Девушка Юля, поклонница аномальной истории, оказывается в древней мастабе в Египте. Доверившись проводнику, она волей случая оказывается добровольной жертвой для древнего фараона, воскрешение которого оказалось возможным благодаря ей. Теперь он считает ее своей по праву и собирается жениться. Кто может ему помешать? Разве что брат, узурпировавший власть. Или сама Юля найдет способ вернуться домой. А, может, ей поможет в этом ее подруга, которая не собирается никак мириться с пропажей девушки, и сама оказывается втянута в череду египетских интриг
– Поверить не могу! – я, усмехнувшись, отложила небольшой томик на греческом в сторону и полезла в словарь, боясь, что я что–то неправильно перевела. Но нет. Ошибки не было.
– Что там, Юль? – спросила моя подруга Леська, как всегда заскочившая ко мне на работу в архив поразговаривать о жизни и пожаловаться на своего босса. Однако, застала меня, как всегда, за книгой.
– Диодор Сицилийский пишет, что Осирис, почитаемый бог в Древнем Египте, провел несколько военных походов с многотысячным войском только с одной единственной целью – научить людей выращивать виноград, а затем делать из него вино! – хохотнула я.
– Военный поход во благо алкоголизма! – весело отозвалась моя подружка.
Я кивнула.
– А там, где не приживалась виноградная лоза, он насадил ячмень и пшеницу. Таким образом навсегда было покончено с человеческой дикостью и каннибализмом, а люди, наконец, занялись делом… – зачитала я.
Леська покачала головой.
– Мдаа… Так и знала, что наши историки от нас вечно что–то утаивают! Кстати, раз уж ты оторвалась, наконец, от книги, чтобы уделить внимание мне, хочу спросить, не надоело ли тебе все лето просиживать в твоем пыльном архиве?
Я помахала книгой перед носом у подружки.
– Как видишь – нет! Древний Египет не может надоесть… Ведь там есть загадка, мистика, тайна… Магия, в конце концов! Живая, настоящая, первородная. Все пошло оттуда, Лесь. Вся каббала, ныне популярная у черных магов, всякие заговоры и прочее… Египет – колыбель человечества. – восторженно произнесла я, надеясь донести до подруги великую мысль, однако, она не прониклась, принуждая меня вернуться в мир реальный из мира грез.
– Юля! Когда ты поймешь уже, что нельзя собственную жизнь замуровать среди книг! – уговаривала меня Леська. – Ты, как отшельница, сидишь тут, глотая архивную пыль. Я понимаю, что тебе интересна вся эта история, древние рукописи, письмена… Но надо же разнообразить свою жизнь.
– Не хочу… – отнекивалась я.
– В отпуск хотя бы съезди! Ты же мир не видела!
Я махнула рукой, вновь раскрывая книгу.
– Не нужен мне этот мир…
– Ты могла бы посмотреть Египет своими глазами, прикоснуться к пирамидам рукой, а не разглядывать картинки из учебников!
– Не нужны мне эти пира… Что?
Я отложила книгу, воззрившись на подругу.
– То! Езжай в Египет, возьми экскурсию и любуйся на свои пыльные памятники вживую. – отозвалась Леська, а я задумалась.
Во мне зарождалась идея.
С самых малых лет я грезила Египтом. Эпоха древности, колоссальность пирамид, которые я видела в детстве, посещая эту страну с родителями, разбудили во мне настоящего историка–исследователя. И хотя моя работа не была связана напрямую с исследованиями Египта, а все больше превращала меня год за годом в архивного червя, которого и не видно из–за многочисленных полок с книгами, я не оставила своих увлечений, а потому все свободное время посвящала изучению пирамид и династий, в записях о которых было больше путаницы, чем истины.
Сейчас, когда Леська вдохновила меня на, наверное, первый отпуск за весь мой пятилетний рабочий стаж, я хотела оказаться в Египте снова. Постоять у пирамиды Джоссера, погулять вокруг мастабы номер семнадцать, прикоснуться ладонью к идеально отполированным и подогнанным друг к другу гигантам–каменным блокам.
Моя лучшая подруга так обрадовалась, что я хоть куда–то собралась выбраться, что даже решила помочь мне с выбором турфимы. Ей хотелось, чтобы я, получив массу эмоций, заразилась путешествиями и начала жить в реальности, а не в книгах. Перешарив весь интернет, она наткнулась на ИАЕ – Институт Аномального Египта. Это была группа таких же двинутых на Древнем Египте историков, как и я, а так же просто любителей, которые организовывали эксклюзивные туры в Египет. Проживание в комфортных условиях, отдых и посещение самых закрытых памятников Древности. Обещали показать даже те места, куда не водят обычных туристов.
Вдохновленная данной перспективой, я подгадала отпуск и, скопив немалую сумму, стала обладателем путевки от ИАЕ, которую сейчас и сжимала в руках. В другой руке я держала чемодан на длинной ручке и ждала, пока появится сопровождающий – Дмитрий, который должен нас был встретить в аэропорту Москвы. Я уже начала было паниковать, что про меня забыли или просто кинули, как кто–то похлопал меня по плечу.
– Привет, красотка! А вот и мы! Нас немного, но мы в тельняшках! – расхохотался Дмитрий.
Гида сопровождала компания из двух, уже в возрасте, мужчин и одной женщины, лет сорока пяти. Перезнакомившись, и выяснив, что мужчин зовут Алексей и Сергей, а женщину Жозефина Ивановна, я, расслабившись, последовала на посадку.
Летать я не боялась. Подумаешь, полет! Вот гораздо страшнее – это вода. С детства не любила плавать. О том, чтобы покататься на круизном речном трамвайчике по Москве–реке даже и речи не шло. Именно поэтому я пропустила собственный выпускной в школе. Помнится, потом одноклассники ржали, что Юлька Мартынова трусиха и синий чулок. Ну чулок и чулок, подумаешь! Внешность, кстати, у меня не чулковая – меня устраивает. От природы темные прямые волосы, перекрашенные в каштановый цвет, доставали мне до лопаток. Глаза синие, нос с небольшой горбинкой, а кожа смуглая. Рост у меня был невысокий, а телосложение не худое, но и не толстое. Жилистое, я бы сказала.
Когда посадка закончилась, я с наслаждением откинулась на спинку кресла и достала книгу известного ученого. Он рассказывал о тайнах кладки мастаб, убеждая, что строили их вовсе не фараоны, а цивилизация, что зародилась гораздо раньше их.
– Я тоже его читал! – подглянул ко мне в книгу Дмитрий. – Шикарный дядька! Жаль, что не довелось познакомиться.
Я, увлеченная чтением, кивнула.
– Читаешь про семнадцатую мастабу? Ту, про которую подозревали, что она инопланетный бункер? – никак не хотел умолкать гид.
Я, прикрыв книгу, посмотрела на своего попутчика.
– Да. Вы что–то о ней знаете? – решила проявить вежливость я.
– Если хочешь, могу организовать туда поход, – Дмитрий перешел на заговорщицкий шепот, – туда, куда не пускают всех… Наша команда туда не будет заходить, но для тебя и за отдельную плату…
Едва я услышала его предложение, как мир перестал для меня существовать. Чтобы я, да упустила такую возможность?!
– Хочу! – выпалила я.
До Каира мы долетели, разбавляя время разговорами о давно минувших днях, о достопримечательностях, которые желали бы посмотреть, немного поспорили о том, отличаются ли кардинально пирамиды четвертой эпохи династии фараонов от остальных или нет.
–Это определенно был прорыв! – убеждал меня Дмитрий, потрясая моей же книгой о династиях Древнего Египта. – Скачок в технологиях! Изменился стиль кладки пирамид и мастаб. Вначале они использовали камни и глиняный раствор, которым их просто склеивали, затем стали использовать кирпич–сырец, ну а четвертая династия достигла пика технологии. Ты видела многотонные глыбы из которых состоят постройки этой эпохи?
Я скептически хмыкнула. Ещё бы я не видела! Да я столько литературы о них перелопатила. Суть в том, что все пирамиды как пирамиды, а четвертая династия выбивается совершенно уникальными техниками обработки и транспортировки камней. Это именно о них идёт речь, когда люди делают круглые глаза и говорят о том, что сотворить это чудо было просто невозможно. Даже современные подъемные краны не все могут тягать подобные камушки весом в несколько тонн. А подгонка? Они идеально ровно прилегают друг к другу.
– Я считаю, что их вообще фараоны не строили. Слишком отличается стиль. – сообщила я свои домыслы. – Только представь, что эти семь пирамид были построены значительно ранее. А остальные лишь достраивали фараоны по их подобию.
– Веришь в атлантов и все такое? – засмеялся Дмитрий, а я заметила, что самолёт уже идёт на посадку. Внизу раскинулся величественный древний город.
После приземления нас встретил трансфер в отель. Заселившись во вполне комфортный номер люкс, я, попивая мартини в баре на нижнем этаже отеля, разрабатывала план маршрута завтрашнего путешествия на плато Гизы. Экскурсия должна была быть необыкновенной. Я уже душой и мыслями была там, как у меня завопил мобильник.
– Да?
– Надеюсь, у тебя не было на сегодняшний вечер планов? Как насчёт ночной прогулки по мастабе номер семнадцать? Я договорился, нас проведут. Если да, то у меня здесь джип, я скоро подъеду. – сообщил Дмитрий.
Отказаться я не смогла.
Медум, где располагалась знаменитая мастаба, находился почти в ста километрах от Каира и в ста тридцати от плато Гизы. Мы добрались туда к пяти часам вечера и, даже не погуляв как следует по городу, кинулись к памятнику.
Издалека мастаба напоминала разрушенную насыпь. Вроде холма из песка. Вблизи же становилось понятно, что это трапециевидной формы постройка из кирпичей. Нижний этаж же был сделан из громадных многотонных блоков, которые и представляли в основном интерес для историков.
Я никак не могла налюбоваться на памятник снаружи, а Дмитрий уже загремел ключами, чтобы открыть потайные двери во внутренние камеры, и продолжить наше путешествие.
Мы сначала долго спускались по тесному проходу вниз. Лестница была деревянной и шаткой, держаться было не за что, а камень, из которого были сделаны стены, давил на сознание своей тяжестью и монолитностью.
Каменный мешок, в который мы спускались, пугал и, если честно, уже не вызывал былого интереса. Хотелось побыстрее оказаться снаружи снаружи. Но Дмитрий даже и не думал возвращаться назад, изредка оглядываясь на меня и слепя глаза налобным шахтерским фонариком.
–Дальше придется ползком.– сказал он.
Спуск вниз закончился и сме0нился тесным лазом, где, кроме как по–пластунски, было не пройти.
Извозившись в грязи и пыли, я с облегчением вздохнула, очутившись в просторном коридоре.
– Там дальше будет комната, где находится гранитный саркофаг.
Саркофаг был. В пыли, огромный и тяжёлый. Под гранитную крышку была предложена деревянная колотушка, окаменевшая за столько веков. Я прикоснулась к холодному камню рукой. Ледяной, словно ключевая вода.
– Хочешь полежать в саркофаге? – посмеялся Дмитрий.
Я шарахнулась от гроба, как чумная. Стоило лишь представить каково там внутри, как по телу прошёлся озноб.
– Смешная. В закрытую комнату пойдем? Здесь камень–секрет.
Мой проводник нажал на один из камней в полу и тот с щелчком отодвинулся, явив зияющую темнотой дыру.
– Иди первой! – сказал провожатый.
Я не хотела идти, тем более, что не видела лестницы. Я хотела было сказать, что хочу обратно и дальше не пойду, как ощутила толчок в спину. Я не успела даже закричать, лишь услышала, как Дмитрий кричит мне вслед:" Принимай свою жертву Атон!"
Я очнулась от яркого света в лицо. Глаза открывать не хотелось, а тело ныло, и саднило левое плечо. Застонав, я попробовала пошевелить рукой. Та отозвалась неохотно, словно я весь вчерашний день разгружала вагоны или танцевала без устали, а сейчас у меня был отходняк от пережитых нагрузок.
Что произошло? Помню, как прилетели в Каир. Помню, как позвонил Дмитрий и сказал, что заедет за мной на своем джипе. Помню дорогу и мастабу… Точно! По коже побежали мурашки. Мы попали внутрь мастабы, а потом падение… я потеряла сознание. Выходит, я сейчас в какой–нибудь больнице? Уверенная в своей правоте, я открыла глаза и едва не завизжала от страха.
Масляным светильником освещая мое лицо, на меня смотрел Анубис! Божество, провожающее души в загробный мир. Я что, умерла здесь? В Египте?! В том, что это был Анубис, я не сомневалась ни капли. Моих знаний по истории хватало, чтобы, увидев маску шакала и человеческое смуглое тело, в белом полотнище, доходящем до середины колена, без труда определить его. Мой взгляд прошелся по его длинным рукам с массивными золотыми браслетами на предплечьях, на шее я заметила металлический обруч с камнями и эмалью.
Может, это розыгрыш? Хотя, для розыгрыша слишком жестоко, больное плечо все еще саднило. Я, поморщившись, приподнялась на локтях, чтобы получше разглядеть, где нахожусь. Это была комната, без сомнения под землей, каменные блоки, давящие на меня со всех сторон, были мне знакомы. Возможно, я все еще нахожусь там, в мастабе номер семнадцать. Однако, воспоминание о том, как Дмитрий толкнул меня в спину с криком “Принимай свою жертву Атон!”, вызывало во мне некоторые сомнения.
– Ээээ… Здравствуйте, дорогой Анубис! – решила проявить вежливость я, поднимаясь с высокой каменной плиты, на которой лежала.
Божество молчало и взирало на меня красными углями глаз, светящимися из–под маски.
– Не подскажете, где я? А лучше, где тут выход? – паника медленно, но верно накрывала меня с головой.
Я в Мастабе номер семнадцать, в каменном мешке, выход из которого открыт одним только богам! Рядом со мной шакалоподобное существо, провожающее людей до Загробного мира. Что–то я слышала такое о поедании сердец и прочем. Как выбираться – не знаю. Как себя вести – тоже. Хотелось заплакать, но слез не было. Был лишь ужас и осознание полной безвыходности.
Я попробовала заговорить с существом снова, но оно никак не реагировало на мои потуги наладить контакт, лишь стояло немым истуканчиком. А что если просто пройти мимо него? Но едва я встала и сделала шаг к узкому темному проходу впереди, как шакал сделал какое–то движение рукой и выход из камеры, только что видимый и желанный для меня, начал закрываться выдвинувшейся прямо из пола стеной.
– Ясно. Понятно. Тихо сижу. – кивнула головой я и, сделав шаг назад, снова залезла на каменную плиту, на которой сегодня себя обнаружила.
Уселась поудобнее, по–турецки скрестив ноги и подперев щеки руками. Думать ни о чем не хотелось, рыдать и плакать тоже, дергаться куда–то не было смысла, ибо единственный выход закрылся. Остался только один вариант – ждать, что я и сделала.
Было жутко холодно. Я порадовалась, что перед тем, как полезть в мастабу, все же накинула на себя легкую ветровку. От нечего делать стала думать о всякой ерунде: о работе, о том, как там поживает Леська, о четвертой династии фараонов, и даже о том, что неплохо было бы сейчас заточить пиццу с копченой колбасой.
Так я просидела, погруженная в свои мысли, наверное, с час. Я уже представила, как через сотню лет мои высохшие останки найдут здесь на этой каменной плите, и решила процарапать пару–тройку фраз на английском вынутой заколкой из волос, как проход, так спешно закрытый Анубисом, начал со скрипом открываться. Шакал заслонял мне весь обзор, особенно когда склонился перед кем–то в низком поклоне. Ничего не было видно, зато было слышно шарканье и скрип чего–то металлического.
Шакал, выпрямившись, отошел в сторону и я, наконец, смогла разглядеть, кого же принесла нелегкая. Ну, точно! Сейчас похоронят и начнут водить экскурсии для потомков. Двое таких же сущностей, с масками шакала на голове, втащили внутрь камеры со мной огромный золотой саркофаг. Любопытство историка заставило меня вытянуть шею и постараться рассмотреть изображение на саркофаге как можно подробнее. Мужское, довольно богато украшенное. Руки скрещены крест–накрест, в одной из них скипетр, в другой ритуальная плеть. На голове египетская корона с Уреем в центре. Урей вообще считался символом царской власти. Это изображение змеи, укус которой неизбежно приводил к смерти. Многие фараоны носили обручи с ней или же изображали ее на коронах.
Пока я занималась осмотром, шакалы поставили саркофаг почти рядом с плитой, на которой я находилась. По высоте верхушка оказалась как раз на уровне меня. Неосознанно я решила отодвинуться подальше. Шакалы же приступили к открытию крышки. Щелкнули какие–то замочки после того, как Анубисы сделали пассы над ней руками. Саркофаг открылся. Я слегка подалась вперед, рассчитывая, что его принесли для меня. Подумаешь, мужской? Какая разница, куда кости складировать, если без дела пропадает!
Так легкомысленно рассуждала я, уже смирившись со своей ролью жертвы, пока не увидела, что внутри саркофаг не пуст. А лежит там внутри самая настоящая мумия! Все как полагается в ритуальной маске, с такими же плетью и жезлом в высушенных руках, как и на изображении на саркофаге. Хотелось завизжать, но я лишь молча сглотнула подступивший к горлу ком и продолжила ждать.
Шакалы тем временем развили бурную деятельность. Один протирал вытащенным из саркофага полотенцем крышку гроба, другой извлекал какой–то сундучок прямо из–под ног мумии. Сундучок этот меня очень заинтересовал. Никак приданое фараона… Сундук открыли, и я с удивлением узнала извлеченные из него четыре сосуда – канопы. Это ритуальные сосуды для сохранения внутренностей при мумифицировании. Хранилища эти украшались крышками в виде голов четырех богов – сыновей Гора. Имсет для хранения печени, Дуамутеф – желудка, Кибексенуф – кишечника, Хапи – легких. Интересно, зачем их достали? Решили освежить, поменяв на мои органы? Звук шагов и какая–то гулкая фраза, произнесенная вошедшим еще одним Анубисом отвлекли меня от жутких размышлений. В руках он держал склянку с какой–то темно–алой жидкостью. Едва ее открыли, в нос проник отвратительный железный запах. Кровь!
– Нет! Не трогайте меня! – заорала я, предпринимая безуспешные попытки к бегству.
Двое шакалов подошли ко мне и, придавив руками к плите, склонились надо мной со склянкой. Еще один подошел с каким–то острым крюкообразным шипом. Резким движением вспорол мне ладонь. Я дернулась, но орать больше не решалась. Моя кровь полилась в уже наполненный ранее кровью сосуд.
Что это? Смешивают две крови? Зачем? Едва сосуд окончательно заполнился до краев, шакалы начали доставать внутренности из канопов. Я старалась не смотреть, потому что ощущала, что еще немного и меня просто вырвет. Зажмурила глаза и вдруг что–то закапало мне на лицо. Дернулась, в нос ударил запах железа. С ужасом хотела завизжать, но почувствовала, как сознание куда–то уплывает второй раз за сегодняшний день, а тело погружается в блаженную дрему.
В этот раз очнулась я уже без осознания того, что мне приснился кошмарный сон, который только что закончился. Открыв глаза, я поняла, что лежу на том же гранитном холодном камне. Шакал был один, как и тогда, когда я впервые очутилась в этой камере. Саднило теперь не только плечо, но и порезанную руку.
“Если что–то болит, значит, я точно жива!” – это открытие придало мне сил и энтузиазма. Я решила проверить, на месте ли саркофаг с возлежащей в нем мумией, повернула голову, и встретилась с темными и бархатными, словно дорогой шоколад, глазами.
Мумия! Мумия была частично избавлена от полосок промасленной ткани и теперь смотрела на меня! Но самое жуткое было в том, что не было ни высушенной кожи, которую я лицезрела некоторое время назад, ни ящиков с внутренностями, ни ритуальной маски… Передо мной лежал совершенно живой мужчина, фараон, судя по тому, что на голове его была все та же корона и урей – символ неограниченной власти.
Он был красив… Кирпичного цвета кожа, напитанная солнцем Египта, губы, не толстые, а вполне нормальные, с легкой усмешкой, ровный нос и глаза… Удивительные глаза. Умные и притягательные, которые с интересом наблюдали за мной.
– Моя… – отчетливо услышала я, как прошептал Фараон и слегка привстал в своем саркофаге. Полностью встать ему мешали длинные путы из ткани.
Я постаралась отодвинуться подальше на камне и привести мысли в порядок. Отлично. Что у нас тут? Ожившая мумия Фараона, которая походу хочет предъявить на меня свои права. Замечательно. Выход? Какой выход, Юля? Бежать? Нет.. Сбежать отсюда пока невозможно, пусть выведут наружу из этой проклятой мастабы номер семнадцать. Закричать? Устроить истерику? Где гарантии, что это не станет последним криком в моей жизни? Анубисов тут – провожатых в Ад, достаточно. Сопроводят, так сопроводят…
– Ээээ… Вам не кажется, что перед тем как переходить на более личную тематику общения, необходимо представиться? – спросила я, вновь усаживаясь, скрестив ноги на камне.
Фараон усмехнулся, а до меня дошла мысль, что разговариваем мы на каком–то странном языке и абсолютно понимаем друг друга. Магия, да и только! Наверное, Анубисы что–то нахимичили со своими кровавыми обрядами.
– Мое имя – Джедефра или Раджедеф. Я Великий Фараон четвертой династии Древнего Царства. Рожден был от Хуфа ( Хеопса). Назван в честь ослепительного Ра. В переводе означает “Долгоденствуй, сын Ра!”.
Я, слегка загрузившись от обилия информации, как старый компьютер не дотягивавший до четвертого пентиума, решила, что неплохо представиться тоже.
– Эээ… Юля. Юлия Алексеевна Мартынова. Эээ… Рожденная от Алексея, названа в честь двоюродной бабушки. – сообщила я, донельзя довольная своей сообразительностью. Растеряешься тут, когда перед тобой и взаправду, походу, Фараон Джедефра…
– Юля… Анубисы приняли жертву не из нашего времени… Твои одежды необычны, а имя не принадлежит египтянке… Добровольно ли ты согласилась принести себя в жертву? – спросил оживший Фараон.
Я закашлялась и замотала в ужасе головой. Выходит, что и правда этот подлый Дмитрий принес меня в жертву Атону. К тому же, Джедефра говорит, что я не в своем времени… Это вот совсем как–то мне не нравится. Что ж, хотела, Юля, приключений в Египте, получай! Наслаждайся!
– Нет… Ни о каких жертвах я ничего не знаю! – запротестовала я. – Я лишь хотела посмотреть, что внутри мастабы… Дмитрий обещал провести экскурсию…
– Кто есть Дмитрий? – бархатным и тяжелым голосом спросил Фараон. Казалось, что с обладателем такого голоса, пробирающего до самой души, лучше никогда не спорить.
– Экскурсовод. – робко ответила я.
Подошедший Анубис что–то зашептал Фараону на ухо, между тем помогая правителю освобождаться от пут. До меня долетели обрывки фраз “Не добровольная жертва… Должны отпустить назад…”. От сердца почти отлегло, и я уже едва не захлопала в ладоши, как Фараон довольно резко ответил: “Нет. Ее я желаю оставить”. Сердце ухнуло обратно в пропасть. Нет, пожалуйста, договоритесь там, чтобы меня по–быстрому катапультировать в мое время и все…
Тем временем Джедефра уже встал и теперь приглушенным голосом спорил с Анубисом о моей судьбе, не особо проникаясь тем фактом, что мне все слышно.
– Она останется… Я принимаю жертву, она хороша…
– Это против правил! – зашипел шакалоголовый. – Боги покарают нас за это!
– Вот–вот! Покарают! Отпустите меня, а? Пожалуйста… – пискнула я, забыв об осторожности.
Спорящие повернулись ко мне. Анубис смотрел своим немигающим красным взглядом, Фараон же медленно подошел ко мне. Прищурив взгляд, остановился рядом, нависая словно высеченная статуя над мышью.
– Юлия… Скажи мне, ты же сама хотела попасть в мою мастабу? Экскурсовод Дмитрий же показывал тебе, что и как здесь устроено?
Я кивнула.
– Да…Но я не хотела быть жертвой! – заспорила я.
– Юлия… – растягивая мое имя, бархатным голосом, от которого по спине забегали мурашки, произнес Джедефра. – Любой, кто добровольно перешагнет порог моего места погребения, становится добровольной жертвой. Мое же дело принять или не принять ее… Об этом знают даже дети в Египте. Признаешь ли ты, что явилась добровольной жертвой?
– Если признаю, отпустите? – решила уточнить я.
Фараон молчал, лишь с усмешкой глядя на меня.
– Ладно. Признаю, но я не хочу здесь оставаться! Отпустите, Вы обещали! – заметила я.
– Жертва признала свою добровольность. – сообщил Фараон шакалоголовому, который тут же склонился в почтительном поклоне.
– А домой?
– Юля… Мы скоро пойдем домой. Даже поедем. Совсем скоро отправится наш караван в Мемфис. Мои подданные уже предупреждены о моем воскрешении. – сообщил Джедефра.
– Стойте–стойте! А я? А как же я? А домой? В Москву или хотя бы в мое время? Я же сделала, как Вы просили!
– Я ничего не просил, Юля. Ты – добровольная жертва. И я принимаю тебя. Сам Ра, сам Атон преподнесли тебя мне! – мрачно возвестил Джедефра. С этими словами он наклонился и, подхватив меня на руки, словно я была легким перышком, направился в сопровождении Анубиса к выходу.
Мы шли по просторным залам и коридорам, которые ничего общего не имели с тем лазом, по которому мы с Дмитрием попали внутрь мастабы. Фараон все так же нес меня на руках, я же вертела головой в надежде запомнить дорогу обратно. От запоминания ужасно отвлекала мысль, что меня тащит на себе ожившая мумия, вышедшая из собственной гробницы.
Мы прошли пару–тройку каменных коридоров, облицованных идеально ровными камнями без каких–либо надписей, прошли две залы, вход в которые открывали Анубисы прикосновениями к каким–то камням в кладке, и вот, наконец, мы приблизились к выходу. Я отметила про себя, что он находился совсем с другой стороны от того, по которому я вошла.
Все пространство возле мастабы было заполнено народом. Это были люди Древнего Египта из различных слоев общества. На большинстве из них из одежды были лишь схенти – набедренные повязки, которые отличались друг от друга только способом завязывания.
Женщины здесь тоже были. В основном их одеждой были длинные узкие платья, доходящие до лодыжек и оставляющие открытыми руки и плечи.
Люди вокруг мастабы громко переговаривались и с тревогой поглядывали на выход из здания. Едва Фараон вынес меня наружу, все они упали на колени, склонив головы.
Я, запаниковав, сделала робкую попытку освободиться из рук Джедефра, но тот держал крепко, уверенно, властно.
Он стоял, напротив своего народа как победитель, как вожак, которого слушают безоговорочно и почитают почти как бога. Дождавшись, когда вокруг наступит тишина, что от нее зазвенело в ушах, мужчина заговорил. Его голос был низкий, раскатистый, бархатный. Даже говоря совсем тихо, этим голосом можно было управлять толпой, убеждать ее, настолько властным и уверенным в себе он был.
– Я, Воскресший, подобно Осирису, Ваш Фараон Джедефра, приветствую свой народ! –возвестил он. – Исполнилось предначертанное богами и жрецами! Мое тело вернулось к жизни, а сам я воскрес, напитавшись жизни от той, что отдала себя добровольно мне в жертву! Без имени и рода, я принимаю прилюдно ее в свой род, нарекая сестрой своей с именем Хетепхерес. Дарую ей титул “Дочери царя”, так как вступая в мой род как единокровная сестра, не рожденная от крови, но разделившая ее, она становится и дочерью Хуфу, известного так же как Тутанхомон, моего отца, который восседая на небесах с богами Атоном и Ра благословляет сие действие и правление мое на веки!
– Слава Великому Фараону Джедефра! Слава сестре его Хетепхерес Второй! – возликовала толпа, а Джедефра соизволил, наконец, поставить меня на землю.
Я облегченно выдохнула, вспоминая, что мне известно о Хетепхерес Второй и Джедефра. И, если честно, мои знания отнюдь не вязались с тем, что я видела. Согласно истории, принятой современными египтологами, Фараон Джедефра был действительно сыном Хуфу, Тутанхомона. Вот только Хетепхерес Вторая, сестра и жена Джедефра, была так же вначале женой его брата – Кауаба, которого, кстати, по легенде, убил как раз мой нареченный братик. Но вот незадача – Хетепхерес была замужем за Кауабом еще при жизни Хуфу. А тут говорят, что он уже почил и восседает с богами… Нужно узнать, жив ли этот Кауаб еще и кто у него жена, была или есть.
За этими думами я проглядела, откуда появился расшитый золотыми и синими нитями паланкин. Жерди, за которые его несли мужчины, были очень длинными. А несло его столько людей, что, наверное, можно было бы смело сажать в сей транспорт среднего размера слона, если бы он, конечно же, влез.
Фараон подал мне руку, помогая забраться внутрь и забираясь при помощи слуг следом за мной. Мы устроились на мягких подушках внутри. О том, что процессия с паланкином куда–то двинулась я узнала по легкому покачиванию. Бедные люди, тащившие нас и это тяжеленное средство передвижения!
Джедефра был не особенно разговорчив, лишь, откинувшись на подушки, расслабленно дремал. Это позволило мне получше его рассмотреть, а так же подумать спокойно о том, где я оказалась, и есть ли из моего положения хоть какой–нибудь выход.
Если честно, то рассматривая ожившую мумию, я невольно завидовала его открытому торсу, который украшало массивное ожерелье из золотых пластин. Жара была страшная! Поэтому я парилась, словно в бане, в своих ветровке, майке и джинсах! В кроссовках ноги потели и распухали. Я слегка пошевелилась, стараясь не разбудить Фараона, и начала осторожно стягивать с себя ветровку. Та, как назло, шуршала, а я, напуганная тем, что Джедефра сейчас проснется и придется общаться с мумией, невольно дернулась и все–таки задела его плечом. Слава небесам, я хоть успела снять ветровку!
Фараон, поморщившись, пошевелился и, открыв глаза, с улыбкой посмотрел на меня.
– До Мемфиса еще далеко. В том, что на тебе надето, слишком жарко. – констатировал он, оглядывая меня с ног до головы.
Я согласно покивала головой. Общаться не было никакого желания, но нужно было как–то выбираться, и наживать врагов, особенно в лице Фараона, не хотелось.
– Да, жара страшенная! Не то, что там…в мастабе. – решила я поддержать разговор, обмахиваясь снятой ветровкой.
Фараон насмешливо наблюдал за мной, лениво откинувшись на подушках. Его взгляд вызывал во мне странные чувства. Страх, робость и какое–то странное смущение, которое мурашками заползало мне под майку.
– Ты ведь никогда не жила в Египте, верно? Для нас привычно тепло. Мы не страдаем от духоты и солнца. Ты же ведешь себя по–другому, Хетепхерес. – сказал мужчина.
Я поморщилась, услышав это имя.
– Меня зовут, Юлия. – поправила я, но уже понимала, что это бесполезно. – Я правда не местная. У нас… Я вообще из Москвы. У нас всегда прохладно, а зимой выпадает снег. В легкой одежде мы ходим только летом, пару–тройку месяцев в году. – поведала я.
Фараон, казалось, совсем не удивился. Приподнявшись на подушках, он выставил руку из–под ткани паланкина. Мы остановились, а льняная шторка импровизированного окна приоткрылась, явив склонившегося в низком поклоне мужчину в парике и золотым обручем в волосах.
– О Великий Фараон Джедефра! Провинились ли мы в чем перед твоей священной волей? – не поднимая головы, надрывно спросил он. Я едва не поперхнулась, а Фараон, привыкший, видимо, к подобным выступлениям, велел слуге принести легкое платье для его возлюбленной сестры Хетепхерес и веер.
Через мгновение слуга появился вновь, неся на вытянутых руках какой–то сверток. Вновь склонившись в низком поклоне, он с почтением протянул поклажу Фараону.
Джедефра взял сверток и протянул мне.
– Это мой первый дар тебе, Хетепхерес. Он скромен, но я, надеюсь, что ты оценишь его по достоинству. – возвестил властитель.
О да! Я оценила его по достоинству, особенно когда поняла, что переодеться–то мне, собственно, негде. Раздеваться перед мумией не было никакого желания. Невольно вспоминался одноименный фильм, где помешанная на своей предыдущей любви тушка фараона носилась за главной героиней, чтобы вселить в нее душу возлюбленной. А что если… Ужасная догадка так и не была осмыслена мной.
– Ты не хочешь принять мой дар? Хетепхерес решила унизить своего Фараона? – в голосе Джедефра послышалась сталь, а прищуренный взгляд не сулил ничего хорошего.
Я же смутилась совсем. И испугалась. И вообще, мне бы домой, под вентилятор, подальше от всяких мумий. Будь проклят этот Дмитрий! Зачем я вообще решилась на эту авантюру? Брала бы нормальную путевку в проверенной фирме, нет, захотелось приключений.
– Простите, Великий Фараон! – спешно пробормотала я, склонив голову, наподобие того слуги, насколько это было возможно сделать в тесном паланкине. – Я ничем не хотела обидеть Вас или проявить неуважение! – я исподлобья зыркнула на Фараона, стараясь отследить перемены в его эмоциональном фоне. Но мумия оказалась глуха к грубой лести. – Я просто… Просто я стесняюсь!
– Ты стесняешься своего Фараона?! – казалось, что еще немного и Джедефра начнет изрыгать молнии.
– Нет! –спешно ответила я, застигнутая врасплох непривычным для меня поведением мужчины. Попробуй–ка у нас кто так общаться, тут же бы схлопотал в нос…Однако, тут вам не здесь, а здесь вам не тут. И нужно было как–то выживать…
– То есть, да! Да! – решилась я попробовать истолковать свою точку зрения. – Я вообще всех мужчин стесняюсь! У нас не принято было раздеваться перед ними! Если Вы отвернетесь, я с удовольствием надену на себя Ваш подарок. Простите… – промямлила я, зажмуриваясь от страха. Я готова была к самому худшему, включая колесование и скармливание шакалам, но услышала лишь бархатный, волнующий душу, смех. Джедефра коснулся моего плеча рукой. Приподнял подбородок пальцами, заставляя поднять голову.
– Ты необычная, Хетепхерес. Я не стану сердиться и считать твое поведение неуважением. И я отвернусь, если ты просишь. Но если в моей спине окажется нож… Имей ввиду, Хетепхерес, мои маги достаточно сильны, чтобы воскресить меня вновь. И тогда пощады не жди!
Я развернула сверток, преподнесенный фараоном. Внутри оказалась длинная рубашка–калазирис из очень тонкой, почти невесомой льняной белой ткани. Она довольно просто обматывалась вокруг тела и крепилась на двух бретелях. Я невольно вспомнила, что египетская аристократия предпочитала носить именно чисто белый цвет, без всяких рисунков и красок.
Едва фараон отвернулся, я с наслаждением стянула с себя кроссовки, в которых ступни уже разопрели и вспотели, джинсы и майку. Быстро накинула предложенное платье, немного провозившись с завязками. Теперь я на себе убедилась, какой удивительной и уникальной была египетская ткань. Легкая, словно пух, тоненькая и едва прозрачная. Она приятно льнула к телу и не давала потеть.
– Эээ…Джедефра… Спасибо! – позвала я, давая понять фараону, что уже переоделась.
Он, усмехнувшись, повернулся и не без удовольствия теперь оглядывал меня так, что я даже хотела накинуть ветровку, но Фараон остановил меня рукой.
– Я рад, что одежда пришлась тебе впору, Хетепхерес. Понравился ли тебе веер?
Я вспомнила, что в свертке находилось что–то еще и, немного прокопалась, отыскивая в ворохе снятых мной вещей подарок Джедефра. Веер был чудесен! Из высушенного тростника, перевязанного между собой бечевками и украшенный золотой ручкой внизу с нарисованным то ли красками, то ли эмалью скарабеем, он был поистине прост, ненавязчив и дорог. Я раскрыла его и, взмахнув пару раз, с облегчением вдохнула волну воздуха.
– О Великий Фараон Джедефра! – вновь расщедрилась я на неприкрытую лесть. – Спасибо Вам за Ваши дары! – я едва склонила голову в поклоне.
Джедефра же ничего не ответил и, лишь хмыкнув, отвернулся к окошку в драпировке паланкина. Несколько минут посмотрел наружу, а затем снова задремал, откинувшись на подушках. Я же была бы рада тоже подремать, но мысли, ужаснее одна другой лезли в мою голову. Нужно было срочно думать, как попасть обратно в Мастабу. Более того, как вернуться обратно, уговорив шакалов–Анубисов мне помочь. А сделать это было, наверное, почти нереально, с учетом того, что они напрямую подчиняются воле Фараона. Фараон в Древнем Египте был сродни богу. Многих даже и почитали так же после смерти как богов. Создавались некие культы, восхваляющие того или иного владыку.
Я продолжала думать. Если не Фараону, то кому еще подчиняются шакалы из мастабы? Жрецам? Магам? Смогут ли местные колдуны отправить меня назад? Да и вообще, на каком уровне у них все тут развито в этом плане?
За этими мыслями, я не заметила, как и сама задремала. Мерное покачивание паланкина расслабляло и усыпляло, а на такой жаре грех было не заклевать носом. Бедные несчастные слуги снаружи. Идут по пустыне под палящим солнцем без отдыха. К тому же, тащат на себе тяжеленный паланкин…
Едва я закрыла глаза, как сознание мое погрузилось в блаженную негу и мрак. Я провалилась в глубокий сон без сновидений и открыла глаза лишь тогда, когда почувствовала, что кто–то касается моей головы и перебирает волосы. В ужасе я дернулась было, но увидела, что стала причиной интереса проснувшегося Джедефра. Он, заметив мой испуг, недовольно нахмурился, мне же пришлось вернуться обратно на место.
Страх и неприязнь волной поднимались в груди. Дотрагиваться до головы и волос я позволяла лишь близким и терпеть не могла, когда это делал кто–то чужой. Здесь же я даже слова не могла сказать поперек, боясь разгневать Фараона. Зачем ему сдались мои волосы?! Ну, крашенные, ну и что?!
– О Великий Фараон…. – пискнула я, в надежде спросить ответ напрямую. – А зачем Вам мои волосы?
Джедефра лениво поднял на меня свой тягучий, словно горячий шоколад, взгляд. Весь его вид говорил о том, что я сморозила какую–то глупость.
– Хетепхерес не положено носить свои волосы. – спокойно ответил он. – Сестра Фараона должна брить голову и носить парик, украшенный золотом и бусинами. – возвестил он. Только сейчас я увидела, что в руках у него находится довольно изящный нож на золотой ручке, инкрустированной желтыми и красными камнями. Вслед за ножом я обнаружила, что на полу паланкина лежат несколько прядей цвета красного дерева. Моих прядей! Этого я уже не смогла пережить. В ужасе схватилась руками за голову, ощупывая остатки прически. Обнаружив, что с боку, с которого до них дотрагивался Фараон, есть уже начисто выбритая проплешина, я заорала так, что едва не треснул паланкин.
Признаюсь честно, я не выдержала. Сдали нервы впервые за все время. Однако, мой крик тут ни на что не повлиял. Пришлось подчиниться. Фараон был упрям и так же страшен мне.
Едва мумия закончила свои парикмахерские услуги, я, ощупав бритую макушку, с горечи разрыдалась. Лысая! Мои волосы! Мое украшение и богатство… Теперь же я была словно оплеванная. Мои волосы сбрили без моего разрешения. И сделал это живой ходячий мертвец! Слезы предательски брызнули из глаз, а тело затряслось в приступах истерики. Что за ужас! Почему этот кошмарный сон никак не кончается!?
– Это сон! – ревела я, размазывая слезы по щекам и с ужасом глядя на обрезанные пряди. – Сон! Сон! Не хочу в это верить… Не хочу!
Виновник моих слез сидел рядом со мной, не делая никаких попыток хоть как–то утешить, и лишь сурово щурил глаза.
– Мумия! – не выдержала я. – Черствая жуткая мумия! Труп ходячий! – я с силой толкнула его в плечо, но мою руку перехватили и прижали к губам. Горячее дыхание опалило кожу.
– Почему ты плачешь? – Наконец спросил он. – Ты – принятая Великим Фараоном Египта Джедефра. Я сам нарек тебя, даровав прекраснейшее из имен – Хетепхерес. Принародно признал тебя своей сестрой и принял в род. Собственноручно остриг твои волосы в знак покорности Всемогущему Ра. Чем же ты недовольна, неблагодарная? Любая на твоем месте уже бы сияла от счастья, объемлющего ее. Но ты… Ты плачешь!
– Я хочу домой… – заскулила я, вырывая свои ладони из рук мумии. – Ты побрил меня налысо! Налысо! – истерика разгоралась с новой силой.
– Твои волосы принял Ра! Это великое благословение! – попытался протестовать Фараон.
У меня уже почти слетело с губ “К черту твоего Ра!”, но я вовремя осеклась. Мысль о том, какое наказание может последовать за…гхм…оскорбление чувств верующих, быстро привела меня в чувства. Всхлипнув, я вытерла слезы. Сделала глубокий вдох. Подумаешь, волосы. Они отрастут. А вот если лишиться головы, то новая вряд ли вырастет.
– Я рада, что Ра мои волосы понравились… – прошептала я, смиренно склоняя голову.
– Хетепхерес! – требовательно проговорил Фараон, приподнимая мой подбородок и заставляя посмотреть прямо в его глаза цвета растопленного шоколада. – Почему ты плакала?
Я пожала плечами. Какое ему может быть дело до моих слез? Для него я – вещь. Жертва, которую он принял. Кукла, которой дал имя и в которую хочет поиграть.
– Я же уже не плачу. – ответила я, отводя взгляд.
– Юлия! – мое имя из его уст вызвало толпу мурашек по спине. Я думала, Фараон будет вечно третировать меня этим “Хетепхерес”. – Я хочу знать правду. Не хочу, чтобы та, что разделила со мной кровь, хранила от меня тайны и таила обиды. Видят боги, видят Атон и Ра, что я не хотел причинять тебе зла.
Я всхлипнула. Все–таки у мумии есть хоть какое–то чувство жалости. Хотя о нем он вспомнил только тогда, когда сбрил все до единого волоска.
– Волосы… В моем мире, там, где я жила – это было главным украшением любой девушки. Я берегла их и заботилась о них. Для любой девушки быть лысой – страшнее всего!
– Хетепхерес! – голос Фараона прозвучал жестко. Ненадолго мумии хватило. – Ты – жертва Атону и мне. Я принял тебя и нарек по–новому. Простись со своим прошлым и служи мне! Тогда слезы больше никогда не коснутся твоих прекрасных глаз цвета неба.
– Но я не хотела этого! Я не добровольная жертва и ты это знаешь! – прошептала я, но Джедефра услышал.
– Мне все равно. Я тебя принял.
– Но я недобровольная жертва! Ты обязан меня отпустить!
– Нет.
– Боги разгневаются!
– Они допустили тебя в место моего захоронения. Они привели тебя, чтобы ты напитала мое тело жизнью. Я не отпущу разделившую мою кровь и хранящую ключи моей жизни. Смирись, Хетепхерес.
Наш спор мог бы затянуться, если бы со стороны импровизированного окна в паланкине не раздался почтительный возглас:
– О Великий Фараон Джедефра, чудодейственно воскресший, подобно Осирису! Прими в дар для сестры своей благовония и украшения, достойные дочери Фараона!
Джедефра приоткрыл шторку окна и забрал из рук слуги еще один довольно увесистый сверток. Я не хотела знать, что там было. Фараон, заметив отсутствие во мне заинтересованности, развернул подарок сам. Внутри обнаружился длинный парик из темных и густых волос с золотыми и красными каменными бусинами, с золотыми кончиками. Я хмыкнула, увидев его. Типично египетский. Такие я видела в музее в Каире, когда еще была в Египте первый раз в детстве с родителями. Но только в музее он был ветхим и потасканным, здесь же полностью соответствовал картинкам из учебников истории. Фараон взял его в руки и, улыбнувшись, осторожно надел мне на голову.
– Теперь я вижу перед собой свою сестру! – возвестил он и протянул мне маленькое зеркальце в золотой оправе, присланное с подарком. Сам же занялся изучением оставшегося содержимого свертка.
Я нехотя посмотрела в зеркало, ожидая увидеть там чучело, и обомлела. На меня смотрела самая настоящая египтянка! Смуглая, с яркими синими миндалевидными глазами и узким изящным лицом, обрамленным густыми и длинными темными волосами, распадающимися на три части – две вперед и одна назад, на спину. Для завершения образа Клеопатры не хватало только типичного макияжа, с подведенными словно углем глазами и бронзовой кожей.
– Хетепхерес! – позвал Фараон и я оторвалась от созерцания себя, отложив маленькое зеркальце. – Руку! – потребовал он.
Я в нерешительности протянула конечность, он же защелкнул на уровне предплечья тяжелый и массивный золотой браслет с выплавленными виноградными гроздьями и анкхом – символом вечной жизни. Следом за ним на моей шее оказалось такое же тяжеленное золотое колье. Я уже было возрадовалась, что мучения на этом закончились, как Фараон потребовал от меня снять мои серьги. Это были любимые гвоздики с капельками–аквамаринами, так подходящими к мои глазам. Серьги мне подарил мой бывший парень и единственная любовь на всю жизнь – Артем.
Мы вместе учились в институте, встречались и посещали семинары по истории Египта. Отношения у нас складывались хорошо, мы никогда не ссорились и старались не делать друг другу больно. Мы хотели пожениться, когда закончим институт.
Однако, все изменилось, когда Артему предложили работу за границей, в Англии. Меня такой честью не одарили, и учиться мне оставалось еще два года. Вот так наши пути разошлись как в море корабли. Я сама настояла на том, чтобы Артем поехал. Мы обещали переписываться и ждать встречи. Планировали, что я уеду после окончания института к нему в Англию, и вот тогда мы заживем… Но меня на тот момент закрутила круговерть жизни, очень многое поменялось… Остались лишь эти сережки на память. Которые уже вынимал из моих ушей Фараон. Ненавижу. Ненавижу его!
Взамен моих сережек с аквамаринами мне были предложены тяжелые, как и остальные украшения, серьги, с несколькими рядами бусин, золотых и красных, в тон парику. Нехотя, я надела их и посмотрела на Джедефра. Казалось, тот был как никогда доволен.
– Больше ничего не нужно? Я могу поспать? – спросила я у Фараона, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком резко. Мало ли, что стрельнет в голову этой мумии!
Джедефра покачал головой.
– Самая малость. – он достал последнюю вещь из принесенного свертка – маленький золотой флакончик, инкрустированный камнями и украшенный жуком–скарабеем на крышке. Открыв флакон, фараон капнул жидкость, содержащуюся внутри на длинные пальцы и коснулся ими моей шеи, начав втирать благоухающее лотосом и медом благовоние мне в кожу. Его пальцы коснулись так же рук, растерли капельки за ушами, дотронулись едва до зоны декольте, вызвав во мне страх, толпу мурашек и желание отодвинуться.
– Меня не нужно бояться, Хетепхерес. Я твой брат, и твой Фараон. Твой повелитель. Ты должна почитать и любить меня, ибо я твое благословение и дар для тебя и всего своего народа.
Я, поджав губы, нахмурилась и больше не делала попыток дергаться. Во всяком случае стать сестрой фараона не так уж и плохо. Не так обязывает, нежели, скажем, наложница или рабыня. Можно сказать, что мне еще повезло…. Только бы вызнать как отсюда выбраться!
– Джедефра… – робко спросила я, едва экзекуция с растираниями закончилась.
Фараон поднял на меня свои цвета топленого шоколада глаза. Слегка прищурил, словно ожидая какого–то подвоха.
– Говори.
– А здесь есть же кто–то, кто владеет магией? Я обожаю все таинственное и необычное! – решила закосить под дурочку я, в надежде, что Фараон расколется, как мне попасть обратно домой.
– Магией владеют все, кто хочет ее узнать. Но более всех ею заняты жрецы. Если хочешь познать магию, то становись жрицей. Только… Какому богу ты бы хотела служить?
Я машинально стала перебирать в голове известных мне богов Древнего Египта. Амон, Ра, Амон–Ра, Атон – это все боги солнца, кому из них поклонялись, зависело от времени и места. Кстати, занимал главенствующую позицию обычно у Египтян. Может, назвать его? Или Бастет – богиню любви и веселья? Хотя, вряд ли ее жрецы обладают знаниями по загробному миру. Исида? Богиня, покровительствующая материнству, императорской власти и мертвым. Хм... Пожалуй…Однако, прежде чем я успела ответить, Фараон сам все решил.
– Как только мы прибудем в Мемфис, я отдам тебя в услужение Тоту. Это бог мудрости и знаний. Раз ты тяготеешь к изучению и познанию, то, думаю, это самый лучший вариант, Хетепхерес. – он внимательно посмотрел на меня, словно стараясь прочитать то, что было у меня в голове. Я же старалась не выдать постигшее меня разочарование. Знают ли жрецы Тота, как выбраться из этого мира?
– Хорошо. – покорно склонила голову я.
Дальше мы ехали в тишине. Было лишь слышно, как поскрипывает паланкин, и как переговариваются слуги снаружи. Дремать не хотелось. Жара была страшенная, я изо всех сил обмахивалась подаренным веером, но и он не спасал от духоты. К тому же, я начала понимать, что у меня совершенно затекли ноги. Да что там ноги! Все тело! Мы ехали уже часов пять, не меньше. Судя по тому, что в паланкине стало значительно темнее, на улице уже вечерело.
Я принялась растирать занемевшую конечность, подозрительно косясь на беспечно дремлющего Джедефра. Правильно! Ему–то что? Ему ,наверное, привычно находиться долго в одном положении! Будучи мумией натренировался. Кишочки отдельно, мозги отдельно… Красота!
В своих потугах стать за один вечер массажистом, я задела Фараона ногой. Тот лениво приоткрыл глаза.
– Устала от длительной дороги, Хетепхерес? – спросил он, высовывая руку в окно паланкина. Мы немедленно остановились, а в следующий миг у окна появился невысокий слуга. Кажется, это он в прошлый раз принес дар в виде парика для меня–любимой.
– О Великий Фараон Джедефра! Воскресший, подобно Осирису! Что могу я сделать для Вас и Вашей благословенной сестры?
Египтянин склонился в почтительном поклоне, а я отметила для себя, что уже начинаю привыкать к подобному способу общения между начальником и подчиненными.
– Моя возлюбленная сестра Хетепхерес утомилась долгой дорогой. Думаю, нам пора прервать наше путешествие…. – Джедефра покосился на меня, у которой предательски заурчал голодный желудок, – дабы отдохнуть и вкусить пищи земной!
– Как пожелает Фараон! – слуга вновь склонился в поклоне, чтобы в следующий миг исчезнуть. Снаружи послышалась какая–то возня и крики. Караван, остановившийся на привал, пришел в движение.
Вначале наружу вышел Джедефра, встреченный восторженными возгласами толпы.
Мне помог спуститься из паланкина все тот же слуга, все время услужливо кланяясь. Едва я оказалась за пределами нашего транспорта, у меня появилась возможность осмотреться вокруг. За то время, что мы шли, пустыня сменилась кое–какой растительностью, а вдалеке я отчетливо увидела воду. Что это, озеро? Или мы уже вышли к Нилу?
Наш паланкин был окружен стражниками, которые, на мой взгляд, были не особо защищены и подготовлены к бою. Из доспехов на них были лишь парики из овечьей шерсти, да огромные щиты, заостренные кверху. В руках они держали копья и небольшие топорики на деревянных ручках.
– Прошу Вас, благословенная Хетепхерес! – слуга поманил меня за собой.
Я увидела, что слуги спешно расстилают на песке льняное полотнище, на котором расставляли различные яства и кувшины. Одни из них были закрыты пробками из свежей травы. Подойдя ближе, я различила среди угощений преломленные гранаты, творог и сметану, хлеба, различные булочки, темный виноград… Удивительна была посуда, которую расставляли слуги. Она была в большинстве своем либо каменная, с идеально ровными округлыми гранями, либо сделанная из дерева или слоновой кости.
И если каменные кувшины и блюдца были просты и явно ценились именно своей невычурностью и камнем, из которого сделаны, то костяные предметы были поистине произведениями искусства. Черпачки, ручка которых была в виде женщины, держащей округлое блюдо, что на самом деле являлась завершением ложки. Двузубые вилки с искусным типично египетским орнаментом. Увидела я здесь и пару мисок из чистого хрусталя. Неужели слуги тащили все это с собой? И как… Как египтяне могли все это сделать?
Хотя, у них же была магия...
– Хетепхерес, не нужно стесняться. Твое место рядом со мной. – разбудил меня из состояния культурного восторга Фараон. Он уже сидел на мягкой подушечке и с удовольствием поедал спелый и сочный виноград, хитро поглядывая на то, как я рассматриваю импровизированный стол.
Я извинилась и спешно опустилась рядом с Фараоном. Тот придвинул мне каменную тарелочку и налил в высокую чашу какой–то жидкости из кувшина, отпустив перед этим порывавшегося услужить слугу.
Я заинтересовалась.
– Что это?
Джедефра улыбнулся и пригубил такой же напиток из своей чаши.
– Удивительный вкус… Только в Египте такое есть! Это – финиковое пиво.
Я попробовала отхлебнуть нахваливаемую жидкость. Было очень горько. Я даже едва не скривилась. Однако, мне понравилось послевкусие и вправду отдающее финиками и чем–то еще.
– Очень душистое… – выдавила я из себя, заедая горечь гранатами.
– Пиво уникально тем, что мы делаем его из полусырого хлеба, вымоченного в финиковом соке, а не из зерновых. Мы продаем его по очень высокой цене на экспорт именно потому, что пока еще никто не сумел воспроизвести его рецепт.
Я хмыкнула, заподозрив Фараона в пьянстве. В голове невольно возникла фраза из какого–то шоу: “Здравствуйте, меня зовут Фараон Джедефра и я алкоголик!”
– Очень интересно! – похвалила я мумию, незаметно выливая свое пиво в песок.
– А там, откуда ты пришла, Хетепхерес, как готовили этот чудный напиток? – поинтересовался Джедефра.
Я пожала плечами. Если честно, я не была сильна в пивоварении. Однако, ответить что–то нужно было. Не хотелось предстать необразованной невежей перед Фараоном.
– Нууу, у нас приготавливают сусло… Из хмеля и солода. Так же оно бродит… А вообще, я подозреваю, что у нас теперь оно как и все – химическое. Натурального мало.
– Химическое? Произведенное посредством алхимии и магии? – Фараон удивленно приподнял бровь. – Есть какой–то особый рецепт?
– Нееет. У нас другие технологии… Это сложно объяснить.
Джедефра, казалось, не поверил, но смягчился, переводя тему разговора в другое русло и расхваливая спелые фрукты и вяленое мясо.
Фрукты и овощи в Древнем Египте и правда были стоящие. Напитанные солнцем, выросшие на плодородной земле разливающегося Нила, они были удивительно сочными и сладкими. Если судить по прочитанным мной книгам, благосостояние Египта всегда зависело от Нила. Если разлив был хорошим, то и люди были сытыми. Вот почему этой реке почти поклонялись. Да что там почти! Был даже такой бог – Хапи. Бог Нила и покровитель урожая. Его имя означало “Единственно текущий”, что соответствовало течению реки. Хапи всегда изображался древними египтянами как полноватый мужчина синего цвета, чем очень напоминал мне нашего водяного.
Я не заметила, как мысли мои перенеслись от водяных и Нила к родному дому. Как там мои близкие? Как там Леська? Волнуется ли, что я не беру телефонную трубку? Может, она уже ищет меня, заявила в полицию и обивает пороги посольства?
– Утолила ли ты свой голод, Хетепхерес? – спросил меня Фараон, отвлекая от грустных мыслей.
Я, подумав, кивнула и, заметив, как Джедефра отдает приказы своим подданным, поднялась и побрела в сторону знакомого мне паланкина. Что за наваждение такое? Почему это случилось именно со мной? Может, я провинилась в прошлой жизни? Однако, мои мысли так и не находили ответа.
Олеся Воронова, высокая блондинка с зелеными глазами и ногами от ушей, а по совместительству подруга Юли, сосредоточенно изучала просторы интернета. Уже несколько дней Юля не выходила на связь. На уши были поставлены все, включая полицию и интерпол. Как в воду канула!
– Бред! – в сердцах сказала Леська, прочитывая очередную отписку от полиции о том, что ее подруга просто, вероятнее всего, куда–нибудь уехала со своим найденным на отдыхе другом.
Олеся знала, что это просто невозможно. Юля была педантична до одури. Отзванивалась всегда о каждом шаге. Разве могла бы она так просто взять и исчезнуть?
Из рассказов тех, кто видел Юлию в последний раз, Олеся знала, что девушка куда–то уехала на экскурсию с Дмитрием, местным гидом. Однако, тот тоже не спешил появляться. А потому все и решили, что познакомившаяся парочка просто где–то загуляла.
Но Леська знала, что такого просто быть не могло. А значит, что случилось что–то действительно серьезное.
И вот, наплевав на все, Леська решила, что жизнь положит, но подругу найдет. А потому она взяла отпуск и отправилась туда, куда еще недавно зазывала Юлю. В Институт Аномального Египта.
Он располагался в небольшом двухэтажном здании в центре Москвы. На пороге Олесю встретила приветливая менеджер Карина и предложила чем–нибудь помочь.
– Я бы хотела в Египет вместе с вами. Только у меня мало времени. Всего на недельку удалось отпроситься на работе. – едва не задыхаясь от волнения, выпалила девушка.
Менеджер слащаво улыбнулась.
– Сейчас попробую что–нибудь подобрать… – она шустро застучала пальцами по клавиатуре и, через десять минут Леся стала обладателем той самой путевки, по которой советовала отправиться в Египет Юле. А еще через несколько часов уже сидела в самолете и грызла карамельки, стараясь справиться с боязнью летать. Она терпеть не могла самолеты. Вечно не везло то с компанией, то с попутчиками, то с местами. Но сейчас все шло на удивление гладко, что вызывало в душе девушки непонятную тревогу и страх. Затишье перед бурей, не иначе.
Египет на Лесю впечатления не произвел. Мало того, что жарко, так еще и какая–нибудь муха Це–це укусит, потом лечись от малярии и прочих тропических болячек. Поэтому она весьма вяло озиралась по сторонам, пока с группой ехала в трансфере до отеля. Пальмы, огни ночного города, которые с наступлением утра постепенно гасли, все это было ей безразлично. Главное, она хотела понять, где искать Юлю.
Затащив после регистрации чемодан в номер, Леся условилась со своими провожатыми из ИАЕ, что прибудет к стойке информации на первый этаж через три часа. Собирались отправляться куда–то на экскурсию. То ли в Долину Царей, то ли к пирамидам…
За это же время Олеся успела принять душ, от души натереться ароматными маслами, сгрызть захваченное с собой зеленое яблочко и как следует подумать. У нее была всего неделя на все, чтобы понять, что стало с Юлькой. Поиски полиции ничего не дали, значит, нужен был какой–нибудь особенный метод. Вроде как в “Невезучих” с Депардье. Значит, для того, чтобы понять где подруга, нужно думать, как она. Стать ей. О чем она там мечтала? О том, чтобы проникнуть в самое сердце тайны?
Спустя три часа Леся стояла у стойки информации. Приветливый экскурсовод общался с другими туристами, девушка же отчаянно пыталась вжиться в роль. Продумав свою линию поведения и собрав в кучку свои немногочисленные знания о Египте, она выдохнула и с очаровательной улыбкой подплыла к парню–гиду. Откинула длинные светлые волосы за спину, томно прищурила зеленый ведьминский взгляд.
– Обожаю Древний Египет! – сообщила Леся с придыханием, а парень немного смутился.
– Рад слышать! Очень рад… Надеюсь, отпуск с ИАЕ принесет Вам много незабываемых впечатлений. – ответил он.
– О да! – с жаром проговорила Олеся. – Пирамиды, фараоны, древние боги… Это нечто! Все это так и веет тайной! Мне бы хотелось ее постичь. Но, думаю, что обычная экскурсия ничего не даст… Лишь поверхностный обзор. В комнаты, куда хотелось бы проникнуть более всего, для обычных людей прохода нет. – с тоской вздохнула девушка.
– Не каждый и захочет туда идти. Там ведь может быть опасно. – гид слегка сощурил взгляд.
Знает, зараза! Точно знает, как попасть в какое–то запрещенное место, – думала Леся. – И Юлька наверняка туда поперлась! Как бы заставить его и меня туда проводить?
– Опасность… Экстрим…. Это так щекочет нервы! Обожаю это ощущение…
– Вы смелая девушка.
– Ах… Если бы я только могла хотя бы на шажочек, хотя бы на метр–два, проникнуть туда, куда не водят обычных туристов, я была бы бесконечно счастлива… – Леся сделала небольшую паузу, наблюдая за гидом, тот же замер, словно прикидывая что–то в голове.
– Мммм… Такое желание для такой прекрасной дамы я бы мог исполнить… Но для всего есть своя цена.
– Сколько? – спросила Олеся, уже залезая в аккуратную сумочку за кошельком, но гид рассмеялся.
– Ну–ну. Не такая цена. Если Вы согласитесь, то я назову Вам ее на месте.
Девушка фыркнула и скрестила руки на животе.
– Надеюсь, ничего неприличного?
– Я что, похож на маньяка? – засмеялся парень. – Конечно нет, сущий пустяк за то, чтобы на мгновение стать избранной для тайны Египта.
Мастаба номер семнадцать! Именно туда Лесю привел загадочный провожатый. Девушка усмехнулась, зная, что кто–кто, а Юлька бы точно мимо такого предложения не прошла. Ведь она просто болела ей! Говорила, что она окутана тайнами, мистикой. Она перечитала горы литературы, лишь бы узнать, кто ее построил на самом деле.
И вот, теперь Леся шла по ее следам, нервно озираясь по сторонам и ощущая холод стен на своей коже. Впереди шел провожатый, который до сих пор не озвучил свою цену. Девушка нервничала и проклинала себя за то, что вообще на все это согласилась, больно жутко было здесь, в этом каменном бесконечном мешке.
Наконец, спустя какое–то время, путешественники оказались на небольшой площадке, в центре которой стоял каменный саркофаг со слегка приоткрытой крышкой.
– Под плиту сверху подложена деревянная колотушка, окаменевшая со временем. – сообщил провожатый. – Хочешь посмотреть, что внутри?
Леся, не питавшая страсти к подобной старине, в ужасе шарахнулась в сторону, а гид засмеялся.
– Ладно–ладно. Вот, я проводил тебя до места назначения. А теперь – согласна ли ты на все? Это ведь было нашим условием?
– Вы сказали, что ничего неприличного! – предусмотрительно заметила Леся, а гид только махнул рукой.
– Абсолютно. Мне нужна всего– лишь… добровольная жертва Атону! Согласна ли ты ей стать?
По спине у девушки пробежался холодок. Так вот как пропала Юлька! Вот кто ее…
– Я не собираюсь тебя убивать. У меня другая миссия… – сообщил мне мужчина.
Олеся подозрительно уставилась на него.
– Гарантируешь мне жизнь? И то, что не тронешь? – спросила она.
– Да. Так что? Заплатишь по счетам?
Да или нет? Да или нет? Если она откажется, то вряд ли найдет Юлю… Если вообще выйдет отсюда живой. Вряд ли этот маньяк захочет, чтобы его секреты раскрывали…
– Хорошо. Согласна стать добровольной жертвой. – сообщила Олеся, а в следующий миг ощутила толчок в спину. Плита под ней перевернулась, затягивая в черный бескрайний провал. Мир погас. Где–то на гране подсознания она услышала чей–то голос.
– Жертва Атону… Я принимаю ее.
Я мирно дремала в паланкине, довольная сытостью и, стараясь абстрагироваться от всех ужасных мыслей, что лезли мне в голову. Мне даже снился какой–то сон, где я снова была в Москве, в своем родном архиве, перебирала осточертевшие бумажки…
– Хетепхерес! – моего плеча коснулась горячая ладонь Фараона, а я нехотя открыла глаза и с удивлением обнаружила, что мы больше никуда не двигаемся.
– Что случилось? – пробормотала я, пытаясь понять причину остановки.
– Мы достигли Нила! Наши жрецы должны вознести хвалу божествам, без этого, мы не сможем двигаться дальше.
– Ааа…. Ну пусть возносят! – я снова закрыла глаза, в надежде окунуться в блаженный мир сна, но мне не дали.
Взгляд Фараона потемнел.
– Я могу многое простить, ввиду твоего незнания наших правил! Но неуважения к богам не потерплю, Юлия. Мы будем участвовать в ритуалах! И мы должны сейчас присутствовать там. Мои подданные устали и жаждут быстрее оказаться на воде!
Я действительно испугалась. Джедефра, казалось, был не в настроении и отчего–то взъелся на меня, хотя я ничего не делала. Просто спала. С чего такая перемена? Не рассказала секрет приготовления пива? Или что?
Я выползла из паланкина, щурясь от яркого солнца Египта. Перед нами был Нил. Величественный, прекрасный и широкий, с удивительно чистой синей водой, поросшей по краям тростником, с плескавшейся рыбой….Именно такой, каким его рисуют художники и воспевают писатели! Необыкновенный Нил!
Внезапное шипение рядом со мной отвлекло меня от созерцания прекрасного. Взгляд упал вниз к ногам в кроссовках, так не сочетавшихся с подаренным фараоном платьем. Змея! Жирная, с блестящей темно–коричневой кожей, покрытой чешуей. Она взирала на меня своим немигающим, неживым взглядом и медленно понималась из кольца собственного тела, раскачиваясь и раздувая капюшон. Кобра! Настоящая Египетская кобра! Я смотрела на ту, что явилась причиной смерти многих, в том числе и небезызвестной Клеопатры, которая совершила самоубийство, пронеся такую красавицу в корзине с фруктами…
– Боги разгневаны! – раздался рядом властный голос Фараона Джедефра.
Я в панике смотрела на раскачивающуюся змею, готовясь принять неизбежную смерть.
– Помоги! – пискнула я, надеясь, что мумия поможет и уберет от меня эту тварь.
– Нет! – довольно резко ответил Фараон. – Боги сами решат, какой участи ты достойна.
Мир внутри меня рухнул. Ну все, Юля. Вот так и закончилось твое бесславное путешествие по Египту. Сейчас то, о чем я думала, это чтобы все прошло быстрее. Пусть уже укусит она меня, эта змея! Пусть бросится и вцепится зубами, впрыскивая смертоносный яд. Только быстрее! Но, словно испытывая мое терпение, змея раскачивалась из стороны в сторону и лишь смотрела, смотрела на меня своим неживым взглядом! Я замерла, стараясь не двигаться. А Фараон был, гад, хорош! Все равно, что я сейчас умру! Все равно, что он мог помочь и не помог, потому что боги разгневаются! Тоже мне! Мужик… Иссохшая мумия…
Поглощенная ненавистью к Фараону, я не заметила, что змея уже давно опустилась вниз и теперь спешно отползает куда–то в сторону.
Я лишь услышала восторженные крики толпы слуг, сопровождавших паланкин Фараона, которые привели меня в чувства. Увидев, что змея уползла, я облегченно выдохнула и отерла рукой пот, выступивший на лбу. Я обернулась к Фараону, желая испепелить его взглядом, однако увидела спешно направляющегося к нам жреца. Род его деятельности я опознала по шкуре леопарда, повязанной на плечи. Такую носили только они.
– Приветствую тебя, жрец Маа, ур Сети! – благосклонно произнес Фараон.
– О Великий Владыка, Фараон Джедефра! Позволь истолковать знамение, только что произошедшее с сестрой твоей, Хетепхерес! – отозвался жрец, склоняясь в низком до земли поклоне.
Фараон кивнул головой.
– Дозволяю.
Я же прислушалась, изо всех сил стараясь не думать о том, что только что могла стать недвижимым трупом с ядом кобры внутри.
Жрец же начал свое толкование.
– Змея эта была – Египетская Кобра! Знак высочайшего Урея, что изображает собой власть Фараона. Мы все уже попрощались с Вашей, Джедефра, сестрой, как она уползла, даруя тем самым самое великое из благословений! Я могу растолковать знамение это предреканием будущего для Вас, Фараон! Предсказание касается Вас и этой девушки. Подобно этой змее будет Ваше с ней знакомство. Она почти покинет Вас и Вы попрощаетесь с ней, как попрощались сейчас. Но великим благословением она вернется и принесет Вам славу!
Довольный Джедефра кивнул. Я же только фыркнула. Урод мумифицированный.
– Хетепхерес! Ты слышала, что предрек Ур Сети? – произнес он, приподнимая уже знакомым мне жестом мой подбородок и заглядывая прямо в самую душу своими глазами цвета шоколада.
– Я хочу спросить у жреца… – прошептала я.
– Дозволяю.
Я склонила голову в пропитанном лестью поклоне, хотя так хотелось плюнуть ему в лицо.
– Великий Жрец, скажите, а не могла ли эта змея, Египетская Кобра, знаменовать, что богам угодно, чтобы Фараон Джедефра отпустил меня назад, домой? Змея появилась как угроза. Она же может вернуться, если он меня не отпустит! – уже громко сказала я, надеясь, что Жрец задумается о сказанном.
Но тот лишь склонился в поклоне, отдавая дань уважения.
– О Великая Хетепхерес! Безусловно, Вы правы! – сердце пропустило удар, а я разве что в ладоши не захлопала. Отпустят! Меня отпустят и отправят сейчас же домой! Ну, придется, конечно, еще немного попотеть в паланкине, но зато я смело смогу надеяться, что окажусь дома… С обритой благодаря уроду Фараону макушкой… Ну и пусть, отрастут. Покрашу в модный цвет отросший ежик… – Безусловно, Вы правы, Хетепхерес! Змея явилась не просто так! Она является тем самым предупреждением! Предупреждением об опасностях, что поджидают Вас, Великий Фараон Джедефра, с того момента, как Вы приняли в жертву эту девушку! Но эта жертва дарует Вам и славу!
Я чертыхнулась про себя и уставилась на Джедефра.
– Отпустите меня, о Великий Фараон! Змея могла явиться из–за меня! Зачем Вам проблемы? Отправите назад и все! – взмолилась я в отчаянии, с надеждой глядя на мумию. Но тот лишь усмехнулся.
– Сколько мольбы во взгляде! – он подошел ближе, склонившись почти к самым моим губам. – Нет. Я не отправлю тебя назад… – его голос был бархатным, словно у кота… Ага. Голос убийцы, чуть не отдавшего меня на растерзание кобры.
– Вы же сами желали моей смерти, Фараон! Вы же сами хотели, чтобы я сейчас лежала здесь мертвая! Почему Вам просто не отправить меня домой?! – мой голос сорвался на крик, а из глаз брызнули слезы. Ненавижу! Ненавижу эту мумию!
– Я этого не хотел. Я лишь был покорен воле богов. И они решили даровать тебе жизнь. Они благословили тебя, Хетепхерес. И благословили меня. А я не отказываюсь от подарков судьбы. Поэтому я все еще имею возможность дышать. Тебя…– он сделал нажим на этом слове, – даровали мне боги. Великий Атон принял тебя и отдал мне! Другой бог – Анубис, воскресил мои чресла, напитал мои губы твоей кровью! Теперь же Апофис, сражающийся с Амоном сам пришел посмотреть на тебя, Хетепхерес! Ты хочешь, чтобы я нарушил их волю и отдал тебя назад?! Боги тебя даровали мне, и лишь боги заберут назад!
Я перестала плакать, злясь на себя за минутную слабость.
– Я сама себе хозяйка, Фараон Джедефра! Там, откуда я пришла, есть лишь один Бог. И именно он поможет мне вернуться назад! И я вернусь! Хочешь ты того или нет! – разве что не прошипела подобно той же змее я.
Бровь Фараона взлетела вверх, а губы искривила усмешка.
– Хетепхерес слишком невежественна, прибыв из мест варварских и диких… Хетепхерес не знает как могущественны боги Египта! Ты узнаешь об их могуществе, когда поймешь, что никогда не вернешься назад!
Я изнывала от жары, гнева и страха, наблюдая, как жрец исполняет на берегу разлившегося Нила ритуальные танцы, взывая к суровым богам, чтобы они даровали свою благосклонность в путешествии по реке. Если честно, то глядя на то, на чем на предстояло плыть, вернее, идти по реке, то я считала данную меру не лишней. Корабль, вернее, больше лодка, была сделана из материала, смутно напоминающего бумагу, с небольшим добавлением деревянных элементов. Как там умещались гребцы, оставалось для меня загадкой.
Едва мы поравнялись с хлипкой посудиной, я испытала легкий ужас, но сумела его побороть, с едва заметной улыбкой принимая помощь слуги в усаживании своей персоны в лодку. Фараон взошел на корабль следом и сел рядом со мной.
– Хетепхерес… Ты так боишься воды? Неужели у Вас нет кораблей? Тогда ты будешь поистине восхищена этим чудом Египта, когда увидишь, как мы резво идем по речной глади Нила. Если боги будут благосклонны, то в Мемфис мы прибудем уже завтра!
Воды я боялась страшно. С детства не любила плавать, боясь утонуть. Однако, посчитала, что Джедефра об этом знать не стоит, задав вопрос о местной политике.
– О Великий Фараон! Как получилось, что Вы…того… мумифицировались? И кто сейчас правит Египтом в Ваше отсутствие?
Джедефра немного напрягся. Было видно, что данная тема для него болезненна и неприятна. Однако, от прямого его гнева меня спасло то, что лодка дернулась, заработали веслами слуги–гребцы и под мерное покачивание Фараон расслабился и решил поделиться своей историей.
– Мой брат Кауаб предательски убил меня, всадив в сердце отравленные иглы… Именно он теперь, я полагаю, восседает на троне во дворце в Мемфисе. Тем не менее, сейчас он должен трепетать от грядущего гнева богов. Они не прощают посягательства на чужую жизнь, особенно, если это жизнь Фараона! Именно поэтому они воскресили меня. Я должен вернуть долг своему брату.
Я подумала о том, что ни разу не слышала, чтобы Кауаб восседал на троне Египта. Ну, по крайней мере, в исторических источниках ничего об этом не сказано.
– А он женат?
Брови Джедефра удивленно взлетели вверх, а глаза подозрительно сузились.
– Хочешь выбить себе теплое местечко при дворе? Не получится. Я убью Кауаба едва ступлю на порог дворца. Люди во всем Египте уже знают о моем чудесном воскресении. И они верно толкуют волю небес. Мне ничего не стоит призвать мою многотысячную армию для того, чтобы штурмом взять дворец.
– А Кауаб? Неужели он так просто отдаст власть? – все же продолжала расспрашивать я.
– Увидишь. – ответил Джедефра и больше на мои вопросы не отвечал.
Хорошо было полулежать в тени под навесом из папируса и пальмовых листьев, любуясь на спокойную голубую воду Нила. Слышались лишь голоса слуг, скрип весел в уключинах, радостно плескалась рыба в реке. У нас дома столько рыбы не было даже в деревне. Экология здесь была другая, определенно. Только сейчас я заметила, насколько чистый здесь воздух. Такой, что его хотелось пить. Воздух пах рекой и влажными камнями, песком и фруктами…
Мы передвигались по воде уже несколько часов, и я впервые начала различать на берегах небольшие деревушки. Заинтересованно стала рассматривать дома. Они были разные, какие–то были сделаны из своеобразных циновок, перевязанных веревками, которые и образовывали стены. Какие–то из кирпича. Я не увидела ни одного каменного строения, хотя догадывалась, почему. Когда–то читала, что из камня в Египте разрешено было строить только ритуальные сооружения.
Видела я в этих деревнях и загорелых крестьян, чем–то занятых и куда–то спешащих. Однако все они, завидев нашу лодку, прекращали работу и кланялись, и приветственно махали руками, с легкостью опознавая в ней Фараона Джедефра и его свиту. Свежеожившая мумия, кстати, сидевшая рядом со мной, лишь слегка кивала в ответ головой и поднимала в знак приветствия руку.
– Слава Фараону Джедефра! – слышала я, как кричали с берега, и удивлялась наивности этих людей. Этот Фараон собственную сестру от змеи не спас, когда ее чуть не сожрали. А что уж тогда говорить о крестьянах?
Кстати, спустя какое–то время, я увидела и обширные берега Нила, на плодородной земле которого трудились вышеупомянутые. Забавно, они сначала засыпали зерно, а после уже проходились плугом.
– Зачем они так делают? Разве не нужно вначале вспахать землю, а потом засеять ее? – не выдержала я и удивленно спросила у Джежефра. Тот лишь усмехнулся.
– Твоя неосведомленность говорит о том, Хетепхерес, что ты прибыла из мест явно диких и чужих человеческому пониманию. Конечно, пахарь должен идти позади сеятеля – ведь он зарывает в землю зерно! Зачем делать двойную работу, вначале вспахивая, потом засеивая, а потом засыпая?
Я удивилась этому ответу.
– Это быки у них пашут землю? – продолжила я опрос.
– Нет. Это коровы. Быки используются лишь в погребальных процессиях и ритуалах для переноски саркофагов.
Мы еще немного помолчали. Я продолжала разглядывать окрестности, поражаясь, как мало здесь было деревьев вокруг. Лишь редкие пальмы и все… Фараон же, казалось, опять задремал.
И вот, прошло еще какое–то время, и впереди показалась огромная стена. Прямо посредине реки.
Я даже протерла глаза кулачками, не веря своему зрению. Неужели… Неужели эта та самая велика дамба Менеса?! Чудо из чудес! И я вижу его своими глазами! Я разглядывала высоченное сооружение на реке, поражаясь умению и знаниям Египтян. Нил – пульсирующая жилка Египта, очень влиял на жизнедеятельность людей. Поистине божественная река, которая, разливаясь, кормила. Если же разлива не было слишком долго – морила голодом. Но и ежели разлив превышал все значимые нормы, то тогда Нил превращался в безжалостного убийцу, сносящего на своем пути поселения, дома, пашни, забирая с собой тысячи жизней.
Пережив один из таких разливов, Фараон Менес решился на невозможное – изменить ход реки, построив на ней небывалую дамбу, чтобы защитить город от постоянных ударов стихии. Это сооружение не дожило до наших времен, однако, о нем сохранились легенды… И как и в этих легендах, которые я знала наизусть, до полуночи зачитываясь в библиотеках и архивах старинными документами, дамба состояла из двух массивных каменных стен, толщина основания и высота которых достигала нескольких десятков метров.
– Нравится? У вас такие не строят? – хмыкнув, и заглянув мне через плечо на дамбу, поинтересовался Фараон.
Сердце отчего–то пропустило удар. От Фараона пахло воздухом, рекой, песком и какими–то пряными благовониями. Запах отчего–то взволновал меня, но я быстро себя успокоила, заверив собственное сознание, что от мумии должно быть остался душок после бальзамирования.
– У нас и покруче есть! У нас вообще век технологий. Огромные здания, башни, компьютеры, самолеты… Люди летают в космос, летают по воздуху на огромных железных птицах.
Джедефра удивленно приподнял бровь.
– Вот как? Но… Не хочу тебя огорчать, дорогая сестрица Хетепхерес, но технологии нам не нужны…Наши жрецы вполне способны договориться с богами. И будут тебе огромные здания… Летать по воздуху? Зачем для этого птицы? – Фараон улыбнулся и подозвал к себе жреца, того самого, что толковал знамения со змеей.
– Покажи моей сестре свою магию! – велел он.
Жрец, с повязанной шкурой леопарда на спине, низко поклонился, а затем, покрутив свой посох, начал молиться и возносить хвалу богам.
Я уже хотела было зевнуть, убаюканная его мелодичными песнопениями, как жрец выпрямился, сурово сдвинул брови и ударил посохом прямо об дощатую палубу.
– О великий Атон! Даруй мне дары свои, дабы открыть ослепшие глаза достопочтеннейшей Хетепхерес!
Я была удивлена, ошарашена, сбита с толку! В том месте, где коснулся посох жреца палубы, образовывались небольшие завихрения воздуха, колечки дыма… А сам жрец парил над нашим маленьким кораблем прямо в воздухе, окутанный золотым и синим сиянием, да таким сильным, что слепило глаза!
– Не может быть! – прошептала я, щурясь от яркого света.
– Надеюсь, теперь Хетепхерес понимает, что мир, откуда она ушла, был жалок и немощен? Теперь Хетепхерес знает, какую благодать обрела?
Слова Фараона вернули меня с небес на землю. Зарвавшаяся мумия! Труп!
Я хмыкнула и демонстративно отвернулась, делая вид, что рассматриваю высившийся за дамбой Менеса город. Неужели это и есть Мемфис?
Фараон лишь расхохотался. Я выдохнула с облегчением, подозревая, что с моей манерой поведения жить мне оставалось в Древнем Египте очень и очень недолго.
– О Великий Фараон Джедефра! – отвлек меня уже спустившийся на землю жрец. Я удивленно смотрела на его согнутое в поклоне худое тело и полное ужаса лицо.
Мумии, казалось, это тоже не понравилось. Он нахмурился и слегка склонил голову.
– Что сказали боги?
– Ваша… Ваша сестра! Боги… Великий Атон… Ра… Амон…Все они боги солнца! Великие и ужасные! Они явились мне, когда я воспарял над кораблем! Когда я видел Мемфис, если бы я был, подобно Гору, птицей, соколом! Я видел Вас, видел, какой ужасный прием приготовил нам Кауаб! Но и это еще не все… В обмен на власть, на жизнь он потребует у Вас Вашу сестру! Хетепхерес! И о ужас! Он получит ее! – кривой суховатый палец жреца с остро отточенным ногтем обвинительно указал на меня.
Джедефра же только пожал плечами.
– Что с того? Если такова воля богов, то пусть Кауаб женится на ней и проваливает с трона. Я убью его потом.
– Нет! Нет! Нет! – замахал руками жрец. – Вы не понимаете! Хетепхерес – благословение Атона! Хетепхерес – избранная душа! Избранная и подарок! Только Ваша! Ваша душа переплелась с ней. Вы проживете столько же, сколько и она. Вы с каждым днем будете все лучше чувствовать ее, больше желать ее. Пока, наконец, не сможете дышать без нее, пить без нее. Благословение Атона может стать и проклятием, если откажетесь. Если отдадите ее Кауабу!
Потемневший взгляд фараона не сулил ничего хорошего. И этим взглядом он сверлил меня, словно пытался прожечь в моей груди дыру. И почему–то мне это очень не нравилось. Как и то, что сказал жрец.
Олеся очнулась от чьего–то прохладного прикосновения к щеке. Поморщилась. Нехотя разлепила глаза и едва не лишилась дара речи. Она была не дома! Не в гостинице! Не в больнице! И даже не в пресловутой мастабе номер семнадцать. Та комната, то помещение, где девушка находилась, было не иначе как древним дворцом! И люди… Женщина и мужчина, что склонились надо ней… Они были или актеры, или настоящие египтяне. По крайней мере, выглядели очень убедительно.
– Хвала Осирису, ты очнулась, дочь! – возвестила женщина в ужасно откровенном египетском платье и в парике. Она была довольно красивой, хотя было видно, что она умело скрывает свой возраст за косметикой.
Леська в ужасе замотала головой, пытаясь спешно понять, не свихнулась ли она часом.
– Я не Ваша дочь! Я – Олеся! – сообщила девушка, но женщина лишь тяжело вздохнула.
– Знаю. Моя дочь мертва. Но раз так повелели боги, то отныне ты моя дочь – Хатшепсут. Твое прекрасное имя означает “Идущая впереди благородных дам”. Я дала тебе его за твою красоту… Вернее, красоту моей дочери. Ты лишь копия. Двойник, подаренный Атоном, чтобы спасти честь нашего рода… Ведь если я скажу, то свадьба не состоится, а за то, что мы не уследили за невестой фараона… Нас всех могут казнить. Ты – наше спасение. Поэтому говорю тебе, подаренная Атоном. Теперь ты – Хатшепсут. Царевна, сестра Фараона и его невеста!
Новость была, конечно, так себе. Однако, Леське теперь хотя бы было ясно, что Юлька, возможно, жива и ее можно будет найти где–нибудь здесь…
Не успела она переварить эту мысль, как начались долгие процедуры одевания и причесывания. Служанки, все как одна в темноволосых париках и жутко откровенных платьях, принесли большое зеркало и медные гребни. Еще одни принесли белоснежное платье–сарафан и бусы из какого–то синего камня.
– Что это за камень? – спросила Олеся, заинтересованно разглядывая бусы. Такой тонкой работы девушка не видела даже у себя на родине.
– Госпожа! Разве Вы не забыли? Это, наверное, из–за Вашей долгой болезни. Этот камень – самый драгоценный во всем Египте. Только самые знатные вельможи могут позволить себе его. Лазурит – так он называется. Вы будете великолепно выглядеть в нем перед нашим любимым Фараоном Тутмосом! Он очень ждет Вас, чтобы прилюдно соединить руки браслетами верности! – сообщила слуга, а Леська мысленно содрогнулась. Замуж за неизвестного мужика очень не хотелось. И чем дальше, тем больше. С каждой секундой она начинала понимать, что попала в самый худший кошмар своей жизни.
И ладно бы свадьба! Безумные традиции! Начиная от дурацких нарядов заканчивая тем, что эти дикари собирались остричь ее волосы. Якобы из соображений гигиены и моды!
– Ни за что! – сообщила Леська, судорожно пытаясь нашарить в памяти хоть что–то, что могло бы помочь. Может быть, сослаться на волю богов? А какие боги были в Египте? Про кого там Юлька говорила?
“Сем? Тут? Кут? Тахнут? Как же звали этих богов, леший их побери?! Атут? Мумут? Блин, блин, блин!” – паниковала Олеся, в надежде сохранить свою прекрасную шевелюру, которую до этого щедро поливала изо дня в день всевозможными масочками и шампуньками.
– Сон! – вдруг выкрикнула девушка, шарахнувшись в сторону от служанки с бритвенным лезвиям в руках и метелочкой, чтобы волосы стряхивать. – Мне снилось сияние! Фигура человека в золотом ареоле! Это я видела во время болезни!
Служанка на миг остановилась.
– И? Эта фигура? Она говорила с Вами?
– Да! Она сказала так: “Если хочешь, чтобы Египет процветал, то сегодня и вовек ты должна беречь свои волосы! Соверши этот подвиг ради меня. Такова моя воля как бога!” – изрекла Леська и в ожидании уставилась на служанку.
Та в ужасе упала на колени, молитвенно сложив обе руки на пол.
– Это воля самого Ра! Ра–Хорахти! Госпожа, прошу извинить нас за недоверие! Воля богов должна быть, конечно же, исполнена! Но… Никто не должен знать об этом! Иначе люди будут шептаться у Вас за спиной! Спрячьте волосы под парик….Будет немного жарко, правда…
Леська махнула рукой, с облегчением выдыхая.
– Ерунда. Потерплю. Ведь Ра–Хорахти так повелел!
Процесс одевания тоже доставил Олесе массу неудобств. Платье было из такого тонкого льна, что просвечивало все то, что у приличных людей должно быть скрыто. Но здесь Леська, помятуя инцидент с волосами, смолчала. Решила, что потерпит, раз они все так ходят. Затем девушку умывали и красили, потом надевали тот самый принесенный ранее парик. Застегнули ужасно тяжелое ожерелье со скарабеем. Принесли покушать каких–то фруктов и напоили совершенно не пьяным вином.
– Пойдемте! – позвала, наконец, одна из служанок. – Фараон уже на балконе, перед народом. Все готово для церемонии.
Леся последовала вслед за служанкой по длинным коридорам, раскрашенным необычными фресками и картинами. Удивительно было то, что все люди и боги были изображены на них в профиль. У некоторых были маски или головы в форме животных или птиц.
Девушка подумала, что странные они, эти египтяне! Явно дикари! Но она, Олеся, гораздо умнее их. Сейчас быстренько выйдет фиктивно замуж, поговорит с этим Тутмосом и домой! Там у нее, между прочим, настоящий жених остался!
У самого балкона Леся в нерешительности остановилась. Какая–то игла недоверия пронзила ее сердце. Но что могло быть не так? Сомнения терзали, однако, нужно было решаться.
Леся мучилась, и не спешила идти на балкон, где виднелся невысокий мужчина со спины, в богатых одеждах и в необычном головном уборе – короне.
– Госпожа… Вас ждет Фараон. И люди… – напомнила мне служанка.
Олеся вздохнула и решительно прошла на балкон. Поравнялась с тем, с кем ей предстояло сегодня соединить руки брачными браслетами, обернулась, чтобы увидеть лицо прекрасного и понимающего правителя, как показывали в кино, и… едва не закричала от ужаса. Потому что перед девушкой стояла сама смерть! И если со спины этого не было видно, то сейчас очень даже! Это был худой, можно даже сказать, тощий мужчина со злым и неприветливым взглядом. Все лицо его, а так же руки и ноги, были покрыты шрамами и подсыхающими язвами с еще сочащимися корочками. И даже дорогая одежда не скрывала того, насколько уродлив он был. Но хуже всего было то, что уродливым было не только его тело, но и душа.
– Я велю бросить тебя крокодилам, сестра! И буду смотреть как они рвут твое тело, если ты еще хоть раз опоздаешь тогда, когда я зову тебя! – прошипел он девушке на ухо, и окинул своим взглядом толпу, что стояла внизу у стен дворца.
Леська судорожно сглотнула подступивший к горлу ком.
– Простите. – ответила она.
Леська даже опомниться не успела, пытаясь переварить увиденный ужас, как на ее руке застегнулся тяжелый браслет с золотым солнечным диском.
– Жена Фараона! Да здравствует Жена Фараона, Хатшепсут! – возликовала внизу толпа.
Леська же старалась изо всех сил не лишиться сознания. Ужас и страх. Вот те чувства, что переполняли ее сейчас.
Наш импровизрованный корабль шел по течению и приближался к воротам в дамбе Менеса. Я старалась абстрагироваться от сверлящего взгляда Фараона Джедефра, которым он меня награждал каждые пять минут нашего путешествия по Нилу. Мягко скажем, он надоедал и вызывал раздражение во мне, стремящейся только к тому, чтобы побыстрее вернуться домой, проснуться от ужасного сна. Единственная, избранная! Ха! Фигушки. Налысо обрил! Чуть не отдал на съедение жуткой кобре, и теперь я вдруг та самая! Чушь!
С этими мыслями я не заметила, как ворота заскрипели, отворяя водный путь дальше и впуская нас в город. И, конечно, нас ждали! Воины, которые сидели на высоких колесницах, держа наготове заряженные стрелы, были действительно рады нас видеть. Особенно их радовал тот факт, что из охраны у нас была только десятка мужчин и жрец–маг, который, кстати, уже начал что–то нашептывать, не забывая делать замысловатые пассы руками.
– Нас убьют? – впервые повернулась я к фараону. Тот тяжело усмехнулся.
– Не нужно сомневаться в моей силе, Хетепхерес. Или ты все еще думаешь, что я такой же слабак, как и мой единокровный брат Кауаб?
Я покосилась на нацеленные на нас луки или арбалеты, не знаю как правильно назвать то, что я видела в руках у этих явно не дружелюбно настроенных мужчин, а затем на фараона и пожала плечами.
– Ну, судя по тому, что он пригнал целую армию, я бы слабаком его точно не назвала! – ответила я задумчиво.
Фараон сурово сдвинул брови и хотел было что–то ответить, но прилетела первая стрела, которая вонзилась в дерево нашей ладьи.
Джедефра недовольно искривил губы. А затем… Затем произошло то, что я никак не могла объяснить. Потому что Фараон что–то зашептал, взмахнул руками, и поднялся страшенный ветер. Настолько сильный, что вскоре он сменился колючим песком. Он вращался с такой скоростью, каким–то образом обходя нашу ладью, что сносил перед собой все.
Песок был везде, красный, раскаленный на жаре, из пустыни, он мелкими камушками жалил лицо, засыпался за шиворот, попадал в рот. Нам доставалось во много крат меньше, чем окружившей нас армии, и я даже представить не могла, что сейчас испытывали те, кто находились в эпицентре бури. Все кружилось, летало, свистело и выло. И в этой свистопляске слышался лишь раскатистый, словно гром, голос Фараона Джедефра.
– Вы забыли, кто перед вами?! Вы забыли мою мощь!? Вы предали меня, а значит, что предали Ра и Атона, в честь которых я был назван! Покоритесь, иначе смерть будет вам наказанием!
Когда все, наконец, закончилось, я в бессилии опустилась на засыпанный песком пол ладьи и с облегчением вдохнула чистый воздух. Это… Это было нечто. Только что ощеренная стрелами армия, подконтрольная Кауабу, сейчас спешно опускалась на колени перед Фароном.
Джедефра, заметив мое удивление, подошел ко мне совсем близко, наклоняясь к самому уху.
– Надеюсь, сестричка, когда придет время, ты сделаешь правильный выбор.
Я лишь качнула головой, глядя на Древний Мемфис по правой и левой стороне Нила. Это было что–то прекрасное, удивительное и волшебное, но как же я хотела отсюда побыстрее сбежать!
Наша ладья неспешно двигалась по течению реки, на берегах которой теперь я видела величественный, для своего времени, город.
– Ну что? Перестала бояться стрел и армий, Хетепхерес? – подошел ко мне Фараон Джедефра. Я поежилась. Его бархатный голос, словно голос кота, завораживал меня и вселял страх, неудобство и дискомфорт. Мысли о прекрасном городе исчезли куда–то сами собой, оставляя после себя все тоже пресловутое желание побыстрее вернуться домой. Но возможно ли это, если Фараон обладает такой силой? И кто он? В смысле, что он являет собой, если может восставать из мертвых и держать в повиновении весь город?
– Вряд ли. Там, где я жила, магии нет. А вот с армией все очень хорошо. И, поверь, ядерное оружие это тебе не песочек раздувать… – довольно смело заметила я. – Мемфис… Его же создал Менес? Тот, что построил дамбу? – сменила я тему.
– Когда Менес повернул реку вспять, изменив ее течение, то на месте засыпанной старой излучины он начал возводить постройки, которые впоследствии превратились в город...
Я кивнула, вновь погрузившись в свои мысли. Хотелось найти какую–нибудь нейтральную тему, чтобы разговорить Фараона, наладить с ним дружественные отношения. Может, он сжалится надо мной и отправит домой, если узнает меня получше? Однако, в голову лезла всякая ерунда.
– Как получилось, что вы сумели воскреснуть? Разве это возможно? И где все это время была Ваша душа? Ка... Так же называют душу?
Поправила съезжающий на бок от жары парик, мысленно вспоминая нелестным словом моего персонального парикмахера.
Джедефра засмеялся то ли моему вопросу, который был для его понимания, вероятно, из разряда “Мячик круглый или квадратный?”, то ли моим мучениям с париком. Он легонько коснулся загорелой рукой самого кончика моего носа и что–то прошептал. Я прямо–таки почувствовала, как подул прохладный ветерок, и с благодарностью посмотрела на Фараона. И как мы, люди из нашего времени, спасаемся без магии?
– Ка – это не душа. Это воплощение духа. После смерти он принимает дары и подношения в гробницах. У богов и Фараонов может быть по нескольку Ка.
– И сколько Ка у вас?
Фараон мягко засмеялся и почему–то проигнорировал вопрос. Видимо, он принадлежал к чему–то личному. Не стал он отвечать и на вопрос о воскрешении и о том, где находился все то время, пока был мумией.
В следующий миг я почувствовала легкий толчок и обнаружила, что ладья только что причалила к пристани, а на берегу уже суетились люди, сооружая паланкин и непрестанно кланяясь Фараону.
Процедура транспортировки в паланкине прошла спокойно и по прежней схеме с разницей лишь в том, что путь наш составлял уже не целый день, а всего лишь полчаса. И едва меня пригласили выйти наружу, как я в буквальном смысле остолбенела. Дворец! Самый настоящий дворец Древнего Египта! До нас они не дошли, так как постройки эти делались в отличие от пирамид и мастаб не из цельного камня, а из кирпича, который был в те времена недолговечен…
– Чудо из чудес! – восторженно выдохнула я, разглядывая настоящий дворец–замок.
Это был прямоугольный параллелепипед, внешние стены которого были обнесены несколькими башнями, наверху которых красовались декоративные пилястры, соединенные между собой, с изображениями соколов. На внешнем фасаде имелось так же декоративное панно с изображением каких–то богов. Среди них я, кстати, узнала уже знакомого мне Анубиса. А еще у этого замка была удивительная архитектура, которая завораживала игрой пустот и выступающих частей, с выраженными вертикальными строгими линиями.
– Иди за мной, Хетепхерес. Я провожу тебя до твоих покоев… – Фараон приглашающее подал мне руку, однако, я одернула свою, сделав вид, что не заметила жеста мумии. Тот лишь слегка качнул головой. Ему явно не понравилось мое поведение, но отчего–то становиться суровым он не спешил.
Я смело прошмыгнула за ним внутрь распахнутых и подпираемых слугами дверей.
– А Кауаб не будет сердиться нашему присутствию? – спросила я, стараясь успеть за широким шагом Египетского властителя. Тот лишь дернул недовольно плечом.
– По традиции, каждый новый Фараон строит себе отдельный дворец. Кауабу здесь не место. Это лишь мой дом, Хетепхерес. И теперь твой.
– А если я выйду замуж? – пискнула было я, о чем быстро пожалела, так как Джедефра остановился и взгляд его не предвещал ничего хорошего. Он подошел совсем близко и заглянул мне в глаза, касаясь, казалось самой души.
– Замуж? Боги даровали мне тебя. И ты слышала, что сказал жрец. Я не отпущу тебя из своего дома.
Я ядовито хмыкнула.
– Слышала, что в Египте женщины обладают достаточной свободой. Могут работать и вполне собой распоряжаются…
– Только если ты не сестра Фараона, Хетепхерес.
Мы немного постояли в проходной зале, бросаясь недовольными взглядами друг в друга, а затем все же пошли дальше, остановившись только уже у двери в отведенные для меня покои.
– Ну вот, мы и пришли, Хетепхерес.
Едва я прошмыгнула в комнату, как за мной закрылась дверь, и я смогла, наконец, в полной мере насладиться одиночеством и покоем, а так же рассмотреть то, что меня окружало.
Я оказалась в небольшой комнате, стены которых были украшены цветными фресками с изображениями каких–то древних сюжетов из жизни фараонов, орнаментами и символикой в виде скарабеев и солнечного диска. Так же здесь присутствовали изображения и знакомого мне уже сокола.
Окон здесь не было. Зато был небольшой проем в стене, который, скорее всего, вел на балкон, и через который в комнату поступал свет.
На полу расположился причудливый ковер, по которому было приятно ступать босыми ногами. В нише справа – кровать. Или, вернее будет сказать – ложе. Оно было вырезано из какого–то дерева, покрыто темной краской. Ножки его были выточены в форме львиных лап, от которых вверх поднимался такой же орнамент, как и на стенах. Еще в комнате находился невысокий, вроде кофейного у нас, столик, стулья с ножками–лапами, несколько масляных ламп, расставленных на полу.
– Сейчас бы в ванную! Поплавать вдоволь! – мечтательно протянула я, замечая, что он меня уже довольно сильно попахивает запахами долгой дороги на жаре.
– Хетепхерес? – услышала я незнакомый женский голос и обернулась, чтобы увидеть потрясающую женщину!
Это была настоящая египтянка, грациозная как кошка, с горящими янтарем глазами, подведенными черной краской. Ее губы, чувственные и полные сейчас застыли в вежливой улыбке, а глаза, так восхитившие меня, рассматривали мою измотанную дорогой тушку.
– Вообще–то, меня зовут Юлия… Но Джедефра дал мне это имя… – сказала я. – А кто Вы?
Женщина улыбнулась и, неспешно прошествовав к одному из кресел, опустилась в него, положив руки на резные подлокотники.
– Я сестра нашего Великого Фараона Джедефра… И твоя сестра, Хетепхерес. Мое имя – Хентетенка.
– Очень приятно! – констатировала я. – Если мы теперь одна семья, могу я обратиться к тебе с просьбой? – перешла я сразу к делу, мечтая лишь об одном…
– Конечно, Благословенная Атоном. – Хентетенка улыбнулась, приподняв одну бровь. Хищница все же. Конечно. Попробуй поживи с этим Фараоном Джедефра и не такой станешь….
– Где здесь можно помыться? Я из другого мира, если тебе сказали…. И я не знаю какие у вас тут обычаи и как все устроено… – смущенно пролепетала я.
Хентетенка улыбнулась и поднялась со своего места, показав мне рукой на маленькую дверку в левой стене, которую я раньше не замечала.
– Мы уделяем очень много времени нашей гигиене, – заметила моя новоиспеченная сестра. – Наши боги очень внимательны к состоянию наших тел. Тот – покровительствует этому особенно. Ведь ты к нему собираешься идти в услужение?
Я удивилась как быстро о моем намерении прознала женщина, но та, видя мое удивление, призналась, что видит будущее.
– Многое мне известно. То, что ты станешь жрицей Тота – неизбежно. Как и то, что станешь женой нашего любимого брата Джедефра. Но и я ей стану, Хетепхерес… И я стану ей раньше тебя. И надеюсь, что предсказанное далее не исполнится. Потому что Джедефра – мой. – женщина предупреждающе сощурила взгляд.
Я лишь пожала плечами.
– Мне не нужен Джедефра. Я открою тебе секрет, что знаю, как помочь тебе властвовать над ним единолично.
Женщина заинтересованно приподняла бровь, а я вновь залюбовалась ее схожестью с дикой кошкой. Удивительно!
– Как именно?
– Найди способ отправить меня домой! – прошептала я, а Хететенка долго пристально смотрела на меня, а затем расхохоталась в голос.
– Спорить с богами?! Ну уж нет… Тебя проще убить, чем перечить Атону.
Ну да. Сказала, как отрезала!
Вы бы знали, какое это наслаждение окунуться в прохладную чистую воду древнеегипетской ванны – бассейна. Едва я вошла через маленькую дверь, указанную Хентетенкой, я обомлела от условий, в которых жили древние фараоны. Вот это уровень развития! Небольшая комната с бассейном, отделанным плиткой и мрамором, украшенная соколами и сложным орнаментном. На бортиках бассейна – кадушки с пальмами и экзотическими цветами. Имелась здесь так же и плетеная корзина с различными горшочками и пузырьками, в которых находилось мыло и ароматные масла для натирания кожи. Я с нетерпением разделась и плюхнулась внутрь, радуясь, что бассейн оказался не очень глубоким и в нем можно было спокойно сидеть на специальной деревянной подставочке на дне.
Открывая один флакончик за другим, я с наслаждением обнаруживала для себя новые и приятные ароматы и запахи мускуса, апельсина с какими–то травами, фисташек… Все это доставляло необычайное удовольствие, отчего у меня заметно улучшилось настроение. Я счастливо расхохоталась, заболтав ногами в воде и разбрызгивая море брызг. Однако, мой счастливый смех был прерван еще одним, женским и незнакомым. Я резко обернулась. Служанка, видимо! И как я могла ее не заметить?
Девушка, одетая лишь в легкий белый льняной сарафан с синим узором по краям и сандалии, виновато потупила взгляд и поклонилась.
– Простите, что напугала вас. Хентетенка, Великая сестра Фараона Джедефра, сообщила мне, что вы собираетесь принимать гигиенические ванны, и я поспешила на помощь к вам…
Я махнула рукой.
– Я сама справлюсь, можешь отдыхать. Кстати, как тебя зовут?
– Меня зовут Фили. Переводится как “Рожденная второй”. Меня так назвали, потому что у меня есть сестра.
Я улыбнулась. Служанка показалась мне очень милой и общительной, единственный минус был в том, что я к слугам не очень–то и привыкла. Особенно в душе, поэтому попросила ее куда–нибудь деться, а потом вернуться с чем–нибудь вкусным, чтобы за трапезой побольше мне рассказать о дворце фараона Джедефра и его обитателях.
Мое поручение было выполнено, и вот теперь я сидела чистая и благоухающая апельсином в новой белоснежной и легкой одежде и с грустью рассматривала в принесенное зеркало свой начавший отрастать ежик волос. Фили, вернувшаяся с подносом фруктов и кувшином вина, предложила мне помочь избавиться от них.
Я в ужасе даже сделала попытку отпрянуть назад. Больше я подобной экзекуции не переживу. Пусть отрастают заново.
– Ээээ, Фили… – начала я. – А нельзя сделать так, чтобы не сбривать волосы на голове, но чтобы об этом никто не знал?
Служанка даже глаза округлила.
– Как?! Вы не хотите брить волосы? Но со своими волосами ходят только бедняки! Потом, как же Вы собираетесь соблюдать гигиену? Ужасные кровососущие насекомые тут же пристанут к вам и съедят вашу кожу на голове, а из волос совьют жуткие гнезда!
Меня внутренне передернуло. Гнезда оказались выше моих сил. К тому же, я заметила как по подлокотнику стула прыгает какая–то маленькая мошка. Вдруг вша? А средств борьбы с ними в виде шампуней в Египте точно нет….
Вздохнув, я согласилась.
– Брей!
Бритье головы сменилось очень скоро выбором парика. Тут уж я сама была вольна выбирать то, что мне захочется, а не то, что навязывал Великий Фараон Джедефра. Фили принесла на выбор аж штук десять париков, параллельно с улыбкой просвещая меня относительно каждого. Чего здесь только не было! Парики в форме каре, длинноволосые, парики из соломы и из тканей, украшенные бусинами и без украшений, с обручами и без... У меня даже зарябило в глазах от такого разнообразия.
В итоге для себя я решилась выбрать из натуральных волос. Противно конечно, что они принадлежали кому–то ранее, но пучок соломы на голове носить не хотелось тоже.
Основной фишкой всех этих съемных причесок было соблюдение правильных геометрических форм. Каплевидные, трехчастные или шарообразные… Я пересмотрела их все. Мне была представлена даже новинка новинок – парик, украшенный небольшим головным убором, представляющим собой конусовидную башню, в которой находилось ароматическое масло.
– Ого! Ничего себе! – восхитилась я изобретению. – И как это работает? – поинтересовалась я у Фили.
– О–о–о, это удивительная вещь! Я видела такие у некоторых знатных женщин, поэтому заказала и во дворец такие. В башенке имеются миниатюрные отверстия, через которые аромат плавящегося на солнце душистого нежного масла просачивается наружу…
Я подняла вверх большой палец в знак уважения к египетской моде. До такого еще додуматься нужно. А мне все же хотелось чего–то попроще…
– Есть еще один… совсем простой. – Фили показала блестящий парик с заплетенными мелкими косичками и золотой диадемой–обручем на лбу. Примерив его, я тут же ощутила себя египтянкой… То, что искала! Осталось подобрать одежду и можно отправляться в путешествие по дворцу Джедефра.
С одеждой тоже вышло все не так просто. Сарафан, выданный мне Джедефра – оказался милостью небес, не иначе. Ибо большинство одежд египтянок составляли платья или сарафаны под названием – калазирис. И этот сарафан для знатных людей представлял собой узкий тубус ткани на тоненьких бретельках. И все бы ничего, но он оставлял полностью открытой грудь! И это было нормально. Для египтянок. Но не для меня.
–Не надену! – вполне справедливо запротестовала я.
– Но Фараон Джедефра обожает этот фасон на женщинах! К тому же это классика! – пыталась переубедить меня Фили, но тут, в отличие случая с париком, она оказалась бессильна. Девичья честь была дороже всего. Я пока все еще надеюсь вернуться домой с головой, не забитой варварскими привычками дикарей.
Грустной служанке пришлось смириться и принести одеяние, напоминающее греческую тогу. Белое, с ало–зеленой вышивкой по подолу и без рукавов.
– Единственное во дворце. Сшито на иноземный манер. Джедефра будет недоволен.
Я фыркнула, отшвырнув предложенные ранее платья.
– Он мне сначала нормальный сарафан выдал.
– То было в дороге. Из гигиенических соображений… А теперь Вы дома, где есть бассейны и ванна, слуги….
После того как меня одели в иноземный костюм, наступила очередь накладывать косметику.
Вначале Фили нанесла мне на лицо что–то вроде скраба черного цвета, отдаленно напоминающего золу. Кстати, он неплохо справился со своей задачей... Затем охрой окрасила мне кожу на лице, руках и ногтях. А вены на висках подчеркнула голубой краской. Я мысленно усмехнулась этому действу, которое было для меня непривычно, но интересно. Особенно тщательно служанка рисовала глаза. Черной краской, с зеленым ободом вокруг. Классика, наверное, но увидев свое отражение в небольшом зеркальце, я осталась довольна, хоть и совершенно перестала быть похожей на прежнюю себя.
– Джедефра Вы очень понравитесь! – улыбнулась Фили и добавила последний штрих в виде духов. – Эти духи делают путем вымачивания цветков лотоса. Они будут долго благоухать на Вашем прекрасном теле!
Аромат мне и правда понравился. Однако, едва я смогла с облегчением встать и направиться к выходу, чтобы Фили показала мне дворец, как дверь распахнулась, едва не ударив меня по носу. На пороге стояла его Высочайшая мумия.
– Эээ…. Здравствуйте о Великий Фараон Джедефра! – возвестила я и сделала неуклюжий поклон, опасаясь за надежность крепления парика.
Фараон довольно долго смотрел на меня бархатом шоколадных глаз, отчего я даже смутилась и старалась не поднимать взгляд от пола, настолько смущающим было его внимание. Услышав, что Джедефра обратился к Фили я смогла наконец посмотреть на своего мучителя.
– Я доволен, Фили. Лишь только одна деталь – калазирис… – он говорил негромко, словно стараясь, чтобы я его не услышала. Как кот, замышляющий каверзу. Мягко подбирающийся, но готовый выпустить в любой момент когти.
– Ваша благородная сестра смутилась сего одеяния… – робко ответила Фили, низко склонив голову. – Прошу простить.
– Вот как? – Джедефра изумленно приподнял одну бровь. – Отчего же, Юлия?
Мне показалось, что он специально произнес мое настоящее имя. Ему нравилось дразнить меня? Чего он добивался?!
– Там, откуда я пришла, этот костюм является постыдным и его носят лишь женщины легкого поведения! – сказала я как отрезала, а Фили охнула от ужаса и даже прикрыла ладошкой рот.
– Благородная госпожа! Но это же….
Но Фараон не дал ей закончить.
– Переоденься, Хетепхерес.
– Не собираюсь! – я посмотрела прямо в глаза этой чокнутой мумии.
– Переоденься, сестра. Со мной не спорят. Особенно в моем дворце.
Все. Достал, гад. Лучше уж сразу на плаху.
– И не подумаю! Ты – извращенец, которому хочется попялиться бесплатно на женскую грудь! У тебя этих женщин – море! Вон, смотри на любую. Хоть на грудь, хоть на что–то еще! Но я – не такая! И не буду ЭТО носить! Иначе умру! Отравлюсь ядом или кинусь в бой с Коброй! Понял!?!
Фили медленно оседала на кровать, а Джедефра, который должен был вроде бы разозлиться и звать палачей, отчего–то улыбался, пока не захохотал в голос.
– Удивительно. Тебе настолько дорога твоя честь, которую якобы задевает ношение подобной одежды?
Я кивнула, смахнув непрошенную слезинку.
– Подобное отношение к собственной чести достойно не только сестры Фараона, но и его жены. Хорошо, Юлия–Хетепхерес. Я позволю тебе носить закрытые одежды. Но не более…. И я надеюсь на большее уважение к себе в следующий раз… Подобные поблажки я делаю лишь потому, что боги дали мне бесценный дар, который я хочу сохранить, Хетепхерес…. Моя Хетепхерес.
– Ты ведь не та, за кого себя выдаешь? – бросил Леське новоиспеченный муж, а она едва сдержалась, чтобы не завизжать, когда он потянулся рукой, покрытой язвами и коростой, к ее лицу.
– Нет. Меня зовут Олеся. – ответила девушка, боясь даже дышать лишний раз, чтобы не привлекать внимание отвратительного мужчины.
– Я знал, что за игру они ведут. Рядом предателей был проведен черный ритуал Вуду… Я наблюдал за ним, хотя эти болваны думали, что я ничего не знаю. Душа настоящей Хатшепсут отправилась бродить по просторам Дуата. В ее же тело вселили тебя, отвратительного двойника! Отступники закона, мерзкие предатели, просили у черных сил прислать сильнейшую. Ту, что сможет меня одолеть! – сообщил Фараон, а Леська поежилась от ужасно противного скрипучего голоса. – Но мне интересно…. Ведь ты такая беззащитная… Такая робкая и нежная, иная… Как ты сможешь победить меня? Как сможешь сломить?
Олеся сделала глубокий вдох, стараясь изо всех сил успокоиться, но не могла взять себя в руки. От страха затряслись губы и кончики пальцев, из глаз непроизвольно потекли слезы.
Фараону же, казалось, только того и нужно было. Он захохотал.
– Ну конечно же! Я знал, что они ошибутся! Они призвали не ту! Вот именно поэтому, в напоминание их слабости я оставлю тебя живой! Пусть смотрят и рыдают от огорчения! Их черные боги прислали слабачку! Они прислали другую душу! Потому что я – истинный правитель! И не им суждено отобрать у меня власть! – сказал Фараон и вышел из комнаты, оставив Лесю одну.
Едва он ушел, Леска с облегчением выдохнула и, наконец, осмотрелась в комнате, в которую ее привели.
Это было небольшое помещение, украшенное фресками и правильными геометрическими узорами, все в синих, золотых и зеленых тонах. Девушка бы сказала, что красиво, если бы подобная обстановка не была для нее непривычной и дикой. В центре комнаты стояла высокая кровать с балдахином из дерева. По дереву шла искусная резьба, делая ножки кровати похожими на огромных жуков–скарабеев, что поддерживали ложе – какую–то женщину с длинным изогнутым телом, что огибала им чуть ли не всю кровать.
Рядом с кроватью стояла тумбочка, сделанная в том же стиле, а так же шкаф и туалетный столик. В шкафу обнаружился целый гардероб однотипных белых платьев, прозрачных, словно паутина. На туалетном столике различные баночки с кремами и косметикой.
Стараясь успокоиться в перебирании склянок и баночек, Леська размышляла над тем, чем займется дальше. Необходимо было каким–то образом избавиться от мужа, либо сбежать. И первый вариант ей казался более выгодным, чем второй. Хотя бы потому, что Тутмос намекнул на неведомых заговорщиков. Вот только, как их искать?
Однако, искать никого не пришлось. Ближе к полуночи Олеся уже чистая, умытая и намазанная кремами на ночь уже собиралась ложиться спать, как кто–то постучался в балконную дверь. Девушка невольно поежилась, в страхе заозиравшись по сторонам.
– Кто здесь? – на всяких случай спросила Леська, хотя понимала, что и без ответа уже открывает дверь. На балконе стоял…
– Мужчина моей мечты! – вырвалось у Леськи невольно вслух, хотя она надеялась, что это останется только мыслью. Таинственный посетитель мягко засмеялся, немного отстранив девушку и пройдя внутрь комнаты.
– Рад, что приглянулся! Но… Мне кажется, что Вы только что вышли замуж, прекраснейшая Хатшепсут! – в голосе незнакомца послышались насмешливые нотки. Он уселся бесцеремонно на кровать, Леська же вдоволь смогла на него насмотреться.
Высокий, загорелый, сильный… Его темные как сама ночь волосы были перевязаны золотой тесьмой на затылке в длинный хвост, спадающий до самых лопаток. Жилистые руки, отливавшие бронзой, украшали массивные браслеты с лазуритом, тем самым дорогим камнем. В глазах разве что не горел огонь… В них отражалась мысль, благородство и изрядный ум.
– Как Вас зовут и почему Вы врываетесь без приглашения в мою спальню ночью, а? – Леська уперла руки в боки, затем, спохватившись, что стоит в одной ночнушке, метнулась к шкафу и, схватив первое попавшееся платье, попыталась закрыться, вызвав очередную порцию бархатного смеха.
– Не знал, что Хатшепсут – та, что идет впереди благородных дам, столь стеснительна! – заметил он, а девушка еще сильнее нахмурилась. Этот незнакомец начинал ее раздражать. Олеся терпеть не могла хамство!
– Я сейчас закричу! – сообщила она.
Мужчина выгнул смоляную бровь, разыграв неподдельное удивление.
– Неужели? Ну–ка попробуй! – улыбнулся он, что–то шепнув, а Леська поняла, что не может вымолвить и слова. Губы словно приросли друг к другу. Она беззвучно мычала и уже даже хотела кинуться на мужчину с кулаками, как возможность говорить вернулась.
– Сволочь! – сообщила Леська. – Даже хуже чем этот фараон! – припечатала, словно это могло помочь. – Говори, кто ты! Сейчас же!
Незнакомец вздохнул, примирительно подняв руки.
– Ладно, не злись. Мое имя тебе знать не нужно. Как ты видела, мне подвластна магия… Не простая магия, а Вуду! Магия черного солнца, луны и пустыни… Мне известны знания, хранимые Тотом… Мне, и никому более. И я пришел для того, чтобы поговорить с тобой. О том, кто ты и как здесь оказалась. – сообщил он, посмотрев на девушку насмешливыми глазами.
Ну что ж! Вот и заговорщики, судя по всему! – подумала Леська.
– Ну и кто же я? – Олеся поудобнее устроилась в плетеном кресле, как раз напротив своей кровати, на которой восседал маг.
Он долго и изучающе на нее посмотрел.
– Твоего имени я не знаю.
– Пффф… А говорил, что маг… Расскажешь кто я и зачем я….
– Маг. Вот только под тем, что расскажу кто ты, я подразумевал не имя. Ты – избранница ночи. Любимица богов и самая настоящая красавица, Хатшепсут! Ты та, кому суждено уничтожить это чудовище, Тутмоса, и спасти Египет.
– Начало отличное. В моем мире меня бы посадили бы в соседнюю камеру с Бонапартом, вздумай я что–то подобное толкнуть.
Незнакомец молчаливо сверлил девушку глазами.
– Значит, не веришь?
Леська покачала головой.
– Я не дура, но и на избранницу ночи не тяну, ты уж извини.
– И ты не хочешь знать, как и почему здесь оказалась? – в голосе мага послышались грозовые нотки. Кажется, он был достаточно самовлюбленным типом, чтобы так легко принять мое недоверие.
– Я и так знаю это. Я искала подругу. Пошла по ее следам. Какой–то псих из ИАЕ отправил меня сюда прямиком из древней гробницы.
Незнакомец снова замолчал. Видимо, переваривал информацию. Леська же размышляла о том, что он может ей предложить. И как она может вывернуть ситуацию в свою сторону.
– Я не мог совершить ошибку. Ты та, про кого говорил воск, плача прозрачными каплями, подчиняясь правилам опасного ритуала. Внутренности мертвого льва рассказали мне о том, когда и как явится избранница. Я все проверял несколько раз. Сомнений нет – это ты.
– Ну хорошо. – Леська решила все же подыграть ему. А что? Свергнем быстренько Тутмоса, найдем Юльку и дадим деру домой. А это маг… Может, он как раз тот, кто ей нужен для отправки домой. – Допустим, я та самая избранница. Но свержение законного правителя, спасение человечества меня не совсем привлекают, у меня свои планы. И я пока не готова от них отказываться. – сообщила девушка под тяжелым взглядом мага. – Но я готова на сделку.
– Вот как? И чего же ты хочешь? – мужчина выжидающе смотрел на Олесю. Кажется, он впервые встретил достаточно сильного противника в лице женщины.
– Хочу найти то, за чем прибыла сюда. Найти подругу и вернуться обратно. Домой. Меня там, кстати, жених ждет! – Олеся не знала, зачем ляпнула про жениха, но это отчего–то разозлило мага. Он сурово сдвинул на переносице брови.
– Не много ли женихов за один день?
– У меня лишь один любимый. И он ждет и переживает за меня. А весь этот фарс в Вашим Тутмосом – это все ничего не значит!
– Рад слышать. Кстати, по поводу подруги… Я хорош в поисковых заклинаниях. И я бы мог помочь тебе, разумеется, за услугу. Как только выполнишь то, о чем говорится в пророчестве древних, то есть, уберешь Тутмоса и восстановишь в Египте мир и покой – верну вас с подругой обратно.
– Когда ее можно будет найти?! – глаза Леськи загорелись алчным огнем.
– Уже светает… Я творю свою магию в нитях луны. Так что, думаю, встретимся завтра на закате. Если, конечно, нам не помешают. – с этими словами незнакомец исчез. Просто растворился в пространстве. А Леська осталась, полная надежд и раздумий.
А вообще–то Фараон заходил сообщить, что сегодня к обеду во дворец прибудет его брат Кауаб. У которого, кстати, и была вся власть до того, как Джедефра решил торжественно воскреснуть. Что это будет? Перемирие? И нельзя ли как–нибудь уговорить этого Кауаба вернуть меня домой. Если Хететенка не захотела спорить с богами, то может быть другой Фараон захочет?
Осмотреть дворец как следует мне не дали – как раз по причине того, что скоро прибудет важный гость и мне необходимо присутствовать, все–таки, он тоже мой брат, а я его сестра теперь получается. Родственник, однако! Чтобы хоть как–то занять себя, до обеда попросила Фили рассказать мне побольше о том божестве, жрицей которого мне надлежало стать. Насколько мне известно, Тот – это бог мудрости и врачевания, если не ошибаюсь…
– Тот – это бог, который по преданию, когда–то жил у нас на земле, среди простых Египтян. – начала свой рассказ Фили, поудобнее усаживаясь рядом со мной на кровати. – Он является потомком тех людей, что жили до нас прежде на этом свете. Тот научил нас письму, иероглифам, составил календарь… Еще мы называем его Атлантом.
Этот ответ вызвал во мне недоумение. О связи Древнего Египта и мифической Атлантиды я даже не представляла.
– Мы преемники их цивилизации, госпожа. Мы все бережно храним свою историю, особенно жрецы. Информация передается у них через преемственность и особые клятвы. Простые люди знают лишь крупицы от тех знаний, которыми обладают достойнейшие. Как, например, наш Фараон Джедефра.
За разговорами время прошло быстро. Вскоре пришлось собираться и идти на тот самый “Званый ужин”. Я гадала, как может выглядеть Кауаб и как отреагирует на его появление Джедефра.
Мы прошли по коридорам, уже знакомым мне, высоким, массивным, раскрашенными причудливым орнаментом, с изображениями соколов и сценами из жизни различных богов. Немного задержались у закрытых резных деревянных дверей. Видимо, именно за ними шел прием гостей… У дверей стояли двое прислужников–привратников с большими плетеными корзинами, в которых лежали цветки лотоса, разные цветные бусы и твердые кусочки ароматных масел.
– Эти двери очень дорогие, из клена! Наши мастера постарались… –прошептала Фили, а я отметила про себя, что не прочь была бы заиметь такие двери у себя дома…
Пока служанка нахваливала древнеегипетских мастеров, мне на шею одели переливающееся красками и камнями ожерелье, в руку всучили цветок лотоса, а на голову водрузили кусочек масла.
Едва двери распахнулись, я обомлела от великолепия украшенного зала, от чудесной музыки арф, гобоя, флейты, от танцев, от которых сердце заходилось в бешеном ритме, от возбужденного гула голосов, от необычных нарядов гостей, рассаженных за низкими столиками, от блеска золотых и серебряных кубков, от обилия запахов, от гусей и бычков, жарившихся прямо в зале на вертеле… Но более всего меня поразил Фараон Джедефра, который сам лично поднялся с высоченного кресла–трона, золотого с подлокотниками из сердолика и лазурита и вышел ко мне навстречу. Прямо как принц в Золушке….
– Драгоценная моя сестра, Хетепхерес. Позволь мне проводить тебя… – это был не вопрос, а утверждение, читаемое в бархате шоколадных глаз.
Мне захотелось ущипнуть себя, чтобы прогнать наваждение.
Меня проводили за столик, где стояло кресло фараона. Несколько кресел были выполнены в таком же стиле, но были заметно беднее. За одним из них находилась Хететенка, которая как всегда расположилась с грацией кошки, выставив вперед из–под платья узкую лодыжку в сверкающей камнями сандалии. Меня усадили рядом с ней. По другую сторону стола я разглядела двух мужчин. Одного из них мне и назвали как Кауаб. Ничего, кстати, себе мужчина. Молодой, темноволосый и не бритый, в отличие от Джедефра. Волосы схвачены в небольшой хвост на затылке. Узкие скулы, смешливые глаза…
– Рад обрести такую очаровательную сестру… – улыбнулся он, а я и вовсе растаяла. Мужчина моей мечты! Ему бы еще меч в руки и чтобы он целовался классно….
– Я рад, брат, что моя Хетепхерес тебе понравилась! – с улыбкой произнес Джедефра, подзывая к нашему столику слугу, чтобы он разлил по чашам ликер, пиво и финиковое вино. Слуги старались, принося на золоченых подносах новые кушанья, коих и так было на мой взгляд предостаточно. Что удивительно, то в каждой чаше лежала записочка, на которой стояла дата и время приготовленного, а так же то, из чего состояла еда. Вот тебе и Древность!
– Думаю, что теперь нужно правильнее говорить – наша. Ведь она и моя сестра тоже.– Кауаб смешливо посмотрел мне в глаза.
Я пожала плечами, невольно заметив, как нахмурился вечно спокойный Джедефра.
– И моя тоже! – вмешалась Хететенка и игриво обняла меня за плечи изящной рукой.
Все засмеялись и напряжение спало. Когда гости пригубили первые глотки вина и пива, Фараон Джедефра взял слово, приподнявшись на своем драгоценном троне.
– Дорогие, незабвенные и восхитительные гости! Вы все так прекрасны сегодня, сияете, словно тысячи солнц. Мои жрецы возносили молитвы богам, чтобы они сегодня даровали вам всем благословение! Они отдали дань традиции, отдадим же и мы! Взглянем на святыню, хранящуюся в моем доме! Взглянем в лицо тому, что нас ждет…. Суд Осириса близок…
Заиграла какая–то тяжелая музыка, в распахнутые двери жрецы, очень смахивающие на Анубисов из Мастабы номер семнадцать, внесли громадный гроб…
Мне чуть плохо не стало… Неужели решили сегодня кого–то упокоить или…
Рука Хететенки на моем плече сжалась.
– Терпеть не могу эту часть пира… Сейчас они будут носить ее по залу и показывать гостям! – прошептала она мне на ухо.
Я не поверила в услышанное. Посреди пира они будут носить гроб с…
– А что там внутри? – так же шепотом поинтересовалась я, боясь оказаться верной в своей догадке.
– Как что? Мумия предка разумеется! – отозвалась Хететенка и в следующий миг круг почета с ритуальной ценностью достиг и нашего стола. Я заглянула внутрь и едва не опустошила прилюдно свой желудок, наполненный зажаренными гусями в гранатах и финиках. Мумия! Отвратительная, страшная, жуткая….
– О небеса! Она еще хуже, чем был ты, Джедефра, там, в Мастабе! – зачем–то ляпнула я, пытаясь сдержать порыв рвоты. За столом воцарилась гробовая тишина.
Взгляд Джедефра, казалось, не предвещал ничего хорошего. Хететенка старалась не смотреть на меня, делая вид, что полностью увлечена поеданием фиников в меде, а Кауаб внезапно захохотал. Его в этом мало кто поддержал, лишь на лице у Фараона Джедефра заходили желваки, а шоколад глаз превратился в черные омуты, из которых разве что молнии не вылетали.
– Мой братец был прекрасен, пока пребывал в местах весьма отдаленных? – поинтересовался он у меня.
Я хотела было что–то ответить, но Джедефра ответил сам.
– Мое тело было высушено и мумифицировано. Но боги пробудили меня, Кауаб. И сейчас мое тело полно жизни. И оно имеет достаточно сил, чтобы удерживать царство в своих руках.
– Это так, Джедефра, мой повелитель! – с улыбкой ответил Кауаб. – Но имеет ли оно достаточно сил, чтобы удерживать в своих руках, скажем, сердце женщины? Особенно, если эта женщина помнит его облик до пробуждения и, мало того, нежно хранит в своей памяти этот образ?
Джедефра невольно дернул плечом.
– Любая будет счастлива быть с Великим Фараоном. Или ты сомневаешься, брат? – в голосе послышалась сталь. Я, покосившись на непринужденную Хететенку, жующую финики, схватила тоже один и попыталась отвлечься, но не смогла, чувствуя на себе постоянно чей–то взгляд. Вот только чей разобрать не смогла, боясь посмотреть на двух сильнейших мужчин Египта того времени.
Разговор, к моему облегчению, скоро сменился другой темой, и я смогла, выдохнув, расслабиться и погрузиться в наслаждение Древнеегипетской эпохой и размышлениями о том, как поскорее бы дать отсюда деру к себе на родину. Но для этого нужно знать, как именно это сделать… Заручиться поддержкой какой–нибудь влиятельной особы, которая бы не боялась Джедефра и богов…
Взгляд мой невольно сосредоточился на расслабленной фигуре Кауаба. Красив… Темные как уголь волосы, белозубая улыбка, тонкие губы, красиво очерченные скулы, живые и умные глаза….
– Сестричка! Я слышал, что боги прислали тебя к нам прямо из другого мира! Может быть, поделишься его секретами? – ответил на мой взгляд брат Фараона.
– Она пребыла из варварского мира неучей! Боги даровали благословение, что перенесли ее сюда! – вновь не дал мне ответить Джедефра, обжигая шоколадом глаз. – Верно, Хетепхерес?
– Вранье! – довольно резко ответила я, понимая, что Фараон не хотел продолжать данную тему, поэтому и спешил ответить за меня, чтобы быстрее ее закрыть.
– Вот как? – победоносно глядя на Фараона, приподнял бровь Кауаб.
– Да. У нас развитый мир, основанный на технологии. И он не параллельный, просто я из будущего. У нас есть самолеты, которые позволяют нам перемещаться между континентами, поезда. У нас есть компьютеры и интернет, с помощью которого мы все обо всем можем знать!
– Ооо, это действительно интересно! Хотел бы я хотя бы одним глазком посмотреть на этот мир! – сказал Кауаб, прихлебывая из кубка финиковое пиво. Хететенка усмехнулась каким–то своим мыслям и тоже посмотрела на меня, заинтересованная подробностями.
– Братец, можешь отправляться хоть сейчас. С удовольствием провожу тебя, я знаю туда дорогу. Только вот не знаю, как тебе понравится мир без магии… – заметил Джедефра. Разговор ему не нравился и было ясно, что Кауба он готов отправить не только в мой мир, но и в загробный, причем навсегда.
– Без магии? Как такое возможно? Хетепхерес же сказала, что этот мир – будущее нашего.
Я пожала плечами.
– Люди растеряли этот навык.
– А ты бы хотела научиться? – Кауб посмотрел мне в глаза, отчего на моем лице сама собой заиграла улыбка. Вот умеет этот мужчина очаровывать одним лишь взглядом. И голосом. Живым, увлекающим…
– Конечно! Я бы хотела… И еще. Я бы хотела вернуться назад. В свой мир. Здесь мне не комфортно. Может быть Вы могли бы мне помочь… – начала я, но Джедефра внезапно ударил кулаком по столу так, что бряцнула дорогая посуда, звеня золотыми и серебряными боками. У Хететенки пролилось вино на платье, отчего она зашипела не хуже той же гюрьзы, а вот мне, судя по всему, сейчас должно было непоздоровиться.
– Хватит! – рявкнул Джедефра, а я притихла как мышь, даже голову в плечи вжала. Ну все. Сейчас отдадут на съедение крокодилам или еще кому… – Хетепхерес. Думаю, что шум и выпивка слишком утомили тебя. Это видно по твоим легкомысленным речам. Надеюсь, что впредь подобные вещи из твоих уст не прольются. Особенно при моих гостях… Полагаю, что тебе нужен отдых. Я скажу слугам, чтобы Фили проводила тебя в твои покои.
Утро встретило меня более чем безрадостно… Финиковое вино и ликер оказались коварны, и проснулась я с дикой головой болью. Мучаясь предательскими мыслями о том, чтобы засунуть голову в холодильник ( о ужас, здесь их не было), я прошлепала в ванную комнату и с блаженством плюхнулась в бассейн. Отмокала я там около получаса, после чего, посвежевшая и немного более бодрая выбралась обратно к себе в комнату. Там меня уже поджидала Фили с корзинкой разных склянок, баночек с мазями и косметикой. А так же с коллекцией париков….
Кое–как справившись с основными гигиеническими процедурами, наложением макияжа, я укуталась во вчерашнюю греческую тогу и с наслаждением потянулась.
– Фили, скажи, а когда я смогу приступить к своим обязанностям как жрица Тота? – поинтересовалась я у служанки, рассматривая изображение какого–то ритуала на противоположной от кровати стене.
– Великий Фараон Джедефра велел ждать его распоряжений… Он обещал заглянуть к Вам сегодня. Кажется, он хотел вам что–то показать.
Я фыркнула, плюхнувшись на кровать и распластав руки и ноги в форме морской звезды. Скучно! Страшно! И дико хочется домой. Ужасно, что с Кауабом так и не случилось вчера поговорить. Уж кто–кто, а он то точно не против будет насолить брату и помочь мне отсюда выбраться… Возможно, даже сможет отправить меня домой… Вот только как с ним встретиться?
– Фили!
– Да, Великая? – отозвалась служанка, занятая вытиранием пыли с мебели.
Я заметила, что без дела она никогда не сидит. Все время что–то моет, чистит, убирает, выполняет мелкие просьбы… В ней совершенно не было лени и это то ли настораживало, то ли делало большую честь девушке. Вообще, мне было непривычно видеть вечно занятого человека, причем добровольно занятого. В наше время люди стараются побыстрее выполнять свои обязанности, чтобы больше времени осталось на себя. А здесь все наоборот… Надо будет узнать потом поподробнее, что заставляет эту девушку работать как электровеник….
– Скажи, а Кауаб, он вообще кто? Ну помимо того, что он брат Фараона Джедефра и захватил власть, пока тот покоился с миром в виде мумии…
– Ооо… Кауаб сейчас занимает должность визиря. Он имеет огромное влияние в Египте. Есть много недовольных тем, что Джедефра вернулся, они по–прежнему верны его брату… Но бунт поднять они не могут. Слишком велика вероятность того, что боги разгневаются. К тому же, жрецов, подобных тем, что служат Фараону, у Кауаба нет. Его магия слабее, чем у Джедефра… К тому же, скажу вам, что мало кто из Фараонов мог вот так воскресать. Это величайшая воля небес…. И величайшая сила самого правителя.
– А он часто навещает нашего Фараона? Так как вчера?
Фили покачала головой.
– Если Вы могли заметить, то Кауаб и Великий Фараон Джедефра не очень–то ладят. Вчерашняя встреча была обусловлена Вашим появлением, чтобы отдать дань традициям, и политической ситуацией. Я слышала, что Кауб пока добровольно сложил с себя обязанности правителя. Но вот только народ в некоторых частях Египта весьма недоволен этим… Кауб как змея будет ждать выгодного момента, чтобы нанести свой смертоносный бросок…
Я вздрогнула, услышав бархатный мягкий смех за спиной и обернулась. Джедефра стоял здесь, рядом со мной, хотя я готова была поклясться, что дверь не открывалась!
Фили тут же склонилась в низком поклоне, а я так и осталась сидеть с округлившимися от удивления глазами.
– Приятно, когда хоть на кого–то подобные фокусы все еще производят впечатление… – произнес Фараон, присаживаясь рядом со мной на кровать и обнимая одной рукой за плечо.
Я попыталась увернуться и отцепить конечность мумии от своего тела, но он держал крепко.
– У нас нет магии в мире, поэтому для меня это очень странно выглядит. Давно Вы здесь находитесь?
– Нет. Я появился здесь, едва ты затронула вопрос о моем брате. Он понравился тебе?
Этот вопрос, непринужденно заданный, казалось, весьма миролюбивым тоном, был опасен… Я кожей чувствовала это. К тому же что–то во взгляде цвета расплавленного шоколада было не таким как всегда… Горел какой–то огонь, которой мог бы сжечь как душу, так и тело, только дунь на него…
Я слегка пожала плечами.
– Как мужчина… Он симпатичен. Мне нравятся мужчины с волосами на голове. В нашем мире их бреют только рокеры и те, у кого началось раннее облысение… – ляпнула я, но заметив потемневший взгляд Фараона поспешила исправиться. – Но я не знаю его как человека. Судя по всему, он вполне может оказаться гнусным предателем… Так что, внешность – это не главное! – успокоила я Джедефра, но тот отчего–то успокаиваться не спешил.
– Волосы носят только простолюдины. Запомни это, Хетепхерес. И Кауаб ношением волос подчеркивает свою близость к народу… За это его и любят. Но не всегда смотри на то, что является показным, сестра… Пойдем. Я хотел показать тебе как продвигается строительство сфинкса с моим изображением! – Джедефра повел меня за собой, распахивая перед мной двери моей же собственной комнаты.
Джедефра повел меня за собой. Мы шли через расписанные цветными красками залы, и я мало запомнила, зачем и куда мы шли. Все мои мысли были заняты “магией”. Несмотря на то, что я переместилась из своего мира в прошлое во времена правления фараонов, да еще и стала участницей ритуала, меня удивило внезапное появление Джедефра в комнате. Странно, но факт, я начинала его бояться. Человек, который смог воскреснуть… Вернуть власть себе, когда другой правитель, казалось бы, располагает доверием народа… И, мало того, обладает недюжинной магической силой….Что он может вообще? Удастся ли мне убежать, если он того не возжелает?
Мы вышли на улицу, и мне в лицо ударил запах каких–то цветов, глины и песка. Джедефра уверенно вел через сад, возле его дворца, затем свернул к высоким каменным воротам, и вывел меня за пределы своего поместья.
– О Великий Фараон… – начала я уже, казалось бы, оставленную тему.
– Я слушаю тебя, Хетепхерес. – отозвался он, ни на чуть не замедляя шаг. Мы шли по узенькой улочке, где было не так много людей… Шумный “проспект” остался позади. Фараон вряд ли хотел излишнего внимания, выбирая этот путь.
– Если боги захотят, чтобы я вернулась туда, откуда пришла… Как Вы отреагируете?
Фараон на мгновение остановился. Развернулся и даже слегка наклонился, заглянув мне в глаза.
– Юлия. – сердце пропустило удар.– Не нужно со мной шутить…
– Я не шучу. Я хочу домой. Правда. Поймите меня, о Великий Фараон. Пойми меня, умоляю. У меня там родные, друзья, работа, в конце концов. Я уехала в отпуск и только. И тут этот придурок, повернутый на культе Атона. И я здесь… Джедефра… Умоляю… Верни меня. Или хотя бы не мешай вернуться. Если боги того пожелают. Ты же послушен богам… Если они пожелают, не останавливай меня. – почти прошептала я. Шоколад глаз, казалось, уносит меня в какой–то фантастический водоворот, не позволяя дышать полной грудью, заставляя останавливать сердце его ритм…
– Боги того не пожелают. И не мечтай, Хетепхерес.
– Но а вдруг? Я стану хорошей жрицей Тота и тогда…
– Нет, Хетепхерес.
– Что “Нет”?!
– Нет, значит, не захотят.
– А если захотят?
– Юлия. Ты не вернешься. Пойдем. Я хотел показать тебе сфинкса. Или ты желаешь просидеть остаток жизни в своих покоях во дворце?
Я покачала головой.
– Тогда пошли. И хватит глупых вопросов. Пора взрослеть и умнеть, сестра… То, что произошло с тобой сейчас – лишь начало…
– Начало чего!? – ужас холодком пробежался по моей спине.
– Узнаешь… – лишь был его ответ.
Мы прошли еще какое–то время, пока не вышли к какой–то площади, на которой, словно рыба в рыбацкой сетке был обтянут лесами монумент.
– Моя статуя… – похвалился Фараон.
Я скептически оценила труд рабочих. Не очень–то и похоже, если честно. Губы чересчур полноваты, скулы не настолько широки….Глаза… Глаза вообще передать сложно. В них самих какая–то магия…
– Мммм… Мне кажется, губы полноваты… Не так как в жизни…– сказала я, боясь разочаровать Джедефра.
Тот лишь усмехнулся.
– Желаешь сама попробовать возвести мне монумент?
Монумент я возводить не только не желала, но и не умела, поэтому быстро прикусила язык и сообщила, что будущий памятник прекрасен, словно цветок лотоса.
Мы еще немного полюбовались величественным памятником, а затем к Фараону подошел незамеченный мною ранее строитель.
Идеальный момент, чтобы сбежать! Но я все же осознавала грустную правду о том, что меня в случае чего довольно быстро найдут, а жизнь моя после этого вряд ли будет продолжительной и прекрасной….
От нечего делать я задумчиво обошла вокруг сфинкса. Идеально высеченные бока львиного тела, видно было даже каждый мускул, а на лапах каждый коготок… Вот только на одной из лап имелся скол, незамеченный мной ранее. Я сначала ужаснулась, что кто–то мог нарочно испортить такое уникальное произведение искусства, но вскоре вспомнила, что египтяне, боясь гнева богов, всегда делали людские изображения несовершенными, специально откалывая то нос, то часть уха у статуй… Быть может, здесь это сделано с этой же целью…
“Сфинкс… Правда ли то, что он является стражем?” – восторженно думала я о том, что знаю об этих мифических животных. Изначально сфинксы зародились в Древнем Египте, потом их переняли греки, зачем–то начав изображать тех в женском обличии, да еще и с крыльями на спине. Загадки сфинкс, кстати, загадывал именно греческий, а не египетский… Кажется, царю Эдипу он загадал загадку о возрасте человека…
Я еще раз медленно обошла вокруг, бросив украдкой взгляд на Джедефра. Тот что–то увлеченно обсуждал с мастером, который активно жестикулировал руками, стараясь что–то объяснить Фараону… Кажется, этот разговор надолго.
Неизвестно отчего, мне ужасно захотелось прикоснуться к гладкому прохладному камню сфинкса рукой. Ощутить какой он наощупь. Я невольно просунула руку в щель между лесами и прикоснулась к боку мифического существа. На удивление камень оказался не прохладным, а теплым, согревающим… Расслабившись, я подняла взгляд вверх на лицо, скопированное с Фараона Джедефра, и обомлела. Каменный взгляд был вполне себе живым и слегка светился изумрудами глаз. Очень хотелось заорать от ужаса и позвать на помощь, но сфинкс, видя мой страх, прикрыл глаза и слегка качнул головой.
– Наш разговор никто не услышит… – голос у Сфинкса оказался низкий, гортанный, рокочущий словно тысячи труб. Я испуганно обернулась на Джедефра, но тот ничего не замечал, продолжая оживленно беседовать с мастером. Вот глухомань! Когда надо, никогда его нет! Хотя… Позови я на помощь, разве бы он помог? Отдал бы на волю богам, как тогда с коброй…
– Кто… Что Вы такое?! – изумленно прошептала я, все еще боясь поверить, что разговариваю с ожившей статуей.
– Ммм… Я – страж, привратник на пороге равновесия, мира и справедливости. Мое сердце высечено из камня и холодно как лед, разум же горяч, словно яростное солнце… Я просыпаюсь, когда вижу несправедливость и ложь. Скажи, обходились ли с тобой несправедливо в последнее время, женщина?
Я в ужасе даже дар речи потеряла, отчего сначала прокашлялась, прочистив охрипшее от страха горло, а потом ответила.
– Я попала в этот мир из будущего. Я не хотела этого… Если это является несправедливостью, то да, со мной обошлись нечестно.
Сфинкс на мгновение прикрыл тяжелые изумрудные очи.
– Вижу твое прошлое, женщина, обладающая двумя именами – Юлия и Хетепхерес… Вижу, что боги Египта притянули тебя сюда, вижу человека, что обманул тебя, заманив в гробницу–мастабу…. Так ты стала жертвой…. Кого ты увидела, когда очнулась?
– Анубисов! Их было много! И мумию… Ну то есть, уже Фараона Джедефра! Они что–то сделали со мной, провели какой–то ритуал, отчего Джедефра ожил… Я слышала, как они говорили о том, что я не добровольная жертва… – наябедничала я, ощущая, что сфинкс мне ничего плохого не сделает. Может, даже сможет помочь выбраться домой….
– Недобровольная жертва… Да, так и есть. Ты стала ей по незнанию. По законам Древнего Египта тебя должны были отпустить домой, но не смогли…
– Почему?
– Ритуал… Проведенный ритуал пробуждения Фараона… Подобных ритуалов существует несколько различных вариантов. И проведи Анубисы другой, ты бы могла быть уже сейчас дома… Но то, что они сделали – это их ошибка, хоть Анубис и считается божеством, но все же ошибается.
– А что не так с этим ритуалом?
– Даже Великий Фараон Джедефра не ведает, что было сотворено в Мастабе, в месте его первого захоронения… И никто не будет ведать, пока не случится предначертанное! Сколько тебе лет, женщина?
– Двадцать шесть. Вроде. Пока еще. Скоро будет двадцать семь…
– У тебя есть муж? Дети? В твоем прошлом я их не увидел… Может быть в этом причина… – сфинкс о чем–то явно размышлял, решая для себя что–то. Я же заметно нервничала, ощущая, что от меня что–то скрывают.
– Я признаю ошибки Анубиса и признаю незаконность твоего пребывания здесь! Как страж и привратник справедливости, я обязан отправить тебя домой и очистить твою память от пережитых воспоминаний! – молвил сфинкс, а я едва в ладоши не захлопала.
– Спасибо! – искренне выдохнула я.
– Не нужно меня благодарить, я не договорил. В виду того, что твое возвращение назад может изменить ход истории, может задеть мир и благоденствие, процветание Древнего Египта, я не отпущу тебя сам, хоть и должен по закону… Пусть высшие боги решают, попасть ли тебе домой или остаться. Но безучастным я не останусь. Я дарую тебе шанс, альтернативный путь, пройдя который, тебе откроется дверь возвращения… Сейчас, когда я вновь засну и стану каменным изваянием, ты достанешь у меня изо рта свиток, перевязанный алой лентой. То, что в этом свитке написано – ключ к разгадке твоего пути домой”. – с этими словами сфинкс глубоко вздохнул и замер. Я посмотрела на застывшие уже обычные глаза, скопированные с Фараона Джедефра. Вот это жесть… Он сказал, что ключ у него во рту?
Одержимая жаждой свободы, я проверила на прочность ногой леса, встав на нижнюю ступеньку и даже слегка попрыгав на ней. Шатается, но ничего! Сойдет! Встав на нее и уцепившись руками за верхнюю перекладину, я подтянулась и оказалась уже на пару метров от земли выше. Подобным образом я миновала еще пару перекладин–ступенек и смогла дотянуться рукой до лица Сфинкса. Никакого свитка во рту я не видела и хотела было уже все привидевшееся списать на галлюцинации, как заметила, что в углу плотно сомкнутых каменных губ имеется едва заметная щель, а в ней виднеется кусочек пергамента….
Проклятая бумажка никак не хотела доставаться. Было ужасно неудобно стоять, цепляясь одной рукой за шаткие леса, а другой вытаскивать пергамент из щели. Жара была ужасная, от нее не то, что живые сфинксы, зеленые человечки привидеться могли! У меня даже в глазах темнело от напряжения! И вот, когда я почти отчаялась и хотела уже слезать вниз, заветная бумажка, наконец подцепилась, и я вытащила на свет тоненький свиток, перевязанный алой тесьмой… Довольная собой, я неловко взмахнула рукой и….
– Ааааааааа! – завопила я, цепляясь соскочившей рукой за первую попавшуюся балку… Та на горе оказалась неплотно закреплена и, к тому же, потащила за собой всю остальную конструкцию лесов. Грохот стоял жуткий. Для меня мгновения и секунды растянулись на вечность. Зажмурившись, я уже представляла себя, распластанную под упавшими лесами на песке возле сфинкса, как поняла, что ощущение падения прекратилось и я, собственно, никуда не падаю… Но если я никуда не падаю, то почему не чувствую боли, если уже упала?
Я осмелилась приоткрыть один глаз и первое, что я увидела – это то, что Фараон Джедефра стоит внизу у рухнувших лесов и яростно взирает на меня. А я… а я висю. Или вишу. В общем, левитирую я, парю прямо в воздухе!
– Хетепхерес… Ты ничего не хочешь мне объяснить? – вкрадчиво поинтересовался мужчина и что–то прошептал, взмахнув рукой, отчего я достаточно плавно, но все же ощутимо опустилась рядом с лесами и Фараоном на пятую точку.
– А я того… Хотела лицо его поближе рассмотреть! Помните, мы с Вами говорили о том, что губы полноваты? – ничего не нашлась я больше ответить.
Я взирала на Фараона снизу вверх, и подниматься с теплого песка мне совсем не хотелось. Ровно до тех пор, пока что–то меня не ужалило. Прямо за то место, на котором я покоилась на песке. Сердце гулко пропустило удар. Что это было? Змея? Ядовитая гусеница?
– Скорпион… – испуганно прошептала я, глядя на то, как отползает от меня ужасное насекомое.
– Хетепхерес! – склонился надо мной Фараон. – Ты слышишь меня?
– Скорпион ужалил меня! – только и смогла ошеломленно вымолвить я.
Джедефра не на шутку перепугался. Наклонился, положил прохладную руку мне на лоб, проверяя, нет ли жара… Я не знала был он или нет… Моих знаний о скорпионьем яде хватало лишь на то, чтобы знать, что ужаленный человек испытывает колоссальную боль, затем начинаются проблемы с сердцем и легкими. В моем мире меня бы непременно доставили в больницу и оказали помощь… Но здесь… В древнем Египте? Какая помощь… Целитель на верблюде?
Странно, не могу понять, почему я не испытываю сильной боли… Может, так и должно быть?
– Хетепхерес! Куда был укус? – повелительный голос Фараона привел меня в чувство. Он все так же был склонен надо мной, с беспокойством смотря мне в глаза.
Куда был укус? Не скажу же я, что прямо туда, на что я упала… Не так поймет. Откуда я знаю, как у них здесь в Египте принято рассказывать о подобных проблемах.
– В ягодичную мышцу! – честно ответила я, благо мой отец был медиком и научил, так сказать, нужной терминологии.
– Юля! Я ничего не понял! Куда тебя укусило это насекомое? – сорвался на крик Фараон.
Чуть не плача от страха быстрой смерти то ли от яда скорпиона, то ли от рук Джедефра, я показала рукой место укуса и попыталась подняться. Выходило плохо. Ноги подкашивались, и я все время пыталась завалиться прямо на Великого Фараона, который услужливо подставлял свое плечо. Наконец, он просто подхватил меня на руки и готов был нести даже на край света, как к нам подбежал мастер–строитель, держа в руках того самого скорпиона. Я в священном ужасе воззрела на смельчака.
– Этот скорпион, Великая госпожа?
Я часто закивала головой, молясь всем богам, чтобы эту тварь как можно быстрее убрали с глаз моих долой. Ну и заодно о том, чтобы выжить, на что я уже, кстати, не надеялась….
– Он неопасен, Великая! Вы видите какие у него толстые клешни? Этот скорпион мало ядовит. Вот если бы был с тонкими клешнями, то мы бы провожали вас через несколько часов к Осирису. В Вашем случае укус будет болеть день–два, но вреда не принесет, словно вас укусила оса…
Я облегченно выдохнула и обмякла на руках Фараона, стараясь не думать ни о чем лишнем, разглядывая лишь мягкие пушистые облака на небе. Джедефра же, услышав прекрасную новость, не торопился почему–то меня отпускать.
– У моей сестры сильный шок. Она испугана… – словно оправдываясь перед строителем произнес Фараон. – Я отнесу ее домой. Пока ее еще кто–нибудь не укусил…
На руках у Фараона было довольно уютно. Особенно после пережитого стресса! Я уже готовилась отправляться в загробный мир! Угораздило меня упасть прямо на скорпиона!
Джедефра шел довольно быстро, а держал крепко. От его рук и тела пахло какими–то терпкими маслами, да так, что щеки невольно алели, настолько будоражащим был запах. При малейшем изменении рельефа местности, я тут же тыкалась носом в его загорелую грудь, от чего стеснялась еще больше и, наверное, сошла с ума бы, если бы меня аккуратно не сгрузили на какую–то скамью или ложе, укрытое чистой простыней.
– Мою любимейшую сестру укусил скорпион, Яфеу. Ей необходим твой осмотр… – услышала я как говорит кому–то Фараон и отчего–то устыдилась собственных мыслей. Я думала, что Фараон принесет меня в мою спальню, укроет теплым одеялом, принесет чего–нибудь вкусненького… А тут – осмотр! Кто такой этот Яфеу? Лекарь?
Взглянув на того, кто склонился надо мной, я хотела в ужасе даже куда–нибудь провалиться. Можно даже обратно домой. Немного успокоившись я распознала, что это всего лишь человек в маске льва. Его глаза, горящие раскаленными углями–гранатами, взирали на меня изучающе и спокойно.
– Рад приветствовать Великую сестру Фараона, Хетепхерес! Как Ваше состояние? Вы видели скорпиона, что Вас укусил?
Пока я вспоминала облик укусившего меня насекомого, Яфеу развил весьма бурную деятельность. Поставил кипятиться какой–то медный клепанный чайничек, приготовил чистые льняные повязки, срезал острым лезвием пучок трав, подвешенных к потолку… Достал каменную фигурку богини с изящной львиной головой, похожей на маску, которую носил сам.
– Скорпион был маленький… Коричневый и с большим клешнями… – сказала я, а Яфеу с пониманием кивнул.
– Боги благосклонны к Вашей, Великий Фараон, сестре, раз послали неядовитого скорпиона… Владычица пустыни, Сехмет, оградила ее от худшей участи! – сообщил лекарь, почтенно склоняясь перед своим повелителем.
Джедефра, тем временем расслабленно расположившийся в высоком деревянном кресле, кивнул.
– Я доверяю тебе, Яфеу…
– Мне нужно осмотреть место укуса…– Львиноголовый жрец нетерпеливо воззрился на меня.
Ага! Щаз! Держите карман шире. Только еще стриптиз при двух здоровых мужиках я не устраивала.
– Ээээ, у меня уже все прошло и ничего не болит! – я попыталась довольно торопливо вскочить с кушетки, но подошедший лекарь сурово погрозил мне пальцем.
– Яд может быть коварен, Великая! Необходимо удалить его, выдавить и прижечь ранку, чтобы не допустить распространения инфекции.
Распространения инфекции я допускать не хотела. Но и на условия лекаря я соглашаться не хотела. Вот бы домой! Схомячить таблетку антибиотика посильней и все! Ну и противоядие ввести от каракуртов. Кажется, именно такое сегодня используется против скорпионьего яда… А здесь – на тебе! Прижечь ранку! На мягком месте в присутствии двух мужиков!
– О Великий Фараон! – начала я. – Позвольте мне обойтись без этой помощи! Владычица пустыни Сехмет и так была ко мне благосклонна, что не позволила умереть, послав скорпиона послабее! Не думаю, что она захочет моей смерти… Не нужно гневить ее, стараясь улучшить лечение, уже использованное ее волшебной рукой! – заметила я, надеясь изо всех сил, что ко мне прислушаются… Однако, реакция Фараона была такой, что я едва не свалилась с кушетки. Впервые за все время пребывания здесь, в Древнем Египте, я видела его в такой ярости. Он вскочил со своего кресла, на котором сидел, казалось, безучастный ко всему и, нависнув надо мной, сверкал ставшими, словно уголь, черными глазами.
– Как ты смеешь, смертная, судить о том, что позволено Богам!? Как ты смеешь указывать нам!? Как смеешь ты толковать нашу волю?! Ты, что проникла сюда незаконным путем!? То, что ты не умерла еще – заслуга не твоя, а тех богов, что покровительствуют тебе!
Я в ужасе шарахнулась сторону, глядя, как спешно падает в земном поклоне на пол жрец–лекарь Яфеу.
– Сехмет! Владычица Сехмет здесь! Она вошла в тело Фараона! Она говорит с тобой, не Фараон! Упади же ниц рядом со мной, сестра Фараона, Хетепхерес!
Зажатая в тиски между глиняной стеной, кушеткой и Фараоном–Сехмет я не знала, что мне делать. Говорить? Обещать что–то? Раскаиваться? Как ее там называл Яфеу? Владычицей пустыни?
– О Великая Владычица пустыни, Сехмет! – начала я, стараясь, по такому случаю, взвешивать каждое свое слово. Уж больно страшна была богиня, представшая углем в глазах Фараона Джедефра. – Умоляю простить мою дерзость, я не из здешних мест…. Я пришла из другого времени, из будущего, где не научены поклоняться таким прекрасным богам…
Джедефра–Сехмет подозрительно сощурил взгляд.
– Я хочу домой, я в трудном положении, ничего не знаю и всего боюсь! И, уверяю Вас, я не посмела бы тревожить Ваш покой своими речами… Просто, меня укусил скорпион, а я не хочу, чтобы на укус смотрели мужчины – он в неприличном месте! Поэтому, я понадеялась, что Ваше прекрасное имя защитит меня и мою честь от поругания.– А что? Попытка–не пытка…
– Это правда?
Я закивала головой словно китайский болванчик.
– Двое мужиков хотели попялиться на мою задницу, да еще и прижечь чем–то! Поймите меня как женщина, о Великая Владычица пустыни, Сехмет! Поймите и защитите, прошу! – я склонилась, в позе черепахи распластавшись по кушетке, а Джедефра–Сехмет внезапно захохотал, склонившись от смеха, а затем начал медленно оседать на пол. Едва он оказался распростертым на полу, от него отделилась стройная полупрозрачная фигура женщины–кошки, которую, казалось, кроме меня никто не видел.
– Твой укус не смертелен, девочка. Можешь ничего не прижигать… – благосклонно махнув рукой, ответила богиня, а у меня прямо–таки от сердца отлегло.
– Спасибо! – искренне ответила я.
– Эти мужчины такие глупые! Им не понять наших женских проблем… Ты, Юлия, позабавила меня… Я согласна с Атоном, что твое появление здесь не случайно. Можешь рассчитывать на мою помощь, ты мне понравилась… А в остальном… Более не гневи богов, сестра Фараона. Не все могут обладать таким переменчивым характером, как у меня… Кто–то может очень расстроиться, если его имя всуе будет произносить не жрец, да еще и толковать его волю… Особенно, не советую ссориться с Сетом…
Я кивнула, обрадованная тем, что богиня смягчилась.
– Нам с тобой предстоит еще долгий путь, Юлия… – сказала на прощание богиня, прежде, чем исчезнуть.
Именно в этот момент очнулся и Джедефра, морщась, словно от зубной боли, и поднимаясь с пола.
– Что она сказала? – спросил Фараон.
Вместо меня ответил жрец, Яфеу.
– Благословила, Великий Фараон Джедефра. Она благословила Вашу прекрасную сестру.
Остаток дня я провела у себя в покоях, окруженная заботой слуг, прежде всего Фили, а затем и других, которых послал Фараон Джедефра, чтобы те справлялись о моем здоровье и были всегда под рукой, если мне что–то потребуется. Сегодняшний день перевернул мое представление о богах, развеяв остатки сомнения в том, что они существуют…
– О Великая сестра Фараона, Хетепхерес! – обратилась ко мне Фили, заботливо расставляя глиняные мисочки с едой и питьем на небольшом низком столике в углу моей комнаты.
Джедефра повелел, чтобы я сегодня никуда не выходила, даже на ужин. Видимо, появление Сехмет, заставило его задуматься о том, зачем он вообще притащил меня с собой в Мемфис, и он решил не рисковать, просто заперев меня во дворце. Мало ли, что я еще натворю… Это он еще про ожившего сфинкса не знает! Кстати, о сфинксе… Его записочка, вытащенная изо рта каменного изваяния, была заботливо припрятана мной в потайном кармашке в моем платье. И я намерилась развернуть ее только тогда, когда останусь в гордом одиночестве, что мне явно не светило в ближайшие час – два, благодаря стараниям Джедефра.
– Да, Фили?
– Я слышала, что Вам явилась сама Семхет! Она говорила с Вами через Фараона… Скажите, она очень страшна? Говорят, что у нее переменчивый характер. Эта богиня покровительствует войне и врачевателям….
Я, услышав, что Фили спокойно рассуждает о характере Семхет и не боится, даже испуганно прижала палец к губам, шикнув на девушку. Сейчас как явится богиня и вставит всем по полное число! А все из–за того, что кто–то не держит язык за зубами….
– Тише! Семхет замечательная богиня! Но лучше ничего о богах не говорить. Поняла? – поучительно произнесла я, отвлекаясь на финиковое пиво и жаренную в гранатах дичь, от которой исходил просто упоительный запах. Но едва я с наслаждением вгрызлась в зажаренное крылышко, уже ощущая вкус всеми органами чувств, как кто–то довольно грубо схватил меня за руку.
– Пойдем!
Я в изумлении выронила крылышко на тарелку. Рядом со мной стоял Фараон Джедефра и в глазах цвета расплавленного горького шоколада горела странная решимость.
– Куда? – забыв тут же весь страх и учтивость запротестовала я.
– Я слышал, что боги сомневаются, является ли твое нахождение здесь, в Древнем Египте, рядом со мной законным. – хмуро произнес он, нетерпеливо снова потянув меня за руку.
– Отправите меня домой?! – едва не завопив от радости вскочила тут же я. Заглянула в бархат глаз, с надеждой уже раздумывала, что прихватить с собой из Египта домой в качестве сувенира…
– Не надейся, ящерица! – усмехнулся Фараон, рванув рывком меня за руку и почти таща куда–то вдаль по коридорам дворца.
Слуги, встречавшиеся нам по пути, удивленно поглядывали, но спешили кланяться, делая вид, что не замечают странного поведения их повелителя.
– А куда мы идем? – наконец, поинтересовалась я, когда мы оказались на улице. Уже вечерело. Солнце раскаленным огненным диском опускалось в пески Египта за городом. Очень красиво! Фараон, завидев, что я залюбовалась закатом, тоже не смог пройти мимо и остановился, позволив мне небольшую передышку.
– На Фараонову охоту. Я принесу царскую жертву всем существующим богам, за то, что забрал тебя из Мастабы! – с уверенностью произнес он и решительно посмотрел на закат. – Мы вместе принесем эту жертву! – взгляд теперь был обращен на меня, а я, вновь утонув в таинственной душе Джедефра, отражающейся в его взгляде, поспешила посмотреть себе под ноги, делая вид, что осматриваю местность вокруг в поисках невидимых, но грозных скорпионов.
– А можно я не буду приносить эту жертву? – робко поинтересовалась я, все еще надеясь на то, что смогу спокойно доужинать и допить свое финиковое пиво. А также, прочитать записку Сфинкса…
Джедефра усмехнулся и, ничего не сказав, вновь потащил меня куда–то вдоль стен дворца, пока не остановился у какого–то загона, сооруженного в тени раскидистых пальм. К Фараону тут же подоспел раскланивающийся слуга.
– Кого сегодня вы желаете взять с собой на охоту? – поинтересовался слуга, выуживая из небольшой льняной сумочки на поясе тяжелый железный ключ.
– Шуструю лапу! – ответил Джедефра, а слуга, понятливо кивнув, кинулся открывать загон, чтобы спустя мгновение вывести на поводке….
Раздалось недовольное рычание, а я шарахнулась в сторону, увидев это чудовище. Спряталась за спину Фараона, в ужасе кусая собственный кулак. Гиена! Гиена! Огромная, как упитанный теленок! Мы что, пойдем на охоту, мало того, что ночью, так еще и в сопровождении этого чудовища?!
Однако, Джедефра пояснил мне, заметив мой страх, что гиены здесь, в Египте, в особом почете. Их дрессируют и используют на охоте вместо привычных собак. Якобы гиена вернее и преданнее. Когда я познакомилась с ней поближе, то поняла, что в словах Фараона была доля истины. Шустрая Лапа слушалась Джедефра во всем, проворно бежала рядом, давала лапу и даже могла лаять на насвистываемую мужчиной незнакомую мне песенку. Чужаков же гиена не любила. Как не любила слуг, к которым была не приучена. Я не стала для нее исключением. В первые минуты она даже рычала на меня, пока Джедефра не приказал ей замолчать. И она послушалась.
Мы шли прямо в ночь в пустыню, стремительно отдаляясь от города, а между тем тьма все больше опускалась на землю и настал момент, когда дорогу можно было различить лишь благодаря зажженным факелам в руках у слуг, идущих впереди. Теплый ночной ветер доносил запах реки, но Нил нигде не было видно и все, что я могла различить – это лишь силуэты мужчин, да звезды над головой. Прекрасные, но пугающие тем, что лишь они одни были нам спутниками…
– Боишься, Хетепхерес? – поинтересовался Джедефра, не останавливаясь ни на секунду.
Я покачала головой.
– Чему бояться, по сути? Самое страшное уже свершилось… – пробормотала я, а Фараон лишь хмыкнул и продолжил путь далее.
Через какое–то время мы сделали привал, а гиена Шустрая лапа протяжно завыла, словно предчувствуя что–то.
– Уже близко. Я намереваюсь убить льва, самого сильного зверя пустыни. Я принесу его в жертву богам, чтобы они простили мои ошибки…
– Не проще ли вернуть меня назад? – тихо спросила я, делая большой глоток воды из предложенной слугой фляги.
Джедефра не ответил, занятый приготовлением к охоте. Поудобнее перехватил лук, колчан со стрелами прицепил к себе на пояс.
Я хотела что–то сказать, но Фараон поспешно приложил палец к губам, жестом показывая на то, как оживилась гиена. Она шумно водила носом по воздуху, фырчала и скалила зубы… Прошло пару мгновений, и гиена зарычала, а потом бросилась молнией, на мгновение будто застыв в изящном прыжке. Сердце упало в пятки, когда я увидела, против кого пошла Шустрая лапа. Фараон не прогадал. Он нашел именно того, кого хотел – могучего и явно недовольного льва, разевающего огромную пасть и капающего слюной на разгоряченный за день песок пустыни.
Гиена в один прыжок кинулась на могучего зверя, впиваясь ему в плечо острыми зубами и оставляя кровавые разводы на песчаного цвета шкуре. Лев взревел от боли и ярости и в одно движение скинул с себя напавшее животное, а затем повернулся к нам, издав такой утробный рык, что невольно кровь застыла в жилах.
– Ну все. Нам конец! – тихо пробормотала я, глядя как Фараон, задвигая меня за спину, взводит лук.
Практически сразу же я услышала тонкий свист выпущенной стрелы, а зверь взревел сильнее – стрела попала практически рядом с укусом гиены. Но не успела я испугаться, как Джедефра выстрелил еще раз и, промахнувшись, побежал увлекая льва за собой.
Если честно, я была настолько напугана, что начала переживать за ожившую мумию лишь тогда, когда он скрылся из виду, а затем стих и рев льва.
– Фараон! С ним что–то случилось! – взволнованно я обратилась к слугам, но те лишь посмеялись надо мной, не предприняв никаких действий.
Я же изводила себя почем зря. Идти за Фараоном – страшно. Назад одной – тоже. Сидеть и бездействовать – совсем ужасно. От нечего делать я стала успокаивать себя тем, что Джедефра не в первой помирать. Подумаешь, невидаль. Помрет еще раз – мумифицируют, почки, печень в горшочки поскладывают, засушат, а затем снова оживят….
Оживление же в нашем маленьком отряде внесла вернувшаяся Шустрая лапа с перепачканной кровью мордой.
Слуги обрадовались ее возвращению как родной, а я с ужасом подумала, что бедняжка загрызла их правителя, а им хоть бы хны…
– Хетепхерес… – горячая ладонь опустилась на мое плечо. Я вздрогнула, обернувшись и столкнулась с насмешливым и тягучим, словно ириски из детства, взглядом Фараона Джедефра. Я постаралась не смотреть ему в глаза и слегка качнула головой, а затем, увидев тушу убитого зверя у своих ног сделала шаг назад.
– Это Вы его так? – только и смогла выдавить я, стараясь не смотреть на убитого зверя.
– А ты бы хотела, чтобы на его месте был я?
Этот вопрос заставил меня смутиться.
– Пойдем, Юлия. Необходимо начать приготовления к жертвоприношению. Я собираюсь воззвать ко всем известным богам… Я буду молиться о том, чтобы они благословили твое нахождение здесь в Египте, рядом со мной!
– А если не благословят? – спросила я.
– Значит, я убью еще одного льва. – был мне ответ.
На рассвете, едва солнце взошло и своими тонкими лучами постучалось в окно, к Леське в комнату нагрянули служанки. Все они были в симпатичных цветных одеждах, чисто умыты, накрашены и причесаны.
– Мы пришли помочь Вам, Великая жена Фараона, Хатшепсут, с выбором одежды и нанесением косметики. Я – Туйя, а это – Меренсах. – сообщила одна из девушек, та, что была повыше.
С их помощью Олеся умылась, а на лицо ей нанесли какой–то крем, который сразу вызвал в девушке положительные эмоции, потому что кожа после него ей казалась шелковистой и нежной. Подобные косметические средства в ее мире стояли очень дорого, да и зачастую приносили больше вреда, потому что вызывали привыкание к ним кожи.
– Что это за крем? Что входит в его состав? – поинтересовалась Леська, решив, что если вернется домой, то займется изготовлением ручной косметики.
– Лотос, пальмовые листья и их сок, целебная глина с берегов Нила, немного яда кобры, совсем чуть–чуть, и экскременты крокодила. – совсем не поморщившись произнесла служанка.
На последней фразе Леська смешно выпучила глаза и тут же кинулась смывать нанесенный крем. Уж что–что, а экскременты крокодила на своем лице она вряд ли бы смогла пережить.
– Но, Великая жена Фараона… – попыталась протестовать Меренсах, но Олеся и слушать ничего не захотела, выставив всех за дверь и сказав, что в состоянии сама одеться.
Правда, выбор был не велик. Открытое платье, прозрачное платье и слишком открытое и прозрачное..
– Проще занавеской, как Скарлетт, обмотаться, чем в этом ходить… – прошептала девушка, мучаясь от полной жизненной безнадеги, и выбрала то, которое скрывало максимум из того, что вообще способно было скрыть.
В плане прически нахлобучила себе на голову парик, подвела глаза черной краской. Вуаля! Настоящая египтянка. По крайней мере от тех, что показывали в фильмах, не отличить.
Спустя полчаса служанки снова постучались, разохались, что на Леське нет практически никаких украшений.
– Злой дух увидит ваше тело без охраны и войдет! – мрачно сообщила Туйя, а Олеся невольно поежилась. Менее всего она хотела бы иметь подобных квартирантов. Интересно, как египтяне с ними справляются, если обнаруживают?
Спустя все приготовления, Леську повели по длинным коридорам на летнюю веранду–балкон, где уже завтракал ее благоверный. В свете солнца его язвы и корки казались еще более ужасными. Олеся заметила, как на одну из язв уселась муха, отчего девушку едва не вывернуло. Аппетит пропал.
– Как спалось, дорогая моя, благословенная Атоном? – язвительно поинтересовался Тутмос.
Олеся проглотила ком, вставший в горле и, собравшись с духом, все же ответила.
– Да так себе… Неуютно. – она присела на высокий стул, обитый синей тканью. Спинка его была искусно вырезана, изображая грациозных кошек.
Фараон презрительно сощурил глаза.
– А мне показалось, что причина твоей бессонницы в том ночном посетителе твоей комнаты. Кто это был?
Олеся вся похолодела. Тутмос знает! Знает о том, что к ней кто–то приходил вчера. Девушка закусила губу, не зная, что ответить. Но говорить нужно было. Потому что иначе было не скрыться от отвратительного взгляда Фараона.
Леська вздохнула и решила ответить честно.
– Я не знаю, кто это. Он не представился.
Фараон ничего не ответил, лишь хмыкнул и забарабанил пальцами по столу. Затем крикнул слугу, чтобы ему помогли подняться и, не попрощавшись, ушел.
Девушка измученно выдохнула и смогла спокойно поесть. В присутствие так называемого мужа ей кусок в горло не лез.
День прошел довольно быстро, и вот Олеся вновь имела честь лицезреть перед собой того, кто побеспокоил ее в прошлую ночь. Мужчина по–хозяйски перемахнул через балкон и остановился в шаге от нее, разглядывая насмешливым взглядом.
– Здравствуй. – наконец, налюбовавшись, сказал он. – Да будут благословенны Атоном твои дни, Хатшепсут.
Олеся улыбнулась в ответ.
– Ты хотел помочь мне найти подругу. – напомнила она. – И еще. Я хочу знать твое имя.
Мужчина на какое–то время задумался, а девушка невольно залюбовалась его загорелым сильным телом. В Египте было принято у мужчин носить лишь схенти – льняную белую повязку до колен. Ну и пояса, и украшения. Они говорили уже о статусе человека.
– Зови меня Бадру, рожденный в полнолуние. Само мое рождение определило род занятий. Луна благословила меня. Я помогу тебе найти близкого человека. Однако, как ты помнишь, у нас договор. Взамен за мою услугу возьми вот это. – мужчина протянул мне небольшой стеклянный пузырек в форме кобры, в котором плескалась какая–то темная жидкость.
По спине у девушки невольно пробежался холодок.
– Что это? – выдохнула она, начиная смутно подозревать, что за жидкость может находится во флаконе.
– Яд, разумеется. Мы, египтяне, самые искусные в его изготовлении. Как и в противоядиях тоже. Но то, что содержится здесь – антидота не имеет. Оно опасно, так как в нем растворена магия. В нем сконцентрированы самые страшные проклятия богов. – ответил Бадру. – Что? Не сможешь отравить собственного мужа?
А вот это был вопрос… Одно дело думать о том, чтобы прибить мужа, но совсем другое действительно собственноручно подлить ему яд в еду.
– Я… Я не знаю пока. – отозвалась девушка, закусив губу.
Барду усмехнулся.
– Могу утвердить твою волю. Сегодня днем к Тутмосу приходила гадалка. Она сказала, что ваш совместный ребенок избавит его от всех болезней…
– Совместный ребенок?! – Олеся ужаснулась возможным перспективам.
– Ага. Ведьма очень ясно намекнула, что чем быстрее ребенок появится на свет, тем лучше.
Это и правда прибавило решимости. Однако, для себя девушка сделала вывод, что действительно подольет яд Тутмосу в еду только если для нее будет реальная угроза. Сейчас же она не знала, говорил Бадру правду или нет. Может, он просто подобным способом хотел сделать из нее убийцу.
– Хорошо. Так что по поводу Юли, моей подруги?
Бадру улыбнулся и поманил Леську за собой на балкон.
– Пойдем. Ритуал нужно проводить не здесь. – он с легкостью кошки перелез через массивные каменные перила и теперь там, с другой стороны, держась одной рукой за поручень, призывал девушку к тому же.
Она подошла поближе. От высоты захватило дух.
– Мы не разобьемся? – Олеся с сомнением посмотрела на мага.
– Я же знаю вуду, милая… Боги благосклонны ко мне. Это их воля… Пойдем. – с этими словами Леська почувствовала как ее тело отрывается от земли. Приподнимается, словно возносясь, все выше и выше. И вот, она уже там, за балконом, плавно опускается вниз. Точно так же за ней вниз опускался Бадру. Его взгляд слегка светился в темноте, словно отражая лунный свет. Леська даже дыхание задержала, так это было необычно и красиво. Сказочно….
Бадру привел ее в какое–то здание, невысокое и очень темное. Щелчком пальцев, при помощи магии, он открыл люк в потолке, отчего вниз на комнату полился бледный лунный свет.
– Мне нужна какая–нибудь особенность твоей подруги. Что–то, что принадлежало ей. – произнес мужчина, зажигая светильники в круге на полу. Там же стояла мисочка с воском, который он начал плавить над свечой, вылепляя изящную фигурку – куклу. По комнате разнесся запах воска и меда.
– Она худая или полная? – уточнил маг.
– Худенькая. Не очень высокая. Волосы темные... – сообщила Леська, размышляя над тем, что бы дать магу, связанного с Юлькой. Затем вспомнила, что она как–то ей дарила колечко, которое она не снимала до сих пор. Маленькое, золотое, с эмалированной пчелкой. Леська протянула его мужчине, а тот ловко вмял его в восковое тесто.
Девушка невольно поежилась. Она с детства недолюбливала все эти магические штучки. И как только Бадру не страшно?
Но мужчина и не думал бояться, он ловко положил куклу в блюдечко и стал разогревать ее над черной свечой. Кукла плавилась с дымом и копотью, распространяя по комнате странное марево. Маг вуду прикрыл глаза, втягивая носом воздух.
– Я вижу ее… Вижу…
Олеся напряглась, даже слегка подавшись вперед. Она–то кроме копоти ничего не видела и мечтала лишь об одном – поскорее выйти на воздух, но Бадру продолжал, а Леська обязана была узнать о судьбе Юли.
– Она здесь, в Египте.. Но не в этом времени… В прошлом… – изрек, наконец, маг.
– Как это?! – крикнула невольно от удивления Олеся. Она рассчитывала услышать то, что Юля – в будущем, в своем мире. Или же здесь, где–то на просторах города, в котором Леська оказалась. Но то, что ее подруга была в прошлом…
Бадру распахнул глаза.
– Ниспосланная Атоном, Хатшепсут… Если ты будешь так громко говорить, боги откажутся говорить со мной…
Леська смущенно прикрыла рот ладошкой.
– Прости.
– Ничего… Боги говорят, что Юля сама найдет тебя. Но сейчас время еще не пришло. За ней придет человек… Не просто человек – Фараон. Любимец Ра. Он поможет тебе, когда это будет необходимо. Еще боги говорят, что подобно Яхмосу взойдет новая луна. Пустыня и ночь обратят свою милость к тебе, Хатшепсут. Наречена будешь “Супругой Амона”… Не мужчиной будешь, не женщиной… Но носить тебе Урей, устрашающую кобру власти, венчающую корону. Но носить тебе клафт–ушебри! Носить ритуальную бороду и золотые сандалии! В руках держать посох, скипетр и жезл! – предрек мужчина. Затем отчего–то прикрыл глаза, шумно выдыхая носом воздух.
Я смотрела на то, как горит в пустыне жертвенный огонь, который уносит с собой былую жизнь могучего льва… Джедефра возносил на коленях молитвы богам, а в его глазах плясали языки отражавшегося пламени. Слышали ли его боги? Доносился ли до их ушей его раскатистый бархатный голос? Это было мне не ведомо… Я знала лишь то, что даже если все боги Египта встанут на сторону этого Фараона, я все равно попытаюсь ускользнуть от него.
С каждой секундой, с каждым мгновением я становилась все более одержимой, все больше хотела домой. В глубине души я знала, что эта одержимость будет все ярче полыхать как тот же огонь, если в него подливать это масло “Смирись Хетепхерес. Юля, ты не попадешь домой”. Такова человеческая натура – запрети ей что–то, и она более всего возжелает это. Глядя на танец яркого огня, я думала о том, что если бы Джедефра предложил мне погостить у него в Древнем Египте с месячишко, узнать побольше о древних обрядах, богах, традициях, а затем предложил бы выбор – вернуться или нет, я бы осталась. Я даже не стала бы рваться домой в пыльный архив. Лишь только весточку как–нибудь передала родным…
– Боги глухи! – с сожалением сказал мне Фараон, едва огонь стал догорать. Он поднялся с колен и теперь стоял прямо напротив меня, скользя взглядом по моему лицу, словно художник, рисующий замысловатые портреты.
Я фыркнула и скрестила руки на животе. Самонадеянный Фараон! Боги уже дали свой ответ уже несколько раз!
– Значит, у них есть свое мнение на происходящую ситуацию, Великий Фараон! – я склонилась в язвительном поклоне. – Не проще ли покориться богам, раз они молчаливы к Вашим просьбам?
Великий Фараон слегка склонил голову. Догорающий костер освещал его загорелое тело, на голове Джедефра блестел царственный символ – урей, в виде змеи, готовой к броску, а глаза ничего не отражали, словно поглощая энергию вокруг себя. Он смотрел на меня и ничего не говорил. Просто смотрел и молчал, думая о чем–то своем. Я же вскоре начала чувствовать себя неуютно. Хотелось быстрее оказаться где–нибудь в защищенном месте, а не в пустыне, окутанной ночным мраком, да еще и под пристальным вниманием Фараона.
– Может, пойдем обратно? – с сомнением пробормотала я, надеясь, что Фараон прислушается. Но он лишь усмехнулся и, приказав слугам заново разводить костер, вновь опустился на колени.
– Боги Египта! Хранители Нила, повелители Солнца, владычествующие над Луной и всякой водой! Я взываю к вам! Я прошу вас принять мои молитвы и мою жертву! Если вы не приняли могучего льва, дикого зверя… Быть может, Вам по душе придется мой верный друг? – его голос дрогнул. Я в ужасе смотрела как он подзывает к себе Шуструю Лапу. Гиена, услышав зов хозяина, бросилась к нему, радостно виляя хвостом и поскуливая от удовольствия. Джедефра же, повелев ей сидеть смирно, натянул лук, направив стрелу ей в упор в правый глаз.
Я в ужасе уставилась на происходящее. Фараон закусил губу, все больше натягивая лук.
Гиена же преданно смотрела на него влюбленными глазами. Ужасный и страшный зверь, прирученный и теперь приговоренный собственным хозяином к смерти…
Рука у Фараона едва дрогнула, стрела заметно сдвинулась с края тетивы. Сейчас! Я вновь посмотрела на преданный влюбленный взгляд гиены. Нет. Это выше моих сил. Меня под укус кобры чуть не подставил, теперь же пытается убить единственное существо, которое любит его уже давно заледеневшую душу?!
Словно в замедленной съемке, я видела напряжение в загорелых руках, державших натянутый лук, видела, как стрела срывается с лука. Видела удивление в глазах Фараона, когда он увидел, что я бросилась наперерез древнему как мир оружию, видела перекосившийся от ужаса рот, когда что–то ужалило меня в плечо… И слышала, как кто–то из слуг закричал, что “Боги дали свой ответ”… Чувствовала как горячая кровь липкой струей потекла по моему белоснежному и тонкому как паутина платью… А больше ничего не чувствовала и не видела, потому что свет вокруг меня померк…
Очнулась я в уже знакомом мне месте, пахнущем благовониями и пряными травами. Где–то в углу у разведенного очага над каким–то варевом корпел Яфеу. Завидев, что я заворочалась и открыла глаза, мужчина в маске льва бросился ко мне, положил на голову ладонь, проверяя есть ли жар. Пощупал пульс на руке и, удовлетворенный результатом, кивнул каким–то своим мыслям, а затем склонился в низком поклоне.
– Рад, что все обошлось, Великая сестра Фараона, Хетепхерес!
Я смутно вспомнила события, предшествующие моему забытью и застонала, поняв, что, скорее всего Фараон меня убьет, узнав, что я сорвала ему очередное жертвоприношение, так еще и опять нажила проблем на свою пятую точку.
– Сколько я тут уже нахожусь? – решила поинтересоваться я.
– Уже третьи сутки… Сехмет с радостью пила Вашу кровь, приняв жертву, что принес Фараон Джедефра в своих молитвах. Кровь гиены была ей не по вкусу…
Я невольно дернула плечом и закашлялась от боли.
– То есть, жертва была принята? И эта жертва я?
– Добровольная жертва, Великая сестра Фараона.
“Добровольная жертва…” – эхом пронеслось в моих мыслях. Я похолодела. Джедефра это спланировал?! Или боги действительно таким образом явили свою жестокую волю?! Ведь я сама лично, по доброй воле кинулась наперерез стрелявшему мужчине… Получается, что ради какой–то гиены я сама лично принесла себя в жертву?!
– Не может быть… – прошептала я, и увидела, как из–за ширмы появляется Фараон Джедефра, а Яфеу склоняется в низком поклоне.
Джедефра опустился рядом со мной на кушетку и тем же жестом, что и Яфеу, положил горячую ладонь мне на лоб.
– Жара уже нет… – удовлетворенно произнес он и слегка погладил меня по щеке.
Я дернулась, словно от меча, тут же зашипев от боли в плече.
– Вы специально, да?! – обвинительно бросила я мужчине, добившемуся своей цели. Я видела какой спокойный и расслабленный стал Джедефра. Не чета тому взбудораженному безумной идеей мужчине, что тащил меня за руку на “Фараонову охоту”! Нечего сказать, охота удалась! Все по плану, ведь так?
Фараон Джедефра удивленно приподнял бровь.
– О чем ты, Хетепхерес?
– О жертвоприношении! Вы подстроили все! Вы даже не собирались стрелять в гиену! Вы хотели пролить мою кровь!
Фараон мягко засмеялся, поправляя на мне тонкое льняное одеяло рукой.
– Глупенькая моя сестра, Хетепхерес… Боги явили свой ответ, вот и все… Я просил о том, чтобы они простили меня. Чтобы приняли мою жертву… Я думал, что они молчат, раз побежденный лев, царь зверей, им не подошел. Но нет. Они дали мне не только ответ впоследствии, но и свое благословение, избавив меня от мук совести, что я притащил сюда недобровольную жертву! Теперь моя ошибка исправлена. Ты сама желала пролить свою кровь… Что ж, боги приняли ее. И я тоже! Как и Сехмет, я пил твою кровь, чтобы доказать богам, что не откажусь от своей сестры, Хетепхерес! Теперь боги на моей стороне!
Я молчала. Я ничего не хотела говорить. Сейчас я буквально ненавидела этого Фараона! Вместо того, чтобы позаботиться о моем выздоровлении или корить себя в том, что выпустил стрелу в своего друга – верную гиену, а затем едва не убил меня, он пил мою кровь! Урод! Изверг! Живодер, не знающий никаких границ и рамок! Мне хотелось кричать о боли и обиды! Но…Я молчала. Потому что знала, что стоит мне открыть рот, осыпая проклятиями Джедефра, как я очень быстро окажусь в том же костре, в котором горел принесенный в жертву несчастный лев… Пусть радуется, сволочь. Я все равно вернусь домой… Ведь у меня есть…
Внезапно мысль о том, что я могла потерять записку сфинкса, пронзила мое сознание. Судя по всему, в процессе лечения мое греческое платье–тогу изъяли…
– Яфеу! – позвала я, не обращая внимания на сузившего взгляд Фараона. Ему явно не нравилось то, что его тирада осталась без ответа. Ну и пусть! Я вообще с ним разговаривать перестану!
Лекарь тут же подошел ближе.
– Что, Великая сестра Фараона, Хетепхерес? Что–нибудь беспокоит Вас? Может быть, Вам дать успокаивающих трав? – озабоченно склонился он надо мной, но я, отказываясь, замотала головой.
– Нет, мне интересно, где мое платье? То, в котором меня принесли сюда!
С облегчением выдохнуть я смогла только тогда, когда Фили вручила мне полученную у сфинкса мной записку. Оказалось, что девушка забирала платье постирать и привести в надлежащий вид.
– Я нашла ее в потайном кармашке, – проговорила Фили, стараясь, чтобы лекарь нас не услышал. – И решила, что раз вы носили ее с собой, то это важная для вас вещь…
Я с благодарностью обняла худенькую девушку – хоть кто–то здесь оказался нормальным человеком!
– Спасибо, Фили! Скажи, тебе не говорили, как долго я здесь у Яфеу задержусь? – спросила я, в надежде как можно быстрее начать “Путь домой”. Никак не получалось у меня развернуть записку сфинкса. Хорошо, что хоть сейчас Фараон ушел, едва Фили вошла в помещение. Тот факт, что я по максимуму старалась ограничить общение с его царственной особой, раздражал Джедефра, отчего я боялась, что рано или поздно, но Фараоново возмездие настигнет меня.
– Сказали, что на неделю точно. А так – по самочувствию, Великая сестра Фараона. – Фили почтительно поклонилась.
Я расстроилась, но делать было нечего. Неделя – значит неделя. И за эту неделю я вознамерилась узнать о медицине Древнего Египта все. Особенно я на это настроилась, когда, развернув в гордом одиночестве волшебную записку, обнаружила, что все, что там написано абсолютно мне недоступно. Иероглифы! Которые едва могли читать у меня на родине. Кажется, последнюю версию расшифровки предложил какой–то француз на основе Розеттского камня… Вывод: Мне нужны знания. А особенно мне нужно научиться читать. А кто у нас покровитель письменности и знаний? Бог Тот, в услужение которому меня собирались отдать. То, что нужно… Вот только теперь нужно как можно скорее покинуть обитель Яфеу и Сехмет.
Потянулись дни. От нечего делать я расспрашивала львиноголового жреца обо всем, что меня интересовало, и что я видела. Тот вначале неохотно делился информацией, но вскоре,
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.