Не Ассоль. Лика Анд

   Отец мой, Матвей Иванович Бережков, был боцманом на огромном военном лайнере и несколько лет ходил по многим морям и океанам, но по состоянию здоровья был списан на берег в сорок лет. Мама была его второй женой, потому что первая не выдержала разлуки, и они расстались, прожив вместе всего два года.

    Матушка моя оказалась преданной женой, родила меня, честно ждала супруга. И мы зажили втроём, когда мне исполнилось пять лет.

   Нина Николаевна Бережкова, преподававшая французский язык в местной гимназии, обожала Францию, поэтому назвала меня таким экзотическим именем, но большинство друзей и знакомых звали коротко – Ника. Это имя было очень популярно в наших краях, хотя и являлось сокращённым от Вероники.

    Воспитанная в строгих правилах (моя мама была директором гимназии и являлась строгим педагогом не только на работе, но и дома), я прилежно училась, не обращая внимания на противоположный пол.

    Да и не вызывали у меня современные парни никакого интереса, потому что, прочитав в детстве «Ассоль» Грина, мечтала только о своём Грее.

   Но корабли в наш посёлок не заходили, кроме яхт местных мажоров, которые казались ленивыми и неинтересными, источая высокомерие и наглость.

   Большую часть года я прилежно училась, а на каникулах старательно убирала номера в нашем уютном гостевом домике, построенным отцом после списания на берег.

   Дом имел два этажа с отдельными ходами для гостей, широкие веранды, увитые виноградной лозой и неприхотливыми лианами разных цветов.

   Мы с мамой обожали цветы, особенно розы, поэтому цветники у нас радовали глаза своим разнообразием и красотой.

    Отец же предпочитал плодовые деревья, разбив свой сад, отгороженный от жилой зоны заборчиком.

    В общем, у нас были свои фрукты и овощи, которые часто попадали и на стол постояльцев за умеренную плату.

    А какое вино делали родители! Такого не было ни у одного нашего соседа. Знакомые смеялись, что Нина Николаевна, очевидно, узнала особый секрет во время посещения французского Бордо, куда ездила по обмену школьниками.

    Лето обещало быть обыкновенным, не суля приключений. Свободного времени было мало, потому что постояльцев в этот раз оказалось очень много.

    Но воскресенье я проводила с друзьями детства – Дашей Ивлевой и Ксаной Коневой. Обе они учились в местном медицинском колледже и имели бойфрендов из туристов, развлекаясь на полную катушку.

   Вот и в тот день мы уединялись в укромном уголке побережья и купались, загорали, делились девичьими секретами.

   – Ника, неужели за месяц ни одного молодого постояльца у вас не было? – спросила Ксана, устраиваясь на удобном пляжном коврике.

   – Были, наверное, – пожала плечами. – Я не приглядывалась.

   – Хватит уж предаваться несбыточным мечтам! – поддержала подругу Даша. – Пора спуститься на землю.

    Я пожала плечами, не вступая в очередной спор по поводу моего нежелания заводить себе парня.

    – Чем тебе, Колька Петров не нравится, хотя такой красавец?! – спросила Ксана.

   – Глуп, как пробка. На уме только мотогонки, – парировала я.

   – Зато Генка Кирин умный, но ты и с ним не стала встречаться, – ехидно улыбнулась Дашка. Подруги предлагали местных парней, зная, что я не флиртую с туристами.

   – С ним скучно! Только и говорит о своей физике.

   – На тебя не угодишь, – строго нахмурила брови Конева. – То глуп, то слишком умён!

   – Девочки, – умоляюще посмотрела я на подруг. – Давайте сменим тему!

   – Ох, переживаю я за тебя, Николь, – вздохнула Даша, отличающаяся широкой души и готовая жалеть всех. – Боюсь, влюбишься в какого-нибудь прохвоста и будешь всю жизнь страдать.

   – Любовь зла! – глубокомысленно изрекла Ксана.

   И мы весело расхохотались, встали и побежали в воду. Там начали брызгаться и нырять, наслаждаясь ласковыми прикосновения так любимого моря.

    В моём воображении мелькали алые паруса, и красивый юноша в старинной одежде стоял на корме корабля и призывно махал мне рукой. А я, босоногая и лёгкая, в белом платье с распушенными волосами, смело шагала по воде, будто плыла белая лебёдушка.

    В своём воображении я заходила далеко. Видела красивый дом с белыми колоннами на берегу моря. И себя с маленьким мальчиком и белокурой девочкой в благоухающем саду. Взяв детей за руки, я шла к морю, когда на горизонте начинали алеть паруса.

    И до того ясно вырисовывалась картина, что не могла я предать того, о ком мечтала. И не забыла свои детские видения, даже став взрослой.

    Сначала многие соседи беспокоились и советовали родителям показать меня врачу. Но те только руками разводили, понимая, что я жду корабль с алыми парусами. Они-то знали, что я с детства зачитывалась книгой Грина и ждала своего Грея.

    Надо мной стали посмеиваться, подшучивать, даже некоторые называли именем героини романа Грина.

    Но шло время, вожделенный корабль так и не появился, и злые языки стали кликать меня уже Нисоль. Скоро прозвище укрепилось, и моим настоящим именем меня называли только родители и подруги.

   Даже в универе, где не было ни одного моего односельчанина, многие обращались именно так, особенно парни. Сначала я сердилась, а потом поняла, что они просто не могут простить, что я не вижу в них героя своего романа. Большинство из этих парней оказывали мне знаки внимания, а когда замечали мою холодность, злились и шипели: «Нет на свете принцев, нет алых парусов. Будь практичнее, Нисоль. Иначе останешься старой девой!»

   Как будто это меня пугало. Сейчас не те времена, когда женщина зависела полностью от мужчины. Я смогу себя обеспечить и жить независимо без нелюбимого мужчины.

    Привычка стоять на берегу никуда не делась. Утром, когда все ещё спали, я вставала и бежала на любимый утёс, откуда открывался захватывающий вид. Казалось, что небо сливается с водой и открывается дверь в таинственный мир, куда нет хода простому смертному.

    Море всегда было ко мне ласково. Оно пенилось у моих босых ног, когда я стояла на берегу, ласково нашёптываю свою необычную песню. А когда я взбиралась на утёс, осыпало тысячью капелек.

    Оно играло со мной, чувствуя во мне любовь, нежность и заботу об окружающем мире.

    А я раскидывала руки в стороны, ветерок раздувал мой сарафан, и я казалась себе лёгкой лодочкой, что плывёт навстречу своей судьбе.

    Даже во время шторма, когда дул сильный ветер и огромные волны вздымались на высоту двухэтажного дома, я никогда не чувствовала беды, знала, что ветер не снесёт меня с утёса, а волны не утащат на дно, ведь мы с морем были друзьями. Ему я могла поведать даже то, что не рассказывала никому.

    И в то утро я стояла на утёсе, закрыв глаза и подставив свежему ветерку разгорячённое лицо.

    И вдруг ветер стал холодным, словно надвигался шторм. Я открыла глаза, удивлённо всмотрелась в небо, где не было ни одной тучи.

   – Ты чего? – улыбнулась ветерку, а он, точно нашкодивший мальчишка, смущённо потрепал волосы и прошелестел:

   – Не верь глазам своим!

    Помотав головой, чтобы прогнать наваждение, я вздохнула: ну вот, дожила, уже слышу голос ветра!

   И впервые закралась мысль: может, подруги правы, и пора забыть свою мечту и жить настоящим?

    И ту приметила белую точку на горизонте. Круизный лайнер?

    А сердце вдруг замерло в предвкушении необычного. Точка скоро превратилась в парусник. Только были те паруса не красными, а белыми. Но это не имело никакого значения. Я изумлённо распахнула глаза, и скоро увидела на носу корабля Его.

   Он был точно таким, каким рисовало моё воображение – высоким, стройным с правильными чертами и волосами до плеч. И одежда на нём была не современная, а очень необычная.

    Я даже сначала решила, что это очередное видение, но парусник приблизился к берегу на безопасное расстояние, и скоро появилась небольшая лодка. В ней стоял тот, кого я ждала, и смотрел на меня так, будто тоже мечтал о нашей встрече.

    Опомнившись, я сбежала с утёса и замерла на берегу, опустив глаза. Сердце стучало так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди.

   Он или не Он? Может и Он, но выберет ли меня?

   А Он, между тем, вышел на берег, подошёл ко мне и протянул руку.

   Нисколько не раздумывая, и не поднимая глаз, я вложила в его крепкую ладонь свою ладошку. Показалось, что я сплю, но его пожатие было таким явным, что я улыбнулась, посмотрела на того, кого ждала так долго. Увидев устремлённый на меня взгляд золотистых глаз, даже дышать перестала, до того показался мне прекрасным мужчина. Именно мужчина, зрелый, сильный, надёжный, а вовсе не безусый юнец.

   От восторга готова была кричать и прыгать, но сдержалась. Он пришёл! Он нашёл меня! И пусть его паруса не были алыми, но юное сердце забилось в предчувствии, что он подарит волшебство и необыкновенную любовь. И я пошла за ним в другой мир, нисколько не сомневаясь, что он тот, кого так долго ждала. Я оставила родину, родных, друзей, желая быть только с ним.

    Да и как было не витать, если он так красиво ухаживал! Пусть я и была влюблена, но поначалу смотрела настороженно, не веря, что такой мужчина мог влюбиться в простую девчонку из приморского городка.

    Стоило только бросить взгляд на этого мужчину, как становилось понятно, что он привык повелевать. Его правильные черты лица казались такими красивыми, что у меня дух захватывало, когда поднимала на него глаза.

   На смуглом лице ярко выделялись глаза необычного цвета. На первый взгляд они были карими, но часто меняли цвет в зависимости от настроения. Если он было романтичным, то глаза приобретали синеву, когда мужчина был недоволен – мелькали золотистые искры. А когда появлялась явная зелень, мне становилось не по себе, ведь зелёные глаза чаще всего принадлежали магам. Глаза его смотрели прямо, открыто и проницательно, точно пытаясь прочесть все мысли. Иногда в них мелькала нежность, но была она какая-то необычная, загадочная – противостоять магнетизму его глаз у меня не было ни одного шанса.

    Его нос был слегка длинноват, с опущенным кончиком. И мне вспоминались мой поиски идеального мужчины, образ которого пыталась нарисовать себе, когда ждала своего Грея.

    Немало полазала по сети, чтобы представить того, кого видела во снах неясно. Так вот именно такой нос считался признаком успешного мужчины. И меня не смутило, что такие мужчины, по словам непонятных источников, обладали железной хваткой и, добиваясь своей цели, могли пойти по головам.

   В тот момент я и не думала об этом, потому что находилась в состоянии эйфории от того, что этот мужчина выбрал меня. Меня, а не наших первых красавиц. Себя-то я к ним не причисляла, хотя и ловила часто жадные мужские взгляды, от которых мне становилось не по себе.

   Понимала я, что ими двигают не высокие чувства, а похоть.

   На выступающем подбородке Гнея, всегда покрытом лёгкой щетиной, располагались губы – небольшие, красиво очерченные и такой правильной формы, что любая красотка позавидовала бы. Так и хотелось припасть к ним, как к источнику желанной влаги, чтобы утолить ненасытный голод.

    Но, пожалуй, Гней стеснялся таких губ, поэтому чаще всего сжимал их, превращая в тонкую ниточку.

    Сейчас понимаю, что делал это по другой причине. Его губы выдавали в нем останки романтичного юноши, что жил когда-то в этом циничном мужчине. А он хотел выглядеть могущественным повелителем.

   Это сейчас я знаю, что он умело манипулировал моими чувствами, а тогда смотрела восторженно, любуясь симметричными чертами и замирая от восторга.

   Я смотрела на любимое лицо, и мне нравилось всё, он казался богом, сошедшим с картинки, и являлся настоящим господарём для своих слуг, которые мелькали на корабле незримыми тенями, так как всегда старались быть незаметными. Сейчас я не могла бы даже вспомнить их лиц. Именно поэтому не сразу узнала, что боцманом на судне был Карл.

   Любое проявление своеволия в команде каралось жестоко, вплоть до выброса в океан со связанными руками и камнем на шее. Это сейчас я знаю, что так было, а тогда смотрела вокруг затуманенным взглядом, не видя ничего и никого, кроме Гнея, восторженно принимала знаки его внимания, любуясь любимыми чертами и замирая от восторга.

   Да, начиналось всё очень романтично. Едва я ступила на борт парусника, как встретила такой восторженный взгляд Гнея, что задохнулась от нахлынувших чувств. А он подал мне руку и произнёс своим чарующим голосом:

   – Добро пожаловать на борт моего судна, Николь!

   И я совсем не удивилась, что он знает моё имя, ведь чувствовала, что попала в сказку. А там меня этот мужчина ждал и искал, искал долго, а теперь нашёл. Как же он может не знать моего имени?!

   – Грей? – еле слышно спросила, и он чуть нахмурился, но поправил:

   – Да, Гней, – а потом слегка улыбнулся одними уголками губ, глаза же при этом были абсолютно серьёзными и даже равнодушными, что меня смутило, но подумала, что ошибаюсь, когда незнакомец добавил уже чуть ласковее. – Тот, кого ты ждала так долго. Тот, кто тебя искал по всем мирам!

   Сердце бешено заколотилось, готовое выскочить из груди. Он меня ждал! Он меня искал! – пело моё глупое сердечко. И слово «мирам» было пропущено мимо ушей.

    И чтобы меня окончательно успокоить, мужчина сказал, глядя в мои глаза:

   – Грей и Ассоль – это выдумка, мечта. А Гней и Николь – не вымысел, а правда. Веришь?

   – Верю, – прошептала, подавая ему свою ладошку.

   Гней поднёс её к своим губам и поцеловал, вызвав во всём теле трепет и восторг. Меня приветствуют как леди, как даму из высшего общества! Меня, простую девчонку…

    Но в то же время в душе возникла уверенность, что это правильно, что так и должно быть.

   Откуда во мне вдруг возникли такие мысли? Они казались чуждыми, пришедшими извне, потому что я же не дама высшего света, и вряд ли стану ею, если не смогу сделать карьеру.

    Хотя мне и в голову никогда не приходило, что могу вращаться в высших кругах общества. Там, где были не только высокопоставленные чиновники, но и родовитая знать, берущая свои корни от знатных фамилий.

   Видно тень сомнения возникла на моём лице, я никогда не умела прятать свои эмоции, отец и подруги смеялись и говорили, что мои мысли можно всегда прочесть на моём лице.

   В глазах капитана парусника мелькнули огненные всполохи. Но в тот момент я не придала этому значения, а Гней сказал:

   – Я понимаю, милая девочка, что ты не до конца веришь своим глазам, ведь в вашем мире забыли о чудесах. Я тебя не тороплю. Ты всегда можешь уйти, если захочешь. Позволь на память подарить вот это, – он ловко вынул прямо из воздуха тоненькую цепочку.

   Она завораживала меня своим таинственным блеском. Чем больше я смотрела на неё, тем яснее понимала, что это не просто тонкая вязь причудливых узоров, а необычная волшебная вещь.

    Мой разум кричал: откажись, не позволяй, а сердце трепетало – позволь. И тогда возникло впервые понимание, что мой суженый не отсюда, но думала, что он из далёкой страны, почему-то решила, что из Франции.

   А вдруг у них таким образом делают предложение?

   И словно подтверждая мои мысли, на запястье Гнея проявилась такая же цепочка.

    Отказаться? Предать свою мечту? И потерять последнюю возможность быть с тем, кому уже давно отдала сердце?

   Разум предупреждал, молил подождать. А сердце кричало, что он уйдёт, если не соглашусь, и я потеряю его навсегда.

    Мама поговорила с ним и объявила после, что у него безупречный английский, причём очень правильный. С ней Гней говорил то по-английски, то по-французски, прекрасно зная и язык, что преподавала мама. Её он называл не иначе, как мадам, а меня мадемуазель.

    Гней не кичился своим богатством, но дал понять, что очень состоятелен. Он построил свою яхту по древним рукописям, потому что устал от реалий этого мира, решив на время отпуска покорить океан на старинном судне. Он и команду подобрал из таких же романтиков, как он, жаждущих невероятных приключений.

    Его легенда была настолько невероятна, что родители недоверчиво переглядывались. Поняв, что ему не доверяют, Гней показал свой паспорт, который не вызвал никаких подозрений. Этот иностранец, как истинный джентльмен, попросил разрешения ухаживать за мной. Родители согласились.

    Он снял номер в местной гостинице, а почти всё время проводил со мной. Днём мы посещали музеи, ведь мой ухажёр очень интересовался жизнью русской провинции. Вечером – театры и рестораны ближайшего города, куда отправлялись на роскошном лимузине с неразговорчивым водителем.

    Гней был галантен, дарил дорогие украшения и цветы, конфеты и разные миленькие безделушки, типа коралловых брошей.

    Он не позволял себе не то, что поцеловать меня, но даже обнять. Только смотрел нежным взглядом, брал мои ладони, целовал запястье и говорил, что благодарит судьбу, что нашёл меня, дескать, такой, как я, нет в целом свете.

   Я таяла под его гипнотизирующим взглядом и верила, верила каждому его слову. Мне приятно было осознавать, что мой избранник не такой, как другие, что его привлекла не моя внешность, а мой внутренний мир, наивный и романтичный. Он утверждал, что у нас родство душ.

    И я с восторгом ждала нашей свадьбы, веря, что наше соединение будет прекрасным, а впереди ждёт счастливая семейная жизнь.

    Через две недели я познакомила его с подругами. Гней пригласил нас в местный ресторан, был учтив, рассказывал байки из моряцкой жизни, утверждая, что был юнгой на старом теплоходе отца.

    Подруги были просто очарованы и в один голос заявили, что я заслужила такого иностранного принца своим долгим ожиданием. В голосе каждой я уловила сожаление, что они-то не дождались таких принцев, потеряв давно свою девственность.

    Через месяц Гней попросил моей руки у родителей, подарив мне изумительное кольцо для помолвки. Родители не сразу согласились, ведь совсем не знали его.

    Как он убедил их – не знаю. Возможно, основной причиной стало то, что я влюблённая и очарованная, заявила, что сбегу с ним без свадьбы, если они не дадут разрешения.

   Я всегда была послушной дочкой, поэтому трепетала от мысли, что придётся так поступить, но не показывала смятения, проявив характер.

   Услышать такое заявление от разумной и всегда послушной дочери для родителей, видно, стало шоком, поэтому они решили дать согласие на этот брак. Отец сделал это с трудом, и только после разговора с будущим зятем, который поклялся сделать меня счастливой.

    И вот через месяц знакомства мы оказались в местном загсе, а потом в кафе, где состоялся свадебный ужин, роскошный по нашим меркам.

    Буквально после ужина Гней заявил, что получил послание от отца, в котором тот требует его незамедлительного возвращения, потому что появились очень важные дела. В случае его невозвращения может произойти банкротство одной из фирм. А занимались они, по словам моего теперь уж супруга, судостроением.

    Мама робко предложила мне остаться, чтобы урегулировать дела в универе, но Гней решительно сказал, что женился не для того, чтобы оставлять молодую супругу. Он же отказался брать много вещей, заявив, что теперь будет полностью меня обеспечивать, а доучиться смогу в вузе Англии.

   В последний момент, когда мы стояли на берегу, мама обняла меня и шепнула:

   – Девочка моя, не нравится мне эта поспешность. От мечты до реальности большой шаг. Как ты будешь жить в чужой стране? Да ты и вести себя не умеешь в высшем обществе.

   – Мамуль, успокойся, – ответила я так же тихо. – Ты столько лет вдалбливала в меня правила французского этикета, что это запомнилось навсегда. Да и знание языка поможет. Сеть есть везде.

   – Надеюсь, Николь, ты права. Но как же не хочется расставаться!

    Гней словно подслушал наши разговоры, усмехнулся и проронил:

   – Сейчас не тот век, чтобы бояться расстояний.

   Супруг вежливо попрощался с моими родителями, обещая вскоре прислать известие, и протянул мне руку.

   И я без тени сомнения вложила в неё свою ладошку и пошла за ним. Сначала на борт его яхты, а затем в другой мир.

    Меня поместили в роскошной каюте: стены были обиты красным деревом, на них полотна неизвестных художников в золочёных рамах. Встроенные в стены шкафы казались произведениями искусства, до того поразила резьба, что на них красовалась. На полу лежал пушистый ковёр. Мебель мягкая и очень удобная – кресла и пуфики, большая кровать.

    Глядя на это роскошное ложе, я смутилась, представив, как будем придаваться здесь любовным утехам.

    Гней усмехнулся, поняв мои мысли и сказал:

   – Отдыхай пока. Наше соединение произойдёт на моей родине.

    Поцеловав мне руку, он улыбнулся и вышел, проронив на прощанье:

   – Чувствуй себя как дома.

    Я открыла свой чемодан, решив найти ночную сорочку, но замерла, решив, что нужно сначала осмотреться. Поискала взглядом дверь в санузел. Удовлетворённо кивнула сама себе, найдя нужный вход, удивляясь, как не заметила сразу, но это было понятно, так как дверь сливалась со стенами. В общем, я отправилась исследовать ванную комнату. И была приятно удивлена, найдя там не только современный душ, но и небольшую ванну.

    Решив, что душа достаточно для освежения, закрутила волосы и встала под тёплые струи. Они смыли последние сомнения. А когда я увидела роскошный пеньюар, то пришла в полный восторг. Как же, мой милый позаботился обо всём, как и обещал моим родителям – ликовало моё невинное сердечко.

    У меня и мысли тогда не возникло, что эти вещи могли принадлежать другой девушке, и как оказалось, не одной.

   – Вставай, Николь! Мы почти у цели.

   Села, помотала головой, не понимая смысл сказанного. Всё так же удерживая одеяло, попыталась встать, досадуя, что на мне совершенно прозрачная ночная рубашка. Даже забыла, что мы женаты.

   – Приводи себя в порядок,– сказал Гней.– Сейчас принесут завтрак.

   Я села, укутавшись в тонкое одеяло. Муж насмешливо улыбнулся. И я вскочила, схватила пеньюар, метнулась в гигиенический модуль.

   Там ополоснула лицо холодной водой, расчесала волосы, накинула длинный халатик, запахнула его, туго подвязала пояском.

   Из зеркала на меня смотрела испуганная блондинка с большими глазами, что казались тёмными глубинами, в которых спряталось волнение и нерешительность.

   Это у меня такая брачная ночь была? Что происходит? Впервые стало не по себе. В душу начал закрадываться страх. Тряхнув головой, прогнала сомнения и с улыбкой вышла.

    Гней сидел за столом и пил кофе. Ароматный напиток наполнил каюту горьковатым запахом. Я вдохнула знакомый аромат, ощущая себя как дома, ведь обожала кофе.

   – Присаживайся, Ника,– предложил супруг. – Тебе со сливками?

    Он уже знал мои предпочтения – чёрный кофе со сливками. Только этот напиток поднимал у меня настроение по утрам.

   – Круассаны из Франции,– показал глазами на аппетитные булочки. Я, конечно, улыбнулась шутке.

    Взяв одну из них, чуть не задохнулась от восторга. Мама привезла из Франции не только рецепт фирменного вина, но и у рецепт выпечки настоящих французских круассанов.

   Проглотив последний кусочек, сказала:

   – Твой повар настоящий профессионал!

   – Николь, повторяю: булочки из Франции.

   – Что?– широко распахнула я глаза. – Не хочешь же ты сказать, что мы во Франции?

   – Нет, конечно,– усмехнулся Гней, – но ночью проплывали мимо.

   – А сейчас мы где?

   – В моём мире.

   – На английских островах?

   – На Островах, но не английских.

   Увидев мой изумлённый взгляд, пояснил:

   – Девочка, открою тебе правду: я не из вашего мира.

   – То есть?

   – Мой мир называется Мир Островов.

   – Индонезия что ли? А зачем солгал?

   – Я не мог сказать правду.

    А посчудилось как: я не хотел говорить правду. Глупо улыбнулась и спросила:

   – Почему? Я бы пошла за тобой на край света.

   – Я так и знал, поэтому и не сказал,– довольно улыбнулся Гней.

   Его самодовольный вид немного покоробил мою нежную натуру, но сама себе напомнила, что хотела волевого супруга, который умеет принимать решения. Правда, не понравилось, что он смотрел с таким превосходством, точно перед ним маленькая глупенькая девочка.

   – Ты ещё слишком юна, чтобы принимать правильные решения, поэтому я решил открыть тебе правду после того, как мы прибудем на место, чтобы у тебя не возникло глупых мыслей.

   – О чём ты, Гней?

   – Я не пошутил о другом мире. Мы действительно не на Земле, а как у вас говорят, в параллельном мире.

   – Где?

   – Ты всё правильно расслышала, Николь! – в голосе Гнея появился металл.

   – А мама? Папа?

   – Теперь я для тебя семья!– отрезал Гней, чем вызвал у меня взрыв чувств. По щекам потекли слёзы, я прошептала:

   – Как же так?

   – Ты же сказала, что готова пойти за мной на край свет,– усмехнулся мужчина.

   – Ну да, но…

   – Никаких но, девочка!

   Мой мозг лихорадочно прокручивал полученную информацию. Я была наивной, но не глупой. Сначала посмотрела сквозь ресницы на супруга, надеясь, что он рассмеётся и скажет, что пошутил.

    Но он смотрел на меня серьёзно, сжав губы, по своему обыкновению, а глаза напоминали небо перед грозой.

    Неужели я никогда не увижу родителей, друзей, сокурсников? А как Гней попал к нам? Значит, возможен и обратный ход? В душе затеплилась надежда.

    Переведя дыхание спросила:

   – Но мы… я смогу с ними видеться?

   – Это зависит от твоего поведения.

   – А что я? – спросила испуганно, но увидев в его глазах гнев, вдруг разозлилась, и злость придала силы. – Разве я плохая жена? Ты сам не пришёл ночью, я ждала…

    Незачем ему знать, что уснула, едва голова коснулась подушки.

   – Твоя девственность – слишком дорогой дар, чтобы использовать его только для удовольствия,– резко сказал супруг, на его лице заходили желваки. – Признаюсь, мне хотелось вкусить аромат твоего невинного тела, но…

   – Но?

   – Для начала нам нужно провести ритуал.

   – Типа свадебного?– обрадованно спросила, понимая, что мы женаты только по законам моей страны. Не помню, считается ли такой брак действительным в другой стране.

   – Что-то похожее,– согласился Гней.– Будет немного неприятно, но ты же потерпишь?

    Кивнула. Да ради него я могла многое вытерпеть.

    – Вот и отлично. Открой шкаф, там для тебя платье.

    Интересно, что за платье? Встала, открыла створку шкафа, увидела платье необычайного цвета. Оно казалось голубым, но стоило изменить угол зрения, как начинало переливаться разными оттенками синего. Конечно, не белый цвет – символ чистоты и невинности, но тоже неплохо.

   Голубой цвет на подсознательном уровне у меня всегда ассоциировался с чистым небом и ласковым морем, спокойствием, счастьем, мечтами. И мне показалось, что мои мечты сбудутся, что всё будет хорошо, а слова Гнея о другом мире виделись правильными. Я же мечтала о Грее и алых парусах? И пусть паруса не красные, а белые, зато платье такого нежного цвета.

    Гней помог мне облачиться в этот необычный наряд. Сама бы точно не справилась, потому что молния была сзади. Сунув ноги в белые туфли на высоком каблуке, почувствовала себя значительно лучше. А где же фата?

    А супруг протянул мне длинный шарф яркого красного цвета. На мой удивлённый взгляд улыбнулся:

   – Алый шарф вместо алых парусов.

    Я смотрела на шарф, как на ядовитую змею. И столько в моём взгляде было брезгливости и страха, что Гней расхохотался:

   – Это всего лишь шарф, но если не хочешь…

   В его руках появилась диадема из… голубого жемчуга.

   – Нравится?– я смогла только кивнуть, от восторга слова все пропали.

    – Диадема? Я же не принцесса!

   – Моя принцесса,– серьёзно сказал супруг. Эти слова прогнали остатки страха.

ГЛАВА 8

Едва мы ступили на палубу, как Гней подхватил меня на руки и шагнул за борт. Я инстинктивно закрыла глаза, обняв его за шею. Сердце пропустило удар, голова закружилась, даже затошнило, но скоро все неприятные симптомы исчезли.

   – Открой глаза, глупышка,– послышался голос супруга.

   Я последовала его совету, не расцепляя рук. Мы находились в необычной пещере. Именно пещере, уж я-то знала, ведь немало облазила их на своём побережье вместе с друзьями. Но эта пещера поражала размерами. Мы стояли на довольно ровной площадке, а вокруг были подземные арки, выступающие прямо из воды. И здесь было довольно светло, потому что свет проникал через небольшие отверстия вверху. Сами стены были не серыми, а белыми, будто сделанные из мрамора.

   Мраморная пещера? И такие были в наших краях. Стены её казались колоннами из сталактитов и сталагмитов. Они смотрели невидимыми глазами, будто изучали нас и спрашивали: достойны ли мы находиться здесь?

   Я замерла, оглядываясь. Вокруг была абсолютная тишина, нарушаемая только шумом стекающей по стенам воды.

    Ближайшая стена была испещрена рукотворными узорами, которые складывались в затейливые руны древних рукописей. Это сразу бросилось в глаза и показалось символичным.

   Гней поставил меня на пол, что был устлан ковром из фосфоресцирующего лишайника. Мы стояли возле возвышения. Оно представляло большой валун неровной формы с выступами по бокам, будто слепок с человеческой фигуры.

    Гней подошёл к той части, что олицетворяла голову, щёлкнул пальцами – загорелись каменные лампады. Это алтарь? Так мы в подземном храме?

   Стоило огню разгореться ярче, как стена напротив алтаря начала отсвечиваться ярким пятном. На ней проступил портрет девы с распушенными волосами. Она смотрела на нас холодно и сердито.

   – Я пришёл, Богиня! Не сердись, что нарушаю твой покой! Но я с подарком.

    Мне показалось или глаза заинтересованно блеснули?

   Я стояла будто парализованная, не смея отвести взгляда от картины.

    Гней произнёс несколько слов, и появились небольшие фигуры в чёрных балахонах. Они затянули заунывную песню. Мелодия вызвала безотчётный страх, страх, перешедший в неконтролируемую панику. Захотелось скрыться, спрятаться.

   Я сделала шаг назад, затем повернулась и попыталась сбежать, но ловкие мужские руки схватили, подняли на руки.

    Тут же почувствовала, как к губам прижимается стеклянный сосед, из которого полился горьковатый напиток.

   Я пыталась его выплюнуть, сжимала губы, но рот непроизвольно открывался сам по себе, руки повисли плетями – моё тело перестало меня слушаться.

   Очнулась от того, что сильно замёрзла. Открыла глаза, вспоминая произошедшее как страшный сон, но поняла что это не сон, а явь. Попыталась пошевелиться, но тело всё ещё не слушалось.

    У моих ног стоял супруг и смотрел на стену с таким благоговением, что мне стало интересно, что же он там увидел. В его взгляде было восхищение, заискивание и угодничество. Никогда не видела его таким, таким раболепствующим.

   – Прости, Богиня, недостойного! – прошептал мужчина виноватым голосом. – Обещаю, что я повторю попытку. И буду пытаться до тех пор, пока не найду ту, что станет тобой!

   – Гней,– прошептала еле слышно, вернее хотела сказать, но не смогла. Однако супруг словно услышал, поднёс палец к своим губам, приказывая молчать.

   Я попыталась овладеть своим телом, начала напрягать мышцы, что вызвало неимоверную боль, но продолжала, справедливо решив, что раз помощи ждать неоткуда, то нужно действовать самой. Меня скручивало, ломало, я беззвучно кричала, а потом вдруг ощутила лёгкость.

    С удивлением обнаружила, что тело поднялось и поплыло к стене. Глаза девы, нарисованной на стене, ярко вспыхнули.

    Я зависла в воздухе, а лицо на стене ожило, открылся рот, произнеся несколько непонятных слов, из которых поняла только несколько, типа «особенная» и «пара».

    Тут же стала падать, понимая, что скользну прямо в воду, где море забурлило, стремясь унести жертву.

    Но упасть мне не дали. Очнулась рядом с Гнеем. Он надел на левую руку браслет из бирюзы, громко сказал:

   – Ритуал закончен, супруга!

   – Ритуал? – выдохнула и потеряла сознание.

    Очнулась в каюте, Гней возился у столика.

   – Пришла в себя, спящая красавица? – бросил на меня взгляд супруг.

   – Что со мной?

   – Ты не отошла ещё от ритуала.

    И тотчас вспомнила, что произошло. Рывком села, сдавленно спросила:

   – Зачем так?

   – Я же предупреждал, что будет немного страшно,– улыбнулся супруг. – Но всё уже позади.

    Я заметила, что на его запястье находится такой же браслет, что и на моём. Так мы теперь повенчаны по их законам? Подробности ритуала не могла вспомнить, постоянно осознавала только, что испытывала сильнейшую боль.

    Увидев в моих глазах страх, Гней, присел на кровать, обнял одной рукой, другую вытянул, показывая браслет:

   – Теперь мы едины и неделимы. Ты под моей защитой.

    В голове замелькали картины. Образ девы на стене казался размытым, но кого-то напоминал.

   – Это было…

   – Всё хорошо,– шепнул супруг, припадая к моим губам.

   Его поцелуй был сначала нежным, но вот язык проник в мой рот, начал изучать его глубины. Меня обдало жаром мужского тела, а потом каждая клеточка завибрировала под умелыми руками.

    Гней оставил мой рот, начал целовать шею и грудь. Я осознала, что обнажена, но смущения не испытывала. Так мы же теперь женаты по всем законам!

    Когда язык начал очерчивать круги на моём соске, я выгнулась дугой, испытывая невероятное наслаждение.

   До этого момента я не знала, насколько чувствительны мои груди. А мужчина, видя мой затуманенный взгляд и слыша невольные вздохи, продвигался к заветной впадинке.

   Я знала, знала, что только этот мужчина способен принести мне наслаждение.

   Когда он вошёл в меня, я встрепенулась, но мимолётная боль утихла, оставив блаженство.

    Гней сделал последний толчок, перекатился на бок:

   – Моя,– прошептал, добавив незнакомое слово. Показалось, что я уже слышала такое. Но где?

   – Отдыхай, супруга! – в голосе Гнея мне почудилось разочарование.

    Ему не понравилась наша близость? Но он же знал, что я наивна и неопытна. Именно это его вроде бы и привлекало, так что изменилось?

    Я просто плавилась в его руках, пребывая на волнах блаженства день за днём. Он мог одним движением руки, взглядом завести меня. Я не могла сопротивляться его магнетизму, только стонала и просила:

   – Не останавливайся!

   – Ещё! Ещё!

   – Люби меня, милый!

    Время будто остановилось. Мне казалось, что прошло дня два, а, как потом выяснилось, целый месяц.

   В тот день, я проснулась совершенно без сил, помня, что ночью Гней вновь довёл меня до такого блаженства, что мне показалось, что я умерла и попала в рай, где поют птицы, порхают бабочка и разливается повсюду чарующий аромат неизвестных цветов.

    Этот запах вновь пощекотал ноздри. Я открыла глаза, приподнялась и увидела, что на столике стоит чаша с курящимися благовониями.

   Тело нуждалось в отдыхе, будто очень много провела времени в спортзале или долго копала землю в саду. Не знала, что занятие любовью так обременительно…

    Даже руку с трудом подняла, ощутив неприятно покалывание в запястье. И вдруг показалось, что браслет жжёт кожу. Попробовала снять его – не получалось, но жжение стало таким сильным, что сил терпеть не осталось, поэтому поднесла руку к зубам и вцепилась в жемчужину, стремясь раскусить её. Зубы заныли. Тут я взмолилась:

   «Пресвятая Дева, помоги!»

   Мама перед свадьбой сказала:

   «Дочка, жаль, что мы не воспитали в тебе религиозных чувств, хорошо, что окрестили. Но знай, в трудную минуту Святая Дева поможет».

    Видно, в подсознании слова мамы всплыли, ведь боль уже проникла в каждую клеточку, становясь нестерпимой.

    Через несколько мгновений почувствовала, что нить поддаётся, и вот браслет раскрылся, соскользнул на кровать. Прикрыла его одеялом, чувствуя, что лишилась последних сил.

   Вставать не хотелось, но я сделала усилие, села. Голова кружилась, перед глазами всё поплыло.

    Тут дверь каюты открылась, и меня ветром опрокинула на постель. Ничего себе! Но тут же поняла, что давно ничего не ела, только пила какой-то напиток, что давал Гней.

    Хотела позвать супруга, ведь именно Гней вошёл, но заметила с ним чужого мужчину и застыла, потому что Гней сказал:

   – Только не шуми. Она без сознания.

    Ничего себе! Как это без сознания? Я была без сознания эти дни?!

   Никогда не любила подслушивать, но сейчас интуиция кричала, что следует притвориться спящей, тем более что чувствовала себя неважно.

   Прикрыла глаза, слух сразу обострился. Послышались шаги, затем звук открываемой дверцы бара и звон бокалов:

   – Выпьем за то, чтобы наши ожидания оправдались,– сказал тихо Гней.

   – Ты уверен, что правильно расшифровал слова Богини? – спросил незнакомый голос.

   – Уверен, Смит,– ответил Гней. – Когда она увидела Николь, то сразу воспряла. Ты же не можешь отрицать, что сходство полное?

   – Да, ты прав,– почувствовала на себе внимательный взгляд незнакомца. От этого пронизывающего взгляда по телу пошли мурашки, а сердце упало в пятки. – Жаль, что Госпожа не захотела насильственно вселиться в её тело. Сколько ещё тебе нужно времени для её полной дезориентации и отделения духа от тела?

   – Ещё полторы седьмицы,– уверенно сказал Гней.– Она уже несколько дней не приходит в себя.

   – Смотри, чтобы тело осталось здоровым.

   – Обязательно! Я вливаю в него нужный эликсир, а мясо нарастёт.

   Дальше они говорили о ничего не значащих для меня делах, вспоминали свои похождения, со смаком обсуждая соблазнительных красоток.

   – Мне пора – сказал незнакомец. – Меня ждёт Мила.

   – Чего хочет от тебя главная Жрица Богини?

   – Мила очень могущественна, поэтому приходится выполнять все её пожелания.

   – Недолго ей властвовать!

   – Вот для этого и верчусь ужом, чтобы она ничего не заподозрила.

   – А ведь несколько лет назад она была такой же, как Ника. Но ты не сумел взять власть над её телом, – в голосе Гнея прозвучала нотка презрения.

   – С той разницею, что она оказалась хитрой и коварной. Теперь шанс появился у тебя. Смотри, не прогадай!

   – Моя Ника сама невинность и наивность, – сказал Гней уверенно.

    Скоро голоса затихли, потому что они вышли, прикрыв дверь каюты. Я открыла глаза. И что это было?

    В голове полный сумбур…

    Постаралась взять себя в руки. Скосила глаза, увидела, что на столе лежат фрукты – яблоки, груши и незнакомые ягоды, такие мягкие, что под руками мялись. Я к ним так и не притронулась, а теперь их вид вызвал спазм в желудке. Неужели они лежат здесь так долго? Нет, не может быть, сгнили бы уже…

    Потянулась, взяла одну ягодку, в животе заурчало. Вот негодяй! Голодом меня морил!

    Проглотив несколько ягод, что по вкусу напоминали малину и ежевику одновременно. Вспомнила, что много есть нельзя, но и так почувствовала себя значительно лучше, будто ягоды восполнили силы.

    Итак, что же получается? Получается, как не хотелось в этом признаваться, что мой супруг негодяй. Не только негодяй, а страшный человек. Он принадлежит к какому-то культу. Его последователи практикуют чёрную магию и хотят оживить какую-то богиню, которой нужно тело. Выходит, моё ей подходит? А врал про другой мир!

   Вдруг явственно вспомнила все подробности того ритуала.

   Вот моё тело замерло напротив изображения девы. Только сейчас сообразила, что видела собственное лицо, только в чёрно-белом варианте.

    Ох и ах! Выходит, их богиня не захотела вселиться в меня насильственно, а теперь Гней с помощью секса пытается сделать так, чтобы моя душа на волнах блаженства добровольно покинула тело.

   Неужели такое возможно?

   Стало жарко, когда вспомнила, что во время слияния наших тел ощущала такое блаженство, что казалось, будто лечу среди звёзд.

   Это было так восхитительно, но оковы тела тяготили, а не будь их, уже устремилась бы в звёздные дали, ощутив себя свободной и счастливой.

    Значит, есть такие ритуалы, что окончательно позволят высвободить душу? И тогда моя душа будет свободна. Но куда она устремится?

    Читала о переселении душ, но считала это сказками. Да никто и не собирался мою бедную душу куда-то переселять. Видно, всё же не было таких умений у сектантов. Да и какие у них умения? Так, одни иллюзии!

   Хотелось встать, сбежать, что и попыталась, рванув к двери. Но, увы, она была закрыта.

    Почувствовав дурноту, легла. Вновь разные мысли полезли в голову. Припомнила, что души, насильно лишённые тела, не принимаются богами, а блуждают между мирами.

   Только этого не хватало! Конечно, не верила, что такое произойдёт со мной, потому что была атеисткой и никогда особо не заморачивалась по поводу существования души. А может, зря не интересовалась эзотерикой?!

    Стоп! Сейчас нужно решить, как поступить, что делать?

    Откуда ждать помощь?

    Открывшийся вид слегка шокировал. Вокруг раскинулся бескрайний морской простор, что на горизонте сливался с небом.

    Значит, я на острове? И кажется мне, что этот остров затерян где-то в океанских просторах.

   Вот попала, так попала!

   Скверно! Даже если удастся сбежать, придётся вплавь добираться до берега. Я, конечно, прекрасно плавала, но переплыть океан не смогла бы при всём желании, да и силы полностью не восстановились.

   – Николь! – услышала гневный оклик Гней. – Ты зачем встала?!

   Меня тут же подхватили крепкие мужские руки и опрокинули на кровать.

   – Гней, где мы?

   – Там, где нужно, малышка! – и мой рот тут же закрыли крепкие губы.

   Я ощутила запах спиртного. Он развлекается с друзьями? Обида вспыхнула с новой силой. Мне стало неприятно, попыталась вырваться, но тяжёлое тело уже навалилось, придавив к кровати, руки сжали грудь так сильно, что у меня вырвался крик, но его тут поглотил чужой рот.

   Я отбивалась, вырывалась, но мною овладели грубо и резко.

    Когда всё кончилось, Гней тяжело дыша, лежал на мне и смотрел на моё лицо.

   – Зачем ты… так? – прошептала еле слышно.

   Но он вместо того, чтобы ответить или стать нежнее, вновь начал яростные толчки. Было ощущение, что меня пронзают насквозь. Я уже не сопротивлялась, только глотала бежавшие по щекам слёзы и тихо постанывала, ощущая очередной толчок.

   Гней скатился с меня, но не прижал, как делал всегда, а зашипел:

   – Не нравится?! – мужчина дёрнул за сосок так сильно, что, кажется, у меня в глазах искры засверкали от боли. А он вопрошал. – Как ты посмела? Как смогла?