Что делать, если несколько дней снится один и тот же страшный сон? Конечно, идти к гадалке...
***
Марина скептически оглядывала комнату гадалки. Вернее, не гадалки, а провидицы, как она себя называла. Марина никогда бы не отправилась к подобной особе, если б не настойчивые уговоры подружки. Вера всегда была несколько экзальтированной девушкой и питала склонность к экстравагантным поступкам. При этом она, как ни странно, оставалась трусихой и в настоящие приключения, грозящие хотя бы малейшими неприятностями, никогда не пускалась, позволяя себе лишь вполне безопасные увлечения.
К ним относилась и страсть посещать различные оккультные заведения. При ближайшем рассмотрении все эти целители и провидцы на деле оказывались откровенными шарлатанами, наживавшимся на доверчивости нуждавшихся в помощи людей, но это Веру не останавливало. Со временем она выбрала двух, почитаемых ею за настоящих видящих, что подразумевало умение давать мудрые и полезные советы.
– Сходи, Маринка! – увещевала она подругу. – Вот увидишь, все разъяснится. Помнишь же, как провидица предупредила меня об измене Пашки? А ведь я ничего такого в голове не держала! Была уверена, что у нас с ним настоящее чувство, а он, как оказалось, мозги компостировал не мне одной. Но теперь я стала умнее: едва познакомлюсь с парнем, тут же совета спрашиваю у Роксаны. И она всегда говорит мне правду! Представляешь, я ей имени друга не говорю, она мне его сама называет!
Марина не слишком доверяла этой детской восторженности, но один и тот же весьма неприятный кошмар, повторяющийся каждую ночь вот уже пару недель, ее не на шутку встревожил, и она решилась сходить к этой самой провидице. Теперь же, сидя на неудобном стуле посредине небольшой комнатки перед столом, за которым восседала та самая хваленая Роксана, чувствовала себя провинившейся школьницей и корила себя за явную глупость.
Немолодая женщина, горделиво вздернувшая перед ней подбородок с видом строгой учительницы, ей не нравилась. Возможно потому, что напоминала вторую жену деда. Та тоже окидывала родственников мужа таким же неодобрительным взглядом, скептически поджимала губы и беспрестанно учила жить.
Сжав подкрашенные неяркой помадой губы, Роксана мерно покачивала головой, разглядывая очередную посетительницу. На гадалке не было никаких амулетов и оберегов, символизирующих ее занятие, лишь поблескивало скромное золотое колечко на среднем пальце правой руки.
Виду она была тоже самого обычного – седеющие волосы, ранее бывшие каштановыми, каре-зеленые глаза с проницательным прищуром, и ухоженные руки. Одежда на ней была точно такая, какую Марина и сама надевала на работу в офис – деловой костюм темно-болотного цвета с черными вставками. Вообще гадалка выглядела как успешная бизнес-леди: сдержанно и элегантно.
– Определилась? – спросила она глубоким приятным голосом, сразу перейдя на «ты», что посетительницу изрядно покоробило. – Мошенница я или нет, ты же об этом сейчас думала. – Это был вовсе не вопрос, а утверждение.
Марина покраснела. В свои двадцать пять она слишком часто краснела, и всегда досадовала на свою слишком белую нежную кожу, как у большинства натуральных блондинок вспыхивающую от всякого пустяка. Вот и теперь, безуспешно стараясь погасить жаркую волну, поднявшуюся от сердца к лицу, сказала:
– Мне вас рекомендовала моя подруга, Вера Красикова, так что я знаю, что вы вовсе не шарлатанка.
– Вера слишком непосредственная и наивная, чтоб на ее мнение можно было полагаться, – Роксана почти дословно процитировала мнение Марины о своей взбалмошной подружке. – Но давай перейдем к твоим проблемам. Что тебя беспокоит?
Марине хотелось язвительно сказать, что если Роксана в самом деле провидица, то уже априори должна знать, для чего к ней приходят люди. Но хорошее воспитание, запрещающее говорить гадости кому бы то ни было, пересилило, и она приступила к рассказу:
– Мне две недели снится один ужасный сон: страшная авария, разбитые машины, реки крови, изуродованные тела. Сон такой явственный, будто все происходит наяву. И в конце кто-то говорит, что я, чтоб спасти, должна предупредить об этой аварии. Но кого предупредить, не знаю, когда случится эта авария, тоже не представляю. Я по утрам сама не своя, долго не могу прийти в себя. Вот что это может значить и что же мне делать?
Роксана пытливо взглянула на нее и нравоучительно протянула:
– Любой сон – это ассоциация с нашей действительностью, с тем, что происходит днем. Сон-предупреждение, что снится тебе, не такой уж и редкий. Вот в прошлом месяце пришла ко мне клиентка вроде тебя, недоверчивая такая же. Сон ей снился, что у нее посредине бала вдруг ломается каблук, она падает и встать уже не может, так и остается лежать посредине зала. Я ей посоветовала осмотреться, найти нужную ассоциацию. Выяснилось, что фамилия у нее Каблукова, и что ей вскоре нужно отправляться в командировку. Она пошла к своему начальнику, обрисовала ситуацию, он проникся, и в командировку отправили другого человека. – Гадалка замолчала, таинственно улыбнувшись.
– И что? – Марина не поняла, чем же та так довольна. – Что дальше? – ее голос прозвучал слишком уж требовательно.
Роксана строго взглянула на посетительницу.
– Ничего. С моей клиенткой ничего плохого не случилось, а в жизни это самое главное.
– А с тем, кто поехал вместо нее? – Марина испугалась за незнакомого ей человека.
– Тоже ничего, это же была не его карма.
Марина хмуро подумала, что зря она все-таки послушалась Веру и заявилась сюда. Что ж, это не первая глупость в ее жизни, и похоже, не последняя. Наверняка с этой мадам Каблуковой и без визита к этой скользкой Роксане ничего бы не случилось.
Гадалка неодобрительно хмыкнула, будто поняв, о чем подумала ее скептически настроенная клиентка, и продолжила свою путанную речь:
– Так что твой сон – предупреждение в первую очередь для тебя. И что тебе делать, знаешь только ты. Ищи совпадения. Наверняка во сне тебе показали какую-то деталь, которую наяву ты видела не единожды. Вот и сравнивай, анализируй, думай, в конце-то концов, если есть мозги. И можешь идти. Вознаграждение мне оставляют возле зеркала у входа: кто сколько хочет.
Возмущенная откровенными оскорблениями и зряшной потерей драгоценного времени Марина молча прошла мимо зеркала и хотела было уже уйти, как вдруг бесшумно растворилась дверь и немолодая дамочка, украдкой положив на полочку возле зеркала пятитысячную купюру, так же неслышно удалилась. Заинтригованная девушка кинулась за ней.
– Извините, – позвала она ее, – а почему вы принесли деньги? Она вам чем-то помогла?
Та покраснела, будто совершила что-то неприличное, и смущенно улыбнулась.
– Да вот ходила месяц назад к Роксане за советом, и она велела мне ни во что не вмешиваться, – принялась сбивчиво объяснять. – Понимаете, у меня двое детей, дочь и сын. И им постоянно что-то нужно. А я то одной помогу, то другому, по очереди, чтоб никого не обидеть. А они все равно обижаются и думают, что другого я люблю больше. А месяц назад оба одновременно попросили у меня довольно крупную сумму денег. Но помочь я могла только кому-то одному. Кому дать, не знала, и решила совета спросить у опытной гадалки, кому деньги нужнее. Пришла сюда, а она меня отругала и велела учиться жить для себя, мол вырастила иждивенцев, которые считают, что мать им по жизни должна.
Марина невольно перевела эту ситуацию на себя. Вот бы ее мамочка считала, что должна хоть что-то родной дочери! Нет, в их семье все наоборот – это Марина обязана помогать всем чем может и по первому зову мчаться в родительский дом, неважно, для чего: пироги печь вместе с утомленной после работы мамочкой или наклеивать с отцом обои. Причем ее собственные нужды в расчет никогда не принимались, а уж уставать она по молодости лет никакого права не имела.
– Я обиделась, сочтя это полнейшей глупостью, и ушла, ничего ей не оставив, – дама нервно усмехнулась. – А дома, поразмыслив, решила все-таки поступить так, как велела Роксана – никому ничего не давать. И уехала на дачу, заявив, что дети уже взрослые и пусть на свои нужды зарабатывают сами, денег у меня для них больше нет. Я хоть и работаю, но зарплата у меня не сильно большая, приходится экономить на всем, чтоб детям-то помогать.
У остановки показался автобус, и женщина досказала свою историю уже скороговоркой:
– Так после этого дети на меня даже и не обиделись! У нас теперь отношения куда лучше, чем раньше, когда каждый из них считал, что я его обделила!
Она уехала, а Марина только озадаченно пожала плечами. И вот за это нужно было отвалить пять тысяч? Да это же обычнейший здравый смысл! Любая родственница или подруга этой дамы наверняка много раз говорила ей то же самое, только вот прислушиваться к этим советам она не спешила, а с Роксаной подействовал непререкаемый тон и авторитет все знающей наперед прорицательницы.
Время было позднее, к гадалке Марина ходила после работы и, соответственно, осталась без ужина. Очень хотелось хоть что-то перекусить. Вспомнив, что ее холодильник вполне можно отключить за ненадобностью, отправилась в ближайшую кулинарию. Вернее, этот магазинчик теперь помпезно назывался «Разные вкусности», но для всех близживущих он так и остался простецкой кулинарией.
Купила там готовый плов с курицей, винегрет и слойку с капустой, сладкое не любила. Есть в кулинарии не стала, такое поведение всегда казалось ей каким-то бесприютным. Одно дело скоренько перекусить в кафе в обеденный перерыв и совсем другое – ужинать в заведении общепита после работы, да еще в неприятном одиночестве. Посидеть с подружкой – это одно, но трапезничающие в зале одиночки, главным образом мужчины, вызывали у нее чувство жалкой неприкаянности и вливаться в их убогие ряды категорически не хотелось.
Ушла домой, на маленькой уютной кухне с удовольствием перекусила. После еды жизнь уже не казалась скучной, или нет, не так, ведь Марина никогда не скучала, – вокруг столько удовольствий, – а несколько пресной и чуток несправедливой. Включила комп, ответила на сообщения подружек, потом, не выдержав, зашла на страницу Кости Иванова, хотя еще вчера дала себе строгий-престрогий зарок больше никогда этого не делать, она же не семнадцатилетняя поклонница этого их конторского красавца.
Но рука сама, без ведома хозяйки, привычно нажала на нужную строчку и перед Мариной возникло фото молодого мужчины с насмешливыми зеленоватыми глазами и твердой линией подбородка. На его странице была лишь одна фотография, изученная ею вдоль и поперек, и девушка вновь призадумалась, а не стоит ли ей потихоньку заснять его на видео исключительно для личного пользования и время от времени просматривать запись?
Она знала, что Константин нравится не ей одной, другие дамочки из их офиса вовсе не стесняются делать селфи на его фоне, завлекательно хихикая при этом и слишком плотно к нему прижимаясь. Он это не приветствовал, но и не сопротивлялся. Да и с чего бы ему сопротивляться? Давно не мальчик, двадцать восемь лет, был женат, но развелся. Детей нет, хотя кто его знает? Для мужчин вполне возможно и не знать о существовании собственных