Змеи Аргадзона. Ольга Токарева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. ДЕМОН
• ГЛАВА 2. РОДОВОЙ ПЕРСТЕНЬ ВАМПИРИИ
• ГЛАВА 3. ПЕРВАЯ ГРАНЬ МИРА
• ГЛАВА 4. АЛЬКИРИЯ И ЗАРИСЛАВА
• ГЛАВА 5. КУДА ПРИВОДЯТ МЕЧТЫ
• ГЛАВА 6. ВОЗВРАЩЕНИЕ КОЛЕЦ
• ГЛАВА 7. ПРОСЯЩИЙ
• ГЛАВА 8. ПЯТАЯ ГРАНЬ МИРА КОРОЛЕВСТВО ВАМПИРИИ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Две необычные девчушки, Алькирия и Зарислава, встречаются в детском доме. Их встреча перерастает в дружбу. На совершеннолетие Аля дарит названой сестре древний амулет в виде солнца. Надев его, Зарислава исчезает в портале. При перемещении происходит сбой, неожиданно перед ней появляется молодой человек. Каков нахал, бесцеремонно облапать воспитанницу детского дома… и маленький кулачек Славы, врезается наследному принцу Вампирии прямо в глаз.

   Принца Вампирии заинтересовала необычная девушка из портала. Он отправляется ее искать и находит у жертвенного камня. Альстред спасает Славу, но по их следам спешит демон. Леон обречен на смерть от укусов змей-призраков Аргадзона. Алькирию обманом переносят в шестую грань мира.

ГЛАВА 1. ДЕМОН

Вампир ворвался в пещеру как ураган, не замечая ни метавшихся в голубой светящейся энергии призраков, ни разрисованной кровью пещеры. Он видел одну лишь цель и обрушил на неё свою месть. Вампир молниеносно перемещался по пещере, нанося удары и отступая, хладнокровно наблюдал за страданиями противника, за искаженной от боли мордой существа, убившего Зариславу.

   Первый удар пришелся по спине существа, и дикий вой, перемешанный с криком, оглушил пещеру. Своды затряслись, но ни один камень не упал с её купола, только синеву стен сменила чернота.

   Когда существо, опомнившись от первого крика, повернулось посмотреть на своего врага, Альстрейд отступил на шаг. Сражаясь в разных гранях мира, он повидал немало разных чудищ, но то, что стояло сейчас перед ним, не относилось ни к одной из них. Демон был раза в четыре больше вампира, его острые рога почти касались свода пещеры. Красные горящие глаза готовы были спалить своей ненавистью непонятно откуда взявшегося врага.

   Демон взревел. Впился взглядом в вампира, причинившего ему такую боль. Конечно, по сравнению с ним это ничтожное создание больше похоже на мелкое насекомое. Но только клинки в его руках совсем не простые. Демон почувствовал, что они вытянули из него изрядную долю магической силы.

   Эти клинки созданы ещё до разделения мира на грани. В них клокочет магическая сила рун, их невозможно сломать, сталь их защищена от внешних воздействий, а самое главное – к ним невозможно даже прикоснуться. Потому что служат они только своему хозяину, а у того, кто отважится их взять, выпьют жизненную силу.

   Демон зарычал, издав гортанный звук, будто сотня разгневанных животных.

   Осталось совсем немного, дочитать последние заклинания, вытащить сердце этой человечки. Пустить её кровь по начерченным рунам, напитать их и выпустить на свободу своих собратьев. Ее кровь такая сильная, чистая, невинная – он испробовал её на жертвенном камне.

   И камень откликнулся, принял жертвенную кровь. Как радовались собратья демона скорому освобождению! Но какой-то червяк всё время пытается ему помешать. «Я сотру в порошок каждого, кто отважится встать у меня на пути. Каждого! Столько тысячелетий мы были заточены под ненавистной горой. Мы ждали. Томились. Ждали!» Злой рык разнёсся по пещере и отозвался эхом по всем тоннелям и пещерам горы Аргадзон.

   Вайнер вбежал следом за Альстрейдом в пещеру, и в следующую секунду его откинуло назад – волной крика чудовища, которого раздирала боль. Маг перекатился к стене тоннеля и закрыл глаза, мысли его лихорадочно метались. Громадное рогатое чудовище стояло во весь рост в пещере. Вдоль спины, бугристой от мышц, шли два глубоких перекрещенных пореза. Кровь стекала из ран и, капая на гладкий и ровный, как из голубого стекла, пол пещеры, горела и издавала шипящий звук.

   «Демон! Живой демон! Но откуда? Силы небесные, неужели прорыв!?»

   Маг, затаив дыхание, очень медленно и стараясь не издавать звуков, осторожно пополз ко входу пещеры. Он быстро окинул её взглядом и скрылся в тени тоннеля. Волосы на его голове зашевелились от увиденного. Возле самого входа лежали тела парней с разорванными глотками, скорей всего, те были из рода лис. Все стены голубого камня пещеры были исписаны кровью. Только вот чьей? В самом центре пещеры на полу неподвижно лежала Зарислава. Пол вокруг неё тоже был весь в крови. Демон украсил стены и пол пещеры какой-то незнакомой письменностью.

   Вайнер вновь осторожно пополз к входу и, прислонившись к стене, с вниманием стал вглядываться в буквы, начерченные на стенах пещеры. Оказалось, прочитать слова было совсем непросто: во-первых, мешали взволнованно летающие призраки, во-вторых, Альстрейд сражался с демоном, и за их мелькавшими телами сложно было уловить смысл написанного.

   По пещере то и дело разносились крики и рычание демона. Наследный принц сражался молча, сняв все защиты, он принял свой первозданный облик, и по стонам и крикам демона можно было понять, что вампир ой как силен и страшен в своём стремлении убить. Но только все раны, нанесенные клинками вампира, постепенно затягивались, и как бы ни был силен и быстр вампир, кажется, ему не одолеть демона.

   Сражающиеся переместились в другой край пещеры, и маг, присмотревшись, смог прочитать первое слово – свобода. Вайнер нахмурил брови, язык письменности, которой демон расписал стены пещеры, был точно такой же, как и в книге «Сотворение граней мира».

   Маг сразу вспомнил все события в книге и по его спине пробежали холодные ручейки страха. Пришло осознание всего, что произошло недавно с Зариславой. «Одному из демонов удалось завладеть разумом шамана… и не только разумом, теперь уже и телом. С самого рождения он пытался убить девушку. И если бы ему это удалось, то сейчас живого мира вообще бы не было. Одна бескрайняя пустыня тьмы и безжизненные просторы граней миров. А может, и граней уже бы не существовало? Демоны любой ценой хотят вырваться на свободу, и теперь один из них не остановится ни перед чем. Столько тысячелетий!»

   Маг закрыл глаза и, обхватив голову руками, простонал от отчаянья. «Должен же быть выход. Должен! Думай, Вайнер! Думай! Стоп! Если демоны ещё не вырвались на свободу, значит, девушка ещё жива. Ещё есть надежда как-то помешать исполнению задуманного чудищами. Зариславу нужно немедленно унести из пещеры. Немедленно!»

   Вайнер встал, передёрнул плечами, скидывая оцепенение и страх. В глазах застыла решительность, он шептал заклинания, руками выводя замысловатые узоры в воздухе. Вскоре в начерченных узорах забурлила масса, она стала быстро сгущаться и реорганизовываться, превращаясь в копии Вайнера. Маг посмотрел на своё творение – двенадцать отражений его самого взирали на него и ждали команды. На первый взгляд их невозможно было отличить от самого Вайнера, только если присмотреться повнимательней, можно было увидеть безмолвное, отрешённое выражение их лиц. Для завершения действа маг дотронулся рукой до первой своей копии и все двенадцать ожили.

   Демон зацепил своим когтем руку вампира, когда тот отвлекся всего лишь на долю секунды, увидев, как в пещеру вошел Вайнер, а следом за ним – ещё один… и ещё. Сколько было магов, Альстрейд считать не стал, разодранная кожа на руке саднила. Но это только больше разозлило вампира, и он стал ещё рьяней атаковать демона. К нему на помощь поспешили копии Вайнера. Одна из них встала рядом с вампиром и тихо произнесла:

   – Альстрейд!

   Но вампир не обратил внимания и, взлетев, опять полоснул спину демону. Пещеру вновь оглушил раздирающий душу хриплый рык.

   Зарислава дернулась, по её вискам вновь побежали слёзы. Всё это время, пока она лежала на холодном гладком полу, её не покидало чувство, что всё происходящее с ней – реально. Она опять попыталась пошевелить рукой, но попытка ни к чему не привела.

   Когда она вновь попала к шаману, тот проговорил какие-то слова на непонятном языке, и её тело отказалось ей подчиняться. Её поочередно несли на своих плечах клоны. Голова у неё кружилась, слезы текли, не переставая, но на неё никто не обращал внимания.

   Самое страшное началось в пещере, когда её бросили на пол, как кучу хлама. Она сильно ударилась, но не смогла даже закричать. Слабый стон боли вырвался из горла и тут же оборвался, когда она увидела, как шаман скинул шкуру медведя со своей головы. Старый сгорбленный дед на её глазах стал исчезать, и на смену ему перед ней предстало огромное рогатое чудовище. Мало того, оно росло на её глазах, кости его трещали, мышцы под кожей ходили волнами, преобразовываясь в сильное и крепкое, могучее тело.

   И Славка поняла, что никогда уже не увидит деда. И хоть от него она видела только плохое, всё равно ей было почему-то его жалко. Чудище заметило клонов, и в его чёрных глазах вспыхнул алчный блеск. Хватая их одного за другим, оно впивалось зубами в их глотки.

   Зарислава вновь завизжала от страха – если бы не накинутое на неё оцепенение, она бы уже давно сделала отсюда ноги. В игре «Призрачные миры» всё было не настолько реальным. Когда жизни игрока угрожала опасность, он сразу оказывался в пункте «А». В изначальном старте игры. И его обливали нефтью в знак проигрыша.

   Славка сто раз уже за сегодняшний день хотела оказаться в пункте «А». Да только над ней как будто проводили какие-то испытания. Как же всё реально… и посмертные хрипы клонов, от которых снова заледенела кровь в жилах, сводили с ума.

   «Я ведь несовершеннолетняя!» – хотелось ей закричать, чтобы судьи и зрители сразу прекратили игру, узнав о таком нарушении правил. Но только крикнуть она ничего не могла.

   Сладковатый запах крови, от которого стало сводить в спазмах голодный желудок, ударил ей в ноздри. Тошнота подкатила к горлу, и Славка едва сдерживалась от порывов. Но она забыла о тошноте, когда её, схватив за волосы, куда-то поволокли. Боль пронзила с головы до пят, девушка беззвучно кричала и слезы из её глаз лились ручьями.

   Она почувствовала облегчение, когда рогатое чудовище прекратило тащить её, оставив на ледяном полу. У Славки уже стала деревенеть спина от холода, она сильно замёрзла. Зубы потихоньку начали отбивать чечётку, и если бы она могла двигаться, то это напоминало бы стук клюва дятла о дерево.

   Чудовище было совсем рядом. Славка чувствовала вонь, исходящую от него, слышала бормотание и возню вокруг. Иногда произнесенные им слова на непонятном языке прокатывались горячей волной по её телу, и у Славки от этого дыхания кожа покрывалась острыми мурашками страха. Запах крови становился все невыносимей. Тошнотворный комок подкатил к горлу и свёл скулы девушки в судороге. Наконец рогатое страшилище отодвинулось, но она всё равно слышала бормотание и тяжёлые шаги где-то рядом. Славка уже не чувствовала своего тела, веки тяжелели, и порой она проваливалась в холодную чёрную пропасть, но каждый раз ей хватало сил вырваться из крепких объятий смерти. Сил не осталось совсем, апатия охватывала её все больше, разум засыпал, девушка падала в кромешную тьму и Славка, летела вслед за ним.

***

Неожиданный рёв чудовища прокатился по пещере. Славка вынырнула из забытья и распахнула глаза. Сердце её учащённо забилось, разгоняя застоявшуюся кровь по окаменевшим жилам, но в какой-то момент ей показалось, что оно вновь остановилось.

   Зарислава едва дышала, с широко открытыми глазами глядя на сражающегося Альстрейда. Никогда ещё в своей жизни она не видела, чтобы так сражались. Все эпизоды в игре «Призрачные миры» были детским размазыванием соплей по щекам, по сравнению с яростной атакой этого парня.

   Длинные полы его плаща были оборваны и грязны. На отрешённом лице – засохшие капельки грязи. В холодных как сталь глазах одновременно застыла мука и плескалось через края дикое первородное неистовство. Ни один мускул не дёрнулся на его лице, когда он налетал как ураган, взлетал как вихрь и ровно и холодно сыпал удары клинками.

   Сердце Славки замирало, а потом заходилось в бешеном ритме, когда чудовище пыталось схватить Альстрейда своей лапой с длинными ногтями. Но он ловко изворачивался и стремительно перемещался в другой край пещеры. Славка смотрела на поединок и как будто видела совершенно другого Альстрейда.

   Молниеносный, стремительный в своих движениях, порой он был воплощением дикого тигра, порой гибкой пантерой. Ему на земле не было равных в бою, и Славка понимала это отчётливо. У неё в сердце разгорелось тепло и ещё что-то непонятное и светлое от мыслей, что парень опять спасает её, и вероятней всего – ценой своей жизни. Все её грёзы развеял дикий крик чудовища, его тело было исполосовано, кровавые ручейки стекали по телу и сгорали, с шипением падая на пол пещеры. По пещере расползался удушливый запах горелой серы, который, попадая в лёгкие, обжигал их горячим жаром. Славка закашлялась, ей казалось, что в глаза засыпали битого стекла, горячие ручьи слёз потекли по вискам, а она не могла их даже вытереть.

   Но всё стало неважно, когда над ней зависло нечто с искажённым от ненависти лицом. Славка не сразу поняла, что это призрак. От страха она зажмурила глаза и вновь завизжала. Её визг застрял в горле, когда она услышала чужой крик.

   – Она должна умереть до того, как последняя руна напитается её кровью!

   На смену страхам волной нахлынула злость. «Чего это я должна умереть! Вон как парень за меня сражается, и даже не помнит, что я его побила недавно. Хорошо, что незлопамятный. Вот бы в детдоме с ним появиться, все девчонки от зависти свихнулись бы. Хотя Альке так нравится Рувас».

   При мысли, что Алька идёт под руку с Альстрейдом, на душе недовольно заскребли кошки.. Да и к тому же Алька уже по уши влюблена в светловолосого незнакомца.

   Славка решительно открыла глаза и вновь завизжала. Нервы уже были на пределе. В пещеру входили один за другим совершенно одинаковые молодые люди. Красавцы на одно лицо, с великолепными, атлетически сложенными телами, в серых глазах – отвага и решительность. Их сразу окружили призраки, летая взволнованно над их головами и крича:

   – Убейте её! Убейте!

   Но парни не обращали внимания на их мольбы, их взгляды были прикованы к израненному чудовищу. Не сговариваясь, как по команде они окружили чудовище и разом обрушили свои мечи на него. Чудовище выгнулось и дико взревело от боли, в его глазах плясали языки буйного пламени. Оно развернулось и руками откинуло нескольких парней от себя. Парни как пушинки разлетелись по сторонам и ударились о стены пещеры.

   Славке стало жалко парней, она понимала, что после таких ударов мало кто выживет. Но к её удивлению, парни, как ни в чём не бывало, встали и вновь ринулись к чудовищу.

   Вокруг них стало проявляться всё больше призраков. Они проскальзывали сквозь тела парней, пытаясь их отвлечь, и кричали с перекошенными от негодования лицами.

   – Убейте её! Убейте! Её кровь разрушит все миры!

   Горячий ком боли подкатил и перекрыл Славке дыхание, душа завыла в терзаниях. Хотелось закричать на весь мир: «Я хочу жить! За что вы со мной так?! Что такого я вам всем сделала?»

   Проступившие слезинки горечи зависли на ресницах как капельки росы, Славка моргнула, и они стекли тонкими ручейками по вискам. Все её страхи развеялись, и в душе затрепетала надежда, когда она услышала очень знакомый голос:

   – Альстрейд! Зарислава жива! Забирай её и уходи порталом! Пещера переполнена магией. Я отвлеку чудище на себя, а ты своими клинками резани по рунам, начерченным вокруг Зариславы! Надеюсь, это сработает, – едва слышно прошептал маг. И тринадцать одинаковых незнакомцев стали с яростью атаковать демона, отвлекая его от действий вампира.

   Альстрейд замешкался на доли секунды, услышав окрик Вайнера. Его ошеломили слова Вайнера: «Жива!» Ему хватила мига, чтобы оказаться возле Зариславы. Клинком прошёлся он по рунам, начерченным вокруг лежащей с бледным лицом девушки. Он посмотрел в такие дорогие глаза, в которых светился янтарь, но сейчас они были переполнены страхом, надеждой и радостью.

   Славка шмыгнула носом и мысленно поёрзала от нетерпения. Наконец её спасут и унесут от этого кошмара. Все просмотренные ею фильмы ужасов отдыхали по сравнению с тем, что она пережила сегодня. Она увидела, как над ней наклонился Альстрейд, в его карих глазах, переполненных отчаяньем, заплясали всполохи неверия и надежды. Славка сама себе не поверила, как же она была счастлива видеть противную козлиную рожу.

   Когда Альстрейд взял её на руки, она прижалась к нему со всей силы. Никогда она ещё не чувствовала себя такой ранимой и слабой. Никогда не прижималась так к парню, чувствуя его силу, и под этой силой хотелось спрятаться.

   Яркая вспышка резанула глаза, Славка увидела, как к ним бросились призраки, пытаясь их остановить. Но не успели, и только их отчаянный крик оглушил эхом портал.

   – Что вы делаете? Убейте, её! Убейте!

   – Не дайте погибнуть мирам!

   Демон завыл от негодования: «Столько стараний, и сейчас какие-то букашки пытаются всё испортить!» Он попытался броситься вдогонку за беглецами, но его со всех сторон окружили людишки. Их острые мечи были сопоставимы с укусами комара, если сравнить с клинками вампира, исчезнувшего в портале вместе с жертвой. Дикий рёв ярости вновь прокатился по пещере. Голубые стены потемнели от скопившихся за ними собратьев демона. В их красных от нетерпения глазах сейчас сверкал укор.

   Демон озверел и заметался по пещере, разбрасывая надоедливых человечков. Только были они какие-то странные, их тела после каждого удара становились прозрачными. Морок. Демон вновь зарычал. И стал ещё яростней наносить удары по магическим двойникам. Убив последнего, он издал победный рык.

   Окинув взглядом голубые стены пещеры, он съёжился от смотревших на него тысячи глаз, в которых читались укор и презрение.

   Он не справился! Его собратья питали его своей силой, чтобы он нашёл украденного ребёнка. Столько лет упорных поисков наконец увенчались успехом. Только в крови этой девушки слились воедино кровь человека и оборотня, только в крови этой девушки пляшет тьма. Три составляющие, равные по силе, и никто не в силах что-либо изменить. Оставалось совсем немного – произнести последние слова и своды пещеры рассыпались бы в прах. Все эти глупые человечишки. Никто не сможет больше ему помешать! «Убью всякого, кто встанет у меня на пути. У меня ещё есть время. Я найду её».

   Демон, выпрямившись во весь рост, прикрыл глаза и произнёс.

   – Крашенд.

   Открывшийся портал закрутил его в воронку.

   Как только Альстрейд ушёл в портал, Вайнер скрылся в тоннеле пещеры, накинув на себя личину призрака. Он внимательно наблюдал за действиями демона. И когда последний двойник исчез, Вайнер, ударившись о стену, создал ещё одного и отправил его вслед за вампиром.

   Леон, сидя в кресле, терзался неизвестностью. Вот уже несколько часов прошло, как Вайнер и Альстрейд отправились спасать Зариславу. «Какое всё-таки упорство у шамана. Как же медленно тянется время, когда мучаешься неизвестностью. Только совсем скоро мне будут неподвластны человеческие эмоции. Увидеть бы ещё раз перед смертью таинственную незнакомку. Чем больше я о ней думаю, тем меньше хочется верить, что она жрица Аргадзона. В ней так много чистоты, искренности… и её глаза цвета чистого неба завораживают своей открытостью». Его сердце учащённо застучало при воспоминаниях о девушке.

   – Алькирия – завороженно прошептал маг, его всего окутало тепло и счастье. Он смотрел в одну точку, и на его лице застыла мечтательная улыбка.

   Комнату озарила вспышка портала, из которого вышел вампир, державший на руках Зариславу.

   С последними всполохами исчезающего портала комнату оглушили крики непонятного происхождения.

   – Убейте её! Убейте!

   – Не дайте погибнуть мирам!

   Зарислава сильней прижалась к Альстрейду, она вся съёжилась, услышав вновь крики призраков. Принц хмуро смотрел из-под сдвинутых бровей, сжав губы в напряжении. Когда он их разомкнул, волосы на голове у мага слегка приподнялись, ослабевшее умирающее тело сковал лёд холодными костлявыми пальцами.

   – Демон.

   Зарислава уткнулась в грудь Альстрейду, услышав произнесённое им слово. Скажи кто-нибудь это слово несколько дней назад, она бы пальцем покрутила у виска в недоумении. Столько информации мелькало всю её жизнь перед глазами, но она не придавала ей никакого значения. Но увиденное в пещере было слишком реальным, чтобы не поверить. Её действительно хотели убить и если бы не этот... Представить себя мёртвой Зарислава никак не могла. Она, прижавшись к груди Альстрейда, чувствовала себя слабой и защищённой. Её не смущала его истрёпанная рубашка с засохшими пятнами крови, разорванный грязный плащ придавал парню шарм, казался ей самой очаровательной вещью на всём белом свете. И как классно чувствовать его сильные руки, держащие её так крепко и заботливо. И ведь держит столько времени и даже совсем не устал, хотя только ведь бился с этим…

   Комнату вновь озарила вспышка, и из портала вышел один из парней, сражавшихся в пещере.

   – Привет, Леон, если ты меня видишь, то можешь поприветствовать ещё одно моё изобретение. У меня получилось создать свою живую копию. Сейчас я нахожусь в пещере и общаюсь с вами с помощью своего двойника. Слушайте меня внимательно. Демон рванул через миры по следу Славы. Её кровь влечёт его, она для него – как путеводная нить Ариадны. И найти Славу для него будет просто, побег её – всего лишь несколько минут отсрочки её смерти. Поймите, на кон поставлена жизнь всего мира. Как не прискорбно мне вам сообщать, но у вас только один выход – убить девушку, пока она не попала в руки демона. Поверьте мне, друзья, никто не сможет его остановить. Никто. Это демон хоть и низшего звена, но как с таким бороться – не знает ни один житель всех двенадцати граней. И боюсь подумать, что станет с каждым из нас, если он выполнит задуманное и напитает кровью девушки пещеру.

   Наследный принц сильней прижал к себе Зариславу, и ещё больше сдвинул брови, с нескрываемой злостью глядя на двойника.

   – Вы должны решиться и сделать то, что просили призраки – убить Зариславу. И поверьте, это заявление далось мне совсем нелегко. Я впервые столкнулся с таким изумительным созданием, как Зарислава. И почему она родилась в день солнечного затмения? Почему к ней так несправедлива судьба. Но пока я тут рассказывал о спасении мира, ко мне пришла шальная мысль, и послушайте меня внимательно. Если Слава находится у тебя в гостиной, отправь её в свою спальню, потому что даже в таком виде, как я предстал перед вами, мне не совсем удобно говорить перед девушкой о таких вещах.

   Он помолчал немного. Леон приподнялся с кресла, едва стоя на ногах, подошёл к вампиру, державшему до сих пор девушку на руках.

   Брови Славки сошлись вместе, янтарные зрачки метали молнии, надув губы, она высвободилась из рук Альстрейда и зло ответила:

   – Я никуда не уйду! То вы меня убить хотите, то отправляете восвояси! Вы что думаете, что я боюсь каких-то словечек!

   Последние произнесённые ею слова были больше похожи на рычание дикого зверя.

   А в это время двойник Вайнера продолжил:

   – Я тут подумал, если демону нужна невинная кровь этой девочки, то почему бы её не… испортить? Сами понимаете, как. Это последнее, что пришло мне в голову и чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что я прав.

   Двойник замерцал и растворился. А друзья всё стояли и смотрели на то место, где исчезали последние всполохи энергии. Наконец Леон перевёл взгляд на Зариславу и тут же посмотрел на Альстрейда.

   На вампира вообще было страшно смотреть, скулы заострились, чёрные глаза налились яростью, на лицо наползла бледность, и это было странным. Вампиры всегда считались бескровными и их эмоции никак не отражались на их коже.

   – Я не дам её убить! Пусть рухнет этот мир!

   – Ты что, не понимаешь? Его просто не будет, этого мира! Ни один из двенадцати миров не устоит, когда на свободу вырвется армия демонов, и поверь, пир у них будет превеликий!

   – Тогда дай слово, что когда ты лишишь её жизни, следом убьёшь меня. Дай слово! – заорал вампир с перекошенным от злобы и боли лицом.

   Маг и вампир сверлили друг на друга глазами и замерли, услышав всхлипывания Зариславы.

   – Как же так, никого не будет, ни детей в детдоме, ни бабы Клавы, ни даже «СС». Но почему?

***

– Нет на это ответа, так иногда происходит, когда зло вырывается наружу, – в словах Леона чувствовались усталость и обречённость.

   – Подождите, а про что там говорил этот парень о том, как испортить мою кровь?

   – Славка шмыгнула носом и смахнула ладошками слезы со щёк. Она прищурилась, смотря на двух парней, которые вмиг стали какими-то пришибленными.

   Они тут же отвернулись от неё и молча стали рассматривать плитку на полу. Славкины брови взлетали вверх и сходились у переносицы, она лихорадочно искала ответ на вопрос: «Чего эти двое прячут от меня свои глаза? И почему не хотят отвечать на заданный вопрос? И чего эти они стоят, как будто их кто-то стукнул по башке? Чего я такого спросила?»

   И тут до неё дошли слова двойника.

   – О боже! Какая я дура, что Максу не отдалась! Ведь как упрашивал! Как упрашивал. А я дура!

   Зарислава схватилась за голову и ходила туда-сюда, бормоча себе под нос:

   – И не было б ни у кого проблем, и жили бы все дружно и счастливо!

   Леон и вампир одновременно повернули головы, их брови стали похожи на крыши домиков, рты слегка открылись в изумлении, глаза, не отрываясь, следили за движениями девушки.

   Наконец она остановилась, посмотрела на них.

   – Ребят, мне умирать не хочется. Я жить хочу – замуж выйти, детишек родить!

   И по щекам девушки вновь побежали слёзы, уголки губ опустились, янтарные глаза потемнели от бушующей в душе боли.

   – И как там без меня моя сестрёнка? Я по ней так соскучилась, я не хочу, чтобы она умирала.

   Первым опомнился Леон.

   – Раз ты всё поняла то у тебя небольшой выбор. Переносить тебя в первую грань мира, к твоему Максу, нет времени.

   Вампир застыл, слушая их, и опомнившись, собрался уже уходить. Он видел, как Зарислава относится к Леону, она на него всегда смотрела с нескрываемым восхищением и обожанием. Её глаза всегда сияли счастьем и любовью. Вот именно любовью, а Леон ему друг, да и невеста у принца есть, не будет он им мешать. Но его остановил маг.

   – Альстрейд, постой! Ты должен забрать Славу и переместиться с ней к себе. Я не в состоянии совершить то, что необходимо. Это какое-то помешательство! Почему именно она?! – прокричал маг.

   Руки вампира при его словах рефлекторно сжались в кулаки.

   – Зарислава! – Леон схватился за голову, потёр лицо руками, как будто смывал с себя всю ту неловкость и грязь, которая витала в воздухе. В общем, ты всё поняла, – обратился он к девушке.

   – Не тупее паровоза, искать кого-то нет времени. Да и не пойми с кем не хочется, а так хоть знакомы с этим.

   Она кинула взгляд на вампира.

   – Вы что тут из меня козла отпущения делаете? – сквозь зубы прорычал вампир, сверля мага глазами из-под сдвинутых вместе бровей.

   Слава заулыбалась, шмыгнула носом.

   – Молодец, быстро учишься!

   Леон грустно улыбнулся, а потом посерьёзнел и стал раздавать команды.

   – Если я правильно понимаю, демон скоро должен появиться и пойдёт он по следам Зариславы. Вообще-то не по следам, его будет призывать её кровь. Чтобы его запутать, необходимо скрыть Славу на время. Только как?

   – Родовой перстень подойдёт?

   – У тебя родовой перстень?! Но его ведь дают в день свадьбы.

   – Отец решил отдать мне его немного раньше, чтобы он мне напоминал о предстоящих радостях семейной жизни.

   – Сейчас любое неординарное решение может помочь, надень перстень на палец Зариславе, может, это скроет её на время. Но ты должен понять, – прошептал маг как можно тише, – в твоём мире проявится твоя суть, и ты должен собрать всю свою волю в кулак чтобы…

   Маг замолчал, он не хотел пугать и без того напуганную всем происходящим девушку.

   – В общем, ты догадливый. Да, не забудь снять кольцо с пальца Славы перед тем, как всё должно произойти. Зарислава, прости, нам очень тяжело затрагивать твои чувства и разговаривать на такие темы. Но ты понимаешь, что Альстрейд выдернул тебя из лап смерти, и в данный момент нет другого выхода… – Маг тяжко вздохнул. – Ты своими глазами видела, что происходило в пещере. Вайнер описал, сколько у разлома демонов. Мне до сих пор кажется, что происходящее нереально, бред.

   – Мне тоже не верится.

   Она замолчала, затем подбежала к Леону и прошептал ему на ухо что-то. Он посмотрел на неё глазами, в которых лучилась любовь, и прижал к себе совсем ненадолго, отпустил.

   – Только ты не умирай, мы вернёмся и найдём, как тебе помочь. Обещай!

   – Обещаю, – сказал маг с грустной улыбкой.

   Всё это время вампир хмуро глядел на смотрящих друг на друга мага и рыжеволосую красавицу. Он подошёл к Зариславе, вынул из кармана родовой перстень и быстро надел его ей на палец. Металл холодил палец, она кинула взгляд на руку, где появился тяжёлый перстень с большим чёрным камнем. Хотела что-то сказать, но вмиг побледнела, увидев, как плавится стена и в воздухе появляется запах серы. Вампир быстро накинул плащ на девушку, и они исчезли. Вдогонку им по порталу разнёсся грозный рёв демона.

   Леон оцепенел, сидя в кресле, в его расширенных глазах застыло неверие. Все разговоры о демоне ему казались нереальными, пока он воочию не увидел стоящее перед ним тёмное создание. Громадное, сильное, мускулистое тело, под весом которого слышалось, как трещат перегородки пола.

   Острые рога продырявили потолок, исказилась от злобы морда, пылающие ненавистью глаза смотрели на сидевшего в кресле мага.

   – Где она? – прошипел демон.

   Волосы Леона отбросило назад от горячего дыхания.

   – Вам не удастся спрятать её от меня. Смерть её – дело всего лишь каких-то нескольких мгновений этого ничтожного мира. Как вы все мне надоели, жалкие людишки. Почему ты молчишь, ничтожный маг? – Демон блуждал глазами по телу Леона. – Признайся, тебе страшно? Ответь!

   – Страшно, – произнёс маг, стараясь утаить в своём голосе испуг. Скрывать свой страх было бы глупо, ведь перед ним стояло создание, имеющее очень большой магический потенциал. Казалось, магия кипит в этом громадном теле, ей мало места, и она всё время пытается вырваться наружу. Демон, только взглянув на мага, уже смог считать весь его жизненный и магический потенциал.

   И как бы в подтверждение мыслей мага он, улыбаясь, прошипел:

   – Ты умираешь. Жалкий и слабый умирающий маг. Я сначала подумал, что твоё тело пригодится мне для подпитки, но твоя кровь пропитана ядом змей Аргадзона. Что, жалкие людишки, не придумали противоядие? А-ха-ха!

   Демон зашёлся в истерическом смехе, стёкла в окнах зазвенели и потрескались. Демон резко замолк и, подхватив ногтём кровь из раны, начертил в воздухе знак, произнося при этом слова на непонятном языке. Воздух замерцал, и кровь в жилах Леона вот уже в который раз заледенела от увиденного. Он, не веря глазам, смотрел на недавние события, произошедшие в его гостиной. Всё до мельчайших действий, движений и слов, сказанных буквально только что. Было ощущение, что пока они разговаривали, кто-то заснял их на плёнку и теперь прокручивает кадры. Настолько видимое им было реальным. Леон молча простонал, когда Вайнер предложил, как испортить кровь Зариславы.

   Плечи демона слегка стали сотрясаться, и вскоре гостиную вновь оглушил его дикий смех. Насмеявшись, демон с презрением осмотрел Леона и вновь зашипел:

   – Глупые, жалкие людишки! Её невинная кровь нужна была лишь для того, чтобы напитать жертвенный камень и дать мне силы для завершения перерождения.

   Демон вновь зашёлся в диком смехе. Насмеявшись, он оскалился и продолжил.

   – Её кровь сильна не невинностью, она сильна своей составляющей, кровь человека и оборотня. Но самое главное, основа её крови – это стремление к тьме. Где бы она ни была, этот знак будет отличать её от всех жителей миров. Никто и ничто не скроет её от меня. Ничто не сможет испортить её кровь.

   Морда демона исказилась в оскале, открыв портал, он исчез.

   Леон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

   «Всё напрасно. Всё! Все жалкие попытки спасти Зариславу привели лишь к уничтожению мира. Боже, что же мы наделали?! Почему не послушались призраков и Вайнера? Почему?!» Леон простонал, представив, как будут умирать миллионы ни в чём не повинных жителей двенадцати граней мира.

   Стали смешны попытки продлить себе жизнь. Он вспомнил о пропавшем брате, которого столько лет искал, но так и не нашёл. Родителей с вечной печалью в глазах. Маг хотел перенестись к ним в замок, но передумал. Смотреть, как будут убивать родителей и понимать, что ничем не сможет он им помочь, было выше его сил, которых и так не осталось. Главное – попасть первому под удар, а потом будет вечная тьма.

***

Вампир прижал к себе Зариславу. Портал открылся, и они оказались в огромной комнате, большая кованая кровать занимала половину спальни. Вампир сжал челюсти, скинул рваный окровавленный плащ и сапоги. Подойдя к девушке, он в один миг снял с неё сарафан. Его взору открылись маленькие груди.

   Слава быстро прикрыла их руками, лицо её стало пунцовым от стыда, даже рыжие конопушки приобрели бурый цвет. На ней осталась только тоненькая матерчатая полоска трусиков. Слава не шевелилась, в широко распахнутых глазах застыл страх. Её тело сотрясал лёгкий озноб.

   Маленькая и худенькая, она казалась незащищённой и слабой, но Альстрейд никого ещё не желал так трепетно и сильно. Увидев полуобнажённую девушку, он замер ненадолго, но быстро опомнившись, разорвал на себе рубашку и прорычал, усмиряя рвущегося наружу зверя. Сбросив брюки, подхватил Славу на руки, как пушинку, и понёс на кровать.

   Слава закрыла глаза, сейчас ей совсем не хотелось прижиматься к голому телу парня. Её тело коснулось мягкой, слегка прохладной ткани на кровати, и она не видела, как вампир снял с себя остатки одежды.

   Вампир едва себя сдерживал – красота девушки опьяняла, запах сводил с ума. Её бархатная кожа, до которой он дотрагивался, возбуждала в нём такие чувства, о которых он и не подозревал. Маленькие холмики грудей завораживали, манили к себе. Её рыжие волосы, разбросанные на подушке, и оголившаяся шея с маленькой родинкой на едва видной синей жилке… У вампира вылезли клыки, его разум отказывал ему, сейчас в нём вновь проснулись древние инстинкты.

   «Что со мной? – пронеслось у него в голове. – Кто эта худенькая девочка с копной рыжих волос?».

   Не успел он додумать, девушка открыла глаза, и он увидел расширенные от страха янтарные зрачки.

   И он вспомнил.

   – Зарислава! – его голос был похож на рычание зверя. Вампир сорвал последнюю преграду в виде узеньких девичьих трусиков и лёг на девушку. Слава сразу вся сжалась, затаила дыхание и быстро зажмурила глаза.

   Теперь вампир знал, что в силах совладать с собой. Как он давно желал эту рыжею бестию, как хотел зарыться в копне её волос и целовать пухлые манящее губы, сводившие его столько времени с ума. Он раздвинул её ноги, молча крича себе самому: «Так не должно было случиться, только не так! Только не так!»

   Демон летел через грани миров, магия границ сжимала его всего, пытаясь раздавить чёрную чужеродную энергию, вторгнувшуюся в её владения. Он из последних сил вырывался и опять нёсся за тонким, видимым только ему следом. Тёмная, едва различимая лента энергии манила его за собой, но пару раз она обрывалась или пряталась под другой неизвестной энергией, и он тогда кричал и метался от гнева и злости.

   Пятая грань мира далась ему трудней всех. Демону казалось, что она высосала все его силы. Обессиленный, он рухнул на синий мох. Посмотрев на бегущие по небу серые облака, обрадовался, что в этой грани мира солнце практически не показывается из-за облаков. Мир вампиров защищал своих детей от уничтожающих лучей светила.

   Демон прислушивался к себе, тёмная энергия потихоньку собиралась в его теле. В любом мире есть чем поживиться. Демон жадно, по крупицам, впитывал поступающую тёмную энергию, но её было так ничтожно мало. Жертва даст ему много сил, она не покидала пятую грань. Эти сведенья он тоже получил вместе с впитанной в себя магической энергией. Осталось совсем немного, огонь нетерпения разгорался всё больше, опаляя тело демона жарким пламенем, трава под его ногами вспыхнула и превратилась в пепел.

   Демон закричал, выхлёстывая наружу неистовство. Вырвавшаяся огненная чёрная ярость опалила росшее рядом дерево. Сиреневая листва вмиг осыпалась, ствол с ветками почернел, безжизненно скрючился и стал похож на корягу. Лёгкий огонёк прошёлся по плотной, покрытой кровью и шрамами коже. Демон нервно осмотрел себя, силы таяли на глазах, ещё один портал, и он сделает то, что должен был сделать семнадцать лет назад.

   От нетерпения и желания глаза демона вспыхнули пламенем, он хотел вонзить острые клыки в жертву, жажда выкручивала его всего. Мысль о том, как он пьёт горячую кровь и наслаждается растущей силой, придала силы ринуться вперёд. Он выпьет совсем немного её крови, только для того, чтобы восстановить свои силы, а потом вернётся с жертвой на руках в пещеру.

   Рёв нетерпения разнёсся по первому королевству Вампирии. Демон открыл портал, упиваясь своей властью и силой, равной которой нет в этом ничтожном мире. Портал открылся в большой комнате, в углу стоял белый рояль, мягкие диваны и кресла располагались вдоль стен. Выложенный из зеленного малахита пол почернел под пылающими пламенем ногами тёмного существа.

   Оглянувшись, демон издал гортанный рык недовольства. Жертва была где-то совсем рядом, он чиркнул ногтем по своей руке, бросив в воздух каплю своей крови, произнёс заклинание, потратив последние остатки магии на поиск жертвы. Магия чёрным дымом рванула к стене напротив, указывая нахождение жертвы. Демон сразу услышал учащённое биение её сердца и панический страх. Рот демона искривился в оскале, ещё одна стена – малое препятствие на пути к заветной цели.

   Альстрейд увидел, как в стене над кроватью стал плавиться камень, придавая ей очертания оскалившейся морды с острыми рогами. Зарислава, зажмурив со всей силы глаза, напряглась и замерла.

   Вампир с самыми погаными чувствами, раздирающими его, как последний подлец, одним рывком сломал преграду, ставшую на пути у его естества.

   Сдавленный, пронизанный болью крик Зариславы разорвал тишину в комнате, а затем её зубы вонзились в то, что было ближе всего. Она чувствовала, как её зубы медленно погружались всё глубже и глубже, пока не упёрлись в кость ключицы. Славкин рот сразу наполнился кровью, немного солоноватой и горячей как кипяток. Рот обожгло жаром, который разрастался волной, проникая глубоко в ткани её организма. Горло перехватил спазм огня, слёзы брызнули из глаз ручьями, от нехватки кислорода и ощущений, что в неё воткнули сотню ножей и режут наживо. Её отчаянный крик, пропитанный болью, рвался из груди, зубы от каждого толчка сжимались всё сильней. С последним толчком мужчины она поняла, что её мучения наконец закончились.

   – Шарком карь, – простонал демон.

   Он хотел закричать от отчаянья, но чужеродная магия вновь набросилась на него, опалив горло огнём, скрутив голосовые связки в спазм. Магическая энергия пятой грани бросилась на демона как голодная свора и стала раздирать его на куски, обволакивая жарким пламенем. Огонь разгорался всё сильней, захватывая в свои пылкие объятия участки тела. У демона не осталось магических сил для сопротивления, он горел и осыпался серым пеплом на мраморный пол и сразу исчезал. Магическая энергия слизывала и уничтожала все остатки чужеродного существа. И только слепок из оплавившихся от тела демона камней остался навечно в одной из комнат дворца первого королевства вампиров.

ГЛАВА 2. РОДОВОЙ ПЕРСТЕНЬ ВАМПИРИИ

Альстрейд лежал на Зариславе, тяжело дыша и прислонившись лицом к её рыжим волосам, вдыхая их запах. На смену нахлынувшей страсти пришла горечь от раздирающего душу сожаления, хотелось выть от отчаянья и омерзения к самому себе. Он чувствовал лёгкую дрожь в её руках, тело, сжавшееся от напряжения. Славку била холодная дрожь, пришло понимание того, что с ней только что произошло. Только сил открыть глаза не было, как не было и сил разжать челюсть на плече Альстрейда. От оцепенения зубы сжались в мертвой хватке, во рту всё ещё ощущался привкус горячей крови.

   Вампир посмотрел вверх и увидел, как затухают красные глаза демона над кроватью. И у наследного принца Вампирии немного отлегло на душе. Всё-таки совершённая им гнусность имеет хоть маленькое оправдание. Только ему было тошно от самого себя, вновь накатила волна презрения к себе. Никогда он не совершал ничего подобного. Он прижал девушку к себе и прошептал.

   – Зарислава, прости. Прости меня.

   Его слова отрезвили, она, наконец, нашла в себе силы разжать зубы. Вампир отстранился от неё и рывком встал. Быстрым шагом прошёл в ванную, чтобы не видеть застывшую боль в глазах девушки, хотя больше боялся увидеть в её глазах ненависть и презрение.

   Слава лежала с закрытыми глазами, казалось, тысячи иголочек в один миг наполнили её рот и воткнулись все сразу в тело. «Да что же это такое со мной происходит? – подумала она. – Хватит валяться! Вставай уже! Подумаешь, стала женщиной. А больно-то как. Больше ни за что не буду этим заниматься. Вставай, Славка! Вставай!»

   Мысли метались в глубине сознания, было себя очень жалко – до дури. Так хотелось, чтобы пожалели, приласкали и успокоили, но только некому. Она была в какой-то степени благодарна парню, что он встал и ушёл, оставив её одну. Ей не хотелось никого видеть. Совсем по-другому она представляла себе первую ночь с мужчиной. Если б не боль между ног, можно было подумать, что ей приснился страшный сон. Только нужно найти в себе силы быстро встать и одеться, пока он не вернулся и не застал её голой.

   Нестерпимая боль, которая немного поутихла, волновала сейчас меньше всего. Её тело помнило его руки и трепетное, взволнованное дыхание, опаляющее кожу. И как ни странно – Славке понравились первые прикосновения мужчины, это было так нежно и волнующе, правда, совсем немного, а потом ей казалось, что её ножом изнутри режут.

   «Глупая, давай вставай! Он тебя с трудом переносит. Так что сделал дело, пусть гуляет смело. Да и не виноват он ни в чём, сама ведь отдалась. А вдруг это часть игры? Интересно, что бы было, если б я не поддалась страху? Ай, чего теперь гадать!»

   Зарислава, не раскрывая глаз, кувыркнулась на край кровати, и из её груди вырвался слабый стон боли. Внизу живота вновь резанула жгучая боль. Полежала немного, успокаивая трепещущее сердце и учащённое дыхание. Сжав зубы, Слава решительно встала и открыла глаза. Её сарафан одиноко валялся на пушистом ковре, и его вид резанул Славку по сердцу, вызвав волну воспоминаний. Сколько всего произошло с тех пор, как она впервые надела его. Тяжко вздохнув, подошла, подняла его и быстро нятянула. Какую бы бурю эмоций ни вызывала эта тоненькая маленькая вещь, стоять голой посреди комнаты не хотелось. Теперь нужно найти трусики, она вспомнила, что парень снимал их с неё на кровати, хотела повернуться, но почувствовала, как что-то горячее полилось между ног. Славка машинально засунула руку под сарафан, и как раз в это время вошёл Альстрейд. Она растерялась и застыла в этой нелепой позе, но почувствовав, что вся рука мокрая, вынула её и замерла с открытым ртом и трепетом в глазах. Все пальцы были в крови, но не это обстоятельство ввело её в такое состояние. На её руке, где было кольцо, извивались две чёрные и прозрачные мерцающие змеи.

   – А-а-а! – завизжала она. – Сними! Сними! Сними – этих тварей! Ненавижу! Ненавижу змей! – выкрикивала она с трудом, глотая слова. Горло Славки перехватил спазм страха, и она, как рыба без воды, хватала ртом воздух, пытаясь вздохнуть.

   Глаза Альстрейда округлились в одно мгновение, нижнюю челюсть сразу потянуло к полу от удивления. Он как зачарованный смотрел, как вместо кольца на пальце Зариславы, разинув свои пасти, качались две чёрные мерцающие анаконды-призраки с горящими красными глазами и с острыми окровавленными клыками. Они перекрутились, одна из анаконд с разинутой пастью стала заглатывать палец Зариславы, он медленно, погружался ей в брюхо. Змея поглотила палец девушки полностью и, дойдя до фаланги пальца, туловище и хвост змеи взметнулись и обвились вокруг него. Вторая анаконда проделала то же самое только с противоположной стороны. И постепенно их тела окаменели и проявились в виде двух анаконд, смотрящих друг на друга с открытыми пастями, а в середине лежал большой и чёрный, переливающийся всеми цветами радуги неогранённый камень.

   Зарислава уже не кричала, её лицо приобрело белёсый оттенок, она замерла, как каменное изваяние, боясь пошевелиться. А принц не мог сдвинуться с места, как зачарованный смотрел на происходящее. Вскоре анаконды замерли, изменив вид золотой оправы кольца. Вампир вспомнил кольцо на руке у его матери, оно было немного другим, и чёрный камень в кольце не сиял так, что резало глаза. Альстрейд вспомнил слова, сказанные отцом, они прогремели как гром среди ясного неба.

   «Я потом тебе объясню, что с этим кольцом делать».

   И предупреждение Леона: «Не забудь снять кольцо перед тем, как всё должно произойти».

   Но его отвлекла гробовая тишина, он посмотрел на Зариславу и обомлел. Она стояла к нему спиной и смотрела на стену над кроватью. Окаменелый слепок тела демона чётко вырисовывался в стене. Но Слава не поняла, что он мёртвый, и отчаянный крик застрял в её горле.

   Боязнь оказаться опять в лапах чудовища прошлась острой иглой от макушки до самых её пят. Она хватала ртом воздух, пытаясь справиться со страхом, захватившим её. Губы покрыла синева от нехватки кислорода и только когда она почувствовала, что её обхватили крепкие мужские руки, смогла, наконец, выдохнуть, но только для того, чтобы вновь ощутить боль. Боль – когда тебя пинают ногами воспитанники детдома, чёрная боль потери мамы и папы, физическая и душевная боль от того, что только что с ней случилось.

   Её стало слишком много, этой жгучей и мучительной боли, и она стала высвобождаться, разрывая душу хрупкой девушки. Зарислава колотила руками по широкой мужской груди, выкручивалась, пытаясь вырваться из крепких рук. Потом эти сильные руки подхватили её и понесли в ванную.

   Принц прижимал Славу к своему телу, а у самого душа кричала от боли и понимания того, что слишком много пришлось пережить этой маленькой, совсем ещё юной девушке.

   – Тише, тише, Зариславушка. Тише, тише, краса ненаглядная моя – всё уже позади. Я рядом, тебя никто больше не обидит.

   Слава хватала ртом воздух и не могла вздохнуть, но боль в её янтарных глазах постепенно стала отступать. Наследный принц, прижав Славу к себе, медленно качал её на своих руках, словно маленькую девочку, продолжая нашёптывать слова успокоения. Плечи Зариславы наконец расслабились, но только для того, чтобы содрогнуться от рыданий.

   Ласковый голос успокаивал, давал какую-то защиту, и Славка всё сильней прижималась к мужской груди, чувствуя силу, ища покой.

   Вампир перешёл в ванну и погрузился вместе с девушкой в воду. Её рыдания становились тише, и только тело слегка вздрагивало. Альстрейд всё продолжал шептать ей на ушко ласковые слова, совсем опьянев от запаха волос и близости манящего девичьего тела. Он прижался щекой к мокрым волосам, его веки сразу потяжелели, и он вспомнил первую встречу в портале, когда рыжие пряди волос поднимались и сверкали золотом от магической энергии. Глубокий вдох, перемешанный со стоном, вырвался из груди вампира, губы потянулись и коснулись сначала её волос… а дальше Альстрейд уже мало понимал, что творит. От рыжих волос его губы перешли к маленькому ушку. Нежное прикосновение к мочке уха окатило его волной наслаждения. Разум мутнел от сладостного возбуждения, его губы блуждали по её шее, он испытывал неописуемое удовольствие от прикосновений. Жгучее желание почувствовать вкус её губ окатило с головы до ног. Приподняв рукой её подбородок, он с жалостью осмотрел покрасневшие от слёз глаза. Чуть приоткрытый ротик вызвал в вампире волну желания прикоснуться к алым манящим губам.

   Его тяжёлый выдох окатил Славкино лицо прохладой. Вампир смотрел на её губы так притягательно, что Славка замерла, затаив дыхание, внутри у неё всё затрепетало от мысли о его губах. Его губы были совсем близко, его возбуждённое дыхание окатывало волной жара её тело. Славкино сердечко застучало сильно-сильно, когда его губы едва коснулись её губ.

   Ни один поцелуй не дарил вампиру такого головокружительного восторга, такого пьянящего безумия, уносящего его в водоворот желания. Он окунулся полностью в эти ощущения, его губы нежно захватили Славкины губы в плен, пробуя, исследуя их на вкус. Погружаясь в их невинность, вампир стал тонуть в этом нектаре удовольствия, то трепетно захватывая их в плен, то едва касаясь, окунаясь в блаженство.

   Зарислава была ошеломлена происходящим, весь только что пережитый страх улетел, она замирала от того, что ощущала. К её губам впервые прикоснулись мужские губы, такие ласковые и настойчивые, пробуждающие в ней неизвестные до сих пор волнующие и возбуждающие чувства. Её длинные пушистые ресницы сомкнулись, и она, закрыв глаза, отдалась наслаждению. Его губы с сожалением отстранились от её губ и медленно начали исследовать изящную шею, плавно переходя на соблазнительные плечи.

   Когда его губы коснулись мокрой лямочки сарафана, вампир испытал головокружительный взрыв нетерпения и восхищения. Он бережно опустил лямку с прекрасных покатых плеч и замер, затаив дыхание от вида открытого участка загорелой кожи, покрытой маленькими родинками. Он утонул в волне наслаждения, губы стали нежно блуждать по телу девушки, опускаясь всё ниже, к манящим холмикам, прикрытым мокрой оранжевой тканью. Вампир прикоснулся губами к мокрой ткани, задев твёрдый сосок. Он перестал дышать от сладостной волны, прокатившейся по его телу. Желание видеть маленькие холмики грудей распирало его, он медленно опустил ткань сарафана и издал сдавленный стон.

   Зариславу окатила волна непонятных трепетных чувств от его стона. Дыхание стало глубоким и учащённым, твёрдые возбуждённые соски изнывали в желании почувствовать его губы. Славка отдалась нахлынувшему на неё пьянящему наслаждению. Она запустила руку в мокрые волосы Альстрейда, её пальцы лихорадочно сжимались и разжимались от его ласк и прикосновений к её телу, пробуждая неведомые доселе чувства. Его рука спускалась всё ниже и ниже, пока не достигла ложбинки между ног. Славка вскрикнула от боли, глаза сразу распахнулись, и, отогнав возбуждение, она пришла в себя. Отпихнула от себя вампира, её брови сошлись к переносице, в глазах заиграли янтарные всполохи злобы, ноздри расширились от глубокого дыхания.

   – Чего ты свои лапищи распускаешь! Я на второй раз не договаривалась!

   Она резко встала.

   Принц резко встал за ней, тоже злой, как сотня вампиров, полы его халата разошлись, открыв возбуждённую плоть. Глаза Славки машинально посмотрели на оголившуюся часть мужского тела, и весь дворец оглушил пронзительный визг.

   Славка выскочила из ванны пулей, и в одно мгновение выбежала в спальню. Продолжая дико визжать, зажмурив глаза, со всей силы стараясь стереть из памяти то, что только что увидела. Альстрейд опять упал в ванну, подняв столб пенных брызг. Он схватился за волосы, в голове чётко предстала картина, как в их родовом склепе от визга этой ненормальной со всех гробов его предков от любопытства слетают надгробные крышки. И вся родня приподнимается, в изумлении и неверии переглядываясь, пытаясь сообразить, правда им послышался такой волнующий их визг человека или нет? И в том, что это произошло, он был уверен, недаром он наследный принц.

   Злой как сотня, нет, как вся пятая грань Вампирии, он встал и отшвырнул мокрый халат. Накинув другой, вышел в спальню, бурча себе под нос:

   – С Максом, значит, ей не страшно было бы, а от меня шарахается, как от прокажённого, с визгом.

   Зарислава опустив глаза, сидела на краешке кровати и кусала ногти, нервно стуча ногой об пушистый ворс ковра.

   – Так, прекратить! – прикрикнул наследный принц командным голосом.

   Позвоночник Славки вытянулся по струнке, она сидела, не поднимая головы, боясь посмотреть на Альстрейда.

   Принц, увидев, как от его голоса Зарислава вытянулась, сомкнул вновь разошедшиеся полы халата и заговорил:

   – Я знаю, что произвожу впечатление на девушек, но это было уже слишком. Думаю, физиологию мужчины и женщины у вас в школах хотя бы преподают.

   – Преподают, – промямлила Зарислава, не поднимая головы.

   – Тогда вам всё объясняли и показывали.

   Славка кивнула в знак согласия.

   – Тогда объясни, чего ты так визжала, раз ты всё это видела?

   – Показывали, – помолчала она, – на картинках.

   – Юная леди, вам изрядно повезло от предоставленного наглядного урока с возможностью увидеть все физиологические процессы мужского организма. Хотя, пожалуй, практически все. Надеюсь, тебе больше не страшно?

   «Представляю, как весь дворец опять замер в неизвестности. Кого так зверски истязает в своей спальне наследный принц?» Альстрейд умилялся видом рыжей, кусающей ногти от нервного напряжения.

   Зарислава сидела с опущенной головой и с волнением до боли сжимала пальцы. Она понимала, что вела себя как ненормальная, ведь видела всё и в кино, и на картинках, но ведь вживую не доводилось.

   «Уф», – выдохнула она скопившиеся в душе переживания и волнения. Ей было стыдно смотреть на Альстрейда, она нервно кусала губы. Потом поднесла в очередной раз руку ко рту, и неожиданно её взгляд зацепился за палец, на котором был перстень. Две застывшие головы змей с открытыми пастями держали в своих зубах чёрный сверкающий камень. Девушка осторожно дотронулась до него, боясь, что змеи вновь оживут. Но ничего не произошло, и тогда уже смелее она схватилась за кольцо и попыталась его снять, но не смогла. Подняла голову и удивлённо захлопала своими длинными рыжими ресницами. Вновь попыталась снять кольцо и посмотрела на Альстрейда искрящимися глазами, полными недоумения.

   – У меня не получается его снять, помоги, пожалуйста!

   Славка встала и, подойдя к вампиру, протянула ему руку.

   Альстрейд посмотрел на неё и, помотав головой, отступил на шаг. Лицо его побледнело, он отвёл взгляд, стараясь не глядеть девушке в глаза.

   – Да чего ты обижаешься! Подумаешь, покричала немного, ничего ведь не произошло, никто не ругался…

   Он перебил её.

   – Ты не поняла, я не смогу этого сделать.

   Зарислава обиженно посмотрела на кольцо, потом на Альстрейда.

   — Почему? Ну хватит уже дуться на меня!

   Она не понимала, почему Альстрейд отказывается помочь снять с пальца перстень.

   Но он в ответ молчал, лишь отвёл в сторону свои карие глаза, кричащие болью, и стоял весь какой-то потерянный и бледный как мертвец.

   Зариславе стало не по себе от его взгляда, и она с мольбой в глазах ещё раз попросила:

   — Пожалуйста, я очень боюсь змей. Помоги мне снять это кольцо.

   Вампир вздохнул, его глаза излучали сожаление и отчаянье, он подошёл к Славе, взял её за руку, бросил печальный взгляд на перстень и с грустью тихо, едва различимо, прошептал:

   — Это кольцо наделено магией, и его никто не в силах снять.

   Зарислава непонимающе смотрела на свою руку, где на среднем пальце намертво въелось кольцо. Вдруг она заулыбалась.

   — Давай переноси меня быстрей к Леону — он ведь маг. Он обязательно снимет этих змеюк.

   Вампир вздохнул, не отрывая взгляда смотря на Зариславу, а ей казалось, что она тонет в темноте его глаз и крике, раздирающем её душу.

   «Вот я идиот, она ведь влюблена в Леона. Что же я натворил. Я изнасиловал любимую девушку друга, растоптал их счастье. Как она смотрела на него… и последние слова были сказаны ему на ухо перед тем, как шагнуть в портал. Она ведь наверняка тогда шептала признание в любви. И Леон, как он на неё смотрел в тот момент, с такой любовью в глазах. Как ему тогда было невыносимо думать о том, что скоро произойдёт с нею. И он был согласен на всё, только чтобы она жила. Друг согласился отдать Зариславу, а я совсем потерял голову и исковеркал счастье и любовь».

   Вампир прошёл, сел на кровать и опустил голову. Зарислава прошла следом — она хотела допытаться до истины. Встав напротив, она произнесла:

   — Альстрейд.

   Он дёрнулся, когда она произнесла его имя, и посмотрел на неё. И Славка замерла, столько боли в глазах она ещё не видела ни у кого. Наконец он решился.

   — Леон не сможет снять это кольцо, никто никогда не сможет.

   Парень был расстроен, в его взгляде было столько раскаянья. Только она не понимала, в чём причина его поведения. Да она уже вообще ничего не понимала, но Славка всегда хотела знать правду.

   — Почему никто не сможет?

   — Потому что это кольцо передаётся по наследству. Ты теперь моя законная супруга — прости.

   Зарислава совсем запуталась и непонимающе смотрела на вампира.

   — Ты что, шутишь?! Какая нахрен супруга?!

   Брови её всё сильнее сходились к переносице.

   — Мне совсем не до шуток. Это родовое кольцо, мне его передал отец для того, чтобы я надел его в день своей первой брачной ночи.

   — Зачем тогда ты отдал его мне?

   — Ты прекрасно знаешь, зачем! Мы искали любой метод, чтобы запутать следы… этого, — и он указал на стену сзади себя.

   Зарислава посмотрела на застывшего в стене демона и опять непонимающе стала смотреть на вампира.

   — Почему потом ты не снял с меня это дурацкое кольцо?

   — Почему?! — Вампир встал и завис над Зариславой. — Ты ещё спрашиваешь — почему?! Да потому что в тот момент я чувствовал себя самым последним насильником и подонком из всех двенадцати миров! Ты думаешь, мне после всего того, что я совершил, было дело до какого-то там дурацкого кольца, как ты выражаешься! И можно учесть ещё одно обстоятельство, что мне никто не рассказал о свойствах проявления кольца ни отец, ни твой любимый Леон!

   — И что теперь делать? — Зарислава стала всхлипывать.

   — Я не знаю, что делать. Понимаешь! — Он закричал.

   — Не кричи на меня!

   У Зариславы покатились слёзы по щекам.

   Альстрейд прижал её к себе и прошептал:

   — Только не плачь, я попробую разузнать побольше о свойствах кольца.

   Он отвёл взгляд, боясь смотреть в глаза стоящей рядом девушке. А она, посмотрев на него, прошептала:

   — Не утешай меня, я не маленькая. Только я всё равно не понимаю, у нас на земле все кольца надеваются и снимаются легко. А у вас всё как-то запутанно и непонятно. А кому принадлежало кольцо раньше?

   — Моей матери.

   — Она умерла?

   — Да.

   — Мне жаль. И ты должен был надеть это кольцо на палец своей невесте?

   — Да.

   — Как же ты ей объяснишь то, что произошло?

   — Я не обязан ничего и никому говорить и объяснять! Я вправе сам выбирать, на ком женится! Я… — Альстрейд замолк на полуслове, он чуть не крикнул, что он наследный принц своего королевства и не обязан ни перед кем отчитываться!

   — Как же теперь быть? Ты, наверное, так её любишь? — Ей с трудом дались эти слова. В душе ей было неприятно думать, что Альстрейд кого-то любит.

   — Я люблю?! Эту корову — да ни в жизнь. — Вампир непонимающе посмотрел на Зариславу.

   О какой любви она говорит? Женитьба на Оженель была лишь скреплением дипломатических связей между королевствами, но не более. «Так, по-моему, я только что мысленно обозвал принцессу пятого королевства — коровой. Я, наследный принц, моим воспитанием занимались наилучшие учителя! И где теперь это воспитание? Стоило чуть-чуть пообщаться с этой рыжей взбалмошной красавицей, как уже могу различать многие виды земных животных. И самое интересное, с какой лёгкостью применяю эти слова и понимаю, что они значат. Ах ты ж моя козочка».

   Вампиру захотелось захватить Зариславу в объятья, и крепко стиснув, не выпускать. Глаза у него хищно заблестели, он едва сдержал свой порыв. Славка удивилась и чуть испугалась, увидев, как Альстрейд вдруг резко изменился и смотрит на неё, будто готов съесть. На всякий случай она сделала два шага назад — как говорят, от греха подальше.

   Заметив испуг в глазах девушки, принц взял себя в руки и продолжил:

   — Мой отец пригласил Оженель погостить у нас, чтобы мы могли приглядеться и получше узнать друг друга. Мы симпатизировали друг другу, но не больше.

   «Да, а вот с отцом предстоит серьёзный разговор, он был таким счастливым, когда передавал мне кольцо. Если бы он тогда рассказал, что кольцо наполнено особой магией. Возможно, я бы об этом вспомнил и снял его, но случилось то, что случилось».

   Вампир обдумал всё это, а вслух сказал:

   — Я понимаю, что помешал твоему счастью с Леоном.

   — Моему счастью с Леоном? — переспросила Зарислава.

   — Да — ты ведь его любишь. — Вампиру с трудом удалось произнести эти слова.

   — Люблю?! — удивлённо переспросила девушка. — А, ну да, конечно, люблю, — хотела она что-то добавить… Но её перебил вампир.

   — Поэтому я прошу у тебя прощение и обещаю исчезнуть из твоей жизни, как только перенесу тебя к Леону.

   У Славки на душе заскребли кошки, ей совсем не хотелось, чтобы Альстрейд исчезал из её жизни.

   Пока он произносил эти слова, его душа наполнилась болью от тоски и предстоящего расставания. Вздохнув, он продолжил:

   — У Леона я попрошу прощения отдельно.

   Пора посмотреть, жив ли он. С этими разборками они совершенно позабыли про все. Вампир пошёл в гардеробную и переоделся. Когда он вышел, Славка несколько мгновений не могла оторвать от него взора. Потому что в тот момент она как будто увидела его впервые. До чего он был красив, эти чёрные волосы, зачёсанные назад, карие, с переходом в ночь глаза, прямой нос, тонкие губы сжаты в напряжении. Появившаяся за эти дни щетина, покрывающая подбородок, делала его слегка небрежным. Небольшим ямочкам на щеках могли позавидовать все девчонки. Стройный, высокий, движения плавные, он просто источал силу. С таким мужчиной можно не бояться ничего и чувствовать себя всегда защищённой.

   Вампир посмотрел на Зариславу, увидел её чуть оторопелый взгляд, но не понял, что она в этот момент любуется им. Он подошёл, закинул над её головой плащ, и они полетели в портале.

   Слава нехотя вышла из портала, всё ещё ощущая на своём теле прикосновения сильных мужских рук. Она и вампир оказались в гостиной, их друг сидел на своём излюбленном месте бледный и, к счастью, живой.

   — Леон! — закричала Зарислава и бросилась к нему на шею, обнимая. — Ты живой! Живой! — кричала она, повиснув у него на шее и сжимая его со всей силы.

   — Живой пока. А ты почему такая мокрая? — улыбаясь, ответил маг, любуясь девушкой.

   Славка от охватившего возбуждения, не останавливаясь, задавала вопросы.

   — Выглядишь не очень. Как тебе удалось отбиться от демона?

   — Столько вопросов, узнаю свою… — но, увидев хмурое и измождённое лицо вампира, только и смог сказать. — Я и не отбивался, демон не изъявил особого желания полакомиться моим телом.

   Маг, всё ещё не веря в то, что друг и девушка живы, переводил счастливый взгляд с вампира на Славу. Живы! Сияли счастьем его глаза.

   — Значит… — Маг схватил Зариславу за руки и сразу помрачнел. Он повернулся к Альстрейду. — Ты не снял кольцо?

   — А вы с отцом молодцы! — процедил сквозь зубы вампир. — Что, наигрались в кошки-мышки?

   Вампира раздирали злоба и ревность, последняя комом подкатывала к горлу и перехватывала дыхание. Альстрейд едва справлялся с этим чувством, зажимающим его в тиски. Смотреть, как Зарислава обнимает мага и вся сияет от счастья в руках Леона, было выше его сил. Вампир сверлил глазами друга.

   — Да ты хоть понимаешь, через что ей пришлось пройти?! Вы сделали из меня… — Наследный принц, замолчал, подбирая слова. Но сжав зубы, махнул рукой и отвернулся.

   — Ладно, я принимаю твоё возмущение, но я сам совершенно недавно узнал о свойствах вашего родового перстня от Вайнера. А ты не захотел слушать и удалился к себе. И как же ты объяснишь своему отцу, что женился на полукровке, девушке, не принадлежащей к роду вампиров. И хватит обвинять всех! Я, между прочим, тебя предупредил, чтобы ты не забыл снять кольцо!

   Оба смотрели друг на друга со злостью.

   — Так мальчики — брэйк! Быстро объяснили мне, что значит полукровка, и про вампиров не мешало бы послушать. Все вокруг всё знают, а я хожу одна в неведенье.

   — Ты ей до сих пор ничего не сказал? — спросил маг и привстал от возмущения.

   — Нет. Я не представляю, как ей объяснять! — вновь зло прокричал принц и отвернулся в другую сторону, на его лице появилось выражение муки.

   И тут маг, наконец, понял, что его друг не просто влюблён, а по-настоящему любит эту рыжеволосую девчушку, только пока сам не понимает и не принимает это. Маг откинулся на спинку кресла, его глаза хитро заблестели.

   — Тогда позволь мне сделать это за тебя, и прости, что я делаю это сидя. — Маг повернулся к Славе и, вкладывая в голос торжественные нотки, произнёс: — Зарислава, позволь представить тебе наследного принца первого королевства Вампиров, Альстрейда Граэн Ла Урэнского. Прости, что сократил твои титулы, язык сломаешь, пока их произнесёшь.

   В глазах мага продолжали плясать искорки веселья. Слава удивлённо смотрела на Леона, соображая, что он ей сказал, затем её брови приподнялись от удивления, и она ошарашено вымолвила:

   — Охренеть! Шутишь, наверное? Какие вампиры в наше время? Я, конечно, читала книгу про графа Дракулу, он кровь пил у людей, а Альстрейд… — Слава застыла с открытым ртом, вспомнив, как парень пил синтетическую кровь.

   Она ловила ртом воздух, не в состоянии вымолвить хоть слово. Затем посмотрела на руку, после — на друзей, взирающих на неё. Её глаза стали наполняться страхом, она икнула и пошатнулась. Возле неё тотчас оказался Альстрейд, он поддержал её за талию. Зарислава посмотрела на вампира глазами, полными грусти и усталости.

   — Я домой хочу. Отпустите меня, ребята, я больше не могу. У меня нет сил, понимаете — у меня их просто нет. Я так устала, у меня всё болит, я хочу домой, мне нужно переодеться и помыться. — Голос её от шёпота сорвался на крик. — Пожалуйста! Пожалуйста! Отпустите меня домой! — Она стала бить Альстрейда руками в грудь, пока, обессиленная, не повисла у него на руках.

   Вампир вначале был удивлён таким поведением девушки. Он думал, что она кинется к Леону на шею в поисках утешения, но она вела себя совсем по-иному. Кричала и просила помощи у него. Может, оттого, что на ней родовое кольцо?

   — Я не зверь и не буду держать тебя силой, — прошептал ей на ухо вампир, касаясь её волос губами и обдав горячим дыханием, от которого у Славки побежали острые мурашки по рукам. — Только как мне перенести тебя в первую грань мира?.. Леон, как мне перенести её в мир людей?

   — Ты уверен?

   Вампир посмотрел на него такими глазами, что Леон не стал больше задавать никаких вопросов.

   — Теперь, когда мы много узнали о Зариславе, могу сказать с полной уверенностью. Ты можешь сам открыть портал и перенести её в первую грань мира. Альстрейд, ты должен понимать, что солнце в первой грани мира губительно для вампиров. Если вдруг попадёшь под его палящие лучи, твоё тело обгорит и в лучшем случае — покроется волдырями.

   Слава, услышав такое, отошла от Альстрейда.

   — Не надо тебе перемещаться со мной.

   В её голосе было столько грусти, что у наследного принца сжалось сердце.

   — Я оставлю тебя, когда буду полностью уверен, что ты дома и тебе не угрожает никакая опасность, и только после этого покину твой мир.

   Каждое слово ему давалось с большим трудом, он теперь не понимал, как будет жить без этой взбалмошной и непредсказуемой рыжеволосой желтоглазой красавицы. И когда только она смогла занять его сердце? Как так получилось, что он, всегда такой спокойный и хладнокровный, сейчас сгорает от одной мысли — расставания с ней.

   — Я отправлюсь с вами, если что поддержу тебя.

   Вампир ничего не ответил, лишь обнял Зариславу за талию и закрыл плащом, и они понеслись по порталу. Следом за ними открыл портал Леон.

ГЛАВА 3. ПЕРВАЯ ГРАНЬ МИРА

Портал открылся в каком-то стареньком доме, вокруг стояла тишь. Зарислава огляделась, её обволокли спокойствие и тишина дома, она вздохнула с облегчением.

   — Наконец я дома. Это дом моих… — Она не смогла договорить, комок боли застрял в горле.

   Вампир прижал её к себе и тихо зашептал:

   — Зарислава, не смей плакать. Ты ведь такая сильная всегда была. Так что с тобой случилось? Что случилось с рыжей красавицей?

   Он приподнял её голову, окинул взглядом бледное лицо и, опять прижав к себе, поцеловал рыжую макушку. Альстрейду очень не хотелось отпускать девушку, но он чувствовал, что она держится из последних сил.

   — Слава, скажи, в этом доме есть ванна?

   Слава вздохнула и, отстранившись от вампира, пошла по направлению к одной из дверей. Вампир двинулся за ней, мысль о том, что девушка останется одна, парализовала. Но Славка не ведала о страхах вампира, она повернулась, окинула его хмурым взглядом.

   — А ты куда прёшься? Раскатал губу.

   Леон закатил глаза, ухмыльнулся и пошёл рассматривать интерьер избы.

   — Как красиво, — восхищённо произнёс вампир.

   — Очень. Заря в первой грани мира самая красочная и неповторимая. Может, оттого, что она чиста от воздействий магии.

   Как будто услышав их разговор, красный диск солнца выполз из-за верхушек видневшегося вдалеке леса.

   — Какое оно огромное и обжигающее, даже дух захватывает, и одновременно пугающее своей мощью и красотой.

   — Да, необыкновенная красота, — подойдя к вампиру, ответил маг. — Нам повезло, что сейчас рассвет, днём, поверь мне, ты бы так не восхищался его красотой.

   Они полюбовались рассветом, слушая, как за дверью в другой комнате мирно льётся вода. Когда шум стих, вампир уже стоял у двери и ждал Зариславу. Она вышла в коротком халатике, босая, волосы на голове были замотаны в полотенце. Окинув сонным взглядом молодых людей и кивнув на холодильник, она промолвила:

   — Угощайтесь тем, что найдёте, — посмотрев на вампира, грустно сказала: — Извини, тебя мне угостить нечем.

   После этих слов она прошла через комнату и, открыв другую дверь, скрылась там. Вампир проследовал за ней, осторожно заглянув в крохотную комнату с двумя диванами, над которыми висели снимки разных людей. Небольшое окно закрывали старенькие выцветшие занавески, на которых едва проступал рисунок каких-то цветов. Маленькие коврики лежали на полу возле диванов.

   Зарислава, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене, лежала на одном из диванов. Альстрейд тихо подошёл, полюбовался спящей девушкой. Его сердце сжалось от любви и жалости. «Совсем ещё юная. И как только успела за такой короткий срок полностью перевернуть и изменить мою жизнь. Вдобавок ко всему женила меня на себе и даже не спросила моего согласия».

   Вампир улыбнулся воспоминаниям, нежность и желание обнять её были так велики, что он уступил своим чувствам и прилёг рядом. Зарислава сразу повернулась и прижалась к нему, ища защиты и тепла. Он обнял её, стараясь отвести все переживания, которые не отпускали её с того времени, как они встретились. Альстрейд любовался ею, убрав с лица рыжие кудряшки, выбившиеся из-под полотенца, потом коснулся губами её маленького носика, сплошь покрытого конопушками. Тяжко вздохнул, не расслабляя объятий, закрыл глаза и задремал.

   Альстрейд открыл глаза резко, запах человека ворвался в его ноздри и поднял из глубин тела спавший инстинкт предков. Вампир вскочил, разбудив Зариславу, она открыла глаза и увидела стоящего возле её дивана Альстрейда. Чернота его глаз отдавала каким-то странным алчным блеском, тело застыло в напряжении. Постояв немного, он развернулся и пошёл к двери какой-то странной походкой, больше похожей на движения крадущегося хищного зверя.

   На душе у Славки стало тревожно. «Куда этот кровосос лыжи надел?» Она быстро встала, сбросила полотенце с головы. Её влажные волосы упали волнами, как золотой водопад. Чувствовала она себя уже лучше, конечно, какой была, она уже никогда не будет, только дедушка научил её — ни о чём не жалеть. «Жалость убивает нутро, грызёт его. Так что не стоит терзать себя, руби на корню маленький его зародыш. Наступит новый день, выйди, посмотри на солнышко — улыбнись новому дню, только душой улыбнись. И поверь мне, светло там у тебя будет и не останется места ни для жалости, ни для терзаний».

***

Алька открыла дверь дома и напряглась, казалось, что даже брёвна пропитались насквозь запахом чужаков. Она осторожно отодвинула шторку и заглянула в горницу. На стуле сидел молодой человек и внимательно смотрел на неё. В комнате стоял полумрак от задвинутых на окнах штор, хотя она хорошо помнила, что ранним утром отодвинула занавески на окне. Незнакомца разглядеть хорошо не удавалось, но и угрозы от него она не чувствовала.

   — Вы кто? — спросила она у него, но не успела выслушать ответ, как из их с Зариславой спальни выскочил и бросился на неё неизвестный. Она вскрикнула и загородилась руками, и тотчас из её кольца выскочили две белые кобры и замерли, качаясь в разные стороны. Из открытых пастей виднелись острые клыки, раздвоенные языки то и дело пробовали на ощупь пространство.

   Вампир не успел напасть, кинувшийся навстречу Леон смог его перехватить и отбросить подальше от кобр. Вампир был разъярён, запах человеческой крови лишил его разума, и он вновь бросился на Альку. Но Леон обхватил его со всей силы руками и сжал пальцы в смертельном замке боевого приёма. Маг стал кричать:

   — Альстрейд, опомнись! Возьми себя в руки! Альстрейд!

   Вампир рычал, дёргался, пытаясь высвободиться из цепких рук, и замер, когда услышал до боли знакомый, обжигающий душу своим звоном голос.

   — Алька!

   Зарислава бросилась к сестре и только тут почему-то увидела висевших в воздухе двух кобр. Она попыталась остановиться, но поняла, что поздно, и интуитивно выставила руки вперёд, защищая себя. Кобры бросились на неё, и в ту же секунду из перстня на её пальце, взметнулись две чёрные анаконды-призрака.

   Вампир и маг поднялись с пола, и им казалось, что время остановилось. Две белые кобры бросились вперёд, но вдруг зависли у самых морд анаконд.

   Не ожидавшие встретиться со своими собратьями, расставив капюшоны, они извивались и зло шипели, готовые броситься в смертельный бой. Две чёрные анаконды застыли, они не спускали с кобр своих холодных леденящих взглядов, проникающих в самую суть. Молчаливый бой четырёх призрачных существ Аргадзона был прекрасен. У всех перехватило дыхание.

   Медленно две кобры-призрака качались перед анакондами, гипнотизируя их. Они то и дело выпускали свои раздвоенные языки, слегка прикасаясь к мордам анаконд, и вдруг резко отпрянули и спрятались в кольце на руке у Алькирии.

   Все застыли, не говоря ни слова, просто смотрели друг на друга.

   Первая пришла в себя Зарислава, она стала всхлипывать.

   — Опять рептилии, грёбанные скользкие пресмыкающиеся. Кто-нибудь, пожалуйста, разбудите меня! Я хочу, чтобы этот сон скорей закончился. Алька, родненькая моя — скажи, что это был сон! Страшный, жестокий растерзавший меня всю — но это лишь сон.

   — Славушка, я не пойму, про что ты говоришь. Ты исчезла у нас на глазах, и я все эти дни сидела на поляне и плакала. Я не пряталась от палящих лучей солнца, от проливного дождя — я, ждала, когда ты вернёшься. Славка, родненькая, где же ты была всё это время? Ты так изменилась! Исчез весёлый блеск из твоих глаз, они тонут в боли.

   Алька вытирала льющиеся по щекам Славки слезы и совершенно не обращала внимания на свои слёзы, текущие без остановки. Наконец девушки обнялись, рыдая. Неизвестно, сколько бы они так стояли, если бы не Леон. Он вздохнул и стал медленно оседать, но его успел подхватить Альстрейд.

***

— Леон! — закричал он. — Леон, Леон! Только не умирай! — то и дело говорил вампир, усаживая друга в рядом стоящее кресло.

   Зарислава кинулась к магу. Лицо у него было бледным, губы покрыла лёгкая синева. Алькирия тоже подошла, её глаза широко распахнулись в изумлении, она признала в маге парня, которого видела несколько месяцев назад в ювелирной лавке. Парень умирал, это она поняла сразу. Она вспомнила, как из её кольца появились кобры-призраки и вонзили свои клыки в руки молодого человека. Чёрные волнистые разводы, чем-то похожие на реки, поползли по его коже от места укуса.

   — Я помню его, — тихо проговорила она, — его укусили змеи из моего кольца.

   — Из твоего кольца? — удивлённо сказала Слава.

   — Поверь, я тогда даже не представляла, что они появятся из кольца и вдобавок укусят его.

   — И он теперь умрёт? Я не хочу, чтобы он умирал! Не хочу! — закричала Зарислава, ударяя при этом своими руками по груди Леона. Обжигающая, жгучая боль горела огнём в её сердце. — Помогите ему! Помогите! Хоть кто-нибудь! Умоляю! Ты должен жить! Леон, слышишь — живи! — Зарислава упала на тяжело поднимающуюся от дыхания грудь мага и зашлась в рыдании.

   Она не видела, как из её кольца появились две чёрные анаконды-призрака, извиваясь, они зло шипели. Их глаза вновь налились красным светом, открыв свои пасти, они метнулись и вонзили клыки в руки едва дышавшего мага. Леон дёрнулся и издал слабый стон. Зарислава подняла голову и её заплаканные глаза всё больше и больше расширялись. Она как заворожённая смотрела, как анаконды-призраки из её кольца вынули свои клыки из рук Леона. От их укусов в разные стороны растекались красные ручейки, выедая и уничтожая черноту яда кобр.

   — Противоядие, — чуть слышно прошептал Альстрейд, стоявший в это время возле Леона и видевший всё, что только что произошло.

   Столько тысячелетий маги искали противоядие от укусов змей Аргадзона, а оно было в их родовом кольце. И никто никогда бы не догадался, не случись все недавние события.

   Леон вновь простонал, развеяв мысли вампира. Альстрейд склонился над другом и, заботливо смотря на него, прошептал:

   — Держись, дружище! Тебе ввели самое первое противоядие от яда змей Аргадзона, правда, такими же змеями-призраками.

   Он поднял голову и встретился с рассеянным взглядом Зариславы. На её лбу выступили капельки пота, рыжие конопушки потускнели, слившись с практически белым цветом её лица. Янтарные затуманенные глаза бросили последний взгляд на вампира и исчезли под сомкнувшимися рыжими ресницами. Славкино тело обмякло, и она стала заваливаться набок, но её вовремя подхватил Альстрейд.

   — Зарислава! Слава, Слава! Что с тобой?! — закричал Альстрейд взволнованно, он трогал её лоб, стирая холодные капельки пота, покрывшие её, словно хрусталики бисера. Он всматривался в её лицо, не понимая, что с ней происходит. Подносил к губам холодные тонкие пальчики и обдавал их горячим дыханием, стараясь хоть как-то её согреть и привести девушку в чувства. Хотя понимал, что его дыхание не так горячо, как её, потому что температура тела вампиров намного ниже, чем у людей.

   На Алькиных ресницах заблестели слезинки, она переводила взгляд, полный паники, с парня на Славу и сама едва стояла на ногах от страха и непонимания.

   — Да, что с ними такое? — произнесла она, и слезинки сорвались с ресниц, падая на неподвижное тело незнакомца.

   Вампир тоже ничего не понимал, он приподнял Зариславу на руки и понёс в спальню. Его сердце стучало так, что он слышал его удары, отдававшиеся во всём теле. Держать обмякшее тело Зариславы было выше его сил. Страх потери сдавливал его колотящееся сердце, перехватывая дыхание. Вампир положил бережно Зариславу на диван, который всё ещё хранил тепло их тела.

   — Слава! Славушка. Да что же с тобой такое? — продолжал шептать вампир. Он убрал влажные волосы с её бледного лица, наклонился над ней, стараясь уловить признаки жизни, и когда почувствовал поверхностное дыхание, чуть не заплакал от счастья.

   В комнату вошла Алька, она осторожно подошла к дивану, на котором неподвижно лежала Зарислава. Сердце её сжалось от увиденного, она прикрыла рот рукой, чтобы удержать крик отчаянья и страха. Славка сейчас больше была похожа на покойницу.

   Альстрейд взглянул на подошедшую девушку, увидев, как исказилось и побледнело её лицо, быстро успокоил. Боясь, что если сейчас и она упадёт в обморок, то он выйдет на улицу и лучше сгорит от лучей восходящего солнца, чем будет метаться среди полуживых людей. Впервые у вампира сдали нервы, и он был ошарашен. Он, единственный, самый хладнокровный наследник всей Вампирии, побывавший в таких сражениях, что многие бы уже давно умерли от одного вида противников, сидит в первой грани мира и его трясёт от страха перед неизвестностью.

   Собрав свою волю в железный кулак, он твёрдо, но не повышая голоса приказал стоявшей девушке.

   — Отставить слёзы!

   Девушка захлопала светлыми ресницами в недоумении, плакать ей сразу перехотелось. Обрадовавшись, что так быстро успокоил её, вампир продолжил раздавать команды.

   — У вас есть ещё одна свободная комната?

   Алька кивнула в знак подтверждения.

   — Дедова, — сказала она очень тихо и шмыгнула носом.

   — Отлично. Ты остаёшься с Зариславой, а я перенесу Леона в другую свободную комнату. Согласна?

   Девушка опять кивнула, соглашаясь.

   Альстрейд встал с колен — оказывается, он стоял на коленях возле Славы и даже не замечал этого. Бросив вновь взволнованный взгляд на бледное лицо девушки, он вышел твёрдым шагом. Леон полулежал в кресле, его грудь высоко поднималась от тяжёлого дыхания, с лица сошла мертвецкая бледность. Альстрейд открыл дверь предполагаемой спальни и хмурым взглядом бегло осмотрел обстановку. Даже самые бедные вампиры жили намного лучше, чем девушки и мужчина, воспитавший их.

   В углу спальни стояла железная кровать, застеленная синим цветным покрывалом. Поверх лежало несколько подушек, прикрытых ажурной белой накидкой. На стене висел небольшой ковёр, нитки тканого рисунка неизвестных животных с длинными рогами местами были порваны и потеряли свой внешний вид от старости. Пол покрыт деревянными досками, которые устилали длинные серые отрезы ткани, похожие чем-то на дорожки. Выцветшие занавески прикрывали окно спальни, создавая полумрак.

   Вампир, подойдя к кровати, подхватил подушки и, откинув одеяло, разложил их у спинки. Он вернулся за Леоном и перенёс того в спальню. Когда-то маг тоже переносил его бессознательное тело в лечебницу, и вот теперь вампир помогает другу.

   Альстрейд немного постоял возле кровати, но мысли его постоянно были о Зариславе. Казалось, девушка чем-то больна, и он метался в догадках, какой вирус мог вызвать такое состояние у рыженькой.

   Наследный принц вошёл в спальню и увидел едва сдерживающую слезы Алю.

   — Она такая холодная, дышит урывками и стонет, как будто от боли. Что же с ней такое происходит? Я так боюсь? Может, вызвать скорую помощь?

   — Скорую? — Вампир оторвал взволнованный взгляд от Али, он практически не слушал её. — Если она заразилась каким-нибудь вирусом в двенадцатой грани, то ей ничем не поможет какая-то скорая.

   Альстрейд присел на край дивана у изголовья Зариславы и вытер с её лба холодные капельки пота.

   Алька поразилась, сколько заботы и любви было в таком простом движении рук. Она осторожно вышла из спальни, впервые почувствовав себя ненужной. Сердце немного сжалось от обиды и когда-то давно уже пережитых ощущений.

   Но потом она пожурила себя, её сердце ведь тоже принадлежало светловолосому парню. Теперь она знает его имя — Леон. И где только Славка с ним могла встретиться. Хотя чего там говорить. Славка такая смелая — любого из-под земли может достать. Хотя из-под земли лучше бы не надо, ей земные парни больше нравятся.

   Едва Алька дотронулась до двери спальни, в которой находился Леон, как комнату озарила яркая вспышка и, когда она исчезла, её взору предстал молодой и высокий, с такими же длинными волосами, как у Леона, сероглазый парень. Пожалуй, красотой он мог бы затмить Леона, но вот сердечко Альки уже принадлежало только ему.

***

Парень окинул взглядом комнату и замер, увидев в непонятном помещении жрицу Аргадзона. Он был удивлён тому, что настраивал портал к Леону, а оказался в первой грани мира, да ещё вместе со жрицей. Хотя… Он хотел удостовериться в промелькнувшей догадке.

   — Вы Алькирия?

   Алька засмущалась, откуда незнакомец мог знать её имя?

   — Да, — ответила тихо.

   — Извините, я открывал портал к Леону, но почему-то оказался в первой грани мира.

   — Леон лежит в этой спальне, а Зарислава там, — посмотрела она на противоположную дверь и на её глазах заблестели слезинки.

   Маг нахмурился, слишком тихо было здесь и что-то зловещее, пугающее выглядывало из углов старого дома и сверлило его своим взором. Перед ним сейчас стояла виновница болезни его друга. Хотя виновница она только косвенно. В чём можно обвинять девушку, и не просто девушку, а жрицу Аргадзона, совершенно не знающую о гранях мира и жизни в них? Неужели Леон нашёл свой покой в этом стареньком доме первой грани мира? Хотя умереть на руках у той, кому принадлежит сердце, великое счастье. А то, что оно принадлежит этой беловолосой красавице, маг уже давно догадался по эмоциям Леона, когда тот о ней рассказывал.

   «Я бы сам не отказался умереть на руках своей…» Отбросив нахлынувшие чувства, маг твёрдым шагом направился в спальню к Леону. От вида безмятежно спавшего друга учащённо забилось сердце.

   — Жив!

   Да не просто жив, а спит себе сладко. Но как такое возможно? Вайнер услышал тихие шаги девушки и повернулся к ней, смотря недоумённо.

   — По-моему, я пропустил что-то очень важное.

   Алька смотрела на незнакомца и не совсем понимала его взгляда. Посмотрев на Леона, осмелилась спросить:

   — Ему лучше?

   Брови мага взметнулись вверх, он постоял, соображая, что ответить и, взяв легонько девушку под локоток, повёл её из спальни, чтобы разговорами не разбудить друга. Когда они вышли, он осторожно прикрыл дверь и, посадив Альку в кресло, тихо сказал:

   — Леону лучше, сейчас он спит, и его организм постепенно будет восстанавливаться. Давай по порядку. Меня зовут Вайнер, мы с Леоном маги и живём во второй грани — мире магов.

   Вайнер с любопытством наблюдал за реакцией девушки, но она спокойно восприняла услышанное, единственное — её глаза чуть расширились. Ходить вокруг да около Вайнер не стал и продолжил:

   — Я сейчас буду задавать, на ваш взгляд, очень необычные вопросы. Необычные они только для жителей первой грани мира. Вайнер взял стул и, поставив его перед Алькой, присел и вздохнул, приготовившись к расспросам.

   — Итак, юная леди слышали ли вы, когда-нибудь об Аргадзоне?

   При последних словах она дёрнулась и опустила свои ресницы, смотря в пол, стала нервно перебирать пальцами подол лёгкого платьица. Немного помолчала, собираясь с мыслями.

   — Моя мама жила некоторое время в Аргадзоне.

   Вайнер подался вперёд от услышанного — вот она, тайна исчезновения кольца жриц.

   — Она рассказывала тебе, как очутилась в первой грани мира? — Вайнер замолчал, дав девушке собраться с мыслями, его глаза сузились в напряжении, когда Алькирия начала своё повествование.

   — Моя мама была единственным ребёнком у своих родителей и появилась на свет, когда они уже были в летах и совсем не надеялись на родительское счастье. Она родилась в день катаклизма, сильнейшая буря с ливнем пронеслась по второй грани, ломая и круша всё на своём пути. Так как её родители жили высоко в горах, то в тот день они не могли призвать целителя. С первым криком мамы разряд молнии ударил с такой силой, что стоявшая рядом гора раскололась надвое. Мама родилась с цветом глаз, который бывает лишь у жриц. Её родители сначала плакали от счастья, потом от горя. Но поскольку никто из магов не появился в их доме, чтобы зафиксировать рождение нового мага, то дедушка с бабушкой скрыли рождение мамы. Они скрывали это практически до её совершеннолетия, но вскоре бабушка заболела и умерла. Дедушка не смог вынести горя и вскоре ушёл в горы и там пропал. К ним в дом явились маги, и тогда раскрылся факт укрытия жрицы. На тот момент мама уже была совершеннолетней и обладала большим магическим потенциалом. В тот день она впервые увидела чужаков и очень испугалась. Её бесконтрольная магия разнесла на щепки дом, в котором она жила с родителями и подняла ураган с разрядами молний.

   Брови Вайнера медленно стали ползти вверх, взгляд замер, но Аля этого не видела — она всё так же смотрела в пол, продолжая свой рассказ.

   — На боль и страх откликнулись змеи-призраки Аргадзона, проявившись возле неё. Вскоре появилась и сама верховная жрица Аргадзона. Она была очень рассержена и хотела убить магов, но неожиданно появился считывальщик.

   Вайнер нервно сглотнул, прошёлся пятерней по волосам, откидывая назад упавшую на лицо длинную прядь волос. «Невероятно. Каким должен быть выброс магии, чтобы привлечь считывальщика».

   Его мысли прервала девушка.

   — Он устранил конфликт, и жрица Аргадзона забрала маму в шестую грань мира. Сначала мама восхищалась красотой грани и храмом, но вскоре заскучала и стала уходить из храма, сидеть ночами на песке, любуясь звёздным небом и жёлтым диском луны. В одну из таких ночей из портала выпал молодой мужчина, весь израненный и едва живой. Мама скрыла его появление и, выкрав кольцо верховной жрицы, перенесла его в соседнюю грань к гномам. Они, в обмен за камни мира Аргадзон, предоставили ей дом, помогли спасти искалеченного. Маме перешёл дар целительницы, и она стала лечить умирающего человека. И к её счастью, ей это удалось. Когда он выздоровел, они много разговаривали и вскоре поняли, что любят друг друга. Но верховная жрица про всё узнала, и мама ничего не могла сделать, лишь смотрела, как пески Аргадзона высасывают жизнь из моего папы. Когда мама поняла, что беременна, то очень испугалась за меня и покинула шестую грань. Она решила жить в том мире, откуда был мой отец. Ей было очень нелегко, мы с ней много бродяжничали, пока в один из дней нам не повстречался дядя Толя. Он дал нам кров и много помогал, но вскоре мама заболела и умерла, а меня отправили в детский дом. Там я познакомилась с Зариславой, и мы стали не просто подругами, а сёстрами.

   Алька замолчала и бросила встревоженный взгляд на дверь спальни, где сейчас лежала без сознания сестра. Но её вырвал из оцепенения Вайнер.

   — Значит, у вас на руке всем известный перстень жриц Аргадзона, исчезнувший восемнадцать лет назад.

   Алька встрепенулась, перевела свой взгляд на руку, покрутила перстень на пальце.

   — Мне его совсем недавно отдала директриса, но он сильно отличался от того перстня, что носила мама.

   Вайнер вновь нахмурил брови.

   — Твоя мама пользовалась кольцом?

   — Да. Иногда, чтобы раздобыть денег на еду, она гадала или предсказывала судьбу.

   — Почему ты решила, что твоя директриса отдала тебе другой перстень?

   — Он и был другим. Я увидела, что он стал таким же, как был, когда сняла бинт, которым с утра забинтовала руку.

   — Что-то случилось?

   — В тот день я примерила кольцо, а потом нечаянно порезала палец.

   Алька замолчала, рассказывать незнакомому парню, что она ранила палец, когда резала колбасу, совсем не хотелось. Вайнер понял, что девушка недоговаривает, но не стал допытываться.

   — Итак, змеи-призраки, почувствовав страх своей жрицы, появились из кольца и укусили Леона. Кстати, почему ты решила, что амулет находится во второй грани мира и как ты в неё вошла?

   Алька часто заморгала, удивившись, откуда незнакомец узнал, что она хотела купить амулет Славе. Её успокоил Вайнер.

   — Об обстоятельствах вашей встречи мне поведал Леон.

   Алька немного успокоилась, снова подобрав краешек подола платья, стала его теребить. Её глаза заблестели и наполнились счастьем, когда она продолжила.

   — Слава любит историю и решила поступать на исторический факультет. Я решила сделать ей подарок, долго искала, что бы такое подарить, и в интернете увидела заманчивое предложение. В «Лавке чудес» рекламировали амулет в виде солнца.

   — Ты в интернете видела рекламу «Лавки чудес?»

   Вайнер опять подался вперёд и затаил дыхание, всё ещё не веря в то, что слышит.

   — Да, правда, вначале не сразу увидела, её можно рассмотреть лишь под определённым углом. Номера телефона магазина не было, лишь адрес. Вот я и отправилась.

   Вайнер откинулся на спинку стула и взволнованно задышал. «В такое просто невозможно поверить. Как демону удалось повлиять на разум девушки, ведь она же жрица? Хотя я спешу с выводами, Алькирия ещё не жрица, её магический потенциал откроется лишь в день совершеннолетия».

   Маг вновь тяжко вздохнул, справившись с дыханием, и принялся слушать дальше. Алька пропустила детали посещения кладбища и стала рассказывать, как долго искала адрес.

   — Я уже расстроилась и собралась уходить, но неожиданно на дороге появилась огромная чёрная злая собака. У неё были очень страшные глаза, казалось, что они вылезают из глазниц чёрным туманом и пытаются броситься на меня.

   Вайнер вновь перестал дышать, он смотрел на девушку немигающим взглядом, понимая, что испытывала она тогда, и вновь поражался силе демона.

   — Собака рычала и тихонько шла на меня, я тогда так перепугалась, зажмурила глаза и спряталась за стену арки. А когда открыла их, то не могла поверить в то, что видела. Красивейший белокаменный город… — Алька тяжко вздохнула, вспомнив фонтан с золотым драконом и три небесные радуги. Её глаза наполнились грустью и сожалением. Оторвавшись от воспоминаний, она продолжила: — Там я и нашла «Лавку чудес», но у меня оказались не те деньги, и девушки надо мной посмеялись. Я выбежала из лавки расстроенная, но меня нагнал парень. У меня всё внутри сжималось от стыда и боли. Я не знаю, как так получилось, что змеи выскочили и вонзили свои клыки ему в руки.

   Девушка говорила всё тише, перестав теребить подол платья, и совсем тихо добавила:

   — Мне так жаль, я правда не виновата.

   Она вскинула голову и посмотрела на сидевшего напротив неё парня. Её глаза покрыл небесный океан боли, сожаления и раскаянья. Вайнеру показалось, не успокой он сейчас девушку, на него выльется цунами.

   — Я знаю, Аля. И Леон это прекрасно понимал и ни разу не сказал, что ты виновата. Ему было жаль тебя, ведь он видел, как ты перепугалась и расстроилась.

   Вайнер увидел сбежавшую слезу по щеке у девушки и облегчённо выдохнул, обрадовавшись, что усмирил стихию. И чтобы свести на нет её попытки разрыдаться, погрозил пальцем, при этом строго нахмурив брови.

   Алька замерла, вновь в недоумении захлопав длинными пушистыми ресницами.

   Вайнер перехватил инициативу беседы.

   — Мы знаем, что Зарислава, ударив пальцами по амулету, который ты ей подарила, активировала его и открыла портал.

   Ротик Алькин слегка приоткрылся, небесно-голубые глаза замерли.

   Вайнер улыбнулся.

   — Не удивляйся так, Аля. Многое нам рассказала сама Зарислава. Хотя, пожалуй, я расскажу всё по порядку, чтобы тебе было понятней. Итак, Зариславу подхватила энергия портала и понесла в двенадцатую грань мира к оборотням.

   Увидев, что девушка почти не отреагировала на произнесённые им слова, продолжил:

   — На её счастье, в портал шагнул Альстрейд, наследный принц всех королевств Вампирии. Хотя для меня остаётся загадкой, как могли пересечься два портала.

   Ротик девушки вмиг закрылся, она бросила взгляд с искорками страха на дверь спальни. Вайнер решил не обращать внимания на такое маленькое изменение состояния девушки.

   — Наследный принц собирался жениться и решил отправиться к своему другу Леону во вторую грань мира. Но судьба распорядилась иначе, а может, сама энергия двенадцати граней спасала своих созданий, таким образом меняя дороги судьбы. Принц, увидев незнакомую девушку, подумал, что отец преподнёс ему подарок и не очень любезно поступил с ней. Но, как оказалось, та была не из робкого десятка и врезала наследному принцу кулаком в глаз.

   При последних словах ротик Альки расплылся в довольной улыбке.

   — Она же боевое искусство изучала у мастера Дунт Куана и была одной из лучших учениц.

   Теперь пришла очередь удивляться Вайнеру, брови его изогнулись, и он на некоторое время замолчал, но увидев, как заёрзала девушка от нетерпения, покачал головой.

   — К сожалению или к счастью, принц был немного огорошен тем, что его побила девушка, но догонять обидчицу не стал, а отправился к магу. Чутьё Леона не подвело, и он, узнав всё о произошедшем в портале, отправил Альстрейда узнать, зачем девушка из первой грани мира отправилась в двенадцатую. Принц нашёл девушку привязанной к столбу у жертвенного камня.

   Алька прикрыла свой ротик рукой, сдерживая рвущийся крик, и до конца повествования не убирала руку. На что Вайнер вздохнул с облегчением, успокаивать жрицу желания не было, на одном из её пальцев был перстень и в нём поблескивал небесной голубизны камень.

   Вайнер замер, всматриваясь в кольцо — оно изменилось. Вайнер перелистывал в уме все видимые им картины перстня, и глаза его стал покрывать тонкий лёд, по позвоночнику бежали одна за другой колючие волны стужи — предвестники изменений в жизни.

   Алька увидела холодный пронизывающий взгляд мага, задержавшийся на её перстне, поёжилась и быстро закрыла его рукой, пряча подальше от цепких глаз.

   Маг встрепенулся, бросил виноватый и какой-то извиняющийся взгляд на жрицу. Ей вновь стало не по себе от холодных, серых и каких-то пустых глаз мага, но она взяла себя в руки, приготовившись слушать дальше.

   — Альстрейд освобождает девушку и переносит к своему другу, тем самым спасая её от шамана и его людей. Зарислава с первой минуты появления в портале решила, что она находится в игре «Призрачные миры». Может, поэтому, она все происходящие события воспринимала так легко. Только игра с каждый разом становилась всё страшней и страшней. Шаман вновь активирует амулет и возвращает девушку в двенадцатую грань. Ему удаётся окропить жертвенный камень её кровью и тем самым высвободить силу демона, захватившего душу шамана в плен и использующего его всё это время. Альстрейд пытается вновь освободить Зариславу, но ему это не удаётся. Он возвращается во вторую грань мира. По учёбе в магической академии Леон вспоминает, что я долгое время работал над противоядием от укуса змей-призраков и обращается ко мне за помощью. Когда я оказался у него в доме, первое, что привлекло моё внимание — девушка из первой грани мира. Яркая, взбалмошная и очень красивая — сразу притягивает к себе взгляд. Я было возмутился, хотел уже вызвать Службу Контроля Мирами, но как раз в этот момент Зарислава исчезает. Вернувшийся из двенадцатой грани наследный принц поведал нам страшное. Посовещавшись, мы решили с ним отправиться на поиски Зариславы. К сожалению, к кому бы мы ни обращались за помощью, все отказывались, боясь призраков горы Аргадзон. Хотя не все, молодые оборотни из племени волков очень нам помогли. Хотя чего кривить душой — если б не они, наших миров уже бы не было. Они в кратчайший срок привели нас к пещере духов, расположенной в горе Аргадзон. Когда мы нашли Зариславу лежащей на холодном полу пещеры, нам показалось, что она уже мертва. Сама пещера больше походила на камеру пыток, вся расписанная заклинаниями, и слова писались не чернилами или мелом, а человеческой кровью. Всё это делал демон, для того, чтобы освободить из тысячелетнего плена своих собратьев. У него всё было готово, чтобы напитать символы заклинаний кровью невинной девушки. И тут я понял, что для росписи стен пещеры использовалась кровь не Зариславы, а людей из рода лис. Я приказал Альстрейду забирать девушку и уходить порталом. А сам остался сражаться с разъярённым демоном. Конечно, без зачарованных серебряных клинков Альстрейда я не мог долго задержать тёмное создание и отправил свою магическую копию с предложением убить девушку для того, чтобы спасти миры.

   Алька закрыла лицо руками и издала сдавленный стон. Вайнер быстро продолжил, чтобы быстрей рассказать то, что знал.

   — Демону нужна была невинная кровь девушки, рождённой в день солнечного затмения. Но не только, ведь у Зариславы смешанная кровь, оборотня и человека. Род лис давно переродился, они стали обычными людьми. Я слабо верил, что маг и принц решатся убить прекраснейшее из созданий и тогда мне в голову пришла шальная мысль. Я предложил принцу лишить Славу невинности.

   Алькины руки постепенно сползали с лица, явив взору мага пылающие пурпуром щёки и круглые как блюдца глаза, в которых замерли неверие и боль.

   Вайнер вновь встрепенулся и стал ругать себя за то, что так увлёкся, совсем забыл, что Зарислава для Алькирии как сестра, и сейчас чувствует все испытания, перенесённые Зариславой. Вайнер кашлянул.

   — Мой бой в пещере был недолгим, демон быстро расправился с моими двойниками и кинулся вдогонку за своей жертвой. Если честно, сидя в пещере, я почему-то думал, что все наши старания окажутся напрасными. Слишком силён был демон, а мы, как слепые котята, встали на его пути и пытались убить.

   Алька прижала руки к сердцу, пытаясь унять его частый стук. Магу стало жалко бледную, съёжившуюся девушку, но он не видел другого выхода, ему нужен был ответ на многие вопросы, и их могла дать лишь будущая жрица великого Аргадзона.

   — Я понимаю твою боль и переживания о сестре, но на тот момент мы думали о спасении мира. А теперь… не могла ли ты пересказать мне все события, которые произошли в этом доме. И первое, что я хочу услышать, знаешь ли ты, где Леон взял противоядие от укуса змей-призраков?

   Алька передёрнула плечами.

   — Его укусили змеи, появившиеся из Славиного кольца.

***

Вайнер, разглядывающий щели в полу между досок, остолбенел. Некоторое время он переваривал услышанную информацию, и его брови, взлетевшие вверх, казалось, застыли там навечно. Маг стал медленно поднимать голову в изумлении.

   — Кольцо? — Маг нервно сглотнул, слабо соображая, он произнёс это слово или кто-то другой.

   Алька не понимала его растерянности.

   — Меня дома не было, а когда я вошла, сразу почувствовала чужаков. Из нашей со Славой спальни выскочил парень и хотел наброситься на меня. У него странно блестели глаза и клыки торчали из слегка открытого в оскале рта. Его сдержал Леон, отбросив от меня. Я опять испугалась, из моего кольца выскочили змеи. Славка выбежала из спальни и хотела меня обнять, но не сразу увидела змей и вскинула руки вперёд, защищаясь, но только из кольца, которое было на её пальце, тоже выскочили призрачные змеи, только чёрные, и глаза у них были страшные, красные. — Алька вновь передёрнула плечами, скидывая недавние переживания. — Змеи встретились, но никого не укусили, а вновь скрылись в кольцах.

   Маг, наконец, очнулся.

   — У Зариславы на пальце было кольцо?!

   Алька вскинула брови и надула губы. «Тупой, что ли, опять всё заново говорить».

   Её ноздри широко раздувались от неровного дыхания, справившись с негодованием, она вздохнула.

   — Наши перстни очень похожи, только змеи-призраки разные. Потом Леон стал оседать на пол, его поддержал тот, что на меня набросился.

   — Альстрейд.

   Алька кивнула, соглашаясь.

   — Зарислава заплакала, кричала, чтобы он не умирал, и из её кольца опять появились змеи и вонзили свои клыки в руки Леона.

   Волосы у Вайнера слегка зашевелились, кожа покрылась мелкими острыми мурашками. А Алька, как ни в чём не бывало, продолжила.

   — От их укуса по венам стал растекаться красный яд, он выедал черноту из отравленной крови. Альстрейд увидев это, сказал: «Противоядие». Только потом почему-то Славе стало плохо, она побледнела и упала в обморок, и с тех пор не приходила в сознание.

   Алькин нос зашмыгал, глаза заволокла пелена слёз, но они тут же исчезли, когда Вайнер резко встал.

   — Ничего не понимаю! Откуда у неё кольцо?

   Он недоумённо продолжал смотреть на Альку, сомневаясь в том, что она рассказала ему правду. Он лихорадочно вспоминал всё, что описывалось в книге «Создание миров». Но чем больше думал, тем отчётливее понимал, что никакого упоминания о втором кольце со змеями-призраками не было.

   Он решительным шагом направился в спальню к Зариславе, разобраться с этим странным событием. Сообразив, где находится больная, открыл дверь и остановился лишь на мгновение, увидев серое лицо наследного принца и его почерневшие глаза, утопающие в пучине отчаянья. Вайнер быстро подошёл к дивану, на котором неподвижно лежала Зарислава. Её лицо покрыла бледная пелена, вокруг глаз появились чёрные круги, на лбу застыли капельки пота, дыхание было едва уловимым и поверхностным.

   Вайнер взял руку девушки и стал слушать пульс, её сердце стучало очень быстро, что совсем не соотносилось с её общим состоянием. Вайнер хотел осмотреть её тело, но только взялся за край одеяла, как вампир сразу перехватил его руку и сжал со всей силы. Маг застыл, не зная, что дальше предпринять, чувство собственности у вампира стояло на первом месте. Вайнер перехватил руку вампира и, не смотря на него, тихо, но со сталью в голосе произнёс:

   — Ты забыл, что я ещё и целитель. Я только осмотрю её кожу на наличие сыпи, если она будет отсутствовать, я отойду от неё.

   Вампир с трудом разжал пальцы и отвернулся, чтобы не смотреть, как к его жене прикасается другой мужчина.

   Маг откинул одеяло и, бросив быстрый взгляд на открытые участки тела Зариславы, быстро укрыл. Сердце учащённо забилось от вида фамильного перстня Вампирии на руке у больной. Но ещё — от страха и непонимания того, что может происходить с девушкой.

   — Я к ней не притрагивался.

   Слегка опущенные плечи Альстрейда дёрнулись как от хлыста.

   Вайнер отошёл к окну, хотел отодвинуть шторы, но вовремя сообразил, что в комнате находится вампир. Он лихорадочно вспоминал все похожие симптомы.

   — Что с ней такое может быть? — холодным, раздирающим сознание голосом спросил вампир.

   У Вайнера пробежал холодок вдоль позвоночника, волосы на голове вновь зашевелились, голос вампира напоминал ему голос из преисподней. Он веял могильным холодом, проникал как лапы спрута, окутывая разум, подчиняя волю попавшего в крепкие щупальца.

   Маг передёрнул плечами. «Наследный принц Вампирии находится на грани срыва. Если не найдём, как помочь девушке, он разнесёт вдребезги половину первой грани мира, а потом наложит на себя руки. Слишком сильная оказалось связь между этими двумя».

   — Может, это змеи-призраки из фамильного перстня влияют так на неё? Ты ведь не сказал ни мне, ни Леону, что они там находятся.

   Последнее было похоже на рычание голодного зверя. Вайнер весь покрылся холодным потом. Быть растерзанным ему совсем не хотелось, необходимо что-то срочно принять.

   — В книге «Сотворение граней мира» ничего не говорится о змеях вашего фамильного перстня. Несколько страниц посвящены перстню жриц Аргадзона. Наверное, когда жрица выкинула не понравившейся ей перстень, в него спрятались чёрные змеи-призраки, облюбовав камень.

   — Анаконды, — ледяным голосом перебил его вампир.

   — Анаконды, — проговорил маг, представляя сцену недавних событий в доме. — И никто этого не видел. Никто. Столько тысячелетий не могли понять, от какой болезни умирают королевы Вампирии. Только непонятно, почему змеи активировались именно на руке у Зариславы.

   — Наверное, потому, что узнали вкус её крови.

   Вайнер резко вскинул голову, с непониманием смотрел на принца

   — Так они её укусили?

   — Нет, — всё так же холодно ответил вампир, перед глазами которого всплыл момент — кричащая Зарислава, пытающаяся сбросить чёрных змей с окровавленными клыками. — Теперь это не имеет никакого значения. Рассказывать, как они испробовали её кровь, я не буду.

   Вайнер поняв, что от принца больше ничего не добьётся, направился на выход и услышал, когда был уже у двери:

   — Так ты её вылечишь?

   Маг стоял, не поворачивая головы и понимая, если сейчас скажет наследному принцу, что не знает, чем больна его жена, то умрёт прямо у этих дверей. Но врать было ещё хуже. «Кто же мог подумать, что у этого отпрыска окажется в кармане фамильный перстень. И кто из этих двух умников додумался надеть его на палец оборотню. Когда проснётся первый, устрою ему такую трёпку, конечно, если меня раньше не убьёт второй. Эти оба виноваты, а меня сделали крайним».

   Дверь резко распахнулась и в комнату ворвалась Алькирия, тем самым спасая Вайнера. В её светло-голубых глазах плясали огоньки радости, она сжимала пальцы в нетерпении.

   — Он проснулся.

   Слёзы как горошины покатились по пунцовым щекам.

   — Будущей жрице Аргадзона не пристало плакать из-за смертного мага.

   С Алькиного лица сразу сошла улыбка, она бросила недовольный взгляд на мага.

   — Никакая я не жрица. Мне и здесь неплохо живётся.

   — К моему большому сожалению, Алькирия, вы не принадлежите первой грани мира. Вы же всегда чувствовали себя неуютно здесь, как будто лишней.

   Маг смотрел на девушку, не отрывая взгляда.

   Ей казалось, что он сверлит её насквозь. Она нахмурила брови. Как же ей сейчас не хватало Славки, вот она бы быстро поставила на место этого сноба. И чего привязался с расспросами, всё жрицей её зовет. На глаза вновь набежали слёзы, она перевела свой взор на Славу. Не обращая внимания ни на кого, подошла к ней, присела рядом на диван, взяв её руку, стала шептать:

   — Сестрёнка, родненькая, ты только не умирай. Открой глазки, улыбнись мне своей ясной улыбкой. Расскажи мне, где ты пропадала все эти дни. Мы так за тебя переживали, и баба Клава, и дядя Фёдор. Столько народу понаехало тебя искать. Я каждую минуту о тебе думала, переживала, Славушка, сестрёнка, пожалуйста, открой глазки.

   Алька поднесла руку сестры к своей щеке, ее поникшие плечи задергались от рыданий. Зарислава издала тяжелый вздох, ее рука стала горячей, на щеках заиграл румянец, но она так и не открыла глаза.

   Альстрейд с надеждой смотрел на жену, он встал на колени у изголовья, стал медленно перебирать её рыжие волосы.

   Вайнер, услышав вдох Зариславы, вернулся и посмотрел на лежащую девушку. На смену бледности и едва уловимому дыханию пришёл сильный жар и тяжёлое дыхание.

   — У неё жар. Её организм борется с какой-то инфекцией, а вот с какой, мы сможем узнать, переместившись во вторую грань мира. Пойду, посмотрю, как там Леон.

   Леон уже приподнялся и сидел, спустив ноги на длинную тряпичную дорожку, лежавшую возле кровати. Во всём теле чувствовалась слабость, руки, опершись о край кровати, слегка подрагивали. Первая, кого он увидел подле себя, была Алькирия. Её взгляд говорил о многом, и Леон лежал как зачарованный и смотрел на лёгкий румянец, покрывший щеки девушки, счастьем сияющие небесно-голубые глаза.

   Жрица Аргадзона, выросшая в первой грани мира, осталась чистой и наивной, не умея скрывать свои чувства. Леон улыбался, душа наполнялась жаром любви. Он жив. Последнее, что он помнит — расширенные от страха глаза Алькирии и крик Славы, потом его окутали боль и темнота. Тогда пришла мысль: «Вот он, конец жизни». И кому же удалось раздобыть противоядие? Может, Вайнеру? Его мысли прервал маг, вошедший в комнату.

   — Вижу, тебе уже лучше!

   Во взгляде и голосе мага слышались нотки негодования и злости. Он хмурился, сжимал в напряжении губы, собираясь выплеснуть на только что очнувшегося друга всё своё недовольство.

   — А теперь объясни, как вы додумались надеть на палец девушке-полукровке фамильный перстень Вампирии?

   Леон устало посмотрел на мага.

   — А ты изменился. Откуда такой командный голос и злость?

   Вайнер замолк на полуслове. Постоял, переосмысливая сказанное Леоном, и потом, что-то решив, присел рядом с магом.

   — Ты прав, я и правда стал каким-то заносчивым снобом. А ведь всего-то побыл часок в другой части горы Аргадзон. Вся пропитана злобой и ненавистью. Так все-таки расскажи, кому пришла идея надеть фамильный перстень на палец Зариславе?

   Леон вздохнул.

   — После появления твоей магической голограммы нам нужно было придумать, как хоть на время спрятать Славу. Альстрейд предложил фамильный перстень, я не знал, поможет ли это, но мы тогда не думали о последствиях. Альстрейд метался как коршун, кричал, ты же понимаешь, на что готов влюблённый.

   Вайнер нахмурился, бросив на Леона недовольный взгляд из-под бровей.

   Леон, не обращая внимания, продолжил:

   — После того, как закрылся портал, уносящий Альстрейда с Зариславой, у меня в гостиной появился демон.

   Вайнер дёрнулся, но не посмотрел на друга.

   — Демон оставил меня в живых лишь по той причине, что я и так умирал. Мои кровь и тело не могли помочь ему в подпитке, ввиду полнейшего отравления организма. Демон сотворил заклинание и увидел всё, что происходило у меня в гостиной несколькими минутами ранее.

   Теперь Вайнер повернулся и в напряжении слушал друга.

   — Демон истерически смеялся, услышав, как мы решили испортить кровь Зариславы. Оказывается, её невинную кровь он уже использовал, окропив ею жертвенный камень. А этот камень связан с горой Аргадзон. Гора приняла жертву, отреагировав дрожью земли. Демону для полной трансформации осталось отправиться в пещеру. Он и повел шамана к горе. Там, в пещере, он должен был окропить стены смешанной кровью оборотня и человека. Но не это главное, главное то, что Слава родилась в день солнечного затмения. Шаман, читая заклинания, призвал в её кровь тьму. Эта третья составляющая и должна разбить магию защиты стен пещеры и высвободить остальных демонов. Ты оказался неправ. В те минуты я проклинал тебя, но больше себя за то, что подверг девушку таким…

   Леон сглотнул тяжёлый ком, подкативший к горлу.

   — Сидя тогда в кресле, я считал последние секунды своей жизни, да и всех миров. Но время бежало, а мир как жил, так и продолжал жить. Я не знал, что думать. Неизвестность пугала как никогда, я представлял себе картины одну ужасней другой. Растерзанное тело девушки и Альстрейда… и не поверил глазам, когда открылся портал и из него вышли те, кого я считал уже мёртвыми. Хвала всем богам! Я едва сдерживал выступающие слёзы и не мог поверить, что они живы. Зарислава была похожа на попавшего под проливной дождь воробья. Такая же мокрая, хмурая и несчастная. Её состояние не улучшилось, только стало хуже, когда она услышала, что теперь является законной супругой принца Вампирии. У неё случилась истерика, когда она узнала, что Альстрейд вампир. До последнего она не верила в то, что происходит — что это не игра. Она попросила нас отпустить её, но Альстрейд даже слушать ничего не хотел. Он решил сам перенести её в первую грань. Мне ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

   — Дальнейшие события мне пересказала жрица.

   Вайнер перебил Леона, как тому показалось — намеренно не произнёс имени Али, назвав её жрицей. Леон понимал, маг пытается отрубить все его мечты об Алькирии, только зря старается. Он пока был в забытьи, чувствовал касание её губ к своим губам. Такие робкие прикосновения девичьих губ, таких горячих, что у него внутри всё замирало, унося в грёзы счастья. На лице Леона застыла мечтательная улыбка, он как будто вновь почувствовал запах её тела, такой сладостный и пьянящий, и учащённое горячее дыхание. Единственная девушка из всех граней мира…

   — Леон, Зарислава серьёзно больна.

   При этих словах маг дёрнулся и попытался встать, все мечты вмиг развеялись. Вайнер его одёрнул.

   — Ты ничем ей не поможешь. От неё ни на шаг не отходит Альстрейд, и судя по тому, как он её опекает, он влюблён по уши.

   — Я это тоже заметил, ещё до того, как он перенёс её в Вампирию.

   — Между прочим, знаешь, кто тебя спас?

   Леон вскинул голову и посмотрел на довольное лицо Вайнера.

   — Змеи-призраки из фамильного перстня Вампирии.

   Леон недоумённо смотрел на друга, а тот, замкнувшись, периодически прищуривался, смотря на противоположную стену. И Леон вспомнил, что, когда они учились в академии, Вайнер вот также уходил в себя и время от времени прищуривался, решая сложную задачу.

   — Не нравится мне Зарислава, полдня пролежала белее снега, сейчас состояние изменилось, жар окутывает ещё сильнее, такое ощущение… — Он не успел договорить, в комнату вошла Алька.

   Она кинула грустный взгляд на Вайнера, а посмотрев на Леона, сразу вспыхнула как свечка, покрывшись румянцем.

   — Может, вы перекусить хотите, я могу приготовить.

   Вайнер помолчал, соображая.

   — Думаю, мы бы не отказались от пары бутербродов. Ты как на это смотришь Леон?

   — Я только за. Если честно, забыл, когда ел.

   Вайнер вскочил, слова друга навеяли ему какую-то мысль, но уходить он не спешил. Когда Алька вышла, он вновь сел возле Леона.

   — Ты понимаешь, что у вас с ней нет будущего.

   Леон вздохнул, похлопал Вайнера по плечу.

   — Я с первой минуты нашего знакомства знал об этом и никогда не забывал.

   — Хорошо, что хоть у тебя с головой всё в порядке. Как же наследный принц Вампирии представит свою жену вампирам? И знаешь, будущее у него печальное — или его выгонят из Вампирии, или он пойдёт один против всех. Может, конечно, быть и третий вариант, Зарислава умрёт, и все проблемы сразу решатся, только вот и Вампирия потеряет своего будущего короля.

   — Что, всё так печально?

   — Печальней не бывает.

   Сейчас я принесу тебе перекусить, ты немного полежишь, и всем нам пора покидать первую грань мира.

   Вайнер вышел, оставив Леона одного с его мыслями, а плечи мага поникли от давящей тоски и предстоящей разлуки с любимой. Он опустил голову на подушки и стал рассматривать потолок, сделанный из тонких реек, выкрашенных когда-то белой краской. Голова освободилась от мыслей, и только щемящая тоска окутывала сердце и душу.

   В комнату вошла Алькирия, её лицо светилось от счастья, на щеках играл румянец. Она подошла к кровати, поставила поднос с чашкой на прикроватную тумбочку. Леон перехватил её руку и поднёс к своим губам. Он зажмурил глаза, когда целовал её пальчики, и каждая черта лица исказилась в кричащей боли. Алька замерла с открытым ртом, её глаза, только что пылающие счастьем, заполнялись испугом и непониманием.

   Леон не выдержал, встал с кровати. Пусть потом будет тоска, пусть потом она будет разрывать ему душу, сейчас, в последние минуты, он должен познать вкус манящих губ. Он наклонился к Алькиным губам и едва коснулся их своими. Ему показалось, что воздух вокруг них сгустился и стал вязким и тягучим, их души одновременно трепетали и затихали. Руки Леона возбуждённо исследовали Алькин стан, поцелуй давно уже стал не сдержанным, а требовательным, словно двое не могли насытиться друг другом.

   Леон услышал нервный стук в дверь. Он нехотя отстранился от Алькиных губ, любуясь трепетом её сомкнутых ресниц, алыми от поцелуя губами. Настойчивый стук раздражал и отвлекал.

   — Когда ты успела закрыть дверь?

   — Я не закрывала, а просто не хотела, чтобы этот, — нахмурила она брови, — нам не мешал.

   Маг во все глаза смотрел на Алю, отстранившись от неё, он быстрыми шагами пересёк комнату. Рванув дверь, он чуть не столкнулся с Вайнером лбом.

   — Нам нужно срочно покинуть первую грань, у Алькирии начинаются контролируемые вспышки магии.

   Вайнер опять перебил его.

   — Ты хотел сказать — неконтролируемые.

   — Ты меня плохо слышишь? — сквозь зубы прорычал Леон. — Мы находимся в первой грани мира, и ты прекрасно осведомлен, что магия здесь отсутствует, но Алькирия только что удерживала дверь от твоего вторжения одной только мыслью.

   Его всего раздирало отчаянье, ему тяжелей и тяжелей было справляться с собой. И сейчас он уже сомневался, сам ли поцеловал девушку или исполнял желание жрицы Аргадзона. «А хотя… я согласен исполнять её любое желание, согласен сгорать в омуте безумия. Только бы слышать учащенное горячее дыхание, целовать тонкие пальчики, касаться губами её бархатной белой кожи. Чувствовать нарастающее желание. Что я делаю? Зачем тереблю свою душу напрасными мечтами? Зачем познал сладость её губ? Зачем?»

   Леон резко отстранил Вайнера и быстрым шагом направился в комнату к вампиру.

   Алька хмуро смотрела на разговаривающих парней, её всё больше стал раздражать Вайнер, ей казалось, что он мешает ей и Леону быть счастливыми. Неожиданно сердце сжалось от щемящей тоски, кожа на теле покрылась острыми колючими мурашками. Алька обхватила себя руками, пытаясь согреться, но чувствовала холод ледяных пальцев.

   Вайнер прошёл в комнату, он понял, что действовать нужно быстро.

   — Алькирия, Зарислава находится между жизнью и смертью. Её необходимо как можно скорее перенести во вторую грань мира. Попробуем с помощью магии понять очаг её заболевания. Хотя есть вероятность, что у неё не хватит сил на перемещение в портале. Но ты сама понимаешь, выбора у нас нет. Альстрейд сейчас с ней на руках отправился в дом Леона. Я последую за ними, ты с Леоном — за мной. Ты должна понять, что после того, как покинешь первую грань мира, возврата в прошлое не будет. Ты готова к предстоящим переменам?

   Алька кивнула, соглашаясь. Сейчас её волновало состояние сестрёнки, а что будет потом, не знает никто. Когда в комнату вошёл Леон, Вайнер окинул его хмурым взглядом, повернув перстень на руке, скрылся в портале.

   Леон медленно подошёл к Але, подхватил белый локон её волос, поднёс к губам и поцеловал. Его глаза закрылись от нахлынувших чувств, волнующих душу. Алька с волнением наблюдала за его губами, по телу разливался жар от воспоминаний о его требовательных руках, сжимающих её тело. Неожиданно Леон обнял её за талию и впился своими губами в ее губы. Алька поддалась, обвила его шею. Но поцелуй был коротким. Леон резко отстранился, обхватил её лицо, с вниманием всматриваясь в него.

   — Прощай моя душа, моя жизнь — моя любовь.

   Алька услышала сдавленный, кричащий стон боли, вырвавшейся из его груди. Его губы вновь прошептали:

   — Прощай.

   Он вновь едва коснулся её губами, портал открылся, и они оказались в большой светлой гостиной.

   В кресле сидел Вайнер и нервно качал правой ногой, перекинутой через другую ногу. Маг смотрел на них, не мигая.

   — Вас слишком долго не было. Я вызвал Службу Контроля мирами.

   Леон вздрогнул, вскинув злой, полный ненависти взгляд.

   — Не смотри на меня так. Мы всё равно не сможем скрыть её существование.

   — Я и не собирался, но сначала хотел подготовить её к новой жизни, объяснить.

   — Я не вижу в этом смысла.

   Вайнер резко вскочил с кресла и подошёл к Леону, его глаза расширились, в них горел лихорадочный блеск отчаянья.

   — Леон! Очнись, она ведь жрица Аргадзона!

   Он схватил мага за плечи и слегка потряс, стараясь привести того в чувство.

   Леон сбросил руки друга, тяжко вздохнул и, посмотрев на Алю, попытался улыбнуться. Но его улыбка вышла какой-то кривой, глаза потускнели, от лица отхлынула вся кровь. Он подошёл к ней вплотную, прошептал, смотря в глаза:

   — Главное — ничего не бойся и знай, я люблю тебя. Я люблю тебя, жрица Аргадзона.

   Он прошёлся рукой по её волосам, обвёл овал лица, всматривался в каждую чёрточку, стараясь запомнить её образ.

   Яркая вспышка света озарила гостиную. Лицо мага стало мертвецки бледным, он бесчувственным взглядом смотрел, как из портала вышли трое магов, одетые в синюю униформу стражей миров. Увидев Алькирию, они остолбенели, в их глазах читались растерянность, удивление и страх. Наконец, самый старший по званию, скинув оцепенение, заговорил:

   — Леон Кранд Даунг, на каком основании в вашем доме находится жрица Аргадзона?

   Леон бросил недовольный взгляд на Вайнера и отвернулся от него.

   — На том основании, что я только сейчас перенёс её порталом из первой грани мира к себе домой.

   Леон замолчал, желания объяснять стражам встречу с Алей не было. У него вообще не было ни на что желания, у него не было сил стоять и думать о том, что она сейчас исчезнет навсегда из его жизни. Может, схватить её и скрыться в первой грани мира, там их, возможно, не найдут. Но старший из стражей оборвал его последнюю надежду о счастье.

   — Наконец мы нашли одну из них. Если я правильно понимаю, вы дочь Лангрии?

   Алька вскинула голову и посмотрела на Леона, ища у него поддержки. Он вновь улыбнулся, моргнув, давая понять, что ей нечего бояться, и она может рассказать о себе.

   — Мою маму звали Лангрия, она умерла, когда мне было десять лет.

   — Понятно теперь, почему мы потеряли след. Открыто искать её мы не могли, поэтому иногда чувствовали небольшие вспышки магии, когда она задействовала кольцо. Да, надеюсь, оно у вас. Верховная жрица Аргадзона восемнадцать лет назад заявила о пропаже кольца, и мы испробовали все попытки найти его. К сожалению, лет семь назад оборвались все сведенья о нём.

   Он взволнованно осмотрел Алю и его взгляд цепко задержался на левой руке, где на одном из пальцев был перстень. Алька проследила за его взглядом и сразу спрятала руки за спину.

   — Отлично, вижу, перстень при тебе. Раз твоя мать похитила его, то думаю, тебе следует вернуть его. Желания прикасаться к перстню Верховной жрицы у нас нет. Думаю, змеи-призраки не потерпят магии чужаков. Вы согласны перенестись с нами в шестую грань мира?

   — Я не знаю. Может, я отдам кольцо и вернусь?

   Она повернулась и с надеждой посмотрела на Леона. Маг стоял и отрешённо смотрел на стражей, его взгляд был холодным и отчуждённым. Страж глянул на мага и ухмыльнулся, догадавшись о его чувствах.

   — Думаю, это будет самое правильное решение.

   — А можно Леон будет со мной?

   Брови стража сошлись, он вновь посмотрел на мага.

   — Понимаешь, в шестую грань мира может заявиться только просящий или Служба Контроля за гранями миров. Поэтому мы не можем никого взять с собой.

   Алька стояла и растерянно переводила взгляд с Леона на стража и обратно. Она не понимала, почему Леон так холоден и мрачен? Почему не подойдёт к ней и не скажет стражам, чтобы они исчезли из его дома. Внезапная догадка больно кольнуло сердечко.

   «Я ему не нужна. Всё, что он говорил — сплошной обман». Алька сглотнула подкатившийся к горлу ком и постаралась успокоить своё сердечко, готовое выпрыгнуть из груди от отчаянья. Она подошла к стражам и, не вытерпев, вновь повернулась и с надеждой посмотрела на Леона. Бледное, застывшее как изваяние лицо, холодный отчуждённый взгляд в сторону. Таким она и запомнит его.

   Она резко отвернулась и с силой сжала кулаки, пытаясь унять слегка трясущиеся пальцы. Стражи открыли портал и пригласили Алькирию. Она вошла в него с лицом белее снега, дыша через раз, и с разбитыми мечтами о любви. Если бы он сказал — останься. Она бы осталась, не сомневаясь ни одной минуты.

   Может, если бы она была хоть немного наглой, то тоже послала бы всех подальше и осталась с ним, но скромность не позволила ей этого сделать. Если бы она повернулась, когда портал закрывался, то увидела бы, как Леон рванул за ней, но Вайнер рывком отбросил его от портала.

   — Уймись! Самое лёгкое, что тебя могло ожидать за сокрытие жрицы — вечная каторга. Ты не можешь разбить сердца своих престарелых родителей. Лишить их последнего счастья увидеть своих внуков.

   — Каких внуков! О чём ты говоришь?! — Леон закричал, подбежав к Вайнеру, схватил его за грудки и приподнял, продолжая трясти. — О чём ты говоришь?! — вновь закричал он.

   Какие внуки? Его лицо покрылось красными пятнами от злобы и негодования, рот слегка приоткрылся, в расширенных глазах пылали безумство и ярость.

   Вайнер прошептал заклинание, Леон вскрикнул от боли и разжал пальцы, сразу схватившись за них.

   — Извини, ты сейчас больше похож на безумца. Посуди сам, предположим, ты её укрыл бы у себя. Но она ведь не вещь и не игрушка, очевидное всё равно стало бы для всех явью. Ты видишь, она наивна как ребёнок! Хотя она ещё и есть ребёнок. Её так просто обвели вокруг пальца, и пример ты сейчас видел, спокойно переправили в Аргадзон. А тебе, как ни крути, светила бы тюрьма за укрывательство и нарушение закона. Что бы ты смог сделать, работая на рудниках? Что молчишь? Понимаешь, что ничего. А сейчас у тебя есть хотя бы маленький шанс увидеть её.

   Леон вскинул голову и поедал зло глазами Вайнера.

   — Понимаю, что тебе этого мало, но пойми, лучше увидеть её ещё раз, перед смертью явившись к ней в шестую грань мира в качестве просящего. Чем кричать и терзать себя сердечной болью в тюрьме.

   Плечи Леона поникли, он, едва переставляя ноги, подошёл к креслу, в котором сидел несколько часов назад и не представлял тогда, что его жизнь перевернётся в один миг. Упав, откинулся на спинку и закрыл глаза. Не было сил смотреть на Вайнера. Казалось, сил не было, чтобы жить и дышать. Но мысль о том, что он ещё может увидеть Алю, теплилась маленькой искоркой надежды в душе.

   Вайнер окинул Леона магическим взглядом и понял, что тот успокоился.

   «Значит, не надо беспокоиться о его срыве, теперь можно посмотреть, как обстоят дела у молодожёнов? Где девушка могла подхватить вирус? Сначала я думал, что вампир не удержался и укусил, но осмотр показал, что не тронул. Тогда что? Да и сам наследный принц едва стоит на ногах, как будто не ел сто лет».

   Вайнер замер, стукнув себя по лбу ладошкой, с вырвавшимся стоном проговорил:

   — Вот я идиот! — Вайнер резко развернулся и быстрым шагом отправился в комнату. Он окинул принца внимательным взглядом. «Так и есть, налицо истощение. Но не только, аура пробита на основании плеча и из неё вытекает красная энергия вампиров. Они единственные имеют такой оттенок ауры. Удивительно, как он ещё стоит на ногах? Аура Зариславы похожа на рваные клочья алой ткани. Нет одиночного прорыва, это только подтверждение тому, что вампир её не кусал. Стоп! А откуда у оборотня красная энергия?»

   Волосы на голове Вайнера зашевелились от догадки. Он резко направился к Альстрейду. Подойдя к нему, он схватил его за ворот рубахи и рванул, оголив плечо. Вайнер попытался застонать от отчаянья, но стон застрял у него в глотке. На плече наследного принца имелся загноившейся след укуса, оставленный зубами человека. Место укуса припухло, напоминая разжиревшую жабу, огненная краснота расползалась по коже от места раны по всей шее и захватила часть груди.

   — Ты что творишь? — прошипел он в лицо наследному принцу. — Когда ты последний раз пил кровь? — Лицо Вайнера побагровело от злости и от того, что вампир ухмылялся ему в лицо. — Посмотри на своё плечо и тебе не будет так уж весело.

   Альстрейд бросил косой взгляд на плечо, и уголки его губ слегка приподнялись и замерли.

   — Улыбаешься? Может, скажешь, кто тебя так?

   С лица вампира не сходила ехидная ухмылка, в сощуренных глазах плясала насмешка. Он не собирался какому-то магу ничего объяснять. Смерть его не страшила, он был бы рад, если бы она пришла и забрала их обоих.

   Вайнер разжал пальцы и отпустил наследного принца, но только для того, чтобы повернуть перстень на своём пальце.

   — Неужели не помнишь, где это произошло?

   Ухмылка чуть померкла на лице вампира, в глазах на миг вспыхнула боль. В этот момент Вайнер вновь схватил наследного принца за руку и зашвырнул его в портал, успев накинуть на него заклинание оцепенения.

   Портал перенёс их в пятую грань мира в комнату наследного принца.

   — Этого и следовало ожидать. Выходит, здесь всё и произошло…

   Вайнер замолк, по коже пробежались колкие холодные мурашки от того, что он увидел. Дыхание его участилось, расширенные глаза, не отрываясь, смотрели на стену над кроватью наследного принца. Чёткий слепок демона из оплавившегося камня замер навечно во дворце первого королевства Вампирии.

   — Так вот где ты нашёл свою смерть. А говорил, ничто не может испортить её кровь. Как видишь, ты просчитался, Зарислава, сама того не понимая, испортила свою кровь. Что, не понравился тебе привкус вампирской крови? Не понравился — вижу. Девушке она тоже пришлась не по вкусу, и у неё практически нет шансов.

   Глаза наследного принца расширились от злобы, рот открылся в оскале, явив взору острые клыки. Альстрейд рычал, его ноздри широко раздувались в попытке броситься на Вайнера за его слова. Вайнер действовал быстро, подойдя к кровати, дёрнул шнур для вызова слуг. В комнату тотчас вошла служанка.

   — Наследный принц что-то желает?

   Увидев Вайнера, она вздрогнула.

   — Наследный принц желает, чтобы вы принесли его завтрак, обед и ужин, и можно в двойном объёме.

   Служанка, не моргнув, развернулась и вышла. Через несколько минут снова вошла, держа на подносе стаканы с кровью. Поставив поднос на столик, она слегка присела и, развернувшись, удалилась.

   Альстрейд продолжал рычать и дёргаться, но магическое заклинание держало его крепко. Вайнер подошёл к столу и взял стакан с кровью. Смотря в глаза вампиру, произнёс:

   — Ты можешь ненавидеть меня потом, но сейчас тебе необходима сила для борьбы с вирусом, который занесла тебе Зарислава.

   Альстрейд перестал рычать, он смотрел на мага помутневшим взглядом, было видно, что силы покидали его. Вайнер поднёс к губам наследного принца стакан. Запах крови резко ударил в ноздри вампира, пробудив его истинную суть. Глаза загорелись, схватив стакан, он с жадностью стал пить. Не осознав того, что заклинание скованности снято с него. Он выпил три стакана и слегка закачался от бессилия, Вайнер поддержал его за руку и подвёл к кровати. Альстрейд развернулся и стал упираться, понимая, что его хотят уложить спать. Магу опять пришлось накинуть заклинание скованности и добавить чуточку сна. Хотя этого можно было и не делать. Как только тело наследного принца коснулось простыни, он сразу провалился в глубокий сон.

   Вайнер отошёл и вновь прошептал заклинание, повернув перстень на своём пальце, скрылся в открывшемся портале.

   Когда через некоторое время служанка вошла в покои наследного принца, она увидела пустые стаканы на столике и аккуратно заправленную кровать без намёка на то, что на ней кто-то собирается спать или спит. Придётся доложить королю, что наследный принц вновь убыл в неизвестном направлении.

   Вайнер вышел из портала быстрым шагом пересёк гостиную, крича на ходу:

   — Я понял, чем они заражены!

   Леон вскинул голову, некоторое время смотрел в ту сторону, куда ушёл маг, и когда до него дошёл смысл сказанного, резко встал и кинулся следом. Войдя в спальню, он увидел лежащую на постели Зариславу и склонившегося над ней мага.

   — Ты только посмотри на её ауру!

   Леон окинул Славу взглядом, её аура была похожа на тонкие нити пряжи, переплетающиеся между собой. Жёлтый цвет практически был поглощён алыми энергетическими нитями.

   — Если бы они остались ещё немного в первой грани мира, мы бы потеряли их обоих. Зарислава нанесла Альстрейду рваную рану на плечо, она его укусила.

   Брови Леона вспорхнули вверх, он стал внимательней рассматривать ауру Зариславы на энергетический распад.

   — Хочешь сказать, в её организм попала вампирская кровь?

   — Именно! В Альстрейда, скорей всего, попала её слюна. Представляешь смешанную кровь человека и оборотня? И этот рой бактерий вцепился в вампира как проказа, разъедая его ткани и заражая кровь. Я болван. Мысль постоянно крутилась у меня в голове, но как рыба всё время ускользала. И только когда я посмотрел на их ауры, у меня открылись глаза. Подтвердить догадку не составляло труда. Оголил плечо наследного принца, а там рана, сидит на его плече как раздутая красная жаба, разъелась, запустила заразу по всему его организму.

   — Как ты уговорил его перенестись в пятую грань?

   — – Смеёшься, что ли! Уговоришь такого. Меня бы туда без приглашения никто и не пустил, тогда я схитрил. Заставил его подумать, в каком месте Зарислава сделала с ним это.

   Леон вновь молча дёрнул бровями.

   — Вот-вот, у меня тоже брови дёрнулись, когда мы с ним оказались в его спальне. Сначала от вида застывшего в стене демона.

   Леон резко вскинул голову, посмотрев на Вайнера.

   — Во-во! Я сам отшатнулся, когда увидел. Представляешь, какие-то мгновения решили всё. Когда Зарислава вонзила зубы принцу в плечо, естественно, ей в рот попала кровь вампира. И ты представь себе, с какой скоростью эта кровь разошлась по её венам. Всего лишь мгновения. И это мгновение спасло мир.

   — Как Альстрейд?

   — Мне пришлось его усмирить и накинуть заклинание подчинённости, а потом заставил его выпить кровь и уложил спать. Магическая энергия пятой грани быстро восполнит силы своего дитя. Да ещё я добавил немного целительной энергии. Думаю, суток двое проспит.

   — Как ты думаешь, она выживет?

   — Зарислава! — Вайнер вновь окинул взглядом ауру девушки. — Ты только посмотри, меняется на глазах. Думаю, она не выживет. — Маг взял руку девушки и стал слушать пульс и проверять внутренние органы. С каждым ударом сердца его брови хмурились всё сильней. — Шанс девяносто восемь из ста.

   Леон взял руку Зариславы и удивился, насколько она была холодной. Её сердечко стучало глухо и редко, как будто искало силы на ещё один удар. Леон мысленно направил в тело Славы свою целительную магию. «Давай, давай, сестрёнка, борись! Что для тебя какая-то вампирская кровь. Ты такая сильная, смелая, перенесла столько всего за последние дни, что любой бы другой житель всех миров сдался бы, а ты стойко встречала все удары судьбы. Неужели какая-то вампирская кровь сможет тебя убить? Крепись, не сдавайся…»

   Леон, пока вливал в Зариславу свою энергию, смотрел на неё с волнением. Буря чувств бушевала у него внутри. Тоска по Алькирии перемешивалась с желанием во что бы то ни стало помочь Зариславе выжить. Он гнал от себя мысли о том, что будет, когда вампир восстановит свои силы. Как он посмотрит в лицо другу, если не сможет спасти его жену.

   Глаза Леона наполнились искорками счастья, когда он увидел лёгкий румянец на щеках девушки. Бледность с лица сошла, сердечко стало стучать уже не так надрывисто. По венам побежала насыщенная живой магической энергией перемешанная кровь вампира, оборотня и человека и кажется, они нашли «общий язык».

   Леон рухнул на пол и потерял сознание.

   — Ты что творишь?! — заорал Вайнер и сел возле друга.

   Маг скрипел зубами от досады и злобы.

   — Совсем рехнулся, отдал практически весь свой магический потенциал. И я, дурак, не увидел, что он вытворяет, всё внимание сосредоточил на её почках.

   Маг направил на друга свои раскрытые ладони и стал делать пассы, корректируя рваную ауру и магический потенциал. На его лбу выступили капельки пота, скатываясь и попадая на глаза, они сильно щипали. Вайнер старался не обращать внимания на такие мелочи, его лицо было сосредоточенным и хмурым, губы сжаты в напряжении.

   Слабость обрушилась мощным потоком, делая его беспомощным и незащищённым. Вайнер, еле шевеля губами, стал читать заклинание по восполнению силы. На смену холоду вскоре пришёл жар, маг мысленно осмотрел свои внутренние органы и увидел, как по венам побежала кровь, перемешанная с магической силой. Маг чувствовал, как его тело наполняется силой. Полежав ещё немного, он привстал и посмотрел на рядом лежащего Леона. Его аура имела ровный контур, организм справился с большой потерей энергии и тоже восстанавливался. Вайнер специально погрузил мага в глубокий сон. Он вздохнул и встал, подойдя к кровати, осмотрел ауру Зариславы, и скупая мужская слеза скатилась по его щеке. Он быстрым движением руки растёр её по щеке. Налицо было явное выздоровление.

   — Какая ты молодец! Слышишь! Слышишь, рыжая лисица!

   Уголки губ Вайнера приподнялись, в глазах заплясали искорки радости и счастья. Бросив взгляд на друга, он крикнул, понимая, что Леон его не слышит, но на душе была такая радость, что он не мог удержать рвущееся волнение.

   — Ты сделал это! Ты спас её! Проснёшься, расцелую!

   Поняв, что сказал, Вайнер почесал голову. «Пожалуй, нет. С поцелуями я погорячился. Просто пожму руку».

   Вайнер услышал, как у него заурчал живот и только тогда вспомнил, что тоже не ел несколько дней. Он решил не трогать Леона, ковёр на полу довольно-таки толстый, да и в комнатах тепло. Выйдя из спальни, быстро подошёл к табло, пробежал пальцами по нему, заказывая себе еду. Когда появился поднос с тарелками и запах ароматного кофе ударил в ноздри, Вайнер замурлыкал песню. Взяв поднос, поставив его на стол, уселся поудобней и с наслаждением принялся за еду.

***

Вайнер резко развернулся и быстрым шагом отправился в комнату. Он окинул принца внимательным взглядом, — «Так и есть, налицо истощение. Но не только, аура пробита на основании плеча и из неё вытекает красная энергия вампиров. Они единственные имеют такой оттенок ауры. Удивительно, как он ещё стоит на ногах? Аура Зариславы похожа на рваные клочья алой ткани. Нет одиночного прорыва, это только подтверждение тому, что вампир её не кусал. Стоп! А откуда у оборотня красная энергия?» Волосы на голове Вайнера зашевелились от собственной догадки. Он резко направился к Альстрейду. Подойдя к нему, он схватил его за ворот рубахи и рванул, оголив плечо. Вайнер попытался застонать от отчаянья, но стон застрял у него в глотке от перехватившего дыхания. На плече наследного принца имелся загноившейся след укуса, оставленный зубами человека. Место укуса припухло, напоминая разжиревшую жабу, огненная краснота расползалась по коже вампира от места раны по всей шеи и захватила часть груди.

   — Ты, что творишь? — Прошипел он в лицо наследному принцу. Когда ты последний раз пил кровь? Лицо Вайнера побагровело от злости и оттого, что вампир ухмылялся ему в лицо.

   — Посмотри на своё плечо и тебе не так уже будет весело. Альстрейд бросил косой взгляд на плечо, и его уголки губ слегка приподнялись и замерли.

   — Улыбаешься? Может, скажешь кто тебя так?

   С лица вампира не сходила ехидная ухмылка, в сощуренных глазах плясала насмешка. Он не собирался какому-то магу ничего объяснять. Смерть его не страшила, он был бы рад, если бы она пришла и забрала их обоих.

   Вайнер разжал пальцы и отпустил наследного принца, но только для того, чтобы повернуть перстень на своём пальце, — неужели не помнишь, где это произошло?

   Ухмылка чуть померкла на лице вампира, в глазах на миг вспыхнула боль. В этот момент Вайнер вновь схватил наследного принца за руку и зашвырнул его в портал, успев накинуть на него заклинание оцепенения.

   Портал перенёс их в пятую грань мира в комнату наследного принца.

   — Этого и следовало ожидать. Выходит здесь всё и произошло… Вайнер замолк, по коже пробежались колкие холодные мурашки, оттого что он увидел. Дыхание его участилось, расширенные глаза, не отрываясь, смотрели на стену, над кроватью наследного принца. Чёткий слепок демона из оплавившегося камня замер навечно во дворце первого королевства Вампирии.

   — Так вот где ты нашёл свою смерть. А говорил, ничто не может испортить её кровь. Как видишь, ты просчитался, Зарислава сама того не понимая испортила свою кровь. Что не понравился тебе привкус вампирской крови? Не понравился — вижу. Девушке она тоже пришлась не по вкусу, и у неё практически нет шансов.

   Глаза наследного принца расширились от злобы, рот открылся в оскале, явив взору острые клыки. Альстрейд рычал, его ноздри широко раздувались в попытке броситься на Вайнера за его слова.

   Вайнер действовал быстро, подойдя к кровати, дёрнул шнур для вызова слуг.

   В комнату тотчас вошла служанка, — наследный принц что-то желает? Увидев Вайнера, она вздрогнула.

   — Наследный принц желает, чтобы вы принесли его завтрак, обед и ужин и можно в двойном объёме.

   Служанка, не моргнув, развернулась и вышла. Через несколько минут она вошла, держа на подносе стаканы с кровью. Поставив поднос на столик, она слегка присела и развернувшись удалилась.

   Альстрейд продолжал рычать и дёргаться, но магическое заклинание держало его крепко. Вайнер подошёл к столу взял стакан с кровью, подойдя к вампиру, смотрящему в глаза, произнёс, — Ты можешь ненавидеть меня потом, но сейчас тебе необходима сила для борьбы с вирусом, который тебе занесла Зарислава.

   Альстрейд перестал рычать, смотрел на мага помутневшим взглядом, было видно, что силы покидали его. Вайнер поднёс к губам наследного принца стакан. Запах крови резко ударил в ноздри вампира, пробудив его истинную суть. Глаза загорелись, схватив стакан руками с жадностью стал пить. Не осознав того, что заклинание скованности сняты с него. Он выпил три стакана и слегка закачался от бессилия, Вайнер поддержал его за руку и подвёл к кровати. Альстрейд развернулся и стал упираться, понимая, что его хотят уложить спать. Магу опять пришлось накинуть заклинание скованности и добавить чуточку сна. Хотя этого можно было и не делать. Как только, тело наследного принца коснулось простыни, он сразу провалился в глубокий сон.

   Вайнер отошёл вновь прошептал заклинание, повернув перстень на своём пальце, скрылся в открывшемся портале.

   Когда через некоторое время служанка вошла в покои наследного принца, она увидела пустые стаканы на столике и аккуратно заправленную кровать без намёка на то, что на ней кто-то собирается спать или спит. Придётся доложить королю, что наследный принц вновь убыл в неизвестном направлении.

   Вайнер вышел из портала быстрым шагом пересёк гостиную, крича на ходу, — Я понял, чем они заражены!

   Леон вскинул голову, некоторое время смотрел в ту сторону, куда ушёл маг, и когда до него дошёл смысл сказанного, резко встал и кинулся следом. Войдя в спальню, он увидел лежащую на постели Зариславу и склонившегося над ней мага.

   — Ты только посмотри на её ауру!

   Леон окинул Славу взглядом, её аура была похожа на тонкие нити пряжи, переплетающиеся между собой. Жёлтый цвет практически был поглощён алыми энергетическими нитями.

   — Если бы они остались ещё немного в первой грани мира, мы бы потеряли их обоих. Зарислава нанесла Альстрейду рваную рану на плечо, она его укусила.

   Брови Леона вспорхнули вверх, он стал внимательней рассматривать ауру Зариславы на энергетический распад, — хочешь сказать, в её организм попала вампирская кровь?

   — Именно! В Альстрейда скорей всего попала её слюна. Представляешь смешанную кровь человека и оборотня. И, этот рой бактерий вцепился в вампира как проказа, разъедая его ткани и заражая кровь. Я болван. Мысль постоянно крутилась у меня в голове, но как скользкая рыба всё время ускользала. И только когда я посмотрел на их ауры, у меня открылись глаза. Подтвердить свою догадку не составляло труда. Оголил плечо наследного принца, а там она родная рана, сидит на его плече как раздутая жаба красная, разъелась, запустила заразу по всему его организму.

   — Как ты уговорил его перенестись в пятую грань?

   — – Смеёшься что ли! Уговоришь такого. Меня бы туда без приглашения никто и не пустил, тогда я схитрил, как стражи с Алькирий. Заставил его подумать, в каком месте Зарислава сделала с ним это.

   Леон, вновь молча, дёрнул бровями.

   — Вот, вот, у меня тоже брови дёрнулись, когда мы с ним оказались в его спальне. Сначала от вида застывшего в стене, демона.

   Леон резко вскинул голову, посмотрев на Вайнера.

   — Во, во! Я сам отшатнулся, когда увидел. Представляешь, какие-то мгновения решили всё. Когда Зарислава вонзила зубы принцу в плечо, естественно, ей в рот попала кровь вампира. И ты представь себе, с какой скоростью эта кровь вклинилась в её вены. Всего лишь мгновения. И это мгновение спасло мир.

   — Как Альстрейд?

   — Мне пришлось его усмирить и накинуть заклинание подчинённости, а потом заставил его выпить кровь и уложил спать. Магическая энергия пятой грани быстро восполнит силы своего дитя. Да я немного добавил целительной энергии. Думаю, суток двое проспит.

   — Как ты думаешь, она выживет?

   — Зарислава! — Вайнер вновь окинул взглядом ауру девушки, — Ты только посмотри, меняется на глазах. Думаю, она не выживет, — Маг взял руку девушки и стал слушать пульс и проверять внутренние органы. С каждым ударом сердца его брови хмурились всё сильней.

   — Шанс девяносто восемь из ста.

   Леон взял руку Зариславы и удивился, насколько она была холодной. Её сердечко стучало глухо и редко, как будто искала силы на ещё один удар. Леон мысленно направил в тело Славы свою целительную магию. «Давай, давай сестрёнка борись! Что для тебя какая-то вампирская кровь. Ты такая сильная, смелая, перенесла столько всего за последние дни, что любой бы другой житель всех миров сдался бы, а ты стойко встречала все удары судьбы. Неужели какая-то вампирская кровь сможет тебя убить? Крепись, не сдавайся» Леон, пока вливал в Зариславу свою энергию, смотрел на неё с волнением. Буря чувств бушевала у него внутри. Тоска по Алькирии перемешивалась с желанием, во что бы то ни стало помочь Зариславе выжить. Он гнал от себя мысли о том, что будет, когда вампир восстановит свои силы. Как он сможет посмотреть в лицо другу, если не сможет спасти его жену. Глаза Леона наполнились искорками счастья, когда он увидел лёгкий румянец на щеках девушки. Бледность с лица сошла, сердечко стало стучать уже не так надрывисто. По венам побежала насыщенная живой магической энергией перемешанная кровь вампира, оборотня и человека и по виду кажется, они нашли «общий язык». Леон рухнул на пол и потерял сознание.

   — Ты что творишь?! — заорал Вайнер и сел возле друга. Маг скрипел зубами от досады и злобы, — совсем рехнулся, отдал практически весь свой магический потенциал. И, я дурак, не увидел, что он вытворяет, всё внимание сосредоточил на её почках. Маг направил на друга свои раскрытые ладони и стал делать пассы, корректируя рваную ауру и магический потенциал. На его лбу выступила капельки пота, скатываясь, попадая на глаза, они сильно щепали. Вайнер старался не обращать внимания на такие мелочи, его лицо было сосредоточенным и хмурым, губы сжаты в напряжении. Когда его пальцы слегка затряслись, он убрал руки от тела Леона, и упал, рядом с ним на пол, тяжело дыша. Его пробрал холодный озноб, он только сейчас почувствовал, что совершенно взмок от пота. Слабость обрушилась на него мощным потоком, делая беспомощным и незащищённым. Вайнер еле шевеля губами, стал читать заклинание по восполнению силы. На смену холоду вскоре пришёл жар, он мысленно осмотрел свои внутренние органы и увидел, как по венам побежала кровь, перемешанная с магической силой. Маг чувствовал, как его тело наполняется силой. Полежав ещё немного, он привстал и посмотрел на рядом лежащего Леона. Его аура имела ровный контур, организм справился с большой потерей энергии и тоже восстанавливался. Вайнер специально погрузил мага в глубокий сон. Он вздохнул и встал, подойдя к кровати, осмотрел ауру Зариславы, и скупая мужская слеза скатилась по его щеке. Он быстрым движением руки растёр её по щеке. Налицо было явное выздоровление, — Какая ты молодец! Слышишь! Слышишь рыжая лисица! Уголки губ Вайнера приподнялись, в глазах заплясали искорки радости и счастья. Бросив взгляд на друга, он крикнул, понимая, что Леон его не слышит, но на душе была такая радость, что он не мог удержать рвущуюся наружу волнение.

   — Ты сделал это! Ты спас её! Проснёшься, расцелую!

   Поняв, что сказал, Вайнер почесал голову, — «Пожалуй, нет. С поцелуями я погорячился. Просто пожму руку».

   Вайнер услышал, как у него заурчал живот и только тогда вспомнил, что тоже не ел несколько дней. Он решил не трогать Леона, ковёр на полу довольно-таки толстый, да и в комнатах тепло. Выйдя из спальни, он быстро подошёл к табло, и пробежал пальцами по нему, заказывая себе еду. Когда появился поднос с тарелками и запах ароматного кофе ударил в ноздри, Вайнер замурлыкал песню. Взяв поднос, поставив его на стол, уселся поудобней, и с наслаждением принялся за еду.

ГЛАВА 4. АЛЬКИРИЯ И ЗАРИСЛАВА

Алькирия осторожно вышла из портала в шестой грани мира. За её спиной стояли в ожидании стражи. Без приглашения являться в храм предсказательницы не позволялось никому. Девушка осмотрелась по сторонам. Огромная бело-каменистая гора уходила пиком высоко в небо и терялась в облаках. Вытоптанная от ног просящих белоснежная дорога вела к горе Аргадзон. Глаза Али с болью осматривали шестую грань мира, в груди сдавило от боли. Мысль, что её мама ходила по этой дорожке, присаживалась у самого края песков и смотрела на звёздное небо, резанула тоской. Посмотрев вдаль, на белые сверкающие пески, девушка увидела, как её отец медленно исчезает за горизонтом, и только его предсмертный крик звучит сквозь годы.

   Алька смахнула горячую слезу, бегущую по щеке, когда увидела открывающиеся ворота в горе и идущих по дорожке жриц. Она внимательно рассматривала очень похожих на нее глазами девушек, хотя называть их сёстрами не хотелось. Когда девушки подошли, Аля смогла рассмотреть их получше, отметив про себя, что они разные по возрасту, но это и было самой большой отличительной их чертой. Впереди стояла высокая, слегка полноватая девушка в белой шелковой тунике. Возраст определить было сложно из-за практически белых глаз, смотрящих холодно и высокомерно. Она первая заговорила.

   — Стражи. С чем пожаловали?

   Вперёд вышел самый старший по званию, кинув взор на Алькирию, он строго отчеканил:

   — Мы выполнили ваш заказ.

   — Прошло столько лет, — зло прошипела жрица, по её лицу пробежала гримаса раздражения и злобы.

   Стражи отступили на шаг назад.

   — Дело было очень сложным, след перстня мы нашли в первой грани мира. А в ней отсутствует любое проявление магии. Нам повезло разыскать дочь Лангрии, и у неё оказалось кольцо. Поэтому мы передаём девушку в ваши руки. Остальное нас не интересует.

   Алькирия закрутила головой испуганно, в её взгляде были растерянность и недоумение:

   — Вы же говорили, что мне только надо отдать кольцо.

   — Да, и мы не отказываемся от своих слов. Наше дело представить вас вашим сёстрам, а остальное нас не касается.

   Стражи развернулись, открыв портал, вошли в него, оставив потерянную Алькирию. В носу защипало, к глазам её подступили слёзы, сжав кулаки, она старалась не разреветься. Только сейчас она поняла, как её обманули, сердечко пропускало один глухой удар боли за другим. К ней подошла сгорбленная старуха, обошла её со всех сторон и остановила свой взгляд на перстне.

   — Перстень-то другой!

   Аля вся съёжилась от взгляда старухи, смотрящей на неё с ненавистью из-под нависших век– жутко было видеть чёрный хрусталик на белом бельме. Лицо старой жрицы больше напоминало печёное яблоко, такое же сморщенное и жёлтое. Алька попятилась назад виновато, она не понимала, в чём её обвиняют. Верховная жрица схватила старуху за руку, её ноздри широко раздувались, глаза утонули в злой ненависти, рот искривился от охватившего её безумия.

   — Ты уверена в том, что перстень другой?! — прокричала она, и по белым пескам Аргадзона прошла рябь.

   — Прости, Великая, столько времени прошло, могла и запамятовать.

   Старуха упала ниц перед Верховной жрицей

   Та окинула Альку презрительным взглядом с ног до головы. Её белые как снег глаза впились в Алькину руку, прожигая взглядом палец, на котором был перстень.

   — Отдай, — прошипела она, не отводя взора от кольца.

   Алька поняла, что от неё просят, но отдавать кольцо совсем расхотелось, потому что оно хранило память о матери и отце. И вообще, ей совсем не нравился холодный мир Аргадзона. Слишком жестокие расправы над посмевшими вступить на его пески людьми хранил он в своей памяти, и эта память сейчас отдавалась сотнями отчаянных криков в Алькиной голове. Она хотела зажать уши и бежать, бежать куда глаза глядят, лишь бы скрыться и не слышать стонов и мольбы. Но к счастью, голоса резко смолкли, и Алька вздохнула с облегчением. Понимание того, что она должна делать дальше, пришло к ней неожиданно, словно спала пелена с глаз, и она отчётливо поняла свои дальнейшие действия.

   — Я не отдам кольцо.

   Алька приподняла голову.

   — Что значит — не отдам? — Верховная жрица бросилась на неё, пытаясь схватить за руку.

   Алька испугалась и вскрикнула, тотчас из кольца появились змеи-призраки. Они раскинули свои капюшоны в злобе, острые белые клыки, казалось, замерли от нетерпения наброситься на того, кто решился причинить вред их хозяйке, и неважно, кто это был — Верховная жрица или кто другой.

   Верховная жрица впервые увидела змей-призраков, её сердце трепетало при виде магических существ, о которых слагали легенды и которых страшились. Да что греха таить, в шестой грани боялись показаться как раз из-за сотен живущих здесь змей-призраков. Прежняя Верховная жрица умерла пять лет назад, она умела общаться с призраками и без помощи кольца, так как часто призывала змей, когда кольцо ещё не было украдено, и её помнили все змеи. Но с кражей кольца она тратила всё больше магических сил, чтобы их призвать. Она показывала их просящим — чтобы все знали и видели, что и без кольца сила Верховной жрицы велика и ей всё так же подчиняются змеи.

   Но с её уходом началась борьба за власть. Каждая жрица Аргадзона возомнила себя главнейшей. Начались магические поединки, жрицы искали способы захвата власти. После смерти двух жриц к ним явился считывальщик и быстро разобрался в произошедшем. Вызвав СКМ, он указал на жрицу, которая была виновна в смерти своих сестёр, и разрешил конфликт мирным путём, предложив сёстрам занять трон по старшинству. Самой старой из жриц была Кирьяна, но она отказалась от трона, сославшись на старость и малое владение даром предсказания.

   После её слов жрицы, наконец, поняли, что помимо власти им ещё придется встречать просящих и отвечать на их прошения. В итоге на трон взошла самая одарённая из жриц, Руктра. Но проведя все процедуры обряда Верховной жрицы, она поняла главное — змеи-призраки не появлялись по её зову, они спрятались в подземных лабиринтах горы или слились с мраморными плитами дворца, не желая признавать новую Верховную жрицу.

   Что ж, в тяжёлое время взошла Руктра на трон, но выстояла, не склонилась под нежданным ударом судьбы, с гордо поднятой головой встречала просящих, холодно и надменно отвечала на их просьбы. Все оставались довольны и щедро расплачивались за предсказания. И вот сейчас казалось, что судьба отблагодарила её за стойкость и смелость, вернув в их мир перстень Верховной жрицы, но выяснилось, что змеи-призраки уже избрали себе другую жрицу и не хотят признавать больше никого.

   Руктра отступила, низко склонила голову и тихо прошептала:

   — Приветствую новую Верховную жрицу, да прославятся её предсказания и пусть долгим будет век её правления.

   Кирьяна приподняла голову, на её лице, покрытом морщинами, появилось удивление, белые радужки глаз слились воедино с бельмом и только чёрный зрачок практически исчез, став маленьким от злобы, словно маковое зёрнышко. Быстро справившись с негодованием, охватившим её, и уняв дрожание рук, она вжалась лицом в белый песок дорожки, бормоча:

   — Приветствую тебя, новая Верховная жрица. Хвала богам, вернули ещё одну дочь её миру, вернули пропажу верховной власти.

   Теперь пришла Алькина очередь хлопать ресницами и пятиться.

   — Я не Верховная жрица. Вы ошибаетесь. Я отдам перстень, только скажите, как мне отсюда выбраться.

   От услышанного Кирьяна резко подняла голову. Старая жрица, много видавшая за свою жизнь, быстро сообразила, к чему могут привести такие последствия. Она быстро поднялась и, нацепив на лицо добродушную улыбку, ласково заговорила.

   — Как же так, уйдёшь и не откушаешь яств на дорожку? Не искупаешься в купели? Не познаешь тепло и ласку озёрных вод мира Аргадзон?

   Алька не заметила, как возле неё уже стояла старая жрица и, ласково говоря, заглядывала ей в глаза. Старуха говорила так ласково и с таким добродушием, что у Альки с мыслями о еде заурчал живот, и ещё она подумала, что неплохо было бы принять ванну.

   Кирьяна заботливо подхватила её под руку и всю дорогу, пока вела к храму, что-то щебетала. Но Алька почти не обращала на неё внимания, её глаза с волнением смотрели на главные ворота храма и на то, как они медленно разъезжаются, скрываясь в белой расщелине. Открывшаяся взору красота храма завораживала своим великолепием, манила войти и прикоснуться пальцами к белому камню с небесно-голубыми прожилками, мерцающими от света факелов.

   Двери храма медленно сомкнулись, пряча от постороннего взгляда момент, как все жрицы храма упали ниц, приветствуя новую жрицу Аргадзона — Алькирию.

***

Пробуждение было странным и долгим. Длинные рыжие ресницы Зариславы дрожали и силились открыться, словно крылья бабочки, встретившие на своём пути ураган. Тело болело так, как будто его пропустили через все жернова старой мельницы, до сих пор стоявшей недалеко от деревни. Самым странным было чувствовать половину своего тела. Голова раскалывалась от учащённых ударов сердца, отдающихся в ушах и пульсацией вены на шее. Руки, налитые свинцовой тяжестью, казалось, вросли в постель, и не было сил их поднять.

   Слава попыталась пошевелить пальчиками и чуть не заплакала от счастья, когда ей это удалось. Попытка пошевелить пальцами на ногах ни к чему не привела. Волна отчаянья обдала её жаром с головы до пояса. Собственная беспомощность вызывала страх, ещё больше пугало понимание того, что она совсем не помнит, что произошло. Попыталась облизнуть пересохшие, покрытые трещинами губы, но не смогла.

   Паника, словно снежный ком, сорвавшийся с верхушки горы, рванула, разрастаясь, захватывая в свои крепкие когти. Голова Зариславы беспокойно заметалась по подушке, сдавленный стон, вырвавшийся из груди, совпал со взлётом ресниц. Жёлтый отсвет настенных светильников на белом потолке медленно поплыл.

   Слава моргнула, пытаясь остановить головокружение, тошнота подкатила к горлу комом и застряла там. Желудок скрутило в голодном спазме, и она услышала его свирепое требовательное урчание. Веки вновь стали тяжёлыми, и девушка закрыла глаза. Последнее, что она запомнила, прежде чем провалиться в сон, как её приподнимают и подносят к её губам кружку, и она с жадностью припадает к ней и пьёт пахучий, горький настой из трав.

   Повторное пробуждение было уже не таким болезненным, мало того, её тело с лёгкостью откликалось на желание двигаться. Небольшая боль в голове сейчас казалась пустяком.

   Зарислава пошевелилась и открыла глаза. Первое, что она увидела — был заботливый взгляд Леона. Счастливая улыбка расползлась на его бледном лице.

   — Зарислава, — проговорил он и замолчал от переполнявших его эмоций, — наконец ты очнулась.

   Леон взял её руку и стал слушать, как бьётся жилка на худеньком запястье.

   — Немного учащённо, но как должно стучать твоё сердце, никто не знает.

   Зарислава нахмурила брови, Леон говорил какими-то загадками, да и вид у него был хоть и заботливый, но измождённый. Он всматривался в её лицо так, что у Славки засосало под ложечкой от мысли, не покрылась ли она зелёными пятнами, пока спала. Но потом, вспомнив о том, что Леон был смертельно болен, резко подскочила, схватившись за него, и закричала:

   — Леон! Леон! Ты живой! — уткнувшись в его рубашку, разрыдалась.

   Маг прижал её к себе, гладя рукой по волнистым волосам, тихо приговаривал, успокаивая:

   — Конечно, живой, и всё благодаря тебе.

   — Мне!

   Зарислава подняла голову, янтарные глаза замерли в удивлении.

   Губ Леона коснулась улыбка.

   — Я тебе всё расскажу, только сначала ты покушаешь.

   Слава шмыгнула носом.

   — Я бы хотела сначала душ принять.

   — У меня в доме отличная большая ванна, сейчас я включу воду, а ты пока полежи, тебе рано делать резкие движения, старайся делать всё медленно. Хорошо?

   Слава кивнула и откинулась на подушку.

   — Мы опять в твоём доме?

   — Так вышло, всё расскажу после ванны и сытного ужина.

   — Ужина?

   Леон вновь улыбнулся, только вот его глаза, как показалось Славке, кричали пустотой. Он вышел из комнаты, оставив её домысливать, что может означать этот его взгляд. Она прислушивалась, стараясь уловить движения и разговоры в доме, но стояла звенящая тишина. Смутная тревога скребла на душе, сердечко ныло в предчувствии беды. Прочь отогнав все страхи, Слава глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

   Долго лежать ей не дал Леон, он подошёл и подхватил её на руки вместе с одеялом, словно пушинку. Славка пискнула от неожиданности.

   — Не бойся, тебе ходить ещё рано, я только перенесу тебя в ванну. А сам подумал: «Надеюсь, принц простит мне такую фамильярность. Хотя с другой стороны, у него самого тоже не всё гладко, как казалось на первый взгляд. Укус Славы оказался для вампира под стать укусу гремучей змеи. Ничего, выживет, Вайнер навещает его каждый день, переломный момент уже прошёл, а это самое главное».

   Зайдя в ванную, Леон поставил Зариславу на пол и откинул одеяло. Пододвинув пуфик, посадил её на него, а сам подошёл к ванне потрогал воду, удостоверившись, что она нужной температуры, улыбнулся.

   — Полотенце, халат и сменное бельё на тумбочке. В воду я добавил бодрящие капли, так что силы восстановятся быстро. Полежи хотя бы минут двадцать, а потом можешь мыться. Шампунь и гель я тебе поставил вот здесь, — указал он рукой на две баночки, стоящие на стеклянной полке. — Не буду больше мешать. Какие-нибудь предпочтения в еде у тебя имеются? Я закажу и накрою стол.

   Леон замолчал и насторожился, ожидая ответа.

   — Если честно, я сейчас бы мамонта съела.

   — Понял, мамонта нет, зажаренный бифштекс устроит?

   — Вполне, и можно гарнира побольше и компот.

   При последнем её слове маг выдохнул облегчённо и удалился, оставив девушку одну.

   Слава, сидя на пуфике, осмотрела ванную, в которой сейчас сидела. Все стены и пол были выложены чёрной плиткой, она укладывалась мозаикой вокруг больших жёлтых лилий, чьи лепестки блестели и выпирали из стены, словно живые. Пуфик, на котором девушка сидела, стоял возле тумбочки на кривых пухлых ножках, цветом он был под стать лилиям. Славка увидела чёрный унитаз и облегчённо вздохнула. Естественные потребности организма давно уже напоминали о себе.

   Славка тихонько приподнялась, помня наставления Леона, ей совсем не хотелось грохнуться посреди ванной и кричать о помощи. Усевшись удобней на унитаз, она посмотрела на ряд зеркал на противоположной стене и сначала себя не узнала. Бледная кожа, вокруг глаз чёрные круги, как у зомби из фильмов, губы напоминали переспевшую вишню, волосы потеряли блеск, висели грязной паклей.

   Подумав, что сейчас больше похожа на привидение, девушка показала самой себе язык и хихикнула. Перевела взгляд на ванну, сверху выложенную чёрной мозаикой, с дном и стенками, расписанными мелкими лилиями. Ванна была, по Славкиным меркам, огромной, да что там говорить, она была с половину их дома в деревне.

   Славка посмотрела на пузырьки, всплывающие на поверхности голубоватой воды, и сразу почувствовала зуд. Желание искупаться завладело ею. Схватившись за пояс халата, она только сейчас поняла, что надела его, когда была дома в деревне. Дальше из воспоминаний выхватывался лишь момент, как из её кольца вышли змеи-призраки и вонзились в руки Леона. Больше она вспомнить ничего не могла, как ни старалась. Но главное, Леон жив, только вот чего-то или, скорей всего, кого-то не хватало.

   Славка вздохнула и, подойдя к ванне, сбросила халат. Медленно погрузившись в воду, закрыла глаза от блаженства. Хоромы, в которых проживал Леон, были большими и богато обставленными, они напоминали дома миллионеров. И сейчас, лёжа там с улыбкой, она представляла себя принцессой, живущей во дворце. Правда, желудок, требующий еды, прервал её грёзы, и Славка принялась за купание.

   Выйдя из ванны, она подошла к тумбочке, взяв полотенце, быстро вытерлась. Схватив халат, затаила дыхание, увидев нежно-белое кружевное женское бельё. Славка сглотнула подкативший к горлу ком, и её щёки покрыл пурпур от воспоминаний о словах Леона. Было до жути стыдно оттого, что Леон позаботился о белье. Трусики и лифчик были настолько красивыми, что Славка несколько минут молчаливо рассматривала их, боясь дотронуться. Выдохнув, подхватила кружевные трусики и быстро надела. Перекинув бретельки лифчика, соединила тонкую лямку с липучками и опять выдохнула, поражаясь, что всё это время не дышала от восхищения.

   Она на цыпочках подошла к зеркалу и покрутилась, рассматривая себя. Провела пальцами по кружевам и вздохнула с грустью. Никогда ещё в своей жизни она не носила такого восхитительного белья.

   «Вот бы Альстрейд увидел, челюсть точно до пола упала бы».

   Славка хихикнула от собственных мыслей и сразу погрустнела. «Зачем ему такая, как я, у него спальня с ванной — такие!» Славка вспомнила атласное бельё на кровати и ворсистый мягкий ковёр на полу, ей показалось, что её ступни до сих пор помнят тепло и мягкость ворса.

   — Да где уж нам тягаться. Да и невеста у него есть.

   Зарислава тяжко вздохнула, опустив голову, надела халат и подошла к двери, постояла немного в нерешительности и, собравшись с духом, открыла створки.

   Пройдя небольшим коридором, вышла в гостиную. Увидела, что Леон ставит на стол миску, из которой поднимается пар. Большая ваза с белыми розами стояла на середине стола, даря праздничное настроение. Леон поднял голову, и в его взгляде читалось волнение.

   — Как ты себя чувствуешь?

   Уголки губ Славы чуть приподнялись.

   — Хорошо.

   — Тогда быстро садись за стол, пока всё не остыло.

   Зарислава села и хихикнула истерично.

   Леон понял её по-своему.

   — Давай налегай, на вечер закажу лёгкого творожку.

   Славка поставила локти на стол, подперев руками голову, удручённо посмотрела на миску и то, что в ней находилось. Горячий прозрачный бульон парил, обжигая ей лицо, щекотал ноздри и вызывал болезненный спазм в животе.

   «И на что здесь налегать? Или он решил посмеяться надо мной?»

   Леон посмотрел на надутые губы Зариславы и заволновался, поняв по-своему её нежелание есть.

   — Не любишь бульон?

   Слава вскинула голову и захлопала ресницами в удивлении.

   — Вроде кто-то обещал пир и бифштекс.

   Леон улыбнулся.

   — Это всё потом, ты три дня лежала без сознания, нужно понемножку и осторожно принимать пищу.

   — Пищу ладно, ты хотя бы хлеба дай. У меня кишки от голода пищат.

   Леон подошёл к панели и вскоре вернулся с тарелкой, на которой лежала четвертинка хлеба.

   Слава посмотрела с тоской на хлеб, взяла его, поднесла к губам, втянула ноздрями запах и от удовольствия что-то промурлыкала.

   Леон отвернулся, чтобы ей не мешать, а когда повернулся, Славка с расстройством смотрела на дно пустой миски. Подняв голову, чуть улыбнулась.

   — Ты там что-то говорил про лёгкий творожок, как по мне — пора есть.

   Широкая улыбка расползлась на лице мага.

   — Слав, прости и поверь, для тебя мне ничего не жалко, но ты была на волоске от смерти. И сейчас лучше поберечься.

   Славка вздохнула.

   — Ладно, потерплю. А хотя… перенеси меня в мой дом, там, наверное, Алька меня заждалась.

   При последних её словах по лицу Леона прошла боль, он резко отвернулся, и когда снова посмотрел на девушку, Славке показалось, что он надел восковую маску и стал выглядеть намного старше. Он некоторое время молчал, и Славке всё больше не нравилось его молчание.

   — Зарислава, пройди, сядь на диван, я тебе расскажу о тех трёх днях, которые выпали из твоей жизни.

   Славка насторожилась, в душу опять пробрался страх. Она прошла к дивану и села, подобрав под себя ноги. Леон сел возле неё, он молчал, обдумывая, как лучше начать разговор, и Слава помогла ему.

   — С Алькой всё хорошо?!

   Она не подозревала, какую волну душевных мук вызвал её вопрос у мага. Тяжкий вздох вырвался из его груди.

   — Не переживай, у Алькирии всё хорошо, она сейчас находится в шестой грани мира. Все жрицы Аргадзона признали в ней Верховную, и она теперь по праву восседает на троне в главном храме.

   — Алька — Верховная жрица? — Слава спросила очень тихо, до конца не понимая то, что только что сказал Леон.

   — Да.

   От этого ответа Слава вздрогнула, сжала от волнения свои тонкие пальчики, пытаясь представить свою сестрёнку Верховной жрицей, сидящей на троне как царица. Леон обнял девушку за плечи, стараясь успокоить, а может, он сам нуждался в человеческой теплоте и поддержке. И он отчётливо понимал, каково это — знать, что тот, кого ты любишь, находится очень далеко от тебя. Так далеко, словно вечность и глубокая пропасть между тобой и тем, кого ты любишь, а не три грани, пересечь которые можно за несколько мгновений.

   Чтобы подбодрить Славу, он заговорил:

   — Давай я расскажу тебе про твою жизнь: кто ты, кто твои родители, про змей в твоём кольце.

   Слава нахмурила брови, янтарные глаза потемнели в волнении.

   — Откуда ты знаешь о моих родителях? — Она говорила так тихо, словно боялась услышать что-то страшное о них.

   Леон провёл рукой по её рыжим волосам.

   — Пойми, меня очень взволновали все эти события с тобой, вот я и попросил Альстрейда принести мне твой волос. В одном тонком волоске содержится вся информация с самого зарождения жизни.

   Слава стала сжимать руки от волнения.

   Маг взял её дрожащие руки в свои, успокаивая, прижал к себе и открыл ей тайну — о её родителях и мире, откуда она родом.

   — Мне деда рассказал, что видел огромного волка, значит, мой папа оборотень, и он умер там… — Она не договорила, спазм сжал горло, слёзы заволокли глаза и полились горячим потоком по щекам, плечи дёрнулись от всхлипывания. Не вытерпев сжимающей сердце боли, она уткнулась в грудь Леона и разрыдалась.

   Леон глубоко вздохнул, продолжая чуть покачивать Зариславу на руках, он давал ей время осознать потерю родителей. Она плакала, а он ей рассказывал о тех событиях, которые произошли с ней недавно.

   — А ведь самое интересное, змеи из родового перстня Вампиров, которое сейчас находится на твоём пальчике, укусив меня, пустили по организму противоядие и спасли меня. Когда я очнулся, оказалось, что ты лежишь без сознания, а Альстрейд не отходит от твоей постели. Нужно было спасать тебя, мы не понимали, что с тобой происходит и чем ты больна. Сначала думали, что ты заразилась каким-нибудь вирусом в двенадцатой грани, но всё оказалось куда хуже. И это мы узнали, когда перенесли тебя во вторую грань и смогли рассмотреть твою ауру. Она была вся рваная и красная. Красный цвет ауры бывает только у вампиров, но мы не видели на твоём теле укусов. Тогда Вайнер догадался, что всему виной не вирус, а кровь Альстрейда, попавшая к тебе.

   Когда Леон стал рассказывать, девушка перестала плакать и внимательно стала слушать о демоне и попытках спасти её мир. От последних слов она вся сжалась и опустила голову, стараясь скрыть пылающее лицо.

   — Альстрейд, не отходивший от тебя всё это время, тоже был заражён от твоей слюны. Когда мы разобрались со всем этим, Вайнер отправил Альстрейда домой, а что будет с тобой, у нас ответа не было. Слишком необычным был случай заражения, по описаниям выживали единицы, но ведь и в тебе смешаны две крови. Мы попробовали влить в тебя магию, и это сработало. Ещё двое суток ты боролась и в конечном итоге победила. По-другому и быть не могло. Ты ведь такая сильная.

   Леон сжал плечо Славы, подбадривая.

   — А Альстрейд… как он? — Слава стеснялась задавать вопрос насчёт парня.

   — Альстрейда курирует Вайнер, пока все пробы крови не испытает, не успокоится. — Лёгкая улыбка тронула уголки губ мага. — Думаю, он давно уже мог его вывести из состояния стазиса, но сама понимаешь, Альстрейд — наследный принц главного королевства Вампирии. Если его отец узнает о похождениях сына, и не дай бог заподозрит о его нездоровье, крайних найдут быстро.

   Слава подняла голову и посмотрела на Леона.

   — Но ведь я не хотела, так получилось.

   Она быстро отвела взгляд, стараясь скрыть неловкость и стыд.

   — Я тебя ни в чём не обвиняю, да и глупо это. Ты спасла мир от гибели, только сейчас кому-то это объяснять будет очень сложно.

   — Да ну их всех, я у них медали не прошу.

   Плечи мага чуть дёрнулись от смеха. «Какая всё-таки ты невероятная. Совсем ещё ребёнок, но с такой сердечной раной. Как же мне тебе рассказать о самом главном?»

   — Слав, тут такое дело, мне нужно будет вызвать Службу Контроля Миров.

   — Зачем?

   — Поверь, я бы был очень рад, если бы ты у меня жила, но за сокрытие человека из твоего мира мне грозит тюрьма.

   — Да ты не переживай, я себя уже хорошо чувствую, перенесёшь меня порталом в мой дом. Альке надоест торчать в храме, она ко мне вернётся.

   Леон выдохнул, собравшись с духом, продолжил:

   — Слав, тебе нельзя возвращаться в первую грань мира.

   Славка высвободилась из его объятий и нахмурилась.

   — Почему?

   — Потому что в тебе течёт кровь человека, оборотня и теперь ещё и вампира. Никто не знает, как твоё внутреннее «я» поведёт себя. На кону слишком много, подвергать риску тебя и людей из первой грани мира никто не будет. Ты ведь рождена в двенадцатой грани, значит, и жить должна там.

   — Как — там?!

   Славка наотрез отказывалась воспринимать серьёзно сказанное Леоном.

   Маг опять тяжко вздохнул.

   — У тебя там целый почин родни. Вайнер говорил, тётю твою видел.

   Пелена слёз заволокла янтарные глаза, Славка шмыгнула носом.

   — Но они мне все чужие — понимаешь! Я не хочу в двенадцатую грань! Я там совсем одна буду.

   Зарислава уткнулась в грудь Леона, и зашлась в рыданиях. Разумом она понимала, что он хочет как лучше, а душа отказывалась принять, что она должна жить с чужими людьми.

   Маг прижал Славу со всей силы стараясь утешить, второй рукой машинально скользил по её влажным волосам.

   — Не плачь, Слав, ты будешь не одна, мы договоримся с тобой о встречах, я буду к тебе порталом перемещаться.

   Последний раз Славка так рыдала, когда хоронила деда, и сейчас она чувствовала себя такой же одинокой и всеми покинутой. Она осталась одна, никому не нужна во всём этом мире с его грёбаными двенадцатью гранями. Одна — кричало её сердце, и спазм перекрывал дыхание, одна — кричала её маленькая светлая душа, и из глаз текли ручьями слёзы.

   — Тише. Зариславушка — тише. Ты не одна, ты же мне как сестра. А свою сестрёнку я ни за что не брошу.

   Славка подняла голову и посмотрела в печальные глаза Леона. По её щекам потоком лились слёзы.

   — Ты… ты… правда, — она с трудом могла говорить от всхлипываний, — ты правда будешь ко мне прилетать?

   В её голосе было столько боли и надежды.

   Леон ухмыльнулся, взяв подол её халата, вытер ей лицо.

   — Ковра-самолёта у меня, конечно, нет, а вот порталом легко.

   Славка улыбнулась, но улыбка была пропитана горем, она ощущала себя самой несчастной на всей земле. Правда, она больше не плакала, Леон продолжал её качать до тех пор, пока тишину не нарушил грозно урчащий Славкин живот.

   Леон ухмыльнулся.

   — По-моему, пришла пора слабого творожка.

   Славка вскочила.

   — Какой нахрен творожок, если ты меня сейчас не покормишь нормально, я тебя покусаю. Сам ведь говорил, что у меня ядерная кровь.

   Леон поднял руки, и его плечи затряслись от смеха.

   — Всё, сдаюсь! Пошли выбирать тебе плотный ужин, а то и правда откусишь мне руку или ногу ночью.

   Поужинав пару раз и закинув напоследок лёгкий творожок, Славка опёрлась спиной на спинку кресла. Наблюдала, как Леон ставил пустую посуду на отъехавшую панель. Увидев, как посуда опустилась вниз и вновь появилась чистая сверкающая панель, Славка шмыгнула носом в восхищении. «И чего у нас такое не придумают? Ни варить тебе, ни мыть. Чистота — и дел по горло можно переделать, огород прополоть бабе Клаве». Вспомнила соседей по деревне, и вновь подкатил комок к горлу. Думать о том, что она их больше не увидит, не хотелось.

   Пока Слава не представляла, как будет жить в чужом месте, с совершенно незнакомыми людьми.

   Леон подсел к ней на диван, лицо у него было серьёзным, брови то и дело сходились к переносице. Взяв её руку в свою ладонь, он посмотрел Славе в глаза, тяжело сглотнул, его брови сошлись.

   — Завтра с утра нам будет не до разговоров. А сейчас я хочу тебе сказать, что ты и Аля для меня очень многое значите. Мои родители подарили мне только брата, так случилось, что однажды он пропал, когда был ещё совсем маленьким. Мы до сих пор