Непокорный зверь. Тени хищных звёзд-2. Александр Романов

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Винтар Прэт был генералом Земной Федерации. У него имелось почти всё, что может пожелать человек. Но ему этого показалось мало. За своё предательство он чуть было не поплатился собственной жизнью, а о дальнейшей карьере на Земле пришлось навсегда забыть...

   Судьба в лице звёздного торговца спасла ему жизнь, но взамен отправила на далёкую отсталую планету. Так он попал из огня да в полымя.

   Теперь он раб в племени дикарей, пасущий стадо животных, без прав и надежды на свободу. Но непокорный дух в его теле снова мечтает подняться из грязи в князи, и никто не сможет встать на его пути к вершинам славы!..

ГЛАВА 1

Невыносимая жара заполняла пространство рубки управления. Создавалось впечатление, что внутри пылает настоящий огонь. Всё вокруг начинало плавиться.

   Раскалённый воздух обжигал лёгкие рыжеволосого человека, сидящего в кресле капитана почти без движений. Да и как тут будешь двигаться, когда твои руки крепко прижаты к подлокотникам двумя пилотами-андроидами, на сопротивление уже не остаётся никаких сил, а любые словесные приказы они игнорируют.

   Ослепительные лучи Солнца, диск которого закрывал смотровое окно, пробивались даже сквозь светофильтры и плотно прикрытые веки. Своим жаром они беспощадно жгли кожу на лице генерал-лейтенанта. Левая щека так и вовсе «горела» невыносимой болью. Из-за пересохшего горла он уже не мог кричать, и плохо соображал, находясь в полуобморочном состоянии. Было ясно, что смерть неизбежна. Однако, время тянулось мучительно долго.

   Остатками сознания он неожиданно отметил, что космическую яхту сильно тряхнуло. Солнце вдруг исчезло. Затем навалилась глубокая тьма небытия...

***

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Винтар Прэт вновь ощутил своё тело и вспомнил, кто он такой. Но теперь ему не было так невыносимо душно и жарко, как до потери сознания. Жёлтый «карлик» под названием Солнце больше не светил в лицо, а где-то наверху тихо шуршала вентиляция. Это было нереально, ведь на его яхте системы терморегуляции была полностью отключена. Или он, в самом деле, умер?..

   Постепенно приходя в себя, Винтар почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то был рядом, тяжело дыша и шмыгая носом.

   — Ну, генерал, хватит прикидываться трупом! — неожиданно сказал грубоватый голос. — Я знаю, что ты уже оклемался. Давай, выныривай!..

   Прэт медленно приоткрыл веки и на фоне приглушённого потолочного света увидел тёмную фигуру. Вскоре воспалённые слезящиеся глаза сфокусировались и он смог получше разглядеть стоящего над ним человека.

   Это был коренастый мужчина средних лет с короткой чёрной бородой и глазами такого же чёрного цвета. Он был одет в коричневую кожаную куртку с эмблемой вольного торговца, которой часто прикрывались обычные контрабандисты. Однако делать выводы было преждевременно.

   Окинув взглядом небольшое помещение с круглым иллюминатором, Винтар понял, что находится в каюте космического корабля. Раздетый до пояса, он лежал на откидной койке, пристёгнутый ремнём безопасности на уровне талии.

   Человек потёр пальцем большой мясистый нос и деловито сказал:

   — Меня зовут Тьер. Я тебя спас. Можешь сказать мне спасибо...

   Пошевелив сухими потрескавшимися губами, Винтар так и не смог произнести слова благодарности. Разбухший язык его пока не слушался. Кроме того, ужасно хотелось пить.

   Будто прочитав мысли спасённого, торговец поднёс к его губам плестировую баночку с каким-то напитком.

   — На, вот, выпей. Это тонизирующий мятный чай. Неплохо охлаждает в жару. Тебе в самый раз, после духовки, в которой ты побывал.

   Да, хочу сразу предупредить, что Солнце малость попортило левую сторону твоей физиономии. У тебя был серьёзный ожог. Так что не пугайся, когда нащупаешь пару шрамов или увидишь себя в зеркале. К сожалению, последняя медкапсула у меня недавно сломалась, так что полностью вылечить тебя не удалось.

   Я, как мог, подлатал твой ожог с помощью медпакета и подсказок Тупицы, э-э, бортового ассистента. Но пластические операции, это не мой профиль. У меня даже нет искусственной кожи. И ещё у тебя обгорели волосы и брови. Одним словом – красавчик!..

   Вернув пустую банку, Прэт осторожно дотронулся до своего лица и поморщился от неприятных болезненных ощущений. Несколько тонких рубцов проходили от виска к подбородку. Волос на голове с левой стороны почти не осталось. Ухо тоже заметно пострадало. Если бы он сейчас увидел себя в зеркале, для него это было бы жутким зрелищем, как и для любого другого человека. Но это всё-таки лучше, чем смерть.

   — Спасибо, — тихим охрипшим голосом начал говорить Винтар. — Меня зовут...

   — Можешь не продолжать, — прервал его Тьер. — Я знаю, кто ты и откуда...

   Когда я обнаружил тебя в космояхте, то первым делом обыскал твоё бездыханное тело. Я нашёл идентификационный жетон и узнал, что тебя зовут Винтар Прэт. Ты офицер генштаба ВСЗФ в звании генерал-лейтенанта.

   Только это вынудило меня заняться тобой вплотную. Я фактически вытащил тебя с того света, в надежде на будущее вознаграждение.

   Между прочим, я совершенно случайно засек твой космолёт, когда пролетал мимо Солнца. Тебе повезло, что у меня на Меркурии есть небольшая перевалочная база, с которой я стартовал примерно в то же время.

   Смотрю, летит приличного вида яхта, и прямо в пекло. Думаю себе, это одно из двух: или самоубийца, решивший покончить с собой таким экзотическим способом, или на корабле уже все померли, и он свободно дрейфует в сторону Солнца с отключёнными щитами.

   Не люблю, когда добро зря пропадает. Вот и решил захватить находку гравиловушкой.

   Это было нелегко, учитывая скорость полёта твоей яхты, но Тупица справился. Мы успели догнать космолёт и накинуть на него силовое поле. Ещё бы час, и ты оказался бы в полной жопе...

   Правда, тогда я ещё не знал, какая рыбина угодила в мои сети.

   Пока ты целые сутки с расплавленными мозгами валялся в отключке, я долго думал, что с тобой делать – вернуть на Землю, как пострадавшего, или взять с собой в качестве напарника. Но, когда я порылся в памяти андроидов и бортового ассистента, мне удалось узнать кое-что интересное. Оказывается, твой последний полёт на тот свет был кем-то запрограммирован. Все корабельные помощники получили три приоритетных приказа.

   Первый – лететь на Солнце, после старта с Земли. Второй – не реагировать на приказы. А третий – удерживать тебя в пилотском кресле, чтобы ты не смог переключиться на ручник.

   Выходит, генерал, кто-то решил от тебя избавится. А кто это мог быть, если не твоё начальство в генштабе?! Никто другой не смог бы получить доступ к личной космояхте, да ещё так, чтобы ты об этом не узнал.

   Тебя хотели казнить. Я о таком слышал. Подобным образом хабирцы ликвидируют предателей республики.

   Уж, не знаю, что ты там натворил, но скорее всего тебя решили отправить в ад за большие заслуги. Измена Федерации, или что-то в этом роде!..

   Тьер вопросительно приподнял правую бровь, надеясь на признательный ответ спасённого. Но Винтар молчал, хотя новость для него была ошеломительной.

   — После такого открытия, я даже хотел выбросить тебя за борт, — продолжил торговец, не дождавшись реакции генерала. — Не люблю лишние проблемы. Но потом передумал.

   Твой кораблик можно продать по хорошей цене. Поэтому я оставил его до лучших времён на орбите Меркурия. А, вот тебя, как живой товар, я решил сбагрить в ближайшие дни...

   — Что? — недоверчиво переспросил Прэт. — Как это?..

   — Да, вот так, — равнодушным тоном ответил Тьер, разведя руками. — По правилам вольных торговцев, я могу продавать то, что мне удалось найти в космосе.

   Я нашёл тебя на дрейфующем космолёте, да ещё и спас от реальной смерти. Так что теперь ты полностью принадлежишь мне.

   — Но это незаконно, — попытался возразить Винтар, помрачнев.

   — Вот только не надо трепаться о законах, — усмехнулся в бороду торговец. — Ты их тоже не сильно соблюдал, если умудрился попасть в такую жопу!

   Сейчас я лечу на дикую планету Аршал в системе Этшианы. Слыхал о таком мире? Сто пятнадцать парсек от Земли.

   Я уже несколько лет торгую с тамошними аборигенами. Поэтому за несколько золотых самородков и пару драгоценных камней без особого труда смогу впарить им такого красавчика, как ты. Будешь жить на их планете, в одном из племён, и вкалывать где-нибудь с утра до вечера. Это тебе не штаны протирать в генштабе...

   — Грязный торгаш!.. — сквозь зубы прошипел Винтар, чувствуя закипающую злость. — Какого чёрта ты вообще со мной говоришь, если собрался продавать меня дикарям, как кусок мяса?

   — Ну-ну, генерал, зачем же сразу обзываться? — ухмыляясь, спокойно парировал торговец. — Я на «Блудном сыне» совсем один, и мне стало скучно. Вот я и решил с тобой поболтать о том, о сём...

   Не забывай, что я спас твою шкуру, и теперь она принадлежит мне. Ещё ведь не поздно сдать тебя властям Федерации, чтобы тебя повторно отправили жариться на Солнце, но уже под присмотром. Или я сам тебя прикончу, если ты будешь рыпаться. Но нам обоим это не выгодно. Ты ведь хочешь жить, правда?!

   На Аршале у тебя будет шанс подольше задержаться на этом свете. Если, конечно, ты научишься подчиняться аборигенам.

   Они еще немного диковаты, и бывают кровожадны. Но, кто знает, может, ты с ними поладишь.

   Кстати, через год я снова отправлюсь на Аршал. Если найду тебя живым, то выкуплю обратно. Даю слово вольного торговца.

   — Да пошёл ты!.. — рявкнул Прэт, жалея о том, что у него сейчас нет достаточно сил и возможности, чтобы схватить и придушить жадного торгаша.

   — Что ж, как вам будет угодно, господин генерал-лейтенант, — с издёвкой ответил Тьер и слегка похлопал Винтара ладонью по обожженной щеке, причинив небольшую боль. Потом так же насмешливо добавил: — Твоя рубашка и военный мундир висят в шкафу. Можешь их одеть, а то у меня на корабле в последнее время туговато с обогревом. Хотя, после недавнего солярия, ты, наверно, предпочтёшь прохладу.

   Между прочим, на Аршале довольно-таки суровый климат. До мороза дело не доходит, но сильные ветра и дожди бывают часто. Так что, планета тебе понравиться. Я в этом уверен.

   И еще... Всё время полёта, ты будешь оставаться в этой каюте под замком. Я буду кормить тебя два раза в день, чтобы ты окреп и имел хороший товарные вид перед продажей.

   Не скучай, генерал.

   Тьер снова усмехнулся и тяжёлой походкой вышел из помещения, закрыв металлическую дверь.

   Судя по всему, эта маленькая каюта была настоящей камерой, а сам корабль в прошлом являлся патрульным корветом космопола. Отработав свой эксплуатационный срок, он попал в руки торговца-контрабандиста. Какая ирония…

   В камере не было ничего лишнего, кроме откидной койки, маленького столика со стулом и встроенного в стену шкафчика. Ещё здесь имелась дверь в санузел и круглый иллюминатор с видом на звёздную бесконечность.

   Оглядев металлические стены, Винтар вздохнул и прикрыл глаза. Он уже устал от света. Ему снова хотелось спать.

   За неделю полёта "Блудный сын» совершил не менее десятка гиперпрыжков. Они длились от нескольких секунд до полутора минут. В сё это время Винтар Прэт только ел и спал, поскольку заниматься в камере было абсолютно нечем. Это ещё больше навевало тоску и уныние, учитывая, какие перспективы его ожидают в будущем. А шансы выбраться из новой западни пока не наблюдались.

   Звёздный торговец к нему больше ни разу не заходил. Его можно было увидеть только через окошко в двери, когда тот приносил тарелку с каким-то разведённом пищевым концентратом. Еда была не очень вкусной, зато питательной и калорийной, благодаря чему Винтар быстро набирался сил.

   Продолжительные беседы Тьер с ним тоже не вёл. Лишь иногда отпускал в его адрес глупые шутки, на которые Прэт почти не реагировал. Он хладнокровно всё терпел, накапливая злость. Хотелось верить, что у него ещё появится возможность выплеснуть на торгаша весь свой гнев и каким-то образом переломить безнадёжное положение, в котором он оказался.

   На второй день полёта в режиме торможения, когда Винтар ещё спал, из динамика в углу камеры донёсся громкий бас торговца.

   — Эй, Прэт, хватит дрыхнуть! Через полчаса я войду в атмосферу Аршала, и сделаю это очень круто. Так что не забудь пристегнуться ремнём безопасности, если не хочешь слететь с койки. Оставайся в таком положении до моего прихода.

   Винтар нехотя выполнил приказ, и стал ждать «мягкую» посадку на планете.

   Управляемый Тьером «Блудный сын» без лишних предосторожностей ворвался в верхние слои атмосферы, после чего тормозные двигатели корабля взревели с максимальной мощностью. Корвет стало трясти с такой силой, что Прэту немного поплохело. Захотелось срыгнуть содержимое желудка, но с утра пораньше он был пустым. Похоже, торгашу просто нравилось лихачить в ручном режиме, а где ещё это можно сделать с таким азартом, кроме воздушного пространства...

   Пытка продолжалась несколько минут. Перегрузки прекратились лишь после того, как Тьер вывел корабль параллельно поверхности планеты и включил антигравы. Теперь в иллюминаторе можно было увидеть светло-голубое, почти белёсое, небо Аршала, частично закрытое серыми облаками. Чуть позже Винтар заметил небольшой Красный диск местного светила. Это была звезда Этшиана. Впрочем, сейчас её холодный свет казался приятней обжигающих лучей родного Солнца.

   Несмотря на ужасный полёт в атмосфере, посадку на поверхности планеты торговец произвёл неплохо. Возможно, доверил это дело бортовому ассистенту, опасаясь за сохранность ценного груза.

   Вскоре после приземления, когда все двигатели были отключены, дверь камеры распахнулась. Внутрь неторопливо вошёл торговец, держа в правой руке электрошоковый стазер.

   — Всё, экс-генерал, мл прибыли на место, — сказал он серьёзным тоном. — Можешь вставать.

   Нас уже встречают здешние обитатели. Только не вздумай шалить!..

   Прэт медленно поднялся с койки, не сводя глаз с бесстрастного лица человека, который, фактически, был намерен продать его в рабство. Подчиняясь указаниям оружейного ствола, он оделся, взял со стула офицерский мундир и вышел из камеры в широкий коридор.

   Пройдя мимо десятка дверей, они спустились по лестнице на нижнюю палубу корвета и вышли к главному шлюзовому отсеку.

   Остановившись перед створками больших дверей, Винтар оглянулся назад и невольно отшатнулся. Вместо вольного торговца на него теперь смотрела страшная серая морда с рогами на лысом черепе и острыми клыками в широкой пасти. Правда, ниже по-прежнему торчала знакомая борода Тьера.

   — Что, испугался, штабной вояка?.. — басовито рассмеялся он. — Это всего лишь кожаная маска. Я взял её на одной из таких же диких планет.

   Аборигены ни разу не видели моего настоящего лица, а эта маска их устрашает. Зато, твоя физиономия должна им понравиться!.. — Торгаш махнул стазером в сторону длинного пластикового ящика, стоявшего у стены коридора. — Ну-ка, красавчик, возьми его. Там образцы новых товаров. Покажу местному вождю, чтоб заценил.

   Винтар поморщился и недовольно поджал губы. Он не привык, чтобы ему приказывали таким тоном. Но против электрошокового оружия не попрёшь. Сдерживая гнев, он глубоко вздохнул, подошёл к ящику и приподнял с одной стороны. Вес был сравнительно небольшим. Около двадцати килограммов.

   Когда внутренние и внешние двери шлюза открылись, на людей повеяло осенним холодом. Резкий порыв ветра принёс в отсек капли моросящего дождя и запах дыма.

   Впереди до самого горизонта раскинулась каменисто-песчаная равнина с редкими узловатыми деревьями и низким кустарником. Слева на горизонте возвышались коричневато-рыжие горы, среди которых курился одинокий вулкан.

   С правой стороны виднелась большая деревня, обнесённая бревенчатым частоколом. До неё было не больше трехсот метров. Посередине расположился крупный отряд туземцев гуманоидного типа.

   Подходя к аборигенам ближе, Винтар смог внимательно их разглядеть. К собственному удовлетворению он обнаружил, что местные обитатели отдалённо напоминают человеческую расу. Их рост не превышал ста семидесяти сантиметров, а жилистые тела имели смуглую кожу. Ромбовидная голова была с удлинённым подбородком и вытянутым назад затылком, через который от высокого лба проходила грива огненно-рыжих волос, собранных в конский хвост. На узком лице виднелись два больших глаза, оттопыренные уши и маленький нос, едва выступающий над узкими губами.

   Широкоплечий торс, сильные руки и длинные ноги туземцев были частично покрыты лоскутами выделанной и связанной между собой кожи. Но назвать эти лохмотья полноценной одеждой не поворачивался язык. Лишь тела нескольких аборигенов, стоявших в отдалении, были обмотаны длинными отрезами серой и коричневой ткани. Они держали в руках сабли и короткие копья, а за их спинами виднелись колчаны с луками и стрелами.

   Весь отряд, численностью не менее трёх десятков воинов, некоторое время смотрел на двух пришельцев. Особенно внимательно они изучали Винтара, которого видели первый раз. Затем воины расступились, пропуская вперёд аборигена в матерчатом балахоне чёрного цвета. На его груди красовались ожерелья из чьих-то клыков. Вероятно, это был правитель ближайшей деревни.

   Он приветственно поднял руку, что было узнаваемо в любом обитаемом мире, и грудным голосом громко произнёс:

   — Ал шорис тарг мершид кулар саду!

   — Я рад вас видеть, небесные гости! — тут же заговорил автопереводчик в браслетном коммуникаторе торговца.

   — Я тоже рад нашей встрече, Гарш, — ответил Тьер и, обратившись к Прэту, тихо сказал: — Ставь ящик на землю и падай рядом на колени.

   — Ещё чего... — попытался возразить Прэт.

   — Тебе придётся это сделать, чтобы все видели твоё реальное положение. Ты должен быть ниже нас.

   — А, если я откажусь?

   — Тогда твоим ногам достанется от моего стазера. Ты сам свалишься в грязь, — угрожающе произнёс в ответ Тьер, взмахнув оружием. — На колени, раб!

   Скрипя зубами от чувства унижения и превозмогая гордость, Винтар медленно опустился на одно колено. При этом его голова осталась высоко поднятой.

   Задумчиво хмыкнув, торговец не стал к нему придираться и вновь заговорил с главным аборигеном.

   Сначала он предложил Гаршу купить здорового и сильного невольника, за которого в других мирах дали бы высокую цену. Вождь некоторое время отказывался от живого товара, принижая его физические достоинства и делая акцент на явных недостатках. Потом вдруг согласился.

   Слушать их торг Прэту было невыносимо. Словно они говорили не о нём, а о реальном куске мяса. Хоть уши затыкай.

   Затем Тьер перешёл к продаже основного груза. Он открыл ящик с образцами, и продемонстрировал его содержимое. В число предлагаемых вещей входило всё, что может понадобиться народу с первобытно-общинным строем. В первую очередь стальное оружие и орудия ручного труда, а также цветные ткани, алюминиевая посуда, плестировые банки с какой-то пищевой синтетикой и различные украшения. Главный упор делался на различного типа саблях, боевых топорах, кинжалах, наконечниках для стрел и копий, продажа которых была незаконной на большинстве отсталых планет. При этом контрабандист не переставал набивать цену, определяя количество драгоценных камней и золота для оплаты всего товара. Вождь племени внимательно его слушал, периодически возражая или соглашаясь.

   Спустя четверть часа, торговец отключил автопереводчик и самодовольно произнёс, взглянув на Винтара:

   — Всё, красавчик, ты наконец-то продан вместе со всем моим барахлом. Причём гораздо выгодней, чем я ожидал.

   Сейчас мы с воинами пойдём разгружать корабль, а ты останешься с Гаршам и его личной гвардией. Советую не делать резких движений. Они этого не любят.

   Тьер призывно махнул рукой, и воины в кожаных обмотках последовали за ним к корвету. Когда они ушли, вождь снова внимательно осмотрел Прэта с разных сторон. Потом коснулся острием кривой сабли груди человека и громко воскликнул:

   — КЭТЧ!

   Насколько можно было понять, это слово означало — раб.

   Пока шла разгрузка корвета, небо на западе прояснилось, и в разрывах серых туч показалась богрово-красная Этшиана.

   Винтар продолжал стоять на одном колене, не решаясь подняться. Кто знает, чего можно ожидать от вооружённых дикарей?..

   Когда все ящики с товаром были перенесены из корабля к ногам вождя, старшие воины тщательно их проверили. После этого Тьер подошел к Гаршу и протянул руку, требуя оплаты. Абориген не спеша достал из под одежды кожаный мешочек и выложил на руку торговца оговорённое количество драгоценных камней и золотых самородков размером с мизинец. Жадно «сверкнув» глазами, человек моментально спрятал сокровища в карман куртки и на прощание сказал несколько слов правителю деревни. Затем повернулся к Винтару и с издевкой добавил:

   — Ну, вот, раб, теперь у тебя начинается новая жизнь. Может быть, не очень долгая, но это уже зависит от тебя самого.

   Счастливо оставаться!..

   — Ты сволочь, торгаш, — ледяным тоном крикнул Прэт вдогонку уходящему контрабандисту. — Я буду ждать тебя здесь через год!..

   Обернувшись, Тьер лишь тихо рассмеялся и быстрым шагом направился к кораблю. На серебристом корпусе корвета алыми языками отражались последнее лучи заходящего светила.

ГЛАВА 2

Далеко на севере, в стороне от гряды пятнистых гор, неожиданно появилась большая чёрная туча с проблесками ярких молний. Надвигался кашид, как называли аборигены грозовую бурю, несшую с собой сильный ливень, град и даже небольшие камни, захваченные по пути сильнейшим ветром. Эту яростную стихию аршальцы боялись больше всего на свете, и всячески старались скрыться от неё в любом подходящем укрытии.

   Раскатов грома слышно пока не было, но в воздухе уже чувствовалось знакомое напряжение. Нетрудно было догадаться, что буря снова пойдёт в эту плодородную долину, словно сюда её заманивала чья-то злая воля.

   Винтар Прэт поспешно выбрался из кустов хага, где справлял естественную нужду, и несколько секунд наблюдал за чёрной тучей, которая постепенно закрывала небо на горизонте. Он мысленно прикинул, сколько времени ей понадобится, чтобы добраться до этой части равнины. Потом громко закричал, предупреждая всех о надвигающейся опасности.

   — Кашид, кашид! Чал фурад!

   Прожив на Аршале около одного года по местному времени, Винтар успел неплохо выучить примитивный язык племени Шаду. Так что теперь он мог нормально общаться с другими погонщиками скота и своими хозяевами, когда они этого хотели.

   Дремавшие в тени кустов надсмотрщики — два здоровенных аборигена, вооружённых плетьми и копьями, тут же вскочили на ноги и посмотрели в сторону, куда указывал небесный раб. Быстро сообразив, что им грозит, они начали ругаться и пинать остальных погонщиков, спавших чуть в стороне на жёсткой рыжей траве.

   Невольники, опасавшиеся кашида ещё больше, чем своих мучителей, бегом направились к небольшому стаду торнов, которые паслись в отдалении. Они неспешно поедали траву и серо-бурую листву кустарника. Когда Прэт впервые увидел этих массивных животных с роговым панцирем на спине, он невольно сравнил их с доисторическими земными цератопсами, хотя реальное сходство между ними было минимальным.

   Торны имели мощные тела высотой около двух с половиной метров, четыре толстые лапы и большую голову с длинной сплющенной мордой. На покатом лбу, чуть повыше узких желтоватых глаз, торчал длинный острый рог. Значительная часть их тел вокруг панциря была покрыта густой коричневой шерстью. Несмотря на угрожающий вид, эти растительноядные животные были вполне мирными и послушными существами. Агрессию они проявляли крайне редко, да и то лишь, когда им угрожала серьёзная опасность.

   Выкрикивая всевозможные ругательства в адрес медлительных торнов, Винтар вместе с другими рабами стал гнать стадо к ближайшему укрытию, где можно было переждать разгул кашида. Чтобы животные поторапливались, он периодически бил их по бокам длинной палкой с утолщением на конце.

   Буря быстро приближалась, постепенно догоняя группу аршальцев и единственного на планете человека. Природная стихия не делала различий между обитателями этого мира, и могла уничтожить любого, кто подвернётся ей на пути.

   Спасительное убежище находилось в трёх километрах от пастбища, в огромных скальных пещерах. Но туда ещё надо было добраться. Поэтому сейчас, перед лицом страшной опасности, пять погонщиков и два надсмотрщика совместно гнали стадо животных на юг. Большие гранитные скалы были хорошо видны на широкой плоской равнине издалека. Это было единственное место, где можно было спрятаться от ветра, потоков воды и града.

   По рассказам аборигенов, когда-то эти скалы омывало великое Хатошимское море, которое потом отступило далеко на юго-запад. Так что теперь добираться до него нужно было целые сутки. В правдивости легенды Прэт ничуть не сомневался, поскольку находил в глубине пещер соляные отложения. Да и сами пещеры очень напоминали гроты, появившиеся в скалах миллионы лет назад в результате морского прибоя.

   В тёплый период года грозовые бури на Аршале случались не редко, и укрыться от них можно было только в деревенских хижинах. Тяжёлым торнам стихия была не страшна, но существ поменьше и полегче она могла серьёзно покалечить. Поэтому здесь и на других открытых пространствах естественные пещеры становились для аборигенов единственным спасением от кашида.

   Когда бегущее вперёд стадо приблизилось к скалам на расстояние нескольких сотен метров, в спину погонщиков ударил по-настоящему сильный порыв ветра, так что Прэт едва не упал на землю. На секунду остановившись, он оглянулся назад.

   Чёрная грохочущая туча с мелькающими тут и там молниями, закрыла уже большую часть неба. На том месте, где ещё недавно мирно паслись торны, теперь стояла сплошная стена из ливня и града. Трава и другая растительность вбивалась в почву, которая в свою очередь превращалась в месиво из камней и грязи. Это означало, что завтра Винтару и остальным рабам придётся перегонять стадо на другое пастбище, находившееся на восточных землях племени Шаду, у подножья пятнистых гор.

   Подгоняемые с разных сторон криками, палками и плетьми, торны обогнули край скалы и, недовольно фыркая, с громким топотом ворвались в огороженное гранитными обломками пространство. Здесь они могли переждать бурю, встав плотно друг к другу.

   Как только последние животные оказались в своеобразном загоне, на рабов и надсмотрщиков обрушился поток холодной воды. Сбиваемые с ног ураганным ветром, погонщики едва успели вбежать в открытую пасть первой спасительной пещеры. Она уходила вглубь гранитных скал на десяток метров.

   Почти все гроты здесь натуральным образом соединялись между собой в длинные галереи. Некоторые из них выходили с противоположной стороны, так что опасаться затопления пещер не стоило.

   Отдышавшись после быстрого бега, Винтар бросил на неровный гранитный пол посох погонщика и присел на большой камень возле стены, запахнув на груди шкуру торна. Теперь можно было отдыхать, и даже спать, хоть до завтрашнего утра. Буря могла бушевать несколько часов, а за это время наступит ночь. Но спать не хотелось. Хотелось развести огонь, согреться у костра и поесть.

   От голода у него в животе в очередной раз свело кишки и заурчало в желудке. В отличие от выносливых аборигенов, он никак не мог привыкнуть к ночному холоду и дневному голоду. Но, судя по всему, надсмотрщики кормить рабов пока не собирались. Кроме того, Прэту ещё не всякая еда подходила для нормального усвоения, даже если на вид она выглядела вполне съедобной.

   В первые дни жизни на этой забытой богами планете Винтара часто выворачивало от многих продуктов, которые ему давали есть. Методом проб и ошибок он постепенно выбрал для себя некоторые наиболее приемлемые овощи и фрукты, а также сладковатую кашу из местного вида злаковых растений и лепёшки из муки грубого помола того же происхождения. Гораздо позже, во время одного из племенных праздников, он выяснил, что мясо торнов ему тоже годится в пищу. Оно даже чем-то напоминало по вкусу земную синтезированную говядину. При мысли о варёном мясе у Винтара вновь засосало под "ложечкой", а рот наполнился слюной. Тут же захотелось пить.

   Снаружи совсем стемнело, если не считать всполохов света от регулярных разрядов молний. Прэт подошёл к выходу из пещеры и подставил сложенные ладони под холодные струи, чтобы набрать в них дождевую воду. Она нравилась ему гораздо больше, чем вода из пресных водоёмов с явным привкусом железа.

   Кашид продолжал свирепствовать во всю свою мощь, так что раскаты грома, шум ветра и ливня с каждой минутой становились всё громче и оглушительней. Но именно эта грозовая какофония, словно невидимым барьером, отделила человека от находившихся в глубине пещеры дикарей. Незаметно для самого себя он погрузился в воспоминания.

   После того, как звёздный торговец и контрабандист по имени Тьер отправился на «Блудном сыне» в другие поселения туземцев, чтобы продать им оставшийся товар, вождь племени Шаду снова обратил внимание на приобретённого раба. Несколько секунд Гарш с интересом разглядывал узкими вертикальными зрачками экзотическую внешность невольника, непривычную форму его головы и обезображенное свежими шрамами лицо. Затем изучающе посмотрел на военную форму Винтара с красивыми эмблемами и золотыми нашивками, дёрнул за ворот мундира и быстро сказал:

   — Нан вишру!..

   Учитывая недвусмысленные знаки и приказной тон правителя, нетрудно было догадаться чего он хочет. И хотя погода была довольно прохладной — не больше пятнадцати градусов, Прэт молча снял мундир и пренебрежительно бросил его под ноги вождя. Противиться требованьям вооружённого до зубов аборигена сейчас не имело никакого смысла. Но и признавать его своим хозяином Винтар тоже не мог. Уж больно резким и болезненным оказалось падение с высот космической цивилизации в грязь убогой и примитивной по всем меркам планеты.

   Гарша ничуть не задело вызывающее поведение раба. Он спокойно поднял с земли мундир и накинул его на плечи, с явным самодовольством поглядывая на группу соплеменников, которые столпились вокруг. Завистливо выпячивая нижнюю губу, воины таращились кошачьими серо-зелёными глазами то на вождя, то на раба, ожидая дальнейшего развития этой сцены. Оказывается, у местных аборигенов имелась живая выразительная мимика, которую можно было легко понять.

   Вдоволь налюбовавшись приобретением из лёгкого, но тёплого материала, Гарш указал четырёхпалой рукой на остальную одежду Винтара, тем самым принуждая невольника полностью раздеться.

   — Ну, уж нет, гадёныш, — резко возразил Прэт, отступая назад, — обойдёшься без моих штанов!

   Отдавать генеральский мундир было не жалко, поскольку он уже давно предал офицерскую честь, и теперь, наверняка, не числился в рядах ВСЗФ. Но остаться в чем мать родила перед инопланетными дикарями, ему не позволяла обычная человеческая гордость. Впрочем, дальним уголком сознания Винтар понимал, что чувство собственного достоинства у него уже давно переросло в злокачественную опухоль, а именно в гордыню, которая причиняла вред не только другим людям, но и ему самому. И только здесь, на Аршале, он вновь начал ощущать разницу между этими чувствами.

   Однако, сейчас было не лучшее время для самоанализа. Не та обстановка.

   Вождь племени Шаду сразу понял, что раб отказывается снимать одежду, и глаза Гарша угрожающе прищурились.

   — Ченэр! — грубо сказал он, взмахнув саблей перед лицом Прэта.

   Из-за опасного выпада Винтар на секунду отвлёкся и пропустил момент, когда на него с двух сторон набросились аборигены. Несмотря на численное превосходство, он успел оглушить одного из нападавших точным ударом в ухо. Остальные воины всем скопом тут же повалили его на землю, осыпая тело увесистыми пинками. По разным причинам Прэт довольно часто упускал возможность поддерживать себя в хорошей физической форме. И теперь, к своему стыду, он не смог оказать аборигенам должного сопротивления.

   Удерживая невольника за руки и ноги, они в считанные секунды раздели его почти догола, оставив только носки и трусы, которые почему-то никого не заинтересовали. Впервые в жизни испытав такое унижение, Винтар с нескрываемой ненавистью смотрел на дикарей, мечтая их уничтожить. Но будучи совершенно безоружным, он ничего не мог сделать. Зато они в любой момент могли прикончить раба, как дикого зверя.

   Вероятно, торговец продал его вождю вместе с одеждой, за дополнительную плату, как продают вещь в красивой упаковке. Но Прэт был уверен, что рано или поздно он с ними поквитается, в том числе и за это...

   Воины с почтением передали правителю штаны, рубашку и ботинки пришельца. Недолго думая, Гарш сначала взялся за обувь.

   Скинув с ног толстые кожаные обмотки, он некоторое время тщетно пытался натянуть на ступни с высоким подъёмом человеческие ботинки. Вскоре он понял, что не может в них влезть и сильно огорчился. Такое же разочарование постигло и других аборигенов, которые решили примерить обувь необычного раба.

   Не зная, что делать с ботинками, они попытались их порвать и даже разрубить саблями на куски, но безрезультатно. Долговечный и практически неуязвимый материал крэд, из которого была сделана армейская обувь, лишь немного растягивался и гнулся, но при этом от острых лезвий на нём не оставалось ни единого пореза. Это ещё больше злило дикарей, которые не понимали, как такое возможно.

   Наконец, им это надоело, и вождь бросил ботинки в грязь, как совершенно бесполезное барахло. Человеческая одежда явно была Гаршу не по размеру, и теперь он не спешил её примерять.

   Сидя на сырой земле, Прэт зябко ежился от вечерней прохлады и противной мороси, падавшей с низкого сумрачного неба. Всё это время он ощущал спиной металлический наконечник копья, которое держал один из воинов.

   Обрадовавшись, что его обувь никому не нужна, он быстро подобрал и надел тёплые ботинки, не обращая внимания на угрожающие выкрики стражника. Сейчас Прэту важнее было окончательно не замёрзнуть, чтобы потом не заболеть. В непромокаемой удобной обуви он почувствовал себя гораздо лучше. Однако, его дальнейшая судьба по-прежнему оставалась туманной и совсем незавидной.

   Багровый диск Этшианы уже скрылся на западе за частоколом изгороди. Начинало темнеть.

   Правитель племени махнул саблей в сторону поселения и что-то приказал группе воинов. Потом в сопровождении личной стражи направился к открытым воротам деревни. Там их терпеливо дожидалась большая толпа соплеменников.

   Когда ящики с купленным товаром отправились вслед за Гаршем, стражник Винтара слегка ткнул его копьём в бок, принуждая идти вперёд. Высоко вскинув голову, бывший генерал-лейтенант ВСЗФ двинулся за остальными аборигенами, стараясь унять дрожь в теле. Промозглая погода и резкие порывы ветра испытывали его на прочность...

   Пока Прэт шёл по деревне за процессией вождя, он смог увидеть в толпе местных жителей представительниц женского пола. От мужчин они отличались более ярким цветом рыжих волос, которые к тому же оставались распущены, выпуклостями груди и шириной бёдер. Большинство из них явно были на разных сроках беременности.

   Сейчас все аборигены, встречавшие правителя племени с приобретёнными товарами, гораздо больше интересовались не содержимым ящиков, а внешностью нового раба. Судя по тому, как они морщились, он не вызывал у них восторга, а может и вовсе был неприятен, как любой урод. Это было заметно по взглядам кошачьих глаз дикарей, которые смотрели на него с любопытством, удивлением и отвращением. Простые жители деревни, одетые в шкуры животных, не боялись Винтара, но старались держаться от него подальше.

   Лишь голопузые дети настолько осмелели, что решили подразнить необычного раба, и стали бросать в него камни. Когда же он угрожающе топнул ногой и громко выругался, они тут же спрятались за спинами взрослых соплеменников.

   Как только возглавляемая Гаршем процессия оказалась на небольшой площади, Стражник повёл Винтара вглубь поселения. Улиц в привычном понимании здесь не было, так что приходилось то и дело огибать неказистые жилища туземцев.

   Стены невысоких домов были сложены из узловатых стволов деревьев и обмазаны глиной, а крыши сделаны из широких серых панцирей каких-то крупных животных. Хижины имели форму шестиугольника диаметром около пяти метров с низким входом и парой маленьких окошек. Кое-где над крышами поднимался дым от горящего очага.

   Пройдя почти до конца деревни, стражник подтолкнул Винтара к одному из бревенчатых строений без окон.

   — Трух ша! — скомандовал он, указывая копьём на вход в убогое жилище, откуда шёл неприятный запах.

   Прэт огляделся, не торопясь заходить в предложенные «апартаменты». Кроме них двоих рядом больше никого не было. При желании он мог бы обезоружить аборигена и свернуть ему шею. Но, что дальше? Куда бежать, оставаясь на незнакомой дикой планете, да ещё в одних трусах?! Это все равно, что пытаться сбежать с космического корабля в одном скафандре. В обоих случаях финал будет печальным...

   Как не крути, а изменить свою судьбу Винтар пока не мог. Пришлось смириться с текущими обстоятельствами и подчиниться командам стражника.

   Сдерживая дыхание, он убрал засов с плетёной из прочных веток решётки и забрался внутрь тёмной хижины. Тусклый вечерний свет проникал сюда через узкие щели в стенах. Благодаря этому, Прэт смог разглядеть четырёх туземцев, сидевших в дальнем углу жилища. Противный кислый запах шёл именно от них. Нетрудно было догадаться, что они такие же невольники, как и сам Винтар, но попали в рабство каким-то иным образом...

   Перед входом в пещеру сверкнула ослепительная молния, и через секунду в тёмном небе раздался мощнейший удар грома, гулким эхом прокатившийся по сводам скальных галерей. Торны, стоявшие рядом в загоне, испуганно вздрогнули и громко зафыркали, переминаясь с ноги на ногу.

   Прэт тоже отшатнулся назад, выходя из задумчивого оцепенения и ярких образов своей памяти. Затем поспешил вернуться на плоский камень, где было удобно сидеть. Кашид постепенно ослабевал, уходя дальше на юг, но ливень мог продолжаться ещё долго.

   Остальные погонщики скота сидели в стороне на куче тростника, а оба надсмотрщика расположились на такой же подстилке у противоположной стены пещеры. В темноте их тела и лица можно было разглядеть только в моменты световых вспышек, производимых молниями. Прэт видел, что аршальцы о чём-то оживлённо разговаривают, но слов не было слышно из-за шума снаружи.

   По галереям с гулом и завыванием гуляли сквозняки, из-за чего в пещере было холоднее, чем на открытом пространстве. Однако, о тёплом костре можно было только мечтать, одновременно завидуя толстокожести аборигенов. Они могли спать на голой земле и питаться один раз в сутки, чувствуя себя при этом вполне комфортно.

   Голод снова напомнил Винтару о себе урчанием в животе. Он сглотнул слюну, встал и громко спросил на местном языке:

   — А не пора ли нам поесть?

   После некоторой паузы, один из надсмотрщиков резко ответил:

   — Заткнись, мэтшун! Мы сами знаем, когда и что надо делать.

   — Я и не настаиваю. Просто говорю, что уже наступает вечер, и мы могли бы немного перекусить.

   Завтра нам должны принести свежие продукты. Так что сейчас самое время доесть остатки прежних запасов.

   Аборигены перекинулись между собой парой фраз, и с недовольным ворчанием стали вытаскивать из ниши в скальной стене сильно похудевшие кожаные мешки с едой и бурдюк с родниковой водой. Порывшись в мешках, они достали шесть лепёшек из злаков патэ и два десятка небольших земляных клубней эку, которые были чуть горьковаты на вкус, но очень питательны.

   Напившись воды, надсмотрщики отдали бурдюк рабам. Потом занялись добычей огня в каменном углублении пола с помощью примитивных, но достаточно эффективных средств – природного минерала, похожего на пирит, и стали. Высекая из золотистого каменного кресала искры обухом ножа, они вскоре добились своего. Язычки жёлтого пламени весело заплясали на хорошо высохшей куче навоза. Помимо съедобного мяса, тёплых шкур и крепких панцирей, торны давали отличное топливо для очагов. На травяных пастбищах, где с деревьями и тростником было туго, их навоз, содержавший много переработанной растительности, был незаменим.

   Единственный недостаток такого топлива – едкий запах, но к нему Винтар уже успел привыкнуть. Он подошёл ближе к огню и стал греться.

   Когда костёр наполовину прогорел, аборигены положили в горячую золу все клубни. Ещё через некоторое время ужин был готов.

   Вытащив печёные овощи из очага, надсмотрщики разделили между рабами часть имевшихся продуктов. Таким образом, каждому погонщику досталось лишь по два клубня и половина засохшей лепёшки. Но сейчас Прэт и этому был рад, поскольку на большее в данных условиях рассчитывать не приходилось.

ГЛАВА 3.

Полтора десятка торнов с умеренной скоростью меланхолично брели по дну голой песчаной долины, пересекая её в юго-восточном направлении. Периодически им на пути попадались скальные образования из отложений известняка и песчаника, подтверждавшие слова аборигенов о том, что в глубокой древности на этом месте плескались волны хатошимского моря. Сейчас здесь протекала лишь небольшая и довольно мелкая река, бравшая начало среди пятнистых гор. Животные двигались вниз по течению, периодически заходя в воду, чтобы напиться.

   Надсмотрщики сидели на панцире крупного торна, возглавлявшего стадо, и периодически подгоняли его плетьми. В свою очередь вожак вёл за собой остальных животных. Рабы-погонщики шли позади стада, контролируя, чтобы молодняк не отбивался от взрослых торнов.

   В обязанность Прэта входило наблюдение за одним из рогатых гигантов, который нёс на себе кожаные мешки с новыми продуктами. Ещё на рассвете несколько аборигенов принесли в скальные пещеры свежий провиант из поселения скотоводов, и теперь нужно было следить, чтобы ничего не падало на землю. Для этого Винтару пришлось взобраться на спину торна и придерживать одной рукой связанные верёвкой мешки.

   Кроме еды, соплеменники принесли две сабли и колчаны с луками. Они нужны были не только для охоты на свежую дичь, но и для защиты от врагов. Обычно такое оружие надсмотрщикам не полагалось, но земли, прилегающие к пятнистым горам, были очень неспокойны. Воины из племени яронцев иногда переходили через невысокие перевалы и нападали на группы погонщиков, чтобы увести торнов вместе с уцелевшими рабами. Надсмотрщики при этом чаще всего погибали, пытаясь отстоять стадо. Из-за этого между племенем Шаду и соседями нередко разгорались военные конфликты.

   Аршальцы, в принципе, были не очень воинственными существами. Но кража торнов всегда считалась весомой причиной, чтобы начать боевые действия против враждебных племён. Стадо рогатых гигантов являлось большой ценностью, поскольку дикие животные, добываемые охотниками, не могли в полной мере восполнить потребности аборигенов в мясе и жире.

   У всех близлежащих племён, с которыми так или иначе контактировали шаду, имелись собственные обширные территории с плодородными полями и пастбищами. Остальные земли, включавшие леса, горы и каменисто-песчаные равнины фактически были ничейными территориями.

   За последние месяцы погонщики торнов бывали на дальних пастбищах предгорья два раза, но тогда их никто не потревожил. Прэт мог этому только радоваться. Кто знает, как отнесутся к нему другие обитатели планеты?.. Может, сразу убьют, как незнакомую опасную тварь, или заберут с собой в качестве нового экзотического раба.

   Плывущая высоко в небе Этшиана, подобно кровавому оку, следила за продвижением стада. Её лучи больше не слепили глаза, но теперь заметно припекали. Полдня было пройдено.

   Покачиваясь на спине животного, Винтар смахнул со лба капли выступившего пота и вновь посмотрел на блестящую ленту мелководной реки, исчезающей где-то за южным горизонтом. Ему вдруг захотелось послать своих надсмотрщиков вместе с другими туземцами и всей их скотиной куда подальше, а самому прыгнуть в прохладную воду и вдоволь наплаваться, смывая с тела застарелую грязь и пот. Он уже и забыл, когда последний раз нормально купался, не считая вчерашнего душа под струями ливня.

   Впрочем, это желание было полнейшей глупостью. Но вовсе не потому, что ему грозило наказание, а из-за того, что в самой реке водились опасные существа. Они напоминали земных пиявок, и считались носителями смертельной заразы. Для толстокожих торнов, покрытых шерстью, мелкие твари были совершенно безвредны, но аборигены их очень боялись. Поэтому в речную воду без особой нужды не заходили. Прэт тоже не хотел испытывать судьбу таким образом, хотя соблазн был большим, и бороться с ним было очень трудно.

   Держась рукой за верёвку, привязанную к рогу торна, он поглядывал на бредущих впереди животных и окружающий пейзаж. Теперь вдали, с левой стороны, можно было разглядеть первые холмы, покрытые редкой растительностью. До пастбища оставалось не больше двадцати километров. Это было отлично, потому что сидеть весь день на твёрдом панцире торна чертовски надоедало. Хорошо хоть погода не подвела.

   После вчерашней грозовой бури наступило затишье. Даже ветер почти не дул.

   Тёплые лучи дневного светила приятно согревали голову Прэта с гривой рыжих волос. Теперь они были такими же длинными и огненными, как у аборигенов. Но в отличие от них, У Винтара имелась ещё и борода, которую приходилось обжигать огнём, чтобы остановить рост щетины.

   Из-за волос на лице и оставшихся на левой щеке белых зарубцевавшихся шрамов, аршальцы часто над ним насмехались, считая его уродом. И тут они были правы. С некоторых пор Прэт и сам готов был называть себя уродом, не только физическим, но и моральным.

   Да, в последние годы он совершил немало ошибок и преступлений, за которые сейчас приходилось расплачиваться рабской жизнью на этой убогой планете. Но признавать грехи было очень трудно, ведь у всех его поступков имелись свои мотивы. Возможно, и они были ошибочны, если попытаться взглянуть на себя и свою жизнь с разных сторон... Когда-нибудь он, наверняка, так и сделает, но пока его сознание было к этому неготово...

   В тот день, когда Винтар впервые появился в поселении Шаду, и его поместили в старую вонючую хижину, даже местные невольники смотрели на пришельца с неприязнью.

   Увидев необычного раба, пленные аршальцы с явным недоумением таращились на Прэта, как на диковинного уродца. К такому отношению он уже начал привыкать. Вопрос был в другом... Смогут ли сами дикари привыкнуть к его внешности, или всё время будут демонстрировать первобытную ксенофобию?..

   Он приветственно махнул рукой туземцам и осмотрелся, вглядываясь в окружающий полумрак. Кроме тлеющего очага в центре рабского жилища и лежанок из сухого тростника, на голом глиняном полу почти ничего не было. Лишь возле аборигенов валялись ветки сушняка и какой-то кожаный мешок с узкой горловиной.

   — Да, похоже, моя новая жизнь будет гораздо веселее, чем предыдущая, — иронично пробормотал Винтар себе под нос и вновь задрожал от холода, который пробирал его до костей.

   По ночам температура здесь могла опускаться ещё ниже, и Прэт всерьёз опасался переохлаждения. Он присел на одну из куч тростника и обхватил себя руками, чтобы хоть немного согреться.

   К счастью, вскоре в хижину заглянул знакомый стражник, которого Винтар запомнил по шраму на правом плече. Он молча бросил новому рабу некое подобие одежды. Это был широкий отрез неплохо выделанной шкуры торна с круглым отверстием посередине для головы. В таких же одеяниях сидели остальные невольники.

   От звериной шкуры исходил отвратительный запах, но выбирать в данном случае не приходилось. Лучше иметь хоть что-то, чем совсем остаться без одежды.

   Винтар быстро облачился в толстую накидку и обвязался куском верёвки, так же брошенной стражником. После этого ему стало намного теплее. А что до запаха, то к нему можно привыкнуть.

   В следующий момент деревянная решётка встала на своё место, закрывая низкий вход в жилище, и, окончательно отрезая бывшего генерала ВСЗФ от свободной жизни…

   Некоторое время внутри стояла тишина. Невольники продолжали оценивающе приглядываться к новому рабу. Потом один из них что-то произнёс на местном языке.

   Прэт догадался, что обращаются к нему, но смог лишь отрицательно мотнуть головой.

   — Ничего не понимаю. Хочу пить. Вода есть?

   Он показал себе на рот и жестами попытался объяснить сказанные слова. Говоривший с ним абориген махнул рукой и ткнул пальцами в кожаный мешок, лежавший возле очага.

   Винтар взял его в руки и встряхнул. Внутри что-то забулькало. Это был бурдюк местного изготовления.

   Выдернув из горловины деревянную пробку, Он поднял мешок и сделал осторожный глоток. Вода была тёплой и противной на вкус, то ли сама по себе, то ли от того, что находилась в бурдюке.

   — Спасибо, — поморщился Прэт и заметил, что другой невольник протягивает ему круглый плод.

   То, что это не камень, а именно плод какого-то растения можно было понять по его яркому оранжевому цвету и черенку. Пробовать его, подвергая опасности собственное здоровье, Винтару не очень хотелось. Но раз уж он попал на эту злосчастную планету, то придётся рисковать. Надо же ему тут чем-то питаться.

   Помяв в руке упругую кожуру плода, он откусил от него маленький кусочек, и тут же пожалел об этом. По всему рту мгновенно разошлась сильная вяжущая горечь, которую трудно было сравнить с чем-то знакомым. Язык онемел, а челюсть свело.

   «Ядовитая гадость!..» — мелькнула в его голове страшная мысль.

   Кашляя и отплёвываясь, Прэт бросил отвратный плод и вновь схватил бурдюк. На этот раз вода с железистым привкусом показалась ему родниковой. Он сделал несколько больших глотков и вскоре почувствовал, как горечь отступает.

   Четверо невольников, сначала смотревшие на него с удивлением, неожиданно стали издавать кашляющие звуки похожие на смех. Они над ним потешались. Плод не был ядовитым, но явно не годился пришельцу в пищу.

   На этот раз Винтар отделался лёгким испугом. Однако все предосторожности не уберегли его от какой-то местной заразы, которую он успел подхватить от аборигенов.

   На третий день Прэт проснулся от дрожи в руках и ногах. Он сразу почувствовал головную боль и жар во всём теле. Появилась мысль о простуде после недавнего переохлаждения, но симптомы болезни казались какими-то странными. Слабость была такой, что у него не хватило сил подняться на ноги, когда за рабами пришёл надсмотрщик. А ещё через какое-то время Винтар стал бредить и впадать в забытье.

   Что было дальше, он помнил очень смутно. Кто-то к нему приходил, что-то делал, чем-то поил и кормил.

   Подробности Прэт узнал лишь после того как выздоровел, выучил местный язык и расспросил обо всём лечившего его аборигена по имени Фош. Это был целитель племени Шаду, больше похожий на колдуна.

   Когда его позвали в жилище погонщиков скота, он сразу понял, что новый раб серьёзно заболел. Разумеется, ни о каких вирусах и других микробах аршальцы понятия не имели, но кое-какие знания о способах лечения лихорадки у них имелись. Скорее всего, Винтар подхватил один из местных вирусов, который мог стоить ему жизни.

   На любой цивилизованной планете его бы вылечили за считанные часы, но здесь Фошу пришлось постараться, чтобы справиться с болезнью раба. Вождь племени слишком дорого за него заплатил, и не хотел так быстро его потерять. Поэтому приказал вылечить человека любым доступным способом.

   Целитель так и поступил, испытав на Винтаре действие различных настоек, порошков и отваров. Разве что с бубном не плясал, и духов не вызывал, как делали древние земные шаманы. Некоторые снадобья Фоша вызывали у Прэта рвоту или приступы удушья. Другие приносили только временное облегчение. Таким экспериментальным методом его можно было убить раньше, чем он умер бы от самой болезни. Лишь спустя четыре дня нашлось то единственное лекарство, которое окончательно сбило жар и вывело больного из забытья. Или его иммунитет сам справился с заразой.

   Следующие несколько дней Винтар оставался слабым и довольно беспомощным. Но он уже мог самостоятельно пить воду и жевать сухие лепёшки патэ. За время лихорадки он успел заметно похудеть и превратиться в грязное вонючее животное. Так что теперь мало чем отличался от остальных рабов.

   Когда он достаточно поправился и смог выходить из хижины, его начали отправлять на выполнение самой грязной, но относительно лёгкой работы. Винтара принуждали засыпать землёй старые и копать новые выгребные ямы, а также выносить пищевые отходы и другие помои из жилищ аборигенов. Сначала он пытался возражать, но после пары увесистых пинков и оплеух решил не злить надсмотрщиков и временно смирился с такой участью.

   Ещё через пятнадцать дней его дополнительно стали отправлять в поля, расположенные вокруг поселения, где выращивали злаковые растения патэ и различные корнеплоды. Там приходилось трудиться, не разгибая спины, чтобы не получить по ней плетью одного из надсмотрщиков.

   Прэт вспоминал это время с брезгливостью и содроганием. Он никогда в жизни не разгребал чужое дерьмо и не ковырялся в грязной почве. Поэтому не думал, насколько подобная работа может быть тяжёлой и противной. На Земле и колониальных планетах Федерации таким трудом уже давно занимались роботизированные системы и андроиды. А тут всё приходилось делать своими руками, от чего они быстро загрубели и покрылись мозолями.

   Сейчас ему было полегче. Работа погонщика не требовала больших физических усилий, а свободного времени было хоть отбавляй. Хочешь – стихи сочиняй, хочешь – о жизни думай.

   С тех пор, как Винтар попал в рабство к туземцам, он стал учить их язык, обмениваясь поясняющими жестами с другими рабами и надсмотрщиками. Это было необходимо для его собственной безопасности и пользы. От взаимопонимания с аборигенами теперь могла зависеть его жизнь.

   Спустя три месяца, по его счёту, он освоил речь туземцев до такой степени, что мог разговаривать с ними на минимальном уровне почти на любые темы. Таким образом, Прэт узнал много интересного о племени Шаду и других известных народах Аршала.

   Если бы в молодости он стал ксеносоциологом, эта планета представляла бы для него большой научный интерес. Впрочем, не исключено, что земные учёные здесь уже побывали и провели необходимые исследования. Только он об этом не слышал, поскольку занимался совершенно другими делами.

   Увидев однажды полностью обнаженного аборигена, Винтар узнал, что аршальцы являются особым видом гермафродитов. Для него это было настоящим откровением. Среди известных ему гуманоидных рас подобная аномалия встречалось крайне редко. Хотя, даже у людей такие отклонения иногда бывали.

   Возможно, сейчас Аршальцы в эволюционном развитии находились на неком переходном этапе от ярко выраженных гермафродитов к разнополым существам. Их дети до десяти-одиннадцати лет оставались номинально бесполыми, а потом, через каждые семь циклов, у них отчётливо проявлялись то мужские, то женские половые признаки. Таким образом, они периодически могли становиться то отцами, то матерями.

   Никаких семейных ячеек они при этом не создавали, а в близкую связь вступали только пять раз в году, во время праздников большого круга. После беременности, длящейся около двухсот дней, аборигенки обычно рожали двух детей, которых затем выкармливали грудным соком. Эта питательная жидкость была аналогом грудного молока. Всё-таки аршальцев нельзя было назвать млекопитающими существами, притом, что они являлись гуманоидами.

   Занимаясь маленькими детьми, женщины в течение трёх лет не имели право участвовать в новых племенных праздниках и соответственно вступать в близкие отношения, пока не придёт время отдавать потомство на воспитание в дом подрастающего поколения. Поэтому за один семилетний цикл, они рожали всего два раза. За всю жизнь каждый аршалец мог оставить после себя до двенадцати потомков. Но учитывая высокую детскую смертность и опасную жизнь взрослых, такие рекорды плодовитости здесь были редкостью. Из-за этого прирост населения шёл не так быстро, как могло быть при других обстоятельствах.

   Почти все местные племена делились на родовые общины или деревни с населением в несколько сотен жителей. В разных племенах таких деревень насчитывалось от одного до двух десятков. Каждая из них занималась определённым видом деятельности, который приносил пользу всему племени в целом.

   Крупнейшим поселением управлял вождь племени – катур. Но во главе всякой общины стоял рухмад, которому беспрекословно подчинялись остальные соплеменники, живущие в одной деревне. При этом все рухмады слушались катура. И в случае угрозы вторжения врагов, воины из разных общин объединялись в одну армию под его предводительством.

   Население делилось на три сословных группы, которые сохраняли и укрепляли социальный строй целого племени. Самая малочисленная и почётная группа состояла из буталов – воинов, находившихся в мужском семилетнем цикле.

   Скотоводы, строители, ремесленники и так называемые кормильцы представляли вторую сословную группу. Их называли мерхами, и они были основой благосостояния всего племени. Именно мерхи определяли главный род деятельности каждой общины.

   В третьей группе саншутов, были стражники и надсмотрщики за рабами, а также воспитатели детей и соплеменники в женском семилетнем цикле, производившие потомство.

   Несмотря на то, что сословность в общинах передавалась по наследству, молодой и сильный саншут мог легко перейти в группу мерхов или буталов. Для этого на одном из праздников большого круга он должен был доказать своё мастерство в споре с представителем другого сословия. Например, сразиться в личном поединке с одним из воинов, и в случае победы занять его место. Таким же образом, на великом празднике сумрачного дня любой воин имел право претендовать на место вождя племени. Однако в последние годы никто не мог победить катура. Гаршу удавалось сохранять за собой этот титул пять лет подряд, что было довольно редким явлением.

   Один из надсмотрщиков с завистью рассказывал напарнику, что в истории Шаду были такие случаи, когда простые саншуты становились Катурами, побеждая правителей племени в праздничных поединках. Винтару всё это напоминало грызню в звериной стае, когда наиболее сильные особи дерутся за место вожака. Его эти примеры не только забавляли, но и восхищали, ведь не каждый мог подняться из грязи в князи, как говорили когда-то на его родной планете.

   Пару раз, когда ему доводилось наблюдать за местными торжествами, он видел демонстративные поединки буталов. Но эти кулачные и сабельные схватки его совершенно не впечатляли. Аборигены действовали абсолютно примитивно, не используя особые приёмы и технику боя. Поэтому чаще всего победителями становились самые ловкие и сильные воины, способные вовремя уклониться от атаки и точно ударить в ответ.

   Всё ещё не лишённый тщеславия и жажды власти, Прэт знал, что будь он аршальцем, то непременно вступил бы в борьбу за титул катура. Но у рабов здесь не было абсолютно никаких прав, а значит, и шансов изменить свою жизнь.

   Под вечер все погонщики забрались на спины торнов и направили стадо в воду, чтобы перебраться на другой берег реки. Животные с громким плеском пошли вброд. Здесь вода доставала им лишь до края панцирей, так что наездники могли не опасаться нападения мелких речных кровососов.

   Выбравшись на сушу, стадо двинулось дальше на восток. Над горами медленно поднимался желтоватый серп Ватана. В розовом свете заходящей Этшианы окружающая местность казалась какой-то призрачной и нереальной. Винтар зажмурился, в очередной раз жалея, что он лишён художественного таланта и возможности запечатлеть сюрреализм чужого мира.

   Примерно через час стадо подошло к изгороди большого загона, где можно было остаться на ночь. С внутренней стороны частокол наполовину был засыпан землёй, чтобы его не повалил сильный ветер. Судя по тому, что двухметровые брёвна находились на своих местах, вчерашний кашид не смог ничего разрушить.

   Торнам подобные загоны, в принципе, не требовались, поскольку естественных врагов у них почти не было, да и те обитали преимущественно в лесах. Изгородь нужна была самим аборигенам, которые не любили ночное бодрствование, и не умели сторожить скот. Они опасались, что их свободолюбивые животные разбредутся по округе, пока все погонщики спят.

   Когда стадо оказалось в загоне, рабы закрыли широкий проход парой длинных брёвен и отправились на сбор травы и сухих навозных лепёшек для костра. Винтар в свою очередь скинул с торна мешки с продуктами и бурдюки с чистой речной водой. Потом открыл один из них и вдоволь напился. На особый привкус местной воды он старался не обращать внимания, как и на окружающие его неприятные запахи животного пота и экскрементов.

   Подхватив с земли пару тяжёлых мешков, Винтар зашёл под деревянный навес, примыкающий к одному из углов изгороди. Там надсмотрщики уже пытались разжечь огонь в очаге. Очередной день близился к финалу. Наконец-то пришло время отдыха.

ГЛАВА 4

Размеренно вдыхая прохладный утренний воздух, Винтар Прэт легко бежал вокруг изгороди загона, где в это раннее время продолжали крепко спать аборигены и их торны.

   Случайный наблюдатель мог бы подумать, что небесный раб бдительно сторожит стадо животных или охраняет покой надсмотрщиков. Но всё было совсем не так.

   Винтар за несколько часов успел выспаться, и теперь совершал длительную пробежку перед началом основных упражнений. В свободное время он часто тренировался в умении владеть деревянным посохом. Это позволяло защитить себя от нападок других рабов. Такое уже бывало, когда он попал в группу погонщиков скота, и они пытались отобрать у него еду. Получив в борьбе с аборигенами немало ушибов, Прэт пожалел о том, что давно не вспоминал армейскую молодость, и пообещал себе, что такое больше не повторится. Пришлось поднапрячься.

   Плохая физическая форма, а точнее, её полное отсутствие, несколько раз подводили Винтара, пока он не решил применить старые боевые приёмы. Вспомнить их было нетрудно, но использовать в реальной схватке, когда нападают сразу два или три противника, это совсем другое.

   Это вам не в генштабе управлять передвижением космических войск или заниматься другими вопросами военной бюрократии. Если на Земле у Винтара были надёжные андроиды-телохранители, и он мог не беспокоится о личной безопасности, то здесь вся жизнь зависела только от него самого. От силы мышц, быстроты реакции, выносливости и умения себя защитить.

   За время, прожитое в племени Шаду, кулаки и плети надсмотрщиков не раз били его тело, но реальная смерть от рук аборигенов ему пока не грозила. Тем не менее, готовить себя к подобным неожиданностям нужно было регулярно.

   На восточных пастбищах, прилегающих к территории враждебного племени, Прэту особенно могли пригодиться знания рукопашного боя и другие умения. Поэтому тренировки он старался проводить ежедневно. Аборигены знали о его занятиях, но относились к этому безразлично. Они были уверенны, что раб никогда не сможет стать настоящим воином. А другого смысла в подобных тренировках аршальцы не видели, и в свободное время предпочитали отлёживать бока.

   Винтар тоже не думал, что погонщик каким-то образом может войти в сословие буталов. Но иных способов хоть как-то изменить унылую рабскую жизнь он не знал. По крайней мере, сейчас. А что будет дальше, он мог лишь догадываться...

   Ещё оставалась надежда, что вольный торгаш всё-таки сдержит данное ему слово, и вернётся на Аршал через год по земному времени. Но, к сожалению, туземцы не имели никакого представления о таком сложном понятии, как время, а уж тем более, о часах. Максимум, что они могли, это считать дни между праздниками большого круга. Ещё они знали, что Цикл их ночного светила – составляет двадцать семь дней, а дневного – двести семьдесят дней, или ровно десять месяцев. Но Винтару это ни о чём не говорило. Будь у него многофункциональный браслет, проблем бы никаких не было. Но Тьер забрал у него коммуникатор ещё на корабле, пока он валялся без сознания.

   Внутренние биологические часы подсказывали, что местные сутки короче земных. А значит, обещанный год может растянуться до полутора лет на этой планете. Так что Прэт никак не мог выяснить, через какое количество дней ему стоит ждать возвращения корвета «Блудный сын». Если, конечно, он вообще прилетит, учитывая преступную сущность контрабандиста...

   На всякий случай, Винтар оставлял царапины на глиняной стене возле своей лежанки за каждый прожитый на Аршале день. Когда же их насчиталось больше одного месяца, он вдруг сообразил, как можно сделать простейшие водные часы, в которых каждая капля отсчитывала бы одну секунду. Правда, осуществить этот замысел оказалось не так легко, как думалось. Для этого нужны были две небольшие, но глубокие посудины. Ещё лучше – прозрачные банки, хотя стекло аборигены выплавлять пока не умели.

   Убираясь как-то в доме катура, где скопилось много уличной грязи и пищевых отходов, Прэт совершенно случайно обнаружил в одном из углов три пустые баночки из полупрозрачного плестира. Судя по запаху, раньше в них был какой-то сладкий напиток. Как они сюда попали, понять было не трудно. Благодаря относительной прозрачности и форме, банки хорошо подходили для изготовления водяных часов.

   Выбрав подходящий момент, когда ни один из надсмотрщиков за ним не наблюдал, Винтар спрятал за пазухой пару баночек и лоскут плотной ткани, которой здесь было в избытке. По сравнению с другими аборигенами, правитель племени жил в настоящей роскоши, в полной мере пользуясь всем, что покупал у звёздного торговца.

   Прэт знал, что за кражу вещей из дома Гарша его могут высечь плетьми. Но затея с водяными часами стоила такого риска. Отлучившись на несколько минут в рабскую хижину, он спрятал находки под ворохом тростника. А вечером, когда все легли спать, почти в полной темноте стал мастерить часы.

   В первую очередь с помощью железного наконечника стрелы, случайно найденного в уличной грязи, Винтар проделал в квадратном куске ткани маленькое отверстие. Затем налил в одну из банок воду из бурдюка, накрыл сверху тканью и перевернул над второй банкой. Сначала ничего не происходило, но когда ткань пропиталась водой, процесс пошёл. В полной тишине, нарушаемой лишь сопением и похрапыванием других рабов, он отчётливо услышал, как падают на дно плестировой тары капли воды.

   «И раз, и два, и три….» — считал про себя Прэт, надеясь, что периодичность падения капель соответствует секундному интервалу.

   Гравитация на Аршале была такой же, как на Земле. Так что условия подсчёта времени на обеих планетах должны быть одинаковы.

   Когда одна тысяча восемьсот капель упали в нижнюю банку, что равнялось половине земного часа, Винтар прекратил счёт. К сожалению, емкость тары не позволяла вместить в себя часовой объем воды, но даже такой хронометр был способен помочь ему в определении продолжительности местных суток.

   Слив из первой банки остатки воды, он поставил её вместе с куском натянутой ткани на нижнюю баночку и обмазал соединение мягкой глиной. Потом для надёжности обвязал получившееся изделие по вертикали тонкой верёвкой.

   Оценить работоспособность водяных часов в ночном мраке было нереально. Следовало дождаться утра и полного высыхания глины, чтобы избежать протечек. Однако, следующие несколько дней были пасмурными, а без света Этшианы и фиксации точки отсчёта начинать использование часов не имело смысла. Лишь пятый день обещал быть ясным, судя по звёздному ночному небу.

   Как только первые лучи дневного светила пробились в щель между брёвен хижины, Прэт перевернул самодельные часы. Вода из верхней банки тут же стала капать в нижнюю... Первые тридцать минут пошли.

   Поселение аборигенов уже начало просыпаться, но за рабами ещё никто не явился. Поэтому надсмотрщики не видели, чем занимается Винтар.

   Он спрятал часы за пазухой, надеясь, что они не развалятся во время работы. Но риск был не только в этом. Кто-то мог заметить в его руках необычную вещь. А поскольку аршальцы очень завистливы, ради интересной безделушки они были готовы пойти на многое. Другим рабам доверять и вовсе не стоило. Эти пленные туземцы за лишний кусок лепёшки могли сдать чужака с «потрохами»...

   Решение проблемы нашлось довольно быстро. Когда к невольникам заглянул один из надсмотрщиков, чтобы вывести их в поле, Прэт притворился, что у него сильно болит живот и кружится голова. Он даже несколько раз демонстративно упал на землю, всем своим видом показывая, что вновь чем-то заболел.

   Абориген не мог определить, врёт небесный раб или нет, так как расстройство желудка у него случалось и раньше. Поэтому надсмотрщик решил оставить Винтара в покое до завтрашнего дня. Звать целителя он не спешил. Лечение невольника, как и наказание за отказ от работы, в данном случае было одним – отсутствие еды. День-другой на строгой диете, и всё само пройдёт.

   Как только аршальцы скрылись из вида, Прэт вытащил из-под лежанки часы и проверил уровень воды в верхней баночке. Там её оставалось совсем немного.

   Теперь, при нормальном освещении, он смог пересчитать количество капельных секунд в необычном хронометре.

   Определять уровень воды в темноте ему помог огонь очага, который он поддерживал, пока другие рабы крепко спали после тяжёлых дневных трудов. За каждый прошедший час он оставлял на стене жилища по одной царапине. К утру их насчитывалось уже два десятка.

   На рассвете Прэт вновь стал ждать восхода Этшианы. Как только первые лучи светила рассеяли полумрак хижины, он поставил на нижней банке часов ещё одну метку. Она определяла последнюю минуту... Таким образом, Винтар узнал, что продолжительность аршальских суток составляет ровно двадцать один час, сорок минут с вероятной погрешностью в полтора десятка секунд. На это могло повлиять множество различных факторов. Но главное, он всё-таки сделал. Теперь, используя полученный результат, он без особых проблем мог вычислить день, когда на планете должен совершить посадку корабль контрабандиста.

   Конечно, по разным причинам небесный торговец мог задержаться, но аборигены говорили, что он всегда держит слово. А именно, всегда привозит то, что просит у него Гарш. Жаль только, что Тьер никогда не прилетал сюда в один и тот же день. Иначе Прэту не пришлось бы переводить время местных суток в количество аршальских дней, равных одному земному году.

   После всех подсчётов водяной хронометр ему был не нужен. А чтобы его не уличили в воровстве плестировых банок, он закопал часы в землю возле выгребной ямы. Там их точно никто не найдёт.

   Над западным горизонтом медленно затухали последние искры незнакомых звёзд, среди которых в сотнях световых лет отсюда находился жёлтый карлик под названием Солнце. Не так уж давно Винтар чуть не погиб от его жгучих лучей, а теперь гадал — сможет ли когда-нибудь вновь увидеть родное светило и Землю. А главное, помогут ли ему расчёты местного времени не пропустить день возвращения «Блудного сына».

   Прэт тяжело вздохнул, мотнул головой, отгоняя воспоминания, и присел отдохнуть на землю. Среди высокого кустарника, находившегося в полусотне метров от загона торнов, раздался тревожный писк какого-то мелкого животного. Потом всё стихло, если не считать скрежета, издаваемого местной разновидностью жуков. Однако, эти привычные утренние звуки человеческий слух Винтара почти не воспринимал.

   Закончив короткую передышку, Прэт перешёл к другим видам физических тренировок, в том числе, с использованием крупных булыжников. Он нашёл их на краю земляного вала, подпиравшего изгородь загона. Разумеется, такие занятия не могли сравниться с упражнениями в тренажерном зале, но ничего лучше здесь всё равно не было. А поскольку большинство аборигенов были тяжелее и сильнее его, Винтар не имел права оставаться слабаком, несмотря на свой возраст.

   Сбивая посохом погонщика ветви с окружающих кустов, совершая прыжки и нанося удары ногами в тело мнимого противника, он интуитивно чувствовал, что всё это ему когда-нибудь пригодится. Если знакомые аршальцы к Прэту уже привыкли, и лишний раз не донимали, то чужаки из соседних племён при встрече легко могли продырявить его копьём или саблей. Вряд ли он заинтересовал бы их, как раб, пришедший с небес.

   Тренировки продолжались до тех пор, пока за частоколом не раздался грубоватый голос одного из надсмотрщиков.

   — Эй, мэтшун, ты опять своей палкой воздух гоняешь?!

   Почему не спишь, как другие рабы?

   — Да, Арухт, — извиняющимся тоном отозвался Прэт и подошёл ближе к аборигену. — Мне с утра не спалось. Вот я и решил на рассвете посторожить твой сон, и сон наших торнов. Я охранял загон от нападения врагов, как самый трудолюбивый раб.

   Надсмотрщик явно не заметил издёвки в сказанных словах. Поэтому насмешливо крякнул, и беспечно возразил:

   — Трусливые яронцы уже давно не беспокоили нас, и не угоняли наше стадо в свои земли. В прошлый раз мы хорошо их наказали, вернули всех торнов и захватили в плен больше десятка врагов. Так что они ещё не скоро осмелятся сюда прийти. А если они снова появятся, мы свернём им шеи!

   — Тебе лучше знать, Арухт, — согласился Винтар, — но, если ты не против, я останусь здесь, пока вы все не проснётесь. Буду наблюдать за холмами.

   — Ладно, мэтшун, если тебе не спится, можешь и дальше охранять наш сон.

   Этшиана только начинает выползать из-за гор, и торны вставать пока не собираются...

   Голова надсмотрщика вновь скрылась за остроконечной изгородью, оставив небесного раба наедине с самим собой.

   Прэт хмыкнул и презрительно сплюнул на землю горькую слюну, выражая, таким образом, своё отношение к аборигену, который был смелым лишь на словах. В отличие от настоящих воинов, эти представители родовой общины никогда в жизни ни с кем не воевали, если не считать избиения невольников. А доведись им встретиться с вооружёнными врагами, судьба надсмотрщиков будет решена очень быстро. В лучшем случае, их самих сделают рабами, а в худшем – просто убьют.

   После усиленной тренировки, Винтар ощущал себя пропотевшей скотиной. Ему вновь захотелось помыться, и на сей раз, он решил не изменять своим желаниям. Тем более, что здесь у него имелась такая возможность. Неподалёку от загона находился мелкий каменистый ручей, который шустро бежал с соседнего холма.

   Вода в нём была родниковой, и очень холодной. Она не успевала прогреваться под лучами восходящей Этшианы, но грязному уставшему Прэту было уже всё равно. Он готов был купаться даже в ледяной воде, лишь бы иметь возможность смыть с себя липкий пот и его противный запах.

   В условиях рабской жизни в деревне он вообще не мог мыться, а его хозяева проводили обряды омовения не чаще пяти раз в год, перед праздниками большого круга. Купаться в холодной воде они не любили, а греть её над костром в панцире торна считалось неслыханной роскошью. Такое мог позволить себе только правитель родовой общины.

   В отличие от аборигенов, Винтар при каждом удобном случае старался смыть с себя налипшую пыль, хотя бы водой из бурдюка. Но такое удавалось редко. Поэтому сейчас он был рад возможности ополоснуться в ручье, даже без всяких моющих средств. Песка и глины для такого дела было вполне достаточно.

   Шкуру торна он тоже постарался отстирать от грязи, хотя сделать это было нелегко. В первый раз всё было гораздо сложнее. Следы бурой крови, и чёрт знает чего ещё, приходилось отмачивать в воде и драить с помощью шершавого камня. Но от запаха избавиться всё равно не удалось, будто шкура долго лежала в куче навоза и насквозь пропиталась этой вонью.

   Бросив её подсыхать на траве, Прэт лёг рядом и расслабился, глядя на розовато-сизые облака, медленно плывущие в утреннем небе. Тело, согреваемое Этшианой, обдувал лёгкий ветерок. В стороне тихо журчал ручей. В такие моменты Винтар забывал о рабском положении и наслаждался жизнью. Если не думать ни о чём плохом, можно представить себя отдыхающим на пляже одной из курортных планет Земной Федерации. Это была приятная иллюзия.

   Даже на Земле, где у него имелось почти всё, что душе угодно, такое бывало не часто. И только лишившись этого, он понял, что радоваться можно простейшим вещам – теплу, пище, чистому телу, и даже просторам чужой планеты.

   К сожалению, минуты блаженства быстро заканчивались, и тогда жестокая реальность являлась к Прэту во всём своём неприглядном виде. Он вспоминал, где находится, и что здесь делает. Эта действительность вновь заставляла его злиться, мечтая о кровавой месте всем, кто обрёк его на тяжёлые испытания. Винтар был уверен, что звёздный торговец и вождь племени рано или поздно расплатятся по счетам, которые он им предъявит.

   Внезапно до ушей Прэта донеслись странные шорохи. Но прежде, чем он опознал несущуюся на него «массу», тело рефлекторно бросилось в сторону. Делая невероятный кульбит через голову, Винтар ещё успел схватить посох, и тут же развернулся лицом к неожиданной опасности. Расслабленное купанием тело мгновенно напряглось, заряжаясь адреналином.

   На то место, где он только что находился, упал сравнительно небольшой, но очень кровожадный ком рыжеватой шерсти. Это был четырёхлапый хищник, которого туземцы называли дрэтхом. Зверь обитал, в основном, в холмистой местности предгорья, и мог представлять нешуточную угрозу для одинокого безоружного аборигена.

   Размерами около одного метра, он имел узкую морду с большими ушами. Его длинный пушистый хвост нервно метался из стороны в сторону, а пара выпученных красноватых глаз подозрительно смотрели на противника, который должен был стать лёгкой добычей.

   Быстро оценив изменившуюся обстановку, дрэтх угрожающе рыкнул, оскалив острые клыки. Затем снова прыгнул на потенциальную жертву. Однако теперь Прэт был полностью готов к атаке, и резко взмахнул посохом. Толстый конец длинной палки врезался точно в ухо злобной твари, сбивая «прицел».

   Кувыркнувшись в воздухе, хищник взвизгнул от боли и, упав на землю, затряс ушибленной головой. Но это его не остановило. Он повторно ринулся на Винтара, и тут же получил посохом по шее.

   Прэт решил развить успех, и вновь попытался ударить зверя. Но теперь зубастый противник оказался более проворным. Он успел увернуться от палки. А в следующий момент его клыки щёлкнули в опасной близости от Винтара. Пришлось пинать хищника в оскаленную морду, но это отвлекло его лишь на секунду. Узкие челюсти внезапно сомкнулись на ботинке.

   Если бы у Прэта были обычные кожаные обмотки, как у свободных аборигенов, или босые ступни, как у рабов, ему бы не поздоровилось. Но человеческая обувь в очередной раз оправдала своё качество, оказавшись не по зубам агрессивной твари.

   Пока зверь грыз ботинок, желая прокусить толстую подошву, Винтар прижал его голову к земле и ударил заострённым концом посоха в левый глаз. Результат получился отличным. Отпустив двуногого противника, дрэтх взвыл и попытался сбежать. Но не тут-то было. Споткнувшись о подставленную палку, он кубарем покатился по траве. Потом на его спину обрушился тяжёлый конец посоха. Затем ещё раз, и ещё...

   Отпускать раненного хищника нельзя было ни в коем случае. Он мог запомнить обидчика, причинившего боль, и долго его преследовать, чтобы напасть со спины в самый неподходящий для жертвы момент.

   После четвёртого удара послышался хруст. Сначала Винтар подумал, что сломалась его палка, но быстро понял, что перебил твари хребет. Однако зверь всё ещё был жив.

   Завывая, он сучил лапами по земле. Оставалось добить его, чтобы не мучился. Несколько сильных ударов по голове дрэтха решили проблему.

   Только после этого напряжение отпустило Винтара, и он почувствовал слабость в ногах. Тело снова пропотело, хотя шкуру торна он так и не успел одеть. Давно ему не приходилось всерьёз бороться за свою жизнь. Было тяжело и страшно, но недавние тренировки с посохом не прошли даром.

   Топота аборигенских ног слышно не было. Или надсмотрщики до сих пор спали, или предпочитали ни во что не вмешиваться. Тут было немало хищников, которые могли между собой драться. А о Мэтшуне они вообще не беспокоились.

   Решив преподнести аршальцам сюрприз, Прэт быстро оделся, взял мёртвого зверя за хвост и потащил к загону торнов.

ГЛАВА 5

Предгорное пастбище было довольно обширным, простираясь в разные стороны на полтора десятка километров. Но учитывая аппетит огромных животных, пастись они тут могли не дольше одного месяца. После этого скот нужно было перегонять на другое место, давая возможность растениям восстановиться.

   Пока торны паслись в низине, утробно гудя и пережевывая сочные стебли тростника, Винтар Прэт приглядывал за ними с вершины холма. Остальные рабы вместе с надсмотрщиками находились где-то на другой стороне, и он их не видел.

   Сначала аборигены удивлялись, почему новый погонщик все время куда-то уходит, стараясь держаться обособленно, но постепенно привыкли к странному чужаку. Если бы он хотел сбежать, то сделал бы это давным-давно. Но в том-то и дело, что бежать ему было некуда, в отличие от других невольников. Поэтому надсмотрщики большую часть дня его не беспокоили, и не интересовались, где он пропадает.

   Родовая община Утабэ, которой сейчас принадлежал Прэт, считалась одной из самых малочисленных в племени Шаду. Но, благодаря тому, что она занималась разведением и выпасом крупного рогатого скота, её статус был довольно высок. Может быть, именно поэтому Винтар не жалел о том, что Гарш передал его новому хозяину в обмен на торна. Теперь он чувствовал себя гораздо свободнее, чем раньше. Но он не забыл, как и при каких обстоятельствах это произошло.

   Прэт прожил в главной деревне Шаду более полугода, прежде чем в ясном вечернем небе появился быстро увеличивающийся силуэт крупного космолёта. Но он был не серебристый, как корвет контрабандиста, а чёрный. Да и форму корпуса имел немного иную, более угловатую.

   Винтар увидел его благодаря возбуждённым возгласам аборигенов, которые запрокинули головы и уставились куда-то вверх. Обладая более острым слухом и зрением, они заметили корабль гораздо раньше.

   Судя по крутой траектории снижения, управлять им мог такой же сумасшедший человек, как вольный торговец. Или это действительно сам Тьер? А если не он, то кто ещё сподобился прилететь на эту дикую планету?.. Вопросов в голове Прэта было много, но ответы пока не находились. В любом случае космолёт был другим, и прибыл он сюда досрочно, что вызывало сомнения.

   В этот прохладный вечер, в конце дождливого сезона, Винтар занимался сбором сухостоя и опавших веток для очагов в домах. Но при виде корабля, он всё бросил и спрятался в кустарнике неподалёку от того места, где в прошлый раз приземлялся «Блудный сын». Он надеялся, что в ближайшее время надсмотрщики искать его не будут.

   Вскоре антигравитационное поле под днищем трапециевидного космолёта вспыхнуло ярко-голубым ореолом. Резко сбросив скорость, он со свистом пролетел над поселением и совершил посадку в двух сотнях метров от изгороди. Ещё через несколько минут из ворот деревни вышла знакомая процессия, состоявшая из группы вооружённых воинов и Гарша. По такому важному случаю правитель племени надел на себя генеральский мундир Прэта, чтобы ещё больше повысить свой статус в глазах небесного гостя.

   Преодолев половину пути до корабля, аборигены остановились. В то же время бронированная створка шлюза откинулась аппарелью на землю. Из космолёта медленно вышел человек в коричневой кожаной куртке. На его поясе с двух сторон висело оружие, а лицо было скрыто под знакомой маской с рогами и клыками. Вслед за ним в шлюзовом отсеке показались четыре помощника, готовых начать разгрузку. Скорей всего, это были андроиды, поскольку они почти не двигались.

   Когда Тьер приблизился к Гаршу, они обменялись приветствиями и некоторое время о чём-то разговаривали. Винтар их почти не слышал. Потом контрабандист позвал двух помощников, и они принесли к ногам вождя пару ящиков с образцами товаров. Катур придирчиво осмотрел предлагаемые вещи со всех сторон, но, судя по всему, остался доволен увиденным. Звёздный торговец сразу оживился, явно пытаясь набить цену, и сделал знак андроидам выносить из космолёта оговорённую часть груза. Сегодня помощь аршальцев ему не требовалась.

   Оставаться под прикрытием кустов больше не имело смысла. Поэтому Прэт встал во весь рост и быстрым шагом направился к Тьеру и аборигенам. Однако его там никто не ждал. Это стало понятно по недовольному взгляду Гарша и удивлённому восклицанию бородатого контрабандиста.

   — Оппа, генерал, живой!..

   — Как видишь, — холодно ответил Винтар на земном языке. — И теперь ты должен выполнить своё обещание — забрать меня с этой планеты!

   — Я что-то обещал?.. — торговец громко рассмеялся, и отключил браслетный автопереводчик. — Нет, я тебе ничего не должен! Потому что я не Тьер...

   Голос человека, действительно, был другим, тоньше и моложе. Да и ростом он был повыше.

   — А где же Тьер, чёрт его дери?

   — Можно сказать — уже подрал, — невесело усмехнулся торговец, сделав шаг назад. — Это долгая история. Но он пока жив. И останется жив, если я продам весь его товар и выплачу за него долг рейдерам.

   Кстати, меня зовут Стив. Тьер обо мне ничего не рассказывал?..

   Ну да, он не любит болтать о других. А ведь мы много лет работали вместе, пока не решили разделить бизнес.

   Понимаешь?

   — Не очень...

   — Ну, это неважно. Главное, что у меня дела пошли в гору, а Тьер взял у знакомых рейдеров золото в долг, чтобы купить списанный полицейский корвет. Отдать должок вовремя он не смог, или не захотел. Так что теперь его могут грохнуть.

   Я согласился ему помочь по старой дружбе, забрал новый товар, и сюда. Тут хорошие покупатели...

   — Так забери меня отсюда! — настойчиво сказал Прэт, подходя ближе к торговцу.

   Стив покачал головой и положил ладони на рукоятки двух парализаторов, предостерегая Винтара от резких движений.

   — Я не могу тебя забрать.

   — Почему?

   — Тьер рассказал мне, кто ты, и как тут оказался. Но он так же предупредил, чтобы я не поддавался на твои уговоры, если мы встретимся. Если честно, он не верил, что ты сможешь здесь выжить.

   В любом случае, я не смогу тебя забрать. Тьер тебе обещал, вот и жди его возвращения. Это, во-первых. Во-вторых, для меня важнее отдать долг за бывшего напарника, а не выкупать тебя у Гарша. А в-третьих, у нас сейчас и без тебя проблем хватает. Самим бы уцелеть! Так что извини, генерал...

   — Хватит говорить на непонятном языке! — неожиданно вмешался вождь племени, нахмурив лоб. — И вообще, Мэтшун, что тебе нужно от небесного торговца?

   Заметив раздражение в голосе катура, Стив поспешно включил автопереводчик. Он услышал последний вопрос Гарша и спокойно ответил:

   — Твой раб хочет, чтобы я забрал его с собой в небесный мир.

   — И зачем ему это нужно? Разве там лучше, чем здесь?

   Винтар открыл рот, чтобы ответить, и на секунду задумался.

   С одной стороны, вопрос был наивно-глупым, ведь туземец понятия не имел, насколько там может быть лучше. А с другой стороны, Прэт и сам не знал, чего ему теперь ждать от жизни на цивилизованных планетах Земной Федерации, где он признан изменником. Рано или поздно его личность будет раскрыта, и что тогда, пожизненная тюрьма или новая казнь? Остаётся один вариант — лететь к своим покровителям в Клисионской Империи. Но ждут ли его там сейчас, после того, как операция «Эверона» в звёздной системе Полукс оказалась провалена?! Тем не менее, он уверенно произнёс:

   — Думаю, мне там будет намного лучше, чем здесь...

   — Он так думает, — усмехнулся торговец, — А что об этом думает великий катур?

   — Этот раб принадлежит моей общине, — сказал Гарш. — Я честно купил его у тебя, и он честно трудится в нашей деревне. Он даже ни разу не пытался сбежать, как делали другие рабы.

   Мне было бы жаль отпускать его обратно в твой мир. Я хочу, чтобы он остался на Аршале.

   Кроме того, небесный торговец, я отдал тебе за него три красивых камня и один самородок жёлтого металла. Помнишь?..

   Стив утвердительно кивнул.

   — Так вот, — продолжил вождь, — я не знаю, как оцениваются рабы в вашем мире, но этого я не отдам дешевле начальной стоимости.

   — На самом деле, великий катур, в нашем мире он стоит ещё дороже, — сказал торговец, сделав замысловатое движение рукой. — Но я соглашусь оставить его в твоём племени за дополнительную плату.

   — Хорошо, я могу дать тебе за него ещё один небольшой зелёный камень, чтобы ты был доволен, — предложил Гарш, тряхнув кожаным мешочком с драгоценностями.

   — Договорились!..

   — Сволочь! — негодующе крикнул Винтар, сжимая кулаки. — Я что, по-твоему, безмозглая вещь?

   Ты не можешь оставить меня здесь из-за какого-то камня!..

   — Я тебе уже всё объяснил, Прэт. Других вариантов не будет, — Стив развёл руками. — К тому же, как говорили древние, бизнес есть бизнес, ничего личного.

   Это был тупик. Но смиряться с таким положением дел в двух шагах от космолёта Винтар не собирался. Он и так слишком долго, и слишком много терпел. Кипевшая в нём злость, наконец, выплеснулась наружу.

   Он рванулся к вольному торговцу как разъяренный зверь, и прежде, чем тот успел выхватить из кобуры оружие, нанёс ему два сильных удара, в печень и голову. Пока Стив падал на землю, ловя ртом воздух, Прэт побежал к грузовому кораблю, рассчитывая захватить его раньше, чем парализующие лучи попадут в спину. По большому счёту это надо было сделать сразу, без лишних разговоров с торгашом. Главное — прорваться внутрь космолёта мимо андроидов и закрыть шлюз. А дальше действовать по обстановке.

   Так быстро Винтар ещё никогда не бегал. Но, когда до аппарели шлюзового отсека оставалось не больше десятка метров, в его левую ногу вонзилось что-то острое. Икроножную мышцу обожгло резкой болью. Из горла непроизвольно вырвался крик. Споткнувшись на ровном месте, Прэт пролетел вперёд и растянулся на земле. Затем попытался вскочить, чтобы доковылять до корабля, но не смог даже подняться. А к нему уже мчались аршальцы.

   Он отчаянно завопил и ухватился руками за оперенное древко стрелы, пробившей ногу насквозь. Стрелявший в него абориген оказался на редкость метким, или ему случайно так повезло.

   Теперь Винтар чётко осознавал, что потерял все шансы покинуть мрачную отсталую планету. Это было хуже реальной смерти. Никаких гарантий, что Тьер за ним когда-нибудь вернётся, у него не было, а оставаться до конца жизни в рабстве у дикарей, это чересчур......

   Два дюжих воина из личной стражи катура подбежали к Прэту и грубо схватили за руки. Он дёрнулся, пытаясь вырваться, но всё было тщетно. Хватка аборигенов оказалась надёжной.

   Вскоре к ним подошёл Стив, потирая ушибленную скулу. В правой руке он держал парализатор.

   — Ты, генерал, ещё глупее, чем я думал, — презрительно сказал торговец и ткнул Винтара в живот стволом оружия. — Но тем хуже для тебя самого.

   — Да пошёл ты... — прохрипел Прэт, отдышавшись. — Все вы одинаковы, чёртовы торгаши.

   — Я тоже думал о тебе лучше, небесный раб, — неожиданно заявил Гарш, подходя к ним ближе. — А за то, что ты хотел от нас сбежать, я тебя накажу.

   Сначала ты получишь двенадцать ударов плетью, а потом, когда ты снова сможешь ходить, я отдам тебя в другую деревню в обмен на торна. Это будет хорошая сделка.

   — Будь ты проклят, дикарь! — с ненавистью воскликнул Винтар. — Чтоб вас всех твари лесные сожрали и костей не оставили! Чтоб вы...

   Он задохнулся от резкой боли, когда один из воинов наступил на древко стрелы, торчавшей из раненной ноги. Абориген знал, как заставить невольника замолчать.

   — За эти слова, Мэтшун, ты получишь ещё шесть ударов плетью, — вынес окончательный приговор вождь племени. — А теперь заткнись, если не хочешь, чтобы я отрезал тебе язык.

   — Да, генерал, лучше помалкивай, — посоветовал Стив и поднял парализатор повыше. — Прощай...

   Между ними сверкнул бледно-голубой луч, и тело Прэта полностью онемело, будто в один момент ему свернули шею. Но сильная парализация одновременно избавила от боли в ноге. Хоть в чём-то вольный торговец проявил милосердие... Обдумать эту мысль он не успел, так как внезапно потерял сознание.

   Очнулся Винтар в своём рабском жилище, когда на улице было уже темно. Он сразу почувствовал тупую ноющую боль в ноге. Но переживать по этому поводу теперь не имело смысла. На этой отсталой планете шансы выжить и умереть от таких ран были примерно равны.

   Ощупав ногу, Прэт обнаружил, что его икроножная мышца туго перевязана широкой кожаной полоской, пропитанной какой-то резко пахнущей мазью местного целителя. В том, что его перевязывал старый знакомый Фош, он не сомневался. И такая забота была вполне объяснима, ведь ему ещё нужно было дожить до наказания плетьми, а потом и до отправки в другую деревню.

   Остаток ночи он провёл в тревожной полудрёме, заново переживая встречу с торгашом Стивом, который отказался выкупать его у Гарша. Но ещё больше он переживал о том, что ему не удалось захватить корабль торговца, хотя возможность такая была. До неё оставалось совсем немного, но какой-то меткий урод всё испортил...

   О необходимости наказания Мэтшуна никто не забыл.

   Уже на следующий день, его вместе с тремя другими провинившимися рабами вывели на деревенскую площадь, привязали к столбам и нещадно высекли плетьми перед толпой любопытных зевак. Эта экзекуция оказалась для Винтара наиболее унизительной, ведь раньше его так сильно и долго не били. Надсмотрщики могли хлестнуть плёткой пару раз за какие-то ошибки или умышленное неповиновение, но это происходило без зрителей. А тут...

   Удары двух карателей сыпались один за другим, и часть из них невольники выдержали молча. Потом раздались первые вопли избиваемых туземцев, ставших пленниками Шаду. Прэт закричал последним, хотя на его тело обрушилось в два раза больше плетей, чем на спины других рабов.

   Боль от хлестких ударов в его затуманенном сознании смешивалась с оскорбительными выкриками взрослых аборигенов и плевками детей, постепенно превращаясь в дикий хоровод и пляски на его исполосованном теле. Но, возможно, последнее ему лишь привиделось или приснилось, когда он впал в забытье.

   Возвращение к жизни казалось по-настоящему адским. Он лежал на животе в хижине рабов, и вся его спина горела от жгучей боли, словно её натёрли острым перцем, или просто содрали кожу. Правда через какое-то время боль немного утихла, поскольку Фош уже обработал раны целебной мазью. Всё-таки определённые зачатки гуманизма у некоторых представителей аршальской расы имелись.

   Прошло ещё несколько дней, прежде чем раны немного затянулись, и он смог встать на ноги. Теперь Винтар имел более-менее товарный вид, подходящий для обмена с рухмадом Утабэ. Что-то похожее сказал Гарш надсмотрщику, когда проходил мимо жилища небесного раба. Морально Прэт был к этому готов, хотя и не знал, что его ждёт в общине скотоводов.

   В тот же вечер Винтара повели в дальнюю деревню, находившуюся на расстоянии нескольких километров от главного поселения племени. В непродолжительном пути его сопровождали два знакомых надсмотрщика и представитель сословия мерхов, который занимался обменом товаров и рабов.

   Новая общинная деревня ни чем особым не отличалась от всех остальных, где Прэту довелось побывать раньше. Те же бревенчато-глиняные дома, та же изгородь из кривых стволов местных деревьев. Зато рухмадом общины оказался вовсе не мужественный абориген, как представлял себе Винтар, а вполне себе аршальская «женщина» в возрасте не старше тридцати лет. Она и являлась той самой Утабэ, о которой говорил правитель Шаду.

   Скорее всего, она уже когда-то видела небесного раба, поэтому смотрела на него без особого удивления. Но и какого-либо неприятия с враждебностью в её кошачьих глазах тоже не наблюдалось. По внешнему виду Утабэ можно было понять, что в очередной женский цикл она вступила совсем недавно, и эти изменения смягчили не только её голос, но и характер.

   Позже Винтар узнал, что она почти не торговалась, когда мерх попросил за Мэтшуна взрослого торна, хотя реальная ценность животного была намного больше ценности любого раба. Это польстило Прэту, но тогда он ещё не догадывался, что новая хозяйка может потребовать от него взамен.

   Недолго думая, Утабэ определила Винтара в группу погонщиков скота. А, спустя пару дней, он вместе с другими невольниками погнал стадо торнов к отдалённым пастбищам племени Шаду.

   Всё это было больше четырёх месяцев назад по местному календарю. Прэт знал об этом наверняка, потому что ежедневно делал насечки на посохе погонщика, продолжая считать сутки, прожитые на Аршале. И вот он в очередной раз находился на восточном пастбище, размышляя о своей жизни на этой планете.

   Оставаясь бесправным рабом, без рода и племени, Винтар мог рассчитывать только на свои силы и умения, ведь ни что иное не могло помочь ему выжить в окружающем мире. Если бы не такое положение, с другими недостатками примитивного сообщества можно было бы как-то смириться, а многое и вовсе изменить, дав дикарям новые знания. Благо, образование у него было отличным, и он хорошо помнил историю земного средневековья, когда научный прогресс только начинал делать свои первые шаги. Но чтобы хоть как-то повлиять на текущее развитие аршальской цивилизации, и одновременно улучшить условия собственной жизни, ему нужно было добиться определённого влияния в племени Шаду. Вопрос в том, как это сделать?..

   Забрасывая в рот сладковатые съедобные ягоды с кустов хага, в надежде хоть немного утолить дневной голод, Прэт периодически поглядывал на одного из молодых торнов. Животное всё больше отходило в сторону, углубляясь в заросли тростника. Пора было идти за ним, чтобы вернуть поближе к стаду.

   Подобрав с земли пастуший посох, Винтар не спеша двинулся в обход кустов и деревьев, росших на вершине холма. С другой стороны можно было быстрее перехватить молодого торна.

   Когда Прэт оказался в зарослях густой растительности и стал спускаться в широкую прогалину, он неожиданно заметил внизу, в полусотне метров от себя, двух аборигенов с копьями в руках. Они смотрели на рогатое животное, и не видели Винтара. Сначала он подумал, что это надсмотрщики, отправившиеся на его поиски. Но в следующий момент заметил ещё нескольких аршальцев, вооружённых луками и саблями. Всего их было семеро. Они вышли из-за кустов, тихо обмениваясь репликами на своём языке. Теперь стало ясно, что это чужаки. Скорее всего, яронцы, судя по серовато-рыжим шкурам дрэтхов, в которые они были облачены.

   Быстро присев на корточки, чтобы его не заметили, Прэт внимательно наблюдал за крадущимися в отдалении туземцами. И хотя он, в принципе, не мог любить аборигенов из племени Шаду, это вовсе не означало, что враги нынешних хозяев могут стать его друзьями. Перспективы встречи с яронцами были вполне предсказуемы.

   Если они намеревались захватить и угнать стадо торнов на территорию своего племени, он должен был предупредить надсмотрщиков об угрозе нападения. Скрываться в зарослях тростника и ждать, когда враги уйдут, прихватив с собой добычу, Винтар не хотел по разным причинам.

   Во-первых, он никогда не был трусом, и глубинный инстинкт самосохранения в молодости часто его подводил. Во-вторых, если он вернётся в поселение Шаду один, целый и невредимый, Утабэ и Гарш могут заподозрить его в помощи вражеским воинам. Никто не поверит, что яронцы добровольно его отпустили. А сказать, что он прятался в кустах, в то время, когда надсмотрщиков убивали, это худший из вариантов.

   Межплеменные конфликты Прэта совершенно не касались, и при других обстоятельствах он мог бы отсидеться в зарослях. Однако Винтар хорошо понимал бессмысленность такого решения. Если бы он вернулся в общину без торнов, для него это было бы равносильно самоубийству. В борьбе с врагами у него ещё были определённые шансы уцелеть, а в деревне его точно ждала неминуемая казнь.

   Болтаться на виселице, или валяться в грязи с отрубленной головой ему как-то совсем не хотелось. Уж лучше погибнуть в честном бою с яронцами.

ГЛАВА 6

Как только чужаки, друг за другом, двинулись дальше к пасущемуся невдалеке торну, Винтар Прэт бесшумно последовал за ними. И тут ему в голову пришла идея не только предупредить надсмотрщиков, а самому первым атаковать врагов с тыла. Тогда он мог бы стать не просто участником боя с захватчиками, а настоящим героем в глазах всего племени Шаду.

   Возникший в мозгу план действий казался довольно реалистичным. Если надсмотрщики услышат сигнал тревоги, они окажут активное сопротивление вражеским воинам. Кроме того, им должны помочь остальные рабы, чтобы не попасть в плен к новым хозяевам, ведь среди погонщиков не было ни одного яронца.

   Научившись понимать образ мышления аборигенов, Винтар предполагал, что чужаки не станут сразу убивать всех без разбора. Сначала они попытаются разоружить противников, чтобы взять их в плен живыми. Для яронцев этот вариант нападения мог быть самым удачным и наиболее целесообразным.

   Несколько минут Прэт осторожно шел за отрядом врагов, которые ни разу не оглянулись. Они были уверены, что за ними никто не следит. Он постарался приблизиться к туземцу, идущему замыкающим, и ждал подходящий момент для его тихой ликвидации. Чужак имел хорошее вооружение, которое очень пригодилось бы Винтару в дальнейшем.

   За своей жертвой он крался в десятке метров позади, то и дело укрываясь за кустами и высоким тростником. Ему очень хотелось, чтобы яронец задержался по нужде, или по какой-то иной причине отстал от соплеменников.

   Неожиданно Винтар вспомнил о юношеских экспериментах с психической энергией, когда усилием воли можно было заставить другого человека упасть на ровном месте. Тогда эти фокусы казались смешными, но в старшем возрасте Прэт подобным баловством уже не увлекался. Нашлись дела поважнее.

   Сейчас эти умения могли бы ему помочь. Неизвестно, правда, насколько аборигены подвержены такому воздействию.

   Не отводя глаз от вражеского воина, Винтар сконцентрировал на нём всю свою злость и усилием воли мысленно толкнул в спину. С третьей попытки яронец вдруг пошатнулся, но удержался от падения. Он глянул назад и себе под ноги, пытаясь понять, что происходит. Потом фыркнул и продолжил движение на некотором расстоянии от основной группы соплеменников.

   Метод психоэнергетического воздействия всё-таки работал, чему Прэт мог только радоваться. Сколько лет прошло, а скрытые силы у него по-прежнему оставались. Пора было заняться их развитием.

   Укрывшись за высоким кустом с широкими коричневыми листьями, он вновь собрал волю в единый «кулак», и нанёс мощный психический удар в спину туземца. В тот же момент чужак по-настоящему споткнулся, взмахнул руками и растянулся на траве.

   Воин, шедший в нескольких метрах перед ним, на секунду обернулся и что-то недовольно проворчал, после чего скрылся в зарослях тростника. Яронец ответил такой же тихой тирадой, и начал неторопливо подниматься с земли.

   Прежде, чем он успел подобрать выпавшую из руки саблю, Прэт в два прыжка догнал противника и закинул ему на горло деревянный посох. Одновременно, он прижал колено к спине туземца и резким движением дёрнул его голову назад. Враг даже вскрикнуть не успел, когда раздался отвратительный, но вполне ожидаемый хруст сломанных позвонков. Обмякшее тело мёртвой массой мышц и костей повалилось обратно на землю. Смерть была мгновенной.

   «Один готов!..» — удовлетворённо подумал Винтар, забирая у мертвеца лук с десятком стрел в кожаном колчане.

   Затем он поднял лежавшую рядом саблю, и вновь пошёл за группой чужаков. Они были так увлечены скрытным продвижением вперёд, что не заметили пропажи замыкающего воина.

   Прэт был доволен, что его первая атака прошла без накладок. Конечно, яронцев оставалось ещё достаточно много, но он уже не сомневался в своих силах. Особенно, при наличии серьёзного оружия.

   Спустя пару минут, чужаки добрались до открытого пространства, где продолжал топтаться отбившийся от стада торн, спокойно жевавший листья кустарника. Некоторое время они молча стояли на месте, озираясь в поисках погонщиков шаду. Убедившись, что поблизости никого нет, яронцы вышли на прогалину и направились к животному. Вероятно, они хотели использовать его, как прикрытие для атаки на противников.

   Как бы там ни было, Винтар понимал, что врагов нельзя отпускать с прогалины. Дальше всё будет гораздо сложнее. Да и сами они скоро могут заметить пропажу одного из воинов группы. Пора было заняться оставшимися вражескими лучниками. Их следовало обезвредить в первую очередь.

   Прэт в который уж раз мысленно поблагодарил военную академию Земли, где его научили владеть большинством видов оружия, включая древние образцы. Стрелять из лука он тоже умел неплохо, и жалел лишь о том, что давно не тренировался с этим видом оружие. Так что теперь приходилось рассчитывать лишь на ранее полученные навыки, твёрдую руку и меткий глаз.

   Спрятавшись за стволом дерева, одиноко торчавшего среди зарослей тростника, он проверил тугую тетиву небольшого яронского лука, и приладил к ней стрелу с металлическим наконечником. Поскольку аршальцы не умели добывать и выплавлять железо, нетрудно было догадаться. Откуда у туземцев подобное оружие. Тьер неплохо здесь расторговался...

   В качестве второй жертвы, Винтар выбрал самого крепкого и широкоплечего врага с ожерельем на шее. Он мог быть главным в группе яронцев, и его нужно было убить раньше всех.

   Как следует прицелившись в тело туземца, он спустил тетиву. Расстояние до обречённой жертвы не превышало тридцати метров. Уже через мгновение острое жало стрелы вонзилось в правый бок воина. Где-то там у аршальцев находилось сердце.

   Коротко вскрикнув, предводитель отряда стал медленно заваливаться в сторону.

   — Второй готов... — пробормотал вслух Прэт и положил на тетиву новую стрелу, пока враги не поняли, откуда к ним прилетела смерть.

   Для них атака с тыла оказалась абсолютно неожиданной. Прежде, чем они догадались, что происходит, стрела попала в шею ещё одного лучника, пробив её насквозь. Тяжелораненый туземец завопил от боли, а Винтар громко и переливисто свистнул. Этот сигнал тревоги знали все погонщики Шаду.

   Со стороны противоположного холма тут же донеслись взволнованные крики и приказы надсмотрщиков. Несмотря на всю их глупость, они быстро сообразили, что случилось и взялись за оружие. Только после этого яронцы перестали скрываться за торном и рассредоточились. Их оставалось четверо.

   В ствол дерева над головой Прэта с дребезжанием воткнулась вражеская стрела. Последний лучник уже заметил нового противника, и теперь пытался его прикончить. Остальные чужаки, вооружённые копьями и саблями, бросились в атаку на погонщиков, которые бежали им навстречу с посохами наперевес. Надсмотрщики, взобравшись на спины торнов, готовились воспользоваться собственными луками. Это была неплохая идея...

   Глядя на сложившуюся диспозицию, Винтар едва не поймал правым глазом вторую стрелу яронца, засевшего в кустах возле молодого торна. Смерть со свистом пролетела прямо над ухом. Пришлось срочно нырять в заросли тростника. Он постарался уйти влево, чтобы оказаться под прикрытием животного. Туземец сразу потерял его из виду.

   Воспользовавшись удачным положением, Прэт быстро миновал прогалину и вышел на вражеского воина сбоку. До сих пор яронец не мог разглядеть его за деревом. Но, как только Винтар появился рядом, с посохом в поднятой руке, лучник невольно замер от удивления и страха. Если он рассчитывал встретиться с кем-то из племени Шаду, то ему не повезло. Внешность представшего перед ним раба могла вызвать оторопь у любого аршальца.

   Воин даже не успел полностью повернуться, когда брошенная с пяти метров палка толстым концом врезалась в его правое плечо. Руки туземца дёрнулись, и стрела, предназначенная погонщику, улетела в небо.

   Винтар не собирался убивать всех яронцев подряд. Племени Шаду нужна была свежая рабская сила. Поэтому Утабэ обещала хорошую награду тем, кто сможет захватить в бою с врагами новых пленников. Отказываться от такой возможности было бы глупо.

   Совладав с эмоциями, лучник выхватил из ножен саблю и бросился в контратаку. Винтар тоже взял захваченный клинок наизготовку, и шагнул навстречу противнику.

   Они несколько раз скрестили клинки, оценивая силу ударов и умение обращаться с подобным оружием. Прэту всегда нравился звон стали, но сейчас он не хотел тратить время на долгий поединок. Вражеский воин сражался не самым лучшим образом. Поэтому Винтар без особого труда выбил саблю из его руки. Затем приставил острие клинка к горлу ошалевшего туземца и страшным голосом приказал:

   — На колени, тварь! Руки за голову!..

   Он знал, что аборигены соседних племён разговаривают на разных диалектах одного языка. Поэтому яронец его понял, и без лишних уточнений выполнил все требования.

   Недолго думая, Прэт с разворота врезал ему каблуком ботинка повыше уха. Для крепкого аршальца этот удар был не смертельным, но вполне результативным. Оглушённый воин закатил глаза, и рухнул на землю, как подкошенный.

   На всякий случай Винтар связал руки туземца его же собственным кожаным поясом, хотя в ближайшие пять-десять минут он вряд ли мог очнуться. Затем побежал туда, где шёл бой и слышались крики надсмотрщиков. Им нужно было помочь одолеть оставшихся врагов. Прэт сильно сомневался, что погонщикам скота удастся задержать хорошо вооружённых яронцев. Так что следовало поторапливаться.

   Из-за общего шума и суматохи, начавшейся в низине меж двух холмов, почти все торны разбежались кто куда. Оставалась лишь та пара животных, на которых недавно восседали надсмотрщики. Но теперь аборигенов видно не было

   Когда Винтар выскочил на открытое пространство, его взгляд сразу зафиксировал общую картину произошедшего боя.

   В нескольких метрах от края густых зарослей на земле распростёрся вражеский воин, убитый двумя стрелами. Чуть дальше лежал мёртвый погонщик, почти обезглавленный сабельным ударом. Второй раб скорчился рядом, держась окровавленными руками за бок. Он громко стонал, пытаясь зажать смертельную рану, хотя и так было понятно, что жить ему осталось недолго. В стороне от них, под ногами рогатого гиганта, находился Арухт. Он уже умер, но пальцы всё ещё цеплялись за древко копья, которое насквозь пронзило его грудь. Как он оказался на земле, было непонятно. В любом случае, теперь ему уже никто не мог помочь.

   Его напарник по имени Хашон и два оставшихся погонщика были живы, но обезоружены. Они сидели на траве, склонившись перед яронцами, которые что-то им говорили, угрожая копьём и саблей.

   — Всем стоять! — крикнул Винтар первое, что пришло ему в голову, и натянул тетиву лука. — Кто дёрнется, получит стрелу в спину!..

   Только после этого он осознал, что говорил на земном языке. Однако, грубый окрик без всякого перевода должным образом подействовал на врагов.

   Воины, неожидавшие новой атаки с тыла, замерли и оглянулись. Их глаза от удивления расширились. Мало того, что в них кто-то целился из лука, так это ещё и не аршалец, а лохматое, бородатое существо со шрамом на лице.

   Кроме того, готовая к пуску стрела могла убедить их в чём угодно гораздо лучше любых слов. С расстояния в полтора десятка метров промахнуться было невозможно.

   Погонщики тоже были в шоке от неожиданного появления своего, так сказать, коллеги в полном боевом вооружении. Они, видимо, думали, что Мэтшуна убили в первую очередь, едва только он успел просвистеть сигнал тревоги.

   — Бросайте оружие! — свирепым тоном приказал Прэт на местном языке. — Иначе — смерть!..

   Яронцы всё поняли, потому что их лица мгновенно окаменели. Они осознали, что их ждёт плен. Но, если выбирать между гибелью и рабством...

   Один из чужаков злобно швырнул саблю на землю, а другой внезапно метнул в нежданного противника копьё и бросился бежать, пытаясь укрыться за телами двух торнов.

   Винтар рефлекторно упал на одно колено и спустил тетиву. Копьё пролетело в метре от него, скрывшись в кустах. А вот стрела оказалась быстрее и точнее беглеца. Она попала в бедро воина, и тот с криком свалился в траву. Каких-то полгода назад такая же неудача постигла самого Прэта.

   Он моментально подбежал к врагу, чтобы окончательно его обезвредить. В то же время уцелевший надсмотрщик набросился на второго противника, и с помощью погонщиков скрутил по рукам и ногам.

   Прижав острие сабли к рёбрам упавшего яронца, Винтар наступил ногой на его запястье, заставляя выпустить из руки оставшийся клинок. Через несколько секунд туземец всё-таки сдался.

   — Теперь я убью его, — сказал вдруг Хашон, подходя к ним с подобранной саблей. — Он проткнул копьём Арухта. Я должен отомстить.

   — Нет! — возразил Прэт. — Он нужен мне живым. Я отдам пленника рухмаду в обмен на достойную награду.

   — Ты смеешь со мной спорить, Мэтшун? — возмутился надсмотрщик, не привыкший к подобному поведению невольника.

   — Да, Хашон. И если ты ещё раз назовёшь меня небесным рабом, я сам выпущу из тебя кишки!

   Я человек, и зовут меня Винтар. Запомни это!..

   Он демонстративно взмахнул оружием перед лицом аборигена. Драться с надсмотрщиком из-за яронца не хотелось. Но сдавать свои позиции, завоеванные в бою, он тоже не собирался. Ему бы не помешало заручиться поддержкой знакомых аборигенов из сословия саншутов.

   Заглянув в непокорные серо-зелёные глаза невольника, словно в глаза самой смерти, Хашон понял, что человек настроен решительно, и в одиночку с ним не справится. Он нахмурился и отступил назад.

   — И не забывай, что я спас тебя от плена, — быстро добавил Прэт. — А по вашим обычаям, ты теперь должен целый год помогать мне во всех делах. Помнишь об этом?

   — Да, Мэт… Э-э, Винтар, помню, — сдержанно ответил Хашон. — Но ведь ты не из нашего племени.

   — Ничего. Это можно исправить. Ты мне поможешь.

   А теперь надо связать пленников. Займись этим яронцем, а я схожу за другим.

   Согласно махнув рукой, абориген схватил раненного противника за одежду и перевернул на спину. Потом мощным ударом в лоб отправил его в глубокий нокаут. Воин охнул, и тут же потерял сознание. Сразу после этого, Хашон отломал наконечник стрелы и выдернул древко из ноги чужака. Тёмная, почти бордовая кровь потекла из сквозной дырки, но было видно, что артерия не задета.

   Винтар удовлетворённо кивнул и поспешил обратно в заросли, где оставался оглушённый вражеский лучник. Он надеялся, что туземец ещё не успел очнуться, ведь у него были связаны только руки.

   Яронец находился на прежнем месте, Но уже начал шевелиться, приходя в себя. Открыв глаза и заметив бегущего к нему противника, воин попытался вскочить на ноги. Прэт с ходу пнул его под рёбра, после чего с размаху добавил кулаком по толстой шее. Этого оказалось достаточно, чтобы чужак вновь рухнул на землю, кряхтя от боли.

   Пока он оглядывался по сторонам, соображая, что свобода на просторах родного племени ему больше не светит, Винтар подобрал оружие туземца и громко сказал:

   — Вставай, пленник! Тебя ждёт новая рабская жизнь.

   Враждебно зыркнув глазами, яронец что-то сказал на своём диалекте и медленно поднялся на ноги. Потоптавшись, он двинулся в ту сторону, куда ему было указано. На месте последнего боя воин увидел одного убитого и двух связанных соплеменников, но не проронил ни слова. При этом на его лице застыла маска ненависти и презрения.

   Винтар подтолкнул туземца к другим пленникам, которых сторожил Хашон. Погонщиков рядом не было. Скорее всего, они отправились ловить стадо торнов, которое разбрелось по округе.

   — Утабэ будет рада новым рабам! — заявил надсмотрщик, довольно щёлкнув языком. — И обязательно нас наградит. Нас двоих, хоть ты и мэт...

   Он запнулся на последнем слове, вспомнив об угрозе человека. Потом насмешливо крякнул и почесал живот.

   — Что будем делать с убитыми врагами и погонщиками? — поинтересовался Прэт, окинув взглядом трупы аборигенов.

   — А что с ними делать? Разденем и оставим на съедение хищникам. Они скоро почуют свежую кровь, и сбегутся сюда.

    Арухта мы должны сжечь на погребальном костре, как того требует обычай нашего племени.

   — Ладно, Хашон, так и сделаем. Но позже.

   Если ты посторожишь пленников, я займусь сбором оружия и раздену мертвецов. Кстати, там, в зарослях, лежат ещё три убитых яронца. Я подстрелил их из лука.

   Надсмотрщик этого явно не ожидал, но предпочёл сделать вид, что воинские способности человека его не впечатлили. Вместо ответа он начал проверять узлы на путах врагов, которые сидели на земле, о чём-то тихо перешёптываясь. Ударив одного из них кулаком по хребту, Хашон заставил пленников замолчать. Ещё не хватало, чтобы они сговорились о побеге.

   Торны, находившиеся поблизости, продолжали беззаботно пастись, абсолютно не интересуясь делами аршальцев. Спокойной жизни этих животных можно было только позавидовать, если бы в конечном итоге их не резали на мясо.

   Спешить теперь было некуда. Поэтому Винтар, не торопясь, обошёл все места, где лежали ещё тёплые трупы аборигенов. Снимать с них окровавленные шкуры было не самым приятным занятием, и он успел пожалеть, что сам вызвался на это дело. Но поскольку ему нужна была новая одежда, вместо своей — дурно пахнущей, пришлось терпеть неприятные моменты.

   Закончив грязную работу, Прэт выбрал себе из кучи трофеев рыжую шкуру яронца, которому он сломал шею. Эта одежда была самой чистой и почти не воняла потом. Саблю и лук с колчаном он пока оставил при себе, хотя знал, что в общинной деревне их придётся отдать Утабэ. Оставаясь рабом, он не имел никакого права носить оружие. Но здесь — другое дело...

   К этому часу уцелевшие погонщики успели догнать и вернуть в низину всех Торнов. Теперь, по приказу Хашона, они собирали тростник и ветки для погребального костра, обкладывая сухим хворостом тело погибшего Арухта.

   Понаблюдав за их работой, Винтар повернулся к надсмотрщику и сказал:

   — Завтра на рассвете нам надо будет вернуться в поселение. Мы должны доставить Утабэ наших пленников и трофеи.

   — А зачем так спешить? — удивился Хашон. — Мы ведь пришли сюда несколько дней назад. И еды у нас достаточно. Даже пленникам хватит, если кормить их через день!..

   — А ты не думал, что утром на нас могут напасть другие яронцы?!

   — Нет. С чего ты взял?

   – Отряд пришёл сюда налегке. Значит, где-то в холмах у наших врагов должна быть стоянка. И там могут находиться остальные воины.

   Абориген нахмурился, взглянув на пленников, привязанных к дереву. Потом совершенно человеческим жестом почесал вытянутый затылок.

   — ты хочешь сказать, если основная группа до ночи не вернётся, яронцы снова на нас нападут?

   — Только в том случае, если их там достаточно много, — уточнил Прэт. — А если их мало...

   — Тогда они приведут сюда большой отряд, чтобы отомстить за убитых соплеменников и освободить захваченных воинов!..

   — Вот именно. Но эту проблему можно решить, если мне удастся отыскать их стоянку и перебить всех, кто там остался. Или взять в плен.

   Если никто из отряда не вернётся в поселение яронцев, они надолго забудут сюда дорогу, и перестанут угонять скот Шаду.

   — Ты думаешь, Винтар, тебе в одиночку удастся одолеть оставшихся врагов? — недоверчиво спросил Хашон.

   — Сначала мы должны узнать их количество, а потом...

   Если я не вернусь, все награды рухмада достанутся тебе одному.

   Прэт специально произнёс последние слова, чтобы увидеть реакцию надсмотрщика. Но на лице аборигена ничего подозрительного не отразилось. Это было хорошо. Видимо, он помнил о своём долге, и не собирался пускать стрелу в спину нежданного спасителя.

ГЛАВА 7

Чтобы выяснить, где находится временная стоянка яронцев и сколько воинов там осталось, Хашон немного поговорил с пленниками, применив грубые методы допроса.

   Раненный туземец оказался самым сговорчивым. Особенно, когда надсмотрщик сжал рукой его кровоточащее бедро, перетянутое кожаным поясом. Винтар Прэт знал по себе, что чужаку было по-настоящему больно. Однако жалеть пленника не имело смысла. Быстро сообразив, что от него требуют, он сбивчиво заговорил. Большинство слов яронского диалекта понять было невозможно, но главное стало известно.

   Стоянка врагов находилась у самого подножья серой горы, то есть примерно в пятнадцати километрах отсюда. И там оставались ещё три воина. На первый взгляд немного, но и не так мало, как хотелось бы Винтару.

   Сначала он думал идти пешком, но Хашон неожиданно предложил добраться до стоянки чужаков на торне.

   — Так будет быстрее и безопасней, сказал он, показав крупные зубы в подобии человеческой улыбки. — В зарослях живут небольшие стаи хищников, которые на закате любят нападать на одиноких путников.

   — И не только на закате, — усмехнулся Прэт, вспоминая недавнюю встречу с дрэтхом. — Ладно, возьму того гиганта, на котором сюда приехал. Он ко мне уже привык.

   — Постарайся захватить в плен ещё хотя бы одного яронца. Отдашь его мне в благодарность за торна...

   Винтар сдержанно рассмеялся, удивляясь наглости и хитрости надсмотрщика, но возражать не стал. Если получится, он возьмёт живьём всех чужаков, чтобы его достижения в глазах правящих аборигенов были по-настоящему значительными.

   Хашон остался доволен его молчаливым ответом и ударил несколько раз ножом по кресалу, поджигая сухую растительность под телом убитого напарника. Как только огонь погребального костра разгорелся, он поднял вверх руки и стал считать до двадцати пяти, по числу лет, которые успел прожить Арухт. Таким обрядом местные обитатели Аршала символизировали отделение духовной сущности от мёртвого тела, и вознесение её над миром живых.

   По словам надсмотрщика, в день серебристой звезды душа обязательно должна воплотиться в теле новорожденного младенца из племени Шаду. Вероятно, именно это поверье являлось причиной того, что родовые общины никогда не конфликтовали между собой.

   Как таковой религии у аборигенов не было, но они верили в переселение сознания из одного тела в другое, и в некий высший разум, который создал всё вокруг.

   Будучи атеистом, Прэт не желал верить в реинкарнацию, богов и прочую сверхъестественную чушь. Но своё мнение по этому поводу выражать не стал, чтобы лишний раз не спорить с Хашоном. Всё равно аборигенов очень трудно было в чём-то убедить, а тем более переубедить.

   Дождавшись окончания обряда, Винтар поправил заплечный колчан с луком и направился к стаду торнов. Среди них паслось знакомое животное с отличительной царапиной на панцире и верёвкой, привязанной к рогу.

   До границы предгорья они добрались на закате, когда Этшиана бросала на холмы последние багровые лучи, удлиняя все тени до самого горизонта.

   На расстоянии нескольких сотен метров от видимой цели Прэт огляделся, спрыгнул с гиганта и привязал его к одному из небольших, но достаточно крепких деревьев. Дальше он решил идти пешком, чтобы торн не выдал их присутствия громким фырканьем и треском сломанных веток.

   Винтар направился прямиком к серой горе, получившей такое название из-за множества гранитных скал, торчавших на западном склоне. Гора была высотой не менее пятисот метров, выделяясь на фоне остальной гряды, и спутать её с какой-либо другой возвышенностью было очень трудно.

   Обходя кусты и деревья, Прэт старался двигаться тихо. Он знал, что аборигены обладают чутким слухом. Поэтому к месту расположения яронцев вышел в густых сумерках. И вряд ли он смог бы отыскать врагов так быстро, если бы они сами не разожгли на ночь яркий костёр, который был виден издалека. Кроме того, лёгкий ветер, периодически дувший навстречу, доносил запах дыма.

   Замедлив шаг, он стал внимательней вглядываться в окружающую темноту на тот случай, если враги выставили сторожевой пост. Этой ночью Ватан периодически скрывался за облаками, так что дополнительная подсветка почти отсутствовала. Зато теперь и самого Винтара труднее было заметить.

   Пока он бесшумно крался вперёд, окончательно стемнело. Теперь единственным источником света был огонь, горевший посреди большой поляны.

   Вскоре он смог различить фигуры аборигенов, сидевших вокруг костра. Их было трое, как и говорил раненный пленник. Тем хуже для них. Это была не та сила, с которой Прэт не смог бы справиться в одиночку, если застать противника врасплох.

   Оказавшись от яронцев на расстоянии двух десятков метров, он залёг в высокой траве и прислушался. До него доносились отдельные слова и фразы воинов, которые что-то бурно обсуждали, жестикулируя руками.

   Возможно, они спорили о том, почему их соплеменники, ушедшие за торнами Шаду, до сих пор не вернулись с добычей. Но теперь их озабоченность была излишней. Очень скоро один из них замолчит навсегда, а остальные — как повезёт... Брать в плен всех яронцев Винтар уже передумал. С увеличением количества живых противников повышалась вероятность того, что он сам может стать их жертвой. Ночью за всеми не уследишь.

   Он дождался, когда спутник Аршала в очередной раз скроется за облаками и приготовил к стрельбе трофейный лук. Первая и пока единственная цель сидела к нему спиной, и была хорошо видна на фоне горящего костра. Задержав дыхание, Прэт разжал пальцы, спуская тугую тетиву.

   В воздухе мелькнула бледная черта, и обречённый на смерть туземец, коротко вскрикнув, повалился вперёд с торчащей между лопаток стрелой. Остальные тут же вскочили на ноги, хватаясь за сабли...

   — Стоять! Никому не двигаться. Вы окружены!.. — приказным тоном крикнул Винтар, надеясь, что вражеские воины поверят в этот блеф.

   Однако всё вышло иначе. То ли они его совсем не поняли, то ли испугались до такой степени, что перестали соображать. Вместо того, чтобы остаться на месте и сложить оружие, оба яронца, как по команде, нырнули в темноту за пределы освещённого круга. Поэтому вторая стрела исчезла во мраке, никого не задев.

   Прэт тихо выругался и поспешил сменить позицию, отступив на десяток шагов назад и в сторону. Кто знает, на что ещё способны дикари. Уж, в темноте они точно могут видеть лучше него.

   Вооружившись копьём, он затаился. Чужаки тоже не спешили контратаковать, поскольку не знали, кто на них напал, и какова численность врагов. Если в первый момент они могли подумать, что противников несколько, то очень скоро поймут, что их совсем мало, а то и вовсе один. Тогда яронцы могут попробовать взять его в клещи. Хорошо хоть копья и луки они подобрать не успели.

   Теперь Винтар уже не думал о быстрой и лёгкой победе, и более трезво оценивал свои возможности в сложившейся обстановке. Оставшийся без присмотра костёр постепенно догорал, и на поляне с каждой минутой становилось всё темнее.

   Для большеглазых аршальцев это обстоятельство было намного выгодней, чем для Прэта. Сейчас время работало против него. Значит, следовало поторапливаться с решением возникшей проблемы. Оставаться на месте до утра в ожидании нападения врагов не имело смысла. Нужно было самому что-то предпринимать.

   Если не считать потрескивания углей в костре и отдалённых криков ночных животных, вокруг стояла полная тишина. Винтар взял лук, которым уже нельзя было воспользоваться, и с размаху бросил в то место, где сам недавно находился. Оружие упало на землю и зашуршало по траве. Такой отчётливый звук туземцы не могли не услышать. Они должны были клюнуть на приманку.

   Пару минут ничего не происходило. Напряжение росло. Сердце Прэта стало биться в два раза быстрее, качая по венам адреналин. Нервы и все чувства обострились до предела.

   Внезапно он ощутил неприятный, но знакомый запах немытого тела и сыромятной звериной шкуры. Их невозможно было спутать ни с чем другим. А потом он увидел сгорбленную тень, которая всего в нескольких метрах от него бесшумно подбиралась к месту падения лука. Оставайся он на прежней позиции, ему вряд ли удалось бы разглядеть противника, подходящего с боку.

   Винтар уже был готов к прыжку, и рванулся вперёд, как только появилась новая цель для атаки. Носок его ботинка врезался во что-то мягкое, а увесистое копьё обрушилось туда, где должна была находиться голова яронца. Древко с хрустом переломилась. Или это была шея вражеского воина. В темноте и суматохе не разберёшься. Тело поверженного противника упало на землю.

   В тот же момент за левым плечом послышался топот другого туземца. Он уже не скрывался, и бежал на помощь соплеменнику. Вероятно, он даже не понял, кто здесь кого обезвредил, но был уверен, что его присутствие необходимо.

   Из-за облаков снова показался край Ватана. Его бледный свет отразился от стального лезвия в руке воина. Прэт упал на одно колено, пропуская над собой горизонтальный рубящий удар сабли, и ткнул обломком копья в живот яронца. Пока противник хватал ртом воздух, отскочив назад, Винтар сделал кувырок в противоположную сторону и попятился к кострищу.

   — Эй, ты, грязная скотина, иди сюда, — громко сказал он, доставая из ножен собственный клинок. — Потанцуем?!

   — Шор ха, скотина шаду! — прорычал в ответ туземец и пошёл в новую атаку

   Размахивая клинком крест-накрест, он начал теснить Прэта к пламени догорающего костра. Точнее, ему только казалось, что он вынуждает противника отступать, в то время как Винтар сам вёл чужака за собой. Он изредка отмахивался саблей от опасных выпадов, и готовился удивить вражеского воина. Правда, он едва не упал, споткнувшись о тело убитого яронца, но быстро восстановил равновесие и перешагнул труп.

   Оказавшись на краю костра, от которого шёл ощутимый жар, Прэт перескочил огонь, и оставшиеся языки пламени осветили его лицо. Увидев перед собой неизвестное существо в одежде из звериных шкур, яронец так и замер с занесённым для удара клинком. Желаемый эффект был достигнут.

   — Что, не ожидал такого сюрприза? — оскалившись, спросил Винтар и пнул раскалённые головешки.

   Угли полетели в лицо остолбеневшего противника, вынуждая его с воплем отшатнуться назад. Прэт моментально ринулся к нему, сделал ногой подсечку и полоснул концом сабли по правой руке туземца. На землю воин свалился уже без оружия. Ещё не успев до конца осознать, что произошло, он попытался вскочить, но Винтар наступил ботинком на его грудь и прижал к горлу острую сталь клинка.

   — Дёрнешься, убью! — сказал он максимально членораздельно, хотя всё и так было понятно.

   Яронец злобно зашипел, собираясь что-то ответить, но тут же вскрикнул от боли в раненной руке, когда Винтар придавил её толстой рифлёной подошвой.

    — а теперь расслабься, — добавил он и ударил противника кулаком в лоб, по примеру Хашона.

   После этого обмякшее тело воина можно было вязать по рукам и ногам. Но сперва следовало отыскать в темноте второго туземца.

   Подобрав горящую головешку, Прэт обнаружил его на прежнем месте. Противник был жив, но оставался в полной отключке. Не исключено, что он получил сотрясение мозга, учитывая твёрдость древка сломанного копья.

   Впрочем, это уже мелочи. Будущим рабам мозги почти не нужны. За них привыкли думать хозяева. Конечно, в любых правилах есть свои исключения. И Винтар был тому наглядным примером.

   Связав пленников поясами, он собрал тлеющие угли, добавил сухую траву и раздул новое пламя. Рядом лежала куча валежника, который сразу пошёл в горящий огонь. Ночь была довольно прохладной, а с костром жить всегда теплее и уютней.

   Возвращаться к загону торнов Прэт сегодня не планировал. Идти в юго-западном направлении в темноте было бы трудно. Это можно сделать и утром, а пока следовало внимательно обыскать стоянку яронцев.

   В пяти метрах от костра находилась небольшая гранитная скала, прикрывавшая поляну от сильного ветра, дувшего с гор. Прямо под скалой лежал большой моток толстой верёвки, предназначенной, скорее всего, для захваченных торнов и пленных погонщиков, три кожаных мешка с провизией и два бурдюка с водой. Это было очень кстати. Он с утра ничего не ел, и почти не пил. А теперь можно было себе ни в чём не отказывать.

   Вдоволь наевшись всего, что годилось в пищу, Винтар сыто рыгнул и улёгся спать на охапку тростника возле потрескивающего костра...

   Он открыл глаза, чувствуя, как пот стекает по его лицу и спине. В просторной, роскошно обставленной каюте с приглушённым освещением было очень жарко. Казалось, что система терморегуляции на яхте сошла с ума, и включила обогрев помещений на полную мощность. Хорошо хоть кислорода хватало.

   — Гермес, что происходит? Почему в моей каюте такая жара?

   — Простите, господин Прэт, — мгновенно откликнулся искусственный интеллект космояхты, — я вас не понимаю. Все системы климат-контроля работают в обычном режиме.

   — Чёрт возьми!.. Какая температура сейчас в моей каюте?

   — Почти такая же, как и на всём корабле. Сорок три градуса выше ноля.

   — Так что ты мне тут рассказываешь о контроле? Почему не снижаешь температуру до обычной нормы?

   — Простите, господин Прэт, на этот вопрос я не могу ответить.

   — Что значит — не могу? Почему не можешь?..

   — Эта информация недоступна. Она заблокирована...

   Винтар встал с кресла и с негодованием выругался, первый раз в жизни столкнувшись с подобной тупостью ассистента. Но ведь ещё и доступ к оперативной информации заблокирован!.. А кем он, вообще, мог быть заблокирован, кроме владельца космической яхты?!

   Он снял генеральский мундир, смахнул рукавом рубахи крупные капли пота, выступившие на лбу, и решительно направился из каюты в рубку управления.

   В ярко освещённом коридоре было также невыносимо жарко. Ну, разве что на пару градусов прохладней, если верить ощущениям.

   Ворвавшись в рубку через автоматически открывшиеся двери, Прэт сразу понял, что здесь настоящее пекло. Градусов шестьдесят, не меньше. Более того, яхта летела прямиком на Солнце, которое пылало огненными протуберанцами прямо по курсу, закрывая большую часть смотрового окна. Яркий свет его лучей пробивался даже сквозь поляризованные светофильтры бронированного стекла.

   Пот начал струиться по спине Винтара ещё сильней. Но не только от высокой температуры, а ещё и от страха.

   — Какого чёрта!.. — закричал он, обращаясь к двум пилотам-андроидам, которые сидели за пультом управления. — Вы куда летите, идиоты?

   Первый пилот незамедлительно встал с кресла и спокойно ответил:

   — Господин генерал-лейтенант, согласно основному распоряжению, мы держим курс в центр Солнечной системы.

   — Какому ещё распоряжению? Я приказывал лететь за пределы системы, в ближайший обитаемый сектор!

   — Извините, господин генерал-лейтенант, но это было распоряжение второго уровня. Основной приказ — лететь на звезду.

   — Кто дал вам этот приказ?

   Андроид отрицательно мотнул головой.

   — Я не могу вам сказать, господин генерал-лейтенант. Информация заблокирована...

   Сжав кулаки, Винтар едва удержался от желания врезать пилоту в челюсть. Так можно было себе и руку сломать. Вместо этого он схватил андроида за серебристо-белый комбинезон и со всей силы попытался отшвырнуть в сторону. Получилось лишь оттолкнуть на полметра.

   Продолжая кипеть от злости, Прэт сел в кресло капитана, приложил правую ладонь к панели управления и торопливо произнёс:

   — Приоритет владельца космического судна! Код доступа: ноль один, тридцать пять, шестнадцать, семьдесят семь, альфа.

   Приказываю изменить траекторию полёта на сто восемьдесят градусов! Режим светофильтров — сто процентов! Снизить температуру до оптимальной!..

   — В доступе отказано, — тут же возразил бортовой ассистент. — Приоритет аннулирован распоряжением высшего уровня...

   — Что? — закричал Прэт, не веря собственным ушам.

   Он вцепился руками в подлокотники, пытаясь понять, как такое возможно, и что с этим делать. Оставалось лишь физически отключить бортовой интеллект от всех систем, и взяться за ручное управление яхтой. Других вариантов не было.

   В тот же момент находившиеся с двух сторон андроиды схватили его запястья, удерживая на месте. Это был перебор...

   Ярость и бешенство захлестнули Винтара. Уперевшись ногами в пол, он изо всех сил рванулся вперёд, освобождаясь от хватки пилотов. Но рывок оказался слишком резким. Пробив головой обзорное окно, он вылетел в открытый космос, навстречу Солнцу. А здесь было уже совсем не жарко. Скорее, наоборот... В безвоздушном пространстве царил вечный и абсолютный холод.

   Его стала бить дрожь, не смотря на близость огненного светила. Он обхватил себя руками и начал медленно погружаться в полубессознательное дремотное состояние...

   Винтар проснулся от того, что открытые руки, сложенные на груди, заметно озябли. Утро выдалось прохладным, а костёр давно прогорел. Небо уже посветлело, но Этшианы сегодня можно было не ждать. На траве выпала роса, предвещая туман.

   Быстро поднявшись, Прэт огляделся. Пленники, привязанные друг к другу, находились там же, где он их оставил. Было видно, что они пытались развязаться, но узлы на верёвках оказались надёжными. Только благодаря этому удалось пару часов поспать, лёжа на боку возле горящего костра. То-то ему сначала было так жарко во сне. Впрочем, не только поэтому.

   Кошмар с полётом на Солнце преследовал его с завидной регулярностью. Но в последние месяцы он уже не вызывал тех страшных эмоций и ощущений, которые возникали в первое время. Болезненные воспоминания постепенно стирались.

   Вражеские воины заметили пробуждение мучителя, и теперь зыркали на него с ненавистью и опаской. Они не знали, чего ожидать от этого страшного противника. Ладно, если одного только рабства. А вдруг он любит лакомиться свежим мясом аршальцев?..

   Винтар нарочно издал громкий звериный рык, и рассмеялся, заметив неподдельный ужас в глазах яронцев. Затем подошёл к кострищу и достал из кучи золы четыре обугленных клубня эку, оставшихся после ночного обжорства. Впервые за полгода он смог вдоволь наесться печёных овощей и лепёшек.

   После завтрака, Прэт сделал привычную разминку и собрал на вражеской стоянке всё, что могло пригодиться погонщикам. Потом развязал яронцам ноги, навесил им на плечи добытое снаряжение и приказал идти в сторону холмов.

   Торн дожидался его возвращения с покорностью домашней скотины. Он уже съел всю растительность вокруг себя, и теперь пытался вырвать из земли дерево, к которому был привязан.

   Заставив животное присесть на колени, Винтар закинул на его шею трофейное оружие и мешки с продуктами. Затем длинной верёвкой привязал пленников к рогу торна, а сам взобрался на его панцирь.

   — Давай, пошёл!.. — скомандовал он и свистнул, принуждая животину двигаться в нужном направлении.

   Утренний туман, сгустившийся полчаса назад, скрывал знакомые ориентиры, но оставшаяся позади серая гора, давала возможность находить верный путь. Шедшие за торном яронцы иногда спотыкались и падали, увлекая друг друга на землю, после чего приходилось замедлять ход или вовсе останавливаться, чтобы пленники могли встать на ноги. При этом они громко ругались на своём диалекте, и по общему смыслу сказанных слов Прэт понял, что они проклинают именно его. А кого же ещё? Больше здесь никого не было, если не считать рогатого гиганта.

   Винтара всё это очень забавляло. Только вчера он был самым последним рабом в племени Шаду, а сегодня, как великий воин, сам ведёт на поводу пару пленных туземцев. Кто бы мог подумать, что такое может случиться, да ещё так скоро.

ГЛАВА 8

С низкого неба, сплошь затянутого тяжёлыми серыми тучами, шёл мелкий моросящий дождь. Это был предвестник холодного сезона. Но погонщики скота, давно привыкшие к любой погоде, не обращали на морось никакого внимания. Они знали, что впереди их ждут сухие жилища с горящими очагами.

   Приближался день четвертого праздника большого круга, и все аборигены спешили вернуться домой в родное поселение. На торжествах серебристой звезды они намеревались участвовать в любовных играх и в соревнованиях за право перехода в другое сословие. А пленным рабам просто было интересно наблюдать за всем происходящим, поскольку в их племенах существовали аналогичные праздники.

   Не исключено, что в древности все аршальцы близлежащих территорий вышли из одного рода, а затем по какой-то причине разделились и стали враждовать между собой. Как и чем жили аборигены в других регионах планеты, никто не знал, потому что межплеменную торговлю и обычные путешествия они не практиковали. Во всяком случае, Винтар Прэт о таком не слышал.

   Стадо торнов медленно брело по грязной натоптанной дороге, вдоль которой тянулись широкие поля. По всей видимости, здесь недавно собрали последний урожай, которого должно хватить до следующего теплого сезона.

   Засушливые неурожайные годы на территории Шаду почти не случались. Желтовато-коричневая почва Аршала была достаточно плодородной для всех культур овощей и корнеплодов. Поэтому местные жители от голода не страдали. В крайнем случае, они всегда имели под рукой мясистых торнов.

   Винтар сидел на панцире одного из таких животных, которого по привычке считал своим. Но, в случае необходимости, он спокойно съел бы кусок мяса этого гиганта. К счастью, для самого торна, ему пока ничего не грозило.

   Находясь в конце стада, Прэт периодически поглядывал на пленников, которые шли за его животным. Они двигались медленно, едва переставляя ноги, но верёвка не давала им сильно отставать. Предчувствуя близость поселения Шаду, яронцы с каждой минутой становились всё более хмурыми и удручёнными. Они хорошо понимали, что из рабства сбежать нелегко. Так что о родном племени придётся забыть на долгие годы, если не навсегда.

   Серый частокол вокруг деревни скотоводов показался на горизонте к полудню. Хашон тут же привстал на панцире вожака торнов, радуясь, что он, наконец-то возвращается в родовую общину, после всех пережитых опасностей. Ему явно не терпелось встретиться с рухмадом и рассказать о героической битве с врагами.

   У ворот изгороди погонщиков стада встречали два стражника и небольшая группа общинных детей. Они прыгали по лужам и ловили ртом капли дождя. Им всегда было весело.

   Надсмотрщик остановил торна, громко поприветствовал воинов и рассказал им о нападении яронцев. Потом похвастался трофейным оружием и пленниками, которые попали в руки погонщиков. Эта новость обрадовала стражников.

   Один из них быстро пошёл вглубь деревни, чтобы предупредить обо всём Утабэ. Второй позвал из ближайшей хижины трёх буталов. Без лишних вопросов, они забрали всё оружие, развязали руки чужакам и увели их к другим невольникам.

   После этого Хашон направил всё стадо вокруг деревни к загону торнов. Там животные должны были оставаться до праздника серебристой звезды, во время которого кто-то из них будет торжественно убит, приготовлен и съеден аборигенами. Обычно двух туш хватало на всех жителей поселения Шаду. Иногда что-то мясное перепадало даже рабам. Хранить скоропортящуюся пищу всё равно было негде.

   Нехотя расставшись с недавно обретённым оружием, Винтар чувствовал себя голым и беззащитным, словно его раздели и обокрали. Но уверенность в себе его по-прежнему не покидала.

   За целый месяц жизни на восточном пастбище надсмотрщик так и не осмелился среди ночи подкрасться и убить человека, чтобы вся слава победителя врагов досталась ему одному. Но теперь Хашон мог обмануть Утабэ, сказав, что он самостоятельно взял в плен яронцев, с некоторой помощью погонщиков. И в этом случае ему поверят быстрее, нежели безродному рабу, не имеющему никаких прав в общине.

   Прэт уже понял, что натуре аршальцев подлость и коварство, в принципе, не свойственны. Но чем чёрт не шутит... Если надсмотрщик всё-таки решит оставить его в дураках, Винтар отомстит ему при первом удобном случае. Придушит собственными руками, или зарежет ножом, который удалось припрятать под одеждой.

   Когда стадо было закрыто в загоне, он с другими погонщиками не спеша направился в скромное жилище невольников на краю деревни, где можно было немного поесть и отдохнуть после долгого перехода. Однако сделать это не удалось. Буквально через десять минут в хижину заглянул старший надсмотрщик. Он приказал Винтару немедленно прибыть в дом рухмада.

   Прекрасно осознавая, что эта аудиенция может иметь для него огромное значение, Прэт встал с тростниковой лежанки и вышел на улицу под проливной дождь. Затем проследовал за аборигеном.

   Большой дом Утабэ был виден со всех сторон Деревни. Над его панцирной крышей торчал символ общины — изображение торна, вырезанное из толстой шкуры.

   Когда Винтар вошёл в маленькую прихожую, там уже находился Хашон. Его любимая плётка с тремя хвостами была заткнута за широкий пояс. Вид у аборигена был самодовольный и радостный. Наверно, и он не часто встречался с правителем общины.

   Прежде чем стражники впустили их в основное помещение, Винтар успел прошептать в ухо надсмотрщика:

   — Если Утабэ будет расспрашивать тебя о нашей схватке с яронцами, не забудь рассказать всю правду...

   Хашон промолчал, но по его удивлённому взгляду было понятно, что он не собирается ничего скрывать от рухмада. Потом дверь перед ними открылась, и высокий воин в сером балахоне пропустил двух погонщиков в покои правителя.

   Утабэ, частично замотанная в отрез красно-зелёной ткани, скрестив ноги, сидела на своём ложе у дальней стены помещения. Её грудь украшали ожерелья, доставшиеся от побеждённых воинов. В одной руке она держала плестировую банку с напитком, а в другой глубокую алюминиевую миску с какими-то местными фруктами. Прэт уже не раз замечал, что высокопоставленные аборигены часто используют завезённую торгашом посуду. Им оставалось только научиться пользоваться столовыми приборами, и можно подавать заявку на присвоение Аршалу статуса цивилизованного мира.

   Как только Винтар вслед за надсмотрщиком вошёл в комнату, стражник громко приказал:

   — На колени, Мэтшун!

   Пока Прэт раздумывал — стоит ли ему в очередной раз унижаться, на его плечо упала тяжёлая рука, и он поневоле присел на одно колено. Убирать вторую ногу он не стал, надеясь, что его за это не накажут, когда рухмад узнает о его заслугах перед племенем Шаду.

   Хашон, как полноправный член родовой общины, лишь выразил свою радость от встречи с Утабэ. В ответ она угостила его фруктами из собственной миски, что было знаком большой милости с её стороны.

   Справа от них стоял ещё один здоровенный воин в одежде из плотной коричневой ткани. Вероятно, это был начальник стражи и главный телохранитель рухмада. С его пояса свисали сразу две сабли.

   Больше в комнате ничего интересного не имелось, если не считать развешанного по стенам оружия и небольшого деревянного столика, на котором лежали свежеиспечённые лепёшки патэ и овощи. От них исходили аппетитные запахи.

   Винтар заставил себя отвернуться от еды и подавить приступ голода, чтобы внимательно выслушать слова хозяйки.

   — Я позвала вас сюда, чтобы лучше узнать о нападении яронцев, — говорила она. — О том, как вам удалось их победить и, как погиб Арухт?

   Рассказывай, Хашон. Я тебя слушаю.

   Надсмотрщик немного помолчал, собираясь с мыслями.

   — Это случилось на седьмой день, после того, как мы пригнали стадо на восточное пастбище.

   Мы с Арухтом сидели на холме и наблюдали за погонщиками, которые приглядывали за пасущимися в низине торнами.

   Потом мы услышали свист. Это Мэт… Винтар подал сигнал тревоги, предупредив нас о нападении врагов.

   Мы сразу увидели бегущих к нам вооружённых яронцев. Их было пятеро. Поэтому мы приказали рабам задержать воинов, а сами забрались на спины торнов, чтобы стрелять из луков.

   Мы успели пустить стрелы в трёх врагов. Но остальные тут же метнули в нас копья. Одно копьё попало точно в грудь Арухта, а второе задело моего торна. Он дёрнулся от боли, и я свалился на землю.

   После этого яронцы убили двух погонщиков и напали на меня. Вместе с уцелевшими рабами я отбивался от наших противников, как мог. А потом из зарослей выскочил Винтар, вооружённый луком, и остановил бой, чтобы взять яронцев в плен. Так мы и сделали!..

   Хашон немного приукрасил историю в свою пользу, но для Прэта небольшая лож надсмотрщика была несущественной. Лично ему всё сказанное никак не вредило.

   — Вы правильно сделали, — одобрительно произнесла Утабэ, жуя кусочки фруктов. — Хашон, ты храбро сражался, и получишь награду за двух пленников.

   Однако, стражникам у ворот ты говорил, что вражеских воинов было не меньше семи, и часть из них одолел Мэтшун. Это правда?

   — Да, мой Рухмад, так и было, — подтвердил надсмотрщик. — Я не видел, как он сражается, но ему удалось захватить в плен одного яронца на пастбище и ещё двух на стоянке врагов, возле серой горы.

   На лице Утабэ отразилось искреннее удивление. Она взглянула на Винтара и недоверчиво поинтересовалась:

   — Это правда, Мэтшун? Отвечай!

   — Да, мой рухмад, — кивнул он, и гораздо громче продолжил: — В тот день я убил на пастбище трёх чужаков и взял в плен одного. А ночью, на вражеской стоянке, я прикончил ещё одного яронца, и захватил двух оставшихся.

   Раньше я никогда не встречал воинов из соседнего племени, но они мне сразу не понравились. Поэтому я решил напасть на них первым.

   Он вкратце рассказал правителю общины о своих действиях по уничтожению врагов, изменив лишь тот момент, когда надсмотрщик с парой невольников валялся в ногах у яронцев. Прэт не хотел специально настраивать Хашона против себя, и с помощью такой уступки ещё больше сделал его своим должником.

   В доказательство сказанных слов он достал из-за пазухи ожерелья, снятое с предводителя вражеского отряда. Потом демонстративно надел его себе на шею.

   Удивлённое выражение на лице Утабэ мгновенно сменилось подобием восхищения, но она быстро справилась с эмоциями. Ни разу не перебив Винтара, она подождала, пока он закончит рассказ и задумчиво поинтересовалась:

   — Ты говорил о трёх убитых и одном захваченном воине. Так?!

   А Хашон перед этим рассказывал, что на них напали пять яронцев. Получается — всего их было девять!..

   — Да, мой рухмад, — согласился Винтар, чтобы не подставлять надсмотрщика.

   — В самом деле, их было девять! — быстро подтвердил Хашон. — Я, наверно, ошибся с подсчётами. Меня ведь этому никто не учил.

   — Зато меня учили не только этому, но и многим другим вещам, — расправив плечи, заявил Прэт и встал во весь рост. — В своём небесном мире я был большим военным начальником. Но звёздный торговец обманом заманил меня в этот мир и продал в рабство катуру. Так я и попал в ваше племя.

   Благодаря моим знаниям и умениям, я смог обезвредить противников, и взять выживших в плен.

   — Ты очень странный и необычный, Мэтшун Винтар, — сказала Утабэ, пристально его осматривая. — Глядя на твоё телосложение, мне с трудом верится в то, что ты нам рассказал. Но поскольку у тебя есть доказательство, и ты действительно помог Хашону защитить наш скот от яронцев, я дам тебе очень хорошую награду. Более достойную, чем смог бы получить любой раб из нашего мира...

   — А я не верю ему! — неожиданно заявил начальник стражи. — Просто не могу поверить, что этот слабак мог победить в бою несколько вооружённых воинов.

   — В таком случае, Эфар, ты сам сможешь проверить его силу и ловкость в личном поединке на празднике серебристой звезды, — спокойно ответила Утабэ.

   — Неужели, мой рухмад, ты позволишь обычному рабу участвовать в наших состязаниях? — изумленно спросил стражник, стоявший за спиной Прэта. — Он же всего лишь Мэтшун!..

   — Теперь уже нет, — возразила Утабэ, вставая с ложа, — Я решила сделать его младшим надсмотрщиком. С этого момента он становится одним из саншутов, независимо от его внешнего вида и происхождения. Он заслужил эту награду, сражаясь с вражескими воинами на нашей стороне!

   По обычаям племени Шаду я имею право возвышать даже рабов, хотя раньше этого почти никто не делал.

   Сказанное рухмадом стало полной неожиданностью для всех аборигенов. И только Винтар рассчитывал на подобное решение. Разумеется, он не думал, что правитель будет настолько щедрым по собственной воле, ведь такая награда была выше полного освобождения из рабства. Он просто смотрел в глаза Утабэ и настойчиво внушал ей одну единственную мысль, чтобы она сделала его надсмотрщиком. Он требовал этого за свои заслуги. И его сконцентрированное волевое желание оказалось настолько сильным, что всё сработало. Причём даже лучше и быстрее, чем он надеялся.

   Прэт ещё раз убедился в том, что не зря потратил время на развитие психоэнергетических способностей. Это было отличное достижение. Но самое главное, что через пару дней он сможет побороться не только за право выхода в сословную группу буталов, но и за место рухмада. Теперь это была его основная цель, и он собирался достичь её любым способом.

   — Благодарю тебя, мой рухмад, за твоё доверие! — произнёс Винтар и слегка поклонился. — На празднике серебристой звезды я докажу, что могу быть не только надсмотрщиком, но и воином.

   — Ладно, Мэт-Винтар, мы посмотрим, на что ты способен. Но имей в виду, если ты не сможешь победить ни одного воина из нашей общины, я вновь сделаю тебя рабом.

   Если же ты справишься только с тремя воинами, ты останешься обычным надсмотрщиком в группе саншутов. А если тебе удастся победить большее количество соперников, я возьму тебя в личную стражу.

   Таково моё слово!..

   Прэт утвердительно кивнул, хотя его согласия никто не спрашивал. Здесь всё зависело только от решения правителя общины.

   Шагнув к начальнику стражи, Утабэ что-то тихо ему сказала и махнула рукой на один из углов помещения. Он тут же снял со стены два длинных кинжала с костяными рукоятками и протянул их рухмаду.

   — А теперь, Хашон, — сказала она торжественным тоном, — я хочу наградить тебя клинками за твою смелость в бою с врагами. Ты защитил наше стадо, и я тебе за это благодарна.

   Пока Утабэ вручала дары, Эфар взял из другого угла две хорошо выделанные шкуры торнов и пару копий. Затем передал их надсмотрщикам.

   — Всё это тоже вам, — сказал он, — за то, что вы привели в общину новых рабов.

   — А теперь поешьте вместе со мной свежей пищи, — добавила Утабэ, возвращаясь на ложе, — как того требует наш обычай.

   Довольный всем происходящим, Винтар бросил толстую шкуру на глиняный пол перед столом и сел поверх неё, скрестив ноги. Положил рядом копьё. Хашон уселся поблизости, повторив его действия. Вольно, или невольно, он всё больше подпадал под влияние Прэта, и это не могло не радовать.

   Пока они угощались, любопытная Утабэ расспрашивала нового надсмотрщика о жизни в небесном мире: как он устроен, и чем отличается от Аршала. Она была первой,, кто заинтересовался судьбой Винтара.

   Пришлось рассказывать о Земле и своём месте в том далёком мире, который он был вынужден покинуть. Кое-что Прэт, конечно, приукрасил или вовсе умолчал, чтобы не сильно шокировать аборигенов. Они и так слушали его с большим недоверием, хотя и понимали, что слова бывшего раба могут быть правдой. Уж, если существует небесный торговец и его железное чудовище, летающее по воздуху, то почему бы не быть и всему остальному.

   О себе он говорил с меньшей охотой, поскольку гордиться, за исключением военной карьеры, было особо нечем. У него не имелось ни родовой общины, ни собственной семьи, ни каких-либо боевых достижений. А о том, что он стал изменником Земной Федерации говорить и вовсе не следовало. Каждый туземец был верен своему племени, и ненавидел предателей. К ним относились хуже, чем к пленным рабам. И участь их была печальна.

   Впрочем, ничуть не лучше к изменникам относились и на самой Земле, где всячески старались выявить и наказать тайных агентов враждебных цивилизаций. Вот и сам Винтар каким-то образом оказался разоблачён, хотя был уверен, что сделать это невозможно.

   Всё было предусмотрено заранее, и проработано до мельчайших деталей. О том, что он является агентом Клисионской Империи, знали единицы, включая самого императора Арузала. Но не он, ни его связные не могли стать причиной разоблачения. А командующий хабирской космической флотилии, которому Прэт последний раз передавал секретную информацию, и вовсе погиб вместе с флагманским дредноутом на Теаре. А после окончания эверонского конфликта, он был уверен, что его тайна останется нераскрытой.

   Однако, спустя месяц, после неудачной попытки развязать полномасштабную войну между Земной Федерацией и Хабирской Республикой, в закрытой информационной сети генштаба ВСЗФ виртуальный помощник генерал-лейтенанта Прэта поймал и скопировал файл, пересылаемый главкому Туманову службой контрразведки. Вскрыть секретный инфопакет было бы невозможно, если бы Винтар не являлся высшим офицером, и не имел права доступа к аналогичной информации.

   Полученные сведенья стали для него роковыми, поскольку файл содержал имена нескольких человек, подозреваемых в измене. Там же давалась рекомендация провести повторное дознание офицеров генштаба с помощью гипнотранса. Среди этих людей был и сам Прэт.

   Ранее он уже подвергался психическому зондированию ландриан, и вроде бы остался вне подозрений, благодаря особой клисионской технологии блокады подсознания. Тогда сотрудники службы безопасности союзных миров не заметили скрытую психоментальную закладку. Но, если процедура повториться ещё раз, с углублённым сканированием подсознания, то внедрённый блок может быть обнаружен и нейтрализован. В этом случае Винтар окажется полностью разоблачён, или вовсе сдохнет в результате срабатывания программы ликвидации. Ни тот, ни тем более другой исход его не устраивал. Поэтому он решил не рисковать, и не откладывать бегство с Земли.

   В тот же вечер Прэт отправился на городской космодром, где стояла его личная яхта, и попытался в экстренном порядке покинуть солнечную систему. Попытался, но не смог. И чуть не лишился собственной жизни.

   Рассказывать всё это аборигенам было не только опасно, но и бессмысленно. Какое им дело до земных проблем и конфликтов небожителей. Им бы со своими разобраться, а то живут в первобытном обществе, как настоящие дикари, и даже письменности не знают. Сегодня услышали, завтра всё забыли.

   Продолжая отвечать на вопросы рухмада, Винтар размышлял о том, как он мог бы изменить убогую жизнь аборигенов, если бы власть в родовой общине скотоводов перешла в его руки. А ведь теперь у него появился такой шанс, сначала стать буталом, а потом...

   Конечно, по человеческим меркам смещать Утабэ, после того, как она дала ему свободу и должность надсмотрщика, было не совсем честно, и даже подло. Но ведь ему не привыкать... Сейчас он мог воспользоваться законным правом участия в борьбе за почётное звание рухмада. Тем более, что здесь традиции позволяли действовать подобным образом, невзирая на статус соперника и его недавнее покровительство. В племени правителей боялись и уважали, но боевые состязания всех уравнивали, давая возможность простым буталам завоевать титул рухмада или катура Шаду.

ГЛАВА 9

Четвёртый праздник большого круга, посвящённый восходу Серебристой звезды, начался на закате дня, когда Этшиана коснулась горизонта. В тот же момент на площади поселения зажглись и стали разгораться шесть костров, которые должны были освещать ночные торжества. Этому не мог помешать ни дождь, периодически накрапывающий с неба, ни порывистый ветер, гулявший по деревне. Впрочем, этот же ветер уже разогнал большую часть серых туч, так что ночная погода обещала быть ясной.

   Также на кострах предполагалось варить мясо. Готовили его обычно с добавлением злаков патэ, овощей и трав в глубоких панцирях торнов, как в котлах. Таким образом, получалась хорошая наваристая похлёбка. Еды должно было хватить на всех. А что-то ещё могло остаться на следующий день.

   Винтар Прэт знал это по личному опыту. Будучи Мэтшуном, он обычно получал запечённые на углях кости с остатками мяса и потроха животного. Но теперь, когда рабская жизнь кончилась, он мог рассчитывать на более вкусную пищу.

   Утабэ назначила его надсмотрщиком за яронцами, которых он взял в плен. Что же, логично... Сам схватил, сам и приглядывай, чтоб не сбежали.

   Последние три дня Винтар держал новых рабов в той хижине, где жил раньше. Сам переселился в ближайший дом надсмотрщиков, заняв место погибшего Арухта. В наследство от него Прэту досталась кожаная плётка пятихвостка. Другие саншуты приняли его без восторга, но и задирать не стали, узнав от Хашона о достижениях бывшего невольника.

   Винтара эти мелочи, в принципе, не волновали. Все его мысли были направлены только на предстоящие поединки с воинами общины. Он не знал, сколько соперников будет на праздничном состязании, но догадывался, что многие аборигены ради одного интереса захотят потягаться силой с чужаком из небесного мира. И тогда ему нужно будет очень постараться, чтобы выстоять в рукопашных схватках против нескольких крепких воинов.

   Размышляя о будущем, Прэт понимал, что ему понадобятся сторонники, когда он решит бросить вызов правителю общины. Хотя бы несколько сильных аборигенов, для начала. Хашон мог стать первым из них, но этого явно было недостаточно.

   Несмотря на племенные традиции, деревенские жители могли изгнать или даже убить нового правителя, если он им не понравится. Особенно, если это чужак. А Винтар хотел жить. Возможно, он хотел жить больше, чем любой из обитателей этой отсталой планеты, поскольку его планы простирались далеко за пределы маленькой родовой общины. Он продолжал мечтать о безграничной власти, и здесь, на Аршале, он должен был сделать первый шаг на пути к будущему могуществу.

   Услышав за спиной шаги, Прэт оглянулся. К нему подходил мерх-кормилец, сопровождавший пленных яронцев. Рабы держали на плечах ствол дерева, под которым на толстых верёвках висел панцирь торна, на половину заполненный резаными кусками мяса и овощей. За ними шли другие невольники, несшие бурдюки с водой. Новая партия еды была готова для варки.

   Винтар махнул плетью, указывая рабам нужное направление, и двинулся вслед за процессией на площадь

   Когда перекладину установили на деревянные опоры, он приказал невольникам вылить в панцирь всю воду, и принести ещё. Затем подбросил в пылающий костёр несколько поленьев. От закипания воды до полного приготовления похлёбки могло пройти два-три часа, но Прэт не собирался сторожить варево всё это время. Он хотел уйти отсюда, как только начнутся боевые состязания.

   После того, как яронские рабы наполнили панцирь водой, Винтар отвёл их в хижину, разрешил отдыхать и закрыл дверной проём прочной плетёной решёткой с деревянным засовом. Доверия к ним пока ещё не было, а контролировать пленников всю ночь Прэт не хотел. Тем более, что утром он передаст свои обязанности другому надсмотрщику, когда войдёт в сословие буталов. В этом он не сомневался.

   На площади уже собрались все жители деревни из разных сословных групп — аборигены в мужском и женском цикле, а также дети и седовласые старики. Их было не менее пяти с половиной сотен. Не хватало только рухмада Утабэ и его стражи, состоявшей из десятка лучших воинов.

   Вскоре народ начал шуметь, призывая правителя. Они ждали его с тем же нетерпением, как и восхода Серебристой звезды.

   Винтара в это время гораздо больше волновал аромат похлёбки, шедший от мясного бульона, который стал бурлить в панцире. Сейчас у него был свободный доступ к основным продуктам питания, но он по-прежнему испытывал недостаток в жирной белковой пище, к которой привык на Земле.

   За долгие месяцы, проведённые на Аршале в роли ничтожного раба, он практически стал вегетарианцем, и это сильно сказалось на его мышечной массе. Конечно, благодаря ежедневным тренировкам, он уже не чувствовал себя слабаком. Но, если бы здесь он мог есть столько же натурального мяса, сколько он ел раньше синтезированного, то ему удалось бы сравниться по силе с большинством местных воинов.

   Что ж, придётся держать дистанцию, и избегать болевых захватов, от которых трудно будет освободиться. Единственное, что могло помочь ему в такой ситуации, это его психоэнергетические способности. Он готов был ими воспользоваться в любой момент.

   Внезапно по всей площади прокатился громкий рёв толпы. Прэт глянул в ту сторону, куда смотрели аборигены. Они встречали Утабэ, которая вышла на порог своего дома в сопровождении Эфара. Остальные стражники расположились с двух сторон от рухмада.

   Призывая соплеменников к тишине, она подняла обе руки и воскликнула:

   — Я рада видеть вас в эту ночь! Пусть праздник Серебристой звезды станет для всех незабываемым!..

   Сотни аршальцев вновь радостно загудели, а Утабэ ещё громче продолжила:

   — Как вы знаете, четвёртый праздник большого круга является самым важным для каждой общины племени Шаду!

   ПО нашим обычаям в эту ночь любой саншут или мерх сможет войти в группу буталов, если одержит победу над любым воином. А каждый воин получит право бороться за место рухмада.

   А ещё сегодня, от восхода Серебристой звезды до её исчезновения, мы будем без устали танцевать, есть и радоваться жизни! И многие из нас найдут себе пару, чтобы слиться телами для продолжения рода!..

   Толпа в очередной раз возбуждённо зашумела. И в этот момент Утабэ вскинула правую руку, указав на южный горизонт.

   — Вот она — прекрасная звезда, дающая начало сезону дождей и холодов!

   После этих слов на площади зазвучали гулкие удары больших барабанов и ритмичный звон стали. Все жители деревни моментально пустились в дикие пляски вокруг костров.

   Чтобы не выглядеть в их глазах настоящим чужаком, Прэт тоже встал в ближайший хоровод и, подражая танцам аборигенов, начал размахивать руками, прыгать и кружиться, как заведённый. Судя по ощущениям, эти пляски имели не только ритуальное значение, но и помогали хорошо возбудиться для будущих поединков и любовных игр. Винтар воспринимал всё происходящее, как физическую разминку, которая была необходима ему перед рукопашной схваткой с воинами родовой общины.

   На Серебристую звезду он так и не взглянул, поскольку уже не раз видел её в ночном небе. Кроме того, это была вовсе не звезда, как думали аршальцы, а искусственный металлический спутник, оставленный на орбите планеты какой-то экспедицией. Аборигены рассказывали, что в древности этой звезды не было, а потом она вдруг появилась, и с тех пор в их мир стали спускаться разные существа. С какими-то из них они просто общались, а с другими начали торговать. Среди них был и небесный торговец.

   Понаблюдав за орбитальным объектом, Прэт пришёл к выводу, что два раза в год спутник меняет траекторию своего полёта. В начале холодного сезона он появлялся над северным полушарием планеты, а ровно через полгода уходил в южное. Для Винтара в этом событии не было ничего удивительного, но аборигены радовались Серебристой звезде абсолютно искренне.

   Неожиданно лязг металла и монотонные удары барабанов смолкли. Аршальцы тут же замерли на месте, вскинули руки к ночному небу и хором выкрикнули приветствие взошедшей звезде. Потом несколько секунд царила полнейшая тишина. Для Винтара она нарушалась потрескиванием дров в кострах, шорохом ветра и быстрым сердцебиением в груди. Возможно, аборигены, погружённые в транс, слышали что-то ещё, вплоть до ответа Серебристой звезды.

   Наконец, общее молчание и оцепенение было прервано трёхкратным ударом барабана, после чего жители деревни зашевелились и загалдели, обсуждая свои впечатления и ощущения. Все были разгорячёнными и возбуждёнными, предвкушая дальнейшие события.

   В это время на небе взошёл полный диск Ватана, и Утабэ приказала освободить центральную часть площади для состязаний между представителями разных сословий.

   Когда народ расступился, на открытое пространство вышли стражники рухмада, держа в руках факелы для дополнительного освещения. Затем Эфар очертил на голой земле большой круг, по краям которого несколько рабов положили крупные камни. Это была импровизированная площадка для поединков.

   Барабанщики возобновили негромкий ритмичный бой, и Утабэ, остановившись возле арены, торжественно произнесла:

   — Сильнейшие из сильнейших, храбрейшие из храбрейших, пора доказать вашу силу и смелость! Сейчас вы можете стать теми, кем хотите стать, и занять место тех, кто не сможет отстоять своё место!.. — Она окинула взглядом группу буталов, которые находились в первых рядах, и добавила: — А вы, могучие воины, должны доказать всем, что по-прежнему достойны быть защитниками нашей родовой общины и всего племени Шаду.

   Вызываю на площадку любого претендента, готового бросить вызов одному из наших старейших воинов.

   На арену неторопливо вышел абориген, чью силу и ловкость требовалось испытать в первую очередь. По его морщинистому лицу и цвету волос было видно, что бутал уже в преклонных годах. Если в личном состязании его сможет одолеть кто-нибудь помоложе и посильней, это будет полезно для всей общины.

   В толпе началось движение, и вперёд выбрался знакомый Винтару надсмотрщик с таким же крепким телосложением, как у Хашона. Он поднял вверх руки и сжал кулаки, демонстрируя свою готовность к бою. Таким образом он бросал вызов сопернику и призывал в свидетели Серебристую звезду.

   Под мерные удары барабанов и сдержанные возгласы соплеменников, оба противника встали на площадке, сверля друг друга тяжёлыми взглядами. Они были безоружны, но их кулаки выглядели достаточно увесистыми. Прэт в очередной раз подумал, что в предстоящих поединках ему будет нелегко.

   — Объявляю начало первого боя!.. — воскликнула Утабэ и взмахнула рукой.

   Аборигены моментально ринулись в атаку, как сорвавшиеся с цепей псы. Несколько минут они просто дрались, не придерживаясь какой-либо техники боя. Рыча от злости и боли, они наносили друг другу мощные удары, сцепившись руками и ногами, катались по земле и пытались выкрутить сопернику конечности.

   В итоге, молодому надсмотрщику удалось обхватить шею бутала двумя руками и удержать в таком положении. Какое-то время престарелый воин пытался освободиться. Но, когда понял, что дальнейшее сопротивление может привести к реальному удушью, сдавленно прохрипел:

   — Сдаюсь...

   По обычаю праздника он сдавался на милость Серебристой звезды и правителя общины. Поскольку небесное тело предпочитало помалкивать, надсмотрщик вопросительно взглянул на рухмада.

   — Я подтверждаю силу и храбрость победителя! — торжественно объявила Утабэ. — Разойдитесь.

   Толпа восторженно загудела, поздравляя нового бутала. Барабаны зазвучали громче, разнося по деревне знакомый ритм.

   Отпустив соплеменника, бывший надсмотрщик снял с него кожаный пояс и поднял над головой, показав всем, чего можно добиться собственной силой. Потом направился к другим воинам общины. Они с радостью вручили ему оружие, которое совсем недавно принадлежало потерпевшему поражение аборигену. Побеждённый бутал с этого момента мог быть только надсмотрщиком рабов или кем-то иным в сословной группе саншутов.

   Утабэ объявила начало второго поединка, и на арену вышла следующая пара противников.

   Винтар Прэт внимательно наблюдал за всеми боями, которые постепенно становились более напряжёнными и кровавыми. В первых схватках победу завоевывали преимущественно саншуты и мерхи, выбивавшие из группы буталов самых слабых воинов, и это было вполне логично. Но по мере того, как на площадку для поединков стали выходить по-настоящему сильные буталы, претендентов на их место становилось всё меньше и меньше.

   Опытные бойцы не жалели своих соперников, легко разбивая им носы и выбивая зубы. Однако, прошло не менее получаса, прежде чем на площади не осталось ни одного претендента, согласного бросить вызов здоровенному аборигену, который сильно помял двух противников, и теперь ждал нового смельчака. Этот воин, по росту и ширине плеч сравнимый с личными стражниками рухмада, стоял посреди арены и горделиво играл мышцами на полуобнажённом теле. Он периодически тыкал пальцем в жителей деревни и вызывал их на бой. Но желающих потягаться с ним силой пока не находилось.

   Винтар тоже не спешил вступать в поединок именно с этим громилой, поскольку надеялся встретиться на арене с кем-нибудь посильнее. Но, когда воин остановил на нём свой холодный презрительный взгляд и поманил пальцем, Прэт неожиданно для самого себя двинулся через толпу аборигенов к арене. Аршальцы уставились на него с удивлением и насмешкой, как на сумасшедшего, идущего на верную гибель. Он же не обращал на них внимания, глядя прямо на противника.

   Бутал с изумлением посмотрел на чужака, хотя сам вызвал его на бой. Он и не думал, что бывший раб осмелится на такой безрассудный поступок.

   — Ты пожалеешь о своём решении, Мэт-Винтар! — воскликнул здоровяк, потирай тяжёлые кулаки. — Я сломаю тебе все рёбра!

   Толпа аборигенов тут же отозвалась одобрительным гулом, после чего Утабэ объявила о начале нового поединка.

   Некоторое время противники пристально изучали друг друга, не двигаясь с места. Если воин думал, что надсмотрщик нападёт первым, то он сильно ошибался. Винтар решил придерживаться тактики контратаки, чтобы держать дистанцию и пользоваться ошибками аборигена.

   Наконец, нервы бутала не выдержали, и он бросился вперёд, целясь кулаком в лицо выскочки. Однако в следующее мгновение он грохнулся на землю с высоты своего роста, словно тяжёлое бревно. За мгновение до сокрушительного удара Прэт всего лишь отклонился в сторону и подставил ногу потерявшему равновесие противнику. Ничего сложного, обычная подсечка. Этот приём был ужасно примитивным, но часто выручал Винтара в жизни, когда нужно было уронить кого-то без лишних телодвижений. Он даже усмехнулся, заметив на лицах деревенских жителей недоверие и восторг. Для них всё произошедшее казалось чем-то нереальным.

   — Он поскользнулся! Там кровь!.. — донеслись с разных сторон голоса других воинов в поддержку соплеменника.

   Ритм барабанного боя ускорился, добавляя в окружающую обстановку напряжения.

   — Да, я поскользнулся в луже крови! — подтвердил здоровяк, вставая на ноги. — Но этого больше не будет!

   Злобно сверкая широко открытыми глазами, он вновь приблизился к Прэту, и попытался обхватить его руками, чтобы задушить в объятьях. Вероятно, затея бутала была бы успешной, если бы Винтар вовремя не отскочил назад. Сделав это, он нанёс аборигену два сильных удара в открытый корпус, а затем ещё один, с разворота ногой в ухо. Этого оказалось достаточно для полной победы.

   Противник свалился на землю и больше не смог подняться. Хватая ртом воздух, он держался руками за ушибленную голову и стонал от боли, не в силах даже признать своё поражения. Впрочем, Прэт и так не собирался его добивать. Гораздо важнее было экономить энергию для других поединков, пока не пришла настоящая усталость.

   Над площадью повисла гнетущая тишина. Барабаны внезапно смолкли. Все аршальцы были ошарашены увиденным. Они никак не могли поверить, что один из сильнейших воинов был в два счёта повержен чужаком, который ещё недавно являлся самым последним рабом. Но возразить против его победы никто не мог. Бой был честным.

   Прэту даже не пришлось использовать свои психоэнергетические способности. В этом не было никакой нужды. Он вопросительно взглянул на правителя общины, ожидая дальнейшего решения.

   Утабэ его прекрасно поняла,