Тайная жизнь Джейн. Дело 2 - Призрак. Яна Черненькая

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1 — Подарок Томаса
• ГЛАВА 2 — Белая леди
• ГЛАВА 3 — Старый знакомый
• ГЛАВА 4 — Друзья
• ГЛАВА 5 — Совет директоров
• ГЛАВА 6 — Первый вальс
• ГЛАВА 7 — Воспоминания о жизни
• ГЛАВА 8 — Прогулка под дождем
• ГЛАВА 9 — Леди Франческа
• ГЛАВА 10 — Бунт Ричарда Кавендиша
• ГЛАВА 11 — Падение в бездну
• ГЛАВА 12 — Бык в фарфоровой лавке
• ГЛАВА 13 — Вечерние новости
• ГЛАВА 14 — Водяные лилии и вереск
• ГЛАВА 15 — Район доков
• ГЛАВА 16 — Тайное на виду всех
• ГЛАВА 17 — Ультиматум
• ГЛАВА 18 — Встреча у графа
• ГЛАВА 19 — Бэтти
• ГЛАВА 20 — Экзамен
• ГЛАВА 21 — Излишняя откровенность
• ГЛАВА 22 — Победа
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Не желая встречаться со своим верным врагом и бередить душу, Джеймс, граф Сеймурский два года провел в стенах родного замка. Между тем связанное с ним Общество артефакторов оказалось втянуто в череду громких скандалов. Пользуясь отсутствием графа, в Ландерине действует его неуловимый двойник. Джеймсу приходится вернутся в город, а вместе с ним появляется и загадочная Джейн Стэнли – единственная в Альбии женщина-детектив. Но только ли из-за расследования приехала Джейн или, быть может, виной тому объявление о помолвке Ричарда Кавендиша?

ПРОЛОГ

Скрип двери. Потом тихие шаги, словно кто-то босиком идет по каменному полу. Звук далекого детского смеха. Откуда-то из-за грани.

   «Фрэн, догони меня! Догони меня, Фрэн!» — слышится веселый мальчишеский голос.

   Кто-то пробежал по коридору.

   Джеймс вскочил с кровати, бросился к окну и резко отдернул штору, впуская в спальню лунный свет. Крохотные пылинки вихрем закружились в зыбких серебристых лучах.

   Темно. Пусто. Тихо.

   Граф распахнул окно настежь. Поежился от ночной прохлады, глядя на пустынные аллеи парка, темные клумбы и деревья, кроны которых еле слышно шелестели от порывов ветра. В душную комнату ворвался воздух, напоенный ароматами цветов и влажной травы.

   Оставив окно открытым, Джеймс задернул шторы — серебристо-голубое сияние луны раздражало и вызывало смутное беспокойство. В комнате стало совсем темно. Камин давно прогорел и только рубиновые угли, словно глаза демонов преисподней, следили за беспокойным хозяином замка Райли, заставляя того еще больше нервничать.

   Граф подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Никого.

   Опять голоса из прошлого. Все чаще и чаще.

   Сколько он уже их слышит? Полгода? Или больше?

   Доктор Хартман давно настаивает на необходимости сменить обстановку. Может, он прав. Тем более сейчас, в Сезон. Но стоит только подумать о вероятной встрече с Ричардом… Нет. Исключено. Уже два года, как исключено…

   Граф прислушался. Все так же тихо. Только ветер завывает где-то в длинных коридорах замка и каминной трубе. Опять померещилось?

   Сна как не бывало. Джеймс так надеялся, что сегодня, после длительной верховой прогулки, удастся быстро заснуть, но нет... не вышло.

   На прикроватной тумбочке уже давно обосновалась склянка со снотворным. Граф редко мог заснуть без него. Из-за проклятых голосов. Он слышал их почти каждую ночь, ближе к утру. Как сейчас.

   Сев на кровати, Джеймс взял склянку и отпил лекарство прямо из горлышка, пообещав себе, что завтра в очередной раз разыграет собственный отъезд и несколько дней проведет в комнате Фрэнни, выходя лишь по ночам, чтобы погулять в парке.

   В потайном убежище всегда было спокойно и тихо. Томас украдкой приносил туда еду, воду и книги из библиотеки, в то время как остальные слуги пребывали в уверенности, что хозяина нет дома.

   В окружении темно-фиолетовых стен никогда не звучали призрачные голоса. И здесь не было места кошмарам. Никаким. Никогда.

ГЛАВА 1 — Подарок Томаса

Снотворное и на сей раз не подвело. Джеймс проснулся ближе к полудню. Повалялся немного в кровати, встал, оделся. Он всегда одевался сам, не считая возможным показывать свое тело даже верному камердинеру Томасу — в конце концов, слуга все-таки являлся мужчиной, а лорд Сеймурский… нет. К счастью, эту тайну знали лишь трое, включая самого графа.

   Покончив с утренними процедурами, Джеймс спустился в малую гостиную и устроился в кресле. Взяв свежую газету, погрузился в чтение, не обращая внимания на угрюмые взгляды Томаса. Старый камердинер в последние годы стал просто невыносим.

   — Сэр, прикажете накрывать завтрак? — спросил один из младших слуг.

   — Да, пожалуй, уже можно, — лениво ответил граф, листая пахнущие типографской краской страницы.

   Он с большим интересом просмотрел передовицу, но про взрыв экипажа, принадлежащего некоему капитану Гилберту, на сей раз ничего не нашел, хотя две недели назад скандал разразился громкий. Высказывались разные предположения о причинах, но вариантов было не так-то много: либо преднамеренное убийство и подложенная взрывчатка, либо проблема с кристаллом. Сначала большая часть мнений сходилась к первому варианту — все-таки за прошедшие четырнадцать лет артефактные мобили не взрывались ни разу, но потом поползли слухи о том, что все-таки экипажи не так уж и безопасны. И дело вовсе не в быстрой езде.

   Из-за поднятой шумихи акции Общества поползли вниз и, воспользовавшись этим, брокер лорда Сеймурского увеличил пакет своего нанимателя еще на два процента, заодно остановив падение курса.

   Полицейское расследование закончилось официальным заключением, что капитана Гилберта настигли враги, благо, его военное прошлое предполагало мотивы у доброй дюжины людей, один из которых как раз скрылся в неизвестном направлении накануне взрыва. Свалить на него вину оказалось делом несложным.

   Листая газету, граф совершенно случайно остановился взглядом на колонке с объявлениями о помолвках и бракосочетаниях и замер, прочитав: «Мистер и миссис Энтони Тальбот из Ландерина объявляют о помолвке своей дочери, мисс Франчески Тальбот, с мистером Ричардом Генри Кавендишем, сыном мистера и миссис Вильям Кавендиш из Гайд-Вилля».

   Отшвырнув от себя газету, словно то была ядовитая змея, Джеймс, задыхаясь, вскочил на ноги. Дернул ворот сорочки, оборвав пуговицу. Встретился взглядом с Томасом... Камердинер все знал. Граф понял это сразу по торжеству в выцветших блекло-голубых глазах слуги.

   «Бежать! — мелькнула в голове паническая мысль. — Бежать!»

   Маска лорда Сеймурского развеялась как дым. А под ней была... мертвая Фрэнни. Ошеломленная, растерянная и испуганная леди Франческа, которая умерла для всего мира четырнадцать лет назад вместо своего брата...

   Со всех ног девушка припустила в фиолетовую комнату, даже не думая, что у слуг появятся вопросы. Ощущение безвозвратной потери захлестнуло ее, словно девятый вал, утопив разум в беспросветном отчаянии.

   «Быстрее! Быстрее!» — дрожащие руки дернули за рычаг в крохотной каморке, открывая вход. Тихо ухнула дверь, захлопываясь за спиной.

   Франческа наугад ударила ладонью по светочу, зажигая его.

   Фиолетовые стены. Вокруг нее были фиолетовые стены. Темная комната-склеп.

   Рыдания рвались из груди, но не находили выхода. Кружилась голова. Девушка судорожно втягивала воздух, пытаясь дышать. Ей страшно хотелось что-нибудь разбить, но под рукой ничего не было.

   Выдвинув ящик стола, Фрэнни дрожащими руками извлекла оттуда хрустальный шар на подставке из красного дерева. Она ненавидела эту игрушку.

   Подарок Вильяма Кавендиша будущей невесте сына. Подарок убийцы — жертве.

   В прозрачной сфере светловолосый джентльмен кружил в вальсе черноволосую даму.

   С тихим скрежетом повернулся заводной ключ. Заиграла музыка. Фигурки начали двигаться. Раз, два, три. Раз, два, три… Разноцветные блестки медленно падали вниз.

   Франческа коснулась шара, и по его краям загорелись огоньки, подсвечивая крохотных танцоров, навевая горько-сладкие воспоминания...

***

В комнате было темно. Так темно, что не удавалось различать даже смутные очертания стоящего рядом молодого человека. Но Фрэнни чувствовала присутствие Ричарда, и от этой близости ее сердце колотилось как бешеное.

   — Настоящее имя. Ошибетесь, никогда больше меня не увидите! Поэтому не торопитесь отвечать!

***

Франческа Кавендиш. Ричард никогда не назовет это имя. Никогда не поймет, что граф Сеймурский, с которым его связывали несколько лет ненависти и всего несколько дней дружбы, лишь маска. Маска, за которой скрывалась девушка, давно умершая для всего мира… и для себя самой. А теперь… теперь все кончено.

   Ричард полюбил другую. Франческу Тальбот. Какая нелепая усмешка судьбы… его невесту даже звали так же. Милая, скромная, тихая мисс Тальбот. И больше не будет писем, адресованных Джейн. Порвется последняя связующая нить.

   Огоньки в хрустальном шаре загорелись ярче. Музыка стихла, и Фрэнни еще несколько раз повернула ключ. Ей хотелось разбить проклятый шар, но она знала — нельзя. Не понимала, почему, но точно знала — нельзя.

   Напротив стола в стену было вмуровано старинное зеркало. Много веков оно провело в этой комнате.

   Девушка провела рукой по тяжелой черной раме. Пальцы скользили по изгибам причудливых завитков и орнаментов. В одном из углов находился родовой герб графов Сеймурских с летучей мышью и скрещенными шпагами. Фрэнни знала — когда-то здесь, в этой комнате, был тайный кабинет Томаса Кавендиша. Зеркало помнило первого из графов Сеймурских, но теперь в нем отражалась последняя из его потомков.

   Черные длинные волосы, собранные в старомодный хвост, огромные синие глаза в обрамлении густых ресниц, бледная, словно у призрака, кожа, хрупкие плечи… Дик говорил, что она красива. Дик почти догадался, кто она… почти. Он думал, что Франческа каким-то чудом выжила, но не понял самого главного — слишком велика была его уверенность, что граф Сеймурский — мужчина...

   Незаметно отражение в зеркале поплыло, изменяясь. Теперь Франческа смотрела на своего умершего брата — настоящего Джеймса Сеймурского. Призрак глядел на нее с жалостью. Еле заметное голубоватое сияние исходило от его одежды и кожи.

   — Ричард любит другую, — сказала ему Фрэнни. — Все кончено.

   Она произнесла это больше для самой себя, пытаясь окончательно сжечь все мосты. Но, услышав ее слова, брат покачал головой, выражая сомнение.

   — Я прочитала объявление о его помолвке, — произнесла девушка, давясь невыплаканными слезами.

   Джеймс несколько мгновений смотрел ей в глаза, потом указал пальцем на письменный стол.

   — Не понимаю… — растерялась Фрэнни.

   Молчание. Брат никогда не разговаривал с ней.

   Подойдя к столу, девушка выдвинула по очереди несколько ящиков, пытаясь понять, о чем идет речь. Ее внимание привлекла перевязанная лентой стопка писем от Ричарда. Письма для Джейн Стэнли… Франческа не хотела их вскрывать.

   Двенадцать конвертов.

   Девушка показала их брату. Джеймс кивнул.

   — Я должна прочитать?

   Еще один кивок…

   — Но…

   Брат исчез. Теперь в отражении Фрэнни видела только себя… с письмами в руке.

   Ленточка полетела на пол.

   Больше всего ей хотелось сжечь все, что прислал Дик. Все, до последнего конверта, до последнего листочка. Но Джеймс считал иначе. А Франческа привыкла его слушаться.

   Первое письмо. Беглый, уверенный, размашистый почерк с крупными буквами. Знакомый еще по университетской учебе. Не послание, а короткая записка, больше похожая на крик отчаяния.

   «Джейн! Видит Бог, я пытался выполнить вашу просьбу. Пытался забыть и честно держал слово, не наводя о вас справки, хотя больше всего на свете хотел бросить дела и отправиться в Дал Риад, чтобы найти женщину, к которой обращены все мои мысли. Чтобы найти вас, Джейн!

   Граф Сеймурский сказал, что вы старше меня, замужем и у вас есть сын… Но я помню наши встречи, помню ваш голос, помню аромат ваших духов… вереск и водяные лилии. Вы отвечали мне, Джейн… Отвечали взаимностью. Я чувствовал это каждый раз, оставаясь наедине с вами. Чувствовал, даже не видя вашего лица. И сейчас, когда вне всяких причин на меня находит тоска, я знаю, что это ваша тоска, Джейн. Считайте меня безумцем, но вы снитесь мне каждую ночь. А утром я схожу с ума, просыпаясь и понимая — вас по-прежнему нет рядом.

   Отпустите меня, Джейн! Отпустите или вернитесь ко мне!

   Я сказал, что хочу сделать вам предложение, когда закончится траур по моей несчастной сестре. Прошло всего два месяца, но я уже готов примчаться в свободный Дал Риад, чтобы на руках отнести вас к алтарю, если граф Сеймурский солгал и вы свободны, или чтобы похитить вас, если вы все-таки замужем. Я готов пойти против воли родителей, против мнения света… Мне нужны вы. Только вы. И никто, кроме вас.

   Одно слово. Нужно всего лишь одно ваше слово.

   Так скажите его.

   Вечно ваш, Ричард Кавендиш».

   Фрэнни прижала письмо к груди. По щекам катились слезы. Ей казалось, что сердце вот-вот остановится — каждая строчка этого послания дышала искренним горем и любовью.

   — Что же я наделала? — прошептала она в отчаянии. — Что же я сделала с тобой…

   Второе письмо. Все та же боль. Все то же отчаяние. Еще более глубокое, чем прежде, потому что Ричард не получил ни строчки в ответ на свой призыв. Третье письмо, четвертое… Чуть более спокойные, словно Дик пытался общаться с Джейн хотя бы как с другом, но даже между попытками шутить прорывалась тоска.

   Одиннадцатое письмо оказалось скорее мрачным.

   Ричард утверждал, будто понял, что значит столь длительное молчание.

   «Я постараюсь не тревожить вас более», — обещал он в конце.

   Фрэнни помнила, что после этого был большой перерыв. Около четырех месяцев ни весточки. И каждый день она ждала, когда слуга принесет почту. Каждый день боялась, что писем больше не будет. Но потом… на исходе зимы пришло еще одно. Двенадцатое.

   Девушка поспешно вскрыла его, пробежалась взглядом по короткой записке.

   «Я обещал не тревожить вас, но обстоятельства изменились.

   В начале марта сего года мне доведется посетить Грейс в качестве помощника мистера Моррисона. Седьмого числа, в полдень, я буду ждать на площади у городской ратуши. Мне говорили, что вы живете в Форт-Томинголе. Он совсем близко от Грейса. Надеюсь, вам не будет слишком сложно преодолеть это расстояние.

   Клянусь, что не стану досаждать вам объяснениями и мольбами. Но вскоре мне предстоит принять важное решение и, прежде чем сделать этот шаг, хочу в последний раз увидеть вас и услышать, что вы никогда не будете моей. Сделайте для меня эту малость. Вот все, о чем я прошу».

   И больше не было ни «вечно ваш», ни даже «к вашим услугам» — лишь сухое «С почтением, Ричард Генри Кавендиш».

   Он ждал Джейн. Ждал у ратуши на площади Грейса… И не дождался. Фрэнни не читала этих писем и теперь понимала, какое решение хотел принять Дик.

   Девушка заметалась по комнате. Джейн… Джейн могла спасти Ричарда от несчастливого брака. Ведь он не любит мисс Тальбот. Совсем не любит. И будет несчастен, женившись на ней. Помолвку нужно разорвать любой ценой, и если для этого нужна Джейн, так пусть она появится.

   Сесть в экипаж… и уже ночью миссис Стэнли окажется в Ландерине...

   Вынудив девушку испуганно вздрогнуть, дверь с тихим скрежетом отъехала в сторону. На пороге появился Томас.

   — Я читал объявление, после которого вы позволили себе столь неуместное поведение. Думаю, теперь вам надлежит срочно поговорить с мистером Кавендишем, — сказал он, не размениваясь на долгие объяснения. — Я помогу в этом деле. Держите, — слуга протянул Фрэнни круглую серебряную брошь с крупным темно-синим кристаллом в центре.

   — Что это? — удивилась девушка, принимая подарок.

   — Артефакт.

   — Для чего он? Почему ты решил мне его подарить? Он ведь не из тех, которые производит Общество. Я не помню ни одной подобной модели, притом, что мне присылают все новинки.

   — Мастера Общества не имеют никакого отношения к этому артефакту, — ответил Томас, мрачно глядя на хозяйку. — Я приобрел его нелегально у одних... талантливых любителей… И лучше никому не знать, что умеет делать ваша брошь. Ведомство сэра Гриффина очень бы заинтересовалось подобным изделием. Как вам известно, использование артефактов, меняющих внешность, запрещено.

   — Ты пугаешь меня, Томас. И интригуешь, — призналась Фрэнни.

   Слуга проигнорировал ее слова.

   — Кристалл нужно носить на одежде, поближе к голове. Например, на шейном платке. Хочу предупредить, эта вещь работает от вашей энергии и очень затратна. Постарайтесь не пользоваться ею больше двух-трех часов кряду.

   — Изменение внешности? Насколько сильное?

   Слова Томаса и его подарок пробудили в ней надежду.

   — Приколите брошь на ворот и активируйте, — велел ей слуга.

   Фрэнни послушно выполнила его пожелание и, вглядевшись в отражение, ахнула. Теперь из зеркальной глубины на нее смотрела незнакомая девушка. Да, она немного напоминала Франческу, но не настолько, чтобы узнать сестру-близнеца графа Сеймурского или хотя бы заподозрить близкое родство: более мягкие черты лица, совсем другой разрез глаз и форма бровей, даже волосы приобрели другой оттенок.

   — Джейн Стэнли, — зачарованно произнесла Фрэнни, разглядывая свое отражение. — Меня зовут Джейн Стэнли…

   — В данный момент это именно так... сэр, — с легким поклоном подтвердил Томас. — И вы сможете не прибегать более к шляпке с вуалью. Следует ли мне собрать вещи для поездки в Ландерин?

   — Почему ты помогаешь мне? — спросила Фрэнни.

   — Вы не хотите ехать?

   — Не в этом дело! Но... Томас… вы с дядей желали смерти Ричарду и его семье. А сейчас… Ведь Дик не любит мисс Тальбот. И не должен на ней жениться! Он будет только счастлив, если Джейн избавит его от нежелательного брака! — Фрэнни с подозрением посмотрела на слугу.

   — Мои мотивы очень просты, сэр! — камердинер окинул свою хозяйку мрачным взглядом. — Еще два года назад я понял, почему вы отказывали в дуэли Ричарду Кавендишу. Вы любите его, а любовь — опасный противник. Особенно когда речь идет о молодых людях. И мне было ясно, что рано или поздно вы захотите встретиться с предметом вашей страсти. Но я не желаю, чтобы случайно или намеренно о нашей тайне узнали посторонние. Теперь у вас есть возможность спрятать свою внешность за иллюзией. Можете распоряжаться обретенной свободой как угодно, только упаси вас бог выдать мистеру Кавендишу правду… тогда, клянусь небесами, тюремщики Гримсби будут рады выделить свободную камеру для женщины, выдававшей себя за мужчину.

   — Но ведь посадят и тебя! — вспыхнула Фрэнни.

   — Мне слишком много лет, чтобы бояться тюрьмы, — хмыкнул Томас. — Да и кто помешает отправить донос, а потом скрыться? Вряд ли кому-то будет интересно искать никому не нужного старика-сообщника. Но зачем вообще такие крайние меры? С моим артефактом вы можете получить то, чего жаждете. Насладиться любовью можно и без брака. А утоленное чувство и вполовину не так мучительно. Предмет страсти быстро вам надоест. Так всегда бывает между мужчиной и женщиной. Да, месть придется отложить на некоторое время, но зато потом вы куда охотней спустите курок, целясь в сердце Ричарда Кавендиша — у вас появятся дополнительные мотивы для ненависти.

***

Высокая луна, взошедшая над старым графским парком, залила своим холодным светом спящие деревья. Струи большого фонтана ласково журчали, разбиваясь о воду в глубокой чаше, а на мраморном бортике сидела хрупкая девушка в белом платье, напоминающем саван.

   Девушка вскочила на ноги. Замерла на несколько долгих секунд, встретившись взглядом с ночным гостем, а потом бросилась прочь с невероятной для женщины прытью.

ГЛАВА 2 — Белая леди

Старый дилижанс изрядно трясло на ухабах. Лошади резво рысили по дороге, и судя по скорости, кучер не врал, обещая к десяти вечера доставить пассажиров в Честерфорд — небольшой городок в четырнадцати милях от замка Райли.

   Вместе с Ричардом ехало почтенное семейство фермеров — муж, жена и их хорошенькая румяная дочь лет примерно семнадцати или восемнадцати. Всю дорогу девушка бросала на Дика нарочито «случайные» взгляды. Суровая мать тоже нет-нет, да и посматривала на статного молодого человека, должно быть, прикидывая, может ли он составить партию ее дочери, если приложить должные усилия. В конце концов отцу семейства надоело наблюдать игру в гляделки, и он, извинившись за позволительную в долгой дороге бесцеремонность, осмелился представить Ричарду своих спутниц.

   Некоторое время они мило общались, однако, узнав, что попутчик — помощник известного барристера*, да к тому же еще и помолвлен, супруги умерили пыл (*Барристер — юрист, обладающий правом представлять дело в суде. Прим. авт.), а Дик смог вернуться к созерцанию окрестных пасторалей.

   Решение ехать в Райли было скорее импульсивным, чем взвешенным. О беспорядках в Дал Риаде Ричард услышал на второй день после своей помолвки с Фрэнни Тальбот. Свободолюбивые северяне бунтовали и требовали у правительства Альбии десять мест в Парламенте против обычных восьми. В утренних газетах сообщалось о четырех жертвах. Узнав об этом, Дик ощутил сильную тревогу. За последние два года в тех краях уже трижды случались волнения. А Джейн… если она действительно детектив, то работа у нее опасная. Что если… думать о таком не хотелось, но девушка не ответила ни на одно из его писем, не пришла на встречу...

   Мистер Моррисон как раз дал помощнику две недели отпуска для подготовки к экзаменам на звание барристера. Но вместо изучения пыльных томов в архиве и участия в учебных судах Дик, собрав вещи на пару дней, направился в гости к графу Сеймурскому. Он хотел знать, что с Джейн все благополучно, и надеялся в этом на помощь Джеймса.

   Замок Райли стоял недалеко от ближайшей железнодорожной станции, но Ричард опоздал на утренний экспресс, а вечернего в тот день не было в расписании. По этой причине молодой человек почел за благо воспользоваться тихоходным дилижансом, вполне сознавая, что до места придется идти пешком еще четырнадцать миль или надеяться на попутный транспорт.

   Выйдя на перекрестке перед Честерфордом и простившись с попутчиками, Ричард взглянул на дорожный указатель и зашагал в сторону Тингейма.

   Местность оказалась живописная — высокие холмы, дубовые рощи, кое-где пустоши, заросшие вереском, но по большей части зеленеющие поля. В свете закатного солнца краски казались особенно яркими. Самый конец весны… Воздух напоен свежестью и запахом полевых цветов. Дик уже и забыл, как выглядят сельские пейзажи.

   Работа помощником Чарльза Моррисона была отнюдь не сахарной. Иной раз приходилось забывать и о сне, и о еде. На длительные поездки за город или осенне-зимний отдых в родительском доме времени не оставалось. Но зато Ричард почти не сомневался в том, что успешно сдаст экзамен, какой бы ни была строгой комиссия.

   Стать барристером в Миддл-Тэмпл — это высокая честь. Солидный доход. Большие перспективы… только чем дальше, тем меньше Дик понимал, зачем ему это нужно. Он потерял цель жизни и никак не мог ее снова найти.

   Деньги? Но они не приносят счастья. Да, теперь у него есть дорогие костюмы и живет он в приличном районе. Да, будущее сулит еще более достойную жизнь. Но Ричард не испытывал от этого никакой радости. Еда казалась пресной и безвкусной, вечера в клубе — скучными и тоскливыми. Женщины… они все были одинаковыми. Дик искал Джейн в каждой из них. Искал и не находил. Эта женщина стала его наваждением. Он пытался найти ее в уличной суете, вглядывался в лица наездниц в Ноттинг-Парке, а на приемах и балах всякий раз рассматривал гостей в попытке узнать Джейн по фигуре, движениям, по аромату духов… Но она не появлялась и не отвечала на письма. Исчезла, словно призрак, вместе со своими тайнами и загадками. Ричард уже не раз проклял себя за поспешно данное слово, не позволяющее навести справки о миссис Стэнли или, точнее, миссис Вульф, если Джеймс не солгал и такова ее настоящая фамилия, но… однажды Джейн просила Ричарда назвать ее настоящее имя. Настоящее. Значит, леди-детектив была лишь видимостью. Возможно, граф Сеймурский тоже не знал всей правды о ней. Или знал… но хранил в тайне свои знания.

   С момента разлуки прошел год. За ним второй. И стало предельно ясно, что нужно как-то налаживать жизнь. Без Джейн.

   Узнав, что Дик стал помощником самого Моррисона, многие почтенные матроны пересмотрели свои взгляды на его кандидатуру. Теперь он считался очень перспективным молодым человеком, и даже суровая миссис Уолтерс изволила сменить гнев на милость. Теперь она охотно приветствовала Ричарда, встречая его на прогулках, и сама подталкивала дочь к общению с ним. Но хорошенькая Мэй Уолтерс давно не интересовала Кавендиша-младшего.

   Полгода назад, когда траур по Анне подошел к концу, мать радостно занялась поиском подходящей невесты. Дику иногда казалось, что она решила познакомить его со всеми незамужними девушками Ландерина. В конечном счете стало ясно — нужно сделать выбор. Даже не из-за настойчивости матери, а потому что следовало покончить с бессмысленными надеждами. Последней попыткой что-то изменить была поездка в Грейс. Ричард околачивался у Ратуши до глубокой ночи, но Джейн не пришла.

   Влюбленный дурак. После этого он чувствовал себя полным ослом… На что он рассчитывал, если девушка не ответила ни на одно из писем?..

   И тогда, вернувшись домой, Дик обрадовал мать известием, что выбор сделан и можно объявить о помолвке с Франческой Тальбот. Девушка не возражала, когда он поговорил с ней об этом. Не возражали и ее родители. Предложение Ричарда привело в восторг решительно всех… кроме него самого.

   Однако из всех кандидатур Фрэнни казалась наиболее приемлемой и совсем не напоминала Джейн. Скромная, робкая, тихая, беззащитная и милая. Супруга, которая не будет раздражать и которую будет легко не замечать. Правда, при мысли о таком будущем Дика охватывала беспросветная тоска.

   И все же он делал то, что полагалось делать. Был предупредителен, внимателен, отправлял девушке цветы и даже потратил некоторое время на выбор действительно красивого кольца, чтобы подарить его Фрэнни в день помолвки… А когда все формальности были соблюдены, Ричард в первый раз за два года напился до полного умопомрачения. К счастью, делал он это в компании маркиза Алтона, и Патрик доставил его домой в целости и сохранности.

   На следующий день, проспавшись, Ричард понял, что должен увидеть Джеймса и узнать у него, точно ли с Джейн все в порядке. И еще ему нужно было сбежать. От себя самого…

   Вот так и обстояли дела той ночью, когда Дик, уставший и запыленный, добрался до замка Райли. Наверное, правильней было поискать гостиницу в Тингейме — до него оставалось чуть меньше мили, – но, немного подумав, молодой человек решил явиться к Джеймсу. В последнюю встречу граф приглашал Ричарда к себе в любое время… можно полагать, он имел в виду не только день, но и ночь. Заключив сделку со своей совестью, Дик зашагал по широкой центральной аллее к темной громаде замка.

   В конце парка, совсем рядом с эспланадой, звенел струями огромный фонтан, на мраморном бортике которого сидела девушка в белом платье, больше похожем на нижнюю рубашку или… саван. Она казалась просто скульптурой, и Дик совсем растерялся, когда изящная «статуя» повернула голову, посмотрела на припозднившегося гостя, а потом вскочила на ноги и бесшумно, но очень быстро побежала прочь, под защиту старых деревьев.

   Эта фигура, эти движения… Ошибка была исключена! Ричард швырнул саквояж на землю и бросился догонять прекрасное видение.

   — Джейн! — крикнул он в отчаянии. — Джейн! Подождите!

   Но белое платье мелькнуло и исчезло за высокими зарослями рододендронов. Охваченный азартом преследования, Дик споткнулся в темноте об торчащий из земли корень и чуть не упал, а когда все же миновал кустарник, беглянки и след простыл.

   — Джейн!

   Тишина. Ни звука, ни шороха…

   — Джейн!!!

   В ярости Ричард ударил кулаком по стволу большого дуба, рядом с которым остановился. Боль хлестнула по руке, позволив опомниться.

   Джейн была здесь. Он видел ее. Пусть даже и не успел разглядеть лицо. Но движения узнал. Только что она делает рядом с замком, да еще и в таком виде?

   Ревность болотной гадюкой вползла в душу, отравляя ее своим ядом. Как там говорил Джеймс: «Мы с тобой по-прежнему не друзья»? Быть может, правильней сказать — по-прежнему враги?

   Перед глазами встала омерзительная картина, как граф, лежа в постели, обнимает Джейн, обсуждая с ней содержание писем наивного «потомка лавочника». А она…

   Забыв о брошенных у фонтана вещах, взбешенный Ричард быстрым шагом направился к замку. Он хотел знать правду, какой бы та ни оказалась. Немедленно. Даже если придется собственноручно вытащить Джеймса из кровати.

   Мощные двери замка были закрыты, и Дик заколотил по ним кулаками, вымещая свою злость.

   Ждать пришлось долго, пока наконец не щелкнул засов и не открылась одна из тяжелых створок. Молодой взъерошенный слуга с удивлением уставился на Ричарда.

   — Что… — только и успел сказать заспанный бедняга, прежде чем его сгребли за грудки и встряхнули, приподняв над полом.

   — Где Джеймс?! — зарычал Дик.

   — Но… сэр… — промямлил юноша.

   — Показывай дорогу!

   Ричард был уже не в том состоянии, чтобы разводить церемонии. Он хотел только одного — ворваться в спальню к своему недругу и выбить из него признание. Перехватив за шиворот перепуганного слугу, Дик подтолкнул его к парадной лестнице.

   — Что тут происходит? — раздался голос откуда-то сверху.

   Вниз по ступеням сошел хмурый камердинер Джеймса со светочем в руке.

   — Сэр… этот джентльмен… — промямлил юноша, заикаясь.

   — Мистер Кавендиш. Вы опять пьяны? — невозмутимо поинтересовался Томас, разглядывая гостя. — Будьте любезны, отпустите Джека, он ни в чем не виноват. Неужто у вас закончился виски и потому вы явились к милорду, чтобы продолжить празднование помолвки с мисс Тальбот? Мы уже в курсе последних новостей, примите мои поздравления! А теперь можете отправляться восвояси. Граф спит. Видите ли, в отличие от вас, он ведет размеренную жизнь и привык отдыхать по ночам.

   Поставив юношу на пол, Дик направился к Томасу.

   — Где… Джеймс?! — прорычал он, с трудом удерживаясь от желания ударить наглого камердинера. — Еще раз повторяю… где… Джеймс?!

   — А я еще раз повторяю — он спит… в отличие от вас. И если вы желаете с ним общаться, приходите с утра, когда протрезвеете!

   Камердинер графа не выглядел ни испуганным, ни даже встревоженным, и Ричард вспомнил, с какой легкостью Томас как-то раз уложил его на обе лопатки. Правда, в тот день Дик действительно был нетрезв, но…

   Обстановка накалилась, и кто знает, чем все могло закончиться, если бы сверху не донесся недовольный голос графа:

   — Кто-нибудь может мне объяснить, что, черт побери, происходит?!

   Спустя несколько секунд на ступенях появился взъерошенный Джеймс. Смятый ворот белоснежной сорочки выбивался из-под шелковых лацканов темно-бордового домашнего халата. Заметно было, что лорд Сеймурский одевался впопыхах и притом самостоятельно.

   — Ричард?! — удивился он, увидев гостя. — Какими судьбами? Что-то случилось?

   В голосе графа звучало неподдельное беспокойство, и ярость Дика начала угасать. Сейчас Джеймс менее всего напоминал прежнего ненавистного врага — ни высокомерия, ни желания унизить. Скорее уж друга, встревоженного неожиданным визитом. Если, конечно, это не было маской…

   За прошедшие два года лорд Сеймурский почти не изменился, разве что перестал напоминать без пяти минут покойника. Свежий воздух и здоровый образ жизни пошли ему на пользу.

   — Я видел Джейн, — произнес Ричард, с вызовом глядя на Джеймса. — Только что. И хочу с ней поговорить.

   — Прости, но… о какой Джейн ты говоришь?

   Граф казался смущенным и озадаченным.

   — О той самой Джейн Стэнли… или… Джейн Вульф. Я только что встретил ее у фонтана! — упрямо повторил Дик.

   Камердинер и хозяин замка переглянулись, и это не укрылось от внимания гостя.

   — Вы ведь знаете, о чем я говорю! — тут же сказал Ричард. — Джейн здесь! И я хочу ее видеть!

   — Джек, — обратился граф к молодому слуге, который изо всех сил старался быть незаметным, — разбуди и приведи сюда человек пять. Кого угодно. И не трепи языком. На вопросы не отвечай. Скажи — мой приказ.

   — Сэр?

   Томас вопросительно посмотрел на хозяина, но тот лишь нервно пожал плечами и обратился к Дику:

   — Мне очень жаль, но ты ошибся. Я не встречался с Джейн с того момента, как она покинула Ландерин два года назад.

   — Тогда кого я видел в парке?

   Ричард начал терять терпение. Он верил своим глазам, и ошибка полностью исключалась, следовательно, сейчас его пытались обмануть.

   Джеймс спустился в холл и встал напротив гостя, вынужденно задрав голову — граф был намного ниже ростом, чем его друг.

   — Боюсь, ты видел Белую леди, — произнес он. — Джейн нет в этом замке.

   — Белая леди? Кто это?

   — Призрак леди Уорден, проклявшей мой род. Он довольно часто появляется в парке. Я понимаю, поверить в это трудно, потому и велел позвать слуг. Можешь спросить кого угодно из них, есть ли в замке женщины, кроме экономки и горничных.

   — Джеймс, ты считаешь меня идиотом? — нахмурился Ричард, не желая слушать всю эту чушь про призраков.

   — Я не считаю тебя идиотом. Но, повторюсь еще раз, Джейн Стэнли здесь нет.

   — Ну конечно, а я, значит, гонялся за призраком, который, удирая от меня, проявил слишком много прыти, — хмыкнул Дик. — И с каких это пор духи боятся людей?

   — А ты большой знаток потустороннего? Спиритизмом не увлекаешься? — иронично улыбнулся Джеймс. — Может, она хотела заманить тебя в ловушку или просто играла с тобой. Я понятия не имею, что у нее на уме. И, честно признаюсь, не интересуюсь подобными вещами. Кроме того, скажи, как она выглядела? Что на ней было надето?

   — К чему ты клонишь? — спросил Ричард, но все же ответил: — Белое… платье или, скорее, нижняя рубашка.

   — Так я и думал… — Джеймс весьма фамильярно похлопал гостя по плечу. — Саван, Дик, это был саван. Ты много знаешь женщин, которые гуляют в парке, надев на себя саван? По меньшей мере, это странно. Для нормальной женщины, конечно.

   В холл спустились заспанные слуги. Ричард, все еще не веря графу, обратился к молоденькой горничной:

   — Будьте любезны, позовите сюда миссис Вульф.

   — Сэр? — растерянно переспросила служанка, оглядываясь на хозяина.

   Джеймс невозмутимо велел ей:

   — Делай, что он требует.

   — Да, сэр. Если вам так угодно, — поклонилась девушка: — Но, быть может, вы сообщите, где остановилась эта леди?

   — А разве она не в Райли? — продолжил настаивать Дик, уже понимая, что ситуация выглядит абсурдно.

   — Нет, сэр. В замке сейчас нет никаких гостей… кроме вас, сэр, — снова поклонилась горничная.

   — Совсем никаких? И миссис Стэнли тоже нет? — Ричард обвел взглядом слуг, но ничего подозрительного не заметил.

   — Нет, сэр. У нас уже давно не было гостей, — подтвердил один из них.

   — Можете идти, — небрежным жестом Джеймс отпустил слуг, потом обернулся к Томасу и приказал: — Проследи, чтобы для мистера Кавендиша приготовили спальню, а мы пока посидим в гостиной.

   — Мне нужно сходить за вещами, — спохватился Дик. — Преследуя Джейн, я бросил саквояж у фонтана.

   — Распорядись! — велел граф камердинеру, а потом повернулся к гостю. — Идем, вещи принесут, а тебе нужно прийти в себя. Хорошо, что Белая леди не заманила тебя в какую-нибудь яму или к обрыву. За призраками ходить опасно. Мои арендаторы такие жуткие истории рассказывают... Но… ты жив и я очень рад этому обстоятельству. И, к слову, неплохо выглядишь. Дела пошли в гору?

ГЛАВА 3 — Старый знакомый

У Фрэнни чуть сердце не разорвалось, когда, услышав уханье совы, она повернулась и обнаружила шагах в десяти от фонтана Ричарда Кавендиша. Несколько мгновений девушка стояла, замерев и не веря глазам, а потом бросилась прочь, под защиту деревьев.

   К счастью, Дик растерялся ничуть не меньше. Только благодаря этому Франческе удалось сбежать. Миновав заросли рододендронов, она спряталась за широкий ствол векового дуба и замерла, моля бога, чтобы ее убежище не обнаружили, и одновременно мечтая о совсем ином.

   Ей хотелось и смеяться, и плакать. Ричард приехал. Сам. Не так важно, почему. Главное — приехал.

   Ведь они чуть не разминулись. Если бы Франческа поддалась первому импульсу и сразу уехала в Ландерин… У нее даже основания были — около двух пополудни с Джеймсом через кристалл связался поверенный. Новости оказались пренеприятные — в минувший полдень в Ландерине взорвался еще один экипаж. Акции Общества опять упали. Чуть позже на связь вышел управляющий графа Уинчестера и сообщил о внеочередном собрании совета директоров. Джеймс должен был еще вечером отправиться в Ландерин, но отложил отъезд до утра — в основном из-за Фрэнни. Мертвая Франческа хотела хоть немного побыть в своей комнате и подумать, что делать дальше.

   — Джейн!!!

   Полный отчаянья крик заставил беглянку вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. Она чуть не шагнула из убежища, но… звали Джейн. Ричард принял мертвую Фрэнни за миссис Стэнли…

   Выждав, когда гость уйдет, девушка добежала до потайного хода, ведущего в замок, опрометью влетела в комнату Джеймса, забинтовала грудь, надела мужскую одежду, наскоро скрепила волосы заколкой и спрятала все улики. Только после этого граф Сеймурский изволил выйти к гостю.

   Заставить Ричарда усомниться в увиденном оказалось куда проще, чем Джеймс полагал. Во всяком случае, расспросив слуг и удостоверившись, что ни о какой миссис Стэнли, равно как и о миссис Вульф, в Райли не знают, Дик позволил увести себя в гостиную.

   — Если бы ты предупредил, что приедешь, я бы отправил за тобой экипаж, — граф с комфортом расположился в кресле напротив гостя.

   Между ними находился резной чайный столик, на котором, по распоряжению хозяина, расторопные слуги уже начали сервировать то ли слишком поздний ужин, то ли совсем уж ранний завтрак.

   — Я не хотел тебя беспокоить, но понял, что мне нужно задать несколько вопросов и… приехал.

   Ричард задумчиво разглядывал старинную картину, украшающую стену над камином — портрет почтенных родителей нынешнего графа Сеймурского.

   — И что за важные вопросы привели тебя в Райли в столь поздний час? — спросил Джеймс, стараясь не выказывать свою заинтересованность.

   — Вот так сразу? — хмыкнул Дик, непринужденно закидывая ногу на ногу. — Что ж, изволь. Меня интересует, передавал ли ты мои письма Джейн?

   — Она их получила, — кивнул граф. — Все до единого.

   — И прочитала?

   — Да, насколько я могу судить.

   Ричард помрачнел.

   — А сейчас… с ней все в порядке? Она жива? — спросил он, мигом растеряв спокойствие.

   — Зачем тебе это? — Джеймс беспечно пожал плечами. — Я знаю, что ты нашел себе девицу по вкусу, так какое тебе дело до миссис Стэнли? И, к слову, поздравляю с помолвкой. Как ты решился на этот шаг?

   Дик не ответил, продолжая рассматривать картину. Вид у него был вовсе не радостный.

   — Джейн не ответила ни на одно из моих писем, — Ричард избегал смотреть на графа. — Через две недели я сдаю экзамен на звание барристера и смогу достойно содержать семью, — каждое произнесенное слово было пропитано горечью и безысходностью, словно речь шла не об успехах, а о самых настоящих поражениях. — Франческа Тальбот не лучше и не хуже прочих. И… какая, к черту, разница?

   — Да… На счастливого жениха ты совсем не похож, — заметил Джеймс. — Но тогда зачем было затевать помолвку?

   Ричард поморщился, словно от боли, но вместо ответа спросил, посмотрев в глаза графу:

   — Так с Джейн все в порядке?

   — Да.

   — Хорошо, — Дик отвернулся и невидящим взглядом уставился в темную пасть неразожженного камина.

   — Зато с тобой, как вижу, все совсем не в порядке.

   Джеймс с тревогой смотрел на кузена, и ему очень не нравилось то, что он видел. Графу уже доводилось наблюдать подобный погасший взгляд… Дядя. В тот день, когда невеста вернула ему кольцо, в глазах Питера Кавендиша поселилась такая же пустота.

   Не говоря ни слова, Джеймс встал и, подойдя к бару, достал оттуда бутылку виски и два стакана.

   — Тебе сейчас нужен не чай, — сказал он.

   — Пожалуй, — через силу улыбнулся Дик. — И все-таки там, у фонтана, была Джейн. Готов поклясться, что это она.

   Граф покачал головой. Он-то знал, что миссис Стэнли — Джеймс предпочитал именно эту фамилию — не существовало в этом мире уже долгие два года. Ненужная шляпка с вуалью пылилась где-то на дне сундука с одеждой, а большая часть платьев отправилась к старьевщику, и даже женская боевая трость находилась в изгнании в недрах оружейной.

   Лорд Сеймурский плеснул виски в стаканы. Подал один из них Ричарду, сел обратно в кресло.

   Пригубил напиток. Терпкая жидкость приятно обожгла язык, оставив на нем вяжущий привкус дубовой бочки.

   — Белая леди не просто так приняла облик Джейн. Ты все никак не выбросишь ее из головы, — задумчиво произнес хозяин замка.

   Дик попробовал виски. Еле заметно улыбнулся.

   — «Мы с тобой по-прежнему не друзья, чтобы говорить на такие темы», — процитировал он по памяти слова, произнесенные Джеймсом два года назад перед отъездом в Райли.

   — Быть может, нам пора ими стать?

   Граф выжидающе посмотрел на кузена.

   — Быть может…

   Взяв бутылку со стола, Ричард налил себе еще. Взглядом предложил поухаживать за Джеймсом, но тот качнул головой и поднял свой стакан, в котором почти не убавилось виски.

   — Допустим, я устрою тебе встречу с Джейн…

   Дик замер. В его глазах отразилось крайнее смятение.

   — Что ты будешь делать дальше?

   Граф затаил дыхание, с азартом хищника наблюдая за гостем.

   — Не знаю… — Ричард поставил бутылку на место, сделал большой глоток виски и откинулся на спинку кресла. — Я ведь по-прежнему понятия не имею, кто она. Только то, что рассказывал ты. Джейн заставила меня дать ей слово… — молодой человек глубоко вздохнул. — Она запретила интересоваться ее прошлым и настоящим.

   — И ты?..

   — И я не интересовался, — Дик задумчиво смотрел в стакан, покачивая его в руке. — Но знаю одно — даже если всем она известна как Джейн Вульф или Стэнли, это все равно ненастоящее имя…

   В гостиной повисла мертвая тишина. Ричард допил виски, добавил, потом еще, а Джеймс смотрел на него и понимал — у них нет выбора. Миссис Стэнли должна вернуться, и брошь поможет скрыть ее настоящее лицо. А потом… даже если Томас и прав… хуже, чем есть, уже не будет.

   — Два года назад Джейн попросила рассказать тебе, что она старше, чем ты думал, а еще – что замужем и у нее есть сын, — заговорил граф. — Но это ложь. Она немногим младше тебя и одинока. У нее нет даже родителей… и никогда не было мужа. А имя… Я могу назвать только одно — Джейн...

   После этих слов наступило затишье, как перед грозой. Воздух сгустился и будто наэлектризовался. Джеймс смотрел на окаменевшее лицо гостя, уже готовясь уворачиваться от его кулаков. Но вместо этого в руке Ричарда с отвратительным хрустом треснул, а потом рассыпался на осколки, стакан. Наполняя гостиную крепким резким запахом, на пол пролился виски.

   Вскочив и швырнув осколки на пол, Дик, не чувствуя боли, выдернул из ладони вонзившийся в нее кусок стекла. Отбросив его, отвернулся от кузена. Поднял правую руку, словно намереваясь закрыть ею лицо, но потом бессильно опустил ее. Издав то ли стон, то ли рычание, резко развернулся к графу.

   — Ты…

   Даже невероятная ловкость не помогла Джеймсу вовремя покинуть уютное кресло и увернуться от взбешенного Ричарда. Лорда Сеймурского подняли за грудки точно так же, как до этого слугу.

   — Почему. Ты. Мне. Не сказал?! — сквозь зубы рычал Дик, встряхивая графа, словно охотничий пес — настигнутого зайца.

   — Я и сейчас не должен был!

   Джеймс пытался вывернуться. Тщетно. Волосы растрепались, несколько прядей выбилось из прически. Должно быть, вид у высокородного лорда стал совсем уж жалкий, потому что Дик, брезгливо скривив губы, швырнул его обратно в кресло.

   Кровь из порезанной руки кузена заляпала ворот белоснежной сорочки графа и теперь стекала на пол тонкой струйкой, но, казалось, Ричард этого даже не замечает.

   Джеймс повернул голову к выходу и крикнул:

   — Эй, кто там, разбудите мистера Хартмана! Пусть захватит бинты!

   Дверь приоткрылась, к ним зашел Томас. Удостоверившись, что хозяин в полном порядке, он поклонился и отправился за доктором.

   — Покажи руку, — потребовал Джеймс. — Вдруг там еще осталось стекло.

   — Без тебя разберусь, — буркнул Дик, возвращаясь на место.

   Однако ладонь он все же осмотрел, самостоятельно вытащив из нее еще пару небольших осколков.

   Вскоре явился взволнованный доктор Хартман. Увидев кровь, стекающую с руки Ричарда, он тут же сгреб в сторону всю посуду с чайного столика и без промедления занялся пациентом. Осмотрев глубокий порез, врач удивленно приподнял брови, потом принюхался и, повернувшись к Джеймсу, распорядился:

   — Сэр, налейте мистеру Кавендишу еще стакан того, что вы тут пили. Придется сделать несколько швов. И еще подержите его, чтобы не дернулся ненароком. Впрочем, наверное, нужно позвать кого-то из слуг, вам вряд ли хватит сил…

   — Не извольте беспокоиться, — заверил его Дик. — Дергаться не буду. Не в первый раз. Это всего лишь рука.

   — Как скажете, сэр, — доктор извлек из саквояжа все необходимое.

   — Так ты нальешь мне еще виски? — спросил Ричард у Джеймса, неожиданно улыбнувшись — светло, радостно, словно случилось что-то по-настоящему волшебное. — Мистер Хартман разрешил!

   — Ну если разрешил...

   Граф выполнил просьбу кузена.

   Осушив стакан одним махом, Дик положил руку на стол и сообщил:

   — Я готов!

   Как и обещал, он не дернул даже пальцем. Сидел и улыбался своим мыслям, будто не чувствуя боли. Глядя на него, Джеймс готов был сквозь землю провалиться, понимая, почему Ричард вдруг стал таким счастливым.

   Джейн. Во всем виновата Джейн. Если бы только Дик знал…

***

— Не надо! Не убивайте меня, пожалуйста! — заплакала маленькая девочка.

   Звук удара. Кто-то упал на пол.

***

Джеймс резко сел на кровати, оглядываясь по сторонам.

   Темно. Слабо колышутся шторы на окне.

   Не глядя хлопнул рукой по светочу.

   На сей раз это было уже не прошлое. Не случалось с ним такого никогда.

   И кто кричал? Юный Джеймс? Не слишком похоже, хотя детские голоса не так-то просто отличить. А девочка? Фрэнни? Но граф не мог припомнить ничего подобного в своей жизни, хотя где-то глубоко скрывалось смутное ощущение, будто такое все же было… но когда?

   Встал, накинул халат. Нервно заходил по комнате. Так и не пришлось ему поспать в комнате Фрэнни. Ричард спутал все планы. Но… Джеймс был рад его приезду.

   Ничего. Снотворное поможет. Оно почти всегда помогает. Или не ложиться, а продумать пока появление Джейн в Ландерине? Как раз и повод есть. Расследование взрывов — хорошее занятие для леди-детектива.

   Взяв в руки заветный флакон, Джеймс открыл его и даже поднес к губам, но передумал. Захотелось пройтись немного перед сном. Нет, Фрэнни выходить было опасно, но сам граф, как хозяин замка, мог бродить везде, где только вздумается.

   Время близилось к рассвету. За окном брезжили утренние сумерки.

   Выбрав в гардеробе серый твидовый костюм для прогулок, Джеймс быстро оделся и спустился в холл. Странно, но входная дверь оказалась незапертой. Уже догадываясь, кому еще не спится в эту ночь, граф выбрался из замка.

   Легкие сгустки предутреннего тумана вились у ног, мелкими каплями оседая на одежде. Было как-то по-особенному промозгло, но вместе с тем... уютно. Тихо шелестела листва на деревьях, а где-то в глубине парка выводил свою звонкую трель одинокий соловей. Запах влажной травы, листвы и цветов кружил голову обещанием невероятных чудес. Казалось, сделай всего пару шагов — и весь мир падет к твоим ногам, но... Джеймс, как и мертвая Фрэнни, знал цену таким иллюзиям — слишком часто обоим приходилось бывать во власти мечтаний о несбыточном...

   Как и ожидалось, Ричард сидел на мраморном бортике фонтана, глядя в конец аллеи. Туда, где просыпающееся солнце потихоньку расцвечивало небо розовыми красками. Свежий утренний ветер трепал короткие светло-русые волосы Дика и играл с рукавами его белой сорочки. Оставалось лишь гадать, как любитель ранних прогулок еще не замерз — Джеймсу было прохладно даже в пиджаке.

   Граф специально старался ступать громче и несколько раз даже слегка шаркнул ногами по дорожке, чтобы не напомнить кузену о бесшумной походке Фрэнни.

   — Не спится? — спросил Ричард, не оборачиваясь.

   — Да. Есть немного, — Джеймс сел на бортик рядом с кузеном. — А ты почему не в кровати? Рука болит? Хочешь, дам снотворное?

   — Нет, ничего у меня не болит.

   Дик по-прежнему не смотрел на собеседника. Казалось, все его внимание было обращено к горизонту, небо над которым потихоньку насыщалось яркими красками.

   — И что ты собираешься делать дальше? — не выдержал Джеймс.

   — Жить, — губы Ричарда дрогнули в мимолетной улыбке.

   — Хороший план, — хмыкнул граф. — Значит ли это, что я могу не организовывать тебе встречу с Джейн Стэнли?

   Светло-голубые глаза Дика с усмешкой посмотрели на кузена.

   — Это значит, что ты как можно быстрее организуешь нашу встречу, — прозвучал ответ. — Кстати, а почему Стэнли? Ты ведь говорил, что ее настоящая фамилия — Вульф.

   — Фамилия, под которой она живет как частное лицо — Стэнли, но все знают ее как Джейн Вульф, — не моргнув и глазом соврал Джеймс. — Считай, что это ее рабочий псевдоним. Но черт бы с ней, с фамилией. Ты лучше скажи, как же твоя невеста?

   — Какое это имеет к ней отношение?

   — Самое непосредственное, если ты, конечно, не собираешься предложить Джейн место своей любовницы, — граф почувствовал некоторое раздражение — из Ричарда каждое слово приходилось буквально вытягивать клещами, а Джеймс очень хотел заранее узнать, чего ждать от встречи.

   — Не собираюсь.

   Розовые оттенки на небе потеснила золотисто-оранжевая полоса, которая постепенно становилась все более широкой и яркой.

   — В таком случае, мисс Тальбот придется непросто, — граф отважился на последнюю попытку разговорить Дика.

   — Возможно.

   — Да ты сегодня общителен как никогда, — Джеймс замолчал, слушая соловьиные песни и наблюдая за изменчивыми красками восхода.

   Где-то за рекой, окружающей владения лорда Сеймурского, закукарекал петух.

   — Не о чем пока общаться. Ничего не случилось. Она читала мои письма. И не ответила на них…

   Дик завороженно наблюдал за восходом солнца. Сначала за черной линией горизонта, по ту сторону туманных полей, появилась крошечная, ослепительно яркая точка. Спустя несколько ударов сердца она превратилась в краешек солнечного диска, который быстро поднимался, заливая небосвод золотисто-алыми красками нового дня.

   — У нее есть причины… — граф осекся на полуслове, увидев в конце аллеи — там, где находились подъездные ворота, — чей-то кэб. — Интересно, кто бы это мог быть? — озадаченно произнес он и, поднявшись с бортика, отправился узнавать, кого принесло в гости в столь раннее время.

   Не дожидаясь приглашения, Ричард последовал за хозяином замка.

   Усталые лошади пытались дотянуться до короткой травы, кучер дремал на облучке, а у запертых ворот стоял одетый по-дорожному коренастый мужчина с роскошными усами.

   — Инспектор Стрикленд? — удивился Джеймс, узнав приезжего.

   — Доброе утро, милорд, — поклонился полицейский и, посмотрев на Дика, поздоровался уже с ним: — Доброе утро, мистер Кавендиш. Не ожидал вас встретить в Райли.

   — Я сам не ожидал, что приеду, — признался Ричард, в меру возможностей помогая открывать ажурные, но довольно увесистые створки ворот, чтобы впустить полицейский кэб на подъездную аллею.

   — Но, пожалуй, ваше присутствие очень кстати, — посмотрел инспектор на Дика.

   — Что-то случилось? — спросил Джеймс, протягивая Стрикленду ладонь для рукопожатия, подчеркивая тем самым свое искреннее уважение к гостю.

   — Да, к сожалению. А что произошло с вами, мистер Кавендиш? — полицейский обратил внимание на перебинтованную руку Ричарда.

   — Ничего особенного. Стакан разбился.

   — Очень неудачно он у вас разбился, — заметил инспектор.

   Граф объяснил кучеру, как добраться до конюшни и что сказать слугам — некоторые из них к этому времени уже должны были проснуться. Когда кэб укатил восвояси, лорд Сеймурский вместе с гостями неторопливо направился к замку.

   — Так чем я могу быть вам полезен? — спросил Джеймс, с усмешкой заметив, как загорелись глаза инспектора при виде розовых кустов, высаженных вдоль аллеи.

   Еще два года назад Стрикленд поразил графа своей совершенно непонятной страстью к этому колючему символу Альбии, что украшал государственный герб.

   — А вы не догадываетесь? — спросил следователь, не отрывая взгляда от пышных растений с уже набухшими бутонами — весна в этом году выдалась ранняя.

   — Понятия не имею, — ответил граф. — Вы слишком многого от меня хотите, инспектор. Я уже два года не появлялся в Ландерине и не участвовал в светской жизни. Веду спокойное сельское существование. В утренней газете мне тоже не попадалось интересных новостей… за исключением одного объявления… — Джеймс бросил косой взгляд в сторону Ричарда, — но оно не относится к вашему приезду. Вот разве что днем мне сообщили неприятную новость про взрыв экипажа…

   Услышав последние слова графа, инспектор удовлетворенно кивнул и спросил:

   — Милорд, вы точно уверены, что два года не были в Ландерине?

   — Да, — без тени сомнения ответил Джеймс.

   — Что ж… — Инспектор резко остановился, разглядывая розовый куст, по мнению Джеймса, совершенно такой же, как и все остальные. — Скажите, а это, случайно, не «Герб Альбии», за который ваш садовник получил первый приз на позапрошлой летней выставке Королевского Садоводческого Общества?

   — Какой герб? — опешил граф. — Где?

   Дик тоже, в свою очередь, одарил инспектора озадаченным взглядом, но ничего не сказал.

   — Да вот же!

   Стрикленд с благоговением указал на полураспустившуюся розу. Ее лепестки были белыми, но с широкой красной каймой.

   — Если хотите, чуть позже я познакомлю вас с моим садовником, чтобы тот провел экскурсию, — поспешно предложил Джеймс, чувствуя себя до крайности неловко — он понятия не имел, как называется большая часть многочисленных растений, высаженных в графском парке. Лорд Сеймурский, как ему и полагалось, был не слишком большим любителем ботаники.

   — Инспектор, вы всех до предела заинтриговали. Настало время удовлетворить наше любопытство! — Ричард поспешил на выручку кузену.

   — Я и сам заинтригован, — пробурчал инспектор себе под нос. — А не припоминаете ли вы, милорд, где были четырнадцатого апреля сего года?

   — Там же, где и обычно. Здесь. Я уже говорил, что не уезжал из Райли.

   — И вы абсолютно уверены в этом?

   — Абсолютно. А в чем дело? — Джеймс не понимал, что происходит, но дурное предчувствие поселилось в его душе.

   — Дело в том, что четырнадцатого апреля сего года у мистера Кроуфорда была назначена встреча с вами в ресторане «Критерион»… в Ландерине. Известно, что эта встреча состоялась.

   — Кроуфорд? — переспросил граф. — А кто это?

   — Джастин Кроуфорд. Один из управляющих вашего Общества. Он занимался вопросом закупок.

   — Фамилия кажется мне знакомой, — сказал Джеймс, немного подумав. — Кажется, два года назад на совете директоров мы обсуждали и утвердили его кандидатуру. Имени не помню, но, вроде, это действительно был Кроуфорд. Однако могу заверить — в апреле я с ним не встречался.

   — Тогда скажите, это ваша подпись?

   Стрикленд вытащил из нагрудного кармана кристалл памяти. Взяв его в руки, Джеймс закрыл глаза, настраиваясь на восприятие записи, и увидел перед внутренним взором документ о приобретении партии заготовок для создания артефактных мобилей, подписанный… именем графа Сеймурского.

   — Ничего не понимаю, — пробормотал он, растерянно глядя на Дика. — Подпись похожа на мою, но я никогда не видел этого договора. И… «Саломея» — что за компания? В первый раз о такой слышу.

   — Однако в документе вы указаны как ее владелец, — заметил Стрикленд.

   — Разрешите? — Ричард взял кристалл и некоторое время стоял неподвижно, разглядывая договор. — «Саломея»… Хм… Подпись действительно похожа на твою. Очень даже похожа. Но разве Общество не само создает заготовки?

   — Хороший вопрос, — поддержал его Джеймс. — Вообще-то у нас есть собственный производственный цех, где выращиваются кристаллы. Зачем покупать их у другой компании?

   — Ситуация определенно становится интересной, — со вздохом произнес инспектор. — Видите ли, милорд, это уже не первый заключенный вами контракт на поставку заготовок…

   — Не первый? — расширил глаза граф. — Но я… не понимаю. Инспектор, здесь какая-то ошибка… уверяю вас...

   — Милорд, вы ведь уже знаете про взрыв экипажа, принадлежавшего лорду Флэтчеру. Погиб шофер. Но, к сожалению, это тоже не все новости, — сощурил глаза Стрикленд, словно пытаясь проникнуть в мысли графа.

   — Взорвалось еще что-то? — предположил Ричард.

   — Нет. Зато минувшим вечером покончил с собой Джастин Кроуфорд. На его столе нашли прощальное послание и договора, один из которых я вам уже продемонстрировал. В предсмертной записке бедняга сознавался в том, что приобретал дешевые заготовки в компании «Саломея» в обмен на вознаграждение, которое выплачивал ему… граф Сеймурский. Кроме того, в календаре мистера Кроуфорда была запись о встрече с вами как раз четырнадцатого апреля, в дату заключения последнего договора.

   — Что?!

   Джеймс мельком посмотрел на Ричарда и почему-то вспомнил их первую встречу в Даргфорде. Тогда Дик защитил кузена от пятерых старших студентов. Теперь ситуация выглядела намного опасней — в тюрьму графу попадать нельзя. Лучше смерть. Что-то до предела трусливое шевельнулось в душе Джеймса. Страшно захотелось хотя бы взглядом попросить Ричарда о поддержке и защите, но лорд Сеймурский решительно оборвал этот порыв.

   — Я арестован? — спросил он, нарочно отступив на шаг от гостя и гордо вскинув голову.

   — Исходя из того, что вы нам рассказали, оснований для ареста слишком мало! — тут же вмешался Дик.

   Джеймс украдкой вздохнул — кузена никогда не приходилось просить о помощи. Глупо было сомневаться в том, что он не останется в стороне.

   — Я приехал сюда вовсе не за этим! — Инспектор примирительно поднял руки. — Мистер Кавендиш прав — никаких оснований для ареста нет. Вина графа не доказана. Более того, это дело поручили мне, а я привык доверять своему умению разбираться в людях. Вы, милорд, не похожи на человека, который будет вести настолько грязную игру. Да и чего ради? Вряд ли доходы от сделок с «Саломеей» хотя бы немного сопоставимы с доходами от Общества. Но вынужден признать — пока все факты указывают на вашу вину. Надеюсь, что у вас есть надежное алиби на все те дни, в которые были подписаны договора.

   Джеймс постарался ничем не выдать своих опасений. Комната Фрэнни. А что, если все даты приходились на мнимые отъезды Джеймса из Райли? Как тогда доказать свое алиби? Если кто-то хотел подставить графа, то наверняка озаботился соглядатаем в замке. Слово Томаса в этом случае не подойдет, а доктор Хартман не будет лгать под присягой — он не навещал свою пациентку в фиолетовой комнате.

   — Я могу переговорить с вашими слугами? — спросил Стрикленд.

   — Да, — через силу ответил Джеймс. — Нам лучше пройти в замок.

ГЛАВА 4 — Друзья

Финансовые махинации и Джеймс? Да никогда. Граф мог убить кого-нибудь на дуэли, но никогда не стал бы связываться с подставными конторами. Слишком мелко для него. Да и какой смысл пытаться выкроить лишний десяток тысяч кингов при состоянии, исчисляемом миллионами?

   Ричард не собирался оставаться в стороне. Почему? Сложно сказать. Может, потому что два года назад Джеймс, рискуя жизнью, помог ему отомстить за гибель сестры. Или потому что в глубине души Дик восхищался своим хладнокровным, решительным и отважным кузеном, чья обманчивая внешняя хрупкость скрывала поистине стальной стержень. Или, как знать, причиной оказалось слабое подобие дружбы, которое пришло на смену прежней ненависти? А есть ли разница? Дик не любил копаться в своих чувствах. Просто делал то, что считал верным, и чутье редко его подводило.

   Когда инспектор отправился опрашивать слуг графа, Ричард увел Джеймса обратно в парк, чтобы поговорить наедине.

   — Почему мне кажется, что алиби у тебя нет? — тихо спросил он, поглядев по сторонам и убедившись в отсутствии лишних ушей.

   — Такое возможно, — сквозь зубы процедил граф, избегая глядеть на кузена.

   — Возможно?

   — Я не знаю, на какие именно даты мне понадобится алиби. Или ты думаешь, что вся эта крысиная возня — моих рук дело? — вспыхнул Джеймс.

   — Нет, я так не думаю. Но меня интересует, почему у тебя может не быть алиби в те или иные дни.

   Граф помолчал некоторое время, скорее всего, раздумывая, довериться ли Ричарду, потом ответил так тихо, что его слова еле удалось расслышать:

   — В деле замешана дама. Я не собираюсь ее компрометировать.

   — Дама, значит…

   Дик зло пнул ботинком небольшой камень. Ревность в который уже раз оскалила свои ядовитые клыки. Джейн. Уж не о ней ли речь? В каких она отношениях с графом? Не подозрительно ли легко Джеймс пообещал помочь организовать встречу? Он будто и не сомневался, что миссис… мисс Стэнли ему не откажет. Но если бы Джейн была любовницей графа, то зачем передавать ей письма? Или, возможно, граф их как раз и не передавал? Впрочем, об этом теперь можно спросить у самой мисс Стэнли.

   И вновь посетила безумная догадка: а если настоящее имя таинственной леди — Франческа? Дик внимательно посмотрел на кузена, прикидывая. Рост… примерно такой же. Про черты лица сказать трудно — мисс Стэнли всегда пряталась под густой вуалью. Наверняка потому, что сходство с братом слишком сильно. Они в детстве были очень похожи. Только как Франческа могла выжить? И зачем потом скрывалась?

   Нет ответа. А Джеймс все отрицает. И потому сложно понять, где заканчиваются домыслы и начинается правда. Фактов слишком мало. Придется подождать. Но ясно одно — кем бы ни оказалась Джейн, на этот раз Ричард не собирается ее отпускать. Ему надоела вечная погоня за призраком.

   — Мисс Стэнли не является моей любовницей, — неожиданно произнес Джеймс.

   — О чем ты? — удивленно спросил Дик, старательно скрывая свое смущение.

   — У тебя все мысли отражаются на лице, — улыбка графа стала такой же иронично-пренебрежительной, как в старые недобрые времена. — Ты ревнуешь. Смею заверить, для этого нет ни малейшего повода.

   — Тебе плохо дается чтение мыслей, — взгляд Ричарда стал пронзительным. — Сейчас я думаю не о том, что Джейн — твоя любовница. Сейчас я снова думаю о том, что она — твоя сестра.

   Мерзкая усмешка графа в какой-то момент стала напоминать гримасу страдания, но спустя мгновение сделалась прежней.

   — Опять эта глупая идея? — ответил Джеймс. — Думаю, при следующей встрече с мисс Стэнли ты убедишься в своей ошибке. Франческа мертва!

   Несмотря на это заверение, в последних словах графа прозвучала такая боль, что Дик еще раз внимательно посмотрел на него. Из-под вечной иронии пробивалось неподдельное горе, которое Джеймс старательно, но довольно безуспешно пытался скрыть. Чувствуя себя отчасти виноватым, Ричард почел за благо сменить направление беседы. Он вполне мог подождать с объяснениями до встречи с Джейн.

   — Я правильно понимаю, что ты предпочтешь остаться без алиби, лишь бы не выдать свою таинственную даму? — спросил Дик.

   — Да.

   — В таком случае, если дело дойдет до судебного процесса, вели своему поверенному нанять мистера Моррисона.

   — Почему?

   — Потому что я по-прежнему работаю на него в Миддл-Темпл и смогу помогать.

   — Зачем это тебе? — Джеймс так пристально разглядывал розовые кусты, что любому стало бы понятно — он сильно встревожен.

   — Ты же сам сказал, что, возможно, нам пора стать друзьями. Думаю, случившееся может быть хорошим поводом для этого. Я предлагаю тебе свою помощь. Как друг, — Дик протянул кузену правую руку.

   Джеймс отвлекся от созерцания кустов и странно блестящими глазами посмотрел на Ричарда, потом перевел взгляд на его забинтованную ладонь.

   — Потомок лавочника предлагает дружбу аристократу? — голос лорда Сеймурского звучал хрипло и тускло.

   Дик, оскорбившись, хотел убрать руку и уйти, но Джеймс не дал ему этого сделать. Тонкие холодные пальцы поспешно обхватили запястье Кавендиша-младшего, не желая потревожить рану на его ладони.

   — Я почту за честь считать тебя своим другом, — произнес граф тихо, а потом уточнил: — Именно другом. Дела юристов оставим юристам.

   — Я тоже юрист, — напомнил ему Дик.

   Джеймс повел плечами и произнес:

   — Как ты понимаешь, сегодня мне придется уехать в Ландерин. На вечер назначен внеочередной совет директоров. Мне нужно на нем присутствовать. Если хочешь, можешь оставаться в Райли сколько угодно...

   — Ни в коем случае. Я приехал лишь для того, чтобы поговорить, и не собирался злоупотреблять твоим гостеприимством, — заверил его Ричард.

   — Тогда воспользуемся моим экипажем для возвращения… А вот и Стрикленд, — последнюю фразу Джеймс произнес сквозь зубы, наблюдая за приближением следователя.

   Дик заметил, как напряжен и насторожен граф и, судя по лицу инспектора, основания у него имелись нешуточные.

   — Нам нужно поговорить. Наедине, — заявил Стрикленд, глядя на Джеймса.

   — Можете говорить здесь. Мистер Кавендиш является моим доверенным лицом, — ни секунды не колебался лорд Сеймурский.

   — Хорошо, — не стал возражать следователь. — Вы уже догадываетесь, о чем я хочу спросить?

   — Догадываюсь, — поджал губы Джеймс.

   — Тогда, быть может, скажете, где находились во время своих отлучек из Райли? Слуги сообщили, что в последние полгода вы часто исчезали на три-четыре дня. В частности, четырнадцатого апреля вас здесь также не было, как и двенадцатого января. Это даты подписания последних договоров с «Саломеей».

   — Если это так, то алиби у меня нет, — преувеличенно спокойно произнес граф.

   — Давайте поговорим начистоту, — Стрикленд вытащил из чехла трубку и принялся неторопливо ее набивать. — Я приехал сюда не для того, чтобы искать преступника, а для того, чтобы убедиться в вашей невиновности. А вы изо всех сил пытаетесь помешать мне это сделать. Между тем, когда молодые люди отказываются от возможного алиби с таким непреклонным лицом, остается предположить лишь одно — наличие в деле прекрасной дамы, которую нельзя скомпрометировать. Я прав?

   Джеймс отвел взгляд.

   — Понимаю. Но вы хотя бы можете мне сообщить, каким именно образом покидали Райли?

   — Пешком, — тут же ответил граф.

   — Значит, женщина, о которой идет речь, живет где-то поблизости, — качнул головой Стрикленд.

   — Нет.

   — Если нет, то как вы до нее добирались?

   — Это не ваше дело! — сжал кулаки Джеймс, на его бледных скулах появились красные пятна. — У меня нет алиби! Что еще вам нужно?

   — Успокойтесь, милорд! — поднял руки Стрикленд, явно не намереваясь давить дальше. — Сейчас я задам один вопрос. Последний. Прошу ответить на него правдиво. Это в ваших же интересах.

   Граф посмотрел на инспектора, немного успокаиваясь.

   — Хорошо. Я отвечу правду. Если смогу. Если нет — промолчу. Даю слово джентльмена, — ответил он.

   — Вы можете мне поклясться, что не имеете отношения к «Саломее» и в первый раз слышите об этой компании?

   — Да, — не раздумывая ответил Джеймс. — А также смею вас заверить, что во время отлучек из Райли я не приближался к Ландерину.

   — Что ж, уже неплохо, — кивнул Стрикленд. — Милорд, я настоятельно рекомендую вам озаботиться тем, чтобы в любой последующий момент иметь железное алиби. И держитесь подальше от Ландерина. Пока вы здесь и на виду у людей, вы в безопасности. Постарайтесь не покидать замок.

   — Это будет сложно осуществить, — признался Джеймс. — Внеочередное собрание директоров Общества состоится этим вечером. Мне придется поехать в Ландерин. Но я постараюсь выполнять ваши рекомендации насчет алиби. К слову, если желаете, можете вернуться в город в моем экипаже. Так будет быстрее, чем трястись в кэбе. Ричард составит нам компанию.

   — Быстрее — это точно, но безопасней ли? — хмыкнул инспектор.

   — Не знаю, — безразлично ответил Джеймс. — Честно говоря, не задумывался. Видите ли, я не боюсь смерти. Рано или поздно она настигает всех, поэтому нет смысла тратить время или душевные силы на то, чтобы бежать от неизбежности.

   Он не врал. Ричард понимал, что граф не красуется, не лукавит — просто говорит то, что думает. И это было страшнее всего.

   «Джеймс не хочет жить», — вновь вспомнились слова Джейн. Но если бы он не хотел — давно бы покончил с собой. Скорее Джеймсу все равно — жить или умереть. И потому иногда он кажется бездушной куклой — в нем все мертво, в нем жизнь лишь теплится. Неужели виной тому гибель семьи? Но это было так давно. Джеймсу тогда исполнилось всего девять лет, а в таком возрасте раны заживают быстро. Нет, наверняка дело не в этом. Или не только в этом. Но тогда в чем еще?

   Дик усмехнулся про себя, когда осознал — в людях его привлекают загадки. Чем их больше, тем сильнее притяжение. Взять хотя бы Джейн. Леди-тайна. А если у нее не останется никаких загадок? Поменяется ли его отношение? Станет ли она для Ричарда обыкновенной женщиной? Такой, как остальные?

   — Ричард! Ты с нами?

   Встрепенувшись, Дик поднял голову и встретился взглядом с Джеймсом.

   — Прости, я задумался.

   — Идем завтракать! И нам пора собираться.

   На губах графа опять играла ироничная улыбка. Он вновь казался веселым и бесшабашным молодым человеком, у которого из всех забот — покер в клубе по вечерам, но Ричард уже не обманывался, как прежде, во время их совместной учебы университете. Они оба стали старше, два года назад повзрослев на целую жизнь.

***

Обратная дорога в Ландерин заняла всего четыре часа. В отличие от лошадей, экипаж с артефактным мобилем не уставал, не требовал остановок, а его скорость значительно превосходила скорость дилижанса. Даже с учетом сборов Джеймса, а также завтрака в Райли, в шесть часов вечера Ричард уже прощался с кузеном, выходя у своего дома на Грин-лейн.

   — Добрый вечер, сэр! — услышав стук входной двери, из кухни выглянул Колин. — Удачно ли прошла поездка? Вы быстро вернулись.

   Камердинер ненадолго исчез из вида, но вскоре появился уже без фартука и с чисто вымытыми руками. Он тут же принял у хозяина цилиндр и перчатки, положил их на место, а потом унес его саквояж в гардеробную.

   — Да, поездка оказалась очень удачной.

   Дик прошел в гостиную. Усевшись на диван, взял с журнального столика вечернюю газету и, закинув ногу на ногу, пробежался взглядом по заголовкам.

   — Но без происшествий, видно, не обошлось, — заметил Колин, обратив внимание на забинтованную руку Ричарда.

   — Ерунда. Небольшой несчастный случай, — успокоил его Дик.

   — Вчера заходили миссис Тальбот с дочерью. Очень расстроились, что не застали вас дома. Оставили визитку.

   — Просили что-нибудь передать?

   — Да, сэр, — поклонился Колин. — Завтра вечером в доме герцога Сомерсета будет большой ежегодный бал-маскарад. Мисс Тальбот хотела, чтобы вы ее сопровождали. Мистер и миссис Тальбот не поедут — это развлечение исключительно для молодых господ.

   Ричард недовольно поморщился. Сейчас мысли о невесте вызывали одно лишь раздражение, а из головы не выходила ситуация с Джеймсом и, чего уж тут скрывать, его обещание устроить встречу с Джейн. Кузен сказал, что наймет мисс Стэнли для расследования взрывов и сдержал свое слово куда быстрее, чем Дик рассчитывал. Еще рано утром граф сделал несколько вызовов через кристалл связи и договорился о том, что леди-детектив приедет в Ландерин в экипаже, специально купленном через представительство Общества в Грейсе. Значит, еще день или два и…

   Неужели он вновь увидит ее? И… она свободна. Джеймс так и не объяснил, почему мисс Стэнли обманывала сначала насчет своего вдовства, потом — замужества, но с этим можно разобраться позже. Пока Ричарду хватало уверенности в том, что встреча состоится. Еще один шанс. Судьба даст ему еще один шанс.

   — Сэр? — донесся до Дика голос Колина.

   Ричард недоуменно уставился на слугу. Он так замечтался, что, похоже, пропустил какой-то вопрос.

   — Я спросил, планируете ли вы быть на маскараде?

   — На каком маскараде? — рассеянно переспросил молодой человек, откладывая в сторону так и не прочитанную газету.

   — Сэр, с вами точно все хорошо? — взгляд Колина теперь выражал беспокойство.

   — Да. Точно, — широко улыбнулся Ричард. — Со мной теперь точно все хорошо.

   — Осмелюсь заметить, когда молодые джентльмены становятся настолько… задумчивыми, это означает одно — они встретили леди, достойную их привязанности. Однако меня смущает, что таким вы сделались лишь после посещения замка лорда Сеймурского…

   — Ты, как всегда, внимателен, — похвалил его Дик. — Я действительно встретил особенную леди, и ты ее знаешь. Это мисс Стэнли.

   — Мисс? — переспросил Колин. — Уж не та ли это миссис Стэнли, — особо выделил он интонацией слово «миссис», — которая наняла меня для вас?

   — Да. Но оказалось, что она не вдова и даже не была замужем… как я узнал, побывав в Райли.

   — Понятно, сэр. Помню, меня очень удивило, что столь юная девушка успела выйти замуж, овдоветь и даже выдержала весь положенный траур.

   — Мисс Стэнли — частный детектив. Все эти два года я пытался с ней связаться и уже потерял надежду, но граф Сеймурский смог помочь. В ближайшие дни Джейн должна приехать в Ландерин.

   — Джейн? — слуга с преувеличенным вниманием посмотрел на хозяина.

   — Да, Джейн!

   Ричард понимал, что радоваться еще рано — это всего лишь встреча. И кто знает, чем она закончится, но на сердце, впервые за два года, было так легко, что хотелось улыбаться и смеяться без всякой причины. Весь мир казался чудесным и прекрасным.

   — Сэр, позволено ли мне будет узнать, как вы намерены поступить с мисс Тальбот?

   — Мисс Тальбот? Она молода и красива, уверен, ее избранник еще найдется, — легкомысленно отмахнулся от него Ричард.

   Колин осуждающе покачал головой, но ничего не сказал, лишь поджал губы и сухо спросил:

   — Сэр, какие будут распоряжения насчет завтрашнего бала? Приобрести вам маску или нужен костюм?

   — Что-то не так? — тут же спохватился Дик, обратив внимание на изменившийся тон.

   — Все так… сэр.

   — Давай, говори! — потребовал Ричард, который за эти годы хорошо узнал Колина и даже, пожалуй, подружился с ним, насколько вообще бывает уместна дружба со слугой.

   — Мне кажется, сэр, вы совсем не думаете о чувствах мисс Тальбот. Она хорошая девушка и не заслуживает такого обращения. Простите, сэр, но таково мое мнение.

   — Она не любит меня, Колин, а я не люблю ее. Эта помолвка — дело рук наших родителей, — произнес Дик, сознавая, что слова слуги более чем справедливы.

   — В отношении мисс Тальбот я не был бы так уверен. Мне кажется, она испытывает к вам сильную привязанность, по меньшей мере, и хорошо бы подумать, как смягчить возможный разрыв.

   Некоторое время Ричард раздумывал над словами Колина. Верный камердинер весьма тактично вернул его с небес на землю, и пусть падение было неприятным, но Фрэнни Тальбот действительно не заслуживала легкомысленного отношения. К счастью, срочно принимать решение не требовалось.

   — Купи мне маску. Я пойду на бал, — сказал Дик.

   — Хорошо, сэр, — смягчилось лицо слуги — похоже, теперь он вполне одобрял решение хозяина.

ГЛАВА 5 — Совет директоров

Перед отъездом Джеймс попросил Томаса задержаться в Райли и присмотреться к слугам, заодно перепроверив рекомендации тех, кто пришел в последние два года. Таких было немного. В основном горничные.

   Не приходилось сомневаться, что кто-то сообщал неведомому недоброжелателю об отлучках хозяина замка. Как он это делал? Вероятней всего, с помощью медальона связи. Стоил такой сравнительно недорого, позволяя общаться лишь с владельцем парного артефакта. Но в данном случае большего не требовалось.

   Томас обещал, что незаметно проверит комнаты персонала. Правда, и он, и Джеймс понимали — наличие медальона лишь позволит обозначить наиболее подозрительных людей, но отнюдь не изобличит настоящего шпиона. В последние годы эти полезные приспособления стали широко распространены. Их, пусть и с трудом, но могли себе позволить некоторые представители низших классов. Слугам в Райли платили хорошо, значит, почти наверняка медальоны связи найдутся у многих.

   Граф обсудил свое намерение со Стриклендом, и инспектор полностью одобрил эту идею, а заодно попросил сообщить ему о результатах. Он, похоже, и впрямь был на стороне Джеймса. Хотелось думать, что виной тому не шефство лорда Сеймурского над полицией — его стараниями теперь каждый констебль имел медальон для связи с управлением, а на вооружении у инспекторов появились новейшие разработки мастеров-артефакторов. Обходилось все это в немалую сумму, но Джеймс мог позволить себе подобную благотворительность. Именно благотворительность. Ему не хотелось бы теперь считать это взяткой.

   В ландеринском особняке был другой персонал. Это сильно облегчало ситуацию, позволяя надеяться, что шпион останется в Райли. При некоторых мерах предосторожности Джеймс рассчитывал избежать появления еще одного соглядатая.

   По дороге в город все в основном молчали. Присутствие доктора Хартмана мешало Ричарду и инспектору завести разговор о последних событиях. Стрикленд задал врачу несколько незначительных вопросов, а потом погрузился в собственные мысли, как и все остальные.

   В начале седьмого Джеймс вышел из экипажа у парадной лестницы своего особняка на Сент-Клер. А на восемь часов в зале для приемов Общества артефакторов был назначен совет директоров. У графа оставалось всего полчаса на то, чтобы переодеться и явиться на Кроуфорд-стрит.

***

Старинный дом с величественными колоннами, беломраморными ступенями и статуями львов у входа. Швейцары в ярких ливреях. Фонари с мощными белоснежными светочами, нещадно потребляющими заряды кристаллов-накопителей. Строгие черные экипажи, высаживающие у входа солидно одетых мужчин. Сегодня вечером здесь собралась деловая элита Альбии — члены совета директоров Общества артефакторов, которое без преувеличения являлось одной из влиятельнейших компаний страны. Размахом его превосходила лишь всесильная Ост-Майсурская корпорация, занимавшаяся торговлей со всеми колониями Альбии.

   Изобретение кристаллов, способных аккумулировать и направлять личную энергию людей, стало одним из величайших открытий человечества наравне с паровым двигателем. Артефакты проникли во многие сферы жизни, потеснив неудобный телеграф, требующий прокладки кабеля; газовые фонари — небезопасные и слишком тусклые; фотографию, не позволяющую передавать естественные краски и объем.

   Единственным, что сдерживало пока экспансию Общества, была высокая стоимость энергии и изготовления продукции. Зато зарядка аккумулирующих кристаллов позволяла даже нищим заработать себе на хлеб. Раз в неделю любой совершеннолетний житель Альбии мог прийти в специальные конторы и, посидев около часа с опустошенным накопителем в руках, получить за его пополнение около двух солидов. Весьма приличная сумма, по меркам простого люда. К сожалению, больше раза в неделю так зарабатывать не получалось — слишком изматывало. Те, кто гнался за подобными «легкими» деньгами, быстро исчерпывали внутренние резервы своего организма и отправлялись в лучший мир от любой самой пустяковой болезни. По этому поводу в самом начале даже начались волнения в низах общества, мол, заправочные конторы специально созданы, чтобы сводить бедняков в могилу. Однако постепенно люди стали более осторожными, и количество несчастных случаев уменьшилось.

   До последнего времени у Общества было лишь два владельца — лорд Уинчестер и лорд Сеймурский. Но из-за событий двухлетней давности компанию акционировали. Теперь Джеймсу принадлежало лишь тридцать шесть процентов акций, а графу Уинчестеру — тридцать четыре. Остальные тридцать процентов находились в руках богатейших людей Альбии — тех, кто нынешним вечером почтил своим вниманием офис компании, расположенный в специально построенном для этого монументальном здании.

   Лорд Сеймурский взошел по лестнице, сменил перчатки, отдал слуге головной убор.

   Весьма холодные приветствия свидетельствовали о том, что на совете Джеймса ждут неприятные вопросы. Даже герцог Эксетер, обычно весьма дружелюбный, сегодня хмуро посматривал на графа и был очень сдержан.

   — Лорд Сеймурский, уделите мне несколько минут своего времени?

   Джеймс вздрогнул и, повернув голову, посмотрел на высокого сухощавого мужчину с темно-каштановыми волосами и легким налетом благородной седины на висках. Умные серые глаза этого человека казались двумя острыми кинжалами. И причины для подобного взгляда были — не без участия лорда Сеймурского дочь и наследник графа Уинчестера отправились отбывать наказание в королевской тюрьме Гримсби.

   — Извольте, — Джеймс без страха поглядел на своего компаньона.

   Шагая по темному дубовому паркету, начищенному до зеркального блеска, они прошли в малый зал для переговоров. Граф Уинчестер закрыл за собой дверь.

   — Присаживайтесь, — указал он на одно из кресел, расставленных вдоль длинного стола.

   Джеймс последовал его совету, старательно пряча замешательство. На прошлом собрании директоров лорд Уинчестер не присутствовал, прислав вместо себя поверенного. И это можно было понять — вряд ли ему доставляло удовольствие встречаться с виновником своего горя.

   — Думаю, Джеймс, нам с вами следует поговорить начистоту, — сказал Уинчестер, устраиваясь за столом напротив собеседника. — У меня было два года, чтобы смириться с тем, что произошло. И сейчас, когда ваши дела так же плохи, как и мои, нам следует объединить силы, чтобы не лишиться львиной доли наших состояний. По этой причине я решил поговорить с вами и объяснить свои планы и намерения. Во многом они зависят и от вашей доброй воли.

   — Неужели?

   — Именно так, — кивнул лорд Уинчестер, проводя рукой по инкрустированной золотом поверхности стола. — Вероятно, вы заметили, что я не слишком старался спасти Оливера и Розамунд от заслуженного наказания. Это неслучайно. Во-первых, мне известно о… порочных наклонностях Оливера и его пристрастии к… мужчинам… — Граф делал большие паузы между словами, и было заметно, как непросто ему дается этот разговор. — Во-вторых, попытка красть деньги из семейного бизнеса также заслуживала наказания. Подумав, я решил, что пребывание в тюрьме пойдет ему на пользу. Разумеется, в Гримсби были созданы все условия для его комфорта, но жесткое ограничение свободы должно сыграть свою роль. В любом случае, я уже присмотрел Оливеру подходящую партию. Родители девушки будут рады породниться со мной, несмотря на… прошлое виконта. Примерно через год я намерен использовать все свои связи, чтобы выпустить его на свободу, поставив условием, что он женится и забудет о своих низменных развлечениях.

   Услышав эти в высшей степени разумные и мудрые рассуждения, Джеймс решил, что, пожалуй, зря сомневался в партнере. И пусть далеко не все его действия в прошлом выглядели благовидно, однако понять их было вполне возможно.

   Между тем граф Уинчестер, убедившись, что его внимательно слушают, продолжил:

   — Что касается Розамунд… Неудачное стечение обстоятельств. Королева благоволит сэру Артуру Грею, дяде погибшей девушки. Два года назад я решил, что не следует пытаться идти против воли Ее Величества. Однако время прошло. Королевский гнев улегся. Поэтому в ближайшие месяцы мой поверенный наймет лучших барристеров для подачи апелляции. Вне всякого сомнения, Розамунд выпустят. В конце концов она лично никого не убивала и не нанимала для этой цели. То, что случилось несчастье — не ее вина. В обычной ситуации она отделалась бы небольшим штрафом в пользу семьи погибшей девушки. Не сомневаюсь, что апелляция увенчается успехом и мою дочь оправдают. Главное, чтобы опять не вмешался сэр Артур Грей. С этим я очень рассчитываю на вашу помощь.

   — При всем уважении к вам, милорд, вынужден отказать, — тут же ответил Джеймс. — Ваша дочь виновна в гибели моей невесты…

   — Поэтому будет очень справедливо, если она сама займет ее место, — нетерпеливо перебил его лорд Уинчестер. — В этом случае мы сможем забыть обо всех наших разногласиях, а сэр Артур слишком вам благоволит, чтобы отправиться к Ее Величеству с протестом против освобождения вашей нареченной. Как видите, я все учел...

   — Кроме того, что я ни за что на свете не соглашусь на брак с Розамунд. И… граф, у вас очень странные понятия о справедливости… мягко говоря, — Джеймс решительно встал и вышел из-за стола. — Еще раз повторяю — ваша дочь виновна в гибели моей невесты…

   — Анна Кавендиш не была вашей невестой. Приберегите эту версию для посторонних, но я-то знаю, что никаких разговоров о помолвке между вами не велось. Да, иногда вы присоединялись на прогулке к ней и ее матери, но делали это исключительно, чтобы позлить Ричарда Кавендиша. Как видите, я навел все необходимые справки, — граф Уинчестер последовал примеру Джеймса, подошел поближе и теперь высокомерно взирал на собеседника сверху вниз.

   — Я сказал — нет! — от злости Джеймс даже голос повысил. — И еще раз повторяю — Розамунд не станет моей женой.

   — Что ж, хорошо. К этому разговору мы можем вернуться позже, — равнодушным голосом произнес Уинчестер. — А пока затронем последний вопрос. Джеймс, «Саломея» — ваша компания? Если да, скажите сразу. Несмотря на… некоторые разногласия, в этом вопросе я на вашей стороне и помогу уладить скандал. В конце концов, проблемы не нужны никому из нас.

   — Неужели, — скептически хмыкнул лорд Сеймурский.

   — Видите ли, молодой человек, я очень четко разделяю личные дела и бизнес. В договорах, заключенных с «Саломеей», прописаны баснословно низкие цены на заготовки. Если вашей компании удалось найти более дешевую технологию выращивания кристаллов, это будет настоящий прорыв, который сулит огромные деньги. Да, пока изделия из этих заготовок взрывоопасны, но их можно усовершенствовать. Представляете, какой успех ждет Общество, да и всю Альбию в целом?! Неужели вы думаете, что ваше упрямство в вопросе женитьбы способно заставить меня отказаться от таких денег?

   — Из-за взрывов погибли люди, — напомнил ему Джеймс.

   — Эту неприятность скоро забудут. Я найду способ отвести от вас подозрения, а взамен вы передадите Обществу технологии «Саломеи». Соглашайтесь, вы сами от этого выиграете. Я вообще не понимаю, зачем понадобилось создавать эту компанию, если можно все сделать на базе наших цехов. В конце концов, вы крупнейший из акционеров...

   — Мне очень жаль вас разочаровывать, но я не создавал «Саломею», — Джеймс подошел к двери и взялся за ручку, намереваясь выйти. — Понятия не имею, откуда она взялась и кто за всем этим стоит. В первый раз я услышал это название лишь сегодня утром. И вы правы — нет никакого смысла создавать предприятие на стороне, имея под рукой производственные цеха Общества. Мои люди уже занимаются поиском человека, затеявшего эту авантюру.

   — Не доверяете, — с легким сожалением в голосе произнес лорд Уинчестер. — Очень жаль. Однако я надеюсь, что вы измените свое мнение, когда подумаете обо всем спокойно.

   — Сомневаюсь, — бросил Джеймс, выходя в коридор.

   Крупнейшие акционеры Общества артефакторов собрались в большом зале для совещаний, но, право же, все происходящее скорее напоминало чопорный камерный прием у кого-нибудь из высших лордов: негромкие разговоры, слуги с подносами, на которых стояли бокалы с дорогими винами и разнообразные закуски. Короткий доклад казначея слушали невнимательно, что и понятно — все данные были известны загодя. Падение акций после первого взрыва составило шесть процентов, после второго происшествия цена бумаг Общества упала еще на восемь пунктов. И в минувший день падение продолжилось. Минус четыре процента на конец рабочего дня. Это было очень плохо.

   На бирже циркулировали слухи о грядущем банкротстве компании, что отнюдь не способствовало росту акций.

   После выступления казначея слово взял граф Уинчестер.

   — Уважаемые лорды, я призываю вас сохранять спокойствие! — заявил он, выйдя на небольшое возвышение в конце зала. — У меня есть идея, как остановить падение наших акций. Прошу соблюдать тишину, — осмотрел он суровым взглядом собравшихся, вынудив их прекратить все обсуждения. — Итак, что мы имеем — два взорвавшихся экипажа. Это, конечно, плохо. А почему, собственно, они взорвались? Потому что в них использовались наши экспериментальные кристаллы. Да, да! Именно наши экспериментальные кристаллы. Такой должна быть информация для журналистов.

   Из зала донеслись возгласы: «Вы хотите нас окончательно разорить?!», «Какой бред!», «Сумасшествие!». Однако граф и бровью не повел.

   — Судя по бумагам, оставленным ныне покойным мистером Кроуфордом, — продолжил он, — речь шла о приобретении заготовок по невероятно низким ценам. Что из этого следует? — Уинчестер сделал драматическую паузу, позволяя слушателям высказывать предположения. — А следует вот что — завтра я соберу журналистов и расскажу им свою версию происшествий: наша компания находится на пороге невероятного прорыва. Мы всего лишь поторопились выпустить непроверенные изделия, созданные на основе новейших разработок, и готовы понести за это ответственность. Наследникам капитана Гилберта будет выплачена компенсация в две тысячи кингов. Лорду Флэтчеру мы бесплатно предоставим автомобиль с кристаллом старого образца — надежным и проверенным. Наследникам погибшего шофера будет выплачено двести кингов, что более чем щедро. Со своей стороны мы гарантируем полную доработку новой технологии создания кристаллов и длительное тестирование конечных артефактов. А еще порадуем всех прекрасной новостью — после завершения испытаний наши экипажи будут стоить на сорок процентов дешевле. Заручившись поддержкой Ост-Мансурской корпорации, Общество артефакторов сможет покорить рынки цивилизованных стран, поставляя дешевые экипажи.

   Джеймс с восхищением смотрел на старого лиса Уинчестера. Это ж надо так выкрутиться, обернув поражение — победой. Вот только что он будет делать, когда технология так и не появится? Впрочем, всегда можно объявить, что опыт неудачен.

   Остальные собравшиеся склонялись к тому же мнению. Завершение речи выступающего утонуло в грохоте аплодисментов.

   — А теперь нам, пожалуй, следует выслушать графа Сеймурского! — заявил лорд Уинчестер, когда в зале стало тише. — Нельзя отрицать, что создание сторонней компании выглядит не самым благовидным поступком, но этот поступок можно простить, если в конечном счете изобретенная технология будет принадлежать Обществу. Более того, благодаря шумихе, вызванной взрывами, о наших возможных успехах узнают многие. Это ли не прекрасно! Итак, дорогой граф, расскажите нам, будьте любезны, как вам удалось добиться таких результатов!

   Джеймс сдержанно улыбнулся. Уинчестер не бросал слова на ветер. Он был очень полезным союзником, но упаси Господь иметь его своим врагом.

   Держа спину прямо, лорд Сеймурский взошел на возвышение. Осмотрелся, одновременно приводя свои мысли в порядок.

   — Благодарю. Граф Уинчестер придумал прекрасный способ решить наши затруднения. Предлагаю еще раз поаплодировать ему, — Джеймс коротко поклонился, а потом выждал, когда в зале воцарится тишина, и продолжил: — Увы, вынужден заявить, что я не смогу передать технологии «Саломеи» Обществу артефакторов… — Слушатели зашумели, и ему вновь пришлось сделать паузу. — Да, не смогу, — повторил он, — потому что не имею ни малейшего отношения к «Саломее». У меня нет ответа на вопрос, каким образом моя подпись попала на договора. Без сомнения, это качественная подделка. Возможно, таким образом хотели дискредитировать Общество. Как вы знаете, те же «Артефакты Нэша» весьма недовольны нашим главенствующим положением на рынке. И они не одиноки. У нас достаточно недругов, так что нет смысла гадать на кофейной гуще. Полиция уже ведет следствие. Я уверен, настоящий виновник будет найден. Тем не менее, благодаря блестящей идее графа Уинчестера мы вернем прежнее положение уже сейчас. В конце концов, не так важно, есть у нас технология или нет. Важно, что об этом думают люди.

   На сей раз публика была куда менее восторжена. На Джеймса смотрели с подозрением.

   — Можете ли вы дать нам слово, что непричастны к делам «Саломеи» и взрывам? — выступил герцог Эксетер.

   — Да, — не мешкая ни секунды, ответил лорд Сеймурский. — Даю слово джентльмена, что не подписывал эти договора, а о «Саломее» узнал лишь сегодня.

   Джеймс поглядел в сторону лорда Уинчестера, на лице которого была весьма кислая улыбка. Неужели он всерьез считал, что граф Сеймурский окажется таким же мошенником, как Оливер?

   Члены правления смотрели на Джеймса враждебно. Под их осуждающе-суровыми взглядами хотелось съежится и стать незаметным, но… Когда-то граф был президентом и основателем Клуба весельчаков. Когда-то он был язвительным и дерзким. Самое время вспомнить об этом.

   Распрямив спину и стараясь казаться выше, чем есть, Джеймс с вызовом посмотрел на собравшихся. На его губах появилась та самая язвительно-пренебрежительная улыбка, при виде которой былые приятели понимали — сейчас он посвятит их в план очередной дерзкой выходки.

   Его посетило вдохновение.

   — Увы, технологию дешевых кристаллов мы предложить не можем. Во всяком случае, пока не поймем, откуда они брались. Да это и не нужно, — сказал он. — Потому что мы можем… повысить цены на наши экипажи.

   — Вы с ума сошли?! — вскочил со своего места барон д’Обиньи. — После всего произошедшего вы предлагаете нам повысить цены на экипажи, которые и без того перестали покупать?!

   — Я немного неверно выразился. Нет необходимости поднимать цены на все экипажи, хотя ни в коем случае не следует их опускать. Сейчас я предлагаю высокие цены только на новую модель. Видите ли, недавно мне в руки попал эскиз мистера Хэмилтона. Его забраковали как нежизнеспособный, и автор сильно расстроился. Зная, что я люблю новинки, он прислал свое творение мне и, знаете, вынужден признать — его идея прекрасна. Завтра прикажу снять копии с эскиза и отправлю их каждому из вас. Скажите-ка, милорд, — посмотрел Джеймс на герцога Эксетера, — на кого из вашей семьи тратится больше всего средств? Понимаю, вопрос личный, но это очень важно для нашего дела.

   Поколебавшись несколько секунд, герцог ответил:

   — Вероятно, вы имеете в виду мою супругу? Женщинам нужно много средств для того, чтобы выглядеть респектабельно в глазах подруг и знакомых.

   — Именно так, — кивнул Джеймс. — Скажите, герцог, если для того, чтобы выглядеть респектабельно, герцогине потребуется экипаж, скажем, за четыре тысячи кингов, она сможет его получить?

   Лорд Эксетер слегка покраснел — все собравшиеся знали, что его супруга очень хорошо умела настоять на своем и всегда получала желаемое.

   — Впрочем, а смогут ли получить такой экипаж баронесса д’Обиньи, леди Грейсток или леди Батлер? — Джеймс благоразумно избавил герцога от необходимости отвечать на непростой вопрос. — Я хочу сказать, что супруги влиятельных и богатых лиц — не только слабые женщины, но еще и главные потребители дорогих вещей. А что, если мы предложим им абсолютно надежные, но куда менее массивные и главное... цветные экипажи? Мы гарантируем, что это будет очень дорогая и штучная вещь с артефактным мобилем самого высокого качества. Леди смогут самостоятельно выбирать цвет своего экипажа. А любой, кто увидит подобный мобиль на улице, будет знать — в нем едет очень и очень состоятельная персона.

   — Но, помилуйте, четыре тысячи кингов! — не выдержал сэр Грейсток. — Это же форменное разорение!

   — И, конечно, вы откажете своей супруге в таком удовольствии? Особенно, если она узнает, что подобный экипаж был подарен, скажем, Ее Высочеству принцессе Шарлотте? — Джеймс полюбовался на покрасневшие уши собеседника и продолжил: — Да, в своем трауре по супругу Ее Величество вряд ли оценит буйство красок, однако принцесса наверняка придет в восторг. А вместе с ней придут в восторг жены и дочери наиболее состоятельных лиц Альбии.

   Взгляды членов совета директоров потеплели, и Джеймс почувствовал воодушевление.

   — Заплатим газетчикам за дополнительную шумиху и правильное освещение события… Граф Уинчестер подсказал нам блестящий ход — скажем, что планировали выпуск более дешевых экипажей, но технология показала свою несостоятельность и мы не желаем подвергать опасности жизни наших клиентов. Все неудачные экземпляры будут уничтожены, артефакты в уже проданных моделях заменим на надежные за свой счет. А затем официально заявим, что отказываемся от плана выпускать дешевые модели. Наши экипажи должны быть признаком высокого статуса. Такими они и останутся. Мы станем использовать только проверенные временем артефактные мобили и сохраним верность традициям.

   Граф победно посмотрел на своего партнера и... удивился — лорд Уинчестер глядел на него с одобрением и отеческой гордостью.

ГЛАВА 6 — Первый вальс

Утро выдалось ясное и пригожее. Под стать настроению Ричарда. Он проснулся с улыбкой на губах.

   Джейн. Очередной сон. На сей раз до невозможности сладкий. Прогулка в парке. Разговор. Дик не помнил, о чем они говорили, но наверняка о чем-то хорошем. А потом Ричард подхватил девушку на руки и закружил. И Джейн звонко смеялась, крепко обнимая его. Жаль только, что ее лицо по-прежнему не получалось разглядеть. Но… скоро она приедет. Совсем скоро. И проклятая шляпка с вуалью его больше не остановит!

   Этим чудесным утром все казалось простым и понятным.

   — Колин! — позвал Дик, быстро одеваясь — он так и не привык пользоваться услугами камердинера в этом вопросе. — Колин!

   — Доброе утро, сэр! Вы сегодня рано проснулись, — заметил слуга, заходя в комнату.

   — Да, у меня много дел. После завтрака собираюсь на Чансери Лейн, где пробуду до пяти вечера. До этого времени купи мне маскарадную маску.

   — Хорошо, сэр! — поклонился слуга, отправляясь за бритвенными принадлежностями.

   Ричард не испытывал ни малейшего желания идти в Государственный архив, но экзамен был уже не за горами. Конечно, практика у сэра Артура, а потом два с лишним года работы помощником Чарльза Моррисона не прошли бесследно, но комиссия в Миддл-Тэмпл будет требовательной и суровой. Барристеры — элита юридического сообщества Альбии, всех подряд туда не берут. Мистер Моррисон не сомневался в своем ученике, и Дик не хотел его подвести.

   Сборники судебных процессов и решений по апелляциям за последние тридцать лет, еженедельные отчеты с судебными постановлениями, законодательные акты. Громоздкие стеллажи и шкафы от пола до самого потолка, а в центре огромного помещения — обозначенный невысоким ограждением читательский зал и десять пустующих столов с письменными приборами. Нарушить царящую здесь тишину казалось кощунством.

   Таков был Государственный архив Альбии. Запомнить все хранимые здесь дела было невозможно, да и не требовалось. Главное — выбрать наиболее значимые прецеденты и исключения и помнить, в каких случаях их можно применять. Последнее, пожалуй, важнее всего. На этом легко можно завалить экзамен. Постановление суда одного из графств невозможно использовать для работы в апелляционном суде, а суд палаты лордов и вовсе принимает в качестве прецедентов лишь собственные решения. Попробуй перепутай и…

   Ричард взял несколько тяжелых каталогов и принялся их листать, выискивая дела, рассмотренные палатой лордов за последние годы. Не так уж их оказалось и много.

   Откровенно говоря, сейчас ему требовалось вовсе не это. Вряд ли кого-то из экзаменаторов заинтересуют подобные высоты, но проблемы Джеймса не выходили из головы, хотелось без промедления ими заняться, хотя граф ясно дал понять, что не намерен нанимать мистера Моррисона, несмотря на все его заслуги. Наверное, не хотел быть обязанным Дику. Даже в такой малости. Это открытие неприятно укололо, но решимости не убавило.

   Дело Оливера Ховарда Квинси… потом дело Розамунд Арлин Квинси… Ричард присутствовал на этих судебных разбирательствах два года назад и хорошо их помнил. Громкие были процессы. Не удержавшись, выписал дату выхода нужного сборника. Потом принялся листать дальше. Список становился все больше. Оторвавшись от изучения каталога, Дик посмотрел на свой исчерканный лист и понял, что едва ли успеет просмотреть хотя бы четвертую часть. Вздохнув, выписал отдельно два наиболее интересных сборника и обратился к архивариусу с просьбой их принести.

   Необходимость идти на бал раздражала. Бесполезное времяпровождение. Еще и мисс Тальбот… Зачем он только все это устроил? Лучше бы сразу съездил к Джеймсу в Райли и задал вопрос о Джейн. Но нет. Сначала нужно было загнать себя в ловушку, чтобы решиться посмотреть правде в глаза. И что теперь? Правда оказалась совсем не такой, какой он ее себе представлял. Мисс Стэнли свободна и одинока, только вот вопрос — почему не отвечала, если читала письма? Опять загадка. Во всем сплошная загадка. Как всегда.

   — С вами все хорошо, сэр? — услышал Ричард чей-то голос.

   Вынырнув из своих размышлений, он повернул голову и тут же убрал руки со стола. Архивариус положил перед ним два толстых печатных сборника.

   — Простите, я просто задумался, — успокоил его Дик. — Спасибо!

   Служитель ушел, а молодой человек погрузился в изучение дел. Сначала он все-таки пролистал решения палаты лордов по делу виконта Квинси и его сестры, вспоминая подробности. Теперь, с высоты приобретенного опыта, Ричард понимал, что барристеры — к слову, оба не из числа именитых, — выступая в защиту Оливера и Розамунд, не слишком-то усердствовали. Даже сейчас Дик видел пробелы в их выступлениях, словно они специально хотели усадить своих подзащитных в Гримсби. Неужели граф Уинчестер не мог нанять кого-то более опытного?

   Взявшись за эти дела, Ричард мог бы, чисто теоретически, свести дело виконта к большому штрафу… впрочем, как и дело Розамунд. Гнев застилал ему глаза, но приходилось сознавать — если бы не сэр Артур и его визит к Ее Величеству, дочь графа Уинчестера отделалась бы испорченной репутацией и компенсацией семье убитой… Семье Анны Кавендиш. Семье Ричарда. Тем не менее, объяснить настолько суровый приговор лишь королевской волей все равно не получалось. Ну, скажем, три года в Гримсби или даже год, но не десять! И ни единой попытки подавать на апелляцию. Почему? Уж не вписывалось ли это в намерения графа Уинчестера? Хотел проучить зарвавшихся детишек? Не слишком ли сурово? Однако если так, то у него не может быть претензий к Джеймсу. Перед этим Ричард подумывал о том, что все происходящее с Обществом вполне могло оказаться местью графа Уинчестера, но если тот сам не хотел выгораживать собственных отпрысков… Об этом следовало основательно подумать… только не сейчас.

   Дик перелистнул несколько десятков страниц, нашел еще одно интересное дело и погрузился в его изучение, попутно делая пометки и записи на прихваченной из дома бумаге. Занятый своими изысканиями, он вспомнил о бале только тогда, когда над ухом откашлялся архивариус.

   — Мистер Кавендиш, мы закрываемся, — сказал он недовольным тоном. — Если не возражаете, я хотел бы забрать у вас сборники. Отложить их для вас на завтра?

   — Нет. Не нужно.

   Ричард посмотрел в окно — на улице все еще было светло, но старинные настенные часы на дальней стене зала показывали шесть вечера.

   «Маскарад у Сомерсета! — мелькнуло в мыслях. — Я же собирался сопровождать Фрэнни!»

   Поспешно поблагодарив бдительного служителя, подхватив со стола исписанные листы и чуть не забыв шляпу и трость, Ричард выбежал на улицу, поймал кэб и велел вознице срочно ехать на Грин-Лейн, а потом подождать его около дома. По счастью, жил он всего в десяти минутах от Государственного архива.

   К вечеру небо заволокли тучи. Пожалуй, следовало поспешить, пока не начался дождь. Перехватив несколько печений, запив их водой, быстро переодевшись и взяв маску, Дик спустился вниз к ожидавшему его кэбу.

   Настроения танцевать не было никакого. Как и ухаживать за Франческой. И вообще лучше бы он потратил время на подготовку к экзамену. Кто знает, сможет ли он заниматься в ближайшие дни, ведь приедет Джейн. При одной мысли о ней Дику показалось, что у него начался жар. Но он тут же вспомнил справедливые слова Колина и взял себя в руки. Мисс Тальбот ни в чем не виновата. Он сам принял поспешное решение и теперь придется основательно поломать голову, чтобы разорвать помолвку, не нанеся ущерба репутации девушки.

   «А нужно ли разрывать помолвку?» — вдруг подумалось ему.

   В конце концов, встреча с Джейн ничего не означает. Она два года молчала, читая его письма. Может, потому что ни о какой взаимности не может быть речи? Если бы она любила его… Отсутствие препятствий в виде мужа и сына не означают, что Джейн готова принять предложение Ричарда…

   Кэб быстро домчал его к дому мисс Тальбот, и Дик отправился за Фрэнни. Его встретила миссис Тальбот, которая очень удивилась визиту Ричарда. Как оказалось, Франческа уже уехала в компании мисс Моррис, своей подруги, так как все считали, что мистер Кавендиш в отъезде.

   Пришлось ехать во дворец герцога Сомерсета в гордом одиночестве, чувствуя себя полным дураком. Расплатившись с кучером, мрачный, как дождевое небо, Дик вышел из кэба и направился вверх по мраморной лестнице герцогского дворца.

   Ежегодный бал-маскарад, как всегда, был устроен с размахом. К парадному входу один за другим подъезжали экипажи, кареты, кэбы. Молодые леди в весьма разнообразных и причудливых платьях, веселые джентльмены во фраках и с масками в руках... Все эти люди поднимались по лестнице и исчезали за открытыми настежь светлыми тяжелыми дверями, украшенными затейливой резьбой. Несмотря на то, что еще не стемнело, дворец уже был озарен сотней горящих светочей.

   — Ричард! — позвал кто-то из толпы, когда молодой человек зашел в бальную залу.

   Оглянувшись, Дик увидел золотисто-рыжую шевелюру маркиза Алтона, который махал ему рукой, отойдя в сторону от людского потока. Кавендишу-младшему пришлось изрядно поманеврировать, чтобы добраться до Патрика.

   — Вот уж не ожидал увидеть тебя сегодня, — маркиз внимательно оглядел друга и укоризненно покачал головой. — Как ты? Вчера я заходил на Грин-Лейн, но Колин сказал, будто ты уехал на несколько дней.

   — Поездка завершилась быстрее, чем предполагалось, — сдержанно ответил Ричард.

   — И, судя по твоему мрачному виду, все плохо. Так куда же ты ездил? Только не говори, что в Дал Риад к своей таинственной леди-детективу.

   Патрик знал о том, что происходит. Дик рассказал ему. Только ему. Взяв слово, что маркиз ни во что не будет вмешиваться. Он и не вмешивался. Разве только несколько раз пытался отговорить друга от поспешной помолвки, но тот не послушал.

   — Нет. Я не ездил в Дал Риад, — успокоил его Дик. — Я был у Джеймса.

   — О, у него крупные неприятности, — оживился Патрик. — Вчера отец вернулся с совета директоров в... странном настроении. По его словам, граф придумал хороший выход из ситуации, но при этом утверждает, будто понятия не имеет о том, кто подписывал договора с подставной компанией.

   — Подставной? — насторожился Ричард.

   — Да. Сегодня вечером, перед моим уходом, отцу принесли копию отчета полиции. Из него следует, что у «Саломеи» не было никакого производства. Только контора и склад. Ящики с заготовками привозили из помещения в доках, забронированного на несуществующее лицо. Там след окончательно потерялся. Джонатан Смит, который значится как арендатор склада, расплачивался наличными и благополучно исчез еще до первого взрыва. В итоге у полиции есть описание этого Смита, высокого мужчины без каких-либо особых примет, а еще рассказ двух испуганных клерков, которые пару раз видели хозяина конторы. По их словам, он выглядел точь-в-точь как Джеймс. Интересно, что покажет очная встреча. Ее назначили на завтра.

   — Джеймс знает? — нахмурился Дик.

   — Не думаю. Это неофициальная информация.

   — Надо ему сообщить. После бала, пожалуй, наведаюсь в Сент-Клер.

   — Ночью? — удивился Патрик.

   — Постараюсь уйти пораньше. Но даже если ночью… Думаю, Джеймс простит мне потревоженный сон.

   — Похоже, твоя поездка не прошла даром, — заметил маркиз. — Если ты так старательно лоббируешь интересы графа.

   — Мы с ним поняли друг друга, — обтекаемо ответил Ричард. — И вернулись вместе, — помолчав, тихо добавил: — Он вызвал Джейн в Ландерин и обещал устроить нашу встречу. Скоро я вновь ее увижу.

   — И что потом? — зеленые глаза Патрика стали тревожными. — Дик, ты помолвлен.

   — Да. Ты был прав, когда советовал мне не торопиться. Доволен? — раздраженно ответил Ричард, изо всех сил стараясь не сорваться на друга, но любой намек на мисс Тальбот приводил его в бешенство.

   — Я не о том. Что ты хочешь получить от этой встречи? На что надеешься?

   — Не знаю! — Дик взял у проходящего мимо слуги бокал сухого вина, попробовал, чуть поморщился — виски сейчас больше бы подошел. — Я не знаю, на что рассчитывать. Все происходящее как наваждение. Как болезненная одержимость. Мне нужно ее увидеть. Дальше этого не загадываю, — незаметно закончилось вино, и Ричард взял еще один бокал. — Два чертовых года я живу как в кошмарном сне. Мучительном, бесконечном, вязком и выматывающем. А Джейн — это попытка проснуться. Попытка изменить хоть что-то.

   — Ты много пьешь, — заметил Патрик. — Не увлекайся.

   — Ты об этом? — Дик качнул бокалом в воздухе. — Не представляю, сколько мне нужно выпить, чтобы хоть немного забыться и пойти искать свою дражайшую невесту.

   — Остановись, ты несправедлив к ней. Мисс Тальбот не виновата в твоих ошибках, — в голосе маркиза звучало осуждение.

   — Да. Я несправедлив. Ты прав.

   Ричард и сам все прекрасно понимал. Он злился на себя, а не на Франческу, просто эта злость приобретала весьма уродливые формы. Вино должно помочь сдержать раздражение. Если выпить достаточно много.

   — Пойдем, поищем мисс Тальбот, — предложил Патрик, с сочувствием глядя на друга. — Хоть представишь меня ей.

   — Вы не знакомы? — удивился Дик.

   — Не представлены.

   Герцог Эксетер следил за тем, чтобы сын общался с правильными людьми. И следует признать, дружба маркиза с Ричардом не радовала милорда, он скорее терпел ее как каприз своего единственного наследника, что уж говорить об остальных представителях среднего класса.

   Привычно лавируя между людьми, друзья искали мисс Тальбот с подругой, что оказалось не так-то просто, и Дик все больше злился. Дурацкая затея — все эти маскарады. Поди найди того, кто нужен.

   — Патрик! Вот ты где! — услышали друзья мелодичный голос.

   Маркиз повернулся на звук и, увидев спешащую к ним девушку, потянул Ричарда в ее сторону:

   — Это Летиция, — сообщил он, пробираясь сквозь толпу. — Моя невеста.

   — Твоя кто? — опешил Ричард.

   — Невеста. Дочь графа Оустера. Но я об этом никому не рассказывал. Смысла не было. Мы с детства помолвлены, но познакомились совсем недавно. Летиция с родителями и братьями долгое время жила в Новой Альбии. Приехала месяц назад, но тебя не так-то просто вытащить из Миддл-Тэмпл, поэтому вы до сих пор незнакомы. Сейчас я исправлю это упущение. Вот увидишь, она — само очарование!

   Видно было, что, в отличие от Дика, Патрик испытывает к своей невесте самые нежные чувства. Вряд ли любит, но совершенно точно — восхищается.

   Вскоре маркиз уже представлял своего друга нареченной. Летиция и впрямь оказалась очень красивой. Очаровательная и весьма искренняя улыбка, голубые лучистые глаза, золотистые локоны, подчеркивающие прелесть нежного лица, обаятельные ямочки на щеках, звонкий голос… Следовало признать, герцог Эксетер вряд ли мог найти сыну более подходящую пару.

   Летиция охотно приняла приглашение Дика на танец и вписала его имя в бальную книжку, «листы» которой были сделаны из слоновой кости, а серебряный переплет украшали драгоценные камни.

   Они все еще общались, когда Ричард вдруг ощутил знакомый аромат. Слабый, еле слышный... В это невозможно было поверить, но сердце тут же забилось как сумасшедшее. Джейн. Здесь.

   Должно быть, он переменился в лице, так как Патрик обеспокоенно спросил:

   — Все в порядке?

   Дик не ответил. Забыв о приличиях, он пристально вглядывался в скрытые масками лица. Где же она? Неужели померещилось? И аромат… как будто исчез, лишь поманив. Показалось. Наверняка показалось. Он слишком долго думал о Джейн, вот и мерещится.

   — ...Признаться, Дэниел, я не вижу особой доблести в том, чтобы большой толпой, да еще и с собаками, преследовать беззащитную лису…

   Голос. Этот голос он узнал бы даже через тысячу лет. Забыв обо всем, ринулся вперед, к Джейн.

   — ...когда вы расскажете, что победили медведя, выйдя с ним один на один, вооруженный только кинжалом, тогда я, пожалуй, признаю вашу особую доблесть.

   Замерев, Ричард смотрел на невысокую стройную девушку в платье, украшенном серебряными и темно-синими кружевами поверх светло-серого шелка. На шее у нее было бархатное колье с крупным камнем в причудливой оправе. Маска закрывала верхнюю часть лица, оставляя открытыми решительные, четко очерченные губы. О, сколько раз Дик видел эти губы во сне... А теперь… теперь Джейн здесь.

   Не померещилась. Нет. Без всякого сомнения — это она.

   Длинные перчатки скрывали руки девушки. Но Ричард помнил белые шрамы на ее коже. Их было так много, и каждый для него — словно удар плетью.

   В глазах потемнело от волнения. Чувствуя себя влюбленным подростком, Дик стоял всего в двух шагах от Джейн и, замерев, с бешено бьющимся сердцем наблюдал, как мисс Стэнли спорит с каким-то напыщенным джентльменом.

   Аромат водяных лилий и вереска наполнил сладким трепетом душу Ричарда. Джейн. Джейн!

   Весь мир сузился до единственного имени. До единственной женщины. До единственного аромата духов… свежего и горького одновременно. Свобода и скорбь. Это она. Джейн. Его мука и наслаждение. За эти два года любовь к ней только глубже укоренилась в сердце, проросла в нем, завладела всем существом. И теперь, стоя в двух шагах от мисс Стэнли, Дик дал себе слово, что не отпустит ее больше. Чего бы это ни стоило. Он будет бороться за нее, потому что без Джейн жизнь потеряет всякий смысл...

   — Ричард? Вы здесь? Я думала, что вы не придете! Но, боже, какой приятный сюрприз!

   Голос мисс Тальбот вырвал Дика из сладких грез, грубо вернув его с небес обратно в грешный мир. Пользуясь непринужденной обстановкой маскарада и благодаря маске чувствуя себя в безопасности, Фрэнни решилась обнять жениха. Как назло, именно в этот момент Джейн повернула голову и встретилась взглядом с Ричардом, без сомнения узнав его — Дик так и не надел маску, держа ее в руках.

   Губы девушки дрогнули, словно желая произнести его имя, но потом мисс Стэнли посмотрела на Фрэнни и… отвернулась, одарив напоследок ошеломленного молодого человека ледяным взглядом.

   Ведро холодной воды, вылитое на голову, пожалуй, обладало бы меньшим эффектом, чем этот взгляд.

   — Ричард, что с вами? Вам дурно? — встревожилась мисс Тальбот. — Тут душно, быть может, нам следует выйти на улицу? Вы так бледны!

   — Нет! — Дик отшатнулся от Фрэнни. — Нет! — Он увидел испуганные глаза девушки и с большим трудом взял себя в руки. — Мне… со мной все хорошо.

   Бороться за Джейн… Как глупо и самонадеянно с его стороны. Она жива и здорова. Читала письма и… не отвечала.

   — Ричард, вы меня пугаете!

    В глазах мисс Тальбот появились слезы, но увидев их, Дик почувствовал лишь раздражение и вину. К счастью, в этот момент Патрик вместе с Летицией пробились к ним сквозь толпу.

   — Надеюсь, теперь ты познакомишь меня со своей невестой? — маркиз быстро оценил обстановку и незаметно толкнул Ричарда локтем в бок, заставив вспомнить предыдущий разговор. — Хоть это и не принято на маскарадах, но, в конце концов, когда еще выпадет такая чудесная возможность?

   — Да, конечно… разумеется, — вымученно улыбнулся Дик. — Франческа, позволь представить тебе Патрика, моего друга, о котором ты так много слышала, и Летицию, его невесту, — сказал он, опустив титулы, так как на маскараде предполагалось обходиться именами. — Патрик, Летиция... это Франческа.

   Маркиз галантно поцеловал руку мисс Тальбот. Девушки обменялись дежурными улыбками и парой светских фраз. Все это время Ричард тщетно пытался привести мысли в порядок. Однако обретенное с таким трудом хрупкое равновесие вновь разлетелось вдребезги. Теперь по вине Летиции. Увидев Джейн, леди Оустер преисполнилась неожиданного энтузиазма.

   — О! Сейчас я вас познакомлю с одной удивительной особой! — девушка всплеснула руками. — Ее зовут Джейн. Никто не знает, кто она такая, но ведет себя эта леди как герцогиня или даже принцесса. А вы видели ее платье? Майсурский шелк, изящные кружева… похоже, они из самой Свизры! Даже отец посчитал бы такое платье излишним расточительством. И еще Джейн знает так много историй… и так смела. Представляете, она в разговоре с джентльменом заявила: «Чарльз, перестаньте нести чушь...»! Так и сказала — чушь. А ведь Чарльз — не кто иной, как сын герцога Нортингера. Я уже имела удовольствие с ним общаться. Он… очень поспешен в суждениях и… не блещет умом, но сказать ему в глаза, что он несет чушь… — девушка звонко рассмеялась, кокетливо прикрыв губы веером.

   Было заметно, что Джейн произвела на леди Оустер невероятное впечатление. Не дожидаясь реакции собеседников, Летиция направилась к беседующей паре.

   — Простите, сэр, мне придется украсть вашу даму! Джейн, пойдемте, я хочу познакомить вас со своим женихом.

   Ричард переглянулся с Патриком. Маркиз поджал губы, уже догадываясь, что произошло с другом и почему он в таком состоянии.

   — Это она? — беззвучно, одними губами, спросил лорд Алтон, не желая, чтобы Фрэнни его услышала.

   Дик еле заметно кивнул.

   — Милый, позволь представить тебе Джейн! — голос Летиции звенел, как серебряный колокольчик. — Джейн, а это мой жених, маркиз Алтон, но здесь просто Патрик. А это Ричард...

   Взгляды опять встретились, и Дик, увидев лед в любимых глазах, почувствовал злость. На себя. На нее. До боли сжав зубы, он сдержанно поклонился.

   — Рад снова видеть вас в Ландерине, — произнес он холодно и с каким-то болезненным удовольствием добавил: — Не буду представлять вам Франческу — вы знакомы, однако счастлив сообщить, что недавно она оказала мне честь, согласившись стать моей невестой.

   — Примите мои поздравления, — произнесла Джейн самым светским тоном.

   — Благодарю, — склонил голову Дик, увидев побелевшие пальцы мисс Стэнли, сжимающие веер так, будто она хотела его сломать. — Вы позволите пригласить вас на второй вальс?

   — Второй? — лицо девушки казалось выточенным из мрамора — настолько бледным и застывшим оно было.

   — Первый я обещал своей невесте, — Ричард почти искренне улыбнулся просиявшей Фрэнни.

   — Патрик, о господи… — Летиция прикрыла рот рукой. — Я совсем забыла, что полковник Гордон пригласил меня на первый вальс. Тебя не было и… Ты простишь меня?

   Обменявшись взглядами с невестой, Патрик понял ее намек и тут же обратился к мисс Стэнли:

   — В таком случае, Джейн, возможно, вы примете мое приглашение?

   — Благодарю вас, маркиз, благодарю, Ричард, но, увы, вся моя бальная книжка уже расписана. Было приятно с вами общаться, — сделав легкий реверанс, Джейн повернулась к ним спиной и отправилась прочь.

   Вот и случилась их встреча. И видит бог, не такой ее представлял Дик в своих мечтах.

   Не прошло и пятнадцати минут, как распорядитель объявил начало бала. Первый вальс… будь он неладен.

   Поклонившись мисс Тальбот, Ричард повел ее танцевать.

   — Как вы себя чувствуете? — робко спросила Фрэнни, когда заиграла музыка и пары пришли в движение.

   — Не слишком хорошо. Потом мне нужно будет немного прогуляться. Вы простите меня, Франческа? Боюсь, подготовка к экзаменам оказалась слишком утомительной, — ответил Ричард, стараясь, чтобы его голос звучал по возможности мягко.

   Дик повторял и повторял в мыслях, как мантру, что мисс Тальбот оказалась невинной жертвой в этой нелепой ситуации, что он виноват перед ней, что сам запутался, растерялся, но не имеет никакого права срывать дурное настроение на девушке. Потому что это низко и бесчестно.

   — О, Ричард, — ласково улыбнулась Франческа. — Я не обиделась бы, даже если бы вы вовсе не пришли сегодня. В конце концов, это всего лишь бал, а вам предстоит серьезное испытание, от которого зависит будущее. Наше будущее… — девушка с такой нежностью на него смотрела, что Дик почувствовал себя последним мерзавцем. — Я хорошо это понимаю. Если хотите, можете вовсе уйти с бала. Мне так жаль, что я стала невольной причиной вашего переутомления. Это все матушка. Она считает, что мне неприлично теперь появляться в обществе без жениха, но это же такая устаревшая чушь!

   — Спасибо, Фрэнни, — от всей души поблагодарил ее Ричард. — Пожалуй, я воспользуюсь вашим разрешением, но сначала… вальс, — обняв покрепче невесту, он закружил ее в танце, стараясь не думать ни о чем другом.

ГЛАВА 7 — Воспоминания о жизни

Утром Джеймс, бодрый и посвежевший, занялся делами. В первую очередь он отправил слугу подготовить жилье для гостьи из Дал Риада. Для мисс Стэнли сняли просторные апартаменты в квартале от графского особняка. В том самом доме, где находился подвал и подземный ход, другой конец которого скрывала потайная дверь в спальне лорда Сеймурского. Теперь Джейн могла незаметно покидать дом и возвращаться обратно.

   Уладив дела с размещением «гостьи», Джеймс зашел в банк, велел подготовить чековую книжку на имя Джейн Стэнли с лимитом в три тысячи кингов, а затем встретился с мистером Максвеллом, своим поверенным, и обсудил с ним непростые обстоятельства, в которых оказался. Выслушав гору советов и отказавшись от услуг частного сыщика, граф вернулся к себе. В случае необходимости мистер Максвелл обещал нанять барристера — Брайана Эткинса или кого-нибудь того же уровня, но только не мистера Моррисона — наставника Ричарда Кавендиша. Джеймс не хотел отвлекать друга от подготовки к экзаменам, ведь от их результатов зависело его будущее. В то же время у графа Сеймурского было достаточно средств, чтобы нанять любого другого барристера.

   Возвращаясь от поверенного, Джеймс встретил знакомого, который спросил, планирует ли граф идти на ежегодный маскарад во дворце герцога Сомерсета. Выяснилось, что бал состоится этим же самым вечером. Времени на подготовку оставалось совсем немного, но было бы глупостью отказываться от великолепной возможности собрать самые свежие сплетни. Поразмыслив как следует, Джеймс пришел к мысли, что во дворец к герцогу следует отправиться не ему, а Джейн. Мужчины куда более легкомысленны, когда рядом находится красивая женщина. И куда более откровенны. Да и с другими женщинами проще сплетничать. Это был отличный шанс продвинуться в деле с «Саломеей». Если некто выдавал себя за Джеймса, то наверняка кто-то его видел.

   Достать приглашение не составило ни малейшего труда, стоило только отправить слугу с визиткой лорда Сеймурского, которая уведомляла о его прибытии в Ландерин.

   Получив все необходимое, Джеймс заручился поддержкой доктора Хартмана. Домашний врач пообещал проследить за тем, чтобы отсутствие хозяина не было замечено. Закрыв на ключ дверь своей спальни и велев не беспокоить, граф выбрал подходящее случаю платье, превратился в мисс Стэнли и покинул дом через черный ход.

   Сначала Джейн пришлось зайти в банк, чтобы забрать свою чековую книжку, а затем ей нужно было найти наряд на вечер.

   Выход в свет. Первый за два долгих года. Джейн хотела выглядеть хорошо. Нет, она не рассчитывала на встречу с Ричардом — знала, что Дик терпеть не может подобные мероприятия, к тому же ему сейчас не до увеселений. Но эти соображения не имели значения, потому что в глубине души железной леди-детектива пряталась мертвая Фрэнни, которой нравились красивые платья.

   Там, в далеком детстве, у нее было много платьев. Для любых случаев. И даже бальное. Красивое, белоснежное, с серебряной вышивкой и мелким жемчугом. Франческа так его любила…

   В девятый ее день рождения родители устроили детский бал. И пусть на том празднике не было гостей, но музыканты играли веселые мелодии, а родители и Фрэнни с Джеймсом танцевали и смеялись. Как же все они были счастливы!

   ..То самое белоснежное платье сгнило под могильной плитой. Его положили в гроб вместе с останками Франчески. Остальные платья раздали, ведь уцелевший виконт не нуждался в женских нарядах. И куклы. Сколько же у Фрэнни было кукол! Но зачем Джеймсу девичьи игрушки?

   Бэтти. Франческа до сих пор помнила ее. Самую любимую куклу. С длинными темно-каштановыми волосами и белоснежным фарфоровым личиком. У Бэтти был целый гардероб. С платьями, шляпками, туфельками, перчатками, украшениями и даже крошечным молитвенником. У Бэтти было все, что нужно настоящей леди. Где она теперь?.. Наверное, отдали в сиротский приют или попросту выбросили. Мальчишки не играют в куклы, не увлекаются цветами... Жизнь Фрэнни обменяли на жизнь Джеймса, и детство закончилось. Маленькая принцесса умерла...

   Гуляя по ландеринскому пассажу в поисках платья, Джейн остановилась у витрины магазина игрушек. Там на крошечном стульчике сидела красивая кукла. Кокетливая шляпка на голове, темно-синий наряд по последнему писку моды, тросточка в руках. Похоже, эта красавица собиралась на скачки.

   Джейн грустно усмехнулась. Что ж… нет худа без добра — вместе с Джеймсом уйдет проклятие, преследующее род графов Сеймурских. Маленькие принцессы больше не будут умирать, чтобы стать хранительницами братьев. Главное — пережить Вильяма Кавендиша и можно уходить со спокойной совестью, зная, что Ричард не уронит честь древнего рода. А его дети…

   Сжав рукоять трости до судороги в пальцах, Джейн отвернулась от витрины и, высоко подняв голову, направилась к модному магазину Хортона. У нее не было времени, чтобы заказать пошив платья, но деньги иной раз способны творить чудеса.

   Открыв дверь, Джейн вошла в огромный, ярко освещенный зал. Блестящие полированные прилавки были завалены разнообразными тканями и кружевом. Там же, в магазине, находилась и швейная мастерская.

   Заоблачные цены Хортона окупались огромным разнообразием товара и возможностью заказать платье у лучших ландеринских портных.

   Завидев покупательницу, к Джейн с услужливой улыбкой подошел управляющий — приятный мужчина средних лет с небольшими залысинами у висков.

   — Чем могу быть полезен очаровательной леди?

   — Мне нужно платье. Для маскарада у герцога Сомерсета, — девушка равнодушным взглядом скользнула по разложенным товарам.

   — Но, мисс, бал назначен на сегодня, — округлил глаза управляющий.

   Джейн вытащила чековую книжку и реквизированное у Джеймса вечное перо.

   — Пятьсот кингов, и готово должно быть через три часа, — произнесла она, высокомерно глядя на ошарашенного мужчину. — Или мне зайти к Парсонсу?

   Удивление сменилось задумчивостью, а затем настало время крайней деловитости. Еще бы, платье даже за сто кингов считалось очень дорогим, что и говорить о пяти сотнях.

   — Дороти! Дороти! — крикнул управляющий.

   Из мастерской вышла дородная женщина лет пятидесяти.

   — Дороти, леди нужно бальное платье. Через три часа.

   — Но… — Она замолчала, увидев суровое и непреклонное лицо начальства.

   — Через три часа все должно быть готово! — с нажимом сказал мужчина.

   — Мы могли бы использовать заготовку, сделанную для леди Эшли, — спохватилась женщина. — У мисс похожая фигура, разве только в талии тоньше и сверху поизящней, но мы ушьем. Если цвет устроит…

   Джейн провели в мастерскую. На манекен была надета заготовка платья из светло-серого майсурского шелка. Похоже, заказчица следила за модой, поэтому наряд во всем соответствовал последним веяниям, а заодно личным предпочтениям мисс Стэнли — никаких громоздких юбок и турнюров, свободно ниспадающая ткань… но какая ткань.

   — Отлично. Цвет подойдет. А сверху нужно еще что-то… дайте подумать, — Джейн вышла обратно в торговый зал и походила вдоль рядов, разглядывая выложенный на прилавках товар. — Вот это, пожалуй, подойдет, — указала она на два рулона тончайшего свизрийского кружева темно-синего и серебряного цветов. — И стеклярус.

   — Леди придется долго стоять…

   — Ничего, я справлюсь. Приступайте.

   Они прошли в швейную мастерскую, и работа закипела. Отложив в сторону все свои дела, десять мастеров приступили к выполнению срочного заказа. Подгонку делали прямо на клиентке. Уколы булавками порой были весьма чувствительными, но Джейн не боялась боли. Она хотела получить платье. И хотела быть красивой сегодня на маскараде. Для себя самой. Потому что этого желала мертвая Фрэнни, спящая в глубине ее души. Мертвая принцесса хотела вспомнить свою утраченную жизнь.

   Во время прогулки по пассажу артефакт был на девушке, но она не активировала его — мисс Стэнли берегла силы на вечер и решила, что вуали, прически и легкой косметики более чем достаточно, дабы ее случайно не узнал кто-нибудь из знакомых графа Сеймурского. Тем не менее, бархатное колье с кристаллом украшало ее шею. Одно прикосновение — и внешность изменится. А швеи… не те это люди, чтобы узнать в богатой посетительнице самого графа Сеймурского.

   Заправлявшая процессом Дороти не забывала об удобстве клиентки. Она отвешивала комплименты, переставляя тяжелое зеркало так, чтобы Джейн видела изменения в наряде, во время кратких перерывов приносила чай, крошечные сэндвичи и булочки, печенье и джем. Словом, как могла, облегчала ее жизнь. И все-таки время тянулось слишком медленно. Ноги затекли и болели, и Джейн пользовалась любой возможностью облокотиться о спинку рядом стоящего стула или хотя бы на минуту присесть. Уколы булавок во время примерок вызывали раздражение. На какое-то мгновение Джейн даже подумала, что переоценила собственные силы, но, взглянув на свое отражение, переменила мнение — из серебряной глубины зазеркалья на мисс Стэнли смотрела взрослая леди Франческа Гвиневра Кавендиш. Черные волосы, собранные в строгий узел, подчеркивали аристократичную бледность кожи, а темно-синие глаза так сильно напоминали глаза матери, что становилось страшно. Да. Ради этого стоило немного потерпеть. И где-то в самой глубине души шевельнулось сожаление — как жаль, что Ричард ее не увидит.

   После того, как бальное платье было готово, мисс Стэнли помогли подобрать сумочку, туфли и веер. А управляющий, мистер Дуглас, оказался столь любезен, что пригласил парикмахера, ведь леди нуждалась и в прическе.

   Они уложились в три часа. Поглядев напоследок в зеркало, Джейн улыбнулась — сегодня мисс Стэнли будет работать, а Фрэнни — вспоминать жизнь. Этот вечер они обе запомнят надолго.

   Водитель графа Сеймурского в назначенное время ждал Джейн у выхода из пассажа. Экипаж доставил ее к герцогскому дворцу, куда со всех концов Ландерина стекались юные отпрыски благородных и богатых семейств. Ежегодный маскарад был тем самым мероприятием, куда молодые леди могли явиться без сопровождения матерей. Праздник юности, где все обращались друг к другу по именам, где редко звучали титулы и где все разговаривали и знакомились без лишних церемоний. Идеальное место, чтобы узнать сплетни. Идеальное место, где можно скрыться за маской, не привлекая к себе внимания.

   Мисс Стэнли сегодня была весьма общительна, расточала улыбки направо и налево, «знакомилась» с нужными людьми, хорошо известными Джеймсу — большинство из них оставались узнаваемы даже под маской. Несколько подслушанных фраз тут, свежие сплетни там… И, конечно, много пустой болтовни, заигрываний, шуток и смеха, совершенно немыслимых в иное время и иных обстоятельствах.

   Закрывая лица, маскарад снимал тайные покровы с душ, позволяя выпустить на свободу свой истинный характер, свои истинные желания и стремления. Все то, что обычно прячется глубоко под толстой коркой льда приличий и воспитания, скрытое не только от окружающих, но даже и от самих себя. Девушки смеялись звонче и раскованней, джентльмены, забыв о чопорности и степенности, рассказывали шутки и анекдоты, открыто флиртуя с дамами.

   Иной раз за пустопорожней болтовней Джейн приходилось старательно направлять нить разговора, чтобы выведать нужные сведения. Все веселились, а она — работала. Время для Фрэнни придет позже, когда мисс Стэнли узнает все, за чем сюда приехала.

   Улов оказался весьма недурен. О взрывах говорили охотно, как и о таинственной «Саломее». Высший свет был взбудоражен последними событиями. Нашелся даже человек, утверждавший, что видел лорда Сеймурского во время его встречи с управляющим.

   Герберт. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы узнать, что за этим именем скрывается сэр Герберт Крэйг, баронет.

   Отдыхая в «Критерионе» с друзьями, Герберт приметил графа Сеймурского, обедающего с каким-то человеком среднего класса, судя по одежде, из числа джентри. Очевидно, вторым являлся ныне покойный Кроуфорд. Но кто был первым, ведь Джеймс в это время находился в Райли? Меж тем баронет клялся и божился, что узнал именно графа, только как такое возможно?

   Забавно, но Герберт не торопился являться в полицию со свидетельскими показаниями — не желал тратить драгоценное время на подобные безделицы. Мисс Стэнли вспомнила его — баронет был представлен Джеймсу три года назад на скачках. Весьма шапочное знакомство, чтобы узнать в лицо наверняка, хотя, конечно, сам факт озадачивал.

   Герберт, как просил называть себя баронет, пригласил Джейн на полонез, и та охотно записала его в свою бальную книжку, рассчитывая подробней разузнать у него о встрече с двойником Джеймса — устраивать сэру Крэйгу полноценный допрос сразу было бы опрометчиво. Куда проще выведать все необходимое постепенно, прикрывая это досужими сплетнями. Ласково улыбнувшись Герберту, девушка покинула его, продолжив прогуливаться по бальному залу, прислушиваясь к беседам и заводя знакомства.

   Как и планировалось, общительная и яркая Джейн пользовалась популярностью у молодых людей. Желая привлечь ее внимание, они готовы были говорить на любые темы, чем она и пользовалась. Довольно быстро ее бальная книжка заполнилась приглашениями, а заодно Джейн узнала адрес офиса «Саломеи», номер склада в доках, имена клерков… Даже подробности об изменении котировок акций Общества после первого и второго взрывов, а еще — сведения о крупных покупках и продажах, которыми с мисс Стэнли поделился один из преуспевающих брокеров… Разумеется, все эти расспросы велись между делом, исподволь, а потому занимали много времени. Здесь — улыбнуться. Там — удивленно охнуть. Тут — направить беседу в нужное русло, выказав интерес…

   Джейн осталась довольной. Таких обширных сведений она не получила бы ни в одном другом месте.

   Время близилось к девяти вечера. Вот-вот должны были начаться танцы.

   Продолжая собирать слухи, мисс Стэнли оказалась втянута в обсуждение подробностей лисьей охоты. Дэниел, очередной знакомый — напыщенный и самовлюбленный тип — никак не желал менять тему. Не спасал даже откровенно скучающий взгляд дамы и полное отсутствие интереса с ее стороны к россказням. Джейн давно бы ушла, если бы не надежда на сведения о настроении отца Дэниела — сэра Батлера, который являлся членом совета директоров Общества. В попытке вывести собеседника на разговор о почтенном родителе, девушке пришлось выслушать весьма пространные рассуждения об охоте. Дэниел считал себя едва ли не героем на том лишь основании, что иногда попадал по добыче из ружья. Потеряв терпение, Джейн грубо перебила его:

   — Знаете, сэр, как я уже и говорила, ваши победы над беззащитными животными не кажутся мне свидетельством отваги и смелости. Вот когда вы расскажете, что победили медведя, выйдя с ним один на один, вооруженный только кинжалом, тогда я, пожалуй, признаю вашу особую доблесть…

   Девушка раздраженно ударила сложенным веером по ладони.

   В этот момент где-то сбоку в толпе раздался смутно знакомый голос:

   — Ричард? Вы здесь? Я думала, что вы не придете! Но, боже, какой приятный сюрприз!

   Услышав имя, Джейн невольно обернулась и увидела, как светловолосая леди в кремовом платье, расшитом узорами цвета охры, обнимает… Ричарда Кавендиша. Ошибка была исключена — молодой человек забыл или же не захотел надеть маску. Он держал ее в руке, отвечая на объятия своей… невесты.

   В груди что-то оборвалось. Прекрасное настроение исчезло, но мисс Стэнли смело встретила взгляд Дика, ничем не выдав своего удивления. Холодная маска истинной аристократки с трудом выдержала всплеск ярости, бушующей в душе Франчески. В это мгновение девушка поняла, что Томас прав. Она опасна для Ричарда. Действительно опасна. Ревность способна заставить ее спустить курок… Дуэль затеет Джеймс, но выстрелит Джейн… нет, не Джейн — Франческа Кавендиш. В какое-то мгновенье ей именно этого и хотелось, хотя она знала о помолвке. Знала про мисс Тальбот… и все-таки оказалась не готова видеть Дика с другой. Нет, то была не Джейн… Сквозь высокомерно-равнодушную маску мисс Стэнли прорывалась боль леди Кавендиш. Зачем только Дик пришел на этот бал?!

   Он тоже ее узнал. Джейн прочла это в его глазах. Прочла и… отвернулась, не желая подкармливать ревностью демонов в своей душе. Ей нужно было прийти в себя, пока мертвая девушка не вырвалась на свободу.

   — Дэниел, у меня свободен первый вальс. Я желаю, чтобы вы меня пригласили! — заявила она собеседнику.

   Тот замер от неожиданности. Потом нервно сглотнул и спустя мгновение расплылся в радостной улыбке:

   — Разумеется, милая Джейн, я приглашаю вас танцевать со мной первый вальс. Вы прочитали мои мысли…

   — Хорошо.

   Девушка заставила себя смотреть на Дэниела и не смотреть на Ричарда — слишком просто окончательно потерять контроль над собой.

   — Простите, сэр, мне придется украсть вашу даму! — златокудрая красавица в розовом платье и алой маске взяла мисс Стэнли за плечо, чуть выше локтя, и весьма бесцеремонно потянула ее за собой. — Пойдемте, я хочу познакомить вас со своим женихом.

   Это было настолько неожиданно, что Джейн сделала несколько шагов в ту сторону, куда ее вели, и оказалась чуть ли не лицом к лицу с Ричардом, его невестой и рыжим молодым человеком, в котором без труда удалось узнать Патрика.

   Летиция. Мисс Стэнли вспомнила имя этой непосредственной красавицы. Они познакомились полчаса назад, когда Джейн заинтересовали разговоры двух молодых людей, имеющих отношение к бирже. Летиция была рядом и в каком-то смысле помогла своей новой знакомой остаться незамеченной, увы, при этом любопытную беседу подслушать почти не удалось — слишком уж говорливой оказалась случайная собеседница.

   Смотреть Дику в глаза было мучением. Но Джейн с честью выдержала и это испытание. Истинная леди никогда не показывает своих чувств. Даже когда любимый знакомит ее со своей невестой. Даже когда смертельно хочется ударить его веером. Даже когда хочется разломать хрупкую вещицу об его лицо. Даже когда все существо полно сожалений о том, что пистолет остался дома. И даже когда хочется отвесить Дику с десяток пощечин, чтобы он понял, как сильно Франческа его ненавидит. Но даже в таких случаях истинная леди должна быть холодной и невозмутимой.

   В замке Ричард дал понять, что не любит мисс Тальбот. Только как тогда понимать их объятия? И как следует отнестись к его словам, что первый танец принадлежит невесте? Дик словно намеренно причинял боль Джейн, а она чувствовала себя преданной и униженной... нет, не Джейн — Фрэнни чувствовала… опять Фрэнни. Ее ревность и боль оказались слишком сильными. Маски не выдерживали, расползались, трещали по швам…

   Она уже не знала, где заканчивается Джейн, где начинается Фрэнни, а где подает голос Джеймс.

   До невозможности заболела голова. Но... леди должна быть невозмутимой. Леди должна держать себя в руках. Никто не должен видеть, до какой степени ей плохо.

   Патрик с Летицией, как назло, вздумали благородно спасать Джейн и сделали в итоге только хуже. Ей не нужны были их одолжения и жертвы. Ее бальная книжка заполнена, и они все могут идти к дьяволу. А Франческа будет танцевать. Всю ночь напролет. Пока не подкосятся ноги, пока не почернеет в глазах. Она будет улыбаться. Будет смеяться. Будет чувствовать жизнь. Потому что весь этот вечер принадлежит Франческе Кавендиш. Маска скрывает ее лицо от живых, и никто не узнает в ней мертвую девушку.

   Она ушла с гордо поднятой головой. Даже не посмотрев на Ричарда. И лишь отойдя подальше, позволила себе взять бокал игристого вина. Выпила. Взяла еще. Потом еще. Махнула рукой. К черту все. Гуляем, джентльмены! Мертвые не умеют бояться. Джеймс, Джейн, Фрэнни… Где одна маска и где другая? Франческу это уже ни капли не волновало. Маскарад для того и придуман, чтобы примерять чужие лица и судьбы.

   Вернувшись к поскучневшему Дэниелу, девушка повелительно протянула ему руку. Оркестр как раз закончил настройку, а распорядитель объявил вальс.

   — Мы идем танцевать! — сказала Фрэнни тоном, не допускающим возражений.

   И опять растерянность в глазах этого напыщенного болвана… Франческа внутренне содрогнулась от омерзения, почувствовав на талии мужскую ладонь, но успешно скрыла свои чувства. Сегодня она будет веселиться, чего бы ей это не стоило. Сегодня все будут веселиться: Джеймс, Джейн и она, мертвая Фрэнни. Ведь это маскарад!

   Как назло, во время танца на глаза все время попадались Ричард и его чертова невеста. Наверное, в эти мгновения Франческа излишне сильно сжимала ладонь партнера, потому что, не выдержав, Дэниел сообщил:

   — Мисс, сейчас вы сломаете мне руку. Должен признаться, у вас удивительно сильные пальцы для столь изящной леди!

   — Сломаю? — переспросил Джеймс, мгновенно сменив растерявшуюся Франческу.

   Улыбка графа выражала всю глубину презрения, испытываемого к подобным субъектам.

   — Ваша рука настолько хрупкая, что может сломаться от еле заметного пожатия? — спросил лорд Сеймурский у ошарашенного джентльмена. — В таком случае, недорого же стоят ваши охотничьи подвиги. Вы пустозвон, мистер. Но не переживайте. Таких в этом зале большинство.

   Шокированный подобным поведением, а еще тем, что хрупкая девушка вдруг начала вести в танце, Дэниел споткнулся и чуть не растянулся на полу. Но Джеймс с готовностью его подхватил.

   — Ну все, довольно. Вы отвратительный танцор и вот-вот оттопчете мне ноги. Ступайте прочь!

   Граф, вальсируя, вывел Дэниела за пределы танцевального круга и бросил его в толпе, отправившись на охоту за новым бокалом игристого.

   Пузырьки щекотали нос. Немного кружилась голова. И шутка, разыгранная с незадачливым охотником на лис, казалась намного смешнее, чем была на самом деле. Да и вообще все происходящее Джеймса скорее веселило… а Франческу — злило.

   Ричард улыбался мисс Тальбот и о чем-то мило с ней беседовал. Так и не скажешь, что ему не по душе эта помолвка. Лжец! Фрэнни сжала кулаки, вновь увидев Дика. Тот вел свою невесту куда-то в сторону, к огромным окнам, вдоль которых стояли гости, решившие отдохнуть от танцев.

   — Джейн, вот вы где…

   К ней спешил Герберт — баронет, которому она обещала следующий танец. Распорядитель объявил полонез. Заиграла торжественно-неспешная музыка. Франческа подала руку Герберту и покорно пошла с ним танцевать, с тоской ощущая, как спадает кураж, как исчезает непродолжительное лихорадочное веселье, вызванное игристым вином.

   А Ричард все разговаривал со своей невестой и даже не смотрел в сторону Джейн. Так правильно. Так и должно быть. На что она рассчитывала? Живые не могут любить мертвых.

   — Вы плачете, Джейн? — изумленно спросил Герберт.

   — Плачу? Нет, вам показалось. Простите, мне очень душно. Нужно выйти.

   — Я провожу вас.

   Молодой человек осторожно отвел девушку в сторону, а затем они подошли к длинному столу, где на специальном подносе стояла ледяная скульптура, изображающая орла.

   — Вас что-то расстроило?

   Леди Кавендиш покачала головой.

   — Нет.

   Тонкая нить, натянутая над пропастью, опять норовила ускользнуть из-под ног. Целых два года Фрэнни жила в покое и тишине. И ей стало казаться, что так будет всегда. Но равновесие нарушено. Ричард помолвлен с другой и непохоже, будто он о чем-то жалеет.

   — Мне нужно идти, — сказала решительно девушка. — Спасибо за танец.

   — И вам точно не нужна моя помощь? — уточнил Герберт, не сводя с нее встревоженного взгляда.

   — Не нужна.

   Слегка поклонившись, молодой человек оставил наконец ее в покое. Когда он ушел, девушка поспешно направилась прочь из зала. Она хотела как можно быстрее покинуть дворец. Здесь, среди веселящихся живых людей, ей вдруг стало холодно, темно и страшно. Зубы отбивали мелкую дробь, которую лишь с трудом удавалось скрывать.

   Нет, ей оказалось слишком тяжело вспоминать жизнь. Мертвой быть проще. Мертвые не любят, не страдают, не испытывают боль, не боятся.

   Смех, веселье, звуки музыки. В коридорах полно народа…

   Франческа почти бежала к огромным дверям. Прочь, прочь, как можно быстрее прочь отсюда!

   Вырвалась. Холодный ветер ударил в лицо. Девушка замерла, тяжело дыша, прижимая руку к груди.

   Свет фонарей отгонял сгустившуюся мглу от ярко горящих окон герцогского дворца.

   Шел дождь. В воздухе пахло сыростью, прибитой пылью, мокрой травой и… ночью. Падающие капли мельтешили в ярких лучах светочей, и казалось, будто пошел снег.

   Холодно. Как же холодно и пусто!

   Выскользнув на мраморные ступени парадного входа, Фрэнни вышла под дождь и подняла голову к небу. Расшитая бисером и блестками маска мешала. Девушка сняла ее и отшвырнула прочь. Как жаль, что с остальными масками так не справиться — слишком сильно они приросли к душе.

   Игнорируя удивленные взгляды стоящих у входа лакеев, она спустилась по лестнице, перешла через подъездную дорогу и углубилась в небольшой парк.

   Красивая прическа и платье… зачем они той, что умерла много лет назад? Испортятся и не жалко.

   Капли больно хлестали по лицу. Ветер, сначала совсем незаметный, сделался ледяным, стоило одежде намокнуть. Ну и что? Джеймс, ее умерший брат, ее дух-хранитель, не даст погибнуть своей проклятой сестре. Вот разве что поступить как дядя — заплыть далеко в море и броситься в волны. Нырнуть, задержав дыхание, и погружаться ниже, ниже и ниже. Пока не захочется сделать вдох…

   Может, это выход?.. Но не сейчас. Позже.

   А пока… девушка обхватила себя руками, пытаясь унять озноб. Впереди мелькнули белые колонны — беседка-ротонда. В другое время в парке было бы много людей, но сейчас… кому охота под дождь?

   С непонятным ей самой ожесточением Франческа принялась разбирать прическу, без жалости бросая в траву украшенные крошечными бриллиантами шпильки. Тяжелые локоны рассыпались по плечам и мгновенно отяжелели, намокнув. Наверное, сейчас она выглядела жалко и нелепо в своем роскошном платье и с растрепанными волосами. Жаль, что на ней не саван, ведь она — Белая леди. Только не та, что прокляла род графов Сеймурских, а та, что будет последней проклятой из этого рода.

   Забежав в беседку и спрятавшись за колонной, девушка села прямо на пол, обхватила колени руками и замерла, глядя в одну точку. Она больше не плакала. Почти не дышала. Лишь изредка судорожно всхлипывала. Мыслей не было. А из всех чувств — только отчаяние. Черное. Безысходное.

   Целых два года память о Ричарде была ее путеводной звездой. Память о его словах, о его поцелуях и прикосновениях. Она думала, что эту память никто и никогда не отнимет.

   Не отнимет. Все верно. Только наивная Фрэнни и предположить не могла, что память о крошечных проблесках счастья однажды может превратиться в бритвенно-острое лезвие, уродующее душу, наносящее незаживающие раны.

   Джеймс может нанести оскорбление Ричарду. И на сей раз принять вызов. Тогда Дик уже больше никогда не сделает Фрэнни больно. Никогда не будет обнимать другую. Он будет мертв. Так же, как и Франческа Кавендиш.

   Она почти приняла эту мысль. Почти решилась. Но потом… стоило только подумать о холоде подземелий и склепов… сделалось страшно. Смерть уродует лица. Закрывает глаза печатью вечной ночи. И в этой смерти они с Ричардом никогда не будут вместе. Смерть не спасет и не поможет.

   Стянув с себя противно мокрые длинные перчатки и отбросив их в сторону, Фрэнни уставилась на многочисленные белые шрамы, покрывающие ее руки. За два года они стали не такими заметными, но не исчезли. И никогда не исчезнут. Вцепившись ногтями в плечи, девушка тихонько завыла, не в силах молча терпеть эту муку. Там, в маленькой дамской сумочке по-прежнему лежал небольшой острый нож. Когда-то он помогал Франческе обрести равновесие и понять, что она жива. Сегодня она не хотела жить, но руки… эти зажившие руки... даже они напоминали о Ричарде тем, что на них не было ни одного пореза. Целых два года. Ни одного пореза.

   Нож сам прыгнул в дрожащие пальцы. Она не может отомстить Ричарду, но может отомстить себе… Лезвие прочертило на коже неровный след.

   Боль. Слишком быстрая — трудно удерживать рукоять. Слишком слабая — замерзли руки.

   Викарий любил говорить на проповедях, будто Бог не допускает, чтобы человек был испытываем сверх сил. Он говорил, что, посылая испытание, Бог дает и силы, чтобы его перенести* (*1-е послание Коринфянам. Прим. авт.)...

   Викарий ошибался.

   — Джеймс, пожалуйста, отпусти меня! Я больше не могу… — беззвучно шептали ее губы.

   Лезвие нацелилось туда, где уже был шрам от слишком глубокого пореза. Тогда, два года назад, Фрэнни чуть не истекла кровью, но брат не дал ей умереть. В который раз.

   Проклятие сделало Джеймса хранителем собственной сестры. Одно прикосновение его холодных призрачных рук, и смертельные ранения превращались в простые раны — болезненные, кровоточащие, но не угрожающие жизни. Джеймс поступал так всегда. Хотела Фрэнни этого или нет… Сейчас она просила его не вмешиваться, но услышит ли он ее мольбы?

   А дождь хлестал как из ведра, заглушая все звуки, словно в этом мире не осталось ничего, кроме нескончаемых потоков воды.

ГЛАВА 8 — Прогулка под дождем

Когда вальс закончился, Дик отвел невесту в сторону и принес ей бокал игристого вина. У него появилось время обдумать случившееся, и теперь он испытывал досаду. Ну конечно, а как еще Джейн должна была себя вести, когда увидела мисс Тальбот, весьма вольно его обнимающую? Неловко получилось. Как чувствовал — не следует ходить на этот нелепый маскарад. Только что уж теперь раскаиваться? Придется исправлять совершенные глупости, стараясь не наделать новых.

   И все-таки до крайности неприятная ситуация!

   Вспомнив свои слова и поведение, Ричард разозлился, осознав, что вел себя как мальчишка, которому отказали в сладостях. Но что делать? Эта женщина, Джейн, сводила его с ума. Он так скучал по ней на протяжении двух лет, что один лишь ее холодный взгляд лишил его рассудка. Но, возможно, и уберег от бесчестного поступка — вряд ли Дик смог бы проводить время с мисс Тальбот, сохраняя видимость приличий, не прояви Джейн столько холода по отношению к нему.

   Но и теперь, стараясь в меру сил развлекать Фрэнни беседой, Ричард невольно искал взглядом Джейн и успокаивался, только когда находил ее в толпе гостей.

   Извинившись, уйти с бала и ждать обещанной встречи? Это было самое разумное. Но Дик уже однажды поступил разумно, оставив Джейн. А утром… утром она уехала, не попрощавшись. На целых два года пропала из его жизни!

   Однако, немного успокоившись, Дик понял, что не обманывал себя — он действительно небезразличен Джейн. Стоило лишь подумать о ее реакции, и все становилось на свои места. Надежда есть, а он такого наговорил... И это не делало ему чести, как и бездумная попытка причинять боль Джейн за счет Фрэнни.

   — Ричард… можно я задам вам один вопрос?

   Мисс Тальбот тронула его за плечо, и Дик вопросительно посмотрел на нее, с трудом отвлекаясь от своих размышлений.

   — Конечно, Франческа, — разрешил он. — Вы можете задавать мне любые вопросы.

   — Эта девушка. Джейн… — Мисс Тальбот опустила глаза, и ее щеки, не до конца скрытые маской, слегка покраснели, — вы ожидали увидеть ее на балу?

   — Нет. Я даже не знал, что она в Ландерине, — ответил ей Ричард, понимая, что невольно выдал свои чувства по отношению к мисс Стэнли.

   Фрэнни замолчала, теребя в руках веер. Видно было, что на этом ее вопросы не закончились, но она не знает, как их задать.

   — Мне показалось… — начала она, но потом замолчала. — Хотя нет, это все ерунда.

   Сказать правду именно сейчас? Наверное, так было бы честнее, но момент показался Ричарду крайне неподходящим, и он счел за лучшее промолчать.

   Полонез закончился, и к Ричарду с Франческой присоединились Патрик с Летицией. Своим прекрасным настроением и живостью они быстро сгладили возникшее неловкое напряжение. Все, наверное, так или иначе уладилось бы, не попадись Дику на глаза мисс Стэнли, быстрым шагом покидающая зал. Ему очень не понравилась стремительность, с которой она это делала.

   — Простите, я ненадолго отойду, — извинился Ричард. — Патрик, поручаю Франческу твоей заботе.

   Ему показалось, будто друг прекрасно понял суть маневра, потому что он тут же подхватил девушек под локотки и повел их прочь, сообщив:

   — Пока вы развлекались, я обнаружил такие пирожные… Вы просто обязаны их попробовать!

   Оставшись один, Дик пошел следом за Джейн, но потерял ее из виду в анфиладе комнат и вынужден был замедлиться, выглядывая пропажу в толпе гостей.

   Людей было много. Они общались, прогуливались, рассматривали картины на стенах. Ричард успокаивал себя тем, что даже если мисс Стэнли собирается уйти, то ей все равно придется задержаться, пока слуги не подадут экипаж — начался сильный дождь.

   Увы, Джейн не оказалось ни в ближайших комнатах, ни у выхода. И Дик встревожился намного сильней, чем диктовали обстоятельства — некстати вспомнился злосчастный прием у Эйнардов… Два года назад Ричард почти так же увлекся поиском мисс Стэнли, с которой как раз тогда и познакомился, а в это время Анна, его младшая сестра, незаметно ушла из особняка на роковую встречу… и погибла. Он опоздал на какие-то секунды. Сейчас почти так же неожиданно исчезла Джейн.

   С непристойной торопливостью Дик бросился к гардеробщику и выяснил, что мисс Стэнли не забирала свою накидку, однако потом лакеи, дежурящие у входа, сказали, что совсем недавно некая леди вышла прямо под дождь и направилась в парк. Без зонтика и верхней одежды.

   Джейн. Во всем Ландерине была только одна леди, способная на подобное безумие.

   Недоброе предчувствие шевельнулось в душе Ричарда, и он, позабыв про шляпу и зонт, почти бегом отправился следом, ломая голову в попытке понять, с чего мисс Стэнли вздумалось гулять в такую погоду. Он и мысли не допускал, что виной тому их глупое недопонимание и размолвка. А вот на встречу с кем-то опасным Джейн вполне могла отправиться. Или, возможно, случилось что-то важное, заставившее ее так поспешно сбежать с бала. Но почему она не попросила о помощи?

   Да, Ричард помнил, что мисс Стэнли — детектив и весьма решительная особа, способная постоять за себя получше некоторых мужчин, но… в его восприятии она все равно оставалась женщиной. Любимой, самой желанной на свете женщиной, которую нужно беречь и защищать. И если с ней что-нибудь случится… Он даже думать не хотел о таком. Проклятые приемы и балы! Только бы ничего не случилось…

   Дик хотел позвать ее, но передумал. Кто знает, как Джейн поведет себя, если услышит его голос? Может, откликнется, а может — решит скрыться. Быстрым шагом Ричард направился по центральной аллее, благо, парк был не так уж и велик.

   Фигурно подстриженные кусты. Ровные ряды высоких темных деревьев. Фонари по периметру и кое-где вдоль дорожек. Заполошный шелест листвы на ветру. И оглушительно громкий шум дождя.

   Холодная вода, льющаяся за шиворот, почти мгновенно промочила насквозь всю одежду Ричарда. А Джейн в одном платье. Куда же она делась?..

   Темная аллея. Пруд. Раскидистый дуб… девушка в белом бальном платье, лежащая на сырой земле — картины прошлого в который раз пронеслись перед глазами Ричарда.

   За себя он не боялся. Но если несчастье произойдет с Джейн...

   Начиная паниковать, Кавендиш-младший свернул в одну из боковых аллей. Прошел по ней несколько шагов и увидел на небольшом холме беседку-ротонду. Насколько Дик мог видеть, в ней никого не было. Он уже хотел направиться дальше, но краем уха, сквозь шум дождя, услышал доносящийся с той стороны протяжный и очень жалобный звук, словно кто-то стонет от боли.

   Приблизившись, увидел в просвете между белыми колоннами очертания сидящего человека. Слабых отсветов фонарей, скрытых за высокими деревьями, было недостаточно, чтобы разглядеть подробности, но сердце подсказало Ричарду — это Джейн.

   Задыхаясь от гнева, готовый к бою Ричард влетел в беседку, но... Джейн была одна. Она сидела на гранитном полу беседки. Мокрая. Растрепанная. Без перчаток и маски. Казалось, она не видит и не слышит ничего, что происходит вокруг. В ее правой руке был зажат нож. Лезвие уже прочертило несколько темных полос на коже, но, к счастью, девушка так сильно дрожала от холода, что основательно навредить себе не успела.

   — Вы с ума сошли! — с ужасом воскликнул Дик, бросаясь к мисс Стэнли.

   Наклонившись, он схватил Джейн за руку, сильно сжал запястье, вынуждая бросить нож, а потом отшвырнул его ногой в темноту.

   — Джейн! Зачем вы… зачем вы это делаете?!

   Сев рядом, Ричард прижал девушку к себе.

   — Не смейте. Слышите? Джейн!

   Она не ответила — лишь судорожно сжала кулаки.

   — Да что же с вами такое?! Джейн! Джейн!

   Взяв за плечи, Дик как следует ее встряхнул. Безрезультатно.

   Сообразив, что под ногой у него лежит что-то мягкое, обнаружил дамскую сумочку, в которой уцелел флакон с нюхательной солью. Придерживая спину девушки, Ричард поводил открытым пузырьком у ее носа. Еще раз встряхнул.

   — Джейн!!!

   — Отпустите! Отпустите меня! — мисс Стэнли внезапно весьма чувствительно ударила Дика по плечу, пытаясь вырваться из его объятий. — Уходите! — ее голос дрожал и срывался. — Убирайтесь! — она давилась слезами, всхлипывала и наверняка не понимала, что говорит.

   — Не отпущу, — шепнул Ричард, целуя ее в висок и еще сильнее обнимая. — Ни за что не отпущу. Даже не просите... Тише, Джейн, тише… — он ласково гладил ее по голове, словно испуганного ребенка. — Все будет хорошо. Теперь все наладится. Я не дам вас в обиду. Никому. И не позволю вам уйти. На сей раз — нет. Я люблю вас… кем бы вы ни были на самом деле.

   Девушка перестала вырываться. Теперь она только горько плакала у него на груди. Взахлеб. Даже не пытаясь сдерживаться. А Дик терялся в догадках, что могло довести до такого состояния отважную мисс Стэнли.

   Еле слышный сейчас запах водяных лилий и вереска кружил голову, мешая сосредоточиться, и так непросто было поверить, что Джейн рядом. Опять. Пусть даже при таких обстоятельствах. Ричард клялся себе, что больше не отпустит ее. Ни за что на свете.

   Видение убитой Анны, лежащей на темной сырой земле, поблекло. Дик знал — пока Джейн с ним, ей никто и ничто не угрожает. В этот раз он успел. В этот раз судьба оказалась милосердной, дав ему еще один шанс.

   И Ричард шептал мисс Стэнли слова, полные отчаянной нежности. Целовал ее холодные мокрые волосы. Вдыхал еле слышный аромат ее духов. Прижимал к себе плачущую Джейн так, будто в любой момент она опять могла исчезнуть. А он не хотел, чтобы она исчезала. Никогда.

   Спустя некоторое время девушка немного успокоилась, доверчиво уткнулась носом Дику в плечо и замерла, тяжело дыша и всхлипывая.

   Мокрая одежда почти не грела. Дождь частой дробью барабанил по крыше беседки. Ветер свободно гулял между колоннами. Стало ясно, что нужно уходить, иначе Джейн заболеет. Да и самому Ричарду отнюдь не было жарко.

   — Пойдемте, вы совсем замерзли. Поймаем кэб, и я отвезу вас домой, — сказал он, вставая на ноги и помогая девушке подняться. — Предложил бы отправиться обратно во дворец, но вряд ли вы хотите пересудов.

   Сняв с себя мокрый фрак, Ричард закутал в него мисс Стэнли, надеясь, что так она хоть немного согреется.

   — Куда вас отвезти? — спросил он, безуспешно пытаясь разглядеть в темноте лицо Джейн.

   — Глористер-плэйс, четырнадцать, — ответила девушка, принимая его помощь. — Вы правы, мне нужно домой. Поймайте мне кэб и возвращайтесь… к невесте.

   — Я предпочел бы назвать своей невестой вовсе не мисс Тальбот, — Ричарду вдруг стало жарко.

   — Неужели? И кого же в таком случае вы бы хотели называть своей невестой? — и сколько же горечи было в этих словах!

   — Я сделал глупость, Джейн. Простите меня, — произнес он, не выпуская ее руку из своей ладони. — Но вы не ответили ни на одно из моих писем и не явились на встречу, о которой я вас просил. Что еще мне оставалось? Да, я пытался вас забыть. Только у меня ничего не вышло.

   — Но хорошо старались, как я погляжу! С мисс Тальбот вы смотрелись очень… гармонично!

   Она определенно ревновала. Притом сильно. Услышав ее слова, Ричард вдруг подумал, а уж не этой ли причиной вызваны слезы Джейн и странная попытка причинить себе вред? Но тогда… он совсем ничего не понимал. В голове не увязывалось ее молчание на протяжении этих лет и сумасшедшая ревность, заставляющая совершать безумные поступки. А еще он почти не узнавал хладнокровную Джейн Стэнли, хотя без сомнения это была именно она.

   С огромной печалью Дик осознал, что по-прежнему не понимает ни ее мотивов, ни поступков, ни желаний. Это обстоятельство одновременно и притягивало его, и внушало серьезные опасения. Жизнь с мисс Тальбот представлялась Ричарду без труда. Жизнь с Джейн Стэнли он не мог даже вообразить. Вообще никак. Эта женщина не вписывалась ни в какие каноны.

   Примерная жена, респектабельная хозяйка дома, заботливая мать… Мисс Стэнли невозможно было представить ни в одной из этих ролей.

   Ричард не знал, что думать, и что делать — тоже не знал. Впрочем, сейчас было и не до планов на будущее — Джейн дрожала как лист на ветру, несмотря на фрак, в который была закутана.

   — Не думал, что скажу это, но сегодня даже жаль, что на вас нет шляпки… можно без вуали, — сказал он, поглядывая на потоки воды, стекающие с крыши беседки.

   Эти слова вызвали странную реакцию — мисс Стэнли судорожно вцепилась в свое колье, а вслед за тем Дику показалось, будто на доли секунды ее лицо, и без того еле различимое, как-то странно смазалось. Так расплывается отражение в темной воде, когда набегает волна. Но, наверное, то было всего лишь игрой теней, потому что все очень быстро прекратилось.

   Дик помотал головой и потер руками глаза. День выдался нервный.

   — Я бы предложила вам оставить меня и вернуться обратно во дворец, но, боюсь, в таком виде вы вызовете много лишних разговоров, — произнесла Джейн своим обычным спокойным тоном, крайне странным в сложившейся ситуации, и Ричард опять почувствовал, что перестает понимать происходящее. — Пойдемте, найдем кэб.

   Не обращая внимания на ливень, она вернула Дику фрак, подняла с пола сумочку, вышла из беседки и, не оглядываясь, направилась к выходу из парка, в обход подъездной аллеи. Безукоризненно прямая спина, гордо поднятая голова, уверенные движения, невзирая на промокшую одежду…. Словно Джейн и не покидала бальный зал. Сейчас никто не мог бы даже предположить, что всего несколько минут назад эта девушка тряслась в нервном ознобе, съежившись на гранитных плитах.

   Ричард догнал ее и пошел рядом. Стихия разбушевалась не на шутку. Крупные ледяные капли больно хлестали по лицу. Хотелось вжать голову в плечи и прикрыться руками. От сильного ветра слезились глаза. Но Джейн не пыталась прикрываться. Не пыталась спрятаться. И Дик не выдержал.

   — Я понял, что вы очень сильная и независимая женщина, каких совсем мало, если другие такие вообще существуют, — громко сказал он, бесцеремонно укрывая голову мисс Стэнли своим безнадежно мокрым фраком. — Но я, простите, обычный мужчина. Таких очень много. И у меня плохо с фантазией. Вы красиво идете под дождем, но потом простудитесь и будете болеть. Мысль об этом не позволяет мне бездействовать.

   Он был готов и к возмущению, и к попытке пойти наперекор, но Джейн опять обманула его ожидания.

   — Уж если не болеть, то вместе. Мне кажется, здесь хватит места, чтобы спрятаться вдвоем, — сказала она, делая шаг к нему. — Думаю, в такой дождь нас вряд ли кто-то увидит, а если и увидит…

   Девушка сдернула фрак со своей головы и отдала Дику.

   — Держите его над нами и идемте уже быстрее!

   Нырнув под руку к своему спутнику, она доверчиво прижалась к нему. На мгновение Ричард замер, не веря, что подобное возможно. Такая смелость была за гранью всяческих приличий.

   — Ну же! Нашли время думать о благопристойности! — нетерпеливо окликнула его Джейн. — Так мы с вами совсем замерзнем. Забудьте о моей репутации! Ей ничего не угрожает. Ни один сумасшедший не выйдет из дома в такую погоду, чтобы увидеть наше нравственное падение!

   Она была права.

   Укрывая их обоих несчастным фраком, который теперь больше напоминал тряпку, чем предмет одежды, Ричард повел девушку вперед, к выходу из дворцового парка. Вот только… кэбов у ворот не оказалось. Ни одного. Оно и понятно — бал в разгаре, дождь льет как из ведра — какой смысл мокнуть понапрасну? Никто до самой полуночи и не подумает уезжать.

   — До Глористер-плэйс десять минут быстрым шагом, — сообщила Джейн. — Идемте. Все лучше, чем стоять на месте!

   И они пошли вперед. По залитым водой улицам. Мимо темных домов, с окнами, задернутыми плотными шторами. Мимо ярко горящих артефактных фонарей, свет которых волшебными огнями отражался на мокрой брусчатке. Джейн обнимала Дика за талию и доверчиво прижималась к его боку, прячась от дождя под растянутым над ними фраком.

   Поднятые над головой руки потихоньку уставали, но даже это не способно было испортить магию странной прогулки. В какой-то момент Ричард, окончательно поправ все приличия, опустил левую руку на плечо Джейн. Девушка и не подумала отстраниться, напротив, еще сильнее к нему прижалась.

   Это было так странно. Так просто. Так… естественно — идти рядом с ней, укрывая от дождя, обнимая так, будто он имеет на это право. Будто Джейн уже принадлежит ему… и всегда принадлежала, так же, как и Ричард всегда принадлежал ей. Будто во всем мире остались только они вдвоем… и ливень, скрывающий их тайну от любопытных глаз.

   И сердце опять билось как сумасшедшее, а от ощущения бесконечного счастья, которое дарила ему близость Джейн, хотелось глупо улыбаться и даже петь. Мысли о будущем выветрились из головы и потеряли всякое значение, а на их место явилась блаженная пустота и наслаждение моментом. Настолько полное, что Ричард даже не заметил, как они добрались до дома мисс Стэнли, и лишь когда она остановилась, ему пришлось вернуться с небес на грешную землю.

   — Пойдемте, — Джейн вытащила из сумочки ключи, — вам не следует гулять в таком виде.

   Дик не стал возражать, хотя знал, что совсем рядом находится особняк графа Сеймурского. Но он не хотел уходить и к тому же боялся оставлять Джейн одну. Кто знает, что опять придет в ее непредсказуемую голову.

   На сей раз мисс Стэнли предпочла поселиться в куда более приличном районе. Или, что вернее всего, квартиру ей сняли по приказу Джеймса.

   В парадном оказалось тихо и темно. Звук шагов по лестнице казался громким, словно выстрелы. Но никто и не подумал высматривать, кто явился в дом в такое время.

   Опять второй этаж, словно Джейн боялась забираться выше.

   Щелкнул дверной замок. Девушка зашла первой, нашарила на стене небольшую чашу с укрепленным на ней артефактом, провела рукой по гладкой грани кристалла. Вспыхнул яркий свет, и Дик наконец получил возможность рассмотреть лицо своей загадочной возлюбленной.

   Нет, она определенно не являлась сестрой графа Сеймурского. У них было довольно мало общего, разве только цвет волос и глаз, а поскольку Франческа в детстве очень походила на брата, то следовало ожидать, что и во взрослом возрасте они вряд ли отличались бы столь разительно. Особенно учитывая нежную, почти женственную красоту Джеймса.

   Мисс Стэнли оказалась весьма прелестной особой, но... Ричард испытал легкое разочарование. Он представлял ее совсем другой. Уверения лорда Сеймурского, что Джейн не его сестра, не мешали представлять знакомые черты Джеймса в женском исполнении. Теперь же со всей очевидностью стало ясно, что граф не лгал. Франческа Кавендиш действительно была мертва, а настоящая мисс Стэнли стояла и терпеливо ждала, когда Дик вволю на нее налюбуется. Вода стекала с одежды на пол, и под ногами уже образовалась приличная лужа, но девушку это нисколько не тревожило.

   — Надеюсь, вам нравится то, что вы увидели. В любом случае, проходите, незачем топтаться у порога.

   Взгляд холодных темно-синих глаз обжег Ричарда, заставив смутиться. Казалось, Джейн ощутила его разочарование, но ее это скорее позабавило, чем расстроило.

   Девушка сняла черные от грязи и насквозь мокрые бальные туфельки. Встряхнула руками, удивленно взглянула на них, и… только теперь обнаружила, что забыла перчатки в беседке. Ее лицо побледнело так, что Дик сделал шаг вперед, готовый подхватить теряющую сознание девушку.

   — Не смотрите! — в ужасе воскликнула Джейн, пытаясь спрятать руки за спиной.

   Она, наверное, убежала бы, но Ричард схватил ее за плечо.

   — Стойте. Стойте, Джейн!

   И опять это загнанное и затравленное выражение в глазах. Да что же происходит с этой девушкой?!

   — Я уже видел ваши руки. Вы забыли?

    На сей раз мисс Стэнли не пыталась вырываться, она просто смотрела на Дика с таким страхом, будто он пытался ее убить.

    — Мне больно видеть шрамы на вашей коже, но ведь они — ваша часть. Я люблю вас, значит, их тоже…

   Ричард взял замершую девушку за руку и бережно поцеловал белую полоску рядом с ее запястьем. Джейн вздрогнула, но осталась стоять на месте. Было видно, что она очень боится, вот только почему? Некстати Дик вспомнил о своем давнем подозрении. Два года назад неосторожные слова мисс Стэнли натолкнули его на мысль о том, что девушке пришлось пройти через насилие со стороны какого-то мужчины. И сейчас ужас и страх в ее глазах говорили о том же.

   — Если прикажете отпустить вас, я отпущу, — сказал Ричард, не желая пугать Джейн, а потом еще раз поцеловал ее руку, теперь чуть выше. — Но знайте — через что бы вам ни пришлось пройти в жизни, для меня это не имеет никакого значения. Вы нужны мне. Такая, какая есть. Я говорил уже вам об этом… писал.

   От ее кожи все еще еле слышно пахло вереском. Теперь одним лишь вереском. Потери, горе, скорбь.

   «Я всего лишь призрак», — вспомнились ее слова.

   — Не хочу, чтобы вы были призраком, — произнес Дик, словно отвечая на давно сказанную фразу. — Хочу, чтобы вы всегда были рядом. Всю мою жизнь.

   Он отпустил руку Джейн, пытаясь хоть немного утихомирить отчаянно бьющееся сердце.

   — Я уже просил вас стать моей женой, но тогда вы услышали неуверенность в моих словах и… пропали. На целых два года.

   Неотрывно глядя в потемневшие от страха глаза, Ричард осторожно дотронулся до талии Джейн. Девушка была так напряжена, что казалось, вот-вот сорвется с места и бросится наутек.

   — Теперь никакой неуверенности я не испытываю.

   Он не кривил душой. Он готов был жениться на Джейн, не зная о ней ничего и даже не представляя, что ждет его в таком браке. Сплошное безумие, по меркам любого разумного джентльмена, но прошедших двух лет Ричарду хватило, чтобы понять — только рядом с Джейн он может дышать полной грудью. Только рядом с ней может быть самим собой, не прячась под маской и не думая каждую секунду о бесконечных правилах. И только рядом с ней жизнь обретала смысл и краски. Ему это нравилось. Наверное, поднимала голову авантюрная сторона натуры. Та самая, которая когда-то привела Ричарда в бойцовский клуб, та самая, которая заставляла его ввязываться в рискованные затеи во время учебы, та самая, которую он усердно подавлял в последние два года, влача унылое существование «молодого многообещающего юриста с хорошими перспективами и достойным доходом».

   Рука Дика скользнула по намокшим кружевам платья Джейн. Крохотный стеклярус царапал кожу.

   — Вам нельзя… нельзя на меня смотреть, — еле слышно прошептала девушка. — Это опасно.

   — Мне нравится опасность.

   Ее губы были так волнующе близко...

   Ричард очень медленно наклонил голову, позволяя Джейн отстраниться в случае, если ей станет страшно. Но она не двигалась. Так и стояла, напряженная, готовая в любой момент отпрянуть, сбежать, скрыться…

   Дик позволил себе склониться еще ниже — к слегка приоткрытым губам.

   Первое прикосновение к ним было осторожным. Еле ощутимым. Ричард понимал, что Джейн боится, и потому невероятным усилием воли сдерживал свои порывы и желания.

   Еще один поцелуй. Такой же легкий. И еще. Губы девушки дрогнули в попытке ответить, но он по-прежнему не спешил. Знал, что торопливостью можно все испортить. Джейн только-только начинала ему доверять.

   Горьковато-сладкий запах вереска. Настороженность и страх в темно-синих глазах. Влекущая глубина, в которой легко можно потерять самого себя. И эти губы, ставшие такими мягкими и податливыми. Губы, которые снились ему целых два года.

   Теперь они были так близко. Наяву.

   Поцелуи становились все более смелыми, потихоньку теряя осторожность. Джейн отвечала неумело, робко, но так искренне, что Ричард понял — еще немного, и он подхватит ее на руки, унесет в спальню и сделает своей, наплевав на правила и запреты.

   Остановиться бы, но как, если от желания уже темнеет в глазах? Холод от мокрой одежды быстро сменялся жаром нетерпения.

   Джейн больше не боялась. Она сама искала губы Ричарда, прижималась к нему всем телом, разжигая запретное желание. Он покрывал поцелуями ее лицо, руки, шею. И как же мешалось это проклятое бархатное колье! Торопливо Дик потянулся к застежке, желая расстегнуть ее, но Джейн тут же испуганно отпрянула, схватившись за украшение.

   — Нет! Не трогайте!

   — Новый обет? — не выдержал Ричард, с трудом останавливаясь. — Сначала шляпка с вуалью, теперь это колье… — он осекся и, смутившись, извинился: — Простите, Джейн. Вы… вы заставляете меня терять голову. Я не должен был…

   — Помогите расстегнуть платье, — вдруг попросила девушка, поворачиваясь спиной.

   Дику показалось, будто он ослышался.

   — Что? — переспросил он хрипло.

   — Я сама не справлюсь.

   Она словно нарочно испытывала его на прочность или…

   Дрожащими пальцами Ричард начал распускать завязки, стараясь не торопиться. Наконец тяжелая ткань разошлась в стороны и послушно соскользнула на пол, оставив Джейн в нижней рубашке, на которой был затянут корсет, и нижней юбке, скрывающей ноги. Девушка обернулась, и Дик забыл, что нужно дышать.

   Он хотел ее до потери памяти. Но… сейчас она стояла перед ним. Трогательно-беззащитная в своей промокшей одежде, с заляпанным грязью подолом. Джейн даже не пыталась прикрыть руками небольшую, но красивую грудь, которую облегала тонкая влажная ткань. Она смотрела на него с отчаянной смелостью, словно перед прыжком в пропасть. И Ричард вдруг понял, что ей по-прежнему страшно. Пожалуй, даже еще страшнее, чем раньше. А боится она — его. Точнее, того, что вот-вот может между ними произойти. Боится, но пытается перебороть свой страх…

   Это было чудовищно неправильно само по себе, и тем более преступно, учитывая не разорванную помолвку Дика с мисс Тальбот, а еще — неясный статус Джейн. Ведь она — леди. Хорош он будет, если...

   Несколько раз глубоко вздохнув в попытке набраться решимости, Ричард шагнул к девушке. Дотронулся до ее руки, с нежностью глядя в глаза.

   — Повернитесь, я помогу вам с корсетом.

   Джейн судорожно втянула воздух. Было заметно, что она изо всех сил борется с паникой.

   — Вы все еще боитесь меня? — Дик не спрашивал — утверждал.

   В глазах мисс Стэнли появилась тень былой решительности, и она, гордо вскинув голову, выполнила его просьбу. Однако распутывая и ослабляя завязки, Дик ощутил мелкую лихорадочную дрожь, сотрясавшую девушку.

   Корсет упал на пол.

   Джейн вновь повернулась к Ричарду. Заглянула ему в глаза. Еле заметно вздрогнула, когда он провел рукой по ее плечу.

   Нежная, испуганная, непохожая на саму себя, но оттого не менее желанная. И Дик знал — у них еще будет ночь... много ночей, полных любви, только… не сейчас.

   — Идите в ванную, Джейн, — произнес он, с невероятным трудом обуздывая страсть. — Согрейтесь и переоденьтесь в сухое. А потом я заварю вам чай. Иначе вы заболеете.

ГЛАВА 9 — Леди Франческа

Теплая вода расслабляла тело. Холод и страх потихоньку уходили, оставляя лишь усталость и полную опустошенность. И так странно было знать, что Ричард находится совсем рядом. Как странно понимать, что он видел мертвую Франческу и… ничего страшного не случилось. А его поцелуи… такие нежные, такие осторожные, такие горячие…

   Девушка неосознанно дотронулась пальцами до все еще пылающих губ.

   Если бы она была такой же смелой, как Джеймс или Джейн, все случилось бы уже сегодня. Фрэнни могла познать любовь мужчины… любовь Дика. Томас сказал, что ей можно… она ведь никогда не выйдет замуж… никто даже не узнает, что она девушка…

   Досадуя на себя, Франческа ударила руками по воде. Мертвые не боятся, говорите? Но тогда почему ей сегодня стало страшно? Так страшно, что она вдруг услышала стук своего сердца. Он отдавался в ушах, наполнял вселенную размеренными и быстрыми ударами. Только разве может биться сердце у мертвой девушки?..

   Ричард был осторожен, словно чувствовал страх Фрэнни. И он помог ей справиться с ужасом. Помог не сбежать. Ни с кем другим она не отважилась бы на подобное безумие.

   Уже много лет никто из живых, исключая Томаса и доктора, не видел Франческу настолько близко. И уж конечно — никто не прикасался к ней… так. Она даже в самых смелых мыслях не могла представить ничего подобного. И если бы Ричард не увидел ее страх… если бы не пожалел ее… А ведь он именно пожалел. Она прочитала это в его глазах…

   Что стоило набраться хоть немного смелости?!

   И все же там, в гостиной, когда Дик отпустил Фрэнни, она испытала скорее облегчение. Слишком страшно. Она еще не готова. Если только Джейн… Но при одной только мысли о подобном огненный бич ревности опалил душу. Ревность к собственной маске. Нет уж. Никто другой не будет с Ричардом. Только она — Франческа Кавендиш, его законная невеста!..

   Эта неожиданная мысль показалась форменным кощунством и крамолой. Фрэнни опять стало страшно. О какой законной невесте может идти речь, если леди Кавендиш мертва? Теперь законная невеста Дика — мисс Тальбот. По крайней мере, пока. Но даже если Ричард разорвет помолвку, что дальше? Это ничем не поможет.

   Обхватив колени руками, Франческа дала волю горьким слезам. Нарочно включила воду, чтобы Дик ничего не услышал.

   Она окончательно запуталась и не видела ни малейшего выхода из положения, в котором оказалась. Жить как раньше невозможно. Сказать Ричарду правду — невозможно. Отдаться ему… но что дальше? Ведь дальше станет только хуже. Он не сможет ее отпустить, а она не сможет уйти. И Томас ошибается, считая, что «утоленная любовь», как это он назвал, станет менее мучительной. Нет. Франческа не сомневалась — все еще больше запутается. Она не верила, что, разделив с ней ложе, Дик перестанет ее любить — слишком хорошо знала Ричарда Кавендиша. Слишком хорошо… и потому полюбила его сама.

   Из всех знакомых Джеймса не было никого более честного и благородного. Потомок лавочника… смешно. Из Ричарда получился бы настоящий граф Сеймурский, и ни один предок не устыдился бы такого наследника.

   Они в тупике. Оба.

   И остается лишь одно — ждать и молиться. Надеть маску, но… Дик должен разорвать помолвку с мисс Тальбот. Обязан.

   Совесть укоряла Франческу. Девушка понимала, что Ричард все равно женится. Рано или поздно. Не на мисс Тальбот, так на ком-то еще. Не будет он всю жизнь хранить верность призраку. Да и несправедливо требовать от него подобной жертвы. Но что-то темное, до пределов эгоистичное поднималось в душе при одной мысли о Дике и другой женщине. Не Джеймс и не Джейн — сама Фрэнни, слабая, робкая Фрэнни готова была драться с кем угодно за право быть рядом с Ричардом Кавендишем. Драться, понимая, что проиграет бой. Не мисс Тальбот, так кому-нибудь другому. Но сейчас Франческа была подобна тонущему, который сражается за каждый глоток воздуха. Бездумно, яростно, пусть даже понимая, что любой вздох может стать последним, но ведь оттого он еще желанней…

   Согревшись в ванной и немного успокоившись, Фрэнни вытерлась, оделась, расчесала волосы, убрав их в строгий узел на затылке.

   С помощью медальона связалась с доктором Хартманом и попросила его отправить слугу в дом Ричарда с приказом доставить сухую одежду.

   Уладив дела, девушка вытащила брошь из затейливого крепления колье и приколола ее на высокий стоячий воротничок строгого домашнего платья с длинными рукавами, полностью закрывающими шрамы. Посмотрела на себя в зеркало, вздохнула и… активировала артефакт.

   В гостиную, где ждал ее Ричард, Джейн вышла с гордо поднятой головой. Величественная и хладнокровная.

   — Мистер Кавендиш, — произнесла она, посмотрев на гостя. — Я могу рассчитывать на вашу скромность? Никому не следует знать о том, что случилось сегодня в парке и… здесь. В первую очередь, лорду Сеймурскому.

   — Джейн, вы могли и не просить об этом. За кого вы меня принимаете? — Ричард посмотрел на девушку с укором и даже обидой.

   — Всегда лучше сразу проговорить важные вещи, — невозмутимо ответила она. — Я связалась с Джеймсом. Он обещал отправить слугу за вашими вещами. Вскоре вы сможете переодеться.

   — Благодарю, — Дик выглядел растерянным, скорее всего, контраст между Фрэнни и Джейн в очередной раз привел его в замешательство.

   — Вы обещали заварить мне чай, — мисс Стэнли позволила себе улыбку… чуть более мягкую, чем следовало.

   — Джейн… — молодой человек решительно сделал шаг к ней и, взяв за руку, посмотрел в глаза. — Скажите, могу я надеяться…

   Девушка поспешно поднесла к его губам свою ладонь, веля замолчать.

   — Ричард, у вас есть невеста. И это не я. Поэтому ни о каких надеждах говорить не приходится.

   — Я разорву помолвку! — пообещал ей Дик.

   — Вот тогда и поговорим. А пока и вам, и мне не мешает выпить чая, чтобы не простыть.

   Джейн занялась камином. Ричард готовил чай… в мокрой рубашке. Если бы кто-то их сейчас увидел — не миновать скандала на всю Альбию. Сегодня ночью они нарушили добрую половину правил приличия. При других обстоятельствах Дику и впрямь пришлось бы жениться на Джейн, чтобы спасти ее репутацию, но… никто ничего не увидел и не увидит.

   В окнах съемных апартаментов на Глористер-Плэйс горел свет. В гостиной уютно потрескивал разожженный камин, бросая блики на лица Ричарда и мисс Стэнли. Они сидели в креслах. Пили чай и молчали. Вопросы и разговоры были лишними в этот вечер, и по обоюдному согласию все проблемы оставили на потом. Слишком многое случилось за последние несколько часов. Слишком легко неосторожным словом разрушить хрупкое равновесие.

   А потом пришел слуга Ричарда — Колин. Дик переоделся в сухое и распрощался с Джейн. Было заметно, как сильно ему не хочется уходить, но… они уже и так слишком много себе позволили.

   — Когда я смогу увидеть вас в следующий раз? — спросил Дик на прощание.

   — У вас много дел, Ричард, — Джейн протянула гостю руку для поцелуя. — Займитесь ими. Обещаю, теперь мы будем часто видеться.

   — Надеюсь, что так, — поклонился молодой человек, удерживая ладонь девушки намного дольше, чем это требовали приличия.

   — Обещаю вам, — улыбнулась мисс Стэнли. — Пока проблемы графа не решены, я…

   — Совсем забыл! — Дик наконец отпустил руку Джейн. — Вы говорили, что связывались с лордом Сеймурским. Он еще не спит?

   — Нет, а что?

   — Я должен к нему зайти, — ответил Ричард. — По моим сведениям, завтра ему предстоит встреча с двумя клерками, которые якобы видели его в «Саломее». Нужно предупредить. До встречи, Джейн. Приятных вам снов.

   Молодой человек еще раз поцеловал руку мисс Стэнли, явно не желая расставаться.

   Камердинер Дика еле заметно нахмурился, наблюдая за этой сценой, но, разумеется, ничего не сказал.

***

Риган О’Лири всю жизнь был невезучим. Младший сын небогатого фермера, он всегда рассчитывал только на свои силы. Покинув родительский дом в шестнадцать лет, Риган подался в Ландерин за лучшей участью, но, увы, и здесь найти удачу оказалось непросто. Слугой его не взяли — слишком молод и не имеет опыта. Устроился курьером в колбасном магазине за восемь кингов в год. Такого скудного дохода хватало на комнату в трущобах Восточного Ландерина и краюху вчерашнего хлеба, чтоб не протянуть ноги с голоду. Для всего остального приходилось наведываться на станции зарядки артефактов. Иногда Риган находил еще приработок в порту или на рынке, но там пришлых не терпели и гоняли почем зря.

   Мертвые глаза Квентина с застывшим в них ужасом смотрели в потолок. Кровь из разрезанного горла пропитала старое одеяло. В воздухе стоял тяжелый сладковато-металлический запах насильственной смерти.

***

— Сэр, проснитесь! Проснитесь, сэр!

   Кто-то настойчиво стучал в дверь. Граф недовольно перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову. Джеймс совсем недавно заснул и не горел желанием просыпаться.

   — Сэр! Проснитесь! К вам полиция!

   Со стоном открыв глаза, лорд Сеймурский некоторое время лежал, приходя в себя, потом откликнулся:

   — Скажи, что сейчас спущусь!

   Наскоро перетянув грудь, граф надел домашний костюм, поверх него — шелковый халат. Причесался и спустился вниз, всем видом демонстрируя недовольство.

   Инспектор Стрикленд нетерпеливо прохаживался по гостиной.

   — Милорд… — инспектор нервно потер лоб. — Вынужден поинтересоваться, чем вы занимались в последние два часа.

   — Спал, — граф удивленно посмотрел на следователя, стараясь не выказать беспокойства.

   — Кто-нибудь может это подтвердить?

   — Инспектор, я не женат. Предпочитаю спать в одиночестве, — ответил Джеймс. — А что случилось?

   — У меня ордер на обыск вашего дома, — Стрикленд протянул графу гербовую бумагу, подписанную герцогом Эксетером, который уже два года возглавлял палату Лордов.

   Особняк наводнили полицейские. Джеймс сидел как на иголках, в любую минуту ожидая, что служители закона обнаружат потайной ход или комнату Фрэнни. Да, секретные двери мастерски спрятаны, их не выйдет найти даже простукиванием, но мало ли, как может получиться. Это стало бы катастрофой почище проблем с Обществом.

   Сначала Джеймс сидел в кресле с книгой, потом начал расхаживать по гостиной, потом потребовал разжечь камин.

   За окнами рассвело, но обыск не прекращался.

   Волнение усиливалось. Графу стало душно. Не хватало воздуха.

   Нет, Джеймс не умел бояться, но сейчас маска лорда Сеймурского не в силах была скрыть страх Фрэнни. После случившегося этой ночью мертвая девушка чувствовала себя… странно. Словно где-то в душе зародилась крохотная, еле ощутимая искорка надежды. Неоправданной, нелепой и абсолютно неуместной. Но эта надежда мешала маскам занимать свое место. Фрэнни не желала засыпать, отдавая свое тело Джеймсу или Джейн. Не желала и не могла. Все, что удавалось — это погрузиться в неглубокую дремоту, но волнение становилось все сильней и сильней, разрушая неизменное хладнокровие лорда Сеймурского.

   — Сэр… — доктор Хартман протянул Джеймсу стакан с каким-то напитком.

   — Что это? — спросил граф.

   — Лекарство, — ответил врач и приказал, непривычно сурово глядя на подопечного: — Пейте.

   Напиток изрядно горчил. Джеймс поморщился, но стакан осушил полностью. Сел в кресло, а через некоторое время понял, что хочет спать. Снотворное?..

   Глаза закрылись сами собой. Последнее, что запомнил Джеймс — это теплое одеяло, которым его укрыли… а первым, кого он увидел, проснувшись, был доктор.

   — Выспались? — спросил Хартман, тут же проверяя пульс пациента.

   — Да, — граф понял, что лежит в своей спальне, и у него немного отлегло от сердца — если бы обнаружили потайной ход, его бы не положили спать в этой комнате. — Объяснитесь, пожалуйста! — потребовал он с самым суровым видом.

   Хартман взял его за руку, закатал левый рукав ночной сорочки графа и молча посмотрел на бинты, скрывающие свежие порезы.

   — Вам все еще требуются объяснения? — спросил врач. Между его бровей залегли вертикальные морщины, а глаза были покрасневшие, уставшие.

   Джеймсу стало неловко. Похоже, каким-то неведомым образом Хартман понял, что его подопечный балансирует на грани нервного срыва, и принял меры.

   — Откуда вы узнали? — спросил граф, досадуя на самого себя.

   — Вы выросли на моих глазах, сэр, — сдержанно улыбнулся доктор. — Я слишком хорошо вас знаю. Сейчас вы успокоились и это то, что нужно. Инспектор обещал вернуться к одиннадцати утра. Вы проспали несколько часов.

   — Они что-нибудь нашли? — отважился спросить Джеймс.

   — Боюсь, что да, сэр.

   — Комнату Фрэнни? — шепотом спросил граф.

   — Нет, сэр, все хуже. Они нашли вашу одежду в сарае, где садовник хранит инвентарь.

   — Мою одежду? — Джеймс непонимающе уставился на Хартмана.

   — Скорее всего, вашу. Судя по качеству и размерам, — доктор дотронулся до лба графа, еще раз посчитал пульс, недовольно покачал головой. — На ней кровь. Много. Вы можете это объяснить?

   Кровь… Вопрос Стрикленда про алиби… Дик, который явился ночью, как раз до интересующего инспектора времени, чтобы рассказать о планах полиции на очную ставку с клерками «Саломеи»... Фрэнни ахнула, прижав ладонь ко рту.

   — Ричард! Что с ним?! — ее голос звенел от страха, а сердце готово было остановиться.

   — С вашим кузеном? — переспросил доктор. — Понятия не имею. Мне послать к нему слугу?

   — Полиция не из-за него пришла? — спросил Джеймс, усилием воли пытаясь усмирить паникующую Фрэнни.

   — Инспектор ничего не сказал. Так мне отправить слугу к мистеру Кавендишу?

   — Да, отправьте! Немедленно! Я хочу знать, что с ним все в порядке!

   От ужаса хотелось разрыдаться. Маска рассыпалась на части, стоило лишь представить Ричарда... мертвым.

   — Сэр, сделайте несколько глубоких вздохов! — приказал Хартман. — И немедленно успокойтесь. Вы сами на себя не похожи. Мы не знаем, что произошло и с кем. Рано волноваться. Кроме того, мистер Кавендиш в состоянии себя защитить. Вам следует беспокоиться не о нем, а о себе!

   В дверь постучали. Дождавшись разрешения, в комнату заглянул слуга.

   — Милорд, к вам инспектор Стрикленд.

   — Проводи его в гостиную, сейчас я спущусь, — ответил Джеймс, решительно поднимаясь с кровати.

   Перехватив настороженный взгляд доктора, граф качнул головой и упрямо поджал губы. Он почти успокоился, как бывало всегда, когда приходилось сталкиваться с опасностью. Фрэнни затаилась в его душе, потратив слишком много сил на недавний всплеск.

   В гостиную лорд Сеймурский зашел весьма неторопливо. Поздоровался и лениво уселся в кресло, с легким любопытством поглядывая на инспектора.

   — Мне уже передали, что произошло убийство или покушение на него — точнее узнать не удалось. Так кто пострадавший? — спросил он, между делом делая знак слуге, чтобы подали чай.

   — Некто Квентин Скотт. Вам знакомо это имя? — Стрикленд внимательно смотрел на Джеймса, выискивая малейшие признаки неуверенности или лжи.

   — Нет. А должно быть? Судя по всему, это выходец из Дал Риада.

   Граф еле сдержал улыбку — ему не было ни малейшего дела до какого-то там Квентина Скотта. Главное, что Ричард жив и невредим. Остальное — детали.

   — Между тем, это один из клерков «Саломеи». Все равно не припоминаете? — Стрикленд достал трубку и, не дожидаясь разрешения, принялся ее набивать. — Мистер Скотт погиб, но второй клерк — мистер О’Лири, спасся…

   Джеймсу достался еще один пронзительный взгляд, но тот и бровью не повел.

   — Констебль! — крикнул Стрикленд.

   В гостиную тут же шагнул дюжий полицейский.

    — Приведите мистера О’Лири! — приказал ему инспектор.

   Не прошло и минуты, как в дверь затолкнули худощавого невысокого молодого человека, ярко-рыжие волосы которого сейчас торчали во все стороны грязными клочками. От одежды бедолаги пахло бедностью и крысами. Джеймс поморщился, бросив косой взгляд на этого О’Лири. Кивнул, приветствуя.

   — Это он! — рыжий молодой человек сверкнул глазами и сжал кулаки. — Точно!

   Граф приподнял бровь, недоумевая, и поинтересовался:

   — В каком смысле?

   — Мистер О’Лири, вы уверены? — уточнил инспектор.

   — Пусть крикнет: «Вот он! Лови его!» — зачем-то потребовал свидетель.

   У Джеймса создалось ощущение, что услышав его голос, О’Лири утратил часть своей уверенности.

   — Милорд, выполните его просьбу, — потребовал Стрикленд.

   — Вот он! Лови его! — кричать графу не захотелось, и он просто произнес эти слова безразличным тоном.

   Свидетель внимательно прислушался, потом покачал головой,

   — Нет, не так. Пусть именно крикнет! — сказал он, не сводя с Джеймса испытывающего взгляда.

   — Вы издеваетесь? — нахмурился лорд Сеймурский. — В какие игры мы тут играем? И не говорите, что я гонялся по конторе за своими клерками. Я, конечно, не всегда отличался примерным поведением, но такие выкрутасы чересчур даже для меня.

   — Сегодня ночью вы покушались на жизнь двух человек. Одного убили. И это не смешно! — Стрикленд ударил кулаком по подлокотнику. — Вы, граф, дали мне слово джентльмена, что не замешаны в деле с «Саломеей».

   — Я и не замешан. По-прежнему на этом настаиваю. Инспектор, объясните, бога ради, зачем мне убивать этого бедолагу? — Джеймс небрежно указал на О’Лири, топчущегося в двух шагах от них с инспектором.

   — Хороший вопрос, — следователь раскурил трубку и с наслаждением затянулся. — Кто-то менее опытный сказал бы, что вы захотели убрать свидетелей, — кивком головы Стрикленд отпустил О'Лири.

   — Свидетелей чего?

   — Вашей причастности к делам «Саломеи».

   — Зайдем с другой стороны, — покладисто кивнул Джеймс. — Ну опознали бы они меня, что дальше? Допустим, я даже виноват в создании этой странной конторы. У меня достаточно средств, чтобы выплатить компенсации пострадавшим. Но преднамеренное убийство — это уже серьезней. Зачем мне ухудшать свое положение? И, кроме того, неужели вы думаете, что я не нашел бы подходящих исполнителей? Мне, графу Сеймурскому, самому тащиться в трущобы, чтобы убить двух свидетелей, которые для меня не особенно-то и опасны?

   — Такие вопросы я тоже себе задавал… ровно до тех пор, пока в ходе обыска у вас мы не нашли вот это.

   Стрикленд протянул графу кристалл памяти. Джеймс закрыл глаза, рассматривая мыслеобраз. Это был обгоревший лист бумаги. И записка, по-прежнему вполне читаемая, в которой значилось:

   «Мне известно о вашем маленьком секрете. Но я могу забыть назвать полиции адрес, где вы прячете кое-что поинтересней артефактных мобилей «Саломеи». Скромная сумма в тридцать тысяч кингов поспособствует моей забывчивости. Ждите дальнейших указаний и не дурите. Если со мной что-то случится, мой товарищ отнесет документы в полицию».

   — Что скажете? — взгляд Стрикленда будто пытался проникнуть