Оглавление
АННОТАЦИЯ
«Что же будет там, в двадцатом веке?... Красивое число двадцать. Пусть будет красиво», – она умеет мечтать, видит реальность, которая не радует. Она любит лошадей, хочет приобрести лучшую, но потом... попросила подарить ей Золотого коня. И она получит его, но какой ценой?...
Он – жертва... Он бросает всё, оставляет даже невесту, лишь бы вернуть своего похищенного Золотого коня. И он его вернёт, но какой ценой удалось это ему?...
Эта повесть – основана на реальных событиях.
ПРОЛОГ
«Какое же это наслаждение, когда принёс кому-то радость... Каждый раз вновь убеждаюсь в этом... Милые люди, прекрасная работа — помогать им: делать радостнее, давать им шанс чувствовать себя нужными и живыми», – я шла тем днём с работы домой с небольшим букетом цветов.
Я улыбалась сама себе, вспоминая, как снова посетила клиентов на работе, в доме ухода, как с одной старушкой гуляла, другой прочитала очередную главу книги, поговорила за чаем со старичком и женщиной-инвалидом.
Жизнь казалась прекрасной. Каждая встреча, каждый рассказ о том, как раньше было, как жили, – всё вдохновляло вновь увидеть прелесть того счастья жить, которым одарила судьба.
«И пусть в ней у каждого немало бед и забот, но когда проживаешь столь длительную жизнь, начинаешь замечать многое вокруг да понимать, для чего живёшь», – размышляла я дальше. – «Одно только радость омрачает — увядающее со временем здоровье... И всё же, приятно, когда навещаешь таких клиентов, ведь после общения с ними будто духом поднимаешься к небесам радости, что уделил им внимание, вызвал улыбку или заставил вспомнить нечто чудесное. А они потом ждут тебя обратно, чтобы провести интересное время вместе и не быть одинокими, не сидеть в кресле у окна да не лицезреть проходящую там жизнь... Ведь эти люди, мои клиенты, старички, старушки или инвалиды — они ещё живут и мечтают, ещё хотят увидеть нечто приятное и просто пообщаться...»
Я замедлила шаг, вдыхая свежий воздух вечера и вновь вспомнила, как на прошлой неделе получила красивый букет цветов от дочери одной из клиенток. Это был знак благодарности, что я регулярно посещаю её мать, уделяю той внимание, слушаю, поддерживаю, интересно провожу время вместе... И таких клиентов у меня предостаточно...
«От каждого из них узнаёшь нечто новое, нечто, что заставляет окунуться в прошлое, прочувствовать вместе прожитое», – размышляла я дальше. – «Так вот я узнала столько много об острове Аруба, его истории и истории хотя бы этой любви... До чего же романтично всё это, красиво. До чего же интересно!»
Я была вновь восхищена услышанной в очередной раз историей одной клиентки, которая была наполовину арубанка, наполовину нидерландка. Договорившись, что вместе запишем историю её жизни, я в тот же день села к компьютеру и стала читать про Арубу...
– Вот же, – разглядывая в интернете фотографии того острова, я удивлялась. – Столь небольшой край, а сколько там жизни!
Открыв тетрадь, которая лежала подле наготове, я записала: «Остров Аруба расположен на юге Карибского моря, а название острова может происходить от испанского «oro hubo», что означает «здесь было золото»...»
– Золото... Да! Именно об этом она и рассказала мне! – вспомнила я вновь рассказ своей клиентки в доме ухода, где работаю, и продолжила записывать:
«Древнейшим населением считаются индейцы племени араваков, которые занимались здесь рыболовством, охотой, делали инструменты из камня и ракушек. С 1513 года остров остался необитаемым, поскольку испанцы депортировали всё население для работы в рудниках на Гаити. Там все и погибли от различных болезней. В последствии остров был оккупирован испанцами, на которых работали индейцы в качестве прислуги и надсмотрщиков за скотом, затем — голландцами и британцами. Когда же в 1824 году было обнаружено на Арубе золото, началась его добыча, которая прекратилась во время Первой Мировой войны...»
– Что ж, – дочитав после этого статью об истории Арубы, я улыбнулась. – История этого острова не столь бедна, а вот природа... Не столь много различных растений, но как же прекрасны хотя бы эти деревья...
Я смотрела на фотографии к статье, на которых изогнутыми стволами и пышными кронами красовались деревья. Дивные они и название красивое: Диви-диви. Стоя на белоснежных песчаных берегах, они будто звали меня отправиться в столь дивную страну и увидеть их вживую...
Я уже представляла, как прогуливаюсь по пляжу, останавливаюсь под одним из таких деревьев... Я представляла, как любуюсь его яркими нежными цветами, чей аромат кажется сказочным и которые появляются лишь раз в год, всего на несколько дней, поскольку не могут победить жгучее солнце и ветра...
ГЛАВА 1
– Ватапана*, как ты прекрасно, – улыбнулась девушка, ласково глядя на одно из деревьев диви-диви. – Как бы хотелось тоже быть прекрасной, особенной.
Она медленно подошла и осторожно положила ладонь на его ствол, будто боялась потревожить,... будто он был занят, заботясь о покое берега, а его цветы: яркие и нежные – сказочным ароматом ласкали нюх... Девушка вдохнула сладостный воздух, любуясь цветами, которые появляются на этом дереве лишь раз в год и всего на несколько дней. Она наслаждалась видеть их вновь, как и года прежде, жалея, что жгучее солнце и ветра препятствуют такому цветению случаться чаще.
– Очередной век проходит, – тихо-тихо молвила девушка, оглянувшись на шумящие рядом волны океана. – Скоро двадцатый... Какая цифра!
Она села на изогнутый ствол дерева и устремила взгляд на горизонт:
– Что же будет там, в двадцатом веке?... Красивое число двадцать. Пусть будет красиво. Мне бы тоже быть красивой.
– Ох, моя ты Лилиан. Твоё это дерево. Верно, твоё, – кивнула подошедшая старушка, поправляя аккуратно накинутую на плечи тонкую шаль. – И чем это ты некрасива? Вполне даже.
– Бабушка, – улыбнулась Лилиан. – Мария уже ушла?
– Ушла твоя подруга, ушла, – кивнула бабушка в ответ и смотрела так пронзительно, будто пыталась прочесть мысли или мечты. – Гадала я ей, как уговорились, а увидела и твою судьбу.
– Ой, – слезла с дерева Лилиан с заинтересованностью. – Расскажешь на этот раз? Знаю, знаю, – замахала руками она, видя, как бабушка тут же мотала отрицательно головой. – Да, не в твоих правилах гадать мне, но всё же?
– Скоро, очень скоро прибудут сюда люди издалека. Покинешь дом. Только счастья тебе не видать с тем человеком. Другая у него судьба. Другая жена.
– Жена? Бабушка, да ты что? – засмеялась Лилиан и тут же обняла её. – Клянусь, никуда я не уеду и уж тем более не полюблю женатого!
– Клянёшься? – с надеждой смотрела та и глубоко вздохнула, не скрывая переживаний за будущее внучки. – Хорошо, если так... Идём, отец заждался тебя. Сообщить что-то хочет.
Так и обнимала Лилиан бабушку за плечи, пока возвращались домой: не богатый и не бедный небольшой домик на краю города, ничем не отличающийся от остальных вокруг.
Только именно его старые серые стены, окна и открытая дверь были родными, такими добрыми, будто только здесь во всём городе всегда были рады гостям, знакомым и незнакомым, приглашая тут же к доброй беседе, к столу, который бабушка накрывала всяческой едой, какая только была в доме или какую только-только приготовила с лихвой...
Переступив порог, Лилиан поцеловала бабушку в щёчку и поспешила к сидевшему в кресле у окна отцу. Тот сразу отложил на стол рядом письма, которые читал.
– Папенька, родной мой, – обняла его Лилиан за плечи. – Ты наконец-то получил ответ?
– Да, доченька, – сияли его глаза неописуемой радостью. – Всё складывается так, как я хотел. Очень скоро прибудет корабль нашего беззаботного будущего. А ещё исполню твоё желание про коня! Будет такой, чтоб глаз не отвести, прям золотой!
– Прям золотой, – засмеялась дочь. – Мне обычного хочется, но красивого. Ты согласился помочь тем людям? – удивилась Лилиан, и отец указал на одно из писем:
– Я обещал найти хороших покупателей для коней, что привезут. Это будут лучшие кони, красивые, сильные, здоровые.
– Ну, с этим проблем точно не будет, – улыбнулась Лилиан, так же веря в успех, но отец заметил в её глазах промелькнувшую то ли печаль, то ли сомнение.
– А ты снова сидела на своём дереве? – прищурился он, на что дочь вновь улыбнулась. – Вот бы возобновить и продажу сока его плодов.
– Зачем? – удивилась Лилиан. – Разве можно много сока собрать?
– Ещё век назад сок тот использовали для окраски кожи в красный цвет или же перерабатывали для пошива богатой обуви. В Европе это было так популярно, – рассказал отец. – Так что, твоё дерево Ватапана очень хорошо прижилось здесь и может приносить пользу, а нам можно заработать!
– Папенька, – желала Лилиан поговорить о своих переживаниях, но видно было, как чувствовала себя неудобно, как не хотела расстроить отца, и он улыбнулся:
– Говори же, хоть и догадываюсь.
– Я всё же боюсь этого человека, с которым ты решил работать и мечты воплощать в жизнь, – сказала Лилиан, а отец, чтобы успокоить, сразу вопросил:
– У него есть имя,... Ян... Он честный нидерландец! А кто помог нам избавиться от долгов? Уж десять лет, как нет агрессии вокруг нас, нет и рабства. Кто поддержал нас в трудный час деньгами и теперь помогает воплощать мои мечты, чтобы дать тебе, что для меня важнее всего на свете, именно тебе, счастливое да беззаботное будущее? Именно Ян!
– Его отец играл роль в отмене рабства, а не он. Молодой, а строит из себя..., – подправила дочь, на что отец строго взглянул.
Лилиан только пожала плечами. Она знала, как отец благодарен сему Яну, как хочет получать больше прибыли и тем самым помочь ей жить с меньшими заботами. Только странное предчувствие мешало Лилиан поверить Яну и его искреннему желанию помогать их семье.
То ли влияла её неприязнь к нему, то ли слухи, что этот человек далеко неприятный и с не чистыми помыслами прибыл из Голландии на Арубу...
* – Ватапана – ещё одно название дерева диви-диви.
ГЛАВА 2
Дают, дорогие люди! Помогают и дают!
Деньги помогают творить чудесное:
Не только голод остановить дают,
Помогают одеться и согреться в мороз,
Но и преступления остановить дают...*
Напевал и любовался июльскою красотою раскинутого рядом луга и леса молодой всадник. Ветер игриво трепетал его тёмные, длинные до плеч густые волосы и широкие рукава белой рубахи, будто радовался вместе той свободе, которую ощущал этот парень.
Конь не менее игриво пробегал по лугу, cловно являлся верным другом сему молодому хозяину и следовал с ним, куда бы тот ни захотел отправиться. Оба видели виднеющуюся у горизонта небольшую деревню, и вскоре направились именно к ней, где находился их дом.
Это была голландская деревня, не богаче и не беднее остальных. Небольшие дома, расположенные близко друг к другу, низкие крыши, нечастые и небольшие окна. Кузница, пекарня, аптека, церковь и всё, что нужно было жителям деревни, чтобы устроить более удобное проживание.
Проехав на своём коне мимо церкви, молодой человек взглянул на её остроконечную крышу, будто указывающую в небеса. Он на мгновение приостановил коня, задумавшись о своём, как со стороны пекарни на той же улице кто-то окликнул его:
– А вот и жених!
Парень оглянулся на улыбающегося пожилого мужчину, в руках которого был завёрнутый в бумагу свежий хлеб.
– Когда же уж услышим о дате свадьбы? – вышла из пекарни следом за мужчиной женщина.
Парень лишь улыбнулся и кивнул в ответ. Он слез с коня, привязал его к дереву и увидел выглянувшую в окно пекарни девушку. Её наполненные нежностью большие глаза будто звали скорее подойти.
Она была красива так, как мечтают многие, что было видно в восхищённых и завистливых взглядах всех, кто в тот момент проходил мимо или остановился на мгновение на улице, чтобы быть свидетелем происходящего, давно интересующего всю деревню, где каждый знал друг друга...
Волны светлых волос этой девушки, были аккуратно причёсаны и украшены сделанными из кружева маленькими цветами. Такой же кружевной платок был накинут на плечи и только дополнял прелесть её длинному платью, цвета аквамарина.
Будто принцесса подводного мира, которая выбралась пожить на суше, она ступала, невольно привлекая к себе внимание всех. Выйдя из пекарни, девушка на мгновение остановилась на пороге.
– Я уж стала бояться, не позабыл ли дорогу сюда, – шутливо молвила она, бросившись в объятия к прибывшему парню, который, как все уже давно в округе знали, являлся её женихом. – Мой милый, мой родной, мой Джеф.
– Хенни, что ты придумала? Я же сказал, что приеду скоро. Вот,... я здесь, – улыбнулся он.
– Конечно, конечно, – кивала та, не отрицая, что знала. – Просто я так соскучилась! Так страшно было. Столько мыслей, не нашёл ли ты иную красавицу.
– Какую ещё красавицу? Ты же знаешь, что я уезжал в город помочь сестре, – устало улыбнулся Джеф, уже не в первый раз слыша сомнения в его верности из уст невесты.
– Да, да, милый, – обняла его Хенни и повела за руку в пекарню. – Идём, мы с отцом приготовили для тебя твой любимый яблочный пирог.
Не скрывая удивления, Джеф улыбнулся. Он покорно прошёл в пекарню, где отец Хенни только что принял деньги от очередного покупателя. Этот клиент, грузный мужчина средних лет, оглянулся и одарил дружелюбной улыбкой:
– Какую же удачу ты поймал! С такой девушкой, как Хенни, никогда не будешь знать горя, да и такой выпечкой никто не сможет побаловать!
Он повернулся к вышедшему из-за кассы пекарю и добавил:
– Ваша пекарня — лучшая в мире!
– Благодарю, мы с дочерью стараемся, порой и ночами не спим, – ответил тот.
– Ты тоже так думаешь? – с нежностью вопросила Хенни у милого, когда клиент покинул пекарню.
– Да, выпечка здесь, действительно, самая лучшая в мире, – ответил он с улыбкой, а Хенни засмеялась:
– Нет же! Тебе же со мною повезло?
– Несомненно, – смущённо молвил Джеф и взглянул на её отца, упаковавшего в коробку пирог и улыбнувшегося в ответ:
– Бери.
– Ну, мы пойдём к нам теперь? – взяв коробку с пирогом, торопливо сказала Хенни, надеясь, что теперь уйдёт вместе с любимым, но этот день, так начавшийся с приятных сюрпризов, вдруг принёс новый...
Внезапно вбежавший в пекарню молодой человек остановился, запыхавшись и поправляя растрёпанные волосы:
– Джеф, скорее!... Там конь... Твоего Кирсана! Увели!
– Что? – еле слышно вырвалось из груди Джефа, поражённого этой ужасной новостью...
* – перевод автора, опираясь на стихотворение «Geeft, lieve mensen!», Hendrik Tollens.
ГЛАВА 3
Не ожидая ни секунды и переживая с невероятной силой, Джеф выбежал на улицу и резко остановился, уставившись на место, где оставлял своего коня и где того уже, действительно, не было. Потрясённый произошедшим, Джеф вздрогнул от руки друга, что легла ему на плечо.
– Ты видел его? – широко открыл глаза Джеф и взглянул на указавшего в сторону товарища:
– Видел... Ты его знаешь, как и его шайку. Клянусь, ответят за свои злодеяния!
– Кто это?
– Ярмарку вспомни весеннюю. Помнишь, как группа настырных парней пыталась выкупить твоего коня? Что только ни предлагали, – напомнил друг, и Джеф усмехнулся.
Он теперь знал, кто осуществил это похищение:
– Среди них был твой бывший дружок, так?
– Да, и я знаю, где его искать, – подтвердил друг. – Они точно отправятся в Гаагу*.
– Что ж, Маартен. Значит, у нас сегодня вместо отдыха вновь дорога, – ответил Джеф.
Маартен и сам знал, что судьба расположила всё не так, как они хотели. Ничего не имея против, а наоборот, горя желанием вернуть похищенного коня, он отправился следом за Джефом обратно в пекарню.
Ожидавшая у окна Хенни повернулась:
– Их ведь уже не отыщешь.
– Отыщем, – уверенно ответил Джеф. – Увы, я должен уехать. Когда вернусь, не знаю.
– Но мы столько хотели сделать, а ты вновь хочешь уехать? – удивлённо смотрела Хенни.
В её глазах засияли подступившие слёзы огорчения, но Джеф отвёл взгляд и вздохнул:
– Всё то можно будет сделать и позже. Сейчас я должен вернуть коня.
– Он тебе дороже меня?! – еле сдерживалась Хенни, чтоб не заплакать, но Джеф поклонился на прощание стоящему в стороне её отцу и покинул пекарню.
Следовавший за ним друг торопливо вопросил:
– Ты уверен в своём решении жениться на ней?
– И ты туда же? – сдвинул в недовольстве брови Джеф, но товарищ хотел оправдаться, как следом за ними выбежала Хенни с коробкой пирога в руках:
– Постой!... Любимый?
Джеф остановился. Он смотрел на бежавшую к нему девушку, чувствуя всё больше и больше, как сжимается что-то в душе, что-то, что заставляет жалеть её, столь милую, интересную... Только в то же время нечто внутри боролось против и заставляло не подчиняться слабости, тем мечтаниям, которым была полна она: вставшая перед ним Хенни.
Она положила ему в руки коробку с пирогом и улыбнулась с глубокой печалью в глазах:
– Всё же возьми. Ведь для тебя пекла, как ты любишь, и... с любовью...
– Благодарю,... Хенни, – нежно ответил Джеф.
– А это, – достала она из кармана платья маленькую книгу. – Возьми, прошу.
– Зачем? – принял он книгу.
– Это моя любимая история, – улыбнулась вновь Хенни. – Читай и не забудь меня.
– Не забуду. В конце концов, – сделал Джеф паузу, будто осознанно прервал свою речь, и одарил улыбкой. – Я не на век уезжаю.
Хенни же прильнула долгим поцелуем к его губам, позабыв, что стоят на виду у людей, вольно и невольно наблюдающих за ними, таящими свои мечты по отношению к ним... Такие дорогие, будто родные всей деревне, они казались небезразличными каждому. И у всех вокруг в мыслях было лишь одно: эта сладкая парочка рождены друг для друга и просто обязаны быть вместе...
Джеф осторожно ответил на поцелуй и прошептал:
– Я вернусь.
Когда он уходил всё дальше и дальше, не оборачиваясь на смотревшую вслед Хенни, идущий подле друг вопросил:
– Ты серьёзно намерен жениться на ней?
– Все того и ждут, – улыбнулся Джеф, но Маартен видел за этой улыбкой печаль. – И потом, я обещал и ей, и её родителям.
– Да, она не дурна собой, да и неплохая... Но что теперь, несчастливым всю жизнь ходить?
Джеф промолчал, и они продолжили свой путь пока молча...
* – Гаага — город в Нидерландах — Den Haag.
ГЛАВА 4
По широкой просёлочной дороге пожилой крестьянин подвозил Джефа и Маартена на своей телеге, наполненной сеном. Практически без слов был их путь до фермы, у которой попросили друзья остановиться. Заплатив крестьянину, они недолго смотрели ему вслед. Лишь только переглянулись, сразу отправились к двустворчатым воротам фермы.
Приоткрыв их ещё больше, друзья проходили мимо невысоких плетнёвых загородок, за которыми располагались стойла для скота. Не видели пока ни одного человека. Только овцы, коровы, гуси и куры прогуливались по своей территории, редко обращая внимание на проходящих мимо гостей...
– Вы к кому? – вышел из хлева пожилой крестьянин, по виду и манере которого друзья поняли, что он здесь хозяин.
– К Уолтеру, – ответил Маартен.
– Ах, ещё дружки непонятные. Не дождаться, когда встретитесь? – проворчал крестьянин и указал на дом. – Идите. Дома он ещё.
Пока уходили ко входу в дом, друзья ещё некоторое время слышали ворчание его, понимая, что он, приёмный отец, крайне недоволен тем, чем Уолтер занимается со своими друзьями. Чувствовалось, как негодует, а поделать ничего не может, будто выбора иного нет.
Войдя в дом, друзья оказались в просторной комнате, в углу которой стояла вешалка, зеркало, а напротив — камин с двумя креслами. Далее были открыты две двери, одна из которых вела на кухню, а другая – в просторную жилую комнату. У стены жилой комнаты размешался открытый очаг, по обе стороны которого были расположены места для отдыха. У других стен находились постели-ниши, занавешенные красочными шторами.
Как раз в жилой комнате у очага сидел молодой человек и читал письмо. Услышав скрип пола, он увидел вставших на пороге посетителей:
– Вот уж не ждал! Это кто мой адрес сообщил?
– Хватает людей добрых, – ответил резко Маартен, и Уолтер поднялся, спрятав письмо в карман:
– Чего припёрлись?
– Не делай из себя идиота, – улыбнулся Джеф. – Куда коня моего увели?
– Я в том не участвовал, – развёл руками Уолтер. – Но, – сделав паузу, он вздохнул так, будто искренне сожалел о случившемся. – Знаю людей, которые этим занимаются, и знаю, куда увозят коней.
– Ты же и навёл их на Кирсана, коня Джефа! – возмутился Маартен, а Уолтер пожал плечами:
– Что ни сделаешь ради выгоды. Мне крупную сумму заплатили, чтоб указал на лучшего коня. Ты, Джеф, – кивнул он на того. – Ты всю жизнь прожил под крылом обеспеченной семьи, где отец даже мечтает выдать за тебя свою дочь Хенни. А я такой фортуной обласкан не был, хотя и тоже скитался по улицам, когда мои родители умерли один за другим от той же болезни. Почему тебя приютили тогда, а меня нет?
– На что ты жалуешься, не пойму? Ты живёшь сейчас куда лучше, чем я, – не понимал Джеф.
– Возможно, теперь да, – улыбнулся Уолтер. – Но деньги ведь не помешают, тем более такая сумма, и за кого? За какого-то коня! Я даже готов купить тебе другого.
– Мне не нужно другого, – усмехнулся Джеф. – Где Кирсан?
– Господи, и имя-то ты ему подходящее дал. С греческого языка — Золото, – улыбался Уолтер. – Ты уже не вернёшь его. А вот обзавестись новым можешь.
– Я не забыл такое же предложение твоих дружков тогда на ярмарке. Но мой конь не продаётся и теперь, – хранил в себе терпение Джеф, но чувствовалось, что то было уже на пределе.
Пройдя к креслу, Джеф сел и заявил:
– Я не уйду, пока ты не уступишь.
– Уступлю? – вздёрнул Уолтер удивлённо бровью.
Однако что-то в нём вдруг резко переменилось, и он склонился над Джефом, облокотившись на ручки кресла:
– А почему бы и не уступить?... Я могу только сказать, где сейчас твой конь, а уж остальное сам делай.
– Ну и? – Джеф будто вытягивал из противника каждое слово.
– Это с чего такая любезность вдруг? – засомневался Маартен, но Уолтер признался:
– Отправляйся в Гаагу, а там в порту и ищи своего Кирсана. Те, кто набирают лучших лошадей для продажи, будут находиться где-то там. Только боюсь, искать тебе их будет трудно. Ты же не один, у кого лучшего коня увели.
– Кому собрались продавать? – спросил Джеф, и тут же последовал ответ ухмыляющегося неприятеля:
– Везут на остров Аруба. Больше не знаю и сказать, увы, не могу, – развёл Уолтер руками.
Джефу было достаточно того, что он узнал. Тут же без слов покинув этот дом, он скорее вышел за ворота, а следом за ним и взволнованный Маартен:
– Мы отправляемся в Гаагу?
– Я точно туда отправляюсь. Если понадобится, то и на эту Арубу, – глядя вдаль, ответил Джеф и вскоре перевёл взгляд на друга. – У тебя жена и маленькая дочь.
– Я не оставлю друга в беде! Да и жена ждать будет, – только сказал Маартен, как Уолтер вывел к ним за ворота двух коней:
– Как упоминал, прошу... Берите. Это поможет вам добраться до Гааги.
– Странно подобное рвение помочь, – снова выразил недоверие Маартен, но Уолтер молча ушёл обратно к дому, оставив им коней...
ГЛАВА 5
Ехала телега по дороге, по широкой,
По дороге да при ясной луне.
Конь кивал, ступал одиноко:
Желаю найти путь домой везде,
Желаю найти путь домой везде.
Ехала телега мимо гор да долин
Ночью тёмной да по узкой дороге.
Конь будто на крыльях был:
Желаю найти путь домой скорее,
Желаю найти путь домой скорее...*
Увлечённо пела Хенни, когда вечером, в уже закрытой для посетителей пекарне, намывала опустевшие от выпечки полки. Она и не услышала, как кто-то открыл дверь. Спустя некоторое время посетитель осторожно молвил:
– Здравствуй,... Хенни.
Она тут же оглянулась, испуганно уставившись на молодого человека:
– Ты?... Почему сейчас пришёл? Мы уже закрыты.
– Надо было запереть дверь на ключ, – улыбнулся тот и подошёл ближе.
Выдержав паузу, он расслабленно вздохнул:
– Я проходил мимо и решил проведать. А ты, оказывается, помнишь меня.
– Умоляю, Уолтер, – удивилась Хенни. – Что ты ищешь здесь?
– Думаю, вопросы подобные совершенно неуместны. Твой жених был у меня. Я понимаю, что уезжает он далеко и надолго.
Не дождавшись продолжения речи Уолтера, Хенни отложила тряпочку, которой мыла полки, на подоконник и вопросила:
– И что?
– Я бы не оставлял такую красавицу и умницу одну, – прозвучал ответ, а в глазах Хенни прочла то ли насмешку, то ли тоску.
Зная о его неравнодушии к себе, она напомнила:
– В последнюю встречу, за спиной Джефа, ты пытался уже мне дать понять о своём желании.
– Это не желание, – перебил её Уолтер, став будто крайне серьёзным. – Ты не веришь мне. Я вижу, слепа от любви к нему, но он не достоин тебя. Жизнь и время докажут тебе это. Но тогда я буду рядом... Не желание это, Хенни. Люблю я тебя, повторю, как и в тот раз.
– Уходи, Уолтер. Я сама выбираю судьбу, – прошла Хенни к выходу и открыла дверь на улицу.
Будто злой рок навис над ней, почувствовала Хенни, когда увидела приближающегося к пекарне Джефа.
– Уолтер? – удивился он, увидев вышедшего следом за Хенни неприятеля.
Тот лишь пожал плечами и спокойно ушёл к привязанному у дерева коню. Так же спокойно уехав на нём, Уолтер даже не оглянулся.
– Что он здесь делал? – поразился Джеф, когда остался с Хенни наедине.
Подобный вопрос будто обидел её. Она встала перед ним и с гордостью спросила:
– Неужели ты, наконец-то, ревнуешь?
– Это не ревность, а вопрос чести, – пояснил Джеф. – Завтра все будут судачить о том, что ты была с ним здесь наедине. Итак?
– Ах, – расслабленно вздохнула Хенни и стала гладить милого по щекам. – Пошли в церковь, обвенчаемся уж, тогда все сомнения и пересуды пропадут.
– Хенни, прости, – строго выдал Джеф, убрав от себя её руки. – Я не могу сейчас на тебе жениться.
– Как всегда, – раздосадованно молвила она и, схватив с вешалки свою шляпку, выбежала на улицу.
– Куда ты? – вышел из пекарни следом Джеф и встал перед ней. – Ты знаешь, как Кирсан дорог мне. Это всё, что осталось мне от родителей!
– И благословение их на наш брак, – добавила Хенни с обидой в глазах, надев шляпку и достав из кармана ключ, чтобы запереть дверь пекарни.
– Хенни, – сожалел Джеф, заставляя пока оставаться стоять перед собой. – Я завтра уезжаю далеко, чтобы вернуть своего коня. Пойми же, – умоляюще смотрел Джеф.
Он несмело коснулся ладонью её щеки и вытер не удержавшуюся слезу:
– Я вернусь, клянусь... Как и клянусь, сразу обвенчаемся. Будет всё так, как хочешь.
– Мне иногда кажется, что нет в тебе того тепла, которое хранится в моей душе... для тебя, – смотрела Хенни глубоко, печально, но Джеф молчал.
– А ещё,... предчувствую, – продолжила тогда она. – Будто не вернёшься ты.
– Хенни, я обещал быть рядом, значит буду. Я обещал жениться на тебе, значит так и будет, – погладив её щеку, по которой потекли слёзы, ответил нежно Джеф. – Прости меня... Я вернусь, обещаю.
Он уходил несмело. Всё оглядывался, будто боялся, что Хенни его остановит, но она твёрдо стояла на месте и смотрела в ответ, пока он не скрылся в конце улицы...
* – перевод автором части из песни Jan Pieter Heije «Een karretje op de zandweg reed»
ГЛАВА 6
Тем утром, когда Лилиан обычно убегала гулять на пляже, у своего любимого дерева диви-диви, она решила навестить отца. Именно в то утро он остался дома и не уехал, как бывало всегда, по делам службы. Тихо подойдя к двери его спальни, Лилиан постучалась.
– Да-да, входи, дочка, – чуть кашлянув, отозвался отец.
– Папенька, – с улыбкой вошла она и села рядом у стола, где отец что-то писал, обмакнув в чернила перо. – Что-то случилось?
– Нет ещё, мой цветочек, – улыбнулся отец.
Он казался на удивление спокойным, тогда как происходящее вокруг крайне тревожило душу Лилиан.
– Составляю свои требования к договору, который будем обсуждать с Яном, – отложив перо, взглянул отец. – Много выгоды, дочка, следует ожидать. Да и прибыль будет хорошая. На конях, что сюда привезут, заработаем на нашу с тобой мечту.
– Да, ты объяснял, но всё равно тревожно на душе, – признавалась Лилиан.
– А разве есть выбор, на чём тогда заработать? Я хочу тебе прекрасное будущее, беззаботное, понимаешь? – снова взял перо отец и обмакнул его в чернила. – Ты пойди прогуляйся, а там и веселее будешь.
Что ощущала теперь Лилиан — она не понимала. Будто в каком тумане покинула дом и удалялась к берегу. Тишина вокруг стояла такая, что казалось, будто только волны разговаривали с ней.
Лилиан стояла босиком в воде и смотрела на тихий горизонт. Тот будто обнимал спокойный океан... Глубоко вдохнув морской воздух, она закрыла на мгновение глаза. Но всё так же было тихо, а тревога не покидала душу.
«Идти... Куда?» – вопрошал внутренний голос. – «Папенька обидится... Или этот господин Ян обозлится. Тогда что? Всё ведь отнимут... Да, люди такие. Мир становится жестоким. Всё себе, себе. Но у нас и так нечего брать. Что же этому Яну надо? Подруги, как один говорят, поскольку бабник, наверняка и на меня виды имеет...»
Будто кто подсказал Лилиан, что следует делать. Она скорее побежала к дереву диви-диви и обняла его:
– Дай силы, родной мой... Дай мудрости...
Лилиан замолчала, будто ждала ответа. Она гладила грубый ствол дерева, а вокруг стояла тишина. Казалось, такой тишины никогда здесь не было. Будто и океан на то мгновение замер...
– Наверное, так и надо, – вымолвила Лилиан и медленно отправилась прочь.
Она удалялась с берега и твёрдо знала, что поступает правильно, отправившись к месту, где стоял дом того самого Яна. Этот дом находился не так далеко от берега... Был новым, богатым. Казался просторным и уютным, но... чужим. Лилиан приближалась к нему, а в мыслях было только одно:
«Зачем тебе мы?... Зачем Аруба?... Не наш человек... Никогда такой не будет родным...»
Когда Лилиан сказала открывшему дверь темнокожему слуге, кто она и что желает говорить с хозяином дома, её не заставили долго ждать. Вернувшийся скоро тот же самый слуга снова открыл дверь и любезно пригласил следовать за ним в кабинет хозяина.
Делая первые шаги в просторный, но почему-то практически тёмный кабинет, Лилиан почувствовала, как сердце бешено билось. Предчувствие было неприятным. Страх рос особенно, когда увидела сидевшего к ней спиной Яна.
Он неподвижно смотрел на огонь дарившего тепло камина и молчал. Когда дверь за покинувшим кабинет слугой закрылась, Ян глубоко вздохнул:
– Иногда скучаю по огню, хоть Аруба и крайне тёплый остров. Камин сделали, вот... Будто я дома... Видишь, как опасливы, слабы люди... А мечты могут ведь сбыться.
Лилиан не совсем понимала, что имел в виду Ян, и молча стояла посреди кабинета.
– Ты здесь. Вот моя первая мечта сбылась, – поднялся Ян и повернулся с тёплой улыбкой к гостье.
Молодой, статный, красивый, он всё равно казался Лилиан холодным и подозрительным. Однако Ян будто читал её мысли:
– Какой взгляд... Ты испугалась или случилось что?
– Нет, – прошептала Лилиан, словно голос куда пропал.
– Не бойся, – подошёл Ян и взял её за руку. – Прошу, присядем.
Послушно следовала Лилиан, сев вместе с ним на софу.
– Рассказывай же? – вопросил Ян и смотрел так долго, что Лилиан не выдержала затянувшейся паузы:
– Зачем вам мы?
– Вы? – удивился Ян. – Не понимаю.
– Вы заставляете моего отца подписывать какие-то бумаги, – опустила взгляд Лилиан, при этом выпрямилась так, чтобы собеседник заметил в ней гордость.
– Понимаю, – улыбнулся Ян снова. – Ты боишься, что мы занимаемся чем-то против закона. Мы привозим сюда лошадей, продукты, людей, чтобы помочь вам жить лучше, есть вкусно. Ну, а что касается лично твоего отца, – сделал короткую паузу Ян, и Лилиан уставилась со вниманием в ответ. – Мало здесь для тебя общения, чтобы, например, научить голландскому языку. В монастырь отец отдавать тебя не желает, где монашки из Голландии учат девиц. Отец хочет настоящих учителей, лучших. Я бы увёз тебя в Голландию, но там женщинам не положено учиться... И, знаю, без твоего на то согласия, ничего не получится.
– Но я не хочу уезжать с вами, – ответила Лилиан и поднялась.
– Ты зря боишься меня, но понимаю. Ты думаешь, я таю к тебе иное желание, – поднялся перед нею Ян и кивнул. – Ты права. Столь красивой девушки только идиот не пожелает себе. Но я не беру ничего ни силой, ни шантажом. Хотя...
Но Лилиан не стала дослушивать его речи:
– Нет! Никогда! – воскликнула она резко и убежала.
Она не останавливалась, пока не прибежала домой и не закрыла в свою спальню дверь.
– Никогда, – повторила она, запыхавшись, прислонившись к двери, и закрыла глаза...
ГЛАВА 7
– Да просто странно, что с места так срываешься. Можно ведь и без того коня прожить. Легче нового обрести, – послышался женский голос Джефу, когда он покинул кухню, где ждал друга, и прошёл в соседнюю комнату.
Он чувствовал себя крайне неловко от того, что находился сейчас здесь, в доме Маартена, и ждал, пока тот объяснит супруге, почему уезжает вместе с ним...
– Дело не в каком-нибудь коне, пойми. Я другу помочь хочу, – последовал ответ Маартена жене.
– И ты думаешь, я буду сидеть здесь, ждать тебя, а когда вернёшься, поверю рассказам, что ты был мне верен? – удивилась она.
– Откуда такое недоверие вдруг? Я же никогда не предавал тебя и всегда проявлял любовь, – насторожился Маартен. – Ты знаешь, что всё равно уеду.
– Уезжай,... с богом, – прозвучал резкий ответ жены и было слышно, как она ушла, громко хлопнув дверью.
Молча сев на стул у окна, Джеф смотрел на вошедшего в комнату друга с широко раскрытыми глазами.
– Ах, – махнул тот рукой. – И так каждый раз, куда б я не уезжал. По службе или нет. На час или день.
– И ты каждый раз уезжаешь? – удивился Джеф.
– А куда деваться? – улыбнулся Маартен.
– Нет, на этот раз ты останешься дома, – не соглашался Джеф. – Я не желаю быть причиной разлада в твоей семье. Она хорошая женщина. У вас уже двое детей. И поездка затянется.
– Приеду, третий будет, – улыбался друг и казался непреклонным.
Послышавшийся плач младенца заставил друзей на какое-то время замолчать. Однако Маартен скоро весело предложил:
– Поужинаем в трактире, а утром в путь. Идём!
– Я всё же не согласен, – следовал за ним Джеф, чувствуя себя неудобно.
Всю дорогу уговаривал он товарища оставить идею отправиться вместе с ним к берегам Арубы, чтобы вернуть своего Кирсана. У дверей трактира Маартен вновь махнул рукой, и вскоре они сидели уже в шумном зале за одним из столов и наслаждались заказанной едой.
Только Джеф хотел вновь что-то сказать, как оба прислушались к беседе за соседним столиком...
– Он сказал Аруба? – еле слышно прошептал Маартен, приблизившись к другу, и они снова прислушались к разговору тех трёх молодых мужчин.
– Значит, всё получится! – поднял свой бокал с напитком один из них.
– Капитан подтвердил, что и на этот раз всё получится, – спокойно ответил другой. – Как только ящики погрузят на корабль, сразу расправляют паруса. Так что нам следует быть вовремя.
– Что ж, праздник нынче будет коротким! Золото Арубы ждёт нас! – засмеялись его собеседники.
Они снова подняли бокалы, стали дальше о чём-то говорить, смеяться, но Джефу и Маартену уже всё было понятно. Судьба сама вела их именно туда, куда и стремились...
– Только как же ты оставишь семью? – спустя какое-то время тихо вопросил Джеф.
– Моя Вильма ревнива, но понимает всё, – ответил друг и вздохнул. – К тому же,... я снова попросил её не оскорблять любовь ревностью.
– Смотри, не потеряй её, – удивился Джеф, на что тот улыбнулся:
– Посмотрим, кто из нас всех любви верность сохранит.
– Какой любви? – удивился Джеф, но опустил взгляд, не скрывая, что чувствует себя до сих пор неловко из-за Хенни.
– Я шучу, – сразу продолжил Маартен. – Плохая шутка. Но ты сам влезаешь в петлю. Согласился жениться, а не уверен в чувствах.
– Не могу я отказать ей,... им, – последовал ответ Джефа, но друг был не согласен:
– Ты обязанным себя чувствуешь, а это неправильно. Ну и что, что взяли в дом тебя с сестрой, когда твои родители умерли. Ну и что, что кормили и одевали, что учиться разным ремёслам отправляли. Ты их отблагодарил не раз, да и, уверен, ещё отблагодаришь, но не тем, что приведёшь себя в жертву, женившись вот так,... по обязательству.
– Все будут расстроены, если я теперь вдруг откажусь. Сестра, вон, удачно замужем, счастлива и мне того желает. Я не могу так. Это предательство, – колебался Джеф.
Друг видел, что творится на душе его, но пока ничего не стал говорить. Тем более что внимание их вновь заняли люди за соседним столиком. Отужинав и дождавшись, когда те покинут трактир, друзья не замедлили отправиться следом...
ГЛАВА 8
Новыми переживаниями полна была Лилиан, вновь придя в дом человека, которого то ли опасалась, то ли подозревала в недоброжелательном расположении к ней и её родным. Что руководило Лилиан, она была растеряна, но хотела снова увидеть его и дать понять, что её не обмануть, что она сильна духом противостоять нежеланному.
Открывший дверь слуга пригласил пройти. С этого самого момента Лилиан почувствовала, что её здесь будто ждали.
– Обожди здесь, – пригласил слуга пройти в гостиную.
Только Лилиан шагнула туда, он поспешил остаться с нею наедине, плотно закрыв дверь. Слуга будто боялся, что их кто заметит. Его возраст говорил о большом опыте, но лицо казалось далеко не добрым. Почему-то Лилиан видела в нём сообщника Яна. Такого же иностранца, мерзкого, охотливого до девиц. От его пронзительного взгляда Лилиан насторожилась...
– Ты не бойся, – улыбался он и подошёл.
Притянув её к себе за талию, слуга сел на стул. Он так крепко схватил Лилиан, усадив себе на колени, что тело её застыло, будто стало камнем.
– Сиди и слушай, глупая. Научу, как быть, благодарить будешь, – скорее шептал он, чтобы Лилиан не успела вдруг вырваться. – Подчинись ему, делай всё, что скажет, а я позабочусь, чтобы тебя вовремя спасти. Убежим вместе. Мне у такого господина тоже боязно оставаться, веришь?
– Верю, – дрогнул голос Лилиан.
Она и сама не поняла, как так вдруг произнесла эти слова.
– Он ждёт в своём кабинете. Бедный трудится днями, потом исчезает на неизвестное количество времени и снова появляется. Золото ищет некое, чёрные дела крутит, непонятные, – продолжать нашёптывать слуга. – А ты ходишь сюда, не боишься даже!
– Боюсь, – взглянула Лилиан в глаза слуги.
По телу пробежал холод. Снова было ощущение, будто в камень превращается. Однако Лилиан нашла в себе силы и оттолкнулась, скорее отбежав к двери:
– Я сама!... Сама...
Она не стала дожидаться ответа и покинула гостиную. Как и сам хозяин дома, слуга пугал её не меньше. Чему верить, куда следовать — Лилиан терялась, но всё равно решила продолжить дело, которое начала. Она подошла к кабинету Яна и постучалась.
– Что там ещё? – недовольно вопросил Ян и поднялся из-за стола, когда увидел входящую Лилиан. – Ты?... Я, признаться, удивлён.
И то ли от его взгляда, то ли от слов, страх вновь одолел Лилиан, и она побежала прочь. Она покидала этот дом, не оглядываясь. Убегала, оставляла позади все свои желания поговорить с этим Яном. Только где искать спасения, где укрыться — Лилиан не успела подумать, как Ян нагнал её.
Он схватил за руку и заставил встать перед собой. Взгляды встретились... На какое-то мгновение оба будто общались молча, но так и не могли понять друг друга.
– Так и будем молчать? – строго вопросил Ян, сложив на груди руки.
Его взгляд выражал недовольство происходящим, и Лилиан словно очнулась от своего испуга. Её будоражило такое к себе отношение. Она смотрела и наполнялась всё большей уверенностью в том, что данный человек, действительно, занимается мерзкими делами и желает её с отцом вовлечь в них...
– У меня мало времени на подобные выходки, – ждал Ян ответа.
– Надо же, – вздохнула Лилиан. – Хорошо,... расскажите, в таком случае, наконец-то, сейчас же, что вам надо от нас.
– Расскажу, – отвёл Ян взгляд в сторону, выдержав короткую паузу. – Один молодой человек прибыл на этот дальний остров с детской мечтой... Обогатиться. Целый корабль испанцев, англичан и голландцев прибыл сюда, чтобы отыскать то самое золото индейцев, о котором столько говорят. Полный сим желанием, страстью даже, этот человек был разочарован, когда понял, что никакого золота он здесь не найдёт. Что ж ему оставалось тогда? Он не хотел сдаваться. Уезжать всё равно было некуда... И родственные корни были здесь... Да и судьба помогла убедиться в том, что Аруба станет домом. В тот самый вечер, когда следовало решить, останется он здесь или вернётся обратно, судьба подсказала пойти на берег... Там гуляла девушка. Смуглая, стройная... Да не просто стройная... Такой точёной фигуры, словно скульптор вылепил несуществующую в мире красоту, он никогда не видел. А когда увидел её лицо, эти большие чёрные глаза, весь мир открылся. Оказалось, что вот оно — то золото, которое искал.
– Большой рассказ, – показала свою явившуюся строгость Лилиан.
Она осмелела так, как сама не ожидала, но была рада. Теперь она чувствовала себя сильнее этого Яна.
– Твой отец давно ищет для тебя самого лучшего коня, чтобы исполнить хотя бы эту твою мечту. Балует, обожает тебя... Ты ведь хочешь, чтобы у тебя был конь, как в детстве когда-то, – продолжил говорить Ян. – Я вызвался помочь. Тоже захотел побаловать. В чём порыв плох?
– Я чувствую, что-то здесь не так, – прищурилась Лилиан.
– Время покажет, – пожал плечами Ян. – В наших делах нет ничего противозаконного. Скоро привезут очередную партию коней, среди которых обещают лучших. Выбирай любого. Он твой.
– Да? Как просто, – усмехнулась Лилиан, и Ян подтвердил:
– Да, вот так просто.
Резко повернувшись к собеседнику спиной, Лилиан сделала несколько шагов, чтобы уйти, но остановилась. Выдержав паузу, она молвила:
– Подарите мне золотого коня! Вот будет мне интересно! А вот о золотой девушке, которую вы вдруг отыскали, можете позабыть.
– Иди, – еле слышно ответил Ян.
Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида, а потом добавил:
– Отпустить...
ГЛАВА 9
– Иисус сказал: невозможно человеку сесть на двух коней, натянуть два лука, и невозможно рабу служить двум господам: или он будет почитать одного и другому он будет грубить. Ни один человек, который пьёт старое вино, тотчас не стремится выпить вино молодое. И не наливают молодое вино в старые мехи, дабы они не разорвались, и не наливают старое вино в новые мехи, дабы они не испортили его. Не накладывают старую заплату на новую одежду, ибо произойдёт разрыв,* – глядя в потолок, сказал Маартен.
