Оглавление
АННОТАЦИЯ
Что делать, если тебя отправили в другой мир на отбор к князю-дракону? Попытаться его выиграть! И не то, чтобы замуж за него охота, но это единственный шанс вернуться домой, к своим. Я бы справилась, да семейное проклятье жениха норовит погубить выбившуюся в лидеры претендентку. Князь, спасайте невесту, негоже ей из-за ваших проблем погибать! А вот так пылко на меня смотреть не надо. А то могу и домой возвращаться не захотеть…
ГЛАВА 1
Утро обещало быть добрым, потому уже в пять я проснулась, умылась и, собрав все пожитки, сидела на чемодане, а точнее, на спортивной сумке. Если быть совсем честной, то расположилась я на скрипучей казенной койке, а сумка пряталась под ней. Но кому важны такие детали? Главное, что сегодня меня, верой и правдой, или лучше сказать левым и правым боком, отлежавшую в инфекционной больничке целых четырнадцать прозябательных дней, обещали выписать. Ибо здорова я! Прошло воспаление легких, побеждено уколами антибиотиков в мягкое место и втыкательно-вливательными манипуляциями по венам. Соседку мою по двухместной палате еще вчера выписали, так что я весь прошлый день лезла со скуки на стену и сегодня была на низком старте, с рассвета ожидая лечащего врача с выпиской! Понимала, конечно, Елена Никитична раньше десяти не явится, но все равно, маясь бездельем, пытаясь читать развлекательный роман про попавшую в другой мир девушку, то и дело зыркала на дверь. Лежать без дела было сложно до ломоты костей, не привыкла я к такому. Вот совсем не привыкла. А тут… Пришлось.
Как раз около десяти часов дверь в палату боксового типа отворилась, и на пороге появилась Елена Никитична. Врач выглядела как-то странновато, немного всклокоченной, будто куда-то неимоверно торопящейся, да и в палату она не вошла, а можно сказать, влетела.
— Так, больная, — начала она своим гнусавым голоском. — Анализы ваши пришли…
— Какие анализы? — удивилась я, потому как последние, контрольные, которые сдавала, мне врачиха еще вчера озвучила, сказала, что хорошо все, потому и выписывать собиралась. А тут снова.
— Плохие анализы, очень плохие! — торопливо сообщила Елена Никитична.
— Как это плохие? Вчера нормальные были… — ошарашенно поинтересовалась я.
— Ну поплохели! До того поплохели, что выводы неутешительные по ним! — заявила врачиха.
— Испортились что ли? — растерянно буркнула я в ответ.
— Это вы, милая моя, испортили, — выдала женщина в белом халате, поправляя высокую прическу-гнездо. — Смертельно больны, умираете вы…
И лицо такое сделала скорбное, аж тошно стало.
— Вы что?! — ошалело выдохнула я. — Мне умирать нельзя! У меня же…
— Вот и я так думаю! Умирать вам ни к чему, молоды еще, — закивала Елена Никитична, тут же присела на край моей койки и, заглядывая в глаза, доверительно так заявила: — Потому хочу предложить вам выход…
«Взятку хочет!» — мелькнуло у меня в мыслях.
— Денег у меня нет, — рыкнула я тут же, захлопывая и откладывая в сторону книжонку, которую держала в руках еще до того момента, как врачиха появилась на пороге.
— Ох, какие мы… Кругом меркантильность узреть хотим! — закатила глаза Елена Никитична. — Мне ваши деньги, милочка, не нужны. Я желаю вам добра из исключительно альтруистических соображений. Можно сказать, мечту вашу исполнить пытаюсь. Вы же хотели замуж? За принца хотели, так?
Я нахмурилась, припоминая, что в скорой, когда меня с температурой под сорок везли в больничку, я лежала на кушетке, прикрученной болтами к полу машины, и думала, что помру. Вот прямо сейчас, молодой и… Как бы так выразиться-то… Не познавшей тела мужского. Ага! Глядя мутным взглядом на мужика-фельдшера средних лет, выдала тогда примерно следующее.
— Я ведь умру? Умру, да?
— Да не умрешь, — фыркнул тот в ответ.
— А трясет и ломает все тело так, что кажется, будто помру… — уставилась я в потолок, где нестерпимо-ярко горел светильник. — А мне нельзя! У меня же трое…
— Детей что ль? — удивился фельдшер.
— Нет, две сестры и брат, — буркнула я в ответ. — А родителей нет.
— А муж?
— И мужа нет…
— А чего так-то? Ты ж вон, даже в состоянии нестояния, симпатичная вполне, фигуристая…
— А потому что я замуж хочу! Но не абы за кого, а за… За… Ну за принца!
Фельдшер разоржался, как настоящий конь.
— Нехорошо смеяться над умирающей! — простонала я, наблюдая, как лампа, освещавшая салон, плавает у меня перед глазами, извиваясь зигзагом.
— Да не умрешь ты! Молодая, организм сильный. Сейчас укольчик температуру собьет и полегчает.
— А это мое последнее желание! Предсмертное! Хочу выйти замуж за такого, чтоб, как говорится, голубых кровей! — настаивала я на своем. Ну точно, мозг закипал, не меньше, такую ахинею несла!
— Я понял, понял, — совсем другим, полным тревоги голосом заявил мужик. — Дай-ка руку, еще уколем тебя, а то что-то ты… Довезти бы... Чего раньше-то к врачам не пошла?
— Некогда было…
Вспомнив весь этот непотребный разговор, поглядела я на Елену Никитичну и нервно сглотнула. Неужели фельдшер скорой ей рассказал о том, как я по дороге в больницу бредила? Вот гад! А как же врачебная тайна, а? Я ж не в себе была! А он…
— Давайте лучше вернемся к анализам моим, которые плохие, хуже некуда. Может их пересдать? Может там ошибка какая-то? — попыталась я повернуть разговор в другое русло.
— Нет, пересдавать мы ничего не будем, — непререкаемым тоном заявила врачиха. — Чтобы спасти тебя, есть только один вариант — отправить в другой мир.
— Куд-а-а-а? — протянула я, моментально задумываясь о том, а не заболела ли сама Елена Никитична.
— В другой мир. Что тут непонятного? Ты же грамотная, книжки вот на тему соответствующую читаешь, — она постучала ногтем по томику, что лежал рядом со мной. — Так. Меньше разговоров — больше дела.
Врачиха поднялась на ноги.
— Давай, вставай уже! — приказала она.
— Зачем вставать?
— Чтобы в другой мир за мужем отправиться! Что ты такая непонятливая-то? Давай быстрей, а то у меня сегодня еще таких… в смысле дел много! — тараторила женщина. — По дороге выздоровеешь как раз.
Я прищурилась, начиная понимать, что дело не в рассудке этой женщины, а в самой Елене Никитичне… Голос вроде ее, манеры ее, но что-то не стыкуется… Не желая связываться с этой тетенькой, я встала, шасть в тапки, и к двери.
— Куда? — меня схватили за руку и потянули на себя.
— Подальше отсюда! — выпалила я, вырываясь. Силы были неравны. Елена Никитична — женщина дородная, кило за сто чистого веса, а я — мелкотня, метр с кепкой в прыжке, кожа и кости, да кое-где по малости местами выпирает… Потому попытка освободиться оказалась тщетной. — Нет у меня никаких анализов плохих, и не умираю я. А вы... вы... рептилоид! Или еще кто! И врача моего, поди, сожрали!
— Ого, прыткая, проницательная и говорливая! — заключила женщина, и тон такой, будто всю жизнь не рецепты писала, а приказы раздавала. — Это хорошо, это тебе пригодится! Давай, отправляйся уже! Не задерживай меня, некогда мне!
И - оп! - руку мне заломила, не хуже борца самбо, да и пихнула в спину так, что полетела я чуть ли не кувырком. Мир перед моими глазами вдруг стал невероятно ярким. Я зажмурилась и задохнулась, ощущая, что падаю.
ГЛАВА 2
Шмяк! Хоть полет и длился долю секунды, приземление было ни разу не мягким. Я знатно приложилась обо что-то твердое спиной. Воздух вылетел из легких рывком и обратно набираться не желал. Перед глазами поплыло. Сумев наконец вдохнуть, первым делом пошевелила пальцами на ногах, проверяя, не отказала ли от удара нижняя половина тела. Хвала всему сущему, не отказала. Охая и ахая, радуясь, что наконец смогла сделать вдох, перевернулась, старательно моргая и пытаясь навести резкость, сидя на кортачках, огляделась.
Окружающая действительность была подернута туманной дымкой, сквозь которую проглядывали странные такие каменные домишки без окон, со скульптурами около них. Возле одного такого я и шмякнулась.
— Матерь божья! — выдохнула я, встав в полный рост и разглядев среди этих строений надгробия. — Да это же кладбище!
Домики оказались склепами, скульптуры — вероятно, изображениями усопших. Что там моя спятившая врач говорила о смертельной болезни? Может правду вещала, может я уже того, преставилась?! Обняла себя руками, ощущая, как в своем тонком хлопковом пижамном костюме, никаким местом не приспособленном для прогулок по погостам, начинаю околевать.
— Мертвые не мерзнут! Значит, жива! — радостно заключила я и побрела куда глаза глядят.
Ну где-то у этого кладбища должен быть конец, а там может кто-то и поразговорчивее местных найдется. Огибая склепы и могилы, похрустывая больно впивающимися в ноги сквозь носки камушками, размышляла, откуда туман взялся. Десять утра, на улице солнышко светило вовсю. А тут на тебе — рассветное явление природы, из-за которого дальше трех шагов не видно толком ничего, одни очертания. Мрачняк кругом, могилки, несколько кривых сосен торчат, ветки во все стороны как скрюченные пальцы растопырили. Прямо ожившая иллюстрация к фильму ужасов!
— Уху! — раздалось совсем близко.
Я вскрикнула не столько от страха, сколько от неожиданности, шарахнулась в сторону и врезалась во что-то твердое. Подумала бы, что на памятник налетела или на склеп, но это что-то было теплым и дышало…
— Ар-р-р-р-р-р! — раздалось у самого моего уха и цепкие руки начали обвиваться вокруг моей талии.
Не хуже ужа, которого бросили на раскаленную сковороду, я извернулась, выскальзывая из неизвестно чьих хваталок. Глянула на рычавшего и…
— Мать моя женщина! — выпалила автоматически, холодея от ужаса.
Это нечто смотрело на меня страшнющими глазами, которые еще и вроде как светились. Вдобавок, зрачки чудовища были вертикальными!
— Зомбак! — рявкнула я, машинально судорожно ища взглядом, чем можно этого охочего до мозгов гада огреть.
Ничего подходящего, как назло, в поле зрения не попадалось, а тем временем несуществующее в природе по всем законам вселенной нечто с глазами-огоньками шагнуло ко мне. Вот тут я конкретно так струхнула! И с перепугу выдрала из рук этого зомбака (или кто бы он там ни был) цветочный веник, да как хлестнула по наглой глазастой роже. Справа. А потом еще раз! Слева. И сверху еще пару раз шмякнула! Ну так, на авось, вдруг поможет!
— Какого… — в ответ на мои старания промычало нечто.
Оно еще и говорить умеет?! И сильно очертаниями на мужика смахивает. Брутального такого, высокого, прям с обложки глянца сошедшего. Может не зомбак? А то прямо жалко! Заключив для себя, что общения с этим чудом природы лучше все же избежать, я круто развернулась и помчалась со всех ног, перескакивая через могилки и молясь святым, чтобы в тумане не зацепиться за что-то и не встретиться носом с кладбищенской земелькой.
— А ну, стоять! — ударил меня в спину полный злости, вполне себе четкий, властный, ничуть не похожий на нечленораздельное зомбаковское рычание, голос.
Ага, уже стою! Среди кладбища, в тумане, одна-одинешенька, какого-то разъяренного мужика, которого я только что цветами по моське отхлестала, дожидаючись. Нет уж! Только вперед! И подальше!
— Стоять, сказал! — новый оклик прозвучал значительно ближе, что могло означать только одно: оно за мной гонится! Уж не знаю, что это “оно” из себя есть, но точно не человек. У людей таких глаз не бывает!
Пытаясь уйти от преследования, обогнула очередной склеп и почти налетела на открытую дверь, что вела в эту усыпальницу. Сама не понимая, что творю, заскочила туда и дверь за собой закрыла.
Тяжело дыша, в полной темноте попятилась, прислушиваясь к происходящему снаружи. Шаг, другой, третий, и я уперлась спиной во что-то твердое. Попыталась ощупать, что это там, наткнулась на нечто выпирающее, неосознанно надавила.
Кхрык! Раздался скрежет камня о камень. Плита под моими ногами резко наклонилась, образуя горку, и я, взмахнув руками, как раненая курица крыльями, покатилась по ней вниз. Секунда, и вот уже мое мягкое место встретилось с твердым земляным полом. Копчик безмолвно взвыл, и его вой разнесся по всему телу болью. Плита так же быстро и плавно встала на место, отрезая мне путь на поверхность.
— Замуровали, демоны! — буркнула я, пытаясь прикинуть, где нахожусь: в глубокой могиле или в полной ж… жутких перспектив ситуации.
ГЛАВА 3
Поднялась на ноги, потирая ушибленное мягкое место, попыталась оглядеться, но понять что-то в кромешной темноте было невозможно. Зато почуяла, что откуда-то справа тянет сквознячком, воздушком свежим. Выставив вперед руки, я на ощупь побрела туда. Через несколько шагов одна рука уперлась в каменную стенку, а другая поймала воздух, а значит, там был проход. Стараясь перемещаться быстро, понимая, что тот, кто за мной гнался, рано или поздно поймет, куда я делать, потопала вперед, мечтая подальше унести ноги.
Все происходящее мне не нравилось до зубного скрежета. Тетка какая-то, как две капли воды похожая на лечившего меня врача, разговоры про замужество, про другой мир, кладбище, потом мужик со странными глазами, склеп, провал. И все в одно утро? А не перебор ли? Неужели это все из-за того, что я в горячке пожелала замуж выйти? Не то чтобы я вот прям совсем была против таких перспектив, ну уж явно за мужем в другой мир отправляться не собиралась. Чертовщина какая-то! Мне домой надо, у меня там трое хоть и совершеннолетних, но пока еще бестолковых товарищей на шее: две сестры и брат. Последний только-только в колледж поступил. Инка его, конечно, не бросит, если сгину тут, в кладбищенском подземелье, но кто не бросит Инку? Уж Тина точно помогать не будет!
Коридор вильнул и впереди забрезжило нечто вроде слабого света. Даже и светом не назвать, так очертания стен вырисовывались в сумраке. Но это было уже что-то, и я ускорилась, переходя на бег. Видно стало, что коридор расширяется, превращаясь в какое-то помещение. Радостная, я выскочила в него и затараторила, неумело крестясь:
— Свят, свят, свят!
Прямо передо мной на этаком замысловато-резном постаменте лежали косточки, одетые в истлевшее платье. Сквозь отверстие в потолке на эти бренные останки падал луч света, тоненький такой, будто бы указывающий на руки покойной. Очень-очень давно, судя по виду, покойной. Поздравляю тебя, Нинка, прошла ты путь от прораба до иномирного археолога! Прижавшись к каменной стенке спиной, я бочком стала обходить комнатку, пробираясь туда, где заметила очертания закрытого прохода.
Прямоугольник на вид был подогнан плотно, но я надеялась, что там надо нажать что-то так же, как в склепе меня угораздило жмякнуть — дверка и откроется. Оказавшись в том месте, где виднелись очертания проема, стала ощупывать щелки, отмечая, что из них хорошо так тянет холодненьким, с завыванием аж. Значит, там выход…
— Что-то ищешь, человечка? — шепот раздался у меня над самым ухом.
Богом клянусь, все мои волосы встали даже в тех местах, где отродясь не вставали и, казалось, даже не росли. Я подпрыгнула на месте так, что чуть в низкий потолок макушкой не врезалась, а приземлившись, шарахнулась в сторону, ища глазами говорившего. И нашла.
Дар речи пропал, крик, рвавшийся наружу, застрял в горле, мурашки ужаса толпами забегали по телу, натыкаясь друг на друга и топоча, как взбесившиеся слоны. Было из-за чего! В шаге от меня висело полупрозрачное нечто, очертания которого очень походили на человеческую женщину. Точнее, бабушку. Ухоженную такую, с высокой замысловатой прической, сложенной из седых густых волос, молодящуюся, но все же бабушку. И платьишко на ней было аккурат такое, каким могли быть те истлевшие лоскутки, что прикрывали косточки, на каменном постаменте расположившиеся. Я глядела на нее, она — на меня. И тишина-а-а-а, и мертвые с косами… Нет, косы у этой особы, на мое счастье, не было.
— Бу! — бросила полупрозрачная старушка и качнулась в мою сторону.
Я рванула с места, схватив единственное, что тут можно было схватить и использовать для защиты, да и выставила вперед.
— Не подходи! Не подлетай! Кыш отсюда! — выпалила нервно, ощущая, как начинает дергаться глаз.
Я готова была защищаться даже выставленной вперед костью руки, которую схватила с постамента. А та еще запястьем так задорно помахивала, будто не бить собиралась призрака окаянного, а здороваться. Как назло! Почему не отвалились эти мелкие косточки-то, что прежде скрывались в ладони и пальчиках?
— Руку мою на место положи, паршивка! — беззлобно, но возмущенно ответила на это бабулька. — И сама кыш из моей усыпальницы! Ишь ты! Заявилась тут, и моей же пятерней в меня тычет!
И поплыла ко мне. Я глаза зажмурила, кость предплечья усопшей двумя руками к своей груди, как самое дорогое, притискивая.
«Все! — думаю. — Приплыли!»
— Призраков не бывает… Призраков не бывает… — как мантру повторяла я, надеясь, что это просто галлюцинация какая-то, и старушка развеется, как дым над костерком. — Чур меня, чур!
Глаза открыла и…
— Бу! — повторила бабулька, которая даже не думала никуда деться, и рассмеялась.
А я ее ка-а-ак огрела костью ее же руки! Букает она мне тут, насмехается! Это в ее-то возрасте! Еще и после смерти! Постыдилась бы!
Старушенция в облако дыма обратилась, но через секунду снова обрисовалась, как была.
— Как грубо! — фыркнула она. — Ну не бывает призраков, не бывает… Драться-то зачем?
— А вы тогда кто? — настороженно спросила я в ответ.
— А я воплощение усопшей души, — гордо сообщила бабуля. — Вернулась в мир живых по делам.
— По каким таким делам? — недоумевала я, стараясь заговорить этому видению зубы, и медленно, но верно продвигаясь назад к проходу, по которому сюда попала.
Подумалось мне, что тот мужик может оказаться не так и плох. Пусть жрет, шиш с ним, потому что даже когда сожрали, есть два выхода — это я знаю! А что делать с призраками, понятия не имею.
— По женским. Скучно стало, захотелось снова градалетских песен послушать! — выдала бабка. И тон у нее такой был, будто бы она между слов вставила: «Не твое дело!»
— Каких песен? — поинтересовалась я, понимая, что до прохода шагов пять осталось, чуть-чуть совсем.
— Градалетских… Постой, ты не местная, что ли? — прищурилась старушка.
— Не местная, — честно призналась я.
— Иномирянка? За женихом? На отбор? — призрачная двинулась в мою сторону. Вот же блин, что ей на месте-то не стоится?
— А вы откуда знаете? — не совсем уверенная в ее правоте и цели своего тут пребывания, поинтересовалась я. И еще шажок сделала украдкой.
— Если я умерла, это не значит, что я не слежу за светскими новостями! — задирая нос и складывая призрачные руки на груди, заявила эта особа. — По всему Аруму отборы объявлены. Королева изъявила желание князей женить! А ты, стало быть, по руку и сердце моего внучка прибыла?
И так пристально, оценивающе, оглядела меня с ног до головы. Я аж смутилась, пальцами в грязных носках пошевелила, не зная, куда себя деть.
— Может и сойдешь, — кривенько ухмыляясь, сказала усопшая. — Помогу, так и быть, уговорила!
— Да я и не уго…
— Руку мою на место положи! Колечко только сними с пальца, пока оно не свалилось и не потерялось, — потребовала она. И совсем близко ко мне подплыла. Смотрю, а у нее зрачки-то тоже вертикальные. — Да не бойся. Я правда тебе помогу. Ты вот чего хочешь?
— Домой, — честно призналась я.
— Как домой? К себе домой? Назад? В мир свой?
Я кивнула.
— А замуж? — неверящим тоном спросила старушка.
— Замуж тоже не против, но лучше там, у себя, дома, — укладывая руку, где была, и снимая малюсенькое, тоненькое золотое колечко с крошечным светлым камушком, ответила я.
— Ну домой, так домой, помогу и с этим. Так даже лучше. Негоже дракону на человечке жениться! — сказала старушка. — Только тебе придется побыть тут пока, на отборе. И меня с собой прихватишь. Мне из склепа выбраться надо, а я к кольцу привязана. Дальше, чем на пятьсот метров, не могу отойти. Значит так, все просто: надеваешь кольцо, отправляешься на отбор, участвуешь, пока суть да дело, я там свои дела порешаю. За это расскажу тебе, человечка, как обратно в свой мир перенестись.
Теперь уже я оценивающе посмотрела на эту усопшую особу, стараясь понять: а не заключу ли я сделку с дьяволом, согласившись на эти условия?
— Рассказ вперед! — решила поторговаться я.
— Да щас там! — задохнулась возмущением старуха.
— Тогда нет! — чувствуя, что нахожусь в более выгодном положении, заявила я твердо.
— В качестве аванса помогу выбраться отсюда, из подземной усыпальницы моей! — заявила призрак.
— По рукам! — выпалила я, понимая, что даже вернувшись обратно по проходу, от нее не скроюсь. Там мало того, что лестницы нет, чтобы выбраться, так еще и плита захлопнулась, как крышка гроба. Почти в прямом смысле этого слова… А как наружу выйду, могу колечко-то запулить в ближайшие кусты и слинять от этой… Подозрительной. Натянула на палец кольцо и вопросительно посмотрела на призрака.
— Третий цветок на постаменте, ровно под моей правой пяткой, — со вздохом вымолвила усопшая. — На сердцевину нажми.
Незамедлительно нажимаю куда было сказано. Со скрипом и скрежетом крупный кусок стены отъехал в сторону, открывая лестницу. Радостная, я побежала вверх по ней, на ходу отмечая, что собеседница моя неживая исчезла, как и не было. Вырвавшись из душной усыпальницы, вдохнула свежий воздух, только уж решила, что наконец дела начинают налаживаться. Да не тут-то было!
— Попалась! — прозвучал у меня над ухом знакомый уже мужской голос.
И опомниться не успела, как сильные руки схватили меня. Мир перевернулся, и я оказалась висящей у незнакомца на плече. И этот гад тут же взял да и шлепнул меня по попе. А там у меня под одеждой-то все синее от уколов, что мне трижды в день всаживали. Больно, жуть! Я зашипела, задохнулась от злости, но не растерялась. Ручонками своими до его ягодиц дотянулась и ущипнула так, как только сил хватило, чтоб и у него синяки на мягком месте появились. Получай, злодей иномирный! Знай наших!
ГЛАВА 4
— Ну это уже сви-и-инство! — протянул гад кладбищенский. И интонация его была удивительно похожа на манеру призрачной бабуленции! — Одно дело сбежать, перепугавшись. Я даже охаживание букетом готов был понять. Все же перемещение между мирами — стресс… Но покушение на мой зад — это перебор!
— Пусти, чудище заморское! — задергалась я. — А то такое тебе устрою, что сесть не сможешь!
— Молчать! — приказал этот самоуверенный и наглый мужик. — Ты же из другого мира? Отвечай быстро!
И дернул плечом так, что я подпрыгнула.
— Да из другого, вроде как, из другого! Пусти уже! — зашипела, ощущая себя мешком картошки.
— На отбор прибыла? — вопрос новый, командный тон прежний.
— Да не знаю я! Не знаю! Тетка какая-то пришла, что-то про замужество болтала, а потом ты по мою душу явился, ирод! Пусти, говорю! У меня уже голова кружится, вниз макушкой висеть! — распаляясь все больше, начиная звереть и вынашивать коварные планы смертоубийства, выговорила я.
— Я знал, что с этим отбором будет непросто, но чтоб настолько… — буркнул мужик, снова подбрасывая меня на плече, будто я не человек, а тюк. — Но королевские приказы не оспаривают, так что…
Он быстро потопал вперед, игнорируя требования поставить меня на ноги. Колотила его я по спине кулаками, колотила, да все без толку. И минуты не прошло, как мы оказались на краю обрыва. Я икнула, наконец понимая, откуда туман. Мы находились на каком-то высоком холме, утыканном, похоже что искусственными, рукотворными выступами, а на высоте туманы не редкость. Но пугало меня не это. А то, что мой пленитель не собирался останавливаться, а так и чесал вперед, так танк пер, будто не видел, что все, баста, идти некуда, обрыв дальше! Я заверещала, всеми силами пытаясь высвободиться, но не тут-то было! А этот… этот самоубийца недоделанный просто прыгнул вниз.
В один миг ошалевший смертежелатель, утащивший в пропасть вместе с собой и меня, исчез, а вместо него подо мной образовалось нечто такого, чего и быть-то не может: настоящий, громадный, покрытый черной чешуей дракон. Он поднял крыло, и я упала на него, спружинила, извергая витиеватые ругательства срывающимся на визг голосом, и покатилась. Мечтала я побывать на американских горках, каюсь, но никак не думала, что горка эта будет живая, покрытая чешуей и машущая крыльями.
Задыхаясь от вихря эмоций, чудом оказалась примерно на загривке. Инстинктивно вцепившись в один из торчащих на спине чудища шипов, прижалась к мощному телу, ощущая его тепло. Воздух обдувал меня, пейзажи менялись с поразительной скоростью: там леса, тут поля, дальше озеро, маленькие поселения и впереди большой город, к которому мы стремительно приближались. Материлась вслух, как те мужики на моей стройке, которых я сама же и гоняла за эти самые выражения. Но мне было простительно, я, чтоб мне провалиться, летела на настоящем драконе.
Махина подо мной заложила вираж над городом и легко опустилась на площадку, покрытую аккуратным зеленым газоном, около красивого такого строения, то ли особняка олигархических масштабов, то ли замка, к которому башенки решили не приделывать. В подобной архитектуре я плохо разбираюсь. Вот в типовых проектах новостроек — хорошо, а в примерах иномирного зодчества… Ну как бы ясно, что никак! Чернобокое чудовище подо мной дернулось, и я полетела мячиком по его шкуре, снова скатилась и плавно приземлилась на травку, распласталась на ней звездочкой, жмурясь от яркого солнышка. Тумана тут и следа не было, и то хорошо. Не люблю сырость…
— За мной! — приказал мужик, который еще секунду назад был драконом.
Я хотела послать его далеко и надолго, витиевато и с переподвыподвертом, чтоб не трехэтажным, а как минимум в шестнадцать этажей получилось, да только кольцо на моем пальце, что я из подземной усыпальницы прихватила, нагрелось, напоминая об уговоре. Что ж, пытаться сейчас сбежать от дракона было глупо — догонит, а призрачная бабулька, возможно, и правда знала, как мне вернуться домой. Ну поучаствую я в этом их отборе, ладно уж. Это же что-то вроде конкурса красоты, знай, в красивых платьях дефилируй, улыбайся и глазами хлопай. Справлюсь как-нибудь! Не велика цена за возможность вернуться к своим.
— На отбор что ли? — со вздохом спросила я, глядя на широкую спину шагнувшего вперед мужчины.
Дракон оглянулся, посмотрел на меня, как на неумную, потом хмыкнул так насмешливо, издевательски.
— Пойдем мы к тому, кто на этом отборе будет самым главным, — заявил этот неприветливый тип. — Шагай быстрее, а то к первому испытанию опоздаешь.
И двинулся к дому так быстро, что я едва за ним поспевала. Еще бы! Он-то вон какой, метр девяносто ростом, не меньше, ноги длинные, один его шаг как три моим. Идет весь такой, смоль волос с вороньим крылом сравнима, так они у него на солнышке и блестят, будто из салонов не вылезает, осанка гордая, плечи с аршин! А сам кто? Кладбищенский смотритель, наверное. И важничает! Командует. Интересно, у них тут все такие? Задаваки зазнайские!
Вошли в дом, оглядываться мне особо было некогда, но даже от того, что успела рассмотреть на бегу, челюсть пришлось придерживать. Как в музее, в Зимнем дворце. Красиво и богато. По лестнице поднялись, по коридорчику пробежались — везде роскошь. А может быть, стать женой этого князя их местного, не такой и плохой вариант? Заберу своих сюда. Можно же как-то, раз меня переместить смогли. Может и заживем?
Дракон остановился около одной из дверей и постучал. Ответом была тишина. Он постучал еще раз, громко так и настойчиво, будто бы у себя дома был, чуть дверь не вынес. По другую сторону послышалась возня, в замке что-то щелкнуло, и дверь отворилась. На пороге показался «самый главный», то бишь князь, получается. Жених, значит. В длинной до пола белой хлопковой мешковатой сорочке и спальном колпаке на голове он выглядел комично. Но не это было самое поразительное. Князюшка был до неприличия стар! Какой ему жениться? Ему вот с этим драконом, что сюда меня приволок, надо бы поговорить предметно, место на погосте себе заказать. А он отбор затеял, жену себе ищет?! Серьезно?
— Спите еще? — удивленно поинтересовался мой провожатый.
— Эм… ну… — начал мямлить старикашка.
— Не важно, — перебил его дракон. — Невеста иномирная прибыла. Вот.
Он схватил меня за руку и сунул мои пальцы почти что в нос князю. И почему его голова еще на плечах при таком-то поведении? Может он у них тут как местный сумасшедший? Потому все с рук и сходит.
— И правда невеста, — растерянно моргая, выдохнул старикашка, внимательно мои пальцы разглядывая. Да что они там увидели оба такое?
Я выдернула свою руку, взглянула и обомлела. На среднем пальце у меня цветок красовался, на татуировку такой похожий. Что еще за новая напасть? Откуда?
— Проходите, милочка, — подавляя зевок, сказал старикашка-князь и посторонился, пропуская меня в комнату. — Расскажу, что ждет, распоряжусь, чтобы одежду выдали и тому подобное… А то так ходить негоже…
Он смерил меня брезгливым взглядом, и наряд ему мой пижамный явно не понравился. Переступила я порог, будучи уверенной, что драконяка с кладбища за мной пойдет, но нет. Дверь за спиной захлопнулась, и я осталась один на один с женишком-стариком. И взгляд этого старпера тут же перестал быть брезгливым, став липким таким, оценивающим. Он просто поедал мою фигуру глазами, особенно пристально изучая грудь. Мгновенно захотелось помыться и завернуться в паранджу. Нет, сначала стукнуть этого похотливого старикана чем-нибудь тяжелым по голове, а уж потом помыться. Чтобы сразу и от его липких обглядываний, и от крови пролитой отмыться. Фу!
ГЛАВА 5
— Хороша-а-а! — протянул седовласый женишок и улыбнулся, отчего его лицо покрылось густой сеткой старческих морщин. — Аж обидно, что человечка…
— Эм, спасибо, — хмурясь, неуверенно выдавила я из себя, прикидывая, как долго смогу такой вот взгляд на себе терпеть, по морде наглому старикашке не съездив.
Мне ж надо на отборе этом как-то продержаться, пока старушка мертвоявившаяся свои дела женские обстряпывает. А то не скажет, как домой воротиться-то!
— Такую князю в жены не грех взять! — елейно заметил старикашка. — Но как же ты отбор-то пройдешь? Не знаешь же ничего ни о традициях наших, ни о мире… Помощник тебе, красавица, нужен.
— Помощник — это хорошо, конечно… Но где ж его взять? — я коротко отмахнулась, надеясь переключиться с этой темы на главное: что там с отбором? — Сама как-нибудь справлюсь. Вы только объясните, как собирались, что да как на этом мероприятии.
— Как где взять? Я вот готов тебе помочь! — лукаво заявил похотливый женишок и пошел на меня, ручки вперед протягивая, аккурат так, что те должны были вот-вот меня за грудь сцапать. — Давай сговоримся, хорошая моя. Ты мне — удовольствие, я тебе — помощь. Обо всех испытаниях заранее знать будешь!
Вот же!.. Я попятилась, обалдев от такой наглости, в дверь спиной уперлась, ручку нащупала, нажала. Заперто! Ах ты, стручок старый да сморщенный! Удовольствия захотелось? Сейчас я тебе такие удовольствия устрою!
Уже примерялась коленом князенышу этому древнему заехать, но тот глянул на меня, облизнувшись, и я заметила, что зрачок у него в вертикаль вытянулся. Прямо как у того кладбищенского смотрителя! Икнула, осознавая, что старик-то, видать, тоже дракон. Это что же выходит? Я ему сейчас по чреслам двину, а он как в ящерицу, огнем дышащую, обратится и… И? Сожрет меня? Лапой раздавит? Вот попала-то! Судорожно дергала ручку, надеясь, что дверь все же отворится. Только шиш там!
— Да ты не бойся, красавица, я же знаю, что тебе до свадьбы нельзя, что невинность блюсти полагается! Понима-а-аю! — старикашка сделал еще шаг, руки опустил, теперь, по-видимому, нацелившись схватить меня за филейное, и так настрадавшееся, место. — Но есть же другие способы порадовать мужчину! Губы у тебя такие пухлые, сочные и мягкие на вид…
Старый извращенец мне подмигнул, а я, поняв его намек (ну не дура, сообразила, куда клонит!), неосознанно скривилась.
— Чего морщишься? — фыркнул женишок. — Не велика цена за возможность отбор выиграть! А коли выиграешь, станешь княжеской женой!
Перспектива обвенчаться вот с этим вот похотливым индивидом, за которым только в гололед хорошо ходить, ибо песок с него так и сыплется, меня ничуть не впечатлила, и вероятно, это тоже само собой отразилось на моем лице.
— А если и не выиграешь, так зная заранее, какие испытания ждут, проявишь себя хорошо, глядишь и какому другому дракону понравишься, — гнул свое старикан. — За младшего князя замуж хочешь? Он тоже не женатый!
Тут он пошел в наступление и навалился на меня, припечатывая к двери и хватая-таки за ягодицы своими ручонками загребущими.
— Соглашайся, хорошая! Не прогадаешь! — промямлил, утыкаясь мне в шею и, кажется, принюхиваясь.
А я чуть не взвыла от боли. Поганый сластолюбец за самые синяки постукольные меня схватил! Я пнула ногой в дверное полотно со всей силы. Потом еще раз! И вдруг дверь распахнулась. Резко так, неожиданно. Потеряв опору, я полетела назад, падая навзничь, а князь следом, прямо на меня!
— Что тут происходит?! — сверху на нас взирала какая-то женщина с легкой проседью в волосах и выражением удивления, быстро сменяющегося гневом, на лице. Ключи, что она держала в руках, звякнули, когда дама зажала их в кулаке, а следом и жалобно скрипнули от силы, с которой она это сделала.
Не дожидаясь, что скажет князь, я спихнула его с себя. Благо он и не сопротивлялся! Вскочила на ноги и скоренько зашагала прочь, ощущая, как пылают щеки и как все дрожит и клокочет внутри от праведного гнева. Хотелось пнуть наглого старикана напоследок, но воздержалась, нутром чуя, что эта барышня, увидев такое, может выплеснуть всю свою вмиг закипевшую и налившую ее глаза кровью, ярость на меня. А мне домой целой хотелось вернуться! Второй больничный кряду — это слишком!
— Куда это ты мчишься? — призрачная бабка появилась неожиданно и поплыла рядом.
— Подальше от этого вашего князя, его отбора и этого дома! — бросила ей на ходу.
— Ну вы подумайте! Не успела отлучиться, она уже тикать! А уговор наш? — выпалила мертвячка.
— Да к черту этот уговор! Я на такое не подписывалась! — рявкнула я, сбегая по лестнице, старательно пытаясь найти выход из этого огромного особняка.
— Обидел он тебя, что ли? — нахмурилась старушка. — Ну так а ты что, на радушный прием рассчитывала? Ты же человечка!
— И что? И что, что я человечка? Меня теперь можно… Ни во что не ставить? — пыхтя и радуясь, что оказалась в огромном холле, том самом, через который с кладбищенским смотрителем к старому извращенцу проходили, спросила я резко.
— Ах, посмотрите-ка на нее! Ни во что ее не поставили! А чем ты это «что» заслужила? А? А ну вернись быстро, и на отбор! — приказала прозрачная.
— Ага, бегу и падаю! — рыкнула я, стянула с пальца кольцо и отшвырнула прочь. — Драконами своими командуйте! А я человечка и указов слушать не собираюсь.
Сказала и выскользнула из дома княжеского на улицу, быстро зашагала через зеленый газон, на котором еще свежи были следы огромных драконьих лап. Именно сюда приземлялся чешуйчатый, принеся меня с погоста. Бабка еще какое-то время летела за мной, требуя, чтобы я вернулась, нашла кольцо и отправилась на отбор. Но я не слушала, отмахивалась от нее, как от назойливой мухи. Слишком велико было во мне чувство гадливости от пережитого, слишком ярок и горяч гнев, что бился внутри, слишком огромно желание убраться прочь.
Когда бабка наконец выдохлась и истаяла, я смогла вдохнуть полной грудью. Огляделась, понимая, что попала в сад. Кругом цветы, красота, пчелки да жучки над бутонами, солнышко светит, а я стою чернее тучи, наэлектризована не хуже грозового облака. Теперь-то куда?
На дорожке показалась фигура того самого мужика-дракона, что на кладбище мне повстречался. Бросилась к нему.
— Эй, любезный! — размахивая руками, закричала я.
Тот остановился, посмотрел на меня удивленно, особенно долгим взглядом на носках моих задержавшись.
— Почему до сих пор без обуви? — буркнул он.
— Князь не выдал! — ляпнула я.
— Вот как?! — отчего-то возмущенно заметил он.
— Да не важно! — махнула ладошкой в ответ. — У меня просьба есть! Верни меня на кладбище, а? Пожалуйста…
ГЛАВА 6
Сейчас, при свете дня, этот мужчина меня не пугал. Стало ясно, что никакой он не зомби, мозги ему мои даром не нужны, а зрачок тут у каждого встречного-поперечного в вертикальный превращается, стоит только чуть разволноваться. Хлопки по заднице и обращение как с мешком я ему прощать, конечно, не собиралась, но и другого-то никого, кто бы мог меня назад на погост вернуть, не знала. А мне туда ну очень попасть нужно было, ибо рассудила я так: выход там же, где и вход. Возможно, моя теория была не лишена изъянов, потому как переместили меня, очевидно, с помощью чего-то вроде магии, но проверить-то надо было! А там разобралась бы. Все лучше, чем оставаться в доме похотливого старого князюшки!
— И зачем тебе туда понадобилось отправиться, позволь спросить? — приподнимая густую бровь, поинтересовался смотритель погоста.
— Надо, — коротко отозвалась я, не желая вдаваться в подробности и посвящать его в свой план, хотя бы потому что посвящать-то особо было не во что.
— А как же отбор? Мечта любой девушки — выйти замуж за князя, — а тут от его слов уже насмешкой повеяло.
— Да не нужен мне князь! — хмурясь при воспоминании о старикашке, с плохо скрываемой гадливостью, выпалила я.
— Князь не нужен? — складывая руки на груди, поинтересовался мужчина. — И чем же он так тебе не угодил, позволь спросить?
— Ха! Он меня за попу щупал! — выпалила я гневно.
— Спровоцировала! Виляла сильно, ерзала… — парировал резко дракон, моментально нахмурившись.
— Это я-то спровоцировала?! Его? Да он старый! — распаляясь еще больше, заявила в ответ. — Не стала бы я перед таким ни ерзать, ни вилять!
— Старый?! Восемьдесят четыре драконьих года это по-твоему старый?! — ответил вопросом кладбищенский знакомец, да таким тоном, будто ему за державу обидно.
— Восемьдесят четыре? — тут настал мой черед удивляться. — На вид я ему, конечно, больше семидесяти не дала бы. Но тем паче… Восемьдесят четыре! Это ж что с ним потом молодой жене в спальне-то делать? В ладушки играть?
Да, я была зла и хотела уязвить этого старикана драконородного, пусть и заочно.
— Хочешь сказать, что сомневаешься в способности своего жениха удовлетворить женщину в постели?! — с ничего взбеленился дракон. И опять у него глаза пламенем сверкнули, а зрачки стали вертикальными и острыми, как игла. Ишь, как заступается за барина своего!
— Да не жених он мне! — парировала я, тоже принимая грозный вид. — Да и не сомневаюсь я, а уверена! Раз ему восемьдесят четыре!
— Нет, он тебе жених! Раз вот это у тебя на пальце — значит жених! — схватив меня за ладошку крепко, но — странное дело! — как-то осторожно, почти ласково, и поднимая ее, демонстрируя невесть какими силами нарисованный на моем пальце цветок, прорычал дракон. — И не пойдешь ты ни на какое кладбище!
А в следующий миг подхватил меня на руки и потащил обратно к особняку.
— Да не хочу я на отбор! Поставь меня! Я домой хочу, в свой мир! — инстинктивно, дабы не свалиться, обхватывая руками шею дракона, заявила я честно.
— О, а вот с этим вопросом только к королю или королеве, — хмыкнул чешуйчатый, споро шагая по зеленому газону, который я прозвала про себя драконопосадочной площадкой. — Они могут поспособствовать в таком…
— Да? Так может подскажешь, как бы мне с кем-то из них переговорить? — хватаясь за соломинку и с мольбой заглядывая в глубокие серые глаза смотрителя погоста, поинтересовалась я в ответ.
— Подскажу, — ухмыльнувшись, произнес вкрадчиво дракон, уже вышагивая через холл.
Затаив дыхание, я ожидала продолжения, но этот гад молчал. Как специально. Нервы мне мотал, точно!
— И как же? — поторопила его с ответом.
— Княжеских жен на аудиенцию приглашают, — самодовольно улыбаясь, заявил мужчина. — Так что тебе надо выиграть отбор. Всего-то! Вот победишь и попадешь на аудиенцию к их королевским величествам. Но прежде о мужской силе восьмидесятичетырехлетнего градалетского князя узнаешь. А уж после, если сможешь ходить…
Черноволосый сероглазый гад чешуйчатый расплылся в самодовольной улыбке. И чего ему-то до мужской силы княжеской и ее демонстрации? Правда что ли, за державу обидно стало? Или князь ему родственник какой-то? Может этот дракон — его сын? Внебрачный. Раз князь неженатый до старости проходил. Черт этих крылатых разберет! Только опять выходит, что мне в отборе этом, будь он трижды проклят, участвовать надо, чтобы домой попасть! Теперь еще и выиграть полагается!
За своими размышлениями я и не заметила, как мы оказались снова у той же самой двери. Вцепилась в шею дракона, намереваясь держаться за него всеми хваталками, если он попытается меня снова наедине с этим противным похотливым старикашкой оставить. А дракон, даже не постучав, а просто пихнув ногой дверь, ввалился в комнату.
Первое, что бросилось мне в глаза — это безобразный беспорядок, такой, будто тут то ли цунами прошло, то ли грабители ценности искали. А в центре всего этого стояла та самая женщина, что спасла меня от домогательств женишка, открыв так вовремя дверь.
— Что тут у вас?.. — начал было смотритель мой кладбищенский, но прервал сам себя на полуслове. — Не важно! Займитесь-ка иномирной невестой! И соберите остальных. Через полчаса первый конкурс отбора чтоб был готов! Вам должно хватить времени, чтобы вот эту привести в божеский вид!
И попытался меня с рук своих ссадить.
— Не-а! — отрицательно замотала я головой и вцепилась в мужскую шею.
— Как через полчаса? Всем прибывшим невестам уже было объявлено, что конкурс пройдет вечером! — наскоро поправляя растрепанную прическу, захлопала глазами эта мадам.
— Через полчаса! Ни минутой позже! — рявкнул сероглазый. И тон такой, аж мурашки по спине. Хорошо, что это он не мне! И снова меня отцепить пытается.
— Как прикажете, ваша светлость! — отозвалась мадам и присела в реверансе.
Ваша светлость?! Это она моему кладбищенскому смотрителю? Это он-то светлость? Не старикашка? Как так-то? Ручки у меня от удивления сами и разжались, от шеи чешуйчатого отлипая, и дракон наконец смог усадить меня в немного потрепанное кресло, так вовремя подвернувшееся. Посмотрела я на этого лжесмотрителя испуганно, пытаясь осознать, что когда я говорила о том, что не нужен мне князь, что он старый и несостоятельный в определенных делах, сам князь был прямо передо мной и принимал, очевидно, все это на свой счет. Вот конфуз-то!
— Увидимся через полчаса, невестушка! — ехидно шепнул мне сероглазый восьмидесятичетырехлетний по драконьим годкам князь.
И я поняла, что не только в другой мир попала, но и влипла… Основательно так. В княжескую заинтересованность. Потому как по моське его ухмыляющейся было понятно, что он теперь ох как желает продемонстрировать именно мне, в какие ладушки с ним можно играть в спальне.
ГЛАВА 7
— Ты все слышал? — стальным голосом, резко ставшим на две октавы ниже, произнесла женщина, стоило только двери закрыться за спиной князя.
— Да, дорогая, — раболепно и пискляво отозвался тот самый старикашка, что посмел меня облапать, приоткрывая притаившуюся в дальней стене дверь и просовывая в нее голову.
— И чего тогда ждешь? Марш исполнять повеление его светлости! — рявкнула она, как злобная хозяйка рявкает на кобелька, сделавшего лужу посреди ковра.
— Конечно, уже бегу! — показавшись в комнате и мгновенно исчезнув из нее, выскальзывая в коридор, сообщил старикашка.
Успела заметить, что на лице у него красовались ярко-алые полосы, похожие на следы ногтей, да и в целом видок был помятый. Такое чувство, что весь тот погром, что мне приходилось сейчас наблюдать, был следствием супружеской ссоры.
— Где были мои мозги, когда я выходила замуж за этого кобеля? — закатывая глаза, пробурчала себе под нос дама. И я сделала вывод, что интуиция меня не обманула: ссора была именно семейной. А причина — я. Точнее озабоченный интерес ко мне старикашки, но не факт, что именно так видела ситуацию его благоверная. Не удивлюсь, если она захочет сжить меня, разлучницу, со свету. Дама поправила складки длинного пышного платья, посмотрела на меня так, словно сканером прошлась, открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в дверь робко постучали.
— Да что ж такое?! — раздраженно выдохнула она. — Войдите!
В комнате тут же появились несколько девушек, одетых в скромные серые платьишки, с повязанными белыми передниками и с чепцами на головах.
— Ну наконец-то! Приберите быстро тут! — скомандовала дама, и девицы засуетились, убирая следы учиненного погрома.
— Ты! — ткнула она пальцем в одну из них. — Бегом за мастерицей Гланер! Нам тут вот эту особу надо срочно в приличный вид привести. Пусть берет всех своих! Времени всего минут двадцать, а работы… — она смерила меня уничижительным взглядом, — … непочатый край!
Девушка кивнула и выскользнула за дверь.
— Как звать? — снова прожигая меня взглядом, спросила эта мадам.
—Нина, — ответила я машинально.
— Нина. И все? А по роду? — перед женщиной прямо из воздуха появился какой-то лист, а над ним повисло нечто вроде толстого карандашного грифеля. Этот странный предмет быстро зашевелился, заскрежетал по листу без какой-либо посторонней помощи, очевидно, записывая мое имя.
— По роду? — не сразу сообразила я, что от меня хочет мадам. — А, фамилия моя… Варламова я.
— Варламовая… запишем… — буркнула дама и глянула на бумагу.
— Да без “я”, — попыталась я поправить.
— Варламовая да безья? — приподняв бровь, уточнила женщина.
— Да нет же! Просто Варламова! — вздохнула я в ответ.
— Так. Не путай. Я уже записала — Варламовая. Все! - рыкнула та в ответ.
Хотела возмутиться, но тут дверь снова открылась! Не комната, а проходной двор какой-то. В помещение, в котором и так было тесновато из-за суетящихся горничных, ввалилась уйма народу. Кто-то нес коробки, кто-то какие-то цветастые свертки, кто-то шляпные картонки. У меня аж в глазах зарябило. Последней вплыла сухая и тощая как жердь тетенька с вытянутым крысиным лицом.
— Кого тут надо одеть? — спросила она.
— Да вот, невестушку из другого мира! — женщина, только что исковеркавшая мою фамилию, ткнула пальцем в мою сторону. — Приказ князя…
— Человечка? — скривилась жердь.
— Человечка… — со вздохом отозвалась мадам.
— Ну раз приказ князя… — нехотя выдавила та, что по-видимому была мастерицей Гланер. — Так! Собрались! Нарядили! Быстро-быстро-быстро!
Дальше все завертелось, как во взбесившемся калейдоскопе. Кто-то расчесывал мне волосы и мазал их чем-то, пахнущем цветами, кто-то измерял лентой, кто-то нагло срезал прямо с моего тела пижаму. В этот момент я попыталась возмутиться, но не успела. Меня обмотали тканью, как гусеницу коконом, и та стала принимать форму платья прямо на мне!
«Магия. Магия! Магия!» - судорожно забилась единственная мысль в моей голове, не давая места другим думам и попыткам возмущения. Только я вздохнула, намереваясь заорать, чтобы все отошли и меня не лапали, как у самого уха зазвучал знакомый голос.
— Вернулась, милочка? — призрачная бабка была тут как тут.
Я открыла рот, наблюдая, как прямиком через нее шныряют подручные мастерицы Гланер, не замечая ее присутствия, пошлепала губами, словно рыба, выброшенная на сушу.
— Не видят они меня. Не видят… — отмахнулась старушка.
— Почему? — спросила я.
— Что почему? — поинтересовалась одна из девушек-портних, прикладывая к обратившейся прямо на мне в платье ткани, кружево.
— А, эм… Почему цвет платья такой? Ярко-синий? Это не слишком кричаще? — на ходу сочинила я вопрос.
— Нет, он очень подходит к вашим волосам, — пожала плечами девушка и продолжила свою работу.
Я гневно глянула на бабку, поставившую меня в неудобное положение, но та только насмешливо хмыкнула.
— Я на минутку, — сказала она, наслаждаясь моей растерянностью. — Хотела напомнить, что ты должна колечко мое забрать. Оно на раме самой большой картины лежит, сверху застряло. На той, где портрет мужчины изображен. Не забудь!
И исчезла. А я зубами скрипнула, думая, что у меня уже подгорать начинает оттого, что все мной тут командуют да распоряжаются, продыху нет никакого! Только мысль эта в голове моей сформировалась, как…
— Готово! — заявила мастерица Гланер, и кто-то сунул мне в руку туфли. — Все на выход!
Пестрый, похожий на мельтешение бразильского карнавала, рой помощниц мастерицы потянулся к выходу. Секунда, и комната опустела, аж дышать легче стало! С радостью втянула я воздух, подумав, что получила передышку и вот сейчас ка-а-ак скажу этой даме все, что думаю о ее методах наряжать людей…
— Ну чего стоишь? — она меня опередила. — Туфли надевай и пошли! Первое испытание отбора через две минуты начнется. Тебя, человечку, точно никто дожидаться не станет. Хочешь вылететь и не начав?
Я вскипела, ощутив, как от гнева кровь начинает пульсировать в висках, а кулаки сами собой сжимаются. Так хотелось сказать, куда катиться всем этим драконам с их отборами и испытаниями, но снова вмешалась призрачная, невидимая ни для кого, кроме меня, бабка.
— Угово-о-ор! Помнишь? Ты участвуешь в отборе — я рассказываю, как тебе вернуться домой… — шепотом проговорила она мне прямо в ухо, появившись полупрозрачной тенью за спиной.
Я снова скрипнула зубами и торопливо стала натягивать туфли.
ГЛАВА 8
В огромном княжеском особняке замкового типа царило невероятное оживление. Даже интересно стало, где все эти, ныне шнырявшие туда-сюда люди (или драконы?) прятались, пока я тут на руках у князя путешествовала. Все что-то носили, бегали с выпученными глазами как будто их казнят, если хоть чуть замедлятся, а мадам, чьего имени я до сих пор и не знала, по дороге краем глаза следившая, чтобы я от нее не отставала, успевала еще и подгонять встреченных.
— Что? Закуски? Почему они еще не сервированы? Если выйду на лужайку, а их еще не будет на столиках, сожру! — рявкнула она на одного парня, облаченного в строгий черный костюм и сжимающего руками в белых перчатках поднос с какой-то снедью. Тот вмиг цветом лица с этими самыми перчатками и сравнялся, а в следующий миг будто исчез — так быстро унесся.
Когда вышли на драконопосадочную площадку, я ахнула. Ну надо же, сколько они всего за полчаса наворотить тут успели. Тут тебе и помост, с чем-то на нем, сильно напоминающим трон, там тебе — арка цветочная, сям тебе — и столики, и толпа девиц, у этих столиков толкущаяся, и украшения всякие ленточно-цветочные, как на свадьбе богатой! Диво дивное и чудо чудное!
Как только мы с мадам появились в поле зрения того самого блудливого старикашки, что имел наглость меня облапать и заслуженно получил от жены, как он, нас заметив, споро забрался на помост.
— Живо к другим претенденткам! — приказала мне мадам и подтолкнула в сторону столиков.
Да бог ты мой, какие все вежливые! Спорить с ней я не стала, пошла к девицам, пятками ощущая, что теплого приема мне там не ждать. Но когда подошла к столикам, заметила, что большинство из них мою персону просто проигнорировало, будто и не было меня тут.
Все они, красиво одетые, сверкающие драгоценностями, откровенно скучали и бросали взгляды на помост. Похоже ожидали, что там кто-то должен появиться. Ну князь, видимо. Я же взгляды бросала на столики, что пестрили закусками. Время-то обеденное, а у меня с утра ничего, кроме противной больничной каши, во рту не было. А набегаться да навлипаться в разное я сегодня уже успела — будь здоров! Кушать охота!
Ощущая, как тонкие каблуки туфель проваливаются в грунт, и потому стараясь наступать только на носочки, я подошла к одному кругленькому предмету мебели, покрытому белой скатертью, краешки которой призывно на ветерке шевелились, будто махали мне: «Сюда!» Пробежала глазами по тарелочкам, да и сцапала пару тарталеток с чем-то похожим на крабовый салатик. Одну в рот сунула, разжевала и аж зажмурилась от удовольствия.
— Угощения только для невест, человечка! — раздалось за моей спиной.
— Угу, — буркнула я, дожевав корзинку и отправляя в рот вторую.
— Ты меня слышишь? Брысь отсюда! Не хватало еще человечиной провонять перед самым приходом князя! — не унималась какая-то девица.
— Не переживай, не провоняешь, я мылась! — фыркнула я, оборачиваясь.
Передо мной стояла девица с точеной фигурой и черными волосами. Крупные локоны спускались по её покатым плечам, доходя до талии. Красивое личико портило выражение брезгливости.
— Здесь только для невест прием! — медленно, будто я была дефективной больной на всю голову, повторила она. — Слуги там!
Она подняла ручку и ткнула тоненьким пальчиком куда-то вправо.
— А невеста здесь! — заявила я и тоже подняла руку, только вверх, прямо перед ее лицом, сжимая кулак и оттопыривая средний палец, на котором появился цветок, полагая, что раз князь кладбищенский его в лицо старикашке тыкал, значит он что-то значит. Жест получился тот самый, неприличный, но черноволосая его, похоже, не поняла. Зато мне моральное удовлетворение!
— Человечка на княжеском отборе?! — округлила она глаза. — Фу-у-у-у! Я жаловаться буду! Это… это… Фу-у-у!
Да уж, словарный запас так себе.
— Это древняя традиция, Пияла, если ты не знала, — ухмыляясь, пояснила подошедшая к нам блондинка. — Хотя откуда тебе знать, ты же читать не умеешь. Если книгу и берешь в руки, так вверх тормашками ее держишь!
Еще две девицы, что стояли за спиной блондинки, захихикали. Мерзенько так, издевательски.
— О, зато ты у нас, Шиерия, читать любишь очень! — развернулась к ней черноволосая. — С утра до ночи долговые расписки отца своего перечитываешь, подсчитываешь, сколько раз кредиторам его дать должна, чтоб расплатиться!
Ого, вот это разборки! Кошачьей дракой запахло! Я схватила со стола еще пару корзиночек, намереваясь уминать их вместо попкорна, наблюдая, как эти две девицы будут вырывать друг другу волосы, но драки не случилось.
— Девушки, еще одно слово в подобном тоне, и вы обе будете отстранены от участия в отборе, — прошипела оказавшаяся рядом мадам.
Девушки тут же присмирели и резко, как по команде, развернулись и разошлись в разные стороны.
— О, молодость! Буйство крови! Обожаю такое! — с придыханием заявила снова появившаяся по правую руку от меня полупрозрачная бабка.
Я закатила глаза, искренне надеясь, что она не станет вот так появляться все время. Это же чокнуться можно! Или может быть, я уже чокнулась и у меня галлюцинации, притом не самые приятные?!
Мадам же тем временем подошла к старикашке, что-то ему сказала грозно, тот, похоже, сперва пытался отпираться, но потом нехотя кивнул в знак согласия.
— Итак, дорогие, милые, прекрасные, достойнейшие из достойнейших юные драконицы и… — весело прощебетал он. Следом его взгляд упал на меня. Выражение лица стало скорбным, а тон таким, будто бы заупокойную читал. - … и одна иномирянка, явившаяся по древней традиции и по распоряжению королевы Софии…
Все тут же посмотрели в мою сторону. А я как раз жевала как хомяк, набив вкусняшки за щеку! Корзиночка тут же колом в горле встала.
— Ну не будем о грустном… — вздохнул старикашка и продолжил веселее, снова, хвала богам, переключая внимание собравшихся на себя. — Я, Радиер Ранир, являющийся распорядителем сего мероприятия, рад приветствовать вас на отборе для его светлости Дарьяра Базальтового, князя Градалетского!
Раздались громогласные аплодисменты, а я смогла дожевать и сглотнуть.
— Позвольте также представить вам мою любезную супругу Ненэлу, — он протянул руку, помогая мадам подняться по ступенькам на помост. — Она будет помогать вам по мере сил своих и в рамках дозволенного правилами отбора на протяжении всей предстоящей недели.
Новая волна аплодисментов была более оживленной и вроде бы даже искренней. Похоже Ненэла Ранир пользовалась гораздо большим авторитетом у собравшихся, нежели ее муженек.
— К сожалению, его светлость немного задерживается, — продолжил распорядитель и бросил грустный взгляд на пустующий трон. — Но совсем скоро он присоединится к нам. А пока… Для вас, милые претендентки, есть задание… Самое первое и, возможно, самое важное испытание!
— О, сейчас начнется! — полушепотом произнесла призрачная старушонка, что все еще парила рядом. И чего она по своим делам не уносится? Вроде же для этого явилась из склепа! Так нет же… Сияет тут восторгом, как медный таз на солнце. Конечно, не ей же эти самые испытания проходить.
Отряхнула я руки от крошек, даже не подумав искать салфетку, внутренне слегка напрягаясь. В голове сформировалось понимание, что человечка на этом отборе я одна, другие — драконицы. А значит и превращаться в огромных ящериц остальные, наверняка, умеют, и огнем плевать, если что, могут, может быть, и магией обладают. А я… Я-то тут что делаю?
ГЛАВА 9
Мое воображение начало рисовать самые причудливые образы заданий, которые могут попросить выполнить дракониц. Ну там огнем в цель плюнуть, грациозно над особняком пролететь или еще что… покровожадней. Но, на мое счастье, ничего подобного не потребовалось. Слуги быстро вынесли и поставили перед помостом длинный стол, расставили на нем множество горшочков: стеклянных и глиняных, фарфоровых и каменных, принесли кадку полную земли, садовые инструменты и перчатки.
— Здесь семена, — престарелый распорядитель поднял руку вверх, демонстрируя бархатный алый мешочек, который держал за белые завязки. — Каждая из вас выберет себе одно, посадит в напитанную магией землю. К концу отбора из этого крошечного семечка вырастет нечто прекрасное, что сумеет продемонстрировать ваш чарующий внутренний мир и искреннее расположение к князю Дарьяру Градалетскому.
Ох, и сладко поет, соловей седоперый! А выходит-то, что цветочек раскроет все карты невестушек: кто за золотом пожаловал, кто за титулом, а кто за возвращением в свой мир. В этом месте пальцем в конкретную девушку и тыкать-то не надо, вот она я!.. М-да…
— Прошу, дорогие претендентки, подходите по одной! — распорядитель Ранир спустился по лесенке, сделав это удивительно легко для своего почтенного возраста.
Хотя чего это я удивляюсь, за попу девушек он тоже шустро хватает, явно артрит его не мучает! Девушки потянулись к распорядителю под строгим взором Ненэлы, образуя очередь. Я не торопилась, наблюдая и пересчитывая по головам.
— Ровно двенадцать, — шепнула мне бабка-призрак. — Дюжина. И ты тринадцатая.
— Чертова дюжина… — хмыкнула я.
— Ну что сразу чертова? Кто тебе уже гадости этой нашептал! Врут все! Не слушай! Сама в отборе участвовала, нормально прошло все. Я же живая! — всполошилась вдруг мертвячка, кружа вокруг меня и сверкая глазами.
— Вы это о чем? — прищурилась я недобро.
— А ты о чем? Сама же черта помянула! — зависла в метре от меня бабка.
— Я-то про дюжину, у нас так называют тринадцать — чертова дюжина. А вот вы о чем толковали, а? — наступала я на нее, пользуясь тем, что все заняты выбором горшков да посадкой семян, и никто на меня внимания не обращает.
— Так и я про присказки да слухи! Ерунда, забудь… — промямлила старушка и растворилась как дым.
Удобненько, однако! Не хочешь с кем-то говорить и что-то рассказывать, просто растворись в воздухе и поминай как звали. А тут и не помянешь, я ж в душе не чаю, как эту особу при жизни величали!
— Девушки, секунду внимания! — на поляне появился мой кладбищенский похититель, который, как выяснилось, являлся никем иным, как тем самым Дарьяром Базальтовым, князем Градалетским, ну и женихом заодно.
Тут же вспомнила, как с ним о несостоятельности мужской разговаривала, даже не предполагая, что он это всё на свой счет принимает. В памяти всплыло и его пожелание мне выиграть отбор… Такое оно было, с продолжением, с намеком на первую брачную ночь. Ощутила, как щеки обдало жаром. Взгляд оценивающе прошелся по высокой широкоплечей фигуре князя, и мой внутренний ценитель мужской красоты поставил высший балл этому индивиду, за что я тут же мысленно себя и отругала. Не о том думаешь, Нина, ой, не о том! Тебе домой надо! У тебя брат только-только школу закончил, едва в универ поступил, сестра первенца родила три месяца назад. Помогать надо, пропадут же! А ты тут на иномирных князей слюни пускаешь, тоже мне… старшая! Что отец с матерью, будь они живы, сказали бы, а?
— Я очень рад всем, — продолжил князь и обвел девушек, бросивших свою работу и преданно заглядывающих ему в рот, таким взглядом, что стало ясно: врет, не рад. — Но, к сожалению, дела княжества требуют моего внимания, и потому много времени я вам посвятить не смогу.
Несколько девиц недовольно и укоряюще зароптали, еще несколько изобразили вселенскую скорбь и величайшее сожаление с искоркой понимания, но Дарьяр, не обратив внимания ни на тех, ни на других, говорил дальше.
— Поскольку моя супруга должна будет стать хозяйкой Градалетского княжества, мне бы хотелось познакомить вас с моими землями и теми, кто на них живет и трудится, — сообщил его светлость. — Потому в качестве первого испытания вы, прекрасные и уважаемые претендентки, должны будете провести ночь с лесорубами Градалета!
— В каком смысле? — икнула жена распорядителя Ненэла.
— В самом прямом, — усмехнулся князь, бросив на нее короткий взгляд. — Девушки должны отправиться к Градалетскому озеру, в поселение лесорубов, притом совершенно самостоятельно. Найти себе ночлег, познакомиться с местными жителями, а завтра вечером я объявлю о следующем испытании. Всем удачи, дорогие невесты!
Князь быстро спустился с помоста и направился в сторону особняка.
— А как же трон? А официальное представление невест? Как же традиции? Протокол? — услышала я слова Ненэлы. Она быстро и тихо приговаривала их, обращаясь к князю, за которым тут же помчалась, подхватив юбку. Как раз они рядом со мной как мимо столба проходили.
— Эти формальности меня не интересуют! — бросил Дарьяр.
— Но невесты… Они же оскорбятся… — почти шепотом заявила жена распорядителя.
— Это их выбор. Все знали, что я не испытываю ни малейшего желания жениться, — отмахнулся князь. — Если кого-то из них что-то не устраивает, любая может покинуть отбор. Кроме человечки, разумеется…
Неожиданно пытливый взгляд Дарьяра упал на меня, втихомолку гревшую уши. На его губах появилась лукавая улыбка. Еще и подмигнул!
— Ну да, у нее-то выбора особо нет… — тоже глянув на меня, бесцветно заметила распорядительница.
И что это она имеет в виду? Князь же, воспользовавшись тем, что внимание Ненэлы сместилось с его персоны, снова быстро пошел вперед.
— Как это к лесорубам?
— Зачем нам туда?
— Я что, должна буду спать на соломе?
— Говорят, у них уборной нет, только будки на улице!
Голоса девушек были полны недовольства и звучали все громче. При этом свои вопросы они сыпали на голову Радиера, обступив его со всех сторон. Заметив это, Ненэла вздохнула, с тоской поглядела вслед удаляющемуся Дарьяру и отправилась успокаивать разбушевавшихся претенденток, а заодно спасать своего муженька непутевого. А тот уже улыбался во все тридцать два (если их у драконов, конечно, столько) зуба и радостно пользовался возможностью якобы по-отечески приобнять то одну красотку, то другую, произнося что-то успокоительное.
— Так, быстро дуй в замок, колечко мое забирай! — опять бабка появилась неожиданно и опять за спиной. Как будто специально напугать меня пыталась.
— Да подождите вы, мне тут надо с ночевкой у лесорубов разобраться, — шепнула я в ответ и шагнула было вперед, собираясь подойти поближе, послушать, что там невестам другим про испытание рассказывали.
— У лесорубов? Ночевка? — удивилась бабка. - Испытание что ль такое? Дарьяр придумал? Да ладно, с этим потом разберемся!
Она преградила мне путь, грозно уперев руки в бока. В ответ я закатила глаза, понимая: за возможность узнать больше об испытании придется еще и побороться. И это с той, кто заинтересован в моем пребывании на отборе?! Ерундистика какая-то!
ГЛАВА 10
— Там домоправительница погнала горничных холл мыть, дескать, невесты натоптали, непорядок! — быстро заговорила призрачная. — Так они и пыль станут протирать заодно по рамам. Найдут колечко мое и все. Прости, прощай, не свидимся больше, милочка моя!
Честно, если бы мне помощь этой с-того-светной не нужна была, так вот ничуть ее исчезновению не расстроилась бы.
— А что, у князя Дарьяра прислуга вороватая, да? По карманам своим рассовывают, все что блестит? — ехидно заметила я. — Непоря-а-адок…
— Да если бы! Ворованное назад отобрать можно! — а бабулька-то знатно нервничала. С чего бы? — А эти честные все. Найдут колечко золотое, сразу князю понесут. А тот его в сокровищницу закинет! И все! Не выберусь я оттуда в веки вечные. А у меня дела! Давай, давай! Шагай быстрее в замок.
Скривилась я слегка, взгляд на невест бросила, что уже угомонились и кивали, слушая Ненэлу, да и развернулась, потопав, куда сказано было — к замку.
— Про семечко не забудь, горемычная моя, — напомнила бабка. — Только быстрее! Хватай его и бегом за колечком моим!
В мешочке семечко оказалось последним. За неимением на платье карманов, сунула его за корсаж, а земли из бочки, магической этой, в тот самый мешочек бархатный накидала, горшок первый попавшийся схватила и потопала к особняку.
— Вот эта картина! — как только мы оказались в холле, ткнула бабка в огромный поясной портрет какого-то мужчины, чьи черты лица сильно напоминали моего кладбищенского дракона. — Там оно, сверху, на раме лежит.
— И как я должна достать его? Высоко же! — буркнула я, понимая, что со своим росточком — метр с кепкой в прыжке — даже с табурета не дотянусь до верхнего края.
— Так придумай что-нибудь! Я за тебя все должна делать? Сама бросила, сама и доставай! — фыркнула бабка. — А я пока покараулю. Как горничные ведра с тряпками свои соберут и сюда направятся, появлюсь, предупрежу тебя. Не надо, чтобы кто-то видел, как ты по картинам шаришь. Невесть что подумают!
И испарилась как роса на солнышке! До чего же вредная, эгоистичная старушонка мне попалась! «Хочешь плачь, хочешь пляши», - как говорил дядя Вася, монтажник, когда нам зарплату выдавали.
Оглядела помещение, приметила пару низеньких пуфов, притаившихся в уголках у стенок. Притащила их, поставила друг на друга. Ножки одного утопали в мягкой обивке другого, отчего конструкция получилась шаткая и неустойчивая до безобразия. Даже со стороны эта башня напоминала Пизанскую — кренилась вправо. Стремянку бы сюда, но где ее возьмешь? Да еще и быстро. Имеем что имеем.
Скинула туфли и стала вскарабкиваться наверх. На первый пуф забралась без особых проблем, хоть длинная юбка и мешалась, путалась, облепляя лодыжки тканью. На второй же лезла, ежесекундно ловя равновесие, как эквилибрист, едущий по канату на одноколесном велосипедике. В процессе подумала, а не отказаться ли от этой затеи? Может ну его, это кольцо, вместе с призраком старушенции? Но понимание того, что других желающих мне помочь, пусть и из собственной выгоды, нет (если конечно, не брать в расчет распорядителя с его грязными намеками, а брать его или у него хоть что-то я не собиралась ни за какие коврижки!), заставило продолжить подъем. Чувствуя, как башенка из мягкой княжеской мебели качается и шатается, я встала сперва на колени, а потом медленно, очень осторожно поднялась на ноги и ухватилась за край рамы.
— Ага! — радостно воскликнула я, нащупав холодный золотой ободок, и радостно нацепила его на палец.
— Что тут происходит? — раздался мужской голос снизу.
Я машинально посмотрела туда, откуда донесся вопрос, и этого движения хватило для того, чтобы потерять равновесие.
Секунда, и пуфы подо мной поехали, верхний соскользнул с нижнего, с грохотом оба полетели на пол, а я следом, рискуя упасть прямо на них и сломать себе что-нибудь, что ломать очень не хотелось. Но вместо мебели я налетела на мужчину, свалилась ему, можно сказать, на голову. Дракон поймал, прижал к себе сильными руками, но кажется, этот маневр и для него оказался полной неожиданностью. Дарьяр покачнулся и выпустил меня из своей стальной хватки, поставив на ноги. Я тут же отступила, желая отойти на безопасное расстояние. Непривычно длинный подол, который в отсутствие каблуков подметал пол, предательски подлез под пятки. Оступилась и полетела на спину, машинально пытаясь ухватиться хоть за что-то. А единственным, что было в доступе, оказался дракон. За него и зацепилась!
Бах! Больно приложилась спиной о мраморный пол княжеского дворца, но головой мне удариться не дали. Мой затылок защитила подставленная мужчиной ладонь. Здорово, конечно! Но расплатой было то, что этот здоровяк припечатал меня своим телом сверху, выбив дух. Еще и носом уткнулся прямиком в декольте! Гад! Он это специально! Вот зуб даю! Его… Зуб.
В первую секунду мы оба кажется просто пытались осознать произошедшее и набрать воздуха в грудь.
— Что ты тут делала? — дракон рывком приподнялся, но и не думал с меня слезать.
Его лицо оказалось напротив моего. В серых глазах протаяла вертикальная игла зрачка и полыхнул огонь. Это было похоже на вспышку молнии в грозовом облаке. Руки Дарьяра оказались справа и слева от моих плеч, а сам он нависал сверху, как скала. Огромная, тяжелая, очень горячая и часто дышащая скала… Меня обдало невероятным ароматом, смесью свежести озона, терпкости хвои с нежной цветочной ноткой лесного ландыша. Невольно глянула на пухлые, четко очерченные губы дракона, мельком заметила, что на острых скулах проступило что-то черное и блестящее… Чешуйки? Я не могла промолвить и слова, борясь со странным чувством интимности и сладкого предвкушения чего-то… Сама не знала чего… Дракон шумно втянул воздух и, не сводя с меня пристального взгляда, стал медленно наклоняться, уничтожая и так непозволительно малое расстояние между нашими лицами. Готова была поклясться: еще миг, и он меня поцелует…
— Горничные на подходе! — голос бабки-призрака ворвался в мое сознание. Повернула голову, пытаясь найти ее взглядом и в то же время неосознанно отворачиваясь от Дарьяра.
А эта призрачная, увидев нас с драконом в весьма двусмысленном положении протянула еще и: «О-о-о-о-о!» Многозначительно так.
Тут же на лестнице послышались голоса, тихий смех. Это те самые горничные объявились. И ладно бы только они. Прислуга бы, увидев картину маслом: «Иномирянка под драконом» — глаза бы потупила да шепотом потом перемыла мне косточки. Это можно было пережить и даже не заморачиваться. Но нет же. Тяжелая дверь холла отворилась и в помещение вплыла та самая блондинка, кажется, Шиерия и следом — две ее подружки-подпевалы. Увидев нас, они втроем, как по команде, рты открыли так широко, что челюсти о мрамор стукнулись.
Дарьяр коротко рыкнул и вскочил на ноги, не забыв при этом еще и меня поднять как-то. Ловко так, за талию одной рукой подхватил и поставил, будто я и не девушка, а перышко какое-то. Посмотрел на служанок, замерших на лестнице, и те тут же продолжили спуск, уже по дороге начиная что-то тереть усердно.
За нашими с драконом спинами что-то хрустнуло и бабахнуло, даже не оборачиваясь, я поняла: рухнул портрет. Похоже, я, когда летела вниз, и за него пыталась цепляться, вот крепление и повредилось. Невесты ахнули, служанки замерли, дракон обернулся, я вытянулась в струну, жалея, что не осталась лежать: притворилась бы сейчас мертвой.
— За порчу портрета моего отца вы мне будете должны, — шепнул дракон, чуть наклонившись ко мне.
— Должна? На мне даже платье вашими стараниями приобретенное! Чем я могу расплатиться-то? — так же тихо, чисто от волнения, выдохнула я.
— Мы с вами позже об этом вместе подумаем, — отозвался дракон и улыбнулся, загадочно так.
А потом спешно зашагал на выход, на ходу кивнув невестам, которые наконец подобрали свои челюсти и присели в ответ, склоняя головки.
ГЛАВА 11
Пока я недоумевала, пытаясь представить, что может придумать его светлость Дарьяр, призрачная бабулька успела испариться. Зато вместо нее рядом со мной нарисовалась Шиерия.
— Внимание привлекаешь, человечка? — прошипела она, становясь похожей на гадюку. Сильно полинявшую, учитывая цвет ее волос. — Матрац из себя изображаешь? Хотя, почему изображаешь, ты и есть матрац. Нет, слишком громко сказано. Вернее будет сказать, что ты — подстилка.
— За языком-то следи, — прохрипела я, взглянув на невестушку князя исподлобья. — А то можешь и без него остаться…
— А разве я сказала неправду? — невинно захлопала глазами драконица и обернулась на своих подпевалок. — Разве не на тебе сегодня уже имел возможность полежать распорядитель Ранир? Прямо в дворцовом коридоре…
Подружки этой блондинистой змеюки закивали и захихикали. Я ощутила, как щеки мои вспыхнули стыдом, а внутри разгорелись искры гнева. Даже не знаю, на кого я сейчас больше злилась — на эту стервозу или на старикашку-распорядителя. Да обоих бы… Одну б за космы оттаскала, а второго… за иное место!
— У этого замка есть глаза и уши. И новости тут разносятся очень быстро, — с гаденькой улыбочкой на губах, полушепотом, как будто дает дружеский совет, сообщила Шиерия.
— И разносите эти новости, которые стоило бы назвать сплетнями, вы. Бегаете, в каждый уголок заглядываете, — парировала я. — То-то во всем замке гнилью пованивает. Прямо как от ваших душонок…
— Ах ты… — бледнея, начала драконица, очевидно, намереваясь меня оскорбить.
— … невеста, которая так понравилась его светлости, что он аж решил примериться, хорошо ли с ней будет в горизонтальном положении на брачном ложе? — перебивая блондинку, выговорила я. Да, это было гаденько, не слишком для меня лестно, но… если тебя поливают грязью, соскреби с себя и швырни в обидчика. Главное, лицо драконицы исказила гримаса, весьма похожая на смесь гнева и зависти. Так что мой выпад цели достиг!
— Потаскуха! — рыкнула тихо, но злобно Шиерия.
В ее голубых глазах что-то сверкнуло и зрачок моментально обратился в черную иглу.
— О да, это слово прекрасно мне подходит! Потому что я отлично умею таскать за космы! У меня две младшие сестры, я на них отлично натренировалась! — в тон этой змее ответила я и шагнула вперед, готовая, если будет надо, и правда вцепиться в волосы драконице. — Продемонстрировать?
— Еще и бешеная! — пискнула шатенка-подпевала за спиной зачинщицы этой перепалки.
Шиерия обернулась к ней, сделала какой-то знак рукой, и та коротко кивнула, замолчав.
— Дарьяр мой! Запомни это! — бросила она, оборачиваясь снова ко мне. — И знай, в нашем мире, с теми, кто тянет лапы к чужому дракону, случаются несчастья! Здоровье страдает…
Она резко развернулась, белые локоны взлетели вверх, как и край юбки, и зашагала прочь. Две ее подружки направились следом. Шатенка еще по дороге как бы случайно пихнула меня в плечо. И — надо же! — извинилась, хоть и мерзенько ухмыльнувшись напоследок.
Глядя вслед девицам, которые стали подниматься по лестнице, я чувствовала, как подрагивают ладони. В моей жизни случались перепалки и похуже этой, но сегодня и без неприятных бесед случилось слишком много всего, а тут… Я повела плечом, стараясь стряхнуть вместе с легкой болью и все навалившиеся невзгоды. Выдохнула, пытаясь насладиться минуткой спокойствия и не обращать внимания на горничных, которые намывали холл как ни в чем не бывало и изредка кидали на меня любопытные взгляды. Глаза я прикрыла и тут же пожалела об этом. Вспомнился Дарьяр, а точнее то странное, оглушительной волной накрывшее меня предвкушение чего-то прекрасного, сладкого, такое томительное и такое волнующее. И его аромат, мужественный и нежный одновременно.
— Ты все еще тут? — снова бабка, снова как черт из табакерки.
Вздрогнула, распахнула глаза, нахмурилась.
— А вы не могли бы появляться в поле моего зрения и не сразу орать? — скрипнув зубами, поинтересовалась я тихо.
Еще не хватало, чтобы слуги его светлости подумали, будто я, помимо прочего, еще и умалишенная, раз сама с собой говорю. Призрачную старушку ведь, как оказалось, никто кроме меня-то и не видит!
— Это еще зачем? — буркнула полупрозрачная в ответ.
— Пугаете…
— Ох, нежная какая! — закатила глаза мертвячка. — Некогда мне тут с тобой сяськи-масяськи разводить. Давай быстро за мной, на задний двор. Тебе же к лесорубам надо. Забыла? Эти крали обратятся, крылышки расправят и за пять минут на месте будут, в нужном поселении. А ты как туда? Пешком?
— Да я даже не в курсе, в какую сторону топать, если и пешком… — прошептала я, потирая лоб ладонью. — Можно мне просто домой, а?
— Можно, — неожиданно согласилась бабка. Я удивленно вскинула на нее взгляд, не веря своему счастью. Отпустит?! — Но попозже…
Ага, как же! Раскатала губу, Нинка? Закатай обратно!
— А сейчас за мной давай! — махнула рукой призрачная и полетела куда-то вправо. — Там вещички грузят в экипажи. Видимо, реквизит для следующего испытания и вещи других невест. Попросишься, чтобы и тебя подвезли. Шустрее только, и смотри, чтоб тебя Ненэла не заметила. А то не позволит. Князь же сказал — своим ходом…
— Может мне еще и ползком к этим вашим экипажам пробираться? — съязвила я, едва поспевая за старушкой, что летела впереди.
— А это хорошая мысль! — не распознав или сделав вид, что не распознала мой сарказм, ответила та. — Как из замка выйдем, там можешь и ползком…
Я вздохнула. Оставалось только надеяться, что она не серьезно.
ГЛАВА 12
Из замка мы вышли через какую-то неприметную маленькую дверь и оказались шагах в пяти от вымощенной камнем подъездной дорожки. Там ровным рядком стояли крытые повозки. Запряжены в них были обыкновенные, хоть и холеные, ухоженные донельзя лошади. Полукруглые же тенты, натянутые над повозками, делали их похожими на те фургончики, что катались некогда на Диком западе в моем мире и которые мне прежде доводилось видеть только в кино.
Возле этой колесной процессии находилась пара грузчиков. Они подносили к одной из повозок какие-то сундуки и заталкивали их вовнутрь, пряча под тент. Чуть дальше, шагах в пяти от первой повозки, стояли Ненэла и еще несколько дорого одетых женщин, одна из которых, судя по характерной сутулости и длинной, абсолютно седой косе, была стара, как вершины Кавказа.
— Это кто? Это Тренария? Да быть не может! — прошипела моя призрачная спутница. — Неужто еще жива, старая чешуйчатая ящерица? Надо послушать, что это она там обсуждает с Ранир. Гадость какую-то собирается устроить на отборе для Дарьяра, как пить дать!
Старушка поплыла вперед, но у растущих по краю дорожки ровно подстриженных кустиков замерла, обернувшись ко мне.
— А ты не стой столбом! Марш проситься в обоз! А то не попадешь к лесорубам и вылетишь с отбора, как пробка из бутылки! Не видать тебе тогда своего мира, как собственных ушей! — уперев руки в бока, скомандовала она и снова поплыла в сторону неожиданно обнаружившейся среди живых старой знакомой.
Кажется, подслушать, о чем говорили женщины, ей хотелось больше, чем помочь мне с выполнением задания князя. Кто бы сомневался! Хорошо сказала: «Просись!»
У кого проситься-то? У грузчиков? Так они, наверняка, меня к Ненэле и отправят, которая, по словам бабки, погонит меня взашей. А на облучке, на месте кучера не было никого. Вздохнув и пользуясь тем, что в мою сторону никто не глядит, я пригнулась на всякий случай, накрутила подол платья на руку и засеменила под прикрытием кустиков к той самой повозке, куда грузили сундуки. Мужчины как раз ушли за новой порцией добра, самое время залезть туда и спрятаться среди объемной поклажи. И просить никого не надо!
Добралась без происшествий, только через стену кустов пролезть оказалось той еще задачей. Ветки я руками раздвинула аккуратно, стараясь не шуметь, голову с туловищем просунула, а вот закутанные в несколько слоев ткани попу и ноги протащить оказалось сложнее. Синий шелк зацепился за ветки, и я замерла, боясь порвать единственное имеющееся платье. Вдруг его сдать надо будет после отбора, вдруг за повреждения плату попросят. У меня же местных денег нет. Да и не местных тоже как бы не имеется. Аккуратно повернувшись, я подставила спину под ветки, осторожно опуская одну руку. Прутья, едва покрывшиеся молодой зеленой листвой, больно хлестнули по голым плечам и затылку. Чертыхаясь сквозь зубы, я быстро отцепила юбку и ловко извернулась, выскакивая из плена. Аллилуйя!
На цыпочках, чтобы не цокать по каменной дороге каблуками, я добралась до повозки. Кузов ее оказался, зараза, высоким, мне по самый пояс. Пришлось навалиться, упереться руками и подтянуться. Раздался характерный треск. Платье!!! Я чуть не застонала в голос, когда, оказавшись в полумраке под тентом, увидела огромную прореху и свисающий вниз безобразно выдранный лоскут ткани. Я прямо физически ощутила, как у меня сердце кровью облилось. А все потому, что положа руку на этот разгоняющий по венам кровь орган, наряд мне очень нравился. В жизни у меня не было ничего подобного, такого красивого и дорогого на вид. И вот, продрала…
К сожалению, дыра в подоле оказалась не самым страшным горем. Перелезши через первый ряд сундуков, я обнаружила за ними мешки, что ровными стопками лежали поперек повозки и белели своими набитыми боками. Стукнула по верхнему ладошкой. В воздух тут же поднялась мучная пыль. Вот блин! Если я стану прятаться тут, за сундуками, точно все платьишко свое, синенькое, да ладненькое еще и перепачкаю. И так уже подол извозила в грязи, пока по кустам всяким там да по траве бегала.
Снаружи послышались тяжелые шаги и какое-то бряцание. Кажется, грузчики подоспели с новой партией сундуков. Я присела где была и затаилась, прячась.
— Эй, любезные! Вы что творите? — услышала я голос Ненэлы.
— Грузим… — басовито отозвался кто-то.
— Не туда грузите! В этой повозке мешки, продукты, а вы туда ценный реквизит! Совсем что ли из ума выжили или глаз нет?! — яростно набросилась на работяг распорядительница. — Несите сундуки сюда, в первую повозку. И то, что сюда успели лишнего запихнуть, выгружайте и несите туда же!
Сердце у меня ёкнуло! Получалось, что теперь Ненэла пристально следила за работой, а значит, если я соберусь куда-то переместиться, вылезти из этой повозки, мадам сразу меня засечет. Вот и выходило, что пути обратного у меня нет. Но как только мужики вытащат ряд сундуков — опа! Я тута! Сижу такая! Сдадут же этой мегере, просто от неожиданности сдадут! Прятаться надо!
С грустью посмотрела на мешки. Они хоть и были на вид чистенькие такие, беленькие все, но мука из них все же сыпалась, проникая в мельчайшие зазоры тканевого плетения. Делать было нечего, полезла я на них. Пыхтя, торопясь как могла, понимая, что долго грузчики относить ту партию, что в руках была, не будут, а значит времени в обрез. С большим трудом сдвинула одну стопку мешков и залезла в образовавшуюся нишу. Вовремя. Характерный шум и мужские «Эть!» дали понять, что работяги забирали из фургона сундуки, которые засунули не туда, куда следовало.
— Побыстрее, побыстрее… — проворчала совсем рядом Ненэла, подгоняя мужичков.
В носу предательски защекотало. Мучная пыль лезла туда с настойчивостью восходителя, заплатившего за тур в гору пару десятков тысяч в иностранной валюте. Я старалась сдержаться изо всех сил, но…
— Ахчхи! — вырвалось у меня.
Да еще смачное такое, забористое, громкое, что в тех самых горах лавина бы сошла!
— Это еще что такое? — удивилась Ненэла.
Стук каблуков по камню возвестил, что распорядительница не просто заинтересовалась услышанным, но и пошла искать источник. Вот же: не везет и как с этим бороться?! В панике, пытаясь подавить в себе желание застонать и затопать ногами, я пыталась придумать, что делать и как спрятаться. Конечно, распорядительница меня увидеть была не должна, но если решит забраться в кузов или пошлет одного из работников… Все! «Здрасьте! А я что? А ничего! Я тута к лесорубам просто ехать собралася, ага!»
В отчаянии я быстро стянула с ряда, что был за моей спиной, мешок, наскоро размотала узел, которым был скреплен край, кое-как вытрясла большую часть содержимого к борту, задержала дыхание и натянула, приседая на корточки, мешок на себя прямо с остатками муки. Мешок большой, я мелкая, целиком влезла, даже вместе с платьем. Остатки муки покрыли меня всю, залезли, куда только было можно: в глаза, в уши, за корсет. Нос я зажала, дабы не чихнуть снова, съежилась, размышляя, как буду мстить старушке, что отправила меня сюда. Убила бы, но никак. Опоздала. И не удивлюсь, что эта скверная тетя не своей смертью, того…
Стук каблуков замер, наступила тишина. Один удар сердца, два, три…
— А ну-ка, любезный, залезь в кузов, погляди, все ли там нормально, — нехорошим, что-то подозревающим голосом приказала Ненэла.
Пружины повозки скрипнули под весом тяжелого грузчика.
Шарк-шарк! Сопение. Мои легкие начали гореть, умоляя сделать вдох.
Глухой хлопок по одному из мешков совсем рядом. Стук сердца усилился, оно, бедное, зашлось, забарабанило по ребрам, разгоняя по телу панические мурашки и ощущение скорой беды…
— Да нормально тут все, мешки да мешки, — пробасил мужчина.
— Уверен? — не унималась Ненэла.
Пружина снова скрипнула, оповещая, что грузчик покинул повозку.
— Хотите, сами взгляните, — бесцветно отозвался густым басом работник.
— Нет уж, там мука, платье испачкаю… — фыркнула распорядительница в недра фургона, будто сама себе это говорила, а не грузившему. — Заносите сюда остатки продовольствия и трогаемся. И так задержались.
Новые тяжелые хлопки сообщили мне, что мужики начали укладку рядов провизии. Я стянула мешок с головы, сама не понимая, чего хочу больше: чихнуть или вдохнуть. Вся в комок сжалась, в юбку, засыпанную белым мелким помолом пшеницы, уткнулась и, как мышь, что знает о кошке рядом, стала отчихиваться. Воздуха хапану и — чхи! И снова, снова, попадая в такт хлопкам очередных опускаемых в кузов мешков. Хорошая маскировка. Где-то после десятого чиха моего, за бортом раздались голоса, и повозка резко тронулась, увозя меня в поселение градалетских лесорубов. От неожиданности я резко плюхнулась на попу, спиной опрокинувшись в гору муки, которую сама и насыпала, когда мешок освобождала. Да блин! Вывалялась уже вся, как сырник перед отправкой на сковороду!
— Эй, что с тобой, горе иномирное? — спросила бабка.
Явилась не запылилась. В отличие от меня. Я подняла голову, с волос тонкой струйкой посыпалась мука, прямо на подол, растекшийся по дощатому полу повозки сине-белой кляксой. На глаза мои навернулись слезы.
— Ох ты и чучело! Кто увидит, так за градалетское озерное чудище примет! Ты ж вылитый черт! — выдала призрачная, снова взглянув на меня.
— Странные у вас черти, белые почему-то… — буркнула я, стряхивая муку с плеч. И вдруг ощутила, что по щекам моим потекли слезы. Это еще какого?.. Такого я от себя точно не ожидала! Не из плакс, вроде. Нельзя. Нинка, плакать нельзя! Руки с ногами же целы. Брось это!
— Чего ревешь? Чего ревешь-то? — глазки бабки растерянно забегали.
— Платье жалко! — всхлипнула я, утирая непрошенную влагу перепачканной в муке ладонью.
— Тьфу ты! — всплеснула руками старушенция. — Да у тебя таких еще десяток будет! Ты же княжеская невеста! Скажешь, так и пошьют! Лучше послушай, что бабушка узнала…
Старушка так хитро прищурилась, так таинственно разулыбалась, что даже мне — расстроенной, перепачканной, злящейся на нее за то, что ничего не подсказала, никак не помогла — стало интересно, что же она там такое выведала.
ГЛАВА 13
— Неужто узнали, как мне прямо сейчас домой вернуться? — ехидно спросила я, четко осознавая, что старушка если и узнала бы подобное, мне бы не сказала: не в ее интересах.
— Милочка, у нас же уговор! — подтверждая мои мысли, начала призрачная. — Ты участвуешь в отборе. А вот когда выиграешь…
— О! Так я еще и выиграть должна? — удивилась и возмутилась я.
— Не придирайся к мелочам! — отмахнулась старушка. — Тем более, что я для тебя второй конкурс считай выиграла уже.
— С первым-то еще не разобрались! — фыркнула я, стряхивая с головы очередную порцию муки. — Что я делать-то буду у этих лесорубов? Ночью!
— На постой попросишься, что ж еще! — закатывая глаза, проворчала бабуля. — Ты лучше послушай, что я узнала. Второе испытание будет о традициях Градалета!
— Час от часу не легче, — буркнула я невесело. Ну откуда мне знать о традициях княжества в драконьей стране абсолютно чуждого мира? Ничего не знаю. Ничегошеньки.
— Так а я тебе на что? — в глазах старушенции блеснул энтузиазм. — Сейчас все расскажу! В нашем княжестве очень любят вокал. Все поют: и стар, и млад, и знать, и простые жители. И каждый год мы проводим певческие конкурсы. Простой люд соревнуется на весенней ярмарке, знать — на балу равноденствия! Это традиция! Так вот, все невесты будут участвовать в певческом конкурсе, моя дорогая! А я знаю о таких конкурсах все! Такую песню тебе сочиню, что другие романсы просто померкнут на ее фоне.
— Я петь не умею, — вздохнула я обреченно, ярко представляя, как драконы морщатся и затыкают уши, услышав мои конкурсные завывания.
— Такие стихи изображу, такую музыку напишу! Старая карга Тренария, которую какой-то идиот назначил председательницей жюри, обрыдается, восторгаться будет до инфаркта! — не слушала меня бабуля-призрак.
— Какие я сочиняла романсы, в молодости с ними на певческом конкурсе Градалета пять раз побеждала. Вот послушай…
И призрачная затянула мотивчик, что-то гнусаво запела, а я тихо завыла, утыкаясь в собственные колени. Вот только мертвецких концертов мне не хватало. Сижу тут в муке, в порванном платье, в чужом, незнакомом мне мире, в повозке, в которую проникла тайком, мирюсь со статусом княжеской невесты, стать которой тоже не пыталась. Божечки, как же домой хочется! Там хлопот полон рот, ни отдыха ни продыха, но хлопот-то своих, понятных. А тут что? Лесорубы? Конкурсы вокала? Старушка-призрак в качестве наставницы? Бред какой-то.
Моей отвлеченности старушенция не замечала, распевала в свое удовольствие что-то заунывное о лесах, озерах, бескрайних просторах и старинных легендах Градалета. Под мерное покачивание повозки и эти песнопения я, кажется, даже задремала.
Мой нехитрый транспорт остановился, раздались мужские голоса, я встрепенулась.
— Так, вылезай давай скорее, — приказала бабуля, паря прямо надо мной, да так низко, что я аж пригнулась инстинктивно. — Приехали. В поселении уже.
Спросонья я протестовать не стала, вылезла из телеги, можно даже сказать — вывалилась.
— Давай скорее туда! — призрачная указала на лесопосадку.
Не раздумывая, я споро засеменила в указанном направлении и остановилась, только оказавшись под сенью огромных елей, скрывшись за раскидистыми игольчатыми лапами.
— А теперь что? — спросила я, наблюдая, как повозки покатились дальше, проезжая под высокой, созданной из необхватных древесных стволов и перекинутой между ними резной деревянной вывеской с наименованием поселения, аркой.
— Ты иди туда, прямо, никуда не сворачивай. На ручей набредешь, недалеко он, метров сто, — ткнула пальцем старушка, указывая направление. — Там ручей есть. Умойся, приведи себя в хоть сколько-нибудь вид приличный, а то смотреть страшно, чудище с-того-светное, честно слово, а не девица! Как тебе в голову только пришло в мешок с мукой залезть-то?
— У меня вариантов других не было, между прочим, — покосившись, пробурчала я в ответ.
— Ты не оправдывайся, а топай! — голосом злобной училки заявила призрачная. — А я слетаю на разведку, погляжу, кто тут сейчас сердобольный, к кому можно тебя на постой пристроить, такую непутевую, грязную, да еще и человечку!
И растворилась снова в воздухе. Опять! Бросила снова. Одну. В лесу. У лесорубов. А это, между прочим, обычно мужики такие необъятные, неприветливые и с топорами…
— Да чтоб тебя черви могильные до скончания веков ели! — бросила я в пустоту.
Огляделась. Темно, тихо, вроде как никого в лесу нет. Отработали, видать, уже мужички и к ночи по домам отправились. Пришла к выводу, что умыться и правда было бы неплохо, да и напиться, если ручей чистый, смыть с горла осевшую там и никак не хотевшую сглатываться мучную пыль. Побрела вперед, глядя себе под ноги и пытаясь в сумерках не зацепиться за торчащие корни, старательно обходя елки, отодвигая их раскидистые лапы в сторону.
— Ай, ай! Прекратите! — раздался где-то справа тонкий детский выкрик, а следом послышался многоголосый хохот.
— Ай, больно! — снова тот же голосок и новый взрыв ржания.
Я бросилась на звук и уже через десяток шагов увидела такую картину: пяток мальчишек стояли на краю ямы и кидали в нее еловые шишки.
— Ай! — донеслось из ямы.
— О, я попал! Попал! — радостно воскликнул один из обидчиков.
— Молодец, Яран! — похвалил другой. — Этот полукровка такой юркий оказался, уворачивается, крутится, как уж на сковороде.
И похваливший своего подельника мальчишка снова швырнул крупную шишку в яму.
— А! Да прекратите вы! Дайте мне выбраться! — в голосе того, кто был жертвой, послышались слезы. — А не то…
— А не то что? — ехидно спросил Яран. — Мамаше-человечке своей пожалуешься?
— Не, он под юбку ее залезет и будет там рыдать! — предположил третий. — Ах-хнык-хнык!
Мальчишка притворно потер глаза, изображая плач. Вот же паршивцы! Их тут пятеро, и на одного! Ну держитесь… Вспомнив, что бабулька утверждала, что я похожа на чудище, распустила и без того превратившуюся в нечто несуразное прическу, растрепала волосы, подняла руки, вытянув их вперед, голову набок склонила и вот в таком положении, с протяжным «У-у-у-у-у! Ар-р-р!», зашагала вперед, выходя из-за скрывавших меня елок. Мальчишки тут же оглянулись, увидали меня и как давай орать, что сил было: «Чудище! Чудище!» Да и врассыпную помчались прочь.
— В поселение, скорее! — рявкнул на ходу, убегая быстрее всех, Яран, который, похоже, был тут заводилой.
— Как одного впятером травить, так смелые, а как девку в муке увидали, так сразу деру?! — крикнула я им вслед, но мальчишки меня уже не слышали.
Пригладила как смогла волосы, надеясь не напугать ребенка, что был в яме и заглянула за край. Там, прямо на земле, обняв коленки, обтянутые грязными штанишками, сидел светловолосый мальчонка.
— Эй, парень, — тихо, почти шепотом позвала я. — Не чудище я, просто запачкалась чуток. Ну и проучить этих… Непорядочных хотела. Ты как там?
Мальчик поднял на меня взгляд, даже во мраке было видно, что по щекам парнишки катились слезы.
— Это мука… — пояснила я, стараясь стряхнуть ладонью с лица остатки прилипчивой белизны.
— Откуда? У нас тут мельницы нет, — поинтересовался мальчик.
— Долгая история. Потом расскажу, — пообещала я. — А сейчас давай-ка выбирайся из земляного плена, домой тебя отведу. Темно уже, негоже в такое время по лесам детям гулять.
— Девам молодым тоже негоже, — парировал мальчик, но поднялся на ноги и, слегка прихрамывая, подошел к краю.
Мою протянутую руку ребенок гордо проигнорировал, зацепился за край и подтянулся, вытаскивая себя сам.
— А ты сильный! — констатировала я.
— Ага, только глупый! — бросил в ответ парнишка и провел рукой по и без того взъерошенным светлым волосам. — Попался в ловушку Ярана и его дружков. В западню меня загнали, прямо как зверя…
— Сами они звери! — с жаром возмутилась я. — И трусы! Знают, поди, что по одиночке ты любого из них побьешь, вот и устроили эту пакость все вместе!
— Спасибо… — шепотом отозвался мальчик и, всхлипнув, отвернулся, украдкой вытирая слезы.
— Как тебя зовут?
— Михей, — ответил мальчишка и поклонился галантно.
— А я Нина. Очень приятно познакомиться! — я улыбнулась и изобразила, как могла, книксен.
— Тебе в поселение? — глядя на меня с нескрываемым интересом, спросил Михей.
— Ну да, — кивнула я в ответ. — И буду очень признательна, если ты подскажешь, кто может меня приютить до утра. Вот такую…
Провела вдоль себя ладонями, демонстрируя всю красоту перепачканную. Решила, что парнишка, возможно, подскажет что-то дельное. На бабку, как говорится, надейся, а сам не плошай!
— Ночевать что ль негде? — удивился мальчик.
— Негде, — честно призналась я. — Но на дармовщинку не рассчитываю. Помогу хозяевам, чем скажут. Полы помыть, овощи почистить, грядки прополоть или еще что по дому, хозяйству…
— Ты странная, но мне нравишься! — улыбнулся мальчик.
Вон какой, лет-то на вид не больше шести, а в людях уже разбирается!
— Пошли со мной! — позвал Михей, сделал шаг, тут же поморщился и остановился.
— Нога болит?
Он кивнул, все еще кривясь от боли.
— Давай-ка я тебя понесу, а ты мне дорогу покажешь, — предложила я, особо не раздумывая.
— Ты же девица, да еще и хрупкая такая! А я мужчина! — тут же протестующе покачал головой мальчишка.
— Ага, девица, — согласилась я. — И у меня тоже нога болит. Так что давай так. Сперва я тебя понесу, а потом ты меня! Согласен?
Пошла на хитрость, надеясь, что в пути смогу заболтать мальчугана, и он забудет, что собирались поменяться.
— Я сильнее, чем может показаться! — гордо выпятила вперед грудь. — Ну дай продемонстрировать! Ну хоть чуть-чуть!
— Ну ладно… — нехотя, но все же махнул ладонью Михей.
Я подхватила парнишку на руки, отметив, что он совсем легкий, почти как перышко. Сумки из магазина, которые мне приходилось таскать, чтобы наготовить на всех, в разы тяжелее всегда были. Про мешки со штукатурной смесью я и вовсе молчу.
Прошли мы шагов пять, не больше.
— Стоять! — рявкнул мужским голосом неожиданно появившийся из-за ельника индивид.
Он был одет в черное, на плечах имелся тяжелый плащ, на голову был накинут глубокий капюшон, скрывавший лицо, которое и так в сгустившихся сумерках было бы сложно разглядеть. Мужчина поднял руку, и я увидела, что на ладони он держит пылающий шар.
«Магия!» — молнией пронеслась мысль в моей голове.
— Поставь мальчика и отойди, — приказал неизвестный. — А то запущу в тебя вот это, один пепел останется!
Мужчина повел ладонью, позволяя огню на его ладони покачаться из стороны в сторону. Я только крепче прижала Михея к себе, всем своим существом противясь тому, чтобы отдавать ребенка этому колдуну, свалившемуся на наши головы прямиком из лесной тьмы.
ГЛАВА 14
— Ты этого дядю знаешь? — шепотом спросила мальчишку, кивнув на фигуру в черном.
— Нет! — тихо выдохнул Михей и, обняв меня ручонками за шею, прижался теснее. — Не отдавай меня ему, он страшный.
— Страшнее, чем я — мучное чудовище? — попыталась я неловко пошутить.
— Угу, намного… — шепнул мальчик.
Поняв, что это не родственник какой-то, пришедший в поисках мальчика, объявился, и даже не знакомый из лесорубского поселения на вопли разбежавшихся хулиганов явился, твердо решила ребенка не отпускать.
— Вот сам себе роди и потом командуй, кому его на руках носить, а кому наземь ставить! — фыркнула я, попытавшись притвориться матерью мальчугана. Авось отстанет этот чернобалахонный, решив, что буду сражаться за свое чадо ни на жизнь, а насмерть.
— Ты ему не мать, не пытайся меня обмануть, — тут же раскусил обман незнакомец. — Отпусти по-хорошему. Сотворить с ним то же, что с малышкой две недели назад сделала, ведьма, не дам!
— Это он о Марийке! Ее на берегу озера нашли, — шепнул мне Михей. — Яран сказал, что она и ни живая, и ни мертвая…
Мальчик отпустил мою шею, вывернулся ловко, на ноги встал, руки в стороны расставил, пытаясь закрыть меня своим маленьким тельцем.
— А ну не тронь ее, душегуб! — рявкнул юный смельчак. — Никакая она не ведьма! Она меня спасла, а теперь моя очередь!
Михей рванул вправо, схватил валявшуюся под еловыми лапами ветку, которая, пожалуй, была раза в два больше его самого, и снова встал передо мной, сжимая обеими руками и выставляя перед собой импровизированное оружие.
— Хвала свету! — выдохнул мужчина и погасил огонь на ладони. — А я подумал, что наткнулся на это чудовище, о котором все судачат… Мальчишки бежали, кричали во все горло… А тут вы: один грязный, другая белая…
— Это мука… — буркнула я, складывая руки на груди.
— Кто-то пытался использовать тебя в качестве начинки для пирога? — мужчина скинул капюшон и ухмыльнулся.
Затем, легко взмахнув рукой, сотворил несколько световых шариков, которые, как огромные светляки, повисли над нами, окутывая мягким и приятным магическим светом, разгоняя сгустившуюся тьму. Наверно, мне бы удивиться стоило, но нет. После покатушек на драконе и бабки-призрака такое проявление магии не особо впечатлило. А вот то, что лицо мужчины показалось мне знакомым, не могло не удивить. Откуда я могу знать кого-то из другого мира? Ну не в магазине же мы с ним встречались, правда!
Пока я хмурилась, размышляя, где могла видеть этого колдуна прежде, он уже повинился перед Михеем за то, что напугал, пожал его ладонь и, подхватив на руки, потопал прочь.
— Ты идешь, мучное чудовище? — снова подначил меня незнакомец.
— Пойдем скорее, — махнул мне Михей. — Мамка моя, наверное, уже волнуется. Домой надо.
Я вздохнула и зашагала вслед за этими двумя. Уже через пять минут мы вышли из лесопосадки и оказались на окраине небольшого городка. Ровные ряды бревенчатых домишек мостились вдоль выложенных камнем троп, в некоторых окнах горел теплый приветливый свет. Воздух тут был напоен ароматом ярко-желтых цветочков, которыми, словно огоньками, были усыпаны высаженные возле каждого дома кусты, названия коих я не знала.
— Мой дом там! — указал Михей куда-то вправо.
Посмотрев, куда показал мальчик, я заметила в отдалении примостившийся на самом краю поселения, будто на отшибе, отдельно от всех других, небольшой двухэтажный добротный дом, сложенный из крупных бревен. Как только мы оказались у этого строения, из двери с возгласом «Михей!» выбежала женщина. Она понеслась к нам, выхватила из рук мага мальчишку, прижала к себе, разрыдалась, стала целовать и бранить его за отсутствие после наступления темноты.
— Мам, перестань, со мной все хорошо, — скуксился Михей, но все же прижался к женщине и чмокнул ее в ответ в щеку.
Следом из дома вышел мужчина. Он был широкоплечий, мощный, с короткой рыжей бородой, будто викинг, сошедший с иллюстраций к учебнику истории. На ходу он воткнул в стоящий посреди двора пень топор внушительных размеров, который вынес с собой. Похоже, хозяин дома был готов сражаться за своего ребенка.
— Где ты был? — грозно поинтересовался он, глядя на прижавшегося к женщине мальчишку.
— В лесу… — буркнул Михей, крепче прижимаясь к маме и пряча глаза.
— Почему не вернулся до темноты? — в новом вопросе отца сквозило обещание неминуемой кары, которая обрушится на голову сына, что бы он ни ответил.
— Не ругайте его, — вступилась за мальца я. — На Михея объявили охоту пятеро ребят, загнали его в яму… Он бы с ними разобрался, конечно, но тут явилась я. Вот в таком виде. И всех их распугала.
Взгляд “викинга” переместился на меня.
— Папа! Я сам был виноват! Влип я, а Нина меня спасла! — выпалил мальчик.
Грозно сверкнув глазами, отец цыкнул на мальчугана, и тот, тут же прикусив язык, смолк.
— Можно остаться у вас на ночлег? — спросила я, воспользовавшись недолгой паузой и стремясь перевести тему, избавив Михея от выволочки.
— Вы княжеская невеста? — удивленно поинтересовалась женщина, опуская сына на землю.
— Да, только припылилась немного в дороге, — с усмешкой отозвалась я.
— И чуть не превратилась в выпечку! — встрял в разговор маг, за что получил мой убийственный взгляд.
— Спасли моего сына, значит… — пытливо разглядывая меня, произнес себе под нос Глава семьи. — Что ж, тогда, если не боитесь у нас остаться, милости просим. Найдем и постель, и бадью, чтобы вымыться.
— А почему я должна бояться? — как-то машинально спросила я.
— Моя мама — человек, — сжимая своей маленькой ладошкой пальцы матери, сообщил Михей.
— И что? Я тоже человек. Что тут страшного? — удивилась я в ответ.
— Мало того, что мучное чудище, так еще и человек? — изумился больше моего маг и вдруг расхохотался, тряхнув темной густой шевелюрой.
— Будете обзываться, милейший, я вам язык дверью прищемлю! — прищурившись, прошипела я.
— А сумеете, драгоценная? — отсмеявшись, спросил этот весельчак.
— Учитывая, какой он у вас длинный, это будет не так уж и трудно! — парировала я и снова обратилась к местному лесорубу. — Так значит берете меня на постой?
— Берем! — радостно выпалил Михей. — Правда ведь, мамочка?
Он снизу вверх взглянул на женщину, и та кивнула, радостно улыбаясь.
— Но только если ты больше не будешь уходить в лес в сумерки, — назидательно добавила она, поймав укоризненный взгляд мужа.
— Не буду, и никакой Яран меня больше не заманит, — проворчал мальчуган, сдавая себя с головой.
— Позвольте тогда и мне остаться у вас! — неожиданно поклонился хозяину маг. — Переночевать в такой компании… — он потрепал светлые волосы Михея. — …будет сущим удовольствие!
— А ты кто будешь, любезный? — хмуро спросил “викинг”.
— Князь Градалета Раньяр Базальтовый, — негромко, будто боялся, что услышав его титул, сбежится вся округа, ответил маг.
— Ваша светлость? — глаза хозяина дома расширились. — Младший князь?
— Он самый, младший, —- кивнул мужчина, снимая плащ.
— Будем рады принять вас в своем доме! — тут же засуетилась женщина. — Прошу, не стойте, проходите. И вы, Нина, тоже!
Раньяр Базальтовый, улыбнувшись во все тридцать два и подмигнув мне, двинулся вперед, к дому. А я тяжело вздохнула. Только еще одного князя мне и не хватало. Надеюсь, хоть этому невеста не требуется.
ГЛАВА 15
Что-то противно свистело у самого моего уха. Звук был высокий и мерзкий, иголкой впивался в мозг, заставляя морщиться и проклинать все и вся. Открывать глаза, и даже просто шевелиться не хотелось, а уж искать источник этого противного свиста и подавно. Так хорошо, так уютно было лежать под пуховым одеялом, на непривычной, но невероятно приятно пахнущей, набитой луговым разнотравьем подушке, после изматывающего, перенасыщенного событиями дня, дремать, погружаясь все глубже в сон. Прощаться с блаженством забытья не хотелось до сжатых кулаков.
Семья Михея оказала мне и свалившемуся на мою голову еще одному градалетскому князю очень радушный прием. Меня и накормили, и платье, пусть и простое, но зато гораздо более удобное, чем то, что слепила прямо на мне мастерица Гланар, предоставили. Наряд этот, мне выданный, был прямиком с плеча старшей сестренки Михея со звучным именем Сеярея. Глава семейства, представившийся как Нират — дракон, зарабатывающий себе и своей семье на жизнь рубкой и заготовкой леса, как и большинство в этом поселении — позвал дочь сразу, как только мы вошли в дом. Именно Сеярея помогла мне переодеться и промыть волосы. Самой, сидя в бадье и поливая на себя ковшиком, это было сделать сложновато. Хотя такие неудобства, как отсутствие центрального горячего водоснабжения, и как следствие, горячей воды, текущей мощным напором из душа, меня не сильно-то смущали.
К моменту моего возвращения из купальни, младший княжеский отпрыск Раньяр уже сумел расположить к себе и хозяина дома, и его супругу Полию, травил какие-то шутки и нахваливал ароматы блюд, что выставляли на стол. Поели мы все вместе, я вызвалась помочь убрать со стола, чем почему-то невероятно поразила Полию. Перед сном вышла из дома, желая вдохнуть свежего воздуха, побыть немного в одиночестве, надеясь привести в порядок мысли и наконец попытаться разложить происходящее по полочкам. Не вышло.
— Строишь коварные планы по устранению конкуренток на пути к сердцу моего брата? — раздался голос Раньяра за спиной.
— Сдалось мне его сердце… — буркнула я, обнимая себя руками и ощущая, что плечо начинает чесаться. Видимо, ткань платья все же была грубовата и мне непривычна.
— Так тебя интересует только титул? — младший князь подошел и встал рядом, как и я, поднимая взгляд на огромный диск луны, висевший в небе.
— Титул тоже мне не больно-то… — начала я и тут же прикусила язык, вспомнив, что все же имею необходимость на отборе задержаться и потому выдавать свою полнейшую незаинтересованность в князе его брату — не лучший вариант. А вдруг как расскажет ему? Не погонит ли меня его светлость взашей, коли узнает, что я все еще не топаю с его отбора, куда глаза глядят, из чисто меркантильных соображений?
— Понятно, тебе этот отбор тоже поперек горла, — хмыкнул Раньяр.
— Тоже? — удивилась я.
— Да, тоже. Дарьяр не в восторге, знаешь ли, от приказа королевы Софии, — пожал плечами мужчина и покосился на меня. — У него другие дела есть в княжестве. А тут отбор… Я как узнал, явился под его ясные очи. Думал, помогу с делами, а он меня отправил помогать с этим мероприятием.
Последние фразы Раньяр произнес как-то задумчиво и грустно, так, будто брат отверг его лучшие порывы. Тон был тот самый, каким я порой говорила сама с собой, когда понимала, что Тина снова не оценила моего рвения по наставлению ее на правильный жизненный путь.
— Но знаешь, по дороге я встретил тебя! — резко меняя интонацию и глядя на меня с лукавой ухмылкой, заявил Раньяр. — И понял: отбор будет незабываемый! Даже обмазанная мукой и грязью, с мальчишкой на руках ты выглядела очаровательно! Не так как все! Так что желаю тебе удачи, человечка!
Его светлость развернулся и ушел в дом. А я осталась стоять, пытаясь понять, что он имел ввиду. Выглядела, я видите ли, очаровательно! Ага, так очаровательно, что он угрожал меня сжечь! Я нахмурилась, искренне не понимая, что ему было нужно, к чему все эти фразы, вопросы и рассуждения. Ощущая, что мозг уже просто не способен к анализу, вздохнула и тоже поплелась в дом.
И вот только уютно устроилась, только забылась сном, как тут этот свист. Да что за напасть-то такая?! Сперва накрыла голову подушкой, стараясь заглушить звук, но это не помогло. Накрылась еще и одеялом с головой. Без толку. Резко села и открыла глаза.
— Хвала свету! — прямо напротив меня появилась бабуля-призрак. — Спишь так, будто не гостьей к лесорубам явилась, а сама весь день стволы валила!
— Это вы свистели? — шепотом поинтересовалась я и хмуро покосилась на спящую на соседней койке хозяйскую дочь.
— Я! Кто же еще?! — недовольно ответила старушонка. — Я тебя будила-будила. И сквозь летала, и над тобой кружила, и под койкой парила. А тебе все, как с гуся вода!
— А должно было быть по-другому? — хмыкнула я в ответ и снова повалилась на спину, опуская голову на подушку и натягивая одеяло по самый нос.
— Эй, чего опять улеглась, вставай! — засуетилась бабуля.
— Зачем? Ночь же… Князь только к вечеру завтра объявится, сам же сказал, что нам сутки надо у лесорубов провести, так что испытаний не будет… — бросила я, поворачиваясь на бок. — Дайте поспать, Христа ради, а!
— Потом поспишь! Из леса вернемся и поспишь! — рявкнула бабуська.
— Из леса? Серьезно? Не знаю, как вам, а мне в лес не надо! — зашипела на нее я.
— Мне надо, и срочно! — не унималась старая.
— Да на кой черт вам туда в ночи? — сквозь зубы прорычала я.
— Не твое дело! Просто вставай и неси кольцо в лес! — снова этот приказной безапелляционный выбешивающий тон.
— Ну раз не мое, то и несите свое кольцо сами! — фыркнула я и натянула одеяло на голову.
У самого моего уха опять зазвучал мерзкий свист. Вот же настырная! Заткнула уши пальцами, изобразила на лице блаженство, мол, не слышу, и продолжила лежать.
— Ладно, ладно, скажу! — заорала бабка. — На тот… Как там ты сказала? Черт, что Раньяр туда для чего-то потопал! Знать мне надо, зачем!
— Может мы просто утром у него самого и спросим, а? — без особой надежды на согласие, поинтересовалась я.
— Ты совсем что ль? Так он тебе и сказал! — закатила глаза мертвячка. — Пошли уже. А то не догоним! Уговор был, что ты мне будешь помогать!
— Не было такого, — буркнула я недовольно, выбираясь из кровати и натягивая платье. Ощутила, что чесаться теперь стало еще и полспины, не только плечо. Аллергия у меня что ли какая-то нарисовалась?
Из дома выскользнули мы тихо, как мышки, до леса тоже добрались быстро, без проблем: свет луны способствовал. А потом я просто брела вперед, вслед за полупрозрачной бабулькой, упорно продвигающейся по лесу и что-то беспрестанно бубнящей себе под нос. Где-то через полчаса я изрядно притомилась, спать хотелось до изнеможения, ноги слушались плохо.
— Погодите, я передохну, — сообщила старушке, присаживаясь на поваленный ствол. — В отличие от вас, я живая, между прочим! А живые устают, если вы не помните!
И тут я поняла, что разговариваю с темнотой. Бабулькиного легкого призрачного свечения нигде не было! Подпрыгнула я с бревна, как ужаленная. Я-то понятия не имела, где нахожусь, что еще хуже, крайне смутно представляла, как вернуться назад. Бросилась в ту сторону, куда, как мне казалось, направлялась раньше бабуля, стараясь огибать еловые ветви и не запнуться о корни деревьев, что выступали из земли.
Лес закончился неожиданно. Просто — раз! — и я оказалась на краю обрыва. С него мягкими наплывами стекал золотящийся в свете луны песок, плавно перетекающий в водную гладь. По поверхности огромного водоема, очень напоминавшего мне Байкал, плясали серебристые блики, на берег накатывали крошечные волны, которые облизывали и песок, и торчащие из него острые валуны. Я замерла, залюбовалась, забылась.
Вдруг справа раздался шелест, скрип, скрежет, грохот. Что-то стремительно надвигалось. Что-то мощное, огромное, смертоносное. Я бросила быстрый взгляд туда, откуда доносилась эта странная какофония. Необхватная ель, высокая, как та многоэтажка, которую мы ввели в эксплуатацию перед самым моим попаданием в больницу, падала, ломая более мелкие деревца, собственные ветви, снося все на своем пути, стремясь соприкоснуться с землей как раз в том месте, где стояла я. Всего мгновение я наблюдала это падение, какую-то долю секунды, но успела понять — мне конец! Я не успею убежать! Если меня не расплющит стволом, что в обхвате был метра три, то прибьет ветками, лишь немного уступавшими стволу своим диаметром. Сердце ушло в пятки, тело свело судорогой ужаса и пониманием неизбежности скорой кончины, и только разум вопил дурным голосом: «Ложись!» Как будто это могло как-то помочь…
Черная тень, как случайный мазок кистью, неровная и неправильная, мелькнула где-то справа. Сильный толчок, будто кто-то протаранил меня, специально убирая с пути падающего дерева.
Я полетела, сорвалась с края обрыва, покатилась по песчаному, кажется намеренно отсыпанному тут валу, и как то самое бревно, которое хотят спустить вниз по течению, угодила в воду. Стихия приняла меня в свои холодные объятья, поглощая, утягивая вглубь. Как так? Я забарахталась, стремясь вынырнуть, глотнуть воздуха, выбитого из легких сильным толчком, но ничего не выходило. Откуда-то у самого берега оказалось сильнейшее течение, такое, которое закручивает, уносит. Такое, которое, как мне казалось, бывает только в морях, но никак не в озерах, даже в самых больших. Внутренне зарычав, собирая остатки сил, старательно игнорируя жжение, терзавшее легкие из-за недостатка живительного кислорода, я усиленно задвигала ногами и руками. Широко распахнутые глаза мои глядели вверх, четко различая свет луны, что пробивался сквозь толщу воды. Кажется, мне удалось вырваться немного, подняться ближе к поверхности.
Вдруг что-то резко схватило меня за ногу, потянуло вниз. Беззвучный визг вырвался из груди, расходясь вокруг пузырями, уносящими те крохи воздуха, что еще были в легких.
В памяти резко сами собой возникли слова одной из песен, что распевала призрачная старушка, пока я мирно дремала в телеге под слоем мучной пыли:
В великом Градалете
На дне, в пучине вод,
Как сказано в легенде,
Чудовище живет.
Не велено девицам,
Явившись на отбор,
Мочить ножки в водице
С давным-давнишних пор.
Базальтовому князю
Коль дева по душе,
Утащат ее сразу
На водном рубеже.
«Наследник рода проклят!» -
Так говорит молва.
Да только не видали
Чудовища века!
Вот тебе и раз! Эка полезная песенка-то! И род-то проклят, и чудовище в озере, которое княжеских невест жрет! А я проспала, прослушала, внимания не обратила?! Балда! С другой стороны, я же ни в невесты не собиралась, ни в озере купаться… Вот же! Знала бы где упаду… Точнее куда. Так нет же, не знала!
ГЛАВА 16
Нечто страшное потянуло меня сильнее, подтаскивая к себе. Перед глазами возникло знакомое лицо: черные волосы, будто щупальца медузы колыхались в воде, глаза, прорезанные вертикальной полоской зрачка, горели янтарным светом. Передо мной был дракон! Его светлость Раньяр, чтоб его!.. Не чудовище из легенд, нет. Хотя это, конечно, как поглядеть. В моем мире драконы — это как раз они, чудовища. Из легенд, ага. Перестала сопротивляться на секунду, и тут же об этом пожалела.
Князь моментально подтянул к себе, прижал, обхватывая сильными руками. Дернулась, показала наверх, потом на свое горло. Мол: «Мне бы туда, воздушка глотнуть!» В душе теплилась робкая надежда, что дракон поможет выбраться из течения, которое до сих пор тянуло нас куда-то вниз, утаскивало в пучину. Но надеждочка эта была напрасной.
Гад крылатый отрицательно покачал головой, еще сильнее притиснул мою тушку к себе и глаза закрыл, ногами заработал, толкая нас куда-то левее. Только мы сдвинулись, и течение тут же усилилось.
Нас закрутило, завертело, потащило в толще воды. Паника сотней колючих мурашек разошлась по всему телу, заставляя предпринять еще одну попытку вырваться из рук утопителя. Но какой там! Этот монстр в облике человека, держал так крепко, что я и пальцем не могла нормально шевельнуть. Легкие горели, не выдержала и втянула носом холодную воду. Голову пронзило болью, в глазах потемнело. Тут я приложилась обо что-то твердое ступней, больно так, словно об камень, параллельно ощутила, что течение уже не тянет, да и князь хватку ослабил, держит меня одной рукой, другой гребет.
Еще через несколько мгновений ноги коснулись дна, а голова оказалась на воздухе. Закашлялась, судорожно стала выплевывать воду. Благо, не много хлебнула, смогла как-то себя удержать на грани. Ощутила, что дракон бережно опустил меня на что-то твердое. Вспышка, еще одна, и несколько ярких, созданных магией, световых шаров повисли под самым сводом грота, выход из которого был где-то под водой.
— Как ты? — спросил дракон, присаживаясь рядом со мной.
С меня текла вода: с платья, с волос и, клянусь, даже из носа. А он спрашивал, как я? Сам, мерзкое чешуйчатое, чуть меня не утопил. Схватил, на дно утянул, в течение заволок. А теперь: “Как ты?”
Подняла взгляд на мужчину, чувствуя, как разрастается во мне желание убивать. Медленно так, дрожащими от расползавшегося по телу холода, руками развязала пояс, что был ничем иным, как украшением на выданном мне семьей лесорубов платье, скрутила его, в мокрый жгут, на ноги поднялась.
— Ах ты ж, ирод иномирный! — я наступала, а дракон, который тоже на ходилки свои вскочил, отступал. — Утопить меня вздумал?
И — шмяк! — жгутом в его сторону. Но этот ловкий гаденыш увернулся!
— Попросил бы! Я все же князь! И не топил я тебя! — запротестовало чешуйчатое.
— Ах, не топил? — прищурилась в ответ. — Просто так, развлекался что ли, на дно уволакивая?! Вот я тебе сейчас!..
И замахнулась, а его светлость — деру. Несерьезный какой, заяц в чешуе и с крыльями! Я бросилась за ним в погоню по гроту, оскальзываясь на мокрых камнях. Пару раз даже догнала и огрела!
— Нина, хватит! Это непедагогично, в конце концов! — останавливаясь, заявил мужчина.
— Ах, непедагогично! Я тебе покажу, непедагогично! Зато дёшево и практично! — замахнулась было снова, но руки мои были перехвачены, замах остановлен.
— А ну пусти, убивец! — дернулась я. — Пусти, хуже будет!
— Да послушай же ты… — попытался вразумить меня дракон.
Но какой там! Во мне клокотало всё невысказанное, невыплеснутые переживания ушедшего дня давали о себе знать, а вместе с пережитым страхом ощущения скорой кончины, рождали во мне такое, что и описать сложно. Крушить хотелось, ломать, пристукнуть кого-нибудь — не меньше.
— Не хочу я ничего слушать! В чужой мир приволокли, невестой быть заставили, убить пытаетесь! Пусти! — дернулась я изо всех сил, запястья свои выдергивая из пальцев драконяки, кулаки сжала и в грудь его стукнула. Раз, другой, третий.
— Нина, не надо! Успокойся! Обошлось же все! — уговаривал меня дракон.
Но я не останавливалась, разошлась совсем, ладонь раскрыла, замахнулась, намериваясь пощечину врезать этому аристократу паршивому. Пальцы снова сжали мое запястье, а меня саму дернули вперед. Не устояла, покачнулась и врезалась в твердую как камень, грудь дракона. Еще миг, и князь наклонился, завладел моими губами, пытаясь вовлечь в страстный поцелуй. От такой наглости я опешила. Это он так мне рот попытался заткнуть? Собственным языком?
По гроту прокатилась странная дрожь, будто землетрясение прошло, будто не только я, но весь мир от этого неожиданного поцелуйного нападения покрылся удивленными мурашками.
— Отпусти мою невесту, Р-р-раньяр-р-р! — раскатисто прорычало за нашими спинами.
Младший князь тут же оторвался от меня, отпрянул. Я обернулась. У самой кромки воды, такой же мокрый, как и я, стоял Дарьяр Базальтовый, князь Градалета, мой невольный жених и по совместительству дракон. Очень, очень, очень злой дракон… Мы с Раньяром синхронно сглотнули, предвкушающе втягивая ноздрями аромат грозящих нам знатных люлей!
ГЛАВА 17
Тон был такой, что я инстинктивно вжала голову в плечи, чувствуя — сейчас что-то будет, разразится буря, заблистают молнии, загремит гром. Если и не в прямом, то в переносном смысле точно. От предчувствия скорой беды отвлек нахлынувший с новой силой нестерпимый приступ зуда. Чесалось уже не только плечо и лопатка, а вся спина, от основания шеи до самой поясницы и даже чуть ниже, да так, что хотелось разодрать на себе платье. Какого черта? Что опять происходит?
— Дарьяр! Я тут просто… — начал младший князь, и его глаза виновато забегали, будто ища что-то, какое-то спасение, выход или просто нечто, глядя на которое он сможет совладать с собой.
— Просто что? — делая несколько шагов вперед, поинтересовался шипящим шепотом Дарьяр.
— Просто выполняю твое поручение! — заявил Раньяр, расплываясь в белозубой улыбке и засовывая руки в карманы мокрых штанов. Видимо, у младшего князя получилось взять себя в руки. И очень хорошо вышло, ибо выглядел он абсолютно беззаботным. — Ты же сам просил присмотреть за участницами отбора. Вот я и присматриваю. Одну даже спас! От неминуемой гибели, между прочим!
Это он обо мне? Да я чуть не захлебнулась, чуть кормом для рыб не стала!
— Спас и сразу решил запустить лапы ей под юбку? — прищурив горящие глаза, вкрадчиво спросил его светлость.
— Брось, брат, ты ведь прекрасно видел, что ничего такого я не делал, — как ни в чем не бывало, отозвался младший. — Только поцеловал.
Я попятилась, дошла до свода грота, прижалась к камню спиной и потерлась, как корова о ствол дерева, пытаясь унять нестерпимую чесотку. Облегчение было мимолетным, настолько скоротечным, что я его, можно сказать, и ощутить не успела. Попустило на краткое мгновение и тут же стало только хуже. Теперь уже зудели и ягодицы! Бедные мои полупопия! Что-то много на них последнее время напастей! Слишком много!
— И считаешь, что этого мало? Считаешь, что это мелочь — поцеловать невесту брата, человечку, прибывшую из другого мира? — порыкивая и наступая на брата, выговорил Дарьяр.
— Ах, так вот оно в чем дело! — вмиг скидывая маску показной веселости и тоже становясь злым, воскликнул Раньяр. — Дело не в том, что она твоя невеста. На этих девиц тебе плевать, отбор по приказу, так что ни одна из претенденток не вызывает у тебя интереса. Но то, что она человечка… Еще скажи: “Род людской — это грязь под драконьими когтями!” Так ведь любил говаривать наш отец, а ты достойный его сын!
Я с интересом отметила, что на руках и у старшего базальтового, и у младшего отрасли внушительные когти. Машинально подумала: «Вот такими бы сейчас мне спинку почесать было бы здорово!»
— Раньяр, ты не смеешь обвинять меня… — попытался парировать старший из братьев.
— Не хочу слышать! — перебил его младший, в чьих глазах тоже разгорелся огонь, выдавая лютующую внутри злость. — И оправдываться не собираюсь! Просто уйду. Ты скажешь, что сбегу, но к такой оценке своих действий я привычен!
Пока эти двое разбирались и не обращали на меня внимания, я задрала подол и почесала правое полупопие. Не слишком достойно леди, но мне было плевать. Зудело так, что хоть на свод грота лезь. Будто бы водичка, в которую я окунулась, вызвала у меня жесточайшую аллергическую реакцию. А может и правда так? Кто его знает, какой у местных водоемов состав! Может для людей крайне опасный, мне-то почем знать?
Раньяр подошел к самому краю воды, явно намереваясь нырнуть.
— Стой, там течение. Ты же знаешь, до утра не утихнет, — попытался удержать брата от необдуманного поступка Дарьяр.
— Брось, ты ведь наверняка, прежде чем сигануть в воду, деактивировал заклятье… — ухмыльнувшись, бросил Раньяр.
Его светлость князь Градалета только поджал губы, но по этому движению даже я поняла: младшенький попал в точку.
— Я не осуждаю, — смиренно продолжил Раньяр. — Ты по праву носишь родовое имя и имеешь полномочия пользоваться им по своему усмотрению.
Ощущая, как невыносимый зуд начинает превращаться в ужасную боль, я наплевала на драконов, на их разборки, на все происходящее вокруг и ничуть не скрывая своего действия, задрала подол, яростно принявшись чесать правое бедро, которое тоже теперь пало жертвой неведомой, но сводящей меня с ума болезни. Скребла так, что оставались ярко-красные полосы, но лучше не становилось. Прямо кошмар наяву!
Увлеченная этим своим занятием, я даже не подняла взгляд, когда услышала плеск воды. Не прекратила и когда послышались шаги Дарьяра, который, очевидно, шел ко мне. Просто начала яростно срывать с себя платье, потому что зуд, мучивший мои ноги, стал меньшим из зол. Спина горела так, будто бы кто-то плеснул на меня кипятка.
— Нина, что ты делаешь? — встревоженный голос дракона прорвался сквозь пелену боли.
Его сильные пальцы сомкнулись на моих запястьях, не позволяя продолжить начатое. Ощутила, как на глаза навернулись слезы — настолько нестерпимы были мои страдания, а с губ сорвался болезненный стон.
ГЛАВА 18
Я повела плечами, упала на грудь дракона и стала тереться об него, потому что приступ боли сменился новой волной зуда. На этот раз в районе груди. Со стороны это выглядело, наверное, как настоящее домогательство, этакое предложение себя. Хотя почему наверное? Точно! Что же еще может подумать мужчина, когда девушка трется об него содержимым собственного декольте, перед этим пытаясь стащить с себя платье?!
Стало стыдно. Но только на мгновение. Ибо адская смесь чесотки и болезненных ощущений затмевала все другие чувства.
— Чешется, чешется, чешется… — затараторила я, затопав ногами и пытаясь снова дотянуться до отпрянувшего от меня, как от чокнутой, дракона. Хорошо, хоть руки мои по-прежнему держал, а то бы я точно сняла платье, чтобы удобнее было себя скрести.
А в следующий миг меня скрючило. Поясница горела огнем, будто бы к ней приложили раскаленную добела металлическую пластину.
— Нина?! — воскликнул встревоженный Дарьяр. — Да что с тобой? Объясни толком.
Ага, толком… Как, интересно, это сделать, когда мало того, что не соображаю уже ничего, так еще и понятия не имею, что происходит.
— Чешется и болит, — проскулила я. — То болит до одури, то зудит до невозможности. Дарьяр, прошу, сними ты с меня это платье… Дело, наверное, в нем…
Бросила просящий, нет, умоляющий взгляд на жениха. Сил терпеть эту пытку больше не было. А тут еще и живот начал зудеть… Вот же напасть!
Дракон в ответ нахмурился, но отпустил мои руки и быстро расшнуровал платье, стягивая его с моих плеч. Меня начало колотить мелкой дрожью, как будто я сперва окунулась в ледяное озеро, а потом оказалась на лютом морозе. Пальцы онемели в один миг, словно на сибирский трескучий мороз без варежек вышла, мышцы стало сводить, не сильно, но противно.
— Да нет, Нина, не в платье дело… — хрипло произнес дракон, глядя на моя кожу и касаясь ее кончиками пальцев. — Это проклятье…
Да божечки ты мой! Да кому я тут понадобилась-то? Проклинать меня еще! Дел что ли поважнее нет, чем на попаданку залетную магию тратить?
— Кто это сделал? — гневным шепотом спросил Дарьяр.
— Да я-то откуда знаю? — пискнула я в ответ, начиная дрожать сильнее и почесывая через ткань район пупка.
— Убью… — прорычал князь, от тона его голоса стало не по себе. Даже жуткое состояние мое, именуемое "проклятьем", будто испугалось и отступило на краткий миг.
— Ладно, сейчас это не важно, — продолжил Дарьяр, вмиг становясь спокойным и собранным. — Главное сейчас — остановить эту пакость.
— Если знаешь как, делай! — не задумываясь выпалила я.
— При других обстоятельствах я бы просто отправил тебя к целителю, а тот подобрал бы антидот… — начал издалека его светлость.
— И что же у нас за обстоятельства такие? — бросила я в ответ, понимая, что зудит уже и шея.
— Для этого нужно отсюда выбраться, — ответил Дарьяр. — А выход тут только один, и он скрыт под водой. И если я правильно все понял, в воду тебе нельзя!
— Это еще почему? Пошли скорее к лекарю твоему! — выдала в ответ и похромала к кромке воды, попутно почесывая то там, то тут.
— Это проклятье активируется водой, — преграждая мне путь, сообщил князь. — Чем чаще с ней контактируешь, тем яростнее его действие. В общем: нырнешь в озеро — погибнешь!
— Может это проклятье и есть ваше чудовище, которое невест жрет? — хмыкнула я невесело.
Дарьяр переменился в лице, только недавно ставшие человеческими глаза снова вспыхнули и оказались прорезанными иглой зрачка.
— Откуда ты?.. С чего взяла, что ты?.. — князь хмурился, подбирал слова, пытаясь задать правильный по его представлению вопрос, но выходило так себе.
— Песню дурацкую услышала, — кривясь от мерзейших ощущений по всему телу, сообщила я быстро. — Так ты можешь что-то сделать? У меня руки немеют…
Это было чистой правдой. Таких сильных приступов боли, как прежде, больше не было, зато подвижность и чувствительность в конечностях я теряла с каждой секундой.
— Кое-что, наверное, могу, но тебе это вряд ли понравится, — кивнул Дарьяр. — Я могу опалить тебя драконьим пламенем. Изнутри. Должно помочь.
Я стояла и глядела на мужчину, как на полоумного. Он серьезно сейчас? Что вообще имеет в виду? Изнутри? Да еще и пламенем драконьим. Он из меня обгорелую головешку хочет сделать? Или шашлык? Очень явственно, хоть и абсолютно некстати, представила его светлость стоящим в торговом ряду фуд-фестиваля в белом переднике и высоком белом колпаке, а перед ним жаровня и табличка с надписью: «Шашлык деликатесный. Из молодой иномирянки. 300 р. за 100 г». Так себе перспективка!
ГЛАВА 19
— Умереть от проклятья или сгореть в драконьем пламени?! Даже не знаю, что и выбрать! Все так привлекательно! — съехидничала я, бросая гневный взгляд на Дарьяра. Откуда только силы на подобный выпад взяла?
— Ты не умрешь! — с жаром выпалил дракон и обхватил меня в тесные объятья. — Такая магия для меня нова, но я справлюсь…
— Это ты меня пытаешься сейчас убедить или себя? — выдохнула я, ощущая, что сопротивляться драконьим тискам сил нет.
Чувство было такое, будто по венам вместо горячей крови течет антифриз, разнося по всему организму лютый холод, заставляющий костенеть и мышцы, и суставы.
— Я пытаюсь тебя предупредить, что дабы разрушить проклятье, мне придется тебя поцеловать, — произнес дракон. — Только так я сумею вдохнуть пламя…
— Это у вас, у князей, традиция такая — целовать, если жизнь спасаете? — вяло поинтересовалась я.
В другой момент, я бы воспротивилась такому вторжению в мое личное пространство. Уж больно прыткие эти ящерицы! Один, как пиявка, неожиданно — хлоп! — и присосался, теперь вот второй намыливается… Они, эти драконы местные, точно не из отряда кровососущих, а? Потому что мне вот эти лобызания с малознакомыми мужиками точно портят нервы, а вместе с ними и кровь…
Однако, ситуация и самочувствие мое были таковы, что силушек протестовать не нашлось. Да и что такое один чмок во имя собственного спасения?! Пустяк же! А то, что мне прежде ни с одним мужчиной целоваться не довелось, не то что с двумя за вечер, так это пустяк… Издержки стечения обстоятельств и излишней занятости, вызванной кончиной родителей и наличием двух сестер и брата.
— Давай уже, твоя светлость, целуй, а то помру и не узнаю, какая с… кхм… собака пола женского меня прокляла! — буркнула я, смиряясь с неизбежным. — А узнать хочется!
— Есть еще кое-что… — нахмурился Дарьяр, но не отстранился, напротив, будто бы теснее прижал к себе. Согреть, что ли, пытался? Не понять.
— Я могу умереть, если ты со своим этим пламенем драконьим облажаешься — это раз, я догадалась. Чтобы вообще его принимать, меня надо поцеловать — это два. Идти на риск придется, потому как иначе я точно преставлюсь — это три, — перечислила я и простонала вдогонку:
— Что еще-то?
— Это не так критично, но… — отводя взгляд, сообщил дракон. — Твоя одежда… Она, скорее всего, обратится в прах.
— Вся, что ли? — выдохнула коротко. — Вместе с теми странными панталонами, что мне Сеярея дала?
— Да, вместе с ними… — подтвердил дракон, и я заметила, как уголок его губ дернулся, обозначая улыбку.
Фыркнула и пихнула дракона плечом. Вид Дарьяра вмиг снова стал серьезным, может быть, даже малость виноватым. Самую капельку. Но все равно… Вот же гад! Может врет все? Может, никакое это не проклятье? Пройдет само, как насморк?
Будто откликаясь на эти мои мысли, тело непроизвольно передернуло, словно от мороза. По коже прокатились волны ледяных мурашек, и я поняла, что и ног почти не чувствую. Они превратились в две каменные колонны, или в две монолитно-бетонные опоры… Ощущение не просто неприятное, а нагоняющее жуть! Дальше-то что? Дыхательная мускулатура откажет?
— Да черт бы с ними, с панталонами, — похолодевшими губами, вымолвила я. — И со всей одеждой тоже. Спаси меня, княже! Нагишовый позор я как-нибудь переживу, а вот проклятье это, похоже, нет…
Дарьяр вздохнул.
— Не так все, не так… — шепнул он, и наклонился, касаясь моих губ своими.
Я подалась навстречу, потянулась к нему, ощущая нечто согревающее. Так, как тянется цветок из тени к солнцу.
Это было не слишком похоже на поцелуй. Скорее, я ощутила волну тепла. Она, горячая, живительная, такая необходимая мне, окутала от самой макушки до кончиков пальцев ног. Я потонула в омуте блаженства, которое дарило ощущение отступающего холода, чувства, что конечности снова принадлежат мне, что я могу ими управлять, черт возьми!
Дарьяр держал меня в объятьях, прижимал крепко, но осторожно. А я будто пьянела с каждой секундой, явственно ощущая не только тепло его магии, но и жар крепкого мужского тела, к которому была прижата. Дракон стал таким горячим, что одежда на нем высохла, а на мне…
На мне она пылала! Пылала, не причиняя мне никакого вреда, стремительно превращаясь в пепел и осыпаясь к нашим с Дарьяром ногам.
Я сама прильнула к дракону, неосознанно, но сильно, будто стремилась вжаться в него, слиться, раствориться в этом потоке сильной магии, тепла и удивительного чувства защищенности и сопричастности. Давно я не ощущала, что мне есть на кого опереться, не позволяла себе слабости, а сейчас…
Его светлость, поймав мое движение, тихо рыкнул. Последнее, что я ощутила, — как поцелуй дракона становится по-настоящему страстным, горячим, уверенным, настойчивым, будто бы обещающим большее. И самое странное, мне это нравилось. Что-то внутри меня чувственно простонало и упало в блаженный обморок. А следом сознания лишилась и я…
ГЛАВА 20
В себя я приходила медленно. Сперва внутренне ощутила, что где-то за пределами моего теплого кокона, в котором я уютно расположилась, светит солнце. Затем поняла, что проснулась, но глаза не открыла. Было так чарующе хорошо, так спокойно и приятно, что расставаться с блаженством забытья не хотелось. Я вообще любительница поспать, только лишенная этого удовольствия силой утреннего будильника и мысли: «На работу надо!»
Следующим этапом было возвращение памяти, а точнее воспоминаний о событиях минувшей ночи. Дарьяр и я, нагая в его руках. Наш поцелуй… Пальцы сами коснулись губ, будто пытаясь то ли найти на них след касания дракона, то ли сохранить ощущения, этим касанием оставленных. Ох, проклятье! Его светлость ведь не просто так меня целовал, он спасал. От нечта смертельного, жуткого, расползавшегося по моему существу щупальцами холода и одеревенением.
Тут уж я подскочила, выпрыгнула из-под теплого, воздушного одеяла и начала судорожно ощупывать себя. Не чешется ли где-то? Не болит ли? С облегчением поняла, что нет, не болит, не зудит, не ломает. Все хорошо. За одним ма-а-аленьким нюансом. Я была голая. Вот совсем. Прямо начисто. Как говорится, в чем мать родила, в том и стояла. В чьей-то спальне, между прочим. Из-за двери, что тут имелась, послышался голос. Тихий, спокойный, будто кто-то там неспешную беседу вел. Но я отчетливо поняла, что голос этот принадлежит Дарьяру. Узнала просто. И тут же залилась краской до самых корней волос. Стою тут, посреди опочивальни драконьей в… Хотелось бы сказать, что в неглиже, но даже оного на мне не было. Схватила с кровати одеяло, закуталась в него, как гусеница в кокон, и присела на край кровати.
— Ну голая, ну и что? — ощущая, как горят щеки, попыталась я успокоить сама себя. — Я невеста, мне можно…
Тут же захотелось стукнуть себя по лбу! Ну какая я невеста?! У Дарьяра таких, как я, еще целая дюжина. Сдалась ему попаданка! Память-предательница моментально подкинула воспоминание о том, как смотрел на меня дракон, когда я свалилась с пуфов, пытаясь достать кольцо, а следом и наш поцелуй припомнился. Сама не заметила, как разулыбалась, поплыла, как девчонка, у которой сорвали первый поцелуй.
— Нина, соберись! Выброси эту блажь из головы! Ты тут случайно, тебе домой надо! — сказала я себе строго и по щекам пылающим легонько ладошками похлопала. Кажется, помогло, глупые мыслишки о том, что его светлости я могу быть хоть сколько-нибудь интересна, улетучились, а их место заняло осознание: я вчера чуть не погибла. Дважды!
Из-за двери снова донесся голос. Не Дарьяра. Тоже мужской, но мне совершенно незнакомый. От понимания того, что за пределами спальни, совсем близко от голой меня, находится еще какой-то мужчина, стало как-то не по себе. Натянула на спину соскользнувшее было одеяло и, поднявшись на ноги, тихо, на цыпочках пошла к двери. Да, я собиралась подслушать. Нужно же мне было знать, кто там и зачем!
— Удивительная вещица, — произнес гость его светлости. — Я бы даже сказал, уникальная.
— Спасибо, Ваше Величество, — отозвался Дарьяр. — Говорят, его создал по образу амулета Амадара мой прапрадед.
Ваше Величество? У князя в гостях король? Зачем? На то, как отбор проходит, пришел поглядеть? Блин, там король, а я тут голая. Хоть бы им в спальне ничего не понадобилось!
— Возмо-о-ожно… — протянул правитель страны, в которую меня угораздило попасть из своего мира. — Он был очень сильным магом и великолепным артефактором.
За дверью повисла пауза. Долгая такая. Я стояла, приложив ухо к замочной скважине, и старалась не дышать. А ну как услышат мое сопение. Конфуз будет!
— Так что, Ваше Величество, перстень Мирилы — это то, что вы искали? — в голосе Дарьяра послышалось нетерпение.
— Мне кажется, заряд в нем слабый, — буркнул король. — Его можно донаполнить?
— Нет, Ваше Величество. Перстень не лишен изъянов. И главный — это мощность. Он способен подарить только один переход между мирами своему носителю. Зато это перемещение можно совершить прямо сейчас! — ответил Базальтовый.
Я тихо ахнула! Перстень? Артефакт, способный переместить своего носителя между мирами?! Так это же то, что мне нужно! Хотелось ворваться в комнату, где говорили мужчины и воскликнуть: «Дайте его мне!» Не ринулась туда только потому, что была голой, закутанной в одеяло, которое так и норовило сползти, обнажив стратегически важные места.
— Только один? — удивленно спросил король. — То есть тот, кто им воспользуется, уйдет в другой мир и больше не вернется?
— Именно так, — подтвердил Дарьяр.
— И это никак не исправить? — новый вопрос короля звучал скорее как утверждение.
— Насколько мне известно, никак, Ваше Величество! — подтвердил князь.
Снова повисла пауза. На этот раз короткая.
— Вот что, Дарьяр, возьми-ка ты этот перстень и отнеси обратно в свою сокровищницу, — повелел король. — А если явится мой сын, станет просить, не давай, ссылайся на меня. Что бы ни говорил, что бы ни сулил, какие грехи бы ни припоминал, не отдавай. Ты меня понял?
— Да, Ваше Величество, — коротко, но твердо ответил его базальтовая светлость.
— Тогда идем, мне пора возвращаться во дворец, а тебе срочно надо вернуть этот предмет под нерушимые своды твоей сокровищницы! — заключил монарх.
Я расслышала скрип отодвигаемых кресел, шаги, хлопок двери и поняла: мое спасение унесли от меня.
— Ах, вот ты где обосновалась, моя голубушка! — за спиной раздался голос призрачной старушенции. — Вы поглядите-ка, оставила ее ненадолго, а она уже нагишом в апартаментах, для князя выделенных, разгуливает!
И тон такой, каким бабульки всех проститутками и наркоманами, сидя у подъезда, обзывают — укоризненно-осуждающий. Я прикусила губу, чтобы не зарычать от гнева. Это она мне еще претензии какие-то предъявляет? Она, из-за которой я в лес этот поперлась ночью, из-за которой в том лесу чуть кони не двинула? Которая точно знала о перстеньке этом, домой способном вернуть меня, и ни слова мне не сказала?!
— Не знаю как, но я вас умерщвлю сейчас. Повторно! — резко разворачиваясь, прошипела я.
ГЛАВА 21
— Это еще что за угрозы? — возмущенно фыркнула бабуля, но принялась отплывать от меня, наступающей на нее медленно, как гепард перед решительным прыжком.
— Иди, говорит, Нина, в лесок ночью, — игнорируя ее вопрос, шипящим полушепотом начала я. — Прогуляешься, я по делам слетаю, не случится ничего. Да меня чуть елкой не придавило!
Схватила с кровати подушку и швырнула ее в бабусю, и хоть этот снаряд, очевидно, вреда нанести не мог даже живому, та все же уклонилась, избегая столкновения.
— Что? Елкой? Как это? — то ли изобразила удивление, то ли и правда поразилась старушка. — Эм… Такого я не ожидала, конечно… Так кто ж знал, что так получится? Я даже представить себе не могла, что эта проклятая елка решит свалиться. Откуда бы мне знать ее намерения? Случайность это, бывает!
— Ага, случайность! Она прямо сама взяла и упала! Три метра в обхвате деревище! Стоять устало. Спать решило прилечь! На меня! — вторая подушка полетела в призрачную.
— Если ты, милая моя, намекаешь, что я причастна к ее падению, то скажи-ка мне, каким образом я могла бы свалить эту проклятую елку? — уперла в бока руки призрак. — Я даже подушкой в ответ в тебя швырнуть не могу.
В доказательство своих слов, мертвячка попыталась схватить набитый пером мешок, но ее пальцы проходили сквозь, теряясь где-то в недрах пуха.
— Да вы у нас сама невинность! — не унималась я. — Помогаете, стараетесь, чтобы я в свой мир вернулась. Так?
— Так! Договор у нас: ты — мне, я — тебе! — кивнула старушка и вздернула гордо нос. — Я свое слово держу!
— Ага, а чего ж вы тогда мне, благодетельница вы моя, не сказали, что у князя имеется артефакт, способный меня вот прямо сейчас домой вернуть, а? — прищуриваясь и замахиваясь третьей, на этот раз декоративной, подушкой на бабусю, прошипела я.
— Амулет? Какой амулет? — глазки бабки забегали, и как она ни старалась сделать вид, что не понимает, о чем речь, по выражению лица было ясно: все она знает!
— А такой, одноразовый. Перстень Мирилы называется, — злобно хмыкнув, припечатала я призрачную.
— Ах, это-о-от… — протянула старушенция. — Так я собиралась…
На это я только закатила глаза и цокнула, выражая тем самым вертящееся на языке: «Ой, не сочиняйте!»
— Собиралась! Просто попозже! Потому что тебе, чтоб этот перстенек получить, надо сперва отбор выиграть! — твердо изрекла бабуся.
— Что? Это еще зачем? — нахмурилась я в ответ и села на кровать, убирая за спину подушку и подтягивая норовящее сползти одеяло.
— А затем, что перстень этот Базальтовые князья всегда в сокровищнице хранят. Туда они никого не пускают. Совсем никого! — твердо выговорила бабуся. — Не войдешь в сокровищницу — не получишь артефакт! Для тебя, не являющейся представительницей княжеского рода, есть только один способ туда попасть — стать избранницей князя!
— Да на кой? — я интуитивно понимала, ччто сейчас будет какая-то подстава.
— А затем, что традиция есть у рода Базальтовых, — начав чинно проплывать туда-сюда передо мной, повествовала старушка. — За день до церемонии бракосочетания князь ведет свою невесту в сокровищницу рода и предлагает ей самой выбрать любую вещицу, что там хранится, как подарок на свадьбу. Это же для нас идеально!
— И что же тут идеального? — не разделила я бабусиного энтузиазма.
— Как что? — всплеснула руками призрачная. — Ты выиграешь отбор, придешь в сокровищницу, возьмешь перстень и домой! Пока испытания проходишь, я дела свои поделаю. Ты вернешься в свой мир, как того желала, так и не став женой Дарьяра. Его батюшка не воскреснет от ужаса, что сын женился на человечке! Все счастливы!
Я призадумалась. Все так гладко получается у бабушки этой мертвенькой, аж тошно…
— А сразу нельзя было все рассказать? — буркнула ей недовольно.
— Хотела, чтобы ты сперва парочку испытаний выиграла, в себя поверила, — выдохнула бабуля. — А то настрой у тебя не боевой совсем был!
Я закрыла глаза, потерла лоб ладонью, прикидывая, возможно ли вообще осуществить сказанное моей стогосветной соратницей. Эх, надо было вваливаться к князю с королем в чем мать родила и на колени падать, просить перстень. Но теперь-то что страдать, унес его Дарьяр уже в сокровищницу свою драконью, неприступную.
— Ладно, хорошо, — выпалила я, решив, что попытаться пройти отбор — это пока лучший вариант. Если вылечу, тогда буду думать, как иначе отобрать у князя перстень этот заветный, а пока идём так, по пути меньшего сопротивления. — Я согласна, буду стараться выиграть этот ваш отбор дурацкий. Но есть условие: больше никаких тайн!
— Хорошо, никаких тайн. Больше никаких! — с радостью согласилась старушка.
— Ну раз никаких тайн, то расскажите-ка мне, что там у вас за странности с чертом озерным и невестами князя, — тут же воспользовалась я ее согласием.
— Что? Ты где про такое услышала? — взвилась вдруг бабка, принимая весьма надутый и недовольный вид.
— Где услышала, там больше не говорят! — улыбка сама собой наползла на мое лицо.
Видимо, бабуся-то сама не поняла, что выдала мне своей песней всю эту информацию. Так ее от воспоминаний о бурной молодости распирало, что об осторожности она и не подумала. Может, это и хорошо. И на старуху бывает проруха. В данном случае, в прямом смысле.
— Ой, тут и говорить нечего, ерунда это все, забудь! — попыталась отмахнуться старая.
— Э, нет. Мы только договорились: больше никаких тайн! — настояла я на своем. — Давайте рассказывайте все: мифы эти ваши, легенды. Не важно! Я знать хочу! Надоело в дурочках ходить. Все вокруг знают больше меня! Раздражает!
— Да не надо оно тебе, это знание… — предприняла еще одну попытку отвертеться призрачная.
— Надо! — отрезала я. — Значит так: либо вы мне рассказываете про местных чертей и всё сопутствующее, либо я в этом вашем цирке отборочном не участвую! В столицу пойду, пешком! К королеве с королем! Они этот отбор устроить приказали, они пусть меня назад и отправляют!
Конечно, я понимала, что говорю чушь. Ну куда я могла пойти? Голая, не зная ни мира, ни традиций, не имея за душой ни одного местного гроша. Да никуда! Но вид приняла самый решительный.
— Ладно, ладно, невыносимая моя, — поднимая руки вверх и выражая тем самым, что сдается, заявила бабуся. — Раз так хочешь знать эти местные байки, так слушай…
ГЛАВА 22
Старушка еще пару раз прошлась, а точнее, пролетела туда-сюда вдоль комнаты, будто с мыслями собиралась.
— Ну что тут скажешь, есть у нас в Градалете легенда. Старая, можно сказать, древняя, — начала она наконец. — Мол, живет в озере чудовище, озерный черт. Белый, как мел, способный обличия менять, но не цвет. В сборнике сказаний написано, что впервые его увидели, когда князь, первый из рода Базальтовых, получил надел от короля. Вот тот самый, что теперь зовется десятым княжеством Градалетским. Осваивать его стал, в озеро вышел на ладье, чтоб красоты осмотреть. Тут вроде бы черт на него и напал. Ладью потопил, но князь выплыл, как и все его люди. А невеста, которую он взял с собой на эту прогулку, нет.
— То есть, правильно я поняла, что этот монстр ваш местный невестами княжескими питается, да? — выпалила я, перебивая старушку.
— Да какой там! Небось кто-то из завистников решил прибить прародителя Дарьяра, чтоб себе земли отхапать. Напал на одинокую ладью, а свалили все на монстра! — раздраженно ответила бабуся. — А то, что невеста потонула, так на ней, поди, украшений было немерено, вот они ее на дно и утянули, да и платье — не брюки, в нем попробуй-ка поплавай! Нечего байкам верить! Логически надо рассуждать! А то придумали тут: князья Градалета прокляты, их невесты гибнут! Тьфу!
— И все? И вот с тех незапамятных времен легенда в ходу? Или князья ее сами повторяли да подпитывали, чтоб невест надоедливых отпугивать? — поинтересовалась я.
Бабка губы поджала, руки на груди сложила, явно не желая отвечать на мой вопрос. По крайней мере правду говорить.
— По лицу вашему вижу, что были еще жертвы… — прищурившись, выговорила я. — Рассказывайте.
Призрачная отвернулась, насупилась, потом глянула на меня исподлобья.
