Оглавление
АННОТАЦИЯ
— Кира, ты меня любишь? — неожиданно спросил Рома. — Скажи да.
— Да, — не в силах солгать, призналась я.
Еще вчера он был мне другом. Другом, которого я люблю со школьной парты. Он был недосягаем для меня. Парень моей лучшей подруги. Сегодня все изменилось…
— Обожаю тебя, малыш, — расплылся в счастливой улыбке мужчина моей мечты. — Выходи за меня замуж!
— Я согласна, — выдохнула я.
Хотела бы я, чтобы это было правдой. Но… такого просто не может быть. Где я и где младший сын Чаровских? Мы словно из разных миров.
***
Мои розовые очки разбились вдребезги. Любимый бросил меня после первой брачной ночи, не узнал, когда я пришла сказать ему, что беременна. Я сильная, справлюсь, забуду свою глупую любовь. И у меня почти все получилось… Пока в мою жизнь вновь не врывается Чаровский.
Вторая книга из серии "Забудь меня". История Романа Чаровского, брата главного героя романа “Забудь меня. Я (не) твоя жена”.
Романы можно читать отдельно.
ПРОЛОГ
— Кира, ты меня любишь? — неожиданно спросил Роман, вглядываясь в мои глаза. — Скажи да, — потребовал он и взял меня за руку, привлекая к себе.
— Да, — не в силах солгать, призналась я.
Еще вчера он был мне другом. Другом, которого я люблю со школьной парты. Он был недосягаем для меня. Парень моей лучшей подруги. Сегодня все изменилось. Катя бурно рассталась с Романом и уехала в Чехию с будущим мужем.
— Обожаю тебя, малыш, — расплылся в счастливой улыбке мужчина моей мечты и выдал: — Выходи за меня замуж!
Я в шоке посмотрела на Рому. Это он так шутит? Мне нужно ему подыграть?
— Я согласна, — хихикнула я.
Хотела бы я, чтобы это было правдой. Но… такого просто не может быть. Где я и где младший сын Чаровских? Мы словно из разных миров.
— Галя, пожени нас! — завопил во все горло Роман, оборачиваясь к жене своего друга.
— Ты сошел с ума, Чаровский? — с усмешкой поинтересовалась Галина.
— Тебе что — сложно? Пожени! — потребовал Ромка, схватил меня за талию и усадил к себе на колени, молниеносно целуя в губы. — Видишь же, два сердца стремятся слиться воедино!
— Так сливайтесь, кто же против, — хмыкнул кто-то из наших друзей. — Зачем жениться-то?
— Не. Я так не могу. Все нужно сделать правильно. Сначала ЗАГС, потом постель. С сегодняшнего дня я правильный! — гордо выдал Чаровский, продолжая прижимать меня к себе.
— Ром… — попыталась я что-то спросить у друга, но меня остановил очередной поцелуй.
— Кира, малыш. Ты любишь меня, я люблю тебя. Мы просто обязаны пожениться и быть вместе, — ударился в рассуждения мой идеал. — Ты же сама понимаешь это.
— Ты меня любишь? — на одном дыхании спросила я, не веря своему счастью.
— Конечно, малыш. Разве может быть иначе? — прошептал Рома, прижимаясь лбом к моему лбу.
Сердце понеслось вскачь. Эмоции зашкаливали. Хотелось кричать от счастья.
— Тихомирова, будь человеком, пожени нас, — опять потребовал мой мужчина, переводя взгляд на подругу. — Не доводите нас до греха…
Что было дальше, я помнила с трудом.
В моей голове сплошной туман...
Кажется, у меня просили паспорт. Мы всей компанией куда-то шли, ехали на машине. Галя говорила какие-то важные слова. Ребята громко кричали, поздравляли нас с Ромкой. Кто-то фотографировался рядом с нами…
Опять машина.
Мы с Ромой вдвоем. Его губы на моих губах.
Мое безмерное счастье…
Помню лишь Рому, его жаркие поцелуи, руки на моем теле.
Очнулась я утром. С кольцом на пальце и штампом в паспорте.
Одна в огромной постели…
Одна в шикарном гостиничном номере…
Одна…
Вскоре телефон выдал сообщение: “Прости. Забудь обо всем. Это была ошибка”.
И все…
Большего я не достойна?
Боль от предательства не давала дышать. В груди растекалась тяжестью обида.
За что он так со мной?
Может быть, я зря ждала его все эти годы?
Или ему не понравилось со мной?
Почему он больше не пишет? Почему исчез?..
Неделю я не выходила из своей комнаты в общежитии. Никого не хотелось видеть. Ревела в подушку…
Когда же иссякли слезы, я заставила себя шевелиться. Нужно было сдать сессию, иначе бы вылетела из университета.
Я сильная. Я со всем справлюсь. Путь и без Ромки. Пусть его в моей жизни нет и никогда больше не будет.
Но будет тот, кого Роман Чаровский подарил мне, не ведая этом.
Я больше не одна. Мне есть ради кого жить.
Маленький комочек счастья, который перевернул всю мою жизнь.
ГЛАВА 1
— Кира, ты сообщила отцу ребенка о малыше? — в который раз спрашивает папа.
— Нет, — качаю головой я, прикрывая рукой выступающий живот.
— Дочка, так неправильно. Он имеет право знать, что скоро станет отцом. Я бы в свое время много отдал за такую возможность, — укоряет меня родитель.
— Пап, у нас все было иначе. Рома бросил меня, отделался лишь сообщением. Написал, что все было ошибкой, — признаюсь я, смахивая слезы со щек.
Обида опять накатывает на мое измученное сердце. Она сковывает его, не давая спокойно дышать.
Никогда не любила спиртное, а на той вечеринке меня уговорили выпить бокал какого-то коктейля. Дура я, конечно. Что уж скажешь. Опьянеть с одного бокала дано немногим.
Что было позже, вообще плохо помню. Лишь ощущение счастья.
Как же иначе? Мужчина моей мечты обратил на меня внимание. Что-то говорил мне, целовал.
Осознание наступило лишь наутро.
Мало того, что Рома женился на мне, так еще и невинности лишил.
А ведь я же любила его. Зачем он так со мной?
И вот сейчас результат той ночи толкается у меня в животе своей маленькой ножкой.
Знала бы я, чем все закончится, не пошла бы на ту вечеринку.
Или все же пошла?
Разве не чудо, что я беременна от Ромки? У меня будет малыш от любимого мужчины. Ради этого можно вытерпеть многое.
— Дочь, с тобой все хорошо? — прихожу в себя от голоса папы.
— Да. Конечно. Просто задумалась, — улыбаюсь я, ласково гладя выступающий живот.
— Давай я отвезу тебя к особняку Чаровских. Вдруг твой Рома дома? Скажешь ему о ребенке, — настаивает папа.
— Ну зачем ты так? Что мне там делать? — опять накатывает на меня тоска.
— Я хочу, чтобы ты сделала все правильно. Чтобы потом никто не сказал, что ты скрыла ребенка. Нужно сообщить о малыше его отцу. Не хочешь ехать, так напиши письмо. Бумага все стерпит.
— Мы не в каменном веке, чтобы писать письма на бумаге, — с деланным безразличием фыркаю я.
— Тогда пиши в телефоне. Умные вы больно стали, — обижается отец.
— Папуль, прости, я не хотела тебя обидеть, — обнимаю родителя, прижавшись к его плечу. Как же хорошо, что у меня есть хотя бы он.
— Ну что, поехали? — с надеждой спрашивает папа.
— Пусть будет по-твоему, сейчас напишу письмо, раз бумага все стерпит, — вынужденно соглашаюсь я.
И опять очередная ошибка.
Хотя, что бы ни случилось дальше, папа прав в этот момент. Нужно мне самой все увидеть. Иначе я пожалею, что не сообщила Ромке о ребенке. Мечтала бы о встрече с любимым…
Когда мы подъезжаем к особняку Чаровских, то понимаем, что там проходит какая-то вечеринка.
— Кажется, мы не вовремя, дочь, — расстраивается отец. — Что будешь делать?
— Попытаюсь найти Рому, не зря же я приехали. Если я сейчас уеду, то уже не решусь сказать ему о ребенке, — говорю я, выбираясь из автомобиля папы.
На территорию Чаровских я прошмыгнула через боковой вход, о котором когда-то рассказывал Роман.
Гремит музыка, народ веселится, кто-то танцует у бассейна, кто-то собирается кучками и отмечает неизвестное мне событие в узком кругу.
Иду как по наитию, словно знаю, где сейчас отец моего ребенка. Останавливаюсь у одной беседки, где обосновались молодые люди.
— Что нового, Ромыч? — спрашивает кто-то.
— Все так же. Отец негодует, что я не желаю заниматься его драгоценным банком. Мать все ищет невест для Ваньки. А я хочу свалить из этого дома, — слышу я до боли знакомый голос.
— А что твоя невеста? Когда свадьба? — хохмит кто-то другой, и следом раздается мужской хохот.
— А никогда, — зло усмехается Роман. — Я позаботился об этом! Теперь маман не определит меня к какой-нибудь аристократической стерве. У меня все под контролем.
Это он обо мне и нашем неожиданном браке? Какая же я дура. И еще приперлась сюда в надежде на разговор с отцом моего ребенка.
— Крошка, а ты у нас кто? — спрашивает пьяным голосом кто-то за моей спиной.
Я медленно разворачиваюсь и смотрю заплаканными глазами на парня в наполовину расстегнутой белой рубашке.
— О… Какая ты большая, крошка, — протягивает незнакомец, разглядывая мой живот. — Эй, парни, это чья жена пришла навестить нас? — кричит он, хватая меня за руку и таща в беседку.
— Не надо, отпустите меня, пожалуйста, — тихо прошу я, но меня никто не слышит.
— Посмотрите, какую крошку я нашел? Спорим, она тайно пробралась к Чаровским, чтобы увидеться с Ромкой? — гогочет парень и выпускает мою руку.
— Ты уж реши, кого нашел, Смирневский? — среди мужского смеха раздается женский голос. — Жену или тайную любовницу Чаровского? — больно бьет меня словами незнакомка.
Я неосознанно делаю шаг назад, чуть не падаю на ступеньках. С трудом удерживаюсь на ногах и поднимаю взгляд.
Лучше бы я этого не видела…
На коленях моего Ромы сидит длинноногая красотка, целует того и шарит руками по его обнаженному торсу. Да и сам бывший друг не отстает от подружки. Одной рукой он прижимает блондинку к себе, вторую — запускает ей под короткую юбку.
Сердце стреляет от боли. Что это? Почему?
— Нет, мы такую не знаем, — зло усмехается блондинка, с насмешкой глядя на меня. — Правда, дорогой.
— Рома, — внезапно охрипшим голосом зову я его. — Нам надо поговорить, — зачем-то добавляю я.
— Ты кто? — смотрит на меня Роман Чаровский и словно не видит.
— Кира, — шепчу я, не чувствуя слез, что катятся по моим щекам.
— Извини, я не знаю тебя, — говорит мой некогда идеал.
Мир плывет перед глазами, боль пронзает мое сердце. Я, пошатнувшись, едва не падаю.
— Тише, малышка, — подхватывают меня чьи-то руки. — Не обращай внимания, Чаровский сегодня просто пьян. Зря ты пришла.
— Зря, — с трудом говорю я.
— Давай я тебя провожу, — предлагает незнакомец, протягивая мне руку.
— Спасибо, я была бы благодарна за помощь, — дрогнувшим голосом произношу я и опираюсь на руку мужчины.
Мы идем прочь от беседки, а в голове так и звучит голос Романа: “Я не знаю тебя”.
Нет! Хватит! Надо прийти в себя. Мне нельзя нервничать.
— Успокойся. Роман не стоит твоих слез. Подумай о малыше, — говорит мужчина, когда мы выходим за территорию Чаровских.
— Вы правы… — шепчу я, едва передвигая ноги. — Я хотела сказать Роме нечто важное…
— Не сегодня точно, — категорично выдает незнакомец.
— Скорее всего, уже никогда… Ему это ни к чему, — грустно улыбаюсь я.
— Роман наверняка пожалеет… Но все имеют право на ошибки.
— Спасибо вам за помощь…
— Меня зовут Юрий Калинин. Когда-то Рома помог моей девушке. Можно считать, что я сейчас вернул ему долг, — произносит мужчина, продолжая поддерживать меня под локоть.
— Еще раз спасибо, Юрий.
— Вы как сюда приехали? Может, вам вызвать такси?
— Нет, меня ждет папа. Вон его машина.
Около автомобиля нас встречает взволнованный отец.
— Кира, наконец-то. Не стоило мне отпускать тебя туда, — тревожно говорит он, оглядывая меня с ног до головы. — Все в порядке?
— Почти. Мне помогли, — дрожащим голосом шепчу я.
Кажется, только сейчас папа замечает моего спутника.
— Вы Роман Чаровский? — требовательно спрашивает папа.
— Нет, я Юрий Калинин. Просто помог вашей дочери в трудную минуту, — спокойно отвечает мужчина, передавая меня папе. — Всего хорошего, Кира.
***
четыре с половиной года спустя
Время пролетело незаметно. Сначала мне пришлось уехать из Москвы в Тюмень, где на тот момент жил папа. С его поддержкой я спокойно родила малыша, окончила местный универ и даже устроилась на свое первое место работы.
Но год назад я была вынуждена съехать от папы — его молодая жена была не сильно рада нам с Егоркой. Три месяца мы жили у бабушки в Лесном. Но и оттуда мы в итоге уехали.
Как я решилась вернуться в Москву, сама не знаю. Возможно, сказалось то, что тут у меня квартира, доставшаяся в наследство от мамы. Да и Егор растет умным мальчиком, и мне хочется дать ему самое лучшее образование.
Устроила сына в садик. Нашла работу в банке, как я думала, на хорошую должность. Даже коллектив казался неплохим. Пока не сменился управляющий нашего отделения. На место доброго пожилого дядечки пришел карьерист и сухарь, ненавидящий детей.
И как результат — мне срезают зарплату. Не представляю, как мы проживем на эти деньги, что я увидела в ведомости.
— Полина Васильевна, почему у меня зарплата в этом месяце меньше, чем в предыдущем? — спрашиваю свою непосредственную начальницу.
Женщина поджимает губы, окидывает меня пренебрежительным взглядом.
— А ты, Новикова, больше на больничном торчи. Феликс Аркадьевич вообще сказал, что еще один больничный — и ты можешь распрощаться с местом в нашем банке.
Нет. Только не это. Я не могу сейчас лишиться работы!
— Но у меня ребёнок. Я же сообщила об этом, когда устраивалась к вам. Пожалуйста, войдите в мое положение, — прошу я Липовскую, но, кажется, все безуспешно.
— Нам нужны работники, а не трутни, которые только и делают, что на больничных сидят. Тебя приняли на хорошую должность в один из лучших банков страны. А ты работать не хочешь! — гневно говорит начальница, скривив губы в усмешке.
— Но я всё выполняю… — пытаюсь оправдаться, но меня никто не слушает.
— Этого мало. Сколько ещё девочкам заменять тебя? Мне это совершенно не нравится. Так что, считай, тебя предупредили. Тебе решать, работать в полную силу или нет. Забудь о больничных. Отныне они не для тебя.
— Полина Васильевна… — но и сейчас меня грубо обрывают:
— Хватит, Новикова, — прикрикивает начальница, вставая со своего места и возвышаясь надо мной.
Ну да, я невысокого роста. С природой не поспоришь. И сейчас мне не очень уютно, когда Полина Васильевна стоит надо мной, выговаривая за надуманные промахи.
— Помни, владельцы ЧарКомБанка не терпят бездельников, — пафосно заявляет женщина.
— Будто вы лично знакомы с ними, — сгоряча вырывается у меня.
— Да как ты смеешь? — гневно сверкает глазами начальница, шипя сквозь зубы. — Ты пожалеешь о своих словах, Новикова. Я не обязана перед тобой отчитываться, но все же скажу. Меня приглашали в особняк Чаровских. У них шикарный дом в четыре этажа. Таких, как ты, туда не пускают, — жалит меня женщина и добавляет: — Можешь считать, что ты уже уволена.
Вот же стерва! Шикарный дом в четыре этажа! Раньше у Чаровских был трехэтажный особняк. Я не раз в нем бывала. Не думаю, что Чаровские куда-то переехали за четыре с половиной года, что мы не виделись с Ромой. Но это было словно в другой жизни.
Остаток дня я усиленно думаю, что мне делать. Опять искать работу?
Как назло, сынишка в последние месяцы часто простывает. Как пошли в новый садик, так и началась эта свистопляска. Неделю ходит в детский сад, три мы сидим дома. Постоянные насморк и кашель успели надоесть не только мне…
И вот как итог этих проблем — требование начальства забыть о больничных.
— Кира, ты опять засиделась сверх положенного времени. Твои все уже ушли, — говорит Маргарита Миронова, подходя к моей рабочей перегородке.
С Марго я подружилась с самых первых дней работы в банке. Она одна из немногих, кто принимает меня и поддерживает на новом месте.
— Да есть о чем подумать, — грустно произношу я.
— Что-то случилось? — спрашивает у меня девушка.
— Липовская пригрозила мне увольнением, — тихо говорю я, тяжело вздыхая. — Даже не знаю, что и делать.
— За что? Ты же больше всех работаешь, — удивляется подруга.
— Но я больше всех сижу на больничном, — копирую я тон начальницы. — А то, что я делаю свою работу дома, никого не волнует.
— Не переживай. Надо верить, что все образуется, — поддерживает меня Марго.
— Не знаю… Только что я могу сделать? Егорка никак не может привыкнуть к новому микроклимату в группе. Меня и саму беспокоят его постоянные болезни.
— Полечить малыша. Поговори с Татьяной Тимуровной. Должны были еще остаться места на бесплатное лечение в клинике доктора Калинина. У них хорошее детское отделение. Я сама там Олю не раз лечила. У них даже есть замечательный санаторий с дневным пребыванием.
— Я думала, что это элитная клиника. Разве там есть бесплатное лечение?
Про клинику доктора Калинина я знала уже давно. Когда-то моя подруга Катерина мне про нее все уши прожужжала. Уж больно ей хотелось оказаться в том элитном заведении. Вдруг на нее обратит внимание какой-нибудь олигарх. Она даже была готова заболеть ради такого случая.
После она закрутила с Ромкой, хотя знала, что парень нравился мне. Но ей было все равно. Впрочем, даже младший Чаровский не удержал ее. Вскоре Катя нашла более упакованного жениха и уехала в Чехию, бросив Рому.
— Конечно, попасть туда сложно. Цены немаленькие. Но для персонала ЧарКомБанка оставляют несколько мест для бесплатного лечения, — удивляет меня Марго.
— С чего это такая щедрость? — вспоминаю я сверхстрогого и сурового отца Ромы.
Неужели он изменил взгляд на сословия? Раньше отец Ромы делал вид, что не видит меня, когда я приходила к ним. А мать Романа и вовсе кривила губы и отворачивала от меня лицо с идеально нанесенным макияжем.
— Все так. Раньше Борис Иванович Чаровский не был таким щедрым, — еле слышно говорит Марго. — Что-то изменило его. Возможно, авария, в которую попал старший сын Чаровских.
— Авария? — вздрагиваю я, с трудом сдерживая волнение. — Не слышала об этом. Иван сильно пострадал? Он один был в машине?
— Ты чего так побледнела, Кира? Это было давно, больше двух лет назад. Насколько я знаю, Иван Борисович быстро поправился и сейчас занимает пост генерального директора банка.
— А младший Чаровский не был с ним в момент аварии? — глухо произношу я, тревога все нарастает.
— Кажется, нет. А ты что так волнуешься? Ты что, знаешь Чаровских? — спрашивает в лоб подруга.
— Когда-то я училась в одной школе с Романом. Но это было давно. Мы не виделись уже очень долгое время, — говорю я почти правду.
— Ладно, оставим владельцев банка, — улыбается девушка, видимо, мое объяснение устраивает ее. — Не знаю, что привело к решению выделить места на бесплатное лечение в элитной клинике, но я этому рада. И ты сходи к Татьяне Тимуровне. Объясни ситуацию.
— Но меня почти уволили, — грустно напоминаю я.
— А ты в двух словах объясни все Славиной. Может, она и поможет чем, — загадочно говорит Марго.
Татьяна Тимуровна Славина — заместитель управляющего нашего отделения. Все надеялись, что после ухода Леонида Сергеевича она займет пост начальника. Но на это место назначили Феликса Аркадьевича Клетова. И в отделении все перевернулось с ног на голову.
— Кира, ты почему еще на работе? — спрашивает Татьяна Тимуровна, когда я захожу к ней в кабинет.
— Нужно было кое-что закончить.
— Ты слишком много работаешь, — качает головой женщина. — А малыш ждет тебя дома. Как там твой сын?
— Ходим в садик. Уже больше неделе отходили, надеюсь, что наша акклиматизация завершилась, — грустно улыбаюсь я.
— Пора бы уже, — возвращает мне улыбку женщина. — Послушай, Кира, я для тебя оставила одно место в санаторий с дневным пребыванием в клинике доктора Калинина. Твоему Егору нужно подкрепиться витаминами, подлечиться, а там никаких болезней не будет.
Неужели Славина сама предлагает мне то, ради чего я пришла к ней? Она всегда относилась ко мне хорошо.
— Спасибо, Татьяна Тимуровна, — с радостью в голосе произношу я и тут же осекаюсь. — Я же забыла, меня сегодня почти уволили, — признаюсь я.
— Это кто у нас такой смелый? — довольно резко говорит начальница. — Хотя и так догадываюсь, опять Липовская превышает свои полномочия.
— Полина Васильевна сказала, что я много сижу на больничных, — с неохотой объясняю я.
Не хочется доносить на непосредственную начальницу. Но и выбора у меня нет. Если я не решу эту проблему, то меня просто выгонят взашей.
— Она передала слова Феликса Аркадьевича: “Еще один больничный — и я распрощаюсь с местом в банке”.
— Да, через Клетова я не перепрыгну, — размышляет Татьяна Тимуровна. — Но я найду способ помочь тебе. Есть у меня связи в головном офисе банка… — задумывается на минуту. — Но тут можно и без связей обойтись. Как я забыла, что в твоем личном деле стоит отметка генерального.
— Что за отметка? Как она там появилась? — опять удивляюсь я.
— Мы обращались к личному помощнику Ивана Борисовича, когда возникла необходимость в возможности твоей работы удаленно, — объясняет Славина, постукивая карандашом по столу. — И получили это разрешение от самого Ивана Борисовича Чаровского. Тебе дали минимальный доступ только к твоему участку работы, чтобы у службы безопасности не возникло вопросов.
— И что она означает? — осторожно интересуюсь я.
— Если честно, я не все поняла, — пожимает плечами женщина. — Но ниже стояло пояснение: оказывать помощь Новиковой К.Д., в случае необходимости сообщить лично Чаровскому И.Б.
— А Феликс Аркадьевич в курсе существования отметки в моем личном деле? — опять волнуюсь я.
— Не знаю. Когда Клетов принимал дела после Леонида Сергеевича, то ему давали доступ к личным делам сотрудников. Но открывал ли он те папки, я не в курсе. Может быть, и нет. Хотя, судя по его желанию уволить тебя без подписи генерального, я бы сказала, что наш начальник не читал твое личное дело.
— И это хорошо, — вырывается у меня с облегчением.
— Чем же это хорошо? Хочешь быть уволенной? — недовольно качает головой Славина. — Кстати, Кира, скажи, ты лично знакома с Иваном Борисовичем?
— Это так. Я училась с его братом в одном классе. Но давно не виделась ни с кем их Чаровских, — говорю почти правду, ведь мой сын такой же Чаровский, по крайней мере, по фамилии.
— Что же ты не сказала? Такими связями нужно пользоваться, — по-доброму журит меня начальница. — Хотя я и сама такая же. Добилась всего сама, не люблю просить за себя у родственников и знакомых.
— Дело в том, что я бы не хотела напоминать о себе Чаровским, — вынуждена признаться я.
— Прости, но мы уже о тебе напомнили. Не просто так генеральный лично заверил тебе разрешение на корпоративный доступ. Или… Скажи, у тебя что-то было с Романом Чаровским? — попадает в цель женщина.
— Когда-то мы дружили. Но рассталась не очень хорошо, — почти не лгу я.
— Хорошо, Кира. Не буду лезть тебе в душу. А насчет увольнения не переживай. Не посмеют они этого сделать после распоряжения Ивана Борисовича. Твое увольнение сейчас прерогатива генерального. И не иначе.
***
— Бабуль, я дома. Как там мой любимый мужчина? — кричу я, заходя в небольшую двухкомнатную квартиру, что досталась мне от мамы.
— Опять перестраивает свой дом. Сказал, что нашел какие-то неточности. Умный мальчик растет, — с гордостью говорит ба. — Наверняка строителем станет, как и его дед.
— Может, и так. Папа не звонил? — спрашиваю я.
Неудивительно, что я привыкла к отцу, все же он много сделал для меня. Сложно сейчас представить, что мы с ним знакомы всего пять лет. Папа даже не знал о моем существовании. Что-то пошло не так у родителей, и мама, беременная мною, просто уехала в Москву от мужа.
Нехорошо все вышло тогда.
Впрочем, и у меня с Ромой получилось не лучше. За последний месяц я не раз думала о том, что, скорее всего, нужно еще раз попытаться найти отца моего сына. Хочется, чтобы Егорка знал своего папу. Да и, наверное, нужно развестись с Ромой. Покончить с этим глупым браком.
— Звонил, — доносится голос бабушки. — Только больше трещал о своей ненаглядной, чем спрашивал, как у нас дела. Не нравится мне эта фифа. Но у твоего отца сейчас период влюбленности. Придется ждать, когда упадут розовые очки с его глаз.
— Мне жаль, бабуль. Тут я согласна с тобой. Не повезло папе в жизни. Сначала моя мама бросила его, укатив в Москву, сейчас Марина из него веревки вьет.
— Непутевый у меня сын... Что уж тут скажешь, — качает головой старушка.
— Мама, ты уже дома? — в кухню врывается взъерошенный сын. — Как дела на работе? — серьезно интересуется он.
Егор у меня вообще быстро взрослеет. Всего четыре с небольшим года, но он почти всегда говорит довольно четко.
— Все хорошо, — лгу сыну, не рассказывать же, что мне грозит увольнение из-за его частых болезней. — Кстати, мне предложили место в санатории при очень хорошей клинике. Так что тебя там подлечат, витаминчики попьешь — и все болезни нас оставят.
— Мам, а это тосно надо? Ты же знаешь, я не люблю вачей, — невесело спрашивает сын, прижимаясь ко мне.
Смотрю на макушку своего маленького защитника. Опять картавит. Но что сделаешь, разве можно отказаться от шанса попасть на лечение в клинику доктора Калинина?
— Не переживай, сынок, — приседаю я и обнимаю худенького малыша, беря его на руки. — Может, ты там с кем-нибудь познакомишься. Наверняка так будет еще дети.
— В садике есть дети, — угрюмо говорит мальчик, сопя мне в шею.
Незаметно проходит вечер. Домашние дела уже сделаны. Егорка лежит в постели, сопротивляясь сну.
— Мама, а ты папу видела на работе? — неожиданно спрашивает сын, открывая сонные глазки.
ГЛАВА 2
На следующий день в нашем отделении банка тихо. Посетителей в главном зале почти нет. Я выхожу из административной части переговорить с одним из операторов, когда происходит нечто знаковое для меня.
— Молодой человек, вы по какому вопросу пришли в банк? Чем я могу вам помочь? — спрашивает у кого-то девушка на ресепшене.
— Мне нужно закрыть пару счетов, а деньги, лежащие на них, перевести на другой счет, — произносит до боли знакомый голос.
Выпрямляюсь и смотрю в сторону входа.
Не может быть?.. Что он делает в нашем отделении банка?
Дыхания резко не хватает.
Рома…
Бывший друг словно ощущает мой мысленный зов и поворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются, и мы забываем об окружающих. Кажется, никого рядом нет. Есть только он и я.
— Кира, — произносит Роман довольно громко, чем приводит меня в чувство.
Вспоминаю вчерашний вопрос сына: “Мама, а ты папу видела на работе?”
Вот и увидела я папу Егорки.
Только надо ли это мне сейчас?
Я забываю о своих планах рассказать Роме о сыне. Внезапно мне становится страшно. И я просто пытаюсь сбежать. Только меня останавливают сильные руки.
— Куда собралась, малыш? — шепчет мой то ли муж, то ли не муж. — Я так долго искал тебя. Так что сейчас не отпущу, уж не обессудь.
— Ты так говоришь, Чаровский, как будто это я в чем-то виновата, — произношу я как можно тише. Не хочется выяснять отношения у всех на виду. — Ты ничего не попутал?
— Кира, я… — что хотел сказать Рома я, не узнала.
Одновременно происходит две вещи. Звонит телефон Чаровского, он машинально принимает звонок, и рядом раздается резкий голос Полины Васильевны:
— Новикова, ты совсем обнаглела? Тебе мало угрозы увольнения? Ты еще и мужика привела в банк? Молодой человек, — обращается она к Роме, — вам лучше покинуть здание. У нас не дом свиданий. Если вам так нужна Новикова, то подождите окончания ее рабочего дня. Хотя я могу посодействовать, и ваша люб… знакомая освободится через четверть часа. Мы ее быстро уволим.
Только сейчас я понимаю, что мы с Ромой находимся в административной части отделения. Наверное, по этой причине начальница и пытается выгнать Чаровского. И все же она слишком резка.
— Вы предлагаете мне покинуть здание банка? — с язвительной улыбкой спрашивает Роман.
— А вы чем-то отличаетесь от других? — с пренебрежением говорит Полина Васильевна.
— Ты слышал, брат? Меня тут из отделения ЧарКомБанка пытаются выгнать. Давно я так не веселился, — смеется в трубку Чаровский-младший.
— Что тут происходит? Почему посторонние в административной части отделения? — появляется новое действующее лицо рядом с нами. — Так и знал, что тут дело не обошлось без Новиковой. Давно надо было вас уволить. То больничными прикрываетесь, то незнакомых личностей приводите в закрытую часть банка. Уволю сегодня же, — выговаривает Клетов, сверля нас недовольным взглядом.
— Кира, а почему ты до сих пор Новикова? — внезапно спрашивает Роман, кажется, он совершенно не реагирует на мое гневное начальство и голос брата в трубке.
— Это моя фамилия. А если тебя что-то не устраивает, можешь проваливать, Чаровский. Хватит портить мне жизнь! — гневно выпаливаю я, забыв обо всем.
— Раньше ты была добрее ко мне, малыш, — с наигранной обидой говорит Роман.
— Знаешь, жизнь научила огрызаться. После того как ты меня бросил, — в сердцах выдаю я и отворачиваюсь к недомужу спиной. И вижу замечательную картину: застывшую композицию из моих начальников. Неужели они поняли, кому только что нагрубили?
— Прости, Кира, — произносит Роман совершенно другим тоном. — Я был дурком… — тут мужчина замолкает, слушая, что ему по телефону говорит брат. — Да, Вань, ты прав. Идиот я.
— Молодой человек, вам все же нужно уйти. Подождите Новикову за пределами банка, — начинает опять что-то городить Полина Васильевна, но ее останавливает жест Романа.
— Я все понял, — говорит он, делая вид, что задумался. — Как, говорите, ваше имя, уважаемая?
— Полина Васильевна Липовская, заместитель управляющего по розничному бизнесу, — громко произносит кто-то за моей спиной, выдавая начальницу с головой.
— Буду иметь в виду, — улыбается Рома, при этом смотря на женщину совершенно холодным взглядом. — А вы, как я понимаю, самый большой начальник в этом офисе? — оборачивается он к управляющему.
— Феликс Аркадьевич Клетов, руководитель отделения банка, — выдает все тот же помощник за нашими спинами.
— Что же, теперь можно и попрощаться. Желаю всего хорошего, — еще одна холодная улыбка направлена на мое начальство.
— Рома… — пытаюсь что-то сказать я, но меня останавливает быстрый поцелуй мужа в губы.
Что это с ним сегодня?
— Спасибо за помощь, Вань. Ты лучший брат, — говорит в трубку Чаровский, не спуская с меня пронзительного взгляда, и сбрасывает звонок. — Я, пожалуй, и правда пойду. Расхотелось пользоваться услугами этого отделения. Буду ждать тебя после работы, Кира.
— И зачем ты только все это устроил? — горько произношу я, предвкушая очередную выволочку от начальства.
Рома опять улыбается, притягивает меня к себе и шепчет:
— Скоро этим индивидам будет не до тебя. Так что до встречи, жена, — мужчина опять молниеносно целует меня в губы и выходит из отделения банка.
— Новикова, немедленно в мой кабинет, — рычит Клетов, разворачивается и направляется прочь, совершенно не следя за тем, иду ли я за ним.
— Это вряд ли, Феликс Аркадьевич, — спасает меня Татьяна Тимуровна. — Кире сейчас нужно срочно забрать сына из садика и ехать в клинику доктора Калинина. Им необходимо сдать анализы и пройти врачей. Их уже ждут.
— Какая еще клиника доктора Калинина? — взвивается в гневе Полина Васильевна. — С какой стати Новикову там ждут?
— Кире выделили путевку для сына… — начинает говорить Славина, но ее останавливает рык Клетова:
— Никаких путевок! По какому праву вы, Татьяна Тимуровна, раздаете бесплатные путевки в дорогостоящую клинику? Новикова уже почти уволена! Желаете составить ей компанию?
— Путевку для Киры Дмитриевны выделил сам генеральный, — совершенно спокойным тоном произносит Славина. — Хотите поспорить с мнением Ивана Борисовича Чаровского? Хотя о чем я, — хмыкает женщина. — Вы же и так только что выставили за дверь младшего брата генерального. Знаете, после этого хочется спросить: корона вам двоим не жмет?
***
До клиники доктора Калинина мы с Егоркой добираемся на метро и автобусе. Малыш засыпает, а я полтора часа размышляю над произошедшим сегодня в банке. Неужели Рома искал меня и нашел? Хотя я в последнее время не сильно пряталась. И все же для меня стало шоком то, что я увидела Чаровского после стольких лет разлуки.
— Мама, еще долго? — слышу я сонный голос сынишки, Егорка сладко зевает, показывая ровный ряд зубов.
— Ты устал? — спрашиваю я, передавая сыну бутылочку с водой.
— Нет, — стойко отвечает мальчик.
— Уже почти приехали. Давай поправлю тебе ветровку.
Выходим из автобуса как раз напротив клиники. Длинная дорога вымотала не только Егорку, но и меня. И как мы будем ездить в санаторий каждый день?
Принимают нас почти сразу. Приятная медсестра рассказывает, каких врачей нам нужно пройти, какие анализы сдать.
Почти все мы успеваем сделать тем же днем. Лишь анализы крови и пара врачей остаются на завтра. Вопрос, как мне все успеть, работу же никто не отменял.
Тут мне помогает все та же медсестра. Девушка объясняет, что завтра с Егоркой может приехать бабушка. Я с облегчением выдыхаю. Хотя бы один вопрос у меня решен.
Вот бы и бабулю в этой клинике обследовали. Но это лишь мечты. Я не раз замечала, как Ба хватается за сердце. Непросто дался ей наш переезд.
Домой возвращаемся только к вечеру. Егор настолько устал, что сразу после ужина отправляется спать. Я же открываю ноутбук, в который раз благодаря начальство за корпоративный доступ.
Я ухожу с головой в работу и не сразу слышу пиликание сообщений на телефоне. Кто-то настойчиво желает со мной пообщаться.
Чисто автоматически я открываю мессенджер и в шоке застываю.
“Забудь о Чаровском. Ты моя! Твой будущий муж”, — гласит первое сообщение.
Ниже еще одно:
“Скоро мы будем вместе. Ты и я. Твой будущий муж”.
И третье:
“Тебе не скрыться от нашего счастья. Твой будущий муж”.
Телефон падает из моих рук. Становится страшно.
Что это такое?
Это чьи-то глупые шутки? Но кто может делать подобное? У меня и друзей-то давно нет. Тогда что это такое?
Этой ночью я почти не сплю. Перед глазами так и стоят строки, написанные каким-то сумасшедшим.
Просыпаюсь я на рассвете. На душе тяжело. Лишь прохладный душ помогает немного прийти в себя.
Я быстро отправляю бабулю и Егорку в клинику. Понимаю, что такси дорого для нас. Но я себе не прощу, если бабушке станет плохо в метро.
Сама на работу собираюсь впопыхах, чуть не забываю телефон, лежащий на столе в кухне.
“Доброе утро, мышка. Ты уже готова к встрече со мной? Твой будущий муж”, — опять читаю я сообщение.
Неужели этот шутник еще не успокоился?
“Ты уже забыла Чаровского, мышка?” — вижу я на экране телефона.
На меня накатывает неприятное ощущение, чувство тревоги. Я пытаюсь отогнать все прочь. Сейчас не до глупостей.
В душном вагоне метро мне становится нехорошо.
— Девушка, с вами все впорядке? — слышу я участливый голос молодого человека. — Присядьте, рядом с вами освободилось место, — говорит мне незнакомец.
— Большое спасибо, — киваю я, сажусь и пытаюсь прийти в себя.
Наверняка я просто себя накручиваю. Кому нужна такая невзрачная мышка, как я?
“Мышка”... — вспоминаю я слова шутника.
И мои тревоги идут по второму кругу. С трудом доезжаю до нужной мне станции.
В банке мне все же удается забыться. Мои проблемы отходят на второй план. Еще вчера в отделение банка нагрянула проверка. Несколько представительных мужчин шерстили все документы, особенно уделяя внимание документации Клетова и Липовской.
Роман был прав. Моему начальству и правда не до меня. Посмотрим, сумеют ли они сохранить свои должности. Думаю, вряд ли.
Лишь ближе к двенадцати я вспоминаю, что Рома обещал вчера встретить меня после работы. Интересно, он приезжал?
— Нет, Кира, тебя никто не спрашивал вчера, — говорит Маргарита, с улыбкой смотря на меня. — Но, думаю, тот импозантный мужчина, что приходил вчера утром в банк, обязательно найдет способ связаться с тобой.
Мое настроение опять падает.
Глупая Кира.
Нельзя верить Чаровскому.
Не нужна я ему. Ни в прошлом, ни в настоящем.
— Не думаю, Марго. Если бы хотел, то пришел бы вчера. Так что не стоит он моих тревог. Давно пора выкинуть Чаровского из своей головы, — тихо говорю я, случайно произнося слишком известную в этом банке фамилию.
— Чаровский? — так же шепчет подруга. — Так вот почему у нас сегодня такой переполох. Я слышала, как Клетов и Липовская вчера говорили с ним.
— Знаешь, кем бы ни был Роман, а говорить с клиентом так нельзя. Но штука в том, что весь разговор слышал Иван Борисович Чаровский. Он как раз позвонил брату.
— Вот это да… — тянет Марго.
— Девушки, если вам нечем заняться, то я быстро найду вам работу, — слышу я резкий голос Полины Васильевны. Всё начальницу из себя строит. Неужели не поняла, что ее дни в банке сочтены?
— У нас положенный договором перерыв на обед, — спокойно отвечаю я. — Потом поговорим, Марго. Мне и правда нужно многое успеть сделать, — говорю я подруге и направляюсь к своему рабочему месту.
Примерно через час в который раз за сегодня пиликает телефон. Я замираю, на меня накатывает страх. Что там опять?
Нет. Я не должна так реагировать. Нужно успокоиться. А что, если там что-то важное?
“Кира, привет. Извини. Я вчера не смог встретить тебя с работы. Возникли неожиданные трудности. Меня не будет в Москве несколько дней. Рома”.
Я с облегчением выдыхаю.
Это Рома…
И тут же я опять начинаю заводиться. Это так я нужна ему? Придумал мифические дела. Глупости все. Нельзя верить Чаровскому!
Я уже собираюсь написать Ромке что-то гневное в ответ, как вновь приходит сообщение. Уже от другого человека.
“Какого черта ты общаешься с Чаровским, мышка? Забудь его! Ты моя! Твой будущий муж”.
И тут на меня накатывает настоящий ужас. Что же это такое? Кто мне пишет?
От звонка телефона я испуганно вздрагиваю. Кто это? Может, не стоит принимать вызов? А гаджет все трезвонит у меня в руке.
— Кира, что случилось, ты чего застыла? — слышу я голос Татьяны Тимуровны. Поднимаю взгляд и вижу начальницу, которая вопросительно смотрит на меня. — Прими звонок, — говорит она, и я решаюсь послушать ее.
— Новикова Кира Дмитриевна? — спрашивают у меня.
— Да, — отвечаю я, и мой голос дрожит.
— Это Егор Викторович Калинин. Вынужден вам сообщить, что у Ульяны Васильевны произошел сердечный приступ, — услышанное повергает меня в шок.
— Что? Как бабушка? Что с Егором? — подскакиваю я с места, в ужасе не зная, куда бежать.
— Не волнуйтесь, Ульяне Васильевне была оказана своевременная помощь. Она под наблюдением наших врачей. Я бы рекомендовал госпитализацию, обследование и возможно операцию.
— О боже… — опять падаю я на стул.
Телефон из моих рук забирает Славина.
— Добрый день, Егор Викторович. Извините, что вмешиваюсь. Но, кажется, Кире Дмитриевне нехорошо, — говорит она в трубку. — Все верно… Да… Конечно, мы согласны на госпитализацию. Делайте все как нужно. Об оплате счетов не беспокойтесь.
Я в шоке поднимаю на начальницу взгляд. У меня нет таких денег, чтобы оплатить даже один день в той клинике. Тогда почему Татьяна Тимуровна говорит так категорично.
— Что с ребенком? Насколько я поняла, Ульяна Васильевна была в вашей клинике с сыном Киры Дмитриевны. Где сейчас мальчик? — спрашивает Славина и нажимает громкую связь.
— С Егоркой все хорошо. Стойкий паренек. Хотя, есть в кого, — хмыкает доктор. — Он в игровой комнате с моими внучками. Моя невестка за ними присматривает. Дети быстро подружились. Так что переживать не стоит. Мой тезка в хорошей компании.
— Спасибо, Егор Викторович. Думаю, Кира сможет забрать малыша часа через полтора. Если, конечно, такси не попадет в пробку. Да, и скажите, пожалуйста, возможно, что-то нужно Ульяне Васильевне? — интересуется начальница.
— Посещение только завтра. А минимум необходимых вещей у нас найдется. Придется вам, Кира Дмитриевна, почаще бывать у нас, — завершает свою речь доктор Калинин.
— Но как же деньги, у меня нет столько. На операцию наверняка надо баснословную сумму, — шепчу я, когда Славина возвращает мне телефон.
— Ты забываешь об одной маленькой детали, Кира. Тебе есть кому помочь, — тихо говорит начальница. — Стоит только попросить Чаровских.
— Нет, я не могу просить их об услуге. Прошу не надо ничего сообщать Роману, — твержу я, пытаясь убедить женщину.
— Кира, это приказ Ивана Борисовича. Я не могу его нарушить. Все, что связано с тобой, в его компетенции.
— Но я не хочу быть обязанной Чаровским, — в который раз пытаюсь отказаться от помощи.
— Ты не о себе думай, Кира. Сейчас на кону жизнь твоей бабушки. Так что лучше поступить правильно или все же согласиться и взять деньги Ивана Борисовича.
На этот раз в клинику я поехала на машине банка. Водитель уважительно поклонился мне, поздоровался и не произнес больше ни слова.
А мне было о чем подумать. Все отошло на второй план. И очередное исчезновение Романа, и мерзкие сообщения от неизвестного. Сейчас главное здоровье бабули.
Как ни крути, но Татьяна Тимуровна права. Придется согласиться на помощь Ивана Чаровского. Только после нужно будет найти способ, как отдать этот долг.
Егорка встречает меня довольным возгласом.
— Мама, я познакомился с Юлей и Ниной. Они мне понравились. Можно я буду приходить сюда, играть с ними? — тараторит сын, подскакивая около меня.
— Добрый вечер, Кира. Я Катерина Калинина, — здоровается со мной белокурая красавица с грустными глазами.
— Добрый вечер, Катерина. Большое спасибо, что присмотрели за Егором. Надеюсь, он не доставил вам лишних хлопот? — спрашиваю я, мне неудобно, что невестка самого владельца клиники сидела с моим сыном.
— У вас замечательный сын. Да и мои девочки быстро сошлись с Егоркой, — улыбается девушка, погладив похожих на нее крошек по волосам. — Кстати, я решила купить путевки дочкам на эту смену. Так что наши дети еще встретятся, — добавляет она под громкий возглас восторга.
— Ура! Спасибо, мамочка, — прыгает от радости одна из малышек.
— Ура! — вторит ей вторая.
— Ура! — не отстает от них Егор.
Домой мы возвращаемся с тем же водителем. Сын недоверчиво смотрит на мужчину.
— Как прошел день, молодой человек? — с улыбкой спрашивает мужчина.
— Сначала было не очень. Бабуле стало плохо. Я сильно испугался, — внезапно делится Егорка. — Но бабушке быстро помогли. Только увезли ее куда-то. Я волновался. А после со мною говорил самый хороший доктор в клинике. Он дедушка Юли и Нины. Дядя сказал, что с бабулей все будет хорошо. И что завтра ее можно навестить, — скороговоркой выдает сын и разворачивается ко мне. — Мам, а мы поедем завтра к Ба?
— Егор, наверное, к Бабуле детей не пускают, — пытаюсь я остудить пыл мальчика. Но это практически невозможно. Если Егор что-то втемяшит себе в голову, так и будет делать. Весь в отца.
— Так я могу просто поехать с тобой, и посидеть в детской комнате. Мне там понравилось. Днем там тетенька присматривает за детьми.
Энтузиазм Егора не угасал довольно долго. Сын все что-то рассказывал, объяснял нам с Василием Кузьмичем, так оказывается зовут водителя.
Домой Егорку я занесла на руках. Мужчина пытался предложить мне помощь, все же сынишка уже тяжеловат для меня. Но я не решилась согласиться. Не в моих правилах доверять человеку, которого только увидела в первый раз.
Дома я быстро раздеваю Егорку и укладываю в постель.
“Что за мужик тебя привез, мышка? Ты мне уже изменяешь? Твой будущий муж”, — случайно читаю я сообщение на экране телефона, когда уже ложилась спать.
ГЛАВА 3
На удивление ночь я сплю спокойно. Возможно, организм просто забрал положенные часы отдыха. Утром я отправляю в черный список номер странного незнакомца и корю себя за то, что не сообразила сделать это сразу. Зачем читала сообщения больного человека?
О том, что этот сумасшедший воплотит угрозы в жизнь, я стараюсь не думать.
Я отвожу Егора в сад и отправляюсь на работу. Я уже нервничаю, представляя, как придется отпрашиваться у Полины Васильевны. Мне же нужно успеть навестить бабулю. А до клиники еще надо доехать.
Но в банке меня ждет сюрприз. Проверка прошла молниеносно. Вчера Клетов и Липовская были уволены. Исполняющей обязанности управляющей отделения назначена Славина.
Народ воодушевился, на лицах видна радость. Почти все рады Татьяне Тимуровне в качестве начальницы.
— Не расслабляемся. Работаем, — властным голосом говорит Славина. — Сделаем так, чтобы больше к нашему отделению претензий не было.
Через час телефон опять оживает. Я уже в страхе смотрю на гаджет. И все же открываю сообщение.
“Кира, прости, не выдержал. Опять пишу тебе, вместо того чтобы увидеть лично. Если бы я мог, давно бы осаждал твой дом, каждый вечер ждал бы тебя с работы. Но все против меня…”
Рома…
Зачем он опять пишет мне?.. Зачем бередит мое сердце?..
Что вообще ему нужно?
Я тяжело вздыхаю и сверлю взглядом непослушный гаджет.
Хотя разве телефон виноват, если кто-то вспомнил о своей ненужной жене?
Или Рома хочет разорвать наш глупый брак? Так почему он до сих пор не сделал этого?
Я чего-то не понимаю…
“Знаешь, в последние дни я много думал о нас. И не говори, что этого “нас” нет. Оно есть. Или будет…” — читаю я на экране телефона.
Опять Рома.
Так… Это он о чем сейчас?
Какие еще “мы”?!
Нет и не может быть никаких “мы”!
Я уже начинаю набирать ответ Роме, когда гаджет вновь выдает:
“Ты опять, мышка? Сколько можно повторять? Забудь Чаровского! Ты моя! Твой будущий муж”.
Я с трудом беру себя в руки. Убеждаю себя, что ничего страшного не происходит. Но с каждым сообщением от незнакомца мне становится хуже.
Как же так? Я же занесла его номер в черный список. Почему этот сумасшедший опять пишет мне?
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Нужно успокоиться.
Дрожащими руками я заношу и этот номер в черный список.
Но и это меня не спасает.
“Ты от меня так просто не избавишься, мышка. Твой будущий муж”, — приходит уже с другого номера.
Меня уже трясет мелкой дрожью. Обхватываю себя руками за плечи. Опять заставляю себя успокоиться. Я должна быть сильной. Я нужна Егорке и бабуле. Сейчас я не могу позволить себе нервный срыв. Даже если кто-то усиленно меня к этому толкает.
Подхожу к кулеру, выпиваю стаканчик воды. Пытаюсь взять себя в руки. Нужно отпроситься у Татьяны Тимуровны. Скоро пора ехать к бабуле.
Звонок телефона уже почти не трогает меня. Да и не будет этот сумасшедший звонить мне. Ему удобнее изводить меня, не выдавая своей личности.
— Кира Дмитриевна, добрый день, — слышу я в трубке. — Меня зовут Мария Васнецова, я личный помощник Егора Витальевича Калинина, — я вздрагиваю, боясь услышать плохое.
— Что-то случилось с бабулей? — вырывается у меня.
— Нет. С Ульяной Васильевной все в порядке. Обследование продолжается. Первые результаты будет завтра. Я по поводу ваших путевок в санаторий клиники.
— Путевки? Их несколько? — удивляюсь я. — Я думала, у нас одна путевка.
— Считается как одна. Но у нас в этой смене детки маленькие. Поэтому путевки рассчитаны и на одного взрослого. Это может быть мама, папа либо лицо, заменяющее родителей. Для вас забронирована небольшая комната, где при желании можно остаться на ночь. Вам нужно сдать дополнительные анализы и пройти нескольких врачей. Ничего сверх сложного. Управимся за пару часов. Поэтому я и прошу приехать вас пораньше. Вы же все равно собирались навестить Ульяну Васильевну?
— Все так, — киваю я, забывая, что собеседница меня не видит. — Спасибо за помощь, Мария.
— Всего хорошего, Кира Дмитриевна.
Разговор давно завершился, а я сижу с телефоном в руках и думаю…
Почему мне сразу не сказали, что путевка подразумевает присутствие родителей? Согласилась бы я на путевку, зная, что мне опять придется просить об отпуске или хотя бы о днях за свой счет? Не знаю...
Но и здоровье Егора важнее.
Так что необходимо отбросить все ненужное в сторону и принять помощь Чаровских.
Только сейчас я задумываюсь над тем, как давно брат Ромы присматривает за мной. В Тюмени мне удалось устроиться в хороший банк. Меня взяли со студенческой скамьи. Учили и помогали. Тогда у меня и мысли не было, что ко мне относятся как-то по-особенному. Коллектив был очень доброжелательный. Новичкам всегда помогали. Мне повезло проработать там почти два года.
В Москве я нашла работу очень быстро. Причем именно в ЧарКомБанке.
Что-то цепляет меня в этой мысли.
А ведь это папа помог мне тогда. Сказал, что через знакомых нашел место в лучшем банке Москвы. И должность была такой же, что я занимала в Тюмени.
Неужели папа обратился к Чаровским? Но зачем?
“Пап, привет. Скажи, как давно ты общаешься с Иваном Чаровским?” — быстро печатаю я и, не раздумывая, отправляю сообщение в мессенджере.
Ответа я жду долго. Гаджет оживает только через час.
“Это нельзя назвать общением. Просто Иван Борисович помогает вам с Егоркой. Или ты думала, я отправил тебя в Москву без поддержки?”
“Но почему тогда ты обратился к Ивану Чаровскому, а не к Роме?”
“Твоего Романа не было в стране. А я не мог ждать. Дочь, что за вопросы? Разве тебе была лишней помощь дяди твоего сына. Они должны тебе намного больше”.
“Папа! Ты о чем?” — набираю я текст и добавляю гневный смайлик.
“И о чем ты подумала, Кира? Я говорю о моральной стороне дела. У тебя сын растет без отца. Вот это плохо. Хотя ты по себе все знаешь. Я бы посоветовал тебе еще раз найти отца Егорки и рассказать ему о сыне. Но я помню, к чему привело мое прошлое предложение. Так что решай сама. И не держи в душе обид и зла. Ни на своего Рому, ни на меня”.
Ох, папа, папа…
Смотрю на часы. Пора собираться в клинику. Еще надо забрать Егорку из садика. Малыш не простит мне, если я поеду без него.
— Татьяна Тимуровна, можно я уйду сегодня с работы пораньше? — спрашиваю я начальницу. — Мне нужно в клинику, навестить бабушку и пройти дополнительное обследование для санатория.
— Конечно, Кира. Я в курсе. Иди, — серьезно смотрит на меня Славина.
— И я хотела еще попросить вас. Мне, наверное, будет нужен небольшой отпуск, — пытаюсь объяснить я и боюсь реакции начальницы. Все же я и так часто сижу на больничных. — Оказывается, путевка совместная на ребенка и взрослого. Я не уверена, что в санатории справлюсь с работой даже удаленно.
— Я знала эти тонкости, Кира, — неожиданно говорит Славина. — Не оставишь же ты Егорку одного в санатории. А ездить тебе туда каждый день затратно по времени. К тому же свежий воздух пойдет на пользу вам обоим. А насчет отпуска не переживай. Тебе он как раз положен, ты отработала у нас уже больше девяти месяцев.
— Но мои больничные? — начинаю я, но меня прерывают:
— Ты почти их отработала на удаленке. Так что тут к тебе вопросов нет.
— Скажите, Татьяна Тимуровна, вы помогаете мне, потому что вас Иван Борисович попросил? — говорю я и тут же жалею о вырвавшейся фразе.
— Нет, Кира. Дело в другом. Когда-то и я оказалась одна с маленьким ребенком, — признается побледневшая Славина. — Мне тогда мало кто помог. Я не хочу, чтобы и ты попала в такую же сложную ситуацию, как я когда-то.
Мне становится неудобно. И зачем я сказала все это? Татьяна Тимуровна и так много делает для меня. А я ее, наверное, обидела. Вот кто меня тянул за язык?
— Простите, я не должна говорить подобных вещей, — с виноватым видом извиняюсь я.
— Ничего, Кира. Все хорошо. Мы с дочкой справились тогда со всеми трудностями. Проблемы закаляют, — печально улыбается женщина. — А сейчас иди. Тебе нужно сегодня многое сделать.
В задумчивости я иду к своему рабочему месту, выключаю компьютер, собираю сумку.
Через пять минут мне на телефон приходит еще одно сообщение:
“Кира Дмитриевна, я жду вас на парковке рядом с отделением банка. Иван Борисович Чаровский приказал отвезти вас в клинику. Можно сказать, что с этого дня я ваш личный водитель. Василий Кузьмич Тимишев”.
Я сначала не понимаю, от кого оно пришло. Лишь выйдя из банка, вижу водителя, с которым вчера ездила в клинику.
— Добрый день, Кира Дмитриевна. Я жду вас, — спокойно говорит мужчина. — Машина припаркована недалеко.
— Василий Кузьмич, я немного озадачена. Не могу понять, чем я заслужила личного водителя, — признаюсь я, глядя на мужчину с военной выправкой.
— Это приказ генерального. А приказы я не привык обсуждать, — сурово отвечает мне.
— Вы бывший военный? — догадываюсь я.
— Верно. Но давайте не будем о моем прошлом. Просто знайте, что со мной вы под защитой. Вы и Егорка, — говорит Василий Кузьмич, а я цепляюсь за фразу.
— Под защитой? Нам что-то угрожает? — испуганно спрашиваю я.
— Не думаю. Иван Борисович решил обезопасить членов своей семьи. Разве это плохо? — умело уходит от ответа бывший военный. — Ну что, едем?
— Да. Сначала заберем Егора из сада. Затем к нам домой взять вещи для бабушки, и, наконец, едем в клинику.
— Маршрут ясен, — кивает мужчина и открывает передо мной дверь машины.
Сынишка явно радуется вчерашнему дяде. Егор с воодушевлением говорит о своем дне в детском саду. Василий Кузьмич что-то спрашивает у него, рассказывает о своих детях, о том, что они придумывали, когда были в возрасте Егорки.
К бабушке нас с сыном провожает до палаты молоденькая медсестра.
— Посещение с детьми ограничено по времени. После, если вы не против, я уведу Егора в игровую комнату. Вы же знаете, где она находится? — спрашивает девушка и тут же обращается к малышу: — Егор, ты же пойдешь со мной поиграть большими машинками?
— А Юля и Нина сегодня пришли? — с надеждой спрашивает сын.
— Не знаю, но мы с тобой проверим, — улыбается медсестра.
— Хорошо. Только сначала я навещу бабулю. Я должен ей сказать что-то очень важное, — с серьезным видом выдает сынишка.
— Мы уже дошли. Вот палата. Егор, помни, тут нужно разговаривать тихо, — объясняет девушка.
— Я буду как можно тише, — обещает малыш.
Палата, где лежит бабуля, рассчитана на двоих. Две кровати с деревянными спинками, тумбочки рядом с ними, у стены широкий шкаф, небольшой столик, два стула и маленький холодильник.
Егор осторожно заходит в палату, оглядывается и здоровается с соседкой нашей ба:
— Здравствуйте. Я Егор Романович, — по-взрослому представляется он, затем подходит к бабушке и тихо говорит: — Привет, бабуля.
Ульяна Васильевна лежит на кровати. Но, увидев любимого внука, она садится и с улыбкой зовет его к себе:
— Ты мой золотой, иди скорее, я тебя поцелую.
Малыш кидается к старушке, осторожно обнимает ее.
— Я волновался за тебя. Что с тобой вчера случилось? Ты заболела? Тебе уже лучше? — тараторит Егорка, легонько гладя руку бабули.
— Мне уже лучше, родной, — вытирая слезы, говорит бабушка. — Я бы и домой уже пошла. Как вы там без меня?
— Мы справимся, ба, — заверяю ее я. — Ты не переживай. К тому же скоро у нас заезд в санаторий.
— Каждый день ездить в такую даль? — качает головой Ульяна Васильевна. — Я же хотела сама возить Егорку. А вот слегла на больничную койку.
— Бабуля, ну что ты? Сейчас главное — твое здоровье. А за нас с Егором не переживай. В путевку входит проживание в комнате санатория. Так что нам не придется далеко ездить. Да и к тебе поближе.
— Кира Дмитриевна, Егору уже пора, — напоминает о себе медсестра. — А вы еще можете ненадолго остаться. Да и вас ждет лечащий врач Ульяны Васильевны. Девочки на посту покажут вам, где находится ординаторская.
— Еще капельку, — просит сынишка и тут же опять оборачивается к старушке, обнимает ее, целует морщинистую щеку и шепчет: — Бабуля, я тебя люблю. Сильно, сильно. Ты, пожалуйста, не болей больше. Я, как вырасту, заработаю много денег тебе на таблетки. Ты, главное, потерпи. Я же уже большой. Осталось недолго ждать, — заверяет ба Егор.
— Хорошо, родной. Я постараюсь, — обещает бабушка, в который раз вытирая мокрые от слез глаза.
— Я к тебе еще приду, ты не скучай, бабуля, — говорит малыш и выходит из палаты.
— И когда он таким взрослым стал? — тяжело вздыхает старушка.
— А теперь рассказывай, ба. Как ты на самом деле себя чувствуешь? — прошу я, садясь на стул рядом с кроватью бабушки.
— Да хорошо все, Кира. Что мне будет? — машет рукой она. — И вообще, давай переведем меня в обычную больницу. Ну где у тебя деньги на частную клинику? — тяжело вздыхает она.
— Ульяна Васильевна, что вы опять переживаете? — мягко говорит соседка по палате бабули. — Вам же сказали, что все оплатит муж вашей внучки.
— Муж? — переспрашиваю я, с удивлением глядя на женщину.
— Вы, видимо, в ссоре или в разводе, — додумывает что-то она. — Но тут не стоит сопротивляться. Сейчас главное — здоровье Ульяны Васильевны.
— Тут вы правы, — вынужденно соглашаюсь я. Только еще бы понять, кому я должна быть благодарной.
Мы еще немного говорим с бабулей, и я направляюсь к ее лечащему врачу.
— Сергей Юрьевич, можно? — стучусь я в ординаторскую.
— Проходите, вы, наверное, внучка Ульяны Васильевны Новиковой? — спрашивает коренастый мужчина средних лет.
— Верно, я Кира Новикова. Скажите, результаты обследования бабушки уже готовы? — с тревогой произношу я.
— Пока не все. Но и из того, что уже готово, можно сказать, что Ульяне Васильевне необходима срочная операция на сердце, — говорит врач и подробно рассказывает о результатах УЗИ сердца, кардиограммы и других исследований, что провели в клинике. — Как видите, все очень серьезно.
— И когда нужно делать операцию? — дрожащим голосом спрашиваю я.
— Как можно скорее.
— Но деньги… Сколько она будет стоить?
— Деньги? — удивляется кардиолог. — В медицинской карте Ульяны Васильевны стоит отметка, что все будет оплачено Иваном Чаровским. Насколько я понял, вы родственница Чаровских. Так что вам не о чем переживать.
И опять мой долг перед Чаровскими увеличивается.
***
Я забираю Егорку из детской комнаты, и мы выходим из клиники. По дороге малыш восторженно рассказывает о новой подружке.
— Мама, Ириша такая интересная. Она еще не очень хорошо говорит. Но я почти все понимаю из ее слов, — тараторит сынишка, пока мы идем до машины. — И знаешь, ей тоже купили путевку в санаторий. Так что у меня там будет много друзей.
— Хорошая новость, родной, — улыбаюсь я Егорке.
— Думаешь, у нас будет время поиграть? А там есть детская площадка? — сыплет вопросами малыш.
— Наверняка есть. Это же детская смена.
Мы почти выходим за территорию клиники, когда мне кажется, что на меня кто-то пристально смотрит. Я даже оглядываюсь, пытаясь понять, откуда исходит это неприятное чувство. Но никого не вижу.
— Все в порядке, Кира Дмитриевна? — спрашивает подошедший к нам Василий Кузьмич.
— Не знаю, мне показалось, что на меня кто-то смотрит, — признаюсь я.
Наверное, надо рассказать и о сумасшедшем, что присылает мне неприятные сообщения. Но я не решаюсь это сделать. Рядом стоит Егор и не пропускает ни одного слова. Я просто не хочу беспокоить сынишку лишними проблемами.
Мы проезжаем почти половину пути, когда уставший за день Егорка начинает дремать в своем детском кресле.
— И часто вам кажется, что за вами следят? — тихо интересуется водитель.
— Это впервые. Но я бы хотела посоветоваться, сказать что-то важное. Если вы не против, то вечером я напишу вам.
— Конечно, Кира Дмитриевна, — кивает мужчина. — Я же говорил, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.
— Спасибо, — с облегчением говорю я.
Неужели меня избавят от назойливого поклонника? Хотя и поклонником этого сумасшедшего не назвать. Он просто возомнил себя моим “будущим мужем”.
Мы с Егором заходим в магазин рядом с нашим домом. Я покупаю продукты, чтобы заполнить холодильник на несколько дней. Уже в понедельник заезд в санаторий.
Готовлю на ужин картофельное пюре, жарю котлеты. Мы пьем чай с любимым печеньем Егора, когда сынишка внезапно спрашивает:
— Мама, а ты видела папу?
Я застываю, не зная, что отвечать.
— Я бы хотел встретить папу. Мама, давай съездим к нему, — умоляет меня малыш, глядя на меня глазами, которые так похожи на Ромины.
— Егор… — тяну я, не понимая, как мне уйти от сложной темы.
— Я скучаю без папы, — шмыгает носом сынишка, вытирая рукой мокрые от слез глаза.
— Егор, ты же знаешь, у нас с твоим папой все сложно. Пожалуйста, дай мне время. Я попытаюсь решить этот вопрос.
— Ты обещаешь? — спрашивает малыш, и его голос опять дрожит.
— Обещаю, — вынужденно отвечаю я.
Да и что тут скажешь. Конечно, Егору нужен отец. Но как мне сказать Роме о сыне? Как он воспримет эту информацию?
Мне просто страшно.
Дни летят стремительно. После работы я еще пару раз ездила к бабушке. Занималась домашними делами, делала уборку, стирала вещи.
За всеми заботами я совершенно забыла написать Василию Кузьмичу о назойливом поклоннике. Да и сообщения от него перестали приходить. Может, незнакомец забыл обо мне?
Но зато каждый вечер мне пишет Ромка.
“Привет, Кира. Это опять я – твой непутевый муж. Скучаю и хочу поскорее тебя увидеть”.
Каждый раз я в ступоре смотрю на сообщение. Я не понимаю, что происходит с Ромой. Он скучает? По мне? Это что-то из разряда невероятного.
Скучает как по старой подруге или как по ненужной жене, которую он выбросил из своей жизни после первой брачной ночи?
После таких сообщений я полночи не могу уснуть, ворочаюсь в постели. Вспоминаю Ромку, нашу дружбу и мое обещание сыну рассказать Чаровскому о существовании Егорки.
В понедельник мы отправляемся в санаторий. Так получилось, что мы приезжаем одними из первых. Нас быстро регистрируют, выдают ключ от комнаты. И мы направляемся в соседний корпус. Осматриваем комнату, где нам предстоит жить в ближайшие недели. Егорка быстро умывается и просится на детскую площадку, которая видна из наших окон.
— Мама, пойдем на площадку. Я там подожду девочек.
— Егор, но мне нужно разобрать вещи, — качаю я головой, но сына не остановить.
— Но я не хочу пропустить девочек. Тетя адми-нистра-тор сказала, что у нас сегодня свободный день, — старательно выговаривает малыш и умоляюще смотрит на меня. — Я не хочу терять этот день. Ну, пожалуйста, можно я подожду подружек на площадке? Я буду тихо сидеть на качелях. Вон они, ты увидишь меня из окна.
— Хорошо, Егор. Но с площадки ни ногой, — строго говорю я.
— Ура! Спасибо, мамочка, — малыш с радостным воплем кидается к двери.
— Егор Романович, а ну стой! — успеваю я схватить сына в последний момент.
— Да, ма? — удивленно интересуется он.
— Ты помнишь, что говорила администратор? Малышей всегда должны сопровождать взрослые.
— Так то малыши, — совершенно серьезно говорит мой четырехлетний сын.
— На площадке за вами присматривает дежурный воспитатель, — не обращаю я внимания на слова Егора. — Подожди две минуты, и я провожу тебя на детскую площадку.
— Хорошо, — тяжело вздыхает мальчик и застывает у двери, ожидая меня.
На площадке подхожу к дежурному воспитателю и сообщаю, что оставляю Егора примерно на полчаса. Молодой человек записывает что-то в свой телефон, затем кивает мне.
— Конечно, Кира Дмитриевна. Не волнуйтесь Егор под моим контролем.
***
Я спокойно разбираю вещи и, когда опять спускаюсь на площадку, вижу, что мой сынишка уже играет в компании трех девочек. Близняшек, внучек доктора Калинина, я уже знаю. А вот третью малышку я вижу впервые. Видимо, это и есть та самая Ириша. Черноглазая и темноволосая девчушка, удивительно похожая на моего сына.
Они словно брат и сестра. Интересно, кто ее отец? Неужели у Романа есть дочь?
Ревность злой кошкой пробирается в мое сердце. И пусть Рома мой муж лишь на бумаге, мне сложно представить, что у моего Чаровского есть другая семья.
«Брось, Кира, ты не имеешь никаких прав на Романа», — одергиваю я себя.
Конечно, за это время у него могли появиться жена и дочь. Хотя тогда Чаровскому пришлось бы развестись со мной. Но он почему-то этого так и не сделал.
Я стараюсь взять себя в руки, подхожу к дежурному воспитателю, сообщаю, что вернулась. Машу сынишке и осматриваюсь, решая, куда сесть. На одной из скамеек сидят две молодые женщины. Одна из них — Катерина Калинина, мама близняшек, а вот вторая темноволосая девушка кажется мне знакомой.
— Добрый день, с вами можно присесть? — спрашиваю я, подходя к ним.
— Добрый день, Кира. Конечно, садитесь, — улыбается Катерина.
— Кира? Мне кажется, мы знакомы? — внезапно произносит вторая девушка.
Кто бы мог подумать, но это оказывается Наташа Гришина. Девушка, которую я знала еще девчонкой и видела не раз, когда приходила в гости к Ромке. Она дочь экономки Чаровских. Для Ромы она была больше чем подруга. Таша была ему как сестра.
В прошлом мы общались мало. Во мне сидела обида на то, что мой кумир обращает внимание на кого-то другого. Дружит и ценит выше меня.
Сейчас же общаться с Ташей и Катей на удивление легко, словно мы знаем друг друга не первый год. Я без утайки рассказываю о себе, о том, как Ромка женился на мне и после оставил беременной. Мне нужно выговориться. На душе становится легче.
После и девочки рассказывают о себе.
Та малышка, так похожая на Егорку, оказывается, и правда его сестра. Двоюродная сестра, дочь Ивана Чаровского. Иван, как и его брат, тоже накосячил немало. Женился на Таше, но скрывал этот факт от родных. А затем бросил ее в Новосибирске, выбрав пост генерального директора ЧарКомБанка вместо любимой жены. Только так случилось, что бросил он ее беременной. О чем так и не узнал. Но и это еще не все. Через несколько месяцев после разлуки с Ташей Иван Чаровский попал в аварию и потерял память.
— Так что я приехала в Москву, чтобы напомнить Ивану, что он женат, — грустно улыбается Таша. — Как мне сказали, Ваня собрался жениться.
— А вас так и не развели? — говорю я, вспоминая властного и авторитарного главу семейства Чаровских.
— Нет. Борис Иванович узнал про внучку, вот и решил не разрушать наш брак. Кстати, ты думаешь, наш свекор не в курсе, что и Рома женат? — внезапно спрашивает Наташа.
— Насчет Бориса Ивановича не скажу. Но вот твой муж в курсе. Я же работаю в отделении ЧарКомБанка. Мои документы не прошли мимо генерального директора. До недавнего времени я и не знала, как сильно мне помог Иван Чаровский. Да что говорить, даже эту путевку оплатил он. У меня не настолько много денег, — печально хмыкаю я.
— Я догадывалась, что Ваня что-то знает о Роме. И не говорит ему, — качает головой Таша. — И знаешь, Кира, надо бы все же рассказать Роме про сына. Пусть он и накосячил сверх меры, но он неплохой человек. Без его помощи мне бы не справиться.
— Интересно, получается, тебе помог Роман, а мне твой муж, — сопоставляю я факты.
— А у меня не такая захватывающая история, как у вас, девочки. Мне просто тупо изменяет муж. Уже который год подряд. У него даже появилось незыблемое правило. Когда он влюбляется в очередную девицу, то везет ее в Питер, где они предаются страсти несколько дней, — с грустью делится Катерина Калинина.
— А если развестись? — осторожно спрашиваю я.
— Мне некуда идти. Кому я нужна с двумя детьми? — добавляет девушка, смахивая со щек набежавшие слезы.
***
Две недели наш отдых с Егором протекает просто замечательно. Сынишку успели подлечить, подкрепить витаминами. Мы ходили в бассейн и на лечебную физкультуру, прошли курс массажа и физиопроцедуры. При этом Егор вдоволь наигрался со своими подружками, завел еще друзей среди отдыхающих детей.
Да и мы с девочками сильно сдружились за это время. И даже договорились встречаться почаще и после завершения смены в санатории.
Сегодня я навещала бабушку. Пять дней назад ей сделали операцию на сердце. Врачи дают неплохие прогнозы. Бабуля хорошо восстанавливается. И это, конечно же, радует меня.
Я иду в радужном настроении. Ничего не предвещает проблем.
Но все меняется в мгновение ока, когда я подхожу к детской площадке, где играет Егорка. И застываю…
Пока я ходила к бабуле, за сынишкой присматривала Таша. И сейчас рядом с подругой сидит мой непутевый муж, как он сам себя называет.
Нет. Этого просто не может быть…
Я испуганно нахожу глазами сына. Нужно поскорее увести его с площадки. Но… Разве уследишь за этими сорванцами? Ириша с Егоркой уже подбегают к младшему Чаровскому.
— Здравствуйте, — раздается звонкий голос Егора.
Я застываю и боюсь сдвинуться с места. Что теперь будет?
— Здравствуй, — отвечает резко побледневший Роман, впервые в жизни вглядываясь в глаза сына.
— Я — Егор Романович, — представляется малыш и подает руку отцу.
ГЛАВА 4
— Я — Егор Романович, — представляется малыш и подает руку отцу.
— Ну, здравствуй, Егор Романович, — говорит Роман, по-взрослому пожимает руку нашему сыну. — Я — Роман Борисович. Приятно познакомиться.
— Роман Борисович? — загораются радостью глаза малыша.
— Совершенно верно. Кстати, а фамилия у тебя какая, Егор Романович? — внезапно спрашивает мужчина.
— Чаровский, — спокойно отвечает мальчик, гладя в глаза отца.
В мгновение ока я подбегаю к сыну, хватаю его за плечи и прижимаю к себе.
— Мама, ты что? — испуганно произносит Егорка, оборачиваясь ко мне.
— Кира… Почему? — рычит Чаровский, сверля меня гневным взглядом.
— Егор, ты поможешь нам с Иришей? — пытается разрядить обстановку Таша.
— Да, тетя Наташа, что нужно сделать? — тут же отзывается мальчик.
— Проводишь нас с Иришей в нашу комнату? Мне нужен твой чисто мужской
