Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1. Здравствуйте, я ваш охранник!
- ГЛАВА 2. Вечер добрым не бывает
- ГЛАВА 3. Познакомимся?
- ГЛАВА 4. Теплая родственная встреча
- ГЛАВА 5. Щепотку яда на завтрак?
- ГЛАВА 6. Подсказки от судьбы
- ГЛАВА 7. Когда лучше не помнить
- ГЛАВА 8. Акации Сигидалы
- ГЛАВА 9. Принять ли помощь
- ГЛАВА 10. Блудный внук
- ГЛАВА 11. Слишком!
- ГЛАВА 12. Возвращение
- ГЛАВА 13. Как работают проклятия
- ГЛАВА 14. Ваши проблемы — наши решения
- ГЛАВА 15. Как хорошо вернуться… но не в школу!
- ГЛАВА 16. Ректор Корчев
- ЭПИЛОГ
АННОТАЦИЯ
Проснуться в незнакомом месте и с незнакомым мужчиной под боком? Куда уж хуже! Вот только, как оказалось, такое «веселое» начало дня сулит и продолжение в том же духе. Нет, не с романтикой! А с приключениями, тайнами, полицией... А лекции, между прочим, никто не отменял, и за прогулы не похвалят!
ГЛАВА 1. Здравствуйте, я ваш охранник!
— Эй, кудряшка, просыпайся. Сколько можно дрыхнуть?
Мужской голос и деликатное потряхивание за плечо вплелись в сон довольно логично: там, во сне, Дея заснула на лекции профессора Ланира, и это был полный, абсолютнейший кошмар! Потому что за малейшее пренебрежение к своей любимой стихийной и погодной магии он на экзаменах всю душу вытрясет.
Дея втянула воздух в судорожной попытке не то зевнуть, не то проснуться. Вместо тускло-никакого, спертого воздуха аудитории мозг заполонили запахи. Резкий, горьковатый аромат мужского парфюма, умопомрачительная сладость цветущей акации, йодистая свежесть близкого моря. Настолько невозможные ни на лекции, ни тем более в их общаге, что она поняла: это сон; удивилась: надо же, никогда раньше запахи не снились! — успокоилась, перевернулась на другой бок и настроилась спать дальше.
Но теперь лицо щекотал ветерок, заставляя морщить нос, а сонную тишину нарушала далекая, но вполне слышимая мелодия популярного хита. Только мелодия, слов было не разобрать, а Дея помнила только припев: «Не гадай, милая, не гадай, красивая, никогда не гадай мне на любовь». Навязчивый и слишком цепляющий за личное, отчего тут же захотелось встать, найти, где играет, и выключить. Желательно навсегда.
Да, глупо. Да, невыполнимо. Зато сработало не хуже будильника, тут же остатки сна сбежали.
А запахи никуда не делись.
Больше того! Теперь Дея отчетливо услышала чужое дыхание рядом. То есть совсем рядом! Буквально над ухом!
«Вскочила в прыжке» — это все-таки было не о ней, но села Дея очень даже резво. И еще резвее заработал проснувшийся мозг, оценивая обстановку.
Кровать. Широкая, двуспальная. Она в этой кровати — слава всем богам, не совсем уж голая, но! Всего лишь в трусиках и майке. И в одеяле, которое почти совсем сползло, только колени прикрывает. Завернуться обратно! Уф… дальше?
Мужчина. В кровати с ней рядом! Одетый. То есть не то чтобы совсем одетый, но и не настолько голый, как она. В легких спортивных брюках и футболке. И даже в носках. Белых. Идеально чистых.
Может, ей все-таки это снится? Ну нереально же!
Комната. Незнакомая. Небольшая. Кровать, шкаф, ворсистый зеленый половичок между шкафом и кроватью, окно. Открытое. Легкий ветерок колышет ажурную тюлевую занавеску. Пахнет морем, цветущей акацией и очень приятным горьковатым одеколоном — от мужчины.
Всё кажется очень реальным. И запахи, и ветер, и навязчивая песенка о любви к гадалке, и даже, если прислушаться, далекий, но отчетливый рокот прибоя.
От Эребы до ближайшего моря — почти сутки на поезде!
Дея крепко зажмурилась и ущипнула себя за запястье.
Больно.
Открыла глаза. Всё то же, все те же. Она на кровати, мужик рядом валяется и смотрит на нее с исследовательским интересом. Симпатичный, кстати, мужик. Такой… не как парни бывают симпатичными, тонкие-звонкие, плюнь — перешибешь, а заматеревший, что ли. Лет, пожалуй, тридцати. Крепкий, мускулы отчетливые, так и захотелось пальчиком в них потыкать. Темные волосы, красивые брови, чисто выбрит. Нос прямой, подбородок квадратный. А ресницы… ресницы пушистые, густые, любая девчонка обзавидуется. И глаза темные, глубокие.
Дея сглотнула, снова зажмурилась и даже поморгала. Не помогло.
Комната, запахи, открытое окно, рокот прибоя. Незнакомый симпатичный мужик. Смотрит на нее. И такое ощущение, что его аж распирает от любопытства — что она скажет!
— Вы кто? И где мы?! И как я, черт возьми, здесь очутилась?! Где моя одежда, кто меня раздевал, почему я не помню ничего?!!
— Тш-ш-ш, спокойно. Давай без истерик.
Да как же тут без истерик?! От возмущения Дея чуть воздухом не подавилась, а мужчина спокойно начал отвечать.
— Раздевал не я, не переживай. Тебя врач осматривал. Женщина, если что.
— Почему врач? Что со мной? — ничего подозрительного, требующего медицинского вмешательства, Дея не ощущала. Наоборот. «Отлично выспалась», вот все, что она могла бы сейчас сказать о своем самочувствии.
— Все хорошо, но могло быть и плохо. После таких срывов всякое бывает.
О каких срывах он говорит, Дея не поняла, но решила, что это не самое важное сейчас. Ясно же, что это самое «всякое», которое «бывает», осталось только в теории.
— Ладно, а вы кто такой?
— Охранник «Сладкого драйва». Того клуба, в котором ты отжигала прошлой ночью, если не помнишь.
— А я отжигала?!
— А ты думаешь, там каждой гостье персональный охранник положен?
Дея насупилась. Ничего такого она не помнила. Хотя… Черт, да она вообще ничего не помнила! То есть… в «Сладкий драйв» ее пригласил Роман, не в первый раз, кстати — этот дорогущий клуб был его любимым местом для свиданий. Они пили кофе — как всегда. Роман — с мясным салатом, она — с пирожными. Тоже, как всегда. Танцевали. Вот где-то после второго танца в ее памяти и обнаружилась натуральная черная дыра. Которая заканчивалась пробуждением в одной кровати с незнакомцем!
— Расскажешь, — нервно попросила Дея. — Потом. Сначала — где мы?
— И дальше по списку вопросов, понял, — покладисто отозвался мужчина. Его темные глаза откровенно смеялись. И это бесило! — Мы на какой-то зачуханной базе отдыха на берегу моря. Каким образом так быстро здесь очутились, не знаю. Как и ты, в пути был в отключке. Одежды в шкафу полно, пороешься, подходящая должна найтись. Всё новое вроде бы. Твое платье, к сожалению, было в настолько безнадежном состоянии, что с ним ничего не смогли сделать. Только не паникуй! Тебе никто ничего плохого не сделал, просто не всякая одежда способна пережить экстремальные магические воздействия.
Еще загадочнее! Срыв, экстремальные воздействия…
— А здесь одна комната? — подозрительно спросила Дея. — То есть, вы, простите, другого места не нашли прилечь?
— Только если на половичке. Кроме этих шикарных апартаментов в доме имеются коридор размером с собачью будку, санузел совмещенный и кухня, в которой проще переставить стол на потолок, чем втиснуться за него как есть. Скажу тебе честно, я бы в таких условиях и с доплатой отдыхать не стал, не то что свои кровные отдавать. Нет, я мог, конечно, в другой домик уйти, они, похоже, все пустые стоят. Но одну тебя бросать? Проснулась бы, рядом никого, где — непонятно, что происходит — еще непонятнее, и чем это могло закончиться? Поверь, ничем хорошим.
Что происходит… Хороший вопрос! Но отвечать на него прямо этот тип явно не желал, хотя Дея могла поспорить, что знает он куда больше, чем говорит.
Она привыкла просыпаться от голосов соседок по комнате, от горького, бодрящего аромата кофе и бьющего в глаза солнечного света — пусть неяркого утром, но ей хватало. Она ненавидела общагу за эти пробуждения, слишком быстрые и шумные, мешающие как следует настроиться на грядущий день. Ежедневный утренний ужас нервировал даже больше постоянной толчеи и абсолютной невозможности уединиться. Больше мелькания лиц, в которые Дея старалась не всматриваться слишком пристально, и постоянных случайных прикосновений, не дающих ее дару ни отдыха, ни покоя.
За почти три года учебы — так и не привыкла. К счастью, этот год был последним, и больше — Дея крепко-накрепко себе это пообещала! — никаких общаг! И никаких толп.
Но сейчас…
Но вот это!..
Верните общагу, сволочи!
ГЛАВА 2. Вечер добрым не бывает
Так капитально Гаяр еще не встревал. Ни на службе, когда приходилось схлестываться и с банальными психами и убийцами, и с наглыми от вседозволенности аристократами, и с отъехавшими в неадекват темными магами. Ни после, когда устроился в «Сладкий драйв», наивно полагая, что клуб для богатеньких с кофе и танцульками — место если и не очень спокойное, то хотя бы приличное.
История с девчонкой сама по себе пахла дурно. Хотя, если подумать, ничего необычного — дело насквозь житейское.
Эта мелкая кудряшка с наивным личиком отличалась от обычного контингента. Она ни с кем не заигрывала, не пыталась снять мужика покруче или побогаче, не выставлялась напоказ, не смотрела на других девиц взглядом голодного василиска. Не манерничала. Она выглядела слишком простой и слишком настоящей для местечка, где тусила «золотая молодежь» — потому, наверное, Гаяр ее и заприметил. Приходила пару раз в месяц с одним и тем же парнем, пила кофе, танцевала. Сияла чистой и счастливой улыбкой, не отводя влюбленного взгляда от приводившего ее сюда белобрысого засранца.
А тот приходил и без нее. Часто. Довольно скоро Гаяр узнал, что здесь работает его папаша — тоже тот еще фрукт в кожуре. Один приторговывал входными билетами и придерживал лучшие места для «особых» клиентов, второй охмурял скучающих аристократок и манерных богатых фиф. Причем выбирал таких, которым нужно было развлечение на вечер, на ночь, на пару дней — без продолжения, без последствий.
Влюбленную кудряшку было, конечно, жаль, но такова жизнь. Гаяр давно зарекся открывать людям глаза на тех, в ком они рады обманываться. Толку не будет, только проблем хлебнешь.
Но чтобы спокойная милая девушка вдруг сама обернулась проблемами?
Нет, сначала-то всё шло как обычно. Кофе, какая-то ерунда на ползуба, чтоб впустую не хлебать, танцы. А потом что-то между ними произошло.
Гаяр, так уж случилось, как раз шел мимо их столика и выхватил краем уха слова белобрысого:
— Ты же понимаешь, что для любой старой семьи ты никто?
— Ты никогда не говорил, что из старой семьи, — тихо ответила кудряшка.
— Я и не обязан.
Гаяр притормозил, насколько мог, не привлекая внимания, но все равно не услышал, что этот засранец сказал дальше. Не вовремя заиграла музыка, заглушив слова. Но вскрик девчонки услышал.
Обернулся.
И кинулся к ней. Начало стихийного магического срыва он опознал с первого взгляда — сталкивался уже. Промедли сейчас — и только боги знают, что останется от этой чертовой забегаловки, а может, и от нескольких кварталов вокруг.
— Кретин! — рыкнул на застывшего с вытаращенными глазами засранца. Но тот вдруг усмехнулся паскудно и пробормотал:
— А дурочка ценнее, чем казалась.
И Гаяр сорвался. Отчетливо понимая, что после такого финта ему здесь больше не работать — и даже за последней зарплатой можно не приходить, потому как на штраф спишут, — зарядил ублюдку с левой в челюсть. С левой — потому что правой, рабочей, плел защитный купол для кудряшки. Но и так получилось неплохо. От души, чего уж. Засранец так и кувыркнулся со стулом вместе.
За соседними столиками повскакивали, кто-то завизжал с явным удовольствием — как же, развлечение куда как похлеще танцев! А девчонка словно и не видела. Наверняка вообще ничего не замечала вокруг. Только беззвучно шевелились губы и потрескивали искры во вставших дыбом светлых волосах, а вокруг закручивался неосязаемый вихрь. Не воздушный, нет. Стихийницей девчонка не была, и Гаяр не мог сходу сказать, к добру это или к беде. Потому что лилась из нее чистая сила, опасная, буйная, непредсказуемая. Если не успокоить — все разнесет, и сама не факт что жива останется.
Шагнул к ней, продравшись сквозь кокон силы, как через вязкую смолу. Обнял. Никакого резонанса, конечно, поймать не получилось бы — куда там, ведь вразнос идет! Но сгладить выплески, плавно отвести лишнее, стабилизировать… Да и обычное человеческое тепло — помогает.
К ним уже несся дежурный администратор, и Гаяр крикнул ему:
— Эвакуацию объявляйте! У магички срыв!
И тут же зашептал на ухо бессвязное, не вдумываясь, не подбирая слов, как рыдающему ребенку нашептывают:
— Тише, тише, все хорошо. Успокойся, не реви.
Хотя она и не ревела. Да чего уж, лучше бы рыдала и в истерике билась, чем вот так. Безопаснее.
Ясно, что было ему не до суеты вокруг. Слышал краем уха беготню, голоса, вроде бы нашлись даже умники — возмущаться стали испорченным вечером и компенсацию требовать. Но постепенно всё стихло вокруг. Только магический вихрь успокаиваться не желал. Крепко девчонку шарахнуло. Оставалось надеяться, что его слов о срыве и эвакуации хватило, чтобы догадались вызвать магическую неотложку. Иначе…
Додумать, что «иначе», Гаяр не успел. Рядом возникла Весталия Вельб, хозяйка заведения. И заявила сходу:
— Руки от нее убрал.
— Вам жить надоело? — огрызнулся Гаяр. — Хотите красиво уйти, оставив после себя груду развалин? У девушки срыв.
Эту стервозную даму пятидесяти трех лет от роду, пережившую трех мужей и державшую единственного сына на коротком поводке, все без исключения ее подчиненные терпеть не могли. Примиряло с ней только то, что лично заявлялась она крайне редко. Предпочитала руководить через управляющего. Но появляться умела в самые неподходящие для начальственного присутствия моменты, так что Гаяр даже не удивился. Только подосадовал: принесли же черти именно сейчас! С другой стороны, если уж начались проблемы, то чаще всего идут они полосой, из которой поди еще выберись. Так что — всё одно к одному.
— С ее срывом разберусь я, — в прозвучавшем с ледяным спокойствием обещании почему-то почудилось предвкушение. И следующие слова полностью его объяснили: — На правах будущей хозяйки и покровительницы этого юного истеричного дарования. Радоваться должна, что на нее внимание обратили! — добавила презрительно.
— Я бы не обрадовался, — хмыкнул вполголоса Гаяр. Подхватил кудряшку на руки и пошел к выходу. Если причиной срыва стал не только любовный разрыв, но и новость о «хозяйке и покровительнице», стоит убрать девушку отсюда подальше. Вот в себя придет, тогда пусть и решает, соглашаться или к черту слать «благодетельницу».
Вот только, едва шагнув на улицу, столкнулся с теми, кого никак не ожидал здесь встретить. И уж точно не желал встречи в тот миг, когда руки заняты практически бессознательной девушкой, а вокруг взбудораженная толпа!
— Добрый вечер, братишка, — прозвучало абсолютно издевательское, несмотря на добродушную усмешку, приветствие.
И тут же в лицо полетело сразу несколько оглушалок.
А очнулся уже здесь, с трещащей башкой и с мирно сопящей кудряшкой под боком.
Ситуация — приличными словами и не перескажешь!
ГЛАВА 3. Познакомимся?
— У тебя голова как, не болит?
Дея все еще сидела, завернувшись в одеяло, и ей было не до того, чтобы думать о больной голове. Напрягали гораздо более насущные проблемы. Одеться, например. Зубы почистить. Санузел посетить, в конце концов!
А потом — разобраться, что случилось, почему вместо памяти черная дыра, куда ее занесло и как отсюда выбраться.
— Болит, — ответила мрачно. — От вопросов. Выйдите, а? Я одеться хочу.
Мужик вышел тут же, и этим заработал парочку плюсов. Потому что, если уж честно, его слишком близкое присутствие напрягало. Не то чтобы пугало, но здоровые опасения вызывало. Но, глядя на закрывшуюся за ним дверь, Дея решила, что, пожалуй, не так всё страшно.
Одежды в шкафу оказалось совсем не «полно», а очень даже скудно. И совсем ничего на ее вкус. Спортивные брюки на резинке, футболки, легкие куртки-ветровки. А главное — почему она должна вместо своего платья пользоваться чем-то чужим?! Неприятно… Хотя всё, похоже, новое. Белье и носки так и без всякого «похоже» — в фабричной упаковке. И резиновые тапочки без пятки, наверное, чтобы проще было размер угадать. Это что получается, ее босоножкам тоже конец пришел? Дея грустно опустила взгляд на голые ноги и принялась подбирать штаны по размеру. А что делать? Но хорошего настроения ей это не добавило.
Зубные щетки и полотенца тоже были новыми, и на этом хорошее закончилось. Потому что почти стерильная чистота крохотной кухни распространялась и на пустые шкафы, и на отключенный холодильник. Ни крошки съестного!
— Не знаю, кто меня сюда привез и зачем, но оставаться здесь не хочу, — решительно заявила Дея, уяснив, что на завтрак и кофе можно не надеяться. Жаль, что никто не слышал, а от разговоров «сама с собою» никогда и ничего еще не менялось к лучшему. И Дея пошла искать своего… Кого? Охранника? Товарища по несчастью? Неплохо было бы выяснить.
Долго искать не пришлось: тот сидел на верхней ступеньке невысокого крыльца. Обернулся на открывшуюся дверь, хлопнул ладонью с собой рядом:
— Присаживайся. Поговорим.
Ломаться Дея не стала. Села на ступеньку, вытянула ноги в тапочках и спросила:
— Как выбираться будем? Мне на занятия надо. И есть хочу. И вообще…
Вид отсюда открывался чудесный — для отдыхающих. Справа и слева — деревянные домики с крылечками, цветущие клумбы, качели, столики с лавочками прямо на улице. Чуть дальше — спортивная площадка, окруженная цветущими акациями, летний кинотеатр, сцена. А еще дальше в просветах между деревьями виднеется отчаянно голубое море.
Красота! Но не в том случае, когда тебе нужно быть совсем не здесь.
— А разобраться с теми, кто нас сюда забросил, не хочешь?
— А могу? — скептически спросила Дея.
— Кто знает, — философски ответил мужчина. — Ты что вообще умеешь? Расскажи о себе.
— Ничего не умею, — вопрос Дея не оценила. Еще чего не хватало — выкладывать все свои возможности незнакомцу, от которого не знаешь, чего ждать! Который, может, сам тебя сюда и приволок! Для каких-то неведомых, но наверняка недобрых целей.
— Не доверяешь, — хмыкнул тот. — Молодец.
Помолчал, будто ждал, что она скажет что-нибудь. Но что она могла сказать? «Да, не доверяю»? Зачем?
Дея хотела бы доверять. Хотела, чтобы этот мужчина оказался на ее стороне. Потому что иначе у нее точно нет никакой надежды — ни разобраться, что происходит, ни выбраться из этой непонятной и неприятной ситуации. Но верить слепо — глупо, а убедиться в том, что он не врет… как? Единственный доступный ей способ — дар ясновидения, но если бы он приходил по приказу! Когда нужно, а не когда вздумается… и, главное, не ей вздумается, а то ли высшим силам, то ли самому этому дару. Наставница Халборд уверяла, что рано или поздно Дея сможет обуздать свой дар, но пока что о контроле над ним приходилось только мечтать.
А самое обидное — чаще всего она видела то, что никак, вообще никак не относилось к ней самой! Ни дар, ни гораздо более предсказуемые гадания, к которым у Деи тоже был талант, не могли рассказать о ее собственном будущем.
— Гаяр, — устав, наверное, ждать, пока она хоть что-нибудь скажет, назвал он имя. — Будем знакомы.
Дея повернула голову, с некоторым трудом оторвавшись от созерцания акаций и моря за ними. Поймала пристальный взгляд темных глаз. Снова позавидовала пушистым ресницам. Отвечать или нет? С одной стороны, нет ничего страшного в том, чтобы назвать свое имя. С другой — как ни крути, но, когда ты называешь кого-то по имени и разрешаешь звать по имени себя, это сближает. А сближаться, даже вот так, на словах, было страшновато.
А с третьей — как-то ведь надо друг друга называть, пока они застряли здесь вдвоем?
— Дея, — неохотно отозвалась она.
— Учишься?
Ну да, она же сказала: «на занятия надо».
— Учусь. За прогулы меня точно не похвалят. Почему мы не можем просто пойти и поискать какой-нибудь транспорт? А еще лучше ближайших полицейских?
— Потому что я знаю того, кто меня оглушил. Увезти к чертям и бросить без присмотра — не его стиль. Не-ет, все вот это, — он широко повел рукой, — крепко запертая клетка. Все выходы перекрыты, все линии связи обрезаны, и о том, что мы проснулись, уже наверняка доложили. Так что скоро явится.
— И что этому таинственному злодею от тебя надо? От нас. Он кто?
«От нас»… Прозвучало странно. Вроде бы неправильно: ну какие «мы», если они никогда прежде в глаза друг друга не видели? Что между ними общего, кроме сегодняшнего утра? Гаяр знал похитителя, значит, его и хотели похитить, верно? Дея не могла представить, что она вдруг тоже кому-то понадобилась. Зачем? Кому она может быть интересна? Правильный ответ — никому.
Но почему-то она здесь.
— Р-родственничек, — выплюнул Гаяр. — Бывший.
— Не понимаю, зачем твоему бывшему родственнику я? — не выдержала Дея. Хотя на самом деле хотелось спросить, почему бывший. Но такой вопрос мог оказаться… неловким? Или даже хуже. В чужие семейные дрязги нос лучше не совать. — Кстати, а ты ему зачем?
Последний вопрос пришел внезапно, прыгнул на язык, минуя мозг, неожиданно для нее самой. Ведь только что подумала: разве ей должно быть дело до чужих семейных разборок? Но почему-то вдруг продрало ознобом, будто пригоршню льда засунули за шиворот. Тревога. Страх. Дикая, абсолютная уверенность, что Гаяра ждут скорые неприятности, а она — вот она, с ним рядом, и отойти в сторону не получится.
Чертов дар! Но… неужели впервые в жизни она получила подсказку от судьбы не о ком-то чужом, а о собственном будущем?
ГЛАВА 4. Теплая родственная встреча
«Зачем твоему родственнику я?» — спросила кудряшка. Дея. Красивое имя. Что ей ответить, Гаяр не знал. Почему девушку прихватили с ним заодно — яснее ясного. Он ведь на руках ее нес. Вывод не просто напрашивается, а напрыгивает и лупит по башке. Но как ей это сказать? Вообразит еще, чего доброго, какую-нибудь ерунду.
Поэтому Гаяр схитрил — ответил на второй вопрос, будто первого и не было.
— Самому интересно, за каким чертом я вдруг понадобился. Ничего, явится — объяснит.
На самом деле почти наверняка знал — зачем. В самом деле, что могло понадобиться брату, претендующему на наследство и главенство, от давным-давно ушедшего из семьи? Но не рассказывать же посторонней девушке все семейные терки и заморочки.
Дея замолчала, обхватила себя руками.
— Замерзла?
— Нет.
— Тогда что с тобой? — спросив, помолчав. Слишком резко она закрылась. Нормально говорили, и вдруг…
— Тревожно, — ответила чуть слышно. — Что-то неприятное случится.
— Неприятное, — согласился Гаяр. Хотя сам выразился бы гораздо крепче. Пугать ее только не хотел. То есть, еще больше пугать. И так трясется.
Помолчали. Гаяр привычно отслеживал обстановку, Дея смотрела вдаль, то ли на море, то ли вовсе в никуда. Но, удивительное дело, идущего к ним человека заметила как бы не раньше, чем Гаяр. Встрепенулась, прошептала:
— Вон… Идет!
— Вижу, — отозвался Гаяр, зафиксировав взглядом незнакомого парня. — Щиты умеешь ставить?
— Какие щиты?
— От проклятий. Если встреча пойдет не в мирном русле, прикрыться сможешь?
Она прерывисто вздохнула.
— Не знаю. Вроде бы умею, но… На уроках, понимаешь?
— Понимаю, — Гаяр нащупал ее руку. Пальцы ледяные. Волнуется гораздо сильнее, чем показывает. — Хорошо, что ты сама понимаешь.
— Что?
— Разницу, — хмыкнул он. — Под руку не лезь, найди себе укрытие и, чуть что, прячься. Поняла?
— Д-да…
— Вдохни, выдохни, улыбнись.
— Зачем?!
— Чтобы не бояться, — с улыбкой ответил он и встал.
Парень остановился в пяти или шести шагах от них. Гаяр откровенно, демонстративно рассматривал его. С ног до головы. От растоптанных беговых туфель и недорогих мешковатых брюк до затертого воротничка клетчатой рубашки и давно не стриженных каштановых в рыжину лохм. Широкое простоватое лицо с россыпью веснушек, серые глаза, рыжие брови… впечатление убогое. Вот только, скорее всего, это впечатление тщательно и вдумчиво создавали. Как раз для тех случаев, когда нужно принизить образ семьи.
Гаяр кивнул этой мысли и спросил:
— Откуда ты такой взялся?
— Откуда взялся, там уже нет, — дерзко ответил посланец. — Босс вас приглашает на завтрак. Вас и девушку.
— Веди, раз приглашает, — Гаяр подал руку Дее. — Пойдем.
Завтрак ждал в административном здании — там, как оказалось, часть первого этажа занимало небольшое, на десяток столиков, кафе. «Босс» ждал, сидя за дальним столиком у окна, и, едва они вошли, поднялся навстречу.
— Гай, рад тебя видеть.
— Сколько ж мы не виделись и начерта ж мы встретились. Для вас всех — Гаяр.
— Как скажешь. А вот я не обижусь, если будешь называть меня как прежде, Каем. Будь добр, представь меня своей очаровательной спутнице.
Гаяр покосился на Дею. Та, заметив его взгляд, на мгновение опустила ресницы. На щеках вспыхнул румянец: то ли «очаровательная» смутило ее, то ли показалось издевкой. Хотя белая в обтяжку футболка и графитно-серая мужская ветровка вполне ей шли. По крайней мере, создавали интересный контраст. Да еще в сочетании с милым личиком и распущенными золотистыми кудрями.
Гаяр поймал себя на том, что откровенно пялится, мысленно обложил всеми словами и перевел взгляд на Кая.
— Кайлер Отрелио. Не знаю, насколько к твоим услугам, — усмехнулся. И, помедлив, представил девушку: — Дея.
— Просто Дея? — Кай вопросительно приподнял брови. — У тебя есть причины скрывать ее фамилию?
— Я ее фамилию сам не знаю. Мы, видишь ли, с моей очаровательной спутницей познакомились практически только что. Минут за десять до приглашения на завтрак.
— То есть ты…
— Я пострадавшую выносил ближе к «скорой», — резче, чем собирался, объяснил Гаяр. — А не то, что ты подумал, что бы ты там себе ни вообразил.
— В таком случае, — Кай развел руками, — прошу прощения, но время назад не отмотаешь. Однако сейчас, я вижу, все не так плохо? Врач больше не нужен? Дея?
— Не нужен, — та качнула головой. И добавила, помолчав: — Он ведь меня не спасет от кучи прогулов. Я сейчас на занятиях должна сидеть, вообще-то.
— Что поделать. Пока что приглашаю вас присесть с нами и позавтракать, а дальше… посмотрим?
— Посмотрим? — с прохладной вежливостью переспросила Дея. — На что?
Но Кай уточнять не стал. Вместо этого указал на столик:
— Прошу вас. Кофе, гренки, паштет. Если хотите чего-нибудь еще, только скажите.
Расселись. Помолчали.
Там, у «Драйва», было не до того, чтобы присматриваться и отмечать перемены, но теперь… В конце концов, больше десяти лет не виделись.
Кай заматерел. Стал до одури похож на деда. Те же резкие черты, маска непрошибаемого спокойствия на лице и затаенная угроза во взгляде. И веяло от него не пустой вспыльчивостью, как в былые времена, а основательностью и сокрушительной силой. «А ведь годный наследник получился», — мелькнула мысль, почему-то прозвучавшая дедовым голосом. «Ну и прекрасно, а я тогда зачем?» — возразил он этой мысли. И, чтобы не впасть окончательно в глупейший спор с самим собой и с собственными, как говаривал все тот же дед, «внутренними демонами», спросил резко:
— Зачем я тебе понадобился? Давай к делу.
— Без предисловий? Ладно. Возвращайся в семью, Гай.
— Нет, — он ответил мгновенно, даже раньше, кажется, чем до мозгов дошел весь глубинный смысл предложения. И даже от стола отъехал вместе со стулом. Инстинктивно. Ножки стула проехали по полу с неприятным скрежетом. Гаяр сложил руки на груди, мысленно себя обругав: похоже, пресловутые внутренние демоны побеждали, еще немного в том же духе, и мордобой спровоцирует не кто-нибудь, а он сам.
И тут его взгляд упал на Дею. Девушка сцепила пальцы в замок и сверлила обоих одинаково неприязненным взглядом. Голодным таким. Хищным. Даже почудилось, что из троих собравшихся за этим столом самая опасная — она.
— Ты чего? — вполголоса спросил Гаяр.
ГЛАВА 5. Щепотку яда на завтрак?
— Ты чего? — спросил он с таким видом, будто Дея должна была наброситься на еду, как оголодавший пес. А ведь туда чего угодно могли намешать!
«Проснись, — могла бы ответить она, — нас похитили! Ты сам согласился, что впереди неприятности! Ты мне предложил искать укрытие и прятаться, если вдруг что! А как насчет зелий, забыл, что и такое бывает?»
Она могла бы рассказать, как в прошлом году ее подругу напоили подчиняющей привороткой, и только чудом удалось вовремя всё исправить. А уж сколько потом кошмарных историй о подчиняющих зельях и ритуалах понарассказывал новый ректор! «Новый-старый», как шутили в школе: сейчас магистр Корчев был призраком, зато при жизни именно он и основал их школу.
И не просто так понарассказывал, а даже ввел новый курс — «личная защита», где было очень много и о том, как определять вредные воздействия, и как от них защищаться. Вот только сейчас ничего определить Дея не могла. А для таких ситуаций магистр Деметрио Корчев советовал одно: лучше остаться голодным, чем набить живот и хватануть заодно какой-нибудь пакости.
Много чего могла бы она сказать, но Кайлер Отрелио казался слишком опасным для таких разговоров. Поэтому Дея сглотнула и ответила тоже правду, но другую:
— Жду, когда вы наговоритесь. И будете так невероятно любезны, чтобы вернуть меня, откуда взяли.
— И поэтому ничего не едите? Или боитесь, что отравлю? — Кайлер оказался слишком проницательным. Дея замешкалась с ответом: как-то ничего в голову не пришло, кроме абсолютно неподходящего «да, боюсь». А он, усмехнувшись, налил себе кофе, намазал гренку паштетом. Демонстративно откусил, прожевал, запил.
— Может, вы заранее антидот приняли! — выпалила Дея. Нет бы промолчать! Наверное, от голода мозги съежились, отругала она себя, но было поздно. Кайлер рассмеялся, и хуже того, Гаяр тоже! Предатель!
— Дея… — Гаяр, отсмеявшись, тоже взял гренку, густо намазал паштетом, еще и помидорный ломтик из салата сверху положил. — Ешьте. Если он хотел кого-то из нас отравить, у него была для этого вся ночь. Хоть отравить, хоть проклясть, хоть банально зарезать.
— Вы мне, наоборот, нужны в абсолютно здравом уме, — добавил Кайлер.
— Я? — удивилась Дея. — Зачем?
— Не вы лично. Гай. Но он взбесится, если с вами что-нибудь нехорошее произойдет.
— Гаяр. У тебя проблемы с памятью?
— Гаяр, — все еще смеясь, согласился Кайлер. — И знаешь что? Я рад, если тебя по-настоящему волнует только имя. Значит, других принципиальных возражений нет.
— Есть, — помрачнел Гаяр. — Те же самые, что… сколько, одиннадцать лет назад?
— Почти двенадцать. То есть ты не поумнел за эти годы? Прости, не верю. Даже я набрался ума.
Дея смотрела, как они, препираясь, словно склочницы на общей кухне, уминали гренки… смотрела, смотрела — и не выдержала. В конце концов, Гаяр прав, со вчерашнего вечера с ней что угодно могли сделать, но не сделали. Единственная по-настоящему досадная неприятность — она совсем не помнила, что случилось в «Сладком драйве». Но тут уж точно не с этих двоих спрашивать. Может, Роман расскажет, когда она вернется?
Роман… Почему-то, стоило подумать о нем, как заломило виски, а в той неведомой части души ли, разума, где обитал ее дар, неприятно зазудело. Словно ногтем по стеклу заскребли. Как будто именно с ним, с парнем, которого она любила, как раз и были связаны все вчерашние неприятности и проблемы. Но ведь это не так? Он сейчас наверняка волнуется. Ищет ее. А она здесь… кофе пьет!
Хороший, кстати, кофе. И хрустящие, поджаристые гренки, и нежный, с пряными травами паштет, который она тоже, по примеру Гаяра, украсила помидорными ломтиками. Как же она проголодалась! Пока не откусила первый кусочек, даже не понимала, насколько сильно голод сбивает восприятие и мешает здраво мыслить.
Она так увлеклась завтраком, что перестала следить за разговором — да и зачем, если все равно не понимает, о чем речь? Чужие семейные дела… И никакой Кайлер не «бывший» родственник. Видно же. Дея даже не сомневалась, что эти двое — братья. Не только из-за внешности, хотя схожесть бросалась в глаза. Сходство более тонкое, почти неуловимое. Жесты, интонации, взгляды. А еще — то чувство, что звучало в голосе Гаяра. Дея не могла дать ему определение. Обида? Горечь? Она сказала бы — ненависть с любовью пополам, но разве так бывает? Но, как ни назови, такое чувство может вызвать только тот, кто был когда-то дорог. Кто дорог до сих пор, но ты не хочешь этого признать даже перед собой.
Вот только хуже от этого прежде всего самому Гаяру. Уж Дея-то знала. Помнила, как разъедает эта обида-горечь-ненависть-любовь. Затягивает, словно в топкое ядовитое болото, и ты не живешь, не мыслишь и даже не существуешь, а только снова и снова, по кругу, в сотый и тысячный раз прокручиваешь в голове слова, которые никогда не будут сказаны. А если и будут — их не услышат. Или услышат, но не поймут. И лучшее, что ты можешь сделать — отпустить и забыть, потому что иначе не получится ни дышать, ни радоваться. Но отпустить — не получается, а забыть… ну как, в самом деле, забудешь? Как вырвешь из памяти то, что проросло глубоко в душу, оплело корнями, срослось с тобой намертво?
Дея думала, что у нее получилось. Трудно, с болью, но она смогла снова и жить, и дышать, и улыбаться. Забыть первую любовь и предательство. Влюбиться снова, в конце концов! Но теперь — словно в зеркало заглянула. В волшебное правдивое зеркало, которое показывает не лицо, а то, что скрыто под маской.
Она осторожно, боясь расплескать, поставила чашечку с кофе. Руки дрожали. И вдруг само, без мыслей, без расчетов, помимо воли, вырвалось:
— А хотите, я вам погадаю?
Чертов дар! Вот уж нашел время…
ГЛАВА 6. Подсказки от судьбы
В чем мудрость того, чтобы на судьбоносных переговорах присутствовал кто-то абсолютно посторонний, ни разу в них не заинтересованный и вообще не в теме? А вот как раз в том, чтобы в самый напряженный момент, когда разговор зашел в тупик и, по всем признакам, настало время мордобоя, этот самый третий-посторонний внезапно влез с неожиданным и донельзя глупым вопросом.
— А хотите, я вам погадаю?
Если бить морды на самом деле нет никакого желания, то за такое вмешательство и расцеловать впору!
Пожалуй, изумление на лице Кая было отражением его собственного.
— Гадалка? — спросил Кай. С тем самым выражением, которое означало «только из вежливости я не расскажу вам, что о вас думаю на самом деле».
— Студентка, — довольно-таки мрачно ответила Дея. Ее выражение лица Гаяр затруднился бы перевести в слова, но, по ощущениям, тоже ничего приятного.
— Что ж, — Кай нехорошо ухмыльнулся, — если хоть что-то угадаете верно, попрошу ваших преподавателей зачесть практику.
— Гадание — это не угадывание.
— А что?
Вместо ответа Дея взяла Кая за руку. Провела по ладони кончиками пальцев — не всматриваясь в линии, даже глаза прикрыла, будто не смотрела, а прислушивалась.
— Закрытый, — сказала почти неслышно. — Ты знаешь, что нельзя так наглухо закрываться? Не всегда таким был, долго шел к себе такому. Скоро развилка, но ты видишь перед собой только один путь. Ничего личного. Только дело, только долг. Короткая жизнь, жестокая смерть. Разве хочешь себе такого?
Кай с коротким смешком выдернул руку.
— Ты ей обо мне рассказал?
— С чего бы? — Гаяр передернул плечами, безуспешно пытаясь стряхнуть пробежавший по хребту озноб. Спросил у Деи: — А второй путь? Если развилка?
— Он есть, но его все равно что нет, — тихо отозвалась девушка. — Что толку в дороге, по которой не хотят идти? И нет, мне не нужно засчитывать практику, — добавила почти сердито.
— Так что же такое гадание, если не угадывание? — Кай потянулся было к кофейнику, но доливать себе не стал, скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула.
— Подсказка, — девушка ответила, не раздумывая, как говорят об очевидном. — Иногда — предостережение. Повод задуматься, правильно ли идешь. По-разному бывает. Понимать нужно одно — предсказанное не обязано сбываться. Наоборот. Вы получили послание от судьбы, глупо ведь не прислушаться, правда? А если прислушаетесь, судьба изменится.
«Отличная отговорка!» — нарисовалось на лице Кая. Но он промолчал. А Гаяра дернула нелегкая спросить:
— А мне?
Не хотелось показывать, но предсказание его задело. Встревожило. А еще больше — реакция Кая. Вопреки логике, он поверил, и ему совсем не хотелось, чтобы так всё и сбылось. Да и… почему «вопреки»? В конце концов, он знал одну гадалку, называвшую себя, правда, предсказательницей — так вот, ее предсказания сбывались слишком часто, чтобы списывать на совпадения. И она тоже любила говорить о путях судьбы, развилках и выборе.
Дея посмотрела ему в глаза. Пристально… и, кажется, в первый раз за все время. Так, чтобы не в лицо, а именно взгляд поймать. Покачала головой.
— Ты — хаос. Буря. Поток. И в то же время — щепка в потоке, листок в буре. Как предугадать? Найди точку опоры.
— А в этом что-то есть, — издевательски протянул Кай. — Может, прислушаешься? К подсказкам от судьбы…
— Вы странные, — сказала вдруг Дея. — Оба.
— Зато вы, милая, образец нормальности, — едко парировал Кай. Еще и добавил, как припечатал: — Гадалка!
Дея, как ни странно, не обиделась. Или только виду не подала? Приподняла брови и кивнула:
— Гадалка. Никуда не годный дар, правда?
— Почему? — удивился Гаяр. Нет, так-то он согласился бы: дар и в самом деле бестолковый. Строить свою жизнь, опираясь на чужие слова и мутные видения? Еще чего не хватало! Но он впервые встречал мага, который так пренебрежительно отозвался о собственном таланте. Да ладно бы мага — магичку! Молодую, красивую девушку. Она по определению должна считать себя лучшей в мире! Разве не все девушки так считают?
— А разве от него есть хоть какая-то польза? — спросила Дея в ответ. — Вот смотри: только что судьба дала две подсказки. Тебе и ему, — кивнула на Кая. — И что? Вы ведь не собираетесь что-то менять. Ни ты, ни он. Кто будет перекраивать привычную жизнь из-за незнакомой девчонки, которая что-то нагадала, а может, просто наболтала? И так оно и бывает. Всегда.
— Всегда?
— Наверное, — Дея пожала плечами. — Не знаю. Я редко гадаю всерьез. Но бабушка говорила, те, кто жаждет помощи свыше, чаще всего ее недостойны. А те, кто достоин, всегда получат подсказку, так или иначе, но все равно предпочтут сами строить свою судьбу.
Мудрая, наверное, была бабушка. И только Гаяр собрался это сказать, как распахнулась дверь и тот лохматый парень, что позвал их с Деей на завтрак, крикнул, встав в проеме:
— Желтый!
Старые рефлексы включились мгновенно: Гаяр вскочил одновременно с Каем.
— В машину! — скомандовал тот. — За мной, быстро.
— Дея, бегом! — Гаяр схватил девушку за руку, не дожидаясь вопросов, недоумений и прочей ерунды, которая фатально их задержит. Но та, на удивление, молча послушалась.
Полицейский внедорожник ждал у служебного входа, предусмотрительно развернутый носом к воротам. Лохматый впрыгнул за руль, Кай — с ним рядом, на долю Гаяра и Деи осталось заднее сиденье. Самое безопасное. Если не будут в спину палить.
Мотор взревел, машина рванула с места, едва не снеся слишком медленно расходившиеся створки ворот.
— Так вы из полиции? — потрясенно спросила Дея.
Лохматый хлопнул ладонью по панели. На крыше взвыла сирена, а в салоне встроенная магическая защита мягко вдавила седоков в сиденья.
— Нет, — ответил за брата Гаяр. — Это списанная машина.
— Да, — возразил Кай. — У меня есть разрешение использовать эту лоханку. Как внештатному сотруднику.
— Прекрасно, тогда могу я вам пожаловаться на похищение? — съязвила Дея.
— Жалуйтесь. Только пригнитесь.
— Что?
— Пригнись! — рыкнул Гаяр. Рывком дернул ее вбок, головой себе на колени. Наклонился сам, прикрыв ее, насколько возможно — заметив краем глаза, как сбоку через поле несутся к дороге, им наперерез, три таких же внедорожника, только без полицейских опознавательных знаков. Причем из одного вовсю швыряются боевыми заклятьями, а из двух других без затей палят из огнестрела. — Кай, что за черт?! Ты не говорил, что семья с кем-то воюет!
— Не успел, — спокойно отозвался тот. — И мы, строго говоря, не воюем. Просто кое-кто недоволен дедовым последним заявлением. И в целом зарвался. Но это решаемо.
— И как раз сейчас они это решают, я понял! С этого начинать надо было, кретин!
Зачем вообще нужно было забиваться на загородную базу, если… Машина подпрыгнула, на спину и на голову посыпалось стеклянное крошево.
— Не бойся только, слышишь, Дея? Дыши ровно! Если опять в срыв уйдешь, нам конец!
— Срыв? — переспросила она.
— Вчера. Неважно. Хочешь, схватись за меня и держись. Все хорошо будет.
— Да, я знаю. Вы не должны умереть сегодня. Я ведь вам гадала.
Ее спокойный голос звучал дико. Хуже, чем если бы орала и визжала. Потому что Гаяр не понимал, чего ожидать от ее спокойствия. Что это за реакция?!
— Гадалка! — припечатал Кай. Он высунулся чуть ли не по пояс в окно и палил по преследователям такой темной боевкой, что у Гаяра от каждого заклятия скручивался в животе тугой узел и накатывала тошнота.
— Судьба, — серьезно возразила девушка. — Вы получили послание. Судьба даст вам время решить, принять его или отказаться.
— Все гадалки такие странные? — Кай втянулся обратно, плюхнулся на сиденье. — Но ты, похоже, права. Оторвались.
— Я не гадалка, — она вдруг всхлипнула. — Я пророчица. Я точно