Неправильная сказка. Светлана Лазарева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Как тайны прошлого обретают смысл
• ГЛАВА 2. Блистать
• ГЛАВА 3. Магия жива
• ГЛАВА 4. Воспоминания
• ГЛАВА 5. Осознание
• ГЛАВА 6. Территория магов
• ГЛАВА 7. Неожиданные встречи бывают приятными. Это не обо мне…
• ГЛАВА 8. Парить в небесах это прекрасно, но реальность не дремлет
• ГЛАВА 9. И снова тайны…
• ГЛАВА 10. Объединенное общество по спасению утопающих
• ГЛАВА 11. Маг. Или трупы бывают и светлые
• ГЛАВА 12. Озарение
• ГЛАВА 13. Резиденция королей
• ГЛАВА 14. Головоломка, или загадочное прошлое
• ГЛАВА 15. Не стоит задавать вопросы, если точно не уверена, что хочешь знать на них ответы
• ГЛАВА 16. Нападение
• ГЛАВА 17. И все же я королевская кровь
• ГЛАВА 18. Тайны бывают разными. Иногда, лучше пусть они пылятся в шкафу
• ГЛАВА 19. Солнце за облаками
• ГЛАВА 20. Нападение
• ГЛАВА 21. Возвращение блудной дочери

АННОТАЦИЯ

Если тебя не любят, то ничего страшного, нужно только взять и надавить посильнее! Так считала я — королева Оливия Индонезийская. И упорно шла к цели, не замечая, что разрушаю не только свою жизнь, но и жизнь любимого, а попутно и весь мир на своем пути!

   Но любить нельзя заставить, а вот пробудить ненависть очень даже можно. И теперь я добыча для того, кого не могу забыть… и не могу вспомнить. Я знаю — мне не убежать от колдуна, которого ведет месть и магия. Истинная магия моего мира, та, которую я уничтожила в погоне за его сердцем.

ГЛАВА 1. Как тайны прошлого обретают смысл.

Я стояла в центре величественного зала дворца-музея и, затаив дыхание, смотрела на экспонат. Это был небольшой, довольно простой перстенек. И лишь голубоватый свет, исходящий, казалось, из самых глубин камня, говорил о том, что кольцо с голубым топазом вовсе не так просто, как кажется на первый взгляд. Впрочем, являлся ли камень топазом… я сильно сомневалась. Но камнем драгоценным он являлся определенно точно и неизменно притягивал взгляд не столь неземной красотой, сколь своей многолетней историей.

   — Оливия, приди в себя, — тихо прошипела Нати — экскурсовод-напарница. Она ждала, когда я продолжу говорить про магическую эпоху. Это мой несомненный конек, ну, и специализация, конечно, тоже.

   Резко встряхнув головой, как бы прогоняя ненужные мысли, я решительно продолжила:

   — Дорогие мои, прошу, проходим, не толпимся. Вы все сможете его подробно рассмотреть. Итак, это Блугерд. По преданию предков «Гордый камень». Правильнее сказать: Тот самый Блугерд, — группа старшеклассников, затаив дыхание, столпилась около огромной, пафосной витрины, в самом центре которой возлежала розовая бархатная подушечка, на которой в свою очередь лежало кольцо. Или, правильнее сказать, массивный перстень. Как и перстень, место, где он покоился, отличалось верхом аристократизма, подчеркивая величественность камня. Подушечка тоже представляла собой экспонат времен королевы Оливии Глорианны Индонезийской. Ручная работа. Впрочем, об этом упоминать я не буду… это скучно. А вот камень… Блугерд — это целая эпоха… магическая эпоха. Тихий вздох вырвался из груди, и я продолжила:

   — Оливия Глорианна Индонезийская была, как мы все знаем, последней из Великого рода Уэльских королей. Она унаследовала престол в юном возрасте и, что отличительно, никогда не обладала способностями к магии. Уже тогда все магическое сообщество было обеспокоено исчезновением магии в жилах правящих монархов. Наверное, уже тогда магия начала исчезать из нашей жизни…

   Тихий вздох непроизвольно вырвался из груди. Это было сожаление… сожаление по утерянной магии, давно прошедшим временам и золотому времени из сказок, когда маги прямо из воздуха создавали чудеса!

   Я медленно двинулась к Блугерду. Камень поблескивал синим цветом. Это единственный предмет в нашем мире, в котором сохранилась магия. В истинном смысле этого слова! Но… магов, способных воспользоваться его силой, увы, больше не рождалось на свет. Магия столетие назад ушла из нашего мира. Ушла безвозвратно, внезапно и болезненно… оставляя после себя лишь обломки нашего мира. Впрочем, королевство смогло существовать без нее и постепенно оправилось от удара.

   — Оливия Индонезийская училась управлять государством и… магией. В теории. Она не отличалась особым прилежанием, и учителя-маги отзывались о ней как о неглупой, но не очень одаренной девушке. Истинная же причина ее равнодушия к магическим наукам была в том, что юная принцесса была поглощена другой страстью — астрологией. Девушка могла часами сидеть на одном месте, разглядывая звезды. Впрочем, отсутствие и капли дара так же сыграло свою роль. Молодой будущей правительнице было просто неинтересно заниматься тем, что казалось ей полностью лишенным смысла. «Магия — удел одаренных», — часто говорила она в попытке избежать обучения по магическим дисциплинам.

   Я еще ближе приблизилась к перстню, рассматривая его острые, как бритва, грани. Кольцо завораживало, притягательно поблескивая в лучах софитов, манило… заставляя путаться в мыслях.

   — Итак, Блугерд, — услышав тихий вздох присутствующих, затаивших дыхание, продолжила:

   — На балу, в честь своего совершеннолетия, стоит уточнить, что у царских особ этот день имеет совершенно другое значение, чем у простых смертных, молодая королева познакомилась с Жеромом, графом Станхауда, получившим в народе прозвище ледяной «принц», за бледный цвет лица, голубые глаза и непомерную гордыню. Королеве исполнилось двадцать пять — этот возраст позволял девушке выбирать спутника жизни и будущего короля, не опираясь на мнение совета магов. «Истинное совершеннолетие», — именно так упоминалось это событие в летописях.

   Итак, молодая королева Оливия начинает встречаться с наследником земель ледяного Станхауда. Девушка была влюблена, и все шло к счастливой развязке. В первом месяце солнцестояния Оливия Индонезийская приняла предложение «ледяного принца», а уже через три месяца, в самый разгар знойного лета они решились принести клятвы верности.

   Тихий вздох девчонок в заднем ряду огласил тишину залы, многократно отражаясь от блестящей, украшенной всевозможными завитушками поверхности. Я обвела залу довольным взглядом и, дождавшись тишины, продолжила, загадочно улыбаясь. Наступил мой самый любимый момент — самый загадочный момент в истории магического мира. Загадочный и трагичный одновременно.

   — День свадьбы был похож на сказку. Дворец блистал, опоясанный тысячами волшебных заклинаний сильнейших магов королевства. Всюду, тут и там, зажигались волшебные разноцветные искры. В воздухе плыл аромат ванили и розовые магические сердечки колыхались на ветру, вызывая тихие вздохи матрон. Оливия Глорианна Индонезийская в пышном белом платье с семиметровым шлейфом тихо спускалась по величественной главной лестнице дворца. В ее руках распускались живые розы, поражая своей красотой и волшебством всех окружающих, а на руке колыхался оранжевый браслет — подарок жениха на помолвку.

   — Поверните голову налево! Да-да, от нее мало что осталось, и то, что сейчас видите вы, это лишь восстановленная копия. Но масштабы поражают, не правда ли!?

   Лестница и в правду поражала своей массивностью и великолепием. Украшенная затейливыми завитушками она вызывала тихий вздох восхищения даже у таких, как я, видевших ее далеко не в первый раз. Золоченые поручни, мраморные ступени и просто поистине королевские габариты поражали взор и воображение. Лестница занимала треть демонстрационного зала и сама по себе являлась редким экспонатом, сохранившемся с магической эпохи до нашего времени. Да, как и другие экспонаты, созданные волшебниками, она таила в себе не разгаданную тайну. Ходили легенды, что лестница ведет в королевскую магическую библиотеку — кладезь тайных магических знаний, следы которой до сих пор не были найдены.

   — Ну, что же дальше, госпожа Оливия, — девчонки нетерпеливо ждали продолжения, хотя я уверена, здесь нет ни одной души, не знакомой с окончанием этой трагичной истории, произошедшей на заре нашего государства…

   — Королева спускалась с лестницы, поражая подданных своей неземной красотой… В воздухе повис аромат ванили, алые сердечки парили тут и там… обволакивая великопоставленных гостей…

   — Но королева Оливия была отнюдь не красавицей! — резкий голос прервал мой рассказ. Я поспешно обернулась, застывая. В самом углу старинной залы, аккурат напротив экспонатов магической эпохи стоял мужчина. Красивый мужчина. Мой мужчина… И я улыбнулась ему приветственной улыбкой.

   — Какая она была, госпожа Оливия? Добрая? Красивая?

   — Сколько магов было уничтожено в этот день? Сколько литров магической крови пролито в этом зале?

   — Колдун Фальконе был влюблен в Оливию, вот и примчался на свадьбу, чтобы помешать возлюбленным! Вряд ли он охотился за короной, да и зачем ему… весь мир был у его ног!

   — Вас назвали в честь великой королевы?

   Шквал вопросов посыпался на меня со всех сторон. Мальчишек волновала кровавая бойня, которая произошла на свадьбе. Девчонок платье и внешность королевы… А меня только он, мужчина, который замер в углу, непочтительно опираясь на стеклянный витраж с экспонатами. Это был мой мужчина. Вот уже как шесть месяцев только мой… И я любила его всем сердцем. Сразу. И навсегда. Как только увидела в широкой зале музея… Знакомство произошло почти год назад. Линар — историк известного университета. Здесь он собирал данные о графе Фальконе — ключевой фигуре прошлого столетия, а я была предоставлена руководством ему в помощь. Знакомство затянулось, постепенно переходя в нежные прогулки под лунной и краткие рассказы о магии, насыщенные смешными и забавными комментариями нового знакомого.

   — Стоп, стоп, стоп… Не все сразу! Дорогие, имейте терпение, — с улыбкой на лице произнесла я и, решительно перебивая все выкрики, продолжила, слегка повышая голос, искренне надеясь на тишину и на то, что мне не придется перекрикивать… м-м-м около сорока довольно громких голосов.

   Сегодня в зале музея намечался аншлаг. Целых три класса пришло на экскурсию в одно время. Да, и у на случаются накладки. Редко, но все-таки случаются.

   — Оливия Индонезийская спускалась вниз к гостям и жениху, покорно ожидавшим ее у подножия лестницы. Вокруг нее плавно закручивались красные и белые розы, подчиняясь магии присутствующих, под ногами шелестели яркие лепестки цветов. В этот миг девушка была великолепна. Конечно, о ее внешности мы имеем кое-какое представление. Согласно сохранившимся данным: всевозможным описаниям и маг-снимкам, она не была красавицей в истинном смысле этого слова, но… невесты всегда прекрасны. Чистой, удивительной красотой, преображающей их изнутри. Это ореол счастья и предвкушения… — кажется, я немного забылась, погружаясь в собственные мечты. Перед глазами всплыл аккуратный старинный свиток с обугленным краем. Это единственное четкое и реалистичное изображение юной королевы. Остальные портреты скорее мифические или слишком мелкие, поблеклые или нечеткие. Это воспоминание — портрет королевы Оливии всплыло в голове с подозрительной точностью. Да, она никогда не была красавицей! Свиток с ее изображением стоял перед глазами. Художник был талантлив и запечатлел то, что увидел, с потрясающей точностью! Только вот почему внутри меня клокотал смех только от одного вида на этот портрет? Не знаю, не берусь объяснить… наверное, дело в самом изображении или, может быть, в ауре насквозь пронизывающей старинную вещь?!

   Портрет изображал девушку, белую как моль. Кажется, даже ее ресницы не имели цвета. Насупленный, строгий взгляд бледно-голубых глаз пронизывал насквозь, вызывая оторопь, а волосы, белые волосы скрывал темно-желтый хитжаб, придающий, и без того лишенному красок лицу, нездоровую желтизну. Высокий кружевной воротник, скрывающий шею, и массивные странные серьги на слегка оттопыренных ушах делали девушку поистине «незабываемой». Да, Оливия выглядела намного старше юных особ нашего времени — тяжелое бремя власти сделало свое дело, и была совершенно не привлекательна. А эти ушки… удивительно оттопыренные ушки просто поражали воображение! Впрочем, и я была счастливым обладателем «подобного декора». И если распустить волосы можно попробовать скрыть этот недостаток… но королева наоборот заостряла на них внимание! И это казалось немного странным.

   Тихие вздохи юных школьниц привели меня в чувство. И я быстро продолжила:

   — Следом за ней следовал эскорт из офицеров королевской гвардии в парадных мундирах. Маги склонили головы в знак преклонения, и только один решительно отказался повиноваться, привлекая к себе всеобщее внимание. Это был маг Фальконе. Его внешность не дошла до наших времен. Скорее, он просто не был той фигурой истории, портреты которой бережно хранят в залах дворца. Но летописи утверждают, что колдун был черноволос, красив лицом, но главное сведущ в магических искусствах. Ему пророчили место главы совета магии и главенствующую должность советника правящей четы при дворе. В одной летописи есть упоминание, что граф все-таки добился одной из этих должностей, но истина не установлена до сих пор. Все архивы сгорели, а Фальконе… он…

   — Убил всех!

   — Уничтожил магию!

   — Влюбился в королеву!

   — Или в будущего короля!

   — И ревность заставила его уничтожить всех! Пусть голубую кровь!

   Я засмеялась, не выдержав такого «накала» страстей. И продолжила:

   — Королева Оливия поравнялась со своим женихом, дала ему руку, и он поспешно надел своей суженой брачный браслет. Эта реликвия сохранилась в нашем зале, правда, ее состояние оставляет желать лучшего. Браслет смят…

   — В лепешку! — снова голос из зала.

   — В неровный золотой кругляш, — со смешком ответила я, — и лишен магии. Но клятвы брачных обетов, если присмотреться, все еще можно прочесть. Посмотрите направо. Эта потемневшая от времени «металлическая бляха» это и есть он. Тот самый брачный браслет, который граф Жером подарил королеве Оливии в день их свадьбы. Искусная, тончайшая работа мага-ювелира одним движением была превращена в искореженный металл, не имеющей формы.

   — А как же Блугерд?

   А я забыла про камень. Отошла и все, он стерся из моей памяти. Магия, странная магия окутывала этот перстень. А ребята не забыли!

   — Блугерд — это камень, заключенный в оправу металла. Он самый крупный представитель голубого минерала, названного магами «небесным топазом». В магической эпохе считалось, что такие камни являются сосредоточением природной магии. Когда пришел черед королевы надеть брачный браслет, в ее руках появилось это кольцо. Подобные случаи, когда магический предмет выбирал себе хозяина, материализуясь прямо из воздуха, не редкость в королевских династиях прошлого. Имеются летописные подтверждения подобных случаев…

   — Существует теория, что Блугерд принадлежал колдуну Фальконе! — тихо произнесла старшеклассница в первом ряду. Она сказала так тихо, что если бы она стояла дальше, то я бы вряд ли ее услышала.

   Да-да, я знакома с подобной теорией. Вполне возможно, что минерал кому-то принадлежал, ведь оправа не появилась на камне сама собой. Но… все же, я думаю, он принадлежал женщине. Может быть, матери Оливии… или прабабке, к примеру. И являлся своего рода благословением рода. Все же оправа из блеклого металла, очень нежная, тонкая и невесомая, как раз для женского пальчика. Правда, огранка камня оставляет желать лучшего… Но этот вопрос так и останется для нас тайной, тайной кольца, истинная история которого канула в лету.

   — Минерал выбрал себе хозяина, появляясь на ладони королевы, не обладающей магией. Это признак ее силы, пусть и не магической, стойкости духа и своеобразное подтверждение ее прав на корону. Даже если он принадлежал Фальконе… он решил сменить хозяина. Магические предметы в ту дальнюю эпоху имели право выбирать. Одним словом, почему здесь и сейчас камень, обладающий огромной магической силой, появился в руках королевы доподлинно не известно. Конечно, есть предположение. Благосклонность небес данному союзу, к примеру, — моя улыбка осветила залу. Да, я сама верила в подобную версию, будучи романтичной особой. — Или благословение рода.

   — Но как же Фальконе? Разве он не был достоин власти, не обладал магической силой, которая могла сослужить государству более верно, чем юная прелестница, которая была способна лишь только…

   — Хватит, — я резко прервала речь «случайного» слушателя. И взглянула на мужчину, замершего от моих слов. На его губах цвела хулиганская улыбка.

   —… смотреть на звезды, — все же закончил он свою мысль, настойчиво разглядывая меня.

   Темный взгляд слегка раскосых глаз, забавные смоляные кудряшки, спадающие на лоб, и очаровательная, хитрющая улыбка! Разве можно на него обижаться! Его можно только любить… Но его речь о королеве Оливии, да еще в присутствии пусть уже взрослых, но все же детей, вызвала в душе бурю эмоций. Гнев, бешенство и… обиду! Я знаю, он шутил. Но я всегда воспринимала эти шутки болезненно. Просто отчего-то щемило в груди, когда глумились над прошлым…

   — Дорогой, я понимаю, что ты был и остаешься ярым поклонником колдуна Фальконе. Но мы все же будем опираться на факты. Тем более, осталось совсем немного, — прошептала я тихо, только для него и уже громко, для остального зала продолжила:

   — Итак, продолжим. Камень оказался в руках королевы Оливии. Она одела волшебный перстень на руку со слезами благодарности на челе и начала произносить брачные обеты. Только договорить ей не дали. Маг Фальконе напал, устраивая бойню прямо на свадьбе. Белое платье королевы покрылось каплями крови ее подданных. Девушка кричала от страха, не понимая, что происходит. А Фальконе продолжал убивать всех и вся, встречающихся на его пути к королеве и власти. Граф Жером попытался защитить свою королеву и невесту. Он имел способности к магии, хоть и магом был посредственным, только не сумел — не хватило сил. Фальконе ранил его.

   — Но заметьте, не убил! Хотя следовало бы…

   — Не добил, — поправила я голос из зала. Фальконе подошел к Оливии с намерением ее убить и забрать камень. Но не зря королеву Оливию обучали лучшие маги государства. Девушка, потрясенная массовым убийством, чувствующая, что и ей самой осталось не долго, прошептала заклинание. Повторюсь, в ней не было ни капли магического дара, но волшебство подействовало. Сказалось ли близость магического камня, или королевская кровь, текущая в жилах девушки, нам сие неизвестно! Только заклинание подействовало. Сильнейшее заклинание разрушения! Этот факт известен доподлинно.

   — Вы хотите сказать проклятье!

   — Да, все правильно, — задумчиво произнесла я. — Проклятье, сильнейшее и неведомое ранее никому из живущих, подействовало! Согласно летописи вся магия исчезла из нашего мира в тот день. Все оставшиеся в живых маги в один миг лишились своей волшебной силы, колдуна Фальконе растворило заклятье Оливии, как убийцу и предателя. Сама же Оливия отдала жизнь за свой народ. Ее тело так и не нашли, но доподлинно известно, что девушка умерла в тот же день, впуская в себя разрушительную магию. Ее тело просто не справилось… Множество свидетелей видели, как ее тело наполнилось искрами волшебства, прошивая ее насквозь, растворяя в пространстве, — закашлялась, — после подобного не выживают…

   В зале повисла тишина. Такая говорящая тишина… Сегодня рассказ получился более эмоциональным. Просто дети, с ними всегда так. Девчушка в первом ряду жевала губы, в ее глазах блестел страх и слезы. Магия больше не казалась неведомым и прекрасным волшебством. Магия — это так же и разрушительная, страшная сила, способная стереть с лица земли целые миры! Здесь и сейчас многие поняли, что магия может нести и смерть. Они уже старшеклассники, но еще такие дети… Сейчас просто необходимо разрядить обстановку!

   — Ну, теперь давайте свои вопросы? — широко улыбаясь, произнесла я. — Значит так. Магию уничтожила Оливия. Скорее всего, случайно… м-м-м… переборщила с заклятием из-за отсутствия опыта. Фальконе, согласно летописям, сохранившимся и по сей день, был традиционной ориентации. Скажем так, он был любимцем женщин. Соответственно его целью был не Жером, — хмыкнула я, не знаю, поняли ли мой юмор дети. — И, кстати, кому интересно его полное имя Аполлинер Иерарх де Фальконе, граф Асмордании* (графство страны, расположенное в ее центре). Оливией меня назвала бабушка. Почему именно так, увы, история умалчивает. Бабушка умерла когда мне исполнилось пять лет, поэтому это и для меня осталось тайной, — улыбнулась от теплых воспоминаний. Счастливые улыбки, теплые руки и вкусный, пряный запах пирожков с капустой. — Это, знаете ли, популярное имя… Поведаю вам еще одну сказку.

   Ребята примолкли, рассматривая меня и готовые ловить каждый мой вздох.

   — Есть легенда, — я наклонилась к ним и загадочным тоном произнесла, — что камень не уничтожил колдуна, а всего лишь отправил прозябать бедолагу на крайний север, во льды Станхауда* (*северное графство страны), естественно без капли магии. Замороженный во льдах он ждет своего часа, чтобы вернуться! Вернуться и все исправить. Ведь он ужасно сожалеет, я уверена… он безумно сожалеет о случившемся и… он вернется! И магия вернется в наш мир вместе с ним! — закончила загадочно.

   Какие же они все-таки еще дети. Слушают, затаив дыхание. Открытые ротики, горящие глазки!

   —Б-р-р, сказочница, — тихо хмыкнула за спиной Нати и прошла вперед. Настала ее очередь рассказывать «сказки», а у меня есть время передохнуть.

   — А сейчас проследуем в другой зал, — Нати подняла руки, привлекая к себе внимание. — Здесь представлены экспонаты «без» магической эпохи и до нашего времени. Пойдемте-пойдемте, здесь тоже много чего интересного! — она старательно улыбнулась, аккуратно следуя в следующую залу. — Разные механизмы, созданные инженерами прошлого, тоже заслуживают внимания. Конечно, это не волшебство созданное из воздуха, но…, — ее слов я не услышала, но прекрасно знала, что последует дальше. «Без» магическая эпоха — эпоха механизмов, созданных умами нашего мира, оставшимися без магии. Пришлось выживать, приспосабливаться и совершенствовать свой быт.

   Группа, состоявшая из старшеклассников, тихо перешептываясь, недовольно двинулась за ней, продолжая оглядываться на меня. А я улыбалась, провожая их взглядом. Как же я их понимаю! С самого детства я грезила магией! Колдуном Фальконе и великой, но непременно прекрасной королевой Оливией! А без магии этот мир стал пустым. И я верила в выдуманную сказку! Я верила — магия обязательно вернется, и снова будут летать по воздуху цветы, мелькать разноцветные искры волшебных звезд и по щелчку решатся любые проблемы… только вот одна искра стояла перед глазами, туманя мозг. Голубая яркая… Блугерд! Он искрился, мигал в такт биения моего сердца. В этот миг мне казалось, что камень живой. Он меня слышит и зовет, притягивает. Я, как завороженная, пошла к нему, делая маленький шаг, не отрывая взгляда от мерцающего нутра камня. Хотелось прикоснуться к острым граням, согреть в ладонях, вдохнуть жизнь…

   — Ну, что, Оливия, нас ждет прекрасный вечер. Проведем его вдвоем? — тихий, хриплый голос неожиданно вернул меня с небес на землю. Хотя… это как посмотреть.

   — Ты же сам пригласил Вики поужинать с нами, — возразила я. Моя подруга Виктория уже мчалась на всех парах в парикмахерскую наводить красоту. Отменить вот так все, без объяснений, я просто бы не решилась…

   — Очевидно, я погорячился, — мурлыкая в самое ушко, произнес мужчина моей мечты и, плавно разворачивая, поцеловал. Дрожь желания пробежала по телу, в след за его руками. Он мягко целовал мою шею, одной рукой удерживая оба моих запястья, лишая сопротивления. Его желание показать свою власть даже в такой ситуации обычно меня пугало. А его сила, напористость и резкость будоражили кровь, заставляя биться сердце сильнее, возбуждая, заставляя просыпаться чувственность. Но не сейчас… рядом с камнем, во мне бурлило что-то черное, тягучее, не подвластное мне. Работа, дети — ничему не в силах было меня остановить. Я хрипло усмехнулась и прижала голову мужчины сильнее к себе, настаивая на более интимной ласке. Он понял, почувствовав мое желание, и продолжил целовать мою шею, спускаясь горячими губами все ниже и ниже… к вырезу льняной туники.

   — Ты такая сладкая, Ливи…

   От его слов я пришла в себя, вспоминая собственно, где мы находимся. Щеки опалил жар понимания. В голове начало проясняться. Это не свойственное мне помутнение рассудка… так всегда рядом с Блугердом!

   — Бог мой, Линар! — я старательно освободила руки из его горячих ладоней, упираясь ими в плечи мужчины, пытаясь оттолкнуть. Но мужчина не поддался, хищная улыбка мелькнула на мгновение, озарив его черты. Коротко вздохнув, Линар одним движением прижал меня сильнее. И это объятие меня испугало. Не было в нем нежности, только сила, только доказательство своего превосходство. Я дернулась и меня отпустили. Линар улыбался мне, как будто мгновение назад не было этих странных, неприятных «капканов» из рук.

   — Ваше сопротивление, госпожа Оливия, бесполезно, — улыбаясь, произнес он. Да, иногда этот мужчина такой… чувственный, непримиримый. С хитрым прищуром глаз, в которых плещется сила, безумная страсть и что-то непостижимое, темное, затягивающее в бездну!

   — Пусть вечер безвозвратно упущен, но поверь, дорогая, ночь я не упущу!

   Улыбка озарила мое лицо. Хитрый прищур, скажу прямо — хитрее, чем у некоторых, и легкое, тихое:

   — Поспорим, господин Лоринар?

   Мягкость мужчины мгновенно испарилась. Легкое текучее движение и я снова в плену его рук. И уже не вырваться, но я улыбаюсь. Знаю, что это игра, но внутри бушует пламя страха. Твердые руки сжимают, подчиняя меня своей воле. Линар смотрит на меня, хитрая улыбка цветет на его лице, вот только я чувствую злость. Она кипит в нем… и я сдаюсь, поспешно, быстро, выворачиваясь ужом из его объятий, не отталкивая, но стремясь оказаться на «свободе», освобождаюсь из цепкого захвата. И вовремя…

   — Госпожа Оливия, — тихий нежный голосок окликает меня. Девчушка из группы замерла напротив. Голубые глаза, вздернутый носик и вопрос в голосе.

   — Ты что-то хотела? — удивленно выдыхаю я.

   — Апполинер де Фальконе он…

   — Что он? — тихо подбадриваю.

   — Он что же… Аполлоша? — тихо выдыхает девушка, а я, посмеиваясь, пытаюсь собраться с духом и внятно ответить. Меня душит смех, если честно! И да, за всю жизнь я ни разу не задумывалась… о значении имени самого известного злодея столетия и, уж тем более, о том… как называла его мама или любимая девушка… Апполоша? Нет! Почему-то в голове звучит другая кличка : «Фальконе — Макароне!»

   — Дорогая моя, в высших слоях знати не было принято сокращать имена, — начала я медленно. Но тихий смех отвлек меня собственно от мысли. Линар смеялся. Хрипло, глухо, но с явным удовольствием. Этот любитель колдунов ответит мне за все! И ночка будет длинной! Жаркой! А еще очень чувственной!

   — Аполлоша, — повторил сквозь смех. А школьница хмуро на него посмотрела, ожидая ответа. И он последовал быстро и четко:

   — Согласно известным данным колдун Фальконе был сиротой. Его мать умерла собственно при его рождении. Так что в детстве кличек и сокращений не было. В будущем же… вряд ли кто решился бы сокращать его имя. Конечно, в здравом уме и при отсутствии суицидальных наклонностей. Я ответил на ваш вопрос, о, юная госпожа?

   Девушка зарделась, тихо махнула головой и удалилась, дослушивать историю нашего королевства в другой зал. Я же с раскрытым ртом стояла, прожигая взглядом Линара.

   — Что? — произнес он тихо.

   — Откуда ты знаешь? — выдохнула я. — Подобных данных о его детстве… нет в источниках.

   — Я соврал, — спокойно произнес Линар. В его голосе был холод, и он замораживал, заставляя немедленно замолчать.

   — Дорогая, время не резиновое. Столик в лучшем ресторане города ждет нас. Тем более, нам есть, что отметить.

   Я медленно кивнула, приходя в себя. Тихо охнула и, поспешно пригладив волосы, с мольбой в голосе, прошептала:

   — Линар, мне надо переодеться. Сегодня такой день! Я хочу блистать!

   И взглянула в его подернутые дымкой глаза. Мы вместе уже шесть месяцев и я… влюблена, как кошка. А ведь когда все только начиналось, я боялась его. Его властности, настойчивости, его красоты, в конце концов. Мне было очень трудно понять, что же он нашел во мне? Красотой я не отличалась, богатства и положения в обществе не имела… Но теперь, теперь я точно знала, что он нашел во мне — Линар меня любил, и я любила его, даря ему всю себя без остатка. Наша близость стала событием для нас обоих. И это было прекрасно, восхитительно, чувственно! Только от одних воспоминаний по телу пробежал огонек страсти, а мурашки забегали по позвоночнику.

ГЛАВА 2. Блистать.

Сегодня был необычный день. Сегодня мне исполнялось двадцать пять. «Истинное совершеннолетие», — мелькнула в голове мысль, вызывая улыбку. И да, я сказала правду — в этот день мне хотелось блистать! Как-то немного себя украсить! Быть самой-самой… И поэтому поводу множество мыслей витали в голове, и не терпелось испробовать на себе что-нибудь этакое…

   Линар, придерживая меня под локоток, проводил до наемного экипажа. И, аккуратно усаживая, тихо шепнул:

   — До вечера, дорогая. Я буду вовремя.

   Магия умерла, но вот кое-какие ее достижения в бытовой сфере остались. К примеру, наемный экипаж двигался совершенно бесшумно, быстро, но главное, он не нуждался в управлении, представляя из себя короб на колесах из ткани. Истинно магическое изобретение, между прочим. И магии в нем ни грамма. «Колымага», — так любила выражаться подруга детства Виктория. Именно колымагой он и был. Огромной открытой коробкой, управляемой щелчками пальцев. Щелчок — остановка, щелчок — собственно заказ транспортного средства, щелчок — оплата. Первые экземпляры были изобретены в эпоху магии, в последствие их усовершенствовали. Очень удобно, а главное, кушать не просят. Простые коляски, запряженные лошадьми, давно ушли из обихода. Впрочем, подобные средства передвижения имелись лишь в городах, в деревнях по-прежнему предпочтение отдавалось повозкам с извозчиками. Надежно! Предсказуемо! Впрочем, после магов остались не только «колымаги»… Остались артефакты! Множество различных артефактов от бытовых до жизненно необходимых. Конечно, с годами уцелевших «магических игрушек» становилось все меньше и меньше: одни приходили в негодность, другие — ломались, третьи — попросту терялись. Но как говорила бабушка — на наш век хватит! Так что магия, наверное, умерла не до конца… она, так или иначе, присутствовала в нашей повседневной жизни, будучи отголоском давно минувших лет и печальным напоминании о прошлом.

   Погруженная в невеселые мысли я добралась до родной квартирки. Небольшая, уютная, она являлась моей крепостью в этом мире. Первым делом я наспех перекусила и отправилась в ванну. Там я старательно искупалась, предварительно вымыв волосы, натерлась всевозможными маслами, уложила волосы и накрасила лицо. Осталось самое сложное ¬ выбрать подходящий наряд. Только вот подходящего, кажется, не было. Просто… я некрасива и это факт. Нет вещи, способной сделать меня хотя бы милой. Невеселые мысли посетили меня, гнездясь в голове, как огромная стая ворон. Я тихо приблизилась к зеркалу и попыталась посмотреть на себя со стороны, ну, а мало ли… Оттуда на меня смотрела холодная незнакомка в красивом шелковом белье. Светлая прозрачная кожа, не подвластная действию солнца, казалась настолько бледной, что напоминала скульптуру. Точеная фигурка выглядела хрупкой и тонкой, а ее обладательница, не смотря на уйму усилий, была по-прежнему бледна и невыразительна. Тихий вздох вырвался из груди. Да, в моем положении о пышных формах приходилось только мечтать. И только глаза зеленые, яркие, опушенные длинными черными ресницами блестели малахитом, являясь истинным богатством. Еще один печальный вздох сотряс стены моей квартиры. Хочу я того или нет, но придется провести этот вечер вне дома. Руки потянулись к волосам. Я собрала их наверх, длинный хвост струился по спине, словно белый шелк. Да, мои волосы были лишены цвета, так же как и кожа. Но такая прическа на удивление мне шла, делая тонкую изящную шейку воистину лебединой, подчеркивая ровный овал головы и узкие изящные плечики.

   Тихий стук в дверь прозвучал, как раскат грома. Я совершенно забыла о времени, а оттого вздрогнула от неожиданности. Быстро схватив халат с тумбы, я бросилась к двери. Это был Линар.

   — Ты рано, — распахивая дверь, произнесла я, счастливо улыбаясь и крепче затягивая ярко-алый халат на животе. Линар не двигался, опираясь о дверь. Медлил, упорно меня рассматривая. Он казался таким чужим в этом светлом смокинге и таким родным одновременно. Казалось, он на что-то решался! Да-да, мы встречались не долго, но я отлично его изучила. И его тихий выдох, заминка и наполненный непонятных эмоций взгляд, такой блуждающий и мягкий, были лишь тому подтверждением.

   Красивая улыбка озарила его лицо, обнажая белые ровные зубы. И, как будто очнувшись, он вошел в квартиру, аккуратно оттесняя меня от двери.

   — Ливи, ты простудишься, — произнес хрипло. А мне стало жарко. Невыносимо жарко от его тона, голоса, от этой едва уловимой хрипотцы, являвшейся признаком его возбуждения. Я отступила в комнату, пугаясь своей реакции на этого мужчины. Лицо алело румянцем, щеки горели. Да что там щеки, уши и те, по ощущениям, казались бордовыми и огненными, жар волнами охватывал хрупкое тело. И я улыбнулась. Ну да, зато я не такая бледная, как моль! А очень даже цветная! Розово-малиново-красная!

   Эмоции на лице менялись с невероятной скоростью. Пугаясь собственной реакции, я бросилась в комнату, надеясь, наконец, собраться. И немного побыть одна. Сейчас я была не готова к близости и жаждала уединения. Но Линар не дал мне побыть одной, каким-то шестым чувством ощущая мое смущение. Он прошел в комнату вслед за мной, продолжая ухмыляться. Странно, но я всегда безошибочно чувствовала его эмоции. Вот сейчас, к примеру, он испытывал возбуждение. Желание прямо-таки бурлило в его крови. И да, я была уверена пару минут назад о близости он и не помышлял.

   Он сделал шаг ко мне. Его горячие руки легли на талию, сжимая поверх халата мою фигурку. Кажется, я уместилась внутри его ладоней…

   — Ливи, — тихо шепнул Линар. — Я хочу тебя поцеловать.

   Я отдала ему всю себя без остатка, а он до сих пор спрашивает разрешение.

   — Ты знаешь, что похожа на пламя, — жадно выдохнул мне в лицо, — на ледяное пламя. Холодное. Но пламя. Ты горяча и холодна одновременно… Просто не могу сдержаться… Так и держал бы всегда. Никогда бы не отпускал…

   Его слова казались признанием и были мне не понятны. В них слышалась грусть и горечь.

   Я вздрогнула от его слов и улыбнулась. Линар тронул губами кончик моего носа, подбородок и щеки, прижимая крепче. Я продолжала завороженно смотреть, боясь двинуться и спугнуть это чудо понимания между нами. Низ живота стянуло узлом от желания, хотелось придвинуться близко – близко, чтобы между нами не было ни кусочка пространства. А еще хотелось прижаться плотнее и ощутить твердую выпуклость мужского живота, его возбуждение, почувствовать его страсть, тронуть языком чувствительное местечко около ключицы, задевая шелковистую мягкость кожи зубами, прикусывая, нежную плоть. Медленно-медленно. Остро… оставить следы на плечах, груди… Но я не могла позволить себе промедления. Все-таки это мой день, и меня ждут.

   — Отпусти, — прошептала я. — Нас ждут… Виктория, она будет ждать. Там одна… за столиком ресторана.

   — Я весь горю, и только ты можешь охладить этот жар, не дающий мне связно мыслить, — не замечая моих слов, прошептал Линар. И подхватил меня на руки, чтобы через мгновение водрузить на кровать. Я возмущенно пискнула, но произнести ничего не успела. Впрочем, наверное, просто не хотела его останавливать.

   Линар прижался к моим губам в чувственном поцелуе. Я замерла, вздрагивая от охвативших меня эмоций. Я очень хотела его. Сильно. Не выносимо. Хотела раскрыться, довериться, но тело вопреки желаниям души сжалось, как пружина, мешая расслабиться, внутренне сжимаясь еще больше. Я чувствовала между нами стену какой-то недосказанности, неизвестности. Я знала — у Линара есть тайна… А еще я знала — эта близость спланированный акт и о спонтанности речь не идет. Странное ощущения уверенности…

   Мужчина плотнее прижался к моим напряженным губам и попытался раздвинуть их легкими прикосновениями, прикасаясь языком. Сначала к верхней, потом к нижней… Но я напряглась еще больше. Этот день… я боялась чего-то. Боялась и дрожала от переполнявших меня эмоций.

   — Ты слишком напряжена? Волнуешься, знаю. Но, Ливи, позволь мне снять напряжение. Вот здесь, — мягко шепнул в ухо и поцеловал в щеку, оставляя мокрый след своих губ. Кончики пальцев нежно поглаживали шею, плавно переходя к позвоночнику, а после к спине. Тихо ахнула от наглого прикосновения. Мой глухой вскрик так и не огласил стен комнаты, будучи поглощенным жарким вдохом Линара, впитавшим его с настойчивой жадностью.

   Я дышала. И дрожала. Кровь яростно стучала в висках. А еще… его прикосновения меня безумно заводили. Не те — настойчивые и наглые, самоуверенные и жаркие, а вот эти — дрожащие, когда он распахивал полы моего халата, эти — когда Линар целовал ямочки ключиц, а потом иступлено двигался ниже, очерчивая мои бархатистые «выпуклости» языком. При этом глаза его блестели фанатичным блеском, блеском преклонения и чувственности, а руки подрагивали от близости моего тела. И во всем этом не было ни капли лжи, только искренность, преклонение и… Не знаю, хочу, но боюсь поверить — любовь!

   Халатик медленно соскользнул к моим ногам, обнажая кожу, оставляя меня в светлом персиковом пеньюаре и такого же цвета трусиках. Я тихо вздохнула, в тайне радуясь выбору белья. Линар же почтения к дорогому нижнему белью не проявил, преклонения за ним тоже замечено не было — он был занят, развязывал зубами тонкие гладкие завязочки прозрачного халатика. Я коротко вздохнула от удовольствия и выдохнула в тишину, разбавленную лишь нашим напряженным дыханием в момент, когда Линар добрался до моей бледной кожи. Прикосновения его рук казались легкими и невесомыми, а поцелуи мягкими и нежными. Они заставляли меня трепетать и желать большего.

   — Вика… будет ждать. Надо остановиться, — вот и все, что я смогла прошептать до того, как остатки разума покинули меня.

   — Зачем? — хриплый, едва узнаваемый голос Линара. — Сегодня важный день, и я хочу, детка, чтобы ты кое-что запомнила… Хочу, чтобы ты всегда помнила… и этот день и как я был в тебе…

   Я хотела что-то ответить, по-возможности резко и пошло, но не нашла слов. Замутненное эмоциями сознание медленно реагировало на потуги собственного мозга. Да и Линар не медлил, накрывая уже порядком распухшие губы твердым поцелуем. Жадно реагируя на мое вялое сопротивление. Мгновение, и ни о каком сопротивлении речи уже не шло. От слова совсем. Руки прижимали тело Линара со страстью и рвением, которое в другой ситуации вряд ли можно было бы ожидать от моего тщедушного тела. Кровь стучала в висках с такой скоростью, что соображать стало просто невозможным. Теплые, твердые губы пронзали мои мягкие и податливые, даря наслаждение. Я просто сходила с ума от ощущений. От аромата его тела, от твердости рук и настойчивости желаний. С ним я познала любовь, с ним впервые ощутила себя желанной… Столько образов, столько эмоций и желание, застилающее разум и как апофеоз полная капитуляция. Он во мне и нет ничего прекраснее нашей близости.

   Дыхание постепенно возвращалось. Ритм сердца замедлялся. А пелена, обволакивающая сознание чувственным удовольствием, порядком истончилась.

   — Незабываемые ощущения, — хрипло произнес Линар и поднялся. Я бы сказала поспешно, но неохотно. Его великолепное тело предстало предо мной в своем естественном виде. И я резко отвернулась, смущаясь от увиденного. Как в первый раз, честное слово! И как в первый раз зарделась, покрываясь малиновым румянцем.

   Линар, нисколечко не смущаясь своего вида, подошел к окну, стремительным движением распахивая штору. Свет фонарей ударил в лицо, заставляя соображать стремительнее. Да, на улице уже стемнело. Сколько мы провели вот так, предаваясь любви?!

   — О, Вики! Она ждет нас в ресторане! — вспыхнула я. — Сколько времени? — с этим мужчиной я забывала обо всем на свете. Только он и я, и наши ощущения!

   — Мы немного задержались, — хмыкнул Линар и обернулся. На его лице цвела хищная, довольная улыбка. Только вот я смотрела вовсе не на лицо…

   Нервно дернувшись на кровати, вновь густо покраснев, я поспешно завернулась в простыню и ринулась в таком виде в ванну, боясь споткнуться о шелк ткани и предусмотрительно подвернув подол. Привести себя в относительный порядок стоило большого труда. Густые белые волосы спутались от нежных ласк и не желали расчесывается, непослушной копной повиснув на плечах. Персиковая помада смазалась, а губы, распухшие от поцелуев, призывно горели, сообщая всем и вся собственно о моем недавнем времяпрепровождении. Но если с губами сделать ничего не удалось, то с волосами я справилась, не без труда, но довольно быстро. Платье, приготовленное для ресторана, висело на вешалке над ванной. Я быстро натянула его и тихо охнула, обнаруживая на шее еще одно напоминание о нашей любви. Такое яркое, огненное и вызывающе броское на бледной коже. Рядом, в ложбинке ключице синел еще один «экзотичный поцелуй». И вот если первый можно было попробовать спрятать за волосами, то второй отчаянно «не вписывался» в мой образ.

   Платье полетело в корзину, а халатик вернулся на место, закрывая прозрачный пеньюарчик. Да-да, я очень любила красивое кружевное белье, но в силу своей стеснительности безумно боялась его носить. Поэтому поверх прозрачного халатика с рьяной маниакальностью натягивала обыкновенный байковый халат, мешковатый, полностью скрывающий фигуру. Сейчас я сделала тоже самое, стесняясь своего отражения в зеркале, стараясь не смотреть на себя такую… голую, бледную, с впалым животом и острыми сосками, отмеченными темными «поцелуями».

   Приоткрыв дверь ванной, я пошла к шкафу, безумно надеясь отыскать там что-нибудь подходящее к случаю. Красивое платье с глубоким декольте, на которое я решалась больше месяца, сшитое на заказ в честь праздника, осталось там, в корзине с грязным бельем… Ну, наверное, так тому и быть! Вышла, плотнее запахивая полы халата, и изумленно уставилась на мужчину.

   Линар полностью одетый, как будто пару минут назад и не было ничего, сидел за крошечным стеклянным столиком и с видом королевской особы пил свежезаваренный кофе. Аккуратненько так пил, вольготненько так. Старательно помешивая сахарок крошечной ложечкой и, оттопыривая мизинчик в сторону. И вот этот мизинчик почему-то бесил неимоверно! Выводя из хрупкого, с трудом, сохраняемого равновесия! Заставляя загораться лицо от бешенства и едва сдерживаемых ругательств, толкая на необдуманные поступки.

   Я резко сменила траекторию и ринулась напролом, прямо к Линару! Кстати, шкаф с «рабочими» вещами находился совсем в другой стороне.

   — Ты оставил на мне следы! — «попыхивая» жаром произнесла я, глядя прямо на Линара. Его губы растянулись в ленивой улыбке, глаза же оставались холодными и отстраненными. Правда, задумчивое выражение сменилось заинтересованностью.

   — Это естественная реакция мужского организма… довольного жизнью, — интимно произнес он. — Немного воды, кусочек ткани и проблема исчезнет, — произнес спокойно, собираясь хлебнуть еще глоточек напитка, показывая мне, что ждать вечность, выслушивая мои глупости, он не намерен. Его слова заставили покраснеть еще больше, поражая бесцеремонностью, наглостью и… интимностью.

   — Я не об этом. Мое тело покрыто укусами, — произнесла резко, — я не могу одеть красивое платье и…

   Договорить я не успела. Линар резко приблизился, вскакивая с «насиженного местечка». Его глаза метали молнии. Казалось, его взгляд прожигал насквозь, лишая дара речи, сопротивления и… собственно слов. Которые так и не сорвались с языка.

   — Оливия, ты помнишь, как стонала подо мной, как я был в тебе, — глухо прошипел он, пугая меня злостью, застывшей в черных глазах. — Мне нравятся твои стоны, — уже задумчиво, тихо, — нравится тебя клеймить своими поцелуями. В эти моменты я забываю… — мужчина резко запнулся и глухо выдавил из себя, — забываюсь и себя не контролирую, — произнес сухо, быстро, чеканно.

   Я чувствовала, что Линар сказал что-то важное. Важное для него и для меня, но смысл сказанного уплывал, вселяя задумчивость, но отнюдь не понимание. Иногда он был таким… Последнее время он все чаще был таким… Сосредоточенным, задумчивым и раздраженным. А его любовь все чаще и чаще заканчивалась на постельных играх.

   Я быстро преодолела расстояние до шкафа, выдернула первое попавшееся «рабочее» платье и, не прячась, переоделась прямо в комнате, перед Линаром. Мой выбор пал на простое темно-синее, прямое платье. Оно идеально спрятало последствия жарких поцелуев Линара. Правда, «блистать» в подобном было проблематично.

   Кстати, мужчина на меня не смотрел. Его лицо ровным счетом не выражало ничего. Никаких эмоций. Расчесанный и заново перевязанный хвост упал на спину, «ознаменовывая» конец переодевания. И я довольно бодро, не желая заострять внимание на нашей ссоре, произнесла:

   — Все. Я готова.

   Линар медленно поднял голову, напряженно и пристально осматривая всю меня. Печально вздохнул:

   — В платье или без ты все та же… Оливия. Помни об этом. И прошу, не давай забыть мне.

   «Все та же…» — мысленно повторила его слова. «Такая же, как и раньше. Серая, невзрачная и ничего не представляющая из себя. И дело не в платье или украшениях».

   Как и раньше… Его слова всколыхнули что-то внутри. Что-то старое, давно забытое, но на удивление болезненное. Стало больно. Очень. И жарко внутри. Я точно слышала эти слова… Воспоминание странное, размытое, как будто не мое, всколыхнулось в памяти. Я увидела себя… И платье на мне, синее яркое пышное, и губы, накрашенные красным… Наряд мне не идет, делая мое бледное тело практически прозрачным, награждая кожу оттенком небесной синевы, вульгарно подчеркивая глубокое декольте. А красные губы кривятся то ли от боли, то ли от едва сдерживаемого смеха. Я осознаю, что выгляжу нелепо и глупо. Мне больно и стыдно. Но я продолжаю улыбаться, хищно растягивая губы в улыбке. Красные губы. Тонкие, уже лишенные детской припухлости, но еще не обретшие приятной женственности и мягкости. И все это для него. Для Линара. Снова.

   Я ошарашено уставилась на Линара и тихо произнесла слова из сна наяву:

   — Почему на них тебе нравится, — умысла в этих словах было немного. Я даже не знала, почему именно эти слова произнесла и о ком идет речь. Все вышло само собой. Я просто повторила то, что непримиримо стучало в голове. Только Линар дернулся, как от удара, резко поворачивая голову ко мне. Настойчиво вглядываясь в глаза. Недопитая чашка кофе застыла в его руках.

   — Повтори, — тихо произнес он довольно резко.

   И я повторила. Но уже не то, что хотела.

   — Тебе не понравилось платье, и ты решил помочь мне избавиться от него?

   — Твое платье великолепно, — возразил сухо. — И я вовсе не против, чтобы ты одела его, — спокойно, без эмоций, только в глазах горит огонек любопытства. Линар чего-то ждал. Какого-то иного ответа. Ждал упорно, настойчиво, посматривая на меня исподлобья.

   И я не выдержала, сдаваясь. В конце концов, разве дело в платье?! Я просто хотела быть красивой. Для него. Просто красивой! Блистать… я хотела блистать и быть его достойной! Неужели, Линар не понимает мои чувства, мою неуверенность рядом с ним?! Мою невзрачность, бледность, невыразительность… и полную несовместимость с его красотой!

   Опустив смиренно голову, я поправила хвост, еще раз оправила простое скромное платье и, делая вид, что ничего не произошло пошла к выходу.

   — Вики, наверное, нас заждалась. Поторопись, мы итак бессовестно опаздываем, — произнесла я хрипло, душа рыдания на корню. Глупо плакать в свой день рождения из-за платья. Тем более, со мной Линар, и я люблю его, пусть он не всегда мягок со мной. Но я знаю — в этом виновата я! И я знаю — он любит. Иногда чувствую между нами непреодолимую пропасть, что-то такое незримое, проскальзывающее в каждом его действии. Иногда, ему трудно сдерживаться, и он злится, но чаще просто молчит и смотрит, скрывая эмоции. А иногда пытается прочесть мои, заглядывая прямо в душу своими волшебными глазами. Глазами, прожигающими насквозь. Глазами которые выворачивают душу… А еще он кричит по ночам. Страшно кричит. И сразу просыпается. Весь мокрый, горячий, жутко ранимый. И тогда я притворяюсь. Всегда притворяюсь, что сплю. А он хватает мое тело и долго, сильно, так, что трещат кости, прижимает к себе. Напряженно дышит. И шепчет мое имя… И я знаю — все из-за меня. Не знаю откуда, но чувствую… И знаю, что любит… и боится … вот так без меня. А днем все повторяется вновь. Его борьба с собой, мое непонимание и эта стена, что между нами, становится крепче.

   Линар пошел за мной. Помог обуться и так же тихо, без единого слова повел на улицу, придерживая за руку.

   Прохладный ветерок окутал наши тела, подхватывая волосы. Моросящий дождик ударил в лицо. То, что нужно! Не видно моих слез. Только улыбка, замершая на лице, как приклеенная. Я сделала шаг, оставляя позади все печали. Улыбнулась и вдохнула свежий воздух.

   Линар молча набросил мне на плечи свой плащ, укутывая меня в него, как в одеяло. Свободная «колымага» стояла неподалеку. Мы подошли молча. Линар щелкнул пальцами, и низкая дверца приглашающе распахнулась.

   — Линар, прости меня, — тихо произнесла я. Он не ответил, лишь щелкнул пальцами вновь, бросая монетку в нутро металлического ящика для оплаты. Транспортное средство заскрипело, тихо трогаясь с места.

   — Я все ждал, когда ты это скажешь, — зло хмыкнул мужчина. — Сегодня ты, как никогда, была близка… — в его словах была грусть.

   — К чему?

   — К сопротивлению, — он улыбнулся и посмотрел на меня, — твое терпение имеет границы? Интересно, сколько ты готова выдержать?

   — Тебя я готова терпеть всю жизнь, — и засмеялась. В его глазах плясали огоньки. Линар улыбался. Улыбался мне. И это казалось счастьем. Что еще нужно молодой барышне? Правильно, был бы милый рядом!

ГЛАВА 3. Магия жива.

Я продолжала улыбаться, делая вид, что заинтересовано смотрю на проплывающие за «бортом» улицы. Хотя смотреть по сторонам совсем не хотелось. Меня интересовал только он — Линар. Его близость. Тепло, исходящие от его тела. Рука, мирно покоящаяся на моей талии. Плащ… его плащ на моих плечах, сохранивший знакомый запах мужского тела и дорого парфюма. И да, улыбка не сходила с моих губ…

   За пару часов в любимом городке ничего не изменилось. Те же мостовые, уложенные желтой брусчаткой, потемневшей от капель дождя. Те же здания, потемневшие от времени. Строгие, сиротливые памятники важных фигур прошлого, укрытые мхом, появившемся здесь еще до моего рождения. Брусчатка скрипела под напором колес нашей «колымаги», натужно, но довольно. Конечно, раз едут, значит, она еще нужна. Быть нужной, необходимой это приятно. Перила мостов оплетала бурная растительность, слегка прибитая настойчивым дождем и оттого кажущаяся сочной яркой и на удивление довольной жизнью. Впрочем, дождик только накрапывал, не пытаясь набрать силу, и сей факт казался хорошим знаком… ведь «колымага» не имела верха. Я продолжала любоваться видом, рассматривая то верхушки деревьев на площади, то сизое облако не до конца прибитой дождем пыли, стелившееся вдоль колес «колымаги». Город, не смотря на странное настроение, казался как никогда живым, ярким и любимым. Вот только я испытывала странное ощущение некой чужеродности, нелогичности и неправильности. И никак не могла отделаться от этого ощущения, что не мешало мне наслаждаться приятной для меня погодой и предстоящим ужином в компании лучшей подруги и любимого мужчины.

   «Колымага» приближалась, тихонько поскрипывая на брусчатке. И остановилась около сверкающей золотом ограды пафосного местечка под названием «У Ведьмы». Название ресторана было просто и понятно, дань традициям так сказать — владелица принадлежала к роду славных ведьм и кое-какие таланты, связанные с зельеварением, получила в наследство от предыдущих поколений. Все же ведьмы не маги! Снадобья изготавливаются руками и сила здесь не причем! В данном случае, славу заведению принесли необычные коктейли, хорошая кухня и необычный интерьер. С изюминкой и капелькой волшебства, по которому так истосковался наш мир.

   А еще это место славилось не только непомерной претенциозностью, баснословными ценами, но собственно экзотическим видом. Золотыми, украшенными пиками воротами экзотика не заканчивалась. А можно сказать, только начиналась. За забором, заросшее яркой растительностью едва виднелось само здание. Это был замок. Самый настоящий! С тремя очаровательными башенками и ручным карликовым драконом черного цвета, который с довольным видом пожирал крохотную, не успевшую вызреть, морковку. Начало лета — период цветения, а оттого башенки утопали в ярких цветах дикой яблони и мясистых порослях лишайника.

   «Колымага», скрипнув последний раз, затихла, останавливаясь аккурат у золотых ворот. Не успели мы спуститься на землю, как они приглашающе распахнулись перед нами.

   Линар, крепко сжимая мою кисть, быстро повел меня внутрь «садика», нетерпеливо печатая шаг. Он заметно нервничал. Я чувствовала его учащенный пульс, дерганные, не свойственные ему движения. Впрочем, я тоже слегка пребывала не в себе, ведь сегодня мой день! Скажем прямо, начавшийся не совсем удачно.

   «У Ведьмы» я была впервые. Ужин в подобном месте был мне не по карману. Но это не значит, что я не знала об одном из красивейших зданий нашего города, пусть мне и не удавалось ранее рассмотреть его вблизи.

   Быстро пересекая внутренний дворик, мы затормозили у огромной дубовой двери, выкрашенной в черный. Я присмотрелась получше. Сейчас замок не казался пристанищем спящей красавицы. Нет, вблизи он напоминал средневековую тюрьму с окнами-бойницами и решетками на них, спешно украшенную каменными фигурами, как заплатками в нужных местах, издалека смягчающими его вид для невооруженного взгляда. Растительность так же служила лишь маскировкой, незатейливо прикрывая суровые, острые углы здания. Входить внутрь категорически расхотелось, только вот мой спутник был иного мнения, уверенно шагнув в беззвучно распахнувшуюся дверь. Н-да, а я уж обрадовалась, надеясь, что нас не впустят! Как не в ресторан, честное слово…

   — Ливи, расслабься, — тихо прошипел Линар, — не заставляй тянуть тебя. Это выглядит не очень красиво.

   И шагнул в распахнутые двери. Я неуверенно проследовала за ним, почему-то безумно желая, чтобы он не отпускал. Не отпускал мою руку.

   Нас встречали. С белозубой улыбкой на лице, прямо у двери стояла очаровательная девица. Она была вся в черном, и только белый передник выделялся на фоне ее одежды. Черное платье, черные колготы, черные туфельки и черная остроконечная шляпка… Перед нами была ведьма, в общем представлении этого слова…

   — Добрый вечер, господин, — приветливо прощебетала девушка и взмахнув рукой в направлении зала произнесла, — ваш столик готов. Вас уже ждут. Приятного вечера, госпожа, — и приветливо поклонилась, приглашая нас следовать за ней.

   Линар улыбнулся и направился за темной, тонкой фигуркой, успевшей от нас удалиться на пару метров, а я поплелась позади, из последних усилий стараясь не выпустить его руку. Изобразить счастливую улыбку не получалось. Совсем. Сердце больно билось о ребра грудной клетки, дыхание заканчивалось. Но я, как собачонка напривези, продолжала идти в след за Линаром.

   Приветливо освещенный холл сменился темнотой зала, кое-где разбавленной пылающим светом тонких свечей. Мягко мерцали округлые светильники на стенах. Но света они не прибавляли, лишь создавали романтику в зале, слегка разгоняя чернильную темноту помещения. Мы прошли первый зал и, проскользнув под невысокой аркой из черного эбонита, вошли в еще одно помещение. Здесь было, не в пример, просторно и намного светлее. И не было стен… так мне сначала показалось. Но стены были… точнее окна во все стены, и за ними грозовое небо, затянутое тучами и ни единой звездочки, ни единого проблеска света. Низкое, темное, печальное, предгрозовое и страшное. Комната была круглой, без острых углов. Скорее отдельный банкетный зал. Здесь было много черного и багрового. И изящный длинный стол по центру с изогнутыми диванчиками возле него. Невесомые шторки, расписанные затейливыми рисунками, взлетали к потолку от дуновения легкого ветерка. Откуда-то лилась тихая музыка. Романтичная, едва слышная и на удивление приятная.

   Мы приблизились к столу, и я вдохнула аромат яств, в изобилии выставленных на столе. В животе нервно заурчало, поэтому я спешно отошла к окну, стараясь больше не смотреть в ту сторону. Только урчащего живота для счастья и не хватает! Линар отошел к официантке-ведьмочке, оставляя меня одну.

   — Не прошло и часа, — хмыкнули за спиной.

   Вики, опираясь на локоть неизвестного молодого человека, стояла позади и улыбалась задорной улыбкой. Подружка была великолепна. Ее белоснежные локоны струились серебряными волнами по спине, скрывая часть оголенного тела. Просто платье… оно было открытым, красным и не скрывало изгибов ее женственного тела. А спина, не стесненная материей, неизменно притягивала взгляд. Вот кто поистине сегодня блистал! В прямом и переносном смысле этого слова.

   — Вики, прости… мы немного задержались, — я вся зарделась, покрываясь румянцем стеснения. Язык заплетался, а я нервничала еще сильнее, плохо контролируя собственные эмоции. — Просто, понимаешь… — продолжила мямлить, не находя правильных слов. — Линар опоздал, я испортила платье и…

   —Да не бери ты в голову, — резко перебила меня подруга. — Сегодня такой день, луна, звезды, парад планет…. И твой день рождения! — Вика улыбнулась, наклоняясь ко мне, и прошептала тихо, исключительно для меня:

   — Да и мы с Людовиком времени зря не теряли. Носик пудрили в будуарах «Ведьмы», м-м-м здесь такие комнаты для гостей, — девушка закатила глаза, завершая речь. А я, будучи пурпурно-красной, под стать обивки диванчиков, лишь махнула головой, в знак согласия, лихорадочно подбирая слова, чтобы перевести тему разговора. Кстати, этот самый Людовик стоял рядом и, затаив дыхания, слушал наш разговор. Он слушал, а я рассматривала его смазливую мордашку, раздумывая о том, где Вики их находит… таких красивых и пустых, но неизменно любящих отужинать за чужой счет! Без тени сознания в глазах, но с раздутым до неимоверных размеров эго. Впрочем, Людовик на меня не обращал ни малейшего внимания. Его, целиком и полностью, интересовала его спутница. И я в который раз поразилась тому, как Вики очаровательно своенравна и… перед глазами всплыла другая девушка. Огненно-рыжая, с вьющейся копной волос, зелеными хищными глазами и чертами, неуловимо похожими… не знаю… на Вики?!

   Я дернулась, как от удара. Пискнула тихо-тихо и стремительно отвела взгляд, натыкаясь на распахнутое окно. Тучи продолжали нависать над крышей «У Ведьмы», кое-где слышались громовые раскаты, а меня интересовало только лицо с рыжими локонами, мгновение назад промелькнувшее перед глазами. Беспокойство усилилось. Я завертела головой в поисках Линара. Мужчины рядом не было, он вышел из зала, оставляя меня наедине со своими гостями. Людовик обнимал Вики, вульгарно прижимаясь к ней сзади, а я настойчиво пыталась отыскать пятый угол в совершенно круглой комнате, чтобы хоть немного перевести дух и побыть одной.

   По толстому ковру бесшумно скользили две молодые «ведьмочки», проворно сервируя стол. Они ходили бесшумно, грациозно, разнося огромные вычурные бутыли со знаменитым «зельем» — горячительным напитком со вкусом вишни, которым славилось это заведение. О пряном вишневом напитке ходили легенды!

   Часть зала тонула в темноте, и меня неудержимо тянуло туда, подальше от влюбленных взглядов Вики, Людовика и… Линара. В первые со дня нашего знакомства мне хотелось побыть одной.

   Да, Линар появился в арке входа и напряженно смотрел на меня. Смотрел странно, настороженно, как будто чего-то ждал и никак не мог дождаться. Нетерпение явственно читалось на его лице. Ведьмочки расступились перед ним, глубоко кланяясь и, оставляя нас одних. Все готово — пора за стол.

   — Ну, что… приступим, — произнес тихо, но мы услышали и подошли к столу, устраиваясь каждый на приглянувшемся ему месте. Я села рядом с Линаром, Вики и Людовик аккурат напротив нас. В высоких бокалах на столе плескалась красная жидкость. Это было «ведьмино зелье», не иначе. Я чувствовала его неземной сладковато-вишневый аромат.

   Улыбка осветила лицо мужчины, он коротко вздохнул, как будто готовился, и продолжил:

   — Я хочу поднять этот бокал за тебя, Оливия. За твой день рождения. За истинное совершеннолетие! И да прибудет наш мир! — последнее выражение было сказано с намеком. Это известная фраза из истории магии. Так приветствовали друг друга маги совета.

   На его лице появилась дежурная улыбка. Мужчина многозначительно промолчал, давая шанс высказаться и другим, и не дождавшись ответа, продолжил:

   — Дорогая Виктория, что ты будешь пить? Рекомендую «зелье страсти», здесь его варят восхитительно.

   Я опустила взгляд на кроваво-красный коктейль с соломинкой в центре и клубничкой, покоящейся на самом дне. Зелье «страсти»?! Впрочем, чему я удивляюсь? «У Ведьмы» респектабельное заведение, наверняка здесь имеется широкий спектр услуг на любой вкус.

   Вики дернулась, как от удара, и, мельком взглянув на своего спутника, тихо произнесла:

   — Как ты понял?

   И в один миг пропали все звуки!

   Линар спокойно посмотрел на нее, на его лице застыла скука, словно ему был в тягость простой ответ на вопрос.

   — Ты ей сказал?! — возбужденно произнесла Вики, вскочив с дивана, задевая изогнутую ножку, бросилась к Линару, нависая над ним. Я попыталась повернуть голову, но не смогла. Ощущение точного попадания в кисель! Вроде и конечности при мне, только не шевельнуться!

   Людовик замер и не двигался, как и я. Его взгляд казался пустым, мутным и стеклянным! Я же все видела и слышала, но инстинктивно остановила взгляд, стараясь не дышать, не моргать, замереть без движения. Для чего мне это понадобилось? Не знаю… не могу ответить. Шестое чувство сработало, не иначе. Сомнение, что происходит что-то из ряда вон перешло в уверенность.

   — Она узнает. Скоро, — сухо произнес мужчина и многозначительно замолчал, одним взглядом охватив меня от кончиков туфель до макушки. — Только вот доживешь ли ты до этого момента, Лаури, вот в чем вопрос? —добавил, отворачиваясь.

   Вики дернулась и зашипела, наклоняясь прямо к нему:

   — Снова играешь в свои игры! Мало тебе… никак не успокоишься! Колдун, твоя власть канула в лету! Смирись уже и дай окружающим жить спокойно!

   — Стоит мне только захотеть, и ты успокоишься на века. Или правильнее сказать упокоишься, — спокойно произнес Линар. И щелкнул пальцем. Показно. Манерно. С оскалом, вместо улыбки на лице. В тишине зала прозвучало громко, хлестко и как-то по-злодейски.

   Звуки навалились на меня со всех сторон, заставляя дернуться от неожиданности. Я медленно шевельнулась и неуверенно протянула руку к стакану. Людовик поспешно припал к «зелью страсти», опрокидывая стакан в себя одним движением. Я неуверенно зажала между губ соломинку, пытаясь ему подражать, хотя пить не хотелось. Впрочем, она пришлась кстати — я заняла руки, чтобы скрыть нервную дрожь. И аккуратно осмотрелась в поисках запасного выхода. Правда, идея просто сбежать из этого места быстро улетучилась из моей головы. Как возникла, так сразу и вылетела… Происходящее мне не нравилось, а еще больше не нравился взгляд зеленоглазой Виктории, такой пронзительный, острый, пугающий и… я точно знала одно — произошедшее мне не привиделось. Только вот, что делать, я не знала! Но магия… в этом месте была магия! Притвориться?! Промолчать?! Но ведь подобное несправедливо по отношению к Линару! Он достоин доверия! И я была уверена, что он сможет все объяснить. Просто. Понятно! Только вот червь сомнения не давал покоя, нашептывая всего одно слово: «Ты уверена?» И вот уверенности во мне не было…

   Очаровательные ведьмочки сновали около нас, сменяя одно горячее блюдо другим. Людовик старательно жевал, не замечая окружающих, как будто подчинялся незримому приказу. Я тихонько втягивала «зелье» и продолжала посматривать по сторонам. Вики непринужденно болтала с Линаром, иногда задавая простенькие вопросы и мне, не давая «скучать».

   — Ты кого-то ждешь? — ехидно произнес Линар. И в этот момент я с особой четкостью скорее ощутила, чем увидела решетки на окнах. Мурашки стройными рядами пробежали по позвоночнику, заставляя поежиться от неприятных ощущений. Но я нашла в себе силы и взглянула в его поистине черные глаза. В них плескалась тьма, а еще насмешка… Как кипятком ошпарило обидой! Почему между нами недосказанность?! Тайны! Он мне лгал? Все то время, пока мы были вместе?! Я хочу объяснений! Имею право знать, что происходит!

   Я аккуратно встала, откашлялась и подняла свой бокал. Он, конечно, был неполный, но и этого достаточно для тоста.

   — Сегодня день моего рождения, — промямлила я. Подобная несвязная речь мне не свойственна — профессия обязывает! Но сейчас слова давались с трудом, а язык заплетался. — Я хочу поднять этот бокал, — сглотнула сухим горлом, чувствуя, как лицо опалил румянец, — за человека, которого люблю больше жизни.

   Выдохнула. Признание далось нелегко, но я чувствовала всем сердцем, что должна сказать Линару эти заветные слова, выразить чувства, хранимые в сердце с нашей первой встречи. Да, я его люблю! И, наконец, решилась сказать!

   — Так выпьем за нашу любовь. И за искренность отношений. А еще за честность! — и опрокинула в себя остаток «зелья страсти» в бокале. Выпила скорее для храбрости… приняв решение выяснить все и сейчас! Ну, не совсем сейчас, конечно! Но по окончании вечера непременно. И для храбрости не мешает выпить еще…

   Только вот пока я глотала горячительный напиток, в комнате что-то произошло. Сильный ветер распахнул створку панорамного окна с громким стуком, заставляя вздрогнуть всех присутствующих. Ведьмочка-официантка тихо вскрикнула у стены и чуть не выронила поднос с горячим. Свечи на столах, как по волшебству, потухли одновременно, только вот в комнате все равно было светло. И нет — светильники потухли вместе со свечами, как будто и на них мог повлиять разбушевавшийся ветер!

   Комната погрузилась в голубоватое свечение, такое яркое, что резало взгляд, заставляя неосознанно жмурится. Прямо над столом, аккурат между мной и Викторией, в воздухе что-то блестело. Яркое, мерцающе-синее, окруженное всполохами магического огня… прямо как на картинках в исторических книжках для детей, тех самых, что повествуют о магах и эпохе волшебства. Я неосознанно протянула руку, как ребенок, желающий прикоснуться к неизведанному, и громко ойкнула, когда мои руки обожгло разрядом. В моих руках лежал Блугерд, собственной «каменной» персоной!

   И я вскрикнула повторно, то ли от неожиданности, а может от разочарования… Блугерд — исторический экспонат, и я тысячу раз видела его в «стеклянных оковах» хранилища музея, читала о камне в книгах и оттого (а может не поэтому) совсем не удивилась его появлению в моих руках. Нет, вот честное слово, не удивилась! Как будто его место здесь — в моих руках, а вовсе не на розовой подушечке времен королевы Оливии.

   — Истинное совершеннолетие. Вот почему ты молчал! — выдохнула Вики рядом со мной. — Магия вернется!

   — Не неси чушь, Лаури, — рявкнул Линар, — если бы все было так просто…

   А я никак не отреагировала ни на тихий писк Вики, ни на громкий окрик Линара…я держала Блугерд, такой родной, такой горячий, и вспоминала… свою жизнь. Прямо перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали картинки воспоминаний, событий… Вот я совсем маленькая у мамы на руках. Она плачет. Этот день я запомнила на всю жизнь. Это день, когда принцесса Оливия узнала, что в ее жилах нет ни капли магии. Мне было семь… Потом я в платье, черном, как сама ночь. Белые волосы и тьма наряда — вызывающий контраст… не стало родителей! Снова вспышка… На моей голове корона, она тянет меня к земле. Мне больно и страшно. И я совсем одна…

   — Оливия! — настойчивый крик, проникает в самую суть моих воспоминаний, вырывая меня из них, возвращая обратно в небольшую комнату банкетного зала «Ведьмы». Они исчезают, где-то внутри и уже не так больно и практически терпимо, лишь жгет совсем немного сердце и пульсирует кровь в жилах. Линар стоит напротив, по ту сторону стола и смотрит мне в глаза. Взгляд неистовый, страшный. Я не узнаю его… Конечно, это трудно. Нет черной мантии со сверкающим белизной воротником, нет растрепанных, нелепо перевязанных коричневой лентой длинных волос. И взгляда хитрого, наполненного насмешкой тоже нет… Конечно, я его не узнаю…колдун Фальконе изменился. Я смотрю на него и пытаюсь улыбнуться. Глупо, наверное, но я счастлива. Счастлива от осознание того, что между нами больше не будет тайн… Только он не улыбается. Ни тени улыбки. Напряженное лицо, желваки ожили на щеках и этот взгляд, жестокий, злой, прожигающий насквозь.

   — Оливия, отдай мне камень, — и эти такие спокойные слова обожгли нутро кислотой. Я стояла напротив колдуна Фальконе и никак не могла осознать, сказанное им. От его слов вспыхнул пожар, обжигая внутренности нестерпимой болью, заставляя морщиться и корчиться в агонии, пытаясь сдержаться от судорожного всхлипа. Его слова вот так просто прояснили все… Убили все, что было между нами, оставляя засыпанную пеплом пустыню в моей душе.

   Я стояла перед ним, такая с виду спокойная, знаете ли, принцесс подобному учат с детства, сосредоточенная и пытающаяся быстро просчитать ситуацию. Значит, Вики — это Лаури, сильная ведьма королевства и моя подруга, она приносила Клятву верности и не пойдет против меня, магия ей не позволит… но почему я не узнаю ее?! Мою Лаури, с которой выросла и которую любила всем сердцем?! Сердце обливалось кровью, а я продолжала смотреть на Линара, фиксируя каждый его шаг и готовая к сопротивлению. Только колдун не пытался приблизиться. Он просто стоял напротив. И смотрел. Ждал… правильно, ждал, когда я отдам камень.

   И я смотрела, осознавая простую истину. Я люблю его и только его, зная правду. И эти его слова обожгли сильнее огня, жаля грудь ядовитыми пчелами, заставляя мысленно выть от бессилия. Наверное, я предпочла бы не держать в руках Блугерд. Никогда не держать его в своих руках…

   — Знаешь, Оливия, я понимаю твои сомнения. Но лучше тебе отдать камень сейчас, тогда я не причиню тебе вреда, — тихо произнес Фальконе. — И тебе не будет больно… Ждать вечно я не намерен…

   Но я не могла сдвинуться с места. Отдавать камень без борьбы я не собиралась. Ну, хотя бы потому, что… я больше его не увижу… Я больше не увижу Линара, моего Линара, а значит ничего не смогу изменить. А потому я стояла там, где стояла, и пыталась шевелить мозгами в поисках путей отступления, зная одно — отдам, и Линар исчезнет из моей жизни, на этот раз навсегда. На этот раз?!

   — Ну же, Оливия, прояви, наконец, хоть одно качество коронованной особы! Смирись достойно с поражением! — Линар вспыхнул и тихо-тихо прошипел:

   — Ты даже не представляешь, на что я способен! Ты не представляешь, что мне пришлось вынести из-за этого гребанного камня! Как я ждал этого дня… — и это глухое ругательство обожгло сильнее искры огня, что-то меняя внутри меня, взрывая и опаляя одновременно.

   Камень в моей руке сиял бледным, голубоватым светом и был совершенно не согласен с подобным определением. Я прямо-таки ощущала его обиду и негодование. Блугерд был живым… И я была живой…

   — Я не отдам кольцо, — громко, четко выговорила я, ища поддержки у окружающих. Но почему-то Лаури пятилась к выходу, а Людовик… а Людовик, кажется, и живым-то не был. С моих глаз как будто спала пелена и слова о «зелье страсти» обрели, наконец, смысл. Налакалась, на свою голову!

   От моих слов колдуна Фальконе перекосило. Ярость вспыхнула в его глазах с едва сдерживаемым бешенством.

   — Оливия, я тебя убью, — спокойно произнес он, констатируя факт.

   — Ты меня любишь, — не менее спокойно произнесла я, — и не сделаешь мне больно.

   — Н-да, я вижу память не до конца вернулась к тебе, принцесска. Или, может, дело не в этом? Память вернулась, а мозги застряли в пути? — и тихий звук щелчка его пальцев отрезвил, заставляя пискнуть от боли. Этот… этот… отвесил мне магический хлопок по месту пониже спины, заставляя от бешенства расширить глаза и дернуться от недоумения. И осознать главное — у колдуна Фальконе все это время была магия! Магия! А значит ему ничего не стоило отобрать камень! Так почему он медлит?! Может быть, потому что не может его забрать? Ну, конечно! И это мой шанс!

   — Линар, я люблю тебя, — на этот раз слова дались легко.

   — Отдай камень. Я прошу тебя, не заставляй причинять тебе боль, — и Линар сделал шаг ко мне, огибая преграду в виде стола. Я естественно попятилась в противоположную сторону.

   — Линар! Я люблю тебя! — выкрикнула я, надеясь докричаться до него.

   — Так дело в этом, — хмыкнул колдун. — Я очень не хочу ранить твою чувствительную душу, но, думаю, раз ты еще не поняла, то лучше я скажу тебе сам, не дожидаясь собственно твоего озарения.

   — Можешь не стараться говорить мне гадости, я все равно не поверю! — яростно выкрикнула в тишину. Ветер за пределами комнаты завывал, врываясь в распахнутые окна. Тонкие шторки-тюли яростно стучали по окнам, отдаваясь в голове набатом, сбивая с мысли.

   — Нет, я, пожалуй, все же выскажусь, — противно улыбаясь, произнес он. — Ты любишь сказку, иллюзию, которую я планомерно и целенаправленно создавал с одной лишь целью — получить камень. Оливия, отдай. Он мне нужен.

   — Линар…

   — Вот видишь, — перебил меня колдун, — ты даже не помнишь моего настоящего имени. Наших отношений «до» ты тоже не помнишь! Поверь мне на слово — они не были дружескими.

   — Неужели тебя звали Аполлоша? — хмыкнула я, пытаясь пошутить даже в такой ситуации.

   — Нет. Конкретно ты звала меня графом Марконе, — произнес он без тени улыбки на лице и снова сделал шаг. А я еле сдержалась, чтобы не хихикнуть. Я вспомнила… Марконе, Макароне, Марципане… И еще вспомнила его горячие руки на своей груди, шеи, щеке. Жар стыда опалил мгновенно, заставляя прийти в себя и сделать поспешный шаг назад. Линар сощурил глаза и занялся расчетом траектории нападения. И вот этого я не могла ему позволить, особенно сейчас… когда я увидела «свет в окошке»! Линар стоял спиной к той самой двери, через которую мы пришли сюда. Лаури сбежала через нее… что мешает и мне поступить так же?! В залах «У Ведьмы» темно, света нет… И это шанс, небольшой но все же!

   — Оливия, я нашел тебя не сразу, но поверь, очень старался, чтобы наша встреча произошла как можно раньше! Прошло несколько лет, прежде чем мне удалось полностью восстановить память и магию. И еще пара лет ушла на твои поиски. Когда я тебя нашел — хотел просто придушить. Тихонечко так, но с удовольствием!

   — А вместо этого поцеловал! Я помню нашу первую встречу. Ты сказал, что ошибся, обознался… Но я помню наш первый поцелуй. Он был волшебным!

   — Первым, Оливия, он не был, — зло произнес Линар и продолжил, — я берег тебя, как молодую козочку перед закланием, оберегая, лелея, находясь все время рядом… Разрушительное колдовство до сих пор плещется в моей крови. Тебя же и твою сущность оно поглотило полностью, даруя тебе не твои воспоминания, не твою судьбу и не твою жизнь! Может, стоит оставить все как есть? Нормальная жизнь — это не так уж и мало! Поверь мне, я знаю! Отдай мне камень, и я просто уберусь с твоего пути и, вполне возможно, останусь приятным воспоминанием… Будет о чем рассказать внукам…

   — Линар, я не отдам камень добровольно, — вспыхнула я. — Он выбрал меня сам! И я не хочу, чтобы ты был лишь воспоминанием! — крикнула в запале. Неужели он не понимает, как разрывает мне сердце и рвет в клочья душу? Я не хочу знать о его равнодушии! Он прав, я не помню ничего из прошлого, но я люблю его здесь и сейчас. И мои чувства не выдумка, они настоящие! Пусть в прошлом и был Жером, судя по страницам истории, но это именно прошлое… в настоящем все изменилось! Мои чувства изменились!

   — Оливия, не было никакой любви, лишь точный расчет, удачно выбранное время и общее прошлое. Я даю тебе последний шанс — отдай камень, пока я не взял сам. Поверь, это будет болезненно! — его глаза всполохнули зеленым. Настоящий колдун! — Отдай. И я оставлю тебе счастливые воспоминания.

   — Счастливые?! Ты не имеешь власти над ними! Я помню твою любовь и нежность, твои горячие руки…

   — А ты лучше представь, что я испытывал, когда мне приходилось помимо воли иметь тебя, Оливия. Ласкать твое бледное до синевы тело, лишенное и толики красок, гладить твои седые пряди и улыбаться, изображая любовь. И сжимать зубы, понимая, кто стонет подо мной! — его глаза пылали, в моих — стояли слезы. Сердце перестало биться, замедляя свой бег. А в ушах стояли его слова. Злые, безжалостные…

   Любимые черты исказила горькая улыбка, губы медленно расплывались в злом оскале, а руки Фальконе слегка подрагивали от напряжения. Я видела искорки магии на его пальцах, но заклятье так и не сорвалось с них. Оно испарилось прямо на глазах. И колдун, продолжая не спускать с меня глаз, медленно приподнял руки, сдаваясь.

   — Хочешь еще, Оливия, правды? — эти слова дались ему нелегко, я это видела. Плотно сжатые губы, внезапно ожившие желваки и взгляд, пронзающий насквозь. Ему было больно?!

   — Ты хотел меня так же, как и я хотела тебя, — произнесла глухо, пытаясь подавить рыдания на корню. Но они продолжали подступать к горлу неотвратимо. Обида выжигала слезы, не давая им выплеснуться из глаз. И да, я, наконец, вспомнила о качествах, присущих «коронованным особам»! Гордость задрала голову! Слезы окончательно просохли, а рыдания отступили. Я спокойно огибала стол, пятясь от Линара. Колдун не двигался.

   — Ты был со мной по своему желанию. Иначе бы камень не появился в моих руках… в нашей жизни вновь! Я не помню, что тогда произошло… но я уверена, что это последний шанс все исправить, — закончила убежденно, все еще на что-то надеясь. — Синий топаз — камень из зачарованной гномьей горы выбрал Оливию за чистоту чувств, верность и искренность ее желаний в день свадьбы! Он появился на пальце девушки из небытия, разрушая преподнесенное на помолвку кольцо графа Жерома, — заученно протараторила я фразу из книги. — Истинная любовь, чистота, верность… Сейчас Блугерд не ошибается, не так ли? Ведь поэтому ты здесь, со мной?

   — Не обольщайся, — тихо и зло прошипел колдун, — хотя не буду отрицать… наше первое сношение вызвало во мне бурю эмоций. Кровь, боль, твои расширенные от страха глаза, тихие болезненные вздохи. Это было, несомненно, приятно. Хотя не спорю, неожиданно.

   Я отрезвляюще сжала острые грани серебряного орнамента, пытаясь отрезвить себя болью. Хотелось ударить! Мне впервые в жизни захотелось кого-то ударить! Огранка кольца сильно впилась в живую плоть, заставляя морщиться от боли. Но мне было хорошо… сейчас я была полна уверенности в правильности своего поступка. Камень я не отдам. Он мой! И Линар мой!

   И подняв глаза, взглянула на Линара. Он поймал мой взгляд, понимая все происходящее со мной с полувзгляда, читая мои эмоции лишь по мимике на лице. И улыбнулся краешком губ, принимая вызов.

   — Знаешь, Оливия, а с чего ты взяла, что Блугерд был дарован тебе высшими силами? Представь, что все не так… намного проще и понятней! Да и кем-кем, а верной ты никогда не была, о, повелительница Оливия Глорианна Индонезийская.

   Его слова ледяными иголками врезались в сердце, разрывая его на мелкие кусочки, заставляя перестать дышать на мгновение. Ну что ж, Оливия, теперь ты знаешь и веришь во все то, что Линар сказал тебе. Но пора и честь знать… Пора бежать зализывать раны…

   Я сделала аккуратный шаг в сторону и вновь, не удержавшись, посмотрела в лицо Линара. Пальцы знакомо покалывало магией камня. Нет, больше не Линар. Только колдун. Только Фальконе. В собственных мыслях только так… Блугерд, я знаю ты понимаешь меня, слышишь мои мысли, чувствуешь меня… Блугерд, как же он красив! Как же я люблю его, даже зная все. Как же болит сердце… Но я не сдалась. Мы еще поборемся, в конце концов, состав тот же…

   Еще один шаг вдоль «тела» стола. Кулак уже колотит от ударов голубоватой искры. Но я терплю, ощущения мне знакомы. И я знаю, что будет дальше — время сюрприза!

   — Не стоит, Оливия, — колдун смотрит на меня, ухмыляясь. Он знает… чувствует… — Тебе не открыть портал, даже с его помощью, — с насмешкой. — Оливия, ты забыла? Ты ведь пустышка!

   — Ой, ли, — теперь улыбнулась я. Искры разряда пробежали по телу, закручивая внутри живота спираль. Фальконе не приближается… да он просто не может приблизиться к моему телу, окутанному облаком, сотканным из голубых искр. Его губы шевелятся. Он кричит что-то, бормочет быстро, размахивает руками. Я не слышу. Мой смех заглушает все звуки вокруг. Мгновение и купол синего огня схлопывается вокруг меня. Только вот я продолжаю улыбаться, а по рукам ползут красные искорки огня, скользят по ладони, перекатываются вдоль тела, охватывая его красными жаркими объятиями. Я раскидываю в стороны руки. Знакомое движение, заученное до автоматизма. Да, магии во мне нет — Фальконе прав, но магия есть в перстне, и он готов поделиться. Только вот искры магии красные… Почему красные?! Красные и зеленые искры дает природная магия… Магия артефактов бывает лишь голубой и черной… Откуда я знаю это?! Ну, да ладно, подумаем об этом позже! Не удел сейчас, ох, как не удел!

   Мгновение и руки смыкаются в замке: пальцы домиком и только большие пальцы направлены вперед. Из них струится красный свет, символ портала безостановочно мерцает, формируя проход. Только вот Фальконе стоит, как камень, без движения. С ним что-то происходит… Вид крайне странный и озадаченный. Колдун, похоже, в шоке, он плохо осознает происходящее. Видимо, я делаю что-то из ряда вон!

   — Знаешь, колдун, у меня тоже кое-что припасено в рукаве, — я не тороплюсь разрывать руки. Смотрю, запоминаю его лицо, чтобы потом вдоволь оплакать свое горе. А на лице цветет улыбка. Загадочная и, может быть, саркастическая.

   — Ведьма?! — произнес глухо. В его словах слышалась боль.

   — Что? — шепотом, переспросила я, не понимая смысла сказанного.

   — Ты не Оливия, — громко, констатируя факт. — Этого не может быть! Оливия — пустышка! А в твоих венах течет магия! Природная магия истинных ведьм!

   И я разорвала руки. Размытое движение. Схлопывание портала. Перед глазами все плывет, повсюду плотный туман, похожий на бесцветный кисель. И я не знаю, где я, что я… Мгновения забытья и пространство разрывается предо мной, выбрасывая меня в метрах пятидесяти от «Ведьмы». Это все на что хватило моих сил. Черный дракон смотрел прямо на меня, заинтересовано шкрябая когтями рыхлую землю. А я, трясясь от холода и сырости, утопая в каплях дождя, шептала заклинание. Заклинание, которое стирало мой образ из его головы! Вот теперь у меня был шанс противостоять колдуну Фальконе. И вовсе непризрачный, безнадежный, а самый что ни на есть настоящий шанс на выживание и победу. Фальконе останется память обо мне. Он запомнит все на грани ощущений: страсть, чувства, тепло наших тел, но черты моего лица вспомнить не сможет. И лишь на близком расстоянии он почувствует наложенное заклятье и сможет его отразить, но этого, естественно, я не допущу! А теперь главное — не допустить близость наших тел… Я теперь невидимка для него…

ГЛАВА 4. Воспоминания.

— Хватит предаваться унынию, лежа на сырой земле! Предательство всегда болезненно — не спорю, но на этом эта поганая история вряд ли закончится!

   «Точно! Она закончится на твоей смерти! Особенно если продолжишь заниматься тем, чем занимаешься сейчас! А именно валяться в грязной дождевой луже, вся сырая и растоптанная и лить слезы, пытаясь снабдить водицей местные цветочки!» — внутренний голос не дал заскучать, немного отрезвляя. Надо определенно что-то делать… Ну, хотя бы убраться отсюда как можно дальше, пока колдун не очухался и не понял, что к чему.

   — Хватит! — шепнула я тихо-тихо и приподнялась. Дракон смотрел, заинтересовано склонив голову на бок. Его зеленые глаза смотрели пристально.

   «Конечно, хватит! Они не засохнут, ведь идет дождь!» — пробурчал внутренний голос и вот это мне не понравилось. Просто… во-первых я не любительница говорить сама с собой, а во-вторых — я не обладаю решительностью, особенно наедине сама с собой!

   Я вздрогнула, осознавая, и аккуратно повернула голову в сторону дракона. Он даже возмущенно попятился, всем своим видом показывая, что он тут совершенно не причем. Даже обиженно повернулся ко мне… спиной, фыркая вперед. Морковка затрещала между его острых клыков — дракону было не до меня и моих странных рассуждений!

   «Отстань от зверя и, наконец, займись чем-то полезным. К примеру, сейчас самое подходящее время валить отсюда! Фальконе на подходе, времени у тебя не больше минуты!».

   И я рванула вперед! Просто куда глаза глядят! Все время прямо! Трава мялась под моими ногами. Освещения не хватало, а ухоженный дворик «У Ведьмы» лишился своего главного украшения — обалденной клумбы прямо по центру газона.

   «Куда ты прешься? Вот куда! Ноги целы, так это ненадолго с твоей прытью! На дорогу сворачивай! На дорогу! Там следов не видно, хотя какие следы… за тобой целая траншея!»

   Нет, я определенно спятила от горя! Мозги от страха и потрясения соображать совсем перестали, ибо абсурдность происходящего ни капельки не волновала.

   Я мелкими перебежками все-таки преодолела ухоженный газон, клумбу и кусты, произрастающие по окантовке подъездной аллеи. И прямиком рванула к позолоченной, кованой калитке. Благо, она была невысока, хоть и подозрительно скрыта в глубине кустистой растительности! Мгновение и я преодолела расстояние до нее, лихо дергая за витую железную ручку.

   — Закрыто, — подтвердились мои худшие подозрения. Нет, ну во мне еще теплился оптимизм… до сегодняшнего момента!

   «Прыгай! Быстрее! Он тебя ощущает… и идет по запаху!»

   Духи! Вот зачем мне понадобилось вылить на себя столько?! Думала любимый аромат повысит настроение и сделает привлекательнее в глазах… любимого! Ну, так вот… настроение духи определенно повысили, да и остроту отношениям придали несомненно.

   Я быстро поставила одну ногу в промежуток между прутьями и лихо перекинула другую через дверь калитки. И повисла, чувствуя острый взгляд. Дыхание перехватило, сердце загнано «затукало» в груди, и я, как пойманный на преступлении вор, просто замерла без движения, боясь пошевелиться, надеясь лишь на одно — авось не заметят! Да и в подобном положении шевелиться крайне не осмотрительно… н-да.

   Колдун Фальконе стоял аккурат напротив меня. Нас разделяло каких-то пару-тройку метров! И он меня не видел. Кажется, он меня не видел…

   Я продолжала сидеть «верхом» на калитке, он продолжал смотреть в мою сторону и улыбаться. Нахально так, улыбкой победителя!

   — Оливия или кто ты там есть… — громко произнес он, — не стоит от меня прятаться. Давай поговорим…

   Ага, вот прямо сейчас! Спущусь вот только, тапочки бы не потерять… На его губах замерла очаровательная улыбка. Открытый взгляд горящих зеленью глаз, приятная снисходительная улыбка. О, боги, он совершенно такой, каким был утром! Как много произошло с тех пор… сейчас между нами пропасть.

   — Оливия, просто покажись. Мы поговорим как взрослые люди. Обсудим непонимание, возникшее между нами…

   Нет, он определенно считает меня дурой. И да, он точно меня не видит! Подобное умозаключение вселило надежду, заставляя приосаниться, выпрямиться и стать менее похожей на куль с картошкой, коим еще и предварительно попинали по воротам вместо мяча. Колечко на пальце поблескивало в такт биению сердца. «Внутренний голос» тоже не стремился дать дельный совет.

   — Оливия, я понял, чего не хватало в наших отношениях, — издевка, такая явная и злая, прозвучала в его словах. Нет, даже не издевка, а скорее насмешка.

   А вот тут я заинтересовалась, честное слово. Просто до этого вечера я думала, что у нас все просто замечательно: мы поженимся и у нас будут детки! Так и захотелось прокричать в ответ: «Что? Что было не так?» — но удержалась, понимая, что его слова лишь ловко расставленная ловушка.

   — Остроты! Нам не хватало остроты! — громко хмыкнул колдун и сделал еще шаг в мою сторону. Медленный такой, аккуратный шажок. Значит, видит… знает, куда идти. И я осознала, честное слово, только вот пошевелиться так и не смогла. В смысле, вроде бы и не примерзла, но вот руки и ноги слушаться отказывались.

   — Хватит шуток. Принцесска, неужели ты думаешь, что я перепутал бы тебя с кем-то в этой жизни?! Сомнения разрушились спустя мгновение! О, нет, Оливия! Ты как заноза… в спине, такая болезненная, мешающая спокойно жить, но до боли родная. Увы, нас связывали непростые отношения, и мне известно о тебе все. А про магию, взявшуюся невесть откуда, я узнаю! Думаю, есть простое и логичное объяснение. И тайн между нами не останется... — колдун ненадолго замолчал и выдал, — может, начнем сначала? Итак, Оливия, я в чем-то был неправ. Не стоило так говорить с тобой… — и еще шаг по направлению ко мне. — Понимаешь, не все, что я сказал — правда. О боги, что я несу, — хмыкнул колдун, — сейчас я даже не уверен, откуда в тебе магия… Просто нам надо разобраться. Обсудить спорные моменты…

   Заговаривать зубы Линару всегда удавалось мастерски, а мне — слушать его, делая сосредоточенный вид глупышки, доверчивой и наивной. Но сейчас… его слова невероятно бесили. Впрочем, бесили не только слова, но и сама ситуация, глупая и нелепая. Да как вообще он посмел меня обездвижить! Да и самое главное — как?!

   Колдун сделал шаг в сторону и аккуратно прошелся по дороге. Да, судя по всему, меня он все же не видел, но чувствовал мое «соседство» и собирался отыскать наощупь!

   Перед глазами стало темно, наверное, от попыток вырваться, а может от злости и обиды. Что делать, я не знала, продолжая трепыхаться в невидимых сетях, как бабочка в паутине. Это его магия сковала меня, заставляя ожидать своей участи без движения, но больше всего бесило, что приходилось молчать! Фальконе продолжал исследовать территорию и, судя по сосредоточенному виду, прощупывал пространство с помощью магии. А мне становилось как-то нехорошо. Перед глазами все плыло, мелькало, а я все также не могла пошевелится и более того… продолжала проваливается куда-то в пустоту. Пальцы кольнуло магией и навалилась темнота. Я закричала от неожиданности и страха. Но не услышала своего голоса.

***

Я подняла голову, осмотрелась, ничего не понимая. Где я?! Как я сюда попала?!

   Темнота вокруг. Тихий шорох листьев и где-то впереди, сквозь ветви деревьев, проникает свет. Яркий такой, с искорками волшебства. Я с изумлением осмотрела свои бледные до синевы руки, усыпанные драгоценными кольцами, массивными и тяжелыми. Все родовые сокровища сейчас были на мне, причиняя неудобства. Неповоротливый пышный наряд мешал сделать шаг, но я упорно, раздвигая ветви густой поросли кустарника, пробиралась к свету. Я знала — мне обязательно надо туда, к этому свету, к этим искоркам волшебства. Мне просто надо идти быстрее. Скорее! Надо идти!

   И я шла, огибая препятствия в виде кустистых порослей, к своей цели — крохотной полянке, освещенной магией. Сердце билось набатом, ритмично разгоняя в жилах кровь, горло с трудом сглатывало густую слюну.

   А впереди, прямо в лучах волшебного света, застыл силуэт пары. Мужчина и женщина, тесно сжатая в его объятиях. Такая напряженная. Тонкая, как тростиночка. Мужчина покрывал ее голодными поцелуями снова и снова. Это был граф Фальконе и баронесса Ирвина, известная своей легкомысленной натурой, очаровательной мордашкой и полным отсутствием ума. Откуда я знаю баронессу? Ее имя… Губы шевелились, воспоминания всплывали хаотичными урывками. И это была не я, или я?! Это было воспоминание яркое, жгучее, болезненное. Я просто вспоминала кусочек из своей жизни, видела со стороны и в то же время «изнутри» своего собственного тела… Мое сознание сливалось с сознанием девушки из прошлого… с моим собственным сознанием. Медленно, верно, неотвратимо.

   Парочка продолжала увлеченно целоваться, не замечая моего присутствия, а я больше не стремилась приблизиться, наоборот, замерла, стараясь ни чем не выдать своего укрытия. Стояла в тени деревьев и внимательно смотрела на происходящее.

   Фальконе нетерпеливо прижал баронессу к своей груди, настойчиво и жадно припадая к ее губам. Отпечатки красной помады украшали его лицо повсюду. Он старательно целовал ее, руки же принялись настойчиво скользить вдоль низкого декольте, плавно перемещаясь к шнуровке корсета. Фальконе на миг остановился и украдкой посмотрел в мою сторону, непроизвольно дернулась, прячась за ближайший столб дерева, но уходить не собиралась. Слилась с ним воедино! Прижимаясь так плотно к шершавому изгибу, что оторвать меня можно было лишь с помощью силы или магии. Фальконе на корсете не остановился. И вот уже шелковая рубашка баронессы и очертания, выступающей под ней девичьей груди, показались в свете магического светлячка. Пальцы Фальконе мгновенно переместились к груди девушки, медленно, словно перышко, скользя по шелковой поверхности. Да и баронесса в «долгу не осталась», отказываясь играть в нежность. Ирвина быстро расстегнула три пуговки на мантии мага, и проворные пальчики вторглись к обнаженному телу графа. Откуда я знаю, что у Фальконе ничего нет под «магической накидкой»?! Знаю, я точно это знаю, только вот откуда…

   Фальконе нервно вздрогнул и попытался отстраниться от шустрой баронессы, подозрительно косясь в сторону. Но Ирвина не спроста заслужила определенную репутацию при моем дворе. Девушка была любвеобильна и настойчива. И соответствуя своему характеру, принялась за дело, проворно стягивая с Фальконе его магическую мантию. Бедняга остался в одних «портках» и, кажется, вздрагивал от холода. И, скажу честно, там было на что посмотреть… Спина с выступающим рельефом мышц, кубики пресса, поджарое загорелое тело и эти… очаровательные «барашки» темных волос, дорожкой уходящие к самому сокровенному… Фальконе вздрогнул, чувствуя мой взгляд и настойчивее вгляделся в тень за пределами света.

   — Граф Макароне, — произнесли мои губы, — что ж, не удивлена. Совсем нет, — смех раздирал горло, а вот душу разрывали совсем иные чувства. — Снова суете свои макаронины, куда не попадя!

   — Проклятие… Ливи! Тебя не учили стучаться!

   — От чего же, — нагло заявила я и, постучав три раза о ствол ближайшего дерева, продолжила назидательным тоном, — с правилами этикета я знакома. Ну, раз все традиции соблюдены, извольте отвлечься от совращения моих фрейлин и уделить секундочку мне, вашей принцессе, — прозвучало двусмысленно и даже смешно. Только вот шутку никто не понял и улыбаться не стремился. Баронесса побледнела, стремительно запахиваясь в черный плащ, в порыве страсти брошенный прямо к их ногам.

   Торопливо, почти ругаясь, граф нацепил свою мантию «обратно», забыв застегнуть пуговицы, которые провокационно обнажили его, покрытую порослью, грудь. Баронесса оказалась мудрее. С тихим:

   — О, ваше высочество, простите, — она мгновенно исчезла из моего поля зрения, оставляя графа расхлебывать ситуацию. Ее тело стремительной ланью с отпечатками ног на плаще пронеслось мимо нас.

   Наши головы одновременно повернулись в сторону «быстро сбегающей» леди. Моя с мыслью — зачем я тратила силы, пробираясь сквозь эти заросли, когда вот она — освещенная аллея, о чем думал граф мне неведомо, но скорее всего бедняга сейчас страдал… Впрочем, тяжелее всего было мне. Я смотрела на него, не моргая, а перед глазами стоял их жаркий поцелуй. Сердце билось в груди, как загнанное, а на лице цвела счастливая улыбка, искусственная, лживая и до безобразия кривая. Сохранять видимость спокойствия, когда внутри все разрывается от боли настоящее искусство притворщика, и я в полной мере овладела им при дворце.

   — Переживаешь за нее? — улыбка стала шире. Фальконе перевел тяжелый взгляд на меня и с убийственной интонацией произнес:

   — Скорее тебе стоит переживать, — его глаза метали молнии. Стремительный шаг и, не церемонясь, граф схватил меня за руки, больно сжимая. О моем удобстве он не беспокоился и протянул меня за собой добрых пару метров, прежде чем остановиться.

   — Ты забываешься, Линар, — только графу было все равно. Он сильно дернул меня, вырывая из круга света, и грубо прижал к ближайшему стволу подвернувшегося дерева. И впился в губы. Больно. Без нежности. Совершенно теряя весь свой гонор и язвительность под этим напором, я уперлась ладонями в его грудь.

   — Нет! Хватит! Перестань!

   — Так ты пришла не за этим? — хмыкнул граф. — Разве ты не собираешься занять ее место?!

   Я дернулась из капкана стальных рук и, извиваясь и отбиваясь, вырвалась из этих, ставших в одно мгновение неприятными, объятий.

   — Я пришла поговорить… Предпочитаешь таких, как она, да? — выпалила в одно мгновение. Не знаю, что я хотела сказать ранее, но сейчас меня интересовало только это.

   — Если только это тебя интересует, то да — мне нравятся темненькие, яркие, с вишневыми сочными губами, спелой округлой грудью и… жизненным опытом за спиной.

   И мне и ему было ясно о каком «опыте» идет речь.

   — Наличием мозгов в этом наборе качеств, я вижу, ты не озабочен, — приобретая надменный вид, вальяжно произнесла я. Но все же его слова задели, хоть я и пыталась скрыть это. Линар… он описал полную мою противоположность. Я была худа, бледна, белобрыса и «не отягощена» пышными формами. И мне было восемнадцать…

   — Почему же, — хмыкнул граф, — наличие мозгов — это приятное дополнение к внешности. Знаешь ли, умные девушки более изобретательны… во всем. Только к тебе подобное не относится, поэтому не стоило и упоминать.

   Я вспыхнула огненным багрянцем, который затопил лицо, шею, нервно вздымающую грудь, но упорно сохраняя улыбку на лице, прошипела, надеясь, что достаточно громко, чтобы быть услышанной:

   — Я с хожу с ума, ты не видишь?!

   Слова дались мне нелегко, застревая в горле. Но я упорно не отводила взгляд от Фальконе. Он тоже смотрел на меня. И в это мгновение между нами происходило что-то невидимое глазу. Молчаливый диалог двух сердец. Линар нервно выдохнул и мучительно сильно прижался к моим губам, вновь целуя. Со злостью, с безумием в каждом прикосновении. А потом твердо отодвинул и тихо произнес:

   — Знаешь, в такой ситуации и ты сойдешь. Хотя нет, у Ирвины губы пахли клубничкой, — с хрипотцой в голосе и улыбкой на лице произнес, глядя на меня.

   Я ударила его кулаком. В нос. Пощечинами пусть развлекаются фрейлины при дворе, а я будущая правительница — я знаю, как бить метко, четко и больно. Жаль только кулак лишь чиркнул рядом с целью — реакция Линара поражала. Отклонился и даже успел перехватить руку. Дернул, плотнее прижимая к стволу.

   — Не забывай, принцесска, ты не магичка. Ты не в состоянии причинить мне вред, — его глаза пылали гневом. Граф наклонился ниже, к самому уху и тихо прошептал:

   — Ну, где же твоя королевская гордость? Впрочем, зачем она нам, не правда ли?

   Последние слова донеслись до меня откуда-то издалека, как шепот, едва слышный, но все же ощутимый. И это последнее что я услышала, прежде чем меня выдернуло из этой реальности… из давно забытых воспоминаний… и выкинуло обратно в существующую реальность.

***

И я свалилась. Прямо в мокрую лужу. С тихим глухим шлепком. Медленно соскользнув с мокрой калитки вниз… практически к ногам Фальконе. Он стоял рядом в одном шаге. Магия, скрывавшая меня от него, пропала, обнажая во всем «великолепии» мое положение. Колдун Фальконе улыбался. Странно, но его улыбка казалась доброжелательной и лишенной сарказма.

   — Оливия? Какая встреча! — ухмыльнулся, глядя в мои расширенные от страха глаза. Я встала, игнорируя протянутую руку.

   — С чего ты решил, что я Оливия? — произнесла мягко. Его передернуло. Вот честное слово. Мужчина вздрогнул лишь от моего предположения и яростно впился в меня глазами, рассматривая лицо. От недавней «доброжелательности» не осталось и следа. Тяжело осознавать свою ошибку?! Неужели, сомнения все же закрались в его душу?!

   Я сделала настойчивый шаг к калитке. Меня больше не сковывало чужой магией, поэтому движение вышло свободным и ровным. Я сделала еще шажок к калитке… искристое поле желтое, как солнце, мерцало перед глазами, и я его видела и точно знала, что смогу его пересечь, а вот колдун Фальконе вряд ли. Это высшая магия… Ему понадобится время, для меня же путь открыт. Вся «Ведьма» была окружена едва заметным магическим полем. И почему-то только сейчас я стала его видеть! Что происходит?! Во мне пробудилась магия?!

   Я сделала еще шаг и спокойно пересекла преграду. Фальконе нахмурился и попробовал приблизиться. А я спокойно отошла еще дальше, наблюдая за ним. Расстояние между нами увеличилось, и я пропала из поля его зрения. И через мгновение вернулась, делая шаг назад. Глупо, наверное, но вот так просто уйти я не смогла. Я хотела запомнить этот момент… момент, который отныне разделит мою жизнь на две неровные части «до» и «после», на части «без него» и «с ним».

   — И все же я называла тебя Линар, не так ли. Или не я? — произнесла с ухмылкой на лице. Мои слова попали в цель. Теперь я видела точно, что он борется с собой, ощущая и страх, и горечь, и непонимание… Все эти чувства были написаны на его лице. И да, от осознания того, что он, может быть, совершил ошибку с выбором «жертвы», ему было больно. Я ощущала его боль как свою, наслаждалась ей и сочувствовала одновременно.

   Но не выдержав накала страстей, бросилась бежать, вдоль городской дороги, петляя, как заяц, поминутно оглядываясь назад. А где-то там позади в окне «У Ведьмы» колыхнулась шторка. Лицо рыжей девушки мелькнуло в окнах второго этажа. Мне помогли, и это сделала сильная ведьма! Ведьма и маг одновременно!

   Магия, значит, умерла?! Да тут ведьм и колдунов на квадратный метр больше, чем в магическую эпоху!

ГЛАВА 5. Осознание.

Я бежала сквозь ночные улицы, затянутые тьмой. Желтый свет фонарей лишь изредка разбавлял, наступающие со всех сторон тени. Сейчас я боялась этого города. И ненавидела… он казался мне опасным грозным монстром, начиненным предателями, в закоулках которого, за каждым поворотом меня поджидала опасность. Я не знала куда бегу. Лишь бы подальше… Я боялась оставаться на улице, но и где укрыться от колдуна я не знала, прекрасно понимая, что домой нельзя. И к Вике нельзя. Да и нет у меня того, к кому можно… Связно думать не получалось, меня душили рыдания, а газа не видели из-за слез, льющихся каскадом из моих глаз. Но я прекрасно осознавала, что времени немного и нужно как можно скорее убраться от «Ведьмы» подальше.

   Я старалась бежать быстро, то и дело сворачивая с пути и преодолевая преграды в виде заброшенных домов и кривых заборов покинутых дворов. Сама не пойму, как меня занесло на окраины города. Просто здесь было темнее что ли… Но силы быстро оставили меня, заставляя снизить скорость и уже скорее плестись вдоль узких улочек когда-то любимого города. Я шла дальше, погружаясь в старую часть города, трясясь всем телом как от озноба. Впрочем, мне было жутко холодно и страшно.

   Сердце уже успокоило свой ритм, глаза, напряженные от недостатка света, просохли. Я боялась темноты до дрожи, до удушающей паники и все же не могла найти в себе силы выйти на свет, продолжая брести в темноте, шарахаясь от каждого звука. Но чем дольше я шла, тем явственнее понимала, что мне просто некуда идти… И у меня нет сил бороться… Камень так или иначе достанется колдуну… да потому что я просто не знаю, что мне с ним делать! Да что там камень?! Я не знаю, что мне делать с собой! Да, похоже, я даже имени своего не знаю… Точнее, я даже не уверена, что я та самая Оливия! Просто как такое возможно? И магия… она ведь плескалась в моей крови, заставляя сомневаться в моей истинной сущности.

   Итак, раз уж времени у меня предостаточно до окончательного замерзания попробуем порассуждать. Нет, конечно, фактов немного, да и воспоминаний о прошлой жизни кот наплакал… но все же.

   А собственно, с чего колдун решил, что я Оливия? Ведь как-то он нашел меня, выследил… понял по каким-то признакам! Как началось это сумасшествие, вырвавшее меня из приятной, счастливой жизни! Итак, внешний вид — бледная мышь с тонкой аристократической фигурой лишенной выпуклостей, «лунные» волосы (редкий признак, допустим), нежная светлая до синевы кожа и глаза, цвета морской волны — зелено синие и, естественно, глубокие как озера. Оливия была такой. Я помню ее внешность, увековеченную на картине в историческом справочнике. Внешность имеет определенные сходства… Но это же картина! И на ней девушка замерла в пол оборота, к тому же изображение мелкое с большими мазками, да и лицо разглядеть трудно среди складок всевозможных тканей! Допусти, Фальконе знал Оливию в лицо и мы похожи. Внешне! Но должно быть что-то еще, кроме внешности… раз колдун был уверен в своем «выборе».

    Допустим, у нас много общего. Очень… Но перерождение вряд ли «исполняет» желание… вряд ли сохраняет похожими на свои прототипы! Фальконе должен же понимать подобное! Но что-то же привело его ко мне, что-то убедило в правильности выбора. Да и его внешность полностью совпадает с мужчиной из моих воспоминаний. Разве что сейчас он стал старше, мужественнее и еще красивее… Слезы закапали из глаз, и я не стала их вытирать, они застилали дорогу… ну и что?! Чего я не видела в пустоте…

   «Долго ты планируешь дышать свежим воздухом? Прогулки это, конечно, хорошо. Может, даже замечательно! Здоровый цвет лица, тонус тела, но, принцесска, скоро рассвет. Я ощущаю токи твоей крови, они замедляются. Ты подавлена, голодна и устала».

   Замерла, потрясывая головой. Я не только устала, но, кажется, еще и спятила. Если поначалу мне казалось, что я ослышалась, то сейчас я была уверена в том, что слышу тот же голос, что звучал в моей голове на территории «У Ведьмы». Вместе с магией что-то еще пробудилось во мне!

   — Кто ты? — произнесла тихо-тихо, боязливо оглядываясь.

   «Твоя совесть», — четко прозвучало в темноте. Я закатила глаза и со злостью сжала зубы, чтобы не сорваться и не выкрикнуть ругательства в темноту. У меня тут жизнь разрушена! Мужчина мечты оказался злодеем мирового масштаба! А этот… как его… не знаю кто… еще и издевается! И вот издевок вытерпеть моя ранимая душа не смогла:

   — Выходи!

   «И не подумаю», — прозвучала насмешка в голове.

   — Выходи. Сейчас же, — прошипела я в голос. — Иначе я за себя не отвечаю!

   «Обидчивые ныне принцессы пошли. Злые. Невоспитанные. Шуры-муры с врагами королевства крутят, старость не уважают», — пробурчал недовольно голос в голове.

   «Нет у меня ног. Давненько нет. Я Блугерд — дух кольца, твоя персональная награда или наказание, тут как посмотреть!»

   — Моя персональная что?!

   «Награда твоя! Твой путь в светлое будущее!»

   — Мой путь… — запнулась. Обижать дух не хотелось. Осознавать, что крыша покинула меня насовсем, не хотелось еще больше. Так я и стояла, замерев посередине пустынной улицы. Темно. Одиноко. Но больше не страшно. Голос в голове — наверное, это не всегда плохо. Ну, с точки зрения, что всегда есть, с кем посоветоваться… поговорить, в шашки сыграть… Да и помощь мне необходима!

   — Блугерд, что мне делать? — произнесла тихо-тихо.

   «Сделай шаг и дорога появится сама собой», — глубокомысленно произнес голос в голове, а колечко на пальце засветилось синим. Тусклый свет, магический, едва заметный озарил темноту. Узкий лучик направленно указывал куда-то в сторону.

   — Так мне что же… просто продолжать идти?!

   «Иди, принцесска, иди», — мне одной почудился в его словах смех?!

   — Нет. Стоп. Давай, камушек кое-что проясним. Итак, первое — почему ты называешь меня принцесской? В моей голове роится куча воспоминаний. Скажу честно, я… мню себя королевой Оливией. Правда, не исключено, что в моей голове куча вовсе не моих воспоминаний, они хаотичны и больше похожи на размытые образы, проступающие во мгле…

   «Увы, ты королева Оливия», — не знала, что у «бреда» бывает интонация. Но голос, прозвучавший в голове, явно сожалел об озвученном факте.

   «Но идею внушить колдуну обратное я оценил. Следующий вопрос, принцесска. Я готов поведать тебе истину!»

   Один вопрос вертелся на языке, но я почему-то боялась озвучить его перед мертвым камнем. Больше всего мне хотелось знать одно… почему Линар так поступил со мной?! Это было подло и нечестно, даже для колдуна. И я верила, искренне верила, что у колдуна была стоящая причина. Причина… настолько существенная, что, узнав, ее я… смогу его простить.

   — Как мне все исправить?

   «Все просто. Умереть», — прозвучало в голове.

   — По возможности без кардинальных мер, — хмыкнула я. Все же расставаться с жизнью вот так сразу, без борьбы, я не собиралась.

   «Принцесска, я всего лишь артефакт, наделенный силой. Решать эту задачу тебе предстоит самой, я могу лишь помочь. Но смерть определенно точно запустит механизм разрушения этого мира и точка возврата появится на горизонте. Ибо без прошлого нет будущего, а ты принцесска не принадлежишь этому миру. Ты — его прошлое».

   — Самоубийство не выход, — все же решила я поведать камню свои мысли. — Но выход где-то должен быть, — глубокомысленно изрекла я и сделала шаг вперед. Синий луч искрился и переливался перед глазами, а я решительно шла рядом с ним, чувствуя, как меняется пространство за моей спиной. Воздух потрескивал от напряжения, а пространство плыло и искрило. Это был мой первый переход в подпространство.

ГЛАВА 6. Территория магов.

— Где мы?! — голос почти не дрожал. Я спокойно осматривалась, надеясь на скорейший ответ. Только Блугерд молчал и отвечать не торопился.

   — Где я?!

   «Это теневой слой мира. Все очень просто, Оливия, ты скоро все вспомнишь сама. Но пока этого не случилось, я расскажу тебе… немного.

   Сначала появились маги — люди, обладающие волшебством. Их дар имел цвет яркого солнца, он вспыхивал в их крови так же неожиданно, как и впоследствии затухал. Они стали властителями мира, меняя его под себя, не считаясь и не задумываясь о последствиях. В противовес им появились колдуны. Их было мало, но они были сильнее. С их помощью мир обрел равновесие. Равновесие и… тень. Теневая сторона — это пустующая оболочка мира, вход колдунам сюда заказан. Это мир магов, волшебства… ну и ты заходи».

   — Я видела девушку. Там «У Ведьмы». Она шевелила губами… Это она спасла меня от Линара?

   «Я не знаю. На тебя не действуют заклятья колдуна. В принципе».

   — Как это?! — пискнула я завороженно.

   «Нет, а ты включи разум, королевская кровь. Если бы действовали, стал бы он так старательно укладывать тебя в койку?»

   Не стал бы. Это было очевидно. И даже слегка обидно, что ли…

   — Подведем итог, — мрачно возвестила я, продолжая осматриваться. Впрочем, смотреть было совершенно не на что, меня со всех сторон обволакивал туман. Серый, мутный, не пропускающий даже «путеводный» лучик волшебства. Я стояла в этом мареве и пыталась думать. Было сложно. Живот урчал. Глаза слезились, а сердце пыталось ныть и истекать кровью от горя.

   — Я — та самая Оливия, но слегка, — замялась, подбирая подходящее слово, — видоизмененная. Обладающая магией, правда, толку в этом не много, но не суть. Владеющая мощным артефактом. И я… совсем не знаю, что делать дальше со всем этим добром.

   «Надо просто магичить. Этот мир создан для магов. Так сама природа распорядилась, пытаясь спастись от этого племени. Ну, знаешь, переходите «детки» на темную сторону, здесь хорошо, здесь все что пожелается. И да, у нас есть печенки».

   — Колдовать?

   «Магичить… Или другими словами фантазировать. Волшебство сходно с фантазией. Яркой, сочной, живой… элементарные заклинания просты, иногда они не требуют слов. Просто представь, чего бы тебе хотелось больше всего…»

   Вот именно этого представлять мне не хотелось. Совсем нет. Прогоняя ненужные мысли, так и норовившие залезть в голову, я усилием воли представила большую мягкую постель с покрывалом в голубой цветочек, шторы простые без изысков, шкаф, тумбу… и зажмурила глаза от боли, страха, обиды, пытаясь сдержать горячие слезы. А когда открыла, из груди вырвался придушенный писк. Я стояла в родной комнате своей квартиры. Все здесь было так, как я помнила. Широкая кровать «на двоих», застеленная атласным покрывалом с кружевными оборками. И даже впадина от головы на подушке была на своем месте… Тошнота подступила к горлу с невыносимой силой. И я дернулась, устремляясь в ванную комнату, убеждаясь еще раз — мои воспоминания сохранили все до мелочей, и я неосознанно «намагичила» то место, где была счастлива, справедливо считая маленькую квартирку своими домом. Всего один день и моя жизнь изменилась. А раз так, то и мне не мешало бы отбросить сантименты и стать уже той, кому предсказано на роду спасти мир. Ну, просто выбор-то, он небольшой!

   — Значит, так, — решительно произнесла я, выбираясь из ванной комнаты, и проследовала к комоду с книгами. — Раз я не знаю, с чего начать, нужно начать с малого. С момента, когда все это началось, — и я решительно открыла книгу по истории, внимательно перелистывая с одной страницы на другую. Одна небольшая зарисовка (то ли часть летописи, то ли нет) всегда привлекала мое внимание. Сейчас этот момент мне показался сомнительным, лишенным смысла, что ли. И я решительно принялась искать этот кусочек, написанный неизвестным историком в книге. Быстро перелистывая страницы, я без труда нашла этот маленький фрагментик описания свадьбы Оливии. В смысле, описания моей свадьбы.

   «Оливия Глорианна Индонезийская в пышном белом платье с семиметровым шлейфом медленно спускалась по величественной главной лестнице дворца. Оливия совершила поистине королевский подарок семье жениха, надев дар графа — родовой браслет из оникса необычно яркого оранжевого цвета на церемонию. Подарок графа идеально и гармонично оттенял нежные розы, украшавшие шлейф ее платья…»

   — Родовой браслет. На руке. Во время церемонии, — задумчиво прошептала я, старательно переворачивая страницы книги. Здесь были иллюстрации. Но это скорее художник изобразил сцену свадьбы, такой, какой ее описывала история. Истинных изображений с церемонии не сохранилось, лишь абстракции в стиле «Рыцарь сражает дракона!», ну, то есть я побеждаю колдуна с помощью силы мысли. Смешно. Еще как! Только вот этот браслет все же не давал мне покоя... И оранжевый цвет никогда не был цветом графства Жерома. А еще, родовой брачный браслет ледяного принца был сделан из простого белого золота. Без камней. Украшенный надписями. То, что осталось от браслета хранилось в историческом зале музея. Он больше не был похож на себя, скорее на бесформенную, но удивительно ровную лепешку из благородного металла.

   — Блугерд, цвета графства Станхауда?

   Ответ на свой вопрос я знала. Цвет графства был белый.

   «Белый. Только смею заметить, госпожа, я не мировая энциклопедия, а артефакт, наделенный речью», — прозвучало внутри обиженно.

   — Почему Жером подарил мне браслет с оранжевыми камнями… Не хотел тратиться на бриллианты? — шутка не удалась. Она не вызвала даже улыбки на моем лице. Блугерд молчал, а я пыталась вспомнить. Вспомнить Жерома, браслет, вспомнить хоть что-нибудь, что подсказало бы мне, куда двигаться дальше. На столике у окна дымилась крохотная чашечка кофе. Линар варил кофе идеально… я помнила его терпкий вкус, горчинку и аромат. Но, увы, помнить и «намагичить» — это не одно и тоже. Так что кофе источал божественный аромат, а вот его вкус напоминал помои. За окном стелился беспросветный туман серого марево, а я… проваливалась в тишину воспоминаний, боясь спугнуть неосторожным движением накатывающую волнами тишину.

***

Я стояла в тени раскатистого дуба. Яркое, красное платье не шло мне от слова совсем. И я осознавала этот факт прекрасно, но продолжала улыбаться алыми губами. Скорее скалилась во весь рот. И было во всем этом что-то очень-очень неправильное. Что-то обидное и злое! Напротив стоял Линар. Его злой взгляд протыкал насквозь, а на лице, как напоминание о произошедшем, цвел алым след от поцелуя. Моего поцелуя. Я смотрела на него, пытаясь впитать его всего. Запомнить, ощутить. А сознание соединялось с разумом той Оливии, в воспоминания которой я попала снова. В свои воспоминания…

   Белые перчатки, зажатые в руке, выскользнули из рук практически сразу. Кровь бежала по венам стремительно, наполняя всю меня огнем и бешенством. И злость, она пульсировала во мне, застилая разум, лишая воли, сводя с ума от неправильности происходящего, от его холодного взгляда, от страха и обиды. Такой простой, обыкновенной, поистине женской обиды!

   — Почему не я? — произнесла громко, выкрикивая каждое слово. По парку дворца гуляли парочки. Послеобеденный «выгул» — вот как я называла подобное времяпрепровождение. Фрейлины в бледных, пастельных тонов платьях сновали тут и там, хихикая у каждого кустика, деревца, питьевого фонтанчика… От моего крика встрепенулись не только они. Дернулся и Линар, делая ко мне стремительный шаг.

   — Почему снова не я? — с горечью выдохнула я ему в лицо, приподнимаясь на самые кончики модных туфелек. Мои руки притянули его за шею, крепко обнимая в попытке не отпустить.

   Линар что-то невразумительно промычал, сжимая меня сильнее, отчего мои ноги окончательно потеряли опору, и я вся повисла на мужчине. Который, кажется, сходил с ума… то ли от нетерпения, то ли от бешенства…

   — Пожалуйста, не прогоняй меня, Линар, — что же я делаю?!

   — Ливи, пойми же, мы не пара, — выдохнул мне в губы Линар. И поцеловал. Аккуратно, мимолетно, невесомо. А потом прижал сильнее, втягивая воздух возле моей щеки. А мне было нечем дышать. Совсем нечем. На глаза навернулись глупые слезы, а руки впились в мантию Линара с упорством, которого вряд ли ожидали от хрупкого тела.

   — Скажи. Ты вспоминаешь?

   — Нет. Это была ошибка. И советую тебе забыть.

   Я горько усмехнулась.

   — Посмотри на меня. Я прошу. Посмотри.

   Линар смотрел, не отводя взгляда.

   — То есть то, что было между нами, всего лишь недоразумение, не так ли?! — горько произнесла, пытаясь бороться с подступившимися рыданиями.

   — Между нами ничего не было, Оливия. Или мне стоит подробнее рассказать, что бывает между мужчиной и женщиной?! Восполнить, так сказать, пробелы в твоем воспитании, — его лицо скривилось, как от боли, и уже серьезно Линар произнес:

   — Оливия, у нас не может быть «всегда».

   — Я понимаю, — выдохнула тихо. — Все дело в магии, не так ли? Ее во мне нет.

   Куда делся весь воздух? Я подняла голову и посмотрела в его колдовские глаза. Я ведь тону в них. Тону в нем. И мне так больно не было никогда в жизни…

   — Оливия, магия в этом мире все: власть, сила, положение в обществе, — произнес тихо-тихо. Притяжение к нему лишало воздуха и опоры. От его спокойного, мягкого голоса шевелились на теле волоски, а кожа покрывалась мурашками. — Ты лишена силы. В тебе ее нет. В истинной дочери короля нет и грамма магии. Скорее всего, это… «заразно», скорее всего, твои дочери будут лишены магии. Ты не будешь править — это очевидно. Твоя участь предрешена. Ты будешь королевой другой страны, примерной женой какого-нибудь напыщенного «царевича». Ты практически никто, ведь у короля еще могут быть дети, принцесска. И у короля есть годы жизни. Маги живут долго. Очень долго…

   Это обидное слово больно царапнуло. Осознание окутало с головой. Сердце перестало биться. Я дернулась, пытаясь вырваться из твердых объятий. Но Линар не пустил.

   — Но почему, Оливия, я смотрю на тебя и забываю все на свете: планы, стремления держаться от тебя подальше… свое имя, в конце концов. Я вижу тебя во сне. И вчера. Сегодня. Каждый день.

   — Если бы я могла… Если бы унаследовала отцовский дар, мы могли бы быть вместе?

   — Для того, что было между нами, Оливия, дар не нужен. Не могу забыть тебя без одежды. Представляешь? — тихая ухмылка. Немного оскорбительная… но мне все равно.

   — Между нами ничего не было…

   — Не было. Но поверь, маги обладают хорошей фантазией…

   И поцелуй. Линар меня поцеловал. Горячо. Жарко. Лишая воздуха, лишая дыхания и себя. Мои пальцы запутались в густых кудряшках графа Фальконе, притягивая его сильнее, словно я боялась, что он остановится. И Линар не останавливался, подхватывая меня на руки, и понес в тень деревьев, продолжая жадно, безумно исступленно целовать.

   Мгновение и все закончилось. Линар жадно дышал, упираясь рукой в дерево. Другая рука продолжала прижимать меня к его телу. Он судорожно вздохнул и посмотрел в мои глаза. Посмотрел, но сказать ничего не решился, осознавая только что произошедшее.

   — Линар, я схожу по тебе с ума. Я люблю тебя! И знаю, что не безразлична тебе!

   Мое сердечко затихло, переставая биться в груди. Лицо покраснело от усилия. Затаив дыхание, я ждала ответа. Но Линар молчал. Смотрел на меня и молчал, ни тени улыбки не было на его лице. И я понимала, что он скажет и все же испытывала надежду.

   — Я прошу, ответь… Скажи хоть что-нибудь, — попросила тихо. Но Линар продолжал смотреть и молчать. А я продолжала обнимать его за шею и талию, чувствуя, как напряжено его тело, понимая, что все-таки во мне нет и капли магии, а он сильнейший колдун в королевстве, уже сейчас входящий в состав магического совета. И сила его растет… и власть… а мне нечего ему предложить… пусть я и принцесса. В нашем мире магия — это все! А я дочь мага... с гнилой наследственностью... Хотя какая из меня дочь мага, я скорее бракованное дитя, разменная монета… первая в роду с «голубой кровью», лишенная этой самой крови!

   Ответа я так и не дождалась. Поэтому решительно произнесла сама:

   — Что ж, граф Фальконе, я поняла вас, — громко, четко, по существу. И голос не дрожал, а слезы просохли. Я принцесса. Иногда я все же вспоминаю свою родословную и то, чему меня учили всю жизнь. Да, когда надо, я умею держать лицо… Линар ощутил мое состояние и быстро отпустил меня, отступая на шаг. Его тело как будто оцепенело, сжимаясь в тугую пружину. — Я поняла вас, граф, а теперь позвольте откланяться.

   Линар закрыл глаза, стиснул зубы, так что послышался скрежет и резким движением отшатнулся от дерева и от меня.

   — Ты права, Оливия, тебе лучше уйти. Нам лучше не встречаться больше. Так… безопаснее для тебя. И меня.

***

Сильный толчок выбросил меня из прошлого. Я ошалело пялилась на страницу в книге и не могла пошевелиться от пережитого. На картинке предо мной был браслет, тот самый с оранжевыми камнями… В воспоминаниях память об украшении напрочь отсутствовала. Только вот все равно вещица казалась до боли знакомой. Знакомой… и важной.

   — Блугерд, я вспомнила… кусочек из прошлой жизни, — произнесла тихо-тихо, отхлебывая глоточек давно остывшего кофе. От его вкуса меня слегка передернуло. — Почему я вижу только его? Почему я стала вспоминать только сейчас? — выдохнула в тишину гневно.

   «Воспоминания скорее и раньше скользили в твоей жизни, как крохотный ручеек, едва заметный, практически неуловимый, но сдерживаемый разумом. Сейчас же произошел толчок, и ручей превратился в горную реку, сносящую даже глыбы камней на своем пути. Ты вспоминаешь самое главное. Главное для тебя. Но вскоре память вернется полностью».

   — Я вижу себя со стороны. А потом сливаюсь с той Оливией из воспоминаний. И уже не помню себя. Только здесь и сейчас. Переживаю неприятный момент жизни заново, надеясь что-то изменить. Почему мне так страшно? Почему воспоминания возвращаются так… больно!

   «Потому что это не совсем ты. Ты изменилась, а Оливия из воспоминаний прежняя. Ты не помнишь ее, не понимаешь, что ей двигало в тот момент. И пытаешься бороться. А нужно ее просто понять, принять и полюбить».

   — И этот браслет, он чем-то цепляет меня. Может быть, если я увижу его воочию, то вспомню что-нибудь ценное. Он подтолкнет нужное воспоминание. Только вот где он может быть… Хотя на этот счет у меня есть предположение. Думаю браслет в хранилище музея… если, конечно, остался цел. Все ценные экспонаты, не подлежащие восстановлению, хранятся там. Но, колдун Фальконе… скорее всего, не дремлет. Блугерд, как мне войти в здание музея незамеченной? И как избежать встречи с Фальконе. На его стороне магия, на моей… лишь быстрые ноги, — тихий смешок вырвался из груди. Ноги против магии — так себе аргумент.

   «Принцесска, я всего лишь сильный магический артефакт. Я не имею разума и не решу все твои проблемы. Могу предположить, что днем забрать из музея украшение все же легче. Днем колдун не имеет власти — ему плохо подчиняется сила, ведь магия ушла из этого мира. У тебя нет воспоминаний о прошлом, но есть ноги».

   — Так это же хорошие новости! Нет магии, значит поймать меня на «собственной территории» будет не так уж и просто. Я быстро бегаю и знаю хранилища как свои пять пальцев, а еще у меня есть ключи от всех дверей.

   С тихим вздохом осушила полупустую чашечку кофе и решительно встала.

   — А теперь мне не помешает как следует выспаться. Я должна быть в форме при возможной встрече с колдуном. Знать бы еще, что я ищу и чего добиваюсь?

   Я аккуратно сняла кольцо с пальца, по-доброму улыбаясь ему. И спокойно положила рядом во впадинку подушки, ранее занимаемую головой Линара. Что ж, я не настолько глупа, чтобы взять его с собой… На теневую сторону мира вход колдуну Фальконе заказан… И со спокойной совестью я улеглась спать. Вот высплюсь, и жизнь обязательно наладится!

ГЛАВА 7. Неожиданные встречи бывают приятными. Это не обо мне…

Проснулась. С кровати было видно окно с такими родными и любимыми шторками в цветочек. А вот за окном висела вся та же непроглядная темень. И может вовсе не темень, а скорее плотная, ощутимая пустота.

   Я бодренько встала, стараясь ничего не вспоминать и ни о чем не думать. Умылась. И, с упоением порывшись в шифоньере, облачилась в свободную черную тунику и такие же свободные синие брюки. Натянув туфли-лодочки, еще раз взглянула на себя в зеркало. Сейчас, как ни странно, я казалась себе милой, храброй и готовой к ратным подвигам. Эмоции отступили в пустоту. План действий за время покоя сформировался в голове. На самом деле он был прост. Я попробую вспомнить прошлое. Всем известно, что воспоминания возвращаются быстрее, если их подтолкнуть. Да и риск минимальный! Вряд ли колдун днями и ночами будет караулить меня у музея. Опять же зачем? Ждать меня на рабочем месте, как минимум глупо, ведь понятно, что на работу я больше не вернусь!

   Итак, мне всего лишь необходимо вспомнить о магии и о кольце! И составить план действий. «Прошлая» Оливия должна знать, как она уничтожила магию и что нужно делать чтобы ее вернуть, а Блугерд — как единственное и главное составляющее у меня имеется.

   Последний штрих — завязала белые волосы в тугой хвост и походкой от бедра двинулась на выход. Пересечь границу теневого мира, по «словам» Блугерда, труда не составит. Магия внутри и стоит лишь пожелать. Правда, обратный путь был не так прост. Теневой мир был соткан из магии, а вот в моем мире ее не осталось. Чтобы вернуться назад, придется дождаться ночи, а это уже не так просто, если учесть что где-то, совсем близко, бродит Линар. Встречи с ним я страшилась как никогда. И да, я не боялась его… И не верила, что он сможет поднять на меня руку. Впрочем, сколько я проспала, не известно — в теневом мире времени суток попросту не существовало. Вполне возможно, что вернусь я через несколько минут, не успев ступить на землю родного города.

   Полная боевая готовность. Короткий вздох. И направленный поток мыслей. Непрозрачная темнота становится мягкой и податливой, так и льнет к телу, под действием магических волн. И вот уже я стою в тени огромного дерева в укромном уголке парка, недалеко от музея.

   Быстрый осмотр и оценка. Рядом никого. В разгаре рабочий день. Время после обеда. Думаю, удачно… Утро в музее жаркое, экскурсии… После обеда экскурсий мало: школьников обычно приводят с самого утра, а после отпускают домой, в обычные дни — только школы частые посетители. В выходные дела обстоят по-другому, но сегодня не выходной, а значит стоит радоваться обстоятельствам.

   И, как ни странно, я радовалась. Радовалась яркому солнцу, теплому ветерку и музыке, которая тихой мелодичной трелью отдавалась в глубинах парка. Город жил своей жизнь, а я шла «по делам», аккуратно ступая по узкой парковой дорожке, осторожно посматривая по сторонам. Спокойно. Тихо. По-родному привычно.

   Вокруг все цвело и пахло, колдуна на горизонте замечено не было, и я, немного расслабившись, умудрилась распрямить плечи и вдохнуть свежий аромат первых распустившихся бутонов. Цветы были повсюду. Заслуга магических артефактов прошлого — веерниц, коими посыпали клумбы в городе. Они обволакивали ароматом, заставляя на мгновение забыть произошедшее. Мне, пусть на немного, но все же, показалось, что мир прежний. Что нет и не могло быть черного предательства, впрочем, как и черного колдуна… Но Линар был. Я все еще четко помнила его красивое по-мужски привлекательное лицо, горячие руки и шелк волос. И эти воспоминания причиняли нестерпимую боль. Но Блугерд был в моих руках! А значит я хотя бы попытаюсь… Не прощу себе, если не попытаюсь!

   Ровной походкой я пересекла центральную часть парка и, свернув на узкую аллейку, прошмыгнула мимо главного входа. Здание музея находилось здесь же, через дорогу, и только требовалось пересечь массивный проспект — пересечение целых четырех главных улиц города. Впрочем, я знала другой путь в здание и лежал он, увы, через тот же центральный проспект, вот только располагался в незаметной нише с краю, являясь запасных входом. И вот этот момент пугал несказанно.

   Тень деревьев казалась надежным укрытием, я даже, оглянувшись, присмотрела пару тропочек, ведущих в глубину парка, так на всякий случай, как возможные пути к отступлению.

   Итак, пересечь проспект все же придется. Поэтому чем скорее, тем лучше. Нечего тянуть. И я, предварительно выдохнув, пошла к перекрестку, надеясь, что никто меня там не ждет. Шла, стараясь не дергаться, не нервничать и не привлекать к себе излишнего внимания… обычная девушка, спешащая по своим делам. И вроде бы без приключений пересекла широкую улицу, оглянувшись, быстро свернула в небольшую расщелину между домами. Обогнула один из домов и вышла к торцу здания музея. Вот он и запасной вход прямо перед глазами. И дверь, как всегда, открыта. Осталось только пройти мимо охранника в рабочие комнаты музея. Что я незамедлительно сделала, тихо приветствуя Ника — молодого, неуклюжего парня, работающего здесь совсем недавно. Но меня он знал хорошо. И я, поприветствовав его, быстро свернула к двери, скрываясь из просторного холла.

   Широкая лестница. Поворот. И тихие шаги, гулко отдающиеся в широком коридоре музея. Снова лестница и спуск в подвальные помещения. Быстро вниз, оглядываясь, и я рванула к массивной металлической двери со стандартным кодовым замком, набрала цифры кода, и влетела в хранилище, как будто за мной гналась стая диких обезьян. Сердце билось в груди так громко, что казалось его стук разносился по коридорам пустого музея.

   Хранилище встретило тишиной, темнотой и спертым воздухом. Зажечь магический артефакт я побоялась, поэтому упорно, наощупь, двинулась в сторону еще одной двери. Именно за ней хранились экспонаты, предназначенные для реставрации. И вот тут я зажгла маленький светильник, плотно затворяя за собой дверь.

   Это помещение напоминало огромную кладовую без окон и других дверей, в центре которой располагался огромный металлический стол, узкий и длинный. А вдоль стен — стеллажи. Стеллажи с экспонатами и древними книгами магической эпохи. Много стеллажей, до самого потолка. Рядом в углу притулилась приставная лестница. И что-то подсказывало, что мне придется ей воспользоваться. И я было дернулась прямо к ней, не желая тратить время на раздумье. Пока резко не затормозила прямо по центру комнаты, больно ударяясь о металл стола. Просто в центре, утопая в темноте, между стеллажами располагалась округлая винтовая лестница! И я бы сказала удобная такая, что при подъеме можно было дотянуться до любой секции стеллажа. Но дело в том, собственно… Что этой лестнице ранее в хранилище не было! Вырезанная из камня, с резными уступами, вгрызаясь в стену музея, она не могла появиться здесь сегодня! Похоже, она… тут давно, просто я…просто ее… Ее тут никогда не было! Вот еще одна легенда становится былью!

   И я резко остановилась около нее, раздумывая. Но в хранилище была тишина. Здесь никого не было. И почему бы нет?! Лестница ведь предназначена для удобства поиска… И я поднялась, мягко ступая, на первую ступень. Выше и выше. Пока взгляд не зацепился за пустое место. Здесь были книги магической эпохи. Это секция про магические артефакты. Способы их изготовления… Молча вытянулась, разглядывая «пустое место», пытаясь напрячься и вспомнить название книги. Определенно здесь чего-то не хватало, только я не могла вспомнить чего именно. Очень странно, но я продолжала подниматься, и пустых мест становилось больше. Не хватало не только книг, не хватало «поломанных» экспонатов. Не было «зеркала» — простого артефакта связи. Их почти не осталось, поэтому из обихода они ушли, будучи заменены устройствами, изобретенными в «после» магическую эпоху. «Зеркало» отличалось удобством и миниатюрностью, но в нем присутствовала магия, а оттого подобного аналога изобрести не удалось. И только в богатых семьях сохранилась парочка артефактов, ну и еще в нашем музее. Для потомков, так сказать. Через «зеркало» можно было разговаривать, как по изобретению «после магических» ученых — звонарю. Только звонарь крепился в определенном месте и в моей комнате он имелся… а вот «зеркало» можно было иметь при себе. Всегда. Так же отсутствовали магические тетрадки… и повальный недостаток книг! Отсутствовал целый стеллаж книг про магические ритуалы! Про кровавые ритуалы и древнюю изначальную магию!

   Сердце глухо билось в груди. Вязкая слюна застревала в горле, а желание сбежать отсюда и как можно скорее становилось нестерпимым. Но я держалась и продолжала подниматься все выше и выше, старательно запоминая отсутствующие экспонаты и тихо успокаивая себя. Просто прийти сюда может не представится возможным. А я не знаю что делать дальше! А браслет… вдруг он поможет прояснить ситуацию. Вызвать нужное воспоминание! Потому что… просто… ждать, когда я все вспомню нет времени! Да и вдруг я не вспомню никогда!

   Впрочем, мысль о том, что стоит сидеть в теневом мире и просто дожидаться возвращения памяти, пусть и долго, сейчас не казалась такой уж абсурдной. Наоборот, очень даже привлекательной! Но я продолжала настойчиво подниматься вверх по лестнице, напряженно вглядываясь то вверх, то на стеллажи. Настороженная, напряженная, ровная, как жердь, готовая в любое мгновение броситься прочь. А там люди! Охранник Ник! Да… охранник Ник против колдуна Фальконе та еще защита…

   Но чем выше я поднималась, тем больше сожалела о своем решении. Просто наверху, прямо над головой маячила дверь. А ее просто не может быть! Ну, физически не может! Я же в подвале музея… а, стало быть, над головой центральный зал… и никакой «потайной» комнаты! Лишь панель потолка! Стандартная перегородка-плита между двумя помещениями!

   Только вот мысли о невозможности комнаты над головой совсем не помогали. Лестница все тянулась и тянулась вверх, а я все поднималась и поднималась, как заколдованная не имея сил на отступление. И все отчетливее видела тусклый свет впереди. Тусклый, едва приметный свет, казавшийся невозможным отблеском магии в этом не магическом мире!

   И я резко замерла, останавливаясь и осознавая, что там действительно возможно кто-то есть. И этот кто-то спокойно пользуется магическими артефактами и прекрасно обучен вязи магов! Все же магические символы не все доступны! Но и так просто уйти… я отчего-то не могла, как мотылек продолжая лететь на свет, надеясь хоть одним глазком увидеть то, что происходит в этой загадочной комнате. Хотя куда уж проще, разворот и бегом вниз!

   Сердце заходилось в груди, отбивая барабанную дробь. Зубы настойчиво сжаты и ни капли дыхания в ставшую прозрачной темноту. Только ни магии, ни физической силы, ни путей к отступлению… Мозг стремительно заработал, загоняя любопытство глубоко внутрь, и я, наконец, как будто очнувшись, медленно отступила, поворачиваясь, и начала поспешно спускаться вниз. Конечно, обидно, что не удалось забрать браслет… хотя почему не удалось, я просто не пыталась его отыскать, завороженная неизвестно откуда взявшейся лестницей! Рассуждения рассуждениями, только о безопасности забывать не следует. А я вот забыла, и возмездие мгновенно накрыло с головой, заставляя дернуться от безвыходности.

   Мысли спутались в голове от страха, а тихий писк застрял где-то в горле… Прямо аккурат напротив меня стоял Линар. Он стоял на пару ступеней ниже, удерживая целую стопку магических книг, и зло пялился на меня. Единственный путь к отступлению был перекрыт. И что делать сейчас, я не знала. Мне казалось, что я едва дышу… Но звук моего дыхания безжалостно разрывал тишину хранилища.

   Линар медленно растянул губы в зловещей улыбке и показательно разжал руки. Бесценные издания выпали из его рук, безжалостно падая к моим ногам. А сам Линар, совершенно без пиетета, перешагнул через них, ступая по каменным ступеням прямо в моем направлении. Правда, справедливости ради, направление здесь было одно! И этот факт приводил меня в содрогание. Тело била мелкая дрожь «предвкушения», а в голове не было ни одной спасительной мысли, лишь сплошняком «орательные»! Три молниеносных шага, попытка отпрянуть назад, завершившаяся неудачей и его тихое:

   — Какая встреча, Оливия.

   — Неожиданная, определенно точно. И неприятная, — произнесла заплетающимся языком. Попытка сделать еще один шаг. Немного больше пространства для вздоха, но безумно маленькое расстояние для настоящего маневра.

   Линар наблюдал за мной, не моргая, с легкой усмешкой на породистом лице. Кажется, мои метания его не впечатлили. И я разозлилась. Осмелела. Перед глазами вспыхнули оскорбительные слова, брошенные при нашей последней встрече. И я воинственно произнесла:

   — А не пойти бы тебе… с моей дороги! В конце концов, днем ты бессилен.

   Ехидная усмешка исказила приятные черты.

   — Ты что же, Оливия, решила меня откровенно послать? Не верю своим ушам, — граф Фальконе нагло улыбнулся, продолжая скалиться во весь рот. Напряжение настигло кипящей точки и лишь это помешало мне узреть самый настоящий издевательский смех колдуна. Я молча двинулась напролом, боясь смотреть ему в лицо. И, как следовало бы предположить, столкнулась с «каменной» преградой в лице графа Фальконе. Он не уступил проход ни на шаг, перекрывая массивным телом путь «к свободе». Меня развернуло и впечатало в стеллаж так, что носки не доставали каменного покрытия лестницы.

   — О какой «немощи» идет речь, принцесска? Знаешь, свою состоятельность по всем аспектам я готов подтвердить здесь и сейчас.

   Он стоял в шаге от меня и продолжал улыбаться. Только улыбка не казалась злой, она была скорее снисходительной и какой-то печальной. Линар продолжал смотреть на меня, только смотреть, не прикасаясь. А меня держало невидимыми путами, как подвешенную куропатку, не больно, но неприятно. И все, что я могла, — нагло улыбаться и, может быть, при желании качнуть головой.

   И я улыбнулась. Нагло. Хищно. Обводя кончиком языка губы. Никто не знает, как я смогла провернуть подобное… Сердце в процессе, кажется, отказало…

   — А докажи, граф Макароне! И свою доблесть, можно и честь. Мужскую силу тоже можно… Знаешь, мне тебя по-настоящему не хватало. Соскучилась я по ласкам, да и по экстремальным позам тоже скучаю. Хотя о чем это я… как можно скучать о том, чего никогда не пробовала?! В наших отношениях не хватало остроты, не так ли?! Ну, так давай, дорогой, приведи свои угрозы в действие, — и снова провела языком по губам. Шутки шутками, но в этот раз я, кажется, доигралась.

   Глаза графа горели бешенством. Не знаю, что больше всего его задело из сказанного… ну, да ладно, эта информация все равно лишняя, скоро подобное меня не будет волновать. Вот размажут по стеллажу, как неподлежащий реставрации артефакт и делов-то!

   Всего лишь миг и колдун оказался рядом, а я с тихим вскриком отправилась вниз, потому что невидимая сила больше не удерживала меня. Да только упасть мне не позволили и прижали еще сильнее — на этот раз к горячему мужскому телу.

   — Хочешь доказательств? — хищно произнес он и его губы накрыли мой рот. Жадно. Грубо. Больно. Язык мгновенно проник внутрь, а ладонь сжала затылок, не давая шанса на отступление. Отстраниться я не могла, пошевелиться или проявить сопротивления, тем более. Никакого уважения к коронованной особе… Мгновение и напор ушел, а вместе с ним и боль, осталась нежность, желание и вдох, обоюдный, один на двоих. Сердце замерло на миг, ощущая ласки Линара. Вспомнило прошлое и заколотилось в груди в два раза быстрей, прямо в его ладонь, которая прекрасно разместилась на моей груди. Линар не останавливался, причиняя то легкую боль, но заставляя изнывать от нежности и ласок. Его по-мужски твердое бедро вклинилось между ног, заставляя дернуться то ли от предвкушения неземного удовольствия, то ли от осознания происходящего.

   — Не смей, — прошипела я, приходя в себя, — больше не смей ко мне прикасаться. И для верности тряхнула головой, сбрасывая наваждение, имя которому Линар.

   Колдун смотрел на меня снизу вверх. И это отчего-то безумно заводило. Мнимое состояние безопасности, когда враг слабее, а ты на высоте! Хотелось сказать гадость, но этот взгляд… темный, тяжелый и… насмешливый, заставил прикусить язык и осмысленно подбирать слова, оставляя эмоции бушевать внутри. Обида затаилась. Замерла.

   — Принцесска, а ты изменилась с нашей последней встречи. Храбришься, вижу… Голубая кровь не дает спокойно спать. Я оценил, честное слово, оценил. И даже не нахожу подобное забавным.

   И это его «принцесска» больно кольнуло узнаванием. Что-то было в этом «милом» прозвище… знакомое, болезненное и безумно важное. Вот только что?! Смысл сказанного Линаром безвозвратно исчез в моей голове будучи не разгаданным… ну ситуация стрессовая, оно и понятно.

   — А тебе идет? — с улыбкой на лице. Скорее от обиды…

   — Что? — недоуменно произнес колдун.

   — Поза. Коленопреклоненная.

   Он склонил голову на бок, настойчиво рассматривая меня и неожиданно рассмеялся. Этот смех мелодичный, громкий и родной сначала оглушил. А потом… да я просто боялась его. Сейчас я боялась его как никогда и никого не