Жена для звездного варвара. Ольга Ярошинская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Меня отправили в прошлое почти случайно. Я должна была стать прикрытием для опытного агента, но в результате ошибки оказалась одна – в чужом мире, в чужом теле, замужем за незнакомцем. Он уверен, что ему в жены досталась скромная монашка, а вовсе не девушка из будущего. А у меня есть всего тридцать дней, чтобы выполнить миссию по спасению мира. Но с каждым днем я все сильнее не хочу расставаться с моим звездным варваром.

ПРОЛОГ

Миссия провалена.

   Капитан исследовательского космолета «Арго» понимал это вполне отчетливо и то и дело промокал лысину белоснежным платком, представляя итог своего открытия во всех красках. Найденная им планета, затерянная в одном из далеких уголков вселенной, заселена шиагами. Когда о ней станет известно, перевес голосов на Совете будет не в пользу людей. И ответственность за это на нём.

   Крах! Катастрофа! Фиаско!

   Он участвовал во всех десяти высадках на планету. Голубой шарик, мягко светящийся за иллюминатором, при ближайшем рассмотрении отличался хрупкой, но хищной красотой: цветы источали галлюциногены, три луны вызывали сильнейшие приливы, одним из которых всю команду чуть не смыло при первой же высадке, а по ночам на сушу выбирались земноводные твари размером с автобус и с нежными голосами сирен. Все это не пугало, а скорее завораживало.

   Но везде — и на ветвях деревьях, и на скалистых уступах, и на плавучих островках болот — были следы шиагов: обрывки паутины, отпечатки четырехпалых лап с глубокими лунками когтей, мертвые звери с раздутыми животами.

   Капитан тихо выругался, но облегчения не почувствовал.

   Сейчас он пойдет в свою каюту, откроет холодильник и съест последнее ведерко клубничного мороженого. Целиком. Он берег его на свой день рождения, но ему срочно надо перебить горечь поражения.

   Лишь одна светлая деталь выбивалась из общей мрачной картины. Крупная такая деталь, с розовыми треугольниками ушей, печальными глазами и свалявшейся шерстью на боках.

   Овца.

   Она жалась к стенке карантинного отсека, отделенная от наблюдателей толстым стеклом, на морде застыло удивление. Лопушки ушей дрогнули, когда овца переступила с ноги на ногу.

   Капитан в очередной раз промокнул взопревшую лысину. Браслет на левой руке вспыхнул россыпью синих огней, и рядом материализовалась Фернанда.

   — Я могу впрыснуть тебе антидепрессанты, — предложила она сходу. — От них ты, по крайней мере, не потолстеешь, как от мороженого.

   Капитан поджал губы, игнорируя наглую голограмму.

   — Думал, я не знала? — не отставала она.

   — Слушай, уйди, а? — попросил он. — И без тебя тошно.

   — Анализы готовы, — сообщила Фернанда, повернувшись к овце. — Днк мериноса. Длинношерстная порода.

   — Шерсть — это хорошо, — пробормотал капитан. — Вот только не могла эта овца появиться на краю вселенной.

   — Но она здесь, — Фернанда невозмутимо пожала прозрачными плечами.

   Овца вздохнула. Свалявшиеся бока поднялись и опали.

   Капитан спрятал носовой платок в карман белых брюк. Хватит с него — и овец, и экспедиций, и космоса, где даже на самом комфортном корабле начинаешь сходить с ума от стерильного воздуха, белых стен и шепота звезд. Пора домой. Жена уже заждалась. А дочка родила. Он видел внука на записях, доставляемых из Центра. На него похож: громкий, толстый и лысый.

   — Отправь данные в Центр, — приказал капитан. — Срочно.

   — Уже, — ответила Фернанда и растаяла.

ГЛАВА 1

Я дохнула на иллюминатор и протерла липкие отпечатки пальцев.

   Бледный шар, окутанный дымкой атмосферы, жемчужно сиял в темноте, и одна из его лун казалась мушкой на припудренной щеке кокетки.

   Вот в него, в шар, все и тыкали. А вытирать мне. Ну, или другой мышке. Нас, обслуживающий персонал «Арго», все так называли. Пилоты и космоходцы носили синие костюмы с серебристыми погонами, медики — голубые халаты с нашивками на локтях, работники биоотсека — зеленые. Лабораторные умники щеголяли желтой униформой, техники — оранжевой, а капитан ходил весь в белом. Мы же, мышки «Арго», были обречены на практичные серые комбинезоны и незаметность. Но благодаря нашей работе махина звездолета безупречно функционировала уже целый год, что длилась экспедиция.

   Тонкие зеленые полоски на моих рукавах означали, что я прикреплена к биоотсеку. Мне не доверяли брать пробы с образцов, доставленных с планеты. Я не проводила эксперименты. Не ставила опыты. Зато отлично мыла пробирки и вот, иллюминаторы. Сразу после окончания колледжа я и не могла рассчитывать на что-то получше. Зато когда мы вернемся, у меня будет два года стажа работы в биоотсеке космического корабля.

   — Ева, — позвал меня Кайл, и я обернулась. — Ты подумала над моим предложением?

   Кайл был одним из лаборантов. Кудрявая щетка темных волос, карие глаза, нос картошкой. Когда Кайл смеялся, то начинал подхрюкивать, как поросенок. На первых фалангах его коротких пальцев росли кустики жестких черных волос.

   — Подумала, — ответила я, досадуя на него за это дурацкое предложение. Все было так хорошо: мы стали друзьями, и он мне нравился, действительно нравился, но совершенно не привлекал в физическом плане. — Кайл, думаю, нам не стоит усложнять…

   — Ты меня не хочешь, — улыбнулся он добродушно. — Ева, но ведь Фернанда это исправит! Небольшая гормональная корректировка — и ты будешь от меня без ума.

   — Я и так без ума от тебя, Кайл, — ответила я. — Но это как-то неправильно.

   На «Арго», как и в любой долгосрочной экспедиции, действовала программа гормонального контроля. Через браслеты поступали препараты, которые исключали перепады настроения, уменьшали агрессию и подавляли либидо. Однако многие члены экипажа создавали временные пары. Для этого даже не надо было чувствовать влечения друг к другу. В установленное для секса время в кровь поступала доза гормонов, гарантирующих возбуждение. Я смотрела на Кайла, на его просящее выражение лица, изогнутые бровки домиком и не могла представить, что буду стонать от страсти в его короткопалых объятиях.

   — А еще нам дадут дополнительный выходной, — подмигнул он.

   — Это, конечно, все меняет, — улыбнулась я. — Кайл, спроси Эйвер. Я слышала, она ищет пару.

   Кайл недовольно покосился на толстушку, поливающую хвостики моркови, пушистыми рядами торчащие из контейнеров.

   — У нее нет такой эротичной родинки над губой, как у тебя, — сказал он.

   — Ева! — Фернанда материализовалась так внезапно, что я подпрыгнула от неожиданности. — Тебя срочно вызывают в рубку.

   — Меня? — переспросила я. — Ты уверена?

   Фернанда закатила глаза.

   — Конечно, уверена! Шевелись!

   — Зачем я им понадобилась? — спросила я, откладывая пылесборник и направляясь к выходу.

   — Может, кто-нибудь из пилотов хочет предложить тебе создать пару до конца экспедиции, — елейным и подозрительно громким голосом предположила Фернанда еще до того, как за нами закрылась дверь биоотсека.

   — Ты сказала это, чтобы поддразнить Кайла, — поняла я.

   — Ага, — не стала отпираться Фернанда, плывя рядом со мной по белым коридорам «Арго». — Мне понадобится слишком большая доза препаратов, чтобы вызвать в тебе влечение к нему. Это нерациональное использование ресурсов.

   — Может, стоит заключить с ним пару, только чтобы позлить тебя?

   — Ева, о чем ты? — невинно спросила Фернанда. — Я компьютерная программа и не могу испытывать эмоции.

   Я с подозрением на нее покосилась. Иногда в это верилось с трудом.

   — Но все-таки, что от меня надо капитану? Я не думала, что он вообще знает о моем существовании.

   — А он и не знает, — подтвердила Фернанда. — Это я сказала, что ты идеально подходишь для миссии на новой планете.

   Она растаяла, и я поперхнулась очередным вопросом. Я судорожно нажала кнопку вызова на браслете, но чертова программа меня проигнорировала.

   После первой высадки на обнаруженную нами планету говорили всякое: что всех членов экипажа разжалуют из космофлота, что нам запретят возвращаться, что всем сотрут память, чтобы не было ни малейшего шанса разболтать о планете, угрожающей человечеству одним своим существованием.

   Война с шиагами завершилась по принуждению космосоюза. Планеты между людьми и мерзкими паучьими тварями были поделены по принципу превалирующей расы. Моя родная Обитель-три на ближайшем совете могла отойти шиагам, успевшим полностью истребить оставшихся на ней людей, и от этой несправедливости хотелось кричать.

   Целью масштабной экспедиции, в которую отправили больше тридцати кораблей, в том числе и «Арго», — было найти планеты, населенные гуманоидами, либо пригодные для быстрой колонизации людьми, чтобы получить перевес над шиагами на Совете. Двадцать восемь наших планет, включая Колыбель, Обители и колонии, давали сорок девять голосов. По три за Обители, пять за Колыбель, колонии шли за единицу. У шиагов было столько же. До того, как мы нашли эту планету.

   Как по мне, самым разумным слухом, витающим по узким белым коридорам корабля, был якобы полученный приказ уничтожить планету. Конечно, у «Арго», исследовательского космолета, не хватит мощности ее взорвать. И, может, именно поэтому к нам сегодня пришвартовалась шлюпка из Центра?

   Но что может понадобиться от меня, мышки из биоотсека?

   Вдохнув поглубже и обтянув серый комбинезон, я нажала кнопку, и белые двери разъехались, пропуская меня внутрь.

   Рубка была обшита досками — прихоть капитана. В кадке под иллюминатором росло лимонное деревце, на узких полках под гравитационными куполами пылилась коллекция камней, взятых с разных планет. В воздухе светился галоэкран, на котором я заметила карту: единственный континент планеты замыкался в почти правильный круг. Внутри него голубая кайма мелководья сменялась черной дырой глубокой впадины, которая была жерлом гигантского вулкана. Когда-то синюю планету, висящую сейчас за иллюминатором, едва не разорвало от извержения.

   За круглым столом сидело трое, и в первые секунды я забыла, как дышать. Кровь ударила в голову, сердце застучало, как колокол. Запястье зачесалось, и я поняла, что Фернанда дала мне что-то успокоительное. Выдохнув, сделала несколько шагов вперед, приближаясь к людям, ждущим меня за переговорным столом. Капитан — широкоплечий лысый мужчина с Обители-один, известной высокой гравитацией и внезапными ураганами. Незнакомый офицер с яркими оранжевыми волосами. И Влад Увейро.

   Сердце пропустило удар.

   — Да успокойся ты уже, я тебе и так лошадиную дозу седативных ввела, — раздался в голове досадливый голос Фернанды. — Да, это он. Герой войны. Обладатель двух золотых звезд. Самый молодой офицер космофлота. Хм… Судя по твоей реакции, если бы он предложил тебе пару, мне бы даже не пришлось вмешиваться…

   — Ева, присаживайся, — сказал капитан, указав мне рукой на свободный стул возле Влада.

   Я медленно опустилась на сиденье.

   — Здравствуйте, — прошептала я.

   Влад улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. Влад Увейро мне улыбнулся! Мне!

   — Слууушай, — снова раздался в голове голос Фернанды. — А это не его смазливая физиономия на заставке твоего планшета?

   Странно, что она его узнала: он выглядит куда старше, чем на фото, виски совсем серебряные от седины, хотя ему всего тридцать, к тому же сейчас он одет…

   — Ева, — капитан кашлянул, прочищая горло. — Есть одно задание, для которого Фернанда рекомендовала тебя, как оптимальную кандидатуру. Оно довольно необычное. И точно не входит в твои обязанности. И даже опасное.

   — Ева, — сказал Влад и, протянув руку, накрыл ею мою ладонь. Его горячие пальцы слегка погладили мою кисть. — Нам очень нужна твоя помощь.

   Пока я в тупом онемении взирала на Влада, которому так неимоверно шла синяя форма, второй офицер, с огненными волосами, гибко поднялся и подошел к галоэкрану.

   — Позвольте я введу вас в курс дела, — сказал он, тряхнув головой и отбросив длинную рыжую челку.

   Я молча кивнула. Рука Влада так и лежала на моей.

   — Как вы, вероятно, знаете, на обнаруженной планете есть цивилизация шиагов. Это очень плохо.

   Я снова кивнула.

   — Однако найденный организм…

   — Овца, — расшифровал Влад, чуть сжав мои пальцы.

   — …подтолкнул нас к одной невероятной теории…

   — Овцы-мериносы входили в стандартный ресурсный фонд Ковчегов, — пояснил Влад.

   — Ты подрядился работать переводчиком? — возмутился рыжий.

   Он подошел к экрану и легким движением пальцев развернул его ко мне. Рельефы гор, равнины, темные ущелья расползлись по голографической поверхности, а озера заблестели, отражая солнечный свет. Внутри единственного архипелага планеты, как в чаше, заплескалась вода.

   — Мы обнаружили останки Ковчега номер девять вот здесь, — сказал рыжий, когда на карте внутри кольца зажегся красный крестик. — Это было легко. Много олимпиума, он засекается радарами на раз.

   — Но ковчегов было восемь, — возразила я, поправляя воротник формы, ставший вдруг слишком тугим.

   — Когда Солнце над Колыбелью стало гаснуть, люди построили восемь ковчегов и отправились на восемь планет, пригодных для жизни, — произнес капитан фразу, известную всем еще со школы, и откинулся на спинку стула.

   — Не все хотели покидать Колыбель, — продолжил рыжий. — Некоторые верили, что Солнце удастся зажечь снова, некоторые хотели дожить свои дни дома, а кто-то сомневался в успехе миссии ковчегов. Но теперь мы можем сказать с уверенностью — перед самой гибелью Колыбели с ее поверхности стартовал Ковчег номер девять.

   — Но почему о нем до сих пор не знали? — нахмурилась я. Наверное, седативные препараты Фернанды подействовали, и я вернула способность мыслить здраво, несмотря на близость моего кумира. — Почему он залетел так далеко? Пригодные для жизни планеты были в куда более близких галактиках.

   — Возможно, из-за взрыва Солнца, после неудачной попытки его оживления, навигационные приборы и связь Ковчега вышли из строя, — предположил Влад, отпуская мою ладонь. — Но не это сейчас нас должно волновать.

   — Куда делись люди, — кивнул капитан и, промокнув лысину, недовольно посмотрел на влажный носовой платок в своей руке.

   — Именно, — подтвердил рыжий. Он переключил изображение, и на экране появился график: синяя линия, сначала обрывающаяся резкими ступеньками, а потом медленно растущая вверх. — Информация, полученная с помощью сети временных дронов. Численность людей на планете. Как мы видим, она быстро сокращается в три этапа. Похоже, сначала авария при посадке, а потом еще две волны смертей. Но вскоре численность начинает расти. Люди могли здесь выжить — и это неудивительно. Планета похожа на Колыбель настолько, насколько это вообще возможно. Атмосфера идеальна. Состав воды в океане — максимально приближен. Гравитация чуть меньше, но не критично.

   — А это шиаги, — процедил сквозь зубы Влад, когда на экране появилась ядовито зеленая линия, уверенно ползущая вверх. Какое-то время две линии шли рядом, переплетаясь, но потом зеленая резко взлетела, а синяя упала и вскоре оборвалась.

   — Шиаги появились на планете уже после Ковчега, — сказал капитан. — По-видимому, они заселили ее яйцами, случайно — мы до сих пор иногда находим капсулы с яйцами шиагов, которые они успели рассеять по всему космосу, пока союз им не запретил. Планеты нет в реестре. Пауки о ней не знают.

   — Вот здесь, — рыжий аккуратно ткнул ногтем в экран, — триста лет назад шиаги напали на поселение людей и полностью его уничтожили, а потом распространились по всему континенту как плесень. Через пятьдесят лет после первой атаки пауков человечество на этой планете полностью исчезнет.

   — Ева, — сказал Влад, нетерпеливо постукивая пяткой о пол. — Мы отправимся в прошлое — туда, где ход истории человечества на планете можно изменить, и сделаем так, что люди выживут, а пауки сдохнут. Вот наша миссия.

   Я молчала, пытаясь осмыслить сказанное. Похоже, я поспешила с выводами, и способность соображать все же покинула меня. Что он сказал? В прошлое?

   — Если позволишь, Влад, — встрял рыжий, — я бы хотел раскрыть суть миссии более подробно. И не так примитивно. Возможно, вы слышали о технологии Игла?

   Капитан буркнул в ответ:

   — Даже я не слышал, до сегодняшнего дня.

   — Потому что она очень секретная, — снисходительно пояснил рыжий. — До сих пор она использовалась лишь на К-22.

   — На ней ведь нет жизни, — нахмурился капитан.

   — Раньше была. Колония землян, погибшая от белой смерти, — сказал Влад. — Я внедрялся туда раз двадцать. Временной десант. Или, как мы сами себя называем, попаданцы.

   — Вы пытались предотвратить заражение? — спросила я.

   — Нет. Нельзя менять будущее планеты, которая стоит на торговых путях всего Союза, — сказал Влад. — Это может вызвать временной коллапс. Мы отрабатывали на К-22 различные социальные теории. Однако здесь, на планете, которую до сих пор не видел никто, кроме нас, мы можем всё. «Арго» уже стал на необходимом расстоянии, чтобы не попасть во временную петлю. Изменится лишь прошлое планеты.

   — У вас есть разрешение Союза? — уточнил капитан.

   — Нет, — пробуравил его взглядом Влад.

   — С использованием Иглы мы можем внедрить сознание в человека, который вскоре и так умрет. За двенадцать часов до смерти, — сказал рыжий. — Это обусловлено как моральными догмами, так и законом переноса энергии. Смерть должна быть насильственная и такая, которую можно легко предотвратить. Не хотелось бы отправлять героя войны помирать от дизентерии. И это, как вы понимаете, значительно сужает круг возможных доноров. К тому же у нас мало времени — сюда уже летит корабль шиагов.

   — Если они узнают о планете, то все пропало! — ахнула я.

   — Именно. Поэтому надо действовать быстро, — подтвердил рыжий. — Вилка вероятности, построенная Иглой, очень узкая. На данный момент у нас всего один подходящий вариант. Я могу отправить сознание попаданца за тридцать дней до первой атаки шиагов, в поселение людей, которое будет уничтожено.

   — Мы отобьем атаку пауков, внушим людям необходимость их полного уничтожения — и хоп, планетка наша, — сказал Влад. — Для меня подобран идеальный донор: он молод, сын вождя, имеет влияние на умы.

   - Когда вы успели все это узнать? – опешила я. – Вы пришвартовались меньше часа назад!

   - Временные дроны. Одна секунда на «Арго» - целые сутки на планете. Нам вполне хватило получаса, чтобы собрать всю необходимую информацию, - ответил рыжий.

   — И от чего умрет идеальный донор? — спросила я.

   — Его убьет собственная невеста, — ответил Влад. — а потом покончит с собой. После первой брачной ночи. Конечно, есть шанс, что после ночи со мной она бы передумала… — он ухмыльнулся. — Но мы не знаем, из-за чего у них конфликт.

   — Ты мог бы просто ее ликвидировать, — вздохнул рыжий.

   — Повторяю, я не стану убивать человека! — Влад сжал зубы и зло посмотрел на него. Похоже, этот вопрос поднимался неоднократно.

   — Тебе надо сосредоточиться на миссии! — рявкнул рыжий. — Ты не можешь тратить время на незнакомую женщину, которая хочет тебя убить. Целый месяц спать в одной постели с врагом и подвергать все человечество риску?

   — Я предлагал, чтобы в невесту отправили меня, — чуть смущенно признался капитан. — А что. Я люблю свадьбы, я и сам имею право их проводить.

   Кажется, я начинала понимать, что от меня хотят…

   — Попаданец должен соответствовать донору по простейшим параметрам: пол и возраст, — сказал рыжий. — Невесте всего девятнадцать. Расхождение не может быть больше пяти лет. Тебе двадцать три. И самое главное — коэффициент бога должен быть не ниже ноль-семьдесят пять. Фернанда сказала, у тебя выше?

   — Ноль-семьдесят шесть, — подтвердила я. — Мне измеряли его перед тем, как принять на «Арго». В такие длительные экспедиции даже обслуживающий персонал набирают с высоким коэффициентом, чтобы крыша не поехала: замкнутое пространство, шепот звезд и все такое…

   — Ева, — Влад снова взял меня за руку. — Ты станешь моей женой?

   — Подождите, — сказал капитан и пристально посмотрел на меня. — Ева, прежде, чем ты ответишь, тебе стоит узнать еще кое-что. Есть риск…

   — Мизерный, — поморщился Влад, погладив мои пальцы.

   — … что твое сознание не сможет вытеснить донора, — продолжил капитан. — Останется тот, чей коэффициент бога выше. Это упрощенное название совокупности показателей: способности к концентрации, силы воли, умения действовать в критических ситуациях, жизнелюбия, чувства юмора…

   — Знаю, — перебила я. — Учила в колледже.

   — Мы не можем измерить коэффициент бога у доноров, — сказал Влад. — Но по статистике, лишь у одного из десяти тысяч коэффициент выше ноль-семьдесят пять. Фактически, на всем «Арго» сейчас лишь четверо таких людей: ты, я, капитан, и еще какая-то тетка...

   — Марсия из техотсека, — уточнил капитан. — Но ей уже за пятьдесят, так что невестой ей тоже не бывать.

   — Я могу умереть? — спросила я.

   Рыжий отбросил челку, набрал воздуха в грудь, но капитан ответил первым:

   — Да, — коротко сказал он.

   Все трое мужчин уставились на меня, ожидая решения. Капитан угрюмо смотрел прямо мне в глаза, рыжий отвернулся, но на его виске быстро трепыхалась голубая венка. Его волосы у корней были черными. Крашеный. Я так и знала. Рыжие стремительно вымирали.

   — Если мы изменим прошлое, на планете будут жить люди, — сказала я, пытаясь систематизировать обрушившуюся на меня информацию. — Это даст нам дополнительный голос на Совете. Три голоса, если мы утвердим за ней статус Обители! И тогда моя родная планета, за которую сейчас идут споры, достанется людям. Человечество получит перевес в космосоюзе. Это предотвратит новую агрессию со стороны шиагов, и, значит, не будет новой войны.

   Капитан тяжко вздохнул, подтверждая мою правоту.

   — Пообещайте позаботиться о моем брате, если что вдруг, — попросила я.

   Капитан прижал кулак к груди и кивнул.

   — Вероятность неудачи при подселении одна сотая процента, — успокоил меня рыжий. — К тому же у будущей самоубийцы жизнелюбие наверняка на нуле.

   — Я согласна, — сказала я.

   Все выдохнули, заговорили разом, а я посмотрела в иллюминатор, за которым светилась синяя планета с континентом в виде бублика. Невероятно! Я отправлюсь в прошлое. На неизвестную планету. С Владом Увейро!

   Он поймал мой взгляд и улыбнулся.

   Когда я дала свое согласие на участие в миссии, все закрутилось с бешеной скоростью, как при проверке вестибулярного аппарата. Меня отвели в медотсек, полностью раздели, провели через обеззараживающий блок, где щедро облили антисептическими средствами, и уложили на кушетку. Овца в карантине, отделенная прозрачной перегородкой, пялилась на меня, не мигая, и изредка разевала рот, беззвучно блея.

   Мою голову обмазали чем-то вонючим, так что короткие волосы слиплись, затвердели и растопырились ежиными иголками. От уколов зудело плечо, а самым большим испытанием оказалась постоянная близость Влада, которого точно так же как меня раздели и уложили на соседнюю кушетку. Я не стеснялась наготы, это было бы странно после армии и целого года на корабле с общими душевыми, но Влад смотрел на меня с жадным интересом. Похоже, он не подвергался гормональному контролю. Иначе с чего бы его взгляду задерживаться на моей груди и животе, и еще ниже…

   — Ты ведь с Обители-три? — спросил он. — Я был там, во время последней эвакуации.

   — Знаю, — ответила я и сглотнула ком, застрявший в горле. — При отступлении вы задержались у нашего дома и приказали солдатам вытащить моего брата из-под завалов. Ему тогда было десять. Он поступил в кадетское училище. Хочет стать пилотом.

   В перерывах между процедурами Фернанда показала мне письмо от брата, доставленное вместе с остальной почтой на шлюпке из Центра. Кир довольно скалился в экран, демонстрировал свежевыбритую макушку и редкие усики и хвастался, что если опять начнется война, то их курс будет участвовать. У них уже были тренировки с фрактерами, и он попал в четыре мишени из пяти. Мне захотелось самой его убить. Придушить своими собственными руками. Кир хотел отомстить и жаждал войны. Но я отдала бы все, только чтобы она не началась снова.

   Влад смотрел на меня изучающе, и лицо его потемнело.

   — Ты ведь делаешь это не из благодарности?

   — Нет, конечно, — возмутилась я. — Думаете, я не понимаю, как много значит эта миссия?

   — Хорошо, — Влад отвернулся, глядя в потолок. — Хотя я бы все равно не стал тебя отговаривать. Мы отправимся в прошлое, на чужую планету. Проведем в чужих телах тридцать дней, за которые нам надо подготовить поселение к атаке и внушить людям необходимость полного уничтожения шиагов. Это действительно важно. Важнее и тебя, и меня. И зови меня на «ты». Мы теперь партнеры.

   — Мы ведь можем просто сказать им, — пожала я плечами. — Что мы попаданцы из будущего. Предупредить об опасности.

   — Все не так просто, — усмехнулся Влад. — У них нет таких технологий, и они к ним не готовы. У каждого Ковчега после высадки происходил серьезный откат в развитии, когда приходилось заниматься вопросами выживания, а не наукой. Но этих поселенцев что-то слишком откатило… Может, потому что они оказались отрезаны от остального человечества, либо по другой причине — нам предстоит это выяснить. Придется действовать тоньше. Не хочется провести этот месяц в психушке, знаешь ли.

   — Странно, что люди сами не смогли победить, — задумалась я. — Ведь шиаги тут вообще на примитивном уровне.

   — Скорее всего, сработал фактор неожиданности, — ответил Влад, — но со мной они будут готовы.

   Дверь отъехала в сторону, и в медотсек вошел рыжий.

   — Итак, мои попаданчики, — сказал он, присев на мою кушетку и фамильярно похлопав меня по голой коленке. — Тебя, Владик, я отправлю в жениха, а тебя, рыбонька, — почему у тебя такие холодные колени? — в невесту. И пообещай, что не станешь убивать ни его, ни себя.

   — Честное слово, — пробормотала я.

   — У нас завтра свадьба, — улыбнулся Влад и, протянув руку через проход, погладил меня по щеке. — Никогда не был женат.

   — Не с твоим образом жизни, родной, — вздохнул рыжий. — И, боюсь, свадьба уже сегодня. Корабль шиагов пересек пределы галактики.

   — Что? — воскликнула я.

   — Да-да, начало миссии через полчаса, — рыжий поднялся, провел ладонью по волосам. — Черт, это безумие. Еще ничего толком не готово, и ладно ты, стреляный воробей, но девочка… В первый раз… — он сокрушенно покачал головой.

   Я потерла запястье. С меня сняли браслет, и связи с Фернандой очень не хватало. Ее подколки всегда помогали мне собраться.

   — Слушай меня внимательно, — сказал рыжий. — Когда попадешь в донора, вспомни самое яркое событие в твоей жизни. Лучше плохое. Плохие эмоции, как правило, сильнее: страх, ужас, горе… Проживай это воспоминание, в деталях. Соедини пальцы вот так, — он поднял ладони к груди и поочередно стал соединять пальцы, вдавливая подушечки друг в друга: мизинец с мизинцем, безымянный с безымянным. — И повторяй: я здесь, я сейчас, я существую. Голова будет болеть, вероятна временная потеря зрения и слуха, возможны проблемы с речью и координацией, особенно на первых порах, пока не произойдет полное овладение телом.

   — Лучший способ полностью овладеть возможностями тела — подраться. Или заняться сексом, — хмыкнул с соседней кушетки Влад. — А нас как раз поженят.

   — Ладно, — промямлила я, отчаянно покраснев.

   — Ты серьезно? — он рассмеялся, повернувшись ко мне.

   — Если это для спасения человечества…

   — Ну да, — серьезно согласился он и снова рассмеялся. — Девчонка — прелесть, — сказал он рыжему и повернулся ко мне. — Слушай, когда все закончится, переходи в мою команду. Я сделаю так, что твои заслуги не забудут. Медаль не обещаю, все же миссия секретная. О ней даже в высшем эшелоне знает лишь пара человек. Но с твоими исходными данными, я сделаю из тебя элитную попаданку.

   — Я подумаю, — ответила я, поджав губы, но сердце мое так и подскочило. Работать с Владом Увейро? Да я за такое готова на галеры отправиться, не то что в прошлое! На меня накинули простынку, потолок над головой дрогнул и поехал. Рыжий быстро покатил мою кушетку по медотсеку. — А назад?! Как я попаду назад?

   — Через тридцать дней тебя втянет обратно, аккурат перед нападением шиагов, — ответил рыжий. Я смотрела на него снизу-вверх и видела темную щетину на выступающем квадратном подбородке и широкие ноздри. Он шмыгнул носом. — Это произойдет автоматически. Ты почувствуешь резкую головную боль, в глазах потемнеет, тебе надо будет просто не мешать и попытаться расслабиться. Руки не сцеплять — это важно! Мысли по возможности отключить.

   — Обратка еще ни разу не давала сбоев, — успокоил меня Влад, который встал и теперь шел впереди, на ходу отклеивая датчики с голой груди и бросая их прямо на пол.

   Он повязал вокруг бедер голубой медицинский халат, по-видимому, не сумев натянуть его на широченную спину. Он был коренастым, как наш капитан и как любой житель Обители-один. На правом боку виднелся старый шрам с выступающими багровыми лепестками, я уже видела такие — метки паучьих лап. А вот смуглые плечи украшали свежие полосы параллельных царапин, и я невольно смутилась, поняв, как он их получил.

   Из коридора появилась одна из мышек, которую наверняка прислала Фернанда, и подняла с пола датчик. Пусть впереди миссия по спасению человечества, а уборку никто не отменял.

   — Игла уже разогревается, — сказал рыжий, толкая мою кушетку, и тоскливо добавил: — Если бы у меня была хотя бы неделя, я бы выдал тебе десятки вариантов для подселения…

   — Успеем до прибытия пауков? — мрачно спросил Влад. — Похоже на утечку информации. Уж больно вовремя они появились.

   — Должны успеть. В нашем времени миссия займет всего тридцать секунд. Откладывать нельзя. Если шиаги что-то пронюхают, нас ждет трибунал и новая война. Возьми планшет, повтори информацию с дрона.

   — Я запомнил, — ответил тот, но все же взял у рыжего планшет. — Нападение произойдет через тридцать дней. Людское поселение будет полностью уничтожено. Так… Информация о религии, общественном устройстве… Как интересно…

   — Не забудь хорошенько промыть им мозги насчет пауков, — напомнил рыжий. — Люди должны воспылать к ним ненавистью.

   Я вцепилась пальцами в кушетку. Похоже, я отправляюсь на войну.

   — Не волнуйся, Ева, — сказал Влад, будто подслушав мои мысли. — От тебя многого не требуется. Защитой поселения и пропагандой займусь я. И уж я там развернусь! Никаких ограничений сверху! Полная свобода действий! — он вытянул руки над головой, сцепив пальцы в замок, потянулся, будто разминаясь, и быстро подхватил сползший с бедер халат. — А ты просто живи. Думаю, тебе даже понравится. Это очень интересно — окунуться в иной мир, побыть кем-то другим… На К-22 я был правителем, религиозным лидером, предводителем повстанцев… Я прожил десятки жизней и иногда мне даже не хотелось возвращаться… Надеюсь, у моего донора не будет вшей, — мрачно добавил он, повернувшись к рыжему. — А то во время последней миссии я чуть с ума не сошел от зуда.

   — Не могу ничего обещать, — ответил тот.

   Он вкатил кушетку в лабораторию, припарковал ее рядом с Иглой — острым металлическим шестом со множеством плавно вращающихся вокруг него колец, на одном из которых горели две красные точки. Снизу выдвинулся широкий серый лепесток, и рыжий помог мне на него улечься. Металл обжег холодом спину, я зябко поджала пальцы на ногах.

   — Я здесь, я сейчас, я существую, — бормотала я, чувствуя, как подкатывает паника. — Я здесь, я сейчас…

   Капитан появился в дверях, закрыв весь проем плечами, и теперь смотрел на меня со страдальческим видом.

   — Ева, я буду с тобой, — сказал Влад, устраиваясь на соседнем лепестке.

   К вискам подключили новые датчики, которые укололи кожу разрядом.

   — Вообще-то не сразу, — исправил его рыжий. — Вы встретитесь через несколько часов. Невесту везут к жениху.

   — А если забросить нас чуть позже? — спросил Влад.

   — Сейчас оба объекта в одиночестве. Идеальный момент. Слушай, Ева, — рыжий склонился надо мной. — Веди себя тихо. Не бушуй. Никуда не лезь. А лучше вообще молчи. Тебя везут выдавать замуж. Но судя по тому, что после брачной ночи невеста покончит с собой, это политический союз и она не хочет свадьбы. Так что вполне логичным будет молчать и не отсвечивать. Если невеста погрузится в печаль и задумчивость, никто ничего не заподозрит. На вопросы лучше не отвечай, сразу плачь. Тебе будет сложнее, — повернулся он к Владу. — Твой донор — сын местного правителя. Его все знают. Все его действия на виду. Первые дни можешь делать вид, что пьяный. Это тоже будет вполне естественным. После свадьбы-то.

   — Отличный план, — ухмыльнулся Влад. — Запускай вертушку.

   Установка загудела, лепесток, на котором я лежала, завибрировал.

   — Подождите, — всхлипнула я. — Я не могу. Это слишком быстро. У меня не получится!

   Виски прошило болью, но я дернулась, пытаясь встать. Обхватила голое запястье второй рукой, рефлекторно пытаясь нажать кнопку вызова на браслете. С запозданием вспомнила, что его сняли, но рядом материализовалась Фернанда.

   — Спокойно! — сердито сказала она.

   Между темных бровей голограммы появились вполне правдоподобные морщины. Считалось, что Фернанду сделали по унифицированному фенотипу, чтобы каждый видел в ней что-то родное, свое. Карие глаза, темные волосы, смуглая кожа — стандарт. Тысячи лет назад на ковчеги отбирали людей всех рас, но в итоге они смешались, доминирующие гены проявились во всей красе, и теперь на «Арго» было всего пять блондинов, а рыжий вон один, и то — приезжий и крашеный.

   — Ева, — позвала меня Фернанда. — Соберись. Будь умницей. От тебя многое зависит.

   — Почему ты не отговариваешь меня? — с подозрением спросила я. — Ты ведь должна оберегать жизнь каждого члена экипажа, а я сейчас явно рискую.

   Фернанда села рядом, вздохнула и положила руку мне на лоб. Я не почувствовала ее прикосновения, а она на самом деле не вздыхала. Это всего лишь голографическая аватарка компьютерной программы — службы контроля за жизнедеятельностью «Арго», получившая карие глаза, как у моей мамы, и слегка сплюснутый нос, как у отца, а голос был совсем молодым, как у моей сестры, которая погибла, едва дожив до восемнадцати.

   — Я спою тебе песню. Хочешь?

   — Не хочу, — буркнула я. — Уйди, не позорь меня.

   Конечно, она все равно запела:

   — В тихом бархате ночном порезвились мыши. Все изъели шалуны, кот их не услышал. Сотни дырок, вот беда, небеса в прорехах. Не спешит их зашивать месяц-неумеха.

   Голос Фернанды звучал нежно и тихо, и сердце мое успокоилось, забилось ровнее. Эту песню пела мне мама, так давно, кажется, еще в прошлой жизни.

   — Стану я сквозь них смотреть на тебя украдкой, а ты вспомнишь обо мне… Спи, малышка, сладко…

   — Отсчет вот-вот пойдет, встретимся через тридцать секунд, — произнес рыжий, и я вдруг поняла, что даже не удосужилась узнать его имя. — Приготовились, внимание, старт!

ГЛАВА 2

Молния прошила голову от виска до виска, голоса и звуки исчезли, глаза заволокло непроницаемым мраком, в котором вдруг вспыхнули мириады звезд, так что я зажмурилась изо всех сил, чтобы не ослепнуть. Потом меня качнуло, кушетку словно выдернуло из-под распластанного тела, все закрутилось, как на карусели, когда мы всей семьей отправились на ярмарку и меня потом тошнило шоколадным мороженым...

   Звезды в голове постепенно погасли, осталась лишь узкая щелочка света, и вскоре я поняла, что смотрю на свет сквозь неплотно сомкнутые ресницы. Я распахнула глаза, и тошнота подкатила к горлу. Быстро оглядев помещение, в котором я оказалась, — крохотное, даже не встать в полный рост, к тому же покачивающееся и скрипящее так, будто вот-вот развалится, — схватила шляпку, лежащую рядом на сиденье, и содержимое моего желудка вырвалось наружу. Положив шляпку назад, я оттерла губы рукавом. Перед глазами плыло, ноги, будто набитые ватой, кололо. Чужие обрывки мыслей вдруг зазвучали в моей голове, закружились, как конфетти.

   Что происходит… кто здесь… грязная кровь… отец отказался… нехочунехочунехочу… мне никто не поможет… должна убить... смерть…

   — Я здесь! Я сейчас! Я существую! — закричала я непривычно высоким голосом, соединяя деревянные пальцы, которые никак не хотели слушаться. Комнатушка качалась, в глазах щипало то ли от слез, то ли от катящегося по лбу пота. Мне удалось свести вместе мизинцы — чужие, тонкие, с длинными овалами ногтей.

   Воспоминание! Надо воспоминание!

   Мы идем с ярмарки, я держу за руку маму, у меня болит живот, голова все еще кружится, а в горле стоит привкус рвоты и шоколада. Папа впереди, брат рядом с ним. У них одинаковые вихры на затылках. Рита чуть в стороне, как всегда пялится в экран телефона. У нее появился парень, но это большой секрет. Рита боится, что родителям не понравится, что он гораздо старше ее и солдат. В последнее время на Обитель-три стягиваются военные, и папу это беспокоит. Он каждый вечер смотрит новости и все больше мрачнеет, а недавно я подслушала, как они с мамой обсуждали переезд на Обитель-семь.

   Небо вдруг накрывает черным колпаком, который проливается красными лучами — словно кровь заструилась через дуршлаг. Рита падает, я вижу на экране ее телефона надпись «любимый».

   Моя сестра Рита погибла при первой атаке шиагов.

   Я здесь. Я сейчас. Я существую.

   Чужой голос в голове перешел на шепот, а потом и вовсе затих. Я посидела какое-то время, бормоча себе под нос мантру, подсказанную рыжим, и соединяя пальцы. Сердце потихоньку успокоилось, дыхание выровнялось, и вдруг я услышала глухое рычание. Из корзинки, стоящей на противоположном сиденье, на меня смотрели два глаза, отливающих в полумраке зеленью. Рычание сменилось горловым клекотом, потом перешло в тихий свист, белые лохматые уши встопорщились, и все животное как-то нехорошо подобралось.

   — Фу, — выдавила я. — Плохая собачка, или кто ты там…

   Животное приподняло морду, щелкнуло утиным клювом, а потом резко бросилось на меня тугим ядром шерсти. Взвизгнув, я рефлекторно отшвырнула его прочь, но оно снова прыгнуло на меня, больно прищемило клювом пальцы. Я отпихивала его, футболила коленями, пинала ногами. Чудовище шипело, как разъяренный гусь, царапалось перепончатыми лапами и кидалось на меня вновь и вновь. Когда оно напало в очередной раз, мне удалось отбросить его прямо в окно, и под мои радостные вопли злобная тварь улетела вдаль вместе с бахромчатой занавеской. Все же не зря меня считали лучшей подающей в нашей армейской волейбольной команде! Секунду подумав, я выбросила в окошко и испорченную шляпку.

   Комнатушка накренилась и замедлила ход. Я быстро устроилась на сиденье, пригладила волосы — и вовремя: в окошко заглянул мужчина. Его голова была выбрита до блеска, бронзовая макушка сияла в лучах солнца, словно намазанная жирным кремом. Гладкие щеки мужчины лоснились, красные губы блестели, и даже глаза казались маслянистыми. Он пристально смотрел на меня, а я — на него. Он слегка покачивался в резонанс с комнатой, и я догадалась, что нахожусь в каком-то транспорте, наверное, на воздушной подушке.

   Ветер подул в окно, и я дернулась, как от удара наотмашь. Воздух в этом мире был влажным, теплым, густым от запахов. Голова закружилась словно от крепкого вина, и я жадно вдохнула еще, вытянув шею и разглядывая вид, открывшийся в окне: корма лодки и глубокая синь до самого горизонта, над которым пылает чужое красное солнце. Бронзовые блики сверкали на воде так, что стало больно глазам. До моих щек долетели брызги от ударившей волны. Мы не летим, а плывем!

   — Все в порядке? — спросил мужчина.

   Я кивнула.

   В порядке. Похоже, первый этап миссии я прошла.

   — Твоя муфля сбежала, — сказал мужчина. — Мне очень жаль, но мы не можем тратить время на ее поиски.

   Мужчина говорил на странном языке, похожем на всеобщий, но я его прекрасно понимала.

   Я снова кивнула. Муфля, значит. Скатертью дорога.

   Лодка покачивалась, набирая ход, но меня больше не тошнило. Выглянув в окно, я чуть не разинула рот от восторга. Мы плыли вдоль скалистого берега, подставляющего волнам изъеденный белый бок, накрытый шапкой зелени. Огромные папоротники трогали воду кончиками разлапистых кистей, синие пальмы, увешанные красными плодами, любовались своим отражением. Там, где берег поднимался выше, темнели елки, и я обрадовалась им, как друзьям. Ели входили в ресурсный фонд ковчегов. Они прижились на чужой планете, вот и люди смогут здесь выжить.

   Приободрившись, я высунулась из окна едва не по пояс, посмотрела вперед и ахнула. Лодку тянули три белые лошади. Изгибались грациозные шеи, напрягались мышцы на крепких лощеных спинах. Вот только вместо грив топорщились красные гребни, доходящие до лопаток, а по бокам колыхались плавники.

   Я посмотрела назад, где, сидя верхом на водяных лошадях, ехали двое мужчин. Вид у них был суровый: окладистые бороды, бритые головы, покрытые татуировками, блестящие чешуей рубахи, на кожаных подвязях мечи… Голые волосатые ляжки крепко сжимали лошадиные бока.

   — Что-то хотели, госпожа? — спросил вихрастый мальчишка, свесившийся с крыши каюты, и я, ойкнув от неожиданности, спряталась внутрь.

   Зрение, словно решив, что довольно с меня впечатлений, отключилось. Призвав на помощь все самообладание, я напомнила себе, что рыжий предупреждал о таком. В темноте, к тому же, лучше думается.

   Задрав длинные юбки до талии, я стала крутить воображаемые педали велосипеда. Левая нога постоянно замирала на половине движения, а правая иногда резко выпрямлялась. Платье было жутко неудобным: длинным, тесным в груди, душным. Поначалу я решила, что это дань свадебным традициям. Но мы плывем на лодке, которую тянут животные. На ней нет ни силовых полей, ни даже двигателя. И самое дикое — мужчины, сопровождающие меня, вооружены мечами! Я знала, что поселенцы откатились назад в развитии, но даже не представляла насколько!

   Зрение вдруг включилось, словно с глаз сняли шоры, но руки задрожали и вспотели.

   Что там говорил Влад Увейро, знаменитый герой войны и путешественник во времени? Чтобы полностью овладеть чужим телом, хорошо бы подраться или заняться сексом. Подраться я уже успела, с муфлей. Толку — чуть.

   Дверца скрипнула, я быстро одернула юбки, и ко мне вошел уже знакомый лысый мужчина. Он был одет в длинное коричневое платье, серебряная девятка на толстой цепи болталась на его животе. Теперь я знала, что это мэйн Кастор, священник, который сопровождает меня и готовит к церемонии бракосочетания. Выудила информацию из чужой памяти.

   — Эврика, дитя мое, — скорбно произнес он, садясь напротив, и я пошарила в чужой памяти. Эврика? Да, точно, так меня зовут. — Не хочешь ли ты исповедаться?

   Я отрицательно покачала головой, зрение тут же расфокусировалось, и я отвернулась к окошку, пока мэйн Кастор не заметил, что его подопечная окосела.

   — Тебе выпала скорбная доля, — вздохнул он.

   Из того, что я знала, Эврику везут выдавать замуж за сына правителя. Не такая уж тяжкая судьба.

   — Твоя душа и девственное тело принадлежат богине, — продолжал вещать мэйн Кастор. — Но ты должна возложить их на алтарь похоти чужака.

   Душа, богиня, алтарь… Что за мракобесие? Я еще и девственница? Покопавшись в памяти Эврики, я не нашла опровержений. По большей части она проводила время за шитьем, чтением и молитвами.

   — Даже смерть лучше такой участи, — вздохнул священник и уставился на меня колючим взглядом, который я чувствовала кожей.

   Вот идиот. Этой Эврике всего девятнадцать. Вся жизнь впереди. Я поперхнулась собственными мыслями, осознав, что никакой жизни у Эврики больше нет. Я ее фактически убила. Когда моя миссия будет завершена, я вернусь на «Арго», а здесь останется лишь мертвая оболочка. Если бы не я, она прожила бы двенадцать часов, а потом зарезала бы своего мужа и покончила с собой. Я забрала ее время, когда она могла бы плыть в лодке, запряженной тройкой водяных лошадей, любоваться видом из окошка и гладить муфлю, которая, похоже, почувствовала, что хозяйке угрожают и пыталась ее защитить. Грудь сдавило от вины, и я хрипло втянула воздух, пытаясь вернуть себе возможность дышать.

   — Бедное дитя, — зловеще продолжил мэйн Кастор, приняв мои хрипы за рыдания. — Твой удел — скорбь и страдания. Но ты можешь их прекратить.

   В мою правую ладонь легла теплая рукоять, и пальцы сами обхватили ее. Я покосилась на изящный ножик, лезвие которого было спрятано в кожаный чехол, украшенный завитушками.

   — Когда поймешь, что грязь не смыть молитвами, отпусти свою душу. И пусть она вознесется к богине, — предложил добрый священник. — А перед этим — отомсти за поруганную честь.

   Вспомнив советы рыжего — в разговоры не пускаться, сразу плакать — я прикрыла глаза свободной рукой и принялась тихонько всхлипывать.

   Мэйн Кастор вздохнул, и вскоре дверка каюты стукнула, закрывшись. Выглянув через растопыренные пальцы и убедившись, что священник ушел, я покрутила кинжал, рассматривая завитушки на рукоятке, странно напоминающие математические символы. Спрятав оружие в обнаруженный на юбке карман, размяла пальцы рук. По-видимому, я сразу наткнулась на один из факторов, приведших Эврику к самоубийству, — негативное влияние священника, который отчего-то настроен против ее брака и будущего мужа, в которого, впрочем, уже вселился Влад. Мне осталось лишь встретиться с ним и не путаться под ногами. Тридцать дней, а потом я вернусь на «Арго».

   Вина, сдавившая грудь, отступила, и я снова вдохнула ароматы чужой планеты. Пахло водорослями, цветами и чем-то аппетитным, отчего мой рот наполнился слюной: круклями — подсказала мне чужая память. Принюхавшись, я нашла возле корзинки кулек, набитый липкими пахучими кругляшами. Покрутив один из них в пальцах, я попыталась найти информацию в памяти Эврики, которая все больше отдалялась от меня. Я будто листала книгу, страницы которой склеивались или вовсе рассыпались в моих руках. Съедобно — все, что я поняла, но и этого было довольно.

   Устроившись на сиденье поудобнее, я закинула в рот круклю и захрустела, жмурясь от наслаждения. Великолепно! Ежедневный паек на «Арго», с соблюдением баланса жиров, белков и углеродов и наличием всех витаминов и микроэлементов, был практически безвкусным. По-видимому, Фернанда считала чревоугодие пороком, а потакание порокам не входило в прошивку ее электронных мозгов.

   Съев еще несколько шариков, я облизала ставшие сладкими чужие пальцы.

   В окошко, свесившись с крыши, заглянул уже знакомый мальчишка. Черные вихры, яркие карие глаза — он напомнил мне брата, каким тот был лет в тринадцать. Если бы Киру в этом возрасте доверили управлять водяными лошадьми, он бы пищал от восторга. Я протянула мальчишке кулек, но он быстро помотал головой и скрылся из виду.

   Да, я забрала у Эврики двенадцать часов, но это спасет людей на всей планете. Должно спасти!

   Примирившись с совестью, я ослабила шнурки, туго стягивающие грудь Эврики, поступившую в мое временной пользование. Достав из кармана кинжал, подаренный священником, и вытянув его из ножен, попыталась рассмотреть свое отражение в блестящем лезвии.

   В первый момент я едва сдержала вздох разочарования. Мы с Эврикой оказались похожи как сестры: те же карие глаза, тонкие брови вразлет, темные волосы и смуглая кожа. Даже грудь размером как у меня — ничего особенного. А я бы не отказалась побыть месяц блондинкой или вовсе — рыжей. Глупо, конечно. Это все гормоны, наверняка. Чужое тело, несознательные реакции. Я здесь, чтобы предотвратить вымирание человечества на планете, которая должна получить название Обитель номер девять. А волосы можно и перекрасить, когда вернусь.

   Я снова всмотрелась в чужое лицо. Белки карих, чуть раскосых глаз, покраснели, будто Эврика долго плакала накануне. Пухлые губы обиженно изгибались. У меня над правым уголком губ была родинка, в отражении ее, конечно, не нашлось. Лицо казалось наивным и каким-то несчастным. Я попробовала улыбнуться своему отражению в кинжале, и на щеках Эврики появились ямочки. Так-то лучше.

   Мы пристали к берегу примерно через час, и я мысленно поблагодарила рыжего за удачно подобранное время подселения: я успела вжиться в чужое тело и даже преисполниться оптимизмом насчет исхода нашей миссии. Поэтому, когда кони неуклюже выбрались на пологий берег, загребая песок ластами, я не стала дожидаться, пока мэйн Кастор откроет мне дверь, и вышла сама. Обойдя сундуки с приданым Эврики, я спрыгнула на песок, бело-розовый и рыхлый, как ряженка. Очень хотелось разуться и погрузить в него пальцы ног, вспотевшие и затекшие в неудобных тесных туфлях, но, судя по лицу мэйна Кастора, который перевалился через борт лодки и уже спешил ко мне, я и так нарушила местный протокол.

   — Эва, веди себя прилично, — зашипел он. — Где твоя шляпка?

   Он бубнил что-то еще, но я запрокинула лицо к небу и зажмурилась, наслаждаясь теплом. А потом несколько раз подпрыгнула на месте, взмахнула руками, привыкая к чужому телу и низкой гравитации.

   Кони фыркали, лежа на песке. Такие грациозные в воде, на суше они превратились в неповоротливых тюленей. Белые шкуры лоснились на солнце, влажно блестели красные гребни и плавники. Мальчишка-возничий нырнул с лодки, войдя в воду без брызг, и вскоре появился на поверхности. Тряхнув головой, отбросил прилипшие к лицу темные волосы. Мой Кир в этом возрасте сделался совершенно невыносимым и бунтовал против моей опеки с отчаянной яростью. Может, потому, что я так и не сумела заменить собой всю нашу семью. А может, я слишком его ограничивала. Этому мальчику доверили везти невесту и управлять лодкой. Наверное, и Кир требовал признания его взрослым.

   Загребая одной рукой и отфыркиваясь, мальчик вышел на берег, таща за собой сетку, блестящую серебристыми рыбьими боками, которая, по-видимому, все это время висела где-то под лодкой. Мальчик ослабил узел на сетке, вынул рыбешку и бросил одной из лошадей. Неожиданно широкая пасть распахнулась и поймала рыбку на лету.

   — А можно я? — попросила я, не удержавшись.

   Мальчик широко улыбнулся и швырнул рыбину мне. Я ойкнула, поймала ее, но скользкое тельце выскочило из моих непривычно узких ладоней и отлетело прямо в физиономию священника.

   — Эва! — возмутился он, потирая щеку, к которой прилипла чешуйка.

   — Я нечаянно, — пробормотала я, но от своего желания — покормить инопланетного коня — не отказалась. Подобрав юбки, подошла к мальчику, вынула рыбину за жабры и поднесла к лошадиной морде.

   — Не бойтесь, — сказал мальчик. — Они не кусаются.

   А я и не боялась. Глаза у лошадей были удивительного лилового оттенка, и смотрели на меня внимательно и спокойно. Лошадь аккуратно взяла рыбину из моих рук, шевельнув розовыми губами. Потом быстро подбросила ее и, поймав, заглотила целиком.

   — Эва! — громким шепотом произнес священник. — Ты ведешь себя неподобающе.

   Будто в подтверждение его слов, один из коней — тот, которому рыбы пока что не досталось, — ударил красным хвостом по воде, обдав нас брызгами с головы до ног.

   Я взвизгнула от неожиданности и рассмеялась. Вода оказалась теплой и немного солоноватой, и душ получился освежающе приятным, особенно после поездки в тесной каюте.

   — Я глубоко разочарован твоим поведением, — сказал священник, вытирая лицо рукавом рясы. Он с подозрением прищурил маслянистые глазки. — Если ты надеешься, что твой жених откажется от свадьбы, то зря. Младший сын капитана Рутгера тоже не жаждет жениться, но ваш брак — залог мира между экипажами.

   — Он женится на мне в любом случае, — сказала я и погладила коня, который довольно фыркнул и ткнулся мне в ладонь мордой, пощекотав кожу мягкими розоватыми усиками.

   — По-видимому, у тебя нервное перенапряжение, — вздохнул мэйн Кастор.

   — Да, — кивнула я.

   До одури хотелось раздеться и окунуться в воду целиком, но такое на стресс не спишешь. К тому же по дощатому настилу к нам уже спешили встречающие.

   Первое, что бросалось в глаза, — это плохие зубы. Люди улыбались, глядя на меня с приветливым любопытством, переговаривались, а я видела кариес, неправильный прикус, а иногда и темные провалы на месте отсутствующих зубов. Второе — одежда. Оказалось, что все женщины на этой планете носили длинные юбки, едва не волочащиеся по песку. Третье — прически. Мэйн Кастор и двое моих сопровождающих блестели лысинами, а местное население предпочитало косы, причем как женщины, так и мужчины.

   Я прикинула — сколько должно было пройти поколений, чтобы все великое наследие человеческой культуры и науки кануло в бездну. Мужчины, скалящие плохие зубы, женщины, с любопытством меня рассматривающие, выглядели землепашцами, рыбаками и воинами, которых я видела на картинках на уроках истории. Но никак не покорителями космоса. Максимум, кого они могли покорить, — это водяную кобылу.

   Отжав промокшие от внезапного душа волосы, я оправила юбку и шагнула на помост навстречу двум женщинам, идущим впереди всех.

   Одна из них могла бы быть царицей, верховной жрицей или даже офицером космолета. Она несла себя с таким достоинством, будто под ногами были не кривые доски наспех собранного настила, а как минимум — красная дорожка к трону. Черная коса с серебряными нитями седины была закручена на макушке в высокую башню, отчего женщина, и без того не обделенная ростом, казалась еще выше. Темные глаза под арками черных бровей смотрели внимательно и серьезно, от ноздрей тонкого носа к уголкам поджатых губ расходились складки морщин. Простое платье глубокого синего цвета обвивало при ходьбе ее длинные ноги.

   Ее спутница была полной противоположностью: круглолицая, пухленькая, с двумя пушистыми светлыми косами, перекинутыми через плечи на грудь, подчеркнутую вырезом ярко-голубого платья. Кружевные оборки окаймляли и ее рукава, и вырез, и подол, и даже на концах туфелек, быстро семенящих по настилу, красовались кружевные цветы. Чтобы поспевать за первой дамой, женщине приходилось едва не бежать. Щеки ее раскраснелись, на лбу выступили бисеринки пота, но она не сдавалась.

   Следом за ними шел мрачный мужчина с коротко стриженой черной бородой и узкой косицей, разделяющей бритую голову пополам. Левая рука его, слишком короткая и туго затянутая тканью, была примотана к груди. Выглядел мужчина бледным и угрюмым, а вот женщина, гордо вышагивающая рядом с ним, могла похвастаться цветущим видом: румяная, с толстой пшеничной косой, перекинутой через плечо, с высокой полной грудью, покачивающейся при каждом шаге над тугим беременным животом. Платье ее было густо расшито серебром, и серые глаза блестели как монеты.

   У конца помоста топтались люди, с любопытством разглядывающие и меня, и священника, и наш скудный обоз.

   — Ваш отец, достопочтенный капитан Алистер, не прибыл? — спросила пухленькая женщина, не дойдя до нас.

   Ноздри высокой едва заметно дернулись, будто толстушка нарушила какое-то правило.

   — Заботы и здоровье не позволили покинуть ему крепость перед сезоном приливов, —лебезящим тоном произнес священник, согнувшись в низком поклоне. — Он обязал меня, своего покорного слугу мэйна Кастора, доставить любимую дочь и проследить за проведением брачной церемонии. Он также передал письмо.

   Бумажный конверт перешел в руки высокой дамы и спрятался в складках синего платья.

   — Не беспокойтесь, — сухо сказала она. — Союз наших детей будет заключен по всем правилам, как залог мира между нашими экипажами.

   Священник благостно улыбнулся, но после кинжала и напутствия Эве его рожа, гладкая и блестящая, как омытая волнами галька, казалась мне мерзкой и лживой.

   — Церемония будет проведена по старому обряду, — добавила высокая дама, одернув юбку синего платья, на которую то ли случайно, то ли намеренно, наступила толстушка.

   — Но… — священник встрепенулся, нахмурился, бросив на меня быстрый взгляд. — Тем лучше, — кивнул он. — Пусть будет крепким их союз.

   Вторая женщина тем временем подкатилась ко мне, семеня ножками, и взяла за руку.

   — Я так рада, дитя мое, — всхлипнула она. — Всегда мечтала о дочке.

   Она потащила меня по деревянному помосту, невзначай отпихнув бедром высокую даму в синем.

   — Тебя зовут Эврика? Чудесное, древнее имя, — щебетала она. — Зови меня Энни. Гляди-ка, наши имена начинаются на одну букву. Это добрый знак, как считаешь?

   — Энтропия! — голос высокой дамы прогремел позади раскатом грома. — Ты нарушаешь церемонию приветствия!

   — Все, все, встретили и пошли, — не смутилась Энни. — Чего комаров кормить. До свадьбы всего ничего. Это Эврика, младшая дочь капитана Алистера. Ты ждала кого-то другого, Финечка?

   — Попрошу тебя не сокращать мое имя, — шаги дамы, чеканные, как у солдата, гремели по помосту следом за нами. — Инфинита! Не так сложно запомнить.

   — Да-да, — согласилась Энни. — Так вот, о чем это я… Это Лора, — кивнула она в сторону беременной красавицы, — и ее муж Ампер. Ну, с ним-то ты знакома. Ведь поначалу тебя хотели за него выдать.

   — Он ведь женат, — нахмурилась я, приноравливаясь к быстрой походке женщины.

   — Так он потом женился, когда твой отец, капитан Алистер, заявил, что не отдаст свою дочь за калеку. Жениться — дело не хитрое. Ну да скоро сама все поймешь.

   Инфинита стала по другую руку от меня, и так, зажатая между женщин, я двинулась по помосту. Следом сперва зазвучали легкие, будто крадущиеся шаги священника, а чуть позже по доскам загромыхали ступни сопровождающих меня воинов.

   Лора и Ампер посторонились, пропуская нас вперед, и мрачный однорукий мужик окатил меня таким взглядом, будто я должна ему денег. Его жена, напротив, расплылась блаженной улыбкой.

   — Где мой жених? — спросила я.

   — Он будет ждать тебя в храме, — ответила Энни. — По традициям старого обряда вы не должны видеться до церемонии.

   Я кивнула. Ладно, увижу Влада чуть позже. В конце концов, пока все идет неплохо.

   Полоска розового песка закончилась, и помост уткнулся в дорогу, выложенную белыми камнями. Люди, столпившиеся на ней, приветствовали нас криками. Лора лениво сыпанула в траву горсть серебряных монет, и все тут же бросились их подбирать, освободив нам путь и мигом забыв про невесту, то бишь про меня. Отличный отвлекающий маневр, надо запомнить.

   Бросив прощальный взгляд на сверкающий бликами синий простор, окаймленный розовой лентой пляжа, я посмотрела вперед. Белая дорога вилась вверх, огибая валуны, покрытые мхом, и рощи. На изумрудной траве рассыпались овечьи стада. Хрупкие дома со стенами из гладких желтых стволов, накрытых широкими пальмовыми листьями, вырастали то тут, то там без всякой системы, и я уж было подумала, что человечество откатилось в развитии еще дальше. А потом увидела замок.

   Пятиступенчатая пирамида, стены которой были сложены из белого камня, обтесанного до зеркальной гладкости, сияла в солнечных лучах на вершине холма. Каждый уровень чуть уже предыдущего, ровные ряды узких прямоугольных окон. На правом нижнем углу выбита большая девятка. Не хватало лишь парусов силовых полей, вместо них на ветру трепетали натянутые полотнища, украшенные гербами.

   Замок оказался уменьшенной копией ковчега.

   Его строили люди, стоящие в развитии куда выше нынешнего населения планеты. Вершина пирамиды была украшена сверкающим кристаллом, рассыпающим в закатных лучах алые блики. Вот бы покопаться в записях и узнать, как эти люди докатились до жизни такой…

   — Как тебе замок? — спросила Энни с затаенной гордостью.

   — Он великолепен, — не покривила я душой.

   — Его строили с помощью богини, — сказала она. — Последнее ее благословение.

   — Она незримо присутствует с нами и сейчас, — возразила Инфинита.

   — А тогда что, присутствовала зримо? — удивилась я. Обе женщины посмотрели на меня с недоумением, и я поняла, что ляпнула что-то не то.

   — Конечно, — ответила Инфинита, как о чем-то само собой разумеющемся.

   — Монастырь, в котором тебя держали, совсем в глуши, что ли? — спросила Энни.

   — Я принесу тебе записи об истории нашего экипажа, ознакомишься, — миролюбиво предложила Инфинита, — если хочешь.

   — Очень хочу! — с жаром сказала я, и Инфинита улыбнулась. Суровые черты ее лица смягчились, и она стала настоящей красавицей.

   — Она сегодня выходит замуж. Не до судовых журналов ей будет. Пусть сначала с мужем познакомится как следует, — Энни многозначительно подвигала бровями.

   Я опустила ресницы, возвращаясь в образ застенчивой невесты, и решила молчать. Стоило мне открыть рот — и сказала какую-то глупость. Интересно, как в книгах будет интерпретироваться явление богини: какой-то природный феномен, массовые галлюцинации, затмение солнца... И как это могло помочь со строительством замка?

   — Только вот старый обряд… — шмыгнула носом Энни. — Я пыталась уговорить Финечку, но она ни в какую…

   — Это решение моего мужа, капитана Рутгера, — отчеканила Инфинита. — Не мое.

   — Старый обряд на то и старый… — не сдавалась Энни.

   — Доказательство серьезности их союза, — поджала губы Инфинита.

   — Но традиции все же… — Энни замолчала, будто пытаясь подобрать слова, и я насторожилась. До этого она трещала без запинок.

   — Древние, — подсказала ей Инфинита.

   — Оскорбительные! — выпалила Энни. — Мне кажется, именно это является целью Рутгера — унизить старого Алистера!

   — Тот тоже его унизил, отдав свою нелюбимую дочь и не явившись на свадьбу, — не сдавалась Инфинита, на острых скулах которой загорелся румянец.

   Я проглотила новость о нелюбимой дочери и попыталась выудить из памяти Эврики что-нибудь про старые обряды, но вместо этого наткнулась на воспоминание о помолвке — словно кадры из старого кино. Ампер, с обеими руками, но все такой же хмурый, надевает ей на запястье узкий ободок. Прикосновение сухих губ, колкая борода царапает кожу, воняет чем-то кислым…

   — А что там за обряд? — спросила я, не сдержав любопытства и понадеявшись, что мое неведение не будет подозрительным.

   — Да ерунда, в общем, — отмахнулась Энни, пряча глаза.

   — Ничего сложного, — подтвердила Инфинита, вдруг заинтересовавшись своими ногтями.

   Я пожала плечами. Какой бы обряд они ни придумали, он приведет меня к Владу Увейро.

   Мы поднялись на вершину холма, и я цыкнула от досады. Нижний ярус пирамиды, скрытый до этого буйной растительностью, оказался украшен продольными анфиладами, с рядами гладких массивных колонн. Ощущение было такое, будто вся громадина замка зависла в воздухе и вот-вот поплывет, как огромное бело-розовое облако. Красиво. И одновременно ужасно, если подумать о том, что совсем скоро эту хрупкую красоту придется защищать от полчищ шиагов.

   Надеюсь, у Влада уже есть соображения на этот счет.

   По белой лестнице, украшенной кадками роз, мы поднялись на второй уровень. Сюда свет проникал через узкие оконца, и коридор, по которому мы шли, казался разрезанным на полосы света и тени. Глянув в одно из окон, я успела ухватить красный край солнечного диска, прячущегося за горизонт, и замок погрузился в прохладу сумерек.

   Совсем скоро я встречусь с Владом. Мне не терпелось обсудить с ним мир, в который мы попали, услышать его соображения о защите замка, а главное — просто почувствовать, что я здесь не одна.

ГЛАВА 3

— Это неслыханный позор, — стенал мэйн Кастор, расхаживая по комнатушке, где меня оставили с ним наедине, якобы для молитвы. — Тебе придется пройти голой! Голой! Полностью обнаженной перед похотливыми взглядами этих варваров! Ни клочка одежды!

   — Да я поняла уже, — проворчала я.

   Священник уставился на меня недоверчиво, и я поняла, что Эврика вела бы себя по-другому. Спохватившись, я спрятала лицо в ладонях и сделала вид, что плачу. Предстоящий променад голышом по храму меня не пугал. Во-первых, нагота — это не то, чего стоит стыдиться. Во-вторых, чужое тело пока воспринималось мной скорее как одежда. В-третьих, выбора у меня все равно нет.

   Разумом я понимала, что попала в отсталую цивилизацию. Обряды под стать всеобщему запустению. Чего еще ожидать от людей, разъезжающих на упряжках водяных коней и размахивающих мечами? Но иррациональная злость все равно накатывала горячими удушливыми волнами. Все во мне сопротивлялось унизительному принуждению. Больше всего я злилась из-за Эврики. Ладно я, прошла эвакуацию с Обители-три, армию космофлота и тесные условия проживания на «Арго», где степень уединения была весьма относительной, особенно учитывая всевидящее око Фернанды. Но для невинной девушки из монастыря проход по храму голышом мог стать смертельным ударом. Он им и стал.

   Влажная ладонь священника опустилась мне на макушку, поползла по волосам, тронула плечо. Горячие кончики пальцев легонько коснулись обнаженной кожи у ворота платья.

   — Тебе непросто будет это сделать, — вкрадчиво произнес он. — Ты скромная девушка, которой прочили судьбу чистой дочери богини. Не знаю, как ты переживешь это унижение… Давай попробуем, что ли…

   Я отняла лицо от ладоней и посмотрела на священника. Он быстро облизал свои и без того мокрые губы, потянул шнурок на моем платье…

   — Обойдемся без тренировок, — отрезала я.

   — Ты стала другой, — заметил мэйн Кастор, его темные глаза лихорадочно заблестели. — Меня-то не стоит бояться.

   — Уйдите, я буду молиться, — сказала я.

   — Давай помолимся вместе, — кивнул он. — Пусть отведет от тебя богиня этот несмываемый позор.

   — Пора! — дверь распахнулась и на пороге появились уже знакомые мне Энни и Инфинита. Высокая дама молча разворачивала тяжелый синий плащ, а толстушка принялась споро развязывать шнурки на моем платье.

   — Тебе нечего стесняться, — сказала она, стягивая верхнее платье к моим ногам. — Ты молодая, красивая… Хотя, конечно, неприятно вот так…

   Инфинита мрачно посмотрела на мэйна Кастора, забившегося в уголок, и, прихватив его за капюшон рясы, как щенка за загривок, выставила за дверь.

   — Я должен проследить! — выкрикнул он из коридора.

   — Идите в храм, — посоветовала ему Инфинита. — Там уже все собрались.

   Захлопнув дверь, она подошла ко мне и стала аккуратно вытягивать шпильки, распуская мою прическу, сложность которой я смогла оценить только сейчас — по горе заколок, растущей на полу. Волосы оказались густыми, длинными и укутали меня почти до пояса. Нижнее платье тоже соскользнуло к ногам, и по коже от холода побежали мурашки. Инфинита повернула меня к круглому зеркалу в толстой металлической оправе, висящему на стене. Наверное, на моем лице отразилось удивление, но она неправильно его истолковала.

   — Ты красивая, твой муж будет рад, — сухо констатировала Инфинита.

   Я видела хрупкие плечи и небольшие круглые грудки с розовыми сосками, выступающие ключицы и мягкий живот с аккуратной ямкой пупка. Конечности и шея слегка удлиненные, по-видимому, из-за меньшей, чем на Колыбели, гравитации. Удивляться нечему. А вот зеркало было старым иллюминатором, покрытым с изнанки слоем серебра. Отражение в нем получилось растянутым, но я все равно стояла и смотрела, и не могла поверить, что это происходит со мной. Я — в прошлом, на незнакомой планете, смотрю на чужое отражение в иллюминаторе Ковчега номер девять…

   — Вот сутулая какая, — пробормотала я, расправляя плечи.

   Инфинита быстро укутала меня в теплый тяжелый плащ.

   — Я оболью тебя водой в знак очищения, Эврика, и ты пройдешь к алтарю, где тебя уже ждет твой будущий муж.

   Вот и славно. Передо мной открыли дверь, повели по узким белым коридорам, напомнившим «Арго». Мэйн Кастор плелся следом, и я вдруг поняла, что нож, подаренный им, остался в кармане платья, теперь валяющегося на полу. Пусть так. Мне не нужно оружие рядом с Владом.

   Двустворчатые деревянные двери распахнулись, открывая небольшое квадратное помещение без окон, и ко мне повернулся высокий старик в белоснежной мантии.

   — Дочка Алистера, — проскрежетал он так хрипло, будто его горло забилось песком. — Как тебя зовут, напомни?

   — Эврика, — ответила я.

   Может, надо присесть в реверансе, а не вытягиваться в струнку, как на плацу? Я почувствовала, что краснею. Что делать? Поклониться? Что-то сказать? Передать привет от папы?

   Он развел полы моего плаща, тяжелая бархатная ткань соскользнула с плеч, стекла к ногам. Старик взял с подставки канделябр с тремя свечами, обошел меня, разглядывая в свете трепещущих язычков пламени со всех сторон, как товар на рынке, и я стиснула зубы. Делать реверансы перехотелось. Когда он снова оказался напротив, я посмотрела прямо ему в глаза. Его волосы, белые, как молоко, были разделены пробором и заплетены в две тощие косицы. Седая борода окрасилась в бурый то ли от вина, то ли от крови. Капитан Рутгер, а я не сомневалась, что это он, был очень стар. Серый, высохший, словно вся вода, что была в его теле, собралась в глазах — невероятно ярких и синих.

   Мы сверлили друг друга взглядом, и он хмыкнул. А потом вдруг сгреб мои волосы и, подняв их, посмотрел на мою шею сзади.

   — Точно она. Я уж было подумал, другую подсунули, — прохрипел он. — На помолвке ты рухнула в обморок, стоило Амперу тебя поцеловать. Что ж теперь такая храбрая?

   — Морской воздух, — огрызнулась я. — Здоровое питание.

   — Капитан Алистер передал письмо, — поспешно сказала Инфинита, протягивая старику конверт.

   — Я прочитаю, позже, — кивнул он и взял с низкого столика белый кувшин.

   Иссохшие руки капитана задрожали, и он едва не выронил кувшин. Инфинита быстро пришла на помощь, и вдвоем они занесли его над моей головой. Энни распахнула вторые двери, открывая вход в храм.

   — Принимаю тебя в свой экипаж, Эврика, дочь Алистера, — проскрипел старик.

   Холодная вода плеснула мне на затылок.

   Чужие взгляды обожгли мою обнаженную кожу, а прохладные ручейки воды побежали по спине, груди, животу, собираясь в лужицу под ногами.

   — Худосочная какая, — прозвучал справа громкий шепот. Я повернула голову и увидела дородную тетку с косами, уложенными бубликами за ушами. — Взяться не за что.

   Мои ногти до боли впились в ладони.

   — Хорошенькая, — возразила ее соседка-бабулька, близоруко щурясь. — Смугляночка, румяная, как булочка.

   Пацан с левого ряда рассматривал меня так жадно, словно раньше голых женщин не видел. Может, так оно и было.

   — Ух, я бы… — начал он.

   Щелчок — и звуки в моей голове исчезли. Я растерялась от внезапной глухоты, замерла, пытаясь услышать хотя бы свое дыхание. Последний привет от Эврики? Кто-то слегка подтолкнул меня в спину, заставляя идти. Я пошла по проходу между рядами лавок, чувствуя босыми ступнями холодный каменный пол. Незнакомые лица поворачивались ко мне, жадные взгляды прилипали к самым укромным частям моего тела. В ушах была гулкая тишина, но, возможно, и к лучшему. Я не слышала всех сальностей, что отпускали на мой счет, а смотрела лишь вперед и шла, расправив плечи.

   Стены храма были лаконично белыми, продолговатые прорези в потолке, пропускающие солнечный свет, походили на прямоугольные лампы в лаборатории. И меня осенило: капитан Рутгер принял меня в свой экипаж! Раздевание, омовение — я будто бы прошла антисептический блок перед посадкой на корабль!

   Традиции с Ковчега номер девять остались, пусть и утратив исходный смысл.

   Алтарем же в храме была старая медицинская капсула. Стеклянный купол от нее куда-то подевался, но я узнала и кнопку вызова персонала, идеально ложащуюся под указательный палец, и торчащий клапан подачи кислорода. Безнадежно устаревший образец, на «Арго» куда более современные модели: за полчаса можно вылечить зубы, сделать эпиляцию, очистить кровь и заодно поспать.

   У алтаря ждал мужчина. Со слегка удлиненными конечностями, как и у всех жителей этой планеты, с широкими, как у пловца, плечами, обтянутыми синей рубахой, похожей на форму офицера космофлота. Мой жених. Влад Увейро. Он увидел меня, и синие глаза, яркие как у старикана, сверкнули яростью. Он повернулся к священнику, вырвал из его рук какую-то белую хламиду, и поспешил ко мне.

   А я шла к нему, словно на свет маяка, и впитывала его новую внешность: густые светлые волосы, невообразимо синие глаза, верхняя губа перечеркнута тонкой полоской старого шрама. Влад быстро накинул мне на плечи белое одеяние, напоминающее халат, заботливо укутал им, помог попасть в рукава и закрепил ворот золотой звездой. Он что-то рявкнул в сторону, оскалившись, как хищный зверь, и все люди, будто по команде, повернулись вперед, перестав глазеть на меня. Зубы у его донора, кстати, оказались отличные.

   Влад обхватил мое запястье, погладил руку, и я поняла, что до сих пор сжимаю кулаки. Выдохнув, я разжала пальцы, хотя меня все еще слегка потряхивало от произошедшего. Влад неуверенно улыбнулся, но в его глазах явственно читалась тревога. Я взяла его за руку, пожала пальцы и улыбнулась в ответ. Все нормально. Теперь, когда он рядом, все будет хорошо.

   Влад подвел меня к алтарю, возле которого уже стоял местный священник, в коричневой рясе, сверкающей золотом по подолу. Гладкая физиономия мэйна Кастора мелькнула за его спиной и исчезла. Церемония началась, но я по-прежнему не слышала ни звука. Сбоку на стене обнаружилась фреска, привлекшая мое внимание: люди в круглых шлемах космоходцев, пятиступенчатая пирамида, летящая через россыпь звезд из белого металла с характерным бирюзовым отливом. Олимпиум! Они вырезали звезды из стен ковчега!

   А с иконы за алтарем улыбалась богиня с лицом Фернанды.

   Я вздрогнула от неожиданности. Очередной глюк из-за адаптации в чужом теле? Изображение не менялось, как я в него ни всматривалась: темные глаза, плавные дуги бровей, едва заметная улыбка на губах. Разве что нос чуть тоньше. Может, просто похожа?

   Я попыталась найти в обрывках памяти Эврики что-то об их религии, но, похоже, хозяйка тела, не пережив публичного позора, покинула меня навсегда. Ни картинки, ни строчки, ни кадра. Осталась лишь я.

   Влад в чужом теле выглядел вполне уверенным, хоть и слегка уставшим. Под синими глазами пролегли круги, на скуле виднелась свежая ссадина. Успел подраться с кем-то, чтобы обжить тело донора? Мелькнувшая мысль о том, что он мог и заняться сексом, неприятно уколола. Интересно, как на этой планете с внебрачными связями? На «Арго» это довольно просто. Если двое хотят заниматься сексом друг с другом, они сообщают об этом Фернанде, и после анализа совместимости ежедневно получают через браслет необходимую дозу гормонов, от которых повышается либидо и партнер становится очень привлекательным физически. Но сейчас я чувствовала, как кровь бежит быстрее даже без всякого вмешательства Фернанды в мой организм. Пальцы Влада поглаживали мою ладонь, в его взгляде сквозил тот же мужской интерес, что и тогда, в лаборатории, и он волновал меня, вызывая ответное влечение.

   Влад протянул наши сплетенные ладони вперед. Священник, ничуть не похожий на мэйна Кастора, с исчерканным морщинами лицом и молодыми глазами, уколол острием ножа сначала его запястье, а потом и моё. Красные капли упали в подставленную чашу. Священник опустил в нее палец, смешал нашу кровь, и обвел ею губы Фернанды на иконе. Влад надел на мое запястье широкий серебряный браслет, с подложкой из какого-то мягкого материала, а я, взяв с алтаря такой же, надела ему.

   Здесь они, конечно, переборщили с пафосом. На космолете после анализа Фернанда материализуется, чтобы озвучить срок договора и нюансы вроде времени совместного пребывания и дополнительного выходного. Хотела бы я посмотреть на выражение ее лица, если бы я предложила ей лизнуть крови...

   Влад повернулся к священнику и что-то сказал. Потом посмотрел на меня, и во взгляде читался вопрос. Оглянувшись, я увидела то же напряженное внимание на лице Энни, которая вцепилась в локоть невозмутимой Инфиниты, и крупные капли пота на лбу мэйна Кастора, который перебрался на первый ряд и примостился на краешке лавки. Капитан Рутгер, сидящий на возвышении, уставился на меня с негодованием, раздувая ноздри.

   От меня чего-то хотели.

   — Да, — ответила я, надеясь, что от невесты во всех мирах ждут одного — согласия.

   Влад улыбнулся и склонился ко мне. Замер на мгновение, рассматривая мое новое лицо.

   Сейчас мы были на миссии, от которой зависело будущее человечества, и я понимала, что Влад отыгрывает роль, но он поцеловал меня по-настоящему. Он притянул меня к себе, положив одну руку на талию, а другой зарывшись в волосы на затылке, так что я не смогла бы увернуться, даже если бы захотела.

   Я привстала на цыпочки и потянулась к нему.

   Теплые требовательные губы приникли к моим губам, горячий язык скользнул в рот, и я ответила на поцелуй, чувствуя его тем острее, что в голове моей по-прежнему висела звенящая тишина.

   Пусть Влад не похож на себя: его глаза синие, а в волосах будто запуталось солнце, и на его поцелуй отзывается тело другой женщины. Наверное, более пылкой, потому что я никогда раньше не теряла почву под ногами от поцелуя. Но все равно сейчас мы были настоящие, в этом храме, построенном из обломков космического корабля, перед лицом компьютерной программы, намалеванной на куске холста.

   Когда Влад подхватил меня на руки и понес из храма, я улыбалась, как настоящая новобрачная. Дети осыпали нас красными лепестками, женщины — зерном. Чья-то меткая рука швырнула мне колючую горсть прямо в лицо, так что какое-то время я отплевывалась зернышками, и это меня слегка отрезвило. Влад пронес меня по белым коридорам замка и поставил на ноги лишь для того, чтобы усадить за один из столов, накрытых в просторном квадратном зале, украшенном цветочными гирляндами. Возможно, мой новоиспеченный муж опасался, что я могу грохнуться при всем честном народе, не справившись с чужим телом, но я чувствовала себя отлично. Только все еще не привыкла к своим новым пропорциям и случайно столкнула бокал. Когда он разлетелся на осколки, зал взорвался радостными криками, а тишина в моей голове внезапно сменилась раскатами людских голосов, от которых захотелось заткнуть уши.

   Я сидела, потупив глаза, исподволь разглядывая собравшихся людей и прислушиваясь к разговорам, а еще целовалась с Владом каждый раз, когда кто-то из гостей поднимал тост. Его губы становились все жарче, руки наглее, а язык успел исследовать весь мой рот.

   Надо признать, новое обличие шло ему даже больше, чем настоящее. Он двигался так уверенно, словно был рожден в этом теле — с длинными ногами, широкими плечами и выгоревшей под чужим солнцем шевелюрой. А улыбка по-прежнему была самой обаятельной во всем космосоюзе. Он шутил с мужчинами, сидевшими рядом, безошибочно называя каждого по имени, и я восхищалась его профессионализмом и самообладанием. Здесь, в ином мире, он чувствовал себя как дома и, кажется, даже слишком расслабился.

ГЛАВА 4

Валд, младший сын капитана Рутгера, не хотел жениться. Он и не должен был. Невеста предназначалась старшему брату. Союз между экипажами упрочил бы зыбкий мир, и оба капитана — Рутгер и Алистер — после длительных переговоров одобрили будущий брак. Однако Ампер потерял руку на охоте, и Алистер заявил, что не отдаст свою дочь за калеку. Старый козел хотел войны. Валд чуял ее предвестники как приближение грозы, когда все затихает, но горизонт уже подсвечивается далекими росчерками молний. Тогда отец предложил своего младшего сына, укомплектованного всеми конечностями, и Алистер не смог отказать.

   Валд был в ярости. Его сосватали, как какую-то девку, даже не спросив. Но, поразмыслив, согласился. Не мог не согласиться. Войны он тоже не хотел. А теперь, сидя рядом с молодой женой, такой милой, нежной, пылко отзывающейся на его ласки, думал, что все, в общем-то, неплохо. Эврика оказалась симпатичной и совсем не такой забитой, какой ее описывал брат.

   К тому же головная боль, от которой он пару часов назад чуть не сдох и бился словно в агонии, отступила. Чужой голос затих, и руки-ноги снова повиновались ему, как положено. Как и остальные части тела. Он не стал никому рассказывать о непонятном приступе и списал все на нервное напряжение перед свадьбой, которой, оказывается, не стоило бояться.

   Валд положил руку на колено Эврики и провел вверх по бедру. Полы свадебного одеяния разошлись, и его пальцы коснулись горячей шелковистой кожи. Кроме церемониального халата, сколотого одной лишь брошью-звездой, на девушке больше ничего не было, и это будоражило. Хотелось отстегнуть звезду, развернуть свою жену, как дорогой подарок, и рассмотреть все ее тело, которое он так внезапно увидел в храме, в деталях. А заодно потрогать, поцеловать, попробовать на вкус…

   Он сдвинул ладонь еще выше.

   — Влад, — Эва одернула его руку и посмотрела строго, как учительница.

   — Ты напряжена, — придвинувшись, промурлыкал он ей на ухо и слегка прикусил маленькую розовую мочку.

    — Конечно! — возмущенно прошептала она. — У нас впереди важная миссия!

   — Миссия? — Валд едва не расхохотался, но сумел сдержаться и состроил серьезное лицо. — Поверь, я отношусь к ней со всей ответственностью, — заверил он и поцеловал нежную кожу за ухом.

   — Ты точно знаешь, что делать дальше? — спросила Эврика.

   Он отвернулся, пряча улыбку. Девочку воспитывали в монастыре, известном строгими правилами. Даже в сопровождающие ей выдали священника. Понятно, что она волнуется из-за предстоящей брачной ночи.

   — Знаю, — твердо сказал он и положил на ее тарелку ароматную котлетку. — Поешь, силы тебе понадобятся.

   Эврика благодарно кивнула и, отломив вилкой кусок, с опаской понюхала его и отправила его в рот. Прожевав, застонала от удовольствия и мигом умяла котлету целиком. Валд подвинул к ней блюдо с закусками, подал бокал вина, и она осушила его до дна.

   — Это лучшее, что я когда-либо пробовала, — пробормотала она. — Значит, у тебя уже есть план?

   — План? Нет, я предпочитаю импровизировать, — улыбнулся он и, заправив прядь волос ей за ушко, погладил длинную шею.

   — Ладно, — серьезно кивнула Эврика и, посмотрев на него доверчивыми глазами олененка, облизнула пухлые губки, красные от вина. — Скажешь, что мне делать. Я полностью в твоем распоряжении.

   Валд выдохнул и, поерзав, незаметно поправил ставшие тесными брюки. Брак — это великолепно!

   В зале, только недавно полнившимся смехом и криками, повисла тишина.

   Отец тяжело поднялся со своего места, опираясь на плечи матери и тети Энни, посмотрел на невесту, потом на него. Все притихли, ожидая слов капитана. Валд до сих пор был в ярости из-за выходки отца: он опозорил его будущую жену, чтобы задеть Алистера. Но сейчас, когда Валд посмотрел на отца, злость притупилась, уступив место острой горечи. За последние месяцы капитан Рутгер совсем постарел: две косы побелели и истончились, кожа стала серой и морщинистой, как кора камнелома.

   Валд встал, потянул за руку молодую жену, помогая ей подняться. Отец пристально смотрел на него, и Валд понимал все без слов. От их союза зависел мир между экипажами, и он был намерен стать образцовым мужем. Кажется, это будет не так и сложно.

   — Будьте счастливы, — выдохнул отец и осушил поданный ему кубок. Капли красного вина стекли по седой бороде. — Хватит лапать невесту, младший. Жена, отведи ее в спальню, пока мой сын не разложил ее прямо на свадебном столе.

   Дружный хохот прокатился по залу, тетя Энни и мама помогли отцу сесть и увели Эврику. Валд представил, как они зажигают свечи по всей спальне, усаживают девушку на большую кровать, расчесывают длинные густые волосы, которые можно намотать на кулак… Он едва выждал несколько минут и тоже поднялся.

   — За невесту, — провозгласил он тост, подняв кубок, — которую я собираюсь сделать своей женой немедля.

   — Девка что надо, — сказал Магнус, опрокинув кубок. Он вытер губы рукавом, развязно улыбнулся. Покачнулся слегка, как будто уже успел напиться, но глаза, такие же яркие, как у Валда, оставались трезвыми. Двоюродный брат, а похож на него больше, чем родной: светлые волосы, синие глаза. Разве что ростом Магнус пониже, в тетку Энни, и характером гаже — это уж непонятно в кого. — Чистенькая, тоненькая, сисечки тугие, как яблочки, — продолжил Магнус. — Если понадобится помощь — зови.

   — Справлюсь, — ответил Валд и поймал суровый взгляд Ампера, который, кажется, единственный не одобрял эту свадьбу. Странно. После помолвки брат ходил, как в воду опущенный и теперь, по идее, должен радоваться…

    — А может, пусть Ампер будет первым, — предложил Магнус, хихикнув. — Сначала ведь он был ее женихом. Кварги только руку ему откусили или кое-что еще? А, Лора? Если что — только скажи, и я…

   Ампер резко вскочил с места и попытался вмазать Магнусу по роже здоровой рукой, но тот легко уклонился, и удар по инерции пришелся в плечо толстого Буя. Тот облился вином и несколько мгновений осмысливал произошедшее. За это время самые сообразительные успели сорваться с мест и удрать подальше. А потом Буй встал, опрокинул стол и, зарычав, повернулся к Амперу.

   Валд вышел из зала, где, судя по доносившимся крикам и грохоту, стремительно разгоралась драка, и поднялся по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Он столкнулся с тетей Энни и матерью у дверей спальни.

   — Давай, покажи, кто здесь настоящий мужчина, — напутствовала тетка.

   — Не спеши, — посоветовала мать, пригладив ему растрепавшиеся волосы. — Будь поласковее. Эва — хорошая девочка, вы сможете быть счастливы, если постараетесь найти подход друг к другу…

   — Разберусь, — отрезал он и, протиснувшись между ними, вошел в спальню.

   — Вынесешь потом простыню! — выкрикнула ему вслед тетка, и Валд, захлопнув дверь, прислонился к ней спиной.

   Его жена сидела на краешке кровати, глядя на него с нежной улыбкой. Темные волосы шелком струились по белой ткани свадебного одеяния, щеки разрумянились то ли от вина, то ли от того, что должно было произойти, глаза сияли.

   — Наконец-то мы одни, — выдохнула она.

   — О да, — согласился Валд и подошел к ней ближе.

***

Только когда дверь за Владом закрылась, отрезая нас от остальных, я поняла, какое испытывала напряжение. Чужой мир изнурил впечатлениями, и мне требовалась передышка. В спальне, которой предстояло стать моей комнатой на ближайший месяц, оказалось куда уютнее, чем в каюте «Арго»: обтянутые узорчатой тканью стены, свечи с мягкими язычками огня, ароматы цветов, проникающие через приоткрытые окна, шум моря — я будто попала в сказку.

   А больше всего меня поразила ванна — огромная, чугунная, стоящая на толстых перепончатых лапах у дальней стены комнаты и источающая пар. На «Арго» для мышек предусматривались общие душевые с нормой расхода воды четыре литра на человека. Водой из этой ванны мог бы помыться весь обслуживающий персонал звездолета.

   Влад же смотрел только на меня. Наверное, пытался привыкнуть к моей внешности. А его донор был упоительно хорош. Слегка грубоватые, но правильные черты лица, густые темные брови, контрастирующие с выгоревшими волосами, и какие-то космические глаза. Да и остальное выглядело неплохо.

   — Тебе досталось хорошее тело, — сказала я, разглядывая его.

   Он слегка удивленно приподнял бровь. Подошел к маленькому столику у камина, который не стали разжигать, взял кувшин и разлил по бокалам вино. Влад двигался с ленивой грацией хищника, и я снова поразилась тому, как быстро он сумел обжиться.

   — Спасибо, — ответил он. — Тебе тоже. За нас?

   Я взяла из его рук бокал, отпила и покатала жидкость во рту, наслаждаясь терпким вкусом на нёбе.

   — И за успех миссии, — добавил он, как-то странно улыбнувшись.

   Я кивнула и выпила до дна. Он забрал мой бокал, поставил его назад на столик.

   — Влад, ты не против, если я приму ванну? — спросила я. — День был сумасшедший. Меня везли сюда в тесной лодке, и я вспотела, как собака.

   — Конечно, — ответил он. — Давай я тебе помогу.

   Я с легким сожалением встала с кровати. Она была такой широкой, мягкой, с нависающим над ней балдахином. Я приму ванну — самую шикарную в мире, а потом упаду в эту кровать и просплю до самого утра.

   Если, конечно, Влад не предложит что-то еще. А судя по его рукам, обнявшим меня, потемневшему взгляду, губам, которые коснулись моего виска, оставив пылающую метку, у него есть и другие планы, кроме сна.

   Глупо отрицать, что я чувствовала возбуждение. Он касался меня так нежно — расчесал пальцами волосы, слегка помассировал затылок, потом осторожно поцеловал в уголок губ, будто и не он вовсе засовывал язык мне в рот на глазах у всех этих варваров с девятого ковчега. И все действительно было по-другому. Там мы были обязаны вести себя в соответствии с выпавшими ролями.

   А сейчас остались одни.

   Я мечтала о Владе Увейро долгие годы, но он обо мне узнал лишь сегодня. На его плечах в нашем времени остались отметины ногтей другой женщины. А кто я для него? Тренажер, чтобы обжить тело донора? Когда его губы стали настойчивее, я отстранилась, слегка оттолкнула его, положив руку на грудь.

   — Ванна, — кивнул он, глядя на мои губы. — Понял.

   Золотая брошь в форме звезды упала на пол. Влад медленно раздвинул полы моего халата, будто наслаждаясь мгновением. Белая ткань зашуршала, падая к ногам. Я переступила через нее и пошла к ванне, спиной чувствуя горячий взгляд, провожающий меня. Забравшись в ванну по маленькой лесенке, я с наслаждением откинула голову, свесив волосы через край. Заморачиваться с их мытьем сегодня не хотелось. Лучше всего было бы обрезать их до приемлемой длины, но, боюсь, это не по правилам местного общества. Насколько я успела заметить, замужние женщины здесь носили длинные косы, закручивая их в узел на затылке.

   — Я присоединюсь? — вкрадчиво спросил Влад.

   Не став дожидаться ответа, он начал расстегивать рубашку, а я поняла, что не откажу ему этой ночью. Пусть я для Влада всего лишь случайная партнерша по заданию и нужна ему только для получения полного физического контроля над телом донора — плевать. Если я откажусь, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Передо мной сейчас раздевался самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела: широкие плечи, крепкие руки, торс, по которому можно изучать анатомию мышц. И в этом теле был Влад. Мой герой, спаситель и кумир.

   Он снял рубашку и бросил прочь. Я слегка поморщилась. Терпеть не могла нерях, разбрасывающих свое грязное шмотье. Но рубашка спланировала точно на лавку, стоящую в углу.

   Интересно, как это Влад успел ее заметить. И бросок был таким точным…

   Я поджала колени к груди, глядя на мужчину, приближающегося ко мне.

   Он, однако, не торопился забираться в воду. Вместо этого подошел сзади, положил руки мне на плечи, слегка помассировал, потом его ладони медленно спустились ниже, обхватили груди, а пальцы обвели соски и легонько сжали.

   — Влад… — прошептала я, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами — смесью иррационального страха и острого желания. — Ты уверен, что нам стоит это делать? Мы совсем не знаем друг друга.

   — У нас вся жизнь впереди для того, чтобы познакомиться, — ответил он тихо. Бархатистые интонации его голоса и дразнящие ласки пьянили не хуже вина.

   Выходит, это не разовая интрижка для него? Не только физическое упражнение для попаданца?

   Его руки скользили по моему телу, тающему от прикосновений. И я поняла, о чем он говорил еще в лаборатории, предлагая заняться сексом, — теперь я воспринимала тело действительно своим. Это моя голова запрокинулась, мой рот приоткрылся, впуская его язык. Повернувшись к Владу, я гладила его колючие щеки и зарывалась пальцами в густую шевелюру, легонько царапала широченные плечи, целовала, ласкала, кусала его губы, такие нежные и требовательные, и лизнула короткий шрам, прячущийся в их уголке.

   — Уф… — Влад дернул шнурок на штанах, но тот запутался. — Какая горячая у меня жена. Подожди…

   Я улыбнулась и снова погрузилась по шею в воду, глядя, как Влад идет к лавке, сражаясь со штанами.

   — Кстати, раз уж мы заговорили о знакомстве, — сказал он, развязав, наконец, шнурок, — ты не совсем верно произносишь мое имя. Не Влад. Валд.

   — Валд? — недоуменно повторила я.

   Он кивнул и, стащив штаны, бросил их на ту же лавку. Но почему Валд? Я знала его имя едва ли не лучше, чем свое. Я изучила всю его биографию. Никакой ошибки не было. Сердце забилось быстрее, паника затопила тело, сметая и вожделение, и негу. Я облизнула губы и спросила:

   — А полное имя?

   — Разве ты не знала, за кого выходишь замуж? Не слышала имя в храме? — улыбнулся мужчина, снимая трусы.

   Да уж, он точно хочет продолжить... Я невольно отвела взгляд, вжалась в ванну и прикрыла грудь руками.

   — Валидол, — нахмурился он. — Мое полное имя.

   Валидол. Я нервно рассмеялась, но глаза мои защипало, и все поплыло, будто я опять потеряла контроль над телом. Я сморгнула, слезы быстро скатились по щекам, и картинка снова стала четкой.

   Осознание произошедшего набатом стучалось в голове, но я просто отказывалась это принять.

   Он шутил с гостями, двигался грациозно, как хищный кот, и вел себя естественно, потому что все это время был собой. Но не Владом Увейро, а незнакомым мужиком, который сейчас медленно приближался ко мне.

   Этого не может быть! Не может! Я одна. На чужой планете. В чужом теле. И рядом со мной дикарь, который собирается заняться со мной сексом!

   — Что за имя — Валидол? — спросила я, подобравшись и мысленно надавав себе оплеух. Собраться! Не раскисать!

   — Старинное имя, — пожал он плечами. — Означает — услада для сердца. Мать выбрала его для меня. Она умерла при родах, но отец исполнил ее желание.

   Боже, это все не шутка! Это происходит на самом деле!

   — Я думала, твоя мать — Инфинита, — сказала я.

   — Она моя мачеха, — ответил он коротко, явно не желая сейчас вдаваться в подробности, и потянулся ко мне.

   Я метнулась к другому краю ванны, вода выплеснулась через бортик.

   — Эврика, ты говорила, что будешь делать, что я скажу. Что ты полностью в моем распоряжении. Сейчас я хочу, чтобы ты перестала от меня бегать, — сердито приказал он.

   Я прикусила губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу истерический смех. Так вот как он это понял. Я говорила о миссии по спасению человечества, а он — о брачной ночи. А ведь по законам этого общества он, как супруг, наверняка имеет власть надо мной. И может сделать все, что взбредет ему в голову. Эврика, в чьем теле я сейчас заперта, после брачной ночи убила его, а потом покончила с собой.

   И из-за него погиб Влад Увейро!

   По-видимому, мой новоприобретенный муж что-то понял по выражению моего лица, потому что он остановился, поднял ладони и попятился на несколько шагов.

   — Отвернись, — сухо сказала я.

   Он вздохнул, повернулся ко мне спиной и, отойдя к стене и присев, стал разжигать огонь в камине.

   — Я не понимаю, — сказал он, пока я выбиралась из ванны и быстро заворачивалась в свадебный халат. Кто придумал эту одежду? На ней даже нет пуговиц! И брошка, как назло, куда-то подевалась. — Все было хорошо. Ты так нежно целовала меня и отвечала на ласки. Что случилось?

   Огонек заплясал на бревнах, и мужчина, выпрямившись, повернулся ко мне. В синих глазах читалась решимость, которая мне совсем не понравилась.

   — Ты, видимо, боишься, — вкрадчиво произнес он и шагнул вперед. Я быстро попятилась, так что теперь нас разделяла кровать. — Первый раз… Ты страшишься неизвестности и боли. Но поверь, тебе понравится.

   Я криво усмехнулась. Уверенности ему не занимать.

   — Просто доверься мне, — сказал он, придвигаясь еще на шаг. — Тебе ведь нравились мои поцелуи. И когда я ласкал твою шею, и грудь…

   Я запахнула полы халата, огляделась, ища — чем бы подпоясаться, и вдруг Валд оказался рядом со мной. Я пикнуть не успела, как мои запястья попали в тиски его ладоней, а крепкий горячий торс прижался к моему телу. Я дернулась, пытаясь вырваться, но добилась лишь того, что халат распахнулся и сполз с плеч.

   — Шшш, — прошипел он мне на ухо, перехватил оба запястья за спиной одной рукой, а второй пригладил мне волосы, как какой-то кобыле гриву. — Ты ведь хотела узнать друг друга лучше, так давай начнем… Я уже знаю, какие у тебя сладкие губы, и мягкие волосы, — прошептал он, — и как твердеют твои соски, когда я их ласкаю. Я хочу узнать, какая ты горячая внутри, и как стонешь от наслаждения…

   Я резко согнула ногу в колене, и дикарь громко застонал от боли, согнувшись и выпустив мои запястья. Я быстро перебралась через кровать и стала, чуть пригнувшись и выставив руки вперед. Не собираюсь заниматься сексом с мужиком, которого вижу впервые. Я хотела сделать это с Владом Увейро, с мужчиной, которого боготворила с семнадцати лет, с тем, кто спас меня и брата с планеты, оккупированной шиагами, с героем войны... Не могу поверить, что он умер! Этого просто не может быть!

   Валд выдохнул, опираясь на колени, посмотрел исподлобья и вдруг одним махом перепрыгнул через кровать. Я метнулась прочь, схватила кувшин, в котором еще оставалось вино, замахнулась.

   Удар пришелся мимо. Валд ловко увернулся, а меня по инерции крутануло, и я попала в объятия дикаря, который обхватил меня сзади. Он вынул кувшин из моих пальцев — слишком слабых и тонких, аккуратно поставил его на стол.

   — Эва. Я сильнее. Ты только делаешь хуже. Удел женщины — покоряться и слушаться.

   Я лягнула его пяткой по колену, дернулась. Он сделал шаг назад, поскользнулся то ли на воде, вылившейся из ванны, то ли на вине, и грохнулся на пол, утягивая меня за собой. Я упала на него сверху, ощутимо приложившись затылком о его зубы. Варвар выругался, а я, вывернувшись, поползла к кровати. Халат опутал ноги длинными полами, а варвар схватил меня за щиколотку и дернул на себя. Я зашипела, стукнувшись подбородком об пол, и Валд отпустил меня. Обрадовавшись, я бросилась к кровати, но он, похоже, того и ждал. Я обо что-то зацепилась, наверняка о ногу подлого варвара, и рухнула лицом вниз на перину, а Валд тут же прижал меня сверху.

   — Видит богиня, ты вынуждаешь меня, женщина, — рявкнул он. — Я этого не хотел.

   Я двинула локтем назад, но Валд был начеку. Перехватив мои руки, он стащил рукава халата, и свадебное одеяние скомканной тряпкой улетело на пол.

   — Пусти меня, сволочь, — прошипела я, но он прижал мне ладонью затылок, так что я уткнулась носом в перину. Вторая рука смачно опустилась мне на ягодицу.

   — Отличная попа, — одобрил он. — В общем, давай так. Я делаю все быстро. Ты осознаешь, что это не так и страшно. И во второй раз все будет как положено.

   Второй раз?! Я забилась, как рыба, выброшенная на берег, пытаясь сбросить с себя этого мужика, но он уселся сверху, придавив бедра и заведя мои руки за спину, и теперь, я была уверена, пялился на мой зад. Страшное осознание окатило меня удушливой волной: я буду его женой целый месяц!

   Валд тем временем провел ладонью по моим волосам и, собрав их в жменю, намотал себе на руку и слегка потянул.

   — Откуда у тебя эти шрамы на шее? — спросил он.

   — Не помню, — не соврала я. — Послушай, Валидол, — боже, ну и имечко, — ты прав, я действительно боюсь, — я всхлипнула, подпустила в голос страха и печали. — Может, поговорим сначала? Выпьем еще вина?..

   — Нет, — отрезал он. — Потом снова тебя ловить по всей спальне? Ты и так выпила достаточно. Мне не нужна пьяная женщина в постели.

   — А та, которая не хочет, нужна? — возмутилась я.

   — Может, в процессе ты захочешь, — не стушевался он. — К тому же, у нас нет выбора. Без окровавленной простыни я из этой комнаты не уйду.

   Валд коленом раздвинул мои ноги, и я охнула от веса варвара.

   — Подожди! — взмолилась я. — Я хочу видеть твои глаза. Я никогда еще не видела таких синих глаз!

   Валд помедлил, а я, затаив дыхание, ждала ответа. По-видимому, каким-то звериным чутьем он понял, что я отчасти говорю правду, поэтому, приподнявшись и отпустив мои волосы, рывком перевернул меня на спину, но тут же снова взгромоздился сверху, крепко зажав мои руки над головой.

   — А мне нравятся твои глаза, — сказал он. — Как у олененка. И губы.

   — Тоже как у олененка? — уточнила я.

   Валд хмыкнул, рассматривая меня. Его густые брови разгладились.

   — Ты забавная, — сказал он. — И хорошенькая.

   — Влад, — робко позвала я, с отчаянной надеждой всматриваясь в глубину синих глаз. Вдруг еще не все потеряно, и Влад Увейро все же сумеет занять тело варвара? — Влад, ты там? Ты внутри?

   — Валд, — исправил меня варвар. — Когда я буду внутри, ты почувствуешь, поверь.

   Он склонился, чтобы поцеловать меня, и я резко впечатала ему лбом в нос. Мой коронный удар. Никогда не подводил.

   — Твою мать! — завопил он и отпустил мои запястья, прижав ладонь к своему лицу.

   Столкнув его, я скатилась на пол и встала у края кровати, готовясь защищаться снова.

   Валд вытер разбитый нос ладонью, посмотрел на кровь, оттер руку о простыню и мрачно уставился на меня.

   — Ты хотел окровавленную простыню? Так вот она, — нагло сказала я, пожав плечами и внутренне холодея от ужаса.

   Варвар был куда сильнее даже меня настоящей, прошедшей армию и сложенной крепче хрупкой Эврики. До сих пор он пытался мне не навредить — не считать же ударом шлепок по попе. И сейчас я понимала, что, возможно, сделала лишь хуже.

   Я схватила с низкого столика канделябр и подняла вверх, намереваясь обрушить его на голову варвара, как только он ко мне полезет. Канделябр оказался тяжелым, и тонкая ручка Эврики предательски задрожала.

   Варвар встал, сгреб простыню с пятном крови, подхватил с лавки штаны и вышел из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась.

   Я постояла еще какое-то время, ожидая подвоха, но звук его шагов постепенно затихал. Едва не выронив канделябр, я поставила его назад на столик. Выдохнула, пытаясь унять колотящееся сердце.

   Влад Увейро погиб, не сумев занять тело донора.

   Что-то пошло не так. Может, какой-то технический сбой, ошибка рыжего. Потому что Влад не мог оказаться слабее дикаря, доставшегося мне в мужья, просто не мог!

   Что мне теперь делать?!

   Я приподняла с пола свадебный халат, посмотрела на пятна вина и воды и швырнула его в угол. Халат туда не долетел, шлепнувшись грязной тряпкой на пол. Слабые руки, я вся слабая, я не смогу выполнить миссию сама! Да я без понятия, что делать!

   Я подошла к ванне, окунула в остывшую воду голову и подержала ее так, пока хватило воздуха. Вынырнув, отряхнулась, пытаясь вернуть самообладание.

   Я должна собраться.

   Корабль шиагов в нашем времени уже приближается к планете. Второй попытки отправить попаданцев в прошлое не будет. Если я не сумею выполнить миссию, люди на этой планете погибнут, истребленные пауками. И в будущем шиаги получат дополнительный голос на Совете. Моя родная Обитель-три перейдет мерзким тварям, убившим моих родителей и сестру. И вскоре, пользуясь преимуществом, они смогут развязать очередную войну, на которую уже собрался Кир!

   Я снова окунула голову в воду, чтобы справиться с подступающей паникой.

   Отфыркавшись, зашагала туда-сюда по комнате, пытаясь трезво оценить ситуацию.

   Я знаю лишь то, что через тридцать дней шиаги нападут на этот замок. Мое сознание вернется назад, втянутое Иглой, а люди, которые сегодня веселились за свадебным столом, погибнут все до единого.

   Я должна рассказать им о приближающейся опасности. Предупредить.

   Меня скорее всего сочтут за сумасшедшую и не примут всерьез.

   Но даже если мне поверят, и замок удастся отстоять, мне надо как-то убедить их уничтожить шиагов полностью.

   И что делать с Валидолом???

   Дверь скрипнула, и я рефлекторно метнулась за кровать.

   Но в комнату вошел не варвар, как я того опасалась, а Энни и Инфинита. Они окинули взглядами комнату, которая казалась настоящим побоищем: лужи вина и воды, развороченная постель, по балдахину резво бежит дорожка огня. Наверное, я подпалила его, когда размахивала канделябром. Потом женщины одинаково расширившимися глазами посмотрели на меня, и я поняла, что выгляжу не лучше — голая, мокрая, с всклокоченными волосами. Надеюсь, хоть отпечаток ладони варвара сошел с моей задницы.

   — Эва, деточка, — робко сказала Инфинита. — Ты… э… в порядке?

   Мои губы задрожали, и я, не сдержавшись, разрыдалась. Женщины тут же окружили меня заботой: одели в какой-то синий балахон, расчесали волосы, напоили горячим чаем, от которого по телу разлилось приятное тепло. Они бормотали что-то успокаивающее и обнимали меня, как маленькую. Расторопные служанки в серых платьях быстро сдернули горящий балдахин, потушили его, а потом убрали спальню и перестелили постель. На столике появились тарелки с едой и новый кувшин.

   — Подкрепись и ложись спать, — сказала Инфинита. — А уж я с ним поговорю.

   — И я, — зловеще пообещала Энни.

   Я благодарно им улыбнулась и злорадно подумала, что варвару не поздоровится, когда обе женщины выступят против него единым фронтом. Они вышли, аккуратно прикрыв дверь, а я устроилась в кресле перед камином. Спать я точно не собиралась. Во-первых, мне надо было наметить хотя бы примерный план действий. Во-вторых, от тарелок с едой пахло одуряюще вкусно, а после драки с Валидолом у меня проснулся зверский аппетит. И в-третьих, я хотела быть начеку, когда варвар вернется.

ГЛАВА 5

Валд сидел на стуле, укутанный в белую накидку, слишком туго затянутую на шее, и старался не шевелиться, потому что Инфинита, орудующая бритвой, была в бешенстве. Лезвие быстро прошлось по его голове, едва не зацепив ухо, и Валд шикнул.

   — Мам, можно поаккуратнее? — попросил он.

   — Вот и я об этом думаю, — сказала она, скребя лезвием бритвы так сильно, будто намереваясь снять с Валда скальп. — Аккуратнее, медленнее, нежнее. Ты ведь знаешь все эти слова?

   Валд угрюмо уставился на праздничные столы, за которыми пили самые крепкие гости. Остальные валялись под лавками, кто-то тискал девку прямо в углу, кажется Магнус. Отец ушел. Он стал быстро уставать.

   За столом рядом с ними никого не было. Мать специально отвела его в дальний конец зала, якобы для того, чтобы при церемониальной стрижке волосы не попали в еду, а на самом деле — пропесочить ему мозги.

   — Я ведь просила тебя быть ласковее, — Инфинита дернула его за оставшиеся волосы.

   — Я пытался!

   — Пытался? Пытался?! — Инфинита, быстро оглядевшись, отвесила ему подзатыльник. — Девочка в истерике!

   — Да я ее и пальцем не тронул! — возмутился Валд. — Вернее, только пальцами и потрогал, — добавил он тише.

   — В смысле? — встряла Энтропия, которая заметала остриженные волосы. — А кровь откуда?

   Простыню, которой Влад по дороге в зал вытер нос досуха, расстелили на один из столов. Женщины успели поохать и пожалеть новобрачную, а самые проницательные — предсказать по форме пятен троих детей и счастье в доме. Теперь за этим столом пили Ампер и толстый Буй, физиономии которых были расцвечены свежими синяками.

   — Это моя кровь, — признался Валд и ослабил пальцем завязку накидки, впившуюся в шею.

   Инфинита охнула и быстро сказала:

   — Об этом никто не должен знать. Энтропия, тебя это особенно касается. Держи язык за зубами.

   Энни кивнула, но глаза ее загорелись от любопытства.

   — Так что произошло-то?

   — Сам не понимаю. Она была такая горячая, открытая, — сказал Влад. — А потом ее как переклинило, отбиваться начала. Ну я и не стал...

   — Ты все правильно сделал, — сказала Инфинита и, ласково погладив Валда по голове, чмокнула в бритый висок. — Прости, я погорячилась. Но когда я увидела ее, такую несчастную, взъерошенную, всю в слезах…

   — Она плачет? — уныло спросил он.

   Инфинита вздохнула, аккуратно заплетая ему косу.

   — Ты пойди к ней, поговори. Убеди, что не желаешь зла.

   — Ладно, — проворчал Валд.

   — Девочка так стойко прошла старый обряд. Наверное, держалась до последнего, а потом вот сорвалась. Дай ей время.

   Валд молча кивнул. Инфинита улыбнулась и погладила его по плечу, стряхнув стриженые волосы.

   — Священник, что с ней прибыл, передал письмо. Твой отец уже прочел его.

   Она вынула из кармана платья мятый конверт и отдала Валду. Потом затянула косу синим шнурком и, легонько за нее дернув, промокнула бритые виски полотенцем и сняла с сына накидку. Энтропия быстро замела волосы на совок, просеменила к камину и смахнула их в огонь.

   — Сын, ты теперь несешь ответственность за Эврику, — сказала Инфинита, наблюдая за действиями Энни. — И за мир между экипажами.

   — Я понимаю. Вообще-то она мне даже понравилась, — он ухмыльнулся и потрогал свой слегка опухший нос.

   — Вот и славно! — обрадовалась Инфинита. — Я займусь гостями, а ты не задерживайся, иди к ней.

   Когда мать и тетка оставили его в покое, Валд открыл конверт и достал письмо. Быстро пробежавшись глазами по длинным приветственным оборотам, он тихо, но с выражением прочел:

   — Вручаю вам драгоценный дар — мою дочь Эврику. Ее нежная прелесть успокаивает сердце, в милых очах смирение и покорность, а ласковые руки созданы для утешения детей. Кроткая голубка выпорхнула из отчего гнезда, так пусть ваша Обитель станет ее новым домом… — фыркнув, он потрогал языком слегка шатающийся зуб. — Кроткая голубка… Смирение и покорность… Алистер, сволочь, врет как дышит!

   На лавке по другую сторону стола с кряхтением выпрямился Баг. Поморщившись, осторожно потрогал багровый синяк, наливающийся на скуле, пригладил растрепанную рыжую косу, сбившуюся набок.

   — Ты пропустил хорошую драку, — прохрипел он. — Хотя у тебя, похоже, была своя…

   — Ты все слышал, — сказал Валд, пряча письмо в карман штанов. — Ты был здесь все это время.

   — Ага, — кивнул тот. Он стряхнул с длинных усов крошки, оперся локтями на стол. Мутноватые зеленые глаза сфокусировались на Валде. — Как твой лучший друг, я обязан помочь. Давай разбираться по порядку. Что конкретно произошло?

   — Ты никому?.. — вздохнул Валд.

   — Обижаешь, — Баг стукнул себя кулаком в грудь.

   Валд, колеблясь, смотрел на него. Багу он доверял. К тому же мозги у того всегда отлично работали. Он создавал удивительные штуковины, и даже отец говорил, что его направляет богиня. Желтую рубашку ученого ему выдали еще три года назад, когда Багу только-только исполнилось двадцать четыре. Они тогда знатно надрались… Сейчас на желтой ткани расплывались подозрительные пятна то ли вина, то ли крови.

   А еще Баг женат и, вроде, счастлив. Значит, действительно может подсказать, что пошло не так.

   — Ладно, — решился Валд. — В общем, сначала все было просто отлично.

   — Не упускай детали, — сказал Баг. — С женщинами это важно. Ты вошел в комнату…

   — Эврика сидела на кровати. Она улыбнулась мне, сказала — наконец-то мы одни, и что у меня хорошее тело.

   — Обнадеживающе, — одобрительно кивнул Баг.

   — Потом мы выпили вина, и она захотела принять ванну. Я помог ей раздеться, поцеловал. Она была слегка зажата.

   — Это нормально, — сказал друг, сосредоточенно глядя куда-то в пространство и будто представляя себе всю картину.

   — Она легла в ванну, — продолжил Валд. — Я снял рубашку, опять стал целовать Эврику, она распалилась и активно отвечала на ласки. Она явно хотела!

   — Верю. Что еще?

   — Мы немного разговаривали, — добавил Валд. — Она вроде как сомневалась — мы совсем не знаем друг друга, да стоит ли это делать…

   — Ломалась, короче.

   — Да. А потом я снял штаны, разделся, пошел к ней — и бах! Покраснела, на глазах слезы, давай отбиваться. А она такая хрупкая! Я боялся, как бы не сломать чего ненароком. Ручки тоненькие, дрожат… Обнять и плакать. В общем, какой уж тут секс.

   — Я понял! — просиял Баг и поднял палец вверх.

   — Что?

   — Ты снял штаны. С этого все началось.

   — И? — не понял Валд. — Как я должен был трахаться? В штанах?

   — Подумай сам, — усмехнулся Баг и пригладил усы. — Эврика росла при монастыре. Среди баб. Она и одетого-то мужика вряд ли часто видела, — друг выдержал многозначительную паузу и, склонившись над столом, шепотом пояснил: — Она испугалась твоего Валидола младшего.

   Валд провел пятерней по голове, с непривычки запутался пальцами в косе.

   — Я вообще-то так и подумал, что она испугалась, — признался он. — И что теперь?

   — Пусть привыкнет, к тебе и к нему заодно, — пожал плечами Баг. — Женщины — они любопытные. Просто ходи голым рядом с ней, ей самой захочется рассмотреть, потрогать… А ты опиши сначала процесс на словах. Может, в монастыре ей даже основ не рассказали. Или наоборот — переврали, нагнав ужасов. Священник, что с ней приехал, скользкий тип.

   — Где он, кстати? — поинтересовался Валд, осматриваясь.

   — А кто его знает, — ответил Баг, озираясь по сторонам. — Ошивался тут, лез везде со своей потной рожей, да только все молчком. И два бугая, что с невестой приехали, не пили. А это очень подозрительно!

   — Ладно. Спасибо, — Валд поднялся с лавки, провел ладонями по выбритым вискам. Голову непривычно холодило, а конец короткой косицы щекотал шею.

   — Ты это… Не затягивай, — нахмурился Баг. — Если не консумируешь брак в течение месяца, старый козлина Алистер может потребовать его расторгнуть.

***

Я взяла тонкий розовый ломтик мяса из разложенной веером нарезки, накрыла кусочком сыра и отправила в рот. Прожевав, пригубила вина.

   Без балдахина в комнате стало просторнее. Уходя, женщины потушили почти все свечи, наверное, чтобы я снова ничего не подожгла, и теперь свет шел лишь от тлеющих углей в камине, да от канделябра, отставленного от кровати к окну.

   Перво-наперво я должна все разведать. Может, потомки экипажа девятого ковчега не такие отсталые, какими кажутся на первый взгляд. Речь у них вполне развита, пусть некоторые слова они используют и не по назначению, как, к примеру, имена.

   Эврика, жена Валидола. Я хмыкнула и сделала себе еще один бутерброд.

   Замок, построенный по образцу ковчега, оказался вполне пригодным для жизни. Электрического света в нем не было, зато горячая вода в ванну лилась прямо из крана, а неприметная дверь в углу вела в закуток с унитазом. Вторая дверь, обтянутая той же тканью, что и стены, не поддавалась, как я ее ни дергала.

   Встав, я подошла к окну и, распахнув его, выглянула наружу. Уже давно стемнело, и черная, тихо вздыхающая масса воды отражала дорожки трех лун, разбросанных по звездному небу разноцветными шариками. Красный, желтый и синий. На «Арго» мы придумывали спутниками планеты разные имена, в основном, в честь популярных актеров и героев древних легенд. Но экипаж, соскучившийся на пайке Фернанды по обычным продуктам, быстро остановился на самых простых: Помидор, Яблоко, Слива. Странно, но имя планете никто так и не придумал. Предлагали разные варианты, но ни один из них не прижился. Интересно было бы узнать, как называют ее сами варвары.

   Звезды на небе, рассыпанные густо, как манка, мерцали. Волны шипели, накатывая на берег. Свежий ветер погладил мои щеки, задул за ворот синего балахона. Похоже, как жена Валидола, я теперь обязана носить одежду синего цветы, который здесь полагался людям высокого ранга. В белом щеголял лишь капитан Рутгер, коричневые рясы носили священники, а за праздничным столом я приметила еще зеленые и желтые одежды. Слуги ходили в сером, прямо как мышки на «Арго».

   Основная часть экипажа жила в замке. Насколько я поняла, чем выше этажом — тем круче статус. Меня отвели на четвертый, предпоследний. Третий этаж, более широкий, был прямо под нами: можно выпрыгнуть из окна и прогуляться по крыше, как по балкону. Судя по перилам, многие так и делали. Я бы, пожалуй, могла так сбежать — прыгая с этажа на этаж до самого низа пирамиды. А значит, почти так же легко можно забраться и наверх. Особенно если у тебя есть восемь цепких лап и липкая паутина, крепкая, как веревки.

   Поежившись и прикрыв окно — не хватало еще простудить нежную Эврику — я провела ладонью по задней поверхности шеи и нащупала шрамы, о которых говорил Валд. Три продольные выступающие полосы. Как будто когда-то девушке пытались отпилить голову. Память Эврики молчала, и я снова посмотрела на океан. Три лунные дорожки были совсем близко друг от друга, точно шрамы на моей шее.

   Отпив еще вина, я посмотрела на свадебный браслет, надетый на мое запястье Валидолом. Металл тускло блестел, отражая свет трех лун, и украшение, несмотря на свою простоту, а может, именно поэтому, показалось очень старым. Я провела кончиками пальцев по поверхности браслета и нащупала выступающую вязь. Поднесла руку ближе к глазам, щурясь и пытаясь разобрать полустертую надпись, и дверь скрипнула.

   Мэйн Кастор остановился у порога, пропуская хмурых бородачей, которые внесли сундук с приданым, исчезли на какое-то время и появились вновь с еще одним. Священник безмолвствовал, лишь смотрел на меня, брезгливо оттопырив нижнюю губу. Дождавшись, когда бородачи уйдут, он плотно прикрыл за ними дверь и подошел ко мне.

   Я одним махом допила вино и поставила пустой бокал на подоконник. Почему они все просто не могут оставить меня в покое?

   — Как он это сделал? — спросил мэйн Кастор свистящим шепотом. Я непонимающе на него посмотрела. — Он распластал тебя на этой кровати, чтобы видеть страдание и слезы на твоем лице, или взял сзади, как животное? — блестящие глазки Кастора обшарили меня, прилипли к вырезу балахона, под которым больше ничего не было.

   Нет, я расквасила мужу нос, а потом он ушел.

   Поразмыслив над ситуацией, я осознала, что Валд не так уж плох. Его можно понять: я цеплялась за него, как за опору, думая, что рядом со мной Влад Увейро. Я целовала его и даже была готова на большее, пока не поняла, что рядом со мной незнакомец. И он не виноват в том, что миссия провалилась. Это ошибка рыжего. А Валидолу повезло: он получил шанс на долгую и счастливую жизнь, раз уж невеста теперь его не убьет.

   — Расскажи, что он заставлял тебя делать? Какие непотребства? — спросил мэйн Кастор, шагнув так близко, что я почувствовала кислый запах его пота.

   — Пожалуй, воздержусь, — ответила я. — Это личное. Я устала и хочу спать.

   Надеюсь, намеки он понимает.

   — Устала, — задумчиво повторил мэйн Кастор, а потом вдруг влепил мне пощечину, так что голова моя мотнулась, а щеку запекло, будто от огня. — Шлюха! — Взвизгнул он. — Ты забыла, что твоя душа и тело принадлежат богине? Ты дала себя опорочить, обесчестить, а теперь собираешься спокойно спать?

   Он схватил меня за волосы и резко дернул вниз. Я рухнула, ударившись коленями о каменный пол, вскрикнула от боли, на глаза навернулись слезы.

   — Молись, потаскуха, — прошипел он, а сам отошел и положил на прикроватный столик уже знакомый мне кинжал, вынув его из чехла.

   Я отдышалась, встала. В голове гудело, рот наполнялся кровью. Эта паскуда разбила мне губу!

   — Посмотри на себя, — продолжил он, глядя на меня с отвращением. — Грязная, опороченная девка. В твоем испоганенном чреве семя чужака. Он попользовал тебя и пошел хвастаться твоей девственной кровью.

   — Он теперь мой муж, — возразила я. И кровь — его, а не моя. Но об этом я решила умолчать.

   — Ты должна смыть свой позор, — приказал Кастор, уперев руки в бока. — Убьешь Валда и себя, и тогда, быть может, богиня простит тебя. А иначе… ты знаешь, что тебя ждет. Думаешь, здесь ты скроешься от меня и от всевидящего ока богини?

   Глазки мэйна Кастора заблестели, и он быстро облизнул губы, красные, как два раздавленных червя. Что он делал с Эврикой? Как он ее наказывал? Бедная девочка предпочла расстаться с жизнью, чем и дальше терпеть измывательства.

   — Откуда вы знаете, чего хочет богиня? — спросила я, придвигаясь ближе к канделябру, который мне однажды уже пригодился. — Наш союз важен для мира между экипажами. Вы и сами говорили это жене капитана Рутгера. Вы рассыпались в любезностях перед ними, а теперь хотите уничтожить этот брак. Идите прочь, и никогда больше здесь не появляйтесь. Иначе я всем расскажу ваши истинные намерения.

   Мэйн Кастор шагнул ко мне и вдруг ударил кулаком в живот. Я согнулась от резкой боли, охнула, хватая воздух, а священник вцепился мне в волосы и, подтащив к кровати, толкнул на нее.

   — Я всегда знал, что ты — похотливая сучка. Разок перепихнулась — и забыла все, чему я тебя учил. А ведь я так надеялся, что тебе хватит духу убить Валидола, — он вздохнул. — Придется ограничиться одной тобой. Надеюсь, Алистеру этого хватит.

   Я быстро перевернулась на спину, оттолкнула священника ногой, моя сорочка поднялась, обнажив колени, и я с ужасом увидела, что взгляд Кастора стал еще более масленым.

   — Правильно, — сказал он, задирая рясу. — Раздвигай ноги. Тебе ведь уже все равно. Напоследок можно…

   Я набрала в грудь воздуха, чтобы завопить, но Кастор навалился на меня всей тушей, и зажал рот липкой пятерней. Вторая рука полезла мне между ног. Я вцепилась ногтями ему в щеку, он зашипел и ударил меня по лицу еще раз.

   — Помогите! — выкрикнула я, пока он отпустил мой рот.

   Кастор сжал мне шею, и мой вопль перешел в хрип.

   — Не брыкайся, тварь, — сказал он, ерзая на мне. — Под муженьком тоже так извивалась?

   В глазах темнело, я не могла вдохнуть. Почти теряя сознание пошарила рукой по прикроватному столику, нащупала рукоять и с размаху вонзила кинжал в жирную спину.

   Кастор дернулся, вытаращил глаза и посмотрел на меня будто впервые. Его хватка на моем горле ослабла.

   — Кто ты такая… — прохрипел он.

   Тонкая струйка крови стекла по его губе на подбородок, горячая капля упала мне на щеку. Я оттолкнула Кастора, и он с грохотом свалился на пол.

   Быстро откатившись подальше, я вытерла щеку, одернула задранную сорочку. Отдышавшись и подождав немного, осторожно подползла к краю кровати и посмотрела вниз. Священник лежал на животе, голова повернулась набок. Глаза застыли, уставившись на ножку столика, по которой деловито полз маленький паучок, а кровь, вытекающая изо рта, собралась в глянцевую лужицу. Вокруг кинжала, который я вогнала по самую рукоять, ткань намокла и потемнела.

   Кастор мертв.

   Я убила его.

   Что делать???

   В космосоюзе за убийство дают пожизненный срок. Конечно, если сканеры воспоминаний не покажут, что это было самозащитой, да еще и при попытке изнасилования. Но надеяться на то, что у варваров есть такие сканеры, я никак не могла. И провести этот месяц в тюрьме — тем более. А что если у них убийства караются смертной казнью? Что если меня повесят, или отрубят голову, или казнят как-то по-другому? Я всхлипнула, обхватила себя руками. Потом слезла с кровати и осторожно толкнула Кастора ногой. Не шевелится, не дышит.

   Может, вытолкнуть его из окна, и сказать, что он сам? Ага, и случайно напоролся на ножик. А если достать кинжал, то Кастор не разбился бы насмерть — высота небольшая, внизу крыша третьего яруса пирамиды.

   А если сказать, что он покончил с собой, не пережив потери девственности своей подопечной? Для варваров это, похоже, важно. Расцарапал рожу от горя и воткнул кинжал себе в спину. Я закрыла рот рукой, давя всхлипы, рвущиеся наружу.

   Надо спрятать тело. Нет тела — нет проблем.

   Я быстро стащила с кровати одеяло, расстелила его на полу. Выдохнув, выдернула из спины кинжал, оттерла его о рясу и положила на столик. Перекатила тучное тело на одеяло. Кастор уставился в потолок невидящим взором, и я поскорее накрыла его лицо, чтобы не видеть окровавленные губы и остекленевшие глаза. Похлопав себя по щекам и поморщившись — похоже, он сильно мне влепил, левая щека болела даже от легкого прикосновения — я обшарила взглядом комнату и схватила толстый шнур, которым были подвязаны шторы. Мне надо хорошенько обмотать труп, а потом вытолкнуть из окна. Спрыгну следом и так спущусь до самой земли. Сейчас ночь, все пьяные после свадьбы, может, мне удастся дотащить его до каких-нибудь кустов.

   В коридоре раздался шум, крики, звуки ударов, а потом дверь распахнулась и в комнату вошел Валд. Он так и не надел рубашку и был в одних штанах, но выглядел немного иначе. Лишь через мгновение я поняла, что у него теперь другая прическа. По обе стороны головы волосы сбрили, а оставшиеся заплели в косу. Над ухом алел свежий порез.

   Валд окинул меня быстрым взглядом, а потом посмотрел куда-то ниже, глаза его расширились, и он быстро закрыл за собой дверь.

   — Кто это? — спросил он.

   Я обернулась и чуть не застонала. Ноги Кастора торчали из-за кровати.

   — Священник, который меня сопровождал, — честно ответила я. — Он пытался меня изнасиловать. А потом хотел убить, но обставить так, будто я покончила с собой. По-видимому, это приказ капитана Алистера. Вроде — он отдал вам свою дочь, а она, не выдержав издевательств, самоубилась.

   Валд подошел ближе, присев, откинул одеяло и посмотрел на Кастора.

   — Я, выходит, еще легко отделался, — фыркнул он.

   — Валд, я защищалась! — с отчаяньем воскликнула я. — Я не хотела его убивать!

   Он выпрямился и, взяв меня за подбородок, повернул лицо к тусклому свету от канделябра, поморщился. Потом осторожно потрогал мою шею, где наверняка тоже остались следы.

   — Он… не навредил тебе? — спросил он, и голос его прозвучал глухо.

   — Только побил немного, — шмыгнула я носом. — Я честно не хотела…

   Я спрятала лицо в ладони и заплакала. Вот и все. Конец миссии. Всему конец. И вдруг почувствовала теплые объятия Валда.

   — Тихо, — прошептал он и, прижав меня к себе, поцеловал в макушку. — Все хорошо.

   — Что хорошего? — всхлипнула я. — У меня труп в спальне!

   — Ну, труп-то не твой и не мой, — ответил он и, отпустив меня, шагнул к столику. — Ты убила его этим? — Он взял кинжал и провел большим пальцем по рукояти. — Я потерял его пару месяцев назад!

   — Мне дал его священник.

   — Чтобы ты воткнула кинжал ему в спину? — недоверчиво уточнил Валд. — Как-то недальновидно.

   — Вообще-то по первоначальному плану я должна была убить тебя, за то, что ты лишил меня девственности, а потом, не выдержав позора брачной ночи, покончить с собой.

   — И у Алистера был бы повод начать войну, а наш экипаж лишился бы офицера, — кивнул он, задумавшись. Подбросив кинжал, ловко поймал его и, спрятав в чехол, который лежал тут же, сунул за пояс штанов. — А ты, выходит, не захотела действовать по их плану. Оно и понятно. Сиди тут и ничего не трогай. Я сейчас.

   Я посмотрела на дверь, закрывшуюся за ним. Куда он пошел? За полицией? У них вообще есть полиция? Вряд ли. Может, попытаться сбежать? И как тогда я выполню миссию?

   Валд вернулся буквально через несколько минут, один, с мотком веревки на локте. Он закрутил тело Кастора в одеяло, хорошенько обмотал. Я помогала ему с одеялом и придерживала узел, пока он его затягивал.

   За окном раздался тихий свист, и Валд, подтащив тело Кастора, перевалил его через подоконник и толкнул. Раздался мягкий удар.

   — Я скоро вернусь, — пообещал Валд и, забравшись на подоконник, спрыгнул в ночь.

   Я высунулась в окно и разглядела желтую рубашку на долговязой фигуре мужчины, который помогал Валду тащить тюк с трупом. Они скинули его на следующий уровень пирамиды и спрыгнули, растаяв во мраке.

   Прикрыв окно, я порылась в сундуках с приданым, нашла красную шаль и тщательно вымыла пол, пока на нем не осталось и следа крови. Прополоскав шаль в ванне, спустила воду, окрасившуюся в розовый цвет.

   Когда я развешивала шаль на краю ванны, вернулся Валд: толкнул окно, подтянулся на одной руке и поставил на подоконник маленькое жестяное ведерко. Я быстро его забрала, и варвар вскарабкался наверх так ловко, будто делал это далеко не в первый раз. Его штаны, мокрые по колено, облепили ноги. Светлые волоски на руках и груди стояли дыбом. Он взял оставшееся одеяло и, накинув на плечи, сел на кровать.

   — Бросил его в море, — сказал он. — Сейчас будет отлив, утащит течением. Не говори никому о том, что произошло. Он был поверенным Алистера, а мир между нашими экипажами такой хрупкий, что достаточно лишь искры для начала войны. Скажем — куда-то уехал. В паломничество.

   — Попутного ветра.

   Я выдохнула и присела на кровать рядом с варваром, обнимая ведерко. Валд зачерпнул из него какую-то зеленую слизь и приложил к моей щеке. Ее тут же обдало холодом, и ноющая боль ослабла.

   — Что это? — спросила я.

   — Коагуль, — ответил Валд, вынимая из ведра еще горсть плотной слизи и укладывая ее ожерельем на мою шею. — Но мы обычно называем его просто морская сопля. То ли слизень, то ли водоросль, отлично рассасывает свежие синяки и заживляет порезы.

   — Спасибо, — поблагодарила я.

   — Не хочу, чтобы думали, будто я тебя избиваю, — он замолчал, аккуратно размазывая слизь по моей шее. Его прикосновения были осторожными и несли облегчение и прохладу.

   — За все спасибо, — я тоже вынула из ведерка густую зеленую соплю и уложила ее на переносицу Валда, где расплывался свежий синяк. Коагуль мгновенно присосался к коже, изогнувшись как дужка очков. Я взяла еще одного и подвесила Валду над ухом на свежий порез.

   — Это мама, — пояснил он. — Так размахивала бритвой, что я боялся — уши мне отрежет.

   — Прости, — попросила я. — Это из-за меня она…

   — Ты тоже прости. Я не должен был настаивать, раз уж ты не хотела… Ну, в общем, я не желаю тебе зла.

   Я кивнула. Мы молча смотрели друг на друга. Свет трех лун отражался в синих глазах Валда, и они затягивали меня, будто два колодца. Я перевела взгляд на его губы. Красивые. И целуют так, что крышу сносит. Выходит, я хотела его? Или все же Влада Увейро?

   — Твоя новая прическа что-то значит? — спросила я.

   — Конечно, — пожал он плечами. — В вашем экипаже разве другие традиции? Одна коса означает, что теперь у меня одна женщина. Ты.

   — А это откуда? — спросила я, осторожно прикоснувшись к уже поджившей ссадине на его скуле. Провела кончиками пальцев по отросшей щетине.

   — Это… — Валд замялся, но все же ответил: — С утра у меня было что-то вроде приступа. Голова раскалывалась. Какие-то чужие воспоминания, голос... Я здесь, я сейчас, я существую. Странно, да? Я врезал себе сам, чтобы прийти в чувство.

   — Помогло? — криво улыбнулась я, убрав руку от его лица.

   — Да, я в порядке, — он отклеил коагуля от моей щеки и положил его назад в ведро. Взял меня двумя пальцами за подбородок и повернул лицо в сторону, придирчиво его рассматривая. — Эва, пообещай мне кое-что.

   — Что? — напряглась я.

   — Что не будешь меня убивать, — улыбнулся Валд, отдирая подсохшую слизь от моей шеи. — Тем более твоя девственность все еще при тебе.

   — Не буду, — искренне пообещала я, улыбнувшись в ответ.

   — Тогда давай спать, — сказал он, сковырнув морские сопли и со своей головы, — день выдался насыщенный.

   Я послушно забралась в кровать, натянула одеяло чуть не до носа. А варвар задул свечи и принялся стаскивать мокрые штаны, прилипшие к ногам.

   — Ты будешь спать здесь? Со мной? — пискнула я.

   Валд тяжело вздохнул, помолчал, будто бы подбирая слова.

   — Эврика, — сказал он, — ты моя жена. И я буду заботиться о тебе и прятать трупы, если надо. Но и я твой муж. Постарайся свыкнуться с этой мыслью как можно скорее. К тому же кинжал, который дал тебе священник, был украден у меня. В то время здесь не было никаких послов от Алистера, значит, у него есть сообщники в нашем экипаже. И пока мы не выясним, кто это, тебе лучше держаться ко мне поближе.

   Он разделся, лег со мной рядом. Кровать скрипнула и прогнулась под его весом.

   — А где те бородатые мужики, что ходили со священником? — вспомнила я.

   — Они стояли на входе, когда я пришел в первый раз. Пришлось объяснить им, что я имею право заходить в спальню своей жены, когда захочу.

   Он придвинулся ко мне, обнял за талию и прижал к себе. Я вздрогнула, инстинктивно попыталась отодвинуться, но Валд держал меня крепко.

   — Не бойся, — прошептал он и хмыкнул. — Сегодня в этой комнате и так пролилось слишком много крови. Спи.

   Легко сказать. Я попала в совершенно иной мир и время, вышла замуж за незнакомого мужчину, меня чуть не изнасиловали. Дважды! Побили — один раз. А еще я убила человека, а потом замывала следы преступления. И Влад Увейро погиб…

   Крепкая рука на моем животе была горячей, мерное дыхание согревало шею.

   Я повернулась к варвару и встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня, не отрываясь, и тепло от его руки будто проникло сквозь кожу, собираясь жаром внизу живота.

   — Спокойной ночи, — прошептала я.

   — Спокойной, — ответил Валд и, быстро убрав руку, повернулся ко мне спиной.

   Я лежала и прислушивалась к его ровному дыханию в темноте, а потом сама не заметила, как уснула.

ГЛАВА 6

Проснулась я в одиночестве и какое-то время рассматривала белый потолок, восстанавливая безумные события прошлого дня. В углу над кроватью деловито плел свои сети мелкий паучок, и я, откинув одеяло, встала. Нет времени отдыхать, пора действовать!

   Оказалось, что я спала как сурок. Потому что пока я дрыхла, в комнате появилась длинная вешалка с синими платьями, на столике перед камином — вазочка с фруктами, а рядом с кроватью — там, где вчера лежало бездыханное тело мерзкого Кастора — миленький розовый коврик. Я все равно свесила ноги с другой стороны, чтобы не ступать на то самое место.

   Канделябр переместили на каминную полку, а вместо него я обнаружила на столе небольшое зеркальце и корзинку со всякими женскими принадлежностями: там были расчески, ленты, заколки и крохотные баночки с кремами, пахнущими так аппетитно, что один я даже попробовала на вкус.

   Серебряный браслет на запястье сидел как влитой и совсем не ощущался на руке. Я снова присмотрелась к полустертой надписи. Буквы когда-то были выпуклыми, но теперь от них остались лишь отдельные черточки и завитушки. Я провела по ним подушечкой пальца. Линии чуть в отдалении от остальных складывались в девятку. Браслет с Ковчега номер девять? Да ему же сотни лет! Я сняла его, повернула руку запястьем вверх. От пореза не осталось и следа. Присмотрелась к подкладке. Похожа на материал, который был на браслетах Арго. Та же плотная мелкоячеистая структура, мягкий, но упругий наощупь. Я надела браслет снова, почувствовала на руке приятную тяжесть — и она тут же пропала, как будто украшение стало частью меня.

   Я сходила в туалет, наскоро помылась в ванне, жалея об отсутствии душа и поглядывая на дверь, и вытерлась полотенцем, найденным в сундуке. Оттуда же взяла и нижнее белье. Натянув первое попавшееся синее платье, зашнуровала его на груди, не слишком затягиваясь, а потом заплела волосы. Коса получилась кривоватая, но если учесть, что с семнадцати лет я хожу со стрижкой, у меня просто талант. Рассмотрев отражение Эврики — левая щека немного розовее, чем правая, на шее пятен и вовсе нет, я вдруг заметила, что дверь, которая не поддавалась мне вчера, приоткрыта.

   Заглянув за нее, я обнаружила еще одну комнату, зеркально отражающую мою. Но здесь преобладали синие и коричневые цвета, на спинке стула висели штаны Валидола, а на стене — огромная карта. Я подошла ближе, рассматривая тщательно прорисованный бублик континента, который казался таким крохотным из космоса. На карте были отмечены города и даже деревушки, синий внутренний кружок весь исчеркан непонятными знаками, среди которых, приглядевшись, я разобрала голову коня, рыбок и коров. Если здесь есть водяные кони, то почему бы и коровам не быть. В центре бублика, где синий цвет менялся на густую черноту, был накарябан какой-то осьминог.

   Вспомнив карту, увиденную на галоэкране в капитанской рубке «Арго», я ткнула пальцем у побережья. Вот здесь был красный крестик, означающий найденные останки ковчега номер девять. На карте же варвара вместо крестика обнаружилось какое-то кривоватое яйцо. Неподалеку, на берегу внутреннего кольца, я нашла белую пирамиду. Насчитала еще четыре крепости, разбросанные примерно на одном расстоянии друг от друга.

   Дверь в углу комнаты вдруг распахнулась, и оттуда вышел Валд. Мокрый, побрившийся, с растрепанными на макушке волосами, и абсолютно голый, если не считать обручальный браслет на запястье. Широкие плечи, рельефный торс, и все остальное такое… впечатляющее. Осознав, что пялюсь на него, я быстро опустила ресницы.

   — Привет, — он широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами, подошел сзади и, по-хозяйски обняв меня, чмокнул в висок. — Ты, наверное, не видела карт до этого? Вот, смотри, это вся наша Колыбель. Мы тут, — он ткнул пальцем в белую пирамиду, а сам потерся носом о мою щеку.

   Колыбель? Значит, так они называют свою планету. Забыли, что улетели на девятом Ковчеге в поисках новой Обители?

   — А где крепость Алистера? — спросила я.

   Он указал на серую башню, расположенную ближе остальных.

   — Твой монастырь где-то здесь, — палец уперся в горную гряду неподалеку от башни. — Я отмечаю на карте места, где побывал, а там как-то не довелось.

   От него пахло мылом и яблоками, широкие ладони сместились вверх, обхватили и легонько сжали мою грудь, он развернул меня к себе и поцеловал.

   — Валд! — воскликнула я, отстраняясь.

   — Эва, — выдохнул он, уткнувшись в мои волосы. Вынув руки из-под юбок, уперся в стену по обе стороны от моего лица. Поцеловал снова, теперь медленным тягучим поцелуем, таким сладким, что я едва не застонала от жалости, когда он прервался. Валд отступил от меня на два шага, раскинул руки в стороны. — Ты не видела голого мужчину раньше, но во мне нет ничего страшного, — заявил он. — Посмотри сама.

   Ох, Валидол, услада ты для глаз… Я и смотрела. И видела мужскую красоту во всем ее великолепии: широкие плечи, узкие бедра, литые, гармонично развитые мышцы…

   — Да, мое тело другое, не такое нежное и мягкое, как твое, — продолжил он, опустив руки. — Наверное, оно кажется тебе грубым. Жестким.

   Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Я должна сосредоточиться на миссии!

   — Ты красивый, — все же возразила я.

   Валд пытливо рассматривал мое лицо, будто желая прочесть на нем истинные мысли.

   — Я буду ласков с тобой, — мягко пообещал он.

   Я молчала, раздираемая противоречивыми желаниями. Я знаю этого мужчину всего день. Поначалу я думала, что меня тянет к Владу Увейро, очутившемуся в ином облике. Но вот я знаю, что Влада нет, а мое тело все так же плавится от прикосновений варвара. Это все из-за Эврики! — осенило меня. Это она так реагирует на этого мужчину! В самом деле, я — попаданка из будущего. Передо мной цель — спасти человеческую цивилизацию на этой планете. Не могу же я терять разум из-за поцелуев с чужаком. А у Эврики гормоны. Неудовлетворенность. Что там еще…

   — Знаешь, я думал обо всем, что произошло, — признался Валд, снова шагнув ко мне и погладив щеку, на которой не осталось синяков. — Наверное, тебе хорошенько промыли мозги, раз уж ты должна была убить меня после брачной ночи. Но уверяю тебя, в близости мужчины и женщины нет ничего грязного или постыдного. Если, конечно, все происходит по обоюдному согласию.

   Как говорит… заслушаешься!

   — Мне надо время, — обтекаемо ответила я. Если я дам слабину, то, чую, проведу этот месяц в постели, вместо того, чтобы организовывать защиту от шиагов.

   — Я дам тебе его, — кивнул Валд, нахмурив темные брови.

   Я вздохнула с облегчением, чувствуя при этом легкое разочарование.

   — Тебе не надо бояться близости, — продолжил увещевать меня Валд. — Я же вижу, как ты реагируешь на мои ласки, у нас все будет отлично, — он слегка запнулся. — Может, ты хочешь рассмотреть что-то подробнее? Потрогать?

   Я кивнула, протянув руку вниз. Валд сглотнул. А я обвела пальцем шрам у него на бедре. Вчера, при свечах, я его не заметила. Багровый цветок с четырьмя лепестками, нижний немного отдален от остальных. Я видела такой.

   — Откуда у тебя это? — спросила я, уже зная ответ.

   — Шиаги, — ответил Валд, напряженно следя за движениями моих пальцев. — Мерзкие твари. Не беспокойся, сюда они не доберутся.

   — Где ты получил этот шрам? — не отставала я. — Покажи на карте.

   Валд слегка удивленно посмотрел на меня, но все же указал место. Синий овал озера, зеленый лесок, темное плато скалы. Знать бы еще масштаб, чтобы прикинуть расстояние до замка. Нахмурившись, я рассматривала карту, а Валд обнял меня сзади и, сдвинув растрепанную косу, поцеловал в шею.

   — Надеюсь, ты не заставишь меня долго ждать, — прошептал он.

***

После того, как они оба привели себя в порядок, Валд проводил Эврику в обеденный зал, перепоручил там заботам тетки, а сам отправился к отцу. Капитан должен знать о событиях, произошедших этой ночью. О том, что консумации брака не было, Валд решил умолчать, а вот о нападении и планах Алистера хотел сообщить.

    Валд стукнул в дверь единственных покоев на пятом уровне пирамиды и вошел.

   — Тише, — прошептала мать, сидящая у изголовья кровати, на которой спал отец. Валд, аккуратно прикрыв за собой дверь, подошел ближе.

   — Очередной приступ? — спросил он, садясь в ногах.

   Инфинита кивнула, переворачивая компресс на лбу отца. Тот выглядел таким исхудавшим, маленьким на просторной кровати. Рука, лежащая поверх белой простыни, казалась серой и хрупкой, как высохшая лапка мертвой птицы. Отец скоро умрет. Эта мысль давно теснилась где-то в голове, но Валд прятал ее глубже, а теперь она звучала громко и отчетливо.

   — Ты что-то хотел? — спросила Инфинита. Она выглядела измотанной, под темными глазами пролегли круги, а коса, закрученная в узел, сбилась набок.

   — Давай я тебя расчешу, — предложил он, и Инфинита, устало улыбнувшись, села на пуфик напротив круглого зеркала в белой раме.

   Валд ловко вынул шпильки, положив их на столик у зеркала, разобрал косу, взял расческу и аккуратно провел по волосам, упавшим волной до самого пола.

   Мать прикрыла глаза, и по щекам ее быстро пробежали влажные дорожки слез.

   — Не плачь, — нахмурился он. — Чего ты, мама.

   — Я иногда думаю, что не заслуживаю тебя, — призналась она. — Знаешь, я ведь ненавидела твою родную мать. Когда Рутгер сказал, что у него есть другая женщина, что она носит его ребенка, я была в ярости. Я любила его и не хотела делить ни с кем.

   Валд вздохнул, расчесывая ее волосы. Он разделил их на три части и принялся плести косу.

   — Она была красивая, — печально улыбнулась Инфинита. — И любила Рутгера не меньше моего. Ты бы тоже любил ее. И я все думаю, что она, верно, была бы тебе лучшей матерью.

   — Ты моя мать, я не знаю другой и не желаю, — ответил Валд.

   — И когда она умерла, даря тебе жизнь… Мне стыдно, но я испытала радость.

   — Зачем ты говоришь мне это? — спросил он.

   — Я боюсь, что Рутгер совершил ошибку, заставив тебя жениться на Эврике. Наш брак был политически выгодным, я принесла ему мир и богатую торговлю с Торвальдом — моим отцом. Но не сделала счастливым. И теперь история повторяется. Твой брак выгоден экипажам, но в нем нет страсти…

   — Ты ошибаешься дважды, мама, — ухмыльнулся Валд, и она шикнула, когда он слишком сильно дернул ее волосы. — Эврика оказалась совсем не такой, как я ожидал. Она смелая, красивая, горячая… Я хочу ее.

   — О, — Инфинита, чуть смутившись, улыбнулась. — Это прекрасно. Вы еще не…

   — Нет пока, — ответил Валд. — Но ты ошибаешься и во второй части своего предположения. Алистер отдал Эврику не для мира, а для войны.

   Он переложил наполовину заплетенную косу через плечо Инфиниты и, пока она заканчивала, наблюдая за ним в отражении зеркала, вынул из-за пояса кинжал.

   — Это мой кинжал, который я потерял пару месяцев назад. Этой ночью священник Алистера пытался убить им Эврику и обставить все так, будто она, опозоренная и изнасилованная мною, покончила с собой.

   — Что ты говоришь! — воскликнула Инфинита. Капитан Рутгер на кровати заворочался и тихо застонал. — Эврика в порядке? — шепотом спросила она.

   — Она убила его, защищаясь, — ответил Валд, убирая кинжал.

   Инфинита ахнула.

   — Ты спрятал тело? — прошептала она.

   — Да, Баг мне помог. Тело не найдут. Эврика сказала, что по плану Алистера, она должна была убить меня, а потом покончить с собой. По-видимому, ее знатно запугали в том монастыре.

   — Старый козел, — процедила Инфинита сквозь зубы. — Валд! Ты не должен оставлять Эву без присмотра. Среди нас есть предатель. Он украл твой кинжал и передал его Алистеру, который может попытаться довести свой план до конца и убить Эву! А потом обвинить в этом нас. Кто бы мог подумать, что собственное дитя для него все равно что разменная монета? Где она сейчас?

   — Оставил ее с тетей Энни. Знаешь, мама, меня терзают какие-то странные сомнения. Что-то не сходится, — задумчиво произнес он. — Я ожидал, что моя жена будет скромной монашкой, и она яростно блюдет свою честь. Но в остальном… Как она ходит, как смотрит на меня, как говорит… Она вонзила кинжал в спину священнику, избившему ее, и собиралась прятать тело сама. Она замыла пол от крови и потом спокойно уснула. Эта девушка не могла потерять сознание от поцелуя с Ампером!

   — У твоего брата отвратительные зубы, — вздохнула Инфинита. — И он боится их лечить, словно ребенок. Но ты прав. Видел, как Эва держалась в храме? Расправила плечи, сжала кулаки и пошла.

   — Как воин в стане врага.

   — Именно, — подтвердила мать.

   — В ней сильный дух, и меня удивляет, что старый Алистер мог так ошибиться. Я знаю ее всего день и вижу, что она дралась бы до последнего, но не стала бы кончать жизнь самоубийством.

   — Возможно, Алистер вовсе не знал ее, — пожала плечами Инфинита. — Он удалил ее от себя, по каким-то причинам. Потом поверил словам священника, что девочку запугали до смерти, и она готова… А может, он и не рассчитывал, что этот план сработает, поэтому отправил с ней убийцу. Я не знаю, сын. Я не видела ее раньше, как и ты. Рутгер ездил на помолвку без меня, но он абсолютно уверен, что это дочь Алистера.

   Валд посмотрел на отца и тихо сказал:

   — Наш экипаж скоро останется без капитана.

   — У нас будет новый капитан, — возразила Инфинита. Закрепив косу на голове, она накрыла рукой ладонь Валда на своем плече и, поймав его взгляд в отражении, кивнула.

   — Ампер старше, — возразил Валд, нахмурившись.

   — Ты знаешь своего брата, — вздохнула Инфинита. — Он моя плоть и кровь, и я люблю его. Но Рутгер будет последним дураком, если назовет его преемником. Ты должен стать капитаном, Валд.

   Он вышел от матери в смешанных чувствах, сбежал по лестнице на несколько ступеней и наткнулся на лысых бородатых мужиков, с которыми вчера познакомился ближе, чем тем бы хотелось: у одного фингал был под левым глазом, у другого — под правым. При виде Валда оба поморщились и остановились.

   — Капитан занят, — отрезал он, перегораживая им проход.

   — Мэйн Кастор исчез, — прохрипел один из мужиков.

   — В последний раз мы видели священника, когда он заходил к дочери Алистера, — прошепелявил второй, и потрогал языком зияющую дыру на месте передних зубов.

   — К моей жене? — безмятежно уточнил Валд, спускаясь еще на одну ступеньку. — Я его не видел. Хотя провел с ней всю ночь.

   — Где Кастор? — прямо спросил первый.

   — Откуда мне знать, — повел плечами Валд, и оба отступили, вернувшись на пролет между этажами. — Может, он в храме, или молится где-нибудь, или отправился в паломничество к святым местам. Чем там еще должны заниматься священники, — произнес он с легким нажимом.

   — Алистер этого так не оставит, — хмуро пообещал второй.

   — Священник сделал то, что должен был, — сказал Валд. Мужики быстро переглянулись. — Он доставил Эврику, дочь капитана Алистера, к нам и увидел, что брачный союз был заключен по всем правилам. Потом он уехал. Или он должен был сделать что-то еще?

   Угроза в его голосе стала такой явной, что даже бородатые дуболомы уловили ее и, развернувшись, пошли вниз.

   — Мир вашему экипажу, — выкрикнул Валд им в спины, обтянутые чешуйчатыми кольчугами. — И передавайте привет моему тестю, — пробормотал себе под нос.

   — Уже уезжаете? — Баг прижался к стене, пропуская хмурых бородачей. Те покосились на его желтую рубаху и яркие бусины в рыжей косице и ничего не ответили. — Да пребудет с вами богиня, — пожелал он. Поджидая, пока Валд спустится к нему, Баг спросил, хитро ухмыляясь: — Как продвигается?.. Ну, ты понял, о чем я.

   Валд сбежал по лестнице, и они с Багом легонько стукнулись плечами, приветствуя друг друга.

   — Все отлично, — ухмыльнулся он. — С утра вот настолько был близок к победе, — он свел два пальца вместе.

   — Чуть-чуть не считается, — поддел его Баг.

   — Все, как ты и говорил, друг, — кивнул Валд. — Все, как и говорил. Женское любопытство в действии. Она уже хотела его потрогать, даже руку протянула, а в последний момент застеснялась и сделала вид, что заинтересовалась моим шрамом.

   — Это тем, который тебе шиаги оставили? — помрачнел Баг.

   — Точно. И давай потом тему переводить — стала расспрашивать, где я получил шрам, даже на карте попросила показать.

   — Ты ведь знаешь, что я перед тобой в вечном долгу за это? — спросил Баг. — Если бы ты не пошел со мной, шиаги прикончили бы и меня, и Зельду…

   Баг взял его за плечо, заглянул в глаза.

   — Да брось, — ответил Валд. — И не смотри на меня так, а то я боюсь, что ты меня сейчас поцелуешь. А в твоих усах застряла какая-то трава, да и в целом ты не в моем вкусе.

   — А Эврика, выходит, в твоем?

   — А то, — ухмыльнулся Валд. — Я вот думаю, может, все же зажать ее так нежненько и все сделать? Она моя жена, и я вправе получить, что хочу. Это заводит! К тому же она тоже хочет меня, просто пока не осознает этого.

   — Ты идиот? — спросил Баг, глядя на него с изумлением.

   — Чего это? — возмутился Валд. — Ей понравится, я уверен!

   — Послушай, друг, — он вздохнул, — брак — все равно что охота на хайра. Один раз промахнешься — и получишь пучки ядовитых иголок во все места. И даже когда их достанешь, зудеть будет еще очень, очень долго.

   — Что общего у моей жены и ядовитой игольчатой твари?

   — Они обе умеют причинять боль, — ответил Баг. — Ты хочешь, чтобы все последующие годы твоей жизни тебе снова и снова напоминали, какой ты похотливый козел? Грубый насильник? Бесчувственный баран?

   — Она не станет… — неуверенно возразил Валд, и Баг саркастично хохотнул.

   — Женщины, — многозначительно произнес он, пригладив усы. — Они запоминают каждую твою оплошность, чтобы потом размахивать ею в спорах, как флагом.

   — И что делать?

   — Не косячить, — коротко ответил Баг. — Не давай ей это страшное оружие, друг. Не ошибайся. Да еще так мощно.

   Валд тяжело вздохнул.

   — Ты ведь так уверен, что она тебя хочет, — напомнил Баг. — Пусть сама дозреет. Подари ей что-нибудь. Подпои немного. Соблазни, — он вдруг покраснел, стремительно и жарко, и добавил. — Зельде нравится, когда я для нее танцую.

   Валд недоверчиво посмотрел на долговязого нескладного Бага, а потом, не сдержавшись, расхохотался.

   — Ох, дружище, — простонал он, вытерев подступившие слезы. — Ты поосторожнее с танцами, а то как бы она от смеха не родила раньше срока.

   — Ничего смешного! — обиделся Баг. — Зато у меня регулярный секс.

   — Даже сейчас? — недоверчиво уточнил Валд. — Ей же вот-вот рожать!

   — Нет, сейчас нет, — он вздохнул. — У нее такой огромный живот, что ей даже лежать тяжело. Там точно мальчик. Здоровый крепкий пацан. Научу его всему. Рыбачить, строить лодки…

   — …танцевать, — подхватил Валд, улыбнувшись.

   — И танцевать, — с вызовом согласился Баг. — А на твоем месте я бы получше следил за своей женой и не позволял ей разгуливать с Магнусом!

   — Что? — нахмурился Валд. — Я оставил ее с теткой!

   — Ну а я видел ее вместе с Магнусом во внутреннем саду, — сказал Баг. — Твой двоюродный братец как раз тоже блондин. Смазливый, синеглазый и не слишком-то щепетильный по отношению к замужним женщинам.

   — Ладно, я пошел, — кивнул Валд. — Спасибо. И за вчерашнее.

   — Без проблем, — ответил Баг, вынимая застрявшую в усах петрушку. — Зачем еще нужны друзья.

ГЛАВА 7

Магнус, сын Энтропии, которому она перепоручила меня после завтрака, вел себя весьма любезно: подавал руку, придерживал за талию на лестницах, склонялся ближе, когда я задавала вопросы, говорил комплименты — все более и более пылкие, и вскоре это внимание и якобы случайные прикосновения стали надоедать. Однако источником информации он оказался бесценным. Я разузнала про защиту замка — заслоны, спрятанные под травой, которые поднимаются цепями, решетки, опускающиеся на входах, и горючие шары — их запускают катапультами с третьего уровня. Уже что-то. У шиагов чувствительные глаза и низкая температура тела. Они не переносят огня и не любят яркий свет. И пусть заслоны и решетки их не остановят — восьмилапые твари легко заберутся на верхний уровень пирамиды за считанные минуты, огонь их хотя бы задержит. Можно прорыть ров вокруг всего замка, заполнить его смолой, и при атаке поджечь.

   Жаль, огнестрельного оружия нет. Только луки, копья и мечи. А в ближний бой с шиагами лучше не вступать. Узнать бы, сколько их, и на каком они сейчас уровне развития. Но Магнус о шиагах не знал ничего.

   — Не люблю шататься по лесам, — признался он, ведя меня по дорожке между пышных цветущих кустов, и виновато улыбнулся.

   На его щеках появились ямочки, совсем как у Валидола. Глаза тоже были синими, но из-за светлых ресниц и бровей казались не такими яркими, как у моего мужа. Волосы, выгоревшие на концах до белизны, он носил распущенными, и они слегка завивались. Красивый. Молодой. Пожалуй, более утонченный, чем Валд: мягкая линия губ, пухлых и нежных, как у девушки, приятная открытая улыбка, гибкое, стройное тело — ростом он был лишь немногим выше меня, но бицепсы под синей, в цвет глаз, рубашкой заметно бугрились.

   Мы гуляли по внутреннему дворику пирамиды, среди буйной зелени, где по аккуратным дорожкам важно ходили яркие птицы, названия которых я не знала, а на скамейках в тени отдыхали беременные женщины. Их почему-то в замке было очень много. А может, мне так казалось после строгих квот на деторождение, принятых на Обители-три. Наша семья с тремя детьми была скорее исключением. За рождение брата родителям пришлось уплатить налог, который покрыл бы стоимость новой машины. Когда-то, еще до начала войны, я тоже мечтала о семье. Вернее, оно само как-то думалось — что так и будет. Муж, дети, спокойное счастье. Кто-то близкий рядом. Тот, о ком можно заботиться. Те, кому нужна моя любовь. После смерти Риты и родителей Кир превратился в ежика, сворачивающегося в колючий клубок, как только протянешь к нему руку. Брат оттаял лишь в последние годы, когда поступил в военное училище. Наверное, там он нашел для себя какое-то подобие семьи. Кир приезжал ко мне на каникулы — в квартиру, которую нам, как беженцам, выделил космосоюз, и иногда нам было весело вместе. Но тени погибших родных всегда стояли рядом.

   Я пыталась встречаться с парнями и пару раз даже была в отношениях, но как-то не сложилось. Может, из-за моей наивной влюбленности во Влада Увейро, а может, мне просто было некогда — я училась и работала, чтобы обеспечить себя и Кира. В космосоюзе грянул кризис, цены взлетели, и экспедиция на «Арго» подвернулась очень кстати — там давали аванс восемьдесят процентов от двухлетнего заработка. Хватило, чтобы обеспечить брата на время моего отсутствия и отложить про запас на все его обучение.

   Магнус прошептал что-то мне на ухо, и я вздрогнула, возвращаясь в реальность.

   — Что? — переспросила я.

   — Со мной тебе было бы лучше, — повторил он и провел пальцем по внутренней стороне моей ладони. — В твоих прекрасных глазах горечь и печаль, Валд не сделал тебя счастливой. Он не способен понять, какая особенная девушка ему досталась. А я бы обращался с тобой как с редким сокровищем.

   — Спрятал бы в сундук и никому не показывал? — уточнила я.

   Магнус на мгновение смешался, а я прикусила язык. Пылкий романтичный юноша, незачем его шпынять.

   — Я бы не позволил гнать свою будущую жену голой через храм, — резко сказал он.

   Вряд ли Валидол знал, что церемония будет такой. Он явно был зол тогда.

   — А что на верху башни? — спросила я, щурясь и глядя в небо.

   — Шар богини, — ответил Магнус. — Хочешь посмотреть на него вблизи? Туда никого не пускают, но я могу тебя провести.

   Шар походил на огромный бриллиант и сейчас сверкал так, что глазам было больно. Он держался на верху пирамиды на блестящих белых опорах, и на них я бы тоже взглянула. Снова олимпиум? Интересно, где останки настоящего Ковчега? Суда по карте, которую я успела увидеть на «Арго», Ковчег упал во внутреннее море неподалеку от места, куда меня забросили. Должно было что-то остаться, или же варвары растащили его по кускам?

   Магнус глянул поверх моего плеча и, взяв меня за локоть, быстро потянул по дорожке, сворачивающей за кусты.

   — Пойдем прямо сейчас, — сказал он, уводя меня к лестнице.

   — Ладно, — согласилась я, идя за ним и путаясь в длинных юбках.

   Его поспешность выглядела немного странной, будто мы от кого-то убегаем. Магнус взял меня за руку и повел вверх по белым ступеням.

   — Куда мы так спешим? — все же спросила я.

   — Сейчас все заняты работой, — ответил Магнус, — наверху никого нет. Вообще-то туда нельзя. Но для тебя — все что угодно, милая Эва.

   Он вдруг остановился, и я налетела на него. Он обхватил меня за талию, удержав от падения, и не дал отстраниться.

   — Валд не хотел на тебе жениться, ты знала? — спросил он, заглядывая мне в глаза.

   — Вот как? — я тем более не хотела.

   — Его вынудили.

   — Ну, ничего, — сказала я. — Стерпится — слюбится.

   Магнус посмотрел на меня с легким удивлением и, отстранившись, предложил руку, но я пошла, держась другого края лестницы. Так, вместе, но поодаль, мы поднялись на четвертый уровень пирамиды.

   — Сюда, — позвал Магнус, открывая одну из дверей ключом.

   — Это комната? — спросила я. — Нам ведь наверх, к шару.

   — Туда можно попасть только из покоев капитана, — ответил Магнус, отодвигаясь в сторону и освобождая мне проход, — либо через балкон и оттуда по стене. Есть одно место, где сможет забраться даже женщина.

   Я задержалась на пороге. Стол, кресло, широкая смятая постель. То ли служанки еще не наводили здесь порядок, то ли с кровати встали совсем недавно. На столе два бокала с недопитым вином, на полу скомканные вещи.

   — Это твоя спальня? — спросила я.

   — Да, — кивнул Магнус. — Проходи. Выйдем на балкон и поднимемся к шару. Ты же хотела посмотреть на него.

   — Хотела, — подтвердила я, но все же не спешила переступать порог.

   В синих глазах Магнуса промелькнуло раздражение, но он тут же кротко улыбнулся.

   — Мы теперь родственники. Ты — жена моего брата. И в твоем визите нет ничего неприличного. Из моей спальни удобный выход на балкон. Я часто пользуюсь окном вместо двери, чтобы не сталкиваться на лестницах с матушкой, когда возвращаюсь поздно...

   Кивнув, я переступила порог. Дверь за мной захлопнулась, и ключ повернулся в замке.

   Покосившись на Магнуса, я сразу направилась к окну, которое действительно было большим — до самого пола, как стеклянная дверь.

   — Хочешь? — спросил он.

   — Из них уже пили, — заметила я.

   Магнус кивнул, посмотрел на меня с усмешкой, искривившей губы.

   — Я тоже предпочитаю пить из чистых бокалов, — произнес он. — Пользоваться новыми вещами, которые до меня никто не брал.

   Он подошел ближе с бокалом в руке, сделал глоток. Синие глаза смотрели цепко и твердо, куда только девалась его робость?

   — Давай еще немного поболтаем, милая Эва. Я разглядел тебя в храме и не нашел изъянов. Ты молода и хороша собой. Скажи, как вышло, что Валд тебя не трахнул?

   — Дай ключ, — потребовала я, чувствуя, как сердце заколотилось быстрее. Откуда он знает? Может, Валд сказал ему, как брату?

   — Возьми сама, — Магнус похабно улыбнулся. Как я могла решить, что он похож на Валда? Ничего общего! Он шагнул ближе, почти прижавшись ко мне. — Ключ у меня в кармане штанов.

   Вот паскудство. С Магнуса словно сдернули маску, и вместо безобидного улыбчивого паренька появился мужчина, помыслы которого точно не были чистыми.

   — Мы же теперь родственники. Ты брат моего мужа, — напомнила я без особой надежды.

   — Двоюродный. Мы не особо дружны, по правде сказать. Валд, он… — Магнус пощелкал пальцами, пытаясь подобрать слово, — не такой, как я.

   — Не такой говнюк? — спросила я. — Открой дверь, Магнус, или я буду кричать.

   — И конец твоей репутации. А заодно и репутации Валда. Надо же, один день женаты, а его жену уже застукали в спальне с другим мужчиной. На что ты готова пойти, чтобы это осталось нашим секретом? — он поддел пальцем ткань на горловине моего платья, слегка оттянул и заглянул в декольте.

   — Ни на что, — я ударила его по руке.

   — Я мог бы научить тебя таким любовным изыскам, которые только порадовали бы Валда.

   — Какая трогательная забота о брате, — прониклась я. — Я всем скажу, что ты обманом меня сюда заманил.

   — А я скажу, что ты сама пришла.

   — Зачем это мне?

   — Ну а зачем ко мне постоянно приходят разные девки, — пожал он плечами. — Я красивый и умею с ними обращаться. Уж поверь, если бы ты провела брачную ночь со мной, на твоем теле не осталось бы ни одной девственной дырочки.

   — А может мне передать это Валду? — спросила я. — И тогда у тебя девственных дырочек не останется?

   Я решительно сунула руку ему в карман, но ключа там не оказалось. Во втором тоже.

   — Там ничего нет!

   — Так уж и ничего, — ухмыльнулся Магнус. — Поищи еще. Там есть кое-что твердое для тебя.

   — Ничего выдающегося я не нащупала. Считаю до трех и начинаю орать. Посмотрим, кому поверит Валд. Раз…

   — Дерзкая какая, — неодобрительно сказал Магнус и отступил. — Была бы моей, я бы из тебя эту дурь мигом выбил.

   — Слишком много если бы да кабы, — ответила я. — Два…

   Он подошел к столу, выдвинул полку и вынул оттуда маленький ключик.

   — А как же карманы?

   Магнус усмехнулся и, повозившись немного с замком, открыл дверь на балкон. Выход из его комнаты был действительно удобным — с лестницей и жестяными перилами.

   Он пропустил меня вперед, а сам остался стоять в дверях.

   — А дальше? — спросила я.

   — Сама найдешь, — ответил он. — Следуй за птичьим дерьмом.

   Фыркнув, я двинулась по часовой стрелке по балкону, опоясывающему всю пирамиду. Перила едва достигали моей талии, но свалиться я не боялась — внизу был следующий уровень. Я прошла вдоль первой грани и завернула за угол. По правую руку шла белая стена, по левую — свежий воздух и простор. Земли вокруг замка открывались, как на ладони, и я, определив по солнцу, что смотрю на север, вгляделась вдаль. За холмами начинался лес, перечеркнутый на карте Валда синей ниточкой речушки, которая впадала в озеро. Где-то там Валд встретился с шиагами, получив себе шрам.

   Я пошла дальше, поглядывая по сторонам. Еще одна грань пирамиды заканчивалась, и балкон сворачивал за угол. Оттуда вдруг вылетели белые птицы, захлопали крыльями, едва не ударив мне в лицо, я отшатнулась и вцепилась в перила. Отдышавшись от внезапного испуга, повернула за угол и наткнулась на место, о котором говорил Магнус: здесь стена была выщерблена то ли ветрами, то ли временем, и испачкана птичьим пометом особенно густо. Посмотрев вверх, зажмурилась от вспышки света. Облака набежали на солнце, и я открыла глаза. Это был не бриллиант, конечно. Грани в форме правильных пятиугольников сияли, отражая солнечные лучи, как зеркала. Я поморгала, присмотрелась, прищурившись. Кристалл держался на четырех блестящих опорах, тянущихся к центру от каждой грани пирамиды.

   Цепляясь за неровности стены, я медленно полезла наверх. В то, что кристалл поставили на крышу для красоты, верилось слабо. Пирамида являла собой продуманную и удобную для жизни постройку, без каких-либо украшательств. Все строго и лаконично. Четыре лестницы на каждой грани, квадратный колодец, пронизывающий пирамиду по центру, и даже анфилады с колоннами имели практический смысл — быстрый доступ к любой части замка, дополнительное освещение, а что до колонн, то, как я выяснила, во время «большого прилива» вода могла достигать стен. Однако выше колонн не поднималась никогда. Все было просчитано и выверено. И вдруг — блестящий камешек на вершине. Словно стразик на космическом корабле. Нелепо.

   Размышляя таким образом, я забралась на балкон пятого этажа. Не огороженный перилами, узкий, он был похож скорее на карниз. Я обошла пятый уровень по периметру, пригибаясь под окнами — не хватало, чтобы капитан Рутгер меня здесь увидел — и остановилась возле того же места, облюбованного птицами. Стена, в оспинках неровностей, была отвесной. Я попрыгала на месте, примеряясь к ней. Если оттолкнуться посильнее и лезть быстро, на инерции, то должно получиться. Гравитация низкая, тело легкое…

   Я подпрыгнула, вскарабкалась почти до самого верха, цепляясь пальцами за трещинки в кладке между плит. Но одна рука соскользнула, я повисла на второй...

   — Держись, — кто-то поставил опору под мою ступню, я подтянулась и вытолкнула тело наверх.

   Лежа плашмя на животе и тяжело дыша, я пообещала себе с завтрашнего же дня начать делать зарядку. Пусть я пробуду в этом теле всего месяц, но это ведь никуда не годится! На крышу забрался Магнус и сел рядом со мной.

   — Упертая, да? — заметил он, брезгливо стряхивая птичий помет с рукава. — Ну и на кой тебе это было нужно?

   Я подползла к белой опоре на четвереньках. Вставать в полный рост было страшно. Здесь, на крыше пирамиды, гулял ветер: рвал волосы, вылетая из квадратного колодца, где внизу зеленел дворик, забирался за шиворот и холодил вспотевшую спину. Юбка трепыхалась, и я впервые порадовалась местной моде. По крайней мере, даже в такой позе моя попа была прикрыта тканью. Я приложила руку к белому столбу, поддерживающему шар богини, — металл. Под горячим солнцем чужой планеты он должен был нагреться за день, но поверхность оказалась прохладной. Олимпиум. Не подвержен коррозии, обладает минимальной электропроводностью и прочнее остальных известных металлов. На солнце набежало облако, и я разглядела внутри кристалла тонкие венки проводов и маленькое ядро.

   Так и знала.

   Похоже на солнечную батарею или какой-то более сложный накопитель энергии. Через столбы, поддерживающие его, наверняка тянутся жгуты проводов. К каждой грани пирамиды — отдельный.

   — Красиво, да? — спросил Магнус, стоя рядом со мной. Он взялся рукой за столб, наклонился и плюнул вниз, во внутренний дворик. — Жаль, ветер, а так бы попал в твоего мужа. Смотри, как бегает. Ищет тебя, наверное. Волнуется.

   — Скажи, Магнус, когда был построен этот замок?

   — Давно, — ответил он, садясь на крышу. — Великое сооружение. Говорят, его строила сама богиня, и иногда я в это даже верю.

   Поставив в уме заметку — узнать подробнее об их религии, — я села рядом с Магнусом, глядя на солнце, плывущее по небу.

   — Пирамида ориентирована по сторонам света?

   — Я живу в грани падающего солнца, — сказал Магнус, повернувшись ко мне и щурясь от света. Его ресницы казались золотыми. — Если что, ты знаешь, где моя комната. Вторая от лестницы.

   — Я не приду, — ответила я.

   Он пожал плечами и улыбнулся широко и открыто, превратившись снова в милого парня.

   — Кто знает. Давай убираться отсюда, — сказал он и, поднявшись, подал мне руку. — Или ты предпочитаешь ползать на четвереньках? Одобряю. Тебе идет эта поза.

   Я глянула на него исподлобья и, опершись на предложенную ладонь, встала.

   — Эва! — донесся голос Валда, и мое имя, отраженное стенами пирамиды, многократно повторилось эхом. — Стой там!

   — Заметил, — нахмурился Магнус и потянул меня от края. — Теперь из-за твоей блажи влетит мне.

   — Иди, я не скажу, что ты был со мной, — пообещала я.

   Не из-за его красивых глаз, конечно, просто сейчас мне меньше всего нужны внутренние разборки в экипаже. Они должны сплотиться перед нападением шиагов. А если Валд узнает о том, как вел себя двоюродный братец, это вынудит его принимать меры — ссориться с ним, теткой, выяснять правду… К тому же, все действительно могут предпочесть поверить Магнусу, а не Эврике. А я сама виновата — ведь чувствовала, что не надо заходить в его спальню. Дикие люди, дикие нравы!

   Магнус глянул на меня и вдруг быстро поцеловал в щеку.

   — Еще увидимся, крошка Эва! — выкрикнул он, спрыгивая на узкий балкон.

   — Угу, — буркнула я и осторожно подошла за ним следом к краю стены. Спрыгивать не хотелось. Высота — в два моих роста. Они тут на редкость прыгучие, но я пока толком не знала своих возможностей. Сползать тоже не было сил. Руки дрожали, и мышцы спины ощутимо гудели. Завтра будут болеть.

   Валд появился буквально через минуту — вышел из яруса капитана — и в первое мгновение я даже испугалась, оказывается, до этого я не видела его в ярости.

   — Ты! — выдохнул он. — А ну, слезай!

   — Да я с радостью, — пробормотала я, села на край, повернулась спиной и начала сползать, цепляясь за выступы. На полпути все же сорвалась, и попала в руки Валда.

   Он поставил меня на ноги, тряхнул за плечи, я приготовилась к гневной тираде, но Валд молчал — и это было еще хуже. Он схватил меня за руку и потащил за собой. Мы вошли в комнату, оказавшуюся спальней, и я даже не поняла сразу, что изможденный старик на кровати — капитан Рутгер.

   — Эврика, — слабо позвал он, и Валд задержался.

   — Отец, я объясню все потом, — сказал он. Но капитан смотрел только на меня, и я даже не была уверена, что он расслышал Валда.

   — Я знаю твой секрет, дочка Алистера, — прошептал капитан и улыбнулся. Зубы его были в крови, и оскал вышел жутким.

   Валд настойчиво потянул меня за собой, мы вышли в коридор, и я услышала, как хлопнула другая дверь в покоях капитана. Следом раздался ласковый женский голос, бормочущий что-то успокаивающее. Наверное, Инфинита.

   Мы спускались по лестнице, и мне приходилось бежать, чтобы поспевать за Валдом. Я споткнулась и чуть не упала, но он подхватил меня и, недолго думая, закинул себе на плечо. Он сгрузил меня на пол только в спальне, захлопнул дверь, прислонился к ней, сложив руки на груди, и уставился на меня с таким видом, что мне захотелось забиться куда-нибудь в уголок.

ГЛАВА 8

— Эврика! — рыкнул Валд.

   Он сейчас выглядел совсем диким: глаза только что молнии не мечут, темные брови сошлись в одну линию, рубашка вот-вот треснет от напряженных мышц.

   — Прости, пожалуйста, — быстро сказала я.

   — Что тебе там вообще понадобилось? — воскликнул он. — Ты могла сорваться и упасть! Ты бы разбилась насмерть! Где Магнус? Почему тетка отправила тебя с ним, вместо того, чтобы показать замок самой?

   — Не знаю, — ответила я на последний вопрос.

   — Тебя чуть не убили только вчера, Эва! Твоя смерть начнет войну между экипажами! И ты лезешь на крышу пирамиды, как будто сама ищешь смерти. Ты что, — он вдруг посмотрел на меня испуганно, — хотела покончить с собой?

   — Не хотела, — твердо ответила я. — Буду изо всех сил стараться не умереть. Ради мира во всем мире.

   Валд помолчал, посмотрел на меня как-то неуверенно.

   — Я должен тебя наказать, — то ли сказал, то ли спросил он.

   — Не надо, — торопливо попросила я. — Я больше не буду.

   Не знаю, какие у них тут в ходу наказания, и никакого желания узнавать.

   — Я все еще жду ответы. Что тебе понадобилось на крыше?

   — Я хотела посмотреть на шар богини.

   — И? Это все? — воскликнул он и вцепился рукой себе в косу. — Ты захотела посмотреть на шар богини? Его видно отовсюду! Все любуются им издали! А тебе вот втемяшилось забраться на крышу, на капитанский уровень!

   — Да, — кивнула я. Правило, которое я четко усвоила в армии — отвечай быстро и кратко. С командиром не спорь. А сейчас, похоже, Валд тут главный.

   — Куда подевался Магнус?

   — Я его прогнала. Мне он не нравится, — резюмировала я все наше насыщенное общение в двух предложениях.

   — Это хорошо, — улыбнулся вдруг Валд. Странно. Он тоже недолюбливает Магнуса? Зачем тогда рассказал ему о нашем незавершенном брачном деле? Валд нахмурил брови, будто вспомнив о роли сурового мужа. — Ты должна была сказать мне о своем желании.

   — Ты бы провел меня на крышу?

   — Почему бы и нет, — пожал он плечами. — Со мной ты была бы в безопасности. Я сам туда забирался. Вид потрясающий, особенно ночью. Кругом звезды, и шар тоже светится, но не так, как днем, глазам не больно. Иногда в нем вспыхивают молнии, и кажется, что внутри открывается глаз богини.

   Вот это поворот! Выходит, накопитель, или что бы там ни было, работает?

   — Я бы очень хотела на это посмотреть.

   — Слушай, ты, наверное, просто ничего не видела в своем монастыре, да? — предположил Валд уже спокойнее.

   — Да, — охотно подтвердила я. Я и монастыря-то не видела.

   — И теперь тебе все любопытно, — додумал он сам. — Я бы, наверное, с ума сошел, если бы меня заперли в четырех стенах. Хочешь, погуляем? Я покажу тебе окрестности.

   — Очень хочу, — улыбнулась я.

   — Ладно, — Валд улыбнулся в ответ, но, спохватившись, снова напустил на себя суровый вид. — Чтоб больше никаких выходок!

   — Постараюсь, — пообещала я. Хотя вряд ли у меня это получится.

   Он испытующе посмотрел на меня.

   — А о чем говорил отец? Что за секреты?

   — Понятия не имею.

   Сильно сомневаюсь, что капитан знает мою тайну, и меня саму царапнула его фраза. Но что он имел в виду? Мои шрамы? На них он смотрел перед церемонией в храме. Я задумчиво прикоснулась кончиками пальцев к трем выпуклым полосам на задней поверхности шеи.

   — Он, должно быть, бредил, — помрачнел Валд. — В последнее время приступы все сильнее.

   Он сунул руку в карман и достал оттуда тонкое серебряное ожерелье с красным камнем.

   — Вот, чуть не забыл. — Валд развернул меня спиной к себе и попросил: — Подержи косу.

   Я подняла волосы, а он, повозившись с замочком, застегнул украшение. Камень опустился точно в ложбинку между грудей.

   — Зачем это? — я немного растерялась.

   — Традиция, — проворчал он, будто все еще сердясь. — Подарок после брачной ночи.

   — Спасибо, — поблагодарила я, погладив прохладное ожерелье, которое быстро нагревалось от моей кожи. Так странно и приятно. Раньше мне никогда не дарили украшений. Я повернулась к Валду. — Может, я тоже должна тебе что-нибудь подарить на память?

   — Не надо, — ухмыльнулся он. — Я эту ночь и так никогда не забуду. Поцелуй меня. В качестве благодарности.

   Поцеловать? Сердце вдруг застучало быстрее. Странно, я только что вполне хладнокровно обшаривала штаны Магнуса, а теперь волнуюсь перед обычным поцелуем. Будто я и вправду девственная монашка.

   Валд ждал, прислонившись спиной к двери, и я шагнула к нему, положила руки ему на грудь. Он молча смотрел на меня пронзительной синевой, я облизнула губы, и сердце под моей ладонью забилось быстрее. Привстав на цыпочки, прикоснулась губами к его губам. Валд не шевелился, не отвечал на мои ласки, и это почему-то раззадорило меня. Я прикусила его нижнюю губу, слегка ее втянула, скользнула языком в его рот. Погладила руками широкие плечи и обняла Валда за шею.

   Он положил ладони на мою талию, привлекая к себе, и я осознала, что дрожу, от волнения или от желания — не понять. Отстранившись, Валд прервал поцелуй, посмотрел на меня изучающе. Медленно очертил пальцем овал моего лица, погладил нижнюю губу.

   — Ты очень необычная девушка, Эврика, — пробормотал он и склонился ко мне.

   Мягкое прикосновение губ, такое осторожное, словно боялся спугнуть. Короткий вздох, когда наши языки соприкоснулись. Горячие ладони на спине, вдавливающие меня в крепкое мужское тело, так что я почувствовала его желание даже через одежду. Я прильнула к нему теснее, запрокинула голову. Еще ближе, еще жарче…

   Он ласкал мои губы, слегка покусывал их, облизывал. Перехватив инициативу, развернул меня спиной к двери, ворвался языком в мой рот. Обнял за талию, прижимая к твердому торсу, второй рукой обхватил шею, приподнял большим пальцем подбородок. Ахнув, я схватила воздух ртом, когда Валд оставил горящую дорожку жадных поцелуев на моей шее. А он дернул завязки на моем платье, ослабил шнуровку и, приспустив ткань, высвободил груди. Накрыв их ладонями, он перекатывал затвердевшие соски между пальцами, ловя мои стоны ртом. А я совсем потерялась в его ласках, тая от горячей волны, что подхватила меня и теперь уносила куда-то вверх. Валд задрал мою юбку, рывком приподнял меня под бедра, прижав к двери, и я обвила ногами его торс. Я чувствовала его возбуждение, слышала учащенное дыхание и целовала в ответ, обнимая крепкую шею.

   Стук в дверь, громкий и настойчивый, прозвучал как будто у меня в голове, отдаваясь ударами в затылок. Я вскрикнула от неожиданности и сползла по двери, быстро оправляя юбки и пряча бесстыдно оголенную грудь.

   — Тебе очень идет это ожерелье, — хрипло заметил Валд. — Кто? — выкрикнул он в дверь.

   — Валидол, это тетя Энни. Эвочка с тобой? — раздался высокий голос.

   — Да, — он снова привлек меня к себе, наглая рука нырнула в не до конца зашнурованное декольте и сжала грудь.

   — У вас все в порядке?

   — Более чем, — ответил Валд. — Мы заняты.

   — Мне сказали, ее видели на крыше, — не отставала она. — Зачем она туда залезла? Валд, может, ей нужна помощь? Она, должно быть, чувствует себя одиноко. Если ей надо поговорить, получить мудрый женский совет…

   — Тебе нужен мудрый женский совет? — спросил он меня, и я покачала головой. В висках стучала кровь, а голова была звеняще пустой после поцелуев с Валдом, но я не собиралась засорять ее словесным мусором Энтропии. К тому же она всучила меня своему сынку. Впрочем, она может и не знать, какого засранца вырастила.

   — Пойдем, — сказала я, завязав шнурок на платье и заправив выбившуюся прядь за ухо. — Ты обещал мне прогулку.

   — Я уже сто раз пожалел об этом, — ухмыльнулся он, но все же открыл передо мной дверь, от которой тут же шарахнулась Энни. Подслушивала?

   — Эвочка, Магнус сказал, что потерял тебя, — чуть виновато улыбнулась она, теребя кончик светлой косы, как девочка. — Пойдем, я покажу тебе все…

   — Я сам покажу, — перебил Валд и, приобняв меня за талию, вывел из спальни. — Пока, тетя.

   С каждым шагом прочь от спальни чувство острого сожаления во мне росло. Внизу живота слегка тянуло. Я пересплю с ним сегодня же. Буду считать это частью миссии. В конце концов, это даже не мое тело. Я должна быть Эврикой, женой Валидола, вот и буду ею, чтобы не провоцировать ненужные конфликты. Так я, наверное, получу большее влияние на Валда. Он спрятал труп для меня и, может, не откажет своей жене и в маленькой прихоти — выкопать вокруг замка ров со смолой, а лучше три. А то, что я теряю контроль от его прикосновений, и перед глазами до сих пор все плывет, и сердце колотится как бешеное, когда он целует меня, так нежно и одновременно горячо, — приятный бонус.

***

Эврика шла рядом, держа его под руку, крутила головой по сторонам и сыпала вопросами, как ребенок. Ее интересовало буквально все: сколько человек живет в замке, есть ли обязательный призыв на воинскую службу, что за птица с красным хвостом не пожелала уступать им дорогу и неодобрительно клекотала вслед, почему дома возле полей такие хлипкие.

   — Потому что их все равно смоет большим приливом, — ответил Валд, исподволь любуясь своей женой. — Их каждый раз возводят заново на скорую руку для пастухов и земледельцев.

   Эва забралась на сторожевую башню и попыталась бы выстрелить из катапульты, если бы он ее не остановил. Она напряженно наблюдала за стрижкой овец, нюхала цветы, а когда женщина, утомившаяся от ее пристального внимания, предложила ей подоить козу вместо нее, с восторгом согласилась. Он еле увел ее из загона, выманив обещанием отвести к морю.

   Когда они сошли с дороги, она тут же сняла туфли и пошла босиком, погружая ноги в песок и растопыривая пальцы.

   — Какой же кайф, — с придыханием сказала она.

   — Что?

   — Ну, приятно очень, — ответила Эва, улыбаясь ему.

   Ветер совсем растрепал ее волосы, которые она и так заплетала не туго, и ему это нравилось. Нравилась ее улыбка, сияющие глаза, румянец на щеках. А еще след от его поцелуя, розовеющий на ее шее.

   По песку пробежала стайка крабиков, таких мелких и тонконогих, что, казалось, их несет ветер. Эва взвизгнула, испугавшись, а потом побежала за ними следом. Она вошла в воду по щиколотку, приподняв юбку, и белая пена омыла ее ноги.

   Валд отошел чуть в сторону, наблюдая за девушкой, — к лодке, покачивающейся у берега. Два бородатых мужика, с которыми у него совсем не сложились дружеские отношения, ходили по палубе, хмурясь. Мальчик с лохматой шапкой темных волос стоял на берегу и растерянно гладил коня по белой шее чуть выше розовых жабр.

   — Это ведь ты привез Эврику? — спросил Валд, подойдя к нему.

   — Да, — ответил мальчик. Глаза у него были темные и смышленые, но покрасневшие, будто бы от недавних слез. — Поздравляю с женитьбой. Пусть богиня благословит ваш брак.

   — Спасибо, — ответил Валд. — Скажи, ты знаешь Эву?

   — Ну, я возил ее пару раз — к отцу, обратно, сюда вот. Капитан Алистер не позволял ей близко общаться с мужчинами, кроме священника. А я еще молод.

   — Но достаточно мужчина, чтобы доверить тебе его дочь, — польстил ему Валд. — Расскажи, как вы добрались сюда? Она легко перенесла дорогу?

   — Сначала плакала все время, — вздохнул мальчик. — Но, думаю, зря. Здесь ей будет лучше.

   — Я постараюсь, чтобы так и было, — заверил его Валд. — Значит, сначала плакала, а потом успокоилась?

   — Да, — подтвердил мальчик. — Но вы с ней поаккуратнее. Наверное, она переволновалась, потому что вела себя уж очень странно.

   — Правда? — спросил Валд, глядя на Эву.

   Она приподняла юбку и теперь вышагивала по кромке волн, подбивая воду ногами, так что брызги разлетались во все стороны. Юбка потемнела и намокла уже до колен. Надо будет привести ее поплавать ночью. Поставить Бага караулить, а самим раздеться догола... Интересно, она вообще плавать умеет?

   — Где-то на середине пути она начала кричать, биться в каюте, будто в истерике, — продолжил мальчик. — Даже ее муфля сбежала.

   — Серьезно? — удивился Валд, повернувшись к нему. — Муфля? Они ведь такие преданные.

   — Да, и госпожа очень расстроилась, — вздохнул мальчик. — И от горя съела все крукли.

   — Она съела муфлин корм? — Валд почесал затылок. — А где это, говоришь, произошло?

   — Возле старого леса, — с готовностью пояснил тот. — Муфля туда уплыла. Я хотел поймать, но священник велел не останавливаться. Он пропал куда-то.

   — Да, я слышал, — ответил Валд.

   — Он был плохой человек, — совсем тихо добавил мальчик. — Но он позволял мне жить в монастыре. А теперь я не знаю, куда мне идти.

   — Ты сирота? — понял Валд, и мальчик кивнул.

   — Сообразительные парни везде нужны, — протянул Валд, будто задумавшись. — Как тебя зовут?

   — Мика! — быстро ответил мальчик, и в глазах его загорелась надежда. — Я за конями могу присматривать, и еще в поле работать, в саду, стругаю по дереву…

   — А скажи-ка, Мика, если бы я тебе дал пару-тройку крепких парней, ты бы сумел показать им то самое место, где сбежала муфля? Прошел всего день, может, еще удастся ее найти.

   — Да! Я хорошо его запомнил. И муфлю сумею подманить, — он шмыгнул носом, вытерся рукавом и воодушевленно уставился на Валда.

   — Отлично, — Валд хлопнул его по плечу. — Тогда иди в замок, найди на первом уровне Бозону, скажи, что я тебя к ней отправил. Пусть выделит тебе место, накормит. С утра пришлю ребят, съездите туда, вдруг повезет. А потом посмотрим, куда тебя приставить. Раз нравятся лошади, так может, на конюшню?

   — Спасибо, — просиял мальчик. Он неуклюже поклонился и припустил к замку, розовый песок брызнул из-под его пяток.

   Один из бородачей занял место на корме, дернул поводья, и лошади, загребая ластами, сползли в волны, быстро набирая скорость и разворачивая лодку. Розовые жабры на белых шеях приоткрылись, впуская воду.

   Эва подошла к Валду, остановилась напротив. Мокрая юбка хлопала вокруг ее ног, как парус на ветру.

   — Я немного устала, — призналась она. — И есть хочу. Пойдем домой?

   Их пальцы сплелись так естественно, будто они были вместе уже много лет. Валд поднес к губам ее руку и поцеловал. У его жены были острые розовые ноготки, которые слегка царапали его плечи, когда он прижимал ее к двери и Эва тихо стонала и всхлипывала от его ласк…

   — Пойдем, — сказал он.

   И что-то в его голосе заставило ее приоткрыть губы, а глаза затуманились, даря волнующее обещание.

***

Мы шли к замку, над которым уже зажглись первые звезды. С моря тянуло прохладой, и красная луна поднялась над горизонтом, рассыпав по морю бронзовые блики. Моя рука лежала в теплой ладони, и я иногда поглядывала на мужчину, который шел рядом со мной.

   Мы не должны были встретиться хотя бы потому, что родились в разное время и на разных планетах. Но вот моя рука в его руке, а на наших запястьях блестят обручальные браслеты. Я отчаянно надеялась, что исход моей миссии будет благоприятным, но сейчас меня радовало уже то, что этот мужчина, такой сильный и красивый, не погиб в свою брачную ночь.

   Эврику накручивали, запугивали и, похоже, били. Она выполнила приказ священника и своего отца. Мне хотелось верить, что в том мрачном финале не было вины Валда. Будто почувствовав, что я думаю о нем, он глянул на меня и ласково улыбнулся. Мой муж на месяц. Это вроде как понарошку. Не мое тело, не моя судьба. Почему тогда все кажется таким настоящим?

   К сторожевой башне шли четверо парней с синими повязками на серых рукавах. Одного из них я уже видела в храме. Он отпускал сальные комментарии о моей попе. Но сейчас все четверо почтительно склонили головы, заметив нас, и ударили кулаками себе в грудь.

   Валд тоже прижал кулак к груди.

   — Смена как обычно, — сказал он. — Внимание на юг.

   — Валидол, — позвала его я и едва сдержала глупое хихиканье. Я к его имени и за месяц не привыкну. — Кто командует вашими воинами?

   — Капитан, — ответил он. — Правда, отец уже давно болеет, так что этим занимаемся по большей части мы с Ампером.

   — Правда? — Я на это и надеялась. Как бы переместить вектор их внимания с юга, где располагались земли Алистера, на север, откуда и придет настоящая угроза. — Валд, а что если на замок нападут?

   — Кто? — спросил он. — Твой отец? Он, конечно, та еще… кхм… В общем, я ему не доверяю. Но даже Алистеру нужен повод, чтобы не спровоцировать на агрессию остальные экипажи.

   — А если нападет кто-нибудь другой? — настойчиво спросила я, непроизвольно сжимая его ладонь.

   — С остальными у нас мир, — ответил он, погладив мои пальцы. — С Меррихольдом, правда, был конфликт когда-то.

   — Что произошло?

   — Я произошел, — нахмурился Валд. — Отец завел открытые отношения с моей родной матерью. Это вызвало ярость отца Инфиниты, который тогда был капитаном Меррихольда. Он даже собирался идти войной на нас, чтобы смыть позор кровью, но потом моя мать умерла, а Инфинита приняла меня как родного. Конфликт был исчерпан.

   — А если нападут не люди? — спросила я напрямик.

   Он решил, что я пошутила, и широко улыбнулся, но заметив мой пристальный взгляд все же ответил:

   — Во время большого прилива к крепости прибиваются целые стаи диких животных. Весь первый ярус — точно зверинец. На крыше и балконах стаи птиц. Но все уживаются мирно, и даже хищники не нападают, пережидая время трех лун.

   — А шиаги? — выпалила я.

   — Они не приближаются к крепости.

   Я нахмурилась, закусила губу.

   — Валд, далеко отсюда до того места, где ты встретил шиагов?

   — Часа два ходу, — ответил он. — Если налегке. Туда мало кто ходит. Дикое место. Но после того, как в овраг упала благодать богини, находятся смельчаки.

   — Благодать богини? — час от часу не легче. Это еще что?

   Его взгляд сместился на мои губы, прошелся по шее — я почти ощущала его кожей, скользнул в вырез платья, где прятался кулон, и синие глаза потемнели.

   — Что за благодать? — повторила я, возвращая его к теме разговора.

   — В ней кроется целительная сила богини, — ответил он, все так же глядя сверху в мое декольте.

   — И зачем ты туда ходил? Болел? —поинтересовалась я, прямо как заботливая жена.

   — Нет. Зельда, жена Бага, моего лучшего друга, не могла забеременеть. Они вместе чуть ли не с детства. Встречались, потом поженились, а дети никак не получались. Вот она и захотела отправиться к месту силы. Баг, конечно, с ней. Ну и я пошел. Она беременна сейчас, — Валд улыбнулся, так тепло, что у меня в сердце защемило. — Надеюсь, у нас с тобой все быстро получится.

   Он остановился посреди дороги и, не обращая внимания на людей, возвращающихся в замок на ночь, поцеловал меня. Быстро, жадно, будто не утерпел.

   — Валд, — выдохнула я, отпрянув. — Ты ведь даже не хотел жениться! Мы не знаем друг друга! Какие дети?

   — Кто тебе сказал, что не хотел? — цепко спросил он, слегка прищурив глаза.

   — Не важно.

   — Эва, — Валд снова взял меня за руку и повел к пирамиде, которая была уже совсем близко. — Да, я не был в восторге от навязанного брака. Как, верно, и ты не ждала брака по любви. Но мы можем получить больше, чем надеялись, если приложим к этому усилия. Я бы хотел, чтобы жена была мне подругой и любовницей, и матерью моих детей, конечно.

   Вот только через месяц я возвращаюсь на «Арго».

   Его рассуждения, такие простые и понятные, и планы, навстречу которым из моей души что-то потянулось, как росток, болезненно задели. Наверное, если бы Эврика не была такой зашуганной, они действительно могли стать счастливой парой.

   — Не стоит планировать так далеко, — буркнула я.

   — Почему далеко? — удивился он. — Если ты не будешь ломаться, то богиня может одарить нас первенцем уже через девять месяцев.

   Я невольно закатила глаза.

   — И не делай такое лицо, — потребовал он. — Как будто я говорю глупость. Это главная обязанность жены — любить и почитать мужа и рожать ему детей.

   — Проехали, — пробормотала я.

   — Куда проехали? — рассердился Валд.

   Я вдруг остановилась посреди дороги и посмотрела на него, осененная идеей. Это же так просто! Как только я раньше не додумалась!

   — Валд, — сказала я. — Ты ведь веришь в богиню?

   — Конечно.

   — И в то, что она может посылать знаки, благословения, предсказания…

   — Да, — подтвердил Валд. — Странный вопрос. Что значит: верю — не верю, если это существует.

   — Мне было предсказание от богини, — выпалила я, старательно делая честные глаза. — Через месяц на замок нападут шиаги. Все люди погибнут.

   — Эврика, — вздохнул Валд. — Это какой-то хитрый выверт, чтобы не спать со мной?

   — Да никакой это не выверт! — возмутилась я.

   — Когда и как ты получила предсказание?

   — Ночью, во сне, — ответила я.

   — Утром ты знать не знала о шиагах, — заметил Валд. — И о сне не сказала ни слова. Да и вообще — мало ли что тебе приснилось? Мне, может, тоже всю ночь снилось что-то интересное, да вот только реальностью это пока так и не стало! Я не понимаю, почему тебя так зацепили шиаги. Послушай, может, тебя испугал мой шрам? Или… то, что рядом?

   Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем он, а когда до меня дошло, еле успела отвернуться, чтобы спрятать улыбку. Закусила губу, сдерживая смех. Его логику можно понять. Я ведь монашка, не видевшая раньше голых мужчин. И он решил, что его… кхм… достоинство меня напугало. Валда, конечно, природа не обделила, но все вполне гармонично и даже красиво… Я тряхнула головой. Нашла о чем думать.

   — А ты можешь сводить меня к этой благодати? — попросила я. — Раз уж она исцеляет и дает женщинам детей.

   — Давай сначала сами, — отрезал он. — А то как-то странно просить помощи богини, ни разу не попробовав.

ГЛАВА 9

Крепость наполнялась людскими голосами, светом огней, запахами еды. Валд отправился на кухню, чтобы отдать распоряжения насчет ужина, а я поднялась в спальню. Смыв с пяток розовый песок, я села в одно из кресел у камина, который кто-то предусмотрительно разжег. Днем солнце так и жарило, а вот вместе с ночью на землю опустилась прохлада.

   Я немного волновалась из-за того, что должно было произойти, но сейчас это казалось мне разумным решением. Правда, я устала после прогулки, и живот отчего-то тянуло все сильнее. Надеюсь, Эврика не больна ничем серьезным, ведь до сих пор я чувствовала себя вполне комфортно в ее теле.

   Валд распахнул дверь, пропуская вперед двух служанок с подносами. Девушки в серых платьях шустро расставили тарелки с яствами на столике между креслами и исчезли. Я не стала дожидаться мужа и взяла себе ломтик чего-то поджаристого и пахучего. Валд скрылся в своей комнате, дверь в которую теперь оставалась открытой, и вернулся через несколько минут, когда я уже сыто откинулась на спинку кресла.

   Валд не спешил садиться. Вместо этого прошелся туда-сюда по комнате, поглядывая на меня со странной неуверенностью. Потом все же сел в кресло напротив, потер небритый подбородок и, наконец, решился.

   — Эва, — сказал он и прокашлялся. — А тебе вообще говорили в монастыре о физической близости мужчины и женщины?

   — Нет, — честно ответила я, подтягивая ноги к себе и поджимая колени к груди. Конечно, не говорили. Я и в монастыре-то ни разу не была.

   Валд тяжело вздохнул.

   — У нас с тобой все вроде хорошо идет, — сказал он. — Наметился прогресс. Ты уже не бьешь меня и даже проявляешь инициативу… Поцелуи, ласки — это, конечно, прекрасно, но между нами должно произойти нечто большее, ты понимаешь?

   В армии нас учили сохранять невозмутимое выражение лица — для несения почетного караула. Сейчас этот навык очень мне пригодился.

   — Вот как? — ответила я.

   — Может, попросить маму тебе объяснить? — страдальчески произнес он.

   И пропустить такое шоу? Нет уж!

   — Расскажи сам, — попросила я, мило улыбнувшись.

   Валд положил себе в тарелку нарезанные овощи, ломоть того же поджаристого нечто, что я тоже оценила по вкусу, потом налил в бокалы вина. Мне — чуть ли не до краев. Я взяла бокал и пригубила, следя за варваром. Он явно страдал, и где-то в глубине души мне даже захотелось пожалеть его и отказаться от лекции.

   — В общем, при сотворении людей богиня разделила их на два пола, мужской и женский.

   Издалека зашел. Ладно, послушаем. Я отпила вина, не сводя глаз с Валда.

   — Когда первое яйцо треснуло, скорлупа разлетелась на осколки, а люди вышли наружу, богиня велела им плодиться и размножаться, — сказал он. — Физическая близость — это соединение мужчины и женщины, благословленное богиней для продолжения рода. Люди так устроены, что мужчина может проникнуть в женщину, а женщина — принять мужчину.

   Он сцепил ладони, развел, снова соединил и развел, вздохнул. Будет показывать на пальцах? А яйцо — это, выходит, ковчег? Скорлупа треснула — авария при посадке?

   — Может, давай на практике? — взмолился Валд.

   — Нет-нет, — возразила я. — Теория — это очень важно. Так интересно! Продолжай.

   Он вздохнул, взял бокал вина, посмотрел в него отрешенным взглядом и поставил назад.

   — Мужчина так устроен, что ему хочется вонзить свой меч в ножны женщины, — выпалил Валд.

   — Чего? — протянула я. — Вонзить меч?

   — Нет, ну, он вонзает и вынимает, вонзает и вынимает…

   Я опустила лицо, завесившись волосами, и хрюкнула от сдавленного смеха.

   — Нет-нет, это не больно! — всполошился он. — Вернее, в первый раз немного больно, но потом приятно. И не меч, это я образно, а... вот то, что тебя напугало.

   — Метка шиага?

   Валд вздохнул, встал и начал развязывать шнурок на штанах.

   — Не надо, я поняла, — быстро сказала я. — Значит, меч. А ножны не пострадают от вонзания?

   — Нет, если мужчина будет нежен и подготовит их к проникновению, — ответил Валд, садясь снова. — У женщин есть такие особые места, прикосновение к которым делает ножны влажными.

   Как бы меч не заржавел. Валд посмотрел на меня с легким прищуром, и я быстро стерла с лица дурацкую ухмылку, похлопала ресницами.

   — Грудь, шея, одна очень чувствительная точка между ног… — продолжил он.

   Да мой варвар технически подкован.

   — На самом деле много мест, — продолжил он более вдохновенно. — Когда женщина возбуждена и хочет мужчину, то вся она раскрывается ему навстречу. Мужчина движет своим молотом, словно высекая искры…

   — Подожди, был же меч! — воскликнула я.

   — Не важно, — ответил Валд. — Он движется в женщине, все быстрее и быстрее, и — бах!

   Я подпрыгнула в кресле от неожиданности и едва не облилась вином.

   — Соитие само по себе очень приятное занятие, но ощущение, которым оно заканчивается, хочется переживать снова и снова.

   Он выдохнул, провел ладонью по косе и, взяв бокал, выпил до дна.

   — Впечатляет, — протянула я. — Знаешь, мне, наверное, понадобится время, чтобы все это осмыслить.

   — Хорошо, — кивнул он. — И главное — именно от единения двух тел и получаются дети. Мое семя упадет на твою почву и даст всходы.

   Да я прямо цветочный горшок. Но с этим, кстати, надо что-то делать. Через месяц, уже даже двадцать девять дней, я вернусь в свое время, а здесь останется тело Эврики, которое без сознания не сможет существовать. С ее смертью я как-то смирилась, но мысль о том, что крохотная жизнь, которая может зародиться, тоже погибнет, показалась мне в корне неправильной.

   Мы продолжили ужин в тишине, иногда поглядывая друг на друга. И если я думала о том, есть ли в этом мире противозачаточные таблетки, то мысли Валда явно текли в другом направлении.

   — Я хочу добавить еще кое-что, — сказал он. — Ты должна знать, что я чту священные узы брака. Моя приемная мать Инфинита очень страдала из-за увлечения отца, хоть и не показывала этого… Она сумела найти в себе душевные силы и принять меня как родного, и я люблю ее и уважаю безмерно. Но я не стану, как отец, рисковать ни своим браком, ни возможными детьми и их будущим.

   — Хорошо, — ответила я.

   Весьма похвальное устремление. Положив в рот ломтик сыра, прожевала, наслаждаясь вкусом. Как только Эврике удалось остаться стройной в мире, где столько кулинарных изысков?

   — Твои ножны теперь единственные для меня, — проникновенно сказал варвар, чуть склонившись над столом, и я закашлялась, поперхнувшись.

   Промокнув салфеткой подступившие слезы, я посмотрела на Валда, а он, отодвинув от себя пустую тарелку, поднялся с кресла и стал раздеваться, двигаясь так непринужденно, будто в этом нет ничего особенного. Снял синюю рубаху, штаны, трусы. Я молча смотрела на него, гадая, не решил ли он все же помахать мечом, но Валд открыл кран в ванне и, забравшись туда, лег, раскинув руки на бортики.

   — Жена, — позвал он. — Иди сюда.

   Мы же вроде договорились, что я пока буду осмысливать все это, про молоты. Своей лекцией о соитии Валд несколько выбил меня из колеи.

   — Помой меня, — сказал он, прикрыв глаза. Но я видела, что он наблюдает за мной из-под темных ресниц. — Я хочу, чтобы ты перестала бояться моего тела.

***

Валд чувствовал себя полным идиотом. Меч. Не мог подобрать менее пугающий образ? Он должен был успокоить Эврику, убедить, что это не страшно, а сам сказал, что будет вонзать в нее меч. Как есть дурак. Но Эва, на удивление, не выглядела напуганной. Ее глаза блестели, а в уголках губ спряталась лукавая улыбка. Она встала с кресла, не спеша подошла к ванне, закатывая рукава на тонких запястьях.

   Такая хрупкая и одновременно сильная, неискушенная и любопытная, живая, непосредственная, желанная… Послать бы Бага в бездну со всеми его советами и подмять ее под себя, исцеловать длинную шею, ключицы, нежную грудь, ловить губами ее стоны и сбивчивое дыхание, овладеть наконец ею и брать снова и снова. Сначала раздвинуть стройные ноги и войти в нее плавно, бережно, следя за тем, как меняется выражение ее лица, как затуманиваются глаза и щеки заливает румянцем. Потом усадить сверху, чтобы она сама задавала ритм, познавая свое тело. А потом перевернуть и взять яростно, обхватив ее бедра и насаживая на себя все быстрее, пока ее тело не содрогнется сладостными спазмами…

   Эва намылила жесткую тряпицу и, присев на ступеньку лесенки у ванной, провела ею по его груди.

   Нет, он точно идиот. Пообещал дать ей время, а теперь сам же пожелал, чтобы она касалась его своими тонкими пальчиками, смотрела на него так изучающе и внимательно с этой странной улыбочкой на губах. Некстати вспомнилось, как она шептала ему за свадебным столом, что станет исполнять все его пожелания, что она в полном его распоряжении…

   Его меч поднялся, готовый к бою.

   Эва, не замечая, какой эффект на него производит, будто нарочно начала мурлыкать себе под нос какую-то мелодию. Она неспешно водила мыльной тряпицей по плечам и груди, каждый раз спускаясь все ниже, и он с замиранием сердца следил за движениями ее руки. Потом она и вовсе выпустила тряпицу и провела кончиками пальцев по внутренней поверхности его предплечья.

   — Напоролся на сук во время охоты, — сказал он, поясняя происхождение давнего шрама.

   Эва слегка наклонилась, так что теперь ее грудь оказалась прямо перед глазами, и нежно обвела пальцем контур его губ.

   — А этот шрам? — спросила она, погладив верхнюю губу еще раз.

   — Ампер швырнул в меня камень, — ответил Валд. — Детьми мы часто дрались.

   Между упругих смуглых холмиков сверкал красный камешек ожерелья. Без платья смотрелось еще лучше.

   Эва вдруг наклонилась еще ближе, мягко поцеловала его и тут же отпрянула. Он выдохнул, обхватил бортики ванны пальцами. А ее нежная ручка снова погладила его плечо, грудь и скользнула еще ниже.

   Подумав, Валд перекрыл кран, чтобы воды не было слишком много, и Эва не замочила рукава. А может, надо было наоборот? И пусть бы она разделась. Включить воду снова? Глупо. На сегодня он уже исчерпал свой лимит придурочности. Осталось только станцевать по совету Бага — и все, жена окончательно уверится в его невменяемости.

   — Валд, — прошептала она интимно, — ты бы мог кое-что сделать для меня?

   — Да, — сразу согласился он. — Что ты хочешь?

   Она вздохнула, отвела взгляд, прикусив губу.

   — Эва, я твой муж, и если у тебя есть потребности…

   — Прикажи выкопать ров, — сказала она быстро, точно боясь передумать.

   Так. Валд нахмурился.

   — Неожиданно, — сказал он.

   — Понимаешь, меня терзают страхи, — пожаловалась она. — В монастыре я чувствовала себя защищенной, а здесь, в чужой крепости, я боюсь. И предсказание богини пугает меня, шиаги нападут через месяц, даже если ты мне не веришь.

   Эва распалилась и, схватив тряпицу, стала ожесточенно тереть его торс.

   — Крепость, быть может, и достаточно защищена от людей, но шиагам все эти решетки и заслоны — тьфу. Они заберутся по белым стенам в считанные мгновенья, убивая всех, кто попадется на пути.

   — Эва, я мог бы, конечно…

   Она отшвырнула тряпку в конец ванны, рука скользнула ниже, и он охнул от прикосновения.

   — Но… — он сглотнул.

   — Ты ведь можешь приказать, правда? — она пытливо смотрела на него, а ее нежные пальчики обхватили его меч и осторожно погладили снизу-вверх.

   — Могу, — кивнул он.

   — И заполнить ров смолой, — добавила Эва.

   — И это можно, — согласился Валд.

   Ее рука сжалась крепче.

   — Такой твердый, — прошептала она. — А три рва?

   — Эва, — он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Пальцы, сжимающие бортик ванны, побелели. — Понимаешь, я могу приказать выкопать хоть десять рвов, но это будет бессмысленной работой. Потому что уже через три недели большой прилив размоет их и сравняет с землей.

   — Ох, — она вздохнула так огорченно, разжала пальцы, и Валд поспешно добавил:

   — Но если тебе хочется…

   — Нет, не надо, — сказала она, хмурясь. Окинув его быстрым взглядом с ног до головы, добавила: — Чистый.

   — Спасибо, — сказал он, поднимаясь. Эва подала ему полотенце и отвернулась.

   Валд обернул бедра, выбрался из ванны. Жена стояла у окна, повернувшись спиной. Вот что это было? Она ведь явно пыталась им манипулировать, причем очень успешно. Такая чувственная, пылкая, она инстинктивно нащупала рычаг. В прямом смысле. И Валд готов был дать ей, что бы она ни попросила: наряды, украшения, подарки.

   Но ров со смолой…

   Валд подошел к ней сзади, осторожно приобнял за талию. Эва нервно покусывала кончик мизинца, напряженно вглядываясь в ночь. Он убрал ее растрепанную косу, перекинув через плечо, и шрамы на тонкой шее бросились ему в глаза. Они словно стали ярче — три красные полосы. Эва даже не помнит, как их получила. Ей столько довелось пережить: над ней измывались, подталкивали к самоубийству, она рыдала по пути на свадебный пир с незнакомцем, и теперь самое меньшее, что он может сделать — дать ей почувствовать себя в безопасности.

   Валд легонько прикоснулся губами к нежной шее.

   — Я подумаю, что можно сделать, — тихо сказал он. — Конфликт с Алистером не изжил себя после нашей свадьбы, так что усиление воинов будет логичным и оправданным. Прикажу кузнецам изготовить дополнительную броню, обновлю каналы подачи смолы на первом уровне, у Бага еще было несколько идей — вроде колючего тарана, который скатывается с третьего уровня и несется на врагов, набирая скорость…

   — Правда? — она порывисто повернулась к нему и обняла, положив голову на грудь.

   — Знаешь, я сегодня лучше посплю у себя, — сказал Валд, неловко отстраняясь. — Тебе надо отдохнуть, привыкнуть… ко всему. Я оставлю дверь открытой и буду рядом.

   — Ладно, — Эва улыбнулась и, привстав на цыпочки, поцеловала его. — Спасибо!

   Он криво усмехнулся и побрел к себе в спальню. Сбросив полотенце, лег в кровать, закинув руки за голову. Покосился вниз, на Валидола младшего, который и не собирался спать.

   Эврика снова тихо напевала какую-то мелодию. Зажурчала вода в ванне, послышался шорох снимаемой одежды. Валд сцепил зубы, зажмурился, изо всех сил пытаясь отогнать от себя непрошенные образы.

   Через какое-то время донесся звук легких шагов, тихое дыхание — она задула свечи, и в дверном проеме стало темнее.

   — Спокойной ночи, — донеслось до него.

   — Спокойной, — вздохнул он.

ГЛАВА 10

Утром я обнаружила, что у Эврики началась менструация. Валд, к счастью, куда-то подевался, а служанка, которая пришла убирать в комнатах, только моргала на мои попытки добиться от нее правды — как быстро пройти очистку репродуктивных органов. В итоге она сбежала от меня, а через несколько минут в спальню вошла Энтропия.

   — Менструация? — повторила она с недоумением.

   Не удивлюсь, если в этом мире кого-нибудь так зовут.

   — Ну, женский период, повторяющийся каждый месяц, — попыталась я объяснить.

   — Ах, лунные дни, — улыбнулась Энни. Она прошла в туалетную комнату, открыла дверцу шкафа. — Вот, здесь все необходимое. Ложись, отдыхай, я распоряжусь, чтобы тебе принесли еду и чай.

   Ложиться? Я что, заболела? Заглянув в шкафчик, увидела стопку чистых тряпок. И никаких менотронов, биокапсул и эпилатов? Кошмар!

   Я выдавила из себя улыбку, но Энни не спешила уходить. Она заглянула в открытую дверь, ведущую в комнату Валда, повернулась ко мне и удивленно приподняла брови.

   — Валдик спал у себя? Его постель смята.

   — Да, я неважно себя чувствовала, — ответила я. Да и сейчас мне как-то нехорошо. Решение ежедневно делать зарядку разбилось о ноющий живот.

   Энни повздыхала, походила по комнате. Она провела пальцами по каминной полке, заглянула в кувшин и понюхала его, перебрала баночки в корзинке на туалетном столике и, открыв один из кремов, щедро намазала себе руки.

   — Жаль, что у вас с Валдом не складывается, — скорбно произнесла она. — Он все же немного грубоват, особенно для такой девушки, как ты.

   Интересно, для какой — такой. Можно подумать, Энтропия успела хорошо меня узнать.

   — Ты такая утонченная, воспитанница монастыря…

   Год армии в космофлоте и биоколледж.

   — Нежная, хрупкая девушка…

   Волейбольная армейская команда, рукопашный бой. Хотя в теле Эврики мои навыки частично утеряны, что есть, то есть.

   — Невинная, — она бросила на меня цепкий взгляд.

   Тоже промашка. Тело у меня, возможно, и девственное, но вот помыслы — нет. Вчера, когда Валд ушел в свою комнату, мне хотелось самой прийти в его постель. К нему было так приятно прикасаться: гладить крепкие мышцы, целовать нежные губы…

   — Мне кажется, с моим Магнусом вы бы лучше поладили, — выпалила Энни и поджала губы.

   Ну-ну. Вот где точно неподходящая пара для нежной невинной монашки.

   — Он ведь тоже мог стать твоим мужем, — горячо прошептала она, покосившись на дверь. — Если бы Валд отказался, следующим кандидатом был бы Магнус. А он у меня замечательный! Все же есть разница, когда ребенка растит родная мать. Он получает искреннюю чистую любовь, и потом сам хочет ею делиться.

   О, да. Щедрый великодушный человек. Готов был излить свою любовь кхм… во все дырочки.

   — Валд мне вполне подходит, — вежливо улыбнулась я. — Он отличный муж.

   — Муж ли? — хитро взглянула на меня Энни. Она открыла еще одну баночку, понюхала, скривилась и бросила ее назад в корзинку. — Подумай, Эва, пока между вами с Валдом еще не все решено, брак можно признать несовершенным.

   Тогда имеет смысл поскорее все решить. Валд готов помочь в выполнении миссии, пусть и не верит мне. Терять такого союзника нельзя.

   — Спасибо, — ответила я. — Я, пожалуй, посплю сейчас.

   — Отдыхай, — кивнула Энни, — и поразмысли над тем, что я сказала.

   Она наконец ушла, а я привела себя в порядок и позавтракала — мне принесли умопомрачительные пышные булочки с маслом и ягодным джемом, а еще какой-то зеленый сок, не похожий ни на один из мне известных. Промокнув губы, я взяла столовый ножик, вытерла его и подошла к кровати. Откинув покрывало, присела и выцарапала на темном деревянном основании тридцать вертикальных линий. Первую зачеркнула. Меня забросили сюда после полудня. Выходит, в такое же время заберут назад.

   Я провела по полоскам пальцем, ощущая шероховатость дерева.

   Надо бы попасть к благодати богини, ведь где-то там обитают шиаги. Зайти в тыл к противнику. Я боялась пауков до дрожи и пелены перед глазами, до холодного пота и выскакивающего из груди сердца, но сейчас не могла себе позволить страх.

   В дверь тихонько постучали, и в спальню вошла Лора, жена однорукого Ампера. Я быстро натянула покрывало на мой самодельный календарь, поднялась, пряча ножик в рукав и глядя на нежданную гостью.

   Лора сложила руки на животе, улыбнулась.

   — Я пришла познакомиться, — сказала она низким грудным голосом. — Мы теперь вроде как сестры.

   В горле тут же собрался колючий комок, но я вдохнула глубже, пытаясь унять внезапно растревоженные чувства. У меня была сестра, и Лора совсем на нее не походила. У Риты были карие глаза и темные волосы, и широкая улыбка. А смеялась она громко и заразительно, запрокидывая голову. Я отчего-то не могла представить Лору смеющейся. Она вся такая плавная, спокойная, текучие движения, умиротворенная красота. Когда мы с Ритой ссорились, я обзывала ее кобылой — за громкий смех и крупноватые зубы. Она меня — жабой: за подростковые прыщи, которые норовили вылезти на лбу не смотря на все достижения косметологии, и просто от большой сестринской любви. Но мы быстро мирились даже после самых громких скандалов.

   Лора опустилась в кресло, не сводя с меня блестящих серебряных глаз.

   — Может, тебе что-нибудь нужно? — спросила она. — Я могла бы помочь тебе обустроиться в замке: посоветовать личную служанку, портниху. Жен офицеров обычно обшивает Пенни с третьего уровня, но мне она не особенно нравится. В последнее время я шью у Валюты. Она не очень опытна, но у нее хороший вкус.

   Лора сегодня была в синем платье, украшенном красными кружевами под грудью, что подчеркивало и выразительные формы, и круглый живот. Пшеничная коса, перекинутая через плечо, разделялась на множество прядей.

   — А кто у вас доктор? — спросила я, и Лора непонимающе на меня посмотрела. — Лекарь.

   — Ты заболела? — Лора участливо на меня посмотрела.

   — У меня лунные дни, — буркнула я.

   — О, тогда лучше просто ложись и отдыхай.

   Вот заладили. Некогда мне отдыхать! Я не могу себе позволить проваляться три дня, или сколько там у Эврики длятся критические дни, когда шиаги готовятся к нападению.

   — Я скажу на кухне, чтобы тебе принесли травяной чай, — Лора мягко улыбнулась, погладила живот. — Тебе не стоит сейчас принимать лекарства. Ведь уже скоро ты можешь понести, а это навредит будущему ребенку.

   Я задумчиво на нее посмотрела, прикидывая, как бы подобраться к интересующей меня теме.

   — Мы ведь только познакомились с Валдом, — неуверенно начала я. — Я совсем не знаю его, а он меня, разумно ли будет сразу заводить детей?

   Лора смотрела на меня, но я не могла разобрать, о чем она думает. На лице ее застыла вежливая улыбка, а глаза оставались холодными, как монеты.

   — Мы с Ампером знаем друг друга с детства, — сказала она. — Я так злилась, когда его обручили с тобой.

   — Прости, — пробормотала я.

   — В том нет твоей вины, — сказала Лора. — К тому же, мы все равно поженились.

   — Поздравляю.

   Лора молчала, будто ожидая продолжения, и я догадалась, что у них поздравляют как-то по-другому.

   — Пусть богиня даст вам много здоровых детей, — неуверенно добавила я.

   Лора улыбнулась, снова погладила свой живот, обтянутый синей тканью. На изящном запястье сверкнул обручальный браслет, более яркий, чем у меня, и инкрустированный камнями.

   — Я забеременела сразу после свадьбы, — сказала она. — Некоторые болтают, что даже раньше, но это неправда. Я хранила свою невинность. Мужчине важно быть первым. Единственным.

   Я вздохнула. Вместо того, чтобы выполнять миссию, сижу тут и слушаю байки про девственность.

   — Но, возможно, есть способы предотвратить беременность? — спросила я прямо.

   — Загляни к Карин, — сказала Лора, и я вся обратилась в слух, — она живет на втором уровне, дверь с крестом. К ней многие бегают, особенно до свадьбы. Она варит настой, который надо пить перед близостью, либо сразу после — и тогда зачатия вне брака не случится. Капитан воспитывал Валидола как законного сына, и Инфинита приняла его, но я бы так не смогла. Мой ребенок будет желанным и любимым и станет расти в заботе и ласке в настоящей семье… А если тебе дети не нужны, то лучше не заводи.

   Я нахмурилась. Голос Лоры, такой чарующий вначале, зазвучал раздражающе резко. Она плавно поднялась, холодно улыбнулась и бесшумно, как кошка, вышла, прикрыв за собой дверь. Что ж, наверное, не стоило заводить разговор о предохранении с беременной женщиной, но зато у меня есть информация. Карин на втором уровне. Дверь с крестом.

   Я вышла на коридор, и долговязый рыжий детина, сидящий у противоположной стенки, тут же вскочил, широко улыбаясь.

   — Я Баг, — представился он.

   — Эврика.

   — Знаю, — ответил он, приглаживая длинные усы, жесткие, как проволока. Его голову, выбритую по бокам, разделяла рыжая коса, украшенная бусинами. — Валд попросил меня приглядеть за тобой.

   — А где он?

   Баг загадочно улыбнулся, подвигал бровями и прошептал:

   — Это секрет, он готовит тебе сюрприз.

   — Что-то связанное с обороной замка? — спросила я.

   — Что? Нет, конечно, нет, — удивился Баг. — Намекну — это то, что было утеряно.

   Хм. Я пошла по коридору, а Баг пристроился рядом, размахивая длинными ручищами. Его желтая рубашка была яркой, как перья канарейки, и я вспомнила, что видела такую же ночью, когда Валд уносил труп Кастора из нашей спальни. Что ж, похоже, мой муж полностью доверяет Багу. А тот кашлянул и сказал:

   — Я Валда с детства знаю. Отличный парень. И станет прекрасным мужем. Он внимательный, заботливый, сильный…

   Я искоса на него посмотрела. Он что, рекламный менеджер моего варвара?

   — …лучший объездчик коней. Во время прошлого отлива он сумел заарканить вожака табуна — дикое злобное чудовище, чуть ногу мне не отгрыз. А Валд вскочил на него, обхватил шею бедрами, закрыв жабры, так что тот не смог уйти в глубину, вцепился в гриву…

   Я состроила печальную физиономию:

   — Как грубо! Бедная лошадка!

   — Нет-нет, — испуганно возразил Баг. — Валд очень нежный! Кхм... Чуткий. Ласковый. Сейчас этот конь ест у него с рук и ржет, когда его видит. Валд ездит на нем почти каждый день, и конь послушен и радостно выполняет команды.

   — Каждый день? — повторила я. — Наверное, у Валда много забот.

   — Конечно, — подтвердил Баг. Мы свернули на лестницу и пошли вниз. — Он отвечает за воинов, командует охотой. Рыбалкой больше Ампер занимается, но если намечается что-то важное, вроде загона карраша, то без Валда не обойтись.

   — У него, похоже, совсем не останется времени на жену, — пожаловалась я и притворно вздохнула. — Вот и сейчас, вместо того, чтобы самому сопровождать меня в храм, он переложил это на своего друга.

   — Мы идем в храм? — удивился Баг и спохватился. — Он найдет время на тебя! Вот ночью он совершенно точно будет свободен. — Баг вдруг слегка покраснел и добавил: — А еще Валд хорошо танцует.

   Я улыбнулась.

   — А вышивать умеет?

   Рыжий нахмурил брови.

   — Это вряд ли. Но если надо — научится. Ему все удается! А как он владеет мечом!

   Я не сумела сдержаться и расхохоталась. Каменные своды пирамиды подхватили мой смех и повторили его, унося под крышу затухающие отголоски эха.

   — Эврика, — недоумевающе произнес Баг. — Что я такого сказал?

   Успокоившись и вытерев подступившие слезы, я глубоко вдохнула и покачала головой. Еще не хватало, чтобы из-за угла выскочила подтанцовка и стала петь «Дай, Валидолу, дай». Интересно, Валд его попросил, или это личная инициатива? Почему-то я думала, что скорее второе.

   Баг распахнул передо мной резные двери храма, и я поежилась, прогоняя всплывшие воспоминания. Пройдя через темный коридорчик, вошла в сам храм. Сейчас здесь было пусто и светло. Пылинки кружились в столбах света, проникающих через окна в стенах и крыше. На лавках никого не было.

   — Не время для молитв, — пояснил Баг. — Все работают.

   Я пошла прямиком к алтарю. Была у меня одна отчаянная надежда. Раз уж над пирамидой есть работающая батарея, так, может, медицинская капсула, которая служит алтарем, подключена и еще функционирует? Для ковчегов их делали максимально надежными, пусть даже в ущерб возможностям. Я обошла алтарь, откинула кружевную салфетку, закрывающую пульт. Что тут у нас? Рычаг включения, дисплей, несколько кнопок. Выдохнув, я подняла рычаг вверх.

   — Говорят, что раньше алтарь мог исцелять, — сказал Баг, глядя на мои манипуляции. — Еще в те времена, когда богиня приходила к людям.

   Я обернулась на икону с ликом Фернанды. Очень похожа. Могли ли люди принять голограмму за богиню, если их уровень развития не позволял даже представить существование таких технологий? Запросто! Но ведь они знали, что Фернанда собой представляет. Они летели с ней на Ковчеге, где суть ее работы заключалась в обеспечении жизнедеятельности и максимальном удовлетворении потребностей всех членов экипажа. Я невольно хмыкнула. Если бы я заявила Фернанде такое, она бы мигом загрузила меня работой по самое не хочу, чтобы времени на потребности не осталось.

   — В нем больше нет божественной силы, — сказал Баг, когда я потыкала кнопки и снова подергала рычаг вверх-вниз.

   — Ну конечно, — расстроено протянула я.

   Божественная сила. Или таурилл. Вещество, которое загружается в капсулу, и из которого она получает энергию для биоволн. Сдернув салфетку вовсе, нашла квадратный контур приемника. Нажала на него ладонью, и крышка приподнялась и отъехала в сторону. Пусто. Все мои надежды по-быстрому очистить организм пошли прахом. Придется перетерпеть полный срок месячных.

   Расстроено цыкнув, закрыла крышку, и вдруг капсула еле слышно загудела, а на дисплее замигал красный ноль. Ага! Значит, подключена! Вот только заправить надо. Без таурилла толку от нее никакого. Я перевела рычаг в нижнее положение, и капсула перестала гудеть. Вернув салфетку на место, я повернулась к Багу и только сейчас заметила, как он смотрит на меня: зеленые глаза чуть не лезут из орбит, усы встопорщились, как у кота.

   — Что. Это. Было, — раздельно произнес он.

   Вот же... Соврать? Сказать правду? Желтая рубашка, значит, он, наверное, кто-то вроде ученого-изобретателя, и вчера Валд говорил о его идеях насчет колючего тарана, так может, стоит подтолкнуть мысли Бага в нужном направлении? Тем более он лучший друг моего мужа, и тот ему доверяет.

   — А что если алтарь — это вовсе не алтарь? — произнесла я, наблюдая за реакцией Бага.

   — А что? — в зеленых глазах, все также расширенных от ужаса, промелькнул интерес.

   — Нечто вроде инструмента. Такое приспособление, которое может исцелять, но не волшебной силой богини, а с помощью науки.

   — Оно сияло! — воскликнул Баг. — Я видел знак огненного кольца! Это символ бездны!

   — Это ноль, — вздохнула я.

   — Ты нечистая, — выпалил он. — Порождение