Где-то в лесах графства Лорг есть волшебный источник, исполняющий желания. Однако добраться до него сможет лишь самый достойный. Для защиты от всех остальных существует Хранитель.
У графа Лорга далекоидущие планы. Да и как их не строить, когда тебя поддерживают сильные и смелые сыновья? И уж один-то из них точно окажется достойным и сможет попасть к источнику! Вот разве что на младшего надежды нет, сплошное отцовское разочарование!
А еще у графа есть дочь, прекрасная Эллейн.
И у нее есть тайна...
***
У графа Лорга было четверо сыновей и единственная дочь, звали ее Эллейн. Была она юна и прекрасна. Граф любил повторять, что она пошла в мать, которая, как шептались, и человеком-то не являлась. Лорг когда-то уж очень внезапно женился. А невесту привез неизвестно откуда – сказочную красавицу с молочной кожей, белыми, словно лебединое крыло, волосами и шальными глазами лесной ведьмы.
И у Эллейн глаза были цвета молодой листвы после дождя – яркие, с затаившимися искрами. Выглянет солнышко – и становятся видны янтарные крапинки… А вот волосы у девушки были вовсе не белые. Золотистые, как спелая пшеница. Такие еще достались младшему из графских сыновей, Ланси. Остальные братья были как большинство жителей тех земель – темноволосы и коренасты. Таков был и сам владелец замка, надолго сохранивший крепость и молодцеватость. Он и к шестому десятку в поединках на кулаках не уступал сыновьям, на охоте его никогда не подводили глаза.
Жена графа рано покинула мир, и он, взявшийся муштровать сыновей, не знал, что делать с Эллейн. Вот и росла девушка – отважная, как все Лорги, тянущаяся к свободе. Не любила, да и плохо вышивала и танцевала, пела и вовсе скверно. Зато знала, как очистить ножом рыбу, сделать стрелы для своего маленького лука, да и фехтовать могла, хоть братья утверждали, что двигается она как гусыня… Братья были остры на язык и насмешки рождались раньше, чем мужской ум успевал сообразить, чего бы не стоило говорить при благородной девице. Так что Эллейн научилась не глотать слез, услышав обидные слова, а ответить могла так, что братья смолкали и еще долго придумывали достойный ответ.
Как и все дети Лоргов, Эллейн была послушной отцовской воле и знала, что рано или поздно отец сговорит ее за богатого жениха. Граф не спешил, выбирая с умом. А пока Эллейн наслаждалась свободой. Могла на весь день умчаться в лес, верхом на верной лошади Вьюжке – белоснежной, лишь одно черное пятнышко на лбу. Если кто-то проходил в это время по дороге и видел, как Эллейн проносится по полям, принимал ее за лесного духа…
Ничье больше слово, кроме отцовского, Эллейн за указ не считала. К окружающим она относилась с достаточным пренебрежением. Все же граф был владельцем земли, не было в Лорге ему равных. А Эллейн никогда не покидала отцовских владений, находившихся, надо сказать, далековато от столицы королевства. Граф и сам был человеком тяжелым. Властный, прошедший не одну войну, он мало кого считал достойным уважения. Зато жила в его гордой душе обида на то, что король позабыл заслуги рода Лоргов перед короной и не отблагодарил по достоинству. Граф надеялся, что старшие его сыновья получат высокие придворные должности. Но король слишком много приближал к себе чужеземцев, привечал даже выходцев из Северного королевства. А для Лорогов северяне были – первые враги.
Эллейн политические взгляды отца не были интересны Эллейн. Рано или поздно она покинет отчий дом и придется ей привыкать к мужу – вот о чем она думала темными вечерами. Но пока эти мысли оставались размытыми, не особенно понятными…
Вот такая была у графа Лорга дочь.
***
– Господин Ланси! – слышался привычный призыв служанки. – Господин Ланси? Ох, юная госпожа, брат ваш снова куда-то запропастился и делает вид, будто не слышит, что зовут.
– Наверное, рисует, – улыбнулась Эллейн. Служанка неодобрительно глянула было, но тут же попыталась скрыть отношение к увлечениям младшего Лорга за улыбкой. Всем было известно, что Эллейн обожает младшего брата.
Ланси родился слабеньким и в младенчестве постоянно хворал. Тогда почти все были уверены, что он не выживет. Мать отстояла, выходила малыша, но сама как будто отдала за это все силы. А может быть, и душу. Ланси долго не вставал на ножки, и первые свои шаги сделал гораздо позже, чем это сделал любой из его братьев. А через год жена графа угасла, и младшего Лорга передали заботам нянек.
Ланси часто прибегал в грозу к сестрице в комнату. Старшие поднимали его на смех, но страх перед стихией оказался сильней. Ланси слышал в раскатах грома далекий вой или нечеловеческий хохот, а в изгибах сверкающих молний видел причудливые фигуры сказочных существ.
Старшие братья пугали его страшными историями или насмешничали. Однажды заперли младшего в подвалах, оставив без лампы. Они не были злыми, просто сами привыкли именно так справляться со своими страхами. Если пугала высота – забирались на крышу фамильного замка, если страшила ночь – отправлялись на старое кладбище на окраине города... А потом еще рассказывали, как из склепов появлялись призраки родственников, чтобы читать нравоучения. Чтобы научить плавать, граф метал их в быструю реку. Каждый из Лоргов умел обращаться с мечом, луком и копьем, одинаково уверенно действовал в бою и правой, и левой рукой…
Но Ланси был не таков. Говорили, одна из нянек неосторожно оставила его без внимания во время прогулки во дворе, и мальчика успели подменить. Еще поговаривали, будто настоящего сына забрала к себе мать, после того как вернулась к своей родне – лесным духам. А взамен оставила глупого и вредного подменыша. Слухи эти распускали обиженные слуги, которых увольнял граф.
На самом деле, Ланси не был ни капризным, ни уж тем более, дурачком. Он рано научился читать. А началось все случайно. Эллейн как-то объяснила младшему брату: вся беда от того, что у страхов Ланси нет имен. Неизвестность всегда пугает – так учил граф. Поэтому нужно посмотреть в лицо опасности. Когда знаешь, с чем пришлось столкнуться, дальше остается лишь найти подходящее средство. Вот Ланси и искал в книгах названия животных, редких растений, сказочных существ. Он знал их бесчисленное множество, и порой подсказывал графскому лекарю, где растет иной целебный цветок.
Потом Ланси понял, что многое, о чем он читает в книгах, известно только на словах. И начал рисовать, чтобы лучше представить. Эллейн, заметив как-то его старания, упросила отца нанять учителя… Граф скоро пожалел, что поддался на уговоры, и учителя выгнали. Но Ланси удивительно быстро схватил основы. Наброски углем у него получались словно живые…
Ланси не умел бойко отвечать на выходки братьев, обычно сносил все молча. Граф сам мало с ним занимался, больше отчитывал. Тренировал младшего брата в основном Берни, следующий по старшинству. И часто был недоволен тем, что Ланси быстро устает.
Эллейн видела, как младший печалится, что у него не получается соответствовать отцовским требованиям. Но сколько бы он ни старался, не хватало ему и ловкости, и выносливости, и силы. Граф нередко в сердцах называл его ленивым. Мальчик и это сносил, редко жаловался. В тот раз, когда братья заперли Ланси в подвале, Эллейн нашла его, беззвучно плачущего, на выщербленных ступенях… Мальчик постарался скрыть свое состояние.
– Я поджидал подходящего момента, сестрица. Еще чуть-чуть и страх бы прошел…
Эллейн присела рядом с ним. Вздохнула.
– Я понимаю. Ты бы выбрался, рано или поздно. Есть бы захотел чуть посильней, тогда и… – на самом деле, она не была уверена, что у Ланси хватило бы сил открыть тяжелую, обитую железом дверь.
– Только не говори братьям, – прошептал он.
– Не стыдно бояться, Ланси. Главное, не позволяй страху победить, – вот и все, что она придумала, чтобы его подбодрить.
Мальчуган шмыгнул носом.
– Как бы это можно было сделать! Страх – такой большой и сильный. Он давит на плечи так, что на ноги встать невозможно.
– Просто ты представляешь его большим. Скажи себе: темнота – это всего лишь темнота. Она сама боится света. А тебе, братец, разве свет страшен?
– Нет, – удивился Ланси.
– Ну, вот, выходит, ты сильней темноты! Ведь ты не боишься того, чего боится она.
– Теперь, когда ты сказала… я раньше не думал об этом. И совсем неправильно все понимал, пока сидел в подвале. Почему я сам не догадался?
– Со временем ты во всем разберешься, – произнесла Эллейн.
И Ланси тогда благодарно улыбнулся.
– Ты балуешь его, – упрекали братья. Но Эллейн ничего не хотела слушать.
– Ланси вовсе не трус! – говорила она. – Вы сами убеждали его в этом, вот он и поверил! А теперь требуете, чтобы он перестал верить вашим же словам. Кто же выглядит глупцом в этой истории?
– Только ты могла придумать такое! – посмеивались старшие.
***
В тот день Ланси так и не нашелся. Не было его ни в своей комнате, ни в графской библиотеке, ни в башне, из узких окон которой далеко были видны окрестности. Когда он рисовал, случалось, забывался, и не слышал, что его зовут. Эллейн осмотрела даже двор, но мальчик как сквозь землю провалился. Слуги не видали его с самого обеда. Братья только пожимали плечами.
К вечеру собака, пущенная по следу, довела до дальнего ручья, за которым высились вековые ели – там начинался Тихий лес. Кажущийся недвижимым, затаившимся, хранившим древние тайны. Говорили, в лесу пропадают люди. Если по пути случайно встретиться Хранитель, он уже не выпустит…
– Вернется, если не растеряется, – сказал граф, услышав о случившемся. – Ему уже двенадцать. В этом возрасте его братья охотились на оленей и не боялись леса.
В двенадцать даже Эллейн не боялась уже сумрачной чащи. Там росла самая сладкая земляника, но слуги не очень-то любили за ней ходить. Духи леса любят только Лоргов, считали люди. Там, где другие легко заблудятся, любой из графских детей найдет путь. Словно сами деревья расступаются перед ними, открывая дорогу. Недаром во владениях Лоргов находится волшебный источник. И по преданию, этот источник открывается только представителям графского семейства. Достойнейшим из них.
– Но Ланси мог потерять тропу, это так легко случается в сумерках! – доказывала Эллейн. – У его братьев с собой были огниво и верное оружие.
– Далеко он не уйдет. Смелости не хватит. Разве что решит все же вернуться к своей родней из лесных духов, – спокойно возразил Лорг.
– Какие жестокие слова, отец! – воскликнула Эллейн. Она знала, чувствовала, что граф недолюбливает младшего сына, сложив на него вину за смерть жены. И нежелание мириться с несправедливостью вскипало в ней, как бурун на реке.
Граф помолчал. Он и сам понял, что сказал лишнего.
– Мальчишка не первый раз в лесу. Дадим ему возможность показать себя, – уронил он упрямо.
– Наверняка найдем его в охотничьем домике, – добавил Роберт, самый старший из братьев. Он был во всем как отец, но не мог спокойно смотреть на печаль сестры.
Сумерки сгущались. Ланси не возвращался. Роберт, наверное, был прав. Если младший добрался до охотничьего домика (а все Лорги знали, где он находится), то вряд ли покинет его до утра. И все же… Эллейн представляла, как брат бродит в чаще, один, испуганный, потерянный, и сердце ее сжималось. Ей казалось, все забыли про Ланси, вернувшись к привычным делам.
К ночи девушка выскользнула за ворота, никем не замеченная. Лошадь пришлось оставить на конюшне. С собой у Эллейн был верный кинжал, который она не рассчитывала пускать в ход.
А еще у нее было волшебное перышко, мамин подарок. Маленький девичий секретик. Графиня Лорг была вовсе не лесной ведьмой, а волшебницей. Кому, как ни Эллейн об этом знать! Мама могла унять любую боль одним лишь прикосновением рук. Не удивительно, что она выходила Ланси, отвоевав его у хворей. Перышко она нашла в Тихом лесу, когда заблудилась. Оно вывело ее к ручью. Мама говорила, перышко может указать путь туда, куда хочешь попасть больше всего на свете. Главное, чтобы желание было искренним. Свойство у перышка было безобидное и полезное, но мама строго предупредила, что обращать магию против людей и леса нельзя. И взяла с Эллейн слово молчать о подарке. А отец и братья, узнав о волшебном пере, обязательно попытались бы с его помощью найти лесного Хранителя. Вред Хранителю – это ведь все равно, что вред лесу. Хотя что можно сделать вечному и всесильному духу… Но мама просила, и Эллейн молчала.
Луна светила ярко, а звезд было видимо-невидимо, так и хотелось зачерпнуть их в горсть. Вот бы Ланси порадовался такому чудесному подарку.
Эллейн перебралась через ручей и вошла в лес. Между деревьями вилась тропа. Лунный свет заливал ее серебром, пробиваясь сквозь ветви вековых дубов. Но Эллейн, ведомая предчувствием, скоро сошла с тропы. Волшебное перышко она крепко сжимала в ладони, страшась выронить и не найти потом в траве… Вовсе не к охотничьему домику направляло ее провидение. Девушка зажгла лампу, надеясь, что брат заметит свет и не испугается, не примет его за блуждающий огонек, манящий в чащу, в болотную топь.
Ланси нашелся под деревом, неподалеку от колючих зарослей ежевики. Братец спал, подложив под щеку кулак. Вместо облегчения Эллейн ощутила досаду. Ну, что за глупый ребенок? Она уже все возможные ужасы в голове перебрала: и лютую медведицу, вставшую на защиту выводка, и голодных волков, и разбойников (хотя их давно не видели в лесах графства Лорг), и коварного духа, решившего заполучить себе слугу-человека, как в сказках говорится. Подумала о том, что брат мог повредить ногу, упав овраг, или простудиться, попав в холодную воду…
А Ланси наелся ягод и дрыхнет себе! Подумать только!
Эллейн наклонилась и потрясла брата за плечо.
– Ну-ка, вставай, несносный мальчишка!
Ланси тут же проснулся и сел в траве, протирая глаза.
– Эллейн, это в самом деле ты! – проговорил он радостно. – Я так надеялся тебя увидеть! Вот еще хоть разочек!
Вся злость тут же улетучилась. Эллейн всплеснула руками.
– Зачем же ты пошел в лес один?
– Не могу бесконечно отсиживаться дома. Я не трус, – пояснил Ланси и Эллейн словно услышала голос Роберта. Понятно, кто заронил в голову брату очередную идею!
– Разумеется! – фыркнула Эллейн. – Трусы в лесу не спят, и, уж конечно, не едят преспокойно ежевику. Трус бежал бы без оглядки, пока не сгинул.
– Я хотел набрать тебе ягод, только не во что было, – сказал Ланси и, немного помолчав, тихо добавил: – А мне и бежать было страшно. Когда понял, что заблудился, так стало обидно! И очень домой захотелось.
– Ты ведь нашел в себе силы остановиться, – напомнила Эллейн. – Ночью лес намного страшнее, чем днем.
Ланси кивнул.
– Серый человек привел меня сюда. Сказал, что я обязательно увижу родных, раз уж это мое искреннее желание.
– Серый человек?
– На нем был серый плащ. И сам он был весь такой… как будто тьма его скрывала, сразу не разглядишь.
Ланси иногда определял окружающих людей через цвета. Может быть, он был немного магом, ее младший брат. Но он явно не подумал о том, что в первую очередь пришло в голову Эллейн: скрываться в лесу мог разбойник.
– Волосы у него были будто седые. Но сам он на вид не старше брата Роберта.
– А где сейчас этот человек? – спросила Эллейн, невольно оглядываясь.
– Ушел, должно быть, – пожал плечами Ланси.
– Ты с ним долго разговаривал? – Эллейн хотела знать, стоит ли опасаться, что «серый человек» где-то неподалеку и, может быть, сейчас подслушивает их разговор.
– Наверное… – задумался Ланси. – Он рассказывал всякие истории. У него здорово получалось, как мне кажется, хотя я совсем ничего не запомнил. Слишком устал. Он показал мне дорогу, а прежде – вывел к воде. Это был совсем маленький ключ. Но вода в нем была такая сладкая, словно в нее добавили меда и ягод! А уже потом появилась тропа… Человек сказал, что замок не слишком далеко. Но я все шел и шел, было так темно. А потом я заметил ежевику и решил немного отдохнуть.
Эллейн не выдержала и рассмеялась.
– Да уж, трус из тебя неважный, Ланси!
Лицо брата озарила улыбка, полная надежды. Эллейн поняла, что просто должна сказать еще что-нибудь. Чтобы он, наконец, поверил…
И она сказала:
– Неужели ты ничего не понял, глупый братец? Ведь тебе встретился сам Хранитель Тихого леса. А помнишь ли ты, что говорят о волшебном источнике?
– Что он исполняет любое желание.
Эллейн кивнула.
– Ты пришел в лес, чтобы побороть свои страхи? Ведь таково было твое желание?
– Да, но… как же то, что я хотел вернуться домой? – еще засомневался Ланси.
Но Эллейн не собиралась отступать:
– Разве тебе страшно?
– Нет, но…
– Вода была сладкая? – перебила Эллейн.
– Слаще я никогда не пил! – кивнул брат. – Только… я ведь совсем не помню, как мы вышли к источнику. А отец так хотел его найти…
– Если Хранитель сочтет нужным, он покажется и отцу, – заключила Эллейн. – Ты же… не рассказывай никому. Братья не поверят и поднимут тебя на смех. Лучше пусть увидят, что ты уже не так и боишься.
Отец и братья сразу раскрыли бы лукавство Эллейн. Да Ланси и сам бы все понял, не заведи они этот разговор посреди леса, освещенного колдовской луной. В такое время в чудеса верится куда проще. Может быть, завтра Ланси осознает, что никакого Хранителя не было, что повстречался ему случайный человек, чужак, не знавший, что в Тихий лес лучше не заходить.
Но ведь мальчик все равно провел ночь в Тихом лесу. Не плакал и не дрожал под кустом. Вот это-то и главное!
***
Эллейн вызнала у Ланси, где он повстречал незнакомца. Брат объяснил так живо, будто картину нарисовал. Эллейн легко представила себе и кривое, завернувшееся едва ли не кольцом старое дерево с потрескавшейся корой, узловатыми ветками без единого листика, выступившими из земли корнями. И камень, затянутый мхом, похожий на ладонь, высунувшуюся из травы. Словно предупреждение: дальше нет ходу, остановись, подумай!
Хоть и было место в стороне от тропы (ведь Ланси уже плутал какое-то время без пути), но Эллейн довольно быстро нашла нужное место. Днем оно выглядело нестрашным, скорее сказочным. А камень был похож вовсе не на ладонь, а на огромный рыцарский шлем, плюмаж на котором давно истлел… Эллейн для интереса даже царапнула мох. Вдруг под ним обнаружатся предупреждающие письмена, как в сказке: «направо пойдешь – в болото попадешь, налево пойдешь – от Хранителя ноги не унесешь, а прямо не пойдешь, прямо – камень стоит». Ничего подо мхом не замечалось.
Тут Эллейн послышался хруст ломаемой ветки. И мало ли какой зверь пробежал, но она почему-то решила, что так ветка может хрустеть только под сапогом.
– Если есть кто живой, выходи! – потребовала девушка, положив руку на рукоять ножа. Хороший был нож, да и ножны красивые – братья сделали. Ланси однажды нарисовал Эллейн с луком да вот с этим вот ножом на поясе. Очень воинственный получился вид у нее на картине.
Никто не отозвался. Эллейн долго ждала. На самом деле, ничего удивительного. Лес большой. Да и вряд ли случайный путник задержался бы здесь… уже давно покинул бы земли графства.
В кустах зашуршало. Вьюжка всхрапнула и испуганно шарахнулась в сторону. Эллейн попыталась ее удержать, но обычно послушная лошадь словно взбесилось. Повод вырвался из рук девушки. Лошадь метнулась прочь от камня.
В кустах снова зашуршало, уже ближе. Эллейн оглянулась. Мелькнул среди листвы размытым пятном белый бок крупного зверя. Девушка спиной вперед отступила следом за лошадью. Под ногу попался камень. Эллейн шлепнулась на землю.
А когда подняла взгляд – прямо перед ней стоял высокий юноша в сером плаще. Он спокойно рассматривал ее.
– Кто ты такой и что здесь делаешь? – чуть громче, чем хотелось бы, спросила Эллейн. Получилось, будто вскрикнула от испуга. А испуг она как раз и не хотела показывать, потому нахмурилась.
Юноша молча подал ей руку. Эллейн поколебалась, но приняла помощь. Не выглядел незнакомец злодеем. Одежда на нем была небогатая, но добротная. Кожаные штаны, некрашеная полотняная рубаха, подпоясанная широким ремнем. Да еще видавший виды серый плащ, хм… Рука у юноши оказалась крепкая, ладонь – грубая, с мозолями. Больше всего походил он на охотника. Да только всем известно: в Тихом лесу охотиться разрешено лишь графу.
– Это лес графа Лорга, – сказала Эллейн, потому что так и не дождалась ответа. – Тебе нельзя здесь находиться. Если ты путник, ступай дальше…
– Пойдем, провожу до дороги, – подумав, сказал юноша. Словно только сейчас вспомнил, что нужно отвечать на вопросы! И взгляд такой открытый. А глаза у него были цвета стали. Эллейн невольно залюбовалась. Рассмотрела даже крохотный шрам возле правого глаза – едва заметная белая полоска, словно паутинка налипла на загорелую кожу.
– Ты меня слышал? Тебе здесь нельзя находиться. Попадешь в беду…
Юноша склонил голову набок.
– Пока в беду попала лишь ты. А я всегда здесь жил и ничего со мной не случалось.
– В какой из деревень? – спросила Эллейн.
– Ни в какой.
Нет уж, не похож он на крестьянина и все тут!
И ведь каков наглец! Все крестьяне, заслышав о графе, робеют. А этот даже бровью не повел.
– А зачем ты пришла? – уронил юноша. Во взгляде его мелькнуло что-то такое. Словно незнакомец пытался уличить Эллейн в обмане: мол, зачем пугаешь, если сама без страха явилась в этот лес? Все же он чужак. Не признал в ней дочь графа? Вот еще глупости! Просто прикидывается, чтобы не виниться за неучтивое обращение!
– Мне здесь ничего не угрожает, - настаивала Эллейн. - А вот тебе не поздоровится, если…
«Так уж и ничего?» – мелькнула в стальных глазах смешинка. Но юноша неожиданно серьезно кивнул:
– Я понял. Но все-таки провожу.
Они пошли к тропе. Юноша впереди, Эллейн – за ним. А ведь у него при себе нет оружия, поняла она. Или нож где-то припрятан… Скорее всего.
– Это ты помог моему брату? – спросила она.
Юноша оглянулся.
– Я поговорил с ним, потому что ему было страшно.
– Ты… я очень благодарна тебе за это.
– Он занятный мальчуган, – произнес юноша. – Необычно рассуждает. И примечает детали. Сказал, что рисует.
Вот ведь глупый братец, сразу все выложил незнакомцу! А ведь сам этот юноша не так-то прост, отвечает уклончиво. Даже имени своего не назвал. Хотя Эллейн и не настаивала. Зачем ей?
– Спасибо за помощь, – проговорила она. – Но больше не появляйся здесь, если не хочешь неприятностей. Опомниться не успеешь, как окажешься в тюрьме!
Вьюжка, как выяснилось, далеко не убежала. Мирно щипала траву у тропы. Юноша протянул руку, и лошадь подошла, не страшась. Позволила погладить себя по холке.
Юноша помог Эллейн забраться в седло.
– Рад, что с юным Ланси все в порядке, – сказал он напоследок.
Эллейн едва дождалась, пока юноша отступит на пару шагов и раздраженно дернула поводья.
– Уходи сегодня же, – напомнила она. – И не попадайся никому на глаза.
***
Вернувшись в замок, Эллейн ощутила грусть. Впервые ее слова разошлись с желаниями. Она была бы не против увидеть юношу еще раз. Теперь она жалела, что так и не узнала его имени. Нужно было настоять. Так и останется ведь незнакомцем, который помог Ланси найти дорогу в лесу…
Стоило подумать о юноше, как в памяти появлялись его глаза. И маленький шрам-паутинка. Эллейн не вышла к ужину и на следующий день была здорово зла на незнакомца. Вот ведь, никак не забудется! Должно быть, не обратись он к ней так дерзко, она бы уже о нем позабыла!
Скорее всего, был он все же магом. Потому и ходил по лесу без оружия. Маги поголовно обязаны являться на королевскую службу. Одни почитали это за честь, другие – считали обременением и скрывались.
Решив так, Эллейн потеряла к незнакомцу интерес. Если достаточно умен, прислушался к совету и уже далеко от Тихого леса.
Но через пару дней, когда отец с братьями собрались на охоту, девушка почувствовала, как холодеет в груди.
А вдруг все-таки…
Эллейн, случалось, выезжала на охоту, но в тот раз осталась в замке. Ланси просквозило в холодной башне, и он приболел. Такое часто случалось с ним на излете лета и в начале осени. Еще кажется, что тепло, а ветер уже становится холодным, цепким. И Ланси легко простужался. Приходилось отпаивать его ягодными отварами с медом.
– Госпожа Эллейн, – к девушке подошла экономка. – У нас заканчивается масло. Напомнили бы вы господину графу.
Экономка была не робкого десятка, но с графом после охоты тяжело было общаться. Он все надеялся отыскать Хранителя Тихого леса. И если возвращался ни с чем – обыкновенно ходил злой по нескольку дней кряду и срывался на слугах. Только Роберт и Эллейн могли обсуждать с ним дела в такое время.
– Я поговорю, Мод, – пообещала девушка.
Стоило экономке уйти, как появился Ланси. Вечера уже стали довольно прохладными, в коридорах гуляли сквозняки, а брат явился босым. Эллейн нахмурилась, намереваясь отчитать его. Но взгляд Ланси был встревоженным. И девушке пришло в голову, что он тоже может переживать из-за охоты… Вдруг Ланси, как и она, сомневался, что незнакомец покинул лес. Хотя позволил бы ему Хранитель остаться!
– Я слышал твой разговор с Мод, – произнес братец.
Эллейн, сбившись с мысли, удивленно выгнула брови.
– С каких пор тебе интересны хозяйственные дела?
– Ты помнишь, как отец говорил об испорченном вине?
– Разумеется! Он надеется пополнить запас на ближайшей ярмарке…
– Тогда что за бочки появились в подвале? – словно не заметив усмешки в ее голосе, продолжал размышлять Ланси. Он был так серьезен, что загадка вдруг показалась тревожной и Эллейн тоже.
– Ты, никак, забрался в погреб и нашел кадушки с соленой капустой? Или, быть может, речь о соленой рыбе?
Ланси покачал головой.
– Нет, там не продукты. Эти бочки хранятся в той части темницы, которая была всегда заперта. Но появились они там недавно…
– Мы ничего не покупали в последнее время, – заметила Эллейн. – И бочек никаких я не помню.
– Так как же они туда попали? – спросил Ланси, не ожидая от нее ответа.
От его вопросов становилось не по себе.
– Ты ничего не перепутал? – спросила Эллейн. – Я думала, те двери и не открываются. Мод говорила, ключа нет. Может, ты по ошибке забрел на склад?
– Так ведь Мод следит, чтобы мы туда без спроса не совались. Да и неинтересно, – заметил Ланси.
Слышали бы братья! Они, когда были помладше, только и делали, что соревновались: кто сумеет незаметно пробраться в хранилище и притащить оттуда сушеных яблок, а то и ароматный рогалик колбасы. За колбасу, помнится, им знатно досталось. Да еще и животы потом разболелись. Мод сказала: Духи наказали за проказы. А Эллейн была уверена, что это наказание за то, что воришки не поделились!
– А ключ, должно быть, отец держит при себе, – добавил брат.
– Послушай, но, если дверь всегда была закрыта, как же ты понял, что бочки появились недавно?
– На них была свежая земля, – пояснил Ланси. – А вот пыли не было…
Эллейн помолчала. Наблюдательность брата давала необычные результаты.
– Давно ты изучаешь подвалы? – поинтересовалась девушка, наконец.
– Там не всегда страшно, только если прийти без лампы, – пояснил Ланси, смутившись. – Мне кажется, пару раз я слышал там голоса, хотя никого не видел…
– Уж не думаешь ли ты, что у нас завелись привидения?
– Ну… я спросил у Роберта, нет ли в подвале тайного хода. И про бочки тоже. А он ответил, что лучше мне не совать нос в это дело, разберутся без меня.
– Вот как, – протянула Эллейн.
О потайных ходах в замке она тоже не знала, хотя легенды, конечно, были. Говорят, основатель рода Лоргов, первый и последний раз воспользовался тайным ходом, ведущим из замка прямиком в Тихий лес, чтобы спасти волшебный камень, который хранился в семье. Это случилось во время осады замка, когда на королевство напали лютые северяне. Первый Лорг уже никогда не вернулся, а тайный ход обрушил, чтобы преследователи не смогли догнать беглеца. Камень он отдал лесным ведьмам, которые посадили его в землю и вырастили волшебный источник. А Лорг стал первым Хранителем… Или не стал. Потому что, как говорилось в семейной хронике, тело юноши нашли у кромки леса люди из подоспевшего на выручку королевского войска. Замок полыхал, не доставшись врагу. А Хранитель существовал всегда, ведь он дух, над которым не властно время.
Еще в хронике говорилось, что в отстроенном замке издавна обитают привидения. Но Эллейн ни одно из них за всю жизнь так и не повстречала! Должно быть, привидения знали, что самих Лоргов пугать нет смысла, и показывались только гостям.
– Ступай спать, – сказала Эллейн. – Братья отважны и благородны. Они знают, что делают.
Ланси кивнул. Его наверняка огорчало то, что он оказался недостойным общей тайны. Но ведь и у них с Эллейн теперь имелся секрет, который решено было никому не доверять.
Ланси ушел, а девушка направилась в башню – посмотреть на окрестности. После разговора с братом на душе стало тревожней.
Эллейн выбралась на открытую площадку под самой крышей. Внизу простиралась земля Лоргов. Вдали темной стеной высился Тихий лес. Он притягивал взгляд. Эллейн казалось, что на нее в ответ кто-то смотрит.
Ветер толкнул девушку в плечо, и она ухватилась за каменную стену. Внизу, среди кустов, мелькнуло белое пятно.
Показалось Эллейн или нет, что она увидела белого волка?
***
– Элли, лесу пока не гуляй одна, – сказал Роберт, нахмурившись.
Сердце замерло. Неужто…
– Что-то случилось, брат? – спросила Эллейн.
– Мы видели странные следы, – продолжая хмуриться, пояснил старший. – Не волчьи и не медвежьи… странные. Зверя не отыскали, но подозрительно.
Другого ответа опасалась Эллейн, поэтому и не встревожилась так, как, возможно, ожидал брат.
Она-то думала, следы окажутся человеческими!
– Еще у ручья кто-то задрал двух косуль. Явно крупный зверь. Доедать не стал, так и бросил. Может, мы спугнули, – Роберт, помолчав, добавил: – Хорошо, что Ланси вернулся невредим.
Эллейн медленно кивнула.
Вскоре люди в ближайших селениях стали поговаривать об оборотне, который охотится за неосторожными путниками. Присылали за помощь к графу. Лорг с сыновьями еще дважды выезжали посмотреть – не встретится ли странный след или сам зверь, его оставивший. Но ничего не нашли.
Граф верил, что кому-то из его детей суждено повстречать Хранителя в Тихом лесу. Он воспитывал сыновей отважными воинами. Быть может, он также рассчитывал, что кровь ведьм, племя которых когда-то обитало в графских землях, прибавит им сил и, может, даже наделит магическими способностями.
Граф надеялся, что сам окажется тем достойным наследником рода, которому Хранитель откроет путь к волшебному источнику. Но годы шли, тщетно вновь и вновь Лорг возвращался в Тихий лес, ожидая, что вот теперь-то уж точно ему повезет. Он понимал, что становится стар, но у него были сыновья, которых он готовил к тому, чтобы возвратить величие рода Лоргов.
Его оскорбляло невнимание короля. Прежде, когда Лорг был первым заслоном на северной границе, правители прислушивались к словам местных графов. Пусть и жили они далеко от столицы, но все же имели вес, и ни одно важное событие не обходилось без приглашения.
Испокон веков младшие сыновья Лоргов становились советниками при королях. Но славные времена давно минули. Нынешний правитель даже задумал родниться с Северным королевством. Неслыханное дело…
Потому граф ждал. Больше всего он желал, чтобы Хранитель отвел к волшебному источнику Роберта. Но ни старшему, ни средним, Марвину и Берни, пока не везло.
Потому ворчал граф на слуг. Оттого был сам не свой по вечерам, когда начинали ныть старые раны, предвещая приближающуюся бурю…
Потому и на Ланси старался не смотреть. Младший ребенок, последний сын – не оправдал надежд.
Дни текли своим чередом. В душе Эллейн поселилась странная истома. Ожидание непонятного, того, чему не было еще имени.
Словно кто-то нашептывал в тишине: скоро, скоро, уже совсем скоро…
***
Как-то утром, подойдя к окну, Эллейн снова увидела волка. Он почти терялся в стелющемся по земле клочковатом тумане. И смотрел, как показалось девушке, прямо на нее. Отпрянув от окна, она лишь через три удара сердца снова выглянула. Но туман уже поглотил утреннее видение.
Эллейн разозлилась на себя.
Да сколько можно вспоминать и беспокоиться? Мало ли чьи следы видели отец и братья!
А незнакомец уже ушел из Тихого леса, совсем не обязательно, что на него напал неведомый зверь!
Так ничего и не решив, Эллейн отправилась на прогулку.
– Стоит ли, в такой туман? – спросил ее конюх. – На Ромашин день да по земле стелется, будет к обеду ненастье.
– Я недалеко, – отозвалась Эллейн. – К завтраку вернусь.
Она вывела Вьюжку в поводу. Подол платья потяжелел от росы. Лошадка радостно фыркала, получив возможность размяться.
Эллейн думала найти следы волка, но на дорогу хитрый зверь, похоже, не выходил. Это разозлило девушку. Так видение или не видение?
А если видение…
Уж не Хранитель ли подсылает духа в наказание за нарушенный покой?
«Дался тебе этот Хранитель, – строго сказала себе Эллейн. – Сколько не появлялся, а тут вдруг!»
Она забралась в седло и направила Вьюжку вперед.
Однако далеко ускакать не удалось. Лошадь вдруг вздыбилась, Эллейн едва удержалась от падения. Только выучка и помогла.
На дороге прямо перед ними стоял белый волк. Скалился, шерсть на загривке вздыблена…
Лошадь фыркала и стремилась развернуться, ускакать, но Эллейн удерживала поводья. А волк будто ждал.
– А ну, пошел! – прикрикнула на него девушка и даже хлыстом замахнулась.
Волк укоризненно посмотрел на нее, но с места не сдвинулся.
– Запрещаешь? – догадалась Эллейн. Она сама не поняла, как ей пришло на ум, чего добивается необычный зверь, явившийся с туманом.
Волк уселся на дорогу. Лошадь тоже странным образом успокоилась. Будто вдруг поняла, что от хищника ей нечего ждать беды.
– Какое право ты имеешь не пропускать меня в отцовских владениях? – недовольно спросила Эллейн. Волк склонил голову набок и фыркнул. Как будто и правда все понимал. А еще глаза у него были не желтые, как у приличного зверя, а серые, почти белые…
Вот Эллейн и решила, что волк этот ручной, и принадлежит не кому иному, как серому магу. Кто же еще может быть владельцем такого чудного питомца!
Значит, не ушел. Остался, пренебрег предупреждением…
Вот ведь наглый тип!
– Не пропустишь, выходит? – прищурилась Эллейн.
Волк покачал головой и тихо заворчал, что-то объясняя. Лошадь тихо заржала, словно соглашаясь: ну ее, эту прогулку, давай назад!
– Передай своему хозяину, братья в лесу обнаружили следы странного зверя, – сказала Эллейн. – Пусть поостережется. А лучше – уходит, как я и говорила! Нечего чужаку в Тихом лесу делать. Очень опасно!
Волк встал на все четыре лапы. Вид у него, кажется, был удивленный. А потом… он точно поклонился! Скакнул в туман и пропал, только его и видели.
– Ведь видели? – спросила Эллейн у Вьюжки, поглаживая ее по шее. Лошадь качнула головой.
Значит, видели.
Пришлось возвращаться в замок.
***
Ланси часто бродил один, прихватив с собой только карандаш да бумагу в холщевой сумке.
Как-то раз Эллейн рассматривала наброски, сделанные братом. Они сидели вместе с Ланси на площадке башни. Ветер трепал края бумаги, озорно пытаясь вырвать всю охапку из рук девушки.
Внезапно ей на глаза попался набросок: волк в высокой траве. Уши прижаты настороженно, кажется, словно зверь вот-вот шагнет к видимой одному ему цели. Эллейн сама не знала, почему никак не могла отвести взгляд.
– Тебе нравится? – тихо спросил Ланси. Он всегда беспокоился, когда Эллейн смотрела на его работы, хоть и старался не подавать вида.
– Ты давно его нарисовал? – спросила Эллейн.
– После того как вернулся из леса в ту ночь.
– Получается, ты и волка тоже видел?
– Ну да… и потом еще.
– Потом?
– Он никогда не подходит. Словно приглядывает, – бесхитростно пояснил Ланси. – С ним как-то спокойней.
– Отдай мне рисунок, – попросила Эллейн.
- Он тебе правда понравился? Бери, конечно, сестрица!
– Спасибо… А того человека в сером ты больше не видел?
– Нет, – ответил брат. – Хотя ты знаешь, мне как-то снился тот ручей в лесу. Как будто я там был при свете дня. Чудесное место. Хочу его нарисовать…
– А в лес тебя не тянет? – подозрительно спросила Эллейн, некстати вспомнившая о пропавших в Тихом лесу людях. – Нельзя так неосторожно говорить незнакомцам в лесу свое имя!
– А я не говорил, – покачал головой Ланси.
***
– Я ведь просил тебя не ездить в лес, – сказал Роберт, встретив Эллейн у замковых ворот. Открыл перед ней дверь, перехватил поводья Вьюжки. Девушка сняла перчатки.
– Я помню о твоей просьбе, братец, – сказала она миролюбиво. – И далеко не уезжала. Просто прогуляла Вьюжку… Вы так и не нашли того зверя?
Брат покачал головой.
– Нет, но в этом году в лесу много волков.
– А… белого среди них ты не видел?
– Нет. Ты никак начиталась очередного романа и хочешь себе волшебную шубу? – усмехнулся брат. – Чем тебе зайцы не подходят?
– Никаких таких романов я не читала! Странно, что ты о них знаешь!
– Да вы, девицы, только о героях и вздыхаете, – с неожиданным раздражением проговорил Роберт. Эллейн взглянула на него с интересом.
– Какая же из девушек предпочла моего прекрасного брата выдуманному герою из глупого романа? – поинтересовалась она.
Роберт криво усмехнулся.
– Неважно, Элли. Есть дела посерьезней, чем переубеждать жеманниц.
– Она не ответила тебе сразу, а ты и отчаялся? Но послушай, Роберт: порой девушки желают проверить, действительно ли нравится мужчине и готов ли он проявить настойчивость, – лукаво улыбнулась Эллейн.
Старший брат тоже засмеялся.
– Да уж, по части хитростей нам бы следовало поучиться у вас…
Эллейн снова внимательно посмотрела на брата, но тот уже увидел конюха и пошел поговорить с ним о чем-то. Эллейн расседлала Вьюжку. Пока чистила лошадь да причесывала ей гриву, подбежала служанка.
– Госпожа Эллейн, защитите!
– Что случилось?
– Заступитесь, граф пообещал выгнать меня, а мне очень нужна работа! Я ведь трудилась не покладая рук, никогда не отлынивала.
– Хочешь сказать, отец был несправедлив? – нахмурилась Эллейн. Не хватало еще, чтобы слуги позволяли себе вольности. Служанка испуганно прикрыла рот рукой и помотала головой.
– Что вы, что вы! Господин граф был расстроен ссорой с сыном. Изволил разбить две тарелки и опрокинуть медный подсвечник, который я в это время натирала.
Эллейн вздохнула.
– С кем он поругался?
Ответ оказался предсказуем: граф Лорг снова отчитал Ланси. В последнее время братец словно задумал привлечь внимание, совершая слишком много поступков, которые вызывали гнев отца. Что-то происходило с ним. Иногда казалось, что терпение его закончилось и он вот-вот бросит отцу обвинения. Быть может, граф Лорг именно этой вспышки и ждал, и каждый раз разочаровывался.
– Ступай, отец забудет свой гнев, – сказал Роберт, напугавший своим появлением служанку до заикания.
– Я… – залепетала она, понимая, что сделала только хуже, не вовремя попросив заступничества.
– Сказано же тебе: все будет хорошо, не трясись, – поддержала Роберта Эллейн. – А что с Ланси?
– Так господин граф изволил запереть его в комнате и оставил без завтрака.
– Понятно. Ступай…
Служанка убежала. Она была рада уже тому, что ее не выставили за ворота тот же час. Эллейн вздохнула и посмотрела на старшего брата.
– И что им обоим в ум взбрело?
– Если бы Ланси не был упрям, как все Лорги, бросил бы рисовать, – подмигнул Роберт. – Только не вздумай выпускать его раньше времени. Отец сам отменит свое решение.
Эллейн и сама понимала, что может сделать только хуже. Все же она отнесла брату еды. Обед и ужин доставили в комнату брата уже по приказу графа, но наказание не отменяли весь день. Эллейн решила и сама пропустить вечером общую трапезу, передав через служанку жалобу на мигрень. Она сидела у окна, луна заливала комнату серебристым светом. Эллейн рассматривала рисунок Ланси. В волшебном лунном свете волк, казалось, даже ушами пошевелил, таким он был живым. Зря отец так невзлюбил увлечение Ланси!
Утром младший брат вовсе не выглядел расстроенным.
– Я читал книгу, – пояснил он. – А ты, сестрица, не видала, приезжал ли вчера кто-нибудь к отцу?
– Почему ты спрашиваешь? – удивилась Эллейн.
– Так… – Ланси пожал плечами. И больше от него ничего добиться не удалось.
***
Отец и братья собрались на ярмарку. Ланси снова наказали, оставив дома. Эллейн тоже решила остаться. Лишь уговорила тайком Роберта привезти для Ланси пару новый карандаш да бумаги, хотя бы и не самого лучшего качества.
– Ладно, – вздохнул старший брат. – Обо всем позабочусь. Как бы только мы не испортили Ланси жизнь…
– Он не сможет без этого, ты же понимаешь, – шепнула Эллейн.
– Если бы думал иначе, ни за что не согласился, – кивнул Роберт.
После обеда того же дня Эллейн собралась прогуляться на Вьюжке. И, хотя она не собиралась в лес, все равно решила доехать до дальнего ручья. Словно тянуло ее туда…
Однако даже до дальнего ручья добраться не удалось. Эллейн не сразу насторожилась, не сразу заметила стелющийся вдоль дороги туман. Он прятался сначала среди травы, под жухлыми листьями, а потом начал подниматься змеистыми плетями вверх, тянулся под копыта Вьюжке, словно пытался схватить.
Эллейн увидела тени, мелькнувшие с одной стороны, с другой…
И вдруг – вместо теней обнаружилось несущееся следом за лошадью чудище. Размером с медведя, черное, с красными горящими глазами… только это и успела разглядеть Эллейн, прижавшись к шее Вьюжки, которая, почуяв опасность, сама пустилась в галоп. Оглянувшись, увидела Эллейн светлое пятно… выпрыгнул из травы навстречу чудовищу белоснежный волк, метя клыками в горло!
– Стой! – в сердцах закричала Эллейн, пытаясь остановить испуганную лошадь. Слова мало помогли, конечно, но рано или поздно девушке удалось справиться с Вьюжкой. Сзади раздался предупреждающий рык. Вьюжка всхрапнула, но не пустилась снова в бега. Белый волк появился из подступившего со всех сторон тумана, обогнул лошадь, выразительно остановился на пути: некуда дальше, поворачивай назад!
– Не пускаешь? – дрогнувшим голосом спросила девушка. Волк недовольно заворчал.
Волк ответил серьезным взглядом. Глаза у него были хоть и волчьи, да светлые, почти белые.
Эллейн оглянулась. Почему-то она не сомневалась, что никакие чудища их больше не преследуют.
– Это поселилось в лесу? – спросила она. Волк фыркнул. Вот и понимай его ответ, как хочешь.
– Если ты с ним справился, то я могу проехать дальше! – настаивала девушка, хотя теперь уже и к ручью не хотелось.
Волк выразительно покачал головой. Нет тебе туда дороги, глупая ты девчонка.
– А хозяину твоему, значит, можно? – произнесла она.
Снова фырканье. Теперь Эллейн была уверена, что волк над ней просто насмехается! Вот ведь странный зверь. Совсем непростой, понятное дело. Потому она и решила, что поблизости есть маг. А какой еще маг, кроме того, серого?
Туман позади уже совсем разошелся. Замок вдали был виден хорошо. А вот дорога к дальнему ручью совсем не проглядывала сквозь мутную завесу…
– Я желаю получить объяснения! – твердо сказала Эллейн. – Хватит на меня так смотреть! Если уж твой хозяин запрещает… подумать только, запрещает мне ехать в лес, пусть изволит сказать это сам!.. Он хоть живой вообще? Его там не слопали еще?
Волк еще посмотрел на нее, потом тяжко вздохнул и растворился в тумане.
Эллейн спешилась, сжимая в руках поводья. Снова оглянулась на замок, посмотрела на дорогу. Было ли чудовище, которое преследовало их с Вьюжкой? Вдруг – все морок, наведенный тем самым магом? А она еще беспокоится тут...
– Тебе не стоило приезжать, – послышался мужской голос. Эллейн вздрогнула.
Ну, как есть – маг. И появился из ниоткуда. Он стоял у нее за спиной. Вьюжка доверчиво ткнулась носом ему в плечо. Признала знакомого. Юноша, заметив испуг Эллейн, отступил на два шага. Во взгляде стальных глаз на мгновение проступила тревога.
– Ты могла пострадать.
– Это… не было видение? – спросила Эллейн.
Маг покачал головой.
– Поэтому тебе нужно быть осторожной. И брату скажи, чтобы не уходил далеко от замка. Он слишком беспечен.
Без сомнения, он имел в виду Ланси.
– Откуда оно взялось? – вырвалось у Эллейн. – Ты специально приманил это чудовище!
– Я? – удивился юноша, и лицо его на мгновение сделалось растерянным. – О нет. Эти призраки появились здесь по вине графа Лорга.
– Неправда! – гневно возразила девушка. – Граф не маг! К тому же, он защитник этих земель, он не стал бы призывать чудовищ!
– Иногда чудовища приходят не потому, что кто-то желает их появления. Порой достаточно помыслов, которые пробуждают самое темное, что есть в землях Лорга… Пока я могу их остановить. Но даже моих сил может однажды не хватить.
– С какой стати ты вообще защищаешь эти земли, если так отзываешься о графе?
– Граф благороден, – задумчиво отозвался маг. – И честолюбив. Его помыслы – вот в чем дело. Он забывает об истинно важных вещах, обида и жажда власти затмевают ему разум.
– Неправда, – повторила Эллейн. – Ты ничего не знаешь о нем…
«Но разве не отец как-то заявил, что Хранитель зазнался и не исполняет своих обязательств? Что его нужно проучить… Хранителя – проучить!» – подсказал внутренний голос.
Маг смотрел на нее спокойно, почти сочувствием.
– Так что ты здесь делаешь? – холодно спросила Эллейн.
– А ты? – отозвался он. И смотрел на нее так внимательно, словно от ее ответа зависело нечто важное… Эллейн стало не по себе.
– Я ехала к дальнему ручью, – сообщила она.
Юноша задумался.
– И не желала выгоды для себя?
Эллейн засмеялась.
– Тогда мне стоило бы поискать Хранителя леса, а не беглого мага.
В стальных глазах сверкнуло удивление.
– А… – растерянно сказал маг. – Вот, значит, как.
И лицо его озарилось улыбкой. Эллейн смутилась.
– Я тут о нем беспокоюсь…
– Спасибо, – искренне ответил юноша. – Но не нужно. Пока я справляюсь. А вот тебе стоит вернуться.
Эллейн оглянулась. Их снова окружал туман. Кругом одно и то же – седая кисея, за которой видны тени деревьев, которых не должно было быть поблизости. И было еще какое-то движение, шорохи, треск веток – все это разом обрушилось на девушку, заставив попятиться, задохнуться в приступе накатившего испуга.
Маг обнял ее сзади. Никакой он был не дух.
– Тихо, все хорошо, – проговорил он. – Ну, что ты? Ты же такая смелая.
Эллейн развернулась, прижалась к нему, закрыв глаза. И замерла. Тело юноши было теплым, руки крепкими. Эллейн затаила дыхание.
– Я не обижу, – сказал юноша. И в груди его дернулось, словно опомнившись, сердце. Потом еще раз, медленно, будто нехотя, и снова – через долгие мгновения.
– Заговорились… Духи шалят. Не беспокойся, ты сможешь вернуться домой, – продолжил между тем маг как ни в чем не бывало.
Странный у них получался разговор. И сам он странный.
А эти его вопросы… Искала ли она что-то в лесу. Что-то или кого-то?
«Передо мной не дух, а человек, – напомнила себе Эллейн. – Чудной немного. Но человек!»
– Откуда ты узнал, как зовут моего брата? – тихо спросила она. – Он не говорил тебе.
– Я знаю всех Лоргов, – ответил маг. – Тебя, например, зовут Эллейн.
– Невелика трудность, узнать мое имя, – фыркнула девушка, отстраняясь. – Да только невежливо при этом не назваться самому! Говори, как твое имя!
– У меня его нет, – подумав, ответил маг.
– Совсем? – растерялась Эллейн.
Он неопределенно пожал плечами, поморщился, будто разговор стал неприятен.
– Но ведь как-то тебя люди называют! – настаивала Эллейн.
Юноша задумался. Будто и правда не знал, что ей ответить!
– Шорох, – наконец, выдал он.
– Шорох?! – изумилась Эллейн, заподозрив, что собеседник над ней просто издевается.
Маг кивнул.
– Ну да. Ты же сама сказала: как меня люди называют. Обычно они говорят что-нибудь вроде: «Слышал, слышал, опять этот шорох в кустах!»
Эллейн не удержалась от смеха. А может, он и правда разбойник, и кличка ему дана в назидание: чтобы учился ходить тише.
– Не хочешь говорить – не нужно, – решила она. – Буду называть тебя Шорох.
Маг удивленно взглянул на нее. Эллейн смутилась. Заметила:
– Ты ведь… не собираешься уходить из леса.
– А ты намерена снова встретиться? – спросил Шорох.
Девушка нахмурилась. Уж очень прозвучало… неприлично.
– Да может тебя завтра уже злые духи съедят! – раздраженно бросила она.
– Не съедят, – улыбнулся Шорох. – Не завтра – уж точно. Пока все же не ходи в лес. Опасно. Я… подам знак.
– Волка своего пришлешь? – хмыкнула Эллейн.
– Нет, волка не смогу.
Эллейн представила, как белоснежный волк стоит у замковых ворот и спрашивает у изумленных братьев: «Позволите ли вы, милостивые государи, пригласить вашу сестру полюбоваться клевером в поле сегодня поутру?»
– Пожалуй, не надо, – согласилась она.
Маг взмахнул руками, словно раздвигая туманный занавес. Кисея нехотя расползлась, растаяла перед ними. И Эллейн с удивлением увидела, что они гораздо ближе к замку, чем прежде. Не больше ста шагов…
– Дальше я не могу идти, – сказал Шорох. – Ступай. И… спасибо тебе за беспокойство. Обо мне редко кто заботился.
Эллейн повернулась к нему… но никого уже не было рядом с ней.
***
– Нарисовал ручей? – спросила Эллейн.
– Хочешь посмотреть? – лицо Ланси просветлело.
Эллейн зашла к младшему брату, зная, что он не любит ночных гроз. Эта выдалась особенно сильной. Даже Эллейн стало не по себе. Ветер с таким остервенением бился в окна, что рамы дрожали. Тяжелые ручки шевелились, словно их пытались открыть снаружи. Потоки воды низвергались с небес. Ветер вырывал из размытой земли кусты и мелкие деревца, швырял их в стены замка под злые раскаты грома. Замок будто оказался в осаде. В отсветах молний на стенах мелькали искаженные тени, тянущиеся, тянущиеся вниз, во двор, к самым стенам жилища Лоргов.
Эллейн осознала, что беспокоится: как там в лесу Шорох? В такое-то ненастье деревья не укроют. Не поможет ни шалаш, ни землянка… Хорошо, если нашел, где укрыться.
Вот она и пришла к Ланси. С двойным умыслом – и братца разговором отвлечь, и самой хотелось отвлечься от одолевающих тревожных мыслей.
– Эта гроза страшнее прежних, – задумчиво сказал Ланси, передавая Эллейн два новых рисунка. На одном из них луна освещала небольшой ручеек, окруженный сказочными цветами и высокой травой. Казалось, будто в покрытой рябью воде виднеется размытое отражение… Эллейн скорее догадалась, что это волчья голова, чем различила очертания. Картина была такая умиротворяющая, что Эллейн прямо сейчас захотелось оказаться там, на этом чудесном берегу.
На втором рисунке Ланси, как и хотел, изобразил ключ при дневном свете. Удивительно, как легко ему это удалось без красок… Эллейн даже почудилось, что она ощущает тепло – такой солнечный летний денек представлялся ей при взгляде на картину. Она долго рассматривала картину, подмечая все новые и новые детали. Вот сломанная мелкая веточка, а вон там – муравьишки поднимаются по бревну, покрытому мхом. А у бревна – тень, которую оставил кто-то, кого на рисунке нет…
Окно дрогнуло, послышался звон – это выбило одно из цветных стекол. Оно разлетелось по полу красными осколками. Словно брызги крови…
Ветер ворвался в комнату Ланси, разметав бумагу и карандаши, по-свойски перелистал страницы книги, лежавшей на столе, опрокинул чернильницу и под конец почти задул огонь в камне. В сумраке Эллейн показалось, что к брату от окна тянется длинная рука с цепкими когтистыми пальцами. Побежали по стенам с тихим треском инеистые узоры…
Девушка вскочила, загораживая Ланси собой. Видение уже пропало.
Брат тихо выдохнул. Должно быть тоже что-то заметил. Он всегда был наблюдательным, тихий Ланси. Не потому ли его мучили страхи, что он замечал больше остальных?
– Идем, – сказала Эллейн. – Тебе придется переночевать в другой комнате.
Пугающая тень пропала, но Эллейн все равно потребовала от подоспевших слуг, чтобы дверь в комнату Ланси заперли на засов. Дабы избежать сквозняка – так она объяснила. Уже в коридоре она выглянула в окно. Ее тянуло убедиться, что у стен не сидит какое-нибудь страшное чудовище, явившееся из лесу, чтобы забрать Ланси по приказу духов.
Но ничего не было видно… Лишь пятно света, движущееся от окна к окну в северном крыле. Кто-то направлялся по коридору к башне.
– Эллейн? – окликнул Ланси.
– Идем, – повторила она, отступая от окна.
***
Эллейн убедилась, что Ланси устроился хорошо, и ему принесли теплое одеяло.
Потом она вернулась в свою комнату, открыла и через некоторое время закрыла книгу, так и не прочитав ни одной страницы.
Решительно накинув теплый плащ и прихватив на всякий случай нож, Эллейн спустилась вниз. Проскользнула мимо кухни, где еще работали слуги, погладила по головам собак, которые грелись у очага в общем зале.
Потом, не зажигая света, скользнула в коридор, ведущий к северной башне. Дорогу она могла бы найти и в полной темноте. Но хоть тучи и закрывали небо, молнии по-прежнему сверкали, озаряя замок зловещим светом.
Перед спуском в подвал она все же, поколебавшись, сняла со стены масляную лампу.
Подвалы под замком были обширные. В былые годы там хватало места и винного погреба, и для темницы. Говорят, там томилось немало узников, которых подозревали в сговоре с северянами. Хитрые соседи не гнушались подкупить какого-нибудь слабовольного мелкого дворянина ради важных сведений… Однажды им удалось подкупить младшего Лорга… среди предков нынешнего графа все же попадались малодушные люди. Их имена вычеркивали из хроник, хотя сами истории оставляли в назидание. Нельзя забывать, что может случиться, если поддаться слабости.
Так вот, тот Лорг предал родную кровь и родную землю. Под покровом ночи врагов впустили в замок. Всех, кто был внутри, истребили. В живых остался лишь тогдашний граф Лорг, от которого требовали выдать тайны Хранителя и лесных ведьм. В те времена их все еще было легко встретить в Тихом лесу. Предатель тоже погиб в тот же день. История Лоргов полна кровавых пятен…
Эхо донесло бряцающий звук, и Эллейн двинулась вперед. Она прошла как раз в ту часть подвала, где некогда содержали узников. Здесь были камеры, часть из которых теперь использовалась в качестве складов, остальные же пустовали. Те же из них, что располагались у самой дальней стены, и вовсе никогда не отпирались. Эллейн полагала, что ключ действительно давно утерян, а тратить время на то, чтобы снять с петель тяжелые двери, никто не хотел. Не было в замке нехватки места… а тут – как бы еще привидений не потревожить.
В одном из закутов горел свет. Слышались приглушенные голоса. Знакомые, так что Эллейн вздохнула с облегчением. Откуда вообще взялись эти опасения, что духи решили похитить Ланси прямо из замка?
Эллейн подошла ближе и заглянула в закут. Отец и старшие братья стояли перед добротными ящиками, в которых поблескивало оружие… Много оружия.
– …может не хватить, – недовольно проговорил отец.
Эллейн шагнула через порог. Роберт первый заметил ее и сделал знак остальным. Наступила тишина. Эллейн разглядывала метки магической гильдии на рукоятях мечей.
– Он был прав. Вы задумали недоброе…
Слова сами сорвались с губ. Эллейн прикрыла рот ладонью.
Было понятно, что столько оружия самим Лоргам не требуется. Север был спокоен, король готовился жениться на тамошней принцессе.
И если Лорги готовились не к войне, то зачем же...
– О ком ты говоришь? – резко спросил отец.
Эллейн подняла на него взгляд. У нее не хватило бы духа сейчас рассказать о Шорохе. Зато вновь вспомнились слова Ланси об отпертых дверях и о бочках.
– А что в тех бочках, которые хранятся в запертых камерах? – вырвалось у нее.
– Ланси тебе разболтал? – поморщился Роберт. – Только зря потревожил.
Лицо графа потемнело.
– Мальчишка! Полез, куда не просят. Не зря я…
Он замолчал, так и не завершив фразы.
– Никаких бочек нет, а камеры, как были заперты, так запертыми и остаются.
– А оружие? – Эллейн еще раз взглянула на мечи.
– Не твоего ума дело, дочь, – отрезал граф.
– Мы с этим разберемся, – добавил Роберт, стараясь смягчить отцовскую категоричность.
– Но здесь хватит мечей, чтобы вооружить целый отряд! Вы…
– Мы ничего не собираемся делать, всего лишь переправим их дальше, – произнес Роберт. – Ланси об этом знать не стоит. У него богатое воображение.
– И язык за зубами он держать не умеет, – добавил граф.
Эллейн задели его слова. Пренебрежение, с которым отец отзывался о Ланси, том самом, который сразу догадался, что происходит нечто из ряда вон выходящее…
– Скажите, отец. Может ли быть такое, что ты специально наказывал Ланси в те дни, когда опасался, что он увидит нечто… – Эллейн взмахнула рукой, указывая на оружие у своих ног.
– Это для его же блага, – заметил Роберт.
Эллейн покачала головой.
– Неужели нельзя было придумать другой способ? Без унижения? Без презрения? Вы ведь знаете, как Ланси борется за внимание и уважение каждого из вас! Он изо всех сил старается быть примерный сыном и братом. И что получает взамен? Надуманные наказания! – выпалила она. – Вы совершенно его не понимаете!
