Новое счастье для барышень. Алиса Лунина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ
• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

АННОТАЦИЯ

У каждой из героинь свои планы на Новый год: известная актриса Яна Крестовская собирается провести его в Лос-Анджелесе, журналистка Лиза, называющая себя Лайзой из-за сходства с Лайзой Минелли, планирует встретить Новый год со своим возлюбленным, а две закадычные подруги Петрова и Кукушкина хотят отметить праздник вдвоем у телевизора. И никто из барышень еще не знает, что скоро судьба сметет все их планы, закружит в новогодней метели, и что всех их ждет невероятная новогодняя ночь!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Лариса Петрова потерла озябшие руки и в который раз прокричала привычную фразу:

   — Торты, конфеты, лучшие сласти к празднику! Порадуйте себя к Новому году!

   Торговля сегодня шла бойко — все-таки 31 декабря, всенародно любимый праздник. Народ от метро валом валил, многие останавливались у прилавка Ларисы, чтобы купить сладости.

   «Глядишь, так дело пойдет — сегодня быстро выручку сделаю, — подумала Лариса, — еще и к свекрови успею заскочить, с праздником поздравить, и сына проведаю!»

   — Что для вас, молодой человек? Вафельный тортик? На здоровье!

   — Спасибо! С Новым годом, мамаша! — весело сказал подвыпивший парень, забирая покупку.

   Лариса осеклась, дежурная улыбка сползла с ее лица — «мамаша»! Ничего себе! Ей всего тридцать пять! Неужели она так жутко выглядит? Лариса пригорюнилась — даже перестала зазывать покупателей. Настроение было безнадежно испорчено. Вот и превратилась ты в тетку! А ведь считалась когда-то красавицей! Глаза голубые, брови вразлет, рост, фигура, в общем, красивая была девица, поверьте на слово! Да ты, мать, и сейчас ничего, просто затюканная какая-то, неухоженная! Нос на морозе красный, голос вечно простуженный, поясница платком старушечьим обмотана... Разве тебе дашь тридцать пять? Все сорок!

   Чему удивляться — еще год поработаешь на улице и превратишься в старуху! По-хорошему надо уходить с этой работы, здоровье здесь угробишь окончательно. А с другой стороны — кто ее сына будет кормить? Лариса, как мать-одиночка, привыкла рассчитывать только на себя.

   — С наступающим, дочка! — приветливо сказала старушка, купившая у Петровой халву.

   Лариса кивнула в ответ. Да, до Нового года остается всего ничего — каких-нибудь семь часов.

   — Тортик, пожалуйста, — раздался приятный женский голос.

   Возле прилавка стояла и широко улыбалась молодая девушка.

   «Черненькая, глаза живые такие, на артистку какую-то похожа... — машинально заметила Лариса. — Точно, на Миннелли!»

   — Счастья в новом году! Обычного женского счастья! — подмигнула барышне Лариса, вручив торт.

   Вот уже и товар весь распродан, остается только дождаться хозяина и сдать выручку.

   Вскоре Ларисин хозяин появился.

   — Все продала? — спросил армянин Арсен.

   — Все!

   — Молодец, девочка! — Арсен забрал выручку. — Замерзла?

   — А ты как думал? Постой целый день на морозе!

   — Может, тебя согреть?

   Лариса строго посмотрела на улыбчивого хозяина — в последнее время он к ней, что называется, «бьет клинья». Она, впрочем, не поддается — как мужчина он явно не в ее вкусе.

   — Где Новый год будешь встречать?

   — Где-где, — недовольно буркнула Петрова, — дома!

   — Может, меня пригласишь? — Арсен подмигнул круглым черным глазом.

   — Хочешь познакомиться с моим сыном? — усмехнулась Лариса.

   — А почему бы и нет?

   — В другой раз!

   — Ладно, как скажешь. Буду ждать! — Арсен достал из бумажника купюру. — Вот, возьми! Премия к Новому году!

   — Спасибо! — кивнула Лариса. — Ну я пошла!

   — Иди! — отпустил ее Арсен. — Постой... Как там у вас говорят... С наступающим!

   — С наступающим!

   Настроение у Ларисы поднялось — все-таки лишняя тысяча не помешает, можно купить сыну новые ботинки.

   Арсен лучезарно улыбнулся на прощание — да, он явно к ней клеится!

   «Тоже мне ухажер нашелся!» — усмехнулась про себя Лариса и поспешила по делам.

   Надо было успеть заехать поздравить свекровь и сына Васю, перебравшегося на каникулы к бабушке. А часам к восьми вечера Лариса намеревалась вернуться домой, чтобы приготовить праздничный ужин. Новый год она собиралась встречать со своей закадычной подругой Олей Кукушкиной.

   Уже на Арбате Петрова вспомнила о том, что так и не купила для Ольги подарок. Что же ей преподнести, задумалась Лариса и вдруг заприметила магазинчик под названием «Бутик подарков» и тут же поскакала туда.

   Тьфу ты, черт! Магазин оказался совершенно жлобским, а цены запредельными! При всей любви к подруге приобрести здесь для нее подарок Лариса не может.

   Совести у них нет, послала Петрова охраннику убийственный взгляд и понеслась к выходу — зря только время потратила!

   Выскакивая наружу, в дверях она столкнулась с какой-то расфуфыренной дамочкой.

   — Осторожно! — укоризненно заметила та. — Вы меня чуть не уронили!

   Лариса подняла глаза и остолбенела. Перед ней стояла ее бывшая подруга Яна Крестовская, известная актриса и вообще звезда.

   — Яна! — машинально произнесла Лариса.

   Крестовская удивилась, вгляделась в Ларису и расхохоталась:

   — Ларка Петрова!

   Та сухо кивнула. Встреча с Крестовской ее явно не обрадовала, к тому же Лариса, как назло, так дурно одета! Между тем Яна просто сверкает — блондинка, куда тебе! Поджарая, высушенная, шуба, сапоги — звездит по полной программе!

   — А я вот за подарком зашла! — растерянно сказала Лариса.

   — Представь, я тоже!

   Ларисе даже как-то неудобно было стоять рядом с Крестовской. Вроде в общаге картошку из одной сковородки ели, но это ж когда было? Где теперь Крестовская и где Лариса?

   — Я так рада тебя видеть! — щебетала Яна. — Ты не представляешь!

   — И я рада, — кивнула Лариса, а про себя подумала: «Так я и поверила! На кой черт тебе Петрова сдалась!»

   — Где ты сейчас, Лара? Чем занимаешься?

   — Я... — Лариса на секунду замялась, — торговлей занимаюсь! Бизнесом, в общем!

   — А как поживает Оля Кукушкина?

   — Нормально поживает. Сегодня ко мне придет Новый год встречать!

   — Надо же! — почему-то обрадовалась Крестовская. — Молодцы, девочки, не забываете друг друга! А у меня все дела, съемки, на себя совсем времени не остается. Подруг даже нет, веришь, Лара?

   — Бывает! — пожала плечами Петрова.

   — А я сегодня в Лос-Анджелес улетаю, там буду Новый год встречать!

   — Рада за тебя! — кисло улыбнулась Лариса.

   — Лар, ты бы хоть свой адрес дала, что ли! Может, как-нибудь встретимся, соберемся? Поболтаем о девичьем!

   — Можно!

   Лариса пошарила в сумке, достала огрызок бумаги, черкнула адрес.

   — На, держи! Заходи, если что. Буду рада!

   — Спасибо, Лара! С Новым годом, дорогая! Кстати, может, тебя подвезти? У меня машина, свой шофер!

   — Нет, не надо, — вежливо отказалась Лариса, — мне тут недалеко, пешком дойду.

   Они попрощались. Яна прошла в магазин, красиво неся бренд «Крестовская», потом вдруг обернулась и прокричала:

   — Передавай привет Кукушкиной!

   Встреча с бывшей подругой, которую последние семь лет Лариса наблюдала исключительно по телевизору, сильно взволновала ее.

   Пребывая в состоянии глубокой задумчивости, Лариса шла по улицам новогодней Москвы.

   Город был красиво оформлен к празднику: гирлянды, лампочки, праздничные постеры рекламы. Кстати, увидев один из них, Лариса буквально остолбенела, потому что с него ослепительно улыбалась не кто иной, как Яна Крестовская. Под ее портретом красовалась надпись: «Нового счастья в новом году!»

   — Нового счастья! — почему-то вслух повторила Лариса и поняла, что настроение окончательно испорчено.

   В очередной «бутик подарков», попавшийся по дороге, она вошла с совершенно угрюмым выражением лица. Мрачно оглядела витрины. Взгляд задержался на белом фарфоровом котике.

   — Японский символ домашнего очага! — бодро отозвался лысый продавец.

   Петрова задумалась — ее смутили нолики на кошачьем ценнике.

   — Эксклюзив! На всю Москву только один такой котик! — заговорщицки подмигнул лысый. — Приносит в дом счастье и уют!

   Это почему-то произвело на Ларису впечатление, и она махнула рукой:

   — Беру!

   В конце концов, разве ее подруга Кукушкина не достойна уюта и счастья?

   ...Проведав свекровь и четырнадцатилетнего сына, Петрова поспешила домой. До Нового года оставалось три часа. На автопилоте Лариса приготовила салаты, накрыла стол и сунула в духовку курицу. Теперь можно было навести марафет. Лариса уселась перед зеркалом, нанесла макияж, после чего придирчиво оглядела себя в зеркало — ну что сказать... На сорок уже не выглядит — и то хорошо!

   Женщина весьма интересная: роскошная шевелюра, большие выразительные глаза и фигура очень даже ничего, короче, вполне себе Карлсон — в самом расцвете! Смотрится на тридцать с небольшим!

   Но вот Яне Крестовской дашь от силы тридцать, а если честно — двадцать пять! Как она, зараза, умудряется так выглядеть? Хотя, говорят, этих актрис часами рисуют! Конечно, у нее небось личный визажист, и косметолог, и вообще полный штат.

   А Лариса не то чтобы рылом не вышла, а просто так сложились жизненные обстоятельства! У нее, между прочим, даже не всегда есть время на то, чтобы воспользоваться кремом. После восьмичасовой уличной торговли вечером еще надо постоять у плиты, чтобы на завтра приготовить Васе полноценный обед, а потом уже еле доползаешь до кровати! Какие тут заботы о внешности? Выспаться и то не получается.

   Лариса надела праздничный наряд. Платье с рынка, конечно, но выглядит неплохо. Правда, она его надевала два раза, а ведь считается, что Новый год непременно нужно встречать в чем-то новом, на удачу! Ну ладно, можно надеть новый шарфик, и тогда удачу не проворонишь.

   Лариса повязала на шею черный шифоновый шарфик и сочла себя полностью подготовленной к празднику.

   — Персик, кис-кис! — позвала она любимого кота.

   Рыжий Персик с готовностью откликнулся, тем более что хозяйка звала его не просто так — а с целью угостить по случаю Нового года красной рыбой.

   — Ешь, Персик, с наступающим тебя!

   Лариса с любовью глядела, как ее любимец поглощает рыбу.

   Собственно, кот и сын Вася — вся ее семья. Еще Оля Кукушкина, которая давно перестала быть только подругой и превратилась для Ларисы в сестру, персонального психотерапевта и просто незаменимого человека.

   Лариса даже представить не могла своей жизни без Кукушкиной. Еще бы — столько лет вместе!

   На самом деле три неразлучные подруги, Петрова, Кукушкина и Крестовская, приехали из провинции в Москву — покорять, завоевывать столицу. Жили в общежитии, перебивались с хлеба на воду, помогали друг другу чем могли.

   Сначала Лариса познакомилась с Яной, соседкой по комнате в общаге, а потом Яна свела Петрову с Кукушкиной.

   Ольга жила в общежитии мединститута, в корпусе напротив. Девушки подружились.

   Ольга училась в медицинском, а Петрова с Крестовской — в техническом вузе, собираясь пополнить ряды технической интеллигенции. Особого инженерного призвания, впрочем, ни Лариса, ни Яна не чувствовали, но учились обе хорошо, чтобы «закрепиться» в Москве.

   Свободные вечера подруги проводили в студенческом театре при их институте. Лариса и Яна обнаружили в себе актерские способности и с удовольствием принимали участие в театральных постановках, а Оля приходила на репетиции поддержать подруг. Ну, а вскоре Яну настолько увлекла театральная карьера, что с четвертого курса технического вуза она ушла в театральный, не побоявшись начать все с нуля. И вот теперь гляди-ка — звезда! А Лариса потом...

   На самом деле потом много чего еще случилось, о чем она не любила вспоминать. Тем более в новогодний вечер!

   Лариса подошла к елке, гордо стоящей посреди комнаты, — красиво! И новые фонарики такие милые, Ольге понравятся! Собственно, Лариса для нее и старалась. Который уж Новый год встречают вдвоем!

   Оля и раньше, когда был жив муж Ларисы, встречала Новый год у Петровой, а теперь, когда Лариса осталась одна, все праздники отмечает у подруги. Кукушкина ведь совсем одинокая, у нее, что называется, «ни ребенка, ни котенка! Только Петрова! Зато уж и отдает себя дружбе Оля со всей искренностью — столько раз приходила Петровой на помощь! И в жилетку поплакать всегда пожалуйста, и порадоваться за подругу, и с Васей нянчилась, когда он был маленький.

   С точки зрения Ларисы, у Оли много ценных качеств: ум, и чувство юмора, и бескорыстность. А главное, Лариса знает, что Оле от нее ничего не надо, подруга любит ее за то, что она есть. А ведь это важно — чтобы тебя кто-то любил просто за то, что ты есть...

   Раздался звонок, и Лариса кинулась к дверям.

   — Ларка, с наступающим!

   Большая толстая Оля Кукушкина заполнила собой всю тесную Ларисину прихожую. Подруги расцеловались.

   — На улице холод собачий, — пожаловалась Кукушкина, — даже очки запотели!

   Ольга сняла круглые старомодные очки, протерла стекла.

   — Давай проходи! Пора уже за стол садиться, старый год провожать!

   Лариса едва не прыснула со смеху — одета Ольга была весьма странно. Что-то такое веселое, в горошек и с рюшами.

   — Чего ржешь? — подозрительно спросила Оля. — Небось надо мной?

   — Ну что ты! — Лариса смутилась и перевела разговор на другую тему: — Обрати внимание, какая елка!

   — Красивая! — кивнула Ольга. — Представляешь, у нас в этом году даже в фойе елку нарядили. Больные довольны!

   Оля Кукушкина — врач в районной поликлинике. Между прочим, проктолог.

   — Ой, какой стол! — охнула Ольга. — Ну ты даешь, Петрова!

   — Я приготовила новый салат, объеденье!

   — Отлично! Готовишь ты, Лара, душевно! А я «Наполеон» испекла!

   — Попробуем! Хотя я на сладости уже смотреть не могу, если честно. Целыми днями продаю — они мне уже во где! Не ем я этой сволочи. Но твой «Наполеон», Оля, — это же произведение искусства!

   Подруги сели за стол. До Нового года оставался час с небольшим.

   — Может, выпьем за старый год, чего так сидеть? — спросила Петрова.

   — Давай! — согласилась Кукушкина.

   Откупорили бутылку шампанского.

   Выпили за старый год.

   — А год так себе был... Средний, — вздохнула Лариса. — Одна работа, работа... Вспомнить-то нечего!

   — Да уж! — усмехнулась Кукушкина. — Сплошное бытие, которое определяет!

   — Ты о чем?

   — О том, что тоже, кроме работы, ни черта не вижу!

   — Оль, кстати, давно хочу тебя спросить: вот ты проктолог, изо дня в день наблюдаешь... — Лариса замялась.

   — Ну?

   — Задницы, задницы... Как это на тебя влияет?

   — В смысле, не кажется ли мне, что весь мир — большая жопа? — грустно улыбнулась Ольга. — А разве нам всем это не кажется? Давай еще выпьем! За нас, девочек!

   Девочки выпили.

   — Может, «Огонек» включить? — предложила Лариса.

   — Валяй! Конечно, опять покажут какую-нибудь чушь собачью, но не сидеть же просто так.

   Включили телевизор.

   — Как поживает Вася?

   — Нормально, — усмехнулась Лариса. — Взрослый стал... И кажется, я ему теперь не очень-то и нужна.

   — Естественно, так и должно быть! Участь всех родителей. Это Персику ты всегда будешь необходима, а Васе нет.

   — Возможно, только я пока не научилась к этому спокойно относиться. Нервничаю, дергаюсь.

   — Не надо нервничать. От нервов геморрой бывает, как проктолог говорю!

   — Ага, вот когда ты, Кукушкина, родишь и на своей шкуре узнаешь, как во всем себе отказывать и ребенка тянуть, тогда и посмотрим, что ты запоешь!

   — Лара, чего ты от него хочешь? Благодарности? Не дождешься!

   — Вот именно — не дождусь! Я от него потом даже открытки поздравительной не дождусь на Новый год! А женится — вообще поминай, как звали. Особенно если жена попадется какая-нибудь стерва. Кстати, ты знаешь, кого я сегодня видела?

   — Кого?

   — Звезду нашу! Подружку Яну.

   — Крестовскую? — изумилась Оля.

   — Ага! Представь себе!

   — По телевизору, что ли?

   — По телевизору я ее часто вижу, эка радость! Я ее так видела... Живьем.

   — Где ж ее можно живьем увидеть? — не без иронии поинтересовалась Оля. — Неужто она по нашей земле ходит, как обычные смертные?

   — В магазине столкнулись нос к носу!

   — Только не говори, что в «Пятерочке»!

   — В бутике подарков! Тебе, между прочим, подарок искала, и тут она! Вынырнула.

   — Она хоть тебя узнала?

   Лариса даже обиделась:

   — Неужели я так изменилась?

   — Я про другое — она намеренно могла сделать вид, что тебя не узнает!

   — Да нет... Вроде даже обрадовалась, разулыбалась, все дела...

   — Она ведь актриса. Что ей стоит радость на морде нарисовать! Ну и как она выглядит?

   — Если честно — блестяще. На все сто! Знаешь, мне кажется, даже лучше, чем в студенческие годы. Такая вся... — Лариса замялась, не в силах найти подходящее определение, — сверкающая!

   — Ну-ну, — усмехнулась Ольга. — Чему удивляться? Она же у нас звезда! Сверкает по специальности. И о чем вы с ней говорили?

   — Да, в общем, ни о чем... Тебе, кстати, привет передавала.

   — Вот спасибо-то!

   — Сказала, что надо бы встретиться.

   — Ну-ну... Так я и поверила! Нужны мы ей, как рыбе зонтик. У нее другая жизнь! Сколько лет прошло — она про нас ни разу не вспомнила.

   Подруги замолчали. Потом Ольга махнула рукой:

   — Да Бог с ней, Лара! Давай выпьем еще!

   — За что?

   — Ну, хоть за наше прошлое. Мы-то с тобой все помним, правда?

   — Правда.

   Девочки выпили. Лариса взглянула на экран и вскрикнула:

   — Смотри, это ж она!

   В телевизионном «Огоньке» всю страну, и бывших подруг заодно, с Новым годом поздравляла Яна Крестовская в роскошном вечернем платье.

   — Красиво говорит! — хмыкнула Оля, когда Яна закончила.

   — Она небось в Америке уже, — вздохнула Лариса, — сказала, что сегодня улетит! Интересно, с кем она Новый год встречает?

   — Ну, ты за нее не беспокойся! Кстати, что там у нас на часах?

   — Половина одиннадцатого. Между прочим, я всегда от новогодней ночи жду каких-нибудь чудес... Совсем как в детстве. Кажется, что эта ночь особенная и случиться может все что угодно!

   — Вот с такими ожиданиями потом в Склифе и оказываются! Ты знаешь, что по статистике количество суицидов в новогодние дни резко возрастает?

   — Почему?

   — Да потому что такие дурочки, как ты, ждут чудес и подарков от Деда Мороза! В итоге ничего не происходит — Дедов Морозов на всех не хватает, праздник проходит, и на волне разочарования — все, привет!

   — Обойдемся без привета, — улыбнулась Лариса, — и все же, в новогоднюю ночь так и кажется, что внезапно раздастся звонок в дверь, и...

   Петрова не успела договорить, потому что звонок на самом деле прозвучал. Звонили в дверь. Лариса вздрогнула и недоуменно взглянула на подругу:

   — Кого это принесла нелегкая?

   — А ты никого не ждешь?

   — Нет, — пожала плечами Лариса и пошла открывать.

   Посмотрела в дверной глазок — ничего не видно, опять на площадке какая-то сволочь лампочку вывернула.

   — Кто там?

   — Снегурочка! — весело ответил женский голос. — Лара, это я!

   Лариса открыла дверь и застыла в изумлении. На пороге стояла сама Яна Крестовская.

***

— Гостей принимаете? — весело спросила Яна.

   — Принимаем! — мрачно отозвалась Лариса.

   — Женя, заходи! — крикнула Яна кому-то за дверью.

   Возник Женя — здоровенный амбал с кучей пакетов.

   — Сюда ставь! — деловито распорядилась Яна.

   Лариса ошалело взирала на то, как Яна снимает роскошную шубу, а Женя раскладывает в прихожей какие-то вещи.

   — Ты же в Америку улетела? — растерянно произнесла Петрова.

   Яна развела руками:

   — Как видишь — не улетела! В последний момент все сорвалось, возникли всякие обстоятельства!

   — Бывает, — машинально подтвердила Лариса.

   — Я прямо из аэропорта еду, видишь, с вещами даже! Подумала — почему бы Новый год не встретить с вами?

   — В самом деле! — улыбнулась Лариса. — Я рада. Это твой муж? — И она оценивающе оглядела амбала.

   Яна расхохоталась:

   — Это мой шофер! Да, кстати! — она повернулась к парню: — Женя, ты свободен. Пусть у тебя тоже будет праздник! Если понадобишься, позвоню! Потом увезешь меня домой! Только не пей, понял? — В голосе Яны зазвучали металлические нотки.

   Шофер кивнул и ушел.

   — Проходи в комнату! — пригласила Лариса.

   — А что так тихо?

   — Так мы с Олей вдвоем!

   — Да ну? — изумилась Яна. — Я думала, вы с семьями: мужья, дети!

   Лариса махнула рукой.

   — А, — кивнула Крестовская, — поняла. Значит, втроем, как в старые добрые времена. Отлично!

   Войдя в комнату, она шумно приветствовала Кукушкину:

   — Привет, Оля!

   Брови той удивленно поползли вверх, она как-то кисло ответила:

   — Привет! А мы тебя по телевизору смотрим!

   — Нашли что смотреть! — Яна чмокнула Кукушкину. — Я так соскучилась!

   Она оглядела подругу юности.

   — Молодец, Ольга! Роскошная фактура! Совершенно не банальная внешность!

   — Угу! Надежда Крупская в зрелые годы! — усмехнулась Ольга. — А ты прямо цветешь — вся такая тонкая, звонкая!

   — Стараюсь из последних сил! — расхохоталась Яна. — В нашем бизнесе все жестко — перестал попадать в формат, тут же спишут!

   К Крестовской подошел кот, потерся о ноги.

   — Какая очаровательная киса! — Яна потрепала Персика холеной ручкой и вдруг спохватилась: — Девочки! У меня для вас подарки! — и выбежала в коридор.

   Кукушкина шепотом спросила у хозяйки:

   — Чего это она к тебе приперлась?

   — А я знаю? — пожала плечами Лариса.

   В комнату вернулась Яна, достала из пакета черный сверкающий кошелек с золотистой короной и протянула Кукушкиной:

   — С Новым годом, Оленька!

   — Теперь буду свои докторские копейки в него складывать! — хихикнула та.

   — А это тебе, Лариса! — Яна протянула Петровой изящную сумку.

   — Спасибо! — сдержанно поблагодарила Лариса. — Ты уж извини нас, Яна, — нам и подарить тебе нечего, мы ведь не знали, что увидимся!

   — Девочки, вы, наверное, удивлены — чего я притащилась, упала как снег на голову, да?

   — Ну что ты! — усмехнулась Кукушкина.

   — Конечно, удивлены! — Яна вздохнула и красивым заученным жестом отвела со лба прядь золотых волос. — Как вам объяснить... Знаете, день сегодня какой-то странный, — ее голубые глаза затуманились, — бывает так, что кажется — все на мази, ты обласкан удачей, и вдруг... Полная катастрофа!

   Петрова с Кукушкиной переглянулись.

   — Происходит нечто такое... — Яна замялась. — Ну неважно, короче, что-то происходит, и все летит к чертям! Ни в какую Америку на Новый год я не улетаю! Сижу в аэропорту за несколько часов до Нового года и понимаю, что мне решительно не с кем встретить этот милый семейный праздник!

   — И ты вдруг вспомнила про нас? — не выдержала Ольга.

   — Да, — ничуть не смутилась Яна, — представь себе! Вспомнила и подумала — почему бы мне не повидать своих девочек?

   — Яна, мы рады! — улыбнулась Лариса. — Давайте садиться за стол!

   — Сейчас! Минутку! — Яна опять умчалась в коридор.

   — Пургу какую-то гонит, — прошептала Ларисе Кукушкина, — ничего не понимаю! Что там у нее случилось и при чем здесь мы?

   Яна вернулась с двумя большими пакетами. Улыбаясь, достала несколько бутылок французского шампанского, вино, разные деликатесы.

   — Мы ж не нищие, — обиделась Лариса, — между прочим, у нас стол накрыт. С едой все нормально.

   Яна чмокнула Ларису в щеку:

   — Чего ты бурчишь? Я хотела как лучше! Кстати, характер у тебя, Петрова, всегда был не приведи господи. Уж я-то знаю — три года с тобой в одной комнате прожила! Давайте наконец выпьем за встречу?

   Кукушкина взяла бутылку шампанского:

   — Открывать, что ли?

   Яна улыбнулась:

   — Сейчас, — один момент! Прошу прощения — мне надо воспользоваться удобствами!

   Лариса покраснела:

   — Слева по коридору. Только там бачок протекает, надо дернуть за пумпочку...

   Яна махнула рукой:

   — Да перестань ты, Лара! Я ж не с луны свалилась! В общагах жила — разберусь, за что дергать!

   — А она вроде ничего... Не звездит, — задумчиво заметила Лариса, когда Крестовская ушла.

   — В меру! — согласилась Кукушкина.

   Вскоре Яна вернулась, и подруги сели за стол.

   Кукушкина уже собиралась открыть шампанское, как вдруг раздался дверной звонок. Удивленная Лариса пошла в коридор.

   Открыв дверь, она увидела свою соседку Раису Викторовну Попову, дверь квартиры которой примыкала непосредственно к дверям Петровой.

   — С наступающим, дорогая! — приторно улыбнулась Раиса Викторовна. — Зашла тебя поздравить!

   Лариса натянуто улыбнулась:

   — Спасибо, входите!

   Соседка Ларисы была дамой очень средних лет с неустроенной личной жизнью. Женщин связывали добрососедские отношения, и Раиса Викторовна порой забегала к Петровой поболтать о том о сем. Сегодня Петровой не очень-то хотелось приглашать соседку в комнату, но Раисе Викторовне удалось преодолеть Ларисино сопротивление кавалерийским напором. Она вообще напоминала Петровой кавалериста — громогласная, большая, грузная.

   — С наступающим, девочки! — поздравила женщин Попова, прорвавшись к праздничному столу.

   — Вас так же! — откликнулась Крестовская.

   Раиса Викторовна узрела Яну и застыла от изумления.

   — Это же...

   — Угу! Звезда мировой величины! — усмехнулась Кукушкина.

   — Откуда?

   — Спустилась с небес!

   Раиса Викторовна пришла в себя и просияла:

   — Надо же! Подумать только! Крестовская! Яна! Моя любимая актриса!

   — Благодарю, — сдержанно отреагировала та.

   — Яночка, вы прекрасны, вы чудо, вы богиня!

   Яна засмущалась:

   — Ну что вы, что вы...

   — Лара, — Раиса Викторовна укоризненно взглянула на Петрову, — почему ты скрывала, что знакома с самой Крестовской? Такой дружбой надо гордиться! Подобная честь выпадает не каждому.

   Раиса Викторовна без приглашения уселась за стол и с воодушевлением предложила:

   — Девочки, давайте выпьем за настоящее искусство!

   — Ну давайте уже за что-нибудь выпьем! — хмуро сказала Кукушкина и откупорила бутылку.

   — Ах, французское шампанское, — запричитала Попова, — божественный вкус! Да здравствует искусство!

   Она доверительно обратилась к Яне, пожирая ее глазами:

   — Вы не представляете, дорогая, как я люблю фильмы с вашим участием! Ваше имя для меня — это залог качества, если в картине снималась Яна Крестовская — я буду ее смотреть! Думаю, вы согласитесь со мной — хорошее кино сейчас такая редкость, всюду одна пошлость и распущенность! В то время как любой фильм должен нести сверхзадачу — воспитывать наше молодое поколение!

   — Да, — вяло кивнула Яна, которой, похоже, совсем не хотелось вести беседы об искусстве вообще и его сверхзадачах в частности.

   — А чему современный кинематограф учит наших детей! — не унималась Раиса Викторовна. — Они же все сексуально озабочены уже в четырнадцать лет!

   — Ну, не знаю, — насупилась Лариса, — откровенно сказать, я за своим сыном ничего такого не замечала!

   — Боюсь тебя огорчить, дорогая, но думаю, в самом скором времени ты столкнешься с этой проблемой! Твой Вася преподнесет тебе много сюрпризов, — поспешила заверить Попова.

   — Вот уж не надо! — вздохнула Лариса.

   Кукушкина поняла, что надо спасать положение, и выразительно посмотрела на часы:

   — Ого! До полуночи всего ничего!

   До Раисы Викторовны посыл Кукушкиной, кажется, дошел.

   — Я бы с удовольствием встретила Новый год с вами, девочки, — сказала она, и при этих словах Петрова вздрогнула, — но, увы, не могу!

   После паузы Раиса Викторовна добавила:

   — Жду гостей! Ах, эта новогодняя ночь! Мне всегда казалось, что в новогоднюю ночь может произойти все что угодно! А потом, знаете, наступало такое разочарование, хоть застрелиться!

   — Вот-вот, — подтвердила Кукушкина, — и я про это говорю!

   — Посему я решила, что сегодня разочарований не будет! — Раиса Викторовна как-то загадочно улыбнулась. — И решила сама себе устроить подарок. Да здравствуют чудеса! Они уже начались. Надо же — встретила живую Яну Крестовскую. Яночка, дайте автограф! После праздников у себя в бухгалтерии расскажу, что видела саму Крестовскую, бабы умрут от восторга!

   Яна черкнула что-то на протянутом листке бумаги.

   — Спасибо, дорогая! Кстати, я сейчас еще к Ксюше забегу, проведаю ее, — весело сообщила Раиса Викторовна.

   Речь шла об еще одной соседке по лестничной площадке Петровой — Ксении.

   — Она одна Новый год встречает, не знаете? — поинтересовалась Лариса.

   Раиса Викторовна хмыкнула:

   — Скорее всего! Мужик-то ее небось дома с законной женой под елкой сидит!

   Петрова понимающе кивнула:

   — Передавайте ей мои новогодние поздравления!

   — Непременно передам! С новым счастьем, девочки! — Раиса Викторовна подмигнула подругам и ушла.

   — Что за смешная тетка? — спросила Яна.

   — Соседка. Кажется, она сегодня немного подшофе, странная какая-то, — пожала плечами Петрова. — Может, это встреча с тобой произвела на нее неизгладимое впечатление?!

   — Интересная у тебя жизнь, Яна, — заметила Кукушкина, — одним росчерком пера можешь осчастливить человека. Здорово!

   — Допустим, ты преувеличиваешь, — кокетливо улыбнулась Яна.

   — Да ладно!

   — Выпьем за встречу! — Кукушкина разлила шампанское в бокалы.

   — Да, — вздохнула Яна, — совсем как в старые добрые времена! Снова втроем! Но признаться, девочки, вы меня удивили... Я понимаю, у меня нет времени на личную жизнь, но вы-то, девицы-красавицы, почему в гордом одиночестве? Как такое возможно? А, Кукушкина?

   — Нет достойных претендентов! — важно ответила Ольга.

   — С Олей все ясно, — усмехнулась Яна, — ну а Лариса?

   — Я вдова.

   — Прости, — искренне огорчилась Крестовская, — я не знала... А дети?

   — Сын Вася, самоуверенный наглый подросток ростом почти под потолок! — улыбнулась Лариса. — Он сейчас у свекрови. А ты, Яна, не торопишься заводить детей?

   — Лариса, дорогая, я при своей жизни не могу себе позволить даже завести собачку! А потом, куда мне сейчас рожать? На карьере придется крест поставить, я уж не говорю про то, что фигуру угроблю!

   — Неужели ты так серьезно относишься к своей фигуре? — хмыкнула Ольга.

   — Тело — мой рабочий инструмент!

   — Предлагаю тебе его немного подкрепить, — Лариса взяла в руки пустую тарелку, — ты до сих пор ничего не попробовала. Что тебе положить?

   — Салаты? — испугалась Яна. — Нет, спасибо, там же майонез!

   — Небось диетами себя изнуряешь? — издевательски спросила Кукушкина, шмякнув себе на тарелку полтазика оливье.

   — Приходится! В кадр не впишусь, кому буду нужна?

   — Чего ты паришься? — усмехнулась Оля. — Фигура, фактура! Вон я не комплексую! Главное дело, что и тебя это тоже когда-нибудь ждет! Как говорится, все мы там будем!

   Яна с ужасом взглянула на подругу.

   — Неужели ничего не попробуешь? — огорчилась Лариса. — Праздник все-таки, Новый год — святое дело!

   — Как все меняется! А помнишь, Янка, как ты раньше мой торт трескала? — хихикнула Кукушкина.

   — Ой, ничего не могу с собой поделать, — призналась Яна, — до сих пор люблю сладкое! А Олькин «Наполеон» — это же песня!

   — Между прочим, я его испекла!

   — Да ты что? У меня сейчас слюни будут как у собаки!

   — Положить тебе?

   Яна охнула:

   — Что ты? Нельзя! — потом тоскливо посмотрела на торт. — Вообще охота — страсть!

   — Ну и лопай, раз охота! — Лариса положила ей на тарелку большой кусок.

   — А, ладно! В честь праздника. — Яна попробовала и расплылась в улыбке: — Молодец, Кукушкина, держишь марку!

   — Нам бы поздравление президента не проворонить! — Лариса взглянула на часы.

   Послышался мелодичный звон.

   — Прошу прощения, — сказала Яна, — мне звонят.

   Она достала из сумочки телефон и вдруг проорала в трубку так громко, что Петрова с Кукушкиной вздрогнули:

   — Ну ты и гад! Абсолютная сволочь!

   — Ничего себе, нравы у этой богемы, — усмехнулась Кукушкина.

   Крестовская продолжала выкрикивать отрывочные фразы:

   — Что ты сказал??? А я не хочу это слышать! Оставь меня в покое! Я не твоя собственность! Что? Крестовская никому не принадлежит! И тебя с наступающим! Желаю, чтобы в новом году ты оставил меня в покое и я бы в нем ни разу не увидела твою гнусную рожу!

   Она с остервенением бросила телефон в сумку.

   — Душевно, — с иронией заметила Кукушкина. — Кто это был?

   — Да так, один… — отмахнулась Яна. — Не могу о нем говорить, прямо зубная боль начинается.

   — Ты с ним собиралась в Америку?

   — Еще чего! — расхохоталась Крестовская. — Я с ним и в рай не поеду! Девочки, да выключите вы этот дерьмовый «Огонек», с души воротит, мучили меня — мучили на съемках...

   — Слышь, Крестовская, а у тебя крыша того... не едет? — спросила Ольга.

   — Отчего?

   — Тебя все узнают, поклонники, просьбы об автографах, короче, как насчет звездной болезни?

   — Уже не грозит, — улыбнулась Яна, — пройденный этап! Подумаешь, актриса! Профессия как профессия! Это у тебя, Оля, небось экзотика! Так проктологом и работаешь?

   — Им самым.

   — Ну и как?

   — Нормально!

   — Вот и я нормально, — вздохнула Яна. — Привыкла уже! К тому, что пялятся, к тому, что надо держать реноме, к тому, что должна быть безупречна. Я, например, не могу появиться нигде без укладки или маникюра. «Крестовская» — это бренд!

   Кукушкина уставилась на холеные руки Яны с ногтями необычайной длины и с изумлением заметила:

   — Во когти! Как ты с ними живешь?

   В свою очередь Яна удивленно оглядела аккуратно обстриженные под корень пальцы Кукушкиной. Заметив ее взгляд, Оля пояснила:

   — Увы! Мне длинные ногти никак нельзя! Работа не позволяет!

   Яна с ужасом уставилась на Ольгу:

   — Ты что им туда... Пальцами?

   — Направления будет выписывать неудобно! — покраснев, ответила Ольга.

   Яна вдруг повела точеным плечиком:

   — Ой, как болит спина! Я как-то на съемках упала с лошади и теперь всю жизнь спиной маюсь. Только йога помогает, специальные упражнения. Извините, надо срочно снять гипертонус!

   Она встала из-за стола, села на пол, потянулась, а потом спокойно завела умопомрачительно длинную ногу за ухо.

   На Кукушкину это почему-то произвело неизгладимое впечатление.

   — Ну ты даешь!

   — Я пластичная, — кокетливо ответила Яна, — развиваю по мере возможности... Знаете, это так мужиков заводит... Ну там сделаешь какое-нибудь сальто или шпагатик в голом виде — восторгов, скажу я вам!

   — Янка, у тебя небось романов было не сосчитать? — заинтересовалась Оля.

   — Не без этого!

   — Поздравление президента, девочки! — вскинулась Лариса.

   Подруги замолчали и взглянули на экран.

   — Хорошо говорит, душевно! — заметила Петрова.

   — Кстати, девочки, про романы... Сказала бы я вам, — загадочно произнесла Яна и замолчала.

   Подруги вылупились на нее.

   Лариса кивнула в сторону экрана:

   — Ты что... неужели... — и осеклась.

   — А... — замялась Крестовская, — ну ладно, это неважно!

   На экране отразилась до боли знакомая всем картинка, и раздался бой курантов.

   Кукушкина кинулась снова разливать шампанское.

   — С Новым годом, девочки! — крикнула Яна. — С новым счастьем! Ура!

   — Ура!

   — Подумать только, еще один год прошел! — задумчиво сказала Лариса, выпив. — Время, время...

   — К этому вопросу надо относиться философски! — улыбнулась Крестовская. — Знаете, девочки, в последнее время я подсела на буддизм!

   — На что? — хором воскликнули Петрова с Кукушкиной.

   — Буддизм! Умная вещь, скажу я вам! Вот знаете, как сделать из слона лягушку? — Крестовская вдруг задумалась, и по ее красивому лицу мелькнула тень: — Или, наоборот, из лягушки слона? Вот черт, не помню!

   Яна махнула рукой:

   — Ну ладно, это неважно. Смысл в другом! В ответе. «Надо отсечь все лишнее!» Представляете? Девочки, я совершенно убеждена — буддизм и йога спасут будущее! Я в этом году в Тибет собираюсь.

   — У меня тоже на этот год в планах съездить куда-нибудь, — задумчиво сказала Лариса, — может, к сестре в Чебоксары. Если получится, конечно. Эх, знать бы, что нас ждет! Но будущее не спросит, постучится в двери и...

   Раздался звонок в дверь.

   — Кто это? — удивилась Петрова.

   — Будущее! — расхохоталась Кукушкина.

   Лариса пошла к дверям.

   — Вам кого?

   Ей ответили грубым мужским голосом:

   — Открывай, я знаю, что ты там!

   — Удивил! — сказала Лариса. — Я тоже знаю, что я здесь.

   В коридор вышли Яна с Ольгой.

   — Кто это там? — спросила Кукушкина.

   Петрова пожала плечами:

   — Да алкашня всякая шляется. Уже встретили Новый год, понимаешь!

   — Яна, стерва, открой, я знаю, что ты там! — вдруг донеслось с той стороны двери.

   — Не открывайте, он меня убьет! — вскрикнула Крестовская.

***

— Я так и знал, что ты там! — раздался крик из-за дверей. — Открывай, твою мать! Двери выломаю!

   — Убьет, — запричитала Крестовская. — Что делать?

   — Кто это? — растерянно спросила Лариса.

   — Урод недоделанный! — рыдая, ответила ей Яна.

   Тут же возникла обратная связь, и из подъезда послышалось:

   — Подлая стерва! Обмануть хотела? Открывай, иначе дверь выломаю! Парни, ломайте дверь!

   — Сколько их там? — испугалась Петрова.

   — А-а-а-а... — Крестовская металась по коридору.

   Посыпались удары в дверь.

   — Але! Вы озверели, что ли? — возмутилась Кукушкина. — Сейчас полицию вызову!

   Крестовская подскочила к ней и замахала руками:

   — Ты что? Нельзя, нельзя, какая полиция!

   — Что делать-то? Дверь выломают!

   — Конечно, выломают, у него в охране такие амбалы! — Яна вдруг с отчаянием махнула рукой: — Ладно, открывайте!

   — Ты уверена? — ужаснулась Лариса.

   — Один черт откроют! — пожала плечами Крестовская.

   Лариса отперла замок.

   В прихожую тут же ворвался здоровенный, метра под два, лысый мужик и с ним двое парней.

   — Это частная собственность! — пискнула Лариса.

   — Не смеши мои ботинки! — ответил мужик.

   — Виктор, зачем все это? — с надрывом спросила Крестовская.

   Мужик подошел к ней и рукой схватил ее за лицо:

   — Ну, здравствуй, моя радость! Соскучилась? Может, поцелуемся?

   Яна отшатнулась и закрыла лицо руками.

   — Ты что, не рада? — расхохотался незнакомец и обернулся к потрясенным подругам. — С Новым годом!

   — С Новым годом! — машинально повторила Лариса.

   — Извините, что я без приглашения! — Он обернулся к парням: — Идите, подождете меня в машине.

   Крепкие ребята в черном ушли, захлопнув дверь.

   Лысый громила деловито шагнул на кухню, зажег свет, осмотрелся, потом то же самое проделал в ванне и во второй комнате.

   — Вы что-то ищете? — поинтересовалась Лариса.

   — Здесь никого нет! — крикнула Крестовская.

   — Нет, говоришь? — Лысый повернулся к Яне. — А что же так?

   Потом он спросил:

   — Ну! Кто тут хозяюшка?

   — Я! — хмуро отозвалась Лариса.

   — Хоть бы за стол пригласили, что ли! — заметил лысый и, не дожидаясь приглашения, прошел сам. Из комнаты он прокричал застывшим в оцепенении женщинам: — Идите сюда, не стесняйтесь!

   Войдя, подруги увидели, что незнакомец уселся за стол и налил себе бокал шампанского.

   — Ваше здоровье! — улыбнулся он. — Разрешите поздравить, пожелать нового счастья!

   — И вам также! — вежливо ответила Петрова.

   — Все хотят нового счастья? А старое, значит, на хрен не нужно стало, да? — Он вдруг размахнулся и разбил бокал об стену.

   Крестовская вскрикнула.

   — Что, настроение испортил? — с издевкой спросил мужик. — Ну извини, дорогая! Понимаешь, я никак не мог без тебя встретить Новый год! Вот, значит, сижу я у тебя дома, жду-жду, а тебя нет, ты не спешишь к своему милому. Такая тоска — ни тебе елочки с фонариками, ни жратвы и вообще как-то не празднично!

   — Я так и знала, что ты там устроишь засаду! — крикнула Яна.

   — Эй, хозяюшка, я есть хочу! — обратился мужик к Петровой.

   — У меня тут не столовая, — отрезала та.

   — И то верно, — кивнул он. — Будем считать, что буфет со шведским столом.

   Ничуть не смущаясь, он положил себе салат и начал есть.

   — Мне кажется, я вас где-то видела, — вдруг заметила Кукушкина.

   Лысый хмыкнул:

   — Я часто это слышу.

   — Вы тоже артист?

   — Ага! Малых и драматических театров! — расхохотался он.

   — Девочки, познакомьтесь, — вздохнула Яна, — это депутат Виктор Зотов. Мой бывший любовник.

   — Вы от какой фракции? — спросила Кукушкина, следящая за политической ситуацией в стране.

   — От правильной! Все нормально, — пренебрежительно ответил ей Зотов. — Не волнуйся, родная.

   — Надо же, депута-ат, — насмешливо протянула Кукушкина, — а ворвались, как уголовник!

   — Что делать, — усмехнулся Зотов. — Состояние аффекта! Любовница бросила, понимаете, женщины? Кстати, чего вы стоите? Присаживайтесь! Выпьем, закусим! Новый год все-таки.

   За стол села только Яна. Кукушкина с Петровой устроились в креслах напротив стола.

   — Не хотите? Ну ладно! — не обиделся Зотов и обратился к Яне c вопросом: — Слышь, познакомь нас, а то как-то неудобно! Сидим тесным кругом, а имен не знаю. Что это за тетки?

   — Это мои подруги! — с вызовом ответила Яна.

   — Надо же! У тебя подруги есть? — искренне озадачился Зотов. — Я думал, у таких, как ты, их не бывает!

   Яна налила шампанского, залпом выпила и отрезала:

   — Мы с юности вместе!

   Зотов обратился к Кукушкиной:

   — Слышь, тетка, она и в юности такой стервой была?

   — Прекрати! — Крестовская сверкнула глазами.

   — О! Вы посмотрите на нее! Оскорбленное достоинство, — ухмыльнулся Зотов. — Все может сыграть! Актриска — дрянь! А слабо Кармен сыграть, дорогая? Сейчас воткну перо в брюхо, и будет тебе звездная роль!

   Кукушкина с Петровой похолодели от ужаса.

   — Вас как звать, женщины? — обратился к подругам Зотов и тут же махнул рукой: — Ладно, неважно! Представляете, я ведь Крестовскую, можно сказать, с помойки взял!

   — Не ври! — возразила Яна. — Я до тебя уже снималась в кино и работала!

   Зотов покатился со смеху:

   — Работала! Я вам скажу, чем она работала!

   — Чем? — удивилась Петрова.

   — Дублершей! За кого сиськи показать, за кого еще чего...

   — Ну и что такого? — усмехнулась Яна. — Теперь за меня кто-то показывает.

   — Голодная была, ободранная, комнатенку снимала... А теперь смотрите — жар-птица! Это я тебя сделал!

   — Тоже мне Пигмалион! — фыркнула Яна.

   — Пигмалион не Пигмалион, а бабла в тебя вложил достаточно!

   Зотов махнул вокруг рукой, имея в виду Ларисину квартиру:

   — Вот из такой грязи я тебя взял!

   Лариса обиженно пробурчала:

   — Э, полегче! Здесь, между прочим, люди живут!

   — Это не жизнь, уважаемая! — отрезал Зотов.

   — Вы думаете, деньги определяют все? — спросила Кукушкина.

   — Да нет, конечно, — ухмыльнулся Зотов, — я думаю, что большие деньги определяют все. Секешь разницу? Вон это чудо любит спрашивать, как из слона сделать лягушку. Так вот я тебе скажу как! Буддизм по Зотову! С большими деньгами можно хоть из кого что угодно сделать. Вот, например, — он махнул в сторону Оли, — казалось, безнадежный случай, но я тебя уверяю, с моими деньгами и из тебя бы что-то приличное сделали. Отсекли бы все лишнее! И была бы лягушка-царевна! Конечно, одной пластикой тут бы не обошлось, может, три или четыре понадобилось, но что-то бы получилось!

   — Зато из вас приличный человек уже никогда не получится! — съязвила Ольга.

   — Пожалуй! — расхохотался Зотов. — Нам без надобности! Да, Яна?

   Яна с презрением взглянула на любовника и заметила:

   — Мне кажется, ты переоцениваешь свою роль в моей жизни!

   Зотов побарабанил пальцами по столу, потом почесал лысую голову и обратился к подругам Яны:

   — А хотите знать, как дело было с вашей дорогой подружкой? Для начала мне пришлось спонсировать какой-то дебильный фильм с ее участием: много гениталий, смеха, короче, как народ любит... Потом второй, и стали Крестовскую приглашать сниматься. Особенно если у режиссера была надобность в Викторе Зотовом — вообще без проблем! И вскоре Яна приосанилась, оперилась, начала, может быть, даже думать о том, какая она одаренная и талантливая! Даже зарабатывать сама начала, представляете? Вроде и деньги мои стали не нужны. И вот я уже тебе и сам не нужен, да? Думаешь, я не знаю, что происходит?

   Он стукнул кулаком по столу так, что зазвенела посуда:

   — Не знаю, с кем ты спуталась? Зотов все знает! И не жалко тебе мальчика? Он же еще пожить не успел.

   — Не смей его трогать! — закричала Яна.

   — Ну давай, расскажи им про своего любовника! Какой он у тебя юный и прекрасный, как Аполлон, так, кажется, ты о нем говоришь?

   — Негодяй! — Крестовская вскочила и принялась молотить Зотова кулаками. — Ты подслушивал мои телефонные разговоры?

   — А что такого? Если хочешь знать, прослушка у тебя в телефоне давно установлена!

   — Мерзавец! — разбушевалась Яна и вдруг остановилась как вкопанная. С минуту она думала о чем-то, потом спросила: — Слушай, Зотов... А как ты узнал, что я здесь, у Петровой?

   — А ты не понимаешь? Мозги у тебя как у курицы! — с презрением заметил Зотов.

   — Ты следил за мной?

   — А как иначе я бы узнал, что ты в этой хибаре?

   — Но это подло! — строго заметила Кукушкина.

   — Чувства оправдывают все! — усмехнулся Зотов. — Подумаешь, детектива нанял! За такой стервой глаз да глаз нужен!

   — Я никак не пойму, — вдруг сказала Петрова, — вы что же, любите Яну?

   Нехитрый этот вопрос изрядно озадачил Зотова. Подумав, он ответил:

   — Пожалуй, что люблю. Моя женщина! Никому не отдам!

   — Не отдашь! — закричала Яна. — Да плевала я на тебя! Что, говоришь, Кармен? Ну и ладно! — Яна схватила со стола нож, которым Кукушкина разрезала торт, приставила его себе к груди и закричала: — Ну, давай, режь!

   — Янка, прекрати! — испугалась Кукушкина. — Не провоцируй мужика!

   Зотов остолбенел, потом угрюмо буркнул:

   — Дура психованная!

   — А ты-то кто? — вознегодовала Яна. — Строишь из себя всякое, мол, смотрите, какой я крутой! А ты не крутой! Ты... — она замолчала, пытаясь подобрать нужное определение, и наконец нашла: — Всмятку!

   Зотов, кажется, смутился.

   — Меня, значит, на помойке нашел? — не унималась Яна. — А ты про себя расскажи! Про свой извилистый жизненный путь! Ты откуда в депутаты-то выбился?

   — Об этом не надо! — нахмурился Зотов. — У каждого были свои ошибки!

   — Правильно, они бывают у каждого! Только за твои сколько дают, Виктор? И вообще, не надо мелодрамы! Развел тут: любовь, то-се! Ты лучше расскажи девочкам про свою жену!

   — Он что — женат? — удивилась Кукушкина.

   — Еще как! — отрезала Яна. — И боится ее — страсть! Это здесь он такой смелый, а перед женой хвост поджимает! И главное, Витя, ты ведь ее бросать не собираешься! Тебя все устраивает как есть, да? Со мной, значит, так... поразвлечься, а потом домой, к жене! Ты сколько лет мне мозги пудрил, мачо недоработанный?

   — Раньше тебя моя жена не смущала! — угрюмо заметил Зотов. — Ты всегда знала, что я женат! Просто раньше закрывала на это глаза, потому что тебе было выгодно!

   — Да! — гордо ответила Яна. — Раньше закрывала глаза, а теперь не хочу!

   — Смелая стала? — усмехнулся Зотов. — А может, ты хочешь вернуться в дерьмо, откуда я тебя вытащил? Ведь это легко устроить! Пара звонков куда надо, и про тебя, детка, вскоре все забудут. Кто такая Крестовская — да не знаем мы никакой Крестовской! Вот, смотри, — он показал на Кукушкину, — превратишься в такую унылую бесформенную тетку, как она!

   Ольга вспыхнула:

   — Пошел вон, хам, как ты смеешь!

   — Простите, мадам, я для наглядности! Уж очень убедительный пример!

   — Я не пример, а живой человек! — Ольга вдруг заплакала.

   К ней наклонилась Лариса:

   — Олька, ты что, плачешь, что ли? Ты же никогда не плачешь, ты ведь у нас кремень!

   — Женщина я! — прорыдала Ольга.

   Потрясенная слезами Кукушкиной, Петрова подскочила к Зотову и закричала:

   — А ну убирайтесь отсюда! Это моя квартира! Устроил тут балаган! Жилье дерьмом обзывает, подругу мою оскорбляет, проваливай!

   Она схватила со стола салатницу и изо всех сил стукнула ею депутата по голове. Зотов закричал, как раненый зверь.

   Крестовская прошептала:

   — Он тебя теперь убьет!

   Однако Зотов повел себя странно — встал, вытер салфеткой лысину и направился к выходу.

   — Эй, Витя, ты куда? — растерянно крикнула ему вслед Крестовская.

   — Прощай! — бросил Зотов и захлопнул входную дверь.

   Петрова с надеждой спросила:

   — Он совсем ушел?

   Яна пожала плечами:

   — Надеюсь! — Потом виновато сказала: — Девочки, простите меня... Я не знала, что так получится.

   — Ничего! — махнула рукой Лариса. — Переживем! Главное, что все кончилось.

   — Своеобразный Новый год, — хмыкнула Кукушкина. — Давно такого не припомню. Давайте выпьем, что ли, — надо стресс снять!

   Подруги сели за стол. После ухода Зотова Яна повеселела прямо на глазах. Улыбаясь, она предложила:

   — Давайте забудем этот неприятный инцидент! Не будем портить себе настроение, ведь новогодняя ночь еще впереди.

   — Ты быстро пришла в себя, — заметила Лариса.

   — У меня хорошие компенсаторные способности! — рассмеялась Яна. — А потом буддизм учит нас ко всему относиться с буддийским спокойствием.

   — Полчаса назад ты не была похожа на буддиста, — не удержалась от колкости Ольга.

   — К черту! Давайте выпьем за дружбу, девочки, — с чувством произнесла Яна, — что может быть важнее этого? За нашу дружбу!

   — А вот скажи, дорогая подруга, − поинтересовалась Кукушкина, − что ж ты забыла про нас, когда стала знаменитой? Будто начисто отрезало?!

   Яна смутилась:

   — Я ведь говорила — у меня бешеный темп жизни, на себя не остается времени!

   — Ясно-ясно, — покачала головой Оля. — Кстати, а что этот жирный загривок болтал про то, что у тебя на квартире была засада?

   — Понимаете, Зотов специально подстроил все так, чтобы я не улетела в Америку. Он, конечно, рассчитывал, что из аэропорта я поеду домой. Но я догадалась, что он будет ждать меня там! — объяснила Яна.

   — Так ты поэтому и приехала к нам? — догадалась Лариса. — Потому что больше оказалось некуда?

   Яна смутилась:

   — Не совсем так... Хотя если и так, то что это меняет? Девочки, ведь замечательно, что мы встретились!

   — Если бы ты хотела нас увидеть, давно бы нашла возможность! — отчеканила Ольга. — Может, мы вообще уже... Померли давно!

   — Я очень рада, что вы живы и здоровы, мои милые подруги, — улыбнулась Яна. — И мы снова вместе!

   — А может, нам твоя помощь была нужна? — не выдержала Ольга. — У Ларисы вон муж умер! Остался ребенок маленький! Загибались тут с ней на пару от тоски! Вместе слезы хлебали, понимаешь? Напополам. А теперь вот ты являешься через столько лет, вся такая из себя сияющая, и про дружбу нам втираешь!

   — Вот чего вы мне не можете простить, — усмехнулась Яна. — Успеха! Завидуете, что я чего-то в жизни добилась? А ведь вы сами во всем виноваты! Почему ты, Лара, не пошла в театральный? Мы ж с тобой в студтеатре вместе играли. Заметь — все главные роли были твои! Я только облизывалась. Ну и что? Да, у меня хватило пороху задвинуть этот инженерный вуз к чертовой матери, уйти в театральный и начать все с нуля! А что тебе, Петрова, мешало?

   — Что ей мешало? — всплеснула руками Кукушкина. — Ты же не знаешь ничего!

   Петрова прервала ее:

   — Оля, не надо об этом!

   — Или ты, Ольга! — Яна обратилась к подруге. — Какой метлой тебя гнали в эти проктологи?

   — Кому-то ведь надо и задницы лечить, — хмуро отозвалась та.

   — Скажи еще — призвание! — расхохоталась Яна, потом вздохнула: — Эх, девочки, я вам так скажу: пережить чужой успех тяжело. У меня друзей сильно поубавилось. Ну не могут у нас люди за другого радоваться — не дано! Вот говорят, свезло тебе, Крестовская, так свезло! С такой интонацией, как будто меня в этом обвиняют. Ну считайте, что мне повезло. Почему именно мне — убей бог, не знаю! Может, так звезды сложились или еще что...

    — Fatum non penis, in manus non recipis! — мрачно процитировала Кукушкина.

   — Чего-чего? — изумилась Яна.

   — «Судьба — не пенис, в руки не возьмешь!» — пояснила Ольга.

   Крестовская рассмеялась:

    — Хорошая поговорка! Девочки, давайте выпьем за удачу? Чтобы нам всем везло!

   Барышни выпили.

   — Только на всех удачи не хватит! — насмешливо заметила Ольга.

   — А что вы знаете о моей жизни? — вспыхнула Яна. — Вам кажется, это сплошной шоколад, да? Типа — съемки, гонорары, депутаты-любовники, брендовое шмотье и целлюлит как главная жизненная драма, да? Думаете, актерство — это легкий труд? А вы знаете, каково это − выдержать несколько часов съемок на открытом воздухе и в мороз, и в дождь?

   — Ну откуда нам знать? — не выдержала Лариса. — Вообще-то я, к твоему сведению, каждый день по восемь часов на улице стою у метро! Уже несколько лет!

   — Зачем? — не поняла Яна.

   — Затем! Что надо сына кормить! Работаю я так, поняла?

   — Ты ж говорила, бизнесом занимаешься?

   — Занимаюсь! Ага! Бизнесом! Что, по моей квартире не видно, какой у меня бизнес? Халву с вафлями продаю! Вот уже где мне этот бизнес!

   — Но у меня тоже жизнь не сахар! — вздохнула Яна. — Травмы всякие могут быть... Я же вам рассказывала, что с лошади упала, теперь только йога...

   — А у меня поясница отстегивается! — рассвирепела Лариса. — Никакая йога не поможет, поняла?!

   — Что ты, Яна, на жизнь жалуешься? Тебе ли жаловаться? — вступила в разговор Кукушкина. — Да знаешь ли ты, каково это, когда вся мелочь в кошельке пересчитана за неделю до получки? Когда одна гречка и чай?

   — Откуда ей знать! — заметила Лариса.

   — Да я вообще сейчас уйду, раз вы так обо мне думаете! — заревела Яна.

   — А что ты обижаешься? Она еще обижается! — тоже заревела Петрова. — Да если хочешь знать, у меня из-за тебя вся жизнь пошла сикось-накось!

   — Ты че, Петрова? — изумилась Крестовская. — Оля, что она говорит?

   — А что? Помнишь Костю?

   — Какого Костю?

   — Григорьева Костю! — закричала Петрова. — Так ты, значит, даже не помнишь его?

   — Почему я должна помнить какого-то Костю? — удивилась Яна. — Во дает!

   Внезапно по ее лицу промелькнула тень, и она задумалась.

   — Ну? — ядовито спросила Лариса.

   — В общаге, что ли, был такой? Длинный, нелепый, — предположила Яна, — еще все время клеился ко мне!

   — Между прочим, сначала он к Лариске клеился, — строго уточнила Кукушкина. — Я-то все помню! У них роман был в самом разгаре, когда вдруг ты выплыла.

   — Что значит «выплыла»? — возмутилась Яна. — Да он сам мне прохода не давал, говорил, что землю будет целовать под моими ногами!

   — А ты поощряла! — рявкнула Кукушкина.

   — Ничего подобного! – возразила Яна.

   — Лариса любила его, — вздохнула Ольга. — А тебе он был нужен так − для забавы.

   — Откуда я знала? — Яна достала сигареты, затянулась. — Любовь, любовь... Кто бы мог подумать!

   — Разрушила ты их союз, Крестовская, как ни крути, — констатировала Ольга. — Подруга называется!

   — Да говорю же — не знала я ничего, — с досадой повторила Яна. — И потом, я его в момент бросила. Там парень был — не на что посмотреть... Тощий какой-то, нескладный. Не в моем вкусе!

   — У него аристократическая внешность! — закричала Лариса. — Где тебе понять, если в твоем вкусе такие, как этот лысый бугай Зотов!

   Яна усмехнулась:

   — Много вы о моих вкусах знаете! А насчет Григорьева... Помнится, я его бросила сразу, как из института ушла. Кстати, как у вас с ним дальше-то было?

   — Ничего и не было! — отрезала Петрова.

   — Но он вернулся к тебе?

   Лариса промолчала. Яна махнула рукой:

   — Девочки, да перестаньте вы! Это прошлое с длинной бородой, чего о нем вспоминать?! Григорьев, наверное, про нас давно и думать забыл, а мы тут из-за него счеты сводим.

   — Может, она его до сих пор любит! — накинулась на Яну Ольга.

   — Разве так бывает? — удивилась Яна.

   — В жизни все бывает! Может, только о встрече с ним и мечтает! – хмыкнула Кукушкина.

   — Мечтаешь, Петрова? — спросила Яна.

   Лариса в ответ пожала плечами.

   — Ты его давно не видела? — поинтересовалась Яна.

   — С тех самых пор! – отрезала Лариса.

   Раздался дверной звонок.

   Яна вскрикнула: − Это Зотов вернулся!

   — Ну, начинается, — погрустнела Лариса. — Что делать будем?

   — Теперь уже по опыту знаем — ему лучше открыть. Давай, мать, иди! — распорядилась Кукушкина. — Мы тебя тут подождем.

   Лариса вышла в коридор и, даже не поинтересовавшись, кто там, отперла дверь.

   Она не сразу узнала этого высокого незнакомца. Удивленно спросила:

   — Вам кого?

   Незнакомец улыбнулся:

   — С Новым годом, Лара! Не узнаешь?

   — Костя?!! — ахнула Петрова.

***

— Надо же — узнала, — с удовлетворением отметил Костя Григорьев. — Ну, здравствуй, что ли?

   — Здравствуй! — растерялась Лариса. — Ты чего, Григорьев? С луны свалился?

   — Почему с луны?

   — А чего ты вдруг вспомнил обо мне?

   — Да знаешь, Лариса, Новый год, то-се... Сидел себе дома в гордом одиночестве, выпил по случаю праздника и загрустил! – сбивчиво пояснил Григорьев.

   — Почему в одиночестве?

   — Я развелся с женой полгода назад. Веришь − Новый год встретить не с кем! И вот я вспомнил прошлое, достал телефонную книжку, смотрю — Лариса Петрова. Господи — Лариса Петрова, сколько лет, сколь зим! Я мигом взял такси и рванул к тебе наудачу.

   — Интересно! А если у меня семья, муж?

   — Я знаю, что ты одинокая, — улыбнулся Костя.

   — Откуда?

   — Я на днях нашего сокурсника Васю Ковалькова встретил, он мне рассказал, что ты одна живешь.

   — С сыном! — поправила Лариса.

   — Войти можно, Лара?

   — Входи!

   — Вот подарок, к чаю, — Григорьев протянул Ларисе вафельный тортик. — Любишь?

   — Люблю, конечно, люблю, — закивала Лариса. Ей вдруг почему-то стало весело и радостно. — Ты раздевайся, Костя, и проходи в комнату.

   Григорьев с готовностью принялся расстегивать куртку.

   Взволнованная Лариса кинулась в гостиную:

   — Девочки! Вы не поверите! Пришел Костя!

   — Какой Костя? — вылупилась Яна.

   — Григорьев Костя! — счастливо улыбнулась Лариса.

   — Дерьмо вспомнишь — оно всплывает, это я как проктолог говорю! — усмехнулась Кукушкина.

   В гостиную заглянул Григорьев и с порога забасил:

   — С наступающим!

   — Уже наступил, — не слишком дружелюбно отозвалась Кукушкина.

   — Ольга?! — удивился Григорьев. — Привет!

   Он повернулся и вдруг увидел Крестовскую.

   — Яна! — Лицо Кости просияло. — Вот это встреча!

   Яна смущенно отозвалась:

   — Рада тебя видеть, Костя.

   Лариса пригласила Григорьева за стол. Усевшись, он предложил поднять тост «за общую юность».

   — Вспомнил, — съязвила Ольга, — где теперь наша юность!

   — Чудесный тост, Костя! — подняла бокал Лариса. — Конечно, надо выпить!

   По сему случаю была раскупорена еще одна бутылка французского шампанского. Петрова почему-то стеснялась задерживать взгляд на бывшем возлюбленном и, только когда Григорьев повернулся к Яне, впилась в него взглядом. Лариса сразу отметила, что Костя изменился: теперь он носил очки и — самое главное — утратил свою роскошную шевелюру, сменив ее на раннюю лысину, может, не такую вызывающую, как у Зотова, но вполне заметную. Петрова вздохнула, но тут же увидела Костю Григорьева времен своей юности: римский профиль, огромные глаза, некая нервность в облике и нечто, безусловно, аристократическое.

   Одет Григорьев был весьма незатейливо — джинсы и потертый пиджак, отсутствие верхней пуговицы на котором с головой выдавало в Косте разведенного мужчину.

   От бывших сокурсников Лариса знала, что Григорьев служит инженером в каком-то КБ. Еще ходили слухи, что Григорьев в последнее время начал попивать.

   — Как ты живешь, Костя? — спросила Лариса.

   Костя повернулся к ней:

   — Нормально, Лара! Но чего-то, впрочем, не хватает. Не могу отделаться от ощущения, что где-то в прошлом была допущена ошибка... — Произнося эти слова, Григорьев выразительно посмотрел на Ларису.

   — Чего-то не хватает! — с издевкой повторила Кукушкина. — Может, ума?

   — Оля, перестань, — Петрова укоризненно взглянула на подругу. — Нечего обижать моих гостей!

   — У-у-у-у, — протянула Кукушкина, — все с вами ясно!

   — А я часто вспоминаю те времена, — начал Григорьев, — молодость, общага, бесшабашность. Казалось, что впереди только удача и счастье!

   — Да-а, — вздохнула Лариса.

   — А теперь вот, значит, как! — Григорьев грустно развел руками. — Ну, ничего, девчонки, — он оглядел Петрову с Кукушкиной, — какие ваши годы! Глядишь, все наладится, повезет и вам! Да... Удача и счастье... Но у кого-то ведь так и оказалось! — Костя с восхищением посмотрел на Яну. — Я рад, что у тебя все сбылось. От всей нашей армии неудачников — спасибо тебе, Яна, за нас за всех! Ты наша гордость!

   — Я, например, себя неудачницей не считаю, — обиделась Ольга.

   — Помогает? — спросил Григорьев. — Я в том смысле, что если помогает — то, значит, правильно, что не считаешь. А мне не помогает, поэтому я смотрю на вещи объективно.

   — Понятие успеха вообще исключительно субъективное понятие, — возразила Кукушкина.

   — Смотрите! — вдруг закричал Григорьев, указывая на экран.

   В телевизионном «Огоньке» показывали, как некий популярный певец, надрываясь, пел и стенал о несчастной любви, а потом вдруг подошел к столику, за которым сидела Яна Крестовская, и уселся с ней рядом. Остаток своей слезливой песни он допел, не сводя с Яны глаз.

   — Вот, — взревел от восторга Костя Григорьев, — вот что есть объективный успех! Крестовскую вся страна знает!

   — Да ладно вам, — смущенно сказала Яна, — подумаешь...

   — А платье у тебя там, Яна, — восхитился Костя, — невозможной красоты! Какой вкус и стиль!

   — Конечно, когда денег много, вкус и стиль приложатся, — не выдержала Кукушкина.

   — Да Крестовская всегда была прима! — возразил Костя. — Яна могла набросить на плечи простой платок, и это выглядело как королевская мантия. Чему удивляться — порода! Голубая кровь!

   — Яна, ты вроде говорила, у тебя мать на фабрике всю жизнь проработала, а дед был из крестьян? — вставила Кукушкина.

   У Яны зазвонил телефон. Извинившись, она шепнула Ларисе, что ей предстоит серьезный разговор. Лариса предложила ей уединиться в соседней комнате.

   — Давайте выпьем? — предложил Григорьев, когда Яна ушла. — Я так рад, что всех вас увидел, девушки, вы не представляете!

   — Прямо вечер встреч, — фыркнула Ольга.

   — Я же говорила, что в новогоднюю ночь все возможно, — зарделась Лариса. — Давайте погасим люстру и зажжем свечи? Пусть будет красиво и празднично!

   — Какое прекрасное шампанское, — улыбнулся Григорьев, — можно я еще выпью? Как же хорошо! Такое ощущение, что я дома.

   Лариса вспыхнула и заулыбалась.

   — Может, потанцуем? — Григорьев подмигнул Ларисе.

***

Они медленно танцевали, глядя друг другу в глаза.

   — А помнишь, как я впервые тебя поцеловал? — спросил Костя.

   Лариса опустила голову.

   — А помнишь, как ты осталась у меня в комнате, а мой сосед Серега ждал полночи на улице? А мы никак не могли расстаться!

   Костя коснулся губами руки Ларисы.

   — Я все помню, Костя! — прошептала она.

   — Зачем мы тогда все сломали? Расстались...

   Лариса почувствовала, что сейчас заплачет. Хорошо хоть песня закончилась, и они остановились.

   Лариса метнулась на кухню, и вернулась с большим дымящимся блюдом. Под «горячее» выпили еще шампанского, причем Григорьев разбавил его водкой и, кажется, немного захмелел.

   — Григорьев, а ты, говорят, выпить не дурак? — подколола его Кукушкина.

   — Брехня! — рассмеялся Костя.

   — И, кстати, ты сильно изменился! Облезлый какой-то стал, потертый... − Кукушкиной явно хотелось его поддеть.

   Но Костя и на этот раз не обиделся, невозмутимо пожал плечами:

   — Жизнь такая. А вы молодцы, барышни, выглядите на все сто! Так держать. А Яна — это вообще! Королева!

   — Ишь, пустил слюни! — сморщилась Ольга.

   Лариса почувствовала некую смутную обиду.

   В этот миг в гостиную вернулась довольная, веселая Яна. Театрально выйдя на середину комнаты, она с чувством запела: «Только раз бывает в жизни встреча...» Надо отдать должное — пела Крестовская хорошо, у нее был низкий, сильный голос и безупречный слух.

   — Браво, королева! — выкрикнул Костя и бросился к Яне.

   Не удержавшись, он упал ей в ноги, и Яна расхохоталась.

   — Назюзюкался голубчик до синих соплей, — констатировала Кукушкина.

   Усевшись за стол, Яна предложила выпить «за любовь», и с какой-то проникновенной интонацией заметила, что в состоянии влюбленности человек воспринимает мир в ином свете – реальность преображается, все вокруг становится волшебным и прекрасным. При этом глаза ее вдохновенно сияли.

   — Тебе ОН позвонил, что ли? — догадалась проницательная Кукушкина.

   — Кто? — удивилась Яна.

   — Ну, этот твой Аполлон, юный, прекрасный? С которым ты чуть в Америку не улетела?

   Яна не успела ответить, потому что в беседу вмешался Костя. Схватив Яну за руку, он закричал:

   — Никаких Америк! Крестовская — это народное достояние!

   — Да ты, кажется, окончательно надрался, батюшка? — хмыкнула Ольга.

   Лариса попыталась спасти положение и предложила гостям чай с тортом.

   Следом за Ларисой на кухню отправилась Кукушкина. Ольга шепнула Ларисе, что Григорьев успел здорово набраться.

   — Подумаешь, выпил человек. Что в этом плохого? – пожала плечами Лариса. − Праздник все-таки!

   Ольга взглянула на подругу с нескрываемым неодобрением – Петрова явно демонстрировала готовность оправдать Григорьева по всем пунктам, даже если бы речь зашла о особо тяжких преступлениях. Поразмыслив, Кукушкина кольнула Ларису самой злой иголкой:

   — Говорят, Григорьев вообще пьет по-черному!

   Но Петрова только усмехнулась:

   — Подумаешь, сплетники болтают. А потом, если даже и пьет? Может, просто плохо человеку, жизнь не сложилась, вот и пытается как-то заглушить тоску!

   Какое-то время подруги молчали и смотрели друг на друга с вызовом.

   — Что-то ты больно рьяно кидаешься на его защиту, — не выдержала Кукушкина. — Не иначе как прошлое вспомнила?

   — Какой смысл его вспоминать? О будущем надо думать! – парировала Лариса.

   — Угу! Хорошее тебя будущее с Григорьевым ожидает! – Кукушкина яростно хлопнула полотенцем по столу.

   Лариса в ответ с чувством грохнула чайником:

   — Не каркай, Оля! И не лезь не в свое дело.

   — Ах, значит, это не мое дело? Да я вообще тогда сейчас уйду! — обиделась Кукушкина.

   — Ну и иди! Если хочешь испортить мне праздник — иди. В чем я перед тобой виновата?

   — Ладно, проехали! — Ольга махнула рукой. — Сама вскоре убедишься, чего твой Григорьев стоит.

   Лариса пристально посмотрела на подругу и покачала головой:

   — Я знаю, что ты никогда не любила Костю!

   От возмущения Ольга едва не задохнулась:

   — Не любила?! А за что мне его любить? За то, что он с тобой так обошелся? Ты, видимо, все забыла! Гордости у тебя нет.

   — Да какая гордость?! — в сердцах выпалила Лариса. — Ну о чем ты говоришь? На что мне эта гордость сдалась? Я просто хочу быть счастливой. Нормальное человеческое желание — быть счастливой. Ты можешь это понять, Кукушкина?

   Ольга не успела ответить, потому что из комнаты вдруг раздался пронзительный крик Крестовской.

   Женщины бросились в гостиную, где их глазам предстала нелепая картина.

   Костя Григорьев ползал перед Яной на коленях и хватал ее за ноги, восклицая при этом нечто невразумительное:

   — Королева красоты, сестра Лорен Софии, готов всю жизнь на руках носить, целовать землю, лобызать...

   — Девочки, уберите его, — попросила Яна. — Да отстань ты, Григорьев! Нечего меня за ляжки хватать! Что за манеры!

   — Чего выставились, бабы? — закричал пьяный Костя. — Я Яну всю жизнь люблю!

   С минуту Лариса потрясенно взирала на происходящее, потом развернулась и ушла на кухню.

   Увидев на кухонном столе забытую Яной пачку сигарет, Петрова закурила. В кухню заглянула Кукушкина. Ольга подошла к Ларисе, попыталась ей что-то сказать, но увидев лицо Петровой – белое, как мел, осеклась. Некурящая Петрова закашлялась от сигаретного дыма. Кукушкина молча вырвала сигарету у нее из рук и потушила.

   Подруги стояли у окна. Лариса плакала, Ольга делала вид, что изучает снег за окном.

   — Вот видишь! Я же говорила, зря ты на Григорьева ставки делаешь, — начала Кукушкина.

   — Заткнись! — отрезала Петрова.

   — Ладно, — пожала плечами Ольга. — Заткнусь.

   Она помолчала с минуту, потом пожаловалась:

   — Какая ужасная ночь! Знаешь, я так устала.

   Петрова не ответила.

   Кукушкина сочувственно погладила Ларису по руке.

   — Лар, не расстраивайся, ну зачем тебе это барахло? Григорьев и раньше-то был так, тьфу мужик, а теперь и вовсе... бэу — второй сорт!

   — Он отец моего Васи, — сказала Лариса.

   — Да ты что? — ахнула Ольга. — Ничего себе! Нет, вообще я, конечно, догадывалась... И потом, Васька на этого идиота похож!

   — Обидно, понимаешь, обидно! — выдохнула Лариса. — Вся жизнь коту под хвост! Все не так, неправильно, понимаешь?

   — Понимаю, − кивнула Ольга, − но у кого оно правильно? У меня, что ли?

   — Но ведь есть счастливые женщины, вон хоть Крестовскую взять...

   — Девочки, — на кухне появилась Яна, — представляете, какой ужас — этот придурок упал на пол и заснул! Валяется там как бревно. Приставал-приставал, а потом захрапел! Дайте сигаретку!

   Петрова швырнула Яне пачку.

   — Лариса, ты обиделась на меня? — спросила Яна.

   Петрова пожала плечами – мол, с чего ты взяла?

   — Мне так показалось! Он для тебя что-то значит, да? Ты огорчена? – В глазах Яны читалось искреннее сожаление.

   — Да не то чтобы значит… Просто дежавю какое-то! Опять ты мне, Яна, все испортила... — Лариса хотела пошутить, но неожиданно заплакала.

   — Лара, прости! — сникла Яна. — Клянусь, мне этот лысый плейбой даром не нужен!

   — Верим! — усмехнулась Ольга.

   — Ладно, все, проехали! — отрезала Лариса.

   Вернувшись в гостиную, подруги увидели лежащего на полу в позе «звездочка» Григорьева. Константин безмятежно храпел.

   — Что у меня тут, вытрезвитель, что ли? — возмутилась Лариса.

   — Э! С Новым годом! — Кукушкина ткнула Костю ногой. В ответ раздалось нечленораздельное мычание. — Свинья! — фыркнула Ольга. — Надо ментов вызвать и сдать его!

   — Ну, так нельзя, все-таки человек, — возразила Яна.

   — Ладно, — решила Петрова, — пусть проспится и валит на все четыре стороны!

   Кукушкина взглянула на часы:

   — Еще полночи впереди, чего он тут будет валяться как хлам? Аппетит нам портить!

   — Надо его в спальню перенести! — предложила Лариса.

   Ольга скомандовала:

   — Давайте, девочки, за руки за ноги, можно прямо по полу везти, невелика важность!

   Отдуваясь, подруги дотащили Костю Григорьева до соседней комнаты. Лариса подложила ему под голову подушку и накрыла его одеялом.

   Барышни вернулись в комнату, сели за стол. Какое-то время все молчали, потом Яна робко начала:

   — Лара, ты пойми... Возможно, это даже хорошо, что тогда, в юности, все сложилось так, как сложилось! Ну представь, что вышла бы ты за Григорьева замуж, еще, не дай бог, ребенка от него родила, и что? Маялась бы всю жизнь... Теперь-то ведь ясно, что к чему!

   — Может, мне тебе еще спасибо сказать? — усмехнулась Лариса.— Хотя, возможно, ты и права! Так что спасибо тебе!

   — А вы заметили, что Григорьев какой-то стал... — запнулась Кукушкина, — будто пережевали и выплюнули!

   — Да, он изменился! — вздохнула Лариса. — Странное дело, вроде все то же: глаза, губы, рост, только не могу понять, где я это аристократическое в нем узрела? Тоже мне — поручик Голицын нашелся!

   — Ну и ночь! — покачала головой Кукушкина. — С ума сойти! Как с самого начала пошло, так и продолжается!

   — Хочешь сказать, это я виновата? – с обидой уточнила Яна.

   — Хочу сказать, что, когда мы с Петровой вдвоем Новый год встречаем, у нас все нормально и тихо. Праздник по отработанному сценарию — привет от президента, бой курантов, оливье, «Огонек», горячее, десерт и в четыре утра — на боковую! Ни тебе депутатов придурочных, ни всяких там призраков из прошлого!

   Подруги молчали. Настроение у всех было скверным. Ко всему прочему обнаружилось, что кот Персик написал на платок Крестовской, лежавший в кресле.

   — Это ж «Hermes»! — сказала Яна, брезгливо отбросив платок. — 500 у.е.!

   — Хермес-хермес, — усмехнулась Кукушкина, — не хер раскидывать где попало!

   — Лариса, ты бы своего кота хоть пристыдила, мордой ткнула в содеянное, — фыркнула Яна.

   — Ага, сейчас! Не дождешься! — взбеленилась Петрова. — Он мой единственный друг, чего это я буду его мордой тыкать?

   — А я? — обиделась Кукушкина. — Не друг разве?

   Петрова поспешила заверить Ольгу в нерушимости их дружбы.

   — Девочки, я, наверное, пойду? — осторожно спросила Яна.

   Петрова пожала плечами – дескать, как хочешь. Поняв, что останавливать ее никто не будет, Яна вышла в коридор.

   — А как ты до дома доберешься? — поинтересовалась Лариса, когда Яна уже стояла в дверях.

   — Не проблема! Вызвоню шофера. Он меня заберет! А пока пройдусь по ночной Москве, проветрюсь! Ладно, девочки... Не поминайте лихом, простите, если что не так! − Крестовская смахнула слезу.

***

Проводив Яну, подруги вернулись в комнату.

   — Может, хочешь еще чего-нибудь съесть? — грустно спросила Лариса.

   — Спасибо! Сыта по горло! — ответила Кукушкина. — У меня такое ощущение, что это бесконечная ночь. Столько всего разом обрушилось...

   Лариса забралась с ногами на диван.

   — Оль, иди сюда!

   Подруги устроились рядом, накрылись пледом.

   — Лара, а почему ты раньше не говорила, что Вася — сын Григорьева?

   — Да так... Из гордости. Стыдно было, что Костя меня бросил! Понимаешь, молодая была, глупая. − Лариса вздохнула.— Любила я его — не передать как! Я ведь тоже хотела в театральный уйти, но как у нас с Григорьевым закрутилось, забыла обо всем на свете. Замуж за него мечтала выйти... И вроде уже шли разговоры о свадьбе, и вдруг, будто гром среди ясного неба, я узнаю про его роман с Крестовской! Как нож в спину.

   Кукушкина кивнула:

   — Они оба с тобой подло поступили! Если хочешь знать, я ей до сих пор это простить не могу!

   — Да, когда я про их шуры-муры узнала, мне было очень больно. Я все никак не могла поверить! У меня ведь самые родные, любимые люди были вы с Яной и Костя. А осталась одна ты... Потом еще Вася появился. Эх, Кукушкина, ты, да Вася, да Персик-засранец — вот вся моя семья.

   — А про беременность ты узнала уже после разрыва с Григорьевым?

   — Ну да! И пришла в ужас. Что делать? В итоге и театральный накрылся, и высшее образование в принципе. Из общаги выгнали, из института уйти пришлось, да что я тебе рассказываю, ты сама все знаешь!

   — Помнишь, как мы с тобой потом на пару комнату в коммуналке снимали? Во времена были, Петрова!

   — Если бы не ты, Кукушкина, не знаю, как бы я выжила!

   — Скажешь тоже, — смутилась Ольга.

   — Мне ведь тогда казалось, что жизнь кончена. А потом... Все как-то стало налаживаться, вышла замуж — хороший человек, интеллигентный, Васю любил. Прожили с ним семь лет. Тихо, мирно... Но я Григорьева забыть не могла. А потом муж умер. Прободение язвы — нелепо как-то... Да ладно, зачем о грустном... Новый год все-таки!

   — Васька у тебя хороший парень вырос! И красивый, и умный.

   — Да, — просияла Лариса, — его нельзя не любить! Вот свекрови он не родной внук, а она его любит как своего! Знаешь, Оль, сейчас вспоминаю, как думала тогда: рожать — не рожать... Господи, вот дура-то! Страшно представить, что могла натворить. Как бы я без Васи сейчас жила?

   — А вот как я и жила бы! Разве это жизнь, Петрова? Так... Унылое существование во времени!

   — Но тебе ведь только тридцать пять, Оля!

   — Тридцать пять и полное отсутствие на горизонте достойной кандидатуры в отцы. От кого рожать-то, Петрова? Кругом одни дебилы! Давай еще выпьем?

   — Французского шампанского больше нет. Закончилось!

   — Да и черт с ним! Давай наше «Советское», еще лучше пойдет!

   Подруги подняли бокалы.

   — С новым счастьем, Петрова!

   — Ха-ха! Тут от старого не знаешь, куда деваться! — У Ларисы едва не началась истерика.

   Впрочем, выпить барышни не успели, потому что тост Кукушкиной прервал резкий дверной звонок.

   — Епрст! — ругнулась Кукушкина. — Проходной двор какой-то!

   Подруги осторожно подошли к входной двери, и затаились. В дверь снова позвонили.

   — Кто там? – поинтересовалась Лариса.

   — Мой муж здесь? — спросили низким женским голосом.

   — Прикинь, — Лариса схватила Олю за руку, — это за Григорьевым жена пришла!

   — Да пусть свой хлам забирает, — хмыкнула Ольга и открыла дверь.

   На пороге возникла крупная дама лет пятидесяти: крашеные волосы, мощный торс, волевой подбородок и длинная норковая шуба.

   — Я пройду! — тоном, не терпящим возражений, заявила незнакомка и втиснулась в прихожую. Оглядевшись, она зычно крикнула: — Где он, отвечай?!

   — Кто он? — попятилась Лариса.

   — Мой муж! Я знаю, что он у тебя! − наступала дама.

   — Ваш муж? — удивилась Лариса. — А мне он сказал, что разведен!

   — Разведен?! Ах ты, стерва! — Женщина размахнулась и ударила Ларису по лицу.

   Петрова охнула — дама могла выступать в супертяжелом весе. В голове у Ларисы раздался мелодичный звон, а глаз мгновенно заплыл.

   — Как вам не стыдно! — возмутилась Кукушкина.

   — Тебе вообще очки разобью, — предупредила незнакомка.

   Кукушкина непроизвольно сделала шаг назад.

   — Где он? – не успокаивалась незваная гостья.

   — Там! — махнула рукой Лариса. — В спальне!

   Дама ринулась в указанном направлении, где и обнаружила спящего Костю Григорьева.

   — Это что? — ухмыльнулась она.

   — Ваш муж! Можете забирать! — хмуро сказала Петрова.

   — Мой муж? — Женщина расхохоталась. — Это не мой муж!

   — Вы сумасшедшая? — догадалась Кукушкина. — Лара, она сумасшедшая!

   — Причем буйнопомешанная! Из тех, что бросаются на людей! — Петрова коснулась подбитого глаза.

   — А другого здесь нет? — спросила женщина.

   Кукушкина застыла, и спустя паузу, покачала головой:

   — Ну вы даете!

   — Тогда давайте разбираться, мои милые! — усмехнулась незнакомка и без приглашения прошла в гостиную.

   Незваная гостья подошла к столу, налила себе шампанского, и подняла бокал:

   — Ну, за знакомство? Позвольте представиться, я — Тамара Зотова!

***

Последовала, как говорится, немая сцена.

   Первой пришла в себя Кукушкина:

   — Так вы жена этого... депутата?

   — Вижу, вы поняли, о ком идет речь! — кивнула Тамара Зотова. — Ну и где мой муж?

   — Он ушел! — ответила Лариса.

   — Что значит — ушел? Праздник вроде в разгаре? – фыркнула Зотова.

   — Слушайте, я не знаю, ни почему он ушел, ни зачем он приходил, — пожала плечами Лариса.

   — Может, тебе еще по шарам врезать, чтобы врубалась, что к чему? — усмехнулась воинственная Тамара.

   — Что у вас за манеры, гражданка? — пристыдила Тамару Кукушкина.

   В отличие от Кукушкиной, Петрова казалась спокойной.

   — Не надо мне по шарам... Все равно не поможет, − невозмутимо парировала Лариса, − Я, увы, «не врубаюсь», что к чему. Вообще уже ничего не понимаю.

   — Мы на самом деле не понимаем, — добавила Ольга. — За что нам все это?

   — А когда с моим мужем мызгалась, понимала?! — Тамара покосилась в сторону Петровой.

   — Ну, здрасте! На кой черт мне ваш муж сдался? – изумилась Лариса.

   Тамара начала как-то пристально всматриваться в Ларису, даже зачем-то поднесла палец к виску и оттянула глаз.

   Лариса занервничала:

   — Что такое? В чем дело?

   — Пока непонятно, — вздохнула Тамара, — и вы, две бестолочи, объяснить не можете!

   — Оля, расскажи ей, как все было! — попросила Лариса.

   Кукушкина вздохнула:— Ну как было… Сначала нормально − мы с подругой сидели и отмечали Новый год, как всегда вдвоем, потому что мы женщины одинокие. Значит, все тихо, мирно, и вдруг появляется она!

   — Кто она? — заинтересовалась Тамара.

   — Крестовская! – выпалила Ольга.

   Тамара уставилась на Ларису:

   — А это кто?

   — Моя фамилия Петрова! – саркастически улыбаясь, представилась Лариса.

   — Что?! – взбеленилась Тамара. − Какого черта?

   — Ах, извините! — усмехнулась Лариса. — А почему, собственно, я не могу быть Петровой?

   Тамара с минуту молчала, обдумывая новые обстоятельства, затем спросила, куда делась Крестовская.

   — Она ушла! – Лариса даже махнула в сторону дверей, чтобы Тамара наверняка поняла, что Крестовской здесь нет, и больше не будет.

   — Так они вместе ушли? С моим мужем? — взвилась Тамара.

   — Да нет же! — всплеснула руками Кукушкина. — Зотов раньше ушел. Обиделся, наверное. Петрова его салатницей ударила! И он ушел! А потом пришел Григорьев, мы думали, что вы его жена! Я еще подумала: ничего себе Григорьев деньги заколачивает, раз его жена в такой шубе ходит!

   — Е-мое! — вздохнула Тамара. — Без стакана не разобраться! — Обернувшись к Ларисе, она уточнила: — Значит, ты точно Петрова?

   — Паспорт показать? – предложила Лариса.

   — Не надо! Верю! Ошибка, значит, вышла! Ну, тогда извини, Петрова! Выходит, зря я тебе в глаз засветила! — Тамара сокрушенно покачала головой. — Понимаешь, я вижу плохо! Зрение, астигматизм, то-се! Очки не ношу принципиально — старят! Вот я тебя и не разглядела! Думала, ты — это она, секешь? Теперь-то, когда пригляделась, конечно, видно, что ты не она. Та — во! Лощеная такая, сволочь, ухоженная! Только слепой мог перепутать.

   Лариса покраснела.

   — Извини! У меня рука тяжелая. Ишь, как глаз-то затянуло! – расстроилась Тамара. − Теперь недели две будешь с фонарем ходить. Надо было сразу приложить чего-нибудь холодного.

   — Да ладно, нормально, — отмахнулась Лариса, — сегодня день такой. Меня все бьют, кому не лень... И унижают.

   Тамара попробовала ее утешить:

   — Ничего, все пройдет! Это жизнь! Всякое бывает! А Крестовская — ваша подруга, что ли?

   — Какая она нам подруга? Она — звезда! Кинематографа и мужских сердец! — усмехнулась Лариса. — Мы вам сейчас все расскажем. Вы присаживайтесь, Тамара, чего так стоять... Шубу свою роскошную снимите, только в кресло не кладите, у меня кот пакостливый!

   Дополняя друг друга, барышни поведали Тамаре о своей жизни.

   Тамара слушала с большим вниманием, не перебивая, а когда подруги закончили, вздохнула:

   — Ну дела! Давайте выпьем, что ли?

   — За встречу? — с иронией спросила Петрова.

   Тамара, впрочем, иронии не уловила. Покосившись на шампанское, она призналась, что уже видеть его не может − пузырьки из ушей лезут, и предложила выпить вина. Такой вариант понравился всем, и в ход пошло изысканное вино, принесенное Яной.

   — А этот облезлый чей? — Тамара кивнула в сторону спальни.

   Лариса вздохнула:

   — Это Костя Григорьев. Между прочим, любовь всей моей жизни. По крайней мере, я так думала до сегодняшней ночи. А теперь не знаю... Может, я чего-то в жизни не поняла. Эх, Тамара, ведь я к нему всей душой! Он сегодня пришел, и я готова была ему все простить... А он... Крестовской в любви объяснялся!

   — Вот кому надо бы в глаз засветить! — потерла руки Тамара. — Всю морду этой актриске расцарапать! Ишь мастерица какая — чужих мужиков уводить! У тебя, говоришь, кот пакостливый? Бывает. А бывают и бабы пакостливые! В смысле, что падки на чужое добро!

   — Скажите, а как вы узнали, что ваш муж был здесь? — поинтересовалась Кукушкина.

   — Наняла детектива! Чтоб Зотова пас, — пояснила Тамара. — Детектив и сдал мне этот адрес. Я как узнала, сразу сюда поехала. Думала, тут им на месте рога и обломать. Вообще-то я давно в курсе, что у Виктора есть любовница! Ну, есть и есть, нормально! Мужик все-таки, не больной, не дефективный! Я всегда к этому спокойно относилась. Но тут стала замечать, что Витя мой начал борзеть. Взял и летом с этой стервой в отпуск укатил. Потом опять на неделю исчез из моего поля зрения. И, наконец, предел всему — я выясняю, что он стал подумывать о разводе и втихаря у меня за спиной переводит счета за рубеж... Охренеть! Похоже, крепко его эта актриска зацепила! Про все на свете забыл. Ну ладно, что-то ведь делать надо! Я чувствую, что уже дошла до предела. И вот сегодня я взорвалась окончательно. Жду своего козла домой, чтобы с ним Новый год встретить, как мы до этого тридцать лет вместе его встречали, а Зотова нет! Не спешит, не торопится! Вот уже дело к полуночи. Я сижу одна, коньяк пью. Потихоньку звереть начинаю. Я, девчонки, от коньяка такая бешеная делаюсь, прямо самой страшно! Могу и в драку ввязаться.

   — Мы заметили! — улыбнулась Лариса. — Вам, Тамара, под горячую руку лучше не попадать!

   — Нет, ну вы представьте, мы тридцать лет Новый год встречали вместе, и тут такой плевок в лицо! Детектив сообщает, что мой Зотов в новогоднюю ночь за этой киношной лахудрой по всей Москве гоняется! Тут уж мое терпение лопнуло. На дорожку еще сто коньяка и вперед по указанному адресу! Так я у тебя, Петрова, и оказалась!

   — Странная у вас жизнь, — усмехнулась Кукушкина. — Любовницы, детективы, страсти какие-то... Сплошной кинематограф. Бразильский сериал!

   — У вас не так, что ли? – подмигнула подругам Тамара.

   — Нет, — вздохнула Кукушкина, — поликлиника, больные, в общем, унылые будни!

   — А, — Тамара махнула рукой, — просто у нас в другую обертку завернуто, но суть та же! Вон Зотов мой убежден, что большие деньги решают все.

   — Мы слышали его теорию, — поджала губы Кукушкина.

   — А я думаю, фигня это! Я бы все деньги отдала, чтобы Зотов при мне был и на киношных не заглядывался, но ведь не могу ничего изменить! − Тамара выпила еще вина.

   — Простите, а ничего, что вы вино с коньяком мешаете? — поинтересовалась Ольга. — Я как доктор не рекомендую!

   — Да я не пьянею никогда! Вот хоть сколько выпью и не пьянею! Организм такой...

   Тамара смахнула с глаз скупую слезу.

   — Обидно, девочки! Понимаете? Я ему всю жизнь отдала, а он таким задом повернулся! Обидно!

   — Я понимаю! — кивнула Лариса. — Со мной так же Григорьев обошелся!

   — Скоты! Что с них взять! Вон Зотов все забыл! А ведь у нас с ним были тяжелые времена. Когда его посадили, — одна я от него не отвернулась! – пожаловалась Тамара.

   — Я так и думала, что он бывший уголовник, — обрадовалась Кукушкина, — ни малейшего намека на интеллигентность!

   — Пять лет передачи ему носила! Все по-честному! Ну вот, скажите, стала бы эта фифа ему передачи носить? – не успокаивалась Тамара.

   — Черт ее знает! — пожала плечами Лариса. — А вы, Тамара, в курсе, что Крестовская вашего мужа хочет бросить?

   Зотова удивилась:

   — А ты откуда знаешь?

   — Она сама сказала! Тут такой скандал был! Из-за ее любовника!

   — Кто такой? — вскинулась Тамара.

   Петрова улыбнулась:

   — Аполлон. Юный и прекрасный! Это все, что мы о нем знаем!

   Тамара мгновенно повеселела прямо на глазах.

   — В самом деле, хочет бросить?

   — Мы так поняли — она уже его бросила! – заметила Лариса.

   — Да это и понятно, на кой черт Крестовской мой старпер сдался? — рассудила Тамара.

   — Только Зотов с этим не согласен! — вставила Кукушкина.

   — Не согласен? Да я ему яйца обрежу! — вдруг рявкнула Тамара так, что подруги вздрогнули. Впрочем, Тамара быстро успокоилась.

   — Вы, может быть, есть хотите? — предложила Лариса.

   Тамара кивнула:

   — А, пожалуй, хочу. Я сегодня почти не ела из-за всех этих идиотских переживаний. Даже коньяк пила, не закусывая.

   Лариса засуетилась, поставила перед Тамарой тарелку, стала угощать гостью.

   — Душевные вы бабы! — заметила Тамара, наблюдая за тем, как хлопочет Петрова. — Вам бы мужиков хороших!

   — Где ж их взять? — усмехнулась Ольга. — Да и возраст уже... Тридцать пять... Куда рыпаться?

   Тамара расхохоталась:

   — Ну и возраст! Для меня вы вообще девчонки! Мне, между прочим, уже сорок девять!

   — Вам ни за что не дашь! — восхитилась Кукушкина.

   — Стараюсь! – довольно хмыкнула Тамара. − Экологически чистая пища, косметичка, кремы с черной икрой, обертывания всякие, короче, стоит мне больших денег! Но я не об этом... Вот мне скоро полтинник стукнет, а я не унываю! А тут тридцать пять! Ну что вы сидите, как старые бабки? Ждете милостей от природы?

   — Так сложилась жизнь! — растерялась Лариса.

   — Хрена с два! Она у вас еще продолжается! – возразила Тамара. − А вы говорите — сложилась! Вон эта ваша подружка-фифа небось не считает себя отработанным материалом!

   — Она-то конечно! — подтвердила Ольга.

   Тамара проницательно посмотрела на подруг и вдруг спросила:

   — Вы ей завидуете?

   Подруги промолчали.

   Тамара вздохнула:

   — А вы не завидуйте, девки! Зависть, как ржавчина — разъедает. Не тратьте на нее свою жизнь. А потом, я думаю, у этой вашей Яны своих проблем хватает. Звездная жизнь тоже не сахар! Сколько их, фортуной обласканных, потом за бортом оказывается! — Тамара повернулась к Ларисе: — Вот ты говоришь, она у тебя жениха отбила?

   А ты что, простила ей?

   Лариса промолчала.

   — Значит, не простила! – заключила Тамара. − Оно и понятно — женщине сложно такое забыть. Но тебе с этим жить тяжело, правда?

   — Ну, допустим, — выдавила Петрова.

   — А ты не держи в себе! Отпусти на все четыре стороны и ищи новое счастье! — посоветовала Тамара.

   — Тогда почему бы вам не смириться с изменой мужа и не устремиться на поиски нового счастья? — отрезала Лариса.

   — Что сравнивать? Зотов — мой муж! Я своего не отдам! А насчет прощения... Все рога поотшибаю, тогда подумаю — простить ли, — расхохоталась Тамара: — Ну что, поднимем еще по одной?

   Ольга засмеялась:

   — С ума сойти, как мы сегодня злоупотребляем! И ведь ни в одном глазу!

   — Так и тянет сказать: «Хорошо сидим!» − Тамара разлила вино по рюмкам. − И в самом деле, хорошо! Душевно!

   И в этот самый миг раздался дверной звонок.

   Петрова с Кукушкиной тревожно переглянулись, а Тамара встрепенулась, как охотник, почуявший дичь.

   — Открыть, что ли? — тоскливо спросила Петрова.

   Тамара Зотова хищно повела носом:

   — Открой!

   Лариса обреченно потопала к дверям.

   — Лара, это я! Яна! – раздалось из подъезда.

   Секунду Лариса раздумывала, потом открыла.

***

— Лара, дорогая! — Крестовская влетела в коридор и обняла Ларису. — Представь, мой шофер, скотина этакая, вдрызг надрался! Я ему звоню, а он в ответ то ли мычит, то ли хрюкает! Я попыталась взять такси, но в новогоднюю ночь... сама понимаешь! Так что я решила вернуться! Надеюсь, ты не против?

   — Нет, я не против! — усмехнулась Лариса. — И вообще, странно, что в этом доме кто-то спрашивает мое мнение.

   Петрова включила лампу, осветив темный коридор, и Яна увидела лицо подруги.

   — Ты что, Петрова? Что у тебя с глазом? – испугалась Яна.

   — Я тебя, Крестовская, когда-нибудь убью, — честно призналась Лариса, — потому что от тебя одни неприятности! Кстати, к тебе пришли!

   Яна побелела:

   — Опять Зотов?

   — С окончанием на «а»! – мстительно уточнила Лариса.

   — Не поняла! В смысле? — вытаращила глаза Яна.

   В коридоре послышались грозные шаги Командора — появившаяся Тамара объявила с отнюдь не праздничной интонацией:

   — Ну, с Новым годом!

   — С Новым годом! — удивилась Яна. — А вы кто?

   — Снегурочка, твою мать! — гаркнула Тамара и кинулась к Яне. — Я тебе сейчас устрою кино! Триллер с главной ролью!

   Яна помчалась в гостиную, на бегу умоляя «оградить ее от этой бешеной!»

   Крестовская кинулась к Кукушкиной: — Оль, убери от меня эту тетку!

   — Куда я ее уберу? — не без злорадства хмыкнула Кукушкина. — Давай лезь на елку, прячься, притворись фонариком!

   Зотова уже подлетела к Яне, когда Лариса вдруг кинулась к ним и встала между ними:

   — Тамара, не бей ее! У нее же лицо, ей сниматься надо!

   Зотова не успела отвести занесенную руку, и удар пришелся по Петровой.

   Тамара остановилась как вкопанная, и забормотала:

   — Во дает! Она у тебя мужика увела, а ты об ее морде заботишься! Ну точно наши русские бабы — дуры.

   Лариса сползла по стене и заплакала. В голове у нее что-то ухало и сверкало новогодним фейерверком.

   Тамара подлетела к ней, чуть не плача:

   — Зачем под руку полезла, дурочка? Слышь, ты, актерка, — она обернулась к потрясенной Яне, — давай живо лед тащи!

   Крестовская бросилась за льдом.

   — Ну, как ты, Петрова? — поинтересовалась Тамара.

   Лариса поднялась, вяло произнесла:

   — Ничего... Нормально, — и легла на диван.

   — А вы, собственно, кто? — робко спросила Яна у Зотовой.

   — Конь в пальто! — отрезала Зотова и устрашающе сверкнула глазами.

   — А зачем вы хотели меня избить? — сочла возможным спросить Яна.

   — Так это жена Зотова, — пояснила Кукушкина.

   — Ах, вот оно что! — усмехнулась Яна. — Вы — Тамара?

   — Она самая! — подтвердила Зотова. — Решила наконец познакомиться лично, поздравить тебя с праздником, здоровья пожелать!

   Яна вздохнула:

   — Видите ли, Тамара, к чему отрицать, — сложилась сложная, мучительная для всех нас ситуация!

   — Давай проще выражайся, — оборвала ее Зотова, — не в кино снимаешься!

   — Если проще, то мне твой муж на хрен не нужен! — отчеканила Яна. — Так доходчиво?

   Тамара вдруг расплылась в улыбке:

   — Нормальный разговор!

   — Я другого человека люблю! — призналась Яна.

   — Аполлона, что ли? — уточнила Тамара.

   — Да, его, — кивнула Яна, — и я рассчитываю, Тамара, на вашу помощь. Помогите мне порвать с вашим мужем. Зотов не оставляет меня в покое!

   — Это я устрою! — рявкнула Тамара. — Можешь не сомневаться! Но ты должна пообещать, что Виктор тебя только по телевизору сможет видеть и что сама ты к нему не вернешься!

   — Будьте уверены! — заверила Яна. — Вы, Тамара, меня извините... Когда я с Витей... вашим мужем познакомилась, многого не понимала, молодая была, глупая!

   — Но ты им хорошо попользовалась, не так ли? — усмехнулась Зотова.

   — Да бросьте вы, Тамара! Не было б меня, нашлась бы другая! Мужики! Что с них взять?

   — Вообще да! — кивнула Тамара. — Пойдем курнем?

   Крестовская с Зотовой удалились на кухню.

   — Какой бред! — покачала головой Кукушкина. — Слушай, эта ночь когда-нибудь кончится?

   — Оля, я тебя умоляю! Дай таблетку от головы! — взмолилась Лариса. — Голова просто раскалывается!

   — Нельзя с алкоголем мешать! Терпи!

   — О, нет! — застонала Лариса.

   На кухне послышался смех.

   — Смотри-ка — смеются! Надо же! Десять минут назад готовы были друг другу глаза выцарапать, а теперь хохочут! — неодобрительно заметила Кукушкина.

   — А знаешь, Оля, — вдруг сказала Лариса, — я так рада, что наша с тобой дружба никогда не омрачалась чем-то... бабским! В смысле, что между нами никогда не стоял мужчина.

   — В случае чего я бы все равно тебя выбрала, Петрова! — неловко улыбнулась Ольга.

   — А я бы не хотела оказаться перед таким выбором. Хорошо, когда такой вопрос в принципе не возникает и нет этого тупого женского соперничества!

   В комнату вернулись Тамара с Яной.

   — Я смотрю, у вас хорошее настроение? Развеселились? — с иронией поинтересовалась Ольга.

   — А мы тут обсудили, какой Зотов любовник! — хихикнула Яна.

   — Все кости Витьку перемыли! — покатилась со смеху Тамара.

   Кукушкина хмуро заметила:

   — Может, это станет началом большой дружбы? Ну вы даете, девочки!

   — А вы чего такие кислые? Давайте еще выпьем, закусим! —предложила Яна. После разговора с Тамарой она заметно повеселела.

   — Спасибо, я пас! — отказалась Петрова.

   — Ни в коем случае! — Тамара принялась поднимать Петрову с дивана. — Ты что? Праздник все-таки!

   Лариса, вздохнув, уселась со всеми за стол.

   — Давайте выпьем, девочки, за женское счастье?! — Тамара подняла бокал. — Чтобы каждой хорошей девочке досталось по нормальному мужику, как Жириновский предлагал! И сопливых детишек побольше!

   — Ой, какое вульгарное понимание «женского счастья»! Вы думаете, каждой женщине необходимо именно это? — хмыкнула Ольга.

   — Конечно, просто ты самой себе боишься признаться! — Зотова хлопнула Кукушкину по могучему плечу.

   — Но ведь есть еще что-то другое! — манерно сказала Яна. — Социальная реализация, личностное становление!

   — Я тебя умоляю! — сморщилась Тамара. — Давай без этой зауми! И вообще... Неужели нельзя совмещать одно с другим?!

   — Ну, за гармонию, что ли? — усмехнулась Кукушкина.

   Выпили за гармонию и общий ренессанс. Потом Тамара затянула: — «Ой, то не вечер, да не вечер...»

   Крестовская тут же подхватила.

   Их пение почему-то так растрогало Петрову, что к концу песни она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

   — Голос у тебя что надо! — похвалила Крестовскую Тамара. — Я думала, ты актриска так себе — пшикалка, фитюлька, а ты смотри как выводишь! И вообще хорошая ты баба! Хоть автограф у тебя бери!

   Тамара совсем расчувствовалась.

   — Вот еще хорошая песня есть...

   Слова Зотовой прервал дверной звонок.

   — Я не буду открывать! — решительно сказала Лариса. — Дудки, надоело! Пусть идут к такой-то матери!

   — Ну и правильно! — поддержала Кукушкина.

   В дверь забарабанили.

   — Это Зотов, — всполошилась Ольга, — узнаю его хамскую манеру!

   Тамара Зотова даже привстала с места и потерла от удовольствия руки.

   — Ну, если это он, я ему сейчас устрою новогодний утренник! Слышь, давай так, — она обратилась к Ларисе, — ты ему открой, но про меня пока не говори! Я его в комнате встречу, сюрприз будет!

   — Вот сами и открывайте, — отказалась Петрова, — хватит с меня!

   — Тогда ты! — скомандовала Зотова Крестовской.

   Яна довольно кивнула и отправилась отпирать дверь. Кукушкина пошла следом за ней.

   — Всем привет! — сказал Зотов, войдя в квартиру.

***

— Привет! — ответила Яна. — Ты что-то забыл?

   — Да! Тебя! — он игриво рассмеялся. — Решил сделать еще одну попытку вернуть нашу любовь!

   — Проходи, Витя! — вкрадчиво пригласила Яна.

   — А вы все так же с девчонками сидите?

   Зотов стал раздеваться.

   — Ну конечно, — подтвердила Крестовская, — с девчонками!

   — Соскучилась?

   — Еще как! — рассмеялась Яна.

   Зотов ласково улыбнулся ей в ответ, и вдруг его лицо перекосилось от гнева. Из спальни в коридор вышел разбуженный шумом Костя Григорьев. Костя кинулся обнимать Яну, приговаривая:

   — Нимфа моя, любовь всей моей жизни!

   — Так это ты, сучонок?!! — взъярился Зотов. — Аполлон хренов?!

   Яна не успела ничего возразить, потому что Зотов со всего маху ударил Григорьева, и Костя ушел в глубокий аут.

   — Ты что наделал, идиот? — закричала Яна.

   — Пусть Аполлон немножко отдохнет! — ответил Зотов, потирая руки. — Потом поговорим!

   — Да какой он Аполлон? Что, не видишь? Это Григорьев, наш бывший сокурсник!

   — Побожись! — потребовал Зотов.

   — Точно говорит! — подтвердила Кукушкина.

   Зотов спокойно переступил через лежащего посередине коридора Григорьева.

   — Ладно, отлежится, все нормально будет! И вообще ему хорошо — он в нирване! Может, продолжим праздник?

   — Конечно, Витя! Просим в гостиную! — пригласила Яна.

   — Только, чур, по голове больше ничем не бить! — весело предупредил Зотов, заходя в комнату.

   — Нет, бить не будем, только кастрируем и сразу отпустим! — сказала Тамара.

   Зотов застыл с вытаращенными глазами.

   — Тома, ты?

   Тамара невозмутимо анонсировала предстоящий цирковой номер:

   — Сейчас я тебе яйца отрежу, дорогой!

   — Только не здесь! К себе домой идите, там и режьте! — возмутилась Лариса.

   — Как ты здесь оказалась? — спросил Зотов.

   Тамара усмехнулась:

   — Новый год — праздник семейный, мы привыкли встречать его вместе, да, дорогой? Вот я и устремилась к тебе навстречу, чтобы мы могли поздравить друг друга!

   — Но как ты узнала, что я здесь?

   — Мир не без добрых людей, Витя! — пожала плечами Тамара.

   На лице Зотова отобразилось некое интеллектуальное напряжение — видимо, он мучительно пытался понять, каким образом жена вычислила этот адрес.

   — Не старайся, — посоветовала Тамара, — твой депутатский мозг может не выдержать подобного напряжения. Я тебе помогу. Ты нанимал детектива для того, чтобы он следил за Крестовской?

   — Откуда ты знаешь?

   — Вот именно, что знаю! Он сам ко мне сегодня обратился, выступил, так сказать, с интересным коммерческим предложением: он мне — все пароли и явки, я ему — оплату по тройному тарифу. Ну, я не мелочилась — все равно деньги-то твои, Витя!

   — Так эта сука тебе меня сдал? — заорал Зотов.

   — А что ему? Двойной гонорар! — захохотала Тамара. — И вот я поспешила на встречу Нового года по указанному адресу. Как видишь, все очень просто. И знаешь, я ничуть не жалею о том, что приехала сюда. Я ведь познакомилась с такими интересными людьми, одна Яна Крестовская чего стоит! Признаться, я давно мечтала узнать ее поближе, ведь она моя любимая актриса!

   — Тамара, я прошу тебя — не начинай! — тоскливо забормотал Зотов.

   — Садись и слушай меня! — гаркнула Тамара, так что сел не только Зотов, но и все присутствующие женщины. — Витюша, дорогой, я терпела твои измены много лет! Это сейчас у тебя так называемый актерский период, а прежде были, помнится, и балерина, и стюардесса, и даже одна циркачка. Да, да, дорогой, не удивляйся — я все знала, была в курсе и терпеливо ждала, когда ты наконец остепенишься. Я понимаю, что для мужика изменить — все равно что нужду справить, такова ваша природа! Но ты имей совесть, Витя, погулял и возвращайся! А в этот раз ты, по-моему, перегнул палку, проще говоря — охренел вконец! Решил меня бросить?

   — Тома, о чем ты, и в мыслях не было! — Вид у Зотова был довольно жалкий.

   — Вот про таких, как ты, Ницше говорил: «Неполноценные и недоделанные!» — отчеканила Тамара.

   — Браво! — крикнула Кукушкина.

   — Тамара, ну что ты такое говоришь! — заискивающе улыбаясь, сказал Зотов. — Возможно, в какой-то момент у меня появилась мысль, что мы не совсем друг другу подходим, но это ведь ничего не значит!

   От ярости Тамара взревела:

   — Значит, как передачки в «Тишину» носить — я тебе подходила, а теперь, стало быть, не подхожу? Ну а раз так, я тебе устрою! На всю страну скандал закачу! Тебя по этой партийной линии так притянут — как в шестидесятые!

   — А я что? — вяло возразил Зотов. — Я ничего!

   — Да короче, устроить ему кастрацию, и дело с концом! —хихикнула Кукушкина.

   — С каким концом? — Зотов разволновался и привстал. — Я сейчас охрану вызову, у меня в машине трое парней!

   — Сидеть! — скомандовала Тамара зычным голосом.

   Команда сработала — Зотов вернулся на место.

   — Значит так, Витек! — усмехнулась Тамара. — Мы тут разговаривали с Яной, и она сказала, что на наступивший год у нее большие творческие планы. Она все время будет на гастролях за рубежом!

   — Ничего не поделаешь! — развел руками Зотов.

   — И, кстати, Яна выходит замуж, — Тамара испытующе смотрела на мужа, — можешь ее поздравить — Янин возлюбленный молод и прекрасен, как Аполлон!

   — Да? Здорово! — кисло отозвался Зотов. — Поздравляю!

   — А теперь, дорогой, давай выпьем на посошок с этими чудесными женщинами и отправимся домой! — заявила Тамара.

   — Да, — пробормотал Зотов. — Жаль, конечно, но мы уходим!

   Тамара разлила вино в бокалы.

   — Ну, за нашу странную встречу! Вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся!

   После того как выпили, Петрова заметила:

   — А встреча действительно странная... Судьба так причудливо свела нас сегодня вместе.

    — Fatum non penis, in manus non recipis! — вставила Кукушкина свою любимую поговорку.

   Тамара попросила Ольгу перевести сказанное.

   — «Судьба — не пенис, в руки не возьмешь!» — пояснила великий философ Кукушкина.

   — От тебя не ожидал! — Зотов подмигнул Кукушкиной. — Я думал, ты старая дева, а ты, оказывается, девчонка с перчиком! Молодец!

   Зотовы вышли в коридор и наткнулись на тело Кости Григорьева.

   — Слушай, Тамара, — попросила Ольга, — не в службу, а в дружбу, — заберите его! Чего он тут будет валяться, как хлам какой! Лариске настроение портить!

   — До ближайшей помойки? — спросил Зотов.

   — Не надо. До дома довезите. Все-таки наш бывший сокурсник, — усмехнулась Кукушкина, — столько всего с ним связано!

   Зотов позвонил кому-то, и в квартиру Петровой поднялись два его охранника.

   — Заберите тело! — скомандовал он.

   Парни подняли Костю, пошарили у него в карманах, достали паспорт и ключи.

   — Ага, адрес такой-то, — хмыкнул Зотов, просмотрев паспорт Григорьева, — ключи имеются. Ладно, отвезем его домой! Хотя вообще мы не служба доставки.

   Охранники унесли Григорьева.

   — Бывайте! — засмеялась на прощание Тамара. — С Новым годом, девочки!

***

— А эта Зотова оказалась такой славной бабой, кто бы мог подумать! — Яна посмотрелась в пудреницу и припудрила лицо.

   — Да! — подтвердила Лариса. — Женщина она душевная, я не отрицаю, правда, такие фонари мне на лице зажгла, что у меня теперь торты покупать никто не будет!

   — Я рада, что эта жуткая история наконец разрешилась, — вздохнула Яна, — и Зотов оставит меня в покое. Ах, девочки, видели бы вы моего любовника! Он юн и прекрасен, как весна, его тело пахнет юностью, а в сексе он просто неутомим. Представляете, каково это — заниматься любовью три дня подряд?!

   Кукушкина с Петровой переглянулись.

   Ольга насмешливо буркнула:

   — Где уж нам!

   — А его тело! Он сложен как Аполлон; скульптурный торс, красивые ягодицы!

   — Ой, только не надо про жопу! — нахмурилась Кукушкина.

   — Сколько ему лет? — улыбнулась Лариса.

   — Восемнадцать! — засияла Яна. — Я хотела увезти своего мальчика на Новый год в Америку, но Зотов, догадавшись о наших планах, настучал обо всем его матери. Он знал, что она, паршивая мегера, препятствует нашему счастью и запрещает Кириллу встречаться со мной. И она, естественно, сделала все возможное, чтобы задержать Кира. В итоге за час до вылета я узнала, что мой мальчик никуда не едет!

   — А почему она так резко против ваших отношений? — спросила Кукушкина.

   Яна пожала плечами:

   — Из-за разницы в возрасте, разумеется!

   — Вообще, знаешь, — осторожно сказала Лариса, — лично я бы не хотела, чтобы мой Вася спутался с такой... взрослой женщиной! Как мать говорю.

   — Эх, Петрова, — хмыкнула Яна. — И ты в плену пошлых стереотипов!

   — Подумаешь, мать, — удивилась Ольга, — кто сейчас матерей слушает! Несовременный он у тебя какой-то!

   — Если б ты знала, кто его мать! — Яна театрально закатила глаза.

   — А кто она? — одновременно спросили Петрова с Кукушкиной.

   Вопрос повис в воздухе, потому что в этот миг раздался звонок в дверь. Подруги замерли.

   — У меня уже нервы шалят! — призналась Петрова. — Вам кого? — спросила она, подойдя к двери.

   — Немедленно откройте! — послышался требовательный женский голос.

   — А почему я должна вам открывать? — удивилась Лариса.

   — Крестовская здесь? — донеслось из подъезда.

   Петрова открыла дверь.

   — Входите! Крестовская тут! Сегодня своих гостей она принимает почему-то у меня дома.

   Женщина вошла в прихожую. Свет осветил ее лицо, и тут Лариса вскрикнула. Перед ней стояла заслуженная артистка России, всенародная любимица Ирина Лебедева.

   — Мама дорогая, — потрясенно пробормотала Лариса, — это ж Лебедева! Нет, я сегодня чокнусь!

   В коридор вышли Яна с Ольгой.

   — Смотрите, актриса Лебедева! — ойкнула Кукушкина.

   Яна рассмеялась:

   — Между прочим, это она!

   — Кто она? — изумилась Ольга.

   — Мать моего возлюбленного! Привет, Ира, долго жить будешь! Мы как раз о тебе говорили! — Яна не могла скрыть иронии. — Ну что? С Новым годом, дорогая!

   — Пошла ты знаешь куда! — лениво сказала Ирина Лебедева.

   Крестовская ответила ей выразительным взглядом.

   — Господи, сама Лебедева! Вы же легенда! — Ларису переполняли эмоции.

   — Спасибо, — благосклонно кивнула Ирина, — могу я, кстати, пройти?

   — Ну конечно! — засуетилась Петрова.

   — Входи-входи, — усмехнулась Яна, — нам давно пора поговорить по душам!

   Ирина Лебедева, не сняв сапог, гордо продефилировала в комнату. Она несколько брезгливо оглядела порядком разоренный стол и села в кресло.

   — Хотите чего-нибудь выпить? — предложила Лариса.

   — Нет, спасибо, не хочу! — сдержанно ответила Лебедева.

   Яна устроилась в кресле напротив Ирины, притихшие подруги — на диване.

   Петрова с Кукушкиной рассматривали Лебедеву и находили, что в жизни она еще красивее, чем на экране.

   Ирина была настоящей красавицей: точеная фигура, огромные синие глаза, каштановые волосы. Ее называли российской Гретой Гарбо. Надо сказать, что в кино Ирина играла исключительно аристократок или роковых героинь. Предположить ее в роли колхозницы или там девушки с фабрики казалось решительно невозможным.

   К своим сорока годам известная актриса и светская гранд-дама Лебедева была обласкана любовью и зрителей, и даже критиков.

   И вот эта женщина-легенда сидела сейчас в гостиной Петровой, во что Петрова с Кукушкиной никак не могли поверить.

   — Ну и где мой сын? — спросила Лебедева.

   — Ты у меня спрашиваешь? — изумилась Яна. — Вот это номер! Дорогая моя, ты сделала все для того, чтобы разлучить нас, и теперь имеешь совесть спрашивать у меня, где Кирилл!

   — Не паясничай! — поморщилась Лебедева. — Все-таки в тебе всегда угадывалось нечто плебейское, Крестовская! Чувствуются общажные замашки!

   — А что такое? — обиженно засопела Кукушкина. — Что вы имеете в виду?

   — Лимитчицы! Вот что! — Лебедева высокомерно приподняла бровь. — Бульдожья хватка и ни грамма аристократизма! Такой Крестовская и осталась!

   — Конечно, куда мне до тебя, — с иронией заметила Яна, — это тебе все на блюде подносили, как внучке великого русского актера! Можно было обойтись и без бульдожьей хватки. Для тебя и так были открыты любые двери.

   Ирина Лебедева достала сигареты и закурила.

   Лариса хотела было сказать, что в комнате у нее не курят, надо бы в кухне, но не осмелилась и промолчала.

   — Не удивляйтесь, девочки, — пояснила Яна, — нас с Ириной связывают давние дружеские отношения!

   — И в самом деле, я тебя всегда терпеть не могла! — усмехнулась Лебедева. — С самой первой встречи! Вернее, с первой совместной работы!

   — А что тебе оставалось, Ира? Если режиссер фильма, твой любовник по совместительству, вдруг начал ухлестывать за мной? Вряд ли это могло стать для нас началом долгой дружбы? — Яна говорила нарочито нежным голосом, но глаза у нее были злые. — А потом и вовсе пошло-поехало... Тут от тебя роль ушла ко мне, здесь премию дали Крестовской, и все — вражда навеки!

   Доходило до смешного... На какой-нибудь тусовке я ловила себя на том, что не против макнуть тебя твоей аристократической мордой в заливное. Вот был бы номер!

   — Юмор для дебильных! — усмехнулась Лебедева.

   — Ну, хоть какой-нибудь, пусть и дебильный! Страшно вообще не иметь чувства юмора! Вот у тебя, например, его никогда не было! — отрезала Яна. — Зато как ты умела плести интриги, Ира! В этом тебе не было равных! С каким изяществом ты устраняла всех неугодных тебе людей! Ты и в отношении собственного сына не побрезговала использовать запрещенные приемы. Ну, расскажи нам, как тебе сегодня удалось сорвать нам с Кириллом праздник?

   — Так и удалось! — спокойно ответила Лебедева. — Я узнала, что ты собираешься увезти моего сына на Новый год, и просто-напросто закатила ему грандиозный скандал.

   — И забрала его паспорт? — уточнила Яна.

   — Представь себе! Спешу напомнить, что я его мать! — Ирина метнула в Яну взгляд тяжелый, как кирпич.

   — Ему уже восемнадцать лет! Он сам может принимать решения! — не уступала Яна.

   — Ему только восемнадцать! И все его решения принимаются не головой, а тем, что находится ниже пояса! Поэтому пока за него буду думать я! — заявила Ирина. — Скажи, где сейчас Кирилл?

   Яна присвистнула:

   — Ну, здрасте! Почему ты меня спрашиваешь?! И, кстати, Ира, как ты вычислила этот адрес? Почему явка Петровой оказалась провалена?

   Ирина снова затянулась сигаретой и высокомерно ответила:

   — Потому что у тебя не хватило мозгов на то, чтобы соблюдать конспирацию, и на то, чтобы вовремя разобраться со своим любовником.

   — Ааа, я так и знала! — воскликнула Яна. — Это Зотов рассказал тебе о нашей связи?

   Ирина усмехнулась:

   — То, что у моего сына завелась какая-то интрижка, я сразу поняла, но, правда, его избранницу я представляла иначе. Думала — девочка-ровесница, юная, наивная! То, что это прожженная Крестовская, на которой пробу негде ставить, я, конечно, и представить не могла.

   — Ой! — скривилась Яна. — Ты на глазах теряешь свое аристократическое достоинство, опускаешься до брани, переходишь на личности! Ну и как ты узнала о нас с Киром?

   — Ко мне обратился твой разгневанный любовник, и попросил меня как мать вмешаться. Пригрозил, что в противном случае он будет вынужден «поучить» моего сына кое-чему. Конечно, только Крестовская могла спутаться с таким уголовным рылом!

   — Не твое дело! — огрызнулась Яна.

   — Да мне вообще до тебя дела нет, много чести! — поморщилась Лебедева. — Но если это касается моего сына... Короче, вчера этот самый Зотов вновь позвонил мне и сообщил, что вы с Кириллом собираетесь уехать. Естественно, я захотела вам помешать.

   — И тебе, Ира, это удалось! Браво! — Яна театрально захлопала в ладоши.

   — А я вообще привыкла добиваться всего, чего хочу, моя милая! Прошу это запомнить, так, на всякий случай! — парировала Лебедева.

   Яна помрачнела: — Ну и что было потом?

   — Что потом? Ты же знаешь характер Кирилла?! Избалованная, неблагодарная скотина! Я приказала ему сопровождать меня в ресторан на новогоднюю вечеринку, а этот щенок удрал через пару часов. Я не находила себе места, позвонила твоему Зотову и спросила, не знает ли он, где наша дорогая Яна. Он почему-то дико обрадовался, сказал, что знает, и выдал мне этот адрес. Вот я и приехала сюда!

   Яна развела руками:

   — Но как ты видишь, Кирилла здесь нет! Мы действительно недавно разговаривали с ним по телефону, и я дала ему адрес Петровой, но он до сих пор не приезжал!

   — Я останусь здесь и дождусь его! — с вызовом сказала Лебедева.

   — Как долго вы собираетесь здесь кого-то дожидаться? — разволновалась Кукушкина. — Между прочим, хозяева уже здорово устали!

   — Столько, сколько понадобится! — отрезала Лебедева. — Можете благодарить Крестовскую, чувствую, что она не только мне испортила Новый год!

   Яна усмехнулась:

   — Ира, объясни мне, что плохого в том, что мы с Кириллом собирались встретить Новый год вместе?

   — Крестовская, угомонись! Ты же старая, Яна, посмотри на себя! — возмутилась Лебедева. — У тебя же ботокс из ушей лезет!

   — Не преувеличивай! — вспыхнула Яна. — Мне всего тридцать!

   — Тридцать пять, старая корова! А ему восемнадцать! Оставь ребенка в покое! — Если бы взглядом можно было убить, у Яны уже не было бы шансов на спасение. Глаза Лебедевой метали молнии.

   — А когда ты связалась с молоденьким С...?! О чем ты думала? Небось не считала себя старой сукой? А на сколько ты была его старше? Лет на пятнадцать? Тебя это не остановило! — Яна аж зашлась от волнения. — Вся группа догадывалась, что вы трахаетесь, как кролики! А ведь ты знала, что у него беременная жена!

   На бледном лице Лебедевой появились алые пятна.

   — Ну, тогда и я кое-что вспомню! — решительно заявила Ирина.

   — Оля, пойдем на кухню, — шепнула Кукушкиной Петрова, — они такие вещи говорят, что даже стыдно все это слушать. Пусть между собой сами разбираются!

   — Правда, Лара, идем!

   Подруги вышли.

   — Слушай, какой ужас! — посетовала Ольга. — Пожалуй, две примы — это уже перебор!

   — Да, явный перебор! Правильно ты говорила, что эту новогоднюю ночь мы запомним навсегда! Надо было, Кукушкина, у тебя Новый год встречать!

   — В следующий раз так и поступим!

   Из комнаты донеслись крики рассерженных актрис.

   — Они там не укокошат друг друга? — испугалась Петрова.

   — Вот уж не знаю! С них, пожалуй, станется! Ох! — хохотнула Кукушкина, — прикинь, Лара! Не хватало тебе еще двух трупов знаменитостей!

   — Мне кажется, я теперь ничему не удивлюсь, даже если сейчас в форточку влетит этот в красных трусах, как его... Бэтмен!

   — А как славно жили! — вздохнула Ольга. — Спокойно — никаких скандалов, разборок. Ты, да я, да Персик!

   — Интересно, они там надолго обосновались? Я так устала, что вообще бы с удовольствием легла спать! — призналась Лариса.

   — Девочки, — вдруг раздалось из комнаты, — идите сюда!

   Подруги, обреченно вздохнув, вернулись в гостиную.

   — Куда вы ушли? Нам нужна ваша помощь! — попросила Яна. — Может, вы сможете нас рассудить?

   — Это вряд ли! — хмыкнула Кукушкина. — Куда нам... Мы женщины простые, без звездных проблем и закидонов.

   — Мы сейчас говорим не о звездных проблемах! — отрезала Лебедева. — А об общечеловеческих! У вас самих есть дети?

   — У меня сын! — ответила Лариса. — Вася, очень хороший мальчик, и...

   — Это неважно, — оборвала ее Ирина. — Значит, вы как мать должны меня понять. Мой сын нынешней осенью поступил в институт. Он с головой ушел в учебу, начал готовиться к первой сессии, и вдруг появилась эта перезрелая стерва и снесла ему крышу. Вот скажите, разве я — мать — могу спокойно к этому относиться?

   Яна с негодованием заметила:

   — Ира, ты лучше расскажи девочкам, как ты его к бабке в другой город отправляла и месяцами не видела! Гастроли, любовники! Ты когда про сына вспомнила, Ира?

   Лебедева молча встала, подошла к Крестовской, спокойно размахнулась и ударила Яну по лицу.

   Лариса с Ольгой так и подскочили на месте.

   Крестовская, ни слова не говоря, так же спокойно и смачно вернула оплеуху Лебедевой.

   Лариса с Ольгой подскочили второй раз.

   — Девочки, что же вы... Нехорошо, право... — тихо сказала Петрова.

   Неожиданно Ирина Лебедева заплакала.

   — Ты что, Ира? — удивилась Яна. — Плачешь? Вот уж не думала, что ты способна на человеческие чувства!

   — Кирилл — единственное, что у меня есть! — прорыдала Лебедева. — Я не позволю тебе испортить ему жизнь, поняла?

   — Да с чего ты взяла, что я испорчу ему жизнь? — закричала Яна. — Пойми, я люблю его! Хочешь, я расскажу, как все было? Это случилось на тех съемках, где мы с тобой вместе работали. Я ведь не знала, что он твой сын! Я увидела парня: пухлые губы, ямочки на щеках, капризный красивый мальчишка, и все — влюбилась без ума! Да мне плевать было на то, чей он сын. Это любовь, понимаешь?

   Ирина перестала рыдать и удивленно воззрилась на Яну.

   — Крестовская, о чем ты говоришь? Какая любовь? Ты же самка паука! Заглотишь жертву и не подавишься!

   — Спешу успокоить твои материнские чувства — я по-настоящему люблю его! Это не каприз, не прихоть и даже не похоть. Это первое серьезное чувство, которое я испытываю в своей жизни! — воскликнула Яна. — И он любит меня! Я повторяю тебе, Ирина, не смей разрушать нашу любовь! Сегодня тебе удалось помешать нам, но если ты и дальше будешь встревать, я увезу Кирилла туда, где ты его не найдешь и больше не увидишь.

   — А как же твоя карьера? — Лебедева не скрыла иронии. — Разве ты сможешь все бросить и уехать?

   — Если речь идет о Кирилле, на карьеру мне плевать! — выпалила Яна.

   — Послушайте! — вмешалась Кукушкина. — А вы не можете как-то полюбовно договориться?

   Примы молчали.

   — Вы знаете, у меня тоже сын... — в разговор вступила Лариса. — И я как мать, конечно, очень за него беспокоюсь... И я вас, Ирина, понимаю! Если бы мой сын встречался с такой женщина, как Яна, я бы тоже была не в восторге, уверяю вас. Но, с другой стороны, ведь невозможно удержать кого-то против его воли... А если ваш сын действительно любит Яну? Вдруг он вам потом никогда не простит?

   Ирина молчала и, казалось, о чем-то думала.

   Наконец она выдавила:

   — Крестовская, не говори Кириллу, что я была здесь, и про Зотова ничего не говори. Кир — такой нервный, впечатлительный... Пожалуйста!

   Яна кивнула:

   — Хорошо, Ирина, он ничего не узнает, обещаю.

   Лебедева молча встала и пошла в коридор.

   Лариса кинулась за ней. Открывая входную дверь, Петрова успела сказать:

   — Ирина, вы моя самая любимая артистка!

   Лебедева коснулась рукой руки Ларисы и, печально улыбнувшись на прощание, ушла.

***

— Мне показалось, она что-то поняла! — сказала Лариса.

   — Ну, дай-то бог! Не могу же я бороться с матерью своего возлюбленного! — Яна в отчаянии заломила руки.

   — Отличная поза, — одобрительно заметила Ольга, — я видела тебя в ней в каком-то фильме, а сейчас выглядит даже натуральнее!

   — Ах, оставь! — отмахнулась Крестовская. — Какая игра? В данный миг я абсолютно искренна. Я с ума схожу, а ты говоришь: поза, игра! Странно, вот уж от Ирки Лебедевой никак не ожидала, что она расплачется. Она же всегда такая... прямо снежная королева! А тут вроде человеком себя выказала, нормальной бабой.

   — В первую очередь она мать, — вздохнула Лариса. — Кстати, ежели ты за Аполлона своего замуж захочешь, вам обеим нелегко придется. Уж больно вы обе яркие! И надо ж было тебе в сына Лебедевой влюбиться!

   — Сын Лебедевой! Да будь он хоть сыном серийного убийцы — мне без разницы. Я люблю его, девочки!

   Яна заплакала. Сначала она пыталась делать это красиво, «по-киношному», а потом не смогла сдерживаться и заревела искренне — душевно, с соплями.

   — Я все отдам — карьеру, успех, деньги, что угодно! Лишь бы он был со мной!

   — Не реви, — строго сказала Лариса, — все будет хорошо! Лебедева — женщина разумная, плохого своему сыну не пожелает. Думаю, она образумится и не будет вам мешать. И совсем не обязательно отказываться от карьеры и успеха. К чему эти жертвы? Пусть и карьера будет, и деньги, и любовь!

   — Да! — поддержала Ольга. — Он тебя так даже больше будет любить! Все ведь любят успешных!

   Яна яростно замотала головой:

   — Нет, вы не думайте, что он со мной из-за моего успеха или денег! Кирилл меня любит, потому что я — это я, понятно?

   — Понятно! Не волнуйся! — хором закивали Петрова с Кукушкиной.

   Крестовская продолжала реветь:

   — Я не могу без него! Без Кирилла ничто не имеет смысла!

   Лариса протянула Яне стакан воды:

   — На, выпей, хватит истерики разводить!

   Яна послушно выпила. На колени к ней неожиданно запрыгнул Персик и начал ласково лизать ей руки.

   — Надо же! — удивилась Яна.

   — Это он тебя утешает, сочувствует. Он вообще-то привык к женским слезам, — усмехнулась Лариса, — и всегда старается успокоить.

   Яна погладила теплую шкурку кота, потом от души поцеловала Персика прямо в морду.

   — Славная ты киса, так и быть — прощаю тебе загубленный «Hermes»! Удивительно, девочки, но мне от этого Персика и впрямь стало легче!

   Кукушкина задумчиво сказала:

   — Вот, казалось бы, котяра — совершенный пустяк — голова два уха, а тепла и уюта от него, как от целой печки. Слышь, Петрова, ты мне подарок на Новый год так и не подарила!

   Лариса всплеснула руками, бросилась к шкафу.

   — Да вот же, Оля! Вот подарок! С этим дурдомом совсем про него забыла!

   Кукушкина развернула обертку.

   — Кошак фарфоровый! Симпатичный!

   — Символ домашнего уюта! Чтобы, значит, счастье в доме и уют! — затараторила Лариса.

   — Спасибо! — кивнула Ольга. — Только для счастья и уюта ты мне живого подари. Уютного, теплого, чтобы с мощным мурчащим мотором и чтоб грел по вечерам!

   — Ладно, Кукушкина, подарю! А можно помоечного? У нас тут приблудился один серый в полоску.

   — Нехай будет помоечный, — согласилась Ольга.

   Зазвонил телефон. Лариса подняла трубку, и ее лицо просияло.

   — Вася? Сынок! И тебя с Новым годом! Еще не спишь? Как мы? А что мы — вдвоем с тетей Олей. Все как обычно — тихо, скучно, «Огонек» вот смотрим, скоро спать будем ложиться! Да, сынок, целую! Спасибо, что позвонил!

   Лариса повесила трубку.

   — Сын? — поинтересовалась Яна.

   — Сын. Вася! Мое счастье и самая большая удача в жизни! — Когда Лариса говорила о сыне, с ее лица не сходила улыбка.

   — Вообще я тоже хочу ребенка! — призналась Яна. — Вот Кирилл сам немного повзрослеет, и я ему сына рожу! Будем с Лебедевой на пару нянчить!

   Крестовская покатилась со смеху.

   — Но это потом... Пока мы слишком поглощены друг другом! Ах, девочки! Он разбудил во мне женщину! Только с ним я узнала силу настоящей страсти! Вот сто к одному, что вы до сих пор не знаете, каких безумств можно ждать от себя самой!

   — Нет, не знаем! — поджала губы Кукушкина.

   — Жаль, — огорчилась Яна, — я бы каждой женщине желала такого счастья! Тем более подругам. Значит, вам пока не повезло!

   Кукушкина усмехнулась и в третий раз выдала свою знаменитую поговорку о фатальности судьбы.

   — А вот когда я ему наскучу, — вздохнула Яна, — мы поженимся и заведем ребенка. И все у нас будет хорошо. Хотя и сейчас все хорошо. Вот только я ничего не могу с собой поделать — боюсь, что однажды Кирилл меня бросит. Поймет потом, что я старая, и бросит!

   — Да ладно тебе! Операцию пластическую сделаешь, когда совсем припрет, — ободрила подругу Лариса, — а может, к тому времени изобретут пилюли какие-нибудь или еще чего, наука ведь не стоит на месте.

   Кукушкина зевнула:

   — Может, будем уже укладываться?

   Лариса даже не успела рот раскрыть, чтобы ответить, как раздался дверной звонок.

   — Давненько никого не было! — усмехнулась Кукушкина.

   Лариса, готовая уже к любым неожиданностям, открыла дверь. На пороге стоял юноша, высокий и красивый, как Аполлон, с кудрями и ямочками.

   — Здравствуйте! — сказал он.

   — Здравствуйте! Вы Кирилл? — как-то сразу догадалась Лариса.

   — Откуда вы знаете? — удивился парень.

   — Я теперь много чего знаю! — пожала плечами Лариса. — Вы проходите, Кирилл! Яна здесь, она очень вас ждет.

   Увидев Кирилла, Яна вскрикнула и бросилась ему навстречу.

   — Кир, мой мальчик! — приговаривала Крестовская, целуя возлюбленного.

   Петрова с Кукушкиной застенчиво потупили взор.

   — Ну почему тебя так долго не было? Я устала без тебя! — бормотала Яна.

   Кирилл сдержанно пояснил:

   — Ты забыла? У меня нет машины! А такси в новогоднюю ночь поймать сложно.

   — Тебе нужно купить машину! — всполошилась Крестовская.

   — Яна, успокойся! Мать обещала подарить тачку, если сдам сессию! — пробасил Кирилл.

   — Кстати, Кир, тебе надо учиться! — вставила Яна между поцелуями. — И вообще слушаться маму! Она у тебя очень хорошая!

   — Яна, ты чего? — засмеялся Кирилл.

   Яна смутилась. Кирилл притянул ее и посадил к себе на колени.

   — Кстати, это мои подруги! — пояснила Яна.

   Кирилл равнодушно кивнул:

   — Очень приятно!

   — Хотите есть? — предложила Лариса.

   Кирилл отказался. Видно было, что ему здесь скучно, и что подруги Крестовской кажутся ему скучными тетушками.

   Яна не сводила с него влюбленных глаз.

   — Видите, девочки, какой он душка! Согласитесь — его невозможно не любить!

   — Угу, видим! — угрюмо кивнула Кукушкина.

   — Кстати, Кирочка, — заворковала Яна, — ты позвони маме, она волнуется!

   — Ты откуда знаешь? — удивился Кирилл.

   — Ну, мы случайно встретились, — пожала плечами Яна, — в общем, это неважно. Ты бы успокоил ее!

   — Не грузи! — отрезал Кирилл. — Завтра позвоню!

   Он что-то зашептал Яне на ухо, и они оба вышли из комнаты.

   — Куда это они? — удивилась Кукушкина.

   Из спальни послышался смех.

   Лариса улыбнулась:

   — Думаю, они здорово соскучились друг по другу!

   — По-моему, пацан — порядочная скотина! — понизив голос, заметила Ольга.

   — С чего ты взяла?

   — Эгоист и маменькин сынок. Сразу видно! К тому же любит только себя!

   — Да перестань, Оль! Тебе сложно угодить, потому что ты... — Лариса замялась, — мужененавистница!

   — Чего? — обиделась Кукушкина. — Скажешь тоже. Ничего подобного! Просто нормальные мужики в принципе редко попадаются, или нарвешься на размазню, как твой Григорьев, или на жлобье, как Зотов.

   Из спальни стали доноситься охи-вздохи.

   — Ничего себе! Они у тебя там, Петрова, сейчас все дела поделают! — сморщилась Ольга.

   Петрова махнула рукой:

   — Да ладно, пусть! Может, невтерпеж людям? Что мне, жалко, что ли!

   Охи и стоны усилились.

   — Ты это, «Огонек» погромче сделай! — попросила Петрова. — Тут такая слышимость, стены картонные! Перед Раисой Викторовной неудобно. Она женщина порядочная, в возрасте, еще подумает чего!

   Кукушкина добавила звук. Любовники за стеной тоже.

   — Во дают, — усмехнулась Кукушкина, — такое только Гарик Сукачев сможет заглушить.

   Подруги сидели у телевизора и смотрели «Огонек». На четвертой песне Лариса прислушалась и спросила:

   — Затихли вроде?

   — Они там не умерли от страсти?

   — Ладно, Кукушкина, не иронизируй!

   — А чего тогда не выходят?

   — Приличные люди сразу после этого не расходятся.

   — Ты о чем?

   Лариса покраснела.

   — Ну что, не знаешь, что ли?

   — Откуда мне знать? — усмехнулась Кукушкина.

   — Оль... Я все хочу спросить... Неужели ты никогда ни с кем...

   — Представь себе! Не хотелось снижать планку. Считай, не нашлось достойного претендента, и я предпочла остаться старой девой. Но ты же знаешь — я к этому нормально отношусь, без соплей и переживаний. И потом, я столько гениталий повидала, тебе не представить! Во всех мужиках сразу вижу потенциальных пациентов, романтику отшибает начисто, издержки профессии, в общем.

   В гостиную вошла Яна. Она улыбалась и, казалось, светилась от счастья.

   — Девочки, спасибо вам за все! — проникновенно сказала Крестовская. — Я очень рада, что судьба, которую в руки не возьмешь, сегодня распорядилась так, что я встретила Новый год с вами. И случилась эта безумная ночь... А сейчас мы пойдем! Нам пора! — Яна подошла к Петровой, обняла ее, а потом сказала: — Лариса, ты прости меня за Костю Григорьева. Ладно?

   — Перестань, — махнула рукой Петрова, — все нормально. Прошло!

   Крестовская хотела обнять Кукушкину, но Ольга отстранилась:

   — Не люблю этих телячьих нежностей!

   — Ах ты, старый сухарь! — шутливо возмутилась Яна. — Петрова, не забудь подарить ей кота, может, она с ним подобреет.

   Подруги вышли в коридор.

   Кирилл помог Яне надеть шубу, взял ее под руку.

   — С Новым годом, девочки! — попрощалась Крестовская.

   Подруги снова сидели за столом. Им отчего-то было очень грустно.

   Наконец Петрова сказала:

   — Знаешь, Ольга, а ведь Янку невозможно не любить. Бездна обаяния, согласись?! И вообще, в чем она виновата? В том, что красива и талантлива?

   Кукушкина кивнула.

   — Давай, что ли, выпьем за нашу Яну?

   — Давай!

   Подруги душевно чокнулись. На звон бокалов наложился дверной звонок. Женщины замерли.

   — Знаешь, если сейчас я увижу, скажем, Дональда Трампа в новогоднем колпачке — ничуть не удивлюсь! — вздохнула Лариса.

   Петрова с Кукушкиной вместе пошли к двери.

   — Кто там? — грозно спросила Кукушкина.

   — Служба женского счастья! — ответили мужские голоса.

   — Чего-чего? — изумилась Ольга и открыла дверь.

   В прихожую шагнули два высоченных — под потолок — Деда Мороза. Они были в шапках, с бородой, все как полагается «по профессии», один в красном тулупе, другой в синем.

   — С Новым годом! — пробасил красный тулуп.

   — С новым счастьем, девочки! — добавил синий.

   Кукушкина с подозрением оглядела их:

   — Вы кто?

   — Мы что, на пороге будем общаться? — укоризненно заметил один из дедов. — Хоть бы в комнату пригласили!

   И, не дожидаясь приглашения, Деды Морозы направились прямиком в гостиную.

   — Петрова, может, у нас белая горячка? — прошептала Ольга.

   — Вроде до горячки еще далеко. Может, это чья-то шутка?

   — Да кому надо с нами шутить? — фыркнула Ольга.

   — Девочки, мы скучаем! — донеслось из комнаты.

   — Идем, — Лариса решительно взяла подругу за руку и повела за собой.

   Деды Морозы стояли у стола и пили вино.

   — Извините, что поздно! — сказал один. — Уже, можно сказать, под утро!

   — Но мы ведь не хотим спать? Да, девочки? — спросил другой.

   — Да как сказать, — пожала плечами Ольга, — вообще уже собирались!

   — В новогоднюю ночь, сами понимаете, многие одинокие Снегурочки хотят устроить себе маленький праздник! — хохотнул тот, что был в синем тулупе.

   — С новым счастьем, девочки! — Он подошел к Кукушкиной и игриво потрепал ее за пухлую щеку. — Ах, ты шалунья!

   — Вы что, обалдели? — возмутилась Кукушкина.

   — Моя толстая кошечка! — Второй ущипнул Ольгу за задницу.

   Ольга взвизгнула.

   — Умница, — похвалил ее Дед Мороз, — может, девочка расскажет мне стишок?

   — Какой стишок? — забормотала Кукушкина. — Лар, что происходит?

   — Ребята! Вы кто? — спросила Лариса.

   — Деды Морозы из сказки! — потряс бородой красный тулуп. — Пришли исполнить ваши желания! Ты же говорила, что тебе хочется чудес?

   — Говорила! — потрясенно прошептала Лариса.

   — Ну вот! — кивнул Дед Мороз в синем тулупе. — Чудеса будут! Фирма гарантирует! Мы настоящие волшебники! И вообще... умельцы!

   — У нас такие подарки! — захихикал второй.

   — Ладно, Серый, давай работать!

   Деды Морозы вышли на середину комнаты и запели рождественскую песню. Подруги стояли рядом и с изумлением взирали на поющих дедов.

   В конце последнего куплета Деды Морозы эффектно выкрикнули: «Ха!» — и сбросили свои тулупы, под которыми