Купить

Попаданка. Трилогия. Валентина Михайлова

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Иногда, даже какая-то незамеченная нами мелочь, может привести к весьма не предсказуемым последствиям! Так и случилось с героиней...

   Сразу вся приятная история про несчастную попаданочку, причём "попаданочку" в прямом и переносном смысле этого слова!

   Книга из трех частей. Файл большой! Обращаю пристальное внимание читателей, что данное произведение уже присутствует здесь, на моей страничке на ПМ, только по отдельным книгам!!!

   

ЧАСТЬ 1. Попаданка

ГЛАВА 1. Ловля на живца

   Не скажу, что мне не было страшно. Вся дрожа, кутаясь в светло-серый плащ, я присела на краешек одинокой парковой скамейки. Глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Всё же как-никак лейтенант милиции, хотя нет, уже полиции... И откровенно говоря, ловля маньяков и грабителей дамских сумочек на живца до этого совсем не входила в мои обязанности, но сама напросилась, раз подруга сказалась простуженной. Да и чего переживать, нахожусь под прямым наблюдением трёх наших лучших оперативников.

   Описав причудливый полукруг, чиркнув по капрону колготок, на мои остроносые туфли мягко опустился золотистый кленовый листик. Расправив морщинки на непривычно короткой юбке (обряжали меня чуть ли не всем отделом, чтобы выглядела и не вульгарно и вместе с тем слегка вызывающе), я украдкой огляделась вокруг.

   Что же, мне всегда нравилась эта пора, только сейчас совсем не до любования красотами увядающей природы!

    Опасливо глазами по сторонам косясь, я нащупала под прокладкой в сумочке на всякий случай выданный мне электрошокер, и вытянула из скомканной полупустой пачки тонкую сигаретку, хоть в настоящей жизни и не курила, но умела прекрасно имитировать сам процесс. Щёлкнула зажигалкой и словно что-то изменилось вокруг. Заняла себя вроде бы такой мелочью, а стало как-то спокойнее, что ли...

   Глядя на быстро тлеющий сигаретный кончик, я втянула ароматный дымок, и подняла глаза, вдруг вздрогнув от звука близких шагов.

   — Кого-то ждёшь? — навис надо мной высокий крепко скроенный парень явно старшего школьного возраста в бейсболке и синей спортивной ветровке.

   — Ждёте! — с неудовольствием бросила ему в ответ. — Мы вроде бы незнакомы...

   — Так в чём проблема? — нахально лыбился он. — Давай уже познакомимся!

   Ни под одно описание он совсем уж не подходил, и, стараясь поскорее избавиться от навязчивого подростка, я как можно строже гаркнула:

   — А ну-ка вали отсюда молокосос!

   — Чего! — несколько обиженно протянул тот. — Сама-то не на много старше будешь...

   — Мне повторить?! — строго нахмурившись, спросила я.

   — Да как знаешь... — невежливо ухмыльнулся он, не переставая пялиться на мои ноги и явно никуда не собираясь уходить.

   — Иди уже! — не выдержав, я нервно поторопила его.

   — А это не твоя личная скамейка, — упёрся навязчивый паренёк. — Может, я тоже на ней посидеть хочу!

   — Ладно, садись уже, — поняв, что так просто от него не отделаться, я поднялась сама и неторопливо пошла по обильно усыпанной жёлтой листвой дорожке.

   К счастью, он за мной не последовал. Мой маршрут был строго обговорён с оперативниками и согласован с начальством, да я бы и сама не решилась его без особо веской причины изменить. Мне следовало дойти до пруда в самой глубине парка, демонстративно покрошить хлеб рыбкам и возвращаться по тропинке, что по другому его краю. В конце требовалось снова посидеть на определённой скамейке.

   С утра на небе хмурилось, тянуло прохладой и дымкой с озерца. Пока я кормила так и не соизволивших появиться рыбок, сгустился самый настоящий туман, и, вздрогнув от резкого звонка, я вытащила телефон.

   — Всё, на сегодня отбой! — донеслось оттуда. — Быстро возвращайся!

   Ответив, что поняла, я почти побежала к выходу из парка. Что-то слишком долго не кончается эта дорожка... Может, не туда свернула? Нет, вот выглянула из плотной дымки и та самая скамейка. Парня на ней уже нет, хотя мне бы сейчас очень хотелось, чтобы он задержался, всё же с ним было б не так страшно.

   Похоже, я всё же заблудилась! Не знаю, как сделала круг и вместо резной арки металлических парковых ворот снова оказалась у пруда. От неожиданности даже растерялась... Привёл меня в чувство вновь резко оживший телефон.

   — Алло! — зря я кричала в трубку, на том конце меня явно не слышали. Наконец раздалась знакомая препротивная мелодия, обычно сигнализирующая об обрыве разговора. Про себя чертыхнувшись, внимательнее глянула на ещё не потухший дисплей. Так и есть! Нет сети! Надо же какой непробиваемый туман...

   Стараясь не сбиться с тропинки, я повернула назад. Уже не спешила, тем более что под ноги то и дело попадались невесть откуда взявшиеся коряги. Не хватало ещё споткнуться и упасть! Пристально вглядывалась в плотный туман, и вдруг поняла: дальше дороги нет, иду по высокой и примятой ветром траве. Заблудилась?

   Растерянно остановившись, я старательно прислушалась. Тихо... Сумеречно... Странно, ведь самая середина дня...

   Холодный порыв ветра раздул мои не забранные светло-каштановые волосы, и стало прореживаться, рваными клочьями туманные сгустки уносились куда-то прочь, а я глядела во все глаза и совсем не узнавала это место. В какой же дикий уголок парка забрела? Не чаща конечно, но деревья какие-то позаброшенные, дикие, растут густовато, где-то в лесу словно.

   Мой смартфон по-прежнему не видел сети, наверное, какой-то сбой на станции. В поисках дорожки я пошла туда, где виднелся просвет, и оказалась на большой солнечной поляне. От хмурого осеннего неба и следа не осталось. Даже припекало, словно в самый разгар лета. И листья совсем не жёлтые, какой-то непонятный выпавший из времени закуток парка.

   Я пересекала одну прогалину за другой, и не видела им конца. Протопала уже столько, что хватило бы два парковых комплекса подобных нашему обойти. А может, действительно по кругу хожу? Хотя вряд ли, от меня солнце с левой стороны всё время. Проклиная высокий каблук, я прибавила шаг, и наконец, выбралась на грунтовую дорогу, явно далеко за пределами и парка и города.

   Ну и в какую сторону идти? Я озадаченно вертела головой, пока не увидела свежеспиленный пенёк. Пожалуй, лучше на нём посижу, а то туфли так натёрли, что скоро и шага не ступить, а так глядишь, может, кто и подвезёт.

   На такой дороге я скорей старенький уазик встретить ожидала иль какой-никакой разбитый жигулёнок, но никак не услышать цоканье подков и скрип не слишком смазанных колёс. Телега!

   — Тпру! Куда тебе, красавица?! — натянув вожжи, от солнца щурясь, с похотливой усмешкой с ног и до головы ощупал меня глазами совсем уж деревенский мужичок. — Залазь ужо, подвезу!

   — А до города далеко? — поднявшись с пня, спросила я.

   — До города далече будет, — потряс он куцей бородкой. — До хутора могу вот повезти, аль поближе, до мельницы, а там, кто и будет с оказией до города, глядишь и подберёт.

   — А маршрутки тут у вас разве не ходят? — удивлённо сдвинула я брови.

   — Чего? — непонятливо скривился мой собеседник.

   — Ну, автобусы хотя бы...

   — Ась... — он даже приставил к уху ладонь. — Чего эйто?

   — Прикалываетесь, что ли? — рассердилась я. — Не знаете на чём уже столько лет подряд люди ездят?!

   — А... так эт ты про паровозу? — понятливо закивал мужичок. — Слыхивал про такое чудо света, не совсем уж в глуши живём, только отродясь не видывал...

    — Это вы серьёзно, дедушка, — уже я скривила лицо в недоверчивой улыбке. — Разыгрываете меня, верно?

   — Да чего мне тебя разыгрывать, красавица, да и не стар я ещё совсем? Чего дедушкой то величаешь? Была бы кака копеечка я бы там вас ой как потрепал ыщо....

   — О чем это вы? — отшатнулась я, непроизвольно сунув руку в сумочку за шокером.

   — Да залазь в телегу ужо, — добродушно усмехнулся мужичок. — Потемнет скоро, а людишки тут у нас разны ходют...

   Решившись, я с ногами забралась на сено телеги. Поначалу хотела просто сесть и свесить ноги, но слишком уж резал край возка.

   — Но! Пошла! — стеганул вожжами пятнисто-рыжую лошадку мужичок.

   — А шо, там и у вас совсемо не сладко дела пошли? — где-то спустя четверть часа заговорил он. — Клиенту поди нету, шо в город бегёшь?

   — О чем это вы? — обернулась я. — Вообще-то я в городе живу и работаю там...

   — Во како... — протянул он. — Ну да ладно, не моё то дело...

   Мы молча ехали ещё с полчаса, пока мужичок не стал хмуриться, озадачено цокать языком, и кидать настороженные взгляды по сторонам. Я же в это время безрезультатно пыталась поймать на мобильник хоть какую-то сеть или даже радио.

   — Плохо оно! — вдруг выдохнул мужичок.

   — Что такое? — встрепенулась я, зачем-то пряча в сено телефон.

   — Разве не слышишь? — втянул он голову в плечи. — Догонят нас, а съезду то нету...

   Оглядевшись по сторонам, я с опаской прислушалась: и действительно, отчётливо нарастает стук копыт, наша же повозка катит промеж высокой насыпи, никуда не съехать.

   Опасения мужичка подтвердились, не прошло и пары минут, как нас окружили запылённые верховые в кафтанах и зипунах, перепоясанных кушаками, с саблями на боках. Я не верила своим глазам и вместе с тем подсознательно чувствовала, что это не совсем реконструкторы.

   — Кто?! Откуда?! — вслед за конским храпом раздалось над моей головой. — Бумаги какие есть?!

   — Имеются... — раболепно полез за пазуху мужичок.

   — Кто это? — чуть склонившись к нему, боязливо шепнула я.

   — Да люд лихой, не бойся, поди, не тронут....

   — А это кто с тобой такая? — разворачивая поданный моим возницей потрёпанный картонный квадратик, ткнул в меня пальцем тот, кто был в казачьем бешмете.

   — Так разве по одёжки не видишь, из непотребного дома она, и жёлтый билет, поди, имеется... — перепугано затрясся мужичок. — До мельницы вот напросилась...

   — Покаж! — впился в меня взглядом казачок, словно пытаясь прожечь в животе дыру.

   Растерянно теребя сумочку, я нервно расстёгивала молнию, бегунок как назло дошёл до середины и заел. Возможно и к лучшему, вытаскивать удостоверение как-то не решалась, очень уж эта неожиданная проверка ряженой компании напоминает разбойничий налёт.

   — А ну-ка дай! — преклонившись в седле, резко выхватил сумочку из моих рук один из всадников, тот, что был с серебряными пуговицами на сером сюртуке.

   Ловко и как-то не по-современному спешившись, он вытряс её содержимое прямо в повозку и раскидал всё по сену нагайкой. Зеркальце, косметичка и даже электрошокер не привлекли его внимания, а вот красная книжечка с двуглавым орлом тут же оказалась у него в руках.

   — Жёлтый билет говоришь... — словно жевал слова этот разбойник, и его не до конца застёгнутый сюртук чуть заметно расходился на голом пузе.

   Пока он разглядывал мой документ, по мере меняющегося выражения его лица, на хорошее я надеялась всё меньше и меньше.

   — Атаман, поглянь-ка! — передал он моё удостоверение тому, кто был в кожанке и примятой шапочке с золотой пряжкой. — Баба тут энта вот и намалёвана...

   — Вар-ва-ра... — вслух по слогам стал читать тот. — Лей-тен-ант полиции... Поглощённая своими мыслями, я и не разглядела, как остриё сабли оказалось у моего лица.

   — А ну вылезай ищейка полицейская! — замахнувшись кривым клинком, гневно бросил мне атаман.

   — Что происходит? — не без страха вжалась я в сено.

   — Да мы тебя сейчас прямо на сём месте и порежем!

   — Перестаньте ломать комедию! — привстав, поучительным тоном заговорила я. — Ваше представление зашло слишком уж далеко! Всё, хватит! Вы ведь понимаете, что просто так вам не сойдут с рук такие шутки с офицером полиции...

   От не такого сильного, но болезненного щелчка нагайкой по губам я не договорила, и, ощутив привкус крови во рту, со стоном повалилась лицом в сено.

   — Зарублю! — краем глаза видела, как атаман занёс надо мною шашку.

   — Не поспешай, атаман, — послышались со стороны чьи-то слова. — Со всей строгостью пораспрошать бы её сперва надобно. Давай в ватагу сведём, а уже там вместе со всей братвой и решим, чего с барышней делать! Порубать ведь оно всегда успеется.

   — Ладно! — сплюнул атаман, и возможно случайно попал на бортик телеги. — Эй! Проня! Обыщи уж барышню сию!

   — И то верно, атаман, хороша ведь деваха, по кругу бы поначалу пустить неплохо было... — где только возможно меня лапая, беззубо скалился тот. — Нету у неё боля ничего...

   Я не поднимала головы, лишь вздрагивала от прикосновений его липких пальцев.

   — Да не выдержит она всех-то, щуплая ведь какая-то бабёнка...

   — Отчего же? Татарочка… Так та выдержала и больше...

   — Так она какою крепкою была, прям как лошадь ломовая, а эта же хилая совсем...

   — Да ладно, погодь! Девка-то, вроде, справная, такую особо непопорченной басурманам хорошо продать можно. Трогаем в ватагу! Правь за нами, — это атаман, похоже, уже приказал на свою беду подобравшему меня мужичку.

   Натужно заскрипев, телега затряслась на колдобинах. Я же так и лежала, облегчённо дыша и уткнувшись лицом в сено. Не хотела верить очевидному, что попала либо в прошлое, либо в так называемый параллельный мир.

   Везли меня долго, где-то не меньше часа. От ужаса я даже и плакать не могла, лишь в отчаянье облизывала да прикусывала и без того разбитые губы. Хорошо, что хоть насиловать не стали... А ведь могут ещё... Кажется, в такие времена это запросто происходило... Ища спасение, лихорадочно придумывала себе легенду, да ничего путного так и не приходило на ум.

   — Слазь уж девка, приехали! — как только мы остановились, потряс меня мужичок за плечо, как-то тоскливо и опустошённо глядя.

   По вине узкой и короткой юбки я неуклюже выбралась из возка. Под спину подталкиваемая, провожаемая плотоядными взглядами, если судить по побежавшему от шеи к низу холодку, вынужденно пошла к большому слегка покосившемуся бревенчатому дому. Пошатнулась на каблуках... Ноги чего-то ослабли и не хотели держать совсем.

   — Ну! — с этим возгласом заведя внутрь, меня подвели к длинному столу. За ним расселось ещё с десяток разбойничков, причём, как создалось — ещё худшего вида. От таких уж точно сочувствия не жди! Судя по всему, верховодил ими даже не атаман, а другой мужчина, длиннолицый, худощавый и жилистый, одетый в вышитый золотом камзол.

   — Ну, и кто такая будешь? Признавайся! — взяв его со стола, худощавый деловито покачал моим удостоверением. — Из Петербурга, поди, прислали? Решили к нам агента тайного заслать... В юбке! — расхохотался он. — Да баба и есть баба! Лишь по своему бабскому делу и годная...

   — Случайно здесь оказалась, — икнув и нервно тряхнув волосами, я переступила с ноги на ногу. — Просто заблудилась. Вы не думайте плохого, совсем ничего не имею против вас...

   — Две тысячи пятнадцатый год, — произнёс худощавый, вопросительно впялившись в мой документ. — Это чего, шутка такая?

   — Нет, просто по новому стилю... — обречённо съязвила я, заодно добавляя: — Отпустили бы вы меня. Я про вас никому ни слова не скажу...

   — Уж конечно не обмолвишься, — хлопнул ладонью по столу атаман, и громко зазвенела серебряная посуда.

   — Подойди! — отчётливо скомандовал мне худощавый.

   Сгорбившись от переполняющего меня страха, я с неуверенностью сделала пару шагов вперёд.

   — Жеманится барышня... — ухмыльнулся молодой парень, что был в красной рубахе с широким отворотом и сидел на самом краю лавки.

   — Ближе ступай! — резко выкинув руку, худощавый поймал меня за подол юбки, за него и подтянул к себе.

   — Ладная деваха... — не без злорадства принялся мять мне груди.

   — Нет! — с этим вскриком оттолкнувшись от края столешницы, я сумела вырваться, немного даже и назад податься.

   — Строптивая.... — с недовольством протянул худощавый, в упор на меня уставившись да почесывая свой чисто выбритый подбородок. — А посадите-ка её покуда на цепь! Эт не присмереет пока...

   Я обвела всех здесь присутствующих затуманившимся взором, и ни в ком не уловила сочувствия. В отчаянье бросилась к дверям, да так и не успела выскочить. Парень в красной рубахе подставил ногу, вот я и полетела на пол. Ещё миг, и затрепыхалась в тисках двух пар крепких рук, будто та самая вытянутая на бережок золотая рыбка! Кусаясь, брыкаясь изо всех сил — безнадёжно пыталась вырваться. Они же сорвали с меня плащ. Разлетелись в разные стороны мои туфли. Громко трещало разрываемое по швам платье...

   — Не надо! — истерично кричала. — Умоляю! Не трогайте меня!

   Только никто не слушал моей мольбы.

   Меня за волосы вытащили наружу. С грохотом протянули по дощатым ступеням. Силой усадили на корточки, и, согнув вокруг шеи металлический обруч, пристегнули замком к кольцу тяжёлой и длинной, до скользкости ржавой, и будто собачей цепи.

   — Вот сучка какая! — донеслось до меня. — До крови куснула... Порвать бы гадине известное место надо...

   — Много чего у неё порвать можно!

   — Под зад же пните сучку!

   Больше не желая насмешки и издевательства в свой адрес слушать, я прикрыла ладонями уши, да и забилась под крыльцо… Чего-то боясь выбраться, тихо всхлипывая, там и просидела весь остаток дня. Когда же окончательно стемнело, да стихли наконец-то грузные шаги над головой, я хоть как-то ожила, задвигалась, разминая затёкшие ноги и размазывая слёзы по лицу. Пытаясь лишний раз холодными металлическими звеньями не звякнуть, кованый обруч и замок нащупала. Нет, эту цепь мне самой никак не снять... Крепко и надёжно заперто! И сколько же так сидеть придётся? Может, хотя бы заснуть попытаться? Подгребя под себя дурно пахнущее прелое сено, как смогла калачиком свернулась, сжалась даже и постаралась совсем не думать о плохом, да не получалось оно…

   Рассвело. Выбравшись на первое солнышко, и натёртую шею потирая, я дрожала от страха и холода, а ещё ужасно хотелось в туалет, но с этим очень уж сложно было, хорошо хоть терпеть пока удавалось.

   — Вот, поешь малёхо, — подошла ко мне моложавая женщина. Поставила рядом глиняную миску с хлебом и водой, да и стала бочком, что-то там на краю двора высматривая. Я же затравленно на её чёрный цветастый платок смотрела, на длинное, плотное, салатного цвета платье, что ей чуть ли не до самых пят. Вот она снова ко мне повернулась. Тогда, схватив миску да ноги сжавши, я жалобно посмотрела в её участливые глаза.

   — Мне сходить кое-куда надо, по маленькому пока хотя бы... — тихо ей сказала.

   — Ну тоды счась ведро принесу, — тут она жалостливо головой качнула, да прищурено глядя, добавила: — Ты уж слушайся девка их, а то хуже ведь ещё будет...

   Я только и успела, что малые свои дела сделать, как устало заскрипели ступени на крыльце. Никуда не спеша, сюда тот парень в красной рубахе спускался.

   — Чего это тут?! — он со смехом пнул ведро, и оно прямиком мне под ноги покатилось. Я же отскочить попыталась, да как-то и не заметила, что парень-то на моей цепи стоит, вот в итоге и оказалась в грязи на коленях.

   — Да оставь её! — донёсся сверху голос худощавого. — Пусть уже сама голуба думает, как ей тута с нами жить доведётся...

   Снова под крыльцо заползя, я как можно глубже там забилась, настолько, насколько позволяла длина цепи. Так и сидела, чуть ли не половину дня, пока снова ту участливую женщину не увидела, какие-то свои стираные тряпки развесить вышедшую.

    — Постойте! — я окликнула её, и торопливо наружу выбралась. — Случайно не знаете, сколько они ещё тут меня держать собираются?

   — Больше не велено мне с тобою говорить, — медленно повернулась она ко мне.

   — Кем не велено? — шагнув к ней, я в испуге звякнула цепью.

   — Не велено и всё тут! — подбоченилась женщина. — А ты, бесстыдница такая, лучше голые ноги свои прикрой! — сорвавши с верёвки, швырнула мне ещё не до конца просохшую длинную юбку.

   — Скажите хотя бы, где я нахожусь и какой сейчас год? — её слёзно умоляя, торопливо в ту самую юбку влезала, несколько большеватую и растянутую.

   — Где значит... и знать тебе не надобно, а год будет тысяча восемьсот сорок восьмой от рождества христова, ежели не ошибаюсь. А ты чего позабыла со страху-то?

   — Нет, — тяжело вздохнула я. — А вы хотя бы воды мне ещё принесёте?

   — Не велено боле, — удаляясь, бросила она.

   А к вечеру я уже вовсю страдала, если не от голода, то от жажды точно, была готова даже капли конденсата под досками пола слизывать, найти бы только, где они выступили…

   — Иди сюда! — вдруг раздалось с крыльца, и кто-то потянул меня за другой край цепи.

   Это был худощавый.

   Я медленно выползла, и встала на ноги. В каком-то страхе замерла и покорно глаза опустила.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

195,00 руб Купить