Без права выбора. Надежда Олешкевич

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22. Агфар
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29. Агфар
• ГЛАВА 30. Агфар
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

- Правильно, бойся меня, мышка, - продолжал приближаться ко мне граф Фаргос.

   Он ведь не будет сейчас мстить за нашу несостоявшуюся свадьбу? Сам виноват! Не надо было меня силком тащить в тот храм. Я вообще-то меченая!

   Еще в детстве мачеха продала меня чудовищам. Она заключила сделку, по которой в день моего совершеннолетия я должна отдать свою жизнь Безгласым. И я смирилась со своей участью. Но все изменилось, когда жестокий граф Фаргос вдруг решил взять меня в жены.

ГЛАВА 1

— Отпустите меня! — вопила я сквозь плотную повязку. Вырывалась, упиралась ногами, пыталась ударить хоть одного из двух здоровяков, тащивших меня в здание храма. — Я ведь отомщу! Ублюдки безмозглые, отпустите!

   Не так я хотела отпраздновать свой последний день рождения.

   В планах был семейный ужин за большим столом. Я договорилась с Тати — нашим поваром — и пообещала достать самых свежих продуктов для моего любимого торта. Стол ломился бы от яств. Меня окружали бы радостные братья и сестры. И пусть причиной их хорошего настроения был праздник Айны, а не двадцатилетие старшей сестры — я всегда принимала их улыбки в этот день на свой счет.

   Но вместо торжественного ужина сейчас я вырывалась из мертвой хватки двух незнакомцев.

   Под ногами мелькала черно-белая плитка. Она искрилась под бледно-голубыми лучами Тэмаари — ночной звезды. Крепкие руки здоровых мужчин сжимали мои предплечья. А через лоскут ткани, которым завязали мне рот, просачивалось жалобное мычание, заполняя пустынный храм хоть какими-то звуками. Знали бы еще эти гады, какие слова крылись за ним!

   — Наконец-то наша невеста прибыла! — воскликнул гласовник — представитель Безгласых.

   Прибыла?! Да я даже ноги сама не переставляла — за меня все сделали эти монстры в плащах. Поймали днем на выходе из рынка, усыпили пропитанным вонючим зельем платком, а теперь вот завязали рот, чтобы не могла даже пискнуть. Я ведь кричала. Громко! Жаль, из-за охватившей меня паники не сумела воспользоваться эши — даром Богини в виде сгустка сияющих крупиц.

   Незнакомцы аккуратно поставили меня на верхней, самой широкой ступени. Один вдобавок встряхнул, чтобы я выпрямилась перед его господином.

   О-о-о!

   У меня отнялся дар речи. Агфар Косиилай ден Фаргос Третий собственной персоной! Оцепенение сменилось страхом, ужом обвившим тело. Меня словно лишили связи с эши. Я будто растеряла все свои способности, едва увидела этого человека, прославившегося неоспоримой мощью и чудовищной жестокостью. Высокий, черноволосый, с густой короткой бородой, он одним своим видом леденил душу похлеще Безгласого, которого я лишь раз встречала в жизни. И если быть честной, то и в будущем с удовольствием обходила бы этих чудовищ стороной.

   — Руку! — голос у мужчины был под стать внешнему виду: низкий, грудной, пробирающий своей резкостью до мозга костей.

   Я опомнилась. Сдуру закричала, издав из-под повязки смехотворное мычание, и бросилась прочь. Правда, врезалась в верзилу, выросшего у меня на пути. Затрепыхалась в его руках. Застучала ногами, пытаясь ударить гада по колену и выбить из строя, чтобы убрал от меня свои грязные лапищи.

   — Най, отпусти ее! — приказ, от которого кровь застыла в жилах.

   На миг обернувшись, я вновь бросилась бежать, как заметила перед собой заклубившуюся тьмой эши. Черная! Почему она такая черная?! Та рванула на меня. Окутала, сковала, подняла над полом. Я испуганно взвизгнула и вдруг поняла, что действовала неправильно. Зачем убегать? Нужно поговорить! Агфар поймал для обряда не ту девушку и теперь совершал грубейшую ошибку.

   Я вновь замычала. Но граф был занят другим делом. Он выдернул из уплотненной эши мою руку и развернул внутренней стороной вверх. Большой палец коснулся рисунка на запястье. Шершавый, чуть ли не раздирающий кожу своею грубостью. Я не посмела оторвать глаз, с нарастающим ужасом наблюдая за действиями мужчины. Уголки его губ дернулись вверх, поражая чужеродностью улыбки на угрюмом и пропитанном напряженной злобой лице. Затем последовал кивок. Гласовник приступил к обряду.

   «О, нет!» — сердце участило свой ритм. Дура же, дура! Выдался ведь момент, чтобы все исправить. Убрала бы свою эши в виде татуировки, чего мне стоило? И зачем она нужна была? Лучше бы не создавала ее. Пусть бы оставалась рука чистой. А мне ведь просто... хотелось казаться для общества нормальной, с проявленным знаком Пары, который дополняет знак Потоков лишь в день рождения. Я даже не знала, откуда взялся его витиеватый узор в моей голове. Вероятно, увидела где-то в далеком прошлом, а сегодня утром нанесла с помощью эши. Долго трудилась над ним, уплотняла, старалась сделать как можно более правдоподобным. И вот результат!

   — Нет! — отчаянно замычала я.

   Однако мужчины не обращали на меня внимания. Агфар крепко держал мою руку. Служитель храма уже зачитывал длинную речь, во время которой подрагивало пространство и мерцала окутывающая меня плотным коконом эши графа. Я же еще делала попытки высвободиться. Мне нужно было хоть как-то снять повязку, чтобы остановить их. Они ошиблись. Я не его пара!

   Слова шелестом разносились по залу. Лучи Тэмаари, прорываясь через проем на куполообразном потолке, падали на наши головы и подсвечивали волосы голубым цветом. Мы стояли на небольшом, сотканном из света островке. А свечи… Они вдруг погасли, и остальное помещение затянул густой мрак, с невероятной прожорливостью поглотив немногочисленных свидетелей церемонии: всего-то двух верзил, притащивших меня сюда.

   Я ощутила спиной холод. Сердце начало пропускать удар после каждого произнесенного запрета, заковывающего нашу с графом свободу в прочные цепи нерушимых уз брака. Быть главой и подчиняться, вести вперед и следовать по пятам, защищать и помогать... Как много всего!

   Они ведь шутят? Мне нельзя! Никак…

   — Во славу покровителей наших, Безгласых, — более торжественно заговорил служитель храма, зачерпнув кубком прозрачную воду из колодца.

   — Айны, — перебил его Агфар.

   — Что, простите?

   — Во славу создательницы эши, Айны, — с нажимом повторил граф, давая понять, что лучше с ним не спорить.

   Я вздрогнула, почувствовав, как в моих волосах заиграл ветер. Длинная прядь упала на лицо. Она прошлась по щеке, еле прикасаясь, пощекотала кончиками волос шею. Что происходит?

   — Долго ждать? — поторопил Агфар гласовника, который тут же потянулся к лежавшей на высокой подставке книге и принялся быстро перелистывать страницы. Граф же еще раз провел пальцем по ненастоящей татуировке. Посмотрел мне в глаза. — Не бойся, маленькая мышка, чуть позже я все тебе объясню.

   Я замотала головой, дернула руку на себя. Потом уже будет поздно. Еще раз попыталась сосредоточиться, чтобы развеять эши и показать, что на моем запястье ничего нет. Но у меня не вышло.

   Да что за наказание? Почему вечно так — ни капли поддержки, ни грамма послушания? Тупые крупицы, да отвалитесь вы! Ладно, не распадайтесь — просто отклейтесь от кожи. Эши, ну, чего тебе стоит?

   Служитель храма вновь заговорил. Теперь его голос звучал громко и уверенно. Клятвы изменились, приобрели другой окрас, по сути, оставаясь тем же набором слов. Руководить и слушаться мужа своего, вести за собой и помогать идти вперед, не отвергать помощь и принимать защиту его…

   — Соедините ваши знаки.

   Агфар выполнил указание, плотно обхватив мою руку своей ладонью. Я же мысленно взмолилась Айне, впервые к ней обратившись, вновь постаралась сосредоточиться, чтобы предотвратить неминуемое. Но эши меня не слушалась.

   — Мне нужно ваше обоюдное согласие, — понизил голос служитель храма, покосившись на мою повязку.

   Граф коснулся ее края, но не снял.

   — Будешь послушной девочкой?

   Я замотала головой. Правда, отрицательно. Какой смысл спрашивать, если не позволяет ни пошевелиться, ни слова сказать, ни предупредить, что он дурень набитый и сейчас пытается связать себя узами брака с девушкой с клеймом?! Пусть просто выдавит из меня нужное слово!

   — Только не кричи, — попросил Агфар и все-таки снял повязку.

   В первый миг я шумно втянула воздух. Собралась вывалить на этого проклятого живодера всю ту помойку из ругательств, которая крутилась в голове, но прикусила язык. Приличные девушки так не выражаются. Ай, плевать!

   — Вы сумасшедший! — только и сумела воскликнуть, прежде чем мозолистая ладонь зажала мне рот.

   — Мышка, я недоволен. Ты ведь знаешь, кто я? Знаешь, вижу. И не надо делать большие глазки. — Мужчина явно сдерживался от более привычных резких фраз. И не было грубости, злости — лишь спокойный голос, обращенный к особе недалекого ума. Неужели я настолько глупо выгляжу? — Итак, мышка, сейчас тебя попросят сказать «да», а ты выполнишь просьбу. Поняла?

   Голубые… Забавно. Глаза-то у него голубые! Глядя в них, я и вправду почувствовала себя маленьким беспомощным зверьком, которого поймали в капкан. Ни дернуться, ни слова пискнуть.

   Но почему он назвал меня именно мышкой? Вроде никаких внешних сходств. Нос ничуть не острый, усов точно нет — утром проверяла. И подбородок у меня маленький, с небольшой ямочкой. Да и худобой я никогда особо не отличалась — тетушка Агата частенько называла меня пухленькой и в детстве любила щипать за щечки. Может, из-за моих больших глаз? Или низкого роста?

   Я глянула по сторонам: есть ли здесь настоящие мыши? Вокруг была темнота… В позднее время я обходила храм Безгласых окольными путями, не желая ощущать тянущий из его недр могильный холод. Сейчас же мне довелось оказаться внутри, в островке света с мужчиной, с которым весь город старался не иметь общих дел. Себе дороже! Вот и гласовник знал, что лучше ему не перечить.

   — Вот и молодец, — расценил граф мое молчание за согласие. — Можно продолжать.

   — Готов ли ты, сын Айны, принять эту деву в супруги?

   — Да.

   — Готова ли ты, дочь Айны, принять этого мужа в супруги?

   — Н… — успела я выдавить перед тем, как Агфар больно сжал мой подбородок.

   Меня с головы до ног окатило отголоском его злости. Даже эши отозвалась на эмоцию хозяина, плотнее сжала мое тело, добавив изнутри мириады шипов, которые впились в кожу.

   — Вы совершаете ошибку. Нам нельзя! Пожалуйста, граф Фаргос, не надо. Я не та, за кого…

   В уголках глаз защипало от нехватки кислорода. Проклятый кокон! И в тот же миг, словно уловив мое намерение протестовать до победного конца, Агфар дернул меня за руку и припал к моим губам в поцелуе. Я краем сознания поняла, что на свободе. Ноги на полу, да и руки не скованы. Но разве это имело значение?

   Мозг уже бунтовал от своевольства графа. Я уперла ладонь ему в грудь, попыталась выдернуть вторую из стальной хватки и на корню пресечь эти посягательства. Замычала, отстранилась. Вот только чужая рука уже легла на затылок и вернула меня в то же положение. И эши, будь она неладна, вновь окутала мое тело, на этот раз захватив с собой в кокон и наглого мужчину.

   — Расслабься, мышка, — на миг оторвался от меня Агфар.

   — Вы просто… м-м-м… нет… что вы…

   А стоило перестать сопротивляться, как пространство вокруг нас потекло расплавленным воском свечи. Огромные темные пятна запрыгали перед глазами. Я разомкнула губы и вздрогнула от полыхнувшего в теле огня. Покачнулась от неожиданной слабости и упала мужчине на грудь.

   — Вот так, — с нежностью в голосе произнес он и провел пальцем по моей раскрытой для него шее. — А теперь скажи «да».

   — Да, — без задней мысли повторила я и спохватилась: — Что? Нет! Мне нельзя… Вы не имели права!

   В запястье кольнуло тысячами игл, будто там выводился рисунок. Я вскрикнула, посмотрела на наши сомкнутые руки.

   — Во славу создательницы... — торжественно заговорил гласовник.

   — Имел, — шепот графа, щекочущий ухо горячим дыханием. — Нам выбирать не приходится.

   — Объявляю вас…

   — Отпустите! — зашипела я, не слушая служителя храма. — Если у вас другого выхода нет, то со мной все иначе.

   — Мышка, ты рождена без права выбора, — ухмыльнулся мужчина и повернулся к почему-то затихшему гласовнику.

   Сгустившийся в храме мрак вдруг спружинил. Он будто напал на окутывающий нас свет ночной звезды, но тот отразил атаку. Слуха коснулся еле различимый звон. Я занервничала, от страха сжала руку Агфара, а тот уже напоминал неподвижную статую. Смотрел прямо перед собой, даже рот не закрыл, еще собираясь что-то сказать гласовнику.

   Ноги будто онемели. Я вскрикнула, потопталась на месте, наблюдая, как пол с легким потрескивание покрывается льдом. Вместе с дыханием вырвался густой пар. В носу вовсю защипало морозом. А от приближающегося шелеста внутри все скрутилось в маленький пугливый комок.

   «Ты наш-ш-ша! — множественный гул голосов раздался сразу со всех сторон. — Навсегда!»

   Мрак снова напал на свет. Что-то в темноте блеснуло, и рядом со мной появилось ОН! Безгласый! Не человек и не эши — нечто среднее, умеющее летать и вселяющее страх в сердца людей. Высокий монстр в черной, не менее уродливой робе с капюшоном, прикрывающим голову. Он будто был соткан из тьмы. Ни свечения глаз, ни каких-либо черт лица. Полная пустота, готовая вот-вот высосать из тебя всю эши, дарованную тебе при рождении.

   Чудовище взяло меня за руку чуть ниже локтя — обвило длинными пальцами, заканчивающимися заостренными черными когтями. Кожу в том месте обожгло холодом. Но я даже не пискнула. Застыла от невольного трепета перед могущественным существом и догадки, что он прямо сейчас заберет меня с собой в Чернолесье.

   «Наш-ш-ша», — дыхнуло в меня уже сырым холодом, и все вокруг оживилось.

   — Ты чего замолк? — раздраженно произнес Агфар и заметил, что наши руки больше не соединены.

   По периметру храма одна за другой загорались свечи. Гласовник напряженно молчал. Слева раздавалось еле различимое бормотание ранее тихих верзил. Я же смотрела на место, куда недавно прикасался Безгласый. Там пульсировало холодом, будто нелюдь не ушел, остался здесь, чтобы понаблюдать за развитием событий и не позволить мне поучаствовать в обряде Слияния эши.

   — Где знак? — потрясенно спросил граф.

   Он дернул меня за руку, внимательно осмотрел запястье.

   — Где знак, спрашиваю тебя?!

   Пространство вокруг нас стало тяжелым, потемнело. Я же с трудом подняла голову и посмотрела Агфару в глаза. Разве это имело значение? Еще год назад я думала, что моя жизнь рухнула, стоило узнать, что я предназначена к Безгласым во служение. Тогда была истерика, слезы, попытки закрыться от мира и не подпускать к себе никого. Но вскоре боль предательства утихла. Потекли дни, побежали недели, понеслись месяцы. Я посмела надеяться, что Найрита солгала мне. Но нет. Вот оно — доказательство ее слов.

   — Твой знак — подделка, — процедил граф, да так, что его зубы едва не заскрежетали.

   Мужчина изменился в лице. Стал мрачным, с колючим взглядом, именно таким, каким всегда представлялся мне этот жестокий завоеватель Приморья. Губы превратились в тонкую линию, глаза стали узкими щелками, брови на миг сошлись на переносице.

   — Кто тебя подослал? — прорычал Агфар. — На кого ты работаешь, мышь?!

   Он схватил меня за предплечья, встряхнул. Я часто заморгала, не в силах выдавить и слова. Безгласый будто выжег пустыню внутри меня, забрав чувства, эмоции, возможность вообще мыслить здраво и разговаривать. Слишком близко. Очень страшно. И больно…

   — Откуда узнала мой знак Пары?! — повысил он голос.

   — Граф Агфар, это все-таки храм…

   — Прочь!

   Гласовник подпрыгнул, схватил книгу и засеменил к дальней двери. Я проводила его взглядом, теряя последние крохи надежды на спасение. Хотя мне нечего терять. Еще год – и жизнь перестанет иметь смысл. У меня заберут все, включая эши. Я стану бесправной рабыней Безгласых в отчужденном месте, вдали от дома, семьи, друзей и всего остального мира.

   — Откуда ты узнала мой знак Пары? — чеканил каждое слово граф, все сильнее сжимая пальцы на моих предплечьях.

   — Отпустите меня, — голос прозвучал слабо.

   Мужчина прищурился. Видно, что-то задумал.

   — Граф Агфар, вы сами виноваты, — произнесла, превозмогая боль.

   Не имело смысла лебезить или строить из себя жертву. Да и выдумывать я ничего не собиралась. Пусть знает!

   — Я вас предупреждала. Я говорила, что нам нельзя. Впредь будете знать, как правильно выбирать себе супругу!

   Мужчина подался вперед, собираясь перейти на угрозы, но резко передумал. Он глянул вверх, на ночную звезду, и недовольно покачал головой. Вскоре посмотрел на меня уже без доли эмоций.

   — Най, выкинь этот мусор туда, где подобрал, — произнес и оттолкнул меня прямо в руки одного из верзил. — Только зря потратил время.

   Он одернул расшитый серебряными нитями жилет и уверенным шагом направился к выходу. Рядом с ним из рассеянной в воздухе эши материализовалась черная, как смоль, овчарка. Та обернулась, полыхнула в мою сторону алыми глазами и последовала за хозяином прочь из храма.

ГЛАВА 2

Я не запомнила дорогу. Темнота то сгущалась, то расступалась, стоило попасть в свет, льющийся из окон многоэтажных домов. Они высокими темными монстрами нависали надо мной. Словно тянулись к загулявшей после заката девушке, перешептывались редким поскрипыванием вывесок и будоражили воображением темными силуэтами, мелькающими между построек.

   Вскоре я влетела на второй этаж своего дома. Захлопнула дверь и, привалившись к ней спиной, прижала руки к груди. Сердце больно билось о ребра. Стук его отдавал в виски, заглушая посторонние звуки.

   Я судорожно выдохнула. А едва подняла голову, как заметила яркий свет, вырывающийся из дверного проема библиотеки. Кто так поздно не спит?

   — Папа? — удивилась я, заглянув туда.

   Он оторвался от чтения потрепанной старой книги и указал рукой на кресло по другую сторону от маленького круглого стола. Его бодрствование взволновало. Он последний год не контролировал меня, спускал мне с рук некоторые выходки, даже не ограничивал в перемещениях. Видно, чувствовал вину. И внешне отец заметно постарел, к тому же потолстел. Черные волосы до плеч посеребрила седина, голубые глаза поблекли, потеряли тот насыщенный цвет, которым я восхищалась в детстве.

   — Где ты была? — даже голос стал тише.

   — Что-то случилось? Извини, я не хотела тебя волновать.

   — Дочка, где ты была?

   Плечи опустились. Я поспешила к пустому креслу и села в него с чувством полной беспомощности. Появление Безгласого до сих пор будоражило сознание. Я не могла отделаться от ощущения крайней безнадеги, чуждого мне и такого дикого… Ощущения, когда жизнь закончена, но еще нужно жить — идти вперед, делать шаг за шагом, просто чтобы добраться до последней точки своего пути.

   — Я совершила ошибку, папа, — решила признаться.

   Он потер пальцами висок, отложил на столик книгу. Сцепил руки на животе в замок и приготовился слушать. А я не стала утаивать. Во всех подробностях рассказала о нанесенной с помощью эши татуировке, о двух верзилах и несостоявшемся обряде. Правда, на пару мгновений замолкла, едва упомянула о появлении в храме самого Безгласого.

   — Я завтра попрошу аудиенции у графа, — устало выдохнул отец и помассировал переносицу. — Надеюсь, он не станет выдвигать никаких требований.

   — Спасибо, папа.

   — Дочка, надеюсь, ты понимаешь, что против него я ничего не могу? Будь осторожней, хорошо? Это опасный человек.

   — Знаю, — виновато опустила я голову.

   — Граф Уэнтэрн ден Фаргос отправил своего младшего сына воевать на границу с Приморьем, когда тому исполнилось шестнадцать лет. Шестнадцать, дочка! Неудивительно, что теперь он славится жестокостью. В первом же бою его полк разбили. Горы трупов, стервятники, вонь, добивание выживших, а потом плен. Никому не пожелаю увидеть такое, особенно в столь раннем возрасте.

   О том сражении рассказывала мисс Шэйна на уроках истории в школе. Она упоминала о нем вскользь, стараясь не травмировать нашу детскую психику. Но теперь я не боялась голой правды. Мир жесток! Наши противники на востоке не переставали нападать и грабить, убивать, насиловать, брать в плен, требовать выкупы. У меня раз возникла мысль самой отправиться в бой. Сделать хоть немного для страны и умереть. Умереть навсегда, безвозвратно! Лишь бы не попасть в Чернолесье во служение к Безгласым. Да, я трусиха. И мне не стыдно признать, что я боюсь уготованной мне участи вечной рабыни для пожирающих эши чудовищ.

   — Лисая, он год прожил в плену, — тем временем продолжал отец.

   — Знаю, папа, дальше не надо.

   Мне не хотелось даже задумываться, что с Агфаром делали тресанцы — злейшие враги всего Западного края, не только Аспала, но и Грайнэсса, Дранша и даже Смуарга. Мы против них заключили мир и боролись с ними уже сто сорок с лишним лет. Такое ощущение, что война эта будет длиться вечно.

   — Хорошо, что ты все понимаешь, дочка.

   — Не все, но стараюсь.

   Кончики тонких губ дернулись вверх. Он поправил пояс халата и потянулся к книге, которую недавно читал. Я думала, что время разговора вышло. Но нет. Меня еще ждал сюрприз.

   — Твой день рождения, я не забыл. Это книга Арисы. Она попросила подарить тебе ее в день совершеннолетия, но…

   — Спасибо, — спохватилась я и потянулась за подарком. Двадцать один мне исполнится только через год, как раз когда закончится моя беззаботная жизнь и придется выполнить условия Безгласых — отправиться в их обитель. А пока…

   Книга была толстой, с золотым обрезом и витиеватыми узорами на обложке. Я с придыханием провела по ним подушечками пальцев. Открыла и удивленно выгнула брови, заметив там выведенные мелким почерком строки.

   — Какая старая.

   — Да, ей уже сотни лет. Как видишь, с книгой и страницами поработали, чтобы продлить срок службы. Но главное — содержимое никто не трогал. И, Лисая, о ней желательно никому не рассказывать.

   — Почему?

   — Дочка, я не одарен эши, как и Найрита, однако мне доподлинно известно, что подобные источники запрещены ими. Эти знания вполне могут оказаться опасными.

   Я пролистнула пару страниц. Некоторые были потрепаны, с загнутыми краями, слегка потертыми словами. Мне попались на глаза схематические рисунки, поясняющие принцип воздействия на… эши?

   — Ты мне подарил учебник? — поразилась я, даже не зная, как на это реагировать. То ли радоваться, то ли плакать.

   Зачем мне обучаться умению контролировать божественные крупицы, если через год Безгласые заберут их у меня? Хотя в тоже время мне, чего таить, хотелось подружиться с этой частичкой волшебства. Приоткрыть завесу тайны. Понять принцип воздействия. Да что там, научиться нормально управлять эши, чтобы в самый ответственный момент не оплошать, как это случилось сегодня.

   — Здесь хранятся многие знания, которым не учат в школах даже мальчиков. Ариса после свадьбы не сразу рассказала мне о книге. Читала тайком, пока не видел. Наверное, нужно было отдать тебе ее сразу на восемнадцатилетие, — его голос дрогнул, однако папа не подал вида и пожал плечами. — Но полагал, что найду в ней выход.

   Я улыбнулась, захлопнула книгу. Приятно было держать в руках то, к чему прикасалась мама. Я ведь совсем ее не знала.

   — Спасибо! — с трудом сдерживая слезы, бросилась я к отцу. Упала на пол, положила голову ему на колени. — Спасибо за эту частичку ее.

   Мы так и сидели вдвоем. Папа поглаживал мои волосы, о чем-то думал. Я же всецело впитывала его нежность и заботу, проявляемые крайне редко. Даже несмотря на события сегодняшнего вечера, я вдруг ощутила толику счастья.

   — Я раньше не говорил об этом. Лисая, я очень любил твою маму, — с тоской в голосе признался отец.

   В уголках глаз защипало. Я прижалась щекой к теплой папиной ладони и посмотрела на него.

   — А я люблю тебя.

   — Что вы здесь делаете? — появилась в дверях Найрита, и мне пришлось подскочить на ноги, отступив от кресла главы семьи.

   — Празднуем мой день рождения.

   — Он был вчера. Живо спать!

   Я наспех пожелала отцу спокойной ночи и побежала к винтовой лестнице, расположенной в другом конце библиотеки, не желая даже взглядом встречаться с мачехой. Взлетела вверх, захлопнула за собой дверь.

   — Сколько можно на меня злиться? — услышала я ее вопрос.

   — Найрита, ты в детстве продала ее Безгласым. Это ожидаемая и довольно правильная реакция.

   — Но это ради нашего общего блага…

   Я стиснула зубы, до сих пор не в силах смириться с ее поступком. Сложно его принять! Трудно понять, как можно обменять шестилетнюю девочку на возможность родить своего ребенка. Да, у них с отцом были сложности. Первенец даже дня не прожил. Затем был выкидыш. Найрита отчаялась, хотела, по ее словам, порадовать мужа, поэтому обратилась в храм Безгласых, чтобы заключить сделку. Немыслимую! Отвратительную и непростительную! Она пообещала отдать им то, что ей не принадлежало — меня. Эгоистка! Хорошо хоть не сообщила об этом раньше — только год назад, притом случайно проговорилась. Иначе все мое существование пропиталось бы страхом перед неминуемым будущим.

   Я прижала книгу к груди и поторопилась в свою комнату. Закрыла дверь на ключ. Зажгла лампу. Мне не терпелось изучить подарок, прочесть каждую строчку, букву, малейшую пометку. Едва залезла с ногами на кровать, погрузилась в чтение этого, по словам отца, сборника таинств. Но вместо секретных знаний нашла обычные определения и описание истории появления и приручения божественных крупиц.

   Правда, на второй же странице смысл написанного начал от меня ускользать, и незаметно для себя я уснула. А вот проснулась уже под настойчивый стук в дверь.

   — Лисая, сколько можно?! — возмущалась сестра. — Открой немедленно. Я знаю, что это ты забрала мои украшения.

   — У меня их нет! — крикнула в ответ и перевернулась на бок, собираясь еще хоть немного окунуться в мир снов, где все радужно и беззаботно. — Посмотри у Тэни.

   Но стоило воцариться тишине, как раздался новый стук.

   — Зачем ты меня выдала? — запищала мелкая.

   Она взвизгнула. Послышался перестук каблучков. Сверху раздался грохот топочущих ног. Крики, гам, вопли, смех, скулеж собаки на улице. Я распахнула глаза, удивляясь, как еще не сошла с ума в этом дурдоме. В нашем доме вечно бурлила жизнь. Неугомонные братья и сестры то ссорились, то мирились, иногда дрались или просто играли. Многие жили в школах и возвращались только на выходные, и тогда о тишине можно было забыть. Вчера они приехали на праздник Айны. Собралась вся семья, а вместе с ним исчезло хрупкое спокойствие.

   — Лисая, завтракать! — вновь стук в дверь. — Тэни, хватит бегать. Грэг, убери за собой, а потом мыть руки и вниз. Быстро, быстро!

   Я вздохнула, почесала голову и вскоре поднялась. А через десять минут уже шагала по скрипучей лестнице вниз, чтобы за длинным столом увидеть своих родных. Отец с мачехой, четверо братьев и три сестры. Идеальный комплект! Как этот дом выдержал такую большую компанию?

   — К тебе Игрис приходила, — вместо приветствия сказала Габриэлла и передала мне под столом маленькую, перевязанную розовой ленточкой, коробочку. — За вчерашнее.

   Как тут не улыбнуться? Сестра же как ни в чем не бывало перекинула через плечо косу и занялась завтраком. Вообще, в нашей семье все как один были светло-русыми, кроме меня и отца. Мы отличались каштановым цветом волос и голубизной глаз. Подруга иногда называла нас воронами, прибившимися к стае золотых птиц.

   Кстати, о подруге!

   Едва покончив с завтраком, я побежала к фонтану, скрытому в густом саду на окраине города. Поискала ее взглядом. А после заметила девушку в розовом платье с теплой накидкой на плечах. Она смотрела на журчащую воду и заплетала черные волосы в косу.

   — Игрис, ты давно меня ждешь?

   — Лисаечка моя! — обрадовалась моему появлению подруга и тут же обняла меня. — Что я тебе сейчас расскажу-у. Ты не поверишь!

   — О, интриги, заговоры, расследования?

   — Да еще какие! Уже вся столица на ушах стоит. Я как узнала — сразу к тебе. Лисая, это нечто!

   — Да говори уже, не томи.

   — Представляешь, вчера ночью граф Фаргос женился.

   — Агфар?! — охнула я.

   Игрис с раздражением дунула на упавшую на лоб прядь и понизила голос до заговорщицкого шепота:

   — Граф провел тайную церемонию специально в праздник Айны. Поговаривают, если провести обряд в этот день, то образуется полная связь даже без знака Пары. Я слышала, что его матушка именно поэтому выжила.

   — А на ком?

   — На графине Инесской.

   — Правда? — изумилась я еще больше, ведь точно помнила, насколько поздно покинула храм. Не мог он вчера ни на ком жениться. Точно не мог!

ГЛАВА 3

Восемь месяцев спустя

   — Лисая, я волнуюсь за тебя, — не переставала крутиться вокруг меня Игрис, пытаясь из моих длинных непослушных волос сделать красивую прическу. — А если тебя заметят? И платье… Ни одно твое платье не подходит для бала.

   — Это будет сюрприз, — лукаво улыбнулась я и потянулась к вылезшей шпильке, за что получила по руке.

   — Не мешай. Не видишь, я стараюсь?

   — Прически делать — не твое призвание, — подначила я подругу.

   — А то я не знаю! — взмахнула она руками и потянулась за кремовой лентой. — У меня для этого есть служанка, от которой ты зря отказалась. К тому же для такого случая у тебя в наличии имеются сестры. Целых три, если помнишь!

   — И кто из них способен сотворить нечто такое же бесподобно красивое, как сделала это ты?

   Игрис сморщила носик, отмахнулась. Лесть попала точно в цель.

   — Вот тут еще шпильки не хватает. Смотри, как болтается.

   — Так, Лисая, ты делаешь прическу или я? — возмутилась она, уперев руки в бока, но тут же смягчилась: — Покажи, где болтается?

   Спустя четверть часа приготовлений я смогла с уверенностью сказать, что выгляжу красиво. Как минимум та часть, что располагалась выше груди. Собранные в высокую прическу локоны изящно переплетались с тонкими лентами, среди которых совсем немного не хватало белых бусин. Но это все поправимо.

   — Давай я тебя проведу, — предложила Игрис, заколов еще одну шпильку. — Отец дома, и он сегодня не в духе.

   — Очередная ссора?

   Подруга поморщилась и спрятала в шкатулку не пригодившиеся ленты. А спустя десять минут мы уже шли к нашему любимому месту — фонтану. Здесь мы встречались и расходились. Тут обсуждали насущные проблемы.

   — Он хочет снова… — начала подруга, но запнулась, будто у нее кость поперек горла встала.

   Румяное лицо побледнело. В зеленых глазах, устремленных куда-то вдаль, отразилась печаль. Я обернулась и увидела беременную девушку в кругу небольшой свиты, которая прогуливалась по саду.

   — А еще такая молодая...

   Игрис отвернулась и зажмурилась. Было видно, как ей было непросто. Тонкие брови сошлись на переносице. Крылья вздернутого носа затрепетали. Сама же она сделала глубокий вдох и усилием воли расслабилась.

   — Не переживай ты так.

   — Знаешь, как страшно?! — воскликнула подруга и, испугавшись громкости сказанного, тут же понизила голос. — А если меня заставят уже в молодости рожать? Я не хочу!

   — Никто не заставит. Твой отец довольно богат, чтобы выторговать за свою дочь лет десять-пятнадцать. Уверена, он не желает тебе зла и знает, что делает.

   — Десять лет, — обреченно сказала она. — И зачем я родилась с даром Богини? Да и разве это дар?! Проклятье!

   — Не надо, Игрис, не начинай.

   — А что, я не права? И твоя, и моя мамы были бы живы, если бы в нас не проснулся этот самый «дар». Мне страшно подумать, что завтра какой-нибудь знатный лорд посмотрит в мою сторону и скажет: «Хочу ее в жены». И что мне прикажешь делать? Собирать вещи и бежать? Куда?! Лисая, возьми меня с собой в храм Айны. Лучше прислуживать ей до конца жизни, чем в один прекрасный момент узнать, что беременна, и начался обратный отсчет твоих дней.

   Я обняла подругу, погладила по голове. У нее редко случались подобные приступы паники, но все же страх в ближайшем будущем выйти замуж и зачать ребенка присутствовал постоянно. Это лишенные эши люди могли ничего не бояться. Нам же, женщинам с даром, уготована не самая приятная участь — умереть при родах.

   — Все будет хорошо. А вдруг найдется человек, которому ты станешь дороже любого сокровища мира? Он выберет тебя вместо продолжения рода, и вы проживете долгую и счастливую жизнь.

   — Такое бывает только в сказках, — хохотнула Игрис и отстранилась. — Ладно, пора расходиться. У тебя прическа готова. А я?

   Мы улыбнулись друг другу и поспешили по домам. Мне не терпелось нанести последние штрихи в мой наряд. Уже в комнате я начала мысленно вытягивать из рассредоточенной в воздухе эши небольшую горсть. Скручивать в комок, уплотнять. А после опускать на свои волосы, прочно фиксируя.

   За последние месяцы я развила свои навыки. И подарок отца сыграл в этом немаловажную роль. Я научилась не просто управлять эши, но и поняла в полной мере, что она на самом деле такое.

   По сути, это дар богини Айны в виде материальных крупиц, которые при правильном использовании способны менять цвет, форму, плотность, но в то же время имели собственный характер и способность передавать эмоции хозяина. Эши появлялась при рождении, сопровождаясь мощнейшим всплеском энергии. В первые дни она не оформлена, витает в воздухе. В последующем оседает пылью вокруг младенца и постепенно прилипает к его коже до момента, пока он сам не сможет ею управлять.

   Дар… Я вспомнила о маме, которую никогда не знала, и с трудом подавила печальный вздох. Думаю, многие с радостью избавились бы от такого дара. Даже Игрис называла его проклятьем. Наверное, без него мир был бы значительно лучше и чище, учитывая, сколько горя он принес титулованным семьям.

   — Лиса, — позвал тонкий девичий голосок.

   — Да, малышка. Ох, что ты делаешь на балконе?

   Я поспешила к своей пятилетней сестре и взяла ее на руки. Тэни выглядела испуганной.

   — Ты уезжаешь от нас? — ее большие зеленые глаза блестели от подступающих слез.

   — Нет, малышка. Кто тебе такое сказал?

   — Я играла с Кики на кухне. А там мама с папой сильно громко разговаривали. Мамочка злилась. Говорила, что ты непослушная и свое… рваная. Ты приехала от дядюшки Фрэда вчера, а не в прошлую среду. Мы же ждали! Найк тебе подарок готовил, но потом его съел. А еще… еще мама пожелала, чтобы ты поскорее покинула наш дом навсегда.

   — Она переволновалась, — я погладила сестру по щеке, удостоила вниманием ее куклу Кики. — Сказала это сгоряча.

   — Тебя хотят сосватать какому-то важному дяде лорду?

   Ох, маленькая наивная Тэни!

   Как ей поведать правду? Разве можно рассказать ребенку, что ее мать отдала меня Безгласым только для того, чтобы родилась она сама? Почему зачастую все так сложно?

   — Не знаю, малышка, я ничего такого не слышала.

   — Но Игрис тоже упоминала, что ты скоро уедешь.

   — И как ты умудряешься все подслушать, а? — грозно посмотрела я на нее и щелкнула по носу. — Вот скажи, куда я могу деться от такой лапочки, как ты? О, ты меня еще долго будешь терпеть по соседству. Ладно, беги к себе. Но не через балкон — это опасно. Я тебе уже много раз запрещала так делать!

   Тэни рассмеялась, спрыгнула с моих рук. Сестра поскакала к двери, стараясь не наступать на щели между досками в полу, и вскоре скрылась в коридоре. А я протяжно выдохнула, взглянув на свое отражение в ростовом зеркале. Пространство вокруг меня пошло рябью. Видимо, эши переняла мою грусть и потому шевельнулась.

   Так, сейчас не время! Я не для этого терпела уколы шпилек и ворчание Игрис. У меня сегодня другие планы, и грусть туда не входила. Ничто не испортит сегодняшний вечер! Ни этот, ни последующий… Я намерена жить! Жить так, как никто другой, отдаваясь каждому отведенному дню, чтобы в полной мере насладиться отведенным мне сроком.

   Оценив свой скромный наряд, я мысленно потянулась к эши — неотделимой части меня. Благодаря ежедневным тренировкам ее стало в разы больше. Теперь она слушалась, превращаясь во все, что я только пожелаю. Будь то бусины в моих волосах или… платье. Правда, менять цвет мне удавалось с трудом, поэтому все мои творения были белыми. Да, моя эши белая. Как снег в темнейшие месяцы года, который искрится под светом ночной звезды.

   Всего миг — и платье преобразилось. Оно дополнилось кружевами на лифе и тонкой прозрачной тканью, множеством слоев покрывающей юбку. Я почувствовала себя фарфоровой куклой — такой же нежной и хрупкой. Папа не баловал меня дорогими нарядами. Наверное, поэтому я сейчас смотрела на себя в зеркало и не верила своим глазам.

   В дверь постучали, и я тут же сделала эши прозрачной. Пришлось стереть восторг с лица и выразить обычный интерес к непрошеной гостье.

   — Лисая, пришло время серьезно поговорить, — шагнула ко мне Найрита. — Понимаю, что ситуация не из легких, но…

   — Ой, мне пора, — выпалила я и, подхватив подол своего вновь скромного платья, протиснулась мимо нее в коридор.

   — Ты куда?!

   «На бал!» — ликовало сознание, предвкушая бесконечные танцы, улыбки красивых дам и мужчин, интересные разговоры, интригующие сплетни и вкуснейшую еду. Я решилась! Никто не пригласит дочь купца на столь светское мероприятие. Значит, я пойду сама!

   На столицу уже опускался вечер. От каменной брусчатки тянуло теплом, которым она успела напитаться за день. На нашей узкой улочке пахло выпечкой и свежестью от висевшей вверху постиранной одежды. Я жила в одном из самых чистых кварталов Ришвуда. Здесь не найти помоев, не встретить в подворотне валяющихся пьянчуг, не наткнуться на дерущихся хулиганов, которыми славились некоторые районы города.

   Я поспешила к площади. Там напросилась в попутчики к мужичку на повозке. Он вез полупустые корзины фруктов. Видимо, продавал их на рынке, а это были остатки. Поинтересовавшись, хорошо ли идут дела, и выслушав длинную тираду на вечно занижающего цены соседа, я вскоре поблагодарила его и спрыгнула на вымощенную камнем дорогу.

   Предвкушение чего-то незабываемого разрасталось. Я не могла сдержать улыбку, едва не срывалась на бег. Мимо проезжали кареты. Ржали кони, переговаривались люди. А стоило мне увидеть величественный дом из красного камня, как я восхищенно охнула.

   Знатные лорды и леди любили устраивать балы. По словам Игрис, они так показывали свою состоятельность. Я же в этом не разбиралась и не понимала, зачем тратиться на столь грандиозные мероприятия, но в то же время была благодарна графине Хьери. Из-за такого количества приглашенных вряд ли кто-нибудь обратит внимание на одну неприметную девушку.

   Я поспешила за угол дома. Нашла проход для прислуги. Притворилась служанкой, сотворив с помощью незадействованной эши длинный фартук и чепчик. Правда, платье было не подходящего цвета — слишком светлое. Но все прошло на удивление гладко. Все настолько были заняты своей работой, что даже не заметили постороннего человека, попавшего в дом.

   Отыскав кухню, я вскоре последовала за одной из девушек с подносом. Добралась до бального зала и спряталась в одной из темных ниш в помещении, смежном с ним. Хохотнула, сосредоточилась. После мысленного посыла платье преобразилось, став созданным еще в моей комнате великолепием. Я расправила плечи, вздернула подбородок, как учила Игрис.

   Волнение перед неизвестным будоражило сознание. Я ожидала чего угодно. Даже была готова к тому, что меня вычислят и выкинут за дверь, как дворовую собаку. Но попытаться ведь стоит!

   — Спокойно, Лисая, все пройдет великолепно.

   Я потерла друг о друга вспотевшие ладони и вышла на свет. Из дальнего угла бального зала лилась тихая музыка арфы. Тонкий голос исполнительницы напоминал пение птиц летним утром. Я слушала ее и медленно двигалась вдоль стены, подмечая до блеска начищенный паркет, чистоту золотых канделябров, в которых видела собственное отражение, интересную мозаику на потолке, массивность многоярусных люстр и броскую красоту одеяний гостей. А стоило заметить Игрис, как мне сразу полегчало. Я ведь оказалась в чужеродной среде, в которой все дико и незнакомо.

   — Лисая, — округлила она глаза, едва я подошла к ней и коснулась локтя. — Это платье… Ты где его взяла?

   — Я же говорила, что будет сюрприз.

   Подруга потянулась, чтобы дотронуться до кружев на моем лифе, но глянула на стоявшего неподалеку отца и одернула руку. Он был строгим человеком. Его дочери не разрешалось дружить с кем-то вроде меня. Поэтому мы всегда и все делали тайно.

   Зазвучали первые ноты вальса. В центре бального зала начали одна за другой появляться пары. Нам с Игрис пришлось отступить к стене.

   — Осторожнее! — возмутилась графиня Инесская, стоило мне случайно задеть ее.

   Извинения застряли в горле. Я с ужасом посмотрела в спину уходящей высокой блондинке и едва сдержалась, чтобы не побежать отсюда прочь.

   — Почему она здесь?

   — Ты про графиню Фаргос? Они с мужем прибыли в столицу на этой неделе.

   — Разве война закончилась? — занервничала я.

   Зачем Агфар приехал?!

   Событий восьмимесячной давности будто и не было. На следующий же день после неудавшегося обряда граф со своей новоявленной супругой отправился на восток. Хотя точно сказать никто не мог. Поговаривали, что он вновь собрался выступить против тресанцев. Я сперва не поверила. Все думала, что он непременно найдет меня и предъявит какие-нибудь обвинения, ведь знатным особам не пристало ошибаться. Любая неудача происходит по вине других. Так было и на нашем обряде. Это он меня схватил, притащил в храм, не выслушал, а потом приказал выкинуть «мусор». Нет, я не затаила злобы. Какой смысл обижаться на человека с гнильцой?

   — Лисая, с тобой все в порядке? Ты побледнела. Пойдем на воздух, — засуетилась подруга.

   Но стоило нам сделать пару шагов, как Игрис окликнул ее отец. Я так и осталась стоять возле стены, едва не прижимаясь к ней. Обреченно проводила подругу взглядом. Заметила, как вздрогнули ее плечи, едва глава семейства Орнад представил ее молодому лорду и отправил с ним танцевать.

   Взгляд вскоре потянулся к графине Фаргос. В нежно-зеленом платье с длинными тонкими рукавами она выглядела величественно. Наверное, всему виной ее манера держаться. Неторопливые повороты головы, идеально прямая спина, плавные движения рук. Чего таить, я позавидовала ей. Ее серьги-капельки и колье с изумрудами делала зеленые глаза еще ярче, насыщеннее. Она больше слушала, почти не говорила и улыбалась, словно намерено приклеив к себе это добродушное выражение лица.

   Как она стала супругой Агфара? Неужели они провели обряд той же ночью? Я вспомнила о графе и забегала взглядом по бальному залу. Вдруг он меня узнает? Тогда мне точно несдобровать. Я титаническим усилием воли осталась на том же месте. Уже хотела сбежать, спрятаться в ближайшей нише и не высовываться оттуда до конца вечера. Он ведь здесь, ведь так? Вряд ли отпустит супругу на бал одну.

   — Лисая, — позвала меня вернувшаяся Игрис.

   Я повернулась к подруге, до конца не поняв, почему она не кружится в вальсе со своим партнером. А тот на удивление был с ней. Стоял рядом и с интересом разглядывал меня.

   — Тебе нужно вдохнуть свежего воздуха. Ты бледна.

   — Может, вашей подруге поможет танец? — в карих глазах мужчины блеснул азарт. — Не подумайте, я предложил исключительно в лечебных целях. Даже готов помочь в этом нехитром деле.

   — Лорд Гевет, сомневаюсь, что это хорошая идея, — не согласилась Игрис и вдруг просияла. — Хотя да, она не отказалась бы от вальса. Правда, Лисая?

   Я не сразу поняла ее задумку. Подруга взяла мою руку и вложила ее в распахнутую ладонь молодого мужчины. От растерянности я даже не успела подобрать слова протеста и попросту последовала за ним в центр бального зала.

   — Не бойтесь, обворожительная Лисая, — подбодрил меня лорд и закружил в танце.

   Я была напряжена. Изредка сбивалась, пару раз наступила на ногу партнера. А после заметила довольное лицо подруги и вспомнила цель своей сегодняшней шалости. Мне ведь хотелось танцев. Я мечтала, чтобы меня пригласил какой-нибудь молодой лорд, вот так увлек за собой, прикасался к моей талии, изредка прижимал к себе, ловил мой взгляд, улыбался в ответ.

   И лорд Гевет словно был воплощением моей мечты. Высокий, статный, красивый. От него пахло горячим шоколадом. Мужчина двигался настолько уверенно, что я позволила себе довериться ему и с головой отдалась происходящему. Шуршание юбок. Блеск бриллиантов на свету. Забавные искорки в карих глазах партнера. Я плыла над паркетом, ощущая внутренний подъем, и мечтала, чтобы это длилось вечно.

   — Мне было мало, — признался лорд, едва стихли последние аккорды вальса, и с явным разочарованием отступил.

   Предложил свой локоть, чтобы провести меня к Игрис. Попрощался. Учтиво поклонился моей подруге и ушел.

   — Ну как? — спросила она.

   — Если ты заботишься о моем здоровье, то мне не было плохо. Я просто растерялась, — поспешно ответила я, стараясь не расплескать накопившийся восторг. Хотела сберечь его, запечатать, чтобы в малейших деталях запомнить мой недавний полет и в минуту одиночества вновь пережить те же эмоции.

   — Как тебе танец, Лисая? Ты же хотела, я помню. Понравилось?

   — О, Игрис! Это даже в сравнение не идет с тем, что нам преподавали в школе. Не понимаю, почему ты не любишь ходить на балы. Здесь… — я запнулась, вновь заметив супругу Агфара.

   Заволновалась, но в тот же миг взяла себя в руки. Граф меня не узнает! Уверена, он забыл о невзрачной девушке, которую по чистой случайности принял за свою пару. Даже если мы встретимся здесь, то мужчина пройдет мимо, не обратив на меня внимания. К тому же мне нечего бояться. В самом худшем случае я просто окажусь на улице. Это ведь не конец света, поэтому не стоит забивать свою голову глупостями.

   С таким настроем я расправила плечи и вновь глянула на графиню Фаргос, которая со скрываемым с трудом замешательством возвращалась к своим подругам. И не успела я удивиться, куда делись ее серьги, как услышала:

   — Не откажете мне в еще одном танце?

   Казалось, лорд Гевет был уверен в своей неотразимости. Расшитый золотом белый сюртук, пенящийся у шеи воротничок, застывшие в полуулыбке губы и взгляд, полный решимости. Я не ожидала нового приглашения и вопросительно посмотрела на Игрис. А та сияла от счастья.

   — С радостью, — отозвалась я и позволила вскружить себе голову новым танцем.

   — Вы затмили своей красотой всех девушек в этом зале, — произнес лорд спустя пару минут.

   Мы то расходились, то сходились. Глаза в глаза. Рука в руке. Я пропустила его комплимент мимо ушей, стараясь сильно не смущаться.

   — Почему я вас раньше здесь не видел, очаровательная Лисая?

   — Наверное, просто не замечали, — лукаво улыбнулась я. Не рассказывать ведь, что это мой первый бал. Хоть я и училась в школе, на которую папа сильно потратился, мне не суждено было попасть на подобное мероприятие. Высшее общество не для семьи купцов. Это недосягаемая вершина, к которой не стоит стремиться.

   — О, нет, мимо такой красоты я ни за бы что не прошел.

   — Лорд Гевет, — опустила я глаза.

   — Лиор. Прошу, называйте меня по имени.

   Я не успела ответить, так как нам пришлось разойтись в очередном движении танца. Разворот – и сердце зашлось в неровном ритме. Я заметила фигуру мужчины, скрытую в тени. Забегала взглядом по паркету, снова посмотрела туда, но никого не увидела. Наверное, показалось. Я вымученно улыбнулась лорду, стараясь не выдать своего волнения, и приложила все силы, чтобы вернуть прежнее расположение духа. В какой-то момент мне даже удалось. Правда, стоило прозвучать последним аккордам, как я извинилась перед Лиором и поспешила к ближайшему балкону.

   Права была Игрис, мне нужен свежий воздух. Уединение и небольшая передышка. Пара минут спокойствия – и я смогу вернуться в бальный зал, а там не отвлекаться ни на что и вдоволь насладиться сегодняшним вечером. Мне нельзя размениваться по мелочам. Я обязана взять от жизни все возможное и невозможное. Времени-то осталось мало.

   Вечерний воздух скользнул по разгоряченной коже щек. Я поежилась, обняла себя за плечи и подняла глаза к звездам.

   «Зачем в столицу вернулся Агфар?»

   — Обо мне думаешь, маленькая мышка?

   Я взвизгнула, подпрыгнула и с трудом удержалась, чтобы не упасть через обвитую плющом балюстраду. Взяла себя в руки и развернулась. Что он здесь делает?!

ГЛАВА 4

— Станешь моей лифарой?

   — Что? — поразилась я.

   Верно, ослышалась! Это предложение было в крайней степени возмутительным. Кто согласится стать запасной невестой? Подобное оскорбительно не только для девушки, получившей такое предложение, но и для жены, ведь ей уже нашли замену. Не любовница, но и не супруга. Кто-то между ними. Куколка, которую приберегли на потом.

   — Вечер сегодня дивный, не считаешь? — подметил граф, неторопливым шагом двинувшись ко мне.

   Я невольно вжалась в балюстраду. Уперлась в нее и затаила дыхание, глядя на приближающегося мужчину. От его движений, взгляда, полного серьезности выражения лица и могучей фигуры веяло опасностью. Будто передо мной не человек. Словно его внутренний монстр уже готов вырваться наружу и причинить мне вред, но пока чего-то ждет.

   Сколько графу лет? Ему вряд ли было больше тридцати, если не меньше. Я даже подозревала, что по возрасту лорд Гевет старше его. Вот только внешность… Смуглая кожа, немного резкие черты лица и взгляд, цепкий, наиграно скучающий, но полностью сосредоточенный на мне, выдавали в нем уже пережившего много трудностей мужчину. Видимо, рассказы о нем — не выдумка.

   — А ты нынче неразговорчива, Лисая де Брант.

   Он знает мое полное имя?!

   Я подобралась. Нащупала внутренний стержень, вскинула подбородок и поспешила к выходу, собираясь обогнуть графа по дуге. Но он выставил руку, и я отскочила назад.

   — Разговор не окончен.

   Мне вдруг стало душно. Вот он — худший вариант. Сейчас Агфар позовет стражу, и меня поведут через весь бальный зал на улицу. Я представила царапающие кожу взгляды, шепотки молоденьких девушек и ухмылки знатных дам. Неприятно. Но я готова!

   Я отступила к балюстраде. Мужчина же засунул правую руку в карман и встал прямо передо мной. Окинул меня взглядом и задержался на запястье, где в прошлую нашу встречу были два белых знака: Пары и Потоков. Первый напоминал круг из витиеватых узоров, а второй имел вид незавершенного символа бесконечности. Я завела руку за спину, и граф зло усмехнулся, шагнул вперед.

   — Боишься меня, глупая мышка?

   Его глаза блестели из-за попадающего в них света восходящей ночной звезды. Два топаза, завораживающие своей холодной красотой. И да, мне было страшно. Из-за его близости, из-за ожидающего меня наказания за то, что без приглашения пробралась на бал, и из-за чувства надвигающейся опасности. Я боялась. И… это чувство воспринималось странно. Мне будто нравилось.

   — А вы меня?

   Граф не показал своего удивления. Но я заметила, как блеснули его глаза.

   — Почему же на «вы»? Если дерзишь, то дерзи в полной мере.

   — Простите, — опомнилась я и опустила голову.

   Столько ошибок! Не поприветствовала, не поклонилась, посмела смотреть на него прямо, к тому же задавать вопросы. А хотя в правилах приличия сейчас есть смысл? Я вздернула подбородок, и наши взгляды вновь схлестнулись.

   Граф ухмыльнулся. Он обратил внимание на мое платье, прищурился и потянулся к рукаву. Я смахнула с себя его руку, чтобы ненароком не понял, что наряд не настоящий.

   — Комок наглости и лжи, — поморщился Агфар.

   — А сами?! — на этот раз не смолчала я. — Набор силы и высокомерия.

   — Не надо щетиниться, не выдержишь схватку.

   — Предлагаете смиренно ждать, когда вы соблаговолите выбросить меня на свалку, как использованный мусор? Так вы, помнится, поступаете с неугодными вам девушками.

   — Какие речи! Ты точно дочь купца?

   — А вы точно благородный граф?

   Агфар улыбнулся, и мои руки заледенели от страха. Я снова почувствовала себя крохотным зверем рядом с хищником, который просто играл. Он уже загнал добычу в угол и не намеревался ее выпускать. А сейчас наслаждался, наблюдая, как она мечется из стороны в сторону.

   — Лучше бойся меня, мышка, — устрашающе произнес граф, сделав шаг. — Смелость тебе не поможет.

   — Вы всех девушек вот так запугиваете? — попыталась я сказать это как можно более беззаботно, с насмешкой.

   — Глупая мышь, — покачал головой Агфар и поднял голову к небу. — Любишь наблюдать за звездами?

   Я не ответила. Мне не нравилось быть зажатой между балюстрадой и мужчиной. Не хватало воздуха, свободы. И как бы я ни пыталась выбраться из этой западни, граф ловко угадывал мои порывы и то слева, то справа выстраивал стену из черной эши.

   — Что вам от меня нужно?

   — Согласия, — снисходительно посмотрел он на меня.

   — Зачем? Вы вернулись с востока, появились на балу и требуете от меня непонятно чего. Выпустите!

   — Не надейся, вернулся я не ради тебя.

   — Надеюсь, и уехали не из-за меня, — сказала я и поняла по дрогнувшим в презрении губам, что попала в цель.

   Мужчина пошел в наступление. Приблизился настолько, что между нами не осталось пустого пространства. Я отклонилась назад, глянула вниз и с трудом сдержала вскрик, зависнув над пропастью второго этажа. Не очень высоко, но падать-то не хочется.

   — Вы… вы!.. Граф Фаргос, это возмутительно!

   — Так возмущайся, не сдерживай себя. Тебе не по нраву моя близость? Может, мне отступить?

   — Конечно!

   Одно неверное движение — я упаду. И единственной опорой был Агфар. Он нависал, специально наклонялся, прижимая мои ноги к ограждению балкона. А самое ужасное, отойди он хоть на шаг — и мне не устоять.

   Мое шаткое равновесие. Тягучий миг над пропастью. Я перестала дышать, ни капли не сомневаясь, что граф отступит. Даже заметила мимолетную ухмылку, прежде чем он дернулся назад. Ну уж нет! Я разозлилась и схватила его за руку, только тогда осознав: он не позволил бы мне упасть. Но вместо победной улыбки появилось шипение. Граф увлек меня за собой к центру балкона и затряс кистью.

   — Простите… — стушевалась я, наблюдая, как мужчина перебирает в воздухе пальцами, превозмогая боль в руке, но быстро вернула себе боевой настрой. — Хотя вы сами виноваты. Знали ведь, что так может произойти, что побоюсь и схвачу. Сильно болит?

   Мужчина повел головой, не желая признавать свою слабость. Сжал руку в кулак и опустил ее, будто ничего не случилось.

   — Желаю тебе, мышка, никогда этого не узнать.

   — Настолько сильно?

   Он помедлил. Всмотрелся мне в лицо, словно выискивая там ответ на немой вопрос, но не нашел его. Завел предмет нашего разговора за спину и вскоре спросил:

   — Часто думала обо мне?

   Не это я ожидала услышать.

   — О, граф Фаргос, не слишком ли вы самонадеянны? Возомнили себя вершителем судеб и делаете, что заблагорассудится. Все, в нашем разговоре нет смысла, позвольте мне уйти.

   Агфар пропустил мои слова мимо ушей. Он подтолкнул меня обратно к ограждению и встал рядом, на этот раз боком ко мне.

   — Боишься высоты, мышка?

   — Издеваетесь?!

   — Какой цвет больше любишь? Белый? Не волнуйся, от тебя требуются только ответы.

   — Зачем?

   — Ответы, мышка, а не встречные вопросы, — терпеливо пояснил Агфар, искоса посмотрев на меня.

   Я вздернула подбородок и в непонимании покачала головой. Происходящее нервировало. А странное поведение графа и вовсе приводило в недоумение. Что он задумал? Я в очередной раз попыталась направиться к дверям балкона, но выросшая на пути черная эши вернула меня обратно.

   — Знаете, так нечестно.

   — В этом мире многое нечестно. Отвечай, мышка. Чем меньше ты будешь сопротивляться, тем быстрее попадешь в бальный зал к своей подруге и кавалеру.

   — И вы не выдадите меня страже? — поразилась я, уверенная, что граф не упустит случая, чтобы указать зазнавшейся девушке ее истинное место.

   Мужчина недовольно покачал головой. Он отошел от балюстрады и вновь встал напротив меня, скрестив наши взгляды. Было заметно, что терпение у него уже на исходе, хотя он тщательно это скрывал. И немудрено, ведь я толком не ответила ни на один его вопрос.

   — Нет, мой любимый цвет не белый, — решила я пойти на уступки.

   — Розовый?

   — Нет.

   — Зеленый? — прищурился мужчина, вновь приблизившись ко мне, и невесомо коснулся ключицы. — Оранжевый, черный, фиолетовый?

   Я замотала головой и попыталась увернуться от его прикосновений. Не отступила назад только потому, что побоялась вновь оказаться над пропастью второго этажа.

   Агфар всмотрелся мне в глаза. Уголки его губ дернулись вверх, так и не превратившись в улыбку.

   — Неужто голубой?

   — Да, — призналась я и вздрогнула от внезапно прострелившей мочку боли.

   Широкая ладонь легла мне на шею. Выражение лица мужчины окаменело, вмиг потеряв ту располагающую к разговору заинтересованность. Он кивнул своим мыслям и вдруг развернулся, пошел к выходу.

   — Это все? — подалась я за ним и вдруг ощутила что-то теплое, капнувшее на ключицу.

   К своему ужасу заметила там кровь. Стерла ее, всмотрелась в свои вымазанные пальцы, надеясь, что ошиблась. А после вспомнила об одном, самом первом вопросе о лифаре, и дотронулась до уха.

   — Не может быть…

   Нутро сжалось в крохотный комок, стоило нащупать каплевидную серьгу. Это символ. Знак, что мужчина сделал выбор. Показатель того, что я впредь не свободна и больше никто не должен иметь на меня виды.

   — Неужели вы настолько злопамятны и готовы на подобное кощунство?! — крикнула я в спину графа, сделав пару шагов к нему.

   Мужчина обернулся. Одарил меня тяжелым взглядом и потянулся к ручке двери.

   — Граф, что ж вы сбегаете, как последний трус?!

   — Лисая де Брант, — заговорил он гневным голосом, и холод заструился вдоль позвоночника, — впредь попрошу тебя быть более разборчивой в выражениях. Я тебе не отец и не брат.

   — Вот именно, вы мне никто! Пустое место, которое пытается то стать моим мужем, то теперь женихом.

   Пространство вокруг нас пошло рябью, потемнело. Я ощутила тяжесть на плечах. Мне вдруг стало сложно дышать и вообще стоять ровно, будто граф воздействовал на меня своей эши. Желудок скрутило. В ушах зашумело.

   — Я тебе не жених и даже не будущий муж, — с трудом разобрала я слова, всеми силами борясь с головокружением. — В твоем случае лифара — статус принадлежности. Отныне ты принадлежишь мне, — раздалось возле самого уха, в то время как пальцы мужчины ощутимо сжали мой подбородок.

   — Нет…

   — Да, — поставил он в разговоре точку и развеял эши.

   Я пошатнулась, тряхнула головой. Вот она — высшая степень владения даром. Мне до подобного уровня не дорасти. Это не платье, не статическая форма, которую просто закрепить и оставить в том же состоянии. Я подняла глаза на графа, который задержался возле двери.

   — Завтра в полдень будь в моем доме. Можешь приехать с отцом, — последнее он бросил в виде подачки и покинул балкон.

   А у меня едва не подкосились ноги. Я подошла к балюстраде и оперлась на нее, прижав руку к животу. Уж лучше бы меня схватили стражи и выкинули на улицу. Проще пережить общественное осуждение и впредь никогда здесь не появляться, чем стать лифарой чудовища, скрывающегося под маской человека.

   Как унизительно!

ГЛАВА 5

Вечер был беспощадно испорчен. Как бы я ни пыталась вернуть себе хорошее настроение, оно будто не могло закрепиться во мне. Вот появлялся просвет, и все, вновь от жизни ничего не хотелось.

   Я долго не покидала злосчастный балкон. А едва собралась зайти в бальный зал, как вспомнила о новом украшении в виде серьги. Они поймут. И взгляды будут уже не царапающие и осуждающие, а полные сочувствия или насмешки. Я их точно не выдержу.

   Тэмаари тем временем медленно плыла по темному небосводу. Уже загорелись последние звезды. Я же наблюдала за ними и одну за другой доставала шпильки. В высшем свете не принято показываться на людях с распущенными волосами. Но лучше предстать перед ними невежественной, чем появиться в обществе с обвитой эши сережкой в ухе.

   Последние локоны упали на плечи. Я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и настроилась с гордо поднятой головой пройти через весь бальный зал до самого выхода. Благо, ни подруга, ни граф Гевет не повстречались мне на пути. Я смотрела только вперед, старалась не прислушиваться к голосам и не замечать реакцию окружающих на мое появление.

   А стоило оказаться на улице, как я пустилась в бег. Воздух вскоре обжигал легкие. Мое дыхание перекрывало все другие звуки. Я не могла остановиться, боясь в тот же миг обессилено рухнуть на каменную брусчатку. Почему же подарки судьбы настолько жестоки?

   Сколько их еще? Разве продажи меня Безгласым мало?

   Я остановилась лишь дома. Встала возле входной двери и не сразу смогла перевести дыхание. В боку кололо. Воздуха не хватало. Щеки пылали. Я привалилась спиной к двери и окинула взглядом погруженный во мрак широкий коридор. Все спали.

   Из гостиной раздался бой часов. Первый удар, второй. Я поежилась от неприятных ощущений, будто мне снова напомнили об отведенном времени. О нем вообще лучше не думать — себе дороже.

   Я собралась с мыслями и под жалобный скрип ступеней направилась на третий этаж. Нужно разбудить отца. Следует немедленно рассказать о неприятном инциденте и предупредить, что в полдень придется явиться к графу. Но стоило добраться до двери родительской спальни, как я передумала.

   Завтра. Лучше поговорить с ним завтра.

   А в моей комнате появилась мысль вообще не тревожить папу и разобраться со своими проблемами самой. Поехать к Агфару, поговорить с ним, попросить снять серьгу. В крайнем случае упасть на колени и слезно умолять его смилостивиться. Вдруг в нем еще есть что-то человеческое?

   Я передернула плечами от такой перспективы и пошла к кровати. Да кто меня будет слушать? Я ведь женщина! У меня нет права голоса, не должно быть своего мнения, да и выбора, как такового, теперь тоже нет. Закон полностью на стороне Агфара. Он спросил — я дала согласие. И пусть все произошло обманным путем, пусть он задавал другие вопросы, выжидая заветного «да», тут ничего не оспорить. Можно попытаться. Но есть ли смысл?

   Я заглянула в зеркало, убрала волосы. В левом ухе красовалась серьга. Черная эши, покрывающая ее, пребывала в движении, пересекалась встречными потоками, врезалась, раздваивалась, меняла направление. Я потянулась к застежке. Едва коснулась ее, как ощутила резкую боль, отдавшую сразу в виски, в кончики пальцев, в горло.

   — Ау, — зашипела я и затрясла кистью. Посмотрела еще раз на серьгу в отражении. — Должен быть способ тебя снять.

   Решение пришло моментально. Я подбежала комоду, по привычке посмотрела по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не видит. Достала оттуда мамину книгу. От прикосновения к корешку вновь замерло сердце и появился легкий трепет. Это вещь моей мамы!

   Первые страницы остались без внимания. Я пролистнула ближе к середине и вчиталась в строки, выискивая ответ на свой вопрос. Управление, концентрация, закрепление… Не то, все не то!

   Я не успела изучить подарок отца до конца. Ознакомилась с тремя разделами, прежде чем Найрита сообщила, что меня решили отправить к дядюшке Фрэду. Наверное, следовало взять книгу с собой. Но я побоялась потерять мое сокровище где-нибудь в дороге и оставила дома.

   — Рассредоточение контроля, воздействие на организм человека, суть знаков… — проговаривала я увиденное вслух. — Что?

   Я перевернула пару страниц назад и вновь прочла заголовок. Мне с детства было известно, что эши неохотно шла на контакт с другим существом, будь то животное или человек. То есть ею можно кого-нибудь обездвижить, но не воздействовать на организм в целом. И судя по сегодняшней встрече с Агфаром, я крупно ошибалась.

   Чтение затянуло. Я не погружалась в подробности и не изучала механику, которая была отображена на рисунках, но зато старалась понять принцип. Оказывается, можно! И эти сведения не нарушали тех знаний, которые были вложены в меня ранее, а дополняли их.

   Все же организм — удивительная штука. Стоит правильно надавить на определенную точку, и у человека скрутит живот, зашумит в голове, начнет першить в горле. Но самое главное — эши в этом деле отличный помощник. А если она проникнет в кровь, то исход может быть не самым приятным.

   В школе нас, девушек, учили делать крупицы невидимыми, чтобы те витали в воздухе и никому не мешали. Это мужчинам нужен полный контроль над даром. Они использовали эши на войне и в повседневности, превращая ее в свою третью руку. А мы…

   «Вправду, зачем тратить время на обучение женщин, если им суждено умереть при родах?!» — зло подумала я и перевернула страницу, чтобы тут же погрузиться в изучение увлекательных таинств.

   — Невероятно...

   Меня настолько затянуло чтение, что время пролетело незаметно. Лишь скрип половиц над головой напомнил о реальности.

   — Отец! — охнула я и, спрятав книгу в комод, выбежала из комнаты.

   Мне удалось нагнать его на первом этаже. Но стоило окликнуть, как я засомневалась, стоит ли делиться с ним своей проблемой. Не хотелось расстраивать родного человека. Последнее время я и так была бельмом на глазу из-за нежелания разговаривать с мачехой, которая вечно выражала недовольство по этому поводу своему мужу. «Твоя дочь от рук отбилась». «Лисая меня не слушает». «Ты приструнишь ее наконец или нет?!»

   — Дочка, что-то случилось? — забеспокоился отец, протянув руку, в которую я вложила свою.

   — Конечно, случилось! — проворчала Найрита, неторопливо спускаясь по лестнице. — Эта несносная девчонка вечно приносит дурные вести. Я говорила, что нужно оставить ее у твоего брата.

   — Найрита, — недовольно покачал головой папа и повел меня в библиотеку. — Пойдем, дочка, расскажешь, что произошло.

   Правда многогранна и опасна. Ее можно подать в чистом виде, без недосказанности и искажений. Она способна ранить и причинить непоправимый вред. Я всегда старалась с отцом быть правдивой, но зачастую не договаривала, чтобы уберечь его душевное спокойствие.

   — Главное, не волнуйся, — заговорила я, едва папа опустился в свое любимое кресло.

   — Началось! — напомнила о себе мачеха, прикрыв за собою дверь библиотеки. — Ну же, порази нас восхитительным известием.

   Я с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. После того как она рассказала нам о своем поступке многолетней давности, ее как будто подменили. Найрита стала взвинченной, неугомонной. Наши хорошие отношения тут же покатились по наклонной и вскоре разлетелись на тысячи осколков. Мне иногда казалось, что она специально говорила гадости и подначивала, намерено пыталась меня задеть. Ей будто хотелось услышать мое отношение к ее поступку. Но я не собиралась высказаться.

   — Отец, — произнесла спокойно, вновь уговаривая себя пропускать слова мачехи мимо ушей. Хотя бы ради папы. — Я вчера случайно увиделась с графом Фаргосом.

   — Он тебе угрожал? — подался вперед папа.

   Глубокий вдох.

   «Тише, Лисая, тише. Нужно раскрыть правду аккуратно».

   — Мы разговаривали. Он задавал вопросы.

   — Какие? — поинтересовалась Найрита.

   Почему она еще не поняла, что для меня ее больше нет? Неужели сложно принять мое решение и отпустить?

   — Я сама не поняла, как так произошло. И согласия именно на этот вопрос не давала. Он меня не принуждал, но…

   Как сложно!

   Я резко выдохнула и показала папе серьгу. Почему нельзя сквозь землю провалиться? Не его лице отразилась смесь непонимания и испуга, а также разочарования. Мной…

   — Как же граф расстроится через пару месяцев, — пораженно заметила мачеха.

   — Найрита, хватит! — рассердился отец и поднялся. — Я не нуждаюсь в твоем мнении. Иди займись детьми!

   Она побелела, отшатнулась. Я специально отвернулась, чтобы не заметить затаившуюся злость в глазах. Вскоре хлопнула дверь библиотеки. Мы остались одни.

   — Прости, отец. Мне не хотелось тебя огорчать.

   Он подошел и похлопал меня по плечу. Папа редко проявлял свои чувства, обычно был отстранен и терпелив, но сейчас… Я почувствовала поддержку. Всегда знала, что он не оставит в беде, всеми силами поможет и сделает все, от него зависящее, и в который раз убедилась в этом.

   — Граф Фаргос сказал прибыть к нему в полдень.

   — Тогда надень что-нибудь невзрачное. Нам предстоит сложная встреча.

   И он не ошибся. Едва увидев дом Фаргос, я осознала, что его хозяин не станет размениваться по мелочам. Все или ничего! Сейчас или никогда.

   Трехэтажное здание находилось в отдалении от остальных и выглядело жутковато. Темное, устрашающее массивностью камней, из которых было построено, и чернотой окон. Жизнь будто обошла его стороной. Казалось, внутри пусто и холодно, мебель в чехлах, в углах застыла паутина, а на верхних этажах гуляет ветер.

   — Он не согласится, — озвучила я свою догадку, едва вышла из нанятого отцом недорогого экипажа.

   Папа тоже осмотрел дом и двинулся вперед. Решительный и собранный. Мне вдруг стало страшно. Да, я его семья, родная дочь, плоть и кровь, но разве стоит ради человека, с которым навсегда попрощаешься через четыре месяца, обращать на себя гнев графа?

   — Отец, только не горячись, — зашептала я, когда мы остановились у двустворчатых дверей. — Это я совершила ошибку, когда нанесла татуировку. Прошу, не сделай так, чтобы тебе пришлось за нее расплачиваться. Хорошо?

   — Нет. Я не позволю превратить свою дочь в лифару! — в сердцах воскликнул он и повернулся к человеку, открывшему нам дверь.

   — И как вы этому воспрепятствуете?

   Граф!.. С лица схлынула кровь от одного вида Агфара, одетого в домашний костюм в мелкую клеточку. Волосы ровно уложены. Во взгляде непоколебимая уверенность. Мне стало не по себе от возможного исхода предстоящего разговора. Ох, лучше бы я не делилась с отцом. Приехала бы сюда сама, попыталась бы поговорить и…

   «В твоем случае, лифара — статус принадлежности. Отныне ты принадлежишь мне», — вспомнились слова графа.

   Он ни за что не отступит!

ГЛАВА 6

Воспитанные девушки должны быть скромными, покорными, стыдливыми, внимательными, замкнутыми…

   Видимо, я невоспитанная! И притворяться ею в обществе заносчивого графа не собиралась. Я стояла рядом с отцом в центре гостиной и с гордо поднятой головой смотрела на Агфара. Молчала. Поражалась большинству сказанных им слов и всецело доверяла отцу.

    — Я услышал вас, милорд, однако своего согласия не дам, — папа был строг и непреклонен.

   Он отказался присесть, решил провести разговор стоя, а не в дружелюбной обстановке за чашечкой чая или деловой, расположившись в кабинете с собеседником друг напротив друга. Будто уже готовился уйти. Поставить точку и покинуть дом неприятного нам человека.

   — Видимо, вы не знаете многих нюансов, — подметил Агфар, устроившись в кресле. — Вашего согласия не требуется.

   — Граф Фаргос, вы не сделаете из моей дочери девочку на побегушках!

   — Лифару, вы хотели сказать?

   — Нет, я верно выразился. Женитьба на Лисае в ваши планы не входит.

   Агфар перевел на меня колкий взгляд, пытаясь понять, рассказала я дословно наш разговор или нет.

   — Отчего же не входит? — деланно изумился граф. — Я очень заинтересован вашей дочерью. Она покорила меня до глубины души.

   Отец тяжело вздохнул.

   — Восемь месяцев назад вы уже пытались взять ее в супруги. Я не знаю многих деталей благословленных Безгласыми или Айной браков, но понимаю, что если не получилось раз, то не выйдет и второй. Вы были оскорблены. Вас задела неудача. Вероятно, сейчас вы жаждете мести и хотите выместить ее на моей дочери. Прошу, не надо. Хватит с нее ударов судьбы.

   — Отец, — на грани слышимости выдохнула я, не желая кому попало рассказывать тайну нашей семьи.

   — Вы были правы, Эдвард, когда говорили, что не знаете деталей. Замечу, очень важных. Поэтому объясню как можно более доступно. Выбор, сделанный с помощью эши, оспорить нельзя, — сказал Агфар и вновь посмотрел на меня.

   Я же не собиралась опускать взгляд. Держалась ровно, не выдавала своих эмоций, ощущая себя каменным изваянием. Никак не реагировала на высказываемые здесь фразы, хотя внутренне сжималась от каждого слова.

   — Если бы ваша дочь не хотела, если бы мои помыслы были не чисты, если бы сама эши отвергла ее как возможную пару, то серьга и мгновения не удержалась бы на ухе Лисаи. Потому по законам Аспала она со вчерашнего вечера принадлежит мне. Я ее опекун до момента, пока не возьму в жены. И как я уже сказал в самом начале нашего разговора, вы можете доставить ее вещи сегодня вечером. Она останется жить здесь. Нанятая компаньонка с хорошей рекомендацией вскоре прибудет.

   Отец злился. Я слышала его тяжелое дыхание, будто он сдерживался и не перебивал Агфара только потому, что перед ним не торговец кожи или шелком. Это граф! Да, он не король и не принц, но все-таки человек, в руках которого есть власть.

   — Лисая обещана во служение… Айне. В день своего совершеннолетия она должна отправиться на восток и отречься от связей с внешним миром.

   — Повторюсь, Эдвард, отныне это мне решать.

   — Граф Фаргос, вы не вправе забрать у них ту, что предназначена уже с малых лет.

   Меня окатило холодом. Оговорился!

   Я натянула улыбку, едва мужчина вновь встретился со мной взглядом. Изучающим, чуточку заинтересованным. Мне не показалось?

   — Это решать мне, — без звучавшего на протяжении всего диалога напора произнес граф. — Выбор эши сделан. Лисая моя.

   «Может, Агфар уже полностью прогнил?» — подумала я, в то время как папа с не присущей ему горячностью вновь начал возмущаться и опровергать права графа. Попыталась вспомнить, чем пах мужчина вчера и не несло ли от него дикой вонью. Наверное, пользовался дорогими духами. Вон и на шее из-под воротничка виднелось черное пятнышко — явное доказательство внутреннего разложения.

   — Лисая, — развеял мои мысли опустошенный голос отца.

   Он вдруг обнял меня крепко-крепко. Я на миг растерялась, впервые встретив в нем подобную нежность, как вдруг услышала тихое:

   — Я оспорю, обращусь в суд. Крепись, дочка.

   Но стоило ему дернуться назад, как я прижалась к нему в ответ. Еще по прибытию сюда поняла, что из разговора не выйдет толка, потому уже знала, как хочу поступить.

   — Можно сбежать?

   — Сообщу Фрэду, — дал он согласие и отстранился.

   А после отец ушел, попросив графа лично провести его. Я слышала удаляющиеся шаги отца. Стояла, будто вкопанная, и теперь смотрела вниз, не смея поднять глаза. Прощалась…

   Вскоре сзади еле уловимо заскрипели половицы. Я не шевельнулась, понимая, что в гостиную вернулся Агфар, и даже не проследила за ним взглядом, когда он проходил мимо. Продолжала гипнотизировать резную ножку кресла. Мои эмоции притихли, затаились. Внутри чувствовалась пустота.

   Мужчина остановился возле небольшого столика у камина. Зазвенел хрусталь. Граф наполнил бокал, отпил, продолжая нарушать тишину.

   — Иди. Молли проводит тебя в комнату.

   Я подняла глаза.

   — Не упивайтесь победой раньше времени, милорд.

   Граф повертел в руке бокал и отставил обратно на поднос.

   — Увы, для победы нужно сражение, а для сражения необходим противник, — заметил он, намекая на мою ничтожность. — Ступай.

   Слова о том, что он нажил себе врага и боя теперь не избежать, уже вертелись на языке. Однако я смолчала. С одной стороны, ничто не ранит больнее, чем удар в спину от девушки, которую не воспринимаешь всерьез и не считаешь за способную взять в руки нож. А с другой – Агфар прав. Сражения нет и не будет, так как я не собираюсь в нем участвовать, хотя невольно стала его противником. Зачем тратить последние крохи жизни на бессмысленную борьбу? Я лучше убегу к дядюшке Фрэду и сполна наслажусь отведенным мне временем, чем проведу хотя бы один день в компании этого надменного типа.

   — Хорошего вам дня, милорд, — поклонилась я и отступила к двери.

   «Надеюсь, он последний, когда мы с вами видимся».

   Тянуло отправиться за отцом. Выбежать на улицу, остановить, забраться к нему в экипаж и покинуть этот мрачный дом. Забыть о переполняющей его тишине. Выкинуть из памяти серость стен и резко контрастирующие пятна белого света на полу, а также множество темных углов и взирающих свысока мужчин на картинках. Вот только слова графа не имели второго дна. Моя свобода теперь в его руках.

   Я шла за служанкой и смотрела ей в спину. Видела, насколько она напряжена, но была полностью погружена в собственные мысли. Вытесняла из памяти недавний разговор. Искореняла чувство гадливости.

   Зачем графу было врать, что я хотела стать его лифарой? Он даже бровью не повел, когда говорил о своих чистых помыслах и выборе самой эши. Это ведь не так! Агфар что-то задумал. А дар Айны не может иметь своей воли и всецело подчиняется хозяину. Особенно такому человеку. Иначе черная овчарка с тлеющими угольками вместо глаз не лежала бы спокойно у входа в гостиную.

   Я едва не простонала, когда мы дошли до широкой лестницы. Посмотрела на парадную дверь. Подавила порыв броситься к ней и вырваться на свободу, а не покорно шагать в свою будущую клетку.

   Да, все-таки эши — проклятье.

   Почему все супружеские пары не могут быть такими, как мой отец и мачеха? Нет дара — нет проблем. Они без опаски, даже не являясь друг другу парой, могут заводить детей, рука об руку шагать вперед и не опасаться будущего, в котором придется потерять любимого…

   Эх, не самый лучший пример.

   С самого появления в нашем доме Найриты я воспринимала ее как родную мать. Слушалась, делилась секретами, бежала к ней за советом. А также рассказывала о своих страхах.

   С каждым годом мой белый знак Потоков становился все бледнее. Я то радовалась, то билась в истерике. А о знаке Пары и говорить нечего. Он с некоторых пор вообще перестал появляться даже на мой день рождения. Найрита выдвинула предположение, что всему виной постепенное уменьшение количества эши, из-за чего и тускнела татуировка. Я же поверила, нет, даже с радостью приняла ее ложь за правду.

   А едва мне исполнилось восемнадцать, я пришла к мачехе с радостной вестью: знак на запястье полностью исчез. Поделилась предположением, что по итогу смогу без опаски выйти замуж. Помню, как восхищалась новыми возможностями: прожить до старости, найти любимого человека, увидеть внуков…

   Но наш разговор услышал отец.

   — Дар Айны навечно с тобой, дочка, — тогда произнес он и спросил: — Откуда у тебя появились такие мысли?

   Слово за слово — и вскрылась правда. Найрита, мать семерых детей, выносливая и довольно строгая женщина, в тот день разрыдалась у папиных ног. А я увидела ее другими глазами. Встала тростинкой возле окна, готовая сломаться от малейшего дуновения ветра, и неотрывно смотрела на женщину, которую некогда считала хоть не родной, но матерью. А в голове крутилась мысль: «Обменяла, как скотину на рынке...»

   Предательство бьет в самое сердце. Оно оставляет раны, которые часто гноят и кровоточат. А также ломает и меняет человека, убивает светлые чувства, разрывает душу, гнет даже самого сильного человека к земле. Но я всегда была слаба.

   Тогда, в день своего восемнадцатилетия, мне показалось, что весь мир от меня отвернулся. Теперь же придерживалась другого мнения. Это не он, а я! Отгородилась, закрылась на тысячу замков, уничтожила малейшую возможность достучаться до себя.

   Я усмехнулась, поднявшись на еще одну ступень в доме Агфара. Мир на самом деле прекрасен, но многие личности в нем с гнильцой. Будь то Найрита или граф Фаргос. От таких стоит держаться подальше и не иметь никаких общих дел, чтобы в один прекрасный момент снова не начать замуровываться за высокими неприступными стенами из-за очередного удара в спину.

   — Молли, зайди ко мне, — вырвал меня из раздумий женский голос. Он прозвучавший из комнаты с настежь открытой дверью. — И гостью нашу приведи.

   Служанка обернулась, поманила меня за собой. Не ожидая ничего хорошего, я преодолела последние ступени и зашла в просторные, выбивающиеся из интерьера этого дома покои. Все яркое, светлое, без единого темного элемента. Белый и золотой. Мягкая софа, струящийся прозрачный балдахин над широкой кроватью, ковер с высоким ворсом и витающий здесь запах лаванды. Я будто попала в другой мир.

   — Лисая, — с улыбкой на устах произнесла графиня и взмахом руки остановила горничную, которая расчесывала ей волосы. — Ступайте, подождите в коридоре.

   Обе служанки спешно удалились. А едва закрылась дверь, как выражение лица женщины изменилось, явив мне истинное отношение жены к лифаре.

   И немудрено, ведь ей уже нашли замену. Я — «невеста», которую приберегли на потом. Притом что супруга еще ходит, дышит и, судя по отсутствию живота, пока не в положении. Пять лет… или десять. Обычно титулованные люди заключали сделки перед бракосочетанием, и суть их зависела от того, обладает ли девушка даром. Если из богатой семьи, то отец в ответ приплачивал немалую сумму, чтобы отсрочить смерть своей дочери на как можно более долгий срок. В ином случае уже платили только женихи. Девушки, не обладающие эши, которых не нужно беречь… Они как бабочки-однодневки. Забеременели, выносили и умерли, родив породистое потомство. Правда, если мать и отец с даром Айны, то и эши у ребенка больше, и перспективы у него выше.

   — Доброго дня, миледи, — вспомнила я о манерах и сделала неглубокий поклон.

   — Лисая, — недовольно произнесла графиня, поднялась.

   Она даже в домашнем халате смотрелась величественно. Перекинутые через плечо светлые волосы доставали до бедер. Они частично прикрывали высокую грудь и стройную талию, подчеркнутую поясом.

   Женщина скользнула по мне оценивающим взглядом. Задержалась на обуви, руках, лице и осталась довольна увиденным.

   Мое черное в серую крапинку платье уступало даже халату графини. Волосы заплетены в косу и уложены в тугой пучок. На ногах легкие сапожки на тонкой подошве. Под глазами еще остались тени после недосыпа, а губы были покусаны и обветрены из-за недавнего волнения перед предстоящей встречей с Агфаром.

   — Хм, миленько, — сделала она заключение, вряд ли придя именно к такому выводу.

   — Вы тоже очень красивы.

   Графиня вспыхнула, наиграно улыбнулась и направилась к платяному шкафу. Открыла его, провела рукой по одному из висевших там нарядов.

   — Ты здесь на птичьих правах, Лисая, — голос стал мягче, льстивее. — Потому знай свое место и держи язык за зубами.

   — Вы позвали меня только ради этого, миледи?

   Наверное, стоило ей посочувствовать. Ее гордость задета больше, чем моя. И в другой ситуации я постаралась бы сделать все возможное, чтобы показать, что не представляю угрозу и не стремлюсь занять ее место. Но все слишком сложно. Это враждебный для меня мир богатых людей, где никто не нуждается в моем сочувствии.

   Графиня достала из шкафа платье. С восхищением осмотрела его, прошлась пальцами по коротким рукавам, оранжевому узору на лифе, но вскоре повесила наряд обратно. А после выудила оттуда другое и положила на кровать.

   — Миледи? — напомнила я о себе.

   — Нет, Лисая, не для этого. Главное, держи язык за зубами. Никому не смей рассказывать о своем статусе лифары, иначе тебе придется в жизни туго. А сережку, — она набрала больше воздуха в легкие, — прячь от посторонних глаз.

   Я дотронулась до украшения в ухе. Глянула на туалетный столик, где стояла шкатулка, а возле нее лежала знакомая каплевидная серьга с изумрудом. Одна. Вторая же сейчас… Графиня проследила за моим взглядом и вдруг двинулась ко мне.

   — Не смей.

   — Не понимаю, о чем вы.

   — Все ты прекрасно понимаешь, мелкая паршивка. Даже не думай, будто своим появлением хоть как-то задела меня.

   Я невольно отступила, поразившись столь быстрыми изменениями. Хотя что тут удивительного? И здесь гниль засочилась. Яд, везде яд, как много яда!

   — Миледи, разве я хоть словом пыталась?

   — Язык за зубами! Ты — крохотное недоразумение, от которого мы вскоре избавимся. Не надейся стать женой Агфара, ты лишь эксперимент. Он совершенствует свои навыки владения эши, возвращается к истокам, пробует обманные пути заключения и расторжения сделок. Разорвать связь с лифарой нельзя, но супруг непременно докажет, что это не так.

   — А почему для эксперимента граф выбрал именно меня?

   — Именно? — переспросила она.

   Графиня не знала! Видимо, даже не догадывалась, что нас с Агфаром уже связывало некое прошлое. Наверное, он не посчитал нужным посвящать в это жену. Или же играл в какую-то свою игру, правила которой не собирался рассказывать никому из нас.

   — Оговорка, — пояснила я. — Ах, да, язык за зубами. Я запомнила, миледи. Спасибо за увлекательный разговор. Могу идти?

   Взгляд, полный презрения. Кивок. Я распахнула дверь и тут же наткнулась на служанок, подслушивающих наш разговор. Они отскочили, начали извиняться.

   — Молли, отведи меня в комнату.

   — Да, леди Брант, — закивала девушка, отчего из чепчика выбилась непослушная рыжая прядь.

   Откуда они все знают мое полное имя? Неужто граф расстарался?

   — Я не леди, — вздохнула, последовав за ней в конец коридора, даже не застланного ковром. — Называй меня Лисаей. Хорошо?

   — Слушаюсь, ле… Лисая, — поклонилась она и ускорила шаг.

   — А слуг у вас здесь в достатке? — решила я не тратить время понапрасну и уже сейчас разведать, как обстоят в доме дела.

   Девушка замедлилась, захлопала редкими светлыми ресницами. Видимо, неверно растолковала мой вопрос.

   — Милорд нанял для вас компаньонку, не беспокойтесь. Комнату подготовили к вашему приезду сегодня утром.

   Служанка открыла дверь, впуская меня внутрь. От увиденного я хохотнула. Небольшие покои с минимальным количеством мебели даже в сравнение не шли с тем, что было у графини. Узкая кровать, широкий комод, софа, мягкий стул да туалетный столик с зеркалом. По сути, логично. Никто меня баловать не станет. Однако и я не собиралась здесь задерживаться даже на одну ночь.

   — Молли, а тебя не затруднит провести для меня экскурсию по дому?

ГЛАВА 7

На что я надеялась? Это чужой дом с хозяином-тираном. Разве могла Молли согласиться на маленькую прихоть недавно прибывшей гостьи?

   Благо, постель оказалась мягкой. Я улеглась на нее и пролежала в неподвижном состоянии чуть ли не час, разглядывая красивую резьбу на стойках кровати. Затем появилась компаньонка. Милая женщина лет сорока. Она представилась мисс Пампли и вскоре удалилась.

   Не знаю, чего я ожидала от переезда сюда. Точно не мучительно долгого пребывания в одиночестве. Наверное, более понятным стал бы приход Агфара, его новые вопросы и поражающие своей возмутительностью поступки.

   Я порывалась выйти из комнаты. И каждый раз на пути встречались препятствия в виде слуг, которые или торопились куда-то, или подходили ко мне и учтиво интересовались, нуждаюсь ли я в чем-нибудь.

   Зато вскоре привезли вещи, а с ними и записку. Сердце сделало кульбит, стоило взять ее в руки. Печать поддалась напору. Я развернула сложенную втрое бумагу и вчиталась в строки.

   «Книга в сундуке! Там же найдешь золото и рекомендации. Будь осторожна! Твоя задумка чревата последствиями. Сперва все взвесь. Пиши!»

   Я прижала письмо к груди. Оно грело душу, придавало уверенности, подбадривало всего парой сухих строк. Невидимая папина рука снова легла мне на плечо. Я усмехнулась. Как же приятно вновь убедиться, что не одна в этом мире.

   В сундуке нашла его подарок на двадцатилетие, а также небольшой мешочек монет, несколько рекомендательных писем и послание к дядюшке Фрэду. Там же лежала тряпичная сумка, в которую вмещалось все необходимое для побега. Как удобно!

   — Ох, спасибо, папа, — растянулись губы в улыбке.

   Спустя полчаса я закончила с приготовлениями. Настроилась решительно и потому уже мысленно ехала в карете в направлении дядюшкиного дома. Ни на миг не сомневалась в успехе запланированного побега. Вот только воплотить план в жизнь пока не спешила.

   — Лучше подожду до темноты, — прошептала, изучая открывающийся из окна вид.

   Меня по-прежнему никто не беспокоил. Ближе к вечеру пришла Молли и принесла поднос с едой. Я долго стояла над ним и недоверчиво рассматривала. Может, отравили? Пришлось все понюхать, проверить на свету, попробовать на язык и только потом употребить.

   А дневная звезда не спешила прятаться за горизонтом.

   Я часто подходила к двери, прислушивалась к шуму. Иногда приоткрывала ее и выглядывала в коридор, где снова встречала слуг. И чего им на месте не сидится?

   «Терпение, Лисая! Все будет».

   Любое мое действие привлечет внимание. А оно мне ни к чему. Нужно дождаться затишья перед неминуемой бурей и воспользоваться темнотой. Я стану тенью. Буду передвигаться бесшумно. Отыщу выход из дома и выберусь на улицу. А потом мне поможет ветер, чувство свободы и непреодолимое желание оказаться подальше от ненавистного графа.

   Все сложится наилучшим образом. Я смогу. Ничто и никто не встанет на моем пути!

   Я благополучно попила чаю перед сном, вновь отказалась от общества компаньонки, дождалась сумерек. Но не торопилась. Мерила шагами комнату и отсчитывала минуты, давно погасив свечи. Двигалась туда-сюда. Обнимала себя за плечи.

   Медлила.

   А едва настроилась на побег, потянулась к ручке двери. Терпеливо, избегая скрипа петель, открыла ее и вынырнула в коридор. Непроглядная темнота приободрила. Я приблизилась к стене и двинулась вдоль нее, прислушиваясь к звукам в доме.

   Он спал. А вместе с ним и его жители.

   Вот осталась позади последняя ступень лестницы. Я сделала пару шагов по первому этажу, как вдруг под ногами скрипнула половица. Замерла. Попыталась унять пустившееся галопом сердцебиение, которое взбесилось настолько, что своим звуком должно было кого-нибудь разбудить.

   Но темнота не менялась. Никакого шума не последовало. Ни окриков, ни приближающихся шагов, ни возни на втором этаже. Я выдохнула овладевшее моим телом напряжение и двинулась вперед. Осталось еще немного. У меня получится. Всего-то преодолеть холл, миновать небольшой коридор и дотянуться до двери. А там свобода! Я смогу. Иначе быть не может!

   — Лисая, подойди.

   Сердце ухнуло к ногам. Я приросла к полу как громом пораженная и на миг забыла, зачем пришла сюда. Может, мне померещилось? Это не мог быть Агфар!

   Зарделся свет. Он обрисовал дверной проем, вырвал из темноты головы зверей на стенах холла и два развернутых к камину кресла, в котором вспыхнул огонь. Я отпрыгнула к стене. Вжалась в нее, надеясь, что граф меня не заметил. И пусть назвал мое имя, он еще мог решить, что ошибся, и списать все на сквозняк. Или на слуг!

   Я старалась не дышать. Смотрела на чучела животных и панически выискивала способ, как незамеченной добраться до входной двери. Вот только услышала:

   — Я тебя слышал, мышка.

   Как быть? Что граф со мной сделает? Успею ли вернуться обратно в свою комнату? Или еще попытаться вырваться на свободу?

   Я подавила волнение, упорядочила мысли. Нет, скрыться не успею. Но тогда можно попытаться притвориться, что никакого побега и в планах не было, ведь граф не знал о моих планах. Я заозиралась. Спрятала свою сумку за ближайшим комодом, а после задумалась и туда же сунула наспех снятые сапожки. В мгновение ока сотворила из эши ночную рубашку в пол. И едва направилась в комнату с камином, как вспоминал о волосах. Нужно расплести!

   — Тебя долго ждать? — вырос в арочном проеме Агфар. Благо, как раз в этот момент я закончила с приготовлениями.

   — Простите, милорд, не хотела вас беспокоить, — поклонилась и обняла себя одной рукой, будто замерзла. Хотя голым ступням вправду было холодно.

   Агфар повернулся ко мне боком, приглашая в гостиную. И следовало отказаться. Ведь там светло, станет заметна необычная форма ночной рубашки, к тому же оставаться наедине с графом сейчас крайне опасно.

   — Я шла в кухню, — отступила от него. — В горле першит весь день.

   Граф отрицательно покачал головой и сам подтолкнул меня в комнату. Сделав пару шагов, я испуганно обернулась. Встретилась взглядом со своим врагом, который опять задумал неладное. Как может один человек вызвать столько негативных эмоций?

   Я попятилась.

   Побоялась, что Агфар схватит меня и начнет… не знаю! Что помешанному на своей власти, эгоистичному графу может прийти в голову? Наверное, снова будут угрозы, насмешки, недосказанности.

   Не дожидаясь приказа, я поспешила к одному из двух кресел у камина. На ходу прижала к телу дорожное платье. Села. Только бы не заметил!

   Агфар неторопливо опустился в соседнее, а ко мне по воздуху подплыл стакан. Я осторожно взяла его. Черная эши отклеилась от стеклянных стенок и посыпалась на мою ночную рубашку. Заструилась по сотворенной белой ткани, добралась до пола и присоединилась к остальным крупицам, которые вскоре собрались в неподвижно сидящую возле камина овчарку.

   — Пей, у тебя першило в горле, — с вызовом произнес мужчина.

   Я натянуто улыбнулась и недоверчиво покосилась на стакан. Проверила воду на свет. Принюхалась.

   — Яды — оружие женщин. Я же смотрю в глаза противника, когда вонзаю клинок в его сердце.

   — Что ж, впредь постараюсь не поворачиваться к вам лицом.

   — Мышка, до моего противника нужно дорасти.

   — Чтобы случайно не плюнуть в вас ядом! — процедила сквозь стиснутые зубы.

   Агфар откинул голову на спинку кресла. Он выглядел уставшим. Тяжело дышал. Кожа казалась мертвецки бледной, что резко контрастировало с небольшой щетиной и чернотой волос.

   Волнение перебороло злость. Я подалась вперед и спросила:

   — С вами все в порядке?

   Мужчина будто проснулся. Приподнял левую руку, сжал в кулак, а после посмотрел на меня.

   — Больше не пытайся сбежать, мышка.

   — Сбежать?! Да за кого вы меня принимаете? — делано оскорбилась я.

   — За пугливую девчонку, которая только что без моего ведома пыталась покинуть дом.

   Я фыркнула, поморщилась.

   — В таком виде? Граф Фаргос, какая благоразумная девушка выйдет на улицу в одной ночной рубашке? К тому же босой!

   Я поежилась от пронзительного взгляда голубых глаз. Будто наяву услышала, что благоразумной меня никто не считает. Неужели выгляжу настолько беспечной?

   — После завтрака мы с тобой кое-куда поедем. Будь готовой.

   — Это все? — в голосе проскользнули едкие нотки. — Могу идти?

   Агфар махнул рукой, дав разрешение, и прикрыл глаза. Вот только я передумала уходить. Отпила воды из стакана и набралась храбрости. Меня мучили вопросы. Их было много. Очень! А задать некому.

   — Милорд, я не соглашалась стать вашей лифарой, — прозвучало с упреком.

   На лице графа плясали тени, отбрасываемые подрагивающим в камине огнем. Волосы торчали во все стороны. Он поочередно то правой, то левой рукой сжимал подлокотники, отчего на тыльной стороне ладоней бугрились ручейки вен. Сильный и жестокий человек сейчас не выглядел устрашающе. Скорее по-домашнему расслаблено — насколько в его случае это было возможно.

   — Серьга в твоем ухе говорит об обратном, мышка.

   От возмущения я набрала полные легкие воздуха.

   — Невозможно стать лифарой насильно, — с кривой усмешкой добавил он.

   Я подскочила, собралась вылить на этого человека весь поток негатива, скопившегося по отношению к нему, но ничего не произнесла. Не посчитала нужным.

   — Иди спать, наивная мышь, тебе завтра придется непросто. А если снова соберешься бежать, то сразу прыгай из окна — двери на ночь заперты на ключ.

   Я натянуто улыбнулась. Пусть Агфар тешит себя надеждой, что окружающие люди готовы играть по его правилам. Думает, я не найду способ выбраться отсюда? Так кто из нас двоих наивен?

   — Спокойной ночи, милорд, — попрощалась я и поторопилась покинуть гостиную.

   А едва вышла из комнаты, как за моей спиной померк свет. Исчез огонь в камине. Сгустившийся мрак поглотил кресла, а вместе с ними и хозяина дома.

   Я обреченно посмотрела в сторону парадных дверей, ничего толком не рассмотрев. Потянулась к комоду, за которым спрятала свои вещи, и охнула, увидев прямо перед собой два красных огонька. Они зависли в воздухе. Вдруг двинулись на меня — и я отпрыгнула, с трудом подавив крик.

   Шаг назад, второй. Напоролась на угол арочного проема и собралась трусливо побежать к графу, как вспомнила о его творении — овчарке.

   — Думаете, это смешно?! — разозлилась я и зашагала обратно к камину.

   Встала прямо над Агфаром, уперла руки в бока. Дыхание было рваным. Меня колотило изнутри от пережитого испуга, и унять волнение не получалось. К тому же потекли предательские слезы.

   — Считаете, что можете потешаться надо мной? Нашли девочку для битья?! Ох, как вы благородны, милорд! При каждой нашей встрече я все больше убеждаюсь, что под этой маской графа живет монстр, которому чуждо все человеческое. Да на вас жалко смотреть!

   Агфар рывком поднялся. Его темный силуэт двинулся в мою сторону. Однако я не отступила. Решила гордо держать удар и отвечать за свои слова. Даже пощечину собралась принять с достоинством. Пусть мне будет больно. Зато появится доказательство издевательств надо мной, и папа быстрее сумеет оспорить права этого чудовища.

   Но вместо грозных слов мужчина резко меня развернул. Оставил левую ладонь на плече, другой же скользнул вниз по правой руке и обхватил мою кисть, сплел наши пальцы.

   В глубине арочного прохода, куда не доставали лучи Тэмаари, вновь зажглись огоньки. Я дернулась назад, попыталась вырваться. А они двинулись к нам, плывя по воздуху, словно к ним не прилагалось тело, которое сейчас скрывал мрак. Эти горящие красным глаза приближались, пугали, обещая вот-вот причинить мне вред.

   Граф же расправил мою ладонь, будто предлагая: кусай, пес, вгрызайся в эту плоть. Я вжалась плечом в его грудь. Хотела бы вырваться из мертвой хватки, но не нашла сил сдвинуться с места. Закричать бы, да голос мне изменил. Взмолиться бы о пощаде, попросить прощения за сказанные слова, пообещать, что больше не буду дерзить...

   В центр ладони ткнулось что-то мягкое. Я вздрогнула, замычала. Огоньки дернулись вверх, будто существо подняло глаза. К коже прикоснулось нечто шершавое, прошлось от пальцев к запястью, отдаленно напоминая язык.

   А меня по-прежнему переполнял страх. Усиливался. Уже липким потом струился по спине.

   Агфар развернул мою кисть, потянул ее к глазам овчарки. Заставил опустить ее между ними. Я охнула, ощутив шелковистую шерсть. Подалась вперед, но граф не позволил. Зато пес будто понял мое стремление, сам подошел и дал себя погладить. Подставил голову, спину, даже пушистый хвост.

   Над ухом раздалось что-то невнятное, напоминающее усмешку. Мужчина потянул мою руку вверх и, несильно сжав ее, положил чуть ниже моей груди.

   — Не все монстры жаждут причинить тебе вред.

   Я отшатнулась, теперь сумев отстраниться от Агфара. Попыталась всмотреться ему в глаза, скрываемые во мраке. Он имел в виду себя?

   — Ступай спать, мышка. Пес тебя проводит.

   — А вы? — сказала и от смысла собственных слов уже готова была сквозь землю провалиться.

   Граф вновь положил ладонь на мое плечо. Помедлил. Ответа не последовало — мужчина подтолкнул меня к выходу из гостиной и вновь опустился в кресло. Зато сотканная из эши овчарка пошла со мной.

ГЛАВА 8

Разбудил меня тихий стук в дверь.

   — Габриэлла, отдам я тебе шляпку, только отстань, — промычала и уткнулась носом в подушку.

   Незнакомый запах насторожил. Я распахнула глаза, поднялась на локтях. Не сразу поняла, почему постель мягче, освещение ярче, а вокруг дорогая мебель. Точно, я ведь в доме графа Фаргоса!

   Комната хоть и не шла в сравнение с покоями графини, но и от моей в доме отца отличалась. Никогда у меня не было широкого подоконника, резного столика c зеркалом в таком великолепным обрамлении. А ковер!.. Я спустила ногу с кровати и провела ей по мягкому ворсу. Восхитительно! За ночь, конечно же, мои намерения не изменились, но это ведь не делало меня слепой. Я видела окружающую меня неброскую красоту и обязана была насладиться ею.

   — Лисая, — позвала Молли из-за двери.

   — Да-да, войди.

   Служанка заглянула в образовавшуюся щелку. Внесла поднос с завтраком и поставила на туалетный столик. Я втянула аромат травяного чая. Не сдержалась и тут же подбежала к принесенным угощениям в виде ломтиков светлого хлеба и джема.

   Раздался очередной стук в дверь. Мисс Пампли — это оказалась она — передала распоряжение графа быть готовой через час, потом села на софу и приняла позу скучающего ожидания. Мне стало неловко. Да и Молли уже вышла и вернулась в комнату с кувшином теплой воды. Служанка помогла умыться, подала мягкое полотенце, а потом еще вытерла то, что пролилось на пол.

   Я почувствовала себя нерасторопной клушей. Только хотела заправить постель, как Молли заверила, что сделает все сама, и напомнила о завтраке. А мисс Пампли молчаливо наблюдала за тем, как я ем. Но стоило покончить с чаем, как она оживилась и потянулась за щеткой для волос.

   Я редко кому доверяла заботу о себе. Даже сестры скорее получали ее от меня, чем наоборот. С некоторых пор они не рвались сделать нечто подобное взамен, так надежно усвоили, что буду категорически против. Исключением была лишь Игрис.

   — Спасибо, но я сама.

   — Как же? — в глазах женщины вспыхнуло неодобрение.

   — Я не из благородной семьи, потому не привыкла, чтобы мне расчесывали волосы, помогали переодеваться, а также умываться, — я посмотрела на подслушивающую нас Молли, которая возилась с постелью. — Мне очень приятно ваше рвение, но впредь не стоит.

   — Юная леди, — поднялась она.

   — Я не леди и ею никогда не стану.

   — Вы лифара почитаемого во всем Аспале человека. Где ваша благодарность за предоставленную вам честь? Вы не супруга, нет, но со временем станете ею. Граф Фаргос выделил вас среди остальных, не захотел никому отдавать, поделился своей эши, возвысил, даже невзирая на ваше происхождение.

   Она вправду во все это верит? Неужели думает, что настолько влиятельный человек посмотрит на кого-то вроде меня и предложит стать его супругой? Разве не понятно? Я — та самая бабочка-однодневка. Меня не жалко пустить в расход. Не удивлюсь, что при другом стечении обстоятельств моя судьба тоже была бы незавидной. В менее обеспеченных семьях трудно встретить одаренных детей. Поэтому если бы знатные лорды прознали о моем даре, то засыпали бы отца выгодными предложениями. Как же, такой лакомый кусочек. Возиться со мной не нужно. Заплатить за пять или десять лет моей жизни в браке папа не в силах. Значит, можно не беспокоиться за несчастную девушку, которая обязательно принесет в Аспал поцелованное Айной дитя. Благо, в недалеком будущем варварские устои изживут сами себя. Не за горами тот день, когда люди откажутся от эши и не захотят иметь дело с сильнейшими мира сего, которых из года в год становится все меньше. Одаренные вымрут. По крайней мере, мне этого очень хотелось.

   — Благодарю за нравоучения, — кивнула я мисс Пампли, глядя через отражение в зеркале. — К моим волосам вы не притронетесь.

   Молли хихикнула. Замерла, едва мы посмотрели на нее, и невнятно пролепетала извинения. Забегала глазами по комнате и вскоре убежала, сославшись на неотложные дела. Компаньонка же отвернулась к окну, возмущенная моим отказом. Сложно нам будет найти общий язык.

   — Вы хорошо знаете графа? — решила я поискать точку соприкосновения.

   Хотя стоит ли? Мое намерение сбежать после ночной встречи с Агфаром укрепилось. Нужно всегда быть наготове, дождаться подходящего момента и не сплоховать. А пока не помешает склонить на свою сторону мое окружение.

   — Я некоторое время работала компаньонкой для его сестры, — голос женщины потеплел. — Родители милорда строгие, но очень благородные люди. Они для Аспала сделали столько, сколько вам, моя дорогая, и не снилось.

   — Ясно.

   Нет, перенесем поиск точек соприкосновения на потом. Не удивлюсь, если весь род Фаргос сделан из тех же нитей, что и младший из троицы — Агфар. Мне с лихвой хватило нашего знакомства.

   Я быстро расчесала волосы и заплела их, ослабив пряди у виска таким образом, чтобы спрятать серьгу. Под взгляды, полные укора, свернула косу на затылке и закрепила скромненькой заколкой. Спрашивается, зачем мне помощь?

   — Все, — вскоре осмотрела я себя с ног до головы и расправила складки бежевого платья.

   Взглянула себе в глаза, мысленно приказала быть стойкой и вышла из комнаты, тут же опешив. Не ожидала в коридоре увидеть Агфара. Он с хмурым видом выпроваживал дающего наставления лекаря и отворачивал закатанный рукав. Глянул на меня и одним махом его одернул. Но я заметила… и пришла в ужас.

   Неровные ручейки вен, четко выраженные у локтя и словно подбирающиеся к запястью. Множественные тонкие ответвления. Черные!

   — Нам пора, — возникла рядом мисс Пампли, в то время как граф с лекарем уже спускались по лестнице.

   Ноги приросли к полу. Я не смела больше ступить и шага. Наверное, другая на моем месте позлорадствовала бы, ведь у Агфара какой-то страшный недуг. Меня же это открытие поразило до глубины души. И хоть были явные намеки, что с его рукой что-то не так, ничего подобного я точно не ожидала.

   — Юная леди, не заставляйте графа ждать.

   — Вы это видели?

   — Вы о чем? — глянула компаньонка в сторону, куда я неотрывно смотрела, и вопросительно выгнула брови. — Духи показали себя?

   — Духов не существует.

   — О, не соглашусь, — покачала женщина головой и направилась к лестнице. — Своими глазами видела во время родов моей сводной сестры. Вовек не забуду!

   Она обернулась, поманила меня за собой. Не пойду! Там будет Агфар, и его рука, и очередные колкости, и новые неприятные нюансы моего существования. Наверное, рука из всего списка страшила больше всего. А если этот недуг заразен? Ох, граф ведь прикасался ко мне вчера!

   Захотелось отряхнуться, побежать в свою комнату, попросить Молли принести ванну и потом тереть мочалкой кожу до покраснения. Она вдруг начала зудеть. Хворь ведь уже передалась, да?

   И тут я прозрела. Агфар хочет исцелить себя! Он ведь говорил, что мне сегодня будет непросто.

   — Юная леди, поспешим. Настойчиво советую не гневить милорда опозданием.

   Со всей горечью осознав, что мне никуда не деться, я пошла за компаньонкой. Выискивала взглядом хозяина дома. Мысленно молилась, чтобы он вдруг передумал ставить надо мной эксперименты.

   Мужчина дожидался нас возле кареты. Попеременно то одной, то второй рукой сжимал перчатки, разглядывая убегающую вдаль оживленную улицу. Казалось, он нервничал.

   Миг — и наши взгляды скрестились. Холод синевы обжег, проник в самую душу, отчего следующий шаг дался мне с огромным трудом.

   Мисс Пампли тут же скрылась в экипаже. Граф прищурился, стоило с ним поравняться, подал мне руку — ту самую. Я отшатнулась, чем вызвала еле заметную насмешку. Проверял? Издевался?!

   «Я не боюсь тебя, надменный ублюдок!»

   Я приняла помощь, посильнее сжав ладонь. Его лицо исказила гримаса боли. Я мило улыбнулась, будто ничего не заметила, и по узким ступенькам забралась в карету. Глянула на свою руку, которую немедленно захотелось помыть, но тут же спрятала ее за второй и с наигранным радушием проследила за Агфаром, севшим напротив меня.

   Видимо, он специально выбирал в одежде темные цвета. Оттого белый воротничок и кружевные манжеты выглядели яркими пятнами, подчеркивающими смуглость кожи. Они явно скрывали от посторонних людей нечто важное. Запретное и осудительное? Что же вы прячете, граф?

   Весь путь мы смотрели друг другу в глаза. Наверное, он ждал, когда сдамся. Однако я вступила в борьбу, хоть изначально не собиралась сражаться.

   — Подождите нас в карете, — приказал граф моей компаньонке, едва экипаж остановился, и выбрался на улицу.

   Я переглянулась с ней. Пожала плечами и последовала за Агфаром. На этот раз мужчина не предложил мне руку, а сразу двинулся к ветхому каменному зданию. Над дверью уже посыпалась крошка. Стоявшая лавочка у входа вот-вот готова была развалиться. Я посмотрела по сторонам. Безлюдно.

   — Скорее, мышка.

   — Не терпится причинить мне вред?

   — Пока что из нас двоих вредишь ты одна, — раздраженно произнес граф.

   Я открыла рот от возмущения. Эгоист, самодур, подонок! Это каким нужно быть человеком, чтобы не видеть дальше собственного носа?

   — Успокойся, — схватил он меня за локоть, стоило потянуться к накренившейся двери.

   — Не прикасайтесь ко мне, милорд!

   — Больно нужно. Но эмоции подавить придется. Сейчас же.

   — И не подумаю.

   Агфар сильнее впился в мою руку пальцами. Я поморщилась, ожидая боли. Но тут в ладонь ткнулось что-то мягкое, знакомое. Пес?! С искрящейся на свету шерстью и сияющими красным глазами. Сейчас он ластился, отвлекал на себя внимание. Успокаивал.

   Я не сдержалась. Погладила его по голове, дотронулась до уха, не переставая поражаться необычному творению. Овчарка же потерлась боком о мою ногу и вскоре распалась на мириады черных крупиц.

   — А теперь идем.

   Я закусила губу. Как же просто мной, оказывается, можно управлять. Отвлеклась на ненастоящее животное, и злость развеялась дымкой по ветру. Разве это честно?

   — Милорд, — обреченно выдохнула, ощутив себя неуютно за свой недавний поступок, — надеюсь, вам было не очень больно, когда я сжала вашу ладонь?

   Рука доставляла ему кучу неудобств. И мне не нравилось, что с графом я уподоблялась своим не самым светлым порывам. Правильнее смолчать, стерпеть, не обратить внимания, пройти мимо. Равнодушие — великолепное оружие! И с мачехой оно работало безотказно. А вот с Агфаром, увы, подводило.

   Мужчина пораженно выгнул брови, но тут же мотнул головой.

   — Это не имеет значения. Идем.

   Он приоткрыл передо мной скрипучую дверь. Посыпалась труха. Правда, на волосы ничего не попало, так как все упало на сотворенное графом подобие зонта.

   Я тоже так хочу! Делать правдоподобных животных, в долю секунды создавать твердые предметы хорошей прочности, не прилагая особых усилий, воздействовать на тело и полностью контролировать свой дар. В моем окружение никто не владел эши настолько умело. Игрис крупицы всегда обесцвечивала. А в моей семье я единственная была особенной.

   — Нравится? — с плохо скрываемой насмешкой поинтересовался Агфар.

   «Очень!»

   — Нет, — сморщила я нос и шагнула вперед.

   Внутри все выглядело не лучше. Земляной пол, отсутствие света в полностью пустой комнате, дырявые стены, частично завешанные длинными пыльными лоскутами. Правда, запах не подходил представшей перед нами картине. Из проема, скрывающего следующее помещение нитями звенящих бордовых бусин, тянуло пряностями.

   Я повела носом и вопросительно посмотрела на Агфара.

   — Не отходи от меня ни на шаг, — предупредил граф.

   Он взял меня за локоть и двинулся вперед. А я с трудом сдержалась, чтобы не сбросить с себя его руку. Ту самую! Воспоминание о черных венах еще будоражило сознание, оттого было неприятно и чуточку омерзительно. Вдруг его недуг заразен?

   Помещение, в которое мы попали, поразило. Оно резко контрастировало с предыдущим. Все светлое, с летящими тканями, которые служили занавесками и отделяли одну часть комнаты от другой. В самом центре стоял чан с зеркальной гладью воды. В ней угадывался потолок с подвешенными сухими травами. Но в следующий миг жидкость стала черной, перестала отражать свет, а будто впитывала его, пожирала. Секунда — и я увидела рваный балахон, летящий прямо на меня, и протянутые в моем направлении руки Безгласого.

   — Не бойся, мышка, — нагнулся к моему уху Агфар. — Спрячь негативные эмоции.

   В комнате вдруг разгулялся ветер. Покачнулись ткани, громче зазвенели бусины за нашей спиной. Хлопнула дверь, скрытая от наших глаз, и перед нами застыла коренастая женщина. Волосы свисали паклями. Нос широкий, сплюснутый, будто по нему не так давно ударили плоским камнем. Высокий лоб. А в довершение большие круглые серьги с перьями внизу, подтверждающие мою первоначальную догадку. Тресанка!

   — Аг, — гортанно произнесла женщина, недобро смерив взглядом графа.

   Агфар достал мешочек золота, протянул ей. Она проигнорировала и глянула на меня. А в груди будто родилась пустота, всасывающая в себя внутренности, эмоции, чувства, переживания, душу.

   Мужчина завел меня себе за спину, и все прекратилось. От внезапного головокружения я чуть не уперлась лбом в его сюртук. Часто заморгала.

   — Аза наги тана! — возмущенно воскликнула женщина низким голосом и отошла к столу, скрытому свисающей с потолка тканью.

   Начала со злостью отрывать от принесенных цветов лепестки и складывать их в корзину. Что-то громко бурчала под нос на непонятном языке. Резко обернулась.

   — Аг, — покачала она головой и снова занялась делом.

   Пришлось стоять и молчаливо ждать, пока хозяйка дома обратит на нас внимание. Я начала волноваться, но быстро подавила в себе эмоции.

   — Ая ши нара, — спустя долгие минуты молчания выдал Афгар и отступил, перестав прятать меня за спиной. — Аг ши.

   Женщина повернулась. Впилась в меня пронзительным взглядом. Я на расстоянии почувствовала прикосновение к уху, груди, а затем к запястью. Неведомая сила скользнула вверх, к тому месту, где ко мне восемь месяцев назад прикасался Безгласый.

   В глазах тресанки блеснула чернота. Губы искривились, раздалось грудное шипение. Она двинулась ко мне, но граф оттеснил меня рукой назад, частично закрыв собой.

   — Ши нара! — его твердость в голосе подавила только зародившийся во мне страх.

   — Шайаханара… — закричала женщина и устремилась к нам.

   Сорвала на ходу зеленую ткань. Выставила ее вперед, будто собираясь ею задушить меня. Не успела я вскрикнуть, как хозяйку дома откинуло назад сгустком эши. Граф прорычал и потянул меня за собой к выходу.

   — Шайаханара! — понеслось нам в спину. — Шайаханара…

   Свежий уличный воздух опалил легкие. Лучи дневной звезды обожгли кожу. Я еще порывалась бежать дальше, но Агфар потянул меня за локоть, не позволив.

   — Она не последует за нами.

   — Разве?

   Я уронила руки и перестала контролировать эмоции. Внутри все гудело от их переизбытка. У меня не получилось остановить взгляд на чем-то одном, привести мысли в порядок, справиться с волнением. Догадка, почему женщина решила наброситься на меня и задушить, не давала покоя.

   — Тише, мышка, мы больше туда не вернемся.

   Он дотронулся до моего подбородка, заставив посмотреть на него. Провел ладонью по волосам. Нахмурился. В глазах мелькнуло беспокойство.

   — Что значит шайаханара? — спросила я.

   — Это слово предназначалось не тебе. Забудь, — грубо ответил мужчина и отстранился.

   Кивнул в сторону ожидавшего нас экипажа и зашагал к нему. Правда, у дверцы остановился, скорее всего, собираясь подать мне руку.

   А я не сдвинулась с места. Меня переполняли неприятное послевкусие увиденного и уверенность, что «шайаханара» обращено ко мне. К тому же с ненавистью, опаской, желанием убить.

   — Лисая, — с раздражением позвал граф.

   Я отступила. Глянула на ветхую дверь, затем на безлюдную узкую улицу, где все постройки выглядели заброшенными. Может, в них тоже жили тресанцы? Вдруг именно поэтому никого нет? Но как они здесь оказались и почему до сих пор на свободе?

   — Тебя силком тащить в карету? — оказался рядом Агфар и схватил меня за руку.

   Вырвав ее, я снова отступила.

   — Не вздумай бежать.

   — Что значит «шайаханара»?!

   — Тише, — предостерег граф и заозирался. — Это слово не произносят вслух.

   — Так что оно значит? — зашептала я, с мольбой посмотрев на близко подошедшего ко мне мужчину.

   На скулах заиграли желваки. Агфар пождал губы, поправил воротник, будто удавкой стягивающий горло. А после он резко выдохнул и распахнул ладонь поврежденной руки.

   — Ты видела, что это значит. Шайаханара — это человек, которого изнутри пожирает шайи — что-то вроде яда. А теперь идем в карету.

   — Шайи, — задумчиво протянула я.

   — Нужно было спрятать руку за спину, а не прикрывать ею тебя. Так бы все обошлось. Пошли, мышка. Желательно здесь не задерживаться.

   На этот раз я не стала противиться. Едва забралась в экипаж, как выглянула в окно, провожая удаляющийся дом тресанки. И все же мне не переставало казаться, что «шайаханара» было обращено не к графу, а ко мне…

ГЛАВА 9

Неделя пролетела незаметно.

   Дни были однообразными и кому-то могли показаться скучными. Однако я даже сейчас, когда смотрела в окно, находила себе занятие. Изучала местность, прислушивалась к голосам на заднем дворе, отгоняла от себя прочь образ враждебно настроенной тресанки и тайком тренировала эши.

   — Письма отправлены, — доложила Молли. — Желаете что-нибудь еще? Ах, да, миледи сегодня принимает портних. Граф сказал, чтобы я их к вам тоже направила.

   — Не стоит, — обернулась я. — Зачем мне новые платья, если постоянно сижу взаперти?

   Служанка лукаво улыбнулась, скосив взгляд на мисс Пампли. Поклонилась и покинула комнату. Компаньонка же днем очень редко оставляла меня одну. Рассказывала о своей жизни, о последних сплетнях, но чаще всего поучала.

   «Нельзя смотреть графу прямо в глаза!»

   «Юная леди, вы должны вести себя кротко в присутствии мужчины».

   «Он ваш опекун и будущий муж, как вы смеете ему перечить?»

   — Не следовало отказываться от столь щедрого подарка, — не обошлось без замечания мисс Пампли.

   Она мне точно компаньонка? Такое впечатление, что ее наняли, чтобы учить меня уму-разуму. Или же женщина считала себя очень важной особой, потому не держала язык за зубами и неустанно высказывала свое мнение.

   — Да, вы правы, поспешила с решением, — натянуто улыбнулась я и отвернулась к окну. Ей лучше не перечить. — Но менять его уже не стану. Что обо мне подумают слуги?

   Мисс Пампли выдала звук, нечто среднее между мычанием и усмешкой. Она делала так в моменты, когда была недовольна и тем не менее соглашалась со мной. Странно, однако точек соприкосновения за прошедшую неделю мы не нашли. Притом я всегда считала, что умею хорошо ладить с людьми.

   — Вы ведете переписку с родителями?

   — Да, — от мысли о папе на душе вмиг стало тепло. — Считаю, что нельзя терять связь с отцом даже после того, как покинула его дом.

   — Верно, юная леди, верно.

   Раздражение… Оно часто посещало меня. Благо, от него нашлось лекарство. Всего-то посмотреть на сундук, в котором спрятана дорожная сумка, и настроение мгновенно росло. Я жила с мыслями о побеге, холила и лелеяла их, как нечто ценное, что придавало сил и желание двигаться по намеченному пути.

   И тем не менее, даже несмотря на заключение в четырех стенах, я старалась от всего получать удовольствие. Вкусная еда, мягкая постель, очень скудное, но несомненно красивое убранство комнаты, а также хохотушка Молли… О, эта девушка — чистый бриллиант!

   С ее помощью я знала, что творилось в доме. Графиня часто выезжала и проводила много времени на прогулках или в гостях у своих подруг. Агфар же после нашего возвращения от тресанки с каждым днем становился все угрюмее и злее. Слуги боялись попадаться ему на глаза. Он по пару раз на дню вызывал в свой кабинет помощника, а тот возвращался после разговора белее белого.

   Но и это не все! Теперь я точно знала расположение ходов для прислуги, а также час, когда запирали входные двери на замок. Выведать, где находятся ключи, мне пока не удалось. Хотя это уже дело времени. Ведь у нас с Молли был небольшой секрет…

   Но самое главное — за прошедшую неделю я изучила подарок отца. Прочла книгу вскользь, чтобы больше узнать об эши. С помощью нее можно не просто лепить твердые предметы, делать оружие и щиты, но и вплетать в нее саму эмоции, чувства, даже укреплять свое здоровье… И граф был прав. Ее выбор не изменить и не подделать. Крупицы имеют свою независимую от хозяина волю, повлиять на которую практически невозможно. Но тогда зачем Агфар надел на меня серьгу и теперь пытался разорвать созданную связь? Или графиня солгала, назвав действия мужа экспериментом?

   — Вы постоянно смотрите в окно, — ближе к вечеру оторвалась от чтения мисс Пампли. — Не хотите составить мне компанию? Я принесла для вас чудесную книгу. В ней хранятся ценные заветы, направляющие нас на путь истинный.

   — Нет, благодарю. Я лучше и дальше буду смотреть в окно. Отсюда открывается превосходный вид, — на миг обернулась я и снова устремила взор за пределы дома.

   Возле него росли высокие деревья. Пышные, с сочной зеленью и прыгающими с ветки на ветку птичками. А дальше виднелся наш город. Большой, бескрайний, наполненный жизнью. Я смотрела на вечно движущихся людей и представляла себя среди них. Как покупала продукты на рынке, встречалась с подругой возле фонтана, выбирала новую шляпку с сестрами, нянчила самых маленьких представителей нашей семьи. Я душой находилась не здесь. Там, на свободе. И хотя бы от этого мне было хорошо.

   Не выдержав моей скучной компании, мисс Пампли ушла очень рано. Она сослалась на неважное самочувствие и пожелала мне доброй ночи.

   Губы растянулись в широкой улыбке. Я с трудом сдержалась, чтобы не сорваться с места и сию же минуту не выскочить в коридор. Время пришло. Еще не ночь, двери не заперты, но скоро все начнут готовиться ко сну. Идеальный момент для побега!

   Но пришлось дождаться Молли.

   — Я сегодня лягу пораньше.

   — А как же поход в бальный зал? — удивилась девушка.

   Каждый раз, стоило компаньонке отлучиться, мы на полчаса выбирались за пределы моей клетки, чтобы посмотреть внутреннее убранство дома. Это и был наш маленький секрет. Правда, ничего выдающегося я не увидела. Серые стены, мрачные картины, пустые помещения, в которых даже не было мебели. Зато получилось изучить расположение лестниц, разных ходов и укромных мест.

   — Что-то голова разболелась, — притворилась я уставшей. — Иди, Молли, сегодня можешь быть свободной.

   — Принести успокаивающего чаю? У нас его много. Хельга говорит, он очень хорошо притупляет боль.

   — Нет, пройдет само.

   — А еще есть вытягивающие повязки, — приблизилась ко мне служанка, ведя себя более раскрепощенно без мисс Пампли. — Мы разогреем, положим на лоб, и все пройдет. Скажу по секрету, я раз взяла одну. У меня были болезненные дни. Эти самые. Ох, как полегчало после них!

   — Спасибо за заботу, — сжала я ее руку. — Лучше не надо чаев и повязок. Сон — отличное лекарство.

   Молли еще предлагала свою помощь, но вскоре удалось выпроводить служанку и уговорить больше не заглядывать в мою комнату. Как только девушка ушла, я спешно переоделась и достала давно приготовленную сумку. Выглянула в коридор. Попросила удачу хотя бы сейчас сопутствовать мне. Побежала к заветному проходу для слуг. А едва до него осталось пару шагов, как распахнулась одна из вереницы дверей и неподалеку от меня застыла графиня.

   Видимо, она собиралась на бал, так как выглядела великолепно. Зеленое платье с нежными кружевами на длинных рукавах и лифе, высокая прическа с несколькими выпущенными прядями, а также сверкающее на свету колье и не менее красивые серьги. Лишь выражение лица портило образ.

   Она поджала губы. Подхватила юбки и быстрым шагом двинулась по коридору, чтобы вскоре скрыться в одной из комнат.

   А я растерялась. Вернуться обратно или продолжить путь? До заветного скрытого хода осталось рукой подать. Нужно юркнуть за плотную штору, спуститься по темной лестнице, а там через небольшой проход прямиком на задний двор. Должно получиться!

   Пара быстрых шагов. Я подалась к скрытой в тени нише…

   — Агфар, мы с тобой так давно не виделись. Как продвигаются дела? — голос графини звенел раздражением.

   Я стиснула зубы от желания подслушать разговор. Разжала кулаки и дотронулась до ручки двери.

   — О чем ты?

   — О твоей лифаре, конечно же! О чем еще могу спросить?

   Пришлось затаить дыхание. Я обратилась в слух, больше не видя перед собой ничего.

   — Моя задумка, как ты знаешь, не оправдала себя. Ищу другой способ. Я ответил на твой вопрос?

   — Агфар, я очень за тебя волнуюсь. Давай покончим с девчонкой поскорее. Ты ведь понимаешь, слухов не избежать.

   Ответа не последовало. Я прикрыла глаза и уперлась лбом в дверь. Что она подразумевала под словом «покончим»?

   — Что-то ты неважно выглядишь. Может, стоит отвлечься? Агфар, пойдем со мной на бал.

   — Ступай, Илиана, у меня много дел. Мой брат сопроводит тебя.

   Зашуршали юбки. Раздался стук каблучков. Я спохватилась и юркнула за плотную штору. Шаги графини вскоре затихли, а я продолжила с горьким отчаянием раскладывать по полочкам услышанное. Илиана не соврала. Граф вправду собрался ставить надо мной эксперименты.

   Вдруг появилось рычание. Глухое, будто ненастоящее, но не вызывающее внутреннего трепета. Я выглянула из-за шторы, и оказавшийся возле меня пес замолк. Завилял хвостом и направился к кабинету графа, а у самой двери сел.

   — Заходи, Лисая, нам нужно поговорить, — донеслось оттуда.

   Видимо, вторая моя вылазка тоже не останется незамеченной. Подавив вздох, я спрятала в темноте прохода для прислуги свою сумку и вслед за овчаркой зашла в кабинет.

   — Заскучала в своей комнате? — поднял он на меня глаза.

   Бледная кожа, уставший вид. Я бы предположила, что мужчина не спал несколько ночей. Вот только держался достаточно бодро. Встал из-за письменного стола, обогнул его и оперся о край бедром.

   Как он догадался, что за шторой была я? Агфар не мог меня услышать. Графиня говорила достаточно громко, чтобы заглушить мои шаги. Получается, или за мной кто-то следил и неизвестно каким образом донес, или… А другие варианты не приходили на ум. С помощью эши невозможно понять, какой человек находится за углом.

   — Как вы узнали, что это я?

   Граф оставил мой вопрос без внимания. Он поправил писчие принадлежности, стоявшие возле него на столе, и задал встречный:

   — Лисая, кому ты отправила второе письмо?

   — Милорд, каким образом вы узнали, что там находилась я?

   — Мышка, советую не проявлять в моем присутствии свое упрямство, — Агфар смерил меня осуждающим взглядом и добавил: — Неужели такая же несговорчивая, как твой отец?

   — А что с ним?

   — Спроси сама. Каждый день по письму — могла бы поинтересоваться, как у него обстоят дела.

   Я охнула. И только хотела броситься к выходу на отчаянное спасение папы, как услышала:

   — Стой! Я ему ничего не сделал, — быстро добавил мужчина, и страх за отца тут же отступил. — Но если он продолжит оспаривать мое решение, то придется принять меры.

   — Какие?

   — Это тебя не должно волновать, я справлюсь.

   Я повела головой. Так и хотелось сказать, что лично за него никогда в жизни переживать не стану. Кто вообще будет волноваться за такого человека? Но пришлось проглотить колкость и натянуть улыбку, мысленно делая заметку предупредить отца о возможной опасности.

   — Тогда зачем вы меня позвали?

   — Кому было твое второе письмо, Лисая?

   — Вы следите за мной?! — поразилась я и одернула себя. Для притупления его бдительности желательно изображать покорность! «Язык за зубами», как говорила графиня. — Оно предназначалось моей подруге. Я попросила ее, чтобы не беспокоилась по поводу моего отсутствия.

   — Что именно ты ей рассказала? — граф начал постукивать пальцами по столу.

   — А все происходящее здесь — тайна? — делано изумилась я. — Так почему же вы сразу не предупредили?

   — Что рассказала, Лисая? — отчеканил он каждое слово.

   — Ничего. Раз вам настолько интересна моя переписка, то могли бы перехватить письмо и прочесть. Зачем спрашивать? — выстроенные барьеры спокойствия дали трещину. Мало того, что он запер меня в комнате, так еще и контролировал каждый шаг. — Тогда узнали бы, как я ее горячо люблю, как скучаю, как сожалею, что не могу с ней увидеться.

   — Что написала отцу? — вопрос хлыстом ударил по оголенной коже.

   Я отшатнулась.

   — Передавала ему привет, желала успеха и делилась, насколько хорошо живется в замкнутом пространстве.

   — Что обо мне?

   Зубы свело от желания стоявшее передо мной чудовище хотя бы словами сравнять с землей. О, как я мечтала поведать кому-нибудь о его недуге, о нашей поездке к тресанке, о том, что сказала графиня в первый же день моего появления здесь. Но сдержалась, не имея права раскрывать чужие тайны.

   — О вас, милый граф, я предпочла бы забыть.

   — Не о том вопрос, — покачал головой Агфар и двинулся ко мне.

   Остановился совсем рядом, но тут же обошел и плотно прикрыл входную дверь.

   Я вздрогнула, ощутив его руку на спине. Мужчина подтолкнул меня к софе, усадил. Для себя же с помощью эши притянул стул.

   — Некоторые вещи опасны для общества, — глухо начал он. — Подозреваю, ты знаешь о происхождении той женщины. Если выдать ее — полетит много голов.

   — Я не рассказала, — выдавила сквозь сдавливающую грудь горечь, обиду и злость. — Я ничего, касаемо вас, не рассказала.

   Граф откинулся на спинку стула, будто позволив себе расслабиться.

   А я, лишь бы не выдать своего отношения к мужчине, отвела взгляд и наткнулась на его поврежденную руку. Из-под длинных манжет уже выглядывала пара черных линий, уродующих кожу. Раньше их точно не было. Я заметила бы. Да и на шее появилось еще несколько пятен.

   — Как ваша рука?

   — Тебя вправду это интересует? — прищурился Агфар.

   — Нет, но нужно хоть как-то перевести тему разговора. Мне не нравится допрос о письмах. Так как ваша рука?

   — Раз не интересует, то и отвечать не стану.

   Я опустила голову и начала расправлять складки платья. Лишь бы не видеть графа, только чтобы отвлечься от угнетающих мыслей и состояния, когда внутри все дрожит и хочется плакать. Да, я слабая. Вот только мою слабость никто не увидит.

   — Молодец, что ничего не рассказала, — осторожно, будто подводя к чему-то неприятному, заговорил Агфар. — Однако…

   — Все, теперь стало интересно, — подняла я на него глаза. — Что с вашей рукой?

   — Ничего особенного.

   — Как же?! — воскликнула я, но тут же напомнила себе о необходимости в присутствии графа играть покорность, чтобы случаем не накликать на себя беду. Ай, к Безгласым все! — Такое красивое черное плетение. Не удивлюсь, что вы его приобрели по заниженной цене.

   — Считай, бесплатно, — стал суровее Агфар.

   Черты лица заострились. Глаза устрашающе потемнели, не обещая приятного исхода разговора. Но все лучше, чем услышать, что мне отныне запрещено переписываться с отцом. Лишиться последней отдушины? Ну уж нет!

   — А если я тоже такое хочу, что нужно сделать? Прикосновения достаточно?

   — Это не заразно, мышка.

   — Да? — воспряла я духом, но сильно сжала пальцы левой руки и подавила рвущуюся наружу улыбку. — А приобретение такого рисунка очень болезненно?

   — По моему плечу рубанули отравленным мечом, — резко ответил граф, пресекая дальнейшие насмешки.

   Меня бросило в холод. Я закусила губу, опустила глаза, почувствовав стыд за свою выходку.

   — Простите, — правда, раскаяния хватило на пару секунду. — А можно посмотреть?

   — Это зрелище не для слабонервных девушек, — произнес Агфар, глядя на свою ладонь.

   Пытался играть пальцами, сжимать в кулак, как делал это обычно. Но сейчас, видимо, удавалось с трудом, отчего настроение мужчины заметно ухудшилось. Теперь понятно, почему слуги обходили его стороной. Думаю, любой будет злиться, когда поврежденная рука не дает покоя и время от времени перестает слушаться.

   — Пожалуйста, — вкрадчиво попросила я. — Или вы боитесь?

   Агфар на миг прикрыл глаза. Наверное, сейчас откажет в самой грубой форме и напомнит, кто я такая и что не имею права с ним разговаривать подобным образом. Однако в его руке вдруг материализовался созданный из эши нож. Мужчина вспорол рукав до локтя, хмуро глянул на меня и повел острие до самого воротника, оголяя «рану».

   Я судорожно выдохнула. Его кожу изнутри переполняло нечто черное. Словно при соприкосновении с плечом Агфара тот отравленный меч разлетелся, а один из осколков не успели достать. Он пустил ветвистые тонкие корни, которые сильно разрослись, переплетаясь между собой и с каждым днем становясь все длиннее. Они будто пожирали графа изнутри. Вытягивали его энергию, отчего он сейчас выглядел бледным и очень уставшим.

   — Как же так? — прошептала я и с трудом усидела, чтобы не прикоснуться к покрытой черными нитями руке. — Вы поэтому сделали меня лифарой? Хотите передать вот это мне и излечиться?

   Мужчина пораженно усмехнулся. Казалось, его нарастающее по ходу нашего разговора раздражение смело одним моим вопросом. Он даже на короткий миг растерялся. Суровый граф, завоеватель Приморья, прославившийся в Аспале своей жестокостью, сейчас смотрел на меня с выгнутыми от удивления бровями и будто не верил своим ушам.

   — Глупая мышка, — отрицательно покачал он головой и развернул ладонь, словно разрешая к нему прикоснуться.

   — Вы и графиню называете в честь какого-нибудь животного? — поморщилась я, но от приглашения не отказалась.

   Встала, подошла к мужчине. Потянулась к черным нитям, что были чуть ниже локтя, но замерла, так и не прикоснувшись. Они выглядели жутковато. Я мысленно отругала себя за трусость и нагнулась, чтобы разглядеть получше.

   — Вы получили удар в бою?

   — Вроде того.

   — А как же эши? — я на миг встретилась с графом взглядом, но тут же вернулась к рисунку на его руке.

   — Меч пробил мой укрепленный щит.

   Я все же дотронулась до Агфара. Одним пальчиком. Казалось, эти черные нити вот-вот прорвут тонкий, сдерживающий их барьер в виде кожи и оплетут меня, тоже завладеют моим телом и изуродуют изнутри. От ощущения опасности я почувствовала странное возбуждение.

   Двинулась вдоль одной из этих линий. Очертила скопление их на локте и провела рукой до самого плеча. Остановилась на необычной ране. В какой-то момент мне показалось, что она начала пульсировать чернотой. Словно была живая. Не просто какой-то ядовитый раствор, уничтожающий клетки, а паразит, разрастающийся внутри другого организма. А может, это особый вид эши? Вон и мелкие крупинки заметны по краям.

   «Шайи», — вспомнилось мне название, которым он определил свой недуг возле дома тресанки.

   — Я поэтому вернулся из Приморья, — отвлек меня от размышлений Агфар.

   Как не поднять взгляд, если в голосе послышались отголоски теплоты? Голубизна глаз заворожила. А близость графа ввела в оцепенение. Я словно впервые увидела этого мужчину. Черты лица не такие резкие и губы не поджаты, нет привычной холодности и угрюмости. Агфар будто снял маску злости и презренной отстраненности. Красивый. Спокойный. Заинтересованный.

   — Так вы говорили правду? Все-таки вернулись в Аспал не ради меня? — попыталась я все превратить в шутку, но сглотнула застрявший в горле ком. — Ваша жена знает о ране?

   Нужно отвернуться, отступить. Вон даже напоминание о графине не помогло. Оно должно было отрезвить ум и развеять напряжение, но не подействовало ни на меня, ни на него.

   — Моя жена знает, — ответил Агфар и накрыл своею ладонью мою, собираясь ее стряхнуть. Но почему-то сжал.

   Я почувствовала внутренний трепет перед ним и испугалась. Это неправильно! Так быть не должно!

   — Отпустите, — занервничала я. — Хочу домой. Милорд, прошу, мне здесь не место.

   — Нет, — резко ответил он.

   Мужчина смахнул мою ладонь со своего плеча. Призвал эши, которая за пару мгновений превратилась в длинный рукав — точную копию того, что был на правой руке. Поднялся, стряхнул со штанов невидимую грязь.

   — Ступай, Лисая.

   Я не стала задаваться вопросами и двинулась к двери. Ну и пусть! Мне нет дела до изменения настроения у этого мужчины. Подумаешь, раз прикоснулся. Всего-то! А тепла в его голосе не было и в помине. Мне почудилось. Или же Агфар сильно устал, потому не удержал маску хмурого тирана. Дал слабину, чуть-чуть забылся.

   — Лисая, впредь хочу знать содержимое каждого из твоих писем.

   — С какой стати?! — пораженно обернулась я, так и не потянув за ручку двери.

   — Я не собираюсь объяснять тебе причину своих решений, — холодно произнес граф и сел за стол.

   Поднял на уровень глаз одну из разложенных перед ним бумаг. Сделал вид, будто погрузился в чтение многочисленных строк. Взял перо. Подписал. А я неподвижно смотрела на возомнившего себя невесть кем мужчину и до боли сжимала пальцы левой руки.

   — Ты еще здесь?

   — Вы не имеет права читать мою переписку, — произнесла сдавленно, ощущая, как теряю последние крохи самообладания.

   Это ведь моя отдушина. Та самая нить, которая помогает не впасть в отчаяние. Обычное понимание, что где-то там отец читает написанные моей рукой слова, позволяет держаться на плаву и не утонуть в окружающем меня море безнадеги.

   — Ты живешь в моем доме, Лисая. Не забывай об этом.

   — А я разве просила? Не помню, чтобы слезно умоляла селить меня сюда! — сорвалась я, но тут же сжала руку сильнее. — Вы не прочтете ни строчки. И я вам больше ничего не расскажу, даже вкратце.

   — Придется.

   — Иначе что?

   — Иначе лишу тебя прогулок по дому.

   — Да я не выхожу за пределы комнаты! — процедила сквозь зубы и прикусила губу, с ужасом осознав, что Молли все ему рассказала.

   И верно! Граф нанял служанку. Она обязана слушаться Агфара, рассказывать все, что только попросит, всецело быть на его стороне. Как я смела надеяться, что немногочисленные вылазки останутся нашей маленькой тайной?

   Ничему жизнь меня не учит. Все готовы предавать, будь то мачеха или хохотушка Молли.

   Воздух начал раздирать легкие. Каждый вздох будто последний. Где-то глубоко внутри меня что-то натянулось и вдруг лопнуло. Бздынь!

   Везде враги. На всех маски. Я осталась одна в этом жестоком мире, и неоткуда ждать поддержки. Да, отец старается, но он не сможет противостоять монстру в лице Агфара. А Игрис… я сама частично отгородилась от нее в тот момент, когда утаила возмутительную правду про Найриту и Безгласых.

   Выдох.

   Никто не увидит моей слабости.

   — Что ж, тогда остается окно.

   — Прыгай, а я с удовольствием понаблюдаю, — произнес граф, с настороженностью вглядываясь мне в лицо.

   Я отпустила левую руку, которую до сих пор сжимала. Улыбнулась. На меня нахлынуло опустошение. Будто все то светлое, что я взращивала в себе, оберегая от нападок мачехи и понимания уготованной участи, оказалось под угрозой.

   Еще выдох.

   — Желаю вам скорейшего выздоровления, милый граф, — сказала любезно.

   Поклонилась, с гордо поднятой головой покинула кабинет и вытерла единственную слезу, скатившуюся по щеке.

   Хотите окно? Будет вам окно!

ГЛАВА 10

Я ни минуты не сомневалась, как именно выберусь сегодня из дома. По пути в комнату забрала свою сумку. В гордой решительности дождалась ночи. А едва в городской дали начали гаснуть огни, приступила к действиям.

   Мне не нравилась идея с окном. Во-первых, под ним рос колючий кустарник, за которым шел склон с цветником. Можно свернуть себе шею и в процессе сильно поцарапаться. Во-вторых, садовник у стены складывал корзины и иногда забывал там инвентарь. То ножницы, то вилы… При одной мысли, что по неосторожности можно на них наткнуться, мне становилось не по себе. В-третьих, у меня не было прочной веревки. Конечно, можно искать отговорки, а не методы, как обойти препятствия, вот только портить чужое имущество не в моих правилах, а присланные отцом платья скорее порвутся, чем выдержат мой вес. И в-четвертых, выход через окно казался мне ловушкой. Неспроста Агфар упомянул именно его.

   Но ничего не поделать. Граф захотел окончательно лишить меня свободы? Нет уж, не выйдет. Я выгрызу ее зубами, но заполучу обратно.

   — Письма он мои собрался читать, — бубнила я себе под нос, открывая окно.

   Там не нашлось бы ничего секретного. Обычный отчет о том, что со мной все в порядке. Еще пара строк о мисс Пампли и Молли. Ничего более! Однако это мое лично. Сокровенное, так сказать. Маленькая часть того, чем я ни с кем не готова делиться, так как мои отношения с отцом, а также с подругой — почти чистый бриллиант. Я дорожу ими. Берегу. Никого к ним не подпускаю.

   — Хотите с удовольствием посмотреть, как выпрыгну из окна? — бесшумно шевелились мои губы. — Да пожалуйста!

   Я готовилась к этому моменту. Всегда держала этот путь как запасной. Зачем идти сложной тропой и набивать себе шишки, если можно выбрать прямую и широкую дорогу?

   Стоило взобраться на подоконник, как я обернулась. Вдруг не удержусь и все же упаду в кустарник? Немного подумав, вернулась в комнату и достала из сундука еще одно платье. Подстраховка не помешает.

   Итак! Книга на месте, кожаный мешочек с монетами присутствует, рекомендательные письма тоже есть. И вера в успех имеется.

   Я вспомнила недавний разговор с графом и мотнула головой. Прочь грустные мысли! Сейчас нельзя отвлекаться и нужно действовать крайне осторожно.

   Под ногами зашевелилась белая эши. Я эту неделю не просто изучала подарок отца, но также тренировалась. Концентрация, полная отдача, четкий контроль.

   Крупицы собирались в плотную толстую плиту. Силой мысли я разместила три таких в виде ступеней. Правда, до конца не была уверена, что мысленно удержу их и не провалюсь. Они ведь крепились не ко мне, а к стене! Ничего подобного я раньше не делала.

   Эши отзывалась, как и прежде. Она довольно медленно превращалась в то, что я держала у себя в голове. Главное — четкое понимание своих желаний.

   «Плотная толстая плита, плотная толстая плита…»

   Я глянула вниз и испугалась. Крупицы тут же распались. Все это опасно, глупо, неправильно. Отчаянно…

   — У тебя получится, — медленно выдохнула я. — Не стоит волноваться. Это ведь твоя эши. Она твоя, и ничья больше. Кому, как не ей, слушаться тебя и подчиняться? Да, моя эши. Продолжение моего тела, неотъемлемая часть меня, мой божественный дар.

   Не помогло.

   — Эши, мне очень нужна твоя помощь, — мысленно потянулась я к сверкающим передо мной крупицам.

   Очередной образ в моей голове. Под ногами медленно начали создаваться прочные плиты. Шаг веры.

   Я не позволила сердцу екнуть. Удержала под контролем свои эмоции и мысли. Нельзя допустить ни капли страха, когда стоишь на готовом вот-вот рассыпаться творении.

   Второй шаг.

   Сзади зашуршали распавшиеся крупицы. Они потекли вниз, чтобы превратиться в еще одну ступень.

   Я подобрала юбку, чтобы видеть, куда ступаю. Боком привалилась к стене и смотрела только на поблескивающие в свете Тэмаари плиты. Сейчас строго запрещено о чем-то думать! Лишь мыслеобразы, четкие, крепкие, ясные.

   Ветер шелестел в волосах. Заледеневшие пальцы скользили по темной в ночи кладке камней. Задний двор пребывал в напряженной тиши, будто обитатели его неотрывно следили за сумасшедшей беглянкой. Кто вообще станет выбираться из дома таким способом?

   Я приблизилась к углу окна первого этажа, потопталась на месте, чтобы развернуться. Теперь ступени пошли в обратном направлении. Сзади исчезали, спереди появлялись. Все было гладко. И от этого становилось невыносимо.

   Руки и ноги вскоре начали дрожать. Каждый шаг, будто последний. Я на миг глянула в пропасть, отделяющую меня от земли, и заметила забытые садовником вилы, угрожающе наставленные на меня. Одернула себя, сосредоточилась.

   — Эши, не подведи.

   Крупицы рассыпались за мной и неторопливо перетекали в очередное творение на уровень ниже. Ожидание сдавливало тело ледяными клешнями. Я отбрасывала понимание, что в миге от того, чтобы провалиться, и упорно создавала следующую плиту. От волнения сильнее прижималась к стене. Мало ли, вдруг пошатнусь и упаду. В голову не проникало посторонних мыслей, а под носом от долгой концентрации уже ощущалось что-то теплое. Я вытерла кровь и продолжила.

   Середина окна первого этажа.

   Нижняя кромка окна.

   Краем глаза я заметила движение внизу. Кусты затряслись. Я отвлеклась на них и тут же провалилась, всего на миг потеряв контроль над эши. Из меня будто выбило дух. Крик едва не вспорол ночную тишь, но я вовремя зажала ладонью рот, готовясь к неизбежному.

   Началась бешеная круговерть. Хруст под ногами, резкая боль в бедре, жжение в предплечье, мельтешение разных по черноте пятен. И обрушившееся сверху облегчение — жива. На голову полетели составленные в стопку корзины. Ладони обожгло. Раздался треск рвущейся ткани.

   От грохота должен был проснуться весь дом. Я зажмурилась и пару секунд лежала в напряженной до предела тишине. Рядом что-то зафыркало. Я подняла голову и заметила, как к забору мчится маленький кролик. А вот и причина моего падения.

   Какая ирония. Провалить побег из-за кролика!

   Но вокруг по-прежнему все было погружено в спокойный сон. Я ждала голосов, бликов света, каких-нибудь смельчаков, решивших проверить, кто ломится в дом. Или из дома.

   Выждав минуту, я поднялась. Зашипела, ощутив слабость в ноге. Платье пропиталось какой-то влагой и прилипло к бедру. Только не это!

   — Спокойно, это обычная царапина. Ничего серьезного там быть не может, — немеющими губами утешала я себя. — Все обошлось.

   Жаль, у меня не было мужской одежды. Так было бы проще добраться до раны, чтобы ее перевязать. Пришлось прижать ладонь к пульсирующему болью месту и поспешить, ковыляя, к задней калитке.

   Благо, я уже знала, как она открывалась. Много раз видела из окна и потому без особого труда отыскала спрятанный во вьющемся плюще длинный ключ. Вставила в замок. Повернула. Внутренне сжалась от громкого щелчка и, словно вылетевшая из клетки птица, рванула на улицу.

   Все, теперь только бежать. Быстро, без оглядки, куда глаза глядят. Лишь бы оказаться подальше от дома графа. В большом городе меня не найти. Никак! Учитывая, что к утру я уже покину столицу и буду планомерно двигаться в сторону Эймира — маленького пригородного поселения, где жил дядюшка Фрэд. Летела вперед, позабыв о боли в ноге, ведь сейчас не было ничего важнее моего спасения. О ране можно позаботиться после.

   Через десяток остановок, множество перебежек и бесчисленное количество спешных шагов я привалилась плечом к высокой постройке. Дыхание сбилось. Легкие полыхали огнем. Я глотала воздух, прижимая ладонь к груди, а другую — к бедру.

   Все обошлось. Погони нет.

   — Я на свободе, — пошевелила пересохшими губами. — Хорошо. Это… все хорошо.

   Но радость погасла, стоило услышать множественный топот и приглушенные крики:

   — Быстрее, быстрее! Рич, не отставай.

   Я подхватила юбку и скрылась за ближайшим поворотом. На ходу обернулась, оттого вступила в лужу. Поморщилась, уловив едкое зловоние. Подумала вернуться и выбрать другой путь, но мне отрезали дорогу появившиеся в просвете между домами вытянутые тени. Осмотревшись, я бросилась к ближайшей лестнице и спряталась под ней.

   Наверное, граф пустил по моему следу людей. Он ведь подозревал о планируемом побеге. Явно поставил кого-нибудь сторожить мои окна, а теперь просто отправил ищеек, будто спустил с цепи собак.

   — Парни, у нас получилось! — возбуждение сквозило в приглушенном мужском голосе.

   Неподалеку от моего укрытия появились две тени. Рядом возникло еще две. Шарканье ног, шепот, хохот.

   — Давайте не останавливаться. Если люди лорда нас догонят — он за кражу снесет башку каждому.

   — Не трусь, Рич, жирдяй даже не заметит пропажу. Я же говорил — плевое дело. Эти богачи не смотрят на слуг. Бери все, что только пожелаешь.

   Я чуть не расплакалась от облегчения. От напряжения нервы натянулись настолько, что едва не звенели и готовы были вот-вот лопнуть. Но теперь можно выдохнуть. Я в безопасности. Даже не верилось, что остановившиеся неподалеку незнакомцы никак не связаны с Агфаром. Неужели свершилось?

   Пришло время расслабиться. Я скользнула рукой по влажной от сырости стене и вдруг услышала скрежет. Писк у основания лестницы. Звук, будто ко мне побежала мышь. Я взвизгнула и тут же зажала рот ладонью.

   — Вы это слышали?

   Меня затрясло от осознания, что рядом грызуны. Хотелось выскочить из укрытия и побежать сломя голову, оставив этих неприятных созданий далеко позади. Я никогда не питала любви к грызунам. Они противные и довольно мерзкие. Но самое ужасное, что страх быть обнаруженной сейчас оказался сильнее неприязни к мышам. Кто эти люди? Как поступят с незнакомой девушкой в темной подворотне?

   — Парни, там кто-то есть.

   Воображение разыгралось. Руги и ноги похолодели от ужаса. На затылке зашевелились волосы. По зловонию и валяющемуся у стен мусору несложно было догадаться, что я забрела не в самый благоприятный район столицы. И теперь мне грозила опасная встреча. Не имело смысла надеяться на лучшее. Вряд ли от людей, разговаривающих о краже, можно ожидать чего-то хорошего.

   Как быть? Я лихорадочно стала искать выход. Выбежать и заверить их, что попала сюда случайно? Или притвориться местной? От этой мысли с лица схлынула кровь, а спина покрылась липким потом. Мне конец!

   Я снова вздрогнула, услышав совсем рядом писк. Прочь от меня! Кыш! С трудом сдержала порыв выскочить из-под лестницы и бежать, бежать, бежать… Но куда, если справа тупик? А слева…

   Звук приближающихся шагов. Их было двое. Я различила негромкое перешептывание, будто ловчие загнали добычу в угол и теперь отлавливали ее. Мысленно взмолилась, чтобы они прошли мимо, но с горечью поняла: встречи не избежать. И они не станут любезничать, не поддержат незнакомку в трудной ситуации, не проявят сочувствия. Я ведь слышала их разговор!

   Может, воспользоваться эши? Выстроить стену, закрыть себя от посторонних глаз плотной кладкой и пересидеть здесь, будто меня нет? Но как быть с цветом? Черноты мне не добиться, как ни крути, а белая будет выглядеть смехотворно. Однако я попыталась…

   — Вижу платье.

   — Ух, нам попалась девчонка, — насмешка, лишающая последних крох надежды.

   — Эй, красавица, выходи.

   Напротив меня остановились два темных силуэта. Все, теперь не отвертеться. Осталось выйти из укрытия и с гордо поднятой головой прошествовать мимо них. Однако я не спешила действовать.

   — Вы скоро там? — осторожный зов незнакомца, оставшегося где-то в начале этого переулка.

   — Иди сюда, Шайн, у нас тут красавица, которая жаждет приключений.

   Я сглотнула. Даже писк мышей уже не казался таким страшным, как раньше. А стоило снова мысленно потянуться к эши, как та опять не отозвалась. Подвела в самый ответственный момент!

   — Эй, ты там жива? — обратился ко мне первый и протянул руку. — Вылезай, мы очень хотим с тобой познакомиться.

   — Не бойся, красавица, — поддакнул второй.

   — Безгласые вас забери, сколько можно? — появился Шайн и, потеснив своего друга, попытался схватить меня за лодыжку.

   Я вывернулась, вжалась в стену. Снова позвала эши, которая сейчас даже не ощущалась. Как вовремя! Тот же парень сел на корточки, чтобы увидеть меня.

   — Выбирай. Или я тащу тебя за ноги по всем этим лужам. Искупаешься на славу, поверь мне. Или шагаешь своими культями за мной сама.

   — Сама, — выпалила я.

   Но стоило смириться с неминуемым знакомством и податься вперед, как вся троица отлетела к противоположной стене. Наверное, я больше обрадовалась, чем испугалась.

   Вновь услышала мышиный писк и выскочила из-под лестницы. А едва собралась бежать, воспользовавшись замешательством воришек, как наткнулась на занявшего проход своей могучей фигурой Агфара.

   Он не проронил ни слова. Под звучные ругательства троицы всмотрелся мне в лицо, окинул беглым взглядом с головы до ног и повернулся к прилипшим к стене незнакомцам.

   — Милорд, не нужно, — прошептала я, заподозрив неладное. — Они ничего мне не сделали.

   — Не успели, — поддакнул самый наглый, третий. — Но девчонка сочная.

   — Шайн, — одернул того друг, попытавшись высвободиться из эши, — не надо.

   — Ненавижу одаренных! — прорычал тот. — Мир на вас сошелся клином. Чтобы вы, к Безгласым, все подохли!

   Агфар опустил ладонь мне на плечо, скользнул ею на спину и подтолкнул к выходу из переулка. Казалось, он не стерпит и что-нибудь сделает в ответ. Однако мужчина целенаправленно двигался к лошади.

   — Эй, красавица, может, останешься с нами? — донеслось нам вдогонку. — После ночи с каждым из нас ты не сдохнешь! Поверь, это лучше, чем родить на свет еще одного выродка.

   Граф остановился, будто наткнулся на невидимую преграду. Я даже не поняла, чем была вызвана подобная реакция. Он развернулся и направился обратно к лестнице, скрывшись в густом мраке переулка. Прозвучал глухой удар. Стон. Потом раздался вскрик, а за ним отборная ругань.

   Что там происходит?

   — Заскучала? — шепот на ухо и что-то острое, оказавшееся у самого горла.

   Я взвизгнула, но незнакомец шикнул, приказав молчать. Видимо, это еще один участник банды. Точно. Теней было четыре!

   Но не успел он утянуть меня в сторону, как нож выскользнул из его руки и, сверкнув лезвием в лучах Тэмаари, со звоном ударился о камни. Сам недоброжелатель застыл, будто парализованный. Я отскочила от него, развернулась. Странно видеть живого человека, который не может пошевелиться. Лишь глаза лихорадочно бегали, не находя себе места.

   Зато возня в темноте переулка стала громче. Вдруг ко мне выбежал граф. Он на ходу подхватил меня здоровой рукой и закинул на лошадь. Запрыгнул сам. Под свист незнакомцев пустил ту галопом.

   — Держись крепко, мышка, — приказал Агфар.

   Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мы остановились возле дома графа, убегала я в несколько раз дольше. Лишь на миг появилась досада. Потрачено много усилий, однако сейчас все ушло на второй план, ведь состояние мужчины волновало меня больше всего. Он заваливался на бок. На последних минутах уже еле сидел в седле.

   Граф спрыгнул, даже помог слезть мне. И в этот момент я заметила рукоятку ножа, торчавшую из его плеча. Как раз там, где недавно я разглядывала «рану» из пульсирующего черного сгустка, поражающего мужчину изнутри. Он пошатнулся, но устоял.

   — Там…

   — Знаю. Быстро иди в дом.

   Агфар подтолкнул меня, однако я не собиралась слушаться.

   — Я вам помогу.

   — Иди в дом, Лисая! — прорычал граф, с трудом держась на ногах.

   Он потянулся к ножу, но не достал его. Тряхнул головой и, будто пьяный, поплелся к дому. Оперся о стену. Все же смог вытащить холодное оружие, и оно звякнуло, упав на ступени.

   К графу подбежал конюх, подхватил его под руку и завел в распахнутые парадные двери. А я осталась стоять на улице. Внутри меня ворочалось странное чувство. И оно никак не было связано с моим неудавшимся побегом. Словно прошедшие пару часов стали пустым звуком по сравнению с тем, что сейчас происходило с Агфаром.

   — Глупая мышь, — недовольно проворчала я себе под нос и подняла валяющийся под ногами нож.

   Можно было еще раз попробовать сбежать. Вот лошадь, вон дорога, которая будто нашептывала: «Беги, девочка, чего ты ждешь?». Однако я не смогла оставить человека, даже такого ужасного, как Агфар, в подобном состоянии. Поэтому отправилась в дом и тут же поспешила на шум, исходящий из библиотеки.

ГЛАВА 11

Я различила обрывок фразы, связанный с лекарем, и наткнулась в дверном проеме на конюха.

   — Простите, — поклонился он и уступил мне дорогу.

   Не смея его задерживать, я поторопилась внутрь и окинула взглядом помещение, заполненное книгами. Они были везде. Покоились на столе высокими стопками, стояли на многочисленных полках, некоторые даже валялись на полу. То ли случайно упали, то ли кто-то настолько спешил, что не удосужился поставить их на место и бросил прямо под ноги. Но сейчас больше внимания привлек диван. Хотя скорее граф, лежавший на нем.

   Я приблизилась к мужчине и без лишних слов положила на ближайший столик нож. Сцепила руки в замок. Осмотрела его с ног до головы.

   Агфар не шелохнулся. Глаза закрыты, дыхание ровное. Он будто спал.

   — Или делай очередную попытку побега, или отправляйся в свою комнату, — безжизненным голосом произнес он, продолжая неподвижно лежать.

   Я обернулась. Нашла на софе возле окна несколько подушек и схватила их. Подошла к графу, собираясь подложить хотя бы одну ему под голову, но не придумала, как именно это сделать.

   — Позвольте, — неуверенно произнесла, протягивая подушку.

   Мужчина не отреагировал. Ресницы не трепетали, грудь, казалось, вообще не вздымалась, а кожа выглядела настолько бледной, что наводила на мрачные мысли.

   — Милорд? — позвала я, подавшись к нему.

   — Я же сказал, уходи, — зашевелились его губы.

   — Вам неудобно лежать. Давайте подложу под голову...

   — Лисая, пошла вон! — прикрикнул граф, и подушки выпали из моих рук.

   Агфар пронзил меня холодом голубых глаз. С трудом сглотнул. Я же часто заморгала, поразившись его грубости, и едва не впала в оцепенение.

   — Да, сейчас уйду. Но сперва…

   Я подняла подушки и потянулась к шее мужчины. Приподняла его голову. Заметила, как дернулась рука графа, но тут же безвольно упала, будто он не нашел сил на сопротивление.

   От каждого моего движения на скулах Агфара играли желваки. Ему было больно. Но он терпел, молчал, сдерживался все то время, пока я подкладывала злосчастные подушки. А стоило мне выпрямиться, как мужчина схватил меня за запястье.

   — Беги сразу на восток.

   — Вас сейчас не должно это заботить. Берегите силы.

   — Не нужно к родственникам, особенно не в Эймир, там я тебя быстро найду. Скройся за границами Западного края или в одном из уцелевших храмов Айны, — последнее граф бормотал, проваливаясь в забытье.

   — Милорд?

   Хлопнула входная дверь. Я побежала навстречу лекарю, чтобы поторопить его, но услышала вкупе с тяжелыми шагами еще перестук каблучков. Не знаю, что двигало мной в тот момент. Я развернулась, лихорадочно начала выискивать укрытие и спряталась за ближайшим стеллажом с книгами. С графиней сейчас хотелось видеться меньше всего!

   — Ох, Агфар! — воскликнула Илиная и поспешила к нему.

   Прижала ладони к губам. Встала над графом, испуганно округлив глаза и не зная, как к нему прикоснуться, чтобы не сделать хуже. Она повернулась к подошедшему лекарю и с волнением спросила:

   — Мистер Хиксон, что с ним?

   Я все видела через щелку между стеллажами. Придвинулась ближе, прислушалась, страшась упустить хоть слово.

   — Хм, — выдал мужчина, бегло осмотрев графа и проверив пульс. — Можете не беспокоиться, он скоро придет в себя. Отравление.

   Я отшатнулась, не поверив своим ушам. Что за вздор?!

   Хиксон начал заверять графиню в отменном здоровье Агфара, потому попросил покинуть библиотеку. А стоило ей уйти, как поднес к носу мужчины пузырек, чтобы тот очнулся.

   — Что с вашим плечом? — недовольно проворчал лекарь. — Я же предупреждал! Его нельзя нагружать и уж тем более травмировать.

   — Уведи ее, — в бреду пробормотал граф.

   — Миледи нет, я позаботился об этом.

   — Уведи… — на грани слышимости прошептал мужчина, и Хиксон нахмурился.

   Зазвенели бутылочки. Лекарь начал что-то выискивать в принесенном с собой чемодане, сетуя на неосмотрительность, которая может привести к летальному исходу. Раздался треск ткани. Я же побоялась шевельнуться. Смотрела, как он обрабатывает рану, и не могла отвести глаз. Страшилась пустить в голову мысль, из-за кого Агфар получил повреждение, потому просто ни о чем не думала. Поражалась цвету и густоте крови. Если меня не подводило зрение, то она была темнее обычной.

   А после, когда Хиксон попросил служанку принести воды и нарвать тряпок, я села на пол и впилась взглядом в выстроенные ровно в ряд книги. Слушала равномерный треск ткани. Обнимала себя за плечи и прижимала колени к груди. Не винила себя, нет, но переживала. Страшно осознавать, что человек в нескольких шагах от тебя на грани смерти, готов вот-вот покинуть наш мир и отправиться к праотцам.

   Может, все еще образуется?

   Я опустила голову, сидела, погруженная в хрупкое состояние спокойствия. Один щелчок – и оно взорвется тысячами осколков. Но пока держалось, помогало не впадать в панику и все так же ни о чем не думать.

   Не помню, как именно я уснула. А вот проснулась от переполняющего меня чувства тревоги. В библиотеке царила гробовая тишина. Сквозь многочисленные щели в мое укрытие попадал дневной свет. Я даже подумала, что в помещении никого нет и теперь пришло время выбираться отсюда, но пробирающий до мозга костей холод будоражил и беспокоил.

   Я заглянула в просвет и чуть не вскрикнула, заметив стоявшую над диваном девушку. Серая кожа. Пустой взгляд. Из одежды — легкое рваное платье. Дух?

   — Эй!

   Стоило выбежать из-за стеллажа, как непрошеная гостья исчезла. Воздух в том месте пошел рябью. Я ощутила сырой холод, дыхнувший мне прямо в лицо, и поежилась.

   Не медля ни секунды, бросилась к графу. Позвала его, аккуратно потрясла за здоровое плечо. Бледный вид Агфара не давал покоя. Если в прошлый раз я подумала, что мужчина на пороге смерти, то сейчас готова была поверить, что он переступил его.

   — Перестань, — еле слышно прошептал он.

   — Ох, вы живы! — облегченно воскликнула я и, упав на колени, уткнулась лбом ему в грудь.

   Граф содрогнулся. Громко замычал. Я отстранилась, подумав, что ненароком задела его рану или дотронулась до руки. Прозвучало бессвязное бормотание. Мужчина отмахнулся от чего-то, заворочал головой, как вдруг распахнул глаза и посмотрел на меня.

   — Уходи!

   Я в непонимании отшатнулась, а затем сложила руки на груди, не собираясь покидать библиотеку. Он нуждался в помощи. Я же видела!

   — М-м-м… Непослушная мышь, — процедил он сквозь зубы и вдруг выгнулся в спине. — Нет, только не сейчас!.. — Агфар вытер лоб, начал рвано глотать воздух и, словно вспомнив обо мне, сдавленно произнес: — Лисая, мне нужна тряпка. Палка. Дай что-нибудь, чтобы заткнуть рот.

   Я озадаченно забегала глазами по комнате. Книжные полки, усыпанные бумагами столы, пустующая софа и тяжелые шторы. Что подойдет?

   — Быстрее, Лисая! — звенящим от напряжения голосом поторопил граф, со свистом втягивая воздух.

   — Я не знаю, — растерялась я и посмотрела на свое платье.

   Оно было порвано из-за неудачного падения. На бедре красовалось большое кровавое пятно. Недолго думая, под жуткое мычание мужчины, я начала пробираться к нижним юбкам и отрывать лоскут за лоскутом, чтобы добраться до чистого участка.

   — Наверное, это не очень подойдет, но…

   Я вздрогнула, стоило графу выхватить предложенную ткань.

   — Прочь! — прорычал он и затолкал ее себе в рот.

   Он вновь прогнулся в спине, подавив стон. Я же окончательно оцепенела. Неприятно, что граф отмахивался от моей помощи, притом самым грубым образом, однако послушаться и уйти было выше моих сил. Даже гордость не была задета. Осталось лишь беспокойство. За него.

   Агфар глянул на меня с мольбой и, достав лоскут ткани, с трудом выдавил:

   — Тогда отвернись и заткни уши. Не смотри. Прошу…

   Я опустила голову, прижала ладони к ушам. Вздрогнула, услышав сдавленный крик, полный нестерпимой боли, от которого внутри все сжалось в трясущийся комок. Я будто оказалась посреди поля, а на меня напал разъяренный ветер. Нельзя укрыться или увернуться. Нужно перетерпеть. Каждый звук, стон, мычание воспринимались как хлесткие удары по оголенным нервам. Невыносимо! Хотелось броситься к графу. Взять за руку, только чтобы поддержать и хотя бы словами придать сил. Но я не двигалась. Видимо, ему так проще.

   Не знаю, когда все закончилось. Вроде бы наступила тишина, а я продолжала прижимать ладони к ушам, все еще слыша отголоски тех жутких криков. Мне было страшно открыть глаза. Вдруг все повторится? А может, Агфару до сих пор больно, в то время как я трусливо стою возле него?

   — Лучше бы ты убежала, мышка, — слабый голос, прозвучавший громче тех самых стонов.

   Я обрела способность шевелиться. Посмотрела на мужчину и сперва не узнала его. Опустошен. Беспомощен. Слаб. Но глаза напоминали бездонный океан, смотрели прямо, выделялись на бледном лице, словно они одни остались живыми. И в них плескалось что-то похожее на беспокойство.

   — На меня жалко смотреть, да? — попытался отшутиться граф и поспешно добавил: — Не уходи.

   — Вы определитесь, наконец, — так же тихо произнесла я и, взяв ближайший стул, села возле него. — Уходить или нет?

   — Останься ненадолго.

   Вздох облегчения. Он опустил веки. Я глянула на дверь и поразилась, насколько резко все может измениться. Еще несколько часов назад мое намерение сбежать было непоколебимо,