«Я могу починить ваши отношения. Вдохнуть в них жизнь, страсть. Вы и не заметите, как ваша нареченная станет единственной, которую вы будете видеть в зале, полной ослепительных красавиц. Я могу обеспечить счастье вашему браку, вашему будущему. Вам.»
Эти слова я произносила бесчисленное множество раз, глядя в тусклые глаза тех, кому еще только предстояло загореться любовью. И каждый раз они отзывались глухой болью глубоко в моей собственной душе. Связующая судьбы – мое призвание и мое проклятие. Сплетая линии чужих судеб, отдавая другим счастье, я даже и подумать не смела о собственном.
***
— Вы меня не знаете, мой лорд, но прошу уделить мне минуту внимания.
Нордвин Толль, лорд-директор Императорской Академии Тайного Искусства, бросил на меня мрачный взгляд поверх стакана с прозрачной жидкостью, по виду и запаху напоминавшей гномью огневодку, который составлял ему компанию этим вечером в ресторации «Четыре сирены». Потом взглянул на часы, словно засекая запрошенную минуту, усмехнулся и ответил коротко:
— Пересдачи на общих условиях, адептка.
— Я не ваша адептка, — мягко возразила я. — Меня зовут Этериэль Меллианес, я связующая судьбы. Мне вас заказали.
Лорд Толль хмыкнул — коротко, но крайне выразительно, одним залпом допивая налитое в стакан.
— А вам не кажется, госпожа путающая судьбы, что эта фраза гораздо больше подходит наемному убийце? — Его голос так и сочился сарказмом, а взгляд темных глаз обрел неприятную пронзительность. — Впрочем, для убийцы у вас, пожалуй, магический резерв маловат.
— О нет, — скрывая пробравшую меня дрожь, возразила я. — Я именно убийца, мой лорд. Убийца тоски, убийца скуки, убийца того тянущего чувства затаившейся внутри пустоты, которая толкает людей в подобные заведения…
— Вы повар? — скептически изогнул бровь лорд. — Потому что лично я зашел сюда для того, чтобы насладиться ужином в тишине и покое.
Он махнул эльфу-подавальщику, жестом указав на свой опустевший стакан, явно заменявший ему весь упомянутый ужин.
— Знаете, лорд Толль, жизнь непредсказуема. — Я опустилась на стул напротив лорда-директора, придавая голосу нужную степень проникновенности. — Даже когда все запланировано и просчитано, когда ваши родословные идеальны, когда ваши ауры проверены лучшими специалистами брачного дела и признаны прекрасно дополняющими друг друга… Да, даже когда ваша невеста бесконечно очаровательна, а вы, разумеется, незабываемы, даже тогда бывает, что между вами не случается одной очень необходимой мелочи. — Тут темный лорд как-то очень неприятно-выразительно хмыкнул. — Нет этой искры, знаете? — поспешила уточнить я. — Которая делает отношения полными. Есть только пустота, повисшая между вами. Вы не горите друг другом, не дышите друг другом. Магия между вами нарушена, стерта, и кажется, будто ее нет…
— Ее и не было, — мрачно перебил меня директор. — Магии. Не понимаю, чем вы тут можете помочь, госпожа снимающая…
— Связующая судьбы, — напомнила я. — Вы должны были слышать о нас, лорд Толль. При императорском дворе…
— Мы не при дворе, и у меня нет времени на пустые разговоры, госпожа Меллианес, — оборвал лорд. — Переходите к делу.
«Или уходите», — повисло в воздухе между нами.
Я нервно стиснула пальцами застежку плаща, унимая дрожь. Лорд-директор пугал меня. Пугал хмурым, сумеречным взглядом, каким-то неприятно-цепким, словно бы видящим насквозь. Сейчас он смотрел прямо на меня, ожидая продолжения, и мне почему-то очень не хотелось продолжать.
Но выбора не было — работа прежде всего.
— Я могу починить ваши отношения, лорд Толль, — усилием воли я заставила себя улыбнуться. — Вдохнуть в них жизнь, страсть. Вы и не заметите, как ваша нареченная станет единственной, которую вы будете видеть в зале, полной ослепительных красавиц. Я могу обеспечить счастье вашему браку, вашему будущему. Вам.
— Мне? — как-то обманчиво мягко переспросил он. — Что вы понимаете в счастье, госпожа портящая судьбы? По-вашему, счастье — это жениться на молоденькой красивой дурочке, пусть даже благородного происхождения? Счастье смотреть на нее со страстью, возникшей в результате наложенного проклятия? Это счастье?
— Это не проклятие, мой лорд. Проклятие страсти рушит волю проклятого, искажает его представления о мире. Связующие судьбы действуют иначе. Мы ничего не берем из ниоткуда. Все чувства будут вашими, настоящими, совершенно естественными. Просто… просто я направлю их в нужное русло. На нужную девушку.
— Не могу не спросить — откуда вы их возьмете, эти «естественные чувства»? — Еще один нетерпеливый взмах руки, и подавальщик, поглядывая на темного лорда с плохо скрываемой опаской, принес на подносе оплетенную бутыль, до краев наполненную прозрачной жидкостью. Директор сам, не дожидаясь помощи, щедро плеснул огневодки во второй стакан, поданный чуть подрагивающей рукой эльфа, и подтолкнул ко мне. — Выпейте. На счастье.
Я качнула головой. Скользнула рукой в складки плаща, чтобы вытащить измеритель, но лорд Толль с быстротой, которой я совершенно не ожидала от человека, не первый час «ужинающего» огневоднкой, перехватил мое запястье, не позволяя вынуть и активировать артефакт.
— Лорд Толль! — вскрикнула я. Хватка была болезненной, а прикосновение темной магии, сочащейся с кончиков пальцев магистра Тайного Искусства, — обжигающе-холодным.
— Что у вас там?
— Артефакт, который необходим для моей работы. Он не представляет опасности, мой лорд, это просто измеритель уровня ваших чувств. Тех самых естественных чувств, о которых вы меня спросили.
Леденящее ощущение темной магии на коже пропало, но руку лорд-директор не убрал. Переставшие излучать магию пальцы оказались лихорадочно-горячими. Лицо темного было совсем близко, и я чувствовала резкий запах огневодки в его дыхании, видела черные вены, вздувшиеся на его лице. А еще что-то такое неуловимо-странное в его взгляде, устремленном на меня.
Измеритель, зажатый в ладони, вдруг запульсировал.
— Там нечего измерять, — как-то устало сказал лорд Нордвин Толль, разжимая пальцы и откидываясь на спинку кресла. — Я ничего не чувствую к своей невесте, если это то, что вы пытаетесь выяснить. Нет смысла измерять то, чего нет.
— Почему же? — Я все-таки достала маленький артефакт в форме песочных часов с тускло светящимися лиловыми кристалликами внутри. Поставила на стол под сумрачным взглядом магистра, перевернула. В подтверждение его слов лишь две крупинки неохотно пересыпались из верхней части артефакта в нижнюю. И куда делась пульсация чистой энергии, которую я ощущала всего мгновение назад? Может, артефакт среагировал на мои собственные страх и боль?
— Вот видите, — скептически протянул лорд-директор, забирая предложенный мне стакан и выпивая огневодку одним махом. — Нечего измерять.
— Это говорит лишь о том, что вы не испытываете сильных чувств к женщинам, находящимся в непосредственной близости от вас, — попыталась объяснить я. — Ваши мысли не заняты ей, той, которая способна…
— Мои мысли заняты моей нареченной, — перебил магистр. — Как видите, измерять здесь нечего, госпожа путающая судьбы. Не понимаю, чем вы можете помочь в этом случае. Хотя нет, — глаза его коварно блеснули, — вы можете написать ее глубокоуважаемым родителям письмо, в котором изложите все ваши наблюдения, как специалиста брачного дела. Достаточно убедительные для того, чтобы они решились разорвать помолвку, несмотря на все сомнительные выгоды, которые она может им принести.
— Сомнительные выгоды? — не веря своим ушам, переспросила я. — Вы же темный лорд, магистр Тайного Искусства, герой трех войн Темной империи, лично награжденный самим Императором за заслуги перед государством. Вы директор самого таинственного учебного заведения, которое готовит специалистов государственного аппарата высочайшего уровня. Вы завидный жених для любой аристократки империи. И я молчу про то, что вы определенно… — я замялась, подбирая слова, — недурны собой.
Лорд Толль коротко, но крайне скептично фыркнул.
— Позвольте мне самому судить о своих достоинствах, Этериэль, — негромко произнес он, подаваясь вперед.
Свет неровной полосой скользнул по лицу темного лорда, выхватив из полумрака остро очерченные, жесткие черты лица — волевой подбородок, сжатые губы, выступающие скулы, глубоко посаженные глаза, в полумраке ресторации казавшиеся непроглядно-черными. Лорда-директора Императорской Академии Тайного Искусства нельзя было назвать классически красивым мужчиной, но было в нем нечто притягательное — и одновременно опасное. А этот его взгляд! Лорд смотрел на меня как хищник, готовый наброситься при первом же неосторожном движении.
Измеритель вдруг ярко вспыхнул, и кристаллы лиловой струйкой посыпались вниз.
— Что-то вызывает у вас чувства, лорд Толль, — указав на измеритель, возразила я
— Да, — оттолкнув в сторону кресло, лорд Нордвин Толль рывком поднялся на ноги. — То, что мне приходится уговаривать какую-то слабенькую магичку, возомнившую себя великим специалистом по любовным делам, определенно вызывает у меня чувства. — Он шагнул ближе ко мне и угрожающе наклонился, приближая свое лицо к моему. — Бешенство, — почти в самые мои губы выдохнул он. — Вам платят деньги за то, чтобы вы честно признали, что мою судьбу невозможно ни с кем связать. И хорошие, надо полагать, деньги. Так вот сделайте вашу работу, госпожа Меллианес, и мы разойдемся с вами миром.
Я положила ладонь ему на грудь, вплетая магию в прикосновение, чтобы оттолкнуть лорда от себя. Встала, с трудом поборов предательскую дрожь в коленях, и для верности отступила на пару шагов. Одна мысль о том, что он снова может оказаться так близко, пугала меня.
Измеритель пульсировал в такт бешеному биению моего сердца. Глубоко вдохнув, я попыталась успокоиться.
— Не надо мне угрожать, лорд Толль, — придав голосу стальной твердости, попросила я. — Мне дорога моя репутация, поэтому я так просто не отступлюсь. Хотите, чтобы я признала, что брак по любви для вас не вариант? Позвольте мне сделать мою работу. Если все действительно так, как вы говорите, вы получите то, что кажется вам сейчас таким желанным. Если нет — вы будете счастливы в браке, и это лучшая благодарность, которую я могу получить.
Пару мгновений лорд-директор Нордвин Толль молча изучал меня тем странным и цепким взглядом, который так не вязался в моей голове с количеством выпитой им огневодки.
— Мне не кажется, Этериэль, — наконец ответил он. — Поверьте, мне вовсе не кажется.
***
— Ах, если бы он хоть раз глянул, — вспомнились мне вздохи леди Динарины Оусвери. — Ну, вы понимаете, так. Чтобы сердце замерло.
«Лишь бы не навсегда», — промелькнула упадническая мысль.
Голова была тяжелой от выпитого днем вина. Солнце, кусочком видное из узкого чердачного окошка, медленно, но неотвратимо клонилось к закату, окрашивая черепичные крыши насыщенно-красным. Почему-то именно на закате в голову лезли особенно неприятные мысли — например, фантомное воспоминание о сумеречном взгляде лорда Толля, который, казалось, до сих пор жег кожу.
— Он смотрит на меня как на ребенка, леди Меллия, — жаловалась за обедом Динарина, быстро забыв такие незначительные мелочи, как мое имя. — Говорят, все бывшие военные такие, но вы ведь можете все исправить, да? Скажите, это ведь он захотел связать наши судьбы?
Кажется, тогда я все-таки смогла вежливо улыбнуться. А вот сейчас… красные отблески заката слишком уж напоминали об отсветах пламени на непримиримо-жестких чертах лорда Толля и той горячности, с которой он настаивал на том, чтобы я бросила эту затею. Отказалась от заказа.
Лиловые песчинки, наполнявшие измеритель, вновь шевельнулись, начиная движение. В последнее время это с ним часто случалось — он словно бы реагировал на мои собственные мысли, хотя должен был их полностью игнорировать. Надо будет поговорить со Старшей — она, наверняка, сталкивалась с этим. Вино доверия, сладкое, легкое и отлично развязывающее языки, было ее идеей. И именно благодаря вину я смогла узнать о леди Динарине Оусвери все, что нужно, и даже больше.
Да, темный лорд, окруженный столькими туманными слухами, ее завораживал. Директор Императорской Академии Тайного Искусства, за стены которой не мог попасть ни один посторонний, конечно, притягивал внимание. Кого он готовил там, в мрачных, серых стенах академии? Политиков или шпионов? Разумеется, юной Динарине это было очень интересно.
Как и сам лорд.
«С леди проблем быть не должно, — обмакнув перо в чернильницу, быстро написала я. — С лордом Толлем…»
Рука дрогнула, и клякса упала на лист пергамента.
Лорд Толль меня пугал. Страшил, как загадка, кажущаяся почти неразгадываемой — слишком сложной, чтобы будоражить кровь азартным предвкушением победы. Казавшийся поначалу бесчувственным и усталым от жизни, Нордвин Толль удивил меня внезапным всплеском эмоций.
Вновь в голове промелькнул пронзительный, пугающий взгляд лорда Толля, от которого по коже бежали мурашки. И его чуть хриплый голос…
Но в то же время полное отсутствие интереса к будущей жене.
— Вы знаете, — вспомнились вдруг слова Динарины, — говорят, что Нордвин Толль всегда избегал женского общества. Он долго был на войне, а там… ну, вы знаете. И сейчас возглавляет академию, в которой девушки — редкость. Как вы думаете, он вообще умеет…, — тут леди замялась и слегка покраснела, — общаться с женщиной?
«Леди Оусвери намекнула, что лорд Толль может…», — и вновь я не нашла слов.
Нет, надо все проверить, прежде чем делать выводы.
Я мельком глянула за окно — солнца уже не было видно, а небо темнело. Торопливо скомкав недописанное послание, я накинула плащ, прихватила бутыль «мужского» вина доверия, надеясь, что уж от выпивки лорд, любящий коротать вечера за стаканом в ресторации, не откажется. И выбежала на сумеречную улицу.
***
— Почему вы мне не сказали? — возмутилась я, как только лорд Нордвин Толль открыл дверь.
Наверное, дело было в выпитом днем вине. Или в том, что уже давно стемнело, а я с детства не очень любила темноту. Или, может быть, дело было в самом лорде Толле, потому что я ощутимо нервничала.
— А почему вы так громко стучите в ночное время? — потирая виски, буркнул он. — Здесь звонок есть. Или секретарю бы сообщение оставили, адептка… госпожа путающая судьбы. А форма бы вам подошла, кстати говоря, — отметил он. — Не хотите сменить профессию?
— Вы забыли, что у меня магический резерв маловат, — передернула плечами я. — Слабеньким магичкам в Императорской Академии Тайного Искусства не место, сами же сказали. Да и профессию менять уже поздно. Разрешите войти?
Лорд шагнул в сторону, пропуская меня вглубь. И я зашла… в жилище дракона-хранителя огневодки. Тут была и коллекционная имперская, в причудливых бутылках, и привозная, в таком узнаваемом гномьем стекле или грубоватых тролльских бурдюках. Была и самая обыкновенная, вроде той, с которой директор коротал вчерашний вечер до того, как его испортила я.
— Впечатляющая коллекция, — произнесла я, не удержавшись от комментария. Уж очень этот шкаф бросался в глаза — словно бы его специально поставили.
— Не ожидали? — выгнул бровь лорд Толль.
— Не ожидала, что у нее есть шансы сохраниться в нетронутом состоянии. Если, конечно, вы ее не каждый день обновляете.
— Я не каждый день пью, госпожа Меллианес.
— Только по особым случаям, я уверена. Вина? — наконец улыбнулась я, доставая из сумочки бутылку «мужского» варианта вина доверия.
— Нет, спасибо, — отказался магистр Тайного Искусства. — Достаточно и того, что вы им споили мою невесту до состояния неконтролируемого словоизвержения, госпожа мешающая судьбам. А форма моей академии вам все-таки бы изумительно подошла. — Он словно бы напоказ окинул меня долгим внимательным взглядом. — Правда.
Я передернула плечами, все больше и больше ощущая себя не в своей тарелке. Может, и не стоило врываться в покои лорда ночью. Может, и вовсе не стоило браться за этот заказ. «Может» было очень много, а молчание затягивалось.
— Может, все-таки, вина? — повторила я. Мне было бы легче, если бы он не вспомнил потом этого разговора, учитывая какую деликатную тему я собиралась затронуть.
— Послушайте, госпожа Меллианес, — забирая у меня бутыль, произнес Нордвин Толль. — Я прекрасно осведомлен и о свойствах вашего вина, и о методах вашей работы. Но, как я уже сказал, мне не нужен результат. Мне нужно его отсутствие. И было бы хорошо, если бы мы с вами друг друга понимали.
— Лорд Толль, — как можно мягче произнесла я. — Вам нечего стыдится. Поверьте, в этом нет ничего страшного. У меня были клиенты с… необычными пристрастиями, но сейчас у них всех очень счастливые и гармоничные семьи, которые с радостью принимают в первых домах империи. Такое… поведение часто встречается среди бывших военных, и я прекрасно это понимаю. Долгие походы, отсутствие женщин…
Темные глаза лорда как-то угрожающе блеснули.
— Что вы пытаетесь сказать, Этериэль? — подходя ближе, произнес он.
Измеритель, по привычке сжатый в ладони, вдруг стал невыносимо-горячим.
— Вы могли просто сказать мне, — поспешно произнесла я, пятясь от темного. — В этом нет ничего такого… Я бы просто знала, на кого направлены ваши чувства, и не тратила время, пытаясь угадать, что не так с вашей очаровательной невестой.
Стена как-то очень некстати оказалась за спиной, отрезая дальнейшие пути к отступлению, а магистр, казалось, и не собрался останавливаться.
Я вытянула вперед руку с сияющим измерителем.
— Вот! Скажите, о ком вы сейчас подумали? О том, с кем не раз делили палатку в долгих походах против человеческих магов? О вашем…
— Нет, — осторожно согнув мою вытянутую руку, лорд подошел почти вплотную. Медленно наклонился к моему лицу. Я невольно замерла, не смея шевельнуться, словно бы магистр был опасным диким зверем, а неосторожное движение могло бы спровоцировать его. — Я подумал о том, как меня раздражают ваши обвинения, госпожа перепутавшая судьбы.
— Измеритель не реагирует на раздражение, лорд Толль, — внутреннее напряжение, вызванное его близостью, грозило разодрать меня в клочья, но я изо всех сил пыталась сохранить невозмутимость. — Только на страсть.
Лорд коснулся рукой моих волос — легко, почти невесомо.
— Меня не интересуют мужчины, Тери. Не заставляйте меня это доказывать, — негромко произнес он и вдруг подался ближе.
Я зажмурилась, чувствуя его теплое дыхание на своих губах. Невольно гадая — почему же он не пьян, но позволяет себе такое…
— Не стоит верить досужим сплетням, — посоветовал магистр Тайного Искусства. — Напишите, что наш брак с леди Оусвери никак не может быть заключен, потому что ни о какой страсти в нем не идет и речи. Лорд Оусвери без ума от своей дочери и не захочет ей такой… несчастливой судьбы. Прошу вас, Этериэль.
— Почему вы не можете просто разорвать помолвку? — кожей почувствовав, что лорд отдалился, я рискнула открыть глаза. Нордвин Толль оказался на удивление далеко — у самого шкафа с коллекционной огневодкой. Как будто и не подходил, не наклонялся так близко. Как будто и не было ничего, и измеритель в руке не сиял.
Будто бы просто показалось.
— Я проиграл в карты, госпожа Меллианес, — устало вздохнул он. — Вы же знаете, карточный долг — священен.
— Нет, — медленно произнесла я. — Нет, лорд Толль, я не