После событий в Гнилом Квартале (дилогия "Разбитые маски") главный герой и его друзья, изгнанные из Отрядов, основали в Волжанске собственный пост. В объявленном зеленым городом Волжанске неспокойно, и посту не приходится сидеть без работы. Дела им попадаются разные - и некоторые закрываются навсегда, но ряд дел предвещает новую подступающую к городу опасность.
Глава 10.
Когда Ромка аккуратно завел свой «хаммер» в постовой двор, там уже стояла машина Бедуина, а ее владелец курил рядом, глядя на бурлящую и громко чавкающую кошачью стаю, над которой, словно антенны, покачивались бесчисленные, пушистые и не очень, хвосты, стоящие торчком. Эпицентром бурления являлся Летчик, который, поджав одну ногу, смотрел на постовых котов с негодующей растерянностью, пытаясь найти свободное место, куда опустить поджатую конечность.
- Даня, ты как первый день, - благодушно сказал Бедуин. – Знаешь же – поставил миски – отскочи подальше! Да провернись ты уже и отлети – все равно никто сейчас не смотрит.
- У меня новые кроссы! – огрызнулся Летчик. – А вдруг я их порву?! На меня деньги с неба не валятся, как на некоторых!.. ну, то есть, мне жалко кроссы, вот и все!
- Босиком провернись, - Ромка закрыл дверцу. – Летчик, ты кормишь котов? Сам? Чего это с тобой?
- Ничего, просто я приехал первый, а они все орут, я им и вынес вчерашние остатки, чтобы заткнулись!
- Приехал первый? – Ромка посмотрел на часы. – Где-то тут в кустах ночевал, что ли? Иначе, как это могло произойти? И не было никаких остатков вчера. Летчик, ты что – купил котам еду? Иди-ка сюда, дядя Рома и дядя Бедуин померяют тебе температуру.
Данька, совершив легкое подпрыгивание на одной ноге, слегка повернулся, и Ромка присвистнул, глядя на его модельную стрижку с красиво оформленной густой челкой, ярко-голубые джинсовые бриджи и легкую серую рубашку, разрисованную кокетливыми хризантемами.
- Даня, ты чем ночью занимался? Пытал кого-то? У кого ты вырвал страшную тайну о местонахождении в нашем городе парикмахерской и одежных магазинов?
- Отвали! – злобно ответил Летчик, но тут же поспешно натянул на лицо выражение отрешенного дружелюбия. Бедуин, переглянувшись с Ромкой, приподнял брови.
- Я тебя за шесть лет в рубашках ни разу не видел.
- Мне просто захотелось узнать, что это такое, - проворчал Летчик, изящно скользнув в на мгновение образовавшуюся между чавкающими котами промоину. Тут ворота открылись, и в постовой двор неторопливо вкатил «скаут» Скворца, из которого вытряхнулись сам зевающий Скворец и Барик с сигаретой в зубах. Последний сразу же уставился на Летчика озадаченно.
- Ты чего это вырядился?
- Не вырядился, а оделся, - поправил его Летчик с деланным равнодушием, осторожно обходя кошачье собрание.
- Ты не надел, как обычно, барахло двухнедельной носки – значит, вырядился, - ухмыльнулся Скворец. – Впрочем, причина очевидна. Пашке хочешь понравиться!
- А зачем так стараться-то? – удивился Барик. – У вас же и так уже все было.
- Дурак! – вспылил Данька, махнув на него пустым контейнером, и гончая резво отскочила. – Мы же договорились об этом не трепаться! Ей неприятно! Ты ничего не понимаешь! И вообще это другое!
- Тааак, - Барик помрачнел. – Я давно говорю, что этот пост проклят! Вот и еще одному крышу снесло!
Летчик, не выдержав, сдернул маску с лица и яростно щелкнул клювом. Ромка успокаивающе похлопал его по плечу, махнув на Барика светлой соломенной шляпой в стиле джаз, сменившей на время жары детективную федору.
- Барик, заткнись! Чего опять злобный с утра?! Даня, не слушай его. Только ты ж понимаешь, что после всего, что ты наворотил, тряпки и прическа погоды особо не сделают?
- Да я просто!.. – вскинулся Летчик, но тут же поник, а потом вкрадчиво спросил: - Ромк, ну ты же разбираешься во всяких хороших историях… ты тут видишь хорошую историю?
- Я тут вижу анекдот, - Ромка надел шляпу. – Заходят как-то в бар белый Летчик и черная женщина…
Данька свирепо вывернулся из-под его ладони и устремился было к крыльцу под хихиканье Скворца, но тут же обернулся на ограду, из-за которой долетел негодующий вскрик клаксона, потом еще один, а следом кто-то заорал.
- Сто процентов это Тоська едет, - раздраженно констатировал Барик. – Если она опять притащит за собой гаишников, я ее прибью!
- Будет гораздо хуже, если она притащит за собой Дягина, - заметил Бедуин. – Гаишникам можно заплатить, а Мише сколько денег ни дай, он орать не перестанет.
Ворота открылись, и во двор косо внесся немолодой вишневый «опель фронтера», сверкнув исцарапанным крылом, и резко затормозил, обдав пылью оказавшегося неподалеку Барика, чье лицо немедленно стало еще злее. Следом изящно проскользнул сапфировый «сузуки», обе водительницы вылетели из своих машин и, наполовину провернувшись, ринулись навстречу друг другу с яростным визгом.
- Так, - сказал Ромка, поспешно прыгая между ними и сгребая одной рукой Тосю, а другой – Пашу, после чего как следует их встряхнул, - никакого кровопролития и патловыдирания на посту!
- А я бы посмотрел, - буркнул Барик, смахивая с лица дворовую пыль.
- Ты видел, как она ездит?! – завопила Паша, взмахивая когтистой конечностью, и Ромка отдернул голову.
- Не только видел, но и ездил с ней. Очень страшно! Хватит орать!..
- Она меня подрезала! – прошипела Тося, извиваясь в его руке и тараща бирюзовые глаза. – Я чуть в забор не улетела!
- Это ты меня подрезала! – Паша вздернула из-под маски верхнюю губу. – И чего ты ожидала, виражируя на такой скорости. Здесь ограничение сорок!
Ромка, провернувшись, распахнул пасть и издал оглушительный густой рев, отчего обе оппонентки разом замолчали, смятенно хлопая глазами, Летчик нервно подпрыгнул на крылечке, а все коты заинтересованно обернулись.
- Молчать! – рыкнул замначальника поста почти злобно. – За забором таскайте друг друга за волосы сколько угодно! А здесь вы на работе! А если б уже посетители были?! Хорошенькая дисциплина на посту гончих. Тоська, я на тебя Юльке пожалуюсь! – белобрысая гончая немедленно скисла. – Пашка, на тебя я тоже кому-нибудь пожалуюсь.
- Спасибо за напоминание о том, что я не нравлюсь твоей жене! – огрызнулась темная гончая, поправляя шпильки в тяжелом узле волос на макушке.
- Ей не нравишься не ты, а твое фальшивое дружелюбие.
- Я над этим работаю! Я не могу так сразу!
- Вот иди и работай! – Ромка пихнул ее к крыльцу, после чего отпустил и Тосю, и та, повернувшись, изумленно всплеснула руками.
- Ой, Данька, ты такой хорошенький!
- Правда?! – обрадовался Летчик, покосился на Пашу и тут же придал лицу небрежное выражение. – Да обычный… просто захотелось разнообразия.
Паша прошла мимо, не удостоив его взглядом, и Данька огорченно заморгал, потом посмотрел на Ромку почти жалобно, и Скворец недоуменно заметил:
- Тай опять за ночь так уработался, что настолько крепко дрыхнет? Любой бы уже вышел на эти вопли. Даня, где он?
- Не знаю, - мрачно ответил Летчик, - я его еще не видел.
- Не удивительно, - сказал Ромка, разглядывая двор провернутыми глазами, - судя по следу, эта тигрячья козлина слиняла отсюда минимум часов пять назад. Пост был заперт?
- Не-а, только ворота.
- И на том спасибо, блин! Куда его вынесло среди ночи? Мне он не отзванивался.
- Мне тоже, - кивнул Бедуин, тоже проворачивая зрение и разглядывая след тигриной гончей,– и, насколько я вижу, с ним все в порядке. Вероятней всего, опять поскакал к какой-то девице.
- Или девицам, - Ромка вытащил телефон и вызвал номер Тая, почти сразу же опустив руку. – Не абонент.
- Он всегда в таких случаях телефон отрубает, - фыркнул Барик. – Задолбал! А если б что важное?.. Зачем мы его вообще на посту держим?! Вместо него с тем же результатом можно повесить картинку из модного журнала. Он сюда приходит только для того, чтобы демонстрировать свои шмотки и хлебать чай! Видишь, - он кивнул на притулившийся с края двора потрепанный внедорожник, - он даже дежурную тачку не взял!
- Значит, точно ничего важного, - Ромка спрятал телефон и направился к крыльцу, - но меня он тоже задолбал! Я, конечно, могу набить ему морду, но это абсолютно ничего не даст. Пусть Серега сам применяет к нему карательные меры, когда вернется.
- Это еще когда будет! Нашли приключений на свою голову с этим поселением! Я разговаривал с Жигули, к которому в Новозахарьевск свалили всех этих девиц и толпу постовых врачей из соседних городов, так он даже толком не понимал, кто я такой и чего говорю. Я, конечно, в афиге с этой истории!
- Я тоже в нем, но, поскольку мы пока толком ничего и не знаем, пошли работать, пока все коты заняты.
Плюхнувшись в свое кресло, Ромка поочередно погрозил кулаком Тосе и Паше, которые с противоположных концов зала метали друг в друга инфернальные взгляды, покосился на Летчика, который из-за ноутбука украдкой грустно глазел на темную гончую, и, взяв постовой сотовый, принялся просматривать сообщения. Через полминуты входная дверь распахнулась, и в зал ввалился Манул, приветственно кивнув всем присутствующим.
- Здоров, Мануляра! – сказал Ромка. – Что-то ты в последнее время частенько припаздываешь. Как дела?
Манул прислонился к косяку и расплылся в такой широкой улыбке, что Ромка махнул рукой.
- Ясно, можешь не отвечать.
Тося хихикнула, и Манул, посмотрев на нее добродушно, важно прошествовал к холодильнику и поставил в него пакет, после чего вернулся к своему столу, опустился в кресло, длинно потянулся, придвинул поближе ворох бумаг и рассеянно произнес:
- Мы с Герой, наверное, поженимся.
Тося издала восторженный визг и подпрыгнула в кресле.
- И ты говоришь об этом вот так вот просто?! – изумился Скворец, и Манул глянул на него недоуменно.
- А как я должен об этом говорить? Вприсядку?
- Погоди, я не понял, так ты Генриетте предложение сделал, что ли? – Бедуин развернул к Манулу свое кресло, и тот пожал плечами.
- Ну… как предложение. Я ей просто как-то сказал: «Можем пожениться, если хочешь». А Гера мне такая: «О, давай».
- Мануляра, ты, все-таки, неисправимый романтик! – хохотнул Ромка, и Манул осклабился. – Быстро, однако, хоть и вполне предсказуемо.
- Ты совсем умом поехал, что ли?! – вознегодовал Барик и даже встал. – Вы живете вместе всего ничего – и ты уже впрягаешься?! Так и жили бы дальше, к чему этот официоз, тем более, раз твоя Гера и так от тебя никуда не денется!
- Ты ведь только недавно говорил, что Гера куда-то от него денется прям с разбегу, - напомнил Ромка.
- Ну ошибся, к тому же, это еще точно не известно! – отрезал Барик. – Чего ярмо-то сразу на себя вешать?!
- Гера – не ярмо! – немедленно оскорбился Манул. – Она…
- Да-да, я помню весь список. Вон, посмотри на Дягина! Он уже два раза женился! Видал, злобный какой!
- Мишка просто дурак и дважды наступил на грабли, причем второй раз – на детские! – возразил Ромка. – У Манула-то с Герой совсем другая история! Не только влечение, но и абсолютное доверие и глубокая духовная связь!
- Звучит круто! – согласился Манул и принялся тщательно записывать. – Потом скажу Гере.
- Конечно круто, - неожиданно заявил Летчик. – Если тебе с кем-то прям здорово и ты хочешь прям совсем серьезные отношения, совершенно неважно, что об этом думают всякие барики!
- Ну конечно, раз так считает самый здесь специалист по отношениям, - ехидно заметила Паша.
- Я не специалист! – огрызнулся Данька.
- Причем во всех областях.
- Ты просто меня не знаешь! А вот если б узнала…
- Пожалуй, откажусь от такой чести!
- А я тебе и не предлагаю такую честь!
- Конечно не предлагаешь – ты об этом ежедневно ноешь, только и всего!
- Так! – Ромка треснул кулаком по столу. – Вы, двое, тоже задолбали! Не прекратите грызться – я вам обоим наваляю! Люди приходят сюда работать! Или сообщать хорошие новости!
- Я и пытался это сказать, пока Прасковья Олумиде меня не перебила, - надменно произнес Летчик, и Паша закатила глаза. – Манул, поздравляю!
- Э-э, спасибо, - удивился Манул. – А ты чего это весь в цветочек?
- Не весь, а только рубашка, - Данька спрятался за свой ноутбук. – И вообще это сейчас модно!
- Я б ни в жисть на себя такое не надел. Девчачья какая-то.
- У тебя слишком много предрассудков, - заметил Ромка. – Уверен, Гера бы оценила на тебе такую рубашку. В цветочках ничего такого нет. У меня вот красная гавайка тоже в цветочек, правда, Димон говорит, на мою рубашку нельзя смотреть людям, склонным к эпилептическим припадкам.
- Просто Дима слишком консерватор в этом плане, - улыбнулся Бедуин, и Манул глянул на него недоверчиво.
- Да ладно-ка заливать! Чтоб я поверил в то, что Дима самолично огурцы с помидорами закручивает? Да его даже Гелька бы не заставила! Или ты это просто в смысле гастрономии – так он же больше по ресторанам…
- Манул, консерваторы к консервам никакого отношения не имеют.
Гончая, нахмурившись, порылась в своей записной книжке и кивнула.
- Точно! Вот ведь… записывал же!
- У меня уже когнитивный диссонанс наступил от вашей болтовни! – свирепо сказал Барик, хватаясь за сигареты. Манул напряженно сдвинул брови и зашевелил губами, потом быстро зачеркал в записной книжке и вытащил телефон. Скворец хихикнул.
- Манул звонит своему словарю!
Гончая показала ему кулак, после чего медовым голосом произнесла в трубку:
- Гера, привет, а ты там щас как – сильно занята?.. не, ничего не случилось, просто слова странные услышал, а ты ж мне объяснишь быстрее, чем компьютер… Да, сейчас, я тут типа записал… Вот – коньюктивный дикотранс… Что ты говоришь?.. – он свирепо посмотрел на Тосю, с хохотом закрывшую лицо ладонями. – А-а, понял… хорошо, я подожду, пока ты успокоишься… Совсем неправильно запомнил, да? А как правильно? Эвона… Да, согласен – с первого раза такое не запомнишь… А это чего значит? Ничего себе! Слушай, спасибо… Мне приятно, что тебе приятно… Ладно, я еще позвоню… Ага, и я тебя, - Манул опустил телефон и взглянул на Барика почти сочувственно. – Тебе вместе с твоим диссонансом, который на тебя наступил, надо сходить к психологу. Может, закапает тебе чего.
- Господи, я уже почти скучаю по Отрядам! – Барик с грохотом двинул своим креслом и устремился в сторону лестницы. Тося, отсмеявшись, жадно спросила:
- Так а когда свадьба?
- Тут такое дело, - Манул вздохнул, - Гера свадьбу не хочет. Говорит – просто расписаться, да и все. У нее от прошлой ее свадьбы одна жуть осталась и к свадебным платьям у нее прям отвращение. И ресторанов до сих пор боится – я ее даже в Миланин ресторан затащить не смог – только в кафешки.
- А зачем ресторан, когда у нас с Юльком такой здоровенный дом? – удивился Ромка. – Да там такую свадьбу можно закатить! К тому же, моего дома Герка точно не боится…
В этот момент из комнаты отдыха долетел густой злобный рык Барика и одновременно с ним – слаженный пронзительный многоголосый женский визг. Все гончие, изумленно переглянувшись, повскакивали со своих мест и ринулись наверх, причем на лестнице Ромка еле успел словить Летчика, который, засмотревшись на тыл изящно бежавшей перед ним Паши, пронес ногу мимо ступеньки и чуть не полетел кувырком. Прибыв в комнату отдыха, они обнаружили на разобранном диване трех хорошеньких взъерошенных и совершенно голых юных особ, которые, прикрываясь своими смятыми одеждами, истошно верещали, уставившись на Барика, возвышавшегося рядом с диваном и злобно скалившегося. К дивану был придвинут столик с несколькими бутылками шампанского, фруктами, шоколадками и синим лифчиком, небрежно переброшенным через уголок столешницы. Прочее белье валялось на полу вокруг дивана, словно яркие осенние листья. Вся комната отдыха, в целом, казалась такой же взъерошенной, как и девицы, а на телевизор, частично закрывая экран, была наброшена серая в тонкую белую полоску жилетка безалаберного буддиста.
- Ну, знаете! – негодующе произнес Скворец, разглядывая, впрочем, девиц с большим удовольствием. Манул добропорядочно поджал губы и перенес взгляд в сторону телевизора, а Ромка рявкнул:
- Так, товарищи женщины, а ну заткнулись! Барик, ты тоже заглохни! Потом будешь негодовать!
- Я желаю делать это сейчас! – прорычала леопардовая гончая, и Ромка раздраженно махнул на нее рукой. У обитательниц дивана немедленно выключился звук, и они, подтянув колени к груди, испуганно захлопали глазами.
- Ну, дамы, какого черта вы тут делаете?!.. нет, какого черта вы тут делали, я понимаю, а почему здесь-то до сих пор?!
- Ой, а что – уже утро? – смятенно вопросила одна из девиц. – Мы все проспали? Ой, какой ужас! Я опоздала на работу! Арманчик сказал…
- То есть, он еще и разговаривал?! Где эта падла?!
- Ты же обещал меня больше не переименовывать! – возмутился Данька, который, засмотревшись, услышал только последнее слово.
- При чем тут ты, осел?! Где этот… который… чтоб его… блин!.. – Ромка схватил себя за ухо, - цензурное слово подскажите!
- А это правда настоящее детективное агентство? – поинтересовалась вторая девица. – И вы тоже настоящие детективы? Вы же не будете…
- Мы-то не будем, девчонки, но, согласитесь, ситуация довольно потешная, - сказал Бедуин.
- Тогда отвернитесь! – возмутилась третья.
- Мне еще на моем собственном посту какие-то бабы будут указывать, что делать?! – прошипел Барик, и девицы дружно втянули головы в плечи. – Где Тай?!.. то есть, блин, Арман?!
- Арманчику очень невовремя позвонили по работе, - сообщила одна из обитательниц дивана подпрыгивающим голосом, - и он убежал, сказал, что дело срочное, но он быстро вернется, и велел ждать его здесь. А мы заснули. Мы не знали, что уже так поздно. А где Арманчик? Он обещал нас отвезти.
- Не знаю, где Арманчик сейчас, но точно знаю, где он окажется, когда вернется! – проскрежетал Ромка. – На какой телефон ему звонили? – девицы непонимающе заморгали. – Он был при нем?
- Нет, Арманчик за ним вниз ходил.
- Ясно. Так, Тося, Паша, проследите, чтобы эта троица приняла приличный вид, и выставьте ее отсюда. Остальные вниз! Барик, тебя тоже касается! Летчик, хорош глазеть!
- Я не глазею! – возмутился Данька. – Я оцениваю степень их опасности!
- Для себя? – Ромка кивнул ему на темную гончую, холодно смотревшую на Летчика провернутыми глазами, и Данька, подхватившись, тут же вылетел из комнаты отдыха. Ромка вышел последним, вытолкав огрызавшегося Барика. Бросив его на лестнице, он подскочил к Бедуину, уже рывшемуся в постовом сотовом, и Скворец с сомнением произнес:
- Могли звонить и на городской. А может, и на его личный, просто он его внизу бросил… А как это мы их не почуяли?
- Они же не хищницы, - Летчик пожал плечами, - а наверх я еще не ходил. Духи-то я сразу почуял, только после таевских дежурств тут всегда духами жуть как воняет!.. Если он сказал, что быстро вернется, почему же его до сих пор нет?
- След его есть, - напомнил Барик. – Да понятно все – ему позвонил еще какой-то бабец, и он к ней и метнулся. Видимо, и сейчас у нее.
- Мог бы тогда сначала этих отсюда прибрать, а потом нестись к следующей, - заметил Манул с праведным негодованием. – Что это вообще за образ жизни? У него план горит, что ли? Я считаю, что это безобразие! А если б я с Герой пришел и она бы все это увидела – что бы она о нас подумала?!
- Ты везде ухитряешься ввинтить свою Геру, - ехидно отозвался Барик. – И при чем тут вообще мы, если их притащил Тай?!..
- Так, всем заткнуться! – Ромка принял у Бедуина телефон и прижал его к уху. – Здрасти, это городской пост, вы нам звонили… А-а, Сазон, здорово, а чего это номер у тебя незнакомый?.. Да ты что? Ну, бывает… Слушай, ты чего звонил? Я понимаю, что ты ему рассказал – теперь мне расскажи. Так. Так. Ну да, все правильно… Сильно старый? Ну почему не сказал – сказал, только было плохо слышно. Так, ты не умничай!.. Где точно они были? А потом? В сторону железки?.. Да нормально с ним все… пока… Не психуй, ты все сделал правильно!.. А чего это ты по ночам шляешься?.. а-а, ну поздравляю! А ты сейчас где? Да, желательно, я пришлю кого-нибудь… Нет, Валька еще не вернулся, но уже скоро… Прям очень надо? Ну хочешь, я тебе наваляю… Да ничего я тебе не отломаю, что ты как маленький?! Ну жди, жди… - Ромка положил телефон на стол и повернулся к коллегам. – Сазон, начинающий баламут, ну знаете его - Валька его наставник… шел ночью с дня рождения со своей девчонкой и парой корешей и срисовал паука, который возле небольшой компашки молодняка ошивался с охотничьим интересом – видно, приглянулся кто-то. Причем паук был вполне сытый и раньше он его не видел. Сазон позвонил на пост, и Тай велел его дождаться. Когда он прибыл, компашка и паук еще были на месте. Сазон показал их Таю, и тот приказал ему сваливать, тут компашка отчалила, за ними пошел паук, а Тай пошел за пауком. Сазон сказал, вроде бы, все двинули к железке. Теперь переживает, что ушел, но он-то думал, Тай подмогу вызвонил.
- Да понятно все – Тай не стал никого вызывать, рассчитывая по-быстрому словить паука, сунуть его в подвал и продолжить здесь свою веселуху, а если б он нас вызвонил, веселуха, конечно бы, накрылась, - констатировал Скворец. – Даже тачку не взял – небось, успел уже накатить как следует со своими девчонками. Как он собирался везти сюда этого паука? На маршрутке?
- Вот меня бы вы за такое уже раз двадцать переименовали, - сердито заметил Данька. – Я считаю, его за такое надо уволить! И отправить в Казахстан!
- Казахстан-то чем виноват? – фыркнул Ромка. – И для того, чтобы Тая уволить – его, сначала, надо найти. Так, Скворец, сейчас дуй к Сазону и возьми у него описание этого паука – он как раз уже на работе, в своем мебельном – ну ты ж знаешь, где это… И прихвати с собой красивого Летчика – зря наряжался, что ли?..
- Хорошо, - сдержанно сказал Данька, и все посмотрели на него недоуменно, после чего Бедуин приподнял брови.
- И даже никакого нытья?!
- Это – моя работа! – гордо ответил Летчик.
- Ныть?
- Работать! – возмутился Данька. – Заодно в мебельном можно посмотреть новый диван, я считаю, – этот точно вот-вот развалится. Если Дюха в бюджете ничего не выкроит – я тоже могу скинуться.
- Даня, перестань пугать своих коллег. Так, остальные со мной – возьмем у железки след этого придурка, - Ромка повернулся в сторону лестницы. – Тоська, Пашка! Остаетесь на хозяйстве! Если поубиваете друг друга – обеих уволю!
- Ромка, - прокричал в ответ Тосин голос из комнаты отдыха, - а эти девчонки тут уже не первый раз, представляешь?!
- Когда найдем эту тигрячью козлину, я самолично ее размотаю! – злобно сказал замначальника поста, и Летчик, выскакивая в дверь вслед за Скворцом, сообщил:
- На билет до Казахстана я тоже согласен скинуться.
Спустя минут сорок гончие стояли у железнодорожной насыпи и хмуро смотрели на темно-зеленую дымку следа, описывавшего на насыпи и возле нее множество интересных узоров, после чего след взлетал вверх и тянулся в бесконечную даль над сверкающими под солнцем путями, на сколько хватало взгляда, заметно расслаиваясь и растекаясь в стороны, разбитый движением воздуха от проносившихся поездов.
- Это место он покинул явно не своим ходом, - наконец, констатировал Бедуин, и Ромка кивнул на несколько темных подсохших пятен.
- Да, здесь точно была свалка, кого-то слегка подрали, а потом, судя по следу, Тай запрыгнул в поезд и уехал.
- Во-первых, как это он в него запрыгнул? – негодующе вопросил Манул. – Во-вторых, кто ему вообще разрешил?!
- Видимо, запрыгнул вслед за пауком, - Барик прищурился вдаль. – И, вполне вероятно, до сих пор едет, только уж теперь-то чего не звонит?! Блин, не один час прошел, тут куча составов уже прокатила, он хрен знает куда мог умотать! И где его теперь искать?! По следу не вариант. Если он попадется Отрядам – ему хана!
- Ну, судя по своему следу, он все еще жив-здоров, - Бедуин пожал плечами. – Найдет способ дать о себе знать, и тогда мы его заберем. В конце концов, Тай – сам отрядник, а не маленький мальчик.
- Лучше б он был маленьким мальчиком, - проворчал Ромка обеспокоенно. – Мы бы сдали его в детсад и забыли бы его там навсегда. Только вот вопрос – он точно уехал вместе с пауком, или этот паук еще где-то тут шляется? Надо еще с этим разобраться. Надеюсь, в ближайшее время у Тая включится башка и он выйдет на связь.
- Смотря, на каком поезде он уехал, - Манул задумчиво почесал затылок. – Если товарняк, то нормально. А вот если пассажирский, то нескоро включится. Там же пассажирок дофига. И всяких проводниц. А он…
- А он – тигрячья козлина! – свирепо сказал Ромка.
***
Открыв глаза, Тай недоуменно посмотрел на ослепительно-голубое небо, перечеркнутое бесчисленными раскачивающимися травинками. На одной из травинок сидела черно-синяя стрекоза и внимательно разглядывала его своими странными глазами, критично крутя головой туда-сюда. Тай потянул носом, ощутив запахи травы, мокрой земли и собственного парфюма, сделал вывод, что привольно лежит на спине то ли на лужайке, то ли вообще в каком-то поле, и сипло спросил у стрекозы:
- Где это я?
Стрекоза, еще раз качнувшись на травинке, невежливо упорхнула, скинув со стебля Таю на нос тяжелую каплю воды. Безалаберный буддист негодующе потер нос, в этот момент в его затылке проснулась настойчивая ноющая боль, Тай, чуть приподнявшись, схватился за него и обнаружил среди влажных волос уже начавшую стягиваться приличную ссадину. Еще одну он нащупал на макушке и, выругавшись, сел и огляделся.
Вокруг плескалось бескрайнее травяное море, в котором кое-где проглядывали веселые цветочки, и над ним величаво всходило солнце, зажигая в бесчисленных каплях на зеленых стеблях и крошечных паутинных пологах яркие огоньки. Очень далеко справа виднелась ивовая роща. Волжанск исчез. Более того, вокруг не наблюдалось вообще никаких следов человеческой цивилизации. Ощупав себя, Тай с раздражением обнаружил, что его одежда насквозь мокрая – и вряд ли от росы – похоже, совсем недавно прошел дождь. Летом это было не критично, но все равно неприятно, особенно, если ты внезапно оказался черт знает где. К тому же, это означало, что собственный след ему не найти.
Впрочем, за внезапностью сто процентов скрывался довольно длительный период времени, наполненный событиями, и Тай усердно порылся в памяти. Была глубокая ночь, когда он, взяв такси, поехал по звонку знакомого Валентина и направился за преследовавшим молодежную компанию пауком к железной дороге. Судя по тому, как бодро и даже временами буйно вела себя компания и как робко тащился за ними паук, вполне, впрочем, настроенный на охоту, на это могла уйти вся ночь, что Тая совершенно не устраивало, ибо у него на эту ночь были совершенно другие планы. Подмога, которую он, вообще-то, на паука был обязан вызвать, тоже не рассматривалась. Другое дело, что паука он не знал, ни одна физиономия или суть из базы ему не подходила, а значит, его вполне можно прихватить за отсутствие регистрации на посту, и с его вероятными намерениями уже будет разбираться дневная смена, что Тая особо не касается.
Но паук, несмотря на то, что его искаженная суть казалась чрезмерно громоздкой и довольно неуклюжей, при первой же попытке Тая сократить расстояние между ними, внезапно каким-то образом обнаружил его присутствие и проворно покатился вдоль железки, тут же бросив преследование предполагаемой добычи. Информативный окрик, после которого любой законопослушный хищник должен был немедленно перестать валять дурака и проследовать на пост для регистрации, а также объяснения отсутствия таковой, только придал пауку ускорения, что лишь подтверждало нехорошесть его намерений. Но одну лишь нехорошесть на пост не принесешь, и, поскольку местность сейчас уже была довольно безлюдной, безалаберный буддист решил не тратить время на беготню и прострелил наполовину провернутому хищнику обе нижние конечности. Но тот, с болезненными воплями покатившись вдоль насыпи, тут же провернулся полностью, добавив к поврежденным конечностям еще двенадцать, и припустил в прежнем направлении, оглядываясь на нагонявший его товарняк. Тай попытался выстрелить еще раз, но пистолет лишь звонко щелкнул в ответ, напомнив о том, что сборам на выезд надо уделять больше внимания. Тогда Тай бросился следом и, нагнав паука в несколько прыжков, обрушился ему на спину, вцепившись когтями в загривок, и сшиб на землю. Хищник попытался оплести его своими гибкими конечностями, яростно при этом выдираясь, Тай же, в свою очередь, попытался его скрутить, все еще рассчитывая хоть что-то привезти на пост. Но паук, все же, ухитрился вырваться, прянул к грохочущему совсем рядом товарняку, подпрыгнув, ухватился конечностями за зеленый борт проносившегося мимо одного из вагонов-самосвалов и улетел следом. Тай, чертыхнувшись, погнался за составом и кое-как, чуть не сломав когти, запрыгнул в этот же вагон, где паук, слегка успокоившийся, уже с довольным видом ехал на груде щебня.
А вот дальше в памяти зияла здоровенная дыра. Драка, несомненно продолжилась, и, вероятно, чем-то из перевозимого щебня Таю и прилетело крепко по голове, и уж как он это допустил, выяснить пока возможным не представлялось. Дальше виделось два варианта развития событий. Либо паук выкинул его из вагона, но тогда окрестности были бы хотя бы смутно узнаваемыми, а они таковыми не являлись. Либо, и это подходило больше, паук слинял, а сам Тай в бессознательном состоянии уехал на товарняке черти куда – и явно намного севернее Волжанска – там в это время года зеленую траву уже не найти. Другое дело, что ни товарняка – ни вообще железной дороги поблизости не наблюдалось. Значит, в конце концов, он либо вывалился из вагона сам, либо спрыгнул, ничего не соображая после травмы, – и так же, ничего не соображая, убрел в какую-то даль непонятно зачем.
- Старею? – встревоженно спросил Тай и поспешно обыскал самого себя. Телефон и бумажник пропали – и первое было особенно паршиво. Пистолет тоже исчез. Зато наручные часы, за которые он в свое время отдал внушительную сумму, были на месте – и совершенно неповрежденные. Золотой кулон в виде лотоса тоже остался. Тай еще раз ощупал свою голову, потом поднялся на ноги и снова огляделся. Судя по солнцу, сейчас было около семи утра. Через час на пост приедут коллеги, которых в комнате отдыха ждет небольшой сюрприз, и, подумав об этом, Тай на мгновение порадовался тому, что сейчас находится от поста настолько далеко. Он тщательно отряхнул влажную одежду, пальцами уложил всклокоченные волосы и решительно направился к любящему близость воды ивняку, рассудив, что если там неподалеку река, а не какое-нибудь озерцо или ручеек, то там у него больше шансов сориентироваться или кого-нибудь встретить – и, возможно, у этого кого-то даже окажется телефон. В конце концов, товарняк – не реактивный самолет, и вряд ли он укатил от Волжанска настолько далеко.
Ивняк оказался неожиданно густым, и таевский нос обрадованно учуял сквозь дождевую влагу запах большой реки еще у самого его края. Раздвигая тонкие длинные ветви, свисавшие до самой земли, точно модные в советские времена бамбуковые занавески, Тай, чуть спустившись вниз по склону, обрадованно уставился на ленивую мутную воду, усыпанную золотом от восходящего солнца. Река в этом месте была довольно широкой, и на противоположном берегу, который изгибался слегка неправильной дугой, он не увидел ничего, кроме деревьев. Более того, река была абсолютно пустынна – поблизости не наблюдалось даже какой-нибудь крошечной лодчонки-резинки – непременной принадлежности утреннего волжанского речного пейзажа, и в воздухе не было ни тончайшего хвостика запаха, который бы свидетельствовал о том, что здесь недавно прошло какое-нибудь моторное судно. Река выглядела абсолютно дикой. Кажется, в окрестностях Волжанска таких мест уже не осталось.
- Да куда это меня занесло?! – раздраженно спросил Тай и покрутил головой, тщательно втягивая ноздрями сырой воздух. В правой стороне не обнаружилось совершенно ничего. В левой, вроде бы, тоже, но в этот момент ветер, встряхнув мокрые шапки ив, отчего на гончую обрушился целый дождь, сменил направление, и Тай, негодующе смахивая с себя новую порцию воды, вскоре настороженно повел носом, уловив принесенный ветром слабый, но вполне отчетливый аромат жарящегося мяса. Еда! А где еда, там и люди. И телефоны. Встрепенувшись, он повернулся и пошел по запаху узким песчаным берегом, продолжая отодвигать со своей дороги ивовые ветви.
Спустя полкилометра запах стал настолько плотным, что и без ветра упустить его было уже невозможно, к нему примешались неприятные нотки табачного дыма, и Тай сморщил нос, продолжая идти. Такая привычка, как курение, была ему глубоко отвратительна, и он не понимал, как его друзья, дымившие с утра до вечера, все еще способны что-то обонять. Рассеянно размышляя над этим, он прошел еще метров сто и, отведя с дороги очередные ивовые занавеси, обнаружил перед собой высоченный зеленый забор, преградивший ему путь до самой реки, и недовольно посмотрел на суровую надпись большими красными буквами.
ВНИМАНИЕ! ЧАСТНАЯ ТЕРРИТОРИЯ! ПРОХОД И ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН!
Скептически подумав, что и при отсутствии забора проехать здесь было бы невозможно даже на велосипеде, Тай перевел взгляд на реку. Вполне вероятно, что со стороны реки ограда была сетчатой или ее вообще не было, но, в любом случае, лезть в воду и проверять это, вымокнув окончательно, ему совершенно не хотелось. Забор был не настолько высок, чтоб он не смог через него перебраться, но неприятная надпись отбивала это желание. К тому же, на нем были итальянские брюки и немецкая рубашка. В драке они, к счастью, не пострадали – и пусть так оно и остается. Если есть забор, то где-то в нем должны быть и ворота, а, судя по запаху, за забором было вполне обитаемо. Лучше прибыть через парадный вход. Есть, конечно, риск, что там может оказаться кто-то из Отрядов, но, с другой стороны, за забором все было тихо – ни стрельбы, ни звуков потасовки, ни чьих-то криков о том, что он ничего не делал.
Решительно развернувшись, Тай зашагал вдоль забора. Идти пришлось долго – частная территория оказалась довольно обширной – слишком обширной для особняка какого-нибудь любителя жить в глуши. Ивняк вскоре сменился осинами и ольхой, видимость улучшилась, зато появилось приличное количество валежника, и идти стало сложнее. Выругавшись шепотом, Тай провернулся полностью и припустил вперед, перемахивая через сухие ветви и поваленные деревья. В конце концов он-таки добрался до угла забора и осторожно выглянул из-за него. Впереди лес стремительно редел, и сквозь него проглядывала широкая грунтовая дорога, утягивающаяся за поворот. Ограда здесь была другой, стилизованной то ли под старину, то ли под сказку – каменное основание из неровных булыжников и шеренга толстых, казавшихся лакированными древесных стволов разной длины с косо срезанными верхушками. Хмыкнув, Тай шмыгнул под маску, осторожно скользнул вперед и вскоре углядел искомые ворота – также старинного вида, который несколько портила хорошо заметная камера видеонаблюдения, - тяжелые и двустворчатые, с кольцами вместо ручек, с двумя фонарями на коротких цепях и асфальтированным подъездом. Витиеватая надпись на ограде рядом с воротами гласила:
«База отдыха «У Милолики»
- У Милолики – это хорошо, это я люблю, - пробормотал Тай, ухмыльнувшись, еще раз поправил одежду и волосы, оглядел пустую дорогу и подошел к воротам. Протянул было руку к одному из массивных колец, но тут углядел звонок и нажал на кнопку, одновременно улыбнувшись в камеру со всей возможной приветливостью. Звука звонка он не услышал, но буквально через несколько секунд ворота с вежливой суровостью вопросили:
- У вас зарезервировано?
- В некотором роде, - ответствовал Тай.
- Что значит «в некотором роде»? – справедливо поинтересовались ворота. – И я не вижу вашу машину. На чем вы приехали?
- На автобусе.
- Автобусы сюда не ходят, а на транспорт базы заявок на сегодня не поступало. И у вас очень странный вид.
- У меня всегда такой вид в такую рань. К тому же, я попал под дождь.
- Дождь был, - признали ворота, - а остальное мне не нравится. Как вы здесь оказались?
- Упал с дирижабля, - Тай снова улыбнулся в камеру – уже устало. – Слушайте, я понимаю, что вы не можете впускать, кого попало, но, во-первых, я не кто попало, а во-вторых, я заходить и не хочу. Мне просто нужен телефон. На меня напали, отобрали машину, телефон и деньги. Мне нужно позвонить родственникам и в милицию. К тому же, меня ударили по голове, и мне необходим медицинский осмотр. Если поблизости есть какой-нибудь населенный пункт…
- Ближайший населенный пункт в шестидесяти километрах отсюда, - любезно сообщили ворота.
- Тогда просто вызовите милицию, а дальше я сам разберусь, - предложил Тай, хотя к внешникам ему не хотелось совершенно.
- Не надо нам тут милиции! – сварливо заявили ворота. – К тому же, снова они сюда не поедут.
- А что случилось?! – тут же азартно спросил Тай.
- Это совершенно не ваше дело! На какой дороге на вас напали?
- На асфальтированной. Вот вы говорите, что это не мое дело, а сами задаете очень подозрительные вопросы. Может, вы были с ними заодно?
- Я?! – изумились ворота. – Вы вообще здоровы?!
- Очень хорошо, что вы подняли этот вопрос! Конечно, я нездоров, я сам вам об этом только что сказал! Если б вам дали по голове, ваше самочувствие улучшилось бы?!
- Чего это сразу мне?! Покажите травму.
Тай повернулся затылком к камере, разворошив пальцами волосы, и ворота после короткой паузы небрежно отметили:
- Ну такое… Я могу вам предложить компромиссное решение.
- Я весь внимание.
- Где живут ваши родственники?
- В Волжанске.
- Ого!
- Надо понимать, в километраже это довольно далеко?
- То есть, вы не знаете, где именно вы находитесь? – догадались ворота.
- Ну наконец-то!
- Дайте мне номер телефона, я позвоню вашим родственникам, а они пусть дальше сами разбираются и с милицией, и с вами.
- А если на это уйдет весь день? Мне так и сидеть тут перед воротами? – непоследовательно возмутился Тай. - Или в лесу? Или пилить куда-то шестьдесят километров? Я плохо себя чувствую! А если я у вас тут помру перед входом?!
- Это может не понравиться нашим клиентам, - признали ворота. – Но вы же сами сказали, что не хотите заходить. У вас есть документы?
- Остались в машине. Да, я не хочу заходить. Но сидеть перед воротами черт знает сколько времени нелепо! Как же ваше гражданское сострадание?
- У нас места бронируют очень заранее, и стоят они очень дорого! При чем тут гражданское сострадание? Мы не можем впустить постороннее лицо без документов и брони! Мы несем ответственность за безопасность наших гостей. Тем более что у нас отдыхает много женщин…
- Правда много? – заинтересовался Тай. Ворота взяли паузу, то ли размышляя над вопросом, то ли совещаясь с кем-то, после чего неожиданно потребовали:
- Покажите ближе ваши часы.
Тай, хмыкнув, вытянул руку к камере, предупредив:
- Я вам их не отдам – ни за звонок, ни за место на вашей базе!
- Часы, значит, не отобрали?
- У меня их отобрать можно только вместе с рукой!
Ворота снова помолчали, потом велели:
- Отойдите на три метра!
Гончая, пожав плечами, выполнила требование и подняла руки ладонями вперед. Вскоре ворота бесшумно отворились, и на асфальтовый подъезд выкатилась встречающая делегация из трех индивидуумов охранного вида и невысокой гибкой девицы с ассиметричной русой стрижкой и смешливыми глазами. Делегация уставилась на него с предельным подозрением, после чего старший индивидуум с легкой проседью в волосах озадаченно спросил:
- Зачем вы подняли руки?
- Вы же собираетесь меня обыскивать, разве нет? – отозвался Тай, почти сразу же сосредоточив большую часть своего внимания на девице, которая немедленно хихикнула, после чего поинтересовалась, указав взглядом на его запястье:
- Это у вас «Ролекс»?
- Нет, но тоже швейцарские - и не дешевка какая-нибудь! «Ролекс» есть у моего друга. Даже два.
На лице девицы в ту же секунду появилось отчетливое уважение к таким знакомствам, и она принялась изучать его одежду, в то время как Тай с удовольствием изучал треугольный вырез ее блузки. Охранная часть делегации подвергла его довольно вялому досмотру, больше интересуясь часами Тая, чем его персоной, после чего старший констатировал:
- Часы реально статусные, Марьяна Павловна.
- И одежда недешевая, - кивнула девица. – Похоже, действительно в беду попал мужчина, такое тоже бывает. Надо поговорить с управляющим. Я думаю, в том, что он позвонит и подождет своих родственников здесь, нет ничего страшного… а если это ожидание затянется, - она улыбнулась Таю, - вы бы даже смогли снять домик… Конечно, очень неудобно, что у вас забрали все деньги… а вообще у вас ведь есть деньги?
- Пф! – презрительно сказал Тай, сообразив, что у него появился шанс из подозрительного бомжа превратиться в полноправного клиента базы, чему действительно очень сильно мешало отсутствие денег. – Но, как я уже и сказал, мне нужно позвонить.
- Стационарного телефона у нас нет, а с сотового лучше звонить из жилой или административной зоны, - уже вполне приветливо сообщила девица, теперь украдкой разглядывая длинный шрам у него на шее. – Я провожу вас к управляющему. Я – Марьяна Павловна, администратор. А вас как зовут?
- Арман, - Тай чуть повел носом, вдыхая легкий цветочно-древесный аромат администраторского парфюма, и машинально добавил. – Баси. Арман Баси.
- Не может быть! – изумилась администратор. – Вы родственник?!
- Дальний, - брякнула гончая. – Прям очень. Только на Новый Год и перезваниваемся. Хотя в Испании виделись пару раз.
- Ну надо же! Тогда примите мои соболезнования – такое горе.
- Какое горе? – недоуменно спросил Тай, но тут же мысленно чертыхнулся, вспомнив, что известный модельер и основатель одноименного бренда отошел в мир иной не далее, как в январе этого года. – А, ну да, просто никак не могу привыкнуть. Все это очень грустно.
- Все это очень похоже на вранье, - заметил другой охранник.
- Я оскорблен и подам на вас в суд! – заявил Тай. – С чего бы мне врать, что я родственник?
- Не знаю.
Тай, который, в общем-то, тоже этого не знал, сделал надменное лицо и, поправив расстегнутый ворот рубашки, вошел в ворота вслед за Марьяной, внимательно созерцая вид администратора сзади. Охранники, явно не очень довольные таким решением, потянулись следом, приглушенно переговариваясь.
На территории базы оказалось зелено и светло, она выглядела аккуратной и немного игрушечной, повсюду качали длинными ветвями все те же ивы, а ряды жилых домиков походили на сказочные избушки. У пристани легко колыхались белоснежные катерки, а дальше тянулся ряд длинных крытых веранд, которые, казалось, расположились прямо в воде. Вид на утреннюю реку открывался великолепный, но Тая заинтересовал не он, а лужайка неподалеку, с навесом и фонарными столбиками по периметру, где часть женского населения базы в минимуме одежды как раз в этот момент занималась йогой, застыв в причудливых, но очень приятных для глаза позах.
- Хорошо, когда в подобных местах есть, где заняться спортом, - с чувством произнес Тай, с трудом отводя взгляд от интересно изогнутых йогисток. – Особенно в хорошей компании.
- Да, и еще у нас есть корты, площадка для воркаута, волейбольная, баскетбольная, футбольное поле, татами, две танцевальные площадки. У нас великолепный песчаный пляж, и в жилой зоне есть бассейн… - Марьяна обернулась. – А вы каким видом спорта занимаетесь?
- В основном, бегаю. Правда, не всегда в хорошей компании.
- На всей территории базы прекрасные качественные дорожки. Ну и, конечно, есть тренажеры.
- Думаю, я пока обойдусь без них, - Тай нагнал администратора и пошел рядом. – А вы давно здесь работаете?
- Нет, всего две недели, - Марьяна с любопытством посмотрела на золотой лотос, покачивавшийся у него на шее. – Мы здесь по сменам, это работа только на лето, я еще учусь – по программе международного и национального туризма. Так что это – очень хорошая практика.
- И не обижают вас туристы?
- Мне скандальных пока не попадалось, вот требовательных хватает.
- Я абсолютно не требовательный, - заверил Тай, осторожно потрогав затылок, и на лице администратора появилась легкая тревога.
- Может, вас сначала отвести в наш медицинский кабинет? Базовые медицинские услуги включены…
- Нет, вначале управляющий, а потом уж медсестры… Надеюсь, они такие же красивые, как вы?
- Я так не думаю, - ответила Марьяна чуть недовольно.
- Ну да, нелепое предположение, - Тай огляделся. – Странно… у вас тут так тихо, хотя народ, вроде, уже не спит. Когда мне доводилось бывать в подобных местах, там даже утром был ор на всю территорию.
- Это база восемнадцать плюс, - пояснила спутница и хихикнула над выражением его лица. – Не то, что вы подумали! Сюда не заселяют с детьми.
- И как у вас с репутацией?
- Вы, видимо, не представляете, как много взрослых хотят отдохнуть там, где нет детских криков и беготни.
- На самом деле очень хорошо представляю – сам такой, - Тай, как бы между прочим, приобнял Марьяну за плечи. – Нет, я, конечно, люблю детей. И чем дальше они от меня находятся, тем сильнее я их люблю. А что – кто-то на днях пытался контрабандой протащить сюда детей, поэтому вы вызвали милицию?
- Глупости говорите какие-то, - упрекнула его администратор, не особо настойчиво попытавшись вымотаться из его полуобъятия. – Просто… произошла небольшая накладка… в их визите особо и не было необходимости…
- Да ладно, уж мне-то можете сказать, - снисходительным тоном заверил Тай, - меня напугать сложно.
- Я не могу разглашать служебную информацию, - чуть насупилась Марьяна.
- Ну все равно ж разгласит кто-то другой, а я бы лучше вас послушал – это намного приятней, я считаю. А что – раз информация служебная, значит, это связано с базой? С базовым сервисом?
- Наша база к этому никакого отношения не имеет! – возмутилась администратор. – Это просто несчастный случай!
- Милицию обычно не вызывают на мелкие несчастные случаи. У вас кто-то здесь погиб?
- Господи, да что вы такое говорите?! – она округлила глаза, потом поджала губы. – На самом деле, я точно не знаю, но увозили его живым – это факт! Один из наших гостей вчера рано утром отправился на пробежку, видимо, споткнулся, упал и сломал себе шею, представляете?!
- Сломать шею, упав с высоты своего роста, довольно сложно, - удивился Тай, притормаживая. – Да еще на ровном месте. Вы ж сказали, у вас тут качественные дорожки.
- Не знаю, никто не видел, как это произошло. Врач сказал, у него мог быть микроинсульт, и он неудачно упал, такое бывает. Голову он тоже разбил, но не сильно. А милицию вызвала его жена, но они почти сразу и уехали. Очень недовольные были. Так что на ваш случай они точно не поедут.
- А мужик что-нибудь сказал?
- Нет, он без сознания был – так и увезли в город.
- А что жена?
- Она вон там сейчас, - Марьяна сделала указующий жест на йогисток, и Тай приподнял брови.
- Нормальненько. А чего ж она не в городе у одра?
- Чтобы путевка не пропала, - пояснила девица. – База не возвращает деньги, если отдых прерван не по нашей вине, а нашей вины тут нет. Поэтому она решила продолжить отдых.
- Какие трогательные семейные отношения. Хорошо, что я не женат.
- Правда не женаты?
- А где это произошло?
- Чего вы все расспрашиваете? – с подозрением осведомилась Марьяна, попытавшись сдвинуть его с места. – Вы разве следователь?
- Просто люблю детективы.
- Нет здесь ничего детективного! – рассердилась она. – Люди постоянно падают!
- Но редко настолько фатально.
- Нас ждет управляющий! Точнее, еще не ждет, но очень скоро начнет ждать! И мне от него влетит за то, что я позволяю постороннему человеку разгуливать по территории базы!
- Ну пожалуйста, - жалобно сказал Тай, использовав одну из своих лучших фирменных улыбок, присоединив к ней предельно проникновенный взгляд, и администраторша, почти сразу же тоже улыбнулась, упрекнув его:
- Нельзя быть таким любопытным! Вон там, на площади, - она махнула рукой, - недалеко от фонтана. Довольны?
Тай повернулся и посмотрел на указанный фонтан, окруженный зеленью и изящными резными деревянными скамеечками. Сам фонтан представлял собой большую круглую чашу, высоко над которой колыхалось прозрачное кружево, сплетенное из тонких водяных струй. За кружевом просматривалась здоровенная согнутая массивная серебристая человеческая фигура, горестно закрывшая лицо широкими ладонями. На каждом ее плече сидело по крупному, такому же серебристому крылатому существу, смахивавшему на гаргулью. Существа, устроившись с предельным удобством, склонялись к голове человека, обхватив его за шею, и то ли нашептывали ему какие-то гадости, то ли пытались утешить.
- Мрачноватое сооружение, - заметил Тай, скользнув по статуе взглядом без особого интереса, и тут же принявшись ощупывать им окрестности. – Я бы у себя на даче такое не поставил.
- Возможно, скульптор так представлял себе поверье об ангеле и бесе на человеческих плечах, - фыркнула Марьяна. – Что, типа, на самом деле никакого ангела и нет, а есть лишь бесы… А может, это символизирует его страшные грехи.
- Хорошо, что никому пока не пришло в голову изобразить мои грехи.
- Они настолько ужасные? – немедленно захихикала администратор.
- Скорее настолько непристойные, - ухмыльнулась гончая.
- От таких мужчин, как вы, лучше держаться подальше.
- Ну зачем же подальше? Бросьте, Марьяночка, разве вас так легко напугать?
- Мне очень хочется спросить… - девица, все же, кое-как потянула его в прежнем направлении. – Откуда у вас на шее такой огромный шрам?
- Я – Франкенштейн, - гнусаво сообщил Тай. – Только никому не говорите.
- А если серьезно?
- Когда был во Франции, неудачно осмотрел гильотину.
- Вы обиделись, да?
- Да нет, с чего бы? Все спрашивают… Да просто авария. Чуть голову не снесло.
- Какой ужас! – Марьяна всплеснула руками. – Извините, пожалуйста, я такая любопытная… Но я не хочу быть, как все!
- Ну, вы точно не такая, как все, - Тай подмигнул ей, и администратор слегка порозовела, после чего кивнула на нарядное бело-коричневое небольшое двухэтажное здание с ажурным крылечком, скромно выглядывающее из-за ив. – Мы пришли.
Когда они оказались в крохотном холле, где тихо жужжал кондиционер, Марьяна, указав Таю на одно из кресел, шепнула:
- Сначала я ему все объясню, а потом вас позову.
- А ваш управляющий – мужчина? – осведомился Тай.
- Да, так что ваше обаяние не сработает. Посидите пока…
- То есть, вы признаете, что оно у меня есть.
- Пустите уже! – хихикнула она, шлепнув по ладони на своем плече, и Тай, неохотно убрав руку, повалился в кресло. Марьяна исчезла за одной из дверей, и он тотчас сдернул маску с лица, водя головой по сторонам и принюхиваясь, потом уставился тигриными глазами на дверь, за которой скрылась администратор, и ухмыльнулся. Запах он почуял сразу же, как вошел в холл – четкий запах забродивших яблок, сложенных в проржавевшее ведро. Определенно, унытие. Запах был свежим, но не слишком густым – стаж унытия был явно не очень велик, и это его сразу же успокоило. После выезда на древнее унытие, выкашивавшее подружек своего парня, и знакомства с древним болталом, которое чуть не ухлопало Ромку, Тай относился к пожилым хищникам крайне настороженно.
Вскоре из-за двери начали раздаваться резкие звуки – принесенные Марьяной новости о возможном постояльце, похоже, управляющему понравились не особо.
