Хочу жениться. Не на тебе. Диана Офи

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19

АННОТАЦИЯ

Ренат: мой лучший друг просит меня о помощи. И я ему, разумеется, не откажу, даже если придётся вместо чистенькой IT-компании работать на крупном машиностроительном заводе. Но только - если Олег не будет мешать мне подбирать жену, а то мама уже ругается и ставит в пример младшего брата и кузенов.

    Ольга: у меня в жизни есть только две важные вещи - дочурка Настя и завод, на котором я работаю. И в обе залезли и топчутся слишком эгоистичные и похожие друг на друга мужчины. И если с бывшим мужем я ещё как-нибудь справлюсь, то этот тип, которого притащил Олег на должность главного конструктора, может на самом деле всё испортить! Особенно когда прямо на работе устраивает свои дурацкие отборы. Да ещё когда все пытаются втянуть в эти игрушки меня. Одна радость - я не подхожу ни под один из его идиотских критериев…

ГЛАВА 1

1 Ольга

   Праздничный стол ломился. Салаты, щедро сцементированные майонезом, нарезка трёх видов мяса с толстыми прослойками сала, маринованные огурцы, помидоры, грибы, копчёная колбаса. И это только закуски.

   Желудок с печенью обречённо поджались друг к другу.

   Возле этого великолепия не было никого. Гости ещё не пришли… Хотя почему?

   Звуки из спальни явно намекали, что кое-кто из гостей уже здесь.

   Хоть бы двери закрыли, что ли.

   Я сняла туфли, аккуратно убрала в сторону и прошла через зал. Если бы они закрыли дверь, в неё можно было бы постучать.

   Но их мало волновал стук.

   Альберт вообще закрыл глаза, лёжа на спине и расслабившись. Ева…

   Перед глазами пробежала такая же сцена двухлетней давности. Тогда я, правда, совсем такого не ожидала и была крайне удивлена.

   И не только удивлена.

   Тогда мой мир, казалось, рассыпался на тысячи осколков. Сразу стало ясно, что проблемы, которые казались мне решаемыми, на самом деле – просто сигнал. Ничего не решится, никакими обсуждениями, все мечты о счастье остались позади, в тех безмятежных моментах, когда я думала, что любима.

   С тех пор кое-что изменилось. Альберт стал более сутулым, хотя этого не видно сейчас, когда он лежит. Складки на боках и животе Евы прибавили в количестве и объёме.

   А мне стало абсолютно всё равно…

   …Хотя кого я обманываю? Это мне безразлично, что они делают сейчас. А два года назад, когда я застала эту же сцену, я никак не могла понять, поверить, что нежный, заботливый, любящий и романтичный…

   Даже пыталась придумать что-нибудь. Что это не он, а его брат-близнец, что он под какими-нибудь веществами…

   В общем, богатое воображение, которое помогало в чертежах рычагов и валов видеть объёмное изделие, отказывало, когда дело коснулось обычной жизни.

   Сжатые и искривлённые губы Евы, чуть прищурившиеся глаза дали понять, что она прекрасно заметила и добавила немного актёрской игры специально для меня.

   – Вы обезумели? – без эмоций спросила я. – А если Настя зайдёт?

   – Она с бабушкой гуляет. У нас два часа есть.

   – Уже сорок минут. Собирали гостей на пять.

   – Постараемся успеть, котик, – мурлыкнула Ева, – если нам злые тёти не будут мешать и отвлекать.

   Постараются. Что там успевать, Альберта не хватало и на двадцать минут даже под градусом.

   Но я, несмотря на внешнее спокойствие, пойду к подъезду и буду караулить маму, которая гуляет с моей четырёхлетней дочерью, для того, чтобы Настя случайно не застала вот такое неаппетитное зрелище.

   Понимаю, они на самом деле всё рассчитали и наверняка договорились с мамой. Альберт бы не стал так поступать с собственной дочерью.

   Но… но я всё равно сама приму меры. И Ева прекрасно это знает. Более того, я знаю, для кого она это затеяла.

   Но ничего не могу поделать. Ни с ней, ни с собой.

   На моё счастье припарковаться получилось неподалёку. Теперь я могла опереться о машину и следить за подъездом – чтобы перехватить маму, которая может привести внучку домой, не позвонив загодя.

   Я же не могу этого допустить?

   Настроение всё-таки испортилось, и мрачные мысли плавали по тем проблемам, которые меня действительно волновали. Настолько, что я, несмотря на субботний день, позвонила директору.

   Впрочем, его некоторые мои проблемы волновали не меньше. Так что ответил он после третьего гудка.

   – Олег, слушай, я всё думаю. На крайняк давай меня понизим. Временно. А на главного Федотова возьмём.

   – И тогда на его место будем кого-нибудь искать. Ольга, ты чего глупости говоришь? Какая разница-то? И не буду я тебя понижать, ты идеальна. Слушай, спасибо за мозговой штурм, но твои варианты уже становятся хуже моих. У меня есть идея, как решить эту проблему. Если прокатит, всё будет прекрасно.

   – А если нет?

   – Давай я сначала поговорю с человеком, ладно? Потом и думать будем. Отдыхай. Своди дочь в парк, погода хорошая.

   – Мы у мамы на дне рождения.

   – Сочувствую. Дно рождения! Ну тогда держись. И большой удачи.

   Я коротко рассмеялась. Олег умел поднять настроение.

   – Спасибо. Ты тоже отдыхай.

   2 Ольга

   Конечно, я не смогла просто так стоять и наслаждаться тёплым солнечным днём. Не сейчас, когда у нас горит контракт. Снова и снова просматривала сайты с резюме – вдруг на них всё-таки появится что-нибудь новенькое?

   Хотя откуда? Люди, которые нам нужны, почти не доходят до сайтов с резюме.

   Настю я услышала издалека. Её голос звенел колокольчиком, перемежаясь со строгими замечаниями бабушки. Мама, на мой взгляд, перебарщивала с воспитанием внучки. Не говори громко, не маши руками, не смейся так…

   Впрочем, её зять был полностью согласен с её методами. Если её мечта сбудется и Настя будет жить с Альбертом, ребёнку придётся тяжело.

   Я поспешила к подъезду – почти бегом.

   – Мама, ты позвонила, прежде чем возвращаться?

   – В собственный дом? – проворчала она. – И не подумала.

   – Позвони.

   Она достала связку ключей и начала выбирать брелок от домофона.

   – Мама! Позвони!

   Я подхватила Настю на руки, чуть не пошатнувшись – дочка уже была довольно тяжёлой, а я особой мощью не отличалась.

   Мама яростно фыркнула и достала телефон.

   – Алло? Евочка? Мы с Настенькой возвращаемся домой. Дождёмся Юру и сядем за стол. Мы поднимаемся?

   Выслушала ответ и предупредила:

   – Мы с Ольгой. А, ты знаешь? Ну тогда жди.

   Припечатала меня тяжёлым, сердитым взглядом и только после этого открыла дверь в подъезд.

   3 Ольга

   Настя отца любила. Это и правильно – не должны наши взрослые разборки отражаться на детях. Альберт вроде бы тоже её любил, но быстро уставал и спихивал дочь жене и тёще. Впрочем, надолго я её и не оставляла – Еве я не доверяла абсолютно. С чего ей любить чужого ребёнка? А показывала, что любит. Дарила сладости, иногда совершенно дикие, с ядрёными красителями, после которых дочь долго демонстрировала цветной язык и красные щёки. Сюсюкала при встрече – это не нравилось самой Насте. Но кто её спрашивал? Щебетала о том, какая она принцесса и как её любит папа, как мечтает забрать к себе жить, баловать, любить, покупать всё, что захочется. Но вот мама почему-то не разрешает. Какая досада!

   Может быть, и стоило отвезти её к отцу на недельку и послушать, что скажет тогда.

   Но я боялась.

   Ева два года живёт с Альбертом, а отношения у них – почти четырёхлетние. И всё это время детей у них нет. А вдруг она искренне хочет забрать мою дочь? По крайней мере один раз они уже судились. К счастью, я внушила суду большее доверие, чем Альберт, который держал несколько «разливаек».

   Но всё может измениться. И бывший уже прикупил автомойку и шиномонтажку. Пока крошечные – одно название. Но вдруг они уже больше внушают доверия, чем пивнушки?

   Всё равно Настю они не смогут забрать. У меня не за что забирать Настю.

   Но я боялась.

   Пришёл мамин брат и мы расселись за стол. Я как обычно пресекла попытки изолировать от меня Настю и разместила её рядом. А то мама имеет привычку закармливать ребёнка до тошноты.

   Совсем рядом, через угол стола, уселась Ева, наложила себе салатов и, аккуратно отодвинув локтем мою тарелку, повернулась к Альберту:

   – Котик, мы летим на Шри-Ланку? Я подобрала тур. По-моему, идеальный. Тебе понравится!

   – Я же уже сказал, летим. Дома вечером посмотрим, что ты там выбрала, – недовольно отозвался Альберт, который предпочитал есть, а не разговаривать.

   Да, ты сказал. Но для моей сестры важно, чтобы ты повторил это при мне. У неё хорошая память, и она не забывает, как я жаловалась на то, что мы никуда вместе даже не ходим, потому что у Альберта все средства вложены в бизнес, и как бы хотелось слетать куда-нибудь отдохнуть, пока я ещё в декрете.

   Первое время меня это даже задевало. Но неужели она думает, что я зависну в прошлом так надолго?

   У меня дочь и работа – сложная, важная, ответственная. Управление семьёй я сейчас морально бы не потянула. Ева, конечно же, думает, что мы с Альбертом до сих пор были бы вместе, если бы не она.

   Я же думаю – вряд ли.

   4 Ренат

   – Помнишь, ты говорил, что выручишь меня, чего бы это тебе не стоило?

   Конечно, после этих слов захотелось сбежать сразу. Но я сидел за столом, забитым домашней едой, на просторной кухне своего лучшего друга. Того самого, который когда-то сорвался с важного совещания по единственному звонку, прилетел за тридевять земель зимой, в пургу, и на самом деле спас жизнь моему отцу, который провалился в прорубь на зимней рыбалке.

   И теперь я сделаю всё, что Олег скажет, даже если мне это дорого обойдётся.

   Но всё-таки я тяжело вздохнул.

   – У меня госзаказ горит. Понимаешь, мы только подняли голову после локдаунов этих, заказы попёрли. Но проблема в том, что не только у нас! Вернее, это не проблема, я рад за всех, – печально усмехнулся Олег. – Только специалистов-то на всех не хватает! Ты не представляешь, сколько отличных конструкторов, технологов и рабочих ушли, пока заводы еле-еле дышали. Ушли в продажи, в автосервисы… в айти, – последнее слово он особо выделил, выразительно подвигав бровями. Я еле как штат набрал, рабочих как-то, но хватает, инженеров где-то переманил, молодёжь набрал и наберу ещё, с вузами договорился, с завода наши придут на защиты дипломов дежурить, кого-то, наверное, наловим. Но это всё зелёные да неопытные, а мне нужен опытный главный конструктор, и, самое главное, 3D-моделист!

   Я, конечно, всё уже понял. Но всё равно сочувственно кивнул и спросил:

   – А Загидуллин?

   – А Загидуллина сманили у меня. В Казань уехал, зараза. Ренат, я понимаю, что пока не смогу предложить тебе столько, сколько ты айтишником получать будешь. Но это пока. И, в конце концов, выручи сейчас, потом уйдёшь куда хочешь. У меня у двух контрактов сроки горят, не могу же я человека со свежим дипломом главным конструктором поставить?

   – Главным?! Олег… я же уже четыре года как совсем не конструктор.

   – Всего четыре. Но ведь ты дома 3D-модельки в «Компасе» рисуешь для своего принтера?

   – Модельки для домашнего 3D-принтера и детали для пассажирского транспорта – ты не думаешь, что это сильно разные вещи?

   – Ренат, выручай. Это и твои деньги тоже. Всё, что ты тогда вложил в моё дело, может просто пропасть.

   Я вздохнул, на этот раз искренне. Понимаю, чего так дёргается Олег. Но дело не в зарплате – я в себе не уверен! Четыре года облачных хранилищ и удалённых серверов, а теперь надо вспомнить проектные чертежи, расчёт прочности и стандарты?

   – У тебя хоть один опытный конструктор есть?

   – Есть. Но он очень опытный. Советский. В 3D никак, ему и без этого хватает.

   – Давай тогда он у тебя будет главным, а я…

   – Нет, – перебил Олег. – Он не может быть главным. У него характер не тот. У меня пол-завода уволится.

   – А у меня тот характер?

   – Самый тот.

   Я снова вздохнул. На самом деле безумно интересно. И Олега я понимаю. Но как же моя жизнь?

   – Слушай, но я же ипотеку закрыл, жениться собирался. Где я у тебя на заводе жену найду?

   Он мрачно усмехнулся.

   – Где хочешь. Хочешь – в бухгалтерии, хочешь – в кадрах, хочешь – в ОТК. Да и у технологов дам – численный перевес. У тебя в отделе уже есть одна, хочешь – специально наберём девушек-студенток.

   – Не, не, набирать по этому принципу точно не надо. Это какой-то сексизм наоборот, – не сдержал смеха. Олег даже не улыбнулся. – Ладно, но у меня два условия.

   – Продам почку и жену, – торжественно пообещал друг.

   – Айтишник у тебя нормальный?

   – Вполне. Звёзд с неба не хватает, но работу свою тянет.

   – В общем, первое условие. Если у нас с ним будет различаться мнение по какому-нибудь вопросу, ты не будешь безоговорочно принимать его сторону, потому что он айтишник по трудовой.

   – Буду принимать твою! – торжественно пообещал Олег.

   Чем немного рассердил.

   – Нет, выслушаешь нас обоих и примешь решение своей головой, а не чужой. Никаких «лень думать».

   – Отлично. Второе?

   – Не будешь мне мешать искать жену. Никаких запретов на отношения и служебные романы. А то меня мама уже пилит. Двоюродные все переженились, родной брат Азат уже дочку ждёт.

   Особо усугубляло ситуацию то, что Азат был младше.

   Мне очень, очень надо.

   – Никаких запретов. Только без интима в цехах. Техника безопасности. Третье будет?

   – Пока всё. Ну, зарплата, само собой.

   – По тарифной сетке, постараюсь премии подкидывать как смогу.

   – Нормально, поработаю на общих основаниях. Не такая уж большая разница с айти.

   5 Ренат

   После уютных современных офисов завод ошеломлял. Огромные помещения – хотя Олег смеялся надо мной и напоминал, что я четыре года назад работал в таком же. Постоянный негромкий шум – и временами очень даже громкий. Высоченные потолки, полы, залитые голым бетоном и ряды станков, между которыми попадались большие комнатные растения. Мне они всегда казались очень трогательными и немного нелепыми. Но на заводах очень любили ставить кадки с крупными зелёными листьями прямо рядом со станками.

   Я поднялся на балкон второго этажа и прошёл по нему, тщательно рассматривая таблички на дверях. Кабинет Олега оказался в самом конце. Почему он так далеко забрался, я понял, когда вошёл и увидел в открытую дверь угловое панорамное окно.

   Красиво бы смотрелось, если бы вид не на промзону.

   Широко улыбнулся девушке за столом в приёмной, стараясь сразу, на всякий случай, поразить обаянием. Потом разберусь, кто свободен и примет участие в отборе на штамп в моём паспорте. Пока же стоит произвести впечатление. Насколько я знаю женщин, им нужен только тот мужчина, который нужен другим женщинам.

   И эти странные существа с другой планеты потом жалуются на измены! Дорогие, а вы мужей как выбираете, по какому принципу?

   Хотел бы я твёрдо и благородно решить для себя, что не способен на такую подлость, что вообще никогда! Но к тридцати одному году я так и не узнал, почему человек может захотеть постоянно находиться рядом с другим человеком. Пока не получил от мамы по первое число.

   Честно говоря, я вообще не вижу в себе способности влюбляться. Дружить – без проблем, и член можно держать в узде, не замахиваясь на девушку-друга. Хотеть – тоже без проблем, конечно же. И даже, бывает, и то и другое одновременно.

   Но ни разу не возникало ни малейшего помешательства, чтобы даже подумать о попытке прожить жизнь с одной и той же.

   Да что там жизнь, я даже на курорты не летаю с девушками больше, чем на десять дней, потому что даже такой срок для меня непосильный.

   Ну одиночка я, что поделаешь. Разве должны мои родители от этого страдать? Они хотят внуков… А я их люблю. Вот их – люблю.

   Хотя жить с ними больше не хотел бы.

   Поэтому жену-то я найду. Но нужно будет оговаривать какие-нибудь свободные отношения. Или хитрить. Что поделаешь… Руку и сердце никому обещать не буду. В конце концов – обязательно найдётся кто-нибудь практичный, кто захочет рожать и растить детей спокойно, а уж каменную стену я устрою.

   Я намерен быть хорошим мужем. Во всём, кроме чувств.

   – Здравствуйте! Я устраиваюсь на работу, меня Олег пригласил.

   Та в ответ сверкнула улыбкой:

   – Конечно, он вас уже ждёт! А кем вы устраиваетесь?

   Я подмигнул:

   – Секрет!

   И прошёл в кабинет к Олегу, прикрыв дверь.

   Выдвинул стул и устроился поудобнее.

   – Ну как, оформился?

   – В процессе. Все документы отдал. Теперь дело за твоими кадровиками.

   Олег покивал и между делом заметил:

   – Света не замужем.

   – Благодарю за информацию. Мне бы список получить. Впрочем – не обязательно. Я всё уже придумал. В любом случае, сначала работа. Ты предупредил насчёт меня? Не получится, что я свалюсь как снег на голову «Здрасте, я ваш начальник!»

   – Предупредил, но скажи, что это именно ты. Сегодня должен подойти ещё один конструктор, он в этом году диплом получает. Его придётся отпускать на экзамены и защиту. Пусть уж ходит, ладно? Зато парень грамотный, мне его преподаватели порекомендовали.

   – Без проблем, если наглеть не будет. Ну так я иду знакомиться с коллективом и рабочим местом, или будут конкретные указания?

   – Разберёшься. Иди знакомься. Если что, тебе Степан Николаевич всё расскажет. Или к главному инженеру загляни. Кстати, тоже… – он резко осёкся. Задумался.

   – Что «тоже»?

   – Неважно. Тебя Виктория проводит.

   6 Ренат

   Девушка в приёмной стояла и ждала меня, видимо, она и есть эта самая Виктория.

   – Пойдёмте, я вам покажу, где конструкторы сидят. Заодно хотите экскурсию по заводу?

   – Конечно, хочу! – не мешало бы познакомиться поближе с новым местом работы и симпатичной Викторией. Внешность, конечно, не главное, но если есть выбор – почему бы и нет? Короткие пышные русые волосы, большие глаза, третий, вроде бы, размер. Хотя талию найти трудно и джинсы по одной из последних мод жутко мешковатые. Интересно, Олег не контролирует форму одежды?

   – А дресс-код на предприятии есть?

   Она засмеялась:

   – Называется «приличная одежда». Если будете в цеха ходить, вообще советую обзавестись рабочим халатом. Ваш великолепный костюм будет испорчен.

   Мы прошли по балкону к лестнице, спустились вниз и вышли из цеха. Свернули к галерее, которая соединяла с соседним зданием…

   И, увлечённые разговором, чуть не получили дверью, которая резко открылась поперёк коридора.

   – Будьте добры, смотрите, куда идёте!

   Виктория пискнула «Извини!», а я словно зацепился за строгий взгляд, который был настолько сухим и цепким, что напомнил ржавчину.

   А в самом деле, у Олега есть где поохотиться. На любой вкус. Эта, например, абсолютно не на мой. Стальной прут в тёмно-синем офисном костюмчике. Или, скорее, медный, кожа носила следы загара. Волосы скручены в узел на затылке, что усиливает сногсшибательное впечатление.

   Прямо мурашки по коже от этой дамы.

   Да уж, у неё талия лучше, чем у Виктории… Но на теле женщины кроме талии должно быть что-то ещё. Хоть какие-то формы. Хотя ножки стройные. Но вот этот колючий ржавый взгляд вообще отбивает желание включать её в список вариантов.

   – Вы в конструкторский отдел устраиваетесь?

   – Совершенно верно, – на всякий случай стервозная девушка тоже получила улыбку.

   – Вы Рамиль?

   Протянул руку:

   – Ренат Айратович, к вашим услугам.

   Её брови чуть взлетели вверх, но человечнее лицо от этого не стало. Ответила вполне крепким мужским рукопожатием:

   – Ольга Владимировна. Так вы наш новый главный конструктор? Зайдите, пожалуйста, в сто шестнадцатый в вашем здании, как будет свободная минутка.

   Она развернулась и направилась в галерею так быстро, как будто её комплектация включала турбированный дизель. Каблучки-шпильки застучали по каменному полу коридора. Успеть нереально, но мы ведь не так и торопимся.

   Я обернулся к Виктории.

   – Так вы будете у нас главным конструктором! – с таким восторгом, будто все проблемы завода махом оказались решены.

   – Если справлюсь.

   – Справитесь! – заверила она, будто были основания так считать. Может, ей Олег чего-то наговорил?

   Что же, постараюсь оправдать надежды. В конце концов, я в этом очень сильно материально заинтересован.

   7 Ренат

   В конструкторском отделе я познакомился ещё и с Соней – тёмной блондинкой со светлой кожей и мягкими чертами лица. Ну и, конечно, со Степаном Николаевичем – худым, лысым, пожилым и прямым как палка. Когда я попросил его ввести меня в курс дела – над какими проектами работаем, что нужно сделать срочно – тогда и почувствовал, что Олег имел в виду под характеристикой «советский». Степан Николаевич мог найти нужные слова, найти простое решение сложного вопроса, найти подход к любой сложной задаче. А так же молниеносно определял, куда, в какие стандарты и нормативные документы заглянуть, чтобы получить нужные данные.

   Если бы не 3D, я бы почувствовал себя ничтожеством рядом с ним. Придётся очень быстро вспоминать то, что забыл за годы работы в IT. Сейчас же я мог ему продемонстрировать отличное пространственное воображение и умение работать с трёхмерными моделями в «Компасе». Уже неплохо – учитывая, что это именно я его начальник, а не наоборот.

   Пришёл Рамиль, студент. Жутко стесняясь, он спросил, где ему можно устроиться, и Степану Николаевичу пришлось вводить в курс дела и его.

   Воспользовавшись этим, я вышел. Некая Ольга Владимировна просила меня зайти в сто шестнадцатый кабинет. Понятия не имею, кто она и зачем это вообще понадобилось. Она вообще имеет право меня просить? Виктория не удивилась, значит, наверное, имеет. В любом случае раньше надо было думать. Теперь уж обещал.

   Я спросил у новых коллег, где этот кабинет находится, и Степан Николаевич усмехнулся.

   – С Ольгой уже познакомился? Впечатлён? Не пугайся. Она добрая, если не злить. Хотя о чём я говорю? Какая она добрая… В общем, на первом этаже направо по коридору. Не пропустите.

   Найти оказалось действительно просто – таблички были на всех кабинетах. Порядок. Олег молодец. И даже подписано, что за кабинет.

   На двери сто шестнадцатого можно было увидеть, что за этой дверью меня ждёт главный инженер.

   Ну что же, она действительно может попросить меня зайти.

ГЛАВА 2

8 Ольга

   Уверенный стук в дверь. Пауза после него оказалась недостаточной, чтобы я ответила, дверь открылась.

   Широкая улыбка.

   – Вы просили зайти?

   – Просила? – ну так-то это была не просьба. – Ну пусть будет «просила». Кивнула на один из стульев рядом со столом. Надеюсь, не надо озвучивать предложение, и человек, который пришёл руководить конструкторским отделом, сам сообразит?

   Сообразил. Сел, агрессивно расставив ноги, не теряя улыбки.

   – У нас есть кабинет главного конструктора, но Олег Алексеевич сказал подготовить вам рабочее место в конструкторском отделе.

   Улыбаться в ответ я не стала.

   – Да, мы решили, что так лучше. Мне надо войти в курс дела, кроме того, Олег говорил, что будет набирать студентов. Их надо обучить.

   – Олегу виднее, – пожала плечами. – Но студентов может обучить Степан Николаевич. Он любит учить молодёжь. Незачем вам на это отвлекаться. У нас в документации непростительный бардак, надо разгрести его в ближайшее время. Загидуллин не сильно старался оставить после себя порядок.

   – А откуда вообще такая текучка?

   – А Олег Алексеевич не объяснил?

   – Ему я не задавал этот вопрос. Просто не хотел употреблять слово «текучка» или как-то ещё акцентировать внимание на ситуации. Он знает проблему, он её решает. Всё. Незачем нервы трепать.

   – Логично. Трепать нервы всегда проще незнакомому человеку. – О том, что я, да и всё руководство предприятия, треплем нервы не меньше, чем Олег, рассказывать не стала. Мы все стоим на ушах, пытаясь заткнуть дыры и переманить инженерный персонал у других охотников за головами. – Сейчас вдруг резко всем понадобились инженеры и рабочие. А мы только провели модернизацию производства, у нас несколько станков в лизинге, и мы собирались их выкупать, плюс новую информационную систему ставим. Мы просто не можем заманить людей высокими зарплатами, как делали раньше. До этого – стоило кому-то навострить лыжи, Олег Алексеевич просто предлагал пересмотреть условия. А сейчас… Мы сможем так сделать только к концу года, когда получим остаток денег за контракты. И те студенты, которых сейчас вы поднатаскаете, никуда уже от нас не уйдут. Даже если уйдёте вы. Я так поняла, вы к нам временно?

   – Пока решили так. Посмотрим.

   Он пожал плечами, широко улыбнувшись мне.

   Плейбой. По-нашему – кобель. То с Викторией он ходит по заводу в опасной, почти интимной близости. То теперь мне вот улыбается – зачем? И самое главное, наши девчонки на этот тестостерон ходячий как отреагируют? Высокий, широкоплечий, самоуверенный. Олег-то не понимает, какое яблоко раздора вкатил в конструкторский отдел. Ещё и начальником! Ну ладно хоть конструкторы, там хотя бы Соня, адекватней человека ещё поискать…

   – Почему вообще решили к нам? – Облачные технологии и виртуальные сервера, которыми Арсланов занимался на предыдущем месте работы, дело очень прибыльное. И способны на него немногие. В лучшие времена мы бы могли позволить себе потягаться зарплатами, но не сейчас. – Что Олег Алексеевич вам предложил?

   – Вспомнить, чем я ему обязан, – снова улыбка, уже не такая широкая, но мимолётом мне померещилась в ней особая теплота. – Мы дружим со школы. Сейчас ему нужна помощь.

   – И как долго она продлится? Ваша помощь?

   – Пока мы не решим проблемы. Не беспокойтесь, я не подведу его и не брошу в неподходящий момент.

   Ну да, ну да. Сколько я видела, как закадычные друзья ссорятся из-за ерунды? Да хотя бы самая частая причина. У Олега красивая молодая жена, а передо мной сидит кобель высшей пробы. Или теперь, когда Арсланов должен будет встроиться в линию субординации и подчиняться даже не своему другу, а его подчинённой.

   В общем, рассчитывать на то, что наши проблемы чудесным образом решит новый временный сотрудник, я бы не стала. Но… пусть решит хоть какие-то.

   – Ладно, я так понимаю, у вас ещё нет жены, кучи детей, ипотеки и кредита на машину, и вы готовы поработать ради друга.

   – Почти так, – усмехнулся он. – Ипотеки уже нет, а не ещё.

   – В таком случае, обратите внимание, мы переделывали чертежи, когда ваш предшественник уволился. Надо срочно подписать их и пустить в работу. Было бы неплохо, если бы вы сейчас этим занялись. Олег сказал, что вы работали конструктором?

   Знаю, Олег бы не взял абы кого. Завод – дело всей его жизни. Но вот не производит наш новый сотрудник серьёзное впечатление!

   – Гляну, как только закончу с 3D-моделью привода. Степан Николаевич просил с неё начать.

   – Главный из вас кто, вы или Степан Николаевич?

   Снова улыбка.

   – Этот привод ждут технологи. А он до сих пор у конструкторов в отделе валяется на модернизации.

   Кажется, он так и не воспринял всерьёз наши проблемы. Несмотря на все убеждения Олега, если они были.

   – Ренат Айратович, у нас два контракта уже делаются без полного комплекта подписанных чертежей! Вы хотите, чтобы нам пришлось мошенничать с датами? Это надо было сделать не то, что вчера – ещё в том месяце! Степан Николаевич и технологи подождут. Мы должны срочно разобраться с чертежами. Я жду от вас информации сегодня до вечера.

   9 Ренат

   Олег позвонил, когда я уже вышел из кабинета главного инженера.

   – Ну как, знакомишься с коллективом?

   – Вполне успешно. У тебя здесь действительно есть из кого выбрать.

   – Надеюсь, дело для тебя – в первую очередь. У нас проблема – переделывали чертежи, а главный конструктор уволился. Пожалуйста, срочно займись этим, рабочие уже должны работать по этим чертежам. Всё осталось, просто надо проверить и подписать. Если что, Степан Николаевич проверит, попроси его помочь, или сразу отправляй на нормоконтроль подписывать, что уж там… Там не очень много и меняли. Но я не уверен, что Загидуллин, наш бывший главный конструктор, не напортачил напоследок. Он две недели отрабатывал уже на низком старте.

   Так, ясно. Ну что же, она и в самом деле лучше знает, чем надо заняться сначала.

   – Ольга Владимировна уже загрузила меня.

   – А, ну тогда отлично. Значит, ты уже в рабочем процессе. Ну тогда удачи, вечером заглядывай, если хочешь, Альбина что-нибудь ещё испечёт.

   Я усмехнулся. Знает, зараза, чем меня взять. Но для порядка возразил:

   – Я к тебе в гости не ужинать хожу.

   Олег хмыкнул.

   – Да, разумеется. В общем, жду на разговор. Если хочешь, можешь попытаться отказаться от ужина.

   Не могу даже попытаться. Альбина не работала, сидела дома, и очень сильно увлекалась готовкой. Мой мозг часто сам изобретал повод наведаться к ним в гости, такой еды ни в одном ресторане не попробовать.

   Сегодня вот повод есть. Отлично.

   10 Ренат

   На обед все ходили в столовую, включая начальство. Даже Олег наведывался время от времени, что для меня оказалось неожиданным. Сегодня его не было, но, даже если он появляется нечасто, это всё равно контраст с теми местами, где я работал раньше. Никогда начальство у нас не снисходило до еды на глазах у подчинённых. Оплачиваемые обеды были одним из преимуществ завода, но Степан Николаевич объяснил, что не только поэтому. Директор тщательно следил за тем, чтобы еда была нормальная, чтобы не экономили на качестве или продуктах. Так что столовая была этаким агрегатором, где можно было встретить кого угодно. Спасением был только строгий запрет обсуждать рабочие моменты в столовой. Нелишний запрет, если перед тобой сидит твоq же начальник.

   Мы расположились за столиком всем отделом, но к нам подсели Виктория, секретарь Олега, со Светой из кадров.

   Последнюю очень интересовало то, почему я ушёл из IT на завод. Настолько, что пришлось пару раз намекнуть, что хотелось бы сначала поесть, и потом только разговаривать. С её стороны шёл откровенный флирт – и это обнадёживало. В конце концов, у меня здесь есть побочная цель.

   А потом она напрямую спросила, женат ли я. И это замечательный вопрос, очень актуальный для меня!

   – Нет! – я немного повысил голос, чтобы любопытные женские ушки за соседними столами тоже уловили хотя бы обрывки. Впрочем, уже после вопроса разговоры немного притихли, и всё, что я сказал дальше, слышно было очень даже хорошо. – Но я собираюсь жениться.

   – На ком? – разочарование на личике Светы читалось без всякой эмпатии. А заодно такое же появилось и у Виктории. Только Соня смотрела ровно в тарелку, и даже не моргнула лишний раз.

   – Пока не определился! – я приподнял бровь для выразительности. – Возможно, на ком-то из вас.

   Вот теперь точно вокруг стало тише, смолкли даже многие мужские голоса. Надеюсь, это потому, что их одёрнули наши прекрасные сотрудницы.

   А к нам за столик, с чашкой чая и стулом, подскочила симпатичная брюнетка с честным третьим размером.

   – Меня заинтересовало. Я тоже послушаю, – объявила она, стрельнув глазками.

   После чего вокруг задвигались стулья, но я поднял руку, привлекая внимание.

   – Достаточно! И так всем прекрасно слышно. – И нечего нас за столом теснить. – Значит так, объявляю отбор, если есть готовые поучаствовать, – снова жестом утихомирил нестройные отклики. – В семье я единственный остался непристроенным, и это ужасное давление уже невозможно выдерживать. Так что мне нужна жена, но, разумеется, не какая угодно. Вы поймите меня правильно, я всё-таки на брачном рынке довольно ценный товар, и считаю, что имею право выдвигать ответные требования.

   Незнакомка с серьёзным видом выложила на стол смартфон, включая диктофон:

   – Секундочку, я запишу.

   Я улыбнулся ей:

   – Потом распространите. Итак. Первый критерий – без детей. Понимаю, что это плохо, отвратительно, и вообще я негодяй, но я готов строить отношения с женщиной – но не с детьми. Боюсь, терпение – не самая доминирующая часть моего характера. И моя жена должна будет нарожать как минимум, четырёх, так что мне просто хочется сократить эту орду. В общем, можете записать меня в козлы, но детей быть не должно.

   – Вы любите детей, но только своих, так? – уточнила Соня. И в её ровном голосе не было никакого упрёка, но почему-то мне стало стыдно.

   – Я не люблю детей. Категорически. Жаль, люди не рождаются сразу взрослыми. Но своих так уж и быть, воспитаю. Всё-таки это будут мои дети, моя ответственность.

   – Тогда зачем это? Много людей живут вообще без детей, – всё-таки это неодобрение. Но по Соне непонятно.

   – Объясните это моим маме и бабушке. Второй критерий – внешность. Определённого техзадания нет, но должна быть хоть какая-то фигура, чтобы было за что подержаться, и талия при этом хоть как-то выражена. Размер груди там… не нулёвка.

   Про лицо я говорить не стал. Как тогда проверять критерии? Сказать в лицо женщине, что она страшненькая? С какой целью? Тем, у кого нет талии, хотя бы похудеть можно.

   – Такой критерий, как ум, вообще подразумевается хотя бы после внешности, или это лишнее? – уточнила Соня так же ровно. Нет, явное же неодобрение.

   – Если я на машиностроительном заводе обнаружу дуру, укажу на неё директору, чтобы немедленно избавился. Так что третий критерий – домашние дела, – признаться, я вспоминал Альбину. – Она должна хорошо готовить. И не быть неряхой.

   – Но при этом работать вместе с вами? – мне осмеливается возражать только Соня?

   – Я не умею и не люблю готовить, но вот проблема – люблю вкусно поесть! Готов взять на себя часть домашних дел. Уборку, присмотр за детьми.

   – Которых вы не любите.

   Ну хватит.

   – Соня, я же никому не навязываюсь. Возможно есть девушки, которых заинтересует моё предложение. Если я не нравлюсь такой, какой есть, не надо участвовать. Это же не обязаловка и не тимбилдинг.

   – Нет, почему же, – так же ровно сказала та. – Я участвую. Поэтому и выясняю сразу всё, что непонятно.

   – Техзадание оговариваете? Уважаю, – я подмигнул, и она чуть нахмурилась. – Четвёртый критерий – неконфликтность. Моя жена должна уметь договариваться, если надо – уступать, не указывать другим, что им делать. Всё остальное приложится, мы сможем притереться, если будет соблюдён этот критерий. Ну вот. А, ещё пятый критерий. Наверное, он самый важный. Моя потенциальная невеста должна хотеть выйти за меня замуж.

   – Это все критерии? – незнакомка напротив потянулась к диктофону.

   – Все. Ну, если будет мусульманка, плюс пара баллов от моей мамы, но для меня это абсолютно неважно. Если я пойму, что есть ещё что-то важное для меня, добавлю критерии. Пока это все. И я ещё хочу отдельно обговорить, вернее, намекнуть. Я выбирать буду головой, а не какими ещё другими местами, так что в другом направлении можете не стараться. Девочки! – одарил широкой улыбкой окружающих. Вокруг засияли ответными улыбками. Вернее, ответными были женские улыбки, мужики откровенно ржали. – Не относитесь к этому слишком серьёзно. Мой отбор ни к чему не обязывает ни меня, ни вас. Просто мне очень нужно жениться, и я озвучил желательные критерии.

   – Отлично. Мы учтём, – серьёзно прокомментировала Соня. – Зарина, ты можешь скинуть запись?

   – Зачем? Ты чего-то не запомнила?

   – Составим базу данных.

   – Простите, что? – я разве только что не просил не относиться серьёзно?

   – Базу данных потенциальных невест с критериями, – пояснила Соня.

   – Ну это уж совсем лишнее!

   – Ренат Айратович, вы условия озвучили, теперь не мешайте нам, пожалуйста. Будете какие-то проверки проводить, или просто подберёте ту, которая максимально соответствует критериям?

   – Нет, среди тех, кто соответствует критериям, буду ещё выбирать. С этим мы позже определимся. Сейчас нам нужно работать, – я посмотрел на часы. – Девочки, я вас очень прошу, всё весёлое – только в нерабочее время! Для меня завод очень важен, не меньше, чем для вас.

   11 Ольга

   Настю сегодня забрал Альберт. Как будто вырвал частичку моего сердца, оставив режущую пустоту.

   Но он – отец, он нужен моей дочке. Она его любит. Они должны проводить время вместе.

   Пусть и вместе с Евой.

   Я задержалась на работе, потому, что дома меня никто не ждал. Наверное, это должно быть заманчиво – провести вечер как хочется. Я могла бы принять ванну, посмотреть фильм, выпить вина, весь вечер играть в какую-нибудь игрушку за компьютером. Сделать паровую маску для лица…

   Но как я могла это всё делать, если холодная тревога сжимала грудь?

   Что в этот раз заявит мне Настя, когда вернётся? Что не хочет никуда ехать со мной летом, потому что тётя Ева пригласила её на дачу, купаться в речке и ходить за грибами? Или что не будет носить больше ни розовый рюкзак, ни прозрачный, потому, что они безвкусные, а только серебристый, который подарил ей папа?

   Нет, вряд ли. Она это уже заявляла. Ева придумает что-нибудь новенькое. Накормит Настю шоколадом, от которого у той появится сыпь? Это тоже уже было, но ведь не один раз.

   Мне нужно было разобраться с тем фрезерным станком, который больше ломался, чем работал. Решить, меняем ли мы его – или пробуем в последний раз отремонтировать? Раз уж я осталась, нужно работать. Работать.

   А я мерила шагами кабинет.

   Душно. Или кажется. Капля пота стекла по виску. Выключила кондиционер и распахнула окно.

   И краем глаза заметила какое-то движение в окне первого этажа соседнего цеха.

   Так, а это кто? Рабочий день закончился полчаса назад! Да, да, я сама ещё здесь. Но вдруг…

   Что «вдруг»? Я пытаюсь придумать повод сходить туда и проверить, кто это? Чтобы хоть на минуту отвлечься от мрачных мыслей рядом с другим человеком?

   Не нужен мне никакой повод. Я вполне себе могу прийти и спросить, что это там делают.

   В коридорах уже был выключен свет, но из кабинета технологов, даже несмотря на закрытую дверь, слышались голоса.

   Я без стука вошла и встала на пороге… Но сначала осталась незамеченной.

   Компания подобралась самая разношёрстная – но чисто женская. Бухгалтерия, кадры, конструкторский отдел, ОТК и многие другие – как будто бы прислали своих представителей.

   И при виде меня они не напугались, не притихли, не попытались объяснить. Наоборот – раздался дружный гул, а бойкая контролёр Зарина помахала ручкой:

   – Ольга Владимировна, вы прям вообще вовремя!

   Лихорадочно пронеслись в голове праздники, перед которыми устраивались подобные сборища с целью организации гулянок. Но всякие женские-мужские дни давно прошли. День машиностроителя? Он в сентябре. У кого-то день рождения?

   – Действительно, – за одним из компьютеров обнаружилась Соня. – Раз уж вы пришли, давайте вас внесём в базу.

   – Какую базу? – в сознание начала закрадываться неприятная мысль, что я забыла что-то важное.

   – Давай! – Виктория, секретарша Олега, положила перед собой телефон и уткнулась в экран. – Присаживайся вот сюда. Первый критерий: без детей. У тебя как раз есть.

   – Да, с этим мне повезло. И что? Критерий чего?

   – Соня, ты вносишь? Второй критерий. Должна быть фигура, дословно, «чтобы было за что подержаться». М-да… – она смерила меня взглядом. – Ты похожа на манекенщицу. Думаю, добилась бы успехов в модельной карьере.

   – Спасибо. Я добилась успехов в инженерной карьере. Здесь всем на мою внешность накласть с пробором.

   Что они от меня хотят? Не конкурс какой-нибудь устраивают? И что? Даже если и конкурс, хватило бы ума меня не трогать.

   – Ошибаешься. Так, вот размер груди должен быть не нулёвка. А?

   – А ты не видишь?

   – Ну так-то там действительно ничего не видно, Ольга Владимировна, – с таким видом вздохнула Света, что показалось, что она в этом лично виновата. Не поможет ей этот печальный вид. Хамство есть хамство. А я могу быть злопамятной.

   – Соня, этот критерий тоже вычёркивай, – велела я. – Всё?

   – Нет, что ты, – Виктория снова уткнулась в телефон. – Домашние дела. Ты умеешь готовить и убираться?

   – Готовить – детское меню для детей с диатезом. Это, я скажу, немалое искусство. Убираться умею, что там уметь? Звонишь в клининг, просишь Марину, она приезжает, убирается, получает деньги по прейскуранту.

   Соня вздохнула и пробормотала:

   – Третий критерий – тоже минус. Дальше что?

   – Неконфликтность! – объявила Виктория. – Надо уметь договариваться. Вот это точно можно сказать про Ольгу.

   – Нельзя, – протянула Света с печальной улыбочкой. – Там дальше ещё надо уметь уступать и не указывать другим, что им делать.

   – Что ж, тоже минус, – ровно сказала Соня. – Но как может быть иначе? Ольга Владимировна здесь начальник.

   – И пятый критерий – внимание, Ольга, он самый важный. Ты хочешь выйти замуж за Рената Айратовича?

   У меня дёрнулось лицо.

   – Нет, конечно. Он похож на моего бывшего мужа. А есть ещё варианты? Я б за Равиля Амировича замуж вышла, всю сантехнику предприятия в порядке держит, да ещё и допуск по электрике у него есть, значит, проводку тоже умеет. Внуков обожает, вдовец, и при этом не пьёт.

   – И ему шестьдесят пять лет. То есть любовь у него только к детишкам и проводке, – заметила Виктория.

   – У меня в жизни свои приоритеты.

   – Увы! Отбор объявил только Ренат Айратович, так что других вариантов просто нет. Соня, ну что, запишем Ольгу?

   – Со всеми минусами? – пожала плечами девушка. – Я, конечно, внесла в базу. Но мне кажется пятый критерий всё-таки основной.

   Так, стоп.

   – Какой ещё отбор?!

   – Жаль, вас сегодня на обеде не было! – вздохнула Света.

   – Нет, не жаль, – я сегодня на обеде встречалась с представителем фирмы, у которой мы закупаем станки.

   – Ренат Айратович всем объявил, что ищет жену и перечислил критерии. Вот мы вносим их в базу.

   – Он что, охренел? Я думала, он сюда работать пришёл.

   – Разумеется! – Соня даже проявила недюжинные эмоции, а это, честно говоря, такая редкость! – Он это особо подчеркнул. Видите, мы всё делаем в нерабочее время, в рабочее – только работаем.

   Не утешает. Ну ни разу. И ведь я сразу поняла, что пустили козла в огород, как его увидела! Вернее, кобеля.

   – Я с Олегом поговорю. Насчёт клоунады, которую здесь устроили. Но Соня, я всё понимаю, но ты! Вот от кого не ожидала… Ты же всегда умела головой думать.

   – Да, и головой я додумалась до того, что Ренат Айратович – хороший вариант.

   – Разве ты не хочешь выйти замуж по любви? – Соня-то? По любви? Глупость я какую-то говорю.

   – Я хочу выйти замуж по любви за Рената Айратовича. Он умный, хорошо зарабатывает, красивый и обаятельный, и, кажется, порядочный.

   – Это он-то порядочный?!

   – Порядочнее некоторых, – пропела Света. Я чуть повернула голову, припечатав её коронным острым взглядом.

   – Это кого?

   Света промолчала, но глаза отвела.

   – А вы в курсе ещё кое-чего, Ольга Владимировна? – Так. Раушания, бухгалтер. По-моему, наш единственный незамужний бухгалтер. – Легко даже загуглить, сейчас много сайтов дают сведения о юрлицах. Если посмотреть по нашему заводу учредителей – вы увидите, что сорок один процент уставного капитала принадлежит Арсланову Ренату Айратовичу. Так что он у нас в руководстве.

   – В учредителях, – поправила я. – Конечно, знаю, – он ещё и в акционерах, и, судя по всему, средств вложил немало. Но это их с Олегом дело.

   – Ладно, Соня, – скомандовала Света. – Ольга Владимировна ни под один критерий не подходит, чего здесь ещё выяснять? Давай дальше. Кто следующий в базу?

   – Девочки! – мне пришлось повысить голос, чтобы вернуть внимание. – Если хотите страдать ерундой, то, пожалуйста, не в рабочее время. Чтобы делу ничего не мешало!

   – Конечно! – оскорблённо воскликнула Зарина. – Нам и Ренат Айратович сказал.

   Сказал. Что же, надеюсь, вы послушаете его, или меня, или хотя бы голос разума.

   А вот мой разум кипел.

ГЛАВА 3

12 Ренат

   Дел оказалось слишком много, я не знал, за что браться. Вернее, знал, но остальное нервировало, зависая гильотиной над душой. Действительно, в ближайшее время будет не до вычерчивания моделек. Придётся всё-таки постараться Рамилю, буду помогать советами. Соня сразу сказала, что да, чертит, но у неё слишком плохое пространственное мышление.

   Олег обещал привести ещё кого-нибудь, но на вчерашних студентов, по-моему, он надеется зря. Хотя Рамиль не так уж плох, надо признать.

   В общем, времени не хватало, и безумно обидно было получить замечание не за то, что недостаточно быстро разгребаю дела – а за то, что не подписал заранее служебку и остался на предприятии после окончания рабочего дня. Что за тараканы у моего друга? Где бы я ни работал, остаться на часок, доделать дела, разрешали без всяких служебок. При этом просто так остаться, кино посмотреть – оказывается, на такое смотрели сквозь пальцы, а вот работать – надо служебку.

   Но – хозяин – барин. Олег здесь директор, и правила его.

   Теперь я шёл по тёмному коридору с подписанной служебкой, а за стеной неравномерно гудела и жужжала вторая рабочая смена, стучала и лязгала станками.

   И сквозь шум прорвался голос, с каждым шагом всё громче, пока я не понял, что это – не в цеху.

   Просто в кабинетах слишком тонкие двери.

   А у кое-кого слишком громкий голос.

   Конечно, голос я узнал сразу, даже если бы не вспомнил кабинет.

   Конечно, я не стал бы подслушивать под дверью, если бы не услышал своё имя.

   – …Да, это всё устроил твой Арсланов!

   Пауза.

   – Нет, не в рабочее время, ещё бы они в рабочее время этим занимались!

   Пауза.

   – То есть тебе всё равно, что здесь клоунаду устроили? Отборы, смотрины, может, ещё сватовство устроишь?

   Пауза.

   – Олег, дело, конечно, твоё. Нравится тебе этот дурдом – пожалуйста. Я предупредила.

   Что-то стукнуло, и я тихонько пошёл дальше по коридору, стараясь, чтобы шаги не прорывались сквозь шум цеха. Вот сучка! Сразу Олегу стучать побежала. И ведь я действительно ничего такого не сделал. Работе мы не мешаем, девушки развлекутся.

   Да и мужики развлекутся, что уж тут говорить! Будет им куча поводов для приколов.

   А мне, может быть, жена – если очень сильно повезёт.

   13 Ренат

   Что я терпеть не мог – так это совещания. Я работаю меньше недели – и уже попал на него.

   Впрочем, начальников отделов часто таскают на подобные.

   Олег выглядел усталым. Он напомнил, что набирают новичков без опыта, которые ещё диплом только получают, и строго, но пока вежливо попросил следить за ними. Особенно это касается рабочих.

   Ну да, понятно, на станках можно отрезать себе палец или раздробить ногу. Но и у нас, среди бумажных джунглей, есть столько прекрасных возможностей накосячить!

   Впрочем, Олег, сам замученный обладатель красного диплома, старался выбирать оглядываясь на оценки. Помню я, как в универе получали эти оценки… Но по крайней мере можно надеяться, что мои новички умеют делать то, что я говорю. А с остальным – как уж повезёт. Кого научим, с кем расстанемся.

   А потом нашим вниманием завладела Ольга Владимировна. И вот тут я понял, кто ведёт совещание на самом деле. Начала с новых сотрудников – как будто Олег только что про них не говорил! Проблемы со сроками, с чертежами, с закупом деталей и материалов, станки, инструменты, компьютеры или ноутбуки в кабинеты, огнетушитель в цехе почему старый, зелёный уже, что значит, подавал заявку, не закупили новый, мне что, самой с этим разбираться?..

   Спокойное лицо, ни складочки на лбу, ни разу не повысила голос, открытая поза – но почему-то её строгий голос заставлял чувствовать себя виноватым даже в том, что случилось до моего устройства. Я скосил глаза на Олега. Друг с отсутствующим видом что-то строчил в телефоне. И эта реинкарнация богини Афины в промышленного робота даже время от времени на него неодобрительно поглядывала.

   Как будто учительница в школе. Классный час.

   Свинцовый взгляд остановился на мне, и я почувствовал себя двоечником.

   – Ренат Айратович, нам сделают валы, только нужно техзадание.

   Ах, да, Олег же для ускорения заказывает некоторые детали. Но чертежи делал Степан Николаевич, я только подпишу то, что получится.

   – Мне надо знать их возможности.

   – Вы сначала подготовьте, потом мы обсудим их возможности.

   Ледяной тон учительницы, отчитывающей хулигана, честно говоря, взбесил. Но это ничего – знакомая холодная ярость, которая помогала и мотивировала.

   – Ольга Владимировна, пусть они изложат свои возможности и ограничения. Писать техзадание, чтобы потом всё переписывать – у меня что, много свободного рабочего времени? – В тон ей.

   Олег оторвался от телефона.

   – Ольга Владимировна, может быть есть возможность ускориться? Они тоже заинтересованы в том, чтобы быстрее начать.

   Её взгляд полоснул прохладным щупальцем – сначала меня, потом Олега, который, впрочем, смотрел как ни в чём не бывало. Эта Ольга Владимировна его не бесит?

   Вообще-то мой друг – терпеливый человек. Мне бы поучиться у него терпению. Но увы!

   – Хорошо. Если у Рената Айратовича меньше свободного времени, чем у меня, я напишу исполнителям.

   – Спасибо.

   Олег мягко поблагодарил и, как ни в чём не бывало, уткнулся в телефон. Так, мне это совсем не нравится. Его вообще интересует это совещание? В конце концов, так неприлично – утопать в телефоне на совещаниях – даже если ты директор.

   Когда всё, наконец, закончилось, я поймал друга в коридоре, намереваясь проводить до кабинета.

   И кое-что выяснить.

   Но он меня опередил.

   – Ренат, ты хочешь что-то сказать насчёт Ольги? Мы вроде решили вопрос, правильно?

   – Да, но тебя на самом деле ничего не волнует?

   Он тяжело вздохнул.

   – Ещё как волнует. Я сейчас имел очень неприятный разговор – нам до сих пор не перевели деньги по контракту. Причём мы и сами его имеем все шансы просрочить. И не только его. На заводе куча нового народу, ещё кто-то увольняется, кого-то не хватает. До сих пор не привезли железо, и машины ещё до Татарстана не доехали. Все на взводе. Все друг с другом лаются, это нормальный рабочий процесс. Есть действительно серьёзные проблемы? Не в плане душевного комфорта?

   Я выдохнул. Развёл руками.

   – Хорошо. Терплю, молчу.

   – Спасибо. Если будет совсем невмоготу, можешь Ольге наедине всё высказать.

   – Так просто?

   – Нет, конечно, – он усмехнулся, открывая дверь кабинета. – Тебя, скорее всего, по стенке размажут, на месте и прикопают – но может это решит проблему?

   Это Олег так злится на меня. Я понял.

   14 Ольга

   С работы я уходила с головной болью и предвкушением спокойного вечера дома. Сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое Насте, Альберт обещал её привезти домой не слишком поздно. Мы вместе сядем, поужинаем, ребёнок расскажет мне что-нибудь своё… Обычно про садик. Неважно. Главное – просто слушать, как она щебечет, и напряжение тяжёлого рабочего дня уходит. А потом посмотрим какое-нибудь детское кино или мультик. Тоже неважно. Пусть будет что-нибудь её любимое по десятому разу…

   Зато я забуду, пусть на один вечер, то, что меня так волнует и тревожит. Очень тяжёлая обстановка. Я же вижу, какой Олег озабоченный, это не просто временные трудности, мы на грани. Неужели все эти неприятности приведут к закрытию завода? Не может же этого быть, правда?

   Я не боюсь остаться без работы. Меня с руками оторвут и другие предприятия. Но только это – моё, почти родное. Здесь я прошла путь от простого конструктора до главного инженера, с трудом выгрызла своё место и авторитет. Здесь меня отпускали работать из дома – тогда это ещё не называлось дистантом – каждый раз, когда Настя болела, вообще без каких-либо проблем, иногда и без больничного. За это я просто оставалась в выходные или сверхурочно, хотя это и не было обязательным.

   Я здесь работала – пахала изо всех сил. И теперь, когда мы вышли на крупные контракты, не должно всё вот так посыпаться.

   Пусть все эти сплетницы, включая Арсланова, устраивают что угодно в нерабочее время. Пусть не трогают меня, и всё. Ренат Айратович совершенно прав в своём первом критерии. Как я могу отвлекаться на мужиков, когда у меня – дочь? Куда я её дену? Мне придётся строить отношения не свои, а наши. А это совсем другой расклад...

   Как назло, парковочное место я нашла не сразу, пришлось дать кружок вокруг двора. Позвонил Альберт, сообщил, что будут через полчаса, так что пришлось соображать быстро – я сделала рисовую кашу с голубикой. Беспроигрышный вариант. Настя всегда её любила. Да что там, и я тоже.

   Дочка приехала задумчивая, но довольная. Кашу она ела с аппетитом – хоть здесь радость!

   Только потом устремила на меня наивный взгляд карих глаз и заявила:

   – Мама Ева поплосила называть её мама.

   Что? Что она сказала?

   Ева совсем долбанулась, что ли? Какая она мама? Настя через раз приезжает от них с диатезом!

   Да и вообще… О чём я думаю? Зачем это Еве вообще?

   Мысли метались, как безумные. Откуда-то из глубины сознания накатывал страх. Беспомощность. Горечь. Ева… Ева могла сказать вообще всё, что угодно.

   А вот то, что сказала Настя…

   – Понятно, – я вообще потерялась. Что ей ответить… – И что?

   Ребёнок захлопал глазами.

   – Ну… она доблая…

   – Тогда меня ты должна будешь называть тётя Оля.

   Карие глазки распахнулись в удивлении.

   – Почему?

   – Потому что мама может быть только одна.

   Настя бросила чашку, подбежала ко мне, забралась на колени и обняла, так крепко, как были способны маленькие ручки.

   – Ты моя мама. Я тебя люблю. Лучше я тётю Еву буду звать тётя Ева. Ладно?

   Я сморгнула непрошеные слёзы. Обняла дочь в ответ.

   – Ладно. Я тебя тоже люблю.

   15 Ренат

   В конце дня я, наконец, оторвался от чертежей и вышел в цех – обсудить заказы. Что бы мы там ни заказывали, основную работу будут делать наши рабочие в этих самых цехах.

   За десять минут до конца смены все уже поглядывали на дверь. Я успел отвыкнуть от этой точности – ровно по часам открывались двери проходных и вся толпа покидала завод, сплошным потоком выливаясь на улицу. На моём прежнем месте работы было нормально задержаться на полчасика, доделать работу, собраться не спеша. Это если ещё хватало полчасика.

   Поэтому я не увидел проблемы, когда прибежал в цех Олег с известием, что пришла машина и нужно срочно разгрузить, водитель торопится, и так отстал от графика, прямо совсем срочно! Сверхурочные, конечно же! Если надо, он сам поможет!

   Мужики поворчали, но доплата есть доплата. Видимо, на самом деле срочное дело. Я вздохнул и спросил:

   – Кто-нибудь может одолжить халат?

   – Там тяжело, Ренат Айратович, – усмехнулся Рашит, токарь.

   – Железо? Да не может быть, – я прибавил пафоса в голос. – Ну так что?

   Рашит быстро сбегал за халатом, который оказался мне коротковат – ну что поделаешь. Олег попытался возразить:

   – Тебе совсем не обязательно…

   – Иди документы пока оформляй, – прервал я его. – Раз водитель торопится.

   Николай, пожилой мастер, попробовал выбрать мне чего полегче – и стало даже немного обидно.

   – Вы меня совсем за слабака держите? Я от груди восемьдесят килограмм жму!

   – Здесь не тренажёрка! – усмехнулся он, но контроль ослабил.

   Хотя да, толку от меня было поменьше, чем от рабочих. Не привык. Огромные тяжёлые листы норовили выскользнуть из рук, защемить перчатки и адски громыхали. Что же, надеюсь, под ногами я не путался.

   Но, конечно, к концу разгрузки, когда всё было перетащено в цеха и сложено аккуратными штабелями, я вымотался так, как в тренажёрном зале никогда не бывало. Оглянулся, увидел, как мужики присаживаются прямо на штабели с листами…

   И сел рядом, расслабив спину. Эх, вот неплохо было бы сегодня вечером увести домой кого-нибудь из заинтересованных девушек… Вино, чтобы была посмелее, массаж… ну и всё такое…

   Но нет. Не гадить там, где работаешь. А переспать между делом – это только так и можно назвать. Особенно учитывая мой отбор.

   Мысли заставили меня улыбнуться, и эта улыбка сохранилась на лице, когда с порога цеха раздался необычно женский голос.

   – Здравствуйте! Мне сказали, что здесь я могу найти главного инженера.

   Хорошенькая. Брюнеточка. Сжимает в руках сумочку, словно пытается защититься от окружающего мира. Узкие брючки подчёркивают фигуру. Худенькая немного, но это возрастное, с годами пройдёт.

   Ответ вырвался сам собой раньше, чем кто-либо успел среагировать.

   – Если бы главный инженер была здесь, мы бы её точно заметили!

   – Её трудно не заметить! – весело поддержал Николай.

   Девушка сложила домиком ровные подведённые бровки и спросила:

   – А как её найти?

   – Я вам покажу, – я встал с готовностью, которая самого удивила.

   Но незнакомка вдруг наморщила носик, и её личико исказила гримаска, напоминающая почему-то брезгливость:

   – Не надо! Я так найду.

   – Вы можете заблудиться, – Сакаева сидит в соседнем здании. Если и не заблудится, то наверняка придётся ещё погулять по цехам и кабинетам. А нам почти по пути. Только халат надо отдать Рашиту.

   В ответ – презрительный фырк.

   – Спрошу кого-нибудь!

   – Не нравишься ты девушке, Айратыч, – усмехнулся Николай, а остальные заулыбались – но не издевательски, а, скорее, по-доброму. – Скинь ей баллы, или как ты там определяешь…

   – Да тут пятый критерий! – Я вздохнул, добавив печали. – Она вообще в отборе не участвует.

   – Каком отборе? – кажется, испуг. И – тут же – возмущение. – Да меня уже взяли! Я заявление написала, и директор подписал!

   – Отбор к нему в невесты! – пояснил кто-то из рабочих, не разглядел, кто.

   – Вот ещё! – ещё больше возмущения. Её глаза определённо метнули в меня пару молний – и снова сузились, словно я – насекомое. – Какие невесты?! Ты себя видел?..

   Кажется, она не договорила, но то, что хотела сказать дальше, потонуло в мужском хохоте. Я повернулся, чтобы осадить их немного, и увидел возле ворот цеха Ольгу Владимировну, которая тоже тихо посмеивалась.

   – Спасибо всем, Олег Алексеевич накинет премией.

   Она прошла в цех, к дверям в коридор, аккуратно ступая по полу, засыпанному металлическими опилками. Под мышкой у неё была папка – видимо, те самые документы, которые Олег готовил для водителя. Только почему такими рядовыми вопросами занимается начальство?

   Рабочие вставали, прощались и расходились. Я снял халат, свернул аккуратно и протянул Рашиту с благодарностью.

   – Всё-таки вы испачкали свою белую рубашку, – заметила Ольга Владимировна без обычной строгости.

   – Где? – ну вот… Вообще, стоит завязывать с белыми рубашками, если я собираюсь здесь работать.

   – Воротник. Вам дать салфетку?

   – Желательно.

   И зеркало. Оно, кажется, есть в туалете.

   – Пойдёмте тогда со мной. Всё в кабинете.

   – Тут вас ищут, – я кивнул на девушку, которая растерянно стояла возле выхода из цеха и обозревала коридор.

   – Меня?

   – Главного инженера.

   – Наверное, новенькая, – и велела девушке, уже со всей привычной строгостью в голосе:

   – Пойдёмте с нами. Не стойте в дверях. Сейчас следующая смена придёт уже.

   Новенькая следовала за нами, отстав на полшага и молча. Возле двери, пока Ольга Владимировна отпирала замок, нас нагнала Света.

   – Ольга, я тебе девочку прислала. Вижу, она уже познакомилась с начальством? – и тон её как-то резко сменился, став гораздо мягче. – Ренат Айратович как раз ваш начальник.

   Я не отказал себе в удовольствии и повернулся к новенькой, наблюдая, как бледнеют её щёки даже под слоем тонального крема – или что там ещё у неё за штукатурка?

   – Разве она не к технологам? Заходите, Ренат Айратович, – Сакаева пригласила в кабинет.

   – А, да, точно, к технологам, – мило улыбнулась Света.

   – В отборе всё равно не участвуете, – я глянул на девицу с иронической строгостью, но она даже не улыбнулась, просто стояла, обмирала.

   – Знаете что? – тон у Ольги был какой-то усталый. – Давайте мы с вами завтра познакомимся. С утра. Сегодня поздновато уже. Зайдите ко мне завтра, ладно? Света объяснит вам, как пройти на ваше рабочее место.

   Дверь захлопнулась. Ольга Владимировна чуть поморщилась.

   – Фифа. Либо притихнет, либо не сработается, – она достала из сумочки пачку салфеток. – Между прочим, у нас есть рабочие, которые с высшим разрядом на станках с ЧПУ и роботах побольше начальства зарабатывают.

   – Даже Олега? – может, она и преувеличивает. А может, и нет. Рабочие всегда получали больше инженеров.

   – Их зарплата больше его, как директора. Но он же ещё и прибыль с завода имеет. Давайте, я вам помогу вытереть грязь.

   16. Ольга

   Когда я предлагала помощь, мысль была только – ему неудобно будет вытирать воротник рубашки, особенно сбоку. Почему бы не помочь, раз уж Арсланов тоже помог, вне своих рабочих обязанностей.

   Насколько это будет неудобно мне, я не подумала.

   Но отступать уже поздно.

   Пришлось подойти очень близко.

   Запах.

   Он должен быть.

   Он должен быть не таким.

   Арсланов только что, в рабочем халате с чужого плеча, разгружал грузовик с железом. Он имел право вонять потом, грязью и металлом.

   Он не имел права пахнуть мужчиной, не имел права на тот тонкий, горький с мускусной ноткой запах, который заставляет нервы напрячься, а кровь вскипеть. Нотки то ли духов, то ли одеколона пробивались сквозь это невидимое облако, но ничуть не заглушали.

   Моя рука дрогнула, и костяшки пальцев легко задели его шею, там, где чуть смуглая кожа покрывала рельеф мышц.

   Горячая.

   Я закусила губу изнутри, сжала пальцами край воротника и аккуратно провела салфеткой раз, другой, стараясь не обращать внимания на запах, который мутил мысли и придавливал грудь изнутри свинцовой тяжестью, не давая дышать так же легко, как всего минуту назад. Перед глазами из всего мира остался только участок кожи, который выглядывал из-под расстёгнутой верхней пуговицы.

   – Не обязательно всё оттирать… Ольга Владимировна. – Пауза? Как будто… как будто забыл, как меня зовут. И мне, конечно, кажется – он необычно близко – что голос стал ещё ниже, как будто вибрацией отзываясь в моих пальцах… И моём сознании. – Остатки отстираются.

   Нет, нет, я буду держаться за кусочек ткани с горьковато-солоноватым запахом, не в силах разжать пальцы, в надежде ещё раз коснуться его кожи…

   Я силой вдохнула и выдохнула, отпуская, резко бросила салфетку в мусорную корзину.

   – Остатки отстираются, – повторила на автомате, отходя за стол, как будто прячась за стеной.

   А он подошёл ко мне с другой стороны стола, упёрся в него ладонями и наклонился ко мне:

   – Спасибо, Ольга Владимировна.

   Голос проскользил бархатом, прошелестел по нервам, отдаваясь вибрацией в груди. Он должен был сказать это с порога, уже открывая дверь.

   Не так близко.

   О чём я думала только? Что я просто мать и инженер, из одной роли в другую, без малейших отступлений? Полное душевное равновесие, две разные чаши весов…

   И чугунной гирей – понимание, что я живая женщина. Точно такая же, как те, кто так живо обсуждал базу невест и отбор, который казался таким дурацким и неуместным. И не могу делать вид, что передо мной просто безликий сотрудник, а не мужчина с обаятельной улыбкой и тёмным взглядом… И взгляд этот обещал слишком многое – то, о чём не было сказано ни единого слова.

   Я ведь не забыла? Это кобель высшего разряда. За ним длиннющая очередь выстроилась. И он этим вполне доволен.

   17 Ренат

   Я бы мог подумать, что она флиртует.

   Если бы это была любая другая моя коллега, я бы так и подумал. Но Ольга Владимировна! Медный прут с узлом на затылке.

   И мне уже сообщили, что в моём отборе она отказалась участвовать категорически.

   Не то, чтобы я хотел.

   Она вообще в курсе, что так не делается? Это не помощь. Это искушение. Не так близко. Не так медленно, нежно касаясь кожи будто невзначай. Я даже почувствовал её аромат, тяжёлый, сладкий, ускользающий, её тёплое дыхание, мимолётно скользнувшее по моей коже, когда она наклонилась близко. В этот, растянутый на долгую вечность момент, захотелось стиснуть её талию до синяков, прижать к себе ещё сильнее, и сделать то, на что явно напрашивались её губки в такой опасной близости от меня.

   Какая она маленькая, оказывается. Её глаза на уровне моей груди.

   Может быть, только это её и спасло. Близко – но так далеко.

   Вечером позвонила мама. Узнавала, нравится ли мне новая работа, как я устроился, со всеми ли познакомился, как там Олег и Альбина.

   И как я смогу познакомиться с хорошей девушкой, работая на заводе.

   Масштаб проблемы нарастал. Началась новая волна. Сегодня мама. Завтра бабушка. Через пару дней тётя Альфия пришлёт фото своего внука. Потом снова мама.

   И эту карусель не остановить. Можно только выждать, пока они утихнут – ещё ненадолго.

   – Я присматриваюсь к девушкам на заводе. Решаю эту проблему.

   – На заводе?! – поразилась мама. – Какие же там девушки! Откуда там девушки?

   – Там много девушек. Не все же стоят за станками, – пожалуй, маме стоило бы показать ту фифу. – Мам, я женюсь. Я стараюсь. Но ты же не хочешь, чтобы я предложил руку и сердце первой встречной? Я подберу более-менее нормальную.

   Мама тяжко вздохнула.

   – Я хочу, чтобы вы любили друг друга.

   – Я тебя люблю. Но возраст, в котором я хотел на тебе жениться, кончился тридцать лет назад.

   Мама никак не хочет оставить меня в покое. Как донести до неё, что я не могу ускориться в поисках той единственной, особенно если её в природе не существует – скорее всего. Когда я пытался представить ту, в которую мог бы влюбиться, в голове возникал образ такого невыразимо нежного-прекрасного-милого ангела, что пытаться подобрать живую женщину хотя бы близко под него, смысла не было.

   Так что я просто найду хорошую, умную, неконфликтную женщину, которая не будет выносить мозг. Мама порадуется и отстанет от меня, наконец.

   Правда, вздохнуть свободно уже не получится – у меня уже будет жена. Но что поделаешь, идеально не бывает ничего.

   Чертежи дома я всё-таки доделывал, хоть и знал, что Олег этого не одобряет. Он всегда считал, что дом нужен для отдыха. Но я действительно не успеваю, тем более в отделе уже двое новичков. Кроме меня, настоящих новичков, которые ещё вкладыш к диплому боятся согнуть. И надо не только чертежи, модели и техническое задание, но и хотя бы объяснить молодому пополнению, что делать.

   Так что… Душа всё-таки требовала красавицу и массаж, а воля заставила вместо этого засесть за чертежи.

ГЛАВА 4

18 Ольга

   Когда мама звонила, у меня всегда появлялось малодушное желание не брать трубку, сделать вид, что не слышала. Но – я всегда брала, и это тоже малодушие. Просто не хочу сталкиваться с последствиями.

   Мама тепло поздоровалась и стала расспрашивать про работу. Как там идут дела, устаю ли я, как я всё успеваю, не нужна ли помощь…

   Много любезных, тёплых слов, и с каждым из них во мне возникала всё более сильная тревога.

   Что ей надо? Чего она хочет в этот раз? И зачем заходить так издалека – сказала бы уж прямо.

   – Мам, – прервала я очередной вопрос, как моё здоровье, ведь я так сильно устаю. – Что ты хотела?

   – Евочка предложила помочь тебе. Пусть Настя немного поживёт с ними, пока у тебя сложности на работе. Она любит её, как дочку, Настя тоже к ней тянется. С папой побудет подольше, как-то говорила, что хотела бы подольше остаться, но мама не разрешает.

   Ещё бы я разрешала! Насте уже четыре года стукнуло, а у неё до сих пор не прошёл диатез. По словам нашего педиатра, симптомы должны были постепенно исчезнуть, если бы мы строго соблюдали диету и следили за кожей. И мы соблюдали и следили, и Настя спокойно принимала то, что другим детям дают клубнику, а ей – нельзя. Ну как спокойно? Расстраивалась, конечно, обещала, что потом, когда всё кончится, она наестся ягодок сколько захочется. Но терпела, и кожные раздражения, которые так меня нервировали, появлялись уже крайне редко.

   Тогда, когда её забирал отец. Как Ева умудрялась каждый раз закармливать шоколадками и конфетами мою благоразумную не по годам дочь, я не знаю. Настя говорила что-то вроде – «тётя Ева сказала, это не страшно» и «один раз ничего не будет, не постоянно же ты их ешь».

   Что в голове у моей единоутробной сестры? Уж всяко не избавиться от мешающего ребёнка хочет. Диатез не смертелен, просто Настя схватит хроническую астму или бронхит, и эти болячки останутся с ней на всю жизнь. Впрочем, Еве может быть просто всё равно. Я боюсь, что ей нужно завоевать хорошее отношение моей дочери, чтобы на суде, на который намекал Альберт, ребёнок говорил в их пользу. А бывший так и хочет. Дочь с ним, кто её воспитывает — какая ему разница! А про диатез – не знаю, что придумала Ева. Но когда я пыталась поговорить с Альбертом, тот отмахивался – это всего лишь диатез, у всех в детстве он был, нечего лишнее беспокойство разводить. Бросался словами «гиперопека», «яжемать» и «чрезмерный контроль».

   Дай ребёнку расслабиться, это всего лишь ребёнок.

   А потом я купаю этого ребёнка в ванне из ромашки и череды, мажу вонючими жирными мазями, и всё равно ночью слушаю грустное «мама, у меня чешется», и чувство глубокой беспомощности раз за разом становится всё сильнее.

   Даже и не представляю, что ждёт Настю, если она отправится пожить с отцом.

   Но матери это говорить бесполезно. «У тебя тоже был диатез, я же тебя практически не ограничивала! Ела, что хотела. И никакой астмы».

   Только «ела что хотела» для девочки, которая выросла в девяностых можно сказать без отца, означало не шоколадные батончики и разноцветный мармелад, а макароны с сосисками и любимые пельмени, если хорошо себя вела, когда у мамы бывала премия.

   А мандаринки под новый год почти все доставались Еве, она же на год младше!

   Может, это меня и спасало от диатеза.

   – Мама, я справляюсь. Настя у меня сытая, одетая, здоровая. Счастливая. Была бы, если бы ей вы с Евой не выносили мозги. Поэтому она остаётся со мной. У неё садик здесь и подружки.

   – Садик ей не нужен, я с ней сидеть буду. А подружек новых заведёт, в её возрасте – какая разница, с кем дружить! Лишь бы девочки хорошие были.

   – А вот Настя считает, что Рената и Айгулька – её лучшие подружки и очень по ним скучает, когда её куда-то увозят, – я вспомнила шебутных соседских близняшек. – Скажи ей сама, что ей всё равно, с кем дружить. Мама, это не обсуждается. Я прекрасно знаю, что дело не в помощи мне. И не согласна с тобой, что Ева будет лучшей матерью Насте – или хотя бы такой же, как я.

   – Ну что ты! Когда я такое говорила? Ты неправильно понимаешь. Но Евочка будет хорошей матерью, Настя её очень любит и всегда спрашивает, когда папа заберёт её в следующий раз. Всё-таки ребёнку лучше в полной семье…

   – Нет, не обязательно, – я отрезала, может быть, чересчур грубовато, вспомнив отчима. – Ребёнку лучше в любящей семье.

   – Евочка её любит.

   – Евочка любит только себя, – напомнила я, не надеясь достучаться до мамы, просто обозначив свою позицию. Мама, мне некогда. Мне надо домой ехать, Настю забирать.

   19 Ольга

   Потом позвонил Альберт. И он-то смог выторговать Настю на день. Не надо думать, что у меня остались ещё к нему чувства – или подобные глупости. Это всё мои внутренние тормоза, разум, который подчинял себе чувства и эмоции. И он говорил, что у ребёнка двое родителей, они оба важны, и что я не обязательно самая умная, и где-то могу ошибаться, что Альберт неплохой отец, а если бы не Ева, то проблем бы не было никаких, он бы слушал, что я говорю. И поэтому, когда хотелось психануть и оставить ребёнка дома, я останавливала себя, заставляя думать о Насте, а не о своих чувствах.

   Хотя со временем эта дилемма становилась всё мучительней. Ева всё больше напирала со своим желанием воспитывать Настю, и Альберт, который с самого начала считал, что воспитывать детей – женское дело, и даже заявил об этом в суде, теперь всё чаще заговаривал о полной семье и любящей Еве, которая нисколько не карьеристка и способна позаботиться о ребёнке.

   Да ещё и мама, которая с удовольствием будет сидеть с внучкой, и садик не понадобится.

   Вот только мама сидеть с внучкой будет тогда, когда это нужно Еве. А не Ольге.

   Соответственно утром у меня не было вариантов, с кем оставить дочку, которая проснулась с соплями.

   Всего лишь сопли. Даже температуры нет. Но в садик уже не поведёшь. Ах, да, заботливая Ева, которая стремилась заменить бедной малышке мать-карьеристку, даже не подходила к ребёнку, стоило той хоть чуть-чуть захворать.

   Как она собирается с ней жить вообще? Чуть чихнула – к бабушке?

   Я позвонила няне, к которой уже обращалась раньше, но та была вообще не в Уфе.

   Ну и ладно. Сделаю как обычно. Как раньше уже делала не раз, и Олег не возражал. Даже поощрял – больничный и дистант всё-таки совсем не то, что главный инженер на своём рабочем месте.

   А ребёнок тихий, сидит целый день в уголке, рисует или болтики крутит в обрезках и браке.

   20 Ренат

   Соня с обычным серьёзным видом сидела, скрывшись за монитором. По ней никогда не видно, о чём она думает – даже если её не скрывает монитор. Но – явно уже о работе. Хотя до конца обеденного перерыва ещё десять минут.

   – Соня, вы же какую-то базу составляли для моего отбора? – нечего работать в перерыв.

   Ну да, ну да. Кто-то весь вечер проработал дома. Кто бы это мог быть?

   Хорошо, что Соня мысли не читает.

   Хотя… кто её знает. Она может.

   – Составляли, а что? – девушка выглянула из-за монитора и спряталась обратно. – Как вы собираетесь всех проверять без базы?

   – Нет, конечно, вы правильно сделали, спасибо. А можно мне получить к ней доступ?

   – Нет.

   Спокойно так.

   – Почему?

   – Это наша база. Если хотите что-то в неё внести, или узнать что-то, скажите мне, или Вике, или Свете. Мы ещё Зарину хотим подключить, она интересовалась, пусть помогает.

   – Хорошо, тогда новенькую в базу не включайте.

   – Какую новенькую?

   – Технолога.

   – Как так? Почему? Мы уже включили.

   – Пятый критерий. Значит, исключите.

   – Всего лишь один критерий, – её голос стал недовольным. – Мы даже Ольгу Владимировну туда включили, а у неё ни одного критерия.

   – Только у неё?

   – Представьте себе! – кажется, в голосе веселье. – У вас такие критерии, что под них очень легко подойти! Вы рискуете жениться на первой встречной.

   – Ну давайте добавим графу в вашу базу. Баллы, например.

   – Мы уже добавили.

   Я начал чувствовать, что теряю контроль над происходящим. Впрочем, я и думал, что будет как-то так. Держать под контролем всю женскую часть завода – это совершенно нереально, когда дело не касается работы.

   А вообще… Иногда мне кажется, что жениться на первой встречной – не худший вариант. Потому, что я просто не представляю, как мне в итоге выбирать себе жену.

   – Ренат Айратович, я на сцепку тоже модель черчу? – спросил Рамиль.

   Глупый вопрос. Он прекрасно знает, что да. Сцепка – часть узла, почему на неё не надо модель?

   Просто хочет прекратить неприятный для него разговор. Может быть, я просто предполагаю. Парню явно нравится Соня, но он никак этого не показывает. То ли не решается, то ли просто не хочет тратить время на девушку, которая явно выразила желание стать чужой невестой.

   21 Ренат

   Хотя бы один вопрос сегодня закрываю. Проектная документация, которую надо было срочно доделать, готова. Последние подписи, и можно сказать Олегу, что здесь всё в порядке.

   Перед входом в кабинет главного инженера пробудилось какое-то забавное нетерпение. Словно я мог её застукать за чем-то… необычным. Или как будто я давно хотел её увидеть.

   Это ощущение мне не понравилось, но копаться в себе некогда. Аврал на работе – это время, когда не до чувств и ощущений. Я формально постучал и вошёл, выждав пару слишком долгих секунд.

   Она подняла глаза и устало кивнула:

   – Чертежи. Давайте, – и достала ручку.

   Я свалил всю груду бумаги на стол и принялся разворачивать по одному, пододвигая к ней основную надпись.

   И краем глаза заметил в углу…

   Нет. Это не глюк. Мне не привиделось от усталости. В углу действительно сидела маленькая девочка с тёмной косичкой и большими глазами.

   Она водила карандашиком по обратной стороне какого-то забракованного чертежа и не обращала на меня ни малейшего внимания.

   А вот я не могу ответить ей взаимностью.

   – Ольга Владимировна, у меня видения? В воздухе какая-то химия, которая вызывает галлюцинации? Не думаю, что кто-то серьёзно притащил ребёнка на машиностроительный завод.

   – Она вам мешает? – взгляд пронзил меня прямо строительными гвоздями, но я её не боюсь.

   – Мне? Абсолютно нет. Мне мешает ненулевая вероятность того, что может случиться что-то.

   – Здесь? В моём кабинете?

   – Это ребёнок. Вы можете её контролировать почти идеально. Но стоит хотя бы выйти в туалет… Вы не можете быть на сто процентов уверены.

   – Могу. Настя умеет себя вести.

   – Если есть хотя бы крошечный шанс…

   – Ренат Айратович, у вас сколько детей?

   – Это не аргумент.

   – Аргумент. Вы думаете о моей дочери как о неразумной зверюшке. Поверьте, она вполне себе соображает, что можно, а что нельзя. И не склонна к шалостям. В любом случае, Олег Алексеевич разрешает.

   – Олег разрешает таскать детей на завод?

   – Олег рассматривает каждый конкретный случай. И это не ваше дело. Но спасибо за беспокойство.

   22 Ренат

   Внутри бурлила злость. Ну давайте ещё семейные посиделки устраивать прямо на заводе. И это – человек, который должен следить за техникой безопасности!

   Понимаю, что стучать начальству – это, возможно, самое некрасивое. Но, во-первых, я попытался решить вопрос по-другому, а во-вторых, тут другой случай – Олег, по её словам, в курсе.

   Это оказалось действительно так.

   – Настя – смирный ребёнок. Сидит целый день в кабинете у Ольги, рисует. Мужики ей таскают болтики всякие, она любит с ними играться. Без мамы не выходит, даже если мамы долго нет. Не переживай.

   – Как так – не переживай? Это завод! Давай разреши таскать сюда детей и домашних животных, да и вообще кого угодно. Пока что-нибудь кому-нибудь по голове не попадёт.

   – Животных? Так с цеховым котом тебя ещё не знакомили? – удивился Олег.

   – Котом?

   – Попроси рабочих, познакомят. Он у нас живёт, спит в подвале, крыс ловит, у него миска и лежанка там.

   – Я не про кота, я про ребёнка.

   – Расслабься, Ренат. Скорее всего, Ольге снова не с кем оставить Настю. Няня заболела в последний момент или что-то такое. Ничего страшного не случится.

   Ребёнок – не моё дело. В конце концов, я простой конструктор. Главный. Простой главный конструктор. Маленький человек, рабочие тут не меньше меня получают.

   Кстати, насчёт этого. Я ж никогда не интересовался акциями завода. Есть и есть. Других источников дохода хватало. Надо бы Олега спросить, как там чего.

   23 Ренат

   Перед концом рабочего дня я снова зашёл к Сакаевой. Всё, сейчас на ребёнка внимания не обращаю. У меня свои дела есть, не хочу соваться в чужие.

   Ничего не получилось. Ольги Владимировны в кабинете не было, и только девочка Настя сидела в своём уголке. На тумбочке перед ней лежала гайка, которую она старательно срисовывала.

   – Мама вышла, – сообщила она, не отвлекаясь от рисунка.

   – Могу я тогда подождать её? – спросил серьёзно. Понятия не имею, как разговаривать с детьми. Женская половина моей семьи наверняка бы посюсюкала, но поводов так поступать я не видел. Девочка выглядит так, будто понимает обращённую к ней речь. Тогда смысл её искажать?

   Она важно кивнула.

   – Садитесь.

   Я выложил на стол ещё одну груду чертежей, отыскал в углу второй стул и сел.

   – Тоже чертишь? – спросил из-за какого-то чувства неловкости, появившегося внезапно, из-за маленького ребёнка, который казался непонятным и чуждым существом.

   Я очень редко с ними общаюсь, даже с двоюродными племянниками.

   – Челчу челчёж, – серьёзно ответила Настя, поглядывая на гайку. Она так чётко выговаривала букву «л», и так карикатурно, как в Ералаше. Как будто это она со мной сюсюкает.

   Я не сдержал смешок, но девочка осталась серьёзной.

   – Я буду инженелом.

   – Ну тогда тебе надо проставить размеры, а не просто чертить, – похоже, мне просто скучно. – У тебя есть линейка?

   – У мамы есть, – она протопала к столу, выдвинула ящик и достала небольшую деревянную линейку. Я подошёл к Насте и приложил линейку к детали.

   – Вот, видишь, циферка? Вот сюда приложим начало линейки, а вот здесь размер. Перерисуй его вот сюда.

   – Я челчу, – поправила она меня, но старательно перерисовала цифру. Получилось не слишком похоже. Наверное, в таком возрасте ещё рано писать цифры. Сколько ей, интересно?

   Дверь открылась очень неожиданно. Мы с Настей синхронно вздрогнули, будто делали что-то недозволенное.

   – Чертежи на подпись, Ольга Владимировна, – я кивнул на кучу на столе. Она прошла, села и подтянула к себе первый.

   Её прервала Настя, которая заявила:

   – Сначала мне!

   И протянула листок с корявым рисунком гайки. Ольга Владимировна удивлённо посмотрела на листок, потом взяла ручку и поставила подпись внизу, там, где обычно бывала основная надпись.

   – Теперь посиди, пожалуйста, нарисуй другой вид. Вид сверху. Ладно, Настюш? Мы скоро пойдём домой.

   Мне досталась своя порция подписей. Но когда я выходил из кабинета, Сакаева последовала за мной.

   – Вы, конечно, сразу побежали к Олегу, – она прикрыла дверь, прежде чем начать говорить.

   – Ну вы же к нему бегаете, – Я развернулся, глядя на неё сверху вниз. Как она узнала? Просто догадалась? Или увидела? Вряд ли Олег сам рассказал.

   – Убедились?

   – Можно сказать и так.

   – Ну так не лезьте не в своё дело. У вас и так есть чем заняться.

   – Есть, – я не стал спорить. – Но с этим я как раз сам разберусь.

   Её глаза метали искры не хуже оборванных проводов. Ну надо же, сколько эмоций! Нахмуренные брови, задранный вверх подбородок… Ну, последнее – насущная необходимость. Как бы она иначе продолжила метать свои искры в меня?

   Какая маленькая. Её глаза на уровне моей груди. Миниатюрная, худенькая – ну невозможно почувствовать угрозу, когда авторитет пытается продемонстрировать такая крошка.

   Впрочем, пока лёгкая злость проскакивала, когда я ловил гневный взгляд. Что она себе позволяет? Начальница, тоже мне.

   – Вот с этим как раз вы вместе со мной разберётесь! – припечатала она. – Не забывайте о субординации.

   Субординация. Ну надо же.

   Такая мелкая, и такая сердитая. Вот этот её строгий прилизанный пучок на затылке надо освободить – интересно, волосы лягут мягкими волнами? Или сорвутся вниз стремительным водопадом?

   Откуда во мне это? Какая ещё поэзия? Я – примитивный технарь. Я хочу запустить пальцы в её пряди, сжать посильнее и оттянуть назад, чтобы плотно сжатые губы приоткрылись…

   Она вдруг поёжилась, шумно вздохнула и отступила на шаг, а я чуть не схватил её за локоть, чтобы удержать.

   Тяжёлая сладкая волна аромата захлестнула шлейфом, ошеломляя. Я не только не пришёл в себя, захотелось догнать, схватить…

   Камеры. В коридоре везде камеры. А перед камерами живые люди. Живые – и очень любопытные.

   – Что за духи? – первое, что пришло на ум, который медленно отключался. Голос явно сел. Она не заметит, правда? Мы ведь так мало знакомы.

   – «Opium», – в глазах полная растерянность. И… как будто туман. Как будто она смотрит сквозь.

   – Непохоже, – вырвалось у меня, и только потом я понял, что полностью эта фраза должна звучать как «одна из моих женщин пользовалась этими духами, я знаю их аромат».

   – Но это он. «Black Opium».

   Она отступила ещё на шаг, и я начал приходить в себя. Всё нормально, это как с магнитом, чем дальше, тем слабее притяжение.

   Всё нормально.

   24 Ольга

   Я просто должна лучше себя контролировать. Мне не до всяких там глупостей. У меня дочь, у меня работы завал – выше головы. Не понимаю, чего надо от меня этому… самцу, который пришёл к нам самку найти. Я-то тут причём? Разведёнка с прицепом.

   Это просто инстинкты. Он просто считает, что должен соблазнить и покорить всех в округе, и не должно остаться тех, кто не поддался.

   А у меня не было никого с… с пятого месяца беременности. Когда начал расти живот, Альберт мужественно отказался от всех видов секса.

   Со мной.

   Нельзя навредить ребёнку, придётся потерпеть. Я, правда, подозревала, что дело в изменениях во мне. В теле, в настроении. Что я просто уже не настолько привлекательна для мужа с растянутой кожей, лишним весом, сухими жёсткими волосами, которые пришлось отстричь до самых плеч.

   Но всё вернулось назад через полгода.

   Кроме Альберта.

   Он по-прежнему изобретал любые поводы, чтобы отказаться от секса.

   А потом я застала их с Евой. И с тех пор отношений у меня не было. Никаких, ни с кем.

   Неудивительно, что внутри меня так бушуют гормоны. Что от такой случайной, непроизвольной близости разгорается жар и слабеют колени. Что его запах туманит мысли, а голос тёплой дрожью проходит по телу.

   Нет. Так нельзя. Если я хоть чуть-чуть уроню авторитет, меня съедят те самые мужики на заводе, которые любят и уважают, пока я их держу в руках.

   Снова свет в кабинете технологов. Наверное, опять свой дурацкий отбор обсуждают. Я могла бы не обращать внимания. Наверное, и должна была.

   Или всё-таки должна была зайти, проверить, что там творится в конце рабочего дня, когда уже надо было уходить домой.

   Они там снова сидели большой толпой. И меня заметили сразу.

   – Ольга! Передумала и решила участвовать? – улыбочкой поприветствовала Света.

   Новенькая фифа тоже была здесь, что удивило. Она что, считает, что после всего у неё есть шансы? Или просто поддерживает коллектив, чтобы быстрее адаптироваться?

   – Ни в коем случае. Разве я дала повод думать, что хочу участвовать в ваших этих забегах за ценным призом?

   – Бесценным! – Хмыкнула Света. – Зачем тогда зашла?

   – Проверить, всё ли в порядке. Рабочий день кончился, работают только в цехах. Если кто-то остался, может, не успел, может, не всё в порядке.

   Это объяснение почти удовлетворило меня саму. Но не девочек завода.

   – Ольга Владимировна, вы точно не хотите участвовать? – уточнила Зарина, контролёр. – Мы ведь уже решили, что нам меньше конкуренции.

   – Ольга Владимировна – не конкуренция в любом случае, – фыркнула Света. – Ты на неё посмотри!

   – Вам делать нечего? – Света прямо-таки нарывается. В последнее время стала совсем невыносимой. А всё потому, что некогда я имела наглость расстроить её намечающийся роман с Олегом. Ну то есть это она так считала, я же полагала, что шансов у неё не было, ибо наш директор тогда недавно женился, причём по любви. Но Света считала себя настолько неотразимой, что надеялась разлучить молодожёнов. Методы она выбрала примитивнейшие, типа помады на воротнике и женских волос на пиджаке. Олег почти начал от неё бегать, и я несколько раз старательно нарушала их «уединение», сама или кого-нибудь посылая, и приглядывала за его одеждой. Невзначай, заметила это только Света. С тех пор она меня возненавидела, а Олег всё равно ничего не заметил. Ну и пусть – я ему немало обязана.

   Раньше, впрочем, она настолько не наглела. Может быть это из-за идиотского отбора Арсланова? Начались бои за самца, даже если они бессмысленны?

   Это, мягко говоря, нехорошо. Ладно её ехидства и язвительности, это не то, из-за чего стоит переживать. Меня волнует репутация. Окружающие увидят, почувствуют, и, если я её не осажу, мой авторитет пошатнётся. А он очень важен – и для меня, и для работы. Я не смогу держать в руках завод, работа встанет.

   – Рабочее время вышло, – сладенькая улыбочка. Свету точно нужно приструнить.

   – Тогда идите по домам. Эти ваши игры…

   – Вообще-то это для нас очень важно, – заметила Лена, второй контролёр. – Это для вас игры. И нисколько не конкуренция, Зарина, ты с чего вообще взяла, что Ренат Айратович может на Ольгу Владимировну обратить внимание, даже если забыть про критерии? Как будто у нас больше смотреть не на кого.

   Ну это уже ни в какие ворота! С Арслановым говорить бесполезно. Но что-то надо делать с тем, что теперь они меня воспринимают не как начальницу, а как конкурентку.

   – А для вас важное не должно начинаться после обеда. Лена, ты должна была закончить партию вчера. Почему до сих пор корпуса на контроле?

   – Я заполняла инструкции.

   – Это вообще не твоя работа.

   – Да, но меня попросили. Почему бы не помочь? – наглый тон я учту.

   – Потому, что твоя работа стоит. Ты должна сначала сделать её, а потом – помогать.

   – Я регулирую своё рабочее время. Если вам что-то не нравится – пожалуйтесь директору.

   Нет, жаловаться директору я не буду. Если бы я по каждой мелочи к Олегу бегала…

   Но у нас тут начало месяца. Уж эту-то нахалку я быстро поставлю на место.

ГЛАВА 5

25 Ренат

   Олег вообще часто отсутствовал в обеденный перерыв в столовой. Либо всё время занят, либо где-то ел в другом месте. Интересно, в каком? Надо спросить. В столовой мне всё нравилось, но обстоятельства разные бывают.

   Мы сидели мужской частью отдела. Степан Николаевич ездил по ушам Рамилю и втрому новичку – Косте, не забывая иногда прерываться на борщ. Соня подсела за соседний стол, где собралась женская компания. Разговаривали они ничуть не стесняясь меня, громко и увлечённо – большей частью об отборе. Хотя новизна уже уходила, и всё чаще стали появляться другие темы.

   – Представляете! – возмущалась длинноногая контролёрша Лена. – Получаю сегодня расчётку, а там не вся сумма! Премия в этом месяце меньше, чем обычно!

   Здесь лишают премии? Интересно, за что?

   – Это Сакаева, – с милой улыбочкой просветила бухгалтерша, имени которой я не помнил. – Она велела тебе срезать премию за то, что ты не закончила последнюю партию в срок.

   – Что?! – Лена выпрямилась. – Это с каких это пор за такое начали срезать премии? Раушания! А вы зачем это сделали?

   – Формально она может. Ты действительно не закончила партию в срок. Мы не решаем ничего, нам велели – мы сделали.

   – Вот уродина! – мрачно возмутилась контролёр. – Это она мне отомстила.

   Отомстила? Было за что? Неужели Сакаева сводит личные счёты с помощью власти?

   – Ты же знала, что она стерва, – хмыкнула Света. – Зачем нарывалась?

   – Она же сама говорила – не мешать личное и рабочее! Может, Баженову пожаловаться?

   – Лен… – Зарина говорила негромко, но я слышал. – Ну так-то ты действительно пропустила сроки. Сакаева имела права за это премии лишить. Более того, раньше как раз не лишали в качестве хорошего отношения. Закрывали глаза на мелочи, где это можно было сделать не в ущерб качеству. А раз ты сама её разозлила – какое здесь может быть хорошее отношение? Да и по совести сказать – у тебя не то, чтобы авралы были, ты же чаи гоняла, в телефоне сидела. Просто в следующий раз думай, кому и что говоришь. А Баженову ты, конечно, можешь жалобу подать. Он этими жалобами на Сакаеву, наверное, диван вместо ножек подпирать может…

   – Понятное дело, – а вот Света говорила громче, чем стоило бы. Может, она недолюбливает Ольгу Владимировну? – Жалобы ему же на его же любовницу. Они, наверное, вместе над ними угорают.

   Так, стоп.

   Что я только что услышал?

   Аж холодный пот прошиб. Почему-то вспомнился её сердитый взгляд снизу вверх, аромат духов с таким грозным названием и с особой, слишком манящей ноткой, плотно сжатые губки…

   Неужели у меня встал на любовницу друга?

   Но почему Олег мне не сказал? Неужели из-за Альбины? Но я бы его не сдал – какие бы ни были у нас хорошие отношения. Да я бы его не сдал даже если бы узнал, что он расчленил и спрятал труп! Его бы – не сдал. Неужели не доверяет настолько? Или посчитал это незначительным?

   Да уж какой там – незначительным! После того как я явно объявил свои намерения, он должен был меня предупредить.

   Я мигом закинул в рот остаток булочки, допил чай залпом и встал.

   Каких-то объяснений я точно заслуживаю.

   26 Ренат

   Олега пришлось подождать немного. И, пока я думал, всё лучше его понимал. Потому что ярко помнил этот взгляд с вызовом, губы, которые скрывались в тонкой ниточке – и снова смягчались, как будто заманивая. Страстная, эмоциональная, смелая. Точно не будет зажиматься, ходить вокруг да около. А то, что записная стерва – так это она меня и других прессует, кто младше по должности, с Олегом наверняка по-другому разговаривает. Судя по тому, что Сакаева росла карьерно на этом заводе, отношения у них очень давно, и на руку и сердце она не претендует. Возможно даже претендует только на карьерный рост… Хотя я почему-то сомневаюсь. Не похожа она на секретутку, которая будет спать с директором ради повышения. Если у них секс, то только потому, что оба его хотят. И я бы не удивился – разведёнка, с ребёнком, карьеристка – вряд ли ей нужен абы какой мужик «чтобы был», а строить отношения может просто не быть времени и возможностей. А тут – вполне себе есть возможность, да и время найти можно.

   Вот только всё равно не складывается. Олегу-то это зачем? У них с Альбиной любовь. Гулять от такой? Да она идеал, я, может, не женился до сих пор потому, что другой такой не существует. Красавица, причём у неё и внешние данные свои, и следит за собой, как модель, умница, высшее образование, пишет картины в свободное время, обожает готовить, никогда не повышает голос и не выходит из себя.

   Хотя… мало кто знает, что последние качества – приобретённые. Я знаю, чем чреваты для Альбины сильные эмоции.

   С её сердцем это смертельный риск.

   Поэтому да, если бы Олег изменял, он позаботился бы о том, чтобы никто не узнал – никогда.

   Но мне бы сказал. У нас нет секретов друг от друга.

   Да и представить я не могу такой подлости, как систематические измены Олега. Человек он порядочный.

   Собственно говоря, одного его взгляда в ответ на мой вопрос хватило, чтобы задуматься – а чего это я, собственно, разношу бабские сплетни?

   – Садись, – он кивнул на стул в углу кабинета и уселся сам за свой стол. – Слушай, я не понимаю, почему ты вообще на подобную чушь обращаешь внимание. Наверное, голову не включил.

   Мне стало стыдно. И внутри поднялся протест. Если всё предприятие верит…

   Голова сразу включилась – и заработала на поиск оправданий.

   – Ну так-то некоторые вещи действительно выглядят странно.

   – Хорошо, – эта его улыбочка никогда мне не нравилась. – Тогда попробуй представить Ольгу. Прямо в воображении. А теперь представь, что у неё член. И яйца.

   Я невольно заморгал, пытаясь выбросить из головы подкрадывающиеся образы.

   – Фу, Олег…

   – Большие, волосатые. Представляй, представляй. Визуализируй. Ничего, ты это заслужил.

   – И трёхдневная щетина, – я смирился. Действительно, наверное, заслужил. – И груди нет.

   – Да её и так нет, – вот это снова всколыхнулось протестом. С чего бы это? Олег, может, невнимательно смотрел? – И кадык. Как тебе теперь картина? По-прежнему кажется, что я несправедливо выделяю её из остальных?

   Уже поменьше казалось, да. И я пошёл на примирение:

   – Я же не знаю всех обстоятельств. Ты мне про неё никогда не рассказывал.

   – На завод я тебя звал. А что рассказывать-то, если ты отказывался? Ольга никогда не поддерживала сближения, у неё всегда строгая субординация, хотя я пытался намекнуть, в гости позвать. Может, боялась того, что ты мне из сплетен сейчас притащил, может, просто некогда. Но вкалывала она всегда за троих. Даже когда в декрете сидела, чертежи нам делала по договору. Я так понял, она как раз разводилась, деньги были нужны, её бывший – обычный не очень чистый бизнесмен, который не любит белые доходы, алиментов с него особо не стрясёшь. Все больничные тоже работала на дистанте, даже не представляю, как она с больным ребёнком умудрялась столько работать! Отгулы отрабатывала в выходные, дочку у неё забирали, а она, вместо того, чтобы отдохнуть – по служебке на завод. Не представляю, как она вообще выдержала такой темп. Я заметил, конечно, какой она авторитет среди рабочих, но повышать её сначала боялся – мало ли, это же ещё большие нервы и больше работы. Но потом увидел, как она Степана Николаевича строит… Сначала главный конструктор, потом главный инженер. И ни разу даже других кандидатур не рассматривал. И, знаешь, спать с ней я бы не стал, даже если бы хотелось и совести хватило. У неё на это просто ни сил, ни времени…

   – Да, понял, извини. Но ты мог просто сказать «нет», я бы поверил.

   – Я ожидал, что ты поверишь мне и без всяких «нет».

   Я пожал плечами.

   – В следующий раз буду.

   – Так что если у тебя на неё какие-то виды…

   – Нет, нет! – аж сердце забилось. – Я её дольше двух секунд не выношу, терплю только по работе.

   – Вот и терпи, – сурово велел Олег. – Она пока для завода ценнее тебя. Да и меня, если подумать.

   27 Ольга

   У меня всё внутри кипело. Он что, считает, что начальник здесь?

   Да, да, начальник – средней руки. Но не самый главный. И, будь он даже самым главным, это бы не означало, что творить можно что угодно.

   Я вызвала его через рабочий чат. Безэмоционально, просто. Интересно, догадается, зачем? Или считает, что так и надо?

   Арсланов вошёл после короткого стука – слишком быстро, чтобы успеть среагировать. Как обычно. Улыбнулся тоже обычно улыбкой – обаятельного мерзавца.

   Сесть я ему не предложила. И оповестила без всяких предисловий:

   – Рабочие сказали мне, что вы вносите изменения в чертежи? Готовые, подписанные рабочие?

   – Собираюсь вносить, – непринуждённо так. – Разумеется, всё будет официально, все требуемые подписи.

   – И вы считаете, что у нас есть время и возможности постоянно менять то, что и так нормально работает?

   Он что-то хотел ответить, но вступать в длинные споры не было ни времени, ни сил, ни желания.

   – Ренат Айратович! Будьте добры, согласовывайте со мной весь свой энтузиазм. Желательно по телефону, чтобы времени зря не терять. И, конечно, кроме рабочих, следует все изменения обсуждать со мной.

   – На хрен я буду обсуждать с вами то, что не обсудил ещё с рабочими, Ольга Владимировна?! – он подошёл ближе к столу и опёрся о него ладонями, и взгляд его метал молнии с высоты немалого роста. – Ваше дело – утвердить!

   Снова эта его туалетная вода… Мелькнула мысль – а я-то не спросила, какой он пользуется. Но зачем мне? Неужели если я узнаю название, кровь перестанет вскипать от этого запаха, а мысли – путаться?

   Волей-неволей мне приходилось смотреть на него снизу вверх – это подавляло, сбивало с толку… Надо было сразу попросить его сесть.

   Я опустила глаза чуть ниже, и взгляд скользнул по его шее, мягко, как масло льётся, и все подробности врезались в память – смуглая кожа, волны мышц, тёмные волоски, уже отросшие после бритья.

   Под ударом адреналина вскинула голову обратно…

   Сердце застучало, дыхание упало тяжёлым свинцом в лёгкие.

   Так ещё хуже.

   Надо закончить разговор – и он уйдёт.

   – Или – не утвердить, – получилось достаточно строго? Или с придыханием?

   Что со мной творится?

   – Сначала разберитесь хорошо, познакомьтесь с производством, потом будете вносить предложения! Как раз время появится. Почему бы вам не прекратить лезть не в своё дело, пока не разбираетесь?!

   Блядь.

   Что со мной такое? Вышло чересчур грубо. Я должна извиниться.

   – Почему бы вам не следить за язычком, Ольга Владимировна?

   Я даже не успела вдохнуть, чтобы что-то ответить – его тяжёлая рука легла на мой затылок, сжимая аккуратно скрученные волосы. Он потянул их назад, заставляя меня сильно запрокинуть голову. Его губы накрыли мой приоткрытый для ответа рот – медленно, но от этого не менее жёстко. Язык ворвался внутрь сразу, без каких-либо прелюдий, не давая привыкнуть и не позволяя отстраниться. Я расслабила шею, чувствуя, как крепкая рука удерживает мою голову, и прикрыла глаза, отпустив мечущиеся обрывки мыслей.

   Горячо. Его губы жгли, терзали мой рот, словно наказывая, а внутри поднималось желание – пока не оформленное, непонятное, хотелось прижаться всем телом, почувствовать этот жар, который пока доставался только губам, горячими потоками разливаясь по телу.

   Постаралась взять себя в руки, чтобы хотя бы не застонать, но это всё, на что хватало самоконтроля. Ни оттолкнуть. Ни самой отстраниться.

   Я чуть было не попыталась удержать его, когда он, наконец, выпрямился, разрывая поцелуй.

   А потом оперлась на стол, глядя вниз, потому что поднять голову было очень страшно. И стыдно.

   Только когда дверь захлопнулась, я решилась – нет, даже не пошевелиться. Просто глубоко вздохнуть.

   28 Ольга

   В обед меня поймала Виктория и попросила на пару слов.

   Из всех уединённых мест мы выбрали мой кабинет. Она подтащила стул к моему столу и удобно разместилась, закинув ногу на ногу. Достала коробочку с финиками:

   – Угощайся. Полезные.

   Я достала один финик – на фоне интенсивной работы на сладкое тянуло со страшной силой. Села и приготовилась слушать.

   – Оль, я понимаю, что ты старше, умнее и опытнее меня. И что я не имею права тебя поучать и давать советы. И если тебе не понравится, что я сейчас скажу, давай просто сделаем вид, что я ничего не говорила, ладно?

   – Ты меня пугаешь.

   – Я просто не могу молчать и оставаться в стороне. Ты же меня знаешь.

   – Ты можешь говорить смело. Если мне что-то не понравится, я так и скажу, а не буду обижаться или рефлексировать.

   – Ну ладно, ты обещала. В общем, зря ты так с Арслановым. У вас как будто противостояние. Командуешь им, как студентом-новичком.

   – Я же всегда так, и Арсланова совершенно не выделяю!.. – Но Вика меня прервала.

   – Ну может быть, но именно с Арслановым ты зря.

   – Я знаю, что он – наш инвестор, акционер, соучредитель и друг директора. Но работа есть работа, и Олег должен понимать, и Арсланов.

   Виктория выплюнула косточку от финика в руку и выбросила в мусорную корзину.

   – Я уверена, что они оба понимают. Но ты тоже пойми, что есть эмоции, которые сражаются с разумом. И альфач, авторитет которого ты так грубо попираешь. Была бы ты ещё мужиком… желательно солидных габаритов. Мужики как животные, если большое — надо испугаться, если маленькое – испугать. Да и женщины тоже, если честно. Но в любом случае, Ренат Айратович похож на тех, которые не прощают женщинам соревнование авторитетов. А на свою полезность ты уповаешь зря. Знала бы ты, какие у них с Олегом Алексеевичем отношения! Арсланов каждый день к нему заходит, они болтают не просто как старые друзья, как особенные старые друзья. И подумай, если вы серьёзно закуситесь, чью сторону примет Олег?

   Я подумала.

   – Вик, но что делать-то? Если я буду всех строить, а перед Арслановым лебезить, это, во-первых, будет глупо выглядеть. Во-вторых, попрёт уже мой авторитет. В третьих – это же может повлиять на рабочий процесс, а нам сейчас некогда!

   – Да я не знаю! Я просто предупредила. Может, всё тут себе напридумывала и зря волнуюсь. Просто вот заметила такую вещь.

   – Ты одна? – пришла в голову беспокойная мысль.

   – Ну прям – одна! По заводу уже сплетничают, что ты Арсланова невзлюбила. Увидишь, ставки делать начнут, если у вас дальше противоречия будут.

   – Вот это сильнее беспокоит. Я его не невзлюбила… Ну то есть то, что я думаю о нём, как о человеке, не влияет на рабочие отношения.

   Виктория усмехнулась.

   – Ты этого никому не докажешь.

   29 Ренат

   Пока я делал техзадание на валы для тех, кто будет их нам изготавливать…

   Потеряли договор.

   И теперь я имел подписанный документ, полностью готовый, согласованный – пускай в дело — не хочу!

   А вот не «не хочу», а «не могу».

   Как можно было умудриться потерять договор? Все, кто должен был, подписали и отдали. Юристы утверждали, что у них нет, экономисты тоже, но соглашались, что у директора забирали. А куда отнесли? Та сторона тоже подписала, иначе чего бы все сейчас на ушах стояли?

   Не говорите только директору, сейчас-сейчас всё найдём!

   Смешно. Может, договор себе спокойно лежит у Олега в кабинете, они просто забыли. Но экономисты бегали из кабинета в кабинет и спрашивали. Остальные разделились на меньшую и большую половину. Меньшая помогала советами, большая – фыркала и ворчала.

   После того как к нам зашла Виктория и внаглую предупредила меня, что Олег ничего не должен знать, стало уже смешно.

   – Настоящая женщина интуитивно может найти любую потерянную вещь, разве нет? – а может, я их подстегну? Так, чисто для развлечения… – Если договор найдёт кто-нибудь, кто участвует в отборе, получит дополнительный балл.

   Соня оторвалась от монитора:

   – Я скину в рабочий чат.

   – Нет! – испугалась Виктория. – Ну то есть в совсем рабочий, а не общезаводской. В котором нет директора.

   И чего они так боятся? Ладно, пусть ищут. Я-то что могу сделать?

   И всё-таки кто-то спалился. Потому что через некоторое время меня позвали на летучку.

   Олег ведь не хочет на самом деле устроить разборки, как и боялись его подчинённые?

   Позвали всех, но тут был нюанс. Когда звали реально всех, формулировка была – «всех до единого». Сейчас же – «все, кто может». Поэтому пошли только мы с Соней, остальные остались работу работать. Соня, собственно, тоже не была необходима – но она хитро улыбнулась и напомнила:

   – Сказали – всех!

   Спешку показывало то, что многие не стали присаживаться и остались подпирать стенку. Олег сердито сказал:

   – Это даже не смешно. Ну что, дамы и господа, давайте-ка мне быстро отыщите документ. Нам надо машины собирать.

   И обвёл грозным взглядом присутствующих.

   Взгляд зацепился за открывшуюся дверь.

   – Что случилось? – Сакаева влетела молнией, хлопнув дверью с грохотом грозы. – Что-то срочное?

   – Мы потеряли договор с «Механотроном», – буркнул Олег. – Ты не знаешь, тебе не попадался?

   – Мне-то откуда? Я его больше не видела с тех пор, как согласовывали. А у кого он должен быть?

   – У кого должен быть, уже искали, – вздохнула экономист Эвелина, одна из моих кандидаток, кстати.

   – Хорошо. Кому его в последний раз давали? Он подписан? Олег, у тебя точно не остался?

   – Я первым делом посмотрел, – раздражённо просветил директор. – Ты ожидала, что я скажу «О! И точно! Я только сейчас вспомнил, что брал его и оставил на столе!», так, что ли?

   – Подписи все.

   – А Елизавету спрашивали?

   – Елизавета отгул взяла на два дня, – ответила Раушания. – Я пока её дела взяла срочные.

   – А договор?

   – В смысле?

   – В смысле, он подписан, и должен быть передан в работу, так?

   – Да, поэтому мы его и ищем, – кивнула Раушания.

   Сакаева закусила губу, поморщилась и набрала номер.

   – Лиза? Это Ольга Владимировна. Договор с «Механотроном» у тебя?

   На том конце провода что-то ответили. Ольга повернулась к Раушании.

   – Говорит, на столе оставляла бумаги для тебя.

   – Да, помню, но она же говорила про другой контракт, я должна была доделать.

   – Доделывала?

   – Нет пока, после обеда собиралась.

   – Лиза говорит, что там и есть договор.

   Несколько мгновений молчания.

   Огромные широко распахнутые глаза сделали Раушанию похожей на персонаж аниме. Она развернулась и выскочила за дверь, на ходу набирая номер.

   – Всё? – тем же ровным тоном спрашивает эта мелкая зараза… То есть наш главный инженер. – Я могу идти работать? Или хочется чего-то ещё пообсуждать?

   – Все идут работать. Живо! – Рявкнул Олег.

   – Тогда я ставлю балл Ольге Владимировне? – невозмутимо уточнила Соня.

   Вот это надо было уточнять определённо не при Ольге Владимировне!

   – Ренат Айратович, только не говорите, что вы это всё затеяли…

   – Давайте без фантазий! – вот не надо при всех отчитывать меня, словно мальчишку. – Я просто решил кое-кого дополнительно мотивировать.

   – Может, вы тогда пообещаете пару ваших баллов тем, кто на внутренней проверке в понедельник продемонстрирует идеально оформленные документы?

   Я развёл руками с показным разочарованием:

   – Ну что вы! Мы ведь не рабочие навыки прежде всего демонстрируем.

   – Жаль. Я начала думать, что от вас будет толк.

   Она развернулась и вышла, негромко хлопнув дверью.

   За ней стали расходиться остальные. Олег стоял, заложив руки в карманы – привычка, за которую его постоянно отчитывала жена.

   – И почему сразу у Ольги не спросили? – вздохнул он, когда вышли все, кроме нас.

   – Может, потому что твёрдо решили не сообщать начальству? Они и у тебя не хотели спрашивать.

   – И в результате дурдом развели. А тебя, получается, во всё сразу посвятили?

   – Наверное, я свой. Ревнуешь?

   – Я говорил, что существуют на свете только две вещи, которыми я с тобой не поделюсь. Альбина и завод.

   – И так же ты говорил, что насчёт завода ещё можно обсудить, – напомнил я.

   – Ты чего вдруг удумал? – лениво, но с беспокойством спросил Олег.

   – Ничего. Мне не нужно ничего. Меня пока вполне устраивает работать «на дядю».

   – А если дядя – это я?

   – Это только плюс.

   30 Ольга

   – Папа сказал, что у меня всегда будет моя комната.

   Настя нехотя ела суп – гоняла ложкой бульон и время от времени прихлёбывала с кончика ложки.

   Опять Ева кормила её шоколадками и мармеладками. Зачем она это делает? Неужели нет способа завоевать расположение ребёнка без ядовитых сладостей?

   С этим надо что-то решать. Просто запретить видеться с отцом – не вариант. Да и Альберт тут же подаст в суд. А то и просто заберёт и не отдаст, увезёт в Татарстан к своим бабушке с дедушкой. И тогда в суд придётся идти мне, а физически забрать ребёнка у одного из родителей и вернуть другому… Да это просто невозможно сделать с помощью закона. Независимо от решения суда.

   Может, от врачей справки пособирать и поговорить с ним ещё раз?

   И надеяться, что результат будет отличаться от прошлого раза, когда Альберт с умным видом покивал, сказал, что всё понимает и учтёт, это же его дочь!

   А потом спихнул Настю на Еву, даже не сказав, чтобы ей не давали мандарины.

   – И какая же комната будет твоей?

   Очень интересно. В двухкомнатной квартире Альберт жил с Евой. Была их спальня и зал. Можно сделать зонирование, но тяжело, и они вряд ли станут – и так снесли стену, объединяя кухню с залом. Может, у бабушки?

   Но у мамы вообще однушка.

   – На тлетьем этаже, с клуглым окошком.

   Понятно. Дача. Разумеется, Настюшке никто отдельную комнату в ущерб себе выделять не собирался.

   Но с чего вообще этот разговор?

   – Тебе хочется свою комнату?

   Может, я бы как раз смогла с помощью зонирования отгородить дочери уголок.

   – У нас же нет дома, мы живём в чужом, – серьёзно ответила она, раздавливая ложкой картошку. – А у меня есть комната, котолая всегда моя, и за неё не надо платить.

   Так. Ясно. Снова Ева. Да что ей надо-то, а? Да, мы живём с Настей в арендованной квартире. Потому, что с Альбертом всё решили мирно – а чего было решать? Его квартира добрачная, да ещё и купленная ему родителями и оформленная на них же. И нет, это не казалось мне трагедией – никогда. Моя зарплата позволила и оплачивать жильё, и накопить первый взнос, и взять ипотеку.

   – Ну как же, Насть? Почему это у нас нет дома? Его строят, мы же с тобой ходили смотреть. У тебя там будет комната, в которой ты сможешь жить всегда, а не приезжать время от времени. И это будет наш дом, не бабушкин, не папин с тётей Евой, наш с тобой. А эта квартира не чужая, мы за неё денежку платим. Имеем право в ней жить.

   Дочь картинно вздохнула.

   – Ну холошо. А мы можем ещё разок съездить, посмотлеть на наш дом?

   – Конечно! Завтра – обязательно.

ГЛАВА 6

31 Ольга

   Я выскочила из кабинета как обычно, торопливо. Настю сегодня никто не забирает, и мне надо успеть в садик.

   Сразу я почувствовала, что что-то не так. Ноги приземлились мягко, пол словно удерживал их.

   Свет в коридоре был очень тусклым – лампы меняли давно. Но и в таком свете я разглядела что-то тёмное, лужу, поблёскивающую под ногами.

   И туфли увязли в ней очень чуть ли не до самой кожи.

   Если бы кожи! Сегодня было прохладно, и на мне были колготки. Я потянула ногу вверх – бесполезно. Туфли не отрывались.

   – Что-то случилось?

   Я вздрогнула и чуть не упала.

   Вот уж его я сейчас хочу видеть меньше всего. Арсланов стоял передо мной с очередным комплектом чертежей.

   – Да, случилось! – чуть сбавить тон. Каким бы раздражающим он ни был, эту глупую ерунду сделал явно не он. – Тут разлили смолу.

   – Вижу. Вам подать руку?

   Я попробовала поднять ногу ещё раз.

   – Не знаю. Боюсь, это бесполезно. Я не могу вытащить туфли, и выпрыгнуть из них тоже не получится, лужа большая.

   – А если я вам помогу?

   – Тогда попробую.

   А куда я денусь? Не могу же я стоять тут и дальше.

   – Тогда… Вы можете открыть дверь кабинета пошире?

   Я пожала плечами – не знаю, чего он хочет, но явно хочет мне помочь. Так что без лишних слов распахнула дверь и вздрогнула, когда в неё влетел рулон чертежей, шлёпнулся на стол, проехал по нему и упёрся в спинку стула.

   – Не срочно, ждёт до завтра, – объяснил Арсланов и протянул руки. – Закрывайте дверь и прыгайте, я вас поймаю.

   – Я не смогу, здесь же не высота. Я зацеплю эту лужу. Может, вы найдёте доски какие-нибудь?

   – Вы можете прыгнуть как можно дальше. Зацепите не лужу, а пол. Я вас поймаю.

   – В конце концов, так будет быстрее.

   Этот аргумент всё решил.

   Было страшно, конечно. Я попыталась подумать о том, что, даже если я зацеплю смолу, ничего страшного. Всё дома отмою, колготки выкину.

   Вытащила ноги из туфель и прыгнула буквально с пальцев ног.

   Получилось не очень.

   Я бы упала на пол, если бы сильные руки не подхватили меня, не давая свалиться – но и не позволяя восстановить равновесие.

   Арсланов резко прижал меня к своему телу, удерживая. Секунда, другая. Я попыталась успокоить дыхание и подавить дрожь.

   А потом вдруг поняла, что испуг уже ушёл, а дыхание успокоить не получалось. Близость мужчины, ощущение его твёрдого тела заставляло путаться мысли и сводило лёгкие горячим спазмом.

   Я попыталась высвободиться – слабо, неубедительно. Настолько неубедительно, что его руки скользнули чуть ниже, на талию.

   Арсланов наклонился ко мне и спросил на грани шёпота:

   – Всё нормально?

   Хриплые, рокочущие нотки в голосе царапнули нервы, прогоняя по телу горячую дрожь. Я закусила губу изнутри и напряглась, пытаясь бороться с инстинктами.

   – Да, можете отпустить меня.

   – Босиком на холодном полу?

   – А какие варианты? Постараюсь дойти побыстрее.

   – По заводу. В одних колготках. Вам отказывает разум, Ольга Владимировна?

   Я не успела среагировать на это хамство, Арсланов подхватил меня на руки и двинулся по коридору.

   – Вы что делаете? – я постаралась сохранить спокойствие, но это было очень трудно.

   – Где ваша машина?

   – На стоянке за вторым цехом. Вы собираетесь тащить меня через весь завод? А если кто-нибудь увидит?

   – Во-первых, рабочий день закончен, все, кто мог, ушли, а вторая смена в цехах. Во-вторых – обязательно увидит, коридор утыкан камерами. По ним, кстати, можно посмотреть, кто это сделал.

   – Да, но не обязательно, – адреналин уходил, сознание начало немного проясняться. И вместе с ним приходила горечь и неотвратимость. – Я и так догадываюсь.

   – С камерами будут доказательства. Полагаю, это как минимум увольнение.

   – Нет.

   Как ему объяснить? И стоит ли?

   – У нас катастрофически не хватает персонала. Я сначала поговорю с Олегом. Мы решим, что делать. Может, сразу её уволить не получится.

   – Её?

   Я вздохнула, успокаиваясь, и почувствовала, как он сжал меня сильнее. Пальцы вонзились мне в бедро, и я закусила губу изнутри, пытаясь удержать эмоции. Он был слишком близко для того, чтобы оставаться спокойной. Закрыла глаза, надеясь, что смогу контролировать себя, если не буду видеть его – но так оказалось ещё хуже. Горячее тепло его тела, аромат горьковатой туалетной воды – всё это вспыхнуло ещё ярче.

   Снова открыла глаза и уставилась в коридор впереди.

   – Вы теперь хоть понимаете, какую кашу заварили? Женщины словно взбесились.

   – Я? Ольга Владимировна, в произошедшем, несомненно, придётся кого-то обвинить. Но точно не меня. Все они работали и до того, как я пришёл, а если вы намекаете, что кто-то мог из-за меня с вами такое сделать, напомню, что вы в базу попали по странному упрямству Сони, которая склонна к абсолютному порядку даже иногда в ущерб здравому смыслу. Все в курсе, что вас как кандидатку я совершенно не рассматриваю! Если от безобидного развлечения женщины стали себя неприглядно вести – может, дело не в развлечении, а в самих женщинах?

   – То есть, у нас плохой коллектив? – спросила я с нажимом, пытаясь сохранить спокойствие – помню, в каком я положении.

   – Я уверен, что все разные. Как и люди вообще, – так непринуждённо, словно мы просто идём рядышком по коридору. Его ситуация вообще не смущает?

   Тем более – мы почти дошли до проходной.

   – Хватит. Спасибо за помощь. – как можно более ледяным тоном. – Дальше я сама дойду. Здесь недалеко.

   – Ольга Владимировна, – невозмутимо ответил Арсланов, – если вы не прекратите вертеться, я вас перекину через плечо, но до машины донесу. Это ясно?

   Я не ответила – а что тут можно ответить? Неловко достала пропуск из сумочки и постаралась изобразить улыбку, прощаясь с охранником. Пожилой, видавший многое, он просто уставился на это зрелище молча.

   Охрана у нас, конечно, к сплетням не склонна. Но завтра весь завод будет говорить только об этом.

   32 Ольга

   Стоянка дохнула теплом летнего вечера, солнцем, которое впиталось в асфальт и веяло от машины.

   – Ну всё, вы можете меня отпустить.

   Здравое предложение он проигнорировал. Донёс меня до машины и велел:

   – Открывайте. У вас есть сменная обувь?

   Да. Конечно, есть, но как я при нём её достану?

   У меня был даже сменный комплект одежды. На случай, если погода позволит забрать Настю и отвезти на пляж или в лес погулять. К нему прилагались стоптанные и удобные кроссовки и жизнерадостные шлёпанцы с мордочкой котёнка.

   – Асфальт тёплый, вы можете уже поставить меня, я достану обувь из багажника.

   Арсланов медленно поставил меня на ноги.

   Но не отпустил.

   Ладони лежали на моей талии, лишая меня всякого желания садиться в машину и ехать куда-то.

   – Спасибо… – получилось как-то неуверенно.

   – Одного «спасибо» мало, Ольга Владимировна, – руки на талии подтаскивали меня всё ближе, пока, наконец, я не оказалась вплотную прижата к его телу, ощущая что-то твёрдое…

   Мгновением позже до меня дошло, что это – но не было никаких шансов отстраниться.

   – Выразите свою благодарность, – выдохнул он мне в губы, и в следующее мгновение накрыл их своими.

   А я… Я позволила, я не стала возражать, прямо на стоянке, на открытом месте, где может увидеть кто угодно, и дело даже не в секретах – это ведь просто неприлично.

   Неприлично с такой страстью отвечать на поцелуй человека, с которым даже поговорить нормально не получается. Это ведь мой подчинённый, и при том один из самых проблемных.

   Его губы скользнули по моим, язык прошёлся по нижней губе и замер, не нарушив больше границ.

   – Не стойте босиком на асфальте, садитесь в машину, – сказал он хрипло. Потом сжал губы и отпустил меня.

   Отошёл на шаг.

   – Пойду выключу компьютер и закрою кабинет. И попрошу охранника предупредить уборщицу, или кто ещё может убрать эту смолу?

   Я сняла машину с сигнализации и постаралась успокоить дыхание.

   – Спасибо, – голос как можно ровнее. – Если что, я сама найду уборщицу завтра.

   – Всё нормально. Не беспокойтесь.

   Арсланов ушёл обратно на проходную, а я некоторое время просто сидела в машине. Внутри вился такой клубок чувств – злость на идиотку, затеявшую такую детскую месть, сливалась с неутолённой страстью, эмоции как будто подкрепляли друг друга.

   Что происходит? С ним-то всё понятно, кобель – он и есть кобель. А я почему ему это позволяю? Неужели так остро стоит эта естественная потребность, которую я считала второстепенной?

   Я вытащила из-под сиденья шлёпанцы. Машину в них вести я не люблю, но они очень нужны, чтобы добраться до багажника, где можно найти кроссовки.

   33 Ренат

   Первым делом я отправился к охраннику на проходную. Мы решили, что надо вызвать уборщицу пораньше, чтобы отчистить смолу. Я, нимало не сомневаясь, обещал ей хорошую премию – конечно, полномочий таких у меня не было, но Олег не просто мне не откажет, но и не будет спорить, что человек за такой труд должен получить вознаграждение. Да и Ольга Владимировна согласится, что, раз она не хочет пока тащить истинную виновницу за шкирку к дверям кабинета и тыкать её в эту лужу, нужно поощрять того, кто решает проблему.

   А потом мы обговорили ещё одно.

   Записи с камер. Охранник с классическим именем Тимофей объяснил, что их смотрят только в том случае, если есть проблемы. Они хранятся какое-то время, потом затираются. И со стоянки тоже.

   Я постарался объяснить, что сплетни, особенно такого рода, сильно помешают рабочему процессу, причинят неприятности нам с Сакаевой, особенно, если никаких отношений так и не будет. Что скорее всего.

   Тимофей обиженно ответил, что уж сплетником-то он никогда не был, и то, что он сидит и следит за камерами, как раз и означает, что он достаточно надёжный. А сменщицы всё равно не полезут смотреть – им незачем.

   Сменщицам как раз тогда и не стоило ничего говорить. Если в тайну посвятить столько людей, тайной она быть перестанет. А вот пожилой, спокойный Тимофей как раз мог и не растрепать.

   Ну а если всё равно растреплет – что же, тогда и думать буду.

   Если смогу вообще думать.

   Почему у меня отказывает мозг, когда речь заходит о Сакаевой? Что происходит? Она же командирша, склонная повышать голос, стерва записная, худая, как прут, да ещё и «разведёнка с прицепом», как сейчас говорят. И последнее – довольно сильный аргумент, с детьми я никогда общаться не умел. Обычно меня от двоюродных племянников отгоняли на второй минуте близкого общения с комментарием типа «ну он же ребёнок!» А женщина с дочерью – это не один человек с другим человеком. Дочь для неё всегда будет занимать место более важное, всегда будет в приоритете. А если не будет… Я не очень хочу иметь с такой женщиной дел.

   Сакаева вполне себе мать, как я вижу, но на роль жены не подходит вообще, ну категорически! Никакой надёжной тихой гавани дома не будет. Я не смогу прийти после тяжёлого рабочего дня и попасть в атмосферу любви и уюта. Отношения с такой могут быть только равноправные, с равной отдачей, и это могло бы быть здорово – разделение ответственности прилагается. Но это так же и значит, что в браке она продолжит работать и делать карьеру. А не уделять внимание дому.

   Наверное, у меня перед глазами всю жизнь будет стоять светлый образ Альбины, жены Олега. Как она встречала его, когда мы приходили к нему домой. Объятьями, поцелуями, ужином в чистой, уютной квартире.

   Умом я понимаю, что второй Альбины быть не может. Но жениться хотелось бы на ком-то вроде неё, если уж всё равно придётся.

   Но я не буду никем притворяться, честно расскажу, что жду от брака и что предлагаю.

   От Сакаевой на это можно получить только одно встречное предложение – убираться подальше.

   Поэтому я совсем не ведаю, что творю. По-хорошему надо бы держать руки подальше от неё. Почему не получается? Может, лучше за собой следить? И не получится обсудить это с Олегом, как обычно в сложных ситуациях, – учитывая его отношение к ней. Что я ему скажу? «Я твою Ольгу в качестве жены не рассматриваю, и вообще она мне не очень-то и нравится, но вот трахнуть её я не прочь»?

   Даже не хочу проверять, как он на подобное отреагирует.

   34 Ольга

   Утром пол возле моего кабинета был чистым, блестящим и сильно пах ацетоном. Арсланов мне написал, чтобы я не беспокоилась, но что это означало, я увидела только сейчас.

   Что же, надо будет ещё раз сказать спасибо. А уборщице выписать премию. За счёт… не мой, конечно же.

   Настроение упало обратно. Неприятное происшествие, полубессонная ночь, во время которой мне снился Арсланов, и, надо сказать, сначала эти сны были очень даже… сладкими. А потом, прямо во сне, приходили мысли о том, что рядом со мной спокойно спит дочка, прижавшись к моему боку. И это осознание мгновенно выбрасывало меня из такой горячей грёзы.

   Я приходила в себя вся мокрая от пота, с бьющимся сердцем.

   И через некоторое время снова проваливалась в сновидения.

   В те же самые.

   С тем же результатом.

   К Олегу утром я пришла с такими кругами под глазами, что Вика обеспокоенно спросила, что случилось.

   – Ничего страшного. Просто не выспалась, – я не стала рассказывать никому. Я, Арсланов, охранник и уборщица.

   И ползавода, которые видели, как та отчищает смолу.

   Что же, в любом случае надо сначала поговорить с Олегом.

   Наш директор, как это часто бывает, зарылся в бумаги, и его, судя по реакии, тоже обеспокоил мой вид.

   – Что случилось? – в голосе усталость. В последнее время на него очень многое свалилось. Но ничего не поделаешь, придётся добавить забот.

   – Тебе не рассказали пока, что кто-то разлил смолу на выходе из моего кабинета?

   – Смолу? – спросил он озадаченно. – Вроде не должно быть никаких таких работ во втором цеху… Кому и зачем понадобилась смола?

   – Кому и зачем понадобилось мне отомстить, – поправила я. – Смола здесь пострадала незаслуженно.

   – Если у нас кто-то способен на подобную дурь, я буду очень разочарован, – Олег поморщился, я улыбнулась, хотела – подбадривающе, получилось – печально.

   – Лена Степанова, контролёр. Я её премии лишила, она очень была недовольна. Ходила, зыркала мрачно всё на меня. Фыркала вместо того, чтобы здороваться. Она достаточно дура, чтобы думать, что можно засветиться на камерах, спрятать лицо и считать, что нельзя проследить весь путь до кабинета и по нему сделать вывод. Я пока камеры не смотрела, но могу поспорить, что это так и есть. Подождала, пока остальные уйдут, оделась во что-то маскирующее – наверняка. Есть, конечно, вариант, что она вообще не подумала о камерах, но просто не хочу даже думать, что она настолько идиотка.

   – А за что ты её лишила премии? Я не спорю, просто интересуюсь.

   – Да надоела уже… А что, скажешь, не за что? У нас время от времени по три смены, непрерывный цикл, все пашут, как проклятые, а она чаи гоняет, да ногти красит. Мы закрывали на это глаза, всё равно задержки не только из-за этого, но она только наглее стала. Хамить мне начала.

   – И ты уверена, что это она.

   – Тех, кто меня не любит, я знаю наперечёт. И из них Степанова – единственная дура. Допускаю, что может быть ещё кто-то, более скрытный, но если хватило ума так маскироваться, чтобы я не почувствовала, хватит и на то, чтобы не делать таких глупостей под камеру.

   – А кто ещё тебя не любит? – удивился Олег так, будто я была прямо ангелом, посланным на завод.

   Как же мне повезло с начальником!

   – Да есть товарищи. В основном, личная неприязнь. Есть ещё главный технолог, ему не нравится, что я командую, видите ли. Но это не он точно.

   – Хорошо, что ты не подумала на главного конструктора, – усмехнулся Олег. – Ему тоже не нравится, как ты командуешь. Пока не привык.

   – Нет, твой Арсланов наоборот мне помог. И он тоже дураком не выглядит. Да и ему было бы проще не гадить мне по-мелкому, а просто убрать. Куча возможностей. И через тебя, и проекты, которые я подписываю… Захотел бы, мог бы устроить.

   – Тогда мы посмотрим по камерам, и, если это действительно Степанова…

   – ...То мы попробуем обсудить, что делать дальше, – слишком грубо перебила я его. Нехорошо, но у меня есть оправдание – стресс.

   – Что тут обсуждать?! – Олег повысил голос. – Увольнять, и пусть радуется, что служебного расследования не будет! Ольга, я тебя не узнаю. Чего это ты так размякла?

   – Того, что нам очень не хватает рабочих рук. Ну ты же сам видишь! Тот завод поманил, этот поманил, беготня, мы закрыть не можем вакансии.

   – Не контролёров. И ничего страшного, их у нас полный набор. Поищу замену срочно, тоже в техникумы и колледжи объявление повесим. Или нет, там уже защиты почти прошли, просто Виктория начальству позвонит, уж одного-то человечка точно отыщем.

   – Ага, девушку с технических специальностей. Олег, пожалуйста, не торопись. Давай пока поищем, а как только найдём, там и уволим Степанову. Или другого виновника, если я вдруг ошибаюсь.

   – Ольга, тут нечего обсуждать. Если человек на такое способен, то на производстве ему не место. Лучше будет вакансия, чем постоянно ожидать саботажа. Ясно тебе?

   – Да, – здравая мысль. Я просто на эмоциях, нервах. – Ты прав.

   – В общем, я этим займусь. Отсмотрю видео, Степанову тоже возьму на себя. Если нужны будут подробности, Ренат расскажет. Ты работай иди.

   Я встала. Переступила с ноги на ногу. Потом всё-таки решилась.

   – Слушай, это видео никто не должен видеть. И даже охрана.

   – Что там такого? Сильно вляпалась? – сочувственно спросил директор.

   – Нет… Не в этом дело, – хотя испорченные туфли, вероятнее всего, выкинула уборщица. – Просто меня Ренат Айратович из этой лужи вытаскивал и через ползавода на руках тащил. Чудо, что никто навстречу не попался. Может, и удастся избежать сплетен.

   А если смотреть дальше, что было на стоянке, вопросы возникнут у самого Олега. Задаст он их, конечно, Арсланову, но вряд ли получится отговориться моральной поддержкой.

   Надеюсь, так далеко видео он смотреть не будет.

   35 Ренат

   К Олегу я зашёл сразу, как он позвал, и рассказал всё, что увидел или сделал сам – ну почти всё, то, что относилось к делу. Предположения – свои или Сакаевой – оставил при себе. Пусть он сам говорит со своим главным инженером и делает свои выводы.

   Разумеется, никаких выводов на чистых предположениях, без фактов, Олег делать не стал. Он позвал Ольгу и задал нам обоим ещё несколько вопросов – сколько было смолы, когда заметили, никто ли нас не видел, и ей что, опять не с кем оставить ребёнка?

   Серьёзная девочка Настя болталась за мамой, сжав её руку и очевидно скучая.

   – Мама заболела, – ответила Сакаева извиняющимся тоном. – И Настя чихает теперь. В садик её не возьмут. А Альберт уехал с Евой отдыхать.

   – И вы привели её чихать на работу? – очень здорово. В садик её не возьмут, потому что инфекция, а нам тут инфекция – это ничего.

   – Я надеялась поменьше выходить из кабинета, просто не могу надолго оставлять её одну, – почти извиняющимся тоном. – Настя выглядит совсем здоровой, но в садике перестраховываются, а то дети в таком возрасте быстро подхватывают. А больничный нам не дадут по такому поводу.

   Настя словно в подтверждение чихнула, прикрыв рот ладошкой.

   – В общем, мы сейчас пойдём отсмотрим видео, – решил Олег. Можно подождать, пока Виктория вернётся, последит за твоей дочкой. Нечего ей там делать.

   – Но она может вернуться и через полчаса, – засомневалась Сакаева, а меня кто-то дёрнул за язык.

   – Давайте я послежу. Мне тоже там нечего делать, – никакого желания влезать в эти разборки не было. Я этой предполагаемой виновнице вообще даже не начальник, а из моего отдела такой глупости никто сделать не мог. – Мне вы нужны – всё-таки подписать те чертежи.

   Я понял, что она скажет на это дерзкое и щедрое предложение по глазам, которые попытались вылезти на лоб, но Олег охотно подхватил идею:

   – Отлично! Просто последи, чтобы она не убежала, и не навредила себе. Дай ей бумагу, карандаш, пусть чертит сидит. Пойдём, Ольга.

   Меня прожгли таким взглядом, что я должен был мгновенно понять свою ошибку и испытать глубокое чувство вины.

   – Не сводите с неё глаз, – таким ледяным тоном, что захотелось выключить кондиционер.

   Дверь хлопнула, а Настя выжидательно посмотрела на меня.

   Ладно. Это всего лишь мелкая девчонка. Я здесь главный.

   – Садись, – я выдвинул стул и выдал ей несколько листов А4 и карандаш. Подумал – и добавил линейку и ластик. А то какой же она «инженел» без линейки?

   Она послушно уселась и придвинула листы.

   – А вы кто?

   – Ренат Айратович, главный конструктор, – на автомате я представился, не подумав, кому. Слишком часто приходилось до этого отвечать на подобный вопрос.

   – А я Анастасия Альбелтовна, – заявила девочка важно, и я прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Сам виноват.

   – Ты можешь звать меня дядя Ренат, – племянники так меня зовут. Но наверное необязательны родственные связи для такого обращения. Тем более, племянники двоюродные и троюродные.

   – А вы меня зовите Анастасия Альбелтовна, – девочка мне послаблений не дала. – А кто главнее, вы или мама?

   – По должности выше твоя мама, – что значит «главнее»? Я не согласен с такой постановкой вопроса. – Скажи мне, что я должен делать, чтобы ты не убежала? Что обычно делает твоя мама?

   – Не знаю… – эта поганка демонстративно отвернулась в сторону. – Я могу убежать.

   Я дёрнулся к двери. Но изнутри она закрывалась так же, как и снаружи – на ключ. А где ключ, я понятия не имел.

   Ладно. Так. Это ребёнок. В принципе, я могу её остановить и силой. Олег прикроет в любом случае и с её матерью разберётся. Лучше, чем она будет бегать по цехам, а я – её ловить. Но может можно как-нибудь по-другому? Как поступают с детьми?

   Играют.

   Так.

   – Анастасия Альбертовна, а давайте с вами поиграем?

   – Во что? – ровно, как будто игры её не интересовали, она тут серьёзное дело делает.

   – …В шпионов. В разведчиков.

   – Я буду лазведчиком, но мне надо дочелтить.

   – Не проблема.

   Я огляделся вокруг. Взгляд упал на канцелярский скотч.

   Я готов выдержать весь гнев, который Сакаева обрушит на мою голову?

   Но это лучше, чем гоняться за ребёнком по заводу.

   – Ты попалась в плен, а я тебя охраняю.

   Настя заинтересованно глянула на меня, и в глазах промелькнуло шкодное выражение.

   И тут же пропало. Она с преувеличенной серьёзностью принялась чертить, поглядывая на меня.

   Я отрезал кусок скотча и свободно обмотал вокруг её пояса и спинки стула. Освободиться она сможет легко, разумеется, но по крайней мере у меня будет несколько мгновений, чтобы её остановить.

   – Вы меня связали не по-настоящему, – слегка недовольно заметила Настя, а я вздрогнул.

   – Если я тебя свяжу по-настоящему, твоя мама меня убьёт по-настоящему.

   Девочка засмеялась, потом спросила:

   – Дядя Ленат, а вы можете подписать мои челтежи?

   – Да, я могу, – почему-то резануло моё имя. Надо бы немного остыть, это всего лишь ребёнок. – А почему ты «р» не говоришь?

   – Не умею, – она посмотрела на меня, как на идиота.

   – И что? Все всё когда-то не умели. Вот ты «л» говоришь?

   – Ну да.

   – Язык куда ставишь? – Я попробовал. – К губам прижимаешь? Не прижимай так сильно, упирай его в бугорки на нёбе.

   – Мама говолила, – нахмурилась девочка. – У меня не получается.

   – Ты язык упри. Поняла, куда?

   – Конечно, – проворчала она и с гримаской показала:

   – Э-э!

   – Рот-то куда так открыла? Чуть-чуть приоткрой. И воздух выдувай. Нет, не так. Ты с боков языка выдуваешь. Надо с середины. Над кончиком.

   – Мама говолила, – ребёнок начал раздражаться. – У меня не получается.

   – Разумеется. В этом суть обучения. Всегда сначала не получается. Совсем. Всё и у всех. А потом начинает получаться лучше. И лучше. Вот попробуй воздух выпустить, как я сказал?

   Настя сердито выдохнула, подышала ровно и издала вполне сносное цоканье.

   – Теперь попробуй побыстрее.

ГЛАВА 7

36 Ренат

   Олег вернул Ольгу Владимировну, когда у Насти уже пошёл вполне неплохой прогресс, она уже устала и отказалась оттачивать полученные навыки.

   – Арсланов! – умеет эта женщина устраивать грозу. – Почему моя дочь привязана к стулу?!

   – Она не убежала и не навредила себе. Задание выполнено.

   – Мы с дядей Рххенатом играли в плен.

   Ну ничего, сносно получилось. Не бьёт по ушам так, как «Ленат».

   Но надо было видеть глаза Сакаевой.

   – Вы чем тут занимались?! – тон, как будто я научил ребёнка смешивать насвай, а не выговаривать моё имя.

   – А что?

   – Настя не выговаривает букву «р», – пояснил Олег с широкой улыбкой. – Ты как этого добился?

   – Мы потренировались.

   – Потренировались? Ей ещё рано форсировать! А если она запомнит неправильно? Потом знаете, как сложно переучивать? Мы понемногу с ней сами тренировались, выполняли упражнения, а вы…

   Она в сердцах рванула скотч, и крепкая лента лопнула перед женской яростью. Сакаева ухватила Настю под мышку и вытащила за дверь, закрыв ту на уровне хлопка.

   – Напомни мне не попадаться ей под горячую руку, – попросил я, глядя на остатки скотча.

   – Ольга просто на нервах, – спокойно пояснил Олег. – Не обращай внимания. Спасибо, что присмотрел за ребёнком.

   37 Ольга

   Логопед удивилась моему беспокойству.

   – Ну вы же с ней работали?

   – Работали.

   – Упражнения делали?

   – Конечно.

   – Вот и результат. С чего вы взяли, что Настя не готова?

   В самом деле. С чего я взяла? Почему я так разнервничалась вообще? Может, это просто моё отношение к Арсланову пытается наложиться на всё, что он делает?

   И не буду ли я необъективной в работе в таком случае?

   – Наверное, я просто на нервах.

   – Может, вам купить успокоительный чай? Я, когда проблемы бывают, всегда пью ромашковый чай. Покупаю готовые пакетики в аптеке.

   – Да, наверное. Спасибо.

   Ромашку я терпеть не могла всегда, но вот совет очень ценный.

   Успокоительный чай – это на самом деле отличная идея. Нервы не железные. Но не ромашкой же давиться! Её запах мне совсем не нравится.

   И я пошла на поклон к Тае.

   Тая она была только для меня, Олега и ещё пары человек. Для всего остального завода шустрая, строгая, худенькая и немолодая завхоз отзывалась исключительно на Таисию Павловну. Кроме того, что она помогала держать в порядке заводское имущество, ещё и пахала на даче по выходным, привозила ароматные травы и заваривала их в чай. В её кабинете всегда неуловимо витал оттенок душистого аромата – иногда он пробивался через запах пыли, химии и металла.

   В столовую Тая ходила редко, поэтому я зашла на перерыве к ней в кабинет. Стукнула по столу шоколадкой «Кофе с молоком» – наша завхоз их обожала, и ела только такие. Не раз было, что подаренная ей шоколадка оказывалась в вазочке с печеньем в бухгалтерии или у технологов. Но только если это не была плитка «Кофе с молоком».

   – Когда ты меня пытаешься задобрить, я начинаю нервничать, – насмешливо улыбнулась Тая. – Будешь чай?

   – Нет, спасибо. Но я насчёт чая и пришла, – я придвинула себе стул. – Тая, ты же видишь, какой хаос творится. Я на нервах.

   – Мы все на нервах, – невозмутимо ответила та. – Хочешь, я тебе успокоительных травок принесу?

   – Да! Именно этого я и хочу. Ты меня очень выручишь!

   – Я тебе принесу мелиссу, мяту, шалфей и душицу. Я их всех выращиваю на даче. Пытаюсь ещё чабрец вырастить, но он что-то не приживается. И ещё хмель. Он, правда, прошлогодний, в этом году ещё не созрел. Принесу тебе травы на чай и подушечку.

   – Из трав?

   – Из хмеля. Я набивала хмелем подушечки. Спать на них трудно, конечно, жестковато. Я просто рядом кладу на ночь.

   – А ребёнку можно? Мы вместе спим.

   – Конечно! Ей у тебя сколько?

   – Четыре года и три месяца.

   – Тогда без проблем. Будет сон крепче.

   38 Ольга

   Возле кабинета меня снова ждал сюрприз. Не более приятный, чем в прошлый раз, но хотя бы не такой критичный.

   Лена!

   – Что ты наговорила про меня директору?! – её симпатичное лицо исказила ненависть. – Это ты! Я прекрасно знаю, как ты меня ненавидишь!

   Я убрала ключ обратно в карман. Ещё не хватало её в кабинет запустить в таком состоянии. Здесь хотя бы камеры и люди ходят.

   – Тебе чего надо, Лен? Ты такого нагородила, что, уверена, получишь по заслугам. Олег Алексеевич разберётся по справедливости.

   – Разобрался! Меня увольняют! И такой «Скажи спасибо, что не по статье!» Я на вас в суд подам! Меня не за что было увольнять, я свою работу делаю!

   – Не в означенные сроки, – я отвечала спокойно, чтобы не спровоцировать ещё больше. – И, думаю, тебе не простили вредительство, а не срыв сроков.

   –