Оглавление
АННОТАЦИЯ
Книга написана в соавторстве с Анастасией Волжской.
Ночь зимних огней.
Праздник, собирающий вместе родных и друзей. Время совместных увеселений, прогулок, пряного вина на ярмарке и огненного салюта, способного расцветить яркими красками даже самую темную ночь.
Именно его организацию и доверили мне, Маргарет Билч, в качестве первого задания на должности второго помощника мэра Сент-Брука. Казалось бы, что может быть проще? Собрать пожелания горожан, пригласить лучших артистов, привезти из леса самое красивое дерево - и главное, остаться в рамках городского бюджета. Легкое дело - если бы не первый помощник мэра Закари Фьют, который смотрит на вещи иначе и считает меня своим главным несчастьем.
ГЛАВА 1
Громкий паровозный гудок разнесся над сонными пригородами, вспугнув стаю птиц, пировавших на ярко-красном кусте рябины.
– Сент-Брук! – заглянув в купе, объявил кондуктор. – Следующая станция – Сент-Брук. Прибытие через пять минут.
Оторвавшись от созерцания аккуратных домиков и ухоженных зеленых лужаек, дожидавшихся первого снега, я вытащила из-под сиденья громоздкий чемодан и водрузила его на соседнее место. Возмущаться, к счастью, было некому – последняя попутчица сошла еще в Риверстроме, так что пол дня до конечной станции я ехала в благословенной тишине и комфорте, словно пассажирка первого класса. После четырех полных суток пути, проведенных в компании чопорной и всем недовольной женщины средних лет и двух разговорчивых старушек, это было невероятно приятным разнообразием.
Впрочем, если не брать во внимание отсутствие ванны, надоевшие сэндвичи, горький чай и назойливые расспросы соседок по купе, путешествие мне нравилось. Из Уайтбриджа, где снег еще в конце прошлого месяца стер все краски, плотным покровом укрыв горные склоны, черепичные крыши домов и вечнозеленые кустарники, высаженные вдоль скверов и улиц, я снова попала в мягкую, благодатную осень равнинного Эйвингарда. Взгляд радовался желтизне собранных стогов, зеленым холмам и ярким краскам городков, мимо которых проходила железная дорога, а на сердце с каждым часом, отдалявшим меня от родных краев, становилось все легче и легче.
Как будто жизнь давала мне второй шанс. Еще одну осень, которую можно прожить иначе, не повторив старых ошибок. Оставить неудачи в заснеженном Уайтбридже, а здесь, в Сент-Бруке, начать все заново.
На новом месте в доме дяди, великодушно согласившегося поселить у себя дочь младшего брата.
С новой – самой настоящей – работой.
И главное, среди целого города совершенно незнакомых мне людей, где никто не будет коситься, показывать пальцем и перешептываться за спиной.
«О, это же Маргарет Билч, которую отчислили за неуспеваемость».
«Та самая Маргарет Билч, два года бегавшая за сыном ректора».
«Маргарет Билч, ну, вы помните, которая устроила такой скандал…»
О, неужели все это останется в прошлом?
Дома за окном стали выше, а палисадники меньше – мы подъезжали к центральному вокзалу. Пару раз промелькнули длинные ленты улиц, спускающихся прямо к реке.
«Интересно, зимой она покрывается льдом?» – мелькнула в голове отвлеченная мысль.
Я искренне надеялась, что задержусь здесь достаточно надолго, чтобы проверить.
«Лишь бы все прошло хорошо. Лишь бы семья дяди Августа оказалась столь же приятной, как рассказывала мама, и приняла меня как родную. Лишь бы с работой – первой в моей жизни – я добилась успеха. Лишь бы не пришлось возвращаться…»
Что ж, самое время проверить.
Завизжали тормоза. Поезд замедлил ход. Вдалеке показалась ажурная крыша вокзала.
Перехватив чемодан, я поспешила к выходу.
Прощайте, неудачи! Прощай, Уайтбридж!
Встречай меня, Сент-Брук и новая жизнь!
***
Знаковой пышной встречи, увы, не случилось. Я ждала увидеть всех сент-брукских Билчей в полном составе, но не заметила среди встречающих даже грузную, усатую фигуру дяди – что уж говорить о тетушке Патрисии с кузинами.
Впрочем, четверть часа спустя я готова была согласиться даже на секретаря с именной табличкой – все лучше, чем оставаться на перроне в растерянном одиночестве, ловя на себе сочувственные взгляды станционного смотрителя. Конечно, я вполне могла бы добраться сама, поймав у вокзала карету и попросив отвести меня к дому мэра. Но как же не хотелось начинать новую жизнь с очередной порции слухов о странной молодой гостье, приезжающей в уважаемое семейство без предупреждения и приглашения.
Нет, лучше подождать.
«Надеюсь, обо мне хотя бы не забыли…»
Устав ходить взад-вперед по пустому перрону, я решила выйти из здания вокзала. Но и тут меня ждала неудача. На площади ни дяди, ни секретаря с табличкой не оказалось. Горожане спешили по своим делам, не обращая внимания на одинокую девицу с чемоданом. Семейная пара изучала вывешенное на стене расписание поездов, пока их маленький сын в белоснежных штанишках и курточке с упоением изучал глубину местной лужи. На лавочке в сквере мирно беседовали две старушки. У входа на вокзал пожилая торговка расхваливала свои пирожки.
А потом я вдруг услышала заветное слово.
– …Билч.
Я торопливо обернулась, подхватывая багаж – неужели приехали? Но оживление мгновенно сменилось разочарованием. Двое мужчин, остановившиеся рядом с придорожным указателем, говорили не обо мне.
– Не трать время, Айгер. – Сухопарый молодой брюнет в строгом костюме недовольно скрестил на груди руки. – Как бы ты ни расписывал перспективы вашего очередного семейного проекта, установки дополнительных уличных знаков никто не одобрит.
– И очень зря, – возразил ему второй, эффектный шатен, одетый по последней столичной моде. – Интерес эйвингардцев к Святому источнику поможет увеличить поток туристов. А это, в свою очередь, станет прекрасным источником доходов для города.
– Скажи уж лучше, для тебя. Не припомню, чтобы ты планировал передавать будущий оздоровительный центр в общественную собственность.
– Даже не собирался. Бизнес есть бизнес.
– Вот поэтому, – оборвал собеседника брюнет, – я и уведомляю тебя, что муниципалитет не даст согласия на установку частных рекламных указателей на городских столбах.
– Мне вкопать свой?
– Не говори ерунды.
– Могу арендовать у города клочок земли размером десять на десять сантиметров. Для основания как раз хватит. Одну стрелку направлю на фонтан, другую – на оздоровительный центр. Можно еще договориться о совместной рекламе с пансионом мисс Флосс. Уверен, она не откажется от дополнительных клиентов.
– Штраф за нарушение городских правил разделите вместе. Пропорционально количеству стрелок.
– Как скажешь. Тогда непременно добавлю еще одну – в сторону твоего кабинета. Несговорчивый въедливый крючкотворец – тоже своего рода достопримечательность.
Брюнет поморщился.
– Нет, Айгер, – повторил он, недовольно поджав губы. – Нет. Это мое последнее слово.
– Это мы еще посмотрим, – туманно откликнулся шатен. И, издевательски приподняв шляпу, простился с упрямым собеседником и растворился в толпе.
Брюнет же направился прямиком к зданию вокзала.
– Нет, – снова услышала я. – Нет, миссис Бодлен. Без разрешения вы не имеете права заниматься торговлей на территории города. И мне прекрасно известно, что такового у вас нет.
Старушка, торговавшая пирожками, испуганно отшатнулась, пряча за спину корзинку от цепкого взгляда брюнета.
– Какое еще разрешение? – залепетала она.
– Разрешение санитарной комиссии. Любые продукты питания, продающиеся в Сент-Бруке, должны пройти проверку и получить одобрение соответствующего ведомства.
– Так я ж не «Лакомка» какая-нибудь, куда по утрам муку и яйца телегами доставляют, – развела руками торговка. – У меня пирожков-то выходит всего по десять штук в день. А вы мне предлагаете каждый раз ходить на поклон к этой вашей комиссии?
– Не к моей, а к санитарной, – педантично поправил брюнет. – И до тех пор, пока вы не получите нужные бумаги, торговля запрещена.
– Позвольте хоть эти продать… Через двадцать минут прибывает поезд из Лурвинии… Понимаете… деньги очень нужны…
– Нет, – в своей непримиримой манере отрезал брюнет. – Нет. Никакой торговли. Мне нужно нанести визит начальнику станции. И когда я вернусь, миссис Бодлен, и вас, и ваших пирожков здесь быть уже не должно. Это мое последнее слово.
Мы с торговкой проводили мужчину до дверей вокзала задумчивыми взглядами.
– Вот же з… заноза какая! – с чувством припечатала старушка, когда за брюнетом закрылась дверь.
Я фыркнула, чем привлекла внимание торговки. Перехватив корзинку, пожилая женщина подошла ко мне и пожаловалась с печальным вздохом.
– Никакого сладу с ним, девочка, право слово. Жизни не дает, крючкотвор проклятый.
Сочувственно кивнула – тип и правда показался на редкость неприятным. Этакий вечный Мистер Нет, у которого на любой вопрос заранее припасен отказ.
Старушка оживилась, почувствовав в моем лице отзывчивого собеседника.
– Тут ему не так, там не этак, – покачала головой она. – Уже и не знаем, куда жаловаться, когда все бумаги известно на чей стол стекаются. Ну да ничего. Верю, найдется и на него управа.
– Не сомневаюсь.
– Вот и я так же думаю, деточка, – немного повеселела старушка. Взгляд ее скользнул по мне, остановившись на объемном чемодане. – Ох! Да ты ж с поезда, милая. Никак голодная? Купи пирожок, пока этот педант не вернулся. У меня всего три штучки осталось, с луком и мясом. А так хоть будет на что деток порадовать.
Есть не хотелось, но отпустить торговку домой ни с чем не позволила совесть. Так что взяла сразу все. Обрадованная старушка слезно и пылко поблагодарила меня, завернула пирожки в бумагу и, улыбнувшись на прощание, поспешила убраться подальше от вокзала, пока не вернулся въедливый Мистер Нет. Не придумав, что делать со спонтанной покупкой, я убрала бумажный сверток в сумку. Выпрямилась, расправила юбку – и тут меня наконец окликнули по имени.
– Маргарет! – услышала я картавый голос дяди Августа, стоявшего рядом с только что приехавшей каретой. – Прости. Задержали дела. Надеюсь, ты нормально добралась? Какая же ты стала красавица! Вся в Билчей – рыжеволосая, румяная…
***
Последний раз мы виделись почти тринадцать лет назад на похоронах прадедушки Билча в Риверстроме, но тогда я мало кого запомнила. Родственники, съехавшиеся со всех концов Эйвингарда, слились для меня в одно невнятное черное пятно, вполголоса обсуждавшее покойного и наследство, а после оглашения завещания разделившееся на множество мелких безликих пятен, отправившихся по своим домам. Кажется, сент-брукским Билчам досталась пара фамильных украшений и акции железной дороги, в которые прадед удачно вложил деньги еще на этапе прокладки путей. Нашу же долю отец оставил на то, чтобы обеспечить мне, единственной дочери, приличное образование.
Что ж, лучше бы он купил паровоз. Было бы куда больше толку.
С тех пор мы больше не виделись. Уайтбридж и Сент-Брук находились на разных концах страны, а отец и дядя Август никогда не были особенно близки, предпочитая ограничивать общение дежурной перепиской и поздравлениями по поводу важных семейных событий. Тем удивительнее было, когда родители предложили мне переехать в Сент-Брук, чтобы сменить обстановку. И сообщили, что родственники отца уже дали согласие приютить меня в собственном доме и помочь с работой.
Будь обстоятельства иными, я бы, наверное, отказалась. Четыре дня пути на поезде, незнакомый город, совершенно чужие люди. Но в тот момент я была готова на все, лишь бы исчезнуть из Уайтбриджа. А раз так, почему не выбрать для новой жизни далекий Сент-Брук?
Семья сент-брукских Билчей приняла меня очень тепло. Тетушка Патрисия, приятная высокая блондинка средних лет, устроила мне экскурсию по двухэтажному городскому особняку и выделила отдельную спальню в одном крыле с собственными дочерьми. Как оказалось, мы с ними были практически ровесницами – старшей, Дороти, недавно исполнилось девятнадцать, а Шейла была на год младше. Правда, внешне нас трудно было принять за кровных сестер. Ростом, цветом волос и телосложением кузины пошли в мать. Я же, напротив, была типичной представительницей породы Билчей – невысокой, рыжей, с зелеными глазами и острым носом.
Сестры очень обрадовались компании. За ужином обе не умолкали, засыпая меня вопросами о Уайтбридже. Их интересовало все – места, где я бывала, учеба в университете, городские развлечения и праздничные традиции Ночи зимних огней, отмечать которую среди гор и снегов съезжалась чуть ли не половина Эйвингарда. Но особенно сильно девушки хотели знать, много ли в наших краях свободных и интересных молодых людей. И есть ли среди них кто-то, кому я выказываю особенную благосклонность?
– Шейла, – укоризненно одернула миссис Билч младшую дочь. – Спрашивать о таком неприлично.
– Да чего тут такого, мама? Нам говорили, что Маргарет учится в университете. А где, если не там, девушка может найти себе приличную партию? Балы и танцы – это уже прошлый век.
Я кисло улыбнулась. Университет, молодые люди, приличная партия – все эти темы я с удовольствием предпочла бы оставить в Уайтбридже. Прошел уже не один месяц, а я все так же ярко помнила огромную аудиторию, где собралась дисциплинарная комиссия и жадные до сплетен наблюдатели, разочарование в глазах профессора теории магического управления, хмурое лицо ректора лорда Руфуса и наглую ухмылку Персиваля, его единственного сына. С невыносимой уверенностью в собственной безнаказанности он утверждал что я, Маргарет Билч, оговариваю его на пустом месте – не иначе, как из ревности.
«Скопировал? У нее? Вы что, серьезно? Да Маргарет это выдумала, потому что я не ответил ей взаимностью. Она меня два года преследовала с признаниями в любви. Спросите наших однокурсников».
Комиссия спросила – и не только их, показав мне цену справедливости и дружеской поддержки. А после неудачи посыпались одна за другой – отчисление из университета, разорванные связи, нежелание выходить из дома из опасения встретить старых знакомых, которым Перси наплел какую-то невероятную чушь.
Удивительно, как мало оказалось нужно, чтобы разрушить человеку жизнь. А ведь когда-то мне и правда казалось, что Персиваль – прекрасный молодой лорд. Но чувства растаяли, как снег весной, как только открылась истинная причина того, почему сын ректора, никогда не отличавшийся академическими успехами, вдруг обратил на меня внимание.
– Прежде чем обрести счастье в замужестве, – отговорилась удобной и безопасной полуправдой, – я решила, что надо стать самостоятельной. Ваш отец предложил поработать у него, и я с радостью согласилась.
– О! – сестры синхронно округлили глаза. – Работать? По-настоящему? Мама нам бы никогда не позволила. Но это так прогрессивно… Ух!..
Разговор свернул в безопасное русло. Я рассказала о предстоящих обязанностях помощника секретаря и немного поспорила с миссис Билч о важности карьеры в жизни женщины. Если не считать последнего, ужин прошел хорошо. Опасные темы удалось обойти, а об остальном решила поволноваться завтра. Тем более что день предстоял непростой.
Но я была уверена, что справлюсь.
ГЛАВА 2
И просчиталась.
Я проснулась от бьющего в окно солнечного света – и сразу поняла, что проспала.
Ужас, ужас, ужас!
Конечно, я сама была хороша – могла бы и догадаться, что в чужом доме нужно заранее дать указания горничной и обо всем договориться. Но мне почему-то показалось, что достаточно и того, что все семейство Билч знало о моей предстоящей работе в мэрии. А значит, либо сам дядя Август, либо миссис Билч непременно пошлют кого-то за мной, чтобы позвать к завтраку.
Что ж, расчет оказался неверен. И теперь я ужасно, невероятно опаздывала!
Боже! Так опозориться в первый же рабочий день!
Кубарем скатившись с кровати, я принялась лихорадочно одеваться, попутно приводя себя в порядок и собирая вещи. Чулки – какое счастье, что можно хотя бы ненадолго забросить в чемодан колючее шерстяное недоразумение. Юбка, блузка, жакет. Прическа... может, колечками... или лучше заколоть наверх... да, пусть так. Шарф... нет, лучше без шарфа. Капелька духов... ох, кажется, немного перестаралась. Пальто. Ботинки... Где мои ботинки?
Десять минут спустя я вылетела из комнаты, оставив за собой рукотворный хаос, и с грохотом скатилась по лестнице. Поздоровалась с миссис Билч, растерянно выглянувшей из гостиной, предупредила, чтобы не ждали к обеду, и выскочила вон.
– А как же завтрак? – донесся брошенный вдогонку вопрос хозяйки дома.
Я лишь отмахнулась.
«Теперь уже не до завтраков!»
И лишь сев в экипаж к извозчику, пообещавшему домчать меня до мэрии за каких-то четверть часа, я поняла, что на самом деле очень проголодалась. А ведь за работой у меня вряд ли найдется время, чтобы бегать по городу в поисках приличного ресторана. Неужели придется ходить голодной до самого вечера?
Ох...
К счастью, решение нашлось там, где не ждали. Совершенно случайно я вспомнила о припрятанных в сумке пирожках. Румяные красавцы лежали там же, где я их оставила – на самом верху, завернутые в плотную темную бумагу. Я съела их, из-за нервов почти не чувствуя вкуса. Ощутила, как голод отступает – и успокоилась.
Не так-то все и плохо.
На самом деле, я даже почти не опоздала. Дежурная, регистрирующая в журнале посетителей, сообщила, что мэр Билч приехал всего десять минут назад и сейчас, скорее всего, у себя собирается обсудить с секретарем рабочее расписание на день.
Отлично!
Нужный кабинет отыскала так легко, будто всегда здесь работала. На секунду замешкавшись на пороге, я поправила прическу и платье и решительно открыла дверь в приемную. Да так и застыла, остановленная знакомым голосом.
– Нет. При всем моем уважении к вам, мистер Билч, вынужден оспорить ваше решение. Нет.
Категорическое «нет», прозвучавшее за приоткрытой дверью кабинета дяди Августа, показалось неприятно знакомым. Где-то я его уже слышала...
Сердце заныло от дурного предчувствия.
– Не будь столь категоричен, – ответил собеседнику дядя. – В мэрии всегда не хватает лишних рук, чтобы помочь с бумажной работой.
– Но не тогда, когда речь идет о необученном специалисте. Вы же сами сказали, что она не работала ни дня, не закончила университет. И ей всего двадцать...
– Когда это молодость стала считаться недостатком? – хохотнул мэр. – Что до остального, не сомневаюсь, что ты отлично справишься с обучением новой сотрудницы. Лучше любых университетов.
– Вы сами сказали, мэр Билч, что мэрия нуждается в дополнительных руках, а не в том, чтобы я тратил рабочее время на обучение вашей племянницы. Мой ответ нет.
В последнем явственно слышался намек, от которого щеки немедленно вспыхнули. Да, я попала в мэрию по протекции родственника – это стало бы очевидно любому, кто увидел бы нас с дядей Августом, одинаково рыжих и остроносых. Но работать я собиралась по-настоящему! А этот... Мистер Нет вел себя так, будто меня повесили на его шею бесполезным балластом.
Как же противно! И главное, совершенно безосновательно.
Я так распереживалась, что не заметила, как открылась дверь и в приемную вышли дядя Август и знакомый по вчерашним запретам сухощавый брюнет. При виде меня крылья тонкого носа дернулись, будто молодой человек увидел нечто неприятное. Мэр же наоборот обрадовался.
– Маргарет, – словно ни в чем не бывало, улыбнулся он, подзывая меня ближе. – А мы как раз говорили о тебе. Позволь представить Зака Фьюта, моего бессменного секретаря. Он расскажет тебе, что и как, и поможет подобрать подходящее занятие. Зак. – Дядя Август повернулся к брюнету, даже не потрудившемуся скрыть свое недовольство. – Это Маргарет Билч. С этого дня она моя вторая секретарша и твоя новая помощница.
– Приятно познакомиться, Зак, – любезно произнесла я.
Ничего приятного я не чувствовала. Даже наоборот, от кислого вида брюнета меня уже начинало немножечко мутить. Но я честно решила быть вежливой и хотя бы попытаться наладить нормальные отношения.
Вдруг да окажется, что Зак только с виду такой мрачный, потому что съел что-нибудь не то и мучается от желудочных колик? А как отпустит, так сразу и подобреет.
Ага. Конечно.
– Мистер Фьют, – педантично поправил меня он. – И не Зак, а Закари.
– Ой, ладно тебе, Зак, – Дядя Август добродушно усмехнулся. – Не смущай Маргарет. У нас тут все по-простому. Верно?
Ответа не последовало. Но по взгляду, которым одарил меня Мистер Нет, было понятно, что просто мне на службе не будет.
Ни единой секундочки.
Дядя угрозы не заметил. Убедившись, что возражений у его подчиненных нет, он по-отечески хлопнул секретаря промеж лопаток и покинул кабинет, пообещав вернуться не раньше обеда.
Мы с Закари Фьютом остались вдвоем.
***
Стоило мэру уйти, как мистер Фьют забыл о моем существовании. Устроившись за столом секретаря, он занялся разбором документов, время от времени что-то выписывая в пухлую тетрадь и ни на секунду не прерывая кипучей деятельности.
«Я занятой молодой человек, – читалось в каждом его движении. – У меня нет времени возиться с бесполезными протеже. Голову от бумаг поднять некогда».
Шуршали листы, скрипело перо. Встав напротив стола, я молча буравила секретаря взглядом, надеясь, что ему станет если не стыдно, то хотя бы неуютно, и он наконец проявит к новой коллеге элементарную вежливость.
Куда там! Вежливость и Мистер Нет, по всей видимости, были вещами абсолютно не сочетающимися.
Невыносимый, тошнотворный тип!
Моего поистине безграничного терпения хватило на четверть часа. Улучив секунду, когда мистер Фьют оторвался от заполнения бумаг, чтобы сложить листы ровной стопкой, я громко откашлялось.
Раз. Второй. Третий.
– Зак, простите...
– Закари. – Движение рук, постукивавших бумагами о столешницу, даже не замедлилось.
– Закари, – поправилась я, внутренне закипая. – Куда я могу сесть?
Неохотно подняв голову от бумаг, секретарь оглядел тесное помещение. На его лице явственно читалось желание указать мне на дверь.
– Туда, – наконец принял решение он, указав на небольшой столик, используемый в качестве подставки под цветочный горшок, вазочку с печеньем для посетителей и папки, не влезшие в объемный шкаф. – Нужно немного разобрать, но я уверен, эта работа вам по силам.
Что ж, начало положено.
– А куда...
Окончание вопроса потерялось в скрипе ножек отодвигаемого стула. Закари Фьют поднялся, подхватывая со стола ровную стопку бумаг.
– К сожалению, у меня срочное поручение мэра, – сухо проговорил он. – Поэтому в ближайшие полчаса вы сами по себе.
И ушел – ушел, как будто так и надо.
Я с возмущением показала закрывающейся двери язык.
Хам!
***
К тому времени, как секретарь вновь вошел в приемную, я успела переставить кадку с цветком на подоконник, немного освежив повядшие листья магией, и разобрать по алфавиту часть лежавших на моем новом рабочем месте папок, в качестве мелкой мести водрузив их на секретарский стол. Мистер Фьют сделал вид, что ничего не заметил. Сдвинув мешающую стопку на угол и таким образом отгородившись ей от меня как стеной, он вернулся к текущим обязанностям – только и слышно было, как позвякивало перо, стряхиваемое о край чернильницы, и тяжело стучала печать.
О, я была уверена, что знаю, что на ней написано.
«Нет».
«Нет».
«Нет».
На вопросы о том, что мне делать с оставшимися папками, показательно занятой секретарь отвечать отказывался – а если и соглашался, то делал это хоть и вежливо, но сухо и нехотя. Я как могла пыталась сдерживать раздражение, но с каждым разом это становилось все труднее. От кислого вида мистера Фьюта мне было уже физически плохо. Виски ныли, воздух казался жарким, а желудок сжимался от одной мысли, что за разъяснением по очередной бумажке нужно снова обращаться к заносчивому соседу по кабинету.
Когда я поняла, что плохо мне отнюдь не из-за мистера Фьюта, было поздно.
К горлу подступила тошнота. Закружилась голова. Вцепившись в край стола, я умоляюще взглянула на секретаря и простонала, боясь разжать зубы.
– Простите, Зак...
– Закари, мисс Билч, – недовольно поправил он. – И я занят.
– Но... Мне надо знать...
– Я уже сказал, что я очень занят.
На глаза навернулись слезы. Во рту стало кисло.
– Но мне...
– Нет.
– Но...
И тут мне окончательно подурнело. Не в силах сдержаться, я согнулась пополам, едва успев притянуть к себе корзину для бумаг. И на глазах у опешившего мистера Фьюта меня вывернуло желчью и съеденными всухомятку мясными пирожками миссис Бодлер.
***
Ох.
Выпрямиться было больно. Поднять голову – страшно. Я чувствовала на себе суровый взгляд мистера Фьюта и не могла найти силы заговорить со свидетелем моего сокрушительного позора.
Мне потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом.
– Простите…
Решение оказалось так себе. Желудок, казалось, только и ждал, когда я снова открою рот, чтобы выплеснуть наружу все, что еще оставалось внутри.
Закари Фьют молча наблюдал, как я кашляю, согнувшись над многострадальной мусорной корзиной. Казалось, к испорченной бумаге он испытывал больше сочувствия, чем ко мне.
Я расстроено шмыгнула носом.
– Сейчас… Я уберу…
– Не надо, – ответил секретарь сухо.
Но я уже занесла дрожащие руки, собираясь использовать очищающее заклинание. Кажется, в таких случаях рекомендовалось применять именно его…
– Не надо, мисс Билч! – повторил мистер Фьют, повысив голос.
– Все хорошо. Я…
«Справлюсь», – хотела закончить я.
И, разумеется, не справилась.
То ли я что-то напутала с магией, то ли сила в самый неудачный момент вышла из-под контроля, но вместо расщепления у меня получился поток ветра, который разбросал грязные бумаги по всему кабинету.
Испуганно ойкнув, я села прямо на пол, расширившимися глазами оглядывая приемную. На лице Закари Фьюта застыло нечто среднее между ужасом и обреченным смирением. Оценив последствия сотворенной мною катастрофы, он тяжело вздохнул.
– Вас что, в университете не учили, что нельзя использовать магию в таком состоянии?
Я виновато сжалась.
– Нет… Прости…
Спазм в горле и подступившие к глазам слезы, как назло, спровоцировали еще один приступ, отправляя в мусорную корзину последние крохи надежды произвести достойное первое впечатление.
Я всхлипнула.
«Боже, как же стыдно! Снова я все испортила…»
Журчание воды выдернуло меня из пучины отчаяния и жалости к себе. Я подняла взгляд и с удивлением увидела перед собой Закари Фьюта. В одной руке секретарь держал стакан с водой, в другой – белоснежный платок. И то, и другое он, не говоря ни слова, протянул мне.
И в этот момент двери приемной мэра распахнулись, пропуская внутрь дядю Августа.
– Боже мой! – только и смог проговорить он. – Что это тут у вас? Маргарет, дорогая, тебе плохо? Зак, как ты мог допустить такое?
– Мистер Фьют тут ни при чем, – слабо проговорила я, увидев, как грозно нахмурились брови дяди. – Я сама…
Секретарь неопределенно хмыкнул. Похоже, он тоже не слишком понимал, в чем именно, по мнению мэра, могло заключаться его участие в доведении меня до столь плачевного состояния.
Стараясь не наступать на разбросанные по всей приемной бумаги, дядя Август потянулся ко мне, прикоснувшись холодными пальцами ко лбу.
– Маргарет, да ты вся горишь, – ужаснулся он. – Брат меня убьет. Зак! – Он повернулся к секретарю. – Срочно вызови доктора Гранта! Скажи ему, что это вопрос жизни и смерти.
Мистер Фьют потянулся к магографу.
– Нет… нет… – услышала я привычные ответы. Как вдруг – о чудо! – раздалось невозможное. – Да. Спасибо. Ждем.
Трубка повисла на рычаге.
– Доктор Грант уже в пути, – уведомил нас секретарь. – Будет здесь через четверть часа.
Но мэр Билч уже успел изменить планы.
– О нет-нет, никаких докторов в мэрии, – решительно заявил он с какой-то затаенной радостью в голосе. – Маргарет нужна удобная постель и полный покой. Не волнуйся, дорогая. – Он помог мне подняться, поддержав под локти так, чтобы в случае чего не оказаться в зоне поражения. – Мы сейчас поедем домой, все будет хорошо. Зак, на сегодня встречи придется отменить. Запиши жалобы, если в приемные часы появятся посетители. И возьми с моего стола две папки с материалами по новому оздоровительному центру. Я обещал лорду Тару просмотреть все к завтрашнему утру. Сделай выжимку и завези ко мне после работы.
Выражение лица Закари Фьюта показывало все, что тот думал по поводу начальственных решений, но вслух секретарь не сказал ни слова. Лишь потянулся к тетради и резкими росчерками вычеркнул несколько строк, выплеснув раздражение на бумагу, которая, как известно, могла стерпеть очень и очень многое.
В отличие от меня.
Почувствовав, что мне снова становится хуже, дядя Август засуетился, увлекая меня прочь из собственной приемной. И лишь в дверях обернулся.
– Ох, да, Зак. Скажи доктору Гранту, чтобы ехал сразу ко мне домой.
– Непременно, – скрипнул зубами секретарь.
– И не планируй никаких встреч на завтра. Вдруг Маргарет будет нуждаться в уходе.
– Конечно.
Если бы мне не было так плохо, я, пожалуй, посочувствовала бы Закари Фьюту. Но…
Ой…
***
– Отравление, – заключил доктор, не слишком довольный тем, что ему пришлось сперва приехать в мэрию, а только потом отправиться к пациентке, совсем, как выяснилось, не умирающей. – Пищевое отравление. Что вы ели?
Я честно попыталась вспомнить, но в голове, как назло, крутились только унизительные моменты с корзиной для бумаг, от которых хотелось провалиться сквозь перину, пол и подвал, спрятавшись где-нибудь на уровне сент-брукских канализаций.
– Ничего… – слабо откликнулась я. – Кажется…
Доктор недовольно нахмурился.
– Голодовка вредна для растущего организма, в особенности женского. Что бы вы ни вычитали в этих ваших модных журналах, есть гораздо более здоровые способы сбросить вес. Но если хотите мое экспертное мнение, мисс, вы и без диет достаточно худая. Так что если продолжите в том же духе, к проблемам с желудком добавится головокружение, слабость и анемия. И в перспективе – неприятная и очень болезненная смерть.
Я поморщилась. Предостережение прозвучало зловеще, пусть и не имело под собой оснований.
– Дело в том, что я… я не пыталась похудеть, доктор Грант. Это явно что-то другое.
Мужчина окинул меня странным и очень подозрительным взглядом.
– Что ж, тогда, может быть, во избежание дальнейших догадок вам стоит сдать несколько анализов. В первую очередь, кровь, но и остальное не менее важно. Попробую понять, что с вами. Только предупрежу сразу – это не самый быстрый процесс. И если ваша таинственная причина окажется чувствительна к срокам, драгоценное время может быть упущено.
Намек доктора я не поняла. Зато мысль об упущенном времени таки пробудила нужные воспоминания суетливого утра.
– Точно! – торопливо воскликнула я. – Пирожки! Я съела три штуки, пока добиралась до ратуши. Купила вчера у вокзала.
По лицу доктора было понятно, что он мне не поверил. А дядя Август, напротив, посмотрел участливо и виновато.
– Прости, Маргарет. Я давно говорил Заку, что надо взять под контроль уличную торговлю в Сент-Бруке…
– Да нет. – Я вспомнила, как активно он пытался отправить на санитарную комиссию пирожки говорливой старушки. – Он не виноват. Это я…
– Какая же ты хорошая девочка, – умилился дядя. – Отзывчивая, добрая, защищаешь всех…
– Не сомневаюсь, – неопределенно хмыкнул доктор. – Выздоравливайте, мисс Билч. Я оставлю вашей тете рецепт для аптекаря на случай, если вам снова станет дурно. Но все-таки советую не затягивать с анализами. Мало ли что.
Бросив на меня многозначительный взгляд, доктор Грант ушел. Дядя Август последовал за ним. Я же осталась одна – страдать, думать об издевках судьбы и санитарных требованиях к пищевой продукции и бесконечно прокручивать в голове провальный первый день на новой работе.
Мысль о том, какое лицо будет у мистера Фьюта, когда ему расскажут, что причиной катастрофы в его кабинете стала моя отзывчивость и доброта по отношению к миссис Бодлер, приводила в ужас. Но факт оставался фактом: нужно было как-то загладить вину.
Сразу же, как только мне станет лучше.
ГЛАВА 3
Случилось это лишь через три дня.
Я проснулась ранним утром и впервые с момента близкого знакомства со злосчастными пирожками наконец почувствовала себя полностью здоровой. Желудок больше не бунтовал, в теле была приятная легкость, а голова, уставшая от вынужденного долгого безделья, полнилась идеями и жаждой действий.
Пора было возвращаться к рабочим обязанностям.
Да, точно пора.
В качестве извинений решила угостить всех чем-нибудь вкусным и в первой же пекарне с самым аппетитным названием купила целую коробку пирожных. Выглядели они чудесно, а пахли еще лучше. Ужасно хотелось попробовать пару штучек, но, увы, в ближайшие дни мне был прописан только куриный бульон.
Зато хоть других порадую.
Коробку водрузила на край своего стола в приемной.
– Угощайтесь, – великодушно предложила посетителям, ожидавшим встречи с мэром, и мистеру Фьюту.
Первой к коробке потянулась благообразная старушка.
– Спасибо, милая, – улыбнулась она, выбирая угощение. – Так приятно, что кто-то в этом ужасно недружелюбном месте хоть иногда проявляет заботу о простых горожанах. Как же хорошо, что мэр Билч взял на работу такую чудесную и заботливую молодую особу. А то у этого сухаря, – кивнула она на Закари, – снега зимой не допросишься.
Мистер Фьют сделал вид, что не услышал.
Вслед за старушкой к столу потянулись и другие, и вскоре в коробке осталось меньше полудюжины пирожных. Люди в очереди заметно оживились и повеселели, бросая на меня благодарные взгляды. Единственным островком мрачного настроения оставался мистер Фьют. С самого моего появления в приемной он даже головы не поднял от бумаг, показательно игнорируя и меня, и пирожные, и все увеличивающееся количество посетителей, скапливающихся у дверей кабинета мэра.
Тогда я решила обрадовать его лично.
– Это вам. – Я поставила перед секретарем блюдце.
Никакой реакции.
Я подвинула пирожные ближе.
– Угощайтесь. Купила по дороге специально для вас.
Перо в его руке замерло. Мистер Фьют поднял на меня взгляд, в котором читалось все, что он думал о подобных любезностях – и обо мне в целом.
– Спасибо, но нет.
«Нет».
Все внутри сжалось от обиды.
«Да что ж я ему такого сделала... помимо очевидного инцидента с пирожками и мусорной корзиной? Чего ему стоит хотя бы изобразить дружелюбие? Видно же, что я хочу и пытаюсь извиниться...»
Окончательно впасть в уныние не позволило появление дяди Августа. Большой и шумный, он вошел в приемную, мигом заполнив собой все пространство.
– Зак, отмени все встречи на сегодня, – громогласно возвестил он. – Меня ждут важные переговоры с Эштаном Блэкуотером по поводу открытия в Сент-Бруке филиала столичной банковской конторы.
Просители взволнованно и недовольно загомонили, перебивая друг друга – как же так, некоторые тут ждут уже по несколько дней, может, хотя бы по пять минут на каждого, мэр Билч...
– Сожалею, сегодня никак не получится, – увильнул от прямых обязанностей дядя Август с обезоруживающей улыбкой. – Но обещаю, если переговоры пройдут хорошо, для Сент-Брука это будет очень выгодная сделка.
– Но мэр Билч, пожалуйста…
– Завтра, завтра, все завтра. Впрочем, если кто-то не готов ждать, можете оставить замечания и предложения Заку. Он непременно рассмотрит их и доведет до моего сведения самое основное.
Просители вновь недовольно загудели, но громче и выразительнее всех все равно было молчание мистера Фьюта.
Честно сказать, я его понимала.
Посчитав свой долг мэра на сегодняшний день исполненным, дядя подхватил с вешалки пальто и уже собирался уйти, как вдруг заметил в приемной меня и пирожные. Точнее, сначала пирожные, а уже потом меня.
– О! – Он обрадовано хлопнул в ладоши и подцепил с блюдца Фьюта все три пирожных разом. – Это же из «Лакомки»! Маргарет, ты просто прелесть, что принесла для наших дорогих посетителей целую коробку. Выпечка у Реми – пальчики оближешь. Кстати, Зак, – расправившись с последним пирожным, сообщил он секретарю. – Когда я вчера заезжал в «Лакомку», то встретил там миссис Далси. Она спрашивала меня по поводу новогоднего бала, и я посоветовал ей обратиться к тебе. Ты уже придумал, что именно будет в городе в Ночь зимних огней? Как всегда ограничимся балом в мэрии или на этот раз придумаем что-нибудь интересненькое?
Закари Фьют тяжело вздохнул.
Зато я...
Я буквально забыла, как дышать.
Неужели это тот шанс, которого я так долго ждала? Возможность проявить себя и сделать что-то по-настоящему необычное.
Уж кому как не мне было знать, как правильно организовывать городские праздники. У нас в Уайтбридже каждый год было что-то новое. То городские власти превращали центральный парк в светящийся лабиринт с помощью снежных стен и сверкающих гирлянд, то устраивали состязание ледяных скульптур или организовывали самый масштабный бой снежками в истории Эйвингарда. И, конечно, были фейерверки – красивые, яркие, от которых горные склоны переливались всеми цветами радуги...
Вот бы устроить в Сент-Бруке нечто подобное!
– Я! – выпалила поспешно, пока мистер Фьют со своим вечным «нет» не успел, словно болотное чудище, вынырнуть из пучины бюрократии и утянуть туда прекрасную дядюшкину идею. – Я свободна и очень-очень-очень хочу помочь с организацией праздника! Разреши мне встретиться с той женщиной... как ты сказал, миссис Далси? Обещаю, что придумаю для бала и городских увеселений что-нибудь интересное! Можно, можно, можно?
– Ну конечно, – великодушно согласился дядя Август. – Только ты уверена, что уже хорошо себя чувствуешь?
Я поспешила заверить его, что свежа, как майская роза, и готова к любой непосильной работе во благо города.
Моя решимость привела дядю в восторг.
– Ты молодец, Маргарет, – расчувствовавшись, он по-отечески потрепал меня по голове. – Полна энтузиазма, как всегда. Узнаю кровь Билчей. Конечно, ты можешь встретиться с миссис Далси и выяснить, что именно она хочет от городского бала помимо смотрин для ее многочисленных дочек. Зак, напиши для Маргарет адрес.
Если предположить, что скрип пера можно счесть злым, то это был бы как раз такой случай. Злой, аккуратный и очень четко выведенный адрес. И ниже злые слова специально для меня.
«Бюджет ограничен».
Взгляд у Мистера Нет тоже был соответствующий.
Но я решила, что не буду придавать этому значения, и сразу же вслед за дядей бросилась собирать вещи. В конце концов, какие могут быть отговорки, когда впереди меня ждет первое серьезное рабочее поручение?
***
Миссис Далси дома не оказалось. Впрочем, вопрос решился быстро.
– Мадам в «Лакомке», – поделилась горничная. – У них там встреча неофициального клуба мам незамужних дочерей. До вечера будут сидеть, не разминетесь.
Месторасположение пекарни я уже знала, так что добралась без проблем. И действительно обнаружила внутри шумную компанию из пяти дам, рассевшихся вокруг уставленного сладостями столика.
– Добрый день, – жизнерадостно проговорила я, обращаясь ко всем представительницам клуба разом. – Мэр поручил мне поговорить с миссис Далси и узнать, что именно она хочет увидеть на балу в Ночь зимних огней.
– Ну наконец-то хоть кто-то решил прислушаться к нашим мольбам, – всплеснула руками дородная женщина, по всей видимости, и являвшаяся той самой просительницей, обладавшей рекордным для Сент-Брука количеством дочерей на выданье. – А то я уж было подумала, что мэр Билч снова натравит на нас этого ужасного Зака Фьюта, и битый час жаловалась Элис.
– О да, – поддержала одна из почтенных мам. – Каждый год не праздник, а скука. А от такого, как Фьют, только и слышно, что «нет» да «нет». У города нет бюджета, у мэра нет времени, на площадях нет места.
– Сказал бы еще, что снега в полях нет. И елок в лесу, – фыркнула ее соседка.
– Уже который год никакого праздника с ним.
Я сочувственно вздохнула.
– Да, мистер Фьют непростой человек.
– Непростой? – удивились участницы клуба дружным хором. – Ох, дорогая, это еще слабо сказано. Зак Фьют просто не-вы-но-сим!
Они заговорили наперебой, припоминая секретарю мэра все мыслимые и немыслимые прегрешения.
– Мои доченьки такие красивые, а он на них и не смотрит!
– Крючкотвор!
– У такого как он в дождь воды не допросишься!
– Спит и видит, в чем бы еще хорошим людям отказать.
– Нет бы хоть раз пойти навстречу, – громко и тяжело вздохнула миссис Далси. – Я уж к нему и так, и этак, и мэра, вон, пыталась убедить, а он все стоит и стоит на своем – нет, и точка. Позвал бы хоть фокусника какого завалящегося. Или гадалку... – Она мечтательно закатила глаза. – Вот девочки бы обрадовались...
– Гадалку? – оживилась я, доставая из сумки блокнот и карандаш. – А что, это идея. Секунду, я запишу.
Пять пар глаз с удивленным интересом наблюдали, как я раскрываю блокнот и долистываю до пустой страницы, чтобы внести первый пункт в будущий список увеселений.
«Гадалка».
– Пишет, – услышала я восхищенный шепот, который подхватили остальные члены неофициального клуба мам незамужних дочерей.
– Пишет!
– И правда пишет!
– А может, вы и каток организуете? – задала вопрос соседка миссис Далси. – Хотя бы маленький.
– Не маленький, – великодушно пообещала я, – А самый большой и красивый во всем восточном Эйвингарде.
Дамы откликнулись на это с воодушевлением. Из небытия в один момент появился дополнительный стул, чашка чая и горка печенья. И не успела я устроиться, как со всех сторон посыпались предложения.
– А может, тогда и оркестр позовем вместо местной самодеятельности?
– А лобстеров на балу подадут?
– А ледяные скульптуры будут? В прошлом году перед Ночью зимних огней я была в Риверстроме и видела, как это красиво. Настоящее магическое искусство.
– Можно пригласить столичных артистов, – предложила старушка, сидевшая за соседним столиком. – Пусть устроят представление на ярмарке или сразу в ратуше.
Отличная идея!
– И елку поставить. Большую. Красивую.
– А вот у нас в Уайтбридже, – воодушевившись пожеланиями дам, поделилась я, – на площадях ставят пихты из самой Лурвинии. А еще каждый год приезжает из кадетского училища целый полк. Мы танцуем до утра, а еще катаемся на конных упряжках.
Магическое словосочетание «кадетское училище», опрометчиво произнесенное перед лицом пяти матерей незамужних девиц, произвело эффект разорвавшегося снаряда. Дамы замерли, синхронно округлив глаза и раскрыв рты от столь блестящих и заманчивых перспектив.
Первой пришла в себя миссис Далси.
– Целый полк? – с придыханием переспросила она. – Хотите сказать, Маргарет, что к вам в Уайтбридж на празднование Ночи зимних огней приезжает целый полк неженатых мужчин?
Я смущенно кашлянула.
– Ну, может, не целый полк, но половина точно.
– Маргарет. – Миссис Далси взволнованно подалась ко мне. – Умоляю, уговорите дядю пригласить в Сент-Брук хотя бы четверть полка. Можно даже без лошадей – это мы и сами как-нибудь организуем. Главное, чтобы среди молодых людей было как можно больше неженатых.
– А я бы согласилась на конную упряжку, – мечтательно вздохнула одна из дам. – Не все же прыгать вокруг дочек. Хочется и для себя развлечений...
– Организуем и полк, и пихту, и упряжки, – постановила я. – А там пусть каждый для себя решает, что ему ближе.
– Прекрасная мысль, – одобрила мое решение миссис Далси. – А расскажи-ка, дорогая, что еще интересного делают у вас в Уайтбридже в Ночь зимних огней?
Вокруг меня образовался целый круг благодарных слушателей. Сначала это были лишь дамы из клуба и соседка-старушка, но вскоре к ним стали присоединяться и другие гости «Лакомки». Люди подходили один за другим, предлагая все новые и новые идеи для будущего праздника, а я старательно записывала, пытаясь не упустить ни единой детали.
– Городские ярмарки. И чтобы всем желающим выделили по палатке для торговли домашними сладостями.
– Катание на коньках по Фирке... Если она, конечно, замерзнет. Но ведь можно и заморозить…
– Соревнование на лучшее снежное украшение перед крыльцом.
– Фейерверки и огненное шоу, – важно добавил какой-то мужчина. – Буду рад помочь вам с их организаций, мисс Билч. Меня зовут мистер Бакер, я недавно открыл агентство магических увеселений «Стихийные зрелища». Вот моя карточка на всякий случай, а завтра я лично нанесу вам визит в ратушу.
«Фейерверки, – послушно записала я. – Огненное шоу. Бакер».
– Прекрасно! Что еще?
– Конкурс самодельных елочных игрушек...
Разошлись настолько, что за столиком почтенных мам закончился и чай, и печенье. Но миссис Далси и компания не растерялись.
– Реми, принеси всем глинтвейн за наш счет! – крикнули они девушке за прилавком. – Будем решать, какие сладости от «Лакомки» выставлять на праздничной ярмарке!
– И пунш, пунш не забудь! Вы же еще не пробовали, мисс Билч, какой здесь бесподобный пунш...
ГЛАВА 4
– Вот! – Исписанный блокнот с громким хлопком приземлился на секретарский стол с громким хлопком, смахивая лежавшие перед мистером Фьютом бумаги. Не то чтобы я планировала столь активную презентацию результатов своей работы, но после выпитого в «Лакомке» вина и пунша я не очень твердо стояла на ногах и в последний момент не удержала равновесие. – Пожалуйста! Готово!
Закари попытался вытащить из-под моей ладони смятую бумажку, но потерпел неудачу и все-таки соблаговолил обратить внимание на записи.
– Что это?
– Как что? – удивленно переспросила я немного заплетающимся языком. – Список пож-желаний к празднику от миссис Далси и… н-не знаю… наверное, еще половины города. Всем так хотелось чтобы мы устроили что-то такое… такое… вы знаете, гр-р-рандиозное!
Я всплеснула руками, демонстрируя предполагаемый размах праздника. Воспользовавшись этим, мистер Фьют поспешил сгрести со стола уцелевшие бумаги и поднял на меня взгляд.
– Мисс Билч, вы не умеете читать? На листке с адресом миссис Далси я написал вам, как именно требуется отвечать на все запросы об увеселительных мероприятиях – нет бюджета. Вы вполне могли ограничиться этими двумя словами, вместо того чтобы давать гражданам ложную надежду, собирая… – Он покосился на блокнот, нахмурившись. – Простите, что значит «полполка обязн»? Какая еще полка?
– Да что же вы людям праздник-то портите? – вскипела я, разгоряченная вином и жгучей обидой на несговорчивого Мистера Нет. – Не будьте таким жадиной! Можно же организовать… н-на общественных началах. Собрать пожертвования. Пирожки продавать, в конце концов! Организовать… как ее там… благотрави… благотворительную распродажу!
– У города нет денег, мисс Билч, – повторил секретарь свою любимую фразу.
Ох, этими отговорками я уже была сыта по горло!
– Это не у города нет денег, – вырвалось наружу то, что в обычном состоянии я предпочла бы оставить при себе. – А у вас нет совести! Какой же вы…
– И какой же? – Мистер Фьют изогнул темную бровь. – Продолжайте, раз уж начали, мисс Билч. Унылый сухарь? Въедливый крючкотворец? За время работы у мистера Билча я скопил целую коллекцию эпитетов от недовольного населения, но, возможно, у вас найдется, чем меня удивить. Вперед.
Упершись ладонями в столешницу, я перегнулась через стол, оказавшись лицом к лицу с застывшим молодым человеком, но встретившись с темным взглядом, так и не смогла вспомнить, что именно хотела сказать. Было в Закари Фьюте что-то такое, отчего все обвинения разом выветрились из затуманенной смесью вина и пунша головы. Он не казался ни мстительным, ни подлым. И на злого духа вьюги из детских сказок, сбивавшего людей с пути и крадущего праздничные огни, тоже был совсем не похож. Просто очень, очень уставший человек…
– У-у-у! – выдохнула я, совершенно запутавшись в собственных мыслях.
Мистер Фьют принюхался и обреченно вздохнул.
– Рабочий день почти закончен, Маргарет. Оставьте свой список и идите… отдыхайте.
Я запоздало поняла, что послужило причиной столь внезапной перемены, и, смущенно ойкнув, попыталась отстраниться, едва не сбив локтем чернильницу.
– П-простите. Я, кажется, немного… Они сами предложили, а я подумала, что будет невежливо отказаться…
– Мне не нужны ваши объяснения, – отрезал секретарь, убирая со стола все, что стояло в опасной близости от меня. – Я не ваш начальник.
Опять я все сделала не так.
– Пожалуйста, – чуть ли не взмолилась я. – Почему вы обо мне так плохо думаете? Я хорошая… пра-авда… че-е-естно.
– Несомненно. Только, пожалуйста, идите домой.
– Но я…
– У меня много работы.
– Но я-я-я-я…
Мне вдруг стало очень обидно. Я так старалась, так много сделала, чтобы понравиться напарнику по секретарской работе – угощение принесла, чтобы извиниться за инцидент в кабинете, к миссис Далси съездила, исполняя поручение дяди. А он… он…
Глаза предательски защипало. Я шмыгнула носом – и чтобы позорно не разреветься при мистере Фьюте, выбежала из приемной, едва не сбив плечом невысокую старушку в шляпке и теплом манто.
«Нет, все-таки дамы из клуба были правы – он совершенно не-вы-но-сим. А ведь мне на целую секунду показалось… Вот именно что показалось».
У-у-у-у!
***
Когда на следующее утро я, страдая от головной боли и мук совести, доползла до рабочего кабинета, мистер Фьют уже был на месте. Выглядел он не лучше, чем я себя чувствовала: осунувшееся лицо, хмурый взгляд, темные круги под глазами. Казалось, будто секретарь просидел за бумагами всю ночь, не покидая приемной.
На мое появление Закари не отреагировал. Зато на столе обнаружился подарок, который никто кроме соседа по кабинету не мог оставить – лист бумаги, лежащий поверх моего блокнота, стакан воды и круглая белая таблетка.
Удивленная, я повернулась к мужчине.
– Что это?
– Вода, лекарство и ваш максимальный бюджет, – не поднимая головы от работы, ровным голосом ответил секретарь.
Я притянула к себе лист и едва удержалась от того, чтобы присвистнуть самым неподобающим для приличной девицы образом.
Ох!
Сумма, выделенная мистером Фьютом, выглядела крайне внушительно, поневоле заставляя задуматься о том, почему с такими вложениями предыдущие праздники были бедны на развлечения. На эти деньжищи, казалось, можно купить дом, а то и целых два. А у нас всего лишь каток, кони, фейерверк и оркестр. Плевое дело!
– Вы подозрительно бодры, мисс Билч, – нахмурился наблюдавший за мной секретарь. – Как-то не верится, что таблетка так быстро подействовала.
– Ой, это же просто прекрасно! – С сияющим лицом я перечитала вчерашний список, уже предвкушая, как много смогу воплотить на деньги городского бюджета. – Благодарю вас, Зак… мистер Фьют, вы буквально к жизни меня вернули.
– Рад был помочь.
Радости в его голосе, впрочем, не было – скорее подозрительное недоумение. Но делиться идеями с Мистером Нет я не стала – вот уж нет уж. Это мой праздник, и я организую его сама – с грандиозным размахом.
***
Размах не заставил себя долго ждать.
Близилось время обеда. Дядя Август, по своему обыкновению, отсутствовал, сбежав от рутинных обязанностей на инспекцию полисмагического участка. На удивление, за ним последовал и Закари Фьют. В приемной я осталась одна, и так как особых поручений мне не дали, развлекала себя изучением колонки объявлений в принесенной из архива подшивке газет, размышляя, у кого заказать коней и оркестр.
«Потомственная предсказательница Лионелла Блэк принимает приглашения…»
И в этот момент в дверь постучали.
– Мэра Билча нет, – привычно отозвалась я. – Если хотите записаться на личную встречу, можете посмотреть журнал приема на столе секретаря Фьюта.
– А я как раз к вам, Маргарет, – ответил, входя в комнату, грузный мужчина средних лет с хитрыми глазами и лучезарной улыбкой. – Помните, мы вчера договаривались о встрече?
Я со страдальческим видом потерла виски, ответив посетителю вымученной улыбкой. Ни о какой встрече я не помнила. Правду сказать, после второго бокала пряного вина все было как в тумане.
– Меня зовут мистер Бакер. Агентство «Стихийные зрелища», – мягко напомнил мужчина. – У вас на столе лежит моя визитка.
Щеки вспыхнули от стыда.
Ох, да!
«Фейерверки. Огненное шоу. Бакер»
Точно!
Дабы загладить неловкость, я подскочила с места, намереваясь сделать гостю чай – и тут же со стоном рухнула обратно на стул. Голова отозвалась на резкое движение мстительным гулом.
Мистер Бакер понимающе хмыкнул.
– Сидите, Маргарет, – улыбнулся он. – Я не настолько беспомощен, чтобы не справиться с чайником и заваркой.
– Спасибо.
Под моим смущенным и благодарным взглядом мистер Бакер заварил и разлил по кружкам ароматный чай. Мне добавил дольку лимона, себе же положил горку печенья на блюдце. И, дождавшись, пока я сделаю несколько глотков и почувствую себя лучше, перешел прямо к делу.
– Вчера вы обсуждали с жителями Сент-Брука примерную программу зимних увеселений. Я и сотрудники моего агентства будем рады реализовать некоторые из этих блестящих идей. Уверяю вас, у нас работают только высококлассные профессионалы. Все будет выполнено в лучшем виде. На всякий случай я принес с собой бланк договора, так что можем сразу обговорить детали и заключить контракт. Как насчет пунктов два, три и семь?
– Да… – ответила рассеянно, сбитая с толку лавиной предложений, которые щедро обрушил на меня обаятельный, пышущий энтузиазмом мужчина. – Да… наверное…
– В таком случае, не вижу причин откладывать, – просиял мистер Бакер, подталкивая ко мне бумаги, где уже успел вычеркнуть лишнее и вписать дополнительные пункты. – Чем раньше мы утвердим план и бюджет, тем быстрее мои сотрудники смогут начать работу. Праздник, сами понимаете, ждать не будет. Со дня на день выпадет первый снег, а там и до Ночи зимних огней недалеко. Что скажете?
Из быстрой речи я вычленила самое главное.
– Бюджет?
– Вот. – Мужчина указал пальцем на нужную строчку договора, где была прописана цифра в триста золотых. – Это более чем адекватная сумма. Сюда входит оплата услуг моих сотрудников, все расходные материалы и небольшая надбавка на случай, если возникнет необходимость в привозе искусственного снега. Полагаю, для городского бюджета это вполне подъемная сумма.
– Что вы! – воскликнула с чувством. – Я и подумать не могла, что вы так мало берете за свои услуги.
Каких-то триста золотых! После такого от суммы мистера Фьюта останется еще прорва денег. А ведь фейерверки, несколько раз подчеркнутые в блокноте, жители Сент-Брука просили больше всего.
– «Стихийные зрелища» – скромная контора, – польщенно улыбнулся мистер Бакер. – Мы не просим ничего сверх необходимого. Так что, подписываем?
– Конечно, – тут же согласилась я, опасаясь, что хозяин агентства, чего доброго, передумает. – Обязательно.
Вот только с печатью вышла заминка.
У меня ее не было.
– За мистера Билча документы обычно подписывает его секретарь, – подсказал мистер Бакер.
Взгляд метнулся к стулу мистера Фьюта – разумеется, пустому. Остро захотелось, чтобы секретарь был на месте, по обыкновению в два счета решив вопрос с бумагами и подписями. А потом я вспомнила.
Секретарь... Ведь это, стало быть, я.
Ох...
– Секунду, сейчас все решим, – сообщила я замершему в ожидании мужчине.
Колебалась, конечно, дольше. Но делать было нечего. Раз назвалась секретарем и устроителем праздников – будь добра, соответствуй.
Так что пришлось взять себя в руки и под выжидающим взглядом мистера Бакера полезть в стол к Закари Фьюту.
Копаться в чужих вещах было неприлично, но, как выяснилось, ничего личного секретарь у себя не держал. Да и откуда бы взяться чему-то настоящему среди бездушных и строгих, как сам Закари, канцелярских принадлежностей, лежавших в выдвижном ящике? Заточенные перья, дополнительный набор чернил, две папки с бумагами, стопка конвертов...
Пальцы, скользящие вдоль дальней стенки, вдруг наткнулись на маленький бумажный прямоугольник, казавшийся инородным в ровных рядах полезных и безликих предметов. Не сумев сдержать любопытства, я аккуратно извлекла находку из щели между двумя коробками перьев и с удивлением увидела старую фотокарточку. Пара средних лет стояла, глядя в камеру со смущенными улыбками. В руках мужчина держал детский игрушечный паровозик.
«Ого, – мелькнуло в голове. – Неужели и мистера Фьюта кто-то родил? А я-то думала, что таких, как он, находят в здании городского архива на стопке пустых бланков – и сразу с личной печатью «Отказать» в крошечной ручке».
Я усмехнулась про себя – и тут же устыдилась злой шутке. Наверняка Закари не всегда был таким, как сейчас. Да и родители его выглядели милыми и душевными людьми. Хотя, конечно, надо признать, представить рядом с улыбающейся парой их сухаря-сына было не так-то просто.
Испытав укол совести, я торопливо вернула фотокарточку на место и задвинула ящик – тем более что коробки с печатями там все равно не оказалось. Наверняка ее забрал мистер Фьют – но была ли это необходимость или нежелание оставлять меня одну в кабинете рядом с ответственными вещами, я не знала. Так что пришлось признать поражение и вернуться к мистеру Бакеру ни с чем.
Впрочем, хозяин «Стихийных зрелищ» все равно остался доволен.
– Не суетитесь, Маргарет, еще успеете, – добродушно усмехнулся он. – У вас точно есть время до первого снега, прежде чем настанет пора всерьез браться за украшение города.
Я пообещала, что передам договор дяде и сообщу, когда тот поставит свою подпись. На том и договорились.
– Счастлив был знакомству, Маргарет, – поклонился мистер Бакер, поднимаясь с места и галантно целуя протянутую для прощания руку. – Уверен, мы прекрасно сработаемся.
Я улыбнулась, провожая взглядом мужчину – и продолжала улыбаться весь день, не обращая внимания на подозрительные взгляды мистера Фьюта.
Начало подготовки к празднованию Ночи зимних огней было положено!
ГЛАВА 5
До первого снега я успела сделать очень и очень многое.
После заключенного контракта со «Стихийными зрелищами», который дядя подписал почти не глядя, сопроводив похвалой за активную работу, у меня буквально крылья выросли за спиной. Обложившись газетами, объявлениями и справочниками, я искала, звонила, писала, и вскоре в блокноте напротив доброго десятка пунктов уже красовались имена тех, кто потенциально был готов принять участие в организации праздника. Благо, желающих – как минимум, среди жителей Сент-Брука – было хоть отбавляй.
Полные энтузиазма «да» сыпались на меня со всех сторон. За короткое время я заручилась согласием начальника каретного двора, оркестра местного театра и кулинаров всех мастей, начиная с хозяйки «Лакомки».
А гастролирующая театральная труппа и даже настоящая предсказательница из Лурвинии, которую удалось заманить на несколько дней в Сент-Брук с помощью личного приглашения мэра, так и вовсе стали предметом моей особой гордости. Не хватало только толпы потенциальных женихов, обещанных неофициальному клубу мам незамужних дочерей, но я изо всех сил искала решение.
Воображение уже рисовало чудесную картину Сент-Брука, сверкающего праздничными огнями. Я представляла шумные площади, радостные лица горожан, покупающих сладости в ярмарочных палатках, влюбленных, скользящих по льду катка, пышный бал, где каждому, кто пожелает танцевать, непременно найдется пара, и в довершение – распускающиеся в небе цветы фейерверка. И не могла дождаться, когда мои мечты воплотятся в реальность.
Первый снег дал начало всему.
В то утро я проснулась раньше, чем обычно, сбитая с толку мягким белым светом, пробивавшимся сквозь окно. И лишь распахнув шторы, осознала – свершилось.
Зима пришла в Сент-Брук.
С неба падал легкий пушистый снег, невесомым покрывалом оседая на кустах и деревьях, расстилаясь ковром по тротуарам и мощеным дорожкам. Улицы сверкали нетронутой белизной, а городские дома, за ночь обзаведшиеся снежными шапками, напоминали пряничные домики, обсыпанные пудрой. Солнце, едва видимое за серебристой дымкой, висело над шпилем ратуши, словно желтый елочный шар.
«Точно! Нам же еще нужна настоящая лурвинийская пихта! Большая, разлапистая, зеленая. И поставить ее можно перед ратушей... Или вообще в центре катка».
Захваченная новой идеей и магией первого снега, я сбежала на первый этаж, второпях позавтракала, поцеловала в щеку сонную тетушку Патрисию и, отказавшись от предложения дяди Августа вместе поехать в карете, выскочила вон. Хотелось пройтись пешком, сполна надышавшись свежим морозным воздухом. Улыбнуться прохожему, вступить, проходя мимо, в короткую снежную битву с мальчишками, вобрать в себя дух приближавшейся Ночи зимних огней. Первый снег – сам по себе маленький праздник.
Это чувствовала не я одна. В мэрии, где обычно властвовала бюрократическая тоска, сегодня было особенно радостно. Ранние посетители не скандалили, а мирно пили чай и читали газеты, из бухгалтерии доносился смех, и даже перья клерков скрипели чуть веселее и живее, чем всегда.
И только в приемной мистера Билча с неизменной мрачной решительностью ударялась о листы тяжелая печать.
«Отказать».
«Отказать».
Сегодня, как и в любой другой день, мистер Фьют оставался верен себе. Собранный, строгий, в застегнутом на все пуговицы пиджаке, он привычно хмурился, разбирая скопившиеся за день бумаги, и время от времени бросал тяжелые взгляды за окно. Похоже, наступление зимы не доставляло секретарю мэра ни малейшей радости. Даже наоборот. Исходящее от мужчины недовольство было почти физически ощутимым, заставляя меня изнывать от непонимания и недоумения.
«Неужели у этого сухаря вообще не бывает хорошего настроения? Никогда в жизни я не встречала столь угрюмого и вечно всем недовольного человека. Хоть бы раз попробовал улыбнуться – ничего сложного в этом нет, а какие были бы перемены».
Мне почему-то казалось, что мистеру Фьюту удивительно пошла бы улыбка.
Не в силах дольше выдерживать отказывающий стук печати и тяжелые вздохи, я подошла к месту первого секретаря и аккуратно присела на краешек стола, полная решимости привнести в мир Закари Фьюта хоть немного зимней радости.
Стук остановился. Молодой человек, явно не слишком довольный столь бесцеремонным вторжением в личное пространство, бросил на меня укоризненный взгляд.
– Мисс Билч?
– Почему вы так мрачны, Закари? – спросила прямо. – Только посмотрите, какая на улице красота. Первый снег наконец-то выпал. Можно строить снежные крепости, делать каток, пить горячий шоколад и наслаждаться предвкушением праздника. Разве не замечательно?
Он не ответил.
– А пойдемте в парк? – предприняла я еще одну попытку. – Посмотрим, где лучше устроить выставку ледяных скульптур, о которых так просила местная библиотекарша. Я угощу вас пряным вином…
– Подождите, мисс Билч.
Щеки вспыхнули.
«Он что, подумал, что я предлагаю уйти, не дожидаясь окончания рабочего дня? Или… Ох! Тогда в «Лакомке»… это было всего один раз и больше никогда не повторится!»
Я смущенно кашлянула.
– Конечно, я не имела в виду прямо сейчас. Вечером, после того как закончим с делами…
Он оборвал меня скептическим смешком.
– Дождитесь обеда, мисс Билч, – повторил мистер Фьют, бросив на меня странный взгляд, смысл которого я не поняла. – А до этого не советую вам торопиться с планами на вечер.
***
Иронию в совете Закари Фьюта я в полной мере оценила во второй половине дня. Около полудня красивый снегопад закончился. Но если в Уайтбридже, где температура уже с середины осени редко поднималась выше нуля, снег обычно оставался лежать до самой весны, то в равнинном мягком климате Сент-Брука белые дороги очень быстро превратились в невнятную бурую кашу, летевшую из-под колес карет на ботинки и подолы прохожих. А еще подтаявший снег скрыл от взглядов неровно прилаженные камни и выбоины брусчатки, что приводило к печальным последствиям. Только у нас под окном за два часа трое в буквальном смысле сели в лужу, оступившись на тротуаре.
Нетрудно было догадаться, куда злые и мокрые граждане понесли жалобы на дорожные проблемы и нерасторопных дворников. Благо идти до приемной мистера Билча было недалеко.
– Это уже вторая жалоба на растянутую лодыжку, – пожаловалась я мистеру Фьюту, возвращаясь в кабинет после того, как проводила очередного недовольного посетителя. Его испорченное пальто я сама кое-как высушила магией, с травмой посоветовала обратиться к доктору Гранту, но заявление все равно пришлось принять. – И почему люди вместо того чтобы сразу идти в больницу, ковыляют к нам, чтобы раздуть обычную проблему до размеров стихийного бедствия?
– То ли еще будет, – хмыкнул секретарь, бегло выписывая формальный ответ на письмо старушки, обвинявшей мэрию в некомпетентной работе из-за того, что, оступившись, она выронила из рук пакет и разбила яйца. – В первый день после снегопада люди пишут обращения из-за мелких травм, а завтра нас ждет вал писем по поводу ненадлежащей уборки улиц. И так три-четыре дня, пока снег не стает и погода не стабилизируется. А после все повторится заново.
Я нахмурилась.
– И что, с этим ничего нельзя сделать?
– Можете приказать погоде не накрывать город снежным штормом, – иронично выгнул бровь мистер Фьют, отточенным движением вкладывая свернутый лист в конверт.
– Но разве снегопад происходит не каждый год?
– Каждый, – согласился секретарь. – И каждый год на ежедневную уборку городских улиц не хватает ни работников, ни средств.
Не успела я продолжить допрос, как ответ сам возник на пороге приемной. Шестеро мужчин с лопатами грозно ввалились внутрь, смахивая мокрый снег с ботинок прямо на ковер.
– Мы будем жаловаться! – не дав нам и ртов раскрыть, объявил самый широкоплечий и самый седой из компании дворников, по всей видимости, являвшийся старшим бригады.
– Работать невозможно! Людей не хватает, артефактов не хватает, повозок для вывоза снега не выдали вообще! Только лопат на складе – хоть завались. Вы нам что, предлагаете по одной в каждую руку взять, чтобы очищать улицы вдвое быстрее? Ну так тогда платите двойную ставку. Или что, денег нет? Казнокрады!
– Согласно указу мэра, бюджет коммунальной службы урезан, дабы выделить средства на организацию празднования Ночи зимних огней, – уведомил недовольных мужчин мистер Фьют, бросив на меня многозначительный взгляд.
Я знала, он сердился за то, что я в обход согласования протолкнула дяде договор со «Стихийными зрелищами», не посмотрев, что работы агентства стоили триста золотых в неделю, и в итоге истратила на это существенную долю из написанной на бумажке суммы. А заодно не мог забыть и безумно дорогую, хоть и безумно красивую пихту, выписанную прямо из лурвинийского питомника.
Реакцию дворников предсказать было нетрудно.
– Ну так и проводите свой праздник по уши в снегу, а мы надрываться не станем! – выплюнул старший, и остальные члены бригады поддержали его согласным гулом. – У нас рук не хватает все убирать. Хотите, сами берите лопату идите махать. Хоть всей конторой – может, так от вас польза будет.
– Это не входит в мои должностные обязанности, – спокойно ответил секретарь.
Ох и зря!
Приемная взорвалась мгновенно.
– Дармоеды! – потрясая лопатами, перекрикивали друг друга дворники. – Воры! Из-за вас в городе бардак!
– И яйца старушке разбили! – поддержал их дребезжащий голосок из коридора. – Сволочи!
– А у меня повозка застряла в снегу!
– И вина в ресторан не завезли!
– Сидят тут в тепленьких кабинетах, а еще и издеваются!
– И куда только идут наши налоги?
Мистер Фьют, проработавший в мэрии не один год, на претензии привычно не реагировал. Меня же обвинения посетителей задели за живое. Я хотела, чтобы Ночь зимних огней стала для жителей Сент-Брука счастливым и веселым праздником. Но не за счет дворников же! Бедные люди выбиваются из сил, а я...
Нет, так дело не пойдет.
– Стойте! – Я выскочила из-за стола, чем привлекла удивленное внимание рабочих и мистера Фьюта. – Стойте. Я вам помогу.
Старший бригады фыркнул, посмотрев на меня сверху вниз.
– Ты? – насмешливо переспросил он. – И чем же? Залезешь на постамент памятника Маклифу и будешь раздавать особо ценные указания?
– Нет. – Я решительно шагнула вперед и выдернула из рук мужчины, опешившего от такого поворота событий, его лопату. – Буду убирать снег.
Мой боевой настрой вызвал у бригады дворников взрыв хохота. Но, несмотря на это, чувствовалось, что мне удалось их зацепить. Во взглядах мужчин читалось уважение, пусть и с легкой ноткой снисходительности. Желание жаловаться и разносить кабинет сошло на нет.
Это меня приободрило.
Старший рабочий окинул меня насмешливым взглядом.
– Хочешь поработать, милости
