Мир Айгеры. Закат Империи. Нелли Игнатова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ 1. Королева Милана
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ЧАСТЬ 2. Ветер странствий
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ЧАСТЬ 3. Закат Империи
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10

АННОТАЦИЯ

Милана Калинтэн нисколько не сомневалась, что её не выберут церемониальной королевой острова Кэл, когда представила свою кандидатуру на конкурс. Не сомневалась она и тогда, когда прошла во второй тур в числе сорока двух кандидаток. И даже тогда, когда прошла в третий, заключительный, в числе двадцати самых лучших.

   Новая королева маленького незначительного острова пришлась по душе Императору Айгеры. Но даже он, всемогущий бессмертный ментар, не мог предугадать, куда повернёт колесо истории появление юной королевы...

   Это предыстория фантастических романов «Мир Айгеры. Сын сенса» и «Мир Айгеры. Зуб Оберона». Действие начинается за тридцать пять лет до рождения главного героя «Мира Айгеры» Лекса Данкена.

   В предыстории три части: «Королева Милана», «Ветер Странствий» и «Закат Империи».

ПРОЛОГ

Планета Айгера, огромный газовый гигант, открыта и заселена различными разумными расами более десяти тысяч лет назад. Она столь же прекрасна, сколь и необычна. По поверхности плотного многокилометрового слоя тяжелого инертного газа, покрывающего планету, над которым находится азотно-кислородная атмосфера, плавают десятки тысяч больших и малых островов, покрытых буйной растительностью в умеренных широтах, пустынями на экваторе и льдами на полюсах.

   Площадь самого большого острова в десять раз больше самого большого материка на планете Земля, с которой, по легендам, на Айгеру прибыли люди. Но есть и небольшие острова, сравнимые с самым маленьким земным материком, и даже еще меньше.

   Каждый остров имеет свои особенности, и отличающийся от других животный и растительный мир, но есть и такие растения и животные, которые встречаются на большинстве островов. Острова плывут в океане газа в строгой последовательности, как планеты по орбитам, никогда не пересекаясь, и не сталкиваясь друг с другом. Почему они не тонут, а всё остальное тонет, и что находится под толщей инертного газа, на поверхности планеты, не знает никто. Попасть с одного острова на другой можно только по воздуху.

   На каждом пригодном для жизни острове живет какая-нибудь раса разумных существ, а чаще две и больше. На главном, самом большом острове можно увидеть представителей практически всех рас, а так же всевозможных представителей межрасовых браков. Если раньше на планете и жили коренные разумные существа, теперь от их цивилизации на некоторых островах остались только развалины монументальных построек.

   Да и о космическом прошлом народов, населяющих острова, сохранились лишь легенды, рассказывавшие о том, как первые поселенцы Айгеры прилетели со звезд. Каждая раса привезла свою историю, от которой в настоящее время бытуют одни мифы и сказки. Многие люди уже не могут даже представить океан воды, занимающий большую часть поверхности планеты, и не могут поверить, что обычно обитаемые планеты гораздо меньше Айгеры.

   Постепенно, по неизвестным причинам, космическое сообщение с Айгерой прекратилось, и цивилизация на планете стала развиваться сама по себе. Какое-то время айгерцы еще летали в космос, но полеты вскоре сошли на нет, потому что на планете не было достаточного количества ископаемого сырья для производства топлива для космических кораблей. Некоторые научные и технические знания, что принесли с собой первопоселенцы, были утеряны, но многие получили новое развитие и применение.

   Например, почти прекратилось морское кораблестроение. Потому что ни океанов, ни сколько-нибудь больших морей на островах Айгеры нет, есть только озера, по большинству довольно мелкие, и небольшие реки. Зато летательных аппаратов и воздушных судов различных размеров и моделей появилось великое множество.

   Почти исчезла фармакология, так как из ряда местных растений было получено универсальное лекарство – бионикс – помогающее почти от всех болезней.

   А производство компьютеров, дроидов и андроидов, основанных на нанотехнологиях, достигло больших успехов и размаха. Умные машины повсеместно стали помощниками разумных существ, и только самые бедные слои населения не имели их в домашнем обиходе.

   Благодаря нанотехнологиям на Айгере восемь тысяч лет назад появились сенсы. Один ученый-человек ввел бионанитов – микроскопических роботов на биологической основе, способных к воспроизводству, в свой мозг. Он хотел увеличить умственные способности, но не получил ничего, кроме головной боли. А вот его дети и дети их детей обрели дар ощущать тех, у кого в мозгу тоже есть бионаниты, общаться с ними на расстоянии с помощью телепатии, левитировать, поднимать и перемещать по воздуху тяжелые предметы, едва касаясь, или совсем не касаясь их, и делать многое другое. Эти способности стали называть сенсорными, или сенсорикой.

   За тысячелетия бионаниты широко распространились, как среди людей, так и среди других рас, вследствие их смешения. Но у одних бионаниты почему-то пассивны, и никак не проявляют себя. Другим, чтобы овладеть сенсорными способностями, нужно долго учиться. Таких существ называют сенсами.

   И только небольшое количество сенсов могут управлять своими способностями без обучения. Некоторым подвластно даже продлять собственную жизнь почти бесконечно. Именно такие, гордившиеся своим могуществом сенсы, пользуются сенсорикой ради личной выгоды. Чаще всего они применяют способность подчинять себе людей и других существ, с помощью ментального воздействия на мозг.

   Этих сенсов называют ментарами.

ЧАСТЬ 1. Королева Милана

ГЛАВА 1

Церемония передачи власти новой королеве была очень красива, наполнена музыкой, танцами и восхитительными угощениями. Но Милана от волнения и изумления, что выбрали её, мало что запомнила. У неё была возможность отказаться, и тогда выбрали бы ту, которая заняла в отборе второе место. Но Милана не посмела отказаться.

   Когда празднества по поводу передачи власти закончились, юная королева, наконец, осталась одна в роскошной королевской спальне. Родившаяся в небогатой семье, Милана не привыкла к такому, но ей всё безумно нравилось.

   Наверное, все девочки острова Кэл мечтали стать церемониальными королевами. И у них была возможность, у каждой из них! Потому что королеву избирали один раз в восемь лет, и принять участие в отборе могла любая человеческая девушка, невзирая на её сословие и материальное положение.

   Кандидаток набирали по всему острову из девушек от четырнадцати до двадцати лет, а Милане в год переизбрания королевы как раз исполнилось четырнадцать.

   Она тоже мечтала стать королевой в детстве. Но когда поняла, что королева практически не правит, а является только красивым лицом государства, передумала.

   – Мама, королева – это просто красивая кукла! – сказала Милана, когда родители уговаривали её подать заявление на королевский отбор. – Она ничего не решает, только подписывает разные документы, которые составляет сенат!

   – Да, но без подписи королевы они недействительны, – заметила мама.

   – Милана, да это неважно, выберут тебя королевой или нет, – добавил папа. – Даже просто пройти отбор в кандидатки из тысяч подающих заявления, уже очень престижно и пригодится в будущей карьере. А если ты дойдешь до третьего, заключительного тура, для тебя будут открыты все пути.

   Он был прав. Ведь кандидатки в королевы должны быть не только красивы и хорошо воспитаны, но еще и умны. Двадцать девушек, прошедших в заключительный тур, могут рассчитывать на высокие должности, когда окончат учёбу.

   Формально государство Кэл представляло собой выборную монархию, но управлял им островной сенат. Королева тоже принимала участие в управлении, но не больше, чем другие сенаторы. Основной задачей королевы было блистать в обществе, как своего государства, так и Империи в целом. По тому, как ведет себя и выглядит королева, судили о благосостоянии её острова. Королева была должна помимо сенатора от острова представлять правительство Кэл в Империи, посещать имперские приемы и другие светские рауты. Встречаться со своим народом и выдвигать его требования сенату Кэл, и следить за их исполнением.

   – Ты думаешь, что королева только веселится на балах и путешествует по островам Айгеры, чтобы себя показать, – добавила мама. – Но и на балу в императорском дворце можно узнать много интересного, что пригодится нашему государству. Часто на таких мероприятиях можно найти хороших друзей и единомышленников или дать начало торговым отношениям с другим островом. А для того, чтобы не ляпнуть глупость и не стать посмешищем на каком-нибудь приёме, нужно быть умной и неплохо разбираться в политике, как ты, например. У тебя есть все качества, которые должна иметь королева, и потому много шансов получить это место.

   – Но королеве приходится часто бывать при дворе Императора, – сказала Милана. – А я его терпеть не могу.

   – Кто ж его любит, – вздохнул папа. – Но это неплохой шанс узнать правительство Империи изнутри. А как ты это сделаешь, если не будешь бывать при дворе?

   Милана знала, что существует Движение сопротивления власти Императора, за восстановление Альянса свободных государств, оно тайное, и ни одну королеву к нему и близко не подпустят. Но потом, зная о дворе Императора больше, она сможет к нему присоединиться.

   И Милана согласилась.

   И вот она здесь, в королевском дворце, завтра с утра приступит к своим королевским обязанностям. Она знала назубок всё, что должна делать королева и как себя вести, но всё равно очень волновалась, и почти не сомкнула глаз в эту ночь.

   Когда служанки пришли будить её, Милана уже не спала.

   – Доброе утро, Ваше Величество! – в комнату вбежали четыре улыбающиеся девушки в одинаковых розовых платьях.

   Две из них были так похожи на Милану, что она онемела от удивления, а им было весело от того, что они как четыре близняшки. Две других были похожи меньше, но всё равно похожи. Милана знала, что королеве полагаются двойники, не меньше трёх, но не думала, что они будут настолько одинаковыми. Она даже не представляла, что на Кэл найдётся столько похожих на неё девушек. И когда их успели найти? Неужели кто-то заранее знал, что выберут именно Милану?

   – Девочки, мы здесь одни, и вы можете называть меня просто Миланой. А Величество я только в официальных помещениях дворца. А как вас зовут? Давайте познакомимся.

   – Лайма Сабитхе, миледи, – сказала первая девушка, сделав книксен.

   При более внимательном рассмотрении Милана решила, что Лайма похожа на неё больше других, но немного постарше, может, на полгода или на год.

   – Риана Теган, – представилась вторая.

   Риана была тоже очень похожа на Милану, только выглядела чуть моложе, и была ростом чуть ниже Лаймы.

   – Ида Ильзе, – назвала своё имя третья.

   Она тоже была похожа на Милану, только лицо чуть покруглее, и глаза другого цвета, что легко исправить с помощью контактных линз.

   – Улла Линна, – с лёгким поклоном представилась четвёртая.

   И Улла была похожа на Милану, лишь немного отличались губы и форма ушей.

   Но все различия четырех двойников можно было увидеть только при внимательном рассмотрении.

   Милана знала, что эти девушки теперь почти всегда будут сопровождать её, все вместе, или парой, или хотя бы одна, чтобы в опасный момент подменить её собой. Хотя нападений на королеву не случалось уже лет двести, потому что остров Кэл ни с кем не ссорился и не воевал, это была давняя традиция. И Милана не сомневалась, что девушки-двойники исполнят свой долг в момент опасности.

   Милана обняла всех четырёх девушек и сказала им:

   – Когда мы одни – вы не служанки, вы – мои подруги.

   Она не знала, как вели себя с двойниками прежние королевы, но решила для себя, что будет относиться к Улле, Иде, Лайме и Риане именно так.

   Еще неделю бывшая королева Розана вводила Милану в курс дела, а потом удалилась. Нет, не на покой, ведь ей было всего двадцать четыре года. Она призналась Милане, что ей нравилось быть королевой, но она с радостью отдает свои полномочия преемнице. Теперь она чувствует себя восхитительно свободной, и рада тому, что может делать что хочет. А хочет она выйти замуж, а потом уехать с мужем на дружественный остров Айзель в качестве посла от Кэл. Кстати, жених её оттуда. Восьмилетнее правление теперь казалось Розане золотой клеткой.

   – Мне было шестнадцать, когда меня выбрали, – сказала она. – И я рада, что у меня еще есть время, чтобы просто жить. У тебя тоже будет, даже больше чем у меня, ведь тебе всего четырнадцать.

   Но Милана не заглядывала так далеко. Восемь лет на посту церемониальной королевы Кэл казались ей вечностью.

   Хотя время летело с бешеной скоростью. Она и не заметила, как прошла неделя, и Розана уехала из дворца.

   – Ваше Величество, теперь, когда леди Розана вам не помогает, вам потребуется личный секретарь, – сказал Милане министр внутренних дел и по совместительству сенатор Кэланского сената от одной из областей острова. – Пришло время его выбрать.

   И он положил перед юной королевой пачку резюме.

   Милана могла выбрать любого человека, главное, чтобы он справлялся с обязанностями. Она хотела пригласить свою двадцатилетнюю двоюродную сестру, хотя та никогда не работала секретарем. Но Милана надеялась, что Леда справится. Очень хотела, чтобы рядом был хотя бы один родной человек. Потому что на восемь лет должна была свести общение с семьёй к минимуму. Ездить к ним в гости – нельзя, говорить по видеосвязи тоже, можно только переписываться в инфосети, и то времени на это будет немного. А родственникам запрещается передавать королеве плохие новости. То есть, если кто-то из родных заболеет, или упаси Создатель, умрёт, она узнает об этом только через восемь лет.

   Милана разложила резюме кандидатов перед собой только из любопытства, и потому что министр стоял над душой и не собирался покидать кабинет, пока королева не посмотрит их.

   И вдруг она увидела его. Парень был так красив, что Милана не могла отвести глаз от его фотографии. Волосы русые, глаза стального цвета, взгляд, благодаря прозрачности радужки, не казался жестким. Нос классический прямой, четко очерченные губы вот-вот готовы улыбнуться.

   Он был на шесть лет старше Миланы, но уже окончил дипломатический университет, причем в столице Империи на острове Гранд-Айгер. Остальные были еще старше, от двадцати одного до тридцати пяти лет, с внушительными послужными списками, чем старше, тем внушительнее.

   – Пригласите на собеседование Мейсона Тона, Лилию Каплей и Селена Атрейна, – сказала она, наугад ткнув в первые два резюме.

   Но уже точно знала, что выберет третьего.

   Всё же она побеседовала со всеми тремя кандидатами.

   – Ваше Величество, я опытный секретарь, со мной вы будете, как за каменной стеной, – пообещал Мейсон. – Вы сможете многому у меня научиться.

   «Учителей у меня и так хватает, – подумала Милана. – И каменных стен предостаточно».

   Кроме четырёх служанок-подружек у неё был взвод охраны, и поблизости всегда находились четверо хорошо вооруженных солдат, хотя Кэл давно ни с кем не воевал. И, в свободное от государственных дел время Милана продолжала изучать школьную программу, потом предстояло окончить университет дипломатии. А напыщенных придворных у неё и так много. Хотелось бы видеть вокруг побольше обыкновенных простых людей.

   – Спасибо. Моё решение вам передадут завтра, – ответила она.

   Лилия Каплей была стройной красивой двадцатипятилетней девушкой, тоже имела секретарский опыт, и нравилась Милане. Она выглядела очень аристократично, и Милана опасалась, что из них двоих именно Лилию будут принимать за королеву. Хотя Милана умела держаться величественно, иначе её кандидатуру на должность королевы вообще не рассматривали бы, это требовало некоторых усилий. А для Лилии это было естественное состояние.

   Но по рассказам мамы и бабушки Милана знала, что самыми любимыми народом всегда были королевы из простых людей. Как она.

   Милана предложила Лилии Каплей занять вакансию в общем секретариате правительства.

   Селен Атрейн наяву был еще симпатичнее, чем на фото, и, в отличие от двадцатидевятилетнего Мейсона Тона смотрел на Милану не снисходительно-покровительственно, а просто доброжелательно. Несмотря на древний аристократический род Атрейнов, имевший начало аж на Земле, откуда на Айгеру прибыли первые люди, держался он с достоинством, но в то же время просто. С ним она разговаривала дольше, чем с первыми двумя.

   – Селен, вы учились на Гранд-Айгере, и, наверное, хорошо знакомы со столицей? – спросила она в конце беседы, в которой юноша проявил неплохие познания в международной дипломатии и делопроизводстве, хотя опыта дипломатической работы у него почти не было.

   – Не настолько хорошо, как хотелось бы, – улыбнулся он. – Город такой большой, что его весь не знают даже те, кто там родился и жил всю жизнь. Но я хорошо знаком с центральным районом, где находится здание Имперского Сената и дворец Императора.

   – Вы бывали во дворце? – заинтересованно спросила Милана.

   – Да, – кивнул он. – Несколько моих бывших однокурсников живут там.

   – Живут во дворце? – изумлённо переспросила Милана.

   – Вы же не думаете, Ваше Величество, что Император Нехран обитает во дворце один, – ответил Селен. – Вы в своём дворце тоже живёте не одна. У вас множество придворных и слуг. А дворец Императора в десятки раз больше вашего. Это словно маленький город внутри большого, со своей собственной инфраструктурой. В нём живут и работают тысячи людей и других разумных существ.

   На этот раз Милана удивилась молча – всем давно известно, что Император Нехран считает другие расы тупиковыми ветвями цивилизации, и что со временем люди вытеснят их все. Даже многие ученые не-люди признают, что человеческая раса – самая удачная форма разумной жизни во Вселенной. Поэтому, считает Император, Айгера должна принадлежать людям. Остальные же расы постепенно вырождаются и вымирают. Император Нехран как может, ускоряет этот процесс.

   Если смотреть с его точки зрения, интересно, каким разумным существам, кроме людей, он позволяет жить в своём дворце?

   – Очень хочу на него взглянуть, – сказала Милана.

   – Вы не только можете, но и обязаны сделать это, – напомнил Селен. – Каждая королева Кэл, вступая на трон, должна представиться Императору.

   Несмотря на то, что остров Кэл был ничем не выдающейся незначительной пылинкой в необъятных владениях Императора Айгеры, у сенатора от Кэл и его королевы были свои апартаменты в императорском дворце, как у каждого уважающего себя государства, входящего в состав Империи. Милане надлежало в скором времени полететь на Гранд-Айгер и представиться Императору. Хотя, если бы она этого не сделала, наверняка он и не заметил бы. Но говорили, что у Грегора Нехрана феноменальная память, поэтому рисковать не стоит. Представляться Императору – тоже давняя традиция.

   – Ах, да, совсем забыла, – улыбнулась Милана. – Спасибо, что напомнили. Мастер Атрейн, вы мне подходите. Мне необходим человек, хорошо знающий дворец Императора и его окрестности. Можете с завтрашнего дня приступать к работе.

   – Благодарю, Ваше Величество, – Селен поклонился и вышел из кабинета.

   Министр по внешним делам государства, бывшая три срока назад королевой Кэл сорокадвухлетняя леди Меллори, безмолвно присутствовавшая на собеседовании, проводила молодого человека взглядом и сказала:

   – Если он хотя бы вполовину так же умён, как и красив, вам повезло, Ваше Величество.

   Уже на следующий день, когда Селен пришел к Милане в качестве её секретаря со списком ближайших дел, она завалила его вопросами о столице, об Императоре и о полётах между островами. Раньше Милана никогда не была на других островах, и её родной город был далеко от края острова, поэтому океан инертного газа собственными глазами она никогда не видела. О газовом океане Селен сказал:

   – Скоро мы полетим на Гранд-Айгер, и вы сами его увидите.

   О столице сказал, что по мере возможности покажет её достопримечательности. А когда она спросила:

   – А правда, что Императору Нехрану тысяча лет?

   – Правда, – ответил он – Но еще не тысяча, а девятьсот девяносто четыре года.

   Милана знала это, но как-то не верилось. Думала, это просто сказка для народа, чтобы больше уважал Императора. Часто видела его в новостях на многих голографических каналах, и он не выглядел на тысячу лет, а только лет на тридцать – тридцать пять.

    – Он – ментар, и умеет бесконечно продлевать свою жизнь, – добавил секретарь.

   А она думала, что и это – сказка для народа, чтобы больше его боялись.

   О ментарах и сенсах Милана тоже знала. В школе на уроках истории она изучала, что на заре развития сенсорики сенсы делились на три лагеря. Белые сенсы, которые использовали сенсорику на благо всех разумных существ на Айгере. Серые сенсы, которые пользовались способностями в основном для собственного блага. И черные сенсы, которые хотели владеть всем и всеми на планете.

   Серые сенсы ни во что не вмешивались, и, в конце концов, даже название острова, на котором они создали свою общину, затерялось во тьме веков. Белые сенсы боролись с черными, победили, и оставшиеся немногочисленные черные сенсы ушли в Долину Ледяных Туманов, расположенную на стыке климатических поясов планеты: умеренного – обитаемого, и холодного – необитаемого.

   В атласе Айгеры Долина Ледяных Туманов обозначена белым цветом, но не потому, что эта область не исследована, как, например, Северный и Южный полюса планеты, и почти вся экваториальная зона. А потому что она практически всегда закрыта облачностью, и даже из космоса – когда айгерцы еще летали в космос, – нельзя разглядеть, что там находится.

   Черные сенсы поселились в Долине Ледяных туманов, основали государство, стали называть себя ментарами, и снова начали творить черные дела. Белым сенсам пришлось собрать большой флот и разгромить государство ментаров. После этого белые сенсы стали называться просто сенсами, и объединились в Лигу мастеров-сенсов. О прежнем их названии напоминали только белые плащи, которые они носили, как символ чистоты своих помыслов. Несколько тысяч лет назад был создан Альянс свободных государств, которым управлял Сенат во главе с президентом. Лига мастеров-сенсов помогала им поддерживать мир на огромной планете.

   А уцелевшие ментары с тех пор стали скрываться, и за много тысяч лет появлялись лишь несколько раз, всегда в одиночку, парами или небольшими группами, и пытались захватить власть. Наконец, одному из них, Грегору Нехрану, девятьсот пятьдесят восемь лет назад это удалось. Хитростью и силой он уничтожил всех сенсов, разогнал Сенат Альянса, собрал новый, Имперский Сенат и назначил губернаторов островов и губернаторов секторов, которые несли его власть во все обитаемые области Айнеры.

   – Через шесть лет Нехран будет праздновать тысячелетний юбилей, – добавил Селен.

   – Наверное, он устроит грандиозный праздник, – сказала Милана. – Значит, ментаром быть хорошо?

   – Ну, я бы не сказал, – осторожно ответил Селен. – Переизбыток бионанитов делает человека... слишком жестким.

   Милана понимающе взглянула на Селена. Говорить о жестокости Императора было не принято. Потому что и у стен есть уши, даже в своём собственном дворце. И так было ясно, что Селен хотел сказать.

   Год от года правление Императора Нехрана становилось всё более жестоким. Например, семьсот шестьдесят пять лет назад он затопил в газе целый флот с острова Галдена. Дело было так. Правитель Галдены послал несколько тысяч военных воздушных крейсеров на Гранд-Айгер, в подарок Императору на двухсотлетие его правления. Но кто-то шепнул Нехрану, что это вовсе не подарок, и флот летит к Гранд-Айгеру, чтобы захватить остров. Правитель Галдены, не подозревавший о предательстве, дал Нехрану код для управления крейсерами. И он приказал всем кораблям нырнуть в газовый океан. Команды крейсеров состояли, в основном, из дроидов, но и людей в них было немало. А потом Император приказал разрушить галденские заводы по производству воздушных судов и военных дроидов, и прежде один из самых богатых островов стал незначительным сельскохозяйственным придатком Империи.

   Четыреста пятьдесят два года назад Нехран уничтожил целую расу: сайланов, разумных существ гигантского роста с четырьмя руками и раздвоенной головой. Никто не понял, зачем он это сделал, ведь сайланы были очень мирными и спокойными существами. Ходили слухи, что Император стёр их с лица Айгеры только потому, что сайланы ему чем-то не нравились.

   Шесть лет назад на одном из островов разразилась странная эпидемия – люди и не-люди умирали сотнями от какой-то неизвестной болезни, которая начиналась, как простая простуда. Поговаривали, что этот вирус случайно был выпущен из какой-то исследовательской медицинской лаборатории. Император приказал разбомбить всё на этом острове, и бомбил до тех пор, пока там не осталось ни одного живого существа. А пытавшиеся улететь воздушные корабли топил в газовом океане.

   Это была официальная версия. Но в народе ходили слухи, что остров просто восстал против Империи и хотел выйти из её состава. Поэтому всё население острова и было уничтожено, а вовсе не из-за эпидемии.

   И подобных жестокостей было много. Все острова Империи жили в страхе, что в очередной раз гнев Императора-ментара упадет на них, возможно, из-за какой-нибудь ерунды, а, возможно, вообще просто так.

   Еще Милана поняла, что Император не нравится Селену так же, как и ей. Общая тайна сделала их ближе друг к другу, чему юная королева была несказанно рада. Она знала, что даже если нравится ему, он не покажет этого, по крайней мере, следующие восемь лет. Да и Милана не должна открывать своих чувств. Пока она королева, для них не время. Вот почему девушки стремились стать королевами как можно раньше. А мечтать о том времени, когда Милана и Селен смогут признаться друг другу в любви, никто не запрещает. Она не сомневалась, что любит Селена, и ей нравилось думать, что он чувствует то же самое.

***

Император Нехран вошёл в покои своей фаворитки Элизы Тетла. Она радостно вскочила ему навстречу и улыбнулась, но глаза остались грустными.

   И она такая уже два года! Он мог бы бросить её и завести другую любовницу, но не любил менять привязанности, пока разница в возрасте не становилась очевидной. Грегор рассчитывал быть с Элизой еще минимум лет двадцать, и, возможно, даже жениться, хотя давно уже этой дурью не маялся. Но женщины обычно расцветали, когда становились императрицами.

   А Элиза, в отличие от многих других женщин Нехрана не притворяется, а на самом деле его любит. Полюбила сама, без всякого ментального вмешательства с его стороны, что в отношениях с Элизой было для него приятнее и ценнее всего. И она хороша во всём, кроме настроения. Это за два года уже начало раздражать. Ведь знает, чем подобное может закончиться, и всё равно всегда как в газ опущенная.

   А началось всё с того, что два года назад Элиза родила Нехрану ребёнка. Крепкого, здорового, красивого мальчика, которого назвала Тафтом – первым именем Нехрана, данным ему при рождении, которое он сменил на более звучное имя Грегор, когда пришёл к власти.

   Он сначала обрадовался, но когда проверил кровь младенца, оказалось, бионанитов в ней нет от слова совсем. Несмотря на переизбыток их у него и достаточное количество неактивных у Элизы. Он очень разочаровался и велел ей отослать сына на родной остров Элизы, к её родственникам. Из которых у неё оставались только старая бабушка и старшая сестра, её муж и куча племянников.

   Элиза плакала, просила оставить ребёнка, но Грегор был непреклонен.

   Сказал:

   – Радуйся, что не убил.

   Хотя мысль такая ему в голову приходила. А бывало, и убивал, от случайных партнёрш и других любовниц и даже жён, если дети оказывались не совсем полноценными или просто чем-то не нравились. Вовремя понял, что если убьет малыша, Элиза наложит на себя руки, и он лишится лучшей за всё время правления фаворитки.

   Император Нехран за почти тысячелетнее властвование был женат много раз, имел множество любовниц, и у него была куча детей. Многие его отпрыски родились с активными бионанитами, и имели сенсорные способности, но ни один не мог сравниться силой с отцом. Продлевать свою жизнь они не научились, и те, кто родился раньше ста – ста пятидесяти лет назад, умерли от старости. Были у Нехрана и внуки, и правнуки, но они тоже рисковали никогда не дождаться своей очереди сесть на императорский трон, поэтому, как наследников, их даже не рассматривали.

   Дети, а особенно без способностей, мало интересовали Императора, а детей любовниц он вообще не признавал.

   Но к матери Тафта Элизе Тетла у Нехрана было особое отношение. Правда, оно не распространялось на ее сына. Он относился ребёнку так же, как к остальным своим детям, с презрением и пренебрежением.

   Нехран часто повторял, что наследники ему не нужны, потому что он будет править вечно. Однако дети, рожденные в законных браках Императора, имели титулы принцев и принцесс и номинально считались наследниками, а Тафт и ему подобные – нет. Ни те, ни другие не жаловались: Император был каким угодно к своим детям, только не скупым, и недостаток любви и внимания восполнял деньгами.

   Элиза подчинилась, но, мало того что постоянно летала на свой родной остров Эму проведать сына, так глаза у неё стали, как у побитой собаки. Нехран думал, со временем пройдет.

   Но нет, не прошло.

   – Ну ладно, ладно! – сдался он. – Можешь привезти сюда своего сына.

   – Спасибо, любимый! – воскликнула Элиза, и её глаза загорелись именно так, как ему нравилось.

   Она бросилась обнимать и целовать Грегора.

   – Только сделай так, чтобы я пореже его видел, – ворчливо добавил он.

   – Конечно! – Элиза была на всё согласна. – Можно, я прямо завтра привезу Таффи?

   Нехран кивнул.

   Эта ночь была умопомрачительно прекрасной. Грегор не чувствовал ничего подобного уже очень давно. Давнее, чем любой человек мог себе представить. Те времена мало кто помнил, ведь это было девятьсот семьдесят лет назад. Тогда Грегор был еще Тафтом Нехраном и учился в школе сенсов при Лиге мастеров-сенсов.

   Это была его самая первая любовь. Девушка была его однокурсницей, и так же любила его. Не передать словами, как им было хорошо вдвоём. Они планировали и семью, и детей. Но, когда они стали мастерами-сенсами, он решил пойти дальше и стать ментаром, а она отказалась принимать его сторону, и осталась с сенсами.

   Однажды он убил её в поединке.

   Сейчас Нехран уже не мог любить так же восторженно и возвышенно, как в юности. Нет, физические ощущения от близости с женщинами стали даже как будто ярче, но чувства казались выцветшими и тусклыми. Поэтому Элизу Грегор не любил. Но ценил её истинные чувства к нему. Потому что мало кто на Айгере любил его так же искренно, как Элиза.

   Утром, уходя, Грегор сказал:

   – Сегодня ты была такая страстная. Возможно, я женюсь на тебе.

   Элиза зарделась от удовольствия и ответила:

   – Независимо от того, женишься ты на мне или нет, я всё равно буду любить тебя.

   Нехран поцеловал молодую женщину и вышел.

   Элиза стала быстро собираться. Был только один человек, которого она любила больше, чем Императора. Это был Тафт, ребёнок её и Грегора. Она надеялась, что, узнав своего сына поближе, он тоже полюбит его.

ГЛАВА 2

Ко времени полёта на Гранд-Айгер Милана и Селен успели стать друзьями, и даже перешли на «ты», когда случалось оставаться вдвоём. Хотя такие минуты были редки, Милана их очень любила.

   Селен оказался весёлым молодым человеком, с хорошим чувством юмора, и она не ощущала разницы в возрасте. Многие министры и придворные относились к юной королеве почтительно, но в то же время считали её ребёнком. Несмотря на то, что девушки на Кэл становятся взрослыми с четырнадцати лет и с этого возраста вправе принимать самостоятельные решения.

   Раньше Милана никогда не летала на воздушном транспорте. И оказалось, что она до ужаса боится летать! Сначала всё было хорошо, но она не смогла скрыть страх, когда королевский парящий катер покинул пределы острова и словно завис над газовым океаном. Милане захотелось пересесть подальше от иллюминатора и зажмурить глаза.

   Охранники, обслуживающий персонал и пилот были в другом отсеке, Лайма, Улла, Ида и Риана сидели позади, и не видели, как Милана испугалась. Рядом с ней сидел Селен, и он осторожно обнял Милану. Она не перестала бояться, но дрожь сразу прошла. Пока он обнимал её, ей было хорошо больше, чем страшно.

   Перед подлётом к Гранд-Айгеру Милане пришлось переодеться в служанку, а её место заняла Улла в традиционном наряде Кэланской королевы.

   Находясь в своём дворце, как бы дома, королева могла одеваться, как хотела, но в определённых рамках – то есть роскошно и красиво. Выходя к народу, на официальных мероприятиях, на сессиях Кэланского сената, или посещая с визитами другие острова, она должна была надевать церемониальные одежды и накладывать королевский макияж.

   Традиционный наряд церемониальной королевы Кэл состоял из длинного платья прилегающего силуэта с рукавами или без. Цвет – от красного до бордового. Ткань – блестящий киранский шелк. Платье было без всяких украшений. К нему прилагались шелковые же перчатки в тон, белая мантия, в зависимости от погоды шелковая, самшевая, кожаная или меховая, белые туфли или сапоги, и белый головной убор с короной из перьев кэланской цапли.

   Украшения могли быть любыми.

   От королевы должно пахнуть кэланскими ландышами.

   Волосы королевы укладывали в высокую прическу, открывая лоб и виски. Лицо покрывали белой пудрой, губы красили помадой цвета платья, густо подводили глаза, накладывали темные тени на веки. Рисовали на висках стилизованные красные кэланские ландыши, похожие на яркие капельки крови, плавно переходящие на щёки. На всё это уходило не меньше часа. И не меньше часа чтобы потом смыть.

   Милана с иронией подумала, что в такой боевой раскраске любая девушка, даже совсем не похожая на королеву, будет неотличима от неё.

   – Зачем это? – недовольно спросила Милана, усаживаясь в кресло в платье служанки вместо Уллы. – Мы не находимся в состоянии войны с Гранд-Айгером, и мне ничего не угрожает.

   – Я не уверен на сто процентов, – возразил Селен. – К тому же в столице обитает много неадекватных существ и разных отбросов общества, которым нечего терять. Их следует опасаться на открытых пространствах, поэтому на аэродроме при выходе из катера и на подходе к императорскому дворцу вас заменит Улла, Ваше Величество.

   – Еще бы кто-нибудь заменил меня при встрече с Императором, – тихо пробормотала Милана.

   Селен лукаво улыбнулся и ответил так же тихо:

   – Это твой крест, Твоё Величество. Двойник не сможет обмануть Императора.

   – А ты его видел? – полюбопытствовала Милана.

   – Да, несколько раз на приёмах, на которые меня приглашали друзья. Но издалека, и никогда не разговаривал с ним, – ответил Селен.

   Идти пешком оказалось недалеко. Всего несколько десятков метров до лайтера, посланного за королевой имперским сенатором от Кэл, и столько же от лайтера до входа во дворец. Милана была даже рада, что она в роли служанки, а не королевы, потому что служанкам не возбранялось восторженно смотреть по сторонам, а королева должна идти так, словно ей ничего не интересно. Улле это легко удавалось. Она была из богатой аристократический семьи, и не раз посещала Гранд-Айгер.

   В апартаментах пришлось переодеваться и вновь накладывать грим. Как только Милана встала с кресла стилиста, в фойе апартаментов вошёл мажордом и объявил:

   – Ваше Величество, королева острова Кэл Милана Калинтэн! Ваша аудиенция у Императора состоится через десять минут. Прошу следовать за мной.

   И он направился к выходу. Милана вышла из комнаты, ей пришлось почти бежать за мажордомом, чтобы не отстать, но в то же время надо было выглядеть величественно. Она испуганно взглянула на Селена, который шёл рядом.

   – Не бойся, Император не кусается. Уверен, ты ему понравишься, – шёпотом подбодрил её Селен. – И я буду с тобой.

   Встреча происходила в аудиенц-зале, до которого они шли пешком, ехали на вертикальном и горизонтальном лифтах и снова шли пешком. В зале кроме Императора было полно народу: придворные, сенаторы Имперсого Сената, послы и их секретари. Милана была рада, что ей не пришлось встречаться с Нехраном с глазу на глаз.

   Грегор Нехран на самом деле выглядел как обычный человек, только властный холодный взгляд отличал его от других. Милана на самом деле боялась его. Говорят, ментары умеют читать мысли. Ну и пусть, за страхом он не увидит других чувств. Но внешне она старалась не показывать страха, и теперь уже была рада, что плотный макияж помогает скрывать его.

   Она представилась по всем правилам, когда мажордом вызвал её. Вышла в центр зала и с достоинством склонила голову.

   – Приветствую вас, Ваше Императорское Величество. Я новая церемониальная королева острова Кэл Милана Калинтэн. Надеюсь, под вашим мудрым руководством мой остров и вся Империя будут процветать.

   – Рад знакомству, Ваше Величество, – скучающим тоном ответил Нехран.

   Наверняка за почти тысячу лет ему надоело каждые восемь лет знакомиться с новой королевой Кэл. Этот раз был сто девяносто первый. Но смотрел Нехран на Милану так, что ей казалось, будто он видит её насквозь.

   – Как долетели? – добавил Император тем же тоном.

   – Спасибо, хорошо.

   – Вы впервые на Гранд-Айгере?

   – Да, Ваше Императорское Величество.

   – Ну, и как вам город?

   – Я мало что успела разглядеть, но очень впечатляет.

   – Вы тоже впечатляюще красивы, Ваше Величество, – заметил Император, чуть оживившись.

   Милана еще раз порадовалась, что лицо и шея покрыты белилами, и никто не увидит, как она покраснела. Её предупреждали, что Нехран любит смущать новеньких, и им зачтётся, если они смогут выйти из положения с достоинством.

   Милана не знала, что ответить, а Селен был далеко, чтобы подсказать.

   Пауза не затянулась надолго, потому что из-за трона Императора вдруг выбежал двухлетний малыш, хотел пробежать мимо Миланы, но запнулся за край её мантии и упал бы, если бы она его не подхватила. Мальчик был очень хорошенький, с умными глазками. Сразу за ним подбежала его мать – молодая женщина, вот она-то на самом деле была впечатляюще красива.

   Женщина взяла ребёнка, тихо поблагодарила Милану:

   – Спасибо, Ваше Величество, – и убежала вместе с мальчиком в неприметную дверь за троном.

   Это произошло очень быстро, но Милана успела заметить, что Император начал хмуриться. Милана быстро сделала выводы, в её подготовке к роли королевы было изучение всего близкого окружения Нехрана, и она поняла, красавица – Элиза Тетла, фаворитка Императора, а двухлетний мальчик – наверняка их сын. И Император сейчас очень рассердится на малыша и его мать, за то, что они прервали его беседу с королевой Кэл на самом интересном месте. Она сказала, продолжая нить разговора с Нехраном:

   – Но не красивее этого ребёнка, Ваше Императорское Величество.

   Сердитые огоньки погасли в глазах Императора, вместо них засветилось удивление.

   – Вот как? Почему? – спросил он.

   – Потому что вот эта красота нарисована, – Милана указала на своё лицо, провела пальцем по щеке, размазав яркие красные цветы, которые сразу стали похожи на кровоподтёк. – И её легко испортить. А дети красивы всегда, им не надо украшать себя, чтобы нравиться другим.

   – Поразительно слышать столь глубокомысленные речи из уст такого юного создания, Ваше Величество, – проговорил Император с одобрением. – Народ острова Кэл не ошибся в выборе. Буду рад видеть вас сегодня на ужине, королева Милана.

   Милану учили, что на такое приглашение надо ответить «Почту за честь» и поклониться, но она каким-то шестым чувством поняла, что Нехран ожидает услышать не это. И сказала, радостно хлопнув в ладоши:

   – Благодарю, Ваше Императорское Величество. Я как раз в дороге очень проголодалась.

   – Будет неофициальная трапеза в кругу семьи и друзей, – добавил Император. – Приходите без этих церемониальных изысков.

   – Я приду, Ваше Императорское Величество, – ответила Милана, поклонилась и отошла на свое место.

   Ужин должен был состояться через час. Когда Милана и Селен шли и ехали по коридорам дворца к своим апартаментам, секретарь сказал:

   – Милана, ты держалась очень достойно. Ты удивила Императора, и это ему понравилось. Теперь Кэл может рассчитывать на восемь лет спокойной жизни.

   – Почему? – удивилась Милана.

   – Он живёт уже так давно, что удивить его чем-либо трудно, – ответил секретарь. – А ты смогла. И удостоилась приглашения на ужин. В прошлый раз он приглашал Кэланскую королеву двести лет назад. И на восемь лет сократил налоги с острова на треть.

   – Про это я знаю. Но понятия не имела, что это случилось потому, что королева Ивэна чем-то ему понравилась. Я так боюсь этого ужина... – проговорила Милана. – Не знаю, как там себя вести... То есть знаю, но всё время буду ожидать какого-нибудь подвоха с его стороны.

   – Не бойся, – ответил Селен. – Просто веди себя так же непосредственно, как на аудиенции, и всё будет хорошо.

***

Унося сына из аудиенц-зала, Элиза, на чём свет стоит, ругала себя за то, что решила показать Таффи работу его отца. Хотя обещала, что Грегор будет видеть мальчика редко, она не собиралась выполнять обещание. Когда Грегор входил в покои фаворитки, первым, кого он там встречал, был Тафт. Элиза научила его всегда улыбаться Грегору, и, когда он приходил, тихонько говорила сыну:

   – Смотри, пришел твой папа. Он устал на работе. Будь послушным мальчиком, не мешай ему отдыхать.

   Ребенок на самом деле был очень послушным. Улыбнувшись отцу, он говорил:

   – Пока, папа, – и уходил с няней в детскую.

   Элиза надеялась, что со временем Грегор привыкнет к малышу, и будет разрешать ему оставаться в гостиной, пока они беседуют. Но уже прошел месяц, как Элиза привезла Тафта на Гранд-Айгер, а Император не обращал на него никакого внимания.

   Сегодня Таффи спросил:

   – Мама, а где лаботает папа?

   Он был развит не по годам, и уже неплохо говорил, был любознателен и обожал учиться. На грифельной доске в детской он уже пытался составлять слова, хотя буквы пока выходили кривыми.

   – Твой папа – Император всей планеты, – ответила Элиза. – А управлять огромным миром непросто.

   – Хочу посмотлеть, – заявил Тафт.

   Элиза ни в чём не могла отказать сыну, и согласилась:

   – Ладно. Только мы войдём через запасной выход, тихонько постоим за троном, и не будем мешать папе, хорошо?

   Малыш кивнул, и Элиза повела его в аудиенц-зал. Они стояли за троном довольно долго, но, видимо, малышу надоела неподвижность, он отпустил руку матери и побежал в центр зала, как раз, когда там стояла королева острова Кэл, и с ней беседовал Император. Элиза очень испугалась гнева Грегора, и быстро бросилась за сыном.

   Он запнулся за край мантии королевы Кэл, и чуть не упал, но она успела подхватить его.

   – Спасибо, Ваше Величество, – быстро прошептала Элиза девушке, схватила ребенка и убежала.

   Ругать сына она, конечно, не стала. Сама виновата, и сама готовилась принять весь гнев венценосного любовника на себя. Поэтому сразу отвела Тафта к няне в детскую.

   И очень удивилась, когда Грегор после ужина пришел к ней в прекрасном настроении.

   Раньше он часто приглашал фаворитку разделить с ним трапезу, но с тех пор, как привезла сына, она всегда просила разрешения взять его с собой в столовый зал. Грегор ненавидел капризничающих за столом детей, несмотря на то, что Элиза утверждала, что Тафт умеет вести себя за столом, и всегда отказывал. Элиза просила разрешения остаться с сыном. А ей он почти ни в чём не мог отказать.

   – Ну, и где этот проказник, Элиза? – спросил Грегор. – Я хочу на него посмотреть.

   Элиза побледнела и пробормотала:

   – Таффи в детской, наверное, няня уже уложила его спать. Не сердись на него, пожалуйста. Он же еще ребёнок. Это я сделала большую глупость, что привела его в аудиенц-зал.

   – Милая моя, я не сержусь ни на него, ни на тебя, – ответил Нехран дружелюбно. – Благодари за это королеву Кэл. Она открыла мне глаза на детей. Вот я и хочу посмотреть на твоего... на нашего сына.

   – Конечно, – обрадовалась Элиза. – Пойдем.

   Несмотря на уже не детское время, Тафт не спал.

   – Пливет, папа. Пливет, мама.

   – Он уже умеет писать? – удивился Грегор.

   – Да, – с гордостью ответила Элиза. – Таффи очень умный. Он уже умеет даже считать до ста. Нэсси, расскажи нам, что вы делали.

   – Мальчик перед сном попросил поиграть с ним в слова, – пояснила няня. – Я диктовала буквы, Таффи писал их на доске, а потом читал слово, которое получилось. Ему нравится эта игра.

   Мальчик смотрел на Императора чистыми ясными глазами, и они были того же цвета, как у Грегора.

   Нет, он не почувствовал любви к сыну, но почувствовал, что сын любит его, и не ощутил в нём никакого страха к венценосному отцу. Возможно, потому, что ребёнок еще мал, и не понимает, что имеет дело с ментаром, самым опасным человеком на Айгере. Его мать любит Грегора, но в то же время боится его. Он не раз говорил ей, что никогда не причинит вреда тому, кто его любит. Она верила, но всё равно боялась.

   Чувство, что теперь на планете есть еще один человек, который его любит не за что-то, а просто так, Грегору понравилось.

   – Пока, малыш, тебе пора спать, – сказал он Тафту и вышел из детской.

   – Пока, папа, – донёсся ему вслед детский голосок.

   Элиза быстро чмокнула сына в пухлую щёчку и поспешила за Императором.

   – Говоришь, мальчик умеет вести себя за столом? – спросил он.

   – Да, – кивнула Элиза.

   – Что ж, тогда приводит его завтра на завтрак, – сказал Грегор.

   – Спасибо, любимый! – воскликнула Элиза и бросилась обнимать и целовать его.

   Обычно, если дети любовниц Императора жили во дворце, он не позволял им сидеть с ним за одним столом, хотя вовсе не скрывал их существование. Если дамы настаивали, то отправлялись в ссылку на какой-нибудь отдалённый остров вместе со своими чадами.

   Но ведь правила для того и существуют, чтобы их менять. Возможно, ребёнок внесёт свежую струю в обыденность жизни Императора, когда каждый день, как две капли воды, похож на другой. Сегодня его разнообразила королева острова Кэл. Не забыть бы отблагодарить, снизить им налоги хотя бы на четверть. Конечно, не забудет, он ведь ментар, а они никогда ничего не забывают.

***

Ужин прошёл неплохо, Милане даже удалось поесть и оценить императорскую кухню. Все блюда были восхитительно вкусны, а оформлены так красиво, что даже жалко было есть.

   На вечерней трапезе присутствовали несколько наследников Императора разных возрастов, некоторые выглядели гораздо старше отца; несколько советников и придворных дам и кавалеров, всего человек тридцать. Император еще немного побеседовал с Миланой, вопросы касались её родного острова, и она отвечала честно и просто.

   Она опасалась только одного вопроса: «Почему ты меня боишься и ненавидишь?»

   Но он его не задал.

   После ужина у Императора Милана получила несколько приглашений на частные приёмы от сенаторов Имперского Сената и послов. Поэтому пришлось задержаться на Гранд-Айгере на несколько дней.

   На следующий же день к Милане пришла Элиза, чтобы еще раз поблагодарить.

   Милана приняла её неофициально, в своём будуаре, и они побеседовали несколько минут. После того, как Элиза рассыпалась в благодарностях, и рассказала, что со вчерашнего вечера Грегор переменил отношение к сыну, Милана спросила:

   – Леди Элиза, почему вы полюбили Императора? Он ведь...

   Она не договорила, хотя Селен заверил, что её приватную беседу с фавориткой Императора никто подслушать не сможет. Элиза сама поняла, что Милана хотела сказать.

   – Да, он такой, – кивнула она. – Но только не с теми, кто его любит. Ко мне он очень добр... А полюбила, потому что пожалела.

   Милана с удивлением уставилась на собеседницу.

   – Когда я впервые увидела его, он показался мне таким одиноким, – пояснила Элиза.

   – Одиноким? – не поверила Милана. – У него столько детей!

   – Они не любят его, потому что у них нет шансов получить его власть над Империей. А мне и моему сыну этого не надо, – ответила Элиза. – Я надеюсь, что моя любовь к нему, и любовь Таффи сделают его добрее и ко всем остальным.

   – Я тоже буду надеяться на это, – сказала Милана.

   Они расстались почти подругами.

   Селен всегда был рядом с Миланой, или ожидал за дверями, если её куда-то приглашали одну, без секретаря. На некоторые мероприятия, куда её приглашали одну, если там не было Императора, Милана вообще посылала Уллу, Иду, Риану или Лайму. Им это было в радость.

   В то время, когда Милану кто-нибудь замещал, она, переодевшись в простое платье, вместе с Селеном убегала из дворца, и он показывал ей столицу. Это было куда интересней и лучше официальных экскурсий, на которых в наряде королевы она не могла выразить своих эмоций, потому что должна сохранять невозмутимое лицо.

   Они летали на лайтере над широкими и глубокими проспектами города-острова, похожими на горные каньоны. Ходили в ботанические сады с прекрасными растениями с разных островов Айгеры. Гуляли по прозрачным тротуарам верхних и средних уровней, когда казалось, что они идут по воздуху.

   Селен показал Милане своё любимое место на Гранд-Айгере – парк Тысячи Ручьев. Это была природная гора острова, и с её вершины сбегали тысячи ручьев и речек – некоторые настоящие, но большинство – искусственные. По склонам вились лестницы и дорожки, через ручьи были перекинуты ажурные мостики. В некоторых местах речки разливались в небольшие озёра, и по ним можно было кататься на лодке. Этот парк живо напомнил Милане родной остров Кэл с множеством озёр, рек и ручьёв. Наверное, и Селен любил это место за тоже самое.

   Когда они там гуляли, сильный порыв ветра вырвал из рук Миланы легкий шарф из нитей андорской шелковицы, и забросил на дерево. За мгновение до этого она сняла его с шеи, чтобы повязать на голову.

   – Ой, это был мой любимый шарфик, – с сожалением проговорила она, наблюдая, как ветер играет с концами шарфа, зацепившегося за сучок на высоте пяти метров, и запутывает их вокруг ветки.

   Дерево было не толстое, ветки вообще тонкие, потому залезть на него, и снять шарф не представлялось возможным. Шарфа было не просто жалко, а очень жалко. Теперь Милана могла себе позволить купить сто таких шарфов, не дешёвых, надо сказать. Но ни один из тех ста не будет подарком родителей.

   Селен понял, что вещь дорога Милане вовсе не из-за её стоимости. Милана заметила, как он вдруг застыл, глядя на шарф, уже принявший зеленоватый оттенок окружающих его листьев, и поднял руку, чуть шевеля пальцами. Шарф начал сам собой разматываться с ветки, и, несмотря на сильный ветер, не улетел, а плавно опустился прямо в руки Миланы.

   – Как ты это сделал? – восхитилась девушка.

   – С помощью сенсорики, – ответил Селен.

   – Так ты – сенс? – глаза Миланы стали совсем круглыми, потому что сенсы на Айгере уже почти тысячу лет как под запретом.

   Она сразу начала оглядываться, не видел ли кто этого маленького происшествия. Поблизости, к счастью, никого не было.

   – Нет, – махнул он рукой. – Учиться управлять сенсорными способностями запрещено, а иметь их и пользоваться, если бионаниты тебе подчиняются без обучения – можно. Иногда.

   – Я думала, всех сенсов истребили много лет назад, – сказала Милана. – Я никогда не видела, чтобы сенсорными способностями кто-нибудь пользовался.

   – Бионаниты есть у доброй половины населения Айгеры, – пояснил Селен. – Примерно у половины этой половины они неактивные. Не может же Император уничтожить двадцать пять процентов всех живых существ на планете только за то, что у них есть активные бионаниты. У тебя они, кстати, тоже есть.

   – Почему ты так думаешь? – удивилась Милана.

   – Потому что ты часто поступаешь интуитивно, и чаще всего это приводит к хорошему результату, – ответил Селен.

   У Миланы на самом деле была развитая интуиция, именно она подсказала, как вести себя на аудиенции с Императором. Но её никто и никогда не проверял на наличие бионанитов.

   – Так интуиция напрямую связана с бионанитами?

   – Есть такое предположение. Наличие бионанитов, даже неактивных, или небольшого количества активных, влияют на неё положительно.

   – И часто ты вот так пользуешься сенсорикой? – спросила Милана.

   – Не очень, – ответил Селен. – Но иногда помогает.

   – В любом случае, постарайся не пользоваться ею на людях, – опасливо посоветовала Милана.

   – Не буду, – пообещал Селен.

   Иногда он устраивал для Миланы экскурсии по Императорскому дворцу, где тоже было много интересного. Целое крыло дворца и несколько флигелей были отданы под коллекции различных предметов. Тут были вещи даже с древней Земли, а это значило, что им больше десяти тысяч лет.

   Милана давно заметила, что во дворце, если они не в своих апартаментах, Селен всё время кого-то ищет глазами. И, наконец, увидела, проследив его взгляд. Это была девушка, на вид лет восемнадцати, и он задержал на ней взгляд дольше, чем того требовали приличия.

   Девушка была стройная, одета в красивое полупрозрачное мерцающее платье. На голове у неё вместо волос была сетка из золотых цепочек, и каждое их пересечение было скреплено сверкающими драгоценными камнями. На уровне мочек ушей крепления заканчивались, и цепочки свободно струились по плечам и спине до лопаток. Она не была красавицей, но в ней было что-то очень притягательное. Странно, что такая эффектная экзотическая девушка не была окружена толпой поклонников, а скромно стояла в тени у стены.

   Селен заметил, что Милана поняла, на кого он смотрит, и смущенно отвёл глаза.

   – Кто это? – спросила она.

   – Элла Веллари, императорская танцовщица, – ответил Селен каким-то отстранённым тоном.

   Они были на научной Императорской ассамблее по вопросам изменения климата на Айгере по тысячелетним наблюдениям учёных. Программа состояла из кратких отчетов научно-исследовательских климатических институтов разных островов, шведского стола, артистических номеров и танцев.

   Милана поняла, почему у Эллы нет поклонников. Артисты на Айгере могли быть известными и популярными личностями и зарабатывать миллионы. Но в Императорском дворце они приравнивались к обслуживающему персоналу. И девушка пришла сюда сегодня потому, что ей предстояло развлекать собравшихся.

   Селен тоже был здесь не в качестве гостя, а в качестве секретаря приглашённой на ассамблею королевы Кэл.

   – Она странная, – сказала Милана. – Почему у неё нет волос?

   – Элла – африанка, – ответил Селен.

   – То есть... она не человек? – удивилась Милана.

   Она знала, что на Айгере живет множество рас. Некоторые очень похожи на людей, другие – совсем не похожи. Представители нескольких жили и на Кэл. Салярикане, например, и даброги. Таркане, амфибы и табринцы. Но она ни разу не слышала об африанах.

   – Да, – кивнул Селен. – Африане очень похожи на людей. Они полностью совместимы с людьми, единственное внешнее отличие – отсутствие волос на теле. Вообще-то они произошли от людей, улетевших с Земли задолго до того, как земляне колонизировали Айгеру. Вследствие какой-то мутации у африан полностью исчезли волосы. Учёные выделяют африан в отдельную расу разумных существ.

   Африанка Элла Веллари была первой представительницей другой расы, которую Милана увидела во дворце Императора.

   – Я думала, у него работают только люди, – сказала Милана. – Мы здесь уже больше недели, а я ни одного не-человека не видела.

   – Нет, здесь много не-людей и дроидов, но они обычно не показываются на верхних уровнях дворца. Лишь для некоторых Император делает исключения. Так как африане тоже произошли от земных людей, Нехран относится к ним более или менее лояльно, – ответил Селен. – Элла прекрасно танцует. Не будь она на службе у Императора, возможно, стала бы известной на всю Айгеру танцовщицей. Но здесь её талант доступен только определённому кругу людей.

   – Почему же она не уйдёт со службы? – удивилась Милана.

   – Это не так просто, как вы думаете, Ваше Величество, – ответил Селен.

   Грустно помолчав, он добавил:

   – Император Нехран умный и образованный человек, высоко ценящий искусство. Он собрал в своем дворце десятки тысяч шедевров древнего и современного творчества: картин, скульптур, ювелирных изделий, литературных и музыкальных произведений. Он собирает не только ценные вещи, но и живые ценности: такие, как Элла. Живых шедевров у него много. И он не намерен с ними расставаться.

   – Но она ведь не рабыня? – спросила Милана с сочувствием в голосе.

   – Нет, но почти, – ответил Селен. – Элла рассказывала, что несколько лет назад Император нашёл её на отдаленном бедном острове Боулар, она там танцевала в ночном клубе, получая за это гроши. Отец перебивался случайными заработками. В семье было пятеро детей, а постоянную работу имела одна Элла. Нехран увидел в девушке талант, и пригласил в столицу. Он практически выкупил её у отца, выплатив ему компенсацию за потерю кормилицы, баснословные по меркам того острова деньги. Элла безмерно благодарна Императору, за то, что её семья выбралась из нужды, и потому не может просто так взять и уйти. Император нанял Элле учителя танцев. И её талант засверкал, как ограненный бриллиант. К сожалению, он блестит только для избранных. Сегодня вы увидите, Ваше Величество.

   – Так вы с ней знакомы? – удивилась Милана.

   – Да. Я учился вместе с сыном Императора принцем Девлином и познакомился с Эллой у него на вечеринке. Она танцевала для нас. Если вы не против, Ваше Величество, я подойду к Элле поприветствовать её.

   – Конечно, идите, – кивнула Милана.

   Секретарь отошёл. Милана подошла к столу и взяла стакан сока.

   Несколько дней назад на ужине с Императором она видела Девлина. Это был самый молодой из наследников Нехрана. Из курса истории императорской семьи Милана знала, что это последний из детей Нехрана, рождённый в браке. Его мать родила Нехрану четверых, и умерла, рожая Девлина. И вот уже двадцать лет Император ходил во вдовцах. За это время Нехран сменил много фавориток, и они наверняка родили немало детей. Но в истории про них ничего не говорилось.

   Девлин Милане не понравился. Казался слишком заносчивым, хотя был вежлив и обходителен. Но у него были такие же холодные глаза, как у отца.

   Потягивая сок, Милана издали наблюдала за Эллой и Селеном. Девушка и юноша разговаривали, как старые знакомые. Она улыбалась, он что-то говорил ей, и смотрел на Эллу так... как Милана хотела бы, чтобы Селен смотрел на неё.

   Она поняла, что он влюблён в Эллу. Захотелось заплакать, но Милана не могла позволить, чтобы поплыл королевский макияж.

   Селен поговорил с Эллой всего минут пять и вернулся к Милане. Несмотря на королевский грим, он сразу заметил, что выражение её лица изменилось.

   – Ваше Величество, что с вами? – обеспокоенно спросил он.

   – Мне что-то нехорошо, – соврала она, поставив стакан на стол. – Наверное, этот сок из плодов, на которые у меня аллергия. Проводите меня в мои апартаменты, мастер Атрейн.

   – Но... вы же хотели посмотреть выступление Эллы, – сказал он со скрытым разочарованием в голосе.

   Милана поняла, что ему не хотелось расставаться с Эллой так скоро. Пусть издалека, но он мог смотреть на неё.

   – Проводите меня и можете вернуться на ассамблею, – сказала она.

   – Без вас у меня нет сюда доступа, – ответил он. – Но идёмте же, Ваше Величество, я не могу позволить вам прямо здесь упасть в обморок.

   Они вышли из зала в фойе, потом в коридор, и направились к апартаментам.

   – Я полагаю, вы очень хотели посмотреть танец Эллы Веллари, мастер Атрейн, – сказала Милана по дороге.

   – Да, но ваше здоровье важнее, Ваше Величество, – ответил Селен.

   – Вы вернетесь туда, – сказала Милана. – С Лаймой. Ведь Император уже покинул ассамблею.

   – Спасибо, Ваше Величество, – с чувством ответил Селен.

   Так Милана и не увидела танец Эллы. Потом, когда секретарь и подставная королева вернулись с мероприятия, она спросила у Лаймы, понравилась ли ей культурная программа вечера.

   – О, да! – ответила подруга. – Особенно меня впечатлила танцовщица-африанка. Так танцевать может только ангел! Я хотела записать выступление на карманную деку, но меня предупредили, что записывать нельзя, можно только смотреть. Милана, мне очень жаль, что ты этого не увидела.

   – Ничего, увижу в другой раз, – ответила она.

   На следующий день королева Кэл и её свита вернулись на свой остров.

   Королевские обязанности помогали ей не думать о любви к Селену, хотя поначалу было очень больно всё время видеть его рядом с собой и знать, что он влюблён в другую. Но и представить на его месте другого секретаря тоже не могла. Ни Лилию Каплей, ни двоюродную сестру Леду. Понимала, что даже если не будет каждый день видеть Селена, всё равно будет продолжать его любить.

   Они часто вместе летали на Гранд-Айгер – Император не забывал приглашать королеву Кэл на любые сколько-нибудь значимые мероприятия. Но с Элизой она больше не встречалась, иногда только видела её издалека, часто с сыном. А Эллу даже не видела, потому что старалась избегать тех мероприятий, на которых та должна была танцевать, и посылала на них вместо себя одного из четырех двойников.

   Отношения между Миланой и Селеном остались тёплыми – в основном благодаря усилиям Миланы. Потому что Селен ничего не знал о том, что королева Кэл влюблена в него, и понятия не имел, что она знает о его любви к Элле Веллари.

ГЛАВА 3

Частная студенческая вечеринка в Императорском дворце – дело нередкое. У многих придворных Императора есть дети, и они учатся в институтах, академиях и университетах Гранд-Айгера. Да и у самого Императора немало детей, внуков и правнуков. Некоторые уже седые старцы, почти не показывающиеся в обществе, другие давно окончили учёбу, но и тех, кто еще учится, немало.

   Селен Атрейн учился вместе с самым младшим наследником Императора принцем Девлином. Девлин был заносчив, высокомерен, но вечеринки, которые он устраивал для однокурсников, нравились всем. Кто же сможет отказаться от изысканной дворцовой кухни и приятного времяпровождения в богато украшенных залах? А потом невзначай обмолвиться перед друзьями, что был в Императорском дворце, куда для большинства доступа нет, и общался с наследником Императора на «ты».

   Селен и Девлин не были близкими друзьями, даже приятелями их назвать было нельзя. Они были, скорее, соперниками, потому что в учёбе Селен часто обходил императорского наследника. Это не нравилось принцу, так как он стремился быть первым всегда и во всём, но дроидов, проверяющих курсовые и рефераты, не обманешь – они не знают, чьи работы проверяют.

   Несмотря на соперничество, принц всегда приглашал кэланца на свои праздники, которые устраивал по любому поводу и без.

   Наследнику Императора никто не смел отказать.

   Селена приглашали и другие однокурсники-обитатели Императорского дворца, но у Девлина было гораздо больше возможностей разнообразить развлечения. Помещения, в которых проходили вечеринки, никогда не повторялись.

   Один раз она была в оранжерее, где собраны самые редкие растения со всей планеты, которых не увидишь даже в ботанических садах Гранд-Айгера, в другой раз в комнате-парке с карликовыми версиями нормальных деревьев, высаженными так, что, гуляя по дорожкам парка, можно было почувствовать себя великаном.

   Однажды вечеринка проходила смотровой площадке самой высокой башни дворца, откуда видна самая широкая панорама города, хотя весь увидеть всё равно невозможно.

   Еще раз – в художественной галерее, в которой, если верить Девлину, – хотя зачем ему врать? – висят картины аж с самой Земли. Девлин показывал некоторые и рассказывал, где и каким образом их достал его отец.

   На одной из таких вечеринок, они тогда заканчивали второй курс, Селен увидел Эллу Веллари.

   Девушка была одета в полупрозрачное облегающее платье, а на голове вместо волос была сетка из серебряных цепочек. Свободные концы их спускались до лопаток. Больше никаких украшений на ней не было. По отсутствию волос Селен предположил, что девушка – африанка.

   Когда она вошла в малый концертный зал, где проходил праздник, Селен не заметил. Она скромно стояла у лестницы на артистический помост, и как ему показалось, старалась быть как можно незаметнее. Похоже, для этого она применяла ментальное воздействие, потому что её на самом деле никто не замечал. Девушки и парни ели, пили, танцевали, беседовали, смеялись, а она стояла там совершенно одна. Селен решил, что у неё наверняка есть активные бионаниты, а он заметил её потому, что у него они тоже есть, и потому внушение на него не подействовало.

   Селен подошёл к девушке и сказал:

   – Привет!

   Вблизи она оказалась еще красивее, несмотря на то, что на лице не было бровей и ресниц. Многие посчитали бы это уродством, но Селену девушка показалась очень красивой, потому что её лицо будто озарял внутренний свет. Она обернулась, удивленная тем, что кто-то её заметил, но ответила:

   – Привет.

   – Меня зовут Селен Атрейн, а тебя?

   Она немного поколебалась и ответила:

   – Элла Веллари.

   – Рад знакомству. Элла, почему ты одна? Пойдем к столу, там столько вкусностей!

   – Извините, не могу.

   – Почему?

   – Потому что я на работе.

   И добавила, отвечая на удивлённый безмолвный вопрос юноши:

   – Я танцовщица Его Императорского Величества. Его Императорское Высочество принц Девлин вызвал меня, чтобы я для вас танцевала. Вам лучше отойти, чтобы не навлечь на меня гнев Его Императорского Высочества.

   – О, конечно, – Селен отступил на шаг. – Но мы ведь можем встретиться, когда ты не на работе?

   Она не ответила, но он добавил:

   – Я буду ждать тебя у входа в парк Тысячи Ручьёв каждый день утром с восьми до девяти часов.

   Селен справедливо решил, что если Элла работает танцовщицей, то её работа обычно бывает вечером, а по утрам она должна быть свободна.

   Она снова не ответила, но ему показалось, что чуть заметно кивнула, и он отошёл, не желая навлекать гнев императорского наследника на хрупкую девушку.

   Когда он снова взглянул на то место у помоста, там никого не было. Селен уже начал думать, что девушка ему привиделась, когда Девлин предложил всем отложить дела, которыми все заняты и взглянуть на очередное произведение искусства, недавно приобретенное его отцом.

   Этим произведением оказалась Элла Веллари. Она вышла на сцену. Сначала Селену показалось, что на ней вообще нет никакой одежды, но потом заметил, что девушка одета в эластичный комбинезон телесного цвета. Когда зазвучала музыка, и Элла начала танцевать, это было так прекрасно, что Селен почувствовал безотчетную радость, оттого, что может видеть её. Казалось, девушка не танцует под музыку, а движения ее тела производят каждую ноту чарующей мелодии.

   Когда музыка смолкла и танцовщица застыла скульптурным изваянием, ему захотелось заплакать, оттого что танец закончился.

   Взглянув на товарищей-студентов, Селен понял, что все чувствуют нечто подобное.

   Никто не аплодировал, но полная тишина говорила даже больше, чем сказал бы гром аплодисментов.

   Девлин торжествующе улыбался. Он любил удивлять однокурсников.

   Потом повелительно бросил Элле:

   – Еще!

   Она коротко кивнула, быстро ушла в дверь на помосте, и через полминуты появилась в полупрозрачной широкой юбке и пуантах. Снова зазвучала музыка, Элла снова танцевала, и Селен не мог оторвать от неё глаз. Ему казалось, что она танцует только для него. Он наслаждался каждым её движением, каждой позой. Единственное слово, что приходило на ум, пока он смотрел танец Эллы – совершенство.

   А когда он достал карманную деку, чтобы запечатлеть танец Эллы и наслаждаться им, когда захочет, к нему сразу подошел официант, обычно безмолвный и незаметный, как тень, и тихо предупредил:

   – Мой лорд, записывать танцы запрещено. Вы же не хотите проблем с охраной при выходе из дворца.

   Селен вспомнил, что фотографировать произведения искусства в картинной галерее тоже было нельзя, и скульптуры в архитектурном парке. Редкие растения в оранжерее, и даже виды со смотровой площадки тоже.

   Он убрал деку обратно в карман. Ну что ж, нельзя так нельзя. Он сохранит танцы Эллы в памяти.

   Селен любил вспоминать студенческие годы на Гранд-Айгере, потому что оно было связано с Эллой. Сейчас он вспоминал о ней, потому что в очередной раз летел на Гранд-Айгер вместе с королевой Миланой. Она была занята своими мыслями и не мешала секретарю думать о тех счастливых временах.

   Он приходил к воротам парка Тысячи Ручьев два дня, но Элла не появилась. Она пришла лишь на третий день. На голове был парик, брови и ресницы приклеены, поэтому Селен едва узнал девушку. Хотя ни волосы, ни брови и ресницы не портили её внешность, без них она смотрелась органичнее, самой собой. Без парика, накладных бровей и ресниц Элла выглядела юной девушкой, лет на шестнадцать. А с ними ей можно было дать двадцать. Но Девлин на вечеринке обмолвился, что танцовщице двадцать один год.

   – Привет, Элла, – обрадовался Селен.

   – Привет, – ответила она. – Извини, вчера и позавчера я не могла прийти. У меня выходные только по понедельникам и четвергам с утра до шестнадцати часов.

   – А в остальное время ты на работе? – удивился Селен.

   – Да, таков мой контракт.

   Они вошли в парк, и направились между сверкающих на солнце ручьёв по одной из дорожек, на которой было меньше всего народу.

   – Почему тебя никто не видел на той вечеринке, пока ты не вышла на сцену? – спросил Селен.

   – Его Императорское Высочество принц Девлин научил меня скрывать своё присутствие.

   – Значит, у тебя есть активные бионаниты, – заключил Селен.

   – Да, принц говорил то же самое. Но их недостаточно для того чтобы стать ментаром.

   – Ты хочешь стать ментаром?! – опешил Селен.

   – Ты что, конечно нет! – возмущенно воскликнула Элла. – Но уметь хотя бы немного управлять бионанитами полезно.

   – В этом ты права, – согласился Селен. – Я не учился сенсорике, да и учиться не у кого и к тому же запрещено, но иногда кое-что само получается. Например, я могу достать спелый плод с высокой ветки, не залезая на дерево. Кольцо, оброненное в озеро. Или почувствовать твоё настроение.

   – А мне сенсорика помогает скрывать своё присутствие, пока я не понадоблюсь, – сказала Элла. – Ничего другого я и не умею.

   – А почему ты сегодня в парике? – полюбопытствовал Селен.

   – Я могу выходить из дворца только так.

   – Почему?

   – Чтобы быть похожей на остальных людей и не выделяться из толпы. Такой пункт тоже есть в моём контракте.

   – Но это какой-то драконовский контракт! – возмущённо воскликнул Селен.

   – Вовсе нет, – Элла кротко улыбнулась. – Моя работа мне нравится. Я благодарна за неё Императору, и готова танцевать сутками напролёт.

   Она рассказала Селену, как Император спас её и её семью от прозябания в нищете.

   – Но на самом деле, мне, конечно, не приходится танцевать сутками, – закончила рассказ Элла и добавила: – По ночам я обычно сплю. С утра у меня репетиции и уход за телом. С четырнадцати до шестнадцати часов – дневной отдых, но без права покидать дворец. В это время я могу спать, или читать, или смотреть голофильмы. Я трачу их на то, чтобы учиться. Вся огромная императорская библиотека к моим услугам. А с шестнадцати я танцую, если позовут, а если нет, делаю, что хочу.

   Они гуляли по парку часа два, потом Селену нужно было идти на занятия в университет, но они договорились встретиться в следующий Эллин выходной. Продолжали они встречаться и дальше. Селен предлагал общаться и по голосвязи, когда по какой-либо причине они не могут встретиться, но Элла сказала, что по контракту ей это запрещено. Она имеет право на голосвязь только один раз в год – для разговора с семьёй.

   – Почему? – возмущался Селен. – Ты же не рабыня Императора!

   – Нет, – отвечала она. – Но за то, что он сделал для моей семьи и для меня, я готова на всё.

   Им было хорошо вместе, просто гулять, или беседовать, или даже молчать. Иногда Селен пропускал занятия в университете, чтобы подольше побыть с Эллой. Тогда они улетали на лайтере подальше от дворца, снимали номер в каком-нибудь отеле и делали там всё, что хотели, но такое происходило нечасто. И танцевать для него Элла упорно отказывалась, тоже из-за контракта, говорила, что и у стен могут оказаться глаза.

   В одну из этих встреч они признались друг другу в любви. Селен сказал это первым.

   – Я тоже тебя люблю, – ответила она.

   Это случилось, когда Селен учился на четвёртом, последнем курсе.

   – Давай поженимся, – предложил он.

   – Я не могу, – с сожалением ответила Элла. – Контракт не позволяет мне выходить замуж.

   – Тогда давай поженимся, когда он закончится. Я готов подождать. Ты работаешь на Императора уже три года. На сколько лет заключён контракт? На пять? На десять?

   – Он бессрочный, – тихо сказала Элла.

   – Ты можешь разорвать его? – спросил Селен.

   – Могу, – еще тише ответила Элла.

   – Так разорви! – воскликнул Селен с надеждой.

   – Я не буду делать это, – чуть слышно прошептала Элла.

   – Ради всего святого, почему? – спросил Селен, едва не расплакавшись от разочарования.

   – Я могу разорвать контракт, только если верну Императору неустойку. Те средства, что он дал моей семье с учётом инфляции и всё, что выплатил мне за три года моей работы и выплатил бы за последующие семнадцать лет, так как он рассчитывает, что я смогу танцевать двадцать лет. Я почти не тратила своё жалование, но этого всё равно не хватит!

   Элла всхлипнула.

   – Сколько нужно? – спросил Селен.

   Она назвала примерную сумму. Селен был возмущён. Ведь это условие заведомо невыполнимое. Для Императора эта сумма не деньги, он мог вполне обойтись и без них.

   – Моя семья не бедна, – сказал он, подумав. – Но я могу распоряжаться только своей долей состояния. И её не хватит... Немного. Я скоро окончу учёбу, и если получу хорошую работу в правительстве Кэл, года через или четыре смогу дать тебе нужную сумму.

   – Ты, правда, это сделаешь? – просияла Элла.

   – Конечно, – твёрдо ответил он.

   Селен продолжал встречаться с Эллой, но теперь, когда он на службе у королевы Кэл, встречи стали редкими, несмотря на то, что приходилось летать на Гранд-Айгер раз в месяц, а то и чаще.

   Зато их свидания стали еще теплее и насыщеннее. А когда они не могли встретиться, обменивались письмами в инфосети – запрета на это в контракте Эллы не было.

   И, наконец, спустя три года работы секретарём Селен летел в столицу с надеждой, что они с Эллой, наконец, смогут быть вместе всегда. Он знал, что может жениться, находясь на королевской службе, это только королеве нельзя выходить замуж. И теперь он хотел поговорить об этом с Миланой, но не знал, как начать.

   – Ваше Величество... – начал он и умолк.

   – Сэл, в чём дело? – спросила она. – Мы одни, официоз ни к чему.

   Они находились на борту королевского воздушного катера, стилист только что закончил смывать грим королевы, наложил на её лицо питательную маску и ушел к Риане, чтобы сделать макияж ей, для выхода из катера на аэродроме Гранд-Айгера. Другие служанки-подруги сидели в общем салоне, охрана – в другом отсеке. Несколько минут наедине им было обеспечено.

   – Милана, я... попросил аудиенции у Императора. Мою просьбу удовлетворили. Я должен встретиться с ним завтра в одиннадцать часов. У нас на это время запланирована встреча с сенаторами и правителями островов Айзель, Рабина и Зерайда, обе половины, по поводу взаимовыгодного обмена. Не мог бы меня примерно на час заменить начальник охраны, капитан Дуэйн?

   Милане исполнилось семнадцать лет, и из красивой девочки-подростка она превратилась в прекрасную девушку. У неё были длинные каштановые локоны с лёгкой рыжинкой, карие глаза с длинными черными ресницами, нежный овал лица, небольшой нос и пухлые губы, похожие на два розовых лепестка. Селен всегда любовался Миланой, когда она была без макияжа, и считал, что традиционная королевская раскраска только портит её красоту.

   Три года на посту королевы Кэл сделали из Миланы настоящую леди и опытного политика. Народ её обожал, и в сенате острова к её словам прислушивались. Так что быть просто красивой куклой она давно перестала.

   – Конечно, – кивнула Милана. – Но зачем тебе понадобилась аудиенция у Императора? Я считала, что ты думаешь, как я, встречаться с ним, чем реже, тем лучше.

   – Конечно, я думаю так же... Но это будет частная встреча. Это касается императорской танцовщицы, Эллы Веллари, помнишь её?

   Еще бы Милана не помнила! Элла Веллари, африанка, в которую влюблён Селен Атрейн. Как ни пыталась она избегать встреч с ней, иногда не получалось. Но, когда увидела, как танцует Элла, она поняла, почему Селен полюбил её.

   – Помню, – сказала она ровным тоном.

   – Мы с Эллой... решили пожениться. Но чтобы это стало возможным, она должна уйти со службы у Императора.

   За все три года они больше ни разу не говорили об Элле. Но Милана знала, что этот час когда-нибудь настанет. И порадовалась, что её лицо скрывает тканевая маска с питательным гелем, поэтому Селен не увидит его выражения, которое не сумела бы скрыть. А слёзы она давно научилась сдерживать.

   – Да, я помню, ты говорил, что это непросто.

   – Она должна выплатить неустойку. Недавно я собрал нужную сумму и отправил Элле. Но она написала, что Император всё равно не отпускает её. Я хочу сам поговорить с ним.

   – Разве твоя интуиция не подсказывает тебе, что это напрасный труд? – спросила Милана. – Ты же сам говорил, Элла – живой экспонат в музее искусств Императора. А он с ними никогда не расстаётся.

   – Я знаю, – кивнул Селен. – Но хочу попытаться. Мне кажется, в последнее время он стал чуточку добрее.

   – Попытайся, – согласилась Милана. – Хочешь, пойду с тобой и попробую уговорить его отпустить Эллу со службы?

   – Я очень ценю твоё предложение, Милана, но нет, – отказался Селен. – Я должен это сделать сам.

   – Хорошо. Капитан Дуэйн заменит тебя на встрече. А я буду держать за тебя кулачки.

   – Не стоит, Ваше Величество, – с усмешкой ответил Селен. – Сенаторы и правители островов могут подумать, что ты на них сердишься, и не согласна с их точками зрения. Если переговоры сорвутся, я буду считать себя виноватым.

   – Ах, как же мне нравится ваше чувство юмора, мастер Атрейн, – сказала Милана. – Я буду держать их мысленно. Устраивает?

   – Спасибо, – с чувством поблагодарил Селен.

***

Император принимал Атрейна не в аудиенц-зале, а в небольшом помещении для частных встреч, и аудиенция должна была состояться наедине, но в комнате кроме Императора был еще Девлин. Селен не стал с этим спорить, полагая, что должен быть благодарен Императору за то, что тот вообще соизволил принять его.

   – Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество, рад видеть вас в добром здравии, – вежливо поприветствовал их Селен.

   Император кивнул в ответ, а Девлин небрежно бросил:

   – Взаимно.

   – Лорд Атрейн, я согласился встретиться с вами только из уважения к вашему древнему роду, – сказал Император. – Я рассмотрел Ваше прошение и прошение Эллы Веллари по поводу её увольнения, но не могу удовлетворить их.

   – Почему? – с трудом скрывая досаду, спросил Селен.

   – Недавно я повысил Веллари жалование, и той суммы, что она предложила в счёт неустойки, не хватит. Я полагаю, в основном это ваши средства, лорд Атрейн. Вам их вернут.

   – Я готов доплатить недостающее, – быстро сказал Селен, еще не представляя, где возьмет деньги.

   – Нет необходимости, – ответил Император. – Неустойку за Веллари уже уплатил другой желающий взять её замуж. Она согласилась.

   Селен хотел спросить, кто, но понял, что не имеет смысла. И без вопросов догадался, что это Девлин, иначе его здесь не было бы. Лицо Девлина было непроницаемо бесстрастным, но Селен чувствовал, что принц торжествует.

   Элла рассказывала Селену, что, когда Император привез её во дворец, Девлин, увидев девушку, с презрением в голосе воскликнул:

   – Какая некрасивая! Зачем она тебе, отец?

   – Увидишь, – ответил Император и приказал Элле что-нибудь станцевать.

   Девлин, посмотрев, как она танцует, переменил свое мнение, и даже взял над Эллой негласное шефство, относился по-дружески, помогал освоиться во дворце. Селен предполагал, что принц тоже влюблён в африанку. Имея неслабые сенсорные способности, в отличие от других, принц учился сенсорике и не стеснялся использовать её. Наверняка Девлин давно догадался, что Элла и Селен любят друг друга. Вот и решил взять реванш за студенческие годы, так как очень не любил проигрывать.

   Теперь для Селена было главным не показать своего разочарования и не растерять остатки достоинства.

   – Что ж... благодарю за информацию. Не смею больше отнимать у вас время, Ваше Императорское Величество, Ваше Императорское Высочество. Разрешите удалиться, – сказал он.

   Император сделал разрешающий знак рукой, Селен снова поклонился, повернулся и вышел из комнаты.

   За дверью он остановился и прислонился к закрытой створке. Это была дверь только для посетителей, поэтому он мог стоять тут сколько угодно долго, не опасаясь, что помешает венценосным особам выйти. Ему пришлось напрячь всю свою волю, и позаимствовать сил у бионанитов, чтобы не упасть прямо тут и не разрыдаться. Видимо, он активировал что-то большее, потому что услышал разговор из-за двери так, будто она была открыта или её вовсе нет.

   – А этот Атрейн сильный парень, – сказал Император, и в голосе сквозила нотка уважения. – Ты говорил, он будет рыдать, и ползать у меня в ногах, прося за свою танцовщицу.

   «Он был недалёк от истины», – подумал Селен, продолжив прислушиваться.

   – За мою танцовщицу, – поправил отца Девлин и добавил: – Ну, я, наверное, просто ошибся. Очевидно, не так уж и сильно он любит Эллу, раз просто ушёл.

   – Никуда он не ушёл, стоит за дверью, переживает, – усмехнулся Император. – Можешь пойти, насладиться своим триумфом.

   – Ладно, пойду, – согласился Девлин. – Не хочешь присоединиться, папа? Шоу еще не окончено.

   – Спасибо, нет. Я был бы рад принять такого человека, как Атрейн, к себе на службу. Но после твоих игр, сынок, он вряд ли согласится. Иди, развлекайся.

   Селен сделал два шага в сторону от двери за мгновение до того как Девлин резко распахнул створки и удивился, что не сшиб бывшего однокурсника с ног. Поглядев в разные стороны, он увидел Селена, прислонившегося к стене.

   – Так это для тебя просто игра? – спросил Селен, не дав принцу и рта раскрыть.

   По студенческой привычке он заговорил с принцем на «ты», титулы среди студентов не имели значения. А даже если этим он оскорбил достоинство наследника Императора, потому что они давно не студенты, ему было всё равно. Он добавил:

   – Элла тебе не нужна, ты просто хотел, чтобы она не досталась мне! Но твой отец никогда не позволит тебе жениться на ней!

   – Почему это? – спросил Девлин, ошеломленный наступлением Селена – он-то рассчитывал увидеть сломленного и раздавленного в лепёшку соперника.

   – Она африанка, а Императору не нужны наследники-полукровки!

   – Ах, это, – Девлин пришел в себя от удивления, махнул рукой и усмехнулся. – Ему, к твоему сведению, вообще не нужны наследники. Ты разве не знаешь, что ментар может продлевать свою жизнь, сколько захочет? Но, может быть, моему отцу когда-нибудь надоест править, и лет так через двести он передаст Империю мне, остальные просто не доживут. А к тому времени, когда мне понадобится наследник, я успею сто раз жениться на чистокровной человеческой женщине.

   – Ты – не ментар, – сказал Селен.

   – Нет, пока нет, но я им стану, – уверенно ответил Девлин и добавил с торжествующей улыбкой: – Между прочим, отец уже разрешил мне жениться на Элле. И она, между прочим, согласилась. Не веришь? Пойдем сейчас к ней, она сама тебе скажет.

   – Не сомневаюсь, что она согласилась, – с сарказмом проговорил Селен. – Наверняка ты запугал её тем, что убьешь её семью, или... меня.

   – Не слишком ли ты высокого мнения о себе, Атрейн, – сказал Девлин с кривой усмешкой. – А тебе не приходило в голову, что она просто любит меня, а не тебя? Может, это она играла с тобой, а не я?

   – Нет, – твердо сказал Селен. – Элла – самое чистое и честное существо на Айгере. Скажи, Девлин, зачем тебе победа в соперничестве со мной? Мы давно не студенты. Да, я учился лучше, и Элла полюбила меня, а не тебя. Но что это меняет? Взлететь выше тебя я в любом случае не сумел бы. Ты всё равно остался бы принцем и наследником Императора, даже если бы совсем не учился, и тебя ненавидели бы все окружающие. Впрочем, второе не так уж далеко от истины.

   Он усмехнулся.

   – Ты переходишь все границы, Атрейн, – взбешенно прошипел Девлин, сжимая и разжимая кулаки. – Да за такие слова я могу тебя убить на месте!

   – Да пожалуйста! Ты сделаешь мне большое одолжение, если убьешь!

   Девлин в гневе протянул руку перед собой и начал сжимать кулак. Селен почувствовал, как его горло словно сдавила невидимая ладонь. И вдруг отпустила, когда рядом раздался взволнованный голос Эллы:

   – Что тут происходит? Принц Девлин, что вы делаете? Вы обещали, что не причините ему вреда!

   – И не собирался, – ответил тот, опуская руку. – Элла, ты как раз вовремя. Скажи этому недоумку, что ты добровольно согласилась стать моей женой.

   Селен устоял на ногах и даже сумел вдохнуть. Красный туман, заволакивавший зрение, рассеялся. Он увидел Эллу. Даже без её подтверждения слов Девлина он понимал, что, скорее всего, видит девушку в последний раз. И он просто смотрел на неё.

   И она смотрела на него с любовью, но подошла к Девлину, взяла его за руку и спокойно сказала:

   – Да, я согласилась стать женой принца Девлина добровольно. Он не принуждал меня к этому.

   Селен чувствовал, что она говорит правду.

   – Почему? – он едва выдавил это короткое слово.

   Она не ответила.

   – Нет, Атрейн, я не убью тебя, – с наслаждением проговорил Девлин. – Я даже буду следить за тем, чтобы ты прожил как можно дольше. Потому что Элла просила меня об этом. Но она выбрала меня. Меня, а не тебя. Вот и живи теперь с этим. Пойдем, дорогая, нам надо готовиться к свадьбе.

   – Принц Девлин, подождите, – сказала вдруг Элла. – Пять минут. Разрешите мне поговорить с Селеном наедине пять минут, и потом я ваша навеки.

   Он поколебался одно мгновение и сказал:

   – Ладно. Говорите.

   И ушел в ту комнату, в которой Селен несколько минут назад разговаривал с Императором. Элла подошла к Селену, и остановилась в шаге от него. Сказала:

   – Прости. Мы всё равно не смогли бы быть вместе. Он не позволил бы этого.

   Кого она имела в виду, Императора или его наследника, было уже неважно.

   – Мы могли бы просто убежать, – проговорил Селен и добавил с надеждой, возродившейся, как птица феникс. – Мы и сейчас еще можем это сделать!

   – Не можем, – грустно покачала головой Элла. – На всей Айгере не найдется такого места, где мы могли бы от него спрятаться.

   В этом, она, пожалуй, была права. Но Селен не мог с ней согласиться. Может, они прожили бы в бегах недолгую жизнь, но счастливую, потому что были бы вместе.

   – Поэтому ты всё-таки выбрала того, кто богаче, влиятельнее и сильнее меня, – горько заключил он и добавил: – Зря ты не дала ему меня убить.

   Элла хотела объяснить Селену, почему она выбрала Девлина, но поняла, что сейчас он её просто не услышит. А, может, ему и не надо ничего знать.

   Да, решила она. Так будет даже лучше.

   – Ты прав, – сказала она. – Я выбрала его именно поэтому.

   Селен смотрел на Эллу и понимал, что она не лжёт. И он должен смириться с её выбором.

   – Не смею больше задерживать вас, Ваше Императорское Высочество принцесса Элла. Прощайте, – сказал он, с трудом отлепился от стены и направился вдоль по коридору, сам не зная, куда.

   Шел по анфиладам каких-то залов, куда-то сворачивал, натыкался на закрытые двери и поворачивал назад, блуждая, словно в тумане. С одной лишь мыслью, что Элла предала их любовь, и это так больно, что лучше бы она на самом деле не мешала Девлину убить его.

   Он пришел в себя в совершенно незнакомом месте дворца. Огляделся и увидел, что идет по открытой галерее между двумя зданиями, а внизу – глубокий, словно ущелье, проспект, один из самых старых на Гранд-Айгере, над которым высился Императорский дворец. Селен подумал, что мог бы сейчас перелезть через перила и упасть вниз. И боль закончится.

   Правда, вместе с жизнью.

   Наплевать. Зачем ему такая жизнь?

   Он уже почти сделал шаг к перилам, но услышал, как коммуникатор в кармане коротко звякнул.

   Селен сразу вспомнил, что его ждёт королева Милана. Наверное, это она его уже ищет. Переговоры, наверное, давно закончились, а он обещал присоединиться к ним через час. А потом у них запланирована еще куча дел, с которыми капитан Дуэйн не справится.

   Селен достал из кармана коммуникатор, и еще не взглянув на экран, вдруг понял, что пока думал о делах, в эти несколько мгновений не думал об Элле. Вот оно – лекарство от боли! Работа, которую теперь он будет выполнять еще ревностнее, чем раньше.

   Посмотрев на экран коммуникатора, Селен увидел, что времени прошло не так много, как казалось, и присоединиться к переговорам он еще успевает. А сообщение пришло не от Миланы. На его счёт вернулись деньги, которые он несколько дней назад послал Элле для уплаты неустойки.

   Селен никогда не был в этой части дворца, но быстро сориентировался и поспешил к своей королеве.

ГЛАВА 4

Элла смотрела вслед уходящему Селену. Больше всего ей хотелось догнать его и сказать, что согласна убежать с ним, прямо сейчас, и неважно, сколько времени они будут в бегах, пока Император и его наследник не настигнут их. Зато вопреки всему они будут вместе...

   Но девушка сдержала порыв. Если останется с Селеном, у неё не хватит времени на месть. Элла искренне пожелала, чтобы он поскорее забыл её, встретил другую и был с ней счастлив.

   Хотя... если бы он оглянулся, может, она не устояла бы и согласилась на побег.

   Но нет. Он не оглянулся.

   Когда Селен скрылся за поворотом коридора, она повернулась и вошла в комнату, где её ждал жених.

   Элла не ожидала, что расстаться с Селеном навсегда будет так больно. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы Девлин не заметил её чувств. Но он заметил. Спросил даже будто бы с сочувствием:

   – Любишь его?

   Врать смысла не было. Девлин всё равно узнает правду. Он владеет сенсорикой гораздо лучше Селена, потому что отец учил его, и он был самым способным из всех детей Нехрана. Ментаром он еще не стал, но был уверен, что со временем станет. Поэтому Элла сказала:

   – Да. Но я не хочу! Не хочу любить его! Принц Девлин, вы очень хорошо владеете сенсорикой! Вы же можете сделать так, чтобы я разлюбила Атрейна, и полюбила вас!

   Он самодовольно улыбнулся и ответил:

   – Могу. И сделаю. Но готова ли ты потерять часть себя? Ментальное вмешательство не проходит бесследно.

   Нет, Элла не была готова. Но чувства к Селену, эта постоянная душевная боль может помешать выполнению того, что она задумала. И она сказала:

   – Я готова.

   Девлин пристально смотрел на нее с минуту, потом спросил:

   – Ну как, помогло?

   Элла ничего не почувствовала, ни любовь к Селену, ни боль от расставания с ним не прошли, и она сказала:

   – Нет.

   – Подействует со временем, – уверенно проговорил Девлин. – А если нет, можно повторить.

   – Хорошо, – согласилась Элла. – Принц Девлин, а вы научите меня использовать сенсорику так же, как умеете вы?

   – Зачем тебе это? – удивился он. – У тебя есть активные бионаниты, но их маловато.

   – Мне интересно. Я хочу знать, чему смогу научиться. Конечно, я вряд ли достигну вашего уровня...

   Она говорила эти слова, а думала о совершенно противоположном. Она должна превзойти Девлина, иначе Императора не победить. Он сам говорил, что стать ментаром может любое существо, имеющее даже слабые сенсорные способности, было бы желание. А у Эллы желания хоть отбавляй.

   Ради этого она даже отказалась от своей любви.

   – Пожалуй, да, – согласился Девлин. – Мне тоже интересно, каких высот ты сможешь достичь с твоим уровнем бионанитов.

   Через несколько дней Элла случайно увидела Селена на каком-то приёме, куда её вызвали танцевать, ведь она еще не стала женой принца, свадьба состоится только через несколько месяцев. Селен стоял рядом со своей королевой, и не обратил ни малейшего внимания на Эллу. В сердце кольнула заноза – неужели он забыл о ней так быстро?

   Захотелось подойти и рассказать, почему она была вынуждена выбрать Девлина.

   Потому что только он может научить её управлять сенсорными способностями, ей это очень нужно, чтобы отомстить. Без них с Императором просто не справиться, а она должна его убить.

   Он жестоко обманул Эллу и заслуживает смерти.

   Он позволял ей увидеться с семьёй только один раз в год по голосвязи, а навещать их не позволял вообще. Она была благодарна Императору за то, что ее семья больше не бедствует, поэтому согласилась на всё.

   Но два года назад Элла начала подозревать, что её обманывают. Насторожило, что на сеансах голосвязи её отец, сестры и братья всегда в одной и той же одежде и за семь лет практически не изменились. Ладно, африане взрослеют и стареют медленно, но неужели им больше нечего надеть?

   Записывать голосвязь так же было запрещено, но Элла на последнем сеансе тайком записала кусочек на скрытую камеру, спрятанную в брошке.

   В ближайший выходной она поехала на другой край города, нашла компьютерную фирму, и попросила проверить запись. Проверили. И сказали, что люди на записи – девяносто пять процентов вероятности – виртуальные, хотя созданные на основе живых людей. Зачем Императору создавать Элле виртуальную семью? Без всяких сомнений, только потому, что настоящей уже нет в живых.

   Но почему? Что случилось? И почему Император скрывает это от неё?

   Потратив половину накопленных за семь лет работы танцовщицей средств, Элла тайно наняла частного детектива, чтобы он слетал на Боулар и выяснил, что произошло с семьёй Веллари.

   Детектив выяснил, что отца, сестру и племянников Эллы убили через год после того как Император забрал девушку на Гранд-Айгер, вскоре после первой голосвязи с ней.

   А заодно вырезали всю общину африан на острове. Кто это сделал, было неизвестно, но детектив нашел несколько косвенных улик причастности к этому делу имперских солдат, гарнизон которых базировался на Боуларе. Некоторые боуларцы, знавшие семью Веллари, согласились рассказать детективу без протокола об уничтожении общины африан.

   И вот что они рассказали.

   В тот год, когда Элла уехала с острова, семья Веллари неожиданно разбогатела. Они переехали в большой дом, купили хорошую дорогую одежду, даже наняли слуг. Отец Эллы покупал дорогое вино и щедро угощал знакомых, а сестры часто устраивали благотворительные обеды для бедных сограждан.

   Но продолжалось это недолго. Через год деньги кончились, и отец Эллы начал всем рассказывать, что его старшую дочь забрали в Императорский дворец, и она там не меньше, чем любимая наложница Императора. И что скоро Император пришлёт им еще денег, или приедет сама Элла и заберет семью на Гранд-Айгер.

   Но так как денег никто больше не присылал, Элла не приезжала, отец решил сам поехать к дочери. Назанимал денег, купил билет на лайнер до Гранд-Айгера, но улететь не успел. Накануне отлета лайнера всех африан убили.

   Элла была уверена, что убить их приказал Император. А так как солдаты не знали отца Эллы Веллари, а даже если им показали его фотографию, все африане для людей на одно лицо, и солдаты убили их всех, чтоб наверняка.

   Всю её семью. Всех соседей, подруг, друзей, знакомых и не знакомых. В общине африан на Боуларе было больше трёхсот человек. Их больше нет.

   И нет уже шесть лет.

   Узнать об этом было очень больно. Даже, пожалуй, больнее, чем расстаться с Селеном. Когда он прислал деньги для выплаты неустойки, и когда она подавала прошение о разрыве контракта, уже знала, что не выйдет за него, потому что ей было важно остаться во дворце. Элла была уверена, что Император найдет причину, чтобы не отпустить её. Так и вышло. А когда Девлин предложил жениться на ней, сразу возник план мести Императору, и она согласилась, не раздумывая.

   Теперь пути назад нет. Элла надеялась, что мысли о мести помогут пережить расставание с Селеном и последующую жизнь с Девлином.

***

– Доброе утро, Ваше Величество, – в рабочий кабинет королевы Миланы вошёл её секретарь Селен Атрейн с папкой бумаг в руках. – Я разобрал Вашу почту.

   Почта в бумажном виде приходила нечасто, в основном письма были электронные, и передавались через планетарную информационную сеть. Но по традиции секретарь королевы распечатывал их, читал, и только потом самые важные передавал королеве, делал копии для сената острова, а те, что считал не слишком важными, передавал в общий секретариат, чтобы на них ответили, и, если нужно, исполнительные власти – министры, помощники министров и их подчинённые – приняли меры.

   – Спасибо, мастер Атрейн, – ответила Милана, принимая папку.

   Она просмотрела почту. Селен сел в гостевое кресло, ожидая резолюции королевы и готовый записать её комментарии и передать в сенат острова.

   Милана продиктовала несколько своих мнений по разным вопросам. Последним в папке было приглашение на свадьбу принца Девлина Нехрана и Эллы Веллари. Оно пришло не по электронке, а по обычной почте, было отпечатано на дорогой бумаге из матанского хлопка, многоцветной печатью с тиснением настоящим золотом.

   Игнорировать приглашение нельзя, если не хочешь неприятностей для своего острова, хотя Милана только недавно вернулась с Гранд-Айгера. Но, учитывая то, что сын Императора женится на девушке, в которую влюблен Селен, она сказала:

   – Сэл, наверное, тебе будет неприятно присутствовать на свадьбе Эллы. Я могу в этот раз взять с собой в качестве секретаря Лилию Каплей. Никаких важных дел на это время не предвидится.

   Они были одни в кабинете, поэтому перешли на неофициальный тон.

   Милана больше не боялась, что Лилию примут за королеву вместо неё. Она научилась держаться так же царственно, да и королева почти всегда в традиционной одежде и макияже, поэтому никто их не перепутает.

   – Спасибо за предложение, но нет необходимости, Мэл, – ответил Селен. – Неприятно, но я переживу. Я должен присутствовать, чтобы Элла не думала, что я всё еще страдаю по ней.

   – А ты не страдаешь? – лукаво прищурилась Милана.

   – Когда я рядом с тобой, работа не позволяет мне думать о посторонних вещах, – ответил Селен.

   Милана предпочла бы немного другой ответ, но этот был тоже приемлемым.

   В тот день, почти три месяца назад, когда Селен вернулся после аудиенции у Императора, он сам на себя не был похож, хотя старался делать вид, что с ним всё в порядке. Милана поняла, что со свадьбой ничего не вышло, потому он так расстроен. Она ничего не спрашивала, опасаясь расстроить его еще больше.

   Ночью Милана захотела пить и вышла из спальни. Могла бы позвать служанку, Лайму, Уллу, Иду или Риану, они спят в соседней комнате, но Милана никогда так не делала. Они жизнью вместо неё рискуют, между прочим.

   Так что за стаканом воды она сходит как-нибудь сама.

   Чтобы попасть в кухонный блок своих апартаментов во дворце Императора, Милане надо было пройти через холл, и она заметила свет в приоткрытой двери кабинета секретаря. Она вошла и увидела, что он всё еще там.

   – Сэл, что ты делаешь так поздно? – удивилась она.

   – Работаю, – ответил он. – Готовлю тезисы для твоего выступления на послезавтрашней встрече правителей островов у губернатора нашего сектора...

   – Это вообще-то моя работа, – смутилась Милана. – До встречи будет целый завтрашний день, я думала, что еще успею...

   – Конечно, ты успела бы. Я просто решил тебе немного помочь, чтобы у тебя было больше времени на отдых...

   Он тоже смутился и замолчал.

   – Ты ведь только что придумал это, – сказала Милана. – А спать не идёшь, потому что боишься...

   Она не договорила.

   – Да, – сокрушённо согласился он. – Я боюсь перестать работать. Потому что когда я ничем не занимаюсь, я... думаю об Элле. А я не хочу. Это слишком... больно. И заснуть боюсь, потому что не хочу видеть её во сне...

   Лицо Селена исказила гримаса страдания. Милане было его так жаль, что самой хотелось заплакать. И причина его страданий, скорее всего, не в том, что свадьба не состоится.

   – Что произошло между тобой и Эллой? – спросила она.

   – Ты была права, Император не отпустил её, – горько ответил Селен. – К этому я был почти готов, знал, что из этой затеи может ничего не получиться. Мы не поженились бы, но смогли бы встречаться, как раньше, и быть вместе... Но он выдает её замуж за Девлина! И что самое ужасное, она согласна!.. Я не понимаю...

   Он судорожно вздохнул.

   – Работай, сколько захочешь, можешь писать за меня все речи, у тебя это всё равно лучше получается. Но ты не сможешь совсем не спать, – сказала Милана с состраданием. – Пойдём. Ты ляжешь, а я посижу рядом, пока ты не уснешь.

   Она почти силой подняла Селена со стула и вывела из кабинета. Комната секретаря находилась напротив комнаты королевы. Они прошли через холл и вошли в комнату Селена. Он как вышел отсюда утром, так больше и не заходил.

   – Мама меня учила, чтобы не видеть во сне то, что не хочешь, надо перед сном думать о цветах, – сказала Милана, помогая Селену раздеться и лечь в постель. – Тогда то, что ты не хочешь увидеть во сне, непременно подменится красивыми спокойными сновидениями.

   Он покорно принял её помощь, и было даже приятно, что о нём кто-то заботится.

   – Ну и как, помогает? – спросил Селен с легкой усмешкой.

   – Нет, – призналась Милана. – Это действует только у тех, кто имеет активные бионаниты. У мамы они активные. А у меня, как выяснилось, пассивные. Но ты можешь попробовать.

   Она подвинула к кровати стул и уселась, взяв Селена за руку.

   – Ну, я не знаю, о каких цветах думать, – сказал он. – Они, конечно, все красивые, и нравятся мне, но у меня даже нет любимого цветка.

   – Думай хотя бы о кэланских ландышах, – предложила Милана. – Ты бывал в лугах, когда они цветут?

   – Конечно.

   Кто же не бывал, если он настоящий кэланец? Во время цветения ландышей в луга устраиваются настоящие паломничества.

   – Тогда закрой глаза и представь поле цветущих ландышей. Когда они только зацветают, они совершенно белые, но на следующий день становятся розоватыми, еще через день – розовыми, и, наконец, ярко-красными. Представил? И вот через неделю всё поле словно усыпано маленькими рубинами. Если пройдёт дождь, они еще и сверкают, как ограненные драгоценные камни. А какой аромат стоит над лугами в это время!..

   Милана еще долго говорила про кэланские ландыши, о том, что пахнут они приятнее и нежнее всех цветов в мире. И, хотя многие айгерцы считают самым прекрасным аромат цереанских лилий, аромат кэланских ландышей второй по популярности. Не забыла она упомянуть и о том, что эти цветы – символ церемониальной королевы острова.

   Обнаружив, что Селен уснул, она осторожно выпустила его руку, на цыпочках вышла из комнаты и вернулась к себе.

   Утром секретарь пришёл к королеве отдохнувшим, посвежевшим и даже чуть повеселевшим.

   – Спасибо, Милана, – сказал он, когда выдалась минутка остаться с ней наедине. – Совет твоей мамы с цветами помог. Мне всю ночь снилось, как наш стилист рисует ландыши у тебя на лице.

   – Я рада, – ответила она.

   И на самом деле была рада. Селен видел её во сне! Еще вчера она не могла об этом и мечтать.

   С тех пор Селен часто прибегал к этому трюку, чтобы заснуть и не видеть во сне Эллу. Он представлял кэланские ландыши, а вместе с ними – королеву Милану.

   – Я тоже не горю желанием присутствовать на этой свадьбе, – сказала она. – Но, ты сам как-то говорил, что это мой крест. Туда, где бывает Император, я не могу послать двойника. А ты вовсе не Элле хочешь доказать, что она тебе безразлична, а Девлину.

   – Ты... – дверь кабинета начала открываться, и Селен тотчас перешел на официальный тон: – Вы очень проницательны, Ваше Величество.

***

Элла долго не могла избавиться от любви к Селену. Она переживала, видя его на каком-нибудь приёме совершенно спокойного, с улыбкой на лице и взглядом, который не замечал её. Как же он разлюбил её так скоро? Она жалела о решении расстаться с ним. Может, был какой-нибудь другой способ отомстить Императору? Было больно, и она уже начала думать, что сенсорные способности Девлина – фикция. Он повторил ментальное внушение уже три раза, но любовь не проходила.

   Хотя через месяц Элла заметила, что больше злится за то, что Селен не страдает по ней, чем сожалеет о расставании. И поняла, что внушение Девлина действует.

   Через два месяца она всё еще злилась на Селена, и почти не жалела, что рассталась с ним, а Девлин всё больше ей нравился.

   Он уже начал учить Эллу использовать сенсорику, и она неплохо продвигалась в овладении своими способностями.

   Правда, Девлин попросил никому не говорить о том, что он обучает её. Она, в общем-то, и не собиралась. Император не должен даже догадываться, что она владеет чем-то большим, кроме умения скрывать себя в толпе. Эффект неожиданности должен сработать ей на руку.

   Император сам учил своих наиболее способных детей и даже некоторых внуков и правнуков. Всем остальным, включая и его отпрысков, учить было запрещено. Девлин когда-то давно научил Эллу скрывать своё присутствие, даже не научил, а просто подсказал, как это делать. Она пожаловалась, что её смущают взгляды посторонних, и Дэвлин посоветовал представлять, что в помещении никого нет, тогда и её почти никто не будет замечать. У нее получилось, и она по наивности рассказала об этом его отцу. Девлину за это попало, и не только потому, что учить запрещено, а еще потому, что Элла не является членом семьи Нехран.

   Но Девлин никогда не был послушным сыном. Тайно научить Эллу использовать сенсорику было его вызовом отцу. И первое, чему он научил её, это ставить блок против чтения мыслей. Да так, чтобы тот, кто хочет их прочитать, не догадался бы ни о каком блоке.

   Проверять, получилось или нет, не стали. Потому что если бы не получилось, они уже узнали бы об этом, и гнев Императора был бы страшен.

   Свадьба Эллы и Девлина была такой роскошной, что подобное до знакомства с Императором девушка даже в самых смелых мечтах представить не могла.

   Платье Эллы было сшито из тончайшего белого киранского шёлка с вплетенными в ткань золотыми нитями. Лиф был расшит цереанским жемчугом, на голове красовалась золотая сетка, усыпанная тем же жемчугом. Платье стоило не меньше годового дохода среднего острова.

   Торжество проходило в самом большом зале Императорского дворца. Столы ломились от деликатесов. Приглашённых было несколько тысяч. Вот только среди них не было ни одного африанина. Элла могла лишь надеться на то, что другие общины африан, на других островах Император не тронул, и она не осталась единственной африанкой на всей Айгере.

   Была приглашена и королева острова Кэл, и, конечно, она прибыла со своим бессменным секретарём, Селеном Атрейном.

   Но на торжественной церемонии они сидели так далеко, что Элла не могла видеть выражения лица Селена. Ведь остров Кэл всего лишь незначительная пылинка в необъятных владениях Императора Грегора Нехрана.

   Которого Элла убьет, когда Девлин научит её всему, что умеет сам. Он сам, не зная того, научит её, как убить его отца. Муж еще будет благодарен ей за то, что расчистит ему путь к трону.

   И сама станет императрицей. Эта мысль нравилась ей больше всего. Хотя у Нехрана много наследников, она поможет Девлину избавиться от всех.

   Поздравления и подношение свадебных подарков главами всех островов растянулось на долгие часы. Элла с нетерпением ждала, когда подойдет очередь делегации от острова Кэл, чтобы, может быть, в последний раз взглянуть на Селена. А их очередь была ближе к концу списка, чем к началу.

   Наконец, королева Милана подошла с поздравлением. Селен был с ней рядом – нёс дар от острова Кэл – искусно изготовленный из изумрудов и рубинов букет кэланских ландышей. Цветы стояли в вазе из хрусталя и были очень похожи на настоящие. То, что они сделаны из драгоценных камней, выдавал только блеск и прозрачность цветов, стеблей и листьев.

   Но самым лучшим подарком для Эллы было то, что, увидев Селена так близко, как больше никогда не увидит, она не почувствовала ничего. Ни боли, ни злости. Её чувства вернулись к исходной точке – когда они еще не были знакомы.

   И за это она должна благодарить Девлина.

   Элле он нравился, так как был красивым молодым человеком, и она была благодарна ему за обучение и за то, что взял замуж. Но она его не любила, и подозревала, что не полюбит никогда, даже если он прикажет ментально.

   Делегация от острова Кэл, поздравив молодых и преподнеся подарок, поклонилась и отошла.

   Девлин повернулся к Элле.

   – Ну что, ты счастлива?

   – Да, – уверенно ответила она.

   Но это была не совсем правда. Она будет полностью счастлива только тогда, когда её месть свершится.

***

Фаворитка Императора Элиза Тетла и её пятилетний сын Тафт тоже были на свадьбе принца Девлина и Эллы Веллари. Элиза была не из тех фавориток, которые обожали блистать в светском обществе. Поэтому они сидели за дальним столиком позади свадебного помоста, пока шла церемония бракосочетания, которую проводил сам Император.

   Тафт впервые присутствовал на таком грандиозном торжестве, и ему было интересно всё. Вот только с их места ему было не всё хорошо видно.

   – Мама, можно, я подойду поближе к помосту? – попросил он.

   – Нет, дорогой, там слишком много народу, а ты еще маленький, и можешь потеряться, – ответила она. – Тебя могут не заметить в толпе и толкнуть.

   – Но я хочу посмотреть, – мальчик попробовал настоять на своем.

   – Потом папа покажет тебе запись, и ты сможешь разглядеть всё, что захочешь, очень близко, – ответила Элиза.

   Тафт разочарованно остался сидеть, потому что был послушным ребёнком.

   На столе было много разных вкусностей, которых никогда еще не пробовал, и он утешился ими.

   – А почему мы не можем быть рядом с папой? – спросил Тафт, насладившись всеми яствами. – Ведь там сидят мои старшие сестры и братья?

   Теперь Элиза с сыном часто завтракали, обедали и ужинали с семьёй Императора, и это был первый случай, когда он посадил за свой стол любовницу вместе с её сыном. Законные дети повозмущались немного, но вскоре привыкли, потому что Тафт был очень милым ребёнком. Он познакомился со всеми взрослыми детьми Императора, и с его внуками, которые тоже все были намного старше него.

   – Потому что они взрослые, а ты еще нет, – ответила Элиза.

   – А почему ты не сидишь рядом с папой? – спросил мальчик. – Ты взрослая, и его жена.

   – Я бы могла сидеть рядом с ним, но я предпочла сидеть рядом с тобой, – улыбнулась Элиза. Она не могла лгать сыну, и добавила: – И я ему пока не жена.

   – Почему? – удивился он.

   – Потому что нам это не нужно, сынок, – ответила Элиза. – У императрицы много дел, и у меня оставалось бы меньше времени для тебя.

   – А когда я вырасту, и стану совсем самостоятельным, вы поженитесь? – спросил Тафт.

   Элиза не ожидала подобных вопросов от сына, или ожидала, но, по крайней мере, не сейчас, а еще лет через шесть-восемь. Но её малыш развит не по годам. В школу он еще не ходил, но знал не меньше, чем дети других любовниц Императора, которым уже по десять и больше лет. Тафт пока не знал, что они тоже его братья и сёстры. Только некоторые из них жили во дворце вместе со своими матерями.

   – Наверное, – ответила Элиза.

   С тех пор, как Грегор пообещал жениться на ней, прошло три года, и он больше не заговаривал об этом. Элиза и не напоминала, зачем? Им и так хорошо вместе, а ей лишняя ответственность не нужна. Конечно, было бы приятно стать императрицей. Но у неё и Таффи и так всего хватает.

   – Мама, а когда я вырасту, и тоже буду жениться, у меня будет такая же свадьба? – спросил Тафт.

   Скорее всего, нет, но Элиза не стала этого говорить.

   – Сначала вырасти, – улыбнулась она. – А там посмотрим.

   – А у вас с папой будет такая? – продолжал любопытствовать мальчик.

   – Нет, – ответила Элиза.

   – Почему?

   – Ну, потому что у принца Девлина это первая свадьба, а твой папа был женат много раз. Ты ведь знаешь, что через три года ему будет тысяча лет.

   – А я тоже проживу тысячу лет? А ты?

   – Нет, дорогой.

   – Почему?

   – Потому что мы с тобой обыкновенные люди, а он – ментар.

   Тафт уже знал, почему у его папы так много детей и некоторые выглядят старше, чем их отец. Это было почти волшебство, потому мальчик обожал своего родителя. И очень обрадовался, когда отец подошёл к их столику.

   Элиза поднялась ему навстречу, и он поцеловал её. А Тафту только кивнул.

   Мальчик взрослел, и Грегор постепенно терял к нему интерес. Таффи умен не по годам, и если бы у него были сенсорные способности, ему не было бы цены. А так он всё равно просто еще один бастард. Но, всё же, бывая в покоях фаворитки, Император всегда хотя бы несколько минут уделял сыну.

   – Ну, как вам тут, нравится? – спросил он.

   Элиза только улыбнулась и кивнула, Император знал, что она не любит подобные скопления людей. А Тафт ответил:

   – Да, папа, очень нравится! Только мы с мамой сидим далеко, и мне плохо видно, какие подарки дарят принцу Девлину. Особенно если они небольшие.

   Император рассмеялся.

   – Там не место таким маленьким мальчикам, как ты. Но принц Девлин покажет тебе все подарки и некоторые даже разрешит подержать в руках.

   – Правда? – обрадовался Тафт. – А когда?

   – Когда закончится свадьба принца Девлина и принцессы Эллы, – ответила Элиза.

   Отец отошёл, а мальчик вдруг задумался о том, что раньше не приходило ему в голову. Всех детей Императора называли принцами и принцессами, а его почему-то нет. Вот, даже жену Девлина назвали принцессой. Раньше она принцессой точно не была, потому что танцовщицы принцессами не бывают.

   – Мам, а почему меня никто не называет принцем? – спросил он. – Ведь Император и мой отец, как и принца Девлина, и других. Может, потому, что я еще маленький?

   – Нет. Принцами называют только наследников, – ответила Элиза.

   – А я – не наследник? – разочарованно спросил Тафт. – Почему?

   – Ну... потому что я не жена Императора, и... нам это ни к чему, – объяснила Элиза. – Мы живем во дворце, имеем всё то же самое, что и принцы и принцессы. Какая разница, наследник ты или нет, если Император всё равно переживет нас всех?

   «Почему это ни к чему? – подумал Тафт. – А вдруг папа подавится симбаловой косточкой и умрёт? Или его парящий катер упадёт в газовый океан?»

   Но он не произнёс этого вслух. Сказал:

   – А я хочу быть принцем.

   – Скажу тебе по секрету. Твой папа обещал на мне жениться, – ответила Элиза. – Когда он это сделает, ты тоже станешь принцем.

   – А когда он на тебе женится? – заинтересовался Тафт.

   – Я не знаю. Но он любит нас и обязательно на мне женится, – пообещала Элиза.

ГЛАВА 5

– Доброе утро, Ваше Величество, – в кабинет к Милане вошел Селен. – Ваша почта, королева.

   – Спасибо, мастер Атрейн, – ответила она, принимая из его рук папку и открывая её.

   На этот раз приглашение из императорского дворца лежало сверху. Еще красивее и помпезнее, чем приглашение на свадьбу Девлина.

   – Император Айгеры Грегор Нехран празднует тысячелетний юбилей, – сказала Милана, повертев в руке красочную открытку. Ничего не поделаешь, придётся лететь... Ненавижу эти имперские праздники! – понизив голос, добавила она.

   Хотя Милана должна была благодарить тот праздник, устроенный по поводу свадьбы Эллы и Девлина три года назад. После него отношения между ней и Селеном стали даже чуть больше, чем дружескими. Она знала, что Селен не забудет Эллу, потому что невозможно забыть первую любовь. Но Милана, как могла, помогала ему прийти в себя, и он это ценил.

   Бывая на Гранд-Айгере по делам, Милана и Селен иногда встречали во дворце Эллу или Девлина, чаще обоих вместе. Элла сильно изменилась, хотя внешне была всё той же хрупкой девочкой. Но она была уже не танцовщицей, а принцессой. Ходила с гордо поднятой головой, и романтичные полупрозрачные платья сменила на черные кожаную рубашку и брюки – так одевался Девлин, и она старалась ему подражать. Говорила повелительным тоном, смотрела на тех, кто ниже по положению, с презрением.

   Она стала настолько чужой, что Селен уже не воспринимал её той девушкой, которую любил. Та девушка исчезла, растворилась в этой новой, незнакомой Элле, которая ему совсем не нравилась.

   Кстати, женитьба на африанке прибавила популярности Девлину, как наследнику, да и Императору тоже, в народе начали говорить, что не такой уж он ненавистник не-людей, раз позволил сыну жениться на не-человеке. А Элла, подогревая это мнение, выставляла напоказ свою экзотическую внешность.

   – Я тоже не люблю их, – согласился Селен. – Но это наша работа.

   – Если бы я знала, сколько времени придётся проводить в императорском дворце вместо того, чтобы делать что-то полезное, ни за что бы не стала королевой, – добавила Милана.

   – Не расстраивайся, Твоё Величество, – улыбнулся Селен. – Быть королевой тебе осталось недолго, всего два года.

   – О, жду не дождусь, когда, наконец, стану свободной! – вздохнула Милана.

   – Я тоже, – сказал Селен.

   – Ну, это ведь не тебе на каждый выход в свет рисуют цветы на лице, – поморщилась Милана. – А иногда и по два раза в день. Столько времени теряю!

   Было раннее утро, Милана находилась в своём кабинете, еще в домашнем платье и без королевского макияжа.

   – Милана, а что если не рисовать цветы, а наклеивать? – предложил Селен.

   – Идея хорошая, но это же традиция... Вдруг наклейка отойдёт в самый неподходящий момент? – заколебалась Милана.

   – Не отойдёт. И макияж будет настоящий. Моя сестра, Савана, рассказала, что купила на острове Тенера специальную маску для быстрого макияжа, – сказал Селен. – Маска полностью повторяет её лицо. Так вот, она наносит пудру, тени и всё остальное на внутреннюю сторону маски и сбрызгивает специальным клеем, когда есть время. А когда нужно быстро привести себя в порядок, плотно прижимает маску к лицу на несколько секунд. Клей от тепла тела растворяется, и краска остается на лице. Потом нужно только чуть-чуть подправить, и всё.

   – Мне срочно нужна такая маска, а лучше две! – воскликнула Милана, в порыве радости вскакивая из-за стола, бросаясь к Селену и обнимая его. – Сэл, ты гений! Я люблю тебя!

   Селен тоже обнял её.

   – Я тоже тебя люблю, – вдруг услышала она тихий ответ.

   От неожиданности они вдруг отпрянули друг от друга.

   – Сэл... изумлённо проговорила Милана. – Ты только что признался мне в любви?

   – Да, – кивнул он и смутился. – Хотя, может быть, ты... имела в виду совсем другое... что ты любишь меня как хорошего секретаря. А я... давно уже хотел признаться тебе, но никак не мог выбрать подходящее время...

   – Нет, я имела в виду именно тебя, а не твою должность, – сказала Милана.

   Селен снова обнял ее и поцеловал.

   – Милана... я был такой дурак, – сказал он потом. – Рядом со мной была такая девушка, а я страдал по Элле.

   – Возможно, потому, что когда мы познакомились, я была почти ребёнком, и ты не воспринимал меня, как девушку, – оправдала его Милана. – А я полюбила тебя сразу, как только увидела твоё резюме у себя на столе. Узнав тебя поближе, я поняла, что не ошиблась в выборе.

   – Мне так стыдно, Мэл, – проговорил Селен. – Ты была влюблена в меня, а я только и делал, что говорил тебе об Элле и о том, как люблю её.

   – Для того и нужны друзья, – ответила Милана.

   – Ты знаешь, я сейчас вдруг вспомнил... – проговорил Селен изумлённо. – Я рассказывал тебе, что когда вышел от Императора, и Элла сказала, что добровольно выходит замуж за Девлина, я бродил по дворцу, словно сомнамбула, и опомнился только на мосту над древним проспектом...

   – Я помню, ты говорил, что тогда тебя посетила мысль о самоубийстве, но на коммуникатор пришло сообщение, ты подумал, что это от меня, и передумал самоубиваться, – кивнула Милана.

   – Я рассказал тебе то, что помнил. На самом деле было не совсем так.

   – А как? – удивилась Милана.

   – На мосту я встретил Императора, но он ментально заставил меня забыть эту встречу. Теперь я её вспомнил.

   Селен подошёл к перилам, заманчиво низким, оставалось только перешагнуть их в пустоту, и все проблемы будут решены. Он посмотрел налево и направо, не хотел, чтобы были свидетели, и увидел идущего по мосту Императора.

   – Лорд Атрейн, что вы здесь делаете? – спросил Нехран, поравнявшись с Селеном.

   Он подошел и небрежно оперся рукой на перила, именно в том месте, где стоял Селен, чуть оттеснив его к середине моста.

   – Ваше Императорское Величество, – ответил Селен с поклоном. – Прошу прощения, я не должен быть здесь, но гулял и немного заблудился. И залюбовался видом.

   – Или хотел сигануть вниз, – усмехнулся Император. – Эта галерея, кстати, называется Мостом Самоубийц.

   – Вы читаете мысли, Ваше Императорское Величество? – не смог сдержать удивления Селен.

   – Читаю, но не у всех, – ответил Нехран. – Это возможно, только не с такими сильными личностями, как ты. Но твои намерения были понятны и без чтения мыслей. Ты идиот, Атрейн. Рядом с тобой такая девушка, а ты сохнешь по какой-то лысой инородке.

   – Она не инородка! – возмутился Селен. – Её предки с Земли!

   – Неизвестно, с кем её предки скрещивались на Африи, – с нотками презрения и брезгливости в голосе сказал Император.

   – Но... вы разрешили принцу Девлину жениться на Элле!

   – Да. Всего лишь закрыл глаза на его прихоть. Пусть развлекается.

   – Но он ваш наследник!

   – Да, наиболее удачный из всех, – разоткровенничался Нехран, наверное, потому, что знал, собеседник всё равно забудет об этом разговоре. – Но я мечтаю не о таком. Так что пусть делает, что хочет. У меня еще есть время, чтобы обзавестись другим.

   – Желаю вам преуспеть, Ваше Императорское Величество, – вежливо ответил Селен.

   – Ты нравишься мне, Атрейн, – сказал Император, фамильярно хлопнув собеседника по плечу. – Я бы хотел, чтобы у меня на службе было побольше таких людей. Переходи ко мне в штат и Элла будет твоя.

   – Спасибо за предложение, Ваше Императорское Величество, – ответил Селен, не раздумывая ни секунды. – Но я не могу принять его. Я и так служу Империи, находясь на своем месте – секретаря королевы острова Кэл, являющегося частью вашей Империи.

   Он не стал объяснять Императору, почему отказался. А отказался потому, что Элла добровольно выбрала Девлина. Селен не хотел, чтобы она осталась с ним по принуждению.

   – Что ж, – вздохнул Нехран. – Надеюсь, когда-нибудь ты передумаешь.

   Император махнул рукой перед лицом Селена, так, что тот даже отступил на шаг.

   И очнулся оттого, что в кармане звякнул коммуникатор. Рядом никого не было, и до перил моста оставалась пара шагов. Разговора с Императором он не помнил, подумал, что звонок отвлёк его от необдуманного полёта в пропасть и поспешил к королеве.

   – Почему Император стёр тебе память об этой встрече? – спросила Милана, когда Селен закончил рассказ.

   – Не знаю, – он пожал плечами. – Возможно, потому, что я отказался от его предложения. Но то, что он отвлёк меня от идеи спрыгнуть с моста – это факт.

   – Что ж, спасибо ему за это, – улыбнулась Милана. – А о какой девушке он говорил?

   – Тогда я не понял, но теперь уверен, что о тебе.

   Через несколько дней королева Кэл со свитой служанок, секретаря, стилиста, охраны и десятка бытовых дроидов прибыла на празднование дня рождения Императора.

   Как всегда, перед выходом из воздушного катера Милана переоделась в одежду служанки, а та надела королевский наряд. Дойти до лайтера, присланного за ними, требовалось меньше пяти минут.

   На середине пути откуда-то сверху воздух вдруг прошил бластерный заряд, вскользь задев плечо королевы. Она упала. Охранники подняли оружие и приготовились палить во всё, что движется, но не увидели в небе ни летающих дроидов, ни лайтеров.

   Служанки и секретарь быстро подхватили королеву и внесли в лайтер.

   – Риана, ты как? – с волнением склонилась к ней Милана.

   – Все нормально, заряд лишь прожег одежду, и немного опалил кожу, – ответила девушка.

   – Ну, я бы так не сказала, – проговорила Улла. – Рана серьезная. У тебя просто болевой шок, поэтому ты не чувствуешь боли.

   – Кажется, у нас появились враги, Ваше Величество, – сказал Селен. – Лайма, ты заменишь Риану.

   Лайма кивнула и пошла переодеваться. Медицинский дроид начал оказывать первую помощь Риане.

   – У нашей королевы не может быть врагов, – сказал встречавший делегацию помощник сенатора от Кэл. – Её все любят!

   – Возможно, она просто оказалась пешкой в чужой игре, – предположил Селен. – Ваше Величество, наверное, вам лучше вернуться домой. Я подготовлю извинительное письмо для Императора.

   – Нет смысла поворачивать назад, когда мы почти приехали, – ответила Милана. – Больше двухсот лет на королев Кэл никто не нападал, вот мы и расслабились. Надеюсь, теперь нас уже не застанут врасплох.

   – И как бы еще император посмотрел на отсутствие королевы Кэл на своём юбилее, – сказал помощник сенатора. – Взял бы потом и отменил все привилегии нашему острову.

   – Ваше Величество, может быть, я заменю вас на приёме у Императора? – предложила вернувшаяся в салон Лайма.

   С помощью макияжной маски она приняла облик королевы не за час, а всего за десять минут вместе с переодеванием.

   – Нет, Император поймет, и может рассердиться, – возразил Селен. – Но, я думаю, сразу после поздравления королева Милана может уйти, и леди Лайма заменит её.

   – Не думаю, что на приёме у Императора мне будет что-то угрожать, – сказала Милана.

   – Но лучше подстраховаться, – сказал помощник сенатора, и все присутствующие его поддержали.

   Пока ждали, когда подойдет очередь королевы Кэл поздравлять Императора, за столиком в зале приёмов тоже сидела Лайма. Потом она вышла, и её заменила Милана. Она поздравила Нехрана и хотела уже отойти, но он негромко сказал:

   – Я слышал о небольшом инциденте в аэропорту. Вы не пострадали, Ваше Величество?

   – Благодарю вас, нет, – ответила Милана и спросила: – Ваше Императорское Величество, вам об этом что-нибудь известно?

   – К сожалению, ничего, – ответил он. – Но я дам задание своим сыщикам, чтобы они приложили все усилия, и нашли преступника.

   – Спасибо, Ваше Императорское Величество, – королева склонила голову и отправилась на своё место.

   Посидев минуты две, она в сопровождении секретаря вышла из зала, и вскоре вернулась.

   Подмены никто не заметил.

***

На праздновании тысячелетия Императора Элиза и Тафт Тетла снова сидели в большом зале за столиком одни, но теперь были гораздо ближе к центру действия. Их стол был почти рядом с помостом, на котором гордо восседал Император, принимая поздравления и подарки от своих подданных. Всем, кто присутствовал, очень повезло, так как вот уже лет пятьсот, как Император отмечал свой день рождения один раз в сто лет. Поэтому немногие могли присутствовать на празднике второй раз.

   Первый круг столов у помоста занимали, как обычно, дети и внуки Императора, то есть наследники. Элиза с восьмилетним сыном сидели за вторым от помоста кругом столов. Его занимали самые приближенные придворные и министры Императора, следующий круг – остальные придворные и любовницы, потом шли столы сенаторов и правителей от разных островов. Сегодня их здесь было даже больше, чем на свадьбе принца Девлина.

   Элиза, как фаворитка, могла бы сидеть рядом с Императором, но она, как всегда, предпочла сесть с сыном. Мальчик с интересом наблюдал за вереницей людей, подходивших поздравлять императора и преподносивших подарки. Они шли и шли уже несколько часов, хотя поздравление и вручение подарка от очередного острова занимало не более минуты. Император благосклонно кивал, принимал подарок, слуги складывали подношения на помосте, и там уже образовалась внушительная гора различных вещей.

   – Мама, а это кто? – вдруг восхищенно спросил Тафт.

   На помост поднялась девушка в белом блестящем плаще, под ним было ярко-красное платье. На голове покачивались белые перья, среди которых сверкали драгоценные камни. А на висках были нарисованы красные цветы. Девушка показалась Тафту прекрасной принцессой из сказки.

   Обычно Элиза отвечала на такие вопросы, что не знает, кто это. Ведь запомнить, как выглядят правители тысяч островов невозможно. Но эту королеву Элиза узнала.

   – Это королева острова Кэл. Ты был маленький, и, наверное, не помнишь, шесть лет назад ты выбежал на середину зала, запнулся за её плащ и чуть не упал. Она подхватила тебя, хотя не была обязана это делать. Твой папа очень бы на нас рассердился за твою шалость, но она убедила его не ругать нас.

   Тафт действительно этого не помнил, вернее, помнил, что бежал и запнулся за чей-то плащ, но кто был в этом плаще, не заметил.

   – Она очень добрая? – спросил он.

   – Да, – ответила Элиза.

   Делегация от острова Кэл задержалась около Императора дольше, чем другие, но не больше чем на минуту, и уже отошла. Провожая королеву взглядом, Тафт спросил:

   – А можно я подойду поприветствовать её и поблагодарить за тот случай?

   – Конечно, – разрешила Элиза.

   Ее маленький мальчик стал уже достаточно большим, чтобы она не боялась отпускать его одного в пределах дворца. И он с несколькими сверстниками – детьми придворных – излазил его весь сверху донизу.

   Тафт радостно вскочил, и бросился было бежать, но еще обернулся:

   – А как её зовут?

   – Милана... фамилию я не помню... Калимен или Калитен... Но ты можешь называть её просто Ваше Величество.

   – Хорошо, – кивнул Тафт и убежал.

   Он сумел добраться до стола делегации острова Кэл только минут через десять: пришлось обходить внушительную толпу придворных, собравшихся вокруг нескольких столов самых богатых островов. А когда подошел к столу острова Кэл, королевы за ним не было, сидел только какой-то мужчина средних лет и девушка. На табличках перед ними было написано, что это сенатор от Кэл лорд Тедор Каплей и его секретарь леди Лилия Каплей.

   – А где королева? – разочарованно спросил мальчик, даже забыв поздороваться.

   – Её Величество вышла, но скоро вернется, – ответил лорд Каплей. – А что ты от неё хотел, малыш?

   – Я не малыш, и скажу ей, когда она вернется.

   – Да вот она уже идет, – секретарь сенатора указала на один из входов в зал.

   В нём показалась королева в белом плаще и красном платье и молодой мужчина. Тафт уже прочитал на табличках, что королеву зовут Милана Калинтэн, а мужчина – её секретарь Селен Атрейн. Вскоре они подошли к столу.

   – Ваше Величество, к вам посетитель, – с улыбкой сказала Лилия. – Вот этот молодой человек. Он хотел вам что-то сказать.

   Вблизи королева была еще прекраснее. Тафт смутился и забыл, что хотел сказать. Она взглянула на мальчика и ласково улыбнулась.

   – Ну же, будь смелее, – подбодрила она его.

   – Я не боюсь, – сказал Тафт. – Я... хочу только поблагодарить...

   – За что? – удивилась королева.

   – Поблагодарить и всё, – сказал Тафт и убежал.

   Он сам себе удивлялся. Почему он так смутился? Тафт не мог понять. Вот если бы королева Милана была одна, он бы сказал, за что благодарит. Она бы сразу вспомнила. А другим людям незачем знать о том, что случилось шесть лет назад.

   До самого вечера, пока длился приём, Тафт пытался застать королеву Кэл одну. Увы! Она ни на минуту не оставалась в одиночестве. Хотя бы один из трёх членов её свиты всегда был рядом.

   Потом Элиза увела Тафта в его комнату спать, так как детское время вышло, а сама вернулась на приём.

   Он подождал, пока его няня уснет, и тихонько выбрался из комнаты через окно на террасу. Он уже успел выяснить, где находятся апартаменты королевы Кэл, и пробрался по террасам к ним, ловко обходя охрану.

   Ему удалось заглянуть в окно и увидеть королеву с распущенными волосами, без традиционной одежды, в длинной полупрозрачной ночной сорочке и таком же пеньюаре. В интимном наряде и без макияжа королева показалась ему еще красивее. Он вдруг понял, что влюбился. Иначе, почему он словно прилип к окну и не может отвести от неё глаз? Раньше самой красивой Тафт считал свою маму, но теперь понял, что эта королева соперничает с ней красотой.

   А когда она заметила, что он подглядывает за ней с террасы, только улыбнулась, погрозила пальцем и задернула штору.

   Тафт тем же путем вернулся в свою комнату в покоях матери и уснул со счастливой улыбкой на лице. Ведь приём еще не окончен, и он сможет любоваться прекрасной королевой еще целых два дня.

   Но на следующий день утром Тафт не увидел королеву Милану в приёмном зале. Столик делегации от Кэл был пуст, и таблички убраны.

   – Мама, а почему королевы острова Кэл сегодня нет? – спросил он разочарованно.

   – Потому что королева Милана улетела на свой остров, не дожидаясь окончания праздника, – ответила Элиза. – Твой папа разрешил ей отбыть досрочно.

   – Почему? – удивился Тафт.

   – Потому что позавчера в королеву Кэл стреляли.

   – Кто? – Тафт широко открыл глаза.

   – Неизвестно. Твой папа приказал начать расследование.

   – Но ведь она жива, с ней всё в порядке?

   – Да, стрелявший промахнулся, он только немного поранил одну из её служанок.

   Тафт облегченно вздохнул и побежал к апартаментам королевы Кэл. Он пробрался в её комнату в надежде найти что-нибудь, что она забыла, чтобы хранить эту вещь, как талисман.

   Ему посчастливилось найти расческу, а на ней один длинный вьющийся темно-каштановый волос.

   Тафт завернул расческу с волосом в шелковый платок и спрятал в шкатулку к остальным своим сокровищам. Папиной золотой булавке для галстука, которую Император обронил в спальне Элизы, да так и не хватился её; ракушке с острова Эму, где Тафт провёл первые два года жизни; пёрышку редкой райской птички из императорского зоопарка; монеткам, найденным в разных концах дворца и другим дорогим его сердцу мелочам.

   Через несколько дней, когда Элиза и Грегор беседовали в гостиной покоев Элизы, а Тафт тихо сидел тут же, читая книгу по физике – он изучал уже программу средней школы, – разговор зашёл об острове Кэл.

   – Милый, я в последнее время стала странно себя чувствовать, – сказала Элиза.

   – Странно? – переспросил Грегор.

   – Мне кажется, у меня ноет спина, но меддроид говорит, что со мной всё в порядке, – ответила Элиза.

   – Ну, раз он так говорит, значит, действительно всё в порядке, – заключил Грегор. – Тем более что это тебе только кажется. Ты просто устала. Съезди, отдохни.

   – Куда?

   – Куда пожелаешь. Да хотя бы на остров Кэл. Говорят, там очень красиво, а озёра кристально чистые и вода в них целительная, хотя и ледяная.

   – Папа, – встрял в беседу взрослых Тафт. – А как идет расследование нападения на королеву Кэл?

   Грегор с удивлением взглянул на сына, он и понятия не имел, что Тафт об этом знает, но ответил:

   – Оно уже закончено. Никто на неё не покушался. Это был шальной выстрел. Королева Милана улетела на свой остров сразу, как только поздравила меня с юбилеем.

   – Но я видел её после, разговаривал с ней!

   – Это был двойник королевы, которых у неё несколько, для обеспечения безопасности, – пояснил Нехран, и спросил: – А почему ты вдруг так заинтересовался королевой Кэл?

   – Потому что я хочу жениться на королеве Милане Калинтэн, – выпалил Тафт.

   Эта мысль только что пришла ему в голову, и так понравилась, что он тут же её озвучил.

   Нехран раскатисто рассмеялся, и хохотал так долго, что Тафт едва не расплакался от обиды, не понимая, что такого смешного он сказал.

   Просмеявшись, Грегор проговорил:

   – Спасибо, сынок, повеселил. Давно я так не смеялся. Таффи, остров Кэл – слишком мелкая цель для такого завидного жениха, как ты. Тем более что королевы Кэл не выходят замуж, пока их не переизберут. А когда ты дорастешь до брачного возраста, королева Милана уже станет старухой.

   Тафт очень расстроился, и несколько дней грустил о том, что в тот вечер видел в окно не королеву.

   Потом он прочитал в инфосети всю информацию, которую смог найти об острове Кэл, и принципе его управления. Он узнал, что у королевы четыре двойника, и увидел их фотографии, почти неотличимые от оригинала. Больше всех на королеву Милану была похожа Лайма Сабитхе, и отец сказал ему, что на юбилее королеву замещала именно она. Тафт решил, что не стоит замечать разницу.

   И насчет того, что Милана станет старухой, тоже успокоился. Он посчитал, что когда ему исполнится шестнадцать, ей будет двадцать семь. Совсем не старуха, а женщина в самом расцвете лет. Матери Тафта двадцать восемь, а она выглядит, как юная девушка. И жена принца Девлина принцесса Элла тоже старше своего мужа, а выглядит совсем девчонкой.

   Так что осталось подождать всего восемь лет. К тому времени Тафт уже станет принцем, наследником Императора, и любая девушка будет считать за счастье выйти за него замуж.

***

Через несколько дней Грегор спросил у Элизы:

   – Так ты полетишь на Кэл, дорогая?

   – О, нет, лучше на Айзель, – ответила она. – На Кэл слишком холодно.

   – Зато королева – огонь, – сказал Грегор. – Стала красавицей, каких мало, и умна к тому же. Она – украшение каждого имперского праздника. Будь моя воля, я бы попросил её остаться королевой на второй срок.

   – Милый, – улыбнулась Эльза. – Разве не всё на Айгере в твоей власти?

   – Увы. Я не могу, да и не хочу вмешиваться во внутренние дела лояльных к Империи островов. Я сделаю лучше. Через два года на Кэл будет новая королева. Сначала я предложу Милане пост в имперском правительстве. А потом женюсь на ней. И, наконец, получу нормального наследника, а не вот это вот всё.

   Он неопределенно кивнул в сторону крыла дворца, где находилось большинство покоев его детей и внуков.

   Элиза ничем не выдала своего разочарования и ревности. Ведь он обещал жениться на ней!

   Она никогда не была ревнива, и думала, что не подвержена этому чувству. Потому что знала о множестве других любовниц, с которыми Грегор встречался одновременно с ней. Была знакома и с некоторыми их детьми. Элиза никогда не ревновала к ним. Но эта юная королева – совсем другое дело. Грегор говорил о ней с восхищением и ноткой уважения в голосе.

   Не то, чтобы Элиза хотела стать императрицей, но она обещала сыну, что Грегор женится на ней и тогда он станет наследником. Он мечтал об этом, хотя знал, что его жизнь закончится гораздо раньше, чем его отец передаст власть кому бы то ни было. Тафту просто было необходимо иметь статус не ниже, чем у других детей Нехрана, потому что умом даже в восемь лет он превосходил многих, кто намного старше. Элиза считала, что он достоин этого. Если бы у него были бионаниты, Грегор и не помышлял бы о новом наследнике.

   И Тафт единственный человек на всей Айгере, которого Элиза любит больше, чем венценосного любовника.

   – Дорогой, а помнится, ты обещал жениться на мне, – сказала она игривым тоном, будто бы пошутила.

   – Помнится, ты говорила, что будешь любить меня независимо от того, женюсь я на тебе или нет, – ответил он в том же тоне.

   – Конечно, – согласилась Элиза. – Я не отказываюсь от своих слов. Но если бы ты на мне женился, это стало бы твоим лучшим признанием в любви.

   – Моя дорогая, даже Милана не сравнится с тобой, – сказал Грегор, обнимая молодую женщину. – Она нужна мне только как мать моего наследника, хотя, надеюсь, он еще долго не понадобится. – А жениться на тебе я еще успею.

   Элиза успокоилась, но заноза в сердце осталась.

ГЛАВА 6

– Дэв, я закончила, – сказала Элла, входя в комнату Девлина.

   Он проснулся, потянулся и спросил:

   – Который час?

   В спальне горел ночник, шторы были плотно закрыты.

   – Скоро утро, – ответила Элла.

   – Ты работала всю ночь? – удивился он.

   – Да.

   – Надо было прерваться. Вдруг от усталости ты сделала что-то не так? Ты его еще не пробовала активировать?

   – Нет.

   – Хорошо. Не делай этого без меня. Я сейчас встану, и пойдем, опробуем где-нибудь.

   Элла и Девлин прожили вместе три года. Муж многому успел научить жену в плане овладения сенсорикой. Элла научилась притягивать и отбрасывать различные предметы, замедлять падение, усиливать слух, зрение, чувствовать приближение опасности и многому другому. Но до полного владения сенсорными способностями ей было еще далеко. Девлин и сам не во всём был мастером, и продолжал учиться у отца, Грегора Нехрана.

   Недавно Девлин дал Элле задание изготовить плазменный меч. Сказал, будет учить её сражаться, когда у неё будет, чем.

   Знал бы Император, чем занимаются его сын и невестка, убил бы на месте обоих. Но, когда Элла вышла замуж и перестала танцевать, он потерял к ней интерес. А Элле и Девлину нравилось делать то, что запрещено, под самым носом у того, кто запретил учить и учиться сенсорике. Обоим это доставляло огромное удовольствие и добавляло адреналина в кровь.

   Девлин встал с постели и начал одеваться.

   Элла смотрела на мужа. Он красив, и фигура совершенна. Девлин нравился ей, и они дарили друг другу ночи, полные огня и наслаждения. Элла избавилась от любви к Селену Атрейну, но Девлина не полюбила, испытывая к нему лишь благодарность, что не мешало ей получать удовольствие от близости с ним.

   Со стороны Элла и Девлин смотрелись прекрасной парой, да и сами считали, что идеально подходят друг к другу.

   – Покажи, – потребовал Девлин, застегнув кожаную куртку.

   Элла протянула плазменный меч, который делала несколько недель. Она изготовила бы его гораздо быстрее, если бы не нужно было притворяться праздной изнеженной принцессой, которая занимается только собой и ублажением мужа.

   Девлин взвесил в руке изящную рукоять, удовлетворённо кивнул, вернул её Элле и они вышли из комнаты.

   Конструкция плазменного меча достаточно проста. Он состоит из кристалла аквалина и корпуса-рукояти, в котором находится емкость с жидким металлом пирением.

   Кристаллы аквалина добывают в глубоких пещерах на некоторых островах Айгеры. По всем признакам они напоминают алмазы – необработанные кристаллы представляют собой кубики, октаэдры или додекаэдры. И по красоте и твердости аквалины не уступают алмазам. Но драгоценными камнями они не считаются, так как при первом же распиле внутри кристалла обнаруживается трещина, или скорее узкая щель правильной четырехгранной формы – сильно вытянутого ромба. Цвет клинка зависит от оттенка кристалла аквалина.

   Аквалины дают плазме любые цвета солнечного спектра, кроме красного. Поэтому ментары встраивают в рукоять дополнительный элемент – рубиновый светофильтр, несмотря на то, что это усложняет конструкцию.

    Пирений при нагреве до определенной температуры легко переходит состояние плазмы. Но ментар или сенс не нагревают пирений, они заставляют его переходить в состояние плазмы с помощью сенсорики. Плазма вырывается из щели в кристалле аквалина и благодаря свойствам кристалла принимает форму сверхтонкого и сверхострого лезвия, которое может резать любой материал, как масло.

   А вот сделать плазменный меч совсем не просто. Все детали должны быть рассчитаны и подогнаны друг к другу так точно, что обычному человеку это не под силу. Одна мизерная ошибка при сборке меча или совершенно незаметный глазу изъян в одной из деталей, и пирений, вместо того, чтобы стать изящным лезвием, взорвется, уничтожив всё на три метра вокруг, включая и владельца.

   Потому Элла и Девлин решили испытать меч в безлюдном месте.

   Под императорским дворцом на нижних уровнях много больших и пустых помещений. Ребёнком Девлин нашел немало таких. Они спустились на лифте столько, сколько смогли, и дальше пошли по лестнице, по которой сотни лет никто не ходил, кроме Девлина. Здесь не было окон, ведь дворец разрастался не только вверх, но и вширь, перекрывая собой древние улицы.

   В других местах города нижние уровни чаще всего обитаемы, но под императорским дворцом даже самые отчаянные существа селиться не решались.

   Пришлось включить фонари. Супруги вышли в большой мрачный зал, бывший когда-то, тысяч пять лет назад, площадью. Элла поняла, что они находятся уже под дворцом.

   – Положи меч в центре, – сказал Девлин.

   Элла укрепила рукоять меча в выбоине брусчатки кристаллом аквалина вверх и отошла к мужу. Он увлек её еще дальше, в большую нишу в стене, и сказал:

   – Теперь можешь активировать.

    Элла представила алый клинок, и он появился над кристаллом. Только не алый, а чуть розоватый.

   Улыбнувшийся было Девлин нахмурился:

   – Что за хрень?

   – Не знаю... Я сделала всё так, как ты говорил.

   – Это точно рубин, а не какой-нибудь гранат или рубеллит?

   – Продавец уверял, что рубин...

   – Наверное, бракованный, – сказал Девлин. – Где брала?

   – В ювелирном на Гранд-Проспекте. Этот камень по всем параметрам подходил.

   – Кроме чистоты цвета. Ты на просвет его смотрела?

   – Нет...

   – Ладно, подарю тебе другой. А этот выкинь на помойку. Выключай меч, и пошли отсюда.

   Элла деактивировала лезвие, просто подумав, чтобы оно исчезло, призвала рукоять, она подлетела и удобно легла в ладонь.

   Супруги вернулись в свои покои, переоделись и отправились на завтрак. Можно было заказать еду и в комнаты, но Император хотел видеть всех своих наследников за столом в трапезной хотя бы раз в день. Девлин шутил по этому поводу, что отец их пересчитывает, не отправился ли еще кто-то на тот свет и не пора ли заводить нового, чтобы количество наследников не убывало.

   После завтрака Элла и Девлин праздно прогуливались по Парк-Авеню – широкой крытой галерее протяженностью пятьсот метров, украшенной живыми экзотическими растениями. По сути, это была огромная оранжерея, в которой сформирована собственная экосистема. Среди деревьев, увитых цветущими лианами, порхали большие бабочки и маленькие птички. И, хотя Элле не терпелось поскорее вернуться к переделке меча, они с Девлином вели себя так, словно им никуда не надо торопиться.

   Парк-Авеню была одним из путей из деловой части дворца в жилую, и любимым местом прогулок дворцовых жителей, поэтому здесь всегда много народу.

   На Парк-Авеню Элла и Девлин в очередной раз встретились с королевой Кэл и её секретарем. Те направлялись из жилой части дворца в деловую, видимо, на какую-то встречу.

   – Ваши Императорские Высочества, – королева Кэл остановилась, поравнявшись с Эллой и Девлином, и чуть склонила голову в приветствии.

   – Ваши Императорские Высочества, – секретарь поклонился чуть ниже, строго в соответствии с этикетом.

   – Королева, лорд Атрейн, – Девлин с Эллой тоже кивнули и прошли мимо.

   Элла, как всегда, сначала ничего не почувствовала к Селену, но вдруг что-то её смутило. Она даже оглянулась и посмотрела вслед уходящей парочке.

   – Дэв, ты видел, как Атрейн смотрел на королеву? – спросила она.

   – Видел. С обожанием. Кэланцы все обожают свою королеву, – ответил Девлин.

   – Нет, не просто с обожанием, – возразила Элла. – Я знаю Атрейна, как облупленного. Он влюблен в королеву!

   – Да нам-то что до этого, – равнодушно сказал Девлин.

   – Да ничего, – так же равнодушно ответила Элла.

   Но это была неправда. Она поняла, что её смутило. Селен смотрел на Милану так, как когда-то смотрел на Эллу. И она почувствовала ревность.

   Её разозлило, что он счастлив.

   «Жаль, что эту раскрашенную куклу тогда не убили», – подумала она неприязненно.

   Покушение на королеву Кэл произошло меньше месяца назад, и это происшествие еще было у всех на слуху. Так как расследование закончилось, но так и не выяснило, кто стрелял в неё, все продолжали строить разные предположения.

   Элле самой захотелось её убить, только затем, чтобы стереть это счастливое выражение с лица Атрейна.

   Элла в этот день встретилась с королевой Миланой еще раз, на семейном ужине. Ее присутствие развлекало Императора, и он приглашал её всякий раз, когда она прилетала на Гранд-Айгер по делам. Но, по крайней мере, она была одна, без секретаря, и без этой дурацкой традиционной раскраски.

   – Королева Милана, как чувствует себя ваш двойник? – спросил Император во время ужина.

   – Спасибо, хорошо, Ваше Императорское Величество, – ответила Милана. – Она уже поправилась.

   – Вам ведь осталось меньше двух лет на посту королевы, – заметил Император.

   – Да, Ваше Императорское Величество, – кивнула Милана.

   – Чем собираетесь заняться потом?

   – Я еще не думала об этом. Вот когда сложу полномочия, тогда и подумаю, – она улыбнулась. – Но сначала буду отдыхать, не меньше, чем полгода.

   – Понимаю, целых восемь лет у королевы Кэл не бывает отпуска, – сказал Император, тоже улыбнувшись. – Но, когда будете думать, чем заняться, подумайте о моём предложении.

   – О каком? – удивилась Милана.

   – Я предлагаю вам место в правительстве Империи.

   – О... – пораженно проговорила Милана. – Да, я подумаю.

   Элла слушала этот разговор без всякого интереса. Но её вдруг заинтересовала Элиза.

   Оттачивая свои сенсорные способности, Элла научилась чувствовать настроение некоторых людей, хотя до чтения мыслей ей было далеко. Девлин пока тоже не умел.

   Так вот, Элиза старалась не показывать того, что очень недовольна присутствием на ужине королевы Кэл, а когда Император предложил Милане пост в правительстве, она скривилась, как от внезапной зубной боли, и тут же склонились над тарелкой, чтобы никто не заметил, как она раздражена и расстроена. Никто и не заметил, потому что императорская любовница никому не была интересна.

   А Элла заметила.

   В следующее мгновение Элиза уже безмятежно-задумчиво улыбалась.

***

Элиза не могла позволить Милане поселиться в императорском дворце. Пусть это будет еще только через почти два года, надо уже сейчас принимать какие-то меры, чтобы этого не произошло. С тех пор, как Грегор сказал, что женится на Милане, она не находила себе места от ревности.

   Сначала Элиза решила, что должна сама родить императору еще одного ребенка, который будет иметь активные бионаниты и будет таким же умным, как Тафт. Но после рождения сына она больше ни разу не забеременела, хотя не делала для этого ничего. Личный медицинский дроид, который регулярно осматривал Элизу, говорил, что она здорова.

   Она предположила, что сам Грегор не хочет больше иметь от неё детей, он ментар, и вполне может делать так, чтобы их не было. Просто убивает тот биоматериал, который попадает в детородные органы Элизы при близости. Но поговорить с ним на эту тему она не решилась. Император и так делает для неё и её ребёнка больше, чем для остальных любовниц.

   Но что еще она могла? Поговорить с Миланой, чтобы не принимала предложения Императора? Даже если она не горит желанием работать в имперском правительстве, от подобного предложения нелегко отказаться.

   А, может, Милана только и мечтает о том, как стать женой Императора?

   Нет, говорить с ней – не вариант.

   Остается одно. Элиза должна убить королеву Кэл. И должна сделать это быстро, пока пересуды про нападение на королеву Кэл совсем не стихли. Пусть все думают, что неизвестный повторил попытку.

   Элиза не собиралась делать это сама, она даже ни разу не держала в руках никакого оружия опаснее столового ножа. Поэтому утром она отправилась в город, будто бы купить нижнее бельё. Она могла бы заказать его, и магазин сам приехал бы к ней во дворец. Но Император знал, что его фаворитка любит сама ходить по магазинам, поэтому не увидел в её желании пойти в торговый центр за пределами дворца ничего странного.

   Она зашла в торговый центр, в отдел нижнего белья и набрала кучу вещей для примерки, которая заняла бы не меньше часа. Так как фаворитка Императора не светилась на голоэкранах, в лицо её знал определенный круг людей, а здесь её принимали просто за богатую леди.

   – Милочка, – сказала Элиза продавщице. – Есть ли у вас другой выход из примерочной комнаты? Мне нужно встретиться с одним человеком втайне от мужа... ну, вы понимаете. Пусть он думает, что я примеряю бельё. А я не останусь в долгу.

   – Конечно, выход есть, – сказала продавщица, а её выражение лица говорило без слов: «Любой каприз за ваши деньги». – Но, пожалуйста, вернитесь до того, как муж примется вас разыскивать здесь.

   – О, конечно, дорогая, – кивнула Элиза. – Не беспокойтесь. Моя встреча не займет больше получаса. А потом я вернусь и куплю у вас много вещей.

   Она опасалась, что за ней могут следить, поэтому прибегла к такой уловке.

   Выйдя из торгового центра через другую дверь, Элиза спустилась на лифте на несколько уровней ниже и зашла в информ-кафе. Купила компьютерное место на двадцать минут и зашла в инфосеть анонимно.

   Найти наёмного убийцу оказалось не так уж трудно. В инфосети для этого имелся специальный раздел. Конечно, охотники за головами не писали в объявлениях открыто «Убью для вас любого за определенную плату». Они писали, например: «Займусь устранением вашей проблемы», или: «Помогу избавиться от неприятностей».

   Элиза послала запрос, тоже иносказательно, и на него откликнулось не менее десяти охотников. Но когда она написала, от кого нужно избавиться: «Девушка с кэланскими ландышами», девять наёмников отказались, не желая связываться с убийством королевы, хотя и маленького незначительного острова.

   Но десятый согласился. За непомерно высокую цену.

   Неважно.

   Элиза была готова на всё.

   На неё никто не подумает, потому что у неё нет таких денег.

   Вернее, все уверены, что нет.

   Хотя Элиза была знатной дамой, но, по сути – лишь содержанкой Императора, потому что всё, что она имела, щедро давал ей он, и потому знал, что и сколько у неё есть.

   Элиза родилась в небогатой семье, и в высшее общество императорского дворца попала случайно.

   Шестнадцатилетней девчонкой тринадцать лет назад она прилетела на Гранд-Айгер в поисках лучшей жизни, и пришла в дворцовое бюро по найму устраиваться на работу оператором посудомойных или стиральных машин, гладильных прессов или дроидов для уборки. Она согласна была на любую работу во дворце, так как с детства грезила роскошными покоями, шелковым постельным бельем и посудой из тонкого фарфора. Пусть она не будет жить в этих покоях, спать на этом белье и есть из этой посуды, она хотя бы сможет к ним прикасаться!

   Но чиновник из бюро по найму был очарован скромностью, красотой и искренностью девушки, и пристроил горничной в покои самого Императора. Ему давно было известно, что Император часто выбирал любовниц именно из этой категории окружающих его людей, многие его бывшие фаворитки вышли из простого народа.

   Чиновник не ошибся. Не прошло и недели, как Император заметил юную красавицу.

   А она, впервые увидев его близко, и не на голоэкране, а наяву, была очарована. Он столько столетий правит огромной планетой, у него столько дел и забот, а он по-прежнему выглядит лет на тридцать. Она увидела его, он стоял в своих покоях у окна, сложив руки на груди, и задумчиво глядя на постиравшийся дальше горизонта город. Император показался ей таким одиноким! Сегодня ему пришлось принять непростое решение разбомбить остров, на котором бушевала смертельная болезнь, чтобы она не разлетелась по всем островам Айгеры. Почему с ним рядом никого нет, когда ему требуется поддержка и участие? Да, он ментар, он сильный, но и ментар тоже человек!

   В порыве сострадания она подбежала к нему.

   – Ваше Императорское Величество! Хотите, я принесу вам кофе?

   Он оглянулся, увидел Элизу и улыбнулся:

   – Принеси. Но только в том случае, если мы будем пить его вместе.

   Еще до этого, когда Элиза впервые вошла в покои Императора, чтобы убраться там и перестелить постель, она удивилась, не увидев особой роскоши. Она восхищалась Императором и раньше, но эта строгость в его комнатах расположила её к нему еще больше. Да, он ментар, но он еще и обычный человек, который не кичится своим богатством.

   Она принесла ему кофе, села с ним за стол и мило болтала, как с обычным человеком, а он смотрел на неё и улыбался, и смеялся её незатейливым шуткам. А она радовалась, что смогла хотя бы ненадолго отодвинуть его заботы в сторону, чтобы он мог отдохнуть от них.

   Сначала Император пожаловал Элизе титул, возвысив до придворной дамы, потом сделал фавориткой.

   Элизе выделили покои во дворце, состоявшие из нескольких помещений, принадлежавшие бывшей фаворитке Императора, умершей пятьдесят лет назад. Всё это время покои были закрыты. Перед поселением Элизы в них прибрались и заменили всю мебель. Но старинные ковры и гобелены на стенах оставили, только пропылесосили.

   Элизе они нравились, но показалось, что почистили их недостаточно хорошо, и она решила сделать это сама. Девушка по очереди сняла каждый из них, расстелила в гостиной на полу и прочистила еще раз.

   Под одним из ковров на стене она обнаружила небольшую нишу, которая была замаскирована под вентиляционное отверстие, закрытое решеткой. Любопытно, зачем оно под ковром? Элиза решила проверить. В нише обнаружился мешочек с драгоценными камнями. Кто его положил, бывшая фаворитка, или кто-то до неё, Элиза не знала, но ей говорили, что коврам и гобеленам в её покоях больше двухсот лет, и столько же времени их не снимали со стен. Элиза не стала брать драгоценности, положила мешочек обратно в нишу, никому о находке не сказала, а потом и вовсе забыла о ней.

   А сейчас, когда понадобились неучтённые средства, вспомнила.

   Договорившись об убийстве королевы Кэл, Элиза вернулась в торговый центр через ту же дверь, быстро примерила пару комплектов белья и купила их, еще несколько без примерки и прибавила к их стоимости щедрые чаевые.

   На следующий день она снова поехала в город и оставила несколько драгоценных камней в условленном месте. Других контактов с охотником за головами Элиза не планировала. Оставалось только ждать, когда наёмник выполнит заказ. Никаких гарантий он не давал. Но подобные деятели обычно выполняли свою работу.

   Конечно, ей было жаль Милану. Но ничего личного. Элиза делала это ради своего сына.

   Когда королева острова Кэл прибыла на Гранд-Айгер со следующим визитом, Элиза с часто бьющимся сердцем ждала сообщения о её гибели. Но ничего не случилось. Королева пробыла на Гранд-Айгере три дня, побывала на нескольких встречах и на ужине у Императора, и никто на её жизнь не покусился.

   Элизе пришлось воспользоваться тем же приёмом, чтобы попасть в информ-кафе и связаться с охотником.

   «В чем дело, почему проблема не устранена?» – напечатала она сообщение.

   Ответ пришёл быстро: «Убрать К можно только во время прохода от катера к лайтеру в аэропорте или при подходе к Д. Мне стало известно, что в наряде К – двойник. К идет в толпе служанок, а они все одинаковые. Я не могу устранить сразу четыре проблемы. Которую выбрать? Нужна наводка».

   Это была большая проблема. Потому что Элиза тоже не могла различить служанок.

   «Сообщу позже», – написала она.

   Она нашла в инфосети и рассмотрела служанок королевы Кэл, нашла несколько записей их прохода от воздушного катера к лайтеру и от лайтера к дворцу.

   Лица девушек полускрыты глубокими капюшонами, походка у всех одинаковая, рост тоже, которая из четырёх Милана? Различить их невозможно. Элиза почти отчаялась, но продолжала смотреть записи, одну за другой, по кругу.

   И вдруг заметила, что одна из служанок часто переговаривается с секретарём. Значит, точно это Милана!

   «Выбери ту, что разговаривает с С», – написала она и ушла.

   Следующего нападения на королеву Кэл долго ждать не пришлось. Но Элиза узнала об этом не из голоновостей.

   – Мама, мама, её убили! – в комнату к Элизе вбежал плачущий Тафт, и уткнулся лицом в оборки платья на её груди.

   – Мальчик мой, что случилось? Кого убили? – спросила она с волнением.

   – Королеву острова Кэл! – всхлипнул мальчик.

   – Откуда ты узнал? – удивилась она.

   – Я видел! Я узнал, что она сегодня прилетает, и побежал к парадному входу во дворец, чтобы увидеть, как она идет к дворцу. И увидел... в неё снова стреляли! И убили! Убили!

   Тафт снова всхлипнул.

   – И что же ты плачешь? – спросила Элиза, обнимая сына и гладя по голове. – Это же просто номинальная правительница одного из тысяч островов.

   – Потому что я люблю её и хотел на ней жениться!

   Элиза похолодела. Вместо того чтобы помочь сыну, она сделала ему больно. Но она же не знала, что он на самом деле влюблён в Милану! Да, он говорил три месяца назад, что хочет на ней жениться, но Элиза не думала, что это всерьез! Он же еще такой маленький...

   Ну, наверное, не такой уж маленький, ведь ум у него, как у шестнадцатилетнего. Он уже заканчивает курс общей школы, и в будущем году собирается поступать в университет, хотя ему всего девять!

   – Ну, успокойся, Таффи, – сказала она ласково. – Если стреляли в королеву, то это наверняка была не Милана.

   – Но стреляли не в королеву, а в служанку! – сказал Тафт.

   – Ну и что? Их же четыре. Откуда ты знаешь, что попали именно в Милану?

   – Потому что та служанка разговаривала со своим секретарем. Зачем другим, простым служанкам, с ним разговаривать?

   – Таффи, не стоит так расстраиваться, – сказала Элиза. – Таких Милан у тебя будет еще миллион.

   – Нет! Не будет! Она одна такая! – воскликнул он и, всхлипывая, убежал в свою комнату.

   Элиза хотела побежать за ним, попытаться успокоить, но поняла, что не знает, как. Мороженое или обещание пойти в Луна-парк кататься на каруселях теперь вряд ли его утешат.

   «Таффи еще очень юн, – твердо сказала себе Элиза. – Он скоро забудет свою первую любовь. Зато теперь Грегор женится на мне, и мой сын станет наследником».

   Оставалось только искренне посочувствовать горю сына.

   К счастью, или к сожалению, оно было недолгим.

   Уже через час после происшествия стало известно, что убита не Милана Калинтэн, а её двойник леди Лайма Сабитхе.

   Элиза оказалась права. Никто не связал с ней новое покушение на королеву острова Кэл. Но Элиза сама не находила себе места от угрызений совести – из-за неё погибла совершенно невинная девушка.

   И как теперь жить с этим?

***

Звука выстрела не было. Просто что-то просвистело мимо уха Миланы, и Лайма, шедшая рядом и что-то говорившая шагавшему позади них Селену, замолчала на полуслове и упала, как подкошенная.

   – Лайма! – вскрикнула Милана, бросаясь к подруге, лежащей на плитах императорской площади.

   Охранники королевы подняли оружие, но снова не увидели, кто стрелял. К ним от парадных дверей дворца уже бежал взвод имперских солдат.

   – Нельзя останавливаться, – сказал Милане Селен, взял Лайму на руки и понес к входу во дворец.

   В фойе он положил её на пол, и к ней сразу подкатился медицинский дроид. Он склонился над телом, через минуту выпрямился и сказал:

   – Сожалею. Девушка мертва.

   – Но что её убило? Мы не слышали выстрела, – сказала Улла, игравшая королеву.

   – Её убило вот это, – дроид поднял, держа двумя манипуляторами, маленькую металлическую стрелку. – Она попала в сонную артерию. Какой был яд, установлю позже, но он был очень сильный, девушка умерла почти мгновенно.

   Милана едва сдерживала слёзы, Ида и Риана плакали. Улла в роли королевы не могла себе этого позволить, хотя тоже с трудом сдерживалась.

   Медицинский дроид вызвал каталку, уложил на неё тело Лаймы и увез морг. Остальная делегация отправилась в свои апартаменты.

   – Ненавижу это место! – в сердцах сказала Милана, переодеваясь в платье королевы.

   Все многосторонние встречи всегда проходили на Гранд-Айгере, и не летать на этот остров совсем было невозможно. Милана дала себе слово, что сведет эти полёты к минимуму.

   – Почему стреляли в Лайму? – спросила она, когда они с Селеном в её кабинете готовились к встрече, ради которой и прилетели на Гранд-Айгер.

   – Полагаю, хотели убить тебя, – ответил Селен.

   – Я понимаю, но это нелогично – убивать с вероятностью двадцать пять процентов.

   – Охотник был уверен, что стреляет именно в королеву, – задумчиво сказал Селен. – И я, кажется, понял, почему.

   – Почему?

   – Лайма разговаривала со мной. Охотник решил, что обычным служанкам незачем со мной разговаривать, значит, она и есть королева.

   – Она любила тебя, – сказала Милана и добавила твёрдо: – С этого момента я запрещаю служанкам разговаривать с тобой во время проходов!

   – Ваше Величество, вам пора идти на встречу, – в кабинет заглянул помощник сенатора от Кэл.

   – Уже идем, – ответил Селен.

   С помощью маски стилист быстро сделал королевский макияж, и Милана с Селеном отправились на встречу с правителями нескольких островов.

   Из-за нападения они немного задержались, но пришли вовремя, потому что не пришлось долго возиться с макияжем. На встрече должны были решаться вопросы по урегулированию миграции жителей с острова на остров и торговых отношений. Поэтому скорбь о подруге пришлось отложить на потом.

   Если вопросы на встречах касались только этих островов и не касались Империи в целом, Император никогда не посещал их.

   Но на эту встречу он пришел.

   Хотя его тут никто не ждал, указать на это никто не посмел.

   Император скромно сел в уголке и не мешал дебатам представителей других островов. Милана была серьёзна и сосредоточена, и, хотя все уже знали, что всего несколько часов назад на королеву Кэл было совершено новое покушение, никто не посмел расспрашивать её об этом при Императоре. Милана понимала, что если бы его тут не было, ни один вопрос не был бы решён, пока собравшиеся не утолили бы своё любопытство.

   Милана была даже рада, что Император здесь.

   И решения были приняты на удивление быстро и конструктивно, без всяких лишних речей, уводящих в сторону.

   Когда встреча была закончена, и все начали расходиться, Император сказал:

   – Ваше Величество королева Милана, задержитесь, пожалуйста, на несколько минут.

   – Да, Ваше Императорское Величество, – ответила Милана.

   Император подошёл к ней и Селену.

   – Королева, соболезную. Вы потеряли своего двойника. Я уверен, что хотели убить вас, Ваше Величество. Но в моём дворце вы в безопасности. Оставайтесь здесь, сколько захотите. Вы можете править своим островом и отсюда. Я распоряжусь, чтобы у вас была круглосуточная нано- и голосвязь с вашими министрами и сенатом. Ваша свита, конечно, тоже может оставаться с вами.

   – Спасибо за вашу заботу обо мне, Ваше Императорское Величество, – ответила Милана. – Но я не могу принять ваше предложение. Королева нужна народу Кэл не на голоэкране, а в натуральном виде. Поэтому предпочту вернуться на Кэл.

   – Что ж, это истинно королевский ответ и королевское решение, – сказал император, ничем не выказав своего недовольства. – Сообщите, когда соберетесь отбывать, я дам вам охрану понадежнее.

   – Буду очень признательна, – Милана поклонилась. – Никаких дел на Гранд-Айгере у меня больше не запланировано, поэтому мы отбываем немедленно.

ГЛАВА 7

– Ваше Величество, вам пора выйти к народу, – сказала Милана, приоткрыв дверь покоев королевы.

   Сегодня она в последний раз надела королевский наряд и сделала королевский макияж. Только один раз в восемь лет к народу выходят две королевы, и только на пять минут. Милана представит новую королеву, передаст ей полномочия, уйдет с балкона, и начнется празднество. Она ностальгически улыбнулась, вспомнив, с каким восторгом шла на коронацию.

   – Уже иду! – послышался из-за двери тоненький девичий голосок, и вскоре девушка вышла в сопровождении четырех служанок.

   Идти с царственным достоинством у неё получалось не очень, она то и дело пыталась сорваться на бег.

   – Спокойнее, мы никуда не торопимся, – сказала Милана. – У вас, Ваше Величество, целых восемь лет впереди.

   – Восемь лет, это так мало! – воскликнула юная королева.

   Новой королеве тоже было четырнадцать лет, как и Милане восемь лет назад, она была моложе лишь на пару месяцев.

   А когда Милане сказали почти то же самое, она считала, что это целая жизнь, и сказала: «Восемь лет, это так много!»

   Они шагали рядом по бархатной ковровой дорожке. За ними шли их двойники – за новой королевой четыре, за Миланой – три. После второго покушения и гибели Лаймы Сабитхе ей оставалось быть на посту королевы всего год и шесть месяцев, и она не стала искать четвёртого двойника.

   Королевы вышли на балкон и встали перед собравшимся на площади народом. Служанки выстроились за ними полукругом.

   Конечно, дворцовая площадь не вместила всех желающих увидеть передачу полномочий, поэтому все прилегающие к площади улицы были запружены народом. Там, откуда королевский балкон уже не был виден, установили голоэкраны. В каждом городе острова на главных площадях тоже были установлены экраны, чтобы все могли посмотреть на церемонию. И все каналы Кэланской инфосети тоже показывали этот торжественный момент, так что можно было смотреть, не выходя из дома. Но мало кто в это время оставался дома.

   – Дорогие сограждане! – начала говорить Милана. – Пришло время передать власть молодой королеве. Представляю вам вашу новую избранницу: Её Величество королева Изабелла! Да здравствует королева Изабелла!

   – Королева Изабелла! Королева Изабелла! – начал скандировать народ на площади. – Да здравствует королева Изабелла!

   Милана сняла с шеи массивную золотую цепь с подвешенным к ней большим золотым ключом – этот символ власти называли ключом от острова, – и повесила на шею Изабелле. Она никогда не любила это украшение, и была рада, что надевать его приходилось не чаще раза в год.

   Народ продолжал скандировать имя новой королевы, она стояла и махала руками, а Милана и её двойники потихоньку ушли с балкона.

   Подруги давно обговорили, кто чем займётся, когда покинет королевскую службу. Все три девушки были из разных областей острова, и решили вернуться домой. Всем им предложили хорошие должности в администрации их областей. У Миланы тоже было несколько предложений, в том числе и от Императора, но она пока не решила, какое принять.

   Девушки попрощались, так как уезжали уже через пару часов. Они восемь лет не были дома, и общение с родственниками было сведено к минимуму. Поэтому не хотели задерживаться во дворце ни одной лишней минуты.

   А Милане придется задержаться, чтобы помочь королеве Изабелла войти в роль. Хотя она тоже соскучилась по родным.

   Милана с наслаждением сняла одежду королевы и смыла макияж с лица. Пока она этим занималась, уже не в покоях королевы, а в гостевых апартаментах, началось праздничное шествие. Перед балконом парадом проходили солдаты, охраняющие дворец, так как регулярной армии у острова не было. Только небольшое подразделение Имперской армии, в составе которого были только уроженцы острова Кэл. Лет пятьсот назад остров Кэл отказался от армии, объявив, что его защищает Империя, и дополнительной защиты ему не нужно. Императору этот жест очень понравился.

   Потом было шествие танцоров, певцов, оркестров и отдельных музыкантов, цирковых трупп и просто людей. Потом на площадь выкатили бочки с кэланским элем – традиционным слабоалкогольным напитком и выставили столы с угощениями. Народ будет веселиться до утра.

   А Милана надела простое платье и побежала в комнату к Селену. Она больше не королева, и теперь они могут встречаться открыто.

   Но дверь комнаты они всё же заперли изнутри.

***

Элиза даже не представляла, что муки совести могут быть такими болезненными. Вот уже и королева на острове Кэл сменилась, а Элиза всё еще не знала, как забыть о своей роковой ошибке. Но это было единственное логичное решение, убить ту, которая разговаривала с секретарём. Кроме королевы, это никому не нужно. Только Элиза не знала, что Лайма Сабитхе была влюблена в Селена Атрейна, и старалась поговорить с ним в любой удобный и даже неудобный момент.

   Конечно, больше она даже не помышляла об убийстве Миланы, и уже почти смирилась со своей участью быть вечной любовницей императора. И с тем, что он, скорее всего, женится на Милане, когда она прилетит на Гранд-Айгер, потому что не сможет отказаться от места в правительстве Империи.

   И с тем, что Тафт никогда не станет принцем.

   Роль фаворитки продолжала бы вполне устраивать Элизу, если бы не сын. Его несправедливо обделили званием принца и наследника. Тафт достоин того, чтобы его называли «сын Императора», а не «сын любовницы Императора». Он такой умный, эрудированный, воспитанный мальчик! Тафту всего одиннадцать, а он уже учится в университете. Элиза понимала, что просто так Император не может дать ему звание, иначе все любовницы потребуют признать и их детей наследниками. Но он не отказался жениться на Элизе, просто сказал, что еще успеет.

   Оставалось только набраться терпения и ждать.

   Элиза очень гордилась сыном, и расстраивалась, что Грегор её гордости не разделял. Увидев однажды, что Тафт читает книгу по квантовой физике, Нехран насмешливо спросил:

   – Таффи, тебе зачем это нужно?

   – Хочу понять, как работает фотонный гиперпространственный двигатель, – ответил Тафт.

   – Зачем? Мы не летаем в космос.

   – Но раньше ведь летали.

   – Раз перестали летать, значит, это было ни к чему, – сказал Нехран. – Наша планета сама, как небольшая галактика, и на ней еще очень много неисследованных мест.

   – А я знаю. И буду их исследовать, – ответил Тафт.

   – Твои ровесники гоняют мяч во дворе и рубятся в воздушные бои на компьютерах, а ты вечно сидишь, уткнувшись носом в книги, – сказал Император с ноткой осуждения в голосе.

   – Я хочу много знать, – ответил Тафт. – Это вы, папа, бессмертный, а я за свою короткую жизнь хочу успеть узнать и сделать как можно больше.

   Император нахмурился, но тут Элиза восхищенно воскликнула:

   – Грег, ты только послушай, он говорит, как взрослый!

   – Да, и это неправильно, – посетовал Нехран. – Одиннадцатилетний мальчишка должен играть с друзьями в войнушку, гоняться с ними на самокатах и лазить в чужие сады за фруктами.

   – Но вы сами, папа, в одиннадцать лет не делали этого, – ответил Тафт. – В это время вы усердно постигали теорию и практику сенсорики.

   – Да. И теперь жалею, что у меня почти не было детства, – сказал Император. – Не пожалей потом и ты.

   – Не пожалею, – заверил Тафт. – Мне гораздо больше нравится читать о квантах и фотонах, чем воровать яблоки в чужих садах. Тем более что на Гранд-Айгере их нет.

   Император расхохотался.

   – Ты всегда находишь, чем удивить меня, Тафт, за это ты мне и нравишься, – сказал он. – Хорошо. Ты говорил, что хочешь исследовать Айгеру. Даю тебе зелёный свет. Требуй для этого всё, что нужно. Корабль, экипаж, группу ученых, приборы, средства. Дерзай!

   Он хотел смутить мальчика, был почти уверен, что тот заюлит, начнет отнекиваться, скажет, что он хочет исследовать планету не теперь, а когда станет взрослым. Или пусть кто-нибудь организует экспедицию, а его просто возьмет с собой.

   Не вышло. У Тафта загорелись глаза.

   – Правда? Мне, правда, можно прямо сейчас? Спасибо, папа! Я уже давно хочу организовать экспедицию в экваториальную зону! Там, где протекают холодные газовые течения, возможно, есть острова, на которых можно жить! Гранд-Айгер переполнен, и можно было бы переселить туда много народу!

   – Организуй, – одобрительно кивнул Грегор.

   – Но... Грег... он же еще маленький! – встревожено проговорила Элиза.

   – Я не маленький, мне скоро двенадцать! – быстро возразил Тафт.

   – Ты сама сказала, что он говорит, как взрослый, – заметил Император. – Вот пусть и поступает, как взрослый.

   Когда Император ушел, Элиза сказала:

   – Таффи, это же очень опасно!

   – Мама, не волнуйся, я смогу, – ответил мальчик. – Я хочу этого больше всего на свете!

   – Ты просто хочешь доказать отцу, что ты лучший, – сказала Элиза. – Но тебе ничего не надо ему доказывать. Он и так знает, что ты – лучший.

   – Ничего я не хочу доказывать папе, – возразил Тафт, но это была неправда. Он будет доказывать отцу, что достоин звания наследника, пока тот не поймет, что у него нет наследников достойнее Тафта. – Я просто хочу знать всё о планете, на которой живу.

   «И которой буду когда-нибудь править», – мысленно добавил он.

   Хотя еще не знал, как это сделает, но уже решил для себя сделать для этого всё, что в его силах.

***

Милана ничуть не жалела о потерянных королевских почестях, всегда считала их излишними. Ей нравилось чувствовать себя свободной, но больше всего нравилось, что уже не надо летать на Гранд-Айгер.

   О том, что Император предложил ей место в правительстве Империи, она не сказала никому, кроме Селена. Слухи, правда, ходили, ведь на том ужине у Императора она была не одна. Милана никак их не подтверждала, и они постепенно стихли.

   Милана съездила к родителям, но пробыла у них всего неделю, не хотела надолго расставаться с Селеном, который уже принял предложение о работе в сенате острова. Когда она вернулась в столицу, Селен спросил:

   – Ты еще не решила принять предложение Императора?

   – Нет, и не хочу принимать. Не хочу возвращаться туда, где меня два раза хотели убить, и погибла моя лучшая подруга, – ответила Милана. – Но, боюсь, для Императора это ничего не значит. А как отказаться, не знаю. Вдруг он не потерпит отказа? Может пострадать весь наш остров.

   – Ну, Император жесток, но в то же время благороден. Ты нравишься ему, и, я думаю, он не будет сильно на тебя сердиться. Особенно если у тебя будет уважительная причина не принимать его предложение, – Селен улыбнулся.

   – Какая? – удивилась Милана.

   Она не могла найти ни одной.

   – Если ты вообще не будешь работать, – доверительно сообщил Селен.

   – Да? Прекрасная идея! Но на пенсию мне вроде как еще рано, а другой причины не работать я не знаю, – Милана пожала плечами.

   Вообще-то возможность не работать была. Королевское выходное пособие оказалось немаленьким. Положив деньги на счет в банке, можно было бы спокойно жить на проценты, если особо не шиковать. Просто Милана не представляла, как можно всю жизнь жить в праздности.

   – Есть такая причина, – сказал Селен. – Если ты выйдешь замуж и родишь детей.

   – А у меня есть жених? – Милана сделала вид, что удивилась.

   Селен сделал вид, что размышляет, потом ответил:

   – Думаю, да.

   – И кто же он?

   – Ты его знаешь. Он работал секретарем у бывшей королевы Кэл. Кажется, его зовут Селен Атрейн.

   – Это ты сейчас так сделал мне предложение? – догадалась Милана, и сердце часто забилось от радости.

   – Ну... как бы это поточнее выразиться?.. Да.

   – Атрейны такой знатный род, – будто бы заколебалась Милана. – А я из простого сословия.

   – Милана Калинтэн, запомни, королевы бывшими не бывают. Для меня ты навсегда ею останешься. Поверь, я бы стал королём, если бы это было возможно, чтобы быть равным тебе.

   По мере того как он говорил, тон становился всё серьезнее.

   – Не преуменьшай свои заслуги, Селен Атрейн. Если бы не ты, я была бы худшей из всех королев Кэл, – так же серьёзно ответила Милана.

   – Так ты согласна стать моей женой?

   – Да.

   Не прошло и месяца с этого разговора, как Милана и Селен сыграли свадьбу.

   В ожидании прибавления семейства Селен построил в Кэлане дом.

   – Он похож на маленький дворец! – воскликнула Милана, когда в первый раз увидела его.

   – Это чтобы ты всегда чувствовала себя королевой, – ответил Селен. – А так как я уже не могу быть твоим секретарём, потому что работаю в сенате, дарю тебе дроида-секретаря. Спам, выходи.

   Одна из дверей, выходивших в холл, открылась, и оттуда вышел человекообразный дроид. Он имел обличье, лишь схожее с человеческим – руки, ноги, голова. Его высокая металлическая фигура, покрытая сверкающей золотистой эмалью, была угловатой и немного нескладной, а лицевая панель, отдаленно напоминающая человеческое лицо, лишена всякой мимики.

   – Добрый день, хозяин Селен, добрый день, хозяйка Милана, – вежливо поздоровался Спам. – Разрешите представиться. Я многофункциональный андроид-секретарь-переводчик, модель третья, СП3аМ3, можно просто Спам.

   – Зачем мне секретарь, если я не работаю? – спросила Милана.

   – О, я могу быть не только секретарём, – ответил Спам. – Я могу быть дворецким, управляющим кухонными и садовыми дроидами, и дроидами-уборщиками, я полагал, что именно для этого хозяин Селен привез меня в этот прекрасный новый дворец. Так же я отлично вожу лайтер. Я служу в доме Атрейнов уже сто пятьдесят девять лет, знаю историю семьи Атрейнов, которая насчитывает более десяти тысяч лет, и могу поведать множество семейных историй, преданий и легенд.

   – Я не знала, что подобные андроиды могут так много. Те, что были у нас во дворце, могли быть только секретарями, – сказала Милана и улыбнулась. – Спасибо, Спам, конечно, ты нам очень пригодишься.

   – Благодарю вас, хозяйка Милана, – сказал Спам, и ей даже показалось, что он немного раздулся от гордости и важности собственной персоны.

***

Император не обманул. Когда Тафт, один, без мамы! – пришел в Императорскую Академию Естественных Наук и сказал, что организует экспедицию к экватору, его не подняли на смех, как уверяла мама, а поддержали и помогли набрать команду, составить список требуемых вещей, рассчитать смету. Какие потребуются корабли, сколько топлива и пищевых припасов, сколько денег уйдёт на зарплату ученым, команде корабля и вспомогательному персоналу.

   Вместе с академиками Тафт изучил карту газовых течений и определил место исследований. Начало экспедиции назначили через месяц, и она продлится год. Тафта всё это устроило.

   Он выступил в Имперском Сенате о необходимости поиска новых островов для заселения, и научно обосновал отправку экспедиции в экваториальную зону, которую вот уже тысяч пять лет никто не исследовал.

   Сенат почти единогласно одобрил экспедицию и выделил на неё средства.

   С Тафтом все разговаривали, как с взрослым, и это ему очень нравилось. Он и сам чувствовал себя взрослым, и, чтобы доказать это остальным, был готов совершать подвиги.

   Народ охотно записывался в его экспедицию, возможно потому, что Тафт хоть и незаконнорожденный, но всё же сын Императора. Поэтому они рассчитывали на лучшие условия, жалование и безопасность. Но отец сразу предупредил Тафта, что никаких особых условий у его экспедиции не будет. Тафт благоразумно никому не сообщил об этом.

   Поняв, что сын не отступит, Элиза просила его взять её с собой. Но он со всей серьёзностью ответил:

   – Мама, там ты мне ничем не поможешь. Ты нужна мне здесь, во дворце. А то вдруг пока тебя не будет, папа найдёт себе другую фаворитку.

   Элиза очень не хотела расставаться с сыном на целый год, но он был прав. Ей пришлось отодвинуть куда подальше тревогу за сына и оставаться милой и веселой с Императором и продолжать любить его не смотря ни на что.

   А Тафт рассчитывал, что вернётся уже наследником. Ну, или хотя бы приблизит этот момент. Поэтому с радостью отправился в путешествие.

   Он еще ни разу не улетал с Гранд-Айгера, а перелета на родной остров матери и обратно не помнил ввиду младенческого возраста. Теперь Тафт стоял на открытой палубе на носу большого воздушного корабля, одного из трёх, летящих над белым океаном инертного газа, и мечтал открыть нечто такое, за что отец сразу начнёт уважать его.

   Сначала он каждый день связывался с матерью по голосвязи, потом по наносвязи, когда голографический сигнал перестал адекватно отображаться на экране из-за слишком далёкого расстояния от передающих станций, а потом сигнал и вовсе пропал. Больше полугода связи с Гранд-Айгером не было совсем.

   Тафт проложил курс так, чтобы пролететь мимо Великого веера – одного из необъяснимых чудес Айгеры, находящегося близко к экватору планеты.

   Великий веер представлял собой колоссальный водяной гейзер, вырывавшийся из-под толщи инертного газа, словно из гигантского садового шланга с плоским раструбом, и поднимался под углом около сорока пяти градусов на высоту не менее ста километров. В верхних слоях атмосферы некоторое количество воды превращалось в облака, и они разлетались над планетой, проливаясь дождями за сотни тысяч километров от гейзера. Остальная вода постоянным дождем падала обратно в газовый океан примерно в тысяче километров от основания «веера». Вода в гейзере холодная, поэтому вокруг бушевала постоянная буря из-за встречи охлаждённого водой воздуха с теплым экваториальным.

   Исследовательские экспедиции опасались приближаться к этому месту. Предпоследняя была вблизи гейзера лет четыреста назад.

   Тафт видел гейзер только на древних фотографиях в информационной сети, в большинстве они были нечёткими, так как от долгого хранения файлы были побиты вирусами или просто перестали правильно отображаться от старости. Поэтому он хотел увидеть природный феномен Айгеры своими глазами.

   Но, когда они подлетели к Великому вееру, Тафт был разочарован, потому что они ничего не увидели, кроме клубящейся над горизонтом облачности.

   Тафт пошёл в капитанскую рубку и сказал капитану:

   – Давайте подлетим поближе, я хочу сфотографировать гейзер.

   – Нельзя, это опасно, – возразил капитан. – Вокруг гейзера постоянный грозовой фронт.

   – Между гейзером и грозовым фронтом должен быть спокойный участок, – сказал Тафт.

   – Я так не думаю, – снова возразил капитан.

   – Но древние исследователи как-то сумели его сфотографировать, – парировал Тафт. – А значит, спокойный участок есть.

   В это время в рубку вошли двое учёных, и один сказал:

   – А мальчик прав. Если древние не ошибались, и вода в гейзере холодная, она остужает окружающую атмосферу, и холодный воздух должен распространяться вокруг, вытесняя теплый. Буря возникает только на стыке холодного и тёплого воздуха, и этот фронт не должен быть очень широким. Наши воздушные суда крепкие и надёжные, и могут преодолеть его.

   – Я бы не стал на это рассчитывать, – слова ученого не убедили капитана.

   – Хорошо, давайте не полетим на кораблях, – предложил Тафт. – Мы возьмем небольшой разведывательный катер, поднимемся выше облаков и пролетим над бурей. Сфотографируем Веер и потом так же вернемся.

   – А кто поведет катер? Ты, что ли? – спросил капитан.

   – Я бы повёл, так ведь вы мне не доверите, – ответил Тафт. – Разве у нас нет хороших пилотов?

   – Ладно, летите, – сдался капитан.

   Нельзя сказать, что Тафту было не страшно лететь к гейзеру. А вдруг они ошиблись, и спокойного фронта вокруг феномена нет? И они с размаху врежутся в бьющую с колоссальным напором из-под газа воду? А если пилот окажется недостаточно искусным, и они упадут в газовый океан?

   Но любознательность и желание, во что бы то ни стало, удивить отца, были сильнее страха.

   У них всё получилось. Тафт с группой ученых и опытным пилотом приблизились к гейзеру, сумели сфотографировать его и снять на видео. Но облет по окружности занял бы слишком много времени, да и горючего не хватило бы. А Тафту так хотелось заглянуть под водяной зонтик! Но из-за сплошной плотной завесы дождя в месте, где вода падала в океан газа, там ничего не было видно. Тафт дал себе слово, что когда-нибудь прилетит сюда с новой экспедицией.

   Они вернулись на корабль и продолжили полет к экватору.

***

Через полгода после коронации новой королевы Милана получила приглашение из Имперского правительства занять место заместителя главы губернаторов от секторов Айгеры. Предложение исходило не от Императора, но Милана понимала, что именно он приложил руку к этому приглашению.

   В письме к секретарю Имперского правительства она выразила горячую благодарность за столь высокое доверие, и сожаление, что она не может принять это предложение, потому что через шесть месяцев ждёт ребенка. А после его рождения минимум три года вообще не будет работать.

   И заместителем главы губернаторов назначили другого человека.

   В ответ Милана получила письмо с поздравлением от Императора и выражением надежды, что через три с половиной года, когда она захочет поработать, ей пришлют еще одно приглашение.

   – Ну вот, три с половиной года можно жить спокойно, – сказала Милана, показав письмо Императора мужу. – А потом что?

   – А потом просто достаточно каждые три года рожать по ребёнку, – ответил Селен.

   – А я надеюсь, ты шутишь, – сказала Милана.

   Через полгода она родила прелестную девочку, которую они назвали Айной.

   – Очень красивое, но слишком простое имя, – сказала Савана, сестра-двойняшка Селена, когда пришла к брату и его жене посмотреть на малышку.

   – Скромно, но со вкусом, – отозвался Селен. – А зачем нашей дочери вычурное имя?

   – Ну, потому что когда ей исполнится четырнадцать, народ Кэл как раз будет выбирать очередную королеву, – ответила Савана. – С именем Изабелла, или Элеонора, или Анжелина у неё будет больше шансов занять этот пост.

   – Но я не хочу, чтобы Айна становилась королевой, – запротестовала Милана.

   – Ну, это от тебя не зависит, – сказала Савана. – В четырнадцать лет девочка уже сама решает, участвовать в отборе или нет.

   – Будь я на её месте, ни за что бы не стала, – сказала Милана.

   Но тогда она не встретила бы Селена, и не была бы сейчас безмерно счастлива. Поэтому Милана решила, что не будет препятствовать, если её дочь в своё время захочет принять участие в отборе. А имя в этом не главное, на время его можно и сменить, такие случаи в истории острова Кэл были.

***

Тафт вернулся на Гранд-Айгер через год, повзрослевшим, закалённым в трудном путешествии. У него появилось много друзей среди членов его экспедиции, несмотря на то, что он был моложе всех минимум в два раза.

   Тафт интуитивно чувствовал, как надо вести себя в той или иной ситуации, поэтому даже среди учёных завоевал авторитет. Они поражались его мощному аналитическому мышлению, которое при недостатке данных позволяло делать чаще всего правильные выводы. Благодаря этому все три корабля экспедиции без особых потерь вернулись домой.

   Однажды они летели так долго над океаном газа в тропической жаре, что двигатели кораблей перегрелись и готовы были вот-вот выйти из строя, а островов, на которые можно было бы приземлиться, чтобы дать им передышку, видно не было. Тогда Тафт очень пожалел, что айгерцы давно не летают в космос. Потому что пришлось лететь наобум, не зная, что ждёт впереди. Если бы они могли подняться выше атмосферы, то могли бы увидеть, на каком расстоянии находится следующий остров и есть ли у них шансы долететь туда.

   Тафт стоял на открытой палубе своего флагмана, невзирая на жару, и осматривал горизонт в бинокль в надежде заметить хоть какой-нибудь маленький островок. Но их не было. Он уже хотел было дать команду поворачивать назад, на тот остров, с которого они улетели несколько дней назад, но без особой надежды, что смогут дотянуть до него.

   Вдруг он что-то заметил, и побежал в капитанскую рубку.

   – Капитан, правьте левее на тринадцать градусов! Через несколько километров там будет остров!

   – Но там ничего нет! – возразил капитан.

   И действительно, нигде не темнело даже маленького пятнышка на белом пространстве газового океана.

   – Посмотрите сами, – сказал Тафт, указав рукой направление. – Видите, там почти нет волн! То есть их характер меняется! Там есть остров, но он немного притоплен в газе. Мы просканируем его, найдем наиболее мелкие участки и сядем! Сколько времени надо, чтобы двигатели остыли?

   – Несколько часов. Но это рискованно, – засомневался капитан.

   – А у нас что, есть выбор? – спросил Тафт.

   Капитан не стал спорить и передал приказ на другие корабли.

   Вскоре они нашли место, где слой газа был совсем тонким, всего около метра, и они сумели посадить суда. Некоторые учёные предположили, что это даже не остров, а сама поверхность планеты, потому что, возможно, на ней тоже есть горы, и это – самый высокий пик. Возможно, и остальные острова не плавают в океане газа, а являются вершинами гор планеты, но эта гипотеза ничем не была подтверждена, впрочем, как и та, что острова плавучие.

   Тафт и ученые бродили вокруг кораблей по газу почти по пояс, не выпуская из рук сканеры, чтобы не ухнуть в какую-нибудь невидимую расщелину, но поверхность была на удивление ровной. Она была очень твёрдой, но несколько образцов взять удалось.

   Через несколько часов корабли стартовали и без проблем долетели до следующего острова. Возвращаясь обратно, они снова остужали двигатели на затопленном газом острове.

   Экспедиция под руководством Тафта сделала много научных открытий, нанесла на карту Айгеры много новых островов. Большинство были непригодны для жизни, так как на них было слишком жарко, но безжизненными они не были. Стойкая к высоким температурам флора и фауна на них присутствовала. Всё же несколько островов в экваториальном поясе, пригодных для жизни, они нашли. Там было не слишком жарко благодаря огибающим их холодным газовым течениям, и обитала богатая флора и фауна.

   Мать встретила сына с дикой радостью и не выпускала из объятий целый день.

   Тафт с гордостью доложил о результатах экспедиции на научной ассамблее и в Сенате. Все были впечатлены.

   Но произвести впечатление на Императора ему не удалось. То есть, конечно, он был впечатлён, но не настолько, чтобы сразу даровать сыну статус принца и наследника.

   – Ты сделал потрясающие открытия, мой мальчик, – сказал он, когда они были втроём в покоях Элизы. – Но с практической точки зрения они бесполезны. Так что, можно сказать, деньги на экспедицию были потрачены впустую.

   Тафт хотел возразить, но не нашёл слов от возмущения, которое постарался не показать.

   – Но почему впустую? – спросила Элиза. – Наш сын сделал столько открытый!

   – Острова, пригодные к заселению в экваториальной зоне, слишком далеко, чтобы ими можно было эффективно управлять из центра Империи, – пояснил Грегор. – Из-за отсутствия передающих станций наносвязи с ними почти не будет.

   Тафт почувствовал, что ему хочется заплакать. Он так рисковал, он сделал даже невозможное, а отец не оценил. Но, как обычно, в бочку дёгтя Грегор добавил ложку мёда:

   – Конечно, научные открытия, сделанные твоей экспедицией и тобой лично, бесценны. Все участники получат от меня хорошие премии. Можешь заниматься наукой и дальше, если это тебя развлекает.

   – Спасибо, папа, – сдержанно поблагодарил Тафт.

   На следующий день он обнаружил на своём счете миллион кредиток, хотя не мог ими воспользоваться без разрешения родителей до достижения четырнадцати лет – частичного совершеннолетия, принятого на Нранд-Айгере.

   «Целее будут», – подумал Тафт, но уже планировал несколько новых экспедиций.

ГЛАВА 8

Еще один, летний дом Селен построил за городом у озера, когда через год у них родился сын Рик, чтобы детям было хорошо расти на природе. Мальчик быстро догнал сестру и по росту, и по развитию, через три года их можно было принять за близнецов. Дети были очень дружны, никогда не ссорились и всегда всё делали вместе.

   Когда позволяло время, семья Атрейнов жила в доме у озера. И детям тут тоже очень нравилось. Они любили кататься по озеру на лодке вместе с папой, а когда зимой оно ненадолго замерзало, на коньках с мамой. Когда приезжали еще дети Саваны, сестры Селена, которых у неё было трое, в доме всегда звенел детский смех и слышался топот, будто детей не пятеро, а втрое больше.

   Дети Саваны были немного постарше четырёхлетней Айны и трехлетнего Рика – дочери Танине было шесть лет, а близнецам Анатолю и Михаэлю – по четыре с половиной.

   Милане доставляло удовольствие возиться с этой оравой, но на двух детях они с Селеном пока решили остановиться. Милана соскучилась по работе, и уже получила приглашение занять место сотрудника дипломатического корпуса Кэл через полгода, когда занимающий это место сотрудник выйдет на пенсию.

   Нового приглашения о работе в правительстве Империи Милане не поступило. Может, Император уже передумал иметь её в своём штате, может, просто забыл.

   Милана и Селен об этом ничуть не сожалели.

***

Тафту исполнилось шестнадцать лет, он стал полностью совершеннолетним, а отец всё еще не женился на его матери. Один раз Элиза даже несмело напомнила венценосному любовнику об этом, но он отшутился. Не отказывал, но и не торопился выполнять обещание, хотя она по-прежнему была его фавориткой.

   Тафт был уверен, Император просто ждёт, чтобы он сотворил нечто выдающееся, проверяет его, именно потому, что хочет сделать наследником. Иначе, зачем он приглашает Тафта за свой стол, где сидят только самые приближенные лица и наследники? Говорит Тафту, что он занимается не тем, чем надо, и относится с презрением ко всему, что он делает, но щедро даёт на это средства?

   Тафт понял, зачем.

   Чтобы вызвать в нём желание добиться большего.

   Ведь, без всякого хвастовства, Тафт считал себя лучшим из десятков детей Императора, лучшим во всём, кроме наличия бионанитов. И надо доказать отцу, что и без доступа к сенсорным способностям Тафт может многое.

   Он был уверен, что когда-нибудь добьется отцовского одобрения. И по праву получит статус наследного принца.

   Но, пока этот день не настал, Тафт решил, что пора начинать расчищать дорогу к трону, чтобы, если Императору всё-таки понадобится наследник, выбор у него был небольшой, а если повезёт, то вообще никакого. А если что-то случится внезапно, и он не успеет сам указать на своего преемника, между наследниками разгорится нешуточная борьба. И чтобы бороться с меньшим числом противников, нужно позаботиться об этом заранее.

   Первым он решил убрать напыщенного и недалёкого единокровного старшего брата Девлина Нехрана, сорокапятилетнего Тодора Нехрана.

   Тодор почему-то был уверен, что именно он в ближайшем будущем станет Императором. Куда в этом ближайшем будущем денется его бессмертный отец-ментар, он не уточнял, просто исчезнет, и всё. Сенсорные способности у Тодора были ниже средних, ни учиться управлять ими и вообще чему-либо, ни работать он не хотел – зачем? У Императора огромный правительственный кабинет плюс губернаторский состав, плюс Сенат, зачем ему еще что-то делать?

   Единственное, в чём преуспел Тодор, это его внешность.

   Он, как две капли воды, походил на отца, и пока еще, стараниями взвода косметологов и пластических хирургов выглядел не старше Императора. Память у него была хорошая, и Император иногда использовал его, как своего двойника – посетить отдалённые острова или мероприятия, которые Императору не хотелось посещать, и на которых Тодор не должен говорить умных слов, а повторять только то, что велел отец.

   Тафт понимал, что Грегор Нехран поставил на Тодоре, как на наследнике, жирный крест еще четверть века назад. Но если с Императором что-то случится, вдруг Тодору первому удастся схватить корону? Потому Тафт и решил его убрать.

   Надо же с кого-то начинать, и Тодор – отличная кандидатура для тренировки.

   Для устранения принца Тафт разработал хитроумный план.

   Под видом ученого он связался с Тодором по инфосети, естественно, с не опознаваемого аккаунта.

   «Ваше Императорское Высочество принц Тодор! – написал он. – Выражаю вам восхищение вами в ваше последнее посещение острова Дабло. В роли Императора вы были неотразимы! Я ваш поклонник, принц Тодор».

   И подписался вымышленным именем.

   «Глубокоуважаемый лорд Грегориан, я рад, что вы мой поклонник, но я не был на острове Дабло, – получил он ответ. – Туда летал сам Император».

   «Позвольте с вами не согласиться, Ваше Императорское Высочество, – тотчас ответил Тафт. – Возможно, никто не заметил, но я ваш почитатель, потому отличаю вас от Императора. К моему глубокому сожалению, вы выглядите немного старше вашего отца, и скоро это будет заметно всем. Но я могу вам помочь».

   «Каким образом?»

   «Я могу создать вашего клона».

   Клоны стоили безумно дорого, но достаточно богатые люди могли позволить себе продлить жизнь клонированием. Были разработаны и приборы для переноса сознания в мозг клонированного человека. Хотя в сорока процентах случаев операции по переносу сознания оказывались неудачными.

   «Это неприемлемо. Мне жизнь еще не надоела».

   «Вашей жизни ничто не будет угрожать, Ваше Императорское Высочество, – пообещал Тафт. – Я ученый, и разработал новый принцип переноса сознания в мозг клона. Он удачен в ста процентах случаев».

   Не то чтобы принц Тодор был очень доверчив, но страх выглядеть старше Императора уже давно владел им. Тогда отец перестанет посылать его вместо себя, а Тодор больше всего любил время, когда замещал Императора, ведь в такие минуты он на самом деле чувствовал себя властелином всей планеты.

   На те деньги, что выдал ему отец в виде премии, Тафт приобрёл оборудование для клонирования, с расчётом на то, что ему самому когда-нибудь придется воспользоваться им, если Император проживёт достаточно долго. Оборудование для переноса сознания в клона он тоже приобрёл, но пользоваться им пока не планировал, рассчитывая сначала доработать прибор, чтобы процент удачных переносов достигал если не ста, то хотя бы девяноста процентов.

    «Какие вы даёте гарантии?» – спросил Тодор.

   «Никаких, – ответил Тафт. – Только моё слово. И это будет стоить два миллиона кредиток».

   Конечно же, Тодор отказался. Не потому, что пожалел денег, а потому, что не получил гарантий. Тафт на всякий случай оставил ему адрес, по которому с ним можно связаться, если принц изменит своё решение.

   Когда в следующий раз Тодор подменял своего отца на одном из незначительных мероприятий, какие-то люди несколько раз крикнули из толпы:

   – Это не Император!

   И все сразу стали смотреть на него с подозрением. Хотя Тодор не подал виду, что эти выкрики его сильно задели, пришлось побыстрее свернуть своё присутствие.

   Тодор сразу послал стражу выяснить, кто кричал, но они, конечно, никого не нашли.

   Поэтому ему пришлось принять предложение «учёного». Но теперь тот запросил за помощь три миллиона. Тодору ничего не оставалось, как согласиться. С единственным условием, чтобы всё было сделано тайно. «Лорд Грегориан», естественно, пообещал, что никто ничего не узнает. Ему только этого и надо было.

   Тафт за рекордный срок всего в два месяца вырастил клона Тодора, и перенёс его сознание в новое тело. Всё получилось отлично. Тодор остался доволен и перевёл требуемую сумму на обезличенный счёт. Самолично утилизировал своё старое тело, и деактивировал письмо, которое должно было прийти Императору в случае неудачи. Но он не знал, что при переносе сознания Тафт вложил в мозг Тодора кодовую фразу, услышав которую, тот должен выполнить приказ: пойти на Мост Самоубийц и прыгнуть вниз.

   И когда принц услышал:

   – Это не Император! – он пошёл и прыгнул с этого моста.

   Ни у кого не возникло даже мысли, что это устроил шестнадцатилетний Тафт Тетла. Никто не знал, что он купил оборудование для клонирования, и тем более не знал, что принц Тодор был клонирован.

   А если бы перенос сознания оказался неудачным, на руках у Тафта оказался бы принц с чистым листом вместо собственного сознания. Тогда Тафт просто вложил бы в мозг настоящего Тодора непреодолимое желание самоубиться, и тот сразу пошел бы и бросился с моста.

   Правда, в том случае Тафт не получил бы плату, и Императору пришло бы письмо от Тодора, что его убил некий лорд Грегориан. Его всё равно никто бы не нашел, так как такого человека не существует.

   Тафт потом просмотрел материалы расследования самоубийства принца Тодора. Рассказывала супруга Тодора принцесса Карина Роан-Нехран.

   – Несколько дней назад принц вернулся из новой клиники, где проходил курс омоложения. Он стал выглядеть очень хорошо, и я попросила дать мне адрес этой клиники. Но он не дал, сказал, что это только для мужчин, и к тому же, слишком дорого стоит. Ну, я подумала, что мне еще рано делать омоложение, а когда потребуется, к тому времени я его уговорю дать мне адрес этой клиники. Каждую свободную минуту Тодди любовался на себя в зеркало, словно боялся, что эффект омоложения вдруг пропадёт. А вчера к нам зашел Его Императорское Величество, тоже заметил, что Тодор стал выглядеть гораздо моложе, и попросил его поучаствовать вместо него на открытии всепланетной книжной выставки. Муж, конечно, согласился, тогда Император сказал: «Только чтобы не было, как в прошлый раз». Это он напомнил о том, что тогда кто-то усомнился в том, что перед ними Император. «Уверяю вас, папа, такого больше не повторится, – ответил мой супруг. – Больше никто и никогда не скажет обо мне «Это не Император». – «Хорошо. Увидимся на ужине», – ответил Его Императорское Величество и ушел. Мы стали собираться на ужин. Вдруг Тодор сказал: «Дорогая, мне надо идти». – «Куда?» – спросила я. – «Нужно кое-что сделать, – ответил он. – Иди без меня, я приду чуть позже». Я ушла на ужин, а он так и не пришел. А потом нам сообщили, что его нашли... под Мостом Самоубийц.

   – Как вы думаете, принцесса Карина, почему ваш супруг это сделал? – спросил следователь.

   – Я не знаю, – ответила она. – Возможно, потому, что боялся не выполнить обещания, данного Его Императорскому Величеству.

   Расследование пришло к такому же выводу. Вопрос, что это было убийство, даже не рассматривался.

   «А мог бы пожить и подольше, – подумал Тафт. – Может быть, еще лет пять никто не сказал бы этих кодовых слов, а он взял, и сам их ляпнул. Хорошо, что не сказал жене, иди без меня, я приду чуть позже. Только быстренько сбегаю, спрыгну с Моста Самоубийц и тут же вернусь».

   Тафт был более чем удовлетворён. Было только немного жаль, что он никому не сможет рассказать о том, как гениально убрал с дороги принца Тодора.

   Второй под руку подвернулась сорокатрёхлетняя внучка Императора, принцесса Белана Нехран. Она была дочерью одного из старших, еще оставшихся в живых сыновей Императора, которые давно покинули светское общество и не претендовали на трон ввиду своей дряхлости.

   Если честно, Тафт пока не собирался устранять Белану, так как она наследница лишь второй очереди. Но эта молодящаяся дама считала себя непревзойденной красавицей и воспылала страстью к Тафту, который был симпатичным юношей, к тому же обласканным Императором. Это Белана так считала, потому что Тафт был единственным отпрыском любовницы Императора, который получил право сидеть с венценосным отцом за одним столом.

   Пока что особой любви отца Тафт не чувствовал. Одни тычки и придирки, хотя денег давал на любые начинания Тафта. Но если другие считают, что у Императора к нему особые чувства – пусть, Тафт не собирался разубеждать их. Главное, чтобы не считали соперником, а пока он не принц – он не наследник, а значит, не конкурент.

   А, может, Император не делает его наследником потому, что хочет сохранить ему жизнь?

   Эта мысль Тафту очень понравилась.

   До Беланы у Тафта не было женщин, и он не собирался заводить никаких романов. Но решил, а почему бы нет, раз она сама вешается ему на шею. Выглядит Белана молодо, не больше чем на двадцать пять лет, а Тафт, закалённый в частых экспедициях по Айгере, выглядит старше своих шестнадцати, а по уму так даст фору и сорокалетним.

   Но в плане интимных отношений он совершеннейший профан, и надо бы это упущение исправить.

   Поэтому они стали встречаться. Белана была опытной учительницей, а Тафт – прилежным учеником. Вскоре об их отношениях, которые они и не скрывали – узнало всё население дворца.

   – Мальчик мой, но ведь принцесса Белана старше тебя почти в три раза, она тебе в матери годится, если вообще не в бабушки! – выговорила сыну Элиза, узнав, с кем встречается её сын. – Она старше меня на семь лет!

   – А что такого? – ответил Тафт. – Отец старше тебя в двадцать восемь раз, и ничего.

   – Это другое, – возразила мама. – Он ментар. А Белана нет. Её мнимая молодость – результат пластических операций.

   А, надо сказать, Элиза выглядела неплохо для тридцати шести лет. Никто не дал бы ей больше двадцати пяти. Хотя она и уверяла, что не делала пластических операций, Тафт подозревал, что это неправда.

   – Мне всё равно, сколько ей лет, – сказал он.

   И ему действительно было всё равно. Свою задачу – учить его искусству любви – она выполняла. И оба получали удовольствие.

   – Если у вас всё серьёзно, запомни, дорогой, что вы – родственники, – сказала Элиза. – Жениться вам нельзя.

   – Мама, какая разница, – махнул рукой Тафт. – Нашим с Беланой детям всё равно не светит стать наследниками.

   И добавил мысленно, что вряд ли в её возрасте Белана вообще сможет родить. Хотя... есть ведь суррогатное материнство.

   Жениться на ней он, конечно, не собирался, потому что у него есть невеста на острове Кэл. Но вот принцесса вбила себе в голову, что они должны пожениться, и считала этот вопрос решенным. И ей было всё равно, что они родственники. Белана была уверена, что абсолютно любой человек будет счастлив взять её в жены. Ведь тот, кто женится на принцессе, станет принцем. Но Тафту это ничего бы не дало: мужья и жёны наследников тоже принцы и принцессы, но без права наследования.

   Тафт попробовал уговорить принцессу повременить со свадьбой.

   – Бэл, ну куда нам торопиться? Я еще слишком молод, чтобы обзаводиться семьёй, – сказал он. – Нам ведь и так неплохо.

   – Таффи, а я хочу сейчас, – ответила она. – Ведь я-то уже не так молода, как хотелось бы. Вдруг ты найдёшь себе девушку помоложе, а меня бросишь.

   Именно это он и собирался сделать, но не прямо сейчас, а когда решит жениться на Милане Калинтэн, но ответил:

   – Любая юная красотка после тебя покажется мне пресной. Поэтому я тебя никогда не брошу.

   – Докажи это! Давай поженимся прямо сейчас!

   – Хорошо, я готов, только боюсь, что нам не позволят пожениться, – сказал он.

   Но Белана испросила разрешение на брак с Тафтом у своего венценосного дедушки, и он не то чтобы благословил его, но и не отказал, а Тафт так надеялся, что он откажет.

   Так что пришлось избавляться от невесты самому.

   Белана любила симбалы, и съедала не меньше одной штуки каждый день.

   Симбалы напоминали крупные сдвоенные лиловые груши, с косточкой алого цвета, формой напоминающей сердечко. Потому их часто называли пищей влюблённых, и считалось, что их употребление даёт любовникам неутомимость и продлевает наслаждение.

   Но эти фрукты имели одну особенность: собранные чуть раньше или чуть позже определенного срока созревания, они ядовиты, яд действует незаметно в течение двух-трёх часов, смертелен и противоядия не существует. Но если симбалы собраны точно в срок – у них восхитительный вкус и необычайно высокая питательная ценность.

   Конечно, прежде чем подать к столу, на дворцовой кухне каждый плод тщательно проверяли на наличие яда. И у каждого любителя этих экзотических фруктов всегда с собой портативный определитель симбалового яда.

   Тафт знал, что Белана пользовалась им, только если ела симбалы не дома, то есть не во дворце, а где-то в городе.

   Ему несложно было привезти из очередной экспедиции несколько недозрелых фруктов. Сорванные с дерева, они уже не могли дозреть. Тафт выжал из них немного сока и носил маленькую бутылочку с собой, ожидая благоприятного случая применить яд.

   Случай не заставил себя ждать, ведь Тафт и Белана встречались почти каждый день и часто проводили ночи вместе.

   Чтобы подкрепиться перед жаркой ночью любви, Белана всегда заказывала на дворцовой кухне симбалы. Их приносил официант уже разрезанными на дольки и красиво уложенными вокруг алых косточек. Тафт не любил эти фрукты, и ел, только чтобы Белана не обиделась. Но последний кусочек всегда оставлял ей. Его-то он и полил соком недозрелого симбала, когда женщина ушла в душ освежиться. Когда она вернулась, он делал вид, что спит. Белана не стала будить юного любовника, ведь у них еще целая ночь впереди, доела симбал и легла рядом.

   Тафт с замиранием сердца ждал момента, когда она перестанет дышать, но не дождался, уснул.

   А проснулся рядом с трупом невесты.

   Симулировать глубокую скорбь было легко, потому что он на самом деле сожалел о том, что пришлось убить Белану, ему с ней было хорошо. Конечно, на Тафта никто не подумал, все были уверены, что он влюблен в принцессу и только и мечтает о том, чтобы жениться на ней и получить статус принца.

   Повар, который готовил симбалы для принцессы, был сослан на ураниевые рудники, но Тафта это мало волновало. Виноват не он, а сама Белана – не надо было настаивать на свадьбе.

   Но он решил, что она была права, и шестнадцать лет – самое время жениться, но не на Белане, а на бывшей королеве Кэл. За восемь лет он не забыл её, и чувства его к ней не изменились.

   Но он никому не говорил об этом, чтобы его снова не подняли на смех.

   Взрослея, Тафт становился всё более скрытным, поэтому он даже матери не сказал, что собирается лететь свататься к Милане Калинтэн. Не сказал и отцу, чувствуя, что это ему не понравится. Так ведь ему не нравится всё, что делает Тафт, поэтому какая разница. Он вернется на Гранд-Айгер с женой и поставит родителей перед фактом.

   Он сообщил Элизе и Грегору, что отправляется в очередную научную экспедицию. У Тафта уже был собственный воздушный корабль и верный экипаж, набранный из тех людей, которые летали с ним в его первую экспедицию и были восхищены его талантами. Экспедиция и правда планировалась, но сначала Тафт хотел залететь на остров Кэл.

   Оставив корабль и его команду в аэропорте, он отправился к Милане. Восемь лет назад он узнал, где живут её родители, и был уверен, что, сложив полномочия королевы, она вернется к ним.

   Он назвался другом Миланы с Гранд-Айгера, и сказал, что привез ей хорошие новости. Но ему ответили, что Милана теперь здесь не живет, у неё прекрасный дом в Кэлане, но лето она обычно проводит в доме на озере. И даже объяснили, как туда добраться. Ну как не помочь такому милому молодому человеку?

   Подходя к дому у озера, Тафт увидел молодую женщину в саду, и, конечно, узнал её. Она показалась ему еще красивее, чем когда была королевой.

***

Милана проводила последние месяцы своего длительного отпуска в доме на озере в компании пятерых детей. Селен по делам уехал в столицу острова, и Милане помогали только садовник Райан, экономка Шарлотта и андроид Спам. Дети то и дело норовили сбежать от них и заняться своими важными делами без взрослых.

   Милана стояла около дома в саду, чутко прислушиваясь шорохам среди кустов. Где опять спрятались эти непоседы? Детей почти невозможно было вытащить из сада домой. Даже обещание вкусного обеда и мороженого на сладкое не помогали. В саду было много потаенных мест, и перекусить в это время года было чем. Фрукты, ягоды, листья и стебли съедобных трав – дети уже знали, что можно есть, а что нельзя. Она сама им показала.

   Шарлотта, Райан и Спам в это время тоже бродили по аллеям в поисках детей, Милана слышала их перекличку.

   Больше всего она боялась, что дети убегут одни на озеро или выйдут за пределы обширного парка и заблудятся в лесу. Но как-то ограничивать их свободу не хотела.

   Вдруг она услышала шаги на дорожке от посадочной площадки лайтеров, которая была вынесена за пределы парка. Повернувшись в ту сторону, Милана увидела идущего к калитке незнакомого молодого человека. Калитка была заперта. Милана пошла ему навстречу, чтобы открыть.

   Юноша был симпатичным и улыбался Милане так, будто они знакомы. Она не удивилась, на Кэл её знали многие, еще не прошло и восьми лет с тех пор, как она была королевой.

   – Здравствуйте, Милана, – сказал юноша, входя в калитку, которую она перед ним открыла.

   – Здравствуйте, – ответила она. – А мы знакомы?

   Он напоминал кого-то, но Милана не могла понять.

   – Да... то есть, наверное, нет... – смутился юноша. – Меня зовут Тафт Тетла.

   Он почему-то думал, что она его тоже сразу узнает, и был немного разочарован, когда этого не случилось. Но был вознагражден её радостной улыбкой.

   – Так ты тот самый малыш, который запутался в складках моего плаща, когда я впервые прилетела на Гранд-Айгер! – сказала Милана. – Как ты вырос!

   Тафт просиял. Она помнит его!

   – Должно быть, тебе уже шестнадцать лет, – добавила Милана. – Наверное, мне стоит перейти на «вы».

   – Ну что вы, не стоит, – ответил он. – А вы совсем не изменились.

   Перекличка садовника, экономки и андроида в парке продолжалась, дети благополучно избегали обнаружения. Но им стало любопытно, кто пришёл, и всё пятеро осторожно вылезли из кустов рядом с калиткой. Как вовремя! Потому что Милана не знала, что ответить на комплимент.

   – Ах, вот вы где, проказники! – сказала она и крепко ухватила за руки своего сына Рика и его двоюродного брата Михаэля. Остальные без них не сбегут. – Поздоровайтесь с нашим гостем.

   – Здравствуйте, – нестройным хором проговорили дети.

   – Здравствуйте, – ответил Тафт, усилием воли сохраняя улыбку на лице. – Милана, это что, все ваши?

   – Мои, – улыбнулась она и добавила: – Двое, остальные племянники. Мы собираемся обедать. Присоединишься? Расскажешь, что привело тебя к нам на Кэл.

   – О, нет-нет, – отказался Тафт, с трудом скрывая разочарование.

   Милана давно замужем, и у неё двое детей! Почему он думал, что она дождётся его? Ведь она о его планах ничего не знала. Он добавил:

   – Я тут... пролётом... оказался близко и решил зайти на минутку, чтобы передать вам привет от моей мамы.

   Он помнил, как хорошо Элиза отзывалась о королеве Кэл, и говорила о Милане так, будто они подруги.

   – Спасибо. Как она поживает?

   – Хорошо. Говорит, что давно не видела вас на Гранд-Айгере.

   – Мне там просто нечего делать. Ну, если не хочешь с нами пообедать, счастливого пути. И передавай привет Элизе.

   – Передам. До свидания, – Тафт вышел за калитку и направился обратно к площадке лайтеров.

   – До свидания, – сказала Милана. – Дети, попрощайтесь с дядей.

   – До свидания! – понесся ему вслед уже гораздо более дружный хор детских голосов.

   Милана пожала плечами, развернулась и пошла к дому, ведя за руки Рика и Михаэля. Анатоль, Айна и Танина понуро плелись позади.

    – О, хозяйка Милана, вы нашли их! – обрадовано воскликнул Спам, спеша к ним из другой аллеи.

   – Они сами нашли меня, – улыбнулась Милана.

   Теперь она поняла, кого напоминал Тафт Тетла. Элизу, и немного Нехрана. Вспомнила, что несколько раз видела подросшего Тафта на ужинах у Императора. Кажется, ему было лет десять, когда она видела его последний раз. Странно, какое дело привело Тафта Тетла на Кэл, да еще близко от их загородного дома?

   Так ничего и поняв, Милана благополучно забыла о нём.

***

Разочарованный Тафт вернулся на Гранд-Айгер и снова занялся устранением соперников.

   Третьей на очереди стала принцесса Тенерисса, семидесятидвухлетняя дочь Нехрана от предпоследнего брака. Она не рассчитывала получить трон, так как была уже стара, и понимала, что с более молодыми наследниками соперничать не сможет. Её даже не пришлось уговаривать, она просто хотела пожить подольше, но клонироваться опасалась из-за большого процента неудач. А когда «лорд Грегориан» предложил стопроцентный успех, согласилась, не раздумывая. Снова став молодой, она могла бы еще побороться.

   Тафт вырастил для неё молодое тело, так же за бешеные деньги. Снова всё происходило тайно и получилось, но принцесса, вынужденная скрывать вторую молодость, решила удалиться из дворца в одно из императорских поместий на другом острове. Все решили, что она отправилась туда доживать свой век, а она раз! – и выскочит, как чертик из табакерки, когда придёт время.

   Это она так думала. Но у Тафта насчет принцессы Тенериссы были другие планы. В её сознание тоже был вшит один приказ, о котором она понятия не имела, пока не оказалась над газовым океаном.

   Через некоторое время во дворец пришло сообщение, что, к сожалению, воздушное судно принцессы по какой-то невыясненной причине не долетело до места назначения, а, как известно, когда корабли тонут в газе, такие дела практически невозможно расследовать.

   «И она могла бы пожить подольше и насладиться второй молодостью, если бы не скрывала её и никуда не улетала с Гранд-Айгера», – подумал Тафт.

   На трёх наследниках он решил пока остановиться.

   Его, конечно, никто не догадался связать ни с одним из трёх происшествий с принцем и принцессами, но три случая гибели наследников за короткое время могли насторожить остальных, и они могли догадаться, что кто-то их просто устраняет. Они стали бы осмотрительнее и усилили бы охрану.

ГЛАВА 9

Четвёртым Тафт решил убрать Девлина Нехрана, самого перспективного наследника Императора. Потому что этот принц вроде бы начал о чём-то догадываться. Иногда Девлин бросал на Тафта такие многозначительные взгляды, что того мороз продирал по коже, и пробивала дрожь.

   Еще бы, ведь у него были самые мощные сенсорные способности после Императора. Но Тафт успешно скрывал свои мысли даже от отца, и был уверен, что и брат не может их прочитать. Но Тафт считал Девлина самым умным из всех детей Императора, после себя, разумеется. И потому предполагал, что принц может его вычислить.

   Может быть, даже уже вычислил, просто доказательств нет, иначе давно бы всё рассказал отцу.

   Уверенность, что его надо убрать, укрепилась после одного разговора с Девлином. Однажды, спустя небольшое время после смерти принцессы Беланы, они столкнулись в одном из коридоров дворца. Обычно Девлин никогда не разговаривал с Тафтом, считая это ниже своего достоинства. Но тут принц вдруг остановил сводного брата и сказал насмешливо:

   – Таффи, братишка, ты не находишь, что Белана отравилась симбалом как-то очень вовремя?

   Тафт от неожиданности на несколько мгновений потерял дар речи.

   – Что вы имеете в виду, принц Девлин? – спросил он потом.

   – Ну, ты ведь не хотел жениться на этой старухе, – доверительным тоном проговорил Девлин. – Просто отказать боялся.

   – Я не боялся. Я хотел на ней жениться, – твёрдо ответил Тафт. – Я любил Белану.

   – Можешь уверять в этом кого угодно, и даже успешно, – сказал Девлин, и добавил, понизив голос: – Но мы-то с тобой знаем правду.

   Он панибратски хлопнул Тафта по плечу, расхохотался и пошёл дальше.

   Тафт смотрел ему вслед, и думал: «Ну, ты, братец, сам напросился. А тоже мог бы еще пожить».

   Но с Девлином такой номер, как с Тодором, и принцессами Тенериссой и Беланой не пройдет, он для этого слишком молод и умён. Тут нужно нечто более изощренное.

   Тафт через третьи руки приобрел андроида, неотличимого от человека.

   На Айгере таких андроидов производить было запрещено, но временами они всё же появлялись.

   К примеру, у какого-то сентиментального богача умерла любимая жена или дочь. Клон не мог её заменить, потому что сознание женщины умерло. А андроид мог воссоздать его, хотя и не полностью, по воспоминаниям других людей, скопировать характер и манеру поведения по видеозаписям. И стоили они в разы дешевле клонов, хотя тоже дорого. Но впоследствии, когда сентиментальные богачи сами умирали, подобные андроиды оказывались никому не нужны, и попадали на черный рынок со стёртой или даже не стёртой памятью.

   Такого андроида в виде молодой девушки и приобрел Тафт.

   Он давно подметил, что служанку, если она не ослепительная красавица, никто не замечает, словно они не живые люди, а предметы обстановки. Его дроидесса была именно такой – девушкой с ничем не примечательной внешностью. И имя он ей дал тоже совершенно непримечательное – Лолис.

   Тафт нарядил её в форму горничной и запустил в покои Эллы и Девлина. Спальни у супругов были раздельные, кабинеты и гостиные тоже, кроме одной общей. Он наказал дроидессе поменьше попадаться на глаза Элле. А Девлин и так её не заметит. Служанок у этой пары много, и, как и предполагал Тафт, никто даже не понял, что появилась одна лишняя. Если другие служанки замечали Лолис, она говорила им, что её приняли на прошлой неделе.

   Девлин не замечал её, даже когда дроидесса смотрела на него в упор. Она могла ходить по его половине покоев часами, протирать пыль, пылесосить ковры, взбивать диванные подушки. И его хвалёные сенсорные способности не подсказали ему, что это не человек, настолько он привык не замечать прислугу.

   Тафт запрограммировал Лолис так, чтобы она, дождавшись удобного момента – какого именно, он подробно описал – послала сообщение на компьютер принца, и пока он читал, убила его ударом ножа в спину. Потом удалила сообщение, вышла из кабинета, нашла первую попавшуюся горничную, и сказала ей то, что должна. Потом написала сообщение в службу безопасности дворца, что на принца Девлина только что совершено покушение.

   А потом вышла из дворца на посадочную площадку транспорта для служащих, взяла одноместный катер и полетела к окраине острова. Вылетев за его пределы, она должна остановить двигатели и упасть в газовый океан. У дроидессы был отключён режим самосохранения, поэтому она должна беспрекословно выполнить и последний пункт плана.

   Всё действие происходило без участия Тафта, он на это время специально улетел с Гранд-Айгера в очередную исследовательскую экспедицию. Только теперь он не всеми результатами исследований делился с Императором и Имперской Академией естественных наук.

   Так, он открыл в Кипящем море несколько островов с древними рукотворными пещерами, но, уверенный в том, что отец не оценит, не стал докладывать об этом.

   Кипящим морем называли район Айгеры, где с её поверхности постоянно поднимался газ, намного легче инертного, из которого состоял газовый океан на планете. Учеными было установлено, что поднимающийся на поверхность легкий газ – смесь азота с кислородом, основные составляющие айгерской атмосферы. Выходящий на поверхность газ заставлял океан будто кипеть, туман из инертного газа поднимался в атмосферу и снова оседал в океан. Концентрация газа в атмосфере была такова, что недолго задохнуться от недостатка кислорода.

   На поверхности островов в Кипящем море жить было нельзя. По долинам среди гор и равнинам здесь текли ручьи и реки не из воды, а из инертного газа, и собирались озёрами в ложбинах.

   И никто даже не знал, что в этом море есть острова.

   А Тафту, может быть, когда-нибудь они пригодятся.

   Император иронизировал, когда Тафт возвращался из экспедиции с почти нулевым результатом, потратив на неё миллион кредиток.

   – О, наш исследователь опять не нашёл ничего полезного? Ну, ничего, ничего, в следующий раз обязательно найдешь.

   И Тафт привозил из следующей экспедиции какой-нибудь новый вид растений для Императорской оранжереи или неизвестное науке животное для его зоопарка. Император был доволен, но снова иронизировал, что ничего полезного Тафт так и не сделал.

***

– Ваше Императорское Высочество, – Эллу догнала одна из горничных, работавшая в покоях Эллы и Девлина. – Вам просили передать, что Его Императорское Высочество принц Девлин просил вас зайти к нему.

   Элла нахмурилась.

   – Но я только что оттуда!

   Элла и Девлин собирались пойти вниз потренироваться на мечах, но мужа задержало пришедшее на его компьютерный терминал сообщение.

   – Элла, иди, я догоню, – сказал он, склонившись к экрану монитора.

   Они часто спускались вниз порознь, и разными путями, поэтому Элла не удивилась и вышла из покоев. Они устраивали своего рода соревнование, кто быстрее доберется до места. Девлин почти всегда побеждал, даже если Элла бежала бегом.

   Сейчас она успела только дойти до лифта, находившегося в конце коридора. Элла грозно взглянула на горничную.

   – Но меня просили передать... – смутилась девушка.

   – Кто просил?

   – Ну, та новенькая, что работает в ваших покоях с прошлой недели. Извините, Ваше Императорское Высочество, имени я у неё не спросила.

   Элла точно знала, что никаких новеньких в штате прислуги в их с Девлином покоях не появлялось больше года. Потому что она сама всегда одобряла кандидатуры слуг. Элла заподозрила что-то неладное, оттолкнула служанку и побежала обратно.

   Девлин был там же, где она его оставила, в его кабинете, только уже не стоял, а лежал на полу у компьютерной консоли. На экране горели слова: «Сообщение удалено».

   – Дэв! – закричала она, падая рядом на колени. – Дэв, что с тобой?

   Он открыл глаза и очень спокойно сказал:

   – Меня убили.

   Тут Элла заметила расплывающуюся лужу крови под телом мужа.

   – Кто?

   – Я не видел. Но все подумают, что это сделала ты. Элла, тебя подставили. Если ты сейчас же не уйдешь отсюда, тебя обвинят в моей смерти... Сюда уже идут.

   – Нет! Дев, ты не умрёшь! Я сейчас позову медика!

   – Он не поможет. Ранение смертельное. Я уже умер, бионаниты еще поддерживают во мне подобие жизни, но это ненадолго... Только чтобы успеть поговорить с тобой... Пожалуйста, уходи. Ты знаешь, где мой тайник. Забери оттуда всё и улетай подальше. Измени внешность, имя, и живи... Продолжай учиться, там есть записи, они помогут... Я слишком много вложил в тебя, и не хочу, чтобы ты... окончила свои дни в тюрьме за убийство... которого не совершала.

   Паузы между словами становились всё длиннее, голос тише, было заметно, что вдыхает он с усилием.

   – Ты не должен умереть! – воскликнула Элла. – Я не смогу без тебя!

   Он не ответил. Элла увидела, как глаза Девлина стекленеют, а дыхание становится всё реже и поверхностнее. Она ничего не могла сделать, чтобы помочь ему. Даже если бы позвала медика, он не успел бы.

   – Я отомщу за тебя, – пообещала она, хотя понятия не имела, кто убил её мужа.

   – Отомсти, – прошептал он с последним выдохом.

   Элла услышала топот шагов в коридоре, открыла окно и выпрыгнула.

   Девлин был прав, все подумают, что это она убила мужа.

   Поэтому она не стала заходить даже в их с Девлином покои, чтобы забрать хоть что-нибудь из своих вещей, хотя бы драгоценности. Она умела замедлять и направлять падение, поэтому без проблем приземлилась на террасе тремя этажами ниже и далеко в стороне от окна кабинета Девлина. И скрывать своё присутствие от охранников у неё теперь получалось гораздо лучше, чем в те времена, когда она была танцовщицей. Поэтому Элла, никем не замеченная, пробралась внутрь дворца.

   Весть об убийстве самого перспективного наследника Императора на этот уровень еще не добралась, и девушку никто не остановил. Она спустилась вниз на лифте, и пошла по лестницам там, где лифтов уже не было. Дорога до площади, где Элла в первый раз активировала свой меч, была знакомой и привычной – они с Девлином часто спускались сюда, когда он учил ее сражаться.

   Элла без сожаления покинула роскошь верхних этажей дворца. Здесь, внизу, в темноте и тишине она всегда чувствовала себя комфортнее. В паре кварталов от площади они нашли несколько помещений, в которых еще можно было жить. Ни освещения, ни воды тут не было, но Девлин сделал небольшой запас на всякий случай: вода, еда, автономные обогреватели и лампы. Одежда, одеяла и другие нужные вещи.

   Иногда они оставались тут по несколько дней, совершенствуя сенсорные способности, а в перерывах занимаясь любовью. В то время как Император думал, что они улетели отдохнуть и развлечься на какой-нибудь остров. Девлин подсоединил небольшой голоэкран к древним, но всё еще действующим информационным кабелям, проходившим под дворцом, так что они оставались в курсе всего, что происходило наверху.

   В одной из комнат у Девлина был тайник. Там лежали поддельные идентификационные карты, банковская карта на предъявителя с большой суммой денег, наличные и некоторое количество драгоценностей.

   Может быть, принц предвидел нечто подобное, поэтому в тайнике была поддельная ИД-карта и для Эллы, на имя Аллы Фобель, одежда женщины среднего класса, парик, накладные ресницы и брови, и адрес клиники, где она сможет изменить внешность, и за определённую сумму ей не будут задавать вопросов. Элла решила переждать немного и выйти через тайный проход на нижние уровни города.

   Она не любила Девлина, но искренне скорбела о нём. Потому что знала, он любил её, несмотря на то, что она не совсем человек. Он был добр к ней, учил сенсорике вопреки запрету отца, только вот жаль, что не доучил.

   И еще она жалела о том, что не успела родить ребёнка от Девлина. Хотя, если подумать, ребёнок сейчас сильно затормозил бы Эллу, и её точно поймали бы. Или пришлось бы оставить его на милость Императора и потом всю жизнь за него переживать. Они с Девлином оба пока не хотели детей, несмотря на то, что прожили вместе тринадцать лет. Они считали, что у них куча времени впереди, потому что собирались стать бессмертными ментарами, как Император. А, может Девлин просто не хотел наследника-полукровку, ведь он в любой момент мог развестись с Эллой и жениться на чистокровной человеческой женщине.

   Через три дня страсти наверху поутихли. Расследование продолжалось, но все склонялись к выводу, что Девлина убила Элла, и никого не волновало, что у неё не было повода убивать мужа. Но раз сбежала, значит, она. Хотя, если бы не сбежала, наверняка это ничего бы не изменило. Кроме того, что Элла уже была бы в тюрьме и ожидала сурового приговора провести остаток жизни на каторге или закончить жизнь смертельной инъекцией. Трудно сказать, что предпочтительнее.

   И искать ту несуществующую новенькую горничную, конечно, никто не стал. Теперь все силы имперская полиция бросила на то, чтобы найти Эллу. Она хотела побыть в подземелье подольше, была уверена, что здесь её никто не найдет. Но обострённые сенсорикой чувства подсказывали, что оставаться здесь опасно.

   Пришлось расстаться с кожаной курткой и штанами, которые за тринадцать лет жизни с Девлином она успела оценить и полюбить. Элла переоделась в простую одежду, надела парик и наклеила ресницы и брови. Хотя в таком виде она мало была похожа на себя, но покинула убежище с опасением, что её узнают и схватят. Поэтому поспешила в клинику по указанному адресу.

   Клиникой оказался небольшой кабинет с такой же маленькой операционной и парой палат для пациентов. Работал тут всего один хирург-даброг, он же владелец клиники, и пара медсестер-фоксиелок, поэтому Элла была уверена, что они, даже если узнают в ней принцессу Эллу Веллари-Нехран, не выдадут её имперским властям. Тем более что за изменение формы носа, губ, ушей и разреза глаз, а так же имплантации волос, ресниц и бровей Элла заплатила кругленькую сумму, не меньше, чем если бы делала это в элитной клинике для знати.

   Через несколько дней она вышла из клиники другим человеком. Она сама не узнавала себя, глядя в зеркало. Теперь встал вопрос, куда податься, чтобы без помех закончить обучение.

***

Вернувшись на Гранд-Айгер, Тафт узнал, что принца Девлина убили, а его жена скрылась.

   С Девлином тоже всё получилось неплохо, единственное, что Тафт не учел, то, что Элла успеет сбежать. Но это даже лучше, теперь ни у кого не возникало сомнений, что Девлина убила именно она. Потому что убить его мог только человек, которого принц хорошо знал, не считал опасным, и не ожидал от него ничего подобного. И неважно, что у Эллы не было повода убивать мужа: кто разберет, что творится в голове нечеловеческой женщины? Может, он просто неудачно пошутил насчет её внешности.

   Несколько служанок во время расследования невнятно что-то говорили о какой-то новой служанке, которую недавно приняли на работу, но так как они не могли сказать о ней ничего определенного, и даже описать, как она выглядит, их показания вообще не приняли в расчет. И дворцовое бюро по трудоустройству не подтвердило принятие новой служанки в покои принца Девлина и принцессы Эллы.

   Тафт хотел найти Эллу и тоже устранить, на всякий случай, вдруг она беременна, и у неё родится наследник. Шансов у ребёнка Эллы стать Императором, конечно, немного, но Тафт хотел исключить любые.

   Он очень удивился, что не смог её найти. Был уверен, что она прячется где-то во дворце или под ним. Он проверил все известные подвальные помещения. Пришлось спуститься глубже, чем он бывал в детстве. После трех дней поисков Тафт обнаружил тайное убежище Эллы и Девлина под дворцом, их тайник, правда, пустой. Установил, что Элла была там, и покинула убежище совсем недавно, недоеденный бисквит еще не успел совсем засохнуть.

   Будто знала, что ее скоро найдут, и уходила в спешке.

   Но больше никаких следов Тафт не обнаружил. Не смог даже установить, в какую сторону Элла ушла из своего убежища, он вообще не нашёл там никаких выходов в город.

   Африанка как в газ канула.

***

Элла Нехран-Веллари, а теперь Алла Фобель, улетела на остров Диамасао. Он имел свою достопримечательность: курящиеся горы, которые в далеком прошлом были вулканами. Но не из-за красот острова она выбрала его, а потому что это был самый дальний цивилизованный остров, который смогла отыскать на карте.

   Близость Долины Ледяных Туманов делала климат Диамасао влажным и прохладным, но он был похож на климат её родного острова, поэтому устраивал. Благодаря Девлину у неё было достаточно средств, чтобы снять небольшой дом и жить на проценты, пусть не роскошно, но имея всё необходимое.

   Обустроившись, Алла начала постигать учение, как стать ментаром.

   Это оказалось сложнее, чем она думала. По записям было трудно понять, что нужно делать, чтобы заставить свои бионаниты давать ей почти неограниченную силу и обновлять организм до бесконечности. Всё чаще она злилась на Девлина, который так бездарно позволил кому-то себя убить, не успев научить её всему, что умел сам.

   У неё почти ничего не получалось, но Алла упорно продолжала тренироваться, это давало хоть какую-то цель в жизни.

   Потому что мстить за отца, сестер и братьев и боуларскую общину африан она передумала. Зачем? Их всё равно не вернешь. К тому же отец сам виноват, не надо было высовываться. Кто заставлял его кричать на каждом перекрёстке, что его дочь – любовница Императора? Тем более что это была неправда. Сестер и братьев, конечно, жалко, но с теми деньгами, что им дал Император, они могли начать новую жизнь, а они за один год растранжирили целое состояние.

   Мстить за мужа Алла тоже передумала.

   Во-первых, как можно быть таким беспечным, что не заметить человека с ножом за своей спиной? А еще почти ментар, называется!

   Во-вторых, Алла не знала, кому мстить. Хотя, по прошествии некоторого времени и результатам напряжённых размышлений, она пришла к выводу, что это сделал Тафт Тетла, незаконнорожденный сын Императора. Он единственный из всех его незаконнорожденных детей получил практически все права наследника, кроме права наследования. Наверное, надеялся получить его и стать единственным самым перспективным наследником. Только как Тетла умудрился убить Девлина, Алла понять не смогла, но была уверена на сто процентов, что тут замешана несуществующая «новенькая» горничная.

   В-третьих, она никогда не любила мужа. А всегда любила Селена Атрейна.

   Видимо, когда Девлин умер, его внушение рассеялось, и Алла поняла, что и не переставала любить Селена. И решила, что когда станет ментаром, полетит на Кэл и отберет у Миланы Калинтен того, кто по праву должен был принадлежать ей.

   Вот только обучение продвигалось очень медленно.

   И вообще, Девлин мог бы оставить более понятные руководства!

   Плохо разбираясь в сумбурных записях мужа, Алла решила поискать другие источники информации. И порадовалась, что, то ли случай, то ли интуиция, привели её на остров Диамасао.

   На Диамасао бытовало много легенд о ментарах, живших много тысяч лет назад в Долине Ледяных Туманов. Говорили даже, что там на некоторых островах сохранились их города, и там можно найти много ценного. Но лететь в древние земли ментаров охотников было немного.

   Туристы прилетали на Диамасао в основном, чтобы посмотреть на курящиеся горы, так как островов с такими горами на Айгере мало.

   Алла тоже любовалась ими, и в лавке для туристов даже купила несколько фотографий курящихся гор с разных ракурсов. В той же лавчонке она наткнулась на свиток, выглядевший очень древним, написанный на чём-то, похожем на кожу. Продавец сказал, что эта ментарская рукопись из Долины Ледяных Туманов, написанная на человеческой коже и привезенная оттуда сотни лет назад. Но так как написана она на неизвестном языке, её никто не покупает.

   Алла купила эту рукопись, и объехала весь остров и соседние острова, обошла там все туристические и антикварные лавки в поисках таких же артефактов. Не факт, что все приобретённые рукописи были подлинными, но она решила, что разберется в этом потом.

   Вскоре целая комната в её небольшом доме была завалена подобными свитками и древними книгами, написанными чуть ли не вручную. Алла удивлялась, зачем древним ментарам понадобилось записывать свои философии на свитках и в книгах. Ведь люди прилетели на Айгеру, уже владея компьютерными технологиями, и все записи можно было хранить в цифровом виде. Кожа и витиеватый шрифт нужны были разве что для антуража, чтобы показать, насколько их учения древние.

   Алла находила в антикварных лавках и старинные чипы с записями, которые ни один современный считывающий прибор не мог прочитать. Их она тоже скупала десятками.

   Она заказала на одном из центральных островов дроида-библиотекаря, который должен был знать все языки, когда-либо существовавшие на Айгере и даже на Земле и других планетах, с которых разумные существа разных рас прибыли на Айгеру. По крайней мере, производитель обещал это.

   Она приобрела и несколько карт Долины Ледяных Туманов.

   На официальной карте в Долине не было ничего, потому что после того, как белые сенсы разгромили государство ментаров, они хотели, чтобы туда больше никто и никогда не летал. На неофициальных картах были обозначены острова, но на разных картах – в разных местах. На каких-то картах островов было всего четыре, на других пять и больше.

   Совместив все карты на компьютере, Алла сделала из всех одну и наметила маршрут.

   Засадив дроида-библиотекаря за разбор рукописей, она купила воздушный катер с командой, состоявшей из дроидов, еще наняла трех человек, и полетела в Долину Ледяных Туманов.

   Внутри Долины на самом деле был умеренный климат, и острова тоже нашлись.

   Первые несколько островов были необитаемы и ничем не примечательны. На них обнаружились только останки десятка разбитых воздушных кораблей, очень старых.

   Алла направила катер дальше, и он долго летел над пустынным газовым океаном под небом, покрытым облаками, так что казалось, будто он никуда не летит, а неподвижно висит в воздухе. Алла уже решила, что больше никаких островов тут нет и карты были слишком неточные, и собралась повернуть назад.

   Но один из дроидов, с самой совершенной оптической системой, разглядел остров в жемчужной дымке горизонта. Где, если верить картам, не было ничего.

   На острове было много зелени, и жили люди, тысячи лет не общавшиеся с остальным миром. Они вели полудикий образ жизни, вели натуральное хозяйство. Воздушный корабль был для них чем-то фантастическим. И, когда Алла со своими людьми и дроидами сошли с катера в одном из селений, их приняли за вернувшихся ментаров, и начали им поклоняться.

   Алла не стала разубеждать дикарей в том, что она не ментар, тем более что вскоре собиралась им стать. И продемонстрировала некоторые фокусы с помощью сенсорики, убедившие тех, кто всё-таки сомневался, что она та, за кого они ее приняли.

   На другом острове, который Алла посетила в Долине, стояли мрачные заброшенные города, и людей там не было вообще. При ближайшем рассмотрении города оказались огромными законсервированными тысячи лет назад полуавтоматическими заводами по производству разных вещей. Станки и конвейеры были залиты каким-то прозрачным материалом, за века покрывшимся толстым слоем пыли. Но под ним оборудование выглядело совершенно новым. Очевидно, ментары рассчитывали вернуться, но что-то пошло не так.

   На третьем острове обнаружились ураниевые рудники, выработанные едва ли наполовину. Они были законсервированы подобным образом.

   На четвёртом острове путешественники увидели город с очень странной архитектурой. Черные, с узкими прорезями окон башни вздымали шпили в облака. Город был очень старый, возможно, построенный древней цивилизацией ментаров, а может, и цивилизацией, существовавшей до них, потому что имел совершенно чуждый облик. Но он почему-то притягивал Аллу, словно магнитом.

   Её корабль приземлился на старом пустом аэродроме посреди леса. Дороги к городу не было, но он находился относительно недалеко. Оставив двух дроидов и одного человека охранять катер, Алла с остальными людьми и дроидами отправилась в город.

   В городе жили люди – тоже в полудиком состоянии. Они встретили Аллу и её команду луками и стрелами. Но она с лёгкостью отклонила стрелы одним взмахом руки. И тогда встречающие побросали оружие и упали перед ней ниц.

   Так же, как на первом острове, Алла с трудом понимала язык людей, хорошо, что в команде нашёлся дроид-переводчик-секретарь ПО5тМ1, который тоже не знал языка этих людей, но умудрялся догадываться о смысле сказанного по мимике, жестам и интонациям. Он объяснил, что они попали в город властелинов, и называется он Кингаркок. И если гости не боятся гнева властелинов, то могут войти в город.

   Экспедиция Аллы расположилась на ночлег в одной из пустующих башен. Туземцы этого острова в башни заходить боялись, и жили в развалинах на окраинах города.

   В башне были узкие лестницы с высокими ступенями и высокие, но узкие и длинные комнаты. Алле хотелось побыть в одиночестве, и, оставив команду на первом этаже, она поднялась на самый верхний, чтобы осмотреть город с высоты, пока не стало совсем темно. Она хотела бы посмотреть на город с самой высокой башни, но решила, что сделает это завтра.

   Улицы в Кингаркоке расходились лучами и концентрическими кольцами от главной, самой высокой башни. Все башни были сложены из черного камня, но попадались и темно-серые, хотя их было немного.

   Алла зачарованно смотрела на мрачный город, в котором не светилось ни одно окно, только на окраинах были видны тусклые огни очагов в лачугах, построенных из обломков.

   Сумерки сгущались, она уже почти ничего не видела в окне, но всё равно смотрела.

   Когда угас последний отблеск заката, пейзаж вокруг вдруг волшебно переменился. Черные днем, стены домов вдруг мягко засветились розовым, зеленым, аметистовым, голубым, отбрасывая на заваленные мусором улицы призрачный свет. Башни домов напоминали клинки плазменных мечей, направленные в небо. А самая высокая башня в центре светилась ярким красным светом.

   Алла пришла в полнейший восторг, и решила на некоторое время остаться в Кингаркоке, чтобы исследовать город.

   На следующее же утро они отправились в центр Кингаркока. ПО5 рассказал Алле, что местные поведали ему о центральной башне.

   Что она, в отличие от других башен, закрыта, и войти в неё нельзя.

   Это значило почти наверняка, что там есть что-то стоящее.

   Ворота главной башни были заперты, и не подавались усилиям дроидов. Они были не из металла и не из камня, и даже когда помощники Аллы пальнули в них из бластера, ничего не произошло. На дверях не осталось ни царапины. Окон на доступной высоте не было, добраться по гладкой стене до тех, что были на высоте метров десять, не представлялось возможным.

   Алла послала всех своих людей и дроидов исследовать другие башни, искать всё, что похоже на информационные носители, и осталась в одиночестве. Ей надо было подумать без помех.

   Двери закрыты для обычных людей. Но для того, кто имеет сенсорные способности, и, главное, знает, как ими пользоваться, они, может быть, и откроются.

   Створки разошлись в стороны, когда она, уже почти отчаявшись открыть их, подумала, что хочет владеть этим местом. Подумала яростно, вложив в мысль всю силу ментального внушения, которую только смогла собрать.

   С замирающим от радости сердцем Алла вошла в гулкий большой и высокий зал.

   Наконец она решила, что ментары, а, может те существа, жившие здесь до них, знали толк в строительстве, вошла в один из лифтов и поднялась на самый верх.

   Вид, открывшийся сверху, был поразителен. Хотя на улицах города следовало бы прибраться.

   Потом она спустилась на несколько этажей вниз, решив выборочно исследовать их. На одном обнаружила величественный зал, на других – жилые помещения, тоже роскошные, хотя ткани рассыпались, если их потрогать, но в основном мебель была добротная. Еще на одном из этажей, которых здесь было пятьсот, она обнаружила обширную библиотеку, заполненную книгами и свитками. А еще на одном – настоящий клад – целую комнату, заваленную драгоценными камнями и золотом.

   «А почему бы мне действительно не владеть этим местом? – подумала Алла. – Я открыла его, и имею право! И оно никому, кроме меня, не нужно».

   Поэтому сообщать об открытии она никому не стала. И решила остаться здесь не на некоторое время, а навсегда. Надо будет привезти сюда людей, не может же она жить тут с одними туземцами.

   Запищал коммуникатор, Алла включила его и сказала:

   – Слушаю.

   – Леди Фобель, где вы? – обеспокоенно спросил один из её помощников. – Мы пришли к башне, двери по-прежнему закрыты, а вас нет.

   – Я в башне, – ответила она. – Сейчас спущусь и открою вам. Вы что-нибудь нашли?

   – Да, леди Фобель. – Мы нашли много свитков и книг.

   – Хорошо, тащите всё сюда.

   Она тщательно заперла комнату с драгоценностями ментальным приказом и вошла в лифт. Пока ехала вниз, деловито размышляла о том, что надо бы приобрести еще пару-тройку дроидов-библиотекарей, и побольше бытовых дроидов, чтобы прибрали тут всё, перетянуть истлевшую мягкую мебель, заменить занавеси, и всё, что пришло в негодность. Понадобится много людей и материалов. И те планеты, что она открыла раньше, пригодятся, должны же она и её будущие подданные что-то есть, во что-то одеваться и чем-то обставлять своё жильё. Туда тоже надо будет привезти людей и дроидов. Теперь она может себе позволить.

   Она создаст тут новую ментарскую Империю! И будет её повелительницей!

   – Повелительница Империи ментаров Алла Фобель, – проговорила она вслух.

   Её новое имя звучало слишком мягко, а фамилия ей вообще сразу не нравилась. Ну что это такое – Фобель? Похоже на «бобель», а это распространённое на Айгере съедобное растение из семейства бобовых. Старое имя Элла Веллари-Нехран звучало бы лучше, но его она использовать тоже не хотела. Слишком много от него было неприятностей и грустных воспоминаний.

   Из рукописей, переведенных дроидом-библиотекарем, Алла знала, что ментары или сами придумывали себе звучные имена, или их давали наставники. И, хотя она еще не ментар, решила, что новое имя не помешает уже сейчас. Чтобы оно звучало и вызывало страх у подчинённых.

   Алле всегда нравилось имя Алора, она хотела так назвать дочь, когда она у неё будет. Сейчас пока не до детей, поэтому она сама теперь будет Алорой.

   – Повелительница Алора Фобиус! – сказала она вслух перед тем, как выйти из лифта, и осталась довольна своим новым именем.

ГЛАВА 10

Тафт уже сбился со счета, сколько наследников Императора он устранил. А тех, кто наследником не являлся, но внезапно мог им стать, давно перестал считать. Хитроумный план с клонами сработал еще несколько раз, позволив Тафту заполучить еще много миллионов кредиток. Хотя пару раз перенос сознания не получился, клоны не восприняли сознания матрицы. Тафт подозревал, что это не из-за прибора для переноса, а из-за непредвиденных мутаций в самих клонах.

   Вкладывать им в головы единственную мысль пойти и спрыгнуть с Моста Самоубийц он не стал. Было бы слишком подозрительно, что наследники друг за другом повалили на Мост.

   Поэтому одного престарелого, но способного прожить еще лет двадцать-тридцать, наследника нашли у подножия парадной лестницы в здание Сената. Он, как и многие другие дети Императора, работал в Имперском Сенате. Видимо, он упал с лестницы и сломал шею.

   «Надо было идти на пенсию, отказаться от права наследования ввиду преклонного возраста, и наслаждаться остатком жизни в богатстве и праздности. Тогда ничего бы не случилось», – констатировал Тафт.

   Другая наследница, принцесса Селина, нигде не работала, как и его бывшая невеста, принцесса Белана, и брат принца Девлина принц Тодор. Она была еще не старая, но хотела подольше оставаться молодой, и, как и принцесса Тенерисса, купилась на стопроцентный успех переноса сознания в клона. Увы, процесс переноса не состоялся. И принцесса утонула в собственном бассейне собственных покоев.

   Тафту было известно, что принцесса Селина страдала бессонницей, наверняка оттого, что спала днём почти до обеда, поэтому увлекалась разными снотворными средствами.

   «Вот что бывает, когда напьешься снотворного и решишь принять ванну перед тем как лечь в постель», – мысленно прокомментировал ее смерть Тафт.

   Тафту уже исполнилось двадцать, а он всё еще не стал принцем. Хотя Император по-прежнему с большой теплотой относился к его матери Элизе, и проводил с ней много времени, о свадьбе с ней он больше не заговаривал. А она не смела настаивать.

   Элизе исполнилось сорок лет, и она всё еще была очень привлекательна. Но и Тафт, и Император заметили, что в ней будто что-то умерло. Словно что-то съедало её изнутри, хотя её личный меддроид утверждал, что женщина здорова. Все чаще она задумывалась так, что ее невозможно было дозваться.

   Однажды утром она просто не встала с постели. Не могла говорить, сидеть, вставать, словно новорождённый ребёнок, только не плакала. Но радость в глазах, когда она видела Тафта или Грегора, говорили, что она не впала в детство, а всё слышит, чувствует и понимает. Император в ярости выбросил в окно меддроида, утверждавшего, что Элиза здорова, и пригласил врача-человека.

   Тот обследовал женщину и объявил, что у неё атрофия мозга, а началось всё очевидно, много лет назад из-за какого-то нервного потрясения. И помочь уже никак нельзя. Если бы она обратилась к психиатру сразу, тогда подобных последствий можно было бы избежать. Но теперь уже поздно, и она угаснет через несколько недель. Император и Тафт поочередно или даже вместе сидели у постели Элизы, забросив все свои дела.

   Однажды, когда они оба сидели рядом с Элизой, она посмотрела на одного, потом на другого, словно попрощалась, закрыла глаза, выдохнула и больше не вдохнула.

   Впервые после девятилетнего возраста, когда он думал, что убили Милану, Тафт заплакал.

   Император остался спокоен.

   – Ты! Ты не выполнил ее единственного желания! – обвиняющим тоном воскликнул Тафт, непроизвольно назвав отца на «ты». – Единственное, чего она желала, это стать твоей женой!

   – Она была счастлива и без этого, – ровным тоном ответил Император. – А наша свадьба нужна была не ей, а тебе. Зачем? Чего тебе не хватает? Зачем тебе быть наследником? Хочешь закончить, как Девлин? Живи и радуйся тому, что имеешь.

   – Да, папа, – покорно ответил Тафт. – Простите.

   Он понял, что отец даже не догадывается, кто убил Девлина. И еще понял, если он хочет стать Императором, то и от отца рано или поздно придется избавиться. Он еще не знал, как это сделает, но обязательно придумает. Ведь ума и изобретательности ему не занимать.

   Хорошо, что хотя бы новых наследников пока не появлялось. Потому что они Императору не нужны.

***

Тафт Тетла понимал, что на разработку способа устранения Императора может понадобиться не один год, и потому решил, что пора заняться экспериментами по клонированию самого себя. Чтобы ни одна живая душа об этом не пронюхала, он увез установки для клонирования и переноса сознания с Гранд-Айгера на один из открытых им островов, о которых он в своё время не доложил Императору.

   Этот остров он назвал Сигма-3, потому что тот был открыт третьим по счету. Остров был скрыт от остального мира более надежно, чем остальные Сигмы, и как нельзя лучше подходил для его планов.

   Еще, будучи одиннадцатилетним мальчишкой, Тафт побывал у Великого Веера, и мечтал заглянуть под него. Теперь у него появилась такая возможность. Вместе со своими единомышленниками он усовершенствовал свои воздушные корабли так, чтобы они могли подниматься в космос. И, разумеется, этим открытием Тафт ни с кем не поделился.

   Тафт нашел остров под гейзером, изучая гейзер из космоса. Он заметил, что четыре раза в год Великий Веер уменьшается в диаметре, и тогда из-под полосы дождя показывается край острова. Он решил исследовать остров и установил, что на нем весьма комфортные условия для жизни. Не использовать его было глупо. Там он и решил вырастить своего клона.

   Нет, он не собирался переносить в него своё сознание, по крайней мере, пока. Во-первых, он еще молод – недавно исполнилось двадцать три года. Во-вторых, потому что ничего не мог поделать с сорока процентами неудач. А от чего зависят мутации в клонах, что они не воспринимают сознание матрицы, он еще не понял. Возможно, от того, что приходится выращивать клонов в ускоренном темпе до нужного возраста, но эта теория требовала проверки.

   Он планировал перенести сознание своего клона в другого клона, получится или нет, но сначала его надо вырастить. Тайный остров – для этого самое лучшее место.

   Его верные люди – если бы только Император знал, сколько их у Тафта! – уже построили на острове несколько небольших городов и заселили их людьми с разных островов, а лаборатории для экспериментов устроили в неприступных джунглях в старых рукотворных пещерах, оставшихся от предыдущей цивилизации. Там он начал выращивать целую, хотя и небольшую армию клонов, которые были бы преданы ему даже больше, чем его верные люди. Верность большинства он купил, но вдруг кто-то предложит больше?

   Ему нравился остров под водяной крышей, и Тафт жалел, что не может подолгу оставаться там и следить за изготовлением собственного клона. Но всякий раз, отправляясь в очередную экспедицию – теперь он чаще путешествовал по Айгере, чем жил во дворце, – обязательно залетал на Сигму-3.

   Людей на острове всё прибывало. Тафт завозил туда тех, кто отчаялись добиться лучшей жизни, и были рады хоть каким-то изменениям. Среди людей затесались и не-люди, но он решил не обращать внимания. Завозил технику для постройки жилых зданий и заводов, для обработки сельскохозяйственных угодий, которыми остров изобиловал. Вскоре он уже мог прокормить себя сам.

   Тафт хотел бы, чтобы его клон, вынутый из чана с питательным раствором новорожденным младенцем, воспитывался в условиях, схожих с теми, в которых воспитывался сам. Он назвал клона Грегором и устроил для него роскошный дворец, хотя и не такой большой, как Императорский, но не мог дать самого главного – матери. А всё остальное – в миниатюре – обеспечил. Разделил весь остров на множество маленьких государств. Назначил регентом над всеми одного из самых верных людей, нанял няню, похожую на ту, что была у него, разработал программу обучения, игры и развлечения.

***

Когда дети подросли, Милана всё же устроилась на работу в дипломатической корпус острова Кэл, летала на переговоры на разные острова, а вскоре стала главой дипломатического корпуса.

   Ей часто приходилось посещать другие острова, хотя от страха летать над океаном газа она так и не избавилась. Селен правдами и неправдами всегда старался летать вместе с женой, чтобы ей было меньше страшно.

   Летала Милана обычно на семейной яхте, на которой они с Селеном планировали путешествовать вместе с детьми, когда те подрастут. Их дочери Айне исполнилось одиннадцать, сыну Рику десять, но пока они никуда их с собой не брали.

   Яхту Милане подарил благодарный народ острова Кэл, когда она сложила полномочия королевы. Это было очень надёжное небольшое воздушное судно. А борта его были украшены каймой из кэланских ландышей. Эти цветы изрядно поднадоели Милане за восемь лет, но она не решалась закрасить их, чтобы не обидеть дарителей.

   Однажды Милана и Селен летели с соседнего острова, где были с неофициальным визитом, когда вдруг яхта получила удар в хвостовое оперение. Судно клюнуло носом, Селен попытался выровнять его, но получалось плохо.

   – Что это было? Метеорит? – испуганно спросила Милана.

   – Нет, выстрел, – ответил Селен.

   – Мы не дотянем до Кэл? – как-то очень спокойно спросила Милана, стараясь своим страхом не мешать мужу сражаться с управлением яхтой.

   Сражение он медленно, но верно проигрывал.

   – Скорее всего, нет, родная, – ответил он. – Передай детям последний привет, и всё, что успеешь. Поторопись. Когда мы упадем в газ, связи не будет.

   Милана включила прибор наносвязи, сказала несколько фраз словами, потом простучала шифровку. Добавила:

   – Прощайте.

   Помолчала минуту, наблюдая, как белый инертный газ начинает клубиться вокруг корабля. Потом спросила:

   – Думаешь, Айна и Рик догадаются, что это?

   – Не знаю, но очень надеюсь, – ответил Селен. – Не хотелось бы впутывать их в это дело, но выхода нет.

   Когда обзорные экраны стали абсолютно белыми, он отпустил рычаги управления. Больше ничего сделать было нельзя. Корабль постепенно погружался в газовый океан, словно летел в сплошной облачности.

   Милана думала, что они сразу умрут, но ничего не произошло.

   – Мы все еще живы, – сказала она удивлённо.

   – Да, у нас еще есть немного времени, – ответил Селен. – Может, часа два или три, пока есть воздух, и салон не наполнился газом. Если герметизация у корабля хорошая, протянем часов шесть, потом станет нечем дышать.

   – И мы умрём?

   – Да. Но не волнуйся, мы ничего не почувствуем, потому что потеряем сознание от переизбытка углекислого газа. Просто заснём и не проснемся.

   – Как думаешь, кто нас убил? – спросила Милана.

   – Не знаю, – ответил Селен. – Давай не будем тратить время на выяснение. У нас его немного осталось. Лучше проведем его в наслаждении. Пойдем.

   Они покинули отсек управления и вошли в одну из маленьких кают, которые были на борту. Селен достал из бара бутылку кэланского рубинового вина. Налил темно-красную жидкость в бокалы до краев и протянул один жене. Сказал:

   – За всё хорошее, что было в нашей жизни.

   – За наших чудесных детей, – добавила Милана.

   Селен кивнул.

   – До дна.

   – До дна, – согласилась Милана.

   Они выпили вино.

   – Странный вкус, но приятный, – сказала Милана.

   – Да, наверное, слишком выдержанное, – ответил Селен.

   – Наверное. Даже голова немного закружилась, – улыбнулась Милана.

   – Давай вспомним наш медовый месяц, – предложил Селен.

   – Давай, – кивнула Милана.

   Они обнялись, а в следующее мгновение уже страстно целовались. Милана не знала, что Селен подмешал в вино, но она забыла, что их судно тонет в газовом океане, и это последние часы их жизни. Маленькая каюта яхты показалась ей роскошным номером в плавучем отеле на озёрах, где они проводили медовый месяц двенадцать лет назад. Она будто снова оказалась там. Тогда они с Селеном целые сутки не выходили из номера, наслаждаясь друг другом, засыпая друг у друга в объятиях, просыпаясь, наслаждаясь и снова засыпая. Счастье переполняло их тогда... и сейчас.

   В порыве обоюдной страсти они случайно столкнули бутылку с остатками вина со столика у кровати. Бутылка упала на пол и разбилась, но они не заметили. Вино растеклось темно-красной лужей, а среди осколков поблёскивали не полностью растворившиеся красные кристаллики.

***

Однажды, возвращаясь с Сигмы-3 на Гранд-Айгер по маршруту, пролегающему мимо острова Кэл, Тафт заметил в воздухе яхту Миланы Атрейн. Он понял, что это ее корабль, потому что его борта были украшены кэланскими ландышами. Замужняя Милана не имела для Тафта никакой ценности. Хотя любить её он не перестал. Иногда он видел молодую женщину в планетарных голоновостях, и видеть её, счастливую не с ним, было больно почти так же, как когда он думал, что Милану убили.

   Вдруг он подумал, что если перестанет видеть ее в новостях, то боль не вернется. И приказал выстрелить в яхту. Он думал, пилот возмутится, ведь яхта на них не нападала, ее пилот даже не видел корабль Тафта, потому что он летел гораздо выше. Но Камор Рутх молча выполнил приказ.

   Пилот кэланской яхты какое-то время пытался держать судно ровно, чтобы дотянуть до острова, который уже показался на горизонте, но высота неумолимо падала, и через несколько минут корабль погрузился в молочно-белый газ.

   «Газ тебе пухом, Милана Калинтэн», – подумал Тафт, провожая взглядом яхту бывшей королевы Кэл в последний путь.

   Он пожалел о содеянном, когда яхта исчезла в газе, но вернуть уже ничего было нельзя. И разозлился на Камора Рутха, который не стал оспаривать приказ. А если бы стал, может, Тафт и передумал бы. Захотелось убить пилота, но тоже передумал. Такая преданность, и готовность безоговорочно выполнять приказы, дорогого стоит.

***

«Говорит яхта «Ландыш» Миланы и Селена Атрейн. Передайте это нашим детям, Айне и Рику. В нас стреляли. Кто, мы не успели заметить. Дотянуть до острова не сможем. Яхта падает в газовый океан. Айна, Рик, мы любим вас. Простите, что не вернёмся... Прощайте».

   – Это он сделал! – воскликнула Айна, когда детям передали сообщение, полученное на ближайшем к газовому океану аэродроме острова Кэл.

   – Кто? – спросил Рик.

   Айна ответила не сразу, потому что плакала. Он тоже с трудом сдерживал слёзы, но держался, ведь он теперь единственный мужчина во внезапно ставшей меньше в два раза семье.

   – Император! – выкрикнула Айна между всхлипами. – Это он! Он!

   – Почему ты думаешь, что это Император? – спросил Рик, когда сестра немного успокоилась, но, наверное, только потому, что устала плакать.

   – А больше некому! – Айна смахнула с лица злые слёзы и продолжила: – Я, когда еще была маленькая, слышала, как мама и папа об этом разговаривали. Когда она была королевой, на неё было целых два покушения. Мама и папа предполагали, что это делал сам Император, чтобы мама испугалась, и осталась на Гранд-Айгере, в его дворце, где он сможет обеспечить ей безопасность. Она не осталась. А потом он настойчиво предлагал маме должность в правительстве Империи, а она никак не соглашалась. Вот он её и убил!

   Рик не стал спорить, хотя не видел логики в рассуждениях сестры. До острова Кэл доходили сведения, что в Императорском дворце то и дело кого-то убивали, а виновных находили в одном случае из десяти. И не факт, что именно виновных.

   Ну, а уж преступления, совершённые над газовым океаном, и вовсе никогда не раскрывались.

   За несколько часов до того, как Айна и Рик получили последнее сообщение с яхты родителей, они оба ощутили неясное беспокойство и страх, который, впрочем, скоро прошёл, а потом – как снег на голову – это сообщение.

   Только через несколько дней Айна связала то ощущение с гибелью родителей, поняла, что они с братом почувствовали её, и решила прослушать сообщение еще раз, когда уже состоялись все печальные мероприятия по поводу гибели четы Атрейнов. Между словами «Простите, что не вернёмся» и «Прощайте» слышались еще какие-то щелчки, можно было подумать, что это статические помехи. Но еще в первый раз девочка почувствовала в щелчках своеобразный ритм, который казался знакомым.

   – Рик, тебе это ничего не напоминает? – Айна дала послушать щелчки брату.

   Он пожал плечами. Потом сказал:

   – Детскую песенку. Мама нас учила её петь, когда мне было три года. Она сама её придумала. Чтобы мы скорее запомнили алфавит.

   – Точно, – согласилась Айна. – А как ты думаешь, зачем она её стучала?

   Рик снова пожал плечами и сказал:

   – Да ни зачем. Просто мама раздумывала, что еще нам сказать, и машинально постукивала по пульту в ритме этой песенки. А потом поняла, что время вышло, и сказала: «Прощайте».

   Сначала Айна согласилась, но ритм песенки был только вначале, потом сбился. Айна вспомнила, чем же примечательна эта песенка. А тем, что в ней присутствуют все буквы алфавита языка, на котором говорит основное население острова Кэл. Айна поняла, что песенка – это шифр, и в щелчках зашифровано какое-то послание.

   Наверное, это очень важно, если перед самой гибелью мама думала об этом.

   Над расшифровкой Айна билась несколько дней, но, наконец, шифр поддался. Сначала ей показалось, что ничего не вышло, потому что слова, складывавшиеся из щелчков, не имели никакого смысла: «Скажи элен каор да». Айна подумала, что неправильно расшифровала послание, или на самом деле это были просто помехи или просто постукивание.

   Но еще через несколько дней в новостях она случайно услышала имя Элен Каор – эта женщина была помощником сенатора Кэланского сената от одной из областей острова. Айна раньше никогда не слышала этого имени. А может и слышала, но не обращала внимания.

   Она не стала говорить об этом с братом. Он и к расшифровке не проявил интереса, и Айна интуитивно чувствовала, что чем меньше людей знает о шифровке, тем лучше. Она решила, что должна найти Элен Каор и передать ей послание от родителей.

   Из инфосети Айна узнала, как выглядит Элен Каор, это была красивая молодая женщина на вид лет двадцати, хотя на самом деле ей было двадцать шесть.

   Там же Айна узнала расписание работы помощника сенатора, и хотела записаться к ней на приём. Она набрала на пульте экрана видеосвязи приёмную Элен Каор.

   Но дроид-секретарь, занимавшийся записью посетителей, отказал, когда узнал, что девочке всего одиннадцать лет.

   – Приношу глубочайшие извинения, юная леди, – вежливо сказал он. – Но помощник сенатора леди Каор слишком занятой человек, у нее нет времени на разговоры с детьми.

   Айна поняла, что спорить с дроидом бесполезно.

   – Тогда передайте, пожалуйста, леди Каор привет от дочери сенатора Селена Атрейна и бывшей церемониальной королевы Кэл Миланы Калинтэн, – сказала она. – Надеюсь, на это у неё найдется время?

   Она решила, что если Элен Каор и отец вместе работали в сенате острова, то должны быть знакомы. Ну, а кто не знает Милану Калинтэн? Хотя она была королевой тринадцать лет назад, многие её помнили и любили. И если родители просили что-то передать Элен Каор, то она должна понять, что для неё есть какая-то информация.

   – Да, я передам леди Каор ваш привет, – ответил дроид.

   – Спасибо, – сказала Айна и выключила связь.

   Не прошло и двух часов, как Элен Каор сама связалась с Айной.

   – Здравствуйте, леди Айна Атрейн, – сказала Элен, появившись на экране видеосвязи.

   – Здравствуйте, леди Элен, – начала Айна. – Я хотела вам...

   – Нет-нет, милая, ничего не говори, – прервала её Элен Каор. – Давай лучше встретимся. Через час, в парке Фонтанов, у фонтана «Водопад».

   – Хорошо, – кивнула Айна.

   – Тогда до встречи.

   Вся эта таинственность и секретность наводила Айну на мысль, что её родители занимались чем-то запрещённым. Но она уже знала, что то, что запрещено, не всегда плохо. И была уверена, что её мама и папа не могли участвовать в нехорошем деле. Девочка догадывалась, что это за дело, и почему оно тайное.

   Айна с Элен встретились в парке у фонтана, который изображал горный водопад. Это был самый громкий фонтан в парке, но если сесть рядом близко-близко, можно говорить тихо и слышать друг друга, зато никакие подслушивающие устройства, если такие будут, из-за шума падающей воды не разберут ни слова.

   Элен Каор улыбнулась Айне и обняла её, будто они давно знакомы. Так, обнявшись они и сели на скамейку недалеко от фонтана.

   – Айна, я так сочувствую тебе и твоему брату, – сказала Элен. – Гибель ваших родителей – не только ваша утрата. Весь остров Кэл глубоко скорбит о них. Если вам нужна какая-нибудь помощь, только скажи.

   – Спасибо, леди Элен, – ответила Айна. – Нам ничего не нужно. У нас хороший опекун – сестра нашего отца, тётя Савана Атрейн, она нас очень любит. Вы ведь были знакомы с моим папой?

   – Конечно, – кивнула Элен. – Нам всем его очень не хватает, и твоей мамы Миланы тоже. Ты что-то хотела рассказать мне о них?

   – Да, – ответила Айна. – Нам передали запись их последней связи с островом.

   – Я тоже её слышала, – сказала Элен.

   – Значит, вы слышали такие тихие щелчки или стук между словами «не вернёмся» и «прощайте»?

   – Слышала. Это были помехи, ведь яхта в момент передачи находилась очень низко над газовым океаном.

   – Это были не помехи, а зашифрованное послание для вас.

   Айна рассказала, как ей пришло в голову, что стук в сообщении – не просто помехи.

   – И ты сумела его расшифровать? – в голосе Элен не было недоверия, а только живой интерес.

   – Да. Там было четыре слова. Скажи Элен Каор да. Я, правда, не понимаю, что это, но, может быть для вас это важно.

   – Да, очень, очень важно! Девочка моя, спасибо! – радостно воскликнула Элен. – У тебя феноменальные аналитические способности! Ты даже не представляешь, как нам помогла!

   – Немножко представляю, – Айна тоже улыбнулась. – Я знаю, что мама и папа занимались очень важным делом, о котором пока никому нельзя говорить. По этому делу они и летали на остров Гуран. Леди Элен, я хочу продолжить это дело вместо них. Вы разрешите?

   – Я... и мы все будем рады видеть тебя в наших рядах, Айна. Но не сейчас, а когда ты станешь совершеннолетней. Потому что, как ни крути, это дело опасное. Ты понимаешь, девочка моя?

   – Понимаю, – Айна кивнула.

   Конечно, она была разочарована, но на самом деле понимала, почему Элен отказала ей.

   – Но, если ты не против, я буду иногда приходить к тебе в гости, или мы будем встречаться здесь или где-нибудь еще, – добавила Элен. – Как подруги.

   – Конечно, – радостно согласилась Айна.

   Иметь в подругах помощника сенатора – это круто. И скрывать это не надо.

   – А если мне понадобится расшифровать какой-нибудь шифр, я обязательно обращусь к тебе, – сказала Элен.

   – Хорошо, леди Элен, – кивнула Айна.

   – Просто Элен, и на «ты». Договорились?

   – Да!

   Элен проводила Айну до дома, так как проговорили они довольно долго. Они тепло попрощались на крыльце дома Атрейнов, и Элен пообещала, что скоро зайдет в гости.

   – Кто это? – спросил Рик, когда Айна вошла в холл.

   – Это Элен, моя подруга, – чуть-чуть небрежно и с ноткой гордости в голосе ответила девочка.

***

Вернувшись однажды из Долины Ледяных Туманов на Диамасао, чтобы забрать дроида-библиотекаря и все книги, свитки и чипы в Кингаркок, Алла Фобель, теперь ставшая Алорой Фобиус, узнала, что Селен Атрейн, любовь всей её жизни, погиб, утонул в газе вместе со своей женой и воздушной яхтой.

   Хотя это было довольно проблематично с острова Диамасао, который находился за полпланеты от острова Кэл, она старалась следить за жизнью Селена. В основном по публикациям в инфосети и голоновостям. Но так как Атрейн был довольно известной личностью на своём острове, сообщения о нём и видеоролики с его участием иногда мелькали на разных каналах.

    Один раз, через год после убийства Девлина, когда полиция сочла Эллу погибшей и прекратила поиски, Алла даже съездила на Кэл, чтобы увидеть Селена. Она знала, что он работает в сенате острова, и ждала его у выхода из здания сената в конце рабочего дня.

   Увидев его среди других сенаторов, выходивших из здания, Алла побежала ему навстречу.

   – Сенатор Селен Атрейн! Здравствуйте! Можно с вами поговорить?

   – Здравствуйте, леди. Можно, но... простите, мы знакомы? – спросил он, остановившись.

   – Нет, вы меня не знаете, – ответила она. – Меня зовут Алла Фобель. Я давняя подруга Эллы Веллари, еще с Боулара. Когда она улетела с нашего острова на Гранд-Айгер, мы переписывались. Элла рассказывала мне о вас, и посылала ваше стереофото... Но в жизни вы гораздо красивее.

   Атрейну было уже тридцать шесть лет, но он выглядел моложе. Прошло четырнадцать лет с тех пор, как Элла рассталась с ним. Она помнила его пылким юношей, но этот, новый, взрослый Селен нравился ей еще больше.

   – Приятно познакомиться, – сказал он и сразу спросил: – Вы что-то знаете об Элле?

   – Нет. Но я думала, может быть, вам о ней что-то известно. Я на Кэл пролётом, вот и решила найти вас и расспросить об Элле, потому что давно не получала от неё вестей, – сказала Алла. – С тех пор, как она стала принцессой, мы перестали общаться, Но я, по крайней мере, могла её видеть иногда в новостях. А год назад её мужа убили, и она исчезла. Может быть, вы знаете о судьбе Эллы?

   – К сожалению, ничем не могу помочь, – ответил Селен. – Вы, наверное, знаете, что её обвинили в убийстве мужа.

   Алла кивнула. Еще бы ей этого не знать!

   – Но я не верю, что она могла сделать это, – добавил Селен.

   В его голосе Алла услышала участие и сожаление, и, увы, ни капли любви. Но она верила, когда он узнает, что она и есть Элла, его чувства к ней вернутся. Ведь от жалости недалеко до любви. Жаль, Алла не могла открыться Селену прямо сейчас, потому что пока она еще уязвима для имперской полиции.

   – Я тоже не верю, – ответила Алла.

   – Надеюсь, она надёжно спряталась, и имперская полиция её никогда не найдёт, – сказал Селен.

   – Я тоже надеюсь, – ответила Алла и вздохнула. – Что ж, рада была повидаться с вами. Если что-то узнаете об Элле, пожалуйста, сообщите мне на этот адрес.

   Она написала электронный адрес на листочке, и отдала Селену. Он взял листок и положил в карман. Пообещал:

   – Напишу.

   Алла дала ему адрес, который не вёл к ней напрямую. Это был автоматический электронный почтовый ящик, который переслал бы ей сообщение так, что его было бы трудно отследить.

   – А вы напишите мне, если что-то узнаете, – добавил Селен и передал Алле адрес своей электронной почты.

   – Конечно, – кивнула она.

   Алла попрощалась с Селеном, и улетела с острова Кэл, вернулась на Диамасао, и с новым энтузиазмом принялась изучать ментарское искусство. Тем более что дроид-библиотекарь кое-что накопал в рукописях. И учёба, наконец, сдвинулась с мёртвой точки.

   За три года она не получила ни одного сообщения от Атрейна, но то, что у них есть электронные адреса друг друга, как будто сближало их. Она несколько раз порывалась написать Селену, и признаться, что она и есть Элла Веллари, но осторожность останавливала. Её-то электронный ящик защищён, а у Селена – нет. Если полиция узнает, что Элла жива, её поиски могут возобновиться. Ведь у преступлений против Императора и членов его семьи нет срока давности.

   Узнав, что Селен погиб, Элла-Алла-Алора очень расстроилась. Даже промелькнула мысль покончить с жизнью. Но, поразмышляв, она решила, что лучше останется жить и станет ментаром.

   И её вечная жизнь будет вечной памятью любимому.

ЧАСТЬ 2. Ветер странствий

ГЛАВА 1

Рик сидел в лодке, плывущей по озеру, и внимательно всматривался в глубину. Вода в озере была такая чистая, что он хорошо видел дно. Но он не любовался стайками разноцветных рыб и не ловил их. Мальчик искал коралл, который хотел подарить старшей сестре Айне на день рождения.

   Кораллы, их еще называли озёрными драгоценностями, были такой же достопримечательностью острова Кэл, как и целительные озера, и красные ландыши с чарующим ароматом. Колонии кораллов росли на ветках подводных карликовых водорослевых деревьев и были похожи на полупрозрачные цветки роз. Когда коралл становился слишком тяжёлым для ветки водорослевого дерева, он отваливался и продолжал жить самостоятельно. Под некоторыми деревьями можно было найти целые россыпи отвалившихся кораллов. Достать их трудно, так как чем глубже, тем холоднее вода, а древовидные водоросли обычно росли на очень большой глубине.

   Можно, конечно, купить украшение из коралла, но Рик хотел добыть его сам. Ведь чем свежее коралл, тем он красивее и дольше будет радовать глаз. Потому что когда его достают из воды, камень со временем тускнеет, становится непрозрачным, хрупким и рассыпается в песок от простого прикосновения. Хватает украшения из коралла всего на год, если коралл свежий, но оно того стоит.

   Айне было пять лет, когда отец подарил ей подвеску из коралла. Он сам достал его из озера и сделал украшение.

   – Папочка, она очень красивая! – радостно воскликнула девочка. – Я бы хотела носить её всю жизнь, но ведь она рассыплется через год...

   – Не волнуйся, дорогая, я буду каждый год доставать для тебя новый коралл, – сказал Селен дочери.

   Рику тогда было четыре года, но он запомнил этот разговор, а в последующие годы даже плавал с отцом по озеру и наблюдал, как тот доставал коралл.

   Но отец погиб три года назад. Как ни пыталась Айна сохранить последний коралл, подаренный отцом на одиннадцать лет, надевала его только изредка, а в остальное время хранила в стакане с озёрной водой, которую часто меняла, хватило его только на полтора года. Айна очень расстроилась, когда украшение рассыпалось у неё в руках.

   Рик решил, что будет дарить сестре коралл каждый год вместо отца.

   Когда он вручил его Айне в тринадцать лет, она была безмерно счастлива, чуть не задушила брата в объятиях.

   Год назад Рик нашел россыпь кораллов на относительно небольшой глубине, но взял только один, и запомнил место, чтобы на будущий год достать коралл там же.

   Но когда он приплыл туда через год, оказалось, кто-то достал их все до него, пришлось искать новую россыпь.

   Он нашел её, и совсем недалеко от берега, но в слишком глубоком месте. Целая гора кораллов мерцала там под ветками водорослевого дерева. Ныряя на такую глубину, Рик рисковал не выплыть обратно. Но искать новое место не хотелось, он и так провел на озере почти весь день. Скоро солнце опустится слишком низко, и разглядеть дно будет невозможно.

   Рик решил попробовать достать коралл так, как делал его отец, не ныряя в воду. Он знал, что у него активные бионаниты, как у отца, и видел, как тот делает кое-какие вещи, неподвластные другим людям. Но отец не учил его пользоваться способностями, которые дают бионаниты, говорил, что это опасно, да и не знает он, как надо учить. Но если что-то получается само, можно иногда использовать, когда никто не видит.

   Рик огляделся, никого не увидел ни на берегу, ни на озере, и простер руку над водой. Для большей концентрации закрыл глаза и представил, как один из кораллов поднимается со дна.

   Сначала ничего не происходило, но Рик не сдавался. Потому что кое-что у него раньше получалось, но доставать предметы из воды он еще не пробовал.

   Вдруг что-то мокрое и холодное ткнулось ему в ладонь, и мальчик молниеносно сжал кулак. Повернув его и раскрыв ладонь, он увидел красивый коралл.

   – Получилось! – радостно воскликнул Рик.

   И вдруг услышал аплодисменты с берега. Он едва не выронил камень, но успел снова сжать кулак. Оглянулся и увидел мужчину на вид лет тридцати – тридцати пяти, который улыбался и хлопал в ладоши. Одет он был, как путешественник, в куртку и брюки серого цвета в зеленных разводах, так что почти терялся на фоне деревьев. За плечами был небольшой рюкзак.

   Увидев испуг на лице мальчика, мужчина сказал:

   – Не бойся. Я никому не расскажу, что видел. Плыви сюда.

   Рик не чувствовал угрозы от этого человека, и подвел лодку к берегу. Мужчина шагнул в лодку так, что она даже не качнулась.

   – Будем знакомы, – сказал он с открытой дружеской улыбкой. – Меня зовут Джей Кари. А тебя?

   – Рик Атрейн. Не подумайте ничего такого... я не сенс, просто иногда у меня получается... но я не учился этому, просто видел, как это делал мой...

   Он смутился и замолчал.

   – Не надо оправдываться, – сказал Джей Кари. – Бионаниты у тебя в крови, они активные, и будут проявлять себя, это твоя природа, с этим ничего не поделать. Но можно научиться большему. Можно научиться управлять ими.

   – Как ментар? – округлил глаза Рик.

   – Нет, как сенс.

   – Это же запрещено!

   – Знаю. Но если осторожно, то есть тайно, то можно, – Джей Кари улыбнулся и добавил очень серьёзно: – Мы должны пронести сквозь века учение сенсов, чтобы когда-нибудь появился такой сенс, который сможет победить Императора-ментара. Разве это правильно, что сенсорике имеет право учить только ментар, и только своих наследников? Разве это правильно, что он так жестоко правит Айгерой?

   Рик пожал плечами. Другой жизни он не знал, и думал, что это норма. Тем более что все эти жестокости происходили где-то далеко, в таких местах, о которых Рик даже не знал или знал только теоретически. А к острову Кэл Император всегда был лоялен.

   Из истории Айгеры Рик знал про Альянс свободных государств, но в учебниках он был представлен как слабое, коррумпированное государство, которое поддерживали сенсы, потому ментар Грегор Нехран и устроил переворот и уничтожил всех сенсов. Айна говорила Рику, что это всё ложь, но он не особо прислушивался, политика казалась ему скучной.

   – Конечно, сейчас ты этого не понимаешь, – покачал головой новый знакомый Рика. – И если не захочешь учиться и стать сенсом, я пойму, ты меня больше никогда не увидишь, и о нашей встрече забудешь, будто её не было.

   Лодка подплыла к пристани озерной дачи Атрейнов, хотя Рик даже не прикасался к вёслам. Он подозревал, что Джей Кари ведет её с помощью сенсорики. Было бы здорово научиться делать так же, и многому другому, что умели сенсы в древности. И, конечно, сделать плазменный меч. Анатоль с Михаэлем обзавидовались бы... Ах, да, можно учиться только тайно. Ну и ладно. Тайно тоже здорово.

   Дом стоял на высоком берегу озера, других зданий поблизости не было.

   Мужчина сошел на мостки, пришвартовал лодку, и протянул руку мальчику. Рик тоже сошел с лодки и ответил:

   – Я хочу научиться сенсорике. Но я читал, что в древности учить сенсорике начинали в три года, а мне уже тринадцать... недавно исполнилось.

   Ему понравился Джей Кари, и он не хотел расставаться с ним, едва познакомившись. Мужчина чем-то неуловимо напоминал Рику отца, хотя выглядел немного моложе, и внешне не был на него похож.

   Да и овладеть искусством управления бионанитами очень заманчиво. Ну и что, что запрещено, он ведь будет обучаться тайно. И потом, где Император и где остров Кэл? Между ними тысячи километров. Как ментар узнает, что Рик учится сенсорике?

   – В идеале – да, в три года, – кивнул Джей Кари. – Но в наше время найти ученика такого возраста затруднительно. Мой учитель нашел меня, когда мне было семнадцать. Моему первому ученику было пятнадцать, и он уже стал сенсом. Теперь снова ищу, кому передать свои знания. Увидев тебя, я понял, что нашёл.

   – Вы будете учить меня, мастер Джей? – спросил Рик.

   – Возможно, – кивнул Джей Кари. – Но сначала мне нужно поговорить с твоими родителями.

   – У меня нет родителей, – ответил Рик. – Только старшая сестра.

   – Тогда я должен поговорить с ней.

   – Но разве вы будете учить меня не тайно? Это ведь запрещено.

   – Да, мы не будем это афишировать. Но ближайшие родственники должны знать.

   – Идемте, мастер Джей, – Рик указал на красивый большой дом, к которому от пристани вела каменная лестница.

   Рик привел гостя в холл на первом этаже и крикнул:

   – Айна! Тут с тобой хотят поговорить!

   – Иду! – послышался ответный крик, и вскоре в холл из боковой двери вышла девочка, показавшаяся Джею Кари ровесницей Рика. Но держалась она серьезно и с достоинством, как взрослая. Джей даже немного растерялся. Он думал, что увидит девушку хотя бы лет шестнадцати.

   – Айна, познакомься, это мастер Джей Кари.

   – Добрый день, мастер Кари, – поздоровалась девочка. – О чём вы хотели со мной поговорить? Этот несносный мальчишка опять что-то натворил?

   – Здравствуйте, юная леди, – ответил Джей, и повернулся к Рику: – А сестры постарше у тебя нет?

   – К сожалению, нет, – сказал Рик. – Айна моя единственная сестра, и ей почти четырнадцать.

   – Разве у вас нет опекуна?

   – Есть, наша тётя Савана, – ответила Айна. – Но она бывает здесь только наездами, обычно по выходным. Мы уже два месяца живем почти самостоятельно. А через день мне исполнится четырнадцать, и я сама стану опекуном младшего брата.

   – Ну, тогда я поговорю с вами, леди Айна, через день, – улыбнулся Джей Кари.

   – Так Рик всё-таки что-то натворил? – нахмурилась девочка.

   – Нет, ничего он не натворил, не беспокойтесь. А теперь разрешите откланяться. Я зайду к вам через день.

   Джей Кари повернулся было к двери, но Рик сказал:

   – Мастер Джей, а вы где остановились?

   – Пока нигде, – он пожал плечами. – Пойду в селение, поищу гостиницу.

   – Если у вас важное дело, вы можете остановиться у нас, – сказала Айна. – Скоро ужин, я приглашаю вас разделить его с нами.

   – Спасибо, буду признателен, – согласился Джей Кари.

   – Мы сядем ужинать через час. А пока вы можете отдохнуть и освежиться в гостевой комнате. Рик вас проводит.

   – Вы живёте здесь одни? – спросил Джей, когда Рик вёл его по коридору к гостевой комнате. – Не страшно?

   – Нет, конечно, мы не одни, – ответил Рик. – С нами живет садовник Райан, экономка Шарлотта, и наш дроид Спам, который управляет домашними дроидами. Вообще-то в основном мы живём в городе, а постоянно здесь только летом. Обычно у нас не так тихо, потому что приезжают еще наши двоюродные братья и сестра. Но они пока уехали домой. А послезавтра снова приедут на день рождения Айны. И тётя Савана тоже приедет, и дядя Ян, и две бабушки и дедушка, подруги и друзья. Будет весело. Вот здесь вам будет удобно.

   Рик распахнул дверь одной из комнат.

   – Спасибо, – ответил Джей Кари, и вошел в комнату.

   Джею понравился Рик, и понравилась его сестра Айна. Он чувствовал, что у девочки тоже активные бионаниты. Они оба очень быстро интуитивно распознали, что незнакомец не представляет для них угрозы, поэтому Айна так легко пригласила его остаться в доме, а Рик был так откровенен.

   Он бы с радостью взялся учить сенсорике обоих. Но испокон веку каждый сенс одновременно учил только одного ученика. Если он будет учить двоих, соблюдать тайну будет сложнее.

   И будет очень жаль, если Айна не разрешит Джею учить Рика.

   Обычно Айна и Рик ужинали на кухне в компании Шарлотты и Райана, но сегодня Шарлотта накрыла стол в гостиной в честь гостя, а сама вместе с Райаном осталась на кухне.

   – Мастер Кари, откуда вы, и по каким делам в наших краях? – спросила Айна за ужином.

   Он понял, что Айна хочет, как бы между прочим, выведать, зачем он здесь.

   – Я родился на Кэл, жил в разных его областях, и до сих пор путешествую, – ответил Джей. – Мне нравится кочевая жизнь.

   – Мастер Кари, мне ведь уже через день будет четырнадцать, – не выдержав, сказала Айна. – Здесь будет много народу и нам вряд ли удастся поговорить... Может быть, вы скажете сейчас, что хотели мне сообщить? Может, вы знаете что-то о гибели наших родителей, о чём нам с Риком никто не сказал?

   В самом деле, разве один день что-то решает? Когда Рик назвал свою фамилию, Джей уже вспомнил, кто его родители, хотя не был знаком с ними лично.

   – К сожалению, ничего нового о ваших родителях я добавить не могу, – сказал он. – Я хотел поговорить о Рике. У него неслабые сенсорные способности, и я хотел бы учить его сенсорике.

   Несколько мгновений Айна удивлённо хлопала глазами, потом спросила:

   – Разве сенсов не уничтожили тысячу лет назад?

   – Уничтожили, но не всех, – ответил Джей. – Некоторые скрылись на отдалённых островах и основали тайные сообщества сенсов, чтобы учение о сенсорике не умерло совсем. Но о таких сообществах иногда становится известно Императору, и он их безжалостно уничтожает. А некоторые сенсы ради сохранения тайны, решили не вступать ни в какие сообщества, а просто обучать способных детей сенсорике, чтобы они потом делали то же самое. Они нигде не оставались надолго, постоянно переезжали с места на место, и это оказалось хорошей практикой, и работает почти тысячу лет. Учитель моего учителя за свою жизнь обучил двух сенсов. Мой учитель обучил трёх. Двое улетели на другие острова, чтобы найти учеников и продолжить обучение. Я уже обучил одного ученика. И теперь ищу нового.

   – Но ведь учить сенсорике запрещено, – осторожно сказала Айна.

   – Да, и поэтому я хочу спросить, разрешите ли вы, леди Айна, вашему брату тайно обучаться искусству сенсорики.

   – А если я... если я не разрешу? – спросила девочка.

   – Айна! – возмущенно воскликнул молчавший до сих пор Рик.

   – Я буду вынужден уйти и подождать три года, пока Рику не исполнится шестнадцать и он сам не станет совершеннолетним. Или найти другого ученика. Потому что начинать учиться сенсорике чем раньше, тем лучше, – сказал Джей Кари.

   – И почему девчонкам так с четырнадцати лет совершеннолетие, а нам только с шестнадцати, – проворчал Рик.

   – Потому что девочки взрослеют раньше мальчиков, – пояснила Айна.

   – Если ты не разрешишь, я сбегу из дома! – пригрозил Рик, и, надувшись, отвернулся.

   – Айна, вы можете не отвечать сейчас, подумайте, – сказал Джей. – По крайней мере, до вашего совершеннолетия. Я могу вернуться сюда после праздника.

   – Нет-нет, оставайтесь, – быстро проговорила Айна. – Я отвечу до праздника. Завтра, хорошо?

   – Согласен, – кивнул Джей. – Спасибо, ужин был великолепен.

   Сразу после ужина Рик ушёл к себе. Разрешит ему старшая сестра учиться сенсорике или нет, он всё равно должен сделать и подарить ей в день рождения подвеску из коралла.

   Работая над украшением, Рик видел, как Джей Кари с Айной гуляли в саду. Наверное, Джей уговаривал Айну согласиться, но о чём они на самом деле говорили, он не слышал.

   Перед сном Рик зашел к сестре, чтобы пожелать спокойной ночи. И спросил:

   – Ну, что ты решила, Айна?

   – Я решила, что не буду подавать заявление на отбор на должность церемониальной королевы Кэл, – ответила она.

   Айна понимала, что Рик хотел услышать вовсе не это. Но спросил:

   – Вот как? Почему? Ты же хотела попытаться стать королевой. И у тебя неплохие шансы.

   Конечно, он хотел поговорить не об этом, но решение сестры его удивило, потому что последние три года она только и говорила о том, что попытается стать королевой, как мама, и серьёзно готовилась к этому.

   – Но я не могу, – ответила сестра. – Ты еще несовершеннолетний, я не смогу быть твоим опекуном, если стану королевой. Как я оставлю тебя одного на целых восемь лет? У королевы не должно быть родственных привязанностей.

   – Раньше тебя это не волновало. Моим опекуном вполне могла остаться и тётя Савана. Это же только на три года, а потом я тоже стану совершеннолетним.

   – У тёти Саваны полно своих дел, я решила освободить её от опекунства над тобой.

   – Ты сможешь участвовать в отборе, если я останусь с мастером Джеем. Он может стать моим опекуном, – предложил Рик.

   – Я уже не хочу быть королевой. Не хочу терять целых восемь лет.

   – Почему? По-моему, королевой быть здорово. Маме нравилось, ты же знаешь, она рассказывала.

   – Да. Но ты же знаешь, что наши родители участвовали в повстанческом Движении за восстановление Альянса свободных государств, – Айна понизила голос, будто кто-то мог их подслушать.

   – Ну да. Я слышал об этом. От тебя, – ответил Рик.

   – Вот я и хочу присоединиться к нему сейчас, а не через восемь лет, – сказала Айна.

   – Ладно, я понял. А что ты решила насчет меня? – теперь уже прямо спросил Рик. – Ты разрешишь мне учиться сенсорике у мастера Джея Кари?

   – Ты сам этого хочешь? – спросила она вместо ответа.

   – Конечно. Очень хочу.

   – Тогда я не вправе отказать, – произнесла Айна, и в её голосе Рик почувствовал сожаление.

   – Но ты не хочешь, чтобы я учился, потому что это запрещено? – спросил он.

   – Нет, не поэтому. Я думала, мы с тобой вместе присоединимся к повстанческому Движению. А мастер Джей сказал, что это, конечно, дело стоящее и важное, но для него и для тебя важнее сохранить учение о сенсорике для будущих поколений. И теперь, я думаю, мастер Кари прав. Сохранить сенсорику может быть даже важнее, чем присоединиться к повстанческому Движению. Поэтому, конечно, я дам своё согласие на твоё обучение.

   – Спасибо, сестрёнка! – Рик порывисто обнял Айну. – Я люблю тебя.

   – Я тебя тоже, братишка.

   Довольный Рик ушёл в свою комнату, а его старшая сестра еще долго не спала, размышляя о будущем, своём и брата.

   Почему она сразу не согласилась, чтобы мастер Джей Кари учил его сенсорике? Потому что мечтала, что они вместе с братом будут бороться против Империи, как делали всё вместе последние тринадцать лет, как это делали их родители. Но теперь сообразила, что эта борьба очень опасна, Элен Каор постоянно твердила ей об этом. А если Джей Кари будет учить Рика сенсорике, это значит, он останется в стороне, а значит, останется жив. Возможно, им придется расстаться. Но это того стоит.

***

На следующий день, когда все гости разъехались после празднования дня рождения, Айна, Рик и Джей Кари по просьбе Джея собрались в кабинете Миланы, который Айна решила теперь использовать сама.

   – Нам нужно обговорить, как будет проходить обучение, – сказал Джей. – Оно длится от восьми до пятнадцати лет.

   – Так долго? – удивился Рик.

   – Это зависит от способностей и времени, сколько мы сможем уделять учёбе, – пояснил Джей. – Я учился девять лет, а предыдущий ученик моего учителя – двенадцать. Мой первый ученик стал сенсом за десять лет.

   – Может, ты уже передумал учиться? – спросила Айна, заметив разочарование на лице брата.

   – Нет, – быстро ответил Рик.

   – Обычно мы не остаёмся долго на одном месте. Но будет подозрительно, если я увезу куда-то Рика, пока он не окончил школу. Поэтому, пока мальчик учится, он может жить дома, а я устроюсь работать поблизости, и сниму квартиру. Мы сможем встречаться часа по два каждый день. Когда он окончит школу, куда-нибудь переедем и сможем заниматься больше.

   – Зачем вам снимать квартиру и искать работу, вы можете жить и работать у нас, – сказала Айна. – Ни у кого не вызовет подозрений, если я найму вас, например, управляющим с соответствующей зарплатой.

   Прошло всего два дня с первой встречи Джея с Айной, но теперь, став совершеннолетней и получив право распоряжаться собственной жизнью и опекунство над младшим братом, она стала казаться еще взрослее и еще серьезнее.

   – Так мы сможем заниматься не по два часа в день, а сколько захотим, – радостно вставил Рик.

   – Раньше работу управляющего выполнял наш дроид-секретарь Спам, – добавила Айна. – Он и продолжит ее выполнять, а вы, мастер Кари, сможете больше времени уделять обучению Рика.

   – Все это очень хорошо, но я не привык получать жалованье за не проделанную работу. Обучение же всегда было и должно оставаться бесплатным, – ответил Джей.

   – Что ж, тогда я могу нанять вас на ремонт дома в Кэлане, – сказала Айна, улыбнувшись. – Он не ремонтировался четырнадцать лет. Вы умеете держать в руках малярную кисть, мастер Джей?

   – Умею, и не только кисть. Ремонты делать мне приходилось, – ответил Джей. – Но, боюсь, я закончу его раньше, чем Рик окончит школу.

   – Тогда я найму вас ремонтировать оба наших дома. Этот не ремонтировали тринадцать лет, – сказала Айна.

   – Ладно, год на дом в Кэлане, и год на этот, если не спешить, – прикинул Джей. – А что я буду делать еще год?

   – Ха! – радостно воскликнул Рик. – Вы думаете, мне осталось учиться в школе три года, потому что мне тринадцать?

   – А что, не так? – удивился Джей.

   – А вот и не так! – ответил Рик. – Мне осталось учиться всего два года!

   – Мы с Риком пошли в школу одновременно, – пояснила Айна. – Когда мне было шесть, а Рику пять. Он не хотел оставаться дома один. Все считали, что мы двойняшки. Это недалеко от истины. Разница в возрасте у нас с братом одиннадцать с половиной месяцев. Так что две недели один раз в году мы ровесники.

   – Что ж, я согласен занятья ремонтом ваших домов, леди Айна Атрейн и лорд Рик Атрейн, – улыбнулся Джей.

   – Я попрошу Спама составить контракт, – сказала Айна. – Когда мы его подпишем, можете приступать к работе, мастер Джей.

   – А когда мы приступим к обучению? – нетерпеливо спросил Рик. – А вы расскажете, как сенсы изобрели плазменный меч? А у вас он есть? Вы мне его покажете? А когда научите меня его делать?

   – Приступим к обучению прямо сейчас, – ответил Джей. – И нашим первым уроком будет, как научиться терпению.

   Рик застонал. Этим качеством он никогда не отличался.

***

Айна встретилась с Элен Каор через три дня после четырнадцатого дня рождения. Элен не смогла присутствовать на празднике, потому что была в отъезде. Она радостно поздравила девушку и вручила подарок – платок из киранского шёлка, Элен как раз была на острове Киран с деловым визитом.

   Элен давно поняла, что Айне можно доверять, и давно рассказала о повстанческом Движении за восстановление Альянса свободных государств, в котором участвовали её родители, и что она руководит кэланской ячейкой этого движения. Элен иногда даже поручала девочке небольшие задания – зашифровать, или наоборот, расшифровать послание, провести анализ записи какой-нибудь встречи, посмотреть свежим взглядом на то или иное событие и высказать своё мнение.

   За три года Айна с Элен сблизились и крепко подружились.

   – Ну что, моя дорогая Айна, скоро начнётся королевский отбор, – сказала Элен. – Ты уже подала заявление?

   – Нет, и не буду, – ответила Айна.

   – Почему? – удивилась Элен. – Думаю, у тебя неплохие шансы.

   – Рик сказал мне то же самое. Но если мне и удалось бы выиграть отбор, то только благодаря моей маме.

   – Почему ей?

   – Потому что все еще помнят королеву Милану, какая она была хорошая, и с большой вероятностью отдадут за меня свой голос. А потом будут сравнивать меня с ней, и я, наверное, сильно проиграю. Поэтому я даже не собиралась подавать заявление на отбор.

   – Не собиралась? – еще больше удивилась Элен. – Но ты готовилась! Ты постоянно говорила, что хочешь стать церемониальной королевой Кэл.

   – А, значит, я и тебя провела! – засмеялась Айна. – Я это делала затем, чтобы отвлечь внимание от того, к чему на самом деле готовилась. Элен, я уже совершеннолетняя, теперь ты будешь поручать мне серьёзные задания?

   – Все задания, которые я поручала тебе раньше, тоже были очень серьёзными, – сказала Элен. – А пока твоё самое серьёзное задание – окончить школу и университет межостровных отношений. Ты должна стать дипломатом, Айна. Это не только очень важно для нашего Движения, но и для тебя лично – это твоё призвание. Знаешь, почему королеву Милану помнят и любят до сих пор? Потому, что она была очень хорошим дипломатом. Должность королевы – не только ходить разрисованной кэланскими ландышами, но и отличная дипломатическая практика.

   – Если это нужно для нашего дела, то я подам заявление, – сказала Айна, хотя и без особого энтузиазма. – Но я не хочу терять столько времени! Вдруг, пока я сижу на троне, начнется восстание? А я оттуда ничего не смогу сделать, ничем не смогу помочь.

   – Мы планируем готовиться еще лет десять, – сказала Элен. – Но ты права, восстание может начаться и раньше. Нет, нам не нужно, чтобы ты была королевой. Вполне достаточно, что ты продолжишь посещать дипломатическую школу, а потом университет. Кстати, у меня для тебя уже есть одно серьёзное задание.

   – Какое? – просияла Айна.

   – Знаешь остров Архан?

   – Конечно. Самый богатый остров после Гранд-Айгера.

   – Ты полетишь туда на месяц, в дипломатическую школу, по обмену учениками. Это обычная практика. Твоим заданием будет смотреть и слушать, и делать выводы, насколько арханцы преданы Империи и Императору.

   – Я... готова, – нерешительно проговорила Айна, и добавила с волнением: – Но я не смогу судить обо всём острове по одной отдельно взятой школе, пусть и дипломатической. Что, если мои выводы будут ошибочными? Я подведу всех?

   – Не волнуйся, ты там будешь не одна, и выводы будешь делать тоже не одна. В разных местах и структурах будут еще наши люди. Мы проанализируем все мнения, тогда можно будет судить более точно.

   – Когда ехать? – деловито спросила Айна.

   – Как только на Архане закончатся школьные каникулы, – ответила Элен.

   – Я готова! – уже твердо повторила Айна.

   – Теперь ты можешь с полным правом считать себя членом Движения за восстановление Альянса, – сказала Элен. – Поздравляю.

   – Спасибо, – ответила Айна.

   Ей очень хотелось рассказать старшей подруге о том, что её брат начал учиться сенсорике, но Айна сдержалась. Она полностью доверяла Элен, но решила, что чем меньше людей знает о сенсах, тем лучше.

ГЛАВА 2

Айна впервые была на другом острове. Города и аэропорты Архана поражали своими размерами. Тут садились такие большие лайнеры, которые над островом Кэл даже никогда не пролетали. Города на острове занимали не меньше половины его пространства, и населения на нем было больше, чем остров мог прокормить. Это значило, что у Архана есть несколько сельскохозяйственных сателлитов, которые правительство Архана держит в бедности и страхе.

   В Кэлане не строили зданий выше двадцати этажей, здесь же стоэтажные дома были нормой, а между ними высились башни и по сто пятьдесят, и двести этажей. Айна знакомилась с городами Архана по стереофотографиям и головидео, но в натуре они поражали воображение гораздо сильнее.

   – Это ты еще Гранд-Айгер не видела, – сказала Элен Каор, которая сопровождала Айну на Архан.

   У ворот элитной дипломатической школы они расстались, Элен отправилась по своим делам, пообещав забрать Айну через месяц.

   На Архан по обмену прилетели четырнадцатилетние ученики дипломатических школ с разных островов. Всех собрали в одном классе и попросили представиться.

   – Ясмина Меер, я с Айзеля, – сказала светловолосая девушка с голубыми глазами.

   – Олга Эремин, с Альтареса, – представилась темноволосая красивая девушка с высокомерным взглядом. – Я принцесса правящего дома острова.

   – Гера Олив, Рабина, – сказала девушка, сидевшая рядом с Айной.

   – Кай Роан, Гранд-Айгер, – представился темноволосый юноша.

   – Это внук Императора Нехрана, – шепнула Айне Гера.

   На Императора он был совершенно не похож.

   – А почему фамилия другая? – так же шепотом удивилась Айна.