Плохие в секретной лаборатории. Лена Тулинова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Как бы длинный пролог
• ГЛАВА 2. Как бы начало глазами Ютана Уэнсифреда, главного героя
• ГЛАВА 3. Как бы раздача мест: всё ещё глазами Ютана Уэнсифреда
• ГЛАВА 4. Как бы глазами Лэйсии Хайэрт: тюремные страсти
• ГЛАВА 5. Ютан: как бы по следам, которых нет
• ГЛАВА 6. Ютан: как бы новый конфликт
• ГЛАВА 7. Ютан как бы не специалист по оборотням
• ГЛАВА 8. Ютан как бы читает досье на некроманта
• ГЛАВА 9. Ютан: как бы договорились
• ГЛАВА 10. Как бы утро Ютана
• ГЛАВА 11. Ютан: как бы немного о Сундуке
• ГЛАВА 12. Как бы вставка от Лэйсии: в компании Сундука
• ГЛАВА 13. Как бы Ютан и отдел некромантии
• ГЛАВА 14. Ютан заключает как бы ещё один уговор
• ГЛАВА 15. Ютан наблюдает: как бы флирт с огнём
• ГЛАВА 16. Вставка от Лэйсии: как бы цветочки
• ГЛАВА 17. Как бы Ютан на погосте
• ГЛАВА 18. Как бы не спрашивайте у мертвецов
• ГЛАВА 19. Как бы вставка от Лэйсии: Кириэ просто так не смущается
• ГЛАВА 20. Как бы вечер Ютана в плохой компании
• ГЛАВА 21. Как бы вставка от Лэйсии: кое-что интересное
• ГЛАВА 22. Ютан и как бы всевидящие очки Кириэ
• ГЛАВА 23. Как бы вставка от Лэйсии: новое преступление
• ГЛАВА 24. Ютан и как бы наблюдения Кириэ ди Уэя
• ГЛАВА 25. Как бы Ютан и кастелян
• ГЛАВА 26. Как бы слово Лэйсии: как бы непонятности
• ГЛАВА 27. Как бы всё ещё Лэйсия: курение – зло
• ГЛАВА 28. Ютан и как бы «а я всё знал»
• ГЛАВА 29. Как бы Лэйсия идёт в обход
• ГЛАВА 30. Как бы Лэйсия целуется с другим
• ГЛАВА 31. Ютан и как бы план Ы
• ГЛАВА 32. Ютан: Кириэ и предложение руки без сердца
• ГЛАВА 33. Как бы вставка от Лэйсии: Кириэ жжёт
• ГЛАВА 34. Ютан и… Как бы всё
• ГЛАВА 35. Как бы Ютан прощается
• ГЛАВА 36. Как бы последнее желание Лэйсии
• ЭПИЛОГ. Как бы шкаф судьбы

АННОТАЦИЯ

Они – Плохие: оборотень, библиотекарь и некромант. Их должны были казнить, но внезапно Королевской секретной лаборатории оказалась нужна помощь именно этих троих. У каждого есть уникальные таланты, и ещё рано зарывать их в землю!

   Ютану Уэнсифреду, молодому некроманту, предстоит стать куратором Плохих. Приглядывать за ними – отныне его задача. Так что ему предстоит познакомиться поближе с тремя смертниками, с их прошлым и настоящим, с их магическими дарами и секретами.

   А ещё одна из них – красивая и удивительная женщина, и ради её будущего Ютан окажется готов на многое...

   Предупреждение: перед вами – первая часть трилогии. В каждой будет самостоятельный сюжет, но три основных персонажа, Плохие, непременно будут присутствовать во всех трёх частях!

***

– Возьмите лучших из лучших котов!

   «Пес в сапогах», Союзмультфильм, 1981 г.

   ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

   В книге встречаются сцены с курением магосодержащих аналогов земного табака. Автор осуждает употребление табачных, курительных и прочих дурманящих веществ, а также против магической зависимости от магосодержащих средств, зелий, снадобий и т.п.

ГЛАВА 1. Как бы длинный пролог

Инспектор беспрепятственно вошёл в вестибюль Королевской секретной магической лаборатории и, оглядевшись, пошевелил пальцами. Заскрипели черные кожаные перчатки. Уж такая была у него привычка – скрипеть перчатками от нетерпения. Инспектор прибыл из королевского Корпуса розыска и расследований магических правонарушений. Был он по-своему красив и весьма аристократичен – высокий, сухощавый, с высоким лбом и крупным носом. Зачёсанные назад серебристые волосы мягкими волнами прикрывали уши, но заострённые кончики упрямо пробивались через красивые пряди. Иными словами – настоящий маг-детектив.

   Инспектора-полуэльфа никто не встречал. Даже место за информационной стойкой пустовало. Лаборатория будто вымерла, и инспектор, оглядевшись по сторонам, направился к широкой лестнице, плавный изгиб которой вёл на второй этаж. Коридоры первого он проигнорировал неслучайно: здесь были аудитории для студентов-практикантов и библиотека. Инспектор в общих чертах уже изучил, как устроен главный корпус лаборатории – просто пришлось, когда он читал материалы об убийстве учёного мага.

   Он уже принялся подниматься по черномраморной лестнице, покрытой алым ковром, когда навстречу спустилась моложавая дама самой приятной наружности. Она была одета в синий лабораторный халат поверх длинного платья модной в этом сезоне расцветки «лето на даче». Вспомнив о том, что лето и дача у него лишь в мечтах, которые раньше третьей декады последнего летнего месяца не сбудутся, инспектор только вздохнул.

   – А вот и вы, – сказала дама с упрёком. – Вас пришлось так долго ждать! Убийца позавчера повторил свой… подвиг.

   Последнее слово дама произнесла, держась за шею у самого подбородка. Её тонкие пальцы дрожали так, что кружево высокого воротничка трепетало вокруг, словно лепестки диковинного цветка.

   – Вы ведь профессор Велья Ардма? – уточнил инспектор. – Отделение Мирового Благополучия, подотдел Контроля качества Жизни и Смерти?

   – Да, – кивнула дама. – Откуда вы знаете?

   – Мне положено, – отрывисто ответил инспектор. – Можете называть меня просто инспектор Тэлдор. Вы по-прежнему считаете, что королевским следователям в вашем институте не место?

   – Конечно, не место, лаборатория-то секретная, – быстро и тихо ответила профессор Ардма. – Но это уже не первое убийство… и к тому же имеет место утечка информации. Мы опасаемся, что кто-то ищет…

   Тут она огляделась по сторонам и закончила совсем шёпотом:

   – Результаты последних разработок в отделении Мирового Благополучия.

   Лестница привела их на второй этаж, где находились лабораторные помещения упомянутого отделения.

   – Мы ничего не трогали, – сказал стоявший тут же пожилой маг. – Тут всё окружено магическими спиралями, просто так никто не войдёт и не выйдет, так что, возможно, преступник ещё на этаже.

   – А кто ещё… на этаже? – спросил Тэлдор.

   – Здесь только наше отделение, – нервно кусая кончик длинной косы, заявила какая-то молодая учёная дама. – Мирового Благополучия…

   – Понятно, – сказал Тэлдор, переступая порог.

   Он не заботился о том, что охранная магия может ему как-то повредить. У него вместо карманных часов на цепочке висел здоровенный овальный артефакт, полученный в королевской сокровищнице. С этим предметом вход ему был везде открыт и любая дверь оказывалась незапертой.

   Маги-учёные по одному, по двое заглядывали в лабораторию. Тело убитого лежало на полу лицом вниз, и, когда Тэлдор присел рядом на корточки и кончиками пальцев, затянутых в тонкие кожаные перчатки, прошёлся по тонкой спице, торчавшей у основания профессорского затылка, по кучке зевак в коридоре пронёсся тихий вздох. Кажется, кто-то из них, кто не пролезал в двери, глядел сквозь стену!

   – Я попрошу оставить меня одного, – ворчливо сказал полуэльф, не оглядываясь. – Вы все мешаете.

   По его пальцам со спицы стекали жидкие искры остаточной магии. При соприкосновении с перчатками, пропитанными защитными чарами, на орудии убийства что-то явно нарушилось. Ардма присела рядом, подобрав юбки, и жадно смотрела на то, как маг-детектив изучает тело.

   – Я просил покинуть помещение, – напомнил он негромко. – Профессор Ардма, если разгоните зевак, можете остаться рядом.

   – Но она даже не из этого отдела, – возмутился какой-то юного вида маг. – Она из качественников, а здесь работали разумники!

   – Аспирант отделения Мирового Благополучия, Тарен Эйссид, работал под началом убитого, – произнёс инспектор, словно читая строчки досье. – Если тоже хотите остаться, то я потребую с вас рассказа о том, над чем тут работаете лично вы.

   – Это засекреченная информация, – запальчиво сказал юнец.

   – Да ни над чем он не работает, лиад инспектор, – сказал кто-то ещё из зевак, – он покойнику помогал котлы и чашки мыть. Аспирант называется! А сам только на подхвате был, потому что от здешнего лаборанта ещё меньше толку, чем от Тарена…

   Но Тэлдор уже посмотрел на аспиранта тем особым, внимательным взглядом, который открывал перед ним все секреты.

   – Не только это, – сказал он. – Да и с лаборантом не всё просто. Вы можете остаться, лиад Эйссид. Остальных прошу не мешать мне работать.

   И так как прекрасно понимал, что маги-учёные всё равно попытаются подглядывать и подслушивать через стены, а также пол и потолки, достал из кармана ещё один артефакт. Который положил на пол возле двери и провёл над глянцевой чёрной поверхностью рукой.

   Это скрыло от любопытных глаз и ушей всё, что только можно было скрыть. Тэлдор, однако, стоял у двери, пока не понял, что все, кто остался с той стороны, разошлись по своим делам. И лишь после этого повернулся к профессору Ардме и аспиранту Эйссиду. Красавица-профессор следила за инспектором с выражением скепсиса на холёном лице. У аспиранта, напротив, в глазах были лишь восторг и преклонение, которые весьма льстили Тэлдору. Впрочем, он бы предпочёл, чтобы на него так смотрела всё-таки Ардма. Завоевать восхищение зрелой и умной женщины сложнее, чем аспирантское, к тому же дамы интересовали его больше.

   Инспектор обошёл лабораторию – тут, собственно, было не так уж много свободного пространства. Вдоль стен стояли рядами застеклённые стеллажи с образцами минералов и металлические шкафчики на защёлках – очевидно, с различными материалами. На большой полке красовался ряд потрёпанных учебников с одинаковыми корешками: «Исцеляющая магия для практикантов» за авторством некоего Бенедикта Геллена. Столы, котлы, спиртовки – всего этого было в избытке. Здесь работали, и немало работали.

   И здесь произошло второе убийство. Именно на втором этаже, в отделении Мирового Благополучия! Первое – в небольшом кабинете, который обыкновенно занимали сразу трое магов, а второе вот здесь и сейчас.

   – Тело пролежало здесь больше суток, – сказал инспектор, возвращаясь к покойному.

   – Так ведь были выходные, научный комплекс был пуст. Мы предполагаем, что профессора Вольсиуса убили в тайдай вечером, – предположила профессор Ардма.

   – У вас что, шестидневная рабочая неделя? – уточнил инспектор.

   – Нет, просто профессор любил работать в тишине, – ответил вместо Вильи Ардмы аспирант. – Иногда и кто-то из помощников работал с ним, но позавчера он, видимо, был тут один. Тело обнаружили этим утром, когда лаборант открыл помещение.

   – Один, говорите? – хмыкнул себе под нос инспектор и, достав из воздуха пинцетик, поднял с пола что-то малозаметное, найденное возле тела.

   Аспирант подозрительно шумно зашмыгал носом. Ещё не хватало тут слёз какого-то юнца! Тэлдор поднялся с колен и, пряча в крошечный пакетик, а затем в карман найденную улику, вновь осмотрелся по сторонам.

   – Мне в общем-то всё ясно, – сказал он, – однако хотелось бы увидеть и другое место преступления, на которое меня позвали, хоть и запоздало. Кто у вас там умер на прошлой неделе?

   – Профессор Зибериус, – подсказал аспирант.

   – Вот то место преступления мне покажите, – недовольно сказал Тэлдор.

   – Кабинет ювеномантов? – уточнила профессор Ардма. – Он до сих пор опечатан, уже неделю специалисты, работавшие там, ютятся в приёмной заведующего отделением. Это очень неудобно…

   – То есть в тот кабинет никто больше не входил? – спросил инспектор, явно обрадовавшись.

   – Никто, – сказал Эйссид. – Только некромант Неназываемый!

   – А ему-то зачем? – удивился Тэлдор. – Разве что пытался оживить или что-то выспросить?

   – А он вечно заходит, когда кто-то умирает, – ответил аспирант, и профессор Ардма закрыла лицо рукой, показывая, что парень только что сболтнул лишнее. – Посмотрел, понюхал углы, ничего не нашёл и сказал убрать в хранилище экспонаты из кабинета. Он всегда требует держать экспонаты в хранилище в отделе некромантии, это его пунктик.

   Ардма всем своим видом показывала, что это неважно, но инспектор вроде бы и не заинтересовался никакими экспонатами.

   – Идёмте, инспектор, посмотрите на кабинет, – сказала она с надеждой.

   Но если дама и хотела отвлечь Тэлдора – у неё не вышло.

   – Мне нужны отчёты, – сказал он, убирая защиту с двери, чтобы выйти. – Срочно.

   – Какие отчёты? – спросила Ардма, выглядывая в коридор. – Идёмте! Вроде бы никого нет…

   – Отчёты о том, над чем работали убитые. КАЖДЫЙ из убитых, – отчеканил инспектор. – Или просто умерших. А также, с кем они конфликтовали…

   – Ооо, это много работы, – протянул аспирант.

   – И потом, не забывайте: наши исследования – секретны, – добавила Ардма.

   – Я простой детектив, лиада Ардма. Мне не постичь суть ваших исследований, поэтому не стоит опасаться за их рассекречивание, – ответил Тэлдор. – Пока что просто предоставьте мне имена и темы работ тех, кто умер или был убит за последние два месяца. Если был кто-то, кроме этих двоих, из любых отделов, безразлично. Если умер кто-нибудь не из учёных, достаточно имён. Вам понятно, профессор Ардма? Прошу выполнить мою просьбу.

   Он повернулся к женщине и отметил, что её лицо внезапно постарело. Чётко обозначились морщинки возле глаз и уголков губ, пролегла складочка между бровями.

   – Ну ладно, – сказала она. – Был ещё один случай. Внутреннее расследование подтвердило, что – несчастный. Теперь вы, конечно, сочтёте, что и его надо расследовать, да?

   – Мне же нужно знать, что тут происходит! – пожав плечами, ответил Тэлдор.

   – Это так рушит все наши планы и всю нашу секретность, что… – Ардма всхлипнула, не в силах сдержать чувств.

   – Не расстраивайтесь так, – сказал инспектор. – Мы найдём виновных.

   – Лишь бы новой утечки не произошло, – ответила женщина совсем уже убитым тоном.

   «Возможно, среди погибших был кто-то, к кому эта дама была неравнодушна! – отметил про себя инспектор. – И теперь очень старается, чтобы это было незаметно. Вот и ведёт речь об утечках информации, словно это важнее, чем смерть сотрудников. Интересно, в чём причина такого поведения?» Видимо, ему нужно будет озаботиться ещё и личными делами живых сотрудников, по крайней мере – некоторых.

   Ардма тем временем довела его до кабинета, в котором приключилось прошлое убийство. Из пояснений аспиранта стало понятно, что один из трёх работавших в этом кабинете, Зибериус, был найден убитым за столом, над пустой папкой для бумаг, и рука его держала обрывок цепочки – возможно, от какого-то артефакта. В спине покойного торчал самый обыкновенный костяной нож – такие используют в ритуалах возмещения силы. Ювеноманты не занимаются этакими ритуалами, а вот некроманты запросто.

   От бдительного глаза инспектора, кажется, ничто не могло ускользнуть. Он коснулся магической печати, которой был опечатан кабинет ювеномантов, и сообщил, что она нарушена и затем восстановлена. Войдя, наконец, в кабинет, он окинул взглядом всё, что внутри: четыре рабочих стола, полку с образцами – заспиртованными детёнышами разных животных – и, наконец, стеклянный гроб, поставленный стоймя и прикреплённый к стене цепями. Они и удерживали его, и не давали крышке открыться. В гробу в потоках магии, похожих на воду, смешанную с цветным туманом, плавал мертвец, странно высохший для такой благодатной среды. Ссохшаяся коричневатая кожа, запавшие глаза и щёки, синеватый рот, давно опавшие и съежившиеся гениталии…

   Профессор Ардма старалась не смотреть на тело, аспирант и вовсе не заходил в кабинет, предпочтя топтаться на пороге.

   – Мне всё предельно ясно, – сказал инспектор Тэлдор, наклоняясь низко к полу и разглядывая видимый лишь ему одному след. – Можете оставить меня на некоторое время здесь одного? Клянусь не прикасаться ни к чему, что хоть отдалённо будет намекать на секретность.

   – Отсюда уже всё такое вынесли, они же работать-то продолжают, – радостно заявил Эйссид.

   – Тем лучше для репутации вашего заведения, – суховато сказал инспектор и повторил свою просьбу. – Выйдите. Настройки моей магии – тонкое дело, мне нужно уединение.

   Профессор Ардма выставила аспиранта, но сама задержалась в кабинете ещё на пару минут. В коридоре снова столпились маги-зеваки, пытаясь заглянуть сквозь стены и двери в попытке лицезреть королевского инспектора за работой, и Ардме пришлось, когда она вышла, расталкивать их локтями. Затем стены и дверь подёрнулись легчайшей дымкой всенепроницаемого магического заслона, настроенного против подглядывания и подслушивания.

   Спустя несколько часов, уже перед закрытием лаборатории на ночь, учёные спохватились, что инспектор, которому вроде бы всё «предельно ясно» до сих пор не вышел. Позвали внутреннюю полицию научного комплекса, объяснили суть. Пришли к выводу, что кабинет пора вскрывать. Профессор Ардма к тому времени уже ушла домой, а аспирант Эйссид ещё шлялся по чужим лабораториям. Обоих вызвали и тут же опросили.

   Ещё час ушёл на ликвидацию заслона: чужая магия плохо поддавалась даже самым высокоучёным магам. Когда заведующий отделением и два мага-академика, наконец, справились с задачей и открыли кабинет, то увидели печальное зрелище.

   Королевский инспектор, полуэльф лиад Тэлдор лежал на столе лицом вниз. Из его затылка торчала серебристая спица, настолько щедро сдобренная чарами, что аж искрила. Инспектор был безусловно и непоправимо мёртв. Заглянувший в кабинет некромант лишь пожал плечами.

   – Не меньше шести, а то и семи часов прошло. Его дух уже ускользнул и вряд ли я его достану, – сказал он. – Придётся позвать других следователей.

   Учёный люд возмущённо загудел. Секретности в секретных разработках секретной лаборатории становилось всё меньше.

   – Сначала попробуем разобраться своими силами, по горячим следам! Никому не выходить, пока не допросим, – распорядился представитель внутренней полиции.

   Кажется, он даже обрадовался, что на этот раз дело не уйдёт в чужие руки. Хотя некромант и сказал, что прошло слишком много времени – даже самые горячие следы уже давно остыли.

   Примерно в полночь заведующий секретной лабораторией, магистр Гренант Ульдис, объявил, что завтра будет нерабочий день, и велел всем расходиться.

   – Я свяжусь с кем надо, потребую следователей, лучших из лучших, чтобы распутали этот ужасный клубок, – сказал он своему секретарю, лиаду Уэнсифреду.

   – Говорят, что королевский инспектор Тэлдор и был лучшим, – заметил тот, поправляя на длинном носу очки в тонкой оправе. – Король вряд ли захочет рисковать другими… А нам следует подумать о том, что многие наши разработки действительно секретны, и раскрывать их результаты недопустимо.

   – В таком случае, пусть пришлют лучших из худших, – сухо сказал Ульдис. – Тех, кто умрёт, но ничего не выдаст.

ГЛАВА 2. Как бы начало глазами Ютана Уэнсифреда, главного героя

Настало время рассказать о Плохих.

   Сам я познакомился с ними в тот год, когда Секретная Королевская лаборатория едва не приказала долго жить. Только благодаря Плохим она и осталась тем монументальным институтом науки, в котором современные маги проводят свои дерзкие опыты и совершают величайшие открытия.

   Накануне появления Плохих размеренная жизнь лаборатории уже была нарушена несколькими убийствами, и от этого особенно пострадали два отделения: Продления жизни и Мирового Благополучия.

   Заведующий королевской лабораторией, магистр бумажной магии, профессор Гренант Ульдис вызвал меня на второй день после таинственной смерти инспектора Тэлдора.

   – Ютан, почему ты не на месте? – услышал я через артефакт связи, обвивающий моё ухо наподобие гибкой змейки.

   Она тыкалась головой в слуховой проход, щекотала ухо крошечным язычком и говорила при этом искажённым голосом, но узнать магистра Ульдиса было несложно. Только он вечно так удивляется, что меня нет возле него. Причем удивляется уже через пару минут после того, как послал за какой-нибудь надобностью. Например, в буфет за пончиками. Ну, или чтобы в очередной раз прогнать от кабинета назойливого господина кастеляна: тот, не имея магического дара, тем не менее ежемесячно притаскивал какую-нибудь новую разработку. Обычно ничего значительного кастелян придумать не мог, но очень старался и надоедал профессорам, до каких только мог дорваться.

   Но сейчас меня послали именно в буфет.

   – Я сейчас приду, – откликнулся я и перехватил пакет с пончиками поудобнее.

   Они прожигали мне руки через плотную серую бумагу, и я торопился принести Ульдису лакомство горячим: полдюжины отличных, жареных в масле и посыпанных сахарной пудрой пончиков.

   В кабинете заведующего оказалось на удивление людно. Надо же, в нерабочий день, и вдруг сразу три посетителя! А ведь мы закрыты по случаю вчерашнего убийства… Все двери заперты! Разве что они пришли через экстренный портал в кабинете заведующего: единственном месте лаборатории, где вообще возможно создание портала, да и то лишь по предварительной договоренности с хозяином кабинета.

   Итак, передо мной стояли двое мужчин и одна обворожительная, соблазнительная, исключительно прелестная молодая женщина. Я назвал бы её самой прекрасной из всех, самой яркой и самой удивительной! В нашей лаборатории трудится немало женщин. Среди них есть интересные, красивые дамы – но такой, как эта, наверняка нет больше вообще нигде, во всех мирах!

   – Это кто? – указывая на меня, застывшего с приоткрытым ртом, спросил один из мужчин.

   Такой высокий блондин в круглых очках. Солидный, невзирая на довольно молодой возраст: вряд ли сильно больше тридцати. Я обратил внимание, что очки у него почти как у меня – в такой же простой оправе. Только, похоже, в отличие от меня, молодой человек не наложил на них ни единого заклинания. Нехарактерно для мага. Или он не маг вовсе? На руках этого очкарика были тонкие кожаные перчатки, поскрипывавшие при нервных движениях его пальцев. Скрип напоминал об инспекторе, который только вчера двигал пальцами точно так же.

   – Это мой ответственный секретарь Ютан Уэнсифред, – представил меня профессор Ульдис. – А это, Ютан, специалисты по нерядовым расследованиям, каждый профессионал своего дела…

   – Сладенький какой, – нежно сказала прекрасная женщина, окидывая меня долгим и внимательным взглядом.

   Я почувствовал себя так, словно меня только что облили тёплым шоколадом. Поймите меня правильно: такие красавицы обращают внимание на очкариков вроде меня лишь в самых крайних случаях. Да и тогда смотрят приблизительно как на козявку. А уж сладеньким точно не называют!

   Так что я расправил плечи и всячески приосанился, показывая прелестной даме, что я действительно хорош. Во всяком случае, не слишком хил телом и совсем не дурён лицом.

   – Держись от неё подальше, Уэнсифред, – посоветовал мне третий посетитель, самый неприятный на вид.

   У него было перекошенное лицо с гнусной ухмылкой и какие-то нехорошие, шальные глаза. Вылитый уголовник!

   – Я Лэйсия Хайэрт, – красавица протянула мне руку для пожатия.

   В ответ я поцеловал ей запястье на полдюйма выше, чем если бы это была учёная дама. Ещё выше или внутреннюю сторону запястья целовать было бы уже неприлично. А на полдюйма можно. У меня очень точный глазомер!

   Поцелуй, кажется, произвёл впечатление. Глаза Лэйсии распахнулись, губы приоткрылись, и она смущённо убрала руки за спину. Но уже спустя долю секунды эта непостижимая женщина усмехалась почти так же цинично, как её товарищ с перекошенным лицом.

   – А я Ригфолд Бастер, – представился он, забирая у меня пакет с пончиками. – Некромант.

   – Ага, как же, – сказал блондин в очках, рассеянно разглядывая книжную полку профессора Ульдиса. – Если бы все некроманты были, как он – никто бы их не боялся. А вы знаете, что у нас буквально в соседней стране вся эта ваша некромантия попала под полный запрет?

   Это было не то чтобы ложью, а скорее преувеличением. В Треагарде не слишком любили некромантию, но под запрет она попала лишь в одном отдельно взятом городе, да и то не так уж надолго – лет, должно быть, на двадцать пять или тридцать.

   – Помалкивай, Кайре, – огрызнулся Ригфолд Бастер.

   Я посмотрел на некроманта уже иным взглядом. Его полубезумный взгляд, его искривлённое лицо… На красивом долгополом камзоле не хватало пары пуговиц, а руки заметно подрагивали – даже пакет в руках шуршал. Магия смерти оставляет на человеке свои следы. Незаживающие раны. Мне ли не знать?

   – Но-но, – блондин тем временем тоже решил представиться. – Меня зовут Кириэ ди Уэй, и я не из этого мира.

   – Враки, – заявил Ригфолд, – из этого, и зовут тебя Кайре.

   – Так, – сказал магистр Гренант Ульдис, – мы наконец-то все перезнакомились, и теперь я могу рассказать вам, зачем вас призвали. Кстати, господа, присаживайтесь поудобнее. И дама, конечно, тоже, – он кисловато так улыбнулся Лэйсии, и та ответила лучезарной улыбкой.

   Глаза только остались при этом злыми. Чем это профессор успел насолить этой даме?

   – Лиада Лэйсия, вот удобное кресло для вас, – сказал я.

   Она одарила меня нежным взором.

   – Спасибо, сладенький.

   – Кстати, о сладостях, – подал голос некромант. – Есть что пожрать? Пончики я уже съел.

   Профессор только вздохнул.

   – За всеми вопросами обращайтесь теперь к Ютану Уэнсифреду. Он будет вашим куратором, а заодно и приглядит за вами.

   – Вот он? – Ригфолд захохотал. – Он – за нами? В одиночку?

   – Вообще-то за этими двоими приглядываю я, – с обидой в голосе сказала Лэйсия.

   Я уже вообще ничего не понимал. Кто за кем должен присматривать и что вообще происходит? Почему эти странные люди собрались в нашем кабинете и чего от них хочет наш заведующий? Или это они от него чего-то хотят?

   – Итак, Ютан Уэнсифред будет вести за вами наблюдение. Ваша задача, дорогие лиады, будет непростой: внедриться в наше заведение под видом сотрудников и узнать, наконец, кто убийца. Или убийцы, – тут профессор пожал плечами. – Министр развития науки и магии очень недоволен гибелью инспектора Тэлдора и прислал вас расследовать именно его смерть. Но я бы попросил заняться и другими…

   – За отдельно взятую плату, – коротко отрезал блондин – то ли Кайре, то ли Кириэ.

   – Но мне сказали, что вы работаете за отсрочку, – растерялся профессор Ульдис.

   – За отсрочку мы будем работать над делом об убийстве бритоухого, – сообщил Ригфолд неприязненно. – А остальное уже за деньги.

   – Но куда вы их потом денете? – спросил я.

   – Знаете, мне не нравятся ваши вопросы, – сказала Лэйсия. – Уж наверно, это наше дело, куда девать наши деньги.

   – Погодите, – я воспользовался краткой паузой, чтобы попытаться кое-что прояснить для себя, раз уж меня сходу назначили куратором. – Погодите-ка, какая отсрочка?

   – А от казни, сладенький, – очаровательно улыбнулась Лэйсия.

   Тут меня пробрал озноб.

   В Сиагарде никого просто так не казнят.

ГЛАВА 3. Как бы раздача мест: всё ещё глазами Ютана Уэнсифреда

В тот день, когда Плохие оказались в нашей лаборатории, мне не дали толком опомниться, а просто снабдили целой стопкой предписаний и тремя кольцами. Это были ключи от ограничителей магии, замки которых Гренант Ульдис лично расположил в телах приговорённых к смертной казни.

   – Не вздумай снимать кольца, Ютан, – предупредил профессор. – Пока они на твоих руках – арестанты находятся под твоим контролем. И кстати, эти трое не сумеют снять их с тебя…

   – Сможем, если пальчики отрубим, – доверительно сообщил некромант Ригфолд.

   – Если ты отрубишь пальцы Ютану, я отрежу тебе всё лишнее на твоем теле, – как бы между делом оповестила его Лэйсия. – Он под моей защитой.

   Тогда я ещё не знал, что значит – быть под её защитой. Но так как официально сама Лэйсия находилась под моим покровительством, я заверил её, что мои пальцы будут в неприкосновенности.

   – Я бы не был так уверен насчёт защиты, – сказал Кириэ ди Уэй.

   Он произнёс это мягким и даже вкрадчивым тоном, словно заманивал в ловушку. Из всех троих я был намерен верить ему меньше остальных, хотя наименее стабильным и адекватным по-прежнему казался Ригфолд.

   А больше всех я бы доверял, конечно, Лэйсии. Она выглядела наиболее вменяемой и ответственной. Да и преступления её, должно быть, какая-то ошибка.

   – У меня на теле ничего лишнего нет, – запоздало проворчал Ригфолд. – Не то, что у тебя, Лэй.

   – Ещё раз позволишь себе вякнуть что-то про тело Лэйсии, и пожалеешь, – безразличным тоном сказал Кириэ.

   – Я прошу прекратить, – сказал профессор Ульдис страшно вежливым тоном.

   За этот тон его уважали не только в нашей секретной лаборатории, но и за её пределами. Боялись неспроста: магистр бумажной магии имел обширные связи и мог добиться увольнения любого сотрудника. Или ещё как-нибудь испортить ему жизнь. Вы не поверите, сколько всего могут простые бумага и чернила в руках мага-крючкотвора!

   Но чего могли испугаться приговорённые к смерти? Они только нехорошо осклабились.

   – Ладно, – сказал Ригфолд, усмехаясь особенно криво, отчего его перекошенное лицо стало выглядеть на редкость неприятно. – Мы собираемся найти убийцу полуэльфа с его милыми бритыми ушками. Если этот убийца одновременно и других прикончил – ваше счастье. Если нет – то уж извините!

   Последнее слово он протянул так издевательски-противно, что у меня заныли зубы от желания оборвать это извинение. А тут ещё профессор взглянул на меня и сообщил, что ему пора.

   – А что делать с моими… эээ… подопечными? – спросил я, боясь, что не успею прочитать все десять томов инструкций достаточно быстро, чтобы разобраться в вопросе самому.

   – Для начала – помыть, накормить и выдать ключи от наших номеров, – подсказал Кириэ ди Уэй.

   – А вот и нет, – сказал профессор Ульдис. – Для начала, мой дорогой Уэнсифред, познакомьте наших будущих коллег с местами их временной работы. У вас, лиад Бастер, немалые достижения в области некромантии, не так ли?

   Ригфолд Бастер не ответил, а лишь угрюмо посмотрел на Ульдиса исподлобья.

   – Я бы предпочёл другую профессию, – сказал он. – Надо же учиться чему-то новому.

   – Сейчас вам всё равно будет не до учёбы, а вот выдать себя, если не проявите должных знаний, вы запросто сможете, – ответил профессор. – Так что увы, увы, идёте в отделение Продления жизни. Там есть отдел некромантии, вот там и…

   – Но можно же хотя бы в отдел Вопросов Долголетия, – сказал Ригфолд, становясь ещё угрюмее.

   – У Рига проблемы с некромантией, – наябедничал Кириэ.

   – Ничего, я свяжусь с завотделом, он поможет решить ваши проблемы, – отмахнулся Ульдис. – Теперь вы, уважаемая лиада Хайэрт! Вы в прошлом работали в охране одной из академий Варкарна, что весьма почётно…

   Мне показалось, что, когда разговор коснулся Лэйсии, она резко переменилась в лице. У неё вдруг стал такой пронзительный взгляд! Тёмные глаза пожелтели, красивые губы приоткрылись, являя белоснежные клыки, и даже нос как-то заострился. Неужели она оборотень?

   – Только не вздумайте, – начала она низким страшным голосом.

   – Я не собирался пересказывать подробности, понимая, что для вас это тяжело, лиада Хайэрт, – поднял пухлые руки ладонями вперёд профессор Ульдис. – Я лишь хотел сказать, что можно устроить вас тут, в секретной лаборатории, на аналогичную должность. Весьма удобно быть начальником охраны: можно допытываться у всех и каждого…

   – Нет! – Лэйсия хлопнула ладонью по столу. – Рядовым охранником – пусть, но не начальником.

   – Я согласен: начальницей её ставить не стоит, – Ригфолд Бастер уже не гримасничал, а был невероятно серьёзен.

   Не исключено, что такого Ригфолда ещё можно было терпеть. Но он заметил, что я за ним наблюдаю, и тут же его черты исказились. Перекошенный рот издевательски ухмыльнулся, уголок левого глаза при этом сильно потянуло вниз, что сделало эту гримасу ещё омерзительней.

   – Хорошо-хорошо, будете рядовым охранником, как пожелаете, но тогда не жалуйтесь, что вам никто особо не хочет раскрываться, – поспешно заявил Ульдис.

   – Ничего, это уже мои проблемы, – ещё не успокоившись, проговорила Лэйсия. – Передо мной раскрываются… ммм… весьма охотно!

   Подмигнув мне, Риг повернулся к профессору:

   – Боюсь представить, что, по-вашему, вы хотите предложить для Кайре!

   – Кириэ, – не преминул поправить ди Уэй.

   – Ну тут всё просто, – сказал Ульдис. – Он был библиотекарем в…

   – Можно мне лучше обратно в камеру смертников? –с видом примерного ученика спросил Кириэ ди Уэй. – Там будет спокойнее всем, в том числе мне. Профессор Ульдис, разве вы не просмотрели наши дела? Почему вы назначаете нас туда, где мы можем устроить больше всего разрушений даже с учётом ограниченных сил?

   – У нас не так уж много вакансий, – признался Ульдис.

   Это была чистая правда. К нам даже на конкурсной основе попасть непросто – на любое место, включая самые непривилегированные. Сколько людей мечтают оказаться в отделе некромантии, я даже представить не берусь. Но только эта правда одновременно была ложью! Уверен, что профессор расставил фигуры не просто так, а с неким умыслом. В конце концов, одна из подозреваемых, профессор Ардма, была близка с бывшим заведующим отделением Продления жизни и занимала там одну из ведущих должностей.

   – Поменяйте нас местами, – предложил Ригфолд. – С удовольствием посижу в библиотеке. Там тихо!

   – Ты и читать едва умеешь, – пробормотал Кириэ.

   – Но нам бы не помешал свой человек в отделе некромантии, а другие, кроме вас, вряд ли будут там компетентны, – высказался Ульдис. – Нет, я не зря распределил вас по этим местам… Так что надеюсь на вашу разумность и деликатность.

   Наградой ему была кривая ухмылка Ригфолда.

   – Вы ведь понимаете, лиад Ульдис, – ласково сказала Лэйсия, – что этого в нас как раз маловато. Мы здесь потому, что за превышение полномочий, любые разрушения и бедствия и прочие штуки нам уже не будет ничего, хуже казни.

   – Нет! Вы здесь потому, что, если вы выведаете какие-нибудь секретные сведения, утечки не будет, – заявил Ульдис. – Простите за цинизм, но вы выбраны из-за того, что гарантированно унесёте все наши секреты в могилу.

   – Ну и это тоже, – улыбнулся Кириэ. – Хотя ограничители вряд ли помешают передать информацию, если нам так захочется…

   – Я помешаю, – сказал я.

   На лицах Плохих появились почти одинаковые усмешки. Я понимал этих людей. Они видели меня впервые. И то, что они лицезрели, было не слишком презентабельно с их точки зрения. Худощавый, ничем не примечательный, в очках… Так меня видели со стороны. Не с руки было посвящать посторонних в некоторые свои тайны. Да на то они и тайны, собственно!

   – Передача информации недопустима, – сказал Ульдис. – Но дела ваши я изучил, и… Вам просто некому её передавать.

   Плохие даже не попытались изобразить, что помрачнели. Заухмылялись пуще прежнего. Кажется, этих троих уже не смущали никакие слова о том, что их жизни вот-вот прервутся.

   – Идёмте, – произнёс я, видя, что приём у профессора закончился. –Устрою вас в общежитии, а затем покажу, где здесь столовая. Сотрудникам полагается бесплатное трехразовое питание. Кроме того, перекусы и вечерний чай стоят совсем недорого, – сказал я, сохраняя этакую чуть рассеянную невозмутимость. – В домиках общежития не положено хранить и употреблять пищу и алкоголь. Последний запрещён по всей территории научного комплекса.

   – Ютан, сладенький, ты лучше всех, – нежно проворковала Лэйсия.

   – И если ты хотя бы подышишь не так в её сторону – я тебе задам, Ютан-сладенький, – ещё нежнее сказал Кириэ. – Потому что Лэйси должна стать моей женщиной.

   – Я скорее отдамся палачу, чем тебе, ди Уэй, – тут же плеснула на него ненавистью Лэйсия.

   И снова я увидел жёлтые огоньки в её медово-карих глазах.

   Определённо, эта женщина постепенно забирала надо мной всякую власть. И я был совершенно не против.

ГЛАВА 4. Как бы глазами Лэйсии Хайэрт: тюремные страсти

Я оборотень, и с этим уже вряд ли что-то можно сделать. Меня зовут Лэйсия, ну или Лэйси, кому как больше нравится. А мою вторую сущность зовут внутренняя псина, и мы с нею не дружим.

   Среди хронических заболеваний оборотней одна из самых частых – это аллергия. На неё не действует наша знаменитая регенерация, она достаёт лучших из нас в любой ипостаси и от неё одно спасение: избавиться от аллергена… Так вот, однажды меня настигла аллергия на Кириэ ди Уэя.

   Ещё в тюремном сортировочном блоке, где мы встретились, эта болезнь проявилась во всей красе. Сортировочная – место, куда вас швыряют, невзирая на расу, пол, возраст, непереносимость чего бы то ни было и общее физическое состояние. А учитывая, что среди преступников есть нестабильные маги, различные оборотни и метаморфы, гиганты и крохи, гномы, люди, эльфы и всяческая нечисть, физическое состояние всем понижают искусственно. То есть мы практически ползали, голые и одурманенные, и никому уже не до половых и расовых различий.

   Тем не менее этот гвоздь без шляпки подполз ко мне и продемонстрировал свой недвусмысленный интерес к моей персоне.

   – Мы с тобой здесь единственные, кто не утратил привлекательности, – сказал он.

   – Прости, но ты ошибаешься, – ответила я. – Ты абсолютно не привлекателен.

   Бледный до синевы, осунувшийся, с грязными, некогда светлыми волосами, он пошатывался и держался за стенку. Кругом стоял стон подавленных антимагическим фоном несчастных тварей, и очередь на осмотр еле-еле двигалась, потому что ни у кого не было сил шевелиться достаточно быстро. И то, что у этого извращенца в таких условиях зашевелился и поднялся интерес, мне отнюдь сейчас не льстило.

   – К тому же, – продолжила я, бросая беглый взгляд на восставшее достоинство, – рядом стоит некромант, как знать, может быть, это его рук дело.

   – Каких ещё рук?! – возмутился голый парень, с трудом державшийся на ногах. – Чтоб я трогал Кайре, эту кучку дерьма? Да ни за какие блага мира!

   – Говорят, некромантам необязательно касаться дохляков, чтобы их поднять, – вкрадчиво заметила я.

   Блондинчик шевельнул ноздрями, но тут же переменился в лице и буквально силой заставил себя засмеяться.

   – Всё равно мы все умрём, – сказал он, – так какая тебе разница? Меня зовут Кириэ ди Уэй.

   – Твой дружок-некромант назвал тебя «Кайре», – хмыкнула я.

   – Я ему не дружок! – возмутился голый некромант ещё сильнее.

   Я заметила, что у него не в порядке лицо. Было похоже на результат проклятия «чтоб тебя скосорылило», популярного у простых ведьм.

   – Но вы знакомы, – уточнила я.

   – До суда коротали место в камерах напротив. Ничего личного, Ригфолд, но псих ты просто кромешный, – сказал Кириэ.

   – А ты психопат конченый, – огрызнулся Ригфолд. – Не верь ему, он обольстил даже охранницу женской половины. А с приставом слюбился в перерыве заседания суда.

   – Надеюсь, пристав хоть был женского пола, – задумчиво протянула я.

   Подколки словно и не действовали на Кириэ.

   – Говорят, смертникам положено последнее желание. Хочу, чтобы его исполнила ты, – сказал он, неотрывно взирая в мои глаза.

   Я поняла и пристава, и охранницу, и прочих жертв этого белобрысого несчастья. Они махом попадались в сети соблазнителя, хотя тот даже не пользовался магией. Обладал редкостным притяжением. Моё им сочувствие, всем тем женщинам, которых он поимел – но я не такая. У оборотней устойчивость к магии почти так же сильна, как и регенерация – вот почему нас так сложно истребить. Хотя, конечно, некоторые очень стараются. А в ответ на обаяние этого блондина у меня попросту разыгралась почесуха.

   – Увы, засранец, – ответила я с наслаждением. – Твои чары на меня не действуют.

   – Это потому, что ради тебя я их не применяю. Одурманивание, как и насилие – не мой метод, – пояснил Кириэ. – Будь у меня времени побольше – я завоевал бы тебя и…

   – Не задерживаем очередь, не задерживаем, – протяжно выкрикнули из дверей сортировочной. – Шевелим булками!

   Очередь задвигалась, но, пройдя всего пару шагов, снова застыла.

   – А хочешь, я тебе расскажу про тебя? – предложил Кириэ. – У тебя была не слишком насыщенная жизнь, затем горячий роман и перемена места после тяжёлого расставания. Да? Так? Ты долго не могла устроиться на место, но потом тебе повезло. Образование выручило: сумела закрепиться на хорошей должности в… Ммм… В каком-то университете. Или академии – без разницы, в общем-то, главное, что-то связанное с образованием. Несчастный случай… Хм, а за что тебя сюда-то?

   Он пригляделся ко мне, прищурился, и вдруг озадаченно почесал переносицу.

   – Ничего себе.

   – Больше не хочешь знакомиться поближе? – ухмыльнулась я.

   Маги, разумеется, могут в любом разглядеть – что он такое есть. Не все маги, но многие. Этот был способный! Вот способности-то его и подвели. Как бы заикой теперь не стал! Вон и интерес подувял – не на половину шестого, конечно, но почти.

   – А ещё я знаю, какой ты оборотень, ты собака, – сказал Кириэ уже не так радостно. – И знаешь, я тебе сочувствую. Не из-за породы, а из-за того, что случилось.

   – Иди ты со своим сочувствием, – я призадумалась, а куда в коридоре перед дверями сортировочной можно пойти, но как-то не сумела придумать. – Хорошо бы никогда больше тебя не видеть.

   – Увы, прекрасная незнакомка, – вздохнул Кириэ, – мы еще непременно увидимся. Как минимум один раз – на виселице. Это тебе не Варкарн, где всё индивидуально и с огоньком, это Знагур, маленькая грязная столица Сиагарда, в которой виселицы на полдюжины мест.

   – Тогда попрошу палача повесить тебя подальше от меня, – нашлась я.

   Некромант – дружок этого пошляка – вдруг надрывно загоготал. Смешно ему… Вообще-то мне тоже стало смешно. Да и Кириэ усмехнулся.

   – Ригфолд, – сказал он, – ты слышал? Дама желает быть повешенной подальше от нас.

   Так мы и познакомились.

   Забегая вперёд: нет, я не полюбила Кириэ ди Уэя и Ригфолда Бастера.

   Но после сортировки нас, смертников, отделили от остальных узников и бросили в блок для тех, кого определили на казнь. И там я с этими двумя соседствовала, пожалуй, даже чересчур плотно.

   Нашим тюремщикам изначально было плевать, каково там смертникам в таких условиях. Да, крошечные камеры были отдельными, но что толку? Отделённые друг от друга лишь решётками, мы сосуществовали на виду у соседей, вдыхали общие миазмы и слышали всё, что только доносилось до ушей. Тут не было никаких секретов и никакой возможности что-либо скрыть.

   К примеру, когда удавился парень из соседней с Ригом камеры, Бастер его непроизвольно оживил, несмотря на сильный магоподавляющий фон, который тут не ослабевал ни на минуту. В итоге весь блок лицезрел две истерики: самоубийцы-неудачника и Ригфолда. Тюремщики, впрочем, так и не поняли, что была попытка самоубийства, они просто пришли и напинали тех, кто шумит. Самое странное – так это отношение ко мне Кириэ. Подавленные, скрюченные, до невозможности грязные, буквально гниющие мы ждали казни. Так почему этот глупый блондин продолжал со мной флиртовать, тянул через решётку руки, чтобы коснуться меня? А деваться особо было некуда, «отделение» у каждого было ровно такого размера, чтобы можно было спать, свернувшись, словно креветка. Кириэ вёл себя так, словно мы на свидании, каждый день разговаривал со мной, не обращая внимания ни на насмешки, ни на ругань товарищей по смертному блоку. И обращался так непринуждённо и по-светски… будто бы он всё ещё оставался холёным кавалером, а я прекрасной дамой.

   Тянулись дни, и только Кириэ скрашивал их. В иные дни я бывала ему за это благодарна, в другие хотелось, чтобы его уже увели навсегда.

   Мы должны были провести в своих камерах месяц, чтобы окончательно потерять человеческий облик. Казни в Знагуре проводились публично, приурочиваясь к какому-нибудь празднику, и народ должен был видеть, что убийцы – это не люди. Это отвратительные создания, противные даже богам, и подлежат уничтожению.

   Самое печальное, что я не считала себя неправой. Дали бы мне шанс – убила бы вновь. Моя внутренняя псина всегда со мной соглашалась. Но и невиновными мы себя не считали. Убийство – не лучший выход из ситуации. Просто иногда он кажется единственным.

   Итак, нам предстоял целый месяц вонючего ада в этой тюрьме. Повезло тем, у кого были небольшие оконца возле пола. Там хотя бы дышать было можно. Впрочем, как – повезло… Раз в два-три дня нас поливали из шланга, смывая грязь и с нас, и с пола. И зловонные потоки стекали через камеры этих заключенных именно в те оконца.

   Но однажды утром, когда наш печальный срок уже подходил к концу, меня разбудили бодрые голоса. В смертный блок вошёл чистый, подтянутый, лучащийся светом Страж Добра и Порядка. Не знаю, кто как, а оборотни всегда выделяют таких из любой толпы. Как бы ты ни был светел, Страж неизменно будет светлее. Они буквально источают свет… и при этом, как ни странно, не показывают ни высокомерия, ни самодовольства. Страж остановился возле клетушки Ригфолда, присел на корточки, разглядывая спящего некроманта, затем кивнул тюремщикам, и те выволокли Рига в узкий коридор.

   – Не тррррожьте! – завопил бедняга спросонья. – У меня ещё три дня жизни, вы не смеете их отнимать!

   – Не беспокойся, тебе ничего не угрожает, – сказал Страж спокойно. – Лелкас, прошу вас, помогите человеку.

   – Где человек? Не вижу, – буркнул невежливый тюремщик, и Страж поднялся, становясь выше его на целую голову.

   – Лелкас, я понимаю, почему вы не преисполнены человеколюбия, – сказал он очень спокойно. – Но хочу напомнить, что не разделяю ваших взглядов. У меня приказ короля. Ему нужны три узника из этого блока. Вы хотите ослушаться?

   Тюремщик, ворча, подхватил грязное худое тело и потащил на закорках – Ригфолд не мог идти, потому что уже почти месяц находился практически без движения. Затем Страж Добра и Порядка осмотрел ещё нескольких заключённых, пока не вернулся почти на то же самое место… нет, не к пустой клетушке Ригфолда Бастера, а к соседней. Постоял возле товарища по несчастью, жившего впритык ко мне, и повернулся в мою сторону.

   – Вы тоже пойдёте со мной, лиада, – сказал очень вежливо.

   – Что? Куда? – спросила я.

   – Нам нужны лучшие из худших, – непонятно ответил Страж.

   Но я уже догадалась! Меня, как обычно, брали, чтобы приглядеть за кем-то. Наверно, следить, чтобы глупый Ригфолд не натворил что-нибудь. Моя всегдашняя ответственность внезапно возродилась из той грязи, в которой валялась давным-давно. Главное, чтобы никто не посмел как-то привязывать меня к Бастеру, чтобы всё было добровольно.

   – А для чего вам они… нужны? – спросил кто-то из клетушки по соседству. – Может, я подойду?

   – Какие-нибудь опыты, – буркнул Кириэ, находящийся в следующей за моей клетушке. – Плевать. Оставьте Лэйсию в покое, оборотни не годятся для магических изысканий или пыток. Возьмите лучше меня!

   – Обязательно, именно вас я и искал, – без крупицы иронии ответил Страж.

   Вот так мы и получили временную отсрочку от казни.

***

Мы долго не могли поверить, что это происходит. Душ, нательное бельё, привычная одежда – мы получили то, в чём были арестованы, только вычищенное и местами даже починенное! – нормальная еда и человеческое обращение. Оказывается, всего за месяц можно отвыкнуть от всего этого и начать бояться подавиться вкусным куском или даже просто притронуться к чистым трусам. Мы получили задание.

   Правда, взамен магподавителя нам внедрили в мозг ограничители. С ними мы не тупили так нещадно, как в тюрьме, но череп всё-таки ломило от боли. Кириэ и Риг тут же похвастались, что могут применять магию – правда, очень ограниченно, и потом голова у них совсем уж раскалывалась. Ну, а я обнаружила, что могу обернуться. Могу! Но не буду. Мне лишняя головная боль ни к чему!

   Кроме этого, мне достался антиоборотневый ошейник, а Кириэ и Ригу добавили к ограничителям ещё какие-то чары.

   Уже на другой день, с утра, Страж Добра и Порядка (он предпочёл остаться для нас безымянным, ссылаясь на некую миссию) открыл нам портал в королевскую секретную лабораторию. Как нам объяснили – в эту лабораторию вообще порталы не создавались, но кабинет заведующего был исключением. И хорошо, иначе бы на дорогу ушла неделя, а то и больше.

   Кириэ, правда, сказал, что всё наоборот и жаль, а то бы мы целую неделю куда-то ехали, любуясь пейзажами. Но я-то ни долгой дороги, ни пейзажей не люблю, мне бы побыстрее до места добраться!

   – Отнеситесь к заданию серьёзно и со всей ответственностью, – сказал Страж, стоя перед порталом. – Если вы выполните его, до получите ещё два-три месяца жизни… Скажем, три или четыре – это можно будет устроить.

   Кириэ ди Уэя передёрнуло.

   – Лучше сразу после задания казните нас, – заявил он. – Нижайше прошу! Вернуться в этот блевотник, да ещё на такой долгий срок…

   – Два или три месяца жизни в более гуманных условиях, – продолжил страж, будто не слыша его. – В Варкарне есть тюремный блок для высокопоставленных приговорённых – их содержат вполне сносно.

   И страж повёл носом, словно от нас всё ещё пованивало. Но я, чуткая к запахам, точно не ощущала ничего, кроме запаха мыла и терпковатых мужских духов. Это, конечно, Кириэ щедро себя полил из запасов стражей – Ригфолд был попроще и ограничился только мытьём.

   – Лиад ди Уэй, к вам у меня будет ещё одна просьба, – сказал страж ещё вежливей, чем всегда. – Задержитесь на минуточку. А вы, лиада Хэйарт, лиад Бастер, можете пока идти. Вы окажетесь в кабинете профессора – он знает, что вы придёте, и у него есть ваши личные дела. Так что не обольщайтесь насчёт вашего пребывания в лаборатории. За вами будут присматривать. И новые преступления, если вы их задумали, не сойдут вам с рук.

   – И что? Нас казнят, что ли? – захихикал Ригфолд, некрасиво кривя и без того изувеченное лицо.

   – Есть многое на свете, что хуже казни, лиад Бастер, вам ли не знать, – улыбнулся Страж, и его белоснежные зубы сверкнули.

   Так мы оказались в лаборатории.

   И так я увидела Ютана – первого человека за долгое время, который смотрел на меня с таким неподдельным восхищением, что я была безмерно тронута. И благодарна ему за это. Тем более, то не был щенячий восторг семнадцатилетнего юнца. То был взгляд зрелого мужчины. И мне понравилось, что он смотрит на меня… так.

   Да, я сказала «первого человека». Первого после Кириэ, который шагнул следом за мной и Ригфолдом почти сразу же. То есть страж Добра и Порядка шепнул ему что-то совсем уж короткое.

   И я решила, что непременно надо будет узнать, какое такое особое задание получил этот пошляк!

ГЛАВА 5. Ютан: как бы по следам, которых нет

Вы знаете, я, может, и хороший секретарь, но плохой рассказчик.

   Мне хочется, чтобы слушатель видел как можно больше, чтобы обратил внимание на то, что вижу я. И при этом совершенно вылетает из памяти, что очень многие подробности не так уж важны и не слишком интересны.

   Поэтому я, пожалуй, опущу главу о том, как мои подопечные, Плохие, устраивались в нашем общежитии. Оно у нас невелико, потому что большинство наших сотрудников живут в своих домах или квартирах. Общежитие представляет собой ряд небольших домиков, каждый на двоих обитателей, с выходом на общую веранду. Лэйсия заняла один домик, а её товарищи – второй, и, как мне кажется, это всё, что вам надо знать на этот момент. Если понадобятся ещё какие-либо подробности, я поведаю их в тот же момент.

   Ну, а поутру, позавтракав в нашей столовой вместе с Плохими, я позвал их осваивать новые рабочие места. Однако Кириэ ди Уэй остановил меня.

   – Давайте сперва осмотрим место преступления. Новые служебные обязанности могут отнять у нас время. Тем более сегодня, как нам сказал Ульдис, отделение пока закрыто и там никого нет.

   Это было разумно, хоть и шло вразрез с приказом Ульдиса. Впрочем, он полагался на меня – и я понимаю, почему! – и мной было принято решение сделать так, как просит ди Уэй.

   У нас и раньше бывали разные инспекции и следствия. Не надо думать, что Королевская секретная лаборатория – тихое место! Несколько раз нас проверяли, а бывало, что и происходили какие-нибудь кражи, утечки информации, магические всплески невероятной силы. Конечно, на такое сразу кто-то реагировал и выезжал. Но убийства…

   – То есть вот этот вот убитый инспектор – он приехал только на третье убийство? – уточнил Кириэ ди Уэй по пути от столовой до отделения Мирового Благополучия.

   Я покивал.

   – А первые два что же? Вы их скрывали? – удивилась Лэйсия.

   – Мы расследовали своими силами, – ответил я. – У нас есть внутренняя полиция.

   – Ничего себе живёте, – присвистнул Ригфолд. – И что же, она не справилась?

   – Разве внутренняя полиция может расследовать убийства? – вторила ему Лэйсия.

   Кириэ пока помалкивал.

   – У нас были офицер, детектив и два их помощника, – сказал я. – Но сейчас остались только помощники, потому что, видите ли… Обстоятельства непреодолимой силы.

   – Это какие же? – поинтересовалась Лэйсия.

   – Они поженились, а потом офицер внезапно родила зелёного мальчика… с учётом того, что детектив отнюдь не орк, а как раз наоборот, вышло неловко. Сейчас офицер нянчит младенца, а детектив развёлся и уволился. Одного помощника спешно произвели в офицеры, второй страшно завидует. Из-за того, что они не справляются, на третье убийство мы попросили прибыть кого-то со стороны, и это был…

   – Инспектор-полуэльф, – заключил Ригфолд. – Весело тут у вас!

   – Помощники сделали всё, что могли, сразу после убийства задержали всех, кто был в здании и допросили, – завершил я свой рассказ. – Но не выявили у задержанных ни мотивов, ни ещё чего-либо подозрительного. После вчерашнего тут пусто: сегодня объявлен выходной день, а оба места убийства опечатаны. Что до тех убийств, предшествующих… То лабораторией было получено разрешение на расследование. Тем более что самое первое вообще не укладывается в картину происходящего. Считается, что у нас две смерти профессоров и одна – инспектора, третью, вернее, самую первую, стараются не упоминать.

   – Это звучит складно, но плохо, – заметила Лэйсия. – Подозреваемый вполне может удрать в этот ваш выходной.

   – Тогда мы просто вычислим, кто не вернулся, – радостно заявил Ригфолд. – Он инспектора и кокнул. А остальные смерти нам даже не придётся раскапывать!

   – А мне кажется, что придётся, – задумчиво возразил Кириэ. – Что-то мне подсказывает.

   – Да? А мне не подсказывает, – сказал Ригфолд. – А поскольку я главный…

   – Так, стоп, – промолвила Лэйсия, изогнув красивые губы, – никто тебя главным не назначал. Зато я призвана приглядывать за вами, дурнями.

   Я понял: сейчас они начнут спорить. Поэтому поспешил распахнуть перед Плохими двери в ту самую лабораторию, которую перед смертью осматривал инспектор Тэлдор.

   – А мы как раз пришли, – громко заявил во всеуслышанье.

   – А тут миленько, – сказал Кириэ снисходительно, снимая очки и держа их на отлёте за дужку. – Только немного пыльно.

   Разумеется, пыльно! Сначала тут не убирали сутки с момента обнаружения тела профессора Вольсиуса, а потом ещё сутки после убийства инспектора Тэлдора. Более того, в лаборатории и кабинете, где убили полуэльфа, было понатыкано немало разных чар для сохранения следов. Но увы: как бы мы все ни старались (включая даже уборщиц – с дипломами бытовых магов, между прочим!), пыль всё равно оседала.

   И следов – всё равно! – не было.

   Это я по возможности коротко и объяснил Плохим.

   – Понятно, – пробормотал ди Уэй. – Тут ни у кого нет достаточного опыта искать следы, которых как бы нет.

   – Хорошо, что книжек не понапихали, – ехидно сказал Ригфолд.

   – Ну как, вон там целый стеллаж, – вторила ему Лэйсия. – Не вздумай брать книги с полок, Кир. Прибью.

   – Ты лучше попросила бы у Ютана, чтобы снял с тебя ошейник, да обернулась бы, да понюхала тут, а то не пойму, чем пахнет, – посоветовал Кириэ вполне дружелюбно. – А вы, лиад Уэнсифред, не найдёте ли тех двоих, кто тут был с инспектором? И заодно здешних лаборантов.

   – Как вы догадались, что инспектор был тут не один? – спросил я.

   – Я знаю. Как и то, что Тэлдор умер не здесь.

   – Всё правильно, здесь умер… тот, чью смерть он не успел расследовать. Инспектор только сказал «Мне всё ясно».

   – Ну ещё бы, это же королевский инспектор, – с неподражаемой язвительностью сказал Ригфолд.

   – Нам вот понятно не всё, – куда более спокойно и миролюбиво заявил Кириэ. – Покажешь, где убили Тэлдора?

   – А здесь больше ничего?.. – начал я, но был перебит.

   – Лэйси осмотрит ещё разок, если разрешишь ей снять ошейник. Ограничитель все равно останется при ней, так что бояться нечего. И... Будь поделикатней, Ютан: ей же придётся раздеться, чтобы совершить оборот, – заметил Кириэ необыкновенно мягко и проникновенно. – А затем одеться.

   – Эта одежда не зачарована от разрушений при обороте. Поэтому её приходится беречь, – пояснила Лэйсия.

   Ригфолд, напротив, заржал, отчего его кривое лицо совсем некрасиво исказилось:

   – Ты за неё ещё и стесняться будешь, Кайре?

   – Хватит изображать слабоумного, Риг, – поморщился очкарик. – Идём, Уэнсифред. Дай ей поработать.

   – А если убийца объявится?.. – заикнулся я.

   Не сочтите меня за дурачка. Но я же помню, что в кабинете, куда вошёл инспектор Тэлдор, никого не было, а убийца там каким-то образом оказался.

   – С одной стороны: ну что с того? Нас ведь всё равно казнят, – грустно сказал Кириэ. – А с другой… не завидую я этому убийце. Лэйси его сгрызёт и не подавится.

   Я не был бы так уверен – возможности оборотней сильно преувеличены легендами, мифами и просто слухами. Смутить такую женщину тоже представлялось мне маловероятным. Но «дай ей поработать» я счёл достаточным аргументом.

   Узкая полоска ошейника из драконьей кожи, вымоченная в антиоборотневом зелье и усиленная серебряной печатью высших магов, была спрятана под высоким воротом рубашки. Так что было что-то интимное в том, что я расстегнул на Лэйсии одежду, убрал с шеи сзади тяжёлые тёмные волосы, пахнущие незнакомыми травами, и расстегнул железный замок. Оборотень потянулась, словно ошейник заставлял неметь её мышцы, и зевнула, слегка лязгнув зубами.

   – Идите, мальчики. Я, если что, вас догоню!

   – Кабинет, где погиб инспектор Тэлдор, находится не очень далеко, но просто так в лабиринте коридоров его не сыскать, – предупредил я.

   – Ничего, Лэйси как-нибудь справится, – сказал Ригфолд. – Пошли.

ГЛАВА 6. Ютан: как бы новый конфликт

Как человек, взявший на себя ответственность за Плохих, я чувствовал себя неважно. А как быть потом? Мне что, придётся бесконечно бегать между ними по отделам? Но как бы то ни было, а проводить Бастера и ди Уэя мне пришлось.

   В кабинете ювеномантии они оба повели себя странно. Ригфолд Бастер смертельно побледнел, едва увидел чучела и гроб с магистром Пэррисом. Кириэ ди Уэй, напротив, почему-то очень развеселился.

   – Я думал, что ювеномантия – это про вечную молодость и долгую жизнь, – смеясь, произнёс он. – А у вас тут выставка под названием «становление юного некроманта».

   – Юного, но вполне опытного, – ворчливо заметил я. – Неопытный бы так не расстарался.

   – И много ты некромантов повидал? – севшим голосом осведомился некромант.

   – Достаточно, раз у нас тут их целый отдел, – пожал я плечами. – Ну, осматривайтесь, я не буду мешать.

   – Можешь вообще выйти, Ютан? – спросил Кириэ, всё ещё посмеиваясь. – Лишние глаза нам тут ни к чему. К тому же ты тоже, кажется, скрытый некромант.

   Это прозвучало как «тайный извращенец», честное слово. Вот уж кто искусно играл интонациями, так это очкарик.

   – Я не скрытый, а вполне явный некромант.

   – Да? И почему работаешь не по специальности? – удивился Ригфолд.

   – Нет, правда, выйди, Ютан, – настаивал Кириэ.

   – Что на этот раз, простите? – не выдержав, огрызнулся я. – Или вам двоим тоже надо раздеться?

   Шутку мне спускать не намеревались: Ригфолд сразу взбеленился, а его товарищ, хоть и более спокойный с виду, схватил с подоконника чернильницу и запустил ею в меня. Вслед за этим Риг кинулся драться.

   – Извините, но мне это не нравится, – сказал я, ловя чернильницу на лету и плавно перенаправляя её в бледный лоб Ригфолда.

   У него стоял ограничитель магии, и потому заклинаниями или пассами тот защититься не мог. Ну или не успел! Поэтому пузырёк из толстого зеленоватого стекла врезался некроманту промеж глаз. Пока Кириэ хохотал, а Ригфолд отирал чернила с лица, я сотворил магию Длани, опутывающую их чарами недвижимости.

   Не надо путать вежливость, образованность и интеллигентность с элементарной слабостью. К тому же я ведь не научный сотрудник в широком смысле этого слова – у меня должность скорее административная, как и у профессора Ульдиса. Меня учили устранять непорядок и не теряться в разных ситуациях.

   Но тут я впервые столкнулся с необычной реакцией Плохих. И она меня, признаться, озадачила.

   Люди, скованные сдерживающими чарами, реагируют на них по-разному, но вполне предсказуемо. Они или начинают уверять, что всё в порядке, чтобы их поскорее освободил наложивший заклинание маг, или предпочитают рваться изо всех сил в попытке высвободиться самостоятельно. Некоторые при этом тоже применяют магию – но, как правило, сдерживающие чары справляются и с ними. Они, кстати, неприятны для тела и разума. Очень уж некомфортно знать, что твоё тело тебе не подчиняется, зато подвластно какому-то враждебно настроенному магу!

   Но эти двое не стали ни рваться, ни извиняться, они просто переглянулись и повалились на пол. В некоторых пределах обездвиживающее заклинание всё-таки позволяет шевелиться: допустим, он может сесть, лечь или поползти. С затруднениями – но может!

   – Хорошо тут, да? – спросил Ригфолд у своего товарища.

   – По полу слегка дует. Раньше в кабинетах модно было стелить ковры, – мечтательно ответил Кириэ, – а сейчас везде казённая обстановка без выдумки и фантазии. И без уюта. Но всё-таки неплохо поваляться вот так, в рабочее время, с учётом того, что нас назначили на какие-никакие должности… Как говорится – некромант спит, а жалованье капает.

   – Ага, – тут же согласился некромант. – И работаем мы или нет, никого по большому счёту не касается. Пока идёт это их расследование, мы можем полностью расслабиться и предоставить делу идти так, как оно идёт. Чем дольше мы с ним возимся, тем дольше живём.

   – При этом прошу заметить, дорогой Риг, – сказал Кириэ, – нас просто обязаны предоставить живыми к месту казни. Стало быть, мы будем тут лежать, а нас будут кормить, поить, укрывать от сквозняков… Убирать за нами продукты жизнедеятельности…

   – И даже, возможно, приведут к нам женщин, ведь это тоже жизненно необходимо! – мурлыкнул Ригфолд.

   – Надеюсь, они не скажут на это, что нам достаточно и малого, – вздохнул ди Уэй.

   – На малое я и впрямь не очень согласен. Ты не возражаешь, Кайре, если иногда я буду вставать и брать одну из книг с полок? Могу даже почитать тебе, и тогда…

   – Не буду возражать лишь в том случае, если мы поставим рядом с тобой тот милый гробик, чтобы ты мог любоваться на нашего очаровательного соседа, – сказал Кириэ.

   Ригфолд издал какой-то странный звук и попытался вскочить, но тут обездвиживающие чары вступили в противодействие с его возросшей активностью. Проще говоря, его едва не размазало по паркету.

   – Не поставишь ты тут гробик, я проверил, ничего не получится, – простонал некромант.

   – Будем работать или продолжим валять дурака? – спросил я.

   – Ну, грубо говоря, мы вас пока не валяли, лиад Уэнсифред, – сказал Кириэ безупречно вежливым тоном.

   – Он хочет, чтобы его Лэй поваляла, – подсказал Ригфолд.

   У меня не было положительно никаких иных инструментов для их подчинения, кроме выданных профессором Ульдисом колец – ключей от ограничителей магии. Что ж, если замки установлены непосредственно в тела, то Плохими можно управлять, коснувшись этих колец. Они были уже на пальцах правой руки, разумеется: из белого золота для Кириэ, было надето на указательный палец, из чуть зеленоватого лунного металла – для некроманта, на средний. И на безымянном красовалось самое маленькое из трёх, простенькое золотое, почти обручальное. Лэйсии. Сейчас оно немного нагрелось и сжимало палец, возможно, потому что женщина была в фазе зверя.

   – Приказываю подняться, – суховато сказал Ригу и Кириэ, касаясь «их» колец. – И заниматься работой.

   Чары сдерживания я отменил очень постепенно, чтобы эти двое случайно не накинулись на меня. Я бы накинулся, если бы со мной так поступили. И не буду осуждать Плохих, если им тоже захочется! Но повелевал я без удовольствия, потому что прекрасно понимал, что такое работать, когда у тебя нет никакой мотивации, кроме как «это надо кому-то другому».

   – Кто здесь побывал с момента убийства? – как ни в чём не бывало, спросил Кириэ, сняв очки и оглядывая кабинет.

   Ригфолд вернулся к входной двери и подпирал там косяк – мне показалось, что ему здорово не по себе. Как будто он опасался тут чего-то. Но не некромантской же экспозиции, в самом деле? Она даже на меня жути не нагоняла, а я считаю себя достаточно впечатлительным человеком. Хотя, может, это я уже привык?

   – Во-первых, с инспектором Тэлдором было два человека, – сказал я. – Это профессор Велья Ардма и аспирант Тарен Эйссид, оба из отделения Мирового Благополучия. Они и обнаружили инспектора мёртвым. Затем кабинет посетил руководитель отдела некромантии. Мы зовём его Неназываемым.

   – Не любит раскрывать имя. Ретроград, значит, – вздохнул Ригфолд Бастер. – Это мне под его гнётом придётся стенать долгие недели…

   – Какие «долгие недели»? – возмутился я. – Профессор Ульдис мне сказал, что вы профессионалы и специалисты! Кстати, и он сюда заглянул. А с ним и я.

   – Ты, похоже, вообще везде побывал, – сказал Ригфолд.

   – Вы бы заткнулись, пожалуйста, – вежливо сказал Кириэ ди Уэй, приседая возле рабочего стола – одного из трёх. – Мешаете.

   И почти без паузы добавил:

   – Сюда кто-то заглядывал совсем недавно, не больше нескольких часов назад. Им было использовано заклинание необнаружимости. Стало быть, некто хотел скрыть своё физическое присутствие. Скорее всего этот кто-то пытался уничтожить следы. Итого у меня четверо подозреваемых. Но не исключаю, что мог быть и пятый.

   – Четыре? Пятый? Но некромант появился значительно позже, – напомнил я. – Может, это как раз его пребывание…

   – Здесь есть следы присутствия: красивой женщины сорока или около того лет. У неё длинные каштановые волосы и уверенная походка. Возможно, она же оставила следы под прикрытием необнаружимости. Скрытного, возможно, очень зажатого молодого человека. Кого-то, кто крался на цыпочках, но размер ноги у него достаточно большой, а на подошвах остатки пепла от сожжённого тела. Полагаю, это некромант, потому что пепел иногда шевелится…

   – Пепел оживил я, прости. Нервничал, – признался Ригфолд, ещё сильнее прижимаясь к косяку.

   – И неявные следы присутствия кого-то четвёртого. Ступни не очень крупные, узкие. Я нашёл только два следа. Вот здесь, около окна и возле гроба.

   Ригфолд повернул голову в указанную сторону и сделался бледно-зелёного цвета.

   – Так это оно и есть, – сказал он. – То, которое в гробу.

   – Исключено, – отозвался я. – Это магистр Пэррис, он умер около ста лет назад. По завещанию, его наработки используются ювеномантами в его присутствии. Но выйти из своего последнего приюта он не может.

   Но Кириэ ди Уэй всё-таки подошёл к прозрачной крышке гроба и потрогал стекло.

   – Кто-то у вас тут очень любит старые сказки, да?

   – Почему вы сделали такой вывод, лиад ди Уэй? – спросил я.

   – Кто-то целовал его уста, правда, сквозь стекло. Похоже, что женщина, но могу ошибаться. Стекло протёрто. Но я вижу!

   Ригфолд Бастер издал странный, утробный звук. Я обернулся. Некроманта тошнило.

   Но я не успел открыть ему дверь или хотя бы предложить контейнер для мусора. Дело в том, что безымянный палец левой руки, на котором был ключ Лэйсии, страшно сдавило и одновременно обожгло. Подняв руку и шипя от боли, я увидел, что кольцо слегка дымится. По счастью, оно не раскалилось и не сожгло мне палец, но выглядело жутковато.

   – Что?.. – начал я.

   Кириэ бросил взгляд на мою руку.

   – Что-то с Лэйси, – сказал он отрывисто. – Возможно, на неё напали. А возможно, она – на кого-то. Что стоим?

   И, больше не тратя времени и слов, он первым кинулся к двери. Я – за ним, таща за руку совершенно расклеившегося некроманта. Кажется, приступ тошноты у него закончился, но не уверен.

   Несмотря на поднявшееся волнение и суету, я не забыл захлопнуть за собой дверь.

ГЛАВА 7. Ютан как бы не специалист по оборотням

Когда я ещё не знал, что от Плохих можно ожидать чего угодно… Я, тем не менее, понимал это. Они успели произвести на меня неизгладимое впечатление, и Лэйсия – в первую очередь.

   Тем не менее, я оказался не готов к тому, что из лаборатории вырвутся клубы дыма и языки пламени, а следом в открытую дверь вывалится огромная поджарая псина, чёрная с рыжими подпалинами. Она рухнула прямо мне на руки, и я едва удержался на ногах. От собаки пахло дымом.

   – Пожар? – спросил я, с удивлением озираясь.

   Ни одна защитная сеть даже не дрогнула, все линии, засиявшие от взгляда на них сквозь стёкла магических очков, были в порядке.

   – Иллюзия, – отмахнулся от меня Кириэ ди Уэй. – Что с мое… что с Лэйси?

   – Похоже на обморок, – ответил я, поудобнее перехватывая собаку и укладывая её на плечо мордой назад.

   И плечом же чувствовал, как часто и тяжело она дышит. Что бы ни произошло, а это как-то сказалось на оборотне.

   – Тогда почему она не обернулась обратно в… человека? – спросил Ригфолд.

   Он был очень бледен и хватался за стену, но уже явно начал приходить в себя.

   – Не знаю, я не специалист по оборотням, – огрызнулся я. – А вы?

   – Кайре в них разбирается, по крайней мере в одной, – ответил Ригфолд. – Только если она узнает, что он помогал и касался её, то она ему одно место откусит.

   Он выразился, разумеется, иначе. Но врождённый такт и привитое воспитание не позволяют мне быть излишне точным.

   Что ж, раз Кириэ разбирался в оборотнях, стоило обратиться к нему. Но вот незадача: его рядом не оказалось. Пришлось заглянуть в лабораторию, чтобы обнаружить книжника стоящим посередине, с закрытыми глазами и разведёнными в стороны руками. Очки ди Уэй поднял, они теперь лежали поверх волос на темени.

   – А что он делает? – полюбопытствовал я у Ригфолда.

   – Кайре видит то, чего не видит больше никто, – ответил тот уверенно. – Сейчас он разбирается в нижних временнЫх слоях. Видимо, до этого он просмотрел только верхние.

   – И что он видит? – спросил я.

   – Всё. Очки этому препятствуют. Не всегда приятно видеть действительно ВСЁ. Это касается любых следов, как человеческой жизнедеятельности, так и остаточного флёра магии. У вас тут полным-полно магов, не так ли? Маг мог даже не присутствовать на убийстве, совершить его на расстоянии! Или быть здесь, но потом исчезнуть.

   – Вообще-то не мог, у нас тут запрет на создание порталов и прочие способы исчезновения и переноса себя на расстояние, – сказал я. – Это сделано для уменьшения возможности утечек. А насчёт ди Уэя, скажи-ка… Разве ограничители такому зрению не мешают?

   – Хах, – ответил Ригфолд. – Это же не магия, это исключительная особенность. У вас что тут, нет никаких исключительных? Только маги, да?

   – Вот оно что, – сказал я чуть рассеянно: у меня было слишком много мыслей, и они ветвились подобно древнему Древу Мироздания. – А какие у него тогда магические способности?

   – Он гениальнейший визуализатор, и вот эта-то способность и нуждается в ограничениях, – был ответ. – Ты, Ютан, узнай у своего начальничка, за что нас казнить-то хотят. Спроси!

   – Я боюсь, что тогда мне сложно будет с вами взаимодействовать, – ответил я, – а я должен быть достаточно справедлив и непредвзят.

   Кажется, некромант очень удивился.

   Лэйсия на моём плече тем временем стала дышать медленнее, но с хрипами. Я аккуратно положил собаку на пол и, присев рядом, осмотрел. Действительно совсем не разбираюсь ни в оборотнях, ни в псах. У меня несколько иная специализация, однако, если вспомнить, на курсе у нас всё-таки были подобные существа. Правда, одна из них – лисица, а второй так и вовсе кот, но в целом оба этих оборотня всегда утверждали, что к оборотню ветеринарный подход не нужен. Нужен вполне человеческий.

   Не говорили они лишь о том, как осмотреть обморочного оборотня в стадии полного оборота (простите за некоторую аллитерацию, это моя слабость). Собака лежала на боку, раскрыв пасть и закрыв глаза. Язык вывалился прямо на пол и был не вполне здорового, на мой взгляд, бледно-розового цвета. Будь в обмороке женщина, я бы похлопал её по щекам или, может быть, попытался сделать искусственное дыхание. От мысли о том, что я могу коснуться губами прелестных губ Лэйсии, во мне определённо что-то шевельнулось. Но чёрные собачьи губы и огромные белые клыки ничего такого не пробуждали.

   Взгляд мой упал на руку, которой я ощупывал морду собаки: кольца, ключи от ограничителей. Если в случае с Кириэ и Ригфолдом они подавляли их магию, то здесь, скорее всего, кольцо работало на подавление оборота. Туда у нее хватило сил перевоплотиться – а обратно уже нет. Гренант Ульдис, конечно, заклинал меня артефакты не снимать. Но я подумал, что отключить ограничитель всего на пару секунд будет вполне безопасно для окружающих. О себе даже и не думал.

   Я поспешно снял с безымянного пальца тонкий золотой ободок. Что ж, мои усилия были вознаграждены – тело собаки стало медленно менять очертания. Но тут меня довольно грубо оттолкнули. Откатившись на пару шагов, я поднял глаза на толкнувшего. Это был невероятно спокойный и собранный ди Уэй. В руках он держал стопку одежды: сапоги, узкие женские брюки, шелковую чёрную рубашку и темно-синий потрёпанный тренчкот устаревшего военного образца. То есть всё то, что было на Лэйсии ранее, до оборота.

   – Не смей на неё пялиться, – резко и отрывисто сказал Кириэ. – И ты, Риг.

   Положил одежду рядом с меняющимся телом и повернулся к Лэйсии спиной. Ригфолд сделал то же самое. Я первым делом нашарил кольцо и сжал его в ладони, и только затем поднялся. Было неприятно, что меня застали врасплох и сбили с ног. Кулаки чесались затеять драку. Как было бы славно! Но здесь я был худым и нескладным секретарём, доверенным лицом заведующего – и хотел бы остаться им впредь.

   – Чего мы там не видели, Кайре? – проворчал Ригфолд. – Ничего же принципиально нового…

   – Заткнись, пока я тебе лицо не поправил, – посоветовал Кириэ ровным тоном. – Хорошо, что додумался снять кольцо, Уэнсифред – и жаль, что не сумеешь убрать с Лэй ограничитель. А лучше со всех нас.

   – Не имею права, – сказал я.

   – Не можешь, – поправил Кириэ.

   Спорить с ди Уэем было несвоевременно. Я лишь уточнил, когда Лэйсия придёт в себя, а потом спросил, что Кириэ обнаружил при повторном осмотре лаборатории.

   – Здесь никого, кроме Лэй, не было. Очевидно, полыхнула защита. Она не выносит вида огня, знаешь…

   – Заткнись, Кир. Я бы тому магу бездарному, который её ставил, кое-что бы пооткрутила, – хрипло сказала Лэйсия.

   Я, конечно, дёрнулся повернуться к ней, но Кириэ меня толкнул, предупреждая, что делать этого не надо. Он, похоже, собирался дать мне подзатыльник, словно несмышлёнышу, но вовремя передумал. Хорошая у него реакция, и тормоза неплохие.

   – Могли бы отнести меня куда-нибудь, где поудобнее, а то швырнули как собаку, на пол среди коридора, – ворчливо сказала оборотень.

   Судя по звукам, она одевалась.

   – Извините, лиада Хайэрт, – сказал я, – не было такой возможности. Мне положено приглядывать за вами всеми.

   – Да? Ну поглядим, как ты выкрутишься завтра, когда мы по отделам разойдемся, – сказал Ригфолд.

   – А что там было про лаборанта? – поинтересовался Кириэ.

   – Учуяла запах случайно. Под столом, – фыркнула Лэйсия. – Кстати, там и пыли не было, так что, похоже, этот бездарь затёр какие-то следы уже после убийств… Ютан, сладенький, можешь поворачиваться, я уже одета.

   Меня не надо было уговаривать. Но она обманула! То есть да, Лэйсия натянула брюки и рубашку, но и не думала их застегнуть. А теперь делала это с таким волнующим видом, с каким не каждой даме и расстёгиваться-то удаётся.

   – Не пялься на неё, – буркнул Кириэ.

   – Я уже понял, что вы в неё влюблены, лиад ди Уэй, а она в вас нет, – парировал я. – Лиада Хайэрт, пожалуйста, можно подробнее про лаборанта?

   – Какой-то пакостник попытался скрыть следы. Убийства или ещё чего-то, я не знаю. Скорее второе, потому что труп Вольсиуса, или как его там, лежал не под столом, а ближе к стене, возле тумбы с ящиками. А затёрто было под столом.

   – Почему вы считаете, что это лаборант? – спросил я.

   – А кто? – усмехнулась Лэйсия, накидывая на плечи тренчкот. – Скрывать следы своих ошибок или неуклюжести научные сотрудники не будут. Лаборанту велят, он уберёт – но при этом вряд ли будет так тщательно затирать следы… Если не начудил сам.

   – Или если убил, – сказал Ригфолд хмуро.

   – Ты ощущаешь здесь… убийство? Чувствуешь именно насильственную смерть? – полюбопытствовала Лэйсия.

   – К сожалению, да, – ещё сильнее насупившись, ответил некромант. – Здесь были убиты люди… Ну, или человек, если у меня в башке опять что-то двоится. И я бы, если б мог, убрался отсюда подальше.

   – А что такое? Почему? – спросил я с неподдельным любопытством, потому что у меня не было тут ощущения «насильственной смерти», зато укреплялось подозрение, что с Бастером что-то не так.

   Мне не ответили. Ригфолд снова обессиленно прислонился к стене, Кириэ натягивал на руки перчатки, следя, чтобы на них не было лишних морщин. Молчание нарушила Лэйсия:

   – Просто преступник, по-видимому, ещё не закончил своё дело. Он ещё появится здесь. Но на сегодня всё. Мы вернёмся к себе и обсудим то, что нашли и увидели.

   – Завтра вам надлежит выйти на свои рабочие места, – напомнил я.

   – Это само по себе и неплохо, – кивнула Лэйсия. – Приглядимся, пошепчемся кое с кем. Может, чего-нибудь и разузнаем. Не удивлюсь, если и убийцу среди наших новых коллег найдем.

   – Вам понадобятся какие-нибудь… бумаги? – спросил я, памятуя о том, что инспектор требовал у профессора Ардмы материалы, над которыми работали убитые. – Отчёты о последних исследованиях убитых, что-нибудь об инспекторе?

   – Нет, – пожав плечами, ответила Лэйсия. – Разве что вон, Кириэ захочет что-нибудь почитать на ночь.

   Кириэ снял очки и принялся на них дуть, всем своим видом показывая, что читать на ночь ему не хочется.

   – Ясно, – кивнул я. – Можно задать ещё один вопрос?

   – Конечно, сладенький, – улыбнулась оборотень. – Спросить точно можешь, а насчёт получить ответ – тут уж по обстоятельствам.

   – Почему вы думаете, что убийца сюда вернётся?

   – Ууу, сладенький, – засмеялась Лэйсия, а Кириэ её опередил с ответом:

   – Вы тут все и сами так думаете.

   А Ригфолд, криво ухмыляясь, добавил:

   – Влип ты, Ютан Уэнсифред. Сильно влип. И вся ваша секретная лаборатория тоже.

   Я только пожал плечами. Я влип ещё с год назад, из-за чего и попал сюда секретарём – но это, как говорится, совсем, совсем другая история.

ГЛАВА 8. Ютан как бы читает досье на некроманта

У меня не было причин следить за Плохими неотступно. На моей руке были кольца – по одному на каждого, и вздумай они колдовать с превышением возможностей ограничителя, я бы узнал и принял меры. Кроме того, на всех троих понавешали столько всего, что странно, как они ещё передвигались. Противооборотневый ошейник Лэйсии, например, был из жёстких, а стабилизирующие чары на Ригфолде, кажется, делали его очень уязвимым ментально. Кириэ же навесили что-то не слишком понятное и, кажется, не вполне эффективное.

   При этом Ригфолд Бастер даже со «стабилями» вызывал вопросы насчёт его душевного состояния, Кириэ производил впечатление полнейшего психопата, а Лэйсия…

   Что ж, она казалась наиболее вменяемой из них троих. Но при этом – глубоко чем-то травмированной.

   Из их реакции на раздачу должностей можно было сделать вывод, что травмы происходили именно оттуда. Вероятно, у всех троих. На почве профессиональных неуспехов. Опять же, особенно несчастным выглядел Бастер.

   После обеда в столовой (на этот раз не пустой, так что на Плохих обратили-таки внимание сотрудники лаборатории) мы с моими подопечными разошлись в разные стороны. Они отправились в общежитие, я – в кабинет. Гренант Ульдис, устроившись в кресле, просматривал какие-то бумаги. Сегодня все, очевидно, наслаждались вынужденным выходным. Если и работали, то вполсилы. И профессор не был исключением!

   – Как вы тут без меня, профессор Ульдис?

   – Пока неплохо, – махнул рукой заведующий, – а завтра выйдет новый секретарь.

   – Новый? – нахмурился я.

   Это что же, выходит, моё место уже отдали кому-то другому? Я ведь так старался занять его, а теперь из-за Плохих, того и гляди, собственной цели не смогу добиться. И так уже целый год вожусь тут...

   – Временный, – поправился профессор. – Одолжил в отделе Продвижения Магических услуг. Не стоит переживать, лиад Уэнсифред, место за вами сохранится. Или, – тут взгляд выпуклых карих глаз Гренанта стал вдруг лукавым, – можем устроить вам повышение!

   – Ну куда уж мне, – я только и мог, что развести руками на такое предложение. – У меня ведь и научной степени даже нет!

   – Во-первых, есть, не прибедняйтесь. И образование у вас блестящее, Уэнсифред, и степень имеется. Во-вторых, продвижение по административной части тоже вполне неплохой вариант. После смерти профессора Вольсиуса место завотделением свободно. Или вас не тревожит мировое благополучие?

   Мировое благополучие меня тревожило гораздо меньше, чем перспектива не выполнить собственные цели и задачи. Если уж на то пошло, они тоже имели отношение к укреплению существующего порядка. Не успел я пожать плечами, как профессор Ульдис вдруг коварно спросил:

   – А может быть, вы хотите к некромантам? Ведь ваш профиль-то всё-таки, ваш!

   – Мой, – не стал отпираться я. – Но знаете, профессор, я собирался…

   – Держать информацию о вашем образовании в тайне? А также цель пребывания в Королевской секретной лаборатории, полагаю?

   Это был уже совсем не тот разговор, на который я рассчитывал. Мне стало интересно, что именно обо мне знает Гренант Ульдис – и как много. Но также я подумал, что он может блефовать, так что сразу раскрывать все карты не стал, как и задавать лишние вопросы.

   – О моих целях указано в заявлении, которое я подал для приёма на работу. Когда подавал, объяснил, отчего выбрал именно административную должность, не связанную с магией, – сказал я и снял очки.

   Пусть видит мои честные глаза. Как однажды сказала Мирса – чистые, как озёра Серых гор. Не знаю, я этих озёр не видел, но Мирсе всегда верил, она возле них выросла. Жаль, что теперь она мне их уже и не покажет, мы давно не вместе.

   – Вы всё прекрасно объяснили, Уэнсифред, но это не помешало мне проверить и перепроверить, сами понимаете, – усмехнулся Ульдис. – У нас всё-таки секретная лаборатория, и мы кого попало сюда не берём.

   Я почувствовал, как у меня дёрнулись брови.

   – Не делайте ироничное лицо, Плохие, о которых вы так выразительно сигнализируете бровями – не «кто попало» и направлены сюда неслучайно.

   – Я хотел получить их личные дела и почитать на досуге, – сказал я, – и вовсе не хотел нарываться на откровения.

   – Уэнсифред, да вы, кажется, грубите! – усмехнулся профессор. – Вам это несвойственно.

   – Прошу прощения, лиад Ульдис, – без особого раскаяния ответил я. – Это не повторится.

   – Да отчего же? Вы так хотя бы перестаёте напоминать мне зомби-дворецкого из театральной постановки «Тётушкино барахло», – профессор засмеялся уже в полный голос. – Берите дела и идите читайте. Только вам мой совет: не упускайте ни единого шанса выспаться, с этой троицей глаз да глаз…

   – Могли бы тогда каждому выдать по няньке, – пожал я плечами.

   – Чтобы они гарантированно взбрыкнули, да ещё каждый по отдельности? Нет, им нужны вы. Человек, способный и конвоировать, и координировать. Вы справитесь, – убеждённо сказал Ульдис. – Иначе и быть не может!

***

Я не боевой маг, не нянька, не конвоир. Скромный секретарь завлаба и ещё более скромный некромант – к тому же по одной причине практически не практикующий. И признаюсь, внедрившись в секретную лабораторию, я почувствовал себя на своём месте. Миссия миссией, а работать здесь оказалось хорошо! Опять же, у меня за время обучения и различных других занятий скопилось достаточно знаний, чтобы вполне соответствовать уровню здешних аспирантов и кандидатов наук – на профессуру, как видите, я не замахивался.

   Исходя из всех этих предпосылок, я никак не мог определить: за что мне такая честь. Почему Гренант Ульдис так уверен, что за этими тремя личностями должен следить только один человек. И почему именно я? Но решил, что вполне справился с Плохими в первый день, а значит, справлюсь и дальше. В конце концов, есть кольца. Также успокаивало, что двое из этих троих, кажется, были более или менее адекватны, один – достаточно управляем… А Лэйсия могла стать мне союзником.

   Так мне казалось – и, забегая вперёд, я во многом ошибался.

   Но пока… Пока пригревало летнее ласковое солнышко, послеобеденная тишина располагала к какому-нибудь спокойному занятию, и я с лёгкой душой приступил к чтению личных дел. Я начал с некроманта как с наименее стабильного и адекватного. К тому же Бастер всё-таки был моим коллегой.

   Начал – и уже спустя несколько минут понял, что читаю то ли книгу ужасов, то ли приключенческий и детективный роман… А вернее всего, сразу и то, и другое, и третье, пусть и написанное сухим казённым языком.

   О происхождении Ригфолда Бастера и его детских годах не было известно ничего, как и о его расстройстве. Первые упоминания об этом человеке появились в полицейских сводках, когда имя Бастера стало связано с несколькими сериями осквернений могил на кладбищах вдоль Сиагардского побережья.

   В первый свой арест он, очевидно, немного рассказал о себе, потому что в полицейских отчётах появились сведения о том, что он сирота и едва освоил грамоту, чтобы поставить свою подпись. Едва умеющий читать и писать, двадцатилетний некромант обладал незаурядными магическими способностями… которые, очевидно, оставалось только похоронить, при таком-то с ними обращении. Отсидев год в тюрьме за ограбление могил, Ригфолд был направлен в городок Нэйнвон, что недалеко от Северного Залива. Не на кладбище, а в полицейский участок, где время от времени был нужен некромант, чтобы спрашивать у мертвецов, кто их убил. На этой службе Ригфолд продержался примерно полгода, а затем был замечен на кладбище. Где занялся своей старой деятельностью – осквернением могил и склепов.

   В одну из ночей, действуя по уже привычной схеме, некромант поднял нескольких покойников из большого склепа – те вышли сдавать драгоценности некроманту, а одновременно с ними из засады на Ригфолда выскочили местные, которым не нравилось, что кто-то разоряет их погост.

   Это были стражи порядка и Нэйнвонский кладбищенский сторож-некромант. У Ригфолда, очевидно, помутился рассудок и он принял вновь прибывших за неподотчётных ему умертвий. И он махом упокоил и ограбляемых, и тех, кто охранял их вечный покой. И всех запер в склепе, после чего, по его собственным показаниям, потерял сознание до самого утра.

   Наутро, осознав, что натворил, Бастер вытащил из склепа и оживил свежеупокоенных в надежде, что никто ничего не заметит. Но было поздно. Как правило – а это правило знакомо всем мало-мальски грамотным некромантам – вернуть тела к полноценной жизни без ущерба для организма можно лишь в течение десяти-пятнадцати минут после умерщвления. А прошло никак не меньше нескольких часов! Так что убиенные организмы быстро начали портиться и всячески проявлять признаки ходячих мертвецов. Поправить уже ничего было нельзя.

   Но Ригфолд пытался, пока не сорвался окончательно, после чего впал в магическую аффектацию. Последствия срыва были настолько разрушительны, что в городке Нэйнвоне не осталось ни единого мёртвого, который бы не поднялся. Включая – так было написано в отчёте! – мясо в лавках мясников и битую птицу на кухнях добропорядочных домохозяек, схороненных детьми кошек и хомяков и даже едва завязавшихся зародышей в варёных яйцах.

   К счастью для города, один из мертвецов, тоже бывший некромантом, огрел Ригфолда Бастера лопатой, с которой его когда-то похоронили. За что, говорят, был приставлен к городской награде и получил красивый кубок на могилу. Кубок никто не крал: по легенде Нэйнвона, сторожа вновь упокоили вместе с любимой лопатой, и он мог в любое время подняться, чтобы устранить очередную несправедливость.

   Свидетели утверждали, что Ригфолд получил лопатой ещё и за то, что всё это время смеялся. Вот тут уже не слухи, я сам знаю: многие восставшие мертвецы отчаянно раздражаются от чужого смеха. Полагаю, именно после удара у Ригфолда и сделалось такое перекошенное лицо…

   Я ещё дочитывал досье на некроманта, когда снаружи послышались какие-то крики. Вспомнив, что в двух домиках из линии напротив поселились мои подопечные и сообразив, что кричат с той стороны, я поскорее запер папки в стол и выскочил из своего жилища. На ходу я застёгивал рубашку, которую уже успел снять по случаю жаркой погоды.

   К лучшему это или к худшему, но кричали не Плохие.

ГЛАВА 9. Ютан: как бы договорились

Вряд ли вы всерьёз отнесётесь к миротворцу в полурасстёгнутой рубашке и в сползающих с переносицы очках. В серьёзных конфликтах лучше смотрелся бы здоровенный громила в броне и с огнестрелом в огромных, затянутых в перчатки, ручищах. Или боевой маг – подтянутый, собранный, гибкий и сильный. Боевые маги искусны в рукопашной борьбе и чаще всего используют магию Длани.

   Что ж, эту магию могут позволить себе и менее мускулистые члены научного сообщества. Хотя с неё будет несколько меньше толку, ведь известно, что для боевой магии все-таки требуется физическая сила. Однако когда видишь, что на твоих подопечных кто-то нападает – не слишком задумываешься о собственных данных.

   Тем более, что нападали на женщину, на Лэйсию Хайэрт, а кому такое понравится? Я применил сразу два безотказных жеста магии Длани, а потом наподдал негодяю сзади ногой уже без колдовства, по-простому. И остановился, потому что крики моментально смолкли. Только тогда я посмотрел вниз.

   Под моей карающей стопой трепыхался ни кто иной, как наш добропорядочный кастелян – смотритель всего кампуса. По значительности эта фигура практически не уступала главному заведующему тайной лабораторией Гренанту Ульдису. Только если в ведении профессора находились все научные сотрудники и их разработки, то лиаду Дреусу Вильтору Эвардингу были подконтрольны все помещения, в особенности подсобные.

   – Простите, лиад Эвардинг, – сказал я, помогая Дреусу подняться.

   Тот, кряхтя, принялся отряхивать брюки. Хоть и без надобности: мостовая между аккуратными домиками была такой чистой, что на ней можно было расположиться в белоснежной пижаме – и не получить ни единого пятнышка. У самого Эвардинга практически не было дурных привычек, в том числе привычки мусорить. Разве что иной раз курил, но старался не оставлять после себя окурков.

   – Чтоб вас, Уэнсифред, – проворчал кастелян в ответ, грохоча бесполезными магическими цепями и браслетами в поисках подходящих к случаю.

   – Что произошло? – спросил я, поглядывая на стоявших в дверях своего домишки Ригфолда и Кириэ.

   Лэйсия сидела на ступенях крыльца соседнего домишки и с интересом наблюдала за мной. До Дреуса и товарищей ей, кажется, не было ровно никакого дела!

   – Послал сюда коменданта, чтобы правила новичкам зачитал, – ворчливо ответил кастелян. – Проходит, стало быть, четверть часа – а я засекал! – нет коменданта. Послал прачку: пусть заодно бельё новеньким притащит, а также вернёт коменданта на место. Что вы думаете? Жду ещё двадцать минут – нет прачки! Сколько ей времени надо, чтобы от кладовой до этих домиков добежать, и обратно вернуться? Правильно, две минуты. Я-то уж знаю! Посылаю, значит, прачкину дочку – опять жду. И что вы думаете, Уэнсифред?

   Я предположил, что спустя пятнадцать или двадцать минут кастелян недосчитался и прачкиной дочки.

   – И где же они? – спросил уже у Кириэ и Ригфолда.

   – Послали мы, значит, коменданта за пивом, – сдерживая смех, начал некромант. – Ждём – не возвращается. Тут приходит прачка…

   – Почтенная, но весьма приятная дама, – ввернул очкарик.

   – Послали мы её, значит, помочь коменданту, а заодно уж и копчёных рёбрышек прихватить, – сказал Ригфолд.

   – Ну, ждём, ждём – не возвращаются. И тут появляется…

   – Прачкина дочка, всё верно, – сказал я нетерпеливо. – И где она?

   – У меня, постель стелет, – зевнула Лэйсия. – Раз уж прачку эти двое услали куда-то. Не самой же стелить? У меня, между прочим, лапки!

   – Тогда кто и зачем кричал? – не понял я.

   – Я, я кричал, Уэнсифред, я! – со звоном ударяя себя рукой в мощную грудь, пылко заявил Дреус. – Захожу к этим, – он указал на Ригфолда и Кириэ подбородком, – они спрашивают, где пиво. А на территории общежития употреблять запрещается! Вообще запрещается! Ни пить, ни есть нельзя! Я лично на каждом шагу таблички прибивал!

   Ну да, ну да. Тут даже я не сдержал ухмылку, что уж говорить про Бастера и ди Уэя, которые просто расхохотались.

   – Ну и прачек использовать не по назначению… Принесла белье, забрала белье – и будет с неё, никто не может заставлять девушек стелить его. Этак вы ещё начнёте заставлять их раздевать и одевать вас!

   – Не подавайте идею парням, лиад Эвардинг, – засмеялась и Лэйсия. – Вон идёт ваша девочка, целая и невредимая.

   Из её домика действительно бочком выбралась прачкина дочка – плод страстной любви статного орка. Гортензия, а проще – Тензи, была очень мускулистая, высокая и могла бы не помощницей прачки работать, а грузчицей. Однако ей уже исполнилось восемнадцать, и мать усердно готовила дочку к поступлению в Академию Попаданского туризма и сервиса. Туда охотно брали полукровок всех мастей, лишь бы мозги на месте. В этом году у них поступить не получилось: был большой конкурс. Но Тензи считала, что в будущем сумеет пробиться.

    Девушка поправила фартучек, надетый поверх туго обтянувшего её мускулы платья и, покачивая могучими бёдрами, удалилась, неся пустую бельевую корзинку. Эвардинг Дреус проводил её пристальным взглядом.

   – И вовсе незачем было кричать, – тоже глядя ей вслед, рассеянно сказала Лэйсия. – Всё в порядке.

   – Так что вали отседова, пока не насовали, – посоветовал Ригфолд противным голосом, – коменданта тоже вернём, как явится. И даже прачку вернём, если захочет вернуться, ахаха!

   Кастелян пропыхтел:

   – А ещё научные сотрудники называются! Ведут себя как хулиганы после отсидки!

   Он был весьма недалёк от истины, так что мне пришлось нарушить невозмутимое молчание ради прикрытия Плохих:

   – Они просто не освоились, лиад Эвардинг! Иностранцы, что с них взять? В Треагарде-то порядки другие. Ничего, профессор Ульдис попросил меня за ними присмотреть. Так что в другой раз вы не тратьте время и нервы, а обращайтесь ко мне сразу! Хорошо?

   Дреус покивал сердито и резко, а затем быстро ушёл. Кажется, он был на меня обижен.

   – Так, – сказал я, оглядывая Плохих, – давайте-ка договоримся… Правила вам комендант оставил? Займитесь-ка их чтением. И чтобы завтра вели себя соответственно заявленным ролям. Артистизма, я вижу, вам не занимать!

   Говорил я нарочно сурово и строго. С этими, похоже, иначе нельзя. Не пронимает их моя безупречная интеллигентность, что поделаешь?

   – Сладенький, ты такой милый, когда строгий, – сказала Лэйсия мечтательно.

   А Ригфолд Бастер подмигнул, отчего ещё сильнее искривилась его кривая сторона лица, и спросил, что им будет, если они что-то нарушат.

   – Арестуют, наверно, – с невинным лицом предположил Кириэ.

   – Да не, убьют, – подначил Ригфолд.

   – Да не, простят и заставят работать в магической академии, – серьёзно сказала Лэйсия. – Детишек будем воспитывать!

   И все трое захохотали так, что появившиеся в конце проулка между домиками прачка и комендант замедлили шаг.

   – А, вот и вы, – кивнул я им. – Ну ладно, Делси добрая и слабая женщина, которой наверняка ещё и зубы заговорили всякими глупостями, но вы-то, лиад Сэнли! Вы же комендант! И вдруг бегаете за пивом для…

   – Мне сказали, новые инспекторы прибыли, – пролепетал комендант. – Только на этот раз по нашу душу.

   – Лиад Сэнли, вы с лиадом Эвардингом сами запретили тут пить пиво! – возмутился я. – У меня день рождения недавно прошёл, я вас умолял разрешить бутылочку вина с коллегами выпить – вы не позволили! А теперь что же?!

   – Но вы же не проверяющий, – вздохнул комендант и уже собрался поплестись куда-то восвояси, но Ригфолд его окликнул:

   – Стой! Пиво оставь!

   Что-то с этим было не так, потому что комендант поставил на булыжники мостовой бумажный пакет и картонную упаковку с шестью бутылками тёмного стекла – и дал дёру. Прачка, бросив корзинку с какой-то закусью, припустила следом.

   – Ну вот что, – сказал я, забирая пиво – в конце концов, следы еды уничтожить было проще, – прекращайте вести себя как первокурсники.

   – А то что? – в очередной раз спросили меня все трое, посмеиваясь.

   С людьми, которым ничего не страшно, трудно быть строгим. С другой стороны, с людьми, над которыми жизнь и так поизмывалась вдоволь, ещё сложнее быть жёстким. В таких случаях моя опытная в житейских делах двоюродная бабуля, которую мы звали тётушка Юлианна (язык никак не поворачивается назвать её престарелой) советовала угрожать не тем, чего дети боятся, а тем, что они меньше всего в данный момент хотят. Тётушка Юлианна Амадор заведовала небольшой частной школой для девочек-волшебниц. Конечно, пансион – это не секретная лаборатория, в которую пытаются внедрить троих преступников, чтобы они тут мыслили, как убийцы. Однако к магистре Амадор поступали не самые благовоспитанные девицы, и порой приходилось прикладывать немало усилий, чтобы из них получились приличные барышни. Вот тётушка Юлианна и советовала коллегам, как поступать – я сам слышал. Да и родственникам тоже! И мужу, фамилию которого почему-то не взяла, и детям, и племянникам – всем! Она обожала раздавать советы.

   – А то что? А я вас накажу, – сказал я, вспоминая её наставления. – Верну, откуда вас взяли, и на этом наше сотрудничество прекратится.

   – Ну конечно, – не сразу поверил мне Кириэ. – А как же расследование? У вас тут убийство инспектора.

   – Пришлют нормальных следователей, – хладнокровно соврал я, зная, что местный учёный люд скорее костьми ляжет, чем пропустит в лабораторию ещё кого-нибудь.

   Первым посерьёзнел Ригфолд.

   – Нормальных, – сказал он леденящим тоном.

   Вот теперь он выглядел как настоящий некромант, которого лучше не злить. А уж я-то хорошо знаю, о чем говорю!

   – Да. Кончайте валя… дурить, лиад Бастер, иначе это кончится хуже, чем вы можете себе представить, – ответил я. – Вам ли, некроманту, не знать, что жизнь по факту смерти может и не прерваться…

   Бастер побледнел так стремительно, словно решил составить конкуренцию простокваше.

   – Более того, – вдохновенно продолжил я, – вы уже в деле. У вас есть наблюдения и выводы. Не получится устроить здесь весёлые каникулы перед смертью, уважаемые. Не выйдет! Но у вас есть шанс отлично поработать. Я понимаю, что у вас нет никакой мотивации. Что вам охота потянуть время перед казнью и совсем незачем ускорять её приход. Что ж, у меня, возможно, найдётся пара способов оттянуть неизбежное. При условии, – тут я сделал небольшую паузу, – что вы будете работать!

   – Безднов Ютан, – шёпотом выругался Кириэ, как мне показалось – с восхищением.

   – Более того, обязуюсь поощрять вашу команду за каждый результат, – продолжил я, мысленно благодаря тётушку Юлианну с её методами. – Это касается не только расследования, но и социализации в коллективе. Потому что, видите ли, я не уверен, что убийства прекратятся, если найти виновника гибели инспектора.

   – Сладенький, да ты гений, – сказала Лэйсия. – Ты тоже заметил, да?

   На всякий случай я пожал плечами. Что я заметил? Что я гений или нечто более приземлённое? Скорее всего, второе, вот почему осторожно предположил:

   – Мне просто кажется, что убийца может быть не один.

   – И зачем мы вообще тогда понадобились, если тут уже есть Ютан Уэнсифред, – пожав плечами, буркнул Ригфолд. – Лично мне от тебя никаких поощрений не надо. Я тут просто так, я тут затем, чтобы отлично провести время перед казнью. Так что верни пиво – не ты за него платил, не тебе его и пить! – и проваливай.

   «Кстати, откуда у этих ребят деньги?» – спохватился я, но спросить не успел.

   Кириэ ди Уэй похлопал некроманта по плечу – звонко, так как его рука была в перчатке.

   – Призаткнись-ка, Бастер, – сказал книжник почти ласково, а потом обратился ко мне. – Ты обещал награду и наказание. Чего ждёшь в ответ?

   – Дисциплины. Мне поручили за вами приглядывать, но вас трое, а я один. Значит, чтобы избежать лишних проблем, надо, чтобы вы могли оставаться без присмотра хотя бы некоторое время. Следовательно, нам надо договориться.

   – Это надо тебе, – сказал Кириэ.

   – И вам тоже, – пожал плечами я. – Вы прибыли хорошо провести время? Вот и проведёте.

   – У нас условия, – оживился Ригфолд. – Во-первых, нам будет можно пить! Во-вторых, нас надо развлекать! В-третьих, девочки…

   – Тут нет никаких девочек, только научные сотрудники и обслуживающий персонал, – сказал я, – и пить запрещено, по крайней мере на работе и в общежитии. Но вы завтра заступаете каждый на свои места, и скучно вам не будет. Если среди научных сотрудников найдётся кто-то, согласный на кратковременные отношения без обязательств – чинить препон я не смогу, но!

   Тут я окинул осклабившегося Ригфолда и невозмутимого Кириэ долгим внимательным взглядом (но не Лэйсию, ведь она «девочек» не требовала).

   – Но буду обязан предупредить своих коллег о вашем послужном списке. Склонять сотрудниц, отказавших вам в ухаживании, к совместному времяпрепровождению без их добровольного согласия, разумеется, недопустимо.

   – Совместному пре-про-пре, – фыркнул Кириэ. – Нет, брат, мы не насильники, мы…

   – Убийцы, знаю, – сказал я.

   На лице Лэйсии отобразилась такая боль, что пришлось тут же пожалеть о своих словах.

   – Ты не понимаешь, сладенький. Все они не понимают. Никто, – сказала она. – Я поняла суть твоих высказываний и приложу усилия, чтобы мои подопечные выполнили твои условия. Взамен избавь меня, пожалуйста, от напрасных упрёков. Ты ничего не знаешь.

   Эх… Всё-таки её дело надо было прочесть первым.

ГЛАВА 10. Как бы утро Ютана

Спал я неважно. Обычно меня не беспокоят ни плохие сны, ни дурные мысли, ни какие-либо угрызения совести. Хотя бы потому, что совесть у меня чиста и я продолжаю честно выполнять свою работу. Однако на сей раз у меня внезапно оказалось под крылом сразу трое негодяев, которых я никак не мог считать безопасными для общества. Невзирая ни на какие ограничители, несмотря на все меры – а без оных никто не пустил бы на нашу территорию закоренелых преступников – они оставались опасными.

   Возможно, поэтому в шесть утра я понял, что сна уже ни в одном глазу. Поднялся с кровати, умылся, побрился, оделся. Решил пробежаться, но едва выглянул из дома, как столкнулся с Лэйсией. Почти не одетая, она стояла на ступеньке перед дверью, словно собиралась постучать. Скромное нижнее бельё без оборочек и кружев, чёрное, почти мужское, мало что скрывало. Было трудно оторвать взгляд от длинных ног и полоски живота между трусиками и майкой, от нежной шеи и такой притягательной груди в полукруглом вырезе.

   – Тоже не спится, сладенький? – спросила женщина усталым голосом.

   – Доброго утра, лиада Хайэрт, – сказал я. – Вам не холодно?

   – Нет, сладенький. Я просто…

   Она повела плечами.

   – У тебя точно нет выпить? Ты совсем правильный, да?

   Это прозвучало грустно. Пожав плечами, я ответил, что пиво всё ещё стоит у меня в шкафу – увы, избавиться от него пока не удосужился. Лэйсия улыбнулась уголками губ, но не глазами.

   – Пошли, – сказала она, приглашая меня в собственный дом.

   Пить тёплое пиво в компании незнакомой, почти раздетой женщины в седьмом часу утра? Со мной такого ещё не приключалось. Но опытный маг и не с таким справится! Даже Дреуса я не опасался: в такую рань он ещё спал. А чтобы нивелировать действие хмельного, можно потом выпить соответствующее зелье.

   – Что мы, собственно, делаем? – спросил я после того, как мы опустошили по первой бутылке.

   – Уничтожаем улики, – взглянув на меня прямо и честно, ответила Лэйсия.

   – А мне казалось, что мы собираемся прийти на работу подвыпившими, что не вполне допустимо по внутреннему регламенту.

   – Ох, сладенький, какой ты скучный, – вздохнула оборотень.

   – Да? Ну пусть, – я не собирался нарушать выбранную линию поведения.

   Вообще я разный. Могу быть и совсем не скучным. В доказательство чего попросил называть меня по имени – так ведь и проще, и приятней.

   – Нет, сладенький, я ещё не настолько пьяная, чтобы называть коллегу по имени, – покачала головой Лэйсия и открыла следующую бутылку ногтем большого пальца.

   Вернее будет сказать – когтем. Я до этого момента и не обращал внимание на то, что пальцы женщины заканчивались чёрными и грубыми когтями. Нет, они, конечно, были вычищены и, кажется, даже отполированы, но это были не ноготки прекрасной дамы. Они выдавали в Лэйсии её звериную натуру.

   – Я заразилась, – сказала она, проследив мой взгляд. – Многократно покусана в тот день, когда всё изменилось.

   – А противооборотневое зелье?

   – Поверь мне, сладенький, любые противоядия далеко не всегда оказываются под рукой в нужный момент. А потом – потом уже становится слишком поздно. Впрочем, это, – она шевельнула пальцами левой руки, сжимавшей бутылку, и когти тихо скрежетнули о стекло, – оказалось не самой большой проблемой.

   – Расскажешь? – спросил я, отпивая из второй бутылки.

   – Не сегодня, – покачала головой Лэйсия. – Хотя странно, что ты сам не прочитал всё в моём досье.

   – Думаешь, там так много сказано? Или я, по-твоему, читаю между строк?

   – Думаю, ты всё-таки не читал, – сказала она уже жёстче, и я прекратил расспросы.

   Утро и так началось не самым обычным образом (по моим собственным, многократно проверенным приметам, это сулило не самый обычный день). К чему было портить его ссорой с Лэйсией, которую я планировал сделать своим союзником по присмотру за двумя другими из её компании?

   – И знаешь что, вылей остатки пива, – посоветовала она вдруг. – А бутылки спрячь. Или лучше развей.

   – Почему это?

   – Зная Рига и Кириэ, могу предположить, что они тебе не простят этих жалких шести бутылок, – ответила Лэйсия. – Так что лучше замести следы.

   Она предупредила не зря. Пока я превращал стекло в пыль путём инверсионной метаморфозы, а после маскировал алкогольные пары заклинанием «лёгкое дыхание» из числа неодобряемых преподавателями всех магических академий, к нам заявился кастелян. А вот Лэйсии в доме уже не обнаружилось.

   – Доброго утра, лиад Эвардинг, – поздоровался я вежливо и абсолютно невинно.

   – Мне сказали, лиад Уэнсифред, что вчерашний алкоголь заказали именно вы, а вовсе не те двое бедолаг, – Дреус моментально перешёл к обвинениям – я бы опешил, если б Лэйсия меня не предупредила.

   – А они не сказали, что я выкопал все розовые кусты напротив фонтана, украл завтрак декана Фелюста и растлил юную Гортензию? – огрызнулся я.

   – Вы напрасно иронизируете, лиад Уэнсифред. Если вы решили, что заместителю заведующего можно всё, в том числе проносить пиво в общежития – то это напрасно. Опрометчивое решение! Сдайте алкоголь и будете свободны. Иначе я не отпущу вас на службу!

   – Таких полномочий у вас нет. А у меня нет никакого алкоголя, – я развёл руками.

   Это была чистая правда. А что оно было ещё полчаса назад и даже ещё побулькивало у меня в желудке…

   – Можете даже обыскать мой дом.

   Дреус повёл носом. Нет, нюха на хмельное у него, конечно, не было.

   – Тут повсюду песок, – сказал он, пройдясь по комнатке, заменявшей мне и кухню, и столовую, и гостиную.

   Эх, подмести-то я и забыл. Но обратной связи стекло уже не подлежало, так что можно было оставаться спокойным.

   – Песок, иии?

   – Лиад Уэнсифред, если вы мне ещё попадётесь с нарушениями…

   – Я хоть раз попадался?

   Дреус только и мог, что погрозить пальцем, как несмышлёному практиканту.

   Но у меня были дела поважнее, чем палец кастеляна.

   – Мне пора идти, лиад Эвардинг, – сказал я.

   – Я к вам сегодня загляну, – предупредил кастелян.

   – У профессора другой секретарь, временный, – радостно ответил я, отмечая про себя, что Эвардинг вдруг зачастил к нам.

   Но было радостно, что наконец-то нашлось и хорошее в моем нынешнем положении! За исключением, разумеется, Лэйсии, которая была не просто хороша, а исключительно прекрасна. Но ее прелесть не отменяла моей радости оттого, что Дреус Эвардинг хотя бы временно не моя пробле…

   – Нет, я именно к вам хочу обратиться, – сказал Дреус. – Понимаете, я совершил открытие! Помимо профессора Ульдиса, я подходил и к профессору Зибериусу, ныне покойному, и к профессору Вольсиусу…

   – Тоже ныне покойному, – подхватил я. – Очень интересно, лиад Эвардинг! Знаете, что? Я правда немного занят, но обещаю сегодня найти время с вами встретиться. Возможно, ваше открытие кое-что прояснит. Давайте договоримся встретиться позже, а?

   Кажется, кастелян весьма обрадовался. А я не очень, потому что ну не мог он ничего такого открыть, а значит, мне предстояла скучная беседа ни о чем. Но меня заинтересовало, что Эвардинг беседовал с убитыми. Вдруг они о чем-то да обмолвились? А в свете этого, глядишь, и разговор выйдет не столь скучным…

   – Я хочу в научное сообщество, – интимно понизив голос, говорил тем временем кастелян, явно вдохновлённый моим согласием. – Намерен добиться представления любой ценой. Понимаете?

   – Ничего обещать не могу, – ответил я. – Но мне стало интересно, а это уже хорошо, не правда ли?

   И я поспешил к Плохим – они как раз проснулись, если судить по недовольному ворчанию из домика «мальчиков».

   «Девочка», уже одетая в свою обычную одежду, сидела на крыльце своего жилища и задумчиво созерцала облака.

   – Что у них там опять? – спросил я, кивая на дом парней. – Не заглядывала?

   – Да всё, как обычно, – ответила Лэйсия. – Ригфолд спросонья оживил ветчину, которую вчера ему притащил ваш комендант. Кириэ пытается совладать с кошмарами. Как всегда!

   – Это… Это всё они с ограничителями сотворили? – удивился я.

   Даже посмотрел на кольца. Они не нагрелись сильнее обычного и не мерцали предупреждающим светом. Эти штуки вообще работают?

   – Конечно, сладенький, – Лэйсия потянулась и встала. – Кто бы выпустил потенциально опасных магов из тюрьмы, не позаботившись о том, чтобы они ничего серьёзного не натворили? Эти два мальчика опасны даже для самих себя. Я ведь за ними не первый день присматриваю! Без ограничителей они бы уже всё тут перевернули вверх дном, а так только немножко воображаемых чудовищ и беглая ветчина. Думаю, одни сожрут другую.

   – И что можно сделать, чтобы они нас с вами слушались и не слишком шалили, Лэйсия? – спросил я.

   – Ммм, – мурлыкнула женщина под аккомпанемент грохота из домика «мальчиков». – Ты им кое-что посулил, но этого мало.

   – Я не могу обеспечить им всё, что они хотят, – с некоторым раздражением ответил я.

   – Поменяй их местами, – предложила Лэйсия.

   – Некроманта в библиотеку, а книжника к некромантам? – не понял я.

   – Конечно. Или ты думаешь, книжник ничего не смыслит в костях и душах умерших, а некромант не умеет читать?

   – Но профессор…

   – Послушай, сладенький, – сказала Лэйсия. – Профессор – он решил, как все. Раз некромант – иди в некромантский отдел, раз охранник – становись охранять. И так далее. А что мы свои проблемы и травмы именно там получили, и что заработали себе на казнь на своих местах – он этого не учёл.

   Гм, звучало это разумно. Только зная профессора Ульдиса, я понимал, что отговаривать его бесполезно: не передумает.

   – Я не могу их поменять, – признался я. – За Кириэ и Ригфолдом уже закреплены их места, им выдадут пропуски сегодня… Разве что лиад Бастер назовётся ди Уэем и наоборот. Смогут они сыграть роли друг друга?

   Лэйсия покачала головой.

   – Они не станут. Ни за что. К тому же Кириэ правдивый.

   – Не заметил, – усомнился я.

   – А ты проверь, – женщина тонко усмехнулась.

   Из домика донеслась новая волна шума, и двери, распахнувшись, исторгли наружу два тела. Оба распластались вниз лицами, но всё же их было не перепутать.

   Ригфолд в тёмном долгополом камзоле с полуоторванным хлястиком, а беловолосый щеголь Кириэ с его неизменными очками и перчатками.

   – Так-так, – сказал я. – И что за вами гонится?

   Ригфолд вскочил, панически огляделся и захлопнул дверь, да ещё прижал её собой на всякий случай.

   – Котлетки, – проворчал он. – Куриные. Ветчина. Свиная.

   – И морской крем с креветками, – сказал Кириэ.

   Ничего себе эти двое завтракают! И не зря, видимо, Дреус всё-таки запретил есть в домиках.

   – Я тебе говорила, дурень: становись вегетарианцем. Овощи – они и есть овощи, с ними некромантия бессильна, – высказалась Лэйсия.

   На бледном искривлённом гримасой лице некроманта появилось отвращение.

   – Даже не знаю, что хуже – капустная жив-курилка или ожившая куриная котлетка, – вставил я.

   – Жив-курилка? – заинтересовалась Лэйсия. – Не слышала такого выражения.

   – Это в Треагарде так говорят, – пояснил я. – Стишок такой даже есть, считалочка. «Жив, курилка? Жив, жив – обхожу я рубежи…»

   – Кириэ тоже из Треагарда, – вздохнула Лэйсия.

   – Вовсе нет, я вообще не из этого мира, не из Альты, – возразил Кириэ.

   – Кайре, хватит заливать, мы все знаем, что ты родом отсюда, – сказал Ригфолд.

   Он выглядел не очень хорошо. Как будто его снова мутило.

   – Не могу так больше. Ещё хочешь на целый день запереть меня в отделе некромантии? – на бледном лице Ригфолда выступила испарина.

   – А что он должен хотеть? – спросила Лэйсия. – Вы зачем на него кастеляну донесли? Конечно, он будет злиться!

   – Никто никого запирать не будет, – сообщил я. – Но еду в домики лучше всё же не таскать. Итак, сегодня я познакомлю вас с вашими новыми коллегами. Уверен, они устроят вам экскурсию по лаборатории. Во время экскурсии вполне можно многое разузнать.

   Уверенности в этом, конечно, не было: у нас в каждом отделе любят нагнетать таинственность, а делиться наработками никто не спешит. Успехами похвалиться, конечно, могут. Если не передерутся из-за того, кому принадлежит бОльшая часть заслуг и лучшие результаты…

   – Так, собрались, мальчики. Учтите, что чем быстрее мы найдём убийцу – тем меньше проведём времени на ненавистной работе, – закончила Лэйсия. – В общем, вперёд, ребята!

   «Мальчики» неуверенно переглянулись.

   Перед ними маячила не самая радужная перспектива выбора между «меньше времени на ненавистной работе» и «подольше не являться к месту собственной казни».

ГЛАВА 11. Ютан: как бы немного о Сундуке

– Ты для Ютана глаза накрасила, а он даже не заметил, – услышал я.

   О, это обо мне? Любопытно!

   Плохие шли на приличном расстоянии от меня, а Кириэ говорил тихо. Но, понимая, что с этой троицей просто не будет, я повесил на каждого по маленькому подслушивающему заклинаньицу, так, на всякий случай. Испарится, конечно, быстро, дня не продержится – ну и ладно.

   Надо же, я и правда упустил из виду, что Лэйсия накрасила глаза. Правда, не понял, почему Кириэ считает, что это именно для меня? Я и в действительно не обратил внимания, есть ли на её веках и ресницах что-то необычное – глаза Лэйсии привлекали меня сами по себе, независимо от макияжа.

   – Тебе завидно, что я для тебя ничего не крашу? – холодно спросила Лэйсия.

   – Я тебя любую видел. И крашеную, и не крашеную,и голую, и грязную, – ответил Кириэ. – Могу похвастаться, что я единственный не начал при этом питать к тебе отвращение…

   – Это одна из причин, почему между нами ничего нет и не будет. Даже не понимаю, какой тебе во мне ещё интерес – мужчинам же в женщине нужна загадка, – протянула Лэйсия. – А ты уже и так всё повидал.

   – Я тоже её голую видел, – встрял Ригфолд. – Ничего особенного, разве что грудь…

   – Кыш, малец, – шикнул на него Кириэ. – Не встревай во взрослый разговор.

   Насколько я помнил, «взрослые» были не сильно старше некроманта. Да и того уже ребёнком не назвать, хоть и вёл он себя как испорченный подросток.

   – Он думает, что он один всё видел, – сказала Лэйсия, повернувшись к Ригфолду. – И забывает, что я тоже кое-что разглядела в сортировочной. Уж извини, Кириэ, не была впечатлена: встречала я и более достойные экземпляры.

   Мне стало интересно. Я никогда не видел магических тюрем, особенно Сиагардских. И не знал, как там всё устроено. Надо будет как-то поинтересоваться!

   Однако врождённая интеллигентность подсказывала, что для такого вопроса нужно очень и очень подходящее время. Иначе меня попросту, – тут я окинул взглядом стройную фигуру Лэйсии – съедят.

***

Четыре основных здания секретной лаборатории расположены прямоугольником, пронизанным несколькими арками для удобства, чтобы не огибать всё подряд. Застеклённые переходы, ведущие от главных корпусов к оранжереям, лабораторным помещениям и прочим строениям придают всему этому комплексу причудливый и немного беспорядочный вид. Всё потому, что к лаборатории всё пристраивают и пристраивают разные дополнительные здания!

   Вчера Плохие сразу из тюрьмы были отправлены в кабинет профессора Ульдиса, а потом исследовали часть лаборатории изнутри, но сегодня они вместе со мной должны были войти так, как полагается. Через проходную, где сидел орк-вахтёр с широченной физиономией. Сейчас это приятное клыкастое лицо приветливо высовывалось в окошечко информационной стойки в просторном вестибюле главного здания.

   – Привет, – поздоровался здоровяк. – Ютан, что за компанию ты привёл?

   – Это новенькие, – ответил я. – На их имена должны были выписать пропуска.

   – А, – обрадовался орк. – Привет! Меня зовут Сундук!

   Незнакомые с орочьей ономастикой Ригфолд и Кириэ отреагировали по-разному: некромант захихикал, а ди Уэй приподнял очки и посмотрел на вахтёра, словно впервые видел орка как такового. Сундук был из образованных и говорил почти по-человечески, а то некоторые из его племени разговаривают очень уж специфически… и не всегда прилично.

   – У орков мужчин именуют по названию предметов, которым они впервые одолели врага, – пояснила Лэйсия, более сведущая в этих вопросах. – К примеру, Кулак, Дрын или, скажем, Учебник Физики. До этого времени их называют только домашними прозвищами, иногда довольно обидными. Родители стараются не держать поблизости от малыша неподобающих вещей или пленников, но случаются казусы… К примеру, я знавала орка, которого звали Эльф!

   – Ага! Моего папашу звать Батон, а брата – Колено. Мне повезло! Мамаша взяла меня с собой на вокзал, когда мне было три года. Какой-то хнюк решил украсть наши вещи, – охотно пояснил Сундук. – Хорошо, что у меня силы хватило замахнуться на него своим сундучком, а то был бы каким-нибудь Ридикюлем!

   – У орчих косметички размером с полено, и весят изрядно, – утешила его Лэйсия. – Но Сундук, разумеется, звучит куда приятнее!

   – Приятно-шмиятно, – орк убрал из окошка свою голову, чтобы просунуть туда огромную руку с коричневыми книжечками пропусков. – Вот. Держите и не теряйте! Сундук-то добрый, а вот сменщик у него…

   Сменщика вахтеру как раз ещё не подыскали. Это была долгая история, из-за которой у орка не было выходных, причём вот второй месяц. Нет, Сундук не жаловался: орки с их строгим отношением к мужскому долгу и служебным обязанностям не привыкли роптать. Однако у него появился… воображаемый сменщик. Так что порой он пропускал какой-нибудь день и потом не понимал, что не так. Ведь ему положен выходной, а на работу пришёл напарник!

   Меня, как секретаря заведующего, это настораживало, тем более, что именно в дни первого убийства (в кабинете некромантов) и визита инспектора Сундук на своем месте отсутствовал. Однако над вахтёрами старшим стоял кастелян, а ему было всё поровну! Орку он сделал выговор, несуществующего сменщика, по его словам, «проверил». Выяснил, по крайней мере, что никто не выходил на место Сундука. А в день второго убийства, в кабинете ювеномантов я лично обращался к лиаду Дреусу Эвардингу с просьбой повлиять на ситуацию, и тот даже пообещал посадить на проходной помощника из внутренней полиции. Но так и не посадил! И вот результат: был убит профессор. Орк в тот день, конечно, присутствовал на месте, но зато постоянно впадал в спячку.

   Когда инспектор приехал в лабораторию, стойка тоже пустовала, хоть и недолго. Но Дреус тогда хотя бы позвал помощника, и орка заменили достаточно быстро.

   Причем Сундук никак не мог понять, в чём его «преступление» и за что выговор. Ведь он отдыхал, честно сдав смену напарнику.

   Вот и сейчас орк заявил, что у него есть сменщик! Вот почему я кивнул Лэйсии.

   Она приподняла тёмные, ровные брови и одновременно изобразила губами звук «о» – без собственно звука. С трудом оторвавшись от этого поистине соблазнительного зрелища, я продолжил:

   – Вы ведь у нас теперь в охране лаборатории, лиада Хайэрт. Наш Сундук – тоже. Останьтесь пока с ним, побеседуйте – я провожу лиада ди Уэя и лиада Бастера до их рабочих мест и вернусь к вам.

   Лэйсия, слегка нахмурившись, кивнула.

   – Отлично, – просиял зеленокожий страж. – У Сундука давно не было приятной компании! Если не считать сменщика – но на то он и сменщик, мы с ним почти не беседуем, потому что редко пересекаемся.

   Я склонился к уху Лэйсии и шёпотом попросил её выяснить побольше о таинственном напарнике Сундука. До сих пор никто не мог этого сделать, потому что орк никак не мог взять в толк, чего от него хотят. Так что мы даже не могли установить, с какого времени появился таинственный напарник орка. И когда уже профессор Ульдис задаст Эвардингу трёпку, что беднягу некому сменить?

   – Понимаешь, – добавил я, – нет у него сменщика. Если он настоящий – то может быть сообщником убийцы…

   – Призрачный тоже может, спроси хоть у Ригфолда, – шепнула в ответ женщина.

   Мне ни к чему было спрашивать, потому что я знал, что она права. Странно, что сам не подумал о том же!

   – Да как бы не воображаемый, – сказал я тихо.

   – Это ещё интереснее, – прошептала Лэйсия ещё тише и при этом коснулась губами мочки моего уха.

   Этого хватило, чтобы я ощутил… кое-что лишнее для рабочего дня. Пришлось, хоть и с неохотой, но прекратить перешёптывание.

   Оставив Лэйсию под временным присмотром Сундука, я отправился дальше. Следующей остановкой у нас был отдел некромантии в отделении Продления жизни.

ГЛАВА 12. Как бы вставка от Лэйсии: в компании Сундука

Я некоторое время смотрела вслед мальчикам. Что-то мне не хотелось прощаться с Ютаном. С ним было хорошо и спокойно: вот целый день так и ходила бы с ним по этой лаборатории. Но что ж поделаешь, если не получится…

   А орк мне понравился! Обходительный и добродушный малый, он, по-своему, конечно, уважал женщин, причем любых: и оборотней, и учёных дам, и даже юных лаборанток. Не отпускал в их адрес глупых шуточек и не позволял себе оскорбительных жестов – ну, разве что однажды сказал с осуждением:

   – Вот она никогда не здоровается. А ещё профессор!

   И посмотрел вслед сочной женщине, которая уже поднималась по лестнице на высокое крыльцо одного из корпусов. Она действительно не поздоровалась, да и пропуск показала небрежно, мимолётным жестом, оставив после себя тонкий шлейф духов. От них не хотелось чихать, и запах был знакомый: в малой лаборатории пахло именно ими.

   – А кто она? – спросила я.

   – Профессор Ардма. Не любит орков. И мой напарник тоже говорит, что она никогда с ним не здоровалась. Один раз, правда, попрощалась, – бухтел орк.

   Про напарника мне и правда было интересно.

   – Попрощалась? Это, случайно, не было в день одного из убийств? – уточнила я.

   – Нет, накануне гоппы с инспектором. А утром она опять не здоровалась, да я и не видел, как она пришла. Но что с того? Её уж и допрашивали, и проверяли, – сказал Сундук, махнув рукой. – Но… Как там сказал этот хнюк Майва? У нее нет этого, мотива-шмотива. Даже не её отдел, понимаешь? Да такая женщина и не устроила бы гоппу.

   Слово «гоппа» у орков многозначное. И драку может означать, и просто большое собрание, и убийство. А иногда и шумную компанию! Поэтому мне пришлось уточнить:

   – У нее не было мотива для убийства?

   – Ой, ну да, – орк высунулся в окошко, поздоровался с очередным учёным, проверил его пропуск и снова повернулся ко мне. – Ардма неплохая женщина, только невежливая. Тензи думает – профессорша не любит всех, кто не маг. А я думаю, что она только орков не любит.

   – Гм, – сказала я. – А Тензи – это?..

   – Тензи – полуорк, – охотно пояснил Сундук. – Красотка, – тут он причмокнул. – Сундуку нравятся невысокие девушки.

   А, Гортензия, дочь прачки. Я удержалась от комментариев: девушка почти на голову меня выше, при моём не таком уж малом росте. Но для орка, конечно, была малюткой. Я-то ему и до плеча головой не доставала!

   – А твой напарник – что, тоже орк?

   – Нет, гном, – сказал вахтёр. – Вечно как на моё место сядет – так всем в окно только его макушку и видать. Поэтому его все и не замечают! Как привяжутся потом ко мне – а он точно тут был? А почему мы его не видели? А всё потому, что гном. Коротковат он для такой работы! Иной раз даже стоит у дверей, курит – а его не замечают! Просил у кастеляна хотя бы высокий стул для него. Но Дреус…

   Орк расстроенно махнул рукой. Да уж, здешний завхоз точно не был душкой!

   – Понятно, – сказала я. – А ты как стал вахтёром?

   – Да попросили уйти из племени за любовь к женщинам не нашего рода, – вздохнул Сундук. – Что поделать? Мне нравятся любые. Моя слабость! У нас гостила гномка – по обмену опытом, рассказывала, как каменные огороды городить…

   – Каменные огороды? – удивилась я.

   – Мы артефакты делаем, а у гномов методика есть, минералы выращивать. В пещерах, – сказал орк и снова прервался на проверку пропуска. – Что-то опаздывают нынче много. Наверно, никто не спешит стать новой жертвой маньяка. Вот ты знаешь, Лэйсия, что у нас тут маньяк завёлся?

   – Гм, – снова сказала я. – Давай-ка лучше вернёмся к твоей истории, Сундук! В жизни ничего интереснее не слышала.

   – Ну… А что интересного… Гномка была красавица! Росточка, правда – тут Сундук показал расстояние от пола примерно вполовину своего роста. – Но вот скажи! Все полугномы, полуэльфы, полуорки – они от человеков. Даже полутролли и полудраконы есть! Ну как у них получается на такую громадину вскарабкаться? А полу-полурослики? Ну? Выходит, людЯм всё можно. Но орки – они же даже лучше людей, а? Так почему орк не может создать семью с гномкой?

   – Очень скользкий разговор, – сказала я с любопытством, – продолжай.

   Мне и не такое рассказывают. Умею я общаться, что поделаешь! Магия тут почти ни при чём, скорее природная особенность. Это как у Кириэ – видеть то, что не на виду, а у Ригфолда – слышать жизнь даже там, где её нет.

   Наши таланты – наши же беды. Как говорится, и дар, и проклятие. Но сейчас разговорить орка было не просто развлечением. Всегда полезно узнать сильные и слабые места коллеги. Мне отчаянно захотелось немножко разговорить и Ютана Уэнсифреда. Но стоило лишь вспомнить его взгляд… И появлялось странное для меня, забытое, щемящее желание – сделать всё по-человечески.

   – Да тут и продолжать нечего, – вздохнул Сундук. – Выгнали-шмыгнали. Хорошо хоть, Верги не тронули! Мы с ней быстро потом разбежались: гномы её тоже заплевали. Сундук с тех пор… Одинокий Сундук! Сюда устроился по знакомству – папаша Тензи тут одно время столовался, посоветовал.

   – Ага, понятно, – сказала я. – Сидишь тут целыми днями и красавицами любуешься, да? А одна из них на тебя и не глядит даже, и не здоровается…

   – Вот! – ещё более тяжёлый вздох. – Ты меня понимаешь. Пойдём вечером по городу прошвырнёмся? Если Ютан тебе не фыц и не дрюк.

   Ютан был мне по сути никто, но с орком гулять я не собиралась. Но напрямую отказывать мне было не с руки, и я спросила:

   – А как же Тензи? Она тебе близка по крови.

   – Тензи – очень видная мамма. Но она не принимает традиционных орочьих ухаживаний, – пожаловался орк. – Ей скоро девятнадцать лет, самый сок, но стоит ей дубинку показать или выйти к ней в орочьей набедренной повязке – ругается и убегает.

   – Сундук, – сказала я, – а она тебе нравится?

   – Больше многих, – причмокнул орк. – Но что поделать? Сундук не может обидеть мамму. Ни один орк не обидит мамму!

   – Подумай сам, – сказала я, – она ведь не с орками росла. И ваших традиций знать не знает. Попробуй с ней по-человечески: цветы, кафе, прогулки под луной… А?

   Сундук посмотрел на меня с ужасом, вот как Ригфолд на умертвие. Затем его взгляд постепенно изменился, на оливково-зеленом лице отразилось понимание.

   – Ааа, – сказал он. – Я-то ведь и не подумал! Но пока она ещё то да сё, мы же с тобой можем?..

   – Если по-человечески, Сундук – то не можем, – сказала я. – Я знаю, что у орков свободные нравы с не-орчихами, по крайней мере вне племени и пока речь о женитьбе не зашла, но если хочешь покорить сердце прекрасной Гортензии, тебе придётся приложить усилия.

   – Это зачем? – не понял зеленый вахтер.

   – Для того, чтобы показать своей возлюбленной, что она для тебя – единственная, неповторимая, любимая, – ответила я.

   Сама аж чуть не всплакнула, но быстро передумала. У меня много дел и без этого.

   Опоздавшие, кстати, закончились. Орк поставил на крошечную магическую плитку небольшой чайник, вскипятил воду, заварил чаю – всё это время он молчал, явно размышляя о чём-то. У орков мозги и эмоции грубоватые, неповоротливые, быстрой реакции от них можно ждать лишь в случае опасности или в бою. А тут надо было подумать о стратегии ухаживания за девушкой! С нахрапу он уже действовал – вышло только хуже.

   Я подсказала:

   – Представь, что это военная операция. Вылазка за пленницей. Только в плен её надо брать не физически – ты же не хочешь её напугать? – а метафорически. Словами, приятным обхождением. Ну и подумай – чего ты в итоге хочешь добиться этой операцией! С такой барышней необременительных отношений на пару месяцев планировать не стоит.

   – Это что же? На всю жизнь, что ли? – то ли удивился, то ли огорчился орк, не забыв подвинуть ко мне тарелку с аппетитными бутербродами.

   – Да, дорогой Сундук. Тензи барышня порядочная, ты же не хочешь испортить ей жизнь? Да и потом, у орков постоянные пары – норма, а ты же правильный орк. Так?

   На клыкастом лице снова появилось глубокое раздумье. Пока он мыслил, я успела съесть два бутерброда с колбасой и каким-то непонятным салатом, очень пряным и немного острым. Мне салат понравился. А моей внутренней псине не очень.

   – Так, – сказал Сундук, как следует поразмыслив.

   – Ты пока думай дальше, Сундучок, а я по лаборатории похожу, осмотрюсь, – сказала я. – Где у вас тут маги-охранники? И внутренняя полиция где?

   – А… погоди, я провожу, – ответил Сундук. – Это ж недалеко, пока закрою вход – никто не проскользнёт.

   – А как его закрывают? – полюбопытствовала я, когда мы с орком вышли из-за стойки в вестибюле.

   – А я замыкаю четыре магических контура, – охотно пояснил Сундук. – На проникновение различных посторонних сущностей. Которых, как известно, четыре типа… У кого пропуска нет – будь хоть призрак, хоть ещё кто – ни за что не пройдёт. Есть другие входы-выходы, но и там пропуск имеет значение. Контуры везде!

   Я взглянула на свой пропуск словно впервые. На нём отблёскивали написанные чернилами буквы – но только теперь я поняла, что и бумага, и чернила непростые. Да и магии тут понамешано…

   – Ага, вот как внутренняя полиция поняла, что преступника следует искать среди своих, – пробормотала я. – А инспектору, который сюда приезжал, тоже выдавали такой пропуск?

   – Разумеется-шразумеется, временный, – кивнул орк, щёлкая четырьмя магическими засовами.

   – А когда… убийства эти происходили, – спросила я, – контуры же были замкнуты?

   – Зачем? Мой же сменщик тут был, – удивился Сундук.

   – Ооо, – я нарочно сложила буковку «о» как можно соблазнительней и с удовлетворением убедилась, что это понравилось любвеобильному орку. – А ты нас познакомишь?

   Сундук просиял и кивнул.

   – Если мне нельзя, хоть за друга порадуюсь, – сказал он. – Ему ты точно не откажешь!

   Очень интересно. Какой не жадный орк. Может быть, это раздвоение личности?

   Эх, Кириэ бы сюда! Но, к сожалению, у меня под рукой не было чокнутого книжника с его умением зрить в корень. Или зреть? Гм… Лингвистика никогда не была моей сильной стороной. Зато у меня были другие сильные стороны.

   – Он, конечно, коротышка, но ведь и ты невысокая, – развивал свою мысль вахтёр. – До плеча он тебе, наверное, ростом будет – а если и нет, то допрыгнет!

   Мда, парочка вышла бы та ещё. Надо было немножко отвлечь Сундука от этой странной фантазии – свести вместе оборотня и гнома, предположительно несуществующего, но зато прыгающего.

   – Расскажешь мне поподробнее про день, когда убили инспектора Тэлдора, Сундучок? – спросила я, беря орка под локоть.

   Довольный, как целое стадо прибрежных кваквинов, которые, как известно, выглядят самыми счастливыми на свете животными, Сундук распустил перья. Возможно, он решил, что я всё-таки поддамся его харизме. Я поняла, что мне предстоит ещё не раз и не два напомнить ему о Тензи.

   – А что инспектор? Едва вошёл, как тут всё зафонило от его магии. Он весь в ней был, вот как наш лаборант Мэйлин Ворн – в пластырях после бритья… Ухи эти его, кстати…

   – Бритые? – спросила я рассеянно.

   Почему-то Кириэ был уверен, что Тэлдор – бритоухий.

   – Ухи лаборанта, – пояснил орк. – Обычно наших-то от магии как раз не фонит! У них всё в порядке, всё налажено на свой лад, да и потом – в этих стенах всяк знает, где как защита устроена. Фонить не будет! А у Ворна-шворна в тот день ухи аж светились. От магических, стало быть, пластырей, неправильно прилаженных.

   Представив себе неизвестного молодого человека в пластырях от мелких порезов и со светящимися ушами, я захихикала. Прелестно, просто прелестно! Но это не помешало мне мысленно отметить: с парнем по имени Ворн что-то не так. А если учесть затёртые каким-то лаборантом следы в лабораторном помещении, то мы, возможно, получим готовенького, с пылу с жару, подозреваемого. По фамилии, стало быть, Ворн.

   Знакомый азарт согрел давно застывшее сердце. О, Лэйсия, неужели тебе нужна такая малость, как напасть на след, чтобы снова начать чему-то радоваться?

   – А еще что-то подозрительное видел? – спросила я.

   – До гоппы с инспектором? Или после?

   – И во время него тоже, – сказала я.

   – А… эм… Нет. Ну, разве что сменщик видал, как в день убийства инспектора Уэнсифред прошёл сначала туда, потом сюда, – сказал Сундук. – А потом снова сюда. Два раза, стало быть. А вот когда профессора Вольсиуса пыцнули – тогда лиад Уэнсифред вроде как отдыхал. Выходной же был? Но утром появился – как будто никуда и не уходил.

   – Как это?

   – А он из вон того коридора вышел. Не знаю, может, зачем-то через запасной выход пришел?

   Больше он ничего припомнить не смог. Сопроводил меня до пункта охраны, где скучали бравые ребята.

   – Я к тебе ещё загляну, Сундук, – пообещала я, впрочем, не слишком искренне.

   Как знать, нужно ли мне будет возвращаться в гости к орку?

   А вот с охранниками предстояло работать бок о бок!

   – Привет, мальчики, – сказала я. – Вас доукомплектовали оборотнем! Уж не знаю, как вам такой сюрприз…

   – Наслышаны, – старший пожал мне руку. – Профессор вчера ночную смену предупредил, они нам передали.

   – Лучше б он подумал, как внутреннюю полицию укрепить, – хмыкнул молодой круглолицый охранник, между делом поигрывая мышцами под чёрной форменной рубашкой.

   – Её не укрепить, её упразднить пора за бесполезностью и ненадобностью, – с ревностью в голосе заявил старший. – Ладно, бессмысленный разговор. Мы в общем-то тоже оборотни. Я Вайл Барс, это Мит Рысь, а вон тот – Клод Кот. Всё просто, у нас всех кошачьи прозвища, потому что мы, надо понимать, сторожевые коты. А твоё как будет?..

   – Я Лэйсия Хайэрт, – я протянула руку Вайлу. – Ну, если с вашей терминологией, то Лэй Овчарка.

   – Но… овчарка – это пастушья собака, – разочарованно сказал Клод Кот.

   – Да, котеночек, – я изобразила невесёлую улыбку. – Я именно пастушья собака.

   – Но мы все – коты! – обиженно мяукнул Мит Рысь, и на его лице проступили кошачьи черты.

   Вернее, рысьи – с характерными «бачками» и жёлтыми глазами, красиво очерченными светлой шерсткой. И даже уши, кажется, вытянулись и обзавелись миленькими кисточками.

   – Я ничего против котов не имею, – сказала я. – Конечно, понимаю ваши претензии – укомплектовывать клан кошачьих оборотней какой-то ржавой псиной было нехорошо. Но кто я такая, чтобы спорить с заведующим Ульдисом или, скажем, с Эвардингом?

   Имя начальника произвело правильное, но недостаточное впечатление. Поэтому я упомянула также нашего дражайшего кастеляна.

   – В конце концов, безопасность лаборатории важнее клановых распрей, – пафосно фыркнул Вайл Барс.

   На том и порешили. Кажется, день обещал быть не таким уж плохим.

ГЛАВА 13. Как бы Ютан и отдел некромантии

– А, Уэнсифред, – радостно встретил меня моложавый и подтянутый магистр некромантии Лаенс. – Рад видеть! Говорят, вы освободили место секретаря при Ульдисе? Что теперь собираетесь делать? Нам тут не помешал бы новый человек!

   – Вот я его и привёл, – я сделал приглашающий жест, чтобы Ригфолд Бастер вышел вперед.

   Кажется, Бастер был по-прежнему не в восторге от своего назначения. Он, конечно, старался не подавать виду, но всё равно ему явно было не по себе.

   – Но… Толковый теоретик, такой, как вы, лиад Уэнсифред…

   – Я ведь по-прежнему всего лишь кандидат магических наук, – сказал я, – и вряд ли когда-нибудь продвинусь далее.

   – А ты, что ли, правда некромант, Ютан? – сипло спросил вдруг Ригфолд, глядя при этом исключительно на профессора.

   – Он отличный некромант! Как я слышал – на прежнем месте работы даже преподавал! Теоретик, разработчик двух чудных методов по…

   – Магистр Лаенс, мне надо идти, – прервал я словоохотливого магистра. – Служба не ждёт! У меня ещё дел…

   Я похлопал себя по макушке, давая понять, что уровень дел захлёстывает меня с головой. Разумеется, это было не так. Но не хотелось, чтобы Лаенс меня уговорил-таки перевестись, потому что это сузило бы круг моих возможностей. А мне пока требовалось, чтобы он был максимально широк, в идеале – с доступом по всей лаборатории. Почему? О целях своего пребывания в лаборатории я не могу распространяться подробно, но вкратце охотно поясню… Чуть позже. Сейчас мне больше хочется рассказать о Плохих. Поверьте, они более интересны для рассказчика, нежели его собственная скромная персона.

   – Не бросайте меня тут, – вдруг тихо и затравленно сказал Ригфолд.

   – В случае чего зовите на помощь, лиад Бастер, – отозвался я. – Провожу лиада ди Уэя до библиотеки и вернусь на обратном пути, проведаю вас.

   – А библ… блиотека далеко? – сглотнув, спросил некромант.

   – Через полчаса, надеюсь, встретимся, – прикинув по времени, сколько я проторчу в царстве книг, сообщил я.

***

Когда мы покинули отделение Продления Жизни, Книжник несколько сник. Перестал улыбаться и то и дело поправлял перчатки, разглаживая несуществующие складочки на блестящей чёрной коже.

   – А что не так с Бастером? – спросил я.

   – А что с ним не так? – вопросом на вопрос ответил Кириэ.

   – Да? Это последствия травмы или его в тюрьме так запугали?

   – Он всегда такой. Можно даже сказать – его таким создали.

   – И чем его пугает отдел некромантии? – спросил я напрямик.

   – Отдел, пожалуй, ничем, – ответил Кириэ, – но только Риг не любит об этом говорить. Он очень закрытый, потому что ранимый, как маленькая девочка.

   Странно, но ди Уэй сейчас говорил о своём товарище без насмешки и даже с заботой в голосе – как у старшего брата. А ещё их странные характеристики друг другу. Этот честный, тот ранимый… Этак я и о Лэйсии узнаю нечто неожиданное.

   – Ну, а вы? – спросил я. – Можете мне толком сказать, почему вам не понравилось место помощника библиотекаря? Мне показалось, что вы должны любить книги.

   – Не всякий, кто носит очки, любит книги, – сказал Кириэ.

   – Но не всякий, кто не любит книги, так внимательно разглядывает корешки с их названиями, – не отставал я.

   – А ещё не всякая девочка, назвавшись секретаршей заведующего, выполняет функции только секретарши, – язвительно заметил подопечный.

   Я решил не углубляться в эту тему и оставить «девочку» без должного внимания. В конце концов, я не девочка и не секретарша, поэтому не должен никак этот выпад комментировать.

   – Могу я проверить ваши очки на предмет наложенных на них чар, лиад ди Уэй? – спросил вместо этого.

   Он протянул мне очки, не колеблясь, и сказал:

   – Они обычные. Да и не очень-то хочется видеть скрытое, как ты, Ютан. Иногда это мешает смотреть.

   – Вы многое видите и так, правда же?

   – К сожалению. Вижу, не забываю и…

   Кириэ осёкся.

   – Библиотека там? – спросил он, указывая на поворот коридора.

   Там в полутьме между двумя занавешенными окнами чуть мерцал портрет известной магистры-книжницы Кассандеи Лу. Она основала первый библиотечный орден в нашем мире, и её портреты часто вешали рядом с хранилищами знаний.

   Магистра Лу смотрела на вход в библиотеку: распашную, широкую и высокую дверь с массивными дубовыми ручками в оправе из меди.

   – Верно, это библиотека, – сказал я. – У вас есть какое-нибудь заявление по поводу…

   – Лучше бы меня сразу казнили, – пробормотал Кириэ. – Слушай, Уэнсифред, у тебя есть ограничители посильнее? Ведь ты же, ну… Видел, что было утром?

   – Только слышал, – сказал я. – Хорошо. Лишних ограничителей у меня нет. Да и усиливать давление на твою голову уже некуда: черепушка лопнет. Но я могу наложить защиту на очки.

   – На мозги не можешь? У тебя есть что-нибудь от… воображения?

   – Обычно воображение стараются развить, а не купировать, – сказал я.

   – Это не тот случай. Давай я лучше похожу с тобой, помогу с расследованием. А ты, если что, скажешь, что тебе страсть как нужен помощник… Пусть даже и помощник библиотекаря.

   Ему было, по-моему, ещё хуже, чем Ригфолду – и я сжалился. В конце концов, Кириэ ди Уэй уже не производил на меня того, первого, впечатления опасного психопата. Возможно, оно даже было просто ошибочным.

   – В обмен попрошу информацию, – сказал я. – Много информации.

   Книжник окончательно скис.

   – О себе?

   – Как минимум о ваших товарищах по несчастью: Лэйсии Хайэрт и Ригфолде Бастере.

   – А, – обрадовался Кириэ, – тогда ладно. А то я уже собрался-таки водвориться в царство книжной пыли, переплётов и корешков.

   – Вы это красиво сказали, – откликнулся я, – вы точно туда не хотите?

   В ответ Кириэ содрогнулся.

   – Если ты хотя бы пару дней не будешь спрашивать обо мне, а ограничишься только личностями Рига и Лэй – то не хочу.

   – Пару дней? – я для виду поправил очки, вроде как в раздумье.

   И увидел, как ди Уэй отзеркалил мой жест. Это вызвало во мне симпатию. Всё-таки я редко ошибался в людях, вот и в Кириэ не ошибся. Нормальный человек. Из этих троих по-настоящему вызывает опасение только Ригфолд с его перекошенной физиономией и странным состоянием – то ли на грани истерики, то ли за шаг до отчаянной выходки. Но он-то как раз в правильном месте: в отделе некромантии, там за ним присмотрят опытные маги.

   – Ладно, – кивнул я. – Буду спрашивать в основном о них!

   В конце концов, я ведь все равно скоро прочитаю дело ди Уэя – что-то да пойму!

ГЛАВА 14. Ютан заключает как бы ещё один уговор

– Куда пойдем для начала, Уэнсифред? – осведомился Кириэ.

   Собственно, мы уже шли. В столовую, конечно же. Не стоит забывать, что это источник не только питания, но и всевозможных слухов и сплетен. Но сегодня я припозднился. Немногочисленные коллеги, кто ещё не успел покинуть столовую, допивали чай и кофе и собирались уходить. Выбрав себе на завтрак аппетитные гренки с сыром, запечённую с черносливом свинину и огромную чашку кофе со сливками, я устроился за столиком. Люблю есть в одиночестве – а вот Кириэ, кажется, этого не понял. Подсел со своим подносом и принялся хрустеть поджаристой лепёшкой.

   – А остальных ты, значит, завтракать не позвал, – сказал он, – даже Лэйсию?

   – Зная Сундука, – ответил я, – за неё беспокоиться не стоит. Даже наоборот, он её так накормит, что она просто так оттуда не уйдёт – укатится. Этот орк очень ценит женское общество.

   – Слышал, у них матриархат, – без особого одобрения произнёс Кириэ.

   – Это да. Но обычно орки чтут лишь своих соплеменниц, остальные для них – всего лишь рабыни или еда, а Сундук у нас из цивилизованного племени, – пояснил я. – Он будет заботиться о любой женщине, как о настоящей мамме.

   – А «мамма» – это? – уточнил Кириэ, рисуя руками в воздухе полусферы.

   Он действительно вёл себя как нездешний. Вернее, как будто не из Системы Часов – альянса девяноста с лишним миров, в центре воображаемого циферблата которого стоял город волшебников Варкарн.

   – «Мамма» – это, лиад ди Уэй достойная женщина в орочьей общине, – пояснил я. – И да, вы правильно поняли, от какого слова происходит это название.

   – Женская грудь, – хмыкнул Кириэ. – Прекрасно. Отрадно слышать, насколько далеко распространяются наши древние языки.

   – Ваши?

   Мне и в самом деле было интересно узнать, насколько глубоко заблуждается этот человек. Латинэ – язык волшебников Варкарна, средоточия магии. Это каждый в Сиагарде знает и давно выучил, как и вообще в Альте.

   Ди Уэй не ответил. Он задумчиво жевал свой завтрак, прихлёбывал кофе и смотрел куда-то в пространство поверх очков. Затем, чуть погодя, с ленцой спросил:

   – Ну хорошо, Лэйсию накормят. Но за что ты Рига бросил на растерзание, да ещё и без завтрака? Он там долго не протянет – непременно что-нибудь сотворит.

   – Ригфолд ведь магически нестабилен, да? – осторожно спросил я.

   – Он и психически не воплощение стабильности, – пожав плечами, ответил Кириэ, – особенно на пустой желудок.

   – Ничего, там любят покормить, особенно пирогами с яблоками, – заверил я, – это в отделе некромантии чуть ли не ритуальное блюдо. Каждый день то шарлотки, то штрудели, то творожные запеканки с яблоками. Вы разве