Текила-любовь. Светлана Серебрякова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18

АННОТАЦИЯ

Что входило в планы Ольги Зуевой, когда она вернулась в Москву, чтобы начать жизнь с чистого листа? Конечно, найти работу, это раз. Встретиться со старыми подругами и оторваться по полной в ночном клубе, вычёркивая из жизни парня, изменившего ей, это два. Но вот переспать с бывшим начальником - этого в планах не было.

   И будут ли чувства, замешанные на текиле, долговечными и настоящими? Или это станет мимолётным увлечением для неё, и очередным для Владимира Комиссарова? И расставит ли жизнь всё по своим местам?

ГЛАВА 1

Ольга сидела напротив менеджера, проводившего собеседование, и безучастно наблюдала за ним. По тому, с каким видом он листал её документы, иногда иронично приподнимая бровь, иногда кривя губы в усмешке или покачивая от удивления головой, она заранее могла предположить, какой ответ получит. Конечно, стоило бы встать и уйти, но правила приличия и воспитание не позволяли этого сделать.

   - Очень интересно, - мужчина перевёл взгляд на неё, - «Березовая роща» одно из крупных предприятий в стране, а вы, вдруг, переводитесь из головного офиса в тульский филиал?

   - Так получилось, - Оля прокашлялась. Открывать душу перед незнакомым человеком ей совершенно не хотелось.

   - И там проработали чуть больше полугода и уволились.

   - По собственному желанию, - непонятно для чего она пояснила для собеседника.

   - Вы же москвичка? – она кивнула ему. – Странно. А почему же не попытали счастья в «Роще» снова?

   - Хочу двигаться дальше. Возможно, поменять направление…

   Ольга, мило улыбаясь, выдавала интервьюеру заранее заученные фразы. Не говорить же ему о том, что возвращаться в «Рощу» побитой собакой не хотелось. Когда-то она предостерегала свою лучшую подругу от подобной ситуации, но оказалась в ней сама. Бросила в Москве работу своей мечты и поехала вслед за любимым человеком.

   Кирилл Сазонов, её парень, с которым они вместе были ещё со школы, выиграл конкурс на должность финансового директора в тульском филиале «Берёзовой рощи». И, конечно, она поехала за ним. Они строили планы на счастливую совместную жизнь. И плевать ей было на то, что в этой ситуации она приносила себя в жертву. Ради любимого человека можно и поменять специальность, и заниматься тем, к чему душа совершенно не лежала. Главное – вместе. Но на деле всё закончилось банально.

   Оля никогда не думала, что у Кирилла, наделённого властью, проявятся такие черты характера как снобизм, эгоизм и совершенное пренебрежение её интересами. Ну, а когда она поняла, что он ей изменяет, не стала устраивать скандал. Молча, собрала вещи, уволилась и уехала домой, в Москву. Так что всё, что у неё осталось после многолетних отношений, это – разбитое сердце и кредит на машину, которую они с Кириллом оформили на её имя.

   Получив назад своё резюме и услышав традиционное: «Мы вам позвоним», она вздохнула, прекрасно зная, что этого не произойдёт, и покинула офисное здание. Всё это было весьма печально. И стоило признать тот факт, что если она не сумеет найти работу в ближайшие пару недель, то ей придется согласиться на предложение мамы и пойди работать в тот же магазин, где уже столько лет трудилась она. Неважно кем. Пусть у неё и были кое-какие сбережения, но близилось время очередного платежа за машину, а банки, как известно, ждать не любят. И им плевать, в какой жизненной ситуации ты оказалась.

   Яркое мартовское солнце слепило глаза, вынуждая Олю зажмуриться и помимо ключей от машины отыскать в сумочке футляр с солнцезащитными очками. Темные стёкла в новомодной оправе спасали её не только от дарящих тепло потоков света, но и от собственного разочарования. Так ей казалось, что она не просто отгородилась от внешнего мира, но и опустила занавес, замыкаясь в самой себе, как в защитном коконе. Нажала на брелок, открывая дверцу машины, и почувствовала, как в руке завибрировал телефон.

   Одного бегло брошенного взгляда на экран смартфона было достаточно, чтобы почувствовать новый приступ уныния. Надо было постараться не падать духом и ответить на звонок. Она и так слишком долго игнорировала свою подругу, стараясь избежать этого разговора. Сделав глубокий вдох и нацепив на лицо самую беспечную улыбку, как будто Варя могла её видеть, Оля приняла вызов.

   - Ну как тебе не стыдно? – Березина (хотя Оле было привычнее считать её по-прежнему Соломатиной) бросилась с места в карьер. – Почему от своей мамы я узнаю, что ты в Москве? Не от тебя? Зуева? Ты меня избегаешь?

   - Я? Нет, с чего ты взяла?

   - Оля, ты же знаешь, что нельзя врать беременной женщине? Мы столько лет дружим. Я же прекрасно знаю тебя. Говори, что случилось. Я по голосу твоему чувствую.

   - А что, у беременных женщин теперь ещё и суперспособности открываются?

   - У меня, да. Всегда были.

   Оля вздохнула. Скрывать от подруги правду не имело никакого смысла.

   — Это долгая история, но… я рассталась с Кириллом. Вот.

   - Ох, то… - Варя замялась, а потом решительно и энергично, так, как умела это делать только она, добавила: - ну, вот что, мы сейчас встречаемся, берем такси и едем ко мне. По дороге купим бутылку вина, для тебя, а для меня, - она вздохнула, - простой воды.

   - Я на машине.

   - Отлично! Заезжай за мной, в «Рощу».

   Возможно, это как раз то, что ей сейчас было необходимо – напиться, излить душу и провести хотя бы один день подальше от родителей, которые не только жалели её. В родных глазах она видела немой упрёк и разочарование. Дескать, мы же предупреждали тебя, а ты не послушала, и вот, оказалась у разбитого корыта.

   - Ладно, а твой директор?

   - А директор приедет в Немчиновку один.

   До сего момента Оля в Немчиновке не была, но большой дом из стекла, камня и дерева произвел на неё неизгладимое впечатление. Особенно вид с открытой террасы второго этажа. На чернеющие, в белых заплатках, луга, с которых не до конца сошёл снег. На овраг, вдоль которого росли деревья, подёрнутые лёгкой зеленовато-коричневой дымкой. На прозрачный воздух в округе и удивительное, высокое, лазурное небо.

   Ей было странно и непривычно, что она, житель большого шумного мегаполиса, вдруг, влюбилась в этот деревенский пейзаж. В звуки, наполненные птичьим гомоном, переливами ручейков и просыпающихся первых насекомых. В запах прогретой солнцем земли; вступающей в свои права весны и новой зарождающейся жизни. И она понимала, почему Варя предпочла загородный дом квартире, которая находилась всего в нескольких минутах от работы.

   - Здесь удивительно спокойно, правда?

   Оля обернулась на голос подруги, которая, впрочем, как всегда, уловила её настроение. Видеть Варю с заметно округлившимся животиком было непривычно. Но ещё непривычнее было видеть некогда сурового директора в такой неформальной обстановке. Березин, одетый в свободные фланелевые брюки и толстовку с капюшоном, сидел в шезлонге позади жены, и с умилением смотрел, как Варя, прислонившись спиной к его груди, расслабленная и довольная жизнью, уплетала привезённый им чизкейк.

   - Правда, - она кивнула и улыбнулась, - если бы не вся эта суета, я бы осталась тут на несколько дней, честно.

   - Так в чём же дело? – Березин оставил лёгкий поцелуй на белокурой макушке. – Мы с Варькой будем только рады. Правда, малыш? – Варя кивнула и отправила в рот очередной небольшой кусочек кондитерского блаженства. – А я сам узнаю у Казанцевой, нет ли в департаменте Комиссарова вакансии.

   - Нет, Александр Сергеевич, - Оля опустила голову и обхватила себя руками, - спасибо, но в «Рощу» я не вернусь. Не хочу, чтобы на меня смотрели с жалостью.

   - Глупость какая, - Березин фыркнул.

   А Варя, поставив почти пустую тарелку на пол, развернулась и, оседлав мужа и поправляя плед, хитро прищурила глаза:

   - Сашенька, кажется, у меня есть идея получше.

   - И какая?

   Конечно, Оля всё подробно рассказала подруге о своей тульской жизни. А вот Александру они представили укороченную версию. И сейчас Варя пыталась помочь, но хотела сделать это деликатно и осторожно, чтобы Ольга не приняла всё за жалость и подачку. Она обернулась и, окидывая Ольгу серьёзным взглядом, вздохнула:

   - Знаешь, работа с людьми очень трудная, но и очень интересная. Профсоюз существует всего без году неделя, а у нас уже столько планов. Беда одна, толковых и грамотных юристов много, а вот человека с креативным мышлением, таким, как у тебя, увы…

   - Нет, Варька, нет. Знаю я к чему ты клонишь, но… Нет. Это совершенно не моё и…

   - Оля, не отказывайся. Помоги мне, хотя бы временно. Пожалуйста, - она слышала, как хмыкнул Березин, уже заранее зная, что его жена сумеет уговорить подругу. Но Варя повернулась к нему. – И ещё, Сашенька, что, если Оля поживёт в городской квартире, а?

   - Я согласен, но при одном небольшом условии: если она мне вот в такой неформальной обстановке выкать прекратит. Вроде и свидетельницей на свадьбе была, и крёстной, наверняка, будет, а всё туда же. Ну так что скажете, Ольга Владимировна?

   - Мне, мне подумать надо, - вовсе не за этим она ехала с Варей в Немчиновку. Но и отказаться от такой искренней помощи не могла.

   - А что тут думать? – Варя подмигнула подруге, - сегодня останешься ночевать у нас. Завтра я тебя введу в курс дела и со всеми познакомлю. А потом мы отправимся в квартиру, порядок там для тебя наводить. Здорово же, а?

ГЛАВА 2

Ритмичные басы, бьющие из колонок, завладели посетителями ночного клуба. И бывшими сокурсницами, с которыми Ольга пришла в Mix Club, тоже. Одна из подруг смогла внести их в списки именно на этот субботний вечер, когда в клубе зажигал новомодный ди-джей. Правда, их столик был относительно далеко от танцпола, но Оля была этому только рада. Танцевать ей хотелось меньше всего. Ей хотелось напиться. И у неё был повод.

   Сегодня Кирилл выложил в социальные сети фотографию с девушкой, которая была её полной противоположностью. Невысокая пухленькая брюнетка с яркими зелёными глазами прижималась к нему и открыто улыбалась. И, вдобавок, в комментариях к снимку он написал, что влюблен, и не просто готов двигаться дальше, но и с охотой нырнёт в этот омут с головой.

   Оля ненавидела его. Искренне и всей душой. Была готова, если бы представилась такая возможность, вцепиться в волосы этой мелкой проныре. А Кириллу съездить по морде. И это он говорил, что после переезда в Тулу она стала себя запускать, бросив занятия йогой, которые тут, в Москве, они посещали вместе с Варей? При её росте, в метр семьдесят, она всегда казалась себе худой, и мечтала набрать пару лишних кило, но при условии, чтобы они отложились в нужных местах. Например, на груди и бедрах. Но, увы. Вот Варька по поводу своей фигуры не страдала. Но она была на полголовы ниже Оли. И как же сейчас не хватало лучшей подруги. Пусть бы Соломатина весь вечер цедила единственный бокал легкого вина, но она бы выслушала её и сказала, что Кирилл, хоть и друг, но настоящий козёл. А потом они бы пошли танцевать, вместе, и собрали бы вокруг себя толпу восхищённых мужиков.

   Но, Варька теперь была замужем и наслаждалась своей новой жизнью. Оля не завидовала подруге. Она была рада за неё. Но у Вари теперь был Березин. А у неё никого. Справедливости ради стоило заметить, что и она сама, когда была в отношениях с Кириллом, общалась и встречалась с подругой не так часто, как хотелось бы.

   Новых приятельниц Оля еще не завела. Ну а старые… ей было с ними уже неинтересно. Казалось странным, что они окончили институт меньше года назад. Девчонки работали и тусили. Старались жить легко. А Оле казалось, что за это же время она прожила целую жизнь, полную не только радостных и счастливых моментов, но ещё и лжи, и предательства.

   Ладно, пусть танцуют и строят глазки парням, которые подкатывают к ним. У неё цель была совершенно другая – напиться. Ну а там, вполне возможно, позвонить бывшему и сказать ему всё, что она о нём думает.

   Она огляделась по сторонам. Задержала взгляд на дансерах, которые зажигали и заводили посетителей, танцуя на специальных площадках, располагавшихся по всему пространству клуба. Выбрала бар, что находился в отдалении от шумной толпы, и направилась к нему.

   Как ни странно, но в этом уголке клуба было довольно тихо и спокойно. Наверное, потому что посетители с трудом представляли себе, как будут пробираться с напитками через толпу веселящихся и танцующих людей. Но Оля была этому только рада. Она села на высокий стул, замечая, с каким интересом на неё поглядывал мужчина, сидевший на противоположном конце барной стойки. Но новое знакомство занимало последний пункт в списке её сегодняшних приоритетов. Она улыбнулась официанту и сделала заказ:

   - Мне что-нибудь убойное. Сносящее крышу и стирающее память.

   - Тогда текилу.

   Она услышала голос за спиной и обернулась. Тот самый мужчина пересел ближе к ней. Опираясь локтем о блестящую поверхность, он постукивал длинными пальцами по толстым стенкам стакана, в котором плескалась янтарная жидкость, и хитро прищурившись, смотрел на неё. Вот только Оля знала, кто сидел рядом с ней. И была этому очень удивлена.

   - Владимир Игоревич?

   Комиссаров и сам удивился, она видела это по приподнятой брови и чуть настороженному взгляду. Немного наклонил голову к плечу, вспоминая её, а потом улыбнулся, приподнимая стакан:

   - Ольга, кажется? Свидетельница Варвареньки.

   - Да, - Оля улыбнулась бармену и первому шоту текилы, а потом перевела взгляд на Комиссарова. – Ну и ещё я работала в вашем департаменте, дизайнером. Но мы с вами не пересекались, так что, не удивительно, что вы меня не помните, - она залпом осушила алкогольный напиток, вытаращила глаза, понимая, что её дыхание на миг остановилось, и потянулась за долькой лайма. – Что? Что это?..

   - Текила Anejo, - Владимир Игоревич улыбнулся, - самый выдержанный и изысканный вкус, но и довольно крепкий. Повтори, - он кивнул бармену.

   - Э, нет-нет-нет, не надо, - худенькая ладонь накрыла кабальито, - это вкусно, но дорого. Мне не по карману.

   - Я угощаю, - Комиссаров сделал знак парню за стойкой бара, - Никита.

   Оля вздохнула и снова перевела взгляд на одного из директоров «Рощи». Владимир Игоревич хорошо сохранился для своего возраста. Она знала, что все рощинцы были ровесниками, где-то под сорок, но Комиссаров выглядел лет на тридцать пять. Тёмно-русые волосы были зачёсаны на одну сторону. Орехового цвета глаза излучали тепло. Окладистая бородка скрывала усмешку, играющую на его губах, когда он, наклонив голову к плечу, смотрел на неё. Проглотив вставший посреди горла ком, она опустила глаза, изучая содержимое узкого стакана.

   - Так что вы тут?.. Ни за что не поверю, что вам негде ночевать.

   - Мне есть, где ночевать, у меня своя квартира и я живу один. Я ни с кем не ссорился, меня никто не выгонял. К чему ты спросила?

   - Ну, - Оля усмехнулась, - обычно, холостые или не очень, привлекательные мужчины приходят в такой клуб в одиночестве, чтобы подцепить тут какую-нибудь девушку, не совсем трезвую, ну и остаться у неё на ночь.

   Комиссаров и не скрывал своей иронии, когда наклонился к её уху:

   - А для чего тогда приходят в клуб одинокие девушки?

   - О, я не… Я с подругами, да, - Оля кивнула головой в сторону танцпола, - они там, веселятся.

   - А ты?

   - А у меня другая цель, - она приподняла кабальито. – Хочу напиться.

   - Понятно, значит, есть повод. Никита, нам бутылку вон за тот столик, - он кивнул в дальний угол и встал, протягивая руку Ольге, - идём, там мягкий диван. Там будет удобнее.

   Почему бы и нет? Оля приподняла одно плечо, вложила ладонь в широкую мужскую руку, и пошла вслед за Комиссаровым. Диван, в самом деле, оказался мягким и достаточно удобным. Но она села на самый краешек, чувствуя себя не совсем уверено рядом с директором «Рощи», под началом которого когда-то работала.

   - Ну, мою причину вы знаете, - она сделала глубокий вдох, - а вы?

   - А я прихожу сюда из-за винной карты. В барах этого клуба отличное спиртное, ты сама оценила. Текила, виски… Не знаю, как им удаётся привозить его, но, уж лучше травить свой организм высококачественным спиртным, чем потом тратить деньги на восстановление здоровья.

   - Ну, на это тратить деньги всё равно придётся, - Оля улыбнулась.

   - Надеюсь, не так скоро. И твоей причины я не узнал. Просто напиться не говорит ни о чём.

   - А вам причина нужна? – Владимир Игоревич кивнул. – Банальная. Мы расстались с парнем, и вот сегодня он, через социальные сети сказал всем, что с головой нырнул в новые отношения.

   - Подожди, подожди, это, - Комиссаров щелкал пальцами, напрягая память, - Кирилл, Сазонов, ты была с ним на свадьбе у Березина. Он ещё выиграл конкурс на тульскую вакансию.

   - Ага, - Оля кивнула и улыбнулась бармену, который принёс заказ, - финансовый директор.

   - Не совсем, с понедельника он директор филиала.

   - Вот срань! – насыпав соль между большим и указательным пальцами, она слизала её, а потом залпом выпила текилу, вдыхая воздух и махая рукой, - когда успел только?

   - Не успел, но успеет. Он заступает в должность с понедельника, Березин подписал вчера приказ, - но замечая, как огорчилась его спутница, поспешно добавил, - но он всего лишь ВРИО, его могут и не утвердить, так что…

   - Ну и чёрт с ним! Хотя, обидно, что Варька мне не сказала.

   - Возможно, она не знала.

   - Возможно, - элитный алкоголь делал своё дело. Оля беспечно махнула рукой, - хрен с ним! Клянусь. Я ни слова о нём не скажу. Плевать. Он там, я - здесь. И буду пить и веселиться. С вами. С вами мне безопаснее, потому что вы мой бывший директор, и потому что вы не в моём вкусе. И у нас разница в возрасте, и…

   Ещё через два шота они выяснили, что в «Роще» Ольга больше не работает. Следующий выпили на брудершафт, стали чувствовать себя раскрепощённее. Когда Оля держала в руке очередной наполненный алкоголем кабальито, она ляпнула, прищуриваясь и всматриваясь в черты лица Комиссарова, что никогда не замечала, насколько он привлекательный. И какие удивительные у него глаза и тёплая улыбка. И почему-то ей показалось, что он не так уж и пьян, по сравнению с ней. Он назвал её лисёнком и потащил танцевать. И вот там… Кажется, она сама поцеловала его…

   Голова гудела. Сильно.

   Тяжелая мужская рука была перекинута через её тело, прижимая к тёплой груди, а в волосах на затылке запуталось чужое ровное дыхание. Каждую мышцу на миг сковал ужас. Вот же… Возвращаясь в реальность, Оля приоткрыла один глаз и прямо перед собой увидела тяжелую темную портьеру, закрывающую окно. Кто лежал за её спиной, она знала, и от этого чувствовал себя крайне неловко. Осторожно приподняв простынь, она посмотрела на своё обнажённое тело и, откинув голову на подушку, закатила глаза. Гадство. Значит всё, что было тут, в этой спальне, между ней и Комиссаровым, увы, не приснилось.

   Ольга помнила каждую минуту, каждый миг, проведенный в объятиях этого мужчины. Каждый стон и каждый свой вскрик. Под ним, на нём. Переплетение их тел. Жар поцелуев и то удивительное чувство, которое он ей подарил. Ту эйфорию и невесомость, когда её тело парило где-то в необъятных пространствах космоса, достигая разрядки от потрясающего горячего секса. Она никогда не думала, что способна испытать столько оргазмов за одну ночь, но… это было. И если бы это было не с ним, то она ни за что на свете не покинула бы кольцо уверенных рук. Но сейчас она строила план, как быстро и незаметно выбраться из этого плена, одеться и тихо улизнуть, надеясь, что Владимир Игоревич, (наверное, ей снова стоило называть его именно так), никогда и не вспомнит, с кем именно провёл эту ночь.

   Медленно и осторожно сползая с кровати, она задержала дыхание и выдохнула только тогда, когда пальцы ног коснулись пола. Она не разбудила его и, слава Богу. Теперь можно было собрать свою одежду, нацепить её на себя и потом так же быстро и тихо уйти.

   Оборачиваясь на спящего Комиссарова, Оля приоткрывала дверь спальни, очень надеясь, что петли были хорошо смазаны и не скрипели. Коснулась лопатками деревянного полотна и выдохнула уже с обратной стороны, думая, что всё обошлось, как вздрогнула от того, что к её ногам прижалось что-то мягкое и пушистое.

   - Мяу!

   Она опустила глаза и уставилась на довольного упитанного кота. «Кот учёный» - первое, что промелькнуло в её голове при виде этого красавца. Именно таким она и представляла себе знаменитого пушкинского героя – черного, с белыми манишкой и лапами, и длинными усами.

   - Пр… Привет, - улыбнувшись животному, Оля снова обернулась на закрытую дверь. – Нас вчера не представили друг другу, прости. Но ты не мог бы?..

   - Мяу.

   Мокрый нос оставил след на её голых ногах.

   - Понятно, - Оля вздохнула, - не мог бы. Ну, тогда, чего ты хочешь?

   Кот внимательно посмотрел на неё, а потом повёл на кухню, к своей пустой миске.

   - Ясно, - она говорила шепотом, одеваясь на ходу, - покажешь, где? – И снова кот повёл её к шкафчику, открыв который она обнаружила целый арсенал кошачьих запасов. - Тебе же всё равно, какой?

   Схватив первый попавшийся пакетик, она вывалила его содержимое в мисочку, погладила кота по гладкой, словно мех норки, шерстке, и поспешила к выходу:

   - Пока, Профессор. Передай привет своему хозяину. Ну, или не передавай.

   Она повернула замок и, придерживая рукой, бесшумно закрыла дверь с обратной стороны.

   - Сбежала.

   Легкая ухмылка приподняла уголки. Ещё даже не открывая глаз, Комиссаров знал, чувствовал это. Почему-то из спальни вдруг исчез аромат лайма, который теперь будет прочно ассоциироваться у него с Ольгой. Он перевернулся на живот, подмял под голову подушку, на которой она спала, и обнял её.

   Со сколькими женщинами он переспал за свою жизнь? Не упомнишь. Но Оля… Взрывная смесь из текилы и сока лайма с щепоткой соли, бурлящей в крови. Этакая скромница и раскрепощённая ведьмочка в одном флаконе. И он, кажется, отчасти понимал Березина и его выбор.

   И, да, после сегодняшней ночи он не был готов отпустить Олю просто так. Но вот согласится ли она на… На что? На секс без отношений? Точнее, без дальнейшего развития отношений, без планов на совместное будущее до гробовой доски, он не знал. Но ведь попробовать стоило. Пригласить её на ужин в ресторан и там всё обсудить.

   Перекатившись на спину. Владимир мечтательно улыбнулся, размышляя о том, где и как можно будет достать телефон Оли. Наверняка в департаменте кадровой политики сохранилось её личное дело. Ну, можно было спросить и у тех, с кем она когда-то работала в отделе. Причина найдётся. А на крайний случай узнать у Вари.

   Он мог еще проваляться вот так некоторое время. Забив на традиционную утреннюю пробежку и разминку, но вспомнил, что живёт в квартире не один.

   - Твою ж, Пушкин! – он вскочил с постели. На ходу оборачивая простынь вокруг торса, распахнул дверь спальни, - прости, старик, я…

   Но довольный кот лежал на боку, на диване в гостиной, вылизывая языком переднюю лапу.

   - Обиделся? – Владимир прошел на кухню, прямиком к шкафчику, в котором хранились неистощимые запасы кошачьих консервов. Взял один пакетик, но не успел его надорвать, приседая перед полупустой миской. Довольно усмехнулся и крикнул питомцу: - Что, мужик, она и тебя удовлетворила?

   Всё воскресенье он, так или иначе, возвращался мыслями к прошедшему вечеру. Вспоминал Олю. Её взгляд, подёрнутый лёгкой дымкой желания, когда она беззастенчиво оседлала его и объезжала так горячо, что он едва держался на грани, чтобы не финишировать раньше кареглазой колдуньи. Он знал, что позвонит ей. Смотрел телевизор, но мыслями был там, в своём разговоре с Ольгой. Усмехаясь, представлял, как она видит на экране незнакомый номер, как удивленно приподнимает бровь и с опаской отвечает. И как замирает её дыхание, когда в трубке она слышит его голос.

   Но удивлён был он сам, когда на следующий день в коридоре своего отдела увидел Ольгу. Она торопилась к лифту, прижимая к груди картонные папки, и не замечала его. Сначала он думал, что обознался, застыл в дверях своей приёмной, провожая светловолосую нимфу шокированным взглядом. Но когда кто-то из бывших сотрудниц окликнул её по имени, и она обернулась, очнулся.

   Он стремительным шагом направился к ней и, воспользовавшись тем, что девушка не видит его, подошел со спины и крепко сжал локоть. Ни её писклявое «ой», ни изумлённый взгляд собеседницы его не остановили. Развернувшись, Владимир направил Ольгу к своему кабинету, заставляя её приноравливаться к широкому шагу.

   Оля семенила за ним, боясь выронить документы из рук. Слабо улыбнулась его секретарше и вздрогнула, вжав голову в плечи, когда услышала, как громко захлопнулась за ними входная дверь. Выхватив папки из рук и небрежно швырнув их на ближайшую горизонтальную поверхность, Комиссаров прижал Олю спиной к стене и навис над ней.

   - Какого чёрта ты тут делаешь? Ты же сказала, что не работаешь в «Роще»?

   Он был зол. Не просто зол, а взбешён. Такой наглой и открытой лжи от девушки он не ожидал. Узнала его в баре. Поддержала разговор, позволила не только напоить себя и трахнуть, потом, утверждая, что больше с ним в одной компании не работает, и вот.

   - Но я, я не работаю в «Роще», - Оля лепетала, и как ей казалось, становилась меньше ростом от пронзительного и тревожного взгляда ореховых глаз, что пугали её. А ещё эта его рука, рядом с её головой. Вытянутая, напряжённая. – Я с Варей…

   - То есть, хочешь сказать, - Комиссаров хмыкнул, – ты работаешь на «Рощу»? Разница небольшая.

   - Если, - Оля сглотнула, пряча руки за спину, - если это так принципиально, то я могу… уволиться.

   Но ей бы этого не хотелось. Она месяц искала работу. Поначалу сопротивлялась и этой, пытаясь отговорить Варю от затеи сделать её своим помощником. Но спустя неделю не только втянулась, но и поняла, что ей нравилось то, что она делает. И вот… Нет, не надо было принимать от него шот текилы. А потом ещё один. И ещё. И, она прекрасно помнила, что сама, сама соблазнила его. Сама потянулась к его губам. Сама, потом, когда жар от этого слияния губ стал нестерпимым, выпалила на одном дыхании, что живёт с родителями. Она помнила ту усмешку, что промелькнула на лице Владимира и как он, кивая, сказал, что тогда надо ехать к нему. А потом она трусливо сбежала, надеясь, что если и столкнётся с Комиссаровым в коридорах компании, то не так скоро.

   Оттолкнувшись от стены, Владимир сделал шаг назад и взъерошил волосы на затылке:

   - Да не знаю я, принципиально или нет. Я не ожидал, - он запрокинул голову назад, сунув руки в карманы брюк. – Ещё один служебный роман? Я точно знаю, что ни к чему хорошему это не приведёт.

   - Служебный роман? – брови сошлись на переносице, образуя забавную складочку на девичьем лбу, - я не понимаю, причём тут?..

   - Да притом, - снова упираясь ладонью в стену, Владимир навис над ней, - притом, что у меня из головы не идёт ночь, проведённая с тобой. Притом, что я собирался позвонить тебе и…

   И он не выдержал. Смотреть на то, как Оля кусала нижнюю губу, силясь понять смысл произносимых им слов и признаний, было выше его сил. Он надавил большим пальцем на остренький подбородок, освобождая пленницу, и обрушился на её губы мощным поцелуем.

   Оля вскрикнула от неожиданного натиска, уперлась ладонями в мужскую грудь, но по мере того, как уверенно и умело Владимир завладевал ею, сдалась. Сама прильнула к нему, скользя пальчиками по сильным мышцам вверх, почувствовала, как частым пульсом бьется вена на его шее, а потом с наслаждением запустила руки в мягкий шёлк его волос. Она застонала, ощущая, как дрогнули её колени, и, если бы не сильные объятия Комиссарова, рухнула бы к его ногам.

   - Это грёбаное безумие, - пытаясь выровнять дыхание, её бывший директор прервал поцелуй, но обжигал своим горячим дыханием кожу у виска. – Одна ночь, и всё летит к чертям. Я не готов к этому, но и отпустить тебя не могу. Давай поговорим, найдём компромисс.

   - Какой? – Оля опасалась смотреть на него.

   - Не знаю. Во сколько ты заканчиваешь? В шесть? Я заберу тебя, и за ужином мы всё решим.

   - Хорошо, - она запиналась и заикалась на каждом звуке. – Давайте попробуем…

   Выскальзывая из плена его рук, она отошла подальше, постаралась пригладить волосы и унять дрожь в теле. Поговорить и найти компромисс? Но в чём? Да она и сама не готова к каким бы то не было отношениям. Но в одном он был прав, та ночь и её свела с ума.

   - Я тогда пойду? – Оля пятилась к двери, стремясь поскорее покинуть ставший таким тесным кабинет.

   - Да, до вечера. Папки не забудь.

   - Папки? А, да, - она поспешно схватила бумажную ношу, снова прижимая её к груди. – Всего доброго.

   А что ещё она могла сказать? Тем более, когда уже шагнула за порог и спиной чувствовала удивленный взгляд секретарши.

   Давайте попробуем.

   Да что пробовать? Переспать с ним ещё один раз? А что потом?

   Нет. Полный бред.

   И он прав, служебный роман ей ни к чему. Да и ему тоже. Тогда на кой чёрт она согласилась? Поговорить и найти компромисс? Ну, какой может быть компромисс? Помня ночь, проведённую с ним, она, если сразу не станет умолять его заняться с ней сексом ещё раз, то… И поцелуя в кабинете было достаточно чтобы понять, что устоять она не сможет.

   Господи! Ну кто бы мог подумать, что секс может не просто доставлять удовольствие, но и напрочь сносить крышу и отключать мозги? Хотя, мозги отключила чёртова текила…

   Оля не могла не сравнивать. Не могла не думать, почему с Кириллом не было так? Да, школьная любовь со временем переросла в нечто большее. И больно было осознавать, что единение душ, наполненное романтикой и горячей страстью, когда они жили тут, в Москве, потом разбилось о быт, работу и амбиции Кирилла. Ей нравилось заниматься с ним сексом. Да, они долго шли к пониманию того, что именно доставляет радость и удовольствие партнёру. Преодолевая робость и скромность, говорили друг с другом. И вот, когда казалось, что они справились со всеми трудностями, Кирилл замкнулся в себе. Ссылался на усталость, на занятость на работе, на что угодно, - уходил от близости. Пока не выяснилось, что знания, полученные им на практике в их кровати, он теперь применял относительно другой девушки.

   Но с Комиссаровым… Чёрт, с ним было… невероятно легко, просто, игриво, страстно. Стоило ему прикоснуться к ней, провести по припухшим от желания складочкам её естества отыскивая маленький комочек нервов, шепча при этом, какая она нетерпеливая и горячая, и как ему не терпится оказаться внутри неё, и всё. Пальчики на ногах подгибались и дрожали; она выгибала спину, сама тянулась к нему навстречу. А потом поменялась с ним местами – оседлала его, поднимая руки вверх. Взлохматила волосы, а потом сама ласкала свою грудь, спрашивая у Володи, (а именно так она его тогда называла), нравится ли ему то, что он видит? Что чувствует?

   А что потом чувствовала она? Когда ему надоели эти игры и он, опрокидывая её на спину, медленно и томно, заполнил её собой? И, пельмень ты контуженный, но она взлетала к звёздам раз за разом, всю ночь напролёт. Рядом с ним…

   Может, тут сказывался его опыт? Несомненно. Но было что-то ещё, вот только что, Оля пока понять не могла. Но она бы с радостью повторила то, что было между ними той ночью. Снова, снова и снова.

   Даже сейчас, когда она просто вспоминала это, её щёки предательски розовели. Она невольно откидывала голову назад, словно подставляясь под воображаемые поцелуи, и только что не стонала. Проводила кончиками пальцев по корешкам папок, которые стояли на полке, и, прикрыв глаза, представляла, что касается его.

   Господи, она сходила с ума, не иначе. Становилась зависимой от секса с мужчиной, которого едва знала. И была готова рассмотреть любой вариант, который он ей мог предложить.

   Но, нет. Нельзя.

   Нельзя даже в мыслях допускать подобное.

   Оля распахнула глаза, до боли кусая губу. Следовало прекратить всё это. Быстро. Немедленно. Всё это томление, что густым мёдом разливалось по её телу, стоило ей только представить…

   Ну какого лешего она попёрлась на его этаж? Могла бы, как ей и говорила Варя, просто позвонить и попросить сотрудников спуститься к ним, сюда, и тут подписать эти грёбаные бумаги. Но, нет же… И вот, столкнулась с ним.

   Но в глубине души Оля знала ответ на этот вопрос. Она хотела этой встречи. Ладно, пусть не самой встречи, но увидеть Комиссарова, мельком, издалека. Почувствовать запах его туалетной воды и понять, что ей ничего не приснилось.

   А вот сейчас… Сейчас надо было поставить жирную точку. Сказать «нет», всё забыть и двигаться дальше. Только не встречаться. Не поддаваться соблазну, иначе…

   Она думала, что найти его телефон не составит никакого труда. А там или позвонить, хотя, нет, звонить не стоило, достаточно было сообщения. Одного. Простого. И всё…

   - …всё в порядке?

   Вздрагивая и возвращаясь в реальность, Оля повернула голову на обеспокоенный голос своей подруги. Варя стояла позади и внимательно её изучала.

   - А? Что, прости?

   - Я спрашиваю, с тобой всё в порядке?

   Глубоко вздохнув и зажмурившись на миг, Оля развернулась и, решив, что ничего от подруги скрывать не стоит, боясь передумать, быстро произнесла:

   - Мне нужно тебе кое-что сказать. Я переспала с Комиссаровым.

ГЛАВА 3

- Ну что ты молчишь? – Оля смотрела на Варю. На то, как она опустилась на стул и подпёрла щеку кулачком, буравя её взглядом. – Ты не вправе меня осуждать.

   - И не думала, - лёгкая улыбка приподняла уголки губ. – Зуева, ну ты даёшь! Когда успела-то?

   - Ну, - Оля фыркнула, - в субботу. Варька, но только ты никому, ладно? Даже этому своему, Березину.

   - Это будет трудно, - Варя вздохнула. – А вы? Вы собираетесь?..

   - Я не знаю. Я хочу и, и боюсь. Если бы я не работала в «Роще», - Оля присела на подоконник. – Как ты справлялась? Одна? Молчала? Я не могу, мне надо с кем-то поговорить.

   - Я не была одна. У меня был дневник.

   - А у меня есть ты. Пожалуйста, - она знала, что жалобный взгляд смягчит подругу. – Поговори со мной об этом. А Володе, прости, Владимиру Игоревичу, прямо сейчас напишу, что всё было ошибкой…

   - Соскочила.

   Подавив тяжёлый вздох, Владимир нажал на кнопку телефона, выключая экран, и откинул смартфон в сторону. Он был раздосадован этим сообщением. Надо же, нашла причину. Написала, что ему не стоит ждать её, потому что она на машине. А была у неё, эта машина?

   Он сидел в кабинете своего лучшего друга, генерального директора «Берёзовой рощи», Михаила Прокошина, задумчиво глядя в одну точку на стене.

   - Кто соскочил? – Прокошин на миг отвлёкся от изучения документов, что лежали перед ним, и посмотрел на друга.

   - Да, так, дамочка одна. Хотел её на свидание пригласить, а она отмазалась.

   - Цену набивает? – Прокошин фыркнул.

   - Не думаю, - Владимир повёл бровью, - хотя, как знать?

   Нет, не видел он в Ольге корыстную стерву. А он много думал об этом. То, как она искренне удивилась, встретив его в клубе. И то, что улизнула, быстро и опрометчиво, на утро. Да и то, как ответила на его поцелуй, - всё говорило об обратном. Будь всё построено на расчёте, повела бы себя по-другому. Осталась на выходной с ним, непрозрачно намекая на следующую встречу и какой-нибудь подарок. Ну или позвонила бы, потом. Но Оля… сорвалась.

   - Да и чёрт с ней, - Владимир усмехнулся, - клин клином. Может, как в старые добрые времена, а, Мишка? Поехали в стрип-клуб, отдохнём.

   - Не могу, Володька, - Прокошин посмотрел на часы, - заберу Маргариту и домой. Хватит ей сегодня работать.

   Комиссаров презрительно усмехнулся, отворачиваясь от друга:

   - Вы все с ума посходили. Такое ощущение, что «Рощу» накрыла эпидемия. Ну, я понимаю, Березин. Ну, Медынский, хотя, нет, и его не понимаю. А уж тебя и подавно. Двое почти взрослых пацанов, вполне налаженная жизнь, и? И что?

   - Этот конфликт, Володя, надо было погасить. А я давно дочь хотел. И поскольку из семьи уходить не собирался, да и «Рощу» бы развалить не позволил, то…

   - То, - Комиссаров передразнил друга, - уверен, что будет девчонка?

   - Уверен. Чую.

   Генеральный встал со своего кресла и, достав портфель стал складывать в него бумаги, над которыми надеялся поработать дома. Он украдкой посматривал на друга, отмечая его растерянность и неприятие сложившейся ситуации.

   - Странно всё это. Вдруг, все, в одночасье, решили укрепить свои семьи.

   - Да что странного, - Прокошин усмехнулся. – Всё логично, на мой взгляд. Раньше мы все удила рвали, стремясь вперёд, будущее своё обеспечивали. «Рощу» на ноги ставили, себя. А вот теперь пришло время долги отдавать. Ценности и приоритеты по местам расставить. Так, когда это ещё делать, как не в сорок, а? Когда, ну две трети жизни, считай, позади. Вот и пора в детей вкладываться, им всё это, - Михаил обвёл рукой свой кабинет, - достанется. И в семью, потому что, ну кому ещё мы нужны будем? Володь, может, и тебе пора задуматься?

   - Нет уж, - Комиссаров злорадно хмыкнул, - уволь. Два брака за плечами. Два, мать их, развода. А последний, так и вовсе всю охоту отбил заводить отношения. Ладно, не буду тебя задерживать, - Владимир поднялся со своего места. – Забирай жену и вали домой. А я найду чем мне заняться.

   Выходя из кабинета друга, он пролистывал список контактов в телефоне, думая, на ком остановить свой выбор. Одних заек было штук семь. Он усмехнулся: нет, чтобы хоть какие-то особые приметы к этим ушастым добавить, а то только порядковые номера. Не по размеру груди он же их сортировал?

   - Зайки, мышки, малыши, ну вас всех, - он безжалостно чистил телефонную книгу. – Вот, хоть одна с нормальным именем, - нажав на кнопку, Комиссаров ждал ответа, - клин клином, вот так-то. Дашенька, - он поморщился, услышав в трубке капризный голосок, - ну, вот сейчас звоню. Прости, работа у меня такая. Почему забыл? Нет, не забыл. Может, вот как раз сегодня и встретимся?..

***

Всю долгую неделю Оле удавалось избегать Комиссарова. Она загружала себя работой. Сама ездила по ведомствам и министерствам, улаживая текущие дела. Оставалась допоздна, решая с сотрудниками, вступившими в профсоюз, их проблемы. Делала всё возможное, чтобы вечером, попав домой, просто рухнуть на кровать, ни о чём не думая.

   Жалела ли она о том, что отшила Владимира? Да. Но понимала, что так будет лучше для всех. И для неё в первую очередь. И ей это почти удавалось. Ну, подумаешь, переспала один раз с мужиком, с кем не бывает? Теперь, всего лишь, надо выкинуть его из своей головы. Его, и все те оргазмы, которые он ей подарил. Но, по какой-то причине, сделать это было нелегко. Почему-то она даже Кирилла смогла практически простить и отпустить. Но не этот одноразовый секс.

    В пятницу, в конце рабочего дня, она попрощалась с четой Березиных, спустилась на парковку и почти взялась за ручку дверцы, но невольно повернула голову на шум мерно работающего двигателя шикарного представительского автомобиля. Широкая колонна надёжно скрывала её от посторонних глаз, но позволяла рассмотреть того, кто сидел за рулём. Сердце на миг ёкнуло: оказывается, её машина стояла всего в паре метров от авто Комиссарова. Она наблюдала, как он чуть подался вперёд, любуясь своим отражением в зеркале заднего вида. Пятернёй зачесал волосы, открывая лоб, подмигнул сам себе и плавно тронулся с места.

   Он не заметил её.

   И Оля тяжело и устало вздохнула, борясь с непрошеными слезами. Он забыл её. Выкинул из своей головы и из жизни. А она… Глупая дура.

   Она заняла водительское место и, прикрывая глаза, откинулась на спинку сиденья, позволяя себе всего лишь на миг отключиться от реальности. Ладно, и она сделает свой шаг вперёд. Оставит прошлое позади. Всё прошлое.

   Сделав глубокий вдох, Оля повернула в замке ключ зажигания и направила машину к дому родителей: она обещала наведаться к ним. Сегодня её отец как раз вернулся из очередного рейса. Работая дальнобойщиком, он колесил по всей стране, не появляясь дома неделями. И никогда не приезжал с пустыми руками. Да и мама, по такому случаю, отпросилась с работы пораньше, чтобы приготовить что-то очень вкусное из любимых блюд отца.

   Вот только по непонятной причине разговор за столом перетёк в мамины причитания по поводу не складывающейся личной жизни единственной дочери. Оля ковырялась в тарелке, стараясь пропускать мимо ушей мамин монолог, но получалось это с трудом.

   - Вон Варька, тихоня тихоней, а какого мужика себе отхватила. И плевать, что он старше неё. Вот ещё и родит ему, и как сыр в масле купаться будет, - Оля вздохнула, стараясь не закатывать глаза. – Ну а ты? Всё по Кириллу своему сохнешь?

   - Нет, мам, уже не сохну.

   - Ну и правильно, - мама кивнула. – Пусть в своей Туле так и остается. Хорошо, что на завод этот снова пошла. Там мужиков много, глядишь, и ты себе директора какого-нибудь отхватишь.

   - Мам, я… - спорить и доказывать было бесполезно. – Там все директоры уже заняты.

   Ну, кроме одного. Но она ему не нужна.

   - И ладно, и пусть заняты. Ты теперь при такой должности, что и получше себе найдешь. А что? В министерствах-то наверняка холостые чиновники есть. Не все семьями обзавестись успели, так что… Ты только с разведенцами не связывайся. Они ходоки ещё те. Да и опять же, дети от первого брака не только обуза, но и… наследники…

   - Мама! – Оля старалась держать себя в руках и найти хоть какую-нибудь причину поскорее уйти из родительского дома. Сейчас она как никогда была благодарна Березиным за возможность пожить в их квартире. – Я ещё, у меня никого… И, вообще, я тут вспомнила, мне надо идти, да. И папа устал.

   Она кинула на отца беглый взгляд, но тот, как обычно, прятался от домашних за газетой, которую читал. Ему не было всё равно, просто, он предпочитал не спорить с женой.

   - Как пора? Ты же и не посидела с нами. Не рассказала, - но Оля пожала плечами и встала из-за стола. – Ладно, я тебе сейчас с собой быстренько соберу, нам с отцом всё равно много.

   Ольга терпеливо ждала, пока мама упаковывала контейнеры с провизией в сумку. Ей не хотелось её обижать, но и затевать спор, который неизбежно привёл бы к ссоре, она не собиралась. Не всем же так повезло в жизни, как её подруге. Но и Варя не просто встретила свою любовь, она, она так долго ждала её. Скрывала ото всех.

   Ольга была рада за Варю, очень. Но всё равно немножко завидовала подруге. Она стояла в пятничной пробке на 3-ей Фрунзенской и, беспокойно постукивая пальчиком по рулю, ругала саму себя. Расстояние, которое пешком можно было преодолеть за семь минут, перерастало в целый час впустую потраченного времени. Ну, почему так? Почему ей и тут не везло?

   И всё что хотелось, так это вернувшись домой, наполнить ванну теплой водой, включить расслабляющую музыку, налить бокал вина и разреветься. Выплакать уже, наконец, эти слёзы, отпуская и Кирилла, и Комиссарова, будь он неладен.

   Она так и собиралась сделать. Пихнула в холодильник пакет с контейнерами, даже не потрудившись его разобрать. Быстро переоделась в длинную футболку, которая служила ей домашним платьем, и только собралась в ванную, как услышала трель дверного звонка.

   - Кого ж там?..

   Недовольно закатив глаза, она хотела прошмыгнуть мимо двери на цыпочках. Но подумала, что строгая консьержка, Анна Михайловна, вряд ли бы впустила в дом незнакомцев. Так что, это могла быть либо она сама, либо соседи. Замерев около двери, она, прокашлявшись, но не спеша поворачивать замок, спросила коротко и лаконично:

   - Кто там?

   Бодрый мужской голос по ту сторону дверного полотна весело сообщил:

   - Доставка.

   - Какая доставка? Вы ошиблись, я ничего не заказывала.

   - Ольга Зуева?

   - Да.

   Недоумение отразилось на её лице, но курьер слава богу этого не видел.

   - Ну, вот. Открывайте и получите.

   Пожав плечами и уговаривая саму себя, что Анна Михайловна наверняка проверила всё что можно и нельзя у этого бедолаги, Оля открыла дверь и замерла, округляя глаза.

   - И… Игорь Владимирович? То есть, Владимир Игоревич, простите, - она прикрыла глаза и тряхнула головой. – Что вы тут? И как меня нашли?

   Прислонившись виском к дверному косяку, Комиссаров, сияя самой обезоруживающей улыбкой, достал из-за спины бутылку текилы и протянул ей:

   - Вот, тебе доставил. Привет.

   - Привет, но, - Оля судорожно сглотнула образовавшийся в горле ком, - уберите её. Ни к чему хорошему это снова не приведёт. Так что вы тут?...

   - Я же сказал – доставка. Ладно, текилу, заметь, отменную, высококачественную, ты не приняла, так что… - он наклонился, ставя бутылку на пол, а потом нырнул за приоткрытую дверь и появился перед Ольгой уже с букетом цветов и фирменным пакетом с логотипом известного ресторана «Семифредо». – Вот, с днём рождения. И там торт. Мне сказали, что кулинарные шедевры от маэстро Пьетро творят чудеса.

   - С днём рождения? – Оля отступила на шаг назад под наглым натиском незваного гостя. – Вы ничего не перепутали? У меня…

   - Знаю, не сегодня. Но он же был? И ещё будет? – Владимир поместил пакет на барную стойку. – Считай, это просто повод, чтобы ты не выгнала меня сразу. Цветы поставишь?

    Она всё ещё не могла отойти, не могла поверить, что это реально – Комиссаров в квартире, в которой она жила. Приехал именно к ней.

   Закрыв дверь и прислонясь к ней спиной, Оля стояла и смотрела на него.

   - Цветы… - Оля оттолкнулась и на нетвёрдых ногах сделала шаг вперёд, совсем забывая во что она одета. – Да, хорошо, сейчас вазу достану.

   Осторожно ступая босыми ногами, она подошла к высокому кухонному шкафчику и распахнула его. Привстав на носочки, потянулась за стеклянной ёмкостью, налила в неё воды и, не поворачиваясь, попросила:

   - Букет подайте, пожалуйста.

   Хорошо, что ваза так и осталась стоять в раковине, потому что едва она развернулась, как оказалась в сильных мужских объятиях. Широкая ладонь легла в основание спины, настойчиво и уверено подталкивая её вперёд, к нему. Мужские пальцы запутались в её волосах на затылке, заставляя приблизиться. В её широко распахнутых глазах плескалось удивление. Но когда его настойчивые губы завладели её губами, она забыла обо всём. Слабо выдохнув, сама потянулась к нему, привставая на носочки и обвивая его шею руками.

   Этот натиск совершенно выбил её из колеи. Этот поцелуй завоёвывал, поглощал, захватывал. Сводил с ума, возвращая в недавнее прошлое и заставляя полностью отдаться ему. Его губы терзали, жестко и безжалостно. Короткое, тёплое дыхание разжигало пожар в её теле, зарождающийся в самом низу живота и постепенно опускающийся вниз, к самому естеству. Она сама подалась навстречу к Володе. Томно выдохнула в его рот, ощутив сильную эрекцию, и с силой зажала в кулачке короткие волосы на его затылке.

   Подхватывая её под попку и вынуждая сцепить ноги у него за спиной, Владимир развернулся и, осторожно лавируя и огибая барную стойку, направился к кровати. Стараясь быть аккуратным, медленно наклонялся, опуская Ольгу на тёмное покрывало и, опираясь коленом о матрас, навис над ней, не прекращая поцелуй.

   Он не намерен был останавливаться. И ей бы не позволил его остановить. Слишком долго он ждал этого. Хотел. Целую бесконечную неделю. Видения того, как именно эта девушка отдавалась ему, раз за разом, не покидали его воображения. И ни одна из тех, кем он пытался заменить её, этот образ стереть не смогли.

   Только на миг прервав поцелуй, Володя стянул с себя футболку, отбрасывая её в сторону, и снова нарушал границы её личного пространства. Его ладонь по-хозяйски оглаживала нежные изгибы девичьего тела под тканью майки. Он чувствовал мелкие мурашки под нервными окончаниями на пальцах рук. Ловил ртом рваное дыхание и протяжные стоны. Он сходил с ума от ощущения коротких ноготков, царапающих его спину, ладоней, сжимающих плечи и дарящих неописуемое чувство, возникшее от понимания того, что она хотела его не меньше.

   А уж когда тоненькие пальчики потянулись к поясу брюк и стали нетерпеливо справляться с тугой пуговицей и молнией, он не выдержал, застонал, теснее прижимаясь к ней и не оставляя между их телами ни капли воздуха.

   Мысли из головы улетучились. Ольга шире раскрывалась для этого опьяняющего поцелуя. Стонала, становясь сверхчувствительной от того, как её тело таяло в его руках. Ей было нужно всё это. Его рука, так сильно сжимающее бедро. То, как он приподнял его, подталкивая ближе к себе, к такой мощной твердой эрекции, заставляющей её полыхать. Та пульсация, между ног, которая сводила с ума, требуя незамедлительной разрядки.

   Она сама стаскивала с него брюки, а вместе с ними и нижнее бельё, не понимая, почему он не спешил избавить её от одежды.

   - Володя, - нетерпеливо прикусив мочку уха, она опаляла его своим дыханием, - ну что ты медлишь?

   - Я не хочу спешить, - лукавая улыбка приподняла уголки чувственных губ, - в прошлый раз я не до конца насладился тобой.

   - А я не хочу, чтобы ты тянул, - Оля сдула прядку волос, нависшую над глазами. – Пожалуйста, давай сейчас… А потом, можешь медлить и наслаждаться сколько хочешь.

   Она ждала, что он будет насмехаться над ней. Возможно, издеваться и подтрунивать, гордясь своим превосходством и её нетерпением в данной ситуации. Но его глаза были абсолютно серьёзными, когда он потянул футболку вверх по её телу, заставляя приподняться и вытянуть руки над головой. Так же быстро избавил её от трусиков и отстранился, раздеваясь.

   - Разведи ножки в стороны, хочу видеть, насколько ты готова для меня, - румянец вмиг залил её щёки. Ему нравилось это смущение и то, как преодолевая его, Ольга выполнила его просьбу. – Нет, его пока оставь.

   Он пресёк её попытку избавиться от бюстгальтера, достал из кармана брюк презерватив и, разрывая упаковку, раскатал его по всей длине. Наклонился и, пристраивая член к её входу и не отпуская взгляд карих глаз, сказал:

   - У меня не получилось забыть тебя.

   Резко и мощно, одним уверенным движением, он заполнил девичье тело, наслаждаясь тем, как Оля ощущалась. Обволакивала его, сжимала. Ему доставляло удовольствие видеть, как она, прикусывая губу, резко, носом, втягивала в себя воздух, приноравливаясь к его члену, и выгибала спину. То, как она замерла на какой-то миг, вцепившись ноготками в его плечи, как зашипела, вспоминая, как дышать, доставляло ему извращенное удовольствие. Вот она, почти невинная, но горячая и нетерпеливая. И его.

   Он двигался в ней томно, медленно, подмечая малейшую реакцию её тела, мельчайшую эмоцию, отражавшуюся на красивом личике. А уж когда она сама начала подмахивать ему, подстраиваясь под тот ритм, который он задавал этому танцу, выдержка и самообладание покинули его. Он ускорился, подталкивая Олю к краю пропасти и зная, что вниз они сорвутся вместе.

   - О, святой ад, да… я сейчас… я, ещё немного… Да!

   Это был самый мощный взрыв, который Оля испытала за последний год. Голова кружилась, а тело никак не желало собираться в единое целое, паря где-то в бескрайней невесомости. Она не ощущала тяжесть мужского тела, наоборот, ей нравилось это чувство некоей защищенности и следы теплого дыхания в изгибе шеи. Не открывая глаз и продолжая улыбаться, она потянулась вверх и оставила легкий поцелуй на соленой и влажной коже.

   - Не знаю, что сказать, чтобы не опошлить этот момент, - Владимир осторожно покинул её тело, садясь на пятки, и избавился от латекса. Завязал его в узел и кинул на пол, - с тобой это чувствуется по-особенному.

   - С тобой тоже, - она не пыталась спрятаться или закрыться от жаркого взгляда. Наоборот, ей доставляло невероятное наслаждение видеть в ореховых радужках вот такое обожание и поклонение. – Вообще, я собиралась принять ванну. Составишь компанию?

   - Составлю, но позже, - Комиссаров довольно усмехнулся, - сейчас хочу поиграть с ними.

   Снова нависая над Олей, Володя просунул руки ей под спину и быстро и ловко справился с маленькими крючочками и, откидывая светлые кружева в сторону, подмигнул:

   - Ну, давайте знакомится ближе.

   Лёгкий вечерний ветерок, пробиваясь через приоткрытое окно, играл с занавеской. А она, казалось, была вовсе и не прочь пококетничать с ним: то льнула к раскрытой створке, позволяя ласкать себя, то, наоборот, убегала, выказывая возмущение.

   Оля улыбалась, наблюдая за этой игрой, и пребывая в безмятежном покое. Ей было хорошо здесь и сейчас, в объятиях этого мужчины. Секс с ним не просто приносил радость, он доставлял удовольствие; расслаблял и заставлял желать его снова и снова.

   Ей нравилась эта любовная нега, когда они, пресыщенные, но не пресытившиеся, лежали в одной постели и молчали, слушая тишину.

   - У тебя, правда, есть машина?

   Тихий вопрос вызвал недоумение, которое горизонтальной морщинкой прочертило её лоб.

   - Есть. Белый Renault Logan. Стоит во дворе. Тебе сказать номер?

   - Нет, - Володя усмехнулся, но и облегченно выдохнул. – Не нужно. Я так просто. Машина бюджетная и не совсем надежная.

   Хорошо, что он не видел, как она закатила глаза. Ну, да, бюджетная. Но вот кредит за неё теперь существенно личный бюджет подрывал. Но к чему он задал этот вопрос, она уточнять не стала. Ей было интересно совсем другое.

   - Кто остался с твоим котом?

   - С Профессором? Да, не смейся, но я назвал его именно так. Иногда обзываю Пушкиным. Но, согласись, ему только дуба и цепи вокруг него не хватает, - лёгкое беззаботное хихиканье тронуло душу Комиссарова. – Никто с ним не остался. Он один.

   - Как один? – Оля развернулась и, откидывая волосы за спину, приподнялась на локте. – Это неправильно. Неправильно оставлять его одного. Ему… скучно.

   - Ну, хорошо, - положив ладони на девичьи плечи, Владимир потянул Ольгу на себя. – Значит, в следующий раз мы поедем ко мне.

   - В следующий?

   Неверие и недоверие сквозило в карем взгляде.

   - Да, что тебя удивляет? Согласись, но, нас тянет друг к другу. Так стоит ли этому сопротивляться?

   - Я не знаю, честно.

   - А что тут знать? – надавливая на её плечи, Владимир перекатился, подминая Ольгу под себя, и коленом раздвигая её ножки. – Я тебе докажу.

ГЛАВА 4

Каким бывает счастье?

   Разным. Радостным, безудержным, всепоглощающим. Но ещё оно было каким-то колючим. Таким, что пронзало тело, словно слабые разряды электрического тока, вызывая мурашки и приподнимая волоски на коже.

   Оле хотелось обнять весь мир. Но, в тоже время, она, кусая уголок пластиковой папки, иной раз невольно озиралась по сторонам и боялась, что выдаст саму себя. Что все вокруг узнают, увидят эту недопустимую связь между ней и Комиссаровым. Что непременно начнут сравнивать, проводить аналогии и параллели. Она боялась выставить себя в невыгодном положении. Боялась того, что люди непременно скажут, что и она туда же, взяла пример с подруги и решила окрутить мужика, да еще и директора компании, который старше неё самой. Боялась насмешек, упрёков и непонимания.

   Но, в то же время, хотела, чтобы эта связь перестала быть тайной. Чтобы Володя сам однажды встал на её защиту перед всем миром. Чтобы, если такое случится, подошёл, обнял и велел всем заткнуться. А ей пообещал, что всё будет хорошо, потому что он рядом и не даст в обиду.

   Вот только на каком-то подсознательном уровне она чувствовала, что так не будет. Вообще никак не будет. Потому что это и не отношения вовсе, за которые можно было держаться и бороться. Это так, связь. Временная.

   Возможно, она зря накручивала себя. Но каждый раз, сталкиваясь с Комиссаровым в коридорах «Рощи», внутренне трепетала, боясь невольно проколоться. Заикалась и лепетала что-то абсолютно нелепое и бессвязное, здороваясь с ним. Это на работе. А вот за её пределами…

   У Оли голова кружилась от счастья. И восторг, и эйфория затопляли её сознание только от одних воспоминаний о тех мгновениях, которые она провела с Комиссаровым. Начиная с той ночи, когда он впервые остался у неё. Страсть, разгоревшаяся между ними, опьяняла и окрыляла; делала её раскрепощенной. Но не это было главное. А скорее то, насколько непринуждённо и свободно она чувствовала себя рядом с ним в такие минуты.

   Ну, когда бы ещё, скажите на милость, смогла осуществиться её детская мечта, которая касалась обычного торта? Утомлённые любовью, они прошли на кухню. Оля поставила чайник и потянулась за тарелками и чайными ложками, когда Володя остановил её. Сказал, что они вполне взрослые люди и могут есть торт вилкой или ложкой, не важно. И Оля улыбнулась, потому что, в самом деле, давно хотела сделать именно так: не делясь ни с кем, не разрезая торт на кусочки и не раскладывая по тарелкам. А взять и отломить от целого торта тот край, который нравится. Или вообще, пальцем подцепить кремовую розочку и слизать её. И это было так по-детски и так по-взрослому одновременно. Пачкать друг друга сладким десертом, а потом слизывать его, целуя и лаская.

   Но это был единственный раз, когда он ночевал у неё. В стенах «Рощи» Комиссаров держался с Ольгой нейтрально, иногда ей казалось, что даже немного холодно. Мог пройти мимо, сухо здороваясь, или просто кивнуть, не обращая внимания на её робость и смущение. А вечером звонил и ставил в известность, что сейчас заедет к ней, на пару часиков. И заезжал, ничуть не сомневаясь, что она ждёт его. Снимал напряжение, а потом, целуя, желал ей спокойной ночи и уезжал.

   А на выходные забирал к себе.

   Но первую половину майских каникул Оля провела с родителями и с Варей. Мужская компания «Берёзовой рощи», по традиции, устраивала мальчишник в Немчиновке – топили баню и жарили шашлыки. Первые в этом сезоне.

   Но две подруги ничуть не жалели о том, что не были в числе приглашенных. Наконец-то у них получилось побыть одним и поговорить обо всём, откровенно, без утайки. Так, как это было всегда, когда они ещё учились в школе.

   - Тебя что-то тревожит. Я же вижу.

   Варя старалась удобнее устроиться в кресле, подложив под спину небольшую подушечку. А Ольге было не совсем привычно смотреть на то, как подруга нежно и заботливо поглаживала свой заметный живот.

   - Я не знаю, - она пожала плечами. – Но мне иногда кажется, что я для него всего лишь игрушка. Никаких обещаний. Никаких обязательств.

   Отведя взгляд в сторону, Варя тихо вздохнула:

   - Плохой из меня в этом вопросе советчик.

   - Это точно. Игрушкой себя чувствую.

   Глупо было сравнивать, казалось бы, на первый взгляд, две похожие ситуации. Оля усмехнулась, но опустила глаза и продолжала нервно теребить в пальцах уголок пледа. Она могла услышать довольно веские и основательные упреки от Вари, что знала, с кем связывается. Репутация Комиссарова была известна всем. Два брака за плечами, и каждый раз он уходил из семьи навстречу новому счастью. А сколько у него было романов и интрижек? В том числе и с сотрудницами «Рощи». Вот только Олю он, как будто, держал в тени.

   - Знаешь, а может, стоит показать ему, что ты не игрушка, а?..

   Может и стоит, но вот как это сделать, Оля не знала.

   Не устраивать же скандал? Тем более, что и повода для него не было. Но когда вечером в разгар майских каникул экран её телефона, стоящий на беззвучном режиме, высветил фотографию Комиссарова, она улыбнулась. Но, кусала нижнюю губу, не спеша брать трубку.

   Но как же трудно было сдержать улыбку, когда она услышала:

   - Олюшка, я соскучился. Я сейчас приеду к тебе.

   Ни тебе: привет, как дела? Ни: давай встретимся. Он просто ставил её перед фактом, что приедет. Как будто она должна, да нет, просто обязана сидеть и ждать его. Кусая щеку, Оля нахмурила брови, может вот как раз сейчас самое время показать, что она не игрушка, не кукла, а живой человек. Ну и к тому же ей показалось, что как-то странно и непривычно звучал его голос. Точнее так, как в ту, их первую ночь.

   - И я рада слышать тебя, Володя, но, ты мог позвонить вчера. Прости, у меня планы на этот вечер.

   - Планы? Какие к чёрту планы? Оля…

   - Очень срочные и неотложные.

   - Оля, я…

   - Пока.

   Она прервала звонок, но стояла, задумчиво постукивая телефоном по подбородку. Не игрушка. Но поразвлечься она бы хотела. Вот только на своих условиях.

   Беспечно пожав плечами и соглашаясь с тем решением, которое приняла, Оля подошла к комоду и выдвинула верхний ящик. Главное, не дать себе передумать.

   Через час она наклонилась вперёд, выкрутила яркую красную помаду и уверенно нанесла её на губы. Да, вызывающе, но это того стоило. Обула туфли в тон помаде на непомерно-греховном каблуке и отошла на шаг назад. Еще раз придирчиво осмотрев себя в отражении, потянулась за черным платьем, что лежало на кровати, быстро облачилась в него и, завязывая на талии поясок, улыбнулась самой себе:

   - Наверное, зимой это бы выглядело эффектнее. Я медленно приспускаю с плеча шубку, потом она падает на пол, но… - подмигнув, она послала девушке в зеркале воздушный поцелуй: - ты справишься. Я в тебя верю.

   Проверив свою сумочку и убедившись, что она взяла всё, что ей нужно, Оля зажала в кулачке ключи от машины и решительным шагом направилась к двери.

   Но чем ближе она подъезжала к дому Комиссарова, тем стремительнее падала её уверенность в себе и в том, что у неё что-то получится. А что, если Володи дома не будет? Или будет, но не один? Хотя, если не один, то… То это будет отличным поводом поставить точку в этих недоотношениях.

   Через двадцать минут она подъехала к одному из самых престижных жилых комплексов Москвы – Сити Парку. На удивление без труда нашла парковочное место недалеко от подъезда дома, в котором жил Комиссаров и, набрав полную грудь воздуха, вышла из машины. Ей повезло что как раз в тот момент, когда она набиралась решимости нажать на кнопку домофона, дверь открылась, выпуская жильцов, и она сумела, мило улыбаясь, юркнуть внутрь. Приплясывала в лифте от волнения и, уже, давя на кнопку дверного звонка, достала из сумочки одну весьма забавную вещицу.

   Через несколько секунд дверь открылась и на пороге, обнимая большого черного кота и лаская его, показался хозяин квартиры. Удивление, что было написано на его лице, стоило того внутреннего тремора, что не покидал Ольгу. Владимир в изумлении выгнул бровь, прислонился плечом к дверному косяку и, окидывая девушку голодным и жадным взглядом с головы до ног, лениво спросил:

   - Кажется, у тебя были планы.

   - Ну, их никогда не поздно поменять, - Оля, как можно беспечнее, повела плечами. – Я не вовремя?

   Профессор нехотя повернул морду в её сторону и поняв, что на этом всё своё внимание хозяин переключит на гостью, недовольно ворча спрыгнул с рук Комиссарова, потерся о ноги Ольги, а потом скрылся в квартире.

   - Ну, почему же, - Владимир отступил на шаг назад и сделал рукой широкий жест, - проходи. Кстати, чудесно выглядишь. И эта прическа, и помада тебе весьма… к лицу. Хочется верить, что это всё для меня.

   - Для тебя, - Ольга обольстительно улыбнулась и, перенося вес тела на левую ногу, продемонстрировала ту вещицу, что до этого времени прятала за спиной.

   - Ого, - изумление в тёмных глазах затопило радужки, делая их невероятно насыщенными. Комиссаров смотрел на металлические наручники на длинной цепочке, что болтались на указательном пальчике согнутой в локте руки его чаровницы. – А моя девочка захотела поиграть? Ну, что ж…

   Одного беглого взгляда хватило чтобы понять, что он и сам рисует в воображении довольно пикантные и откровенные сцены их «игры». Но вот только в планы Ольги это не совсем вписывалось. Прищурившись и наклонив голову к плечу, она приподняла уголки губ, обворожительно улыбаясь и строя глазки:

   - Захотела. Но только, - острый ноготок, надавливая, царапал горячую кожу, скрытую тканью рубашки. А томный шепот пробуждал желание, - я сверху.

   И несильно отталкивая его, Ольга вошла. Она намеренно долго, плавно и медленно переступала с ноги на ногу, покачивая бедрами, прекрасно зная, что владелец квартиры в прямом смысле пускает слюну, провожая её своим плотоядным взглядом. Ей не надо было оборачиваться, чтобы почувствовать и увидеть это. Было достаточно и одной фразы, брошенной невольно:

   - Японский ты барабан…

   Тёмный взгляд медленно поднимался по стройным ножкам. От кончика каблуков красных туфель до аппетитной округлой попки. И теперь Владимир понимал, за что такие туфли называли «киллерами» - они убивали его, ранили в самое сердце, заставляя кровь кипеть и наполняя разум только одним желанием – завладеть этой девушкой немедленно; почувствовать, как невероятно длинные ножки переплетаются на его талии, в этих самых каблуках, а он сам там, глубоко внутри неё…

   Комисаров прислонился спиной к дверному полотну и закрыл глаза. Оля сводила его с ума. Нет, он не был влюблён в неё, боже упаси, но эта страсть, которую он испытывал всякий раз, когда видел её, подталкивала его к краю бездны. Ему с трудом удавалось держать себя в руках и не наброситься на неё; не затащить в какой-нибудь тихий и укромный уголок «Рощи» и трахнуть прямо там. И плевать на всех и вся. Её сегодняшний отказ не просто уязвил, ранил. Но ему и в голову не пришло взять телефон и среди многочисленного списка контактов выбрать какое-нибудь первое попавшееся женское имя. Он хотел только Олю.

   И, как всегда, в такие минуты вся кровь в его организме устремилась вниз, делая джинсы невероятно тесными и неудобными в районе паха. Сделав глубокий вдох, он приоткрыл глаза и понял, что остался в прихожей один. А приглушенный стук каблучков был слышен в гостиной.

   - Она доконает меня.

   Оттолкнувшись от двери, Володя последовал вслед за гостьей. А она, казалось, и не спешила вовсе. Медленно поворачиваясь вокруг себя, так, что наручники плавно покачивались в её руке, осматривала гостиную. А потом прошла в кухню и, видимо, именно там нашла то, что ей было нужно. Развернулась к нему и, прищуриваясь и улыбаясь, спросила, приподнимая игрушку:

   - Так ты согласен?

   Да почему бы и нет? Ну хочет девочка поиграть, пусть поиграет. Правда, недолго.

   - При условии, что потом придёт моя очередь.

   - Ну, я не уверена, - металлический браслет защелкнулся на левом запястье Володи, - у меня есть пару часов, не больше. Так что…

   Она подвела его к кухонному островку, сбоку которого проходила вертикальная хромированная стойка. Пропустила через неё металлическую цепочку, скрепляющую наручники, и зафиксировала второй браслет так, что руки Комиссарова оказались за его спиной.

   - Эй, постой, - он не то, чтобы беспокоился, просто чувствовал себя загнанным в ловушку. К тому же слова об ограниченном времени, они что-то напомнили ему. – А ключи? Где ключи от этой хрени?

   - Вот.

   Он проследил взглядом за её рукой и немного расслабился, когда услышал, как с характерным звуком металл соприкасается с мраморной поверхностью столешницы.

   - И что будет дальше?

   Комиссаров усмехнулся и переступил с ноги на ногу, принимая более удобное положение и не переставая наблюдать за Ольгой.

   - Дальше? – она отошла от него на шаг и медленно, не отводя глаз, потянула поясок на платье, - дальше вот.

   Полы платья распахнулись. Карие радужки мужских глаз слились со зрачком. Она видела это даже с расстояния в несколько шагов. Владимир дернулся к ней, но заскрежетал зубами, когда понял, что цепочка удерживает его на месте.

   Она точно доведёт его до инфаркта. Сначала эти туфли и платье. И макияж, делающий её глаза огромными, а губы такими манящими. А теперь ещё и весь вид целиком. Его Оля, хитрый добродушный человечек с лисьими глазами, стояла всего в шаге от него в умопомрачительном корсете, приподнимающим её небольшую грудь так, что его эрекция могла вырвать с корнем молнию на джинсах. А талия? Он мог поклясться, что обхватит её своими ладонями. И эти ножки в чёрных чулках… Нет, сейчас она не была лисенком. Она была грациозной хищной пантерой, которую ему, во чтобы то ни стало, следовало уложить на лопатки, и желательно прямо сейчас. И в её жилах текла не кровь, нет, текила. Крепкая, жгучая, сбивающая с ног.

   - Оля, - он рычал, как дикий зверь, по дурости угодивший в капкан, - отпусти меня. Немедленно! Я хочу!..

   - Нет, - она подошла к нему почти вплотную. Обжигала своим дыханием его губы. – Это моя игра.

   Он ждал поцелуя. Горячего, страстного. Но поймал губами лишь пустоту. Открыл глаза и увидел, как Оля, отстранившись, с усмешкой наблюдала за ним. Поцокала язычком, погрозила пальчиком и снова повторила, как не усвоившему урок школяру:

   - Моя игра.

   Да какая на хер игра? Когда он, взрослый мужик, стоит прикованный наручниками к трубе у барной стойки и не может сделать ничего, чтобы освободиться? Только стонет, как кисейная барышня от того, как короткие ноготки царапают ткань рубашки. Специально. Намеренно. Он закрыл глаза, коснулся затылком холодного металла и чуть шире расставил ноги. Проворные пальчики нарочито медленно справлялись с пуговицами, заставляя его кровь бурлить. Ему отчаянно хотелось коснуться Ольги; провести кончиком носа по верхней кромке чертового корсета, наполняя лёгкие её запахом. Ощутить на губах вкус её кожи в ложбинке груди. Сжать ладонями округлые ягодицы и прижать к себе, к силе эрекции, что съедала его, не находя выхода.

   Но приходилось довольствоваться тем, как мягкие губы легко и невесомо касались его кожи в распахнутых полах рубашки. Он знал, что Оля нарочно прислонялась к нему, давая ощутить гладкость корсета и шероховатость кружевных оборок. И это имело свой эффект: он дышал глубже, чаще, возбуждаясь все больше.

   - Твою мать, лисёнок… Твою мать! Еще мгновение, и если ты… если не освободишь… я не хочу оконфузиться перед тобой.

   Озорные смешинки искрились в её глазах. Оля нарочно накрыла своей ладошкой внушительную выпуклость на его джинсах и несильно сжала. Ох, да. Ей не просто нравилось видеть Владимира таким, ей это доставляло какое-то извращённое удовольствие. Пожалуй, он был самым продвинутым и самым креативным директором «Рощи». Во многом благодаря тому, что работал с молодыми людьми, полными кипучей энергии, бурной фантазии и непреодолимым желанием двигаться вперёд. Он говорил с ними на одном языке, не чураясь модных у молодёжи словечек и современного сленга. Но при этом всегда, до мозга костей, оставался потомственным московским интеллигентом. Вот как сейчас. Он боялся не кончить, как подросток, в штаны. Он боялся оконфузиться.

   - А может, Владимир Игоревич, вам сейчас стоит понять, что не всё находится в вашей власти? Может стоит отпустить себя и ситуацию?

   Тонкие пальчики оттянули вперед пояс джинсов, справляясь с тугими пуговицами. Одна, вторая…

   - Что ты делаешь?

   Тёмный взгляд его глаз следил за тем, как Оля, опустившись перед ним на колени и смотря в глаза, очень осторожно раздевала его, выпуская из тесной хлопковой ткани нехилый стояк. Спустила брюки вниз по его икрам и слегка похлопала по ноге давая понять, что она хочет снять их.

   - Вот так более понятно? – тяжёлая ткань отлетела в сторону.

   - Детка, ты?..

   Да, чёрт побери, всё и так было очевидно. Но глупый вопрос с шумным выдохом опустошил его лёгкие, когда короткие ноготки, несильно царапая кожу, прочертили неровную дорожку от щиколоток, вверх, до бедер, пробуждая все его нервные окончания и вынуждая член невольно дернуться. Кареглазая чертовка довольно усмехнулась. Обхватила его пальчиками, в другой руке сжимая и приятно массажируя яички, и, обольстительно улыбаясь, провела кончиком языка по нижней губе.

   - Пожалуй, это самый красивый член, который я когда-либо видела.

   - А ты много их видела?

   - Нет, - теперь смутилась она, отводя взгляд в сторону. – Но это не имеет значения. То, что я хочу сделать… Я хочу заставить тебя почувствовать.

   Не прерывая дуэль двух взглядов, она чуть сильнее сжала его, обрисовала подушечкой большого пальца контуры набухшей головки, размазывая капельку вязкой жидкости по ней. А затем, лишь на мгновение легко касаясь горячей кожи невесомым поцелуем, взяла его в плен своего рта.

   - Оля!

   Его громкий и протяжный стон заполнил все пространство, вибрацией отражаясь от стен. То, что она творила с ним, он не мог описать словами. Все чувства и эмоции могли быть выражены только крепким матом. Таким, от которого у его родителей уши бы свернулись в трубочку. Но сейчас ему было плевать на всё. Проворный язычок, горячие губы, ловкие пальчики – всё это делало его речь бессмысленной и бессвязной. Он сжимал кулаки, представляя, что захватывает волосы чертовки и тянет их, сам управляя ситуацией и процессом в целом.

   - Блядь, да… Возьми глубже… Вот так, так… - он сам подавался к ней, моля о большем. – Смотри на меня.

   Но изящные ладони упёрлись в его бедра. С характерным звуком его член покинул сладкий плен её рта.

   - Кажется, ты забыл, кто сегодня сверху?

   Досадно усмехаясь, Комиссаров откинул голову назад, упираясь затылком в хромированную трубу. Вот же плутовка. Он перевёл взгляд на окно, затем на саму стойку и тут заметил ключи, что лежали совсем рядом с ним.

   - Нет, нет, малыш, прости. Я помню. Пожалуйста, продолжай.

   Победный блеск ореховых глаз согрел его теплом. Поерзав на коленях и принимая более удобное положение, Оля снова сомкнула свои губы на нём. Но вот только сейчас действовала медленно, неспешно, наслаждаясь и самим процессом, и своей властью над ним. И это, увы, лишало его возможности сосредоточиться на своей цели. Длинная цепочка, скрепляющая наручники, позволила ему изловчиться и приподнять руки, дотягиваясь до ключа. Но он едва не выронил его, когда Ольга втянула его глубже, выписывая на тонкой коже замысловатые узоры своим язычком.

   - Твою ж… ты убьёшь меня, лисенок. Я так долго не протяну. Еще немного и кончу. В тебя и…

   Как у него получилось, он и сам понять не мог. Но в следующее мгновение его широко раскрытая ладонь опустилась на её затылок, разрушая красивую прическу и сгребая волосы в кулак. Оля опешила. Её удивлённый и одновременно испуганный взгляд метнулся к нему. Она замерла всего лишь на миг:

   - Как? Как ты смог?

   - Не будем об этом сейчас, - довольная ухмылка преобразила черты его лица. А звук щелчка, зафиксировавший металлические браслеты на её запястьях, заставил Олю вздрогнуть. – Теперь это моя игра, и я – сверху.

ГЛАВА 5

Глазами, полными непонимания ситуации, Оля смотрела на свои руки, все ещё упиравшиеся в бедра Володи, но скованные наручниками. Он что? Великий Гудини? Или Копперфилд?

   Но вместо ответа он потянул её вверх, заставляя выпрямиться. Потом присел, приноравливаясь и подставляя плечо так, что она висела на нём, словно куль с мукой. Развернулся и направился в спальню, не давая ей времени возразить и опомниться.

   - Так значит, моя девочка любит такие игры?

   - Что? Я? Нет, - Оля елозила на его плече надеясь соскочить на пол, но получила смачный шлепок по ягодице, - ай, за что?

   - Ты не ответила на мой вопрос.

   Приятным приземление на кровать назвать можно было с трудом. Руки скованы, волосы взлохмачены… И плевать, если каблуком убийственных туфель она заденет и порвёт простынь – сам виноват. И нечего вот так, выразительно приподнимая бровь, смотреть на неё.

   - Я не получил ответа на свой вопрос.

   Оля фыркнула: похоже, что и он решил поиграть, потому что ни в жизнь она не поверит, что Комиссаров мог быть дерзким, властным, деспотичным альфа-самцом. В «Роще» его считали самым лояльным директором. Ну хотелось ему потешить своё самолюбие, что ж…

   - Я, я хотела тебя удивить.

   - И у тебя получилось, - Володя навис над ней, удерживая вес тела на вытянутых руках. – С первой минуты, как я увидел тебя в этих туфлях. А знаешь, о чём я мечтал?

   Она отрицательно покачала головой и стиснула колени, надеясь, что он не заметит, насколько этот бархатный, с хрипотцой голос делал влажными её трусики. Но словесного ответа она не услышала. Коленом раздвигая стройные ножки, Комиссаров наклонился и прикусил мочку уха, заставляя Ольгу вскрикнуть. Его ладонь не просто накрыла треугольник в развилке её ног, она заставляла девушку гореть и желать большего. Довольная усмешка приподняла уголки его губ, когда он почувствовал, насколько мокрым стало её бельё.

   - Значит, тебе это не нравится?

   Без прелюдий, без предупреждения, Володя отодвинул в сторону тонкую полоску трусиков и ввел в неё сразу два пальца, заставляя шипеть и вгибать спину.

   - Господи, - он не мог не ощущать, какой узкой, влажной и горячей она была, - ты меня не просто с ума сведёшь, ты меня в гроб вгонишь раньше времени.

   Он отстранился, выпрямился и уловил нотки разочарования в едва слышном выдохе. Сорвал с себя рубашку, что всё ещё болталась на нём, и отшвырнул её в сторону. А затем, не отводя карего взгляда от девушки, что приподнялась на локте одной руки, наблюдая за ним, достал из верхнего ящика прикроватной тумбочки спайку презервативов, надорвал один конвертик и раскатал латекс по своему члену.

   - Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя трахнуть. В этих убийственных туфлях. Но, - он снова втиснул колено между её ног и навис над ней. – Игра продолжается. Руки за голову.

   Он едва сдержал улыбку, когда увидел, как в ставших карамельного цвета радужках заискрилось веселье. Оля шумно втянула носом воздух, когда большая мужская ладонь накрыла её грудь. Можно было не сомневаться, что даже через плотный атлас Комиссаров чувствовал, как затвердели её соски. Его губы едва коснулись кожи над кромкой лифа обжигая и возбуждая её. А потом проворные пальцы одну за другой расстегнули крючочки на корсете. Один, второй, третий…

   Прохладный воздух превратил и без того напряжённые вершинки груди в две твердые жемчужины, и Оля невольно выгнула спину, прося о большем. И снова не смогла сдержать стон, когда Владимир наклонился и обхватил ладонью одну полусферу, вобрав её в свой рот. Срань господня… Она боялась, что каблуки «трахни меня» туфель порвут тонкую ткань простыни от того, как она скользила ножками по гладкой поверхности. Ей хотелось коснуться его. Пропустить сквозь пальцы мягкие волосы, а затем, вцепившись в них, притянуть этого сводящего её с ума мужчину ближе к себе.

   - Нетерпеливая. Ненасытная, - его обрывочные фразы в перерывах между почти грубыми ласками покоряли её. – Издевалась надо мной… теперь моя очередь.

   Это в самом деле было сродни безумию. Владимир не знал, не мог понять, что творила с ним эта молодая женщина. Он наслаждался вкусом её кожи; её стоны были самой завораживающей музыкой для его ушей. Он был опьянён ею. И понимал, что не испытывал подобного уже многие-многие годы.

   Его тянуло к Ольге. После стольких женщин, после невероятного количества секса – только к ней, и это не просто пугало. Это сковывало его сознание ледяным панцирем страха. Как? Как он, взрослый мужчина, докатился до такого? Кому скажи – не поверят. Но именно по этой причине он и держал между ними необходимое ему расстояние «на людях». Но не сейчас.

   Сейчас он наслаждался этой близостью. Этой податливостью и своей властью. Был готов зарычать словно дикий зверь, когда запах её возбуждения коснулся его ноздрей.

   Его ладонь снова отодвинула в сторону кружевные трусики, накрывая её лоно. Прикусив сладкий и твёрдый, как карамель, сосок, Владимир не мог сдержать улыбку от того, что Оля чуть шире раздвинула ножки, приглашая его двигаться дальше.

   - Боже. Малышка, я скучал по тебе все эти дни.

   - И я скучала, - её бедра двигались навстречу его пальцам. Она не выдержала, обвила руками его шею и, уткнувшись в изгиб ключицы, выдохнула: - чертовски скучала.

   Господи, что же она наделала? Лучше бы откусила себе язык. Этим признанием она уничтожила себя, подписала себе приговор. Отказывалась быть его игрушкой? Сама хотела установить правила? И что в итоге?

   Но ни испугаться, ни подумать она не успела. Владимир мягко, но в то же время настойчиво заполнял её собой. Полностью заставляя её заново учиться дышать. И замер.

   Его ладонь убрала от девичьего лица прилипшие и спутанные прядки волос:

   - Посмотри на меня, - но она отчаянно замотала головой, - Оля, посмотри.

   Нерешительно она открыла глаза и увидела мягкий свет в карих глазах. В усах и бороде, что очень шли ему, пряталась искренняя улыбка. И она не могла не улыбнуться в ответ. А потом он начал двигаться, заставляя и её принимать, и поглощать это удовольствие вместе с ним…

   Голова всё ещё кружилась, а дыхание было коротким и рваным, когда Володя, придя в себя после оргазма, легко коснулся её лба, а затем перекатился на бок. Он и не думал выпускать её из кольца своих рук. Прижал к себе и играл спутанными прядками светлых волос.

   Оля как маленький доверчивый котёнок прильнула к нему. Провела кончиками пальцев по сильной груди, обрисовала ореолу соска и блаженно улыбнулась. Он даже не раздел её. Свободная от плена корсета грудь ведь не считалась? И руки? Когда это фокусник успел снять наручники? Она хотела закинуть на него ножку, но тяжесть туфель не позволила ей сделать это в полной мере. Усмехнувшись, Оля собралась встать и избавиться от обуви, но Владимир заставил её посмотреть в его глаза:

   - Что случилось?

   - Туфли. Хочу снять их.

   - Я сам, - бережно опустив Олю на подушки, Володя привстал, опираясь на локоть. – Я обязан этим туфлям. Они исполнили мои желания – были на моих плечах, талии… так что они, пожалуй, станут моими любимыми.

   Усмехнувшись и вспоминая то, что было тут между ними несколько минут назад, Оля отвела взгляд от карего омута его глаз. Но вздрогнула, когда почувствовала влажный след его губ на своих ножках. Он неспешно, целуя и лаская её коленки, икры, спускался вниз. Приподнял сначала одну ножку, находя за коленом какую-то неведомую точку, от прикосновения к которой по её телу побежали мурашки. А потом легко снял туфельку, разминая пальцами затекшую стопу. Чёрт, от этих, казалось, не хитрых, но чувственных прикосновений, она снова была готова увидеть небо в алмазах. Когда вторая туфля упала на пол, а чуткие пальцы надавили на стопу, Оля невольно вскрикнула и подалась к нему, выгибая спину.

   - Володя…

   - Что, лисёнок, уже?

   Она смогла только несколько раз безмолвно кивнуть. А он отметил для себя ещё одну точку на любимом теле, способную разжечь пламя в её крови. Он медленно расстегнул атласный корсет и отбросил его в сторону. Ему хотелось оставить на ней чулки, поэтому он безжалостно рванул по швам кружева трусиков, распечатал новый презерватив, а затем неспешно снова овладел ею. Сжал её бедра, внимательно следя за малейшей реакцией её тела. За тем, как она кусала губу, как стискивала в кулачках волосы, как трепетали тонкие веки, когда он двигался внутри неё.

   Он боролся с собой. Сдерживался, чтобы не погрузиться в неё сразу, одним уверенным толчком, глубоко, насколько это возможно. Даже сейчас, спустя всего несколько минут после секса, она ощущалась невероятно тесной. Он наклонился, оставляя своё дыхание в уголках её рта:

   - Давай, детка. Хочу быть в тебе. Глубоко. Весь.

   Она инстинктивно подалась к нему, вцепившись ноготками в бицепсы, и выдохнула, распахивая глаза:

   - Я тоже этого хочу…

   - Подожди, - оставляя её тело, Владимир сел, давая Оле понять, что хочет, чтобы она развернулась. – Обопрись на локти и колени. Вот так.

   И как только она приняла удобную позу, он, смачно шлёпнув её по заднице, погрузился в неё полностью. Он чувствовал, как сильно она сжала его, стиснула, забывая сделать вдох. Но не сказала ничего против, только ниже опустила голову в кольцо рук, переплетя пальцы на затылке. Ощущать себя в этой сладкой тесноте было не просто приятно, это было умопомрачительно. Вот только он хотел двигаться. И тогда он снова шлёпнул её, но по другой ягодице. Оля вскрикнула, но впустила его. И Володе показалось, что погружаться в неё стало легче. Блядь… Ей это нравилось? Заводило? Судя по тому, как сильно она текла, да. И он довольно улыбнулся и ускорил темп.

   Оля сходила с ума в хорошем смысле этого слова от тех уверенных и сильных толчков, с которыми он проникал в неё все глубже и глубже. О том, насколько правильным или нет было то ощущение, которое она испытала от шлепков, она решила подумать потом. А сейчас просто наслаждалась взрывом чувств и эмоций, полученных от адской смеси лёгкой боли и удовольствия. И будь она проклята, но ей хотелось ещё. Наверное, именно поэтому она поюлила попкой и, борясь со смущением, произнесла:

   - Ещё.

   - Ещё, малыш? Уверена?

   Она коротко кивнула, охнула от звонкого удара и прикусила губу, надеясь, что Владимир не заметит её улыбки. Опираясь на локти, ещё ниже опустила голову и переместила руки на основание шеи. Боже, она ненормальная. Но ей нравилось чувствовать, с какой силой он вколачивался в неё. От цепкой хватки на бедре наверняка останутся синяки, но ей было на это наплевать. Главное – то острое, жгучее удовольствие, которое она испытывала с ним. Ещё один шлепок и мужская ладонь, оглаживая каждый позвонок, поднялась вверх по её спине. Запуталась в волосах и, захватив светлые волосы в кулак на затылке, заставила её повернуться к нему:

   - Ты маленький дьяволёнок, - горячее дыхание обжигало губы. – Мой дьяволёнок. Давай, кончи для меня. Со мной.

   Его поцелуй обрушился на неё, заставляя плавиться и гореть, выжигая оставшийся в лёгких воздух. Оля дрожала, чувствуя, как кипящая лава разливается по каждой клеточке её тела. Ещё один толчок, одно трение тел, одна искра и…

   - Господи, да!

   Сильнейший оргазм сотрясал её тело. Она парила где-то под облаками, испытывая чувство полнейшей эйфории и не желая возвращаться на землю.

   Наслаждаться тишиной и покоем в объятиях человека, с которым было не просто хорошо, а чертовски здорово, что могло быть лучше? Разомлевшая после страстного секса и освежающего душа, Оля лежала на плече Володи и играла пальцами его руки, изучая узор на обоях на противоположной стене. В её голове не было почти ни одной мысли. Только безмятежное спокойствие и расслабляющая нега от близости. А вот о чём думал Володя, ей узнать хотелось. И она уже решилась нарушить эту комфортную тишину, как он сам спросил её:

   - Ты ужинала?

   Оля вздохнула, но ответила, пытаясь придать голосу бодрости:

   - Я не голодна.

   - Может, вина?

   - Я за рулём.

   После секундного замешательства Владимир приподнялся на локте, напряжённым взглядом сверля Ольгу:

   - Что значит «за рулём»? Ты что?..

   - Я приехала к тебе на своей машине. Ты же не думаешь, что я бы решилась спуститься в этих туфлях в метро? Ну и я, - она подавила тяжёлый вздох, - собираюсь вернуться домой.

   - Домой? Ты шутишь?

   - Нет, - Оля села, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Опустила голову, боясь, что он увидит собравшиеся в уголках глаз слёзы. – Я же сказала тебе, сразу, что у меня есть всего несколько часов.

   Что-то обидное, но в то же время знакомое было в этой фразе. Несколько часов…

   - Но завтра выходной.

   Володя, по непонятной для него самого причине, не мог и не хотел отпускать её.

   - И это выходной я обещала провести с родителями.

   - С родителями, - он эхом повторил её слова, - да, я понимаю. Но ты можешь…

   - Поехать от тебя? – Оля повернула голову в его сторону. – В этом платье, туфлях и, прости, без трусов?

   Комиссаров хмыкнул, но не раскаивался в своём импульсивном поступке.

   - Оля, останься, пожалуйста.

   - Я не могу.

   Слова давались ей с трудом. Она собиралась встать, но Владимир остановил её. Потянул назад, на себя, снова укладывая на подушку:

   - Ты же знаешь – я могу заставить, - нависая над ней, он кивнул на наручники, что валялись в изножье кровати, - прикую тебя.

   - Знаю, что можешь, но…

   Она прикусила губу, боясь и самой себе озвучить провокационный вопрос: хочу ли я этого? А она хотела остаться, очень. И боролась сама с собой. Но так было надо.

   Резко, ероша волосы на макушке, Комиссаров откинулся назад, касаясь затылком прохлады простыней и качая головой от досады:

   - Ты не представляешь, насколько меня всё это раздражает. Хочется ругаться. Матом. Да пошло оно всё! Меня, блядь, просто охуенно бесит эта ситуация.

   - Прости, но…

   Чёрт, и зачем она просила прощение? Сейчас? Когда всё для себя решила и была обязана действовать, придерживаясь плана, чтобы перестать быть его игрушкой. На что он собирался надавить сейчас? На жалость? Нет. Скорее, на то грёбаное чувство, которое возникало в её душе всякий раз, когда она видела его? Неудобное, ненужное чувство.

   Но Володя прикрыл глаза и взял себя в руки. Повернулся на бок, подпирая голову ладонью и, улыбаясь, смотрел на Олю.

   - Я ничего о тебе не знаю. Ничего. И в то же время знаю тебя всю. В сексуальном плане. Но какую музыку ты любишь? Что читаешь? Кто твои родители? Как они тебя воспитали? Есть ли у тебя братья и сестры? Ничего.

   Она тоже ничего не знала о нём. Ничего из того, чем бы он сам хотел поделиться с ней. И только она собралась сказать об этом, Володя снова опередил её:

   - Вот что, давай поужинаем вместе. Скажем, в среду? Как ты на это смотришь?

   А как она должна была на это смотреть? Сердце в груди радостно подпрыгнуло, пропуская удар. И, боясь выдать себя, Оля переместилась на край кровати и потянулась за своими вещами. Так было проще – отвлечься, не позволяя себе надеяться на что-то большее.

   - Хорошо, - она справилась с застёжкой бюстгальтера и взяла в руки чулки. – В среду ужин. Где? У тебя или у меня?

   - В ресторане.

   Смотреть на то, как поставив мысок на постель, Оля расправляет по всей ноге чулки, было выше его сил. Ему нравилось, что она не стеснялась его, не смущалась своей наготы. Выпрямилась, сверкая голой задницей и не замечая, как выругался Володя от представшего глазам зрелища – узкая спина с полосками лифчика переходила в тонкую талию, которую подчёркивал пояс чулок с подвязками; голая задница и умопомрачительно длинные ножки.

   - Но я тут подумал, - он почесал бороду, - что тебе надо собрать небольшую сумку с вещами. Я заберу тебя из дома и…

   - Зачем? - Оля остановилась на пороге спальни, оглядываясь через плечо и округляя глаза.

   - Пусть несколько твоих вещей будет тут, у меня. Сама сказала: нельзя оставлять Профессора одного надолго.

   Ох, Святая Троица… Что же он делал с ней? Всего несколько слов и… Но Оля зажмурилась, а потом спокойно ответила:

   - Хорошо. Что ещё?

   - Ничего. Всё остальное предоставь мне.

   Оля кивнула и пошла на кухню за своим платьем, по пути наклоняясь и поднимая с пола туфли. Комиссаров зарычал и, сдёрнув с кровати простынь, обмотал её вокруг талии.

   - А в пятницу я приглашаю тебя на концерт. Ты же любишь старый добрый рок?

   - Рок? - Она переспросила, завязывая узелок на поясе платья.

   - Ну, да. Я не поклонник тяжелой музыки, но «Машина времени», «ДДТ», «Аквариум»… Гарик Сукачев…

   Оля едва не выпалила, что эту же музыку слушал её отец, но вовремя прикусила язык.

   - Я? Да, не совсем, но… пожалуй, «Снайперы».

   - Тебе понравится. У меня есть билеты на небольшой квартирник.

   - Хорошо, - она обула туфли и взяла сумочку.

   - И выходные у меня.

   - Хорошо, - легко коснувшись его щеки губами, Оля неохотно отстранилась. – Не провожай меня.

   Захлопнув дверь, она не дала себе времени на раздумья. Стремительно подошла к лифту и нажала на кнопку. Почти бегом, не замечая никого и ничего, дошла о машины, села на место воителя и опустила голову на руль.

   - Я не игрушка. Не игрушка. Больше нет.

ГЛАВА 6

Лето лениво и неспешно вступало в свои права. Тёплый солнечный май сменился прохладным и дождливым июнем, заметно подпортив настроение всем вокруг. Хотелось жары и солнца. Безмятежного и расслабляющего отдыха на берегу моря. Ну, хотя бы ясных и безоблачных выходных за городом, где-нибудь у водоёма, и непременно с шашлыками. Но мокрые улицы пестрели зонтами, которые если не ломались, то норовили подхватить своих хозяев и унести, подобно Мэри Поппинс, в другие, более тёплые края.

   Жизнь в «Роще» кипела, и в профсоюзе в том числе. Львиную часть текущих забот Оля взвалила на свои плечи. Она бегала по ведомствам и департаментам, выбивая путевки в летние лагеря отдыха для детей сотрудников на берегу Азовского моря. Искала лучшие варианты для размещения, досконально изучая предоставленную документацию, споря и ругаясь с сотрудниками турфирм, которые думали, что сумеют обмануть её. Но когда видели договор, составленный юристами «Берёзовой рощи», то округляли глаза и шли на попятную, ссылаясь на то, что всё неправильно поняли и ничем помочь не смогут.

   Оля понимала, что хороший отдых стоит дорого. Но и на компромисс со своей совестью она пойти не могла. Поэтому снова вернулась в «Рощу» расстроенная и понурая. Зашла в кабинет, который делила еще с несколькими сотрудниками, и устало опустилась в кресло, раскрывая зонт и оставляя его на полу. Она смотрела, как по куполу стекают капли, образуя небольшую лужу. Вот так же сейчас вниз стекало и её настроение. И казалось, что теплого мая, наполненного свиданиями, страстными ночами и узнавание друг друга, ни у неё, ни у Володи не было.

   - Опять ничего не вышло?

   Варя, выйдя из своего кабинета, пододвинула стул и села напротив подруги.

   - Наверное, мы поздно спохватились, - Оля вздохнула. – Обещали хорошие путевки на море, но ничего не получается. Обманем людей, которые так на нас надеялись.

   - Я думаю, они поймут. Мы же только начинаем. Но зато загородные лагеря у нас просто шикарные.

   - И всё равно, - Оля слабо улыбнулась, - не могу людей подвести. Но, знаешь, что я думаю? Если начать заботиться обо всем еще осенью. И заключить договор напрямую с подрядчиком, минуя турагентства, и найти хорошую компанию перевозчика, то…

   - Притормози, - Варя улыбнулась, - вот осенью этим и займёмся. И ты права, сами все организуем.

   Она свела лопатки, разминая затекшие мышцы спины, и, прищурив глаза, наклоняла голову то к одному, то к другому плечу.

   - Устала? – Оля сочувствующе посмотрела на подругу.

   - Ну, немного. Но с такой погодой мне легче. Это вам жары хочется, а мне… Ещё почти три месяца, - Варя состроила жалобную моську, - я не выдержу. Это ещё хорошо, что Саша сейчас занят, а то сидеть бы мне дома. Под замком.

   - Не поверю, чтобы у твоего Березина на тебя времени не осталось, - Оля усмехнулась и чуть ближе наклонилась к подруге. – А чем он занят?

   - Не он один, вся «Роща» занята. Слышала о корпорации «Стрелецкая слобода»?

   - Это же вроде как строительная фирма? – Варя кивнула. – Они большие ТРЦ стоят по всей стране.

   - Это одна из сторон бизнеса. Не так давно они стали новое направление осваивать: реставрируют старые особняки и переоборудуют их под гостиницы. Предложили нам сотрудничество – разработать линию элитной мебели для номеров премиум класса.

   - Ты серьезно? – Оля округлила глаза.

   - Да. Не хочешь поработать? Ты же дизайнер.

   На какой-то миг Ольга задумалась, а потом решительно замотала головой:

   - Нет, уже не хочу. Я во всё это втянулась, - она обвела взглядом кабинет. – И, знаешь, мне это нравится.

   На лице Вари расцвела радостная улыбка. Но она чуть ближе наклонилась к Ольге:

   - А как?.. Ну сама понимаешь.

   Оля усмехнулась:

   - Он меня образовывает и воспитывает. Концерты известных рок-групп, выставки, правильные фильмы… В субботу мы идём в театр, на «Юнону и Авось».

   - Это здорово.

   - Здорово, - Оля согласно кивнула, - только как-то… не совсем правильно, что ли? Как будто он меня перевоспитывает или пытается восполнить пробелы в образовании. Ну или под себя подстраивает. Под свои вкусы и привычки.

   И этого она понять не могла. Как не понимала и того, почему Комиссаров скрывал её от своих друзей? У него и раньше были интрижки и служебные романы. О своих привязанностях он, обычно, говорил открыто. И открыто ухаживал за коллегами: дарил цветы, забирал с работы, знакомил со всеми. Что было не так с ней? Он стеснялся её? Или, что более унизительно, не считал их отношения серьёзными?

   Их свидания были невероятными. Володя был весьма эрудированным, всесторонне развитым и образованным человеком. Коренной москвич, единственный ребенок в семье, он обладал невероятной способностью заводить нужные связи и умело извлекал из этого выгоду. В тяжелые для экономики времена, он находил не только поставщиков, но и уверенно завоевывал рынки сбыта, помогая «Роще» выйти на мировой уровень. Оле с ним было интересно. А уж то, что происходило между ними в спальне, словами описать было просто невозможно. Взрыв чувств и эмоций, где страсть переплеталась с душевными порывами и желанием обладания.

   Он пробуждал её тело мгновенно. Разум отключался, уступая место только слепому желанию поскорее оказаться в спальне. Оля удивлялась переменчивости его настроения. Только что он рассказывал ей о фильме, который они смотрели, но стоило им сесть в машину и всё. Его взгляд и голос менялись, а в глазах горел огонь желания. И они вспыхивали, оба, словно спички. Играли, меняясь ролями, и сгорали в своей страсти. Оля и представить себе не могла, что такое может быть в реальной жизни. Такой секс, острый, жгучий, и, в то же время, невероятно нежный, упоительный. Напрочь сметающий все барьеры.

   Ей было невероятно хорошо с Володей. Но вот было ли так же хорошо Володе с ней, она не знала.

   Традиционный еженедельный совет директоров был в полном разгаре. Тема, которую они обсуждали сегодня, непосредственно касалась департамента возглавляемого Комиссаровым. Новое направление было перспективным и многообещающим. Но вот только мысли Владимира Игоревича были далеки от финансово-выгодной сделки. Он думал об Ольге. И том, что похоже ситуация с ней выходила из-под контроля.

   - … с Комиссаровым возьмём на себя.

   Голос друга вернул его в реальность. Он развернулся к Березину и сделал вид, что в курсе всего того, о чем говорил директор юридически-правового департамента и полностью с ним согласен. Но что именно имел в виду Александр, он даже не представлял. Хотя, раз они собрались здесь чтобы обсудить возможность сотрудничества со «Стрелецкой слободой», значит речь шла о новом контракте.

   - Хорошо, - генеральный директор кивнул, но более внимательно посмотрел на Комиссарова. – Значит, Саша, на тебе, как всегда, юридическое сопровождение, а на Володе непосредственная работа с клиентом. Я бы сказал, что это всё, но есть ещё один вопрос, который нам надо решить. Тульский филиал, как вы помните, остался у нас без директора. Точнее, с временно исполняющим его обязанности. Испытательный срок Сазонова подходит к концу и нам надо подумать, что с этим делать.

   Сазонов.

   Эта фамилия всплыла на задворках памяти Комиссарова, оседая неприятным осадком.

   Сазонов.

   Где он мог раньше слышать эту фамилию. И причем тут тульский филиал «Рощи»?

   Сазонов? Кирилл Сазонов? Тот самый? Бывший, прости господи, мудак, который бросил Ольгу?

   Володя поерзал на стуле и, прокашлявшись, выдал, стараясь не смотреть на друзей:

   - А что тут решать? Раз у тебя, Миша, сразу не возникло желание назначить его директором филиала после испытательного срока, то и думать нечего. Надо искать другого.

   - Ты подожди, - Прокошин усмехнулся, - парень приедет сегодня после обеда с отчетом. Посмотрим, полистаем, проанализируем. Надо будет, наймём аудиторов. А потом и решим. Что скажете? – генеральный обвел друзей взглядом.

   И Березин, и Медынский и даже Маргарита согласно кивнули. Но вот только Володя так быстро сдаваться был не намерен. Он и сам не мог понять почему, но встать на защиту Оли было для него важнее. Но ещё важнее было досадить этому тульскому прянику, чтоб впредь неповадно было девушек бросать. И его ухмылка не осталась незамеченной. Именно поэтому, когда совещание закончилось и все встали со своих мест, Прокошин, улыбнувшись жене, перевёл на него встревоженный взгляд:

   - Володя, задержись на минутку, - и когда они остались в кабинете одни, решил уточнить. – Что ты имеешь против парня? Если знаешь что-то, сомневаешься в его компетенции, выкладывай сейчас.

   - Что я могу знать? – Комиссаров хмыкнул. – Я с ним близко не знаком. Виделся, так же, как и ты, в стенах компании да на свадьбе Березина. Он же Варин одноклассник, - Прокошин согласно кивнул. – Но ты же в курсе, что он бросил её подругу? Ту, что сейчас работает в профсоюзе?

   - Так вот почему она вернулась? Но да, я, в курсе. Но какое это имеет отношение к делу?

   - Формально – никакого. Но я бы не стал доверять такому человеку.

   - Ну, тогда и тебе доверять не стоит, - Прокошин усмехнулся. – Ты повеса ещё тот. Два брака, и каждый раз в жены ты брал свою секретаршу. А сколько их, вообще, поменялось, помнишь? От Эвелины своей ушел к Снежане. Сколько она тогда у тебя проработала? Пару месяцев?

   - Пару лет, - Владимир ощетинился. – Именно столько Анютке было. И я бы не ушел, если бы Эля нас не застукала.

   - Но она застукала. А я тебя предупреждал. Кто был после Снежаны? Анжелика? Даяна?

   - Да я смотрю ты их имена помнишь, - Комиссаров ехидно усмехнулся.

   - Да чего тут помнить? Тут любое нетривиальное имя назови и попадёшь в точку. У тебя же не было девиц с простыми именами, тебе экзотику подавай. Только у них ума хватило не связываться с тобой. А вот Ангелина… Ты хоть от развода отошел?

   - Отошел, - Володя встал, провел ладонями по лицу и направился к окну. Не говорить же другу, пусть и лучшему, что ему помогли отойти. – Но вот ты скажи мне, это что? Программа такая в именах заложена? Эльвира, Снежана, Анжелика… Все они, непременно, должны быть либо моделями, либо личными, - он особенно выделил это слово, - помощницами. С офигенными внешними данными: буфера, задница и ноги. И, как потом выясняется, обязательно хищницами, что вцепятся в свою добычу когтями и… И о чем родители думают, когда дают детям такие имена?

   - Ты не философствуй, а говори, что случилось. Я же видел, что ты не тут, не с нами был. Вот только где? И этот Сазонов, чего он тебя так задел? Ну ушел парень к другой. Может, решил выгодную партию сделать. Его новая девушка - дочка заместителя городского головы Тулы. Но если он директором филиала станет, это же и нам выгодно.

   - Ах. Вот оно как, - Володя не дослушал друга. – Стало быть, он Олю на своё положение в обществе променял?

   - Олю? Подожди, я не ослышался? Олю? – смущение Комиссарова, понявшего, какую оплошность он допустил, позабавило генерального директора. – Так вот в чём дело? И ты туда же? И ведь молчал, гад!

   - Вот. Вот! – Володя с укором смотрел на друга. – Вот поэтому и молчал. Так и знал, что буду параллели и сравнения, - но плечи Комиссарова опустились с усталым выдохом. – А если честно, я всё время какого-то подвоха жду. Слишком всё у нас идеально. Ни чувств, ни обязательств, ни претензий, ни упрёков, ни ложных ожиданий.

   - Прям уж так никаких чувств? – Михаил недоверчиво смотрел на друга.

   И снова тяжёлый выдох опустошил лёгкие Комиссарова:

   - Боюсь, что нет.

   Чувства были. По крайней мере одно, что точило его душу мерзким червём. Он не хотел, чтобы Оля виделась с Кириллом. Сам не мог понять, почему, но он был намерен сделать всё, чтобы их пути больше не пересекались.

   Наверное, именно поэтому, как только покинул кабинет генерального директора, набрал Олю.

   - Привет, лисёнок. Тебе удобно говорить? – он подождал, пока Оля найдёт тихое местечко. – Послушай, поехали сегодня ко мне. И что, что ты на машине, и я не предупредил тебя заранее? Машину оставишь на парковке, ничего с ней не случится, здание охраняется. Да, да, я знаю, что так не делается. Будешь ворчать на меня дома, я дам тебе такую возможность. Но через полчаса ты должна сидеть в моей машине, иначе ворчать буду я. Олюшка, уверен, она тебя отпустит. Оля, - он усмехнулся, но придал своему голосу более строгий тон, - я, ведь, и передумать могу, с ворчанием. И тогда сегодня сверху точно буду я… Вот так-то лучше.

   Услышав от подруги добродушное:

   - И если ты завтра опоздаешь, потому что проспишь, учти, я тебя объяснительную писать не заставлю.

   Оля широко улыбнулась подруге и выпорхнула из кабинета. С чего вдруг Комиссаров решил выдернуть её с работы среди бела дня? И если вот, не просил, велел ей спуститься на парковку, то? То, может, он решил, что пора перестать скрываться?

   Глубоко в душе она не просто лелеяла эту надежду. Ей хотелось этого. Нет не для того, чтобы утереть всем нос. Просто, было как-то обидно, что ли, почему с другими он не таился? Вёл себя открыто? Она же помнила его интрижку с сотрудницей именно того отдела, в котором и сама когда-то работала. Девушка, Ирина, кажется, (Ольга точно знала, что больше та в «Роще» не работает), хоть и понимала, что это несерьёзно, но светилась от счастья. А Владимир Игоревич, ничего не опасаясь, открывал дверь и, подмигивая, говорил счастливице, что будет ждать её после работы. Так почему с ней самой все совсем иначе? Нет, Комиссаров не стеснялся её, в этом она была уверена, но вот держал в тени, это да.

   Так может сейчас?

   Но приподнятое настроение растаяло, словно снег под лучами весеннего солнца, когда, заметив её и опустив боковое стекло, Володя коротко кивнул:

   - Прыгай на заднее сиденье.

   Значит, вот так? Может, ей ещё и вжаться в него? Забиться в самый тёмный угол?

   Она делала вид, что внимательно изучает маникюр на своих ноготках. Не смотрела ни на Володю, ни на проплывающий за окном урбанистический пейзаж, когда осмелилась спросить:

   - С чего вдруг ты решил?..

   - Соскучился, - беспечно пожимая плечами, как будто не придавал этому никакого значения, Комиссаров перебил её. – Понял, что до пятницы ещё далеко и вот.

   Называть ей истинную причину он не собирался. Тем более, что и сам не мог понять почему ему не хотелось, чтобы Оля пересеклась с Кириллом. А такой шанс был. Если не в стенах «Рощи», то во дворе дома родителей. Они же жили в одном подъезде? Учились в одной школе? Так мало ли?

   - И что? – непонятная ему обида слышалась в надломленных интонациях. – Это повод срывать меня с работы? И самому?..

   - Повод, Олюшка, ещё какой.

   Но вот она этого «повода» не понимала, честно. И её сердце, и душа боролись сами с собой. И она соскучилась, очень. И была рада этому неожиданному звонку. Но, говорила самой себе, что не кукла; что не хочет вот таких подвешенных отношений. И что? Стоп! Она остановила поток своих мыслей: отношений? Стало быть, то, что происходит между ней и Комиссаровым, отношения? Нет. Нет и ещё раз, нет! Этого нельзя было допустить. Нельзя было впускать его в свою жизнь, да ещё и вот так. Ничем хорошим это не кончится. Надо просить его остановить машину и бежать.

   Но бежать не хотелось, да и было поздно. Потому что, директор «Рощи» не просто вошел в её жизнь. Но и отвоевал весьма приличный и комфортабельный уголок в её сердце. Черт, Оля прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Когда это произошло? И как она позволила этому случиться? И что теперь? Вечно прятаться на заднем сиденье дорогого авто? И ждать, когда и как всё это закончится?

   - Володя, я…

   Распахнув глаза, Оля подалась вперёд полная решимости вот прямо сейчас, в эту минуту, покинуть салон машины и поставить точку в этих… в этой связи. Но сегодня Комиссаров на шаг опережал её.

   - Приехали, - он заглушил двигатель, избавился от ремня безопасности и повернулся к Ольге, - я помогу тебе.

   Она приняла его протянутую руку и, запрокидывая голову, посмотрела на красивый многоэтажный дом, в котором он жил. Вот сейчас они поднимутся в квартиру, и на пороге их встретит черный красавец-кот. Может, стоит использовать его в качестве буфера? Взять мягкий и урчащий комок шерсти на руки и сесть на диван, уделяя всё своё время и внимание Профессору? Она не то чтобы не хотела этой близости ради которой Владимир и привёз её, но какое-то мерзкое чувство гадливости от того, что её просто используют, поселилось где-то в глубине души и копошилось, не давая покоя. Секс с Володей был потрясающим. Таким, что после него она еще несколько дней ходила, словно пьяная от переполнявших её чувств и эмоций. Но только вдруг, почему-то, одного секса стало мало.

   - Лисёнок, ну что с тобой? – влажный след от мягких губ покалывал кожу за ушком тоненькими иголочками удовольствия. В лифте Комиссаров встал позади Ольги и, нежно обнимая, целовал завитки медовых волос. – Если ты не в настроении мы можем просто посмотреть телевизор.

   Но в том-то всё и дело, что тело предавало её всякий раз, когда руки или губы Володи касались её вот так: нежно, ласково и так сладко, что в предвкушении большего Оля невольно закрывала глаза, расслаблялась, и вся отдавалась этому дурманящему чувству, которое заставляло пальчики на ногах поджиматься, а разум отключаться. Вот и сейчас она уже парила в невесомости. Развернулась, сама оплетая руками его шею, и подставляясь под ласки и поцелуи. И услышала хриплое, возбуждённое:

   - Моя сладкая, горячая… отзывчивая девочка.

   Он подталкивал её к квартире, смог справиться с замком, не прерывая поцелуя, и извинился перед котом:

   - Прости, Профессор, и не обижайся.

   И недовольный кот остался сидеть за закрытыми дверями спальни.

   Странно, как мало, порой, женщине нужно для счастья.

   Теплые, нежные, ласковые слова и прикосновения близкого тебе мужчины. Его забота и внимание. Потрясающий секс ну и вкусный, приготовленный с любовью ужин.

   А именно им сейчас занимался Владимир. Он колдовал у плиты, прожаривая мясо и, параллельно, готовил легкий овощной салат, периодически поглядывая на Олю, которая сидела на небольшом диване в кухонной зоне и ласкала Профессора, что вольготно устроился у неё на коленях. Да ей и самой было комфортно. Так расслабленно, немного сонно. По-домашнему спокойно. И тихо. Только урчание кота.

   - Потрясающий аромат, - Оля втянула носом воздух и улыбнулась. – А вот я готовлю так себе. Что-нибудь совсем простое и быстрое.

   - Научишься, - Володя подмигнул ей. – Тут главное желание готовить для кого-то, понимаешь? Перебирайся за стол, - на кухонный островок опустились две тарелки с пахнущим приправами и специями мясом, корзиночка с хлебом и миска с салатом. – И, будь добра, достань вино из холодильника, я пока поставлю бокалы.

   Но он не только успел сервировать импровизированный стол, но и накормить кота. Оля с удовольствием наблюдала за ним вот таким… домашним. Она подперла щеку кулачком и с умилительной улыбкой смотрела на Комиссарова. Как он споласкивал руки, разливал вино по бокалам и протянул один ей.

   - Ну, за нас.

   - За нас.

   Перезвон стекла наполнил душу какой-то необъяснимой радостью. Оля поерзала на стуле, наколола на вилку кусочек мяса и закатила глаза от наслаждения, когда вкусовые рецепторы по достоинству оценили сей кулинарный шедевр.

   - Вкусно? – Владимир с довольной улыбкой поглядывал на девушку.

   - Очень. Как ты научился так готовить?

   - Пришлось, - он хмыкнул, - не умирать же с голоду.

   Оля наклонила голову к плечу и, делая глоток вина, попросила:

   - Расскажи мне о себе.

   - Ты знаешь обо мне всё, что тебе стоит знать, - в его рубашке, на его кухне, за ужином, который он приготовил сам, Оля смотрелась настолько правильно, что эта мысль испугала.

   Но вот только приподнятая бровь и взгляд поверх бокала, недовольный, смешили.

   - Что мне стоит знать? – она эхом повторила за ним. – Что это значит?

   - Лисёнок, - Володя вздохнул, - вряд ли стоит копаться в моей жизни, которая была до тебя. К чему? Я старше тебя, в чём-то опытнее, так что, это естественно, что у меня есть прошлое.

   - А, а, правда, что у тебя было, - она пыталась подобрать нужные слова, - много интрижек? И в «Роще», в том числе.

   - Оля, - Комиссаров закатил глаза. – Любопытство и кошку сгубило. Правда не всегда делает нас счастливыми. Скажи, что изменит эта информация? – она пожала плечами, задумываясь на секунду. – Вот, понимаешь? Что было, то было. Они легко соглашались на этот… флирт, даже понимая, что я никому ничего не обещал. Ну а я? Я один из основателей этой компании, и не считал это безнравственным или недопустимым. В правилах корпоративной этики нет пункта, запрещающего служебные романы. Довольна? Надеюсь, точная статистика тебя не интересует?

   Интересовала, конечно, но что эта самая статистика могла ей принести? Кроме плохого настроения и головной боли? Он прав, иногда незнание спасало.

   - Нет, - она постаралась беспечно улыбнуться, - не интересует.

   - Вот и отлично. Ты что-нибудь слышала о «Стрелецкой Слободе»? – он быстро перевёл разговор в другое русло.

   - Да, Варя рассказала. Вы заключаете с ними большой контракт?

   - Заключаем. Не хочешь вернуться ко мне в департамент? Ты же дизайнер?

   Оля задумалась. Вернуться? Снова рисовать? Фантазировать? Окунуться с головой в создание новой мебели? И быть ближе к нему? И насколько ближе? И как? Как те, другие? Как он там сказал? Ничего не обещающий флирт, потому что он - основатель компании, который не считал это безнравственным? Нет уж. Тогда, пусть лучше всё останется так, как было сейчас. Лучше быть серым кардиналом, чем поверженным королём. Да и Варя. И профсоюз.

   - Нет, спасибо, но не хочу. Мне стала нравиться моя работа.

   - Серьёзно?

   Иронично приподнятая бровь заставила её насупиться:

   - Мне, правда, нравится моя работа. Раньше я не представляла, как это, постоянно контактировать с людьми. А теперь…

   - Ну, смотри, лисёнок, предложение остаётся в силе. И еще, - он прокашлялся, - я сегодня рассказал Прокошину о нас.

   Оля поперхнулась глотком вина:

   - Что?

   - Он мой лучший друг, - что так получилось, Владимир уточнять не стал.

   - И? И что теперь?

   - Ничего. Он единственный, кто знает, из моего окружения. Наверное.

   - Если Березин тебе ничего не сказал, то, Прокошин единственный.

   Отодвинув тарелку, Володя поднялся со своего места, обошел кухонный островок и