Оглавление
АННОТАЦИЯ
Я провела ночь с женатым конунгом, но не помню, как оказалась в его объятиях. И вот теперь избегаю встреч с ним, а он нагло называет меня своей. К чему приведут последствия этой ночи лишь боги знают. Только я никогда не соглашусь стать его очередной любовницей.
Возрастное ограничение 16+
ГЛАВА 1
Ах, Мидсумар, северное лето, короткие светлые ночи и пьянящие ароматы цветов. В этот магический вечер любви девушки проходят самый древний обряд: собирают полевые цветы, плетут из них веночки и кладут под подушку. На рассвете первой ночи праздника за ним должен явиться суженный и назвать деву своей избранной невестой.
В этом году родители отпустили меня на праздник Мидсумар в угодьях конунга Нидельхейма. На празднике я с подружками испробовала все настойки и до упаду танцевала вокруг цветочного шеста. После мы пошли к священному источнику, поздравляли друг друга с наступлением лета, обнимались и целовались со всеми.
Я все сделала так, как требовала традиция. Сплела из любимых незабудок венок в форме сердечка, положила его под подушку и пошла на пир.
Первая праздничная ночь пролетела быстро.
Проснулась я на рассвете со странными ощущениями в теле и сильной усталостью. Еле подняла тяжелые веки. Ноги гудели. Губы жгло. Нижняя рубашка была порвана. Все тело казалось липким и словно не моим. Голова болела и кружилась. Сильно подташнивало от послевкусия настойки во рту.
Но это было не самое страшное. Приподнявшись, я с ужасом поняла, что нахожусь не в своей постели и не одна.
Боги, где я?
Очаг догорел, и в покоях стоял сумрак. Не сразу поняла, кто спал со мной рядом. Присмотрелась к нему и прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. На глаза навернулись слезы, и меня чуть не вырвало. Я находилась в постели с обнаженным темноволосым мужчиной. На груди у него блестел светящийся амулет с голубым кристаллом.
О боги, это же конунг Ингвальд!
Как я оказалась тут?
Первое, что пришло мне в голову, — это как можно скорее исчезнуть, до того как он проснется. Ингвальд женат, и вместо меня в его постели должна быть супруга. Если нас увидят вместе и об этом узнает дроннинг Кристин, она закопает меня живьем.
Собравшись с силами, сняла порванную рубаху, нащупала на полу свой сарафан и обувь. Оделась и как можно тише покинула постель, а затем и покои. Выглянув за дверь, я посмотрела, нет ли кого в проходе. Обычно залы конунга охраняют вооруженные дружинники, но, так как сейчас шел праздник, им было разрешено гулять до утра со своими невестами.
Выскользнув наружу, я на цыпочках понеслась к комнате, где спала вместе с служанками госпожи. Двери обычно сторожили, но и тут никого не обнаружилось. Тихо войдя, я быстро метнулась к своей кровати. Подняла подушку и увидела, что мой веночек на месте.
Как же так?! Ингвальд обесчестил меня, а веночек не забрал. Я ничего не понимала.
Легла в постель и постаралась уснуть, хотя так хотелось помыться и вдоволь нареветься. Закрыла глаза и начала молить богов, чтобы конунг не вспомнил меня. Однако поспать спокойно мне не удалось, мучили мысли и чувство вины.
Слезы обжигали щеки. Боги, как я оказалась в постели мужчины, которого знаю от силы два дня…
Последнее, что помнила, как мы с подругами были у источника. Старый жрец благословил нас, чтобы мы удачно нашли себе женихов, и все гуляющие начали соединяться в пары. Только как так получилось, что вместо свободного жениха я оказалась вместе с конунгом?
Тихо плача, я не заметила, как уснула. Надеюсь, что завтра проснусь, и все будет как раньше, словно ничего и не случилось.
ГЛАВА 2
Видимо, я так крепко спала, что никто не смог меня разбудить. Подтянулась и привстала. Моей подруги-землячки Эммы все еще не было, как и других девушек, которые прислуживают госпоже Кристин.
Странные ощущения в теле прошли, особенно боль между ног. Вот только меня все еще тошнило. Зажав рот рукой, вскочила и еле добежала до ушата. Меня вырвало несколько раз. Затем я тщательно помылась и натянула свежую рубаху. Прилегла обратно на постель и попыталась снова вспомнить тот важный момент, когда согласилась пойти с конунгом.
Да и где была в ту ночь его супруга?
В комнату вошла смотрительница Фрида, которая носила сарафан зеленого цвета, как все служанки. Она была практически нашей нянькой и следила за каждым шагом и порядком в комнате. Женщина была очень доброй и заботливой, все служанки уважали ее и слушались.
В начале этой недели Фрида представила нас госпоже Кристин, и та выбрала нас с Эммой в личные служанки.
— Кэролайн, как ты себя чувствуешь? — Фрида присела рядом и подала мне кубок с травяным отваром.
Я быстро вытерла слезы и приподнялась.
— Мне очень плохо... — еле слышно прошептала, готовая снова разреветься. Как же мне признаться Фриде в содеянном?
— Что такого ты вчера выпила? — смотрительница нахмурилась. Мимо нее не пролетит и муха. Если она не спала этой ночью, то наверняка знает, что меня тут не было.
— Совсем не помню, как оказалась в комнате… — уткнувшись в подушку, я разревелась во весь голос.
Смотрительница поглаживала меня и успокаивала.
— Ну что ты, не надо, всякое бывает...
— Что же мне теперь делать?
— Да ничего, поступи так же, как и другие, отлежись, и тошнота с рвотой пройдут, — Фрида погладила меня по плечу и оставила.
В конце концов, я уже больше не могла плакать и просто лежала. Голова болела, и мысли крутились по кругу. Безрезультатно заставляла себя вспомнить тот момент, когда согласилась пойти с конунгом. Но у меня не получалось, словно этот отрывок боги специально стерли из моей памяти.
Половину дня не выходила из комнаты. Мне не хотелось сталкиваться и видеться с конунгом и вдвойне страшно с госпожой Кристин. Но я служила ей и не могла себе позволить валятся в постели и отсутствовать в главном зале. Тем более мне хорошо платили за работу. Я помогала госпоже Кристин с ее одеждой, почти всегда сопровождала и была с ней рядом в зале у стола.
Я обтерла лицо влажным лоскутком, пропитанным настоем из ромашки, чтобы снять отеки. Оделась в свежую одежду и начала приводить себя в порядок. Молочного цвета волосы спутались, в них застряли цветы, а мои светло-голубые глаза потемнели. Тщательно расчесала пряди, собрала их назад и заколола на затылке.
Едва я закончила приводить себя в порядок, как в комнату явилась старшая прислужница Ингрид. Она отвечала за то, чтобы на столе у госпожи всегда была свежая еда, фрукты и эль. У Ингрид не имелось особенной одежды, как у Фриды, она носила лишь зеленый ободок.
— Ох, слава богам, Кэролайн, ты на ногах, нам срочно нужна помощь в зале, — простонала прислужница, смотря на меня с отчаянием.
— Но это не моя обязанность, — ответила я, надевая тонкий расшитый бисером голубой ободок, который выдала госпожа своим личным служанкам.
Ингрид знала об этом и тем не менее не отставала от меня.
— Ты получишь от меня дополнительный выходной после праздника, обещаю.
— Во дворце же много служанок на кухне? — повернулась я к зеркалу.
— Ну, не только ты вчера напилась какой-то дряни. Сегодня почти все кухарки не вернулись во дворец, — Ингрид села на кровать и схватилась за голову. — Остались только мы с Фридой, рабынь и тех мужики увели по сеновалам.
— А госпожа Кристин разрешила тебе забрать меня прислуживать? — наша дроннинг была против того, чтобы ее личные служанки занимались чем-то другим. Мы должны были крутиться только возле нее.
— Госпожа решила сегодня не покидать своих личных покоев, ей тоже нездоровится, — ответила Ингрид, цокнув недовольно языком.
Я облегченно выдохнула и расслабилась, узнав, что хоть сегодня мне не предстоит встретиться с дроннинг. Надела бусы из бирюзы, которые хорошо сочетались с цветом глаз. Это был предсмертный подарок моей бабушки. Она подарила их в день моего совершеннолетия и пошутила, сказав, что этот таинственный камень сведет с ума любого мужика. На мои глаза навернулась слезы. Знала бы бабушка, что ее злая шутка сбылась.
— Ладно, согласна на выходной.
— Ой, ну что ты, не плачь, Кэролайн, оно того не стоит. Зато теперь будешь знать, что нельзя пить всякую дрянь, — посочувствовала мне Ингрид.
Глубоко выдохнув, я надела кожаные туфли с плоской подошвой. Мы покинули комнату и направились в зал.
— Что я должна делать?
— Ничего сложного, разносить кувшины, — ответила Ингрид, двигаясь впереди.
— Весь вечер? — волочилась я за ней.
— Само собой!
— Я хочу потом сходить в баню, — пожелала я.
— Вряд ли ее топили, придется идти на речку.
— Помоюсь в холодной.
Ингрид тяжело вздохнула, и мы окинули взглядом Медовый зал. Отвратительный запах перегара и мяса ударил в нос. Это был только первый день праздника. Мидсумар отмечали три дня. По традиции на потолочных балках были развешаны огромные цветочные венки. Углы украшены сочными зелеными шарами из веток кустарников. На время праздника очаг тушился и засыпался камнями.
Страшно представить, какой потом будет во дворце твориться бардак. Как хорошо, что я не служанка на кухне или в зале.
— Вон, видишь в углу бочки, и там стоят кувшины. Я буду разливать эль, а ты подавать на столы.
— Да, — коротко ответила я и пошла за Ингрид.
Все столы были полны гуляющим народом, в основном мужиками. Они ели, пили и орали во все горло. Дети разносили из больших корзин печенье и сладкие булочки. Двери были распахнуты, и собаки шныряли туда-сюда, лаяли и таскали кости.
Во главе стола, конечно же, сидел молодой конунг. Внутри все перевернулось от свежего запаха медового эля. Меня чуть не стошнило снова. Я собралась с духом и начала помогать Ингрид. Раньше начну, раньше отпустят.
— Отнеси господину на стол, — Ингрид наполнила серебряный чеканный сосуд элем и подала мне.
Я взяла его и, развернувшись, пошла вдоль стен, чтобы приблизиться сзади и подать. Так конунг, увлеченный разговором, не заметит меня. У меня почти все получилось, пока я не подошла ближе. Тут один из воинов, сидевший рядом с конунгом, увидел меня.
— Эй, кровь с молоком, неси сюда! — выкрикнул он, и все за столом рассмеялись.
Меня затрясло, руки задрожали, я чуть не уронила кувшин. Конечно, все за столом обратили на меня внимание. Конунг посмотрел, на мгновение я застыла на месте, и наши взгляды встретились. На его влажных губах заиграла легкая улыбка. Темно-синие хмельные глаза заблестели. Сегодня господину было лень позаботиться о своей внешности. Длинные до локтей светло-каштановые волосы с золотистым оттенком были не расчесаны и растрепались по широким плечам. Ворот кожаной вышитой жилетки оставался распахнут. По мускулистой груди стекали капли пота. Не сводя с меня глаз, Ингвальд слегка поднял кубок и отпил из него.
Опустив взгляд, я поставила свою ношу на стол и сразу метнулась в сторону. Раньше, может, и позволила бы себе тайком посмотреть на конунга, как это делают все девушки во дворце. Теперь же мне лучше было вести себя как можно незаметнее. Глубоко вдохнув, я вернулась обратно к бочкам за следующей партией.
— Что с тобой, на тебе лица нет? — спросила Ингрид, вытирая руки о вышитое полотенце на ее бедре.
Я положила руку на мокрые глаза.
— Да, ты же знаешь, как воины господина шутят над нами.
— Не обращай внимания. Они просто бесятся, что вы им недоступны, — Ингрид подала мне глиняный кувшин. — Подай этот на второй ряд.
Кивнув, что поняла, отнесла его на стол к торговцам, которые сидели недалеко от бочек. Потом намеренно не взяла серебряные кувшины, которые было положено подавать к столу конунга.
Вечером я устало свалилась на лавку вдоль стены у бочек.
— Ты хорошо поработала, моя девочка, иди отдыхай, — Ингрид подала мне кубок с элем.
Я пересилила себя и выпила. Говорят, что после пьянки лучше похмеляться тем, что пил вечером. Желудок принял эль, голова хоть и закружилась, но меня не вырвало.
— Тогда я в баню и в комнату, — отчиталась я перед Ингрид, кто-то из главных прислужниц всегда должен знать, куда мы ходим и что делаем.
— Не пойдешь сегодня на речку венок пускать? — напомнила Ингрид о моих цветах, которые так и остались лежать под подушкой.
— Не знаю… — рассеянно ответила я.
— Давай в баньку сходи, переодевайся и беги с девчонками на речку, а то старой девой останешься!
Я чуть не разревелась от ее слов. Представляю, какое у меня сейчас вырождение лица, явно как у умирающего лебедя. Пошла сразу в баню. Не терпелось залезть в бочку с теплой водой.
По дороге туда все думала, может, пойти на речку? Я должна найти себе жениха. Никто не знает, что меня обесчестил конунг, кроме богов. Ингвальд крепко спал, когда я покинула его покои, и сегодня в зале он не заговорил со мной. Может, господин, как и я, толком ничего не помнит.
Как же я надеялась на это.
ГЛАВА 3
Баню хоть и не топили, так как сейчас не холодно, но теплая вода там всегда в бочках имелась, ее грели на печках. Там меня встретила тощая рабыня, бедняжки невольницы всегда делали самую грязную и тяжелую работу.
— Ты вовремя, вода почти закончилась, уже все девки помылись, — сказала она и, закрыв двери, начала помогать мне снимать сарафан.
— Ой, забыла полотенца, — простонала я, когда увидела пустые полки.
— Сейчас принесу, я мигом, — рабыня выскочила из бани и понеслась во дворец.
Я встала возле бочки, начала умывать заплаканное лицо. Никто себе представить не мог, как же паршиво у меня было на душе.
Как мне теперь пускать по речке венок?
Ведь, если его поймает кто из мужчин, будет обманут мной. Он возьмет в жены обесчещенную деву. От таких мыслей мне становилось все хуже.
— Неужели я был так плох? — внезапно услышала я знакомый мужской голос.
Повернувшись, я увидела стоящего напротив конунга и чуть не вскрикнула, так как не заметила, как Ингвальд вошел. Хотя эта баня предназначалась только для женщин, и ему тут делать было нечего.
Господин стоял и с грустным томным взглядом смотрел на меня.
— Я ничего не помню, — едва вымолвила, продолжая умываться.
— Зато я помню… — продолжал он стоять рядом.
— Как ты узнал меня, господин? — от мысли о том, что Ингвальд помнит о нашей ночи, мне стало не по себе.
— Когда увидел тебя с кувшином, Незабудка.
— Как я попала к тебе в.… — последнее слово «постель» не осмелилась выговорить.
Конунг сделал медленный шаг ко мне и слегка прикоснулся пальцами к моим волосам. Я почувствовала его горячее дыхание у себя на затылке.
— Мы поцеловались у источника, потом я унес тебя к себе, и дальше случилось то, что случилось. Ты что, жалеешь об этом? — тихо сказал он с ноткой грусти в низком голосе.
— Ты воспользовался мной, я была пьяная! — посмела я высказать.
— Что-о-о?! Ну нет уж, красавица, мы оба этого хотели, и ты мне сама отдалась, — возмутился Ингвальд, нахмурив густые темные брови.
— Боги, что теперь будет? — я всхлипывала, не понимая, как жить дальше.
— Не жалей об этом, по воле богов между нами случилось что-то еще, — прошептал конунг, проведя пальцами по моему плечу.
— Не трогай меня! — я убрала его руку, понятное дело, что ему не о чем жалеть.
Ингвальд сделал тяжелый шаг назад.
— Оставим это пока в секрете, Незабудка.
Я обернулась и постаралась, чтобы лицо мое казалось полным ненависти.
— Ой, не надо смотреть на меня так, как это делает моя жена. Тебе это не идет, ты слишком добрая.
— Тебе все равно, да, что я ее личная служанка?! — бросила я, хотя, судя по беспечному взгляду, ему было наплевать.
Ингвальд довольно улыбнулся и вытащил из кармана жилетки мой венок из незабудок. Целый и невредимый. Должно быть, конунг проследил за мной и забрал его, когда я пошла в баню.
— Он теперь мой, — Ингвальд так глубоко вдохнул запах цветов, что у меня мурашки по коже пробежали.
— Зачем он тебе, отдай, — умоляла я, на глаза навернулись слезы.
— Поклянись мне молчать о нашей тайне, — строго потребовал он, не сводя с меня глубокого взгляда.
— Да зачем мне кому-то говорить, если госпожа Кристин узнает, она меня живьем закопает, — меня трясло от одной только мысли, что придется отвечать перед самой дроннинг.
— Этого не случится, если ты будешь молчать, — с уверенностью ответил конунг, хотя он понятия не имел, как его супруга обращается со своими прислужницами. — Поклянись!
— Клянусь всеми богами! — я скрестила руки на груди. — Доволен, господин?!
— Поверь, так будет лучше для нас обоих, моя Незабудка, — Ингвальд спрятал венок обратно в карман.
— Я не твоя! — запротестовала я.
— Неужели? После этой ночи вполне, тем более что ты была девственницей, — он довольно улыбнулся.
Смутившись, я отвернулась.
— Этого не должно было произойти…
— Но произошло, теперь ты моя, и у тебя, кроме меня, больше никого не будет, — прошипел он словно змей, у которого пытаются отнять трофей.
— Ты не имеешь прав на меня, — усмехнулась я, поскольку была вольнорожденной, а не его личной рабыней.
— Я тебя предупредил, — громко хлопнув дверью, Ингвальд оставил меня в покое.
Вовремя конунг ушел, так как в этот момент в баню забежала запыхавшаяся рабыня. Скорее всего, она увидела господина. Но мне было наплевать, я стояла одетая, когда она вошла.
Рабыня начала молча мыть меня. Я же сидела в бочке и обдумывала слова конунга. Конечно, я не стану болтать о ночи, проведенной с ним. Мне что, жить надоело?!
Хотя могла бы предъявить свои права, жить у него в покоях, как его наложница. Да и он мог бы на мне жениться, если соизволит. Однако конунг мне этого не предложил. Да и я не настолько наивная, чтобы летать в розовых облаках. Дроннинг Кристин уничтожит меня, если узнает, что я отдалась ее мужу.
После бани я еле доплелась до комнаты и завалилась спать. Сегодня уже точно никуда не пойду. Тем более мой веночек теперь во властных руках конунга. И вряд ли я получу его обратно. Закрыв плотно двери в комнате, я укуталась пледом.
Долго не могла уснуть. Все копалась в памяти, пытаясь понять, когда конунг Ингвальд успел на меня глаз положить. Может, я сама виновата? Мужчины ведь такие, все воспринимают по-другому. А ты сделала ошибку, не так посмотрела, как обычно, лишний раз улыбнулась из приветливости, не дай боги, покраснела, и все, он подумает, что нравится тебе. Разве кто следит за собой прямо каждое мгновение, как себя ведет и смотрит на других…
Девушки во дворце могли бесконечно про него судачить, если бы на это хватало времени. Многие не понимали, почему он женился на женщине старше себя. Ведь вокруг него вьются самые красивые девушки севера, и каждая из них могла бы родить ему долгожданного наследника.
Я тоже не понимала, как он мог связать судьбу с такой холодной женщиной. Хотя, может, ему как раз такая и нужна. Никто не знает, что между ними происходит, когда закрываются двери супружеских покоев.
Конунга Ингвальда я знала лишь несколько дней. Мы с Эммой прибыли сюда в начале недели, еще до того, как он вернулся с Большой охоты. Тогда, на ужине, я впервые его увидела. Конечно, все девушки охали и ахали, какой он мужественный и красивый мужчина, и это, разумеется, заразительно.
После ужина, под утро, выпивший и распаленный конунг ворвался в покои госпожи Кристин и, как дикий, набросился на нас с Ингрид. Он прижал нас к себе до хруста костей и смачно поцеловал меня в щеку. За что госпожа Кристин его отругала и выгнала из своих покоев — отоспаться и прийти в себя.
В тут ночь я, конечно, долго не могла уснуть, так как впервые ко мне прикоснулся вот так чужой мужчина. Фрида меня успокаивала и сказала, что утром все забудется. Но ее слова меня не утешили. Наоборот, тогда со мной что-то произошло, конунг не выходил у меня из головы. Хотя чему удивляться, это было почти накануне колдовской ночи.
И в первый день, когда начался праздник, Ингвальд пил и все смотрел на меня. Конечно, госпожа Кристин этого не видела, она разглядывала наряды женщин и ни с кем не общалась. Нам, как ее личным служанкам, было разрешено пить и есть с праздничного стола. Кто знает, что нам там наливали. Никто за этим не следил.
Напившись и натанцевавшись, мы с девушками побежали к источнику. Путь туда лежал через дубовую рощу. Там мы и наткнулись на конунга и его дружинников. Точно помню, как вошла в темную рощу, но на этом моменте мои воспоминания обрываются…
ГЛАВА 4
Ранним утром я сидела на кровати и заплетала косу, полностью погруженная в свои мысли.
Ах, если бы можно было выпить какого-нибудь зелья и вспомнить свою первую ночь с мужчиной. Да и еще с каким!
Но вот что же ждет меня дальше, какую судьбу уготовили боги?
А если моя семья узнает об этом? Отец наверняка выгонит с позором из дома...
Дверь отворилась, и на пороге появилась та, кого я сейчас больше всего боялась во дворце. Дроннинг Кристин стояла передо мной бледная, как поганка, и в отвратительном настроении. Она была несобранная, в одной ночной рубахе и с растрепанными волосами.
— Ну, хотя бы ты тут, Кэролайн. Куда подевались все мои пташки? — рассеянно осмотрела госпожа комнату.
Я вскочила как ужаленная.
— Ушли к ручью, — промямлила я.
Кристин положила руку на лоб. Ее трясло. Кажется, и госпожа перебрала с элем.
— Проклятый праздник! Пойдем, приготовь мне одежду и расчеши волосы.
Я пошла за госпожой в ее личные покои. Кристин чаще ночевала здесь, чем в супружеской опочивальне. Она собирала служанок у очага, где мы вышивали или вязали, болтали на всякие темы. Лишь об одном мы никогда не разговаривали, о мужчинах.
Кристин присела в свое кресло у большого круглого зеркала в резной оправе. Я взяла в руки гребень и начала медленно расчесывать длинные рыжие волосы. У нее они были почти до пола. Госпожа могла подолгу сидеть и смотреть на свое отражение. Кристин не любила, когда с ней разговаривали, если сама она молчала и ничего не спрашивала. Все эти дни волосами госпожи занималась именно я, и она называла меня молчуньей.
Я закончила заплетать две косы, когда за дверьми послышались голоса. В покои вошли Ингрид с подносом в руках и вслед за ней конунг Ингвальд. Когда увидела его, мне сделалось нехорошо, и я опустила взгляд.
— Доброе утро, госпожа! — Ингрид опустила маленький поднос на столик у зеркала и, поклонившись, снова ушла.
Я чувствовала, как конунг смотрел на меня. Но не подняла взгляда, продолжая заплетать косы.
— Мне выйти, госпожа? — тихо спросила я и посмотрела в зеркало. Меньше всего мне бы хотелось присутствовать при семейном разговоре.
— Нет, делай свое дело! — кинула она на меня грозный взгляд.
— Как ты себя чувствуешь, дорогая супруга? — Ингвальд, пройдя мимо, слегка тронул меня плечом.
— Отвратительно! Ты должен узнать, кто поставил на главный стол эту дрянь из одуванчиков, он хотел меня отравить, — высказалась Кристин сразу, не пожелав мужу доброго утра.
— Не придумывай, ты просто перебрала, как и многие, — усмехнулся конунг и встал возле Кристин, смотря, как я заплетаю косы его жене.
— Нужно прекратить эту пьянку! — Кристин взяла с подноса кубок с козьим молоком и выпила.
— Предлагаешь запретить праздник из-за тех, кто не умеет пить? — ответил Ингвальд.
— Напомни мне, сегодня после обеда мы должны были поехать на охоту с соседями? — Кристин схватилась за голову. За посиделками она призналась, что ненавидела любые мероприятия.
— Все в силе, скоро отбываем, собирайся, — сказал он, готовый уже прямо сейчас оседлать лошадь.
— Отмени встречу! Я не поеду, мне нехорошо, — Кристин сделала такой тяжелый вздох, словно ее гнали работать.
— Как знаешь, я подумал, что ты захочешь отдохнуть там, вдали от дворца и дел.
— В следующий раз, я же сказала, что очень плохо себя чувствую.
— Может быть, дело вовсе не в выпитом эле?
— На что ты намекаешь, дорогой? — усмехнулась Кристин, прикинувшись, что не понимает, о чем речь.
— Может, ты скоро порадуешь меня долгожданным счастьем?
— Милый, ты забыл, что на той неделе мы делили вместе постель, а потом у меня были мои дни. Вряд ли я ожидаю долгожданное чудо, — Кристин наигранно улыбнулась, но по выражению ее лица было видно, как она ненавидела, когда ей напоминали о больной теме.
— Ну что ж, выздоравливай поскорее и возвращайся в супружеское ложе, — немного потоптавшись, Ингвальд покинул покои, бросив на супругу недовольный взгляд.
Я увидела, как Кристин передернуло, когда он вышел. Она закрыла глаза и покачала головой.
— Ненавижу! — она вытерла пальцами капающие слезы и шмыгнула носом.
Я закончила заплетать косы и пошла подготавливать одежду. В глубине души я сочувствовала Кристин, ведь у нее не получалось забеременеть. Про них ходили во дворце всякие слухи. Несмотря на то что Кристин старалась их вовремя устранить.
Молодой конунг никак не хотел смирятся с тем, что у них с Кристин нет наследников. С одной стороны, обвиняли дроннинг, так как она немного старше конунга и до него была чужой женой. Больная тема, из-за которой они страшно ругались, и конунг уходил в запой.
С другой — самого Ингвальда, который не хотел иметь незаконных детей от своих рабынь-наложниц. Кристин убедила его в том, что дети от рабынь будут воевать с их законными отпрысками из-за наследства и трона. Однако никому во дворце не было известно, имеет ли Ингвальд на стороне детей.
Кристин же следила тщательно за всеми служанками во дворце. Не дай боги кому-то из прислужниц забеременеть от конунга. Не сносить этой девке головы!
Меня передернуло, когда я об этом подумала. Ведь я провела с конунгом ночь. Что, если я от него забеременею? Тогда Кристин точно убьет меня. Нужно поскорей отыскать знахарку или повитуху.
Приготовив одежду, я постояла и подождала, когда дроннинг упокоится.
— Госпожа, я могу идти?
— Да, только не отлучайся далеко. Собери всех, чтобы были на обеде, — она встала и пошла одеваться за ситцевую ширму.
По идее, это было не мое дело, собирать ее пташек. Но лучше госпоже не противоречить, а то она быстро за острый язычок домой отправит. Я молча кивнула и поспешила из дворца на улицу. Мне нужно было разыскать знахарку. На таком празднике они всегда нужны. Редко кто переносит пойло из одуванчиков.
ГЛАВА 5
Выйдя во двор, я увидела, что господин Ингвальд никуда не отбыл. Он стоял у конюшни и общался со своими дружинниками. Я уже обрадовалась, что смогу спокойно выдохнуть и не сталкиваться с ним хотя бы какое-то время. Незаметно прошла по двору и почти завернула за угол, как услышала голос Эммы.
— Кэролайн, подруга, ты куда?
Эмма стояла в обнимку с Лодином, главным дружинником конунга. Подруга была разодета так богато, словно у нее свадьба. На ней красовался вышитый бордовый сарафан и белоснежная рубаха. На шее крупные бусы. Темные волосы украшал ободок.
Я несмело подошла ближе, косясь на конунга, не смотрел ли он на меня. А Ингвальд, конечно, смотрел и одновременно болтал с Лодином. Тот был не только его дружинником, но и лучшим другом.
— Хотела сходить к знахарке. Не знаю, что мы пили в первую ночь, но меня сильно тошнит, — пожаловалась я, шмыгнув носом.
Подруга сияла от счастья и улыбалась. По ее серо-зеленым блестящим глазам было видно, что она влюблена.
— Да я сама плохо помню, что нам там наливали дружинники.
Я отвела подругу подальше в сторону.
— Нам наливали дружинники? — я удивилась, и мне тут же стало не по себе.
— Конечно! Господин Ингвальд пришел со своими дружинниками к источнику, попросить благословения у главного жреца, — хмурясь, смотрела на меня подруга.
— Слушай, что там было у источника, я совсем ничего не помню? — простонала я, тяжело вздохнув.
— Ну, мы пили с дружинниками и господином, а потом разбрелись кто куда. Ты ведь тоже с кем-то ушла, или я путаю?
— Я не помню этого момента, — сказала, схватившись за голову.
— Как же так, подруга?
— Да, Эмма, меня обесчестили, — я отвернулась, чтобы она не видела, как слезы покатились градом по моим щекам.
— О боги, и что, этот мерзавец не объявился? — она резко повернула меня, смотря в лицо. У нее были слезы на глазах.
— Конечно, объявился, только я дала ему клятву молчать об этом, — я быстро достала платочек из кармана и начала вытирать лицо. Так как увидела, что Ингвальд пытался подслушать, о чем я говорю с подругой, и вот-вот мог подойти к нам.
Эмма прикрыла рот рукой и сделала большие глаза.
— Ну, подруга, знаешь, мне на ум только один мужик приходит, который мог бы взять с тебя такую клятву...
— Я не знаю, что мне теперь делать. Не могу служить госпоже Кристин, словно ничего не произошло. Эмма, мне так страшно. Я боюсь госпожу Кристин, что будет, если она узнает о нас с ним?.. — я взяла подругу за руки и крепко сжала.
— Я сама ее боюсь. Слышала, нас всех разыскивает Фрида, и она в страшном гневе, — подруга тяжело вздохнула, теребя бусы.
— Да, потому что утром никого не было в комнате, кроме меня. Сначала я помогала Ингрид в зале, а потом госпоже — привести себя в порядок.
— Слушай, не расстраивайся сильно. Подумай только, сколько девушек во дворце мечтают о нем, том самом, а тебе вот так вот легко повезло, — тщетно попыталась успокоить меня Эмма.
— Ты что такое говоришь, подумай, какая судьба меня теперь ждет, — меня затрясло, никакой женщине не пожелаешь жизни отшельницы с ребенком на руках.
— Подожди немного, не накручивай себя. Что он-то сказал тебе, должен же был как-то объяснить это? — Эмма развела руками и невзначай бросила взгляд в сторону конунга.
— Сказал, чтобы я оставила это в тайне, и заявил, что я теперь только его! — высказалась я сквозь зубы, в душе кипела обида.
— Ну, вот видишь, не горюй так и не убивайся. Может, правда между вами будет все серьезно, — подруга явно не понимала, что она сейчас болтала.
— Что?! Ты хоть сама в это веришь, Эмма? Сколько девушек по нему сохнут, которых он бросил, — я кинула на конунга полный злости взгляд.
— Да, он бросил их, потому что его жена узнала об этом. Я тут слышала от одной служанки в бане, что давно у него была связь с какой-то красавицей, в гости приезжала со своим отцом. Они с конунгом полюбили друг друга, и она даже забеременела. Но, когда Кристин узнала об этом, отравила ее, — рассказала мне Эмма дворцовые сплетни, глядя по сторонам.
— Ой, Эмма, нехорошо госпожу обвинять в подобном грехе, если сама, своими глазами, не видела, — я цокнула языком.
— Но люди-то не станут просто так выдумывать!
Тут неожиданно нас прервала откуда-то внезапно появившаяся Фрида. И у смотрительницы был очень недовольный вид.
— О чем судачите, пташки?! — прислужница надула щеки и положила руки на пышные бока.
— Ой, Фрида, я как раз тебя искала, чтобы сообщить радостною весть о себе, — Эмма чуть не бросилась обнимать угрюмую прислужницу.
— Госпоже и скажешь, она зовет вас к себе! — оттолкнула она Эмму и поспешила во дворец.
— Ой, что-то сейчас будет, чует мое сердце, — я положила руку на грудь.
— Не накручивай себя!
Эмма отправила любимому Лодину воздушный поцелуй с улыбкой, и мы понеслись за Фридой во дворец.
ГЛАВА 6
Ингрид и Фрида молча стояли перед госпожой, опустив головы. Как и я с Эммой и Катрин. Из шестерых личных служанок госпожи, кроме нас троих, никто не вернулся с праздника. Естественно, госпожа была разочарована.
— Я так понимаю, что остальные посчитали свое личное счастье более важным, чем служение мне, — Кристин сидела в своем кресле и смотрела на нас ледяным взглядом.
— Так и есть, госпожа, и мы не знаем, где остальные девушки. Скорее всего, они со своими женихами, — отчиталась Фрида.
— Хм, и не хотят даже свою оплату забрать, — Кристин продолжала сверлить нас взглядом.
— Значит, им это не надо, — сказала Ингрид, подыгрывая госпоже.
— Тогда передайте им, чтобы больше не являлись за своей оплатой. Они выгнаны из дворца, — спокойно заявила госпожа.
— Передадим обязательно, если встретим, — кивнула Фрида.
— Ну а вы что, нашли свое счастье в колдовскую ночь? — дошла очередь и до нас.
Мы все трое стояли, опустив головы, дрожали и молчали.
— Нет, госпожа, — еле слышно ответила скромная Катрин.
— Мое золотце, ты останешься при мне. Можешь идти к себе, — легким движением руки она указала юной Катрин на выход.
Фрида недовольно посмотрела на подругу, что та молча покачала головой.
— Эмма хотела сообщить тебе радостную весть, госпожа.
— О, я вся внимание! — Катрин откинулась на спинку кресла и сложила руки на животе.
— Я… Я выхожу замуж, госпожа, — ответила подруга севшим от страха голосом.
— А я подумала, что ты мне дашь клятву верности, — Кристин поглаживала свою толстую косу, которой запросто могла задушить. — И кто же этот счастливчик?
— Лодин, госпожа.
Кристин усмехнулась и покачала головой.
— Ох, еще одна наивная пташка поверила мужику, под которого сразу легла. И почему вы всегда попадаетесь в этот обман, ума не приложу. Ты думаешь, главный дружинник на тебе женится?
— Да, госпожа. Мы с Лодином получили благословение его родителей, — с гордостью ответила Эмма.
— Тебе повезло, что он оценил твою честь. Однако из-за того, что ты от меня это скрыла, из дворца я тебя увольняю. Фрида отдаст тебе оплату, можешь быть свободна.
Ходили слухи, что госпожа Кристин не прощала своим пташкам, если они заводили женихов. Как только ей об этом становилось известно, дроннинг навсегда выгоняла девочек из дворца. Поэтому служанки менялись у нее так же часто, как у конунга лошади. Как оказалось, это не слухи, а правда.
— Спасибо, госпожа, за твою щедрость, — Эмма поблагодарила ее, поклонившись, и покинула покои, вся бледная, еле шевелясь.
Меня так трясло от страха, пока до меня не дошла очередь, что думала, упаду в обморок прямо тут, на коврике у ног Кристин.
— Ну а с тобой что будем делать? Напилась до такой степени, что проворонила свою святую ночь любви! — послышалась очередная издевка.
У меня от страха словно пропала способность говорить, и я даже не знала, что на это ответить.
— Госпожа, Кэролайн — хорошая девушка, воспитанная и трудолюбивая, нам нужны такие во дворце, — заступилась за меня Ингрид, которую я недавно выручила.
— Я знаю, она единственная тут из знатного рода, кто мне прислуживает. Само собой, Кэролайн воспитанная, — заткнула она рот Ингрид.
— Я бы хотела тоже получить свою оплату, — сквозь слезы сказала я.
— Ты собираешься уходить? — удивилась Фрида и разочарованно посмотрела на меня, положив руку на грудь.
— Мне… Мне пора возвращаться домой, — посмотрела я на смотрительницу.
— Я тут краем уха услышала, что среди мужиков тебя называют Незабудка, с чего они над тобой так тешатся? — с издевкой усмехнулась Кристин, закинув ногу на ногу.
— Не знаю, госпожа… — я сжала больно пальцы.
— Опасайся таких прозвищ. Услышав такое о тебе, можно подумать, что ты так хороша под мужиками, что они потом забыть не могут, — ехидная улыбка озарила бледное лицо дроннинг.
Я не знала, что ей ответить. Впервые слышала, чтобы мои любимые цветы связывали с гуляющими женщинами. Возможно, это в родном краю Кристин незабудки были символом блудниц. Однако для меня лично нежно-голубенькие цветочки — это знак верности и преданной любви…
— Госпожа, да это дружинники просто глумятся над красивой девушкой. Я сама недавно это видела и слышала, — Ингрид снова встала на мою защиту.
— Поэтому и сказала, чтобы Кэролайн опасалась. Особенно мой супруг почему-то питает интерес к красавицам со странными прозвищами, — Кристин сощурила глаза, дав понять, что у нее хорошая чуйка в этом деле.
— Я могу идти, госпожа?
— Иди, и умойся, стоишь тут вся зареванная, смотреть тошно! — махнула Кристин рукой и тяжело вздохнула.
Поклонившись, я поспешила прочь из покоев на свежий воздух. Просто невыносимо было находиться рядом с этой женщиной. Выбежав на улицу, я оперлась о стену дворца и закрыла глаза. Сердце стучало как бешеное, вот-вот выскочит из груди.
Прочь, прочь с этого дворца как можно скорее! Даже не стану ждать своей оплаты, пусть эта дроннинг подавится своим серебром. Мне оно не нужно.
ГЛАВА 7
Пока Ингрид и Фриды не было, я быстро собрала свои вещи в узелок и покинула дворец. Больше я сюда ни ногой!
Для начала нужно было разыскать Эмму. Во дворце ее больше не было. Подруга стала невестой главного дружинника, и я предположила, что она теперь в его доме живет. Я быстро завернула за угол, пока меня никто не увидел, и вскоре скрылась среди шатров. Оттуда дошла до дома, где жил главный дружинник.
Так и было. Эмма забрала из дворца свои вещи и отнесла их в дом жениха. У Лодина был хороший теплый дом. Небогато обставленный, но уютный и сухой, с несколькими комнатами и большим очагом. Пожилых родители Лодина тоже не было, они жили возле мельницы и работали там.
— Боги, я до сих пор не могу поверить, как она с нами разговаривала! Возомнила себя богиней, — Эмма сидела за столом, положив руки на голову.
— Я тоже ушла, не взяв оплаты.
— Ох, подруга, жаль мне тебя, как родителям признаешься в случившемся, — Эмма тяжело вздохнула, словно ей отчитываться, а не мне.
— Как есть, так и скажу, что пьяная была и ничего не соображала, врать точно не стану, — я была решительно настроена не скрывать от родных правду.
— Боги, страшно представить, что будет, когда слухи дойдут до госпожи Кристин, — Эмма покачала головой.
— Уже неважно, я буду дома, там она мне ничего не сделает.
— Мне кажется, если Кристин захочет, то достанет тебя хоть в самом аду, — подруга наводила на меня еще больше страху.
— Да, от нее можно всего ожидать, но у меня дома она ничего не сделает, — заверила я Эмму, хотя мне было так страшно, что хотелось спрятаться подальше.
— Ой, да кто ее знает.
— Давай больше не будем про это, — я взяла подругу за руку. — Я так рада, что ты выходишь за Лодина. Счастья вам и любви!
— Спасибо. Кстати, оставайся у нас, пока домой не уедешь, — Эмма подала мне прохладного скюра со свежими ягодами и медом.
— Не знаю, если твой жених согласится.
— Я не думаю, что Лодин будет против. Да и его почти никогда дома нет, только ночует. Постоянно рядом с господином, словно тень его, — Эмма недовольно цокнула языком, какой невесте понравится, когда жених сутками пропадает.
— Интересно, а конунг что-то рассказал Лодину про ту ночь? — размышляла я, мешая ложечкой скюр.
— Зачем, если он там с нами был и все сам видел.
— Да, так-то оно так. Госпожа Кристин сказала, что за спиной мужики называют меня Незабудкой, и спросила, за что они меня так окрестили. Я уверена, это господин виноват, — пожаловалась я, до сих в голове слова Кристин звучали.
— Мужики всегда болтают что попало, не обращай внимания. Давай лучше пойдем веселиться, праздник почти закончился, — Эмма ударила рукой по столу и улыбнулась.
— Да, пошли, только переодеться надо.
У меня было не шибко веселое настроение, но хотелось отвлечься от всяких мыслей. Кроме этого, я еще кое к кому хотела зайти.
Мы пошли на лужайку, где по традиции проходил праздник.
— Эмма, ты не знаешь хорошей знахарки в поселении?
— А что такое, тебя все еще тошнит?
— Да, и это тоже.
— Что еще с тобой?
— Эмма, я боюсь, что забеременела. Если госпожа Кристин об этом узнает, она же отравит меня, — наконец-то решилась я признаться подруге в своих домыслах.
— Боги, куда тебя понесло, Кэролайн?! Ты же совсем не знаешь, так ли это. С той ночи прошло всего два дня, как ты можешь угадать наперед? — подруга уже злилась на меня.
— Ну вдруг! — больно кусала я губы.
— А если нет? Хочешь отравить себя, чтобы потом детей не иметь? Нет, я против, подруга! Подожди сначала, когда будешь знать наверняка, — убеждала меня Эмма.
— Да как я домой с этими мыслями вернусь...
— Поверь мне, отец тебе ничего не сделает, когда узнает, от кого ты понесла. Да и ты еще не знаешь, как сам господин отреагирует, — рассуждала Эмма.
— Ему лучше этого не знать! — я не хотела думать еще и о том, что конунг может отнять у меня ребенка, если осмелюсь родить.
— Странная ты, Кэролайн, какая-то чересчур гордая, что ли. Почему ты не хочешь быть с ним вместе, или он не предлагал тебе занять комнату в его покоях? — подруга повела меня к свободной деревянной круглой стойке, где угостила молочной булкой.
— Нет, он мне этого не предлагал. Я никогда не соглашусь быть его любовницей, меня не для этого родители растили. Да и как ты себе это представляешь, думаешь, госпожа позволит подобное?
— Ох, подруга, как мне тебя жаль!
Мы крепко обнялись с Эммой, она гладила меня по спине и успокаивала. Но мне казалось, что нет на свете слов, которые смогли бы меня утешить.
— Как же я хочу вспомнить, как прошла та ночь...
— Иногда лучше не вспоминать такое! — Эмма продолжала гладить меня по спине.
— Я не помню своей первой ночи с мужчиной, ты не можешь представить, каково это, — сказала я, отстранившись.
— Есть один способ. Я знаю знахарку, может, она тебе сумеет помочь? — предложила Эмма и откусила теплую мякоть булочки.
— Веди меня к ней.
— Альва берет недешево, но очень опытная, — предупредила подруга, и мы побрели вдоль лавок, заставленных едой.
— Не проблема! — ответила я ей, хлопнув рукой по толстому набедренному кошельку.
Мы покинули лужайку. За ней были установлены шатры и торговые лавки. Здесь можно было купить все, что душа пожелает, от бубликов до дорогих украшений, и даже рабынь. Запастись лечебными зельями у травницы, спросить о своей судьбе у слепого жреца и принеси жертву богам на древнем капище.
Шатер знахарки-колдуньи находился подальше от остальных, на окраине леса. Мне повезло, Альва как раз была свободна.
— Иди, я буду рядом, прогуляюсь, — сказала подруга, не желая быть свидетельницей беседы.
Я вошла в шатер, завешанный мертвыми воронами, черепами мелких животных и всякими амулетами. Увидев знахарку, я поприветствовала ее:
— Здравствуй, вестница богов!
— Что привело тебя ко мне, белоснежная красавица? — Альва сидела на соломенном коврике, перебирая в руках рунные палочки.
— Я провела ночь с одним мужчиной, но была так пьяна, что не помню, как она прошла, — присела я рядом с одноглазой колдуньей и поделилась своей бедой.
— А этот мужчина до той ночи тебе нравился? — колдунья сразу полезла ко мне в душу.
— Ну, как сказать, нравиться-то нравился, но толку с того, он женат и к тому же властен, — сглотнула я, и по телу прошлась дрожь, такой колдовской взгляд не каждый вынесет. Хочешь не хочешь, будешь говорить правду.
— В магическую ночь любви боги празднуют среди нас и соединяют влюбленные сердца. Даже если вы не знали, что что-то испытываете друг к другу, боги сделали так, чтобы вы были вместе в эту ночь, — сказала мне седая женщина то, о чем я даже не думала.
— Но у нас с ним не сходится, я же говорю, он женат!
— Подумай сама, любит ли он свою законную жену, если изменяет ей с другими? Если мужчина по-настоящему любит свою жену и их соединила богиня Фригг, то ему не нужна другая, — усмехнулась колдунья, словно учила меня жизни.
— Этого я не могу знать…
— Вы оказались вместе в магическую ночь, потому что ваши сердца были свободными, вот боги и соединили вас, — колдунья раскинула палочки на коврике и посмотрела, что выпало.
— Я хочу вспомнить, как прошла моя первая ночь с мужчиной, помоги, — простонала я.
— Ты отдала ему свою честь, он отдал тебе свою, вот о чем ты должна теперь помнить, — колдунья сложила руки, словно наш разговор подошел к концу.
Однако меня не устроило то, как закончилась беседа, поэтому я проложила еще пять серебряных на коврик.
— Проведи ритуал, я хочу вспомнить, за этим к тебе и пришла.
Альва не взяла монет и лишь улыбнулась.
— Милая, никакими монетами не купить правду, которую скрывают от нас боги. Если ты ничего не помнишь, значит, так надо. Возможно, в нужный момент все само придет. Не издевайся над собой. Лучше поблагодари богиню Фрейю за посланное счастье и принеси ей жертву.
— Я уже принесла, — я встала. — Свою честь!
— Ты не так все воспринимаешь, моя милая. Ты еще очень молода, когда-нибудь поймешь, что боги ничего просто так не дают, без жертвы. За свое посланное счастье нужно бороться, а не лить слезы, иначе разгневаешь богиню любви, — Альва тяжело вздохнула, потом достала из кармана связку разных амулетов, отцепила один и положила передо мной.
Я присела и взяла черный каменный амулет, на котором был начерчен рунический став. Я ничего не понимала в таких заклятиях.
— Спасибо, что означает этот узор? — повертела я его в руках.
— Он тебя будет оберегать, пока ты не под защитным крылом своего мужчины, — ответила она снова загадкой.
Я надела амулет и покинула шатер. Пошла искать подругу. Эмма была недалеко, у лавки, где продавали ткани.
— Ну, что она сказала? — подруга рассматривала бордовые дорогие ткани.
— Ничего особенного, то же самое, что все колдуньи. Это твоя судьба, посланная богами, и ты должна бороться за это счастье, — недовольно покачала я головой, знали бы родители, на что я потратила деньги.
— Может, она права, не думаешь? — Эмма выбрала три ткани разного оттенка и показала мне.
— Права или не права, какое это имеет значение, — я посмотрела на таблички, где стояла цена ткани, и выбрала самую дорогую.
— Ох, беда, — простонала подруга и потянулась к кошельку.
— Я заплачу! Это будет мой свадебный подарок тебе, ткань очень красивая, — я побыстрее достала двадцать пять серебряных и отдала продавцу.
Тот аккуратно завернул ткань, завязал шнурком и отдал Эмме.
— Спасибо большое, дорогая, — подруга чуть не расплакалась и крепко обняла мня.
— Я хочу, чтобы ты была самая красивая на своей свадьбе, пусть все позавидуют, — сказала я и поцеловала подругу в щеку.
Мы с Эммой веселились почти до позднего вечера. В этот раз я ничего не пила, кроме сладкого компота, который раздавали детям. На некоторое время я забыла о том, что со мной случилось.
— Давай сходим ко дворцу, Лодин скоро освободится, — подруга вытащила меня из-за стола, где я с детишками играла в фигурки на доске.
Но едва мы сделали пару шагов, как внезапно Эмма меня остановила.
— Слушай, давай лучше домой, — подруга резко развернула меня к себе.
— Что такое?
— Там охранники госпожи Кристин, кажется, кого-то разыскивают, — потащила она меня за руку в сторону тропинки к деревне.
Я повернулась, чтобы увидеть этих охранников. Стражники дроннинг в кожаных коричневых доспехах и с копьями в руках рыскали среди толпы гуляющих. Злобные псы рассматривали девушек, искали, у кого светлые волосы, и грубо пихали их в стороны. Мне стало страшно, и я поняла, что они ищут меня. Испугавшись, мы быстро понеслись домой к Лодину.
ГЛАВА 8
Вернувшись домой, Эмма сразу начала суетиться, готовя ужин. Я же не находила себе покоя. Хотя предполагала, что вряд ли охранники Кристин явятся в дом главного дружинника. Откуда они узнают, что я тут?
— Должно быть, госпожа Кристин уже все узнала о той ночи, — нервничала и проживала я, меряя комнату шагами.
— Да с чего ты взяла, кто ей рассказал-то, он сам, что ли? Думаешь, он глупый мужчина? — сетовала на меня Эмма, шинкуя капусту.
— Тогда почему они меня искали? — остановилась я и посмотрела на нее.
— Ты же сказала, что ушла, не попрощавшись. Кристин же не отпустила тебя, вот и ищет, — подруга достала корзину с морковкой.
Я подошла к столу и начала помогать ей чистить овощи. Мы почти закончили готовить ужин, когда в дом вошел Лодин. Увидав нас, дружинник молча закрыл двери и удивленно уставился на нас. Лодин был крупным высоким мужчиной, настоящим гигантом, воином с пристальным серьезным взглядом. Он отпустил густую бороду и волосы, что придавало ему немного суровый и дикий вид, как у берсерка. От одного его взгляда сердце убегало в пятки.
— Вы тут, пташки? — Лодин подошел к Эмме и крепко поцеловал ее.
Я занервничала от такого вопроса и сглотнула.
— Здравствуй, Лодин! — продолжила резать лук.
— А что такое, любимый? — спросила Эмма, ее жених явно не просто так удивился, когда увидел нас тут. Особенно меня.
— Кэролайн разыскивают, — ответил он.
— Зачем это? — мне стало страшно, задрожала рука.
— Ты внезапно исчезла из дворца, никому ничего не сказала, Фрида плачет, а господин Ингвальд отправил на поиски людей, — дружинник закинул в рот нарезанной капусты.
— Ох, подруга, но с Фридой и госпожой Кристин ты-то могла нормально попрощаться, — Эмма отобрала у меня нож и положила в сторону.
— Я хотела после праздника…
Лодин посмотрел на меня, тяжело вздохнул и направился к двери.
— Ты куда, любимый? — спросила его Эмма.
— Сейчас вернусь, я должен сообщить господину, что Кэролайн нашлась, — дружинник поправил плащ и поспешил на выход.
— Только умоляю, не говори, где я, не хочу, чтобы узнала госпожа Кристин, — кинулась я к двери.
— Да что с вами всеми такое, что госпожа вам сделала?! — Лодин хлопнул дверью.
— Ох, Эмма, чует мое сердце, что конунг сюда примчится, — простонала я, сдерживая слезы. Я только успокоилась и попыталась хотя бы на время позабыть о Ингвальде и о том, что между нами произошло.
— Да и слава богам, если он явится, пора бы уже вам обо всем нормально поговорить, — злилась Эмма, качая головой, закидывая овощи в кипящий мясной бульон.
— Не о чем мне с ним разговаривать, — села я на лавку у стены и надула губы.
— Ты что такая упрямая, Кэролайн, к добру твоя гордость приведет, — Эмма громко закрыла крышку котелка.
Подруга присела рядом на лавку и обняла меня.
— Я попрошу у Лодина разрешения переночевать у вас, — я положила руки на колени.
— Да не надо, и так понятно, что ты у нас теперь ночуешь, — Эмма опустила голову мне на плечо и взяла меня крепко за руку. — Ты моя лучшая подруга, и я люблю тебя.
— И я тебя, — сказала тихо и поцеловала подругу в висок.
Я немного успокоилась, и мы сидели в тишине, смотрели, как кошка моется у очага. Тут внезапно послышались стук лошадиных копыт и громкие голоса мужчин.
Закрыв глаза, я тяжело выдохнула. Не была еще морально готова к встрече с конунгом.
— Не волнуйся, я не дам тебя в обиду!
Эмма встала и открыла двери. На пороге появились Лодин и Ингвальд. Я прижалась к стене, меня словно сковало, в глазах аж потемнело.
— О, какие гости к нам пожаловали. Господин Ингвальд, рада видеть тебя, проходи…
— Оставь это, Эмма, где Кэролайн? — конунг смотрел на мою подругу так, словно готов был придушить.
— Я тут, — встала я гордо, заявив о себе.
Ингвальд развернулся и увидел меня, у него было страшно гневливое выражение лица. Точно такое же было и у моего отца, если я делала что-то не так. Я прикусила губу.
Конунг подошел ближе и прошипел мне в лицо:
— Кэролайн, что ты вытворяешь?! Почему покинула дворец, не сказав об этом?
Я была не в силах не смотреть в его ледяные глаза. Чувствовала его горячее дыхание и то, как напряглось его тело. Его губы были так близко, что казалось, он сейчас набросится и станет меня целовать. Но этого, конечно, не случилось, потому что он отошел, ожидая моего ответа.
— Извини, господин, но я не могу больше служить твоей жене, после... — я выдохнула, и по лицу побежали слезы.
— Ты не обязана этого делать, но должна была предупредить об уходе, — продолжил конунг.
— Я сказала госпоже Кристин и Фриде, что уезжаю домой, — еле выговорила я, эмоции были на грани. Я держала себя в руках, чтобы не заорать во весь голос.
Ингвальд снова посмотрел на меня. Гнев в его глазах утих, но не прошел. Я чувствовала всем нутром, что он был готов скрутить меня и силой увезти обратно во дворец.
— Ты дочь моего преданного бонда. Я уважаю твоего отца и отвечаю перед ним за тебя.
— Тогда почему ты так со мной обращаешься? — высказала я ему, громко всхлипывая.
Ингвальд ничего не сказал, и между нами повисло короткое молчание.
Лодин и Эмма смотрели на нас, вытаращив глаза, лишь подруга понимала, о чем мы с конунгом говорим.
— Так, мы оставим вас поговорить, — сказал нам Лодин и быстро вывел Эмму из дома, закрыв двери.
Когда мы остались одни, Ингвальд снова подошел ко мне близко. Правда, теперь он уже не был таким напряженным, хотя явно все еще злился. Мне сразу стало понятно, что дело не в том, что я перестала служить его жене. Я покинула дворец, не буду больше с ним рядом, на его глазах. Ведь он сказал мне в лицо, что я теперь его…
— Я плохо с тобой обращаюсь? Напомни мне, пожалуйста, когда я тебя оскорбил.
Ингвальд намеренно сейчас все перекручивал. Как мужчина, он прекрасно понимал, о чем я ему говорила. Я дочь знатного и уважаемого бонда, он должен был попросить моей руки у отца, прежде чем тащить меня в постель. Сказать ему это я тоже не смогла, так как чувствовала в случившемся и свою вину.
— Я не об этом… — прошептала я и опустила взгляд.
— О боги, ты все еще жалеешь о нашей ночи, — конунг покачал головой, лицо его расслабилось, и он оставил свой властный тон.
Я подняла глаза и посмотрела на него.
— Ты думал, я буду летать в облаках, как все твои девки? — сложила руки на груди, пусть не мечтает, что я стану бегать за ним.
Ингвальд сощурил глаза и слегка улыбнулся.
— От тебя я ожидаю большего.
Он хотел прикоснутся к моим волосам, но я отвернулась.
— Если хочешь большего от меня, ты знаешь, что нужно сделать, — сказала ему серьезно, чтобы он не думал, что я позволю играться со мной. — По закону…
Конунг гордо поднял голову и, кивнув, ответил:
— Условие принято, моя Незабудка!
Я посмотрела на него и сглотнула. Кажется, я доболталась.
— Я лишь защищаю свою честь.
— Я понял! — бросил он и постучал в дверь, чтобы хозяева вернулись в дом.
— Господин, все хорошо? — Лодин вошел напряженный.
— Не беспокойся, все нормально, — Ингвальд похлопал друга по плечу. — Приведи их завтра утром с Эммой во дворец.
— Сделаю, господин, — дружинник пошел провожать нежданного гостя.
Подруга
