Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ЭПИЛОГ
АННОТАЦИЯ
Берясь за новый заказ, липовый экстрасенс Инесса надеялась лёгкими деньгами закрыть финансовую дыру, но что-то пошло не так.
Заказчица оказалась капризной, конкуренты - мстительными, призрак - настоящим. Теперь Инессе предстоит его упокоить или... попытаться договориться. Не просто же так он появился в её жизни.
ГЛАВА 1
Линия ума, линия здоровья, линия счастья, завиток любви…
– Нессочка, ты закончила? – раздалось над ухом.
Рука дрогнула, прямая превратилась в волну. Снова. Я медленно втянула воздух и напомнила себе сумму, ради которой приехала в Сосновый бор, богатый район на северо-западе Столицка. Растянула губы в улыбке и подняла голову.
– Ярослава Никифоровна, придётся начинать заново. Ловчую септаграму необходимо рисовать одной линией.
– Ой, запамятовала, – заказчица всплеснула полными руками. – Там Томочка чаёк с печенюшечками принесла. Идём кушать.
Ярослава Никифоровна совершенно не походила на молодящуюся жертву пластического хирурга, а напоминала профессорскую жену. Из тех что поддерживают идеальный порядок в доме, всегда готовы накормить свежим супчиком и пирожками, и абсолютно не чувствуют личных границ. При первом знакомстве они используют уменьшительно-ласкательные имена, обращаются на «ты», даже если настойчиво просить так не делать, и забывают стучать при входе в комнату. Желая накормить родных и гостей, они без колебаний ставят тарелку с жирной подливой на секретные документы, а чашки, наполненные до краёв, возле клавиатур.
Едва на горизонте появляются трудности, «профессорские жёны» растерянно оглядываются по сторонам и ищут, кто бы им разжевал и прописал точный алгоритм действий, а лучше – выполнил за них. Если же они совершают ошибку, например, заливают документ или отвлекают супчиком в разгар великого сражения с бигбоссом, то сразу заливаются слезами и требуют простить их глупых, неразумных, незнающих (ибо новые знания с получением аттестата отлетают от них как попрыгунчики от стен). Плачут до тех пор, пока не услышат заветные слова и не убедятся, что проблема рассосалась без их участия.
Как я могла убедиться за несколько часов личного знакомства, характер Ярославы Никифоровны полностью соответствовал образу «профессорской жены», как и внешность. Она носила классические костюмы ценой в мою годовую зарплату с юбкой чуть ниже колен, приталенным жакетом и блузкой, волосы красила в блонд и укладывала их по моде тридцатилетней давности.
Её муж Анатолий Трофимович Гнедов профессором никогда не был. Он закончил архитектурный институт, основал компанию «Гнедов и Ко» и со временем стал главным застройщиком Столицка и ближайших областей. Вопреки стереотипам, он обожал свою жену и оставался ей верен, постоянно расстраивая папарацци. Они желали «жареных историй» для сомнительных газет, а получали серьёзного бизнесмена, балансирующего на грани, и примерного семьянина.
Перед приездом в особняк, я изучила всю доступную информацию о хозяевах, чтобы поражать Ярославу Никифоровну, но пока поражала только она своим принципиальным игнорированием самого важного – нельзя тревожить экстрасенса во время подготовки ритуала.
Сначала клиентку беспокоил сквозняк, это при запертых стеклопакетах и отапливаемых полах. Потом казалось, что я рисую в опасной близости от хрустального столика, до него всего-то два метра. В следующий раз Ярослава Никифоровна заглянула в комнату, переживая за цветы в напольной вазе: вдруг слишком большой букет опрокинет четверть центнера гранита.
Я не выдержала и предложила тихонечко понаблюдать с дивана. Клиентка с радостью согласилась, но ей быстро наскучило. Встав у края коврика для рисования – не портить же пол мелом, она ахала и задавала вопросы. Сбившись, я мысленно досчитала до десяти и под благовидным предлогом выгнала хозяйку, и вот снова явилась.
Глянув на часы, я поднялась.
– Ярослава Никифоровна, вы просили управиться до возвращения мужа. Уже шесть минут седьмого. Чаепитие займёт не меньше получаса. Рисование фигуры – минут десять. Переговоры с полтергейстом дело тоже небыстрое. Боюсь, такими темпами ваш муж вернётся в разгар ритуала или раньше.
– Ой, что это я, – она прижала ладони к пухлым щекам. – Ты рисуй-рисуй, не буду отвлекать. А чайничек петушком накроят, не остынет.
Она почти вышла из Голубой гостиной, когда ко мне пришла гениальная идея.
– Ярослава Никифоровна, запишите все явления полтергейста.
– Но это же долго, – протянула хозяйка. – Я тебе всё рассказала.
– После первого ритуала полтергейст вряд ли исчезнет, а записи помогут понять, что ему нужно, – убеждённо сказала я, про себя добавив: «И выяснить, кто из слуг мог это сделать».
– Раз ты просишь – сделаю, – заверила Ярослава Никифоровна и закрыла дверь.
Ручки повернулись раз, другой и замерли. Мне хотелось замотать их шнурами от штор, но тогда останусь без оплаты, что противоречит моим убеждениям. Зря, что ли, столько страдала?
Я выловила в ведре пятнистую тряпку, хорошенько отжала серую воду и стёрла кривую септаграму.
Будь это мой салон или комната обычной тётки, я не задумываясь подправила бы испорченный фрагмент рисунка и соврала бы, но в особняке олигарха везде камеры. Если полученный результат не устроит Ярославу Никифоровну, она всплеснёт руками, запричитает и натравит на меня адвокатов, а те внимательно пересмотрят реалити-шоу и найдут к чему придраться. Судья, конечно, поржёт, но заставит выплатить компенсацию. Судьи почему-то не любят мошенников, а в последнее время особенно не любят мошенников, представляющихся экстрасенсами.
Размышляя о тяжёлой судьбе сосновских Видящих скрытое, которые терпят закидоны богатеньких домохозяек и постоянно находятся под прицелами камер, я вывела на коврике правильную септаграму с завитками. Красота! Не зря её придумала и четыре дня училась рисовать.
На концах звезды расставила семь красных свечей, внутрь завитков насыпала землю с семи городских кладбищ, собранной летом, но об этом заказчице знать не обязательно.
Придирчиво осмотрела получившуюся фигуру. Всё как задумано. Можно звать хозяйку.
В особняк Гнедовых я попала случайно. Подруга порекомендовала меня, когда Видящие, общество элитных экстрасенсов, не смогли изгнать из дома полтергейста. Вредный дух до и после их ритуалов ронял и менял местами вещи, ломал цветы и просыпал землю.
Обычно этим занимались коты, но у Ярославы Никифоровны аллергия на животных. Она даже мех не носила, покупала эко-шубы и притворялась, что они настоящие. В тонкости меня посветила Киры, целый день она рассказывала о том, как не опозориться перед женой олигарха.
Второй и основной вариант – недовольные или подкупленные слуги. Им ритуалы нипочем, изгоняются только увольнением и то с большим скрипом.
Не исключала я отравления и перед ритуалом три часа рыскала по комнатам с анализаторами под предлогом поиска тёмной сущности. Ни утечек газа, ни радиоактивности, ни недовольного моим вторжением полтергейста не нашла. Ядов в воде экспресс-тест тоже не показал. В общем, всё сводилось к мести слуг или проискам завистников. Странно, что служба безопасности этим ещё не занялась, или работает втихую, крысу пока не обнаружила, а потому хозяйка продолжает оплачивать бессмысленные ритуалы.
– Ярослава Никифоровна, заходите, – позвала я, открыв дверь.
Женщина без сожаления оторвалась от письма и поспешила в Голубую гостиную.
– Садитесь на диван и не двигайтесь. Я зажгу шесть свечей и выключу свет. Потом войду в септаграму и замкну круг. В этот момент начнётся ритуал, и меня ни в коем случае нельзя отвлекать. Иначе полтергейст разворотит гостиную, вселится в меня или вас. Понятно? – уточнила я.
– Да, Нессочка, не беспокойся, буду сидеть неподвижно, а слуги предупреждены, – ответила Ярослава Никифоровна, устраиваясь на диване, точно зритель в первом ряду.
Я переставила ведро и коробку мелков к гранитной вазе. Надела поверх алого костюма чёрную накидку, взяла пухлую книгу в потрёпанной кожаной обложке под старину, открыла нужную страницу. Зажгла свечи, отключила свет. Хозяйка заохала, но вопросы придержала при себе.
Осторожно зайдя в септаграму, благо, плащ доходил до середины икр, я зажгла последнюю свечу. Встала в центр фигуры и начала нараспев читать заклинание на старинном языке. Придумала его, а, точнее, скомпоновала из выложенных в интернете. Клиентка хотела новый ритуал – клиентка получила новый ритуал.
Текст я не видела – свечи и фонари за окном давали мало света, зато прекрасно помнила и перелистнула страницу, когда требовалось по сценарию. Острый край листа полоснул по пальцу, я запоздало подумала, что надо было и его состарить, сделать мягким. От боли голос слегка дрогнул, но не сорвался.
Закончив, я взмахнула рукой. Надеюсь, кровь не разлетелась по гостиной. Кровавые жертвы мне не заказывали.
По шее, казалось, провели ледяной рукой. Я дёрнулась. Ничего себе фантомные ощущения!
– Чувствую тебя, ты готов общаться? – громко спросила у полумрака.
На плечо легла холодная ладонь. Так, пора завязывать с вызовом духов, иначе поверю в их существование и превращусь в денежный мешок для мошенников.
Фантомная ладонь побежала по поднятой руке и сжала раненный палец. В глазах потемнело от боли и холода. Никогда бы не подумала, что у меня настолько низкий болевой порог, или я задела особо нежный нерв? Такие есть в пальце?
– Я чувствую, ты здесь, – произнесла я сквозь боль. – Что тебе нужно?
Чуть было не добавила «отпусти палец», но вряд ли хозяйка и её адвокаты оценят подобное панибратство с полтергейстом.
– Сохрани дом… – прошелестело над ухом.
Голос был настолько реален, что у меня зашевелились волосы на затылке, а руки ослабли. В висках застучало, будто сквозь вату я услышала свой голос, задающий следующий вопрос, но уже не по плану:
– Какой дом?
По ногам ударил холодный ветер. Свечи погасли, стеклянная дверь распахнулась. План окончательно сорвался, но отступать некуда. Я раскинула руки и прочитала закрывающее заклинание. Изобразила разрыв связи с полтергейстом и бросилась к двери, пока в комнату не намело снега.
Навалилась всем весом и закрыла. Ручка не желала поддаваться, палец жгло, словно в нём копошились острыми инструментами.
– Ярослава Никифоровна, помогите, – попросила я.
Хозяйка не шевелилась. Испугавшись, я заорала. Клиентка отмерла. Подбежала ко мне. Вдвоём мы справились с ручкой.
От потолка донеслось тихое жужжание, как при неисправной проводке. Дверь в комнату открылась. В бледно-желтом проёме появилась горничная и прежде, чем я крикнула, нажала на выключатель.
Треск. Хлопок. Звон стекла.
Я вскинула руку с зажатым плащом и накрыла нас с Ярославой Никифоровной.
Горничная завизжала. В комнате появились люди, забегали лучи фонариков, захрустели под ботинками осколки.
– Что ж вы творите?! – не выдержала Ярослава Никифоровна и опустила мою руку. – Осколки по всему дому разнесёте. Нессочка, всё же нам придётся выйти в окно, иначе рискуем наступить на стекло. Соберите и вкрутите без глупостей!
Пристыженные слуги начали оправдываться. Не слушая их, Ярослава Никифоровна открыла стеклянную дверь, и мы вышли на покрытое тонким слоем снега заднее крыльцо. Ёжась на пронизывающем ветру, добежали до соседней комнаты, где нас ждала горничная с тряпками и тёплыми пледами. Вторая зажигала и расставляла по столикам яркие садовые фонарики. Отличный сервис, прямо на пять звёзд.
Насухо вытерев ботинки, я оставила плащ на кресле и поспешила в ближайшую уборную. Палец жгло немилосердно, будто его схватили раскалёнными щипцами.
В обесточенном особняке уборная светилась точно новогодняя ёлка в пустой квартире. Дизайнеры позаботились о форс-мажорах и приклеили к зеркалу и полкам жёлтые гирлянды с микро-лампочками, работающими от батареек. Удобно, хотя в полумраке отражение искажалось так, что нетрудно в нём разглядеть призрака или легендарную Червовую даму.
Я включила холодную воду и подставила палец. Он распух и болел, заставив задуматься, когда в последний раз делала прививку от столбняка (вроде перед первым отпуском и десять лет пока не прошли) и какую ещё гадость можно подцепить на ручке олигарховской двери.
От холодной воды полегчало. Свободной рукой я достала из шкафчика антисептик и пластырь под цвет кожи. Боковым зрением заметила в зеркале второе лицо. Сердце подпрыгнуло к горлу, волосы на затылке зашевелились и будто натянулись.
Я резко обернулась. Никого. Унитаз пуст и накрыт крышкой. Медленно, боясь увидеть чужака, я повернулась к раковине. Глянула на своё бледное лицо, в тусклом свете похожее на маску, посмотрела справа и слева – никого. Глюки. Пора пить успокоительное, выключать телефон и ехать в отпуск. На две недели куда-нибудь в психбольницу с диагнозом выгорание и переутомление.
Поглядывая то по сторонам, то в зеркало, я промыла рану антисептиком, насухо вытерла и заклеила дорогущим пластырем – в рекламе его производители гарантировали быстрое заживление, защиту от влаги и мимикрию под оттенок кожи. Сердце бешено колотилось, руки тряслись. Подсознательно я ждала появления полтергейста, который положит ледяные руки мне на плечи и проникновенно скажет в ухо «бу», но он не объявился. Только зря нервные клетки израсходовала.
Когда я вернулась в Сиреневую гостиную, Ярослава Никифоровна всё ещё причитала, словно у неё не лампочки лопнули, а сына похитили и требуют выкуп.
– Это всё вы, Нессочка, виноваты, – она промокнула уголки глаз бумажной салфеткой. – Зачем вы использовали этот ритуальчик? Вы же разозлили его!
«Не оправдывайся. Будь уверенной и говори, что всё идёт как надо», – вспомнились слова Киры.
– Наоборот, Ярослава Никифоровна, – как можно бодрее сказала я, показывая горничной знак, чтобы подала чай со всеми пятью видами пирожных. – Полтергейст пошёл на контакт, но не рассчитал свои силы. Такое с потусторонними сущностями случается. Ритуал очень старый, я его нашла в одной из книг моего прадеда. Вы, наверно, не знаете, но Мелецкие одно время считались колдунами и вели записи, а прапрабабушка в нулевые года прошлого столетия много общалась с духами. К ней часто приходили, чтобы пообщаться с умершими родственниками. К сожалению, большая часть записей пропала в перестройку и войну, а до меня дошли лишь жалкие остатки.
– Нет-нет, что вы, Нессочка,– хозяйка замахала руками. – Конечно, я читала про дар Мелецких и даже видела некоторые фоточки сеансов. Говорят даже сам Вудор признал дар Агнессы Романовны Мелецкой.
Последнее было неправдой – байку пустили шарлатаны после смерти известного иллюзиониста, но я не стала разубеждать заказчицу.
– Вас ведь назвали в её честь? – огорошила Ярослава Никифоровна.
Я подавилась чаем и закашлялась. Вот уж действительно в одно ухо влетело, в другое – вылетело.
– Мама выбирала имя, которого в семье не было, – ответила я, откашлявшись. – Во всяком случае, среди известных родственников. И зовут меня Инесса, а не Агнесса. Это бабушка назвала отца Романом в честь своих отца и прадеда.
– Всё равно имечко созвучное: Инесса – Агнесса, – Ярослава Никифоровна отложила платки и горничная подала ей чай. – Вам дар наверняка передался от Агнессы.
С этим я спросить не стала. Прапрабабушка в своё время была известным медиумом Столицка и облапошила не одну сотню людей.
– Что же сказал полтергейст? – спросила хозяйка. – Вы что-то про дом сказали.
– Да, он сказал «сохрани дом», но не уточнил какой.
От воспоминания по телу пробежал холод. Я перехватила фарфоровую чашку обеими руками, стремясь согреться.
– Так мы не собираемся разрушать дом, ни здесь, ни на юге, ни заграницей. Ни разрушать, ни продавать, – Ярослава Никифоровна надкусила корзиночку.
– Возможно, он имеет в виду один из проектов вашего мужа, – я бросила взгляд на дверь, где появился охранник. – В новостях передавали, что у Анатолия Трофимовича проблемы с защитниками архитектуры.
– С этими неразумными ребятками Толичек сам разберётся, – отмахнулась Ярослава Никифоровна. – Вряд ли бы они наслали на мой дом призрака. Что, Игорёчек, закончили? – женщина заметила охранника. – Все-все осколочки собрали? Тогда включайте. В темноте уютно, а при свете теплее.
Охранник молча скрылся. Через секунду в комнате зажёгся свет, и горничные погасили фонари.
– А если призрак сам явился? – пришла ко мне бредовая идея.
Бредовая, потому что во всех историях призраки являлись лишь новым владельцам домов или в крайнем случае земельных участков с закопанными на глубине останками, а не перлись чёрт знает куда, чтобы высказать своё «фи».
– Такое может быть? – Ярослава Никифоровна захлопала глазами.
– Конечно, если призрак не прикреплён к дому, он может путешествовать, либо ваш муж принёс сюда принадлежащую ему вещь, иногда хватает даже комочка земли, – вдохновенно соврала я.
– Боже мой. Толичек привозил вещички со строек и ботиночки до возвращения домой не мыл. Как же мы тот комочек найдём? Наверняка смешался с щебёночкой на дорожках, дома-то пыль мои девочки тщательно прибирают.
– Уверена, в записях моего прадеда есть подходящие ритуалы. Вы пока разузнайте откуда мог явиться призрак. Я, конечно, смогу объехать все стройки вашего мужа, но это потребует много времени и очень много сил. Поиски истинного обитания тоже отнимают энергию.
– Да-да, конечно-конечно. Сегодня же расспрошу Толичку, – закивала Ярослава Никифоровна.
По её знаку, горничная принесла из соседней комнаты телефон. Хозяйка потыкала в него, и на мой браслет пришло уведомление о пополнении счёта. Я поняла намёк и заторопилась. Засиделась тут, а мне ещё к свиданию готовиться.
Горничные принесли вещи и терпеливо ждали, пока я запихивала реквизит рюкзак и одевалась.
ГЛАВА 2
Снаружи бушевала метель, дорожки замело по щиколотки, а снег прилипал к лицу. Охранник, взяв меня под локоть, довёл до машины и открыл дверцу. Я отряхнулась, забралась поглубже, пристегнулась. Серебристый Мау медленно выехал со двора и покатил сквозь снежную пелену.
Сидеть в полумраке было неуютно, а водитель попросил не включать свет – так он лучше видел дорогу. Чтобы отвлечься, я уткнулась в телефон и старательно не смотрела в зеркало заднего вида, хотя очень хотелось. Подсознательно боялась увидеть призрака, хотя остатки разума твердили: это глупость, пора в отпуск восстанавливаться.
Первым делом я отправила сообщение помощнице-секретарю Татьяне. Попросила раздобыть информацию о видах призраков, обратив особое внимание на блуждающих, собрать легенды о призраках Столицка и список строек Гнедова.
Старательная Таня появилась в салоне всего полгода назад, когда пришлось расстаться с предыдущей помощницей. О чём я нисколько не жалела. Новенькая быстро находила информацию, досье на клиентов получалось настолько полным, что ему могли позавидовать частные сыщики, а то и полиция.
Мы могли бы стать близкими подругами, если бы Татьяна не верила в мистическую чушь. Она убеждена, что я по-настоящему общаюсь с духами и предсказываю будущее. Её не смущало, что высосанные из пальца прогнозы взяты из досье или списка того, что ежедневно происходит с каждым человеком (составила такой для удобства). Таня выбрала себе кумира и игнорировала несостыковки.
Отправив задание, я погрузилась в битву за клад на тропическом острове – собирала четыре фигурки в ряд, чтобы победить вампиров и зомби. Всю дорогу, пока автомобиль не затормозил у подъезда, спиной ощущала пристальный взгляд.
Поблагодарив шофёра Гнедовых, я помчалась к открывшейся двери. Соседка с нижнего этажа заметила меня и придержала её.
Подъезд был настоящим квестом для жильцов и особенно для гостей. Тусклый свет в тамбуре скрывал выбитую плитку и отслоившийся линолеум. Их расположение периодически менялось – в зависимости от активности каблуков с тростями и настроения управляющий компании. Сделанный летом ремонт оказался некачественным, и жильцы постоянно отсылали в УК почти профессиональные фотографии трещин и торчащих лоскутов. Компания в ответ то предлагала дождаться следующего ремонта, то присылала рабочих с ножницами и цементом, чтобы они положили заплатки.
Последнюю неделю пол держался молодцом – новых дыр не добавилось. Я, не вглядываясь, преодолела тёмный тамбур и, игнорируя лифт, взбежала по лестнице на четвёртый этаж. Не из-за спорта или неполадок в оборудовании. Просто внутри висели зеркала, и мне не хотелось полминуты в них глядеть, ожидая явления призрака. Глупо, но я не отошла от происшествия в особняке.
Повесив рюкзак на ручку, я в нём закопалась. Ключи нашлись на дне, а прежде мне попалась незнакомая брошюра. «Спасём особняк Казимира Трофимовича Сиротина» гласил заголовок.
– Оп-паньки, вот и подсказка от призрачной горничной, – пробормотала я.
Поднесла брошюру ближе к лампочке, сфотографировала и отправила Тане. Пусть выяснит про особняк и «Общество по охране памятников истории и культуры». Уверена, именно там обнаружится наш призрак, а по совместительству сотрудник Гнедовых.
В квартире я с порога приказала Фросе зажечь верхний свет и включить бодрый плейлист. Умная колонка тотчас всё исполнила и предложила сварить кофе, но я отказалась. Хватит энергетиков, время успокоительного чая.
Яркий свет разогнал тени, но воображение упорно рисовало лапы высовывающиеся из шкафов и глядящих из зеркал монстров. Против воли я напрягала уши, ожидая, что попса внезапно сменится музыкой из ужастиков, заскрипят половицы и дверцы старого шкафа в бывшей спальне родителей. Подсознание громко трубило об отпуске и желательно годовом.
Вздрагивая и прислушиваясь, я приняла душ и переоделась к предстоящей встрече. До приезда такси осталось чуть больше получаса. Я заварила успокаивающий сбор, собранный знакомой травницей. На моё счастье, она собирала исключительно сертифицированные травы в аптеке, и её клиенты не рисковали отравиться какой-нибудь токсичной ромашкой.
Медленно поглощая горьковатый напиток, я читала присланный Татьяной файл.
Выходило, что призраки и полтергейсты привязаны к определённому месту или вещи. Удаляться от них не могут – теряют силу. Только в одной городской легенде упоминался призрак-хранитель, приходящий на помощь потомкам в любой точке мира. Приложенное к статье описание ритуала напоминало пытки особо извращённого маньяка, и будь я призраком, послала бы настолько любящих родственников в бездну.
История особняка Сиротина выглядела перспективнее. В конце двадцатых годов прошлого столетия купец обзавёлся участком, за десять лет выстроил аляповатый особняк, поселился там и вскоре умер, упав с лестницы. То ли сам, то ли столкнули. Наследники особняком не заинтересовались, в семидесятых продали его государству. Там собирались создать музей, за пятьдесят лет так и не собрались и продали развалюху Гнедову. Компания Анатолия Трофимовича спроектировала на его месте современный жилой комплекс. Об этом прознали защитники архитектуры. Бросились в архивы за подсказками и помощью, но не нашли ни одной бумаги про особняк досиротинского времени. Будто их сожгли вместе с совестью чиновника, подписавшего разрешение на снос.
«Разрабатывай общественников. Надо выяснить, кто пакостит в особняке», – написала я Татьяне.
«Уже», – пришло в ответ.
«Ого, у них тут креативные ребята есть. Создают масштабные перфомансы от скуки», – написала помощница следом.
Я отправила ей три поднятых вверх больших пальца и свернула окно. Поверх иконок выскочило сообщение от таксиста. Время призраков закончилось, пора на свидание.
ГЛАВА 3
Павел ждал в ресторане «Вильма» на первом этаже трёхзвёздочной гостиницы «Камилла». Место выбирала я с прицелом на ночь и денежные возможности спутника.
Встретились мы в приложении для знакомств. Его фотография у камина выделялась среди однообразных, бледных и кривых селфи. Сразу понятно, что он следит за собой и подходит к делу ответственно, а не как остальные мужики: щёлкнут себя в полумраке на двух пиксельную камеру и выложат.
За два дня общения я выяснила место работы, интересы и ближайшие планы, а Татьяна нашла профили Павла на сайте фирмы и в соцсетях, которые показали, что он действительно топ-менеджер в крупной IT-компании, любит активный отдых и собирается провести новогодние праздники на островах, смотрит основные театральные премьеры и закупается в Грачёвском пассаже, причём костюмами, а не перестроечным мороженным. Идеальный вариант, я возлагала на него большие надежды.
Таксист поспешил и подъехал к гостинице за десять минут до назначенной встречи. Ждать в салоне было глупо, и я пошла в гостиницу. Сдала в гардероб верхнюю одежду, покрутилась перед огромным зеркалом. Короткое красное платье с пышными юбками прекрасно сидело, а вместе с чёрными прямыми волосами, украшенными заколкой с искусственным маком, делало меня похожей на сигойну, хотя их крови во мне не было – родовитые предки тщательно следили за этим.
Официант провёл меня в Мраморный зал к заказанному столику. Павел сидел на месте, перед ним на столе лежал пышный букет с альстрёмериями, амариллисами и неизвестными ягодками. Их цвет сливался с платьем, но я всё равно обрадовалась, что это не банальные розы.
При моём приближении Павел встал и широко улыбнулся, став точно копией фотографии из профиля: короткие каштановые волосы, голубые глаза, лёгкий загар и синий костюм-двойка.
– Р… рад тебя видеть, – с запинкой произнёс он. – Выглядишь просто прекрасно. Это тебе, – Павел протянул букет.
– Спасибо. Я тоже очень рада нашей встрече, – я села на отодвинутый официантом стул.
Второй официант забрал букет и поставил в припасённую вазу.
– Что будешь? – Павел открыл меню. – Слышал, здесь неплохой ростбиф и пирожное Гернер.
– Тогда возьму ростбиф с бататом, овощной салат и безалкогольный вишнёвый пунш, – сообщила я официанту. – Десерты потом.
– Мне тоже самое, – сказал Павел.
Официант записал заказ и, оставив одно меню, ушёл. Мой кавалер немного нервничал, и я взяла беседу на себя. Обсудили последние новости, интерьер ресторана – красивый, под старину: с мраморным полом, классическими чёрными колоннами и зеркальным потолком с золотой лепниной. Освоившись, Павел рассказал весёлый случай на работе. Я в свою очередь поведала о скачке напряжения в доме олигарха.
– Вам с клиенткой повезло, что не задело осколками, – покачал головой мой спутник. – А разве жёнам олигархов нужны коучи?
Официант принёс блюда. Я дождалась, пока он их расставит и уйдёт, и ответила:
– Конечно, они ничем не отличаются от других людей. Сейчас ей особенно нужна моя поддержка. У её мужа противостояние с «Обществом по охране памятников истории и культуры», и как я подозреваю, они пытаются давить на клиентку нестандартными методами.
– Да… – протянул Павел, разрезая ростбиф на маленькие кусочки. – Ужасное Общество. От них больше вреда, чем пользы.
– Ты с ним знаком? – поинтересовалась я.
– Немного. Жена коллеги работает в ландшафтном бюро. Им заказали переделку сада в каком-то особняке. Там, кажется, иммерсивные спектакли проводят. Общественникам идея не понравилась, они провели свой иммерсивный спектакль. Убедили труппу вместе с директором и сторожами и половину бюро, что в парке живёт дух и будет мстить за каждый сорванный цветочек.
Я подавилась огурцом.
– Серьёзно?
Павел кивнул.
– Выяснилось случайно, когда одного из артистов чуть не убила каменная ваза, – добавил он. – Всем причастным выписали штрафы. Опасные люди, а могли бы энергию на полезные дела направлять.
Сходится. Злобный дух, странные происшествия, брошюра в моём рюкзаке. Таня тоже упоминала их любовь к перфомансам. Выясню, кто в особняке притворяется духом и сдам хозяйке, а лучше сразу охране. Там суровые ребята, плач Ярославы устраивать не будут.
– Тогда я просто обязана выяснить, кто портит жизнь клиентки, – сказала я и перевела разговор на новогодние праздники. Кавалер мне понравился, хотелось прощупать почву и узнать насколько впишусь в его отпуск.
За беседой мы незаметно подобрались к десерту. Павел подал меню. Я открыла последнюю страницу. Рука дёрнулась, у основания мизинца выступила кровь. Я тихо выругалась – что ж так не везёт второй раз за день! – и слизнула выступившую кровь. Затылок пощекотал ледяной ветер. Он пробежал от плеча до ладони и впился в царапину.
От холода перед глазами потемнело. Я втянула воздух, заставляя сердце биться ровнее.
Павел позвал официанта и сунул ему опасное меню. Парень, извиняясь, забрал папку и проводил меня в дамскую комнату, где поручил заботам своей коллеги. Высокая девушка, больше похожая на баскетболистку, чем на официантку, промыла царапину антисептиком и залила медицинским клеем.
– Мы обязательно проверим все наши меню, – пообещала она. – Конечно, чай и десерт будут за наш счёт в качестве компенсации. Могу я вам чем-нибудь ещё помочь?
Я отказалась, не придумала, что стребовать с ресторана. К тому же клей подсох, и царапина ныла совсем чуть-чуть. Не бочка с жидким азотом, а ведёрко с подтаявшим льдом.
Официантка оставила меня. Посетив кабинку, я открыла кран. Чуть горячая вода согрела руки. Боль в царапине стала меньше. Бросив взгляд в зеркало, я вздрогнула. На меня смотрела не кареглазая, чернобровая сигойна, а бледная упырица с тёмными кругами вокруг глаз. Как бы Павел не принял меня за вампира и не сбежал, не дожидаясь полуночи.
– Всё будет хорошо, – подбодрила я себя.
Вытащила сразу два бумажных полотенца и похолодела. В зеркале позади меня отражался полупрозрачный старик с длинными космами и густой бородой.
– Здрасти, – я растянула губы в нервной улыбке.
Подхватила сумочку и выскочила в зал. Всё. Заработалась до галлюцинаций. Кто явится следующим? Барабашка? Монстр из шкафа? Огнедышащий демон?
Со столика убрали пустые тарелки и принесли десерт с чаем. Передо мной стояла огромная белоснежная меренга, увенчанная кремом и свежими ягодами.
– Всё хорошо? – спросил Павел.
– Да, рана пустяковая, но кажется мой болевой порог снизился, – я улыбнулась. – Организм сигнализирует: пора в отпуск и срочно.
– Коучем быть непросто, – кивнул мой спутник, разливая ароматный чай с земляникой по чашкам. – Постоянно пропускать через себя чужие эмоции.
– Я стараюсь от них абстрагироваться, но опыта пока мало.
– Отпуск пока предложить не могу, а вот расслабиться вполне, – он переставил чашку ближе ко мне. – У тебя же завтра выходной, да?
– Рабочий день, но начнётся поздно. – Я положила кусочек пирожного в рот и зажмурилась от удовольствия. – Изумительный вкус. Просто изумительный.
– Согласен. Ты знаешь, что пирожное названо в честь балерины середины девятнадцатого века Любови Гернер. В неё влюбился известный столичный кондитер, но она уже была замужем, и ему пришлось вложить все свои чувства в это пирожное.
– За такое пирожное можно забыть любые клятвы, – я как бы невзначай положила руку на стол.
Павел тоже подался вперед. Наши пальцы переплелись.
– По слухам, они некоторое время встречались, пока муж не увёз Гернер за границу. Я слышал, что встречались они в апартаментах, которые находились на месте этой гостиницы, – он понизил голос почти до интимного.
– Какая потряс…
Я не договорила. Павел взвыл. Сжал мои пальцы. Отпустил, отпрянул. Его чашка опрокинулась, и горячий напиток залил рубашку и брюки.
Подбежавшие официанты увели его в уборную. Третий парень поставил упавшую чашку и протёр воду. Некоторое время я тупо таращилась на бледный цветок, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль. По спине побежал холодок. Я глотнула чаю, зубы стукнулись от фарфоровую стенку.
Донце опрокинутой чашки смотрело на меня. Большая часть напитка оказалась на рубашке, словно её выплеснули, а не опрокинули. Наши руки были заняты, к столику никто не подходил.
Трясущимися руками я поставила чашку на блюдце. Это невозможно! Просто невозможно!
Палец под пластырем свело судорогой. В перед глазами заплясали разноцветные всполохи. Почувствовав слабость, я откинулась назад и закрыла глаза. «Вызывай такси и в больницу», – приказал внутренний голос. – «Живо, пока можешь двигаться! Тебя отравили».
Я с трудом вытащила из сумочки смартфон. Положила стол, и, нагнувшись почти вплотную к экрану, заблокировала Павла и заказала такси до ближайшей больницы.
Убрать телефон получилось только со второй попытки. После первой он грохнулся на мраморный пол. Я нагнулась и поняла, что подниматься не хочу.
Пересилив себя, встала. Как в тумане добрела до гардероба, оделась, вышла. Ночной мороз щипнул за щёки, от свежего воздуха стало чуточку легче.
Салатовое такси просигналило, напоминая о заказе.
– Если можно, побыстрее, – сказала я водителю, садясь на заднее сидение.
Откинулась назад. Закрыла глаза. Провалилась в блаженную темноту.
ГЛАВА 4
Счастье продлилось недолго, по ощущениям минут пять, максимум десять. Потом меня затрясли за плечо и заорали в ухо.
– Дэвушка! Дэвушка! Приэхали!
Я с трудом разлепила глаза и попыталась сфокусироваться над склонившимся надо мной гостем с юго-востока. Гостей? А, водителем.
– Вас проводить? – спросил он.
Я кивнула. Сил для финального рывка не осталось, а тёплый салон уговаривал остаться и никуда не идти.
Таксист подставил плечо и точно пьяную дотащил до больничных дверей, где нас ждали обеспокоенные санитары.
– Меня отравили, – тихо сказала им и закрыла глаза. Здесь люди опытные, знают, что делать.
Меня положили на каталку и повезли по кабинетам. Я пыталась заснуть, но заботливые санитары не позволили. Постоянно тормошили, задавали личные вопросы. В какой-то момент с меня сняли куртку и шапку, на сапожки нацепили бахилы. Я отстранённо наблюдала как из вены берут кровь и разливают по пробиркам. Снова вопросы, измерения, созвоны… И вот блаженные тишина и покой.
Я очнулась от вибрации телефона. Глянула на абонента. Сбросила, Гнедова подождёт. Рабочий день давно закончился, и медиумов тоже.
– Инесса Романовна, проснулись, это хорошо, – врач села на крутящуюся табуретку рядом с кушеткой. – Экспресс-тесты яд не нашли. Кровь на более детальный анализ мы отправим, но полагаю, у вас усталость и анемия. Давно в отпуске были?
– Давно, года три назад, вроде, – я растерялась. – Или четыре… На прошлой работе ещё.
– Не бережёте вы себя, Инесса Романовна. Вам бы сейчас на курорт в южные страны или хотя бы в санаторий. Как самочувствие? Можем оформить на ночь в стационар или отпустить.
Я села, прислушалась к себе. Слабость прошла, в ушах больше не шумело, но хотелось спать, что в два часа ночи нормально.
– Отпускайте. Дома кровать уютнее.
– Хорошо, выпишу вам рекомендации и отпущу.
Получив нужные бумаги, я покинула больницу. Такси, обгоняя ползущие снегоуборочные машины, доставило меня до подъезда.
Предвкушая свидание с постелью, я зашла в тёмный тамбур и почувствовала, что не одна.
Рывком меня отбросили к стене. Шею сдавила рука, не давая выбраться. Перед глазами блеснуло выщелкнутое лезвие. Трое против одной – скверный расклад, соседей звать бессмысленно, не услышат или закроют глаза. Одна надежда на удачу.
Медленно и осторожно я отщёлкнула замок сумки и сунула внутрь два пальца.
– Отвянь от Гнедовой, – прошипел левый громила. – Сосновый бор – не твоя территория.
Услышав его, я расслабилась и опустила руки. Баллончик так и остался на дне. Не бандиты, а мелкие хулиганы. Тявкают, но не кусаются.
– Мои клиенты вас не касаются, – ответила я спокойно. – Степан, налажал – смирись.
Поняв, что их узнали, троица грязно выругалась.
Степан, он же экстрасенс Радижар, был победителем четвёртого сезона «Чародейского ринга», шоу, где соревновались особо циничные мошенники и пациенты психбольницы. Он напоминал того самого мужественного и грубоватого главного героя фэнтезийно-любовного романа, что одной рукой уничтожает врагов, другой уберегает героиню от необдуманных поступков. Говорил складно, ритуалы проводил красиво. Не забывал улыбаться в камеру и отрепетированным движением откидывать капюшон, показывая гладко выбритую голову. Форумы, официальные и неофициальные группы шоу пестрели от признаний в любви, а надушенные бумажные письма на его имя до сих пор приходили в студию.
Я тоже попала под очарование бритоголового экстрасенса и представляла, как красиво мы будем смотреться на фотографиях: он в багровой мантии с золотой вышивкой, я в пышном алом платье; экстрасенсы на работе, страстные любовники дома, а позже – прекрасные и заботливые родители. Наваждение ушло вместе с его ребятами, подкараулившими возле стройки. Меня также припёрли к забору и попросили держаться подальше от Соснового бора и Киры. Дескать, она мне больше не подруга, а элита, высшая лига, победительница седьмого сезона «Чародейского ринга», то есть мошенница с шестизначными гонорарами.
– Ребята, это элитное жильё эпохи Шишкина, здесь давно вместо консьержа инфракрасные камеры с передачей данных на полицейский пульт, – соврала я. Голос звучал устало, а от того особенно убедительно.
– Мы тебя предупредили, – сказал всё тот же левый громила. – Мы слов на ветер не бросаем.
Он сплюнул и убрал нож. Следом его дружок убрал руку с моей шеи.
– В следующий раз прольётся кровь, – предупредил Степан, отступая.
– Твоя? – поинтересовалась я.
Он споткнулся о линолеум и налетел на косяк. Судя по последующей тираде, особо нежным местом вроде локтя