Оглавление
АННОТАЦИЯ
Когда вам морской демон - старый друг и названный брат, любое море станет по колено.
Даже если вы укрылись от мира в лесу.
Даже если вам покорять моря не особенно и хотелось.
Или, наоборот, хотелось?
ПРОЛОГ
По полу тянуло холодком - влажным, пахнущим мокрой землей и тиной. Мир за окном смазался в сплошное текучее серо-зеленое пятно. Дождь лил, не прекращаясь, уже вторые сутки, и река, пользуясь случаем, спешила утянуть с собой все, до чего дотянулась.
- Может, закроешь двери? И фургон бы отогнать подальше, подмоет же.
- Уже подмыло, - струйка дыма, вихрясь, улетела к потолку. - И дверь я не могу закрыть, разбухла. Попробуй сам.
Мужчина, ворча под нос, толкнул дверь. Налег плечом. Попинал пяткой.
- И как ты… Ладно, черт с ней. Я отгоню фургон, пока его не смыло.
- Можешь еще сгонять за продуктами. К ночи затопит склад. А в подполе уже явно все промокло.
- Что?! Энн, да что с тобой?! Ты не могла…
- Не могла. Так съездишь?
- Не спали тут ничего. Съезжу.
Дверь гнусаво скрипнула, выпуская человека. Сквозь шорох дождя донесся звук расчихавшегося мотора, металлический стук пополам с сочным матом, шипение включенных фар, напряженный свист скользящих по мокрой траве шин.
- Куплю себе дом на колесах, и такой ерунды со мной больше не будет. - Окурок свалился в банку, к стае своих “сородичей”. По крыше застучало сильнее. Она выглянула в окно. Закатила глаза, поминая про себя всех богов.
Брезентовый тент с трудом, но все-таки опустился, скрыв под собой выкрашенный синим подъемник и стенку из шин. Где-то между ними прятались вентили насоса, тянущего воду из реки. И шланги, конечно же, склизкими черно-зелеными змеями растянулись по траве.
- Автомойка “Белая лошадь”, чтоб вас, всегда… открыта…приходи, кто хочешь…Ай!
Правая рука привычно заныла, стоило только чуть напрячься. Тяжелая, местами измазанная глиной катушка все-таки упала на свое место под навесом.
...“Течет руда по венам, на рассвете камнем застынет, на закате - водой разольется…”
Не то песня - не то полубезумный бред старухи-травницы, к которой ее возил отец, поднялся в памяти, будто ил со дна реки.
Дойти до дома. Скинуть сапоги. Шлепнуть ком густой, жирной мази на запястье. Левой рукой намотать бандаж, затянуть покрепче.
“НЕ ВКЛЮЧАТЬ В ДОЖДЬ”.
Сделанная от руки надпись шла поперек крышки генератора. Видимо, партнер окончательно разочаровался в ее мозгах, раз начал оставлять напоминания в таком виде. К счастью, угли в печке не успели остыть, и новую порцию дров уже вскоре облизали всполохи огня. К запахам тины и дождя добавился дым.
Дым, обложенная кирпичом старая чугунная печь, разбухающие в дождливые недели двери, потолок с замытыми разводами копоти. Длинный, выскобленный ножом стол. Крутая лестница на второй - мансардный, как писали в объявлении - этаж. По сути - благоустроенный чердак с окном и двумя кроватями. Шкаф для одежды - времен ее бабушки, с потрескавшимся лаком на дверцах. Да, еще склад в бывшем дровяном сарае и глубокая яма, обложенная изнутри кирпичом и прикрытая сверху тяжелой крышкой - вместо холодильника.
Газовый баллон и плиту на две конфорки она заказала сама, поняв, что в печи готовить что-то сносное не сможет. Обогреватель и генератор привез Фрэнк - в делах автомойки и то, и другое пригодилось бы все равно. Вывеску для будущего “прибыльного бизнеса” рисовала уже она - контур лошадиной головы и под ним волны.
“Заночую в городе. Продукты купил. Запри дверь!”
Сообщение было ожидаемым, но настроение от этого лучше не стало. Про роман Фрэнка с танцовщицей она и так знала, мог бы сразу предупредить. С другой стороны, не придется готовить ужин - сама она и салатом с бутербродом обойдется. И ляжет спать. Определенно.
На улице что-то громко плюхнуло. А потом в дверь постучали.
…Этого еще не хватало…
ГЛАВА 1.
Люди всегда врут - так говорил герой одного из старых, но навеки популярных сериалов. Вот и в сюжетах сказок тоже… все переврали. Взять, например, историю о наивной русалочке и бестолковом принце, ради которого морское дитя растворилось белой пеной.
Красиво. Жалостливо. И так горько-романтично. Самое оно для поэтических клубов.
…В реальности же русалка была русалом. Хитрым, пакостливым и недолюбливающим людей. Русал тот, говорят, во время приливов выбирался на притопленную скалу недалеко от берега и пел. Аккурат на пути стремящихся к пристани кораблей. А потом торговался до хрипа с капитанами.
Дадут табак и огненную воду - снимет чары с матросни, спящей вповалку на палубе. Не дадут - что ж, ловите удачу в следующий прилив. Если брюхо корабля рифами не пропорет, конечно. Ну и… Кто-то из капитанов не удержался, подстрелил вредителя. Да пулей непростой, серебряной.
Это потом уж байки слезливые разошлись по побережью. На самом деле пена была буро-зеленою, жуткой…
- Что ты оставил в залог старой ведьме на этот раз? - Энн искоса наблюдала за незваным гостем, замершим на крыльце дома.
- Неправильный вопрос. Ты должна спросить, надолго ли моего залога хватит. - Голос у поганца был густой, будто колодезная вода. И такой же холодный.
- Ну и?
- На три года и три дня. Как договаривались!
- Да твою же ж…
…В тот год Энн исполнилось восемнадцать. Кровь - та, которая с гор востока - кипела, кружила голову, толкала под руку. Вполне сгодилась, чтобы по капле влить силу в почти издохшее, иссохшее на песчаной отмели тело.
Все-таки русалы даже перед смертью красивы. И быстры.
Сначала он чуть не утащил ее под воду. Перепутал с моряками, бывает.
После, как разглядел - вытащил на берег и попробовал зачаровать. Кровь - та, что с полей запада - удержала, не дала заморочить до конца. У нее хватило сил заткнуть уши и уйти домой.
Чары снимала лекарша из столичной клиники. Хмурилась, фыркала, но амулет против морской песни дала. И при следующей встрече они наконец-то поговорили. Долг жизни - штука серьезная, никому покоя не даст. Гордому морскому демону пришлось караулить почти две дюжины дней у берега, пока “мелкая зазнайка” не пришла случайно снова к воде.
Сначала разговор был моряцкий, где из цензурного - только предлоги. После (сильно после) - уже более обстоятельный. Энн, к неприятному удивлению спасенного, оказалась на редкость правильной, в авантюры не ввязывалась, кровных врагов не имела, счеты с жизнью сводить не планировала.
Шансов быстро погасить долг жизни у него не было.А вот море возможностей для новых шалостей - появилось.
Ведьму, способную дать ему ноги вместо хвоста, русал нашел сам. И сперва отдал, как потом расскажут в сказках, свой голос. Правда, не навсегда, всего лишь до полнолуния. Зато провел неделю на земле. Как сухопутная крыса.
Энн, помнится, готова была его пристрелить уже к концу первого же дня - настолько он был любопытен и непоседлив...
- Не переживай, кусочек волшебства на экстренный случай я оставил, - морское дитя просочилось в дом, будто и не заметив ни выставленную поперек прохода руку, ни соляную черту под порогом.
Хотя что там от той черты по такой погоде осталось.
- Этого я и боюсь. - Энн плечом подперла дверь, закрыла ее на ключ. Извернувшись, достала из правого кармана заговоренную соль, рассыпала перед входом.
- Зануда, - фыркнул, наблюдая за подругой, русал. Он уже успел обойти по всей комнате и замер у черного зева печи. - Как твоя рука?
- Дрова у стенки. Сырые, как водоросли.
Других морских демонов, да и прочую нечисть, живой огонь пугал. Этого же манил, как акулу - запах крови. Щелчок длинных пальцев - и от дров отделилось густое облако водяной пыли, нырнуло в дымоход, с гулом вырвалось наружу.
Энн представила, как выглядит крыша после выплеска такого вот напитанного сажей облачка, и вздохнула. Может, ей повезет, и всё смоет дождем.
- Спички дашь? И что там с рукой-то? В столице помогли?
- Не помогли. Зажигалка на подоконнике, возьми. Спалишь дом - с тебя новый.
Лестница сердито скрипела под ногами. Боль в руке постепенно унималась, лениво перекатывалась мелкими волнами, засыпая. А воспоминания, как назло, продолжали мутить и без того тусклое настроение.
…В столицу она переехала на девятый год их странной дружбы. Хотела сначала осмотреться, а потом открыть свою мастерскую - изделия мастеров здесь ценились выше, чем на ее родине. Мечтала творить невероятное и прекрасное, чтобы радовало людей и дарило им счастье. Не от высказанных в лоб желаний, которые зачастую приносят больше вреда, чем пользы - а исподволь, мягко. В общем, типичные наивные мечты.
За два года она так и не открыла мастерскую. Ритм огромного города кружил ее, затягивал в свой водоворот лиц и событий, веселил, выбивая мысли о будущем, планах и…ограничениях. Пока в один миг не выплюнул на камни…
Энн подняла правую руку. Раскрыла ладонь, растопырила пальцы, резко согнула, будто зажав тонкую трубку.
Суставы отозвались тихим хрустом.
- Просто подожди. Нужно время. - Головой ее гость почти задевал потолок. Шаг в сторону - и скат крыши заставит согнуть спину. - Что ты вообще забыла в этой дыре? Я еле тебя нашел.
- На то и был расчет. - Она забралась на кровать, скрестила ноги. - Помнишь же. Дом в лесу, и чтобы с забором, и черепа на кольях, чтобы никто не прошел.
- Дурацкий был план. Сама знаешь.
Энн знает. Только другого не нашлось.
… Когда ты молод, кажется, будто ничего плохого с тобой не случится. Что тело не подведет, что силы не уйдут, как вода в песок, что рядом - именно те, кто нужен. Что они не только вычерпывают ее саму, но и делятся в ответ. Что она уже достаточно выросла и насмотрелась по сторонам, чтобы не повторять прошлых ошибок. Старых ошибок, как выяснилось, Энн и правда не повторила. По сравнению с новыми они казались теперь детским лепетом. Получив на руки заключения трех разных лекарей, ей хотелось сбежать, забиться в нору поглубже, и не видеть никого. Объявление о продаже домика-развалюхи на берегу реки она увидела случайно. И решила, что случайности на то и встречаются в пути, чтобы вовремя свернуть. Найти контакт одного из многочисленных знакомых, кто когда-то при ней выражал желание завести свое дело - вопрос получаса.
Убедить, что автомойка на берегу реки у трассы - это то дело, которое он хотел - вопрос суток.
Сбросить накопленные вещи по благотворительным лавкам - вопрос пары звонков.
И вот уже третью неделю они обустраиваются с Фрэнком здесь, на стыке цивилизации и лесного массива. А сил после всего, что было за эти годы, осталось буквально на один рывок…
- Ты не переживай, подруга, теперь я с тобой. Спи, а утром разберемся.
Это и пугает, успела она подумать, прежде чем начарованный сон накрыл ее, будто штормовая волна, с головой, и уволок за собой в темноту.
...Ненавижу навеянные сны…
ГЛАВА 2.
Первый четверг мая обещал быть похожим на все остальные четверги этого неторопливого года.
Завтрак на веранде гостевого дома - с видом на океан, под аккомпанемент классической музыки.
Неспешная торговля в лавке. Мята и ромашка в это время года пользуются особым спросом - набегают люди из Метрополии, и у всех проблемы со сном и нервами. Чуть позже, когда с гор спустятся ливни и промозглый ветер, к ним добавятся тимьян и розмарин - для согревающих настоев и пряных мясных пирогов.
Обеденный перерыв - непременно с чашечкой кофе без сахара и домашней пастилой, которой его щедро снабжает хозяйка дома. Именно во время кофе и появились неприятности.
- Господин Агерий? - непримечательный, как будто присыпанный пылью, мужчина замер на пороге лавки, придерживая дверь ногой. Военную выправку не скрывали ни затрапезный костюм, ни ботинки с разным по высоте каблуком.
- Я занят, в отпуске, вы ошиблись дверью.
- Как я рад, что нашел вас! - незваный гость просочился в лавку, по-хозяйски запер дверь на замок.
- Говорю же, вы ошиблись.
- Господин Агерий, родина нуждается в вас. - Мужчина выложил на прилавок пухлый конверт с гербовыми печатями и замер, немигающим взглядом провожая каждый глоток кофе и кусочек пастилы.
- Все самые отвратительные события моей жизни начинались с этих слов. - Хозяин лавки дожевал последний кусочек лакомства и, скривившись, сдвинул конверт в сторону. - Так что ответ тот же - нет, вы меня не нашли, я не согласен, вы ошиблись.
Через полтора часа ожесточенных споров дверь лавки трав и специй украсили табличка “закрыто” и сложносочиненная система замков, а сам господин Агерий в сопровождении некоего невзрачного субъекта направился прогулочным шагом по набережной. К морскому вокзалу.
Разумеется, дело государственной важности.
Разумеется, все компенсируется.
Разумеется, если останется, кому компенсировать.
А как иначе?
***
Кабриолет модного в этом сезоне цвета морской волны мчался по шоссе. Размеренный ход волн под ними почти не сбивался, только песок по краю обочины закручивался мелкими протуберанцами - у новых моделей воздушно-магнитная подушка работала не в пример мягче. Надводные пути - самый быстрый способ передвижения после катастрофы. Паутина легких плавучих монорельсов накрывала уже большую часть пространства бывшей Евразии и часть Америк, вот-вот обещали запустить скоростные линии к Африке и внезапно выросшей в размерах Австралии.
- Переговорный процесс - ваша основная задача. Нужно взять, кхм, за жабры посла, досье на него вам передадут.
На вокзале курортного городка их уже ждали. Провели скрытыми от глаз коридорами, через служебный выход, вежливо сопроводили до припаркованного у правительственной пристани автомобиля. А внутри, помимо шофера, оказался целый статс-советник миротворческого корпуса.
- Наши визави питают слабость к травам, так что вы ничем не рискуете, легенда максимально близка к реальности. Более того, ваше дело получит необходимую поддержку и лицензию.
- Я бы и так ее получил.
- Конечно, но…сколько бы времени на это ушло? Куратором вашим станет Стейша Влахович, детали у нее, анкеты кандидатов также у нее.
- Все еще не понимаю, какой мой интерес в этом, и о каких кандидатах речь.
- Домик в пригороде Лондона вас устроит?
- Вполне. Так что с кандидатами?
- Поскольку вам предстоит визит в условно дружественную страну без официальной поддержки нашего корпуса, вам в помощь решено выделить трех человек. С разной, так сказать, специализацией. По легенде они будут сотрудниками вашей лавки.
- Я работаю один. Это не сложно проверить.
- Считайте, что ваше дело вчера ночью резко пошло на расширение.
- Отказаться я не могу, правильно понимаю?
- Не можете.
- Все ли я верно уловил? Мне нужно переехать на месяц в другую страну в компании трех незнакомых мне человек, изображать успешного торговца травами, который ищет деловых партнеров, а попутно вспомнить свою основную профессию и… найти компромат на посла их стороны?
- Всё верно.
- И отказаться от возложенной чести я не могу?
- Всё верно.
- Отвратительно, как и ожидалось.
- Рад, что мы поняли друг друга. Домик в Лондоне, лицензия и поддержка вашего дела со стороны Метрополии будут ждать вас по возвращению.
Кабриолет свернул на рельс-трассу к городу. Вокруг насмешливо плескался изумрудный океан.
Здание центрального управления округа радовало глаз свежевыкрашенными стенами - не в пример тому, каким он его запомнил перед отъездом. За сохранностью исторических построек после наводнения следить стали не в пример лучше.
- Хотел уточнить, работа с женщинами не вызывает у вас внутреннего неприятия? - статс-советник сбавил шаг, когда до кабинета куратора осталось всего ничего.
- У меня большой опыт работы с женскими коллективами. Дамы, как правило, более многозадачны.
- В таком случае, удачи вам, господин Агерий. Ждем вас летом.
***
- Надо же, и впрямь ты. Удивил, не ожидала увидеть так скоро в родных краях. Чем тебя купили?
Хозяйка кабинета, как обычно, курила, сидя у раскрытого окна. Как обычно, в белоснежном костюме оригинального кроя, с легким макияжем. Разве что в светлых волосах стало чуть больше серебряных нитей. А так - будто и не было тех четырех лет молчания.
Тот же хитрый прищур, тот же снисходительный тон.
- Домиком у моря. Добрый день, Стейша. Рад тебя видеть.
- Это ненадолго, как мы знаем. Возьми на столе, твои красавицы в свиту. Кого бросил, с теми и поедешь. Заодно договорите все… Ну, ты помнишь, на чем вы остановились.
С фотокарточек смотрели знакомые - и в то же время неуловимо изменившиеся лица. Те, которых здесь явно быть не должно.
- Они…тоже ушли из агентства?
- Кто как. Тата продолжает работать, Энн, как и ты, ушла в одиночное плавание. Кира ко мне перешла.
- А сестра как?
- Никери в метрополии уж второй год, рулит филиалом. Тата с ней, кстати, видится часто. Ты учти, если захочешь племянникам привет передать.
- Учту.
- Вот и отлично. Ладно, к делу. - Стейша прикрыла окно и вернулась к столу. Зашуршала бумагами, выудила еще один конверт - копию того, что ему передали в лавке. - Вскрывай, читай, после обсуждаем. Не забыл еще, как с информацией работать, лавочник, а?
- Опыт не пропьешь.
Объективки - подробные анкеты на всех, за кем ему предстоит наблюдать. Проработка легенды - так, чтобы ни один случайный вопрос не сломал нужный образ. Подбор образа и стиля под разные обстоятельства - чтобы даже без мыла пролезть туда, куда, казалось бы, нет шансов попасть официально.
Диктофон, видеоурок-напоминалка по скорописи. Карты для звонков - так, чтобы не могли отследить, кто именно звонит. Коды для шифров.
- Контрольный звонок раз в сутки, утром или вечером, время определишь, как доберешься, нам сообщишь. Отбываете через трое суток, с морского вокзала в твоем захолустье. Что ты кривишься?
- Это приятный курортный город, захолустье выглядит не так.
- Поспорь мне еще. Так, девчонки приедут к тебе в лавку завтра к обеду. Легенду им передадут, аппаратура у них будет, но главный в вашем квартете - ты. По травницким делам тоже рекомендую натаскать, вряд ли в Метрополии у них есть личные грядки. Если что-то идет не по плану - выметайтесь оттуда первым же рейсом. Если найдете что-то стоящее раньше срока - возвращайтесь.
- Все еще не могу понять, почему нельзя отправить профессиональных агентов.
- Лекис-Лекис, всю жизнь тебя знаю, одни сомнения в голове. Есть причины, почему они не могут выполнить эту задачу. Считай, что вы, как в твоем любимом фильме, идете топить кольцо и бить мировое зло.
- Обратно на орлах заберете?
- Вроде того. Ты, главное, давай там без фанатизма. Береги себя и девчонок. Мне мать ваша не простит, если что случится.
- Спасибо. Передавай всем привет.
***
Пассажирский монорельс мерно шуршал под ногами. Путь до пункта назначения занимал почти сутки - довольно утомительно, если ехать одному, и совершенно непредсказуемо, если перемещаться компанией.
- Писали, что в штатах нашли способ поднять из-под воды статую свободы. Вроде как бразильские технологии решили использовать, они же своего Христа достали еще лет пять назад.
- А разговоров-то было, ммм. Сверхдержава, спасем весь мир.
- Ой, Тата, не начинай. Давай без политэкономики сегодня.
- Да, давайте лучше о моде. Кто знает, что сейчас носят в Толуке?
- И что едят! А что вы смотрите так? Нам там месяц торчать, должна же я подготовиться морально.
- Раньше смотреть надо было, когда согласие Стейше давала.
Алекис хмыкнул, ощутив легкий приступ ностальгии. Как будто вернулся на несколько лет назад, когда все еще было…в норме. А сейчас он будто пробирается сквозь туман, настолько все зыбко и неясно.
Девушки приехали два дня назад вместе, ровно к обеду. Молча зашли, аккуратно сбросили чемоданы в угол.
- Мята, кажется, перечная, смородиновый лист и…не пойму, еще трава какая-то. - Тата первой устремилась к исходящим паром чашкам за прилавком, следом подошли остальные.
- Кипрей там. Помнишь, я от бабушки такой тебе осенью привезла? - Кира, прижав чашку к груди, осматривала лавку. - А тут у нас шалфей, тимьян, розмарин… О, еще липовый цвет нашла. Так, базилик, аж трех видов…
- Ты, главное, к специям не подходи. Я тебя повторно лечить не буду. - Эн устроилась на полу у стены, прикрыла глаза. - Лекис, поделись кофе, будь человеком? Клянусь, я потом все травы перенюхаю и назову, но без кофе не встану.
Кажется, только в этот момент он выдохнул. А до того стоял, тревожно замерев на месте и почти не дыша. Как-то вот не ожидал он ничего хорошего от этой встречи, что все будут вести себя так буднично. Как будто ничего не произошло, и он не...
Энн открыла левый глаз, склонила голову к плечу.
- Ой, да ладно уже, отомри. Балбес ты, Лекис, тот еще, но никто тебя не винит.
- Говори за себя, рыжая, - Кира нарочито передернула плечами. - Мне, например, до сих пор финансовые отчеты в кошмарах снятся.
- Шутит она, господин Агерий, расслабьтесь. - Умница Тата, как всегда, вмешалась вовремя. - Энн права, никто вас не винит. Нельзя стоять на месте, когда тебя судьба тащит вперед на аркане.
- Тем более, все “старики” вскоре разбежались, кто куда. Ты хотя бы сделал все по-человечески, предупредил и передал дела.
- И я тоже рад вас видеть, дамы.
- Смотрите-ка, отморозился наконец-то!
- И ямочки, ямочки на щеках появились! Ох, Агерий, как тебе идет улыбка.
- А про бритву ты забыл или тут так модно?
- ЭНН!!!
- Да что опять-то?!
Монорельс вдруг дернулся, со скрежетом остановился, выдернув мужчину из воспоминаний. Механический голос повторил на шести языках предупреждение о вынужденной паузе на маршруте из-за естественных препятствий. Господин Агерий выглянул в окно.
Зыбкая гладь океана дрожала и вспучивалась, расходясь волнами, по правую сторону рельса. Миг - и графитовая туша с шумным всплеском взметнулась в воздух, неожиданно изящно изогнулась, уклоняясь от встречи с металлом, и ушла под воду уже на другой стороне. Огромный лопатообразный хвост на прощание выдал путешественникам целый залп брызг.
- Там целая семья, смотрите! - Кира протиснулась к окну, потеснив его плечом. - Сейчас будет прыгать малыш, а последним папа.
- А представь, если кто-то из них промахнется и заденет рельс?
- Энн!
- Да что не так-то опять?!
- Девочки, спокойнее. У рельса есть встроенная система восстановления, там какие-то нанороботы или что-то в этом духе. Все предусмотрено.
- Тата, а ты, если что, плавать умеешь?
- ЭНН!!!
- Да что?!
- Ох, дамы…
И правда, ощущение, будто он вернулся на шесть лет назад, когда все еще было…хорошо.
***
Толука, новая столица Мексики, показалась на горизонте внезапно. Будто кто-то сдернул занавес, а за ним - острые пики гор и россыпь каменных домов на склонах. Монорельс неторопливой змеей вполз в дельту реки Лермы и уже там, у причалов речного вокзала, остановился.
Лерма раньше была просто горной речушкой. Толука - просто столицей штата. Со старого языка название города переводится как холм, где живет бог Толо. Возможно, бог и правда здесь живет - когда Мехико практически смыло, люди смогли найти укрытие здесь.
Получение багажа, таможенный контроль, трансфер до гостевого дома, решение вопросов с расселением, попытки найти ужин, осмотр помещения, снятого миротворческим корпусом под лавку, сеанс связи с куратором - спокойно обсудить планы удалось только ближе к ночи.
Сценарий был разложен буквально по шагам. Знойная брюнетка Тата в качестве его юриста собирает информацию в консульстве и местной торговой гильдии. Полненькая блондинка Кира выясняет детали и сплетни в тендерном комитете Толуки, а заодно проверяет, о чем шепчут на рынках. А рыжая белокожая Эн, подобно вампирам из старых сказок, составляет Алекису компанию в вылазках после заката в качестве секретаря. А в дневное время - анализирует собранное всеми.
- Шокеры носим с собой, перцовые баллончики тоже. Вы дамы красивые, у местных вместо крови - перец, так что соблюдаем осторожность.
- Не паникуй, Лекис. Нас перед встречей с тобой натаскивали и по рукопашному бою, и по самообороне. - Кира хитро подмигнула в ответ на его ошарашенный взгляд. - Добро должно быть с кулаками.
- Готовься к переговорам, - Тата потянулась в кресле, прикрыла зевок рукой. - Тебе и в самом деле придется открывать здесь лавку. Хотя бы на месяц.
- Я травы разберу, пока вы завтра ходите. Есть пожелания, как все должно выглядеть? Если есть, нарисуй мне план примерный, я разложу. - Энн, потягивая кофе, перебирала бумаги, разложив вокруг себя на полу целое “гнездо”.
- Ты, главное, доверяй нам в этот раз. Мы все-таки не по объявлению с улицы пришли. И можем помочь.
Господин Агерий нервно сглотнул под внимательным взглядом трех пар глаз. Выдавил улыбку.
- Конечно, дамы. Какие вопросы. Доброй ночи вам. Тата, Кира, завтра подъем в семь утра. Эн, можешь отсыпаться. План раскладки для лавки оставлю на столе.
Ночное небо Толуки вспыхивало искрами салютов. Прошло уже несколько столетий, а мексиканцы продолжают праздновать день рождения своего “отца Отечества”, Мигеля Идальго.
- Удивительно, да? Человек, который был священником, стал отцом революции. - Тата замерла за его спиной. Щелкнула зажигалка, потянуло вишневым дымом.
- Он верил в людей и их общее право на счастливую жизнь. Ты хотела бросить курить.
- И эта вера привела его самого и близких на пытки и расстрел. Работа такая, что проще курить.
- И подарила тысячам свободу и право решать, что делать со своей жизнью. Дай мне тоже.
- Ты же бросил. - Сигарета уютно искрилась, зажатая тонкими пальцами. - Не дам. Никери говорила, что ты ходил подопытным, рецепторы себе заблокировал. Загнешься еще.
- Всё-то вам уже говорили.
- Ты зря себя травишь. Агентство было для всех нас как дом родной. Но даже из родного дома приходит время уходить, чтобы найти свою дорогу.
- Можно было сделать это не так… Резко.
- Можно. Но никто не знает, нужно ли. Посмотри зато, каким ты стал. Какими мы все стали.
- И тебе нравится? То, какими мы стали.
- Конечно. Мы научились брать карт-бланш - и всю ответственность на себя. Думать, анализировать и совершать поступки.
- Иногда не очень хорошие, - смешок вырвался будто сам собой.
- Иногда и такие. Нам всем есть чем гордиться - и о чем молчать. Это прекрасно - ты изучаешь и себя, и мир вокруг с разных сторон. Чувствуешь его и себя.
Теплый ветер смешивал дым сигарет с дымом салютов, бросал запахи в лицо.
- Мы рады, что ты снова с нами, Лекис. Не сомневайся.
ГЛАВА 3.
Блики салютов жаркой Толуки вспыхнули в последний раз и растеклись, растворились промеж мозаики старых потеков на потолке. Только на губах откуда-то снова появился привкус соли и дыма, как в тот самый день.
- И сколько ты подарила им своей удачи? - Белобрысый русал лежал на соседней кровати, закинув руки за голову.
…Кажется, передышка кончилась. Пора снова надевать броню…
- Смотреть чужие сны без приглашения - дурной тон. - За окном, наконец, перестал хлестать дождь. Значит, Фрэнк скоро приедет, и можно будет ненадолго уйти в лес.
- Скрывать от друзей серьезные проблемы - еще хуже.
- Ты не спрашивал. Этак последних года полтора.
- Ты знаешь, что я в вечном водовороте. И я говорил, что ты можешь мне писать в любое время, я не всегда отвечаю - но читаю.
…Он и правда говорил такое. Энн - отвечала. Этот спор длился примерно все время их знакомства, и никто не готов был уступать. Просто потому что уступить - пойти против своей сути. Такие, как он, набираясь с годами сил, стараются не вмешиваться в естественный ход событий. Такие, как она - не могут вмешаться без просьбы извне. Точнее, могут. Но какой ценой…
Готовить завтрак вдвоем - по-особому приятно. И легко, когда кто-то может щелчком пальцев вскипятить воду в чайнике. Энн втихомолку порадовалась, что старый друг решил вдруг объявиться в ее жизни именно сейчас.
- Как твои дела сейчас? Как твой гарем?
…Какой морской демон без гарема, не поймут свои же. Сколько раз Энн “вдруг” в штиль сбивало с ног волной, рвались будто “случайно” сети, попадал под ногу морской ёж. А всё прекрасные сладкоголосые сирены, которым её друг не смог объяснить, что человечья женщина им не помеха…
- Я распустил его этой весной. У меня теперь есть невеста, и этот пережиток прошлого можно пустить по течению.
- Ах, невеста...
- Ты тоже…м, злишься? Как они?
- Почему? Я рада за тебя, помню же, как тебя раньше выматывало одиночество.
…и теперь я понимаю, почему тебя не было рядом так долго. И больше не будет…
Взбить омлет. Нарезать хлеб, сыр, копченое мясо. Себе - налить кофе. Ему - найти хранимую “на всякий случай”, конечно же, пачку черничного чая. Все, как много раз и много лет до этого. Только холодно.
Муторно.
И ощущение пустоты за спиной.
- У меня к тебе дурацкая просьба.
- М? - Правая бровь, наискось разделенная тонким шрамом, поднимается - давно знакомый знак. Мол, я слушаю, продолжай.
- Оставь мне что-нибудь. Сам. Что-то, что я смогу носить с собой, даже когда память оставит.
- Что, не только рука немеет, но и память опять шалит?
- Да просто хочу от тебя подарок. Ты пропустил один мой день рождения, один новый год, два самайна, две годовщины знакомства…
- Я понял, понял. Подарок будет. Вот сейчас поедем в город за вещами - и выберем.
- За какими вещами?
- Матрас. Одеяло. Верхняя одежда. Зубная щетка. Носки. Пара книг - ужасно, у тебя здесь ни одной книги, я полночи со скуки умирал.
- А зачем тебе эти вещи?
- Энн, у тебя явно проблемы с памятью. Я же сказал вчера - три года и три дня.
- Это я помню. И?
- И я решил, что поменяю планы и первое время пока поживу у тебя. Мне не нравится, что с тобой происходит.
- Прекрасно. А меня спросить не надо? У меня, вообще-то, свои планы. И деловой партнер, на минуточку, который тоже тут живет.
- Этот донный слизень? Да он уже через неделю после переезда сюда себе квартиру в городе снял, и обставляется вовсю! А ты одна здесь пузыри пускаешь. Тут воды в самих стенах и крыше больше, чем в соседнем ручье, я еле дом прогрел! Как не свалилась еще с горячкой!
- Хорошо.
- Что?
- Оставайся. Но с тебя завтраки и помощь с автомойкой, о повелитель вод. Мне все равно кредит закрывать нужно.
- Согласен. Слово даю, - вспыхнуло облачко водяной пыли над головой, подтверждая обещание. - Но сначала едем в город. У тебя здесь жить невозможно.
- Главное, что для меня - возможно.
- Да-да, и колья с черепами, я помню.
***
Шекурск, выскользнув из завесы дождей, наполнился людьми - горожане вышли на прогулку, радуясь редкому в этих краях солнцу. Монорельс сюда заходил раз в неделю, не чаще - сияющий глянцем и металлом поезд с шорохом и брызгами как раз подошел к перрону, и выпускал из своих недр деловитых вахтовиков, нервно бодрящихся студентов-стажеров и уставших еще в прошлой жизни госслужащих. Люди спешили, гомонящими потоками растекались по улицам, как живые ручьи.
…Фрэнк, помнится, в первый приезд замер, по-детски распахнув глаза - и столько в них было восхищения. Столичные монорельсы были рассчитаны на меньшие расстояния, и выглядели не так выразительно…
- Смотри на них, какие разные. - Русал с нечитаемым лицом разглядывал людей, склонив голову к плечу. Хотя, может, это просто фургон был ему маловат, вот и скрючился, бедолага. - Внутри кого-то - целое море. А в ком-то - просто лужа. Как отличить в такой толпе, кто есть кто?
- Никак. Приходится нырять в каждого, и надеяться, что если попалась лужа - то в ней хотя бы просто вода.
- Да уж. И часто тебе попадались лужи?
…Чаще, чем ты думаешь…
- Достаточно, чтобы перестать заглядывать в каждого встречного.
- А помнишь, старуха тебе говорила, что это гордыня?
- Помню. Гордыней было верить, что я без ошибок найду тех, в ком море. Приехали, магазин через дорогу.
Обратно возвращались затемно, и Энн поневоле сбавляла газ. Фургон был полон шуршащих пакетов, в салоне играла ее любимая музыка, рядом задумчиво и молча рассматривал лес за окном кто-то живой. Кто-то наконец-то свой.
Как давно это ощущение появлялось последний раз?
- Толука. Чем кончился ваш фантастический заезд? - он все-таки не забыл про подсмотренный сон.
- Успехом, чем еще. Лекис ушел на повышение, девчонки - каждая своим путем.
- То есть это был простой выезд?
- Не особенно сложный. - Перед глазами мелькнули и погоня на улице, и стрельба, и забравшийся к ним вор, и парочка брошенных проклятий - еле успела отразить.
- Врешь, но ладно. Чье желание в итоге исполнилось?
- Лекиса.
…И чуть-чуть - Таты. И Никери. И пары других, важных для Энн людей…
- Давно это было?
- Позапрошлым летом.
- Я мог бы помочь. Там полно воды.
- Не хотела тебя отвлекать. Мы справились, все хорошо. Как тебя зовут в этот раз?
…Имена в человеческом понимании для жителей морских глубин смысла никакого не имели. Скорее, это стало модным развлечением для молодежи той стороны - проигравший получал имя на том из человеческих языков, который использовался во владениях победителя…
- Хаав.
- Что, ты заглядывал к скандинавам и продул?
- Никому не рассказывай об этом позоре, прошу.
- Мое ты северное море. Конечно, не расскажу. Все сами поймут.
- Энн!!!
Занести покупки. Познакомить Фрэнка с новым жильцом. Поймать не разочарование и обиду делового партнера, что решили что-то за его спиной, а… незамутненную радость.
Выслушать его скомканные объяснения, что он-де очень рад - и теперь может с чистой совестью переехать в город. И правда, зараза, свил там гнездышко со своей девицей, но бросить Энн одну в старом доме не решился. Все-таки порядочный оказался.
Выпить на троих местный чай - с ложкой масла, перцем и мёдом. Обсудить планы на ближайший месяц - и ремонт дома, и рекламу автомойки, и закупку техники.
Вот на вопросах с техникой Энн мужчин и оставила. Те, увлекшись спором над онлайн-магазином запчастей, ушли в настолько глубокие дебри, что это грозило затянуться до утра.
И снова ком мази на правое запястье. Втереть в каждую серую ниточку, чтобы исчезла, растворилась без следа.
Замотать бинтом.
Лечь на кровать.
Прокрутить в уме весь день - с приятным и грустным.
Как на невидимых четках, пересчитать все, ради чего стоит идти дальше.
В конце концов, живут же люди с одной рукой. И даже без рук. И она, если что, справится.
Подумаешь, будет одна рука каменная.
ГЛАВА 4.
Старые сказки полны забытой со временем мудрости. Стоило только Энн утром еще раз подтвердить неуёмному гостю, что он может остаться пожить в её домике на берегу реки, как вокруг полыхнуло радугой. Ответ, подтвержденный трижды, имеет силу клятвенного обещания. С другой стороны, неприятностей русал пока с собой не принес.
Дни тянулись склизким следом улитки - осень набирала обороты, дожди превратились в мелкую изматывающую морось. И если дом отныне был защищен от влаги благодаря новому жильцу, то снаружи находиться было неприятно. Волосы тут же свивались овечьими “пружинками”, сапоги проваливались в грязь все глубже, река поднималась выше и выше.
Трасса в преддверии холодов становилась все оживленнее, и на автомойку исправно заезжали люди.
Отмыть машину от налипшей по самую крышу липкой глины.
Подкачать спустившее колесо.
Перехватить стаканчик горячего гранулированного кофе - мерзкого и химозного, по меркам самой Энн, но удивительным образом бодрящего.
Просто уточнить дорогу - навигаторы в этой глуши ловили сигнал через раз.
Фрэнк большую часть рабочего времени по-прежнему проводил на автомойке и искренне радовался “приезду” морского демона. Вдвоем с ним менять колеса болотоходам или разбираться с поломками двигателей старых авто было куда как легче. Энн оставалось только следить за оплатами, изредка общаться с клиентами, когда приезжало враз несколько машин, и вовремя кормить своих партнеров.
- Ты знаешь, что белых кельпи не бывает? - спросил как-то Хаав, пока очередной вездеход выезжал с подсушенной морским волшебством “стоянки” - намеченного лопатой квадрата земли, уже поросшего осокой.
- С чего ты взял, что это кельпи? - говорить о том, что конь ей приснился перед самым бегством в эту глушь, не хотелось.
- С того, что у человечьих лошадей нет клыков, и ты знаешь об этом. Почему говорит с клиентами только Фрэнк?
- Не только, - Энн сосредоточенно следила за тлеющим огоньком сигареты. При такой влажности курить на улице было совершенно невозможно, проще уж бросить.
Давно хотела.
- Энн. Мы знакомы десяток лет. Я знаю, когда ты врешь. - Щелчок пальцев - и ее сигарета окончательно потухла. - Она уже промокла внутри, никакого удовольствия не получишь.
- Тогда ты знаешь и ответ. - Она, скривившись, выбросила размякшую сигарету. Мокрый табак пах неожиданно приятнее, чем жженый дым.
- Так что там с Фрэнком? Ты любила раньше слушать чужие истории, что изменилось сейчас?
- Я слушаю чужие истории, просто на расстоянии.
- Расскажи, в чем дело. Нет ничего стыдного в том, чтобы просить и принимать помощь.
…Вопрос всегда в том, чем придется за эту помощь расплачиваться…
- Фрэнк не обязан исполнять высказанные от всего сердца желания. Он их может просто выслушать и пожелать удачи, и это ровным счетом не будет ему ничего стоить.
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Ты уже помогаешь. Я рада тебя видеть, Хаав. О, смотри, целая процессия едет. Встретишь?
К повороту с трассы подкатилось вдруг аж три болотохода, все забрызганные грязью так, что изначальный цвет авто и не определить. Вечер утонул в хлопотах и рабочих вопросах. После Фрэнк, смущенно краснея, умчался в город. Русал, извинившись, сбежал в воду - к нему приплыла невеста. А Энн, дождавшись темноты, шагнула в лес.
…Как ни пытайся, от своего наследия не уйти. Кровь - та самая злосчастная, что с западных лесов и полей - не даст остаться в стороне, разве что уши зажать.
Дети Кылдысина от рождения добры и к чужой просьбе отзывчивы. Даже когда это им самим в ущерб.
Дети его, земными ангелами прозванные, промеж людей ходят, слушают, и искренние, от сердца идущие желания тех, кого коснутся, исполнить помогают…
Энн, помнится, в детстве нравилось слушать прабабкины сказки. Про волшебных существ, которые даже круче, чем золотые рыбки и джинны. Никаких неводов не надо, никаких ответных действий - знай, говори честно, чего хочешь, и сам мир как будто тебя слышит, нужные дороги к твоим ногам подводит. Это же так здорово и просто, помогать людям исполнять их желания.
Оказалось, что некоторые вслух высказанные желания людей лучше не исполнять - вот только остановить процесс невозможно.
Оказалось, что некоторые вслух высказанные желания людей оборачиваются против них самих, и похожи уже на сказки про Бабу-Ягу и хтонический Лес.
Оказалось, что люди в принципе не умеют внятно формулировать свои желания - и не всегда умеют мечтать. И в неприятной для них “сбыче мечт” виноватой становится она сама.
А еще оказалось, что волшебство в ее крови - конечный ресурс, и пополняется оно крайне тяжело. И чем больше его истрачено безответно - тем меньше жизни остается в её теле. Повезло еще, что крови кылдысинов в ней - всего половинка, и зацепило только правую руку.
Вопрос в том, сможет ли она разбудить вторую половину. И захочет ли?
***
Ползут под ногами языки тумана, будто змеи. Свиваются кольцами, тянутся, ластятся к пальцам, холодя кожу. Шаг, другой - и земля расступается, открывает дорогу в недра свои.
Звенят на едва слышном ветру тонкие нити, прежде цветные, а сейчас инеем покрытые, застывшие. И некуда от них деться, весь воздух ими пронизан - под руками, перед лицом, за спиной, сбоку. Так плотно застыли, что приходится изгибаться, подобно змее, чтобы устоять и ни одну не порвать.
- Отпусти их. Это безвременье. Ни одна не потеряется, не сбежит от тебя. Подберешь их все после. Если захочешь.
Недоверчиво, по миллиметру, отнимать от прохладных струн пальцы. Убедиться, что и впрямь ничего не исчезло. И с морозным выдохом разжать руки.
Пусто. Легко. И так давно забыто.
Отстраниться.
Отпустить, не держать краем глаза внимание на всех. Будто не два глаза у нее, а восемь.
Вечная Айхель будто сорока - в ее пещере полно огней цветных, блестящих. И с каждым визитом Энн их становится все больше. Она уже знает, это кусочки воспоминаний, которые дарят Хозяйке взамен на исполнения желаний.
…Кровь - та, которая из-под гор востока - тягучая, будто расплавленная руда. По мнению людей - коварная. По мнению самих полозов - справедливая. Однако ж тянет к себе, манит так, что устоять невозможно. А сколько глупцов руками их хватать пытается против желания, потом от мира наказанье получая…
- Ну, иди сюда. На вот, возьми чай на травах, согреет. - Статная красавица с вороной косой ниже пояса вынырнула из темноты, будто призрак. Платье малахитовым шелком, в ушах - серьги тяжелые, нарочито грубые. - И на руку свою каменную браслет надень, для тебя вырастила. Зачем ты тратишь силы и держишь то, что не хочет само держаться?
- Привыкла. Кажется, что это нужно, и я, раз обещала когда-то помощь, должна держать до конца. - Браслет витой змейкой ложится на запястье. А чашка в руках тяжелая, медная. Наверняка только-только самой горой отданная.
- Глупости. Ты не твой предок-божок. Ты даже не глаза его. Ты - его руки. Как и все пряхи.
- У нас говорят, что дети Кылдысина - земные ангелы. И что нельзя пройти мимо страждущего, у кого в сердце огнем горит.
- Это вас уже люди попутали со своими сказками и богами. Ваш предок выплетал по своему разумению тропы и дороги, чтобы вели к лучшему. Ты не он, ты не видишь все полотно. Тебе, как и положено рукам, нужно держать только то, что само тянется к пальцам. Касаться, чувствовать, выбирать из них то, что подойдёт к узору сейчас. Чему есть место, а что мусор. Ну или просто лишнее и ошиблось дорогой. Не то, что ты сама хочешь вплести, а то, что мир хочет видеть. Смотри.
Энн смотрит на свою старшую родственницу сквозь пар от чашки. Айхель неспешно ворожит. Над огромным котлом (и откуда только взялся?) свивается змеиными кольцами дым. Когтистые пальцы то и дело смахивают его, сдергивают в сторону, будто тонкую занавесь - и тогда в радужном вареве мелькают картинки будущего. Жаль, ее взглядом не уловить, не удержать ни одной. Да и нужно ли?
- А когда будет время для того, что хочу я? И кого хочу я?
- Сейчас. Оно всегда сейчас. Главное, чтобы у тебя хватило рук, чтобы это принять. - Айхель машет рукавом, смеется, и будто ручей бежит весенний. Все-таки магнетизм полозов - это что-то запредельное. Даже Энн пробивает. - Представь - тянется к тебе твоя мечта, идет навстречу. А у тебя все руки заняты ерундой какой-то, еще и не твоей даже. Учись отпускать лишние нити, чтобы иметь возможность подхватить нужные.
- И как мне понять, что пора отпустить?
- То, что ослабло и норовит ускользнуть из твоих пальцев. Если скользит - пусть его.
- А если человек ошибся?
- Если ошибся - тогда он к тебе вернется. Сам. Мир его приведет. Важно, чтобы к тебе приходили сами. Тогда и радости будет больше - и тебе, и им. Ты - пальцы бога. Где ты видела, чтобы руки отдельно от тела бегали и хватали, что ни попадя? Даже у младенцев не так.
- Больно отпускать. Страшно.
- Чего страшного?
- Что отпущу не тех, кого нужно. Оставлю без помощи. Что отпущу - а взамен никто не придет, и я буду…ненужной.
- Ты нужная. Всегда. Но иногда даже тебе важно отдохнуть. Не тратить силы на чужие нити, а доплетать свои. Дышать. Ходить. Учиться. Если кто-то уходит - так нужно. Отпусти его нить. На его место придет кто-то другой, когда у тебя будут силы. Когда будет время.
- Спасибо. Буду учиться отпускать. Мне тяжело это делать, но…я буду.
- И правильно. Иначе никаких рук не хватит. А пока - пей чай, отдыхай. Заодно на свою паутину посмотри - может, уже сейчас увидишь, что стоит, как лед сойдет, не хватать, а дать уйти.
- Посмотрю. Благодарю за совет.
Стучит размеренно где-то под ногами сердце гор. Звенит тонким голосом пробившийся снаружи ручей - дожди и сюда нашли дорогу. Мурлычет-посвистывает вполголоса вечная Айхель, Хозяйка горы, и растут, оплетают гору нити руды медной, расцветают рядом с ними малахитовые цветы.
В конце концов, может, не так и плохо - попробовать собрать воедино все свое наследие. Глядишь, чего путное выйдет.
***
В доме у реки топили печь. Теплый свет, льющийся из окон, подрагивал в такт всполохам огня на подсушенных дровах. Энн замерла на мгновение, настолько сказочной оказалась эта картина.
Дом, где тебя ждут.
В любое время года, дня и ночи.
Хаав, задумчиво щурясь, застыл перед полкой с травами. В одной руке он держал заварочный чайник, в другой - ложку.
- Чай из сушеной моркови, серьезно? - На скрип двери он даже не обернулся.
- Попробуй, тебе понравится. Он как будто с лакрицей.
- Даже звучит странно. Будем пить мятный. Как прошла встреча с вечной сестрой?
- Стало… легче.
… И времени в запасе благодаря ее подарку стало чуть больше…
- Я рад. Моя невеста пророчит нам встречу с кем-то из детей древних в ближайшие дни. Я попросил ее принести немного безделушек на всякий случай. С утра займусь.
- Спасибо. Вам обоим.
Когда мир стремительно мчался в пропасть, раскалываясь на части, научному прогрессу пришлось потесниться. Уступить место тем, кто бесчисленное время наблюдал со стороны за своими детьми, позволяя им взрослеть.
Оказалось, что боги все-таки существуют - древние и не очень. И их гораздо больше, чем трое, деливших планету последние несколько веков между собой.
Оказалось, что старые сказки не врали - почти ни в чем. И людям пришлось достать их с полок и перечитать заново, уже внимательно.
Оказалось, что волшебство никуда не уходило - люди просто мастерски наловчились его не замечать, игнорировать вечные правила. И сами себя исключили из общего полотна. Себе на беду.
Захлестнувшие планету наводнения и землетрясения, невиданные по силе пожары, нашествия каких-то ископаемых насекомых, вспыхивающие очагами страшных эпидемий проклятия - мир будто поставил себе целью избавиться от самонадеянных букашек. И почти преуспел в этом.
Оказалось, что кровь Древних до сих пор играет в жилах некоторых людей - и после катастрофы ее сила возросла в несколько раз, навсегда изменив мир. И к этому оказалось привыкнуть сложнее всего, потому что нет ничего страшнее, чем зависть, жадность и страх, смешанные в один ком.
К тем, кто движением руки гасит заживо сгорающие Леса - и зажигает грозы.
К тем, кто слышит голоса зверей и птиц - и видит их глазами.
К тем, кто открывает богатства - и путает дороги к ним.
К тем, кто отличается - только теперь не по цвету кожи, а по крови.
И детям Древних пришлось вспомнить, как защищаться, не нарушая правил. Таиться - или напоказ выставлять острые зубы.
- У тебя все получится. Ты умница, Энн. Ты не одна. - Тяжелая лохматая голова придавила колени. Русал подмигнул и, прикрыв глаза, уложил ее руку себе на макушку - мол, гладь давай.
Счастье бывает ярким, искрящимся так сильно, что накрывает волной всех рядом стоящих.
А бывает тихим, делимым только на двоих. Как сейчас.
Сидеть у разогретой печи. Слушать шелест дождя за окном. Пить заваренный специально для тебя чай. Касаться кончиками пальцев того, кто будто продолжение тебя.
Чувствовать каждую чёрточку. Шрам. Морщинки. Привычную мягкость волос.
И будто время остановилось.
ГЛАВА 5.
Старые сказки учат принимать ожидание. В них всегда один герой - в пути, продирается сквозь тернии и стаптывает башмаки. Приключается, одним словом.
А другой герой - ждет. Без конца и края, без точного дедлайна, без уверенности, что кто-то конкретный вот сейчас спешит к нему. Просто живет жизнь, полную ожидания - чуда или, по крайней мере, конца всему этому.
Нет более мучительного испытания, чем ожидание.
- Не маячь. Ты уже колею протоптала у окна. - Хаав закатил глаза, заметив её маневр.
- Ненавижу ждать. Лучше бы ты не говорил мне, что к нам кто-то едет.
- Тогда ты бы встретила гостя порцией яда, и не факт, что это метафора.
- Древние друг другу не вредят, это правило.
- Не вредят. Но когда их собирается много в одном месте - события ускоряются.
…Это и тревожит больше всего. Она только-только почувствовала себя в безопасности…
- Слушай, ну спроси свою прекрасную, может она поточнее время назвать, когда гость приедет?
- Энн, ты невыносима.
- Знаю, знаю…
Гость объявился на пороге дома следующей ночью. Налетел-закружил, бросил в окна снежной бурей, проморозил размякший илистый берег. А после затих и… вежливо постучал в дверь.
…Опаснее морских демонов только дети ветра, дети Стрибога. Не удержишь их, не успокоишь, пока сами не решат остановиться. Вечные путники, прокладывающие дороги для всех остальных. Яростные борцы за правду - ту, которая древняя, звериная почти, от которой люди стыдливо порой отказываются, прячась за этикой и “воспитанием”.
Нет врага страшнее, чем разъяренный вихрь - он и вековые деревья выворотит с корнем, и русло реки развернет, и каменные горы сточит в песок, если будет на то его воля.
Нет спутника вернее, чем попутный ветер - он и подхватит твои крылья, и поможет быстрее пройти сложные тропы, и поддержит на краю…
Гость оказался высок, с плечами широкими - настолько, что морской демон заволновался-заворчал тихо.
Рыжий, кудрявый, будто солнце на закате в его волосах запуталось да так и осталось.
Кожа белая, глаза - серо-синие, как небо грозовое.
Сокол Стрибога во всей красе, иначе не скажешь. Потрепанный только изрядно - под глазами тени залегли глубокие, одежда истончилась местами до прорех.
- Устал. Крылья не держат. Отдохну.
Просипел - и у печки на пол сполз. Глаза прикрыл и…
- Он что, уснул? - шепотом уточнила Энн у друга, разглядывая долгожданного гостя.
- Похоже на то. Заваришь свой чай? Парень-то совсем без сил. Как дотянул до реки только? Я пойду, проверю, не потерял ли чего по дороге. Укрой его пока, что ли.
Дети ветра, в отличие от других древних, предпочли не таиться, напротив - и репутацию в деловых кругах наработали, и селиться предпочитали среди людей, в больших городах. Нравилось им быть на острие событий, таково призвание. Отделы их курьерской службы были в каждом мало-мальски живом населенном пункте, постепенно вытеснив конкурентов. Даже в лесном Шекурске была небольшая точка, куда можно было прийти со своим заказом.
Каждый мог к ним обратиться - по работе или по личному делу. Их курьеры работали быстро и надежно, доставляли и легкие письма, и старинные рояли, и промышленные грузы.
Однако таких молодцев на обычные заказы не отправляли. Только на те, где счет не на дни - на секунды, и платили за это вовсе не деньгами, а едва ли не душой.
Значит, что-то серьезное, страшное случилось, раз мчался сокол так, что чуть не рухнул.
Очнулся гость перед самым рассветом, когда печь остывать начала. Осмотрелся вокруг сонным взглядом, склонил по-птичьи голову к плечу, натянул одеяло на плечи.
- Чаю с мёдом налить? - Энн клевала носом за столом, но оставить без присмотра сокола не рискнула. Очень уж истощенным он оказался. - Есть еще кофе, но он мерзкий, сразу говорю.
- Чаю, - прохрипел, как простуженный. - И поесть, если можно. Отплачу.
- Историю расскажешь - и квиты. - Почему бы и не начать будить вторую половину наследия своего сейчас?
- Морской где? Не боишься?
- Спит. И нет, не боюсь. Он друг.
- Кто ж с золотой змеей дружить не хочет, - усмехнулся криво, неприятно.
- Ты не отвлекайся. Ешь и рассказывай.
Сырники получились кривобокими, как старые горы. Сметана легла сверху снежной шапкой, малиновое варенье - озером у подножья. Чай дымил, наполняя комнату мятой и шалфеем. Исчезло и то, и другое, будто ветром сдуло.
…Приятно, когда кто-то ест приготовленную тобой еду…
- Куда ты так спешишь?
- В одну сторону - вёз новое сердце для ребёнка. Едва успел. Будет жить долго. - Детская жизнь для всех древних почти священна, и успеть ее спасти - дело чести.
- А обратно?
- Обратно тащил резные посохи зимникам. Им рощу затопило летом, все липы подгнили. Пришлось у соседей брать. Почти все раздал, пара штук осталась.
- Вот откуда снег появился.
- Извини. Не удержал. - Сокол отложил чашку, взъерошил волосы, пытаясь взбодриться. - Устал, не могу. Хочу остановиться ненадолго.
- Почему не сделаешь?
- Все остальные тоже замрут. Нельзя допустить.
- Бутылочное горлышко это называется у умных людей, - вспомнилось слово, выплыло из глубин, будто из прошлой жизни.
- Может быть. Однако есть вещи куда важнее, чем моя усталость.
- Опасное заблуждение, друг мой ветер, - слова идут будто из самого сердца, настолько знакомым и близким вдруг кажется ночной гость. И хочется обнять, обогреть, защитить - лишь бы не дать пойти тем же путем, что и она сама. Не смогла себя уберечь - так хоть кому-то другому поможет. - Твоя усталость может дорого стоить тем, чьи судьбы у тебя в ладонях. Помни про себя в этой гонке. Тебе нужно останавливаться.
- По себе судишь, змейка? Впрочем, не отвечай. Знаю, что права. Донесу этот груз - и буду искать другую дорогу.
Потрескивает уголь в печи. Тихо звенит поделка из ракушек на едва ощутимом ветру - это русал обереги по дому развесил. Молчание с правильным человеком тоже может быть уютным.
Жаль, недолгим.
- Благодарю за заботу. - Сокол поднялся резко, будто и не растекся ленивым котом у печи до этого. - Я вернусь еще не раз, твой дом стоит на перекрестке тысячи дорог.
- Если долго сидеть на берегу реки, можно увидеть карму в действии. - Энн отшутилась любимой фразой, пряча за ней неловкость.
…Давно ли кто-то буквально за вечер становился для нее таким близким? Неужто вечная Айхель нити переплела, пока она чаевничала у нее под горой?...
- Когда-нибудь придет твой черед рассказывать истории. А пока лови обещанную за помощь. Морскому демону привет.
Сокол взмахнул рукой - и полетел в лицо цветной вихрь, будто пузырьками мыльными наполненный, плеснул в лицо, окутав ароматом нагретой солнцем травы…
***
…Теплый ветер играется,
