«Стрела Амура» и ведьмина натура. Маргарита Преображенская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА I. Широкоплечая гражданка
• ГЛАВА II. Ария высокого гостя
• ГЛАВА III. Дело в шляпе
• ГЛАВА IV. Как стать героем эпоса
• ГЛАВА V. Раз, два, три, четыре, пять, шляпу вы идём искать!
• ГЛАВА VI. Явление Венца народу

АННОТАЦИЯ

Мужчина — это зверь отважный и гордый, а Настоящий Мужчина — ещё и редкий, поэтому отловить такого для брака достаточно сложно. Вот и обращаются девушки за помощью к ведьме-охотнице. У неё, дескать, глаз-алмаз, пули шальные, а вместо сердца — кремень, так что суженого чужого не уведёт! Но и другой охотник не дремлет: известный киллер Амур уже заготовил бронебойные стрелы. Один выстрел, и ведьма сама захочет любви, оказавшись в пяти минутах от счастья. А кто заказал и зачем, одному Богу известно. Вот это будет охота!

   В этой книге вы найдёте:

    — самую меткую и весёлую ведьму;

    — самого находчивого и смелого жениха;

    — самого хитрого Амура;

    — самые весёлые приключения и самую оригинальную влюблённую пару.

   Произведение создано в рамках проекта «В пяти минутах от счастья».

ГЛАВА I. Широкоплечая гражданка

Было раннее летнее утро, просто созданное для самых сладких снов, когда мою спальню огласил резкий звук телефонного звонка.

   — Внимательно! — сонно проворчала я в трубку, не открывая глаз.

   — Анфиса Робиновна, у нас столько посетительниц, не знаем, что делать! — истерически прокричал в трубку знакомый мужской голос.

   — Сегодня же воскресенье! — возмутилась я. — Я никому не назначала!

   — Да! Но они умоляют! — не унимался голос. — Всю ночь в очереди простояли, вернее, пролежали! Палаток вокруг дома понаставили! Говорят, очень срочно надо, и обещают двойную оплату!

   — Хорошо, скоро буду! — смилостивилась я, героически заставив себя подняться с постели.

    Что поделаешь, служба: испытательный срок, как-никак! Через полчаса я уже ехала по пыльным просёлочным дорогам, оставив позади спящий город. Моя контора находилась в одном из окрестных сёл. Небольшой барский дом с колоннами, лепниной и изящным мезонином, оставшийся от довольно большой усадьбы, достался мне в наследство от неведомой прапрабабушки по материнской линии, которую я по понятным причинам уже не застала в живых. Когда я узнала об этом, мне стало жаль за бесценок продавать такую красоту (но кто бы дал настоящую цену за разваливающуюся недвижимость, находившуюся на отшибе в заштатном селе?), поэтому я открыла здесь свой бизнес, надеясь тихо пересидеть означенные законом три года, в течение которых я числилась в молодых специалистах. Теперь над крышей дома красовался рекламный баннер, гласивший: «Брачное агентство «Стрела Амура». Возьми счастье на прицел!». Открывая эту контору, я не предполагала, что мои услуги будут пользоваться таким ажиотажным спросом и тихо пересидеть этот этап карьеры не удастся.

    Мой путь успеха начался с того, что я посодействовала замужеству одной местной старой девы с вредным характером и нестандартной наружностью, после чего слух о моих чудодейственных способностях разнёсся по всем окрестным городам и весям с помощью сарафанного радио и социальных сетей. И вот теперь я пожинала плоды своего труда в виде армии незамужних дам, желающих устроить личную жизнь. Самая нетерпеливая часть клиентуры, невзирая на дни недели, встала табором вокруг дома, раскинув целый палаточный городок. Вот что делает с женщинами любовь, а вернее, её отсутствие со стороны мужчин!

   — Девушка! Вы куда?! Вас тут не лежало! — вскричали самые бдительные из жаждущих скорого замужества, заметив, как я подхожу к дверям дома, и выползли из палаток, чтобы смело броситься наперерез.

    Кажется, в спортивном костюме «а-ля лихие девяностые», джинсовой бейсболке со слегка погнутым козырьком и без боевого раскраса, подобающего прославленной свахе, я выглядела, как потенциальная клиентка своего же агентства. Пришлось применить вторую часть наследства, тоже доставшуюся мне от прапрабабушки. Я пристально взглянула в грустные девичьи глаза, слегка припухшие от ночных бдений и ожидания чуда, и, заметив, как они подёрнулись лёгким туманом чар, продолжила свой путь.

   — Где она?! Куда делась?! — в панике воскликнула одна из девушек, озираясь по сторонам. — Только что тут была!

    Остальные подняли поросячий визг, спастись от которого я смогла, только наглухо закрыв за собой дверь дома. Да, моя прапрабабушка была ведьмой и передала мне свой дар через несколько поколений с помощью коллекции зачарованных предметов. То, что я сотворила только что, называлось простым отведением глаз. Я и не на такое была способна, особенно после окончания Цивильно-прикладной школы ведьм. Надо сказать, что в этом плане, сбылись укоризненные проклятия моей мамы, говорившей, что с моими талантами я смогу окончить только ЦПШ, правда, в моём случае получилось нечто большее: ЦПШв.

   — Анфиса! Наконец-то! — радостно воскликнул звонивший мне администратор — тщедушный седовласый и до ужаса носатый дядечка, служивший ещё моей прапрабабке, а до этого её прапрабабке и т.д. — Завтракать будешь?

   — Нет, спасибо, Тюня! — ласково сказала я. — Приведу себя в порядок и займусь делами!

    Имя Тюня было сокращением от «Витюня» — именно так звали моего домового.

   — Я подготовил твою униформу, Фиса! Причепурься, а я пока клиентуру разведу, — ответил расчувствовавшийся домовой.

    Я погладила его по плечу и отправилась в свой кабинет, на двери которого висела табличка: «Главный охотовед, сваха и прочее, А.Р. Купидонова». Всё это вовсе не было моим псевдонимом и не имело никакого отношения к шуткам, потому что моя фамилия действительно происходила от имени римского божества эротической любви: папа постарался, Робин Васильевич Купидонов. Кстати, многие мои клиентки связывали успех моего дела с моим отчеством, считая, что я — тайный потомок Робина Гуда, знаменитого меткого стрелка и дерзкого разбойника. В этом отчасти был виноват развод, которым сейчас и занимался Витюня.

   — Уважаемые невесты! — бодро обратился он к толпившимся вокруг дома претенденткам на сердце, кошелёк и прочие части будущего суженого. — Проведём перекличку и деление на группы по интересам, а потом — все на утреннюю зарядку!

    Далее домовой включал свою любимую песню, которая казалась мне очень старомодной и неактуальной, но я не решалась говорить об этом Витюне:

   «Любовь — кольцо, а у кольца начала нет и нет конца!

   Любовь — кольцо!»

   Во время звучания этой мелодии он с виртуозной быстротой считывал характер и потребности каждой клиентки, попутно готовя её к встрече со мной, и предоставлял мне психологический портрет в виде 3D-модели качеств личности.

   — Вас примет потомственная ведьма-охотница: глаз-алмаз, пули шальные, рука лёгкая! — обычно вещал Тюня между упражнениями. — Ей нужно рассказать всё, как врачу, чтобы она могла выполнить ваш заказ.

   — А сколько ей лет? Она красивая? Жениха не уведёт? — спрашивали обычно девушки.

   — Внешность у неё соответствует стандартам, но вместо сердца — кремень, и дело знает, как никто другой! — успокаивал их домовой.

    Оставив Витюню священнодействовать на просторной застекленной веранде, я, быстро миновав коридор с фотографиями счастливых семейных пар на стенах, прошла в кабинет, чтобы придать себе надлежащий для приёма посетителей вид. Для этих целей у всех молодых специалистов была своя униформа. У ведьм-свах — неизменная шляпка-ток, украшенная цветами и державшаяся на голове буквально на честном (как правило, волшебном) слове, и короткий дамский жакет с брыжами и драпировками. Вынужденно соблюдая эти правила, я приспособила наряд под свой активный стиль жизнедеятельности, поэтому теперь с рекламных баннеров во всю стену и из зеркал на меня смотрела худощавая блондинка с огромной розой-шляпкой, словно прибитой заклинанием над левым виском. Из одежды я предпочитала куртку, стилизованную под короткий гусарский доломан, и облегающие светлые брюки.

    Я никогда не обладала особенной красотой, но из принципа не накладывала на себя чары охмурения, которыми грешили почти все ведьмы; более того, я вообще не собиралась искать себе вторую половинку, считая, что сама я, как говорится, натура цельная, гармоничная и не нуждающаяся в сомнительной опоре на мужское плечо (да и выдержит ли оно такую цельность?). Впрочем, о чём это я?! Пора и посетительниц принимать! Чинно усевшись в кресло руководителя, я нажала на кнопку вызова, после чего над дверью в мой кабинет должна была загореться надпись: «Заходи, если что!».

    В последний момент я нажала алый тумблер на пульте, чтобы запустить грандиозные декорации. На стенах моментально спроецировались поясные объёмные изображения трофеев (мужчин, которых мне удалось оженить на клиентках), сделанные на манер чучел разных козлов, кабанов и павлинов, какие любят выставлять заядлые охотники и таксидермисты. Определенно среди моих трофеев встречались форменные чучела, да и козлов тоже хватало, но об этом я как опытная сваха-охотница предпочитала молчать.

    Клиенток было действительно очень много, но все они казались мне одинаковыми и смертельно скучными, даже 3D-модели их личностей обладали поразительным сходством — типичные принцессы и их служанки в ожидании принца на белом коне, или Ассоли, высматривающие алый парус: ни грамма активности в достижении цели. Неудивительно, что и технические задания у них были схожи. Все фотороботы будущих женихов имели квадратные подбородки, пресс кубиками и мощные лбы, о содержимом, хранящемся за этими лбами, никто не задумывался. Впрочем, слово клиента — закон!

    А вот последняя посетительница крепко врезалась мне в память. Эта женщина была уже не молода и обладала гренадерским ростом и мощным телосложением типа «гром-баба», или, как сказал бы Адам Козлевич, «широкоплечая гражданка». Трудный случай! 3D-модель её личности почему-то не появилась на дисплее моего ноутбука. Заснул там Тюня, что ли?! Я не стала разбираться, желая поскорее спровадить эту даму: сказать по правде, у меня тоже глаза закрывались от усталости. В ближайшем будущем маячила перспектива заснуть за столом, полностью разрушив тем самым мою свашную репутацию. Только не это!

   — Какие будут пожелания? — вяло спросила я, не поднимая глаз.

   — Пожеланий-то много, но вот не знаю, справитесь ли вы, милочка! — низким и каким-то хрипловатым голосом ответила клиентка.

    Это замечание заставило меня встрепенуться и поднять голову, после чего наши взгляды встретились. У неё были потрясающие чёрные, чуть прищуренные глаза, смотревшие с каким-то диким даже наглым вызовом. У другой бы мурашки поползли от этого взгляда, но не у меня! Пожалуй, я даже увлеклась сложностью предприятия. Мне всегда нравились нестандартные задачи.

   — Изложите суть, пожалуйста! — с холодной вежливостью сказала я, не отводя глаз.

    В Школе ведьм нас учили, что чёрные глаза обладают тёмной энергетикой и имеют преимущество по сравнению с серыми, такими, как у меня. По идее, я должна была вызвать охрану, но медлила, потому что мне хотелось узнать, какого же жениха желает найти эта странная тётка. В ответ она, словно шулер игральную карту, швырнула мне на стол фото, заставившее меня удивлённо поднять брови.

    На фото был запечатлён шикарный брюнет, но, к сожалению, предлагался не анфас, а, если можно так выразиться, полный аннюк, то есть вид сзади (со спины) вполоборота в полный рост. Спина была, кстати, вполне зачётная: широкая, загорелая с в меру рельефной мускулатурой, правда, в области лопаток наблюдались какие-то непонятные выступы, что я от усталости списала на дефект фотографии. Из отличительных признаков можно было ещё отметить хорошо развитые трицепсы, римский нос, кудрявые волосы, высокий лоб и лёгкую брутальную небритость. Что сказать, губа у этой дамочки не дура! Трудный случай! Пока я изучала фото, моя посетительница с интересом разглядывала мой кабинет, уделяя особое внимание коллекции оружия, закреплённой на специальном застекленном стенде. А я то и дело таращилась в монитор, но 3D-модель личности этого брутального типа тоже отсутствовала, как и у его заказчицы. В чём дело?!

   — Такого найдите! — объявила моя посетительница, тряхнув роскошной курчавой чёлкой цвета воронова крыла, выбившейся из-под платка в тот самый момент, когда я пыталась вызвать Витюню по видеосвязи, но он не отзывался (наверное, захлопотался по хозяйству).

   — Так берётесь, или для вашего сельского брак-шопа это непосильный труд? — насмешливо уточнила заказчица, заставив меня оторваться от видеозвонка.

    Сказано это было надменно, с вызовом, но ответить клиентке в том же духе запрещалось Свашным Кодексом, который соблюдали все ведьмы-свахи. Отказы, кстати, тоже не приветствовались, ибо влияли на присваиваемую позже квалификацию.

   — «Стрела Амура» принимает ваш заказ! — устало сказала я. — Ознакомьтесь с договором и оставьте свои данные у администратора, чтобы мы могли с вами связаться.

   — Со мной лучше не связываться! — пошутила дама и поставила замысловатую подпись на бланке договора, а потом, уже выходя за дверь, добавила: — Скорее я вас найду!

    Я кивнула, и в этот момент мне наконец ответил Витюня.

   — Как дела, Фисочка? Отдыхаешь? — спросил он, улыбаясь. — А у меня адонис зацвёл! Красота такая! К тебе в комнату поставлю!

   — Это ты отдыхаешь! — съязвила я. — А я работаю в поте лица!

   — Но ведь все клиентки уже час назад как разошлись! — изумился домовой.

   — Как это — разошлись?! — удивилась я.

   — Ногами, как все люди! Были бы крылья, так разлетелись бы навстречу своему счастью, как птицы, но «рождённый ползать летать не может», как говорится, — засмеялся Тюня. — Собрали невесты свои палатки и радостно пошли на электричку, я им расписание распечатал. Теперь можно смело отдыхать, а завтра пойдём на охоту! Сейчас я тебе чаю наведу с брусникой и мятой!

   — Какой чай?! Подожди! Последняя клиентка минуту назад от меня вышла! Ты что, её не видел?! — продолжала допытываться я.

   — Не может быть! Я никуда не выходил, а мимо меня, сама знаешь, мышь не проскочит и муха не пролетит! Всё под контролем! — гордо подбоченился Тюня.

   — Мышь не проскочит, а целая гром-баба проскочила! — возмутилась я и выбежала из кабинета в пустой коридор.

   Загадочная дама будто испарилась!

   — Ну, такая ... метр восемьдесят, и плечи, как у мужика! — сказала я. — И глаза ещё такие чёрные!

   Витюня удивлённо развёл руками, разглядывая созданные 3D-модели.

   — Как же это я ?.. — виновато забормотал он, а потом растворился в воздухе.

    После этого дом заходил ходуном. Все двери и окна закрылись наглухо, шкафы захлопали створками, пол заскрипел, приподнимая половицы, зашумела посуда на кухне, освещение начало мигать, а на чердаке и в подвале послышались мрачные завывания: Тюня занялся поисками, но я уже знала их результат.

   — Ни души, ни тела! И следов никаких! — доложил домовой, потупив взгляд. — А тебе не показалось, Фиса? Ну, может, ты уснула, а от усталости и не такое привидится!

   — А вот это мне тоже привиделось?! — возмущённо вскричала я и вернулась в кабинет, чтобы предъявить ему подписанный договор и фото жениха.

    Витюня от любопытства оказался у моего стола раньше меня, применив мгновенное перемещение, которым владели все домовые. Я с торжествующим видом подошла к нему, чтобы застыть на месте в изумлении: на столе было пусто. Вернее, на нём, конечно, находились все атрибуты, необходимые для работы, но не нашлось главного: фото и договор исчезли!

   — Как же так?! — нахмурилась я.

    Домовой вдруг взглянул на меня без насмешки, серьёзно и даже мрачно.

   — Значит, видела, говоришь? — спросил он, думая о своём.

    Я кивнула. Образ жениха с фото до сих пор стоял перед глазами, а от внешности клиентки в памяти остался только неистово дерзкий взгляд чёрных очей, кудрявая чёлка, ну и плечи. Что же это было?

   — Ты вот что, Фиса, ты отдохни, не волнуйся, от этого меткость теряется! Чаю, вот, выпей! — сказал Витюня, и на стол мгновенно приземлилась чашка с ароматным горячим взваром. — А я подумаю, пошуршу по своим связям.

   Я схватилась за чашку, как утопающий за соломинку, а домовой добавил, растворяясь в воздухе:

   — И… это... из дому не выходи пока. В городе-то твоём что? Суета одна. Здесь безопаснее. Я защиту усилил, теперь и гром-бабу твою словим, ежели снова объявиться рискнёт!

    Я отхлебнула чаю из чашки и почувствовала, как от этого глотка по всему телу разливаются свет и радость, вытесняющие волнение. Ну а чего мне волноваться? Эта странная тётка не считается: договора нет, заказ недействителен, и слава Богу, кстати! Такой мужчина достоин более подходящей невесты. Его фото так и стояло у меня перед глазами. Что ж за наваждение?! Я сплюнула трижды через левое плечо и трижды повернулась против часовой стрелки. Вроде полегчало, но меня по-прежнему просто раздирало от любопытства, не давал покоя вопрос: как эта широкоплечая гражданка сюда проникла, и самое главное — зачем?! Если домовой не заметил последней клиентки, значит, через двери она не заходила, а залететь в трубу на метле с такими габаритами просто физически нереально. И вообще, отвести глаза домовому могла только очень могущественная ведьма, но вряд ли такая стала бы обращаться в брачное агентство, которым заведовала молодая специалистка, сама бы чары на нужного жениха навела.

    К тому же, несмотря на внешнюю ветхость, дом был хорошо укреплён. Витюня много лет создавал защиту, покрывая стены символами оберегов, развешивая охранные знаки на ветвях яблоневого сада и закапывая вольтов-защитников у дорог, поэтому приход (а также прилёт или заползание) кого-то злонамеренного, владеющего колдовством, был бы обнаружен за целую версту до усадьбы. Почему же в данном случае защита не сработала? Я выглянула в окно и увидела, как бригада пауков-тенётников неутомимо плетёт над крышей магический купол защиты. Похоже, Тюня был не на шутку обеспокоен этим странным визитом, если призвал такие древние и дремучие силы сюда. Может, мне следует начинать бояться?

   С этой мыслью я уснула на диване. Мне снился странный сон, в котором я видела молодую симпатичную девушку, одетую в элегантный костюм для верховой езды, причём это был какой-то очень правдоподобный косплей на наряды XIX века, как будто я перенеслась в те давние года. Девушка, стройная шатенка в соломенной шляпке, белой блузе и длинной юбке цвета молодой травы, показалась мне очень знакомой, даже какой-то родной.

    Наездница лихо восседала в дамском седле и скакала во весь опор, преследуя добычу и выцеливая её из маленького пистолета, какие в шутку называли перечницами из-за внешнего сходства с хранилищами перца. Типичный пепербокс Тэрнера — шестиствольный, с гладкой изогнутой рукоятью, как в ковбойских вестернах, только вряд ли ковбои стали бы снабжать рукоять металлической насадкой с узором в виде двух сердец. Кажется, что-то подобное было в коллекции оружия, хранившейся в кабинете. Занятная вещица! Интересно, какая у неё была бронебойная мощь?

    В следующее мгновение я будто слилась воедино с охотницей, увидев всё её глазами. Мы целились в мужчину, улепётывавшего в лес так, что пятки сверкали. Разумеется, «наперчить» из пепербокса этому шустрому и пока что холостому индивиду мы планировали не с целью убийства! Моя догадка подтвердилась, когда из всех шести стволов прадеда револьвера вырвались любовные пули. Ведьмы-свахи начиняли их специальной магией, перед которой не мог устоять ни человек, ни какой-то иной вид обитателей нашего измерения, да и многих других, я думаю, тоже.

    Я видела преследуемого со спины, и он тоже показался мне очень знакомым: высокий, широкоплечий брюнет. Да, что же это такое?! Я пыталась внимательнее разглядеть его, но тщетно, потому что было слишком далеко. Зато я видела пули. Похожие на мыльные пузыри в виде маленьких сердечек (старая примитивная модель), они летели вперёд, чтобы поразить цель. Я никогда не понимала, почему мужчины часто так сопротивляются любви и браку, сворачивая с пути в пяти минутах от счастья, правда, сейчас преследуемый внезапно остановился сам, прекратив бег, и поднял голову к небу, слегка повернувшись вправо. Я только и успела отметить его римский профиль, как вдруг сзади послышался голос домового.

   — Лисавета! Воздух! Воздух! — кричал он.

    Я оглянулась и увидела такую картину: Тюня мчался ко мне верхом на пони. Он был одет в нечто отдалённо напоминающее военный мундир тех времён и папаху, лихо заломленную набок — ну прямо адъютант её превосходительства! Правую руку домовой держал вскинутой над головой, раскручивая пращу, словно библейский Давид. Я сначала подумала, что он выступает как тяжёлая артиллерия, собираясь хорошенько долбануть преследуемого зарядом из родонитовой крошки, заряженной специальными заклинаниями, которую часто использовали ведьмы-свахи, ведь камень родонит наделял бескорыстной любовью и прощением. Кстати, невесте тогда выдавался любовный талисман из того же родонита, который она носила на шее, чтобы обрести магическую привлекательность для суженого. Но вместо этого ввысь почему-то полетели пауки-тенётники, практически мгновенно создавшие защитный купол, заслонивший всадницу от чего-то, неумолимо летящего с небес.

   Проснувшись, я вскочила с дивана, всё ещё находясь под впечатлением увиденного во сне. Ковбойский вестерн с участием ведьм-свах и пауков не давал мне покоя. Я могла бы побиться об заклад, что тот заказной жених с недавно предъявленной мне фотографии и преследуемый мужчина во сне были похожи! Возможно, это был даже один и тот же человек (хотя человек вряд ли смог бы развить такую скорость и дожить до нашего века, практически не изменившись)! А вот ведьма-сваха, которая преследовала шустрого жениха, — кто она? У меня точно не было знакомых в XIX веке!

    В глубоких раздумьях я подошла к стенду с оружием и извлекла оттуда старинный пепербокс. Он выглядел как красивая игрушка и никогда не воспринимался мню всерьёз. У меня где-то в потайных ящиках стола даже сохранилось несколько патронташей со странными пулями, которые я всё собиралась выбросить, но руки как-то не доходили. Я взвесила пепербокс на ладони и собиралась положить обратно, когда мой взгляд остановился на двух сердечках, изображённых на металлической насадке. Не может быть! Это что, тот же самый пистолет, или они такими выпускались серийно? Сейчас я мысленно корила себя за то, что часто прогуливала лекции по Свашной истории и Любовной технологии старины. Может быть, в них я нашла бы ответы на все вопросы.

    Но что теперь горевать? Былого не вернёшь, надо действовать исходя из известных фактов. Думая так, я машинально вращала блок стволов то вправо, то влево. Механизм заедало от старости, поэтому у меня не получалось провернуть до конца. Кто же стрелял из этого пистолета, что за симпампуля в шляпке?! Внезапно у меня случайно получилось крутануть посильнее и сдвинуть блок чуть дальше, в результате чего я заметила, что в одном из стволов что-то лежит. Что бы это могло быть?

    Я вооружилась маникюрными ножницами и аккуратно извлекла из ствола свёрнутую в трубочку записку.

    Я положила пепербокс обратно и снова задумалась. Под третьей планкой? Вероятно, имелся в виду штучный паркет, покрывавший все полы в доме. Вопрос только в том, от какого окна. Я решила начать поиски под окном моего кабинета, по-прежнему недоумевая, как Витюня, домовой дотошный и древний, проморгал записку и нечто, спрятанное под паркетом в охраняемом им доме?

    Я наведалась в чулан и, вооружившись фомкой и плоскогубцами, вернулась, чтобы вскрыть тайник. Паркет в барском доме был положен, что называется, на века, поэтому извлечь нужную планку оказалось не таким уж простым делом, но я не сдавалась, и усилия увенчались успехом. Каково же было моё удивление, когда под планкой обнаружилась откидная ручка, вероятно от хорошо замаскированной двери в подпол. Да тут снятием одной планки не обойдёшься! Когда все препятствия были преодолены, я схватилась за ручку, с трудом открыв потемневшую от времени, но всё ещё крепкую деревянную дверцу.

    В подпол вела подозрительного вида пыльная и шаткая лестница, утопавшаяв кромешной тьме. Пришлось снова отправиться в чулан, чтобы взять оттуда раритетный фонарь, в простонародье именуемый керосиновой лампой. Конечно, у меня в сумочке был и самый обычный электрический фонарик, но я решила воспользоваться магическим светочем, в лучах которого можно было разглядеть любые сущности (к сожалению, магия обнаружения не терпела электричества, предпочитая старый проверенный керосин). Свет от такого фонаря был тусклым и дрожащим, не говоря уже о копоти, которую он производил в таких количествах, что я ощущала себя в республике Чад.

   Подпол, в который я спустилась, оказался сухим и пыльным помещением, от созерцания которого у меня задёргался глаз. Не то чтобы я испугалась темноты или старинной мебели, но полотнища тенёт, портновские манекены в винтажных нарядах, отражавшиеся в тёмных зеркалах, и стоявшие там и сям пустые клетки, предназначенные, видимо, для птиц-переростков, создавали у меня в душе некоторый элемент сладкой жути.

    В свете фонаря не было заметно никаких враждебных поселенцев (вероятно, Тюня на правах хозяина уже всех распугал); значит, можно смело изучить окрестности. Конечно, первое, что меня заинтересовало, были платья. Некоторые были выполнены в стиле романтизм, подразумевавший пышную юбку-колокол и рукава с объёмной верхней частью и зауженной нижней, называемые в шутку «бараний окорок». Встречались и модели второй половины XIX века, где царствовал более практичный позитивизм с турнюрами и оборками. Я осторожно касалась рукавов, иногда чихая от пыли, и мне казалось, что я погружаюсь в те давние года. Что ж поделаешь, очень уж я натура такая романтичная и позитивная — одним словом, по стилю подхожу!

    Неожиданно в дальнем углу вроде бы мелькнул край юбки цвета молодой травы. Я бросилась туда, желая проверить свое предположение и расталкивая преграды, а оказавшись рядом, замерла в нерешительности. На прятавшемся в углу манекене был тот самый костюм наездницы из моего сна, сохранилась даже шляпка, небрежно надетая на заглушку в виде пики. Повинуясь какому-то странному порыву, я осторожно сняла шляпку и, решив примерить, сдула пыль и приставила к своей голове так, что поля едва касались волос.

    Взгляд в зеркало напугал меня до мурашек, потому что мне показалось, что оттуда, из темноты, вместо моего отражения на мгновение выглянула та самая симпампуля, которую я видела во сне. В следующий миг видение исчезло, возможно, из-за того, что я выронила шляпку из рук. Одно было совершенно точно: я могла бы поклясться, что видела большую книгу в руках охотницы из зеркала — внушительный такой фолиант в алой бархатной обложке с золотым тиснением.

    Может быть, это какая-то подсказка? Я всегда любила романтические тайны, след которых терялся в глубине веков. Вопрос, что за девушка из XIX века решила вступить со мной в контакт и почему её не вычислил свет раритетной лампы, пока оставался открытым. Меня сейчас больше занимала книга. Где её искать? Мой взгляд упал на старинный письменный стол. Массивный, с зелёным сукном на поверхности крышки, он опирался на пол своими мощными тумбами. Я решила открыть их, для чего пришлось поискать маленький ключик, открывавший выдвижные ящики. Он случайно нашёлся в тайнике под крышкой стола.

    Взяв в руки этот проржавевший артефакт, я глубоко вздохнула и зажмурилась, потому что боялась разочарования: вдруг в ящиках ничего нет, хотя интуиция подсказывала мне, что все усилия не напрасны. Я открыла самый нижний ящик — единственный, который был заперт, и, осторожно выдвинув его на себя, пошарила рукой в его глубине, наткнувшись на бархат обложки. Открыв глаза, я извлекла фолиант, положила его на стол и невольно рассмеялась, прочитав название, выполненное потускневшим от времени золотым тиснением:

   «Красная книга Мужчин Московской губернии»

    Вот даже как?! Интересно, интересно…Я открыла книгу на первой странице и рассмеялась ещё громче, потому что там красовалось следующее воззвание:

    «Внимание, сваха! Мужчина — это зверь отважный и гордый, а Настоящий Мужчина — ещё и редкий! В этой книге ты найдёшь самые редкие, порой вымирающие виды. Охота на них производится по особой квоте, ибо нельзя разбазаривать природные богатства бездумно! Будь мудра и осторожна!»

   — Посмотрим, что тут за генофонд нации! — с усмешкой, пробормотала я, решив, как говорится, изучить матчасть.

    О так называемых ККС (Красных книгах свах) вскользь упоминали на лекциях в школе ведьм, но эти артефакты считались необратимо утраченными. И вот такая удача! Каких только мужчин не было в этой книге! Я зачиталась, шелестя страницами, чихая от пыли и периодически оглашая пространство весёлым хихиканьем. Чего стоил, например, Мужчина-вамп, в характеристиках которого значилось: «Красив до ужаса, умён до одури, богат духовно и материально. Чрезвычайно неприхотлив и компактен в проживании, для содержания в брачной неволе требуются только три вещи: гроб, темнота и кровь. Недостатки: категорически противопоказан загар». Неужели такие водятся в Московской губернии по сей день?

    На многих описаниях незнакомым почерком было выведено печальное: «Деградировал», и это уже в том самом далёком XIX веке! Что и говорить про наши дни?! Я долистала до закладки, которой служил засушенный цветок, и обнаружила ещё четыре забавных типажа. Вернее, типаж был один «Мужчина-ангел», но имел три подвида: «Ангел обыкновенный» (в скобках была приписка «находится на грани вымирания»), «Падший ангел», «Муз» и, как ни странно, «Купидон» (рядом с ним крупными буквами было выведено: «Особо опасен»). К сожалению, изображения типажей не сохранились или утратили чёткость, а сами характеристики не давали ясного представления об этих элитных женихах. Впрочем, прочитала я их довольно бегло и невнимательно, потому что внизу, как раз под описанием Купидона, значился какой-то адрес. Что бы это могло быть? Неужели ареал обитания?

   — Фиса! Я дома! — донёсся откуда-то сверху голос Витюни.

    Звучал он очень слабо и как-то глухо, словно продирался сквозь толщу преград. Я подняла голову и увидела, что дверь подпола начинает медленно закрываться, а всё вокруг обретает какую-то подозрительную вязкость, словно наполняясь прозрачной смолой, в которой застывали элементы интерьера, словно мошки в янтаре. Что за странное колдовство?! Я схватила с пола соломенную шляпку и, вырвав страницу с адресом из Красной книги, метнулась вон из этого странного помещения.

    Вообще, конечно, выгоднее было бы вынести всю книгу, но карабкаться по шаткой разваливающейся лестнице с тяжёлым фолиантом и шляпкой в руках казалось мне не лучшей идеей, потому что счёт шёл на секунды. Всё пространство стремительно заполняла пугающая смоляная вязкость. Предметы, к которым я только что прикасалась, теперь словно были отделены от меня непреодолимой толщей времён, и она прибывала, накатывая, как волна.

    Подстёгиваемая ужасом, забыв все заклинания, я бежала к лестнице, чувствуя, что вязкость вот-вот коснётся подошв моих кроссовок, затягивая меня в смоляной плен, чтобы навсегда сделать таким же экспонатом старины, как манекены или письменный стол. Я взбиралась по лестнице, ступени которой, ломаясь, проваливались, когда я отталкивалась от них, чтобы подняться вверх, и наконец буквально выскочила вон, оказавшись в своём кабинете. Дверца подпола с грохотом захлопнулась, заставив меня вздрогнуть, но знакомый интерьер вызвал у меня бурю радости:

   — Я сделала это! — прошептала я, переводя дух и растянувшись на полу от нахлынувшей усталости.

    Признаться, я никогда не была так счастлива, даже когда сдала последний экзамен в Школе Ведьм! Отдышавшись и насладившись своим счастливым спасением, я решила взглянуть, что произошло с дверцей в подпол. За этим занятием меня и застал Витюня.

   — Фиса, идём обедать, я тут кулебяку испёк и щей наварил! Что это ты на четвереньках ползаешь?! — озадаченно спросил он, а потом весело добавил. — Предков вспомнила? Астралопитеков?

   Это его замечание относилось к урокам биологии в средней школе, посвящённым эволюции, которые Витюня втайне посещал вместе со мной, обретая невидимость, а потом долго смеялся, услышав об учении Дарвина и переиначив название предков человека — высших приматов, именуемых «австралопитеками». Домовой переиначил это название на свой лад, приплетя слово «астрал», что, кстати, было более верно, чем то, чему нас учили в средней школе.

   — Фиса, что с тобой?! — уже встревоженно спросил он, мгновенно оказываясь у меня за спиной.

    А я молчала, потому что буквально потеряла дар речи. Немудрено: паркет был цел и невредим, словно я и не орудовала фомкой! Наваждение какое-то! Такое впечатление, что после визита широкоплечей гражданки и созерцания принесенной ею фотографии жениха меня внезапно настигло лёгкое сумасшествие. Сглазила она меня, что ли, или это у меня от внезапной любви по фото помутнение рассудка?! Я была уверена, что между визитом черноглазой заказчицы и моими приключениями в подполе есть связь, но какая? Вот в чём вопрос. Я буквально взмокла от охватившего меня смятения, но в следующий миг это ощущение вдруг отступило.

    Это Витюня приложил к моим вискам свои тёплые сухие ладони: домовые могли исцелять от всех болезней, правда, от несчастной любви не спасали даже они. Затем я, возбужденно жестикулируя, рассказала ему всё, что со мной приключилось. Витюня слушал меня, мрачнея и суровея на глазах. Что его так расстроило?! Неужели то, что я до сих пор не смогла повзрослеть и остепениться, или причина была в другом? Может, он мне не верил?

   — Ты думаешь, что я с ума сошла?! — воскликнула я, вскочив на ноги, и принялась шарить в карманах.

    Есть! Вырванный лист был в одном из них — скомканный, но в наличии! Я извлекла его на свет Божий, мысленно умоляя высшие силы о том, чтобы надписи на нём не исчезли, и просияла от радости, когда убедилась, что так и есть.

   — Вот! — с гордостью сказала я, потрясая измятым листом перед носом Витюни. — Вот доказательство! Значит, всё взаправду было! Понимаешь?!

    Домовой осторожно забрал у меня листок и принялся внимательно рассматривать его, обнюхивать и даже пробовать на зуб, словно криминалист ведьмовского мира. А я несколько раз обшарила глазами кабинет в поисках соломенной шляпки. Вон она! Просто под стол закатилась! Я подняла шляпку и собиралась надеть её, чтобы ничего больше не прошляпить, когда Витюня неожиданно остановил меня, громко крикнув:

   — Фиса, поберегись! Не простая это шапка!

    Я удивлённо взглянула на него и положила шляпку на стол. Сейчас она уже не выглядела старой, даже наоборот — словно только что из магазина. А солома-то, солома такая яркая, будто изнутри светится!

   — Присядь! — сказал Витюня и сам тоже сел на стул — на тот самый, где недавно расположилась широкоплечая гражданка. — Я тебе верю. Более того, я, кажется знаю, что произошло!

   — Ну и?.. — нетерпеливо воскликнула я.

   — Я сейчас проверил все уровни защиты усадьбы, думал, что мои магические замочки кто-то подломил, а я не заметил, — начал Тюня. — Но они невредимы и работают по-прежнему. Это может говорить только об одном: сюда проникала сущность, не владеющая колдовством, а ...

   — Как же тогда она отсюда исчезла? И почему этот дом после прихода этой сущности так лихорадит, что в нём образуются странные подполы и записки?! Не владела колдовством? Ага! — перебила его я.

   — Ты не волнуйся, Фиса, и не перебивай! — спокойно и мягко сказал домовой. — Защита не сработала, потому что сюда наведалась не ведьма, а нечто наделённое первородной силой, причём силой очень большой, способной даже на какой-то промежуток повернуть время вспять и всколыхнуть родовую память!

   — Как это?! — поразилась я.

    Первородными силами обладали самые древние жители нашего измерения, появившиеся здесь намного раньше людей. Кто-то называл их богами, кто-то — паранормальными явлениями, кто-то — демонами или духами, кто-то — просто высшими, и так далее, но не в названии дело. Собственно, именно от них часть умений передалась людям в виде ведьмовства. Пожалуй, домовых тоже можно было с некоторой натяжкой отнести к этой категории, но с домовыми ведьмы вполне могли справиться в отличие от тех, о ком говорил Витюня. К тому же в Школе Ведьм нас учили, что все высшие уже давно покинули измерение Земля.

   — Им-то зачем наше брачное агентство?! — пробормотала я, сопоставляя факты.

   — Ты права: брачное агентство им до лампочки! — согласился Витюня. — У них здесь другой, можно сказать, шкурный, интерес!

   — То есть?! — удивилась я, приготовившись слушать.

    Кажется, я влипла в какую-то потрясающую историю! Домовой порылся в карманах и через некоторое время выудил старинный медальон на тяжёлой цепи, изготовленный из потемневшей от времени бронзы. На аверсе было изображение двух пар крыльев, объединённое белой розой. Я смотрела на него, словно на какую-то подсказку, которую никак не могла понять. И тут Витюня открыл створки. Медальон-то, оказывается, был с секретом и выглядел теперь, словно маленькая овальная книжица. Внутри было два портрета: один, явно мужской, стёрся от времени, а возможно, был кем-то расцарапан в порыве гнева, поэтому можно было увидеть только форму лица, тёмные волосы и какие-то элементы старинных одежд; а вот второй портрет, находившийся на внутренней стороне аверса, оказался мне неожиданно знаком!

   — Ой! Я же её знаю! — воскликнула я, ткнув пальцем в портрет темноволосой хорошенькой девицы, как две капли воды похожей на ту, что я видела во сне. — Ты тоже с ней знаком?!

   Витюня улыбнулся, хотя получилось это как-то уж очень грустно.

   — Это твоя прапрабабка, Анфиса! — сказал он. — Лисавета — хозяйка этой усадьбы.

   — Как?! — поразилась я. — Неправда! Я же видела её портреты, они у мамы над кроватью висят, и на них совсем другая женщина с другим именем! И потом, я же все архивы перерыла, когда в наследство вступала — семейные, государственные и даже тайные в Школе Ведьм, и ничего не нашла.

    — Правильно! — сказал Витюня. — Все её настоящие портреты, все данные были стёрты, я сохранил этот медальон, рискуя попасть под Высший Трибунал.

   — Стёрты?! Но почему?! — изумилась я.

   — Она нарушила закон. — Тюня тяжело вздохнул и захлопнул медальон. — И чтобы её ветвь рода ведьм не прервалась и ты не лишилась наследства, было уговорено изъять память о ней и провести морализацию. Ради такого решения пришлось многим пожертвовать: взяточничество, знаешь ли, процветало во все времена.

   — Да, какой закон-то?! — спросила я, подивившись полученной информации и перебирая в голове свод законов, который вдалбливали всем ведьмам-свахам, начиная с первых дней обучения.

   Конечно, в нём было много пунктов — от дресс-кода и правил ношения оружия до неприкосновенности заказанного жениха и обета никогда не влюбляться для самой свахи, но вряд ли за это могло последовать такое суровое наказание.

   — Она использовала оружие ведьм для своей личной выгоды. — Витюня, снова взглянул на портрет в медальоне, прежде чем спрятать его обратно в карман. — Пыталась поразить любовными пулями сердце понравившегося ей мужчины, а потом воздействовать магией на членов его семьи. Это её медальон.

   — Значит, это портрет её возлюбленного там, внутри? — спросила я.

   — Да, — кивнул Витюня. — Я как-то в порыве расцарапал его когтем.

    Домовой нахмурился, а я вспоминала свой недавний сон. Получалось, что я увидела самый важный момент жизни моей прапрабабки: это была не просто рядовая охота, а нападение на понравившегося ей кавалера. Вот, оказывается, какая у меня боевая и бедовая родственница была! Атаман в юбке! А ведь мне все говорили, что я в неё!

   — По-моему, даже за такой проступок ведьму сильно не карали, а просто отбирали дар! — задумчиво пробормотала я, освежив в памяти уроки по Свашной юриспруденции. — Хотя это, конечно, ужасно — остаться без работы и магии, но о памяти и всякой там морализации не было и речи. Подумаешь, человечка себе присмотрела подходящего! И что?

   — Цыц, Фиска! Не ровен час, кто услышит твои крамольные речи, проблем не оберёмся! И так за нами с той самой поры в шесть глаз смотрят! — цыкнул на меня домовой, а потом приблизил ко мне свою бородатую физиономию и прошептал: — В том-то и дело, что не человека она себе выбрала-то!

   — А кого?! — таким же заговорщическим шёпотом спросила я, подумав почему-то о мужчине-вамп. А что? Ценный супруг: когда надо — извлекла из хранилища, пообщалась, а коли не к душе стал — в солярий его, и дело с концом!

    Витюня не успел ответить, потому что по всему дому вдруг зазвенела посуда, затрясся пол, заходили ходуном сены, захлопнулись окна, а шторы задвинулись сами собой, словно наш дом был кораблём в штормящем море и кто-то отдал приказ «Задраить люки!», за которым вполне могла последовать команда «На абордаж!».

   — Это ещё что за новости?! — воскликнула я, собираясь выйти во двор и разобраться в ситуации (хозяйка я или нет, в конце концов?!), но дверь была закрыта наглухо.

   — Кто-то из высших к нам на территорию пожаловал! — пояснил Витюня. — Я настройки сигнализации поменял, она, вишь, и сработала.

   Дом всколыхнуло ещё раз уже более ощутимо, но элегантно, без разрушений. Сразу было видно: гости попались хоть и настойчивые, но очень вежливые. Третья встряска могла стать для дома последней, уже после двух предыдущих сверху сыпалась штукатурка и пауки.

   — Делегация целая пожаловала, говорят! — сообщил Витюня, выслушав сообщения свалившегося ему на нос паука. — Желают лично с тобой, Фиса, речь держать!

   — Желают — поддержим! — решительно заявила я. — Открывай!

   По правде говоря, меня просто распирало от любопытства увидеть высших!

   — Какие почести будем гостям оказывать? — деловито спросил Витюня, быстро приводя кабинет в порядок и пряча соломенную шляпку и вырванные листы.

   — Ну давай всё по высшему разряду: с фанфарами и барабанным боем! — усмехнулась я, предвкушая яркое зрелище.

   — Могу ещё ковровую дорожку с чердака достать! — предложил домовой.

ГЛАВА II. Ария высокого гостя

— Ковровую дорожку? Валяй! — согласилась я, и Витюня унёсся на чердак.

    Дело принимало явно комический оборот, что мне даже нравилось, ведь смех и шутки всегда поднимали настроение и боевой дух.

   — Ну раз пошла такая пьянка, то... мне нужен кокошник и хлеб-соль! — пробормотала я, с усмешкой взглянув на себя в зеркало и лихорадочно вспоминая правила встречи высоких гостей.

    Ничего подобного в Свашном Кодексе не значилось, поэтому я решила, что можно проявить ведьмовской креатив, к тому же Тюня, кажется, был со мной солидарен. Стоило мне переступить порог, как у меня из-под ног вырвалась свёрнутая с рулон алая ковровая дорожка и, стремительно разворачиваясь, покатилась вперёд, норовя сбить с ног ошарашенных гостей, застывших от изумления на противоположном конце длинной яблоневой аллеи.

    За неимением в хозяйстве кокошника и даже приличной диадемы я решила ограничиться самым главным атрибутом гостеприимства, поэтому в руках у меня красовался небольшой поднос, на котором дымилась приготовленная Витюней кулебяка (ею мы решили заменить привычную ковригу хлеба), будто заранее намекая гостям на наше отношение к ним (незваным бякам).

    Как только делегаты осторожно, даже с некоторой опаской, ступили на край дорожки, Витюня дал знак музыкантам, прятавшимся за кустами ароматного шиповника, и те громко грянули «Застольную» из оперы Джузеппе Верди «Травиата», которая в исполнении надрывавшихся от усердия соловьёв, кузнечиков и дятлов звучала очень свежо и неожиданно.

    Судя по всему, такой креативный приём высшим не оказывали никогда в жизни, о чём свидетельствовали слегка отвисшие челюсти у всех пятерых. Высокие гости шли в колонну по два, и сперва я даже испытала некоторое разочарование: никаких крыльев, клыков, рогов и копыт у них не наблюдалось, а я втайне, как дитя, надеялась увидеть нечто подобное.

   — Маскируются! — прошептал Витюня, кажется, заметив моё разочарование. — Да ты получше приглядись, Фиса!

    И то правда! Не дожидаясь, пока гости приблизятся на расстояние, на котором человеческое зрение способно идентифицировать внешность каждого, я, чтобы не сгореть от любопытства, применила профессиональные примочки: у ведьм-свах имелось заклинание «Прицел», служившее для увеличения и приближения объектов перед выстрелом.

    Стрелять в данном случае я могла только глазами, и, честно говоря, как выяснилось, было в кого — настолько шикарные и оригинальные типажи предстали передо мной. Направляющим был высокий и стройный, даже худощавый молодой человек с длинными русыми волосами, красиво рассыпавшимися по плечам. Джинсы-клёш и болтавшаяся за плечами гитара в чехле делали его похожим на хиппи. За ним шёл огненно-рыжий мужчина с чувственными губами, одетый в обжигающе алую рубашку, словно сотканную из огня, а рядом — кудрявый, симпатичный аристократ c волевым взглядом светлых глаз и раздвоенным подбородком, одетый как для косплея век эдак на XVIII, да ещё и державший в руках чёрный зонтик. Замыкали колонну эффектный истинный ариец в умопомрачительном белом одеянии, как мне показалось, сделанном из перьев, и некто в очках, похожий на романтичного студента-отличника, вышедшего за хлебом (по-моему, даже рюкзак в руках присутствовал). Эти пятеро казались настолько разными и странными, что трудно было представить, какое чудо могло собрать их всех вместе на красной дорожке (церемония «Оскар» отдыхает!), расстеленной на пути в брачное агентство.

   — Ну, и кто из них кто? — спросила я у домового, разглядывая приближающихся делегатов.

   — Угадай! Могу подсказать, что здесь собрались представители всех исчезающих видов, которые ты видела в Красной книге, варварски выдирая из неё листы! — засмеялся домовой, весело подмигивая мне, а потом, спохватившись, добавил: — И гостям-то кулебяки оставь немного!

   Опомнившись, я вдруг заметила, что от волнения отщипнула от символа гостеприимства уже три вкуснющих куска, один из которых как раз дожёвывался в данный момент. Вот незадача! Я быстро наколдовала иллюзию целостности, попутно думая над разгадыванием головоломки, которую вполне можно было бы обозначить известной фразой Михаила Горбачёва «Кто есть ху?», происходящей от английского «ху из ху?».

   — Ну белобрысое чудо в перьях — это Ангел Обыкновенный! — предположила я, вызвав ещё более широкую улыбку домового.

   — Вон тот пижон-косплеер с зонтом, вероятно, Муз, натура творческая, ранимая и сумасбродная, — продолжала я.— Ботан в очках — Купидон: очки помогают хорошо наводить на цель, а внешность вводит жертв в заблуждение!

   — Так-так! — подначивал меня Витюня, едва сдерживая смех.

   — Рыжий — вампир: напился кровушки, аж волосы покраснели! — завершила я свои гадательные попытки. — А волосатый в джинсах — Падший: вон как развязно ведёт себя!

   Дослушав до конца, домовой уже тихо хохотал, сотрясаясь всем телом.

   — Ох, Фиса, уморила! Все выстрелы в молоко, меткая ты моя, но логика у тебя забавная! — сказал Витюня.

   — Что, ни одного не угадала, что ли?! — поразилась я.

   — Ни одного! — подтвердил Витюня.

   — Ладно, разберёмся в процессе! — решила я, немного уязвлённая его замечанием. — А кого из высших выбрала моя прапрабабушка?

    Витюня собрался ответить, но делегаты подошли уже слишком близко, поэтому нам пришлось замолчать, чтобы не казаться невежливыми раньше времени.

   — Приветствуем дорогих гостей! — изрекла я, приосанившись и выставляя вперёд кулебяку. — Пожалуйте в дом!

    И в этот момент случилось нечто, заставившее уже меня слегка уронить челюсть. Длинноволосый хиппи неожиданно расчехлил музыкальный инструмент, напоминавший какую-то смелую помесь лиры с гитарным грифом, и запел.

    Его чарующий голос и манера игры сразу с первых же нот выдавали профессионала своего дела. А кто у нас, по легендам, играл на лире? Кажется, этот длинноволосый хиппи был настоящим Музом — прекрасным вдохновителем на подвиги. И хотя мне всегда казалось, что женщине нужен не Муз, а хотя бы Музык, пел он просто обворожительно! А ведь никто ранее никогда не исполнял мне серенад. Приятно, чёрт побери!

   «Анфиса, ты во всём прекрасна:

   И в фас, и в профиль, и в ай кью!

   Терзаешь душу ежечасно

   И кровь бурливую мою».

   Сказать, что я была в лёгком шоке от такого неожиданного концерта в стиле «с места в карьер» — значит, ничего не сказать! Я застыла, как статуя, чуть не выронив кулебяку, а четверо оставшихся делегатов, видимо, чтобы окончательно добить меня, дружно затянули бэк-вокалом страстное:

   — А-а-а-а-а-а-а!

    При этом они синхронно переминались с ноги на ногу и протягивали руки ко мне. Несмотря на то, что припев звучал немного фальшиво (белобрысый безбожно перевирал мотив), это только добавляло юморного шарма общему выступлению. Второй куплет развивал мысль, и от её развития я покраснела до корней волос:

    «Я жажду честно без диверсий

    В ночи лобзать твои уста

    И зрить твои младыя перси

    Не раз, а в месяц раз полста».

    Краем глаза я вдруг заметила, что Витюня убежал в дом, наверное, чтобы не умереть от сотрясавшего его смеха: это же так невежливо по отношению к высоким гостям, продолжавшим выводить припев, на этот раз:

    — Е-и-е-е!

    К третьему куплету мне удалось немного взять себя в руки и сменить дурацкое выражение лица на покер-фейс.

   «И бьётся сердце птицей в клетке,

    И мозг в страданиях завис.

    Быть вместе, словно Маркс и Цеткин,

   Как Ленка и её Парис».

    Когда бэк-вокал закончил тянуть своё финальное «А-а-а-а-а-а-а!», настал черёд делегатов выронить челюсти, потому что Витюня решил тоже выступить «с гастролью», так сказать, в ответ на арию высокого гостя. Домовой смело вышел из дома с видавшей виды балалайкой и, тренькая на струнах простенький мотивчик, разухабисто запел:

    «В огороде у реки

    Сажали помидорики,

    Хороши да ненадёжны

    Нынче ухажёрики!»

    В общем, по результатам первого раунда переговоров счёт был 1:1! Мне пришлось повторить приглашение пожаловать в дом, на которое высокие гости наконец согласились. На веранде мы уселись за стол, на котором уже дымился сладким ольховым дымом начищенный медный самовар. Его Тюня получил в награду от главного домового Московской губернии в давние времена и, как говорится, насобачился мастерски растапливать с помощью кожаного сапога. Сначала за столом повисло молчание, потому что все были увлечены едой. Кроме кулебяки гостям подали брусничное варенье и липовый мёд. Отведав всё это, делегаты пришли в благостное расположение духа, что очень располагало к доверительной беседе.

   — Проездом из соседнего измерения к нам? — поинтересовалась я у парня в очках, который почему-то вызвал у меня наибольшее доверие.

   — Да, с неофициальным визитом! — ответил он, скромно опустив веки.

    Ну прямо ангел во плоти, только крыльев нету! А может, он и есть Ангел Обыкновенный?!

   — Можно узнать о цели визита? — сразу перешёл к делу Тюня, подозрительно косясь на рыжего, который только что чуть не стянул связку ключей с пояса у домового.

   — Цель визита была оглашена в серенаде! — томно сверкнув синими глазами из-под золотистой чёлки, заявил блондинистый красавец, словно брал меня на прицел.

    «Интересно, кто же он? Неужели Падший? Я уже ничему не удивлюсь!»

   — Хотелось бы более конкретно! — продолжал допытываться Тюня. — А то вы там так мысли путано излагали. Давайте уточним: одно дело — «перси», другое — «Маркс»! Не надо путать кислое с ... Цеткин!

   — Извольте, сударь, более конкретно будет так: мы пришли засвидетельствовать своё почтение и предложить Анфисе Робиновне свои руки и сердца! — церемонно объявил кудрявый аристократ, запечатлев поцелуй на моей дрожащей от волнения руке.

    Какие манеры! Кстати, у него была такая бледная кожа, будто он много лет провёл в тёмном помещении, не видя солнца. Может быть, он и есть знаменитый Мужчина-вамп? Почему тогда не побоялся явиться сюда среди дня? Впрочем, сегодня было довольно пасмурно, да и, возможно, у вампиров уже выработался иммунитет к воздействию солнечных лучей.

   — Сразу все пятеро?! — изумилась я. — У нас многомужество запрещено законом!

   — Устаревшие законы! — вздохнул рыжий. — Чувствуется необходимость в реформах!

    А может, он — Падший?! Вон как рассуждает!

   — К тому же я не намерен выдавать Анфису за первого встречного! — добавил Витюня. — А может, у вас эти сердца с ИБС (ишемическая болезнь сердца — примечание автора), или руки какие-то нечистые?!

   — Вот наши официальные брачные предложения, в них всё изложено! — сказал скромный очкарик, выхватывая прямо из воздуха пухлую папку и вручая её мне. — Разумеется, Анфиса Робиновна должна выбрать одного из нас, чтобы узаконить отношения.

    Я взяла папку, не представляя, что надо делать в таких случаях: руки и сердца мне предлагали впервые!

    — А если я не расположена замуж выходить? — спросила я. — У меня это на карьере свахи может отрицательно отразиться, и вообще...

   — С вашей карьерой вопрос уже улажен! — с улыбкой сказал длинноволосый Муз. — Нужная идея Главе Свашного ведомства внушена. Так что не беспокойтесь!

    После этого заявления я сразу начала беспокоится, потому что тот, кто смог внушить нужную идею нашей нынешней Главе Свашного ведомства — вздорной и крайне несговорчивей даме, был реально опасен. Откушав кулебяки и оставив папку, делегаты собрались уходить, поблагодарив нас за радушный приём, а мы не стали их задерживать. Когда эта великолепная пятёрка отправилась назад к воротам по красной дорожке, Витюня снова дал сигнал музыкантам, и вслед женихам зазвучала ария Ленского «Куда, куда, куда вы удалились».

    Но это была ещё не вся культурная программа, выпавшая на нашу долю. В довершение эффекта почтальон доставил нам письмо без обратного адреса. Я вскрыла конверт, и из него прямо мне под ноги выпала фотография. Я осторожно подняла её и вздрогнула, увидев знакомый образ мужчины аннюк и вспомнив пронзительный взгляд чёрных глаз широкоплечей гражданки.

    Какие-либо записки, поясняющие сие послание, в конверте отсутствовали. Ну и как это понимать?! Мне хотят напомнить о подписанном договоре и моих обязанностях ведьмы-свахи? Я присела на стул, разглядывая фото. Ну какой же всё-таки шикарный мужчина! Великолепная пятёрка сватавшихся ко мне индивидов ему в подмётки не годилась! Вот бы за кого замуж... Поймав себя на этой мысли, я вскочила и испуганно осмотрелась по сторонам. Хорошо, что мысли мои никто не читает, а то меня бы обвинили в нарушении Свашного кодекса! Я ещё раз взглянула на фото, притягивавшее мой взор, как магнит, и спрятала его в карман, пытаясь мысленно развенчать сложившийся образ, как нас учили в Школе Ведьм. Неизвестно ещё, какой он в анфас, может, страшненький? И характер, наверное, хуже некуда, да и ноги слегка кривоваты! Я уверяла себя в этом, хотя на самом деле думала об обратном. Разорвать этот порочный, а может быть, и магический круг помог телефонный звонок, пронзительная трель которого внезапно вонзилась в тишину.

   — Внемлю! — мрачно проворчала я в трубку.

    Антикварный телефонный аппарат, отделанный золотом и малахитом, слыхивал и не такие ответы, но сейчас почему-то подозрительно захрипел, словно на проводе кроме меня и таинственного собеседника был ещё кто-то, подслушивавший наш разговор.

   — Резиденция госпожи Купидоновой на проводе! Чего изволите? — допытывалась я.

   — Анфиса Робиновна, всё шутите! Добрый вечер! — прозвучал в трубке женский голос, который я узнала бы из сотни других.

    Матильда Хандыбабаевна — Глава Свашного ведомства — собственной персоной! Её только не хватало!

   — Анфисочка! Я хочу вас поздравить! — продолжала она.

   — С чем это?! — настороженно спросила я.

   — Со свадьбой, конечно! — восторженно воскликнули в трубке. — В связи с этим событием вы повышены в должности до уровня заместителя заведующей по связям с общественностью! Вы теперь мой замзав по СО, понимаете?!

   — Но свадьбы никакой ещё не было пока! — напомнила я. — И вообще, связи под вопросом, и общественность такая, знаете ли...

   — Не страшно! Работаем на перспективу! Свадьба в любом случае состоится! — оптимистично прозвучало из трубки. — Прошу вас завтра зайти ко мне, обсудим детали!

   — Хорошо… — растерянно пробормотала я, и звонок прервался, оставив меня в глубоких раздумьях.

    Впервые Глава Свашного ведомства назвала меня по имени и отчеству. Это что-то новое! И что за детали мы будем обсуждать? Неужели детали моей свадьбы?! И откуда такая уверенность в том, что свадьба обязательно состоится? Муз нашептал?

   — Ну что приуныла? — спросил Витюня и уселся рядом.

   — Как-то всё странно… — пробормотала я. — С чего вдруг такая толпа женихов образовалась?!

   — Втюрились в тебя! — засмеялся домовой. — Ты ж у меня девица видная, образованная, вот и разомлели красавцы.

   — Что-то я не заметила никакого мления! — проворчала я.

   — Погоди, мы их так доведём, что сомлеют как миленькие! — весело осклабившись, пообещал Витюня.

    Я даже впала в отчаяние от такой перспективы, а домовой, смилостивившись, продолжал:

   — Есть у меня кое-какие соображения по этому поводу, но сперва давай почитаем, что там за филькины грамоты они тебе принесли.

    И то верно! Я открыла папку, вручённую мне очкариком, и мы с Тюней углубилась в чтение. Женихи, не будь дураками, представили на наш суд пять брачных контрактов, один другого чудесней. Я зачитывала изложенные в них права и обязанности сторон вслух и буквально умирала от смеха, а ещё теперь я знала о каждом кавалере всё. Волосатый хиппи действительно был Музом, в обязанности жены которого входило умение готовить и отделять муз от котлет, а ещё ей полагалась еженощная серенада под окнами. Мило! Рыжий оказался Падшим, а в его брачном контракте предусматривалась возможность хождений налево для каждого из супругов и прилагался график, возмутивший меня до глубины души, а ещё обнаружился купон на тёплое место в аду.

    Кудрявый аристократ (и по совместительству Мужчина-вамп) кроме всего прочего обещал мне «жизнь вечную посредством укуса в шею» и «отдельный гроб с музыкой для дневного отдыха» — все удобства! Белобрысый пернатый оказался Купидоном, его брачный контракт подразумевал ношение холодного оружия и периодический вылет на задания, и, конечно же, любовь до гроба (наверное, того, что обещал мне Мужчина-вамп). Очкарик, он же Ангел Обыкновенный, сулил жизнь, как в раю: дача, яблоневый сад... Смеялись мы с Тюней долго, да так, что чуть животы не надорвали! Всё это сватовство напоминало КВН, и я даже хотела поставить под контрактами какую-нибудь забавную подпись, но Витюня остановил меня, быстро убрав, как он выражался, «дакУменты» обратно в папку, и заметил как бы вскользь:

   — Я вот что заметил, Фиса: в каждой этой филькиной грамоте указан пункт о том, что твой супруг становится собственником всех головных уборов, принадлежащих супруге.

   — Где?! — удивилась я.

   — Да вот тут мелким почерком невидимыми чернилами приписано. — Витюня ткнул в один из документов, но я так и не смогла ничего разглядеть, пока не применила заклинание «Мартышка и очки», позволявшее видеть скрытые надписи.

    Домовые всегда видели лучше людей. Если бы не он, мне бы и в голову не пришло проверить приписки.

   — Зачем им головные уборы?! — поразилась я.

   — Наверное, дело в шляпе. Вот в этой! — предположил Витюня, указав на соломенную шляпку, унесённую мной из исчезающего подпола.

   — На ней какие-то чары? — спросила я, пытаясь ощутить магию, но ничего не обнаружила.

   — Как тебе сказать... — почесал в затылке Витюня. — Я её поизучаю завтра, пока ты к своей Бабаевне съездишь, помозгую, а сейчас спать ложись, Фиса. Утро вечера мудренее.

   — Спокойной ночи, Тюня! — Я обняла домового, который едва доставал мне до груди, и поцеловала в темечко.

   — Ты только без глупостей, я же тебя знаю! Не рискуй и не торопись! — проворчал Витюня, стараясь за напускной строгостью скрыть отеческую нежность, с которой он всегда ко мне относился.

    Я кивнула, прекрасно зная, что не смогу выполнить это обещание, и легла спать, положив под подушку фотографию заказанного жениха. Договор подписан, значит, я его найду, а дальше... посмотрим. Но где искать? Уже засыпая, я решила наведаться завтра по адресу, начертанному на странице из Красной книги.

    Утром я проснулась от аромата свежей выпечки и, радостно улыбаясь побежала на кухню. Медовые коврижки! С этим запахом у меня были связаны самые счастливые воспоминания детства. Витюня отсутствовал: наверное, отправился по делам, или собрал тайный консилиум по поводу загадочной шляпы с участием коллег из соседних владений. На столе дымился завтрак: вкуснейшая домашняя ряженка в горшочке, глиняная миска с крупной малиной, и конечно, коврижки! Балует меня домовой! Так уж получилось, что с детских лет Витюня стал для меня ближе матери, не говоря уже об отце, который вообще крайне редко обращал на меня внимание.

    Я много времени проводила в деревне у бабушки, которая тоже относилась ко мне довольно прохладно и даже будто с опаской. Не понимая, чем я заслужила такую немилость взрослых, я часто блуждала в полном одиночестве, надолго убегая в лес, а потом набрела на эту старинную усадьбу. Вид у неё был древний и загадочный, но не заброшенный и не зловещий. Чувствовалось, что за барским домом кто-то заботливо ухаживает, но, как я ни старалась, не могла заметить хозяина, пока не выяснилось, что я сама и есть хозяйка.

    Помню, как вопреки всем увещеваниям взрослых о возможных опасностях я наконец решилась пробраться внутрь, быстро пробежав по яблоневой аллее и войдя в открывшуюся дверь. Так вот тогда на кухне тоже дымились медовые коврижки. Я затолкала в рот несколько кусков и закашлялась, поперхнувшись. Тогда и появился Витюня. После беседы с ним я вернулась к бабушке, сказав, что буду жить в доме за лесом, получив в ответ взгляд, полный суеверного ужаса. Кажется, она просто боялась меня, ведь я уже тогда была ведьмой. Витюня всерьёз занялся моим обучением, а обычную среднюю школу я окончила заочно, приезжая в город только для того, чтобы сдать экзамены. Золотые были времена! Это потом мне пришлось поселиться в городской квартире — одно из правил для ведьм-свах. Впрочем, и сейчас тоже всё складывалось неплохо. У кого ещё такая насыщенная женихами жизнь плюс постоянная помощь друга под рукой?

    Позавтракав и закончив ностальгировать, я отправилась в город. Главный офис Свашного ведомства находился в неприметном доме в Товарищеском переулке, который в разные годы именовали также Дурным и даже Чёртовым. В доме располагалось много офисов, один из которых именовался ООО «Бракоделки». Туда я и направила свои стопы. Учтиво постучать в дверь, демонстрируя знание этикета, мне не дали: двери распахнулись сами. Матильда Хандыбабаевна, которую молодые свахи за глаза звали «тётя Мотя», даже вышла мне навстречу.

    Дорогой строгий костюм, сидящий на ней как влитой, галстук, шляпка с вуалью, идеально уложенные локоны — главная сваха всегда соблюдала дресс-код и была по совместительству главной стервой среди бракоделок. Ходили слухи, что с ней в паре работает не домовой, а настоящий бабай. Может быть, поэтому у неё было отчество Хандыбабаевна? Тётя Мотя держала всех свах в строгости и сурово наказывала за ошибки. Я изо всех сил старалась не привлекать её внимание, чему способствовало захолустное расположение возглавляемого мною брачного агентства.

   — Анфиса Робиновна! — замурлыкала тётя Мотя, увидев меня, и холодное высокомерное выражение её лица сменилось улыбкой, как мне показалось, весьма притворной. — Как я рада вас видеть!

   — Добрый день! — сухо произнесла я в ответ.

   — Как дела в провинции? Всё никак не соберусь к вам в гости. Воздух, птички — мечта! Передайте от меня привет Викторусу! — продолжала она, сделав ударение в имени Витюни на «о», что придавало делу какой-то ненашенский колорит.

   — Вот о делах я как раз хотела бы поговорить подробнее, — заявила я, сразу переходя к главному вопросу.

   — Хорошо, — мрачно взглянув на меня, сказала Матильда и, жестом предложив мне сесть (видимо, новости были сногсшибательные), сразу же ошарашила меня следующим высказыванием: — Дела наши зависят от вас, Анфиса!

   — То есть?.. — озадаченно пробормотала я.

   — Нашим свашным делом заинтересовались высшие структуры! — уже без всяких улыбок пояснила Матильда. — Ваша прапрабабушка нарушила кодекс, совершив нападение на одного из высших, наделённого особой силой! С тех пор мы находились под пристальным наблюдением и были вынуждены отчислять часть заработанных средств в виде откупа, чтобы у нас не отобрали магию и род людской не прекратился. Велось расследование, и с каждым годом ставки повышались. И вот теперь... — Тётя Мотя нахмурилась и покачала головой, будто встряхивая мозг для нахождения правильных слов, и наконец найдя их, вытряхнула наружу в виде путаной речи:

   — В общем, возникла возможность изменить всё с помощью единовременной выплаты, то есть даже не выплаты, а выдачи... Понимаете, в судебной магической практике до сих пор существует прецеденты обрядов жертвоприношения. Так вот, вы, если можно так сказать, та самая жертва — не в плане ритуального убийства, конечно, вопрос решается полюбовно. Словом, вам нужно выйти замуж. Женихов вы уже видели. Грех жаловаться! К тому же вам даже предоставили выбор!

    Я молчала, с трудом переваривая услышанное. Жертвенность не входила в число моих личностных характеристик. Да и вообще, что это за средневековые, даже какие-то первобытные порядки?!

   — Я хочу ознакомиться с материалами дела! — решительно заявила я. — Что это за прецеденты? Что за нападение? Откуда понаехали в Москву эти женихи? И самое главное — при чём тут род человеческий?!

   — Мой вам совет: не усложняйте всё, Анфиса! — с угрозой в голосе произнесла Матильда, явно испуганная моей непокорностью и обилием вопросов. — Срок у вас — неделя!

    Она схватила какую-то бумагу со стола и, с размаху шлёпнув на ней печать, протянула её мне.

   — Приказ об отпуске в связи с бракосочетанием?! — ошарашенно прочитала я и взглянула на Матильду.

    Но её уже и след простыл. Только шлейф тумана остался. Интересные дела! Я вышла из офиса, громко хлопнув дверью, но это не могло мне помочь в решении проблемы, возникшей буквально на пустом месте. Сев в машину, я некоторое время пыталась успокоиться, чтобы не добавить к уже существующему судебному делу ещё и ДТП. Наконец, взяв себя в руки, я отправилась по адресу, который был небрежно начертан на странице из Красной Книги. Кстати, адрес тоже оказался странным. Я могла бы побиться об заклад, что сначала на вырванном листе были начертаны совершенно другие слова, но сейчас, когда я извлекла его из кармана, буквы мгновенно изменились, изобразив буквально следующее: «улица Серафимовича, дом 2, квартира 17».

    Неудивительно, что за этим жилым комплексом, расположенном на Болотном острове, давно закрепилась дурная слава. Когда-то он был известен как Дом Советов и заселён советской элитой. Так случилось, что очень многие жители этого дома были репрессированы, и народ стал называть его «Улыбкой Сталина» или «Домом предварительного заключения». Поговаривали, что и призраки репрессированных там водились тоже, но ведьмы-свахи не специализировались на призраках, поэтому делать заключения о достоверности таких утверждений я бы не взялась.

    Подъехав к Берсеневской набережной, я некоторое время смотрела на грандиозное строение — яркий образчик конструктивизма. Возможно, внутри я смогу мыслить более конструктивно, чем снаружи. Квартира нашлась довольно быстро, но сразу показалась мне довольно странной. Дверь выглядела так, будто состояла из какой-то вязкой субстанции, типа «прикоснись — засосёт». Её слои едва заметно двигались, что говорило о неизвестной аномалии внутри квартиры. Табличка с номером была выполнена римскими цифрами XVII, которые то ли в силу игры моего воображения, то ли сами собой на мгновение трансформировались в слово «VIXI», переводимого с латыни, как «я жил», часто встречающегося на римских надгробиях. Жуть какая! Глубоко вздохнув, я занесла руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но меня остановил знакомый низкий и хрипловатый голос:

   — Вот вы где!

    Я оглянулась и замерла на месте: в нескольких шагах от меня стояла та самая «широкоплечая гражданка», с заказа которой начались мои мытарства.

   — О! Какая встреча! — всплеснула руками я. — Что ж вы так поспешно скрылись, уважаемая? Я уже думала, что у меня галлюцинации на нервной почве!

   — Были веские причины, — сказала, поднимаясь ко мне, «широкоплечая гражданка», одетая так же, как и при нашем первом знакомстве: на ней были длинный бесформенный балахон и платок, из-под которого выбилась кудрявая чёрная прядь.

   — Не подскажете, договор наш ещё в силе? — спросила я, разглядывая её.

    Какая высокая женщина! В своих разношенных кроссовках рядом с ней я чувствовала себя коротышкой. Так и хотелось натянуть разящие наповал лабутены: была у ведьм-свах такая рабочая спецобувь с самострельными каблуками. Так вот, я и на этих высоких каблуках смогла бы достать гражданке только до правого уха.

   — В силе! — буркнула моя собеседница, смерив меня взглядом.

    Сейчас, когда она стояла совсем близко, я вдруг осознала, что она очень молода, наверное, мне ровесница, а в усадьбе почему-то казалась пожилой.

   — Идёмте, я вам открою! — сухо произнесла «широкоплечая гражданка» и, слегка отодвинув меня от двери, коснулась её рукой — бац! — и все странные эффекты как ветром сдуло.

    После её прикосновения дверь стала выглядеть как самая обычная входная металлическая, только номер по-прежнему был начертан римскими цифрами. Я не чувствовала никакого колдовства и могла бы поклясться, что моя загадочная собеседница точно не была ведьмой.

   — Вы здесь живёте? — спросила я.

   — Временно… как бы снимаю квартиру, — уточнила «широкоплечая гражданка», вынимая ключи. — Хотя какая это квартира? Скорее уж проходной двор!

    Я невольно обратила внимание на её руки — крепкие, загорелые, в таких меч держать хорошо или арбалет! Ключи, кстати, тоже были странные: во-первых, их набралась целая связка, а во-вторых, как минимум один из них был какой-то трансформер — выглядел сначала, как самый обычный для сувальдного замка, а при нажатии на головку вдруг распустил крылья и обнажил блестящий синий камень по центру. «Широкоплечая гражданка» осторожно вставила ключ в замочную скважину. Несколько щелчков, и дверь открылась, будто приглашая нас внутрь.

   — Я сейчас! У меня там... э-э-э ... не убрано! — сказала «широкоплечая гражданка» и на несколько мгновений скрылась за дверью, не дав мне толком рассмотреть ключи и прихожую.

   Витюня не одобрил бы мой поступок: всё-таки опасно заходить в такие квартиры, да ещё с незнакомыми гражданками. Но я была уверена, что справлюсь, потому что у ведьм-свах были хорошие средства защиты: меткий выстрел и мощные заклинания, да и вообще, «волков бояться — в лес не ходить»!

   — Прошу! — тихо сказала «широкоплечая гражданка», вскоре выныривая из полутьмы, щедро разлитой за дверью.

   Она пропустила меня внутрь, а сама снова выглянула за дверь перед тем, как её закрыть, словно ожидала увидеть там нечто очень страшное. Хотя с такой мощной дамой даже бабай, с которым работала наша главсваха, справился бы не сразу и с огромным трудом, так что бояться ей особо было нечего. Мы прошли на кухню, видимо, собираясь сидеть там, как интеллигенты при Сталине, и вести разговоры на разные запрещённые темы.

   — Присаживайтесь! Будем пить чай! — объявила «широкоплечая гражданка» и отошла к плите, небрежно занеся над ней чайник, как дичь над жертвенным костром.

   Я уже успела проголодаться, поэтому не возражала и молча разглядывала кухню: ремонт в ней делали, наверное, в 50-х годах прошлого века, хотя это выглядело даже мило, пусть и очень старомодно. «Широкоплечая гражданка» хлопотала у плиты, стоя ко мне спиной, а я всё никак не могла уловить, что в ней кажется мне таким узнаваемым. Наваждение какое-то! Вскоре передо мной уже дымилась чашка с ароматным напитком неизвестного происхождения и лежал суровый жареный стейк, способный утолить голод крупного мужчины.

    — А как вас зовут? — спросила я, уплетая мясо, оказавшееся очень вкусным. — Всё-таки мы собираемся сотрудничать, а это обязывает.

   — Э-э-э-э... Мура! — слегка запнувшись, представилась моя собеседница, сделав ударение на первый слог. — Мура Эротовна Купидонова, к вашим услугам!

    Шутит что ли?! Я внимательно взглянула ей в глаза и почувствовала, что у меня бегут мурашки по спине от этого тёмного взгляда. Не шутит, вон как смотрит серьёзно! Мура Эротовна... Угу. Главное не разразиться неуместным хохотом!

   — Получается, мы с вами однофамилицы? — сделала вывод я.

   — Ну да… — как-то уклончиво ответила она. — Это распространённая фамилия в некоторых кругах.

   — А вы чем по жизни занимаетесь, если не секрет, конечно? — аккуратно начала выспрашивать я.

   — Ну, в данном случае я — антисваха. Вот вы женихов завлекаете, а я, наоборот, отваживаю! — огорошила меня Мура Эротовна.

   — И что, любых отвадить можете? — спросила я, задумавшись о тех пяти индивидах, которые так рьяно взялись за меня.

   — А вам нужна помощь? — весело усмехаясь, спросила Мура Эротовна.

   — Ну да, причём в пятикратном размере! — призналась я.

   — Даже так? —Моя собеседница нахмурилась, внезапно помрачнев.

   — А давайте так: вы моих женихов отваживаете, а я нахожу вашего красавца — ну, того, что на фото был, — и, как положено, отстреливаю любовными пулями! — предложила я.

   — Вы считаете его красавцем? — спросила Мура Эротовна, с интересом взглянув на меня.

   — Ну, как сказать… в общем, ничего так, вкус у вас хороший! — замялась я, удивлённая её вопросом.

   — Ладно! — неожиданно повеселев, сказала Мура Эротовна. — Но мне нужно осмотреть место преступления и улики.

   — Да преступления пока и не было никакого, — растерялась я. — Пока просто шантаж. А место вы видели, вы же были у меня в агентстве.

   — Тот визит не в счёт, — слегка смутившись, сказала Мура Эротовна. — Было мало времени, чтобы осмотреться.

    Насытившись стейком и чаем, я пришла в такое благостное расположение духа, что пригласила антисваху в гости. Путь до усадьбы прошёл, как в тумане, словно, сев в мою машину, мы мгновенно оказались на месте — в яблоневой аллее. Моя спутница очень внимательно смотрела вокруг и, казалось, видела гораздо больше, чем я. Самое интересное, что я тоже осматривала местность сразу после эффектного сватовства, но не обнаружила ничего странного, даже с применением заклинания «Мартышка и очки». Чем дальше мы шли, тем серьёзнее и мрачнее становилась сопровождавшая меня антисваха.

    В доме я отправилась искать папку с брачными контрактами, чтобы дать своей спутнице взглянуть на тех, кого надо отвадить, но папка куда-то запропастилась, так что пришлось выйти в другую комнату и рыться в шкафах. Сигнализация, созданная Витюней, не сработала, поэтому я была спокойна, считая, что моя спутница не представляет особой опасности. Я увлеклась поисками, не заметив, как двери за мной наглухо захлопнулись. Я бросилась их открывать, но они не поддавались даже мощному заклинанию, а разрушать собственный дом очень не хотелось.

   — Витюня! — позвала я и вдруг услышала голос домового с противоположной стороны дверей.

   — Подожди пока, Фиса, не рвись! Нам тут надо один на один побеседовать! — сказал он, и это прозвучало как угроза.

    Я заглянула в замочную скважину и увидела, что домовой храбро стоит на столе, чтобы быть вровень с моей гостьей, и смотрит на неё, как готовый к атаке гусь.

   — Неужели я похож на того, кто киллера от просто человека не отличит?! — шипел он. — Ну Фиса, понятно, таких, как ты, отродясь не видывала, её обмануть можно, но у неё тоже защитники имеются! И я не посмотрю, кто ты есть в иерархии, так и знай!

   — Я здесь совсем по другой причине! — оправдывалась антисваха.

    Было видно, что такая психическая атака со стороны домового привела гражданку в замешательство. Но неужто правда, что она — киллер?! Прямо Фанни Каплан или Вера Засулич магического мира... Но на кого она охотится?

   — Знаю я эти ваши причины! Я таких, как ты, насквозь вижу! — продолжал наступать Витюня. — Значит, в первый раз не удалось броню пробить, ты во второй раз явился!

    Что?! Я не поверила своим ушам! Что значит «явился»?! Это ведь он о женщине говорит! Язык от волнения у старого заплетаться начал или... Я вытаращила глаза от удивления, ещё плотнее приблизившись к замочной скважине. Эта Мура Эротовна не гражданка вовсе, а гражданин с широкими плечами?! Потому и руки крепкие, и голос хрипловатый. Но зачем ей этот маскарад? Разве киллеры так выглядят?

   — Да если бы мне нужно было броню пробить, я её двадцать раз в городе уже атаковал бы! — холодно сказал киллер. — И если ты действительно видишь, кто я, то представляешь и мои возможности!

   — Мы тоже тут сидим не пальцем деланные! — возразил ему Витюня. — Я Анфисе сам броню создавал! У неё вместо сердца — кремень и пять слоёв защиты, чтобы вот такие, как ты, ей его не разбили!

    В этот момент я наконец взломала дверь и с грохотом ввалилась в комнату, споткнувшись о порог и чудом удержавшись на ногах.

   — Ни с места! — сказала я, выхватывая своё свашное оружие и направляя его на киллера.

    Кстати, в отличие от прапрабабки я предпочитала не пепербокс, а дуэльный пистолет. И пусть он был заряжен любовными пулями, но в Школе Ведьм нас учили, как использовать их для самообороны.

   — Фиса, ну зачем ты?! — укоризненно проворчал домовой. — Я же просил тебя не выходить.

   — Сдаюсь! — с весёлой усмешкой заявил киллер, поднимая руки вверх.

   — Убрать камуфляж! Оружие на стол! — потребовала я.

   — Как прикажешь, ведьма! — сказал киллер, весело взглянув на домового.

   — Нет! — пискнул Витюня. — Только не это!

    Но было уже поздно: хламида и платок живописно упали на пол, и в комнате неожиданно стало раза в три светлее, так что мы с Витюней поначалу были вынуждены зажмуриться. Открыв глаза, я выронила пистолет и челюсть от невиданного зрелища. Под потолком парил мускулистый парень, чья голова была увенчана лавровым венком, очень эффектно смотревшимся на чёрных кудрях. Из одежды на возмутителе нашего спокойствия наблюдалась только белая набедренная повязка и, пожалуй, крылья (тоже белые, в тон). В левой руке киллер держал лук, а правой натягивал сверкающую тетиву, чтобы выпустить стрелу в цель.

   — Берегись! — крикнул Витюня и заслонил меня собой.

    Этот смелый акт самопожертвования вызвал смех киллера, который, мягко опустившись на пол, сложил крылья за спиной и аккуратно разместил своё оружие на столе, а потом поднял выроненный мной дуэльный свашный пистолет и разместил его рядом с луком, словно подчёркивая свои мирные намерения.

   — Надеюсь, теперь вы понимаете, что я не опасен? — спросил он, усевшись на стул.

    Я не могла произнести ни слова, разглядывая киллера. Эффектная непринуждённая поза, словно созданная для смелой фотосессии, подчёркивала брутальность и красоту его тела. Он выглядел, словно античный бог, хоть бери и лепи с него статую для Эрмитажа. Витюня тоже был в лёгком ауте от происходящего, но, как и подобает смелому мужчине, опомнился первым.

   — Срам-то какой! — заворчал он и, быстро сбегав за простынёй, задрапировал ею нашего смеющегося гостя так, что теперь наружу торчала только кудрявая голова и часть в меру волосатой левой ноги. Всё остальное было скрыто под светло-бежевым полотном, украшенным декоративными элементами в виде толпы милых жёлтых утят.

   — Ну давайте заново знакомиться… — нерешительно предложила я.

   — Амур это! — недовольно пояснил Витюня, лихо закрепляя ткань, драпировавшую киллерскую наготу, бельевыми прищепками.

   — Амур?! — От свалившейся на меня неожиданной информации я соображала довольно туго.

   — Именно, — подтвердил киллер слова домового.

   — Это значит — Амур Эротович Купидонов? — перевела я в мужскую форму полное имя «широкоплечей гражданки».

    Мура... И как я сразу не догадалась?! Всё же было так очевидно!

   — В вашем мире принято обращаться по имени и отчеству, вот результат, — развёл руками киллер, из-за чего часть прищепок отвалилась, обнажив чуть больше амурной плоти.

   — А я думала, что амуры — это такие пухленькие шкодливые мальчишки с крыльями и смешными луками, — пробормотала я.

   — Такие они и есть на самом деле, — сказал домовой. — Но, если дать им повзрослеть за пределами Олимпа, то из них вырастают вот такие вредители!

   — Почему же вредители? — усмехнулся Амур. — Пользы от меня куда больше!

   — А как вы попали в наше измерение? — спросила я.

   У меня тоже язык не поворачивался назвать этого парня вредителем.

   — У меня были некоторые разногласия с семьёй, и поэтому я сбежал с Олимпа, долго скитался и некоторое время назад обосновался здесь, — уклончиво ответил он.

   — Почему же вас называют киллером? — спросила я, рассматривая его лук.

    Такое мощное оружие я видела впервые. Лук, казался живым существом, созданным, чтобы разить без промаха. Он обладал совершенной формой и буквально сочился неведомой первозданной силой, которая была в тысячу раз могущественнее самой мощной магии ведьм.

   — Это моя Сапфа, что в переводе означает «Причина страстей»! — с гордостью произнес Амур.

    Я слышала, что рыцари Средневековья давали имена своим боевым мечам; похоже, эта традиция касалась и луков.

   — В легендах сказано, что у меня есть стрелы двух видов: золотые, оперённые голубиными перьями, и свинцовые с перьями совы. Первые вызывают любовь, а другие — безразличие, — с улыбкой продолжал Амур. — Суть верная, хотя на самом деле стрелы генерирует Сапфа, сплетая их из тёмных и светлых энергий. Стрела может вызвать самый разный спектр чувств, так что я бы перефразировал вашу пословицу так: «От любви до ненависти один выстрел». Поэтому я и пообещал, что могу отвадить всех ненужных женихов.

   — Вот что! — Витюня решительно взял нить разговора в свои руки. — Давайте пообедаем, так и дела лучше пойдут! У меня же щи в печке томятся!

    Мы с Амуром были не против. Домовой вдруг спохватился и забегал туда-сюда.

   — Лаврушку только не положил: захлопотался! Ни листочка в доме не осталось, а вкус уже не тот будет! — бормотал он.

    Услышав его, Амур снял с головы лавровый венец и, щедро отломив от него веточку, протянул домовому со словами: — Я же говорю: пользы от меня куда больше!

    Витюня в мгновение ока накрыл широкий дубовый стол в гостиной, и сел в отдалении, наблюдая, как мы с Амуром уплетаем щи. Аппетит у нашего гостя был отменный. Кстати, щи оказались просто божественно вкусными. То есть домовой вообще готовил великолепно, но на этот раз просто превзошёл себя. А может быть, дело было в той веточке, отломленной от лаврового венка? Витюня, кажется, успокоился и уже не воспринимал нашего гостя как угрожающую мне опасность. Я была этому рада, потому что Амур пришёлся мне по душе.

   — А у вас щи готовят? — спросила я.

    Хотелось сразу завалить его разными вопросами, но это было как-то невежливо, поэтому я решила начать со дружеской беседы, тем более что обстановка располагала к этому. Сейчас Амур выглядел, как самый обычный парень, потому что домовой выдал ему майку-борцовку и бермуды цвета хаки, очень гармонировавшие с лавровым венком, вот только крылья немного не вписывались в этот образ.

   — На Олимпе? — уточнил Амур, бросив на меня быстрый взгляд, поймав который, я могла бы поклясться, что самые опасные стрелы мечет вовсе не лук, а его чёрные глазищи. И эти стрелы как-то исподволь безболезненно мягко проникают в самое сердце. Может, броня, о которой говорил Тюня, у меня уже повреждена?

   — Да, на Олимпе. —Я опустила очи долу, чувствуя, что начинаю краснеть от смущения.

   — Со щами на Олимпе напряжёнка! — признался Амур. — Пища богов — это амброзия и нектар.

   — В Школе Ведьм нас учили, что всё это просто сказки, — усомнилась я.

   — Ну а как же иначе? Ведь высшим невыгодно, чтобы ведьмы тоже стали бессмертными и увеличили свою силу. Работает система сокрытия данных! — пояснил Амур.

   — Значит, амброзия и нектар действительно существуют и дают бессмертие?! — спросила я.

   — Да, нужно только уметь их добывать и готовить, — улыбнулся Амур. — Но в вашей пище тоже есть своя прелесть. Она позволяет меняться.

   — Что значит «меняться»? — спросила я.

   — Бессмертие только кажется замечательным даром, на самом деле оно вносит в жизнь элемент застоя, убивает стремление к совершенству, формирует лень, — сказал Амур.

   — Как это?! — поразилась я.

   — Когда жизнь похожа на яркую вспышку, хочется стремиться прожить её с пользой, вкладывая смысл в каждое мгновение, стараясь достичь как можно большего, стать лучше, — пояснил Амур. — Бессмертие — это опасная ловушка, ведь, если ты бессмертен, ни к чему стремиться не надо, есть фора времени, нет ограничений.

   — Ты поэтому сбежал с Олимпа? Чтобы совершенствоваться? — спросила я, не заметив, как перешла на «ты».

   — Скажем так: меня не радовала перспектива вечно оставаться в облике пухлого кудрявого карапуза, умеющего только бить без промаха, — сказал Амур.

    В это мгновение дом опять заходил ходуном, задребезжала посуда в шкафах, пол начал мелко дрожать, как при землетрясении.

   — Что это?! — воскликнула я.

   — Сигнализация сработала! — объявил Витюня, слегка отодвинув занавеску, чтобы выглянуть в окно.

   — Опять женихам, что ли, неймётся?! — поразилась я.

   — Нет, вроде, — проворчал домовой.

   — А кто там? — спросила я, тоже порываясь выглянуть в окно, но Витюня жестом попросил меня остаться на месте.

   — Бабаевна твоя явилась не запылилась, — проворчал он. — И не одна!

   — А с кем? Неужели со своим бабаем? — рассмеялась я.

   — Этот тоже тут, вокруг дома околачивается, но не он меня беспокоит: бабаев-то я видал-перевидал! — сказал Витюня, не отрывая взгляда от спустившего с потолка паука.

    Как домовой и это членистоногое понимали друг друга, оставалось загадкой: ведьмы-свахи с пауками не контактировали. Воспользовавшись тем, что Витюня отвлёкся, я всё-таки выглянула в окно сквозь небольшую дырочку в занавесках. Матильда Хандыбабаевна стояла в самом начале яблоневой аллеи (там же, где когда-то ожидали женихи) в полном одиночестве, только воздух слева от неё выглядел каким-то слишком плотным. Я быстро отошла от окна, когда почувствовала, что главсваха применила какую-то сверхмощную модификацию заклятия «Мартышка и очки».

   — С ней кто-то чужой, из другого измерения, — проворчал Витюня. — А кто, я не знаю, надо с книгами свериться, помозговать, а времени нет!

    В этот миг комнату огласила трель телефонного звонка. Я хотела взять трубку, но Витюня подоспел к телефону первым.

   — Алло! — металлическим голосом сказал он. — Агентство «Стрела Амура». С вами говорит автоответчик. Мы не можем подойти к телефону, потому что готовим наше оружие для отстрела. Для лучшего обнаружения цели оставьте своё сообщение после сигнала.

    Дальше Витюня изобразил дивное завывание, от которого мы с Амуром чуть не покатились со смеху.

   — У меня информация, что в вашем доме скрывается некто чужой! Несанкционированные контакты засватанных ведьм-свах с представителями иных измерений запрещены. — чётко и сурово произнесла Матильда. — Поэтому пропустите нас на территорию домовладения для проведения обыска, или мы будем вынуждены применить силу!

   — Кажется, это из-за меня. Меня ищут с момента моего побега, — виновато сказал Амур. — Здесь я вынужден был продемонстрировать свой настоящий облик, а это мощный энергетический всплеск. Его заметили. Я ведь не просто так носил эти странные одежды: они экранировали такие всплески. Маскировка была прекрасная, кстати, и сюда, в агентство, я тоже проник без проблем благодаря ей.

   — И заказ тоже сделал ради маскировки? — спросила я.

    В ответ Амур повернулся ко мне спиной, и я наконец поняла, почему мне всё время виделось что-то знакомое: на фото у заказанного жениха была та же самая спина, только без крыльев (впрочем, я сразу разглядела какие-то отметины в районе лопаток, просто не могла предположить, что это намёк на крылья).

   — Идите на чердак, а я тут гостей незваных встречу! — принял решение домовой, засучив рукава. — Думаю, что здесь дело не столько в тебе и в твоём побеге. Эх! Не успел я ничего рассказать-то! Вот тут действительно ты, парень, мне все карты спутал: я же планировал сегодня Анфису в курс дела ввести. Ну да ладно! Где наша не пропадала! На чердаке спрячьтесь в тайнике и сидите там, пока я вас не позову!

    Мы отправились на чердак, где Витюня ещё в незапамятные времена выстроил небольшой тайник между крышей и потолком. В пространстве между ними можно было скрываться довольно долго, так как всё было окутано слоями магической защиты. Амур помог мне пробраться в тайник, быстро подняв меня вверх на своих сильных руках, а потом и сам забрался туда. Дверца захлопнулась за нами, автоматически щёлкнул замок. Помещение было довольно тесным для двоих, поэтому мы сидели там, касаясь друг друга плечами, и какое-то время молчали, вслушиваясь в шорохи, голоса и тяжёлые шаги внизу.

ГЛАВА III. Дело в шляпе

Мне было очень интересно узнать, что же там такое творится, тем более что Амур, судя по сосредоточенному выражению лица, уже подслушивал, а может, и подглядывал за нашими незваными гостями: у высших были, наверное, какие-нибудь приспособления для этого. Мне приходилось гораздо сложнее. Применить подходящее заклинание, например, «Развесить уши», я не могла, потому что его сразу бы отследила тётя Мотя: всё-таки она была гораздо более опытной ведьмой, чем я. Оставалось надеяться на Витюню и его премудрости. Домовой снабдил дом системой наблюдения, надо бы найти, как к ней подключиться из тайника. Поговорку «у стен есть уши» в данном случае следовало воспринимать буквально.

    Я прислонилась ухом к стене, представляя, что моё ухо прорастает сквозь неё, а потом дальше, на первый этаж. Так мне постепенно удалось как бы мысленно нащупать одно из приспособлений, установленных домовым для прослушивания. Наконец я стала слышать сначала какое-то невнятное бормотание, а потом и чёткую речь.

   — Тебя зачем к ведьме приставили?! — грозно вопрошала Матильда, видимо, обращаясь к Витюне. — Чтобы ты её на путь истинный наставлял! А ты?!

   — А что я-то?! — в тон ей ответил домовой. — Я и наставлял! Девица выросла умная, честная, душевная и уважительная! С бабаями разными не якшается и на сомнительные сделки невесть с кем не идёт!

   — Много ты понимаешь в воспитании! — возмутилась главсваха (я даже представила, как у неё слегка задёргался глаз). — Здесь политический вопрос! Мы получили свою силу от определённого источника, и его требования нельзя нарушать: ведьмы не влюбляются, для продолжения рода вступают в браки только со строго определёнными кандидатами, в чужие дела не лезут! А твоя воспитанница... — Матильда Хандыбабаевна шумно вздохнула, словно паровоз, выпускающий пар, и продолжала: — Анфиса близка к тому, чтобы нарушить все правила! Поступок её прапрабабки уже стоил нам многих жертв! Ты хочешь, чтобы всё повторилось снова?!

   — Я хочу одного: чтобы она была счастлива! — сказал Витюня, и у меня на глаза навернулись слёзы. — А счастливому человеку магия без надобности, он всех колдунов сильнее! Была бы моя воля, я бы конторы твои свашные мигом распустил! Ведь ты, Мотя, сама знаешь, для чего используют ведьм-свах те, кто якобы дал им силу.

   — Для того, чтобы дарить людям радость брака! Мы делаем это по магической лицензии! Всё законно! И должны соблюдать условия договора с лицензиаром! — менторским тоном произнесла Матильда, будто читала лекцию в нашей ЦПШв.

   — Радость брака путём отстрела женихов, которые чаще всего по доброй воле никогда не пошли бы под венец с заказчицами? Интересная радость получается! Односторонняя какая-то, — возразил Витюня. — Это ты молодым ведьмочкам-школьницам такую лапшу развешивай! Даже и без заклинания «Спагетти» обойдёшься. Ты не хуже меня знаешь, что таким образом те, что тебе силу дали, выгодную им селекцию проводят в этом измерении. Думаешь, тебя они за преданную службу к себе возьмут, а тут гори всё синим пламенем?! Только такие силы от исполнителей обычно избавляются!

   — Хватит! — гневно выкрикнула Матильда.

    Кажется, Витюня довёл её до белого каления. Такие вопросы Главной свахе и директрисе Школы Ведьм никто не смел задавать. Впрочем, когда я училась в Школе, у меня, да и у других, вообще не возникало вопросов: всех опьяняла сила и даруемая ею власть, да и доход тоже обещал быть немалым. Ведьмы-свахи жили богато, многие из школьниц им завидовали и пытались подражать. Задумываться о сути своей работы я стала не так давно, а кто-то и вообще никогда не задумывался. Снизу в это время слышалось какое-то невнятное ворчание: кажется, Матильда творила заклинания, но домового, тем более такого, как мой Витюня, не так-то просто было одолеть даже высшей ведьме. Я не знала, чем ему помочь, стараясь не обнаруживать себя. Внезапно дом потряс грохот, а потом раздался недовольный выкрик главсвахи:

   — Вот же гад, улизнул!

    Далее следовали очень непарламентские выражения, с помощью которых по слухам, ходившим среди молодых ведьм, вызывали силы, так называемых низших. Это считалось запрещённым приёмом, но главным свахам были положены привилегии. Затем раздался треск, стук, завывания и даже тренькающий звук, похожий на музыку варгана, а потом чей-то заунывный голос произнёс, будто пропел горловым пением:

   — Бабай здеся! Давно здеся!

    Я никогда не общалась с бабаями, поэтому не поняла, было ли это шуткой или он на самом деле говорил с акцентом и обладал таким странным тембром. В любом случае, мне очень захотелось взглянуть на это существо. 3D-картинки в книгах ведьм — это одно, а настоящие бабаи, возможно, совсем другое. На первых бабай выглядел как очень волосатое нечто с глазами, торчащими из шевелюры, которая свисала до самой земли. Эдакий Вий без парикмахера. А что на самом деле?

   — Найди ведьму, а я займусь домовым! — сказала Матильда. — Из дома он не уйдёт, а вот Анфиса — запросто! Да смотри: с ней может быть провожатый! Он покруче любой ведьмы!

    Я поняла, что Витюня куда-то спрятался от главсвахи. У домовых была такая способность.

   — Анфиска-редиска! — пропел бабай. — Моя с ней вежливая будь, или щипай, кусай, ух отрывай?

   — Отрыв пока откладывается: нам её ещё замуж выдавать надо! Придут женихи, а она как Пьер... без ухов! Тьфу ты, без ушей, то есть! — заявила Матильда.

   — Провожатая кусай, ух отрывай? — с надеждой поинтересовался бабай — кажется, к ушам он был неравнодушен.

   — Ни в коем случае! На этого провожатого вообще только молиться можно! — проворчала Матильда. — Статус у него высокий, понимаешь?

   — Скучай молиться, желай веселиться! — объявил бабай и снова заиграл на варгане.

   — Потом! Потом веселиться будешь! Когда дело сделаем! Аккуратно его обездвижить и передать родственникам! Средство обездвиживания, которое они дали, не забыл?

   — Бабай начинай! Раз, два, три, четыре, пять, мой Анфис давай искать! — прозвучало в ответ.

    После этих слов дом в очередной раз заходил ходуном, наполняясь звуками варгана и шёпотом Матильды. У меня было ощущение, что кто-то будто ходит внутри стен, тихонько простукивая каждый миллиметр.

   — Уходить надо отсюда! — прошептал Амур мне на ухо, почти коснувшись губами мочки.

   — Как?! Мы в ловушке! — пробормотала я, в ужасе наблюдая, как стены тайника покрываются трещинами.

    Небольшая дверь, через которую мы пробрались сюда, вела на чердак, где мы могли нос к носу столкнуться с бабаем и Матильдой. А ведь был ещё кто-то из иного измерения, о котором говорил Витюня, и на что способен этот кто-то, неизвестно. Я представила, как мы с Амуром бежим по лестнице, беспорядочно отстреливаясь: я — любовными пулями, а он — стрелами. Эффект, конечно, был бы интересный! Толпа влюблённых в нас преследователей. Правда, Матильда, наверное, уже продумала этот вариант. Другого пути я не видела.

   — Нет, мы можем выбраться, — возразил Амур.

    Он извлёк из кармана уже знакомую мне связку ключей и снова выбрал тот самый ключ, украшенный драгоценным камнем, которым открывал дверь в съёмную квартиру.

   — Это ключ от измерений, — пояснил он. — Я украл его у отца, когда убегал с Олимпа.

    Амур вставил ключ в небольшую замочную скважину, когда с той стороны пропели горловым пение:

   — Баю-бай! Баю-бай! Всё! Нашёл тебя бабай!

    Дверь задрожала от звуков варгана и стала рассыпаться, но Амур уже повернул ключ, драгоценный камень на котором вспыхнул алым, ослепив меня на мгновение этой вспышкой. На месте двери образовался провал в темноту, и мы оба рухнули в этот провал, оказавшись в ночных небесах на огромной высоте над землёй. Внизу, очень далеко, мерцали огни какого-то селения, а звук варгана развеялся от порывов ветра. Я падала вниз. Пока это падение было медленным и завораживающим, как это случается вначале, пока притяжение Земли ещё не ощущается. Ужас, начинавший пониматься где-то внутри, вдруг сменился всплеском неожиданной радости, когда я почувствовала, что меня подхватили чьи-то сильные руки, а потом увидела Амура, который парил надо мной, развернув крылья, и улыбался.

   — Где это мы? — громко, чтобы перекричать свистящий ветер, спросила я.

   — Нижние небеса, — ответил Амур. — Я успел сделать только один оборот ключа до того, как эта сущность начала крушить дверь. Здесь не самое приятное место, но можно хорошо спрятаться.

    В ЦПШв мы изучали космографию довольно бегло, поэтому мне запомнились только самые общие сведения: Вселенная похожа на слоистый пирог, в каждом слое своя жизнь, переход межу слоями для высших и низших рас осуществлялся по плотному сценарию, а средних, в том числе и для человека, был возможен только с потерей телесной оболочки, и т.д. То, что и я, и Амур пребывали здесь во плоти и чувствовали себя просто прекрасно, означало, что свахам преподавали какие-то искажённые сведения, а, исходя из последнего разговора Витюни и Матильды, можно было предположить, что делалось это намеренно, как и загадочная селекция, к которой я тоже приложила руку, державшую дуэльный пистолет с любовными пулями. Кстати, оружие мы оба прихватили с собой, и от этого я чувствовала себя немного увереннее: всё-таки смогу обороняться, если что. Амур уверенно пошёл на снижение, осторожно и крепко прижав меня к себе.

    В его сильных руках я чувствовала себя почти так же хорошо и спокойно, как если бы рядом был Витюня (в детстве он часто качал меня на руках, чтобы я быстрее засыпала и не боялась темноты); правда, в объятиях Амура меня охватывало какое-то странное чувство, которое я пока не могла объяснить. Пожалуй, меня будоражила эта близость, прикосновения к его мускулистой груди, широкой, как боевой щит античного воина. Мне безумно хотелось положить голову ему на плечо, но я не решилась сделать это. И вообще я вдруг ощутила колоссальную нехватку опыта общения с противоположным полом. Мужчин я видела в основном через прицел свашного пистолета, но в Амура мне совсем не хотелось целиться. Я мечтала о том, чтобы он сам проявил инициативу, но, наверное, это невозможно: разные расы, разные подходы к жизни, да и вообще, он такой красавчик, а я — обычная девчонка.

   — А кто здесь живёт? — поинтересовалась я, когда мы снизились настолько, что стали видны очертания странных сооружений, похожих на высокие горы, испещрённые одинаковыми круглыми отверстиями.

   — Асуры и наги, — сказал Амур. — Мы на стороне последних, а значит, нам повезло. У меня здесь есть хорошие знакомые.

    На мгновение он прикрыл глаза и наморщил лоб. В этот момент меня вдруг накрыло ощущение давления в висках и непонятное шипение, проникшее в мозг, минуя уши, но Амур открыл глаза, и это ощущение пропало.

   — Наги — это такие... с хвостами? — нерешительно поинтересовалась я, вспомнив главы о народе нагов, которые были в обычном учебнике Свашной космографии. Когда-то, читая о них, я смеялась и не верила, что такие существа есть на самом деле, а не являются плодом чьих-то нездоровых фантазий.

   — Они самые, — весело усмехнулся Амур. — А ещё у них раздвоенные языки, ядовитые зубы, чешуя и немигающий взгляд, а некоторые имеют по нескольку голов.

   — Ужас какой! — пробормотала я.

   — Да нет! — поспешил успокоить меня Амур. — Среди них, как и среди людей, да и всех остальных рас, есть те, с кем я бы никому не рекомендовал иметь дело, но есть и вполне доброжелательные экземпляры. Один из таких — мой друг.

   — Он живёт внутри этой скалы? — спросила я, разглядывая приближающийся каменный монолит.

   — Это многонорный вход в столицу нагов — Бхогавати! — пояснил Амур. — Издавна они живут под землёй. Когда-то давно они имели право свободного входа в мир людей и даже создавали межрасовые браки, но потом мир людей был закрыт.

   — Почему? — удивилась я, чувствуя себя двоечницей, пропустившей все уроки истории.

    Вселенная, суженная раньше до мира людей, сейчас вдруг открылась мне в своём огромном, заманчивом и опасном разнообразии.

   — Ты всё слышала, — пожал плечами Амур, наверное, имея в виду разговор Витюни и Матильды о селекции, а потом добавил: — Мы сейчас начнём погружаться. Сначала будет очень темно, но не бойся, это ненадолго. Когда опустимся на первый ярус, не выказывай страха и удивления, это может вызвать подозрение стражей. Нас встретят. Я уже подал знак.

    Я кивнула, и мы погрузились в темноту, юркнув в одну из нор, словно в гидротрубу в аквапарке. Вместо того чтобы бояться, я размышляла о том, как Амур подал сигнал своему другу-нагу. Может быть, телепатически, не зря же я ощущала такое давление в висках и шипение? Правда, телепатию нам не преподавали, считая, что свахам это ни к чему. В глаза ударил свет, и я ощутила, что стою на твёрдой поверхности. Мы оказались в огромном пространстве, украшенном фресками и скульптурами, изображающими свернувшихся кольцами змей. Этот подземный зал был полон представителей самых разных рас.

    Кого тут только не было! Человекоподобные птицы, крупные обезьяны со взглядами мудрецов, рогатые гуманоиды с говорящими хвостами, и, конечно же, множество чешуйчатых особей с хвостами змей и человекоподобным торсом. Кажется, мы попали на вокзал в числе прочих прибывающих. Вся эта пёстрая братия выстроилась в несколько очередей, ведущих в разные норы, но прежде чем пройти туда, надо было миновать пункт контроля в виде крупной чёрной змеи, прикасающейся раздвоенным языком ко лбу гостя норного города и вонзающей в него свой немигающий взгляд.

   — Я этого не вынесу! — прошептала я.

   — Вам и не придётс-с-с-с-ся! — послышался мужской голос у меня за спиной.

    Я оглянулась, ожидая увидеть нечто змееподобное и пугающее, но на меня смотрел вполне нормальный весёлый парень в кожаной куртке с капюшоном, правда, у него была зелёная и местами чешуйчатая кожа и жёлтые глаза, вертикальные зрачки которых придавали его взгляду какой-то особенный шарм, но это, как говорится, было не критично.

   — Шеша! — воскликнул Амур, и парни радостно пожали друг другу руки.

    У его друга были вполне обычные ноги, что тоже меня очень радовало.

   — Анфиса! — представилась я, и наг элегантно поцеловал мою руку.

   — Пойдёмте с-с-ссо мной! — сказал он и отправился к отдельно расположенному отверстию с надписью «VIP GOD», что читалось как «Вип Гад» и было весьма символично: ведь змей часто называли гадами.

    Змей-страж замер перед ним, как каменное изваяние, всё-таки как-то с подозрением взглянув на нас.

   — Эти с-с-ссо мной! — царственно объявил Шеша, и мы шагнули внутрь вслед за ним.

   — Его дед Ананташеша — царь всех нагов, — пояснил мне Амур, пока мы спускались по отлогому тоннелю вниз.

    Жилище, где обитал Шеша, представляло собой высеченный в скале дворец, в котором всё дышало древностью и выглядело как произведение искусства. Тончайшая замысловатая резьба по камню, украшавшая стены и потолки, имитировала текстуру древесины, огромные барельефы и высеченные в нишах стен фигуры нагов, казалось, вот-вот оживут, а многочисленные фонтаны заполняли пространство тихим умиротворяющим журчанием.

    Шеша устроил в нашу честь просто царский обед (или это был ужин, кто тут разберёт?), и развлекал нас приятной беседой, которая постепенно пошла по юмористическому руслу.

   — Между прочим, есть верс-с-с-сия, что Адам и Ева — эти прародители Человечества — тоже были нагами, — говорил он, слегка поигрывая раздвоенным языком.

   — Не может быть! — поразилась я.

   — В Библии так и с-с-с-сказано: «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдилис-с-с-сь», — процитировал Шеша. — Некоторых жён даже называют в ссорах змеями, думаешь прос-с-с-сто так?!

   Мы долго спорили и смеялись, после чего я уснула прямо на подушках у низкого столика, за которым мы сидели скрестив ноги. Странный сон в странном месте уносил меня в какие-то немыслимые просторы, где витали прозрачные сущности, будто сотканные из света. Я глазела на них, как на диковинные экспонаты в музее, пока одна из этих сущностей не обратила внимание на меня, и это было настолько реалистично, что я проснулась от страха. Из соседних комнат доносился тихий разговор, сопровождавшийся с журчанием воды и шелестом чешуек.

   — Вы оба объявлены во вс-с-с-с-с-селенский розыс-с-с-с-к, — говорил Шеша, видимо, обращаясь к Амуру. — И ещё некто Викторус-с-сс, судя по всему, домашний дух.

    У меня отлегло от сердца: с Витюней всё в порядке, его не нашли!

   — У тебя будут неприятности из-за того, что ты приютил беглецов? — спросил Амур.

   — Пус-с-с-сть попробуют подс-с-с-с-ступиться к принцу нагов! — усмехнулся в ответ Шеша, а потом добавил уже с оттенком задумчивости: — Когда ищут беглого Амура, поправшего с-с-с-семейные законы и укравшего ключ от вс-с-с-сех измерений, это понятно, но когда в розыск объявляется с-с-с-с-сущность, происходящая от молодой расс-с-сы из средних миров — это интригует. Где ты её откопал?

   — Я не откапывал! Она же не вампир! — возмутился Амур.

   — Ну, разумеетс-с-с-ся! — засмеялся Шеша. — Но как же ты всё-таки её нашёл?

   — Я выстрелил из лука с мыслью найти место, где обрету счастье, — сказал Амур. — И стрела привела меня к её дому.

    Что-то это мне напоминало?

    В памяти всплыла известная сказка и юмористический монолог Царевны-лягушки, который наваял позже какой-то поэт-юморист:

    «Пусть я его совсем не знаю сроду, он

   Забил мне стрелку, но к(в)аков собой!

   Нет, внешность вовсе не ква-ква-зимодова.

   Царевич этот форменный плейбой!

    В болоте чувств моих царит стагнация,

    Но я давно уж отдала бы трон

   Тому, чья ква-ква-ква-квалификация