Оглавление
АННОТАЦИЯ
(Станция Одиннадцать)
За профессией своей мечты я готова была отправиться куда угодно. Даже на край света, если понадобится! Но свежеиспечённые, сразу после выпуска, пилоты никому не нужны, как выяснилось. Особенно девушки.
Поэтому странноватый контракт с обязательным переездом для постоянного проживания рядом с аэропортом приписки я подмахнула не глядя…
ГЛАВА 1
Туристы летят в наш город как пчёлы на мёд. Особенно летом, в белые ночи. Следствие: на улицах всегда очень много народу. И встретить можно кого угодно. Иногда знакомого, с которым тысячу лет не виделась, хотя живёте здесь же, только в разных микрорайонах. А иногда – судьбу…
И вовсе не в плане «выйти замуж»! Хотя моему внезапному замужеству вся моя семья искренне обрадовалась бы.
Я держала руки на перилах моста, смотрела на историческую перспективу города под синим, с кудрявыми шапками облаков, небом и ничего не видела. Слёзы, они не добавляют зрению остроты, знаете ли. А толпа чужих мне и городу людей текла и текла себе мимо. Что им мои беды! У них есть свои.
Я не сразу поняла, что турист рядом со мной интересуется вовсе не видами на величественную Неву. Ну, стоит и стоит рядом какой-то парень, здесь всегда стоят, вид красивый, для себяшечки в соцсеть самое то. И точно.
– Девушка, простите, не сфотографируете ли меня на фоне?..
– Без проблем.
Я сразу обратила внимание, что смартфон у него какой-то слишком лёгкий, хоть и большой. И, судя по тому, насколько яркими и сочными получились кадры, камера у девайса ну очень хорошая.
– Благодарю. А почему вы плачете?
– Нипочему, – огрызнулась я, отворачиваясь.
– Может, я смогу помочь?
Клеится, всё понятно. Вот же… Мне только анекдота в стиле «вашей маме зять не нужен» сейчас не хватало. Моей маме зять очень нужен! Настолько нужен, что приведи я этого, абсолютно никому из наших не знакомого, товарища в дом, мамуля тут же запрыгала бы от счастья: дочь за ум наконец-то взялась!
– Меня на работу нигде не берут, – зло сообщила я. – Не для меня их вакансии расцветали, видите ли. Вот чем вы здесь-то поможете?
– А вдруг смогу?
– Да ну, – скептически хмыкнула я. – У вас что, своя авиакомпания? Вы там эйчар, а то и вовсе хозяин? И вам до зарезу нужен пилот-новичок без опыта самостоятельных полётов?
– Пилот без опыта? – оживился незнакомец. – Да быть такого не может! Шёл, шёл по мосту и встретил пилота, которому работа нужна! Сказать кому, ведь не поверят же.
– Этого не может быть потому что не может быть никогда, – заверила я его цитатой из «Письма к учёному соседу» за авторством Антона нашего Павловича Чехова.– А теперь оставьте меня в покое, я на улицах с парнями не знакомлюсь!
– Chu vi parolas Esperanton?
– Чего-о-о? – я в изумлении вытаращилась на него.
Я как-то вдруг сразу заметила, что незнакомец выше меня на целую голову, но при этом тощеват для такого роста и куртка висит на нём мешком. Светлые волосы, светлые глаза и ехиднейшая улыбочка. Он ждал ответа, и я сдалась:
– Yes, mi diras.
У нас в универе была отличная учительница-фанат эсперанто. В свободное время по личной инициативе она вела великолепный факультатив, куда народ набивался по доброй воле, и это уже само по себе характеризует и занятия и учителя. Но этому случайному типу откуда знать эсперанто?! Вот это я удачно попала. Шла, шла по мосту и встретила эсперантиста.
– Вам-то что с того? – спросила я напрямик, не переходя на русский.
– Ну-ка, пойдёмте со мной, – он тоже продолжил говорить на эсперанто. – Пойдёмте, пойдёмте, не съем, – и крепко взял меня под локоть. – Выйдем отсюда в место потише. Есть серьёзный разговор.
Я ошалела настолько, что позволила увести себя с моста. И только потом выдернулась из его клещей. Потёрла руку и поняла, что меня отпустили. Нипочём бы сама не вырвалась, вздумай незнакомец удерживать меня силой и дальше!
– Что вы себе позволяете!
Он пропустил мимо ушей:
– Вон там лавочки, пойдёмте, присядем. Как, вы говорите, вас зовут?
– Никак! – обозлилась я. – Я же говорила, не знакомлюсь на улице!
– Никак! – повторил он с усмешкой. – Удивительно красивое имя для девушки. Что ж, уважаемая Никак, меня можете пока называть Равем.
Я взвыла чуть ли не в голос. Да откуда этот тип с дурацким именем взялся на мою голову!
– Моё имя Мила, – сказала я, стараясь сохранять спокойствие.
Он лишь кивнул.
– Итак, Мила… – присаживайтесь, присаживайтесь… в ногах правды нет. Вы говорите, что вы пилот. Какое учебное заведение вы окончили?
– Санкт-Петербургский Государственный Университет Гражданской Авиации, – мрачно ответила я.
– Опыта самостоятельных полётов, разумеется, у вас нет. Впрочем, неважно. Дело в том, что нам всё равно приходится проводить дообучение по нашим стандартам, и пилоты без опыта – и лишнего самомнения! – нам очень даже подходят.
– Но, – сказала я.
– Что?– удивился он.
– Пилоты без опыта вам подходят, но.
Недоумённый взгляд и взбесил и вселил надежду одновременно.
– И давайте по-русски, пожалуйста, – попросила я вдогон. – Мне сложно.
– Да, эсперанто вы знаете не очень хорошо, – признал Равем, переходя на русский. – Между «paroli» и «diri» имеется вполне ощутимая смысловая разница, и, отвечая на мой вопрос, надобно всё же было ответить «Mi parolas». Но не беда. У вас есть главное: база. Разговорная речь встанет быстро, за пару сеансов. Плюс ежедневная практика…
– Вы так говорите, будто уже взяли меня в штат, – поразилась я.
– Что вас смущает, Мила? Вы нам подходите.
– А если я выйду замуж?
Какой чёрт меня укусил выпячивать недостатки, по которым ко мне придирались и отказывали предыдущие эйчары? Но меня несло, и остановиться я не могла. Уж очень бредово ситуация выглядела.
– Да сколько угодно за кого угодно, – пожал плечами Равем. – Ваша личная жизнь никого не касается. Если не мешает работе, безусловно.
– А если я забеременею?
Мила, заткнись, что ты творишь! Но поздно, язык уже нашлёпал вперёд разума. Вот где таится злейший враг человека. Во рту!
– Сразу по прибытии на место вы получите медицинский противозачаточный имплант, этот пункт есть в контракте. Вы не сможете снять его сами. Через пять лет вы получите право на первого ребёнка. Ещё через пять – на второго. А ещё через пять – и на третьего. После третьего – уже без ограничений, дальнейшее количество детей будет зависеть исключительно от размера вашего социального капитала, накопленного к шестнадцатому году службы.
С ума сойти. Я с работодателем разговариваю или с инопланетянином?!
– А… а если я не захочу детей? Совсем?
– Получение права не подразумевает его исполнения. От репродуктивного налога вы будете освобождены, в контракте это прописано отдельным пунктом.
– Прямо мёд сплошной, – только и сказала я, – а в чём же дёготь?
– Дёготь в том, что группы уже набраны, – Равем виновато развёл ладонями. – Я могу своей властью под свою ответственность взять ещё одного человека сверх списка, всё равно в процессе обучения кто-то не выдерживает и отсеивается, это неизбежно. Вас я встретил неожиданно, Мила. Обидно будет, если вы опоздаете к сбору…
– Сбору? – уточнила я.
– Ну, да, вы ведь должны переехать в порт приписки, это одно из условий контракта. Место сбора – выход из станции метро Шушары через… уже через пять часов сорок две минуты…
– Пять часов! – возмутилась я. – Мне же надо собраться!
– Не берите ничего лишнего, базовым минимумом вас обеспечат на месте. Возьмите только то, без чего действительно вам прожить будет сложно.
Я молчала. Пять часов на сборы! В голову стройными колоннами полезли всевозможные страшилки про «и вот вывезли девушку в лес...»
– Решайте, Мила, – мягко выговорил Равем. – У нас вы будете летать. Много летать, мы расширяемся, нам нужны пилоты. Рейсов вам хватит с головой.
– Можно посмотреть на контракт? – спросила я.
Что я теряю? Им нужны пилоты, мне нужна любимая работа. Лес, правда, тоже возможен, к сожалению… Но тут у меня возникла парочка идей. Если и вправду повезёт в лес, я ему устрою!
Контракт я читала тщательно. Равем меня не торопил. Он вытянул ноги, подставил лицо солнцу и жмурился, наслаждаясь возможностью спокойно сидеть и ничего не делать. Я искоса посматривала на него.
Обычное лицо, профиль, отчёркнутый солнечным светом, хоть на монете чекань. Парень как парень, полно вокруг таких. Не выглядит негодяем, способным вывезти девушку в лес и невесть что над нею там учинить.
А в контракте я с первого же листа потерялась. Слишком много букв. Нет, реально, безумно много, и толстая же папочка!Я просмотрела бегло – не нашла сносок и приписок мелким-мелким шрифтом.
Проживание… медицинское обслуживание… обучение…
Всё честно.
– StarKAD Planets, – прочитала я вслух название компании на логотипе в виде солнца и роя планет в виде спиральки точек. – Впервые слышу о такой компании.
Равем лишь пожал плечами:
– Всё когда-нибудь встречается в первый раз. Мы – молодая развивающая компания, нам нужны люди многих профессий. Но конкретно вам, Мила, мы предлагаем вакансию пилота. Но если вы не хотите или боитесь, мы поймём и примем ваш отказ.
– Ладно, – решилась я. – Я соглашаюсь. Где подписать?
– Отлично!
Я вывела своё полное имя – Людмила Сергеевна Теплова, расписалась.
Равем тщательно спрятал свой экземпляр, поднялся.
Тут же брякнул смартфон: пришла смс. Я открыла и обалдела: на мой счёт упала серьёзная сумма.
– Это…
– Подъёмные, – невозмутимо объяснил Равем. – Треть можете оставить семье, если у ваших родных есть какие-то проблемы, которые можно решить таким образом.
– Там столько…
– Сколько вы за всю жизнь не видели? Это нормально. Держите, – Равем передал мне круглый синий брелок на цепочке. – Это ваш допуск, не теряйте. Не забудьте, станция метро Шушары, выходите на поверхность, я вас там встречу лично.
– Договорились.
Я спрятала папку с контрактом в сумочку. Я не подписала версию, напечатанную на эсперанто, но её копия всё равно осталась со мной. Пять часов на сборы, говорите?
Четыре! Мне нужно вернуться домой, собрать сумку, потом приехать на метро.
Неужели я действительно буду летать?!
***
Мне повезло. Дома никого не оказалось. Я прошмыгнула к себе, раскрыла сумку, стала быстро собираться. Контракт положила на дно, чтобы не потерялся. В дороге почитаю. Место назначения – Станция-Одиннадцать, я о таком аэропорте даже не слышала. Значит, где-то далеко. Но уж военная вряд ли, девушек военные в пилоты не позовут никогда. Гражданская станция. Гражданские рейсы.
Я.
Буду.
Летать.
Я уложила в сумку бессменные кроссовки, нераспечатанную пачку новых носков, спортивную одежду, бельё. Сарафан, кардиган, две блузки с длинными рукавами, джинсы, тонкий свитер, шерстяную рубашку, домашнюю одежду, пуховой платок, ветровку, пижаму, фоторамку, ноутбук, зарядки к ним и к смартфону. Вытянула из шкафа макси-платье с мягким пастельным цветочным принтом. Приложила к себе. Носить его мне было в целом некуда, но оно мне нравилось. В пол, с длинными рукавами, ворот под горло – винтаж на марше, вызов современности. Я надела его всего один раз, на выпускной.
Ладно, место есть, возьму! Я тщательно сложила платье, пребывая в радостной эйфории от удачи. Я буду летать, представляете?
Как я шла к своей мечте! Через какие колья, копья и тернии! С детства мне твердили, что девочка-пилот – это блажь, чушь и глупость. Девочка – это хозяйка в доме, жена и мать, а какая хозяйка с пропадающей в вечных рейсах дурочки? Хуже только стюардесса, прости господи.
Молчу уже о собеседованиях в наших авиакомпаниях. Тоска. Один Равем нормальный. Несмотря на имя, абсолютно невозможную случайную встречу и общее впечатление.
А если в лес?
Перцовый баллончик и бежать! И пара аэрозольных красок.
И ещё кубик Рубика возьму, оба, на три квадрата и на четыре. Пусть будут. Первый я примерно помню, как собирать, со вторым ещё не разобралась. Взгляд мой упал на чёрного котёнка. Старая-престарая мягкая игрушка, подарили на Новый год. В спинке у него вшита была молния, внутри, как сейчас помню, находились конфеты, вафельные, мои любимые...
Я взяла котёнка в руки. В детстве я не расставалась с ним, он всегда спал со мной на одной подушке. Потом он переселился на шкаф. А вот сейчас…
Мягкая ткань, несмотря на прошедшие годы, оставалась по-прежнему мягкой, приятной на ощупь. Конфет, конечно же, давным-давно не было. Но глазки-пуговки смотрели на меня с грустной хитринкой: не бросишь? Ты ведь меня не бросишь, да?
– Конечно, не брошу!
Котёнок сел в пакет и отправился в один внешних карманов сумки. Там обычно держат бутылочку с водой, ну а у меня будет котёнок.
Всё, что ли…
Я осмотрела свою комнату, не нашла ничего, без чего не могла бы прожить. Выдвинула ручку у сумки, покатила её к двери.
Родители так и не вернулись. Они часто гуляли вместе, то в парке, то в центре, то где-нибудь ещё, а уж сейчас, когда у обоих отпуск…
Позже, вспоминая тот день, я поняла, что если бы столкнулась с ними в дверях, никуда бы не уехала. Я безнадёжно опоздала бы, объясняя им до хрипоты, как мне важен этот, первый в моей жизни, долгосрочный контракт. И почему так быстро надо собраться. И отчего я лечу на зов, сломя голову, даже не думая о том, что меня банально могут вывезти в лес и там, после всего самого интересного, прикопать.
Уже в метро я взялась писать сообщение. Начинала, стирала, снова писала. Всё не то, всё не так, не нравится. Позвонить? Ой… страшно. Страшно потому, что мама начнёт причитать, а папа задавит логикой. И я брошу всё на полдороге, вернусь домой и… и… и больше никогда в жизни не встречу Равема.
Мы действительно пересеклись по какой-то безумной случайности. Иногда так бывает в жизни. Событие, вероятность наступления которого стремится в минус бесконечность, внезапно случается. И если вы к нему не готовы, то навсегда упускаете возможность круто изменить свою жизнь к лучшему. Второго шанса не будет.
Жизнь вообще скупа на вторые шансы сама по себе.
Легче получить прощение, чем разрешение, – тоже верная аксиома. Железобетонная даже, я бы сказала.
Вот приеду в отпуск, вся такая при форме и с удостоверением пилота Станции-одиннадцать!
Текст сложился только уже собственно на станции метро Шушары. Я встала у стены, прочитала ещё раз послание.
«Люблю, целую, я подписала контракт на должность младшего пилота, с переездом к месту работы. Не переживайте, зарплата хорошая. Напишу как устроюсь. Аванс разрешили передать семье»
Я разделила треть от аванса на две равные части, перечислила их маме и отцу на счёт, с пометкой «подарок от дочери». Чтобы налоговая вопросами не донимала!
Смартфон зазвонил, когда я уже увидела Равема. Не соврал, встречал лично!
– Рад вас видеть, Мила, – и я как-то сразу поняла, что он на самом деле мне обрадовался. – Очень хорошо, что вы не испугались и не передумали. Что ж, пойдёмте.
Смартфон умолк, чтобы зазвонить снова.
– Простите, – мягко сказал Равем. – Времени мало, мы ждали только вас. Звонок важен?
– Это… Это мои родители, – объяснила я. – Я им сообщение отправила… Ну, их не было дома, я не стала ждать, когда вернутся. Но объяснить, почему не надо меня сегодня вечером ждать всё же надо… наверное… и вот. Что теперь делать… Они же не успокоятся, пока душу не вынут мне. А то ещё и сюда сорвутся. Приехать и за ухо увести.
– Это ваши родители, Мила,– помолчав, сказал Равем. – Решайте сами.
Я взяла смартфон. Входящие… мама. Вызов сбросился, потому что я долго не отвечала. Тут же следующий входящий. Папа.
«Дорогие мои, я вас обоих очень люблю. Но отговаривать меня не надо. Всё будет хорошо», – быстро набрала я сообщение и отправила на оба номера.
Палец завис над одной из четырёх кнопок смартфонного экрана: белый самолётик в круге, подпись «режим полёта».
А что, если всё-таки лес?
Равем терпеливо ждал.
Смартфон начал названивать снова.
Я решительно приложила палец к самолётику и спрятала смартфон в карман:
– Пойдёмте.
Позвоню своим уже со станции.
Так я тогда думала.
***
Вдоль дороги стояло несколько огромных автобусов. Все они были закрыты, монументально величественны и неподвижны.
– Мы ждали только вас, Мила, – сказал Равем. – Нам сюда…
Он подвёл меня к последнему автобусу в ряду. А может, первому. Неожиданно сложно оказалось определить, где у этих странных машин кабина, а где задняя часть с двигателем. Неважно. Дверь уже отъехала в сторону
Внутри автобус оказался неожиданно тесным. Узкий проход вдоль ровных стен, с большой сумкой не развернуться. А где тут окна? Сплошные стены.
– Пройдите немного вперёд, я открою вам капсулу. Так… Позвольте теперь вашу сумку.
Капсула оказалась очень уютной полкой, уже заправленной. Вдоль окна! Как боковое нижнее место в плацкартном вагоне. Плацкартный автобус я увидела впервые.
– Располагайтесь . Дорога долгая, выезжаем в ночь. Дверь открывается по вашему допуску и закрывается так же. Номер вашей капсулы – сто два, запомните? Санузел вот здесь.
Крохотный до изумления, но всё, необходимое, на месте. Даже возможность принять душ.
– Постарайтесь не выходить в коридор без надобности, там, сами видели, проход тесный. Когда достигнем места назначения, над дверью загорится зелёная полоса. Тогда выходите. Багаж с собой не берите, его доставят до вашего блока без вас. Вам главное первый сбор не пропустить, очень важно. Пропустите – потом будет сложно.
Я кивала. В мягком приглушённом освещении лицо Равема показалось мне несколько странным, не таким, какие бывают обычно у мужчин. Но я не смогла определить, в чём же дело.
А потом дверь бесшумно и быстро встала на место.
Я взяла из кармана тряпичного котёнка, сумку задвинула под полку. Прилегла, подсунула под голову подушку, игрушку положила рядом. Спать вдруг захотелось нереально как. Я зевнула раз, другой. Потом сдалась и уснула.
ГЛАВА 2
По ощущениям, спала я долго. А ну-ка, весь день на ногах, затем так резко – контракт, сборы… Проснулась я в отличном настроении. Потянулась. Окно отреагировало на движение: включилось, и тут же пошла картинка.
Я застыла с открытым ртом. Конечно, киноиндустрия шагнула вперёд, а видео вовсю начали создавать нейросети, но чтобы так, с такой чёткостью, объёмом, глубиной и достоверностью…
В окне плыл бело-голубой, разводами, шар планеты. Как будто мы вышли на его орбиту и делали витки. При каждом витке планета приближалась, и вскоре можно было уже рассмотреть тени от облаков, падающие на поверхность. Как в кинотеатре, ей-богу!
А потом моё окно вплыло в громадный и величественный ангар. Даль его терялась где-то там, в перспективе. Ближайшие площадки стояли пустыми. На первой, занятой, стоял – дух захватило! – спиралодиск из какого-то фантастического романа, прорисованный с абсолютной любовью даже к самой мелочной мелочи.
Красиво, ничего не скажешь. Надо будет попросить запись. Или купить. Может, в этой линейке есть ещё подобные фильмы.
Мягко зажглась над дверью зелёная планка. Я сунула игрушечного котёнка в карман, торопливо пригладила волосы пятернёй и пошла на выход.
И сразу же поняла, что девушку всё-таки вывезли в лес.
Ангар никуда не делся. Огромное пространство, заполненное обычной для любых помещений подобного рода суетой: что-то куда-то едет, что-то вылетает, что-то, наоборот, влетает, какие-то переговоры в открытую по радио, – я с изумлением узнала эсперанто!
Лязгающие звуки, запахи металла, смазки, озона, протяжное «бииип» сигнала и окрик с летящей на приличной скорости платформы зазевавшимся пешеходам «Rigardu kien vi iras!», то есть, «Смотри, куда прёшь!» И вполне себе ответный человеческий салют средним пальцем тому, кто орал…
Потолок терялся где-то в заоблачной вышине. Я бы не удивилась облакам, честное слово! Но под потолком тоже кипела жизнь: двигались какие-то механизмы, летали какие-то штуки поменьше тех, что внизу стояли…
– Мила, – строго сказал мне Равем. – Не вертите головой, – и тут же стоявшие рядом с ним прыснули, кто в кулачок, а кто и в открытую. – С вами у нас будет индивидуальная беседа. А пока слушайте внимательно, говорю для всех, повторять не буду. Вы прибыли на Станцию-одиннадцать…
Могла бы и сама догадаться! Как просто всё. Станция! Одиннадцать! Кто так аэропорты у нас называет?! А тут, если вспомнить шикарные виды на какую-то планету из окна, у нас орбитальная станция. Понятным стало условие непременного переезда к месту работы! Где работаешь, там и живёшь.
Я посмотрела на соседний гигантский диск из научной фантастики, и мне стало не по себе.
Это что получается, пилотировать я буду летающую тарелку?! Предупреждать же надо, ёлки!
Меня пихнули локтём в бок. Я оглянулась. Яркая темноволосая девица шепнула с усмешкой, но по-русски (за что я испытала к ней благодарность, потому что от эсперанто уже звенело в голове):
– Не разевай пасть. Это военный. Нам попроще корыто полагается.
– Корыто? – переспросила я, всё ещё пребывая в стадии полнейшего обалдения.
– Ну, ты что, вводную часть не смотрела?
Я лишь помотала головой:
– Всё как-то быстро закрутилось… не успела.
– А, это из-за тебя мы опаздывали! Ну, ладно, посмотришь ещё. Саша, – она протянула мне руку.
– Мила, – ответила я, касаясь её пальцев своими.
– Добро пожаловать в La Truo Flugkompanio, Мила.
– Да почему же дыра? – возмутилась я, мне вдруг стало обидно за Станцию-одиннадцать.
– Потом поймёшь.
Тут Равем очень строго призвал к тишине и вниманию, и мы обе замолчали.
Экскурсия по станции предлагалась виртуальная, «посмотрите её самостоятельно». Всем выдали ай-ди, он же личный терминал. И связь, и доступ к станционной базе данных, и удостоверение личности в одном флаконе. Интерфейс не показался мне чем-то мудрёно страшным. Тот же смартфон, только инопланетного толка. Управлялся сенсорно и голосом, в качестве основного языка можно было поставить русский.
Что делать, если потеряешь или поломаешь? Остаётся допуск, тот самый синий брелок на цепочке. Если умудритесь потерять и его, последствия вам не понравятся. Всегда носить на шее. Не снимать!
Дальше нас повели на медосмотр – врачи и здесь оказались врачами, то есть, просмотрели всё насквозь, не особо заботясь, приятно тебе обследование или нет! – а потом в жилой блок.
Нас распределили по квартирам, моя оказалась в самом конце коридора. К ней примыкал небольшой холл с выгнутым подковой балконом. С балкона открывался вид на центральное пространство жилого блока в духе «костей не соберёшь». Центральная колонна – шахты лифтов, а вот жилые уровни… Я насчитала по десять вверх от своего и вниз, а дальше мне не хватило зрения.
Украшали всё это великолепие прекрасные висячие сады. По ним, кстати, можно гулять, я видела на мостиках людей. Носителей разума, в смысле.
Вот ведь! Плохо, когда одно и то же слово обозначает и биологический вид и носителя разума в целом, вообще, так сказать. Я понимала, что путаться буду долго, и мне это заранее не нравилось.
Равем вошёл в квартиру вслед за мной. Показал, как активировать т.н. «домохозяина» – умную систему, следившую за параметрами жилья: температурой, влажностью, чистотой, заполняемостью холодильника.
Я кивала. Всё ж забуду напрочь из-за массы новых впечатлений! Вот беда.
– Первый этап обучения начнётся здесь, – спокойно объяснял Равем, показывая нарочно оборудованный для учёбы уголок. – Для вас составлена индивидуальная программа, Мила. В конце каждого блока вас ждёт небольшой экзамен, по результатам которого открывается следующий блок. Потом, в зависимости от общего набранного балла… В чём дело, Мила?
– Шок – это по-нашему, – сказала я в ответ. – Вы не сказали мне, где именно я буду работать!
– Вы не спрашивали…
– Не надо мне здесь! – крикнула я. – Вы не предупредили меня!
– А должен был? – он невозмутимо скрестил руки на груди. – Я полагал, что, подписывая контракт, вы хотя бы поинтересуетесь, почему с вас требуют проживание на месте работы. Вы спокойно восприняли название – Станция-одиннадцать. Вы не слишком-то насторожились с названия нашей корпорации – StarKAD Planets. Я решил, что вы уже знаете о нашей программе освоения перспективных планет на дальних рубежах. Не должны были, конечно, знать, но мало ли, вдруг знаете. Слухами, как говорится, Земля полнится.
– Откуда? У нас, если вы помните, дальше МКС в космос летают только беспилотные роботы!
Равем пожал плечами, но спросил совсем о другом:
– Вы недовольны? Вы хотите летать или тогда, на мосту, мне показалось?
Да, я хотела, очень хотела летать! Потому и вцепилась в этот контракт, что трудоустроиться не смогла. Но всё равно хлопала сейчас ртом, будто меня выкинули без скафандра в безвоздушное пространство, и не могла найти слов
– Не всё ли вам равно, на чём летать, Мила? – развил мысль Равем. – Здесь, к тому же, вы получите уникальный опыт пилотирования как в атмосфере, так и в пространстве. После завершения контракта вы сможете податься на рейсы поинтереснее.
– После окончания контракта мне будет почти сорок лет! – выдохнула я с раздражением. – Полная старость!
– Вы действительно считаете прекрасный возраст в сорок лет старостью? Поверьте мне, Мила, вы ошибаетесь!
Я упрямо промолчала. Сорок лет казались мне немыслимой вершиной, сияющей под ослепительным солнцем. Столько не живут.
– А… а домой мне вернуться можно будет? – спросила я.
Не поговорила я с родителями. Надо было! Если бы я только знала, куда меня занесёт! Если бы знала.
– Не в ближайшее время, – сочувственно выговорил Равем.
– И связи, конечно же, нет, – с тоской предположила я.
Теперь уже промолчал он. Но зато сразу стало понятно, что не так с его лицом. Точнее, почему.
Да просто Равем не человек, вот и всё! То есть, по-научному, носитель разума другого биологического вида.
Лес.
Тот самый, густой и с палко-ёлками, только пока без покушений на невинность девы. Впрочем, невинность у них здесь не в цене.
Им нужны пилоты.
***
Квартира оказалась отличной. Спальня, рабочее место, кухонный блок, небольшой полукруглый балкончик, большое растение в кадке с голографической инструкцией и графиком, как ухаживать. Инструкция разворачивалась в воздухе, если коснуться кадки в определённом месте. Санузел симпатичнее того, что был у меня в дороге. Прежде всего, он просторнее. Ненавязчивые подсказки «домохозяина» помогли мне привести себя в порядок и даже соорудить нечто вроде ужина. Но без конфузов не обошлось. Я хотела булочку, получила плоскую лепёшку, и спасибо, что не сырую. Хотела кофе – то, что получилось, слабым кофейным запахом, конечно, обладало, но и только. Мутная синеватая жидкость с привкусом бензина совершенно точно была чем угодно, только не кофе.
А потом я вспомнила про Плюшу, игрушечного котёнка. Поискала его взглядом, не нашла, а ведь багаж уже доставили. Не только доставили, но и развесили во встроенном шкафу.
Яростный поиск ничего не дал.
Котёнка не было.
С трудом, сквозь отчаянную панику, я вспомнила, что забрала его в карман, когда выходила из своей капсулы. Значит, обронила где-то по дороге! Первый порыв был сорваться и бежать, но я его подавила. Куда бежать? Я здесь ничего не знаю. Заблудиться – как нечего делать.
Потом я вспомнила про информационную систему в моём же собственном терминале. Не знаю, почему он звался терминал, выглядел, как смартфон, только экран формировался голографический, объёмный. Я хотела составить маршрут, но ангаров на станции оказалось дополна! Не меньше двадцати.
В каком из них я потеряла Плюшу?
В отчаянии я задала вопрос вслух, и поисковая система восприняла его как запрос. Маршрут от ангара прибытия подсветило зелёным пунктиром. Я побежала искать.
Всю дорогу до ангара, неожиданно длинную, я пролетела на одном дыхании. Ничего не нашла, само собой. Зато с переходной галереи увидела котёнка!
Он лежал на полу. Какое счастье, его не подобрали, не выбросили в мусор, не обратили внимания. Я успела!
Я кинулась сломя голову вниз, в лифте едва не умерла от того, что тот ехал медленно, как черепаха. Выскочила и мгновение не жила от того, что сразу не увидела котёнка. Но нет, он был на месте, и я бросилась к нему, схватила. Вот оно, счастье! Счастье – это на самом деле очень просто. Потерять дорогую сердцу вещь, а потом, почти утратив надежду, её найти.
Меня вдруг дёрнуло вверх и в сторону, я пискнуть не успела! Пока летела, увидела как там, где только что лежала Плюша, промчалась гружёная какими-то контейнерами платформа. Приземление вышло грубым: меня уронили. Я больно ударилась коленкой, хватило ума не выставить локоть, иначе сломала бы руку как пить дать. Но котёнка не выпустила и прижимала его к себе изо всех сил.
Спаситель оказался невысоким типом, ростом с двенадцатилетнего ребёнка, безумно красивым. Неземное, невозможно прекрасное эльфийское лицо в обрамлении золотых кудряшек-пружинок. Большущие золотые глаза, щёгольский плащик ослепительно белого, с золотым просверком, цвета.
Тип открыл рот и в воздух полетели настолько крепкие слова, что уши у меня сами собой свернулись в трубочки, хоть и понимала я там, в основном, одни лишь предлоги.
– … дура! – завершил свою тираду прекрасный незнакомец. – Кто ты и откуда здесь взялась?!
А я не сразу смогла ответить, только смотрела на него и икала, прижимая к себе игрушку. Всё потому, что слишком хорошо представила себе, что от меня оставила бы та платформа. Хороший такой красивый блин!
Тип выдернул у меня из руки мой терминал, быстро просмотрел инфозаставку – дальше-то его система не пустила бы без разрешения, – сунул гаджет мне обратно.
– Понятно всё, – злобно высказался он. – Понабрали людей по объявлению! Пошли, провожу, пока снова голову во что-нибудь не сунула.
И снова добавил несколько красивых непонятных слов. По тону было ясно, что в воздухе повисли вовсе не комплименты моим уму и сообразительности.
Вот так я и появилась в нашем жилом блоке, можно сказать, под конвоем. Конвоир мне в пупок дышал из-за своего малого роста, но кто кого ведёт, вопросов ни у одного встречного не возникло.
– Мила! – воскликнула Саша.
Она как раз шла куда-то, но ради меня остановилась и развернулась.
– Вы знакомы? – сварливо поинтересовался у неё тип.
– Да. Это Мила.
– Прекрасно. Забирайте себе эту бестолочь.
Он повернулся и быстро пошёл прочь.
– Бестолочь? – спросила Саша.
Я смотрела в спину уходящему спасителю. Челюсть моя никак не вставала обратно: да я же только что пообщалась с антропоморфным инопланетянином. Или как они тут называются. Равем очень похож на человека, а этот совсем не похож, хотя никаких жвал и жучьих глаз на нём не имеется.
– А, забудь, – неверно оценила мою реакцию Саша. – Бесперспективняк полный.
– П-почему? – выдавила я из себя.
Никаких отношений завязывать я не собиралась, пока, во всяком случае. Но почему бесперспективняк-то сразу?!
– Насекомое, – пояснила Саша. – Бабочка крылатая, и довольно-таки злобненькая. Это Гесвитик Чинвираэск, прайм-пилот-инструктор. Счастья полные штаны ты на практике ещё огребёшь, не сомневайся. И старт у тебя так себе, вот что я скажу. Припомнит!
– Это женщина?!
Она… он… оно, короче, очень уж не по-женски себя вело. Особенно когда материлось. Понятно, что место работы накладывает на личность свой отпечаток. Если служба нелёгкая, то и повседневные слова тяжёлые, а привычку сквернословить просто так не отбросишь в сторону, особенно если возник серьёзный повод излить свою боль. Но ничего женского за краткие минуты знакомства я в поведении красавца не уловила.
– Нет, мужчина, – подвела итог моим мыслям Саша. – Женщины у них крупнее намного. Пошли ко мне, объясню. Я всё равно обратно шла уже.
***
Квартиру свою Саша наполнила удивительным уютом. Салфеточки, вязаные пёстрые коврики, огромный гобелен на стене…
– «Старая Мельница», Франсуа Буше, – пояснила Саша, заметив мой интерес. – Стоило безумно… нашла фирму, которая берётся соткать гобелён по картине. Неходовой сюжет, они матрицу делали долго, ну да время было. Слушай сюда. У наших товарищей по разуму центр подготовки в Шушарах был. Очень хитро запрятан, не найдёшь ни в жизнь! А забирали они к себе, во-первых, перспективных – ну, с их точки зрения, а во-вторых, таких, кто для общества либо балласт либо скоро балластом станет. Или трупом – несчастные случаи всякого рода. Программа «Спасение» называется.
Со мной как было? ДТП, пьяное тело на своём пепелаце влетело в лоб, отец погиб, я с переломом основания черепа... Мать с ума сошла, всё бегала, чтобы меня выходить. Привела этого… Равема. А он сказал: на ноги поставим, но – отработать надо по контракту. С переездом на новое место жительства, причём с концами. Кофе хочешь?
Кофе я хотела. Саша заварила настоящий кофе, я глотала слюну, пока он готовился. Умопомрачающий запах. А вкус… у-у-у, напиток богов!
– Маму и младшего брата тоже забрали, я потребовала. А иначе идите к чёрту. Злая была. Думала, очередной целитель-медиум-экстрасенс. В общем, у матери контракт на поселение, она с братом будет жить на поверхности планеты. Программу обучения на полезную профессию ей составили, мама будет ландшафтным дизайнером. Всегда мечтала, оказывается… Ну а я, значит, пилотом, как и ты. Я у них в центре больше года прожила. Сила! Галактические технологии.
– А зачем они нас забирают? – спросила я. – Своих почему не берут?
– В том-то и дело, – Саша воздела палец. – У них тупо не хватает народу осваивать дальние планеты. Далеко от метрополии, завлечь поднимать целину – сложно, романтиков мало набирается, все предпочитают жить в комфорте, детей же по государственной разнарядке поди ещё вырасти. И воспитай, и выучи! А работать надо уже сейчас. Из лётных академий пилоты рвутся на интересные рейсы, на межгалактические броски, в службу изысканий, в армию. Нам же придётся возить пассажиров и грузы, сверху вниз, снизу вверх, вдоль да поперёк. Нам с тобой это интересно, потому что выхода другого нет и вообще, что мы с тобою в жизни видели на нашей Земле, где космонавты – штучные специалисты и бороздят просторы только к МКС? А местным оно скучно, у местных другие приоритеты.
– Ну, наверное, справедливый обмен? – осторожно спросила я. – Зато вылечили.
– О да! – согласилась Саша. – Вылечили! Я благодарна. Но когда закончится контракт, я здесь не останусь. Галактику посмотрю…
– Тебе будет сорок плюс, – напомнила я.
– При их уровне медицины, это вовсе не гробгробкладбище, – философски заметила Саша и ткнула меня кулаком в плечо. – Расслабься! Тебе сейчас перво-наперво надо получить звезду младшего пилота. То есть, усвоить теорию и сдать практику.
– Звезду? – уточнила я.
– Именно.
Саша вывела на экран все виды звёзд, положенных пилотам на Станции-одиннадцать и вообще в Галактике.
Одна бронзовая – новичок, младший, вечный второй пилот. Серебряная – имеет право на самостоятельные полёты, часто становится старшим в паре, если прайма поблизости нет. Золотая – прайм-пилот. Имеет право на одиночные полёты, а так же на инструкторскую работу.
В табели о пилотских рангах слишком мало строчек, думаешь? А попробуй хотя бы начальную получить! Сейчас ты стажёр, то есть, вообще никто и звать никак. И не факт, что останешься. Могут посчитать, что не справляешься. Тогда на другие работы переведут.
Саша так же охотно просветила меня по видовому разнообразию населения Станции-одиннадцать. Кто насекомое, кто нечеловек, хоть и похож, к кому лучше не подходить, потому что они страшные, а с кем можно и замутить, если захочется.
Равем сразу попал в страшные.
– А ты с ним… – заикнулась было я.
– Нет, – отрезала Саша, потом смягчилась и добавила: – Он – психотерапевт и психолог, у него второй ранг. С ним как под рентгеном. Насквозь видит. Ну его, – при этом она зябко поёжилась.
Я подумала, что Саша попала на курс терапии из-за своей травмы, вот и старается держаться теперь подальше от Равема. Когда мозгоправы выпрямляют тебе извилины процесс, надо думать, не очень приятный.
– Но он как спец очень хороший, – задумчиво добавила она. – Ты, если в петлю залезть вдруг захочешь, петлю отставь на время и сначала к Равему сходи. Поможет.
– Почему же в петлю… – растерялась я. – Я с детства мечтала пилотом быть. Здесь – уже вижу! – буду летать. С чего в петлю-то?
– А ты как с Равемом познакомилась? – спросила Саша с хитрым прищуром.
– Ну…
Я вспомнила, как во всех авиакомпаниях мне отказывали. Потому что девушка и выйду в декрет. Не суй тут нам свои грамоты! Работать кто будет, пока твои дети на больничном сидят? И без толку объяснять, что детей пока нет и не планируется. Я могу родить. Всё. Этого достаточно...
– Понимаешь, – сказала Саша. – Что-то там у них пошло наперекосяк. Что именно, мне не докладывали, но центр они оперативно свернули и эвакуировали. Поэтому тебя сразу привезли сюда, без подготовки. Что-то Равем в тебе увидел. Безнадёгу по судьбе в твоём городе и хорошие шансы на Станции-одиннадцать. Потому и дёрнул из привычной тебе жизни в самый последний для себя момент.
– Да уж, – вспоминая свои попытки устроиться пилотом хоть куда-нибудь, сказала я. – Безнадёга оказалась полная…
– Ну, вот и расслабься. Радуйся жизни.
– Я с родителями не успела поговорить, – виновато сказала я. – Тебе хорошо, мама с тобой, а мои…
Саша долго смотрела на меня, потом сказала:
– Значит, так надо было. Смирись.
ГЛАВА 3
Смирись, сказала Саша. Проще заявить, чем сделать. Совесть ела меня. Я старалась нагрузить себя учёбой, чтобы лишнего времени на самоедство не было. Но перед сном, с котёнком под щекой, последний мой день на нашей Земле наваливался на меня неподъёмным грузом.
Не дождалась маму с папой. Не поговорила. Не объяснила. Они ведь любят меня, и не со зла мою личную жизнь устроить хотели…
Помимо вины и отчаяния хватало чисто бытовых проблем из-за общего непонимания, как и что здесь устроено.
Например, водный спорт. Казалось бы, кому какое дело? Но «домохозяин», он же виртуальный помощник, выдал мне грозное фиолетовое предупреждение: вторая неявка в бассейн равно конский штраф. Я вытаращилась на сообщение, повисшее на голографическом экране. Сказать, что я обалдела, значило, ничего не сказать. Вторая неявка обрубала мне вдобавок доступ к обучающей системе. Помимо собственно штрафа, превышающего дополнительные сбережения на счёте, к слову говоря.
Да с чего вдруг? Да почему?! Да в гробу я тот бассейн видала, я даже купальник не взяла!
Я вывела на экран график так называемой «физической активности». Её расписали по дням буквально. Бассейн был вчера, и я его пропустила, поэтому система воткнула мне его сегодня. Через. Четыре. Часа! А-а-а-а!
– Зачем пилоту бассейн? – горестно вопросила я пространство.
Оно откликнулось приятным бархатистым голосом «домохозяина»
– Пилот гражданской авиации одновременно обязан работать и спасателем, если возникает в том необходимость. Поэтому пилот гражданской авиации обязан поддерживать свою физическую форму сохранной.
Одним словом, проклятый бассейн – моё всё. Я бы с радостью поплескалась в воде, но… но… но…
Я не успела провести разведку на предмет наличия всевозможных магазинов. Или хотя бы фабрик, которым можно было бы дать заказ удалённо. Понятия не имела, где и что можно купить. Сколько-то на счёте у меня было, подъёмные, как сказал тогда Равем, треть я отдала родителям. Но – много это или мало? Мне, как стажёру, положен был социальный минимум, пока я от него никакого особенного дискомфорта не ощущала.
Главным образом, ещё и потому, что всё время уходило на учёбу. Сама программа была составлена так, чтобы я в процессе не болталась без дела дольше пятнадцати минут. К тому же, мне самой очень хотелось узнать побольше о мире, в который я попала. Обучающие общеобразовательные пакеты не просто были бесплатными, за них ещё начислялись на счёт бонусы. Поощрение любознательности, так сказать.
И вот вам, пожалуйста. Бассейн!
– Где я возьму купальник?! – хваталась я за голову. – Ну где, а?!
За три часа, потому что четвёртый нужен, чтобы разыскать проклятый бассейн на схеме Станции и не заблудиться по дороге к нему!
«Домохозяин» обстоятельно объяснил мне, где взять купальник. Надо раздеться (уточнение – совсем, бельё может исказить параметры) и встать на примерочную площадку. Сканер снимет мерки с моей фигуры. И отправит заказ на фабрику. Время пошива зависит от модели…
– За два часа сделают? – я уже ничему не удивлялась.
Станция-одиннадцать – высокотехнологический объект, почему бы здесь не быть фабрике по пошиву купальников? А пошить могут и быстрее. Смотря какая модель. Я сняла мерки, а потом радостно заказала купальник и отправилась выполнять очередной блок заданий на сегодня.
Система не обманула. Через полтора часа заказ – светло-голубая коробочка – уже стоял в приёмной камере в холле. Я схватила её не глядя и побежала в бассейн, потому что уже и так время поджимало, ещё немного и опоздаю!
А опоздание вполне могут засчитать как непосещение. Со всеми последствиями.
Бассейн располагался недалеко – семь уровней вверх на лифте, пара широких коридоров, в конце каждого повернуть налево… Внезапно я вышла на широкий мостик: слева пропасть вниз, в том числе туда, откуда я поднялась только что, справа… Широкий водопад, подсвеченный золотыми искрами!
Водопад! На орбитальной станции!
Вода стекала по цветной стене в большую каменную чашу и не переливалась через край, людям на головы, исключительно каким-то галактическим чудом.
Я долго смотрела наверх, разинув рот. Всё-таки в моём представлении орбитальная станция – это нечто такое, для усиленной работы, но чтобы такое! Галактические технологии, повторила я про себя. Звучит, как магия, вообще-то. Потому что одинаково не понятно, как и за счёт чего оно работает.
А в раздевалке меня ждала беда.
Какой купальник могут изготовить за полтора часа, срочным заказом?
Правильно. Такой, в котором минимум ткани!
Три маленьких плетёных треугольничка, один побольше, два поменьше, на цветных верёвочках. Цвета в стиле «вырви глаз, забудь, про зрение»: адские фиолетовый, зелёный, красный, жёлтый, белый. Наверное, ещё светятся в полумраке, чтобы вся округа с гарантией увидела самку того осла, которая их на себя напялит!
Я едва ли в голос не разревелась. А вот. Запрос надо составлять грамотно. Я сразу вспомнила альтернативную анатомию, которую не раз демонстрировали картинки в интернете, сгенерированные искусственным интеллектом. Нейросети и в Галактике нейросети: так и норовят подвести тебя под монастырь странным или кошмарным исполнением!
Я не знала, как эти верёвочки надевать правильно, чтобы они в самый неожиданный момент не свалились. Я не знала, как я в таком, практически голом, виде на люди выйду, я не знала, что я буду делать с пропуском проклятого бассейна, я вообще ничего уже не знала, и остро жалела, что согласилась на контракт!
Полётов я ещё не видела, а вот проблемы уже возникли.
Рыдала я долго, наверное. Потому что в дверь осторожно поскреблись, и я услышала голос Равема:
– Мила, вы на месте? Можете со мной поговорить?
Сейчас он увидит мои красные глаза. Точнее, услышит зарёванный гундосый голос. Прекрасно, просто прекрасно!
– Я на месте, – я постаралась, чтобы всё же сопли в ответе слишком уж явно не звучали. – Всё хорошо.
– Не думаю, – откликнулся Равем. – Вам явно плохо. Выйдите, пожалуйста.
– Ни за что.
– Мила, не впадайте в детство. Давайте разберёмся с бедой как взрослые люди…
– Вы не человек, – из вредности заявила я.
– Ну, разберёмся как разумные взрослые личности, – покладисто поправился Равем. – Выходите, Мила, выходите. Любую проблему можно решить, и я как раз тот, кто поможет вам найти верное решение.
В голове мелькнула мысль заблокировать замок комнаты для переодевания и тут же пропала. Равем не отстанет. Проще согласиться, чем с ним спорить. Вспомнились и Сашины слова про «погоди вешаться, сначала сходи к Равему на приём»…
Я торопливо утёрлась, несколько раз вдохнула поглубже. Запихала несчастные верёвочки обратно в пакет. От мысли бросить, где лежали, отказалась. Здесь не заросший парк у нас дома, тут орбитальная станция всё-таки. А за брошенный где попало мусор – конский штраф, несмотря на то, что весь мусор перерабатывается в энергию по старой доброй формуле Эйнштейна е равно эмце квадрат. Может, и не по ней. Тут я не очень поняла.
В общем, мусор они очень активно утилизируют, а за его разбрасывание карают жестоко. Как-то не возникает желания мусорить уже на подлёте, после изучения правил.
На Равема мне смотреть было стыдно, поэтому смотрела я под ноги. А он уверено взял меня под локоть и куда-то повёл. «На расстрел», – мрачно думалось мне.
Нет, в релакс-зону при бассейне, всего лишь. Усадил за столик, включил приват, пояснив, что нас никто из проходящих мимо не увидит, а вот мы их – да. Столик оказался у самого края платформы, и я наконец-то разглядела так называемый бассейн, точнее, его часть.
Во-первых, прозрачный потолок. Настоящий прозрачный материал или экран, без разницы, эффект тот же. Над головой плыла бело-голубая, разводами, Планета. Близко, очень близко, так, что видно длинную тень от каждого облачка.
Во-вторых, огромное пространство внизу, заполненное водой, водными аттракционами, каскадами, водопадами, искусственными островами, бог знает чем ещё…
– Это – бассейн?– вырвалось у меня.
В моём понимании, бассейн представлял собой четырёхугольник с дорожками и вышкой в дальнем, глубоком, углу. Здесь же…
– Теперь вы понимаете, от чего уже во второй раз отказались? – добродушно посмеиваясь, спросил Равем. – Полагаю, вам не помешает кофе. Не беспокойтесь, я сам. С печеньем.
Кофе появился быстро, быстрее, чем я могла себе представить. Я пила, и не видела, что я пью. Вкус как у кофе, значит, это кофе, верно? Печенье пришлось подождать.
– Рассказывайте, Мила. Что случилось?
– Вот, – я положила на стол пакет с купальником.
– Так, – подбодрил меня Равем.
Я старательно загоняла обратно вновь проступившие слёзы и перекрывший горло ком.
– Позволите? – не дождавшись ответа, Равем ловко вытянул из пакета проклятые верёвочки. – Хм. Вижу, вы воспользовались возможностями автоматического пошива по индивидуальному заказу... Симпатичное одеяние. Что оно вам причинило?
Всё. Плотину прорвало. Я пыталась сдерживаться, куда там. Главное, Равем же слушал, не пытаясь пристыдить за дурацкие эти слёзы, слушал внимательно и серьёзно, как будто не было у него дела важнее. Поэтому, проревевшись, я объяснила, что именно мне сделало это несчастное бикини в то время, когда я ожидала совсем другой фасон.
– Когда составляете запрос на заказ автоматическому исполнителю, надо проявлять максимальную бдительность, – Равем протянул мне салфетку. – Периодически попадаются все. Даже лучшие из лучших.
– И вы тоже? – спросила я, осторожно выглядывая из-под салфетки.
– Случается, – кивнул он. – Между прочим, в информе распространена заявка на составителя запросов. У некоторых это очень хорошо получается, настолько, что они могут подработать, предоставляя такую услугу тем, у кого нет ни времени, ни соображения или же в целом лень связываться с нейросетями.
– А какие-нибудь пособия по составлению запросов есть? – заинтересовалась я.
– Есть, но… Мила, вам приходится очень многое навёрстывать, поскольку вы попали к нам в самый последний момент. Вы сейчас живёте в серьёзном информационном перегрузе, но, к сожалению, снизить его уровень невозможно. Вам нужно как можно быстрее адаптироваться, потому что вскоре начнутся испытательные полёты, а они потребует максимальной сосредоточенности. Вы же не хотите завалить всю программу и получить недопуск, верно?
– Абсолютно не хочу, – подтвердила я.
– Тогда поступим так. Я помогу составить вам новый запрос и объясню в целом принципы работы с автоматической фабрикой по пошиву одежды. Но завтра вы появитесь здесь, расписание сейчас подправлю вам и завизирую своей подписью. И не пропускать!
Я закивала, соглашаясь.
– А с этим что делать? Продать, выбросить?
– Продать вы не сможете, – сочувственно выговорил Равем. – Всё шьётся строго индивидуально, по снятым меркам. Выбросить… ну, за такой объём с вас служба быта спишет сто энерго. Может, больше.
– Почему? – возмутилась я. – Они же получают из мусора энергию! Наоборот, приплачивать должны!
– Где-нибудь на планете – возможно. Но у нас орбитальная станция. То есть, у нас здесь проблема не с получением избыточного тепла, а как раз с его утилизацией. И если вы такое тепло создаёте сверх нормы, вы должны платить. Не переживайте, Мила, – мягко добавил Равем. – Сохраните эту вещицу на память о первых днях на нашей станции…
Я кивнула, но Равем вдруг безжалостно продолжил:
– Потом, когда-нибудь, покажетесь в ней своему мужчине.
Я почувствовала, что заливаюсь краской, да так, что полыхать, кажется, начали не только уши, но даже и шея. Равем поднялся, сделал ручкой и ушёл.
Так я и не придумала, что крикнуть ему вслед.
А потом стало не до того.
***
Обучающие блоки шли один интереснее другого. Они уже касались непосредственно системы управления и пилотирования. На Станции-одиннадцать для гражданских рейсов использовалось несколько типов судов. Все их можно было разделить на три класса: «атмосфера» – они летали только в воздухе, над поверхностью планеты, не выше двенадцати километров, «пространство» – эти предназначались для маневров внутри планетарной системы, и смешанного типа «атмосфера-пространство», эти могли летать и там и там.
Мне, конечно, ближе были первые, почти что наши самолёты. А пилотирование в пространстве было урезано до минимума. Самая интересная – и сложная! – программа полёта была у кораблей смешанного типа. Тут тебе и выход на орбиту из пространства, и сход с орбиты на поверхность, и манёвры вокруг орбитальной станции и пересадочных гейтов, и работа с гипердвигателем.
Гипердвигатель стоял пассивный, то есть, сам по себе корабль совершить прыжок не мог, ему необходима была помощь пересадочной станции, Malgranda Vermotrua Stacio, MVS. В пределах нашей планетарной системы таких станций было несколько. От нас – через пояс астероидов, где находились какие-то «тяжёлые» заводы, какие никогда не размещают на планетах, – на внешнюю пересадочную станцию. Дальше – всё, запаса хода не хватит. Подруливаешь к Большой пересадочной, GVS, покупаешь грузоперевозку, загоняешь свою птичку в трюм хайлайнера, и уже тот везёт к другому солнцу.
Корабли, оборудованные активными гипердвигателями, способные идти без маяков в любую точку пространства, принадлежали обычно полицейским, поисковикам, военным и т.н. звездоходам, занимающимся поиском новых планет, пригодных для колонизации. Туда и пилотов учили не на таких курсах, как у нашей корпорации, а в федеральных лётных академиях.
Может, когда закончится контракт…
Закажи в здешней службе доставки губозакатывающую машинку, Мила. Мечтать, говорят, не вредно. Вредно не мечтать.
Но, конечно, как бы мне так изловчиться, чтобы угодить на смешанный тип… Таких кораблей на Станции мало.
… Сегодня я закончила все задания быстрее, чем сама ожидала. И у меня получилось почти целых три часа свободного времени, в дополнение к обычному вечернему часу. Подарок судьбы, я бы сказала.
И я решила пойти в ангар, посмотреть на машины. Вживую увидеть хотя бы со стороны то, на чём собираюсь летать.
***
В коридорах и переходах станции я уже ориентировалась сносно. Многое помнила, для того, что не помнила, настроила навигатор на личном терминале. У терминала в комплекте оказался выносной блок, он цеплялся браслетом на руку, а голографический экранчик виртуального помощника разворачивался у меня перед глазами, не заслоняя обзор, и видела его только я.
Так что до ангара я добралась быстро. Вспомнила про бешеные платформы и вызвала на экран безопасный маршрут. Так и прошла.
Мне повезло, я вышла к стоянке именно R7 «Белый Луч», тех самых универсальников «атмосфера-пространство». Сейчас несколько стояночных мест пустовало, осталось только два корабля, причём на значительном удалении друг от друга. Отлично, можно будет хорошенько рассмотреть со всех сторон!
Допуск мой, как ни странно, работал, в ангаре мне никто не задавал вопросов. Пришла, хожу, ключ считывается свободно, не генерирует никаких запретов и штрафов, значит, право имею!
Я вспоминала протокол – с чего начинается смена пилота. С внешнего осмотра! В ангаре на орбитальной станции универсальник выглядит блюдце блюдцем. Но если присмотреться, можно разглядеть сложенные крылья, они разворачиваются в атмосфере ниже, после завершения торможения и выключения защитного экрана. Это в пространстве практически нет трения и форма летательного аппарата не имеет значения (на самом деле, имеет, но по другой причине). В атмосфере очень важна обтекаемая форма. И крылья. На одних стабилизаторах не приземлишься.
– Так, – раздался за моей спиной недовольный птичий голос, смутно знакомый. – Группа подготовки?
Я обернулась и обмерла. Потому что передо мной стоял тот самый тип в белом плащике ака крыльях, который «понабрали людей по объявлению!» Гес-как-его-там-дальше. Фамилию я не запомнила, что-то чирикающее. Теперь я немного знала о его расе. Насекомое гентбарельв, подвид крылатый. Несколько необычно, крылатые обоих полов у них обычно по домам сидят, как мусульманские жёны. Но этому захотелось приключений, и вот он здесь.
– Отвечай!
А добра в нём со дня нашей встречи не прибавилось, как я посмотрю. Злобненькая бабочка?
– Да, – ответила я на вопрос.
– В кабину. Живо!
– А… можно? – растерялась я.
– Что ты мне голову скребёшь?! Не просто можно, но и нужно, и так опаздываем. Давай, давай, пока не передумал.
– Но я не…
Я хотела сказать, что мне ещё целых два комплексных блока обучения пройти нужно, то есть, ещё дней десять, и на одиннадцатый день завершающий экзамен успешно сдать. Но потом передумала.
Я же сейчас попаду в кабину! В настоящую кабину настоящего корабля! Настоящей летающей тарелки, если начистоту. В рубку контроля!
Это вам не виртуальные тренировки!
***
Отличие реальности от учебного пространства я ощутила сразу. Словами описать впечатление сложно, но во всём сквозила настоящесть. Коснёшься пальцами и получишь упругий отклик, которого нет, и не может быть в тренажёре, хотя разработчики обучающей программы постарались задействовать всю сенсорику по полной. То есть, и там, если ударишься головой, то будет больно, но… Не так, как здесь, когда я нечаянно задела ногой какой-то выступ, и – прямо до искр в глазах!
Зато сразу стала понятной польза так называемых «десантных» ботинок. Они стояли у меня в шкафчике, их полагалось надевать вместе с формой на вылет, выглядели ужасающе – все в выступах и буграх, и нога в них выглядела в два раза крупнее, чем на самом деле. Я ещё переживала, как я в них буду ходить, жуть же. Теперь я изменила своё мнение. Нормально ходить буду!
Ноги точно сберегу.
В рубке находилось два ложемента, для пилота и для инструктора. В идеале, летать в рейсы тоже должны двое, прайм-пилот и младший или же прайм-пилот и навигатор, если рейс предполагался в пространстве. Но как пойдёт.
Планета готовилась к приёму большой партии колонистов и грузов, а Станция-одиннадцать, как и все остальные станции, готовила пилотов.
– Так, – сварливо заявил Гес, – ложишься, и работаешь. Работаешь и работаешь, человек.
«А то знаю я вас, бездельников»,– повисло в воздухе. И опять обидно стало. Он меня за кого держит?!
Любопытно, узнал крылатый меня или нет. Он только со мной такой невыносимый или ко всем стажёрам относится как к известной жидкой субстанции коричневого цвета? Гес не показал вида, что узнал меня, но, наверное, ждал, что я облажаюсь.
Меня закрутило злостью. Не дождётся!
Я вытянулась на ложементе, коснулась затылком сенсорного блока. Крышка мягко вдвинулась на своё место.
Слияние…
Много раз я отрабатывала команду на тренажёре, но учебные ощущения ничего не стоили по сравнению с впечатлениями от самого корабля!
Сознание расширилось резко, по всем направлениям. Я чувствовала, воспринимала, осознавала себя не просто человеком, девушкой по имени Мила, я стала самим кораблём. Датчики, сканеры, камеры снаружи и внутри, габариты, запас топлива, заряды стабилизаторов – если бы я не тренировалась раньше, я бы утонула в рванувшемся в сознание потоке информации сразу же. А так ничего, справилась, и сердитый приказ «хватит в носу ковыряться, стартуй уже давай!» не застал меня врасплох.
Меня поразило, каким простым внезапно оказался старт. Куда проще, чем я себе представляла раньше, по учебным материалам. Корабль откликался на каждое целеуказание чуть ли не до того, как я давала команду (здесь-то и таился подвох, как я узнала позже, но тогда в бедной моей голове датчик неприятностей не сработал совсем).
Боже мой, я лечу! Затопивший меня восторг полёта не стоял на одной доске ни с чем больше. Да не где-нибудь лечу, а на орбите, в космосе! Тренировочная зона? Ага, сейчас!
Мой инструктор сегодня явно гадюку с ведром лимонов съел, так и норовил к чему-нибудь придраться, но я не давала повода. Всё шло безупречно, как по маслу. Я понимала, что радоваться рано, что какая-нибудь подлянка обязательно вылезет, но ничего не могла с собой поделать.
Какая же Станция-одиннадцать здоровая и красивая, если смотреть с расстояния! Да не в окошко выглядывать и не через экран, а воспринимать целиком через всю сенсорную систему корабля, включая радио, инфракрасный и рентгеновский диапазоны!
Однажды надо было принять подозрительно предложение о контракте и прилететь сюда. Ради чистого восторга настоящего полёта!
В тренировочной зоне всё шло отлично ровно до тех пор, пока мне не выдали задание из тех блоков, что я ещё не проходила. Я сгоряча попыталась интуитивно выполнить, и не вписалась, о чём мне радостно объявили. Тогда я попыталась было объяснить, что дальше я ничего не знаю, и надо бы вернуться. Слушать никто не стал!
И вот тогда-то я испугалась по-настоящему.
Скорость у корабля – не чета атмосферникам, выше намного. Попал на траекторию – лети. Это космос, детка. Здесь нет веса, нет и сопротивления воздуха, зато есть масса, как мера инертности тела.
И курс прямой наводкой за пределы тренировочной зоны, а уж там-то во что врезаться – всегда найдётся.
– Возвращайся в ангар, бестолочь! – выдал индульгенцию на нештатный выход из тренировочной программы инструктор. – Посадочная схема восемь!
Оказывается, есть какие-то посадочные схемы, которые положено использовать при подлёте к ангару орбитальной станции. Не меньше восьми! Чёрт, знать бы мне хотя бы одну…
Борт-партнёр корабля помогать мне не собирался.
На универсальниках открытый контур управления. То есть, окончательные решения принимает пилот. Управляющий искин в экстремальное пилотирование не вмешивается.
Пустая голова не выдала никакого плана Б, и тогда я решила как-нибудь без схемы уложиться в призывно зияющий зев ангара. Здоровый же прямоугольник, раз в десять больше моего корабля. Неужели не впишусь?
Что там из общей физики процесса? Уравнять скорости, уравнять плоскости… приближаться постепенно. Полез в голову виденный когда-то фильм «Салют-7», про то, как главные герои стыковались там.
Но «Салют-7» – прошлый век, а у нас здесь всё-таки галактические технологии. Неужели разобьюсь? Да никогда в жизни!
Вписалась я в конечном итоге. Но как бы так сказать-то. По краешку. На два миллиметра влево – расстояние оценивалось датчиками корабля, поэтому я знала точное значение – и привет. И кораблю, и умному оборудованию, генерировавшему на входе в ангар мощное защитное поле. А если бы внезапно исчезло поле, боже, весь воздух из ангара высвистело бы в космос под давлением. Вместе со всем, что не приколочено к полу.
И с людьми.
Такие случаи предусмотрены, защита есть, но… жертвы всё равно были бы. Из тех, кто находился ближе всех к выходу из ангара. Всех спасти невозможно.
Корабль я приземлила враскоряку, уже не заботясь о красоте посадки. Я не слышала, что орал на меня инструктор, в ушах бухало собственным пульсом, спина взмокла, и по ней текли даже не ручьи, а ледяные потоки. Я запустила протокол останова двигателей, а потом выползла из ложемента – мир сразу схлопнулся до куцего восприятия человеческого тела – и, не вставая, на четырёх костях поползла на выход.
Очень уж сильно кружилась голова, сразу вертикально встать не получилось бы.
ГЛАВА 4
От трапа я ушла недалеко. Села прямо на пол, не сказать, чтобы идеально чистый, обняла опору и ткнулась лбом в холодный композит обшивки. Пережитый ужас стоял в горле скользким комом, и я не могла ни говорить, ни дышать. Так что инструктор зря надо мной разорялся. Из всей его пламенной речи я услышала только окончание:
– … человек!
В значении «дура». И как же стало обидно, и за себя, и за весь свой биологический вид, аж слёзы выступили! А крылатый – не дурак?! Я же ему честно сказала, что не знаю! Он что, сам не в курсе, что два последних блока я ещё не освоила?! Он же должен был перехватить управление на себя! Если я хоть что-то понимаю
