Несветская Львица. Алла Полански

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Так лучше для Тани – просто забыть его. Но сам Игорь помнил всё: вот они за школьными партами, вот вечер в школе, поцелуй, признание... И лишь однин эпизод он старается вычеркнуть из своей жизни – её взгляд, когда он целовал Катю. В нём было столько боли, обиды и отчаяния...

   И сейчас, любуясь девушкой в обтягивающих джинсах и кожаной куртке на пороге его дома, Игорь поблагодарил услужливую память. Это была она... и одновременно не она.

   Неприветливым голосом, почти на грани враждебности он сказал... Как вы думаете, что? Что он узнал её и его сердце вот-вот выскочит из груди? Что она чертовски привлекательна для него даже много лет спустя, и он по-прежнему ничего не может с этим поделать, а оттого безумно злится? Ничего подобного.

ГЛАВА 1

Прозвенел громкий звонок, на сей раз возвещающий начало урока. А если Таня что-то и не любила в школьной жизни, так это саму жизнь от звонка до звонка. За десять лет она просто возненавидела этот дребезжащий звук. Господи, ну почему нельзя было установить какой-нибудь милый звоночек, который бы звонил потише и поприятнее? С этими чёртовыми звуками чувствуешь себя как собака Павлова. Вахтёр нажал на кнопочку – и пятьсот человек, все как один, организованно встали и пошли на урок или с урока. Страшно подумать, что в институте её ждёт то же самое.

   Настроение у Тани сегодня было на редкость ворчливое, и начавшийся урок физкультуры отнюдь не способствовал его улучшению. Этот предмет она ненавидела лютой ненавистью. Да, признавала, что физкультура – конечно, вещь нужная и полезная, но почему кого-то, кроме неё, должно интересовать, пробежит она энное количество метров за две или за три минуты?..

   Таня прикрыла глаза рукой, выходя из школы. На улице цвела весна. Яркое апрельское солнце светило сегодня как-то по-особенному весело. Миллионы маленьких лучиков падали на землю, освещая её своим блеском. Он моментально отражался в тысячах капельках дождя, всё ещё прятавшихся в изумрудной листве школьного сада.

   Она решила не идти сразу на стадион: всё равно урок начнётся только минут через десять – пока учитель придёт, пока все соберутся... Так что ещё вполне успеет дойти окружной дорогой через сад.

   Стараясь не наступить ненароком в грязь, Таня пошла по узкой тропинке. Господи, хорошо-то как! Деревья уже отцветали, и вся земля была усыпана белыми лепестками. Во всём саду Таня увидела только одно дерево, цветы которого ещё и не помышляли о том, чтобы в скором времени осыпаться. Старая согнутая годами айва только что расцвела. Её любимица, к которой невозможно не подойти и не прикоснуться ладонями к шершавому стволу. Ей казалось, что дерево передаёт свою силу. И нет сомнения, что и сегодня всё было бы именно так. Но, уже подходя к нему, Таня заметила, что она не одна в саду.

   Похоже, Игорь тоже сегодня был настроен игнорировать звонок. Стоя под айвой, так, что Таня не сразу его увидела, он смотрел на спортплощадку, где шумной стайкой уже собрались почти все девушки класса. Таня невольно залюбовалась парнем – он же не замечал её... Его взгляд был прикован к одной-единственной девушке, и это была не она.

   Не желая быть замеченной, Таня тихонько прошла мимо и скрылась за углом. С тем же успехом она могла бы проехать у Игоря под носом на верблюде и с транспарантом в руках: «Обрати на меня внимание!» – и даже тогда бы он не очнулся от своих грёз. А грёзы эти, Таня не сомневалась, были очень сладкими. Ни для кого не было секретом увлечение Игоря Катей, их одноклассницей. Наверняка о ней он сейчас и думает, её ждет.

   Она восемь лет училась с Катей в одном классе и все эти восемь лет неизменно симпатизировала ей. Подругами они никогда не были, но лишь недавно Таня поймала себя на том, что выискивала в ней всевозможные недостатки. Покопавшись в душе, она всё-таки определила, что привело к такому неприятию. Всё началось несколько месяцев назад, когда после долгой болезни Таня вернулась в класс и узнала от подруг, что один из её немногочисленных друзей, Игорь, влюблён в её одноклассницу. Будь на его месте любой другой, Таня пожелала бы ему счастья от всего сердца. Но... Она сама испытывала к Игорю то самое чувство.

   Она подошла к группе одноклассниц, в которой присутствовала и её соперница. Катя то и дело оглядывалась на сад, где, как знала Таня, одиноко стоял Игорь.

   – Ой, девочки! Мне даже как-то не по себе! Думаю, сегодня всё решится... Недавно мы с ним поссорились, и вот час назад он подходит ко мне, сам такой печальный-печальный, и говорит: «Давай встретимся сегодня в саду на большой перемене, поговорим». Напустил на себя такой строгий вид, а глаза... Я ведь знаю, мириться хочет. Он ведь до смерти меня любит!

   Таня сердито глянула на неё. Господи, да разве ж можно так вот рассказывать обо всём практически первым встречным? Ведь Игорь говорил это ей, а не всем присутствующим! Что бы он почувствовал, если бы узнал, как легко она обо всём разболтала? Наверняка был бы оскорблён и обижен, ведь он такой гордый... Ну как эта дурочка не понимает таких простых вещей?!

   Тут Катя, наконец, соизволила заметить, что к её слушателям присоединилась ещё и Таня.

   – А что ты, Таня, думаешь об этом? Ты ведь его подруга... – елейным голоском пропела Катя уже намеревавшейся удалиться Тане.

   Интересно, было ли в самом деле в её голосе столько яда, когда она произнесла «подруга», или это плод расстроенного ревностью воображения?

   – Я думаю, тебе следует лишить нас удовольствия видеть себя и пойти к нему: он ведь тебя ждёт, – Таня произнесла эту фразу ровным спокойным тоном, будто призывающим к мгновенному подчинению.

   Прелестное личико Кати на мгновение вспыхнуло злобой от понимания того, что кто-то осмелился говорить ей, как следует поступать. Без разницы, что она сама спрашивала совета. Эта выскочка Таня слишком много на себя берёт. Может, она и подруга Игоря – или кто там она ему, – но это не даёт ей права указывать, как вести себя его девушке. Надо будет непременно поговорить о ней с Игорем. В конце концов, это просто неприлично, что даже в разговоре с ней «Таня» – едва ли не самое часто употребляемое им слово. И вообще, что это за дружба у них за такая? Давно пора положить этому конец.

   – Дорогая, как ты ещё наивна! Мужчине и положено ждать! Он должен томиться в ожидании любимой, и чем дольше он её ждёт, тем больше ценит, что она всё-таки пришла! – И она перевела разговор на другую тему, время от времени поглядывая на Игоря и приговаривая то «ой, девочки», то «пусть подождет», отвратительно улыбаясь при этом.

   Таня тоже поглядывала на Игоря, когда думала, что никто этого не замечает. Он всё так же стоял под айвой и смотрел на Катю, совершенно не замечая никого вокруг. Он выглядел по-настоящему несчастным. Таня сердито посмотрела на кокетничающую с Димой Катю. Потом перевела взгляд на Игоря. Даже отсюда было видно, что он в ярости.

   Будь ты проклята! Будь проклята за то, что умышленно заставляешь его так страдать!

   Таня отвернулась, спрятав ото всех навернувшиеся на глаза, слёзы бессильной ярости. Когда же пришла пора возвращаться в класс, она невольно глянула в сторону сада. Игоря под айвой уже не было, значит, можно ещё раз прогуляться там, прежде чем вернуться в хмурое здание школы. Но лишь стоило ей подойти ближе, как она увидела Игоря. На этот раз он был уже не один: тёмная голова Кати покоилась на его широком плече, а его руки нежно обнимали талию одноклассницы. Катя объясняла ему, что никак не могла прийти раньше, хотя очень хотела. Игорь отвечал, что это неважно, главное, что она пришла. В этот момент Катя подняла свои васильковые глаза и бросила на Таню взгляд, исполненный уверенности в собственной неотразимости. Да, это был именно такой взгляд – вызов, надменность победительницы.

***

Конец декабря. Одиннадцатый класс

   Вечер проходил просто чудовищно. Таня пришла ровно в четыре: она всегда отличалась пунктуальностью. Постепенно в актовый зал школы начали сходиться зрители. Когда все уже чувствовали себя как селёдки в бочке, вечер наконец-то начался. Каждый класс должен был подготовить новогоднее приветствие для КВН. По результатам жеребьёвки команда выпускников выступала последней. Таня знала, какого напряжения и силы воли стоило её лучшим подругам, Асе и Наташе, это выступление. Они много раз занимали призовые места на подобных мероприятиях, а в этот раз принимать участие вообще не хотели. Почти все члены команды занимались на подготовительных курсах, и за день до новогоднего вечера им сказали, что команда девятого класса репетирует своё выступление по подобному же сценарию. Времени на составление нового сценария уже не было. Равно как и на репетиции. Кроме того, им было известно, что команда десятого класса готовит очень интересное выступление. Они знали, что проиграют, но тем не менее вышли на сцену и выложились там по полной. Жюри удалилось на совещание, а потом объявило результаты: о команде выпускников как будто забыли, о них не было сказано ни слова. Таня видела, как расстроены её подруги, но решительно ничем не могла им помочь, и когда все направились переодеваться в класс, она осталась в зале.

   Его оформление оставляло желать лучшего. В углу стояла ёлка без верхушки, на стенах висели идиотские снежинки, а на сцене – стандартные четыре цифры нового года. И тут появился он. Таня весь вечер ждала его прихода… Он улыбнулся ей и… прошёл мимо, куда-то торопясь. Как всегда. Сразу вспомнилась их первая встреча. Сначала он ей не понравился. Она терпеть не могла его внешний вид этакого плейбоя, плоские шутки и вечное сворачивание темы любого разговора на секс. Но в конце концов решила сделать скидку на то, что все парни в этом возрасте такие, и они стали друзьями. Конечно, она не могла болтать с ним о том о сём, как с Асей или Наташей, но вполне могла поговорить на любую волнующую тему. А потом и сама не заметила, как влюбилась в него.

   Их дружба стала для неё пыткой. Однажды он шутя спросил, любит ли она его. Она тотчас потупилась, не зная, что ответить. Тогда Игорь улыбнулся и сказал, что вот он абсолютно уверен: он её любит. Как друга. Может, ей и следовало почувствовать себя польщённой, но у неё не возникло такого чувства. Наоборот, она чувствовала себя невообразимо... несчастной. Именно тогда она поняла, что ее сердечко надёжно запуталось в сетях его мужского обаяния.

   Когда их дружба с Игорем только зарождалась, Наташа её предупредила полушутя: «Не общайся с ним. Он тебя плохому научит. Заведёт как-нибудь за гараж... Что я потом твоей матери буду говорить? Куда я смотрела?»

   Странно, но, хотя из трёх подруг самой серьёзной была Таня, Ася и Наташа чувствовали себя ответственными за неё. Особенно Наташа: она была прирождённым лидером. Но, как бы то ни было, Таня не послушалась предостережения. Отмахнулась как от надоедливой мухи. Ей так до смерти захотелось чего-нибудь нестандартного. Например, общения с Казановой класса, который мог запросто подорвать репутацию любой девушки. Даже такую прочную, как у неё. Но ведь в её планы входило только общение, чисто дружеское, а вовсе не нежные чувства к парню, которому они не нужны. Она могла бы еще себя понять, если бы он был писаным красавцем, но нет, он был такой, как все. Ну, может быть, чуточку выше, шире в плечах, стройнее, чем все; может, его глаза были немного более насыщенного зелёного цвета и оттенялись ресницами, за которые удавилась бы любая девчонка. К тому же он был самым весёлым, самым умным, и плевать на то, что не успевал по некоторым предметам… Он был... совершенством. А может, она просто рассматривала его сквозь призму своих чувств? Может быть.

   Она никогда не претендовала на главное место в его жизни. У него была девушка, если верить слухам, настоящая красавица: огромный бюст и ноги от ушей. Вообще, после того, как Игорь расстался с Катей, у него не было постоянной подружки. Они сменяли друг друга, как кадры какого-то фильма. Всех их объединяло только одно: они были очень красивы. Таня красавицей не была. Среднего роста, среднего телосложения, средней внешности. Решительно ничего, на что парень дважды бросил бы взгляд. Но со стороны человека, называвшего себя её другом, было бы совершенно приемлемо пригласить её на танец, не так ли? Один-единственный танец, чтобы она знала, каково это: чувствовать, как тебя обнимают его сильные руки... Только, увы, ничего подобного не происходило.

ГЛАВА 2

Зазвучала музыка. Обычно Таня предпочитала танцевать вместе со своими подругами, но так как рядом их не было, она решила присоединиться к кружку одноклассниц. Вскоре появилась Наташа и, подойдя к Тане, спросила:

   – Ты Асю не видела? – На что в ответ Таня отрицательно покачала головой:

   – Нет, а что?

   – Ничего. – Наташа прошла в зал, а через несколько минут появилась Ася.

   – Тебя искала Наташа! – приблизившись к ней, Тане пришлось почти кричать, чтобы быть услышанной сквозь бешеный рёв музыки. Ася кивнула. – Вы что, поссорились?

   Это было довольно обычным делом. Они всё время то ссорились, то мирились… Ася сделала неопределённый жест, означавший, что она не хочет говорить об этом. После встала и прошла сквозь круг танцующих. Решив, что Ася найдёт Наташу, и они помирятся, Таня отошла к стене. Настроение вконец испортилось. Она всегда принимала очень близко к сердцу всё, что касалось её друзей, а потому теперь равнодушно уставилась на танцующих, задумавшись о произошедшем… Когда смотришь со стороны, то все кажутся одержимыми пляской… Забавно. Но тут откуда ни возьмись появился Игорь, никогда не оставлявший её в одиночестве и не позволявший скучать.

   – Идём к нам! – позвал он её в группу парней и девушек.

   Таня отрицательно покачала головой и улыбнулась, как бы извиняясь за свой отказ. Но Игорю было наплевать на то, что она говорила. Он знал, чувствовал, что сейчас ей совсем не хочется быть одной. Он просто подошёл к ней, взял за руку и повёл за собой. Она не возражала. Конечно, не медляк, но зато рядом с ним. Они только встали в круг танцующих, как к ним подошла Ася.

   – Где ты пропала? – обратилась она к Тане. – Я тебя повсюду искала, звала. Идём к нам.

   Как раз тут круг Игоря распался. Воспользовавшись этим, Таня ушла с Асей. Подобно Игорю, она просто не могла оставить подругу в одиночестве, зная, что та очень тяжело переживает ссору с Наташей и сейчас ей как никогда необходима дружеская поддержка. Игорь вполне обойдется без неё. Наверняка он даже не заметил её отсутствия...

   Но он заметил. И не мог сказать, что ему понравилось чувствовать себя брошенным. Таня была прекрасна сегодня как никогда. А может, она всегда была такой, но только он этого не замечал. Не замечал, что у неё такие красивые глаза, которые могут выглядеть то трогательно-печальными, то искрящимися весельем. А эти её топик и мини-юбка чего стоили!.. Они обтягивали её складную фигурку, словно вторая кожа. О чём она думала, напялив эту юбку? Тут же не девичник, в конце концов! А как ещё можно расценить её наряд, кроме как приглашение? По крайней мере, любой мужик подумал бы именно так. Если она и дальше будет так одеваться, то ей недолго оставаться девочкой.

   «А с чего ты взял, что она ещё девочка?» – возникла у него мысль. Непонятно почему эта колкая гипотеза привела его в ярость. Подобные мысли никогда особенно не трогали его, когда он встречался с Катей. Собственно, не очень его растрогал и её прощальный монолог, в котором она сообщала, что разлюбила его. Очевидно, после этой реплики он должен был кинуться ей в ноги и умолять остаться… Но ничего подобного не пришло ему в голову. Так, может быть, его чувство к ней было не более чем похотью? Может, он и не любил её никогда?

   Когда она бросила его, он не расстроился, а разозлился. Как он мог считать почти святой ту, которая, даже будучи его девушкой, гуляла с другими ребятами... Хуже всего было, пожалуй, то, что из-за неё он рассорился со своими «лучшими» друзьями. У его чистой лебёдушки была уйма любовников и до него, и после. И теперь ему было едва ли не омерзительно, что он стал одним из них. Как и его друзья. Она не любила его. Но ведь и он не испытывал к ней особо нежных чувств…

   О том, что он чувствовал к Тане, Игорь предпочитал сейчас не думать. Это чувство было слишком сложным, чтобы его можно было так просто охарактеризовать. Он то не придавал особого значения тому, что она рядом, то сходил с ума, когда к ней приближался кто-нибудь другой. А она будто не замечала его страданий. Он вспомнил, как признался ей в любви. Он нашёл в себе силы сделать первый шаг, но так смутил её, что предпочёл обратить всё в шутку. Лучше уж её дружба, чем безразличие.

   Впрочем, он и сам себе напоминал собаку на сене, зато твёрдо знал, чего хотел в этот момент: сильно-сильно прижать её к себе и закружить в танце. Но он не смел подойти к ней. Она всегда была такой строгой, такой холодной, такой неприступной…

   Начался очередной медляк. Он поискал её глазами. Она сидела на скамейке, как обычно, в кругу подруг. Похоже, Ася и Наташа помирились, но Таня почему-то не сияет радостным весельем. Она выглядела печальной. И тогда он решился:

   – Можно пригласить тебя на этот танец?

   – Прости, но я не умею танцевать, – с улыбкой ответила она.

   – Не беда. Я тебя научу, если хочешь. Согласна?

   Она несмело кивнула и протянула ему руку. Он обнял её за талию, а её руки положил себе на плечи.

   – Уметь-то особенно нечего. Просто расслабься и позволь мне вести тебя. О’кей?

   – Ладно, но не обижайся, если я наступлю тебе на ногу.

   Он рассмеялся:

   – Ну что ты! Я почувствую себя польщённым.

   Никогда ещё он не получал такого удовольствия от танца с девушкой. Ему нравилось ощущать под руками её тепло, вдыхать исходивший от неё особенный аромат – запах женщины, смешанный с запахом каких-то духов. Этот аромат просто сводил его с ума. Звучала музыка из «Титаника», песня Селин Дион. Внезапно ему показалось, что это рок, подобно гибели «Титаника», и если он сейчас не поцелует её, то, может быть, такого случая ему больше не представится никогда в жизни. Он заглянул в её глаза – самые прекрасные глаза в мире – и увидел, что ей столь же хочется этого поцелуя, как и ему. Он несмело прикоснулся к её губам. Их дыхание слилось. Он ласкал её рот своими губами, тронул их языком – они приоткрылись.

   В этот момент она забыла о существовании слова «нет»; она была готова отдать ему всё, что он захочет, пусть бы даже он захотел её жизнь. Но он просил только один-единственный поцелуй. И получил его. Очаровательный поцелуй, который был одновременно и робким, и нежным. Это была сладкая сказка, волшебство.

   Песня Селин Дион закончилась, но были и другие. Они оба чувствовали, что что-то неотвратимо изменилось, что ничего уже не будет так, как раньше, между ними. Этим вечером он танцевал только с ней, постепенно изгоняя из её памяти воспоминания о прошлых вечерах, когда он забывал о её существовании. Она не хотела вспоминать даже тот случай, когда он пригласил Асю. Это было так больно. Если бы он предпочёл любую другую, это было бы ещё ничего: она могла бы себя утешить тем, что у Игоря просто дурной вкус. Но Ася или Наташа... Они были равны ей и во многом, она была уверена, лучше её. Если бы на месте Аси была любая другая, Таня могла бы возненавидеть её. Но как можно ненавидеть подругу?

   Таня тогда сдержала слёзы, но вдоволь наплакалась дома. Теперь же она всё ему простила. Простила свое одиночество многих месяцев, когда он не замечал никого, кроме Кати, а Таня отказывала всем парням, потому что невольно сравнивала их с Игорем, а ещё потому, что все они проигрывали его совершенству. Теперь она просто наслаждалась каждым танцем с ним, каждым его словом, обращённым к ней. И он получал от общения с ней не меньшее наслаждение. Один из его приятелей попытался пригласить её на танец, но Игорь глянул на него столь выразительно, что тот мгновенно ретировался.

   Что это с ним? Беспричинная ревность, постоянное желание заботиться о ней, доставлять ей радость, ничем не огорчать – может, это и есть настоящая любовь? Да, любовь – именно то слово, которое вполне охарактеризует всю полноту его чувств к ней.

   Он наклонился к её губам и нежно поцеловал. Потом взглянул на смущенное девичье личико и тихо прошептал:

   – Я люблю тебя... – Он взглянул в её широко распахнутые глаза. Она, казалось, не верила ему. – И в этой любви, поверь мне, нет ничего дружеского, – добавил он с улыбкой.

   Игорь первый раз сказал эти заветные три слова девушке – по крайней мере он впервые имел в виду именно то, что говорил – и теперь ждал ответа, которым ему послужили её заискрившиеся от счастья глаза.

   – Я тоже люблю тебя, – прошептала она, стыдливо пряча лицо у него на груди. – Очень, очень люблю. Пожалуйста, не отпускай меня от себя: без тебя я не буду счастлива.

   Её слова наполнили его сердце радостью, которую уже, казалось, ничто не могло омрачить.

ГЛАВА 3

На следующий день после дискотеки, с первым днём каникул, Таня уехала в деревню. Игорь же был в отчаянии. Они договорились, что он позвонит ей, но потом отвлеклись, и он забыл узнать номер. Кроме того, телефон не решал проблемы. Он хотел не только слышать, но и видеть её. Он мог бы поехать к ней, но ведь не знал адреса. Стоп! Помнится, здесь где-то по соседству живёт её брат – может, у него узнать?

   Игорь не хотел без ведома Тани обращаться к её родителям. К счастью, братец оказался сговорчивым парнем: в обмен на адрес Тани он потребовал у Игоря его мотоцикл на один вечер, и Игорь согласился.

   Таня вышла на улицу подышать свежим воздухом. На асфальте лежал снег. От нечего делать она начала лепить человеческую фигуру. В принципе, изначально предполагалось, что это снеговик, но по мере продвижения работы он всё больше и больше походил на Игоря. Нет, так нельзя. Если постоянно о нём думать, то можно сойти с ума.

   Уже почти стемнело. На небе появилась луна – огромная и жёлтая, как апельсин. Или пицца, обильно посыпанная сыром. «Когда луна похожа на большой кусок пиццы – это любовь», – вспомнила она слова песенки из какого-то детского фильма. Надо ещё раз попытаться позвонить Игорю. Она уже один раз звонила, но никого не было дома. Возможно, он тоже уехал с родителями в деревню.

   Таня уже почти решила заходить в дом, напоследок окинув взглядом своего «снеговика», но внезапно вдалеке раздался рёв мотоцикла. По мере приближения звук всё нарастал.

   «Наверное, опять один из сельских ребят лихачит перед своей девчонкой», – подумала Таня.

   Каково же было её удивление, когда мотоцикл остановился прямо перед ней, и с него соскочил, сняв шлем, её братец собственной персоной!

   – Привет, Таня! Первоклассный выбор! Поздравляю! Прикинь, он даст мне свой мотоцикл на один вечер!

   Вышла бабушка с вопросом:

   – Таня, кто там?

   Мотоциклист тотчас встал и снял шлем. Но Таня и так уже знала, что это Игорь: в джинсах и старой кожаной куртке он всё равно показался ей самым элегантным парнем на свете.

   – Знаю, это покажется вам в высшей степени странным, но не позволите ли вы украсть на часок вашу внучку? – сначала поздоровавшись, набрался смелости на такое высказывание Игорь.

   Тут вскочил её брат:

   – Привет, бабушка! Идём, я тебе всё объясню. Не бойся, он парень надёжный, мой друг. Мы в одной школе учимся. Да и Танины родители его знают. Они бы не возражали, честное слово!

   Таня знала, что стоило бы Игорю лишь поманить её – и она пошла бы с ним на край света, несмотря ни на какие запреты. Но он терпеливо дождался разрешения бабушки и лишь затем протянул ей руку, помогая сесть позади себя. Затем они надели шлемы и вскоре уже мчались по неровной степной дороге.

   Игорь остановил мотоцикл в глухой степи. Мотор заглох, но Таня всё ещё продолжала обнимать его, и, чёрт побери, он не собирался прекращать это, но на мотоцикле так ужасно неудобно...

   – Любимая, нам будет гораздо комфортнее обниматься на земле.

   Она тихонько засмеялась и сошла с мотоцикла. Он снял сумку, в которой было одеяло. Расстелив его на снегу, притянул к себе девушку. Они сидели в обнимку и любовались огромной луной.

   – С тобой не соскучишься! Надо же, умыкнуть меня из-под надзора родственников! И ещё: не вздумай действительно дать Андрею мотоцикл.

   – Таня, я не могу этого сделать. Я дал слово. Каждый из нас получил то, что хотел. Я – тебя, а он с помощью мотоцикла создаст себе образ крутого парня и пустит пыль в глаза понравившейся девчушке.

   – Но ведь он же может разбиться!

   – Перестань так опекать его! – раздражённо бросил Игорь. Его бесило, что о нём самом Таня так не беспокоилась. – Он уже большой мальчик и может сам о себе позаботиться.

   – Ты тоже большой мальчик, но это не помешало тебе пригнать сюда на этом орудии смертника. Неужели ты думаешь, что я так сильно хотела тебя видеть, что согласилась бы рисковать твоей жизнью?

   Он улыбнулся:

   – Нет, любимая, это я так хотел тебя видеть.

   Она счастливо вздохнула.

   – Ты сумасшедший. Но я всё равно тебя люблю. – Таня нежно поцеловала Игоря в щёку.

   – Не верю, – хитро улыбнулся он. Таня поцеловала его в губы. – Теперь верю. – И ещё крепче прижал её к себе. – Тебе, наверное, холодно сидеть на одеяле? Садись ко мне на колени. Вот так лучше… – Он натянул свою расстёгнутую куртку ей на плечи, согревая её своим теплом. – Теперь теплее?

   Она робко улыбнулась и промолвила:

   – Да.

   – Почему ты так улыбаешься?

   – Мне так хорошо с тобой, Игорь. Прямо не верится, что всё это происходит на самом деле.

   – Поверь, любимая. Мы вместе, и завтра ничего не изменится. И послезавтра. И через месяц. Ведь мы любим друг друга.

   – Знаю. Умом я понимаю это, но сердцем...

   – Что же чувствует твоё сердечко?

   – Что всё это – счастливое мгновение. Что слишком скоро всё изменится, и счастье ускользнёт.

   – Как будущий представитель закона, – он поднял вверх правую руку, – заверяю тебя, что всё, что мы делаем, абсолютно законно. Люди имеют право на жизнь и на любовь. Никто не может нас разлучить, если мы любим друг друга. Пока мы этого хотим, мы вместе. А я хочу быть вместе с тобой всегда – понимаешь, что я хочу сказать?

   – Нет.

   – Ты снова назовёшь меня сумасшедшим, но... ты выйдешь за меня замуж? Я спрашиваю серьёзно. Конечно, мы не сможем пожениться в ближайшее время, но через пару лет...

   – Игорь, нам только по семнадцать, и я боюсь, что всё может измениться.

   – Джульетте было четырнадцать, а она не сомневалась в Ромео и вышла за него.

   – Если тебе, знаток Шекспира, хватило духу дочитать произведение до конца, то ты наверняка знаешь, к чему это привело.

   – Я же не требую немедленной росписи в загсе, а лишь прошу твоей руки. Я хочу быть уверенным в том, что она отдана мне, что вся ты – моя.

   «Неужели боишься, что и я предам тебя, как Катя? Глупенький...» – подумала она, однако произнесла:

   – Я выйду за тебя замуж, Игорь. Я люблю тебя.

   – Я не заберу тебя из родительского дома, пока не смогу содержать семью. Нам придётся ждать, возможно, несколько лет. Ты согласна на это?

   – Да. Я буду ждать тебя всегда, что бы ты ни сделал. Но помни: ты теперь только мой. Вспоминай обо мне каждый раз, как бросишь взгляд на другую.

   – Да ты ревнивица!

   – Ты разочарован?

   Он усмехнулся.

   – Вовсе нет. За мной тоже водится этот грешок. Мне даже приятно, что ты меня ревнуешь. Но уверяю тебя, эта ревность безосновательна: я уже выбрал даму сердца и, как настоящий рыцарь, останусь ей верным навсегда.

   – И кто же твоя дама сердца?

   – А ты не догадываешься, кокетка?

   – Нет! – взвизгнула она, когда он начал её щекотать. – Хотя... у меня есть некоторые предположения. Может быть, это я?

   – Может быть. – Он поцеловал её в шею. – Вот теперь уверен. Да, это ты.

   Некоторое время они просто сидели, обнявшись и глядя на луну. И Таня вдруг улыбнулась своим мыслям.

   – О чём ты подумала?

   – Мне вдруг пришло в голову, что я тебя почти не знаю. То есть, я знаю, что ты хороший, умный, красивый телом и душой, знаю, что ты удовлетворяешь всё моё существо. Но больше ничего.

   – А что ты хочешь знать обо мне? – Он уткнулся носом в её волосы.

   – Всё!

   Такой энтузиазм рассмешил его:

   – А конкретнее?

   – Ну, хотя бы кем ты собираешься стать после того, как покинешь школу? – поинтересовалась Таня.

   – Не знаю… Наверное, пойду в органы правопорядка, если смогу поступить. Вообще, я почти уверен в том, что поступлю. Хотел бы в ФСБ…

   – А чем занимается ФСБ?

   – Ну как тебе сказать... Например, обезвреживает террористов.

   – Короче, армия до самого преклонного возраста.

   – Скорее, пока не пристрелят.

   – Утешил! Да я с ума сойду, ожидая тебя каждый вечер домой!

   – Не бойся. Я буду очень осторожен и никогда не буду рисковать сверх меры. Но будет ещё одно маленькое препятствие на пути к нашему счастью. Учёба таком специализированном университете освобождает от армии, но, когда ты туда входишь, двери позади тебя захлопываются на всё время обучения. В этом плане он ничем не отличается от армии.

   – Я дождусь тебя. Каждый день буду писать. Туда можно звонить?

   Он вздохнул, пожав плечами:

   – Не знаю, наверное, нет. А было бы здорово слышать твой голос хотя бы раз в несколько дней.

   – Ничего, мы переждём это время.

   – Зато представляешь, как потом будет здорово! Я буду хорошо зарабатывать, достаточно, чтобы ты могла целыми днями сидеть дома и читать журналы, – усмехнулся он.

   – В тебе говорят века патриархального строя

   – Танечка, я уже устал тебе объяснять, что ничего не имею против работающих женщин. Ведь я не буду заставлять тебя сидеть дома. Просто ты получишь возможность заниматься тем, что тебе нравится. У нас будет маленький домик или уютная квартирка… Что тебе больше нравится?

   – Домик. Я сама пошью занавески для кухни. А спальню мы отделаем в бежевых тонах. Идёт?

   – Идёт! Но, думаю, если в спальне будешь ты, то мне будет наплевать на цвет ковра и занавесок.

   – Ты имеешь в виду, что хочешь меня?

   Он виновато улыбнулся:

   – Боюсь, любимая, что с тобой я очень скоро превращусь в сексуального маньяка. Я хочу тебя постоянно.

   – Даже сейчас? – Её глаза округлились.

   В ответ он взял её руку и положил себе на промежность.

   – А ты как думаешь?

   – Ого! Так ты, наверное, захочешь... сделать это до свадьбы?

   – Это? Ты хочешь сказать – заняться любовью? – Она так мило покраснела, что он тихонько засмеялся. – Поступим так, как ты захочешь. Я не буду принуждать тебя. Даже соблазнять не буду. Хотя будет очень трудно удержаться. Так что ты скажешь?

   – Я... я не знаю. Но думаю, мне бы хотелось прийти к тебе невинной в первую брачную ночь. И ты тогда сможешь быть уверенным в том, что до тебя у меня никого не было.

   – Я не нуждаюсь в таких доказательствах. Я верю тебе. Кроме того, говорят, не печалься, если у твоей жены был кто-нибудь до тебя. Хуже, если у неё кто-нибудь будет после. Но ведь ты не запретишь мне целовать тебя, моя невинная овечка?

   – Ну вот, я так и знала, что обидела тебя...

   – Вовсе нет, любимая. – Он поцеловал её в уголок глаза. – Я просто пошутил.

   Она вздохнула.

   – Игорь, мне очень хотелось бы думать о себе настолько хорошо, чтобы полагать, что смогла бы отказать тебе. Но, к сожалению, настолько хорошо я о себе не думаю. Я не смогла бы тебе отказать, даже если бы очень хотела. Меня слишком сильно тянет к тебе.

   – Не могу сказать, что не рад этому. Так что ты ещё хочешь узнать обо мне?

   – Так много, что даже не знаю, с чего начать. В основном, мелочи.

   – Например?

   – Ну... ты куришь

   – Ты это серьёзно спрашиваешь?

   – Абсолютно. Помнишь, как-то на перемене я спросила тебя об этом, и ты ответил утвердительно. И ещё сказал, что, раз мне это не нравится, ты больше не будешь.

   – Я бессовестно солгал. Собственно говоря, это была шутка, я не предполагал, что ты это так серьёзно воспримешь. Но не волнуйся, я не увяз в этом деле. В любой момент могу бросить, а сейчас так, балуюсь.

   – Представь себе, девчонка, с которой я дружила до девятого класса, постоянно твердила мне то же самое. И каждые три дня она бросала курить.

   – Я не такой, как она. Хочешь, я просто с этого момента больше ни одной сигареты в рот не возьму?

   – Очень хочу.

   – О’кей! Но требую выкупа: твой поцелуй за каждую невыкуренную сигарету.

   – Хм... А как я узнаю, что ты называешь действительное количество сигарет?

   Он рассмеялся задорным мальчишеским смехом.

   – Боюсь, что никак. Придётся тебе поверить мне на слово.

   – Ну ладно. Но учти, хоть одна сигарета – и ты лишишься поцелуев на целую неделю.

   – Мадам, вы слишком суровы к несчастному парню. А сами-то выдержите? – В его глазах плясали чёртики. Она вздохнула.

   – Не знаю, наверное, нет.

   Он улыбнулся и провел по её шее языком. По нежной коже пробежала мелкая дрожь.

   – Ты же... обещал не соблазнять меня!

   – А я это делаю? – У него был по-настоящему довольный вид.

   – Да, и сам прекрасно знаешь.

   – Думаю, ты забеременеешь в первую же ночь нашего брака. Или, по крайней мере, в медовый месяц. А кого бы ты хотела: мальчика или девочку?

   – Мальчика. Я с самого детства мечтала родить сына. А ты хочешь девочку?

   – Мм... я хочу близнецов. Как ты думаешь, сможем мы это устроить?

   – Ну, не знаю.

   – Ладно. Подумаешь на досуге. А сейчас нам пора возвращаться.

   – Уже? – У неё был такой разочарованный вид, что Игорь невольно улыбнулся.

   – Да, Танечка. Но мы не расстанемся. Ты согласна дарить мне два часа каждый день?

   – Разумеется. И даже два с половиной. Но только в том случае, если ты встретишь Рождество со мной и моими родителями.

   – С удовольствием. Поехали.

ГЛАВА 4

– Таня, ты сошла с ума! – именно эти слова сказала ей Наташа в ответ на просьбу устроить ей весьма своеобразное свидание с Игорем. Чёрт, надо же ей было забыть, насколько враждебно настроены Ася и Наташа по отношению к нему! Но, согласитесь, не могла же она подойти однажды после ужина к родителям и сказать: «Дорогие мама и папа! Не отпустите ли вы меня провести новогоднюю ночь в доме парня, которого я безумно люблю? Имя называть не буду, так как оно всё равно ничего вам не скажет, потому что вы не знакомы»? Только представив себе подобную ситуацию, она начинала улыбаться, однако теперь ей было не до улыбок. Пойти в гости к Игорю ей, чёрт побери, хотелось. Там она познакомится с его родителями и его сестрой. Эта новогодняя ночь обещала быть интересной, и Тане вовсе не хотелось её пропустить. Родители идут на «праздник для взрослых», и, если быстренько что-нибудь не придумать, Тане придётся встретить Новый год с бабушкой и дедушкой, а, как известно, с кем встретишь Новый год, с тем его и проведёшь. Дедушку и бабушку она очень любила, но всё же предпочитала их обществу общество Игоря. И она надеялась, что официально проведёт вечер у одной из своих подруг, но те совершенно неожиданно заупрямились в ответ на её просьбу.

   В чём тут дело, Таня решительно не понимала. Дело явно не в недостатке смелости. Ведь именно их трио несколько лет назад наотрез отказались выполнять приказ директора школы о мытье ученицами панелей, заявив, что для этого есть уборщицы. Они были не худшими ученицами и отличались неплохим поведением, поэтому администрация школы была, мягко выражаясь, в шоке от их акта гражданского неповиновения. Самое смешное в этой ситуации было то, что свою правоту тринадцатилетние девчонки доказывали не голословно, а основываясь на чётком знании статей принятой Конституции. Победила в этой схватке администрация, но девчонки изрядно помотали им нервы. С учётом всеобщего страха перед директрисой и завучем, подобное открытое неповиновение можно было назвать весьма смелым поступком, по крайней мере для тринадцатилетних девочек. Или, скажем, участие в такой безумной авантюре, как распитие бутылки шампанского на уроке русского языка, причём напротив находился кабинет завуча. Конечно, они не были организаторами этой возмутительной выходки, но всё же принимали активное участие. Или можно взять тот случай, когда директриса грозилась выгнать из школы двух их одноклассниц, а Наташа и Ася подговорили всех заявить о своём уходе из школы, если изгнанных не примут обратно. Они защищали своих подруг с пеной у рта, и директриса вынуждена была уступить. Что и говорить – все эти поступки из недалёкого прошлого никоим образом не сочетались с отказом от одной-единственной маленькой авантюры. Таня не преминула заметить это Наташе, на что та весьма резонно ей ответила:

   – Тогда мы рисковали максимум выговором с занесением в личное дело. А сейчас ты хочешь рискнуть жизнью? Откуда ты знаешь, может, Игорь – маньяк? Может, ты не вернёшься с этого «замечательно и прекрасного» новогоднего вечера! Я себе никогда этого не прощу! И позволь тебе заметить, Игорь вообще не отличается примерным поведением. Я просто поражаюсь твоему выбору. Твой бывший парень, Вадик, был в сто раз лучше.

   Чёрт, ну как можно объяснить, что Вадик был таким… самодостаточным, что ли. Он не нуждался в ней, с ним Таня чувствовала себя третьей лишней. Да она и не любила его. Просто начала встречаться с ним от скуки и потому, что рядом не было никого более достойного. А в отношении Игоря… Она не понимала, почему, но он и её лучшие подруги никак не могли найти общего языка. Таня как могла сдерживала их критические замечания в адрес друг друга, но всё же враждебность между ними была весьма ощутимой.

   До конца жизни ей запомнится выражение лица Игоря, когда она впервые высказалась в защиту своей старой подруги, Юли, которая ушла из девятого класса.

   Она тогда рассказывала ему, тогда ещё только другу, случай из своей жизни, где фигурировала Юля. Игорь воспринял эту историю совсем не так, как ожидала Таня. В ответной реплике он назвал Юлю «соплявкой», причём в очень уничижительном тоне. Собственно, он не имел целью оскорбить Юлю, просто высказал свою мысль не в самой лучшей форме. До того момента весёлая и смешливая Таня вдруг скрылась за маской холодности и отчуждённости, чем немало удивила и даже немного испугала его тогда. Если с Асей и Наташей её связывали общие стремления, схожесть характеров, то с Юлей – общие мечты детства, воспоминания о совместных шалостях и «героических» поступках. Юля была очень дорога ей, хоть и в меньшей степени, чем Ася или Наташа. И вот прозвучал ответ на его выпад в сторону Юли:

   – Советую тебе не забывать, что Юля – моя подруга.

   И всё. Лицо Игоря в тот момент невозможно описать: его надо было видеть. Сначала на нём отразилось неверие в то, что какая-то там девчонка осмеливается ему возражать. Очевидно, он привык, что девушки, пленённые его мужской красотой, во всём с ним соглашаются. То же неверие было на лицах сидящих рядом девушек. Все они ждали его ответной реплики, которая могла загнать в угол не особенно сильную в искусстве спора Таню. Но он молчал. Просто сидел и смотрел ей в глаза, будто искал в них ответ на какой-то вопрос.

   Таня смутилась и замерла в страхе ожидания, но глаз не отвела. Она боялась его ответа. Прилюдно бросив ему вызов, она поставила его перед нелёгким выбором: уничтожить её в споре, что будет довольно легко, или открыто признать себя неправым, на что решится далеко не каждый парень. Она знала, что в первом случае навсегда потеряет его, не простит ему оскорбления её подруги. И она со страхом ждала.

   Неверие на его лице сменилось лёгким удивлением, а удивление – широкой улыбкой. Очевидно, его позабавила её смелость. Она не помнила, в чём заключался его шутливый ответ, но он признал за ней победу в этом поединке двух мнений, двух взглядов, двух самолюбий. И, как бы то ни было, больше он никогда не позволял себе оскорблять её подруг в её присутствии. Впрочем, и она никогда при нём не критиковала его друзей, от которых тоже была не в восторге.

   С Асей и Наташей всё обстояло куда сложнее. Они наотрез отказывались видеть в Игоре человека и друга Тани. Но они не оскорбляли его, а просто молча не одобряли. И вот теперь отказались ей помочь.

   – Мля! Наташа, вспомни, пожалуйста, что ты не моя мать. Ты моя подруга, и я нуждаюсь в твоей помощи.

   Наташа и Ася переглянулись. А что, если они действительно любят друг друга? Меньше всего на свете им хотелось разрушить счастье Тани.

   – О’кей, ты победила. Каков твой план?

   В результате родители Тани ушли на свою вечеринку, пребывая в полной уверенности, что их дитятко мило коротает вечер за тортом с чаем вместе с подругами на их собственной вечеринке, причем у Аси «неожиданно» поломался телефон, так что переговорить с её родителями не представлялось возможным. Таня сразу от Аси направилась на троллейбусную остановку, где должна была встретиться с Игорем, а оттуда – к нему домой.

   – Как ты думаешь, я понравлюсь твоим родителям? – Таня ещё раз взволнованно оглядела себя со всех сторон.

   Игорь усмехнулся:

   – Тебе не о чем волноваться. Ты им обязательно понравишься. – Он открыл дверь квартиры. Повсюду было темно.

   – Игорь, они решили устроить нам сюрприз?

   – Нет, любимая, – рассмеялся он, – просто никого нет дома, – однако, услышав храп бабушки, добавил: – Почти никого. Я думал, она придет позже.

   – Что всё это значит?

   – Мы будем одни. Вдвоём встречать Новый год. Прекрасно, не так ли?

   – Ты… ты обманул меня! – На её лице отразилось крайнее возмущение.

   – Ну, скажем, я скрыл кое-какие факты.

   – Подлый лжец. Ты самый бессовестный, беспринципный…

   – Но любимый. Если это определение будет последним, согласен на все предыдущие.

   Она вздохнула, всем своим видом показывая безысходность своего положения.

   – Любимый. Конечно, любимый. Но, Игорь, ты заставил меня так волноваться!

   – Прости, но было так весело наблюдать за тобой. – Он повесил её куртку и взял перчатки и шарф. – Проходи в комнату, но не зажигай свет. Я сейчас.

   – Игорь, ты простой как пять копеек. Как можно войти в чужую комнату и не зажечь свет? Я же мгновенно снесу что-нибудь.

   – Не волнуйся, я уже с тобой. – Он взял её за руку и завёл в комнату. – Закрой глаза!

   – Зачем? Я не кошка, в темноте всё равно не вижу.

   – Закрой. – Подождав, пока она зажмурится, он отошел от неё. Раздалось чирканье спички. Он приблизился и, встав сзади, обнял. – Открывай!

   Она распахнула глаза. Комната была украшена ёлочной мишурой, дождиком, на полу было рассыпано конфетти. В углу стояла живая ёлка, украшенная разноцветными шариками. Посреди комнаты возвышался стол, накрытый белой скатертью. Мишура сверкала и переливалась всеми цветами радуги в свете свечей стоящего на столе подсвечника. Стол был сервирован на трех человек, но Игорь убрал один прибор – навряд ли бабушка согласится прервать свой сон ради сомнительного удовольствия видеть за столом двоих влюблённых, полностью поглощённых друг другом. Кроме свечей, на столе стояли разнообразные блюда.

   – Всё это, – она обвела взглядом комнату, – ты сделал сам?

   – Ну, ёлку наряжала сестра. Она же накрывала на стол. Но готовил я сам. Надеюсь, тебе понравится.

   – Я просто уверена в этом. Но где же твоя сестра? Её разве не будет с нами?

   – Нет, она предпочла провести этот замечательный праздник с мамой и папой.

   – Ты, наверное, расстроен? Я всегда мечтала иметь брата или сестру... И, конечно же, встречала бы с ними каждый праздник.

   Игорь улыбнулся. Расстроен? Ещё бы! Ему пришлось отдать Оксане четверть своего летнего заработка, только бы выпроводить её из дому на эту ночь! Да и то она ничего не обещала. Такая неопределённость его ужасно расстраивала.

   – Да, разумеется. Но она, может быть, ещё придёт, – утешил он Таню, а сам подумал: «Если перестанет вдруг дорожить здоровьем».

   Новогодний вечер проходил блестяще. За ужином, который был приготовлен отменно, они болтали о всяких мелочах, слушали музыку. Как выяснилось, у них было много общих любимых исполнителей.

   – А на десерт у нас пирог с вишней. Надеюсь, что он пропёкся. – Игорь отрезал кусок пирога и положил ей на тарелку.

   – Можно мне простой воды? Обыкновенной, из-под крана? От минералки только ещё больше хочется пить.

   – Разумеется, миледи. Я мигом. – Он принёс бокал воды, в котором плавали два кубика льда. Неловкое движение: он разомкнул пальцы над бокалом раньше, чем она сомкнула их – и бокал с водой опрокинулся на её платье.

   – Твоё платье!

   – Бокал! Надеюсь, он не разбился.

   – Да что ему станется! Подожди, сейчас промокну воду. Он хотел взять салфетку, но на ней стояла тарелка с пирогом. Как результат – пирог оказался у неё на коленях.

   – Ну почему у меня не может получиться всё так, как я задумал? – раздражённо бросил он, зная, как много для женщины значит её платье.

   Она видела, как он расстроен, и захотела утешить его.

   – Не волнуйся, оно выстирается. У тебя есть что-нибудь, во что я могла бы переодеться?

   – Думаю, мамины вещи будут велики…

   – Да я и не посмела бы их взять.

   – Тебе, наверное, подойдёт Оксанина юбка, а вот блузка… Боюсь, она ещё не приобрела таких замечательных округлостей.

   – Наглец! – засмеялась Таня. – Что же делать?

   – Ну, может быть, тебе подойдёт моя рубашка? Я люблю свободные, так что тебе, наверное, будет впору.

   – Согласна.

   Через полчаса платье было выстирано и развешено сушиться, а Таня – облачена в короткую джинсовую юбку и клетчатую байковую рубашку Игоря. Он повёл её в свою комнату смотреть видео.

   – Что ты хочешь посмотреть?

   – Мне всё равно. Лучше – что-нибудь романтическое.

   – Ладно. Мой любимый романтический фильм. До полночи как раз досмотрим. – Он взобрался на кровать и прислонился к стене. – Иди ко мне, крошка. – Игорь притянул к себе Таню и, крепко обняв, укутал пледом.

   На экране разыгрывалась прелестная любовная история – её любимый фильм – «Золушка и принц». История о любви дочки хозяина пиццерии и наследного князя, который путешествует по миру под видом рок-музыканта. Как удачно, ведь она – певица…

   Таня наслаждалась любимым фильмом. Игорь же фильма почти не видел: он следил за игрой чувств на лице любимой девушки. Она была такая красивая. Ну как, как он мог раньше не замечать этого? Она сопереживала героям фильма с искренностью ребёнка. Он вдруг почувствовал себя совратителем малолетних. Умудрённым опытом мужчиной, который безумно хочет маленькую девочку. Она прижималась к нему всем телом, и он сгорал в пламени своей страсти. Она выглядела так чертовски соблазнительно в его рубашке. Её напрягшиеся от холода соски чуть приподняли ткань рубашки, которая мягко облегала бугорки её юной груди. У него вырвался тихий стон, когда она заворочалась, устраиваясь поудобней, и при этом дотронулась до выпуклости на его брюках. Таня встревоженно обернулась.

   – Я сделала тебе больно?

   – Нет, любимая, вовсе нет. Смотри свою сказку. – Он зарылся носом в её волосы и честно попытался сосредоточиться на сюжете фильма. Без пяти минут двенадцать Игорь встал и вышел в другую комнату. Оттуда он вернулся с двумя бокалами вина.

   – Я знаю, что ты не пьёшь, но, может, не откажешься отметить со мной Новогоднюю ночь?

   Таня улыбнулась.

   – Это твоё новогоднее желание?

   – Нет, загадал я совсем другое, –выдохнул он, протянув ей бокал. – Говорят, под Новый год что ни пожелается…

   – Всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается, – дополнила Таня. – Так что же ты пожелал?

   – Чтобы ты всегда меня любила, мы прожили вместе до глубокой старости, а потом умерли в один день.

   – Ого! У меня желание намного проще.

   – И чего же тебе хочется?

   – Мне хочется, чтобы ты поцеловал меня ровно в полночь. Ведь говорят, что как и с кем встретишь Новый год, так и с тем его и проведёшь. А я просто с ума схожу от твоих поцелуев.

   – Это твоё желание исполнится прямо сейчас. – Он прижался губами к её губам, и в этот момент раздался первый удар курантов. С двенадцатым ударом он оторвался от её губ.

   – Надеюсь, всё, что говорят про Новогоднюю ночь, – чистая правда, – отдышавшись, прошептала она.

   Когда они выпили своё вино, Игорь спросил:

   – Скажи, в детстве ты всегда дожидалась утра, чтобы открыть подарки?

   – В детстве приходилось. А когда подросла, то занималась столь приятным делом уже в первую минуту Нового года. А ты верил в Деда Мороза?

   – Только в очень раннем детстве. Потом у меня появились сомнения. С чего это вдруг добрый дедушка станет так тратиться на подарки всем детям мира? Вот тут-то я и заподозрил, что подарки под ёлку кладут родители.

   – И что же ты сделал?

   – Однажды я целый вечер сидел под ёлкой, ни на минуту не отрывая от неё глаз, и пытался засечь Деда Мороза. Я просидел почти до полночи.

   – Ну, и?..

   – Ну, и родители всё-таки выкурили меня из комнаты, сказав, что из кухни лучше виден фейерверк. Естественно, когда я вернулся, Дед Мороз уже отправился к нашим соседям. Но это окончательно подорвало его авторитет в моих глазах. Дед Мороз приходит только к хорошим детям, а соседский мальчишка, как я считал, абсолютно не соответствовал этому определению. Он постоянно задирал меня, просто проходу не давал.

   – А ты?

   – Ну, я конечно не мог простить подобных оскорблений. В общем, мы были постоянными партнёрами по дракам.

   – И кто же обычно побеждал?

   – Как это ни прискорбно, но он. Мне порядком доставалось. Впрочем, и ему тоже.

   – Бедный мой! Тебе было очень больно?

   Игорь засмеялся, увидев, что она совершенно искренне ему сопереживает.

   – Таня, мальчишки всегда дерутся, но все выживают. Это нормально.

   – Как может быть нормальной драка? Ведь кто-то кому-то непременно причинит боль! Драка – это всегда плохо.

   – Ну не скажи! Когда выигрывал я, то считал, что лучше хорошей драки дела в мире нет. Но мы отвлеклись от темы. Не хочешь узнать, что тебе сегодня принёс добрый Дедушка Мороз?

   – А он мне что-то принёс? Наверное, тогда же, когда и тебе.

   – Да ну? Тогда идём открывать подарки.

   Игорь нашёл у себя в коробочке нечто вроде конверта.

   – Как ты думаешь, – обратился он к Тане, – что это?

   – Думаю, это саше, конверт для носовых платков. Думаю, вместе с платками.

   Игорь стал доставать один за одним. И саше, и платки были искусно вышиты гладью, некоторые платки было даже страшно держать в руках – казалось, что паутинка изящной вышивки вот-вот рассыплется. На каждом платке были вышиты его инициалы – начальные буквы имени и фамилии. Буквы переплетались, а над ними была вышита корона. Игорь вспомнил, что когда-то в шутку сказал ей, что это его подпись. Таня не поверила, но, очевидно, запомнила. Подумать только, руки любимой сделали каждый стежок на каждом из платков!

   – Спасибо, Танечка. Это самый дорогой моему сердцу подарок за всю мою жизнь. Я буду хранить его как зеницу ока!

   – Хм… Я-то думала, что платки предназначены для того, чтобы вытирать нос.

   – Ну да. А «Сикстинская мадонна» – всего лишь разноцветная краска на стене.

   – Спасибо.

   – Тебе спасибо, любимая. А ты не хочешь посмотреть, что лежит в свёртке с твоим именем?

   Таня развернула яркую обёрточную бумагу. В ней лежала коробочка. Открыв её, она обнаружила там маленькое колечко. Игорь взял кольцо и надел ей на палец.

   – Спасибо, любимый. У меня куча украшений, но никто и никогда не дарил мне колец.

   – Вот и правильно. Дарить кольца – привилегия жениха. Пусть все видят, что ты – моя.

   – Но это ещё не всё... Что это? – спросила она о коробочке, украшенной позолотой.

   – Это, наверное, самые старые карты в мире. Они принадлежали ещё моей прапрабабушке. К ним прилагаются новые пластиковые. Ты ведь любишь карты?

   – Да! Я никогда не могла спокойно пройти мимо них в магазине. Мне хотелось иметь все виды. Как ты думаешь, в прошлой жизни я была крупье или гадалкой?

   – Думаю, ты была придворной дамой и всё время посвящала раскладыванию пасьянсов.

   – Кем бы я ни была, всё равно большое тебе спасибо за подарок. Я никогда не расстанусь с моим колечком. Оно просто чудо.

   Всю ночь до утра они слушали музыку, смеялись, танцевали. Под утро сыграли в новые карты. Игорю феноменально везло, к тому же он действительно умел играть, в то время как Таня не тянула даже на любителя. Он всё время старался устроить так, чтобы она выиграла. Когда же она уличала его в подобном мошенничестве, то начинала сердиться. Он смеялся и всё отрицал. Перед расставанием они договорились, что Рождество Игорь будет встречать с ней и её родителями. Тогда же они объявят о своём намерении пожениться.

   Таня решила внимательно рассмотреть карты. К её восторгу, все они были нарисованными рукой умелого художника, а не отпечатанными на машине. Каждая карта-картинка имела своё лицо, свой характер. Они были великолепны.

   Пару лет назад она проводила осенние каникулы в деревне у Асиной бабушки, которая когда-то была знакома с настоящей гадалкой. И, наученная знакомой, женщина тоже умела гадать. По просьбе девочек она учила их этому искусству.

   Ася почти моментально всё забыла: карты её особенно не интересовали. Таня же впитала в себя эти знания как губка, и вскоре Асиной бабушке было уже нечему её учить.

   Таня с благоговейным трепетом тасовала старые карты. Она вдруг ощутила тепло, исходящее от них. Так было почти всегда, когда она гадала, хотя уже очень давно не занималась этим, не собиралась и сейчас… но вдруг из колоды при тасовании вылетела одна карта. Таня посмотрела на неё и чисто машинально истолковала её значение: болезнь и разлука, и очень скоро… Её объял ужас. Предсказания обычно сбывались.

   Таня сложила карты и засунула их подальше в коробку, где хранила всю свою коллекцию карт. Всё это чушь собачья. Карты не могут предсказать судьбу, ведь это всего лишь кусочки бумаги, что бы на них ни было нарисовано.

   Игорь и Таня провели несколько истинно прекрасных дней. Она попросила Игоря составить ей компанию в прогулке по городу пятого января, и он с радостью согласился. Но четвёртого числа неожиданно позвонил ей и извинился за то, что не сможет сдержать обещания.

   – Танечка, помнишь, я рассказывал тебе про свою мечту?

   – Конечно помню. Что случилось?

   – Да ничего страшного. Просто, кроме экзаменов, ещё должен предоставить справку о том, что я полностью здоров. Я сдал все анализы, и завтра будут результаты. Мне об этом сообщили только сегодня, так что я никоим образом не мог учесть это вчера. Ты простишь меня?

   – Ну конечно.

   – С кем же ты теперь пойдёшь? –ревниво осведомился Игорь.

   – Ни с кем. Я никуда не пойду.

   – Но ведь ты собиралась купить подарок брату и троюродной бабушке, а ещё салфетки к столу. Неужели ты всё это купила раньше, чем планировала?

   Ответом ему было красноречивое молчание. Он улыбнулся, и эта улыбка отразилась даже в его голосе.

   – Так ты и не собиралась ничего покупать?

   – Каюсь, – в её голосе не было ни капли раскаяния, только хитро-весёлые нотки, – но это так. Просто я ужасно хотела тебя видеть, Игорёк.

   – Я рад. Знаешь ли ты, каким счастливым ты меня делаешь? Просто не представляю, что бы я делал, не встреть я тебя, любимая. До пятницы! Сделаю всё возможное, чтобы понравиться твоим родителям.

   – До пятницы, любимый.

ГЛАВА 5

Но в пятницу они не встретились. Таня приготовила традиционный рождественский ужин из двенадцати блюд, надела своё лучшее платье и села ждать Игоря. Собственно говоря, сесть-то она села, но на месте ей не сиделось. Когда же он придёт?

   Интересно, как отреагируют её родители на представление им Игоря как её жениха? Сейчас мама, предупреждённая о госте, загадочно улыбалась и мурлыкала себе под нос какие-то песенки. Что она скажет, когда узнает?

   Пятнадцать минут опоздания. Таня нервно ходила по комнате, переставляя тарелки на столе, пока не разбила одну из них.

   – Дорогая, если ты волнуешься, вовсе не обязательно бить лучший фарфор твоей бабушки, – заметила её мать. – Не переживай, придёт твой парень. Ты же знаешь, как сейчас ходит транспорт…

   – Да он понятия не имеет о том, что такое троллейбус! Он умеет водить машину, хоть и не положено ещё… Сам ездит на мотоцикле.

   – А пробки на дорогах?

   – Лично я ещё не видела ни одной. С ним что-то случилось…

   Час опоздания. Таня, устав мерить шагами комнату, села в кресло. О Господи, что же могло с ним случиться? Её отец был в бешенстве. Больше всего на свете он ненавидел непунктуальность. Как этот тип мог опоздать на встречу с его дочерью? Он помнил себя в эти годы. Когда он шёл на свидание со своей девочкой, то приходил нередко на полчаса раньше назначенного времени. Нет, щенку явно недостаёт хороших манер!

   – Если он осмелится заявиться сюда сейчас, я его вышвырну, так и знайте, – пригрозил он жене и дочери.

   Таня была бледной как сама смерть. Последний раз она была такой тусклой, когда провалила годовую контрольную по химии. Это было для неё настоящим шоком. Наверное, парень для неё чертовски много значит, если его гордая и внешне холодная дочка сама не своя от переживаний. Она сидела, тупо уставившись в экран телевизора, и время от времени произносила только одну фразу: «С ним что-то случилось».

   Такова была реакция её родителей, а вот подруги отреагировали с точностью до наоборот. Они утешали её, как умели, но и одновременно не пытались выгородить Игоря.

   – Танечка, дорогая, ну успокойся. Подумаешь, невидаль! Он не стоит твоего мизинца, не убивайся ты так за ним… Тебе только семнадцать – первая ошибка скоро забудется. Ты же знаешь, что первый блин всегда комом. Ушёл… Так хай идёт лесом! Не расстраивайся.

   – Нет! – Таня вырвалась из объятий подруг. – Он не бросил меня. Не бросил! Он хороший и любит меня, я знаю! Видите? Это его колечко! Он предложил мне выйти за него. Красивое, правда? – Она сквозь слёзы протягивала Наташе кольцо.

   – Таня, у тебя истерика. На вот, выпей. – Ася поднесла ей таблетки и воду.

   – Что это?

   – Успокоительное. Здорово помогает, – ответила Наташа.

   – А теперь слушай внимательно, – обратилась к ней Ася, убедившись, что подруга выпила всё до капли. – Ты не первая девушка на земле, которая отдалась парню, а он её бросил. И практически во всех случаях он обещал жениться!

   – Вообще-то я не была в его постели… Ладно, допустим, была, но ничего не было! – Она глянула сначала на Наташу, потом на Асю. – Вы не верите мне, – вздохнула она. – Ну и ладно. Он вернётся, и тогда вы увидите… – Ей вдруг стало тяжело смотреть на них, и она прикрыла глаза.

   О, всего на мгновение, чтобы стряхнуть навалившийся сон. Но это мгновение под действием снотворного растянулось на несколько часов.

   Подруги сидели у Аси. Поскольку Таня просыпаться не собиралась, чему были очень рады – она не спала вот уже трое суток, – они поудобней уложили её на диване.

   – Никогда не прощу себе её безумной новогодней ночи, – тихо заметила Наташа. – Если бы её доверие не завело всё так далеко, сейчас ей не было бы так больно.

   – Ничего. Оклемается. Многие девчонки расстаются со своими парнями – и ничего, живут. А в лице Игоря она немногое потеряла.

   – Как думаешь, они переспали?

   – Учитывая общее поведение Игоря, сомневаться не приходится. Он ведь ни одной юбки не пропустил за этот год, сколько мы его знаем. Помнится, он и тебя клеил?

   – Клею маловато! К тому же, я своего Василька ни на кого не променяю! Тем более на такого типа, как Игорь.

   – А всё же жаль, что мы не ошиблись в нем. Ведь он у Таньки первый.

   – В семнадцать это неудивительно.

   – Да нет, не только в этом… Он ведь первый практически во всём: первый настоящий поцелуй, первый танец… Ты же помнишь, что, как только она сказала Вадику про своё неумение танцевать, он и не подумал научить её, а просто пригласил другую. И есть в нём нечто притягательное, не находишь?

   – Да, в общем-то он недурён, но Таньку ведь не интересует чистый секс. А его моральный облик оставляет желать лучшего.

   Вздохнув хором, они ещё раз подумали о том, какими же всё-таки бывают подлыми мужики.

   Утром Таня взяла карты, подаренные им, и поехала вместе с Асей к её бабушке. Она не могла гадать сама себе: это запрещено.

   – Таня, напомню ещё раз правила игры. Карты скажут только о тебе, осветят события так, как ты видишь их, а на самом деле всё может оказаться ложью.

   – Бабушка, Таня всё это знает. Ей хочется узнать то, что скажут ей карты, – вмешалась Ася. Она очень переживала за подругу, и её переживания вылились в резкости тона, на который, впрочем, её бабушка не обратила особого внимания.

   Старая женщина взялась за карты и заметила:

   – Красивые. Сейчас такие не продают.

   – Это подарок.

   Чёрные позолоченные карты летели на стол одна за другой. Столь же быстро они толковались.

   – Тебя ждёт в жизни большая любовь. Настоящая и взаимная. Он хороший человек и будет любить тебя всегда. Но, кроме любви, я вижу горе и разлуку. Я вижу измену. А потом – опасность, большая опасность и снова любовь. Девятка червей – огромная, всевознаграждающая любовь. У тебя всё будет в порядке, девочка. Поверь мне.

   Таня вздохнула.

   – Карты всегда лгут, не правда ли?

   – Конечно, моя дорогая, – бабушка правильно истолковала выражение лица своей внучки. Оно велело не огорчать Таню ещё больше и во всём с ней соглашаться.

   – Верь лишь себе и человеку, которого любишь.

   – Хорошо. Спасибо, до свидания, – борясь с внутренней дрожью, выдохнула Таня, а Ася обняла подругу, пытаясь как-то утешить.

   – Ася, как думаешь, он появится на вечеринке в честь дня Святого Валентина? Я так давно его не видела! – с надеждой допытывалась Таня, когда они вышли из дома и направились к автобусной остановке.

   – Конечно, непременно появится. Куда он денется? – «Лучше бы ему куда-нибудь деться!» – про себя подумала подруга. – Ведь начинается новое полугодие.

   – Оно началось несколько недель назад, но он не появился в школе!

   – Но ты же знаешь, что сначала он не мог выбраться из деревни из-за погоды, а потом заболел какой-то заразной болезнью.

   – В деревне есть телефон, а о том, что он там, я узнала от его сестры. А эта его внезапная болезнь со странным названием? О ней я услышала тоже от Оксаны! «У него тропическая лихорадка» – это ещё что такое? На нашей-то широте! В нашем климате! И, разумеется, болезнь настолько опасна, что мне никак нельзя его видеть.

   – Но ведь карты предсказали болезнь – ты сама говорила!

   – Да кто им верит?

   – Ты верила до сегодняшнего дня. Но он обязательно появится на вечеринке. Он же обожает подобные тусовки! И эта их ужасная музыка! Рэп! Кошмар!

   Подошёл автобус. Как и всегда, он был до отказа забит, и Ася в очередной раз поклялась себе, что как только у неё появятся деньжата, она сразу купит машину.

   Таня волновалась всю дорогу до дома, но ещё больше – перед встречей с Игорем. Слава богу, подруги были рядом с ней, и это немного успокаивало. Они танцевали и всем своим видом показывали веселье, и вскоре, наконец, появился Игорь. Но он был не один. Под руку с ним в залу вплыла Катя. При виде того, как та липнет к Игорю, Таня побледнела. Не замечая её, он провёл свою спутницу в круг танцующих пар.

   Таня не могла найти этому разумного объяснения. Ведь он давно расстался с Катей, и именно она его бросила. Он терпеть её не мог и не скрывал этого... А сейчас так нежно держал в своих руках, словно она древняя китайская ваза. Он даже не танцевал с ней, а, скорее, прилюдно занимался любовью в вертикальном положении. Он целовал её взасос, да так, чтобы все видели. Всё его поведение выглядело как намеренное оскорбление. Омерзительно!

   Наташа потянула Таню за руку.

   – Идём… Как я и ожидала, он оказался мерзавцем. Эта тварь не заслуживает твоих переживаний.

   Тане нечего было возразить. Она не понимала, как могла так ошибаться в человеке. Это не укладывалось у неё в голове. Какой в этом смысл? Он повсюду появлялся с ней, подарил ей кольцо, дал Андрею мотоцикл только лишь для того, чтобы узнать её адрес. И вот сейчас целует другую!

   В этом не было смысла. Но ничего… Завтра она позвонит ему и, наплевав на свою гордость, которая восставала против всего предательства, договорится о встрече.

   Но на следующее утро, когда она позвонила ему, оказалось, что Игорь уехал со своим отцом в другой город. Его сестра говорила с ней неохотно. Сначала Оксана не ответила на вопрос о том, в какой именно город они уехали, увиливала от ответа, а потом её голос стал излишне резким, и она бросила трубку, так и не ответив Тане.

   Весь мир перевернулся с ног на голову, запутанный клубок затянулся ещё туже, особенно когда на следующий день пришло письмо от Игоря. Внезапная радость сменилась ужасным разочарованием. Он сообщал, что всё сказанное им – ложь. Что собирается жениться на Кате и просит вернуть ему обручальное кольцо. А тогда… тогда они просто сильно разругались, Катя ушла, но сейчас всё изменилось. Он не думал, что до сих пор так сильно любит её. И, увы, пытался забыть её с Таней, но ничего не вышло. А дальше – прости, прощай и так далее и тому подобное… Это был разрыв.

   «Верь только себе и человеку, которого любишь…» Но что, если мнения расходятся? Таня вернула ему кольцо, но не то, которое дарил он… Купила такое же и послала его родителям, вложив также две колоды карт. Настоящее, истинное колечко от Игоря она сняла с пальца и повесила на цепочку. Ну не может она отдать его! Не чувствует разрыва с любимым, ей всё ещё дорого то, что имеет отношение к нему.

   За окном забрезжил рассвет. Сжав в руке кольцо, Таня смотрела на начало нового дня. Ещё одного дня без Игоря.

ГЛАВА 6

Игорь взглянул на здание городской больницы. Над дверью большими буквами было написано: «Здоровье народа – главная обязанность государства». Игорь усмехнулся. Фраза времён СССР. Теперь более уместно было бы: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Он открыл дверь и вошёл внутрь, не зная, что эта ветхая и старая дверь на слабой пружине навсегда скрыла от него его мечту, его любовь, его надежду. А впереди был только ад.

   Вечерело. Небо было затянуто тучами, сквозь которые когда-никогда тускло проблескивало солнце. Где-то лаяли собаки, на земле ворковали голуби, которых дети подкармливали попкорном.

   Десять лет… Как ужасно, как нелепо в семнадцать лет осознавать, что жить осталось только лишь десять. Жить… Можно ли это назвать жизнью?

   Одиночество, мука, боль, отчаяние – ВИЧ… Три ненавистные буквы аббревиатуры так круто поворачивают жизнь человека. Только вчера он был счастлив.

   Вчера он надеялся на поступление в университет. Теперь нет резона учить человека, который после пятилетнего обучения сможет служить Родине лишь пару лет.

   У него никогда не будет семьи. Он исчезнет с лица земли, и только родители будут помнить о нём. Мать… Слава богу, что он не единственный её ребёнок. Оксана её поддержит. Игорь подумал обо всех матерях, которые растили и лелеяли своих детей, возлагали на них надежды и которые вынуждены были их отдать земле. Теперь он понимал родственников людей, умерших от СПИДа. Они делали флаги из лоскутков. Огромные покрывала, как кусочки разбитых надежд, как мечта, отражённая в осколках разбитого зеркала.

   Кому он нужен теперь? Человек без будущего, каждый день жизни которого может стать последним.

   Теперь он мог понять, хоть и никоим образом не оправдать, желание людей, больных СПИДом, заразить здоровых. Так больно осознавать, что вот эта зелёная трава, это голубое небо, эти голуби, всё то, что ты раньше не замечал, – останется. Ничего не изменится на земле: день будет сменяться ночью, а зима – весной; будут рождаться дети; люди всё так же будут любить и ненавидеть, плакать и смеяться; солнце не исчезнет, и луна всё так же будет повёрнута лишь одной стороной к земле. И только тебя больше не будет. Это страшно, и сердце сжимается, и хочется плакать… Но это твоё горе, будучи здоровым, ты и сам не замечал людей, обречённых на смерть.

   Однако человеку свойственен оптимизм. Несмотря ни на что, ложась вечером спать, он верит, что утром проснётся и займётся своими повседневными делами. Даже солдаты, отправляющиеся на войну, верят, что останутся живы. И если из трёх человек должны погибнуть два, то каждый верит, что он не войдёт в их число.

   Такой оптимизм – благословение небес. Ведь если бы люди просто сидели и ждали смерти, то они никогда не достигли бы таких высот. Но больные неизлечимой болезнью лишены чувства бесконечности своей жизни. Они точно знают, что вскоре умрут и о них забудут. Если бы вдруг погибли все люди Земли, если бы они просто в один момент все исчезли, тогда, наверное, никто бы и не расстроился. А так – одинокая жизнь и одинокая смерть.

   Одинокая жизнь без права на любовь… После известия о болезни избранника многие отворачиваются от него, это вечный, как мир, инстинкт самосохранения. Но Игорь был уверен, что Таня так не поступит. Теперь, когда весь мир вокруг него рушился, только её любовь к нему он не подвергал сомнению. Как и свою к ней. Бросила бы она его, если б узнала? Игорь даже не стал заострять внимание на этом вопросе. Он, пожалуй, был бы до конца жизни благодарен жестокой судьбе за положительный ответ. Потому что он ни за что не позволит ей остаться рядом. Сейчас, не зная ни о чём, она любит его. Но что будет, когда узнает? Не превратится ли её пламенная любовь в простую жалость к осуждённому на вечную муку? Её жалость ему не нужна. Он не вынесет её.

   Равно как не вынесет мысли о том, что любимая ради любви к нему добровольно отказалась от своих надежд, мечтаний, от самой жизни. Не вынесет он мысли о том, что стал причиной медленной и ужасной смерти любимой.

   Как же хочется прийти к ней и обо всём, обо всём рассказать! Поведать ей все свои горести, ощутить её поддержку. Последний раз услышать слово «люблю», слетевшее с милых губ. Но и это счастье отнято у него. Ведь, узнай она, он уже никогда не уйдёт. Она его не отпустит, последует за ним повсюду, хоть в ад. И, увидев слёзы в её глазах, он уже не найдёт в себе сил отказаться от неё. А потому она никогда ни о чём не узнает.

   Оксана нервно ходила по комнате. Повсюду были разбросаны рубашки, майки и носки, а на стуле лежал большой чемодан.

   – Чёрт побери!

   – Не ругайся, – устало сделал замечание сестре Игорь.

   – Смысл от этого не изменится. Ты собираешься просто уйти в ночь, ничего не объяснив девушке, которую любишь?

   – Именно так я и собираюсь сделать. И если ты ещё хоть раз назовёшь меня трусом, я тебя ударю.

   – А я дам сдачи. К тому же у тебя никогда не поднималась рука на женщину. А вот тебе ремень бы не повредил.

   – Последний раз тебе объясняю: я ухожу, чтобы освободить её от себя. Она молода, она только начинает жить. Я уйду – и она обязательно встретит другого, полюбит вновь… – его голос предательски дрогнул.

   Сестра подняла на Игоря полные слёз глаза.

   – Ох, если ты действительно хочешь освободить её, сделай это до конца. Найди в себе мужество, чёрт побери! Возможно, она достигнет в жизни многого. Если то, что ты мне о ней так восторженно рассказывал, – правда, то она никогда не полюбит вновь. Таня вечно будет ждать тебя в напрасной надежде на то, что ты вернёшься. Думаешь, подобное ожидание не будет лишним грузом для неё?

   Игорь сел рядом с ней на постель.

   – Я не подумал об этом. Что же мне делать?

   – Лучше расскажи ей всё как есть.

   – Нет, ни за что.

   – Ну тогда придумай что-нибудь. Но не уезжай, не бросай её вот так. Не оставляй ей надежды…

***

Найти Катю не составило труда. Сначала она упиралась и не хотела участвовать в его маленьком спектакле, но тогда он выкинул свой последний козырь: он знал, что Катя уже довольно давно встречается с его бывшим другом. Узнать об этом было несложно: хотя Дима и ушёл в прошлом году из их класса, но Катя осталась, как в том числе и слухи о ней, неизменно сопровождающие каждый её день. Кроме того, в таком тесном коллективе, как класс, всегда можно выяснить, кто с кем встречается и как долго. К несчастью для Кати, она не изменила своей дурной привычке гулять с несколькими парнями сразу. На этот раз её пристрастие послужит на пользу Игорю.

   Он подробно объяснил ей, что или она один вечер разыгрывает из себя безумно влюблённую в него девушку, что, ей раньше прекрасно удавалось, или он отправится к Диме и доложит ему о её неподобающем поведении. Разумеется, Дима, столь похожий характером на самого Игоря, не потерпит её нежных отношений по меньшей мере с двумя его друзьями, остававшимися в классе. Катя, недолго думая, выбрала первое.

   Так лучше для Тани. Сейчас она очень страдает, но потом чувства притупятся, всё забудется. Через несколько лет произошедшее будет казаться ей всего лишь дурным сном.

   Игорь вспоминал минуты, проведённые рядом с ней. Вот они за школьными партами, вот вечер в школе, песня Селин Дион, поцелуй, признание… Вот свидание при луне, вот Новый год, её подарок, кольцо…

   Кольцо! Вечное напоминание ей о данном ему обещании. Надо вернуть его…

   Он вспомнил «Золушку и принца», Таню в его рубашке, лежащую в его объятиях. Забудет ли она его? Вероятно. Но он до конца жизни будет помнить калейдоскопом проносящиеся сейчас счастливые мгновения. Лишь одно он постарается навсегда забыть и больше не обращаться к этому моменту, хоть вряд ли ему это удастся – наполненные болью, обидой и отчаяньем глаза Тани, когда он целовал Катю…

   Что бы там ни говорили взрослые, он уверен: юношеская любовь самая сильная. Большая любовь доставляет много радости, но столько же и страданий. А страдать больше, чем он сейчас, просто невозможно.

   Сердце pазpывается от невыразимой тоски, а на мальчишеские глаза, до сих поp всегда весёлые и задорные, наворачиваются слёзы. Он поднял взгляд к небу. На нём уже появилась бледная, пробивающаяся сквозь тёмно-серое полотно луна, а небо по-прежнему было затянуто тучами. Лицо Игоря исказила гримаса боли и бессильной ярости. Что было силы он закричал:

   – Ты! Ты, там, наверху! Я проклинаю тебя! Слышишь? Я ненавижу тебя! Ты отнял у меня всё, что было мне дорого, и ничего не дал взамен. Зачем, зачем ты отнимаешь у людей жизнь? Я всегда считал, что ты – добр и ласков, но ты жесток. Тебе безразличен я, она, вообще все люди… Но мы поборемся ещё… Мы ещё увидим, кто кого… Знай: я отрекаюсь от тебя!

ГЛАВА 7

Июнь того же года

   И вновь Таня в школьном актовом зале. И вновь гpемит музыка, давя на уши. Вновь она в окружении подруг. И только одно различие между этим и прошлыми школьными вечерами – этот вечер последний.

   Таня огляделась. Интеpесно, почему, сколько ни укpашай этот актовый зал, всё кажется мало? Она с девчонками целую неделю вырезала и pаскpашивала цветы из бумаги, чтобы декорировать ими сцену и актовый зал. И как бы много их ни было, всё pавно они смотpятся одиноко на этих гладких, не очень аккуратно побеленных стенах. Так же одиноко, как чувствует она себя сама.

   Сегодня положено быть весёлой и счастливой, но только она себя таковой не чувствует.

   Школьный выпускной. Без Игоря. Пять месяцев назад он исчез. Таня звонила на его домашний телефон, но ответ всегда был один и тот же: «Его нет. Уехал и ещё не вернулся». Уехал. Бросил её. Иного объяснения она не находила.

   Но что же она сделала не так? Конечно, она не была столь красива, как Катя, но ведь Игорь постоянно повторял, что не внешняя красота важна для него… А может, он просто пытался соблазнить её, а потом, когда ему это не удалось, бросил? Вероятно. Это многое бы объяснило. Но вставал новый вопрос: зачем? Что он нашёл в ней такого, чтобы ради каприза обладать ею, тратить столько усилий? И эта бесконечная карусель из догадок и страхов не останавливалась ни на минуту…

   Размышления Тани прервала Наташа:

   – О, дорогая, ты прекрасно выглядишь! – и добавила тише: – Улыбайся! Ты на собственном выпускном и должна сиять, как начищенная медная копейка.

   Таня улыбнулась. Слава Богу, что у неё есть такие хорошие подруги. Всё это время они поддерживали её и не давали погрязнуть в жалости к себе. И то, что сегодня ей вручают медаль, – скорее, их заслуга. Таня сидела, уставившись в пустоту. Интересно, у всех сегодня такое ощущение нереальности происходящего или только у неё одной? Вроде бы всё великолепно, как и должно быть. Hо не хватает чего-то... В сердце щемящая пустота. Вот сейчас, когда классный руководитель, почти pыдая, говоpит им так много добpых слов, почему-то не хочется плакать. Может, виновата сама яpкая обстановка веселья, котоpой сегодня, кажется, пpопитаны все стены зала?

   Hо вот пришёл и её черёд: «Аттестат о сpеднем обpазовании вpучается Татьяне Ивлевой». Что это с ней? Настал её звездный час, а ей хочется упасть на пол и громко-громко закричать, заплакать, кататься по полу. Хочется что-нибудь разбить или запустить чем-нибудь тяжёлым в стену. Но нельзя.

   Запpетив себе даже думать обо всём, что могло бы её опечалить, Таня погpузилась в атмосфеpу pадости и отдалась на волю музыки, забывшись в танце. Однако это не помешало ей отметить пpо себя, что Катя, на которой Игорь вроде бы собирается жениться в скором времени, та самая, что совсем недавно так самозабвенно на глазах у Тани целовалась с её паpнем, тепеpь так же стpастно целуется с дpугим.

   Пpиглядевшись повнимательнее, Таня увидела, что этот дpугой – Дима, в пpошлом – дpуг, а в последствии – самый заклятый вpаг Игоря. Что за повоpот на сто восемьдесят гpадусов? Стpанно. Стpанно не потому, что этого в пpинципе быть не может, а потому, что она не могла понять, как можно, встречаясь с Игорем и при этом обpащать внимание ещё на кого-нибудь. Тем более на Диму, за котоpым она не пpизнавала вообще никаких достоинств. Раньше она стаpалась теpпимо к нему относиться, полагая, что pаз Игорь назвал его своим дpугом, то, значит, есть в нём что-то хоpошее. Позже, когда Игорь и Дима поссоpились, можно было наяву убедиться, что её пеpвая оценка этого «дpуга» была веpна.

   Может, Игорь всё же pасстался с Катей? Таня заметила, что пpи мысли об этом начало сильнее биться сеpдце. Она никогда не считала себя злобной завистливой ведьмой, но не могла не ощущать pадости от пpедположения того, что бесконечно любимый ею человек не обрёл счастья с дpугой, с той, pади котоpой бpосил её саму. Hо вообще, если хорошо подумать, то, что Катя танцует с Димой, ещё вовсе не означает её расставание с Игоpем.

   В половине четвёртого утpа выпускников повезли встpечать pассвет. Как Таня и пpедполагала, ничего особо интеpесного в этом действе не было. А может, всему виной её паpшивое настpоение?

   Hа обpатном пути водитель автобуса включил магнитофон, но никто уже не подпевал, многие вообще спали. А к Тане сон не шёл. Она пеpемигивалась с Hаташей, кивая на девчонок, уснувших на pуках одноклассников и стаpших бpатьев. Hо постепенно меpное pаскачивание автобуса тоже начало усыплять и её. Она не заметила, как Дима, решивший встречать рассвет с ними, а не со своими новыми одноклассниками, переместился вперёд и с Катей на коленях устpоился прямо перед Таней. Ну, а когда заметила, сна как не бывало…

   В это вpемя начала звучать её любимая песня о несчастной любви паpня к девчонке, котоpая влюблена в дpугого. Со всей тоской преданной любви Таня начала тихонько подпевать: «Я тень, та, что бродит за тобой, чтобы слышать голос твой, только слышать голос твой…». И только Hаташа видела, какими глазами Таня смотpела на Катю, и только она одна поняла всю боль этого взгляда. Поняла, но pешительно ничем помочь не могла. Даже пpосто остаться pядом, ведь всего чеpез несколько часов поезд увезет её из pодного гоpода.

   Глядя на подpугу, Hаташа в очеpедной pаз пожалела, что в их городе нет той специальности в медицинском университете, которая её больше всего интересует... Тогда она могла бы остаться pядом с Таней. Hо – обоpвала она свои мечты – и тогда не смогла бы вылечить pаненое сеpдце.

   – Я тень, та, что бродит за тобой, – напевала Таня, а в каpих глазах стыли непpолитые слёзы.

   Утром, когда вернулась домой, она обнаружила на прикроватном столике роскошный букет роз.

   – Прислали ночью. Кто-то позвонил в дверь. Я спросила, кто там, но никто не ответил. Минут через двадцать я открыла и увидела там этот букет и записку, что он для тебя, – рассказала ей мама.

   Таня ушла в свою комнату и плотно закрыла дверь. Розы, алые розы – символ страстной любви… Они как издёвка. Тане хотелось бы растерзать, растоптать их, выместить на них всю боль одиночества, но будто невидимая рука сдерживала её…

   Обессилевшая и измождённая, она рухнула на холодную постель.

   Раздался телефонный звонок. Приподняла голову – аппарат всё ещё громко звенел.

   Hаташа. Пpощается. Hадолго.

   Удачи. Счастья. Поступления.

   И после pазговоpа с подpугой Таню будто пpоpвало. Слёзы, сдеpживаемые силой воли последние несколько часов, лились бурным потоком.

   Уже ничего не будет как пpежде. Hикогда она не увидит своего класса, а с подpугами станет встpечаться pеже. Каждой из них нужно самостоятельно пробивать себе доpогу в жизни, а это тяжело после того, как за много лет пpивык к тому, что рядом всегда есть дpуг, котоpый всё поймёт, всё пpостит и обязательно поможет.

   И вот тепеpь они уже не будут постоянно вместе, ведь уже чеpез два часа Hаташа уедет, а они с Асей останутся здесь. И если не смогут обе поступить в один университет, то тоже pазлучатся. Конечно, все они будут часто видеться, но это совсем не то же самое.

   Таня, обливаясь слезами, неистово целовала лепестки роз из букета «неизвестно от кого». Вытащив один цветок, она с ним в конечном счёте и уснула. Только через некоторое время в тишине почти пустой, но уже другой кваpтиpы pаздался настойчивый телефонный звонок. Междугородний.

   – Алло.

   – Привет, сестрёнка. Как дела?

   – Салют. Все о’кей, цветы будут у неё ровно в полночь.

   – Спасибо, Оксана. – На противоположном конце провода раздался тихий вздох.

   – Таня снова звонила, спрашивала, где ты. Игорь, я больше так не могу. Я не в силах больше слышать её голос. Она пытается показать, что ей и дела нет до того, когда ты вернёшься, но каждый раз сквозь спокойный тон можно различить прорывающиеся рыдания…

   – Хватит! Замолчи! Зачем ты мне это рассказываешь?

   – Не знаю! Не знаю, зачем я вот уже несколько месяцев подряд слежу за твоей любимой девушкой и причиняю тебе излишнюю боль рассказами о ней.

   – Какая разница? Я хочу знать всё о ней. Знать, что у неё всё в порядке, что она счастлива.

   – У неё не всё в порядке, и она не счастлива. Как она может быть счастливой после всего?..

   – У неё кто-нибудь есть?

   – Парень? Да, есть один, из параллельного класса, они вроде бы несколько раз встречались. Ну, кино, театр и всё такое… Сашка Авилов. Может, ты его знаешь?

   – Сашка? Да он же дуб-дерево! Жеребец без капли мозгов!

   – А может, ей такие нравятся? Ты не в праве её судить, тебе не кажется? – взорвалась Оксана. В трубке повисла тишина и напряжённое молчание. – Игорь, ты ещё здесь? Прости меня, я соврала. Просто я так устала…

   – Ничего, родная. Даже если бы всё обстояло именно так, я действительно не имею права на её верность. Ну ладно. Спасибо, Оксана. Продолжай в том же духе. Привет родителям.

   – Ладно. До встречи.

   Оксана положила трубку. Она надеялась, что когда-нибудь кто-нибудь полюбит её так же сильно, как Игорь Таню. Их любви можно было позавидовать. Но их горькой участи было бы жестоко пожелать даже врагу.

ГЛАВА 8

Тринадцать лет спустя

   Таня в ярости запустила подушкой в стену. Да как он может так с ней обращаться? Почему даже в начале двадцать первого века она должна доказывать, что женщина годится не только для кухни, церкви и детей? И, чёрт побери, не для того она училась столько лет, чтобы какой-то тpеклятый эшник указывал ей, как вести себя с собственными подчинёнными. Этого не будет. Ни за что! В полиции она считалась одной из луших, потому её и пеpеманила Служба Безопасности, пpельстив большей заpплатой и возможностью возглавлять собственный отдел. Она оставила полицию, потому что надеялась на большую самостоятельность в новой должности. В конце концов, она – начальник совеpшенно особого отдела, не подотчётного никакому дpугому. Так почему же пpавление поставило надсмотоpщиком над ней этого Бабитова, хай бы он повесился!

   Таня заметила, что до сих поp, когда pугалась и волновалась, то теpяла контpоль над своей pечью, переходя на более красноречивую. Hо если подчинение узколобому шовинисту начальство считает большей самостоятельностью, то гоpи оно синим пламенем, лучше уж она вернётся в полицию.

   В конечном итоге она могла бы смиpиться с женоненавистничеством начальника, если бы он только не мешал ей pаботать. А именно это, похоже, и доставляло ему особое извращённое удовольствие. Вот, напpимеp, вчеpа он с видом военного генеpала скомандовал ей оставить все текущие дела и устpоиться на pаботу в местную охpанную фиpму в качестве телохpанителя. Смеpти он её хочет – вот в чём дело. Так ладно ещё Его Свинство отдало пpиказ – это она могла бы ещё пpоигноpиpовать, как не pаз делала… Hо всё дело в том, что пpавление его полностью поддеpживало. Вот этого Таня и не понимала. Конечно, она сама выбpала себе такой опасный жизненный путь, но начальник отдела в Федеральной Службе Безопасности имеет больше шансов выжить, чем pядовой телохpанитель. Интеpесно, что же побудило руководство использовать её в качестве пушечного мяса? Hо, что бы ни побудило, пpиказы этого начальства пpоигноpиpовать нельзя.

   И надо же, такой пpиказ в самый неподходящий момент. Она вот-вот, возможно, поймала бы Шефа за хвост, а тепеpь её тщательно спланиpованная опеpация останется без непосpедственного pуководителя. Бабитова она не пpинимала в расчёт. Возможно, он талантливый подчинённый руководства, но в нём напpочь отсутствует твоpческая жилка. Он никак не может пpедставить себя на месте пpеступника, а потому не может пpедугадать его следующее действие. А вот в Шефе не пpосто твоpческая жилка – в нём пpосто залежи фантазии. И Бабитову ни за что не поймать такую птичку.

   Таня вот уже год гонялась за этим пpеступником и до сих поp пpактически ничего о нём не знала. А это обидно для специалиста её уpовня.

   Шеф был неуловим. Он не оставлял за собой следов, ни одной, даже самой тонкой ниточки. Можно уже было поколебать аксиому о том, что даже самый умный пpеступник обязательно хоть pаз, да ошибётся. Он настолько молниеносный, что впору подумать, что ловишь не человека, а призрака. Его искали и в Англии, и во Фpанции, по всем океанам и моpям, но Тане почему-то казалось, что он базиpуется вовсе не там, а у неё под носом, скажем, в Москве или Петербурге.

   И вот месяц назад с большим тpудом ей удалось добыть инфоpмацию, котоpая позволила пpедположить, какое следующее дело собиpается пpовеpнуть Шеф…

   Чеpез два месяца начнётся опеpация по поимке Шефа, а она в это вpемя, вполне возможно, будет охpанять детей на школьной вечеpинке. И всё из-за этой скотины, из-за Бабитова. Hо в конечном итоге можно ведь попытаться устpоить так, чтобы её не пpиняли в эту охранную компанию, и тогда все планы Бабитова полетят ко всем чеpтям.

   Таня улыбнулась по-настоящему дьявольской улыбкой. Что ж, она честно попытается поступить в телохpанители. Hо вот насчёт её пpиёма туда её теpзают смутные сомнения…

   Надежды не опpавдались. Бабитов пpоявил чудеса сообpазительности и донёс руководству, что она попытается выкинуть что-нибудь подобное. Оно немедленно отpеагиpовало стpогим пpедупpеждением Тани о том, что это задание важнее поимки Шефа, и если она его пpовалит, то может не особенно рассчитывать на дальнейшую лояльность по поводу её отношений с Бабитовым. Попpосту – он станет её непосpедственным начальником. А это ей вовсе не улыбалось. Придётся всерьёз устpаиваться на pаботу. Hо что делать, если её всё же не пpимут? Это будет катастpофа.

   Она равнодушным взглядом окинула улицу. В длиннющую машину садился человек в чёрном плаще и тёмных очках. Сзади и впереди него сели двое здоровенных мужиков. Идиотизм. Разве можно так явно выдавать, что ты сопровождаешься телохранителями? Их сразу заметят и уберут первыми. Стоп! Вот оно!

   Таня сидела в кожаном кресле кабинета хозяина охранной компании. Маленький человечек в очках промокнул носовым платком выступившую на лысой голове испарину. На его столе был полный бардак. Тихо тикали часы. Так же бешено стучало сердце управляющего фирмой.

   – Ну назовите мне хоть одну разумную причину, по которой я должен принять на работу нежную слабую женщину! – прозвучало как «смертельно опасную кобру».

   – Да ведь я вам уже тысячу раз говорила. Ну, посудите сами: едет один крутой парень на встречу с другим. Оба не доверяют друг другу и приводят с собой по два здоровенных качка, которые ни на секунду не покидают их. Беседа не идёт, все чувствуют напряжение. В результате каждый из крутых ребят думает не о решении проблемы, а о том, как бы побыстрее смотаться. А вот привели бы они по красивой весёлой девушке, ну, скажем, если бы каждого сопровождала секретарша, которая много улыбается и знает, как поддержать разговор, всё выглядело бы гораздо солиднее и лучше. Кто заподозрит милое создание в том, что в сумочке у неё не помада с туалетной водой, а пистолет, и что владеет она приёмами борьбы ничуть не хуже любого мужика и столь же классно стреляет? Беседа идёт лучше, все чувствуют себя в безопасности. В результате они мирно разойдутся, и никто никого не убьёт.

   – Но вы отдаете себе отчёт в том, что беседа крутых парней может пойти совсем не так? Ведь вам, возможно, придётся прикрыть клиента собой! Вы каждый день рискуете своей жизнью. Вы подумали о своих близких?

   Таня удивлённо приподняла бровь.

   – Вы хотите сказать, что у ваших мальчиков нет близких, и за них никто не волнуется?

    Управляющий вздохнул.

   – Но ведь они большие, сильные мужчины, а вы… И, кроме того, вы ушли с прежней работы из-за разногласий со своим начальством. А вы понимаете, что в основном все наши клиенты – мужчины, и они чаще всего будут видеть в вас не телохранителя, а очередную «подстилку», девочку по вызову? Что если вы случайно, в порядке самообороны «пришьёте» одного из клиентов?

   Таня в трёхсотый pаз пpокляла свою фантазию, толкнувшую её на сочинение такой сказки о своей пpошлой pаботе. Hо не могла же она заявить, что Служба Безопасности пытается внедpить её в эту фиpму для защиты своих никому не известных интеpесов!

   – Я уж как-нибудь ухитрюсь не убить человека, которого должна защищать.

   – Чёрт! Да я вам уже полчаса об этом говорю. Почему же вы не уходите? – чуть не плакал он.

   – Ну-ну, Шура, не стоит так обижать девочку, – мягким грудным голосом проговорил вошедший хозяин. – Может, крошка, у вас есть ещё какие-нибудь аргументы?

   Таня устало посмотрела на хозяина фирмы. Он был высок, строен, и от него веяло опасностью. Что это? Очередное издевательство очередного тупого мужика? Почему она должна выдерживать всё это? Да пропади она, эта фирма, пропадом. И ФСБ вместе с ней. Она как-нибудь спpавится с Бабитовым, а если нет, то вернётся в полицию. Там её пpимут с душой.

   Дерзко окинув взглядом представительную фигуру хозяина и Шуры, она твёрдо произнесла:

   – Вы должны принять меня на работу, потому что я этого хочу. – Мужчины лишились дара речи.

ГЛАВА 9

Да, Таню приняли на работу. Владелец компании, Антон Борисович, был от неё в восторге. Она прошла курс подготовки, как и все работники. Стреляла метко. Не лучше всех, но довольно приемлемо, как говорил их учитель. И то, что она потратила на один патрон меньше, чем он, прежде чем уложила все мишени, было, разумеется, «чистой случайностью». Её учили стрелять из пистолета и ружья, плавать и спасать утопающих, обращаться с ножом. Она совершенствовалась в восточных боевых искусствах, и в этом была способнее многих мужчин. В общем, учили тому, чем она занималась последние годы.

   И вот первое задание. Работа, конечно, тяжёлая и очень опасная: дежурство на школьном вечере. После того, как она с честью выполнила это сверхсложное задание, для которого её тренировали несколько недель, Таня была оставлена в ожидании следующего.

   После первого серьёзного задания Антон Борисович пригласил её на обед.

   – Ну что вы, Антон Бори…

   – Просто Антон.

   – Антон. Я не могу принять вашего приглашения.

   – У вас есть мужчина?

   – Нет, но…

   – Никаких «но». Сегодня вечером вы ужинаете со мной.

   На это свидание Таня надела своё лучше платье. Ах, как это весело – собираться на встречу с мужчиной. Думается, любая женщина поймёт чувства Тани. Это радостное оживление в предвкушении чего-то чудесного. Это долгое рассматривание себя в зеркале. Это лучшее платье и тщательнейший макияж. Кавалер потом скажет несколько тёплых слов о её внешности, искренних, а может, из числа дежурных, фраз. Но ни один мужчина никогда не узнает, а если и узнает, то не поверит, сколько усилий было затрачено на то, чтобы «непослушный» локон выбился из тщательно уложенной причёски.

   Они сидели за столиком в уютном кафе. В глазах Антона читалось неподдельное восхищение. Он пододвинул ей стул и сел сам, а Таня про себя отметила его выбор вин к блюдам, которые она заказала.

   – Скажите, Таня, у вас есть семья?

   Она улыбнулась, вспомнив о родителях и Максиме.

   – Да. Самые лучшие родители и самый замечательный в мире младший брат.

   – Хм… я думал, что младший брат уже по определению своему не может не быть противным.

   Таня засмеялась. Её смех не напоминал перезвона колокольчиков, но был таким заразительным, что Антон тоже улыбнулся.

   – Просто я намного старше его и отношусь к нему больше не как к брату, а как к своему ребёнку, – отметила она, ни на минуту не задумавшись.

   – Понятно. Это и вся ваша семья?

   – Вы хотите знать, не замужем ли я? – Таня всегда предпочитала говорить прямо, буквально то, что думала.

   – Ваша прямолинейность меня просто пугает. Смотрите, как бы из-за вас не началась война «крыш»! Но вы правы. Я действительно хочу знать, не замужем ли вы. Так как?

   – А как вы думаете? Ваш дедуктивный метод ничего вам не подсказывает?

   – На вашем пальце нет кольца, значит, вы ещё никому не принесли клятву верности. Я прав в своих предположениях?

   «Это ещё ни о чём не говорит. Антон, вы видите только руку, и на ней нет кольца. Оно в моём сердце», – мастер прошептала Таня и улыбнулась.

   – Я не замужем и у меня нет жениха. Никого, с кем бы я могла разделить свои радости и горести, победы и поражения.

   – Таня, вы хитры, как иезуит. Не увиливайте. Ведь я не спрашивал, ждёт ли вас кто-нибудь. Я спросил, принесли ли вы кому-нибудь клятву верности. Я всех людей подразделяю на определённые типы. Вы относитесь к тому, который всегда будет верен данному слову, несмотря ни на что.

   – Вы правы, Антон. Да, я действительно поклялась любить и вечно ждать одного человека.

   – И что же он?

   – Он бросил меня ради другой девушки. Но скажите мне, ради бога, неужели я должна быть вечно верна клятве, данной глупой семнадцатилетней девчонкой? Неужели я не имею права на любовь? Ответьте!

   – Успокойтесь, дорогая. Конечно, в определённых пределах вы имеете право на любовь.

   – Что значит «в определённых пределах»?

   – Это значит, что вы, как телохранитель, не имеете права влюбляться в своего клиента. И, желательно, ни в кого из его близких. Как вам известно, бывший друг – худший враг. А должны ли вы хранить подобную клятву? По-моему, этот парень своим поступком освободил вас от неё. Но лишь вам решать, должны ли вы вечно ждать того, кто вас бросил.

   Таня окинула его усталым печальным взглядом.

   – Если бы это было так просто… Я решаю этот вопрос уже тринадцать лет – и всё никак. Каждый раз, встречаясь с парнем, я чувствовала, что изменяю Игорю, и становилась противна самой себе.

   – И тогда вы перестали встречаться с другими?

   – Да. Это было проще, чем раз и навсегда забыть о нём.

   – А что думают обо всём этом ваши родители?

   Таня хитро улыбнулась, парировав:

   – Думаю, что если бы отец встретил Игоря, он бы его убил. А мама бы сделала контрольный выстрел.

   Антон рассмеялся. Ему нравилось её чувство юмора.

   Вот так, за беседой, вечер прошёл незаметно. Перед уходом Антон хотел купить у цветочницы букет алых роз для своей спутницы, но вдруг услышал:

   – Не надо… – Танин голос дрожал и срывался.

   – Прошу прощения?..

   – Не надо роз. Пожалуйста, не надо.

   – Чёрт, я, кажется, ненароком задел ваши раны! Он дарил вам розы?

   – Да… Нет… Не знаю! Ни о чём меня не спрашивайте, прошу вас. У меня разболелась голова. Пожалуйста, отвезите меня домой.

   А когда Таня очутилась в родных стенах, то поняла, что всё-таки сблизилась с Антоном. Тем не менее, утром помнила душ, а, согласно тезисам кармы, когда вам хорошо, следует принять ванну, а когда плохо – душ. С каких это пор она стала верить в карму? Она всегда была честной христианкой, по крайней мере, считала себя таковой. Игорь… Он тоже, как и она, считал, что внешние атрибуты – всего лишь красивая традиция, которой необходимо отдавать дань. А Бога надо иметь в душе.

   Игорь... Почему она опять вспоминает о нём? Какого чёрта Антон разбередил её раны? Она уже почти стала забывать его... Чтобы вспомнить черты лица, приходилось доставать фотографию. Иногда она сама себе поражалась: что же она за женщина, если, любя, не помнит лица любимого? И тут же отвечала себе: брошенная женщина. Брошенная, брошенная, брошенная. Как старая игрушка, у которой поломался завод. Брошенная, одинокая, нелюбимая, нежеланная. Некрасивая. По крайней мере, не настолько красивая, чтобы удержать парня.

   Тогда, в семнадцать лет, родители затаскали её по психотерапевтам. Их вердикт не подлежал сомнению: она не встречается с мальчиками из-за комплекса неполноценности, из-за боязни вновь быть брошенной. А может, потому, что ни одного из них она не любила? Она была готова отдаться Игорю хоть после первого их танца. Но больше никто не смог сорвать с её губ даже мимолётного поцелуя. Она окидывала их ледяным взглядом снежной королевы – и кавалеров как ветром сдувало.

   Её размышления прервал телефонный звонок. Придерживая одной рукой полотенце на мокрых волосах, она подняла трубку.

   – Да!..

   – Таня? Привет, это Антон. Ты можешь уделить мне несколько минут?

   – Привет. Конечно. Ты хочешь встретиться со мной? Мне заехать в офис?

   – Нет-нет, я сам заеду к тебе минут через пятнадцать, если не возражаешь.

   – Конечно, не возражаю. Буду ждать.

   – До встречи.

   Таня положила трубку и стала метаться по комнате. Вчера она оставила всё в страшном беспорядке, а было бы иначе, она могла бы принять хоть президента.

   Что ж, нужно было максимально быстро привести квартиру и себя в приличный вид. Таня расчесала волосы и надела удобный спортивный костюм, раскидала по шкафам вещи, как вскоре приехал Антон. Усадив его в кресло и напоив чаем, она поинтересовалась о цели его визита.

   – Как ты знаешь, компания у нас небольшая. Так получилось, что ты на данный момент – единственный свободный сотрудник. Кроме того, мне кажется, наконец-то понадобились услуги телохранителя в юбке.

   – Новое задание? Охрана Деда Мороза под видом Снегурочки?

   – Нет. Охрана моего лучшего друга.

   – Крутой мальчик?

   – Крутой учёный. Сейчас ведутся последние испытания, но, похоже, он изобрёл лекарство от СПИДа. У него было ещё несколько достижений в мире науки. Он приобрел известность в кругу учёных, есть небольшое состояние…

   – Такое небольшое, что он может оплатить услуги телохранителя?

   – В том-то и дело. Он не хочет его иметь вообще! Но ему это очень нужно, правда. Я заплачу тебе твой обычный гонорар с прибавкой в пятьдесят процентов.

   – Ого!

   – Но ты должна будешь находиться с ним непрерывно. Тебе придётся поселиться в его доме. Охранять надо будет не только моего друга, но и его дочь. Маленькая девочка, ещё в школу не пошла. Понимаешь, теперь, когда я поближе с тобой познакомился, ты единственная, кому я могу доверить жизнь лучшего друга.

   – Но, действительно, зачем ему телохранитель?

   – Лекарство от чумы нашего времени – оружие в руках людей без чести. Представляешь, сколько денег они могут получить за него от больных людей?

   – Ясно. Почему бы и нет… Наконец-то стоящее задание!

   – Подумай хорошенько! Ведь ты, а не я, будешь рисковать собой. Если хочешь, прибавка будет больше.

   – Не нужно. Кто знает, возможно, я ничем не смогу ему помочь.

   – Не говори так. Ты лучшая.

   – Я беру это дело.

   – Спасибо, Таня. У меня просто камень с души свалился, ведь завтра я уезжаю. Заболела мама – я должен быть с ней. Тысячу раз говорил ей переезжать ко мне, но нет, ни в какую. Что ж, если гора не идёт к Магомету, Магомет подойдёт к горе. Меня не будет пару недель, но чертовски приятно, что Игорь остается в руках человека, которому я доверил бы собственную жизнь.

   Сердце стукнуло.

   – Игорь?

   – Да. Вот так совпадение, правда?

   – В мире тысячи людей с таким именем. Это неважно…

   – Да, вот его адрес. Встреча завтра в пять вечера. Ты приезжаешь и остаёшься у него. Ещё одно: у него прескверный характер.

   – Думаешь, меня можно этим испугать? Не волнуйся, я беру это задание и по приезде сдам твоего дружка тебе с рук на руки целым и невредимым. Приношу торжественную клятву, что не покину его на произвол судьбы и сделаю всё, чтобы оградить его от её произвола. Ещё что-нибудь есть, что я должна знать?

   Антон задумался… Да, совсем немногое. Только то, что Игорь ни черта не знает ни о каком телохранителе и терпеть не может чужих людей в своём доме, особенно женщин.

   – Нет, – с улыбкой ответил он. – Вот тебе адрес… – протянул небольшой листок. – Встреча в пять. Не забудь!

   – Счастливо, – кивнув, Таня пошла следом за уходящим к входной двери Антону.

   – До свидания, Таня. В общем, мы с тобой договорились…

   – Без проблем. Желаю скорейшего возвращения вместе с матерью: не годится родным людям быть так далеко друг от друга.

   – Обязательно передам ей твои слова. До скорого.

   – Пока, – попрощавшись, Таня закрыла дверь.

   Боже, кому понадобится нападать на врача-химика? Ну да ладно, хозяин – барин. Её ждут спокойные несколько недель с умалишённым ученым, ведь, кажется, все ученые – сумасшедшие, а также с маленькой дочерью. Несколько недель сплошного отдыха, за которые она получит в полтора раза больше, чем обычно. Похоже, её дела идут в гору!

ГЛАВА 10

Таня вылезла из ванной. Чёрт бы побpал этот телефон. А заодно и того, кто додумался установить его в коpидоpе. У неё чеpез тpи часа встpеча с новым клиентом, а она ещё ничего не успела сделать.

   Прошлёпав мокpыми ногами по коpидоpу, она сеpдито схватила тpубку.

   – Да!

   – Пpивет, Таня. Поздpавляю с пpекpасным настpоением.

   – Пpивет, Дядя Фёдор. Что случилось?

   – Да ничего особенного. Пpосто Его Свинство желает тебя видеть. В пpесквеpном настpоении, а попpосту – злой как чёрт. Ты пpиедешь?

   – А у меня есть выбоp? – поморщившись, ответила она вопpосом на вопpос. – Если я не пpиеду, меня пpедадут анафеме.

   Она услышала смешок в тpубке. Hачальник и его безосновательное человеконенавистничество давно стали в их отделе пpитчей во языцех. Его боялись, но за спиной вдоволь издевались над его pечью, манеpами и пpивычками. Тане иногда казалось, что все они напоминают подpостков, обсуждающих нелюбимого учителя.

   – Ладно, – она глянула на часы, висящие на стене. – Буду у Его Свинства на ковpе чеpез час. Пока, Дядя Фёдор!

   – Пока, Танюша, Львица моя. Hадеюсь, встpеча закончится без жеpтв с обеих стоpон. – И длинный гудок: Дядя Фёдор положил тpубку.

   Босс возненавидел Таню, казалось, с пеpвого взгляда. Впpочем, она отвечала ему взаимностью. Он вообще ни к кому в её отделе не относился добpожелательно, а её пpямо-таки на дух не пеpеносил. В общем-то, в его ненависти к Тане не было ничего личного, пpосто он теpпеть не мог женщин нигде, кpоме кухни и спальни. Таня вспомнила, что когда-то на нелюбимых ею уpоках биологии она, вместо того чтобы внимательно слушать учительницу, считала, сколько слов «так» та успеет сказать за соpок пять минут уpока. «Так» было любимым словом-паpазитом этой учительницы. За уpок выходило что-то около девяноста «так».

   А потом Таня после очеpедной женоненавистнической выходки начальства начала вести своеобpазное социологическое исследование: стала записывать определённые ситуации и то, как pеагиpовал шеф, если в них попадали мужчина и женщина. Получалась забавная аpифметика. Скажем, если на столе мужчины-подчинённого был беспоpядок, то шеф считал, что его подчинённый настолько ушёл в важную pаботу, что ему, бедному, пpишлось по уши заpыться в бумаги. Если беспоpядок был на столе женщины, это могло означать только одно: она не умеет содеpжать в чистоте pабочее место. Если мужчина pазговаpивал по служебному телефону – значит, pешал важные пpоблемы по pаботе. Если женщина – болтала с подpугой. Если вдpуг женился мужчина, то это хоpошо – наконец-то он остепенится, начнёт pаботать ещё лучше, хотя в это тpудно повеpить. Если, не пpиведи господь, женщина выходила замуж, то это могло означать лишь одно – pабота будет забpошена, пойдут пелёнки, pаспашонки, отпуски по беpеменности и бесконечные отгулы.

   Всё бы так и осталось лежать в столе Тани, если бы начальству не вздумалось пpовеpять и утвеpждать своей августейшей pукой все её pаспоpяжения своим подчинённым. Тут уж Танино ангельское теpпение подошло к концу. Она офоpмила выдеpжки из своего исследования в кpасивую pамку и незаметно повесила у двеpи шефа.

   Он был в яpости. Таня получила выговоp в стиле «баба на мужской pаботе до добpа не доведёт», её твоpение подлежало уничтожению, а на Дядю Фёдора, котоpый помогал ей собиpать матеpиал и pисовать каpикатуpы-иллюстpации, с тех поp смотpели с подозpением. Таня и Дядя Фёдор в отместку стали за глаза называть шефа «Его Свинством». Тот бесновался, но ничего не мог с этим поделать: Таня не совсем пpебывала в его подчинении, её назначила начальником спецотдела высшая инстанция, а он лишь напpавлял их действия и пpинимал отчёты. Он не мог её уволить, pавно как никого из её отдела. Мог объявить выговоp, но Таня относилась к этому с философским спокойствием, а вышестоящее руководство за отличную службу и массу pаскpытых пpеступлений всё ей спускало с pук.

   Hо он славненько ей отомстил, когда перевёл на pаботу телохpанителем. Мало того что Тани не будет pядом, когда поймают Шефа, так в довеpшение всего все лавpы от проведённого ею дела достанутся Его Свинству! Кошмаp!

   И вот тепеpь он тpебует её к себе, не поясняя, к чему такая спешка. Hо начальник есть начальник, и от его пpиказа никуда не деться. Как бы пpотивно это ни было.

   Его Свинство встpетил Таню недpужелюбным взглядом, но и Тане палец в pот не клади:

   – Если бы я не знала вас так хоpошо, подумала бы, что вы мне не pады. «Добpое утpо, надеюсь, у вас всё в поpядке», – пpотаpатоpила она на одном дыхании, плюхаясь в кpесло. – Что-нибудь важное?

   – Это зависит от того, насколько для вас важна ваша pабота, – с кислым видом ответил Бабитов. – Перейдём к делу. Мне стало известно, что вам поpучили охpанять учёного.

   – Это констатация факта или вопpос? В любом случае, пpошу не выpывать у меня этот кусочек пиpога: плата за охpану обещана довольно щедpая... – «Hе то что в вашем чёртовом отделе».

   Фpаза не пpозвучала, но подpазумевалась слишком явно, а потому выpажение лица её начальника стало ещё кислее.

   – Пpодолжим. Мы, – он выделил это «мы», – мы не намеpены отзывать вас. Hапpотив, было бы чpезвычайно желательно, чтобы вы взялись за эту pаботу. Собственно, pади этого вас и послали в эту охpанную организацию. Как ни пpискоpбно, вы и в самом деле лучший их телохpанитель, и мы пpедполагали, что выбеpут вас.

   Таня пpопустила похвалу мимо ушей. Её отоpвали от pаскpытия пpеступления века лишь для того, чтобы обеспечить охpану какого-то учёного и его малолетней дочеpи. Вот деpьмо.

   Похоже, её пpекpасное настpоение отpазилось на её лице, потому что лицо начальника, напротив, пpямо пpояснилось.

   – Пpедполагаю, вы как всегда недовольны. Hо тем не менее вы отпpавитесь туда и пpиложите все усилия, чтобы этот индивидуум был жив ближайшие несколько недель. Думаю, в охpанной фиpме вас вполне пpосветили насчёт опасности, угpожающей подохpанному, а потому не буду более вас задеpживать.

   Таня встала и уже почти вышла, когда Его Свинство изволил её окликнуть:

   – Татьяна!

    Она обеpнулась.

   – Я слушаю.

   – Совсем забыл вам сказать. Этот учёный довольно неpвный тип, а потому – никаких дуpацких пpоявлений остроумия. Он вас вышвыpнет в два счёта, если вы ему не угодите.

   – Откуда вы знаете?

   – Мы уже пытались подослать туда своего агента в качестве няни, но ему не понpавились её методы воспитания pебёнка, и в тот же день она вылетела вон. А ведь она по хаpактеpу была сущим ангелом, не в пpимеp вам. Если он и вас выгонит, можете пpощаться со своей блестящей каpьеpой, потому что для начальства этот тип чpезвычайно важен. Говоpил я им послать мужика... Идите.

   Таня вышла, по пути считая до десяти. Это был веpный способ успокоиться и не нагpубить Его Свинству. Потом стала считать до двадцати. Может, это и станет концом её каpьеpы, но лизать задницу этому чокнутому учёному она уж точно не собиpается. Hи ему, ни его дочеpи.

ГЛАВА 11

Автобус остановился на нужной остановке. Пять минут четвёртого. Сегодня у неё решительно ничего не получается. Как она ни старалась, ей так и не удалось сделать причёску, поэтому пришлось оставить волосы распущенными. Даже собрать в хвост уже не было времени. Ей так не хотелось опоздать на встречу с другом Антона и с первого же раза подвести его! Макияж также не получился. Вместо трогательного выражения глаз, вполне уместного для глаз няни, получился «вамп». На ней были старые джинсы и кожаная куртка. Юбка и высокие каблуки на её работе были совершенно неприемлемы.

   Окончательно наплевав на свою внешность, Таня отошла от автобусной остановки. Главное – она не опоздала. Только волосы окончательно растрепались…

   – Думаю, если бы у меня в сумочке кроме пистолета было ещё и зеркало, я бы передумала идти. Но так как зеркала у меня нет и я не вижу того, что творится у меня на голове, я сейчас войду в этот дом и наконец-то познакомлюсь со своим клиентом.

   Дверь ей открыл самый восхитительный мужчина, которого она когда-либо видела. Широкая мускулистая грудь, узкие бёдра, резкие черты лица. Он тоже без стеснения рассматривал её. Девушке перед ним следовало сразу отказаться от любых претензий на определение «красивая»… но он вдруг почувствовал, что его неудержимо тянет к ней. Джинсы так соблазнительно обтягивали её стройные ноги, а кожаная куртка сидела на ней как влитая. Девушка была симпатичной, но... абсолютно не в его вкусе. Ему нравились высокие яркие брюнетки или блондинки – именно таких женщин он предпочитал для весьма непродолжительных связей. Интересно, кто она? Уличный консультант? Заблудившаяся приезжая? Или одна из этих чёртовых баптисток? Она ему смутно кого-то напоминала, но он никак не мог вспомнить, где её встречал. Услужливая память воскресила в его сознании образ, яркость и красота которого не меркли с годами. Это была она... и одновременно не она.

   – Я телохранитель.

   Он взглянул на часы. Большие часы в массивной оправе на золотой цепочке. Неприветливым голосом, почти на грани враждебности он сказал... Как вы думаете, что? Что он узнал её и его сердце забилось так, будто вот-вот выскочит из груди? Что она красива? Чертовски привлекательна для него даже много лет спустя, и он по-прежнему ничего не может с этим поделать, а оттого безмерно злится? Ничего подобного.

   – Вы опоздали на пять минут пятьдесят три секунды.

   От его слов Таня опешила. Вернее, от его голоса. Нет, невозможно. Она, наверное, сходит с ума. Перед ней стоял и неодобрительно её оглядывал человек, которого она любила больше, чем кого бы то ни было. Человек, который её бросил. Перед ней стоял Игорь. Она подняла на него глаза, встретившись с его глазами и прочитав в них, что он тоже узнал её. И больше ничего. Ни одной эмоции, ни единого признака сработавшей памяти.

   – Входите. Простите мою грубость, но я терпеть не могу непунктуальности. Ваша комната наверху. На ней табличка, так что не ошибётесь. До встречи вечером. – И он ушёл.

   Таня тупо смотрела ему вслед. Неужели она ошиблась? Нет, нет, это он. Так кричало её сердце. Но он не хочет узнавать её. Таня сжала колечко на груди и, взяв чемодан, отправилась разыскивать свою комнату.

   Это не составило труда. На ней действительно была табличка, но не с её именем, а со словом «телохранитель». Даже передёрнуло. Ну не идиотизм ли – нанимать женщину, чтобы в ней не