Некромантка с амбициями. Валерия Яблонцева, Анастасия Волжская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Всю жизнь мне твердили, что женщина, чей источник дара - смерть, бессмысленна и бесполезна. Единственный ее удел - стать женой хромого гробовщика и не мечтать о большем.

   Вот только я всегда знала, в чем мое истинное предназначение - покорить столицу Соединенных Провинций и стать знаменитой леди-детективом. Второй из лучших - сразу после величайшей Симоны Вайолет, чей пример еще в детстве вдохновил меня не сдаваться и не отступать перед трудностями.

   Но что, если дорога к мечте окажется не так проста, а крышу придется делить с несносным незнакомцем, преследующим собственные цели? Как далеко готова зайти я, Кристель Брауэр, некромантка с амбициями?

ГЛАВА 1

«Сенсация!

   Солт-вен-Дамм потрясен! Раскрыто ограбление века! Великолепная леди Вайолет вновь поразила столичных обывателей магическими способностями и глубиной дедукции!

   Фамильное ожерелье, пропавшее три дня назад из особняка Генриэтты Гессенс, со всем почтением возвращено законной владелице, а похитительница, коей оказалась горничная почтенной вейны, с позором отправлена в тюрьму. Какое облегчение!

   Дело раскрыто благодаря своевременному обращению состоятельной вдовы к знаменитой на все Соединенные Провинции леди-детективу Симоне Вайолет. Не успел солтвендаммский дозор приступить к допросу свидетелей, как ожерелье…»

   – Вы что-то хотели, вейна?

   Газета опустилась, прежде чем я успела дочитать последние строки, открыв сердитое лицо старика. В поджатых губах, спрятавшихся под жесткими усами, и насупленных седых бровях явственно читалось все, что вен думал о наглых молодых соседках, сующих любопытный нос куда не следует. Но, к его несчастью, пересаживаться на переполненном пароме было некуда.

   Подтянув к себе сумку с вещами, я, как и полагается приличной, хоть и не слишком богатой горожанке, расправила платье и выпрямилась на жестком сиденье, ответив на недовольную гримасу вежливой улыбкой.

   – Нет-нет, все в порядке.

   И, не сдержавшись, все-таки покосилась на разворот, пытаясь разглядеть за сгибом желтоватого листа конец истории – интересно же!

   Почтенный вен нахмурился еще сильнее, свернув газету так, что наверху осталась только передовица, сообщавшая об окончании траура по главе дневного дозора и члену Совета Соединенных Провинций вену Бруно Мейеру.

   – Если работу ищешь, – проворчал старик, – чем газеты читать, лучше обратись в центральное бюро Солт-вен-Дамма. Глядишь, и найдется пара вакансий, подходящих для молодой вейны. Гувернантка, швея, повариха...

   – Спасибо, ничего не нужно.

   На предложение искренне хотелось оскорбиться. Разве я похожа на потенциальную наставницу неокрепших умов? А уж допустить меня к кухне и вовсе смерти подобно.

   Буквально.

   Но старого альбатроса, почуявшего во мне неопытную рыбешку, впервые выбравшуюся в самостоятельное плаванье, было уже не остановить.

   – Какой у тебя магический источник? – принялся расспрашивать вен. – Вижу, что не из наших – водники обычно оживляются, как в родную стихию попадают, а ты с самого начала поездки сидишь зеленая, чисто водоросль. Да и на земляную не похожа. Земляные бабы, они обычно во какие… – Он мечтательно вздохнул, очертив в воздухе свободной рукой соблазнительные пышные округлости. – А ты тощая, что треска, уж прости старика за прямоту. Так что? Неужели огневичка? Или эта, с ветром в голове? И на что вам, женщинам, только магия дана…

   Я почувствовала, как внутри темной волной закипает раздражение. О, у меня было что ответить – и про женщин, и про особенности магических источников, и про то, что не магия определяет человека, а дела и поступки. Уж где-где, а в столице Соединенных Провинций, где каждый мог добиться успеха вне зависимости от пола, силы и происхождения, должны это понимать. И не для того я проделала долгий путь, чтобы выслушивать от незнакомого старика то же, что без конца повторяли отец и мачеха…

   Высказать наболевшее не успела. За несколько рядов от нас послышались возня, ругань и громкий звон пощечины.

   – Где оно? – визгливо вопросил на весь салон парома женский голос. – Куда ты его дела, мерзавка?

   – Я...

   Новый шлепок оборвал сбивчивые оправдания.

   – Ты, кто же еще! Говори! Ну!

   Последние слова вейна буквально прокричала, отчего не только я, но и другие пассажиры парома начали оборачиваться, чтобы посмотреть на некрасивую сцену.

   Ничего необычного в происходящем не было. В конце салона две смежные скамьи занимала путешествующая семья, окруженная свертками и тюками – крупный ширококостный муж, чей дубленый камзол и шляпа выдавали средней руки торговца, тихая и хрупкая молодая жена и необъятная вейна в теплом не по погоде лисьем манто. Последняя и являлась источником шума, на чем свет стоит распекая несчастную девушку.

   – Я точно знаю, что ты во всем виновата, так что лучше сознайся, пока не стало хуже! Где оно? Где? Продала, а деньги своей никчемной семейке оставила? Да? Да?

   Сжавшись в комок, молодая вейна замотала головой столь отчаянно, что из-под свадебного чепца, традиционного в северных регионах Объединенных Провинций, выскочили у висков тугие желтые кудряшки.

   – Отвечай!

   – Нет…

   – Да как же! Вот узнаю, что ты сделала – шкуру с тебя спущу, а родственники пусть нам долги возвращают! Я вас всех по миру пущу! В долговой яме сгною! А сестер твоих тщедушных – в работный дом!

   – Нет… пожалуйста…

   – Где оно?

   – Я не... Я не знаю...

   – Врешь!

   – Нет… Это случайно вышло… Я задремала, наверное… И кольцо… – Юная вейна беспомощно всплеснула руками, и я не могла не обратить внимания на ее узкие ладони и тонкие пальцы, больше подошедшие бы кружевнице, чем жене торговца. – Соскользнуло…

   – Послушайте только, «соскользнуло»! – С пафосом площадной актрисы старшая вейна всплеснула руками. – И за что только моя покойная матушка навязала тебя в семью на наши головы? Хлопотала, старалась, расхваливала Остену, какая ты хорошая хозяйка и рукастая работница. И как ты отплатила ей за добро, мерзавка? Продала фамильное кольцо, которое матушка на смертном одре передала любимому внуку с наказом посвататься к дочке Кейперов?

   Девушка – кажется впервые за весь разговор – горько всхлипнула. У меня болезненно сжалось сердце – от жалости к молодой вейне, которую насильно выдали – а скорее даже продали – замуж за бесчувственного борова Остена, и понимания, что никто из пассажиров парома, прислушивавшихся к разговору, и не подумал вмешаться и помочь несчастной.

   Ноги сами собой распрямились, подбрасывая меня с места. Я просто не могла оставить девушку на растерзание этим злобным чайкам. Нет уж!

   Тем более что самые важные слова я услышала. «Покойная матушка», «фамильное кольцо», «на смертном одре».

   Я успела прежде, чем дело дошло до смертоубийства. Дородная вейна, чей шлепок, верно, мог перебить шею корове, нависла над сжавшейся на скамейке невесткой. Взметнулась в воздух тяжелая рука.

   – Стойте! – Я обеими руками вцепилась в пухлое запястье. – Прекратите!

   Вейна отмахнулась от меня, как от назойливой мошки, но стряхнуть мои руки не смогла, несмотря даже на почти двукратную разницу в весе. Тогда женщина попыталась вновь повернуться к невестке, но и тут потерпела неудачу.

   Ничего удивительного. Деликатную комплекцию я с лихвой компенсировала магией. К счастью, применять способности для самозащиты мне приходилось нечасто – в родном Арнемгене меня боялись и так. Но это не значило, что при необходимости я не могла дать отпор.

   Боевой запал старшей вейны, столкнувшись с противоборствующей силой, несколько угас, зато раздражительности заметно прибавилось.

   – А ты еще откуда? – визгливо вопросила она, безуспешно пытаясь освободить запястье. – Что тебе надо? Сообщница твоя, что ли? – напустилась она на невестку. – Вместе воровали?

   – Н-нет, вейна Виллемсен. Я…

   – Мы с вейной незнакомы, – подтвердила я. – Но я могу помочь.

   – И как же? – опасно сощурилась вейна Виллемсен. – Еще что-нибудь украдешь?

   – Найду ваше кольцо.

   – В своем кармане?

   – Нет.

   – Да кто вы вообще такая? – вступил в разговор доселе молчавший муж. – Откуда знаете про кольцо и Мартину?

   Я приосанилась, поправляя платье.

   Вот он, мой звездный час!

   – Кристель Брауэр, ученица и последовательница знаменитой Симоны Вайолет, первой леди-детектива Соединенных Провинций, к вашим услугам.

   Пассажиры парома откликнулись на вдохновенную речь презрительными смешками. Со всех сторон послышались шепотки и фразы, знакомые еще с Арнемгена – «лейди-детектив... ох уж эта молодежь со своими модными энгельскими причудами», «глупость какая», «блажная девка», «и куда только лезет, нет бы дома сидеть и жениха искать, как и положено незамужней вейне». Но я и не подумала опустить взгляд. Леди Симона, первой среди женщин Соединенных Провинций ставшая настоящим детективом, и не с таким сталкивалась. И я отступать не стану.

   Увы, вейну Виллемсен моя тирада не впечатлила. Женщина окинула меня взглядом – от видневшихся в вырезе платья ключиц до носков грубых ботинок, выглядывавших из-под подола юбки – и пренебрежительно фыркнула.

   – Дефектив? Ты? Оно и видно. Одно слово – дефектная.

   – Детектив, – поправила не без недовольства. – Леди-детектив.

   – Лейде?

   – Ле-ди, – по слогам проговорила я. – Я ученица Симоны Вайолет. Вы должны были о ней слышать. Она ищет пропавших людей и раскрывает преступления, за которые не берется даже дозор.

   Брови вейны взлетели вверх.

   – А! – Она наставительно подняла мясистый палец. – Ну точно, вспомнила. Симона... как ее там... мужичка-магичка. Эта, что ли? – В салоне захохотали. – А ты, значит, ее подмастерье?

   – Ученица.

   – А штаны носить вас учат? А когда усы вырастут?

   Ухмылявшейся вейне нестерпимо захотелось укоротить наглый язык – да и от пощечин отучить тоже не помешало бы – но поддаваться злости было неосмотрительно и глупо.

   «Спокойно, Кристель, спокойно».

   – Если нужно найти ваше фамильное кольцо, – проговорила ровно, – я знаю, что делать.

   Вейна в лисьем манто скрестила на груди толстые руки.

   – Да ну? Только учти, платить я ничего не буду.

   – Мне не нужны деньги. Главное, позвольте выполнить ваш заказ и доказать, что вейна Мартина ни в чем не виновата.

   – Да кто ж тебе мешает, дефектная? Хочешь искать – ищи, коли силенок хватит.

   – У меня подтвержденный третий уровень. Вот.

   Пассажиры парома вытянули шеи, чтобы разглядеть зажатую в моих пальцах бусину из особого стекла, служившую одновременно лицензией и вместилищем магической искры. У каждого одаренного она была своя – разная в зависимости от уровня силы и природы ее источника. Огневики носили с собой застывший язычок пламени, водники – каплю, земляные – едва проклюнувшееся семечко или бутон цветка.

   Из-за последнего меня часто принимали за мага земли. Недолго – секунды две-три, прежде чем собеседник замечал, что видит перед собой не живое растение, а тонкую ветку сухоцвета, вплавленную в прозрачное магическое стекло.

   Тогда-то и начиналось самое интересное.

   Ровно через три… две…

   – Море всесильное, что это?

   Сегодняшний приз за внимательность достался борову Остену. С вытянувшимся от изумления круглым лицом он уставился на мою бусину, а следом за ним и пассажиры с ближайших скамей заметили главное.

   Земляной магичкой я не была.

   Ох, как бы все в жизни было проще, если бы судьба одарила меня другим источником.

   Но нет.

   – Мертвый цветок…

   – Некромант…ка?

   – Убирайте скорее рыбу… и ветчину, ветчину прячьте…

   – Девчонка? Да еще с третьим уровнем…

   – Я думал, некроманты с кладбища не выходят…

   – Море всесильное…

   По салону парома волной прокатилось движение – сидевшие рядом с Виллемсенами дружно отпрянули, подхватывая сумки со снедью, а те, кто находился дальше от места представления, наоборот, придвинулись, высунувшись в проход, чтобы поглазеть на девицу-некромантку с магической бусиной и кипучим желанием пустить ее в ход.

   Я только вздохнула, подавляя разочарование. Вроде, плыла в столицу, а картина – точно и не уезжала из Арнемгена. Недоверие, страх, нездоровое любопытство, а сверху – щедрая порция суеверий.

   «Посмотреть на них, так, кажется, будто я и правда могу высосать силы человека одним недобрым взглядом», – мелькнуло в голове.

   Увы и ах, но нет. Максимум моих способностей – добавить привезенному на продажу сыру благородной плесени, состарить ткань или маршем выдворить из подвала дохлых пауков и крыс. Более сложные способы использования некроэнергии я знала только по книжкам, ибо учить некромантку в Арнемгене сверх общей программы прикладной магии было некому и незачем.

   Но объяснять это Остену и его матери было бесполезно. Молодой вен, охнув, вжался в сиденье и схватился за сердце, будто соседство со мной могло лишить его жизни. Вейна Виллемсен грозно, но вместе с тем испуганно закрыла сына могучей грудью.

   – Остен, мальчик мой! Что ты с ним сделала?

   – Ничего, – ответила честно.

   Период, когда чужие предубеждения отзывались внутри болезненным спазмом, давно прошел. И когда мне хотелось ответить людям именно тем, чего они так боялись, – тоже.

   – Подтверждаю, – раздался из толпы чей-то голос. – Магического воздействия не было.

   Я скользнула взглядом по салону, надеясь обнаружить говорившего, но так никого и не заметила.

   Старшая вейна немного успокоилась.

   – Вот и иди тогда своей дорогой, некромантка. Ничего нам от тебя не надо.

   Я коротко усмехнулась.

   – Хотите сказать, что видите тут других желающих возвратить ваше фамильное кольцо? Что ж, удачи с дневным дозором…

   Вейна буркнула что-то невразумительное о том, что мертвое живому не помощник, и место мое – на кладбище в компании венков и надгробий. Я лишь отмахнулась – благо, физически помешать мне женщина точно не рискнула бы. Протиснувшись между тюков семейства Виллемсен, я опустилась на колени перед Мартиной.

   – Жену не убивайте, – не слишком уверенно проговорил Остен из-за материнской спины. – Мы за нее деньги заплатили… в смысле, выкуп. Отдали. И немаленький.

   Поднявшуюся было волну раздражения – выкуп его волновал, конечно, что же еще – заглушил тонкий, едва слышный смешок. Смеялась Мартина – тихо, не разжимая губ. И когда я осторожно коснулась ее руки, девушка не отдернулась – лишь дрогнули в моих ладонях тонкие пальцы.

   Меня она, очевидно, боялась куда меньше, чем своей новой семьи. А может, и правда не верила в глупые сказки о злых некромантах, что тоже было каким-никаким, но плюсом.

   Я заглянула молодой вейне в глаза.

   – Расскажи, где последний раз видела кольцо.

   – Я... – Она нахмурилась, вспоминая. Светлые брови болезненно изогнулись. – Когда мы поднялись на паром, оно было на месте... Точно. А потом... мы так долго раскладывали вещи... Вейна Виллемсен прогнала мальчика, который занимал крайнее место...

   – А ну не наговаривай! – прикрикнула старшая вейна на невестку, но бурно возмущаться не решилась.

   – Продолжай, – подбодрила я Мартину, свободной ладонью сжимая бусину с искрой. Сила откликнулась легко, охотно. Энергия смерти – не тухлая и гнилостная, какой представляли ее несведущие обыватели, а теплая и сухая, точно соцветие, навсегда вплавленное в магическое стекло – потекла в тело, а оттуда – к рукам Мартины. Видимые только мне сероватые нити обвились вокруг тонких пальцев, выискивая отпечатки энергии бывшей владелицы кольца.

   Девушка, не чувствовавшая магического воздействия, тихо вздохнула.

   – Так вот... Мы устроиться не успели, а паром уже отплыл от берега. И качало его так… Я и задремала. Не уследила… А когда дернулась искать, было уже поздно. Как тут найдешь, когда пол под ногами ходуном, то туда, то сюда. И вещи не отставишь…

   Сбивчивые оправдания Мартины слушала вполуха, сосредоточившись на создании поискового плетения. Судя по тому, что молодая вейна еще не сменила белый чепец на повседневный серый капор, под который обычно убирали волосы жены торговцев, свадьба состоялась не так давно. А значит, след покойной бабушки Остена еще должен был сохраниться…

   …здесь.

   – Есть! – Я ухватила невидимую нить, по кривой дуге уходящую под скамью. – Готово.

   Вейна Виллемсен с удивлением покосилась на мои пустые пальцы.

   – Нашла, что ли?

   – Почти. Пять минут – и кольцо будет у вас.

   – Ишь ты, – хмыкнула она. – Лейде…

   Теперь осталось лишь добраться до второго конца нити.

   Плевое дело.

   Практика, увы, показала обратное. С магией трудностей не было – сила четко вела меня вдоль салона, плутая по полу между чужих ног и сложенных под скамьями пожитков. Проблема заключалась в том, что поисковое заклинание, которое я использовала, требовало, чтобы я проделала тот же путь, сматывая тонкую серую нить, протянувшуюся к потерянному кольцу от моих пальцев. Что, с учетом обстоятельств и забитого парома, было практически невыполнимым.

   Ну, ничего. И не из такого выпутывались.

   Процессу отдалась целиком, проявляя чудеса ловкости и изворотливости, чтобы отследить беглое украшение – благо, магия, в отличие от обычных ниток, некоторые вольности дозволяла. Обошлось без ползания по полу, но побегала я знатно.

   Наконец магическая нить окрепла, давая понять, что желанная цель близко. Сердце забилось быстрее – получилось, получилось! Первое дело в статусе настоящей леди-детектива, можно сказать, выполнено – и не важно, что никто не нанимал меня на эту работу, да и оплаты ожидать не приходилось. Главное – результат. Репутация!

   За результатом и репутацией отважно нырнула под лавку, сунула руку между тюками и – да! – нащупала в щели между половицами заветный ободок кольца Мартины Виллемсен. Из груди вырвался вскрик, на губах вспыхнула улыбка. Я гордилась собой как никогда – и это было приятно, ибо поводы для гордости жизнь мне подкидывала нечасто.

   Аккуратно, чтобы не стукнуться головой о доски, я высунула голову из-под скамейки и торжествующе вскинула руку, предъявляя пассажирам парома добычу.

   – Нашла!

   Над головой раздалось скептическое хмыканье.

   – И как вам… находка, вейна? Впечатляет?

   Я застыла, сжимая в пальцах кольцо, только сейчас осознав, куда именно завела меня поисковая магия – аккурат между раздвинутых мужских ног. В поле зрения попали широкие штанины, полы сюртука, руки, сжимавшие свежий, еще пахнущий типографской краской выпуск газеты с громким названием «Вестник столицы», и мужественный подбородок с темной щетиной. Поднять взгляд выше и посмотреть мужчине в глаза я не решилась – и без того ситуация вышла более чем двусмысленной.

   Вен же, напротив, наслаждался вовсю.

   – Обычно мои знакомства с женщинами начинаются лицом к лицу, а не так, но вы, леди-детектив Брауэр, надо признать, умеете произвести первое впечатление. Правда, кольцо пока лишнее. В таком деликатном деле я предпочитаю не принимать поспешных решений.

   Последнее было уже слишком. Наглый вен прекрасно понимал, что происходит, но все равно решил посмеяться надо мной и неловким положением, в котором я оказалась – его милостью, между прочим. Мог бы просто промолчать…

   Я была так уязвлена и смущена, что даже не сразу осознала, что уже слышала этот голос. Выходит, вен был тем самым, кто убедил вейну Виллемсен, что я не оказывала на ее драгоценного сына магического воздействия. Помог, стало быть… чтобы потом посмеяться!

   Нахал!

   Пылая от возмущения, я поднялась на ноги и наконец встретилась взглядом с бесстыжими зелеными глазами.

   – Хотите сказать, что раз столько людей видели нас в столь сомнительном положении, то мне, как уважающей себя вейне, следует незамедлительно сделать вам предложение? – проговорила резко. – Так вот, не дождетесь! Я современная прогрессивная леди, далекая от дремучих предрассудков. Если вам настолько не хватает женского внимания, что вы готовы бросаться на каждую, кто хоть как-то годится на роль потенциальной невесты, в Солт-вен-Дамме есть целый район для таких вот… страждущих. Там вам непременно расскажут обо всех ваших впечатляющих достоинствах. За дополнительную плату, само собой.

   По салону парома пронеслись шепотки – в основном осуждающие, но была и парочка одобрительных – со стороны мужчин, оставшихся довольными дерзкой шуткой. На удивление, к ним присоединился и объект моего красноречия. Ответ его не рассердил, а скорее позабавил.

   – Непременно воспользуюсь вашим советом, вейна Брауэр. – Он примиряюще поднял руки. – А если вдруг потеряю дорогу, буду знать, к кому обратиться.

   – Ни за какие деньги я не стану вам помогать.

   – Дело ваше. – Вен усмехнулся и коротко кивнул в сторону. – Что ж, прошу. Кажется, вас уже ждут.

   Я повернулась и увидела в проходе между рядами Мартину. Виллемсены, судя по всему, на всякий случай предпочли остаться в стороне, отправив ко мне кого не жалко. Впрочем, я и сама предпочитала иметь дело с молодой вейной, нежели с Остеном и его матерью.

   – Держи. – Я вложила кольцо в протянутую ладонь. – Оно твое.

   Мартина почтительно поклонилась. В скромном вырезе платья мелькнула магическая бусина.

   «Воздушница, – определила я наметанным взглядом. – Четвертый, а может быть, даже третий уровень – вполне себе неплохо. С таким даром Мартина легко могла бы прославиться, как искусная рукодельница или модистка – да мало ли применений полезной силе.

   Мне трудно было понять и принять такой выбор. И потому я не могла не вмешаться.

   – Тебе не нужно оставаться с ними, Мартина.

   Я говорила тихо – так тихо, как могла, едва шевеля губами – и разобрать мои слова за гулом турбин, плеском воды и шумом переполненного зала было почти невозможно. Никому – кроме умелой воздушницы.

   Крылья свадебного чепца вздрогнули.

   – Уходи, – ободренная тем, что Мартина решилась прислушаться, продолжила я скороговоркой. – Уверена, в столице для тебя найдется жилье и работа. Лучше так, чем ежедневно терпеть ругань и побои. Ты заслуживаешь иной жизни, чем могут дать эти двое.

   Ответ был больше похож на выдох.

   – Не могу.

   – Можешь. – Я сжала тонкие пальцы. – Можешь и должна, Мартина. Есть и другие способы помочь семье, чем продавать себя в рабство тем, кто ни во что тебя не ставит. Давай. Ты справишься.

   Она выпрямилась, встретив мой взгляд грустной улыбкой.

   – Спасибо за помощь, вейна Брауэр. Да будет море благосклонно ко всем вашим начинаниям.

   – Пожалуйста, подумай над моими словами. Если понадобится, я помогу…

   – Мартинка! – раздался недовольный окрик вейны Виллемсен. – Чего копаешься? Или и правда кольцо надумала стащить? Уходи, пока жива.

   – Уже иду, матушка, – покорно откликнулась девушка, отводя от меня взгляд.

   Я не собиралась отступать.

   – Детективное агентство леди Вайолет, – повторила, как будто хотела еще раз похвастаться будущей наставницей, но на самом деле адресуя эти слова только Мартине. – Я работаю в детективном агентстве леди Вайолет.

   «Приходи. Я помогу. Обещаю».

   – Я запомню ваши слова, вейна Брауэр. – Мартина поклонилась еще раз. – Благодарю.

   Она поплелась в хвост пассажирского салона, где нетерпеливо ерзали вейна Виллемсен и Остен, а я, провожаемая взглядами зевак, направилась к своему месту и старому вену, похожему на альбатроса. Последний, кажется, специально дожидался меня. Не успела я сесть, как он наклонился ко мне.

   – Вот, – проговорил мужчина, протягивая сложенный вдвое кусок газеты. – Отобрал тут парочку предложений. Для твоего… хм… источника – в самый раз.

   «Очистка каналов! – гласила жизнерадостная надпись в колонке объявлений. – Для тех, кто не боится гнили, мертвой рыбы и трудностей! Собери свою коллекцию невостребованных зонтов!»

   Я едва успела подавить усмешку – вот так предложение! – как наконец увидела желаемое. Между колонкой некрологов и объявлениями о сдаче жилья красовалась та самая статья, которую я так рвалась дочитать.

   «Не успела солтвендаммская полиция приступить к допросу свидетелей, как леди Вайолет с помощью поисковой магии обнаружила следы ожерелья в подвале. В тот же час были допрошены все слуги, и горничная, не выдержав давления, рыдая созналась в краже. Преступница была передана властям, а дозорные, пусть и нехотя, принесли извинения леди-детективу и признали собственную некомпетентность.

   Если и у вас есть загадка, требующая решения, или вы по какой-то причине не желаете обращаться в дозор, приходите на улицу Блауграхт, дом 20, и обращайтесь за помощью высшей квалификации».

   «Вот! – подумала я гордо. – Сама леди Вайолет не гнушается использовать поисковые заклинания. Наверняка если бы она услышала о том, как ловко я отыскала пропавшее кольцо, это заслужило бы по меньшей мере похвалы. А лучше – предложения стать личной ученицей знаменитой леди. Вот было бы прекрасно».

   Я улыбнулась своим мыслям, вызвав у старика недоуменное хмыканье. Оставалось не более пяти минут до прибытия в порт, и Солт-вен-Дамм, огромный, точно бурлящий котел, куда стекались люди со всего света, уже виднелся на горизонте.

   До мечты было рукой подать. Осталось сделать один решительный шаг.

ГЛАВА 2

Остерпорт, восточные морские ворота Солт-вен-Дамма, предназначенные для пассажирских и грузовых судов, поразил меня с первой же секунды, с первого вдоха. Огромный, суматошный, шумный, он ничем не напоминал сонный чопорный Арнемген, насквозь пропахший солью и рыбой. Там все узнавали друг друга в лицо, а если и появлялся случайно новый человек, это становилось настоящим событием, которое еще месяц обсуждали вечерами за семейным столом или в кабаке с кружкой пива. Здесь же…

   Хоть всю свою жизнь я прожила на севере Соединенных Провинций, я, конечно, знала, что мир по-настоящему огромен. Даже в нашем захолустье иногда объявлялись торговцы с востока, замотанные смуглокожие целители с непривычной магией, не имевшей четкого источника и магической бусины, или черные как сажа моряки из бывших невольников с южного континента, вообще не обладавшие природной силой. Но никогда и нигде я не видела такого разнообразия цветов, форм, языков и одежд, как здесь, на оживленной пристани Остерпорта.

   Повсюду царила безумная суета. Носились грузчики, скрипели колесные оси повозок. У каменного здания хлопали парусиновые шатры стихийного рынка, а на соседнем причале рыбацкое судно прямо с борта торговало свежепойманной сельдью, и запахи оттуда доносились соответствующие. В дальней части портового комплекса, куда приставали крупные морские суда, шумно праздновали возвращение торговой каравеллы. Меж частокола мачт и труб носились вездесущие чайки, и их гортанные крики смешивались с людским гулом, дополняя хаос не затихавшего ни на минуту порта.

   Удивительно! Невероятно!

   Идеальное место, чтобы начать карьеру леди-детектива.

   Портовая жизнь Солт-вен-Дамма поглотила меня, едва я успела сойти на причал по шаткому трапу. Я оглядела переполненную пристань, надеясь заметить Мартину, чья семья покинула паром в числе первых, но не нашла в пестрой толпе белого свадебного чепца. Жаль. Хотелось еще раз встретиться взглядом с молодой вейной – ободрить, поддержать, поделиться силой и уверенностью. Уж кому, как не мне, знать, как одна короткая фраза может изменить к лучшему жизнь.

   «Не пол и не уровень магии определяет человека, а его дела и поступки».

   Что ж, я запомнила. И готова была подтвердить эти слова на практике. Нужно лишь найти дом двадцать по улице Блауграхт – и…

   – Леди-детектив!

   Тонкий девичий голос прорвался сквозь шум толпы, заставив меня взволнованно остановиться.

   «Леди Симона? Здесь? Вот так удача!»

   Но, оказалось, радовалась я зря. Никого похожего на знаменитую вейну на причале Остерпорта, конечно же, не было. Да и искавшая ее девочка тоже пропала, растворившись в толпе.

   Ненадолго.

   – Леди-детектив, пожалуйста, подождите!

   Голос раздался совсем близко. Я не успела даже обернуться, как в запястье клещами вцепились смуглые пальцы.

   – Стойте! – Девчонка буквально повисла на моей руке, шумно дыша и переводя дух. – Прошу! Пожалуйста! Леди-детектив…

   На вид ей было лет тринадцать – да и те можно было дать с большим трудом. Угловатая фигура подростка, небрежно собранные в косу темные волосы, тонкие, не по-детски сильные руки, тощие лодыжки, туго обвязанные шнурками, удерживавшими на ногах разношенные ботинки. Пятая дочь в большой бедной семье, сиротка из работного дома… или ловкая карманница, умело прикидывающаяся простушкой – в густонаселенной столице следовало всегда быть настороже.

   Вот только на богатую туристку, из кошелька которой можно было утащить десяток-другой гультенов, я походила мало. И милостыню с большей охотой обычно подают сердобольные старушки среднего достатка, а не молодые вейны с потрепанной сумкой. Да и обращение это…

   «Леди-детектив».

   Откуда ей было знать? На пароме девчонки точно не было – примечательная внешность смуглой полукровки точно бросилась бы в глаза на фоне светлокожих жителей северных провинций, да и ей не пришлось бы бежать за мной через половину Остерпорта, если бы мы вместе сошли с причала. Но почему тогда?..

   Задать вопрос не успела – странная просительница заговорила первой.

   – Вы же вейна Байер, да? – подняв на меня взгляд, переспросила девчонка. – Кристин Байер, леди-детектив, ученица Симоны Вайолет?

   – Не Кристин, а Кристель, – сердито донеслось из толпы. – И не Байер, а Брауэр. Брауэр! Я же тебе говорил! Вечно ты не тем местом слушаешь, Ренске!

   – Зато бегаю быстрее, – не оборачиваясь, огрызнулась вейна. – Где тебя так долго носило, а, Уле?

   – Где надо, – раздался ответ.

    Миг – и между двух усатых торговцев в длинных балахонах протиснулся черноволосый курносый мальчишка лет десяти. Его я узнала. В начале пути он долго блуждал по салону в попытках найти свободное место и в итоге пристроился на скамье с моряками, откуда беззастенчиво рассмеялся, когда я предложила наглому вену поискать счастья в борделе.

   – Кристель Брауэр, – фыркнув на девчонку, заученно повторил мелкий Уле. – Кристель Брауэр, ученица и последовательница знаменитой Симоны Вайолет, первой леди-детектива Соединенных Провинций. Вот она кто. Ведь так? – Он повернулся ко мне.

   Обращение прозвучало столь внушительно и солидно, что я почти бессознательно кивнула.

   Девчонка просияла. Глаза заблестели от вспыхнувшей в них отчаянной надежды.

   – Пожалуйста, помогите! – пылко затараторила она, не отпуская моего запястья. Из холщовой сумки, болтавшейся на боку, появился немного помятый желтый лист, и так как я на всякий случай следила за руками обоих детей, то заметила, что внутри осталось еще с полтора десятка таких же листовок. – Наша сестра Ида Петерс пропала почти месяц назад, но никто даже не пытается ее искать. Когда мы обратились к дозорным, они со смехом выставили нас вон. Дескать, девушки с фабрик постоянно сбегают, лучше уж нам сходить в красный квартал или спросить у ее любовника. Но мы-то знаем, Ида совсем не такая! Она целеустремленная, упорная и никогда не совершила бы эту глупость. Да, она собиралась уходить с фабрики, но только потому, что верила, что способна на большее. А офицеры специально плохо говорят о девушках из бедных кварталов, потому что не хотят делать свою работу…

   Блеклый портрет, явно отпечатанный в самой дешевой типографии, не позволял во всех подробностях разглядеть лицо девушки, но даже так можно было с уверенностью сказать, что Ида Петерс не походила на легкомысленную или распутную особу. Строгая блуза с плиссировкой и воротником-стойкой, заколотым брошью, аккуратная прическа, серьезный взгляд. Такие фотографии делали, чтобы приложить к рекомендательному письму для будущей работы секретаршей или учительницей, а не для любовников. Вот только…

   Похоже, новая жизнь вейны Петерс обернулась катастрофой.

    «Вы видели эту девушку?» – спрашивал крупный заголовок над изображением.

   И ниже мелким шрифтом шли обрывочные личные данные – девятнадцать лет, рост средний, телосложение хрупкое, серые глаза, темные волосы. Водная стихия, четвертый уровень. Последний раз замечена в районе Остэнде у текстильной фабрики. И дата – больше трех недель назад.

   – Она не могла уйти, никому не сказав, – услышала я глухой голос девчонки. – Ида не такая. Не такая. С ней точно что-то случилось, леди Брауэр, что-то дурное и очень страшное.

   – Пожалуйста! – в тон ей повторил мальчишка. – Идти больше не к кому…

   – А как же леди Вайолет? – сам собой вырвался удивленный вопрос. – Зачем вам я, если вы, живя в Солт-вен-Дамме, могли обратиться к леди-детективу лично?

   «И не вцепляться рыбами-прилипалами в первую попавшуюся вейну, которая назвала великую леди своей наставницей, – добавила мысленно. – Особенно с учетом того, что никакая я не ученица…»

   Реакция на вопрос, однако, оказалась более чем странной. Ренске поморщилась, а Уле расхохотался – неожиданно жестким и взрослым смехом.

   – К леди Вайолет? – отсмеявшись, переспросил мальчишка. – Шутите? Нас даже на порог не пустят, куда там говорить. Разве что вы за нас словечко замолвите. Или сами возьметесь.

   – Вы не думайте, мы заплатим, – поспешно подхватила девчонка. – У нас есть деньги, там, внизу, все написано. А если надо, достанем больше. Главное, чтобы Ида вернулась, а мы уж в долгу не останется. Леди Брауэр…

   Остаток фразы заглушил пронзительный звук дозорного свистка. Брат с сестрой синхронно вздрогнули, точно встревоженные птицы, но убежать, затерявшись среди пестрого моря Остерпорта, не успели – магия настигла их быстрее. Наметанный взгляд легко распознал фиксирующее плетение – воздушное на девчонке и земляное, более прочное, на мальчишке.

   Петерсы мигом притихли, подобравшись, словно пойманные в капкан дикие зверьки. Уле, наморщив нос, презрительно сплюнул себе под ноги.

   – Красные, – пробормотал он.

   И не ошибся.

   – Всем оставаться на местах. Любое применение магии будет расценено как угроза.

   Толпа отхлынула в стороны, расступаясь перед тремя мужчинами в цилиндрах с медными бляхами и одинаковой униформе с алой лентой дневного дозора.

   – Эти двое пристают к вам, вейна?

   – Нет-нет, все в порядке, – ответила я. – Юная вейна всего лишь хотела рассказать мне о пропавшей сестре. Ничего страшного.

   К моему удивлению, эффект получился прямо противоположный.

   – Петерс! – Руки-клешни вцепились в плечо девчонки, заставив ту болезненно ойкнуть. Второй дозорный грубо распахнул ее холщовую сумку. – Опять за свое? Сколько раз было сказано, чтобы ты со своими мусорными бумажками держалась подальше от порта?

   – Это не мусор! – Ренске рванулась за ускользающими листовками, попавшими в руки стражей порядка, но магия держала крепко. – Пусти! Пусти!

   Вместо ответа младший дозорный лишь сильнее затянул воздушные путы, заставив девчонку захрипеть и замереть.

   – Да что вы творите? – Не дав вену опомниться, я выдернула из его рук стопку желтоватых листов. Море свидетель, заводить ссору со столичными стражами прямо с порога было, пожалуй, худшей идеей для будущей карьеры, но мириться с подобным произволом я была не готова. – Детям не пришлось бы самим искать сестру, если бы вы лучше выполняли свою работу. Пропала молодая вейна. А что сделал дозор? Предложил посмотреть в борделях?

   – А вы посмотрите на них, – фыркнул дозорный. – Воришки, что с них взять. Может, и не было вовсе никакой сестры. А бумажки так, путешественников дурить. Не тратьте время, вейна. Мальчишку Петерса не далее как вчера задерживали за кражу. Как раз у такой вот сердобольной, как вы.

   – Враки все! – взвился мальчишка. – Это мои часы были. От отца достались. Я их берег как память.

   – Ага-ага, рассказывай. И чепчик с лиманскими кружевами, дай угадаю, бабушкин?

   – Ну не папин же! Это только вы, богатеи, кружева к трусам пришиваете, как…

   Заглушая слова Уле, над пристанью разнесся громкий сигнал трубы, возвещавшей о приближении кареты важной персоны. Услышав его, стражи вытянулись по струнке, забыв и обо мне, и о Петерсах.

   – Вен Фирстратен, – с уважением в голосе произнес старший. – Прибыл с обещанной инспекцией. Кто бы мог подумать, что заняв должность главы дневного дозора, он столь рьяно возьмется проверять каждый отдел…

   Услышав о том, что рядом с минуты на минуту проедет экипаж высокого чиновника, я прибодрилась. Кому еще жаловаться на некомпетентность рядовых сотрудников, как не главе всего ведомства? Но стоило лишь попытаться сделать шаг вперед, как дозорные перегородили мне путь.

   – Даже не думайте, – тихо пригрозил старший. – Попробуете вмешаться, так я на вас быстро кражу повешу. И доказывайте потом, что просто не вовремя проходили мимо.

   – Вы мне угрожаете? – недобро сощурилась я.

   – Довожу до сведения. Так что идите-ка, вейна, своей дорогой.

   – А Петерсы?

   Вен только отмахнулся.

   – Этих – в камеру до выяснения обстоятельств. Посидят ночку – глядишь, в следующий раз головой думать будут. Поторопимся, Денни. А то, сам понимаешь, начальство ждать не любит.

   Я не успела опомниться, как дозорные, зафиксировав путы, увели от меня Ренске и Уле, торопясь вслед за экипажем высокого начальства. Мгновение – и жизнь вокруг как по щелчку стала нормальной. Загомонили торговцы, загрохотала карета.

   Я осталась одна со стопкой листовок в руке. С пожелтевшей бумаги строго смотрела на меня пропавшая Ида Петерс.

   «Вы видели эту девушку?»

   «Нет», – мысленно ответила я. Но уже знала, что просто так это дело не оставлю. Раз уж назвалась леди-детективом, надо поддерживать репутацию. Если дозорные отказываются от поисков, вполне может быть, что у этого есть скрытая причина. И я буду не я, если не докопаюсь до правды.

***

Увы, неприятности докопались до меня раньше. Ночлежка, куда я завернула, небезосновательно полагая, что цены в примыкающих к порту кварталах будут ниже, чем в респектабельных центральных районах Солт-вен-Дамма, буквально кишела ими как старый матрас клопами.

   – Эй, красотка!

   Я сделала вид, что не слышу пьяный окрик из середины зала. Хотелось быстрее получить вожделенный ключ и отгородиться от сомнительного общества хотя бы дверью, но за барной стойкой, по совместительству служившей здесь стойкой регистрации постояльцев, как назло, никого не оказалось. Зато ресторан на первом этаже был набит битком. Все места занимали нетрезвые вены, отпускавшие грубые шутки и хватавшие подавальщиц за фартуки и юбки. В зале стоял густой дым самокруток, сквозь который едва пробивались запахи прогорклого масла, кислого пива и пережаренного мяса.

   «И кто только написал в путеводителе, что в заведении «У Мириам» вы получите хорошую постель и приличный ужин в приятной компании по сходной цене? Как чувствовала, что объявление было сделано на заказ!»

   За спиной вновь раздался красноречивый свист.

   – Эй! – громче и настойчивее повторил голос. – Красотка! Иди к нам, купим тебе стаканчик. Майке сегодня угощает. Он как раз вернулся из рейса и очень соскучился по женскому вниманию. И не только…

   Я поморщилась. А ведь так надеялась, что мужчины в густонаселенной столице воспитаннее и приличнее арнемгенских рыбаков. Зря…

   – Эй, черненькая, я к тебе обращаюсь! – Ножки стула проскребли по деревянному полу. – Гордая, что ли?

   Перейти от слов к делу пьяный матрос не успел – стоило его руке опуститься на поверхность стола для опоры, как толстая деревянная столешница, и без того хлипкая, пошла трещинами и буквально развалилась надвое. В нос ударил кислый запах выплеснувшегося пива, грохнули об пол миски и тяжелые кружки. Над столом прокатился недовольный рев.

   – Герт, ты нормальный вообще? Чего творишь? Зачем столы ломаешь?

   – Да я что? Оно само!

   – Ага, конечно!

   – Будто сам не видел, – огрызнулся Герт, отряхивая потертый камзол от остатков ужина. – Что это за стол, который одним ударом переломить можно? Магия, не иначе…

   «Упс… Магия – плохое слово».

   Подхватив сумку с соседнего стула, я поспешила скрыться. Выплеск некромагии был несильным – так, мелкое вредительство, не больше. Дозоры на подобное обычно закрывали глаза, но разъяренные испорченным ужином моряки – не стражи, разбираться не будут. Особенно после того, как виновник всех проблем был опознан.

   – Ты! – догнал меня у выхода крик моряка. – Черненькая! А ну глянь, что натворила, тощая тварь! Земляная, что ли?

   «Ага. Почти».

   – Стой, где стоишь! А платить кто будет?

   – Майке, кто ж еще, – ответила честно. – Он же у вас сегодня гуляет.

   И прежде чем вен успел осознать, что я сказала, вылетела вон.

   За время, проведенное в безуспешном ожидании хозяйки ночлежки, атмосфера в портовой части Солт-вен-Дамма успела неуловимо измениться. Солнце, еще недавно сверкавшее меж корабельных мачт Остерпорта, исчезло, закатившись за остроугольные фронтоны домов. Улицы погрузились в густой красноватый полумрак. Редкие огневики-фонарщики разжигали газовые светильники, оповещая о приближавшейся ночи.

   Сказалось это и на окрестной публике. Путешественников, торговцев и мелких лавочников стало на порядок меньше, и на их место пришли разного рода сомнительные личности, от которых так и веяло опасностью и темной силой. А женщины и вовсе пропали, как будто их и не было, отчего моя одинокая фигура привлекала слишком много внимания. Я чувствовала на себе неприятные алчные взгляды, и это мне очень не нравилось.

   Оставаться рядом с ночлежкой, дожидаясь, пока пьяная компания вывалится меня искать или, что еще хуже, позовет дневной дозор, было бы крайне опрометчиво, так что я, недолго думая, поспешила затеряться в толпе. С четверть часа я двигалась по узким улочкам, непредсказуемо пересекая дороги и каналы. И лишь когда поняла, что окончательно оторвалась от любого возможного преследования, остановилась.

   Взгляд скользнул вдоль неглубокого канала, заставленного плавучими платформами и крытыми лодками. Дома с плотно закрытыми ставнями возвышались над закованным в гранит руслом сплошной стеной. Фонарей здесь почти не было – лишь светил в стремительно темнеющем небе одинокий месяц, отражаясь под черным сводом моста перевернутой аркой. На город опускалась ночь. А я…

   Я, кажется, потерялась.

   И словно в насмешку, над каналами прокатился мерный гул – бом-м, бом-м. Несколько десятков часовых башен на городских площадях стройно отбили девять ударов, оповещая, что еще немного – и Солт-вен-Дамм перейдет во власть ночной стражи. А значит, любой, кому не хотелось, чтобы его обвинили в темных делах, должен был в ближайший час найти убежище на ночь.

   Как же неудачно!

***

Бездумные блуждания привели меня в тихий район, расположенный слишком далеко от портовых кварталов, пестревших заведениями, готовыми предложить койку и ужин. Искать здесь ночлег было бессмысленно, а отправляться назад к пьяным морякам показалось сомнительной идеей, так что я не придумала ничего лучше, кроме как пойти в центр, желтым заревом светящийся где-то вдалеке по другую сторону канала.

   «Почему бы, в конце концов, и нет? – мысленно утешила я себя. – Солт-вен-Дамм огромен. Не может же быть такого, чтобы в нем не нашлось жилья для одинокой путницы».

   Что ж, как оказалось, может. Особенно если у этой самой путницы кошелек не пухнет от золотых гультенов.

   – Сколько?

   – Сто двадцать за ночь, вейна, – с вежливой улыбкой повторила женщина за стойкой регистрации. Глаза ее, однако, не улыбались. Наметанный взгляд гостиничной служащей мгновенно заметил потертости на плечах и локтях моего вельветового жакета и фабричные кружева рубашки, и последовал однозначный вердикт – комната была мне не по карману.

   Строго говоря, оценка была недалека от истины. Нет, деньги у меня были. Но точно не для того, чтобы потратить все с трудом скопленное за первую же неделю в столице.

   Хотя место, надо признать, оказалось приятным – с просторной общей гостиной, где подавали восточный чай, кофе и выпечку, специально заказанную из ближайшей пекарни, и отдельным внутренним двориком, на котором росли редкие для возведенного на воде города аккуратные деревья. И в номерах наверняка была собственная ванна, водопровод и постель с чистым бельем.

   Вот только… не за сто двадцать гультенов за ночь!

   – Спасибо за предложение, – проговорила любезно.

   И добавила про себя:

   «Не цены, а форменный грабеж!»

   – Рада была помочь, – откликнулась вейна.

   «Надеюсь, вы уйдете сами, чтобы мне не пришлось вызывать портье», – читалось в ее глазах.

   Не желая сдаваться, я попытала счастья в соседнем отеле, но там дела оказались еще хуже. А в пансионе на противоположной улице потребовали оплату за месяц вперед, к чему я со своими более чем скромными сбережениями точно была не готова.

   Я замерла на высоком крыльце, вглядываясь в светящийся циферблат ближайшей часовой башни. Перспектива возвращения в портовый квартал маячила передо мной кривыми моряцкими ухмылками, а время меж тем неумолимо приближалось к дозорному часу.

   «Может, сто двадцать гультенов – не так-то и дорого за возможность провести ночь в теплоте и комфорте? – мелькнула в голове предательская мысль. – Не оставаться же на улице, в конце-то концов…»

   Но прежде чем я окончательно смирилась в душе с бессмысленной потерей денег, дверь пансиона распахнулась, выпуская наружу регистраторшу.

   – Вейна, постойте.

   Я обернулась с удивлением и интересом.

   – Если вы ищете недорогое жилье, – понизила голос работница пансиона, – попробуйте обратиться к вейне Вилме. Дом три по улице Мейерстраат, это в трех кварталах отсюда. Идите вдоль канала до моста, а потом поверните налево, не пересекая воду. Темный фасад, четыре окна, белое крыльцо. Не заблудитесь.

   – Спасибо, – искренне поблагодарила я отзывчивую женщину. Помощь мне сейчас была ой как кстати.

   Простившись с регистраторшей, я поспешила по указанному адресу. Людей на улицах становилось все меньше, что явно давало понять – времени почти не осталось. К счастью, нужный мне дом был не так далеко…

   Вот только удача моя, похоже, иссякла еще на пароме вместе с найденным кольцом Мартины. Дом три по улице Мейерстраат встретил закрытой дверью и лаконичной табличкой над крыльцом, косо подвешенной поверх расценок – и правда более чем гуманных.

   «Мест нет».

   Признавать неудачу отказалась и несколько раз настойчиво ударила основанием дверного молотка по медной пластине.

   На стук долго никто не отзывался. Я готова была забарабанить еще сильнее, но тут внутри послышались шорохи, и дверь приоткрылась, явив взгляду закутавшуюся в шаль опрятную пожилую вейну – наверняка ту самую Вилму.

   – Мест нет, – красноречиво кивнула она на табличку.

   Отступать я не собиралась.

   – Вы уверены? Мне не нужен целый этаж или огромные покои. Достаточно одной изолированной комнаты.

   – Вы читать не умеете, вейна? – холодно поинтересовалась вейна Вилма. – Сказано же, мест нет. Совсем. Вообще.

   – Но…

   Остаток фразы заглушил колокольный бой. Десять вечера, дозорный час – новая практика, введенная по всем Соединенным Провинциям, дабы уменьшить преступность. С этой минуты и до рассвета власть в городе переходила к ночным стражам. И горе тому, кого вены в темных мундирах застигнут на улице без веской на то причины.

   А ведь я так и не успела обзавестись легальным жильем в столице…

   Вот же!..

   И в это мгновение тонкая полоска света на пороге дрогнула.

   – Стойте! – Я бросилась к закрывающейся двери, вцепившись в кованую ручку. – Пожалуйста. Я согласна на любую комнату, не важно, с удобствами или без. Готова за одну ночь внести двойную плату.

   – Ничем не могу помочь.

   – Пожалуйста, – взмолилась я, глядя в суровое лицо хозяйки пансиона. – Вы же сами слышали, как часы пробили десять. Мне срочно нужно где-нибудь остановиться.

   – При всем уважении, милая, это не моя проблема. Мест нет.

   И потянула на себя дверь, усилив напор каплей магии – да так, что дверной молоток вырвался у меня из пальцев, едва не оцарапав кожу.

   Я сжала зубы, выругавшись про себя. Вот вам и столица – никакого сочувствия к бедам ближнего.

   Крепко сжав ремень сумки, я спустилась с негостеприимного крыльца, высматривая темные мундиры патрульных. Улица Мейерстраат была пуста… по крайней мере, пока. Впрочем, это еще ничего не значило. Вдруг кому-то из бдительных горожан придет в голову при виде одинокой вейны вызвать стражу – тогда знакомства с ночным дозором точно будет не избежать. А мне еще на пристани хватило душевного общения с их дневными коллегами.

   Но вариантов, если подумать, осталось всего два – или провести ночь в камере в компании воров, пьяниц и прочих сомнительных личностей, с первого же дня испортив себе репутацию, или отправиться прямиком туда, куда не каждый страж рискнет сунуться ночью, в надежде, что портовые ночлежки смотрят на соблюдение дозорного часа сквозь пальцы.

   Отличные альтернативы, ничего не скажешь.

   Определиться с выбором помешал донесшийся из-за угла шорох. Испугаться не успела – встревоженная серая тень, выскочившая на дорогу, оказалась всего лишь уличной кошкой. Маленькая и юркая, она огляделась по сторонам, сверкнув на меня зелеными глазищами, и резво скрылась во тьме ближайшей подворотни.

   Выдыхать было рано. Как-то слабо верилось в то, что привычный ко всему полудикий зверь испугался и убежал без причины. А если причина существовала…

   Подтверждая смутные подозрения, вдалеке послышались приближающиеся шаги.

   Проверять, кто именно вышел на ночные улицы в дозорный час, не стала и, крепче перехватив сумку, побежала следом за кошкой, надеясь, что местная фауна плохого не посоветует. Чутье не подвело – проскользнув в узкий проулок между двумя неплотно прилегавшими домами, я обнаружила тесный внутренний дворик. С внешним миром его связывала невысокая арка, через которую можно было попасть на параллельную улицу. Туда и направилась, понадеявшись, что незнакомцы уже ушли.

   Но, не дойдя пару шагов, остановилась.

   Из темноты отчетливо и ясно дохнуло смертью.

ГЛАВА 3

Магический источник меж ключиц вспыхнул, напитываясь силой. Борясь с тошнотворным ощущением чужой смерти, я торопливо прикрыла рукой бусину, чтобы не выдать себя ярким светом. Энергия, которую лишь некроманты могли видеть и чувствовать, давала понять, что лежавший в темной арке вен несколько секунд назад испустил последний дух, и гибель его не была ни быстрой, ни легкой. Магия умершего отдавала слабой воздушной силой, которую так и не успели пустить в ход, железистым привкусом крови, болью и неспособностью сделать вдох, рисуя в голове образ ножа, несколько раз с силой входящего в грудную клетку. Не оставалось ни малейших сомнений – во внутреннем дворе улицы Мейерстраат только что произошло убийство, хладнокровное и жестокое.

   И те, кто его совершили, еще находились рядом с жертвой. В густом мраке метались черные тени, слышалось тяжелое дыхание и шуршание ткани. Двое… нет, кажется, даже трое нападавших копошились вокруг тела, выискивая что-то в складках одежды.

   Здравомыслящая вейна на моем месте опрометью бросилась бы прочь, дабы не разделить судьбу убитого вена. Особа повпечатлительнее наверняка еще и вопила бы так, что ее крики разбудили бы половину квартала, а то и вовсе упала бы в обморок, украсив неприглядную картину своим бесчувственным телом.

   К несчастью, я не была ни впечатлительной, ни здравомыслящей. И потому сделала то единственное, что пришло в бедовую некромантскую голову.

   Погибшему вену было уже не помочь. Но я полагала, он был бы не против, если бы с его помощью я смогла наказать его убийц. Всего-то и нужно, что капелька везения, немного импровизации и поток силы, так и просящейся в руки.

   «Всегда мечтала попробовать это на практике. А тут такой шанс…»

   Тем более что дозорные, от которых я и спряталась в этом злосчастном проулке, вряд ли успели уйти далеко. И выход из внутреннего дворика был всего один. Значит…

   Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь на протянувшихся между мной и мертвым телом магических нитях, и, точно умелый кукловод, взмахнула руками, вдыхая в лежащего вена подобие жизни.

   «Шевельнись. Распахни глаза. И…»

   – Помоги-и-и-ите-е-е-е!

   Эффект мое представление произвело знатный. Тени, склонившиеся над ожившим мертвецом, отпрянули в стороны и едва не бросились бежать, но крепкие пальцы убитого вена клещами вцепились в двоих нападавших, не давая тем скрыться. Ругательства и сдавленные вскрики прокатились по арке гулким эхом.

   – Какого черта морского?

   – Он же должен быть…

   «Мертв, да. Что, нападение пошло не по плану?»

   – Да не возитесь вы, идиоты! Быстрее!

   – Да как, Дэв?

   – Убива-а-а-ают!

   Я едва удержалась, чтобы не захихикать в голос. Хмельной азарт, пришедший вместе с силой, намного превышавшей способности третьеуровневой некромантки, толкал на новые безумства, но поддаваться эмоциям было нельзя, нельзя. Скоро поток иссякнет – ну или убийцы придут в себя и вычислят меня раньше.

   В любом случае, лучше бы страже поторопиться!

   Сквозь частый стук сердца в ушах мне показалось, будто я услышала приближавшиеся по Мейерстраат шаги, но точно сказать в воцарившемся хаосе было трудно.

   Еще немного!

   – По-о-омо-о-о-о…

   Лезвие, сверкнувшее в темноте, оборвало крик на половине – отчаявшись разжать мертвую хватку, один из убийц перерезал трупу горло, распоров связки. И одновременно с ударом тело вена вдавило в землю воздушной волной второго нападавшего. Чужая магия прокатилась по внутреннему двору, поднимая пыль и раздувая висевшие на веревках простыни.

   Я поспешно выпустила нити, обрывая контакт, и спряталась за каменную стену. Руки дрожали, от запоздалого отката и напряжения меня трясло. Управлять человеческим телом – это вам не потравленных крыс из погреба маршем выпроваживать. На такое не всякий некромант второго уровня решится, что уж говорить о магичке третьего уровня, которую в Арнемгене даже учить толком было некому. Но… как уж вышло.

   Не найдя меня, убийца недовольно фыркнул.

   – Уходим.

   На целую секунду мне показалось, что план задержать преступников рассыпался прахом… ну, или если говорить более дотошно, безжизненным кулем повалился обратно в лужу собственной крови. Я едва не взвыла от разочарования – зря, все зря! – и уже готова была решиться на более отчаянный шаг и использовать оставшиеся силы, чтобы создать фиксирующее плетение, окончательно выдав себя, но этого не понадобилось. Не успели преступники отойти от арки, как со стороны улицы Мейерстраат раздался повелительный крик.

   – Всем стоять! Ночной дозор!

   Я рвано выдохнула, без сил привалившись к каменной стене.

   Ну наконец-то!

***

Ночную темноту озарили магические вспышки – одна, другая, третья. Полыхнуло синим, плеск воды заглушил крики одного из убийц, энергетический кнут со свистом рассек воздух. Кто-то закричал, зазвенело разбитое стекло.

   Секунда – и в небо устремилась лиловая сигнальная искра.

   – Подкрепление сюда!

   – Что?

   – Не…

   Из своего укрытия я не видела разразившуюся магическую дуэль – да и не очень-то хотела смотреть, если уж честно. С усталостью накатила апатия и слабость, а заодно включились голова и чувство самосохранения. Верхом глупости было бы оставаться на месте преступления. Гораздо разумнее убраться подальше, пока убийцы или дозорные не зацепили меня в пылу схватки. Желательно как можно быстрее – до того, как на Мейерстраат прибудет подкрепление и начнет обыскивать каждый закоулок.

   Попробуй докажи, что не являешься соучастницей преступления – особенно с учетом оставшихся на трупе следов некроэнергии.

   Я подхватила сброшенную на землю сумку, накинула капюшон и тихо, бочком, выскользнула из узкого проулка. Первые шаги, прямо скажем, дались с трудом – ноги подкашивались, дорога перед глазами двоилась. Но на такой случай маги и носили с собой источник. Даже будучи полностью истощенной, я могла вытянуть немного силы из вплавленного в стекло сухоцвета. Пару часов продержусь, а потом…

   О «потом» пока решила не думать. Сжала в кулаке бусину, сделала глубокий вдох, чувствуя, как привычная, пахнущая сухоцветами магия очищает разум, – и побежала прочь от улицы Мейерстраат, мертвого тела и убийц, загнанных в угол вовремя подоспевшей стражей.

   Главное…

   – Эй! – раздалось за спиной. – Ты!

   По телу холодной волной прокатилась дрожь. Сердце пропустило удар. Голос с опасной хрипотцой я узнала.

   «Дэв. Третий», – отчетливо вспыхнуло в голове.

   Бежать, бежать, бежать!

   Паника придала сил. Я рванула вперед с такой скоростью, какой от себя не ожидала, наверное, никогда. Тяжелая сумка оттягивала плечо, плащ хлопал за спиной, точно парус, но никакие препятствия в мире не заставили бы меня остановиться.

   Никакие… кроме воздушной магии.

   От первой петли, змеей прошмыгнувшей под ногами, я не иначе как чудом смогла увернуться, почувствовав движение ветра за мгновение до катастрофы. Зато вторая настигла меня с убийственной точностью. Лодыжку с силой дернуло назад, носок ботинка скользнул по гладкому камню, и я, нелепо взмахнув руками, растянулась на мостовой. В двух метрах впереди с грохотом приземлилась сумка.

   На то, чтобы разорвать воздушную петлю магией, сил не хватило. И закричать не вышло тоже – удар о камни вышиб из груди весь воздух, а злость, боль и паника крепкой хваткой сжали горло. Не желая сдаваться, я извернулась угрем и, шипя сквозь стиснутые зубы, зашарила вокруг себя в поисках чего-нибудь, что можно было бы превратить в оружие.

   Усилия оказались тщетны.

   Я с отчаянием стиснула кулаки. Но когда показалось, что из смертельной ловушки уже нет выхода, сила, удерживавшая меня, исчезла.

   – Что за?.. – услышала я сдавленный вскрик Дэва.

   Обернулась не вовремя – огненная вспышка, полыхнувшая со стороны канала, на мгновение ослепила и меня, и несостоявшегося убийцу. Мага разглядеть не успела. Спаситель, кем бы он ни был, остался под веками нечетким темным силуэтом в окружении белого пламени.

   А, впрочем, не важно.

   Новообретенной свободой воспользовалась на полную и дала деру от развернувшейся на Мейерстраат магической дуэли так резво, что едва не забыла многострадальную сумку. За спиной раздавался шум, разноцветные всполохи плясали на стеклах плотно зашторенных окон.

   Не останавливаться.

   Не оборачиваться.

   Поворот. Улица. Чья-то тень, при виде меня испуганно метнувшаяся под мост. Захлопнувшиеся ставни. Ветер, несущий по дороге смятую газету. Еще поворот, снова мост. По ощущениям я двигалась к тому отелю, где втридорога сдавали комнаты на ночь, но, честно сказать, после случившегося сто двадцать гультенов казались мне ничтожной ценой за спокойствие и безопасность.

   Только бы они согласились принять клиента после дозорного часа!

   Дальше, дальше!

   Улица. Потухший фонарь. Мост. И, кажется, направо…

   Но, не успев свернуть, я поняла, что ошиблась. Место выглядело незнакомым. То ли ночь так изменила внешний вид города, то ли я просчиталась с количеством мостов поворотов. По крайней мере, таких домов с огромными, высотой с человеческий рост, окнами и тусклыми светильниками над входом, я точно не помнила.

   И еще меньше рассчитывала увидеть на улице венов.

   Выглядели они как преступники – озирались, прятали лица под капюшонами и передвигались исключительно перебежками. Но главное – то там, то тут перед ночными гостями распахивались двери, и нарушители городского порядка исчезали, словно их и не было.

   Сердце взволнованно дрогнуло. Неужели мне таки удалось найти место, где солтвендаммцы крайне вольно относились к соблюдению дозорного часа?

   Словно в ответ на мои молитвы, дверь передо мной приоткрылась, маня мягким красноватым светом. Решение рискнуть приняла мгновенно – уж лучше так, чем дожидаться патруля дозорных. Поправив плащ, я быстро огляделась и переступила порог, окунувшись в душный туман благовоний.

   Взгляд поймал движение за занавеской, встретившись с гипнотизирующей чернотой чужих глаз.

   – Извини, милашка, – раздался из дальнего конца узкого полутемного коридора ироничный смешок. – Но ты явно не мой клиент.

***

С запоздалым раскаянием за собственное любопытство я дернулась назад, подсознательно ожидая услышать громкий хлопок закрывающейся ловушки. И ошиблась. Дверь так и осталась неподвижной.

   Какое облегчение.

   Вейна, наблюдавшая за моими метаниями из полумрака, вновь усмехнулась.

   – Хочешь – оставайся, не хочешь – уходи. Силой держать не буду. Я не по этой части. Если интересуешься, найди лучше Денну из Фризенпорта, она в таких делах мастер.

   Я недоуменно моргнула.

   – В каких… делах?

   Занавески колыхнулись от хриплого низкого смеха.

   – Вот так вопросы, милашка! – развеселившись, фыркнула вейна. – Конечно, в удержании силой! Неужели ты не поняла, куда попала? А красные светильники над дверью не смутили, нет?

   – Да как-то не до того было, чтобы двери разглядывать, – ответила честно. – Ночь, дозорный час, подозрительные вены на улицах…

   – Которых без вопросов впускают в дом полуобнаженные женщины, – подхватила моя собеседница из-за занавески. – Тут и без фонарей хватает странностей, не так ли?

    И вот тогда до меня дошло.

   – Я… – Слова как-то враз вылетели из головы. – Ох…

   Подумать только, попала в красный квартал! И ведь нетрудно было догадаться, если по сторонам смотреть, а не преследователей считать…

   «Да уж, прав был тот нахальный вен, сказавший, что я умею произвести впечатление».

   Последнее, не подумав, пробурчала себе под нос. Но вейна – магическим чутьем, не иначе – услышала.

   – М-м-м… – Она с интересом подалась ближе, не пересекая полупрозрачной границы. – Так, выходит, это не первое твое настолько удачное случайное знакомство?

   – Нет. Был один вен на пароме, мешавший мне достать из-под скамьи потерянное кольцо. Я немного забылась… и в итоге оказалась у него между ног.

   Хозяйка комнаты рассмеялась в голос.

   – Беру свои слова назад, милашка, ты точно пришла по адресу.

   Занавеска рывком отъехала в сторону, явив взгляду мою собеседницу. И хоть умом я понимала, что беззастенчиво разглядывать профессиональную работницу красного квартала было, по меньшей мере, невежливо, все равно не смогла сдержать любопытства.

   Тем более что вейна оказалась… крайне необычной.

   Низенькая, щуплая, с узкими бедрами, маленькой грудью и по-детски круглым лицом уроженки далекого востока, она казалась почти девчонкой, едва вступившей в пору взросления. Но стоило приглядеться, как становилось понятно, что вейна была намного старше. Истинный возраст выдавал цепкий взгляд, давно утративший наивную открытость, и кривившая полные губы циничная улыбка. В темных глазах плясали штормы далеких морей, а резные палочки в волосах и разноцветный узор татуировки, выглядывавшей из-под воротника короткого шелкового халатика, навевали мысли об экзотических портах, чешуйчатых деревьях и красочных базарах, которые я представляла лишь по рассказам моряков с торговых судов.

   «Интересно, она действительно проплыла полмира, прежде чем оказалась в Солт-вен-Дамме?»

   – Нравится? – заметив мой интерес, фыркнула вейна. – Что ж, за просмотр денег не беру. Любуйся.

   С ловкостью профессиональной работницы красного квартала она повела плечами, сбрасывая короткий халатик – единственное, что было на ней надето – и повернулась спиной, демонстрируя вытатуированного на желтоватой коже извивающегося змееподобного дракона среди кучевых облаков. Это оказалось столь неожиданно, что я, смутившись, торопливо отвела взгляд – а потом все-таки не удержалась и уставилась на необычный рисунок, чем еще больше развеселила хозяйку комнаты.

   Облака на лопатках затряслись.

   – Ох, давненько я так не смеялась, – проговорила вейна, лукаво сощурившись. – И откуда только ты такая свалилась?

   – Из Арнемгена, – чуточку нервно усмехнулась в ответ.

   – Что ж, добро пожаловать в Солт-вен-Дамм, милашка из Арнемгена. – Темный шелк вернулся на плечи хозяйки, скрыв под цветочным орнаментом татуировку. – Меня зовут Тьян Ю, но если будешь спрашивать у наших, скажи, что ищешь Сиенскую Змею, не ошибешься.

   – Кристель Брауэр.

   – Красивое имя, – белозубо улыбнулась Тьян Ю. – Сильное. Тебе подходит, нутром чувствую. А теперь, пока не пришел клиент, скажи-ка мне, Кристель, как тебя угораздило оказаться в красном квартале после дозорного часа? Это, конечно, подходящее место, чтобы найти приключений на свою прекрасную мордашку и не только, но что-то мне подсказывает, что ты не за такими подвигами приехала в столицу со всеми своими жалкими пожитками.

   Я со вздохом поправила сумку.

   – Долгая история.

   – Так мы никуда не торопимся. – Вейна насмешливо фыркнула. – Ночь длинная, а мой клиент что-то не спешит заглянуть на огонек. Страже попался, что ли? Впрочем, туда ему и дорога. Пойдем. – Она приглашающе махнула рукой, отгибая полупрозрачную занавеску. – Заварю нам чай, поболтаем о жизни. Я страсть как люблю…

   Остаток фразы заглушил звук открывающейся двери. Тьян Ю сориентировалась быстрее меня – я не успела даже пикнуть, как вместе с сумкой оказалась за занавеской. Темные глаза предупреждающе сверкнули в полутьме.

   – Не говори, не двигайся, лучше даже не дыши, – приказала вейна. – Он не должен знать, что ты здесь. Вернусь через минуту.

   Я послушно застыла, закусив губу. Сквозь полупрозрачный покров было не разглядеть ни Тьян Ю, ни вошедшего к ней вена. До меня доносились лишь обрывки слов – «патруль», «еле-еле», «оплата вперед», «раздевайся», «скоро вернусь».

   Последнее явно предназначалось мне – занавеска качнулась, впуская в отгороженную часть коридора Тьян Ю.

   – Быстрее. – Она потянула меня за собой к неприметной низкой двери. – Здесь есть второй выход. Я покажу, как выбраться из красного квартала, не попадаясь на глаза дозорным. Ты нашла место для ночлега?

   – Нет, – досадливо поморщилась я. – Не успела.

   У Тьян Ю и на это нашлось решение. Распахнув дверь, она вытолкнула меня наружу, бросила взгляд на светящийся циферблат ближайшей часовой башни и коротко кивнула самой себе.

   – Отлично. Патруль пройдет здесь только через четверть часа. Успеешь. – Перегнувшись через перила, вейна указала на дом в конце улицы. – Пойдешь к Бесс. Она никогда не отказывает девочкам в помощи. Если не смущает жить среди падших женщин…

   – Не смущает, – тихо заверила я. На данный момент Тьян Ю, несмотря на свою профессию и заморские корни, оказалась самой приятной и отзывчивой жительницей Солт-Вен-Дамма из всех, кого я встречала. А остальное… что ж, каждый зарабатывает, как может. – Главное, чтобы нашлась свободная комната.

   – За это не беспокойся. Скажешь Бесс, что тебя послала Тьян, и она отыщет заветный ключик.

   – Спасибо за помощь.

   – Поблагодаришь меня завтраком, – фыркнула Сиенская Змея. – На рассвете в кофейне рядом с Бесс. С тебя угощение и долгая история. А то не усну, пока не узнаю, каким ветром тебя занесло в Солт-вен-Дамм, милашка из Арнемгена.

   Внутри дома почудилось движение, и вейна мгновенно изменилась в лице. Из темных глаз пропали насмешливые искры, полные губы недовольно скривились.

   – Мне пора. Лучше надолго не оставлять его одного.

   Я понятливо кивнула.

   – До завтра.

   – До завтра, – эхом откликнулась Тьян, шагнув в темноту дома.

   Дверь закрылась.

ГЛАВА 4

Уверенность сиенки Тьян Ю, которая, казалось, была способна разрешить любую проблему, отчасти передалась мне, и к пансиону Бесс я подходила с согревающей душу мыслью, что приключения первого дня в столице наконец-то закончились. Провести остаток ночи в тепле и покое – без беготни от дозорных, исследования сомнительных дверей и подворотен и магии на износ источника – вот оно, настоящее счастье. Ради такого можно смириться с самыми скромными условиями и нескромными соседями. Была бы кровать, а остальное не так уж и важно.

   Ох, лишь бы скорее!

   В окне первого этажа пансиона «Уставшая кошка» обнадеживающе горел свет, а цены на деревянной табличке радовали глаз отсутствием лишних нулей. Я поднялась и потянула дверную ручку.

   Не заперто.

   За стойкой регистрации, ради экономии полезного места оборудованной прямо в холле под лестницей, обнаружилась вейна средних лет, склонившаяся над толстой регистрационной книгой. Выглядела она не слишком довольной. Тонкие узловатые пальцы сжимали перо с такой силой, что, казалось, еще чуть-чуть – и переломят пополам.

   Однако при виде меня суровое лицо смягчилось. Вейна поправила очки и посмотрела на меня – устало, но без раздражения.

   – Чем могу помочь?

   – Меня послала Тьян, – торопливо проговорила я, не дав женщине опомниться. – Она сказала, что у вас есть свободные комнаты.

   Хозяйка пансиона поморщилась.

   – Не этой ночью, милая. Я бы с радостью, но ни одного свободного угла не осталось.

   Это был удар под дых. Я рвано выдохнула, чувствуя, как тело покидают последние силы, взятые взаймы у магического источника. Перед внутренним взором безжизненным пеплом рассыпалась кровать, покрывались ржавчиной мечты о теплой ванне и чистых простынях.

   «И что теперь? Опять идти на улицу прятаться от дозора и надеяться не стать очередным утонувшим в канале солтвендаммским трупом?»

   Но прежде чем я успела спросить у Бесс, остались ли у меня какие-то альтернативные варианты, вейна заговорила первой.

   – Есть комната, которую я как раз держу для экстренных случаев. – Понизив голос, хозяйка пансиона наклонилась ко мне через стойку. – Изолированная половина чердака, отдельная кровать, окно. Даже водопровод подвела, чтобы можно было разместиться со всеми удобствами. Вот только пять минут назад ее забрали.

   – Кто?

   Не то чтобы мне было дело до того, кто увел номер буквально у меня из-под носа, но ведь не просто же так хозяйка пансиона рассказала о комнате.

   И действительно…

   – Он сейчас в гостиной, – кивнула головой на боковую дверь Бесс. За толстым непрозрачным стеклом, вставленным в раму двери, угадывался широкоплечий силуэт. – Ждет, когда Нана приберется на чердаке. Вот уж не знаю, что такой как он забыл в красном квартале. – Вейна поджала губы. – Но некоторым, как понимаешь, не отказывают.

   И посмотрела на меня – выразительно, с непонятным намеком во взгляде.

   Я недоуменно моргнула.

   – Что вы предлагаете?

   В глазах хозяйки пансиона мелькнула торжествующая искра.

   – О, милая, – доверительно шепнула вейна. – Ничего такого. Поговори с ним. Объясни, что попала в беду и очень, очень нуждаешься в свободной комнате. Примени женское обаяние – похлопай ресничками, прикуси губу. Глядишь, он, как настоящий благородный мужчина, согласится уступить. А я уж, так и быть, верну ему оплату. И тебе скидку сделаю. Идет?

   Чуть помедлив, кивнула. Предложение было более чем странным и явно отдавало гнилостным душком манипуляции. Но с другой стороны… почему бы и не попробовать?

   Что я теряла, в конце концов? Альтернативой было вновь оказаться на улице. А так и мне хорошо, и хозяйка довольна, и неприятному клиенту полезная для здоровья прогулка на свежем воздухе.

   Сплошные плюсы.

   С этой душеспасительной мыслью и напутственной улыбкой Бесс я толкнула стеклянную дверь гостиной. И застыла на месте, стоило лишь гостю развернуться.

***

– Вы?!

   «Примени женское обаяние», – мелькнул в голове чужой совет.

   Ага, конечно. К этому конкретному вену еще на пароме хотелось применить только одно – лопату. Желательно – по прямому некромантскому назначению.

   Наверное, отголоски кровожадных мыслей отразились на моем лице, потому что взгляд мужчины мгновенно сменился с удивленного на насмешливо-глумливый. Не оставалось сомнения – вен меня узнал. И ничего хорошего это узнавание не сулило.

   – Леди-детектив Брауэр, ну надо же! И почему я не удивлен встретить вас в этом дивном квартале, да еще и после дозорного часа? Ведете новое громкое расследование по заказу вашей наставницы? Как скоро мы прочитаем об этом в газетах?

   На языке вертелся язвительный ответ, что мой совет посетить красный квартал пришелся, как видно, очень кстати, но я усилием воли сдержалась. Мне нужна была комната, а не перепалка с нахальным гостем «Уставшей кошки».

   Хотя… если подумать, кто закопан в тюльпанах на заднем дворе, тот на чердачную кровать не претендует…

   – Мне кажется, или вы хотите что-то сказать, леди Брауэр? – приблизил себя к погребению в клумбе вен. – Не стесняйтесь. Я умею хранить секреты. Ваша тайна умрет вместе со мной.

   Не самое здравое решение – давать такое обещание некроманту.

   «Спокойнее, Кристель, спокойнее!»

   Сделав глубокий вдох, я изобразила на лице любезнейшую улыбку.

   – Вы не могли бы отдать мне ключ?

   – Ключ? Вам гаечный или разводной?

   – Вы неправильно поняли. Я имею в виду ключ от комнаты в «Усталой кошке».

   – Этот, что ли? – Вен иронично изогнул бровь, крутя в пальцах означенный предмет. – А зачем? Хотите исследовать мои вещи? Так я хоть сейчас готов пригласить вас к себе на полную инспекцию и предъявить все вплоть до кальсон. Только, увы, чужих колец и похищенных ожерелий вы не найдете. А вот кое-что другое…

   – Ох, да оставьте ваше кое-что при себе! – вспылила я. – Разве не ясно? Я совсем не об этом.

   Улыбка стала шире.

   – Если честно, леди-детектив Брауэр, я совершенно ничего не понимаю. Возможно, дело в вашем очаровательном северном акценте…

   «Море всесильное, откуда только берутся такие невыносимые люди? И как прикажете вести себя с ними обольстительно и вежливо?»

   – Я имею в виду вашу комнату в пансионе, которую вы бессовестно увели у меня из-под носа. Уступите ее мне. – Глубокий вдох. – Пожалуйста.

   – С чего бы? Она моя. Я за нее заплатил честно заработанными гультенами.

   Я скрипнула зубами и, вспомнив советы Бесс, яростно потянула вниз ткань лифа, обнажив ключицы. Получилось, надо признать, не обольстительно, а угрожающе.

   – Она для вейн, нуждающихся в ночлеге. А я, как вы видите, вейна. – Я оскалилась улыбкой барракуды. – В беде. И порядочный вен просто обязан помочь... мне... справиться с затруднительной ситуацией.

   – Море, какая удача, – без тени сожаления сверкнул зелеными глазами мужчина, – что я не порядочный вен.

   – Нахал! Нашли, чем гордиться!

   Вен даже бровью не повел.

   – Мне нужен этот номер! – не сдавалась я. – Мне больше некуда идти.

   – Как и мне, леди-детектив Брауэр. Примените ваши выдающиеся дедуктивные способности и осознайте, что у меня нет ни малейшего желания проводить ночь на улице и платить штраф ночной страже за акт сомнительного благородства. Будьте последовательны. Не далее как сегодня днем вы называли себя прогрессивной особой, проповедующей равенство между мужчинами и женщинами, а сейчас пытаетесь играть на слабости своего пола, чтобы заполучить желаемое. – Вен демонстративно качнул ключами перед моим носом. – Нельзя вести себя то так, то этак. Вы уж определитесь. Либо вы за равноправие, либо девушка в беде.

   Последнее замечание, да еще и сделанное наставительным тоном, стало последней каплей.

   – Дело ваше, – бросила я сердито. – Раз вы такой принципиальный и бессердечный, оставайтесь.

   – Спасибо за разрешение, леди Брауэр.

   – Надеюсь, вас будут мучить кошмары.

   – Буду спать как младенец. Можете не сомневаться, муки совести мой сегодняшний сон не потревожат.

   – Ох... Да пожалуйста! Кормите клопов!

   Резко развернувшись на каблуках, я шагнула прочь от ухмылявшегося вена. Но не успела коснуться дверной ручки, как услышала оклик.

   – Ладно, вейна Брауэр, постойте.

   И не подумала послушаться, рывком распахнув дверь.

   – Ладно-ладно, не торопитесь радовать грабителей, – тут же раздалось вслед. – Я готов разделить комнату. Пополам. Хозяйка, я уверен, не станет возражать.

   Первым желанием было с негодованием отказаться. Кровь вскипела от возмущения, щеки вспыхнули.

   «Нахал! Эгоист! Безнравственный хам, начисто лишенный приличий!»

    Ну не наглость ли – предлагать такое? Может, мне с ним еще и постель разделить в качестве благодарности за неслыханную щедрость? Спинку в ванне потереть? Приготовить завтрак?

   Хотя… если рискнет попросить – ему же хуже.

   Последняя мысль несколько примирила меня с реальностью. На маньяка вен не походил, да и я могла постоять за себя в случае необходимости.

   Тем более что это всего на одну ночь.

   Что плохого может случиться?

   – Договорились. – Обернувшись, я смерила вена долгим изучающим взглядом. – Я согласна. Но не думайте, что к этому прилагаются какие-то дополнительные услуги. Я честно оплачу половину комнаты и ничего не буду вам должна.

    – На это я и рассчитывал, – невозмутимо ответил мужчина и протянул мне руку. – Теймен Вандерберг.

   – Рада за вас, – фыркнула в ответ, забирая из раскрытой ладони ключ.

***

– Ну… – хмыкнул новообретенный сосед, заглядывая в открытую дверь через мое плечо, – если это результат тщательнейшей уборки, страшно представить, что было тут до нашего появления.

   – Не нравится – выход там, – любезно указала я на узкую лестницу, по которой мы поднялись на чердак.

   Хотя, надо признать, насчет чистоты вен был прав. На жилое помещение чердак «Усталой кошки» походил мало, напоминая скорее склад ненужных вещей, чем комнату под сдачу. По углам громоздились сложенные кое-как старые стулья, к дальней стене устало привалился массивный колченогий шкаф с покосившейся дверцей. Пол неопределенного цвета украшали грязные следы ботинок, на подоконнике ровным слоем лежала пыль, а зеркало, затянутое паутиной, так и молило о воде с мылом. Даже я, никогда не считавшая себя чистюлей, почувствовала неодолимое желание вооружиться ведром и тряпкой и навести во временном жилище хоть какое-то подобие порядка.

   Впрочем, были у комнаты и неоспоримые плюсы. Например, спрятавшаяся за занавеской ванна – самая настоящая, на изогнутых толстых ножках и краном с подведенной трубой водопровода. Или окно, за мутным стеклом которого угадывались очертания ночного Солт-вен-Дамма. И, конечно, кровать, занимавшая добрую четверть чердака…

   Которая, как оказалось, была всего одна. И пока я хлопала глазами, разглядывая обстановку, нахальный сосед не постеснялся воспользоваться подвернувшейся возможностью, без объявления войны захватив единственное спальное место.

   «Когда только успел? – мелькнуло в голове. – И ладно бы просто присел на краешек, не пожелав искать в груде мебели целый стул. Но нет. Скинув сапоги и сюртук, вен по-хозяйски разлегся на покрывале и уже начал примериваться к рубашке, игнорируя и чердачный холод, и правила приличия».

   Отворачиваться принципиально не стала. Стеснительной я не была – в городе, где каждый первый день нового года жители радостно совершали отважный нырок в ледяную воду океана, ловя удачу, на полуголых и голых мужчин я успела насмотреться на полжизни вперед. Но сосед… точнее, его торс… оказался хорош.

   Таких в нашем захолустье, где от копченых колбасок и жирных гренок в пивных мужчины быстро обзаводились внушительным пузом, можно сказать, и не было. В вене чувствовался какой-то особый столичный лоск – то ли из-за белизны рубашки и гладкости кожи, не знавшей ветра и соли, то ли из-за подтянутой, сухощавой фигуры без лишнего жира. Пожалуй, я бы даже сочла его привлекательным – если бы не невыносимый характер, из-за которого так и тянуло прикопать это идеальное тело под ближайшим кустом.

   А для начала – выгнать с кровати.

   Этим и занялась, сбросив с плеча тяжелую сумку и сердито уставившись на Теймена Вандерберга.

   – Вам не кажется, что надо все обсудить?

   – Разговоры подождут до утра. – Вен красноречиво кивнул на темное окно. – В такое время бодрствуют только дозорные, преступники и кошки. Идите спать.

   – Вот это я и хочу обсудить, – не сдвинулась с места я. – Кто из нас где проведет ночь.

   Темная бровь иронично изогнулась.

   – Используйте дедукцию, леди-детектив. Ночь мы проведем в комнате.

   – Я имела в виду распределение спальных мест.

   – И это элементарно. С учетом количества кроватей ответ очевиден.

   – Вовсе нет! – я с досадой топнула ногой. – Спать с вами в одной постели я не собираюсь.

   – Второй нам, как видите, не предоставили.

   – Приличному вену…

   Вандерберг демонстративно вздохнул, закатив глаза.

   – Что ж, вот мы снова тут, леди Брауэр. Хорошо, что я не приличный вен. И так как у нас равноправие, я придерживаюсь принципа «кто первый лег, тому и лучшая половина кровати».

   – Да с какой это стати? – взвилась я.

   – Что ж, можем решить дилемму таким путем, – хищно оскалился Вандерберг. – Разделим кровать буквально. Вам левые ножки, мне правые. Идет?

   И прочертил ребром ладони границу поперек матраса – пока без магии, но намек был ясен.

   – Спасибо, не надо, – торопливо проговорила я, пока вен своими шуточками не лишил нас единственного спального места. А то мало ли… с такого станется. – Оставьте кровать в покое.

   – Как скажете, леди Брауэр. – Улыбка стала шире, как будто Вандерберг этого и добивался, специально вынуждая меня отступить. – Хорошо, что хоть в этом мы с вами пришли к согласию. Начало совместной жизни положено.

   Отвечать не стала и, фыркнув, гордо удалилась в закуток ванной, втайне надеясь, что, как и внизу, вен окликнет меня и скажет, что передумал.

   Не окликнул. Не передумал.

   Даже хуже – пока я, наглухо задернув штору, смывала с лица и рук дорожную грязь, вен успел устроиться на кровати еще более удобно. И даже покрывало любезно откинул со второй стороны, словно ожидая, что я сдамся и лягу.

   Не на ту напал!

   В пику своевольному соседу я чуть было не собралась устроиться прямо на полу, но брезгливость и нежелание раньше срока обращаться к городским прачкам в последний момент победили. Идея соорудить спальное место из стульев тоже потерпела крах, когда выяснилось, что ни у одного из них не оказалось полного набора ножек. Зато сломанную дверцу шкафа можно было оторвать с концами и использовать в качестве основания дополнительной кровати.

   Взгляд Вандерберга, наблюдавшего за моими метаниями, жег спину между лопатками. Поиски вен не комментировал, но я буквально кожей чувствовала его насмешливый взгляд и бесилась даже сильнее, чем если бы он реально решился раскрыть рот.

   К счастью для чердачной мебели, до вредительства дело не дошло. За покосившейся дверцей обнаружилось настоящее сокровище – корабельная подвесная койка, брошенная поверх старых покрывал. Крепкие веревки, свитые в толстый канат, парусиновое полотнище – кажется, целое. Осталось только привязать его к потолку – и спальное место готово.

   Идеально!

   Схватив в охапку гамак, я с торжествующим видом предъявила находку Вандербергу. Вен скептически изогнул темную бровь.

   – Вы настолько не желаете делить со мной постель, что решили повеситься?

   – Не дождетесь, – фыркнула в ответ, примериваясь к потолочной балке.

   Не то чтобы мне когда-либо доводилось спать на подвесных койках. Да и вязать морские узлы я умела разве что в теории – некромантке на корабле делать нечего, разве что чаек кормить. Главное, впрочем, у меня было – уверенность и решительный настрой.

   Сфокусироваться, размахнуться…

   Вшух!

   Веревка, которая по всем расчетам должна была перемахнуть через балку, бежево-серой змеей упала под ноги. За спиной раздалось ироничное хмыканье, но наглого вена я предпочла проигнорировать.

   Захватил всю кровать, а теперь еще и издевается?

   Нахал!

   Вторая попытка тоже не увенчалась успехом. Как и третья. И четвертая.

   Хмыканье с каждым разом становилось все громче.

   Я крепче стиснула в пальцах веревку и приготовилась к новому броску.

   – На вашем месте, – услышала я голос вена, – я бы воспользовался одним из потолочных креплений, оставшихся от подъемного крана.

   – Будь вы на моем месте, – язвительно ответила я, – вы могли бы делать все что угодно, пока я наслаждалась бы вашими страданиями из теплой кровати.

   – Не сказал бы, что здесь очень тепло. И вы сами отказались спать вместе.

   – Да. И менять решение не собираюсь.

   Советом, впрочем, воспользовалась и даже нашла подходящее крепление, до которого можно было достать, балансируя на колченогой табуретке. Вот только мучения на этом не закончились.

   Гамак не хотел держаться. Вообще. Совсем.

   – Помочь?

   – Спасибо, не надо, – упрямо дернула плечом я.

   И тут же пожалела. Неустойчивая конструкция пошатнулась, и дабы не оказаться на полу, пришлось прыгать. Табуретка печально повалилась на бок, ударив меня по лодыжке. Сверху, отвязавшись, приземлился гамак.

   Вандерберг вздохнул. Зашуршало откинутое в сторону покрывало.

   – Дайте мне.

   – Думаете, у вас получится лучше? – не удержалась от скептического смешка.

   – Уверен, – без тени сомнения ответил вен. – Отойдите.

   Принимать помощь от наглеца было унизительно, но спать хотелось сильнее. Гамак перекочевал в руки вена, а я, переборов предательское желание по-тихому занять освободившуюся кровать, смахнула пыль с подоконника и устроилась там, наблюдая за чужой работой.

   А посмотреть было на что. Вандерберг управлялся с веревками так быстро и ловко, словно был прирожденным моряком и полжизни вязал к крюкам канаты. Я ощутила легкий укол зависти – мне бы такую сноровку. Не пришлось бы скакать на шаткой табуретке добрые четверть часа, устраивая бесплатное представление соседу.

   Увы.

   – Готово. – Вен дернул узел, проверяя надежность крепления. – Вас подсадить? Или правильнее сказать – положить?

   – Сама справлюсь, – буркнула я, спрыгивая с подоконника. – Не надо меня трогать.

   Вен отступил на шаг, но уходить не стал, красноречиво давая понять, что думает о моей самостоятельности.

   Ну, ничего!

   Расправив парусиновое ложе, я наклонила гамак и оперлась на край коленом. Схватилась руками за края. Подтянула вторую ногу. И...

   Я сама не поняла что произошло. Казалось, секунду назад я нависла над гамаком, готовясь забраться внутрь – и вдруг оказалась в плотном коконе парусины, спеленутая, точно гусеница. Ноги задрались, борта над головой почти сомкнулись. Я попыталась подняться, но лишь глубже провалилась внутрь.

   – Расслабьтесь, – раздался смешок вена. – Вытянитесь.

   Легко сказать!

   – Вы уверены, что все закрепили правильно? По-моему, так быть не должно.

   – Это ваш первый раз? – поинтересовался вен с ехидной усмешкой. – Заметно.

   Я дернулась к нему, чтобы посмотреть в наглые глаза – и, очевидно, зря, потому что от резкого движения гамак перекрутился, выбрасывая меня на пол.

   Бум!

   Ой!

   «Пытка какая-то, – подумала зло, поднимаясь и потирая украдкой ушибленную коленку. – Как люди вообще в них спят?»

   Чего я не ожидала, так это наглядной демонстрации. Стоило мне шагнуть в сторону, чтобы привести в порядок платье, как Вандерберг одним махом забрался в гамак и устроился в нем – в отличие от меня, без видимых трудностей.

   Я недовольно уставилась на вена, уперев руки в бока.

   – Эй! Вообще-то, я здесь сплю.

   – Уже нет, – нахально ответил он. – Вы свой шанс радостно провалили.

   – А куда в таком случае деваться мне?

   Вен усмехнулся, закинув ногу на ногу.

   – Ответ стоит посреди комнаты, леди-детектив. Надеюсь на вашу догадливость, достойную лучшей ученицы Симоны Вайолет.

   Как воспринимать внезапный приступ благородства, не поняла и достойного ответа не придумала. Но вен, кажется, и правда собрался провести ночь в гамаке, так что решила не искушать судьбу и воспользоваться представившимся шансом.

   Кровать, на удивление, оказалась хороша – дома приходилось довольствоваться темным углом и тощим матрасом, а в дороге и вовсе спать где придется ради экономии денег, так что теперь я чувствовала себя настоящей энгельской леди, утопавшей в пуховой перине. Ну или я была настолько вымотана первым днем в столице, что мне и соломенный тюфяк показался бы королевским ложем.

   Наверное, стоило выставить сигналку на случай, если вен передумает, но уже не было сил. Так что решила положиться на гамак и шум, который Вандерберг поднимет, когда станет выбираться из коварной подвесной койки.

   «Надеюсь, он не храпит», – мелькнуло в голове.

   С этой мыслью я провалилась в глубокий крепкий сон.

ГЛАВА 5

Вандерберг не храпел. Даже больше – когда я, отдохнувшая и довольная, проснулась с первым боем часов, возвестивших окончание дозорного часа, вена в комнате уже не было. Уж не знаю, как ему удалось без единого звука спуститься на пол из пыточного приспособления, названного кем-то подвесной койкой, одеться, привести себя в порядок и уйти, плотно затворив дверь, но факт оставался фактом – я ничего не услышала. Теймен буквально растворился в воздухе – хорошо хоть вещи мои с собой не прихватил.

   Не прихватил. Я проверила.

   Снятый с крюков гамак лежал на подоконнике, с края ванны свешивалось полотенце. И больше ничего не напоминало о наглом ночном соседе, решившем разделить со мной чердак «Усталой кошки». Я осталась одна.

   Хотя… пожалуй, оно и к лучшему. Личных вещей при вене я не заметила, а значит, вряд ли он планировал задержаться надолго. Так, скоротать время до рассвета – не более. Ну и заодно всласть поиздеваться над попавшей в затруднительное положение вейной.

   Хорошо, что больше я его не увижу.

   «И все-таки… Любопытно, где он так задержался до темноты? Увлекся девицами из красного квартала и не заметил, как часы пробили десять? Или…»

   Осознание магическим разрядом ударило по вискам.

   Красный квартал.

   Девицы.

   Тьян Ю!

   Время! Время! Время!

   Я заметалась по комнате, одной рукой расчесывая волосы, а другой подтягивая чулки. Сунулась в сумку за чистой блузой – и с легкой растерянностью нащупала среди вещей целую пачку листовок о пропавшей Иде. Подумав, забрала одну, чтобы изучить на досуге.

   Карьера детектива сама себя не устроит. Надо с чего-то начинать.

   Но сначала вчерашние долги и Тьян.

   Мимо хозяйки пронеслась на всех парах, остановившись лишь на секунду, чтобы поздороваться и оставить плату за следующую ночь. Стоило, конечно, заодно спросить про Вандерберга, но часы уже отбили четверть седьмого, так что было не до разговоров.

   К счастью, сиенка оказалась на месте. Устроившись за столиком у окна, она пила из крохотной чашечки чай, закусывая сахарным печеньем, увидев которое, я пришла в полный восторг. Хрустящая, рассыпчатая выпечка из слоеного теста, сахара, корицы, кардамона и лимонной цедры считалась классическим десертом северных областей Соединенных Провинций.

   Вот уж не ожидала, что арнемгенское печенье пользуется популярностью и в столице!

   – Кристель! – Заметив меня, Тьян Ю махнула рукой, приглашая присоединиться к завтраку. – Сюда.

   Утренняя Тьян разительно отличалась от своего ночного образа. Встреть я сиенку на улице, пожалуй, не узнала бы в миниатюрной миловидной вейне дерзкую работницу красного квартала. Коротенький халатик сменило вполне приличное платье классического западного кроя, пропал броский макияж, а необычная татуировка скрылась под плотным лифом и воротником-стойкой. Разве что прическа, искусным образом заколотая двумя серебряными палочками с длинной подвеской, выдавала заморские корни хозяйки.

   – Я заказала нам два завтрака, – уведомила сиенка, наливая мне чай с чопорным изяществом потомственной энгельской вейны. – Жена Штефана великолепно печет хлеб и делает домашнюю ветчину для сэндвичей. Уверена, тебе понравится. Раз уж ты платишь, я решила, что стоит взять самое лучшее.

   – Ни в чем себе не отказывай, – великодушно разрешила я, мысленно прощаясь с любимыми гультенами.

   Дешевизной кофейня не отличалась, но я собиралась честно сдержать данное Тьян обещание. Тем более что пансион и правда оказался достойный – несносный сосед и фиаско с гамаком не в счет.

   Темные глаза сиенки проницательно сверкнули.

   – Вижу, ты неплохо устроилась. Как прошла первая ночь в столице?

   – Не без приключений, – усмехнулась в ответ.

   – М-м-м, – Тьян подалась ко мне. – С этого момента давай-ка поподробнее.

   Я в красках пересказала вторую встречу с Вандербергом. Сиенка, не скрывая удовольствия, насмешливо щурилась.

   – О-о-о, милашка, – хихикнула она, дождавшись окончания истории. – Я в тебе и не сомневалась. Такая, как ты, везде способна найти приключения. Подумать только – гамак! И зачем, скажите на милость, Бесс его хранила? А вот твой сосед… – Тьян мгновенно помрачнела, окинув меня серьезным взглядом. – Не понимаю, о чем думала Бесс, когда позволила мутному вену провести ночь в одной комнате с молодой девицей. Повезло, что все закончилось благополучно.

   – От полуночного гостя Бесс была не в восторге, – припомнила я. – Но Вандерберг, по ее словам, не из тех, кому отказывают.

   – Тем более стоило найти тебе другое место.

   – Где? Не на улице же спать, в конце концов. Да и вообще, я могу за себя постоять. И Вандерберг, несмотря на несносный характер, вел себя вполне прилично.

   – Знаешь, что? – Сиенка скрестила на груди тонкие руки. – Поговорю-ка я с Бесс. Надо бы выяснить, что это за ворон залетел в наш приют райских птичек.

   – Не стоит, – остановила я вейну. – Он уже съехал, так что можешь не тратить время.

   – И все равно…

   Разговор прервало появление девушки с двумя тарелками, кофейником, чашками и стопкой утренних газет – по всей видимости, для Тьян Ю. В заведении подавали классический завтрак центральных провинций – сэндвич с сыром и ветчиной, увенчанный яичной шапкой, немного салата, овощной соус и выпечка к кофе. Я сглотнула густую слюну – запах был умопомрачительный, а вид еще лучше.

   Быстро расправившись с сэндвичем, Тьян углубилась в чтение политических программ кандидатов на освобожденное почившим советником место в руководящем органе Соединенных Провинций, пока я отдавала должное яйцу и ветчине. Да, завтрак по десять гультенов за тарелку – жуткое расточительство, но один раз можно было потратиться, чтобы почувствовать себя настоящей солтвендаммкой.

   Внезапно кое-что привлекло мое внимание. Взгляд упал на газетную страницу, которую только что перелистнула сиенка, и зацепился за крупный заголовок.

   «Беглый воздушник второго уровня обезврежен дозором. Дуэль на улице Мейерстраат».

   Я замерла с поднесенной ко рту вилкой.

   Дуэль? Та самая?

   Неужели воздушник Дэв, встреча с которым до сих пор отдавалась болью в растянутой лодыжке, оказался не только убийцей, но еще и беглым преступником?

   Подумать только…

   – Эй! Милашка из Арнемгена!

   Я вздрогнула, вырываясь из воспоминаний, и встретилась с внимательным темным взглядом поверх газетной страницы.

   – Что-то не так? – Сиенка нахмурилась, заведя за ухо черную прядь. На ее запястье блеснул причудливый браслет, собранный из разноцветных мелких бусин. – Яйцо пережарено? Ветчина протухла?

   – Нет-нет, – покачала головой я. – Все в порядке. Просто… Помнишь, ты спрашивала, как я оказалась после дозорного часа в красном квартале, а я ответила, что это долгая история? – Тьян кивнула. – Ну так… вот.

   Газета опустилась на столик между кофейных чашек. Мы с двух сторон склонились над свернутой страницей.

    «Сегодня после наступления дозорного часа стража вступила в ожесточенную схватку с Де Велле, убийцей советника Бруно Мейера, три дня назад сбежавшим из камеры предварительного заключения. Благодаря слаженной работе офицеров ночного и дневного дозора преступника удалось обезвредить. В ходе задержания Де Велле погиб. Жители улицы Мейерстраат, чьи дома получили повреждения из-за магической дуэли, могут обратиться за компенсацией в центральное отделение стражей…»

   – О-о-о, – протянула Тьян. – Я-то думала, ты рассорилась с любовником, к которому приехала в столицу, и он выставил тебя вон. А тут… побег, столкновение со стражей, смертоубийство. Хотя, погоди-ка… – Сиенка сощурилась. Солнечный блик сверкнул на разноцветных бусинах браслета, когда Тьян скрестила перед собой руки. – Может, Де Велле и есть твой любовник?

   – Конечно же, нет! – Я чуть не подавилась кофе. – Ты чего? Я просто искала ночлег на Мейрестраат и случайно стала свидетелем того, как Де Велле убил человека. Ну, не то чтобы свидетелем… Было темно, так что я толком ничего не разглядела. Но воздушную магию почувствовала. И сумела поднять тревогу, чтобы навести стражей на беглого мага и его подельников.

   Последнее отозвалось внутри приливом гордости. Ведь действительно, если бы мы с мертвым веном не устроили представление, привлекая внимание патрульных, Дэв так бы и остался не пойманным. А так все получилось как нельзя лучше.

   Отличное достижение для леди-детектива.

   Немного смущало, что в статье не упомянули убийство в подворотне, но с другой стороны, что взять с газетчиков? Ограбление со смертельным исходом – рядовое дело, а вот поимка беглого преступника – настоящая сенсация.

   И все равно за невольного помощника было обидно. Мой первый поднятый труп однозначно заслужил минуту посмертной славы.

   Не знавшая о направлении моих мыслей Тьян Ю фыркнула.

   – Что ж, добро пожаловать в Солт-вен-Дамм, город преступности, грязи и порока. Я бы, конечно, могла утешительно соврать, что вчера тебе просто так не повезло, но нет. Столица такая с тех пор, как корабли открыли новые континенты, а в состав Объединенных Провинций вошли заморские территории. Легкие деньги, быстрый прирост населения, соблазны со всех концов света. Неудивительно, что у некоторых срывает крышу.

   Я поежилась, вспомнив Дэва. Вот уж кто точно был уверен в своей безнаказанности.

   – Несмотря на усилия наших доблестных блюстителей порядка, – Тьян саркастически хмыкнула, недвусмысленно показывая, что думает о работе стражей, – преступлений не становится меньше. Дневные и ночные большую часть времени тратят на личные перепалки и дележ городского бюджета вместо того, чтобы заниматься реальным делом. Гоняют почем зря карманников, щипают торговцев за жирные бока. Дозорный час вот ввели – и чего ради, скажи на милость? Все, чем теперь занимается доблестный ночной дозор – это гоняется за нарушителями и пополняет казну за счет новых штрафов и поборов. Половину клиентов нам разогнали – теперь они не только жен боятся, но и стражей. А как объявится кто серьезный типа этого твоего сбежавшего Де Велле – так сразу начинается. «Это не мы его потеряли, он в дневную смену сбежал!» «Сбежал-то в дневную, но только потому, что ночные забыли обновить на замке магическую защиту!» Фу! Аж злость берет. Навел бы кто порядок, да некому. У Марка Янсена, главы ночного дозора, нет достаточной власти, а Петрус Фирстратен из дневных, занявший свой пост после смерти начальника меньше месяца назад, больше думает о политике, чем о соблюдении законов.

   – В газете писали, что поимка Де Велле – результат слаженной работы ночного и дневного дозора, – осторожно заметила я.

   Сиенка, не сдерживаясь, расхохоталась.

   – Слаженной? – переспросила она. – Это у нашей-то стражи? Кто бы мог подумать, что ты такая наивная, милашка из Арнемгена. Вот, почитай. – Она бросила передо мной еще одну газету, качеством бумаги и печати явно уступавшую первой. – Когда мне надоедает официальная пресса, я всегда беру «Вестник столицы». У этих молодцов на любой вопрос есть оригинальное мнение.

   Заголовок и правда был выдающийся. Вместо рассказа о дуэли прямо на первой полосе было написано: «Уникальное происшествие на Мейерстраат! Дневной и ночной дозор обезвредили друг друга, приняв за грабителей. Среди случайно пострадавших – сбежавший из-под стражи маг Де Велле».

   – Э-э-э… – Я пробежалась по статье взглядом и брезгливо отложила газету. – Уж извини, но это звучит как бред. Я точно знаю, что в той подворотне были настоящие преступники. И дозорных я слышала.

   – А вот я не удивлюсь, если потом выяснится, что твой труп сжег сам себя. – С этими словами сиенка, не теряющая аппетита, подхватила вилкой кусок ветчины и ловко отправила в рот. – М-м, вкусно, скажи. С дымком.

   Мне после ее откровений завтрак показался намного менее привлекательным – но все же не настолько, чтобы не доесть купленный за бешеные деньги сэндвич.

   – Мертвый воздушник? Сжег? Как ты себе это представляешь, Тьян?

   – Труднее вообразить слаженную работу дозорных, чем это.

   Я бросила скептический взгляд на лежавшие стопкой газеты. И, чуть помедлив, решилась задать еще один волнующий меня вопрос. – Скажи… а часто у вас люди пропадают?

    – Хм? – Отпив кофе, Тьян подняла на меня взгляд. – А ты что, ищешь кого-то конкретного?

   – Да так. – Я пожала плечами. – Одну девушку.

   Сунув руку в сумку, я извлекла листовку с пропавшей Идой и передала ее Тьян. Сиенка изучила портрет, но без особого интереса.

   – Родственница? – поинтересовалась она. – Подруга? Это ради нее ты приехала в Солт-вен-Дамм?

   Я качнула головой.

   – Нет. Я понятия не имею, кто она. Просто девушка, которую пытаются найти брат с сестрой.

   – А ты, стало быть, решила выполнить дело и получить вознаграждение? – хмыкнула Тьян. – Что-то не похоже, что те, кто напечатал эту листовку, располагают деньгами. Только время потратишь.

   – Я хочу помочь.

   – Ох, милашка… – Сиенка закатила глаза. – И зачем тебе это? У тебя симпатичная мордашка, мужчины таких любят. Нет бы найти покровителя поприятнее и жить себе спокойно, а тебя тянет на сомнительные поиски незнакомой девицы, которую даже стража искать не станет.

   – Может, поэтому я и взялась за это дело? – буркнула сердито. – Потому что никто не берется. А ведь не деньги и не пол определяют человека. Каждая жизнь имеет значение.

   Вот только нравоучений от работницы красного квартала мне для полного счастья не хватало! Покровителя, скажет тоже! Прятаться за спиной мужчины мне никогда не хотелось. Даже за такой ладно сложенной, как у бывшего соседа.

   Тьян, уловившая перемену моего настроения, развивать тему не стала.

   – Ладно-ладно, героиня, – примирительно проговорила сиенка. – Хочешь искать девочку, ищи. Хотя честно скажу, шансов, что она до сих пор жива, немного. В Солт-вен-Дамме постоянно пропадают люди. За одно только утро кто-нибудь обязательно не досчитается горничной, двух-трех фабричных работниц и с десяток моряков, сошедших вечером на побывку в Остэнде. Половину через пару дней найдут – кого на складах с ножом в груди, кого в канале. Думаешь, – она перевернула газету, постучав пальцем по колонке объявлений, – чистильщики просто так постоянно ищут помощников? Каждый день со дна достают трупы. Пьяницы, отчаявшиеся должники, опозоренные девицы, слишком принципиальные, чтобы торговать телом…

   Я встрепенулась.

   – Может, ты видела ее? – спросила наудачу. – Стражи утверждали, что она могла пойти на… ну, такую вот работу. Как у тебя.

   Тьян громогласно расхохоталась.

   – Подумать только, какие мы нежные! – фыркнула она, насмешливо глядя на меня. – Убийц пугать мы не боимся, а слово «проститутка» сказать не можем?

   – Нет. – Я смутилась. – Просто…

   – Меня ты этим не обидишь, милашка из Арнемгена. Я своей жизни не стыжусь – лучше ноги раздвигать, чем гнуть спину на рисовых полях. А что касается твоей девочки, она не из наших, это точно. Слишком уж чистенькая и чопорная, без огонька в глазах. Такие в красный квартал не приходят – или замуж за приличного вена, или головой в канал.

   Я кивнула, забирая из рук Тьян лист. Да, было бы слишком просто, если бы Ида Петерс нашлась благодаря случайно встреченной работнице красного квартала. Но, увы, в жизни так не бывает.

   Отчаиваться я не собиралась. Главное, чтобы молодая вейна не оказалась среди выловленных в канале трупов, а с остальным я как-нибудь справлюсь.

   И начну с фабрики, где последний раз видели вейну Петерс.

   Я показала сиенке нужную строчку.

   – Знаешь, где это?

   – О-о-о, – задумчиво нахмурилась Тьян Ю. – Забавно. Как раз на днях читала об этом месте. Хозяин их, вен Боэр, выдвинул свою кандидатуру в Совет Соединенных Провинций на место умершего Мейера, так теперь прикормленные издания его мало что со всех сторон не облизывают. Лучшие ткани, честная торговля, передовое производство… – Она закатила глаза, но я и так уже поняла, какого она мнения обо всем, что пишут в крупных газетах. – Далековато, правда, отсюда до фабрики. Проще нанять извозчика.

   – Нет уж, – качнула головой я. – Дойду как-нибудь. Гультены, как ты понимаешь, в кармане сами не плодятся.

   – А жаль, – вздохнула сиенка. – Жаль. Ну, слушай. Главное, что нужно запомнить, чтобы ориентироваться в Солт-вен-Дамме – это четыре канала, полукругом выходящие к реке и заливу. Центральный – Солтен – опоясывает старые кварталы и с обеих сторон закован в гранит. Дальше идет Веерграхт, вдоль набережной которого высажены деревья, потом Даммграхт, тянущийся от Остэнде до Вестэнде…

***

Объясняла сиенка хорошо, но боковые каналы и извилистые улицы стремительно разраставшегося города все равно запутали меня и сбили с дороги. Пришлось прибегнуть к главному совету Тьян Ю – «если заплутаешь, выходи к воде и оттуда ищи нужную улицу» – добраться до Даммграхта и уже там разжиться в книжной лавке картой города, чтобы радостно выяснить, что последние четверть часа я кружила вокруг одного и того же места. А для того, чтобы попасть к фабрикам, нужно было свернуть на два квартала раньше и идти прямо к морю, ориентируясь на запах рыбы и крики чаек.

   Промышленная часть Остэнде, где располагались мануфактуры, хоть и была немного тише, чем портовый район, на контрасте с центром все равно показалась перегруженной и оживленной. За место на узких грязных улочках спорили между собой люди, повозки и снующие между ними мальчишки-разносчики, булочники и чистильщики обуви, а гул стоял такой, что я немедленно заскучала по благостной тишине красного квартала, где утром не было ни работниц, ни клиентов. Высокие дома отличались узостью окон и простотой отделки, а последний из опоясывающих город каналов, прозаично названный именем Соединенных Провинций, выглядел мутным, грязным и отдавал гнилостным духом человеческой смерти. Или среди местных чистильщиков не было некромантов, или вены плохо делали свою работу, оставив на дне пару-тройку тел.

   Я мысленно поблагодарила судьбу за встречу с Тьян Ю, а сиенку – за рекомендацию пансиона Бесс. Все-таки хорошо, что мне удалось найти место в чистом и относительно спокойном – с поправкой на соседство с красным кварталом – месте. А то идешь по городу, а ощущения не лучше, чем на арнемгенском кладбище. Бр-р.

   Даже для некромантской психики смерть – не самая хорошая соседка.

   Наконец очередной поворот вывел меня к высокой ограде текстильной фабрики. Кованые ворота были заперты – утренняя смена уже заступила на работу, а праздных зевак тут, очевидно, не жаловали.

   Меня это не остановило.

   На стук отозвался привратник. Окинув меня недовольным взглядом сквозь узкую щель в боковой калитке, чем-то напоминавшую бойницу неприступной крепости, он по-старчески ворчливо пробурчал что-то про нерадивых сотрудниц и затребовал пропуск.

   – У меня его нет, – бодро ответила я. – Но мне нужно поговорить с управляющим.

   – А ему до вас нет никакого дела, – отрезал старик. – Будет он тратить время на всяких попрошаек.

   – Я не попрошайка. Я ищу Иду Петерс. Она работала у вас…

   – Милочка, – невежливо перебил меня привратник. – На фабрике работает восемь сотен девиц. Откуда мне знать какую-то там Иду?

   – Дело в том, – не отступила я, – что она пропала…

   – И что с того? Ничем не могу помочь.

   – Я хочу ее найти. Может быть, вы помните ее? Серые глаза, темные волосы, хрупкая фигура.

   Покопавшись в сумке, я извлекла оттуда сложенную листовку и развернула ее перед смотровым окном, продемонстрировав рядом медный кругляш гультена. Из щели показались узловатые пальцы, но я отступила на шаг, давая понять, что так просто расставаться с деньгами не намерена.

   По другую сторону двери воцарилось задумчивое молчание.

   – А, точно, – наконец откликнулся вен. Протянутая монетка исчезла в узкой щели. – Узнаю. Была здесь такая. Работала прядильщицей. Начальник наш, Беккерс, ее из всех выделял.

   Я вытянулась, точно птица, заметившая блеск рыбьей спины среди волн.

   – Выделял? За хорошую работу? Или…

   Привратник, увы, понял меня по-своему.

   – Как выделял, так теперь уже к другой присматривается. Что, думаешь, за столько дней твоей приятельнице не нашли замены? Да вейны волосы друг дружке повырывать готовы ради того, чтобы сюда устроиться. Это тебе не телом торговать или подносы разносить. Настоящая приличная работа.

   Он вдруг нахмурился, окинув меня неприязненным взглядом.

   – А ты что, сама присматриваешься к ее месту? Может, и подружку специально притопила в канале, чтобы вместо нее устроиться к прядильщицам? Знаю я вас, девиц. Коварные змеи, только притворяющиеся невинными овечками…

   С последним так и тянуло поспорить, но мысль, очищенная от женоненавистнической шелухи, была здравая. Вдруг и правда новая протеже начальника смены решила устранить конкурентку? Да и самого Беккерса не стоило сбрасывать со счетов. Мало ли, в чем именно заключалась эта самая «протекция» и что мог сделать мужчина, когда Ида решилась уйти с опостылевшей фабрики ради лучшей жизни…

   Очень, очень подозрительно!

   Вот только чтобы выяснить подробности, нужно было узнать больше о начальнике смены и других прядильщицах. А как сделать это, если не работаешь на фабрике…

   «Хотя… почему бы, собственно, и нет?»

   И привратник как раз подсказал хорошую идею.

   Я поправила жакет и прическу и прямо встретила взгляд вена сквозь смотровое окно.

   – Да.

   Старик недоуменно нахмурился.

   – Что да?

   – Да, вы правы. Я действительно хочу здесь работать. Пожалуйста, пропустите меня к начальнику смены, возможно, мы с ним сумеем договориться.

   – А что, – привратник хмыкнул. – Может, и сумеете.

   И недвусмысленно уставился мне в декольте.

   Первым желанием было осадить наглеца возмущенной тирадой – он не в красном квартале, а я не девица по другую сторону окна, завлекающая клиентов едва прикрытым телом. Но, проследив за направлением чужого взгляда, я поняла, что смотрел вен вовсе не на мою грудь – к слову, не такую уж и выдающуюся. Внимание привратника привлекла магическая бусина, от резкого движения выскользнувшая из-под жакета. Похоже, вейны с высоким уровнем магии появлялись на фабрике нечасто, а природу источника подслеповатый старик не заметил.

   – Земляная?

   – Третий уровень, – уклончиво ответила я.

   А что? И не соврала ведь. Третий. Подтвержденный. Все честно.

   Привратник остался доволен.

   – Могу замолвить за тебя словечко перед Беккерсом, – проговорил он. – Разумеется, не просто так.

   Вздохнув, я полезла за кошелем – ну кто бы сомневался, что у каждой услуги есть своя цена.

   Десять гультенов вена вполне удовлетворили. За калиткой послышалась возня и скрип замка. Несколько секунд – и дверь передо мной отворилась, явив взгляду мужчину в потертом камзоле.

   – Работницы с третьим уровнем всегда пригодятся, – ухмыльнулся он, пряча деньги в карман и пропуская меня на территорию фабрики. – Проходи. Так и быть, отведу тебя к Беккерсу.

ГЛАВА 6

Начальник смены Карел Беккерс оказался ничем не примечательным веном средних лет с густыми соломенными волосами, одутловатым лицом и намечающимся брюшком, говорящим о малоподвижной жизни, пристрастии к роскоши и чревоугодии. На закоренелого преступника вроде Дэва и его дружков он походил мало, на покорителя женских сердец – тоже, так что предположение о том, что вейна Петерс была его любовницей – по крайней мере, от большого чувства – отмела без долгих размышлений.

   Конечно, это не означало, что вен Беккерс не мог принудить девушку силой, похитить или спрятать в наказание за побег с фабрики. Было в нем что-то неприятное, отчего все внутри так и кричало о необходимости быть осторожнее.

   Мою кандидатуру начальник смены одобрил быстро, спросив лишь про базовые навыки в магии и уровень силы. Даже на бусину толком не взглянул, чем лишь усилил мое недоверие. То ли фабрика и правда нуждалась в одаренных работницах, то ли данные очередной нанятой девицы не имели особого значения. Не потому ли, что прядильщицы надолго не задерживались?

   Подозрительно? Не то слово.

   Но познакомиться с веном Беккерсом поближе не удалось. Буквально через несколько минут после того, как я оказалась в его кабинете, на пороге появилась вейна, представившаяся Эрикой Смит, старшей над работницами. Я была передана ей из рук в руки с наказом выдать мне со склада чепец и фартук и к концу дня добиться хотя бы половинной выработки для того, чтобы за мной сохранилось место прядильщицы.

   Вейна не слишком обрадовалась дополнительной нагрузке, но спорить не стала – лишь поклонилась и, хмуро кивнув, повела меня за собой в текстильный цех.

   – Волосы убрать, – инструктировала она на ходу, пока мы бежали по утоптанному внутреннему двору от склада к зданию цеха. – Рукава закатать. Сумку надень под жакет, чтобы не мешала. Можешь, конечно, оставить в специальной комнатке, но за сохранность не ручаюсь – были случаи. В полдень и в пять разносчики приносят чай с сахаром и выпечкой. Цена – один гультен. Заранее подготовь монету, задерживать ради тебя производство никто не будет. И руки береги.

   – Спасибо, – кивнула я, затягивая завязки чепца. И, чуть подумав, добавила с легкой небрежностью. – Ида рассказывала о ваших порядках. Ида Петерс. Знаете такую?

   При упоминании пропавшей девушки по лицу Эрики Смит пробежала тень, но она быстро взяла себя в руки.

   – Да. – Вейна сухо кивнула. – Ида. Водница. Работала здесь два года, потом уволилась.

   – Сама?

   Эрика окинула меня подозрительным взглядом.

   – Да, сама, – после паузы неохотно подтвердила она. – Уведомила Беккерса, получила расчет и была такова.

   – Она просто ушла? Без ссор, без скандалов, без конфликтов?

   – Да.

   – А вы знаете, куда именно?

   Вейна резко остановилась и повернулась ко мне, строго заглянув в глаза.

   – Ты ведь сказала, что вы знакомы. Откуда такие вопросы?

   – Знакомы, – соврала я. – Но я не видела Иду почти месяц, так что не знаю подробностей.

   Мои слова Эрику не убедили. Но когда я уже решила было, что старшая смены не ответит, она заговорила снова.

   – Нет. Я не знаю, где она сейчас. Мне она ни о чем не рассказывала.

   – А кому могла? – не отступала я. – У нее здесь были подруги?

   – Подруги? – искренне удивилась вейна. – Милая, мы ходим сюда не для того, чтобы заводить подруг.

   – И почему же?

   Она усмехнулась, окинув меня снисходительным взглядом.

   – Проработай до конца смены – и у тебя не останется глупых вопросов.

***

Дожидаться озарения до конца вечера не пришлось – я поняла все в первую же минуту, как только оказалась в текстильном цеху. Гул стоял такой, что я не слышала своих мыслей – не говоря уж о том, чтобы перекинуться парой слов с сопровождавшей меня вейной. Стрекотали веретена, скрипели оси прядильных колес, грохотали, носясь взад-вперед по проходам, тележки, толкаемые девочками-подростками. Точно огромный живой организм, все вокруг беспрерывно пребывало в движении. И вместе с тем я не могла не чувствовать впитавшийся в темные половицы едва ощутимый запах смерти, незримо стоявшей за плечами носильщиков, ткачих и прядильщиц.

   Похоже, наставление беречь руки не было простой формальностью. Несчастные случаи на производстве время от времени уносили жизни нерасторопных вейн.

   Могла ли Ида, проработавшая на фабрике целых два года, оказаться одной из них?

   Кто знает…

   Удивляться, впрочем, было нечему – судя по изможденному виду работниц, трудились они на износ. Я насчитала не меньше двух сотен молодых вейн, выстроившихся у станков, расставленных вдоль стен и центральной галереи. Примерно четверть девушек вычесывали лен, столько же – переплетали на огромных ткацких станках готовые нити. Работали парами – одна раскручивала механизм, другая ткала или готовила пряжу, не останавливаясь ни на минуту.

   Я поморщилась. Движения работниц, беспрерывные и монотонные, вгоняли в уныние и навевали воспоминания о попытках мачехи приспособить меня, некромантку с подростковым упрямством и нестабильной магией, только-только начавшую входить в силу, к полезной домашней работе. Успеха это не принесло – лишь перепортило немало пряжи и привило мне стойкое отвращение к веретену и запаху необработанной шерсти. Но чего не сделаешь ради расследования.

   – Сюда, – поманила меня старшая вейна, указав рукой на центральный ряд. – Поторопись.

   Я честно опасалась, что придется потратить не один день, чтобы в короткие перерывы расспросить всех работниц о пропавшей Иде, но оказалось, что прядильщиц в цеху было не так уж много. Как рассказала Эрика, ими становились лишь те, чей магический уровень был достаточно высок для того, чтобы с нужной скоростью свивать тонкие нити – как минимум, уверенный четвертый или выше. Таких оказалось всего пятнадцать – и Ида когда-то входила в их число.

   Большая удача!

   За последним станком пыхтела над прялкой тощая и бледная конопатая вейна. Подзатыльник Эрики без лишних слов сдернул ее с места. Девчонка ойкнула, едва не выронив катушку нитей, и схватилась за покрасневшее ухо.

   – Ада, за колесо, – перекрикивая цеховой гул, рявкнула старшая над прядильщицами. – А ты, – напарница рыжей подскочила на колченогой табуретке, – на валку. Новенькая, ты на веретено. Вытягивающее плетение знаешь?

   Я кивнула. Это входило в базовый курс прикладной магии и практиковалось всеми одаренными, начиная с четвертого уровня, вне зависимости от природы источника.

   – Покажи.

   Я приняла веретено из рук старшей и, дождавшись, когда новая напарница раскрутит колесо, проворно заработала пальцами, перевивая магию с пряжей.

   Вейна придирчиво осмотрела нить и осталась удовлетворена результатом.

   – Годится. Продолжай в том же духе. И вас это тоже касается! – Она повысила голос, и прядильщицы, ненадолго прервавшиеся, чтобы посмотреть на новенькую, мигом вернулись к работе.

   Натянув веретено, я присоединилась к ним.

   Первая пара часов прошла легко. Пока пальцы не устали, а источник был полон энергии, я двигалась хорошо, не слишком отставая от товарок. Удерживала источник в узде, не позволяя некромагии пересушить пряжу, и аккуратно вплетала частички силы в тонкую нить, делая ее прочнее, ровнее и легче.

   А дальше…

   Я не сразу осознала, когда все пошло не так. Казалось, всего минуту назад я спокойно заканчивала вторую катушку, готовясь отправить ее ткачихам и взяться за следующую, как вдруг заметила легкую дрожь в пальцах. И все – как отрезало. Руки налились свинцом, ноги заныли от долгого стояния на одном месте, между лопатками болезненно закололо – будто вся тяжесть мира упала на плечи. Я подобралась, выпрямив спину. Не помогло.

   Игнорировать усталость с непривычки не получалось. И магия, конечно, не могла не откликнуться на нужду тела, вытягивая силу из того, что было под рукой. Я почувствовала это сразу же – нити стали более сухими, ломкими, волокна рвались под пальцами.

   «Спокойно, Кристель, спокойно».

   – Расслабь плечи, – раздался девичий голос, лишь благодаря магии различимый в гуле текстильного цеха.

   Я обернулась и встретилась взглядом с соседкой в синем платье, миловидной молодой вейной чуть старше меня. Она стояла спокойно, расслабленно, а пальцы и воздушная магия точно жили отдельной жизнью, выполняя тяжелую работу – чему оставалось лишь позавидовать, если бы я планировала и дальше постигать мастерство прядильщицы.

   – Не тяни так сильно. Будешь напрягаться, свалишься без сил задолго до конца смены.

   Послушавшись, я ослабила нажим. Действительно стало чуточку легче. Даже магия успокоилась, очищаясь от примеси тлена.

   – Спасибо, – ответила одними губами.

   Соседка улыбнулась.

   А я поняла, что надо раскидывать сети, пока рыба сама плывет к кораблю.

   – Кристель, – представилась я, прогоняя усталость на краешек сознания.

   – Инесс.

   На мое счастье, механический гул разрезал сигнал рожка – настало время обеда. Измученные тяжелой работой девушки оживились, откладывая в сторону веретена, пока их напарницы останавливали движение прядильных колес. Из юбок и кошельков показались медяки, заготовленные для вафель с чаем. Как раз вовремя – по проходу, распространяя запах свежей выпечки, загрохотала тележка, толкаемая лопоухим мальчишкой.

   Стоило поесть, но аппетита не было от слова совсем. Я бессильно опустилась на дощатый настил, привалившись спиной к защитному кожуху прядильного колеса. Рыжая Ада, после моего появления разжалованная из прядильщиц в помощницы, недовольно фыркнула.

   – Можем поменяться, – не глядя на девушку, предложила я. Поворачивать шею было слишком больно.

   – Вот еще! – Вейна презрительно задрала нос, хотя ей, судя по учащенному дыханию, было не сильно лучше, чем мне. – Буду я из-за тебя ссориться со старшей. И так к твоей руке еле приспособилась.

   – Не спорьте. – В поле зрения показались носки ботинок и синяя юбка, а еще через секунду перед моим лицом возникла кружка горячего чая. Вторую такую же Инесс протянула сгорбившейся на табуретке Аде. – Обед длится всего десять минут, незачем тратить его на пустые препирательства.

   Я благодарно улыбнулась прядильщице, забирая из ее рук напиток. Заодно стоило, конечно, отдать Инесс, явно купившей все три порции за свои деньги, припасенный гультен, но вейна только махнула рукой – потом сочтемся. Спорить не стала и жадно приникла к кружке, глотая крепкий сладкий чай, будто специально придуманный для скорейшего восстановления сил.

   – Спасибо.

   Инесс кивнула.

   – Дальше будет легче. У тебя хороший уровень, так что если научишься грамотно распределять силы, очень скоро приспособишься и выйдешь на норму выработки. И платить сразу начнут лучше.

   Я скептически усмехнулась – отличная перспектива, ничего не скажешь. Прямо слышно, как в голове громко смеется мачеха, не устававшая повторять, что в столице я ничего не добьюсь, мои детские мечты и рыбьей головы не стоят и закончу я на самой низкооплачиваемой работе, которую только смогу получить – а то и вовсе найдут меня спиной вверх в канале.

   Нет, надо как можно скорее раскрыть дело Иды. Интересно, хватит ли этого, чтобы впечатлить вейну Симону и добиться-таки настоящего статуса личной ученицы леди-детектива?..

   Моя страдальческая гримаса не укрылась от Инесс.

   – Не сдавайся так быстро, – по-своему восприняла она мои эмоции. – Сама же знаешь, как трудно найти хорошую работу. Каждый день в Солт-вен-Дамм прибывают сотни мужчин и женщин со всех концов света. Большинство тратит недели и месяцы в попытках хоть куда-нибудь устроиться. И оказываются потом кто в бандах, а кто в красном квартале… – Вейна поморщилась. – А здесь и жилье в пансионе, и питание недорогое. Стабильность, опять же. И можно заработать несколько лишних гультенов, оставшись на вторую смену или в выходной.

   – О да, – хмыкнула я. – Особенно в выходной.

   Инесс вздохнула.

   – Поверь, Кристель, это и правда важно. Я тут с пятнадцати лет и стольких девочек видела, кто уходил с фабрики в поисках лучшей работы – и оставался ни с чем. Вен Беккерс мстительный, никого обратно не берет.

   – А Ида, насколько мне известно, отлично устроилась, – словно бы невзначай обронила я.

   Прядильщица встрепенулась, и даже Ада, мне показалось, замерла, прислушиваясь к разговору.

   – Правда? – с искренним удивлением переспросила Инесс. – А где?

   Я многозначительно выгнула бровь, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

   – У нее получилось добиться того, чего она хотела.

   Наживка, брошенная наугад, неожиданно сработала. Инесс погрустнела, отставив в сторону кружку.

   – Похоже, я не слишком-то хорошо ее знала. Мне казалось, что Ида нас не забудет, ведь ей не все равно. Я поверила, что она хочет помочь и сделать работу на фабрике чуточку лучше – добиться честных условий, другой оплаты ночных часов. Ида все спорила с Эрикой, хоть та и угрожала ей увольнением за то, что она мутит воду, и не боялась противостоять Беккерсу. А что в итоге? Просто ушла – и с тех пор мы о ней ничего не слышали. А ты говоришь, она живет себе – надеюсь, хотя бы счастливо. А мы…

   – А что вы?

   Ответ Инесс прервал сигнал рожка, означавший конец перерыва. Прядильщица отпрянула от меня, в три шага становясь к станку. У колеса приготовилась, вытянув худые руки, Ада.

   – За работу! – пронесся над залом магически усиленный голос старшей вейны.

   Станки натужно скрипнули, набирая обороты. Начиналась новая смена. И до момента, когда рожок прогудит вновь – целая вечность.

   Я не готова была терпеть так долго. Мне не давал покоя неоконченный разговор и странные намеки Инесс, которая ждала от Иды… чего? Открытой конфронтации с Беккерсом и Эрикой в защиту подруг-работниц? Шумихи вокруг фабрики? Жалобы в дневной дозор?

   Неудивительно, если после такого начальник смены и его помощница тоже решили перейти к активным действиям, защищая собственные интересы.

   Инесс виделась мне единственной, кто мог пролить свет на возможную причину исчезновения Иды Петерс. Если бы только найти способ расспросить ее более детально…

   Но судьба, разумеется, распорядилась иначе.

***

Я почувствовала это раньше остальных – еще не выплеск силы, мощный и неотвратимый, а разгорающееся солнце, в любой момент готовое взорваться облаком серого пепла. Бусина, надежно спрятанная под блузкой, потеплела от того, как близок был мой источник.

   Смерть.

   Кто-то рядом со мной должен был умереть.

   Веретено замерло в руках. Я подняла взгляд от безвольно провисшей нити – как раз вовремя, чтобы увидеть, как рыжая Ада, закатив глаза, без сознания падает прямо на вращающееся прядильное колесо.

   Время остановилось. Все вокруг перестало иметь значение. Цех, измотанные вейны, не замечавшие ничего дальше своего носа, грохот станков и строгий наказ старшей ни при каких условиях не останавливать производство. Прямо сейчас я думала лишь об Аде – и пепельном цветке в ее груди, который вот-вот должен был распуститься.

   Оставалось лишь несколько секунд, чтобы это предотвратить.

   «Энергия смерти – как и любая другая – необратима, – вспомнила я фразу из зачитанных до дыр мемуаров леди-детектива Симоны Вайолет. – Нельзя превратить горящую щепку в целую спичку или загнать назад реку, прорвавшую плотину. Но до тех пор, пока на фосфорной головке не вспыхнул огонь, а давление воды не пробило крепкую стену – у мага есть шанс».

   Прядильное колесо, лишенное магической подпитки, еще не успело остановить вращение, а Ада уже оказалась на полу в моих руках. Мысленно пообещав вейне бороться до последнего, я крест-накрест накрыла ладонями набухающий в центре груди пепельный бутон смерти. Магия жадно потянулась ко мне, чувствуя близость родственного источника, но я оттолкнула ее, не забрав ни капли.

   «Нет. Не сегодня. Еще не поздно вернуть все назад».

   Вейне Вайолет не раз приходилось спасать людей, находящихся на самой грани. Некромантка первого уровня, впитавшая опыт лучших учителей со всех Соединенных Провинций, она тонко чувствовала приближение смерти и знала множество сложных плетений из арсенала целителей, чтобы очистить кровь, сшить сосуды и зарастить раны.

   У меня же был лишь курс общей магии и книга мемуаров, не спешившая раскрывать секреты уникальных практик.

   Но я готова была рискнуть.

   Я замерла над неподвижным телом Ады, собираясь с духом. Было страшно – и вместе с тем, я не испытывала ни тени сомнения в том, что решила сделать.

   Подавить выплеск энергии смерти.

   Ни больше, ни меньше.

   Другого шанса у Ады не было.

   Одна попытка. Один направленный удар, чтобы вдохнуть жизнь в остановившееся сердце. Главное, чтобы хватило сил.

   Собраться. Приготовиться.

   Действуя на чистых инстинктах, я забрала силу отовсюду, до чего только могла дотянуться, избегая контакта с живыми существами. А когда энергия затрещала на кончиках пальцев, я надавила на грудную клетку Ады, преобразуя сырую силу в простое магическое плетение направленного точечного разряда.

   Бум!

   Удар пришелся в самую сердцевину смерти, прораставшей из замершего сердца. Зрением некроманта я видела, как вспыхнул изнутри пепельный бутон, прежде чем исчезнуть, впитавшись в тело девушки. Я опередила выплеск на считаные доли секунды – неслыханное, невероятное везение. Еще немного, и гибель Ады стала бы необратимой. Но сейчас…

   Слабый толчок под ладонями был едва ощутим, но я, сконцентрированная на спасении умирающей прядильщицы, почувствовала, как едва заметно дрогнула ее грудная клетка.

   Тук.

   Тук-тук.

   Тук-тук.

   Эйфория от свершившегося чуда дрожью прокатилась по телу. На одно короткое мгновение я почувствовала себя новой Симоной Вайолет – героиней-спасительницей, некроманткой, способной на большее, чем напророченное мачехой унылое существование на кладбище.

   Я подняла голову, надеясь увидеть вокруг взволнованные лица прядильщиц – как вдруг резкий шлепок пощечины отшвырнул меня от Ады, сделавшей первый рваный вдох возвращенной жизни.

   Ох…

***

– Ты что натворила, мерзавка?

   Удар, да еще и усиленный магией земли, получился что надо. Я отлетела к проходу, больно приложившись головой и плечом о дощатый пол. В глазах потемнело. Щека горела, будто поцелованная медузой.

   Кое-как я приподнялась на локтях и, повернувшись, увидела нависшую надо мной вейну Эрику.

   Старшая была в ярости.

   – Какого морского черта ты тут устроила? – выкрикнула она, бешено сверкая глазами. – Бардак! Саботаж! Диверсия! Подрыв производства!

   Я поморщилась. После удара об пол и активного применения магии голова раскалывалась и без того, чтобы кто-то над ней тренировался в ораторском – от слова «ор» – искусстве.

   Но выплеск некроэнергии от направленного удара в сердце Ады и правда получился серьезным. У меня не было сил сдерживать его, и сейчас я с некоторым удивлением увидела вокруг ошеломленные лица прядильщиц, осыпающуюся пряжу и замершее колесо.

   – Ада едва не умерла, – ответила я раскрасневшейся от напряжения женщине. – Нужно было действовать быстро.

   – И вместо того, чтобы заботиться о сохранности драгоценного оборудования, ты бросилась на помощь какой-то дохлой девчонке? Да одно прядильное колесо стоит десяти таких, как она.

   – Для вас – да. Но я, к счастью, не вы.

   По толпе работниц прокатился робкий согласный шепот – и старшую это разъярило еще сильнее.

   – Да кому какое дело, что ты думаешь! Тоже мне, вторая Петерс выискалась! Лишь бы спасти стадо несчастных овечек, – рявкнула она, обводя взглядом притихших работниц. – Ну что вы глазами хлопаете? Знаете же, что вмешиваться в работу производства категорически запрещено! А что я вижу? Три станка сломаны, партия ниток безвозвратно испорчена! Труд целой смены пошел насмарку!

   – Особенно труд тех, кто делал ткань для вашего платья, – тихо добавил кто-то.

   Мы с вейной Эрикой одновременно посмотрели вниз.

   – О-о…

   Некогда пышное темное платье старшей представляло собой жалкое зрелище. Из-под неравномерно укороченного почти до середины икры подола неприлично выглядывала кружевная нижняя юбка. Пол вокруг осыпали тонкие шелковые нитки. Похоже, поглощенная мной сила зацепила край платья – что недвусмысленно намекало, что старшая над прядильщицами носила одежду из недешевой ткани с вкраплениями магии. Кто бы мог подумать…

   Упс! Неловко вышло…

   Вейна Смит изменилась в лице – свое имущество было для нее явно ценнее фабричного.

   – Но… как? Почему? – Наклонившись ко мне, она бесцеремонно выдернула из-под моей блузки цепочку с бусиной, подслеповато вглядевшись в источник. – Ты же земляная… Или…

   – Некромантка, – подсказал кто-то сзади.

   Выпустив бусину точно ядовитую морскую гадину, вейна Эрика с шумом втянула воздух, глядя на меня с абсолютным шоком и ужасом.

   – Что? Кто?

   – Некромантка, – ответила я. – Подтвержденный третий уровень.

   – Что-о-о? – Глаза старшей расширились еще сильнее. – Что это такое? Некромант… ка? Девица? В нашем цеху? Да кто допустил такое?

   Я дернула плечом.

   – Не моя вина, что никто не удосужился провести нормальную проверку.

   Справедливый, в общем-то, аргумент остался неуслышанным.

   – Ты! – выпалила вейна. – Ты… Ты мне за все ответишь!

   От попытки пнуть меня в бок увернулась, пусть и не без труда. Не ожидавшая такого проворства вейна Смит неловко шагнула вперед, вспугнув окруживших нас прядильщиц. Этих секунд хватило, чтобы подняться на ноги. Я выпрямилась, бесстрашно встречая разъяренный взгляд.

   – У Ады остановилось сердце, – четко и громко, чтобы услышали все прядильщицы, проговорила я. – Она была истощена непосильными нормами выработки, скудным питанием и отсутствием отдыха. Если бы я не успела вовремя вмешаться, у вас на руках было бы еще одно мертвое тело.

   Я знала, что попала в точку. За спиной послышались шепотки, кто-то всхлипнул. Но грозный взгляд старшей мгновенно заставил всех работниц умолкнуть.

   Всех, кроме меня.

   – Еще одно мертвое тело, – глядя в глаза вейне Смит, повторила я, повысив голос. – Я ведь не ошибусь, если скажу, что подобные случаи происходят у вас регулярно? Как минимум… – Я прикрыла глаза, вслушиваясь в то, что говорила мне сила. – Четверо за последний месяц. А могло бы быть пятеро, считая Аду.

   Старшая скрестила на груди руки.

   – Работа есть работа, всякое может случиться.

   – А может, стоит прислать сюда отряд дневного дозора во главе с сильным некромантом, чтобы тот устроил проверку? Посмотрим, согласятся ли они с вашей трактовкой.

   Я полагала, что Эрика Смит продолжит упорствовать и призывать на мою бедовую голову все ураганы и штормы морские, но никак не ожидала, что вейна рывком подастся ко мне и, клещами вцепившись в руку, поволочет за собой прочь от застывших в смятении девушек.

   Мы отошли на десять-пятнадцать шагов вдоль центрального пролета, прежде чем моя растерянность сменилась привычным упрямством, и я уперлась пятками в пол, отказываясь идти дальше. На недовольный взгляд старшей ответила смешком.

   – Осторожнее. Пожалейте сиенские кружева на рукавах.

   Хватка немедленно разжалась. Прикасаться ко мне снова вейна Эрика не стала. Лишь повернулась и зашипела с тихой яростью.

   – Не смей никому рассказывать о том, что случилось. Если мы узнаем – а мы узнаем – что ты пытаешься натравить на нас дозорных, так просто тебе не отделаться. Зароем.

   – Пугаете некроманта могилой?

   – Не считай себя бессмертной, милочка, – зло сощурилась старшая вейна. – Фабрика потерпела немалые убытки – и все из-за тебя. Хочешь до конца жизни работать за еду, чтобы выплатить долг? Или договоримся по-хорошему?

   – А Иде Петерс, – вкрадчиво поинтересовалась я, – вы тоже угрожали расправой?

   Это для Эрики Смит оказалось последней каплей.

   – Вон! – не сдерживая ярости, выкрикнула она. – Убирайся! Чтобы духу твоего здесь не было!

   – И даже компенсацию за платье не потребуете?

   – Вон! И только попробуй открыть рот!

   Куда там! Меня несло вперед, словно щепку, подхваченную бурным потоком – и к черту морскому законы самосохранения.

   – Подождите! А деньги за смену?

   – Да ты… – задохнулась от возмущения старшая. – Да я тебя сейчас…

   Но привести в исполнение неведомую угрозу вейна не успела. Я почувствовала дуновение магии – будто кто-то передал неслышимое для посторонних послание – и Эрика Смит мгновенно замолчала.

   Интересно…

   Любопытство пресекла рука, недвусмысленно указавшая мне на дверь.

   – Уходи, некромантка, – крепко стиснув зубы, повторила вейна. – Оставь форму и покинь территорию фабрики. Надеюсь, ты поняла, что от тебя требуется, и мы больше никогда не увидимся.

   – Я бы не была в этом так уверена, – пробормотала в ответ.

   Но старшая над работницами этого уже не услышала. Посчитав разговор оконченным, она подобрала укоротившиеся юбки и зашагала прочь к станкам, где уже переминался с ноги на ногу пожилой техник.

***

Инесс догнала меня, когда я была уже на полпути к выходу.

   – Это от нас с девочками. – Она протянула мне горсть мелких монет, среди которых затесалась брошка с янтарной сердцевиной и две медные пуговицы. – Собрала, что смогла. Спасибо… за Аду. Мы должны были заметить, что с ней что-то не так. Ты ее буквально с того света вытащила…

   От волнения в голосе прядильщицы и стыдливо опущенного взгляда стало ужасно неловко – тем более что Ада технически ни секунды не была по-настоящему мертва. Потянувшись к Инесс, я накрыла ее пальцы своими.

   – Оставь. Вам они нужнее. Аду следует показать доктору, а это стоит денег. Да и вейна Эрика… надеюсь, ей не придет в голову взыскать с вас за сломанные станки и испорченные нитки.

   – Сломанные? – ахнула Инесс. – О, не беспокойся, со станками все в порядке. И четверти часа не пройдет, как все три вернутся в строй. Фабричное оборудование имеет защиту от низкоуровневого магического воздействия. Не думаешь же ты, что это первое происшествие, случившееся в цеху? То есть никто до тебя, конечно, не возвращал людей из мертвых, но прошлой осенью у девчонки, развозившей лен, затянуло подол в механический вал, и со страху она вырастила вокруг колеса небольшую рощицу, чтобы остановить механизм.

   Я уважительно присвистнула.

   – И что потом?

   – Позвали сторожа с топором, и все вернулось, как было. Правда, деревья успели зацвести. Мы с Идой еще две недели собирали по всему цеху семена и пушинки… – Инесс хихикнула, на мгновение погрузившись в воспоминания. – Так что если вейна Смит сказала, что ты все испортила и теперь должна огромную сумму – не верь.

   – Я так и подумала, – кивнула в ответ. – Очень уж быстро она согласилась простить долг, если я замолчу.

   – А ты замолчишь? – тихо и серьезно спросила Инесс.

   – Нет.

   – Спасибо. – По лицу вейны скользнула грустная улыбка. – Это больше, чем кто-либо когда-либо делал для нас. И… может, все же возьмешь деньги? Жизнь в Солт-вен-Дамме дорогая, а тебе еще искать работу. Вряд ли Беккерс даст хорошие рекомендации.

   Я повернулась к Инесс. Прядильщица заслужила знать хотя бы часть правды.

   – Открою секрет, – тихо проговорила я. – Я пришла на завод не для того, чтобы работать. На самом деле, я ученица леди Симоны Вайолет…

   Я надеялась произвести на Инесс впечатление и убедить ее, что мне нет нужды забирать у бедных работниц последние гультены, но никак не ожидала, что при упоминании леди-детектива лицо Инесс расцветет безумной, отчаянной надеждой.

   – Море милосердное, – одними губами прошептала прядильщица, сжимая на груди блузку, как будто и сама была на грани сердечного приступа. – Кристель… – Она подняла на меня сияющий взгляд. – Вот теперь я точно верю, что ты знакома с Идой! Она собиралась обратиться к вейне Вайолет, представив доказательства нарушений на фабрике. И раз ты, ее ученица, здесь, значит, у Иды и правда все получилось. О, Кристель, как же мне стыдно, что я усомнилась в искренности моей дорогой подруги! Когда увидишь ее, пожалуйста, передай, что я ужасно сожалею. Ох! Как же я благодарна тебе! Спасибо, спасибо, спасибо!

   – Да пока не за что, – машинально ответила я, сбитая с толку внезапным потоком откровений, который еще предстояло осмыслить.

   Ида работала с леди Вайолет?

   Как? Когда?

   Царапающую коготками совесть, требующую рассказать прядильщице вторую половину правды – что я никогда лично не встречалась с Идой, а ее историю узнала от брата и сестры, которые уже три недели безуспешно пытаются разыскать пропавшую – загнала куда подальше, чтобы не лишать Инесс и ее подруг надежды на справедливость. Чутье подсказывало мне, что проблемы с фабрикой и исчезновение вейны Петерс связаны. Оставалось лишь понять, как именно.

   А Инесс меж тем продолжила. Боязливо покосившись на здание цеха, она повернулась ко мне и заговорила скороговоркой.

   – Слушай, раз так, забери вещи Иды из пансиона, пока комендантша их не выбросила. Это здесь же, как раз около склада. Я понимаю, Иде к нам нельзя – если Беккерсу донесут, проблем не оберешься. Но ты можешь сходить. Скажи, что тебя послала вейна Смит, – Инесс фыркнула собственной выдумке, словно хорошей шутке. – Комендантша давно просила, чтобы ей выделили кого-нибудь вытащить старый хлам из кладовки, а старшая, я уверена, так до сих пор ничего и не сделала. Только фартук не снимай, чтобы точно приняли за свою. Коробку ты легко узнаешь, там сверху лежит бордовый жакет.

   С готовностью согласилась, хоть перспектива разбора чужой кладовой после тяжелейшей смены в цеху не слишком-то радовала.

   Но разве настоящая леди-детектив могла отказаться от возможности сунуть нос в личные вещи пропавшей?

ГЛАВА 7

Вещей у Иды Петерс и правда оказалось немного. Все, что скопила девушка, уместилось в одну небольшую коробку. Комендантша, усталая немолодая женщина, строго наблюдавшая за моей работой, придирчиво перебрала содержимое в поисках того, что можно было бы продать старьевщику, вытащила потрепанный жакет и накладной кружевной воротник и махнула рукой – остальное на свалку.

   Я кивнула, старательно пряча вспыхнувшую на губах торжествующую улыбку – получилось, получилось! Воротничка и жакета было, конечно, жаль – можно было бы отдать их Ренске вместо того тихого дырявого ужаса, который носила приютская девчонка. Зато ботинки Иды мне удалось по-тихому припрятать от бдительного ока комендантши и вынести вместе со старой ветошью.

   Но это было не главное.

   Достойная награда за походы вверх-вниз по крутой лестнице с тяжелыми коробками в руках ждала меня среди грубой глиняной посуды и льняных сорочек, оставленных пропавшей вейной. Пухлый исписанный дневник, из которого торчали сложенные вчетверо бумаги и газетные вырезки, так и манил заглянуть внутрь. Улучив минутку, я успела изучить первые пару страниц. На одной была копия разворота бухгалтерской книги – ума не приложу, как Ида умудрилась ее достать. На второй – несколько неразборчивых заметок, перечеркнутые слова «дневной дозор» и адрес леди Вайолет.

   Я на верном пути!

   Сгорая от любопытства, я едва дождалась, когда поток поручений наконец иссякнет и можно будет с чистой совестью отправиться домой, захватив по пути честно полученные трофеи. Ни о чем другом я и думать не могла – и потому, оказавшись за воротами фабрики, с удивлением осознала, что уже вечер. До наступления дозорного часа оставалось не так много времени. Хорошо хоть на этот раз мне было куда идти. Целая комната для меня одной, где можно без помех с головой погрузиться в расследование. Мечта…

   Никогда еще я так сильно не ошибалась!

   Ключ от чердака отсутствовал. А горничная Нана, замещавшая Бесс за стойкой, в ответ на закономерный вопрос лишь пожала плечами.

   – Так забрали уже. Твой ухажер и взял.

   – Что? – Я недоуменно хлопнула глазами. Голова была забита расследованием, и оттого нелепое предположение горничной застало врасплох. – Какой такой ухажер?

   – Какой-какой, – передразнила меня старушка. – Тот самый, с которым ты живешь. Высокий широкоплечий брюнет с огоньком в глазах. Или что, будешь тут скромницу строить и рассказывать, что он тебе законный муж, морем данный и магистратом записанный? А через неделю блондина приведешь – и что, снова слушать эти сказки?

   Запоздалое осознание накрыло волной ужаса – Вандерберг! За день на фабрике я умудрилась почти забыть о случайном соседе, с которым прошлой ночью мы вынужденно разделили комнату. И хоть обнаженный торс вена, без сомнения, был хорош, я бы предпочла не встречаться с остальными его частями.

   Но нет – надо же было ему зачем-то вернуться!

   Из груди вырвался протяжный стон.

   «Море, за что ты ко мне так жестоко?»

   Нана, равнодушная к моим страданиям, скрестила на пышной груди пухлые руки.

   – Иди-иди, – фыркнула она. – Стонать у себя будешь. Только чтоб тихо! Хотите устраивать концерты, снимите кровать в красном квартале. А здесь у нас не бордель. Ясно?

***

К моменту, когда я добралась до чердака, стонать уже не хотелось, и даже усталость после тяжелого дня куда-то испарилась. Хотелось убивать и закапывать мускулистые тела в палисаднике с тюльпанами. Жаль только, что для этого жертву придется спускать с четвертого этажа, а беготни по лестницам с утяжелением мне на сегодня уже хватило. Хотя ради благого дела…

   Лелея кровожадные мысли, я перехватила коробку одной рукой и сердито толкнула дверь.

   Представшая передо мной картина привела в замешательство. Теймен Вандерберг сидел за столом и сосредоточенно разрезал на куски исходящий густым соком пирог. Причем ни стола, ни посуды – да и, само собой, соседа с пирогом – еще утром в комнате не было. И если появление новой мебели я худо-бедно могла объяснить за счет заметно уменьшившейся кучи поломанного хлама, то остальное было за пределами моего понимания.

   Да и до размышлений ли, когда от пирога исходил такой запах…

   В животе предательски заурчало. Некстати вспомнилось, что с самого завтрака я ничего не ела – стакан сладкого чая не в счет. А тут и пирог, и сыр, и накрытый крышкой кувшин, ждущий своего часа на подоконнике. Настоящая мечта после тяжелого дня – если бы не одно нагло ухмыляющееся «но», медленно отложившее нож и повернувшееся на звук открывшейся двери…

   – О! – Улыбка Вандерберга при виде меня стала шире. – А вот и вы, леди-детектив. Да еще и не с пустыми руками. Неужели именитая наставница выставила вас вон, едва только вы оказались в столице? И что это за сиротская коробка? Пара ботинок, шляпка и стопка фотокарточек – немного же вам заплатили за работу на великую вейну Вайолет. Ботинки, полагаю, с ног вашего кумира.

   – Вы что тут делаете? Это же было на одну ночь.

   Двусмысленность не осталась незамеченной.

   – Вы не перестаете меня удивлять, леди-детектив Брауэр, – хохотнул вен, многозначительно выгнув темную бровь. – Обычно девушки не говорят такое мужчинам. Особенно таким, как я.

   – Да что вы себе?.. – Я чуть не задохнулась от очередного проявления безмерной наглости. – Уверена, вы прекрасно поняли, о чем я. Вы должны были съехать.

   – То, что я должен, записано в банковской книге. И такого пункта там не значится. Хотя погодите-ка… – Подперев подбородок рукой, Вандерберг изобразил картинную задумчивость. – Нет, точно нет.

   – Приличный вен… – начала было я, раздраженная попытками сбить меня с толку, но заметила мелькнувшие в глазах Вандерберга озорные огоньки и передумала напоминать о правилах этикета. Все равно впустую… – Я была уверена, что вы найдете себе другое жилье.

   – Да меня, в общем-то, и это устраивает. Тепло, светло и соседки не кусают.

   – Зато меня не устраиваете вы.

   – Так переезжайте. Вы же за равноправие. А значит, женщины имеют такое же право мучиться с поисками жилья, как и мужчины. Рано или поздно вам, несомненно, повезет найти в Солт-вен-Дамме столь же уютный чердак за столь же приемлемую цену. Скорее, конечно, поздно, но…

   И вен усмехнулся, буквально излучая уверенность в собственной правоте и непогрешимости.

   Бесит!

   – Хам! Мужлан! – припечатала я, глядя в бесстыжие, без тени раскаяния, зеленые глаза Вандерберга. Нет, даже не так. – Хамлан!

   – В нашем языке нет такого слова, леди Брауэр.

   – Есть. – Я упрямо вздернула нос, не собираясь идти на попятную и оправдываться за вольное словотворчество. – Оно идеально определяет вас.

   Сосед насмешливо изогнул бровь.

   – Не слишком ли мелко для столь изобретательной леди? А где отсылки к моему благородству, великодушию и непревзойденным способностям по ремонту мебели и закреплению гамаков?

   – Букв не хватило.

   – Так можно же придумать еще. Не стесняйтесь…

   Мой обреченный стон утонул в гулком звоне колоколов, отбивших наступление дозорного часа. Переезд вновь откладывался. Похоже, что и на эту ночь мы застряли в компании друг друга на чердаке «Усталой кошки». Так что, собрав остатки выдержки, я гордо удалилась за шторку ванной.

   Все лучше, чем терпеть невыносимого вена и аппетитные запахи чужого ужина.

***

Увы, незримое присутствие Вандерберга чувствовалось и тут. На полке у раковины обнаружился полный кувшин воды, такой горячей, что в воздухе можно было разглядеть поднимавшийся над поверхностью пар. И появилось это подношение точно не из ржавых водопроводных труб пансиона.

   «Огневик или водник? – мелькнула в голове любопытная догадка. – Вторую ночь провожу в одной комнате с мужчиной, а ведь даже не знаю его источника».

   Зато сосед будто видел меня насквозь.

   – Можете воспользоваться, – услышала я его голос, стоило только потянуться к теплому боку кувшина. – Специально для вас оставил.

   Первым желанием было гордо отказаться. Но мысль о том, что отмывать фабричную грязь придется в ледяной воде, оказалась противнее. В конце концов, лучше быть чистой и довольной, чем злой и замерзшей, но гордой. Да и Вандерберг пока занят…

   Кувшин – не полная ванна, так что управилась быстро. На чердаке за это время ничего не изменилось. Сосед все так же чах над разрезанным пирогом, подрагивали расставленные по столу и подоконнику свечи, в изножье кровати стояла, щеголяя кокетливо висящим на боку черным чулком, коробка Иды. Нахмурившись – кажется, еще недавно ничего такого не было – я отправила беглеца обратно и, убедившись, что дневник, завернутый в рубашку прядильщицы, преспокойно лежит на дне коробки, повернулась к Вандербергу, окинув того подозрительным взглядом.

   Вен отреагировал в привычной манере – ничего не знаю, ничего ведаю, намеков не понимаю.

   – Идите ужинать.

   От соблазнительного приглашения поспешно закрылась, скрестив на груди руки.

   – Не хочу.

   Обмануть не удалось ни себя, ни Вандерберга.

   – Ага, конечно, – фыркнул он, разливая по чашкам пряное анисовое молоко. – Да я отсюда слышу, как у вас живот урчит. Садитесь. Я сам все приготовил, у нас же равноправие.

   – Так уж и сами, – хмыкнула скептически, кивнув на промасленную бумагу. – Я вижу клеймо пекарни на упаковке.

   – Сам выбирал, – ничуть не смутился вен. – Лично! Сам купил, сам принес, сам порезал. Видите, сколько труда вложено в один ужин? Так что не стройте из себя гурмана, леди-детектив Брауэр, а угощайтесь тем, что предлагают. Не хочу, чтобы вы мешали мне спать, всю ночь ворочаясь от голода.

   – Зато храпеть не будете.

   – Ну-ну.

   Он посмотрел на меня с насмешливой укоризной, так что стало немножечко стыдно. Что же это я, в конце концов?

   Я не задумываясь бросалась на помощь тем, кто в ней нуждался, и легко принимала пылкую словесную благодарность от вейн вроде Мартины, Инесс или Ренске. Но понятия не имела, как правильно реагировать, когда кто-то пытается заботиться обо мне. Наводит в комнате уют, уступает кровать, оставляет в ванной горячую воду и предлагает разделить ужин…

   Такого в моей жизни не случалось очень, очень давно.

   Забота осталась в далеком прошлом вместе с теплом родных рук и мягкой улыбкой. Я привыкла быть одна и идти вперед, несмотря на презрение и насмешки. Противостоять мачехе, отстаивать право на самостоятельность, не бояться, не прогибаться перед такими, как вейна Смит, и всегда быть готовой постоять за себя. А тут…

   Ужин…

   Я медленно пересекла комнату и опустилась на краешек добротно сколоченной из остатков мебели табуретки. Под выжидающим взглядом Вандерберга потянулась к тарелке и взяла еще теплый кусок пирога и кружку. Надкусила, глотнула.

   – Вкусно.

   – Не сомневаюсь, – довольно ухмыльнулся вен. – А вы хотели отказаться. – И подождав, пока я управлюсь со своей порцией, добавил. – А теперь, леди Брауэр, настал час расплаты. Хорошая история в обмен на сытный ужин. Удовлетворите мое любопытство. Как ваши успехи в конторе прославленной леди-детектива? Можете поделиться подробностями какого-нибудь дела?

   – Ну… – Я замялась, не зная, что ответить. Рассказывать об Иде было нечего, махинации на фабрике требовали проверки… да и не хотелось говорить об этом с первым встречным соседом по комнате. – Пока… все сложно.

   – Э, нет. Не тянет на сенсацию, – не отступил Вандерберг. Мой ответ, очевидно, не стоил даже глотка молока. – Неужели за целый день не случилось ни одного громкого происшествия, о котором будут долго писать в газетах? Никаких ограблений, убийств, похищений? Разочарование, не правда ли? И стоило ради такого переезжать в Солт-вен-Дамм…

   Ехидные причитания Вандерберга натолкнули меня на мысль. А ведь действительно, был же подходящий случай. Как раз из газет.

   – Между прочим, – приосанилась я, потянувшись за вторым заслуженным куском из соседской тарелки. – Благодаря мне вчера ночью задержали опасного преступника. Он сбежал из тюрьмы и убил человека, но стража поймала его.

   – Подожди-подожди. – Тон вена мгновенно сменился, улыбка пропала с лица. – Убил? Кого?

   – Человека, – повторила я, чувствуя, как и меня накрывает чужая тревога. – Вен средних лет, воздушник четвертого или пятого уровня. Его убили его ударом ножа в грудь. Я же некромантка, – добавила, поймав напряженный взгляд. – Когда рядом со мной умирает человек, я не могу такое не почувствовать.

   Вандерберг задумчиво потер гладко выбритый подбородок.

   – Странно…

   – Что странно? Думаете, я вру? Так прочитайте утренние газеты – ну, те, где не пишут глупости про то, как два дозора по случайности напали друг на друга. О моем участии там, конечно, ни слова. Я постаралась остаться в тени и позвала стражей, а уж они сделали все остальное.

   – Леди-детектив Брауэр, вы удивительно скромны. Вейна Симона на вашем месте не преминула бы раздуть вокруг этой истории настоящую шумиху, выставив себя народным героем.

   Почему-то это задело за живое.

   – Зато вы только и можете, что насмехаться, – проговорила сердито. – Что, язык отвалится сделать девушке приятно?

   В зеленых глазах мелькнула шальная искра, разогнав мрак, вызванный рассказом про убитого вена.

   – М-м-м… – Вандерберг подался ко мне через стол. – Надо признать, ваши предложения становятся все интереснее и интереснее.

   Я отпрянула от него, покраснев до самых ушей.

   – Комплимент! Я имела в виду комплимент! Пошляк!

   Вен расхохотался, довольный, что вновь вывел меня из равновесия.

   – Между прочим, я позаботился об обустройстве нашего уютного чердачного гнездышка. Это лучше любых комплиментов.

   – Если бы тут не было слова «нашего», было бы намного лучше.

   – Э, нет, дорогая. – Он многозначительно выгнул бровь. – Если бы тут не было слова «нашего», вам бы еще вчера пришлось искать другое жилище и более приличных венов. А на чердаке жил бы я. И не надо было бы перерывать местные залежи в поисках материала, из которого можно сделать полог.

   – Полог? – удивилась я.

   – Что-то наподобие того, да. Раз уж мы делим этот чердак, каждому нужно отгороженное личное пространство. Это для вас. – Вандерберг кивнул на потолочный крюк над кроватью, на который был намотан приличный кусок полупрозрачной ткани с вытертым восточным орнаментом. – А мне достанется половина с гамаком и шкафом.

   Переведя взгляд на угол, я не без удивления увидела собранное из разных частей кресло, на спинке которого лежал темный сюртук. Через подлокотник был перекинут плед, к боку прислонился скатанный гамак. Своего рода бытовая некромантия в действии. Был старый хлам – стали стол, два стула, полог и кресло.

   Магия!

   Надо признать, стараниями рукастого вена чердак стал выглядеть намного приличнее, чем накануне. Даже как-то… уютно, что ли.

   Помнится, мачеха говорила, что я и уют совершенно несочетаемы. А оказалось, нужно просто подобрать правильного соседа.

   Я окинула Вандерберга благодарным взглядом.

   «Вот кто был бы хорошей женой для любого холостяка Арнемгена», – некстати всплыло в голове.

   Объяснять недоумевающему вену причину внезапной вспышки хохота я, разумеется, не стала.

***

Часть ночи провела, изучая принесенные из пансиона вещи. Спрятавшись за пологом от проницательного соседского взгляда, разложила на кровати содержимое коробки, бесконечно пересматривая каждую мелочь и вчитываясь в каждую страничку. И чем больше я видела, тем сильнее убеждалась, что Иде не посчастливилось разворошить настоящее осиное гнездо.

   Воровство продукции, уходившей со складов под видом бракованного или списанного материала. Переработки, которым позавидовали бы плантаторы южных провинций – разумеется, проходящие мимо официальной отчетности, где уверенно заявлялось о вполне приемлемом двенадцатичасовом графике работы с одним законным выходным в неделю. Взятки офицерам дозора, готовым за хорошую сумму закрыть глаза на смерти молодых ткачих и прядильщиц.

   Неудивительно, что Инесс и Ада ничего не знали об исчезновении подруги. Мир за воротами текстильной фабрики был для них так же далек и недостижим, как бескрайние восточные степи и южные острова.

   Одна мысль о возможности подобного в Солт-вен-Дамме, столице просвещенных Соединенных Провинций, вызывала омерзение и злобу. Будто я вновь оказалась в захолустном Арнемгене под полным контролем мачехи, сбежать от которой можно было только замуж или на кладбище – что, с учетом специфики моего дара, по сути одно и то же.

   Я приложила немало сил, чтобы вырваться из тесной клетки прибрежных скал. А Ида пошла еще дальше, желая добиться лучшей жизни не только для себя, но и для тех, кому не хватало мужества бороться. И я не могла не восхищаться этим.

   Листая пухлый дневник, собранный не за один день и даже не за один месяц, я только диву давалась, как вейне Петерс удалось выяснить все, что хранили исписанные страницы. От некоторых деталей, обнаруженных бесстрашной молодой вейной, буквально бросало в дрожь. Страшно подумать, на что ей пришлось пойти, чтобы раздобыть клочки информации – платежные поручения, количество списанных и сбытых на сторону рулонов ткани, подробное портретное описание нечистых на руку стражей. И самое жуткое – имена девушек и подростков, погибших на фабрике за те два года, что Ида проработала в цеху.

   Роза Богартс.

   Верли Меерсон.

   Бригитта Ван дер Вал…

   Список был длинным – целых двадцать два имени. Последние семь, без особых деталей выписанные на одну страницу, отсекал резкий небрежный штрих. Справа от него была приписана восьмая вейна, дважды подчеркнутая жирной линией.

   Берта Линде.

   И рядом два слова.

   «Адрес. Уле».

   Я ухватилась за знакомое имя. Что должен был выяснить о Берте не скованный фабричными стенами младший брат Иды? И о каком адресе идет речь? Явно же не кладбища…

   Это стоило выяснить.

   Последние страницы дневника напоминали ученические упражнения в каллиграфии. Ида начинала связное письмо и обрывала его на полуслове, посадив кляксу или сделав ошибку. Сквозь перечеркнутые в раздражении строки можно было разобрать упоминания вена Беккерса, старшей над прядильщицами и пары стражей, цифры смет и даты тайных встреч с перекупщиками. После нескольких неудачных попыток листы обрывались. Ровный срез у самого края прошивки давал понять, что чистовую версию послания вейна закончила.

   Вот только судя по тому, что в цеху все осталось как было, вряд ли материалы расследования попали к адресату. И то, что Ида не забрала вещи после якобы мирного увольнения, наводило на определенные мысли.

   Действительно ли вейна Петерс получила расчет без ссор, скандалов и конфликтов, как рассказала вейна Смит? Вдруг это просто уловка, тогда как на самом деле никакого увольнения не было, а Иду в последний момент перехватили и…

   Вопросы, вопросы, вопросы – и ни одной версии о том, где могла находиться пропавшая вейна. Но теперь у меня хотя бы появились подозреваемые – а это уже куда больше, чем ничего.

   Возвращаться на фабрику было глупо и опасно. Искать справедливости у стражей – бессмысленно. Оставался только один вариант – тот самый, которым воспользовалась Ида.

   «Если и у вас есть загадка, требующая решения, или вы по какой-то причине не желаете обращаться к дозору, приходите на улицу Блауграхт, дом 20, и обращайтесь за помощью высшей квалификации».

   Прижав к груди пухлый дневник, я рвано выдохнула, чувствуя, как быстро-быстро забилось сердце. Наконец-то пришло время исполнить мечту! Встретиться с леди-детективом Симоной Вайолет – и доказать ей, что я не просто восторженная поклонница, а полноценная помощница, способная самостоятельно вести расследование. Такую не грех взять в настоящие ученицы, допустив к сложным делам – и первым из них станет спасение Иды и остальных прядильщиц.

   Море, скорее бы рассвет…

ГЛАВА 8

Проснулась от хлопка двери, смахнув с груди дневник и сбив локтем на пол свечной огарок. Подсвечник загрохотал по половицам, полог колыхнулся – и это окончательно привело меня в чувство. Путаясь в юбке и покрывале, я скатилась с кровати, не на шутку испугавшись, что пламя могло поджечь ветхую ткань занавесей. Но все оказалось в порядке. Хоть я и умудрилась уснуть, начисто забыв о свечи, огонь потух задолго до наступления утра.

   Повезло.

   Вандерберга на чердаке не оказалось. На этот раз обманываться приятной тишиной не стала, понимая, что так просто от соседа не избавиться. Но, если честно, я уже понемногу начинала привыкать к присутствию насмешливого вена. И полог повесит, и воду согреет – вон, кувшин исходит паром на полке. Не мужчина, а золото. Жаль только, ехидное.

   Я даже усовестилась тому, как распекала его на все лады, – самую капельку – и дала себе обещание сделать что-нибудь приятное в ответ.

   Может, тоже купить пирог или изгнать с чердака тараканов и крыс? Или расщедриться на целую бутылку вина, если встреча с леди Вайолет пройдет успешно? Нет, последнее, пожалуй, слишком. Деньги сначала надо заработать, а потом уже тратить…

   На улице было многолюдно. Красный квартал плотно смыкался с деловыми районами Солт-вен-Дамма, и оттого окрестные кофейни быстро заполнялись посетителями. Торговки продавали с лотков свежую выпечку, из открытых окон соблазнительно пахло блинчиками и кофе. На углу группа венов плотно обступила мальчишку-газетчика, так, что над спинами в суконных камзолах виднелся лишь краешек свежего выпуска, которым юный продавец размахивал, привлекая зевак.

   «Сенсация! Сенсация!»

   Я с интересом подошла ближе. Но сунуть любопытный нос в газету не дал раздавшийся за спиной оклик.

   – Леди-детектив! Леди-детектив Кристель Брауэр!

   Я обернулась, уже зная, кого увижу. Полным именем с добавлением лестного энгельского титула в Солт-вен-Дамме меня называл только один юный вен.

    – Уле.

   – Вас вчера видели у фабрики, – остановившись возле меня, без предисловий проговорил младший Петерс, перекидывая за спину тяжелую сумку на лямке. – Ну как? Удалось что-нибудь узнать? А то там охранник такой, чтоб его море забрало, да поскорее… Ужас! Только и знает, что тростью махать да магией лупить поперек спины. А я…

   – Обсудим охранника в другой раз, – оборвала я жалобы мальчишки. Вопросов к юному заказчику моего первого самостоятельного расследования за ночь накопилось невероятное множество. – Скажи лучше, как ты понял, что сестра пропала, если Ида большую часть времени проводила за стенами фабрики? И цех, и пансион ограждает высокий забор, а охрана, как ты сказал, не слишком жалует гостей.

   – Ну да, не жалует. – Уле, не ожидавший от меня такого напора, задумчиво почесал нос. – Но работницам-то ходить туда-сюда никто не запрещает. Это ж фабрика, а не каторга.

   – Как по мне, различий немного, – пробормотала я. – Большинство прядильщиц работают до изнеможения, неделями не выбираясь в город.

   – Ида другая. Сестра любила книги и писала лучше всех в приюте. Если бы наставница не запихнула ее на эту проклятую фабрику, она наверняка стала бы какой-нибудь ученой. Ида и не собиралась всю жизнь вертеть веретено. Она обещала, что скоро все станет как надо.

   – А как надо?

   – А черт морской его знает, – вздохнул младший Петерс, пожав плечами. Манера десятилетнего мальчишки говорить подражая взрослым в сочетании с потертой курткой и прорывавшимися то тут, то там грубоватыми словечками выглядела комично – если, конечно, не брать в расчет серьезность обсуждаемого вопроса. – Она говорила, кто много спрашивает, того в канале находят. Так что мы с Рен помалкивали. Ну и бегали туда-сюда по поручениям. То чернила купить, то отмычки, а то и проследить за кем-нибудь.

   Я кивнула собственным мыслям. Что ж, отчасти это объясняло поразительную осведомленность работницы, нечасто покидавшей территорию фабрики.

   – Когда мы виделись в последний раз, Ида дала мне задание. Мы договорились, что встретимся недалеко от фабрики в условленном месте через неделю в ее следующий выходной. Но она не появилась – ни в тот день, ни после. А когда я пришел к воротам фабрики и попросил передать весточку сестре, меня погнали вон. Только позже Ренске удалось узнать через приютских знакомых, что в цеху больше нет прядильщицы по имени Ида.

   – И вы решили, что она пропала?

   Уле кивнул.

   – А какие есть варианты?

   – Девушки, работавшие вместе с Идой, понятия не имеют о ее исчезновении, – осторожно сказала я. – Для них она просто уволилась, тихо и почти без скандалов. И старшая смены утверждала то же самое. Дескать, вейна Петерс получила расчет и была такова. А что не стала ставить в известность подруг, так это ее личное дело.

   – Старая мурена, – с чувством выругался Уле, плюнув себе под ноги. – Враки это. Ида никогда бы так не поступила. Она всегда находила способ оставить весточку, всегда. Даже когда наставница из приюта запихнула ее на эту жуткую фабрику, сестра все равно ни на минуту не забывала о нас.

   Мне и самой не верилось, что Ида могла вот так запросто бросить брата, сестру и подруг и оставить Беккерса, Смит и их сообщников безнаказанным. Точно не после всех усилий, что ей пришлось приложить, по крупицам собирая подтверждения произвола на фабрике.

   – Уле, кто такая Берта Линде? – задала я вопрос, с ночи не дававший мне покоя.

   – Бывшая прядильщица, – откликнулся мальчишка. И тут же замолчал, глядя на меня расширившимися глазами. – Откуда вы знаете о Берте? Вы что, нашли… Иду?

   – Нет. Но кое-что все-таки нашла.

   Скрывать от Уле вещи сестры я смысла не видела, так что без лишних слов вытащила из сумки дневник и передала в руки младшего Петерса. Тот с благоговением открыл его, разглядывая исписанные страницы. Взгляд мальчика хаотично запрыгал по записям и таблицам, губы задвигались, меж бровей залегла хмурая складка.

   Я тихо фыркнула. Кажется, в отличие от старшей сестры, кто-то не очень прилежно учится чтению.

   – Вот. – Сжалившись над Петерсом, я открыла нужную страницу с именами погибших вейн. – Семь девушек и Берта Линде. А ниже написано «адрес» и «Уле».

   Свое имя мальчишка узнал и закивал мелко и быстро.

   – Точно, адрес, – хлопнул он себя по лбу. – За этим сестра меня и посылала месяц назад. Ей нужно было, чтобы я нашел эту самую Берту и передал ей записку. Ох, я и намучился, вот честно! Она в такую глушь забралась – не то что вы, вас-то найти легче легкого. А там все четыре кольца каналов пришлось оббегать. Да от меня не скроешься. – Уле гордо приосанился, но быстро сник, вспомнив, чем закончились поиски бывшей прядильщицы. – Берта мне не обрадовалась, но записку взяла. И даже... вот. – Порывшись в разорванной подкладке куртки, мальчишка протянул мне клочок бумаги. – Вдруг пригодится.

   На сложенном вчетверо листе угольным карандашом было нацарапано всего девять слов.

   «Не доверяй дозорным. Хозяин не знает. Меня заставили».

   И ниже крупно и четко.

   «Склад».

   Вот они, недостающие доказательства. Живая свидетельница, влиятельные союзники, возможное место преступления. Если до этого мне не хватало информации, чтобы описать леди-детективу Вайолет стройную теорию похищения Иды Петерс, то теперь я была полностью готова.

   Вен Беккерс с подельниками в обход руководства фабрики систематически продает на сторону ткани, используя якобы списанные материалы и неучтенный труд работниц. Девушки гибнут от переутомления, это прикрывают дозорные. А с теми, кто пытается пролить свет на махинации начальника смены, происходят дурные вещи. Предшественницу Иды, Берту, заставили замолчать – к счастью, не навсегда. А с самой вейной Петерс могло случиться и что-то похуже.

   Я решительно подняла взгляд на Уле, переминавшегося с ноги на ногу в ожидании моего ответа.

   – Встретимся у пансиона «Усталая кошка» завтра утром. Надеюсь, к этому времени у меня уже появятся новости о деле Иды.

   Мальчишка просиял.

   – Правда?

   – Правда. Иди. И держись подальше от сотрудников дневного дозора – на всякий случай.

   – Да не очень-то и хотелось с ними связываться!

   Не успела я моргнуть, как младший Петерс растворился в суете солтвендаммских улиц. Оставалось лишь убрать дневник и последовать его примеру.

   Ида и так ждала спасения слишком долго. Чем быстрее все закончится, тем лучше.

***

Пропустить нужное здание было трудно. Даже среди других роскошных строений, расположенных внутри центрального кольца каналов Солт-вен-Дамма, агентство, возглавляемое первой женщиной-детективом Соединенных Провинций, выделялось широким парадным крыльцом и особым оттенком штукатурки насыщенно сиреневого цвета. Верхнюю часть фронтона украшала изящная лепнина, а выступ крюка, позволявшего поднимать мебель и тяжелые грузы на верхние этажи без магической страховки, был выполнен в форме головы мифического морского чудовища, что придавало конторе леди Вайолет необычный и несколько экстравагантный вид.

   Венчала удивительную красоту широкая золотая табличка, расположенная рядом с парадным входом. Крупные черные буквы были различимы даже с противоположной стороны узкого бокового канала.

   «Детективное агентство леди Симоны Вайолет».

   Увы, между мной и желанной целью возникло непредвиденное препятствие. Прямо перед входом в контору я столкнулась с парой старых знакомых. Необъятная вейна с парома на чем свет стоит ругала охранника, пытаясь прорваться внутрь. Немногословный боров Остен мялся позади матери, не принимая участия в осаде. Мартины нигде не было видно.

   – Я это так не оставлю! – бушевала вейна Виллемсен, пышной грудью оттесняя вена с нижних ступеней крыльца. – Вы у меня за все ответите! Я буду жаловаться дневному дозору!

   – Послушайте, вейна…

   – Да с чего бы мне вас слушать! Пустите меня к вашей главной, уж я с ней поговорю как женщина с женщиной! Посторонитесь!

   И тут вейна увидела меня.

   – Ты! – мгновенно переключилась она, найдя в моем лице новую жертву агрессивного красноречия. – Лейде замогильная! Верни моему Остену жену!

   – Что? Жену? – Я недоуменно моргнула. – Мартину? Я-то тут при чем?

   Память услужливо подкинула нужные детали. Паром, ссора, адрес. Я же пригласила Мартину в контору леди-детектива Симоны Вайолет, надеясь, что к моменту, когда девушка наберется мужества уйти от нелюбимого мужа, я уже буду работать здесь и смогу помочь молодой вейне в новой жизни. Кто же знал, что ее прозрение случится так рано, а я сама…

   Задержусь.

   – Ты! – Мясистый палец, больно ткнувший в грудь, вернул в неприглядную реальность. – Это ты сбила ее с толку! Напихала в голову дурных идей, а Мартинка взяла да и поверила безумным россказням! Ну и где она сейчас? Подумаешь, ударил Остен один раз бедняжку. Так ведь за дело же. И ладонью, а не чем потяжелее. Чего сразу в бега-то бросаться?

   В визгливом голосе вейны Виллемсен было столько искреннего недоумения, что у меня зачесались руки ответить женщине той же монетой. Слишком уж сильно это напоминало о мачехе, и злость поднималась в груди сама собой. Регулярные побои в попытке воспитать смирение и покорность…

   Нет, совершенно не удивительно, что Мартина сбежала – удивительно, как она терпела это так долго.

   Я увернулась от пальца агрессивно напиравшей на меня вейны и скрестила на груди руки.

   – То есть вы хотите сказать, что бить жену и ожидать, что она будет молча сносить подобное отношение – это нормально?

   – А что такого? Все ж живут – и ничего.

   – Что ж. – Я позволила себе короткую усмешку. – В таком случае, не удивляйтесь, что остались ни с чем. Мартина сделала свой выбор, и больше у вас нет над ней власти.

   – Ах ты… – замахнулась на меня вейна Виллемсен.

   Я повела плечами, позволив магической бусине выскочить из выреза жакета – и яростный запал женщины лопнул, точно воздушный пузырь. Вейна захлопала ртом как выброшенная на берег рыба, но продолжать конфликт с некроманткой не осмелилась.

   Ожидаемо. Это с беззащитными и безответными легко поверить в свое всемогущество. Но достаточно встретиться лицом к лицу с тем, кто не опускает взгляд и не показывает страха, как сразу становится понятно, кто есть кто.

   – Дефектные вы обе! – в сердцах выплюнула женщина, отступая. – Что ты, что Мартинка. Зачем только послушала выжившую из ума старуху?.. Пойдем, Остен.

   – А как же моя жена, мама? – гнусаво пробасил вен. – Кто за домом следить будет? За прилавком стоять? Да и вообще… баба нужна…

   – Да было б из-за чего переживать, милый, – проворковала вейна Виллемсен. – Найдем тебе другую, еще лучше. Ты мужчина видный, такого любая оценит.

   – Но ма-а-ам…

   – Не мамкай мне тут! – неожиданно огрызнулась на сына вейна.