Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ГЛАВА 12
- ГЛАВА 13
АННОТАЦИЯ
Я не переношу рабство, но неожиданное покушение заставляет меня обзавестись новым рабом-телохранителем. И почти сразу я понимаю, какую ошибку допустила. Его глаза опаляют огнем, его руки без усилий сминают железо, а с губ не сходит усмешка. Он бывший пират, и его имя – Пустынный Ястреб. Самую опасную птицу иртуласских пустынь ничто не удержит в цепях, если только это не оковы любви…
ГЛАВА 1
С новым рабом все пошло наперекосяк еще даже до того, как мы встретились.
День был жарким, как и большая часть года в Иртуласе. Шагая по раскаленным булыжникам мостовой и изнывая от духоты, я проклинала свою жадность, из-за которой решила тащиться пешком, словно простолюдинка. С другой стороны, в поместье дела в последнее время шли из рук вон плохо. Любая лишняя трата грозила привести меня к разорению.
И все же без предстоящей покупки было не обойтись. Пожилая повариха совсем сдала, ей в помощь требовался кто-нибудь помоложе. А поскольку в Иртуласе купить раба было проще и выгоднее, чем содержать прислугу из свободных граждан, я скрепя сердце собралась на невольничий рынок. Сопровождать меня взялся Кефар – старый управляющий с убеленными сединой волосами и почти черным лицом уроженца юга.
Людской гомон стал слышен задолго до приближения к базару. Над каменными воротами, обозначавшими вход, с резкими криками летали чайки. Я обреченно вздохнула, шагнула под арку и немного задержалась, поглядывая на Кефара.
Следуя этикету, старик шел чуть позади меня. Но он знал невольничий рынок лучше: где продают ремесленников, где – мускулистых телохранителей, где – юных дев с тонким станом для мужских услад. У меня не было никакого желания бродить по торговым рядам под несчастными взглядами сотен несчастных мужчин и женщин, мечтавших, чтобы их купил добрый хозяин.
Вот только Кефар оглядывался с растерянным видом.
– Ох, госпожа ун-Суана. Они опять все поменяли, – по-стариковски сварливо проворчал он. – Два года назад все по-другому было!
– А разве прошлым летом здесь не случился пожар? – припомнила я.
– Точно, – не слишком уверенно ответил управляющий, морща похожее на изюмину лицо. – Тогда-то, наверное, они и перестроили весь рынок.
Я снова вздохнула. Отличное начало дня!
Слава богам, к нам тут же побежал полураздетый бойкий мальчишка.
– Могу чем-то помочь? Госпожа, – с уважением добавил он, заметив толстую золотую цепочку поверх черного вдовьего платья и тяжелый обод с вкраплениями золота, который приминал такой же черный вдовий платок.
Эти украшения не только превосходно оттеняли мою смуглую кожу и темные волосы. Они означали, что я аристократка и полноправная хозяйка сама себе и своему кошельку.
– Отведи нас туда, где можно купить девочку для работы на кухне, – я показала мальчишке мелкую монету, зная, что на награду он и рассчитывает.
– Это легко! – действительно взбодрился подросток. – Не отставайте, госпожа!
И он ринулся между торговыми рядами. Только поспевай бежать!
Охнув, я не очень аристократично припустила следом. Кефар, кряхтя, – за мной.
Не потерять сорванца в толпе оказалось задачей непростой. А уж о том, чтобы смотреть по сторонам, и речи не шло. И не только потому, что солнце било в глаза, а жара и духота отбивали всякое желание делать лишние движения.
Наш город – Хелгайя – находился на побережье и считался одним из крупнейших портов Иртуласа. Соответственно, и невольничий рынок был огромным. Сюда свозили сотни рабов. Каждый день посмотреть на них приходили тысячи людей. Некоторые – не чтобы обзавестись прислугой, а чтобы просто полюбоваться обнаженными телами, выставленными напоказ под навесами. Ведь кого здесь только не было – и высокие белолицые северяне, и худые, гибкие как прутья чернокожие южане, и даже низкорослые узкоглазые жители Востока.
В глазах тут же зарябило. Один поворот, другой – и я перестала соображать, где нахожусь. Спохватилась, когда встречный поток людей между рядами резко иссяк, а между палатками торговцев все чаще стала проглядывать высокая стена из каменных блоков, окружавшая рынок. Разумная предосторожность на тот случай, если рабы вздумают объединиться и сбежать. Только с этой стороны стена вдобавок ко всему щерилась рядами шипов.
Я сбавила шаг и огляделась.
Юными кухарками здесь и не пахло. В мостовую на некотором расстоянии друг от друга были вбиты железные кольца. К ним тянулись массивные цепи, сковывающие рабов. Обычно хватало ошейника с клеймом, иногда работорговцы добавляли путы из веревок, и совсем редко – кандалы. Ведь такие предосторожности означали, что раб попытается бежать, а кому хочется лишиться имущества?
В этих случаях стоило бояться не только побега. Со скованных мужчин сняли все, кроме набедренной повязки. Могучие тела с тугими узлами мышц принимали на себя солнечные лучи и блестели от капель пота. Несколько пар глаз жадно уставились на меня – хрупкую женщину, случайно забредшую не туда. На лицах появились многозначительные ухмылки. Сложно представить, сколько времени у этих мужчин не было… назовем это разрядкой. Мне стало жарко – вовсе не потому, что приближался полдень, – и одновременно страшно.
Проклятье! Мы в дальней части рынка, где продают самых опасных рабов…
В спину чуть не ткнулся тяжело дышавший Кефар. Старик вытер обильно текущий со лба пот.
– Госпожа, а где мальчик?
Исчез. Нырнул куда-то между палатками и слинял, заманив нас сюда. Иного объяснения у меня не находилось. Дорога впереди была прямой и почти пустой, если не считать нескольких мужчин, отчаянно торгующихся за покрытого боевыми шрамами здоровяка откуда-то с Севера. Нашего голопузого провожатого было бы видно, если бы он намеренно нас не бросил.
Только зачем? Да, рабы опасны. Но все они надежно закованы в цепи.
Или нет?
Выскочившего из-за палатки мужчину я заметила, едва не стало слишком поздно. Мелькнуло перед лицом тело, загорелое до черноты. Как и многие простолюдины, вынужденные здесь работать, незнакомец был худ и одет лишь в штаны. Но я могла смотреть только на его правую руку.
В ней сверкнул нож.
– Госпожа, осторожно! – запоздало вскрикнул Кефар.
Я уже с визгом бросилась в сторону. Да толку! В длинном платье далеко не убежишь, особенно когда тебя застали врасплох в узком торговом ряду. Справа – высокая каменная стена. Слева – тоже стена, пусть и из шатровой ткани. Вокруг только скованные рабы, равнодушно наблюдающие за тем, как убивают одного из их богатых угнетателей. Спасаться негде!
Мне бы кинуться вперед, но мысли вытеснила паника, волной залившая разум. Я не думала ни о чем. Только о том, как бы лезвие убийцы не оказалось в моем животе.
Мужчина ударил меня в бок. Я успела дернуться, и короткий клинок пропорол свободно струящееся платье, не задев кожу. Слава Богине-матери! Только в следующий раз так уже вряд ли повезет…
Покупатели впереди наконец-то заметили неладное и с криками бросились на помощь. Жаль, они были слишком далеко, чтобы меня спасти. Но если я буду достаточно долго сопротивляться, может, они хотя бы поймают подонка, поднявшего на меня руку!
Отощавшее лицо убийцы исказилось от ярости. Он вновь замахнулся, однако ударить не успел – сзади на него кинулся Кефар. От старика подонок избавился одним толчком. Управляющий, не удержавшись на ногах, со стоном распластался на мостовой.
Ему удалось выиграть для меня несколько мгновений. Побеги я наконец по проходу, вместо того чтобы шарахаться вбок, то почти наверняка успела бы навстречу мужчинам впереди…
Сильные руки схватили меня за талию и резко толкнули вправо. Я охнула, ударившись плечом о стену. Вспомнив о шипах, испуганно задрала голову, но они торчали значительно выше моего роста. И снова повезло!
Внезапно мне в руку вновь кто-то вцепился и потянул на себя. Меня мотнуло, как безвольную куклу. Мимо пролетел кулак, сжимающий нож. Затем мир в глазах кувыркнулся – меня швырнули на землю.
Я не растерялась и сразу вскочила на ноги. Но к этому моменту все было уже кончено.
Нож валялся на дороге недалеко от меня. Убийца хрипел, суча ногами и царапая обломанными ногтями державшего его мужчину. А тот цепью душил напавшего на меня ублюдка.
Что-то хрустнуло. Убийца обмяк и сполз на мостовую, чтобы уже никогда с нее не подняться. А я во все глаза смотрела на человека, который меня спас.
Правильные, привлекательные черты. Отросшие темные волосы, наполовину закрывавшие смуглое лицо. Крепкие руки с выступающими жилами. Пара характерных татуировок на бицепсах – одна с птицей, вторая с парусником. Обнаженный торс с несколькими застарелыми шрамами.
И рабская цепь, которой этот мужчина был прикован ко вбитому в камень кольцу.
Мой спаситель равнодушно отпихнул ногой удавленного им убийцу. По лицу расплылась ухмылка, прищуренные карие глаза уставились на меня. Легким движением головы раб отбросил с лица волосы.
– Привет, красотка, – развязно сказал он, будто не убил только что человека.
Я не нашлась, что ответить.
– Госпожа, вы в порядке? – закричали сбоку.
Покупатели во главе с запыхавшимся работорговцем добрались до меня только сейчас.
– Отделалась испугом, – я подняла обе руки, показывая, что со мной все в порядке. – Пожалуйста, лучше помогите моему слуге!
Кефар так и сидел на земле, не в силах встать. Уже который раз за день мне пришлось благодарить милостивых богов – управляющий всего лишь ушибся. А работорговец, который примчался вместе с покупателями, удивил меня, неожиданно подскочив к моему спасителю и влепив ему оплеуху.
– Ты что опять затеял, негодник! – рявкнул он.
Нисколько не испугавшись, раб с усмешкой пожал плечами. Похоже, он понимал, что объясняться бесполезно.
Убедившись, что мой старый слуга не пострадал, я поспешила к работорговцу. Тот уже вынимал плеть.
– Перестаньте! Он же меня спас!
– Вы уверены, госпожа? – раздраженно поинтересовался тот, прежде всего пристально оглядев меня с головы до ног. – Драку начал не этот паршивец?
Я постаралась незаметно отряхнуться. Падение на мостовую не лучшим образом сказалось на моем внешнем виде.
– Он меня спас, – твердо повторила я. – Вызовите наконец стражников! Меня же чуть не убили!
Один из покупателей скрылся между рядами, во весь голос крича: «Стража!» А я, пользуясь моментом, склонилась над мертвецом.
Сердце уже успокаивалось, паника отхлынула, уступая место трезвомыслию. Кто-нибудь другой счел бы это слишком быстрой переменой чувств, но я никогда бы не получила мужскую приставку «ун-» к своему имени, если бы не умела контролировать эмоции.
Разум подсказывал, что нужно изучить тело, пока есть такая возможность. Это бедняк, а значит, с трупом церемониться не будут, бросят в яму за пределами городской стены, и на том все. Никто не станет выяснять, кто и почему пытался отправить меня за Грань.
А у меня уже зарождались подозрения, кто стоял за нападением.
Взъерошенный Кефар, словно читая мои мысли, поднял с земли нож.
– Ни клейма, ничего, – пробормотал старик. – Кусок стали, который можно найти у любого нищего.
Я разочарованно кивнула. Осмотр мертвеца тоже ничего не давал. Ни особых примет, ни взятых с собой вещей. На земле лежал простой иртуласец-работяга, каких в Хелгайе пруд пруди. Если пожалуюсь стражникам, что меня пытались убить, они, конечно, мою жалобу примут. Не могут не принять – я аристократка. Но за спиной только посмеются. Для них мотив будет прост и очевиден – какой-то нищий позарился на золотую цепь. Ни о мальчишке, заманившем меня сюда, ни об отчаянных попытках воткнуть мне клинок в живот стража слышать не захочет.
Это ж ведь тогда придется напрягаться и искать заказчика. А кому оно надо, кроме меня? Дела мои, как известно, в расстройстве, платить за хлопоты нечем…
Мы с Кефаром переглянулись.
– Ун-Фатих, – одними губами произнес он знакомое нам обоим имя.
– Ун-Фатих, – согласилась я так же беззвучно.
Ублюдку надоело ждать, когда я разорюсь, и он перешел к более решительным действиям.
Я повернулась к рабу, который по-прежнему наблюдал за мной с весьма красноречивой улыбочкой.
– Почему мне помог?
– Жалко стало, что такая красотка на тот свет отправится, – в той же развязной манере ответил он.
– А в самом деле?
– А в самом деле – тем паскудам, которые поднимают руку на женщину, такой простой смерти мало, – серьезным голосом сказал раб.
Я задержала на нем взгляд. Шрамы и сильное тело свидетельствовали о том, что этот человек – воин, татуировка в виде лодки – что он еще и моряк. А в свете последних событий мне явно требовался телохранитель.
– Вы его купить хотите? – оживился работорговец, правильно расценив мой интерес.
– Сначала опишите, кто передо мной, – уклончиво ответила я, начиная традиционный танец договоров, в Иртуласе всегда предшествующий покупке. – Может, он не подходит для моих целей. Не зря же его приковали к кольцу?
Правды мне, конечно, не скажут. Будут приукрашивать настолько, насколько это вообще возможно. Но таковы негласные правила искусства торговаться.
Впрочем, владелец оказался рад поскорее заключить сделку, пусть и немного себе в ущерб – лишь бы я не нажаловалась на него страже. Убийство ведь произошло, по сути, прямо в его лавке. А потому все, что нужно, мне выложили за считаные мгновения. Еще и цену скинули, чтобы покупательница благородных кровей ушла довольной.
Это было кстати. Денег-то у меня в обрез…
Спаситель, все это время прищуренно наблюдавший за мной сквозь густые ресницы, оказался бывшим пиратом. Сразу исчезли любые вопросы, что могло привести его в рабство.
Но если пират – значит, и драться умеет. Что он уже доказал. Немногие смогли бы в цепях, почти не двигаясь, задушить взрослого жилистого мужчину.
Я протянула торговцу ладонь.
– Беру.
Мы пожали друг другу руки, знаменуя заключение сделки, прямо под грохот доспехов стражи, которая отнюдь не спешила явиться на место убийства.
Пока работорговец снимал цепь, ко мне подступил взволнованный Кефар.
– Госпожа, что вы делаете? – испуганно спросил он. – У нас же теперь не хватит денег на девочку для кухни!
Я скользнула взглядом по мускулистой груди раба, его тугим бицепсам и оптимистично заключила:
– Ну, к работе он привычен. Справится и с мытьем посуды!
ГЛАВА 2
До дома мы дошли в тишине. Кефар дулся, считая мою покупку необдуманной. Я держала рот на замке, чтобы не брякнуть какую-нибудь глупость вроде «Ты что, хочешь, чтобы меня все-таки прикончили где-нибудь за углом?». Старик верой и правдой заботился обо мне почти всю жизнь, и упрекать его было бы некрасиво. А деньги… Да где я за такие гроши найду хорошего телохранителя?
Раб тоже молчал. Только странно улыбался, поглядывая на меня. Как будто знал что-то очевидное и притом неизвестное мне.
Это нервировало. Но не приказывать же человеку не улыбаться?
Лишь когда в воздухе повеяло сладким ароматом цитрусов, мое настроение стало улучшаться. Пахло мандариновым садом, а это значило, что мы совсем близко к поместью.
Подумать только, что всего год назад я почти ненавидела это место. А сейчас даже перспектива получить нож под ребра не заставит с ним расстаться…
Раб тихонько присвистнул, когда увидел двухэтажный особняк в окружении цветущих мандариновых деревьев. Поместье действительно производило впечатление. Колонны, белый мрамор, просторный внутренний двор, крупный сад позади дома. Раньше мужу принадлежала и виднеющаяся вдалеке роща, но теперь приходилось довольствоваться одним особняком.
Спаситель стрельнул на меня жгучими глазами.
– Не думал, что у женщины, которая ходит через всю Хелгайю пешком, может быть такой богатый дом.
– Есть нюансы, – уклончиво ответила я. – Дойдем туда, приведешь себя в порядок, и я объясню, что от тебя требуется. Кстати, как тебя зовут?
– Пустынный Ястреб, – мужчина указал на татуировку на левом плече. – Как эту птицу.
Я вздрогнула. Ястреб, значит. Да еще пустынный…
От цепкого взгляда раба это не укрылось. Я поскорее напустила на себя равнодушный вид.
– Это пиратская кличка. А нормальное имя у тебя есть?
Он пожал плечами.
– Было да сплыло.
– Ты как разговариваешь с хозяйкой! – возмутился Кефар.
Раб скосил на него глаз и снова передернул плечами.
– Прежнее имя уже ничего не значит, и все его носители, кроме меня, мертвы, – сухо объяснил он. – Меня много лет знают на побережье именно как Ястреба. Если это имя вас не устраивает, другого у меня просто нет.
Кефар уже стал набирать воздух, чтобы что-то сказать, но я оборвала спор:
– Устраивает.
И снова наступила тишина. А я подумала, что, похоже, с этим рабом еще намучаюсь. Может, торговец скинул цену вовсе не потому, что хотел меня умилостивить перед визитом стражи, а потому что хотел избавиться от набившего оскомину имущества, да так, чтобы и покупатель, и продавец остались довольны?
Прислуга заметила нас издалека. Для нас растворили ворота, и в дом я вошла с улыбкой, на ходу стягивая вдовий черный платок. Какое облегчение! Хоть бросай его на пол, так он надоел!
Служанки с интересом проводили взглядами шедшего за моей спиной раба и сразу принялись перешептываться. Еще бы. Одежда к покупке, увы, не прилагалась, и через весь город Ястреб шел, как был, в набедренной повязке. А на такую фигуру грех не полюбоваться, хоть тебе двадцать лет, хоть шестьдесят.
– Принесите воды в лохань и найдите подходящие по размеру рубаху и штаны, – распорядилась я и повернулась к нему. – Помоешься, тебя проводят ко мне в кабинет. Там поговорим.
– А что, госпожа не составит мне компанию при мытье? – поинтересовался раб, опять хитро прищурившись.
– Это намек на то, что от меня плохо пахнет? – нахмурилась я.
– Его надо высечь за оскорбление! – радостно поддержал Кефар.
Ястреб закатил глаза.
– Бросьте прикидываться. Любому дураку ясно, зачем молодой вдове красивый раб. Чем быстрее мы переступим через моралистские бредни, тем быстрее перейдем к действу, которое удовлетворит нас обоих.
Моралистские, вот как. Не слишком ли сложное слово для необразованного пирата?
– Иди мойся, – отрубила я. – Один. Попробуешь кого-нибудь облапать – плеть бывшего хозяина покажется тебе сладкой негой!
Судя по скучающему взгляду, он не поверил. Да и правильно сделал, в общем-то…
Но я разрушать образ строгой хозяйки не стала. Притопнула ногой и взмахнула рукой.
– Пошевеливайся!
Он уже третий раз пожал плечами и, поигрывая мускулами, направился за пожилой Шефанной, хитро посмеивающейся в кулак. А я, как только раб скрылся за поворотом, выдохнула и расслабилась.
– Много с ним проблем будет, – проворчал Кефар. – Лучше бы по рекомендации телохранителя взяли.
– Он бы стоил раз в пять больше, – привела я тот аргумент, о котором размышляла всю дорогу. – А главное – подумай вот о чем. Он меня спас. Помог без чужого приказа, хотя рисковал тоже получить нож под ребра. Тебе не кажется, что это дорогого стоит?
По морщинистому лицу прошла рябь, как на потревоженном ветром озере, когда управляющий скорчил недоверчивую мину.
– Он фамильярен и чересчур много о себе думает. С такими всегда беды, госпожа. Уж кому знать, как не мне?
– Я нисколько не сомневаюсь в твоем опыте, – заверила я и ввернула самый последний довод: – Но где гарантии, что по рекомендации нам всунут уже подкупленного телохранителя? Откуда-то же ун-Фатих знал, что я буду на невольничьем рынке.
Кефар сразу притих и посмурнел. Наверняка ему тоже приходила в голову эта мысль.
Если на базаре нас уже поджидали, кто-то должен был доложить моему сопернику о том, что я туда иду. А это мог сделать только кто-то из своих, домашних, потому что ни при ком другом я предстоящую покупку рабыни не обсуждала.
Но кто? После смерти мужа я отпустила почти всех его невольников и оставила в доме только тех, кому доверяла. Раньше прислуга в доме исчислялась десятками, сейчас ее можно было сосчитать по пальцам двух рук. Сам Кефар, кухарка Шефанна, ее муж – садовник, их сын с женой и младенцем, сторож и одновременно привратник Шухназ, его жена и подросток-сын. В сезон я нанимала еще пару крепких мужчин для ухода за небольшой банановой плантацией позади дома, но сейчас их помощь не требовалась.
Всего семь подозреваемых, если не брать в расчет детей. И ни одного, на кого я могла бы без сомнений указать пальцем. Все, кроме Кефара, который освободился от рабского ошейника еще при моих родителях, получили от меня вольные. Все сами выбрали возможность остаться со мной. А кое-кто еще и жизнью мне был обязан.
Как могла среди них затесаться крыса?
Мне не хотелось думать о том, что кто-то из близких, почти родных людей меня предал. Легче представить, что один из них слишком беспечен и сболтнул лишнего при гостях. Только вот и гостей в доме за последние дни я не припоминала.
Я посмотрела на сжатый в ладони платок и на обод с золотыми нитями. Такой могли иметь только мужчины – главы семей. И вдовы, у которых не осталось близких родственников-мужчин. Это был настолько редкий случай, что женщин вроде меня – с правом ношения обода, золотой цепи и мужской приставки «ун-» к имени – в Хелгайе еще пришлось бы днем с огнем поискать.
Иртуласское общество было закоснелым в этом отношении. Неужели кого-то так покоробила моя самостоятельность, что стало не зазорно замарать руки кровью?
Ладонь с платком и ободом тяжело опустилась. Я на несколько мгновений закрыла веки.
Можно убедить себя, что дело в беспечности слуг и никто из них не хотел мне вреда, но это будет глупо и самоубийственно. Отныне единственный, на кого можно положиться, – это час назад купленный раб, нахал, который считает себя красавчиком и сходу предложил с ним переспать. Смешно.