Кулинарная книга инспектора Барбеллы. Виола Редж

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Что может случиться на лучшем кулинарном шоу королевства? Пропажа любимой кастрюли шефа? Да ну, ерунда. Скандал на съёмке? Зрители любят скандалы. Исчезновение главного приза? А это уже серьёзней. Инспектор Барбелла разберётся, даже если ради расследования ей придётся стать участницей этого самого шоу.

   В книге есть:

   – уникальная съёмочная группа и много юмора.

ГЛАВА 1

– Да вы! Вы же меня не слушаете! – потерпевший орал во весь голос.

   Не стеснялся, хотя с чего бы ему стесняться простого полицейского инспектора.

   – Слушаю, – старательно сохраняя серьёзный вид, ответила я. – У вас украли кастрюлю. Где, когда, при каких обстоятельствах?

   Общение проходило на месте, так сказать, преступления, и я постоянно отвлекалась на мысли вроде: зачем людям такие огромные кухни. Если полазить по здешним закуткам и закоулкам, пропажа наверняка найдётся. Но потерпевший был уверен – случилась кража. Чуть не слюной брызгал.

   Кухня действительно была огромной, да и весь дом, принадлежавший когда-то первому генерал-губернатору нашего города, отличался как размерами, так и традиционной роскошью. Высоченные потолки, колонны у входа, литые дверные ручки, полуарочные окна… Нужник тут тоже, наверное, как монумент.

   – Не кастрюлю, а сотейник, уникальный золотой сотейник, который я привёз из Ариналии!

   А это уже интереснее.

   – Чистое золото? Вес?

   Потерпевший всплеснул руками и почти выговорил что-то вроде «За что?» и «Все полицейские идио…», когда в дверном проёме показалась сухощавая дама с коротко обрезанными чёрными волосами и уверенным видом хозяйки.

   – Это не золото в вашем привычном понимании, офицер, – с некой надменностью сообщила она. – Шеф Лионель в пору своей молодости служил поваром на королевской кухне его эльфийского величества…

   Слушать про молодые годы потерпевшего не было ни малейшего желания, так что я снова погрузилась в режим осмотра, когда посторонние звуки воспринимались фоновым тррррр-вз-плсс. Значит, кастрюля обычная, всего-навсего сделана эльфами по принципу золотого сечения, и никакому вору из всех известных мне городских умельцев и в голову бы не пришло красть такую «редкость».

   – А вы, прошу прощения, супруга господина Оллари? – уточнила я, оправдывая мнение хозяев о тупости полицейских.

   – Это Доминика Маррино, мой су-шеф, – отрывисто представил её потерпевший.

   – Кто ещё находился в доме на момент кражи? – протокол всегда выручает, когда на язык лезут глупые вопросы, вроде «что есть су-шеф».

   – Моя жена, Дотти, Клео, кажется, Эдвин с Эрвином ещё не уехали, – он вопросительно посмотрел на Доминику, которая с непроницаемой маской на лице покачала головой. – Ну вот, – продолжил потерпевший, – мои дети, жена и тётушка Августа.

   – И госпожа Маррино?

   – Разумеется, Доминика тоже, – фыркнул он в ответ, едва не заведя глаза к потолку с вечным вопросом «за что мне всё это».

   Я со старательным видом записала имена его домочадцев в блокнот и снова подумала, зачем семье из семи человек настолько огромный дом.

   – Вспомните, пожалуйста, возможно, в период с ночи до утра, когда вы обнаружили пропажу, в особняке был кто-то ещё?

   Потерпевший снова побагровел, и женщина (не жена, а су-шеф) притронулась к рукаву его небрежно запахнутого длиннополого халата, быстро проговорив:

   – Кажется, вчера был кто-то из руководства канала?

   – Был, – отмахнулся тот, – и ещё два порталиста, но, помилуй бог, к чему им мой сотейник?

   А ведь хороший вопрос. Зачем кому-то, включая жену, детей, стоящую рядом Доминику и тётушку Августу, красть с кухни кастрюлю мужа-отца-племянника?

   – Я бы хотела побеседовать с каждым, так что попросите их никуда не уходить.

   – Но маги отлаживают портал, – непререкаемо возразила черноволосая, – у Алисии мигрень, а я собираюсь на работу.

   А у меня сейчас, возможно, случился бы незабываемый момент с Ником Корби, но вот стою же тут, внимаю почтительно и всерьёз (божечки, всерьёз!) собираюсь искать золотую, так её разэдак, кастрюлю.

   – В таком случае с вас и начнём. Где вы были с десяти вечера прошлого дня, когда господин Оллари последний раз видел свою… свой, – быстро исправилась я, заметив бешенство в глазах потерпевшего, – золотой сотейник, и до шести утра, когда на привычном месте сотейника не оказалось?

   – Я выпила вечерний чай вместе с Алисией и ушла спать, – уверенно отчиталась Доминика.

   – Вы что, подозреваете моего су-шефа? – вызверился потерпевший. – Она никогда, никогда бы не взяла столь дорогую, – он даже задохнулся, – мне вещь!

   С каждым словом он говорил всё громче, так что я не удивилась, заметив на пороге новое действующее лицо. Эта дама явно страдала полнотой, но полнотой приятной, про таких мой начальник (да и многие иные мужчины постарше) обычно говорил «аппетитная». Но сейчас на её лице была страдальческая маска, глаза показались мне тусклыми, а весь вид усталым.

   – Что происходит, Лионель? – спросила она больным голосом. – Ты всё-таки вызвал полицию?

   – Алисия, иди к себе, – буркнул потерпевший, – я только закончу с офицером и сразу вызову тебе лекаря.

   – Не нужно, – с достоинством возразила его супруга и уставилась на меня.

   С видом тупого безразличия я спросила:

   – Мадам, в какое время вы вчера ушли спать?

   – Мы с Доминикой выпили чай, потом я поговорила с детьми – мы всегда желаем друг другу доброй ночи, понимаете, инспектор?

   Я кивнула и продолжила по протоколу о том, когда она узнала о пропаже кастрю… тьфу, сотейника.

   – Утром, – вздохнула она, игнорируя попытки потерпевшего выпроводить её из кухни. – Лионель так кричал, что я проснулась и сразу поняла: сегодня плохой день. Зашла сюда, попыталась его успокоить и…

   И явно безуспешно.

   – Я уверена, инспектор, что сотейник просто случайно кто-то взял, – она приложила руку к груди. – Он обязательно найдётся.

   Всё это говорилось не для меня, а для мужа. Но вот ведь мракова бездна, я была с ней полностью согласна. Дети решили поиграть с эльфийским раритетом, тётушка – полить из золотого сотейничка свои фиалки, маги-порталисты… Минуточку, а что в доме делают порталисты?

   Оказалось, что в бывшем губернаторском доме потерпевший поселился не случайно. Более того, оказалось, что и человек он не простой (хотя это было ясно уже после раннего вызова от начальника: «Барбелла, уж ты постарайся. Не подведи!»). У гневливого немолодого господина с красной физиономией было своё кулинарное шоу, и не где-нибудь, а на Пятом королевском канале. Который я всё равно не смотрю, зато очень любит капитан.

   Ясно теперь, почему он отправил меня ни свет ни заря «помочь уважаемому господину Оллари» с его маленькой проблемкой. Сейчас и мне захотелось поднять глаза и громко спросить: «За что, господи»?

   С порталистами я переговорила в первую очередь, а то ведь уйдут своим порталом – и ищи-свищи. Маги работали в другом конце особняка, но о хозяйской пропаже слышали.

   – Он так орал, что все сбежались.

   – На кухню? – уточнила я. – И кого вы там видели?

   – Доминику, жену, двух его парней и фею.

   – Какую фею? – про фей в доме меня никто не предупредил.

   – Дотти Оллари, – пояснили мне снисходительно. – Она снимается в рекламе фейской косметики, говорят, скоро станет и лицом канала.

   – А вы там работаете, что ли? – осведомлённость магов показалась подозрительной.

   Конечно, Пятому королевскому каналу никто не запретит нанять в штат порталистов, но в таком случае маговизионщики просто зажрались.

   – У нас своя гильдия, инспектор, но с Королевским каналом сотрудничаем давно.

   С одной стороны, мне полегчало, а с другой – наоборот. И потерпевший что-то такое болтал про руководство канала, которое шастает к нему за здорово живёшь. Как раз накануне. Выходит, капитан-то был прав, когда требовал срочно найти пропажу господина Оллари. Нам тут только маговизионщиков не хватало.

   – То есть канал нанял вас через гильдию с целью… с какой целью? – спросила я то, что действительно интересовало.

   – Ну как же, – удивились они. – В полиции что, вообще магоящик не смотрят? Здесь будут снимать новый сезон шоу «На кухне с Лионелем», вот канал и заказал прямой портал сюда из столицы.

   Похоже, для них всё это казалось логичным, не то что для меня. Неужто для съёмок кулинарного шоу действительно нужен прямой портал из столицы в бывший особняк первого генерал-губернатора нашей Альвалены?

   – Ну а что думаете о пропаже э… золотой кастрюли?

   – Это к тому, не забросили ли мы Лионелев сотейник в пространственную дыру, чтобы поглумиться над лучшим королевским поваром? – усмехнулся маг помоложе.

   – Это к тому, что за ночь в доме вы могли что-то услышать или увидеть, – вздохнула я.

   Подозревать магов-порталистов в краже какой-то кастрюли? Да они же самые дорогие специалисты в королевстве, мало того, им с каждого порто-перехода проценты капают.

   – Моё мнение – шеф что-то крутит, – заявил маг постарше. – Повар он гениальный, ну а в остальном – крикун, считающий себя умнее других.

   – И зачем бы крикуну с манией величия, – в этой характеристике я была полностью согласна с формулировкой порталиста, – крутить и при этом требовать расследования?

   – Говорят, у него с детишками сложности, – пожал плечами собеседник (называть его свидетелем было как-то неправильно, ведь и дела-то ещё нет, а если я сейчас поищу получше, то и не будет).

   – Вы извините, инспектор, нам работать надо, – перебил коллегу младший маг. – Но да, про скандалы в семье шефа Лионеля все наслышаны.

   Внезапно в этот самый момент где-то в стороне далёкой кухни раздался грохот, звон и вопль потерпевшего (чей голос я бы теперь узнала даже в искажении). Я подскочила и быстро попрощалась, а маги тут же вернулись к прерванной наладке портала.

   – Неблагодарные, – орал лучший повар королевства, – безответственные мальчишки!

   В ответ слышались только громкие всхлипы Алисии.

   Я торопливо двигалась по широкому коридору, но особняк (кажется, я это уже говорила?) был огромен. В итоге чуть лбом не налетела на быстро распахнувшуюся дверь, откуда выглянуло всклокоченное нечто двухметрового роста в обтягивающих боксерах с банным полотенцем на шее и спросило:

   – Опять орёт?

   Я автоматически кивнула и отметила, что нечто обладает хорошо развитыми мышцами и явно сходными чертами с потерпевшим.

   – Эрвин, – представилось нечто. – А ты ничего так. Кофе будешь? Заходи.

   О кофе я мечтала уже час, поэтому согласилась без колебаний. В комнате, куда приглашал Эрвин, царили бардак и полутьма из-за задёрнутых тяжёлых портьер, зато на столе стояли кофеварка и пара чашек, а ещё лежал пакет с логотипом моей любимой круглосуточной закусочной.

   – Так ты, выходит, сын хозяина? – спросила я, протягивая руки ко всему сразу.

   И ни капли не переживала о том, что на службе. Я ещё с Поллака компенсацию стребую, сам бы ехал искать утраченную эльфийскую реликвию.

   – Ага, – кивнул Эрвин всклокоченной шевелюрой. – А ты?

   – Инспектор Барбелла, полиция Альвалены, – представилась я.

   – Ого, – смешно раскрыл рот парень, – ищешь папашину кастрюленцию?

   – Эрвин, чуточку уважения к отцу, – раздалось в этот момент из-за раскрытой двери. – Что это у вас? Кофе?

   Голос был звонким, его хозяйка – очаровательной, как фея. В общем, сомнений не возникло, передо мной стояла Дотти Оллари в облаке чего-то розового, воздушного, вроде взбитых сливок на торте с клубникой.

   – Между прочим, там Эдвин за всех отдувается, – сообщила она, удостоив меня кивком.

   – Ему можно, он кофе уже выпил, – возразил сестре Эрвин. – К тому же думать надо, что говоришь, особенно про любимую папашину кастрюлю.

   – А что, он сказал какую-то гадость? – уточнила я, вгрызаясь в пончик с малиновой обсыпкой.

   Пончик был слегка зачерствевший, но вкусный, а кофе и вовсе великолепен, в большом стакане с коричным ароматом. Пока я без зазрения совести объедала младших Оллари, они наперебой рассказывали историю противостояния с золотым сотейником. Оказалось, их отец считал, что дети должны не просто унаследовать его славу и рестораны. Нет, они обязаны пойти по его стопам в высокое кулинарное искусство, и плевать, что никто из отпрысков не получил ни семейного дара, ни поварского таланта. Последнее особенно огорчало родителя, и в ход пошёл сотейник. Эльфы, как водится, в каждое изделие вкладывали толику своей магии, вот и в сотейнике что-то такое было. Помимо золотого сечения.

   – Папаша думал, что прям привяжет нас к своей кухне, – эмоционально размахивал руками Эрвин. – Ну мы-то с девчонками помалкивали, а Эдвин в лоб ему свою правду залепил.

   – Он у нас не самый умный, – подтвердила фея Дотти, поправляя и без того безупречный блондинистый локон. – Нет, с одной стороны, умный, в универе учится, но с другой – настоящий Фома-простак.

   – Простак настолько, что взял бы кастрюлю? – уточнила я.

   – Да кому она нужна? – от двери возмутился новый голос. – Сколько можно-то?

   Девица, стоявшая там, на кофе не повелась. И вообще была вызывающе свежа и довольна жизнью. Вот у кого этой ночью случилось что-то незабываемое.

   – Это наша Клео, – представил её Эрвин.

   Я тоже представилась и аккуратно спросила, верно ли, что Клео не может сказать ничего по факту, поскольку не ночевала дома.

   – Верно, только очень прошу, не говорите отцу, – подтвердила она озабоченно. – Так что случилось-то?

   – А, ты же ещё не слышала, – окинув сестру придирчивым взглядом, откликнулась Дотти. – Сотейник пропал.

   – А где Эдвин?

   Ей объяснили, и Клео без разговоров развернулась на выход. Дотти и всклокоченный Эрвин нехотя потянулись следом, а я… Я проглотила остатки кофе и отправилась на поиски последнего свидетеля, который, точнее, которая должна была окончательно прояснить ситуацию.

   Тётушка Августа обнаружилась неподалёку (относительно размеров этого дома, конечно), но на третьем этаже других заселённых комнат не было. А из-под двери этой ещё и тянулся специфичный алхимический запах. Я постучалась, ответа не получила и всё равно толкнула дверь. На ней висело слабенькое защитное заклинание, даже не защитное, а предупредительное, потому что меня пропустило без любых неприятных ощущений. Но сам факт! Родственнички могли бы и сказать, что старушка практикует алхимическую магию.

   Почтенная дама даже не повернулась, продолжая что-то творить на небольшом рабочем столе, и из-за её спины мне были видны только клубы зелёного дыма, поднимавшиеся к потолку.

   – Минуточку, сейчас я закончу, – голос ничем не выдавал прожитых лет, а вот седые волосы, собранные в небрежный пучок, наоборот.

   Я кивнула и огляделась. Комната была гораздо меньше той, где я встретилась с младшими Оллари, зато идеально прибрана. Портьеры раздвинуты, кровать застелена пледиком с забавными щенками, а на широком подоконнике стоял букет весёленьких гендерий.

   – Ну вот, всё готово, можешь забирать, – сказала вдруг хозяйка и повернулась ко мне вместе со своим креслом.

   Нет, кресло было не модного вращающегося дизайна. Это было кресло-каталка, и я наконец-то смогла рассмотреть внешность почтенной дамы. Она вся была кругленькая: и румяные, хоть и морщинистые щёчки, и пухлые плечи, и строгий белоснежный воротничок на светло-сером платье, и блестящие стёкла очков в золотой оправе.

   – Что забирать? – доброжелательно уточнила я.

   – Заказ, – так же доброжелательно ответила она. – Ты же от госпожи Н.?

   Кресло само собой отъехало от стола, а пухлая ручка протянула мне бумажный пакет, но в этот момент на рабочем столе практикующего алхимика я разглядела кастрюлю, в красках описанную потерпевшим. Что и требовалось доказать.

   – Это золотой сотейник господина Оллари? – зачем-то уточнила я, хотя сомнений быть не могло.

   Эльфийская работа, золотое сечение и всё такое.

   – Да, – удивилась она, – а ты фанатка шоу Лионеля?

   Я наконец-то представилась и рассказала, зачем пришла.

   – В последнее время Лионель невыносим, – пожаловалась дама. – Зачем же сразу в полицию? Почему не поискать в доме? Простите, инспектор, за ваше зря потраченное время.

   – Давайте мы скорее вернём ему любимую кастрюльку, и моё время не будет потрачено зря, – предложила я.

   Главное, чтобы её неадекват-племянник не подал официальной жалобы, а с остальным я разберусь. И пусть капитан останется мне должен.

   Тётушка замялась. Видно, и ей не хотелось стать объектом племянникова гнева, и я сказала о том, что сейчас на кухне скандалит вся семья.

   – Опять? – почтенная дама взвилась, только что из своего кресла не выпрыгнула. – Мальчики-то в чём виноваты?

   И поведала по секрету, что регулярно пользовалась сотейником, но всегда успевала вернуть его на место.

   – Я не говорю Лионелю, что возобновила алхимическую практику, – вздохнула она и прямо посмотрела на меня. – Он заботится обо мне все эти годы и переживает, но катастрофы больше не случится. Ведь у меня теперь нет магии.

   Оказалось, что тётушка Августа в своё время была выдающимся магом-алхимиком, но пострадала от взрыва в лаборатории и полностью выгорела. Кресло-каталка осталось ей на память, и племянник заставил дать клятву, что больше никакой алхимией она заниматься не будет.

   – Но я достаточно оправилась, руки и голова на месте, я хочу снова приносить пользу. И семье, и людям, – объяснила она.

   Мне было сложно представить, каково это – находиться в инвалидном кресле. Но сердце кольнуло иглой сострадания, и я предложила:

   – Давайте кастрюлю мне, а я подсуну её господину Оллари прямо под нос.

   Тётушка спустила очки с переносицы и неожиданно подмигнула синим глазом.

   – Сделайте это, и я буду вашей должницей, – сказала она, обработав сотейник от следов своего варева.

   Эльфийская посудина, подозреваю, и сама была способна себя очистить, но времени на это не было. Я взяла кастрюлю и попрощалась с почтенной алхимичкой. А перед внутренним взором быстро проносились образы рук, касавшихся эльфийского раритета, и вещей, что в него попадали.

   Это особенность, из-за которой меня взяли в полицейскую академию. Я вижу, если можно так сказать, прошлую жизнь предметов. Не всех и далеко не полностью, так что полноценного эксперта из меня не вышло, зато полицейский инспектор вышел вполне. Иногда достаточно мимолётного образа, чтобы раскрутить всю цепочку событий.

   Но сотейник вёл вполне приличную кастрюльную жизнь, служил ёмкостью для варки зелий и тушения овощей, во всяком случае, до тётушки Августы её племянник точно делал там… кажется, это называлось рагу. Дальше образы обрывались, а ноги несли в сторону кухни, где не утихал скандал. Это было на руку: пока люди заняты собой, они не смотрят на других.

   Спрятать сотейник я планировала прямо там, в каком-нибудь шкафу, где будет удобно найти. А пока его нужно было замаскировать, чтобы сразу не бросился Оллари в глаза. У меня на такой случай была крутая штука из новшеств для осмотра мест преступлений. Умники-маги сделали нам специальный пакет для транспортировки вещдоков, который генерировал какое-то там уменьшающее размеры поле. Попадая в него, разделочный тесак сжимался ну, например, до размеров булавки. А когда его доставали эксперты, становился прежним.

   Я на ходу сунула кастрюлю в этот замечательный пакетик и ускорила шаг.

   На кухне меня не ждали, а скандал был в той безобразной фазе, когда никто никого уже не слушает, а стремится выкрикнуть в лицо обидчику всё наболевшее. Я быстро прошла за спинами стоящих плечом к плечу Эрвина, Клео и, очевидно, Эдвина. Фея сидела на столешнице рабочей зоны чуть поодаль, а напротив стоял отец и лучший повар королевства с тотально красным лицом и полными бешенства глазами, не прекращая орать.

   Быстро сунув руку под столешницу, я опорожнила свой замечательный пакетик на открытую нижнюю полку и задвинула сотейник поглубже. Звук получился громким, но господин Оллари в это время обвинял детишек в том, что они «кретинские идиоты» и «никчёмные тупицы», а те в ответ тоже не молчали, поэтому никто ничего не заметил.

   Теперь поварские вопли только мешали, так что я со всей своей громкостью рявкнула:

   – Тишина! Работает полиция Альвалены!

   Клео и её братья замолкли на полуслове, господин Оллари попытался что-то ответить, но я чуть снизила голос и прошипела:

   – Не мешайте мне делать мою работу. Осмотр дома закончен. Наружу золотую кастрюлю не выносили, так что осталось провести полный осмотр вашей кухни.

   При слове «кастрюля» вся семья встрепенулась. Дети уставились на меня с обожанием, папаша – с ненавистью.

   – Здесь сотейника нет, – выдавливая каждое слово, ровно ответил Лионель Оллари.

   – А вы во все шкафы, все закутки и зоны хранения заглядывали? – вежливо уточнила я.

   – Нет, но это совершенно бессмысленно! – сорвался он.

   – В таком случае позвольте, – и я демонстративно подвинула его, открыв дверцу соседнего шкафчика.

   Методично проверять содержимое кухонных шкафов – занятие не для слабонервных. Во всяком случае, на меня то и дело вываливались банки с пряностями, пакеты сухих травяных чаёв, ёмкости с подсластителями и загустителями (так на них было написано, честное слово). Про муку, крупы и яичный порошок я даже не говорю. И зачем людям столько продуктового запаса?

   А лучший повар королевства дышал в затылок, чего я терпеть не могу. Рука сама собой тянулась к кобуре, так что выдержку я в то утро исчерпала всю, до донышка. Но доиграть до конца пришлось. Ради вообще-то посторонней пожилой женщины-инвалида, легко надавившей на мою жалость. Дав себе слово, что нынче же запру в сейфе все лишние чувства, я наконец-то добралась до заветной полки.

   – Что это? Похоже на ваш сотейник.

ГЛАВА 2

Когда я вернулась в управление, первым делом зашла к капитану.

   – Барбелла, я в тебе не сомневался, – отечески похвалил он. – Шеф Лионель доволен, так что…

   – Вы обещали отгул, – нагло заявила я, хотя никакого отгула никто не обещал.

   – Три часа общения с лучшим поваром королевства и его семьёй никак не тянет на отгул, – покачал головой начальник.

   – На два? – за это время с крикуном нормальный человек мог бы и нервный срыв схлопотать.

   Обычно начальник на такое гонево не вёлся, но видимо шеф Лионель обещал ему что-то такое из своих гастрономических изысков, и в предвкушении наш капитан – большой любитель вкусно поесть – стал более мягким, чем всегда.

   – Пол-отгула, Барбелла, и только когда сдашь все отчёты.

   Я обрадовалась чуть не до безумия. Отчёты у меня всегда были в стадии «почти готово», потому что я пользовалась собственной системой их написания. Сначала скидывала на бумагу всю информацию, а потом уже приводила к стандарту, просто заполняя нужные графы. Но капитан, да и все остальные об этом не знали, считая меня разгильдяйкой, тонущей в беспорядке. И как ни трудно с этим спорить, но я там не тонула. Я там жила.

   – Спасибо, шеф! – на крыльях счастья я вылетела за дверь, но потом вспомнила про нюанс и вернулась. – Только вы предупредите лейтенанта Алевано, ладно?

   Поллак махнул на меня рукой, и я резво рванула к своему столу.

   Пока добежала, перездоровалась с половиной отдела, но темп не сбавила.

   – Куда-то торопишься, Ритта?

   Не очень-то хотелось говорить про свои честно выпрошенные пол-отгула, но лейтенант Алевано всё равно узнает, а за ним и весь отдел.

   – Где ты была? У Лионеля Оллари?! – чуть не одновременно взревели парни.

   Причём все, от живчика Кирьена до толстяка Кассидиса. С этим-то понятно, он у нас главный повар-любитель, такое жарит мясо на гриле, что ум отъешь и попу в кровь исчешешь. А остальным что за интерес?

   Но на вопросы коллеги не отвечали, а допрашивали, наоборот, меня: зачем шеф Лионель приехал в Альвалену, когда начнутся съёмки нового сезона, и правда ли я видела саму Дотти Оллари.

   – Ритка, да мы всей семьёй смотрим «На кухне с Лионелем», – объявил Алекс Санчес из спецотдела, пробегавший мимо и задержавшийся послушать мой рассказ о чокнутом поваре и его золотой кастрюле. – Я сегодня расскажу жене с тёщенькой, что работаю с человеком, лично знакомым с шефом Оллари, и вечер будет фантастическим!

   – Ну почему капитан не послал к Лионелю меня? – сокрушался Кассидис. – Почему все сливки всегда Барбелле?

   – С удовольствием слила бы повара тебе, – улыбнулась я с видом победительницы. – Но пол-отгула сегодня – мои.

   И тут, как обычно, вовремя объявился лейтенант Алевано и разогнал возбужденных коллег по рабочим местам, сурово уточнив, о каких таких отгулах я говорю.

   По мере моего рассказа и без того узкое лейтенантское лицо вытягивалось всё сильнее. Оказалось, что и Алевано поклонник кулинарного шоу Лионеля. Не понимаю, что люди находят в таких магопрограммах вообще и этом крикуне в частности.

   – А ты, надо понимать, ни разу не смотрела его по магоящику? – проявил проницательность непосредственный начальник.

   – У меня не так много времени, – стараясь не послать его к водяной матери, ответила я, – чтобы тратить его на каких-то поваров. Другое дело – ножной мяч.

   – Вот именно, Барбелла, другое, – не согласился лейтенант. – Не сравнивай ножной мяч с лучшим кулинарным шоу королевства. Отобрать бы твой отгул за такое отношение к живой гастрономической легенде.

   – Но вы не можете, – я чуть не скрутила лейтенанту кукиш, но вовремя одёрнула себя.

   Не стоит портить отношения с начальством из-за сущей ерунды.

   – Отчёты, – напомнило начальство.

   Иной раз думалось, что умник Алевано раскусил мои трюки с отчётами, но сегодня он так пыжился и давил на нелюбовь к писанине, что я почти расслабилась.

   Когда в обеденный перерыв я дописала последнюю букву и положила все шесть папок на стол к Алевано, лейтенант и бровью не повёл, прощаясь со мной до завтрашнего утра.

    – Вот что отгулы с нормальными полицейскими делают, – завистливо выдал вслед пролетающей мимо мне Кассидис.

   Но я ничего не ответила: мужик и так расстроился, незачем ему лишний раз тыкать в нос моей удачей.

   Конечно, очень хотелось продолжить начатое с Ником Корби, моим соседом и просто симпатичным парнем, с которым до сегодняшнего утра мы лишь иногда вместе бегали вдоль набережной. Ник остановил меня в коридоре нашего пятого этаже и начал целовать, а я вообще не возражала, даже ждала чего-то такого со сладким чувством холодка под ложечкой. Вот в этот момент со мной и связался капитан Поллак с требованием ехать в бывший особняк генерал-губернатора и искать золотую кастрюлю.

   Код бормоталки Ник оставил мне ещё пару недель назад, и, хотя рабочий полдень уже миновал, я всё равно вытащила свой артефакт связи. Но почему-то голос парня показался мне смущённым.

   – Ритта, извини, но мы сегодня встретиться не сможем.

   – Что, даже вечером?

   – Даже утром, – вздохнул он. – Понимаешь, я еду в командировку на несколько дней.

   – Хорошо, тогда буду ждать твоего возвращения, – подавив разочарование, бодро ответила я.

   Вот не везёт мне с мужиками. С коллегами на работе – ни-ни, хотя каждый был бы не прочь (ну, судя по их взглядам, когда все уверены, что я не замечаю). Остальные делились на две категории: преступники и потерпевшие. Подкатывали и те, и другие, но такой товар не для моей таможни.

   Ник был приятным исключением. Сосед, а это большой плюс, потому что времени на отношения у меня вечно не хватало, с хорошей работой, в преступных деяниях не замечен (да, я иногда пользовалась служебным положением и проверяла кандидатов: иногда встречались такие экземпляры, что после первой же встречи можно было бы вылететь со службы или радикально запятнать репутацию, что по сути одно и то же).

   Дело в том, что Альвалена – портовый город, а дознаватели Его Величества сейчас активно взялись за контрабандистов. Наши дела стали рассматривать в Генеральном суде, а там очень серьёзно проверяют всех свидетелей. И если у кого-то вдруг найдутся компрометирующие связи, все старания пойдут к водяной матери: показания никто и слушать не будет.

   У меня как раз были закрыты два дела по контрабанде, и до суда оставались несколько недель. А значит, требовалось очень внимательно следить за личной жизнью. Я и следила, а тут Ник и… такой облом. Но раз свидание сорвалось, не буду отказывать себе в маленьких женских радостях. Схожу в тир, потом в зал, потом заскочу домой переодеться – и на игру. Ведь сегодня «Коты» непременно должны завалить «Загрызайцев», как такое пропустить?

   Если бы не пол-отгула и провалившееся свидание, игру посмотрела бы дома, но одно дело магоящик, а другое – огромный во всю стену экран спортбара, с которого даже травинку на поле можно разглядеть, не говоря уже об игроках.

   Тир и зал у нас в одном помещении, но на разных этажах. Правда, прежде чем туда идти, стоило сначала пообедать. Напротив отделения была забегаловка с традиционными блюдами вроде жареной рыбы и открытых пирогов, и там, конечно, все мы регулярно перекусывали, но сегодня я решила сделать разгрузочный день: разгрузить свой бюджет обедом в приличном кафе с мясным меню.

   Пришлось пройти чуть дальше, но всё же у меня пол-отгула, время есть. Что сказать, мясо на решётке тут готовили не хуже, чем на заднем дворе дома Кассидиса. Обед не испортил даже магоэкран, на котором я с удивлением заметила знакомых персонажей: повара-крикуна и его «су-шефа» Доминику.

   Видимо, это и было знаменитое среди моих коллег шоу «На кухне с Лионелем». Я на какое-то время прислушалась, но повара только и делали, что пробовали незнакомую мне еду с красивых тарелок, закатывали глаза и твердили эльфийское словечко «легендаре», излучая полный восторг.

   Расплачиваясь, я спросила, о чём и зачем сегодняшнее шоу.

   – Открывают новый ресторан, – пожала плечами немолодая дама за кассой. – Второй выпуск уже, как каждое блюдо у них…

   – Дайте догадаюсь, «легендаре»? – хмыкнула я.

   Кассирша ухмылку вернула, и мы расстались, ощутив полное удовлетворение. Лично я – ещё и от вкусного мяса, а не только от понимания, что не мне одной не нравится Лионель и его шоу.

   После обеда от души постреляла, потом потренировалась до пота и приятной боли в мышцах, почти забыв о сорвавшемся свидании, но снова вспомнила про Ника, пробегая мимо окна лестничной площадки, возле которого мы целовались.

   Из груди вырвался тяжёлый вздох, но я велела либидо заткнуться. Скоро игра, а я ещё не готова!

   В наш спортбар я влетела буквально на первых минутах матча.

   – Ну что, как?

   – У «Загрызайцев» новый полузащитник, – сердито буркнул старый Марио – хозяин бара. – Тебе как всегда?

   Я кивнула, и он поставил на стойку бутылку пива и тарелку куриных крыльев в пряной панировке. Новый полузащитник был хорош – силён, подвижен, пластичен, как и все оборотни – и к тому же красиво бегал. Недовольство Марио вполне можно было понять.

   Не отрывая взгляд от экрана, я сгребла бутылку с тарелкой и двинулась к своему месту, здороваясь по дороге с другими болельщиками. Здесь собирались парни из разных отделов полиции Альвалены. Даже Марио когда-то был полицейским, так что тут можно было расслабиться и не думать ни о чём, кроме игры.

   – Барс! – взвыл в этот момент весь бар, и я чуть не пролила своё пиво.

   Вратарь «Котов» как раз пропустил первый гол. Мы все тут болели за «Котов», команду из соседнего крупного города Себасьи, и, похоже, надо было начинать не с пива, а с настойки валерьянового корня – любимого напитка всех оборотней-кошачьих. Барс, ну как так? Может, тебя кто-то сглазил? Третий гол, включая две предыдущие встречи!

   Коллеги думали так же. Правда, они пошли дальше, и кто-то предложил скинуться на коллективное проклятье для «Загрызайцев», чтобы вытянуть любимую команду из полосы неудач.

   – С ума сошли? – рыкнул от стойки Марио. – Место вам в песочнице, а не в приличном заведении!

   Прав был на сто процентов, за проклятье можно было влететь на штраф и даже лишение звания, не говоря уж об отстранении. Да и решение напоминало ту, известно чем закончившуюся, страшилку «Нам акула нипочем, мы ей в морду кирпичом».

   Эх, нелёгкое дело – болеть за любимую команду, зная, что ничем не можешь ей помочь…

   Помочь «Котам» было сложно. Барс пропустил ещё один гол – от того нового полузащитника, которого мы все возненавидели. Когда от тебя ничего не зависит, очень просто найти виноватого. Мы орали, что сами загрызём клятых «Загрызайцев», потому что никто, никто не может третий раз подряд выиграть у наших «Котов». Мы даже орали, что оба гола были нечестными, что Барса отвлекли или реально сглазили. Даже пиво не лезло в горло.

   В общем, я снова убедилась, что если день начался неудачно, так же он и закончится. Когда я добралась домой, у двери в подъезд топталась мадам Трюфо, кутаясь в огромную шаль, из-под которой выглядывали полы домашнего халата.

   – Ритта! Хвала создателю, это ты, а я уже собралась вызывать полицию, – нервно заламывая полные руки, объявила домовладелица. – Как бы там, – она махнула на дом через дорогу, – не случилось смертоубийства!

   В нашем квартале бывает всякое, но вот чтобы убийство? И в доме напротив? Я взглянула на здание старой постройки, где сейчас не горело ни единого окна, и уточнила у мадам Трюфо, что заставило её выбежать на улицу в столь поздний час и решиться звать полицию.

   – Крик стоял такой, что я проснулась, а ты знаешь, дорогая, как сложно меня разбудить, – встревожено сказала мадам Трюфо.

   Ещё бы. Однажды мне понадобился запасной ключ от квартиры: я и в дверь стучала, и кричала, но видно не так громко, потому что домовладелицу не добудилась. Пришлось вскрывать дверь отмычкой.

   – И что вы слышали?

   – Они ругались. Двое мужчин. Один – вроде бы новый сосед. А второй… тоже вроде бы знакомый, но кто, понять не могу.

   – Новый сосед? – переспросила я, снова глядя на старый дом напротив.

   Сейчас там было тихо, только ветер шевелил занавеску за недавно разбитым окном первого этажа. Пару лет тому здесь загнулось кафе, его хозяин разорился и долго пытался продать помещение, но всё безуспешно. Неужто наконец нашёлся покупатель?

   – Очень приятный мужчина, купил кафе Рамиса, представляешь? Недели не прошло, как он уже начал выбрасывать хлам и отмывать всё внутри, даже дверь входную смазал, – тут же объяснила мадам Трюфо. – Такой вежливый, аккуратный, я и подумать не могла, что он может так кричать!

   – И что кричал? Помогите, убивают? – на всякий случай уточнила я, потому что всё ещё гуляла свои пол-отгула.

   То есть в кои то веки оказалась без оружия.

   – Нет, – экспрессивно закрутила головой мадам Трюфо. – Наоборот, убью. Но это они оба. То вместе, то по очереди.

   Мракова бездна. Придётся идти. Тем более что сейчас – тихо.

   – А больше вы ничего не слышали? Может, мобиль тарахтел или…

   – Точно, – обрадовалась домовладелица. – Мобиль я слышала, когда одевалась.

   Уже легче. Есть шанс, что неподелившие что-то мужчины просто мирно расстались, один из них уехал, а второй… А второй может быть сейчас истекает кровью. Ладно, тянуть дальше глупо. Я велела мадам Трюфо стоять на стрёме, и быстро перешла на другую сторону.

   Дверь старого кафе подалась легко, словно её действительно как следует смазали. Внутри было темно. Довольно большое помещение, которое я помнила не так, чтобы хорошо, казалось совершенно пустым, но тут где-то справа зажёгся свет. Узкая полоска пробивалась из-за двери, отделявшей зал от внутренних помещений.

   – Есть кто живой? – вместо привычного «полиция Альвалены» негромко спросила я.

   Никто не ответил, и я шагнула вперёд. Дверь толкнула аккуратно, снова пожалев, что не взяла оружие. Передо мной была кухня, по размерам напоминавшая Лионелеву, только не такая пафосная. А ещё передо мной был псих с окровавленным лицом, наставивший на меня нож.

   – Чего надо? – рявкнул он, и в том, что это новый сосед – вежливый и аккуратный, – стало сомнительно.

   – Полегче, мужик, полегче. Положи нож, – осторожно сказала я и вытянула вперёд руки с раскрытыми ладонями.

   – Мне на моей же кухне будешь указывать? – возмутился псих, но тут, видимо, что-то до него дошло.

   Нож был отложен с некоторым смущением, да и я осмотрелась и заметила, что на тёмно-серой столешнице лежала палка колбасы и доска с уже нарезанным хлебушком.

   – Простите мою неучтивость, мадам, но всё же – что вам тут надо? – повторил свой вопрос значительно более приятным тоном хозяин.

   – Труп, – брякнула я, продолжая смотреть по сторонам (привычка – вторая натура, что поделать). – Свидетели видели двух мужчин, а потом слышали крики «убью», так вот я и зашла взглянуть, нет ли трупа.

   – Нечасто ко мне по ночам вламываются с такими запросами, – удивился тот. – Я – Макс Райдо, а вы, надо полагать, из дома напротив?

   Я кивнула, представилась и невинно заметила:

   – У вас кровь.

   Пыталась отвлечь и заглянуть ему за спину, где стоял огромный холодильник, в котором вполне можно было спрятать даже парочку трупов. Правда, отъехавший мобиль снимал часть груза с мой профдеформированной души, но осмотреться всё равно стоило.

   – Инспектор, всё в порядке, – уже полностью вежливо возразил псих. – Я, наверное, несколько раз выругался, потому что в темноте налетел на стол и ударился об его угол. Буду признателен, если, уходя, вы плотно закроете дверь.

   Он наконец-то взял полотенце и вытер кровь. На скуле красовался отчётливый след чужого кулака. Завтра будет отменный фингал, если, конечно, не сходить к лекарям. А ещё его чистое лицо оказалось очень даже ничего. До степени «беру не глядя»: высокий лоб с неровными белобрысыми прядями на нём, тёмные, как омуты глаза, твёрдая линия подбородка… В общем, я почти не удивилась, когда отобрала у него полотенце и со словами «Вы кое-что пропустили, сейчас помогу» протянула руки к пострадавшей скуле.

   И словила остаточные образы. То ли от полотенца, то ли от крови темноглазого красавчика, но встряхнуло меня как следует.

   – Здесь был Лионель Оллари?! Тогда понятно, от какого крика проснулась моя домовладелица.

   – Инспектор, – блондин отвёл мои руки от своего лица и даже сделал шаг назад, – повторяю, я был один.

   Сказать ему, что отпираться бесполезно? С другой стороны, он вправе сам решать, заявлять на Лионеля или нет. Я бы на его месте заявила, но что, если и у лучшего повара королевства тоже попорчено лицо?

   Мимолётно Оллари даже стало жаль: утром пропала кастрюля, а вечером появился фонарь.

   – Как скажете. И можно взглянуть, что у вас в холодильнике? – осмотр надо закончить, больше-то тут трупы прятать негде.

   – Если я скажу нельзя, вас это остановит? – хмыкнул блондин.

   – Остановит, – кивнула я. – Но тогда от наряда полиции вам не отвертеться.

   Вместо слов красавчик просто отошёл чуть в сторону, открывая мне дорогу к холодильнику-гиганту. Он оказался пуст, во всяком случае, трупов не обнаружилось. И чист, как теперь моя совесть.

   – Доброй ночи, – попрощалась я. – И приложите к скуле хотя бы лёд, иначе к утру глаз не откроется.

   Я вернулась к мадам Трюфо, которая всё ещё сжимала побелевшими кулачками концы своей шали, и рассказала, что никто никого не убил, а крик стоял оттого, что новый сосед повздорил с шефом Оллари.

   – Не может быть, – категорически отвергла мою версию домовладелица. – Где шеф Оллари, а где кафе на нашей улице? И вообще, его-то голос я бы узнала.

   Ещё одна поклонница повара-крикуна. Похоже, теперь для меня мир будет делиться на тех, кто любит Оллари, и таких как я.

ГЛАВА 3

Два дня прошли более-менее спокойно. Поножовщина в портовом кабаке, три кражи (нормальных, не кастрюльных), сбежавший в матросы мальчишка-турист (в порту и поймали) и ни одного убийства. Но утром следующего дня, едва я переступила порог отделения, началась беготня. Приехали Гейла Нурни и Торд Освальдсон – помощники прокурора – в очередной раз проверять дела по контрабанде. Мои фигуранты – Хрей Бронза и Мик Кайло – уже дожидались суда в столице, но это не мешало прокурорским дёргать меня в каждый свой визит. Поэтому вызову к капитану Поллаку я обрадовалась, как невеста первой брачной ночи.

   – Барбелла, – начал он, как обычно, с приятного – моей фамилии, – сегодня сбежал Краб.

   А в этом уже ничего приятного не было.

   – Из самой охраняемой тюрьмы побережья? – новость не сказать, чтобы выбила из колеи, но настроение подыспортилось.

   Донни О’Лесконд по кличке Краб сидел только благодаря моим показаниям, потому как адвокаты маньяка явно проходили практику в мраковой бездне. Взяли мы его случайно, просто подружка той шестнадцатилетней девочки, которую «обаяшка Донни» выбрал в очередные жертвы, видела, как они поднимались на борт шикарной яхты, и от зависти разглядела её в мельчайших деталях.

   Это уж потом я песок рыла носом, изъездила полпобережья, но связала-таки несколько похожих случаев в серию. Когда Краба, получившего пожизненное, выводили из зала суда, он холодно бросил в лицо, что отомстит.

   – Я тут подумал, – Поллак никак не ответил на мой, согласна, глупый вопрос, – что тебе стоит на время уехать.

   – А может, лучше мне расследовать его побег?

   – Этим и без тебя есть, кому заняться, – буркнул капитан.

   По его недовольному виду было ясно, что этот вариант он уже предлагал, но где-то наверху ему, мягко говоря, отказали.

   – Одним словом, Барбелла, иди в бухгалтерию, приказ об отпуске я уже подписал.

   – Не шутите так, капитан, – буркнула я в ответ. – Вы думаете, О’Лесконду будет сложно найти меня в каком-нибудь отеле любого города королевства? Уж лучше я буду тут, на виду, и если он сделает то, что обещал, вам же проще будет его ловить.

   – Барбелла! – рявкнул капитан не хуже своего любимчика-повара. – Ты соображаешь, что несёшь?!

   – А вы понимаете, что раз я посадила его в первый раз, то посажу и во второй?

   Начальник набычился, лицо закаменело, а светлые глазки начали вполне ощутимо буравить мне мозг, но тут наши дебаты прервал вызов по бормотунчику. Давление на мозг сразу же ослабло, а капитан внезапно стал такой лапочкой, что я подумала – наверняка на связи любовница. Но ошиблась.

   «Конечно, господин Оллари», «Да, господин Оллари», «Было очень вкусно, господин Оллари», и так далее, и по второму разу... Я задумалась о своём – ну вот как эта сволочь Краб смог сбежать из тюрьмы Мариньяго? – и напряглась, только услышав своё имя.

   – Инспектор Барбелла? Конечно, для вас она всегда свободна. Но у меня будет условие. Вы возьмёте её в своё шоу.

   Глаза от его предложения полезли на лоб.

   – Как? Ну это ваше дело, господин Оллари, – из лапочки капитан вдруг превратился в базальтового истукана. – Насколько мне известно, никто из Альвалены не прошёл ваш кастинг. И мэр, и многие достойные люди нашего города очень расстроены. Так вот помогите нам, и тогда Барбелла поможет вам.

   Почему-то мне казалось, что именно в этот момент Лионель обязательно пошлёт капитана в мракову бездну, и будет это так громко, что я обязательно услышу. Но нет, он продолжал что-то говорить. Вполне спокойно, то есть без лишних звуковых эффектов.

   – Ну хорошо, этот вопрос мы как-нибудь решим, – отозвался наконец Поллак. – К тому же, как вы понимаете, искать вашу семейную реликвию будет проще непосредственно на месте, среди возможных подозреваемых, которые и не будут знать, что их подозревают.

   – Нет! – заорала я, понимая, что в этот момент моя участь висит на волоске.

   – Да, – победно улыбнулся капитан, выключая свой бормотунчик. – Всё, Барбелла, уезжать не придётся, и в то же время ты будешь под защитой и постоянным наблюдением. На Пятом королевском канале отлично следят…

   – Капитан, вы не можете! – в лучших традициях женской истерики выкрикнула я.

   – Могу-могу, – с улыбкой сытого питона парировал начальник. – Даже знаю как.

   – Это несправедливо, не говоря уже о том, что я и готовка не сочетаемся!

   – Это не готовка, – продолжая улыбаться, возразил Поллак. – Это высокое искусство гастрономии, и посмотри, наконец, хотя бы одну запись шоу лучшего повара королевства.

   Я попыталась зайти с другой стороны, мол, нехорошо, если моя неспособность (и нежелание, откровенно говоря) готовить плохо отразится на рейтинге города и ещё больше расстроит мэра.

   – Главное, чтобы это не расстроило меня, – рявкнул начальник. – Иди, сдавай дела, и к обеду у меня как штык. Это приказ.

   Я и пошла, по дороге рассуждая, кто же по сути больший гад, причём на первых строчках рейтинга прочно закрепились не только Краб, но и начальник вместе с поваром-крикуном. Ну почему капитан решил, что мне надо прятаться, а не расследовать побег О’Лесконда, а у Лионеля опять что-то пропало? Знала бы, лучше б не искала его золотой сотейник, чтоб было пусто ему, эльфийской посудине и моей мраковой сердобольности!

   Плохие новости распространяются быстро. Кассидис уже слышал о побеге Краба, Алевано тем более, а Алекс Санчес из спецотдела, пробегая мимо, бросил «Держись, Барбелла».

   Но они ещё не знали, что капитан отправляет меня представлять Альвалену на кулинарном шоу Пятого королевского канала.

   – Тебя? – не поверил Кассидис. – На кухню к Лионелю?! Барбелла, да ты хоть хлеб маслом намазать сможешь?

   – Один раз я видел, как она варила лапшу, – вторил ему Алевано.

   Как же они достали. Почему если ты женщина, то обязана уметь готовить? В полиции ценят другие навыки, вроде меткости, наблюдательности и способности не падать в обморок при виде трупов.

   – Не надо так расстраиваться, ведь это я не готовлю, а не ваши жены, – буркнула я, разгребая бумаги на своём столе.

   – Создатель упаси, – почти с суеверным ужасом замахал руками Кассидис. – Я тебе и салат бы резать не доверил, не то что в жены.

   Алевано смотрел шире.

   – А что ты принесёшь на кастинг? Ясное дело, что капитан договорится с Оллари, но ведь там же будут и другие люди? Ты же сразу вылетишь, Ритка!

   – И прекрасно, – обрадовалась я. – Вы за день Краба всё равно не поймаете, ещё успею к самому веселью.

   Тут Алевано помрачнел и велел, чтобы я поторапливалась.

   – Сдашь дела, потом расскажу тебе про шоу.

   – Да видела я ваше шоу, – отмахнулась я. – Ходит Лионель со своей пафосной подружкой, пробует еду в красивых тарелках и знай твердит своё «легендаре».

   Кассидис лишь тяжко вздохнул, а Алевано объяснил, что я видела не шоу, а рекламу новых ресторанов. Настоящее же шоу начинается с кастинга, на котором будущие участники должны показать свои навыки в приготовлении еды, но не просто нормальной и обычной, а с ресторанной подачей.

   – Провалит она кастинг, – Кассидис тоже озаботился и предложил: – Давай приготовлю тебе мясо на углях по моему любимому рецепту с…

   – С луком и помидорками? – перебила я. – Стью, ты лучше всех!

   – Да не тебе, а для кастинга, – рассердился коллега. – Капитан прав, лучше уж на Пятом королевском, а то знаю я тебя…

   И тут выяснилась ещё одна вещь: оказывается, Поллак не просто так рассуждал про хорошую охрану. Участники шоу, прошедшие кастинг, попадали во владения лучшего королевского повара, накрытые магическим куполом, и под круглосуточное наблюдение магокамер. До тех пор, пока Лионель самолично не выгонит несчастного (то есть, по мне, наоборот, счастливчика) из программы, никто не может даже на минуту выйти из съёмочной студии.

   – Мне там ещё и спать придётся? – не поверила я.

   – И спать, и есть, и душ принимать, – мечтательно прикрыв глаза, ответил Кассидис. – И всё это рядом с самим Лионелем!

   – А давай ты пойдёшь вместо меня? – будто я не при нём рассказывала, как искала золотую кастрюлю.

   Но он, похоже, готов был молиться на господина Оллари. Стью много раз говорил, что выйдет в отставку и откроет своё маленькое кафе для туристов, где будет готовить только на открытом огне.

   – Ритка, не мути воду. Это же… Да такой шанс выпадает раз в жизни!

   Алевано положил руку на плечо Стью и даже пару раз похлопал успокоительно. Оказалось, что вторым призом в конкурсе для поваров-любителей была нехилая сумма, вполне подходящая для старта хрустальной мечты Кассидиса.

   Я информацию переварила и спросила с недоверием, что же тогда является главным призом?

   – Обычно лучшего повара Оллари берет су-шефом в свой ресторан, но в этот раз уже объявлено, что призом будет Кулинарная Книга Шефа, – с таким почтением выдал Кассидис, что его слова даже звучали с заглавных букв.

   – Фффу, – скривилась я. – Второму, значит, деньги, а первому какая-то книжонка?

   – Да не какая-то, – взорвался Алевано, – а личная особенная кулинарная книга шефа Оллари, передававшаяся из поколения в поколение в его семье!

   И тут в моей голове что-то забрезжило. Вот почему Лионель не послал капитана к водяной матери. Если допустить, что пропала не просто семейная реликвия, а главный приз, то… шоу, может, и не сорвётся, а вот репутация лучшего королевского повара будет подмочена.

   – Лейтенант, она безнадёжна, – Кассидис покачал головой. – Когда тебе на кастинг? Мне же надо мясо хорошее купить, замариновать, – пояснил он свой вопрос, – а это всё в ускорителях не делается.

   Про кастинг я ничего не знала, и лейтенант со вздохом подошёл к столу, чтобы помочь, как он выразился, разгрести мою свалку.

   – Ну нет, моё рабочее место, и бардак тоже мой, – отказалась я. – Лучше объясните, что за зверь такой «су-шеф».

   – Второй главный на кухне, – просто ответил Алевано. – Заместитель начальника.

   Что, нельзя вот так, сразу обычными словами через рот? Теперь всё понятно, а то придумают тоже, су-шеф.

   – Давай-давай, складывай дела, пойду пока опись составлю, – покачал головой лейтенант. – Стью, если не будет срочняка, уйдёшь домой пораньше, а то действительно – мясо, маринад…

   Всё-таки, несмотря на все недостатки, хорошие парни у нас в отделе. Жаль только, что они переживают за меня не тогда, когда нужно. К водяной матери их кастинг, да и съёмки для Пятого королевского в целом. Раз капитан не хочет, чтобы наш отдел прославился второй поимкой Краба, я сделаю это сама. Если Поллак так легко продавил Лионеля, то и у меня получится. Уверена, что разыщу очередную реликвию в особняке лучшего повара королевства так же легко, как клятый золотой сотейник. Наверняка в деле опять поучаствовала тётушка Августа. Нужно будет только с ней поговорить, а вот потом я не отдам Оллари книгу, пока он меня не выпустит.

   – …Барбелла! – прервал мои мысли вопль лейтенанта. – Тебя Поллак зовёт!

   Теперь я уже не радовалась, сложила бумаги на столе ровной стопкой и поплелась к капитану, еле переставляя ноги. Правда, у двери в его кабинет я заставила себя встряхнуться, расправила плечи и даже провела рукой по волосам. Правильно, между прочим, потому что Поллак в кабинете был не один.

   – Да вы тут с ума совсем посходили? Как я за день смогу натаскать вообще необученного человека до хорошего шефского уровня? – голос показался знакомым, а вот лица я не увидела, мужик спиной сидел.

   – Не надо до хорошего шефского уровня, – мирно выставив вперёд руки, сказал ему Поллак, делая вид, что меня в кабинете нет. – Надо просто, чтобы наш сотрудник прошёл кастинг и не спалился.

   – Да это и есть уровень шефа! – выдал его гость, которого я теперь опознала.

   Макс Райдо. Тот самый, что повздорил с Лионелем до фингала и раскровавленного носа. Словом, новый сосед.

   – Послушай, Максимилиан, ты же понимаешь, что другого выхода нет? Ты должен, – перешёл на вкрадчивый тон капитан.

   – Ну хорошо, хорошо, объясните, как вы себе это представляете? Я должен пропихнуть кого-то на шоу к Лионелю? Не выйдет, мы расстались с ним не лучшим образом, так что…

   – Мы уже сами… пропихнули, – перебил дожатого Макса капитан. – Твою задачу я обозначил сразу: подготовить нашего сотрудника к отбору на шоу.

   Он согласился, впрочем, я не видела ещё никого, кто смог бы отказать капитану.

   – Ну вот. Так бы с самого начала, – обрадовался Поллак, – а вот, собственно, наш сотрудник. Инспектор Барбелла, это Максимилиан Райдо, трижды лауреат королевского кулинарного конкурса, повар милостью божией и сын моей двоюродной сестры Магдалены. Он обучит вас всему необходимому для внедрения.

   Божечки, какое внедрение. Даже не смешно!

   – Добрый день, инспектор, – вежливо поздоровался трижды лауреат и… с ума сойти, повар милостью божией.

   На его скуле доцветал синяк, а тёмные глаза при дневном свете показались блестящими, как маслины. Я кивнула ему и невзначай глянула на свои синие брюки, не помялись ли?

   – Вы знакомы? – деловито уточнил капитан Поллак.

   – Мы соседи, – покосившись на меня, ответил трижды лауреат. – Инспектор Барбелла живёт в доме напротив.

   Капитан поднял брови и повернул голову ко мне. Пришлось подтвердить: живу, мол.

   – Ну раз уж вы соседи, – бодро продолжил капитан, – думаю, трудностей не будет. Инспектор Барбелла представляет Альвалену на кулинарном конкурсе шефа Лионеля, а ты, Макс, должен подготовить её в той мере, чтобы Ритта продержалась хотя бы три съёмки.

   А ведь сначала речь шла только об отборе. Племянник капитана тоже заметил эту оговорку и даже вскинулся возразить, но с капитаном пререкаться – дело бессмысленное.

   В этом я убеждалась много раз, но всё равно полезла.

   – Лучше бы дали мне возможность Краба поймать, а не…

   – Не представлять свой город в шоу на Пятом королевском? – холодно перебил начальник. – Барбелла, это приказ. Или тебе нужно повторить ещё раз?

   – Да вы же сами мне потом проходу не дадите! – возмутилась я. – Кричать будете, что всех опозорила, а ведь знаете, что готовка – не моё.

   Вот тут племянник и трижды повар божией милостью посмотрел на меня с недоверием.

   – Да, представьте себе, господин Райдо, – к таким взглядам было не привыкать. – Я не занимаюсь глупостями, я преступников ловлю.

   Капитан со вздохом развёл руками, а красавчик с подпорченной скулой осторожно поинтересовался, из каких соображений его дядя среди всех полицейских Альвалены выбрал для шоу именно меня.

   – Это не я, – чуть ли не скривился капитан. – Это шеф Оллари. Ритта уже однажды помогла ему с небольшой проблемкой, так вот теперь…

   – А что теперь?

   – Теперь он хочет доверить ей поиски пропавшей семейной реликвии, а я хочу, чтобы хоть кто-то представлял наш город на шоу Пятого королевского.

   Я была категорически не согласна, да и племянник слегка удивился, решив всё же уточнить, умею ли я хоть что-то по кулинарной части.

   – Инспектор, омлет по-королевски приготовить сможете?

   Я чуть не фыркнула.

   – Ритта, сможешь? – повторил капитан, хотя точно знал – не смогу.

   – Это не входит в сферу моих профессиональных компетенций, – не моргнув и глазом, ответила я.

   Красавчик неожиданно улыбнулся. Наверное, думал после этого откосить, но капитан не позволил.

   – Кастинг завтра, – закончил обсуждение он. – У вас на подготовку полдня.

   – Вы хотите, чтобы я сделал из инспектора Барбеллы повара за полдня? – всё же не выдержал его племянник.

   – Ты за полдня и повариху из неё не сделаешь, – отбрил его двоюродный дядя. – Сваргань блюдо на кастинг и научи её… да хоть бы зелень резать. Барбелла, чтобы слушалась Макса как меня, поняла?

   – Да, шеф, – тяжко вздохнула я. – Разрешите идти?

   – Идите, – разрешил капитан.

   Двоюродный племянник вышел следом спустя полминуты.

   – Инспектор Барбелла, жду вас у себя через час, – блондин кинул короткий взгляд на свои наручные часы.

   – Господин Райдо, мы с вами оба понимаем, что кулинарши из меня не выйдет, – ответила я вполголоса и потащила за собой подальше от кабинета Поллака. – Давайте встретимся вечером, вы покажете мне, как резать салат, а утром доложим капитану, что отработали всё, что смогли.

   – Увы, но я уже обещал дяде, что выполню его просьбу. Где мой дом, вы знаете.

   Очень трудно было удержаться от закатывания глаз и вопля из глубины души «За что, господи!».

   – Мне нужно сдать дела коллегам. Как закончу, так и приеду, – буркнула я, понимая, что Поллак проконтролирует.

   Райдо кивнул, и я побежала в отдел, обрадованная, что кулинарные мучения отложились если не до вечера, то на пару часов точно.

   Не тут-то было. Алевано так проникся моими трудностями, что составил не только опись, но и сам забрал дела с моего стола на свой.

   – Ритта, капитан сказал, что ты должна немедленно ехать на обучение. Распишись, что сдала дела, и вперёд. Надеюсь, этот парень сможет сделать из тебя человека.

   – За что вы так меня не любите? – бросила я в пространство. – Кассидис, спасибо за всё, но мясо отменяется. Капитан отдал меня в кабалу своему племяннику, а тот не кто-нибудь, а повар божией милостью.

   Тут на пороге возник Кирьен, но не успел ничего сказать. Капитан объявился позади него как гром среди ясного неба.

   – Барбелла, ты почему ещё тут?

   – Это не я, вам привиделось, – буркнула я, с тоской глядя на свой стол, любимый хлам и коллег.

   – На выход с вещами, – тихо посоветовал Алевано. – Шеф, у вас есть план? – спросил он громче и кивнул в мою сторону.

   – У каждого полицейского всегда должен быть план, – отбрил Поллак. – Барбелла, завтра лично отвезу тебя на кастинг.

   По нормальному полицейскому плану я должна была бы ловить Краба, а не идти на шоу Лионеля. А то, что хотел провернуть капитан, планом назвать язык вообще не поворачивался.

   – Относись к этому как к операции под прикрытием, – напоследок решил подсластить горькую реальность шеф. Внедрение в банду невменяемых кулинаров, ага. У них и ножички есть, если что. Колбаску порезать.

ГЛАВА 4

Кухня, на которой я искала труп Лионеля, за эти пару дней изменилась до неузнаваемости. На полках вдоль стен появилась разнообразная посуда, рядом с холодильником возникла какая-то сверкающая махина непонятного назначения, а на окнах – сплошные жалюзи. Ещё неожиданно для себя я обнаружила несколько полотенец с весёленькой вышивкой и большие рукавицы.

   Повар божией милостью встретил меня внимательным взглядом и уточнил, почему я не зашла домой переодеться.

   – Не нравится полицейская форма? – я сделала вид, что расстроилась. – А некоторые мужчины находят её сексуальной.

   – Если вы её испортите, дядя взыщет с меня, – отводя взгляд, сообщил Макс. – Надевайте фартук.

   – Не поверите, господин Райдо, но форма…

   – Макс, – перебил он. – И давайте перейдём к более неформальному общения, на кухне очень сложно постоянно друг другу выкать.

   Я пожала плечами. Мне тоже так проще, и почему бы и да? Фартук, предложенный хозяином, обмотался вокруг меня чуть ли не в два оборота, видимо, обычно повара были более корпулентными.

   – Почему ты согласился учить меня? У капитана есть рычаги давления?

   – Конечно, как в любой семье – он старше, и я уважаю его просьбы, – ушёл от ответа Макс. – А теперь…

   – Что, сразу за нож? – в этот раз перебила я, потому что очень хотелось нащупать его мягкое место.

   Мягкое место есть у каждого, на него надо только надавить, и человек сделает то, что тебе от него нужно. Чаще всего по роду службы я сталкивалась с жадностью и страхом. На втором месте была ревность. Разная, не только между партнёрами в отношениях. На третьем – зависть. На что среагируешь ты, Макс Райдо?

   – Не сразу, – возразил он. – Для начала расскажи, что ты знаешь о высоком искусстве гастрономии.

   – Давай лучше расскажу, чего я не знаю, – улыбнулась я в попытке быть обворожительной.

   – То есть проблемы не только с омлетом, – правильно понял меня блондин. – А как насчёт…

   – Никак, – перебила его я. – Давай сделаем по-простому. Ты расскажешь, как проходят эти ваши кастинги и как мне там не провалиться, а я…

   – То есть ты даже ни одного кулинарного шоу не смотрела? – недоверчиво переспросил Макс.

   – Ты не поверишь, но мир не вертится вокруг этого вашего высокого искусства, – возразила я, понимая, что начинаю раздражаться. – Кому-то нужно и преступления раскрывать.

   – Тогда начнём с азов, – явно с трудом сдерживаясь, но вежливо продолжил Макс. – Будешь чистить овощи.

   – Я? – использовать меня кухонной девочкой – словно гвоздь забить дорогим артефактом.

   – Ну не я же, – свысока ответил он. – Кому-то надо и высоким искусством приготовления еды заниматься. Морковь под столом в корзине.

   А вот теперь он нашёл моё мягкое место. Из глубины души поднялась волна злого протеста. Совершенно не хотелось возвращаться в то время сопливой подростковости, когда после очередной хулиганской выходки меня сажали за тазик с грязной, заросшей ботвой морковью.

   – Напомнить, что твой начальник велел меня слушать? – с прежней вежливостью уточнил повар божией милостью. – Приступай.

   Морковь оказалась вымытой, выглядела не в пример приличней и даже радовала ярким оранжевым колером.

   – Ровнее, – посоветовал Макс, приглядывавший за процессом.

   У него в это время на плите уже что-то шкворчало, а по кухне нёсся аппетитный аромат.

   – Как могу, – фыркнула я.

   – Ты не стараешься, – серьёзно сказал он. – Кожура должна быть тонкой, а порезов от ножа не видно.

   Чтоб я старалась, нужно что-то побольше приказа Поллака и придирок его племянничка. Яблочко от вишенки… мдя.

   Когда с чисткой моркови было покончено, я уже кипела как чайник.

   – Лук, – тут же поступило новое указание вместе с парой больших луковиц.

   Не слишком-то приятно, когда вместо поисков Краба приходится заниматься водяная мать знает чем, но лук тоже был очищен. А вот когда Макс потребовал снимать шкурку с помидоров, я взбесилась настолько, что чуть не разрезала палец. На одну помидорину уходило немерено времени, а клятая кожура никак не хотела отлипать от рук.

   Макс в это время что-то доставал с полки, а когда оглянулся и увидел, что я вот-вот взорвусь, сразу вмешался.

   – Это делают при помощи кипятка, – спокойно объяснил он. – Возьми чайник.

   Неожиданно бедных помидоров стало даже жалко. Да мыслимое ли дело – сначала обварить, а потом снять кожу?

   – Пытки запрещены Корвейской конвенцией.

   – Дядя не говорил, что ты из борцов за права томатов, – хмыкнул Макс и показал, как быстро и без мучений снять помидорную шкурку.

   При этом слегка скривился, хотя, может быть, это ещё синяк болит?

   – А теперь шинковка, – заявил он, когда всё было почищено. – Смотри внимательно.

   Что я там говорила про ножички для колбаски? В его руках здоровый поварской нож выглядел совсем не игрушкой, а двигался с такой скоростью, что я с трудом успевала следить! Это было сильно. Даже красиво, катись оно всё к водяной матери. Ровные кубики и параллелограмчики летели в миску, как будто из магокомбайна.

   – Как ты это делаешь? – кажется, в моём тоне промелькнул восторг.

   И кажется, он это заметил.

   – Смотри ещё раз.

   – Помедленней, не успеваю, – я вовремя вспомнила, что всерьёз ничему учиться не собираюсь.

   Макс подвинул мне доску, выдал такой же огромный нож, потом задумался на миг и достал из корзины с овощами вилок капусты.

   – С капусты все начинают, – объяснил он. – Хоть мне она сейчас не нужна, потом придумаю, куда деть.

   Я ведь говорила, что он красавчик? В общем, хорош оказался не только фасад. Фартук при поворотах не скрывал развитый рельеф филейной части, а уж мышцы спины под майкой и вовсе были выше всяких похвал. Даже не знаю, раздражал он меня сейчас больше или… да ну, быть того не может, я ведь Ника из командировки жду!

   – Держать нож ты умеешь, – похвалил предмет моих сомнений. – Теперь научись держать продукт. Пальцы надо подогнуть, чтобы к лезвию были обращены только вторые фаланги. Вот так, – он показал согнутые правильным образом пальцы и продолжил: – Ты никогда не порежешься, а кусочки будут получаться аккуратными и одного размера.

   Есть какая-то магия в мужчине, который учит тебя резать клятую капусту (её я ненавидела ещё больше моркови) большим поварским ножом. Под её влиянием раздражение растворилось в азарте, а он ведь мозг отключает сразу. Ещё и эти движения вверх – вниз, вперёд – назад, ритм, в который втягиваешься. Я и сама не поняла, как порезала половину здорового кочана.

   – Удовлетворительно, – Макс сгрёб капусту в миску. – Сейчас обед, потом продолжим.

   Его рук рядом и вокруг меня было многовато, он стоял слишком близко, почти касаясь моего бедра своим. Я сглотнула и поняла, что просто жутко, ужасно голодна. Рот снова наполнился слюной, приходилось сжимать зубы, чтобы не закапать всё вокруг.

   Повар божией милостью не торопился. Сначала убрал со стола, стряхнул все оставленные мной очистки моркови и случайно отлетевшие кусочки капусты в глубокое ведро, вымыл столешницу чуть ли не с мылом.

   – Не терплю грязь, – объявил он в ответ на мой вопросительный взгляд.

   Я кивнула: есть за столом, заставленным грязной посудой, то ещё удовольствие. С одной стороны, стоило бы помочь, а с другой, я злилась из-за всей этой ситуации, больше даже на себя, чем на него. Возмущало, что никак не выходит найти его мягкое место, но ещё больше возмущало, что я так на него реагирую.

   Но в этот момент Макс закончил с уборкой и поставил на стол тарелку, на которой была художественно выложена дорожка из каких-то мясных кусочков, а с обеих сторон от неё разливались две лужицы соуса – одна белого, другая красного цвета.

   – Утиная грудка, томлённая с томатами и зёрнами куриджано, и два соуса: сметанный и острый личианский, – объявил он торжественно.

   Злость сразу испарилась.

   – Угумняммм, – неразборчиво ответила я, запихивая в рот мясо.

   Красный соус даже пробовать не стала: личианцы слишком любят всё острое. Я как-то съела ложку по глупости, так потом ещё полдня во рту горело. А в белый кусок мяска макнула, и глаза полезли из орбит, я закашлялась и не выплюнула всё только потому, что там была эта мягкая, сочная и нежная утиная грудка.

   Макс заботливо подал мне стакан воды и салфетку.

   – Что ты туда намешал, – выдохнула я со стоном.

   – Это ты мне скажи, – невозмутимо отозвался повар и лауреат. – Хоть какие-то пряности знаешь?

   – Хрен тебе, – буркнула я, снова судорожно глотая воду.

   – Правильно, – кивнул он. – А ещё?

   – Зря ты так, – я вытерла выступившие слёзы. – Дядя твой, конечно, мне начальник, но он далеко, а я рядом. Злой полицейский может здорово усложнить жизнь хозяину кафе.

   – Знание пряностей шеф Лионель всегда оценивает высоко, у него в каждом шоу бывает тот или иной конкурс с угадыванием вкусов, – не проникся угрозой блондин. – А тебе на будущее: пробовать незнакомую еду надо очень осторожно. Слышала про энергетические фрукты?

   Я покачала головой и подцепила вилкой ещё два куска мяса. Соус к такому делать – только портить.

   В это время Макс непринуждённо достал откуда-то вторую тарелку с таким же живописным дизайном и аккуратно, ножом и вилкой принялся есть.

   – На одном из островов в Каламазийском море недавно обнаружили особые фрукты, которые, кроме вкуса, цвета, массы и запаха, обладают энерго-магическим потенциалом, – начал рассказывать он. – Но у фруктов оказался неприятный побочный эффект. Они временно блокируют вкусовые рецепторы языка, а у некоторых людей вызывают неконтролируемое слюноотделение и даже выключают на время обоняние.

   Я информацию запомнила, такое и в работе может пригодиться.

   – Так вот о чём я: энергетические фрукты подают в некоторых ресторанах как экзотическую добавку к разным блюдам. И в соусы добавляют, и…

   – Да поняла, поняла, – буркнула я. – Просто не ожидала, что повар божией милостью способен сделать такую гадость.

   – Это про мой сметанный соус с хреном? – возмутился он от всей души. – Ну, знаешь…

   – Знаю, до сих пор во рту хреново, – подтвердила я. – Только мясо испортил. А оно было классным.

   Макс подобрел и предложил мне добавки – только уже без соуса. А пока я ела и млела (утиная грудка, мняммм!), рассказывал про специи.

   Про всякие лаймонеллы и куркумисы, змеиный камень, который придаёт мясу и рыбе совершенно необычный вкус, сладкую ваниллу для десертов, и… и что? Где я и где эти десерты?

   Я даже загрустила, неожиданно представив себя с пакетом муки и сладкой ванилкой в руке. Да за последние десять лет моя рука привыкла, да что там, сроднилась с пистолетом. На самый край пойдёт ещё нож, но не мука для десертов!

   – На кастинге тебе придётся презентовать своё блюдо, – неожиданно сменил тему Макс. – Что можешь сказать про это?

   – Восторг, – закатила я глаза, сразу определив, что передо мной кусок шоколадного торта.

   Он был весь шоколадно-шоколадный, даже сверху полит шоколадом и украшен моими любимыми марципановыми бусинами.

   – Слово «восторг» забудь, его может сказать только судья на отборе, – и Макс убрал десерт подальше от моих загребущих рук. – А это?

   Теперь передо мной был стейк рыбы-камня, зубы сжались сами собой, потому что откровенно сказать «буээ» означало сто процентов разозлить повара и лауреата, если он так раскипятился из-за какого-то соуса.

   – Я понял, а это? – он убрал рыбу и поставил передо мной тарелку с севиттой.

   – Севитта по-альваленски, – как не узнать любимую на всём побережье уличную еду. – Креветки, помидоры, лук, огурцы, иногда добавляют личианский перец или чеснок, а ещё к креветкам кладут щупальца многоногов.

   – Значит, севитта. Так и запишем, – кивнул он и достал из кармана фартука маленький блокнот. – Запомни, всё это скажешь судьям на отборе.

   Из блокнотика вдруг вылетело лиловое облачко, обдав лицо Макса лиловым же свечением. А потом истаяло туманом возле дверцы холодильника.

   – Что это? – спросила я, внезапно ощутив холодок между лопаток.

   – Моя кулинарная книга, – открывая холодильник, объяснил тот. – Тебе, кстати, тоже нужно завести, это единственное, что разрешается взять на шоу Лионеля.

   Да к водяной матери. Я на этом шоу не задержусь, а книжонка, судя по всему, артефактная. Такие штуки стоят недёшево.

   Пока Макс по пояс погрузился в недра холодильника, я живо встала, ухватила тарелку с шоколадным тортом и принялась есть, да что там, будем честны – жрать. Обожаю шоколад, и если кто-то думал, что сможет уберечь такой шедевр от немедленного съедения, то он плохо меня знает и вообще не старается.

   – А за тобой глаз да глаз, – нарочито вздохнул повар, возвращаясь к столу со своей книжкой, пучком зелени и банкой консервированных помидоров. – Хотя бы чай возьми.

   Я к тому моменту тоже сообразила, что чай бы не помешал. Помешали бы мои руки, уже запачканные шоколадным кремом, но я встала и почти пошла искать себе чашку.

   – Сидеть, – рявкнул Макс, – Не хватало ещё, чтобы ты заляпала тут всё, что я с таким трудом отмывал.

   Подумаешь. Это же шоколад! Я бы всё равно сперва пальцы облизала, не пропадать же такой вкусноте.

   Но хозяин быстро поставил на стол чашку, плеснул туда водички и бросил сухой цветок лаврозы. Я чуть рот не открыла. Лаврозу к нам привозили контрабандой, чай из неё выходил пряный, ароматный и совершенно незаконный.

   К слову, дело Кайло было как раз о ней.

   – Знаешь, что контрабанда лаврозы – уголовное преступление? Или на дядю надеешься? Так вот хочу сказать, что…

   – Мои цветы совершенно легальны, – снова спокойным, хоть и прохладным тоном перебил меня повар. – Я привёз их из Уврелии, документы имеются.

   Наше королевство всё никак не могло договориться с уврами о спорных территориях, поэтому торговля была временно приостановлена, а лавроза вообще попала под санкции.

   – И что ты делал в Уврелии?

   – Работал, – с прежней прохладой ответил Макс. – И тебе пора включаться.

   Ни включаться, ни выключаться я вообще не собиралась. Просто планировала потихоньку слинять, потому что вечером была первая игра «Котов» в Королевском чемпионате по ножному мячу, и пропустить её было всё равно как остаться без мороженого на день рождения. Накормить меня тут накормили, даже легальной лаврозой напоили (кстати, надо будет всё же проверить этого капитанского племянничка на предмет таможенной декларации). А теперь пора и восвояси.

   – Смотри, что мы сделаем с твоей севиттой, – Макс сунул мне под нос свою книжку. – Добавим туда рубленый канаребис, а вместо обычных томатов возьмём консервированные в собственном соку. И для заправки – соус с хреном и имбирём, Лионель должен оценить.

   Канаребис – трава, которую я всегда недолюбливала. И в тех местах, где ела постоянно, все об этом знали. А уж добавлять такую дрянь в нормальную севитту?

   – Кстати, про Лионеля, – припомнила я. – Откуда ты его знаешь?

   – Я начинал в одном из его ресторанов, – сказал Макс и впервые за всё время улыбнулся. – Хорошее было время. Но хватит болтать. Поела – приберись за собой, а потом снова за шинковку.

   – Да к водяной матери твою… – откровенно начала я, но тут, как обычно, вмешалась рука судьбы.

   В этот раз она принадлежала капитану Поллаку, который совершенно внезапно объявился на кухне своего племянника. Он поинтересовался моими «успехами» и тут же потребовал:

   – Барбелла, за шинковку. Это приказ.

ГЛАВА 5

Игру «Котов» я в тот вечер всё же посмотрела, но сначала капитан принимал экзамен по шинковке, потом пришлось запоминать названия всяких экзотических специй и пряностей (чтобы не позорила родную Альвалену и управление полиции, как выразился Поллак), а потом зубрить наизусть презентацию испорченной капитанским племянником севитты.

   – Барбелла, вылетишь раньше третьей съёмки – лишу премии, – угрозой закончил начальник.

   – Уволюсь к водяной матери, – в свою очередь пообещала я. – Маньяка ловить не даёте, да ещё и премии лишаете.

   – Начальственный произвол и притеснения – наше всё, – Поллак довольно осклабился.

   – Какого маньяка? – со слабым интересом уточнил Макс.

   Его дядя в ответ сказал, что это мы о своём, о полицейском.

   И вытащил из своего кармана тщательно перевязанный бечёвкой и скреплённый сургучной печатью магхранилища Главного полицейского управления Альвалены конверт из толстой упаковочной бумаги.

   – Вручаю под личную ответственность, – торжественно произнёс он. – В других условиях эта книга ни за что бы не покинула склад, но тут делать нечего.

   Осторожно, сначала протерев руки полотенцем, я взяла у Поллака пакет и поняла: начальник напрягся. Но упаковка ощущалась простой грубой бумагой, а остаточные образы были почти стёрты. До капитана к пакету прикасался, видимо, какой-то складской служащий, а может быть, магию глушила сургучная печать, не знаю.

   – Что это?

   – Вскрывай, – приказал Поллак. – Печать настроена только на тебя, пришлось взять твой слепок ауры.

   – Да вы скажите, что там, – занервничала я.

   Вот так возьмёшь в руки непонятный артефакт или того хуже, вещдок, и можно такую головную боль словить, что и на игру опоздаешь!

   – Кулинарная записная книжка, – ответил наконец-то капитан. – На шоу Пятого королевского строго следят за участниками, а артефакты связи запрещены. Можно взять только записную книжку с собственными рецептами.

   И ведь Макс тоже что-то такое недавно говорил. Я разочарованно вскрыла пакет и… ну конечно, тут и шарахнуло. Да не образами, а чистым концентратом чьей-то магии! И била она прицельно, как молоток о крышку гроба.

   – Дыши, Барбелла, дыши, сейчас всё пройдёт, – как сквозь глушители разобрала я голос начальника.

   – Да что вы творите-то, – возмутился рядом Макс и… выдернул из моих пальцев вскрытый пакет.

   Ойкнул, видно, тоже досталось, но на ногах устоял. А вот я стояла в этот момент только потому, что начальник крепко держал меня за плечи на расстоянии вытянутых рук.

   – Что это? – просипела я, с трудом размыкая губы. – Что это, мать вашу водяную, сейчас было?

   – Артефакт связи Николаса нашего Бельфо, – слегка нервно ответил начальник. – Макс, верни пакет Ритте.

   – Бельфо? – почти одновременно сказали мы.

   – Того самого Николаса Бельфо, который за сто лет до Лионеля поразил своим кулинарным талантом эльфийского короля и получил за это графский титул? – с благоговением выдохнул Макс, протягивая мне источник новой головной боли.

   – Того самого Бельфо, дела которого до сих пор изучают в полицейской академии? – недоверчиво уточнила я, с опаской принимая пакет.

   – Того-того, – подтвердил Поллак. – В связи с особыми обстоятельствами я потребовал выдать это тебе, как агенту под прикрытием. Вместо артефакта связи, потому что на самом деле Бельфо был шпионом и с помощью этой книги отправлял руководству свою информацию.

   Ого. Разносторонний, однако, был господин. И кашеварил у эльфов, и махинации проворачивал такие, что за сто лет никто повторить не то что не смог, а не пытался, даже, говорят, стихи писал. И вот, оказывается, ещё и шпионил. Должно быть, и магией владел, иначе так бы по мне не вдарило.

   – А инструкция есть? – спросила я, крутя в руках невзрачного вида блокнот, с которого от этого слетела упаковка.

   Обложка была заляпана какими-то пятнами, напоминавшими не то кровь, не то томатный соус, а страницы выцвели и пожелтели.

   Капитанского племянника больше интересовали рецепты, и он сунул нос прямо в самый затёртый разворот – ну то есть блокнот вдруг сам так раскрылся. Красивым каллиграфическим почерком, слегка подвыцветшими чернилами (тут сомнений быть не могло, чернила есть чернила) там был написан заголовок «Индейка со сливами и изюмом», а потом и сам рецепт.

   – Что там? – с напряжённым интересом спросил капитан.

   Я перевернула страницу и прочитала:

   – Забудь своё имя.

   Начальник нервно вздрогнул, и тут Макс совершенно спокойным тоном сказал, что так назывался самый знаменитый сто лет назад десерт на основе заварного крема и игристого вина. И что о нём писали в каждой мало-мальски романтической книжке, и в зависимости от ситуации юным прелестным девицам этот десерт дарил или коварный соблазнитель, или свежеиспеченный нелюбимый муж, после, конечно, становящийся любимым. Просто чудеса творил десерт.

   – Этот рецепт считался утраченным! – экспрессивно закончил повар. – Как же нам повезло, наверняка там есть и другие оригинальные рецепты того времени!

   – Может, и есть, да не про твою честь, – не поддержал его энтузиазм дядя. – Ритта, ты просила инструкцию. В конце блокнота чистые листы, якобы для записей. Если тебе понадобится что-то сообщить или нужна будет помощь, напиши там об этом, и я тут же прочитаю и помогу.

   Капитан вытащил из того же кармана другой пакет, так же запечатанный и перевязанный бечевкой. Видно, это была пара для моего. Помнится, в академии нам рассказывали про парные артефакты – вроде шифровщика и дешифровщика, но настолько бегло, что я и запомнила-то только потому, что память тогда легко собирала весь доступный информационный мусор.

   – Второй блокнот был у связного Бельфо, – пояснил Поллак. – И большая удача, что оба артефакта до сих пор в рабочем состоянии.

   – Удивительно, что они почему-то оказались на вашем складе, а не в музее кулинарного искусства, – под нос пробормотал его племянник. – Это же раритет! Рукописная кулинарная книга Наколаса Бельфо! Да мне никто не поверит, если я расскажу, что…

   – Вот и помалкивай, – быстро перебил его дядя.

   Хотя какая разница, если всё равно не поверят. Но видимо, капитан сильно рисковал, доставая из магхранилища такую уникальную штуку. Поэтому стребовал с Макса подписку о неразглашении.

   В общем-то правильно, гражданские бывают такими беспечными… Уж кому, как не мне, об этом знать?

   – Главное, Барбелла, без дела в эту книгу не лезть, – пояснил и так понятное капитан. – Либо смотришь рецепт, либо связываешься со мной. И никому, слышишь, никому не давай её в руки, потому что, как понимаешь, тут мощная магозащита, даже тебя шарахнуло, а уж случайный человек и вовсе может пострадать.

   – Поняла, книжонку никому не давать, – бодро ответила я. – Разрешите идти?

   – Идите, – по привычке ответил капитан.

   Потом плюнул, вспомнил, что мы не в его кабинете, и потребовал у племянника какой-нибудь ужин. Я в это время дрожащими от радости руками снимала с себя поварской фартук и прикидывала, что даже, возможно, успею перед игрой забежать за пивом.

   Капитан поймал меня чуть ли не за шкирку и в самый последний момент.

   – Стой, провожу, – буркнул он.

   – А? Чегось? – не поняла я.

   – Тогось, – отбрил он. – Краб на свободе, а ты завтра должна в целости и сохранности прибыть на шоу Пятого королевского.

   – Но… я пива хотела купить, – похлопала я ресницами по всем правилам искусства.

   – Макс, есть пиво? – уточнил начальник.

   Его племянник поднял глаза к потолку, но выдал мне две бутылки из своего холодильника. Жмот!

   «Коты» сыграли два один, от счастья хотелось плясать, и я одним махом допила остатки пива. Послать, что ли, соседского мальчишку за добавкой? Парень он был шустрый, обернулся бы мигом, но тут я вовремя вспомнила, что время позднее, и бездумно подошла к окну, заметив смутную тень, которая быстро растворилась среди других теней возле тёмного дома напротив.

   Нет, Краб не мог прямиком из Мариньяго направиться по моему адресу. Опасения потонули в эйфории, «Коты» – мои лапочки! Все до одного! Так что спать, Барбелла, спать. Завтра у тебя тяжёлый кулинарный день.

   Капитан приехал за мной, чуть рассвело. Конечно, я не выспалась, конечно, спросонья надела форму, а потом уже было жаль тратить время на переодевание.

   – А неплохо, Барбелла, – похвалил начальник. – Пусть все видят, какие полицейские у нас в Альвалене. Где остальные вещи?

   – Какие ещё вещи?

   – А ты там и спать будешь в форме? – слегка преувеличенно удивился начальник. – Барбелла, я же предупреждал, что из особняка Лионеля просто так не выйти.

   Пока Поллак распространялся о том, что все, кто попал на шоу Пятого канала, остаются в заложниках у камер и кулинарии до тех пор, пока лучший повар королевства не выгонит, я быстро соображала, что взять.

   Мракова бездна, забыла напрочь, а ведь кто-то, не то Кассидис, не то лейтенант, предупреждал, что на съёмках придётся и есть, и спать, и быть всё время рядом с поваром-крикуном. Пришлось впопыхах кидать в спортивную сумку зубную щётку, любимые тапки, майку с трениками, полотенце и чистое бельишко.

   В результате моих сборов и утренних пробок мы приехали к особняку с опозданием в полчаса. Портик и каменные львы на высоком крыльце не проявляли гостеприимства, да и на стук в дверь никто не отзывался. Капитан достал свой бормотунчик и уже почти начал набирать абонента, когда из ближайшего подвального окошка, забранного решёткой, высунулось бестелесное нечто и уставилось на нас немигающим взглядом воображаемых глаз.

   Рука привычно нашарила пистолет, хотя против немёртвых оружие помогало слабо. Останавливало на какое-то время, конечно, но лишь на какое-то.

   – Пссс, – прошипело нечто, трансформируясь в подобие бледного лица с провалом тёмного рта. – Вы на съёмки? Идите к боковой калитке, я открою.

   Мы с капитаном переглянулись, и почему-то показалось, что он совсем не удивлён и даже знает, в какую сторону идти. И точно, пройдя за ним следом вдоль узорной решётки, ограждавшей особняк, я действительно заметила приоткрытую калитку. По дороге, конечно, бухтела, что лучше уж один на один с маньяком, чем на съёмках с немёртвыми.

   – Тихо, он может услышать, – приказал капитан таким тоном, что я заткнулась. – Это редактор программы Феликс Командорофф, и да, он вампир. Не зли его, Барбелла, слыхала, поди, какие дети ночи вспыльчивые.

   Да к водяной матери ваших вспыльчивых вампов-редакторов, предупреждать же о таком надо!

   – А я говорил тебе, посмотри хотя бы одно шоу Лионеля, – упрекнул начальник. – Минус тебе за подготовку к внедрению. Феликс всегда работает на всех шоу Оллари, они чуть ли не с пелёнок вместе, так что редактор тоже в курсе, зачем ты здесь.

   – А рассказать мне об этом заранее? – прошипела я не хуже немёртвого Феликса. – Я бы хоть серебряных пуль прихватила.

   – Ха, – только и сказал начальник, потому что в этот момент мы уже подошли к задней двери особняка, где нас встретил сам крикун Оллари, он же живая кулинарная легенда.

   – Что вас так задержало? – сухо бросил он капитану. – Съёмка вот-вот начнётся, а я хотел поговорить с инспектором Барбеллой о своих делах прямо сейчас.

   – Потом поговоришь, – рядом с Лионелем прямо из воздуха соткался очень свойский тип в простых матросских штанах из выбеленной парусины, майке с весёленьким котиком на груди и всклокоченными цветными волосами.

   Я не вру, волосы у него действительно были выкрашены в полный спектр радуги, а в ухе болталась длинная золотая серьга в пиратском стиле.

   – Феликс, – он протянул мне вполне материальную руку, запястье которой было обмотано кожаным браслетом с заклёпками-якорями. – Ритта, ко мне на ты и без церемоний, и пойдём скорей в студию.

   Я руку пожала, всё же в полиции служу, подумаешь, вампир. Но о серебряных пулях пожалела. Капитан протянул мне контейнер с севиттой, с которой мне предстояло войти на шоу Пятого королевского, а Лионель недовольно процедил, что ему срочно, просто срочно нужно пообщаться с инспектором Барбеллой.

   – Кастинг отснимем, на монтаж отправим, вот тогда и общайся, – с ласковой улыбкой ответил ему немёртвый.

   – Но потом у нас начнётся шоу! – возмутился повар.

   – Я дам вам полчаса, – пообещал ему редактор. – Ритусик, в студию.

   И такой он был милаха, что я даже не стала исправлять его вариант моего имени. Махнула рукой капитану и пошла следом.

   За спиной Лионель прощался с Поллаком, а впереди… Впереди меня ждал отбор.

   – Будь собой, Ритусик, отвечай на вопросы не думая, – ласково журчал на ухо редактор. – Сначала запишем небольшое интервью, а потом…

   – Севитта испортится, – осторожно возразила я.

   Не то чтобы сильно хотелось поспорить, просто на самом деле жалко, если еда пропадёт. Даже такая.

   – Не переживай, красавица, мы поставим её в холодильник, – и дружелюбный вампир протянул свои конечности к моему контейнеру и прочему багажу.

   Вот тут я почему-то вспомнила, что свои вещи не стоит отдавать первому встречному немёртвому, а за ласковой маской мелькнули… не клыки, но что-то такое… трудноуловимое в блеске стальных глаз.

   – Благодарствуйте, дядечка, – хмыкнула я. – А вы знаете, что применение гипноза к представителю полиции приравнивается к прямому покушению?

   – Да брось, какой гипноз? – ничуть не испугался он. – Просто небольшое воздействие, чтобы ты расслабилась и не переживала.

   – Господин Командорофф, вы же в курсе, зачем я понадобилась шефу Лионелю? О чём тут переживать, – вежливо и прохладно высказалась я. – Во время съёмок мои вещи должны быть под охраной или в сейфе, вам понятно?

   – Ритусик, – непонятно чему восхитился вамп, – если бы ты не пришла из-за проблем Лионеля, тебя следовало бы придумать! Давай скорее запишем интервью, пусечка моя!

   Для съёмок в особняке был выделен целый этаж, но если кто-то (к примеру, я) думал, что студия – это отдельное помещение с кучей камер и операторов, то всё было вообще не так. Камеры тут были везде, и потом оказалось, что в интервью попало и моё требование про вещи, и кое-что ещё, в общем, репутацию злобной полицейской мегеры я получила не напрягаясь.

   Оператором у вампира был не кто-нибудь, а самый настоящий дварф. Все знают, что эти ребята молчаливы и дотошны, хотя редко кто видел их как я сейчас, практически на расстоянии вытянутой руки.

   – Ритта Барбелла, эпизод первый, мотор, – распорядился Феликс, едва усадив меня на красивом кожаном диване, фоном которому служила стена с ярким постером классической библиотеки в тёплых охристых и коричневых тонах.

   – Расскажи, зачем ты пришла на шоу, – вопросики у вампа были стандартные, это меня ещё вчера Макс предупредил.

   Интересно, что повар божий милостью сделал из порубленной мной капусты? Я невольно улыбнулась, представив его погребённым под капустной горушкой, и почти простила жмоту две бутылки пива (мог бы дать и три). Вамп немедленно заметил перемены в настроении.

   – Ритусик, соберись, – расплылся в улыбке он. – И скажи уже дяде Феликсу, зачем тебе шоу нашего Лионельчика.

   – Хочу подержать в руках его кулинарную книгу, – ничуть не соврала я, возвращаясь в реальность.

   – О, так ты нацелилась на главный приз, – обрадовался вамп. – Хочешь открыть свой ресторан?

   – Ресторан – это такая морока, – покачала я головой. – Думаю уволиться со службы и целыми днями ничего не делать.

   – Отлично, – настроение у вампа всё больше повышалось, так что захотелось сказать ему какую-нибудь гадость. – Расскажи зрителям, что ты принесла на отборочный тур.

   Презентация испорченной Максом севитты со вчерашнего дня сидела в моей черепушке и ждала, когда я выдам её желающим словами через рот, так что тянуть не стоило.

   – Канаребис? Это интересно, – похвалил Феликс. – Судьям понравится, им и внушать особо ничего не придётся.

   – Ты серьёзно? – неожиданно я тоже перешла с немёртвым на ты. – А люди знают, кто тут решает на самом деле?

   – Ой, да какая им разница, – отмахнулся вамп. – Ведь они же статисты, которые играют свои крошечные стандартные роли. А за популярность шоу отвечает кто, как думаешь? И уж поверь, я делаю для этого всё.

   Дварф, хотя мне и было плохо видно из-за яркого света, показал вампиру большой палец.

   – Выходит, ты выбираешь участников, – надеясь, что это тоже покажут в интервью, сказала я. – Наверное, и кто победит, решаешь?

   – А тебе палец-то в рот не клади, – широко улыбнулся вамп. – У нас контракт на три съёмки, но я предлагаю тебе остаться до полуфинала. В финал тебя не протащить, там уже другие ставки, – вздохнул он, – а вот до полуфинала я тебя дотяну.

   Очень хотелось открыто послать его к водяной матери, но я туманно обещала подумать. Такие, как этот Феликс, могут сильно осложнить жизнь, если что-то пошло вразрез с их планами. Насчёт взрывного темперамента, как говорил Поллак, не знаю, но вампам не надо взрываться, чтобы устранить проблему. А я совсем не хотела тратить силы на противостояние. Мне ещё Краба ловить, на минуточку.

   – Раз ты тут главный, расскажи про книгу Оллари, – предложила я, когда после интервью Феликс лично взялся за «оформление подачи» (он так сказал) моей севитты.

   Уличная еда – она и есть уличная. Я даже не представляла севитту в глубокой тарелке на деревянной доске с лежащим вокруг веером хлебушком. В Альвалене севитту разливали в высокие одноразовые стаканы, и хорошо, если выдавали при этом одноразовую ложку.

   Вампир проводил меня до двери, даже толкнул её, чтобы я с доской-подносом прошла без приключений, а сам испарился.

   Передо мной был здоровый, под стать особняку, зал, залитый ярким искусственным светом, а у дальней стены за накрытым скатертью столом стояли Лионель, его заместительница Доминика и… мракова бездна, вамп. Интересное свойство одновременно быть в разных местах.

   Чеканя шаг, я пронесла севитту через зал и поставила перед судьями. Отошла на место, помеченное на полу жирным меловым крестом, и второй раз за день выдала историю про лучшую уличную еду, в которую добавлены канаребис и консервированные помидоры вместо свежих.

   Лионель с интересом принюхался и взял ложку.

   – Это прекрасно, что вы принесли на отбор любимую в этом славном городе севитту, – произнёс он торжественно. – Подача великолепна, сейчас узнаем, каков вкус.

   – Уммм, – Доминика тоже зачерпнула и отправила ложку в рот. – Вкус необычный, освежающий и пряный. Вы добавили в соус хрен и имбирь?

   – Их самых, – подтвердила я.

   – Сегодня с нами на дегустации бессменный редактор шоу «На кухне с Лионелем» Феликс Командорофф, – повернулся к вампу лучший повар королевства. – Что скажешь, Феликс?

   – Идея достойна уважения, – подмигнул мне вамп, – подача на уровне, а Ритта призналась на интервью, что мечтает о главном призе. Я считаю, что мы не можем отказать девушке из полиции с таким блюдом и такой подачей.

   – Согласна, – поддержала его Доминика. – Твоя очередь, шеф.

   – Запомните это сочетание соуса, канаребиса и креветок, – обратился ко мне Лионель. – В будущем вполне можно сделать этот рецепт своей фишкой. Ритта, вы в моём шоу.

   – Снято, – оповестил всех непонятно откуда возникший дварф, избавляя меня от необходимости благодарить или проявлять эмоции.

   Доминика тут же стряхнула с лица благожелательное выражение, а Лионель обежал стол и мгновенно оказался рядом.

   – Инспектор, у нас мало времени, давайте поговорим без…

   – Шеф, мне нужно дописать с ней пару вопросов, – перебил его вамп. – Мы быстро.

   – Ещё вопросы? – возмутились мы почти одновременно.

   – А как же, пусть расскажет зрителям, как волнительно ей было на кастинге, и что шефы Лионель и Доминика дали ей шанс с этой уличной едой.

   – Потом допишешь, – с рычащими интонациями ответил Лионель, – и не спорь со мной на моём же шоу. За мной, инспектор.

   – Совсем распустился, – буркнул вамп и, почти ожидаемо, растаял в воздухе.

   – Зачем вам этот вампир? – тут же поинтересовалась я. – Разве дети ночи не опасны?

   – Это маговидение, – слегка свысока бросила живая кулинарная легенда. – У меня лучшая команда в королевстве, и, представьте, инспектор, среди них есть не одни феи.

   Я пожала плечами и подумала, что в таких условиях может потребоваться не только серебро: мало ли что. Нет, я не ксенофобка какая-то, прекрасно знаю, что в столице есть целые кварталы иностранцев. Да и у нас в Альвалене можно встретить фею-другую, но всё же с людьми как-то привычнее.

   Мы шли по лестнице на третий этаж, и я от нечего делать считала магокамеры, которые тут были буквально на каждом шагу. Логично, что Лионель не стал говорить о своей пропаже под их прицелом. На третьем этаже камеры тоже были, но не в таком количестве. А потом он открыл дверь и впустил меня в кабинет – нормальный классический кабинет с зелёной ковровой дорожкой, тёмными стеллажами для книг и огромным рабочим столом, вид которого наводил тоскливые мысли о бесконечных отчётах.

   – Инспектор, прежде всего хочу вас поблагодарить за деликатность в ваш прошлый визит. Тётя Августа мне всё рассказала, – начал Лионель строго и без уже привычного надрыва. – Вы оказали мне услугу, и поверьте, моя благодарность…

   От удивления я даже назвала его шефом.

   – Не стоит, шеф. Лучше расскажите о своей теперешней проблеме, чтобы я могла вам помочь как можно скорее.

   – Пропала моя книга, – спокойно ответил он. – Кулинарная книга рода Оллари, которая должна была стать главным призом нынешнего сезона.

   – Когда это случилось? – запихивая удивление поглубже, спросила я.

   – Даже не могу ответить, инспектор. Дело в том, что я не обращался к ней несколько последних дней, поэтому точной даты не назову.

   – А когда вы заметили, что книга исчезла? Кстати, опишите пропажу и место, где она находилась.

   – Дело в том, что книга – старинный артефакт. Она может выглядеть как угодно – от потёртой записной книжки до фолианта с золотым обрезом и бархатной обложкой, – вздохнул Лионель. – Понимаю, что это усложнит вам работу, но поделать ничего не могу.

   Да уж что тут теперь сделаешь. Не плясать же дрыгу-джигу.

   – Не мог ли взять книгу кто-то из домашних? – уточнила я, раз уж старушка-инвалид призналась племяннику в нецелевом использовании золотого сотейника.

   – Я был бы только рад, – снова удивил повар, – но сыновья уехали в тот день, когда мы с вами познакомились. Жену я на кухню не допускаю, тётя… сами понимаете, после того случая её я спросил первой. Клянётся, что не брала, и тут я ей верю. Она, может быть, и не кристально честный человек, но врать в глаза бы не стала, поверьте.

   Ну, если призналась племяннику после всего, то верю. Но проверю.

   – Ваши дочери?

   – Дотти и Клео? – переспросил Лионель. – Дотти сейчас занята новым проектом, а Клео никогда не проявляла интереса к кухне. Не могу представить, зачем им книга.

   – Я тоже, – согласно кивнула я. – Просто не знаю, для чего вы используете свой артефакт. Не только ведь для записи рецептов?

   К слову вспомнилась записная книжка Николаса Бельфо, которая ждала своего часа в моей сумке. Может, и Лионель шпионил, будучи при дворе эльфийского монарха?

   – Книга – сборник всех кулинарных познаний нашей семьи, – снова вздохнул Лионель. – Я до последнего надеялся, что кто-то из сыновей унаследует поварское призвание, и тогда книга достанется ему. Но что Эрвин, что Эдвин отказываются наотрез. И это так больно, что…

   – Я вам сочувствую, – быстро сказала я, потому что не была готова участвовать в семейной драме Оллари, – но вернёмся к свойствам книги.

   – Дело в том, что книга помогает повару в любых ситуациях: в подборе ингредиентов для блюд, в создании новых рецептов, в…

   – То есть вы не сами придумываете эти свои «легендаре»? – припомнила словечко я. – Это всё книга?

   – Я профессионал и создавать высокую кухню умею сам, – Лионель даже не вспылил в ответ. – Книга помогает довести блюдо до идеала или… Ну вот представьте, к примеру, что вы собрались приготовить соус леметаль, а белого вина под рукой нет. Книга подскажет, чем его можно заменить, чтобы вкус не пострадал.

   – Получается, что профи она по сути ни к чему, зато тому, кто только учится, необходима как воздух, – сделала вывод я.

   – Верно, инспектор. Понимаете теперь, почему я сделал её главным призом для поваров, мечтающих достичь уровня шефа?

   Честно говоря, я не понимала. Если это родовая книга, какое твоё дело, что сыновья не хотят заниматься высоким кулинарным искусством? Храни её для внуков или правнуков. Мало ли у кого проснётся это твоё высокое? Но этого нового, не орущего Лионеля стало жалко, почти как его тётку несколько дней назад, и я промолчала.

   – Значит, домашних вы не подозреваете. У кого ещё был доступ к книге? И кстати, когда вы обнаружили пропажу, съёмки уже начались?

   – В том-то и дело! – Лионель покрылся нездоровой краснотой. – Когда я решил обнародовать своё решение, книги на месте не оказалось!

   Конфуз. Да ещё и публичный.

   – Мы вышли из положения, Феликс принёс замену, но это же не моя книга!

   – Давайте так, вы перечислите всех, кто был в особняке на тот момент, и за…

   – Давайте-ка на съёмку, – перебил меня, материализуясь рядом, вамп.

   – Феликс! – рявкнул Лионель. – Ты обещал нам полчаса!

   – Так они уже вышли, – обезоруживающе улыбнулся тот. – Ритусик, тебе ещё переодеваться, а ты, дорогой, иди-ка на грим. Эта краснота тебе не к лицу.

   – Мы вернёмся к этому разговору позже, – пообещала я всем. – Кстати, Феликс, ещё раз так объявишься, получишь пулю в лоб.

   – Ну ты слыхал? – снова непонятно отчего обрадовался вамп. – Она же просто прелесть! И как я раньше не додумался, что нам нужен такой типаж?

   – Стареешь, – с непонятным выражением ответил Лионель. – Инспектор, вам на второй этаж.

ГЛАВА 6

Весь второй этаж особняка занимали участники кулинарного шоу – будущие шеф-повара и звёзды высокой кухни. Комната, которую выделили мне, находилась в самом дальнем конце коридора, и только я туда вошла, сразу заскучала по своей квартире. Пусть она у меня по площади вся, как эти хоромы. Зато там уютно, а вещи не нужно искать, потому что они все на своих местах. Да, лежат, где я их бросила, зато знаю, откуда взять. Здесь было чисто, как… даже не с чем сравнить. Если только со столом лейтенанта Алевано.

   До двери меня проводил вамп и по дороге, конечно, раздражал своими вопросами. И про мои чувства от кастинга, и про то, кого я считаю лучшим поваром – Лионеля или кого-то там ещё, хоть бы и родную маму. И про насколько мне сейчас волнительно (раньше я этого слова вообще не употребляла). Достал до печёнок, и я стала спрашивать сама.

   Узнала, что вне съёмок участники не должны покидать свой этаж, потому что на третьем живёт семья Лионеля, а на первом – съёмочная группа, портал и что-то там ещё.

   Ещё узнала, что в любое время могу пользоваться кухней, потому что прислуги тут нет, а кормить участников должны сами участники. Потом, мол, их разобьют на группы, будут оценивать, в том числе и за качество кормёжки друг друга, и всё такое прочее.

   – Протестую, – возмутилась я. – Я здесь не для того, чтобы готовить и кого-то кормить.

   – Ритусик, совсем-совсем ничего не умеешь? – ласково и сочувственно поинтересовался Феликс.

   – Умею ловить воров и убийц, – широко улыбнулась я. – И разве я много прошу взамен? Пара бутеров на завтрак, стейк на обед и яичный салат на ужин.

   – Это мы вырежем, – озабоченно произнёс Феликс. – Такое людям знать не стоит. Наша полиция в твоём лице должна быть стойкой, непреклонной и стремящейся к победе любой ценой.

   – Кстати, о цене. Раз уж ты тут всё держишь под контролем, мне нужен список всех, кто имел доступ к Лионелю и мог умыкнуть книгу-приз.

   – Ты же просила об этом нашего шефа? – прищурился вамп, ни дать ни взять торговец дурью, который вычислял клиента.

   – Верно. Я сравню два списка и решу, с кого начать.

   – Хорошо. Но за это ты мне…

   – За это я не расскажу, что ты пытался использовать на мне вампирский гипноз, – с людоедской улыбочкой ответила я. – Во что тут переодеваться?

   Вамп показал мне креативный фартук с вышитым на кармане именем «Ритта» и поварской колпак, а сам испарился. Мне оставалось только надеть всё это и идти вливаться в ряды участников, но тут… совсем неожиданно моя сумка начала вибрировать, издавая такой же противный звук, как коммуникатор в управлении.

   С какой стороны ни глянь, это было странно, и я с опаской полезла внутрь. А там пришлось порыться, но источник неприятностей я обнаружила. Как вы думаете, что это было? Ну конечно, записная шпионская книжка Николаса Бельфо.

   Любопытно, как же Бельфо использовал блокнот для шифровок, если он так неприлично себя ведёт?

   Я осторожно взяла артефакт в руки и едва не ослепла от яркого снопа света, что вырвался наружу из едва раскрытого переплёта.

   – Водяная матерь, – пальцы задрожали, и блокнот полетел на диван.

   – Откуда вас, таких нервных, берут? – проскрипел кто-то неприятным низким голосом. – От тебя зависит безопасность королевства, а ты трепещешь как лань от простого пучка искр.

   – Чегось? – от неожиданности вырвалось у меня.

   – Тогось, деревенщина, – проскрипел тот же голос, – кто вообще доверил такое задание бабе?

   Наконец-то я сообразила, что разговаривает артефакт. Капитан, похоже, вообще не подготовился, когда вручал его мне. Тут в голову пришло, что и его блокнот способен на такое же безобразие, и по лицу расплылась улыбка. Я решила тут же это выяснить.

   Карандаш нашёлся в специальном стакане на столе, и я с максимальной осторожностью снова взяла артефакт.

   – Ты чего делать-то собралась? – возмутился тот. – Я тебе писать тут не разрешал.

   – А я тебе болтать не разрешала, – и плевать, что обо мне подумают посторонние после таких разговоров. – Мне выдали тебя для связи с начальником, и, уж будь любезен, веди себя в соответствии.

   – Сама веди себя… мракова бездна, ты как одета? Нам на приём к министру, а она вырядилась, как кухарка. И не вздумай сказать, что…

   Сказать я хотела многое, и не артефакту, а капитану, но в этот момент в дверь постучали.

   – Ритта Бурбелла, на съёмку.

   – Какую ещё съёмку? – озадачился артефакт.

   Я прошипела ему заткнуться, и громко исправила ошибку в собственной фамилии. Не хватало ещё, чтобы вся Альвалена потом называла меня Бурбеллой.

   – Мне без разницы, – ответили из-за двери, – выходи давай, а то снимут всё без тебя.

   – Хорошо бы, – вполголоса буркнула я.

   – А без меня нельзя! – артефакт завопил как резаный.

   Я просто кожей чувствовала, что за дверью кто-то напрягся и вот-вот войдёт, схватила блокнот и сунула в карман креативного поварского фартука.

   – Только попробуй что-нибудь вякнуть, – предупредила я еле слышно, но он всё понял.

   Не зря всё же был шпионским блокнотом.

   В коридоре переминался с ноги на ногу здоровенный мужик с троллеподобной внешностью, кривой линией рта и перебитым носом.

   – Техпрофзвукотдел, – представился он, – вот твой персональный связной артефакт, после съёмки вернёшь.

   – Это зачем? – уточнила я.

   – Это чтобы на записи был слышен твой голос, – объяснил тролль. – Номер девятнадцать, запомни.

   Этот номер остался моим до самого конца, а связной артефакт каждый раз приходилось надевать до и снимать после съёмки.

   Но пока мы быстро шли в сторону лестницы, а потом и вниз по ней же до главного съёмочного зала на первом этаже. Не сильна в архитектуре, но почему-то казалось, что во времена первого генерал-губернатора тут проходили балы и великосветские приёмы.

   Сейчас возле закрытой двустворчатой двери собралась толпа человек в двадцать – двадцать пять, плюс несколько не-человек. Мужчины, старательно подавляющие нервозность, ничего не подавляющие разновозрастные женщины, порхающие вокруг них феи с косметическими кисточками, пара гномов без поварских атрибутов в костюме, стоящие прямо возле двери, вампирша с белыми как платье невесты волосами.

   – А, вот и последняя, – обрадовалась она, завидев меня издалека. – Внимание, участники, повторяю правила!

   Пока она вещала про правила – что все должны слушать шефа, не ругаться, не выходить за черту, бережно обращаться с продуктами и инвентарем, я разглядывала остальных.

   Кто-то из них мог оказаться тем самым, а значит, следовало изучить каждого. Ближе всех ко мне с полуоткрытым ртом стоял парень, как будто сошедший с обложки журнала. У него было правильное загорелое лицо, кудрявые волосы того золотистого оттенка, о котором мечтают все блондинки, безупречная осанка, широкие плечи в дорогой рубашке и восторженные голубые глаза. Поварской колпак он мял в руках, словно бы опасаясь надеть.

   На кармане фартука у него красовалось имя «Риккардо».

   Чуть ближе к двери, но в то же время отдельно от гомонящей толпы расположился довольно взрослый бородатый мужик, держащийся так, словно он уже получил главный приз и в придачу к нему корону как минимум. Судя по фартуку, его звали Гектор. Девиц рассмотреть пока было трудно, со спины я поняла только, что среди них большинство блондинок, и лишь одна – жгучая брюнетка с длинными кучерявыми волосами, собранными в сложного плетения косу. Присутствовали и несколько матрон с объёмными формами, и мужчины в возрасте первых седых волос, так что присматриваться следовало пристально.

   И вдруг где-то над нами, как далёкий раскат грома, раздался приказ: «Участники, пошли». Гномы распахнули дверь, толпа хлынула в проём, а на мне снова попытались использовать вампирский гипноз, чтобы я не отставала. Но в кармане чувствительно толкнулась книжка Бельфо, и я чётким движением показала беловолосой фигуру из трёх пальцев, которая, как известно, сразу отбивала вампирам охоту вампирить. А фигура из пяти пальцев отбивала и кое-что другое, но сейчас было не время вразумлять беловолосую. К тому же я вдруг осознала, что кроме участников главный приз мог стащить и кто-то из съёмочной команды. Они ведь свободно шастают порталами в столицу и обратно, а я-то заперта тут с другими участниками! Почему об этом не подумал Поллак?

   – Добро пожаловать на наше шоу, – говорил в это время Лионель, стоящий напротив нестройной шеренги участников. – Сегодня – ваш первый съёмочный день, и я…

   У меня автоматически включился режим осмотра, когда посторонний шум воспринимался как тррсс-квзл-мммм, а голова закрутилась в разные стороны, отмечая новые лица и выражения на них.

   Во-первых, кроме Лионеля с Доминикой в центре зала стояла ещё одна фигура, причём не Феликс. Это была незнакомая девица с очаровательной улыбкой и ямочками на щёчках, изящная и нежная, как розовая зефирка. Я включилась ровно в тот момент, когда Лионель представил её как коллегу и лучшего в мире кондитера Эфру Ферузо, согласившуюся вместе с ним судить этот кулинарный конкурс.

   Голос у Эфры был таким же приятным, как внешность, и сказала она ровно то, что от неё ожидалось – пожелания удачи всем участникам и победы сильнейшему. Стоящие рядом парни поплыли, особенно кудрявый блондин.

   Во-вторых, я разглядела лицо девицы-брюнетки, и даже без имени (на фартуке была надпись «Лиза») поняла, что она из очень далёкой от Альвалены части королевства, где много гор, равнин и совсем нет моря. Личико у девчонки было открытым, но взгляд тёмных глаз плутоватый.

   Иногда я страдала излишним человеколюбием и доверчивостью, которые твердили, что девушки с такими лицами не способны на преступление. Но не сейчас. Раз прошла отбор на шоу, значит не так проста, и сбрасывать её со счетов можно только доподлинно установив, что на момент кражи она в особняке отсутствовала.

   В-третьих, Доминика объявила о первом конкурсе, на котором участники должны показать свои знания специй и пряностей. Пряностей, которые только вчера вечером меня заставлял запоминать капитан! Неужели нельзя было прямо сказать, что так и так, договорился с Лионелем, запомни, Барбелла, то-то и то-то. Интриган.

   И тут где-то наверху снова прогрохотал голос «Снято. Не расходимся, следующий эпизод». Рядом объявилась беловолосая вампирша и стала объяснять, что для записи могут понадобиться дубли, что каждый после вызова от шефа должен подойти к столу и угадать хотя бы одну специю из пяти. Участники нестройно зашумели, кое-кто начал нервно бегать туда – сюда. А в это время гномы и троллеподобный мужик, который Техпрофзвукотдел, быстро двигали какие-то стойки, тумбы, словом, меняли декорации перед началом нового акта.

   – Ты та самая девчонка из Альвалены? – спросил вдруг возле уха незнакомый голос.

   Я повернулась. Передо мной стоял мужчина-мечта, просто созданный для того, чтобы кружить головы и делать женщин абсолютно (хоть и не надолго) счастливыми, словом, типичный альфонс с глубокими карими глазами, изящной шкиперской бородкой и белозубой улыбкой.

   – Привет, я Ритта, и я из полиции, – я дружелюбно улыбнулась и протянула руку.

   – Я Октавиан, – представился он, пожимая мне пальцы, как истинный ловелас. – Слышал, что за тебя очень сильно просили власти города?

   – Шеф Лионель однажды попробовал мой бутерброд с турнепсом и с тех пор приглашает на каждое шоу, – опустив глаза, с придыханием выдала я. – И вот я тут. А ты?

   – Я как-нибудь расскажу тебе эту любопытную историю, – пообещал он с многозначительным видом.

   – А что такое турнепс? – спросил наивный Риккардо, продолжавший стоять рядом.

   – Ой, обожаю турнепс, – к нам подошла одна из блондинок с именем Тара на фартуке, стреляя глазами то в одного парня, то в другого. – Это такой овощ, только я за правильное питание и бутерброды не ем.

   – Заметно, – с широкой улыбкой сказала стройная румяная дама лет сорока с именем Симона на фартуке. – Наверное, ещё и спортом занимаешься?

   – Вольной борьбой, – кивнула ей Тара, а я остро пожалела, что Лионель до сих пор не составил нужный мне список.

   Восемнадцать участников, помимо меня, плюс люди (и не-люди) из съёмочной группы, я тут завязну без хотя бы мало-мальского отсева надолго. А Краб, между прочим, на свободе.

   Рядом уже образовалась небольшая толпа, потому что те, кто не переживал о грядущем конкурсе, присоединились к беседе про здоровое питание. Кроме Тары и Симоны к нам подошли морщинистая мадам почтенного возраста по имени Мари, и ещё одна блондинка – миловидная хрупкая Лили. Остальные участники молчали и, казалось, были полностью погружены в себя. Красавчик Риккардо восторженно глазел вокруг и тоже вопросов не задавал, а альфонс Октавиан присматривался к девчонкам и дамам постарше со специфическим блеском в глазах. Надо проверить, может, он вообще брачный аферист.

   В это время в студии появились длинные столы-тумбы, сдвинутые гномской командой в форме буквы V, и вампирша стала расставлять за ними участников по одной ей известному принципу.

   – Внимание, снимаем! – прогремел сверху тот же трубный глас.

   А Лионель вызвал первого участника, и им оказался альфонс Октавиан. Напряжение разлилось в воздухе, когда он вышел к столу, на котором стараниями команды гномов уже стояли прозрачные банки со специями.

   – Для начала хочу напомнить вам, что пряности – это то, что придаёт вкусу оттенок и глубину, а специи меняют вкус пищи, – сказала Доминика. – Перечислите основные специи, – предложила она с испытующей улыбкой.

   Октавиан улыбнулся ей в ответ и после небольшой удачной паузы ответил, что вкус меняют соль, сахар, уксус и перец, и что перец относится и к пряностям, и к специям одновременно. Словом, сумничал, а я решила, что к этому хлыщу непременно присмотрюсь. С большим увеличением.

   Лионель скупо похвалил его, а потом предложил выбрать пять номеров от одного до тридцати. Банки со специями, тьфу, пряностями были пронумерованы, так что я смотрела очень внимательно. Октавиан выбрал номера тридцать, два, семь, восемь и тринадцать, после чего Эфра вышла к нему с этими банками и особой повязкой на глаза, которая не только отсекала свет и картинку, но и блокировала магию. Предосторожность казалась разумной, но только на первый взгляд: если у человека есть магия, то он мог бы использовать её заранее, ещё на моменте выбора.

   – Определяйте пряности и специи, опираясь на вкус и обоняние, – разрешил Лионель.

   Октавиан по запаху опознал личианский перец, лист амары, гвоздику и чеснок. Для определения редкого порошка змеекорня ему пришлось пробовать, но все пять проб вышли без ошибок. А я запомнила их номера. Если меня вызовут не в первой пятёрке, выберу по одному номеру от разных участников и пройду испытание. И начальник не сможет лишить премии или сказать, что я не старалась.

   После сияющего Октавиана (Лионель был доволен сверх меры, Доминика даже похлопала в ладоши, а Эфра тепло улыбалась), пошёл угадывать пряности Гектор, тот самый, которого я видела исключительно с короной на голове.

   Он вёл себя достойно (не умничал, как Октавиан) и угадал ещё пять специй, как и положено королю.

   Лизу вызвали третьей, и она угадала четыре пряности из пяти. Я даже зауважала девчонку. Дальше дела пошли хуже. Симона и Тара угадали по одной специи, а высокий парень с вытянутым черепом и длинным носом, на фартуке которого было написано Эван, не угадал ни одной. С ним снимали аж четыре дубля, потому что в первый раз он закашлялся, во второй – расчихался, в третий чуть не высыпал на себя всю банку с сушёным чесноком.

   Потом пришла очередь Риккардо, и парень угадал три пряности – порошок «красного камня», суматун и кольцевик, о которых я впервые в жизни узнала вчера. На память не жалуюсь, но даже названия мне никогда не попадались.

   И вдруг в ухе послышался негромкий голос: «Барбелла, приготовьтесь». Я обернулась, но вампирши рядом не было. Артефакт? И тут Лионель позвал меня.

   Я уже приготовилась назвать пять номеров, как вдруг Доминика неприятно улыбнулась и заявила:

   – Секундочку, сейчас мы тут немножко поворожим.

   И стала менять номера банок! Причём загородила мне обзор своей тыльной частью.

   – Пять, двенадцать, два, двадцать семь и тридцать, – объявила я, про себя послав её к водяной матери, после чего получила повязку на глаза.

   – Это перец, – уверенно объявила я, когда мне поднесли к носу первую банку.

   – Да, а какой? – уточнила Эфра своим мелодичным голоском. – Подскажу, у него необычный цвет.

   Из необычных цветов в голову приходили белый и розовый, но я твёрдо сказала «Личианский», и услышала бурное одобрение Лионеля.

   – С первой попытки! Отлично, Ритта!

   Со второй пряностью возникли сложности. У неё был тонкий, почти фруктовый аромат, и я точно где-то и когда-то (не вчера) такое нюхала.

   – Лимонное дерево?

   – Очень близко, но нет, – Эфра судя по звуку отсыпала пряность из банки, чтобы дать мне её попробовать.

   И этот звук разбудил мою память. Точно так же стучал по дереву сухой варваристик, одно из главных прикрытий для контрабанды лаврозы, когда мы ссыпали верхний слой из бочек на палубу.

   – Варваристик, – объявила я с облегчением ещё до того, как Эфра закончила досыпать сухие крошечные ягодки в крышку банки.

   – Очень хорошо, – похвалил Лионель. – Следующая.

   С двумя следующими банками мне бы не свезло, не дотронься я случайно до крышечек. Сушёный чеснок чуть не высыпал на себя Эван, и почему-то я считала остаточный образ без труда. А суматун угадывал до меня Риккардо, и почему-то я тоже считала его радость и счастливый возглас.

   С пятой пряностью было ещё проще.

   – Канаребис, – скривилась я.

   Сушёный ещё гаже свежего, но сути это не меняло. Я угадала всю пятёрку, и теперь могла спокойно требовать с начальника свою премию.

ГЛАВА 7

По итогам первого дня съёмок на шоу осталось пятнадцать участников, считая меня. Мари, Эван и ещё двое, не отгадавшие ни одной пряности, отправились домой с гордым видом и словами «я прошёл кастинг и это моё личное достижение». Я всё это время сидела с дварфом-оператором и отсматривала записи с камер с того самого момента, как их установили, потому что списки Лионеля и Феликса оказались бесполезны, а знать, отпускать ли выбывших восвояси, надо было точно. А то вдруг вместе с ними исчезнет и надежда быстро найти кулинарную книгу Лионеля?

   Из участников раньше всех в особняке появились Риккардо, далеко не юная мадам Амалия и Лиза, потом к ним присоединился Нил – седой мужик хорошо за сорок. И поскольку точной даты исчезновения книги Лионель назвать не мог, в список попадали и все остальные участники. Хуже того, туда попадала и вся съёмочная группа, включая оператора. Не знаю, что ему наплёл Феликс, но дварф отнёсся к моему желанию посмотреть записи вполне лояльно и даже представился Эрастом.

   – Мне нужны записи с камер на третьем этаже, – сразу предупредила я.

   – У нас нет камер на третьем, – обрадовал Эраст, – есть только на лестнице.

   Вообще-то я видела камеры на третьем своими глазами, но пока торчу в чужом монастыре, посмотрю хотя бы лестницу. Дварф оказался хорошим парнем: оставил меня наедине с монитором и с вопросами не лез. Видно, своих дел хватало.

   Ну что сказать? Даже при ускоренном режиме мне пришлось сидеть больше трёх часов. И записи показали, что на третий этаж поднимались Риккардо (неоднократно), Октавиан, белобрысая вампирша, некий грузный господин, опознанный Эрастом как технический директор Когтедрынс, сам Лионель с членами семьи, Доминика, Эфра и Феликс.

   С этим уже можно было работать, я закрыла окно просмотра и выбралась из операторской комнатушки, которая во времена первого генерал-губернатора, подозреваю, была какой-нибудь кладовкой.

   – Ритта! – тут же обрадовалась мне беловолосая вампирша, которую, я теперь знала, звали Гризабель Воткинс. – Идём скорее, надо записать сводную по всему дню.

   Но не успела я спросить, что ещё за сводная, как вдруг она нахмурилась и спросила, а что случилось. Мне понадобились пара секунд, чтобы понять – вопрос не мне, а кому-то другому по связному артефакту. Как оказалось, Феликс срочно звал меня наверх, поэтому запись откладывалась, а Грыззи расстроилась.

   – Что ему нужно? – прохладно уточнила я.

   – Вали к Феликсу, – прошипела она устрашающе, ещё и гипноз попыталась применить, но кукиш был наготове. – ЖИВО!

   Я не впечатлилась, хотя всё равно пошла на третий этаж. Я ведь туда и собиралась – выяснить всё про визитёров у хозяина, так сказать. Но вышло так, что вопросы пришлось отложить.

   Почему-то в этом доме скандалили всегда на кухне. Я ещё с лестницы услышала громовые раскаты Лионелева гласа.

   – …теперь что делать? – с ужасом спрашивала тётушка-алхимичка.

   – О боже! – твердила пышнотелая Алисия. – Боже, боже, это какой-то кошмар!

   Не было слышно лишь Доминики и Феликса, и я сразу же поняла почему. Вамп дожидался меня у входа, а су-шефка лежала на полу посреди кухни в расслабленной позе, которая говорила об отсутствии сознания как минимум.

   – Что случилось? – быстро спросила я, садясь рядом с телом на корточки.

   Вдруг ей ещё можно помочь? Пульс на шее бился, но слабый.

   – Жива, вызывайте медслужбу, – махнула я Лионелю и Феликсу. – Так что тут произошло?

   – Она по ошибке понюхала моё зелье, – нервно ответила со своего кресла тётушка Августа. – Совсем безобидное зелье от насморка, я готовила его для Дотти.

   – Тётя, я же просил! – взвыл как раненый слон красный даже сквозь грим Лионель. – Никаких зелий!

   – Но у девочки горит проект! – громко возразила тётушка.

   – Лионель, – простонала его супруга, – тебе вредно волноваться!

   Пока они громко препирались, Феликс со своего бормотунчика вызвал медиков, а я внимательно смотрела по сторонам. На полу рядом с Доминикой было чисто, ни брызг, ни осколков стекла, на её явно дорогом платье – никаких пятен.

   – Мадам Августа, это случилось при вас? – перебила я очередную тираду кулинарной легенды.

   – Я отвернулась лишь на секунду, – твёрдо ответила почтенная алхимичка. – Кастрюлька с зельем стояла на плите, а Доминика взяла её без спросу.

   – Тётя! – схватился за голову Лионель. – Мы же договорились, что на общей кухне ты свои зелья не варишь!

   – Пойду встречу лекарей, – сообщил пространству Феликс и испарился.

   Видно, его семейные скандалы Оллари тоже достали до немёртвых печёнок.

   – Зелье всё ещё там? – уточнила я, обходя лежащую Доминику справа (к плите так было ближе).

   – Да, – кивнула Алисия, – я только накрыла его крышкой.

   – А что вы в него добавляли? – спросила я у Августы, разглядывая густое полупрозрачное варево индифферентно серого цвета.

   – Кангремник аральский, шерстоцвет пятнистый, порошок мятного корня, – перечислила без запинки та. – Это лечебные растения, ничего ядовитого, – на этом слове её голос дрогнул.

   – А есть у вас успокоительное? – прислушиваясь к шагам на лестнице, спросила я.

   Вряд ли наша медслужба смогла бы приехать так быстро, но вдруг?

   – Есть, – обрадовалась пожилая мадам, – Алисия, деточка, достань зелёный флакон из воон того шкафчика.

   Флакон был размером с настольный вазон, и когда примчались лекари, всё наличное семейство Оллари уже распробовали синеватого цвета капли, которые по моему требованию принял каждый.

   – Привет, Барбелла, – заулыбался при виде меня знакомый младший лекарь Поль. – Это она, она прошла на шоу!

   Он махнул рукой в мою сторону, обращая внимание своей немолодой спутницы в традиционном зеленом переднике медслужбы.

   – Спокойно, – старшая лекарка смотрела куда нужно – на Доминику. – Что случилось?

   – Предположительно аллергия или что-то в этом духе, – отчиталась я. – Женщина потеряла сознание, понюхав зелье от насморка.

   Лекарка уточнила состав зелья, и тётушка снова, уже намного спокойнее, перечислила свои травки.

   – Хороший состав, – пожала плечами лекарка. – Вы уверены, что ничего другого она не нюхала, ела или пила?

   – Конечно нет! – снова почти взорвался Лионель, и я подумала, что надо бы ему порцию синих капель повторить. – Мы сегодня пробовали столько разной еды, что…

   – Ладно, забираем её в клинику, – с профессиональным отсутствием эмоций распорядилась лекарка. – Список всего, что она ела, составите и пришлёте лечащему врачу. Будем разбираться.

   – Как в клинику? – тупо переспросил Лионель. – А как же… Разве нельзя применить универсальное исцеляющее заклятье?

   – Наверное, можно, – не без удивления ответила ему лекарка, – только у нас на весь город ни одного специалиста.

   – Создатель, – простонал Лионель. – Феликс, пусть кто-нибудь срочно пригласит к нам мэтра Лессава!

   – Лионель, – строго сказала мадам Августа, – бедной Доминике нужна немедленная помощь. А королевский лекарь может быть занят, ты же понимаешь.

   – Она права, – неожиданно поддержал алхимичку Феликс. – Мэтра мы пригласим, но сейчас пусть лекарская бригада делает своё дело.

   Поль шустро развернул переноску, вамп помог переложить туда тело, а ещё кому-то надо было поехать вместе с Доминикой в лекарню. Был велик соблазн напроситься и хоть немного подышать Альваленским вечерним воздухом, но я одёрнула себя и решила, что чем скорее найду пропавшую книгу Оллари, тем скорее уйду из этого особняка, так что ехать пришлось Алисии.

   А пока Лионель метался по кухне с вопросами «сколько же можно» и «что теперь делать», я ещё раз внимательно осмотрелась. И всё-таки заметила крошечный осколок стекла в том месте, где прежде лежала Доминика. Это могло быть и случайностью, но всё же я прибрала осколок скорее по привычке, чем из желания покопаться.

   – Инспектор, как вы вовремя, – говорила в это время пожилая мадам. – Я так испугалась за Доминику, что стала кричать «помогите». А вас, должно быть, вызвал Феликс?

   Я кивнула. Удачный момент расспросить тётушку о книге, но Лионель торчал в кухне, как постамент на пьедестале, а при нём разговора по душам у нас с мадам не получится. Но он сам сказал увечной родственнице, по какому поводу я здесь.

   – Ох, это действительно ужасно, – нервно вздрогнула она. – В этой книге было собрано столько рецептов! Там живые свидетельства величия рода Оллари, там просто бесценные знания, и теперь надежда только на вас, инспектор.

   – Тётя, не начинай, – рявкнул на неё племянник.

   – А я и не начинаю, – пожала круглым плечиком она. – Просто очень жаль, что такую ценность ты решил отдать кому-то постороннему.

   – Хватит, – приказал Лионель. – Я должен решить, что теперь делать.

   В его голосе прозвучал металл, совсем не похожий на прежние истеричные ноты.

   – Дорогой, на Доминике свет клином не сошёлся, – ласково ответила тётушка. – Мне в последнее время вообще казалось, что она как-то сдала. Устала, а может, возраст начал сказываться?

   – Всё с ней в порядке, – буркнул племянник, – было. До того, как она нюхнула твоей… твоего зелья.

   Он потянулся за чайником и банкой, в которой оказалась лавроза. А пока она заваривалась, отошёл к холодильнику и погрузился в него по пояс. Момент показался подходящим, и я спросила:

   – Мадам Августа, а кулинарной книгой рода Оллари мог бы воспользоваться любой?

   – Конечно, никакой защиты на ней нет, – вздохнула та. – Инспектор, чашечку лаврозы? Но вам придётся налить и себе, и мне.

   – Подождите три минуты, – буркнул Лионель, выныривая из холодильных недр. – Сейчас сделаю маконту, надо хоть немного перекусить после всех этих… – он запнулся, перевёл взгляд на открытую полку над одним из шкафов и замолчал.

   Я проследила за его взглядом и неожиданно поняла: книга хранилась тут, на кухне, а вовсе не в кабинете или библиотеке. Конечно, с утра осмотреться я не успела, потом были съёмка и записи в операторской, а потом-потом с толку сбила Доминика. Но исправиться ещё не поздно.

   – Вы же держали книгу там? – уточнила я у Оллари. – Могу я попросить табуретку?

   Табуретки в особняке первого генерал-губернатора не оказалось, пришлось вставать на стул. Не факт, что непонятный вор оставил там свой след-образ, но я, по крайней мере, проведу осмотр по правилам.

   Полка была пуста, ни пыли, ни каких-либо видимых следов. Ощупала я её со всех сторон, но перед глазами не возник ни один образ. Даже след от артефактной книги не остался.

   Тётушка наблюдала за мной, чинно сложив руки на коленях. Увы, но выходит, что взять книгу она не могла: просто не дотянулась бы со своего кресла. Я спрыгнула со стула и спросила про камеры. Лионель готовил своё ма-что-то-там, не отвлекаясь на окружающих, поэтому ответила пожилая алхимичка.

   – Когда мы сюда приехали, магокамеры уже стояли. Но нашей семье никакие записи не нужны, поэтому они просто не работают.

   Ох, сколько раз я слушала такие отмазы от хозяев магазинов и кафе, и скольких сложностей можно было бы избежать, если бы у них всех работали камеры. Но нет, чудес не бывает. И пока я собиралась выразить неодобрение хозяевам, у Лионеля на плите что-то вспыхнуло, повалили пар и аромат, настолько аппетитный и одуряюще-сладкий, что в голове не осталось ровно никаких мыслей. Нет, осталась – одна: а когда я сегодня последний раз ела?

   – Маконта? То, что нужно, – сообщил своё ценное мнение материализовавшийся рядом со мной вампир. – Ритусик, это очень ценная эльфийская… ну, как бы это попонятней? Допустим, каша.

   Лионель удивился, а Феликс объяснил, что я, мол, вообще не готовлю, и, тем более, откуда полицейскому инспектору знать про маконту.

   – Дорогая, как же так? – озаботилась тётушка Августа. – Я слышала, что полицейским не по карману содержать личного повара.

   – К счастью, у нас есть общепит, – хватая у Лионеля тарелку с эльфийской кашей, ответила я.

   А потом они, кажется, все втроём смотрели на меня с жалостью, но это уже не имело никакого значения. Маконту следовало бы изъять из употребления, потому что буквально с первой ложки ты чувствовал, что жить без этой вкуснотищи нельзя. Она была и пряная, и сладкая, и как будто не каша вовсе, а фруктовое пюре с добавлением ягод и чего-то ещё, словом, подсесть на маконту было проще простого.

   – Инспектор, а вы сегодня не обедали? – сквозь вкусовую эйфорию пробился вопрос Лионеля. – Феликс, почему участники голодают?

   Я не слышала, что ответил вамп, потому что тётушка Августа очень по-женски вздохнула и попросила