Хозяин Седых холмов. Леока Хабарова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49
• ГЛАВА 50
• ГЛАВА 51
• ГЛАВА 52
• ГЛАВА 53
• ГЛАВА 54

АННОТАЦИЯ

Ледорез оказывается втянут в водоворот головокружительных приключений, интриг, мрачных тайн и загадок. Ему предстоит отыскать древние артефакты, отомстить за гибель лучшего друга и собственную поломанную судьбу, а также разобраться с загадочными прелестницами, каждая из которых питает к нему особый интерес. И неизвестно ещё, что опаснее...

ГЛАВА 1

Меховое одеяло сбилось куда-то в изножье. Свечи давно догорели, но в камине уютно трещали поленья. Рыжие языки трепетали, разгоняя полночную мглу, и тени отплясывали чачак на потолке и белёных стенах 1.

    − Русалка? − Яромир собрал пригоршню душистых волос и пропустил шелковистые пряди сквозь пальцы. На ладони остался аромат жасмина. Снеженика лежала спиной, но Яр точно знал − она улыбнулась. Улыбнулась и слегка качнула головой: нет, мол. Не угадал. − Полудница?

   Снова нет.

   Ледорез нахмурился.

    − Вила?

    − Нет. − Колдунья нашла его ладонь и переплела пальцы. − Не вила и не копша 2,3. И даже не морская дева. Ты уже спрашивал.

   Яр хмыкнул. Он полсвечи промаялся, да всё без толку. Кто же она всё-таки такая?

    − Может, в тебе кровь Последних? − предположил он. Мало ли...

   Снеженика рассмеялась.

    − Будь оно так, я родилась бы Ущербной, − она поёрзала, устраиваясь удобнее, − и ты бы забрезговал: никто не захочет целовать горбатую уродицу.

   Да уж...

   Последние давно канули в лету, но их безобразные потомки до сих пор коптили небо. Неполноценные страхолюды. Отвратные настолько, что смотреть больно: горбы, перепонки, жабры, заячьи губы, лишние пальцы, огромные, будто разбухшие, головы, жуткие наросты на лицах и лбах... Печать греха передавалась из поколения в поколение, не слабея со временем ни на йоту. Ущербные жестоко расплачивались за то, что праматери не устояли пред ослепительной красотой и статью вечно молодых чародеев. Уродцев гнали отовсюду. Их боялись, презирали и открыто ненавидели, обвиняли во всех грехах, неурожаях и болезнях, жестоко избивали и даже оскопляли, чтобы они, не приведи Небо, не размножались... Но они всё равно размножались. Уходили далеко на север, за горы, и жили уединёнными общинами. Создавали семьи. Рожали детей... таких же безобразных, как они сами.

   Ледорез задумчиво огладил оказавшуюся под ладонью округлость. Упругую, мягкую и тёплую, словно свежая сдоба. Да, это куда приятнее горба. Хотя...

    − Ты мне такой страховидлой являлась − любой Ущербный позавидует, − сказал, коснувшись губами чувствительного места на шее. − Один трёхногий лось чего стоит. И этот твой облик − всего лишь морок. Я же знаю. Так что...

    − Всё сложнее, − отозвалась Снеженика. − Облик мой − не морок вовсе, а воплощение. Для такого силы нужны. И немалые. А Ущербные... У них вовсе нет сил. Никаких. Не могут они чародействовать. Таково их проклятье. Расплата за грехи предков.

   Ледорез сморщил лоб. А ведь он, вроде, читал о чём-то подобном. Как раз в "Песни Последних". Наверное, просто забылось. Да и не до преданий сейчас: вон, целая голая жена лежит, тесно прижавшись. Как не заласкать?

   Однако свежеобретённая супружница тяжело вздохнула, сбивая всякий настрой.

    − Тебе обязательно ехать? − спросила, полуобернувшись.

    − Обязательно. − Он поцеловал её в плечо. − Других вариантов нет. Надо их отвадить.

    − А ты уверен... − она развернулась полностью. Уткнулась локтем в подушку и подпёрла щёку кулаком. Посмотрела внимательно. Цепко. В отсветах пламени серые глаза казались невероятно светлыми, серебристыми, словно чешуйки зеркального карпа. − Уверен, что это они?

   Ледорез скользнул взглядом по аппетитным изгибам. Не удержался и коснулся рукой. Красивая...

   И принадлежит ему вся, без остатка.

    − Да, − заявил без тени сомнения. − Вчера я снова видел следы у Топкого берега.

    − Мавки никого не приметили, − Снеженика нахмурилась. − И волколаки тоже. Лютень бы учуял чужака. Наверняка бы учуял.

    − Не этого. − Яромир притянул жену ближе. − Ловкач особенный. Он как тень.

    − Но... ты же заметил его следы. − Она провела пальцами по груди выше уродливого шрама − памятного следа от пробившей насквозь балки, − и по коже побежали мурашки. − Стало быть, не такой уж он неуловимый.

    − Ловкач − третий, − просто сказал Ледорез. − Я − второй.

    − Первый, − поправила она.

   Яр не стал спорить.

    − Ловкач следит за мной, − продолжил он. − За нами. За лесом. Он очень опасен. Я, конечно, могу убить его, но...

   Снеженика понимающе кивнула.

    − Гильдия начнёт на тебя охоту.

    − Да.

    − А если... − Она закинула на него ногу, и Яр опустил ладонь на стройное бедро. − Если его погубит Лес? Сам знаешь, здесь опасно. Стриксы, мавки, полуволки. Болота, грибные кольца... Всякое может случиться.

   Ледорез искоса глянул на жену. Вот же...

    − Если Ловкач сгинет, Гильдия направит других, − сказал он. − Надо выяснить, кому и зачем ты понадобилась. Выяснить и сбить со следа раз и навсегда. А заодно раздобыть те твои ключи. − Будь они неладны! − Точно не знаешь, на что они похожи?

    − Нет, − пролепетала колдунья и притихла, спрятав лицо у него на груди.

   Яр тоже замолчал. Неспешно поглаживая супругу, он размышлял о Синегорке и Преславе, к которым предстояло наведаться. Благодаря чародейским талантам Снеженики и связям Бахамута, Ледорез точно знал, что обе они живы, целы и невредимы. Воеводица сдержала обещание, и поляницы сопроводили княжну до Грозовой скалы. Знатный, должно быть, вышел эскорт: отряд боевых подруг с крепкими икрами! Марий бы одобрил...

   Тишина затянулась. Огонь аппетитно хрустел пылающими чурками, а дождь звонко барабанил в резные ставни.

    − Его будет сложно обмануть, − прошептала наконец Снеженика. Уточнять, о ком речь, не требовалось.

   Яромир вздохнул. Да, так и есть... Великий Мастер знал его с самого детства, и мог почуять ложь за версту.

    − Если он заподозрит неладное...

    − Не заподозрит, − перебил Ледорез. − Я всё продумал. Мастер − моя забота. А теперь хватит болтать... − Он скользнул пятерней туда, где помягче, и, резко притиснув супругу, подмял под себя. Навис, давно и основательно готовый ко всему. − Иди ко мне. Займёмся делом.

    − Опять? − Снеженика глянула с подозрением. Серебристые глаза лукаво заблестели, а ладошки скользнули вверх по напряжённым плечам. − Ты разве не умаялся? Не устал?

   Яромир хмыкнул и поцеловал супругу жарко и требовательно. Нет, он не устал.

   Устать предстояло завтра. И не в постели. В седле. Ну а пока...

   1. Чачак − старинный западнославянский хороводный танец в быстром темпе.

   2. Вила − дух в облике прекрасной длинноволосой девушки. Чаще добрый. Имеет крылья (как у стрекозы) и умеет летать. Обитает в горах и озёрах.

   3. Копша − по минско-могилёвской традиции − хтоническое божество, повелительница царства мёртвых. Уродливая, с ног до головы покрытая сажей, она обитает на погостах и любит прятаться в могильниках. По другим данным − дух, охраняющий клады.

ГЛАВА 2

Сколько Яр себя помнил, здесь всегда было холодно. Даже летом. А уж сейчас, когда на пороге листопадова пора, и подавно. Ветер выл, яростно трепал плащ и гнал по свинцовому небу брюхатые тучи.

   Серо-бурая Пустошь простиралась до самого горизонта и казалась на удивление голой и неприютной. Всё, что здесь произрастало − сонная трава, мох да разномастные лишайники. Ни рощицы, ни деревца, ни единого холма. Ничего. Один только ветер...

   Колючий и злой, он дул с Лютого моря, принося с собой холод и промозглую морось, которую любезно швырял горстями прямо в морду.

   Яр сморщился, опустил капюшон ниже и подтянул сползшую с носа маску из плотной чёрной ткани. Вот же...

   Родина. Как её не любить?

   Снеженика связала ему три фуфайки. Как сумела. Одну с тремя рукавами, вторую без горловины, а третью...

   Третья, заговорённая, сейчас была на нём: он напялил её поверх тельника, прямо под кольчужную рубаху. Грела фуфайка весьма основательно. Шерсть полуволков в сочетании с чародейством − убойная штука: хоть на снегу спи.

   Правда, Яр искренне надеялся, что до этого не дойдёт. Снег, знамо дело, ещё не выпал, но земля промёрзла и задубела. А ветрище словно взбесился: так и норовил сбить с ног. При таких раскладах ночевать под открытым небом − сомнительное удовольствие. Лучше уж поднапрячься и добраться до Гильдии. Благо, осталось всего ничего, каких-то семь с половиной вёрст. Мелочи! Особенно в сравнении с тем, какой путь он преодолел.

   До Предгорья добирался знакомой дорогой − через Валдухов хутор и Безымянку, а потом свернул на восток, взял к северу и почти сутки ехал вдоль пахотных угодий, которые вскоре сменились густыми, усыпанными багрянцем и золотом, лесами. На третий день леса заметно поредели. По обеим сторонам большака раскинулись Тухлые топи. Мутно-зелёные, заросшие мхом, тростником и водянкой, они нагоняли тоску. А несло с них так, что хотелось выблевать всё, что в желудке. На очередном постоялом дворе Яромир купил за медяк полдюжины крупных головок чеснока и дорогой пожёвывал, чтобы хоть как-то отбить болотную вонь.

    − Ох, ну и ядрён душок! − скривился Марий, когда он закинул в рот очередной зубчик. − За версту несёт. Начинаю понимать нежить: к такому аромату на арбалетный выстрел не подойдёшь − с ног сшибёт. Бедная Люсинка. Ты не оставил ей и шанса!

   Яр фыркнул − страдания похотливой вампирицы заботили мало − и послал Каурую лёгкой рысью.

   Сразу за трясиной начиналась Пустошь. Безжизненная и бескрайняя, задубелая, северной оконечностью она упиралась в Лысые горы, за которыми белело скованное льдами Лютое море.

   Да-а... Сколько Яр себя помнил, здесь всегда было холодно...

   Путевой указатель неумолимо кренился к земле, но то, что удалось разобрать на истёртой деревяшке − радовало.

   Семь с половиной вёрст. Всего лишь семь с половиной.

   Очередной порыв ветра чуть не выбил из седла. Каурая заплясала, фыркнула, застригла ушами. Яр ласково похлопал кобылу по шее. Вымоталась, бедолага. Хотя он берёг её, как мог: давал роздых при первой возможности.

    − Ничего, потерпи. Немного осталось, − ободрил он мохноногую подругу и прищёлкнул языком.

   Кобыла медленно двинулась по каменистой тропе, а Яр погрузился в раздумья. Он снова и снова прокручивал, что и как скажет Великому Мастеру. Как объяснит своё отсутствие и обоснует возвращение. Яромир тщательно обмозговал каждую фразу, однако, когда вдалеке показались Гильдейские казармы, под ложечкой противно засосало: врать человеку, который тебя выпестовал очень и очень сложно.

   Ледорез повёл плечом. Не время для сомнений. Снеженика − его женщина. Названная супруга. И он не собирается сидеть на пятой точке, зная, что ей грозит опасность.

   Марий искоса глянул на него и ухмыльнулся. Яр мысленно послал его лесом и пришпорил Каурую.

   Семь вёрст. Это не так уж и много.

***

В чертоге пылало аж целых три очага, и в свете пламени лицо Мастера казалось высеченным из камня. Крупный нос с едва заметной горбинкой, тяжёлый − хоть гранит кроши − квадратный подбородок, плотно сжатые тонкие губы и кустистые брови над холодными, блёкло-голубыми глазами. Он, как и другие наймиты, не носил бороды, зато мог похвалиться длинными свисающими усами. Мастер рано начал терять волосы, а потому регулярно выбривал голову, оставляя лишь соломенную прядь на макушке.

   Он долго смотрел на Яромира. Долго и внимательно. Прямо сверлил взглядом. А потом резко шагнул вперёд и обнял, крепко притиснув к себе.

    − Я знал, что ты вернёшься. − Он отпустил его и хлопнул по плечу. − Иначе и быть не могло.

   Ледорез промолчал.

    − Присядь, − Мастер жестом указал на стул с резной спинкой. − Испей мёду. Обогрейся.

   Яромир сел. Плеснул в чашу ароматного варева. Глава Гильдии тоже наполнил кубок и устроился напротив.

    − Ты напряжён, − сказал он. − Ждёшь вопросов?

   Конечно, Яр ждал вопросов. Мало того, он даже прикинул, какими они могут быть и заранее придумал ответы.

    − Выдохни. − Мастер отставил чашу и сцепил пальцы в замок. − Я не собираюсь тебя допрашивать. Мне хватает того, что ты жив и вернулся.

   Марий, расположившийся у очага, метнул на Яромира быстрый взгляд. "Слабо верится", − говорили глаза друга.

   Да уж...

    − Я даже панихиду по тебе заказал. Траур объявил. Неделю не мог ни есть, ни спать, изводился... Корил себя, что позволил тебе отправиться в Холмы. Знал ведь, что... − он запнулся. Понурился. − Ты же мне как сын, понимаешь? − Мастер смолк, видимо ожидая реакции. Но так и не дождался. − Крепко тебе досталось?

    − Хватило, − уклончиво ответил Ледорез и пригубил медовухи. От ядрёной сладости запершило в горле. Пришлось прокашляться.

   Мастер понимающе кивнул.

    − Ты изменился, − продолжил он. − Стал другим. Это бросается в глаза. Хозяйка хотела тебя сломать? Пытала? Мучила? Издевалась?

   Хороший вопрос...

   В ночь перед отъездом − а точнее, ближе к рассвету − Снеженика заковала его в те свои чародейские кандалы и вытворяла такое, что...

   От воспоминаний о "пытках" предательский жар мгновенно опалил щёки, и Яромир спешно отвернулся, уставившись в огонь.

    − Не хочу об этом говорить, − сказал глухо, а Марий хохотнул. Вот же... ерохвост невидимый 1.

    − Сукина дочь... − выцедил Мастер и, нахмурившись, жахнул кулаком по столу. − Я знал... знал, что она пытками вынудила тебя служить ей. Паскудная тварь! Придушил бы гадину. Собственными руками придушил бы! Но... − Глава тяжело вздохнул. − Теперь она нужна живой.

   Полумесяц напрягся, словно охотничий пёс, учуявший лиса.

    − Вот оно, − прошептал покойный товарищ. − Давай. Спрашивай. Только, смотри не переусердствуй, не то спугнёшь.

    − Кому? − Ледорез подлил мёду, но пить не стал. Откинулся на спинку и поиграл кубком, изображая праздный интерес.

    − Тому, кто готов платить, − уклончиво ответил Великий Мастер. − Ты знаешь правила, Яромир. Если заказчик предпочёл остаться неназванным − я бессилен.

   Он красноречиво развёл руками. Яр красноречиво промолчал. Осушил чашу, со стуком поставил на стол и крякнул. Он знал, что сейчас произойдёт. Не сомневался даже.

   И не ошибся...

    − Я тщательно изучил доносы Ловкача, − проговорил Глава Гильдии и огладил длинные усы. − Похоже, ты неплохо освоился в Рубежном лесу.

    − Есть чутка.

    − Не ерепенься. − Голос Мастера звучал спокойно, но льдистые глаза недобро сверкнули. − Дослушай.

   Яр скрипнул зубами. Набычился. Воспоминания резанули тысячей острых ножей.

    − Убереги! − белокурая женщина падает на колени в жидкую грязь. Дождь хлещет, и она промокла насквозь. В покрасневших от слёз глазах − безысходность и страх. Страх и безысходность. А ещё − мольба. Голос дрожит. Рука тянется к мужчине. − Убереги, брат! Прошу!

    − Уходи. − Великан в сапогах с оковкой грубо выдёргивает край плаща из женской ладони. − Тебе здесь не место.

   Его глаза холодны, как лёд. На изборождённый морщинами лоб падаёт влажная русая прядь.

   Уходи...

   Рука под столом сжалась в кулак.

    − Остынь, − осадил Марий. − Сейчас важно другое. Держи лицо. Терпи. Он купится, вот увидишь.

    − Это задание станет пиком твоей службы, Яромир, − Мастер говорил тихо, а смотрел цепко. Прямо как кот на мышь. − Выкради Хозяйку Седых холмов, и я объявлю тебя своим преемником. После моей смерти ты возглавишь Гильдию... сынок.

   Убереги, брат, молю!

    − Назови имя, − потребовал Ледорез, зеркаля жёсткий взгляд.

    − Нет, − отрезал Мастер.

   Фыркнув, Яр развалился на стуле, скрестил руки на груди и криво ухмыльнулся.

    − Тогда отказываюсь.

   Льдистые глаза потемнели. На массивной челюсти заходили желваки. Яромир удовлетворился реакцией и заговорил снова.

    − Я полгода служил Хозяйке, − он тщательно взвешивал каждое слово. − Она до сих пор мнит меня своим порученцем. Никто из первой пятёрки не сможет подобраться к ней ближе, чем я. Никто и никогда. Даже Ловкач. Я − единственный, кому под силу её взять. И я сделаю это. Если назовешь имя.

    − За такую цену можно обойтись без имени, − Мастер смягчил тон. Решил, видать, зайти с другого краю. − Заказчик сказочно богат. Он тебя озолотит.

    − Пусть засунет золото в зад. − Ледорез подался вперёд, сощурился и понизил голос. − Назови имя или ищи другого исполнителя. От желающих, небось, отбоя нету? Наверняка за дверью очередь выстроилась, так невтерпёж сгинуть в заклятых чащобах.

    − А ты действительно изменился... − проговорил Глава, и, шумно вздохнув, махнул рукой. − А, чёрт с тобой. Подписывай ряд 2, и...

    − Нет, − перебил Ледорез и глянул так, чтобы стало понятно: спорить бессмысленно. − Сначала − имя.

   1. Ерохвост − задира, насмешник.

   2. Ряд − договор, контракт.

ГЛАВА 3

Первый нож угодил в намалёванный глаз. Второй − в грудину, там, где сердце. Третий вонзился в пах. Похоже, деревянный болван уже не сможет иметь детей.

   Пацанёнок зим двенадцати восторженно охнул и метнулся к мишени − вытаскивать клинки.

    − Вот только не говори, что удивлён. − Небрежно привалившись плечом к ограждению, Полумесяц скрестил руки на груди. − В жизни не поверю.

   Яр издал звук, похожий на глухое рычание.

    − Юная княжна всё рассказала, как есть, − продолжил призрак. − Лишь в одном ошиблась.

   Он не успел досказать, в чём именно: мальчонка вытащил ножи из деревяшки и прибежал обратно, сияя, точно бляха на ремне. Да пояснения и не требовалось: Яромир всё понимал и в подсказках не нуждался. Единственное, в чём он нуждался, чтобы на месте деревянного болвана оказался чёртов Хотеней. Князь, разкочерыжь его гоблины, Перелесья! Пресветлый, мать его ети...

   Придушить сучьего сына!

   Он снова рыкнул. Выругался и харкнул под ноги.

   Столпившаяся рядом сопливая ребятня уставилась настороженно − ни дать ни взять, щенки диковатые. Чумазые физиономии, веснушки, нечёсаные вихры, по которым рыдает гребень... Лопоухие, курносые, нескладные − им предстояло стать орудиями Гильдии. Хладнокровными, лишёнными эмоций и пристрастий убийцами, которые не знают жалости и не ведают сердечных терзаний. Глаза их, такие живые и ясные сейчас, потухнут и заледенеют.

   Яр смотрел на мальчишек и видел себя. Себя и Мария.

    − С левой заможешь? − вопросил самый бойкий. Рыжий, что твоя морква, кудлатый, с усыпанным веснушками лицом.

   Ледорез смерил пацана взглядом, перехватил стальную рыбку и мощным уверенным движением запустил в мишень.

   Нож угодил в намалёванный глаз. Следующий − в грудину, там, где сердце. Последний вонзился в пах. Всё, как и в первый заход, когда он орудовал правой.

   Пацанята заохали, забелебенили и обступили его плотным кольцом, упрашивая показать ещё какой-нибудь финт.

   Яромир с удовольствием продемонстрировал бы мощный прямой удар в морду Пресветлому князю, но за неимением оного вынужден был распрощаться с мелкими почитателями. Требовалось собраться с мыслями, и он двинулся прочь от казарм. Ребятня с гомоном увязалась следом, но шалопаев перехватил кто-то из младших мастеров: мальчишек ждала очередная тренировка. Потом ещё одна. Потом ещё, ещё и ещё...

    − Зачем она ему? − Яромир миновал загон. Тот самый, где давным-давно они сцепились с Марием и надавали друг другу тумаков. Сейчас за бревенчатым ограждением чернявый малец укрощал вороного жеребца. Воронок был явно не в восторге: фырчал, брыкался, норовил цапнуть чернявого за голову, но парень не сдавался.

    − Сам не догадываешься? − Полумесяц засмотрелся на хлопцев, отрабатывающих сложную фехтовальную связку на затупленных учебных мечах. − В байки о неземной красоте только несватанные отроковицы верят. Женитьба − это не прихоть. Это политика.

   Ледорез бросил на него короткий взгляд.

   Да, призрак прав: всё яснее ясного. Как там говорил Бахамут? Супружник господарки разделит с ней земли и титул, потому как муж и жена − единое целое. А значит...

    − Хотенею нужны Холмы, − озвучил Полумесяц его мысль. − Он тянет к ним руки давно и упорно. Это же очевидный факт!

    − Монета, − глухо проговорил Яромир и нахмурился. Воспоминания выстроились в ряд, как знаменосцы на марше. Трактир, пожар, яростная схватка с полуволками, золотой филин Перелесья, найденный в мошне одного из ряженых.

   Вот же погань!

    − Монета, − кивнул Марий. − Весьма тонкий ход, согласись. Подлый, но тонкий.

   Ледорез согласился.

   Видать, Хотеней щедро платил рубакам, чтобы те стращали местных, прикинувшись Хозяйкиными слугами, а сам терпеливо ждал, пока предгорцы начнут молить о помощи и призовут его на княжение, как когда-то жители равнин призвали Багряна Синеуса.

    − Верно мыслишь, − хмыкнул Полумесяц. − Чем сильнее люд ненавидит господарку, тем легче примет нового владетеля.

   Так-то оно так, но... Яр вдруг остановился. Вскинул голову и перехватил взгляд товарища.

    − Это он нанял меня... − Осознание обрушилось лавиной, и по спине пробежал холодок. − Это Хотеней заплатил за смерть Снеженики.

    − Скорее всего, − отозвался Марий. − И снова − до чего тонко!

   Ледорез сплюнул: от "тонкости" Пресветлого князя начиналась изжога. Хитро, ничего не скажешь! Убрать Хозяйку чужими руками, приписать себе славу и заграбастать Холмы вкупе с Рубежом и Предгорьями.

   Отличный план.

    − Снеженика ему как заноза в заднице, − философски изрёк Яромир, когда они проходили мимо стрельбища, где Востроглаз со своими ребятами оперял стрелы. Завидев его, лучник приветственно отсалютовал. Яр ответил тем же.

    − Ещё какая! − хмыкнул Полумесяц. − Под Перелесьем, считай, всё Хладоземье ходит. Только зазноба твоя упирается.

    − Он не смог её убить и решил жениться.

    − В яблочко! − Востроглазова стрела, прошелестев в воздухе, вонзилась в самый центр мишени, но говорил покойник явно не об этом. − Весьма действенный способ стать господарем. Известный факт! Пара нехитрых телодвижений, и вот Хотеней уже Хозяин Холмов.

   Яромир скрежетнул зубами, представив себе эти телодвижения.

    − У Холмов уже есть Хозяин, − твёрдо заявил он. − А у Снеженики − муж.

   Марий посмотрел на него, лукаво вскинув бровь. В карих глазах плясали бесенята.

    − Ба! Мелкий! Да ты, никак, ревнуешь? Не думал, что ты такой собственник.

   Яр зыркнул исподлобья и ускорил шаг. Полумесяц нагнал его.

    − Да не кипятись, я же без злобы!

    − Не в тебе дело, − глухо отозвался Ледорез. − Дело в князе.

   Марий посмотрел внимательно, и Яромир продолжил.

    − Хотеней говорил с тобой, когда приезжал в Гильдию. Ты сам рассказывал, помнишь? Мы после боя обсудить хотели, только ты... − Яр осёкся. Помрачнел. − То есть я...

    − Да, говорил, − спешно перебил Полумесяц, избавляя от страданий. − Увидал меня на дворе и подошёл. Сам. Собственной персоною.

    − А я где был? − нахмурился Ледорез.

    − Ножи метал.

    − А-а...

    − Вот подошёл он, весь из себя нарядный, − продолжил Марий, − доспехи сверкают, плащ на плечах соболиный, ножны богатые... и спросил: откуда, мол, у тебя подвеска, наёмник? А я ему − от родителей досталась. А он глянул так, словно у меня рога выросли, шарахнулся, развернулся и молча ушёл. Уж не знаю, что ему эта лунница...

    − Вот и я не знаю... − тихо проговорил Яромир. − А надо бы знать. Нечисто тут что-то. Печенью чую.

   Обогнув сараи, амбары и прочие хозяйственные постройки, они вышли к Гильдейскому кладбищу. Стройные шеренги одинаковых гранитных глыб тянулись, куда хватало глаз. На каждом камне был выбит номер и особый знак − символ поколения. И всё. Никаких имён...

   Ледорез нашёл ряд Сокола, к поколению которого они с Марием принадлежали, и угрюмо побрёл вдоль могильников.

   Двенадцатый, двадцать седьмой, десятый, тридцать третий... Добряк Сапуня, Горибор, проигравший в карты боевого коня, ловкий, быстрый и яростный Лех, рябой Иглай по прозвищу Прыщ − совсем ещё зелёный мальчишка...

   Яр знал их всех. Каждого. А некоторых даже отправил на тот свет собственными руками...

   От воспоминаний о бойне передёрнуло. В ушах зашумело, как если бы кто-то вдарил по чугунному жбану кузнечным молотом, к горлу подкатил ком, а глаза заволокло багряной пеленой. Сердце ошалело заметалось в груди.

   Убийца. Чудовище. Демон! Тебе не место среди людей...

   Ледорез стиснул кулаки.

   Ты убил их. Убил их всех. Перерезал, как свиней. А потом жрал потроха и запивал кровью.

    − Не надо. Не надо, Яр. − Полумесяц вырвал его из пучины сгущающегося мрака. − Ты здесь не за этим.

   Ледорез глубоко вздохнул и шумно выдохнул.

    − Ты прав, − сказал, замерев у нужной плиты. − Ты прав...

   Он опустился на колено и, склонив голову, провёл ладонью по выбитой на камне единице.

    − Давненько я не поминал тебя как следует... − он сглотнул, − ...брат мой. Мне так тебя не хватает...

ГЛАВА 4

− Ледорез!!! − орёт Синегорка. − Сюда! Скорее!

   Девочка с косичками улыбается шире. Её рот трещит. Губы лопаются, растягиваясь до ушей. Мелкая колдунша прищуривается, концентрируя на ладони смертоносное зелёное пламя, и...

    − Ледорез!

    − М-м-м... − Яр с великим трудом принял вертикальное положение и скривился.

   Погань...

   Башка раскалывалась, во рту будто кошки нассали, глаза жгло от нестерпимо яркого света, а морда...

   Он утёр лицо пятернёй и нахмурился. Физиономия оказалась мокрой. С чего бы? Может, шёл дождь? Странный солёный дождь... Или на него действительно всю ночь ссали кошки? Плевать, даже если так.

   Он снова лёг.

   Плевать на всё...

    − Ледорез!

    − Сгинь. − Под головой вместо подушки оказался могильный камень. Яромир кое-как притулился на нём и укрылся плащом. Чёртовы голоса... Не надоело им звать его? Достали!

    − Ледорез! − голоса потрясли за плечо. Он отдёрнулся и зарычал. − Ледорез!!!

   Яр выматерился. Подскочил, ухватил неведомого негодяя за грудки и приставил нож к глотке.

    − Я. Сказал. Сгинь! − выплюнул в лицо назойливому видению.

   Видение − дюже крупное, здоровое даже − сморщило нос.

    − Фу-у-у, − протянуло, кривя морду. Острое лезвие у кадыка, похоже, ничуть его не смущало. − Несёт от тебя, конечно... Аж с ног сбивает. Сколько ж ты выжрал?

   Бурдюк. Яр выжрал здоровенный бурдюк наикрепчайшего гоблинского шнапса. Но это не имело никакого отношения к делу. Совершенно.

   Ледорез выпустил жертву и покачнулся.

    − Исчезни. − Слова крошились в глотке. Пить хотелось неимоверно.

    − Не могу. Не умею. Меня за тобой Великий Мастер прислал. Сказал... ну... здесь тебя искать. − Неугомонное чудо заглянуло ему в лицо. − Ты меня совсем-совсем не узнаёшь?

   Яромир медленно моргнул, и видение обрело чёткие очертания.

   Копна рыжеватых вихров. Глаза как у телка. Плечи в сажень и улыбка на всю рожу.

   Точно не Марий.

    − Это ж я! Горыня! − чудак улыбнулся ещё шире. − Я когда малой был, ты меня от собак спас, помнишь? Кобели кинулись, а ты их палкой разогнал. А потом ещё с ножами управляться учил. И на охоту брал. И на рыбалку зимой. Я тогда налима поймал. Во-о-от такого. Помнишь, ну?

   Горыня... Точно. Щекастый пацанёнок неожиданно вымахавший в буйвола. Сколько же ему сейчас?

    − Достаточно, чтобы сменить в первой пятёрке Здоровяка Дмитра, − прошелестел воплотившийся из воздуха Марий. Точнее − призрак Мария. Точнее... Он сидел на собственной могильной плите и сосредоточенно разглядывал незамысловатые обозначения на камне. − Ну ты и нахлестался, мелкий.

   Яр угрюмо покосился на покойника и вернул кинжал в ножны.

    − Не обессудь, − бросил парню. − Не признал спросонья.

    − Случается, − беззлобно отозвался Горыня и, распахнув медвежьи объятия, сгрёб Яромира в охапку. − Я уж думал, помер ты. Ан нет. Живой!

   Он отпустил его и посмотрел настороженно.

    − Ты ведь не околдован?

    − Нет. − Ледорез криво улыбнулся и хлопнул Горыню по могучему плечу. − Пошли.

    − Погодь. − В тёплых карих глазах кипело любопытство. − Вправду она страшна как смерть... ну... Хозяйка?

   Яр прикинул, как половчей ответить.

    − Временами, − сказал честно. Продолжать беседу не хотелось вовсе, но не тут-то было.

    − Погодь, погодь! − Молодой наймит зарумянился, как маков цвет. − А правда... ну... что у неё три огромные титьки?

   Полумесяц хохотнул.

    − Нет, − буркнул Яр.

    − А сколько... ну... титек у ней? В совокупности...

   Теперь Марий уже прыснул. Закатился так, что колёс не видать. Благо, не слышал никто.

   Яромир хмуро покосился на призрака.

    − Сколько полагается. − Он двинул к воротам погоста и только на полпути сообразил, насколько сильно облажался.

    − А ты пересчитывал? − прилетело в спину.

   Яр беззвучно выматерился. Погань!

    − Не мели чушь, − огрызнулся он. − Мастер ждёт.

   Горыня вздохнул и поплёлся следом.

   Мастер ждал. Сидел у коновязи на перевёрнутом бочонке и смотрел, как по серому небу плывут облака.

   Глава Гильдии молчал. Борозды морщин обозначились резче на усталом широкоскулом лице: дума явно была не из лёгких. Яромир не хотел прерывать размышления наставника, но Мастер отвлёкся сам.

    − Небеса глядят на нас и видят каждого, − проговорил он тихо. − Тысячей глаз видят тысячи судеб. И...

    − ...всякая безгрешная душа возрадуется, возносясь к ним, − завершил Ледорез. Он помнил этот отрывок "Завета" наизусть. Правда, учил он его когда-то не от большой любви к Святому Небу, а из-за страха перед смоченными в рассоле розгами в крепкой менторской руке.

   Великий Мастер внимательно посмотрел на него.

    − В свой меч ты веришь больше, чем в сказки о Небесах, − сказал он.

    − Как всякий наймит.

   Кажется, в льдистых глазах мелькнуло одобрение.

    − Ну, как? Повидался? − Мастер хлопнул по треснутой колоде рядом, приглашая сесть. Ледорез не стал отказывать.

    − Повидался.

    − Хорошо, − кивнул Глава и зыркнул на мнущегося неподалёку Горыню. − Оставь нас.

   Парень резко развернулся и зашагал к Центральной башне. Гравий громко захрустел под его сапожищами.

   Яр проводил молодца долгим взглядом. Забавно... Дитём Горыня таскал с кухни патоку и, разинув от восторга рот, слушал истории про подвиги богатырей: Марий знал их целую кучу. А теперь...

    − Достойная замена Дмитру, − проговорил Мастер. − Силён, как бык: подковы голыми руками гнёт. Умом, правда, не блещет. Зато приказы выполняет беспрекословно.

   Ледорез скрипнул зубами. К чему это он? Полумесяц тоже напрягся. Нахмурился. Они переглянулись, а Глава Гильдии продолжил:

    − Так значит, Хозяйка направила тебя за древним фолиантом. − Он покрутил ус. − В библиотеку на Грозовой скале.

   Яр кивнул. Легенду он продумал до мелочей, и вопросов не боялся.

    − Путь неблизкий... − Мастер сморщил лоб гармошкой. − Как добираться думаешь?

   Безумно хотелось съязвить, но Яромир сдержался. Вариантов, на самом деле, имелось не так уж и много. Первый − полмесяца тащиться верхом по разбитым северным дорогам до Новоторгового тракта. Ну а второй...

    − Доберусь до истока Закатной, − сказал он. − Куплю место на купеческой ладье или наймусь в охрану караванщикам.

    − Умно, − кивнул Мастер. − Вниз по реке до Дивноозера седмица, не больше. А уж оттуда по Старому тракту напрямки рукой подать. А уж если через лес срезать...

   Яромир поморщился. Насрезался уже. Чуть совоглазьим обедом не стал.

    − Вот только до истока доехать − не баран чихнул, − продолжил Глава. − Тухлые топи − место гиблое. Опасное.

    − Не впервой.

    − И всё-таки... Гниломорды осенью голодные, сам знаешь. Сбиваются в стаи, рыщут по трясинам. Жрут, кого ни попадя.

    − Справлюсь.

    − Не сомневаюсь. − Мастер поймал его взгляд. − Видел, как ты давеча клинки вострил. Дело хорошее: супротив гномьей стали ни один гниломорд не выстоит. И всё же, рисковать не стоит.

   Яр заметил, как Марий скривился и тихо ругнулся.

    − Я дам тебе в помощь Горыню, − припечатал Глава Гильдии тоном, не терпящим возражений. − Мальчишка поедет с тобой. Сопроводит до истока, а потом вернётся в Гильдию. Так надёжнее.

   Куда там...

   Ледорез дёрнул краешком губ. Всё просто и без затей: Мастер раскрыл имя заказчика, а теперь навязал конвоира. Да так, что не отвертишься. Вот же...

   Старый лис.

    − Он знает? − спросил Яромир.

    − Узнает. − Наставник поднялся, ухватившись за поясницу. − И придёт в полный восторг, не сомневайся. Вот держи... − он сунул Яру в ладонь увесистый кошель. − На карманные расходы.

    − Мне не нужно.

    − Лишним не будет, − небрежно отмахнулся Глава и двинул в сторону конюшни. − Пойдём, подберём тебе достойного жеребца. Твоя кобыла годится только пашню боронить.

   Ледорез вознамерился сунуть дарёную мошну за пазуху, но тесёмка развязалась, и богатства рассыпались. Не все. Всего лишь пять блестящих кругляшей.

   Пять серебряков...

   Ты − никто. Тебя продали за пять серебряков...

   Убереги, брат! Прошу!

   Ты ничего не почувствуешь...

   Яр матюгнулся, присел и, пошарив в серо-бурой дорожной пыли, собрал монеты.

   Пока он возился, Великий Мастер заметно оторвался − пришлось догонять. Полумесяц шагал рядом, нога в ногу.

    − Как думаешь, скоро он посадит тебе на хвост Ловкача? − спросил призрак, когда Мастер свернул к стойлам, и тяжёлые сапоги с оковкой застучали по деревянному настилу.

    − Уже посадил, − мрачно отозвался Яромир. Он засёк Ловкача не сразу, но всё-таки засёк. Лучший гильдейский разведчик почти полностью слился с тенью центральной башни, и Ледорез ни за что не заметил бы его, если б не трюк с монетами.

    − Похоже, будет весело, − хмыкнул Марий.

    − Похоже на то, − со вздохом согласился Яр и нырнул в пропитанную запахом навоза и сена конюшню.

ГЛАВА 5

Жеребец был могуч, высок и ладен. Чёрная грива блестела, гнедая шерсть лоснилась, под кожей перекатывались мускулы. Великолепное животное. Под стать седоку.

   Горыня остался доволен выбором. То и дело гладил коня по шее, угощал вкусностями, увещевал ласковыми словами, когда тот упрямился, и периодически спешивался, давая роздых. Даже имя ему придумал. Буран. Хорошее имя. Подходящее.

   Каурая восприняла жеребца равнодушно. Глядела, как на кусок навоза, и даже ухом не вела. Буран же проявлял к ней заметный интерес. Ровно до тех пор, пока она его не цапнула...

    − В треть свечи к северу тропа. − Раскрасневшийся Горыня резко осадил жеребца, и Буран привстал на дыбы. − По первому взгляду надёжная, но разведать надобно.

   Яромир кивнул и задал Каурой нужное направление. Как ни крути, приходилось признать − Горыня не Преслава, и пользы от него куда больше, чем мороки. Всё ж таки, он − наймит из первой пятёрки, а не сбежавшая из-под венца непутёвая княжна.

   Пятый. Пятый воин...

    − И всё равно от него надо отделаться, − проговорил Полумесяц, когда рыжий молодец, пришпорив коня, умчался вдаль.

    − Он гнёт подковы голыми руками, − отозвался Яр. Каурую он пустил шагом: ни к чему лететь, когда кругом трясина.

   Они ехали через болота весь день, и Ледорез уже одуревал от вони. Так пахнут яйца, если забыть их на солнцепёке.

    − Полезный навык. Без него нынче никуда, − проворчал Марий.

   Яр понимал скептический настрой товарища. Мастер прямым текстом сказал, что Горыня беспрекословно выполняет приказы. Вот только не уточнил, чьи именно.

   Тухлые топи простирались до самого горизонта. Смрадные, унылые, заросшие болотником и серым мхом, они могли засосать беспечного путника в одно мгновение.

   Мавкам бы здесь понравилось...

   Каурая плелась вперёд, осторожно ступая по зловонной жиже. Она похрапывала, стригла ушами и всячески выражала недовольство происходящим.

    − Думаешь, Ловкач бродит где-то рядом? − Марий нахмурился, вглядываясь в беспросветную серость.

    − Не исключено, − ответил Яр, хотя на самом деле всерьёз подозревал, что Мастер отправил разведчика на обгон. Сам он поступил бы именно так.

    − Даже если так, твой спутник сполна его заменит, − Полумесяц вздохнул. − Жалко. Горыня − хороший парень.

   Ледорез смерил товарища тяжёлым взглядом.

    − Я не собираюсь его убивать.

    − Я тебя об этом и не прошу.

   Яромир и Каурая фыркнули одновременно. Призрак покачал головой, но тут же вскинулся. Остановился и прищурился.

    − Слышал?

   Ледорез натянул поводья и напряг слух, но тщетно: бульканье болотного газа да чавканье торфяника под копытами − всё, что удалось уловить. Яр вопросительно глянул на друга.

    − Будто вскрикнул кто, − проговорил Марий, всматриваясь в клубящуюся над трясиной дымку. − Может, выпь?

   Яромир не ответил. Вдарил пятками, заставляя кобылу погрузиться в зловонную жижу по самые бабки, и двинул туда, куда умотал навязанный Мастером провожатый.

   Туман стал плотнее. Влажный и вязкий, он поглощал звуки, набивался в лёгкие и мешал дышать. От давящей тишины по коже бежали мурашки, а под лопаткой противно покалывало. Тревога росла, скручивая кишки в узел. Каурая не упрямилась, но ступала медленно, с опаской и явно воспряла, когда жидкая грязь под копытами сменилась твердью.

   Вот она, тропка. Спряталась, родимая, за камышами. Но где же...

    − Погань... − выцедил Ледорез, различив во мгле знакомый абрис.

   Из мутного белёсого марева показался Буран. Конь брёл сквозь туман, лениво перебирая голенастыми ногами. Седока в седле не наблюдалось.

   Кричать и звать не имело смысла: голосом в Тухлых топях можно накликать такую беду, что мало не покажется.

   Яр спешился. Меч покинул ножны с тихим шелестом. Идти по тропе Ледорез не рискнул: слишком уж подозрительной казалась ровная утоптанная дорожка среди зловонной трясины. Пятый хотел её проверить. Проверил, видать...

   Сапоги промокли враз, топкое дно чавкало и норовило засосать, но Яромир не сдавался. Он взял от тропы к востоку − самому сердцу болотины − и не прогадал: Горыня обнаружился почти сразу. Точнее, сперва обнаружился его меч. Яр наклонился за блеснувшим в чёрно-липкой жиже клинком и смачно выругался: парень оказался прямо под ногами − гигантский грязевой пузырь проглотил его и утянул вниз. Физиономия молодого наймита пошла пятнами, глаза выпучились и покраснели, судорожно стиснутые губы сделались синими − слишком уж долго пришлось бедолаге сдерживать дыхание. Он дёргался, ёрзал и отчаянно лупил по осклизлому кокону кулаками, но становилось только хуже − пузырь тащил его на дно, как сом ягнёнка.

   Медлить не имело смысла. Одним мощным движением Ледорез вспорол грязевую ловушку, и Горыня − чумазый, мокрый, вонючий и покрытый водорослями − выпростался на поверхность, жадно глотая воздух.

    − Там... там... − бормотал он, хрипя и отплёвываясь. − Всюду кости! Я разведать хотел, спешился, и оно меня тут... ну...

    − Ясно. − Яромир ухватил его за руку и рывком поднял на ноги. − Пошли. Надо убираться от...

   Он не договорил, а Пятый охнул и попятился.

   Из тумана выплыли горбатые, лишённые глаз зеленорылые создания. В перепончатых лапах твари сжимали рогатины и шипастые палицы.

   Гниломорды...

   Целое полчище голодных, зубастых, алчущих человеческой плоти гниломордов.

   Монстры обступили их плотным кольцом, отрезав пути к отступлению.

    − Думаю, на переговоры можно не рассчитывать, − буркнул Полумесяц.

   "Вот уж действительно", − подумал Яромир, бросил взгляд на Горыню и, дождавшись короткого кивка, стремительно атаковал.

   С яростным рыком он ворвался в ряды чудовищ, рассекая мечом буро-зелёные туши. Пятый грамотно прикрывал тылы, и Ледорез слышал свист его клинка. Они бились спина к спине, вспарывая покрытые чешуёй бока, отсекая трёхпалые конечности, пронзая низколобые вытянутые черепа, словно тыквы. Но гниломордов становилось больше, и больше, и больше...

    − Откуда их столько? − Горыня увернулся от утыканной шипами палицы и рубанул широким замахом.

   Яромир не ответил. Обстановка беседам не способствовала: то рогатина в грудину метит, то булава в висок летит, то щучьи зубы у самого носа клацают. Не поболтать.

   Гномья сталь позеленела от крови болотных тварей. Удар, выпад, поворот и снова удар. Яр резал и рубил. Рубил и резал. Он не бился так со времён Закатной, но тогда с ним был Марий. Настоящий, а не призрачный.

    − Слева! − гаркнул Ледорез, когда Пятый едва не лишился головы.

    − Справа! − проорал Полумесяц, когда сам Яр чуть не напоролся пузом на копьё.

   Гниломорды брали числом. Они грамотно теснили их к оголодавшей трясине, которая, пузырясь и булькая, ждала новых жертв.

   Яромир выругался. Ещё пара шагов, и их утянет на дно.

   Поганая погань!

   Он насадил на клинок очередного супостата, второго вырубил кулаком, третьего пинком отправил в грязь, а от четвёртого получил дубиной по печени. Проклятье...

    − Бесполезно! − в голосе Мария сквозило отчаяние. − Их сотни! Надо уходить!

   Да уж! Легко сказать − "Надо уходить". Прорубить дорогу сквозь живую рычащую стену − в разы сложнее.

   Яр поднырнул под рогатину, ушёл от удара и рассёк безглазую тварь от плеча до паха. Легче не стало. Горыня сражался, как медведь, но тоже знатно вымотался: дыхание его сделалось хриплым и рваным, а удары утратили сокрушительную мощь.

   Потные, измотанные, с ног до головы залитые вражьей кровью, они неумолимо приближались к опасной черте − бурлящему болотному зёву.

    − Нам не выстоять! − вскрикнул молодой наймит, но голос его сорвался.

   Раскатистый гул прокатился над топью, и болота затряслись от подземных ударов. Трясина пошла рябью. Камыш зашумел. Ледяной ветер взревел, точно гигантский зубр во время гона. Горыня испуганно округлил телячьи глаза, а гниломорды, вереща, кинулись врассыпную.

    − Ч-что это? − прошептал Пятый, запинаясь.

   Ледорез молча взял меч наизготовку. Молодой наймит последовал его примеру и шагнул вперёд, становясь плечом к плечу. Руки у парня заметно подрагивали.

   Топь бурлила и колыхалась. Подземные толчки становились всё крепче. Самый мощный заставил чёрную жижу подняться высоченной волной, а когда она схлынула, взору открылось кошмарное зрелище.

   Нечто напоминало бабочку. Исполинскую крапивницу с крыльями из сросшихся тонких, острых и невероятно длинных рыбьих костей. Два огромных фасетчатых глаза сияли на бледном великаньем лице, густые тёмные волосы спускались до самой земли. Рот был зашит грубыми стежками, а на покрытом густой шерстью брюхе разверзлась пасть с зубами в несколько рядов. Крабьи ноги чудовища вонзались в грязь зазубренными хитиновыми когтями. Крысиный хвост волочился по тине. Торчащие из макушки усики оканчивались выпученными зенками, которые непрестанно моргали. Морг-морг...

   Горыня рухнул, как подкошенный.

   Яр посмотрел на парня, вздохнул и вскинул голову.

    − Ну, здравствуй, супружница моя ненаглядная, − сказал, криво улыбнувшись. − Стосковалась за мной?

ГЛАВА 6

Яромир долго и основательно всматривался в бледное − ни кровинки − лицо Пятого. Горыня дышал тихо, но ровно.

    − Думаешь, оклемается? − Яр поднял глаза на жену. Чудовищная костекрылка тут же отступила в тень. Засмущалась, видать. Чудная...

    − Должен, − отозвалась Снеженика. − Он молодой, крепкий − сдюжит. Да и зелье забвения средство действенное. Поможет. А супротив кошмаров дашь ему настой крепкосна. Он у тебя в седельной сумке.

    − А будут кошмары?

   Колдунья сокрушенно вздохнула. Яромир понял всё и сразу.

    − Не кори себя, − сказал он. − Нас бы сожрали, если б не ты. И прекращай прятаться. − Он извлёк из баула тряпки и точильный камень. − На меня твоя красота не действует, сама знаешь.

    − Знаю. И это странно...

   Яр фыркнул, смочил ветошку специальным раствором и тщательно протёр лезвие. Проверил, не осталось ли следов крови, и протёр ещё раз, уже насухо, плотной льняной тряпицей. Убедившись, что клинок сияет, аки зеркальная гладь, Ледорез вооружился точильным камнем и принялся за дело.

    − Я учуяла его слишком поздно... − продолжила Снеженика, подползая ближе к костру. Сложная вязь костяных крыльев казалась в отсветах пламени ещё кошмарнее. Фасетчатые глаза мерцали. − Только когда воплотилась. Не думала, что с тобой кто-то есть...

    − Мастер навязал компанию, − хмыкнул Яромир. − Думаю, как раз на случай, если ты объявишься. Кстати... − он смерил её взглядом. − А ты можешь так летать?

    − Разумеется. − Она потянулась к нему глазастыми усиками. Зенки часто заморгали. − А что?

    − Да так... − Яр вернул внимание клинку. − Подумалось.

   Снеженика не стала лезть в душу. Спросила о другом.

    − Удалось узнать, кто...

    − Удалось. − Яр закончил с мечом и перешёл к кинжалу. − Тебя заказал Хотеней.

    − Зачем? − глаза на усиках прищурились.

    − Земли и власть, − сказал Ледорез и вкратце передал их с Марием теорию.

   Снеженика слушала внимательно, а когда он кончил, зубы на её брюхе тихо клацнули.

    − Он уничтожит моих подданных, если получит меня... − пробормотала она.

    − Не получит, − буркнул Яр и хмыкнул. − Хотя... Ежели такой ему явишься, вмиг женихаться перехочет.

   Она рассмеялась. Яромир улыбнулся, но тут же посерьёзнел.

    − За пределами Холмов ты слишком уязвима, − сказал, воззрившись на супругу. Смотрел Яр на омерзительную химеру, но видел хрупкую девушку в красном плаще. − Когда раздобуду ключи, разговор с Хотенеем пойдёт по-другому. А до той поры...

    − Да, понимаю, − отозвалась колдунья. − Я буду осторожна.

    − Без лишней нужды не высовывайся. − Ледорез сложил в седельную сумку точильные принадлежности, а острые, как бритва, клинки вернул в ножны.

    − Не высунусь, − пообещала колдунья и вдруг вскинула глазастые усики. − Твой друг...

    − Он мне не друг, − оборвал Яромир и осёкся, проследив за взглядом кошмарных очей.

   Горыня заёрзал и глухо застонал.

    − Просыпается, − шепнула Снеженика. − Негоже ему меня видеть. Во второй раз рассудок не выдержит, помутится окончательно, и уже никакое зелье не поможет. Прощай, Яромир. − Она сделалась прозрачной. − Обещай себя беречь!

    − Обещаю.

    − Я... − она не договорила. Исчезла окончательно. А молодой наёмник замычал и попытался сесть.

    − Тише ты. − Ледорез уложил его обратно, подсунув под голову седло. − На, глотни.

   Во флягу Яр предусмотрительно добавил пару капель крепкосна. Горыня не почуял − выпил всё, что дали, и закашлялся.

    − Я... − забормотал он. − Мне...

    − Тебе знатно прилетело по кумполу, − сообщил Яромир. Снеженика ручалась, бедолага примет первое, что услышит. Сам Ледорез колдунским зельям не доверял, но других вариантов не имелось. Пришлось сочинять. − Палицей.

    − О-ох... − парень зажмурился и с опаской ощупал рыжую макушку. − Мне такое привиделось − словами не описать!

    − Знамо дело.

    − Где мы?

    − Всё там же. − Ледорез протянул ладони к костру: пальцы озябли. − Я летать не умею.

   Пятый наконец уселся. Проморгался.

    − А что там... вдали темнеется? − прищурившись, он кивнул на заслонившую горизонт чёрную громадину. Вершина горы тонула в сумраке.

    − Гнилая Подошва.

    − Гнилая Подошва? − Горыня округлил телячьи глаза. − Но она же... Она...

    − На востоке. Знаю.

    − Мы сбились с пути? − не унимался парень. − Заблудились?

   Яромир улёгся и накрылся плащом. Зевнул. Заблудились, как же...

    − Отступил, куда смог, − пробурчал он. − На рассвете двинем на запад. А теперь спи.

    − Но...

    − Спи, сказал. − Ледорез повернулся на бок. Краем глаза он заметил скользнувшую рядом тень. Полумесяц возник из тумана и устроился на валуне, вытянув ноги. Подмигнул.

    − Отдохни, я покараулю, − изрёк призрак. Он взял моду исчезать всякий раз, когда появлялась Снеженика. И это казалось странным. − Такая чудесная ночь... Даже звёзды видно!

   Звёзды... Глаза Святых Небес. Тысячи глаз видят тысячи судеб...

   Яр смежил веки. Интересно, видит ли Небо его судьбу? Не будущее, но прошлое, которое он утратил.

   Кто забрал его память? Зачем? Почему Мастер скрывал правду?

   "Он знал мою мать, но молчал все эти годы, − подумал Яромир. Всё тело ныло, ломило, саднило и выкручивало. От усталости шумело в ушах, а виски сдавливало, точно тисками. Чёртовы гниломорды, будь они неладны! − Знал и молчал. Заставил поверить в глупую байку про пять серебряков".

   Погань...

   Как тяжело, оказывается, сдерживать себя. Безумно хотелось вызнать всё и сразу. Выпытать, вытрясти из Главы жестокую правду, заставить рассказать о матери, о той дождливой ночи, когда он прогнал её, рыдающую... Но Ледорез подавил опасные порывы. У него не имелось других доказательств, кроме снов, видений и смутных предчувствий, в которых он, положа руку на сердце, даже сам не до конца разобрался, а малейшее подозрение Мастера в его преданности мгновенно отразилось бы на Снеженике.

   Она, кстати, ему и пригрезилась. И явно не случайно.

   Плутовка...

   Хозяйка плела венок из полевых цветов и напевала вполголоса, а он лежал, уютно устроив голову на её коленях. Рядом в высокой траве гонял бабочек Барсик. Обычных бабочек. Не костекрылок.

    − Не думай о плохом, − прошептала супруга, ласково коснулась его волос и запустила пальцы в спутанные космы. − Вместе мы справимся со всеми невзгодами. Стереть воспоминания полностью нельзя. Их можно только украсть. Украсть и спрятать. Мы их отыщем. Непременно отыщем. Ты веришь мне?

    − Верю.

    − Хорошо, − она улыбнулась. − А сейчас тебе надо восстановить силы. Хочешь полетать во сне? Или увидеть Мария? Или...

    − Ничего не надо. − Яр зарылся лицом в её юбку. Закрыл глаза. − Оставь так.

   Он пробудился первым, если не считать Мария. Призрак, ясное дело, вообще не спал − сидел себе на валуне, небеса разглядывал да лунницей играл. Костёр давно догорел, лошади во сне стригли ушами, а Горыня храпел так, что Гнилая Подошва сотрясалась. Соблазн оседлать Каурую и умчаться в рассвет был слишком велик, но Яр взял себя в руки: выкинь он такой фортель, Пятый тут же рванёт в Гильдию с доносом. И тогда...

    − Правильное решение, − кивнул Полумесяц, когда Яромир, матюгнувшись, прохаркался и отвернулся справить малую нужду. − И вообще, бросать младшего в опасности не к лицу наймиту. Не по уставу это.

    − Он мне не младший. − Ледорез стряхнул последние капли и завязал тесёмки. − Да и опасности никакой нет.

    − Правда? − Полумесяц многозначительно посмотрел куда-то за его плечо.

   Яромир обернулся, проследил за взглядом покойника и грязно выругался, помянув сложные постельные отношения чертей с матерями и бабками.

   Вот же погань!

   На горизонте клубились тяжёлые фиолетово-чёрные тучи, в недрах которых то и дело сверкали молнии. Нехорошо...

    − Вставай. − Ледорез ласково пнул выводящего рулады Горыню носком сапога. − С севера идёт буря. Задержимся − сгинем.

ГЛАВА 7

Лошадей понукали зазря: буря оказалась быстрее. Сначала хлынул ливень, а потом посыпался град размером с перепелиное яйцо. Ураганный ветер сбивал с ног, швырял в морду комья болотной грязи, выл, терзал, набивался в лёгкие, мешая дышать. Гром сотрясал землю снова и снова, а молнии жалили трясину тут и там. Укрыться было негде: Тухлые топи раскинулись на мили вокруг.

   Горыня проорал что-то, но Яр не расслышал − буря ревела так, что оглохнуть можно. Он махнул Пятому, указывая направление. Тот потянул упирающегося Бурана за поводья. Конь задёргался. Привстал на дыбы.

   Каурая вела себя не лучшим образом: попыталась слепетнуть, когда шарахнуло в очередной раз, но Ледорез удержал кобылу твёрдой рукой. Развернулся под ветер и выругался, не обнаружив заветного ориентира.

   Погань!

   Сбиться с пути при таких раскладах немудрено, но заблудиться в болоте − считай, сдохнуть. А помирать в планы не входило. По крайней мере − пока. Потому и вспомнились уроки Владивоя Ловца. Не раз они спасали жизнь, вот и сейчас пригодились.

   Буря бесновалась, словно ошалелая крикуха, вырвавшаяся из могилы и предвещающая смерть всему живому 1. Небо заволокло так, что не понять − день сейчас или глухая ночь. Где юг, где север − тоже не разобраться. А значит...

   "Недвижное и большое завсегда путь укажет, − наставлял Владивой Ловец их с Марием. − И чем больше и недвижнее, тем лучше".

   Гнилая Подошва. Пологая, обильно поросшая тухляком, но вполне себе большая и недвижная.

   Яромир взял курс на неё, хоть и лежала она совсем не там, куда им требовалось попасть. Но грязевой ураган свирепствовал, и чёртова гора исчезла из поля зрения. Проклятье...

    − Сюда! − Полумесяц закрывал лицо локтем. Голос покойника тонул в завываниях ветра и грохоте грома. − Сюда, Яр! Вон она! Давай же!

   Ледорез развернулся. Ветер едва его не опрокинул. Яр оступился и по колено увяз в ледяной жиже. Вот же...

   Он попытался выбраться, и трясина затянула его по пояс. Ещё движение − и до подмышек. Яр понадеялся на стиснутые в руке поводья, но Каурая вырвалась и унеслась прочь.

   Твою ж ковригу!

   Марий вопил, как оглашенный. Гром грохотал. Буря выла, а Яромир тонул в болоте. Ну не диво ли!

   На вкус жидкая грязь оказалась ещё хуже, чем на вид. Ледорез судорожно пытался найти опору, хватался за мох и рогозу, но в кулаках оставались гнилые пучки, а зыбкое дно уходило всё ниже и ниже. Яр трепыхался, как муха в киселе, да всё без толку: топь пожирала его. Он задержал дыхание, когда зловонная жижа оказалась выше подбородка, и уже почти нащупал на груди сердцекамень, но могучая лапища ухватила за шиворот.

    − Держись! − прорычал Пятый, вытягивая его из вязкого плена. − Давай! Хватайся!

   Яромир выпростал руку и схватился. Подался вперёд, что есть мочи, а Горыня дёрнул его со всей отпущенной Небом силой, и они вместе распластались на жухлой болотной траве.

    − Лошади убежали, − прохрипел молодой наймит. Ветер не давал отдышаться как следует, и парень захлёбывался ледяным воздухом.

    − Это меньшая из бед, − отозвался Ледорез и, приподнявшись на локте, вскинул голову.

   Пятый проследил за его взглядом и охнул.

    − Милостивые Небеса!

   Взбесившаяся стихия сплела потоки воздуха в гигантскую, полную сверкающих молний, воронку. Смерч рос и ширился с каждой секундой. Он неумолимо приближался, вздымая комья грязи и оставляя в трясине глубокую − локтя в четыре − борозду.

    − Вот же по... − Яр не договорил. Ветер сорвал его с места, втягивая в смертоносную пустоверть.

   Высота, чернота, рёв ветра, сверкание молний и − резко − сильный удар. Ледореза приложило о какую-то здоровущую каменюку, которая мгновенно окрасилась багряным: острое ребро вспороло бок. Яр вцепился в глыбу мёртвой хваткой. Зажмурился, зарычал, отчаянно сопротивляясь яростному вихрю, а когда у самого носа гранит прожгла искрящаяся бело-голубая молния − потерял сознание.

***

Треск поленьев. Чад горелки. Мохнатая тяжесть на теле и влажная тряпица на лбу.

   Как хорошо... Тихо. Тепло. Спокойно...

   Он дома. Конечно, дома, где ж ещё? Снеженика сидит рядом с постелью и с тревогой глядит на него. Когтеслав устроился в ногах, а мелкий шерстяной шельмец, как обычно, разлёгся на груди...

    − Барсик... − просипел Яр, насилу разлепив запёкшиеся губы, и, не открывая глаз, вытянул руку в надежде нащупать пушисто-усатую морду скорпикора.

    − Нету таких, − отозвался глубокий хрипловатый бас, а губ коснулась чаша. − Пей.

   Ледорез глотнул и скривился от горечи. Настойка полыни. Самая обыкновенная, безо всяких чародейских примочек. Такую обычно дают, когда...

    − У тебя сотрясение, − голос казался смутно знакомым. − Ребра сломаны, бочина порвана и трёх ногтей недостаёт − стесал, пока с валуном обнимался. Легко отделался. Повезло. Пей.

   И снова горечь на губах, а голова − словно чугунный жбан: такая же пустая и тяжелая.

   Погань...

   Яр с трудом поднял веки. У койки маячил, раздваиваясь, мужской силуэт. Большой, грузный, плечистый.

   Эх... А так хотелось Снеженику. Он чуть не позвал её, но вовремя спохватился.

   Ледорез попробовал сесть, но тут же зашипел от боли и выругался.

    − Куда? − тяжёлая длань надавила на плечо, пригвождая к койке. − Сказал же − рёбра сломаны. Перетянул, как сумел, так что не дёргайся особо.

    − Г-где... − выдавил Яромир и сморщился. В груди резануло так, что искры из глаз сыпанули. На "я" его уже не хватило.

    − Где-где... − пробасил здоровяк. − В гоблинской ганде.

   Ледорез напрягся. Нахмурился. Знакомая присказка! Так говорить мог только...

    − В-владивой? − дыхание перехватило, Яр закашлялся, и поломанные рёбра с новой силой напомнили о себе.

   Погань. Сюда бы Когтеслава...

    − Он самый, − к басу добавился скрипучий смешок. − А вот тебя, Волчонок, к стыду свому, не сразу признал. Больно здоров ты стал. И шрама на морде у тебя раньше не было. И космов седых тоже. Да-а-а... Летит время. Навряд ли тебя теперь Волчонком величают.

   Яромир осторожно выдохнул и не менее осторожно вдохнул.

    − Меня... звал так... только ты...

    − И то верно! − рассмеялся Владивой Ловец. Непревзойденный следопыт и один из лучших наставников Гильдии. − Слышал, помер ты. Сгинул в Седых холмах. Но, вижу, учение моё впрок пошло: кто следы читать умеет, в лесу не пропадёт. Даже в Рубежном. Страхово там?

    − Есть чутка.

    − А Хозяйку видал?

    − Случалось.

    − Правда, три сиськи у ей?

   Дались им эти сиськи!

   На этот раз Яр не оплошал.

    − Не считал.

    − Ну... эт ты зря, − протянул Ловец, расплываясь в щербатой улыбке. − Полюбопытствовал бы, пока возможность имелась.

   Усмешка обернулась костью в глотке. Яр кашлянул и болезненно скривился. Владивой внимательно посмотрел на него.

    − Был волчонок, стал волк, − сказал он. − В могучего мужика ты вырос, Яромир. А я вот одряхлел: еле дотащил тебя доседова. Что вы вообще забыли у Гнилой Подошвы?

    − Задание, − скупо ответствовал Яр, а "вы" резануло слух и заставило напрячься. Выходит, Горыня тоже здесь?

   Он повернул голову в надежде осмотреться, но ничего не вышло: глаза подводили, и перед взором кружились красные мухи.

    − Младшого высматриваешь? − догадался Ловец. − Нету его тут.

    − Он... − Яромир облизнул запекшиеся губы, но так и не смог выдавить то, что пришло на ум. Стало пакостно. Он прикрыл глаза, ожидая ответа на незаданный вопрос.

    − Жив твой мальчонка, − сообщил Владивой. − Только вот...

   Ловец замялся. Яр выжидательно поглядел на бывшего наставника, и следопыт, вздохнув, продолжил.

    − Я нашел вас обоих двух... − морщины на лице Владивоя обозначились резче. − Раздербаненных наглухо. Токмо из тебя ещё и кровь хлестала, как из резаной свиньи. Медлить нельзя было. Подхватил, значится, я тебя да поволок до лачуги, а как доволок − возвернулся к Подошве, но младшого тваво уже не нашёл. Забрали его.

    − Забрали? − Ледорез нахмурился. − Кто?

    − Ох, не по нраву тебе придётся, что скажу...

   Яромир зыркнул исподлобья. Владивой поймал его взгляд и не стал затягивать с ответом.

    − Ущербные, − припечатал Ловец. − Парнишку забрали Ущербные: следы всё рассказали. Следы всегда рассказывают всё...

    − Зачем он им? − брякнул Яр раньше, чем успел подумать. Глупый вопрос − откуда Владивой мог знать планы безобразных изгоев?

   Однако наставник ответил. И то, что сказал, заставило похолодеть.

    − Для опытаний небопротивных, − мрачно изрёк следопыт, и Ледорез поёжился. Мгновенно вспомнилась кошмарная лаборатория в Хотенеевой темнице. Отрезанные конечности, кишки, потроха, парящий череп и одуряющая вонь...

   Твою мать.

    − Что за опытания такие? − хрипло выцедил он.

   Ловец пожал плечами.

    − Чего не знаю, того не знаю. Но в горах с недавних пор пастухи начали пропадать. А ежели ночью глубже за перевалы зайти, можно крики услышать. И стоны.

   Яромир скрежетнул зубами. Погань...

   Навязанный провожатый, конечно, как собаке пятая нога... но всё ж таки жалко его, бедолагу. Такой судьбы врагу не пожелаешь. Да только...

    − Горыня хороший парень, − подал голос Марий, возникая в изножье. Смотрел призрак строго, а говорил твёрдо. − Он не заслуживает, чтобы его выпотрошили, как молочного порося в день Жатвы.

    − Ты сам говорил, от него надо отделаться, − пробормотал Яр вполголоса. Ловец, вроде не услышал.

    − Да, но не так же! − воскликнул Полумесяц, всплеснув руками. − Бросить его удумал? Обалдел? Он − твой младший. Сражался с тобой бок о бок. Из болота вытащил. Ты обязан...

    − Кишкой обвязан! − сердито рыкнул Ледорез, запоздало сообразив, что говорит слишком громко.

   Он осёкся, боясь поднять глаза на бывшего наставника. Отвернулся. Посмурнел. Однако Владивой обошёлся без лишних вопросов и по-отечески потрепал его по плечу.

    − Не боись, − улыбнулся следопыт и заговорщически подмигнул. − В курсе я, что ты опосля бойни умом слегонца тронулся. В бреду такого наболтал − вспоминать страшно. Всё Мария звал. Потом бабу какую-то. Говорил с ней подолгу. Обнять норовил. Эх...

   Яр почуял жар у щёк и понял, что пошёл пятнами.

   Проклятье...

    − Вижу, дорог тебе младшой твой, − сделал Ловец неожиданный вывод. Похоже, читать следы у него получалось куда лучше, чем мысли. − Как ты когда-то свому старшему.

   Ледорез вскинул голову и уставился на Владивоя.

    − Да-да, − закивал тот. − Думаешь, раз я стар, в памяти дыры мыши прогрызли? Нет уж. Всё помню, как есть. Ты, значится, с охоты в урочный час не вернулся, и княжич наш полулунный искать тебя сподобился. Хоть я и запретил, и даже высечь грозился. А он, стервец эдакий, улизнул. За тобой отправился. И не зря: тебя чуть пещерный нанук не заломал 2. Если б не Марий, ты бы давно... − он покачал седой головой и махнул рукой. − Эх! Славные были денёчки!

    − Да... − Яромир понурился. − Славные...

    − Оклемаешься, тайными тропами выведу к страхолюдским общинам, − пообещал следопыт. − Может, смогёшь парня вытащить. Ну а покудова − спи. Набирайся сил. А я пойду, похлёбки сварганю что ли...

   1. Крикуха − злой дух, предвестница смерти. Аналог ирландской баньши (Крикуха придумана автором. В мифологии славян отсутствует).

   2. Нанук − в эскимосской мифологии огромный белый медведь.

ГЛАВА 8

С годами всё хужеет. Теряет остроту и яркость. Позолота сыплется, обнажая трещины. Дома ветшают. Женская красота увядает, как сорванные цветы, а мужская удаль оборачивается сединами и болью в костях на погоду.

   Всё дряхлеет, тускнеет и портится. Абсолютно всё.

   Кроме мастерства Владивоя Ловца.

   Яромир восхищался им в юности, и сейчас, шагая следом, снова ощутил себя отроком, постигающим тайны ремесла.

   Да, Ловец заметно сдал. Постарел, согнулся под тяжестью прожитых зим. Поседел. Погрузнел. Но глаз его по-прежнему подмечал каждую мелочь, нос чуял любой запах, ухо улавливало малейший шорох.

   Владивой оставался лучшим следопытом Гильдии. Никто не мог сравниться с ним.

    − Сюда, − скомандовал Ловец, кивая в сторону неприступной скалы. − За мной. Ступай след в след.

   Гряда, по которой они шли, считалась непроходимой. Но Владивоя это не смущало. Он двигался ловко, бесшумно и споро. Ни один камень не хрустнул под его сапогом.

   Добираться от Гнилой Подошвы до лежащих далеко на севере Лысых гор долго и муторно. Все об этом знали. В то числе и Яр. Но о том, что в скалах, опоясывающих Стылую равнину, скрываются тайные переходы, известно было, пожалуй, одному Ловцу. Ну... и тварям, которые там обитали.

   Пару раз Ледорез хватался за меч, когда они проходили по гулким тёмным залам с растущими из пола гигантскими сосулями. Первый, когда из темноты выскочил мохнатый паук размером с кабана, второй − когда из подземной реки повылазили покрытые серебристой чешуёй сталешкуры. Зубастые, хвостатые, они были слепы, как кроты, но это не делало их менее опасными.

   Яр зарубил парочку − остальные залезли обратно в воду − и скривился: острая боль прострелила грудину.

    − Прихватило? − строго глянул Владивой, поднимая выше чадящий факел. − А я говорил − не делай резких движений. Экий ты балбес, Волчонок.

   Ледорез задумчиво ткнул дохлого сталешкура носком сапога. Интересно, можно убить такую тварюгу без резких движений? Яр сильно сомневался, но спорить не стал.

   Почти две седьмицы Ловец ходил за ним, как старуха-милосердница в лазарете. Штопал, поил снадобьями, менял повязки, туго стягивал грудь, чтобы рёбра быстрее зажили. С ним ли спорить?

    − Пошли, − скомандовал Владивой, и они двинулись дальше.

   Марий шагал рядом, просачиваясь сквозь растущие из пола каменные пики.

    − Думаешь, он жив? − вопросил призрак.

   Яр кивнул.

   Он не думал. Знал. Снеженика поведала. Она являлась каждую ночь, говорила с ним и дарила сны такие сладкие, что просыпаться не хотелось. Когда Яромир сообщил супружнице о своих планах, она обернулась вороной и отправилась на разведку. Колдунья видела Горыню целым и невредимым, и в её словах сомневаться не приходилось.

   Только вот...

    − Почему до сей поры не сбежал? − Полумесяц ловко подхватил волну его мыслей, и Яр нахмурился.

   Действительно, почему? Неужели горстка несклёпистых уродцев смогла совладать с воином первой пятёрки? Он же подковы руками гнёт!

   Да уж...

    − Тревожно мне... − мрачно проговорил покойный товарищ. − Предчувствие недоброе.

   Ледорез хмуро глянул на него. Ну и морокотник! Весь извелся.

    − Помолись, − буркнул Яр вполголоса.

    − Думаешь, поможет?

    − Нет. − Яромир ускорил шаг. − Но хоть отвяжешься.

    − Вахляк, − обозвался Марий 1.

   Ледорез фыркнул.

    − Какой есть.

    − Ты чего там буробишь, Волчонок? − Владивой притормозил, дожидаясь его.

    − Песню складываю. − Яромир нагнал следопыта, замершего у покрытой скальными наростами пещерной стены. − Куда дальше?

    − Туда. − Ловец поднёс факел к шершавой поверхности, и Ледорез разглядел узкую щель. − Пролезешь?

    − Пролезу, − уверенно заявил Яр. Он порядочно схуднул после второй смерти. Две седьмицы на жидкой похлёбке тоже полноты не прибавили.

    − Идти с версту, − Владивой провёл ладонью по острому краю прогалины. − Выйдешь сразу к хижинам. В зарослях морозника укроешься, а дальше − смекнёшь.

   Ледорез кивнул и отстегнул ножны с ремня: пробираться по узкой каменной кишке с мечом на поясе − сомнительное удовольствие.

    − Коль в пещерах заплутаешь, на поверхность уже не выберешься, − предупредил Ловец. − Потому гляди в оба: на стенах знаки. Последние их начертали, когда жгли чародейством скальную твердь.

   Яромир нахмурился.

    − Это же гномьи переходы. Ты сам говорил...

    − Гномы пришли сюда позже. Много позже. А потом исчезли − все, как один. − Владивой помрачнел. − То, что живёт там, внизу...

   Он не договорил. Посмотрел выразительно.

    − Уверен, ты справишься, − сказал следопыт. − Но ежели на исходе третьего дня вестей не дождусь, доложу Мастеру, что сгинули вы оба в грязевой воронке. Усвоил?

    − Усвоил.

    − Вот и славно. − Ловец хлопнул его плечу. − Ступай, Волчонок. Выручай младшого. И рёбра береги.

   Яр криво усмехнулся, повернулся боком и втиснулся в зёв.

***

Кусты кололись. Да и называть кустами морозник язык не поворачивался: густая поросль острых шипов, раздирающих кожу в кровь. Ледорез собрал весь мат и все колючки, пока прятался там.

   Границы поселения никак не охранялись. Ни патрулей, ни дозорных башен. Видимо, Ущербные чувствовали себя в полной безопасности: растянувшиеся длинной цепью Лысые горы надёжно защищали общину от незваных гостей, а на севере сверкало гигантскими льдинами Лютое море.

   Яромир наблюдал за страхолюдами, прикидывая, где они могут держать Горыню, однако ни одна из хижин даже близко не напоминала пыточную.

   Вот кузня. Рядом − стойла и коровник. Псарня. Крытые соломой амбары и покосившийся курятник. Здоровая деревянная клеть для сушки рыбы. Баня... И ничего похожего на темницу. Совсем.

   По дворам носились укутанные в овчинные тулупы ребятишки, за ними со звонким лаем гоняли лохматые щенки. Протяжно мычали шерстистые северные коровы, мекали козы, лошаки и мулы, визжали поросята. Женщины смеялись и шумно переговаривались. Громко стучал кузнечный молот.

   Обычная жизнь обычно верви 2. Вот только...

   У кузнеца было три руки. Одна − тонюсенькая − торчала из внушительных размеров горба. Она моталась, точно плеть, и судорожно дёргалась всякий раз, когда кузнец ударял по наковальне. Одноглазый мальчонка, играющий со щенком, не имел губ, и жуткий оскал его зубов заставил Яра содрогнуться. У бабы, что несла коромысло с вёдрами, огромный, покрытый бородавками нарост на лбу спускался на глаза, а из-под юбки торчал хвост. Не весь, конечно. Самый кончик. Но всё-таки...

   Марий тихо ругнулся, помянув Святые Небеса.

    − А ведь предки этих несчастных считались самыми прекрасными созданиями в мире, − пробормотал призрак.

    − Угу, − отозвался Ледорез. Он как раз заприметил строение, назначение которого никак не мог распознать.

   У обшитой тюленьими шкурами мазанки толклись бабы − одна страшней другой − и о чём-то голосили.

   Яромир решил подобраться поближе. Он пополз к намеченной цели, тихо матерясь на морозник: паскудные кусты разорвали рукав и штанину. Таким макаром скоро вся одежда в лохмотья превратится.

   Когда до хижины осталось всего ничего, рядом хрустнул сухой колючий стебель. Ледорез схватился за кинжал и вскинул оружие быстрее, чем успел разглядеть врага.

    − Ох, мамочки! − тощая девчонка прижала ладошки к щекам.

   Яр скрежетнул зубами.

   Девчонка... Опять девчонка! Ну что за напасть?

   Погань.

   Он вознамерился приказать малявке держать рот на замке и не пищать, но она заговорила первой. И то, что сказала, сбило с панталыки до такой степени, что Яромир совершенно растерялся.

    − Ты поранился! − прощебетала пигалица, указывая на его порезы. − У тебя сзади шип торчит. Во-о-от такой здоровущий. Давай достану. Повернись-ка.

   Марий приоткрыл рот. Яр медленно моргнул.

    − Давай-давай, − без малейшего намёка на испуг повторила девчонка. − А то, не дай Небо, заражение начнётся.

    − Делай, что велят, − выцедил призрак сквозь зубы.

   Ледорез нехотя подчинился. Подставил лопатку. Вздрогнул, когда маленькие ладошки коснулись спины.

    − Да ты не бойся, − успокоила малявка. − Моя мать − повитуха. Я разбираюсь!

   Она ловко выдернула шип.

    − Обработать бы... − протянула, задумчиво разглядывая окровавленную занозу. − Вдруг загноится. Да и сам ты весь... болезный какой-то. Тебе, может, помощь нужна? Ты кто вообще?

    − Ледорез, − ответил Яр, слегка обалдевший от странной девчачьей отваги. Или это не отвага вовсе, а...

    − Она просто непуганая, − докончил Полумесяц его мысль. − Угрозы в тебе не видит.

    − А что ты тут делаешь? − она склонила голову набок и, прежде чем Яр придумал, чем можно заниматься в кустах морозника, не вызывая подозрений, выпалила: − А меня Виивой звать. Я − дочь повитухи. Не обычная, а чистая. Понимаешь? Пришла вот поглядеть, как молодухи наши очищаются. Я тоже очищаться буду, когда придут красные луны. А пока рано мне. Но поглядеть хочу. Давай со мной, а то я до оконца не достаю, а ты меня подсадишь, и я всё увижу.

   Яромир смухордился, переваривая услышанное.

   Чистая дочь... Молодухи... Очищение... Что за бред она несёт?

    − Смотри, она почти без отметин греха, − шепнул Марий, и Яр понял, что покойник прав. С широкоскулой плосконосой мордашки смотрело два глаза. Разноцветных − один карий, другой почти белый, − но всё-таки два. Никаких горбов, рогов, хвостов и лишних рук не наблюдалось. Даже пальцев было ровно десять: четыре на левой ладошке и шесть на правой.

    − Чего глядишь? − пигалица лукаво улыбнулась. − Я красивая?

    − Нет, − сказал Яромир. Улыбка сползла с детского личика, а Полумесяц посмотрел на него, как на полудурка. − Но не такая уродливая, как остальные.

   Марий закатил глаза.

    − Небо! − выдохнул он. − Как только Снеженика тебя выносит?

    − Она ценит во мне другие достоинства, − чуть слышно буркнул Ледорез, когда разноглазая провожатая унеслась вперёд, показывая окольный путь к загадочному строению. А именно − к небольшому круглому оконцу, одна ставня которого сошла с петель.

    − А они есть? − ухмыльнулся Марий.

   Яр не стал отвечать, ибо добрался до окна и лишился дара речи.

   Он увидел Горыню. Голого.

   Молочно-белый зад наёмника ритмично двигался, а смачные шлепки и размеренные толчки не оставляли сомнений в происходящем. Крепко ухватив крутые женские бёдра, Пятый по самое не балуйся засаживал стоящей перед ним на четвереньках Ущербной.

   Уродица томно постанывала, вислая грудь её колыхалась, а Горыня наяривал. Снова, и снова, и снова, и снова...

    − Вот же... погань! − охнул Марий, а карие глаза покойника сделались как блюдца.

   Ледорез смерил товарища взглядом. Погань как погань. И вообще... У всех свои недостатки.

   Интересно, это и есть те небопротивные опытания, о которых рассказывал Владивой?

    − Эй, молодец, подсади-ка! − разноглазая Виива подёргала за рукав, и Яр вышел из ступора. Уставился на девчонку.

   Чего??

   Малявка, видимо, прочла вопрос на его роже.

    − Подсади, говорю! − она топталась и нетерпеливо подпрыгивала. − Мне отсюда ничего не видать!

   1. Вахляк − грубый неотёсанный мужлан (Яромир, одним словом).

   2. Вервь − соседская община.

ГЛАВА 9

Яр нахмурился, когда понял: кроме Горыни и сношаемой им уродицы в помещении полно Ущербных. А именно − женщин, обнажённых или облаченных в свободные холщовые одеяния. Безобразные бабы во все глаза наблюдали за происходящим, покачивались из стороны в сторону и тянули какую-то заунывную песнь.

   Что за погань? Может, они...

   Додумать мысль Яромир не успел: Пятый со стоном кончил, отстранился, пошатнулся и...

   Он упал бы, но страхолюдки его подхватили.

    − Не могу больше... − прохрипел парень, а бабы усадили его на перину, обложили подушками и принялись обтирать, обмахивать, массировать ступни и плечи. − Не хочу...

    − Ещё чуток, миленький. Совсем немного осталось, − проворковала одна и поднесла к губам Пятого пиалу. − Сделай глоточек, и силы вернутся.

    − Н-нет... − Горыня попытался отвернуть голову. − Пожалуйста, хватит. Я устал.

   Ледорез скрежетнул зубами. Он увидел достаточно.

   Задняя дверь со стуком распахнулась, и полоска света пронзила сумерки жёлтым клином.

    − Виива! − вскричала приземистая уродица с копной соломенных волос и невероятно длинным бородавчатым носом. В руке она держала ремень. Широкий, кожаный, с тяжелой бляхой. Несложно было догадаться, кому он принадлежал... − Проныра неугомонная! Ну, сейчас я тебе всыплю по первое число!

   Она заметила его слишком поздно. Нелепо приоткрыла полный кривых зубов рот, но так и не вскрикнула. Яр не знал, почему. Да и не хотел знать.

    − Прости, − бросил он разноглазой пигалице и тут же сгрёб, крепко притиснув к себе. Острое лезвие коснулось тонкой шейки.

    − О-о-ох! − Виива задёргалась, вцепилась в руку и, кажется, даже, попыталась лягнуть.

    − Смелая девочка, − буркнул Полумесяц. − А ты − упырь, каких поискать. Она же совсем ребёнок!

   Яр пропустил упрёк мимо ушей.

    − Отпустите его, − велел Яромир, когда товарки носатой уродицы высыпали в сени. Ущербные бабы глядели во все глаза, но ни одна не решилась позвать на помощь: сталь у горла девчушки действовала безотказно. − Немедля.

   Страхолюдки оставили Горыню в покое − парень тут же повалился мешком и захрапел, − а Ледорез отпустил Вииву. Вместо того чтобы захныкать и кинуться к матери, пигалица пнула его по ноге и гневно зыркнула разноцветными глазами.

    − Никогда так больше не делай! − выпалила она, сжав кулачки и нахмурив белёсые брови. − Я же могла напугаться!

   К хижине стянулось, наверное, всё селение. Ущербные вооружились, чем могли: вилами, топорами, рогатинами, серпами, косами и пылающими факелами. Кузнец пришёл с молотом. Бабы сжимали в руках тяжёлые чугунные сковородки и ухваты.

   Яромир оттолкнул осерчалую девчушку и обнажил меч.

    − Без глупостей, и никто не пострадает.

   Пыл уродцев заметно поугас, а вперёд выступил скрюченный седобородый дед, со лба которого свисали набрякшие кожистые блямбы. Он опирался на клюку и подволакивал перекрученную грехом ногу.

    − Наёмник... − проскрипел он и смерил Яромира долгим взглядом. − Зачем ты здесь?

    − Пришёл за своим... − слово застряло в глотке. Пришлось выдавливать его силой. − За своим младшим.

   Ледорез кивнул в сторону распластанного на подушках Горыни. Мужское естество парня набухло и заметно увеличилось в размерах: видать, бабы всё же влили бедолаге в глотку снадобье.

   Вот же...

    − Он наш муж! − всклокоченная носатая горбунья протиснулась вперёд и кинулась к старцу. Заверещала. − Наш чистый муж! Мы нашли его, выходили. От смерти спасли! Оставь его нам, Ваалто! Не отдавай! Мы будем заботиться о нём, холить и лелеять! Посмотри, как он молод и силён − он подарит общине много чистых детей!

   Остальные страхобабы дружно поддержали носатую. Загалдели и заныли:

    − Оставь его, мудрый Ваалто! Оставь его нам! Оставь! Оставь!

    − Хм-м-м-м... − протянул старейшина, причмокнул губами и поймал взгляд Яромира. − Поговорим?

   Вместо ответа Ледорез спрятал меч в ножны. Ущербные расступились, пропуская его. Мужчины глядели с опаской, а женщины шушукались, заливаясь краской. Где-то в глубинах толпы раздался звонкий голосок Виивы:

    − Когда придут красные луны, он станет моим чистым мужем!

    − Ты прям нарасхват, − буркнул Марий, топающий следом. − Видел бы, как они пялятся на твой зад!

   Яр хмуро посмотрел на товарища. Да уж...

    − Входи. − Ваалто впустил его в странную, лишённую окон округлую хижину. По центру ярко пылала здоровенная жаровня, остро пахло травами − пучки сушились прямо над головой, − на устланном шкурами полу пестрели плоские подушки, расшитые замысловатыми узорами. − Садись.

   Ледорез расположился ближе к огню, а Марий принялся с интересом разглядывать огромный, обтянутый тюленьей кожей бубен. Призрак охнул и маюгнулся, когда от стены отделилась жуткая тень − существо, с ног до головы заросшее длинной густой шерстью, протянуло вошедшим плошки.

    − Угостись белорыбицей, − любезно предложил Ваалто, осторожно опускаясь на низкий топчан: изувеченная нога старейшины не гнулась. − Вэйнамоинен выловил её утром, а Ливви запекла в глине. Очень вкусно.

   Яр не был уверен, кто перед ним − Вэйнамоинен или всё-таки Ливви, но угощение принял. Осторожно отломил кусочек. Понюхал.

    − Не волнуйся, здесь тебя никто травить не станет. − Старик с хрустом располовинил рыбу. − Яд − оружие подлецов.

    − Меня беспокоит не яд, − сказал Ледорез, когда мохнатое нечто наполнило чашу густым красным пойлом.

    − Пахнет клюквой, − сообщил Полмесяц, сунув нос в кувшин.

   Ваалто усмехнулся в бороду.

    − И насчёт этого не тревожься, − сказал, хитро прищурившись. − Наши женщины не рискнут дурманить такого, как ты.

    − Горыня такой же наёмник, как я.

    − Ты о своём товарище? − старейшина отхлебнул киселя. − Женщины прозвали его Мэйнайонен, что значит "превосходный муж". Они нашли его в беспамятстве и...

    − Сделали постельной игрушкой.

    − К чему такие грубости? − Ваалто сморщил покрытый наростами лоб. − Мэйнайонен оказал общине услугу: молодухи взяли его семя, чтобы очистить кровь и родить красивых детей. В этом нет зла.

    − Зло не в том, что он обрюхтатил пару уродиц, − Яромир глянул исподлобья, − а в том, что его принудили.

    − И теперь ты вырежешь вервь под корень? − показалось, или в белёсых глазах сквозанула тревога?

    − Он тебя боится, − шепнул Полумесяц.

   "И правильно делает", − беззвучно откликнулся Яр. А вслух сказал:

    − Мы уйдём на рассвете. Если нас попытаются остановить, пеняй на себя.

   Ваалто воспринял угрозу спокойно.

    − Бабы поднимут вой, − старейшина пожал плечами. − Мэйнайонен для них − луч света. Надежда на красивых здоровых детей. Ты знаешь о печати греха? Вижу, знаешь. На ногу мою глядишь. Да-а-а... Кровосмешение стало для нас проклятьем, но мы научились очищению.

   Яромир переглянулся с Марием. Тот помрачнел.

    − Научились насиловать, чтобы зачать, − проговорил призрак. − Хороша наука...

   Ледорез сложил руки на груди и смерил собеседника тяжёлым взглядом.

    − Печать греха слабеет с каждым очищенным, − продолжил седобородый. − Ты видел Вииву. Её дети от чистого мужа родятся без единого уродства.

    − Общину сравняют с землёй, когда узнают, чем вы промышляете, − спокойно изрёк Яромир и глотнул киселя. Хороший. Забористый. С лёгкой кислинкой. − А вас всех перережут, как свиней.

   Ваалто хрипло рассмеялся, и наросты на его физиономии затряслись, точно соски на коровьем вымени.

    − Эка ты загнул, наёмник, − старейшина качнул головой. − Зачем же так сгущать? Хотеней давным-давно обо всём знает.

    − Хотеней? − Яр нахмурился. Слишком уж много стало в его жизни пресветлого князя: куда не плюнь − всюду он. − С каких пор Стылая равнина ему подвластна?

    − С тех самых, как Хозяйка Седых холмов наслала полчища гниломордов. Такая напасть! Лютоморцы с ними бились-бились, а потом созвали сход да приняли власть Хотенееву. Пресветлый князь вмиг рати снарядил. Нечистых в Тухлые топи оттеснили, где им самое место. Тьфу! − уродец скосоротился и плюнул через плечо. − А к Пресветлому я самолично на поклон ходил. Поведал всё, как есть. Княже меня принял, на путь очищения благословил и слово дал, что никто нас не тронет. Никогда.

    − Хотеней одобрил похищение людей? − вопрос вырвался из глотки сам собой.

    − Ума решился? − Ваалто дёрнулся так, что кисель расплескался, и алые капли забрызгали белую бороду. − Когда мы кого похищали? Всем чистым щедро платим: серебром, мехом, тюленьими шкурами, мёдом и янтарём. Тайну о том, кто к нам хаживал, крепко-накрепко храним, а потому идут к нам мужики, в нужде которые. Смерды, закупы, холопы беглые, вдовцы, калеки, лудошники одолжалые... И все по доброй воле! А что до друга твоего, так он без памяти был. Жить − жил, а в себя не приходил. Спал, не просыпаясь. Вот бабы и сподобились... Не пропадать же добру.

   Марий шумно выдохнул и ругнулся.

    − Мне надо увидеть его, − сказал Яромир.

    − Прямо сейчас?

    − Нет, − Ледорез уселся поудобнее и устроил глиняную плошку на коленях. − Сначала доем рыбу.

   1. Лудошники − любители азартных игр.

ГЛАВА 10

Обнажённый до пояса, босой и облачённый в одни только подштанники, Горыня сидел на койке и прятал лицо в ладонях.

   Яромир плюхнулся рядом и без лишних церемоний протянул ему бурдюк.

    − Пей.

   Пятый принял флягу. Глотнул. Задохнулся, но, прокашлявшись, присосался снова. Шнапс потёк по заросшему рыжеватой щетиной подбородку.

    − Полегче. − Яр отобрал мех. − Нам на рассвете выступать.

    − Не могу я... − говорил Горыня хрипло и глухо, не поднимая головы. На скулах парня ходили желваки. − Не могу. В глаза тебе взглянуть боюсь. А уж про то, чтобы в Гильдию возвернуться − и речи нет.

    − С чего бы? − Ледорез отхлебнул ядрёного пойла и, утеревшись рукавом, громко рыгнул.

   Пятый резко вскинул голову. Телячьи глаза парня лихорадочно блестели.

    − Ты видел... Ты же сам всё видел!

    − Видел, − согласился Яр. − Отпежил ты пару-тройку уродиц. Всего делов.

    − Но... но... − Горыня сморщил лоб и нелепо захлопал рыжеватыми ресницами.

    − Все слова растерял, бедолага, − беззлобно усмехнулся Марий. − Он сам с собой не в ладах. Не обижай его, мелкий.

   "Не буду", − пообещал Яр невидимому другу и рыкнул:

    − Не нокай, не запрягал. Выспись. Приду до первых петухов.

    − Не могу я, Ледорез. Мне со стыда сгореть впору... Я ж до этого ни разу... А тут... За вчера только семерых подряд! И у одной было три титьки!!!

   Яромир фыркнул. Вот ведь!

    − Хорош подвигами похваляться. Сказал − к завтрему будь готов.

    − А как же Устав?

    − Что, Устав? − Яр сморщил лоб.

    − Ну... По Уставу нельзя нам. Того самого... Ну... и детей нельзя тоже. А тут я, почитай, пол общины обрюхатил.

   Полумесяц хохотнул.

    − А он не промах, наш Превосходный муж! − фыркнул призрак. − От скромности точно не помрёт.

   Ледорез ухмыльнулся и, понизив голос, изрёк:

    − Мы никому не скажем.

   Он поднялся, а Пятый ухватил его за руку.

    − Ты... не расскажешь?

    − Нет.

    − Честно?

   Яр строго посмотрел на парня.

    − Ещё раз спросишь − выбью зуб. Усёк?

   Горыня часто закивал. Понял, видать. Вот и славно.

   Яромир двинулся к выходу из душной, пропахшей моржовым жиром и похотью хижины.

    − Ледорез! − кликнул Пятый, когда он откинул полог в сени. − Я твой должник.

   Яр криво улыбнулся и вышел в холодную полночь.

   Сидя на подушках в Ваалтовой хижине, Яр до рассвета крутил в мыслях слова старейшины.

   Хотеней знает. Хотеней всё знает... Лично благословил на очищение и обещал, что никто не тронет.

   Вот же...

   Зачем это ему?

    − Хочет заручиться поддержкой Ущербных? − предположил Марий. Он снова разместился ближе к исполинскому бубну: теперь его привлекли рунные узоры на ободе.

   Яр нахмурил брови. Звучит разумно, но... К чему нужна такая поддержка? Ущербных − горстка. Толку от них − чуть. Лютоморцы верят, что от них все беды и болезни. Кто-то из северных князей предлагал даже перебить страхолюдов, чтобы от них и следа не осталось. А тут...

   Обещал, что никто не тронет...

   Зачем?

    − Может, хочет прослыть защитником сирых и убогих? − Полумесяц попытался ухватить бубен, но пальцы прошли сквозь туго натянутые шкуры.

    − Помогая Ущербным, он рискует потерять Лютоморцев, − вполголоса пробормотал Яромир и вытащил точило из седельной сумки.

    − Да-а, − протянул Марий. − Жители Стылых равнин уродцев не шибко жалуют. И всё же... − призрак вскинул голову. В чёрных глазах отразилось угасающее пламя жаровни. − Теперь Хотенеева власть до самого моря простёрлась. Нет теперь во всём Хладоземье такого места, куда его рука не дотянулась, кроме...

    − Седых холмов, − сказали они хором.

    − Чего? − в хижину просунулась белобрысая голова.

   Ледорез смухордился, а Марий рассмеялся. Виива же прошмыгнула в хибару и соорудила лежанку из расшитых подушек.

    − Здесь заночую, − заявила девчонка. − Мне караулить тебя надобно.

    − Это ещё зачем? − не удержался Яр.

    − Как зачем? − искренне удивилась малявка. − Я выбрала тебя чистым мужем, а делиться ни с кем не хочу. Уж видала, как на тебя мохнатая Ливви посматривает. И Каанда-кривоножка, и Удда-поросячий-нос, и много кто ещё. Но ты − мой, и точка. − Она вытащила из отороченного мехом сапожка крошечный нож с деревянной рукоятью. − Пусть только попробуют сунуться − я их враз!

   Она выразительно вжихнула грозным оружием.

    − Какая боевая! − с улыбкой восхитился Полумесяц. − В кой-то веке можно спать спокойно.

   Яр посмотрел на друга так, что слова не потребовались. Призрак фыркнул.

    − Ищи себе другого мужа, − бросил Ледорез девчонке. − Наутро уеду.

   Однако Виива совершенно не расстроилась. Наоборот, просияла.

    − Ну и славно! − заявила, устраиваясь под боком. − Время терпит. Мне надо красных лун дождаться, иначе ребёночка не получится. Я − дочь повитухи. Разбираюсь в таком. А ежели здесь останешься, так вдруг не услежу, и бабы залюбят тебя до смерти. А так − уедешь, а я ждать тебя буду. Как раз подрасту чуток. Уговор?

   Яромир шумно выдохнул. Экая пиявка! Хуже Преславы.

   Он закрыл глаза и вздрогнул, когда детская ручонка по-хозяйски обняла его.

   Вот же погань!

    − Спи, не бойся, − прошептала Виива. − А я тебе сказку расскажу. Хочешь? Нет? Ну, слушай. Давным-давно, когда меня ещё мамка не родила, жил на севере уродец. Звали его Хасанайоно, что значит "достойный из достойных". Жил он − как все. Но однажды увидал Лютоморцев, что шли морем вдоль берега. Позавидовал им Хасанайоно: такие они были высокие и статные, с красивыми лицами. С тех пор Хасанайоно не находил себе места. Выл, точно волк, и скулил, как собака. Ругался всё время. Проклинал матерей, что легли под Последних, а однажды поймал и снасильничал молодую лютоморку. Назло снасильничал, чтоб родила она уродца и принесла в подоле родителям. Но лютоморка несчастная в родах померла, а сына произвела − загляденье: ни горба у него, ни шерсти, ни отростков. Только перепонки на пальцах да жаберки. Так и поняли Ущербные, как кровь от греха чистить. Но Хасанайоно того было мало. Не хотел он ни жены чистой, ни деточек. Хотел сам раскрасавцем стать. Таким, чтоб от одного взгляда у девок сердце в пятки уходило. Сказал Хасанайоно, что отыщет под скалами Вийпуна − древнего колдуна-великана − и потребует, чтобы тот дал ему красоту. Ушёл Хасанайоно из общины. Заблудился в горах и сгинул там. С тех пор никто о нём и слыхом не слыхивал. Сожрал его Вийпун. Как есть, сожрал. Вот и сказки конец... Ты спи, спи, чистый муж, − Виива громко зевнула, поёрзала, сворачиваясь калачиком и прижимаясь теснее. − Я покараулю.

   Сон вышел мерзким. Аккурат по мотивам Виивиной сказки. Привиделось, будто безобразный горбатый страхолюд, с вывернутыми в обратную сторону коленями, сросшимися пальцами, обвислой кожей и выпученными, точно у жабьего царя, глазами, разложил на каменном ложе юную златокосую красавицу. Несчастная кричала, вырывалась, плакала, звала на помощь, а он... делал своё дело, грубо вбиваясь в хрупкое девичье тело. По бёдрам несчастной текла красная кровь. Она смешивалась с густым белым семенем и капала на алтарь...

   Уродец дёрнулся, застонал, и кости его захрустели, выправляясь. Дряблая кожа подтянулась, глаза сузились, плечи распрямились. На какой-то миг показалось, будто это Горыня, но преобразившийся страхолюд обернулся, и Яромир понял, что ошибся.

    − Ну, здравствуй, − улыбнулся Ущербный, и сердце зашлось в груди.

   Яр знал это лицо. Определённо знал. Видел. Вот только никак не мог вспомнить...

   Это... Это же...

   Осколки изуродованной памяти хрустели и крошились, словно черепки, но худшее ожидало впереди. Распластанная на алтаре девушка жалобно всхлипнула. Её золотистые волосы потемнели, и Ледорез понял, что перед ним лежит истерзанная...

    − Снеженика! − хрипло выпалил он и проснулся, обливаясь холодным потом.

   Виива беспечно сопела под боком, а Марий, склонившись, с тревогой глядел на него.

    − Ты как? − шепнул призрак.

    − Порядок, − Яромир стёр со лба испарину и шумно выдохнул. Погань! Приснится же такое...

    − Я хотел разбудить, звал, но ты не слышал, − взгляд Полумесяца сделался пытливым. − Что видел?

   То, что предпочёл бы забыть...

    − Всякое. − Ледорез осторожно отстранил Вииву и поднялся. Оправился, стряхивая остатки кошмара. − Пора убираться отсюда.

    − А как же юная невеста? − Марий лукаво подмигнул, кивком указывая на спящую пигалицу. − Неужто не облобызаешь на прощание? Нехорошо!

    − Иди в бубен, − Яр зафенделил в товарища расшитой золотыми оленями подушкой, и тот расхохотался в голос: мягкий снаряд действительно прилетел в увешанную перьями и колокольцами бандуру. Бандура тихо бзынькнула.

   Ледорез не сдержался − хмыкнул: вот же охальник неугомонный! И ведь даже придушить нельзя.

    − Пошли уже. − Он откинул полог. − Надо забрать Горыню, пока его снова не оприходовали.

ГЛАВА 11

Колченогий Ваалто не соврал: страхобабы действительно подняли вой. И такой, что, должно быть, в самой Пустоши услыхали.

    − Мэйнайонен! − причитали они, заламывая руки. − Не покидай нас, Превосходный муж!

    − Мы будем любить тебя! Холить и лелеять!

    − Поить тюленьим молоком и сладким мёдом!

    − Кормить икрой белорыбицы!

    − Не уезжай! Останься! Мы родим тебе чистых детей! Смелых сыновей и ласковых дочек!

   Горыня сидел в седле, понурившись. Щёки его пылали ярче зарева. На скулах ходили желваки.

    − Ты − наш господин! Наш возлюбленный! − рыдали уродицы.

    − Не передумаешь? − вопросил Яр, изобразив самую серьёзную мину из всех возможных.

   Горыня обжёг его взглядом и тронул коня − толстоногого мохнатого мерина в крупных яблоках, которого община любезно предоставила обожаемому Мэйнайонену.

   Ледорезу тоже достался выезд − полудохлая беззубая кляча цвета пыли. Многого от кобылы Яр не ждал: довезёт до гряды и не сдохнет − уже хорошо. Эх, жаль Каурая сгинула. Преотличная была зверюга.

   Сопровождать их вызвалась разноглазая Виива. Малявка гордо восседала на крепко сбитом пони, льняная грива которого доходила почти до самых бабков. Ваалто поручил ей вернуть одолженных лошадей обратно, и девчонка раздувалась от важности.

    − Держитесь меня, − сказала она, сворачивая к подёрнутой инеем стежке. − Я − дочь повитухи, а потому все тропинки тута знаю. Коли отстанете − заплутаете! А плутать тута опасно − ведмеди белые кругом, нануки да ирбисы, зазеваешься так и сцапают! А однажды я росомаху видела. Видел ты росомаху, чистый муж? Зубищи во-о-от такие и когтищи вострые!

   Продолжая трещать, Виива пустила длинногривого конька вперёд. Яромир и Горыня чутка поотстали. Они ехали молча, и это вполне устраивало, но, как только девчонка удалилась настолько, что не могла их слышать, Пятый заговорил.

    − У тебя... − начал он и осёкся. Кашлянул и зарделся, опустив очи долу. − У тебя были... ну... женщины?

   Бредущий рядом Марий хохотнул и покачал головой, а Яромир многозначительно глянул на парня. Слова не потребовались − Горыня понимающе кивнул.

    − А они... − продолжил он, сдерживая мерина, чтобы тот шагал с серой клячей нога в ногу, − ...все были красивыми?

    − Нет.

   Пятый сморщил лоб, видимо, переваривая сказанное, и снова полез с вопросами.

    − А случалось... ну... жалеть о том, что сделал?

   Яр на мгновение задумался. В памяти всплыл первый опыт. Тот самый, в "Игривой кисоньке", когда нажрался вусмерть и уснул в разгаре действа. Жалел ли он? Вряд ли. Он был молод и пьян, а молодые и пьяные ни о чём не жалеют.

   Интересно, терзался бы Горыня, если б его силой залюбили красавицы?

    − Ободри мальчонку, − Полумесяц посмотрел на Пятого с искренним участием. − Парень весь извёлся. Жалко его.

   Яромир тяжело вздохнул. Только этого не хватало! Не умел он ободрять. И успокаивать тоже.

    − Всегда полезно научиться новому, − с важным видом изрёк покойник. − Ты же освоил салфетку. И с этим справишься.

   Ледорез глухо рыкнул, а Марий лучезарно улыбнулся. Вот стервец!

   Ладно. Ободрять так ободрять.

    − Хорош ныть, − бросил он Горыне. − Ты − наймит, а не девица. Жалей, не жалей − ничего не изменишь. Так что завязывай страдать и думай о пользе, какую извлёк.

    − О пользе? − брови Пятого поползли вверх. − О какой пользе?! Они же меня...

    − Во-первых, не они тебя, а ты их, − перебил Яр. − А во-вторых... − он криво улыбнулся. − У тебя ещё будут бабы. И когда дойдёт до дела, ты наверняка будешь знать, что к чему. Любую довольной оставишь.

   Горыня растерянно хлопнул ресницами. Ледорез не стал дожидаться, пока до него дойдёт и, лупанув клячу пятками, устремился за Виивой.

    − Вот гряда, − озвучила малявка очевидное да ещё шестипалой рукой указала. − Там перевал. Довела я вас, добры молодцы. А теперь прощевайте. Токма лошадей сперва возверните. Лошади для общины − первое дело. Ваалто неспроста их мне поручил. Потому как я − дочь повитухи. Умею многое и знаю. Со мной не пропадёшь. Повезло тебе, что я тебя выбрала, чистый муж. Удда-поросячий-нос и похлёбки не сварит, а Каанда-кривоножка трусиха, каких поискать. А ведь я ещё и рыбачить умею! Любишь ты рыбу, чистый муж? Все любят рыбу. И икру. Вот, возьми покамест заветную мою икринку. На память обо мне и в знак, что я тебя выбрала.

   Она стащила с шеи нитку, на которой болталась крупная янтарная бусина − жёлтая в бурых прожилках. Протянула.

    − Держи! Красивая, правда?

    − Оставь себе. − Яромир спрыгнул с клячи и сунул поводья девчонке. − Мне без надобности.

   Марий глянул так, что под лопаткой кольнуло. Яр беззвучно выругался.

    − Ладно, давай сюда.

    − В волосы вплетёшь? − вопросила малявка.

   Ледорез попытался испепелить её взглядом. Не вышло. Пигалица даже не опечалилась.

    − Ну, раз не хочешь, не вплетай, − сказала, как ни в чём не бывало. − Может, такое у вас не в обычае. Но сохрани: пусть все знают − ты мой!

   Яромир шумно выдохнул и сунул подарок в карман.

    − А теперь целуй меня! − Виива шагнула к нему, привстала на цыпочки и вскинула мордашку, смешно выпячивая губы.

   Полумесяц закатился до слёз, а Горыня смиренно наблюдал за происходящим, поглаживая яблочного мерина по крепкой шее.

   Погань... Да ну их к лешему!

   Ледорез склонился и чмокнул пигалицу в лоб. Она тут же сердито нахмурилась.

    − Эй! А в губы?

    − В губы только после свадьбы. − Он махнул Горыне. − Пошли. Пора.

   Пятый покорно двинул к сокрытой за поросшими мхом валунами горной тропе. Яр вознамерился последовать за ним, но задержался: Виива смотрела на него во все глаза.

    − Я ждать тебя буду, − заявила твёрдо. − Когда придут красные луны, ты станешь моим мужем.

   Яромир нахмурился. Да уж...

   Он переглянулся с Полумесяцем и, уловив в чёрных глазах отражение собственной тревоги, спросил:

    − А ежели другого встретишь?

    − Ну, сталбыть, он станет ещё одним, − пожала плечами малявка. − Чем больше чистых мужей − тем лучше.

   Марий облегченно выдохнул и хмыкнул:

    − Что верно, то верно!

   Ледорез кивнул. Хорошо, если так. Хоть страдать попусту не будет.

    − Прощай, − сказал он.

    − Береги себя, чистый муж! − улыбнулась неунывающая дочь повитухи. − Возвращайся ко мне, когда вырасту!

   Яр вздохнул, отсалютовал и зашагал вперёд. В горы. Туда, где за густой порослью морозника чернел зёв пещеры.

   Чирк-чирк-чирк − кресалом о кремень.

   Горыня запалил факел, и рыжее пламя брызнуло во тьму, освещая свинцово-серые каменные своды.

   Тяжёлый влажный воздух казался липким, а во мраке то и дело мерещились чудовища. Жуткое место. Муторное. Особенно, когда рядом нет Владивоя. Ловец знал каждый поворот, как свои пять пальцев, а они кружили битый час, чтобы найти выход на нижний уровень.

    − Сюда? − спросил Пятый, всматриваясь в кромешную мглу. Эхо услужливо повторило его вопрос.

   Сюда-сюда-сюда...

    − Дай-ка. − Ледорез выхватил у парня факел и приблизил к стене. Знаки. Куда девались чёртовы знаки, о которых говорил Ловец? Последний, похожий на руну иволги, они заприметили в переходе между скальными коридорами.

    − Наверное, там и свернули не туда, − озвучил Марий невысказанную мысль, и Яромир ругнулся, смачно харкнув под ноги.

   Грёбаные пещеры! Лучше бы в обход пошли, через Хрустальную косу − дольше раза в три и потонуть можно, зато без всяких лабиринтов.

    − Вернёмся, − скомандовал Яр.

   Он развернулся и двинулся к узкой прогалине, через которую они попали в этот зал. Горыня послушно поплёлся следом. Идти пришлось недолго − шагов через двести они упёрлись в тупик. Яр приподнял факел выше... и длинно выматерился.

   Вместо одной щели в полукруглой стене обнаружилось целых четыре!

   Погань!

    − Какая наша? − прошептал Горыня, усугубляя ситуацию.

   Захотелось врезать ему подзатыльник − чисто для ясности, − но Яр сдержался. Только зубами скрипнул.

    − Ищи знаки, − бросил коротко и сам принялся шарить глазами по стенам.

    − Яр... − голос Мария звучал тише шороха. − Ничего нет. Ни единого символа...

   "Вижу", − мысленно ответил Ледорез. Вот же...

   Ни одного указания. Ни малейшего намёка.

   Куда идти? Какой из коридоров выведёт на поверхность? Неизвестно...

   "Коль в пещерах заплутаешь, уже не выберешься", − всплыли в памяти слова Владивоя.

   Твою ж ковригу...

   Яромир переводил тяжёлый взгляд с одной прогалины на другую.

   Какая? Какая из четырёх? Которая?

   Чёрт...

   Раздумья прервал Горыня.

    − Может, разделимся? − предложил он.

   Яр посмотрел на него так, что парень вздрогнул.

    − И думать забудь, − сказал строго. − Проверим каждую поочерёдно. Вместе. Держись строго за мной, не отставай и никуда не сворачивай. Усёк?

    − Усёк, − безропотно отозвался Пятый. − С какой начнём?

    − С первой. − Ледорез выхватил кинжал, и гномья сталь оставила на камне борозду.

   С каждой пройденной саженью лаз становился уже, а каменный потолок опускался всё ниже. Идти приходилось на полусогнутых, а иной раз даже вприсядку. Дважды они возвращались туда, откуда пришли, и Яр вырезал на граните новые зарубки. Один раз Горыня подпалил ему волосы факелом...

   На ум приходили самые ядрёные, замысловатые и хитросплетённые ругательства, которые Яромир втихую цедил сквозь зубы. Хуже всего, что они не могли отыскать даже дорогу обратно.

    − Как думаешь, хороши на вкус нетопыри? Наверное, их можно сушить. Или жарить, − мечтательно рассуждал Марий. − Я бы с удовольствием похрустел крылышком. А ты?

   Ледорез зыркал на товарища и хмурился: нетопырей они не видели уже очень давно. А значит − спустились туда, где даже летучие мыши не обитают.

   Погань...

   Очередной тоннель оказался таким тесным, что Яр чуть не застрял. Он уже хотел повернуть назад, как Горыня вскликнул, точно оглашенный:

    − Ледорез! Сюда! Скорее!

   Яромир поднатужился, протиснулся и... громко в голос выматерился. Других слов просто не нашлось.

   Гигантская − без конца и края − пещера освещалась здоровенными, размером с бочку, мерцающими грибами. Стены покрывал цветущий плющ − огромные розоватые бутоны источали сладкий аромат. Гирлянды цветов спускались с усыпанных сияющими кристаллами сводов и касались хрустально-чистой воды подземного озера.

    − Твою мать... − закончил Ледорез длинную витиеватую фразу.

    − Ну и ну! − Горыня загасил не нужный больше факел и раскинул руки. − Красота-то какая! Лепота! Никогда такого не видывал!

    − И не увидишь, − буркнул Яр. − Уходим.

    − Уходим? − Пятый надулся, точно ребёнок, которого силой поволокли с ярмарки. − То есть как, уходим?

    − Ногами.

    − Но... − парень захлопал ресницами. − Зачем спешить? Давай останемся. Заночуем: наверное, ночь сейчас − мы так долго по пещерам плутали. Почитай, весь день. Вымотались. Оголодали. А тут сухо, тепло, уютно, и... Ну, пожалуйста! Смотри, там рыбки в озере!

   Яромир закатил глаза. Ну что за дитё! Рыбки ему понадобились. В озере.

    − Даю полсвечи оправиться и перекусить, − сказал сухо, и Горыня просиял. Сразу к озеру кинулся. К рыбкам, видать.

   Ледорез расположился на берегу. Уселся и нахмурился. Что это за место? Знал ли о нём Владивой? И, самое главное, можно ли отсюда выбраться?

   Грёбаные пещеры...

   Яр отхлебнул воды из фляги и растянулся на спине, заложив руки под голову. Усталость давила могильной плитой − спать хотелось неимоверно. И ещё запах этот от цветов... Он закрыл глаза. Всего на мгновение. Короткое-короткое. А когда открыл, было темно. Слишком темно даже для поземного мира.

    − Ледорез! − Горыня судорожно тряс его за плечо. − Ледорез! Проснись! Проснись же! Ну!

    − Чего всполошился? − Яромир принял вертикальное положение и сморщился: сломанные рёбра напомнили о себе очень некстати.

    − Скала! − что-то в голосе молодого наёмника заставило нехило напрячься. − Она на нас смотрит!

ГЛАВА 12

Байки про великанов известны с детства каждому. Всяк знает, тысячи зим назад Небо, узрев грехи людские, расплакалось каменными слезами. Огненные булыжники пробили земную твердь и обернулись великанами − кошмарными чародеями-людоедами, великим древним злом, с которым не смогли совладать даже Последние. Яр слыхал об этом сотни раз, но никогда не думал... никогда не думал, что...

    − Это что... глаза? − хрипло вопросил Марий. Полумесяц почти растворился в кромешной мгле, но его голос отчётливо звучал над самым ухом.

   Ледорез сощурился. Если можно назвать глазами две гигантские прорехи в гранитном монолите, то да − глаза.

   Блёклое зеленоватое свечение, исходившее от них, напоминало мерцание болотных огней, а зрачков не наблюдалось вовсе: кошмарные очи были пусты и казались мёртвыми. Но Яромир знал, что это не так.

   Рука потянулась к ножнам.

    − Эта тварь... − Горыня тоже схватился за меч. − Она следит за нами.

    − Вижу. − Яр отступил на шаг, принимая стойку. Только вот... кого атаковать? Недвижные зенки? Скалу? Зелёные блики на ней?

   Ответ не заставил себя ждать. Пещера затряслась, загудела, сверху посыпались слюдовые сосули. В скале разверзлась гигантская чёрная пасть с редкими кривыми каменными зубьями. Глаза-щели расширились и полыхнули чародейским огнём. Обозначились острые скулы, широкие ноздри и грозно нахмуренные брови.

   Вийпун... Неужели это Вийпун из сказок Виивы? Не может такого быть! Великаны давным-давно вымерли.

    − Ага! − усмехнулся Полумесяц. − Так же, как трепястоки и баюны!

   Проклятье...

   Вросший в монолитную глыбу монстр взревел, изрыгая смрадный дух, а земля ощетинилась гранитными пиками. Здоровенные, острые и смертельно опасные, они вздымались тут и там, норовя прошить насквозь.

    − Осторожнее!

   Яромир резко дёрнул Горыню на себя − парня чуть не продырявило, − а сам еле увернулся от исполинской каменной длани: чудище вознамерилось прихлопнуть его, как назойливую муху.

   Гранитная десница впечаталась в скальную породу и замахнулась снова, а Яр отпрыгнул в сторону и рубанул, широко взмахнув клинком. Гномья сталь скрежетнула о камень, посыпались искры, но чудовищная ладонь осталась невредима. Мало того, к ней на подмогу с грохотом выпросталась из стены вторая рука. А за ней − третья...

   Погань!

   Горыня крошил вздыбленные шипы в капусту, но из земной тверди лезли новые − длинные и острые, как спицы.

    − Твою ж ковригу! − прорычал Яр, еле увернувшись от удара гигантского каменного кулака. Ещё чуть, и его бы размазало по стене.

   Ледорез метнулся вперёд, туда, где сверкали чародейским огнём глаза чудовища, но великан раззявил пасть шире и дыхнул так, что и Яр, и Горыня повалились с ног.

   Вийпун взревел, пещера заходила ходуном, а камни посыпались градом.

    − Яр! Беги! − проорал Марий, когда великан занёс исполинский кулак.

   Ледорез ухватил растерявшегося Пятого и бросился к прогалине, но стена гранитных игл преградила путь: чёртовы шипы чуть не порвали брюхо. Яр ругнулся и дёрнул назад, к озеру, однако вода обернулась кипящей лавой.

    − Сучий ты потрох! − выцедил Ледорез и, шагнув вперёд, коротко бросил Горыне: − Прикрой.

   Удар, удар, удар, удар... Гномья сталь сверкала в полумраке, звенела и пела, высекая искры. Яромир орудовал мечом, не сбавляя скорости. В рёбрах кололо, в груди жгло, новые раны саднили, но было не до этого. Яр крутился, ныряя под каменные длани, и всаживал клинок в ожившую скальную породу. Но всё без толку: удалось срубить по пальцу на каждой руке. Не больше.

    − Надо лишить его глаз! − крикнул Марий. − Не помрёт, так хоть ослепнет.

   И то верно!

   Ледорез дождался новой атаки, но уворачиваться от чудовищной пятерни не стал − запрыгнул на ребро гигантской ладони и побежал по руке, словно по карнизу.

    − Давай! − подбадривал Полумесяц. − Ты сможешь!

   Горыня не кричал ничего, но Яромир отчётливо слышал свист его меча и хруст каменных шипов под тяжёлыми ударами.

   Молодец, Пятый.

   Вийпун задёргался. Он норовил сбросить с себя неугомонную жертву, тряс руками, шарил ладонями, но Яр бежал к цели, ловко перепрыгивая с одной поросшей плющом длани на другую. Когда разъярённый великан впечатал в скалу все три кулака разом, Яромир прыгнул. С рычанием он занёс меч и, вложив в удар всю мощь и ярость, вонзил клинок в мутно-зелёную прореху.

   Вой великана оглушил. Скала пошла трещинами. Выступ, за который Ледорез уцепился, рассыпался прахом, и Яр полетел вниз. Приземлился ловко, даже успел откатиться от очередного удара, но из пасти монстра вырвался ядрёный удушливый смрад, и Яромир зашёлся кашлем. Рёбра закололи так, что в глазах потемнело, и Яр упал на колени, схватившись за грудь.

   Он не мог дышать. И это было страшно...

    − Ледорез! − орал Горыня. Прорваться к нему парень не мог: шипы не давали.

    − Яр!!! − Полумесяц бросился наперерез, намереваясь загородить собой, но каменная лапа прошла сквозь него.

   Вийпун замахнулся. Яромир из последних сил стиснул рукоять меча. Гранитный кулак обрушился сверху, и...

   ...увяз в меховых объятиях. Огромный, небывалых размеров медведь остановил удар. Глаза зверя пылали красным, белоснежная шерсть дыбилась, с острых клыков капала слюна. Взревев, гигантский медведь вырвал руку из скалы и тут же кинулся на вторую. Повис на пятерне всей тяжеленной тушей, лишая каменного монстра возможности атаковать.

   Ледорез не стал терять времени. Вскочил и, сунув меч в ножны, а кинжал в зубы, начал карабкаться вверх по отвесной скале. Он слышал рёв и рычание. Вжимался в гранит, когда пещеру начинало трясти. Цеплялся за выступы и густую поросль плюща.

   Вийпун заметил его, но было слишком поздно: гномья сталь вспорола глазницу, как портняжные ножницы ситец, и чародейский огонь вытек, обернувшись зелёной шипящей жижей. Великан вздрогнул, протяжно взвыл и осыпался каменным крошевом.

   В этот раз Яромир упал не так удачно: крепко приложился башкой и отключился на пару мгновений. В себя пришёл под грудой щебня. Изломанный, но вполне себе живой, он выполз из-под завала, отдышался и увидел здоровенного медведя. Зверь лежал поодаль. Хрипел, глухо порыкивал и тяжело, с присвистом, втягивал в себя воздух. Белая шерсть покраснела от крови.

   Плохо дело...

   Но хуже всего, что к беззащитному животному, обнажив меч, подбирался Горыня...

   Пятый занёс клинок... и сталь с лязгом налетела на сталь: Яр отвёл удар. Он успел. Не мог не успеть. Не имел права.

    − Не смей, − прохрипел Яромир.

   Горыня округлил глаза.

    − Ты что? − выпалил он. − Ума решился? Погляди, это ж пещерный нанук! Людоед! Надо его добить, пока не оклемался. Иначе − сожрёт!

    − Ничего она тебе не сделает, − Яр загородил зверя собой. − Убери меч и отойди. Быстро!

    − Она... − Пятый озадаченно вскинул брови. − Но... как ты...

    − Отойди, сказал! − рыкнул Яромир и прищурился. − Приблизишься на полшага − снесу башку. Усёк?

   Парень испуганно кивнул, отправил меч в ножны и отступил, а Ледорез бросился к медведю. Точнее − к медведице. Упал на колени.

    − Жива? − он приник к клыкастой морде, проверяя дыхание. − Я же просил не высовываться! Не смей умирать, слышишь?

   Он выдернул из медвежьего брюха острый каменный шип и попытался зажать рану руками. Бесполезно. Горячая тёмная кровь сочилась сквозь пальцы, образовывая багряную лужу, которая становилась всё больше, и больше, и больше....

   Погань!

    − Живи, раздери тебя черти! − рявкнул Яр и выматерился, когда медведицу затрясло в предсмертных судорогах. Ледорез вцепился в окровавленную шкуру. Стиснул зубы.

   Не смей умирать! Не смей!

    − П-потому что погибнут все, с кем я делилась бессмертием? − голос, походивший на шелест листвы, прозвучал неожиданно, и Яромир вздрогнул. Мех под ладонью растаял, обнажая израненное женское тело. Хрупкое, нежное и бесконечно родное.

   Снеженика была бледна, как мел. Серые глаза лихорадочно блестели. Миг, и по щекам и шее зазмеились трещины. Кожа, лопаясь, начала сползать с живота и бёдер. Грудь часто вздымалась, а дыхание сделалось хриплым, надсадным.

    − Нет, − еле слышно ответил Яр, и сердце зашлось, как бешеное − не унять. Глупая... Неужели не понимает? Не видит? Не чувствует? Он взял её за руку. Стиснул истончившиеся пальцы. − Не поэтому. Зачем обернулась? Ты же...

    − Только так смогу перенестись в Холмы, − перебила она и, слабо улыбнувшись, коснулась его щеки. − В других обличьях магия мне не подвластна.

    − Тогда поторопись. − Яромир склонился к её лицу и коснулся бледных губ губами. − Бахамут позаботится о тебе. Он сможет. Я знаю.

   Снеженика кивнула и растаяла, рассыпавшись на тысячи сверкающих сполохов, которые тут же угасли. Все. Кроме одного. Самый крупный искрящийся огонёк так и остался висеть в воздухе, переливаясь и мерцая.

   Ледорез закрыл глаза, жадно втянул в себя воздух и шумно выдохнул. Он так и сидел на коленях в луже крови. Сидел и не спешил подниматься, тщась собрать в кучу мысли, чувства и остатки сил.

   А ещё он забыл про Горыню. Напрочь. А зря...

    − Это была... − прошептал парень, глядя на него во все глаза. − Это была она? Хозяйка? Так ведь?

   Яромир слишком устал, чтобы кивнуть. Поэтому просто промолчал.

    − Так это правда! − ошарашенно охнул Пятый. − То, что говорил Ловкач − всё правда! Он сказал, ты − предатель. А я не верил. Ни слову не верил! А теперь... Теперь сам вижу...

   Яр поднял голову, и их взгляды встретились. Тёпло-карие телячьи глаза Горыни полыхали праведным гневом.

    − Никакой ты не порученец! − выпалил он. − Не холоп, и не заложник! Ты... Ты её полюбовник! Вот ты кто!

   Ледорез устало посмотрел на младшего.

    − Нет.

    − Нет?!

    − Нет, − спокойно повторил Яромир и поднялся, хрустнув суставами. − Я не полюбовник. Я − муж. А она мне − жена.

    − Жена? − воскликнул Горыня. − Хозяйка... Это чудовище... Монстр, насылающий нечистую силу на добрых людей... Твоя жена?

    − Именно. − Ледорез потёр ушибленный локоть и одёрнул то, что осталось от верхней туники. − Так что завязывай, если не хочешь, чтобы я вспорол тебе брюхо и выпустил кишки.

ГЛАВА 13

Огонёк пульсировал. Он медленно плыл по воздуху, разгоняя тьму яркими искрами, и манил за собой. Там, где пролетал сполох, проявлялись вырезанные в стенах символы − знаки Последних: они вспыхивали и гасли, открываясь взору на краткий миг.

    − Пошли. − Ничтоже сумняшеся, Яромир последовал за подарком супружницы, как за путеводной звездой.

   Горыня засопел, набычился, но спорить не стал. Сунул меч в ножны и побрёл следом. Заартачился только, когда огонёк влетел в разинутую пасть поверженного Вийпуна.

    − А если ловушка? − Пятый замер у самого зёва.

   Яр выразительно глянул на младшего и без тени сомнения шагнул вперёд.

   Под сапогом хрустнуло. Мерзкий запах ударил в нос, и свет путеводной искры озарил гниющее нутро великана.

   Кости... Человеческие кости. Целые горы костей. Пробитые черепа пялились пустыми глазницами. Торчащие рёбра напоминали клети. Оторванные, покрытые ошмётками полуразложившейся кожи, длани сжимали ржавые мечи. Повсюду валялись заплесневелые треснутые щиты, сломанные копья, звенья кольчуг и бармиц.

   Ледорез брёл среди останков, осторожно переставляя ноги. Кто они, все эти люди? Кем были? Случайными жертвами или просителями, как Хасанайоно из Виивиной байки? И, если так, дал ли Вийпун им то, чего они жаждали, или сожрал без долгих прелюдий и пустопорожних посулов.

   Кто знает...

    − Смотри! − громко шепнул Горыня, резко нагнулся и выпрямился. В руке парня слабым отсветом блеснула сталь. − Кинжал... Совсем как новый.

    − Мародерствуешь? − с нарочитой строгостью вопросил Яромир.

   Пятый растерялся. Заморгал. Покраснел. Даже рот приоткрыл, намереваясь, видимо, оправдаться. Да так и не смог выдавить ни слова.

   Яр выхватил у него опасный трофей.

   Короткое, похожее на зуб крокозавра лезвие удивления не вызвало. А вот рукоять...

    − Мамонтов бивень, − безошибочно определил Марий.

    − Лютоморцы мамонтов чтут... − пробормотал Ледорез, задумчиво разглядывая клинок. Горыня удивлённо посмотрел на него, но догадался промолчать.

    − Смотри, там руны. − Полумесяц прищурился. − Видишь?

   Путеводный сполох замер прямо над их головами, и Яромир разглядел истёршийся знак: косой крест с поперечной перекладиной.

   Символ неотвратимого рока...

   Яр провёл по знаку большим пальцем. Нахмурился. Жители Стылых равнин не стали бы чертить такое на своём оружии − не их божество. А вот Ущербные...

   Хасанайоно пошёл к великану и сгинул там. Сожрал его Вийпун...

   Вот ведь.

   Недолго думая, Ледорез сунул кинжал за пояс.

    − Ты что, хочешь его забрать? − Горыня уставился на него так, будто морда узорами покрылась.

   Отвечать Яромир не счёл нужным. Развернулся и двинулся следом за колдовским огоньком.

    − Но... нельзя же! − Пятый нагнал его и схватил за локоть. − Это ж грех великий, у мертвяков брать! Если Мастер узнает...

   Ледорез скрежетнул зубами.

    − Побежишь рассказывать сразу, как выберемся?

    − Я? − парень явно растерялся. Зарделся. Замялся. Глаза отвёл. − Нет, но... Ну...

    − Коли хочешь − беги. Твоё дело. Мешать не стану. Поведаешь про кинжал, а заодно и про меня с Хозяйкой. Тебя ведь за тем и приставили. Так?

   Пятый понурил голову.

   Яр фыркнул, вырвал руку и вознамерился продолжить путь, но Горыня не дал: остановил взглядом и словом.

    − Погоди! − парень смотрел так, будто хотел заглянуть в самую душу. − Хозяйка... Она... Околдовала тебя?

    − Нет.

   Надежда в телячьих глазах поугасла, но не до конца.

    − Опоила?

    − Нет.

   Горыня нахмурился.

    − Силой заставила?

   Ледорез ответил взглядом.

    − А что же тогда? − не унимался Пятый. − Как так вышло, что ты стал ей мужем?

   Яромир посмотрел на него. Вздохнул. Развернулся и зашагал вперёд, оставив парня стоять истуканом.

    − Ответь! − крикнул Горыня в спину. − Скажи правду, коли не трус!

   Яр переглянулся с Марием и беззвучно выругался. Вот же...

    − Люблю я её, ясно? − буркнул, не оборачиваясь.

   Пятый не сказал ничего. С большой задержкой, он всё же тронулся следом: под тяжёлой поступью захрустели ссохшиеся кости.

   Погружённые в угрюмое молчание и каждый в свои раздумья, они брели по каменному жёлобу целую вечность, пока чародейский сполох не вывел их к небольшому, похожему на барсучью нору, лазу.

    − Давай первым, − буркнул Ледорез, отстёгивая ремень. − Застрянешь − подсоблю.

   Горыня как-то странно посмотрел на него. Расставаться с ножнами парень явно не торопился.

   Яр хмыкнул.

    − Хотел бы убить, сто раз уже убил бы, − сказал он. − Так что, расслабься, выдохни и лезь в нору. Да пошевеливайся.

   Однако Пятый не двинулся с места.

    − Почему ты меня спас? − выдал он. − Зачем пришел к Ущербным? Ты же мог меня бросить.

    − Мог, − спокойно проговорил Яромир, глядя Горыне в глаза. − Но не бросил.

   Пятый открыл рот и тут же закрыл. Помрачнел. Ледорез мысленно матюгнулся.

    − Лезь уже! − рявкнул он. − Пещеры осточертели.

***

После двух суток, проведённых глубоко под землей, болотный дух казался слаще летнего бриза. Узкий лаз длиной в версту отобрал все силы, и всё, о чём теперь мечталось − надышаться всласть. Даже хлынувший дождь не мешал.

   Яромир лежал на топкой, заросшей мхом земле, подставив лицо холодным струям. Горыня распластался рядом. Грудь Пятого мерно вздымалась и опадала.

    − Выбрались... − прохрипел он.

    − Выбрались, − буркнул Яр. Вставать не хотелось, и он закрыл глаза, смакуя мгновения покоя.

    − И... что теперь? − спросил Горыня, помолчав с минуту.

   Ледорез вздохнул. Поднялся. Оправился и опоясался ножнами.

    − Известно, что, − сказал, затягивая ремень. − Ты помчишься в Гильдию, докладываться Мастеру. − Не убивать же тебя, в самом деле. − Ну а я...

    − Не помчусь, − перебил Горыня, сел и взъерошил влажные рыжеватые вихры пятернёй.

   Яр переглянулся с сидящим на камне Полумесяцем и посмотрел на младшего.

    − Не помчусь, − твёрдо повторил Пятый. − Ничего не скажу Мастеру о тебе и... о Хозяйке твоей. Клянусь Небесами. Клянусь всем, что мне дорого.

    − Серьёзно заявление! − Марий внимательно посмотрел на парня. − И, похоже, не врёт.

    − Если это плата за моё молчание, не утруждайся. − Яромир вытащил из кармана точило и, разместившись на валуне, занялся мечом: после схватки с гранитным чудищем сталь требовала особого ухода. − Я не из болтливых − о твоих приключениях с Ущербными никто не узнает. Никогда.

   Пятый покраснел до корней волос. Вскочил.

    − Не в том дело! − выпалил и тут же сбился с мысли. − Ну... то есть... В том. Но не только!

    − А в чём же тогда? − Яр с интересом посмотрел на него.

    − В том... − начал Горыня. − В том, что... Да какая разница, в чём? Решил я так, понятно?

    − Решил так решил, − пожал плечами Ледорез и вернулся к своему занятию. − Твой выбор.

    − Мой, − согласился парень и мрачно добавил: − Но знай, коли встретимся снова − пеняй на себя: всяк, кто с Хозяйкой знается − враг всему людскому. А людей защищать надобно. На то и Гильдия. Потому биться с тобой буду. Не на жизнь, а насмерть.

    − Учту, − сказал Яромир со всей серьёзностью.

    − А парень-то с характером, − проговорил Марий. − Сила, видать, не только в руках имеется. Знатный воин вырастет! Толковый. Если, конечно, не сгниет изнутри, за золото продавшись. Веришь ему?

    − Верю.

    − Что? − вскинулся Горыня.

    − Ничего. − Ледорез отправил меч в ножны, и сунул точило в карман. − Покамест у нас перемирие, доведу тебя до Владивоя. Заночуешь там. Оклемаешься. А уж потом в Гильдию повернёшь.

    − А ты?

    − Двину на север, к Хрустальной косе, − без затей ответил Яр. Он лгал. Добраться до Закатной он задумал через перевалы. В разы опаснее, но гораздо короче. Однако сообщать кому-либо о своих замыслах не торопился. Ни к чему это. Особенно теперь. После всего...

   Горыня понимающе кивнул.

    − Ты уж береги себя, Ледорез.

   Яр невесело усмехнулся.

    − Чтобы тебе было, с кем сразиться насмерть?

   Пятый шутки не оценил.

    − Ты мне нравился всегда, − простодушно изрёк парень. − Не обижал никогда. С ножами управляться учил. На охоту брал. И на рыбалку зимой... Я всегда хотел стать таким, как ты, понимаешь? Смелым. Сильным. А ты... − голос его дрогнул. − Выходит, ты всю силу растерял, когда в Хозяйку проклятую втрескался. Ради неё Гильдию предал. И всех товарищей. Слабым стал...

   Яромир скривил губы, опустил глаза и качнул головой.

    − Любовь − не слабость, − сказал тихо, но твёрдо.

    − А что же?

    − Не знаю, − честно признался Яр. Будь он Марием, нашёл бы слова. Наверняка нашёл бы. Красивые. Правильные. Убедительные. Но он не был Марием. И говорить красиво не умел.

   Однако изощрённые словеса не потребовались.

    − Ты ещё можешь всё исправить. − Горыня поймал его взгляд. Карие глаза горели надеждой.

    − Могу, − кивнул Ледорез. − Но не буду.

   Пятый затих. Облизнул потрескавшиеся губы и прошептал:

    − Скажи, оно того стоит?

   Мгновение обернулось вечностью. Яр задумался так крепко, что, казалось, само время замерло. За долю секунды вспомнилось всё − от первой встречи в Рубежном лесу до последнего поцелуя в пещере.

   Ледорез грустно улыбнулся.

    − Да, − заявил с несокрушимой уверенностью. − Оно того стоит.

ГЛАВА 14

Лезвие вошло в рыхлое тело лобосты, как нож в колоб масла. Речная ведьма взвыла и выгнулась дугой, запрокинув уродливую голову, а серая плоть её превратилась в месиво гниющей тины. Яр пнул останки сапогом, и зловонный сгусток плюхнулся в воду, словно коровья лепёха. Течение унесло лобосту в туманную даль.

    − Молодец, наймит. − Глава торгового каравана − дородный лысеющий бородач, облачённый в красно-золотой кафтан и соболью накидку − вышел из укрытия и хлопнул Яромира по плечу. − Дело своё знаешь.

   Ледорез стёр с клинка чёрную кровь.

    − Не впервой.

    − Не шибко ты учтив, − хмыкнул купец.

    − Хочешь учтивости, зови холуев. − Яр сунул меч в ножны и, цепанув нанимателя плечом, прошагал к носу драккара 1.

   Ладья неспешно скользила по водам Закатной. Туман клубился над рекой, сползая с заросших рогозой крутых берегов. Широкий парус тосковал по ветру, а жёлтое солнце на нём скорей нагоняло тоску, чем вселяло надежду: седмица минула, как седая пелена затянула небо непроницаемым пологом. В такую погоду нечисть особенно лезла на рожон. В первую ночь ладью атаковали лырги, на третий день пришлось сразиться с рыбоголовыми ластошлёпами, а позавчера из речной пучины вынырнула лохматая лупоглазая шишига-ревунья. Яр снёс ей голову. А теперь лобоста − здоровущая и чрезвычайно уродливая серокожая великанша с отвислой грудью и длинными ручищами − кинулась, едва почуяв человечину. Прикончить её оказалось непросто: вой тварины оглушал, а взгляд внушал такой страх, что кормчий чуть не сиганул за борт. Если бы один из купцов не подхватил кормило, ладья разбилась бы в щепы, налетев на острые прибрежные камни.

    − Думаешь, Горыня добрался до Гильдии? − спросил Марий, когда они остались наедине. От влаги чёрные волосы призрака завились тугими кольцами.

   Яромир кивнул, созерцая, как мутно-зелёные волны расходятся под килем. Конечно, добрался. Владивой дал слово, что проводит парня до Пустоши, а уж там и баран не заблудится.

   Главное, чтобы добравшись, удержал язык за зубами...

    − Удержит, − уверенно заявил Полумесяц. − Не сомневайся. Пятый молод и наивен, но гнили и подлости в нём нет.

    − В нём, может, и нет... − тихо проговорил Яромир, устремляя взгляд туда, куда несла свои воды Закатная.

   Слишком хорошо он знал, как Мастер умеет выспрашивать...

   Марий пожал плечами.

    − Если Горыня проболтается, узнаешь первым, − покойник криво улыбнулся. − Тебя прикончат раньше, чем спустишься по сходням: Гильдия беспощадна к предателям, сам знаешь.

   Яр облокотился о перила и тяжело вздохнул. Да уж...

   Минуты текли медленно, как смола по стволу.

    − Думал, что будет, когда раздобудешь ключи? − Полумесяц встал рядом и опёрся о борт, покрытый толстым слоем воска.

    − Думал, − глухо отозвался Ледорез.

    − И что надумал?

    − Моё дело.

   Марий покачал головой, тряхнув тёмными кудрями.

    − Опять выпустил колючки. Экий дикобраз! Завязывай с этим: я тебя насквозь вижу, забыл?

    − И что видишь? − Яр повернулся и уставился прямо на друга.

    − Хозяйка получит свободу и вернётся туда, откуда пришла, − шёпотом изрёк призрак, − а ты...

   Он осёкся.

    − Договаривай, − хрипло потребовал Яр.

    − Будешь страдать, − закончил Полумесяц. Он глянул цепко, выжидательно. Вперился глазами в самую душу. Так, что стало не по себе.

   Врать не имело смысла.

    − Буду, − честно изрёк Яромир. − Но она будет счастлива. Это важнее.

   Он посмотрел другу в глаза, и Марий кивнул. Коротко, но с таким пониманием, что слова не потребовались.

   На душе стало легче.

    − Как думаешь, здесь щуки водятся? − с завидной беззаботностью выпалил призрак и опасно перегнулся через перила. − Из них бы вышло преотличное заливное!

   Яр криво улыбнулся. Вот же стервец...

   Причал шумел. Холопы с грузами сновали туда-сюда по деревянным настилам: катили бочки, тащили тюки да ящики. Счетоводы сверяли списки, купцы громогласно спорили с угрюмыми мытниками 2, сходни скрипели, серебро звенело, и гвалт стоял такой, что уши закладывало.

    − Бахамуту бы понравилось, − многозначительно изрёк Полумесяц, и Ледорез сморщился.

   Да уж. Прямо торгашеский рай!

   Чтоб не платить рыночную мзду, барыги начали сбывать добро прямиком в доках, и тесная речная пристань взорвалась криками.

    − Гвоздика! Гвоздика! Ароматная гвоздика! Полстакана за золотник!

    − Шелка! Тамук-тарханские шелка! Лёгкие! Тоньше паутины!

    − Северный мёд!

    − Воск!

    − Пенька!

    − Икра белорыбья!

    − Мамонтовы шкуры!

    − Бивни! Кому бивни! Свежие бивни!

    − Морожо-о-о-овый жи-и-и-ир!

    − Пошли отсюда. − Яромир, набычившись, попёр через толпу. Марий зашагал следом, то и дело прилипая взглядом к диковинкам на лотках. Один раз даже сунул нос в сундук с пряностями, после чего громко чихнул.

    − Румяна и белила!

    − Сталь! Гномья сталь, какую носят наймиты!

   Ничего себе!

   Яр даже полюбопытствовал. Подхватил один клинок. Крутанул и тут же хмыкнул: кроме солнечных ликов, ничего общего у нарядных поделок с гномьей сталью не имелось.

    − Бери-бери, добрый молодец! − подначивал хапуга. − Не пожалеешь! Морёный дуб рассечёт, как щепку!

   Ледорез фыркнул, и торгаш расстроился: очень уж манил его толстый кошель, висящий у Яра на поясе.

    − Не хочешь стали, возьми мех. Ты глянь, какой бобёр! Великолепный бобёр! Лучшего бобра на всём свете не сыскать!

   Бобёр Яра тоже не прельстил. Он двинул дальше, но охочие до золота сквалыжники уже разглядели в нём жертву и наперебой галдели:

    − Купи сапоги!

    − Купи ножны!

    − Сбрую и узду!

    − Купи саблю тамук-тарханскую!

    − Не хочешь саблю, бубликов купи. Или хоть пряников!

    − Не жмудись, купи уже пряников, − с самым серьёзным видом посоветовал Марий. − И сосалку петушком. Две.

    − Иди в... − начал Ледорез и осёкся. Откуда ни возьмись выскочил малец лет шести и, ухватив его за край плаща, бесцеремонно куда-то поволок.

    − Милостивый государь! − верещал он. − Купи коня!

    − Не нужен мне конь. − Яр вырвал плащ из рук пацанёнка.

    − А кобыла?

   Яромир аж вздрогнул. Мелкий пройдоха широко улыбнулся, подмигнул глазом с вертикальным зрачком и нырнул в толпу.

   Твою ж ковригу!

   Пришлось рвануть следом.

   Ледорез работал локтями, пробираясь сквозь сутолоку, а впереди мелькала узкая спина мальчишки. Петляя по докам, как мышь по амбару, пацан знатно притопил и, в конце концов, вообще пропал из виду.

   Погань!

    − Сюда! − окликнул Марий. − Он свернул в тупик!

   Яр нырнул туда, куда указал Полумесяц, на ходу обнажая кинжал, и... замер, как вкопанный. В безлюдном заулке стояла и стригла ушами... Каурая! Лоснящаяся, осёдланная, в полной сбруе, с заплетённой в косы и украшенной цветами да лентами гривой... При его приближении лошадь вскинула голову и фыркнула. Где, мол, тебя носило?

   Ну и ну!

   Ледорез спрятал оружие и ласково погладил животину по носу. Хмыкнул, качнув головой.

   Ясно, чьи проделки.

   Вот же...

    − Сколько, оказывается, пользы от жены-колдуньи! − усмехнулся Марий. − С такой не пропадёшь.

   Яромир криво улыбнулся и, сунув ногу в стремя, взгромоздился в седло.

   Да, не пропадёшь...

   Искать пацанёнка не стал − понятное дело, малец не человек даже, − двинул сразу к ближайшей корчме: срочно требовалось отметить воссоединение с кобылой парой порций тушеных потрохов и полугранцем хлебного кваса. Да и поспать часок-другой не помешало бы.

    − И помыться, − ввинтил Полумесяц, вышагивая рядом.

   "И побриться", − подумал Яр, потерев заросший колючей щетиной подбородок.

   Единственная на всю округу корчма, в которой имелись свободные комнаты, звалась "Сытый кот", и здоровенный чёрно-белый котяра, самозабвенно вылизывающийся на крыльце, отлично гармонировал с вывеской. Яр спешился, небрежно бросил поводья расторопному конюшонку и отворил тяжёлую дверь. Колокольчик на балке приветливо звякнул.

   Царивший внутри полумрак вполне можно было назвать уютным: очаг пылал, с кухни тянуло жареным мясом и выпечкой, пиво пенилось в огромных кружках, на стенах висели гирлянды чеснока и пучки ароматных сухоцветов. Да, здесь было бы вполне уютно, если б не одно "но"...

   Вместо постояльцев в общей зале теснились ратники в серо-синих плащах и нарамниках с филинами. Вооружённые до зубов, они окружили Ледореза плотным кольцом. Трое встали позади, отрезая пути к отступлению, четверо по левую руку и столько же по правую. Остальные − где-то с полдюжины − выступили вперёд. Все, как по команде, обнажили мечи.

   Нехорошо...

   Яромир прищурился, но к ножнам даже не потянулся. Он впился взглядом в человека, сидящего за центральным столом.

   Статный мужчина в тяжёлом соболином плаще и расшитой золотом карминовой тунике смотрел без злобы, но с интересом. Золотисто-русая борода его кучерявилась, а волнистые волосы ниспадали на плечи тугими завитками. Породистые черты − прямой нос, решительный подбородок, высокий чистый лоб и широкие скулы − удивляли правильностью. Тёмно-синие глаза смеялись. Красивый. Ладный. Без единого изъяна...

   Яр мгновенно сообразил, кто перед ним. Марий тоже всё понял.

    − Это он, − шепнул призрак. Уточнять, кто именно, не потребовалось.

   Хотеней, разъети его гоблины!

   Рука сжалась в кулак.

    − Ну, здравствуй, Ледорез-наёмник, − лучезарно улыбнулся Пресветлый князь Перелесья. − Приспело время зазнакомиться.

   1. Драккар − боевая или торговая ладья.

   2. Мытник − сборщик податей (в том числе, торговых пошлин).

ГЛАВА 15

− Ну же. − Хотеней продолжал улыбаться, демонстрируя ровные белые зубы. − Не скромничай. Присядь. Выпей медку.

    − Красиво он нас выследил, − криво ухмыльнулся Полумесяц. − Готов спор держать, заранее знал, с каким караваном ты отплыл и когда причалил. И с корчмой хитро устроил. Думаешь, Ловкач лапу приложил?

   Скорее всего.

   Яромир красноречиво смерил взглядом ратников. Бедолаги так и стояли с мечами наголо.

    − Это за-ради безопасности, − пояснил князь. − Слишком уж много о тебе слухов ходит. Разных.

   Последнее слово он выделил особенно.

   Ну, раз так...

    − Отзови людей, иначе поутру придётся копать семнадцать могил, − спокойно изрёк Ледорез.

   Пресветлый хохотнул.

    − Всегда такой любезный?

    − Нет. − Яромир не двинулся с места. Только ноги расставил шире. − Сегодня я в ударе.

   Хотеней покачал головой и щёлкнул пальцами. Клинки тут же спрятались в ножны, а бойцы отправились подпирать стены.

   Интересно, куда вся их ватага девала лошадей? Не пешком же они пришли, в самом деле...

   Размышляя об этом, Яр уселся на лавку.

    − Держи. − Князь протянул ему кружку. − Здешний мёд выше всяких похвал.

   Ледорез принял напиток и понюхал.

    − Думаешь, хочу отравить? − Хотеней забрал у него чашу и одним махом осушил до дна. Крякнул. Утёрся ладонью. − Теперь веришь мне?

    − Нет.

   Пресветлый усмехнулся.

    − Ты крепкий орешек, да? − Яр смолчал, а князь склонил голову набок и сощурил сапфировые очи. − Кто оставил тебе этот шрам? Женщина?

   Яромир не ответил.

    − Разумеется, женщина. Только женщина способна изуродовать мужчину так, что он станет ещё привлекательней. Ты любил её?

    − Чего ты хочешь? − Яр сложил руки на груди.

   Князь помедлил, разглядывая его, точно корову на ярмарке.

    − Право тайны, − изрёк он, наконец. − Ты нарушил его. Вызнал, кто наниматель. Однако Великий Мастер чтит традиции: расплатился со мной в полной мере. Цена, полагаю, известна тебе.

   Ледорез помрачнел. Всё верно: он, как и всякий наймит, знал цену. Имя за имя. А значит...

    − Можно звать тебя Яромиром? − Князь лукаво улыбнулся, а Ледорез стиснул зубы до хруста. − Вижу, ты не в восторге. Но ничего не поделаешь − придётся привыкать.

    − С чего бы?

    − Сподобался ты мне, − ответил Пресветлый, внимательно следя за его реакцией. − Желаю, чтобы лично мне служил, без посредства Гильдии.

   Яр хмыкнул.

    − Не выйдет. Мастер не согласится.

    − Уже согласился. − Хотеней снова сверкнул зубами. Издевается он, что ли? − Золото умеет убеждать.

   Яромир шумно выдохнул, беззвучно обматерив Мастера. Вот же грёбаный скупидом! Продал его, как последнюю шлюху.

   Жадная гнида... Годами наживался на его клинке, скрывая правду о матери! А теперь ещё и...

    − Тихо! − шикнул Марий. − Хорош кипеть. Не время сейчас и не место. Послушаем, что скажет.

    − Главная твоя задача прежней останется, − как ни в чём не бывало, продолжил Пресветлый. − Надобно Хозяйку Седых холмов в Перелесье доставить. Сделаешь − назначу тысяцким на свадебном пиру: на брачное ложе провожать меня будешь. Великая честь для простого наёмника. Что скажешь?

   Скрепив сердце, Ледорез исподлобья зыркнул на князя.

   Перегнуться через стол. Схватить за ворот и вспороть глотку одним движением. Потом − сердцекамень. Заклинание переместит его прежде, чем ратники обнажат мечи.

   Пара мгновений, и всё будет кончено.

    − Не вздумай! − Полумесяц встал за правым плечом. − Убить его сейчас − безумие. Всё Хладоземье вкупе с Гильдией против Холмов ополчится. Начнётся война. Нечисть и нелюдь под корень вырежут, а Рубежный лес сожгут дотла. Хочешь этого?

   "И что предлагаешь? − мысленно вопросил Яр. − Служить смазливому хрену, который тянет руки к моей женщине?".

    − Предлагаю подобраться к смазливому хрену как можно ближе и убрать так, что никто концов не сыщет, − сказал Марий, понизив голос до хриплого шёпота.

   Яромир вздохнул. Разумно. Мерзко, но разумно.

   Он вскинул голову.

    − По рукам.

    − Вот и славно. − Хотеней щёлкнул пальцами. − Медовухи и мяса моему послужильцу. Живее.

   Корчма в мгновение ока вернулась к обычной жизни. На кухне загромыхало, зашумело, забулькало, и молоденькая подавальщица поспешила к их столу с подносом наперевес.

    − Твоё лицо кажется знакомым. Ты бывал в Златоборе? − вопросил князь, равнодушно ковыряя ложкой принесённое варево. Кажется, гуляш.

   Яр напрягся. Мгновенно вспомнилось освобождение поляниц, отчаянное похищение Зяблика и яростная схватка с мелкой колдуншей, чьими стараниями половина острога превратилась в груду обугленных камней.

    − Нет. Ни разу.

    − Уверен, тебе понравится. Прекрасный город! И заведения преотличные. Любишь ты... э-м-м-м... заведения?

   Ледорез нахмурился.

    − Он о борделях, − подсказал Полумесяц.

    − Моё дело, − буркнул Яр.

    − А на красу женскую как? Шибко падок?

   Что за кретинские вопросы?

    − Тебе зачем?

   Хотеней смочил хрустящую горбушку в густой, как сметана, подливе.

    − Ходит слух, будто Хозяйка так хороша, что ни один мужчина не устоит. − Он отправил хлеб в рот и запил медовухой. − Вдруг и ты не сдюжишь? Поддашься чарам, страстью воспылаешь, а там и до предательства недалеко. Знаешь ведь, как бывает, ежели елда над разумом верх берёт.

   Яромир хмыкнул. Смерил собеседника тяжёлым взглядом и припечатал:

    − Я − наёмник.

    − Наёмник наёмнику рознь, − философски заметил князь. − Скажешь, нет среди вас тех, кто устав нарушает?

    − Меня это не касается.

   Пресветлый рассмеялся.

    − Колючий, как репей! Но мне это нравится. − Он поднялся. Ратники тут же отлипли от стен. − Отправляйся за Хозяйкой, наймит Ледорез. Добудь мне невесту, и я в долгу не останусь. Озолочу. А коли до Зимнего Солнцестоя управишься − пожалую вотчину.

   Дожидаться ответа Хотеней не стал − не княжье, видать, это дело, − развернулся и двинул к выходу размашистым шагом. Охранники последовали за господином, громко звякая шпорами.

   Яромир проводил процессию долгим взглядом.

    -Ну? − Полумесяц сложил руки на груди. − Что скажешь?

    − Погань, − мрачно выцедил Яр и сплюнул под лавку.

***

Грязный, потный, усталый с дороги и взвинченный после встречи с Хотенеем, Яр затребовал в комнату лохань. Поначалу корчмарь заартачился − больно уж хлопотно, − однако завидев серебро, сразу смягчился: лохань так лохань. Трактирщик кликнул служку, и мальчонка, которого Яромир по первости принял за конюшонка, натаскал из кухни кипятку. Камору заполнил густой влажный пар, а Ледорез, заперев дверь, стянул одежду и погрузился в горячую воду.

    − М-м-м...

   Блаженное тепло обволакивало, расслабляя напряжённые мышцы. Тревоги растаяли, как наст под солнцем, и сладкая нега растеклась по телу патокой.

   Хорошо!

   Яромир развалился в бадье, как в кресле, сунул под голову мочалку и закрыл глаза.

   Да-а-а...

   Он отмокал, наслаждаясь гулкой пустотой в башке и покоем в сердце, но мгновенно напрягся, когда вода забурлила. Аккурат промеж закинутых на бортики ног показалась тёмная макушка.

   Сердце в груди зашлось. Во рту стало сухо, как в тамуктарханской пустыне. Мускулы налились свинцом.

   Надо бы вскочить, схватить ножны и обнажить меч, но...

   Яромир вцепился в края лохани, не в силах шевельнуться, а на поверхность медленно выпросталась...

   ... Снеженика собственно персоной. − Здравствуй, супруг ненаглядный. − Колдунья прильнула к противоположной стенке деревянного корыта с таким видом, будто подобные фортели в порядке вещей. Мокрые волосы упали на обнажённую грудь шелковым пологом. От кожи поднимался пар. − У тебя странный вид. Это радость?

    − Безудержная. − Яр выдохнул, откинув со лба влажные пряди. Ну и ну... − Не делай так больше. Я чуть не...

    − Ты чуть не утонул, − перебила жена. − Заснул в лохани.

   Ледорез нахмурился.

    − Я и сейчас сплю?

   Снеженика кивнула, подтверждая догадку.

   "Вот же..." − подумал Яромир и, зачерпнув пригоршню воды, сполоснул лицо. Потёр глаза. Ущипнул себя за руку.

   Не помогло.

    − Тебя крепко сморило, − проговорила жена, наблюдая за его манипуляциями. − Ещё немного, и захлебнулся бы.

    − Сонное зелье? − предположил Яр.

    − Не думаю.

   Ледорез внимательно посмотрел на супружницу.

    − Почему я тебя вижу? В прошлый раз, когда мы...

    − Тогда всё было иначе.

    − Иначе?

    − Сложно объяснить... − чародейка вздохнула. Сморщила лоб. − Человечьи грёзы − хрупкая материя.

   Яр кивнул. Посмотрел на жену внимательно.

    − Спасибо за Каурую, − сказал после паузы. − Мне её не хватало.

   Снеженика улыбнулась.

    − Каурая славная лошадка. Сообразительная. Бах обнаружил её в яблоневых садах близ Новоторгового тракта. Она объедала дички с веток.

   Ледорез усмехнулся. Да уж, Каурая себе не изменяет.

   Он поёрзал, устраиваясь удобнее, и вздохнул. Поймал серый взгляд супруги.

    − Пришлось пообещать Хотенею доставить тебя в Перелесье.

    − Знаю.

   Яр хмыкнул. Сощурился.

    − Не боишься, что предам?

    − Нет, − бесхитростно ответила она, но тут же растерялась и с обезоруживающей наивностью вопросила: − А надо?

   Вместо ответа Яромир подался вперёд, ухватил её и притянул к себе. Поцеловал, крепко стиснув в объятиях, и ... с удивлением обнаружил, что у деревянной лохани больше нет дна. Совсем.

   Целуясь горячо и жадно, они со Снеженикой погружались всё глубже, а вокруг переливалась лазурью таинственная бездна.

   Ветвистые кораллы всех возможных цветов и оттенков, лианы водорослей, стаи серебристых рыбёшек, гигантские, похожие на плавучие мухоморы, медузы... и бескрайняя бирюза.

   Яр отстранился, сдерживая дыхание, а Снеженика рассмеялась, взметнула вихрь крошечных пузырьков и снова прильнула к нему. Яромир накрыл губы губами.

   Нет смысла волноваться. Это всего лишь сон. А во сне можно дышать под водой. Почему бы и нет?

ГЛАВА 16

Скала пронзала свинцовые тучи. Белёсые молнии сверкали у чёрной вершины, словно искры, летящие от гигантского огнива, и казалось, будто неведомый великан судорожно чиркает кресалом о кремень.

   Чирк − и небеса на мгновение стали белыми.

   Чирк − земля сотряслась от раската грома...

   Каурая стригла ушами, недовольно всхрапывала и артачилась.

    − Ну, брось, − Ледорез потрепал старушку по шее. − Это просто гроза.

   Кобыла фыркнула. Помнила, видать, чем такие погодные выкрутасы могут кончиться. Яр дал ей шенкеля и направил к воротам убежища магиков.

   Колдунская школа размещалась прямо в скале − замок будто врос в твердокаменную породу. Природное и рукотворное сочеталось в нём самым причудливым образом: узкие бойницы, зубцы, похожие на хвосты ласточек, и тут же − глухой гранитный массив с узкими прогалинами и уступами. Чтобы добраться до дверей, пришлось оставить кобылу внизу и долго подниматься по выдолбленным в скале ступеням. Поговаривали, их здесь тысяча, но Яр насчитал всего лишь семь с половиной сотен.

   Тут и там густо рос можжевельник и разлапистый скальный дуб. Серый мох на отвесных стенах угрожающе топорщился, отвоёвывая пространство у колючего ядовитого плюща. Вход охраняли два каменных изваяния с воздетыми к небу руками. Лица статуй потрескались и облупились, но Ледорез без труда узнал великих пророков прошлого.

   Мал и Велидар − мудрецы, которые первыми отринули ложных богов и приняли силу Святых Небес.

   Яр поклонился каждому.

   Только после этого створки, украшенные диковинной резьбой, отворились. Вспышка молнии осветила человека в тёмном плаще с глубоким капюшоном.

    − Ты − наёмник Ледорез? − звучно вопросил незнакомец, и гром шарахнул так сильно, что заложило уши.

   Яромир кивнул.

    − Следуй за мной.

   Без лишних слов Яр двинулся за таинственным привратником. Едва они оказались внутри, резные двери захлопнулись, а повсюду на стенах вспыхнули факелы. Ледорез подивился зеркальному полу, а потолка разглядеть не смог − мерцающие в отсветах пламени слюдовые стены уходили высоко в беспроглядную черноту.

    − Жутко здесь, − шепнул Марий, озираясь по сторонам. − Всё какое-то неживое, точно в склепе. Прямо мороз по коже...

   Он поёжился.

   Яромир бросил на друга короткий взгляд.

   Да, Полумесяц прав. Странное место. Неприятное. Душное. Может, это от заклинаний? Школу охранял целый сонм разнообразных колдунств − от отвода глаз до вытягивания силы. Простой смертный ни за что не смог бы сюда пробраться.

   Яр более не был смертным. Это во-первых. Ну а во-вторых...

    − Мы рассмотрели твоё прошение о визите, наёмник, − изрёк провожатый, сворачивая из центральной галереи в боковой коридор. − Ты пишешь, будто знался с племянницей мастера Деяна Великомудрого. Это правда?

    − Да.

    − А то, что отбил её у лихолюдов на тракте, правда?

    − Да.

    − Снабдил конём, серебром. Кормил и оберегал. Защитил от скорпикоры в ущелье у Перевала. Было такое?

   Ледорез нахмурился. Ему-то какое дело?

    − Не лезь на рожон, − шикнул Полумесяц. − Ответствуй, коли спрашивают. Не забывай, здесь все сплошь магики. Промолчишь − в башку полезут. Тебе оно надо?

    − Ну, было, − буркнул Яр.

    − Из Хотенеевой темницы вызволил и, собственной шкурой рискуя, сбежать помог. Так?

   Ледорез глухо рыкнул, посылая к чертям просьбы Мария быть паинькой. Что за поганая манера совать нос в чужие дела?

    − Об этом я буду говорить с Великомудром, − отозвался он, добавив голосу стали. − Лично.

   Незнакомец хмыкнул. Звякнул связкой ключей, отпирая ближайшую дверь, и посторонился, пропуская Ледореза в уютную светлицу.

    − Тогда тебе повезло, наёмник. − Привратник уселся в глубокое, обитое красным бархатом кресло, откинул капюшон и щелкнул пальцами, приказывая огню в очаге запылать. − Ты уже говоришь с ним.

   Деян Великомудр походил на коршуна. Крупный крючковатый нос, чёрные глаза-щели, цепкий взгляд. Смоляная шевелюра с заметной проседью. Удивительно, что белокурая голубоглазая Преслава приходилась ему кровной родственницей.

    − Она пошла в мать.

   Что именно прочёл Великомудр − мысли или взгляд − осталось неясным, но суть чародей уловил верно.

    − Красотой и не только, − продолжил Деян со вздохом. − Преслава молила оставить её в Школе. Колдунский Совет назначил испытания, и она провалилась на всех. У неё нет дара. Совсем. Увы, Преслава пуста. Как и её родительница.

   Великомудр снова вздохнул и впился в Ледореза взглядом.

    − Мы раньше не встречались?

    − Не думаю.

    − Зачем ты приехал?

    − Повидаться с княжной, − озвучил Яр заготовленную полуправду. − Сказать, что выжил и убедиться, что сама она цела, невредима и в безопасности.

    − Как благородно! − с нарочитым восхищением протянул Деян и тут же недобро сощурился. − А как же вознаграждение? Или, скажешь, не надобно?

    − Не скажу.

    − Приятно беседовать с благоразумным человеком. − Маг сложил пальцы домиком. − Итак... Чего ты хочешь за спасение моей дражайшей племянницы? Земли? Золото? Любовное зелье?

    − Библиотеку.

    − Библиотеку? − на лице Великомудра отразилось недоумение. − Зачем тебе?

    − Ума набраться.

   Чародей хмыкнул.

    − Не хочешь, не говори. Твоё дело. Всё равно ничего похитить не сможешь, будь ты хоть Первым из Первых: все фолианты и свитки зачарованы. Замыслишь недоброе − сгоришь заживо. Доступно излагаю?

    − Вполне. − Яромир поднялся. − Где Преслава?

***

Вскрикнув, Зяблик бросилась к нему на шею и, прежде чем Ледорез сообразил, что к чему, принялась покрывать поцелуями небритую физиономию.

    − Жив! Жив! − причитала она, всхлипывая. − Жив, родименький! Жив живёхонёк!

    − Не знал, что у вас всё так серьёзно, − ухмыльнулся Полумесяц, и Яр деликатно отстранил княжну.

   Однако она не отстранилась. Вцепилась в тунику и прижалась крепко-крепко − не оторвать. Уткнулась в грудь. Шмыгнула носом.

    − Синегорка меня тогда силой увела. − Сердце девушки билось так часто и громко, что, казалось, стук отражается от стен крохотной, скупо обставленной кельи гулким эхом. − Я увидала, как ты упал, и чуть умом не повредилась. Веришь? Кричала, умоляла вернуться, помочь тебе. А она всё твердила: "Он мёртв! Он мёртв!". А я плакала... Так плакала!

   Она вздрогнула.

    − Погладь её по голове, − подсказал Марий. − Так скорее успокоится.

   Яр последовал совету, но стало только хуже: Зяблик заговорила с ещё большим жаром.

    − Месяц, пока сюда добирались, я с поляницами оставалась, − выпалила она. − По трактам да перевалам бродила, под открытым небом ночевала, похлёбку солдатскую едала, меч держать выучилась и из лука стрелять... почти.

   Ледорез хмыкнул.

    − Честно! − она подняла голову и поймала его взгляд. − Синегорка ко мне Маршу приставила, она меня и учила. День и ночь учила! Настоящий меч, правда, мне не дали, деревянный только... Но у меня получалось. Мне нравилось. Я теперь не бесполезная. Не слабая! Могла бы и с поляницами остаться, если б не ты.

   Яр нахмурился.

    − Синегорка сто раз сказала, что умер ты. Погиб, когда на острые обломки ухнулся. Но я не верила. Сердце чуяло, что живой. А раз живой, то отыщешь меня непременно!

   Она снова прильнула к нему.

    − Потому и согласилась ехать сюда: тут бы ты начал искать меня в первую очередь. Вижу теперь, что не ошиблась. − Васильковый взгляд потемнел. − Как я ждала тебя... Как ждала! Тебя одного. Всю жизнь...

   Она закрыла глаза и, привстав на цыпочки, выпятила губы.

   Ледорез мысленно ругнулся. Вот же... погань! Может, опять по голове погладить?

    − Боюсь, не поможет, − вздохнул Полумесяц.

   Без лишних рассуждений Яромир поцеловал девушку. Правда, в лоб. Как сестрёнку.

   Она отстранилась. Нахмурилась. Отступила на полшага и глянула, прищурив газа.

    − Я... не люба тебе?

   Вот что тут скажешь? Яр промолчал.

    − Но зачем... Зачем тогда приехал, коли не за мной? − её голос дрогнул. − Зачем?

   Васильковые очи лихорадочно блестели. Преслава ждала ответа. Не дождалась.

    − Уж лучше б я думала, что ты умер! − крикнула она, и слёзы покатились по бледным щекам. − Я бы горилась, страдала, но свыклась бы. Уж лучше так! А ты... А ты... Ты меня не...

   Княжна захлебнулась рыданиями.

   Яромир шагнул вперёд − хотел обнять, налить воды и успокоить, − но девушка шарахнулась.

    − Не подходи! − она грозно нахмурилась и сжала кулачки. − Не трогай меня, слышишь? Не прикасайся! Не хочу тебя больше видеть! Никогда! Никогда!

   Он вышел и тут же услышал лязг: видать, Зяблик запустила в едва закрывшуюся дверь глиняный кувшин.

   Ледорез шумно выдохнул, тихо матюгнувшись.

    − Похоже, ты разбил ей сердце, − глубокомысленно заметил Марий.

    − Похоже на то.

ГЛАВА 17

− Нет.

    − Мастер Деян дал своё дозволение, − упорствовал Яр. Уже как полсвечи он пытался пробраться в Библиотеку, да всё без толку: смотрительница оказалась стервозиной, каких поискать.

    − Мастер Деян весьма самонадеян, раз плюёт на постулаты Совета, − парировала несгибаемая баба, не отрываясь от своего занятия. − Наши залы полны мудрости, но предназначена она исключительно для отмеченных даром: мастеров, бурсачей, целителей... Ты магик? Нет? Целитель? Ступай прочь. Ишь, чего захотел! Тайных знаний ему подавай. Выискался!

    − Послушай, женщина... − Яромир понизил голос и навис над смотрительницей мрачной скалой.

   Приказчица вскинула голову и встретилась с ним взглядом.

    − Только попробуй, − спокойно сказала она. − Расщеплю так, что даже Великомудр не соберёт.

   Ледорез скрежетнул зубами. Курва!

   Он с хрустом стиснул кулак.

    − Осторожнее! − раздался тоненький писк у самого уха. − Она сильна, я чувствую.

   Яромир скосил глаза. Над правым плечом жужжал комар. Ну и ну!

    − С ума сошла? − прошипел он. − В таком виде тебя любой прихлопнет! Быстро становись медведем.

   Смотрительница оторвалась от письмоводства и вопросительно уставилась на него. Яр не стал кривить душой.

    − Я говорил с комаром, − честно признался он.

   Приказчица покачала головой, вновь склоняясь над стопкой желтоватых листов, исписанных убористым витиеватым почерком.

    − Скажи, что ты маг! − пропищала Снеженика.

    − Я говорил с комаром, потому что я − маг. − Яр повёл плечом: слишком уж жена щекоталась.

    − Ты − наёмник. − Смотрительница припечатала очередной пергамент. − И наёмником умрёшь. Ступай прочь. Не мешай работать.

    − Скажи, что можешь доказать!

    − Я могу доказать. − Яромир приосанился. − Могу доказать, что я − маг.

    − Как же ты надоел! − всплеснула руками стервозина. − До чего упёртый! Хуже осла!

   Ледорез ответил твёрдым, полным решимости взглядом.

    − Будь по-твоему, наймит, − вздохнула приказчица. − Доказывай. И коли впрямь чародей − самолично в бурсачи зачислю. А ежели балаганить удумаешь − пеняй на себя: превращу в слизня. Мерзкого и склизкого.

    − Помнишь, как исцелил Наталку? − пискнула супружница.

    − Помню, − чуть слышно выцедил Яр.

    − Сейчас будет так же. Прижми ладонь к стене. Приготовься. Будет больно.

    − Знаю. − Он напрягся, настраиваясь на худшее.

   Не зря...

   Руку прострелило так, что он едва не вскрикнул − пришлось сцепить зубы. Острая, резкая, ослепляющая боль прошила насквозь, вышибая дух.

   По стене зазмеилась трещина. Ветвистая, разлапистая, она лихо прошлась по всему периметру светлицы, достигла потолка, и штукатурка градом посыпалась вниз. На полу образовалась внушительная расщелина. Ножка стола, за которым сидела Смотрительница, с хрустом переломилась. Свитки разлетелись по всей комнате. Печать бухнулась на вздыбленные доски и укатилась под лавку.

    − Хватит! − возопила приказчица. − Довольно! Прекрати поясничать, скверноголовый!

   Яромир отнял ладонь от стены, и разгул разрушительной магии мгновенно прекратился. Трещина замерла. Последствия, правда, остались.

    − Ты... − суровая смотрительница попыталась поправить причёску: грандиозный седой пучок съехал набок и знатно растрепался. На самой макушке торчало гусиное перо. Приказчица вытащила его, внимательно оглядела и воткнула обратно в волосы. − Зачем скрывал, что владеешь силой? Ответствуй, когда спрашивают!

    − Стеснялся, − Яромир ляпнул первое, что пришло на ум.

    − Экий скромник. − Прищурившись, приказчица подалась вперёд. − А на вид − обычный головорез.

   Яр многозначительно промолчал.

    − Что ж... − вздохнула злыдня. − У нас, чародеев, слово − закон.

   Она щёлкнула пальцами, и из стопки пергаментов выпростался нижний лист. Выписав в воздухе пару кренделей, он повис перед Яромиром.

    − Прочти, коли грамоте обучен. − Стервозина вытащила перо из пучка и протянула ему. − И распишись.

   Морща лоб, Ледорез пробежался по строчкам. Марий сделал то же самое.

    − Ничего себе! − присвистнул призрак. − Похоже, тебя в самом деле зачислили. Ты погляди, погляди, как написано! Неофит школы Аркан! С ума сойти.

   Он хохотнул, а Яр вперился глазами в приказчицу и нахмурился. Перо так и застыло над пергаментом.

    − Это даст доступ в библиотеку?

    − Вне всякого сомнения.

    − Занятия посещать надобно?

   Смотрительница вздохнула и смерила его взглядом. Нехорошим таким. Высокомерно-презрительным.

    − Когда придёт время, тебя призовут.

   Мысленно ругнувшись, Яромир оставил на желтоватом листе корявый росчерк. Приказ тут же вырвался из пальцев, взлетел, свернулся и нырнул в кучу таких же свитков.

    − Ступай, бурсак, − изрекла смотрительница, усаживаясь за стол. − На сегодня ты волен как ветер.

    − Библиотека, − напомнил Яромир.

   Смотрительница недовольно пробухтела что-то себе под нос и взмахнула рукой.

   Посреди тесной, а теперь ещё и развороченной горницы разверзлась сверкающая воронка. Недолго думая, Ледорез шагнул в портал.

***

Седобородый книгохранитель щурил подслеповатые глаза. Морщинистое лицо и дряблую шею плотно покрывала россыпь печёночных пятен, а руки заметно дрожали.

    − Редкое везение! − просиял Марий, едва его завидев. − Наверняка он ровесник большинства фолиантов. Может, даже помнит исход Последних.

   Яр смерил друга скептическим взглядом.

    − Большое счастье встретить искреннего ценителя мудрости, − проскрипел хранитель, двигаясь вдоль бесконечных полок с книгами со скоростью мёртвой черепахи. − Особенно столь юного. Мальчиков твоего возраста мало интересуют древние сказания. Им лишь бы мечом махать. Хе-хе...

   Яромир благоразумно промолчал, следуя за стариком, как нитка за иголкой.

    − Здесь хроники Большого раздора, − Хранитель кивком указал на шеренгу фолиантов. − Над ними, во-о-он там, на самом верху, Повесть Зимы безвременья. А справа летописи. Они стоят строго по годам, учти. Внизу, сам видишь, Песнь Последних. За ней Слово о призвании Синеуса, Сказания о ложных богах, нечистых тварях и спасении духа. Тебе, помнится, интересны нечистые твари? Хе-хе, какой любознательный юноша! Вот. Поди ближе, подсоби. Дотянешься?

   Ледорез снял с полки тяжеленный пыльный том размером с добрую менторскую доску.

    − Это бестиарий, − пояснил Хранитель. − Ежели бродили по нашим землям твари нечистые, все они здесь. Всех записали. Никого не упустили, хе-хе. Знал ты, что трепястоки не вымерли? А мы вот знали. У нас записано. А это...

   Он жестом повелел достать соседний фолиант, такой же тяжёлый и громоздкий.

    − Это артефакторум. Три поколения архивариусов трудились над ним не покладая рук. Нету на всей земле реликвии, которая бы сюда не попала. Ценности древние, помнится, тебя интересуют не меньше нечистых тварей. Так ведь?

   Яромир кивнул.

    − Вот и славно! Держи.

    − Здесь всё?

    − Не смеши мои седины, это только первый том.

    − Из десяти? − зачем-то уточнил Яр.

    − Из двух дюжин.

   Ледорез выдохнул, раздувая щёки. Вот же...

    − Поиск истины кропотлив и труден, − глубокомысленно изрёк старец. − Но всяк, кто её отыщет, обретёт величайшую ценность.

   Книгохранитель выдержал паузу и, видимо, оценив терпеливость слушателя, торжественно изрёк:

    − Знания! В них великая сила и ценность. Можно всю жизнь посвятить постсижению истины. И такая жизнь не будет напрасной.

   Яр разместился в углу, за видавшим виды массивным столом с заляпанной воском столешницей. Зажёг пузатую свечку и, вооружившись пером и пергаментом, принялся за работу.

   Пламя трепетало, время шло, нарядные, тщательно выписанные золочёные буквы мелькали перед глазами, складываясь в диковинные слова и обозначения.

   Костяной молвинец − оберег Лютоморский. Полезен супротив любого словесного заклятия, наветов, порч да сглазов. Хранится у шаманов Северского зимовья. Вырезан из бивня священного мамонта, который...

   Не то.

   Яр перевернул страницу.

   Ведьмин перст − одинокая скала близ Перевала. Впитала тёмную силу, после чего стала пристанищем бродяжьих духов. Излучает мерцание скверны, способное...

   Не то.

   Перо птицы Сирин. Всё, что написано пером, не вырубить...

   Снова не то. Не то и не то.

   Лист за листом и час за часом. Русалочьи косы, клыки великана, рог единорога, драконья чешуя, волшебные чаши, стрелы, бьющие без промаха, медвежьи лапы, оборотные шкуры, коловраты, обереги, реликты, древности... И всё не то!

   Ледорез тяжело вздохнул. Да уж. Видать, придётся перелопатить все двадцать четыре фолианта.

    − Ну, как? Есть что? − Марий заглянул в книгу через его плечо. Сам он прочёсывал бестиарий, и время от времени просил перевернуть страницу.

    − Пока ничего. А у тебя?

    − Глухо. Подай второй том.

   Яромир достал ему книгу и, запалив от догорающего огарка новую свечу, продолжил изыскания. Но прочитать успел лишь про крыло золотой виверны...

   Голова загудела так резко, что он чуть не упал, уши заложило, а яркая вспышка перед глазами на миг лишила зрения.

   Проморгавшись, Ледорез обнаружил себя за школярской партой в просторной, освещённой светом сотен парящих свечей зале, где, кроме него и Мария, находилось всего лишь три человека: лысеющий мужчина, долговязый парень и девочка не старше десяти.

   Яр глухо рыкнул, её завидев. Сколько можно? Куда ни плюнь, кругом одни девочки!

   Мужчина и парень растерянно озирались по сторонам, а девочка сидела, болтала ногами и с интересом разглядывала стоящую перед ней чернильницу.

    − Счастлива приветствовать вас, неофиты, − раздался знакомый голос, и из пустоты материализовалась недавняя приказчица. Одетая в длинную чёрную робу, она казалась невероятно тощей, а из грандиозного седого пучка по-прежнему торчало гусиное перо. − Имя моё − Гордея Всеокая. Я − наставница школы Аркан. И сегодня наш первый урок чародейства.

    − Вот же... − прошептал Полумесяц.

    − Погань! − закончил Яр, скрежетнув зубами.

   1. Крестострел − восьмилучевая звезда с орнаментом.

ГЛАВА 18

Девочка − а звали её Хаврошей − удерживала на ладонях клубок фиолетово-чёрных молний почти полминуты.

    − Довольно, − пророкотала седовласая менторша, и шар лопнул, разлетевшись на мириады шипящих искр. − Кто следующий?

   Яр даже головы не поднял. Ему было не до этого. Сморщив лоб от натуги, он сосредоточенно разглядывал записи, которые успел начертать в библиотеке. На одном клочке пергамента значились нечистые твари, обитающие нынче исключительно в Седых Холмах, на другом − артефакты, способные лишить этих тварей силы. И если сопоставить одно с другим, можно предположить, что...

    − Наёмник! − окликнула Гордея тоном, которого испугался бы даже горный великан.

   Яромир нехотя оторвался от изысканий и поднял глаза на наставницу. Ну что опять?

    − Ах, похоже, я отвлекла тебя от более важных занятий, − скабрезно ухмыльнулась чародейка. − А ведь твоя работа по развоплощению сущностей просто курам на смех! Да что там развоплощение! На тебе даже самый простой морок дольше трёх минут не держится. Никак не могу решить, кто именно ты такой: шалопутный балбес или потомок древних магоборцев. Сам-то как думаешь?

   Яр скривился. Надоел уже весь этот балаган! Но, положа руку на сердце, приходилось признать: статус бурсака давал доступ к таким сведениям, о которых простой смертный и мечтать не смел. Марий не ошибся, Библиотека оказалась настоящей сокровищницей.

    − Будь любезен, продемонстрируй нам свои навыки, о, великий магоборец, − с притворным почтением изрекла Всеокая. − Снизойди уж до отребья, а мы полюбуемся.

   Вот же стервозина.

   Пришлось сунуть клочки пергамента обратно в карман и подняться. Лавка громко скрипнула, а столешница грохнула: Яр с трудом умещался за партой − габариты мешали. Магики все − тщедушный народ, их сила не в мускулах вовсе. А он...

    − Ну же. − Менторша сложила руки на груди и нетерпеливо вскинула бровь. − Я жду.

   Ледорез огляделся. Огорчился, что рядом нет стены, а потому после недолгих колебаний прижал ладонь к заляпанной чернилами столешнице. Вторую пятерню выставил вперёд и, вздрогнув от пронизывающей, но привычной уже боли, послал разрушительную волну туда... куда она послалась. О последствиях задумываться не стал.

   А зря...

   Тёмный луч прожёг насквозь ученическую доску с намалёванными мелом рунами, врезался в потолок, с треском надломив пару балок, отрикошетил к ближайшей стене, на которой тут же образовалась здоровенная вмятина, и заметался по зале, круша на своём пути всё и вся.

   Перепуганные бурсаки залезли под парты, прикрывая руками головы. Кто-то начал громко молиться Небесам, осеняя себя защитным знаменьем.

    − Похоже, Снеженика опять не рассчитала силу, − проговорил Марий, наблюдая, как по полу змеятся чёрно-фиолетовые сполохи.

    − Похоже на то. − Яр помахал кистью и подул на костяшки: пальцы горели, словно он окунул их в кипящую лаву.

    − Чёртов безумец! − Всеокая вскинула руки, пробормотала скороговоркой пару заклятий и втянула тёмную волну в раскрытые ладони. Запахло палёным: видать, чародейство всё-таки цепануло грандиозный пучок менторши. − В прошлый раз ты нас едва не расплющил, сегодня чуть не сжёг. Это как называется, а? Безобразие!

   Как и положено школяру, Ледорез опустил очи долу.

    − Виноват, − сказал он.

   Марий взоржал, аки конь, хватаясь за живот.

   Засранец!

    − Ты... − прошипела Гордея, затушив пальцами тлеющую прядь. − Ты и твоя сила... Да она тебе как корове седло!

   Всеокая подошла вплотную и сощурилась, разглядывая его. Яр не шевельнулся и не поднял головы. Так и стоял понурым истуканом.

    − Чую, ты жулишь, − изрекла менторша. − Печенью чую. И когда я тебя поймаю, знай...

    − Здравствуй век, Гордеюшка! − опираясь на увенчанный крестострелом посох, в учебную залу ввалился седовласый книгохранитель. За минувшую седмицу Яромир успел завести со старцем крепкую дружбу, а потому воспрял, едва его завидев. − Здравствуй, родимая.

    − И тебе не хворать, Благомысл Светлопамятный − выцедила наставница. − С чем пожаловал?

    − Об услуге просить, − проскрипел старик. − Знаю, ты моим сединам не откажешь, хе-хе.

    − Молви. − Гордея посмотрела так, будто хотела испепелить книгохранителя взглядом.

    − Отпусти мальчонку. − Посох указал на Ледореза. − Пущай в Библиотеке потрудится. Больно уж он толковый.

    − Толковый? − вскликнула Всеокая. − Этот обалдуй? Да он же...

    − Видят Небеса, не было у меня лучшего помощника.

   Глаза менторши опасно сузились. Она вознамерилась что-то сказать. Даже рот приоткрыла, но Благомысл опустил на плечо чародейки рябую длань и заглянул в лицо. Гордея шумно выдохнула.

    − Ладно, − махнула рукой. − Будь по-твоему. Забирай, коли надо. Но чтобы к утру возвернулся!

    − Вернётся, − пообещал книгохранитель и кивнул Яромиру. − Ступай следом, юноша. У нас много работы.

***

− Ну-ка, мальчик, держи-ка это. И это. И то. Хе-хе! А заодно вон те три тома сверху. − Благомысл нагрузил его фолиантами, точно мула. Но Яромир не роптал. Не думал даже. Он помогал старику с удовольствием, от всей души, а тот с не меньшим удовольствием делился всем, что знал. А знал он многое.

    − Здесь всё о ложных богах, − сказал старик, протягивая книгу. − О том, как они спускались на землю и жили среди людей. Творили волшбу, строили крепости и даже совокуплялись с женщинами. А потом их изгнали...

    − Женщин?

    − Богов, мой мальчик. − Книгохранитель потрепал его по плечу. − Богов. А здесь, смотри, сказ о величайшем борце с нечистью − лютоморском шамане по прозвищу Бивень. Ему отрубили голову. Слыхал о таком? Нет? Держи, прочтёшь на досуге. А в том трёхтомнике о единственных тварях, целиком состоящих из магии. Смекаешь, о ком речь?

   Яр кивнул.

    − О драконах.

   Благомысл довольно улыбнулся.

    − Молодец. Вижу, учёба пошла впрок, хе-хе. − Старик сунул ему в руки следующую стопку. − Расставь-ка все эти хроники по зимам. И эти тоже. И вон те...

   Свитки и фолианты, исполинские артефакторумы и бестиарии с пугающими рисунками, летописи, хроники и анналы. Книги, книги, книги... Моря и океаны книг. День за днём Яромир погружался в них, теряя счёт времени. Он искал, и искал, и искал. И верил, что найдёт.

    − Смотри, − вполголоса позвал он Мария. Ночь перевалила за половину, свеча почти догорела, а хранитель Благомысл давным-давно отправился на боковую. − Смотри, здесь сказано, что Бивень сам повелел отрубить ему голову.

    − Бивень? − Полумесяц потянулся, хрустнув костями, и заразительно зевнул. − Шаман, который с нечистью боролся?

    − Он самый. − Ледорез чуть повернул книгу, чтобы покойник разглядел в тусклом свете нужные строки. − Вот. Видишь?

    − "И молвил он: те, кто назвался защитниками царства людей, пусть дадут плоть, кровь и кость свою. Мне же отсеките голову, и буду я вечность смотреть на мир и хранить царствие людское", − продекламировал Марий и нахмурился. − Странное пожелание...

    − Странное... − эхом повторил Яромир, мрачно глядя в пустоту. − Дай-ка шестой том артефакторума.

   Полумесяц глянул на него, как на идиота. Потребовалась секунда, чтобы сообразить, что к чему.

    − Ладно, сам возьму, − буркнул Яр и проследовал к нужной полке. Достал тяжелую книгу, разместил на столе и принялся листать.

   Голова. Отрубленная голова. Где же она? Нет головы. Проклятье...

    − Поищи череп, − подсказал Марий.

   Точно!

   Ледорез принялся искать. Пришлось перелопатить весь шестой том, половину седьмого и добрую четверть десятого. Наконец, обнаружился раздел "Черепа и кости". Яромир перевернул страницу, и...

    − Погань! − прорычал глухо.

   Полумесяц заглянул через его плечо и смачно выругался: в артефакторуме не хватало листов − несколько страниц попросту вырвали. Причём не слишком аккуратно, явно впопыхах: неровные края предательски топорщились.

    − Кто мог такое сотворить... − прошептал Марий и бросил на него цепкий взгляд. − Думаешь, кто-то из местных? Из тех, кто имел доступ?

    − Не исключено, − проговорил Яр, задумчиво рассматривая изуродованный фолиант.

   Вспомнилось, как Великомудр вещал о магической защите здешних архивов. Всякий, кто попытается вынести или уничтожить хоть что-то − мгновенно сгорит заживо. А значит...

    − Страницы здесь, − озвучил Полумесяц его мысли. − В библиотеке.

    − Не исключено.

   Вздохнув, Ледорез окинул взглядом бесконечные шеренги древних томов.

   Да, заветные страницы определённо где-то здесь. Только на то, чтобы их отыскать, уйдут годы.

   Беда...

    − Надо сообщить Благомыслу, − Полумесяц выдернул его из мрачных раздумий. − Обязательно. Иначе могут решить, что... Эй, мелкий, ты чего?

    − Ничего. − Яр протёр глаза. − Показалось.

    − Что показалось?

    − Тень. − Ледорез кивком указал на полки. − Там, за стеллажами.

   Марий прищурился, всматриваясь в темноту.

    − Там никого нет.

    − Знаю, − буркнул Яр. − Говорю же, показалось.

    − Начитался всякого, а теперь призраки мерещатся, − резюмировал друг.

   Яромир смерил покойника долгим взглядом.

    − Вот уж точно.

   Полумесяц хмыкнул.

    − Я не в счёт. Пошли спать. Благомыслу сообщим завтра: утро вечера мудренее. Ни к чему будить старика среди ночи.

   Яр не стал спорить. Вернул книги на место и потащился в отведённую ему келью.

   Спать хотелось неимоверно. Казалось, ноги вот-вот подогнутся, он рухнет мордой в пол и захрапит во всю силу лёгких. Благо, идти осталось недалеко: всего-то пара пролётов лестницы, длиннющий узкий коридор и вот оно, школярское крыло.

   Мрачное. Гулкое. Неуютное до дрожи.

   Большинство каморок пустовало: школа остро нуждалась в студиозусах − на одного одарённого приходилось две тысячи бесталанных. Таких, как Преслава. Таких, как сам Яромир...

   "Проще отыскать алмаз в груде камней, чем встретить истинного магика", − говаривала Всеокая, и это было правдой. После исчезновения Последних боевая магия медленно умирала. На смену пиромантам, заклинателям холода и хаоса приходили целители и травники с крупицами сил, да ещё − некры, чей проклятый дар подпитывался энергией смерти.

   Ещё немного, и великие школы − Флагерейт, Аркан и Нова − окончательно станут притчей во языцех. Печальная участь...

   Уже сейчас не встретишь чародея, способного подчинить каждую из трёх стихий. По крайней мере, Леодрез таких не видывал. Никого. Кроме своей жены и... девочки с косичками. И это настораживало.

   Кто же эти двое?

   Яр ввалился в келью, зевнув так, что челюсть хрустнула. Раздеваться не стал. Зажигать лучину − тоже. Привычным движением раскинул на койке подушки и укрыл одеялом. Уселся в угол рядом с дверью, привалился к стене и закрыл глаза. Хотелось увидеть Снеженику. И, желательно, в человечьем обличье. Можно без одежды.

   Однако мечты не сбылись: едва он настроился на сон, за дверью раздался шорох. Тихий-тихий, еле различимый. Мягкая поступь. Скрип половиц. Поворот ключа в замочной скважине − у визитёра, похоже, имелся дубликат, − и кто-то скользнул в каморку бесшумной тенью.

   Яромир напрягся, когда ночной гость приблизился к койке. Приготовился к рывку. Рука крепко стиснула кинжал. Сейчас. Вот сейчас, через минуту визитёр обнажит оружие, и тогда...

   Однако всё пошло не так.

   Вместо того чтобы напасть на "беззащитную жертву", незваный гость нырнул под одеяло к наваленным подушкам. Заёрзал, словно намереваясь обнять, и...

    − О-ох! − Ледорез выдернул визитёра из постели и приставил к горлу нож.

ГЛАВА 19

− Пусти! − Преслава дёрнулась. − Сдурел? Ты меня поранишь!

   Яр не пустил.

    − Ты чего здесь делаешь?

    − Не твоё дело!

   От такого ответа чуть башка не взорвалась. Ледорез даже хватку ослабил.

   Пришла среди ночи. Залезла в койку... А теперь − "не его дело". Бабы!

    − Пусти уже, − княжна вырвала руку и внимательно осмотрела предплечье. − Ну вот, теперь синяки останутся.

   Яромир выругался и отправил кинжал в ножны.

    − Ступай к себе.

    − Нет! − глаза княжны блестели в темноте.

   Яр снова матюгнулся. Схватил с койки одну из подушек.

    − Тогда я уйду.

    − Нет! − Зяблик спрыгнула с постели и преградила путь.

   Во взгляде княжны смешались решимость и страх. Дрожащими пальцами она потянула завязки, и рубаха упала к её ногам.

   Ледорез скользнул взглядом по хрупкому телу. Маленькие, но крепкие грудки с бледными сосками, плоский живот, худые стройные ноги, заросший светлым пушком треугольник меж ними...

   Совсем ребёнок.

    − Я хочу... чтобы ты сделал это... − Зяблик нервно сглотнула и опустила очи долу, − ... со мной.

   Тьфу ты, погань!

    − Я − пустышка, понимаешь? В школу таких не берут, и дядя Великомудр... он... Он решил отправить меня... − она всхлипнула и, вскинув голову, поймала его взгляд. − Не пойду я за Косолапа, слышишь? Ни в жизни не пойду! Мать с колыбели внушала, главная ценность девушки − невинность, и ежели потеряю девство, Косолап сам от меня отречётся. Понял теперь?

   Яр фыркнул.

    − Косолап не отменит свадьбы, даже если ты понесёшь от свинопаса, − сказал он. − Брод в верховьях Закатной куда важней твоего девства, поверь.

    − Ты... − она нахмурилась. Обняла себя руками в неловкой попытке скрыть наготу. − Правда так думаешь?

    − Правда. − Яромир подал ей рубаху. − Ступай к себе, я спать хочу.

   Рубаху пиявица приняла, но уходить не торопилась. Мялась, переступая с ноги на ногу и покусывая губы. Вот же...

    − Ну? − пришлось поторопить её с вопросом.

   Девчонка отвела взгляд и, кажется, покраснела − в темноте толком не разглядеть.

    − А мне... придётся... − она запнулась. − Придётся ложиться с Косолапом?

    − Уж так заведено.

    − А как часто?

   Ледорез сморщил лоб.

    − Откуда мне знать?

    − Но... Ты же мужчина. − Преслава уселась на койку. − Как часто вам хочется... этого?

    − О таком не болтают, − буркнул Яр. − Одевайся.

    − Но... мы же друзья! Скажи мне, как другу.

   Яромир шумно выдохнул. Ну что за погань!

    − Иди уже... − Пришлось запалить лучину, чтобы хоть как-то отвлечься. Огонёк заплясал, и кромешная мгла превратилась в уютный полумрак.

    − Раз в год? Или раз в месяц?

   Он не ответил.

    − В неделю?

   Яромир сердито поглядел на неё.

    − Неужто каждый день? − княжна распахнула васильковые глаза. − Вот прямо каждый-каждый?

    − Не каждый. Довольна? − Ледорез схватил её за локоть и вынудил встать. − Теперь уходи.

    − Не уйду! − упрямо заявила она, вырвалась и вернулась в кровать. Улеглась на спину. − Ежели всю жизнь придётся супротив воли, то пускай хоть впервые будет по любви!

   Ледорез поскрёб подбородок. Занятно, однако...

    − Чего медлишь? − окликнула Преслава. − Я неправильно легла? Может, надо на бок?

    − Не надо.

    − Разве я не хороша? − она приподнялась на локте.

    − Хороша. − Он бросил ей многострадальную рубаху. − Прикройся.

    − А-а... − протянула княжна. − Понимаю! Ты стал немощен после ранения.

   Предположение неожиданно задело. Особенно, учитывая, что организм реагировал на происходящее именно так, как заведено природой.

    − Нет, не стал.

    − А что ж тогда?

    − Не твоего ума дело.

   Он уселся на край койки и отвернулся, но Преслава всё равно ухитрилась заглянуть ему в глаза.

    − Кажется, понимаю... − прошептала чуть слышно и скорбно изрекла: − У тебя есть женщина.

   Отчего-то Ледорез испытал огромное облегчение. Будто гранитная глыба с души свалилась.

    − Да, − кивнул он. − У меня есть женщина.

   Или что-то временами на неё похожее...

   Княжна изменилась в лице.

    − А ведь ты не врёшь...

    − Рад, что мы всё выяснили. − Он поднялся. − А теперь дай мне поспать.

    − Кто она? Ты её любишь? Она княжьего рода? Красивая? Красивее меня? А то самое было уже или нет?

   Нет, ну это уже слишком!

   Яромир рванул пряжку, расстёгивая ремень.

   Преслава осеклась и, нелепо приоткрыв рот, растерянно захлопала ресницами.

    − Ты что же... передумал?

   Ледорез сложил пояс вдвое и, вскинув руку, поднёс прямо к носу неуёмной пиявицы.

    − Ещё одно слово, выпорю, − прорычал, грозно нахмурив брови. − Усекла?

   Княжна испуганно закивала.

    − Вот и славно. А теперь ступай к себе и помни − если узнаю, что ты ещё к кому-нибудь с таким предложением ночью вломилась: прищучу обоих. Ясно?

    − Я-ясно.

   Прижимая рубаху к груди, пиявица прошлёпала к двери. Щёки её пылали, а глаза блестели от непролитых слёз.

    − Стой, − окликнул Яромир, и девушка замерла. − Ключ.

    − К-ключ? − непонимающе повторила она и всхлипнула.

    − Ключ, которым отворила дверь. Где взяла?

    − У ключника со связки стянула, − нехотя призналась княжна. − Я верну...

    − Сам верну. − Ледорез приблизился, протянул руку, и она вложила краденый ключ в раскрытую ладонь. Шмыгнула носом.

   Яромир матюгнулся, сгрёб несчастную в охапку и крепко прижал. Преслава разрыдалась, уткнувшись носом в его грудь.

    − Не реви, − сказал он, поглаживая белокурую макушку. − Не дам я тебя в обиду. Выручу.

    − Обещаешь?

   Яр вздохнул.

    − Клянусь глазами.

***

− Эхе-хе... − Благомысл поцокал языком, огладив ладонью рваный край. − Экое варварство... Настоящая катастрофа! Но вовсе не беда.

   Ледорез с сомнением поглядел на старца. Он серьёзно? Утрачены знания, которым нет цены. И восстановить их нет никакой возможности. И это − "не беда"?

   Хорошенькое дело!

    − Конечно, не беда, − старик, похоже, умел читать мысли. − Всё можно восстановить.

    − Магией?

    − Нет магии сильнее кропотливого труда. − Благомысл извлёк из-под стола стопку пергаментных листов и придвинул чернильницу. − Мы перепишем страницы заново. Садись.

   Яр сел.

    − Бери перо. Вот так. Отлично. Хе-хе. Властью, данной мне, назначаю тебя писарем!

    − Откуда переписывать-то? − нахмурился Яромир. Он с трудом понимал, что происходит. − Копий нету, сведений не осталось.

    − Разве? − блёклые глаза книгохранителя лукаво заблестели.

    − Артефакторум − уникален и существует в единственном экземпляре,