Лунный занавес. Эмили Рут

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

АННОТАЦИЯ

В это место едут за идиллией, отдыхом, яркими впечатлениями. Его считают раем художники и поэты. Оно объединяет людей и волшебные расы.

   Оно убивает.

   Марине Лесницкой понадобится всё её мужество, ведь зло, превратившее рай в ад, приняло облик самого дорогого для неё человека.

   Того, в чьих глазах она видит своё давно украденное счастье.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Приют мечтателей

ГЛАВА 1

На его губах играла блаженная улыбка. Ему нравилось то, что предстояло сделать ночью, радовал открывающийся пейзаж. Вид из окна вызывал дрожь в теле и добавлял сладости предвкушению.

   Солнце засыпало.

   Уже скоро.

   Лучи скользили по реке, окрашивая потемневшую воду последними бликами золота. Касались травы, мимолётно высвечивая бабочек, замерших на широких цветочных ладонях. Сбегали вниз по скульптуре феи и растворялись где-то там – в высоких деревьях по другую сторону реки.

   Убийца взял со столика фотоаппарат, выставил привычные параметры, выдвинул объектив и стал ждать наступления ночи.

   Он знал наизусть привычки своей жертвы. Научился думать, как она. Начал предугадывать её реакции. И теперь готов был признать – только с ней осуществятся его мечты. Только с ней жизнь заиграет настоящими красками.

   Но сначала жертву стоило подготовить к встрече. Очередной сюрприз она получит сегодня.

   Испугается? Нет. Но того и не требуется. У него иная цель.

   А пока убийца хотел запечатлеть прекрасный вид дивного места. Пока вокруг ещё царила идиллия.

   Пока рай не стал адом.

***

Лиза отложила недочитанный роман и вышла на веранду без куртки. Да и зачем? День ещё не остыл, хотя близилась ночь. Солнце утратило своё сияние, небо окрасилось ржавчиной и быстро потемнело. На центральной дороге зажглись фонари.

   Сердце щипнула грусть. Лиза приехала одна. Они с Антоном поссорились. Он вновь предпочёл совместной поездке за город отдых с друзьями. А ей претила одна лишь только мысль о пиве в компании тех, кто не читал хотя бы что-то из классики, например, «На дне». Она и сама чувствовала себя на дне, когда встречалась с друзьями Антона, но ему об этом не говорила, точнее сказать, БОЛЬШЕ не говорила.

   И почему Антон общался с ними? Да, Тоша увлекался футболом, как прочие, выпивал для расслабления, шутил плоско и пошло и терпеть не мог домашние обязанности. Вынести мусор? Проще обойтись без скандала и сбегать самой. Помыть посуду? Лучше не заикаться, а то вечер будет испорчен. Порядок? А что это такое? За полгода знакомства Лиза ни разу не видела, чтобы он убирал даже собственные вещи. Но зато Антон всегда накрывал её одеялом, когда она только-только начинала замерзать, чувствовал её настроение и лучше всех в мире готовил мясо. А шашлыки… Всегда изумительные. Лиза, хотя не слишком баловала себя жирной пищей, всегда наслаждалась угощением с мангала. Казалось, в руках Антона жир становился менее вредным. Глупость? Возможно. Но, если вспомнить, что Антоша маг, то её предположение звучало не так уж и смешно.

   Однако, если бы Лизу спросили, за что же она любит Антона, она бы не ответила. Конечно, дело ни в шашлыках и ни в том, как он смотрел на неё по утрам. Любовь ни в родинке или лёгкой небритости, хотя и то, и другое её возбуждало. Ни в его тёплых ладонях и мягких губах. Ни в том, как он смешно завязывал шнурки на кроссовках перед выходом на пробежку. Старался бегать каждый месяц, но рвения хватало на один круг по парку. Тоша считал, что начинать надо с малого, так и жил.

   Они ютились в однокомнатной квартире, оставшейся после его родителей. Никуда не ездили, кроме дачи его бабки или её матери. Не ходили по ресторанам и ни разу не пробовали фуагра. Пускай, Лиза из передачи узнала, что это печень, попробовать всё равно хотелось.

   Антон работал продавцом, но получал удовольствие от этого занятия: проводил по шесть часов в магазине бытовой техники. Рассказывал покупателям, какие модели пылесоса лучше и давал советы, исходя из собственного опыта. Тоша знал толк в том, что говорил. И сколько же всего он держал дома! Порой Лиза врезалась в коробки, потому, что чайники, кофеварки и те же роботы пылесосы появлялись, как пыль – неожиданно и повсюду. У Лизы временами возникала мысль, а не пытаются ли они выселить её из дома? Антоша маг, причём хороший. Вполне мог наложить магию и вуаля! Хозяйничает в квартире уже не она, а какой-нибудь чайник. Но нет. Её парень до такого не додумался – она проверяла: звала подругу ведьму и наблюдала за обрядом. Ничего не выявили – никакой магии. Единственное волшебство в покупках Антона заключалось в том, как он умудрялся выпрашивать скидки где угодно и у кого угодно. В этой способности, он, пожалуй, мог переплюнуть любого.

   По сути за финансовую сторону отвечала Лиза. Она работала в частной цветочной компании и создавала эксклюзивные букеты. Чуть-чуть волшебных растений, немного воображения – и скучная перевёрнутая пирамида с розами превращалась в рожок с мороженым. Ненастоящим. Но очень красивым и ароматным. Особенно удавались такие «лакомства» из кремовых роз и белых.

   После очередного крупного заказа Лиза и решила присмотреть летний домик под Питером. Побывать в «Приюте мечтателей» ей хотелось давно. Название не отталкивало, хотя звучало жутко слащаво, ванильно и совсем несерьёзно. Она обсудила поездку с Антоном, и он, наконец, согласился. Решили ехать сразу, как только начнётся отпуск. Но тут подоспели дружки. Куда же без них? В итоге она поехала одна.

   Злость давно отпустила, раздражение сдулось, обида лопнула, как мыльный пузырь. Сейчас Лиза испытывала острую тоску по Антошиному голосу и улыбке. По его привычке чесать нос во время просмотра фильма. На всякий случай, она купила боевик на одном из ресурсов, если, вдруг, Антон приедет. Он любил хрустеть домашними сухариками под очередной блокбастер, а она с нежностью прижималась к мужской груди и слушала биение сердца – оно звучало громче работающей челюсти. Как-то раз Лиза упомянула об этом в разговоре, после чего оба рассмеялись.

   Нет. Она не знала, как объяснить любовь. Да и разве её надо объяснять? С Антошей не хотелось больше никого. Он заменял друзей, родителей, весь мир. С ним она хотела состариться, хотя седой ни себя, ни его не представляла. И как можно такое представить в двадцать три года?

   Свежий ветерок начал заигрывать с волосами. Лиза вспомнила про куртку и оставленную в кармане резинку для волос. Хотела вернуться, но передумала – к дому приближался знакомый силуэт.

   Сердце встрепенулось, улыбка украсила и без того милое лицо, пальцы сложились в кулачки и прижались к груди, пытаясь утихомирить радость, бьющую под рёбрами. Порой Лизе казалось, что столь сильные эмоции её убьют. Нельзя испытывать столько волнения при виде любимого парня. Но когда Антон касался её губ, тревога сразу становилась глупостью, песчинкой. Нет. От счастья нельзя умереть. Подобное выдумывают лишь писатели.

   Она зябко передёрнула плечами и побежала обратно в комнату. Лизе захотелось напугать Антошу. Спрятавшись за дверью, девушка затаила дыхание. Шаги приблизились, замерли и отдалились, словно Антоша передумал заходить. Лиза начала вспоминать, оставляла ли второй ключ дома и буквально увидела, как выкладывает его перед Антошиным ноутбуком этим утром. Ещё до того, как они поругались. Может, он не заметил? Уронил, смахнул рукой, поставил на ключ коробку с пиццей?

   Лиза побежала на веранду – хотела посмотреть, куда пошёл Антон, но увидела лишь силуэт, мелькнувший в стороне деревьев сакуры. Ненастоящих деревьев, но от этого не менее прекрасных. Всего час назад она гуляла там, распуская по ветру остатки обиды. Лиза наклонилась, вглядываясь во мрак, но не увидела ничего. Фонари и те погасли, возможно, не хватило батареи: солнце днём недолго баловало, всё чаще скрываясь за тучи.

   Луна тем временем показалась сначала на небе, затем осторожно черпнула воды из пруда неподалёку и внезапно захватила своим сиянием бусы на шее Лизы. Потянула вперёд.

   – Тошик, я знаю, ты где-то прячешься, – засмеялась Лиза, – тебя выдал подарок. Так что выходи!

   Бусы потянули сильнее, а затем резко вверх. Лизу кольнуло чувство тревоги.

   – Привет, – прозвучало снизу. В темноте показался Антон. Луна освещала его лицо. Парень улыбался.

   – Привет, – отшатнулась. Знаешь, а тебе удалось меня напугать. Больше так не делай. Но я рада, что ты приехал. Друзья не в обиде?

   – Не знаю.

   – Почему ты не зашёл? У тебя есть ключ? Я оставляла.

   – Не знаю.

   – Тош, ты чего? – Лиза сделала шаг вперёд, перегнулась через перила, помедлила, а затем игриво поинтересовалась. – Поцелуешь меня, или мы всё ещё в ссоре?

   Парень молчал. Глаза сузились, улыбка, будто плохо приклеенная, упала вниз, на мгновение исказив лицо. Оно стало грустным и мрачным. Опущенные уголки рта вызывали дрожь.

   – То-о-ош… – отодвинулась от перил. – Страшновато прикалываешься. Хватит, Тош. Заходи в дом. Я скачала свежий боевичок. Посмотрим. Кстати, сухарики тоже есть. Правда покупные, но хозяйка дома заверила меня, что они ничем не отличаются от домашних. Никаких добавок.

   Антон молчал.

   Лиза хотела развернуться, но бусы внезапно потянули за собой. Вправо-влево, обратно к перилам.

   – Антон, хватит! Не смешно и глупо!

   Вместо ответа парень наклонил голову и зашевелил губами. Ступни Лизы оторвались от пола. Бусы потянулись вверх, таща девушку за собой.

   – Ты что! Прекрати! Перестань! – Лиза в отчаянии молотила ногами по воздуху, слёзно молила Антона остановиться. Но веранда медленно удалялась. Страх цепкими пальцами сжимал сердце.

   Девушка вспомнила про куртку, оставленную в комнате. Если бы Лиза её надела, то сейчас могла бы закончить эту жуткую игру Антона. В кармане вместе с резинкой лежал флакончик с зельем. Она всегда держала его при себе после той истории с пьяным магом, напавшим в подворотне. Она возвращалась поздно вечером одна, они столкнулись случайно. Жидкость разъедала любые атрибуты, наделённые магией, в том числе украшения.

   – Никогда больше не надену твои бусы, понял? – сорвалась на визг Лиза. – Я же боюсь высоты, идиот! Заканчивай! Ну, хватит, ты довёл меня до слёз и напугал до одури! Довольно, Тоша!

   Бусы опустились на кожу, движение замедлилось. Лиза в ужасе опустила глаза. Домик выглядел игрушечным. Девушка понимала: упасть с такой высоты, значит разбиться. Обхватив себя за плечи, со страхом и удивлением взглянула на парящего рядом Антона.

   – Как? Ты… умеешь летать? Но… Ладно… Об этом потом. Тоша, я… за тебя очень рада, всё… это круто, но мне правда чертовски… страшно. Пора в дом… тебе так не кажется?

   Парень молчал. Душу Лизы обожгла тревога. Ноги онемели от страха.

   Антон же, как ни в чём не бывало, коснулся рукой её губ и заметил:

   – Ты прекрасна.

   – А… га. Хо-хорошо. Спа-спасибо, но сейчас мне как-то некомфортно получать комплименты, – выдавила из себя улыбку и попыталась обнять парня. Рядом с ним даже на смертельной высоте было не так страшно.

   – И твоя красота переродится, – вновь склонил голову набок. Что-то произнёс.

   Луна мигнула чёрным. Лиза, не зная, что произойдёт в следующую секунду, истошно закричала. Но Антона не тревожил шум, вырывающийся из женского тела: крик растворится в воздухе, его унесёт ветер, спрячет луна. Вряд ли кто услышит на такой высоте пронзительный голос. Антон улыбнулся и обнял Лизу. Девушка плача и дрожа, прижималась всем телом к любимому парню.

   – Не… не… навижу тебя… Антон… – с трудом произнесла она и уткнулась мокрым лицом в его плечо.

   – Не его, – прошептал парень и резко впился в нежные губы.

   Дыхание перехватило. Лиза поняла, что ей не хватает воздуха. Она увидела луну и ещё одну чёрную вспышку, а затем голова закружилась. Не от высоты – от приближающейся смерти. Лунной смерти. Она об этом читала.

   Антон давно разжал объятья, но Лиза всё никак не могла пошевелиться, не могла отдышаться. Она висела в воздухе и безумными глазами смотрела на любимое лицо. Запоминала каждую чёрточку, родинку. А, между тем, изнутри её тело разрывало пламя, снаружи леденели ноги, руки, губы. Она почувствовала, что начинает падать и снова закричала – уже мысленно.

   Сердце замерло, не достигнув земли – в руках Антона. Парень нежно убаюкивал Лизу, опуская на холодную веранду.

***

Она любила цветы: розы, тюльпаны, гладиолусы, ромашки. А он обожал радовать Лизу. Обогнув розовые кусты, Антон дошёл до аллеи с сакурой и, применив узко направленный луч магии, срубил небольшую веточку. Парень испытывал чувство вины из-за ссоры. Всё-таки вышло нехорошо: они договаривались, он обещал, и ничего не предвещало конфликта, пока друзья не позвонили. Он бы, может, и не выбрал их, но у Макса возникли серьёзные проблемы на работе – друг нуждался в поддержке. Как Антон мог отказать? Это он только потом – ближе к вечеру осознал, что его Лизок поехала одна в незнакомое место. И пока он распивает пиво с парнями, слушая не такого уж, как казалось вначале, расстроенного Макса, любимая в одиночестве сидит в домике и скучает.

   А вдруг, рядом окажутся пьяные оборотни или безумные маги? Антон слышал, что в этом «Приюте» собираются толпы неординарных личностей. Не зря же место называют раем для художников, поэтов? Иными словами, для не совсем адекватных?

   Лизок была красавицей и нравилась многим. Антона это напрягало. Но со своими эмоциями он легко справлялся, потому, что любимая ничего такого не позволяла. Но тут-то она одна. Мало ли кто подкатит со своими волшебными комплиментами? Встречаются такие, кто не отлипнет без посторонней помощи.

   Антон помучился в компании друзей ещё какое-то время и, в конце концов, побросав шмотки в сумку, сел в такси. Нужный дом нашёл сразу. Лизу заметил издалека. Она одиноко стояла на веранде и грустила.

   «Любимая…» – отозвалось в груди.

   Антон ускорил шаг. Уже у двери нащупал в кармане ключ, поднёс к скважине, а потом передумал. Всё-таки они расстались в ссоре. Явиться без цветов было бы неправильно. Бросил сумку и пошёл вдоль кустов.

   Он подходил к сакуре – решил удивить любимую, когда услышал что-то похожее на крик. Неясный, далёкий, звук неотвратимой болью полоснул по сердцу.

   Вызвал необъяснимую тревогу.

   Антон «сорвал» ветку и поспешил к домику. Вспышка на луне только усилила безотчётный страх. На веранде сверкнуло что-то золотое, чья-то тень скрылась за углом. Дрожащими пальцами Антон повернул замок и, не дыша, вошёл в комнату.

   – Лизок? Лиза? Лиза! – бросился на веранду, начал с остервенением прогонять бабочек. Но те кружили и кружили над телом Лизы, не боясь и никуда не собираясь улетать. Две из них опустились на глаза девушки, своими огромными красивыми крыльями полностью спрятав часть лица. – Лунные… – в ужасе осознал Антон. Неуверенно, стараясь подавить зверскую панику, дотронулся до Лизиной руки. Она была холодная безжизненная.

   Антон положил голову на грудь любимой и заплакал.

***

Убийца, не спеша дошёл до дома и выпил зелье, меняя облик. Затем спокойно вытащил из кармана сорванные с шеи жертвы бусы, убрал в приготовленный заранее конверт. Розовый, как и любимый цвет Лизы. Создал портал и шагнул в него, полный надежды, веры и удовлетворения. Всё прошло, как надо.

   Всё шло по плану.

   Пара минут, и конверт лёг под коврик, а в райском месте на крики Антона примчались жители. Кто-то вызвал полицию. Вскоре машина, взрывая сиреной тишину безмятежной ночи, въехала на территорию «Приюта». Антона едва оттащили от тела и принялись убирать бабочек.

   Не получалось.

   Прекрасные крылья намертво приклеились к лицу жертвы.

   А та, кому предназначался подарок, ещё спала в кровати, не ведая о случившейся трагедии. Не подозревая, каким тяжёлым будет утро.

   Ей снился пруд, деревья сакуры и удаляющийся мужчина. Родной, но далёкий. Близкий, но давно потерянный.

   – Саша… – растворилось в ночи.

   Мужчина погладил золотистые волосы, провёл пальцем по женским губам. Хотел прогнать ночной образ, смыть даже след этого имени, но её губы снова и снова шептали одно и тоже.

   В мужчине просыпалась ненависть.

ГЛАВА 2

– Миша, тяните билет, – преподаватель сняла очки и устало потёрла переносицу. Красную. Почти такую же, как цвет платка на шее.

   Алая ткань с начала экзамена отвлекала Мишу, вызывая в памяти мрачные ассоциации. Что поделать – история с Истинным, пускай, и забывалась, но совсем не так быстро, как хотелось.

   Миша всегда мечтал раскрывать преступления. Мнил себя гениальным детективом, незаменимым специалистом.

   Особенным.

   До тех пор, пока три месяца назад не повстречал Марину Алексеевну Лесницкую: то ли женщину, то ли ведьму. Она обладала уникальной способностью: могла одним своим присутствием вызвать непреодолимое желание убить и одновременно с тем безоговорочно влюбить в себя. Миша и сам был немножко очарован Лесницкой. Нет, чувством здесь не пахло. Его сердце давно и прочно было связано с образом одноклассницы Катьки. Но Марина явно стала для него больше, чем наставницей. Он признавался себе в этом каждый раз, когда помогал закрывать ей дело. И ненавидел столь же часто. Во время выполнения очередного поручения.

   Купить курицу. Разве в этом заключалась его работа? Он ходил по магазину, пока она обзванивала подозреваемых! А среди них, между прочим, находились эльфы, оборотни и даже феи. На прошлой неделе с одной из крылатых Марина договаривалась о встрече. Кстати, поговаривали, что та могла помочь в делах амурных, а Мишка… Мишка бы всё отдал за свидание с Катькой. Да он бы горы свернул, если потребовалось! Но доказать это не мог. Почему? Очень был занят – выбирал курицу…

   Нет. Он терпеть не мог эту ненормальную.

   Если бы не столь увлекательные дела, ушёл бы, а так… Азарт, интерес оказывались сильнее. Да и с кем ещё, если не с Лесницкой он сможет стать легендой? Она уже стала. Теперь его очередь.

   – Миша, – прозвучал долгий заунывный вздох, – вы уснули? Я понимаю, солнце, лето, хочется поскорее на свободу. Но, пожалуйста, сначала сдайте экзамен.

   Протянул руку и замер. Всю неделю представлял этот миг: выбирает билет, читает и буквально «вырубает» препода своими знаниями. Он знал не меньше Лидии Дмитриевны, а, может, и больше. Ненормальная, то есть Лесницкая заставляла зубрить теорию и без института. Нудная до невозможности. Порой ему казалось, она не детектив, а профессор, от которого плачут люди, оборотни, ведьмы и даже роботы.

   К слову, однажды ему довелось увидеть Ботика, ещё одного помощника Марины, грустным. Нет, робот не плакал, но был близок к этому. Кажется, тогда они смотрели «Титаник». Исключительно ради следствия. Так говорила Марина. Но сам Миша имел на сей счёт большие сомнения. Неоднократно заставал детектива за просмотром мелодрам. Над «Хатико» Лесницкая «вела следствие» трижды.

   – Я сейчас вам поставлю «неуд», – зевнула преподаватель. – Вы тут не одни, Миша. – Сердито свела брови. – Яров, берите сейчас же билет!

   Закрыл глаза, открыл, схватил самый дальний и прочёл:

   – Вопрос первый. Какой наиболее популярный вид помощников у грабителей? – улыбнулся, про себя подумав: «Вот это удача!»

   Поступая на работу к ненормальной, пришлось отвечать на сто вопросов. Этот был в их числе, и Миша справился.

   – Я рада тому, что вам так весело, Яров, но прошу побыстрее. Читайте следующий.

   – Вопрос второй. Что происходит с порталом во время прохождения через него любой сущности? – взглянул на преподавателя с той же улыбкой.

   Женщина махнула рукой и, наконец, сняла отвратительный платок, непроизвольно вызывавший у студента воспоминания о жуткой трансляции и смерти в прямом эфире. Он тогда едва сам не умер, волнуясь за ненормальную. К счастью, Лесницкую спасли.

   Касаемо вопроса, на него он тоже знал ответ. Его первое дело с Мариной началось как раз с убийства в портале: в удивительно красивых декорациях, точь-в-точь повторяющих легенду, нашли тело прекрасного ангела Алисии.

   Расследование с лёгкой руки Царя мёртвых, а точнее, с его пьяной фантазии, обрело название «Расколотое небо» и положило начало довольно странным взаимоотношениям этого самого Царя с ненормальной. (об упомянутом расследовании можно прочитать в одноимённом произведении, т.е. в книге «Расколотое небо»).

   Хотя, разве рядом с Лесницкой могло хоть что-то быть обыденным? У Марины даже питомец отличался от обще… скажем так, принятых. Собачка, кошка, енот, опоссум? Нет. Дракон. Девочка. Маленькая и очень славная, хотя для Миши до сих пор оставалось загадкой, откуда этот зверь у Лесницкой, и как он умудрился выжить в мире, где драконов, собственно, давным-давно истребили?

    – Яров! Я тоже хочу на свободу! Вы один из последних! – вырвал из рассуждений недовольный голос.

   Миша понимающе улыбнулся. Собирался вызваться первым, а в итоге просидел до конца – оттягивал волнительный момент. Огляделся по сторонам: в аудитории сидело ещё трое одногруппников. Лицо каждого выражало удручённость, страх, тоску и ненависть.

   «Гремучая смесь», – подумал Миша и зачитал последний вопрос. Слова вылетали всё медленнее и медленнее: – Лунная… смерть. Определение… Признаки… Приведите… примеры из истории.

   – Хорошо. Вы готовы?

   Миша ответил не сразу. Жар прошёлся вдоль позвонков. Ладони моментально вспотели. Кепка в неловких руках трижды повернулась козырьком и обратно. Третий вопрос оказался тем, который он пропустил. Но не по своей вине. А из-за этой ненормальной. Ей срочно потребовалось найти статьи о значении цифры «два». И ладно бы сошло общеизвестное! Так нет же требовалась информация из старых рукописей.

   Пришлось мчаться в крупнейший библиотечный архив Питера, потому, что Ботик был занят другим поручением, и копаться-копаться до потери сознания. Но! Сведения нашёл. Ненормальная была довольна, только задумчива. Наверняка, опять секреты.

   – Яров, вы не знаете этого билета. Я же вижу, – напомнила о себе преподаватель, нетерпеливо постучав его же зачёткой по столу. – Приходите в другой раз. Дайте спокойно ответить товарищам.

   – Я готов! – выпалил Миша.

   – Сомневаюсь, – вздохнула.

   – Четвёрка тоже неплохо, – поразмышляв, улыбнулся. – Не совсем то, на что рассчитывал, но... сойдёт.

   – А вы, – ухмыльнулась, – не только ведёте себя нагло, но и самоуверенны. Или… столь ироничны?

   – Просто я знаю. – О том, что в курсе только двух вопросов, упоминать не стал. Пускай, тему лунной смерти вообще прогулял, не сомневаясь: помощь Лесницкой важнее каких-то там лекций, зато в остальном разбирался.

   «Отвечу точно и лаконично. Никакой воды. Строго по билету. Этого хватит на четыре», – сказал себе и зачем-то выпрямился.

   – Яров, вам дать время?

   – Нет, – оглядел одногруппников, изнывающих от духоты и желания прибить Мишу, Лидию Дмитриевну и ещё парочку незнакомцев в придачу.

   – Хорошо. Давайте уже. Сразите меня наповал. Только снимите, наконец, эту вашу дурацкую кепку, – преподаватель сморщилась.

   Миша почувствовал обиду. Во-первых, она была самой замечательной, да и по-другому быть не могло, ведь кепка – подарок отца. Во-вторых, Лидка придиралась ко всему и ко всем, считая студентов злом, неумехами, лоботрясами и чуть ли не неандертальцами. Единственная, кого это не касалось – Катька. Каким-то чудом она умудрялась понравиться даже злыдне, вроде Дмитриевны. И как там Катька? Ждёт его или нет? Хотя… экзамен она сдала одной из первых и, наверняка, давно умотала с подругами. Но, что, если, нет?

   Окрылённый собственной фантазией, где светловолосая девушка в платье с мишурой, именуемой пайетками, (хотя для него это всё равно оставалось мишурой, причём излишней для красавицы Катьки), Миша не сразу услышал голос преподавателя.

   – Яров! Прекратите витать в облаках! Спуститесь на землю и отвечайте, или идите домой! Вы не один на пересдачу!

   – Я… не хочу на пересдачу, – честно признался парень, возвращаясь в реальность.

   – Устала я от вас, Миша… – Лидия Дмитриевна взяла ручку, открыла зачётку.

   Перепуганный студент начал сыпать знаниями, уверенный в том, что противная Лидка обомлеет от его осведомлённости, и сейчас всё наладится:

   – Какой наиболее популярный вид помощников у грабителей? Никакой. У грабителей нет любимых помощников. Нет предпочтений. Они пойдут на дело одни. Не станут рисковать собственной жизнью, надеясь на то, что помощник не сдаст или не захочет обмануть. Вывод: в постановке вопроса изначально содержится заблуждение.

   Преподаватель икнула, нервно повязала жуткий платок на шею и уставилась на Мишу такими глазами, словно тот сморозил несусветную глупость. Парень растерял долю уверенности, но продолжил, правда, уже с меньшим запалом:

   – Второй вопрос.

   – А с первым всё?

   – Да.

   – Ладно, Яров. Слушаю.

   Стараясь не отвлекаться на платок и не вспоминать убитого ангела, продолжил:

   – Что происходит с порталом во время прохождения через него любой сущности? Он становится ниже на несколько сантиметров, поэтому исходя из высоты портала, можно с уверенностью судить о росте преступника.

   – Почему преступника? В вопросе этого нет.

   – Простите. Это я так. Имел ввиду сущность, в принципе. Но, согласитесь, преступник тоже способен оказаться любой сущностью.

   – У преступников имеются свои уловки, Яров, но ваш ответ засчитаю. Продолжайте.

   – Вопрос третий, – вернулась уверенность и в голос, и в позу Миши. Задрал ногу на ногу, откинулся на спинку стула, представляя себя гениальным детективом, излагающим элементарные вещи. Детективом, которого где-то там за дверью, в коридоре ждёт самая потрясающая девушка в институте. Образ ему понравился. Лицо расплылось в улыбке.

   – Третий? – тем временем, уточнила Лидия Дмитриевна.

   – Да.

   – То есть со вторым всё?

   – Я же объяснил про высоту.

   – Про высоту да. А как насчёт силового поля и смешения энергий? – сощурилась Лидия Дмитриевна. – Про них кто будет рассказывать? Я?

   – Можете и вы, – сглотнул Миша и снова улыбнулся. Вышло как-то неловко. Будто губы чужие, а не его собственные. В душе студент припоминал все проклятия, которые когда-либо слышал и посылал в адрес Лесницкой, ведь это она не упоминала про что-то, кроме высоты портала. – «Ненормальная, чтоб её…»

   За тяжёлым преподавательским вздохом последовало не менее тяжёлое сопение. Лидия Дмитриевна взяла очки, надела, приспустила на переносицу.

   «Таким взглядом впору убить», – подумал Миша.

   – Такие познания – это стыд, – вздохнула преподаватель.

   Бездна разверзлась. Случилось то, чего он так боялся. Не сдать экзамен по общим знаниям, и правда, позор. И ведь он учил теорию, но не всю, отлично справлялся на практике. В конце, концов, вживую ловил преступников! Почти ловил и… и… думал, что знает больше остальных. А бывший друг Марк, бросивший в момент опасности, сдал на «отлично», прогуливая не реже, чем сам Миша. У «профессора» видите ли, новые друзья. И не ботаны, не гении, к которым тот так тяготел, а безбашенные великаны. Один вид этих парней внушал страх. Великаны, что ни говори, умели нагонять ужас.

   Лидия Дмитриевна в упор смотрела на Мишу:

   – По третьему отвечать будете или сразу пойдёте? – потрясла зачёткой.

   – Буду.

   Надежда, что сможет выкарабкаться, не меркла. На других экзаменах он с лёгкостью забалтывал преподов. Может, удастся и на этот раз?

   – Яров, не тяните время, – сухо попросила Дмитриевна, кивая в сторону оставшихся. Кто-то лежал на столе, пялясь в окно, кто-то храпел, уткнувшись в ворох шпаргалок. – Кошмар… – описала происходящее Лидка. – И с такими приходится работать.

   – Мы просто устали, – встал на защиту одногруппников Миша.

   – Знали бы вы, как я устала. Но ладно. Итак, лунная смерть – это?

   – Страшно.

   – Да, приятного мало. Что ещё можете сказать?

   – Она встречается не так часто.

   – Продолжайте-продолжайте.

   – Потому, как для неё необходим ряд определённых условий.

   – Каких?

   Ладони вновь предательски вспотели.

   – Их много.

   – Разве?

   Миша понял: ступил на скользкую дорожку. Заговорил витиевато:

   – Нет, безусловно, это смотря, с какой стороны посмотреть. Для преступника, скорее всего, проблем не составит соблюсти все условия, ведь он столько готовился.

   – Кто готовился?

   – Преступник.

   – А он здесь причём?

   – Я… рассуждаю, – нашёлся Миша.

   Лидия Дмитриевна зевнула и нарочито небрежно бросила:

   – Весь семестр ждала ваших рассуждений. С удовольствием послушаю.

   – Разве я?.. – начал парень и замолк. Не заметил, как много лекций пропустил, а Лидка заметила.

   – Яров, у меня куча времени. Что же вы замолчали?

   – Я лишь хотел сказать, что лунная смерть весьма…

   – Весьма непростая, загадочная, так? – сощуренные глаза «неудом» пронзили сердце Миши. – А пофилософствовать на тему вашей неподготовленности к предмету и патологической не посещаемости, не желаете?

   – Посещаемость не может быть патологической или… – тихо поправил Миша, но вовремя осёкся. Лицо преподавателя выражало целую гамму непередаваемых и совсем недобрых чувств.

   – Готовьтесь, – зачётка, украшенная «неудом» легла на стол. – А теперь следующий! – оглушила спящих Дмитриевна. – И побыстрее!

   Разбитый Миша покинул аудиторию и начал высматривать Катьку. Её жизнерадостность всегда спасала. Она, словно, заряжала оптимизмом. Лечила. Ему такое лекарство сейчас было необходимо. Но девушка не сидела на подоконнике, как представлял Миша, не волновалась, считая пайетки на платье.

   – Драный кот с вами! – в сердцах бросил парень и выбежал из института. Ему ещё предстояло высказать всё, что он думает ненормальной, лишившей его законной «пятёрки». Он много припас для неё слов.

   Очень много.

   У подъезда столкнулся с Ботиком. Робот поздоровался. Миша не ответил. В домофоне раздалось недовольное:

   – Кто?

   Студент напрягся. Видимо, плохое настроение было не только у него.

   – Марина, это срочно, – заметил Ботик.

   Дверь пискнула.

   Поднимаясь по лестнице, Миша обдумывал, отложить ли разговор на потом. Решил, не стоит. Однако, у квартиры всё же передумал. Весь негатив затмило чувство предвкушения, любопытства. Из-под коврика Лесницкой торчал ярко-розовый конверт. Парень ловко выдернул находку и прочёл:

   – Марине от Лунного поклонника.

   – Это. Очень. Плохо, – в механическом голосе Ботика прозвучало что-то, близкое к человеческой обеспокоенности.

   – Ты знаешь, кто это такой?

   Робот не ответил.

ГЛАВА 3

Он стоял под сакурой и смотрел на девушку. Светловолосая фея в лёгком платье брусничного цвета разговаривала по телефону. Обрывки разговора доносились до убийцы: фея была недовольна. Подруга обещала приехать, но в последний момент передумала.

   Ругательство, эмоциональный всплеск руками, телефон полетел в траву. Марина затаила дыхание. Убийца вышел из тени дерева и медленно направился в сторону феи.

   «Нет!» – сорвалось с губ Марины.

   Мужская рука выдернула из сна, в клочья разодрав сновидение. Лесницкая открыла глаза, и часто дыша, уставилась на того, кто лежал рядом.

   – Что ты здесь делаешь? – возмущённо оттолкнула, и завернувшись, в одеяло, выскочила из постели. – Почему ты здесь? Почему в моей кровати? – продолжала сыпать вопросами, не в силах избавиться от чувства опасности, исходящего, казалось бы, отовсюду.

   – Это же я, Марин. Ты что? – Костя попытался обнять, но не вышло. Дикий ужас в любимых ярко-синих глазах обжёг сильнее реального пламени. Царь мёртвых отвернулся, не желая показывать женщине свою боль. Продолжил спокойно. Сухо. – Мотоцикл сломался. Я предложил тебя подвезти на служебной машине. Было поздно. Ты на взводе. Накричала на Ботика, прогнала Снегурочку. Я переживал за тебя, поэтому дождался, пока уснёшь. Но ты и во сне тревожилась. Всё время звала кого-то, упоминала про лунную смерть. Я решил остаться. – Повернулся, плохо скрывая безразличие и бросил. – Сейчас уйду. Не стану тревожить. – Но не ушёл.

   Марина молчала. Только сейчас она заметила, что Костя одет. В память ворвались обрывки вчерашнего дня. Она была у подозреваемой ведьмы, и её чем-то угощали. Чем-то, вызывавшим гнев. А тут ещё и М-ка сломалась – вредные мальчишки великаны нашли всё-таки способ попортить транспорт: что-то там подкрутили в системах, и мотоцикл «забыл», как ездить.

   Среди хулиганов она заметила Марка, друга Миши, но это неточно. Убегали вредители быстро, через портал.

   Стыд закрался в душу, посидел недолго и начал вырываться на свободу, заставляя Лесницкую чувствовать себя последней мерзавкой.

   Царь к ней со всей душой, а она…

   – Кость, – шагнула к мужчине, – пойдём на кухню. Позавтракаем.

   В комнату просунулась голова Снегурочки. Дракон, услышав знакомое и очень приятное слово, довольно заурчал.

   Царь и Марина не сдержали улыбки. Каждый про себя подумал: домашний питомец, хоть пёс, хоть дракон способен примирить любого.

   Завтракать пошли, обнимаясь. Дракон трусил рядом, в надежде поглядывая на более высокого. Снегурочке нравился запах ладоней этого долговязого. Нравилось принимать из них еду: в отличие от хозяйки, тот всегда давал порцию побольше. Дракон облизнулся, предвкушая вкусный завтрак.

***

Убийца гладил питомца. Любимый зверёк отличался от прочих, гулявших в парке. Со звуком, напоминающим мурлыканье, тот принимал тепло мужских рук, хотя и чувствовал запах.

   Посторонний.

   Лишний.

   Странное чувство страха смешалось с восхищением, пробуждая в звере первобытный инстинкт.

   Внутри зарождалось пламя.

   Убийца тоже ощущал перемену, происходящую с любимцем и радовался. Кровь по-прежнему будоражила зверя. Догадывалась ли об этом его главная жертва? Вряд ли.

   Но скоро она поймёт: дракон всегда остаётся драконом.

   И когда это случится, он будет рядом.

   Защитит.

   Заслужит доверие.

   Влюбит.

   Они созданы друг для друга, но ей ещё предстоит это понять.

   Какое-то время убийца сидел на скамейке. Затем поднялся и медленно зашагал в сторону большого дома – самого большого в «Приюте мечтателей».

***

Неловкость из-за случившегося отступила, но её место тут же заняла иная. Марина, обёрнутая в одеяло, словно конфета, в обёртку, крепко держала краешек, боясь обнажить тело. Она спала в длинной, большей по размеру хлопковой сорочке цвета ночного неба, но чувство дискомфорта всё равно цапнуло сердце и покрыло краской щёки.

   В памяти скользнуло имя «Саша». Неясный образ проявился как на старой фотоплёнке и сразу исчез.

   – Я могу уйти, – заметил Царь. – Моё присутствие смущает, я же вижу. Марин, встретимся позже. Не проблема.

   – Всё нормально. Мне… нужно одеться.

   – Ты стесняешься? У тебя потрясающая фигура. Не глупи, – улыбнулся.

    – Ты рассматривал мою фигуру? – в голосе появился холод.

   Царь замялся:

   – Ты спала, а я… конечно… я видел тебя. И напомню, без одежды мы уже встречались.

   Марина опалила таким взглядом, что даже Снегурочке, жующей огромный кусок сырой свинины, стало не по себе.

   – Это было ошибкой, – сухо бросила Косте в своём воображении. На деле озвучить мысль не решилась.

   Кухня погрузилась в неловкую тишину, но ненадолго.

   – Кто такой Саша? – не выдержав угнетающей атмосферы, Царь заговорил первым.

   Лесницкая не знала, что ответить.

   – Он связан с твоим новым расследованием? Ты мне не рассказывала. Ведёшь сразу два дела? Или вы с Сашей раньше встречались? Вас что-то связывает до сих пор? – голос Царя становился всё более взволнованным. Нервным. Тонкое лицо и вовсе озлобилось.

   – Саша… человек из прошлого, – тихо, с заминкой произнесла Марина, надеясь, что её нежелание развивать эту тему станет для Кости очевидным. Но не тут-то было.

   – И это всё, что ты можешь сказать? Человек из прошлого? Если он в прошлом, почему ты повторяешь во сне его имя?

   – Понятия не имею… – ответила почти честно. На самом деле после того, как позабытое прошлое частично вернулось, о мужчине с родинкой задумывалась постоянно. Они были как-то связаны, она это чувствовала. Но связь, как и в целом образ Саши, оставалась размытой, нечёткой, иллюзорной. Может, эта связь ей казалась, может, просто хотелось верить в судьбу. Верить в то, что где-то есть он – такая же жертва, как она, лишённый самого дорогого – воспоминаний.

   – Марин, нас всё время будто трое! Так невозможно! – кричал Костя.

   – И что ты предлагаешь? – спросила, не испытывая особого страха потерять мужчину, сидящего, напротив. Да, Костя был хорошим. Милым. Ладил со Снегурочкой, понимал Ботика, но… Но он прав: в их отношениях есть ещё один человек, и это неправильно.

   – Я… не собираюсь тебя ни с кем делить, – сказал Царь и положил ладонь поверх её. – Кем бы ни был Саша, ты его забудешь, ведь у тебя есть я. А прошлое ты оставишь в прошлом, также, как я поступил со своим.

   Лесницкая собиралась поспорить и сообщить ему, что знает о встречах с бывшими друзьями – дилерами, но в домофон позвонили. Марина, обозлённая на Царя за откровенную ложь, подняла трубку и рявкнула:

   – Кто?

   Через пару минут Лесницкая, по-быстрому переодевшаяся в домашний костюм, встречала своих помощников.

   Костя не стал выжидать, когда без слов, одним лишь взглядом Марина намекнёт на его нежелательное присутствие. Погладил Снегурочку, кивком поприветствовал Ботика с Мишей и покинул квартиру. Сделал это не только, потому, что того пожелала бы любимая женщина – он ждал звонка. Столь же неприятный, сколько необходимый разговор должен был прозвучать с минуты на минуту.

   Бросив прощальный взгляд сначала на окно, где не появилась Марина, а затем на повреждённый мотоцикл, Костя направился к служебной машине и только оказавшись внутри салона, позволил себе немного расслабиться.

   Марина… Что-то невероятное происходило с ним, когда она была рядом. Обострялись чувства, эмоции становились плохо управляемыми. Словно одно её присутствие включало в нём режим «неправильного» Кости. Того Кости, которого он не хотел возвращать.

   «Рыболов» позвонил и сбросил почти сразу, и это был ещё один момент из прошлого, что так тщательно старался убрать из жизни Костя – знал, как отреагирует Марина. Конечно, она сразу начнёт подозревать его в старых связях. Как иначе объяснить звонок бывшего коллеги? И, пускай, у Кости с Мариной любовь и односторонняя – признаваться в этом было больно, но Царь утешал себя тем, что такое положение вещей не навсегда, – однако, Марина всё равно оставалась собой. Во-первых, детективом и изо всех сил старалась держать свой имидж. Имидж скандальной Лесницкой, знавшей всё наперёд. Лёгкое опасение от того, что и на этот раз Марина может уже находиться в курсе его общения с бывшими коллегами, закралось в душу, потерзало и отпустило. В конце концов, чего зря волноваться? Если твоя женщина умеет заглядывать в прошлое, то рано или поздно всё равно всё узнает. И Костя надеялся лишь на одно: что к тому моменту Марина научится ему верить. Надеялся, она поймёт.

   Во-вторых, Лесницкая направляла плохишей на правильный путь. И Костя среди таковых был не единственным. Марина пыталась изменить многих преступников, как бывших, так и настоящих. Правда сама не раз признавалась, она считает, преступники остаются преступниками навсегда. Переступив закон однажды, уже не возвращаются. Но Костя надеялся, позиция Марины всё же шаткая, иначе, почему тогда она позволяла ему быть рядом? Всё же любила? Хотелось в это верить. А этот Саша, возможно, действительно, человек из прошлого и не более. Костя допускал, что тот сам не отпускает её. Такое случается. Сильный маг способен и на расстоянии внедрять нужные ему эмоции, воспоминания. Мысли. А маг этот Саша или нет, он не знал. Но в любом случае Костя готов был бороться за любимую женщину, тем более, что подобные битвы уже случались.

   Набрал номер. Когда-то его с «Рыболовом» связывали общие клиенты, большие деньги и такие же связи. Когда-то… Но уже несколько лет они жили по разные стороны закона. «Рыболов» или Роман Рыбин продолжал торговать разными видами наркотиков, а он отвечал за работу агентства, оказывающего специфические услуги. Настолько специфические, что друзья называли Костю Царём мёртвых, а работники Властелином смерти. Ещё бы! В здании цирка, где работал Костя на самом деле выступали не только воздушные акробаты и жутко-весёлые клоуны, вызывавшие неприятные ассоциации у самого владельца, но и куда более интересные личности. Например, Гитлер. Не настоящий, но благодаря используемой маске, похожий, на Адольфа как близнец. При желании, любой мог запросить такой экземпляр к себе на вечеринку. Ну, а дальше за хорошие деньги тот мог выполнить любую прихоть: напиться и горланить русские песни, клясться в любви Зениту, просить прощения за всех погибших в войне или просто позволить присутствующим разрисовать себе лицо и вдоволь поглумиться над образом в целом.

   Необычные клиенты спускались в подвальный этаж – в царство Царя. Принимая чужой облик – никто не желал раскрывать своей истинной личности, лишь единицам хватало на это смелости, – они просили устроить похороны по особому обычаю, выдать одного человека за другого, создать алиби. Агентство оказывало самые разные услуги.

   Так, например, оборотни нередко прибегали к услугам противозаконной пластики. Волкообразные мечтали без всяких там зелий – навсегда сделать прозрачными шерсть. Избавиться от неё всё равно не могли, а так хоть какое-то моральное удовлетворение. Оборотни из семейства кошачьих платили громадные деньги за устранение усов и исправление разреза глаз. Некоторые кошечки не желали довольствоваться линзами или той же магией и бредили о совершенной человеческой внешности без каких-либо постоянных вмешательств.

   За время работы Костя сталкивался с самыми разными бредовыми идеями клиентов и перестал чему-либо удивляться. Перестал испытывать омерзение. Да и клиенты за свои прихоти отлично платили, легко усыпляя совесть. Однозначно, новый, хотя и запрещённый бизнес был лучше торговли наркотиками. Фантазии общества цвели буйным цветом, пополняя кошелёк, а слухи о нестандартном агентстве распространялись быстрее любой заразы. Мог ли он мечтать о большем? Нет. Ему всего хватало. До тех пор, пока под маской ведьмы не явилась Марина.

   Как и всем, ей не хватило храбрости открыть лицо, но хватило наглости пойти на сделку: она подчищает его биографию, он помогает спасти её карьеру детектива. Так он думал сначала, но совсем скоро осознал – Марина не та, кто боится чужого мнения или косых взглядов. Боится быть неправильной. Она страшилась грязных пятен на памяти её матери, ангела, чья смерть до сих пор оставалась загадкой.

   Костя влюбился почти сразу, хотя этого не планировал. Они так были похожи – избежать единения им бы всё равно не удалось – он был в этом уверен. А её глаза, сканирующие твою совесть и душу… Глядя в них невозможно было думать о ком-то, кроме неё, да он и не хотел. Костя вновь стал мечтать, как когда-то, ещё в той прошлой жизни, оставившей рубцы на сердце. Снова захотел почувствовать себя любимым. Захотел открыться. Но… до сих пор имел свои тайны. Почему? Проблема заключалась не в доверии – в боязни разрушить ту хрупкую, едва видимую связь, что образовалась между ними после дела с Истинным. Готова ли Марина узнать о нём абсолютно всё? Конечно, она могла уже знать. Одно прикосновение – и прошлое на её ладони. К тому же, она изучала его биографию и довольно подробно. Но сердце, ожившее с детективом Лесницкой, убеждало – она видела не всё, поэтому не смотрела при встрече так, как в тот день в агентстве. Поэтому позволяла быть рядом. А, может, знала и… всё же… любила?

   Костя отчаянно желал, чтобы это оказалось правдой, ведь тогда их отношения перейдут на новый уровень. Да, ИХ отношения. И никакой Саша не помешает быть вместе. Улыбка скользнула по губам. А пока… Пока он обязан был перезвонить «Рыболову». Так меньше проблем. Меньше опасностей для Марины.

   Абонент ответил сразу. Голос звучал с усмешкой.

   – Здорово, Костян, или Царь мёртвых? Властели-и-ин смерти-и-и! – в трубке послышалось дикое ржание.

   «Ты не «Рыболов» – «лошадь», – с отвращением подумал Костя, сжимая телефон тонкими пальцами.

   – Здорово-здорово, дружбан. Или коллега? Тебя как называть, крутая птица? – где-то вдалеке послышался выстрел.

   Костя нахмурился.

   – «Рыболов», тебе чего надо?

   – Мои ребята тут с пистолетиками балуются. Но тебе, естественно, это не интересно. Костян-Костян, хочешь банан?

   В душе закипала злость. Глаза гневно блеснули в отражении зеркала над приборной панелью.

   – Мы уже не подростки, – ощетинившись, напомнил Царь. – Повторяю. Что. Тебе. Надо.

   – Так я ж обещал позвонить. Забыл? Кстати, как твоя баба? Не против нашего общения? – и снова смех. Ненормальный. Раздражающий.

   – Она не знает, и не трогай её.

   – Да кто ж трогает-то? Я так, интересуюсь. А проблемы у бабы возникнут только в одном случае, если ты мне не поможешь.

   – Не помогу в чём? – скрипнул зубами Костя.

   – Поправить положение моих дел. С финансами, Костян, помочь, понимаешь?

   – Хорошо, – нехотя произнёс Царь, – давай адрес клиента. Завезу наркоту.

   – Наркоту? – удивление в голосе. – Нет, Костян, ты не понял, наркота ни при чём. Я теперь с пистолетиками работаю. Мне бизнес твой нужен. Но не волнуйся, часть, всё по правилам. Я не жадный.

   Костя решил, что ослышался. Такой борзости он от «друга» не ожидал.

   – Ты ничего не попутал, «Рыболов»? Это. Мой. Бизнес. Начатый с нуля без твоих вложений. Я не должен тебе ни копейки.

   – Да ладно? Уверен?

   Молчание.

   – Ты, Костян, похоже, не в курсе. Позвони своей «Красотке» и уточни. Думаю, она тебе расскажет что-то очень любопытное. – Смех. – До созвона, Костян. – В трубке наступила тишина.

   – Мразь… – ударил телефоном по рулю Костя и со злостью добавил: – Но я так легко не сдамся.

   Набирать «Красотку» не стал. Перво-наперво стоило разобраться с тем, кто подсказал «Рыболову» его номер. И Царь знал имя предателя.

   Завёл мотор, швырнул мобильник на пол и выехал со двора.

   Служебная машина, расписанная аэрографией со стройными воздушными акробатками, на запрещённой скорости мчалась по дороге, неся с собой обжигающую ненависть.

***

Марина испытывала дискомфорт от того, что Костю застали в её квартире. Гнала прочь глупые мысли, но удавалось это плохо – во взгляде робота всё равно отчётливо виделось разочарование. Хотя, возможно, ей так лишь казалось. Он же робот, пускай, и особенный, но робот. Вряд ли сильно задумывался о правильности её взаимоотношений с Костей. Другое дело студент. Парень не пытался скрыть отношения к Царю. Прохладного, настороженного. Несмотря на, казалось бы, пережитый совместно кошмар, обоюдной симпатии у них не возникало. Миша каждый раз изучающе смотрел на Царя, словно выискивал что-то. Будто подозревал в нечестности. Вот только о какой честности может идти речь с владельцем агентства, оказывающим своеобразные и почти всегда запрещённые законом услуги?

   Однако, сама Лесницкая старалась верить Косте. Не до конца, конечно. Но с другой стороны, у кого нет секретов? Каждый имел право на маленькие и большие тайны. Только студент считал иначе и неоднократно советовал Марине быть с Костей осторожнее, внимательнее.

   «Вы же умеете заглядывать в прошлое! – напоминал он, когда Царя не было рядом. – Взгляните. Поройтесь в его воспоминаниях. Вам не кажется, что всё не так чисто?»

   Она знала, во многом Миша прав, но не могла понять, почему студент так негативно настроен к Царю? Вроде бы тот ничего плохого не сделал, да и к ней относился более, чем хорошо. Так в чём крылась причина?

   Лесницкая прошла на кухню, стараясь не думать об осуждающем взгляде парнишки.

   «Студент, – вздохнула она про себя, – что с него взять? Слишком много всего на него обрушилось. Видимо, нервы всё-таки не железные». – Вспомнилось их первое знакомство, когда она в образе жуткой ведьмы всячески его проверяла, а он держался молодцом. Бросила взгляд через плечо. Миша что-то оставил на тумбочке и поплёлся следом:

   – Вам там письмо.

   – Позже взгляну.

   – Дело серьёзное, – добавил Ботик.

   – Ты же знаешь, – улыбнулась ему Лесницкая, – пока я не поем, для меня не существует ничего серьёзного. Сначала завтрак, остальное потом. Кстати, вы завтракали? – попыталась отодвинуть дракониху от холодильника, но Снегурочка не сдавалась: сперва зашипела, затем быстро сменила тактику – замурлыкала, обвила хвостом ноги хозяйки.

   – Мне энергии достаточно, – ответил Ботик.

   – А я не голоден, – сухо произнёс Миша, но уже через секунду с совершенно другим настроением поднял с пола ярко-малиновую миску и обратился к Снегурочке. – Проголодалась?

   Дракониха отлипла от женских ног и, подпрыгнув, уткнулась в ладонь парнишки.

   – Снегурёнок, не наглей, – строгость в голосе Марины была показной. Она понимала, что дракониха успела привыкнуть к бОльшим порциям. Костя избаловал Снегурочку. И на самом деле совсем не злилась. Но показать себя главной была обязана. Зверь сразу это почувствовал, поэтому, не глядя на хозяйку, издал утробный, но очень радостный звук и вдруг принялся… летать вокруг Миши.

   Глаза округлились у всех троих. Увиденное шокировало. Первым пришёл в себя робот.

   – Марина, а… Снегурочка… научилась… летать?

   Лесницкая молчала. Справиться с удивлением оказалось не так-то просто. Она всегда знала, её дракон особенный по целому ряду причин, но даже не подозревала, что Снегурочка способна на такое.

   – Снегурочка-а-а! – радостно закричал Миша и обнял питомца. Дракониха не противилась. – Это же, драный кот, невероятно круто! Фантастически клёво! Ты подрастёшь и будешь меня катать на спине, как в сериале с троном!

    – Стоп, – выставила руку Марина. – Подобного точно не будет.

   – Да ладно вам. Не будьте такой занудой! – и быстро сделал селфи с вновь парящим зверем.

   – Не смей никому отсылать! – прикрикнула на него Лесницкая.

   – Почему?

   Марина молчала, обдумывая сложившуюся и совсем непредвиденную ситуацию.

   – Да, Марина, – поддержал студента робот, – что в этом плохого? Хвастовство само по себе не есть правильно, но если снимок на память, то почему бы и нет?

   Миша сразу закивал:

   – Я для себя! Честно! Буду ночью любоваться и представлять, как однажды на Снегурочке…

   – Никогда, – перебила Марина тоном, не терпящим возражений.

   Миша осунулся, подошёл к холодильнику, открыл морозилку и по-свойски вытащил кусок свинины. Снегурочка опустилась на пол и принялась жадно обнюхивать добычу.

   Лесницкая вздохнула. Она не собиралась пока рассказывать правду, но, что, если время уже пришло?

   – Марина? – забеспокоился робот. – Всё в порядке?

   – Да, Ботик, думаю… да. Ты… присаживайся. Я хочу кое-что рассказать. И ты, Миша.

   Студент недоверчиво покосился на женщину. В таком состоянии он её ещё ни разу не видел. Не знал, как реагировать. Детектив Марина Лесницкая очень старалась скрывать эмоции, пыталась быть каменной, однако даже ей, обложенной слухами и домыслами, как гранатами, привыкшей из-за всего этого держать маску, сейчас не удавалось побороть эмоции. Что-то очень личное скользило в её взгляде на жующую Снегурочку. Что-то болезненное.

   И, кажется, Миша видел страх.

   Парень медленно опустился на стул.

   – Марина? У вас… всё хорошо?

   Кивнула, но не сумела обмануть чуткого студента.

   – Я же так… пошутил. Не буду я ничего выкладывать. И фото удалю. Не думал, что для вас это настолько важно, но раз… это имеет такое большое значение, то… смотрите, – и нажал на «корзину».

   Марина улыбнулась искренне, тепло, душевно. И сразу после этого резко отвернулась.

   Ботик положил руку на её плечо:

   – У вас, людей, случаются эмоциональные всплески, знаю, но в чём причина?

   Стирая набежавшие слёзы, обернулась и честно, хотя и не сразу ответила:

   – Мне страшно. – Выдержала паузу и добавила: – За Снегурёнка… страшно.

***

В отличие от Марины, убийца не боялся за питомца и не скрывал правды: все в «Приюте» знали, что из себя представляет его дракон. Но, тем не менее, мальчик по имени Снег всё так же умилял отдыхающих. Смерть Лизы не разрушила гармонию «Приюта». Как и прежде, трагедия прошла по краю судеб, кроша сердца лишь самых близких. Да и к чему переживания? Убийцу нашли. Безутешный, плавающий в собственном горе Антон легко признался в убийстве. Местной полиции объяснил, что сделал это после ссоры, в порыве эмоций. Не помнил подробностей убийства, но никому этого и не требовалось. Признание есть, а поиски правды полицейских не волновали.

   В ту минуту, когда Лесницкая набиралась сил, чтобы рассказать друзьям о драконе, он, будто очнувшись от жуткого, кошмарного сна закрылся в доме, где и было совершено преступление. Прочёл заклинание, создающее купол и сел на том самом месте, где нашёл любимую. Красивую и мёртвую.

   Хозяйка коттеджа, жители, полицейские предпринимали различные попытки, стараясь пробить купол. Но выдающиеся способности Антона каждый раз оказывались сильнее. Парень замуровал себя на месте преступления, оградившись от всех собственной болью, непониманием случившегося и желанием докопаться до истины.

   – Я не хочу адвоката! – кричал он с веранды. – Потому, что я не виновен! Но буду говорить только с тем, кто не живёт здесь, слышите? Мне нужен тот, кто… – задумался, а затем с улыбкой, уже тише произнёс: – Мне нужна детектив Марина Алексеевна Лесницкая. Позовите Лесницкую, иначе я… я… убью её!

   Из-за спины Антона вдруг вылезла симпатичная светловолосая девушка в платье брусничного цвета. Её рот был заклеен, руки связаны. В глазах мольба.

   – Как он её туда затащил? Когда? Кто эта девушка? Почему мы её не заметили? – посыпались вопросы со всех сторон. Толпа загудела, как потревоженный улей. Каждый считал своим долгом обронить фразу относительно бессовестного убийцы, его мёртвой девушки и несчастной блондинки.

   Антон не отвечал на обвинения… вопросы. Лишь крепко держал за плечо свою пленницу и заклинанием повторял одно и тоже:

   – Марина Лесницкая… Марина Лесницкая…

   Девушку узнал только один-единственный человек – пожилая женщина. Но та предпочла тихо скрыться в самом большом доме.

   Понемногу все успокоились. Полицейские, не сумев пробить купол даже с помощью магии, решили выполнить просьбу Антона. К тому же ни один из них не желал рисковать жизнью светловолосой девушки в платье брусничного цвета.

   – Красотка, – заметил самый молодой полицейский, – жаль, если погибнет, – шепнул на ухо зрелому напарнику. Тот кивнул, страстно разглядывая фигуру пленницы и её короткое платье. Затем вытащил из кармана брюк телефон и набрал номер человека, которого когда-то сильно выручил. Теперь тот был у него в долгу.

   – Привет. Узнал? Ну точно, я, Кемеров. Как поживаешь? Ничё? А я тут к тебе с делом. Помощь нужна. Ты мне обязан, помнишь, так что… – сделал паузу и выдохнул, – бабу надо найти. Детектива. Некую Марину Лесницкую. Сможешь?

   – Смогу, – ухмыльнулись в трубке. – Ты даже себе представить не можешь, как я рад тебе помочь с этой бабой. Кстати, а что там за дело? Не расскажешь?

   И Кемеров рассказал.

   – Даже так? – обрадовался после услышанного собеседник. Погладил пушистого кота. – Я тебе её без труда привезу, но и сам хочу поучаствовать. Эта баба мне нервы попортила. Настала моя очередь.

   Кемеров хихикнул, но углубляться в тему не стал. Разговор завершили. Полицейский сделал ещё пару попыток попасть внутрь дома, но ничего не добился. Сел на траву, закурил. На мгновение ему померещилось, будто в окне, за куполом скользнул дракон, тот, что Снег, милый такой, хотя и… Что «и» было в общем-то для Кемерова не столь важно. Но полицейский убедил себя в невозможности увиденного. Хозяина зверя-то рядом не было. Да и вообще этого парня в толпе он не заметил. Расслабился, наслаждаясь сигаретным дымом.

   А тот, к кому он обратился за помощью, продолжал гладить кота и улыбаться. Из кухни вышла женщина, тряхнула пучком тёмных волос и поинтересовалась:

   – Неужели нашёлся повод насолить этой стерве?

   – Да, Ника, – продолжал растягивать губы мужчина. – И ещё какой. Громкое дело намечается. С лунным убийством давно сталкивалась?

   – Давно, – честно призналась женщина. В глазах сверкнул азарт. Работая специалистом по телу, она отлично знала, насколько интересными и сложными бывают подобные дела.

   Женщина не скрывала злорадной ухмылки.

ГЛАВА 4

Ботик с Мишей переглянулись. Дракониха, будто поняв, о ком речь, отодвинула носом миску и улеглась в ногах хозяйки.

   – Почему за Снегурочку страшно? – поинтересовался парень после того, как Марина на автомате прожевала бутерброд, оставленный Ботиком накануне в холодильнике и опустошила стакан с соком. – Что случилось? Кто ей угрожает?

   – Никто, – вздохнув, ответила Марина. – Сама природа. И общество.

   – Ничего не понимаю.

   – Я тоже, – робот переводил взгляд с женщины на дракона. Туда-обратно.

   Лесницкая принялась гладить питомца, понимая, чем дольше молчит, тем хуже. Выпрямилась, откинулась на спинку стула, закрыла глаза.

   В памяти ожил тот день, когда она впервые увидела дракона.

   Марина улыбнулась.

   Грустно.

   Очередное дело, злые сплетни, неясные фрагменты прошлой жизни. Она ехала на М-ке по Невскому и пыталась разобраться с собственными мыслями. В дороге сделать это было проще, чем сидя в квартире, в одиночестве. Так создавалось хоть какое-то ощущение, что она не одна в этом мире. Мимо пролетали машины, куда-то спешили люди, но для неё этого было достаточно, чтобы чувствовать себя частью этой вселенной. Вселенной, которой наплевать на её чувства. Иначе почему всё так сложно? Почему память не возвращается?

   – Марин? – Ботик осторожно коснулся плеча. – Ты с нами?

   – Да… – открыла глаза. – В тот день я ехала к одному изобретателю. Он позвонил и сказал, что хочет мне кое-кого показать. Обещал сюрприз. Владимир Евгеньевич, так его звали, жил под землёй. Недалеко от Дома Книги.

   – Под землёй? – не удержался Миша. – Как так? Он же не гном какой-нибудь из сказки. Почему?

   – Из-за редкой болезни. Владимир Евгеньевич не выносил солнечного света. К тому же, где-то он вычитал, что жизнь под землёй способна вылечить его недуг. Да и творилось ему там легче.

   – Так не бывает, – заметил робот. – Я про недуг. Это байки из интернета.

   – Знаю, Ботик. Но у каждого гения свои причуды. А Владимир Евгеньевич был самым настоящим гением. Он жил в старых катакомбах. Оборудовал их под себя, создал настоящую лабораторию и все условия для нормальной жизни. Для жизни такой, какой он её видел.

   – То есть особенной, – снова вклинился Миша.

   – Его жизнь состояла из работы. Изобретения, изобретения и снова изобретения – вот, что он хотел видеть вокруг себя. Владимир Евгеньевич мечтал доказать, что потерянное в прошлом вовсе не безвозвратно и над этим трудился до самой смерти.

   – Неужели создал машину времени?

   – Нет, Миш. Гораздо более важное. Он понял, как оживлять вымершие виды.

   Все трое удивлённо посмотрели на дракона. Снегурочка вновь потёрлась о женские ноги.

   – Так… – у студента перехватило дыхание, – Снегурочку оживили?

   Марина покачала головой:

   – Снегурёнок рождена заново, но её сердце взяли у дракона, жившего в иное время.

   Головой затряс даже Ботик. Его системы пищали, пытаясь собрать воедино полученную информацию. Получалось что-то неясное. Пальцы робота быстро нажимали экран за экраном, выискивая объяснение.

   – Не нужно. – Остановила его Лесницкая. – В интернете ты вряд ли это найдёшь. Информация секретная. Снегурочка – феномен в нашем мире. Единственный. Был ещё мальчик. Его я увидела первым, но он… не выжил.

   – Подождите, Марина, если я правильно услышал, вы сказали, Владимир…

   – Евгеньевич.

   – Да. Что он был изобретателем.

   Кивнула.

   – А сердце Снегурочки взяли у другого дракона, но сама Снегурочка рождена… заново, так?

   – Верно, Миша.

   – И либо я совсем запутался, либо Снегурочка… ненастоящая? Но… но как такое возможно?

   Системы робота вновь дали о себе знать, а глаза Ботика, между тем, выражали полное отсутствие мыслей, будто робот погрузился сам в себя. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что машина дала сбой или вовсе вышла из строя, но Марина знала это не так, ведь Ботик тоже был феноменом, и сейчас он погрузился в серьёзные размышления.

   – А что значит быть настоящим, Миша?

   – Жить, – не задумываясь, ответил парень. – Чувствовать. – Мыслить. У меня в институте на философии говорят, что жизнью определяется состояние души.

   – Хорошее объяснение, – Лесницкая потянулась к драконихе. Та послушно взлетела, осторожно, слегка надавливая лапами, опустилась на плечо, но, будто осознав тяжесть своего маленького, но совсем не хрупкого тельца, сразу же перебралась на стол.

   – Никаких манер, – засмеялась Марина, глядя в чуткую, всё понимающую мордочку.

   Снегурочка склонила голову набок и издала урчащий звук.

   – Кто тут ещё должен быть недовольным? – заметила Лесницкая, и словно бы забыв о присутствующих, начала беседу с питомцем. – Между прочим, Снегурёнок, мы с тобой договаривались. Никаких ползаний по обеденному столу. У тебя есть своё место. Да что там место? Вся квартира. Ты можешь сидеть где угодно, но только не на столе. И что же я вижу? Твой первый полёт – праздник, несомненно. Но правила никто не отменял. Так что поднимай свою попу и слезай.

   Дракониха нехотя и бурча что-то почти по-человечески, спрыгнула на пол и тут же воспарила. А уже через секунду сидела на хозяйских коленках и преданно смотрела в глаза.

   – Не бойся, – рука потянулась к чешуе, нежно провела по спине, задержалась у хвоста. – А вообще-то кому надо по попе за такую наглость. Мало того, что научилась летать и не разу мне об этом не намекнула, так ещё и ведёшь себя как некультурное животное.

   Дракон жалобно пискнул.

   – Снегурёнок, Снегурёнок… Я ругаюсь на тебя, потому, что люблю. Я боюсь за тебя, малышка. У меня ведь никого больше нет. – Марина шмыгнула носом, и Снегурочка тут же потянула шею к женскому лицу. Два носа встретились.

   – Простите. Я… не хочу нарушать вашу… э-э-э, – студент замялся, подыскивая правильные слова, – вашу… идиллию. Но вы, Марина, меня обижаете. Как это у вас никого больше нет? А мы с Ботиком? Сейчас он, конечно, не здесь. Кстати, до сих пор думает. Это не странно?

   – Всё нормально, – подняла голову Лесницкая.

   – Хорошо. Вам виднее. Так вот, мы ваши помощники и… – Хотел добавить друзья, но не решился. Дружить ей, взрослой женщине с ним, студентом… Да, сейчас едва не ляпнул глупость. – В общем, я хотел напомнить, что у вас есть мы. – Закончил твёрдо, с нажимом.

   – Я знаю, – тихо сказала Марина. – Знаю, Миш. И благодарна вам.

   Тут у самого парня в глазах вдруг защипало.

   «Не хватало ещё расплакаться, – с раздражением подумал он, снимая любимую кепку и надевая обратно. – Ненормальная, что б её. Создаёт одни проблемы…» – Не сдержал эмоций, отвернулся, вспомнил об экзамене. Впрочем, мысли о провале канули в бездонную яму и высовываться оттуда не собирались. Сейчас стояла проблема куда важнее.

   Не оборачиваясь, спросил:

   – Значит, Снегурочка… скажем так, не совсем настоящий дракон. Но почему вы за неё боитесь?

   Ботик очнулся. На лице появилось выражение, близкое к человеческой сосредоточенности. Сразу затараторил:

   – Полёты для подобных созданий, сконструированных с использованием не только магии нашего мира, но и ресурсов, расположенных на перекрёстке всех миров, при попадании в неблагоприятные условия чреваты гибелью индивида.

   – А? – Миша во все глаза смотрел на Ботика. – Что за…

   – Данные из научного доклада. Имя автора зашифровано. – Робот вздохнул с человеческой грустью, но тут же с энтузиазмом добавил: – Однако, наличие такого доклада позволяет нам предположить, что Снегурочка не единственная в этом мире!

    – Подожди. Но… Ботик, это невозможно. Я сама видела, как мальчик… – запнулась. Память ловко подбросила фрагменты того дня.

   Владимир Евгеньевич встретил её с радушной улыбкой, провёл в главное помещение. Показал на клетку. Она осторожно приблизилась. И под лучами волшебства, льющегося из приборов, похожих на старые плафоны, увидела дракона. Маленький белый, как снег, он лежал, свернувшись клубочком и тихо посапывал. Так она сначала решила, пока изобретатель не произнёс слова, ранящие в самое сердце:

   «Он умирает. Ему недолго осталось. Но видя твоё одиночество, я решил попробовать создать второго. Я готов рискнуть снова. Ты хочешь дракона, Марина? Хочешь получить друга?»

   – Марин, ты опять куда-то ушла, – Ботик потряс её за плечо, возвращая в настоящее.

   – Он выжил? – тихо, почти шёпотом произнесла Марина и перевела задумчивый взгляд на Снегурочку. – Тот мальчик. Он… выжил? Но, если это правда, значит… – тяжело сглотнула, – Снегурочка в ещё большей опасности.

   – Почему? – спросили оба.

   Лесницкая поднялась, медленно подошла к окну. Летние краски сделали город ярким, насыщенным, ещё более желанным. День знакомства со Снегурочкой был таким же красочным ровно до тех пор, пока старик изобретатель не признался в истинной причине гибели первого дракона.

   – Мальчик умер не из-за сбоя эксперимента, – сглотнула ком в горле, – и не из-за того, что он был слабым, хотя сначала Владимир Евгеньевич объяснил мне это именно так. – Его… пришлось… убить. – Резко обернулась и с жаром продолжила: – В мальчике почти сразу проснулся первобытный инстинкт хищника, драконы были рождены, чтобы убивать, подчиняться чёрной магии, приносить боль и страдание, и он был таким, был убийцей! Понимаете?

   Студент и робот молчали.

   – Он не мог выжить, – Марина начала ходить из стороны в сторону, – не мог. – Схватила за руку Ботика. – Имя докладчика зашифровано, но место, где был сделан доклад, можно вычислить. Сделай это. Срочно.

   Робот не стал ждать повторной просьбы. Зашуршали его мыслительные процессы, усложнились операции.

   – Есть, – глаза сменились экранчиками, и с замирающим сердцем Лесницкая прочитала. – Институт научных достижений. Адрес: улица Бронина, дом 22. – Отодвинулась от робота. – Я… знаю, где это. – Обвела взглядом присутствующих. – Институт расположен рядом с загородным кварталом «Приют мечтателей» – местом, где Лунный поклонник нашёл свою первую жертву.

   Миша рукой показал в сторону коридора:

   – Там… – слова выходили с трудом. – На тумбочке письмо. Для вас. От Лунного поклонника.

   – Очередное, – нисколько не удивилась Марина. – Он хочет, чтобы я приехала. Интригует. Ведёт свою игру. А девушки умирают. По-настоящему.

   Вкратце – боялась вдаваться в подробности, потому как сердцем чувствовала, всё не просто так и знала, что Ботик с Мишей начнут отговаривать – рассказала о заочном знакомстве с поклонником.

   С убийцей.

   В посланиях он делился с ней личными вещами своих жертв. Письмо на тумбочке было пятым.

   Всё началось полгода назад, и первый конверт не вызвал подозрений. Внутри лежал отрезок шёлковой ткани. В этом не было ничего особенного.

   Марина перезвонила, рассыпалась в благодарностях, но её разочаровали. Никакого платья от именитого дизайнера. Никаких писем.

   Воспоминания тоже молчали. Как ни пыталась Марина увидеть, что скрывается за куском ткани – образ вставал один: Брюнетка на дефиле в платье, всеми изгибами, повторяющими цветок лотоса.

   Лесницкая могла бы и забыть о послании, не найди всего через пару дней следующий конверт. Вновь ни подписи, ни хоть каких-то опознавательных знаков.

   Лента змеёй выскользнула из белой бумажной пасти, таща за собой серёжку с золотой гроздью винограда. Только здесь ожили чувства Марины. Не успела она коснуться украшения, как перед глазами вспыхнул образ пропавшей девушки – начинающей модели.

   Попытки выяснить, кто и зачем прислал вещи, оказались почти безрезультатными. Конверт доставили через портал. Остались следы магии, но настолько ничтожные, что толка от них не было никакого. В полиции отреагировали вяло, убеждая Лесницкую: даже, если это вещи модели, девушка в безопасности. Об этом накануне сообщил её парень.

   Марина очень хотела верить и вести себя столь же беспечно, но не могла. Кровь бурлила, душа кричала: девушка в беде.

   Используя привычный образ ведьмы, Лесницкая направилась к парню. Стала следить. И её опасения оправдались. Сильное и древнее заклинание играло с воображением парня. Он видел рядом девушку, которой не было.

   Спустя несколько дней модель обнаружили в загородном доме, где часто отдыхала пара. Облепленная бабочками, она лежала на веранде. Рядом с ней, рыдая от отчаяния, сидел её парень и тщётно пытался разбудить любимую.

   Убийцей оказался тот же парень. Он рассказал о своих способностях и лунном убийстве. Лесницкая посодействовала открытию дела – она не верила в причастность мага. Однако парень в тот же вечер вскрыл себе вены, оставив записку с извинениями перед любимой. Дело замяли.

   Марина погрузилась в работу, но не избавилась от желания докопаться до истины. А вскоре получила ещё один конверт. На нём значилось: От Лунного поклонника.

   Внутри лежала цепочка с кулоном. Гравировкой на серебряном круге шло: «Следуй за своей мечтой».

   Вспыхнувшие воспоминания разом поставили всё на свои места. Марина увидела и последние дни модели, и её мать, подарившую дорогой сердцу кулон. И мужскую тень, наблюдавшую из-за деревьев сакуры за влюблённой парой. Образ был размытым. Ей никак не удавалось вцепиться в детали, увидеть чуть больше. Но уверенность в том, что перед ней убийца не отпускала ни на мгновение. Только в полиции её даже слушать не стали. Модель мертва, убийца тоже. Так как какая разница, что там в конверте? Напомнили о странных клиентах и странностях самой Лесницкой.

   Четвёртый конверт она вскрывала дрожащими руками. Лунный поклонник прислал всего одну вещь – фото. Касание к матовой поверхности, и перед глазами ещё одна жертва – фея в платье брусничного цвета.

   Больше месяца Марину донимали кошмарные сны: фея, деревья сакуры и силуэт, от которого бросало в дрожь. Ей казалось, они знакомы, но возможно ли это?

   Ботику же с Мишей Лесницкая рассказала лишь сухие факты. Да, письмо не первое, да очередной маньяк. Да, играет с ней в кошки-мышки.

   А затем под недоверчивыми взглядами прошла в коридор и вскрыла конверт. Несколько чёрных бусин, золотая пластина в форме двойки и всего одна фраза на бумажной вырезке: «Маринита, это наша судьба».

   – Не стоит ехать, – Ботик возник за спиной. – Для тебя это опасно. Ты сама знаешь.

   – О чём ты? Убийца опасен не больше обычного. А маньяки, вообще, мой конёк.

   – Не смешно, – подключился Миша. – Порталы тоже вроде как ваш конёк, а в результате я провалил экзамен.

    – Что?

   – Ничего. Вы, Марина, бесспорно, талантливый детектив, но много на себя берёте.

   Она решила, что подобной наглости ещё никто не допускал, но пререкаться не было ни сил, ни желания. Да и что возьмёшь со студента? Она и сама когда-то была такой. Убрала предметы обратно в конверт и направилась в комнату.

   – Марина, я против твоей затеи, – серьёзно сказал Ботик. – Чувствую твой настрой. Эмоциональный фон зашкаливает. Это плохо.

   – Не понимаю, о чём ты, – как можно спокойнее произнесла Лесницкая.

   – Не понимаешь или не помнишь? – Робот обогнул Марину и загородил путь к шкафу. – Я твой друг и обязан защищать, хотя ты просила этого не делать.

   В непонимании изогнула бровь.

   – Да, Марина. Вчера вечером ты на меня накричала, потому как была не в себе. На тебя воздействовали магическим напитком, и твои страхи, беспокойство усилилось. Ты просила меня не лезть в твою личную жизнь. Упоминала некого Сашу. Помнишь?

   Марина побледнела. Отрицательно помотала головой. Ботик продолжал:

   – Ты мне всё рассказала. Про письма, Лунного поклонника, попытки докопаться до истины. Ты была очень напугана, Марина. Сказала, что должна выяснить правду, встретиться с этим магом. Была уверена, что он что-то знает о Саше. Марина… Ни к чему лезть в это дело. Оставь его полиции.

   – Не могу… – голос звучал приглушённо, как свозь вату. Она и сама ощущала себя в какой-то иной реальности. Внутри боролись сердце и разум. Чувства полыхали. Кричали. В памяти нечёткими мазками вставали образы из сна. Особенно мужская тень. До боли знакомая, до дрожи пугающая. Она должна была выяснить, как Лунный поклонник связан с ней и при чём здесь образ мужчины из забытого прошлого. Обязана была успокоить своё сердце.

   – Марина, послушайте Ботика. Он правильно говорит. Если вы сами так напуганы, что не постеснялись в этом признаться, то к драному коту эти послания!

   – Ты стал часто ругаться, – без злости заметила Марина, и, отодвинув робота, прошла к шкафу. – Я поеду. Тема закрыта. Как только М-ка восстановится, сразу в дорогу. Вы можете остаться здесь. Тебе, Миша, как я понимаю, следует готовиться к пересдаче. Что ж. Если тебя завалил вопрос о портале, мне очень жаль. Но я не обязана тебе всё разжёвывать. Ты, Ботик, можешь пока следить за квартирой. Не хочу, чтобы кто-то снова покусился на «проклятое» место и разрисовал входную дверь сатанинскими символами. – Побросала на пол пару лёгких вещей и свитер на случай похолодания. По очереди взглянула на каждого из друзей. – Мне… правда… очень льстит ваша забота, обеспокоенность, но есть вещи, которые приходится делать, даже, если боишься. Я… не могу позволить себе упустить шанс узнать правду.

   – А если это уловка? Что тогда?

   Предположение робота звучало довольно логично, но Марина была полна решимости. Сгребла в охапку вещи и ответила:

   – Тогда у меня возникнут проблемы. Но я не собираюсь их избегать. Тем более ценой ещё чьей-то жизни. Миша, Ботик, вы не подумали, что девушки умирают из-за меня? Поклонник привлекает внимание, и пока я не отреагирую, так и будет убивать. Не знаю, верна ли моя догадка, но… убеждаться в её правильности я не хочу. Поймите… Это нужно закончить.

   В ярко-синих глазах стояла такая уязвимость и вместе с тем сила духа, что ни один не решился возразить. Марина взяла телефон, набрала Костю, долго ждала. Наконец, он снял трубку и гаркнул:

   – Перезвоню!

   Фоном звучали стенания.

   – Кость, я только хотела узнать, договорился ли ты о починке М-ки?

   – Да!

   – У тебя… всё в порядке?

   – Да. Теперь да. Прости, Марин, я перезвоню, – и отключил связь.

   Мысли о Костиных проблемах покружили в голове и улетели. Навязчивый голос сердца прошептал:

   «С ним ничего не случится. И не забывай, сейчас у тебя есть поводы для более серьёзных волнений».

   – Я еду, Марина.

   Лесницкая повернулась к роботу.

   – Я тоже, – хмурый, взволнованный Миша снял кепку и начал вертеть её в руках. – Всё равно пересдача через неделю. Если что, вернусь в город. Только… поговорите с моей мамой. Вас она послушает. – Добавил щенячий взгляд и протянул. – Пожа-а-алуйста.

   – Нет. Опасно. А ты… – едва не сказала «ребёнок». – Ты, Миша, останешься здесь и будешь помогать мне дистанционно.

   Студент стал темнее тучи. Однако, спорить с детективом было бесполезно.

   – А я, Марина, должен оставаться поблизости. Оберегать тебя. Это моя главная задача. Поэтому никаких дистанционок. Я. Еду. К тому же, мы в одной связке.

   На этот раз промолчала Марина. Ботик прав. Они в одной связке. И этого не отменить.

   В это время Костя оттирал кровь с брюк. Безуспешно. Придётся стирать. Нельзя ехать к Марине в таком виде. Она сразу поймёт, а если и нет – даже случайно коснётся ткани и все: увидит случившееся собственными глазами. Нет. Это гораздо хуже подозрений. Но он не мог позволить себе ни первого, ни второго. Марина нужна ему. Как воздух. Кислород. Как жизнь. И он не даст ошибкам прошлого испортить их отношения.

   Пнул лежащего мужчину, затем наклонился и спросил:

   – Сколько тебе заплатил «Рыболов»? Неужели так много, что ты решил поступиться своими принципами и предать моё доверие? Я дал тебе работу, помог, когда твоя жена умерла. И что получаю взамен? Я знал, что ты играешь на два фронта, думал, на конкурентов. Но «Рыболов»… Больно мне, Тоха, больно.

   – Да пошёл ты, – сплюнув кровью, произнёс мужчина. – Ты помог с женой, потому, что спал с ней. А так… Чем ты лучше «Рыболова»?

   Новый пинок. Царь поднялся, бросил брезгливый взгляд на лежащего:

   – Больше ты здесь не работаешь. Убирайся.

   Уже в машине размышлял над словами бывшего друга, надеясь, что он всё-таки отличается от «Рыболова». Надеялся… Но уверенности в этом не испытывал

   – К чёрту! – сказал своему отражению и завёл мотор. Ему ещё предстояло найти специалиста – Марине обещал. Но сначала в магазин за новыми брюками. – Как же ты не вовремя, «Рыболов», – скрипнул зубами. – Как же ты всегда не вовремя.

   Он пошёл в проверенный магазин, туда, где не бросают косые взгляды и не бесят вопросами. Взял точно такие же – милая девушка консультант помогла подобрать именно тот оттенок. Она назвала его цветом «вечной тьмы». Для Кости это был обыкновенный чёрный.

   После он зашёл в кафе, выпил бокал светлого пива и только лишь после этого окончательно успокоился. Вопрос ремонта М-ки лишил быстро – имелся у него в знакомых один изобретатель. И тот нисколько не удивился при взгляде на транспорт Марины. Крутая расхваленная М-ка, мечта и причина зависти многих оказалась не единственным экземпляром в мире. Но Лесницкая, наблюдавшая из окна за починкой, не расстроилась. Её и раньше не особо радовали слухи об уникальности М-ки, уникальности её самой. Лишние поводы позлословить, привлекающие ненужное внимание, которое и так было излишним. Убедившись, что всё идёт как надо, Марина отошла от окна и мыслями вернулась к новому посланию. Успеет ли она спасти несчастную девушку или уже слишком поздно? Ботика с Мишей наконец-то выпроводила. Первому дала очередное поручение, касаемое дела с феей и странным, дурманящим напитком. Второму велела ехать домой и учить теорию.

   – А как же дистанционная помощь? Вы же сами говорили!

   – Миша, я ещё никуда не уехала. Я помню, что тебе говорила. Иди.

   И теперь Марина могла спокойно обдумать сложившуюся ситуацию, тем более, что ремонт М-ки был в самом разгаре. Она достала из ящика все вещи, присланные поклонником и поочерёдно провела рукой по поверхности каждой. Прижала к груди, сосредоточилась на деталях. Пыталась найти нить, связывающую жертв, но чужая память оставалась закрытой. Лесницкой удавалось лишь снова и снова ловить ускользающую тень под ветками сакуры.

   – Ничего. Я разберусь. – Подошла к компьютеру и вбила «Приют мечтателей». Свежие новости могли помочь обнаружить ту самую связь. По крайней мере, Лесницкая очень на это надеялась.

   Костя, также наблюдавший за ремонтом, не решался зайти к любимой женщине. Нервы успокоились, кулаки больше не чесались, однако, проблема никуда не делась. Он тревожился из-за того, что Марина всё узнает, стоит ему переступить порог. Брюки-то новые, но эмоции старые. И если она их прочтёт, станет лишь хуже. Вытащил телефон, сбросил сообщение, сославшись на утреннюю ссору. Пускай, она думает, он чересчур чувствительный и ведёт себя, как ребёнок. Это лучше, чем видеть выражение её лица, когда вскроется правда. А пока у него есть шанс этого не допустить. Не будет человека, не будет проблемы. Всё прочее, в том числе подозрения Марины, он как-нибудь объяснит.

   Адрес бывшей возлюбленной хранился в мобильном не чувств ради, не из-за ностальгии. Костя будто предчувствовал: однажды та, кого называли «Красоткой» вернётся в его жизнь. И Костя знал, тот день станет печальным.

   Выезжая из двора, взглянул в зеркало на дом Лесницкой и прошептал со всей горячностью, на какую был способен:

   – Ради тебя, любимая, я раз и навсегда избавлюсь от прошлого.

   В то время, когда Костя беседовал с «Красоткой», стараясь унять бьющее под кожей раздражение, Марина изучала фотографии пропавших за последнее время. Нашла. В графе убитых. Там были все трое: и модель, и фея со снимка, и девушка с чёрными бусами, идентичными тем, что лежали в конверте.

   С гулко бьющимся сердцем Марина прочитала:

   – Мурова Елизавета Евгеньевна. Лунное убийство.

   – Не верю… – прошептала Марина, изучая снимок парня, признавшего свою вину. – Не верю.

ГЛАВА 5

Фонари на центральной аллее зажглись подобно прожекторам на сцене. Резкий яркий свет вонзился в землю, начертив ровный круг. Маги называли его кругом Вечности, убийца – Вратами к мечте.

   Энергия жертв, собранная в маленькие пузырчатые бутылочки, зашипела, когда луна появилась из-за облаков. Убийца позволил себе широкую улыбку. Ему нравилось чувствовать власть светила, ощущать, как с волнением перекачивает кровь собственное сердце. Он получал удовольствие, вспоминая страх и панику в женских глазах. Каждая предчувствовала смерть. Не понимала, что её ожидает, но внутренний голос не заглушить. Он всегда всё знает наперёд, знает правду.

   Поднялся ветер, зашевелил ветвями. Тишину приближающейся ночи вспугнул шорох. Убийца обернулся. Из-за кустов вылез дракон. Белоснежный с острым взглядом, зверь медленно подошёл к начерченному кругу, вздохнул почти по-человечески. Рука убийцы погладила морду:

   – Ты скучаешь по мясу, Снежок, я понимаю. Я тоже по многому скучаю. По запаху лета, по теплу огня и холодному ветру. Я хочу снова испытывать то, что испытывают другие. Я хочу быть живым. – Вздохнул. – Но больше всего я скучаю по ней. Отдал бы всё в мире за одно лишь совместное воспоминание. Я хочу, чтобы она меня вспомнила. Чтобы скучала так же сильно, как я. Немного осталось. Она приедет. Я слышу её, Снежок, слышу. Её не оставит равнодушной история с Антоном. Захочет выяснить всё, помочь. Она и сама чувствует, что должна приехать, ведь здесь я – её судьба. И когда мы воссоединимся, ты съешь столько человеческого мяса, сколько захочешь. Устроим пир, Снежок, я обещаю. Потерпи.

   Дракон зафырчал, изверг пламя, спалил траву у скамейки.

   – Готов хоть сейчас съесть парня? Нет, Снежок, подожди, не время. Он нам ещё понадобится. Но как только необходимость в нём пропадёт, я разрешу полакомиться его телом в числе первых, согласен?

   Зверь мотнул головой.

   – Хорошо, Снежок, хорошо. А сейчас полетай над местностью, поищи бабочек. Хочу сделать ей подарок по приезду.

   Дракон послушно взмыл в воздух. Убийца вернулся к своему занятию. Откупорил все три бутылочки и выпустил на волю женскую энергию. Три потока чистейшего света взмыли в воздух и начали выплясывать дикий танец. Лишь один из них, словно, устав, начал мельчать, опускаться, припадать к земле.

   – У тебя ничего не выйдет, – скрипя зубами, произнёс убийца. Он злился. Понимал, что происходит. Лишь одну из девушек до сих пор считали живой. Лишь о её судьбе продолжали возводить молитвы. Он не знал, кто это, но не сомневался – её ищет не человек, не оборотень. Кто-то сильный. Но кто? Древний маг? И почему его желание обладает такой мощью?

   Со всей силы ударил рукой по асфальту, но боли не почувствовал. Только жадная злость, овладевающая сердцем, будто обретя собственный голос, издала воинственный, почти хищный рык где-то внутри. И этот звук услышал лишь один человек – женщина из самого большого дома. В эту самую минуту она сидела на кровати, сжигала вещи убитых девушек и молилась. Слёзы текли по щекам, падали на кровать и растворялись там, где рождался пепел. Там, где умирала и вновь возрождалась надежда.

   Марина смотрела в окно. Серебряный блеск простирался всё дальше по небу, местами растворялся в пушистых облаках, местами, будто пьяный завивался барашками. Звёзды мелким сиянием ложились на чёрный бархат и серёжками свисали по тонким граням месяца, которому предстояло стать полной яркой луной.

   « Месяц и луна – это одно и тоже», – говорила мать.

   И это то немногое, что возвращалось в память Марины.

   – Одно и тоже... – повторила она в тишине одинокой ночи.

   Снегурочка, словно почувствовав настроение хозяйки, открыла глаза и уткнулась мордочкой в женскую ладонь.

   Марина бы хотела любоваться видом ночного светила, но не могла. Возможно, месяц и луна – одно тело, но лишь с образом одного из них связана смерть. Обняла питомца, вдохнула запах чешуи. Из школьного курса она помнила, в древние времена драконы пахли кровью, нечистотами убитых.

   Страхом.

   Но Снегурёнок была особенным зверем. Она пахла морозной свежестью и чуть-чуть молоком. Она пахла мороженым.

   Луна стала почти цельной. Не хватало лишь крохотного кусочка. А затем... Марина невольно вернулась к тому, что послужило причиной её кошмаров. Лунные убийства. Три девушки, чью жизнь прервала злая воля.

   Она боялась и в тоже время жаждала того момента, когда окажется на месте последнего убийства, окунётся в атмосферу, прочувствует декорации. Лесницкая знала: маг ничего не делает просто так. Малейшие детали имеют значение. Тот, кто убивает лунной магией, продумывает всё до мелочей, а затем цинично крошит сердца. Сначала своей жертвы, затем её близких. Обычно лунный убийца выбирал на роль злодея любимого мужчину той девушки, которую ждала смерть. Никогда не трогал одиночек. В таких душах не было смысла. Счастливые, влюблённые только они интересовали мага. Самой целью не являлось убийство, как таковое. Целью было не достижение страха. Хотя и то, и то доставляло магу своеобразное удовольствие. Но главным было получить власть над душами. Ведь лунное убийство ни что иное, как способ заковать чужую волю, энергию, силу в некий сосуд, а после использовать для собственных целей. Одни мечтали о богатстве, другие о признании. Но каким бы ни было желание, мало, кто задумывался о последствиях. Чужие души, оказавшиеся в рабстве по чьей-то прихоти, не могли принести настоящего счастья.

   Луна округлилась, выросла, заняла пол неба. Давно Марина не видела её столь прекрасной, столь властной. Она подчиняла себе ночь, и та сгущала краски, всё больше чернела, погружая Питер в таинственный мрак.

   Для кого-то наступало время сладостных снов, долгожданного отдыха. Кто-то по старинке брал ручку, блокнот и писал стихи. Говорят, от лунного сияния просыпалась муза. Марина не знала, так ли это, ведь никогда не сочиняла, но смутно помнила, как по ночам мужской голос зачитывал ей строки, полные нежности и любви. Что-то из Лермонтова.

   Марина попыталась ухватиться за образ, потянуть его из прошлого сюда в настоящее... Но, как и прежде воспоминание растаяло, оставив лишь безотчётную грусть и печаль.

   – Я тебя вспомню, слышишь? – прошептала она, до крови впиваясь в ладонь ногтями свободной руки. Другой продолжала гладить Снегурочку. Дракон то и дело просыпался, тревожился.

   Последний взгляд в окно, на телефон. Молчание. Костя так и не позвонил. Неужели обиделся? Она не сильно переживала из-за его чувств. Костя был эмоциональным и порой вёл себя неразумно. Словно ребёнок. Но всё-таки уезжать, оставив всё так, как есть не хотелось. Решила позвонить с утра. Чем бы ни объяснялось его поведение, Костя имел право знать об её отъезде, а чтобы не поехал с ней – это он мог – собиралась набрать его номер уже в пути.

   Марина осторожно поднялась с кровати, задёрнула шторы. Чудесное сияние в любой другой момент вызывало бы в душе очарование, но сейчас оно рождало только холодную тревогу. Лесницкая думала лишь об одном: успеет ли она к поклоннику до того, как тот выберет следующую жертву?

   Вернулась в кровать, попыталась заснуть. Удалось. Ветки сакуры, мужская тень, страх и волнение – всё, как обычно.

   Горячее прикосновение к щеке, запах пива. Марина открыла глаза, зажмурилась от яркого света, вновь подняла ресницы и едва не вскрикнула. Костя возвышался над ней. В его пьяных глазах отчётливо читалось желание.

   – Что... как ты здесь оказался? – оттолкнула, резко вскочила. – И где Снегурочка? – принялась осматриваться по сторонам.

   – Она спит на полу, не волнуйся.

   – Но она привыкла спать на кровати!

   Дракониха нашлась на подоконнике. Как обычно Снегурёнок искала место похолоднее, а тут была маленькая щель, пропускающая воздух снаружи. Зимой приходилось напоминать себе о заказе нового окна. Но сейчас лёгкий ветерок был кстати. Снегурочка крепко спала и казалась довольной. Лесницкая немного успокоилась.

   – Ты... прекрасна, Марина. – Прошептал Костя.

   – Я спрашиваю, что ты здесь делаешь? – повторила грубее.

   – А когда на тебя падает свет, – продолжал в том же духе, – ты совсем ангел. Твоя суть становится очевидна. Волосы, кожа.

   – Я не ангел, Костя. И если ты сейчас не уйдёшь, докажу это. Хочешь побеседовать с полицией?

   – А ты хочешь сыграть, моя прекрасная детектив? – с шальной улыбкой приблизился к ней, едва не упал, но всё же устоял на ногах. Протянул руку. – Хочу касаться тебя...

   – Да что с тобой такое?! Ты ведёшь себя неадекватно! Уходи, Костя... Поговорим утром. – Шагнула по направлению к двери, но он ловко перехватил её за талию, и оба упали на кровать.

   – Костя!

   – Марина... прости. – Он зарылся в её волосы и заплакал.

   Лесницкая не знала, как быть. В растрёпанных чувствах она прислушивалась к его сбивчивому дыханию и ждала.

   – Прости, – повторил Костя и виновато заглянул в её ярко-синие глаза. Хотел сказать об их глубине и влекущей, почти таинственной красоте, но частью ещё не совсем пьяного мозга понимал – нельзя. Это лишнее. Марина и так напугана. Раньше он не вёл себя так нагло.

   Костя себя возненавидел.

   – Прости меня, мой ангел. То есть, Марина. Я не должен так поступать. Ты... достойна лучшего и... я не имею права тебя пугать, но я так растерян, Марина. Мне больше не к кому пойти, некому рассказать. Я сволочь, последняя сволочь, но ведь мы все не безгрешны, правда? Ты тоже так считаешь, скажи, Марина? Ты тоже так считаешь?

   – Ты хочешь поговорить сейчас, ночью?

   Кивнул.

   – Хорошо, – вздохнула. – Раз твой рассказ не может подождать, я выслушаю, но обещай. После этого ты сразу уйдёшь. И отдашь мне дубликат ключей. Где ты их только сделал? И почему, не посоветовавшись со мной?

   – Моя очередная ошибка, прости. Я ничего такого не хотел. Но за тобой охотится столько психов. Я решил, что ключи не будут лишними.

   – Ты и сам ведёшь себя, как псих.

   – Да... Ты права, – поднялся с кровати, опустил голову.

   –Ладно. Пойдём на кухню. Не хочу будить Снегурёнка. И свет выключи. А я поставлю чай. Будешь?

   – Буду.

   Марина испытывала жалость, сострадание, чувство вины. Она понимала, почему Костя пришёл к ней. Он считал её родной, близкой. Верил в их отношения. Отношения, построенные на чувстве признательности.

   Лжи.

   С самого начала Марина знала: он для неё лишь временный спутник. С ним было хорошо, тепло и уютно. Но разве это те чувства, что должен испытывать влюблённый человек? Как Лесницкая ни пыталась пробудить внутри себя правильные эмоции – не выходило. Заботливый, временами трогательный и чуткий, мужчина с грозным прозвищем “Царь мёртвых” так и не смог стать царём её жизни. Все попытки Кости стать ближе только отдаляли, а порой и вызывали раздражение. И Марина не могла понять причину. Что в нём не так? Она всем сердцем тянулась к нему, всматривалась в черты лица и характера и видела то, что привлекало. Но почему тогда его объятия душили, а поцелуи вызывали грусть? Почему его забота стягивала неприязнью? Почему рядом с ним думала о ком угодно, но только не о нём? Почему, в конце концов, мучила Костю своей нелюбовью? Держала при себе, манила фразами? Вела себя, как последняя мерзавка?

   “Довольно, – твёрдо решила, заваривая чай. – Пора положить этому конец. Я не люблю его и вряд ли полюблю. Так стоит ли терзать и его, и себя, делая вид, будто это не так?”

   – Марин... – Костя появился на кухне, помялся на пороге. – Снегурочка проснулась. Я сейчас её уложу. Не беспокойся. И... прости меня ещё раз.

   –Хватит извиняться. Это я должна просить прощение.

   – Нет, Марин. Если у нас всё плохо, виноват я.

   – Не всё плохо. Просто...

   – Не нужно, Марин, я всё исправлю.

   Костя исчез в комнате, и вскоре Марина услышала тихое пение.

   Снегурёнок любила колыбельные, и он об этом знал.

   – Какая же я дрянь... – произнесла со злостью, отшвырнула коробку с чайными пакетиками. Та шмякнулась об стену. – Ненавижу себя, – прошептала Лесницкая, подавляя желание разрыдаться, – ненавижу.

   “Очень хорошо, – думал человек, подложивший жучок в квартиру Марины. – Ненавидь себя. А скоро из-за тебя умрёт невиновный. Как ты тогда себя почувствуешь, Мариночка? “Приют” – лучшее место для мечтателей, помнишь? А я мечтаю растоптать тебя, превратить в грязь, уничтожить, воскресить и заставить страдать так, как ты заставила меня”. –Мужчина обнял женщину с пучком тёмных волос, чувствуя обуревающее раздражение из-за этой причёски и повелительным тоном “попросил” распустить.

   – Хорошо, – сказала женщина. – А теперь... может спать?

   – Нет, иди без меня. Я хочу дослушать. Интересно, что наш Царь сообщит ей: правду или вновь солжёт?

   – Я нагрею твою часть кровати. Только не задерживайся. Хорошо?

   – Конечно, М... – едва не обмолвился "Марина”. Вовремя спохватился. – Милая моя Ника, хорошо.

   В это же самое время не спал и Ботик. Ему не давала покоя статья о драконе. Да, он сам её нашёл, выкопал можно сказать среди хлама и флуда, но, либо он начинал всё больше ассоциировать себя с людьми и становился подозрительным. Либо в этой статье действительно что-то было не так.

   Снова и снова просматривая материалы, робот всё больше испытывал тревогу. Пытаясь разобраться в происходящем, так и не заснул.

   Системы говорили о необходимости отдыха, иначе перезагрузке, но Ботик не позволял себе подобной роскоши, чувствуя всеми фибрами своего компьютерного сознания – нужно докопаться до истины.

   Измучив себя подозрениями, и, не обнаружив никаких багов на сайте, предоставившем научную работу, Ботик решил “зайти с другого угла” – он стал вычислять айпи (адрес) компьютера, с которого загрузили доклад. Безусловно, информацию могли перенести с флэш накопителя, но преимущество Ботика состояло в том, что системы позволяли выяснить первоначальный источник. Одно из преимуществ навороченного интеллекта, не раз помогавшее в расследованиях Марине.

   Именно о ней беспокоился Ботик. Нет, конечно, никаким предчувствием и хвалёной людьми и магами интуицией он не обладал. Но как тогда объяснить напряжение, передающееся не только по проводам, но и затрагивающее душу, которой, вроде, как нет? Однозначно, всё это должно иметь объяснение.

   После множества попыток пробиться к источнику – системы подустали и работали в замедленном режиме – роботу всё-таки удалось вычислить айпи.

   Возникший адрес вызывал недоверие, смущал и нервировал. Ботик смотрел на профиль владельца и не верил собственным глазам. Он знал этот айпи. Знал и владельца. Не раз корректировал его досье.

   Ботик проверил информацию трижды. Для достоверности связался с компьютерной системой этого человека, прошерстил контакты, залез в архив и в личное. Сомнений не оставалось: всё это он видел тысячи раз. Перед ним был Спичкин Герман Евгеньевич, бывший коллега Марины, ныне работавший частным детективом. Человек, в чьей добросовестности имел сомнения каждый, кто хоть немного его знал. Человек всей душой ненавидевший Марину.

   "Рациональных причин к ненависти не было. Но когда у людей они в принципе были? Спичкин страдал нехваткой признания. Был менее успешен, чем Лесницкая, не столь знаменит. И, что по мнению самого Ботика, являлось самым страшным из всех его недостатков, Спичкин умирал от любви к Марине. То, что у других могло считаться достоинством, у него было именно недостатком, ведь безответность давно трансформировала светлое чувство в ненависть и похоть". К тому же не последнюю роль сыграла расположенность Спичкина к неадекватности и насилию.

   Ботик искренне надеялся: их с Мариной пути разошлись. Разные дела, минимум точек соприкосновения, но, по-видимому, он ошибся. Спичкин по-прежнему желал уничтожить Марину. Не понятно одно: при чём здесь доклад о драконе? Не мог же он узнать о питомце? О Снегурочке знали лишь те, кому это позволяла Марина, и Спичкин в их число не входил. Но даже, если ему и стало известно, что всё это значит?

   Ранним утром Ботик направился к Лесницкой.

   Костя рассказал всё: как в его жизнь вернулся “Рыболов”, как потребовал бизнес, и кто его на это надоумил. “Красотка” или Инга давно клялась отомстить за разрушенные отношения. Винила Костю и только его. О том, что и сама Инга любила ходить по мужикам и баловалась запрещёнными препаратами, после чего каждый раз порывалась полетать с пятнадцатого этажа, промолчал. Упустил Костя и то, как спасал Ингу. Как сам едва не погиб, поскользнувшись на мокрой черепице. В тот раз они поехали за город. Она обещала спокойные выходные, но не сдержалась и что-то приняла. Инга почувствовала себя ангелом и полезла на крышу.

   Умолчал Костя и о том, что “Рыболов” угрожал Марине. Решил, ей ни к чему об этом знать. Он ведь разобрался со своей бывшей. Придёт время и “Рыболова”.

   Костя не собирался сообщать все детали произошедшего, ведь всё пошло совсем не по плану. Всё вышло из-под контроля. Он сам потерял контроль! Но, глядя в синеву её глаз, слова, будто сами выплёскивались наружу нескончаемым потоком сожаления и боли. Нет, он давно не любил Ингу. Но разве она заслуживала такую участь? Нет. И, поэтому, рассказывая Марине правду, в глубине души Костя уже знал, какие слова любимая женщина произнесёт, как только он замолчит.

   Кровь пятнала память. Кровь Инги. Он слышал её предсмертный хрип, видел слёзы боли, отчаяния, непонимания. Видел пальцы, замершие в его ладони. Они были всё такие же тонкие и нежные.

   Костя давно замолчал, а Марина стояла у окна, повернувшись спиной и не шевелилась. За время его признания она ни разу не обернулась, не вздохнула. Лесницкая напоминала ему чудесную скульптуру: жестокую, но прекрасную.

   Он нерешительно поднялся из-за стола, подошёл к Марине. Протянул руку, но тут же отдёрнул, тихо произнёс:

   – Я не в праве просить у тебя прощения, потому, что мои слова не изменят случившегося. Но... я хочу, чтобы ты знала, я не хотел, чтобы так произошло. Я.. я... не убийца, Марина.

   Гнетущая тишина давила на плечи, на всю его сухую фигуру. Придавливала к полу.

   – Марина... О ней никто не узнает. Я подключил одного из своих людей, мага. Следы заметут. Она давно была наркоманкой. Её смерть не вызовет подозрений, поверь мне. И я клянусь. Клянусь собственной жизнью, что больше никогда не позволю себе подобного. Я не хочу быть убийцей, Марина. Я сорвался, и... Не хочу себя оправдывать, но я, действительно, сорвался! И готов понести наказание, если ты того попросишь! Марина, если ты скажешь, чтобы я сдался, я так и сделаю! Только прошу тебя: скажи хоть что-нибудь. Выгони меня! Назови убийцей! Сорви на мне злость! Поплачь! Ударь меня, Марина! Я это заслужил! Ведь сам разрушил наши отношения, хотя меньше всего этого хотел! Да я бы жизнь отдал за возможность быть рядом с тобой, слышишь? Марина! Марина, чёрт возьми, не будь сукой! Ответь!

   Она обернулась. Во взгляде холод. На лице маска. И от этого ему стало ещё больнее. Она скрывалась от своих чувств. До сих пор скрывалась от него...

   – Ну же, скажи хоть что-то, молю... Марина, любимая, если бы ты знала, как я себя ненавижу. Каким дерьмом себя ощущаю... Марина... Скажи, что меня ненавидишь. Скажи хоть что-то. Ну, скажи!

   – Нам нужно расстаться.

   Прозвучало сухо, без тени сомнения или, тем более, досады. Ему показалось, будто в этих простых словах разбилась вся его жизнь. Острые осколки впились в душу, и за это он тоже себя ненавидел. Знал же, что будет. Но почему тогда сейчас так больно? Неужели он надеялся на её понимание? На какое понимание?! На что он надеялся?

   – Уходи. И не буди Снегурочку. Она к тебе успела привязаться. Она чувствительная, может, ощутить твоё волнение и... прочие эмоции. В полицию я не пойду, но... кем бы ни была эта Инга, она заслуживает проводов и того, чтобы близкие знали правду.

   – У неё не осталось никого... – тихо сказал Костя.

   – Никого? А ты? “Рыболов”?

   Он молчал.

   – Костя, наши отношения погибли бы в любом случае. Прости. Ты лишь ускорил процесс распада. И я не хочу, чтобы всё закончилось вот так, – сглотнула, – чужой кровью и ложью. Поэтому, сделай всё сам. Я не желаю в этом участвовать. – Коснулась его плеча и тут же отдёрнула руку. Марина не могла увязнуть в его воспоминаниях, в его боли и сожалении. Сожалении о неспособности удержать её, любимую женщину.

   И вновь чувство вины овладело сердцем, огнём прошлось по рёбрам, горячим комом встало в груди. Марина отвернулась к окну, не желая, чтобы Костя догадался о её эмоциях. Да, она умела держать лицо, но он, как никто другой умел видеть то, что скрывалось за маской.

   – Значит, ты хочешь, чтобы я пошёл в полицию?

   Она не ответила.

   – Хорошо. Раз ты так хочешь...

   Марина услышала его шаги, щелчок открывшейся двери, звук подъехавшего лифта.

   Костя оставил дверь открытой. Возможно, всё ещё надеялся, что она выйдет на лестницу и скажет что-то ещё. Попрощается. Но она не могла этого сделать. Рвать, так резко. А если отпускать, то без шанса на возвращение.

   Снегурочка подошла незаметно. Не подлетела, а именно подошла. Словно чувствовала: её новая способность пугает хозяйку. Возможно, Марина видела лишь то, что хотела, воспринимая обычное совпадение за проявление разумности, но даже, если она ошибалась, всё равно была благодарна драконихе.

   – Ничего, Снегурёнок, мы справимся. Мы вместе, – погладила чешуйчатую спину, тяжело вздохнула. Мысли о Косте не давали покоя, и как она не старалась считать его чудовищем, у неё это плохо получалось, ведь она знала его совсем с другой стороны. Она видела его прошлое и была свидетелем целой череды грехов. Она всё понимала. Понимала, как никто другой, потому, что и сама убивала. Защищая себя, другие жизни? Не всегда. Однажды она убила, испугавшись правды о собственном прошлом. Это клеймо с ней на всю жизнь и чтобы не происходило, она всегда будет помнить, как нажала курок, глядя прямо в глаза своей жертвы.

   – Это поганое чувство вины, –произнесла с досадой, убирая руку от питомца. Пряча лицо в ладонях. – Почему я во всём вижу свою вину? Почему?

   Конечно, ей никто не ответил. Снегурочка лишь обвила ноги Марины хвостом и зевнула.

   – Прости, Снегурёнок, я не хотела тебя тревожить. Иди спать.

   Дракониха мотнула головой. Марина грустно и мягко улыбнулась.

   – Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

   Снегурочка убрала свой хвост и попятилась из кухни.

   – Хорошо, Снегурёнок, уговорила. – Марина последовала за любимицей. Обе легли в кровать. Дракониха уснула довольно скоро, положив морду на живот хозяйки, а Марина так и не сомкнула глаз, рассуждая над одним и тем же вопросом: если бы она с самого начала была честна с Костей, он бы сорвался?

   Утро ласково коснулось солнцем окна, рассеяло жёлтые блики по стенам, скользнуло по морде Снегурочки, и та распустила крылья, закрываясь от света. Марина с нежностью поправила одеяло и вылезла из постели. Наверно, кто угодно посчитал бы её ненормальной, но Лесницкой действительно комфортнее было спать с драконом, чем с человеком. И ещё с роботом. Ботик, ночующий у неё дома внушал чувство безопасности и необъяснимого уюта. Он никогда не ложился к ней: потихоньку перегружал системы в углу или на диване в гостиной. Но даже тогда она чувствовала себя спокойно. Намного спокойнее, чем с тем же Костей. Вспомнила о нём и начала тревожиться. Она почти не сомневалась, он сделал так, как она просила, но именно это и вызывало волнение. Костя же эмоциональный, немного дикий. И очень самоуверенный. Что, если он натворил бед по пути в участок? Вдруг, нажил ещё больше проблем? Лесницкая не собиралась и дальше играть с ним в отношения, но всё-таки он не был чужим. Она переживала за его судьбу, причисляя его несчастья на свой счёт, ведь кто бы рядом с ней не находился, с ним всегда что-то случалось! Виной тому была специфика её работы или она сама?

   И вновь по душе ползли змеи сомнения, вины. Марина взяла телефон, собираясь набрать Костю, нажала первые пять цифр и замерла. Он эмоциональный, а она? Что сейчас делает она? Даёт ему шанс? Даже незначительное сообщение он воспримет неверно, а уж если она позвонит, сразу нарисует себе то, чего нет и не может быть.

   Швырнула мобильник. Нет, она всё решила. А о судьбе Кости можно узнать через того же Ботика.

***

Робот бежал к Марине. Ощущение опасности, неправильности происходящего вибрировало во всех системах одновременно. Он едва ли не снёс с ног вышедшую из дома собачницу и, перепрыгивая через три ступени, буквально влетел в квартиру, как только Марина открыла дверь.

   – Ботик? Ты рано. Но я рада, что ты уже здесь. Отправимся в путь прямо сейчас. Но сначала ты должен выполнить мою просьбу. Узнай, где сейчас Костя.

   – Хорошо, Марина. Но у меня есть важная информация. Она касается твоей поездки в «Приют мечтателей». Я сомневаюсь в том, что тебе нужно туда ехать.

   – Ботик, мы это уже обсуждали. Спасибо за заботу, но ты меня не отговоришь.

   – Я не отговариваю, лишь хочу сказать о своих подозрениях. Мне кажется, это ловушка.

   – Возможно, ты прав. Скорее всего именно так и есть. Поклонник хочет, чтобы я приехала. Но...

   – Не только он. – Перебил её робот. – Спичкин тоже замечен в этом деле.

   – Спичкин? – Лесницкая выглядела удивлённой. – При чём здесь он? Мы давно не виделись, не соприкасались в расследованиях. Или ты думаешь, он снова хочет мне помешать?

   – Да. А, может...

   – Продолжай.

   – Может, он заодно с убийцей.

   А в это время женщина, обитающая в самом большом доме, сидела у огня, рождённого магией на остатках одежды одной из жертв и улыбалась: всё шло по плану. Детектив морально истощалась. В её душе поселялось всё больше опасных эмоций. Но почему-то осознание удачи не делало женщину счастливой. Улыбка погасла, взгляд потускнел, сердце забилось неровно. Оставив на время чары, она подошла к окну, взглянула во двор. Мужчина раскачивался на качелях, а над ним летал белоснежный дракон, один силуэт которого пугал её до дрожи.

   Мужчина заметил движение в окне, улыбнулся, помахал рукой. Она ответила и сразу вернулась к своему занятию. Магия воспарила к потолку, спустилась вниз, пощекотала пальцы давно уже не молодых рук. Женщина с грустью подумала о том, как обманчивы эти ощущения. Ощущения власти и особого знания, раз за разом становящиеся пеплом.

   Ботик всё рассказал Марине. Лесницкая задумалась. Чувство сюрреализма становилось острее с каждой секундой. Не так. Абсолютно всё шло не так. Одна проблема наслаивалась на другую. Словно, по воле злого рока сыпались события, не предвещавшие ничего хорошего. Сначала Костя, теперь Спичкин. Марина знала о его чувствах, знала о том, во что они превратились, но не предполагала, каким извращённым может стать желание Спичкина. И что же он задумал? Узнал о драконе, нашёл каким-то образом доказательства, и теперь готов нанести удар? Готов использовать её страх за питомца в собственных целях?

   – Ботик, я не знаю, какую цель преследует Спичкин, но мы попытаемся его переиграть. Наверняка, он ждёт, что я возьму дракона с собой. Возможно, хочет убедиться в его существовании лично. Не знаю.

   – Подожди, Марина, но дракона так легко не спрячешь, в портале М-ки он долго не просидит, ты сама говорила. Везти его с собой, значит, подвергать опасности, обнародовать его существование!

   – Верно, Ботик. Но я могу обратиться за помощью и использовать магию. Сделаю Снегурочку невидимой. Так, она будет в безопасности.

   Робот казался обескураженным. Идея с волшебством звучала недурно. Однако, у него по-прежнему имелись сомнения, да и не стала бы Марина рисковать Снегурочкой. Нет, что-то здесь не то.

   – Да, Ботик, так и сделаем, – продолжала Марина. – Возьмём невидимую Снегурочку и раскроем замысел Спичкина. – Подняла телефон и быстро написала: «Поищи камеры и записывающие устройства», вслух спросила: – Ты понял, что я написала? Что ты должен узнать про Костю? Мне даже говорить не приятно о случившемся, но мне важно знать, где он.

   Робот кивнул. Марина улыбнулась:

   – Хорошо. Пойду проверю М-ку.

   – А я к Косте.

   И оба покинули квартиру.

   Подслушивающий Спичкин радовался, как дитя. Он не был магом, но знал, как разобраться с магией невидимости.

   – Думаешь меня обхитрить, Мариночка? – ухмыльнулся, поглаживая Пушка. – Глупая и такая же самонадеянная. Я заберу и твою любимицу, и твою репутацию, а затем... – Спичкин громко рассмеялся.

   Марина с Ботиком остановились возле мотоцикла. После починки, тот, будто ожил. Засверкал сильнее прежнего. Лесницкая подозревала, не обошлось здесь без просьбы Кости, и в очередной раз испытала сожаление.

   – Я правильно понял, и ты хочешь, чтобы я проверил квартиру на наличие непредусмотренных устройств? – уточнил робот, наблюдая за тем, как Лесницкая набирает комбинацию, открывающую портал. Он знал набор этот цифр, но никогда не использовал, а Марина привычно закрывалась от него. Не доверяла. По-прежнему.

   “Доверяет ли она хоть кому-то? – задумался Ботик и сам себе ответил: Нет, она слишком травмирована. Доверие для неё пока роскошь”

   Марина вошла в портал, поманила Ботика за собой:

   – Ты всё понял верно. Раз Спичкин смог додуматься до столь хитроумного плана с докладом, то вполне мог поставить камеры или средства записи. Уверенности нет, но проверить стоит. К тому же, ты сам прекрасно знаешь – мой дракон для всех легенда, домысел, сказка. Слух, подкрепляющий негативную сторону моей репутации. Никто её не видит, кроме тех, кому я это позволяю. Однако, Спичкин что-то задумал. Верит он в иллюзию Снегурочки или же знает правду – вопрос открытый. Но нам стоит принять меры осторожности. Пускай, Спичкин думает, дракон со мной, тратит время на снятие магии, а мы пока выясним, какая у него цель. Снегурёнок же останется здесь, в городе. Под присмотром того, кому я доверяю.

   –Ты кому-то доверяешь?

   –Звучит неправдоподобно? Тем не менее, Ботик, это так.

   – Я заинтригован.

   – Сейчас ты осторожно скооперируешься с системой моего ноутбука и проверишь, нет ли жучков там. Затем поищешь снаружи квартиры и внутри. Если найдёшь...

   – Избавлюсь, – мигом подхватил робот.

   – Напротив, оставь их.

   – Зачем? Спичкин же будет в курсе всего, что происходит!

   – Не совсем так, Ботик. Он получит ту информацию, которую я предоставлю, но знать о том, что его раскусили, не будет. Понимаешь?

   Кивнул.

   – Портал я тоже на всякий случай подготовлю. Если, вдруг, что пойдёт не по плану, Снегурочку спрячем там.

   – Но каким образом ты собираешься это осуществить? – удивлённо спросил Ботик. – Ты будешь с М-кой там, а она здесь.

   – В этом поможет тот, кому я доверяю.

   Робот выглядел крайне заинтересованным:

   – Не томи. Скажи, кто это?

   – А ты ещё не догадался?

   – По правде говоря, мои системы подсказывают несколько вариантов, но ни один не может оказаться верным.

   – Теперь заинтригована я, – Лесницкая улыбнулась. В глазах зажёгся азарт. – Ну же, Ботик, не томи!

   Оба рассмеялись. Марина уже давно перестала воспринимать его просто, как машину.

   – На счёт «раз, два» называем самый невероятный и в тоже время правильный вариант. Готов?

   Кивнул.

   – Итак, начали.

   Она произнесла цифру «два», и прозвучало одно единственное имя:

   – Миша.

   Такое единение не могло не радовать. Марина в сотый раз поблагодарила судьбу за чудо помощника.

   – Я понимаю твой выбор, Марина. Несмотря на юный возраст Миши, он показал себя весьма сознательным и честным. Его отношение к Снегурочке не вызывает сомнений: он сделает всё, чтобы её защитить.

   – Верно. К тому же, студент, один из немногих, кого она сразу приняла. Значит, к нему она пойдёт.

   – Не сомневаюсь, но родители парня могут оказаться против.

   – Не волнуйся. Главное, чтобы сам Миша взял на себя такую ответственность.

   – У меня есть сомнения на этот счёт, поэтому вариант с Мишей считаю невероятным. Прежде всего он студент, парень, страдающий всеми теми недостатками, какие характерны его возрасту. Дракон не кошка или собака. Вопрос с ним сложнее. Уход, питание, всё другое. Содержание дракона огромная ответственность. И риск. Особенно учитывая тот факт, что существование Снегурочки должно оставаться тайной.

   Марина прикоснулась к его плечу:

   – Ты прав во всём, Ботик, но иного выхода у нас нет. Спичкин не должен заполучить Снегурёнка. А насчёт родителей Миши ты зря беспокоишься. Никогда не задумывался о том, почему дракона никто не видит?

   – Действие волшебства, – уверенно ответил робот.

   – Нет, Ботик. Никакой магии. Снегурочка принадлежит не нашему миру. Как ты помнишь, её сердце взяли у другого дракона, в этом и заключается секрет. Для живущих здесь она иллюзия. Её присутствие могут ощущать сильные маги и колдуны, но видеть дано лишь тем, кто имеет связь с тем... драконом.

   Робот замотал головой:

   – Я запутался. Ни один из нас даже не знал о другом драконе. О чём ты говоришь?

   Она ухмыльнулась:

   – Достаточно того, что о нём знала я, – и к удивлению Ботика, вытащила из портала флакон с жидкостью мутно красного цвета. – Здесь содержится кровь Снегурёнка, а, значит, и магия того самого дракона. У неё невероятные свойства: она способна делать видимым таких существ, как Снегурёнок. – Потрясла флаконом. – Совсем чуть-чуть, и драконы для избранных... оживают.

   Ботик скривил лицо:

   – Ты хочешь сказать, мы пили... ЭТО?!

   – Нет, – Марина и сама поморщилась. – Достаточно вдохнуть запах крови, и невидимое станет видимым. Пока вы спали, я отвинчивала крышку и...

   – Не продолжай.

   – Ты же не думал, что я настолько ненормальная, чтобы давать вам пить кровь?

   Ботик не стал отвечать.

   Марина вздохнула:

   – Ладно. Неважно. За родителей Миши не беспокойся. А теперь пойдём, у нас полно дел, да и путь в «Приют» не близкий.

   – Марин? А, вдруг, прослушка стоит и здесь, в портале?

   – Исключено. Это единственное место, которое невозможно прослушать и вообще как-то воздействовать. Как и М-ка, он создан для меня, поэтому пространство слушается лишь мою энергию и того, кого я приведу.

   – А сломать его, как М-ку можно?

   – Сломать, Ботик, можно всё. Но портал без моего на то желания – это всего лишь никому неясная комбинация цифр, ведущая в пустоту. По этой причине будем иметь его на всякий случай для защиты Снегурёнка. Так, а теперь я кое-что проверю, а ты... сначала всё-таки узнай о Косте. – Марина заметно погрустнела. – Как только узнаешь, сразу принимайся за прослушку. К Мише я съезжу сама.

   – Хорошо, но, Марина... Если без тебя портал не работает, то... – запнулся, ощутил неловкость.

   Лесницкая ждала.

   – То почему... – и вновь не знал, как продолжить. Боялся ранить её и показать собственную уязвимость.

   – Почему что? Прячу шифр?

   Кивнул.

   – По привычке, – просто ответила Марина, – к доверию это не имеет никакого отношения.

   Прослушку обнаружили, камеры — нет. Ботик оставил всё, как есть и поехал по неожиданному адресу, выданному системой. Царь мёртвых находился в отделении полиции. Удивлённый Ботик сразу сообщил об этом Марине, но её реакция оказалась предсказуема: она сделала вид, будто в этом нет ничего необычного. Но как бы Лесницкая не скрывала эмоции, Ботик был с ней в связке и поэтому чувствовал каждую нотку настроения, улавливал малейшие нюансы. Он сразу понял: внутри Марины бушует вьюга. Но расспрашивать о Царе не решился. Самому Ботику он с самого начала не слишком нравился. И дело заключалось не только в противозаконной деятельности, в самом Царе. Ботик и сам не мог сказать, что именно вызывало жгучую неприязнь. Это исходило из глубины и отзывалось во всех системах. Это было то, чему робот не мог найти объяснения. Миша разделял точку зрения Ботика, и на этой волне они даже стали чуть ближе. Жаль, что сама Лесницкая, напротив, казалось бы отдалялась. Чем чаще она виделась с Царём, тем больше у неё появлялось секретов. Хотя, возможно, так ему лишь казалось, ведь предвзятость была, он и сам это понимал. Но в любом случае, ситуация с полицией лично его нисколько не трогала. Куда сильнее Ботик беспокоился из-за Спичкина и поездки в «Приют». Волновался, сработает ли план Марины? И как защитить её, если что-то пойдёт не так?

   Он стоял возле М-ки и ждал. Лесницкая пришла с Мишей. Студент побывал в портале, получил необходимые инструкции и до сих пор не мог прийти в себя от оказанной ему чести.

   — Обалдеть! С детства мечтал увидеть дракона, а теперь… А теперь стану временным хозяином! Марина, это невероятно круто! Вы можете ни о чём не беспокоиться, Снегурочка в безопасности. Да я за неё любого порву! Я за неё…

   — Я тебе верю, Миша. Поубавь, пожалуйста, радость и внимательно меня выслушай.

   Студент стал серьёзным.

   — Я хочу, чтобы сразу после нашего отъезда ты зашёл в квартиру и начал активно делать вид, будто пытаешься убрать разгром, учинённый Снегурёнком. Говори о том, что я забыла взять её любимую миску, о том, как ты уже скучаешь. В общем, твоя цель убедить Спичкина в отсутствии Снегурочки.

   — Легко. Сделаю, как надо, а потом домой. Хочу показать Снегурочке фильм о драконах. Вдруг, ей понравится!

   Лесницкая не сдержала улыбки. Всё-таки Миша оставался невероятно трогательным для своего возраста. Мягко заметила:

   — Снегурёнок вообще-то любит