Моё эльфийское чудо. Ирина Фельдман

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. СНЕГОВИКИ И ПОДАРКИ
• ГЛАВА 2. ЖУРНАЛИСТ И ПЕКАРЬ
• ГЛАВА 3. РАДОСТЬ И СОМНЕНИЯ
• ГЛАВА 4. ПЕРВОЕ ЗАНЯТИЕ И ПЕРВАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ
• ГЛАВА 5. ЧЕМОДАН И НОВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ
• ГЛАВА 6. ПРИНЦЕССА И МАГ
• ГЛАВА 7. ГЕРЦОГ И СОБОЛЬ
• ГЛАВА 8. РАССЛЕДОВАНИЕ И ПОДСКАЗКА
• ГЛАВА 9. ПОТЕРЯ И ПОИСКИ
• ГЛАВА 10. КРЕПОСТЬ И БИТВА
• ГЛАВА 11. ГОСТЬ И ШПИОН
• ГЛАВА 12. ДОВЕРИЕ И ПРИТВОРСТВО
• ГЛАВА 13. ОМЕЛА И ОЛЕНИ
• ГЛАВА 14. ЁЛКИ И СНЕЖИНКА
• ГЛАВА 15. МЕТЕЛЬ И ПЛАМЯ
• ГЛАВА 16. ПРИНЦ И КОРОЛЬ
• ГЛАВА 17. ЛЫЖНИК И КАПИТАН
• ГЛАВА 18. КОРАБЛЬ И ТРОЛЛИ
• ГЛАВА 19. ЙОН И НИИЛО
• ГЛАВА 20. КОНЕЦ И НАЧАЛО

АННОТАЦИЯ

На прошлый Новый год я загадала три желания. И когда они стали сбываться? Правильно, когда я потеряла веру в чудо! Я неожиданно поступила в Эльфийскую академию подарков, и теперь моя жизнь похожа на сплошные приготовления к любимому празднику. Магия, нескучные уроки и верные друзья – ну разве не сказка? Но всё не так просто. Что скрывает ректор? Что скрывает моя родня? Наверное, многое. Неспроста же меня когда-то спрятали в мире людей, в котором нет ни крупицы волшебства...

ГЛАВА 1. СНЕГОВИКИ И ПОДАРКИ

На Новый год я загадала три желания.

   Поступить в ВУЗ.

   Стать популярной.

   И влюбиться.

   Я твердила их про себя, как мантру, во время боя кремлёвских часов, да ещё и записала в блокнотик с замочком. Чтоб наверняка сбылись.

   После кружащих голову праздников чётче проявилась суровая реальность, но отрекаться от своих желаний я не хотела. На кону моё счастливое будущее, я вступаю во взрослую жизнь!

   По советам блогеров, я перебрала гардероб и разобрала все свои шкафы и ящики, попутно избавившись не только от одежды, из которой выросла, но и от ерунды вроде надоевших игрушек и детских книжек. Часть освободившегося места заняли учебники и методички: я была намерена победить чудовище под названием ЕГЭ. А чудовище капризничало, упрямилось и даже кусалось. Если литература ещё более или менее заучивалась, то в русском и истории я уже плавала, как потерпевший кораблекрушение, не зная, за какую дощечку лучше схватиться. Сколько букв «с» в слове «профессор»? Что такое «План Барбаросса»? Утром же всё знала, а к вечеру забыла! Но хуже всего обстояли дела с математикой. У нас с ней взаимная нелюбовь с первого класса, так что мучили мы друг друга долго и чуть ли не со слезами.

   Поступать я собиралась в Институт культуры, поэтому старалась заранее не огорчаться. Математика там ни к чему, а в собеседовании и творческом испытании я проблемы не видела. Может, у меня не самая светлая голова, зато руки золотые.

   Как же я ошибалась.

   Мне не хватило всего пары баллов для того, чтобы поступить на бесплатное. Один из членов комиссии, предугадывая подобный исход, предложил платное обучение, а после семестра или двух, как повезёт, перевестись на бюджет, если будут хорошие оценки. Но откуда у меня деньги? Взять в долг у бабушки с дедушкой, а потом потихоньку отдавать с первых зарплат? Даже если это их не сильно напряжёт в финансовом плане, оба ещё работают, они будут волноваться, а им нельзя. У обоих проблемы с сердцем. А бабуля вообще до сих пор убивается из-за того, что я отрезала косу.

   Вспомнив о её горестных вздохах, я неосознанно потрогала непривычно колючие волосы между затылком и шеей, после чего прихватила пальцами короткую прядку у щеки. Каре стало для стариков шоком, что уж о такой вещи, как поступление на платное, говорить.

   Я достала из сумочки, которую сама сшила в прошлом году, телефон и зависла. Надо позвонить, рассказать, как всё прошло, и предположить, как жить дальше.

   – Да я так давно дома не был, что для меня всё здесь экзотика, – смеялся разукрашенный татуировками парень в шортах. – На Бали всё другое. Климат, еда. И море! Я из него часами не вылезал. Может, зимой на заочное переведусь и обратно рвану. Девчат, кто со мной?

   Окружавшие его девчата, все как одна с длинными волосами и в обтягивающих топах жеманно захихикали. А я ещё острее ощутила свою никчемность.

   Жаркие острова с непыльной работой на удалёнке мне не светят. Представляю, как отреагировали бы бабушка с дедушкой, скажи я им, что поживу на Бали, пока не заработаю на учёбу.

   Тот парень давно ушёл. Абитуриенты и студенты ходили мимо меня с беззаботными улыбками, а я всё сидела одна на лавочке и поглядывала на чёрный экран смартфона.

   Знала же, что не будет легко. Что мир не мюзикл, в котором мечты сбываются, стоит лишь спеть жизнерадостную песенку и сплясать прямо на улице.

   Вот тогда, в Новый год, всё казалось возможным.

   – Я всего лишь хочу учиться там, где будут ценить мои таланты, – прошептала я, сдерживая слёзы.

   И на смартфон опустилась снежинка. Крохотная крупинка, но такая прекрасная, словно её сотворил искусный мастер.

   Не веря своим глазам, я приподняла гаджет, чтобы рассмотреть снежинку, и на экран опустилась вторая. А затем и третья.

   Что ещё за аномалия в июне?

   Я задрала голову, чтобы понять, откуда на меня сыпется такая красота, и вдруг полетела куда-то назад, как если бы из-под меня выдернули скамейку. Визгливо вскрикнув, я упала спиной во что-то хрусткое и прохладное. Это что, такие приколы у высокодуховных студентов Института культуры? Совсем не смешно!

   Радуясь, что не ушиблась, и ещё больше радуясь, что не разбила смартфон, я села и убрала его в сумочку. Бедное моё платье! Красное с белым воротничком и такими же манжетами, сама его сшила. Оно же промокнет в снегу... Да какой снег летом! Почему я сижу в нём по пояс?

   Но хуже было то, что я потерялась в пространстве. Как будто меня из мира с цветущими клумбами и асфальтом перенесло внутрь стеклянного шарика. Робко искрящимся покровом снег стелился по земле и лежал на ветвях огромных елей. Елей, которых в этом районе никогда не водилось!

   Я что, заснула и вижу сон? Или всё-таки ударилось обо что-то головой?

   Моя рука снова потянулась в недра сумочки, на этот раз, чтобы достать телефон. Почти нащупала его, как вдруг чуть не подпрыгнула от крика:

   – Отойдите от меня! Не трогайте!

   Даже не отряхнувшись, я встала и обернулась. В отдалении толпа в костюмах снеговиков окружила парня, одетого, пожалуй, уместней всех, в том числе меня. Несмотря на то, что в прогнозе похолодания с осадками не обещали, он вырядился в длиннополое пальто в блёклую клетку, старомодную шляпу и длинный-предлинный голубой шарф.

   Двое «снеговиков» с неправдоподобно тонкими руками попытались схватить франта сзади, но он успешно вырвался и... ударил впереди стоящего так, что его голова отлетела на несколько метров и плюхнулась в снег.

   Не знаю, от чего мне больше хотелось упасть в обморок. От того, что при мне кого-то обезглавили, или от того, что снеговики оказались настоящими! И агрессивными!

   – Вяжи его, парни! – рявкнул самый большой снеговик, и снежная братва накинулась на врага. Только один не присоединился к расправе. Размахивая руками-палками в коричневых перчатках, он носился вокруг в поисках утерянной головы.

   – Эй вы! – мой голос зазвенел от напряжения. – Немедленно отпустите человека, а то я позову полицию! Эй!!!

   Я подбежала ближе и уже собиралась повторить свою угрозу, как мне на голову свалилось новое открытие. Снеговики были махинами выше человеческого роста! И как раньше-то не заметила?

   – Вали отсюда, шмакодявка, – гавкнул на меня самый большой снеговик и деловито поправил шляпу-котелок.

   Хоть в его совете угадывался резон, я посчитала раннее отступление нечестным.

   – Отпустите его, что он вам сделал?

   Тот, за кого я так заступалась, бестолково дёргался, сдерживаемый навесу сразу двумя снеговиками, которые чуть ли не рвали связанного беднягу пополам. Изо рта пленника торчала морковка, лишая его возможности изложить свою точку зрения на конфликт.

   – Иди-ка куда шла, – скрипуче отозвался высокий, относительно худой снеговик. – Не лезь не в своё дело, маленькая глупая баба.

   Ах так!

   Теперь ясно, почему в школе я никогда не дралась. Потому что копила силы!

   Наскоро слепленный снежок попал в рожу снеговику-шовинисту, и его нос-морковка отъехал в сторону. Сквозь рёв озлобленных снежных чудищ пролетел второй снаряд и сбил шляпу с башки громилы.

   – Э, ты чё?! – разъярился он, и его угольные глаза нехорошо сощурились.

   – Ничё! Отстаньте от него!

   Снеговик в меховой жилетке подобрал котелок, смахнул с него снег и чуть ли не с поклоном протянул его хозяину. Громила тут же вернул головной убор на законное место.

   – А немного ли о себе возомнил этот снегирёныш? Ребят, надо бы проучить.

   Его товарищи принялись роптать.

   – Да пусть идёт... Не надо с ними связываться... Пожалуется ещё...

   – Боб, лучше займёмся нарушителем, – громче всех сказал самый смелый.

   – Шишка тебе в рот! А она чё, не нарушитель? Где это видано, чтобы эти нападали на таких как мы? – Боб злился уже так, что не контролировал сжимающиеся и разжимающиеся пальцы чем-то набитых чёрных перчаток.

   Я слышала, как ко мне подошли сзади, но не успела ничего предпринять. Кто-то из этих гадов схватил меня и рывком оторвал от земли. Мои болтающиеся ноги в полосатых гетрах и массивных ботинках, наверное, в тот момент выглядели очень жалко. Превосходно вжившись в роль дамы в беде, я закричала как никогда в жизни. Истеричное поведение – это не про меня. Но только не тогда, когда тебя изловило чудовище да ещё с мутной моралью и мотивами.

   – Девочку отпустите.

   В нашу сторону уверенно шагал молодой человек, которого можно было принять за неформала вроде рокера из-за длинных волос и бороды с несколькими косичками. Был он невероятно высок и могуч, его широкий торс облегала лишь синяя рубаха на шнуровке, заправленная в кожаные штаны. Единственным напоминанием о зимнем гардеробе были только массивные, украшенные клочкастым мехом, сапоги.

   – И ты проваливай, не то тебе не поздоровится, – прорычал Боб.

   Однако его товарищи подозрительно притихли, а некоторые вовсе отошли подальше.

   – Твои дружки ничего мне не сделают, Боб, – бородач улыбнулся озорной улыбкой. – А ты сам и подавно. Ты трус каких поискать.

   В следующий момент он ловко увернулся от смачного плевка снеговика.

   – Кого ты вздумал пугать, щенок блохастый!

   – Девочку отпустите, – мягко повторил он, всё так же улыбаясь.

   Я тут же плюхнулась в снег. В отличие от наглого главаря, другие снеговики почему-то боялись этого парня.

   – И от человека отстаньте, – в голосе моего защитника проявилось больше напора. – Здесь не так приветствуют гостей.

   – Я решаю, что делать с чужаками. Здесь я авторитет.

   – Да ну? Многие мечтают, чтобы на тебя сосулька упала, или чтобы ты по пьяни в костёр свалился. Знаешь, друг, кончай этой ерундой заниматься. У вас наверняка полно работы.

   Державшие пленника снеговики, не сговариваясь, выронили его и завели натужную болтовню о не нарубленных дровах и нечищенных дорожках. Остальные тоже вдруг начали вспоминать об очень важных делах. Суетливо бормотали, топтались на месте, а уходить не уходили. Видимо, ждали отмашки от местного «авторитета».

   – Боб, не унижай себе ещё больше, – усмехнулся бородач.

   Снеговик скорчил рожу, достойную хэллоуинской тыквы.

   – Тогда сам с чужаком разбирайся. Охрана – это же по твоей части, пёсик?

   Тот не ответил на провокацию, хотя последнее слово явно было произнесено, чтобы позлить его.

   Когда снежные страшилы ретировались, я встала и нервно сжала пальцами намокший от снега подол платья.

   – Спасибо... спасибо вам.

   – Напугалась, малышка?

   – Не очень. Но да.

   Наш увлекательный диалог был прерван донельзя возмущённым мычанием. Чужак, из-за которого и произошла вся эта заварушка, всё никак не мог выплюнуть морковку.

   – Угораздило же тебя, – проворчал наш герой. – Сейчас развяжу, не верещи.

   – Я помогу, – вызвалась я во многом из желания не оставаться одной.

   Спасибо следам снеговиков, передвигаться по снегу теперь было проще. Я просто стала, как лягушонок, скакать из одной ямки в другую.

   – Иди, маленькая. У тебя же какие-то свои заботы.

   – Вообще-то... Я хотела поступить... ну, учиться... А тут...

   – Ладно. Подожди чуть-чуть, и тебя не бросим.

   Безуспешно борясь с растерянностью, я думала, как бы перестать мямлить и чётко обозначить своё положение. Что там получается? Из лета перенеслась в зиму. Встретила живых снеговиков, хотя таких в природе не должно существовать.

   Но ещё больше меня сбило с толку то, что вблизи мой друг по несчастью тоже оказался великаном. Встань я рядом с ним в полный рост, в лучшем случае была бы ему по пояс.

   Да что это за место такое?

   И всё же некогда паниковать, когда на тебя таращатся полные мольбы глаза. Повозившись пару секунд, я вытащила изо рта страдальца блестящую от слюны морковку.

   – Мерзавцы! В следующий раз растоплю эту нечисть ко всем чертям! – выпалил он, задыхаясь.

   Бородач легко развязал первый узел с верёвки на его руках.

   – Следующего раза не будет. Ты кто?

   – Турист.

   – Послушай меня, господин Турист. Нет официального запрета на посещение эльфийских территорий, но тебе, видно, не хватает то ли ума, то ли везения. Так что держись отсюда подальше, если ты без проводника.

   Кряхтя, «турист» принял сидячее положение.

   – Вот, значит, какое оно, нахваленное гостеприимство Северных земель.

   – В былые времена ты бы получил арбалетный болт в лоб и дело с концом. Чего расселся, ноги сам развязывай.

   Я неуютно передёрнула плечами. Было немного зябко, но холод я вообще не рассматривала как проблему.

   Тем временем дела у «туриста» шли так себе, верёвка никак не желала развязываться. То ли узел оказался тугой, то ли парню было неудобно возиться в перчатках.Судя по резким движениям и сердитому сопению, это его немало злило, однако он не стал спорить, когда я бесцеремонно влезла с помощью. Сладить с верёвкой не составило мне труда.

   – Скажите, пожалуйста... – от стресса я чересчур придирчиво выбирала нужные слова и от этого сильнее путалась. – Почему вы такой большой?

   – Потому что все люди большие, – пробурчал «турист» и, видимо, с досады, откусил хороший кусок от многострадальной морковки.

   Не аргумент. Я же тоже человек!

   Я не сказала это вслух, потому что испугалась, когда бородатый парень ни с того ни с сего потянул меня за руку, как ребёнка.

   – Идём, провожу.

   Меньше часа назад я находилась в самом сердце города, где среди многоэтажек оживлённо ездили автомобили, а в листве деревьев чирикали птички. А теперь всего этого не было, передо мной раскинулась заснеженная деревушка с ладными невысокими домиками, словно сошедшими с рождественских открыток.

   Если мой спутник и замечал, что я беспокойно верчусь, как попавший в незнакомое место малыш, то, скорее всего, связывал моё поведение с недавним конфликтом. Естественно, ведь такие большие страшные снеговики напугали маленькую безобидную девочку. Я не знала, видел ли мой спаситель, как я браво швырялась снежками, но спросить об этом и многих других вещах не могла, потому что к нам присоединились ещё трое крепких юношей, так же, несмотря на возраст, щеголявшие бородами. В отличие от моего провожатого, они утеплились, но распахнутые полушубки были как будто накинуты только для порядка. Никогда не понимала людей, гуляющих в мороз без шапок и в расстёгнутых пуховиках, хотя куда мне лезть с бабушкиным ворчанием, если сама-то иду в одном платье и ничего?

   Вся компания на чём свет стоит ругала Боба с его шайкой, и при этом ребята в голос смеялись над попавшим в беду «туристом». Я же наблюдала за ними с чуть ли не раскрытым ртом. У меня было нереально сильное ощущение, что я вошла в кинозал посреди сеанса и, как бы ни пыталась, не могла вникнуть в сюжет и узнать героев. Каким-то образом я очутилась в чужом измерении, и самое удивительное было то, что меня-то не приняли за кого-то постороннего! Не погнали прочь, не накинулись, пока по глупости не спровоцировала. Почему?

   Ответ не заставил себя долго ждать. На улочках появлялись светловолосые парни и девушки, вполне себе обычного роста. Мне было бы легко затеряться среди них, потому что я блондинка, а одежда красного цвета здесь явно в тренде. Может, я повела себя в какой-то мере эксцентрично, сцепившись с живыми снеговиками, но в целом сошла за местную.

   – Ну вот, мы и пришли, – знаком велев развеселившимся приятелям притихнуть, мой спаситель подвёл меня к крыльцу двухэтажного каменного здания с витражными окошками. – Желаю тебе поступить в академию и стать лучшей ученицей.

   Он выпустил мою руку из своей огромной ладони, и мне на миг стало чуточку грустно.

   – Спасибо. Как тебя зовут?

   – Инге.

   – А я...

   Дверь внезапно отворилась, хотя никто из нас не стучал и не звонил. На пороге возник высокий человек в красном бархатном кафтане. Серые, как льдинки, глаза великана за стёклышками маленьких очков светились молодостью и озорством, но глубокие морщинки у век выдавали взрослого, многое повидавшего господина. Его снежно-белые волосы были собраны в хвост, короткая борода закрывала нижнюю часть лица густой щетиной. На контрасте с сединой его уверенная рука с гладкой кожей вызвала у меня ещё большее недоумение.

   – Лера, доброе утро, – говорил седовласый великан негромко, но так проникновенно, что его голос обволакивал, как тёплое одеяло после мороза. – Очень рад, что ты не опоздала на экзамен. Заходи, душенька, как раз настала твоя очередь.

   Откуда он знает моё имя? Почему всё становится только ещё запутанней?

   Обомлевшая, я позволила ему взять себя за руку и провести внутрь.

   – Благодарю тебя, друг. Ты всё сделал правильно, – добродушно произнёс этот странный человек.

   – Не стоит благодарности, ректор Ниило, – так же просто ответил Инге и, судя по скрипу снега, удалился.

    Почему-то я была уверена, что он скоро забудет моё имя, и от этого почувствовала себя ещё более потерянной и несчастной.

   Внутри дома было тепло и уютно. Камин с клубочком огня придавал холлу в стиле, напоминавшем скандинавский, домашнюю атмосферу.

   – Привет! – сидевший на резной скамеечке белобрысый мальчишка помахал мне, как старой знакомой.

   – Флоки, я сообщу тебе результат, когда дам задание Лере, – сказал ректор Ниило.

   Тот кивнул с преувеличенным энтузиазмом.

   – Как скажешь.

   Сквозь напускную радость я уловила напряжение Флоки и посочувствовала ему. Поступать это тяжело, а ждать итогов экзаменов сущая мука. Если верить старшему поколению, решается твоя судьба, ни больше ни меньше.

   Ректор Ниило завёл меня в маленький, украшенный вазами с еловыми ветками кабинет. Хвойный аромат навевал мысли о новогодних праздниках, и я заставляла себя отмахиваться от воспоминаний о детстве. И так меня здесь никто не воспринимает всерьёз, нечего по собственной воле уподобляться ребёнку.

   – Скажите, что здесь происходит? – вырвалось у меня в отчаянии, и испугавшись своей же грубости, кротко добавила: – Пожалуйста. Я ничего не понимаю. Как я сюда попала? Почему снеговики живые...

   Странный ректор взял с рабочего стола большой пустой мешок из плотной коричневой ткани и встряхнул его.

   – Ты хочешь учиться там, где будут ценить твои таланты. Разве Эльфийская академия подарков не подходит тебе?

   – Э... эльфийская?

   Он выставил передо мной раскрытый мешок.

   – Смелее, Лера. Достань его.

   – Кого?

   – Ты лучше меня знаешь, что должно быть внутри.

   Чтобы не спровоцировать его на конфликт, я сунула руки в недра мешка и вздрогнула, нащупав что-то большое и картонное. Вытащив из него голубую коробку с алым, в блестящих снежинках, бантом, я вовсе ахнула. Вот это фокус!

   А ректор Ниило ни капли не удивился.

   – Чудесно. Ты отлично прошла первое испытание.

   Если в этой академии такие пустяковые экзамены, как тогда выглядит учёба?

   Я сделала глубокий вдох и рассказала о том, как пыталась поступить в совершенно обычный Институт культуры, но вдруг попала сюда,в страну великанов и снеговиков. Ректор Ниило слушал меня внимательно, и я всё ждала, когда он хлопнет себя по лбу и воскликнет «Ну дела! Произошла большая ошибка!», однако его ничего даже не насторожило.

   – Это что – магия? – наконец спросила я прямым текстом.

   – Конечно.

   – А вы – волшебник?

   Он поправил очки за дужку.

   – Вроде того.

   Ну хотя бы не отпирается, уже хорошо.

   – Вы знаете моё имя. Знаете, что я хочу учиться и развивать свои таланты. Не вы ли всё это устроили?

   – Рано или поздно это должно было случиться, – обтекаемо ответил ректор Ниило и развернул желтоватый свиток. – Хм, ещё три ученика... Мне нужны три ученика. Посиди пока с Флоки, душенька, мне надо немножко подумать. Не стесняйся, забирай коробку.

   Из кабинета я вышла чуть менее растерянная, но зато более напуганная. Моё желание сбылось – это круто! Если придусь ко двору, поступлю в самую настоящую школу волшебства, где не будет никакой математики и бюрократии! Но как же бабушка с дедушкой? Вдруг меня уже ищут?

   – Ты достала подарок? Здорово! – Флоки подвинулся, хотя на скамейке было достаточно места.

   Я из вежливости присела рядом.

   – Ты тоже достал. Молодец.

   Парнишка похлопал по крышке маленькую жёлтую коробку с зелёным бантиком.

   – Я уже в третий раз пытаюсь поступить. В первый раз не достал подарок. Во второй достал, но ректор Ниило не зачислил меня. А что сейчас будет – не знаю.

   – Я тоже с первого раза не поступила, – поддержала я беседу и потеребила бант на своей коробке.

   Пусть до сегодняшнего дня я и понятия не имела об этой эльфийской академии, мне было тоскливо от ожидания нового разочарования. Если я и здесь провалюсь, меня отправят назад? Тогда я окажусь дома, но с вконец растоптанной самооценкой. Лишь бы мне не понадобилась помощь психолога, а то бабушка в них не верит!

   Я провела пальцем по гладкой упаковочной бумаге, в которую была обёрнута коробка.

   – А что внутри?

   – В прошлый раз в моей коробке был кексик с цукатами, – сказал Флоки, с нетерпением поглядывая на дверь в кабинет ректора.

   Ну в моей коробке, судя по размеру, вряд ли один единственный кексик. Что там? Сладость? Игрушка? Пустота? Да нет, пустота столько не весит.

   – Знаешь, что? Держи, дарю! – я протянула свою коробку Флоки, и засмеялась, увидев изумление на его лице.

   Он отмер и сам расхохотался, принимая нежданный подарок.

   – Спасибо. А это – тебе.

   В мои руки перекочевала жёлтая коробочка. Затаив дыхание, я развязала бантик. Ух, что же там?

   Флоки открыл подарок быстрее.

   – Ох... Шишки-ледышки, какая красота!

   Медленно, словно имел дело с чем-то крайне хрупким, он вытащил два фигуристых лезвия. Коньки!

   – Лера, смотри, какие блестящие, – тихонько, как бы боясь, что чудное видение исчезнет, выдохнул он. – Какие узоры... Я мечтал о новых, но даже в фантазиях не представлял такие замечательные коньки. Ой, разве я могу их забрать себе?

   Не сразу заметила, что широко улыбаюсь. Наблюдать за мигом чужого счастья было очень приятно.

   – Что ты, обо мне даже не думай. Бери их себе, тебе же они так нравятся. Да я и кататься, если честно, не умею. Даже не пробовала ни разу.

   – Ни разу? Я обязан тебя научить!

   – Ловлю на слове, – хихикнула я, в тайне надеясь, что мы оба забудем об этом обещании. Со льдом у меня отношения далеко не дружеские, и катание на коньках, по моим меркам, это что-то равное самоубийству.

   Я подняла крышку и чуть сразу не выронила её. Внутри коробки, в гнёздышке из атласа лежал золотистый флакон в виде яблока. Неужели это духи, о которых я уже не первый год вздыхаю?

   На пробу пшикнув на тыльную сторону ладони, я чуть не лишилась чувств от радости. В воздухе поплыл смешанный аромат ванили, карамели и сладкого яблока. Раньше я грезила о том, как заработаю денег и куплю эти духи, и вот они уже у меня. Просто так.

   Но как они попали в коробку Флоки?

   Мы вздрогнули от того, что дверь наконец-то открылась.

   – Поздравляю, друзья мои, – громогласно возвестил ректор, будто перед ним был густо заполненный зал. – Вы сдали экзамен блестяще и отныне вы будете учиться в академии.

   – Шишки-ледышки! – парнишка буквально схватился за голову.

   За случайно прихваченной прядью показался кончик уха. Кончик острого уха.

   Я машинально схватилась за своё, и по спине прокатился колючий холодок.

   Многое стало ясно.

ГЛАВА 2. ЖУРНАЛИСТ И ПЕКАРЬ

До этого дня я и не подозревала, что мечты могут сбываться неправильно. А кто виноват? Может, никто, кроме меня? Надо было посылать более чёткие сигналы во вселенную?

   Вот и вышло, что я поступила в какую-то волшебную академию.

   А ещё я теперь – эльф. Здравствуйте, очень приятно познакомиться. Валерия Ивановна Шишкина. Даже фамилия моя тут очень кстати. А как у эльфов обстоят дела с отчествами, скоро и так узнаю.

   Ну а дальше, дальше-то что? Одной радостью от поступления сыт не будешь, если так можно выразиться.

   Стоило заикнуться о том, что мой дом находится слишком далеко от академии, ректор Ниило с готовностью предложил мне поселиться в общежитии для учеников и попросил Флоки проводить «товарища по учёбе».

   И скрылся у себя в кабинете. Как будто других вопросов и проблем у меня и быть не могло.

   – У меня нет денег, – такая пошлая, но важная вещь сама соскочила у меня с языка, когда мы с Флоки вышли на крыльцо.

   – А зачем тебе деньги? Ученики живут в общежитии бесплатно.

   – Но мне же надо будет на что-то покупать себе еду. И мало ли что ещё может понадобиться.

   – Ты, наверное, у границы с троллями жила. В столовую будешь ходить, – усмехнулся Флоки и набросил на меня свою зеленую куртку с бордовыми заплатками на локтях. – Что в голове у вас, девчонок? Сегодня, конечно, тепло, но ты бы хоть плащик накинула.

   Парень был выше меня на голову, и его куртка предсказуемо оказалась мне великовата, но я не возражала против такой заботы. Несмотря на то, что я почти не ощущала холода, верхняя одежда была бы не лишней.

   – Платьем хотелось похвалиться. Сама сшила, – сказала я чистую правду и чуть не рассмеялась от своей наивности.

   Всего пару дней назад я молилась, чтобы в прогнозе не было жары, и можно было выгулять обновку. И вот нашаманила зиму.

   Флоки и сам витал в облаках от нахлынувших эмоций.

   – Хочу домой сначала заскочить. Скажу нашим, что поступил. Йон с ума сойдёт от этой новости!

   – Так обрадуется?

   – Обалдеет! Он тот ещё ворчун, вообще не верил в то, что у меня всё получится. Да ты не переживай, наша пекарня совсем рядом. Есть хочешь? Ребята такие булочки пекут – совсем не хуже выпускников академии!

   Было самое время спросить, чему же учат в Эльфийской академии подарков, но я отвлеклась на длинную тень. Следом появился её хозяин, мой старый знакомый.

   – Рад, что мы снова встретились, милая леди, – «турист» с наигранной галантностью снял шляпу, и солнечный свет заиграл на его тёмно-русых волосах с оттенком скорлупы грецкого ореха.

   Не пошёл дальше по своему «туристическому» маршруту. Остановился, преграждая нам путь.

   – А я рада, что снеговики вас не догнали и не убили. Вы что-то хотите от меня?

   Он надел шляпу и почти одновременно чихнул в ладонь.

   – Прошу прощения. Я, как вы поняли, нездешний. С Большого острова, как тут говорят. Я работаю в газете «Отражение», и был бы счастлив, если бы вы дали мне интервью.

   Э, интервью? Я же не знаменитость какая-нибудь.

   Флоки отреагировал первым.

   – У меня нет интервью. Но если ты объяснишь, что это, мы попробуем найти.

   Лицо «туриста» вытянулось, словно он только что услышал поразительную новость. Честно говоря, и мне вдруг стало неловко от такой детской непосредственности.

   – Интервью это когда один человек задаёт вопросы, а другой отвечает, – примитивно растолковала я новому приятелю.

   Тот понятливо произнёс «А-а-а», но быстро передумал:

   – Так мы же не люди.

   – Я сказала «человек» для примера... Ай, ладно, – я махнула рукой, и повернулась к человеку с Большого острова. – Мне жаль, но я не знаю, чем мы можем быть полезны для вашей газеты.

   Возможно, история о девушке из другого мира, которая неправильно загадала желание и стала эльфом в академии Санта Клауса, и произвела бы фурор, только я была не готова настолько откровенничать с широкой аудиторией. Люди-то везде одинаковые. Глазом моргнуть не успею, как меня увезут отсюда куда-нибудь для опытов.

   Настырный репортёр наклонился ко мне, как при разговоре с маленьким ребёнком. При этом он так приторно улыбался, что я бы не удивилась, достань он из кармана леденец на палочке.

   – Как же! Все жители Ритании и ританских островов хотят узнать побольше о снежных эльфах. Да что там! О чудесах, которые вы творите, хочет узнать весь мир! Вы же такие удивительные создания, больше нигде таких нет.

   Не знаю, чего мне тогда хотелось больше. Позвать снеговиков, чтобы устроили этому любопытному взбучку, или спрятаться и не слышать, как меня называют «удивительным созданием». Я человек и точка! А уши, рост... Да кого вообще можно считать идеалом?

   – А что про нас рассказывать? Живём, работаем, – Флоки был озадачен и, похоже, малость расстроен из-за того, что не может помочь чужестранцу. – Мы с Лерой только с завтрашнего дня будем учиться в академии, так что сами пока ещё ничего не знаем. Но может, ребята что-нибудь подскажут. Вот Йон очень умный, хоть иногда и кажется чудаком.

   Интересно, здесь есть школа, где маленьким эльфятам говорят, что нельзя болтать с незнакомцами? Наверное, нет, а жаль. Если бы была местной, непременно отчитала бы эльфа за неосторожность, но мне пока не стоило особо выделяться, поэтому пришлось уповать на благоразумие некого Йона. Моя бабушка не поняла бы прикола, если бы я притащила домой сразу двух людей, с которыми час как знакома.

   Флоки завёл нас во дворы тесно прилегающих друг к другу рыжеватых, как пирожки, домиков и остановился у одного из них. Первым делом он похвастался, что поступил в академию, серому низкорослому оленю, запряжённому в пустые сани. Потом указал на прилаженную у двери дощечку.

   – Вы снег с башмаков обстучите. Йон страсть как ругается, когда кто-нибудь со снегом заходит.

   По его примеру, я выполнила нехитрый ритуал и вдобавок вытерла ноги о коврик под дверью. Будет не лишним произвести хорошее впечатление.

   Мы прошли в заставленное ящиками и мешками помещение со своеобразным уютом. Воздух ненавязчиво пах выпечкой и чем-то пряным, а в расположении вещей чувствовался порядок. Деревянный пол чуть ли не сверкал от чистоты, и я надеялась, что влажная после прогулки по снегу обувь меня не подведёт. Получить нагоняй за мелочь вроде капель на полу совсем не улыбалось.

   Что-то бахнуло позади меня, да так, что я аж подпрыгнула.

   – Чщщщёрррттт... – согнувшийся в три погибели репортёр держался обеими руками за голову.

   Потолочная балка выдержала эту дуэль с достоинством, а насчёт черепа недотёпы я была не уверена.

   – Тебе лучше пригнуться, – поздно посоветовал Флоки.

   «Раненый» сел на пол, прислонившись спиной к плотно набитому мешку.У его ног валялась оброненная шляпа.

   – Очень больно? – занервничала я. – Голова не кружится? В глазах не двоится?

   – Не... двоицца... – простонал он.

   Ну, конечно, не двоится. Глаза-то зажмурены.

   – Надо холодное приложить, – догадалась я. – Сейчас снежок слеплю.

   – Не надо. Я просто посижу немного... поумираю...

   – Хорошо, – легко успокоился Флоки. – Сейчас позову... Йон! Ты не поверишь! Я поступил! Поступил!

   Эльф, который вышел к нам из примыкающей комнаты, даже не улыбнулся. Вытирая руки полотенцем с вышитым орнаментом из оленей, он обвёл всю нашу компанию придирчивым взглядом.

   – Поступил? – медленно повторил он таким тоном, будто ему сказали что-то в высшей степени неприятное. – И поэтому ты решил устроить в нашей кладовке вечеринку?

   Едва договорив, Йон вдруг замер и переменился в лице. Наверное, до него дошёл смысл новости.

   – Это мои новые друзья, – с пугающей непосредственностью сказал Флоки. – Там такое было! Смотри, какие коньки, обледенеть можно! Сейчас пойду, ребятам расскажу, а потом отведу Леру в общежитие, а то она далеко живёт и ей будет неудобно на учёбу ходить.

   Проскочив мимо приятеля, он скрылся за дверью.

   И оставил нас с неприветливым эльфом.

   От волнения я вцепилась в воротник одолженной куртки, думая, как будет лучше: снять или же пока оставить у себя.

   – Добрый день, – первой пошла я на контакт.

   Йон отбросил полотенце на ящики и пошёл мне навстречу. Веяло от пекаря чем-то грозным, хотя он выглядел не намного старше меня и совсем не брутально, как Инге. На его коричневом фартуке и на обнажённых из-за закатанных рукавов запястьях белела мука. Пепельные волосы были собраны на затылке в небрежный пучок.

   – Лера.

   Я дёрнулась от того, как он произнёс моё имя. Как тихая радость, сплетённая с тоской по чему-то былому.

   – Как ты здесь оказалась? – он снова посерьёзнел.

   Он смотрел на меня так, словно видел насквозь, поэтому я невольно сказала правду:

   – Случайно. Из другого мира. Ректор Ниило намекает на то, что это его проделка. Я, кстати, тоже поступила в академию.

   Тёмно-зелёные, как два кусочка яшмы, глаза эльфа недобро сузились.

   – Ниило. Так и знал.

   Было в этом что-то зловещее. Ещё поняла бы, если бы в его тоне сквозило «Ох уж этот старый проказник», но, похоже, Йон испытывал к ректору академии совсем не дружеские чувства.

   – Стала ещё больше похожа на мать, – немножко оттаял Йон и взял меня за руки. – А где кольцо? Ты разве его не носишь? Я велел той женщине, Антонине, отдать его тебе, когда вырастешь.

   – Бабушке? – я уже собиралась возразить, что никаких колец у меня нет, но вдруг кое-что вспомнила. – Золотое кольцо с разноцветными камушками? Бабушка говорила, что оно мамино, и что она передаст мне его, когда я выйду замуж.

   Эльф сокрушённо вздохнул.

   – Люди такие ненадёжные... А этого вы где подцепили?

   – Он сам прицепился, – я покосилась на акулу пера, который, невзирая на недавнюю травму, что-то лихо строчил карандашом в маленьком блокнотике. – Что ты там пишешь?!

   Моё возмущение его нисколько не смутило.

   – В моём расследовании пригодится любая информация. И можно чуть-чуть поподробнее про «другой мир»? Что это значит?

   Йон с неохотой отпустил меня.

   – Ты просто глупец. Закон Северных земель защищает секреты эльфов от людей, не слышал о таком?

   – Слышал, что этот закон ввели с одной единственной целью – не дать нашим мастерам и магам возможность перенять ваши умения. Коммерческая тайна, не более, – самодовольно отозвался журналюга. – Хозяева Норденбурга делают на вас огромные деньги, и они повесятся на собственных подтяжках, если товары, которые вы производите, перестанут быть эксклюзивом.

   – Это одна из причин, по которой я не люблю людей, – без стеснения заявил Йон. – Вы эксплуатируете мой народ, а взамен только лицемерно скалитесь и по головке гладите. Так что за расследование ты ведёшь? Судя по всему коммерческий вопрос тебя как раз не интересует. Что же тогда?

   Воодушевлённый репортёр поёрзал, усаживаясь поудобней.

   – Ваша главная тайна! Откуда вы взялись? Почему о вас люди узнали всего два века назад? Это как-то связано с вашими сородичами с Большого острова?

   Скрестив руки на груди, эльф подошёл к охотнику за сенсациями.

   – Раньше я бы приказал бросить в темницу смертного, посягнувшего на то, что его слабый ум просто не способен принять. Но тебе повезло, человек. Моё положение бедственное, и сейчас я способен только на бесплодные угрозы.

   – Подождите! – тот поднял вверх указательный палец. – Вы и есть сгинувший король Йон Бесчестный? Однажды я играл вас в школьном спектакле. Это такое унижение, валяться на полу с бутафорским клинком под мышкой, пока остальные вокруг тебя пляшут и радуются!

   Плечи эльфа поникли.

   – Когда я вновь обрету силу, то превращу тебя в жука и раздавлю.

   – Ха-ха, я всё понял про ваши угрозы.

   – Это не угроза, а план действий. Назови своё имя, я должен знать, с кем имею дело.

   – Триггз, ваше опальное величество. Барнабас Триггз.

   – И как так вышло, Барнабас Триггз, что ты рискнул сунуть свою бедовую голову в распри эльфийских королей?

   Триггз, скорее, неосознанно потёр бедовую голову в ушибленном месте.

   – Не смею уклоняться от ответа, когда ко мне обращается коронованная особа. Один лепрехун подкинул мне работёнку. А когда настала пора расплачиваться, шельмец предложил вместо денег тайну, разгадка которой сделает меня богачом. Так и сказал, «будешь купаться в золоте и почёте». Я вашему племени не сильно доверяю, но лепрехуны ещё никогда меня не обманывали. Для них остаться в долгу смерти подобно.

   Он, видимо, хотел сказать что-то ещё, но ограничился глуповатым смешком. Свежая сенсация не давала ему покоя, как горячая картошка в руках. И выпустить жалко, и есть рано.

   – Наверное, это очень печально, мучиться до конца своих дней от того, что почёт и слава были так близко, – тягучие слова эльфа были пропитаны натуральным издевательством. – Ещё не понял? Сейчас тебе никто не поверит, у тебя нет никаких доказательств. Даже если ты напишешь статью о том, что успел узнать, она не только не произведёт фурор, но и забудется к следующему же выпуску твоей газетёнки. Кто воспримет тебя всерьёз? Ты прохиндей, бегущий за звоном монет, мальчишка без принципов и мозгов. Тот лепрехун был излишне щедр, давая тебе такую идею для расследования. Не потянешь.

   – А я накопаю фактов!

   – Вот уж вряд ли, – не удержалась я от комментария и даже на миг опешила от собственной грубости. – Если Боб со своей шайкой вас снова не поймает, то вам достанется от местных людей. Когда до них дойдут слухи о что-то вынюхивающем журналисте с Большого острова, вас наверняка накажут. Надеюсь, вам грозит только депортация, а не смертная казнь.

   Йон снял с меня куртку и погладил по плечу.

   – Всё-таки не зря я прятал тебя от вражеских чар. Как жаль, что твой брат околдован так же, как и все остальные.

   Я с таким удовольствием следила за судьбой незадачливого журналиста, что внимание к моей персоне сбило с толку. Меня якобы от чего-то прятали, а ещё у меня есть брат! Это точно всё про меня?

   – Так, так, – Триггз направил на нас указательные пальцы и поводил ими, как искатель воды виноградной лозой. – Принцесса? Вот это поворот.

   Тут у меня коленки дрогнули.

   – Кто принцесса? Я?

   – Да, моё золотце. А твой брат Флоки – принц, – запросто подтвердил Йон. – Знаешь, как ты запомнишь этот день, Барнабас Триггз? Как день Самого большого разочарования в твоей жалкой жизни. Столько сенсаций разом, а без доказательств они все пусты.

   Уж для меня это точно был день Самой большой нерзаберихи. Я присела на один из ящиков и схватилась за голову. От правой руки всё ещё пахло яблочными духами.

   Я эльф. От рождения. Но выросла в чужом мире у людей, которых считала родственниками. А мой настоящий отец бывший король, а ныне – пекарь со скверным характером. Разве такое бывает?

   – Удачная командировочка, – радовался Триггз. – Интриги королей, пропавшая принцесса... Это ж получится не статья, а серия статей. Шокирующие факты! Разоблачительные интервью! Первая полоса! Огромные тиражи! Люди полюбят эту историю! А если договориться с беллетристами, можно получить нехилый процент с продаж брошюр...

   – Без доказательств это всё бред. Проваливай, пока тебя в пироге не запекли, – мой вновь обретённый родитель уже растерял остатки дружелюбия. В подтверждение серьёзности своих намерений он схватил швабру и отточенным движением ткнул кончик древка в Триггза.

   Внезапный ужас в перекошенном лице журналиста сменился показной удалью.

   – В пирог мне ещё рано. У меня есть туз в рукаве, – Триггз чуть отодвинулся от воинственно нацеленной швабры и вытащил из-за пазухи маленький пузатый флакон. – Оборотное зелье ведьмы-полукровки позволит мне внедриться в ваше общество. А если вы, ваше опальное величество, чуть подсобите, всё пройдёт как по маслу. Считайте, успех мероприятия гарантирован!

   Я бы не удивилась, если бы в следующий момент Йон отколошматил наглеца, но события потекли в ином направлении. И вовсе не потому, что вернулся Флоки и предложил напоить гостей чаем. Йон слишком доброжелательно отнёсся к этой идее, хотя ему было проще вышвырнуть туриста-журналиста за порог. Но как только Флоки умчался за угощением, атмосфера снова накалилась.

   – Значит так, – с расстановкой заговорил Йон, опираясь на швабру. – Мой сын околдован и, как все жители деревни, ничего не помнит о жизни на Большом острове. Даже не думай ему на что-то намекать, только навредишь. Себе в первую очередь. Это понятно?

   Триггз смущённо потёр нос.

   – Так вы меня не гоните?

   – Ты. Эльфы ко всем обращаются на «ты». Или передумал внедряться?

   – Нет, конечно, всё в силе. Я только запишу...

   – Пей.

   – Я не думал, что прямо сейчас...

   – Тогда пошёл вон.

   Сердито посопев, Триггз снял зубами перчатку и схватился за пробку ведьминского пузырька. Мне же стало жалко парня, как будто ему предстояло выпить отраву. Ну правда же, вдруг та ведьма что-то нахимичила? Или срок годности истёк?

   – Может, не надо?

   Моё, ничем не подкреплённое опасение, проигнорировалось.

   – Ваше здоровье! – с кривой ухмылкой Триггз отсалютовал флаконом как кубком. – Слава Йону Бесчестному! Да озарят его путь великие боги...

   Тост был прерван недвусмысленным взмахом шваброй.

   Наш авантюрист выпил зелье одним глотком и тут же со стоном съёжился, схватившись за живот. Я вскочила с места, но Йон знаком велел мне не подходить ближе.

   – Надо же, настоящее, не водичка, – жёстко сказал эльф. – Не скули, смертный, ты пугаешь мою дочь. Лера, не смотри. Человеческая магия это худшее из извращений, которое только можно было придумать.

   Просипев что-то про «доброту остроухих», Триггз бухнулся набок, судорожно дёрнулся и уменьшился чуть ли не в два раза. Магия не затронула одежду, и его вещи теперь выглядели как одолженные ребёнком из родительского шкафа для какой-то игры.

   А ведь Йон наверняка догадывался об этой детали. До чего же вредный эльф, даже стыдно такого отцом называть. Вопреки его желаниям, я приблизилась к Триггзу и опустилась перед ним на колени. Слышала, как папенька негодующе втянул воздух сквозь зубы, но он мне был не указ.

   – Как ты? – из девчачьего чувства жалости я погладила Триггза по вьющимся волосам и заметила, что его ухо заострилось как у местного населения.

   – Ужасно, – прошептал он самым что ни на есть предсмертным образом. – Как отбитая котлета перед фатальным путешествием на сковородку. Боюсь, меня исцелит только поцелуй прекрасной принцессы.

   Вот клоун!

   – Только вздумай положить на неё глаз, ослеплю, – прошипел Йон.

   – Скоро я буду коллекционировать твои угрозы, величество, – отозвался Триггз уже бодрее и предпринял неудачную попытку встать. Запутался в одежде, бедняга. – Слушай, а пока к тебе не вернулась твоя королевская сила, могу я тебя называть «сволочью», «дрянью» или хотя бы...

   Йон так резко вклинился между нами, что я и пикнуть не успела. Тонкая, но сильная рука эльфа вцепилась в воротник сквернослова.

   – Отныне ты, Барнабас Триггз, мой слуга. Мой шпион. Телохранитель моей дочери. И только посмей меня предать.

   – Ла-а-адно, – протянул парень. – Может, тогда договоримся о гонораре? С удовольствием приму аванс в виде пары штанов. На это же я могу рассчитывать?

   Я беззвучно вздохнула. С морковкой во рту ему было очень даже хорошо.

ГЛАВА 3. РАДОСТЬ И СОМНЕНИЯ

Йона как подменили.

   Во время чаепития он был радушен и гостеприимен. Пропускал мимо своих острых ушей колкости от Триггза и никак не демонстрировал неприязнь к ректору Ниило и его академии. Берёг Флоки от страшных секретов.

   Я немного пришла в себя после всех потрясений, и думать стало легче. В уме выстроилась история об эльфийском народе, который, благодаря козням врагов, исчез с Большого острова и объявился в Северных землях под видом ранее неизвестного племени. Якобы те гордые и независимые эльфы разом превратились в народец с менталитетом плюшевых мишек, а их правитель единственный по какой-то причине сохранил память. И ещё в этой сказке есть принцесса, некогда спасённая от пагубного влияния чужой магии. Я. Вот самая обычная я. Обычнее просто не бывает.

   Заваренный на ягодах чай настраивал на позитивный лад, и мне всё больше хотелось начать учёбу и поучаствовать в расследовании Триггза. Волнительно это всё, конечно, но как можно остаться равнодушной, когда перед тобой маячит захватывающее приключение? Пусть и не веришь пока в то, что ты эльфийская принцесса.

   А вот у Флоки не было проблем с доверием. Он сразу проникся легендой Йона о том, что человек прибыл сюда ради мечты – поступить в известную на весь мир Эльфийскую академию подарков. И неважно, что знания и умения эльфов должны быть скрыты от людей, мечта же! И хоть Йон мне не особо нравился, я тогда искренне его пожалела: как же ему живётся среди лишённых критического мышления соплеменников? Ведь ничего не стоит обвести их вокруг пальца, как неразумных детей.

   – Надо торопиться, сегодня крайний срок, – взбудоражился Флоки. – И если не получится сдать экзамен, придётся ждать нового набора. А он бывает когда раз в три года, когда раз в семь лет.

   – Время для мечты ничего не значит. Если не повезёт сегодня, попробует и через три года, и через семь лет, если понадобится, – бесстрастно ответил Йон.

   Мне показалось, что Триггз промолчал лишь потому, что насмерть подавился булочкой. Вид у него был такой, будто он реально не переживёт провала. Йон явно не шутил про возможное ожидание, но как можно сравнивать мечтающего о мести и возвращении былого могущества короля с молодым человеком, надеющимся на скорый успех и шальные деньги? Понимал ли бойкий журналист, что по собственной глупости попался на крючок хитрого эльфа? Наверное, да. Только выйти из игры пока нельзя.

   И если смотреть глубже, моё положение и того хуже. Как бы ни развернулись события, Йон не допустит, чтобы я вернулась к людям.

   Разбираться. Надо во всём разбираться.

   После лёгкого перекуса преимущества перевесили проблемы, и настроение у меня было вполне себе боевое. Благотворно влиял на боевой дух и подаренный папенькой алый плащик с капюшоном. Здешние эльфы не так восприимчивы к холоду, как люди, однако тёплые вещи это всё равно плюс.

   – Барни, да не волнуйся. Ректор Ниило совсем не злой, – сказал Флоки, когда наша троица вышла на дорогу и повернула к приёмной заклятого врага Йона.

   Триггз, он же отныне для эльфов Барни, вздёрнул нос.

   – Кто волнуется? Да я само спокойствие!

   Я перехватила его руку. «Само спокойствие» постоянно теребило уши, и их острые кончики уже были розовыми.

   И превратили его, и переодели, а он так и норовит проколоться на какой-нибудь мелочи.

   А я даже понервничать не успела, потому что из кабинета ректора мой телохранитель и папенькин шпион вышел слишком быстро и с пустыми руками. По его лицу расползалась ошалелая улыбка.

   – Поступил.

   Подробностей я не дождалась. Нелюбопытный Флоки заключил нового друга в объятья и, наверное, минут пять оба возились, как два лабрадора, пока братец не вспомнил, что нас надо заселить в общежитие.

   Да чего я переживаю. Скорее всего, Барни подарил свою коробку ректору. Так же, наверное, можно?

   Академия представлялась мне величественным замком с башенками и фонтаном. Ну или не фонтаном, а хотя бы с ёлкой во дворе, раз здесь царит предновогодняя атмосфера. В реальности учебное заведение для эльфов дробилось на несколько отдельных зданий, расположенных на разном расстоянии друг от друга. Это были разнообразные мастерские, библиотека и даже театр. Мы потратили немало времени на спонтанную экскурсию по деревне, зато многое мне стало понятно, и неизвестность уже не так действовала на нервы. Выпускники академии прославили край своими изделиями, в которых вместе с удивительной искусностью сочетается магия. Одежда, которая подлаживается под рост и фигуру того, кто её носит. Пледы, согревающие даже в самый лютый мороз. Светильники, которым не нужны топливо и батарейки. Никогда не бьющаяся посуда. Вазы, в которых растения не вянут. Музыкальные инструменты, на которых может сыграть даже тот, кто не учился этому искусству. Уздечки и сани, дающие животным силы для длинных путешествий и перевозки тяжёлых грузов. Разномастные игрушки, способные развеселить даже последнего угрюмца. А еда и напитки выделялись чуть ли не в отдельную индустрию, и гурманы со всех концов света стремились заполучить что-нибудь из этого изобилия себе на стол.

   Пока Флоки непринуждённо трепался с рыжеволосым гончаром, Барни разъяснил мне, что столица Северных земель, Норденбург, выступает посредником между местными эльфами и людьми других островов и континентов и при этом бессовестно наваривается на эльфийском труде. Чудесные вещи, от ювелирных украшений до глиняных свистулек, охотно приобретают богачи и нередко за немыслимые суммы.

   – У моего кузена Рида был деревянный человечек, старичок-лесоруб. Песенки пел, про растения и зверей всякое рассказывал, – поделился воспоминанием Барни и потрогал пальцем керамическую копилку в виде упитанной лошади. – Так жалко было, когда Рид его в камине сжёг, я даже плакал, а мне уже лет восемь было.

   – Сжёг? Такую дорогую игрушку?

   – Человечек поругал Рида за то, что тот таскал дедушкины папиросы. Подписал таким образом себе смертный приговор. Мне кажется, может, это и неплохо, что эти эльфы многого не знают.

   Я убедилась, что Флоки с приятелем всё ещё заняты обсуждением предстоящей учёбы, и рискнула задать вопрос.

   – Ты говоришь «эти эльфы». Есть же ещё и другие, так?

   – Конечно. Но они нормальные. В смысле обычные. Почти как люди, только все магией владеют и не стареют. И я теперь безумно хочу выяснить, почему с королевством твоего достопочтенного батюшки случился такой казус. Люди-то думают, что Йон Бесчестный доигрался, и другие эльфийские короли его попросту уничтожили. Но как видишь, официальная версия далека от истины.

   Как бы мне ни нравилось считать себя принцессой, я озвучила одно из своих сомнений:

   – А если этот Йон никакой не король? Просто врун или чокнутый.

   – Если бы он был человеком, я бы ни единому его слову не поверил, – ухмылка вышла у Барни какой-то зловредной. – Но эльфы не лгут, им это западло. Как бы тебе прилично объяснить, ты же, хоть и ушастая, но всё же леди... Есть вещи, которые считаются некультурными, в какой-то мере даже отвратительными. Например, плевать на пол. Вот для эльфов ложь эта та же дрянь, только ещё хуже.

   Суть я уловила и без более цветастых примеров. Конечно, мне было совестно, когда несколько раз за всю жизнь я врала учителям, например, что голова болит, чтобы не тащиться на физру, но мне это не виделось концом света. Боюсь, папенька будет в шоке от того, чего я нахваталась у людей. Со стыдом же не рождаются, его прививают в процессе воспитания.

   После обхода мастерских и лавок мы наконец дотопали до общежития академии. Там нас встретили две улыбчивые эльфийки, представившиеся смотрительницами. Вместе они смотрелись мило, как лисичка и зайчик. Брида, обладательница раскосых серых глаз, острого подбородка и густых, собранных ободком, медовых волос, искренне радовалась тому, что мы успели занять два последних места. Как будто мы с Барни были её лучшими друзьями. Мне даже было немного неудобно от того, как она восклицала «Слава богам, какое счастье!». Её напарница, тоненькая, из-за пышной причёски похожая на белый одуванчик, Лилле рвалась немедля приступить к подготовке наших «апартаментов». Я предложила помощь, всё-таки наведение порядка было в моих же интересах, но обе девушки стояли на своём. Мол, мы сами, вы же только поступили и пока ничего не умеете.

   В смысле не умею? Меня бабушка к чистоте так приучила, что моим вторым именем должно быть «Горничная». Я и полы могу мыть, и хрусталь протирать, и одежду руками стирать. Что особенно ценно для моего будущего мужа, я это делаю с удовольствием. Может, пока, но и это можно считать плюсом.

   А Барни был, как и все парни, рад увильнуть от домашней работы и, схватив меня за руку, потащил на улицу. Почему-то он придерживался тактики «держимся вместе», хотя ему было бы проще на некоторое время избавиться от балласта в виде ничего не понимающей девицы. Со мной ведь слова надо подбирать, я же леди, да и информации я ему никакой не даю, несмотря на то, что моя родня находится в самом эпицентре тайны. Однако вытрясти что-то из журналиста немедленно было сложной задачей, так как рядом находился Флоки. Да и другие эльфы кругом сновали. Их становилось всё больше на улочках деревни, и Флоки пояснил, что «ребята» просто сделали свою основную работу, поэтому теперь могут гулять, встречаться с друзьями и заниматься любимыми делами.

   – А какие же у эльфов любимые дела? Разве не работа? – поинтересовался Барни, выворачивая шею, чтобы рассмотреть группку хихикающих девушек в коротеньких юбочках.

   – Если только работать, будешь скучным, – на полном серьёзе заявил Флоки. – О чём можно поговорить, если, кроме своей работы ничего не знаешь? И друзей найти легче, когда вас что-то объединяет. Я много чего люблю! Люблю кататься на коньках, ловить рыбу, лепить фигуры из снега, танцевать, искать созвездия...

   – Нам очень повезло с таким другом, как ты. Я сразу понял, что ты разносторонне развитая личность.

   В который раз за день пнуть этого остряка захотелось!

   Наша следующая точка маршрута не располагала к драке. В столовой академии было полно народу, но без шума и толкотни. Негромкие разговоры и ароматы домашней стряпни действовали на меня умиротворяюще, я почти забыла, что нахожусь в другом мире и смутно представляю, что будет дальше. Меню не поражало разнообразием, зато еда выглядела вполне себе аппетитно. На первое был пряный супчик в небольшой плошке со скандинавским орнаментом по краям. На второе – круглые рыбьи котлетки и гарнир на выбор, пюре из картофеля, тыквы или батата. А на десерт давали мороженое с кусочками апельсина и лимонад.

   После обеда Флоки пошёл домой, а мы в общежитие. Будучи в приподнятом настроении я фантазировала, пытаясь представить себе свою комнатку. Там будет достаточно тепло и светло? А там будет стол? Надо же, наверное, как-то уроки учить, а ещё хотелось бы на досуге рукоделием заниматься. А шкаф? О, а что если я буду жить в комнате не одна, а с соседкой? Или с несколькими соседками? Не очень люблю общаться с девочками, к выпускному классу я вообще растеряла всех подружек. Одни ударились во взрослую жизнь, с алкоголем, ночными клубами и сомнительными знакомствами, другие посчитали, что слишком интеллектуальны для того, чтобы дружить с той, кто шьёт игрушки и смотрит аниме. Но в целом эльфы милые и дружелюбные, так что общажных войн быть не должно...

   Брида и Лилле отвели нас в мансарду и с гордостью, чуть ли не с торжественным разрезанием ленточки, открыли дверь в комнату мечты. Она словно сошла со страниц журналов о дизайне! Светлая-светлая, за счёт выкрашенных в белый цвет стен, пола и мебели, а так же большого окна. Спальные места располагались самым причудливым образом – вместо кроватей здесь решили использовать широкие подоконники. Снизу были предусмотрительно сделаны выдвижные ящики, в которых предполагалось хранить вещи. Изголовье необычного ложа визуально делило комнату на две равные отзеркаленные половины. И это ещё не всё! На окне тонкими лианами свисали лески с блестящими звёздочками, а под потолком, вместо плинтуса вились густые гирлянды из сосновых лап. Меня воспитывали так, что некрасиво показывать посторонним свои эмоции, но я упустила момент, когда открыла рот и восторженно запищала. Ради такой красоты можно и соседку потерпеть.

   – Пока вещей мало, но со временем определитесь, что вам ещё нужно. Мы не возражаем, если захотите что-то изменить. Повесить занавески или картины, что по нраву! Обращайтесь, если понадобится помощь, – Брида подбросила в воздух одну из подушек и взбила её. – Надеемся, вам с Барни здесь будет хорошо.

   Моя спина похолодела от шейных позвонков до копчика.

   В смысле – с Барни?! Он же парень!

   Похоже, и мой новый сосед был ошарашен новостью:

   – Мы будем жить с ней вдвоём?

   Лилле взяла его за руки и скорчила умильную гримаску.

   – Очень жаль, но больше мест уже нет. Четырёхместные комнаты заполняются в первую очередь, потому что никто любит, когда рядом мало друзей. Не расстраивайся, всегда ведь можно ходить друг к другу в гости.

   – Вижу, у вас совсем нет ничего с собой, – нашла более реальную проблему Брида.

   – Не надеялись, что поступим с первого раза, вот и налегке, – виновато произнесла я и внутренне напряглась от собственного вранья.

   Эльфийки и это приняли с необычайной лёгкостью.

   – Ничего страшного. Если вам нужно что-то перевезти, у нас есть сани и парочка оленей, – предложила крошка Лилле. – А так в кладовой всего полно, просто девать некуда! Пижамы, полотенца, зубные щётки, всё-всё есть. Ученики академии постоянно снабжают нас новыми изделиями.

   Непринуждённо болтая, девушки нам показали, где находится кладовая, а так же ванные комнаты и кухня. Только когда мы остались вдвоём, Барни от души пробурчал:

   – Эльфы! Наши бы всё к чертям давно разворовали.

   Напрасно я рассчитывала на то, что вне эльфийского надзора мой сосед расслабится и расскажет что-нибудь ещё об этом мире. Острослов и балагур неожиданно замкнулся в себе и перестал меня замечать, как будто недавно не бледнел от мысли, что придётся делить крышу с малознакомой девушкой. Раздобыв в кладовой толстую тетрадь и письменные принадлежности, он сел за один из рабочих столов в нашей комнате и принялся что-то строчить. Чтобы ему не мешать, я устроила себе личную экскурсию по общежитию. Обошла все три этажа, убедилась, что мой хронический топографический кретинизм не проявился, и обменялась приветствиями с несколькими соседями.

   Мне здесь нравилось всё. От мягких, заглушающих шаги, ковровых дорожек, до украшенных остролистом светильников. Никто не орал, не врубал музыку на полную громкость и не отравлял воздух сигаретным дымом. Атмосфера уюта и безопасности была такой ласковой, как будто обнимала меня и гладила по голове. Иной раз мне было стрёмно заходить в подъезд родного дома из-за мусора или непорядочных жильцов, а здесь я чувствовала себя на своём законном месте. Может, это и не так ужасно, что эти эльфы живут обособленно? Ни нервов, ни стресса – красота же.

   Когда я вернулась в комнату, снаружи ощутимо стемнело, и на столе Барни горела лампа, похожая на керосиновую. Я бесшумно подкралась к нему и заглянула через плечо. Страницы его тетради были сплошь усеяны чернильными крючочками и точками.

   То ли в этом мире проблема с алфавитом, то ли мой сосед немножко тронулся.

   – Что ты делаешь?

   – Работаю, – ответил Барни скучно и без ехидства.

   – Что это у тебя за бациллы в тетради?

   Он повернулся ко мне и оперся локтем о спинку стула, снова становясь легкомысленным разгильдяем.

   – Это стенография, ваше высочество. Удивительное и прогрессивное изобретение человечества.

   Слово казалось знакомым, и покопавшись в памяти, я всё-таки поняла, что это такое. Правда, и от самого слова, и непосредственно от «изобретения» исходил душок старины. Как от советских вещей из дедушкиного ящика, которые странно выглядят и уже не вписываются в современные реалии.

   – А, это чтобы быстро-быстро тексты записывать?

   – Уникальная методика, – важно добавил Барни, хотя по его кислому лицу было видно, что он разочарован моей осведомлённостью. – С её помощью можно фиксировать самые важные и актуальные события, не упустив ни единой детали. Почти как фотография, но на более сложном уровне.

   – Великолепно, я потрясена. Но сейчас же тебе не надо ни за кем ничего записывать. Ты просто что-то шифруешь, да?

   – Разумеется, – я заметила, что его плечи напряглись. – Со мной же рядом дочка Йона Бесчестного, самого жестокого эльфийского короля, которого знала история Ританских островов.

   – Ты мне не доверяешь?!

   – Я тебя не знаю.

   – Офигеть! Я тебя от снеговиков спасла, забыл? Ты мне жизнью обязан.

   Он скорчил рожу, как дразнящий воспитательницу мальчишка.

   – Если хочешь сделать меня своим рабом, поздно. Твой батюшка подсуетился раньше.

   Вот же... противный!

   – Триггз! Может, в твоих глазах я и дочка Великого и Ужасного Йона, но до сегодняшнего дня я была человеком. Я выросла в другом мире, где нет магии, а эльфы сказочные персонажи, но никак не реальные создания. Мне тоже всё вокруг кажется каким-то неправильным и ненормальным. У меня вообще телефон отключился, а это само по себе трагедия!

   Барни почесал ручкой висок.

   – Зато ты обрела отца и брата. Обычно героини романов радуются воссоединению с родственниками.

   – Меня разлучили с бабушкой и дедушкой!

   – Поговори с Йоном или, на худой конец, с ректором Ниило. Может, будут тебя на каникулы к ним отпускать.

   С моих губ слетела горькая усмешка.

   Йон не отпустил бы меня, даже если бы при нём была его расчудесная магическая сила. А что на уме у ректора Ниило – загадка из загадок. Кто он мне, друг или враг? Хотя да, иметь во врагах Деда Мороза не круто.

   Наши препирательства были прерваны появлением Флоки. Мало того, что мы ему за весь день не надоели, парень принёс две пары коньков и звал на каток. Подвергать себя новому стрессу не входило в мои ближайшие планы, но, поскольку, Барни принял приглашение, пришлось идти с парнями. Кто же, кроме меня, проследит за этим балбесом.

   Это был как ещё один новый мир. Вечерняя деревня преобразилась. Зажглись высокие фонари, замигали разноцветные гирлянды на маленьких ёлочках, которых совсем не было видно днём. Эльфы вышли на улицы и веселились от души. Их разговоры стали громче, тут и там раздавался беззаботный смех. Пожалуй, не было ни одной улочки, где бы ни звучала бойкая музыка и песни. С неба сыпался мелкий снег, и снежинки блестящими искорками плясали на свету.

   Флоки не смог уговорить меня попробовать встать на коньки, зато ему компанию составил Барни. Оба кружили среди других любителей зимнего спорта, подначивали друг друга и ещё до старта спорили, кто кого обгонит. Я же сидела на одной из скамеечек, куталась в плащик и любовалась этой масштабной картиной. После напряжённых экзаменов и нежданных приключений мне как раз требовался такой отдых, спокойный и созерцательный. К ночи заметно похолодало, но надетый поверх платья свитер согревал так, словно мне выделили плотно набитый пуховик. Ногам тоже было комфортно, благодаря сапогам с кокетливой опушкой.

   – Освоилась? – рядом со мной присел непонятно откуда взявшийся Йон и протянул вафельный рожок с усыпанной мелкими орешками горкой мороженого. – Держи, это тебе.

   – Спасибо.

   Я приняла угощение и с лёгкой опаской воззрилась на эльфа.

   Не гроза Ританских островов с красными от крови врагов руками. Просто парнишка двадцати с хвостиком лет в вязаной шапочке с помпоном. Такой не обидит, не убьёт. Вот, мороженку скорее подарит.

   – Мне здесь нравится, – осторожно начала я. – Все дружные, помогают друг другу. Не ждёшь ни от кого подвоха, а я очень устала от двуличных людей и бестолковой, выматывающей суеты.

   Пожалела, что вовремя не прикусила язык. Не собиралась же очернять людей перед Йоном, а вон как получилось. Экзамены и поступление всю душу мне вымотали.

   – Когда я верну своё королевство, вы с Флоки не будете знать печалей, – завёл старую пластинку бывший эльфийский властелин. – Вам будут поклоняться. Все, от гномов и людей.

   Мороженое сквозь вафлю холодило пальцы.

   – Послушай. Я не очень понимаю в королевских делах, но почему надо кого-то запугивать, принижать? Разве тебе самому не нравится жизнь здесь? По-моему, твой народ счастлив.

   – Они не могут быть счастливы. Они не знают правды.

   Упрямый эльф. Короны вроде нет, а что-то на голову ему давит.

   Я надкусила мороженое, лишь бы не отвечать. С детства мечтала поесть любимое лакомство зимой, среди снега. Бабушка всегда боялась, что я заболею, поэтому холодный десерт исчезал из моего рациона на несколько долгих месяцев.

   – Этот человек, – из голоса Йона пропала безмятежная мечтательность. – Он, конечно, не особо умён, однако же в нём горит огонь. Я не уверен, что ему удастся так просто подобраться к Ниило, и всё же его настырности можно позавидовать. Приглядывай за ним, только держись подальше от неприятностей.

   – Приглядывать за ним это уже неприятность.

   Йон по-доброму засмеялся и вдруг перевёл тему.

   – Там твоя мама.

   Он неожиданности я проглотила слишком большой кусок мороженого.

   Никогда не считала себя страдалицей с комплексом сироты, а всего пара слов лишила меня душевного равновесия.

   Моя мама здесь? На катке? Где же она? Как она выглядит?

   Может, она тоже блондинка? Одна с заливистым хохотом кружится, держась за руки, с подружкой. Ещё одна белокурая эльфийка объясняет группке товарищей правила какой-то игры. Или мама совсем не похожа на меня?

   – Она ничего не помнит, – заговорил Йон глухо. – Ни нашу семью. Ни родные леса с дубами и ярко цветущими рододендронами. Ничего.

   В первый раз за весь день меня пронзила жалость к этому злюке, и я невольно положила руку ему на колено.

   Минорное настроение настигло не только меня.

   Я уже соорудила себе уютный кокон из лоскутного одеяла, когда с соседской половины донёсся вздох. Потом ещё, более глубокий и тоскливый.

   – Эй, Барни, – я перевернулась набок и приподнялась на локте. – У тебя там всё в порядке?

   – Польщён вниманием королевской особы. Я, жалкий смертный, не достоин вашей заботы.

   – Ну тебя! Что-то болит?

   – Душа, – он снова вздохнул. – Кажется, в этот раз я замахнулся на пирог, который не в силах заглотить одним махом. Мне раньше приходилось обманывать, переодеваться, чтобы куда-то внедриться ради расследования. Но чтоб так... Чёртово зелье.

   – Это оно тебя так беспокоит?

   – Скорее антидот. Он в моём чемодане. А чемодан в гостинице.

   – Не переживай, заберём твой чемодан. Завтра после уроков, хорошо?

   И снова вздох. На этот раз с таким стоном, будто к душевной боли прибавилась зубная.

   – Уроки. Ненавижу.

ГЛАВА 4. ПЕРВОЕ ЗАНЯТИЕ И ПЕРВАЯ НЕПРИЯТНОСТЬ

Я проснулась, а чудесный сон всё не заканчивался.

   Сидя на коленях, я смотрела в окно и не могла поверить в то, что вижу.

   Раньше я могла видеть подобное лишь в телевизоре или на каналах тревел-блогеров. Удивительные и заманчивые дали, так не похожие на среднестатистический российский город с серой полоской реки вдоль набережной.

   – Высочество, ты спишь?

   – В окно смотрю, – бесхитростно ответила я и поправила примятую фланелевую ночнушку с треугольными ёлочками.

   – Полезное дело. Королевский корабль ещё не прибыл?

   Сейчас возьму подушку и задушу его. Ещё не встал, а уже какие-то подколы придумывает.

   – Что ты несёшь?

   – Сегодня-завтра должны привезти принцессу Элизабету. У них скоро свадьба с герцогом Гвинеддом.

    Даже корону примерить не успела, а уже что-то в груди кольнуло от того, что рядом будет ещё одна венценосная дева. Ох уж эта женская натура.

   – У меня на стуле какая-то новая одежда. А у тебя? – резко сменил тему Барни.

   Я развернулась к стулу на своей половине и заметила стопку насыщенно зелёного цвета. Внизу стояла пара чёрных сапог на невысоких каблучках.

   – Значит, надо надеть, – решила я за всех. – Но сначала – умыться.

   После необходимых приготовлений я наконец-то смогла увидеть результат в зеркале. Красная рубашка с зелёным сарафаном, подпоясанным ремешком с пряжкой и плотные полосатые колготки, навевающие мысли о леденцовой трости из рождественских фильмов, привели меня в восторг. Я давно мечтала на профессиональном уровне заниматься косплеем, и удовольствие от лицезрения отражения ни с чем нельзя было сравнить. Даже остроконечные ушки больше не пугали, а наоборот, веселили.

   А Барни мой позитивный настрой не разделял, хотя в обновках он выглядел так прелестно, что его хотелось затискать. Ученику академии полагалась зелёная рубашка, красный жилет, зелёные бриджи и белые чулки. Для улицы нам обоим предоставили зелёные курточки с красным верхом и зелёные колпачки с алыми помпонами.

   – Я в этом как идиот, – ныл Барни по дороге в столовую.

   Свой колпак он упрямо держал в кулаке.

   – Барни, мы не одни такие. Смотри, сколько ещё учеников!

   – Это хуже, чем чёртов матросский костюмчик, который я носил до четырнадцати лет!

   Я легонько пихнула его локтем.

   – Эй, ты же гениальный шпион и детектив. Перевоплощения должны быть твоим коньком.

   – Если бы я хотел быть клоуном, то сбежал бы с первым попавшимся шапито, а не устраивал такую многоходовку, – проворчал Барни. – В этом я чувствую себя не личностью, а куколкой, которую безвкусно нарядили. В Ритании меня бы за такое облачение оштрафовали или вообще в психушку засунули.

   – Ты преувеличиваешь. Охотно верю, что за появление без одежды могут административку повесить, но не за не тот фасон.

   – Обожаю общаться девушками. У них в мозгу знаний чуть больше, чем у комнатной собачки.

   – Укушу.

   – Фу! Плохая девочка! Уже полвека, как действует закон, согласно которому подданные королевства не имеют права носить яркие костюмы и рубашки иных цветов, кроме белого. Для аксессуаров действуют послабления, но эксцентричность всё равно не в почёте. Женская одежда под этот закон не попадает, бабы, как известно, существа из другого мира.

   – Ты как миленький плюшевый мишка, которому иногда хочется голову оторвать. Что за дурацкий закон?

   Барни фыркнул, явно довольный тем, что так успешно меня дразнит.

   – Его ввели якобы для того, чтобы отличаться от эльфов. По мне, так это глупо. Эльфы и так на нас не похожи, они же все ушастые, высокие, с вечно молодыми рожами. Да и нечасто они посещают человеческие города, там им попросту делать нечего. Мне больше по душе версия, что королева-мать не выносит разодетых как попугаев франтов. Она позиционирует себя как религиозная дама, не любит излишеств... у других.

   Я чуть притормозила, чтобы полюбоваться на снегирей, азартно клевавших зёрнышки из стоящего на столбике домика-кормушки.

   – А я буду настаивать на том, что эта славная шапочка просто создана для тебя.

   – В обносках из лавки старьевщика, в которых я шляюсь по трущобам, больше уважения к человеческому достоинству!

   И тут он тоже притормозил, но птицы были не при чём. На пути у нас возник снеговик с широкой лопатой. Ни на что не отвлекаясь, громила насвистывал примитивный мотивчик и чистил дорожки от выпавшего за ночь снега. Не желая испытывать судьбу, Барни чуть ли не до носа натянул на голову ненавистный колпак.

   Что он там говорил про человеческое достоинство?

   Меня, как сладкоежку, завтрак осчастливил и взбодрил. Карамельная овсянка на молоке и какао, просто именины сердца. Барни со всей своей брутальностью проворчал, что предпочёл бы бекон с яичницей, однако же слопал всё и не поморщился. То ли сам в глубине души был рад такой еде, то ли нервничал перед первым занятием в академии и мог съесть всё, что помещается в рот.

   От себя я ожидала нездорового возбуждения и череды косяков. В каждое утро перед экзаменами я что-то роняла, проливала, пару раз даже на себя, или забывала дома. А когда уходила с экзамена по математике, вовсе ухитрилась порвать колготки о щепку в стуле. А училка, следившая тогда за выпускниками, обругала меня так, будто я испортила её личную вещь. Нет чтобы посочувствовать издёрганной девочке, надо было при всех гавкнуть и обозвать. Что самое любопытное, теперь я не боялась и даже была в какой-то мере воодушевлена. Старые подковёрные интриги эльфийских королей это, наверное, та ещё жуть, но в академии меня будут учить создавать вещи, делающие реальность чуточку лучше.

   С Флоки мы встретились в условленном месте, перед высоким башнеобразным зданием с зелёной черепичной крышей в форме конуса. Здесь располагалась главная в деревне мастерская по производству ёлочных игрушек. Она же была и традиционной точкой слёта новичков. В этот раз, по моим беглым подсчётам, набралось двадцать мальчиков и всего семь девочек, включая меня. К нашему с Барни везению, они либо не знали друг друга, либо были с кем-то шапочно знакомы, поэтому меня сразу отпустил страх показаться чужой и неприкаянной.

   У меня накопилось столько вопросов, хоть стенографируй!

   Сколько лет учатся в академии? Делятся ли учащиеся на группы или факультеты? Ставят ли преподаватели отметки? Есть ли сессии и иные способы проверки знаний? А каникулы?

   Но хоть я и была в глазах Флоки скромной девчушкой с окраины, не стоило выдавать свою дремучесть. Вся надежда была на «засланного казачка», а он слишком успешно вливался в компанию. Барни так непринуждённо болтал с эльфами, словно был одним из них. Он больше не щипал себя за кончики ушей, и его серо-зелёные глаза жизнерадостно сияли. А ведь только недавно бухтел и нервничал, как последний пессимист.

   Все разговоры синхронно стихли, стоило выйти на крыльцо эльфийке с двумя перекинутыми на грудь золотисто-каштановыми косами. Её алая накидка с белоснежной опушкой, надетая поверх длинного клетчатого платья, говорила о том, что перед нами преподаватель академии. Я судорожно пыталась вспомнить, что ещё полезного успел накануне рассказать Флоки, но времени на акклиматизацию уже не было.

   Эльфийка бодро поздоровалась и улыбнулась нам так, будто всю жизнь работала тамадой.

   – Меня зовут Эйра и с сегодняшнего дня я буду вашим куратором. Можете обращаться ко мне по любым вопросам, я обязательно вам помогу, – в её руках вдруг возник свиток, но никто не ахнул от удивления. – Для начала проведём перекличку и, когда я буду уверена, что все пришли, тогда уже отправимся на наше с вами занятие.

   Заминок не возникло, никто не рискнул опоздать в первый учебный день, и нас пустили внутрь. По идее, за сутки я должна была уже насытиться новогодней атмосферой, однако же окунулась в неё как в первый раз. Воздух пряно пах деревом и хвоей. За закрытыми дверями раздавались негромкие голоса, постукивание и жужжание. Иногда что-то звенело, как колокольчики. Вдоль стен стояли ёлочки, украшенные в разных стилях. От разнообразия игрушек разбегались глаза! Были все! От бумажных с разноцветной фольгой, до таких привычных для меня стеклянных шаров. Эйра провела нас мимо всего этого великолепия на третий этаж и завела в просторный кабинет с партами и заставленными материалами полками.

   – Ребята, снимайте куртки и выбирайте места, – мягко постукивая каблуками, Эйра прошла к преподавательскому столу перед широкой доской и встала у кафедры.

   Без лишней суеты все сели за парты. Я схватила Барни за рукав и подтащила к себе. Флоки уже устроился с каким-то старым приятелем, и мне не хотелось делить парту с кем-то незнакомым.

   – Сегодня у вас будет три урока. Первый, как вы уже поняли, Изготовление ёлочных игрушек, его проведу я. Дальше я передам вас на попечение своим друзьям и вы начнёте изучать Гончарное дело и Кулинарию. Но как к куратору вы можете обращаться ко мне в любое время, лично или с помощью почтового ящика.

   Мне вспомнилось несколько жестяных коробов на полосатых, как леденцы столбиках, которые я видела на улицах. А я ещё думала, почтовые это ящики или что-то другое.

   – Я буду следить за вашими успехами и направлять ваши умения в нужное русло, – всё так же благожелательно вещала эльфийка. – В среднем первый этап обучения длится три года. В среднем – потому что некоторые ученики раньше определяются со своей ведущей деятельностью и выбирают специальность, а кому-то нужно чуть больше времени. После того, как вы получите базовые знания, вас распределят по мастерским, где вы будете совершенствоваться уже как будущие мастера своего дела. Надеюсь, вы все обретёте профессию по душе, и я буду рада, если кто-то из вас примкнёт к нашим мастерским. Встречу Нового года невозможно представить без ёлочных игрушек. Если не будет вопросов, можем уже приступать к уроку.

   – А почему в коридорах стоят ненастоящие ёлки? – спросил рыженький парнишка с россыпью веснушек на щеках.

   Ненастоящие? Да как же так? Аж стыдно стало, что так легко обманулась.

   Эйра кокетливо склонила голову набок.

   – Молодец, что обратил внимание, Тэйг. Праздничные деревья облачаются только на время новогоднего фестиваля. А образцы мы вешаем на искусственные ёлки, чтобы настоящим не было обидно.

   Я никак не прокомментировала эту чушь, потому что отвлеклась на Барни, который издал звук, будто чихнул в себя. Он прикрыл рот кулаком и затрясся от беззвучного смеха. Мне пришлось пару раз пнуть его под партой, чтобы привести в чувство.

    Эйра оперлась руками о кафедру и одарила нас всех взглядом исследователя, стоящего на пороге великого открытия.

   – Сегодня я хочу оценить вашу фантазию и творческий потенциал. Вы сделаете свои игрушки! Можете ориентироваться на традиционные модели, а если хотите, создайте что-то оригинальное. Все необходимые материалы и инструменты можно найти в шкафах и на полках. На задание вам даётся час и время уже пошло.

   На преподавательском столе со звоном появились песочные часы.

   Непринуждённо переговариваясь, ученики начали вставать из-за парт и бродить между рядов с полками, а я ещё сидела как приклеенная и заставляла себя правильно дышать. Да я сейчас в раю! Целый час блаженства! Я видела материалы лишь краем глаза, но уже догадывалась, что они замечательные. Видя, что даже Барни принялся за дело, я вскочила, взяла лёгкий деревянный контейнер и стала наполнять его фурнитурой и отрезками ткани. Столько всего красивого, и идей в голове уже столько, что они бьются друг об друга! Как что-то выбрать? Лучше возьму все что приглянётся, а лишнее просто потом на место верну. Всего в изобилии, никого из ребят не обделю.

   После «охоты» я вернулась на место и принялась внимательно разглядывать добычу. Одни только пуговицы можно было рассматривать целый час, они были разных цветов и форм. Деревянные, стеклянные, матовые, перламутровые... А ещё я набрала бусин, фетра, ваты и шишек.

   Пока я сортировала свои задумки и трофеи, рядом тяжело плюхнулся Барни и грохнул на стол набитый всякой всячиной контейнер. Повинуясь женскому инстинкту, я заглянула в его коробку с материалами.

   – Это что за моток у тебя, металлическая проволока? Ой, я тоже себе такую возьму, сделаю подвижные ручки или лапки...

   Барни положил проволоку передо мной.

   – Бери, мне не надо.

   – В смысле – не надо? А зачем брал тогда?

   – Я не выбирал, хватал всё что под руку попадалось. Ты мне поможешь? Девчонки любят рукоделие, а я ничего не смыслю в этой лабуде.

   – Ох, могла бы догадаться. Ладно, что-нибудь придумаю, если принесёшь карандаши, бумагу и ножницы. А ещё нитки и иголки.

   Спустя пару минут, вооружившись карандашом, я нарисовала на картоне силуэт трёхъярусной ёлочки, вырезала его и, чтобы ещё больше облегчить жизнь работнику пера, дважды обвела получившийся шаблон на изнанке бархатной ткани.

   – Вырезаешь обе половинки. Сшиваешь, набиваешь ватой. Потом пришиваешь несколько мелких бусинок, имитирующих шарики, а под конец делаешь на верхушке петельку. Повторять не надо?

   – Если я чего-то не знаю, то быстро учусь, – уязвлённо отозвался Барни.

   – Хоть бы спасибо сказал, обиженка.

   – Спасибо.

   – Что за тон? Ты благодаришь или проклинаешь?

   Вполголоса бурча ерунду вроде «Кто воспитывал эту нахалку?», Барни принялся за работу. А я была рада возможности сосредоточиться на любимом деле. Мне всегда говорили, что я неплохо рисую, но я никогда не стремилась стать художником. В творчестве я люблю тактильность, когда пальцы творят волшебство без посторонних инструментов. Тут повертел, там согнул, здесь приделал, и из безликого кусочка материи создаётся вещь, которая будет дарить хорошее настроение. И ведь для многих это и правда сродни магии! Моим одноклассницам было нелегко поверить, что из нескольких клубков пряжи может получиться модный свитер, или что из лоскутов старой одежды можно сделать прикольные аксессуары.

   Идей было много, и я хотела успеть воплотить в жизнь хотя бы несколько. Но в порыве вдохновения белка из шишки обзавелась мужем и дочкой с сыном. Их треугольные мордочки из оранжевого фетра и хвостики из искусственного меха вызывали у меня такой приступ умиления, что я быстренько сшила маме-белке полосатый фартук, а дочке розовую юбочку наподобие балетной пачки и пышный бантик. Какие же они хорошенькие! Папе надо смастерить галстук, а сыну кепку. Или сначала из крошечной шишки сделать малыша? Только надо бы придумать, из чего сделать колясочку...

   Я так заигралась, что вздрогнула от неожиданности, когда ко мне обратился Барни.

   – Лера.

   Он впервые назвал меня по имени!

   В тот момент я была готова любить его не меньше, чем своё беличье семейство. Это так мило! Отношения между нами стали теплее!

   – Лера, – повторил он требовательней, – у меня ни черта не выходит.

   Увидев его творение, я подумала, что это злая шутка.

   Вместо аккуратной игрушки в виде ёлочки с разноцветными шариками, мне совали под нос нечто схожее со сдохшей от обжорства или неизвестной науке болезни жабой. Мало того, что Барни неравномерно напихал ваты, он ещё криво соединил половинки и обметал их по краям так, будто параллельно боролся с эпилептическим припадком.

   Ну хоть признаёт, что это кошмар, уже плюс. Только мне от этого не легче.

   – Ты что, нитку с иголкой никогда в руках не держал?

   – Штопать носки и шить безделушки это разные вещи.

   Я дала себе обещание ни при каких обстоятельствах не встречаться с его носками и завертела головой в поисках спасительной идеи. И она нашлась практически сразу. Флоки нанизывал на леску глянцевые звёздочки, а Эйра разглядывала снежинки из сверкающей тесьмы, которые сделала одна из учениц, и спрашивала, действительно ли та хочет собрать их в гирлянду.

   Гирлянда!

   Оценив количество песка в часах, я покопалась в наших с Барни материалах и достала рулон светло-коричневой бумаги.

   – Последний шанс, – шепнула я, складывая отрез бумаги гармошкой. – Не подведи меня.

   Наметив карандашом силуэт, я сама его вырезала и передала Барни.

   – Так. Это будет гирлянда из пряничных человечков. Тебе осталось только сделать им глазки и пуговки. Просто вырезаешь кружочки из цветной бумаги и лепишь.

   С чистой совестью я оставила соседа воевать с гирляндой и, отложив белок, вознамерилась вернуть честь бархатным ёлочкам. Я уже сшила три штуки и была готова украсить первую бусинками, когда всё же рискнула проследить за Барни.

   Вот зря я жалела его чувства и не лезла под руку!

   В косоглазых уродцах с раззявленными красными ртами с трудом угадывались забавные пряники. Им больше подошла бы роль каких-нибудь страшилок из японской анимации. Маленькие, но гаденькие. Да ещё клеем обляпанные!

   – Триггз... – беспомощно протянула я и обмякла на стуле.

   Великий мастер гирлянд с приглушённым рыком оторвал случайно приклеенный палец от одного человечка, оставив на месте его лица дырку.

   – Готово, – сказал он с таким облегчением, будто только что таскал мешки с камнями.

   – Не показывай это Эйре, – прошептала я.

   – Чего? Но задание же выполнено.

   – Шутишь? Вдруг тебя за такое исключат?

   – Расслабься. Вряд ли тут кошмарят новичков.

   – Твоя работа выглядит как насмешка над всем эльфийским искусством.

   – Не преувеличивай.

   – У тебя даже круги получаются с углами! Да ты сам посмотри, это же какие-то злобные уроды!

   Барни хотел было снова возразить, но айкнул на полуслове.

   – Меня кто-то укусил!

   Я скосила взгляд на злополучную гирлянду и тонко вскрикнула как положено принцессе в минуту опасности. Она шевелилась, как травмированная змея, а красные ротики человечков двигались, что-то пискляво бормоча.

   – Лера, не трогай их! – воскликнул Барни.

   Можно подумать, я жаждала погладить этих «милашек»!

   Остальные тоже обратили внимание на нашу беду и принялись перебрасываться бестолковыми вопросами. Что такое? Что происходит?

   Пряничные человечки разбухли и подросли, их глазки сузились, как у свирепеющих снеговиков. Рты же расширились и обзавелись длинными загнутым зубами.

   Разделившись, они с режущим уши металлическим визгом взлетели в воздух. Двое с раскрытыми до пределами пастями бросились в мою сторону, и в следующий миг Барни повалил меня на пол. Немножко больно и неприятно, но уж точно лучше изгрызенного лица.

   – Всем вниз! – скомандовал Флоки. – Не высовывайтесь, мне так легче будет до них добраться!

   Я не знала, есть ли у него настоящий план спасения, и только сильнее встревожилась. Мой брат же добрый и до смешного наивный эльф, что он может сделать? Если он вздумал их переловить, то сейчас же останется без пальцев!

   Не успела я выкрикнуть его имя, как он, вооружившись двумя парами ножниц вскочил на одну из парт и взмахнул рукой.

   Щёлк!

   Пряничный монстр разлетелся на две половинки и, превратившись в два плоских клочка бумаги, медленно полетел вниз.

   Резкий разворот, как в стремительном танце, и Флоки разрезал ещё одного кусачего летуна. Потом эльф перепрыгнул на другую парту и синхронно уничтожил сразу двух верещащих человечков. Как молодой кот, охотящийся на бабочек, он грациозно перемещался по всей комнате, пока не истребил весь мерзкий выводок.

   И это Флоки? Тот, кто казался раньше безобиднее плюшевого зайчика?

   – Все целы? – спросил он, тяжело дыша. – Никого не покусали?

   Убедившись, что никому не требуется медицинская помощь, Эйра подошла к нашей парте. Я вся обмерла, моё сердце забилось, рискуя пробить грудную клетку.

   – По-моему, это были ваши пряничные человечки, – наставница не злилась и была чрезвычайно бледна, однако я не могла отделаться от мысли, что инцидент не пройдёт бесследно.

   Если этого обалдуя Триггза выгонят, все его старания будут напрасны.

   Я выпрямилась, готовясь принять весь удар на себя.

   – Барни не виноват. Это всё я!

   – Лера?

   – Я... Я посмеялась над его работой. Мне не стоило этого делать.

   Эйра приоткрыла рот буквой «О» и после маленького замешательства погладила меня по голове.

   – Ты молодец, что приняла свою ошибку, – она окинула взглядом пялящихся на нас учеников. – Все поняли, что произошло? Вещи, которые мы создаём, впитывают наши эмоции, настроение. Ни в коем случае нельзя браться за работу, если вас что-то печалит или раздражает. Наше призвание – дарить счастье и радость.

   Это было логично и в то же время странно. Не могла же я так просто создать целую стаю чудищ? Мне не понравилась изгаженная гирлянда, и я рассердилась на Барни, но разве этого достаточно для такого волшебства? Или в душе журналиста не всё так спокойно? Он что-то скрывает?

ГЛАВА 5. ЧЕМОДАН И НОВЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Под конец занятия Эйра осмотрела все поделки и внесла какие-то пометки в записную книгу. Плоды своих трудов мы могли оставить в мастерской (всё равно их куда-то пристроят) или оставить себе на память. Доделанные ёлочки я сдала, а семейку шишко-белок унесла и по совету Флоки поставила в почтовый ящик, чтобы они сразу отправились в общежитие. А наш путь лежал к очередной мастерской.

   – Я так тогда испугался, – признался Флоки после того, как наша троица отделилась от основной массы учеников. – Никогда не видел столь ужасных тварей! Как вспоминаю, так оторопь берёт!

   Барни сунул руки в карманы куртки.

   – А по тебе не скажешь. Ты как будто каждый день сражаешься с драконами и троллями. Решимость и ярость, вот что тобой управляло.

   – М-м-м... Может быть. Я не мог допустить, чтобы кто-то пострадал. Почему-то меня охватило ощущение, что я никогда себе не прощу, если не уберегу ребят. Как если бы был в ответе за них.

   Принц. Так мог подумать только истинный принц! Неужели это отголоски прошлого? Сколько же ему лет? Как здесь вообще течёт время?

   Я невольно протянула к нему руку и, очнувшись от несвоевременных мыслей, взяла его под локоть.

   – Ты рыцарь. И Барни тоже, – таким же образом я подцепила и второго своего спутника. – Если бы не он, я бы осталась без носа. Или без глаз.

   – Тебя бы сейчас очень украсила морковка во рту, – съехидничал Барни, но руку мою не сбросил.

   После подпорченного первого урока остальные два я ждала уже с меньшим энтузиазмом. В своих творческих способностях сомневаться не приходилось, а вот магический аспект настораживал и, чего скрывать, пугал. Если это я оживила тех человечков, страшно представить, какие демоны таятся в уголках моей души. Всё никак не могла выкинуть из памяти маленькие кровожадные пасти и полный ненависти визг. А если это всё же сделал Барни? Вдруг то зелье наделило его не только эльфийской внешностью и устойчивостью к холоду? Если так, то его учёба в академии под угрозой. Мало того, что он воспринимает эльфов как недалёких и услужливых существ, так ещё руки у него растут явно не из положенного природой места.

   Да я с ума с ним сойду!

   Вопреки моему предсказанию, Керамического и Гастрономического апокалипсиса удалось избежать. Покреативить новичкам больше не дали, и мы провели следующие пару часов в спокойной обстановке. Лекции не тяготили, а ученики и не думали презирать нас с Барни за случай с гирляндой. Наоборот, даже пожалели и сделали выводы, что всем не помешает быть терпимее к чужим косякам. Вот это я понимаю, человеческое отношение, пусть они и эльфы. Я воспряла духом и была готова посетить ещё несколько уроков, но занятия для новичков закончились, и все разошлись по своим делам. Поступление в, казалось бы, престижное заведение, не заставило их задрать носы, и многие не бросили прежнюю работу. Поэтому для меня не стало неожиданностью то, что Флоки отправился в пекарню к Йону.

   – Ты бы с ним пошла, – запоздало предложил Барни, глядя приятелю вслед. – Семья же.

   – А я обещала, что мы вместе пойдём за твоим чемоданом. Один ты, как всегда, в беду попадёшь.

   Он самодовольно пожал плечами.

   – Что поделать, приключения меня любят.

   – Тебя комки снега и бумажки чуть не растерзали, а Йон твоё горло шваброй едва не проткнул. Боюсь представить, что будет, если ты с кем-то из людей не поладишь. Не упрямься, я очень не хочу шить траурное платье.

   Он убрал руки в карманы и пошёл прочь от меня нарочито быстрыми шагами. Снег под его сапогами мелодично заскрипел.

   – Я большой мальчик, в няньках не нуждаюсь, – заявил наглец, даже не обернувшись.

   Я догнала его и подстроилась под его шаг. А было это непросто, Барни торопился, и ноги его были не в пример длиннее моих.

   – Триггз, не отмахивайся от меня!

   – О, маленькая принцесса изволит гневаться.

   – Ничего я не гневаюсь!

   – Ты всегда называешь меня по фамилии, когда злишься.

   Впервые у меня возникло желание закопать кого-то в сугробе!

   – Давно бы заметил, что я не девочка из ванильного зефира. Я росла среди людей, так что по меркам местных я просто мешок с пороками. И кстати, советую тебе со мной дружить.

   Барни рассмеялся снисходительным смехом.

   – И какая же мне выгода дружить с тобой, твоё высочество?

   – Ну мало ли, – я скрестила руки на груди, чтобы этим жестом выиграть немного времени для достойного ответа. – Когда Йон превратит тебя в жука, я попрошу его тебя не давить.

   Строптивец с хрипом выдохнул облачко пара. Пусть он и находил удовольствие в колких диалогах с моим отцом, он ни на секунду не забывал, что имеет дело с бывшим Страхом и Ужасом всех эльфов Ритании.

   – Так и быть. Идём вместе. Только чур под ногами не путаться и батюшкой своим не стращать.

   – А то что? – пропела я.

   – А то чемодан будешь одна тащить!

   Я хихикнула, нисколько не поверив в его угрозу. Парень, он, конечно, с приветом, но веселить умеет, а это уже неплохо.

   Уйти из эльфийской деревни оказалось проще простого. Никто не хватал нас за куртки с воплем «Куда вы, глупцы?!», а редкие встреченные на пути снеговики проигнорировали нашу самоволку. Более того, на выходе нас окликнули эльфы с обоза груженых ящиками саней и, узнав, что мы направляемся в Норденбург, предложили подвезти. Не спрашивали, что нам там понадобилось, чем меня в который раз поразили. То ли они все здесь не сильно любопытные, то ли эта некая природная деликатность, не дающая совать нос в чужие дела. В любом случае нам такое поведение было на руку. «Легенду» мы сочинить не успели, а от экспромтов Барни я была заранее в шоке. Дорога не заняла много времени, мы могли преодолеть это же расстояние на своих двоих, но я не пожалела о поездке. Как же можно было отказаться от саней, запряжённых оленями? Это же так волшебно, скользить по плотному снегу под хлопающий топот копыт!

   Высадились мы, едва заехав за городские ворота, и на мой невысказанный вопрос Барни быстро дал ответ:

   – По словам местных, эльфы перемещаются в столице только по центральным улицам. А нам надо чуть свернуть.

   Я вмиг почувствовала себя домашним котёнком, которого ни за что ни про что выбросили на погибель. Уже немного зная натуру журналиста, его «чуть свернуть» представлялось мне походом в самую злачную часть города, где нет прохода от ворья и продажных женщин.

   – А чего так? – я пыталась не выдать своих опасений. – Денег на приличное жильё не хватило?

   – Увы, все номера люкс в центре давно заняты из-за предстоящей свадьбы герцога. Слишком много желающих прикоснуться к историческому моменту. – Барни от души ударил меня по плечу, будто я была мальчишкой. – Эй, да ты никак струхнула?

   – Ещё чего, – я потёрла плечо. – Просто меня напрягает вся эта неопределённость. Я же здесь впервые и ничего не знаю. Мог бы с пониманием отнестись.

   – Но ты же, наверное, не в пещере росла, а в таком же городе.

   – Ни фига не в таком.

   Город, который я всегда считала своей малой родиной, не был окружён высокой каменной стеной. И уж точно он не выглядел как съёмочная площадка для экранизации «Рождественской песни» Диккенса.

   Без предисловий Барни взял меня за руку и повёл за собой. Его пальцы крепко оплели мои, выдавая терзающее его душу волнение. Пройдя по глубокому снегу до утоптанной лестницы, сворачивающей на узкую улочку, он так и не ослабил хватку. Я всерьёз начала думать, что ещё несколько минут и моя рука занемеет аж до локтя.

   – Гостиница находится на улице Сардин, за рыбьим рынком, – зачем-то пояснил Барни.

   – Далеко?

   – Не успеешь устать, обещаю... Берегись!

   Мы отскочили от неведомой, но такой ощутимой опасности. Раздался переливчатый хлопок как от с силой встряхнутой ткани, и в посеревшем воздухе заплясали песчинки с мелким сором. Я инстинктивно съёжилась, но это не спасло от запаха лежалой пыли.

   – Боги милосердные! – вскрикнула женщина в окошке второго этажа и от испуга выронила тяжёлый половик. Неровной кучей он шлёпнулся в снег. – Простите, дружочки сахарные, не углядела! Завсегда смотрю вниз, а тут о своём задумалась... Не серчайте, милые, я ж не со зла!

   От прилива эмоций она чуть ли не задыхалась, белый чепчик на фоне раскрасневшихся как два крупных яблока щёк стал практически белоснежным.

   Барни снял с головы колпак и изобразил лёгкий поклон.

   – Не стоит беспокоиться, добрая госпожа. Ты не сделала ничего плохого.

   – Ах! – она схватилась за вздымающиеся от тяжёлого дыхания полные груди. – Не посмотрела вниз, дура!

   – В следующий раз ты будешь внимательнее. Хорошего дня! – сладость, с которой говорил Барни, можно было класть в варенье вместо сахара. Он ускорился, явно не желая продолжать диалог, и не обернулся, когда тётка вновь запричитала.

   Я наконец высвободила руку и размяла пальцы.

   – Странная какая.

   – Просто пугливая. Людям строго-настрого запрещено обижать эльфов. За любую мелочь, вроде сказанного грубого слова, могут с древней жестокостью избить плетями или надолго засадить за решётку. Эльфы для герцога Гвинедда слишком ценный ресурс, и вряд ли он обрадуется, если они исчезнут, так же внезапно, как когда-то появились. Он же тогда лишится...

   Барни замолчал, потому что рядом прошли трое мужчин, и от меня не укрылось, как он содрогнулся, когда они поравнялись с нами. После он еле слышно чертыхнулся.

   – Барни, ты что?

   – Н-ничего, – его снова передёрнуло, как от дурного воспоминания. – Никак не привыкну, что всё стало таким большим.

   – В детстве тебе, наверное, тоже всё казалось большим.

   – Это другое. Как будто кругом творится что-то неправильное... Я идиот.

   Он остановился, как бы ставя жирную точку в своём утверждении. Приступ откровенности явно был незапланированным, и оттого лишним в нашей миссии.

   – Может, потом поубиваешься? Мне тоже тяжело привыкнуть...

   – Чемодан, – с претензией на осмысленность заговорил Барни. – Я стал меньше раза в два, а он-то не поменялся. Как я его понесу?

   Из солидарности я с досадой отметила, что и сама ступила. В сознании девушки двадцать первого века чемодан это короб на колёсиках, с которым может управиться и старушка, и ребёнок. Вряд ли в этом мире додумались до такой инновации, здесь же прогресс тормозит лет на двести.

   Наверное, у меня был слишком растерянный вид, потому что Барни вдруг сменил настрой. Мол, барахла в чемодане мало и вообще он лёгкий. Нисколечко ему не поверила, просто перед леди решил нюни не распускать.

   Столкнувшись с первой потенциальной проблемой, я уже была готова к другим, однако же нас стала баловать удача. Когда мы проходили через густо пахнущий сырой и копчёной рыбой рынок, к нам никто не пристал, хотя люди старательно полировали нас взглядами, а в гостинице с неподходящим ей названием «Уют», нам выдали чемодан без лишних вопросов. Эльфам тут доверяли больше, чем родным матерям, и ни у кого не возникло сомнений в том, что мистер Триггз получит своё имущество в целости и сохранности через трудолюбивые эльфийские ручки.

   – Ребятушки, вы, конечно, по-доброму поступили, пообещав помочь гостю, да он вас, не пожалел, – поделился откровением мужичок в коричневом свитере с растянутыми в локтях рукавами. – Чемодан велик для вас, вы его сами понесёте разве что если колёсики приделаете или за верёвочку потащите. Плут этот ваш мистер Триггз, уж простите.

   – Чуток рассеянный, – включил дипломата Барни.

   – Может и так, – не стал спорить тот и почесал подбородок через густую щетину бороды. – Я племянника кликну, он уже должен вернуться из школы. Сестрица с семьёй в доме напротив как раз живёт, я скоро.

   Накинув на плечи тяжёлое пальто с похожим на старую строительную пену мехом на воротнике, он вышел на улицу. Барни немедленно перевернул чемодан на бок и почти синхронно щёлкнул замками.

   – Хорошо, что тебя здесь не узнали, – прошептала я, хотя рядом не было никого, кроме умывающегося на стойке регистрации жирного кота.

   – Меня женщина какая-то заселяла. Может, родственница хозяина. Судя по перепалкам и сервису это сугубо семейный бизнес, где не любят привлекать людей со стороны, чтобы денежки на сторону не утекали.

   Всё это журналист произнёс, не отрываясь от своего занятия. Он проверил, на месте ли круглый флакон с фиолетовой жидкостью внутри и положил его обратно, предварительно засунув его в толстый шерстяной носок для пущей сохранности.

   – А если эльф побьёт другого эльфа, его же не посадят в тюрьму? – начал он размышлять, закрывая чемодан. – Рожа Йона просто создана для того, чтобы по ней разок-другой кулаками прошлись. Если бы он меня не поторопил, я бы не попал в такое дурацкое положение!

   – Расслабься, твоё положение изначально было дурацким.

   – Тебя точно не Йон воспитывал? Леди должна быть нежной и хрупкой, как цветок, а не колючей как кактус.

   – Меня воспитывали, как человека, которому придётся самому искать своё место под солнцем, а не как голубую кровь, живущую на всём готовом, – обиженно ответила я и неожиданно для себя самой поняла, что в словах Барни есть резон. Всегда считала себя добренькой ромашкой, а рядом с ним почему-то нестерпимо хочется дерзить. Аллергия у меня на него, что ли?

   Дебаты о воспитании пришлось прервать, потому что вернулся хозяин гостиницы. За ним, жуя на ходу колбаску в блестящей шкурке, плёлся подросток. Судя по высокому росту и широким плечам, папина гордость, и судя по круглым, как надутым, щекам, мамина радость. Кот в мгновение ока свалился со стойки, да так, что доски пола содрогнулись, и с удивительной для столь упитанного тела быстротой куда-то улизнул.

   – Это Вин, племяш мой. Он поможет вам чемодан донести.

   – Привет, – улыбнулись мы с Барни как образцовые эльфы.

   Мальчик продолжал меланхолично двигать челюстями. Лет ему можно было дать от двенадцати до четырнадцати. Вроде уже большой, почти с дядю ростом, а глаза ещё невинные, как у телёнка.

   – Он и два таких чемодана мог бы понести. Правда, Винни?

   Винни прокомментировал дядину ремарку коротким звуком «У!». Наверное, берёг силы для предстоящего похода.

   – Давай, давай. Не медли, – тут уже дядин голос посуровел.

   Грудная клетка юного великана резко поднялась и потихоньку опустилась. После разочарованного вздоха большой остаток колбаски отправился в рот. Сосредоточенно чавкая и даже ни обо что не вытерев жирную ладонь, Вин схватился ею за ручку чемодана. Мне показалось, что я расслышала скрип зубов Барни. Чемодан был не первой свежести, с отбитыми углами и желтоватыми потёртостями по бокам, но такого обращения явно не заслуживал.

   В сопровождении молчаливого носильщика мы прошли через пахучий рыбный рынок, а далее маршрут почему-то поменялся. По воле нашего же носильщика.

   – Эй, друг, нам надо к воротам, – напомнил ему Барни, когда тот свернул в узкий проулок.

   – А там напрямик будет, – пробубнил Вин.

   Его инициатива должна была меня обрадовать, значит ведь, не дурак с уровнем интеллекта как у выпотрошенной сельди, но следовать за ним мне расхотелось. Вроде более или менее приличная часть города, а жутковато идти по незнакомым закоулкам где мало ли кто притаился.

   Протопав по нетронутому снегу, как пробивающий себе путь ледокол, Вин остановился и, без объяснений поставив чемодан, усадил на него свой широкий зад.

   – Быстро же ты устал, – Барни стиснул кулаки, как бы подавляя желание отвесить пинка ленивому помощничку.

   Мальчик поправил сползшую на брови шапку.

   – Сначала подарки.

   – Что, прости?

   – Без подарков дальше не понесу, – развернул мысль Вин, и до меня дошла суть его упрямства. Наследник гостиничной империи решил не упускать возможность получить выгоду от сотрудничества с эльфами и желательно материальную да сразу в руки.

   Барни ядовито хохотнул, упирая руки в бока.

   – Винни, дружище, сдаётся мне, тебя не так давно приласкала свалившаяся сверху сосулька. Рановато ещё для подарков, дети их получают только на Новый год и с условием, что до этого двенадцать месяцев хорошо себя вели. Так что придержи коней, дары снежных эльфов нужно ещё заслужить.

   Надо отдать должное пацану, он ничем не выдал замешательства от этой тирады.

   – Санки мне нужны новые, – сказал он, будто и не слышал ничего. – Да побольше, потому что я ещё расту.

   – Жаль, мозг за остальным телом не поспевает, – процедил Барни, выходя из образа доброжелательного эльфа.

   Но и это Вина не смутило.

   – Куртка ещё нужна. Крепкая, чтоб не рвалась никогда. Мама ругается, когда зашивает мне эту после каждой драки.

   – А не драться не пробовал? – уже и я устала прикидываться глупышкой. – Тогда и куртка цела будет, и мама подобреет.

   Он повернул ко мне голову, что вышло замедленно из-за замотанной шарфом шеи.

   – Молчи, женщина.

   Наверное, всю жизнь мечтал за кем-то взрослым повторить, а тут такая возможность подвернулась. А мне-то что делать? Детей бить нельзя, особенно, если «малыш» сам тебя одной левой ушатать может.

   – Сейчас же извинись перед девушкой, – строго, как если бы был его отцом, велел Барни.

   – Пусть знает своё место, – выдал ещё одно взрослое изречение Вин и поёрзал. Сидеть на узком чемодане ангельскому созданию было неудобно. – И ещё леденец хочу, который никогда не заканчивается. Карамельный. Как у Теда Ферссона, только больше.

   – Хорошо, хорошо, – зловеще протянул Барни и потёр руки. – Но только три подарка. Три, не то магия не сработает.

   Улыбка проявилась на пухлом лице искривлённой бороздой.

   – Давай их сюда, а то чемодан не верну.

   – Шантаж – это пятнадцать ударов палкой для бедных, пятнадцать шиллингов штрафа для зажиточных граждан и пятнадцать золотых соверенов для представителей высших сословий. Боюсь, с твоими доходами тебе светит только палка.

   Улыбку юного шантажиста мигом перекосило.

   – Ты мне зубы не заговаривай, а то я живенько твои пересчитаю! Меня вся школа боится, и ты, остроухий, бойся.

    – Угроза ещё более тяжкое преступление, мой юридически неграмотный друг... Без рук, без рук!

   Убедившись, что противник напуган, приподнявшийся Вин снова сел на несчастный чемодан.

   – Гони подарки, жадный эльф. А то я не знаю, что у вас всего полно!

   Ага, вот он прямо сейчас санки из кармана достанет!

   Я не успела выплеснуть своё возмущение из-за нового выпада Барни.

   – Что ж, Вин-свин. Получай первый подарочек, только спасибо сказать не забудь.

   Он вытащил из кармана куртки... нет, не санки, и даже не карамельный леденец. Сложенный вдвое кусочек коричневатой бумаги расправился, соскочил с его ладони и, обернувшись пряничным человечком без одной ноги, взревел диким скрежетом. Из круглого ротика показались крючки зубов и брызнуло несколько капелек слюны.

   Вин взвизгнул, без труда взяв самую высокую ноту, и грохнулся на спину. Тратить время на подъём, видимо, показалось ему неуместной роскошью, поэтому гроза всей школы бросился бежать четвереньках. Кровожадный человечек моментально нагнал его и, цапнув за пятую точку, подавился добрым куском штанины. Голося как поросёнок, Вин всё-таки вскочил на ноги и понёсся со всей дури. А бумажный хищник, похоже, и не думал о погоне. Рыча сквозь кляп он завертелся волчком, чтобы избавиться от забившейся в глотку ткани.

   Один удар кулаком легко сбил его, и Барни наступил на поганца, остервенело втаптывая его сапогом в снег. Над нашими головами хлопнули ставни.

   – Что за шум? – каркнул беловолосый дедулька с ружьём.

   – Не бойся, добрый человек, – задрал голову находчивый журналист. – Просто мальчик увидел крысу и испугался.

   – Тьфу! Крысу! Я в молодости троллей видел, и то не голосил, как баба, – проворчал старик и закрыл окно.

   Я с облегчением выдохнула и покосилась на размякшую кучку бумаги, которая только что была неукротимым монстром.

   – Что это было? Как ты это сделал?

   – Экспромт.

   – Ты вынес эту тварь из мастерской. Зачем?

    Барни собрал немного снежка и принялся протирать им ручку осквернённого чемодана.

   – Хотел на досуге изучить. Человечек не попал в гирлянду, потому что я его случайно вырезал. Наше счастье, что магия сработала.

   – Наше счастье, что он не устроил здесь кровавую баню. Ты можешь серьёзней к этому относиться? Неизвестно, откуда берётся эта магия. И тебя не пугает то, что ты вдруг стал злым волшебником? Вчера был обычным человеком, а сейчас злодей ушастый!

   У него дёрнулся кадык как в попытке проглотить обвинения. Не получилось.

   – Слишком много думаешь для девушки. Я отомстил за твою поруганную честь и неважно как. Хватит тебе психовать.

   Я подошла ближе и, помня о бдительных пенсионерах с ружьями, заговорила тише:

   – Если ты так хочешь быть настоящим эльфом, лучше бы использовал магию правильно. Взял бы и... и...

   Барни нахально склонил голову набок.

   – Что «и»?

   – Взял бы и зачаровал... Свой. Дурацкий. Чемодан!

   От избытка чувств я взмахнула рукой, но вместо того, чтобы одарить наглеца пощёчиной, ударила по чемодану, как по лошадиному крупу. Удачнейшее сравнение – чемодан взбрыкнул, подпрыгнул, описав в воздухе неидеальную дугу и, плюхнувшись в нескольких метрах от нас, поехал в далёкие края.

   – О-ой! – я прижала к груди горящую от удара ладонь. – Это не я!

   – Хоровод чертей! – выругался Барни и побежал за чемоданом, как за последним автобусом.

ГЛАВА 6. ПРИНЦЕССА И МАГ

Никогда бы не подумала, что для раскрытия спортивных талантов мне не хватало только задрипанного чемодана. Ах да, и ещё бестолкового напарника! Барни мчался вперёд с упорством гончей, преследующей механического зайца, и ничто не могло стать для него преградой. Ни прихожие, ни повозки, ни с лаем разбегающиеся дворняжки. Парень проскакивал между людьми, как бы близко друг к другу они ни стояли, запрыгивал на тележки торговцев и ремесленников. Раз даже проскользнул под брюхом лошади, лишь бы не упустить из виду удирающий на всех парах чемодан. Сумасшедший! Да и я не лучше, раз понеслась за ним... Ладно, ладно, это я во всём виновата!

   Не сразу я вспомнила, что не люблю физкультуру и люто ненавижу лёд. Что-то, будь то адреналин или эльфийская магия, придавало мне сил, так что я не выдохлась на первых ста метрах. Впридачу я так переживала, что упущу из виду Барни, что совсем не смотрела под ноги не выбирала места, где неглубокий снег или не блестит опасный лёд. Важнее было догнать... Просто догнать!

   Мысли стирались. С каждой улицей они становились всё короче и короче.

   Надо бежать за чемоданом.

   Бежать за чемоданом.

   Бежать.

   Темп гонки поменялся, когда Барни заскочил, как по ступеням, на сложенные ящики у стены дома с вывеской в виде заварочного чайника и оттуда перемахнул на перила ведущей вниз лестницы. И не навернулся ведь! Скатился на полусогнутых ногах, как по трамплину, и после краткого свободного полёта приземлился аккурат на чемодан.

   Стало ли от этого его имущество послушнее? Да если бы!

   Чемодан возился и вертелся подобно мустангу под седлом неумелого ковбоя, Барни выкрикивал обрывки то ли молитв, то ли ругательств, и я с каждым вздохом всё сильнее чувствовала, что остановить это безумие уготовано только мне. Никто не спешил помогать, люди сторонились с отупевшими от растерянности лицами. И их можно было понять, они не знали, что это, шалость эльфов, над которой можно посмеяться, или же это предвестник великой катастрофы и надо бить в колокола.

   Повторять подвиг журналиста-авиатора я не рискнула, поэтому спустилась менее эпатажно, перепрыгивая через ступени. Чем не достижение для прежней меня?

   – Держжжууу, – голос у Барни был такой, будто это его чемодан придавливал, а не наоборот.

   Я наклонилась, чтобы помочь, и, чемодан, получивший от новой угрозы второе дыхание, помчался дальше. И мы вместе ним! Я ж успела ухватить Барни за куртку! Что делать? Что делать? Ехать практически на животе страшно, а отпустить ещё страшнее!

   Всё решилось на повороте. Спасибо грузу в моём лице, Барни отцепился от чемодана, и мы ещё несколько метров тормозили, собирая собой снег на радость местным коммунальным службам.

   – Пфу! – Барни выплюнул целый снежный ком. – Лера, вставай! Вставай, а то не нагоним!

   Я поморщилась, чувствуя как случайно проглоченный сгусток снега пополз по пищеводу, и вытерла мокрые губы.

   – Я больше не могу...

   – Лера!

   Грубый окрик ударил в самое сердце совести. В чемодане же не только скромные пожитки, но и зелье, способное превратить Барни снова в человека. И оно ускользает по моей милости!

   Неожиданно для себя самой я вскочила, и вырвавшись вперёд, полетела на крыльях справедливости. Вскоре на пути оказалась разделённая на две части толпа, я и ринулась туда, пока это людское море вновь не сомкнулось.

   И я увидела нашего беглеца! Чемодан как раз выехал на дорогу, прямо под копыта четвёрке огромных коней, тянущих багрового цвета карету.

   Ещё чуть-чуть и драгоценное зелье попросту раздавят!

   – Стой!!! – в отчаянии вскричала я, оцарапав горло.

   Чемодан вдруг забыл о своей тяге к одиночным прогулкам и замер. Послушался меня? Как не вовремя! Всё пропало!

   Но кучер заметил препятствие и остановил недоумённо заржавших животных.По толпе прокатился судорожное аханье.

   Я была озадачена ничуть не меньше. Выходит, можно было не бежать, пугая округу, а всего лишь попросить чемодан остановиться? Что за магия такая странная!

   Шлепок по спине от несущегося мимо Барни заставил меня очнуться и нацелиться на завершение квеста. Сейчас с самыми искренними и глубочайшими извинениями оттащим чемодан, а там и передохнём...

   Стоило приблизиться к виновнику торжества, как что-то звякнуло в воздухе, и на нас с Барни накинулась извивающаяся цепочка. Даже новые навыки не спасли: ни эльфийская ловкость, ни скорость не устояли перед напором змееподобной штуки, она прижала нас к друг другу и туго связала, обернувшись несколько раз. Падать на плотно утоптанный снег было больно, от удара у меня клацнули зубы.

   Толпа загудела, перекрывая шум в ушах.

   Кто-то подошёл к нам. Пришибленная, я не могла поднять голову и довольствовалась лицезрением чёрных мужских сапог с тупыми носами.

   – Кто вас нанял? – хозяин сапог злился и при неправильном ответе мог дать подсказку в виде пинка. От предвкушения боли у меня всё сжалось внутри.

   Барни, как истинный джентльмен, взял инициативу на себя.

   – А ты кто? Я тебя даже не вижу!

   Отлично. Его ударят первым, а не меня.

   Я уже открыла рот, чтобы сказать, что нас никто не нанимал, как вдруг прозвучал взволнованный девичий голос:

   – Лорд Торнвуд, прекратите, это же дети!

   Притихшая толпа загудела с новой силой.

   – Это эльфы! Это эльфы!

   Сапоги со скрипом развернулись.

   – Найджел! Я же приказал не выпускать её высочество из кареты!

   Рядом возникла вторая пара сапог. Коричневых и более широких, выдавая солидный размер ноги носителя.

   – Милорд, – человек был не молод и дышал тяжело. – Милорд, послушайте, вы ставите себя в неловкое положение.

   – В прошлом месяце таким же образом было совершено покушение на графа Самвелла. Если вы не читаете газет, поясню, что под его карету бросили сумку с бомбой. По счастью, сделана она была кустарно, и взрыв привёл только к незначительному повреждению экипажа.

   Кое-как вытянув шею, я заметила чемодан. Он всё так же лежал перед нервно перебирающими ногами лошадьми и почему-то светился красным как планета Марс.

   – Снежные эльфы неприкосновенны, – на порядок тише заговорил обладатель коричневых сапог. – Вы что, этого не знали? Вам грозит наказание за грубое обращение, и ваш титул в данном случае гроша ломаного не стоит.

   – Даже слушать не хочу эту чушь.

   Барни заёрзал, пытаясь развернуться к ним, но я пихнула его плечом. Нечего меня давить.

   Зашуршал подол серебристо-голубой юбки. Какая-то девушка подошла вплотную к нашему мучителю.

   – Лорд Торнвуд, прошу, отпустите их, им же страшно.

   – Ваше высочество, вернитесь в карету. Нечего этим людям на вас глазеть. Найджел! Уведи её, болван.

   Кто-то позади девушки пробормотал «Пожалуйста, идёмте», но та не послушалась и присела перед нами на корточки.

   – Бедняжки. Вы ушиблись?

   – Отпустите, мы ничего плохого не сделали! – взмолился Барни, входя в роль охваченного страхом эльфа. – Мы просто шли домой и случайно упустили чемодан. Мы не хотели напугать принцессу, нет!

   Зеваки зароптали, требуя немедленно освободить эльфов и надавать по шее невоспитанному магу. Казалось, их терпение вот-вот лопнет, и все они кинутся на дорогу отвоёвывать нас у чужаков.

   Крепкое давление цепочки со звоном пропало, и мы с Барни вмиг отлепились друг от друга.

   – Ура принцессе Элизабете! – прорезало общий гул задорное восклицание.

   – Ура! Ура! Ура принцессе! – подхватила толпа, сменив кровожадное настроение на ликующее.

   Подобный восторг я видела, когда в нашем дворе сняли просидевшую два дня на дереве кошку. Я и сама была в тот момент, как несчастная котэ, растерянная и желающая удрать куда-нибудь подальше.

   А Барни... О, этот клоун почувствовал себя в родной стихии. Он непринуждённо рассмеялся и обнял «спасительницу». У принцессы, видимо, был большой опыт общения с детьми или крупными собаками, потому что она не смутилась и обняла в ответ не только парня, но и меня. Не скажу, что это было противно. Девушка не стискивала нас до потери сознания, и пахло от неё приятно, лавандой, морозом и чуть-чуть мехом от воротника пальто и шапки.

   Когда умилительная сцена закончилась, Барни снял шапочку и поклонился. Ниже, чем той тётке с половиком.

   – Просим прощения за неудобства. Мы заберём чемодан и уйдём. Только можно потушить подсветку? Странненькая она, извините.

   – Милорд, уберите защиту. Взрыва не будет, – безапелляционно сказал хозяин коричневых сапог. Не особо высокий, но крепкий мужчина лет пятидесяти в подпоясанной широким ремнём лоснящейся шубе.

   Спецэффект на чемодане потух как по щелчку выключателя.

   – Полагаю, представление окончено, – холодно отчеканил лорд Торнвуд. Он был стройным, может, без верхней одежды вовсе тонким. Узкое лицо с высокими скулами и острым подбородком излучало ум и высокомерие. Дразнящей загадкой был возраст, мужчине можно было дать от тридцати до сорока. Седины в его волосах, как говорят в народе, мышиного цвета, я не заметила. Несмотря на погоду, у него отсутствовал головной убор, и любой желающий мог увидеть его собранную в короткую косичку шевелюру.

   Мужчина в шубе шагнул к нему и постарался незаметно для пялящихся зевак сжать его локоть.

   – Милорд, я понимаю, что вы, столичная штучка и наши провинциальные традиции кажутся вам блажью, но вы даже не представляете, насколько всё серьёзно. Эльфов сейчас нельзя отпускать, герцог Гвинедд должен поставить точку в этом конфликте.

   – Чёрт с ними, – ответил тот, почти не шевеля губами. – Суньте их в карету с багажом, а герцог сам потом с ними разберётся.

   – Нельзя. В замке они должны быть гостями, а не прислугой или приложением к вашим сундукам, – не дожидаясь свежей порции гадостей в адрес эльфов, мужчина с приподнятыми руками пошёл к толпе. – Всё в порядке! Ужасного происшествия удалось избежать! Принцесса и её новые друзья отправляются в замок!

   – Ольфур мужик! Ольфур молодец! – завелись люди и заскандировали: – Оль-фур! Оль-фур!

   Господин в шубе явно пользовался любовью и авторитетом у народа. Однако пусть он и был в сто раз приятнее лорда Торнвуда, ни в какой замок я ехать не собиралась. Еле слышным шипением я пыталась намекнуть на это Барни, но в нём, судя по всему, проснулся долг репортёра – быть в эпицентре событий. Он не только лихо примостился к кучеру главной кареты из кортежа, но и ненавязчиво распорядился, чтобы меня посадили рядом с принцессой. Просто здорово! К юной невесте герцога у меня не было претензий, а вот компания обозлённого мага ой как напрягала.

   Отвертеться не получилось, потому что принцесса самым дружеским образом взяла меня за руку, и мне было жаль обижать её недоверием.

   Мы быстро погрузились: я, принцесса Элизабета, лорд Торнвуд и Найджел, молодой человек в чёрном как ночь пальто. Тесное пространство с незнакомцами это такое себе удовольствием, особенно, если на тебя при этом смотрят как на неведому зверушку. Ну, спасибо, Триггз! Удружил так удружил. Мог бы сам в карету залезть, шанс был!

   – Я велел вам сидеть тихо и не высовываться, – сразу же напомнил лорд Торнвуд. – Вы подвергали свою жизнь опасности. А ты, – он повернулся к Найджелу, – должен был за ней следить.

   Сидящий обиженным воронёнком Найджел наверняка был моим ровесником. На его квадратном лице с мягкими чертами отражалось горькое раскаяние. Глубоко посаженные глаза в обрамлении тёмных кругов как будто сильнее запали.

   – Простите, учитель.

   – Если ты думаешь, что твоё блеяние растопит моё сердце, то жестоко ошибаешься. Я взял тебя с собой, чтобы ты помогал, а не пищал извинения.

   – Не будьте так суровы, милорд, – осмелела принцесса.

   Её нельзя было назвать писаной красавицей, но Элизабета притягивала взгляд своей юностью и живостью голубых глаз. У её милого личика был такой тип, когда по человеку легко определить, как он выглядел в пять лет, в десять или пятнадцать. Девушке было около двадцати, но что-то детсковатое в её облике всё же присутствовало. Если бы она была картиной, ей бы не хватало всего нескольких штрихов для того, чтобы стать завершённым шедевром.

   – Пока вас не обручили с герцогом, за вас отвечаю я, – сказал лорд Торнвуд негромко, но довольно напористо. – Если бы с вами что-то случилось, на мою голову бы обрушился гнев не только ваших родителей, но и герцога Гвинедда. Ничто не должно помешать заключению вашего союза.

   Принцесса отвернулась от него. Слишком резко, как будто слышала это всё уже не раз, и устала что-то доказывать. Её отрешённый вид так же быстро сменился дружелюбным.

   – Как вас зовут?

   Не рассчитывала на то, что со мной будут разговаривать, как с человеком, но я не растерялась.

   – Лера. Я учусь в академии.

   Можно было бы придумать более изящный или интересный ответ, да вот проблема, я не Триггз с его подвешенным языком.

   – Очень приятно. А я Баффи, – губы принцессы сложились бы в улыбку, если бы не строгое замечание лорда Торнвуда.

   – Ваше высочество, отвыкайте уже от детских кличек. Через несколько недель вы станете герцогиней Элизабетой Норденской.

   – Но это моё имя...

   – Вас так раньше называли только члены семьи и друзья.

   Она стиснула на коленях кулачки.

   – Правильно. Семья и друзья. Остальные меня не волнуют.

   Я чувствовала, что ей нелегко давать магу отпор, и от этого прониклась к Баффи уважением. Легко качать права, когда ты от рождения дерзкий, и совсем другое дело, когда ты придавленная воспитанием и ответственностью королевская дочка.

   – Снежные эльфы будут рады дружить с принцессой Баффи, и неважно, как люди станут её называть, – мирно произнесла я, глядя прямо на лорда Торнвуда.

   Крылья его носа брезгливо дёрнулись.

   – Учитель, – вмешался Найджел, пока его наставник не ляпнул чего-нибудь лишнего, – доверие эльфов очень ценно, не стоит им пренебрегать. И её высочество правильно сделала, вступившись за них. Видите, она только приехала в Норденбург, а уже завоевала любовь граждан.

   – Государство держится не на любви, – отбрил маг.

   – Послушайте, я могу говорить с вами прямо?

   – Не забывайся, мальчик. Мы с тобой не друзья.

   Найджел вжал голову, словно подозревал, что за следующие слова ему прилетит нехилая ответка.

   – Если бы я был вашим другом, я бы сказал, что вы крепко влипли, милорд. Я читал брошюру о том, как стоит себя вести со снежными эльфами, и узнал, что любое негативное действие в их сторону строго карается.

   С тихим стоном сквозь зубы лорд Торнвуд потёр висок.

   – Опять ты забиваешь голову всякой ерундой! Ничего мне не будет.

   – Сэр Ольфур так не считает. К тому же есть отягчающее обстоятельство. Как минимум один эльф ученик академии, а они...

   – Сам замолчишь или тебе помочь?

   Благоразумие победило желание спорить, и внутри кареты повисла могильная тишина. Даже доносившиеся с улицы возгласы приветствующих кортеж горожан не смогли оживить атмосферу, до того все были подавлены.

   Лорд Торнвуд угрюмо смотрел в частично завешенное окошко, сидящий рядом с ним Найджел изучал свои колени, изредка поглядывая на нас с Баффи. После выволочки принцесса сидела тихо, как мышка, и не смела приблизиться к окну, чтобы помахать ручкой или просто полюбоваться улицами столицы Северных земель.

   По моим ощущениям, прошло не меньше четверти часа, прежде чем я рискнула нарушить молчание.

   – Баффи, ты замёрзла?

   Мелко дрожащая девушка обняла себя руками, не видя больше причин держать лицо.

   – Немного. В Норденбурге очень холодно, а мой гардероб, кажется, не предназначен для такой погоды.

   А жених-то хорош. Мало того, что выделил невесте видавший виды экипаж с потёртой бархатной обивкой цвета прогоркшего масла, так ещё не догадался утеплить карету. Неужели нельзя было хотя бы плед для любимой приготовить?

   – Сейчас, – Найджел вытянул перед собой руки, как бы обхватывая пальцами невидимую сферу, и между его ладоней вспыхнул оранжевый шарик с плавающими внутри красноватыми завитками. – Вот, держите.

   – Спасибо, Найджел, это так ми...

   Шарик потух, оставив после себя сизый дымок.

   – Ваше высочество, привыкайте к местному климату. Отныне Норденбург ваш дом, и я не могу себе позволить оставить при вас своего ученика, который будет бегать за вами и кастовать грелки по первой жалобе.

   И снова молодёжь запуганно притихла.

   Не в силах смотреть на этот беспредел, я сняла с себя куртку и накинула её Баффи на плечи. Ткань под моими пальцами еле заметно вибрировала, и вскоре я поняла, почему. Одежда, сшитая выпускниками академии, подстраивалась не только под эльфов, но и под людей. Баффи расправила импровизированную накидку и ахнула, сообразив, что куртка стала ей как раз.

   – Если холодно, надо погреться, в этом нет ничего стыдного, – сказала я, больше обращаясь к лорду Торнвуду.

   – Но как же ты? – смутилась Баффи.

   – Сегодня тепло. Да не переживай, эльфы не мёрзнут так, как люди.

   И ведь не врала, я не застучала зубами после того, как поделилась курткой.

   Было даже душно. В том самом смысле.

   Ехать куда-то почти час без возможности нормально посмотреть в окно и побеседовать с попутчиками было мучительно. Обычно в минуты бездействия я развлекаю себя придумыванием творческих проектов. Прикидываю в уме, что мне понадобиться для реализации идеи, как я это сделаю. Тщательно, этап за этапом. Однако думать о пустяках, вроде нового платья или набора аксессуаров было невозможно, когда на тебя то и дело зыркает вредный мужик с магической силой. Так что я была неимоверно рада, когда настала пора покинуть замкнутое пространство кареты.

   Пока лорд Торнвуд на безопасном расстоянии демонстрировал свою подопечную репортёрам с блокнотами и массивными фотоаппаратами, ко мне подошёл Барни и игриво пихнул локтем в бок.

   – Ну? Чего интересненького для меня нарыла?

   – А ты не обнаглел? Сам бы поехал вместе с этим Торнвудом, такой мерзкий тип!

   – Улыбайся, – произнёс он, не разжимая челюсти, и помахал дамам в роскошных шубах, вероятно, аристократкам из числа приближённых герцога Гивендда. Потом повернулся к ним спиной. – Не забывай, я здесь нелегально. Не хочу, чтобы королевский маг изучил мою рожу до последней чёрточки. Так что, было что-нибудь любопытное?

   – Мне показалось, что её высочество больше всех не рада приезду. Она не готова к замужеству.

   – Короче, ничего интересного, – разочаровался журналист. – То, что многие девицы не готовы к замужеству, давно не новость. У меня три сестры, и все трое замуж не хотели.

   – Но вышли?

   – А куда им было деваться? Зато сейчас ходят павлинихами, носы задирают... Не зевай, нам надо во дворец!

   Стража в серых мундирах и чёрных меховых шапках уже начала выпроваживать за ворота лишнюю публику. Громыхнуло несколько магниевых вспышек фоторепортёров, пытавшихся напоследок запечатлеть кусочек истории. Волнение журналистов можно было понять, во дворец не пропустили ни одного представителя прессы, и шансы на развёрнутый репортаж таяли с каждой секундой. То ли герцог не был сторонником излишней публичности, то ли прибытие невесты не считалось здесь чем-то из ряд вон выходящим.

   Внутри к нам с Барни действительно отнеслись как к гостям. Прислуга, может, и подивилась тому, как эльфы сюда попали, но с похвальным профессионализмом не выразили эмоций. К нам даже обращались на «вы» и помогли снять верхнюю одежду, будто мы были важными шишками. Лорд Торнвуд не позволил бы себе показать принцессу в пёстрой эльфийской куртке, так что этот предмет формы был со мной.

   Дома аристократов я видела раньше только в кино и в глубине души мечтала в живую полюбоваться великолепием богатых усадеб и зарядиться незамутнённым восторгом. А в резиденции герцога Гвинедда я ощущала, что угодно, но уж точно не восторг. Растерянность. Недоумение. Презрение. Это более точно отображало моё состояние. Грубо, как бы наспех построенный замок, изнутри пытались облагородить, сделав похожим на воздушный дворец, где захватывает дух от изысканных вещей, а руки хочется спрятать в карманы, чтобы ничего ненароком не испачкать и не сломать. Чтобы понять уровень травмы моего вкуса, достаточно представить огромного злобного слюнявого пса, на которого нацепили розовый бантик и балетную пачку. Не красиво, а нелепо. Правда же, кто сказал хозяину, что зелёный ковёр с цветами будет идеально смотреться в одной комнате с расписанными рыбками вазами, коллекцией фарфоровых фигурок и чучелом кабана?

   Нас провели в небольшую гостиную с голубыми обоями и обитой нежно-жёлтым шёлком мебелью на белом деревянном каркасе. Я бы похвалила дизайнера за пастельные оттенки, если бы не шкура непонятного животного у камина и несоразмерно огромная хрустальная люстра на железных цепях. И если шкура не вызывала опасения, то к люстре была уйма вопросов. Сколько она весит, как ещё не разломала потолок и как скоро упадёт.

   Я хотела устроиться рядом с принцессой, но Барни отвёл меня в сторонку и усадил на прямо на шкуру. Как особе тоже не плебейского происхождения, мне бы стоило возмутиться, однако я была вынуждена согласиться с таким раскладом. Мест было мало, всего один диванчик, пара кресел на изогнутых ножках, а в комнате набилось порядочно людей. Диван занял лорд Торнвуд с бледнеющей Баффи, Найджел встал позади них, не рискуя садиться рядом. После шапки его тёмно-каштановые волосы местами торчали, как перья. Вся одежда его была чёрной, как и пальто, кроме белоснежной рубашки, и теперь парень напоминал не воронёнка, а скорее пингвина, у которого перед клювом вероломно украли рыбу. Кресла достались возрастным дамам с объёмными турнюрами.

   А что же хозяин? Его не было. Счастливый жених не встретил невесту ни в порту, ни у столичных ворот, ни в гостиной. Со слов придворного люда, «его светлость» ещё не вернулся с охоты. Не иначе как с нервов пошёл зверьё стрелять, страдалец.

   Впечатлений, наверное, накопилось и у Барни, но он вёл себя с порядочной осторожностью и не пытался завязать со мной разговор. Комната была тесной для такого количества народа и совершенно не подходила для обсуждения секретов.

   – Ваше высочество, вам нездоровится? – с материнской заботой спросила одна из дам в кресле. – Вы так бледны. Наверное, вы ещё не обедали?

   – Благодарю, со мной всё в порядке. Надеюсь, и вы в добром здравии, и ваша горничная скоро поправится.

   Дама вздрогнула, как если бы кто-то ткнул её булавкой.

   – О... Откуда вы знаете, что моя служанка приболела? Бедная Аннетта с ночи маялась головной болью.У вас есть дар ясновидения?

   – Нет, что вы, – Баффи оттаяла и расщедрилась на улыбку. – У вас простая причёска, вы явно собрали её самостоятельно. Но вас выдали ваши руки. Вы по привычке иногда делали движения, будто хотели поправить более сложную конструкцию. И я сделала вывод, что ваша личная горничная сегодня расхворалась. Вы доверяете свои волосы только ей, поэтому не позвали другую служанку.

   – Ваше высочество, прекратите надоедать людям своими глупостями, – прервал её лорд Торнвуд.

   Принцесса не успела возразить, так как громоподобно распахнулись двери. Не дожидаясь объявления своей персоны, в гостиную ввалился здоровенный мужик, одной рукой сбрасывая с себя тяжёлую шубу, другой продолжая сжимать горло коричневой бутылки.

   – Ну и где там моя невеста?

ГЛАВА 7. ГЕРЦОГ И СОБОЛЬ

Наверное, когда Гоголь описывал свою знаменитую немую сцену в «Ревизоре», он представлял что-то такое. Повёрнутые в одну сторону голову, приоткрытые рты и застывшие, как на фото, позы. За долю секунды до общей паузы многие из присутствующих чуть откинулись назад, как бы показывая, что вторжение их встревожило, и они хотят оказаться подальше от шумного господина.

   Баффи отмерла самой первой. Она встала, хотя другая на её бы месте попыталась спрятаться за диванной подушечкой, вышла на середину комнаты и присела в поклоне.

   – Это я, ваша светлость. Элизабета Кларисса София из рода королей Большого острова.

   Герцог Гвинедд, а это был именно он, оттолкнул ногой валяющуюся на полу шубу, которую кинулся подбирать лакей, и твёрдой походкой направился к девушке.

   – Так вот ты, значит, какая, – его заросшие рыжеватой бородой щёки расползлись в ухмылке. – Элизабета Кларисса София. Такая мелкая, а уже такая важная. Напомни-ка, сколько тебе годков?

   – Двадцать один, ваша светлость.

   – Правда? А глазки бегают так, как будто мамочку ищешь.

   Он выдавил из себя глуповатый смех и приложился к бутылке, как какой-нибудь пират. Промочив горло, вернулся в реальность.

   – А чего вы тут все толпитесь? Пошли вон, это дело семейное.

   Не сомневаюсь, люди были счастливы покинуть гостиную и пропасть из поля зрения захмелевшего хозяина Северных земель. Двумя ручейками они обходили его и исчезали в коридоре.

   Барни похлопал себя по карманам и что-то невнятно шикнул про блокнот. Просочилась-таки профессиональная привычка.

   – Гвинедд, я бы на вашем месте выпил графин морса и принял ванну и только потом встретился с принцессой, – наставительно сказал сэр Ольфур, что примечательно в полный голос.

   – Олли, можешь остаться, старый ты ворчун, – проявил неслыханное великодушие герцог и рухнул в почти кукольное креслице, чудом не развалившееся под его напором и весом. По пути он сунул опустевшую бутылку в руки одного из последних улепётывающих.

   Как бы в поисках защиты Баффи вернулась к лорду Торнвуду. И предположить страшно, что творилось у неё в голове, я и минуты не пожелала находиться рядом с таким мужланом. Не то что жить с ним всю жизнь!

   Если бы герцог Гвинедд не был разгорячён охотой и алкоголем, ну и вёл бы себя достойно, конечно, то смог бы сойти за вполне приличного жениха. Ещё не старый, брутальный, мускулистый и, учитывая обилие дорогого барахла, не жадный. Но появление в пьяном угаре разом перечёркивало возможные достоинства.

   – Ну ничего, что молоденькая, успеешь ещё состариться, – рассуждал он, потирая шею. – Или нет? Обе предыдущие мои жены померли, имея все зубы и не покрывшись морщинами. Эллена самая красивая была, красивей тебя. Я даже подозревал, что на её фамильном древе эльфы потоптались, да нет, хилая оказалась... А ты не замёрзла здесь, крошка? Да иди, иди сюда, согрею.

   При этом сам поднялся, подошёл к ней и повалился на диван, усаживая оцепеневшую от страха девушку себе на колени. Всё ещё стоявший позади Найджел вздрогнул, вскинул руки и тут же опустил их. Наверняка побоялся остановить это безобразие.

   По комнате пронёсся звонкий свист.

   – Гвинедд, старина, – Барни вышел вперёд с нахально расправленными плечами, – хватит тебе пугать принцессу. Завалился, как медведь, разве это годится? Ну-ка, лапы прочь.

   Я не сомневалась, что герцог оскорбится и одним ударом «лапы» прибьёт наглеца насмерть. Густые брови мужчины сдвинулись, маленькие голубые глаза холодного оттенка яростно впились в «эльфа». Его определённо задела выходка Барни, и ответ был неминуем...

   – Извини, маленький друг. Не сдержался. Такая хорошенькая у меня невеста, просто пушистый щеночек. Так и хочется потискать, – герцог Гвинедд заторможенно спихнул Баффи со своих колен на диван. – Обрадовался я сильно, как дитя малое.

   Меня чуть не замутило от контрастного преображения. Властный мужлан выглядел смехотворно, заискивая перед коротышкой в яркой одежде. Хоть он и был навеселе, способность мыслить критически явно не потерял, раз сдержал гнев и теперь всеми силами старался угодить одной из своих несущих золотые яйца курочек.

   И слава местным богам. Выпил бы он чего-нибудь покрепче и побольше, и ничего бы тогда Барни не спасло.

   Окончательно потеряв страх, защитник принцесс одним махом залез на кофейный столик и расселся по-турецки.

   – Принцесса добрая и нежная девушка, её надо холить и лелеять, – ясно проговорил он, будто обращался к непроходимому придурку. – Она уже заслужила любовь и доверие эльфов, и горе тому, кто посмеет её обидеть. Не сомневайся, герцог, твоя невеста будет под нашей надёжной защитой.

   – Подтверждаю, это так, – вставил сэр Ольфур. – Вряд ли вам успели доложить, по приезду её высочества имел место один нелицеприятный инцидент.

   Герцог Гвинедд выслушал историю о напавшем на эльфов маге с выражением полнейшей сосредоточенности. Видимо, позабыв о присутствии принцессы, он почесал подмышку.

   – Так говоришь, сколько свидетелей там было?

   – Достаточно, ваша светлость, – сэр Ольфур смотрел на него, как строгий преподаватель на разленившегося ученика. – Бьюсь об заклад, весь город уже знает эту историю во всех подробностях. А кто ещё не в курсе, вычитает из вечерних газет. Горожане были страшно недовольны. Думаю, если бы не доброта её высочества, они бы сунули лорда Торнвуда головой в ближайший сугроб.

   Я наклонила голову, скрывая ехидную ухмылку. Мне хватило воображения, чтобы представить, как вечно сердитый маг нелепо дёргает ногами, пытаясь выбраться из кучи снега.

   – Сами понимаете, если вы проигнорируете данное происшествие, это плохо скажется как на вашей репутации, так и на сознании народа, – продолжил сэр Ольфур с той же решительностью. – Люди должны знать, что за проступком следует наказание, независимо от социального положения.

   – И что же вы предлагаете? – лорд Торнвуд вступил в беседу крайне неохотно, словно происходящее его мало касалось. – Выпороть меня на главной площади на потеху простолюдинам? Приковать к позорному столбу? А может, привязать к телеге и протащить по всему городу?

   Я затаила дыхание. Только бы Триггз не ляпнул, что согласен на все три варианта, а то они поймут, что он не эльф!

   – Что вы, господин кудесник, вы очень ценный кадр. Пара дней в тюрьме, и вас простят. Мы, северяне, люди отходчивые, долго обид не держим, – осклабился герцог.

   Лорд Торнвуд почти не медлил с ответом:

   – Так тому и быть, ваша светлость.

   Ушам своим не поверила! Даже не стал торговаться! Хотя, может быть, тюремное заключение и не такая ужасная участь по сравнению с перечисленными средневековыми забавами.

   Герцог довольно хлопнул себя по коленям.

   – Вот и славно! А чтобы наши маленькие гости не беспокоились за принцессу, пусть поглядят, какие подарки я для неё приготовил.

   Ругаясь на нерасторопных слуг, он вышел из комнаты в сопровождении сэра Ольфура. С истеричным всхлипом Баффи вскочила и крепко-прекрепко обняла лорда Торнвуда, прижавшись щекой к его красно-коричневому сюртуку.

   – Милорд, умоляю, заберите меня отсюда! Мне здесь не нравится! Я хочу домой! Пожалуйста, пожалуйста...

   – Перестаньте.

   По розовому от избытка чувств лицу девушки текли слёзы.

   – Я сказал – перестаньте, – маг не без усилий сбросил с себя её руки. – Вы когда-нибудь видели, чтобы ваша мать или старшие сёстры позволяли себе такое поведение? Вы не ребёнок, вы будущая супруга герцога. Ваше предназначение быть здесь...

   – Зачем? Чтобы умереть, как другие его жёны?

   – Если вы сейчас же не прекратите истерику...

   Угроза осталась неоконченной – принцесса упала на колени, как срубленное деревце, и зарыдала уткнувшись, лицом в ладони. Если бы мы с Барни не кинулись к ней, лорд Торнвуд бы наверняка схватил её за руку, чтобы поднять.

   – Вы разбираетесь в магии, но не в женщинах, – сказала я, прикрывая собой оплакивающую свою судьбу девчонку. – Слёзы это привилегия, которую вам, мужчинам, не отнять.

   Лорд Торнвуд отошёл от нас, всем своим видом выражая презрение.

   – Найджел, успокой её высочество. Мне надо отлучиться.

   Когда он покинул гостиную, Баффи взяла протянутый Найджелом платок и смяла его дрожащими пальчиками.

   – Простите... простите...

   – Да чего уж тут. Я бы плакал без остановки, если бы рядом со мной всё время находился этот злыдень, – подбодрил её Барни.

   – И герцог вёл себя как козёл, – вырвалось у меня.

   Шмыгая носом, Баффи промокнула платком мокрые ресницы.

   – Когда мне было двенадцать лет, родители подарили мне на Новый год двух породистых ягнят. Я их так любила! Каждый день кормила, гуляла с ними, лечила... А на следующий Новый год их подали на праздничный стол! Меня ждёт то же самое!

   – Вы преувеличиваете, – глухо сказал ученик мага.

   – Это правда, Найджел! Меня вырастили для того, чтобы скормить этому чудовищу! Меня съедят, а косточки выбросят!

   Я бы встала на сторону Найджела и сказала, что Баффи заблуждается, но будущее принцессы мне также виделось в самых мрачных красках. Жить в холодном краю, вдали от родных и друзей, да ещё терпеть мужа, который тебя ни во что не ставит, не самое лёгкое испытание. В какой-то мере я попала в такое же положение, только у меня компания поприятней.

   Вернувшийся в сопровождении сэра Ольфура и прислуги герцог Гвинедд был неестественно бодр, и дело тут было, скорее всего, не в горячительных напитках, а в желании продемонстрировать эльфам свою щедрость и любовь к невесте.

   – Смотри, красота моя, какую одёжку расчудесную тебе пошили, – он щелчком пальцев подозвал лакея, державшего длинную шубу из серого меха. – Зверей тех сам выследил и убил. Злющие твари были, не хотели свои шкуры отдавать. А это вон, казус сегодня на охоте вышел, – расхохотавшись, он показал, мотавшегося у него в руке коричневого зверька, которого я поначалу приняла за неживую шкурку. – Соболька этого увидел, прицелился и... бах! Он наземь падает. Его в корзину к остальной добыче кинули, а оказалось, не подстрелил я его, эта зверуха пугливая в обморок свалилась, как ба... женщина на балу.

   Маленький соболь с писком крутанулся и, выскользнув из крупной руки, шлёпнулся на пол. Барни опередил меня и поднял трясущегося зверька. Бедняжка был так напуган, что забыл, как кусаться и убегать.

   Герцога же ничуть не смущал ни живой соболь в гостиной, ни то, что невеста взирает на него, сидя на ковре.

   – Одета будешь лучше, чем королева... мать твоя, – жених заржал и вырвал у другого лакея плоскую коробку. – Ожерелье с чистейшими изумрудами! Видала раньше такое? Знаю, принцессам обычно достаются крохи от родительских богатств. Мечтала же о нём, да?

   Покоящееся на белой шёлковой подложке ожерелье и впрямь поражало воображение. Большое, как ошейник, но в то же время составленное со вкусом. Мелкие бриллианты искристо блестели вокруг крупных, размером с перепелиные яйца, зелёных камней. На какой-нибудь взрослой, уверенной в себе женщине украшение смотрелось бы роскошно, но оно совершенно не шло Баффи с её скромной, не оформившейся подростковой внешностью.

   – Её высочество и мечтать о подобном не смела, ваша светлость, – заполнил затянувшуюся паузу Найджел и тем самым спас положение. Герцога ответ более чем устроил.

   – То-то же! Я не какой-то скряга, как старик король. Моя герцогиня должна быть наряжена так, чтобы не посрамить меня, если прибудут с визитом эльфы с Большого острова. Пусть знают, что моя земля процветает! Тебе очень повезло, Элизабета Кларисса София, после Веды и Эллены остались горы платьев и украшений, отныне это всё твоё. А когда родишь мне наследника, можешь попросить чего душа пожелает. Хочешь статую в полный рост?

   – На могиле? – пролепетала Баффи, и к, счастью, будущий супруг её не услышал.

   Герцог Гвинедд наклонился, чтобы мы с Барни могли видеть его честные-пречестные глаза.

   – Я распорядился, чтобы вас отвезли домой. Так никакой тупоумный маг вас больше не обидит. Пусть эльфы знают, что я великодушен не только по отношению к своей невесте.

   Ага, а мы, по-видимому, должны об этом великодушии раструбить на всё эльфийское сообщество.

   – Надеюсь, вам понравятся гостинцы, – хищно улыбнулся мужчина.

   О, вот и взятка в ход пошла.

   – Благодарим тебя, справедливый герцог, – ответил Барни, умело скрыв свою неприязнь. – Нам и вправду уже пора, задержались мы тут немного. Будем теперь ждать в гости принцессу, побывав у нас, она полюбит Северные земли.

   – Какая честь!

   Мне послышалась в голосе герцога настоящая радость. От эльфов во многом зависит его благополучие, и готов хоть поселить Баффи среди них, как Белоснежку у добрых гномов, лишь бы умаслить их.

   – А соболька мы в лесу выпустим, – уверенно заявил Барни, воспользовавшись правом почётного гостя. – Маленький он ещё, он вам без надобности.

   За зверюшку охотник драться не стал. Он бы и шубу с ожерельем нам отдал, только бы мы на это намекнули.

   На прощание я обняла Баффи и сказала ей на ухо:

   – Правда, приходи к нам в гости.

   Пусть деревня эльфов и держалась на некой, упрятанной от посторонних глаз столетия назад тайне, в ней явно было безопасней, чем в этом замке.

   Корзина с гостинцами выглядела крупней и солидней злополучного чемодана. Йон с нескрываемым интересом провёл ревизию, одновременно ругая подлизу-герцога и радуясь подаркам. Для меня выбор презентов выглядел более чем странно. Из недр корзины появлялись связки сосисок и сарделек, палки колбасы и запечатанные горшочки с паштетами. Но как пояснил Йон, это был не случайный набор харчей из кладовых замка. Эльфы издревле очень любят мясо, но вынуждены получать его через бартер или торговлю, потому что их природа не располагает к животноводству. И дело не в принципах или сакральных соображениях. Находясь рядом с эльфами, животные обретают душу и становятся слишком разумными, некоторые даже получают дар ментального общения. Вот и как резать того, с кем вчера обсуждал погоду? Ушастые сородичи с Большого острова ещё могли заниматься охотой, а здешние эльфы забыли об этом навыке, как и о многих других вещах.

   Помимо мясных продуктов, нам перепали разномастные бутылки. В квадратной обнаружился портвейн, в остальных вишнёвая и абрикосовые наливки, крепкий эль и оливковое масло. Вместе с охотой эльфы охладели к алкоголю, хотя раньше обожали шумные пирушки с обильными возлияниями, поэтому сами почти его не производили, как и маслины, которым не нашлось места в местных оранжереях. Так что после краткого ликбеза я, наконец, смогла оценить дары людей. В самом деле, сладости и пирожки были бы неуместней, этого добра в деревне и так хватает.

   За совместным приготовлением ужина мы рассказали Йону о своих приключениях в столице, и тогда я поняла, как выгодно быть его дочкой. За использование магии он устроил Триггзу головомойку, а мне просто сказал, чтобы в следующий раз я была аккуратнее. Знать бы ещё, как контролировать эту магию, но подробных инструкций я не дождалась. С минуты на минуту должны были вернуться остальные домочадцы, и потому папенька был увлечён готовкой. Так что больше истории с чемоданом его злило то, как Барни искромсал картошку, которую ему доверили почистить. Криворукий поварёнок начал было настаивать на том, что и ромбовидная картошка имеет право на существование, но забыл обо всех аргументах, когда Йон чуть не продырявил ему горло длинной вилкой для жарки сарделек. Чтобы избежать кровопролития, мне пришлось сменить Барни и доделать работу за него. А потом и варёные яйца я за него чистила, потому что он первое же уронил на пол. Конечно же, Йон запретил подавать его на стол, и Барни съел несчастное яйцо на пару с соболем.

   Зверюшка, кстати, была пугливой, то и дело тряслась и неумело порыкивала. Но как только мы попытались выпустить её недалеко от деревни, она нервно потопталась на снегу и прильнула к ногам Барни, вцепившись в его сапоги бежевыми коготками. По размеру соболёк был невелик, примерно, с котёнка-подростка, и весил килограмма полтора, поэтому мы решили, что он ещё малыш. Точнее она. Несмотря на всю свою суровость, Йон разрешил подержать её до завтра, пока бедная девочка не придёт в себя после общения с «людишками». Я была не против её компании, и радовалась возможности поближе познакомиться с новым для себя зверем. Соболь походил на помесь щенка, медвежонка и хорька. Тельце длинное, но не как макаронина, ушки круглые, почти не отделимые от головы, а лапки хоть и короткие, зато плотненькие и сильные. А глазки и носик выделялись на мордочке как три ягоды черники. Может, это глупо, но я испытывала что-то вроде ревности, потому что Барни приглянулся малышке больше всех. Она не возражала, когда он доставал её из корзины, и охотно сидела у него на ручках.

   К ужину Флоки пришёл с двумя другими пекарями. Ларс и Нико отнеслись к присутствию чужих с радушным пофигизмом. Гости, ну и хорошо. Ученики академии, которые чуть не разгромили мастерскую ёлочных игрушек – вообще отлично. После нашей затянувшейся экскурсии по Норденбургу поведение снежных эльфов вызывало у меня ещё больше вопросов. Люди в этом мире такие же, как везде, со своими страстями, не всегда благими интересами и пороками, а эти ушастые как с луны свалились. Все такие добрые, наивные, с зашкаливающей эмпатией. Неудивительно, что Йон считает свой народ незащищённым от жадности северян.

   – Принцесса, наверное, очень красива, – мечтательно сказал курносый Ларс, глядя на то, как подкравшийся по столу соболь обнюхивает его порцию картофельного салата.

   Разумеется, ребятам досталась сильно обрезанная версия наших приключений, но и без упоминания возни с чемоданом они запросто поверили, что нас с Барни пригласили в замок просто потому, что мы из академии.

   Я отложила булочку с издающим аромат ореха печёночным паштетом.

   – Красивая. И очень грустная. Герцог Гвинедд не произвёл на неё хорошего впечатления.

   – Пренеприятнейший тип этот герцог, – желчно отозвался Барни и вздрогнул, явно получив от Йона мощный пинок под столом. – Но не исключаю, что на трезвую голову он очень даже ничего.

   – Предыдущие два герцога были неплохими, – поделился воспоминанием Флоки. – Приезжали часто, диковины всякие привозили. А этот и на Снежной битве уже лет десять как не был, даже зрителем. И ведь участвовал раньше, да ещё как!

   Долгое время молчавший Йон отвлёкся от еды.

   – Раз ты поступил в академию, ты обязан принять участие в битве в этом году.

   – Но я не хочу.

   – Тебе это по силам. Ты обязательно приведёшь команду к победе.

   Ларс и Нико озадаченно уставились на «добровольца». Никто из них не обратил внимания на то, что осмелевший соболёк утащил у Нико кусочек сардельки и принёс добычу Барни.

   – Победа? – Флоки усмехнулся, словно речь шла о чём-то несбыточном. – Вряд ли. Мне кажется, я совсем не храбрый. Только подведу всех. А Барни мог бы поучаствовать, я восхищаюсь его мужеством! Вот уж кто умеет идти к цели, несмотря ни на что!

   Я аж жевать перестала, потому что испугалась, что братец выдаст журналиста, но эльфы вновь не проявили дотошность, и неудобные вопросы не прозвучали.

   – Ну, я как бы об этом не думал, – неопределённо ответил Барни, почёсывая соболю макушку. – Я же не один такой замечательный, а участвовать много кто хочет...

   – На этот раз команда ещё даже не набралась. С каждым годом всё меньше желающих, – невесело вставил Нико.

   Пальцы Йона напряглись, как если бы он сдерживал сильные эмоции. Его некогда великая нация пасовала перед «весёлыми стартами», и это не могло не задевать его гордость.

   Надо, надо, раззадорить парней, а то расслабились. Победа им, видите ли, не нужна.

   – Завтра подойду к Эйре и запишусь в команду, – с напускной лёгкостью заявила я.

   Уловка удалась! Мальчишки везде мальчишки, так что и мои орлы не смогли остаться в стороне, когда девчонка рвётся грудью на амбразуру. А если и остальные вдохновятся примером, вообще будет круто! Всякие командные игры не для меня, и я с огромным удовольствием уступлю своё место загоревшемуся азартом добровольцу.

   Но что меня поразило, Йон и не думал отговаривать дочурку от скоропалительного решения. Явно обрадовавшись такому повороту событий, он забыл про свою порцию ужина и сделал для всех сливочное пиво. Напиток из мороженого, эля и ягодного сиропа и с политой карамелью шапкой взбитых сливок все встретили с нескрываемым ликованием, и наши посиделки завершились на воодушевляющей ноте. После Ларс и Нико вызвались прибраться и помыть посуду, Флоки с тискавшим соболя Барни вышли на улицу, а меня Йон зачем-то задержал. После всех переживаний и вкусного ужина я не была готова выслушивать его теории заговора и планы по разоблачению ректора Ниило, и поэтому выдохнула с облегчением, увидев,