Пепел севера. Светлана Бернадская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Опальная невеста
• ГЛАВА 2. Легенды двуликих
• ГЛАВА 3. В плену снегов
• ГЛАВА 4. Теплый прием
• ГЛАВА 5. В замке снежного лорда
• ГЛАВА 6. Запертая магия
• ГЛАВА 7. Письмо королевы
• ГЛАВА 8. Магический Барьер
• ГЛАВА 9. Повод для праздника
• ГЛАВА 10. Головокружение
• ГЛАВА 11. Настойчивое предложение
• ГЛАВА 12. Брачные клятвы
• ГЛАВА 13. Бескрылый враг
• ГЛАВА 14. Лед и пламя
• ГЛАВА 15. Сила любви
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Суровый север. Заснеженный замок. Магический Барьер, сквозь который прорываются враги. Опасности, подстерегающие женщин на каждом шагу.

   Рэйлин Хассель – невеста короля, дочь лорда-героя, огненный маг. Вот только вместо королевского дворца ее ждет ссылка на север, вместо почестей – обвинение в преступлении, а магия огня запечатана блокирующими браслетами.

   Марон Леннарт – снежный маг, рождающий бурю. Страж, оберегающий границы королевства. Одинокий лорд с дурной славой. Он привык стойко встречать вызовы судьбы, однако девушка без магии, за которой охотятся крылатые враги, становится серьезной проблемой.

   Можно ли отыскать двух более не похожих друг на друга людей? Но вышло так, что цель у них одна – найти и возродить магический Источник.

ГЛАВА 1. Опальная невеста

– Лорд Свейдор, что вы делаете в моих покоях?

   Рэйлин старалась сохранять тон ровным, хотя в груди все так и клокотало от гнева, а запертая внутри тела магия разливалась по венам ядовитым огнем.

   Лорд Эрик Свейдор скалил пожелтевшие зубы, разглядывая Рэйлин глазками-щелочками, и в конце концов взгляд его бесцеремонно остановился на ее груди. Рэйлин, уже успевшая переодеться ко сну в ночную рубашку, ощутила непреодолимое желание прикрыться от этого плотоядного взгляда. Сквозь омерзение от подобной наглости, которую позволил себе провинциальный лорд, ворвавшись поздним вечером в ее покои, сквозила и досада: и почему прародители не наградили ее прелестями поскромнее? Как же надоело ощущать себя не человеком, а куском мяса среди голодных псов!

   Особенно остро это ощущалось в последний месяц, после того как она превратилась из самой влиятельной девушки Новаллона в изгнанницу, сосланную со двора. За этот месяц Рэйлин потеряла счет этим сальным взглядам и грязным домогательствам. Долгое путешествие по владениям королевства измотало ее выдержку и открыло глаза на неприятную правду: если ты не пользуешься милостью короны, не владеешь магией и не имеешь влиятельного мужчины за своей спиной, ты – ничто.

   И всякий может поступать с тобой как ему заблагорассудится.

   – Все покои в этом доме – мои, – возразил лорд Свейдор с гаденькой ухмылочкой. – Потому что это мое поместье.

   – Смею напомнить, что вы предоставили мне эти покои на ночь как своей гостье.

   Голос лорда стал отвратительно низким и вкрадчивым, два его подбородка затряслись в нетерпеливом предвкушении.

   – А разве гостье не полагается проявить чуточку благодарности и немного развлечь радушного хозяина перед сном?

   Короткие толстые пальцы, похожие на недоваренные сосиски, потянулись к кружеву на вороте ее ночной рубашки. Рэйлин, стиснув зубы, вскинула голову и отступила на шаг.

   – Вы переходите границы дозволенного, лорд. Или вы так долго живете в своей глуши, что позабыли о манерах? Вам напомнить, кто я такая?

   Ничуть не пристыженный лорд хитро прищурился.

   – Я вижу перед собой весьма смазливую девицу. Норовистую, но что с вас взять, ведь ваш отец давно погиб и не сумел дать вам надлежащее воспитание. Что я еще должен вспомнить? Что вы леди? Так простолюдинки мне и не интересны. Что вы невеста короля? Так ведь бывшая невеста! Сосланная на север за покушение на его величество. Я ничего не упустил, леди Хассель?

   Рэйлин демонстративно распрямила плечи. Пусть пялится, если хочет – потерявший честь мерзавец не дождется, чтобы благородная леди вела себя как испуганная горничная, пойманная в хозяйской постели с любовником.

   И ведь хотела же остановиться на постоялом дворе! Но нет, старший гвардеец уперся, как осел, размахивая перед ее носом маршрутом, утвержденным королевой.

   – Быстро же на север долетели слухи.

   – У меня есть информаторы в королевском дворце, – самодовольно похвастался лорд. – И кое-какие магические безделушки, ускоряющие доставку сведений. Так что мне прекрасно известно: вы лишились поддержки короны. Вам не будут рады нигде, вас не примут как равную ни в одном уважаемом доме.

   О да, в этом Рэйлин уже успела убедиться сама. Вот только выкажи она сейчас хоть проблеск страха, ей не поможет уже никто, даже гвардейцы из отряда сопровождения.

   Она растянула губы в холодной улыбке и надменно изломила бровь. Уж если блефовать, то до конца.

   – Вы так уверены в моей беспомощности?

   – А разве это не так? – продолжал сально ухмыляться лорд. – Ваш отец мертв. Ваш брат – ни на что не годный сопливый мальчишка. Влиятельного жениха у вас больше нет, и едва ли появится тот, кто захочет взять в жены девицу, совершившую покушение на короля.

   Он выдержал паузу, наблюдая за тем, какое впечатление произвели на Рэйлин его слова. Его ожидания, похоже, не оправдались, поскольку он разочарованно поджал губы и продолжил уже другим, вкрадчивым тоном:

   – Но если проявите хоть капельку ума и сговорчивости, то обретете покровителя. Тогда вам не придется до конца дней мерзнуть в пограничных гарнизонах в компании вшивых вояк. А если будете хорошо стараться и понравитесь мне, то – кто знает? – может быть, однажды я сделаю вас леди Свейдор. Вас ведь учили нравиться мужчинам, Рэй-лин?

   Он произнес ее имя с такой мерзкой протяжностью, что ее чуть не передернуло от отвращения. Тем паче, что его не менее мерзкие слова были правдой. Даже об этом знает, ну и проныра!

   Уроки плотской любви входили в обязательную программу обучения королевской невесты. Натану вот-вот должно было исполниться восемнадцать, а Рэйлин родилась на год раньше своего венценосного жениха. Дворцовый протокол предусматривал свадьбу через месяц после совершеннолетия короля, и королева-регент Ванесса, разумеется, никак не могла допустить, чтобы в жены ее юному сыну досталась краснеющая от смущения неумеха.

   Королевство нуждалось в наследниках, и чем скорее, тем лучше.

   Какими же далекими теперь казались те дни, когда Рэй в компании юных фрейлин давила в себе хохот во время этих уроков, глядя на «учебные пособия» в виде кукол в человеческих рост и на то, как стареющие фаворитки покойного короля обучали ими пользоваться.

   А ведь с тех пор прошел всего-то месяц!

   Пальцы-сосиски уже без всяких церемоний потянулись к ее груди, и Рэйлин зашипела, отбросив наглую пятерню резким ударом. Кровожадно оскалилась и медленно подняла ладонь, складывая пальцы в «магический» знак. Хорошо, что завязки на манжетах рубашки завязаны, и не видно браслетов…

   – Если вам известно о покушении на короля, то известно и то, что с ним случилось. Только троньте меня – сожгу на месте.

   Сердце заколотилось в бешеном галопе. Если этот мерзавец знает о блокирующих магию браслетах, она пропала. Да, она будет бороться за свою честь до последнего, но что одинокая девушка, лишенная дара, может противопоставить физической силе потерявшего совесть мужчины? Гвардейцы, расквартированные на нижнем этаже в комнатах для прислуги, наверняка уже видят десятый сон.

   Огонь, откликаясь на неконтролируемое желание, забурлил внутри горячим потоком. Вот только сорваться с пальцев ему не позволят проклятые браслеты.

   В заплывших жиром глазах-щелочках отразился страх. Лорд Свейдор инстинктивно отпрянул, и Рэйлин незаметно выдохнула. Не знает…

   – Вы не посмеете!

   – Как вы думаете, почему я все еще жива? – также омерзительно-вкрадчиво, как и прежде сам лорд, произнесла она. – Почему меня не казнили, не пытали, не упекли в подземелье и даже не лишили имени, а всего лишь отправили на север – укреплять королевские рубежи? Разве за покушение на короля не полагается немедленная казнь?

   Жирная складка между кустистыми бровями негодяя свидетельствовала о том, что он не лишился последних извилин и усердно пытался сообразить, к чему она клонит.

   – И раз меня не казнили за покушение на короля, как вы думаете, что меня ждет за убийство какого-то провинциального, вконец одичавшего лорда? – она победно вскинула подбородок. – Подскажу: ничего. Меня лишили привилегий королевской невесты, но не дара. Я боевой огненный маг. По-прежнему считаете, что я не способна себя защитить и что у меня нет покровителей?

   К счастью для Рэйлин, лорд Свейдор сделал верные умозаключения. Уголки мясистого, поблескивающего от влаги рта обиженно опустились, но он все-таки попятился к двери.

   – Нашему королю, храни его прародители, повезло, что он не женился на такой стерве, – мстительно бросил лорд напоследок и громко захлопнул за собой дверь.

   Рэйлин, постояв неподвижно еще несколько мгновений, медленно выдохнула и тронула ладонью обнаженную шею, словно в попытке стереть с нее остатки липкого взгляда. Какое счастье, что это последнее крупное поместье в северных владениях, где ей и отряду сопровождения предстояло останавливаться на ночь. Дальше их ждет долгий переход через укрытую снегами горную гряду, где нет человеческих поселений вплоть до самого Индарета – города-крепости, растянувшегося вдоль границы с королевством двуликих.

   У самого Барьера.

   Тихий шорох, донесшийся из-за плотного гобелена, заставил ее вновь насторожиться.

   – Кто здесь?

   – Это я, госпожа! – пискнули за гобеленом, и в следующий миг из-за него выскользнула горничная, помогавшая ей вымыться и переодеться ко сну. Она сконфуженно улыбнулась и посмотрела на Рэйлин невинными глазами цвета спелой сливы. – Прошу прощения, я слышала ваш разговор с лордом Эриком.

   – Любишь подслушивать?

   – Что вы, госпожа! – оскорбленно вскинулась девица. – Я забыла принести вам на ночь графин с водой, а у вас тут… вот… он.

   Она вновь стушевалась, уронив глаза в пол.

   – Как тебя зовут?

   – Гейз, госпожа.

   – Твой хозяин со всеми гостями ведет себя так? – без обиняков спросила Рэйлин.

   Гейз, кажется, смутилась еще больше.

   – По правде говоря, он мне не хозяин, госпожа.

   – А кто же?

   – Я его племянница. В доме мало прислуги, и он велел мне побыть для вас горничной на одну ночь.

   Рэйлин изрядно устала после утомительного дня в холодной тряской карете, а неожиданный и малоприятный визит лорда, казалось, вынул из нее последние душевные силы, и все же она не смогла просто взять и выставить девицу за дверь.

   – Выходит, он и с собственной племянницей не особенно церемонится.

   Гейз заправила за ухо выбившуюся из-под чепца темную прядку и закусила губы.

   – Не особенно. Леди Хассель, вы ведь путешествуете одна? Вы можете взять меня с собой?

   – Куда? – опешила Рэйлин. – В Индарет?

   – Да! – темные, как спелые сливы, глаза девицы вспыхнули жгучей надеждой. – Возьмите меня с собой туда, на границу! Ведь у вас нет ни компаньонки, ни служанки, верно? А я могу прислуживать вам в пути, и там, в крепости, тоже… Я ведь многое умею… и волосы красить тоже! – затараторила Гейз, словно боялась, что Рэйлин успеет вставить слово. – Вон ведь у вас как корни отросли…

   Рэйлин невольно бросила взгляд в зеркало. И правда, за месяц путешествия волосы стали представлять собой жалкое зрелище. Черная краска, на которой настаивала королева Ванесса, заметно потускнела, а местами вовсе смылась, и сквозь всю эту «красоту» теперь просвечивал естественный цвет волос – светло-медовый, с несколькими вызывающе-рыжими прядями.

   – Я только не могу понять, зачем вы прятали такую красоту под черной краской? – не унималась племянница похотливого лорда, разглядывая ее уже безо всякого смущения.

   – Королева-регент считает рыжину вульгарной. А осветлить эти рыжие пряди никак не получалось. Вот и пришлось закрасить черным. Черный цвет благороден и лучше сочетается с зеленым цветом глаз, – слово в слово повторила Рэйлин слова несостоявшейся свекрови.

   Не став говорить девушке о своих подозрениях, что королева Ванесса, ослепительная блондинка, просто не хотела, чтобы Рэйлин хоть чем-то походила на нее.

   – Как такое вообще возможно? – теперь Гейз пригляделась к ее волосам с неприкрытым восторгом. – Никогда не видела, чтобы натуральные волосы имели разный цвет. Как будто кто-то мазнул по ним огнем то там, то тут…

   – Я огненный маг, – пояснила Рэйлин. – Сперва мои волосы были обычными, а когда пробудился дар, кое-где проявилась рыжина.

   – О! – взгляд Гейз странным образом переменился. – Так вы дочь прим-лорда Хасселя? Того самого огненного мага, который…

   Она запнулась, прикусив губу и разглядывая Рэйлин уже без прежнего восторга, а с какой-то непонятной настороженностью.

   – Да, мой отец был сильнейшим огненным магом. Самым почитаемым героем Новаллона, который ценой своей жизни остановил войну с Квонном, – с гордостью произнесла Рэйлин, слегка уязвленная странной реакцией Гейз.

   – Мои родители тоже погибли в тот день, – сухо сообщила Гейз после недолгого молчания.

   – Твои родители были магами? – удивилась Рэйлин. Браслеты лишили ее возможности чувствовать чужой дар, и порой она ощущала себя как слепая. – Оба? Но лорд Свейдор…

   – Да, мой дядя не маг. Он не родной мне, если уж начистоту. Моя мама приходилась ему сводной сестрой, а родители дяди Эрика не обладали даром.

   – А ты?..

   – Я водница, как и мой отец. Среди северян одаренных больше, чем среди остальных новаллонцев. Север ближе всего к Квонну, почти в каждом из нас течет толика крови двуликих, – с некоторой гордостью пояснила Гейз.

   Рэйлин недоверчиво усмехнулась.

   – Ты веришь в сказки о том, что человеческие маги – потомки двуликих?

   – Это не сказки, – пожала плечами девица. Рэйлин втайне порадовалась, что ее внезапная холодность исчезла, и сливовые глаза засияли прежним живым блеском. – Нас пытаются убедить, что люди владели магией испокон веков, но это неправда. Король Дегорус велел сжечь все древние книги двуликих, но отец подарил мне одну…

   – Тс-с-с! – зашипела на нее Рэйлин и покосилась на дверь. – Если твой дядя услышит подобные речи, тебя накажут.

   Гейз насупилась.

   – Хуже уже вряд ли будет.

   Теперь пришел черед нахмуриться Рэйлин.

   – Твой дядя обижает тебя?

   – Возьмите меня с собой, госпожа! – снова взмолилась Гейз, оставив вопрос без ответа. – Прошу, заберите меня отсюда! Если хотите, буду вам прислуживать, пока… пока замуж не выйду!

   – Во время путешествия я успела наслушаться разных сплетен, – задумчиво произнесла Рэйлин, глядя в умоляющие глаза девушки. – Говорят, будто неладное творится на севере, и что одаренные северянки сейчас бегут из Индарета подальше от границы. А ты хочешь отправиться туда добровольно?

   – Всего лишь глупые слухи, – насупилась Гейз.

   – Глупые слухи не обращают в бегство столько людей. Здесь, на севере, только и говорят, что двуликие стали прорываться сквозь Барьер и похищать молодых магичек.

    – Да-да, а еще люди болтают, будто двуликие – это исчадия зла и питаются кровью невинных девиц, – презрительно фыркнула Гейз, поведя плечом.

   И как только Рэйлин могла принять ее за простолюдинку? Когда девчонка забывала о своей роли, напускное раболепие слетало с нее, словно шелуха с луковицы.

   – А разве это не так? – осторожно уточнила Рэйлин.

   Самой ей приходилось видеть двуликих только на картинках в учебниках по основам магии. Отвратительнее этих нарисованных двуликих мог быть только лорд Свейдор, тянущий к ней свои толстые пальцы.

   – Разумеется, нет! Двуликие – не такие чудовища, как нам рассказывают.

   – Откуда ты знаешь?

   На сей раз Гейз хитро прищурилась, склонив голову к плечу – и чем-то неуловимо напомнила Рэйлин своего дядю.

   – Из книги, о которой вы сами велели мне молчать. Леди Хассель, так вы возьмете меня с собой?

   Рэйлин решительно покачала головой.

   – Нет. Это опасно.

   – Но вы-то сами едете туда! Значит, не верите слухам и не боитесь!

   – У меня нет выбора, – призналась Рэйлин. – Если ты слышала наш разговор с твоим дядей, то знаешь, что я отправлена в ссылку на север и не смею нарушить королевский приказ.

   Сливовые глаза Гейз вновь загорелись неподдельным восторгом.

   – А вы правда пытались убить короля? А почему? Он уродливый, злобный и домогался вас перед свадьбой, да?

   – Нет, – поморщилась Рэйлин. – Натан – привлекательный и воспитанный молодой мужчина, и я верю, что он станет прекрасным королем для Новаллона. И – нет, я вовсе не собиралась его убивать. Я собиралась стать его женой.

   – Но тогда…

   – Ступай к себе, Гейз, – оборвала ее Рэйлин, ощутив вдруг смертельную усталость. – Прости, но я не могу взять тебя с собой.

   – Госпожа, но я…

   – Спокойной ночи, Гейз.

   Рэйлин резко отвернулась, давая понять, что разговор окончен и она желает остаться одна. Когда она легла в холодную постель и накрылась таким же холодным одеялом, Гейз в ее покоях уже не было.

***

Вихрь морозного воздуха ворвался в жарко натопленную харчевню, и Марон поспешил захлопнуть за собой дверь. Давно надо было восстановить обвалившиеся сени, чтобы сохранять внутри тепло, и Марон сделал себе мысленную пометку поговорить об этом с комендантом гарнизона.

   Он громко потоптался на пороге, сбивая налипший на сапогах снег, стряхнул белые комья с капюшона, скинул меховой плащ и повесил его на гвоздь у входа.

   С нависших надо лбом прядей закапало: снежинки, густо набившиеся в волосы, мгновенно принялись таять. Марон тряхнул головой, напомнив самому себе неуклюжего лохматого пса, и попытался поправить сбившуюся на затылке повязку, которая стягивала непослушную вихрастую шевелюру. Но замерзшие пальцы слушались плохо; Марон, беззвучно выругавшись, просто сдернул повязку с волос и сунул в карман мундира.

   Из-за ближайшего к двери столика послышался сдавленный смешок, и Марон досадливо покосился в ту сторону. Лица незнакомы, юные. Ну конечно же, новобранцы, только сегодня прибывшие на север с военным обозом.

   Казалось бы, уже давно можно было привыкнуть к подобным хохоткам от новобранцев, и все же они всякий раз задевали. В наследство от матери ему достались густые белокурые волосы, которые к тому же еще и завивались в крутые колечки, как у ягненка драгоценной северной породы, и он сам понимал, что вкупе со смазливым лицом и небесно-голубыми глазами как никто другой похож на юную красотку, покорительницу столичных балов. Что уж он только ни пытался делать с этими растреклятыми волосами! Стригся коротко – и сходство со стриженым барашком становилось еще очевиднее. Отпускал волосы – и вскоре начинал походить на распушившийся одуванчик. Смазывал их воском и стягивал в тугой пучок на макушке – и молча страдал, наблюдая за пунцовыми от сдерживаемого хохота лица солдат. Прекратив стричься вовсе, пытался заплетать кудри в тугую косу, но откромсал ее в тот день, когда кто-то из шутников насовал ему в карманы цветных ленточек, точно таких же, какие местные девицы вплетали себе в волосы.

   В конце концов он плюнул на все попытки обрести суровый облик закаленного в боях воина и отрастил волосы ровно настолько, чтобы можно было просто стягивать их на затылке обрывком бечевки.

   Прямо сейчас они завивались в крупные слипшиеся спирали, свободно падая ему на плечи, и портили мокрыми пятнами аккуратный офицерский мундир.

   – Прим-лорд Леннарт, – завидев его, сорвался с места распорядитель барака. – Простите, мы не ждали вас сегодня. Взво-о-од! Постр-р-роиться на смотр!

   – Отставить! – поморщился Марон, окидывая взглядом побледневшие лица новобранцев, вскочивших так ретиво, что лавки с грохотом попадали на пол. – Сегодня они еще не на службе, пусть отдыхают с дороги. А завтра к обеду жду всех на принятие присяги в гарнизонной крепости.

   – Но…

   Дверь хлопнула снова, и следом вошли Борг и Тандор, его гарды, задержавшиеся, чтобы отвести лошадей в теплое стойло. Марон, глазами дав знак, что все в порядке, поспешил успокоить распорядителя, покрывшегося от волнения красными пятнами.

   Или не только от волнения. Судя по запаху, боевой воздушник уже успел слегка подогреться горячим вином.

   Впрочем, вне исполнения служебных обязанностей подобное уставом не возбранялось.

   – Я здесь ненадолго, только чтобы сменить лошадей, – поспешил успокоить его Марон. – Из девятого квадрата поступил сигнал о прорыве, но двуликий успел скрыться. Ильде, угостишь чаем?

   Ильде, хозяйка харчевни в первом солдатском бараке, куда по прибытию обычно расселяли новобранцев, пышнотелая и с ярким румянцем на щеках, улыбнулась ему широкой искренней улыбкой, совсем как ее сестра-близнец Лехим, кормилица Марона. Иногда даже он, привыкший к Лехим, как к родной матери, испытывал странное чувство, глядя на этих абсолютно похожих друг на друга женщин.

   – Один момент, прим-лорд, ваш любимый чай из шиповника уже заварен. Эй, Эстер! Принеси прим-лорду Леннарту чаю, да поживее!

   Марон, дав понять, что не собирается тревожить расслабившуюся вечером компанию магов-новобранцев, покосился на Борга и Тандора, что уже принялись зубоскалить у стойки с молодой подавальщицей, сел за дальний стол и устало вытянул ноги. Мышцы ныли после целого дня в седле: вьюга сегодня особенно свирепствовала, а управлять лошадью в такую погоду – задача не из легких.

   – Заночуете у нас, прим-лорд? – проворковала над ухом Эстер, от которой сладко потянуло свежей сдобной выпечкой. – Вы, должно быть, устали с дороги.

   Будто нарочно, она склонилась очень низко, и взгляд Марона сам собой устремился на ее аппетитную грудь, едва прикрытую откровенным вырезом платья. Еще бы сахарной пудрой сверху присыпала, для пущей верности…

   Вот же неугомонная!

   Он скрипнул челюстью, прогоняя нахлынувшее раздражение (и, что самое гадкое, не только раздражение), и заставил себя поднять глаза. Разбитная девица, поймав его взгляд, внезапно поежилась и зябко натянула на плечи сползший платок. Даже покосилась на дверь, хотя та оставалась плотно запертой.

   Морозом повеяло не от входа.

   Спокойней, Марон, спокойней. Он заставил себя вежливо улыбнуться.

   – Нет, благодарю. Утром я должен быть в крепости, поэтому мы продолжим путь, как только нам переседлают свежих лошадей.

   Дело было, разумеется, не в этом. Он изрядно вымотался за день, и отдельная комната с кроватью, пусть даже узкой и жесткой, этой ночью не помешала бы, но темные глаза Эстер полыхали таким неприкрытым вожделением, что он попросту смалодушничал.

   Лучше держаться подальше от греха. В прямом смысле.

   – Спасибо за чай.

   На лице подавальщицы отразилось разочарование. Но она вовремя взяла себя в руки, пододвинула к чашке тарелку с выпечкой и неохотно отошла.

   Марон еще некоторое время сидел, восстанавливая дыхание, и смотрел на то, как тревожно плясали в камине языки огня. Еще немного – и затушил бы…

   …Огненная стена несется прямо на него, сметая все на своем пути. Запах паленой плоти, жженых перьев, тошнотворный запах смерти. Огненный маг, что встречает смерть лицом к лицу, уже неспособный ни на что повлиять. И Марон, беспомощный испуганный подросток, которого отец пытается прикрыть своим телом от всепожирающего огня…

   – Прим-лорд, дозволите обратиться к вам с просьбой?

   Он едва не подпрыгнул – пытаясь вернуть контроль над своенравной магией, пропустил появление Ильде.

   – Дозволяю, – усмехнулся Марон. – Выкладывай. Только имей в виду: если ты опять решила передать со мной три сундука тряпок своей сестрице, то выбери себе другого извозчика.

   Добродушное и пухлощекое лицо Ильде стало серьезным.

   – И вовсе не о тряпках я хотела попросить вас, господин прим-лорд. Возьмите, прошу, к себе в услужение мою старшую дочку, Гаэллу. Девушка молодая, семнадцать годков только исполнилось, но работящая и расторопная. Хоть на кухне может, хоть прачкой, хоть прибираться – что угодно умеет, а если чему и не обучена, так Лехим это живо поправит. Возьмете?

   Марон озадаченно сгреб со лба слипшиеся от влаги волосы.

   – Уже поди сговорились за моей спиной, да? Чего хочешь, прямо говори? Чтобы жениха ей нашел?

   Ильде была так же близка ему, как и Лехим – с тех времен, когда вечные снега и морозы еще не превратили север в непроходимый, почти непригодный для жизни край. Лехим перебралась в замок Кардинесс двадцать один год назад, став кормилицей для Марона после его рождения, а Ильде, похожая на нее как две капли воды, привозила по субботам в замковую кухню молоко, сыры и колбасы с фермы своего мужа. Во время Последней войны жизнь многих северян переменилась, и сестры не стали исключением. Лехим овдовела и потеряла на войне единственного сына, а потому над Мароном до сих пор тряслась, как наседка над цыпленком, а Ильде души не чаяла в двух своих дочках, зорко следя за тем, чтобы назойливые кавалеры из числа расквартированных в бараке солдат не сбили с пути ее обожаемую старшенькую.

   – Коль жених хороший сыщется, я только рада буду. А коли нет, так хоть под вашей защитой будет, в замке-то. Боюсь я за нее. Ей передался дар отца, – сообщила она, понизив голос. – Пусть и слабенький, а все же дар. Что, если двуликий ее сцапает? Я же себе места с горя не найду!

   Марон поморщился.

   – Почему просто не отправишь ее подальше отсюда, как другие делают?

   – Куда? На чужбину? Одну? – Сокрушенно покачала головой Ильде. – Нету у меня там никого, никому она там не нужна, и всякий ведь может там девочку одинокую обидеть. А я тоже не могу бросить все и уехать. Весь-то наш род тут, в Индарете. И муж здесь похоронен, и племянник, и отец, и…

   – Кто она? – перебил Марон, пока Ильде не перечислила всю свою родословную до десятого колена.

   – Травница, – смущенно потупилась кухарка. – Если уж посеет какое семечко, так взойдет у нее и вырастет раньше других, да так, что любо-дорого. Знаю, что на севере это не слишком полезный дар, но магию-то не выбирают. Пусть бы его и вовсе не было, этого дара, тогда двуликие не охотились бы за ней.

   – Бесполезного дара не бывает, – вздохнул Марон, сдаваясь. – Присылай уж, раз решила. Только ты должна понимать, что нянькой при твоей дочери я быть не смогу, пусть Лехим за ней присматривает.

   – Я знаю, господин прим-лорд, – радостно закивала Ильде, заручившись вожделенным согласием. – На все воля прародителей. Пусть благословят вас небеса, добрый лорд, и да ниспошлет на вас свою силу пробудившийся Источник!

   Марон снова вздохнул и уставился на остывающий чай. И почему женщинам всегда так сложно отказывать?

ГЛАВА 2. Легенды двуликих

– Сто-о-ой! – послышался снаружи окрик гвардейца из отряда сопровождения, и карета, замедлив ход, покачнулась на полозьях.

   Рэйлин с сожалением покосилась на тлеющие в жаровне угли – не хотелось выпускать с таким трудом накопленное посреди трескучего мороза тепло, но любопытство пересилило. Приоткрыв окошко, она выглянула наружу.

   – Что там стряслось? Мы ведь только пару часов как отъехали, для привала еще рано.

   – Госпожа, могу я попросить вас выйти? Есть сложность, и, боюсь, без вас я ее не решу.

   Подобное заявление разожгло любопытство Рэйлин еще сильнее. Подумать только, командующий отрядом сопровождения в кои-то веки отдал право решения ей!

   Хотя еще непонятно, какого именно решения.

   Она поплотнее закуталась в меховую накидку и живо выскочила из кареты, лишь мимоходом опершись на предложенную гвардейцем руку.

   – Что за сложность?

   – Безбилетный пассажир, миледи, – раздраженно дернул усами гвардеец. – Вот, полюбуйтесь.

   Откуда-то сзади, с подножки грузового отделения, на снег сполз бесформенный темный комок из меховых одежек и теплых шалей, закопошился и задрожал, тихо всхлипывая. Рэйлин с первого же взгляда узнала над краем плотного шарфа сливовые глаза Гейз, племянницы похотливого лорда Свейдора.

   – Вот так встреча, – произнесла и впрямь растерявшаяся Рэйлин. – Гейз, о чем ты только думала?

   – Н-н-н… д-д-д… – застучала зубами продрогшая до костей девица.

   Ну разумеется, по утрам в грузовом отделении не разжигали жаровню – гвардейцы начинали греться там по очереди только после первого дневного привала. Девице еще повезло, что она не замерзла там до смерти.

   – Что прикажете делать, госпожа? Возвращаться, чтобы отвезти ее назад, это целый день потерять. А поселений в округе нет, если высадить ее здесь – околеет. Не хочется грех на душу брать.

   – Вы потрясающе милосердны, – съязвила Рэйлин. – Жаль только, что не столь же зорки и проморгали пополнение в моем багаже. Разумеется, мы не будем высаживать леди Гейз. И возвращаться не будем. Помогите ей забраться в карету, не то она погибнет от холода прямо у вас на глазах.

   Гвардеец неприязненно поджал губы, но просьбу исполнил. Рэйлин, которая начала замерзать даже после нескольких минут на морозе, поспешила вернуться к теплу жаровни и плотно закрыла за собой дверцу кареты.

   По северным владениям они путешествовали уже около недели, и за это время лютый холод научил Рэйлин действовать быстро. Первым делом она скинула с бедовой девицы меховые сапожки и как следует растерла ее ступни прямо в шерстяных чулках – к счастью, ничего непоправимого еще не случилось. В былые времена достаточно было бы просто согреть воздух возле озябших конечностей Гейз, но теперь…

   Теперь нужно забыть о магической силе и учиться быть обычным человеком.

   Когда виновница переполоха худо-бедно оттаяла, и цвет ее лица вернулся к нормальному, Рэйлин приготовила на жаровне малиново-мятный отвар и напоила им гостью.

   – Благодарю вас, миледи, за то, что не высадили меня и не позволили погибнуть, – пробормотала Гейз, окончательно отогревшись.

   Рэйлин язвительно фыркнула, не купившись на невинные глазки, преисполненные глубокой благодарности.

   – Не думаю, что ты в самом деле этого боялась. Твой расчет был на то, чтобы продержаться как можно дольше – тогда возвращаться стало бы слишком поздно, и мы вынуждены были бы взять тебя с собой. Что ж, я ценю твою решимость. В доме лорда Свейдора и в самом деле было так невыносимо? Неужто он пытался развратить даже собственную племянницу?

   – Нет, – содрогнулась Гейз и крепче вцепилась пальцами в теплую чашку. – К счастью, до этого пока не дошло. Но он собирался выдать меня замуж за человека, который мне не по душе.

   – Чем же жених не угодил тебе? – насмешливо приподняла бровь Рэйлин.

   – Хотя бы тем, что он втрое старше меня, – поморщилась Гейз. – Бездарный купец, пожелавший в жены магичку благородных кровей. Дядюшка отдавал за мной приданое моей матери. А взамен должен был получить долю в торговле пушниной.

   – А ты, значит, решила, что выйдешь замуж непременно за молодого и прекрасного принца? – вновь не удержалась от колкости Рэйлин.

   Гейз посмотрела на нее с некоторой обидой.

   – Признаюсь, от молодого и прекрасного принца я бы не отказалась, – надувшись, ответила она. – Жаль, что не всем так везет.

   В ее словах Рэйлин уловила недвусмысленный намек и усмехнулась.

   – Ты думаешь, быть женой короля – великое счастье?

   – Уж во всяком случае это лучше, чем прозябать в военных гарнизонах на северной границе, – обронила Гейз и тут же прикусила язык, виновато посмотрев на Рэйлин. – Простите, миледи. Это не мое дело.

   Несмотря на неслыханную дерзость и самонадеянность, граничащую с глупостью, эта девушка все больше нравилась Рэйлин. Может быть, тем, что не покорилась судьбе, а решила вершить ее своими руками?

   В отличие от самой Рэйлин.

   – Ладно. Я вижу, что пока ты не удовлетворишь свое любопытство, тема принцев, королей и северных гарнизонов будет продолжать зудеть у тебя на языке. Задавай свои вопросы.

   – Любые? – темные глаза Гейз заблестели в предвкушении, и Рэйлин невольно смягчилась.

   – Задавай любые. Посмотрим, на какие из них я смогу ответить.

   – Что случилось между вами и его величеством? Я слышала о том, что помолвка расстроилась, но знаю причины. Вы упоминали в разговоре с дядей, что едва не убили короля?

   Рэйлин вздохнула. Сама же позволила… Но лучше прояснить все сразу, чем давать повод для ненужных домыслов.

   – Случилось нелепое недоразумение. Натан решил пробраться ночью ко мне в спальню, а я спросонья приняла его за злодея.

   – В вашу спальню? – засияв чистым восторгом, переспросила Гейз. – Как романтично! Или… – она вдруг изменилась в лице. – Или нет? Он собирался… вас…

   – Да нет же, – отмахнулась Рэйлин. – Натан не позволил бы себе ничего плохого. Время от времени он приходил ко мне по ночам, когда страдал бессонницей. Иногда ему нужно было… поговорить с тем, кому он доверял. Мы были друзьями.

   – Друзьями, – задумчиво повторила Гейз. – Как интересно. А почему вы приняли его за злодея?

   Рэйлин поежилась – вспоминать об этом до сих пор было неприятно.

   – Несколькими днями ранее я проснулась в своей постели и увидела не Натана, а незнакомца. Перепугалась до смерти, ударила в него огнем. Он завопил и выпрыгнул в окно, а я от страха так и не сомкнула глаз той ночью.

   – Ужас! – ахнула Гейз, прижав ладони к щекам. – А чего он хотел от вас, этот злодей?

   – Не знаю. Это очень странно, но его так и не нашли. А королева так и вовсе мне не поверила. Сказала, что я все выдумала: в королевском дворце, мол, и мышь не проскочит, не то что злодей, да и следов под окном не обнаружили.

   – Действительно, странно, – согласилась Гейз, побарабанив пальцами по пустой кружке. – А вы что? Сдались?

   – Я продолжила настаивать, и королева в отместку заставила меня пройти медицинский осмотр. – Она на миг запнулась от негодования и прикусила губу. – Чтобы убедиться, что я все еще непорочна и гожусь в жены ее сыну.

   «Как знать, чего ожидать от королевской невесты, которая по ночам принимает у себя в спальне мужчин», – явственно прозвучали в ушах ядовитые слова королевы Ванессы.

   – Уфф, – выдохнула Гейз и вновь насторожилась. – А его величество? Он вам поверил?

   – Разумеется, поверил, – махнула ладонью Рэйлин. – У Натана редкий дар – он умеет читать мысли. Уж его-то и захочешь, а не обманешь.

   Восторг в сливовых глазах Гейз разгорелся еще ярче.

   – Но постойте… Так вы и его величество потом… ну, огнем…

   – Увы, – печально вздохнула Рэйлин, опустив глаза. – К счастью, не смертельно. К услугам короля были лучшие целители Новаллона, да и накопителей для него не пожалели.

   – Невероятно, – прошептала потрясенная Гейз. – И вы до сих пор живы?

   Рэйлин зябко поправила край меховой накидки и протянула руки к огню. Раньше она не замечала того, насколько удобно пользоваться родовой магией. Даже в самую злую зиму – которые, впрочем, на юге никогда не бывали столь лютыми, как на севере – достаточно было лишь слегка подогреть воздух вокруг тела… Огненный маг, страдающий от холода – кто-нибудь когда-нибудь слышал большую нелепость?

   – Глава королевской безопасности настаивал на моей казни. Но Натан не позволил. Сказал, что сам виноват, и что не находит в моих мыслях злого умысла.

   – И что было дальше?

   – Допросы. Угрозы. Торги. Придворный маг счел, что мой дар ненормально силен и опасен для короля, и нацепил на меня кермеритовые браслеты. – Рэйлин подняла руки, позволив рукавам соскользнуть вниз, и задержала их перед лицом Гейз. Легкие, почти незаметные под одеждой, браслеты плотно обхватывали запястья и почти не мешали… за исключением того, что сделали ее слепой, беспомощной, все равно что калекой. – Королева Ванесса заставила меня подписать отказ от помолвки.

   – И его величество не вступился за свою возлюбленную невесту?

   Искреннее удивление, отразившееся на лице Гейз, заставило Рэйлин улыбнуться.

   – Мы хорошо ладили, но это не значит, что Натан в меня влюблен. Думаешь, королям доступна роскошь женитьбы по любви? Отнюдь. Наша помолвка состоялась по воле короля Верманда, когда он был еще жив, а мы с Натаном еще не вышли из детского возраста. Мой отец, прим-лорд Гленн Хассель, был близким другом покойного короля, и таким образом отец Натана хотел отдать ему долг за верность и принесенную короне жертву.

   От взгляда Рэйлин не укрылось то, как Гейз вздрогнула при упоминании имени лорда Хасселя. Да что с ней не так? Будто отец был не самым почитаемым в Новаллоне героем войны, а каким-нибудь… кровожадным двуликим.

   – Вы отказались от помолвки, и король Натан вас простил, но почему тогда вас сослали на север?

   – Королевский совет решил, что это недопустимый правовой казус: причинить вред королю и остаться безнаказанным. Согласно закону, меня должны были показательно казнить, но Натан не соглашался ни в какую. Сошлись на том, что официально признают мою вину ненамеренной, моей матери оставят привилегии прим-леди, а моему брату позволят унаследовать владения отца, когда он достигнет совершеннолетия. Взамен я согласилась пройти службу на границе в качестве боевого мага – всего на три года, пока вся эта история окончательно не забудется.

   – Службу? В браслетах?!

   Рэйлин, признавая очевидную нелепость такого решения, лишь развела руками.

   – Королева сказала, что там, на севере, есть штатный огненный маг, который способен обучить меня контролировать дар. Когда он сочтет меня пригодной к исполнению службы, то разблокирует браслеты магической печатью.

   – И где же эта печать?

   – В пакете с письмами, которые я везу прим-лорду Леннарту, хранителю севера.

   Гейз задумалась, прихлебывая чай из новой порции отвара.

   – Как вы собрали столько сил для удара?

   Вопрос, заданный после долгого молчания, застал Рэйлин врасплох. Некоторое время она просто смотрела на Гейз, не зная, как правильно ответить.

   – Это случилось само собой. Сила просто собралась на кончиках пальцев – и сорвалась, когда я даже не успела об этом подумать.

   – У вас был накопитель?

   – Нет.

   – Странно.

   – Что странного?

   – Ведь Источника больше нет. Откуда же в вас столько силы, чтобы поджечь человека?

   Почувствовав себя неуютно под испытующим взглядом Гейз, Рэйлин вновь пожала плечами.

   – Не знаю. Я никогда не задумывалась об этом. Сила просто приходит в нужный момент, и все. А как это случается у тебя?

   Гейз недоверчиво хмыкнула.

   – Будто не знаете. Я слабый маг, как и все остальные. Силы моего дара едва хватает, чтобы обрызгать расшалившегося котенка или создать облачко из капель в сильную жару. А ведь мой отец мог запросто дробить камни, чтобы выстроить дом, а мама сотворила целое озеро в нашем бывшем поместье. А моя бабушка, говорят, умела поворачивать вспять целые реки!

   – Моего отца называли сильнейшим магом королевства, – соглашаясь с ней, подхватила Рэйлин. – Если бы он пожелал, то смог бы, наверное, спалить целый дом, а я всего лишь поджигала дрова в камине…

   Заметив, как окаменело лицо Гейз при этих словах, Рэйлин осеклась. Помолчав, решилась задать вопрос:

   – Что тебя так пугает, Гейз? Ты была знакома с моим отцом?

   Та даже отшатнулась, широко распахнув глаза.

   – Н-нет, что вы. Я и на юге-то ни разу не была. Каким он был, ваш отец?

   – Добрым, – охотно ответила Рэйлин и невольно улыбнулась, вспоминая. – Заботливым.

   – А ваша мать – тоже магичка?

   – Нет. Папа женился на ней вопреки воле родителей, ведь они прочили ему в жены знатную одаренную даму, чтобы усилить благородную кровь. А мама была из обедневшего дворянского рода, обычный человек, но папа любил ее больше жизни. И меня тоже. Мы просто купались в его любви…

   – А вашего брата? Его что, не любил?

   – Любил бы, наверное. Керт родился уже после войны, папе так и не удалось подержать на руках своего наследника, – с грустью пояснила Рэйлин.

   – Ваш брат тоже унаследовал огненный дар?

   – Да. Но, как и я, умеет лишь поджигать дрова в камине или просто согревать воздух, когда с дровами возиться лень. А твои родители…

   – Обычный договорной брак, – сухо отозвалась Гейз. – Никакой романтики. Оба – маги. Уважали друг друга. Раньше, пока жив был источник, я была довольно одаренной, и папа всегда мечтал, что однажды я поступлю в маг университет.

   – Жаль, что они погибли, – с искренним сочувствием произнесла Рэйлин. – Жаль, что эти уродливые крылатые чудовища погубили наш прекрасный мир, поломали наши жизни, уничтожили Источник магической силы…

   – Они не уродливые и не чудовища.

   – Что?

   – Вы видели хоть одного квоннца собственными глазами?

   – Нет, но мне хватило картинок в учебнике.

   – В учебнике! – фыркнула Гейз.

   И, покопавшись в своей необъятной дорожной сумке, выудила оттуда увесистый фолиант, обтянутый потрепанной кожей. Судя по состоянию этой самой кожи, фолиант застал еще те времена, когда Отец-Прародитель ходил по этой земле собственными ногами.

   Гейз хлопнула книгу на откидной столик, осторожно перелистнула несколько страниц и повернула к Рэйлин. С разворота на нее смотрел, надо полагать, двуликий: на одной странице он был изображен в виде совершенно голого мужчины необычайной красоты, а на другой – в виде крылатого создания, покрытого тщательно прорисованными темными чешуйками. Миндалевидные глаза крылатой твари неизвестный художник изобразил ярко-желтыми, а тонкие губы – неестественно синими. Но в целом… в целом Рэйлин должна была признать, что тварь выглядела не настолько отвратительной, как в ее учебнике по основам магии.

   – Что это за книга?

   – Легенды двуликих. На языке оригинала.

   – Ты читаешь по-квоннски? – удивилась Рэйлин, невольно покосившись на окно, будто в зашторенной карете кто-то мог их увидеть.

   – Немного. Отец научил.

   – Странно, что твой отец хранил у себя такую книгу, да еще учил тебя квоннскому. Ведь за такое можно было и в темницу угодить!

   – Можно было, – Гейз любовно погладила пальцем облупленный краешек книги. – А все потому, что люди не желают знать правду!

   – И какая же правда, по-твоему, тут написана?

   Гейз ткнула пальцем в картинку.

   – Они – не чудовища. В человеческом облике они похожи на нас, только выше ростом, да и живут дольше, а в крылатом – не такие уж и страшные. Будь они чудовищами, древние женщины не стали бы брать их себе в мужья.

   Рассмеявшись, Рэйлин покачала головой.

   – Опять ты за свои сказки!

   – Это не сказки! Вот, глядите!

   Она перелистнула несколько страниц к началу, и перед глазами Рэйлин раскрылась карта континента, похожего на бабочку, летящую на запад – два «крыла» и узкий перешеек между ними. Современные карты рисовали только одно «крыло» – южное, на котором раскинулось королевство Новаллон. На том месте, где находился Перешеек, карты обычно обрывались, а край земли на них заканчивался магическим Барьером. Так, словно после войны люди хотели стереть для потомков даже саму память о существовании Квонна.

   – И что я должна здесь увидеть?

   – Не замечаете? Реки, горы – совсем не такие, как они выглядят сейчас. Очертания континентов точны, а вот городов никаких и в помине нет.

   – И что это доказывает?

   – Люди прибыли на эти земли из-за моря, с далекой земли, которую наши предки называли Аллоном. И высадились на южном берегу континента, вот здесь. – Палец Гейз проскользил к самому низу карты. – Наши предки не обладали магией и были беспомощны, как котята. Двуликие приняли их радушно, делились едой, помогали людям строить города и наполнять водой реки, ровняли и вспахивали земли, безропотно уступая пришельцам свои территории. Квоннцы не привязывались к землям и домам, как это делали люди – с помощью природной магии они легко строили свои жилища среди ветвей многовековых деревьев. И покидали их так же легко.

   Рэйлин лишь хмыкнула. Разумеется, она слышала все эти сказки от старой няньки, но современные историки давно доказали, что пришельцами как раз были квоннцы, а люди существовали в Новаллоне испокон веков.

   – А потом две расы смешались. Чаще всего человеческие женщины шли замуж за квоннцев, ведь мало кто из мужчин пожелал бы себе в пару супругу на голову выше себя, да еще и крылатую. – Гейз хихикнула, и Рэйлин невольно улыбнулась в ответ. – Но дело не только в этом. Человеческие женщины могли рождать потомство от квоннцев, а брак человека и женщины-квоннки всегда оставался бесплодным.

   Насмешливая гримаса Рэйлин, казалось, вдохновила Гейз еще больше:

   – Потомство смешанных пар могло иметь лишь один облик – человеческий. Но зато такие дети получали от отцов магический дар. Только в урезанном виде: если квоннцы владеют всеми видами магии одновременно, то полукровке доставался лишь какой-то один.

   – Ну допустим, – Рэйлин подперла рукой щеку, любуясь тем, с каким жаром и блеском в глазах Гейз рассказывает эти небылицы. – Если человеческие маги – на самом деле потомки квоннцев, почему тогда двуликие хотели лишить их доступа к Источнику?

   – Потому что вместе с даром двуликого полукровки наследовали и жадность людей! – заявила Гейз и, поискав нужное место в книге, ткнула пальцем в очередную картинку. Рэйлин послушно скосила глаза вниз. Источник на карте Перешейка был изображен в виде крохотного озера с расходящимися от него кругами. – Квоннцы верят, что Источник магии – это сердце магической природы. Сердце питает кровью наше тело, а кровь питает сердце, помогая ему биться быстрее. Вот так и здесь: если ты черпаешь магию из Источника, то должен отдать что-то обратно, иначе Источник иссякнет. Люди же, получив магию, черпали из нее безгранично, ничего не давая взамен.

   Рэйлин невольно задумалась. Она помнила из далекого детства, что в родовом замке Хасселей прежде не запасались дровами на зиму: отец согревал дом силой своего дара и даже сам заряжал магические накопители. В благородных домах воду не носили ведрами из колодцев, она появлялась в бочках и чанах сама. Если знатный человек не обладал даром, в его доме непременно служили несколько магов-природников, которые помогали безо всякого труда строить дома, расширять русла рек, вспахивать поля и получать с них несколько урожаев в год.

   Жизнь стала совсем другой после того, как Источник стал недоступен для людей. Сила магов иссякла, а драгоценные накопители, оставшиеся с прежних времен, теперь хранились во дворце и выдавались знатным домам в строгом соответствии установленным квотам.

   – Когда Источник стал угасать, квоннцы забили тревогу. Они просили людей одуматься, нужно было не только брать, но и отдавать…

   – Отдавать? – возмутилась Рэйлин. – О, нам говорили об этом на уроках истории. Квоннцы хотели, чтобы люди приносили в жертву младенцев, участвовали в оргиях, топили женщин в Источнике нагишом – всего-то делов!

   – В книге ничего не говорится о младенцах и жертвах, только о добровольном самопожертвовании, – насупилась Гейз. – И еще о силе любви…

   – Любви! – Рэйлин отчего-то рассердилась не на шутку. – Опомнись, Гейз! Квоннцы просто решили оставить людей без магии и закрыли им доступ к Источнику! Люди этого не стерпели, столкновения на Перешейке привели к войне, и в конце концов двуликие иссушили Источник, заморозили север и возвели магический Барьер, который люди не в силах преодолеть. Твои родители, как и мой отец, положили жизнь в борьбе ради Новаллона, а ты оправдываешь то, что сделали враги!

   Раздражение Рэйлин подняло внутри жаркую, удушливую волну, и на миг она задохнулась, ощутив, как перед глазами плывут красные пятна. Гейз одарила ее обиженным взглядом, но ничего не сказала, лишь подтянула к груди колени и обняла их руками.

   Пережив магический всплеск, так и не нашедший себе выхода, Рэйлин немного отдышалась, и ей вдруг стало стыдно за собственную несдержанность. Поворошив в жаровне кочергой, она заставила угли разгореться жарче и примирительно спросила:

   – Ты решила сбежать на север, чтобы отыскать путь к Источнику, верно?

   Гейз ответила не сразу. Некоторое время она смотрела на то, как в жаровне заново разгораются язычки пламени, и тихо ответила:

   – Там, под Барьером, остались мои родители, а я даже не знаю, как выглядит этот Барьер. Я сбежала на север, потому что мне больше некуда идти.

***

– Что ж так поздно-то, я уж извелась вся, ожидаючи! – запричитала Лехим, стоило Марону переступить домашний порог. – Обещал ведь, что вернешься дотемна!

   – Возникли сложности у одного из патрулей, пришлось задержаться, – недовольно буркнул в ответ Марон. – А ты что не спишь? Шла бы в постель вовремя, и изводиться бы не пришлось.

   Светло-серые глаза Лехим прищурились с едва уловимой лукавинкой, и внутренний страж Марона навострил уши. Что еще задумала эта несносная женщина?

   Не выдержав его взгляда, Лехим отвела глаза и заворчала уже тише.

   – Уснешь тут. Воет за окнами, будто все снежные тролли с цепи сорвались, и ты еще где-то шастаешь по ночам.

   Настал черед Марона стыдливо отводить глаза. Был один из тех дней, когда проблемы наваливались кучей одна за другой, и сдерживать досаду, кипевшую в душе, оказалось выше его сил. Возвращаясь из барака для новобранцев, пришлось слегка отстать от отряда и сбросить излишки рвущейся наружу магии в сторону Барьера, отчего снежная вьюга разбушевалась еще пуще.

   – К утру успокоится, – не то пообещал, не то выразил надежду Марон, пытаясь обойти Лехим с правого фланга.

   Не тут-то было.

   – Есть будешь? На кухне все теплое еще, у печи оставила.

   – Не «будешь», а «будете», – назидательно напомнил Марон. – Лехим, я уже вырос, мне не один год, а без малого двадцать один. Пора бы уже перестать считать меня молочным младенцем и начать относиться ко мне как к прим-лорду.

   Лехим воинственно выпятила губы и от «родственных» упреков перешла к открытому нападению.

   – Двадцать один вот-вот стукнет, а все ходишь бирюк бирюком! Да не озирайся ты, все спят давно, мы тут одни! Когда невесту в дом приведешь? А самое главное – где возьмешь ее? Вот скажи мне, почему не поехал в столицу на прием в честь совершеннолетия короля? Там ведь наверняка знатный бал давали, и все лорды с незамужними дочерями съехались туда. Будь ты попроворней, приехал бы оттуда уже обрученным!

   Слово «бал» мгновенно вызвало на зубах Марона оскомину. Последний королевский бал, который он посещал три года назад по случаю официальной помолвки его величества короля Натана, закончился для него конфузом, о котором и вспоминать стыдно. Тогда он был совсем юным, несдержанным, молодая кровь бурлила вовсю, а вокруг порхало столько прекрасных девушек в воздушных платьях с открытыми плечами и вызывающими декольте, и все как одна бросали на него заинтересованные взгляды…

   Закончилось тем, что одна из них едва не поплатилась жизнью за его разыгравшееся воображение.

   – Лехим, прекрати, – с раздражением бросил он, ощутив, как внутри собирается новая ледяная волна. Этого еще не хватало! – Никаких невест, пока на севере творится не пойми что. Я пока еще не выжил из ума, чтобы жениться, подвергая опасности еще одну молодую девицу.

   Пытливые глаза Лехим снова сузились, а пухлые руки уперлись в не менее пухлые бока.

   – Не пытайся водить меня за нос! Я тебя знаю с пеленок, и твои отговорки меня с толку не собьют! Для девиц тут, может, и опасно, но для жен никакой опасности нет.

   – Лехим! – рявкнул Марон, уже не скрывая негодования. – Ступай спать.

   – Как скажете, благородный лорд, – язвительно протянула зарвавшаяся кормилица и присела в неуклюжем реверансе. – Ванна в купальне еще горячая, если что.

   С этими словами она вскинула утопающий в сдобной плоти подбородок и гордо прошествовала в сторону своих покоев на первом этаже замка.

   Марон вздохнул и побрел к купальне. Некоторое время отмокал в приятно-теплой каменной ванне и неохотно вылез, когда вода уже совсем остыла.

   Кое-как обтершись и переодевшись ко сну, он побрел на второй этаж, где располагались его собственные покои.

   В гостиной, как обычно, все было аккуратно прибрано после его спешных утренних сборов. Толкнув дверь в спальню, Марон несколько раз моргнул, щурясь от ярко пылающего в камине огня и множества зажженных повсюду свечей, и только затем оторопело уставился на незваную гостью, разлегшуюся на его разобранной кровати.

   Девица, из одежд на которой красовалась лишь полупрозрачная накидка, частично прикрывающая одни плечи, возлежала среди подушек, опираясь на локти, и с томным прищуром глядела на Марона. Темные распущенные волосы волнами спускались по плечам на белоснежную постель. Налитая, сочная грудь с крупными сосками медленно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Молочно-белые колени, на которых игриво плясали отблески огня, были бесстыдно разведены, представляя взору самое сокровенное – то, что порядочной девушке и в голову не пришло бы демонстрировать мужчине.

   Марон медленно сглотнул, проталкивая застрявший в горле вязкий комок. Мужская плоть, сдерживаемая лишь силой самоконтроля, мгновенно взбунтовалась, упираясь в тонкую ткань исподних штанов. Поднять взгляд на лицо девицы оказалось почти непосильной задачей – легче было бы поднять коня над головой голыми руками.

   – Уходи прочь, – едва разжимая зубы, велел он.

   Темно-карие глаза девицы удивленно распахнулись, а пухлые, яркие, явно подкрашенные чем-то губы приоткрылись. Однако первая растерянность быстро прошла, и лицо распутницы вновь приобрело призывно-порочное выражение. Для пущей верности она приподняла одну руку и медленно обвела пальцем вызывающе торчащий сосок.

   – Может быть, господин желает сперва немного расслабиться?

   Марон, с таким трудом пытавшийся удерживать взгляд на ее лице, проследил за этим движением, все отчетливей ощущая, как в груди бешено колотится сердце и вздымается набирающую силу буря. А палец девицы как ни в чем не бывало скользнул сначала наверх, в полуоткрытый рот, где между ярких губ показался розовый язык, а после так же притягательно-медленно пропутешествовал вниз, к тому месту, где под темной курчавостью распахнулось средоточие мучительного для Марона искушения.

   Вырвавшаяся из-под контроля магия, казалось, изливалась густыми потоками сквозь каждую пору. В спальне резко похолодало, огонь в камине беспокойно вспыхнул – и мгновенно погас, густой дым протянул свои щупальца к пушистому ковру и заметался в невесть откуда поднявшемся вихре.

   …Мощная снежная буря рождается будто из ниоткуда. Взмывает вверх, несется вперед по выжженной дотла земле, бьется в огненную стену, мириады хрустальных снежинок шипят, превращаясь не то в дым, не то в пар – звук, чудовищно похожий на стон. Клубы пара заволакивают все вокруг: тела погибших бойцов, останки огненного мага, тело мертвого отца – и его, Марона, пока еще живого, ошалело взирающего на поле брани…

   Девица зябко передернула плечами и невольно сомкнула колени, гладкая кожа стройных ног покрылась мурашками.

   – Одевайся и уходи, живо! – рявкнул Марон, пресекая любые дальнейшие провокации. – Или я вышвырну тебя сам, прямо так, в чем сидишь.

   То ли в его лице что-то убедительно переменилось, то ли холод, заполнивший комнату вместе с дымом, испугал девицу не на шутку, но она не стала дожидаться следующего приказа. Вскочила с кровати, быстро натянула на себя чулки и платье, валявшиеся у изножья на меховом коврике, подхватила пальцами башмачки – и стрелой выбежала из его покоев.

   Злость нахлынула оглушающей волной, магическая сила вырвалась из-под контроля. Снежный вихрь завертелся прямо в спальне, обдавая разгоряченную кожу колючей ледяной крошкой; силой ветра выбило ставни – наружу, навстречу воющей за стенами вьюге.

   Марон заставил себя глубоко вздохнуть и медленно выдохнуть. Снежинки, падавшие на кровать прямо с потолка, вскоре развеялись и растаяли. Марон стряхнул капли с намокших простыней, оглянулся на потухший камин и поежился.

   Верхнюю одежду девица оставила не здесь, а значит, состояла в сговоре с Лехим. Да что там в сговоре – он мог бы побиться об заклад, что идея соблазнить его принадлежала именно кормилице!

   Наскоро напялив на себя верхние штаны и вычищенный к завтрашнему дню мундир, он развернулся на каблуках и решительно вышел из покоев. Найти Лехим не составило труда: та, совершенно потеряв страх и совесть, хлопотала на кухне, отпаивая все еще перепуганную распутницу мятным чаем; там же, кряхтя и хмуря кустистые брови, расхаживал Берис в длинном халате поверх пижамы. Среди седых волос бессменного дворецкого уже просвечивала плешь, а туда же – в бабские интриги полез. Вот не надо было проявлять мягкость и оставлять его на должности из уважения к памяти отца!

   – Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? – с порога прорычал Марон, старательно напуская на себя свирепый вид.

   Родовая магия, выплеснувшись в спальне, теперь надолго утихла, злость уступила холодному рассудку, а потому можно не бояться, что кого-то заденет его бесконтрольным гневом.

   Девица, замерев на мгновение, впорхнула со стула и выбежала из кухни вон. Лехим неодобрительно поджала губы, но смотреть прямо в глаза все-таки не отважилась, принялась старательно натирать и без того чистую столешницу.

   – А что происходит? Ничего особенного. Зря вы, господин прим-лорд, девочку из спальни выгнали. Продолжите в том же духе – до седых волос доживете, да так колючим бирюком и останетесь…

   – Девочку? – язвительно прошипел Марон. – Девочку, значит. Я знал, что ты интриганка, Лехим, но чтобы подкладывать мне в постель продажную девицу, хотя тебе хорошо известно, что ее ждет…

   – А что ее ждет? – с вызовом вскинулась кормилица.

   – А то ты не знаешь!

   Лехим знала. Прекрасно знала, и это бесило Марона больше всего. В конце концов она не выдержала битву взглядов и отвела глаза, пробурчав уже не так уверенно:

   – Сам возомнил себе невесть что и сам в это поверил!

   Берис, пользуясь тем, что основное сражение разыгралось между Мароном и Лехим, попытался незаметно отдрейфовать к двери.

   – Стоять! – повернулся к нему Марон. – Сейчас я скажу это в последний раз, и хочу, чтобы вы оба слышали. Если еще раз повторится подобное… Если еще раз я увижу в своем доме постороннюю девицу или услышу разговоры про невест… Будете оба искать себе новую работу!

   Лехим всплеснула было руками, но Марон теперь развернулся к ней.

   – И племянницу свою заберешь с собой! – припечатал он для надежности.

   Лехим, не успев раскрыть рот, тут же его захлопнула. Марон понадеялся, что угроза возымела действие – как-никак, родная кровь и теплое место в замке Кардинесс должны перевесить желание затевать за его спиной матримониальные игры.

   Не говоря больше ни слова, он развернулся на каблуках и зашагал к лестнице. Стоило в конце концов выспаться перед очередным нелегким днем – завтра после принятия присяги ему предстояло вести отряд новобранцев к Барьеру.

ГЛАВА 3. В плену снегов

Северные владения не имели ничего общего с прочими землями королевства. Холмы средиземья постепенно сменились бесконечными горами, нависающими над извилистой дорогой, низкорослые парковые деревья – остроконечными хвойными спирами и раскидистыми лиардами, на которых, по легендам, в древние времена двуликие сплетали себе дома-гнезда, спасаясь от хищников; человеческие же поселения исчезли вовсе. Густые леса казались укрытыми толстой белоснежной броней, да и сама дорога почти утонула среди высоких сугробов. Полозья кареты то и дело застревали в снегу, и вот теперь-то Рэйлин поняла, почему в отряд сопровождения взяли в основном магов-воздушников: используя драгоценные накопители, те по очереди раздували снежные заносы перед экипажем.

   За последние три дня им не встретилось ни одной живой души, хотя возница уверял, что недавно здесь проходил отряд боевых магов, направлявшихся на службу в Кардинесс.

   Засмотревшись на величественные снежные виды, Рэйлин не сразу заметила, что притихшая Гейз украдкой разглядывает ее, то и дело прикусывая губы.

   – Ты хотела что-то спросить, Гейз?

   – Почему вы отправились в путь одна, леди Хассель? Разве благородной даме не полагается путешествовать с компаньонкой или хотя бы служанкой?

   Рэйлин некоторое время молчала, обдумывая ответ, но в конце концов решила, что никакой страшной тайны не выдаст, если расскажет правду.

   – Компаньонка, приставленная ко мне ее величеством, отказалась сопровождать меня на север. Под благовидным предлогом, разумеется. И я не могу ее винить: кому захочется добровольно хоронить свою молодость в далекой глуши?

   Она осеклась, покосившись на Гейз, но та ничуть не обиделась на невольный намек.

   – А служанка сбежала прямо посреди пути. Мы остановились на ночлег в одном поместье, а наутро моей горничной и след простыл.

   – Ее вы тоже не можете винить? – хмыкнула Гейз.

   – Не могу, – вздохнув, признала Рэй. – Север – не место для юных девушек. Тебе тоже стоило тысячу раз подумать, прежде чем решаться на побег.

   – Я подумала, – уверенно возразила Гейз. – Даже в самых трудных обстоятельствах можно отыскать что-то хорошее. Север – не исключение.

   – И что же хорошего может ждать тебя на севере? – не без ехидства поинтересовалась Рэйлин.

   – А вот и посмотрим. Взять хоть женихов. Если юные девы сейчас толпой бегут из Индарета, значит, невесты там должны быть нарасхват. Кто знает, может и для порядочной девушки без приданого отыщется хорошая партия?

   Рэйлин не сдержала смешка. Гейз, как она уже узнала, едва исполнилось восемнадцать – в самом деле, о чем же ей еще мечтать, как не о женихах?

   – Уверена, что и для вас жених найдется, еще получше, чем король. Если не ошибаюсь, прим-лорд Леннарт еще не женат?

   На этот раз Рэйлин сухо поджала губы и дернула плечом.

   – Я еду не жениха искать, а служить королевству.

   На лице Гейз отобразилась забавная гримаса, выражающая недоверие.

   – Вы правда думаете, что северный лорд отправит вас в гарнизон, к настоящим солдатам?

   – А чем я отличаюсь от других боевых магов? Ну, если не считать браслетов, от которых я совсем скоро избавлюсь.

   – Ну хотя бы тем, что вы юная леди и дочь прим-лорда?

   Рэйлин раздраженно схватилась за кочергу и пошевелила остывающие в жаровне угли. Нет, Гейз тут ни при чем: она просто произнесла вслух ту правду, которая Рэйлин не нравилась. А стоило признаться хотя бы самой себе: из нее такой же боевой маг, как из комнатной собачки скаковая лошадь, и королева отослала ее на север не ради служения королевству, а просто потому, что хотела держать ее подальше от Натана.

   А она вот возьмет и станет боевым магом, всем врагам назло! Может, не таким сильным магом, как отец, но имя Гленна Хасселя она точно не посрамит и жаловаться на тяготы службы не станет. Пусть только огневик, состоящий на службе у Леннарта, снимет эти растреклятые браслеты.

   – Леди Хассель…

   – Зови меня просто Рэйлин, Гейз. И обращайся ко мне как к равной – ты ведь не простолюдинка, а я… пусть я и дочь прим-лорда, но на север еду все же как огненный маг, а не как леди. Кроме того, мы тут вдвоем, так что церемонии излишни.

   Она ожидала, что Гейз станет смущаться и отпираться, однако та лишь согласно кивнула, будто только и ждала этих слов, и устроилась поближе к разгоревшейся заново жаровне.

   – Я хотела спросить, знакома ли ты с лордом Леннартом?

   – Да, мы были представлены друг другу… дай-ка вспомнить… кажется, года три назад.

   – Так значит, ты хорошо его знаешь?

   – Не сказала бы. Он не завсегдатай балов и приемов: путь с севера в столицу неблизкий, да и владения у него неспокойные, все же граница с Квонном.

   – А три года назад…

   – Три года назад королева Ванесса давала большой прием по случаю нашей с Натаном официальной помолвки, и присутствие всех прим-лордов являлось обязательным.

   В сливовых глазах Гейз заискрилось присущее ей живое любопытство.

   – И каков он из себя?

   Рэйлин задумалась, вспоминая.

   – Молодой. Немногим старше меня – если мне не изменяет память, тогда ему едва исполнилось восемнадцать. Помню, что он изо всех сил старался казаться взрослым и серьезным, но выглядело это ужасно забавно.

   – Забавно? Почему?

   Рэйлин пожала плечами.

   – У него были такие белокурые кудряшки и небесно-голубые глаза, что он напоминал скорее юную девицу, чем сурового лорда. Помнится, что фрейлины даже решили над ним подшутить, закружив в девичьем танце, а он не сразу понял, что происходит.

   – Наверное, уже тогда он был завидным женихом?

   Рэй хмыкнула.

   – Вот уж нет. Юные леди находили его симпатичным, но не настолько, чтобы мечтать о жизни на краю земли среди снегов и морозов – под самым боком у двуликих. Да еще эти слухи о снежных магах…

   Гейз, вся превратившись во внимание, нетерпеливо подалась вперед.

   – Какие слухи?

   – Поговаривают, будто снежные маги питаются жизненной силой своих женщин, а потому ни одна из их жен не прожила долгую жизнь. Правда это или нет, я не знаю, родословную Леннартов я досконально не изучала, но…

   – …Но?

   Рэйлин задумчиво потерла пальцем висок.

   – Случился на том балу небольшой скандал. Во время тура джильярды партнерша лорда Марона лишилась чувств – в самый разгар танца.

   – О! – задыхаясь от восторга, воскликнула Гейз. – Так мы едем прямо в логово лорда-упыря!

   Смеяться вместе с Гейз оказалось легко и приятно, но Рэйлин, быстро взяв себя в руки, сочла нужным добавить:

   – Разумеется, это ничего не значит. Такое на балу не редкость: девушки волнуются, готовясь к первому балу, почти ничего не едят, и вообще… у нее мог быть слишком тесный корсет. У меня нет причин подозревать в чем-то лорда Леннарта.

   – Доверься мне, Рэй: я обязательно выясню, упырь он или нет. Если все это враки, и если он по-прежнему такой симпатичный, как ты говоришь…

   Гейз сложила брови домиком, кокетливо поиграла ими, и Рэйлин, не удержавшись, снова прыснула со смеху. Что ни говори, а новая компаньонка нравилась ей все больше и больше, несмотря на ее нежную любовь к лживым квоннским легендам.

   – Что ж, тогда можешь рассмотреть его в качестве своего жениха. А у меня нет желания задерживаться в Индарете дольше назначенных мне трех лет. Если там каждый день так же холодно, как сейчас…

   Притворно-горестно вздохнув, Гейз вновь потянулась к жаровне.

   – И правда, холодает.

   – Надо подбросить углей, – кивнула Рэйлин и потянулась к совку. Зачерпнув из сундука порцию углей, она сноровисто раздула огонь мехом.

   Гейз, наблюдавшая за ней с интересом, спросила:

   – Тебе, должно быть, сейчас не хватает твоего дара, да?

   Рэйлин помрачнела.

   – Да. Я настолько привыкла к нему, что теперь у меня такое чувство, будто мне недостает одной руки.

   – Выходит, ты не сожгла бы моего дядю на месте, продолжай он к тебе приставать?

   – Я не сожгла бы его в любом случае, я ведь не дикарь. Напугала бы, да и только.

   Гейз кивнула, как показалось Рэйлин, с некоторым облегчением, и вновь хитро прищурилась.

   – Рэй, прости за дерзость… и если хочешь, не отвечай, но… ты правда во дворце обучалась искусству нравиться мужчинам? Ну, я имею в виду… то, что имел в виду дядюшка.

   На хорошеньком личике Гейз разлился стыдливый румянец, и Рэйлин издала нервный смешок.

   – Ну, можно назвать это и так. Меня ведь готовили в жены королю, которому всего восемнадцать. Королева Ванесса считала, что мне следует быть более опытной, чтобы понравиться мужу. А чтобы мне одной было не скучно, учились мы вместе с другими фрейлинами.

   Щеки Гейз стали густо-пунцовыми.

   – А мне… расскажешь?

   – Ладно, – посмеиваясь, согласилась Рэйлин. – Только услуга за услугу: взамен ты научишь меня квоннскому.

   – Э-э-э… а зачем это тебе?

   – Как зачем? Должна же я сносно ругаться по-квоннски, если мне придется ловить двуликих, прорвавшихся сквозь Барьер.

   Гейз хихикнула в кулачок.

   – Для этого тебе не надо изучать квоннский. Достаточно запомнить пару-тройку хлестких фраз.

   – Вот им и научишь. Идет?

   – Идет, – с готовностью отозвалась Гейз. – Только ты первая. Что там было на тех уроках? Тебя заставляли с кем-то целоваться? Кто у вас там был… учебным пособием?

   – Жаль тебя разочаровывать, но учебными пособиями были куклы. Знаешь, такие большие, в человеческий рост. Их изготавливали по заказу самой королевы. У них еще руки и ноги двигаются.

   Голос Гейз стих едва ли не до шепота:

   – Кукла мужчина и кукла женщина?

   – Именно.

   – Без одежды?..

   Должно быть, гвардейцы отряда сопровождения здорово усомнились тем вечером в здравом рассудке подопечных, поскольку из кареты до самой ночи раздавался громкий, безудержный девичий хохот.

***

Маг-связной ворвался в столовую, когда Марон уже заканчивал обедать. Губы у парня посинели и тряслись от холода, на обшлагах мундира толстой коркой намерз лед – снежная буря снаружи крепчала, и нести дозоры на открытой местности для большинства солдат становилось настоящим мучением.

   – Мой лорд, из пятого квадрата поступил тревожный сигнал.

   Марон спешно промокнул губы салфеткой, поднялся с места и указал глазами на место у пылающего камина. Пусть хоть немного отогреется, пока докладывает. Лехим тут же принялась хлопотать вокруг «бедного мальчика», пододвинув ему чашку с горячим чаем и тарелку с румяными булочками. Тот вперил в булочки голодный взгляд, но взять не решился, зато чашку послушно обхватил замерзшими пальцами.

   – Что там? Прорыв? Сколько целей?

   Если цель одна – можно не слишком торопиться, патрульные справятся самостоятельно. Пятый квадрат укомплектован надежно: два воздушника, поисковик, силовик и блокировщик. Но если больше…

   – На момент передачи сообщения зафиксировано пять.

   – Пять?!

   Марон, застегивавший пуговицы на мундире, на секунду остолбенел. Лехим ахнула, прикрыв пухлой ладонью рот.

   – Снежные тролли их побери! Сегодня же племянница моя, Гаэлла, должна приехать в Кардинесс! Уж не за ней ли охотятся?!

   Движения Марона из нарочито-неторопливых стали быстрыми, четкими: всего несколько секунд потребовалось, чтобы натянуть сапоги для верховой езды, затянуть на поясе портупею и принять из рук Бериса тяжелый меховой плащ, на ходу инструктируя связного.

   – Отправляйся в крепость, доложи коменданту и оставайся на связи. Если поступят сигналы о других прорывах, информируй меня и коменданта – он выделит резервы. Связь со мной и с каждым квадратом дважды в час, запомнил?

   – Так точно, мой лорд!

   Лехим продолжала стенать вдогонку о своей племяннице, но Марон уже не слушал. На ходу позвав за собой Борга и Тандора, по внешней галерее замка устремился к конюшням.

   Еще вчера казалось, что снежная буря достигла предела своей мощи, но сегодня творилось настоящее светопреставление. День казался чуть светлее ночи, и на этом вся разница заканчивалась: что днем, что ночью непроглядная снежная мгла скрывала все ориентиры. Утоптанные тропы исчезли под толстым слоем снега, разметочные столбики и маяки на сторожевых башнях почти утонули в нем. Да что там маяки – Марон с трудом видел уши своего коня, торчащие в прорезях защитной попоны. В такую погоду патрули могли перемещаться только с помощью направляющих амулетов, а в каждом отряде обязательно находился воздушник, способный хоть как-то бороться с ветром и расчищать снег перед лошадьми, подпитывая силу накопителями.

   Марону воздушник не требовался. Как и накопители. Нет, утихомирить и остановить снежный ураган ему было не под силу: то ли дар ему достался с червоточинкой, то ли он, самоучка, не умел толком им пользоваться, но ощущение собственной магической неполноценности здорово отравляло ему жизнь. Создать бурю – это всегда пожалуйста, остановить – не получилось ни разу. Однако снежная магия, рождавшаяся внутри, порой дикая и необузданная, плохо поддающаяся контролю, все же обладала достаточной мощью, чтобы противостоять природной стихии, сметая ее в нужном направлении. А самое главное: его дар не только не нуждался в накопителях но и позволял Марону заряжать их.

   Способность находить нужное направление даже без внешних ориентиров была вложена в него от рождения.

   – Держитесь за мной! – крикнул он магам из своей команды. – Двигаемся к пятому квадрату!

   Борьба с бурей для прокладывания пути отнимала много сил, однако она того стоила. К нужному месту они прибыли меньше чем за час.

   – Доложите обстановку! – потребовал он у командира патрульных, стараясь перекричать беснующийся ветер.

   – Одна цель у нас! – прокричал в ответ боевой маг, чья борода превратилась в заиндевевшие колючки. – Блокирован. Остальных ищут, с нами четвертый и шестой отряды.

   – Глаз не спускать!

   – Понял, мой лорд!

   Получив мысленный сигнал от связного и отправив ему ответный, Марон закрыл глаза, раскинул руки и отпустил с кончиков пальцев крохотные вихри – незаметные среди общего снежного безумия, но верткие и стремительные. Вихри рассыпались в разные стороны, пронзая снежную мглу и безошибочно находя «теплые» цели. В четырех переходах к востоку один вихрь обнаружил крытую повозку с девицей-магичкой в сопровождении нескольких мужчин из местных. И дернула же ее нелегкая добираться до Кардинесса именно сегодня!

   Вторая цель двигалась по воздуху наперерез – несомненно, двуликий. До встречи с повозкой оставалось всего полпути, но именно туда уже направились парни из четвертого отряда – отобьют.

   Третья цель кружила в двух переходах к югу, что было довольно странно. Однако судя по тому, что парней-магов один из вихрей «нащупал» движущимися на юг, этого крылатого они тоже засекли.

   Но где же еще двое?

   Север, восток, запад – ничего больше. Сквозь землю они провалились, что ли?

   Несколько вихрей устремилось дальше на юг, и вскоре Марон получил ответ. Далеко, так далеко, что отголосок от вихря-поисковика прозвучал почти неслышно, в сторону Кардинесса двигалась еще одна процессия. Всего восемь «теплых», но одаренные или нет, на таком расстоянии определить не получилось. Именно туда, навстречу нежданным гостям, летели сквозь бурю двое оставшихся крылатых.

   А парни, отправившиеся на поиски, похоже, сбились с пути, поскольку бесцельно кружили в трех переходах к юго-востоку от пятого квадрата.

   – Борг, Тандор, за мной! – скомандовал Марон, уцепившись за «южный» вихрь, на всякий случай послал мысленный сигнал заблудившимся бойцам и ринулся пробивать путь навстречу горе-путешественникам, которых невесть как забросило на север.

ГЛАВА 4. Теплый прием

– Что с тобой, Рэй? Тебе плохо?

   Голос Гейз выдернул Рэйлин из тяжелого, вязкого полусна-полуяви. С ней действительно происходило нечто нехорошее – то, что она ощущала в первые дни после заключения в браслеты как едва заметное неудобство, теперь превратилось в припадки, причиняющие истинные мучения. Запечатанная внутри магия, казалось, усиливалась с каждым днем и нещадно жгла изнутри, не находя себе выхода, а снаружи Рэйлин мерзла, так же, как Гейз или гвардейцы из отряда сопровождения.

   Кожа покрылась липким, холодным потом. Кажется, она металась во сне и даже стонала, чем напугала свою новую подругу. Но ей хватило самообладания, чтобы сделать несколько глубоких вздохов и произнести спокойным, ровным тоном:

   – Нет, все в порядке. Сон плохой приснился. Сколько я проспала?

   – Кажется, уже вечер, – неуверенно ответила Гейз. – Я тоже задремала, но проснулась от твоего крика. Знаешь, мне как-то тоже не по себе. Не знаю, что это, но…

   Карету внезапно дернуло и зашатало. Гейз, не удержавшись, ударилась головой о перегородку за спиной, Рэйлин едва успела схватиться за откидной столик, чтобы не полететь следом. Пол накренился, крышка жаровни с лязгом откинулась, и пылающие угли посыпались прямо на сиденье Гейз.

   Взвизгнув, та отпрянула от лизнувших шаль язычков огня, и в этот же миг снаружи раздались громкие крики гвардейцев.

   – Первый, второй, готовиться к бою! Третий, четвертый – в защиту, атака с воздуха!

   Рэйлин быстро набросила на огонь свое одеяло, но в следующий момент сильный удар опрокинул карету набок. На мгновение Рэйлин потеряла ориентир, съехав с сиденья на дверцу кареты. Вспыхнули болью ушибленные плечо и колено, но куда тревожней прозвучал крик боли подруги.

   – Гейз, ты цела?!

   – Кажется, я сломала руку, – простонала та. – Что вообще происходит? Это двуликие?

   Ярко вспыхнул огонь: листки бумаги, на которых Рэйлин практиковала квоннский, послужили пищей для рассыпавшихся повсюду углей. Загорелись занавески, бахрома на концах сидений, и стало ясно: потушить огонь быстро не удастся.

   – Моя книга! – всхлипнула Гейз.

   – Некогда, Гейз, надо выбираться!

   Дым начал разъедать глаза. Не обращая внимания на боль, Рэйлин встала в полный рост и толкнула противоположную дверцу, очутившуюся над головой.

   – Сюда, быстрее!

   Гейз, всхлипывая, пыталась отряхнуть дымящийся подол платья. Недолго думая, Рэйлин обхватила перепуганную компаньонку за талию и подтянула к себе.

   – Я приподниму тебя, постарайся подтянуться!

   К счастью, на помощь девушкам пришел гвардеец. Уверенным движением он вытащил Гейз, а затем помог выбраться и Рэйлин – в лицо тут же ударила колкая снежная крошка.

   – Что у вас, госпожа? Откуда дым?

   – Жаровня! – коротко пояснила Рэйлин, тут же принявшись сгребать в охапку снег и бросать внутрь кареты. – Помогите же мне, не то все сгорит!

   – Некогда, госпожа! Нас атакуют двуликие! Спрячьтесь под каретой!

   Рэйлин, бросив в распахнутую дверцу полные пригоршни снега, на мгновение вскинула голову к небу, пытаясь защитить глаза рукой. Буря разыгралась не на шутку: ветер выл и гудел, словно живое существо, рвал одежды, пытался скинуть с головы капюшон. Волосы, выбившиеся из прически, неприятно били по лицу, мешая смотреть.

   Черная тень мелькнула прямо над ними посреди снежной мглы, и гвардеец ударил в нее потоком воздуха. Что ж, боевых магов в отряде пятеро, и запас накопителей наверняка еще не исчерпан – справятся. А вот если сгорит карета, то пешком до Кардинесса им не дойти. Поэтому Рэйлин снова нагнулась за снегом, не обращая внимания на испуганный возглас Гейз.

   Еще охапка, и еще, и еще. Гейз, преодолев недолгое оцепенение, тоже принялась ей помогать.

   – А как же твоя рука? – прокричала ей Рэйлин сквозь рев беснующегося ветра.

   – Шевелится! – прокричала та в ответ. – Наверное, просто ушиб.

   Вокруг свирепствовал ураган, где-то неподалеку продолжалось воздушное сражение, но обе они сосредоточенно продолжали бросать снег в салон кареты.

   – Ну что, уже не горит? – выкрикнула Гейз и перегнулась через порожек, чтобы заглянуть внутрь.

   Черные крылья просвистели так близко, что, казалось, задели перьями макушку Рэйлин. Перед глазами мелькнула тьма, и в следующий миг Гейз тонко завизжала.

   – Рэ-э-эй!

   Не успела ошеломленная Рэйлин моргнуть, как Гейз уже повисла в воздухе, крепко перехваченная лапами двуликого.

   – Не-е-ет!

   Рука сама метнулась вслед крылатой тени, но вместо огненного сгустка, который собрался у кончиков пальцев, сумела выпустить лишь горсть слипшегося снега. Ужас подкатил к горлу, сердце зашлось в бешеном ритме – где же подмога?!

   Рэйлин лихорадочно оглянулась. Дико ржали перепуганные лошади, жалобно бормотал возница, но ни одного боевого мага в пределах видимости Рэйлин не заметила. Куда они подевались, тьма их побери?

   – Сюда!!! Все сюда, Гейз похитили! – закричала она что есть духу и, подобрав юбки, припустила сквозь снежную мглу за черной тенью. – Гейз, держись!

   Вот только в следующий миг ее саму обхватили чьи-то сильные руки (лапы?!) и вздернули в воздух.

   В немом изумлении она увидала собственные ноги в меховых сапожках, бесполезно болтающиеся над снежным покровом, услышала ритмичное хлопанье огромных крыльев на ветру… Попалась, как цыпленок в когти ястребу!

   – Пусти! – закричала она что есть силы, пытаясь вырваться. – Пусти немедленно, ты, чудовище!

   Похититель не отвечал, продолжая с натугой взмахивать крыльями. Рэйлин, дергаясь в мертвой хватке и царапая ногтями держащие ее руки, с ужасом отмечала, что карета совсем скрылась из виду, что до ушей перестало доноситься конское ржание, а поросшая лесом гора становится ближе. Если он унесет ее слишком далеко, как ей вернуться?!

   Нож! Ну конечно же, как она могла забыть!

   Толстая перчатка мешала, и Рэйлин сбросила ее, чтобы нащупать пристегнутый к поясу крепеж. Пальцы окоченели мгновенно, но ей все же удалось подцепить рукоять, вынуть нож из кожаных ножен и резко полоснуть лезвием по когтистой лапе.

   Двуликий издал приглушенный вопль и ослабил хватку. Рэйлин даже не успела занести клинок еще раз, как ощутила, что падает. Тяжелые юбки теплого платья взмыли вверх, хлопнув возле ушей подобно крыльям двуликого, затянутые в шерстяные чулки ноги обдало кусачим холодом, и в следующий миг она рухнула в снежный сугроб – да так, что провалилась в него с головой.

   Все кончилось. Некоторое время она оглушенно моргала, чихала и кашляла, пытаясь избавиться от снега, забившегося в нос, рот и уши, залепившего глаза. Затем пошевелилась. Снег был пушистым и мягким, но вот выбраться из него оказалось не так-то просто. Пришлось изрядно побарахтаться в яме, образовавшейся после приземления, пока ей не удалось наконец утоптать твердое дно и выползти на поверхность.

   Первым делом она вскинула голову, всматриваясь в небо, но тщетно: снежные вихри заволокли все пространство вокруг сплошной непроглядной мглой, даже деревья вокруг казались просто сгустками тьмы.

   Нужно идти, но куда? Рэйлин огляделась вокруг. Ориентиров не было, вообще никаких, а ветер, нещадно треплющий ее разметавшиеся волосы, постоянно менялся.

   Следовало подать знак гвардейцам, вот только как? Останься с ней ее магия, можно было бы запускать вверх огненные шары, но дар запечатан браслетами…

   Размышляла она, оставаясь на месте, не так уж долго, но уже начала подмерзать: и без того жестокий мороз усиливался порывистым ветром. Рэйлин плотнее закуталась в меховую накидку, натянула на голову широкий капюшон, сунула окоченевшую руку за пазуху и попыталась сосредоточиться. Кажется, место, где она стояла, имело небольшой наклон, а значит, следует идти вниз – ведь дорога пролегала на дне широкого межгорья.

   – Да иди уже хоть куда-нибудь! – с досадой проговорила она вслух и слизнула с губы выступившую на ней капельку крови – похоже, губы от мороза уже начали трескаться.

   Да, хоть куда-нибудь, но идти нужно. Во всяком случае, теперь, куда бы она ни пошла, на снегу останутся глубокие следы – они помогут гвардейцам ее найти. Если повезет, можно дойти до какого-нибудь дерева, взобраться на него и попробовать рассмотреть окрестности с высоты. Ну или вернуться обратно к месту падения…

   Плотно стиснув губы, Рэйлин двинулась сквозь снег. Прежде она даже представить себе не могла, насколько он может быть глубоким: снежный покров доставал чуть ли не до груди. О том, что где-то высота его может превысить ее рост, страшно было даже думать. Утонуть в снегу? Только этого еще не хватало!

   Перемещаться в такой толще снега получалось с огромным трудом, но зато от движения разогревались мышцы. Огненная магия, вспыхивающая и гаснущая в ней неровными волнами, обжигала нутро, не находя себе выхода, но при этом лицо и рука, оставшаяся без перчатки, совершенно заледенели… Какая горькая ирония – будучи огненным магом, погибнуть от холода посреди бесконечного снега!

   Поначалу идти помогала решимость. Потом, когда ноги и руки словно налились свинцом, Рэйлин продолжала двигаться вперед на одной только силе воли. Каждый шаг доставался с огромным трудом: чем упорнее она пробиралась сквозь снег, тем сильнее становилась одышка; легкие при вздохе обжигало колким холодом, на щеках от дыхания оседал жгучий иней, губы онемели и потрескались, ресницы потяжелели от налипших снежинок…

   Кажется, прошла целая вечность, и всю эту вечность Рэйлин, как заговоренная, упрямо шла через снег. А снежному полю не было конца, и тьма оставалась по-прежнему непроглядной, вьюга над головой завывала еще неистовей. Мысли как будто выстудились из головы, Рэйлин вдруг поймала себя на том, что теряет ощущение реальности происходящего.

   Может, ей все это снится?

   Она хлопнула себя по щеке затвердевшей на морозе перчаткой и проговорила вслух:

   – Не смей останавливаться!

   Время исчезло. Выедающий душу страх отступил тоже, оставив Рэйлин только невероятную усталость и странное безразличие. Чем дальше она шла, тем сильнее нарастало удивление: зачем это все? Куда она идет? Сколько времени уже длится эта бесконечная ночь? Помнят ли ее люди?..

   Существовали ли эти люди вообще, или все они – мама, брат, Натан, королева Ванесса, Гейз – ей только приснились?

   Помнит ли она сама, кто она есть?

   А потом явь стала путаться с вязкими грезами. Уверенная, что она по-прежнему бредет по снежной пустыне, в какой-то момент Рэйлин с удивлением осознала, что неподвижно лежит в уютном снежном гнезде, свернувшись калачиком и подтянув под себя ноги. Так хорошо… и идти никуда не надо – вот же он, выход! И как это она сразу не додумалась? Нужно только немного поспать, совсем немного, а потом наступит рассвет, и вьюга утихнет, и станет видно, куда идти…

   Рэйлин блаженно вздохнула и закрыла глаза.

   – Эй! Сюда! Здесь еще одна! – прорвался сквозь сладкий сон чужой, неприятно громкий голос. – Кажется, жива!

   Она попыталась увернуться от цепких рук, которые принялись ее тормошить.

   – Эй, леди! Нельзя спать, слышите? Откройте глаза!

   Рэйлин хотела крикнуть нарушителю ее сна, чтобы он убирался прочь и оставил ее в покое, но вместо слов с губ сорвалось невнятное мычание. Теплые ладони пребольно потерли ее замерзшие щеки, и Рэйлин отозвалась еще более возмущенным мычанием.

   – Эй, как вас там! Откройте глаза, снежные тролли вас побери!

   На нос и губы подуло чем-то теплым. Рэйлин с трудом приоткрыла глаз и различила прямо над собой незнакомое скуластое лицо, показавшееся почему-то огромным. Или таким оно выглядело из-за надвинутого на лоб мехового капюшона?

   Рэйлин моргнула и вновь разлепила ресницы, прищурилась. Сильный порыв ветра поднял вокруг опостылевшую снежную крошку, сорвал с чужой головы меховой капюшон, и вокруг сердитого скуластого лица с ледяными глазами взметнулось облако густых светлых вихров.

   Просто еще один сон. Рэйлин вдохнула обжигающий воздух, закрыла глаза и провалилась в сладкое забытье.

***

Когда Марон ввалился в парадный холл замка, силы его были уже на исходе: изнурительная борьба то с двуликими, то со снежной бурей даром для него не прошла. А еще он мог бы поклясться, что бесчувственная девица на его руках весила не меньше лошади в своих тяжелых меховых одеждах с налипшими на них комьями снега, хотя на ощупь пышкой вроде не казалась.

   – Мой лорд! – воскликнул Берис, кинувшись ему навстречу. – Ну наконец-то! Я уж думал, вы там сгинули, в этих снегах! Где это видано, чтобы прим-лорда в отряде замыкающим ставили?!

   Дворецкий протянул было руки, чтобы помочь, но Марон отпрянул, не решившись передать свою ношу на руки старику. Вдруг уронит, этакую-то тяжесть?

   – Буря неслась в спину, я должен был держать щит. Где Хагус?

   – Здесь, – послышался недовольный голос лекаря откуда-то со стороны камина. – Не холл, а проходной двор какой-то. Дверь кто-нибудь закроет наконец?! Тут теперь не гостиная, а лазарет, вашими стараниями!

   Берис кинулся выполнять распоряжение, а Марон окинул взглядом бойцов – как целых, так и покалеченных, и отыскал лекаря. Напряжение, которое терзало всю дорогу, пока отряд вереницей скакал в сторону Кардинесса, в одно мгновение отпустило: личный гард Марона Тандор, раздетый и обложенный окровавленными тряпками, лежал на столе, и над ним колдовал со своими щипцами и зажимами Хагус. Помощник лекаря занимался пострадавшими солдатами, а вот девушка, что ассистировала Хагусу, оказалась той самой Гаэллой, старшей дочкой Ильде.

   – Все добрались?

   – Все, прим-лорд! – лаконично доложил Борг.

   – Как Тандор? Жив?

   – С мертвым я бы не возился, – ворчливо отозвался лекарь. – Как это его так изрешетило, хотелось бы знать? С каких пор двуликие превратились в мясников?

   Марон скорчил кислую мину, борясь с желанием сгрузить тяжеленную девицу прямо на пол.

   – Сам виноват. С перепугу выпустил в крылатого десяток стальных перьев, а тот отбил их назад воздушным щитом.

   – Что ж, не промазал: Тандор поймал собой весь десяток. – Хагус изобразил свирепую гримасу и бросил на Марона беглый взгляд поверх очков. – Кто там у тебя еще?

   – Девица. В обмороке, – словно высшему по званию, доложил Марон, чувствуя, как немеют и начинают дрожать от тяжести руки.

   – Что, еще одна? Где вы их насобирали? Это из-за них у меня тут полдюжины переломанных двуликими солдат?

   – Где Лехим? Она может ею заняться?

   – Лехим с другой девицей возится, – поспешил ответить Берис. – Может, я помогу?

   – Что с этой? – нетерпеливо перебил его Хагус, больше не поднимая взгляда. – Раны, травмы?

   – Похоже, обморожение. В снегу нашел, с тех пор не приходит в себя.

   – Насколько все плохо? Волдыри есть? Кончик носа посинел?

   Марон растерянно опустил взгляд на ворох меха, в который целиком была закутана девица, но Берис пришел на помощь, откинул с головы незнакомки капюшон и придирчиво осмотрел ее лицо.

   – Нет, все в порядке, бледная только.

   – Тогда уносите ее отсюда и не мешайте, – рявкнул Хагус им обоим. – Марон, ты и сам знаешь, что делать. Тепло, сухая одежда, конечности растереть. Теплая ванна будет не лишней.

   – Ванну как раз готовят в ваших покоях, мой лорд, – поспешил заверить Берис. – Позвольте, я помогу?

   – Я сам, – огрызнулся Марон. – Лучше распорядись, чтобы принесли сухую одежду. Женскую! – добавил он на всякий случай и, сцепив зубы, поволок неподъемную девицу наверх.

   Дверь в покои помог открыть мальчишка-носильщик, который как раз успел опрокинуть в ванну ведра с водой. Марон какое-то время поборолся с желанием опустить ношу на кушетку прямо в гостиной, но камин был растоплен не здесь, а в спальне, и угрызения совести сделали свое дело. Дотащив девицу до аккуратно застеленной кровати, он сгрузил ее поверх покрывала и с облегчением вытер выступившую на лбу испарину.

   Наконец-то можно скинуть с себя тяжелый плащ, в котором стало слишком жарко. А заодно и плотный суконный мундир – рубашка под ним совершенно промокла от пота. И только потом, вздохнув полной грудью, Марон принялся выпутывать девицу из ее необъятной накидки.

   Красотка… Красоту не умаляли даже странный, неоднородный цвет слипшихся от тающего снега волос, бледность кожи, заострившиеся скулы и синеватые тени под сомкнутыми ресницами.

   Воздух вокруг едва заметно похолодел, и Марон тряхнул головой, прогоняя дурацкие, совершенно неуместные мысли. Ему спасать надо эту девицу, а не разглядывать!

   Вслед за мехами полетели на пол сапожки. Марон пощупал ступни, затянутые в шерстяные чулки. Холодные, как и следовало ожидать – он вез обморочную незнакомку в собственном седле, и, разумеется, она нисколько не согрелась за время пути. Рука, с которой он стащил промокшую перчатку, оказалась ненамного теплее той, на которой перчатки не было.

   Пульс на шее девушки бился едва-едва: застывшая в жилах кровь не желала разгоняться. Не теряя времени, Марон принялся растирать ладони девицы своими. Маленькие и нежные, почти детские… Прежде он никогда не видел таких хрупких, изящных рук у женщин. Взять хотя бы Лехим или Ильде – руки у них были крепкими, мозолистыми, с довольно-таки крупными пальцами. Марон еще помнил со времен отрочества, как порой тяжела бывала длань Лехим, отвешивавшая ему оплеухи за непослушание.

   Может быть, такими же изящными были руки матери? Ее он не помнил – мать умерла слишком рано и иногда приходила ему во снах зыбкими, расплывчатыми образами. Смутно помнилась ласковая улыбка, но руки…

   Подтянув промокшие от снега рукава платья повыше, он обнаружил на запястьях девушки одинаковые браслеты, сделанные из легкого, пористого камня, в котором он безошибочно узнал кермерит. От браслетов веяло чужеродной магией: похоже, зачарованы от взлома.

   Он осторожно прощупал антимагическую защиту браслетов собственным даром и нахмурился. Легко их не снять: для разблокировки браслетов нужна магическая печать, в противном случае при попытке сломать браслеты защита убьет носителя. Зачем молодая магичка, которую намеренно лишили дара, направлялась в Индарет, откуда в последнее время девушки бегут как можно дальше?

   Руки девицы наконец покраснели – то ли от его усилий, то ли от тепла, разливавшегося по комнате. Марон прикрыл их сухим полотенцем и покосился на мальчишку-носильщика, вновь принесшего ведра с водой. Тот с любопытством вытянул шею, чтобы поверх плеча Марона поглазеть на бесчувственную гостью, но, наткнувшись на строгий взгляд хозяина, виновато втянул голову в плечи.

   – Еще нести, господин?

   Марон посмотрел в сторону исходящей паром ванны.

   – Нет, достаточно. Ты свободен, Лим. Когда Лехим освободится, передай ей, что я жду ее в своих покоях.

   – Слушаюсь, господин, – с явным разочарованием в голосе отозвался мальчишка и, стрельнув глазами в сторону кровати еще раз, скрылся за дверью.

   Поколебавшись немного, Марон чуть приподнял край тяжелой, напитавшейся влагой юбки и стащил с ног девушки шерстяные чулки. Под шерстяными оказались другие – тонкие, полупрозрачные, словно вытканные из паутинки. Он невольно пропустил эти удивительные (и, на его взгляд, совершенно бесполезные) чулки между пальцев и перебросил через изножье кровати.

   Молочно-белые ступни с мягкими, бледно-розовыми, как у ребенка, пятками и миниатюрными пальчиками тоже показались ему кукольными. Марон даже приложил к одной из них свою ладонь, чтобы измерить – пятка едва-едва выступала за линию запястья. Впрочем, он тут же себя мысленно и обругал, принявшись растирать холодные ступни. Любопытство простительно мальчишке-простолюдину, но уж никак не взрослому мужчине, прим-лорду, командующему северными войсками в самой опасной части королевства.

   Однако эти маленькие изящные пальчики манили взгляд, будто магнитом. Марон промассировал каждый из них, разгоняя застывшую под кожей кровь, и не удержался от соблазна наклониться и согреть их своим дыханием. Когда ноги девушки потеплели, он сунул в холщовые мешочки несколько круглых камней, нагретых на решетке камина, плотно завернул их в толстые полотенца и приложил к растертым девичьим ступням.

   Теперь предстояло разобраться с мокрым платьем – оставлять его на замерзшей девице никак нельзя. Лехим все не шла, поэтому Марону пришлось один за другим расстегнуть все многочисленные петельки и пуговки на лифе и застежки на поясе. Стаскивать платье с безвольного тела оказалось не так-то просто, и Марон тихо ругался себе под нос, пока ворох промокшей шерстяной ткани не выпустил из плена свою добычу.

   Под платьем оказалось еще несколько слоев нижней одежды – батистовые панталоны в волнах кружевных рюшей, какие-то дурацкие подушки на бедрах, ворох нижних юбок, нательная рубашка, поверх которой красовался туго затянутый корсет... Не удивительно, что девица показалась ему такой тяжелой: небось таскала на себе вес не легче полного боевого доспеха! Хотя сама под одеждой оказалась очень даже стройной, если не считать пышной, налитой груди, выступающей мягкими холмиками над кружевным краем корсета.

   Марон ощутил, как у него загораются щеки, и отвел глаза. Уж туда-то глазеть ему точно не следует, лучше поскорее выпутать все эти завязки и ленточки из бесчисленных крючочков...

   С корсетом он воевал целую вечность. Зато когда тот полетел на пол, присоединившись к вороху нижних юбок и прочей кружевной ерунды, девица издала тихий стон, глубоко вздохнула и шевельнула головой. Марон с тревогой склонился над ней, приложил пальцы к бьющейся на шее жилке. Кожа стала нормально-теплой, биение пульса ощущалось явственней и куда быстрее, чем прежде…

   А в следующий миг его щеку обожгла хлесткая пощечина, и ошалевший Марон отшатнулся, схватившись за лицо ладонью.

   – Что вы себе позволяете?! – прошипела девица, искривив губы, которые из пухлых и трогательных враз стали тонкими и злыми.

   – Всего лишь привожу вас в чувство, и вот какова благодарность! – с обидой произнес Марон. – Вы всегда деретесь, когда вас спасают?

   – Ах, так значит, раздевать беспомощных женщин и распускать руки – это теперь называется спасать?!

   Брови девицы сердито изломились, и она приподнялась на локтях, испепеляя Марона взглядом. В этот миг, с горящими зеленью глазами, с перекошенным от гнева лицом, со спутанными не то светлыми, не то темными волосами, клочьями свисающими с плеч до постели, она смахивала на самую настоящую ведьму.

   – Ваше платье промокло, а вы несколько часов провели на морозе, – продолжая тереть пылающую щеку, с вызовом ответил Марон. – Вы думаете, обморожение – это шутки?! Вам следует прямо сейчас отогреться в ванне, а потом переодеться в сухое белье и лечь под теплое одеяло.

   – Без вас разберусь! Немедленно покиньте мои покои! – выкрикнула девица, продолжая метать в него ярко-зеленые молнии.

   – Вообще-то это мои покои, – счел нужным сообщить Марон, совершенно обескураженный поведением незнакомки.

   Зеленоглазую ведьму прямо-таки затрясло от гнева.

   – Как же меня достала эта северная наглость! Где моя одежда? И… – на сей раз ее губы дрогнули, и на лице отобразился страх. – И где Гейз? И мои гвардейцы?.. О-о-о… милосердные прародители! Как долго я здесь нахожусь?! Мне надо немедленно отыскать Гейз и своих людей!

   Девица вскочила с кровати, как была, в тонкой нижней рубашке и коротких кружевных панталонах, но пошатнулась и с тихим стоном оперлась о край постели. А как она хотела – скакать козой после переохлаждения и обморока?

   – Успокойтесь, – так же резко ответил Марон, даже не думая ей помогать. Вдруг схлопочет еще одну пощечину, ни за что ни про что? – Вы в замке Кардинесс. Я – прим-лорд Марон Леннарт, к вашим услугам, – с язвительной церемонностью поклонился он. – Если Гейз – это ваша служанка, то она в порядке, ею занимается моя экономка. Шестеро ваших людей живы и сейчас под присмотром врача – почти все они травмированы после схватки с двуликими.

   – Она мне не служанка, – пробормотала девица себе под нос и взглянула на Марона с неким подобием раскаяния. – И я знаю, кто вы такой, лорд Леннарт. Благодарю за спасение моих людей и моей подруги. Где моя одежда? Мне немедленно нужно к Гейз.

   – Ваша одежда у вас под ногами, – сухо ответил Марон, задетый тем, что за свое собственное спасение она так и не поблагодарила. Случайно или намеренно? А он еще тащил ее наверх из последних сил! – Только она вся мокрая.

   – Не эта одежда. В карете были мои вещи. Вы их забрали? – спросила она и зябко обхватила себя руками.

   Ложбинка между полушариями ее пышной груди стала еще соблазнительней, и Марон поспешил отвести глаза, чувствуя, как резко холодает в спальне.

   – Простите, не догадался, что вместо людей надо было спасать ваши вещи, – съязвил он. – Их поищут завтра. Сегодня мои люди нуждаются в отдыхе. Не желаете проявить ответную любезность и сообщить мне, кто вы такая?

   Ее брови изумленно взмыли вверх.

   – Кто я такая? Вы это серьезно? Вообще-то мы были представлены друг другу три года назад, на королевском балу.

   – В самом деле? – пряча за грубостью внезапную растерянность, бросил в ответ Марон. – Три года назад на королевском балу мне представляли слишком много юных леди, чтобы всех их упомнить.

   Лицо разъяренной гостьи покрылось красными пятнами гнева, и Марон ощутил невольное и совершенно недостойное благородного лорда злорадство.

   – Не ожидала, что вы умудрились забыть невесту короля и свою будущую королеву, – вздернув подбородок, надменно произнесла девица. – Что ж, в таком случае позвольте представиться повторно. Леди Рэйлин Хассель, дочь прим-лорда Гленна Хасселя.

   Марон едва не хлопнул себя по лбу. И правда, на том балу у него глаза разбегались от хоровода юных хорошеньких лиц, и только одно лицо он не слишком-то удостоил вниманием – с чего бы ему интересоваться королевской невестой?

   Только тогда она, кажется, была жгучей брюнеткой…

   – И что же невеста короля и моя будущая королева позабыла в Кардинессе? – ехидно осведомился он. Произнести какую-нибудь положенную по этикету любезность у него никак не поворачивался язык.

   Леди Рэйлин Хассель уязвленно поджала губы.

   – Об этом я расскажу позже, если позволите. А сейчас прошу вас прислать ко мне горничную, и пусть она захватит какую-нибудь одежду. Мне надо проведать свою подругу.

   – Сейчас вам надо принять теплую ванну, – отрезал Марон, не понимая, как выйти из дурацкой ситуации. – С подругой повидаетесь завтра.

   – Да вы издеваетесь! – возмущенно воскликнула девица, начиная мелко дрожать. – Я всего лишь прошу вас прислать сюда горничную! Мне что, упасть перед вами на колени?

   Было тому виной ее недавнее переохлаждение или магия Марона, бесконтрольно сочившаяся из каждой его поры, он не мог сказать с уверенностью, но холод пробрал даже его, а огонь в камине жалобно отпрянул к дымоходу.

   – У меня нет горничной, – желчно сообщил Марон. – На севере сейчас вообще мало женщин, если вы не знали.

   – В таком случае, как вы предлагаете мне принимать ванну?!

   – Вот так! – выходя из себя, рявкнул Марон, схватил девицу в охапку и с размаху усадил в теплую воду, попутно окатив себя самого фонтаном брызг. – Наслаждайтесь, леди Хассель.

   В спину ему полетели отборные квоннские ругательства и щедрая пригоршня теплой воды. Марон вышел из спальни не оглянувшись и напоследок как можно громче хлопнул дверью.

ГЛАВА 5. В замке снежного лорда

Рэйлин просидела в ванне, скрючившись и обхватив руками колени, до тех пор, пока магия огня, запертая в теле и усиленная гневом, не перестала болезненно выжигать нутро. А после, успокоившись, она позволила себе вытянуться, погрузиться в теплую воду с головой и даже расслабиться. Должно быть, у нее после пережитого в снегах случились температурные галлюцинации, поскольку комната, показавшаяся ей вначале жарко протопленной, после ссоры с хозяином дома едва не подернулась инеем. Однако теперь в спальне вновь разливалось приятное тепло от ярко горящего камина.

   Нет, все же это невыносимо – ощущать одновременно и жар, и холод!

   Рэйлин поднесла к глазам руку, заключенную в браслет, и тяжело вздохнула. Теперь, когда инстинкт самозащиты уступил место разуму, ей стало по-настоящему стыдно за свое не слишком достойное поведение с прим-лордом Леннартом. Ведь в первый миг, когда она открыла глаза и увидела склоненное над собой мужское лицо, ощутила чужую руку на своей груди, ей показалось, что он, как и лорд Свейдор…

   Надо будет обязательно извиниться. В конце концов, лорду Леннарту она обязана не только своей жизнью, но и жизнью Гейз и гвардейцев из отряда сопровождения. Им всем оказали гостеприимство в этом доме, а ей так вообще любезно предоставили хозяйскую спальню. Не следует забывать и о том, что в ближайшие три года ей придется состоять на службе под началом этого самого лорда… Как же некстати случилась эта глупая ссора в самом начале знакомства!

   Теперь она злилась на саму себя. Раскапризничалась, будто изнеженная девчонка, горничную ей подавай! Ведь сама же решила, что станет боевым магом и вытерпит любые трудности, как настоящий боец, разве она без горничной даже ванну принять не в состоянии?

   Придется научиться обслуживать себя самостоятельно. Она с тоской посмотрела на груду мокрой одежды, валявшуюся у кровати. Да, и платья чистить тоже придется самой. Или, может быть, ей выдадут солдатский мундир?..

   В дверь спальни постучали – не слишком громко, но достаточно уверенно. Кто-то свой, и это явно не горничная – те стучат более… уважительно, что ли. Рэйлин с шумным всплеском села в воде и огляделась в поисках полотенца. Хорошо, если стучится женщина, а если снова мужчина? Если она верно поняла лорда Леннарта, у них тут проблемы с прислугой…

   – Госпожа, прим-лорд попросил к вам зайти, – раздалось из-за двери.

   – Войдите! – поспешила ответить Рэйлин с облегчением в голосе.

   К счастью, все-таки женщина!

   Да еще какая. Пышная, румяная, словно свежеиспеченная булочка, в очаровательном кружевном чепце и безупречно белом переднике. И хотя во взгляде ее затаилась легкая тревога, морщинки-лучики в уголках светло-серых глаз и мягкая линия полноватых губ производили приятное впечатление.

   – Меня зовут Лехим, госпожа, – представилась женщина без привычного для Рэйлин поклона, однако при этом искренне улыбнулась. – Прим-лорд велел помочь вам искупаться.

   Рэйлин одарила ее ответной улыбкой.

   – Благодарю вас, Лехим, вы очень любезны. Я справлюсь сама, чтобы не отрывать вас от дел, но я и впрямь буду очень признательна, если вы оставите мне мыло, полотенце и что-нибудь сухое, во что можно переодеться после купания. Боюсь, что не успела попросить об этом лорда Леннарта перед тем, как он усадил меня в ванну.

   Последний упрек явно был лишним, и Рэйлин тут же прикусила язык, глядя, как лучистые глаза Лехим медленно выкатываются из орбит.

   – Он… он сам усадил вас в ванну, госпожа?!

   – Еще как усадил. С размаху, можно сказать.

   Женщина с ужасом уставилась на мокрую нижнюю рубашку, облепившую тело Рэйлин, и схватилась за сердце.

   – Прошу великодушно простить его, добрая госпожа! Мальчик… то есть, прим-лорд, должно быть, совсем растерялся от усталости, а потому позабыл о манерах! Позвольте мне все исправить!

   В следующие несколько мгновений словно сами собой появились и душистое мыло, и маслянистая глина для мытья волос, и травяные отвары для ополаскивания, а Лехим принялась, как наседка, хлопотать вокруг Рэйлин, помогая ей выпутаться из мокрого белья и как следует вымыться.

   – Не судите его строго, госпожа! – продолжала приговаривать Лехим, явно волновавшаяся за своего «мальчика». Рэйлин только диву давалась – похоже, отношения между знатью и прислугой на севере в корне отличаются от тех, к которым она привыкла в столице. – Только и знает ведь, что командовать своими вояками! С детства рос наполовину сиротой, без матери, и как тут было привить уважение к женщине, когда отец-то его, благородный прим-лорд Моргиз, даже гувернантку ему после смерти леди Элены не нанял! Вы не смотрите, что мальчик бывает резковат – сердце-то у него доброе, о людях своих, как о детях родных печется…

   Рэйлин дождалась, пока в словесном потоке Лехим образуется короткая пауза для вздоха, и поспешила переменить тему:

   – Лехим, прим-лорд Леннарт сообщил мне, что Гейз, девушка, с которой мы ехали в карете, жива и здорова…

   – Верно, госпожа, и жива, и здорова, разве что руку малость ушибла, так я ей примочку целебную положила, наутро будет как новенькая. Я смотрю, что и вам здорово досталось, – взгляд Лехим сочувственно скользнул по колену и бедру Рэй, где уже наливались нездоровой синевой крупные синяки. Да уж, здорово их потрясло в перевернутой карете… – Да как же это вы так заблудились, бедняжки, что вас аж к самому Индарету занесло?

   – Мы не заблудились, – коротко ответила Рэйлин. – Наш путь лежал в Кардинесс. Лехим, я могу повидаться с Гейз?

   – Я напоила ее сонным отваром и уложила спать в своей комнате, девочке следует восстановить силы… – пробормотала озадаченная служанка. – Но, если хотите…

   – Что ж, ничего, увидимся завтра. А мои люди? Отряд сопровождения?

   – Ими занимаются лекарь, его помощник и моя племянница, Гаэлла. Она, знаете ли, травница, и немного смыслит во врачевании, – с заметной гордостью произнесла Лехим, и тут же спохватилась. – Простите, госпожа, что лезу не в свое дело, но кто вы и зачем ехали сюда?

   – Я Рэйлин Хассель, дочь прим-лорда Гленна Хасселя. Он был огненным магом, командующим объединением южных войск, и погиб во время Последней войны где-то здесь, недалеко от Барьера. – Заметив, как переменилось лицо служанки, Рэйлин встревожилась. – Вы его знали?

   – Я прекрасно помню прим-лорда Хасселя, госпожа, – тихо и с ноткой грусти в голосе ответила Лехим. – Мужественный был мужчина. Но вы…

   Она растерянно оглядела Рэйлин с головы до ног.

   – Я также буду проходить здесь службу в качестве огненного мага в течение трех ближайших лет. Собственно, я ехала сюда, чтобы попасть в распоряжение прим-лорда Леннарта.

   – Быть не может! – ахнула изумленная Лехим. – Чтобы такую молодую леди, да в солдаты… Как же ее величество допустила такое?!

   Рэйлин изобразила на лице вежливую улыбку.

   – Лехим, будьте добры подать полотенце… Благодарю. Я ехала по распоряжению ее величества. Это долгая история и, боюсь, она будет вам не слишком интересна. Если завтра прим-лорд Леннарт сможет меня принять, я все объясню и вскоре, надеюсь, уже не буду доставлять вам хлопот.

   – Да какие там хлопоты! – всплеснула руками Лехим, а добродушное лицо ее вдруг ни с того ни с сего просияло. – Госпожа, поверьте, я приложу все усилия, чтобы вам здесь понравилось. И горничную вам найдем! Моя племянница Гаэлла – очень воспитанная девушка, кроткая и работящая… Надеюсь, вы не будете на нас в обиде. И с платьями для вас что-нибудь придумаем, прим-лорд Марон в состоянии обеспечить вам все необходимое. Я ведь вам говорила, что у него доброе сердце? С вояками своими он, конечно, бывает суров, но и щедрость его не знает границ. Он редко выезжает в свет, а потому не привык к общению с юными леди, но прошу, будьте к нему снисходительны! Он еще просто слишком молод: вот-вот исполнится двадцать один. А вам сколько?

   – Девятнадцать, – растерянно пробормотала сбитая с толку Рэйлин.

   Глаза Лехим засияли восторгом.

   – Превосходно! Разумеется, едва ли здешние условия сравнятся со столичными, но…

   Рэйлин положила ладонь поверх руки доброй женщины и решительно посмотрела в ее чистые, но не без лукавинки глаза.

   – Не беспокойтесь, Лехим. Я не требую к себе особого отношения. И в Кардинессе останусь ровно до тех пор, пока прим-лорд Леннарт не определит меня в гарнизон.

   – Разумеется, госпожа, разумеется! Давайте-ка я помогу вам переодеться в ночную рубашку, а завтра утром подберем вам подходящее платье. Думаю, что-нибудь из гардероба леди Элены придется вам впору.

***

Отдав Лехим распоряжения относительно вздорной девицы в своей спальне, Марон вернулся в гостиную, где по-прежнему верховодил лекарь Хагус.

   – Борг!

   – Да, мой лорд? – немедленно шагнул к нему оставшийся невредимым гард.

   – Ты выяснил, кто у них главный?

   Он кивнул в сторону чужаков из отряда сопровождения кортежа, подвергшегося нападению двуликих. Его люди хлопотали вокруг них, поднося тюфяки, горячее питье и миски с едой – к счастью, никто больше не пострадал так же сильно, как Тандор.

   – Выяснил, мой лорд. Вон тот, усатый, что выглядит постарше. Утверждает, что выполнял распоряжение самой королевы-регента.

   – Он в состоянии говорить? Я хочу побеседовать с ним.

   – Думаю, да, мой лорд. Они изрядно потрепаны, но…

   Тяжелая дверь в гостиную с грохотом распахнулась, перебив его на полуслове, и оба они разом повернули головы ко входу. Вместе с потоком холодного воздуха, ворвавшегося в гостиную из коридора, на пороге возник встрепанный и покрытый снегом солдат из недавних новобранцев.

   – Мой лорд! – взволнованно произнес он, опустившись на колено и склонив голову. – Комендант велел узнать у вас, будете ли вы сегодня допрашивать пленного.

   Марон поколебался, снова бросив взгляд в сторону камина, где расположились чужаки. Разумеется, допросить двуликого ему хотелось несравнимо больше, чем вести разговоры с незваными гостями, но сегодня он и так уже нарушил немало правил гостеприимства. Будет ли вежливым так надолго бросить южан одних?

   – Передай коменданту, что я приду завтра утром.

   На юном лице новобранца отобразилась столь явная растерянность, что Марон нахмурился.

   – Что такое?

   – Комендант опасается, до утра пленный может не дожить, мой лорд.

   – Что это значит? Он что, ранен?

   – Не могу знать, мой лорд. Я его не видел, это слова коменданта.

   – Что ж, тогда едем. Борг, извинись вместо меня перед гостями. Сегодня ты мне больше не нужен, я поеду один.

   Борг покосился на него с неодобрением, но спорить не стал, и за это Марон был ему благодарен. Ему и так хватает нянек со всех сторон, уж от замка до крепости он как-нибудь доберется самостоятельно!

   Да и проветрить голову после не слишком удачного знакомства с невестой короля тоже не помешало бы.

   Впрочем, выкинуть из головы леди Рэйлин Хассель никак не получалось. Направляя коня в приграничную крепость, Марон снова и снова мысленно возвращался к их некрасивой ссоре и теперь винил в произошедшем себя. Лехим права: он слишком долго жил вдали от цивилизованного общества, слишком мало выезжал в свет и сознательно избегал компании женщин, вот и растерял положенные благородному лорду манеры. Ведь мог бы догадаться, что женщина, которую он сам же и раздел до белья, не будет склонна вести великосветские беседы, так он еще и проявил непростительную грубость, насильно усадив ее в ванну!

   Как теперь завтра смотреть ей в глаза?

   Невеселые размышления настолько поглотили Марона, что крепость выступила из мглы до обидного быстро. Новобранец-гонец, замерзший до крупной дрожи в теле, был отправлен отогреваться, а Марон, не теряя ни мгновения, отправился прямиком к коменданту.

   Выглядел тот непривычно бледным и встревоженным.

   – Докладывайте, лорд Дервин, – велел Марон, едва обменявшись с ним дежурными приветствиями. – Мне сказали, что пленный может не дожить до утра. Что с ним? Он ранен? Говорить может?

   Лорд-комендант плотно стиснул и без того узкие губы и заиграл желваками на скулах.

   – Произошло… недоразумение. В патруле пятого квадрата на стажировке был новичок, и… он слегка превысил полномочия.

   Начало Марону не понравилось, но допытываться, попусту тратя время, он не стал.

   – Проводите.

   В подземельях старой каменной крепости холод стоял такой, что даже Марона под теплой одеждой пробил озноб. Большинство помещений, уходящих под землю, использовались для хранения припасов, амуниции и магических накопителей, но сейчас комендант, похоже, вспомнил об их древнем предназначении – в качестве темниц и пыточных. Когда Марон остановился перед низкой, покрытой плесенью деревянной дверью, и без того скверное настроение его испортилось окончательно.

   – Прошу, прим-лорд, – с напряженной любезностью произнес комендант и самолично толкнул дверь, дождавшись, когда стражник откроет замок.

   Двуликий лежал прямо на голом полу, лицом вниз, и не подавал признаков жизни. Первый же взгляд на пленника поверг Марона в нездоровое оцепенение. Квоннец сохранил облик крылатого – обнаженное мускулистое тело, темное благодаря грубой, местами чешуйчатой коже, вот только крыльев у него больше не было. Вместо них на спине зияли две кровавые раны; густая лужа крови, растекшаяся рядом с телом, застыла на холоде до состояния жидкого стекла.

   – Мертв? – с досадой уточнил комендант, брезгливо ткнув тело мыском сапога под ребро.

   – Не могу знать, господин, – бодро ответил страж. – Думаю, мертв. Не шевелится и, похоже, уже не дышит.

   Квоннец был еще жив. Марону не нужно было смотреть или прикасаться, чтобы это понять – его странная магия отзывалась на живое тепло, на слабое, едва различимое биение сердца, на ток застывающей внутри крови.

   Вот только жизнь в двуликом стремительно угасала. Лишь глупец мог бы рассчитывать на то, что можно допросить умирающего квоннца.

   – Сюда. Немедленно, – процедил он сквозь стиснутые от злости зубы.

   Коменданту не требовались уточнения – он прекрасно понял приказ и тут же отдал необходимые распоряжения. Стражи засуетились, кинулись к телу, но Марон остановил их движением руки.

   – Не трогать.

   – Солдат уже наказан за самоуправство, мой лорд. Строгий выговор, трое суток внеочередного дозора, лишение увольнительных на ближайший месяц…

   Комендант продолжал что-то торопливо докладывать и объяснять, но Марон не слушал этот поток бессмысленных оправданий. Отчаянное решение пришло само собой. Вихри ледяного воздуха незаметно потянулись к телу, проникли свозь плотную кожу, потекли по жилам – замораживая воздух в легких, замедляя ток крови, останавливая биение упрямо цепляющегося за жизнь сердца. Края разорванных сосудов в ужасающей ране сузились, закупоривая оставшуюся в них кровь. Да, безумие. Да, вероятность того, что двуликого удастся разморозить и вернуть к жизни, ничтожна, но все же…

   Если даже не попытаться, он умрет в течение нескольких минут.

   Для остальных присутствующих ничего в состоянии тела не изменилось – разве что еще сильнее похолодало в и без того стылой темнице, а потому Марон мог не опасаться ненужных подозрений и пересудов. Для всех двуликий уже и так был мертв.

   Солдата, изувечившего квоннца, похоже, держали где-то неподалеку, поскольку явился он быстро. Марон с безотчетной неприязнью окинул его взглядом – лицо молодое, волевое, держится уверенно, в дерзких глазах ни капли раскаяния или страха. Судя по выправке и одежде – из знатных, а значит, через месяц-другой рассчитывает получит офицерский чин.

   – Прим-лорд, стажер Ворн Ордиус по вашему распоряжению прибыл, – отчеканил он и отвесил четко выверенный поклон.

   – Стажер Ордиус, вы проходили начальный инструктаж перед выполнением задания?

   – Проходил, мой лорд.

   – Что в нем сказано относительно обращения с пленными?

   – Блокировать, убедиться в безопасности для боевого состава, доставить к месту допроса предпочтительно живым, – бодро отрапортовал боец и с вызовом посмотрел на Марона. – Он был жив, когда его сюда доставили, я ничего не нарушил.

   – Ты упустил кое-что. Назови методы блокировки в порядке приоритетности.

   Вот теперь глаза солдата неуверенно забегали.

   – Парализующий импульс, блокирующая сеть, при невозможности – воздействие доступными видами магии, включая накопители, при невозможности – подручные средства физического воздействия, – протараторил тот и выжидательно посмотрел на Марона.

   – …без членовредительства, если таковое не вызвано необходимостью защитить свою жизнь или жизнь личного состава, – добавил Марон ровным, бесстрастным тоном. – Вы отрезали двуликому крылья, защищая свою жизнь, стажер Ордиус?

   Солдат на миг виновато опустил глаза, но тут же снова вздернул подбородок.

   – Прим-лорд, всем известно: без крыльев эти твари лишаются своей силы. Самый надежный способ блокировки…

   – Были ли использованы другие методы блокировки до физического воздействия?

   – Да, прим-лорд. Блокировочная сеть.

   – Таким образом, блокированный двуликий перешел в статус военнопленного. Допустимы ли пытки пленных до препровождения его к месту допроса?

   – Не допустимы, мой лорд. Но…

   – Вы нарушили пункты инструктажа и покалечили пленного. Двадцать ударов розгами на плацу, отстранение от несения боевой службы на месяц, разжалование в подсобные рабочие до истечения срока наказания. По истечении – месяц исправительной стажировки под надзором куратора и неделя внеочередных дозоров. Лишение права на получение офицерского чина в течение года. Об исполнении наказания мне будет докладывать комендант лично. Свободны, стажер.

   Потрясенный Ворн Ордиус остался стоять на месте, нервно моргая и округлив рот.

   – Но, прим-лорд, я…

   – Еще слово, и я добавлю год ареста за намеренное убийство пленного до проведения допроса.

   Кадык стажера дернулся, а дергающиеся губы наконец плотно сомкнулись. Притихшие стражи, опасаясь попасть под раздачу, поспешили вытолкать незадачливого новобранца наружу. Оставшийся в холодной темнице комендант напоминал бы каменное изваяние, если бы не желваки, отчетливо играющие на бледных скулах.

   – Командира патруля – разжаловать в рядовые солдаты без права восстановления в должности в течение полугода, – продолжил Марон, ничуть не поменяв тон. – Остальным солдатам из команды патруля – вынести строгий выговор за невмешательство в нарушение правил. Вопросы?

   – Никак нет, мой лорд.

   – И донесите до всего командного состава неукоснительность соблюдения правил, – не меняя тона, произнес Марон. – А сейчас распорядитесь оседлать коня и привязать к нему тело. Сопровождение не нужно – я справлюсь сам.

***

Разомлевшая Рэйлин, чисто вымытая, докрасна растертая жестким полотенцем и умащенная разогревающим маслом, неторопливо вкушала нежнейшую булочку с клюквой и по глотку пила изумительный шиповниковый чай с капелькой чего-то определенно хмельного. Заботливая служанка, которую в замке наверняка ожидало множество дел, почему-то не торопилась оставлять ее одну.

   – Еще булочку, моя госпожа? Попробуйте вот эту, с лесной малиной.

   – Благодарю, Лехим, мне достаточно, – ответила Рэйлин, но не смогла сдержать любопытства. – Скажите, откуда на севере малина, шиповник, мука? Я была уверена, что здесь ничего нет, кроме солонины да сухих галет из солдатских пайков.

   Лехим добродушно рассмеялась.

   – Не бойтесь, госпожа, мы не бедствуем. Что-то привозят с юга обозами, что-то выращиваем сами в теплицах. Голодать никому не придется, уж поверьте!

   – В теплицах? – удивилась Рэйлин. – Как же вы обеспечиваете им тепло и свет посреди сплошного мороза? Да и солнце здесь у вас, должно быть, редко показывается.

   Лехим склонила голову к плечу и забавно прищурилась.

   – А накопители на что?

   – Так ведь их пришлось бы истратить целую гору! Неужели королевская казна выдает вам столько накопителей, чтобы хватало на теплицы?

   Материнская снисходительность в глазах Лехим заставила Рэйлин усомниться в глубине своей осведомленности.

   – Так ведь наш прим-лорд Марон сам и заряжает накопители. Сила-то у него и так немалая, а уж если разгневается, то и тысячу накопителей за раз зарядить сможет! С королевой у севера уговор: мы им во дворец – накопители, они нам – провиант и все необходимое.

   Слова Лехим заставили Рэйлин призадуматься. Она никогда не слышала от королевы о том, что заряженные накопители во дворце появляются с севера. Рэйлин была свято уверена, что в казне находятся запасы, оставшиеся еще с довоенных времен.

   Выходит, дар северного лорда питает магией весь Новаллон? Но откуда у снежного мага столько силы, если магического Источника нет уже больше десяти лет?

   Лехим истолковала ее задумчивость по-своему.

   – Отдыхайте, моя госпожа, набирайтесь сил, а завтра наш прим-лорд разберется со всем остальным.

ГЛАВА 6. Запертая магия

Землянку, приютившуюся за отрогом горы, почти полностью занесло снегом. Никто не заподозрил бы, что здесь обитает кто-то живой, если бы не тонкая струйка дыма, поднимавшаяся над сугробом, да и та мгновенно рассеивалась в свирепых порывах снежной вьюги.

   Марон ввалился в землянку без стука, сгрудил изувеченного двуликого на соломенный тюфяк у камина и устало потер затекшие плечи. С волос немедленно закапало за шиворот, и Марон раздраженно тряхнул головой, снова напомнив самому себе лохматого пса.

   Бесстрастный взгляд Ниима скользнул по застывшему телу собрата и остановился на спине с ужасающими рваными ранами.

   – Мне нужна помощь, – сообщил Марон на квоннском.

   – Похоронить тело? – едко отозвался Ниим.

   – Он еще жив.

   Квоннец недоверчиво шевельнул бровью. Мимика двуликих в крылатом облике отличалась от человеческой, однако Марон так долго знал Ниима, что считывал его эмоции без особого труда.

   – Я заморозил его. Магией.

   – И чего же ты хочешь от меня?

   – Помоги мне вернуть его к жизни.

   – Зачем? Он не захочет жить без крыльев.

   – Но ты ведь живешь.

   Ниим сжал и без того тонкие губы. На темной чешуйчатой коже лица они выделялись двумя темно-синими полосками. Марон зачарованно уставился на эти плотно сжатые губы, с нетерпением ожидая следующих слов, словно собственного приговора.

   – Это не жизнь. Это существование.

   – Пусть он сам решает, существовать ему или умереть.

   – Тебе от него что-то нужно?

   Марон замялся.

   – Поговорить.

   – То есть, ты хочешь оживить его ради допроса?

   Да уж, со вздохом подумал Марон. С Ниимом лучше не юлить и говорить правду прямо в лоб.

   – И это тоже. Мне надо знать, почему прорывы сквозь Барьер участились. Квоннцы устроили настоящую охоту на наших женщин. Я не хочу никого убивать, но я должен защищать свой народ.

   Ниим помолчал некоторое время, разглядывая неподвижное тело с бесстрастным лицом.

   – Лучше бы убил, а не резал крылья.

   Марон даже опешил – он что же, думает, это дело его рук?!

   – Солдат, сделавший это, наказан. Достаточно строго, чтобы другие не захотели повторять его «подвиг».

   – Мне все равно.

   – Тебе не все равно, я знаю. Но ничего уже не исправишь. Помоги мне вернуть его к жизни, Ниим.

   – Как? – квоннец выразительно свел лопатки, между которыми уже много лет не было крыльев. – Я лишен дара.

   – Научи. Я точно знаю, что так можно. Когда-то давно, в детстве, я видел, как отец заморозил человека – и спустя время тот человек снова ожил.

   – Ты тоже так можешь.

   – Нет. Я пытался. Ни одному из животных, которых я заморозил, не удалось вернуться к жизни, и ты знаешь это не хуже меня. Не дразнись, Ниим. Поможешь или нет?

    – Я могу лишь повторить то, что говорил уже не раз. Ты впустил в его жилы магию холода – просто забери ее назад. Если сердце забьется снова, достаточно будет просто отогреть тело. С ранами я справлюсь – они плохо выглядят, но не смертельны.

   – Что значит – просто забери назад? – раздраженно переспросил Марон. – Я не понимаю! Я много раз пытался, но… я ничего не чувствую!

   – Попытайся еще раз. Закрой глаза. Магия, застывшая в нем – часть тебя. Повелевай ею. Почувствуй ее. Призови ее. Заставь отпустить свою жертву.

   Подавив волну разочарования, Марон все же внял совету и закрыл глаза. Глубоко вздохнул. Он делал так не единожды, но ни разу не сумел вытащить магию холода из замерзшего тела, так почему должно получиться сейчас?

   Ничего. Вообще ничего…

   И на что он, собственно, рассчитывал? Что Ниим сжалится над представителем своей расы и выдаст тот самый секрет магии холода, над разгадкой которого Марон бился много лет?

   Увы, расчет оказался неверным.

   Безусловно, упрямый квоннец знал, как оживлять замороженного магией человека. Двуликие владели магией полноценно: им покорялась сила всех стихий, они умели читать в сердцах, видеть прошлое и перемещать предметы мыслью. В отличие от людей-полукровок, которым передавался от могущественных предков лишь один вид дара, для чистокровных двуликих не существовало ничего невозможного.

   Те, кто прорывался к ним из-за Барьера, больше не походили на всесильных. Похоже, с исчезновением Источника угасла не только магическая сила людей, то же случилось и с квоннцами.

   И только сила Марона с того страшного дня почему-то не становилась слабее.

   Он попытался сосредоточиться и еще раз «позвать» свою магию из замороженного тела двуликого.

   Безрезультатно.

   Ниим, наверное, молча злорадствует, видя, как слаб и немощен его кровный враг. Хотя видят прародители – Марон никогда не считал его врагом. Скорее учителем. Благодаря ему он стал лучше понимать природу тех, кто отгородился от людей Барьером…

   …Барьер вырастает мгновенно – из дикого танца огня и мороза, скрывая собой пылающие ненавистью глаза уцелевших двуликих. Вот только что выжженная земля была покрыта пеплом – и спустя несколько ударов сердца, когда Марон нашел в себе силы оглянуться, вокруг уже раскинулось бескрайнее снежное море. Снег валит и валит, укрывая побоище, мертвецов и его самого, застывшего испуганным истуканом, крупными мягкими хлопьями, а Барьеру не видно конца: снежная мгла устремляется ввысь, вширь и, кажется, проникает в самую глубь земли. Горький вопль рождается из середины груди:

   – …Папа!

   Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминая. Мокрые от тающего снега пряди облепили лицо, мешая сосредоточиться. Марон сгреб их со лба растопыренной пятерней и попробовал снова.

   Ничего.

   Терпеть поражение всегда очень горько. Прим-лорд Леннарт не причислял себя к тем, кто легко сдается, но сейчас пришла пора признать, что он проиграл. Снова. На этот раз с живым человеком. Ладно, пусть не с человеком, но все же…

   Это жизнь разумного существа, которую он пытался сберечь – и не смог.

   Разозлившись на самого себя за тупость и бесполезность, он пустил в мертвое – да, теперь уже мертвое, надо признать! – тело морозный вихрь… и застыл, пораженный внезапным открытием. Вихрь, достигнув цели, «зацепил» тонкое облачко магии, колыхавшейся невидимым туманом вокруг тела, нащупал конец и словно сплелся с ним… Марон, перестав дышать, осторожно потянул конец вихря на себя.

   Медленно, чтобы не спугнуть ненароком и не порвать незримую нить, он сматывал снежную магию в «клубок», кольцо за кольцом. Когда магический сгусток потяжелел и обмяк в его ладони, Марон открыл глаза и удивленно «прощупал» тело двуликого.

   Магия холода в нем исчезла.

   Ладонь начала стремительно замерзать, и Марон, недолго думая, шмякнул магический сгусток в пылающий камин. Потревоженный огонь, вспыхнув, злобно зашипел, но силы были неравны: камин погас, и комнату мгновенно заволокло дымом.

   – Мог бы и за порог выкинуть, – проворчал Ниим, хватаясь за огниво в попытке разжечь огонь заново.

   Марон опустился на корточки рядом с двуликим. Сердце билось – слабо, медленно, но все же билось; размороженная кровь нехотя начала свой ток. Тело квоннца едва заметно дернулось, потом еще раз, и еще, и вскоре весь он затрясся в крупной, конвульсивной дрожи.

   – Его надо согреть. Грелки, угли, что-нибудь! – попросил Марон, накрывая квоннца своим меховым плащом.

   Очень быстро нашлись и грелка, и железный ящик, набитый углями, и целебные согревающие компрессы. Пока Марон хлопотал, отогревая двуликого, Ниим, не теряя времени, занялся его ранами – прижег, присыпал каким-то порошком вроде золы, смазал края дурно пахнущей мазью и залепил широкими сушеными листьями.

   Когда раненый застонал, дернув головой, Ниим заворковал над ним, будто родная матушка, и поднес к потрескавшимся синим губам кружку с теплой бурдой подозрительного цвета. Квоннец поперхнулся, но потом жадно глотнул – еще раз, и еще – и в конце концов открыл потускневшие желтые глаза.

   – Ты в безопасности, – сообщил ему Марон на квоннском. – Не шевелись, твой друг поможет тебе.

   Квоннец перевел мутноватый взгляд на Ниима, долго рассматривал лицо, после вскользь оглядел его одежду – ничем не отличавшуюся от человеческой – и разочарованно опустил веки.

   – Ты стал рабом пришлых, теро?

   – Нет, – ответил Ниим, не изменившись в лице. – У меня нет крыльев, но я не раб.

   Раненый дернулся, как от боли, и вновь приоткрыл глаза – в них читалась бесконечная горечь.

   – Так вот что они делают с нами. А мы…

   Он запнулся, но Марон, жадно внимавший каждому его слову, сказал:

   – То, что случилось с тобой и Ниимом – исключение. Твой мучитель наказан и никогда больше не поступит так снова. А вы… Скажи, зачем вы приходите на нашу землю? Зачем похищаете наших женщин? Как вы проносите их сквозь Барьер? Что делаете с ними в Квонне?

   Раненый, похоже, совладал с первым потрясением, и теперь лежал безо всякого выражения на чешуйчатом лице. Желтые глаза уставились безучастно в одну точку на плохо выкрашенной, облупившейся стене.

   Отвечать он явно не собирался.

   Марон ощутил прилив раздражения. Всегда одно и то же! Каждый двуликий, которого бойцы умудрялись взять в плен, всем своим видом излучал высокомерие и отказывался отвечать на вопросы. Ни по-плохому, ни по-хорошему, ни угрозы, ни обещания – ничто не помогало.

   Все, как один, отказывались есть человеческую пищу. Первые пленные в конце концов умерли в подземных темницах, так и не проронив ни единого слова. Следующих Марон стал отпускать после появления признаков истощения, уже понимая, что они скорее добровольно умрут, чем пойдут на контакт.

   Эх, если бы в его подчинении был хоть один чтец!

   Увы, даром считывать чужие воспоминания обладали только члены королевской семьи.

   На плечо легла чешуйчатая рука Ниима.

   – Тебе лучше уйти. Обещаю, я позабочусь о нем и выясню все, что смогу. Но сейчас оставь его в покое: он ничего тебе не скажет.

   Марон в тихом гневе скрипнул зубами.

   – Эй, Маар! Здесь и так нежарко – не лишай нас последнего тепла.

   В землянке Ниима и впрямь стало слишком холодно: заново разожженный огонь в очаге едва справлялся с магией, рождающейся внутри Марона и бесконтрольно прорывавшейся наружу.

   Не мешало бы взять себя в руки.

   – Ладно. Я приду завтра.

   – Не завтра. Не торопи события. Дай мне хоть пару недель. Мне нужно выходить его, прежде чем лезть к нему в душу. Коанно не ведут разговоры так бесцеремонно, как это делаете вы, люди.

   Две недели! Да это же целая уйма времени! Марон упрямо хрустнул шеей, не собираясь уступать, но Ниим смотрел на него непоколебимо, как скала. Битва взглядов длилась не слишком долго: в конце концов пришлось сдаться, ведь ясно как день, что раненый не станет говорить с ним самим, а Ниим был единственным, кто удостоился хотя бы пары коротких фраз. Выбора не было. Либо собственным упрямством погубить этого бескрылого, не добившись ничего, и выставить себя полным дураком, либо довериться Нииму и посмотреть, что из этого выйдет.

   Отвечать он не стал. Впрочем, Ниим и не ждал ответа – склонился над раненым, издавая гортанные звуки, словно кроме них двоих в землянке никого больше не было. Марон скрипнул зубами, подобрал меховой плащ и отправился выводить из снежной норы коня, пока тот не околел от холода.

   В замок Кардинесс Марон добрался уже перед самым рассветом. В передней гостиной его встретил лишь дремлющий в уютном кресле Берис. Старик даже встрепенулся под пледом на скрип двери, но так и не разлепил сомкнутых век. Марон поправил на его коленях сползший плед и тихо, стараясь не стучать шпорами, поднялся к себе. Стянул сапоги, разделся, бросив верхнюю одежду в приемном покое, толкнул дверь в спальню… и только теперь вспомнил, что его кровать оккупирована взбалмошной девицей, любительницей раздавать пощечины.

   Леди Рэйлин Хассель безмятежно спала в самом центре его уютной постели, вольготно раскинувшись среди подушек и одеял. На прикроватном столике все еще тлела ночная масляная лампа, бросая на спящую тусклые блики. Черты лица девушки сейчас казались гораздо мягче, чем тогда, когда она хмурилась и метала в него зеленые грозовые молнии. Суровая складочка между бровей разгладилась, на скулах мирно покоились длинные тени от сомкнутых ресниц; изгиб расслабленных губ, слегка приоткрытых во сне, придавал им дразнящей податливости…

   Марон протолкнул застрявший в горле комок и заставил себя отвести глаза. Неслышно ступая босиком по мягкому ковру, приблизился к камину, разворошил догорающие угли и подбросил в камин сухих дров. А после, старательно обходя скрипучие половицы, выскользнул из спальни и прикрыл за собой дверь.

   Искать ночлег в спящем замке, падая с ног от усталости, не было никакого желания. А потому он растянулся на кушетке прямо здесь, в приемном покое, уложив голову на подлокотник и накрывшись своим же меховым плащом.

   До подъема оставались считаные часы, а потому он заснул еще раньше, чем успел закрыть глаза.

***

Первое желание Рэйлин утром нового дня было самое что ни на есть приземленное: тому поспособствовало изрядное количество выпитого вчера вечером шиповникового чая. Но ничего похожего на ночную вазу под кроватью она не обнаружила. Как не обнаружила и хоть какого-нибудь платья и обуви взамен тех, что унесла вчера в чистку Лехим. Служанки (если таковые здесь вообще имелись, кроме добрейшей Лехим) на помощь не торопились, а потому Рэйлин, недолго думая, умылась оставшейся с вечера холодной водой и, завернувшись в покрывало, прошествовала из спальни в хозяйский кабинет.

   Здесь было ощутимо прохладней, и только теперь Рэйлин задумалась о том, что угли в камине спальни все еще тлели, а значит, кто-то должен был зайти ночью и подбросить дров. Бегло оглянувшись в зыбкой надежде, она заметила на диване груду чужой одежды… и замерла, уразумев, что под этой одеждой прикорнул сам хозяин, свернувшись в неудобной позе у подлокотника и по-детски подложив под щеку ладонь.

   Светлые кудри, завитые в тугие спирали, рассыпались по темной обивке дивана и выглядели довольно-таки завораживающе. Несколько непослушных кудряшек упали прим-лорду на породистый ровный нос, заставляя его непроизвольно морщиться во сне. У Рэйлин возникло совершенно неуместное желание подойти ближе и пощекотать этот благородный нос перышком от подушки, и она едва сдержала смешок, приложив ладонь ко рту.

   Однако более насущное желание все-таки пересилило хулиганские порывы, и она, стараясь ступать тихо, чтобы не разбудить хозяина, направилась к двери…

   И надо же было ей наступить на самую скрипучую в этом доме половицу!

   Лорд Марон сорвался с дивана вихрем, отбросив в прыжке меховой плащ, служивший ему одеялом. Его правая рука метнулась к левому боку, но перевязь с оружием поверх исподних штанов, разумеется, отсутствовала, а потому пальцы сонного лорда ожидаемо схватили пустоту.

   Впрочем, спустя мгновение все-таки разжались, чтобы метнуться вверх и сгрести со лба к макушке непослушную копну торчащих во все стороны льняных завитушек.

   – Леди Хассель? Что вы здесь делаете?

   Рэйлин все-таки не сдержалась и хихикнула.

   – Доброе утро, прим-лорд. Вообще-то я ищу… – запнувшись, она беспомощно оглядела кабинет и ощутила, как щеки заливаются краской.

   – Лицо, по которому можно ударить?

   – …кого-нибудь из прислуги.

   Губы они поджали одновременно и некоторое время испепеляли друг друга взглядами. Впрочем, прим-лорд сдался первым.

   – Уборная в спальне, за гардиной у окна, – пробормотал он, опустив взгляд, и, словно не зная, куда подевать босые ступни, переступил с ноги на ногу. – Но если вам нужна помощь прислуги…

   – Мне просто нужно во что-нибудь переодеться, – с достоинством ответила Рэйлин, проигнорировав неуместный намек на собственную беспомощность. – Ваша служанка, Лехим, вчера обещала принести мне какое-нибудь платье, что было бы очень кстати.

   Лорд Леннарт скользнул слегка затуманенным взглядом по покрывалу, которое Рэйлин пыталась удержать у груди, и сглотнул.

   – Она мне не служанка.

   – Что?..

   – Лехим. Она моя кормилица, а сейчас исполняет обязанности экономки в этом доме.

   – Кормилица?

   Губы Рэйлин предательски дрогнули, но она изо всех сил попыталась сдержать неуместный хохот. Произнося слово «кормилица», лорд Марон, несмотря на высокий рост, широкие плечи, сурово сдвинутые брови и выдающиеся скулы, отчего-то вызвал ассоциацию с милым пухлощеким малышом, тянущимся к бутылочке с молоком.

   – Да, кормилица, – с вызовом повторил он, и забавная иллюзия рассеялась. – Я сказал что-то смешное?

   – Вовсе нет. С вашего позволения, подожду платье в вашей спальне.

   К счастью, долго ожидать не пришлось. Обещанное платье, правда, принесла не Лехим, а молодая девушка, назвавшаяся Гаэллой и робеющая до заикания, зато она помогла Рэйлин умыться и даже заплела ее волосы в затейливую деревенскую косу. Платье, правда, имело стойкий запах бабушкиного сундука, да и крой относился к довоенному времени, но выбирать не приходилось – за ночь, разумеется, никто не успел бы очистить и высушить ее вчерашний дорожный костюм.

   Рэйлин приняла помощь девушки с благодарностью. В конце концов, она не привезла с собой служанку, да еще и свалилась хозяевам в буквальном смысле как снег на голову, до капризов ли тут?

   Любимых духов, конечно, отчаянно недоставало – они перебили бы запах старого тряпья. Но ничего не поделаешь, придется уповать на то, что ее вещи вскоре найдутся.

   Первым делом Рэйлин попросила проводить ее к Гейз. Подруга обнаружилась на первом этаже, в пропахшей паленым чесноком небольшой комнатке. Она возлежала на кровати – куда более скромной, чем хозяйская – с нездоровым румянцем на щеках, лихорадочно блестящими глазами и, как выяснилось, с жутким надсадным кашлем.

   – Простудилась все-таки, бедняжка, – заохала Лехим, хлопотавшая у кровати больной с не меньшим рвением, чем вчера возле Рэйлин. – Ночью в жар бросило, пришлось уксусом растереть, а теперь вот малиновым чаем отпаиваем. Но вы не пугайтесь, госпожа, справимся, и не с таким справлялись! Сейчас ей приготовят проверенное снадобье – мигом на ноги поставит!

   – Молоко с чесноком, вареным луком, медом и свекольным соком, – просипела Гейз, с мольбой глядя на Рэйлин. – Так меня еще никто не пытал! Забери меня отсюда, Рэй, и я продамся тебе в рабство до конца своих дней!

   – В Новаллоне рабство запрещено, – строго напомнила Лехим, воинственно уперев руки в бока, и попыталась оттеснить Рэйлин к двери всем великолепием своего пышного тела. – Леди Хассель, завтрак сейчас подадут в малой столовой.

   – Я могу позавтракать здесь, с Гейз, – предложила Рэйлин в робкой попытке поддержать подругу.

   Лехим хищно прищурилась.

   – Леди Гейз нуждается в отдыхе, а вас ожидает прим-лорд Марон. Вы ведь не откажетесь составить ему компанию в первый же день после прибытия?

   Рэйлин вытянула шею, чтобы взглянуть на Гейз из-за плеча Лехим, и виновато развела руками.

   – Держись, я зайду к тебе после завтрака. Лехим, а никак нельзя обойтись без чесночного молока?..

   – Никак! – припечатала экономка. – Сами же потом благодарить будете! А теперь давайте-ка я провожу вас в столовую, не ровен час заблудитесь в незнакомом доме.

   Ловко подхватив Рэйлин под руку, Лехим потащила ее к двери, не оставив Гейз никаких надежд на спасение.

   Главное крыло замка на первый взгляд не казалось настолько запутанным, чтобы в нем можно было заблудиться: ровные коридоры, боковые лестницы и покои, размещенные вдоль полукруглых стен. Но все же компания Лехим некоторым образом придавала Рэйлин уверенности – особенно сейчас, когда предстояло встретиться с хозяином дома при свете дня, да еще в платье с чужого плеча.

   Сам хозяин уже ожидал в столовой за столом, накрытым на три персоны. При появлении гостьи он тотчас же поднялся, обозначив легкий поклон, и скользнул чуть удивленным взглядом по ее наряду.

   Да, платье сидело на ней откровенно плохо. Прежняя его хозяйка была куда миниатюрней, а потому Рэйлин в нем едва могла дышать, боясь, что разойдутся застежки на груди, а слишком короткие рукава и подол, к сожалению, замаскировать никак не получилось.

   – Леди Хассель, доброе утро. Прошу, присоединяйтесь к завтраку.

   – Благодарю, лорд Леннарт. С удовольствием.

   Он самолично отодвинул стул, помогая ей сесть, и Рэйлин невольно засмотрелась на разворот широких плеч и ровную спину под идеально отутюженным военным мундиром, на суровую линию челюсти, горделиво изогнутые брови и стянутые у затылка непокорные кудри. Следовало признать: прим-лорд Марон Леннарт оказался весьма интересным молодым мужчиной, который при иных обстоятельствах мог бы считаться одним из самых завидных женихов Новаллона.

   Впрочем, до матримониальных планов северного лорда ей точно нет никакого дела.

   Разыгравшаяся следом пантомима слегка позабавила: Лехим попыталась незаметно улизнуть, но прим-лорд поймал ее за руку, глазами указал на свободное место у середины стола, затем последовала короткая битва взглядов, после чего экономка все-таки подчинилась немому приказу и села за стол, волей или неволей оказавшись ровно посередине между хозяином и гостьей.

   Завтрак оказался весьма скромным: ячменная каша с молоком, изюмом и орехами, булочки, мед, масло и нарезанный тонкими ломтями соленый сыр. Рэйлин осторожно ковырнула кашу ложкой и попробовала – на удивление, вкусная, с особым ароматом деревенской еды, приготовленной в дровяной печи.

   Из-под полуопущенных ресниц ей было отлично видно, как лорд Марон проследил за движением ее пальцев и задержал взгляд на ее губах. Не удержавшись от соблазна, она провела кончиком языка по нижней губе и посмотрела прямо в голубые глаза хозяина.

   – Очень вкусно.

   На его высоких скулах обозначился легкий румянец, но ее взгляд он выдержал с честью, лишь густые ресницы дрогнули на один короткий миг.

   – Я рад. Как вам спалось, леди Хассель?

   – Превосходно. – Рэйлин непринужденно отломила кусочек сыра, положила его на булочку и деликатно откусила. – Мне очень неловко, что пришлось занять вашу кровать этой ночью. Меньше всего я хочу вас стеснять.

   На крепкой шее лорда Леннарта нервно дернулся кадык.

   – Вы нисколько меня не стеснили. Этой ночью мне было не до сна, я пришел лишь под утро.

   В Рэйлин словно вселился злой дух, подбивавший на дурные поступки.

   – Чем же вы занимались всю ночь напролет, лорд Леннарт?

   Лехим, все это время пытавшаяся есть с каменным лицом, поперхнулась.

   – Терялся в догадках, – невозмутимо изрек хозяин дома.

   Рэйлин с трудом удержалась от улыбки – а он, видать, тоже не из тех, кто лезет за словом в карман. Что ж, так даже забавней.

   – О чем же вы так напряженно размышляли, что даже позабыли о сне?

   – О том, каким ветром невесту короля и дочь прим-лорда Хасселя могло занести к нам на дальний север.

   Как бы Рэйлин ни готовилась к подобному разговору, а все же он застиг ее врасплох. Она рассчитывала, что допрашивать ее станут не за завтраком, а несколько позже. Но ничего не поделать – вопрос задан, надо отвечать.

   – Ее величество королева-регент Ванесса подписала указ о моей трехлетней службе в Индарете. Под вашим началом.

   Теперь настал черед лорда Марона поперхнуться завтраком.

   – Что, простите?

   – Я огненный маг. Согласно указу, подписанному еще покойным королем Вермандом, каждый маг должен отдать долг королевству в качестве службы на границе. Поэтому я здесь.

   Взгляд лорда Леннарта медленно сполз с лица Рэйлин на ее запястья. Под этим взглядом ей отчаянно захотелось натянуть рукава пониже. Разумеется, желание абсолютно бессмысленное – и дело было не столько в безнадежно коротких рукавах, сколько в том, что снежный маг наверняка уже догадался, какого рода браслеты она носит.

   – Со времен окончания Последней войны на службу еще ни разу не присылали женщину, – медленно проговорил лорд Леннарт. – И уж тем более невесту короля.

   – Я больше не невеста короля, – после некоторых колебаний призналась Рэйлин, чувствуя себя немного виноватой за то, что сама же вчера ввела лорда в заблуждение.

   Ложка с кашей застыла в руке Лехим, но хозяин Кардинесса даже бровью не повел.

   – Новости приходят на север с опозданием, так что прошу прощения, что не владею этой несомненно важной информацией. Но позвольте спросить, с каких пор боевых магов отправляют на службу в антимагических браслетах?

   Завтракать расхотелось. По жилам прокатилась оглушающая волна огня, и Рэйлин прикусила губу, чтобы справиться с дрожью в теле. Щеки бросило в жар, дышать стало трудно, но не расстегивать же платье прямо посреди завтрака, при всех?

   Она с беспомощной мольбой посмотрела на Лехим, но та истолковала взгляд неверно и резво вскочила со своего места.

   – Я, пожалуй, пойду проверю, как себя чувствует леди Гейз.

   – Сиди.

   Короткий приказ, отданный вроде бы спокойным тоном, тем не менее подействовал волшебным образом не только на Лехим, которая тут же опустилась обратно, но и на Рэйлин, вмиг заставив ее застыть на стуле с выпрямленной спиной. Теперь прим-лорд Леннарт перестал казаться ей забавным: если таким тоном он отдает распоряжения не только солдатам, но и прислуге, то не удивительно, что в его доме не осталось горничных.

   Волна магического жара отхлынула от щек, зато в груди стало жечь просто-таки нестерпимо.

   – Это не допрос, – глядя на Лехим и не замечая состояния Рэйлин, добавил прим-лорд. – Поэтому госпожа Хассель может не отвечать, если не желает. В таком случае можем поговорить о погоде. Так ведь полагается по этикету? Правда, боюсь, что разговор этот окажется удручающе коротким и скучным.

   Рэйлин судорожно вздохнула, коснувшись шеи кончиками пальцев. Говорить стало трудно, но она попыталась.

   – Все объяснения содержатся в письме королевы, которое я везла с собой. Боюсь, оно осталось в карете вместе с остальными нашими вещами.

   – Их уже ищут и вот-вот привезут. Леди Хассель, что с вами?

   – Мне… немного душно.

   – Душно?.. – искренне изумился хозяин дома, покосившись на камин.

   Рэйлин, ощущая, что жар колотится уже в висках, неловко встала из-за стола, едва не опрокинув стул.

   – С вашего позволения, я…

   Деревянный пол внезапно покачнулся и едва не уплыл из-под ног, но что-то не позволило ей упасть.

   Или кто-то.

   Она с удивлением увидела лицо в обрамлении непослушных кудряшек – прямо перед собой, близко-близко. Голубые глаза, огромные и бездонные, были наполнены тревогой, а губы, кажется, шевелились, пытаясь что-то сказать, но…

   Рэйлин ничего больше не слышала.

   Очнулась она в той же кровати, в которой провела ночь. Платье на груди было расстегнуто, а Лехим брызгала ей на лицо водой. Лорд Марон сидел рядом у кровати, держа руку Рэйлин в своей, и сосредоточенно прощупывал кончики ее пальцев.

   В спальне царил жуткий холод: окно распахнули настежь, и тепло от горящего камина почти не ощущалось. Рэйлин зябко дернулась, спасаясь от очередной порции водяной пыли.

   – Она пришла в себя! Благодарение прародителям!

   – Лехим… – слабо попросила Рэйлин. – Могу я попросить вас закрыть окно? Очень холодно.

   – Конечно-конечно, миледи, я мигом! Мар, укрой девочку потеплее, разве не видишь, она замерзла!

   Лорд Леннарт с кислым видом подтянул одеяло повыше, укрыв Рэйлин до самой шеи, и произнес, чуть повернув голову:

   – Лехим, закрой окно и оставь нас одних. Мне надо поговорить с леди Хассель.

   Рэйлин, пожалуй, следовало бы возмутиться – где это видано, чтобы юная леди находилась наедине с молодым мужчиной? Однако вспомнила обстоятельства вчерашней ночи и мысленно махнула на приличия рукой.

   – А теперь давайте-ка начистоту, миледи. Что с вами стряслось там, в столовой?

   Взгляд Рэйлин невольно задержался на переносице лорда, где между нахмуренных бровей залегла глубокая складка. Лицу его полагалось выглядеть суровым, но Рэйлин не ощущала никакого страха – лишь совершенно нездоровое в ее положении любопытство. Странное ведь дело: волосы у северного лорда светлые, словно выбеленный лен, а брови темные, будто их слегка подкрасили угольком. Интересно, какого цвета была бы его борода, вздумай он ее отпустить?

   – Леди Хассель? Вы меня слышите?

   – Слышу, – спохватилась она. – Ничего страшного. Обычное недомогание.

   – Вы сказали, что вам стало душно. Но в столовой едва-едва растопили камин, и она не успела прогреться. Лехим куталась в шаль. Я мог бы предположить, что после вчерашнего у вас началась лихорадка, но жара у вас нет, я проверял.

   Проверял? Рэйлин скосила глаза на ладонь лорда, что все еще держала кончики ее пальцев, и слегка нахмурилась. Он уловил перемену в ее лице и на всякий случай отодвинулся подальше, выпустив ее руку.

   А жаль. Комната и впрямь выстудилась, а большая ладонь лорда Марона с длинными породистыми пальцами казалась теплой и какой-то… уютной.

   – Как давно вы носите эти браслеты?

   Рэйлин поежилась, возвращаясь из туманных девичьих грез в неприветливую реальность.

   – Около месяца. Мне их надели перед отъездом из дворца.

   – Ваша магия запечатана, а с огненным даром шутки плохи. Если сила огня не найдет себе выхода – она сожжет вас изнутри. Повторю свой вопрос – что там у вас произошло? За что вас заковали в браслеты и сослали на север?

   Вздохнув, Рэйлин села на кровати, подтянув под себя ноги, и обняла колени поверх одеяла.

   – Будет проще, если вы прочтете письмо королевы. Но если хотите краткий пересказ от меня, извольте: я причинила вред королю. Ненамеренно, разумеется. Обвинять меня не стали, однако королева Ванесса сочла меня опасной для его величества. Чтобы замять инцидент, она решила отправить меня на службу в Индарет.

   По-девичьи аккуратная бровь лорда Марона недоверчиво изогнулась.

   – В антимагических браслетах?

   – Их снимет ваш штатный огненный маг, с помощью печати, приложенной к письму. Он должен обучить меня контролировать дар, после чего я смогу приступить к службе в качестве боевой магической единицы.

   Желваки, явственно шевельнувшиеся на точеных скулах лорда, заставили Рэйлин слегка насторожиться.

   – Что-то не так?

   – В Кардинессе нет огненного мага.

   Рэйлин зябко повела плечами, и взгляд лорда Марона медленно сполз к ее шее – открытой благодаря расстегнутом платью и сползшему одеялу.

   – Тогда вызовите его из приграничной крепости. Я подожду.

   – Вы не поняли. В Индарете нет ни одного огненного мага.

   Рэйлин почувствовала, как у нее от удивления вытягивается лицо.

   – Что значит нет? А кто же будет меня обучать?

   – Здесь вам не пансион благородных девиц, – зло процедил лорд сквозь стиснутые зубы. – Сюда прибывают на службу уже обученные маги, способные противостоять атакам двуликих, а не обморочные девицы, которых приходится таскать на руках.

   Рэйлин сделалось настолько не по себе, что она даже пропустила едкую шпильку мимо ушей.

   – Но королева Ванесса сказала, что здесь есть огненный маг. Она даже называла мне имя…

   – Лорд