Зимушка-зима…
Тройка, запряжённая вороными, и я – неугомонная писательская душа, еду в ней. Не сидится мне дома. Не предполагал, какая встреча меня ожидает на перекрёстке дорог. А между тем, снег неустанно кружился и падал, застилая собой леса и поля высокими сугробами. Звери попряталась в норках, птицы укрылись в гнёздах. Мне же ничего другого не оставалось, как наблюдать за причудами, которые приготовила природа под Рождество.
Жанр: ИЛР в формате доброй снежной сказки
Поджанр: Сложные семейные отношения, конфликт поколений, красивая романтика и любовь.
Эпоха: Россия, 19 век
Танцуй так, как будто на тебя никто не смотрит.
Пой, как будто тебя никто не слышит.
Люби так, как будто тебя никогда не предавали, и живи так, как
будто земля — это рай.
Марк Твен
Сегодня случилось настоящее чудо.
Проснувшись поутру, взглянула в окно, а там меня ожидала удивительная картина – сказочная прелюдия «Зимняя сказка». Ночью ударили сильные морозы и довольно быстро выпал увесистый слой снега, вслед за ними ко двору явилась её величество позёмка. Она мела быстро, подгоняемая ураганным ветром. Ох как зимушка-зима торопилась накрыть улицы, деревья, крыши домов пушистым многослойным покрывалом. В душе воспарила долгожданная радость. По ту сторону оконных рам кружили невесомые снежинки, паря в воздухе и веселясь. Ветер ускорил их танец, закружив в стремительных и нескончаемых хороводах. Эта картина подсказывала: «Зима лютует, злится, негодует! А любимый праздник подкрадывался незаметно, желая своевременно прибыть ко двору». Пока я отдавалась восхитительным эмоциям, снег падал и падал и густой пушистый слой белого мха полностью накрыл собой деревья. В этом новом убранстве они выглядели величественно. Природа принарядилась, она так напоминала счастливую, сияющую невесту перед венчанием. Только кустики отчего-то пригорюнились: одиноко стояли с поникшими головками, пригибаясь под порывистым, колючим ветром и тяжестью снежного покрова. Мне показалось, что бедняги скорбели по ушедшему теплу. Спасибо природе, она создала чудесное настроение на весь день. Дата на календаре упрямо указывала мне, что Новый год близко, а за ним не замедлит прибыть к порогу Рождество. В душе было пусто и даже намёка не ощущалось на приближение праздника, который когда-то был таким дорогим и любимым. Но я ошибалась.
Именно с этим праздником меня связывали лучшие детские воспоминания. Мой благородный отец умел доставлять другим радость и словно волшебник по мановению искрящейся и переливающейся блёстками палочки исполнял заветные желания. Незабываемое время. Как жаль, что оно ушло и безвозвратно. Да, годы наши мчатся с бешеной скоростью: и словно тройка, запряжённая вороными, подгоняемая кнутом задорного ямщика, бежит по заснеженным дорогам с ветерком, неся путника в меховом тулупе прямо к осуществлению его сокровенных мечтаний. Ещё мгновение, и весёлая резвая тройка взметнётся ввысь и оторвётся от земли, как в сказке. А у путника в голове незатейливо так, под звон неунывающих колокольчиков, зазвучит необыкновенный лейтмотив красивой и дивной истории. Чем ещё писателю заняться в долгой дороге, если не отдаться вдохновению? А оно проказничает и навевает удивительные, масштабные по замыслу, по накалу страстей сюжеты и сказочные видения. Мне же остаётся одно – успевать записывать за ним и отдать право голоса главному герою моего повествования.
Знакомьтесь, а вот и он.
«Почему-то в дальней дороге приходят самые восхитительные истории: загадочные и романтичные, – рассуждал я, лёжа в тёплом овечьем тулупе и тщетно боролся со сном. – Что же на сей раз сулит путешествие? Новая тетрадь с неисписанными белыми листами с нетерпением дожидается, когда на её страницах наконец появятся строчки и каждая из них будет наполнена яркими образами героев и их переживаниями.
Судьбы людей – ценнейший кладезь для трудолюбивого писателя. Пытливый читатель в свою очередь припадёт к книге и не оторвётся от неё, пока не дочитает. И если случается так, что вдохновлённому восхитительной идеей писателю удаётся вложить в своё творение частицу души и достоверно изложить все перипетии и коллизии нетривиальной истории, благодарный читатель поверит ему. А после прочитанного, находясь под воздействием пережитых эмоций, ещё долго будет впечатлён сложнейшими витиеватыми лабиринтами с множеством испытаний в судьбах персонажей».
Тройка мчалась вперёд, лошади, отбивая копытами в такт доносившихся издали перезвонов колокольчиков других саней, сбавляли скорость на крутых поворотах. Вороные время от времени приостанавливались, переводили дух и вновь продолжали бежать по заснеженным дорогам. Я почувствовал, что меня настигла безмолвная и глухая тоска. Мысли одна за другой, подобно змеям, заползали в голову и совсем скоро наполнили её противным шипением. Это они подавали мне сигнал печали об ушедшем лете, которое я так любил. Подмёрз в санях, вот и результат.
Я невольно вспомнил. Когда проезжал это место летом, какие превосходные чувства волновали мою душу! Тёплый ласковый ветерок покачивал, словно в колыбели, высокие, сочные, крепкие колосья налитой спелой пшеницы, гречихи, овса, ржи. И такая благодать тогда накрыла меня и разлилась в душе. Захотелось приказать кучеру немедленно остановиться, чтобы я смог выскочить из кареты и побежать туда. Распластаться в широком бескрайнем поле между сочными колосьями, глядя высоко в небеса. Блаженствуя от отрады, которую даровала мне природа, забыть обо всём на свете. Неподалёку разросся лужок с полевыми цветами и растениями. Труженицы пчёлы облюбовали то место, кружа над клевером, липой, донником, Иван-чаем, крошечными кустиками малины. Тут же барбарис привлекал их внимание, поблизости цвела королева ароматов – белая акация, каким-то чудом её семена проросли здесь. И вот теперь передо мной стояло молодое, но такое красивое и ароматное деревце. Если это не чудо, что тогда? Подсолнух только-только начал раскрывать головку солнышку с ярко жёлтыми лепестками и зазывал к себе в гости пчёл собирать пыльцу. Фацелия раскрыла бледно-сиреневые цветы, из которых длинными лучиками лилового цвета выходили тонкие жгутики. Одуванчик качался в такт ветерку. Рапс, кориандр, подобно аристократам, в рамках приличия терпеливо дожидались своей очереди. Я любовался дарами природы и наслаждался её ароматами. Ах, как хорошо стало на душе. Но ответственность перед делами неустанно и навязчиво поторапливала меня, и я молча продолжил путь, с грустью осознавая, что эти мгновения жизни никогда уже не вернутся. А всё почему? Отлучился я из родных мест надолго. На обратном пути, по всей вероятности, не застану дивную красоту и раздолье русской душе, ибо в окружающей меня природе по расписанию, как и должно быть, произойдут видимые изменения. Так и случилось.
От сладких впечатляющих мыслей меня отвлекло то обстоятельство, что совсем скоро издали я увидел станцию, а на пороге – станционного смотрителя. В этот момент все мои думы отошли в сторону, унеслись далеко, уступая место делам насущным.
– Эй, ямщик, остановись-ка у станции, разузнаю у смотрителя, где здесь можно остановиться на ночь. Подмёрз в санях.
– Слушаюсь, барин, – не отвлекаясь от дороги, ответил мне ямщик.
Мы подъехали к станции, я рукой подозвал смотрителя и спросил: – Служивый, известно ли тебе, где поблизости можно остановиться на ночлег? Замёрз изрядно и отдохнуть не мешало бы, давненько мы в пути.
– Как не знать, барин? Вы на верном пути. Здесь совсем близко постоялый двор с трактиром имеется. Глядите, за поворотом немного проехать надобно, – смотритель перевёл взгляд на ямщика. Тот в ответ понимающе кивнул ему.
– Благодарю тебя. Бывай, братец, – сказал я на прощание. И мы поехали дальше. Вскоре тройка подкатила к постоялому двору. Люди заполонили собой всё пространство. Их скопилось так много, что мой ямщик с трудом проехал к входу. Все желали поскорее поменять лошадей и отправиться дальше. Но среди них были и такие, как я, которым нужен был ночлег.
Я поднялся из саней и направился к входу в помещение. На первом этаже двухэтажного здания находился трактир. И здесь народу скопилось много. Некоторые сидели за столиками. Другие, жестикулируя, громко разговаривали стоя. Все почему-то шумно что-то обсуждали и от этого в ушах моих зазвенело.
«Давненько я не останавливался в таких заведениях, вот и отвык», – прозвучало в голове. Но делать было нечего, мне требовалось хорошо отдохнуть, а ямщику тем временем заняться лошадьми. Он остался на постоялом дворе, чтобы обо всём позаботиться и договориться с хозяином. Между тем я подошёл к стойке, за которой стоял незнакомый человек, и оказался невольным свидетелем беседы. Полноватый мужчина средних лет с растрёпанной пышной шевелюрой, в чёрном одеянии и пенсне, сдвинувшимся на крупный нос, привлёк моё внимание. Как я потом догадался, им и был распорядитель постоялого двора и трактира, который поминутно заглядывал в бумаги на столе, что-то искал в них, изредка поднимая взгляд на посетителя. Поверх пенсне мужчина рассматривал его и прислушивался к тому, что тот говорил.
– Минутку терпения, пожалуйста, – произнёс распорядитель, глазами пробуравливая документы.
Заезжий путник, коим оказался пожилой господин, в свою очередь что-то спокойно и предельно вежливо отвечал. На лице незнакомца, беседовавшего с распорядителем, я заметил продольный шрам у брови. Военный, видать.
Наконец служивый постоялого двора спросил, желая завершить разговор:
– Уважаемый Флор Федотович, комната на втором этаже вас устроит? По соседству пока никого нет. Сожалею, сегодня ваши апартаменты заняты.
Забегая вперёд, скажу, позднее я узнал, что они знакомы.
– Арсений Альбертович, меня всё устроит, – спокойно ответил ему путник. – Хотелось бы прилечь и отдохнуть.
– Да-да, конечно, понимаю вас, Флор Федотович. Тогда пойдёмте, покажу вам номер, – распорядитель повернулся, снял с одного из крючков ключ, что висел на стене, и повёл посетителя на второй этаж. А я остался ждать. Довольно быстро он вернулся и дал распоряжение помощнику:
– В комнату на втором этаже под номером тридцать два отнеси порцию мяса хорошо прожаренного ягнёнка с артишоками и бокал вина. – Даже если бы распорядитель не спустился вниз и дал распоряжение, стоя наверху, эхом донёсся бы вниз его зычный голос.
– Наш постоянный посетитель приехал? – спросил паренёк, что был у распорядителя на подхвате.
– Да. Поторопись, Фёдор.
– Сию минуту всё доставлю, – ответил молодой паренёк в длинном белом фартуке и ринулся на кухню за порцией мяса.
А распорядитель изящно провёл кончиками пальцев по лбу, снимая капельки пота, и перевёл взгляд на меня. К слову будет сказано, точно таким же жестом пользовался мой дядюшка, когда думал о чём-то каверзном. В какое-то мгновение мне показалось, что человек за стойкой непростого происхождения, но воспитание не позволило мне расспрашивать его об этом.
«У каждого из нас целый обоз загадочных историй в багаже имеется», – подумал я.
Распорядитель изучающе, правда, мутным взглядом рассматривал моё лицо, параллельно о чём-то думая, и наконец я услышал:
– Приветствую вас, господин хороший. Что вас привело к нам?
– Мне нужна комната на ночлег. Завтра мы продолжим путь.
– Остались комнаты только на втором этаже, вас устроит? – Мужчина напрягся, подыскивая слова, а я уловил неуверенность в его взгляде. А когда распорядитель заёрзал, то я догадался, что в основном он привык обслуживать обычную публику. Полагаю, дворяне были здесь редкими гостями.
– Вас что-то смущает? Могу предъявить документы, – предложил я, чтобы ускорить процесс.
– Нет-нет, нет надобности, не утруждайте себя. Я вам верю. Дело не в этом… Сегодня у меня выдался суматошный день. Накопились важные вопросы, их нужно решать, а мой сменщик, как назло, не вышел на работу, самому приходится успевать везде. Людей прибывает много, всех обслужить надо, а когда же решать актуальные вопросы? – рассуждал он вслух в поисках ответа на свои мысли. – Простите, бога ради, за мою медлительность. Знаете, заботы покоя не дают, трудно сосредоточиться. Вот и отвлёкся.
– Любезный, так что вы мне скажете? Есть комната для ночлега? – Я желал скорее закончить беспредметный разговор.
– Всё в порядке, господин, не надо беспокоиться. Есть свободная, прибранная комната на втором этаже.
– Ведите. Утомился в дороге.
– Сейчас, – распорядитель привычным жестом снял ключ и повёл меня через трактир к деревянной лестнице, которая под ногами скрипела и подрагивала. Казалось, что в любое мгновение она под нами треснет и разлетится щепками по залу трактира. Но, к счастью, этого не случилось. Мы поднялись на второй этаж, распорядитель провёл меня по коридору и остановился возле одной из дверей. Он вставил ключ в замок, уверенно провернул его, и дверь открылась.
– Прошу вас, входите, – соблюдая правила приличия, мужчина пропустил меня вперёд.
Комната действительно была чистой и опрятно прибранной – это сразу бросалось в глаза. Распорядитель не обманул моих ожиданий. Обстановка комнаты выглядела незамысловатой и невычурной. Но мне так хотелось прилечь, что я не стал расспрашивать его ни о чём, даже о цене за постой.
А распорядитель продолжал свою миссию.
– Господин хороший, ужинать будете? – спросил он меня.
– Пожалуй. С самого утра ничего не ел. Некогда было останавливаться. Торопился на встречу. Если можно, принесите отбивную с кровью в луковом соусе. Одна просьба: сделайте одолжение, попросите кухарку, чтобы не пересолила и прожарила мясо до готовности. Ах да, ещё попрошу бокал сока. Какие напитки у вас имеются в наличии? Спрашиваю не о горячительных напитках, – пояснил я.
– Вас понял, господин хороший. Сегодня у нас в ассортименте гранатовый и берёзовый соки.
– Прекрасно! То, что мне надо. Тогда принесите берёзовый. Люблю его с детских пор.
– В этом наши вкусы совпадают, – скупо улыбнулся распорядитель. – Медовуху или вино виноградное не желаете? – спросил он в надежде на дополнительный заработок и чаевые.
– Нет, благодарю, вполне достаточно будет бокала берёзового сока. Крепкие напитки исключительно по праздникам жалую и то не всегда и не все. А в дороге и подавно не употребляю. Сделайте одолжение, поторопитесь. Не могу долго ждать. Глаза слипаются, перемёрз в пути.
– Не беспокойтесь, господин. Ужин прибудет через несколько минут.
– Благодарю вас, – ответил я ему и прошёл вглубь комнаты.
Я повесил тулуп в шифоньер. Переоделся с дороги, переложил саквояж туда же, чтобы не мешал, и присел к столу. Вскоре прибыл ужин.
Между делом спросил у паренька:
– Скажите, сколько с меня за постой и за ужин?
Он тут же ответил и предъявил мне счёт. Я достал бумажник из внутреннего кармана пиджака, расплатился с ним, поблагодарил, и паренёк покинул комнату. Но перед уходом помощник распорядителя приостановился в дверях и спросил меня:
– Господин, вы завтракать будете? Что на кухне передать?
– Благодарю, что не забыли. Как-то раз не предупредил заранее, принесли то, что осталось на кухне с вечера: ни крошки не смог съесть.
– Слушаю вас и записываю.
– Хорошая черта: всё брать на карандаш. Так надёжнее. Значит так. Поутру, примерно в половине девятого, в крайнем случае в девять, подай мне, братец, калача кусочка три, ломоть сочной ветчины, два-три сырника со сметаной, чай со сливками и сдобную булочку с корицей.
– Записал все ваши пожелания, не беспокойтесь, поутру принесу к назначенному часу, – ответил паренёк, вложив листок в карман фартука, а карандаш пристроил за ухом.
– Если по причине непогоды задержимся до полудня, принеси мне на обед отбивную с острым соусом из томатов, в качестве гарнира – картофель. Солёный огурец и овощное рагу. И этого будет вполне достаточно. Желательно, чтобы порции были небольшими.
– Вас понял, господин. Всё выполню.
– Скажи, а вы моего ямщика накормили и пристроили на ночлег? Договорился с распорядителем и тебе оставил нужную сумму за него. Можешь проверить.
– Да, я видел запись в книге распорядителя, всё в порядке. Уже выполнили. Ваш ямщик ужинает. Распорядитель обо всём позаботился и на ночлег пристроит его. В нашем заведении для таких случаев есть отдельные помещения.
– Что ж, хорошо у вас работа поставлена. Я доволен. Чаевые получишь перед нашим отъездом. Ступай, братец.
– Слушаюсь, барин. Хорошего вам отдыха.
– Благодарю.
Я присел к столу, заправил льняную накрахмаленную салфетку за ворот. Вторую по привычке пристроил на брюках так, чтобы максимально прикрыть их. На подносе стояла пиала с водой, рядом лежало аккуратно сложенное небольшое полотенце. Незамедлительно я обмакнул край полотенца в воду и протёр руки с обеих сторон. Затем вторым концом насухо вытер.
Взял с подноса нож, вилку и только настроился приступить к трапезе, как у дверей комнаты послышался осторожный стук.
«Я вроде бы ему всё сказал», – с укоризной подумал я о пареньке, который принёс мне еду. Но, опомнившись, что это может быть мой ямщик, пригласил:
– Прохор, входи.
Дверь неуверенно приоткрылась, и я увидел, что это вовсе не мой ямщик, а постоялец, которого пристроили в комнате по коридору неподалёку от меня.
– Добрый вечер, – поздоровался он.
– И вам доброго здоровья. Вы что-то хотели мне сказать? – спросил я, прочитав в его взгляде желание побеседовать. Обычная дорожная история, – подумал я. – Входите, коль пришли.
В ответ незнакомец улыбнулся мне и плечом оттолкнул в сторону дверь. Я тут же обратил внимание, что в руках он держал поднос с едой.
Мужчина сконфузился.
– Простите. Не могу принимать пищу в одиночку. Многолетняя привычка. Разрешите разделить с вами трапезу, – смущаясь, объяснил он.
– Сделайте одолжение, проходите, присаживайтесь.
– Благодарю, – обрадовался сосед, и быстрым уверенным шагом прошёл к столу, поставил поднос, а затем вернулся назад и бесшумно прикрыл дверь. Он расположился за столом напротив меня.
– Вот теперь приятного нам аппетита, – уверенно сказал незнакомец.
– Да-да, и вам приятного.
Мне захотелось восхититься тем, что увидел. Мой сосед, невзирая на немолодой возраст, держался бодро, уверенно, но не поверите, что меня привлекло в нём в тот вечер. Он очень красиво и эстетично принимал пищу. Так, что у меня обильно стали выделяться слюнки. Я залюбовался им. Очевидно, мужчина привык вести себя за столом только так и поэтому не обращал внимания на мои восхищённые взгляды. Помнится, сколько моя бедная матушка ни старалась научить меня по-особому держать себя за трапезой, я недобросовестно относился к её просьбам. И пусть я, разумеется, не желал обидеть её, а всё равно отвлекался на что-нибудь и не выполнял матушкиных просьб. Хотя вёл себя вполне пристойно, но по-мужски, несколько категорично со слугами и, не создавая из трапезы некоего ритуала. Да, я был не особо послушным ребёнком и отроком, кстати, тоже.
– А ужин вполне сносный, – насытившись, сказал сосед, отложил в сторону столовые приборы и промокнул уголки рта салфеткой.
– Быстро вы наелись, – сказал я ему, а сам подумал: «Больше половины съестного осталось на тарелке. Это как понимать?».
Я же за день так промёрз в дороге и проголодался, что принимал пищу с удовольствием и с особым аппетитом. Но произносить вслух свои мысли не стал. Что же касается моего соседа, он и вовсе промолчал, не реагируя на мои слова.
– Вы правы. Вполне, вполне сносный ужин, хорошая кухарка у них, – ответил я.
– Сдаётся мне, что так и есть. Отменная кухарка. В прежние годы другая трудилась. Признаюсь вам, я с трудом трапезничал и то избирательно. Перед отъездом поблагодарю её, – утвердился в своём намерении сосед.
Мы поужинали и пересели в мягкие кресла.
– Вот теперь настало время для задушевного разговора. Но прежде всего, думаю, пришла пора нам познакомиться. Что вы на это скажете? – спросил я.
– Разделяю и поддерживаю. Очень правильно и кстати подмечено. Давно пора, – согласился со мной сосед. – Я с вашего позволения представлюсь первым.
– Сделайте одолжение.
– Флор Федотович Баранников, к вашим услугам. Бывший высокий военный чин, после – статский советник, а нынче – старик в отставке, – усмехнулся он своим словам. – Сам попросил руководство нашего полка найти мне замену. Захотелось свободы, пожить вольной птицей. Уделить внимание супруге. С детьми чаще видеться. Сколько можно служить?
– Очень правильно поступили, скажу я вам. Главное – своевременно. Полностью поддерживаю ваше решение. Теперь пришла пора представиться мне, – я поднялся и поправил одежду. – Сергей Алексеевич Гродненский. Коротко – Серж. Меня так родные величали.
– Постойте, постойте. Не вы ли наследник знаменитого путешественника, исследователя, учёного, профессора Петербуржского университета Алексея Владимировича Гродненского?
– Я и есть перед вами собственной персоной. Он самый наследник. Других детей у моих родителей не было. Батюшка так часто отсутствовал дома, что они с матушкой не успели обзавестись солидным потомством, – с некой иронией изложил я.
– Очень приятно познакомиться с вами, Сергей Алексеевич. С вашим прекрасным батюшкой мы были знакомы. Вот теперь повезло повстречаться с вами. Люблю ездить, в пути всегда ожидают новые запоминающиеся встречи и приятные воспоминания после. Чем занимаетесь, наследник выдающегося учёного? Небось, продолжаете дело отцовское? – высказал предложение мой сосед.
– Нет. Моя ипостась – сочинительство, им и занимаюсь долгие годы. Литература – моя страсть. И, как покойный батюшка, люблю путешествовать, но не бесцельно. В этом мы с ним похожи. Только мои изыскания лежат в другой области.
– Ну что ж. Как говорится, каждому своё. И каковы ваши устремления? Что предпочитаете исследовать?
– Не поверите. Человеческие судьбы.
– Так вы философ, друг мой!
– Отчасти. Должен признаться вам. За годы напряжённого писательского труда мне приходилось встречаться с разными представителями российского общества, как нашего круга, так и из простых людей. Знали бы вы, Флор Федотович, какие трагедии разворачивались на моих глазах. Россия-матушка велика, а судьбы у людей, живущих на одной земле вместе с нами, разнятся, и нет ни одной похожей. Вот так-то, друг мой, – взгрустнулось мне.
– Что ж… не мы это придумали, стало быть, воля небес. Одинаковых судеб не бывает. Мы все в руках Всевышнего. Он и решает.
– Ваша правда. Всё именно так. Однако я, словно малое дитя, не перестаю дивиться этому факту.
– А хотите, я поведаю вам одну занятную историю? Вот в ней наглядно проследим, как разнятся судьбы людей. И вовсе сие не зависит от того, богатым ребёнок родился или нищим. В жизни порой всё может повернуться так, что они поменяются местами. Именитый богач станет никем, а бедный поднимется на небывалую высоту. Проказы Провидения.
– Как же вы правы, Фрол Федотович, согласен с вами. Вы и есть
философ. Так что вы хотели рассказать мне? Ночь предстоит длинная, судя по времени года и по погоде за окном.
– Да уж, метель разбушевалась, ехать в любом случае не придётся, видать по всему, задержимся, – только и ответил мне сосед.
– Или, может быть, отправимся на боковую до самого утра? – спросил я, провоцируя, и с любопытством заглянул в его глаза.
– Ну что вы, Сергей Алексеевич. Вы хотите сказать, что я упущу такой редкий случай побеседовать с писателем – сыном самого Гродненского? Глубоко ошибаетесь. Во мне и поныне живёт любопытный ребёнок, хоть я давно уже немолод. И что тогда останется в памяти после нашей встречи, если мы отдадим предпочтение сну? Нет, дорогой мой путешественник, так дело не пойдёт. Мы с вами неспроста встретились на перепутье дорог, чтобы залечь спать. Устраивайтесь удобнее и настройтесь на дорожную исповедь. А вот я, пожалуй, определюсь, чем потешить вашу писательскую душу. Приходилось встречаться с разными людьми, и у каждого своя заманчивая судьба. Минутку. Подумаю, с чего начать.
– Сделайте одолжение, дорогой рассказчик, – ответил я и, пока сосед думал, достал из саквояжа большую толстую тетрадь с белыми неисписанными листами, чернильницу, которая досталась мне от отца, и лебяжье перо. – Буду записывать за вами, – настроился я.
– Знаете, о чём я думаю?
– Пока нет. Скажите, буду знать.
– Жизнь нас сводит и разводит с людьми неспроста. Каждый случай в отдельности чем-то показателен и обязательно становится поучительным для нас.
– Вы правы. В ваших словах есть зерно истины.
– Так вот. В далёкой юности был у меня дружок, звали его, как и вас – Сергей. А фамилия – Москвин. С ним мы никогда не расставались. Везде вместе. Даже служить напросились в одном полку. Друг о друге знали всё. Отношения у нас сложились такие, будто мы братья, связанные кровным родством. Cослуживцы и руководство удивлялись, что между нами общего. Он – повеса, любитель лёгких романов, ярких женщин, развлечений. Я же был воспитан в строгих правилах, да и характер у меня тогда был замкнутый и нелюдимый. То, что сейчас смог напроситься к вам в собеседники и без душевного принуждения общаться, – прямая заслуга моей супруги. Ей удалось из меня вылепить общительного и жизнерадостного человека. Но задолго до женитьбы, в детские годы и в юности, мне сложно было знакомиться без причины. И даже на балах, где собирались сливки общества, я не чувствовал себя комфортно. Какое-то непонятное стеснение в груди могло заставить меня покинуть богатое на развлечения собрание. Пока мой друг в часы отдыха проводил время с очередной красоткой, я уходил в библиотеку и запоем читал. Представьте, с одной девицей Серж догулялся до рождения близнецов-мальчиков. И такое бывает.
– Рискованный поступок, должен заметить.
– Вот и я об этом говорю. Можете себе представить такое? Отцу и матери Серж ничего не сказал, держал эту новость в строжайшей тайне и барышне твёрдо заявил, что никогда не обещал на ней жениться, чтобы не питала иллюзий. Посему рассчитывать ей не на что. Но детям всегда помогал, они нужды не знали, а их мать по договорённости с Сержем хранила молчание, кто отец сыновей. Мой друг хорошо изучил норов своего батюшки, поэтому даже и не заикался о женитьбе, заведомо зная, что девушка Москвину-старшему не понравится. И сам Серж тогда щеголял как безусый юнец. По правде говоря, в его-то лета он не готов был повесить хомут на шею. Любви к той девушке никогда не испытывал. Всего лишь лёгкий романчик. Спрашивается, для чего связывать себя? Так он и жил. На расстоянии помогал, но не более. С девушкой той – матерью его сыновей – Серж вскоре и вовсе расстался. Когда она поняла, что серьёзных намерений у него никогда не было, тут же на порог перестала пускать. Гордая была.
Знаете, как любила поговаривать моя маменька: «Если во сне вы споткнулись о порог и растянулись на полу – это предвещает вам мимолётную интрижку, ни к чему не обязывающий флирт с молодым человеком.
– Помню, помню, это поверье. Моя бабушка сказывала, что, если снится высокий порог – это к неожиданной встрече со старым знакомым, а низкий – это к счастью и довольству.
– Всё верно. Старые люди многое знавали и веровали в приметы.
– Да, вы правы.
– Так вот, Сергей Алексеевич, у этой барышни тётушка жила неподалёку от усадьбы Москвиных. Это и выручило. Сердобольной женщиной оказалась её родственница, с ней быстро и легко договорились обо всём. Вот через тётушку мой дружок передавал детям деньги на содержание, подарки ко дню рождения и к праздникам. Вы знаете, Сергей Алексеевич, случай этот ничему не научил моего друга. Ещё долго вот так без обязательств и серьёзных намерений он гулял и продолжал кружить девушкам головы. Ни одну не любил, только развлекался.
Но жизнь не стоит на месте, всё в природе меняется. И судьба преподнесла ему хороший, показательный урок.
Непредвиденное событие …
Однажды нас отправили в месячный отпуск. Серж никуда не поехал, остался в родительском доме. В усадьбе всегда можно было найти работу. Отец его, когда подолгу задерживался дома, часто любил мастерить и сына привлекал полезным трудом заниматься.
И вот однажды в перерыве между делами, его отец так, невзначай, за обеденной трапезой спросил у Сержа:
– Видел, какую жену привёз барон? Не так давно второй раз женился.
Спешу пояснить, что неподалёку находилась усадьба барона Спиридонова, который долгие годы соседствовал с семейством Порфирия Емельяновича Москвина. Мужчина пребывал в солидном возрасте, когда не до балов и приёмов. Он любил семейный уют, уединение, вечерние посиделки за чаем с приятным собеседником. Теперь, когда рядом с ним оказалась молодая женщина, облик которой и душевное смирение отражали черты Мадонны на иконе, а душа её готова была в любую минуту отозваться на помощь, он мог позволить себе каждый вечер за чаем проводить время с ней и только с ней, увлекательно беседуя и наслаждаясь общением.
Вот тогда мой друг, не подозревая, что произойдёт позднее, ответил отцу холодно и с полным безразличием:
– Батюшка, я нашему соседу гожусь по возрасту если не внуком, то сыном точно. А вы хотите, чтобы меня с ним что-то связывало? Даже в ту сторону никогда не смотрю. Пусть делает, что хочет. На старости лет у каждого свои причуды. Сколько ему осталось, сами подумайте…
Надо сказать, Москвин-старший был удивлён тому, что услышал.
– Серж, я не призываю тебя дружить с ним. Думал, ты видел эту женщину. Сказать по правде, я давно таких прекрасных и чистых лиц не встречал. Необыкновенно хороша, – ответил Порфирий Емельянович, отпивая сок из бокала. – Дама видная, голубых кровей и, сдаётся мне, скромная, что в нашем обществе – большая редкость.
На что сын насмешливо ответил ему:
– Поздравьте вашего барона от моего имени. Какое везение, нашёл для себя утешение на старости лет. Ха-ха-ха… – рассмеялся он.
– Нет, ты только погляди на него. Молод ещё, и ветер в голове гуляет, чтобы осуждать кого-то, – вмешалась в разговор матушка.
– Она посмотрела на сына так, что морозец пробежал по коже. – Сынок, негоже на ветер бросать такие речи. Как возмужаешь, сразу серьёзным станешь. Многого ещё не ведаешь. Жизни не знаешь. И никого не любил так, чтобы сердце заходилось всего лишь от упоминания предмета твоих желаний. Стало быть, и судить кого-то права нет.
Матушка Сержа обратила свой взгляд к мужу:
– Друг мой, во многом соглашусь с вами. Но выскажу, что думаю. Зря вы, Порфирий Емельянович, гневаетесь на сына. Гляньте, молод ещё, глуп, жизни не знает и, поди, многого не понимает. В этом и кроется причина его пренебрежительного отношения к людям.
– Я в его годы делом большим уже занимался и отцу во всём помогал. Да-да, – задумался глава семейства, отвечая на свои мысли. – Что тут скажешь. Забывчивость – часть вашей натуры, – супруг с лёгким сарказмом посмотрел на жену. – Голубка моя, запамятовали, между прочим, я вскоре на вас женился, и от семьи ни на шаг. Всегда заботился о вас. А что наш сын может создать для своей семьи? Пустой сосуд.
Анфиса Никаноровна опустила глаза в пол.
– То-то и оно. Титул к делу не пришьёшь. Дворовые не виноваты, они всего знать и уметь не могут. Их учить надобно. Выходит и наследников наших с малолетства учить всему нужно. Поглядите на него: толку, что вымахал, а жизни-то не знает. – Москвин укоризненно взглянул на жену: – Ваша вина, души в нём не чаяли, вот и получили недоросля.
На что Анфиса Никаноровна ответила мужу:
– Успокойтесь, друг мой, дайте срок, и сын ваш серьёзным станет, оглянуться не успеете.
– Как в воду глядела матушка моего друга. Так и случилось. Вот что такое женский ум!
– Говорите. Говорите, Флор Федотович. И что случилось потом? – я записывал за ним. Чутьё подсказало, что история, которой собеседник спешил поделиться со мной, непростая, много в ней путаных лабиринтов и потайных дверей окажется. И не ошибся.
«Настоящая любовь начинается там, где ничего не ждёшь
взамен».
Антуан де Сент-Экзюпери
– То, что случилось потом, заставило меня убедиться в простой истине: чудеса случаются на самом деле. Не поверите, если скажу, что после отпуска, когда мой друг вернулся в полк, я не узнал его. Совсем другим человеком стал.
Но мы торопиться не будем и пойдём по порядку. Иначе интерес пропадёт.
– Что же произошло? Причина вам известна?
– Конечно, известна. Так случилось, что я стал непосредственным свидетелем. Слушайте. На следующий день мой друг отправился на прогулку верхом. Проезжая мимо соседской усадьбы, Серж невольно бросил взгляд на карету, которая подъехала к воротам. Дворецкий открыл, но та, которая находилась внутри экипажа, неожиданно вышла. Посмотрев на слугу, она сказала дворецкому:
– Демьян, поезжай к центральному входу усадьбы без меня. Я немного пройдусь. Укачало в дороге.
– Слушаюсь, барыня.
Мой друг заметил только профиль этой женщины, но и этого было вполне достаточно, чтобы его сердце зашлось в галопе, и он, сам того не замечая, машинально поехал за незнакомкой, которая не спеша прогуливалась вдоль ограды старинной усадьбы. Серж поравнялся с ней и стал молча изучать её неповторимый облик. Он таких женщин никогда и не встречал. Всё в ней говорило о чувстве собственного достоинства. Даже то, как она держала спину, при этом кокетливо чуть склоняя набок головку, словно изучала незнакомое место или кому-то приветливо улыбалась. И то, как неслышно лёгкой поступью передвигалась, словно парила над землёй. Что больше всего поразило его, при такой внешности не было ни малейшего налёта гордячки. Любопытство заставило моего друга заговорить с незнакомкой:
– Доброго вам дня, госпожа Спиридонова. Хорошая погода сегодня, не правда ли? – Тема для завязки разговора была выбрана самая подходящая. Когда побеседовать не о чем, заговаривали о погоде.
Сержу важно было начать и увидеть её заинтересованность. Дальше он нашёл бы, чем увлечь женщину. Опираясь на свой опыт, он так думал. Но в данном случае всё пошло вопреки его желаниям. Что характерно, и уверенность молодого мужчины испарилась подобно утреннему туману.
Баронесса, не ожидая рядом посторонних, повернула голову в его сторону. И вот тут мой друг потерял дар речи.
– Здравствуйте, вы, вероятнее всего, живёте по соседству, коль скоро назвали фамилию моего супруга.
Вместо ответа друг слегка кивнул, ибо дыхание в груди на некоторое время задержалось, а горло сжал мучительный спазм. И выдавить из себя хоть одно слово, даже при огромном желании, Серж не смог бы.
– Молчите. Ну что ж. Будем знакомы, – сказала она, не глядя на него.
Наконец мой друг сглотнул ком и заговорил:
– Вы разрешите сопроводить вас на прогулке?
– Благодарю вас. Только особой нужды в этом нет, я скоро вернусь домой. Укачало в дороге, почувствовала дурноту, вот и решила пройтись и подышать свежим воздухом. Мне уже лучше. Сегодня выдался чудесный день. Рада знакомству, кланяйтесь своим домочадцам. – И она, спокойно развернувшись, направилась к дому.
– Я рад, что вам лучше. Ну что ж, если торопитесь, задерживать не стану. Честь имею, – и мой друг склонил голову ей вслед.
Женщина чуть кивнула в ответ и проследовала к калитке. Не оборачиваясь, равнодушно вошла на территорию усадьбы и, позвав дворецкого, наказала:
– Демьян, сделай одолжение, закрой калитку. Я сегодня никуда уже не выйду. Утомилась.
– Сию минуту, барыня, – поклонился ей слуга и пошёл выполнять.
– А дальше, дальше что было? Флор Федотович, не томите, чует сердце, что тревожащие писательскую душу события впереди, – взмолился я.
– Дальше ничего особенного не происходило. Но друг мой день ото дня чах, на него навалилась такая хандра, за ней последовала тоска, что родители не находили ответа ни на один вопрос. А спрашивать не решались. Уж больно дорогим сокровищем оказалась эта дама. Её холодность и безразличие к окружающим были настолько красноречивы, что подступиться к ней, скажу я вам, было занятием тщетным и безнадёжным.
Барон Спиридонов уважал соседа Порфирия Емельяновича Москвина и неоднократно приглашал в гости семейство моего друга. Родители вынуждали Сержа ездить с ними. Но что за пытку он испытывал и стоически терпел каждый раз, наблюдая, сколько нежности и любви женщина дарила супругу и как холодно относилась к окружающим. Нет, она, конечно, слыла гостеприимной хозяйкой, её поведение выглядело вполне пристойным и искренним, но между ней и остальными, не считая барона, стояла надёжно выстроенная стена, проломить которую никому не удавалось. Друг понимал, что у необыкновенно красивой дамы за спиной осталась какая-то тайна, а барон подоспел со своей помощью в самую трудную минуту. Но его догадки ничем не были подкреплены, а проникнуть за завесу истинных событий и узнать правду не позволялось никому. Так он промучился, сгорая от любви более полугода.
– Вы хотите сказать, что влюблённый не предпринимал никаких поползновений?
– Нет. Серж, хоть и вёл раньше фривольный и легкомысленный образ жизни, но различия в женщинах видел, а в глубине души отдавал себе отчёт, что в данном случае ни одно средство не станет той палочкой-выручалочкой, которая приблизит его к даме сердца.
Так прошёл год в терзаниях и сомнениях.
Серж очень изменился. Сослуживцы поражались, когда видели его в комнате отдыха, сидевшим у окна, с задумчивым и с грустным выражением лица, а его взгляд уходил в далёкую даль. Его ничего не интересовало. Он не отзывался на призывы сыграть партию в покер, от которого никогда раньше не отказывался. Сразиться в шахматы, в которых всегда побеждал. Или же приглашали его посетить вместе с ними злачные места, где можно было вкусно поесть, при этом зазывая к столу женщин полусвета под предлогом сотрапезничать, а на самом деле поразвлечься с ними. Его звали на тренировки по фехтованию, Серж и в этом случае оставался безучастным, хотя раньше всегда с энтузиазмом откликался на приглашения. В ту пору мой друг увлёкся философией, в поисках ответов на немыслимое множество вопросов. В свободное от учений время просиживал в библиотеке и читал. Но главное оставалось неизменным. Ему всё стало безразличным. Даже со мной он не шёл на откровенные разговоры. Замкнулся в себе и молча переживал.
– Несчастный, представляю, какие чувства бередили глубинные струны его души. Обычно такие мужчины тяжело переживают неприступность крепости в лице любимой женщины.
– Даже я не знал всего, что происходило. Тогда Серж отвернулся от всех и наглухо закрыл дверь к своему сердцу.
– Фрол Федотович, я всё же полагаю, что на этом история о страстной и беззаветной любви не закончилась, наверняка, было продолжение, – высказал я своё предположение. Хотя уверенности ни в чём у меня не было.
– Сергей Алексеевич, если бы у этой красивой истории не было продолжения, не стал бы и начинать свой рассказ.
– Вы правы. В данном случае моя поспешность вмешалась: выводы неуместными были. Знаете, хоть я и незнаком с моим тёзкой, но почему-то представляю, какие страсти кипели в душе вашего друга, если человек в сути своей так изменился.
– Даже родители его не узнавали. Все в доме ходили на носочках, чтобы не побеспокоить молодого барина в те редкие дни, когда Серж приезжал на побывку.
– Умоляю, вы только не умолкайте, не то я от нетерпения буду искать пятый угол в комнате.
– Успокойтесь, Сергей Алексеевич, сделайте одолжение. Всё закончится миром. Не стоит принимать так близко к сердцу.
– Простите за мою поспешность. Благодарю, что сказали. Теперь терпеливо буду ждать дальнейшего развития событий.
– Вот так-то лучше.
Наступила холодная морозная зима. В тот год холода стояли суровые. Родные Сержа редко выезжали. Его отец занимался своими делами, выезжал в одном случае: когда того требовало решение какого-то важного вопроса. Человек не молодел. Порфирию Емельяновичу Москвину захотелось больше времени бывать дома и почувствовать тепло семейного уюта.
Ситуация осложнилась тем, что нас отпускали на побывку исключительно по большим праздникам.
Как-то поздним вечером служанка доложила, что у порога дожидается супруга соседа. Просила позвать барыню или господина Москвина.
– Что ж ты держишь гостью на крыльце? Пригласи в дом, – наказал Порфирий Емельянович.
Через несколько минут в гостиную вошла супруга барона в чёрном одеянии.
У всех на лицах сразу же нарисовался вопросительный знак. Но правила приличия – превыше всего, поэтому отец друга решил не торопиться с вопросами и соблюсти этикет.
– Доброго вам вечера, баронесса Евгения Павловна. Благодарю, что не забываете нас. Присаживайтесь, пожалуйста.
– Простите меня за поздний визит. Я зашла к вам на минуту, исключительно по важному делу.
– Слушаю вас.
– Сегодня в клинике скончался благороднейший человек, мой муж.
– Как же так? – заохала матушка Сержа.
– Он долго хандрил, не хотел меня тревожить жалобами, а как стало невмоготу, я убедила его поехать в больницу, в надежде, что доктора помогут. Супруг очень болел. Меня предупредили, что вылечить мужа им не удастся. Видимо, хотели настроить на печальный исход, чтобы я морально готовилась к худшему. Я ежедневно после клиники посещала храм и дома молилась, но ничего не помогло. Сегодня утром моего благоверного не стало. После клиники я поехала в наш храм помолиться за упокой его души. Поговорила со священником. Завтра похороны. Супруг очень уважал ваше семейство, думаю, ему там… будет приятно, если вы проводите его в последний путь. – И она, приложив к глазам
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.