Наложница. Жизнь на цепи. Лия Совушкина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30

АННОТАЦИЯ

Моим смыслом жизни был Он. Ради него, я отказалась от будущего и своих детских мечтаний. Стала позором Рода, что веками занимал высшие должности при дворе Звериного царства. Поддавшись чувствам и эмоциям, я превратилась в одну из сотен наложниц. Ради чего? Моя жизнь превратилась в драгоценную темницу из правил, однако так и не принесла мне счастья.

   Может, второй шанс дан мне именно для этого? Обрести свободу, недоступную прежде, или же я обречена раз за разом делать неправильный выбор?

ГЛАВА 1

Дворец Земной Благодати всегда привлекал взор, его живописные сады с каменными тропинками вызывали восхищение у посетителей. Аккуратный двор, по которому сновали туда-сюда слуги, лёгкий ветерок, колыхающий ветви кустарников. Жить в нём имели право лишь Главная супруга и её приближённые, остальным доводилось пускать слюни и мечтать о подобной роскоши. Поговаривали, за должность в этом дворце платили серебром по весу человека.

   В отдалении от главного здания стояло несколько домиков попроще. Их занимали как раз доверенные служанки её величества, а также одна наложница с особым статусом. Появление этой девушки окутано тайной, ведь сам Повелитель выделил ей дом возле дворца. Неслыханная честь, которой не сыскать равных.

   Черноволосая девушка, худенькая и невысокая, играла на флейте. Её мелодия разносилась по дворцу Земной Благодати, подобно птичьей трели. Мягкие ноты услаждали слух служанок, что работали в саду, и ни разу не сорвались. Искусность, с которой играла девушка, вызывала зависть, как и её миловидная внешность. Прикрыв глаза, она с наслаждением отдавалась музыке. Летний ветер приносил с собой тёплые воспоминания с лёгким привкусом сливы.

   — Госпожа Чэнь! — громко позвала служанка, отвлекая девушку от игры на флейте.

   Музыка резко оборвалась. Девушка открыла глаза цвета корицы и недовольно взглянула на ту, что осмелилась прервать её. Личная служанка, Дэмин, едва ли не подпрыгивала на месте от нетерпения. Её круглое лицо, покрытое капельками пота, тут же опустилось. Поправив ногой камушек, спокойно лежащий на тропинке, она шмыгнула носом. Дитя, самое настоящее, вздохнув, подумала Сяомин.

   — Что случилось? — положив флейту на колени, спокойно спросила Сяомин у служанки. Следовало наказать негодницу, которая осмелилась нарушить покой дворца, но сперва необходимо узнать причину столь невежественного поведения.

   — Главная супруга требует вас, — приподнимая голову, сказала Дэмин и невольно посмотрела в сторону главного здания.

   — Хм, как странно, — пробормотала Сяомин под нос, неохотно вставая.

   Отряхнув платье нежно-персикового цвета, она не спеша направилась к главному дворцу. Что же потребовалось Главной супруге? Сяомин терялась в догадках, так как их отношения не назвать дружескими. Да даже тёплыми, скорее уж холодный ветер приласкает, чем Супруга Повелителя произнесёт доброе слово в адрес девушки.

   По пути встретилось несколько служанок, которые освободили дорогу и почтительно склонились. Поглаживая пальцами флейту, девушка даже не обратила на них внимания. Её наряд струился по телу, легко обрисовывая формы. Встретив восемнадцать, Сяомин окончательно преобразилась. Ушла детская припухлость, обнажив тонкие черты лица, тело больше не напоминало ребёнка своими угловатостями. Несмотря на завидную внешность, попав во дворец, она столкнулась с большим количеством красавиц.

   Погрузившись в себя, Сяомин сама не заметила, как дошла до покоев Главной супруги. Вдохнув побольше воздуха и придав лицу максимально радушное выражение, девушка постучала. Служанки, видимо, знавшие о приходе Сяомин, быстро открыли деревянные створки. Делая шаг в покои её величества, девушка тут же склонилась в поклоне. Всё, теперь осталось только ждать, пока ей позволят разогнуться и войти.

   Послышался смех нескольких девушек, в воздухе запахло благовониями. Согнувшись, Сяомин не могла видеть всех присутствующих в комнате. Перед её глазами виднелись лишь тщательно натёртые половицы, блестящие в лучах солнца. Сколько же времени ушло на них? Захотелось поддеть воск, оставив хоть одну бороздку. Нельзя, тут же успокоила себя Сяомин, утихомиривая духовный инструмент. Кошка внутри неё требовала поднять голову, ей совершенно не нравилось лебезить перед другими.

   Десять минут. Двадцать. Время постепенно шло, а Сяомин всё ещё стояла в поклоне. Спина потихоньку начинала ныть, ноги тоже просили пощады. Она слышала, как остальные что-то весело обсуждали, их смех больно резал уши. Казалось, все забыли о самом факте присутствия ещё одной девушки. Наконец послышался лёгкий хлопок в ладоши, и властный женский голос произнёс:

   — Прости, наложница Чэнь, совсем забыла о тебе. Можешь подойти.

   Сяомин с трудом сдержала вздох облегчения, медленно разгибаясь. В спине что-то щёлкнуло, и она почувствовала волну лёгкой боли. Ничего, ей не впервой вот так вот стоять. В прошлый раз, если память не изменяет, ей пришлось стоять больше часа. Главная супруга любила подобным образом наказывать наложниц, вызывая к себе, а после просто игнорируя. Повелитель, которому никто не смел кляузничать, не мог повлиять на привычки супруги.

   — Присядь, — надменно сказала женщина, сидящая в окружении пяти молоденьких наложниц. Даже находясь в своих покоях, Главная супруга предпочитала парадную одежду, выделяющую её на фоне остальных. Погладив округлый живот, она небрежно указала на пустующее место возле себя.

   — Благодарю, ваше величество, — мягко произнесла Сяомин, подходя ближе и присаживаясь. Служанка принесла ей пиалу с холодным напитком и несколько паровых булочек. У других наложниц виднелись ещё и конфеты, однако их никто не предложил.

   — Моя память в последнее время подводит, — словно извиняясь, засмеялась Главная супруга, намекая на своё положение. Чёрные глаза оставались холодными, даже когда тонкие губы женщины расползались в улыбке. — Я решила устроить чаепитие, поэтому и позвала тебя.

   — Это большая честь, ваше величество, — улыбнулась Сяомин и обхватила пиалу ладонями. Посмотрев в прозрачную воду, она увидела своё отражение. Серебряный ободок, опоясывающий пиалу, был чист.

   — Слышала, Повелитель вновь вызывал тебя к себе? — вполне дружелюбно спросила Главная супруга и отпила немного из пиалы. — Кажется, это уже второй раз за неделю, верно?

   — Всё верно, госпожа, — тихо ответила Сяомин и сделала маленький глоток. Освежающий напиток приятно скользнул по языку, отдавая цветами и сливой. Восхитительно, несмотря на лёгкую кислинку послевкусия.

   — Возможно, нам вскоре придут благие вести, — засмеялась Главная супруга, поглаживая живот. Её поддержали наложницы, смеясь над словами женщины.

   Сяомин с трудом сдержала зубовный скрежет, как же ей надоели эти глупые курицы. Растянув губы в улыбке, она лишь таинственно опустила глаза, не желая развивать разговор в этом направлении. Послышались шепотки, явно направленные в сторону девушки. Однако наложницы были умны, они не лезли в открытый конфликт. Пусть и Главная супруга начала этот разговор, никто не смел в лицо оскорблять любимицу Повелителя.

   Чаепитие продолжалось несколько часов, похожих на пытку. Изощрённую, тонкую, приносящую вслед за собой едкий осадок. Наложницы, несмотря на юный возраст, виртуозно придумывали колкие слова в сторону Сяомин. Их лица, полные злорадства, вызывали отвращение. Казалось, время остановилось, давая девушке в полной мере ощутить всю женскую натуру. Главная супруга лишь изредка вставляла реплики, давая своим прихлебательницам делать всю грязную работу. Когда объявили о завершении застолья, Сяомин вздохнула с облегчением, покидая главное здание дворца.

***

Прошло два года с первой встречи Сяомин и принца Юйлуна.

   В стране объявили траур по почившему Повелителю, которого унесла затяжная болезнь. Вспыхнула короткая, но не менее кровавая борьба за трон. Сяомин, до которой доносились слухи из дворца, переживала за принца. Она утратила сон, перестала уделять внимание учебе и с каждым днем всё больше погружалась в доселе неведанные чувства. Страх, отчаяние, она очень боялась, что больше не увидит принца.

   Когда объявили о восхождении нового Правителя Звериного царства, все вздохнули с облегчением. Девочка настолько обрадовалась, что была готова бежать со всех ног во дворец, дабы выразить свою любовь. В десять лет ей казалось, что весь мир будет у её маленьких ножек. Воспитываясь во всеобщей любви, слушая хвалебные комментарии внешности, она считала себя достойной принца. Нет. Уже Повелителя Ван Юйлуна. Реальность оказалась гораздо суровее, чем виделась в детских глазах, затуманенных первой влюблённостью.

   Родители утратили покой, слушая речи своей малышки. Крохи, что в их глазах была невинна и чиста, подобно лотосу. Они всеми силами уговаривали дочь отказаться от грёз о дворце, умоляли перестать порочить своё имя, предаваясь иллюзиям. Без толку, Сяомин и слушать не желала. Подобно упёртому козлёнку, она изводила всех капризами. Даже наказания, которым её начали подвергать, оставляли лишь алые росчерки на икрах. Решимость, проявленная девочкой, оказалась сильнее родительской.

   С тяжёлым сердцем они согласились, поставив лишь одно условие. Подождать ещё четыре года, прежде чем они отпустят её во дворец. Это условие заставило Сяомин притихнуть, она вновь взялась за учёбу и больше не устраивала сцен. Время пролетело довольно быстро, превращая девочку в угловатого подростка. Путь Дао, о котором раньше мечтала Сяомин, уступил первое место влюблённости. Культивирование, которым она занималась от скуки, продвинулось лишь до второго уровня. Позорно для дочери известного сановника, однако прорваться на следующий уровень девочка не могла.

   Входя во дворец среди десятка таких же девочек, Сяомин впервые ощутила гнев. Она считала, что это несправедливо. Она не хотела становиться частью гарема и довольствоваться крохами внимания Юйлуна. Её быстро поставили на место, гарем не терпит упрямых и своевольных, пусть и красавиц. Мечты, которыми жила Сяомин на протяжении шести лет, разбились с хрустальным перезвоном.

   Бесконечное обучение, прислуживание и наказания. Вот во что превратилась жизнь Сяомин, едва она переступила порог гарема. Иллюзии, которыми она подпитывалась, позволяли притупить боль треснувшего сердца. Вскоре, во время праздника Урожая, девушка смогла проявить себя перед Повелителем. Танцуя перед ним, таким повзрослевшим и ещё более прекрасным, Сяомин едва не запуталась в платье.

   Живя во дворце, она по крупицам узнавала распорядок Повелителя. Его привычки и предпочтения, досуг. В свободное время Сяомин наведывалась в библиотеку, где могла погрузиться в изучение трактатов о политике. Раз она не в силах выделиться среди других наложниц, возможно, Юйлун заметит её ум. Такими мыслями девушка утешала себя, поскольку даже мимолётная встреча с Повелителем являлась несбыточной мечтой. Так горько осознавать, что любовь, хранимая с детства, не имеет шанса на взаимность. Плача по ночам в подушку, Сяомин наутро натягивала маску безмятежности. Никто не должен узнать о чувствах, что живут в сердце, ведь исход таких глупышек лишь один.

***

Вечером, едва небо окрасилось в пурпурный, прибыл евнух Повелителя. В сопровождении слуг он торжественно пригласил Сяомин в покои Повелителя. Подождав, пока девушка приведёт себя в порядок и подготовится, он повёл её по бесконечным тропам в сторону дворца Нефритового Дракона. Личному дворцу Юйлуна, где он отдыхал от обязанностей и принимал наложниц.

   Изогнутая крыша дворца напоминала пагоду, украшенную резьбой. Главные ворота приветливо распахнулись, стоило Сяомин с сопровождением приблизиться. Она десятки раз посещала это место, однако не могла насытиться видом садов и изящной архитектуры. Днём здесь витали сотни ароматов, слышалась музыка природы, над которой трудились прекрасные птицы. Светлые здания с деревянными окнами и резными украшениями, статуи — всё заставляло преклониться перед величием этого дворца.

   Подходя к покоям Юйлуна, девушка поправила бордовое платье. Стряхнув невидимые пылинки, она разгладила складочки на подоле. Руки подрагивали, словно этот визит первый, а глаза предательски поблёскивали. Каждый раз девушка шла, полная надежды, выбирая лучшие наряды и украшения, подбирая приятные благовония. Однако за все эти два года она ни разу не разделила ложе с Повелителей. Проводя совместные ночи, они даже не касались друг друга. Подобно простым друзьям, что встречались на ужине и обсуждали последние новости.

   Распахнулись двери, пропуская Сяомин. Придерживая подол платья, она ступила в мягкий свет свечей. Полутень, царившая в покоях повелителя, мягко ластилась к ногам. Пройдя вовнутрь, девушка ощутила привычный запах мужских благовоний. До боли родной аромат, способный вскружить голову. Когда за спиной закрылись двери, она опустилась на колени, складывая руки перед собой.

   — Приветствую Солнце Звериного царства, — мягко произнесла Сяомин и стала ждать.

   — Поднимись, Сяомин, и подойди, — раздался чуть ленивый баритон с лёгкими бархатными нотками.

   Сяомин плавно поднялась на ноги и подошла к кровати в центре комнаты. Там, на мягких подушках, полулежал молодой мужчина. Его чёрные волосы в медовом мерцании свечей небрежно лежали на плечах. Подобно шёлку, они струились по спине и могли посоревноваться с любой причёской наложниц. Красные глаза под длинными пушистыми ресницами хитро поглядывали на девушку. Его взгляд всегда заставлял сердце Сяомин трепетать, иногда от желания, изредка от страха.

   Неяркий свет подчёркивал обнажённую грудь, что виднелась в распахнутом вороте халата. Она манила, заставляя кончики пальцев чесаться от желания прикоснуться к бархатной коже. Сяомин знала, что под одеждой скрывается изумительное тело воина с тугими мышцами, перекатывающимися под светлой кожей. Опустив глаза, девушка сделала несколько медленных вдохов, успокаивая разыгравшееся воображение.

   — Присаживайся, — мягко протянул Юйлун, растягивая губы в улыбке. — Вина? Или, может, приказать принести сок?

   — Не стоит, — отказалась Сяомин, опускаясь на привычное место возле ног мужчины. На столе перед кроватью стоял низкий столик, заставленный фруктами и кувшином с вином. Потянувшись к вину, девушка наполнила две небольшие чаши.

   — Знаешь, пришло время нового набора во дворец, — выпив первую чашу напитка, произнёс Юйлун, рассматривая рисунок на дне. — Я хочу, чтобы ты лично отобрала несколько девушек, которые прибудут в гарем.

   — Как прикажете, ваше величество, — стиснув пальцами чашу, произнесла Сяомин. Её голос даже не дрогнул, как и вино в руках. Она не спеша сделала глоток, подавляя поднимающийся по горлу комок.

ГЛАВА 2

Полумрак, тихое потрескивание сгорающих свечей. Дурманящий запах благовоний, тлеющих в изголовье кровати. Каждую ночь, каждую встречу Юйлун словно испытывал девушку. Его манящие глаза, сверкающие рубинами сквозь ресницы, хищно отслеживали каждое движение Сяомин. Медленно он выпивал чашу за чашей, которые наполняла молчаливая наложница. Его пальцы тихо отбивали незамысловатую мелодию, касаясь деревянной кровати. Подобно дикому зверю, Повелитель наблюдал и оценивал.

   Сяомин знала, что все её действия забавляют мужчину. Прекрасно понимала, что любые эмоции превратятся в одну-единственную. Брезгливость. Проведя два года подле Юйлуна, она прекрасно поняла его характер. Те наложницы, кто вешался на него, отдаваясь с первых же мгновений, заслуживали лишь сиюминутного удовольствия. Он не звал кого-то более одного раза, утоляя жажду женского тела и мгновенно забывая о существовании прелестницы.

   Подавляя желание, скрывая истинные чувства от пытливого взора мужчины, Сяомин смогла зацепить его. Только её показная холодность и сдержанность заставляли Повелителя звать её раз за разом. Он не принуждал, не приказывал, только молча ждал. Придумывая всё новые и новые варианты, он испытывал выдержку девушки. Сяомин же после ночи в покоях Юйлуна подолгу отмокала в ванне. Стараясь успокоить разгорячённое тело и мысли, она лежала в ледяной воде и вспоминала. Каждое движение, каждый взгляд алых глаз. Капли пота, стекающие по белоснежной бархатной груди и теряющиеся под тонкой тканью.

   Вот и сейчас, лениво закинув в рот ягоду винограда, мужчина облизнул губы. Через полуприкрытые веки Сяомин видела, как он перекатывал виноградину во рту, не спеша раскусить. Сглотнув, она отвела взгляд. Вино, выпитое ею, разгоняло кровь, и кожа покрывалась предательским румянцем. В груди всё ещё болело, ныло и дёргало, словно её сердце протыкали разгорячённым прутом. Она смирилась с тем, что нужно сдерживать себя, если хочет находиться рядом с Юйлуном. Но как же мучительно больно знать, что следующих девушек ей предстоит выбирать самой.

   Обычно, во время отбора, новые наложницы долго обучались, прежде чем попасть к Повелителю. Даже сама Сяомин провела несколько лет в гареме, прежде чем смогла войти в покои Юйлуна. Прошла долгий путь обучения, изматывающих тренировок, по чистой случайности попав на глаза в библиотеке. Там, куда изредка наведывался Повелитель в поисках трактатов и тишины. Сяомин, успевшая узнать немного о привычках Повелителя, старалась проводить всё свободное время за свитками, в надежде хоть раз столкнуться с неуловимым мужчиной из грёз.

   Даже вспоминать их первую официальную встречу девушка стыдилась. Раскрасневшаяся, спорящая с евнухом, она напоминала свой духовный инструмент. Дикую кошку, готовую расцарапать оппонента. Сверкая глазами, она доказывала, что имеет право находиться в библиотеке. Тыкая под нос свиток со сводом правил для наложниц, она даже не заметила, как появился зритель. Лишь короткий смешок за спиной, а после удаляющиеся шаги. Вскоре её торжественно позвали в покои Повелителя. И началась их игра, жаркая и непрекращающаяся вот уже два года.

   Прикрыв глаза, Сяомин вздохнула и размяла плечи. Она давно привыкла к долгому сидению, однако спина всё равно затекала и ныла. Бросив короткий взгляд в сторону мужчины, девушка грустно улыбнулась. Опять он не выдержал первым, заснув и оперевшись на собственную руку. Его щёки слегка покраснели, и даже пламя свечи не могло скрыть этот лёгкий румянец. Обнажённая грудь равномерно вздымалась, а глаза скрыла упавшая чёлка. Тихо подкравшись, девушка мягко провела пальцами по лицу Юйлуна, убирая волосы.

   Укрыв его тонким покрывалом, она вернулась на своё место и прижалась спиной к ногам Повелителя. Сяомин ни разу не осмелилась лечь рядом, всегда оставаясь на мягкой подушечке и засыпая, подложив под голову собственные руки. Вот и сейчас, прикрыв тяжелеющие веки, девушка постаралась унять учащённое сердцебиение. Чувства, такие глупые, терзали её полночи. Перед лицом всплывали яркие глаза с горящим пламенем внутри. Губы, которые так хотелось ощутить на коже. Руки, сильные и в то же время нежные, скользящие по телу, сминающие тонкое платье. Прерывисто выдохнув, Сяомин сжала пальцами покрывало Юйлуна. Прочь из головы. Убирайся вместе со своими сотнями наложниц.

   На рассвете, с первыми лучами солнца, за девушкой пришли слуги. Проведя обратно к её домику, они почтительно удалились. Оставшись в одиночестве, Сяомин смогла наконец выплеснуть скопившуюся горечь. Сползя вниз по закрытой двери, она спрятала лицо в ладонях. По щекам тут же потекли тёплые слёзы, а из груди начали вырываться всхлипы. Лишь так, в своей комнате, она могла не скрываться. Грудь сжималась от боли, дыхание прерывалось, заходясь в очередном приступе плача. За что? Неужели ему захотелось наказать её за непокорность? Ведь выбор наложниц в самом деле напоминал пытку.

***

Кое-как успокоившись, Сяомин вытерла лицо, стирая остатки слёз вместе с косметикой. Со стоном поднявшись на ноги, она побрела в сторону кровати. Безразличным, пустым взглядом скользнула вдоль стен комнаты. Картины, деревянные перегородки, бронзовые статуэтки. Вещи, доставшиеся вместе с домиком, принадлежащие кому-то другому. В этом месте нет ничего, что девушка могла назвать по праву своим. Даже одежда, и та шилась за скромное пособие, выдаваемое наложницам.

   Рухнув на жёсткую постель, она подтянула ноги к груди, утыкаясь носом в колени. Слёзы закончились, оставшись лишь жгучим песком в глазах. Внутри воцарилась пустота, поглощающая все мысли. Не впервые ей делали больно, сколько раз она вот так срывалась, выплёскивая всё до остатка. Скоро отпустит, станет легче. Открытая рана, нанесённая словами Повелителя, затянется, превратившись в ещё один уродливый шрам на глупом влюблённом сердце.

   Протяжно выдохнув, девушка попыталась заснуть. Устав от всплеска эмоций, она словно рухнула в непроглядную бездну. Сон пришёл моментально, выключив сознание и принеся долгожданный отдых. Спящей Сяомин не мешали звуки с улицы, гомон слуг и пение пролетающих птиц. Её лицо наконец-то обрело безмятежное выражение, после истерики остался лишь румянец на щеках и несколько грязных разводов от косметики.

   Ближе к полудню пришла Дэмин, принеся плотный обед и специальный отвар. Тихо войдя в комнату, она прокралась к небольшому столику у кровати и поставила тяжёлый поднос. Не поднимая глаз на хозяйку, она принялась осторожно подготавливать воду для мытья и новые вещи. Открыв створки окон, она впустила свежий ветерок и яркие солнечные лучи. Спящая Сяомин недовольно заворчала, когда особо наглый лучик скользнул по её лицу.

   Перевернувшись на другой бок, она продолжала хмурить лоб. Потянув носом, девушка сквозь сон ощутила приятный аромат свежей еды. Приоткрыв один глаз и тут же зажмурившись, Сяомин облизнула губы. Живот заурчал, почувствовав приятные нотки мяса. Поднявшись и не раскрывая глаз, она повернулась к источнику божественного аромата. Послышался тихий смех служанки, которая отвлеклась от протирания пыли на статуе льва и посмотрела на хозяйку. Сяомин что-то тихо буркнула себе под нос и открыла покрасневшие глаза.

   — Смешно тебе, Дэмин? — недовольно проворчала девушка, отрывая кусочек булочки с мясом.

   — Что вы, госпожа, просто вы невероятно милы, — попыталась польстить служанка, но Сяомин лишь скептически хмыкнула. Подойдя ближе к хозяйке, Дэмин тихо произнесла: — Весь дворец Земной благодати на ушах. Говорят, Главная супруга захворала.

   — В её положении нельзя болеть, — протянула Сяомин, жуя кусочек мяса. Ей плевать на Главную супругу и её самочувствие.

   — Так ладно бы простая хворь, — продолжала шептать служанка, заговорщически оглядываясь на открытое окно. — Она слегла после вестей о вас с Повелителем, мол, ребёнок в утробе впал в уныние.

   — Чушь, — отмахнулась Сяомин, с отвращением отодвигая от себя отвар в чаше. — Она каждый раз выдумывает новые причины, по которым Повелитель должен незамедлительно прийти к ней. Я тут совершенно ни при чём, сама знаешь.

   — Конечно, госпожа, — поклонилась Дэмин и недовольно взглянула на улицу. — Все только и делают, что завидуют вам. Как только язык поворачивается говорить гадости.

   — Оставь их, пусть говорят, что пожелают, — вздохнув, сказала Сяомин и потянулась. — Лучше скажи, есть вести из Северного гарнизона?

   — Нет, госпожа, — грустно ответила Дэмин, покачав головой. Немного подумав, она обнадеживающе произнесла: — Я уверена, с молодым мастером Чэнь всё будет хорошо…

   — Мне бы твою уверенность, — грустно пробормотала Сяомин, вспоминая последнюю встречу с братом. Её сердце разрывалось от несправедливости, однако продолжало отчаянно надеяться на лучшее.

   Насытившись, она приняла ванну и сменила платье. Облачившись в нежно-жёлтое платье и украсив волосы заколкой с цветами, девушка вышла во двор. Её скромный сад не шёл ни в какое сравнение с садом во дворце Нефритового дракона, однако он чудесно справлялся со своей задачей — обеспечивая покой и прохладу даже в самый жаркий день. Пройдя по каменным тропкам, Сяомин нежно огладила лепестки цветов. Касаясь пальцами лепестков, она представляла под ними лицо Юйлуна.

   Тоска не покидала её сердце, но боль притупилась, оставшись неприятным осадком сажи где-то в глубине души. Её духовный инструмент ощущался сгустком недовольства, подобно занозе в пальце. Неприятно, но жить можно. Девушка давно привыкла, что, в отличие от других инструментов, её был несколько другим. Словно живое существо, он скрёбся в душе, требуя дать волю. Нельзя, запрещено и строго наказуемо.

   В роду Чэнь из поколения в поколение передавалось предание о первом духовном инструменте клана. Великий Мудрец, чьё имя стёрлось из памяти потомков, имел особую форму ци. Тогда, когда у остальных сила воплощалась в оружие или неодушевлённые предметы, он мог призывать ягуара. Громадное животное, наделённое разумом и невероятной силой. Растущее по мере поднятия уровня, оно вызывало трепет в душах остальных культиваторов. Раз в несколько столетий в роду появлялся ребёнок, унаследовавший зверя. На него возлагали большие надежды, пророча светлое будущее и небывалую силу.

   Сяомин стала настоящим позором семьи, увязнув по уши в своей влюблённости. Отбросив путь Дао, о котором мечтала в детстве, она предпочла стать обычной наложницей. Дочь великой семьи, достойная всего самого лучшего, способная пройти непростой путь к бессмертию. Как же гневались родственники, услыхавшие о решении отца Сяомин. Они требовали, крича и брызгая слюной, вычеркнуть её имя из родовой книги. Их не успокаивал призрачный шанс благосклонности Повелителя, не прельщали перспективы, которые могла принести в семью девушка.

   Сжав рукой бутон розы, Сяомин сорвала его. Алые лепестки посыпались на землю под тяжёлым взглядом девушки. На ладони проступило несколько капелек крови, видимо, она зацепила шипы на стебле. Отряхнув руку, она слизала крупную каплю, ощутив на языке металлический привкус. Семья отвернулась от неё, Повелителю плевать, его лишь забавляет её сопротивление. Кто знает, как долго он будет играть с ней, подобно большому коту. Она сама выбрала этот путь, так зачем сожалеть? Пустая трата времени.

***

Спустя мучительно долгую неделю ворота гарема открылись для новых наложниц. Стайка молодых девушек, едва достигших брачного возраста, входила во дворец. Их голоса напоминали щебет птиц, непрерывно поющих в небе. Скромные платья, призванные уравнять девушек между собой, не мешали им выделяться. Строгий евнух без конца отдёргивал особо шустрых и стремящихся вырваться вперед. Казалось, ещё немного и его терпению придёт конец. Мужчина даже покраснел от ярости, надувая щёки и повышая голос на наглых кандидаток.

   Стоя в отдалении, Сяомин наблюдала за прибывшими. Полные грусти и тоски глаза смотрели на молоденьких дурочек, которые только ступали на путь наложниц. Полные энтузиазма, жизни и внутреннего огня, часть из них сразу же потухнет. Многие увядали в первые же дни пребывания в гареме, некоторые держались чуть дольше, но лишь единицы приживались среди ядовитых змей.

   Сейчас должна была состояться встреча с Главной супругой, что руководила гаремом. Её здоровье явно оставляло желать лучшего, особенно после новости о наборе новеньких. Сяомин слышала, как летала посуда во дворце Земной благодати. Звон разбиваемого фарфора раздавался по всей округе, доносясь даже до домика девушки. Дэмин рассказала шёпотом и на ушко, что несколько служанок слегли от наказания. Сяомин могла лишь пожалеть тех несчастных, кому не повезло быть рядом с обезумевшей от ревности женщиной. Никому не следовало попадать под горячую руку её величества, что впадала в неконтролируемую ярость.

   Вздохнув, девушка отошла от перил, на которые опиралась, и степенно направилась в сторону места сбора. Ей, как и приказал Повелитель, надлежало быть в первом ряду. Наблюдать, сравнивать, присматриваться. Стать его глазами и ушами в этом отборе, способными отсеять неподходящих девиц. Плевать, что будет чувствовать сама Сяомин, её чувства не учитываются. Подобно безвольной кукле, она надлежаще исполнит долг и возложенную задачу. А после сможет хоть утопиться в слезах, слыша сладострастные стоны со стороны покоев Повелителя.

ГЛАВА 3

Сяомин юрко прошмыгнула в боковую дверь, скрытую за статуей льва. Там, прячась в тени, она быстро прошла к церемониальному залу, где уже толпились прибывшие девушки. Не особо смотря по сторонам, наложница нашла своё место в первом ряду напротив сидящих в поклоне кандидаток. Главная супруга ещё не прибыла, а значит, время отбора не наступило. Это радовало, Сяомин боялась опоздать и пропустить приветственную речь. Поправив складки ханьфу и стряхнув несколько пылинок, она принялась рассматривать спины перед собой.

   Молодые, черноволосые и полные жизни. Было видно, как им неудобно сидеть в ожидании начала. Некоторые пытались хитрить, выставляя спину почти колесом и елозя по полу коленями. Глупые, все их действия отмечала бдительная матрона, стоящая у входа в зал. Сяомин не удивится, если этих несчастных уберут сразу после речи Главной супруги. Покачав головой, девушка взглянула на напарниц по несчастью, с которыми делила внимание Повелителя.

   Рядом с ней стояла наложница Сюй, хитрая и алчная, стремящаяся подмять под себя окружающих. Её яркое ханьфу украшали бабочки и цветы, а волосы удерживала изящная шпилька с аметистом. Сяомин скривилась от досады, её наряд выглядел бледнее и беднее, это не могло не печалить. Впрочем, она пришла сюда не красоваться, не стоит зацикливаться на одежде. Ещё одна наложница высшего ранга отсутствовала, видимо, её слабое здоровье вновь пошатнулось. Наложница Хуан была прекрасным нежным цветком, который, подобно бамбуку, гнулся, но не ломался. Повелитель по-своему любил её, приглашая на чаепития и слушая игру на гуцине. К сожалению, Боги обделили бедняжку здоровьем и ци, что утекала день ото дня.

   В церемониальном зале гарема присутствовали также матрона Бао и её две прислужницы. Именно они будут присматривать за обучением новеньких и отсеивать негодных. Пожилая дама, служившая ещё при прошлом Повелителе, строго взирала на прибывших. Сяомин могла поклясться, что в уме та уже истязала бедняжек розгами. Крутой нрав матроны она успела прочувствовать, как и тяжёлую руку. От одних воспоминаний по коже пробежали мурашки, а душа похолодела. Бр-р-р, страшная женщина, свято верящая в свою непогрешимость.

   Место Главной супруги пустовало, так и маня присесть на мягкую шёлковую подушку. Сяомин с сожалением посмотрела на него, понимая, что та может ещё долго издеваться над наложницами и оттягивать свой приход. Даже упрекнуть её нельзя, положение беременной даёт поблажки, причём довольно большие. Пока Главная супруга единственная, кто смогла понести от Повелителя, её ребёнок будущий наследник престола. С неё сдувают пылинки и готовы потушить солнце, дабы оно не задело тело госпожи. Что уж говорить за опоздание — мелочь, недостойная упоминания.

   — Поклон! Прибыла Главная супруга Лу! — возвестил евнух, объявляя прибытие женщины.

   Все склонились, пока Главная супруга медленно шла к своему месту в центре. Ступая между сгорбленными фигурами новеньких, она демонстративно приподнимала полы ханьфу, словно боясь запачкать золотую ткань. Сяомин видела, как женщина прошла мимо неё и опустилась на подушку. Подав знак, она позволила наложницам разогнуться.

   — Добро пожаловать в гарем, — мягко, почти воркующе, произнесла Главная супруга. Бросив взгляд на неё, Сяомин заметила привычную усмешку на тонких губах. — Вам выпала великая честь, достойная лишь лучших девушек нашего царства. Отныне вы станете наложницами Солнца нашего царства, его величества Юйлуна.

   Женщина сделала паузу, рассматривая девушек. Сяомин тоже не упустила возможности посмотреть на новеньких, тем белее ей ещё выбирать нескольких для Повелителя. Хорошенькие, молоденькие, аки лани. Такие же напуганные и робкие, только крикни — уже убегут куда подальше. Тц, не годятся, Юйлун предпочитает характер и страсть. Хотя одна парочка цепляла взгляд, наглые глаза и маски добродетели. Девушки стояли вместе в последнем ряду, и их глаза напоминали хищниц, забредших в курятник.

   — Конечно, останутся не все, — продолжила Главная супруга после небольшой паузы. — Не всем выпадет счастье разделить ложе с Повелителем, таковы правила гарема. Многие покинут нас, не пройдя обучение. Всё зависит лишь от вашего желания, стойкости и послушания. Гарем не потерпит нарушений порядка и строго наказывает провинившихся. Матрона Бао будет вашим наставником первое время, по всем вопросам обращаться к ней.

   Главная супруга изящно указала на матрону, что уже ходила между девушками и осматривала. Её грубые руки дёргали одежду, щупали волосы и кожу, не стесняясь оголять части тел новеньких. Подобно покупателю на рынке, она тщательно проверяла внешность, заодно выискивала характерных и способных дать отпор. На удивление, все стойко выдержали и лишь глаза несчастных слабо блестели от сдерживаемых слёз. Унизительно, Сяомин прекрасно помнила себя на их месте и свои ощущения. Будто тебя окунают в грязное болото, пачкая девственную чистоту.

   — Ты, ты, ты и ты. — Матрона ткнула кончиком деревянной палочки в нескольких девушек, заставив их поморщиться от боли. — Прочь. Вы не пригодны для гарема, все остальные — поклон Главной супруге Лу.

   Девушки синхронно поклонились, боязливо смотря на женщину в центре зала. Та молча махнула рукой, позволяя матроне забрать новеньких. На лице Главной супруги виднелась натянутая улыбка, а глаза могли заморозить любого. Гнев, сдерживаемый внутри, так и рвался выплеснуться наружу. Сяомин опасливо покосилась на неё, понимая, что ещё немного и произойдёт взрыв.

   К счастью, Главная супруга смогла взять себя в руки. Как только ушли наложницы, она протяжно выдохнула сквозь зубы и зыркнула на Сяомин. Неприятным взглядом пройдясь по блёклому ханьфу и скромной шпильке, она криво усмехнулась. Девушка не знала, какие мысли могут бродить в голове этой вспыльчивой дамы, постепенно теряющей благосклонность Повелителя. Даже ребёнок не заставил Юйлуна теплее смотреть на супругу, выбранную членами совета. От этого и так мерзкий характер избалованной дочери семьи Лу портился сильнее в тысячу раз.

   — Наложница Чэнь, можешь ступать, — спокойно произнесла Главная супруга, смотря в глаза девушки. Возможно, она как-то прознала о приказе Повелителя? Да быть того не может, никто не знал. — Наложница Сюй, проводи меня в дворец Земной благодати.

   — Как прикажете, — хором сказали девушки, склоняясь.

   Сдержав облегчённый вздох, Сяомин поспешила к себе. Степенно идя вдоль дворцов Света и дворца Спокойствия души, она размышляла о своём задании. Как бы горько ни было, права на ошибку ей не давали. Если Повелитель останется недовольным, наказание ей не понравится. Только две девушки из пятнадцати оставшихся подходили по темпераменту. Удивительно, как они не вцепились в лицо матроны, стоило той дёрнуть волосы или одежду ради осмотра. Их глаза, Сяомин видела, даже несмотря на расстояние между ними, пылали гневом. Горячие натуры, как раз по вкусу Повелителю.

***

На следующее утро Сяомин отправилась в общие комнаты для наложниц низшего ранга. По сути, они являлись обычными служанками, выполняющими поручения более высокоранговых наложниц. Новеньких обычно селят именно туда, дабы сразу показать разницу в положении. Наглядный пример, что будет, если не завоевать внимание Повелителя. Мало кто хочет полжизни натирать полы во дворцах более удачливых соперниц. Труд стирает границы прошлой жизни, а матрона делает всё, чтобы втоптать несчастных как можно глубже в грязь.

   Никто не знал, отчего её отношение напоминает мастера пыток. Ходили слухи, что ей не повезло потерять ребёнка и это способ выплеснуть свой гнев за утрату положения. Другие поговаривали о сложном детстве, оставившем отпечаток на всю жизнь. Сяомин же считала её просто мерзкой особой, испытывающей наслаждение от наказаний других. Чем больше страдали девушки под ударами плетей, тем ярче чувства испытывала матрона Бао.

   Поправив ворот ханьфу, Сяомин вздохнула. Солнце на удивление припекало, заставляя капельки пота стекать под лёгкую ткань одежды. Посмотрев на небо, она зажмурилась от ярких лучей, что пробивались сквозь редкие тучки. Лёгкий ветерок принёс аромат свежей выпечки, которую готовили на дворцовой кухне. В животе заурчало от голода, утром совершенно не было аппетита, как и прошлым вечером. Теперь же, учуяв соблазнительные запахи, организм потребовал пищи.

   Облизнув пересохшие губы, девушка приложила руку к плоскому животу. Не время, совсем не вовремя она проголодалась. Теперь придётся ждать обеда, прежде чем она сможет насытиться вдоволь. Подходя ближе к комнатам новеньких, она всё отчётливее слышала девичьи голоса. Они о чём-то оживлённо болтали, весело смеясь и не стесняясь повышать голос. Ничего, пара уроков от матроны, и они будут тише травинки в саду. Дэмин молчаливой тенью шла за хозяйкой, прикрывая её тканевым зонтиком. Несмотря на нелюбовь Сяомин к подобному, ей необходимо сохранять белизну кожи.

   — Девушки, доброе утро, — добродушно поздоровалась Сяомин, входя на территорию служанок.

   Все моментально замолчали, но не склонились, как подобает при встрече. Сяомин тихо хмыкнула, несколько старых служанок ойкнули и исправились, а вот новенькие так и остались на своих местах. Это позабавило, однако подобное недопустимо в гареме.

   — Меня зовут наложница Чэнь, — продолжая натянуто улыбаться, произнесла Сяомин, внимательно рассматривая девушек. — Вы можете обращаться ко мне, если потребуется помощь. Надеюсь, матрона Бао уже объяснила вам правила гарема?

   — Да, госпожа, — нестройным хором пробурчали девушки, переглядываясь между собой. Одна из хищниц, как их прозвала про себя Сяомин, бойко взглянула прямо в глаза.

   — Вы та известная любимица его величества? — ничуть не смущаясь, спросила она и оценивающе осмотрела Сяомин с головы до ног.

   — Именно, — мягко сказала Сяомин и криво улыбнулась. Ох, непросто с ней будет, хоть бы не натворила чего. — А ты?..

   — Моё имя Сэ Мэйли, госпожа, — нагловато ответила новенькая и едва заметно поклонилась.

   — Сэ Мэйли, — растягивая имя, протянула Сяомин, словно перекатывая его на языке. Никогда прежде ей так нагло не отвечали, даже в начале гаремного пути. — Видимо, матрона Бао недостаточно чётко объяснила правила. На колени.

   — Что? — шокировано выдохнула девушка, расширив карие глаза и смотря на Сяомин.

   — Жи-во. На. Ко-ле-ни, — по слогам произнесла Сяомин и приготовилась звать слуг. Нельзя спускать подобное в первый же день, иначе потом её вообще с грязью смешают. — Первое правило гарема — соблюдение иерархии. Наказание за это — пять ударов палкой, если разница в ранге не больше ступени. Нас же разделяет больше трёх, как думаешь, сколько раз тебя ударят?

   — Прошу, сжальтесь! — падая на колени, взмолилась Мэйли. Однако Сяомин давно научилась различать тона и полутона других, искренности в этой хищнице не больше медяка.

   — Это будет уроком для всех, — чётко сказала Сяомин, обводя новеньких взглядом. Все дружно пали в поклоне, пряча лица и трясясь от страха. Правильно, так и должно быть, пусть дрожат и боятся. Только так они смогут выдержать жизнь здесь, уяснив сразу правила и порядок этого места. — Десять ударов, Дэмин, проконтролируй. — Сяомин круто развернулась и пошла обратно во дворец Земной благодати.

   — Да, госпожа, — спокойно сказала Дэмин вслед уходящей хозяйке и, сложив зонтик, строго посмотрела на служанок. Цокнув языком, она принялась командовать, выполняя наказание над Сэ Мэйли.

   Выйдя за ворота и остановившись на небольшом расстоянии, Сяомин стала ждать. Рассматривая небо и выискивая фигуры среди облаков, она размышляла. Как давно она превратилась в столь чёрствую женщину? Раньше она бы ни за что не стала наказывать за непослушание. Не единожды она спускала слугам с рук неповиновение, считая их просто несчастными заложниками обстоятельств. Ведь любой мог занять их место, стоит лишь оступиться и попасть в Холодный дворец.

   Эта девушка, Сэ Мэйли, довольно наглая и проблемная. Само её присутствие заставляло Сяомин пылать от ревности, ощущая слабость. Повелитель без раздумий пустит эту вертихвостку в постель, стоит ей лишь раз проявить характер. Подобно самой Сяомин, что старалась завлечь мужчину недоступностью. Рано или поздно подобные игры надоедают. Сколько она ещё сможет удерживать его внимание, прежде чем отправится прозябать в тени дворца Земной благодати? Неизвестно.

   Вскоре со стороны общих комнат послышались крики и ругань. Сяомин различала выкрики Дэмин, отсчитывающей удары, и болезненные стоны новенькой. Свист палок не достигал её ушей, однако девушка была уверена, остальные прекрасно его слышали. Именно так следует указывать место строптивицам, решившим, что им всё позволено. Поскольку матрона пощадила их в первый день, они расслабились и позволили себе лишнего.

   Удостоверившись, что наказание закончилось, девушка лёгкой походкой направилась к себе. Насвистывая незамысловатую мелодию, она шла вдоль зелёных кустов и касалась пальцами листов. Жаркий день набирал силу, всё сильнее раскаляя землю под ногами. Нужно поскорее добраться до тени, прежде чем кожу покроет золотистый загар. Иначе придётся сдирать его жёсткой мочалкой, раня нежное тело и возвращая белизну. Этот отбор будет быстрым, новеньким следует научиться всему до праздника Единства Небес и Земли, когда царство погрузится в недельный фестиваль.

ГЛАВА 4

Дни стремительно летели. Праздник Единства приближался, подобно неотвратимой буре, что заставляла людей в панике метаться. Весь дворец стоял на ушах, подготовка шла полным ходом. Кухни днями и ночами заготавливали продукты, искали идеальные рецепты и отправляли посыльных во все уголки Звериного царства. Служанки до скрипа отмывали все дворцы, вылизывали статуи в одном-единственном порыве — всё должно быть идеально. Наложницы стирали ноги в кровь, репетируя танцы, и ранили пальцы о струны в попытке подобрать музыку для пиров.

   Даже Сяомин не сидела сложа руки — её обязанностью стало украшение главного зала, в котором Повелитель с приближёнными встретит праздник Единства. Кропотливая работа, требующая сноровки и внимательности. Малейшая ошибка могла обернуться гневом Богов, что, по преданию, спускались с небес и вкушали яства земли. Обычно те, кто занимался подготовкой главного пира, имели преимущества над остальными, им выдавали больше денег на закупки и всячески помогали в организации. Однако Сяомин стала исключением, на неё просто свалили всю работу и покинули с мешочком монет.

   Ругаясь и гневно пыхтя, девушка страдала над залом. Её голос охрип от криков, без которых служанки не хотели выполнять работу. Спина и ноги болели, а руки тряслись — многочасовые забеги между дворцами давали о себе знать. По ночам она тихо плакала в подушку, выплёскивая усталость. Главная супруга не зря ехидно улыбалась, поручая заботы о пире Сяомин. Великая честь, как же, обычное наказание, завёрнутое в шёлковую обёртку.

   Изредка, в моменты передышки, девушка посещала новеньких наложниц. Наблюдая издалека за их обучением, она скрипела зубами и стискивала подол ханьфу. Несколько новеньких уже перекочевали на сторону простых служанок и теперь драили полы Холодного дворца. Из хищниц осталась лишь одна — наложница Сэ, получившая в первый день наказание за поведение.

   Отчасти Сяомин возлагала на неё надежду, именно эта строптивица разделит ложе с Повелителем в ночь Единства. Приказ не может быть нарушен, несмотря на жгучее желание девушки разогнать весь гарем. Главное, чтобы Мэйли не выгнали раньше положенного, а то проблематично найти такую горячую даму. Даже наказания, которые регулярно отхватывала Сэ, не ломали её характер. Если не будет глупой, сможет далеко продвинуться и зажить припеваючи.

   Когда до фестиваля оставалось два дня, Повелитель вызвал Сяомин к себе. Идя ко дворцу Нефритового дракона, девушка куталась в тонкий плащ. Ночи с каждым днём становились всё холоднее, чаще ветер приносил запах дождей и сырости. Лето неотвратимо заканчивалось, как и подготовка к празднику. Это первый раз с момента прибытия новеньких, когда Сяомин позвали в покои Юйлуна. Возможно, он понимал, что она занята и не сможет уделить ему должного внимания. Либо же её присутствие более не вызывает в нём чувств.

   Казалось, все вокруг злорадствовали и потешались над Сяомин. В каждой улыбке она отчётливо видела насмешку, и это раздражало до стиснутых зубов. Её отставка стала темой шепотков за спиной, служанки и наложницы делали ставки, кто же займёт место любимицы Повелителя. Это своеобразная игра, спорт, вносящий разнообразие в скучную жизнь гарема. Когда-то давно и сама Сяомин участвовала в этом, совершенно не задумываясь о чувствах других. Судьба коварна и любит щёлкать по носу, когда этого совсем не ждёшь.

   — Приветствую Солнце нашего царства! — склоняясь, почтительно произнесла Сяомин.

   Войдя в покои Повелителя, она окунулась в знакомую атмосферу. Ничего не менялось, словно в этом месте всегда царил полумрак и не заглядывало настоящее солнце. Аромат благовоний немного изменился, стал резче и притягательнее. Девушка слышала тихое потрескивание свечей и шорохи со стороны кровати, чуть хриплое дыхание Юйлуна. Прикрыв глаза, она представила его полностью обнажённым, нависающим над ней.

   — Я соскучился, — мягко произнёс мужчина, поднимая лицо Сяомин за подбородок.

   Внезапно дыхание девушки перехватило, он впервые был так близко. Его нежные пальцы прикасались к её лицу, поглаживая и лаская. Чуть надавив на подбородок, Юйлун заставил Сяомин подняться. Ноги отказывались слушаться, норовя предательски обмякнуть. Сердце бешено забилось в груди, заглушая все остальные звуки. Прерывисто выдохнув, она попыталась осторожно отойти, но мужчина обхватил её запястья рукой и притянул к себе.

   Ударившись об обнажённую грудь, Сяомин упёрлась в неё ладонями. Она чувствовала, как под бархатной кожей бьётся сердце. Спокойно, размеренно, словно ничего и не происходило. Хриплое дыхание Юйлуна коснулось её волос, он медленно провёл носом по её щеке, вызывая толпу мурашек по телу. Его большая ладонь скользнула под плащ и провела по спине, слегка надавливая и принуждая ещё сильнее прижаться к нему. Лёгкий, чувственный укус в шею заставил ноги Сяомин подогнуться.

   — Нет, — слабо выдохнула девушка, стремительно краснея.

   Вцепившись пальцами в халат Юйлуна, она с трудом сдержала стон.

   Он стоял над ней, возвышаясь, подобно горе. Сложив руки на груди, от чего ткань халата ещё больше разошлась, открывая вид на мужскую грудь, Юйлун холодно смотрел на неё сверху вниз. Ни следа от того мужчины, что только недавно активно соблазнял. Его алые глаза мерцали в свете свечей, и их было невозможно прочитать. Она недостойна его теплоты, мягкого света, что обычно виднелся в глубине глаз. Видимо, ему надоела их игра, подумала Сяомин, садясь и сгибаясь в низком поклоне.

   — Можешь встать, — холодно сказал мужчина и пошёл в сторону кровати. Послышались шорох и стук кувшина.

   Сяомин медленно встала, ощущая, как болит ушибленный копчик. Сдерживая стон, она приблизилась к привычному месту возле кровати Повелителя. Мужчина уже разливал янтарное вино по чашам, не обращая внимания на девушку.

   — Как продвигается моя просьба? — спокойно спросил Юйлун, протягивая пиалу с вином.

   — Есть одна девушка, что заинтересует ваше величество, — тихо произнесла Сяомин, принимая чашу. Держа холодный нефрит в руках, она смотрела на янтарную жидкость. Как же жалко она выглядит, растрёпанная и подавленная, даже вино насмехается над ней.

   — Отлично, — глухо сказал Юйлун и залпом выпил чашу вина, со стуком ставя её на столик. — Надеюсь, она не разочарует меня.

   — Уверена, вы останетесь довольны, — стараясь не сорваться на плач, сказала Сяомин.

   К её глазам подступали предательские слёзы, так и норовя скользнуть по щекам. В душе скреблись кошки, впрочем, одна из них действительно рвалась наружу. Духовный инструмент так и просился на свободу, желая повалить Повелителя и… Вот тут девушка терялась, не зная, чего делать больше — разорвать его или продолжить чувственный танец на двоих. Сжав пальцами полупустую чашу, Сяомин постаралась утихомирить взбунтовавшуюся ци.

   — Я буду ждать её выступление на пире в честь фестиваля, — спокойно произнёс Повелитель.

   — Как прикажете, я передам ваши слова матроне, — спокойно ответила Сяомин и взглянула на мужчину. Хорош, даже когда так холодно смотрит, словно готов растерзать на мелкие кусочки.

   Уже под утро Сяомин вернулась к себе, совершенно подавленная, опустошённая и готовая умереть. Ночь в покоях Повелителя выжала все жизненные соки, оставив вместо тела пустую оболочку. Хотелось разбить все вазы, статуи и картины, наполняющие скромную комнату. Выпустить дикую кошку, что так и рвала оковы, стремясь наружу. Возможно, стоило так сделать и успокоиться, прежде чем её отведут к палачу. Хах, идеальный исход для неё — смерть за использование духовного инструмента во дворце.

   Рухнув на кровать, девушка закричала в подушку. Сжимая пальцами ткань, она хотела разорвать её на мелкие кусочки. Все старания, все усилия, всё то, что она выстраивала на протяжении двух лет, закончилось этой ночью. Сяомин уверена, что отныне вход в покои Повелителя ей заказан. Её отказ стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Юйлуна.

***

Два дня прошли словно в тумане, незаметно перенеся Сяомин в самый разгар фестиваля. Едва на столицу опустилась ночь, в небо взлетели сотни бумажных фонарей. Со всех уголков города слышались музыка и радостные крики, в ресторанчиках забурлила жизнь. Яркие огни фонарей, разноцветных и мерцающих на фоне ночной мглы, тянулись вдоль улочек. Праздник Единства небес и Земли официально начался с заходом солнца и не прекратится на протяжении недели, погружая жителей царства в безумство фестиваля.

   Бордели ломились от посетителей, что разбавляли свою мужскую компанию прелестницами. Квартал красных фонарей отличался лишь обилием красного, а в остальном точно так же манил гостей и завсегдатаев. Казалось, даже еда и вино стали слаще, стоило воцариться празднику. Не зря Боги спускались с небес, дабы отведать земной пищи и вкусить человеческие наслаждения. Все дети, зачатые в этот праздник, могли иметь кровь Небожителей, и их появление сулило сотни лет процветания.

   Владения Повелителя тоже не отставали от столицы, во дворцах шумели пиры и не смолкала музыка. По территории развесили фонарики, украсили стены и статуи, отмыли всё, что можно. В лунном свете плясали искусные танцовщицы, услаждающие взор сановников и приближённых к трону. Наложницы стремились проявить все таланты, демонстрируя себя публике.

   Фестиваль Единства проходил лишь раз в пять лет, и оттого его масштабы поражали. Послы со всех уголков мира съезжались, дабы присоединиться к празднованию, их размещали в лучших комнатах и чествовали изысканной кухней. Наложницы, заслужившие право участвовать в пирах, могли попытать удачу и выйти замуж. Это была единственная ночь, когда им позволяли выйти из гарема и покинуть дворец. Хотя немногие использовали свой шанс, предпочитая ожидать милости Повелителя.

   Сяомин чинно сидела среди наложниц, во главе которых восседала Главная супруга. Усталость, накопленная за время подготовки, так и манила лечь в спокойном месте. Медленно потягивая вино, она смотрела на выступление новеньких, что порхали по небольшому павильону. Лёгкие движения, напоминающие крылья бабочек, вихри тончайшего шёлка. Они отдавались танцу, не забывая стрелять томными взглядами в сторону Повелителя.

   Мужчина расслабленно сидел на троне, вальяжно откинувшись на резную спинку. Его золотое одеяние отлично подчёркивало идеальную фигуру, а голову украшал нефритовый зажим для волос. Расслабленная поза как никогда напоминала тигра, взирающего на своих подданных с высоты горы. В одной руке он держал чашу с вином, которое изредка надпивал, а второй подпирал подбородок. По лёгкой блуждающей улыбке на мужественном лице Сяомин понимала, что праздник удался.

   Время перевалило за полночь, а веселье всё не утихало. Танцы сменялись музыкой, музыка плавно перетекала в танцы. Выступление наложницы Сэ шло самым последним, завершающим сегодняшний пир. В небе мерцали звёзды, призывно перемигиваясь между собой. Освободив площадку посреди павильона, музыканты заняли место у ограды и принялись играть тягучую мелодию. Её переливы плакали, подобно невинной деве, проливающей слёзы над рекой. Плавно, не спеша, на середину вышла девушка в мерцающем платье танцовщицы.

   Нежные и плавные движения следовали мелодии, словно она сама превратилась в песню. Все зачарованно отставили чаши с выпивкой, неотрывно глядя на спустившуюся с небес красавицу. Даже Повелитель поставил пиалу и подался вперёд, пристально наблюдая за наложницей. Сяомин, смотрящая лишь на мужчину в золотом одеянии, до крови прикусила губу. Её пальцы сжали край небесно-голубого ханьфу, а сердце зашлось в бешеном ритме. Видя неподдельный интерес Юйлуна, она ощущала лишь сковывающую внутренности боль.

   Правильно. Так и должно быть. Сотни слов, что должны были успокаивать Сяомин, но приносили лишь ещё больше боли. Её душа рвалась на сцену, туда, где соблазнительно извивалась наложница Сэ — показать, что она не хуже. Ничуть не хуже этой новенькой хищницы, плавно изгибающейся в ритме мелодии. Сглотнув, Сяомин залпом выпила вино и прикрыла глаза. Она сама оттолкнула Повелителя, сама затянула их игру и способствовала поиску новой девушки. Нельзя теперь сожалеть, оплакивая упущенную возможность.

   Струны гуциня плавно затихли, раздались громкие аплодисменты. Осторожно наложница Сэ опустилась на колени и преклонилась перед Повелителем. Её волосы шёлковым водопадом упали на плечи, скрывая лицо. Тонкое платье обтянуло стройную фигуру и почти ничего не скрывало. Стоило Юйлуну поднять ладонь, как все затихли. Внимательно посмотрев на девушку, он улыбнулся и подал знак слугам, что стояли подле него.

   Евнухи сноровисто принесли серебряный поднос, на котором лежал изысканный нефритовый браслет. Следуя молчаливому приказу Повелителя, они осторожно преподнесли его наложнице Сэ. Та, плавно поднявшись, дрожащими руками надела браслет на запястье. Смущённо улыбнувшись, она томно посмотрела на мужчину на троне.

   — Ступай, пусть слуги подготовят тебя, — бархатным, чуть хрипловатым голосом произнёс Юйлун. Небрежно взяв чашу с вином, он отпил половину и объявил об окончании пира.

   Сяомин молча смотрела, как евнухи уводят довольную наложницу. Повезло, что Главная супруга покинула пир раньше, сославшись на своё положение. Иначе мог возникнуть скандал, позорящий весь гарем и портящий праздник. Что ж, приказ Повелителя девушка выполнила. Новая наложница пришлась ему по душе и скрасит не одну ночь. Но отчего же так болит сердце, обливающееся кровью, иссечённое сотней ран и отстукивающее едва слышимый ритм?

   Уже находясь у себя, Сяомин упала на колени и горько заплакала. Слёзы обжигали её щёки, капая на дощатый пол. Сжимая пальцами грудь, она едва не царапала нежную кожу. Лунный свет, проникающий сквозь незакрытые ставни окон, мягко обволакивал её сгорбленную фигуру. Сдерживая вой, рвущийся из глубины, девушка кусала губы в кровь. Перед глазами возникали яркие, наполненные страстью картины, на которых Повелитель сжимает в объятиях другую. А в ушах стояли стоны — хриплые, протяжные, почти животные. Разум понимал, что ничего она не слышит, но душа горела пламенем от боли.

ГЛАВА 5

Фестиваль закончился, унеся с собой веселье и радость. Во дворец вернулась прежняя сдержанность, украшения вновь оказались спрятаны до следующего праздника. Слуги тенями бродили по территории и убирали остатки празднества. Послы постепенно покидали уютные комнаты и отправлялись в дорогу, увозя с собой дары и письма для своих господ. С каждым днём погода портилась всё сильнее, вскоре начнётся сезон дождей и бурь. Поэтому все стремились по домам пережидать неспокойное время в родных стенах.

   Лето стрелой пронеслось, насыщенное и полное впечатлений. Жар солнца стихал, подобно сгорающему угольку, вроде он ещё горит — а тепла не приносит. Наложницы всё чаще кутались в накидки и плащи, стремясь защититься от прохладного воздуха. Их тонкие ханьфу сменялись более плотными осенними.

   Сяомин с грустью смотрела на своих названых сестёр, что без конца меняли наряды у портних. Её одежда износилась и требовала ремонта, девушке отчаянно хотелось так же беззаботно нагружать мастериц, однако она самолично корпела над тканью, засиживаясь до поздней ночи, пряча усталые глаза от Дэмин и искалывая нежные пальцы иглой. Повелитель перестал звать её, его щедрые дары более не пылились в углах комнаты. Завладев новой игрушкой, он совершенно забыл о старой. От этого хотелось плакать, но слёз больше не было. Они закончились вместе с праздником Единства.

   Судьба каждой наложницы похожа на горную тропу — виляет, уносит то вверх, то вниз и может внезапно оборваться. Так и Сяомин, познавшая всю прелесть положения любимицы, теперь прозябала в холоде одинокой комнаты. Стремясь уединиться, девушка почти не выходила на улицу, её глаза потухли, а лицо осунулось. Красота постепенно увядала вслед за любовью, что хранилась столько лет в сердце. Вскоре останутся лишь горькие воспоминания.

   Дэмин приносила свежие сплетни, искренне волнуясь о своей хозяйке. Во дворце Земной благодати стало шумно — приближался момент появления малыша. Служанки терпели испортившийся характер Главной супруги, её бесконечные капризы и стоны об одиночестве. Повелитель, поглощённый наложницей Сэ, ни разу за несколько недель не пришёл проведать супругу. Это заставляло женщину изводить окружающих, срываться по пустякам и отправлять несчастных в пыточные. Все мечтали о том счастливом дне, когда она наконец-то разрешится от бремени и обретёт душевное спокойствие.

   Слушая бесконечную болтовню служанки, Сяомин старалась не погружаться в уныние. Да, теперь она не взглянет в прекрасные алые глаза и не сможет проводить с ним ночи, однако в этом был плюс. Всего один, крохотный плюсик — ей не нужно строить из себя холодную статую. Может, она изначально выбрала неверную тропу к сердцу мужчины, показывая себя с неправильной стороны. Что, если она могла завоевать его любовь, подобно этой стервозной наложнице Сэ, используя красоту и накопленную за столько лет любовь, исполняя его постельные прихоти? Теперь все эти мысли не давали покоя, прогоняя сны и заставляя часами глядеть в потолок.

   Однажды утром, едва рассвело, прибежала Дэмин. Её глаза горели, как и лицо, словно она увидела что-то невероятное. Сонная Сяомин, с трудом открывшая веки, с обречённым видом уставилась на служанку. Больше всего на свете ей хотелось спать, отослав эту егозу куда подальше. Подавив зевок, она кое-как села на постели и посмотрела в окно. Раннее утро, что уже могло случиться?

   — Госпожа, простите, — встревоженно сказала Дэмин, но раскаяния в её голосе не было ни капли. Подойдя ближе к кровати Сяомин, она рухнула на колени и, тараторя, продолжила: — Сегодня в час тигра (03:00 — 05:00) Главная супруга разрешилась от бремени, у Повелителя родилась принцесса. Во дворце Земной благодати сейчас переполох — его величество всё ещё не посетил Главную супругу, и она собирается самолично явиться к нему.

   — Ну и дура, — цокнув, произнесла Сяомин и легла обратно. Немного поёрзала на кровати, но тоскливые вздохи служанки за спиной раздражали, она резко повернулась на бок и уставилась на Дэмин. — Что ты хочешь от меня? Я уверена, там сейчас сбежались приятельницы Главной супруги и уже успокаивают её.

   — Возможно, вам тоже следует поспешить к ним? — робко спросила Дэмин, смотря печальными глазами на свою госпожу. — Ведь вы и так почти не выходите из домика. Другие уже распускают нехорошие слухи о вас.

   — Агх, ладно, — откидывая покрывало, раздражённо буркнула Сяомин. Действительно, не стоит усугублять своё положение ещё и слухами о безразличии. Если она не явится к Главной супруге, её заклеймят бездушной стервой.

   Второпях собравшись и позволив Дэмин соорудить причёску, Сяомин поспешила к главному зданию дворца Земной благодати. Небо над головой хмурилось, словно природа поддерживала атмосферу, царившую вокруг. В воздухе ощутимо пахло сыростью, вскоре пойдёт дождь, и это не самый добрый знак для Главной супруги. Её истерика слышалась ещё на подходе к вратам, женский надломанный голос выкрикивал сотни оскорблений, браня слуг и Повелителя. Безумная, Сяомин покачала головой, совсем разум утратила после родов.

   — Отпустите! Я сама пойду к нему! Пусть лично выставит меня вон! Пошли к демонам, безродные твари!

   — Ваше величество, успокойтесь! Вам следует отдыхать! Позовите лекарей, скорее!

   Множество голосов, шум и крики слуг. Сред них слышался детский плач, теряющийся в нагромождении звуков. Войдя во двор, первым делом Сяомин увидела спины повитух и Главную супругу в окровавленной ночнушке. Отпихивая служанок, что вцепились в ноги женщины, она рвалась к воротам. Растрёпанные волосы, горящие истинным безумием глаза и серая кожа — Главная супруга представляла собой порождение ночного кошмара. Её белоснежная одежда пропиталась кровью, медленно засыхающей на ветру. Некогда идеальное лицо исказил гнев, превращая в уродливую маску.

   Сяомин осторожно, боясь сделать неверный шаг, приблизилась к Главной супруге. Быстро посмотрев по сторонам, она не заметила верных подружек женщины. Странно, они должны были первыми явиться в столь тяжёлый для Главной супруги час. Стоило девушке подойти, как на неё злобно уставилась разгневанная женщина. Говорят, глаза — зеркало души, так вот у неё там отражалась пустая зеркальная рама.

   — Зачем явилась? Пришла позлорадствовать?! — истерически выкрикнула Главная супруга, делая рывок в сторону Сяомин.

   — Успокойтесь, прошу вас, — мягко произнесла Сяомин, поднимая ладони. Отчего-то ей было жаль эту женщину, потерявшую надежду и смысл жизни. Принцесса не станет наследником, не взойдёт на престол, а значит, полностью бесполезна для матери.

   — Убирайся! Пошла прочь! — срывая голос, кричала женщина, пытаясь вырваться из цепких рук служанок.

   — Вам следует успокоиться, вы только что родили, — не меняя тон, увещевала Сяомин, осторожно подходя к Главной супруге, как к дикому зверю, от которого не знаешь, чего ожидать. — Ваша дочь требует внимания, вам необходимо быть с ней.

   — Ы-ы-ы, я должна была родить сына… Наследника… — неожиданно простонала женщина, падая на колени. По её щекам потекли слёзы, которые она размазывала по лицу. Всхлипывая, она не переставала шептать: — Почему не мальчик? За что мне это? Бесполезна…

   Немного осмелев, Сяомин опустилась рядом с плачущей Главной супругой. Протянув дрожащую руку, она нежно погладила ту по плечу. Служанки, стоило женщине упасть на колени, отскочили от неё и смотрели с небольшого расстояния. Верное решение, никто не знал, что будет после внезапной истерики. Вдруг она снова начнёт кидаться с кулаками и осыпать ругательствами? Лучше переждать бурю, находясь в безопасности.

   Солнце уже полноценно взошло, скрываясь за чёрными тучами. Сырой воздух порывами проносился по двору, заставляя всех покрываться мурашками. Сяомин сидела на холодном камне, из которого выложили внутренний двор, и гладила Главную супругу по спине. Тонкое ханьфу не защищало от холодного ветра, и казалось, она вот-вот превратится в ледышку. Повитухи, опасливо переглядываясь, покинули дворец Земной благодати. Теперь рядом оставались лишь служанки да кормилица с ребёнком, что не покидали тёплые комнаты дворца.

   Послышались шаги нескольких людей, они приближались с той стороны ворот. Через несколько мгновений показался главный евнух его величества. Сяомин постаралась растормошить Главную супругу, но та была всецело поглощена эмоциями. Её пустой взгляд смотрел в стену, что отрезала дворец Земного благополучия от остальных. Раскачиваясь из стороны в сторону, она совершенно не обращала внимания на окружающий мир.

   — На колени! Прибыло Солнце Звериного царства! — возвестил евнух, освобождая проход.

   Сяомин склонилась в поклоне, прижимаясь лбом к сложенным рукам. Она слышала, как зашуршали ткани — остальные последовали её примеру. Воцарилась оглушающая тишина, прерываемая лишь всхлипами Главной супруги.

   — Поднимитесь, — холодно произнёс Повелитель, осматривая двор.

   Следуя приказу, все медленно поднялись на ноги и уставились в пол. Сяомин, боясь сделать лишний вдох, подняла глаза на Юйлуна. Всё такой же прекрасный, недоступный и холодный. Рядом с ним, находясь чуть позади, стояла наложница Сэ. Сверкая лучезарной улыбкой, она с превосходством посмотрела на девушку. Сердце сжалось от понимания, почему наложница явилась вместе с Повелителем. Они вновь провели совместную ночь тогда, когда Главная супруга разрывалась от боли родов.

   Неужели она настолько хороша? Способна заслонить собой всё остальное, что есть в этом мире? Невероятно. Пошатнувшись, Сяомин с трудом удержалась на ногах. На лице Сэ Мэйли мелькнула злорадная ухмылка, моментально растаявшая, когда Юйлун оглянулся на неё. Одарив мужчину нежным взглядом и кроткой улыбкой, она обеспокоенно попыталась подойти к Главной супруге, что продолжала сидеть на месте.

   — Не стоит, — неожиданно тепло сказал Юйлун, беря девушку за руку. От этого жеста душа Сяомин заплакала, с ней он никогда не был таким мягким. Мужчина что-то шепнул наложнице и с ледяным взглядом повернулся к Главной супруге: — Почему она в таком состоянии? Где лекари?

   — Она тяжело перенесла роды и отчаянно желала увидеть вас, — смиренно произнесла Сяомин, с трудом проговаривая слова.

   — Немедленно вызвать лекаря, и пусть кто-то отведёт её в покои. Ей не следует покидать их в ближайшее время, — мрачно сказал Повелитель, круто разворачиваясь и покидая дворец Земной благодати.

   Сяомин печально смотрела ему вслед. Он даже не взглянул на дочь, не даровал ей имя. Холод медленно замораживал сердце девушки, обхватывая его цепкими когтистыми лапами. Опустив пустой взгляд на Главную супругу, Сяомин с тоской подумала, что её могла ждать такая же печальная участь. С помощью служанок она помогла отвести женщину в покои, и, едва взглянув на пол, ей стало дурно. Дерево окрасилось в алый — тропинка каплями вела от кровати к дверям. Уложив Главную супругу на свежую постель, Сяомин решилась посмотреть на новорождённую принцессу. Крохотный младенец, сморщенный, как курага, мирно посапывав в люльке.

***

Спустя мучительно долгую неделю во дворце Земной благодати объявили пир в честь принцессы. Главная супруга, лишённая возможности покинуть свои владения, созвала всех наложниц. Служанки быстро привели в порядок слегка запущенные комнаты дворца, украсили их цветами и подготовили разнообразные угощения. Сяомин, ставшая частой гостьей Главной супруги, помогала с организацией. Неожиданная жалость, возникшая глубоко в сердце, заставляла девушку терпеть компанию женщины.

   Сяомин единственная навещала запертую Главную супругу, не страшась наказания Повелителя. После того случая, когда Юйлун явился вместе с наложницей Сэ, девушка долго приходила в себя. Ей было дико от его поведения, до ужаса непонятно равнодушие мужчины. Эти незнакомые доселе чувства открывали глаза влюблённой дурочки, что беззаветно любила все эти годы. Как, вот как она могла любить подобного человека? Того, кто даже не дал имени собственному ребёнку.

   Принцесса стремительно росла — Сяомин с удивлением наблюдала, как она превращается из сморщенного изюма во вполне нормального ребёнка. Изредка, наведываясь к Главной супруге, девушка пыталась играть с младенцем. Малышка капризно кривилась, хныкала и успокаивалась только на руках матери. Однако сама Главная супруга с ледяным равнодушием смотрела на собственного ребёнка, словно принцесса была ей совершенно чужой. Это тяготило Сяомин, что росла в любви родителей и получала максимум внимания. Тут же ребёнок большую часть времени находился в одиночестве, несмотря на своё положение и статус.

   Пир начался на закате, когда в небе загорелась первая звезда. Просторный зал, созданный специально для подобного рода приёмов, постепенно заполнялся девушками разных возрастов. Наложницы в сопровождении служанок степенно занимали места по обе стороны от небольшого полутрона в центре. На столиках уже расставили яства, чаши для вина и столовые приборы. Главная супруга, на удивление девушек, уже занимала своё место во главе пира. Возле неё в люльке посапывала принцесса, скрытая от чужих глаз тонким полупрозрачным отрезом ткани.

   Сяомин сидела по правую руку от женщины, рядом с люлькой. Почётное место, которое чаще всего оставалось пустым. Когда все наложницы расселись по своим местам, Главная супруга открыла праздник. Отсалютовав чашей, она подала знак слугам наполнять вином пиалы девушек. Заиграла музыка, тихая и едва заметная. Все поздравляли принцессу и желали долгих лет жизни, передавая небольшие подарки. Слуги горкой складывали их в углу зала, чтобы позже разобрать.

   Лишь одна девушка не пила и скромно улыбалась, глядя на остальных. Наложница Сэ, которую посадили у самого выхода, даже не прикасалась к своей чаше. Сяомин изредка поглядывала в сторону девушки, поражаясь, насколько может внешность зависеть от положения. Шикарное ханьфу насыщенно-лимонного цвета и украшенное вышивкой в виде цветов персика. Блестящие и даже на вид мягкие волосы, собранные в причудливую причёску, с несколькими шпильками из нефрита и топаза. С первого взгляда можно сказать — настоящая любимица Повелителя.

   — Сестрица Сэ, почему не пьёшь? — доброжелательно спросила Главная супруга, давая понять, что заметила поведение девушки.

   — Простите, ваше величество, — робко извинилась наложница Сэ, хитро блеснув глазами. Неожиданно она опустила тёмные глаза и положила руку на живот, тихо сказав: — В моём положении лекари не рекомендуют пить вино.

   — Вот как, — похолодевшим голосом почти выплюнула Главная супруга, её пальцы с силой сжали чашу, наполненную вином. С трудом растянув губы в подобии улыбки, она произнесла: — Примите мои поздравления, наложница Сэ.

   Послышались поздравления от остальных девушек, которые сидели ближе к наложнице Сэ. Даже Сяомин, кривя сердцем, пожелала лёгких родов. У неё на душе скреблись кошки, и почему-то начали подступать слёзы к глазам. Видимо, соринка попала, именно так.

   — Я бы хотела сделать подарок вашему величеству, — мягко сказала Мэйли, с деланным трудом поднимаясь со своего места.

   Держа в руках рулон ткани, она маленькими шажками подошла к Главной супруге. Протянув сверток, мило улыбнулась и сказала:

   — Это очень редкий отрез шёлка, на моей родине он очень ценится за свою красоту и долговечность. Примите его в дар от чистого сердца.

   — Спасибо, — холодно поблагодарила Главная супруга и приказала слугам отнести рулон к остальным подаркам.

   После окончания пира, когда все девушки начали расходиться по своим комнатам, Главная супруга остановила Сяомин. Дождавшись, пока они останутся наедине, женщина передала рулон, подаренный наложницей Сэ. Объяснив свои действия благодарностью за помощь, она отказалась принимать его обратно. Девушке пришлось забрать неожиданный дар, несмотря на нежелание. Настойчивость, с которой уговаривала Главная супруга, просто поражала. Никогда прежде эта хитрая и изворотливая змея не выглядела настолько смущённой.

   Уже в комнате, разложив свёрток на кровати, Сяомин с трепетом провела пальцами по ткани. Нежная, мягкая, источающая лёгкий цветочный аромат. Коралловый цвет идеально подходил для нарядного ханьфу, особенно если расшить его птицами или цветами. Мысленно девушка уже подбирала рисунок, который в будущем украсит эту ткань. Захотелось самой заняться этим, кропотливо вышивая настоящее произведение искусства.

   Дэмин восторженно ходила вокруг подарка и не переставала восхищаться мастерством ткачих. Сверкая глазами, она вслух размышляла о том, как красива будет в новом платье Сяомин. Заставляя хозяйку краснеть, она всё щебетала и щебетала. Вскоре ажиотаж стих и служанка принялась готовить девушку ко сну. Повесив ткань на подставку, Дэмин распустила причёску Сяомин и помогла раздеться.

   На купание уже не оставалось сил, поэтому девушка просто легла в кровать. Умостившись поудобнее, она сложила ладони под щёку и довольно быстро заснула. Сны, яркие и живые, впервые посетили Сяомин. Уже несколько лет её по ночам преследовала лишь тьма, в которой время от времени появлялись кошмары. В эту же ночь она действительно погрузилась в сладкие сновидения, наполненные солнцем и цветами. Окружённая полем, она брела вдоль едва заметной тропинки навстречу солнцу. Услышав странный рык, она обернулась и увидела большую кошку, доходившую ей до бёдер. Зарычав, мохнатая хищница припала на передние лапы и вцепилась когтями в землю.

   Погружённая в сон Сяомин даже не подозревала, что в реальности стремительно краснела. Лунные лучи заглянул в комнату, подсвечивая кровать, на которой металась из стороны в сторону спящая девушка. Её кожа покрылась испариной, стекающей вдоль ярких алых пятен на коже. Их с каждым мгновеньем становилось всё больше и больше, краснота охватывала руки и лицо, сползая по шее вниз. Выгибаясь и извиваясь, подобно ужу, девушка тихо застонала от боли. Её пальцы вцепились в простыни, сминая её и оставляя рваные дыры.

   Сяомин открыла глаза, сон резко оборвался вспышкой боли, что волнами разливалась по телу. Холодный воздух ледяными иглами вгрызался в кожу, полностью покрытую потом. Грудь разрывалась, не в силах сделать новый вдох. Голос пропал, и вместо крика из горла вырывались лишь сиплые стоны. В голове творилась неразбериха, полнейший хаос из мыслей и чувств. Казалось, время остановилось, давая девушке в полной мере прочувствовать своё состояние. Руки и лицо горели огнём, который спускался и уже доходил до пупка. Нарастающий жар охватывал всё тело, погружая в мучительную агонию.

   «Неужели я умираю?.. Почему?.. Как?.. За что?.. Н-не хочу у-умирать… Помогите… Хоть кто-нибудь…»

ГЛАВА 6

Боль отступила. Растворилась в окружающем мраке. Словно мир поглотила непроницаемая тьма, глушащая все звуки и чувства. Сяомин парила в пустоте, её душа пульсировала и мягко светилась, будто стремясь рассеять окружающий мрак. Пустота поглощала, она медленно, шаг за шагом, вытравливала из светлого комочка все чувства. Подобно бездне, утягивала всё глубже и глубже в себя. Девушка вяло трепыхалась, ощущая, как сознание покрывается рябью воспоминаний.

   Картины прошлого, наслаиваясь друг на друга, возникали вокруг. Их свет отгонял тьму, что хотела полностью поглотить светлый комочек души Сяомин. Отчаянно цепляясь за прошлое, кружа около особо ценных моментов жизни, светлячок мельтешил во мраке. Чувства, словно припорошенные пеплом, вызывали лишь слабый отклик в девушке. Казалось, жизнь утратила краски, превратилась в чёрно-белый отголосок, не значащий ничего.

   Мечась возле картин из детства, видя родителей и родственников, светлячок ощутил едва ощутимый укол сожаления. Брат, весело хохочущий и показывающий бабочек. Его улыбка медленно таяла, сменяясь печальным взглядом взрослого мужчины. Он слишком быстро вырос, возмужал, однако так и не принял судьбу сестры. Родители, радостные и окутывающие любовью, стремительно старели. В их волосах засверкали серебряные нити, а у глаз залегли глубокие морщины из-за постоянного волнения. Момент, яркий и буквально ослепляющий своей аурой несправедливости, когда Сяомин стояла на коленях перед собравшимися в их поместье родственниками. Беззвучные крики и проклятья, которыми осыпали девочку.

   Всё, что когда-либо цепляло, вызывало насыщенные чувства, теперь виднелось в виде парящих изображений. Комок света потускнел, теряя краски с каждой новой картиной. Детство сменилось на жизнь в гареме. Тяжёлые и смутные времена, когда душа боролась за своё место. Редкие светлые моменты, наделённые счастьем и любовью, связанные с Повелителем. Нет. Юйлуном, ведь в этом месте у него не было власти. Душа девушки ярко вспыхнула, наполняясь яростью, стоило показаться сценам, что произошли не так давно. Наглая и занявшая её место Сэ Мэйли, её полные превосходства глаза.

   До безумия захотелось вырваться из этой пустоты, вернуться туда, где мир наполнен красками и звуками, а в воздухе витают сотни ароматов. Где-то на грани слышимости, едва заметно, раздался протяжный рык. Душа трепыхнулась, оторвавшись от картины, на которой Юйлун нежно улыбался другой. Рык повторился, маняще и звонко, словно звал. Душа Сяомин заметалась на месте, не зная, откуда раздаются звуки.

   «Кто ты? Почему я слышу тебя? Где ты?» — Светлячок медленно задавался вопросами, что тягуче возникали в сознании.

   Картины прошлого начали с треском, оглушающим и отдающим болью, рассыпаться. Одна за одной, они разлетались на сотни и тысячи крохотных осколков. Осыпаясь вниз, кусочки воспоминаний растворялись во тьме.

   «Я не хочу умирать! Ты слышишь?! Не хочу! — Комок света замельтешил возле картин, что продолжали рассыпаться. — Я осознала, всё осознала! Мой путь был неправильным, недостойным! Прошу, дай мне ещё один шанс! Я стану… стану лучше…»

   В треске последней картины, изображающей припавшую на передние лапы кошку, явственно мелькнул свет. Глаза зверя засверкали, осыпаясь последними. Оглушающий рык раздался совсем рядом, заставив шарик света метнуться в противоположную сторону. Закрутившись на одном месте, душа неожиданно рванула вперёд, летя сквозь тьму, набирая сумасшедшую скорость, ощущая почти невероятное чувство облегчения. Кошачий рык слился с яркой ослепляющей вспышкой света.

   Чувство боли возникло внезапно, наполняя Сяомин огнём агонии последних минут жизни. Раздираемая на кусочки, ощущая, как плавятся внутренности, она оказалась заперта в этой нескончаемой пытке. Время то ускорялось, то замедлялось, застывая на одном месте. Ослепляющий свет, вспыхнувший во тьме пустоты, принёс лишь боль и страдания. Хотелось вернуться в ту мрачную бездну, перестать ощущать эту агонию, пусть и утратив при этом остальные чувства. В сознании всё ещё бился тот последний, самый громкий и отчётливый, кошачий рык.

***

Переливчатое пение птиц. Шорох травы, приминаемой чьими-то лапами. Щекочущий запах хвои, дурманящий и давно забытый. Нежные порывы прохладного ветра, заставляющие ветви деревьев мягко покачиваться и осыпаться пожелтевшими иголками. Яркий свет, пробивающийся сквозь закрытые веки. Лёгкость в теле, странная и оттого дикая, незнакомая. В воспоминаниях Сяомин всё ещё находилась в огне, сгорая заживо. Словно кошмар, постепенно превращающийся в обычный сон, тихий и спокойный. Захотелось вдохнуть полной грудью, ощутить всеми кусочками израненной души эту лесную гармонию, витающую вокруг.

   Не открывая глаз, Сяомин потянулась, вдыхая насыщенный запах хвои. Нос защекотало и захотелось чихнуть. Странные и незнакомые ощущения, когда под ладонями оказался колючий ковер из хвойных иголок. Медленно, нехотя, девушка начала открывать глаза. Сначала её ослепил свет солнца, ударивший по привыкшим ко тьме зрачкам. Проморгавшись, она уставилась на большие чёрные мохнатые лапы. Осторожно она попыталась отползти назад. Кошачьи лапищи упёрлись в землю, словно так и надо. Не веря глазам, Сяомин попыталась растопырить пальцы. Из подушечек показались длинные заострённые когти, что мягко вонзились в ковёр из иголок.

   Заорав, Сяомин подпрыгнула на месте. Вместо привычного женского крика изо рта вырвался раскатистый рык зверя. Мечась на месте и путаясь в лапах и хвосте, девушка лихорадочно осматривала себя. Чёрное тело, покрытое блестящей шерстью, пушистое. Кошачье. Пытаясь встать на задние лапы, падая и тут же вскакивая, зверь бегал по небольшой лесной поляне.

   Врезавшись в дерево, Сяомин почувствовала, как заболело в боку. Упав на землю и тяжело дыша, она в растерянности смотрела на свои некогда прекрасные руки. Вместо человеческих пальцев — кошачьи лапы, способные разорвать любого. Растопырив пальцы и перевернув их подушечками вверх, девушка смотрела на тёмную плотную кожу и длинные когти. Они не втягивались, сверкая загнутыми острыми кончиками. Подняв голову, туда, где светило солнце, девушка издала протяжный полный боли и непонимания вой.

   «Невозможно. Просто невозможно. Я сплю. Нет, я умерла, ведь так? Это иллюзия». — Мысли Сяомин путались и сбивались. По мохнатым щекам заструились слёзы, оставляя следы на чёрной шерсти.

   Вой заставил птиц испуганно встрепенуться, срываясь в полет. Захлопали крылья, ветер плавно опускал несколько небольших перьев. Зашуршали кусты вдалеке, словно какой-то испуганный зверёк покинул убежище. Чуткие звериные уши плавно развернулись к звуку. Насторожившись, Сяомин замолчала, прислушиваясь к окружающему миру. Боже, что она творит? Прислушивается. Как настоящий зверь!

   Растянувшись на животе, Сяомин накрыла голову лапами, закрывая при этом глаза и уши. Она сошла с ума, спятила. Заворчав, девушка уткнулась мокрым носом в землю, к нему тут же прилипли несколько хвойных иголочек. Ей отчаянно не хотелось верить в происходящее, однако ощущения и чувства не давали усомниться. Боль, появившаяся после удара о дерево, не могла быть иллюзорной. Хвост забил по ковру из иголок, подбрасывая их в воздух. Всё это реально, настоящий лес и она, запертая в теле громадной пантеры.

   В голове мелькали кусочки воспоминаний, смутные тени прошлого. Она что-то забыла, что-то очень важное. Словно вместе с человеческим телом утратила кусочек себя и теперь не могла понять, что именно исчезло. Одного неосторожного движения хватило, чтобы порезаться о собственные когти — на голове появилась тонкая царапина. Захныкав, большая кошка перевернулась на спину, поджимая к себе лапы. Уставившись на голубое небо, она рвано выдохнула.

   «Что же произошло? Почему я… такая?» — вяло подумала Сяомин, глядя на проплывающие в небе облака. Она не помнила, как очутилась здесь, из воспоминаний стёрлись многие моменты прошлого. Когда девушка пыталась вернуть утраченные кусочки, голова начинала разрываться от боли. Жар охватывал тело, расходясь волнами от головы до кончиков когтей.

   Дворец. Пир в честь принцессы. Новость о беременности наложницы Сэ. Затем пустота, затягивающая, подобно водовороту. Прикрыв глаза, Сяомин попыталась прорваться через эту преграду, однако вместо воспоминаний услышала отчаянный рык зверя. Точно, кто-то рычал. Но девушка не могла вспомнить, кто и когда. Может, это была она? Зарычав от невозможности понять происходящее, Сяомин вскочила на лапы. Замотав тяжёлой головой, она попыталась вытряхнуть мешающие мысли. Сделав два шага вперёд, кошка запуталась в лапах и рухнула на землю. Отчаянно захотелось ругаться, проклиная эти четыре лапы и мельтешащий между ними хвост.

   Живот заурчал, протяжно моля о пище. Лёжа на боку, Сяомин сглотнула вязкую слюну, образовавшуюся при мысли о мясе. Внутри засосало от голода, сколько же она не ела, неизвестно. В голове возникли картинки еды, сочного мяса, истекающего кровью. Его манящий аромат призывно щекотал нос, зовя за собой. Уши уловили чьи-то слабые шаги вдалеке, лёгкие и быстрые. Заячьи. Сяомин пришла в себя, когда тело уже приготовилось рвануть в сторону звука. Раскрыв широко глаза, она ощутила, как из открытой пасти капает слюна. Резко захлопнув её и едва не прикусив язык, девушка зарычала.

   Это безумие. Она была готова сожрать неизвестного зверя, вцепиться в его тело зубами и разорвать, упиваясь горячей кровью. Человек не может питаться сырым мясом, охотиться с помощью клыков и когтей? Нет. А пантера? Пантера может. Она сильная, выносливая, обожающая свежатину. Душа металась словно меж двух сознаний — человеческого, не привыкшего к подобной жестокости, и звериного, привыкшего идти на всё ради пропитания.

   Человек в теле кошки победил. Сяомин уже несколько дней бродила по лесу, изнывая от голода. Он терзал пустой живот, разрывая его изнутри. Каждая мелкая зверушка, птица в небе — всё вызывало зверский аппетит. Кошку уже пошатывало при ходьбе, мысли путались, а глаза неосознанно выискивали добычу. Сколько она ещё продержится? Сколько сможет сдерживать внутреннего зверя, рвущегося добыть хоть крохотный кусочек мяса? Сяомин не знала, её постепенно охватывало чувство отчаяния.

   Лес казался нескончаемым, бескрайним. Никогда прежде она не видела ничего подобного, не путешествовала так долго на своих двоих. Хотя теперь у неё было целых четыре ноги. Лапы. Она потратила много часов, пытаясь приноровиться к новому способу передвижения. Каждое движение, каждый шаг был в новинку. Как несмышлёный ребёнок, она училась ходить, не падая при этом на землю.

   Она сдалась. Поддалась голоду. Стремительно преследуя добычу, молоденького зайца, кошка неслась через деревья. Под её массивными лапами стелилась земля, ровным слоем усыпанная хвойными иглами. Огибая стволы вековых сосен, перепрыгивая колючие кусты шиповника, она преследовала свой будущий ужин. В прижатых ушах свистел ветер, а нос постоянно выискивал аромат удирающего мяса.

   Последний рывок. Мягко оттолкнувшись лапами, кошка прыгнула на зажатого в угол зайца. Когти вонзились в податливую плоть, погружаясь почти полностью. Закрыв глаза, чтобы не видеть наполненные ужасом бусинки напротив, она вцепилась зубами в короткую шею. С силой сжав челюсть, Сяомин мотнула головой, ощущая на языке сладковатый привкус крови. С урчанием изголодавшегося зверя она облизнулась. Голод наконец-то перестал туманить разум. Медленно отрывая небольшие куски и проглатывая, не жуя, пантера урчала от удовольствия. Однако из её глаз текли крупные слёзы, капающие на тушку убитого зайца. Девушка ела и рыдала, оплакивая свою прошлую жизнь, которая оборвалась вместе с жизнью этого несчастного создания.

ГЛАВА 7

Дни сменяли друг друга, однотипные и совершенно пустые. Днём Сяомин бродила по лесу, ища выход. Став кошкой, она познала вкус другой жизни — свободной и дикой, весь прожитый раньше опыт оказался бесполезным. Выживание не могло зависеть от этикета и человеческих норм, зверью нет дела до расшаркиваний и поклонов, они признают лишь грубую силу. Либо ты убьёшь, либо тебя. Мясо не разделает себя само, не приготовится на медленном огне костра. Да что там, даже костёр — небывалая вещь для этих мест.

   Ночь превращалась в бесконечную охоту, погоню за неспящими мишенями из плоти и крови. Сбивая лапы, до ломоты в тугих мышцах и тяжёлого дыхания, кошка преследовала добычу. Первые разы было сложно, чрезвычайно сложно пересилить человеческую душу. Поедая свою законную пищу, она проливала слёзы. Постепенно, с каждым новым днём, слёз становилось всё меньше и меньше. Пока однажды они и вовсе не прекратились — мясо есть мясо. Плевать, что раньше оно точно так же дышало и бегало, наслаждалось жизнью.

   Вечнозелёный лес поражал своими масштабами, высокие вековые сосны подпирали небеса. Сквозь густые кроны елей виднелись кусочки голубого неба, проплывающие белёсые облака и яркий диск солнца. По ночам полотно небес мерцало сотнями и тысячами звёзд, создающих причудливые рисунки. Устав после охоты, Сяомин могла до самого рассвета рассматривать их, наслаждаясь прохладой и тихим шелестом ветвей.

   Прошлое осталось в прошлом, сожаления об утраченном вытеснялись новыми чувствами. Она наслаждалась свободой, упивалась своей силой и выносливостью, и почти не думала о Юйлуне. Он больше не вызывал тех тёплых чувств, что были у неё в теле человека. Возможно, этот шанс ей даровали не зря. Она проживёт гораздо лучшую жизнь, больше не потратит её на бредовые любовные терзания. Путешествуя по лесу, девушка всё чаще ловила себя на мысли, что теперь чувствует себя полноценной. Именно сейчас, в этом теле, а не погрязнув в интригах гарема. Отчего-то вспоминались детские мечты — стать ученицей Академии, погрузиться в освоение ци и стать бессмертной.

   Бессмысленно. Кошка не может иметь ци, ей не подвластно духовное оружие и уровни мастерства. Это навевало грусть и тоску, которые, впрочем, быстро проходили. Нет смысла сожалеть об утраченных возможностях, она жива — и это главное. Хотя иногда возникали странные ощущения в теле. В беге и прыжках, использовании слуха и нюха, она ощущала слабую вибрацию внутри. Словно она была озером, по которому расходятся водные круги. Именно так раньше она чувствовала ци, тренируясь и медитируя.

   Во время своего путешествия Сяомин наткнулась на полноводную реку. По обе стороны небольшой реки были песок и камни, обтёсанные быстрым потоком. Вдоволь напившись ледяной, почти хрустящей льдинками, водой, кошка заинтересованно изучала себя. Большая морда с шикарными длинными усами и треугольниками бархатных ушей. Кожаный нос и пасть, полная острых зубов, способных вмиг оборвать чью-то жизнь. Глаза. Золотые круглые диски, сверкающие, подобно золоту, с вертикальным зрачком посередине. Мощное тело, гибкое и ловкое, покрытое чернильной шерстью с едва заметными пятнами. Пантера — истинная королева кошек, грациозная и дикая.

   Именно на берегу реки, вдоль которой решила идти Сяомин, возникла первая серьёзная опасность. Сначала девушка не заметила ничего необычного — всё те же кусты, колючие и густые, деревья, создающие тень. Звуки. Её насторожила тишина, полная и оглушающая. Не пели птицы, не слышался свист усилившегося ветра, даже река беззвучно текла. Замерев на месте, кошка напряглась и принялась оглядываться по сторонам. Ничего. Совершенно ничего странного, пугающего. Но по спине словно провели ледяной ладонью, приглаживая вставшую дыбом шерсть. Хвост начал метаться из стороны в сторону, хлёстко ударяя по чёрным лапам.

   Сделав осторожный небольшой шаг, Сяомин продолжала высматривать опасность. Она смотрела по сторонам, вверх и не опускала взгляда на землю под лапами. Вспыхнули линии, выстраиваясь в печать с сотней маленьких символов. Голубой свет охватил тело кошки, опутывая полупрозрачными нитями, туго стягивающими и бьющими крохотными молниями. Первый разряд больно впился в кожу, заставив Сяомин зарычать от безысходности. Она не могла пошевелиться. Странный свет, исходивший от печати, не позволял нормально дышать, из неё словно начала вытекать вся сила. Звук потрескивающих молний резал чувствительные уши, и хотелось прикрыть их лапами.

   Рухнув на бок, Сяомин пыталась хоть как-то пошевелить лапами или хвостом. Безрезультатно. Тело отказывалось её слушаться. Страх и отчаяние подкрадывались, стуча в ушах набатом, ужас сковывал сердце и сжимал его в стальной хватке. Всё, что могла попавшаяся в неизвестную ловушку кошка — смотреть по сторонам, насколько позволял обзор. Сквозь шум в ушах начали пробиваться исчезнувшие ранее звуки, природа вернулась на круги своя и завела песнь. Поскуливая, Сяомин пыталась сдержать подступающие к глазам слёзы.

   Она попалась, как самый настоящий зверь. Словно неразумный котёнок, только начавший самостоятельную жизнь. Где её хвалёное чутьё, человеческий разум, удача, в конце концов? Как глупо. Неужели теперь её пустят на меха, превратят в трофейную шкуру? Нет. Нельзя. Это ведь вторая жизнь, она не может оборваться так нелепо. Из золотых глаз потекли слёзы, отчаянно хотелось выть и бежать без оглядки. Вырваться из этих пут невозможно, обречённо подумала Сяомин, ощущая, как немеют лапы. Ей не спастись. Прикрыв глаза, кошка принялась ждать хозяина печати. Вслушиваясь в шум реки, отсчитывая секунды до своей смерти, девушка капля за каплей утрачивала жажду к жизни.

   Вечер неслышно опускался на лес, окрашивая небо и зажигая звёзды. Тело неподвижно лежащей кошки затекло, она почти не ощущала лап. Вяло двигая ушами и кончиком хвоста, Сяомин устало прикрыла глаза. Ожидание выматывало сильнее бега, ей казалось, что она пролежала на холодном песке вечность. Тяжело дыша, не имея возможности вдохнуть полной грудью, она периодически поскуливала от боли. Печать била разрядом молнии, стоило предпринять малейшую попытку двинуться. Изобретение настоящего мучителя, палача для несчастных животных.

   Послышались шаги. Кто-то медленно крался со стороны деревьев, под тяжёлыми ногами потрескивал ковёр из хвойных игл. Сяомин приоткрыла один глаз, к ней приближалась чья-то тень. В лучах заходящего солнца она вытягивалась, утрачивая чёткие контуры. Из тени лесной чащи показалась фигура мужчины. Белое одеяние ярким пятном выделялось на фоне деревьев. Вот и всё, пришёл её палач. В руках незнакомца блестел кинжал, его лезвие отбрасывало блик на землю.

   Закрыв глаза, Сяомин смиренно ждала смерть. Она слышала, как тяжело дышал мужчина. Его сердце бешено стучало, выдавая страх, чей запах витал в воздухе. Сглатывая явно вязкую слюну, незнакомец замер прямо над неподвижной кошкой. Минута. Две, три. Ничего не происходило. Приоткрыв глаза, Сяомин посмотрела снизу вверх на мужчину. Занеся над ней нож, держа его двумя руками, он дрожал всем телом.

   Странный. Совсем молодой парнишка, лет восемнадцати. Смазливый, даже слегка приторный мальчик. С завязанными в хвост волосами, без украшений и опознавательных знаков. В его карих глазах плескался океан страха, будто это не он стоял с кинжалом в руках. Белое ученическое платье с серым поясом намекало на какое-то учебное заведение. Сяомин попыталась пошевелиться и тут же получила ощутимый разряд по всему телу. Заскулив от боли, она откинула мохнатую голову на песок. К демонам, пусть уже быстрее решается. От перерождения девушку отделял лишь один удар в сердце.

   — Не могу, — на выдохе пробормотал парень.

   Кинжал выпал из его дрожащих рук и приземлился рядом с головой Сяомин. Видимо, у парня подкосились ноги, поскольку он осел на песок. Рассеянно смотря на связанную путами кошку, он скривил лицо и посмотрел на небо. Запрокинув голову, застонал от разочарования, его кулак с силой ударил по песку. Сяомин приоткрыла глаз, не понимая действий незнакомца.

   — Демоновы придурки, — продолжал бормотать себе под нос парень. Его взгляд плавно переместился с неба на кошку, а после замер на светящейся печати. — Ну и попала ты, тварюшка.

   Сяомин молча смотрела на странного парня, не в силах ничего сделать. Отчего-то захотелось его сожрать, не ради пропитания, а так. Просто чтоб не светил своим разочарованным лицом и не напоминал о её глупости.

   — Видимо, ты довольно сильна. — Взяв валяющуюся рядом палку, парень ткнул в бок кошки. Та заворчала, гневно сверкнув глазами. Тыкая палкой, парень рассеянно говорил себе под нос: — Это печать пятого уровня, срабатывает только на магических зверях не меньше четвёртого ранга. Если тебя убить, можно неплохо поднять уровень.

   — Р-р-р, — рык вырвался сам собой, заставив парня отползти чуть дальше.

   — Эх, жаль, — посмотрев на кинжал, выдохнул парень и поднялся на ноги. Отряхнув одежду от песка, он поднял смертоносное орудие. С печальными глазами незнакомец резанул себя по ладони и капнул немного крови на печать. — Я не могу тебя убить, силёнок не хватит на усвоение твоей души. Так что раз не досталась мне — не доставайся никому. Сила печати спадёт через несколько часов, сможешь спокойно уйти по своим делам. Только больше не попадайся в ловушки, тут их довольно много расставили.

   Сяомин не знала, как ей себя вести, неужели он просто так её отпускает? Точно странный парень.

   Печать под ней постепенно бледнела, и когда спина парня окончательно скрылась за деревьями, погасла полностью. Вялость и онемение проходили гораздо медленнее, но даже они вскоре исчезли. С первыми лучами солнца, выныривающими из-за высоких деревьев, кошка смогла полноценно встать на лапы. Как и сказал тот парнишка, ей следует быть осторожнее. Однако, раз он встретился ей, поблизости может быть посёлок или городок. Это несколько обнадежило, человеческая душа тянулась к близким по духу существам.

***

Это был не посёлок. На границе с хвойным лесом располагался незнакомый город. Высокие стены со внушительными воротами к лесу, домовладения и скромные хижины, виднеющиеся за открытыми вратами. Шум и гам людей, такой непривычный, словно совсем из другой жизни. Хотя так оно и было. Сяомин напряжённо замерла на холме, наблюдая за дорогой, ведущей к городу. Именно сюда вёл запах того паренька, что освободил её из плена печати. Пришлось знатно потрудиться, чтобы не попасться в новые ловушки. Их действительно много понаставили в этой части леса, будто целенаправленно охотились на подобных ей.

   Скрывшись в тени деревьев, так, чтоб её не было видно с дороги, Сяомин легла на брюхо. Наблюдая за маленькими людьми, она с интересом изучала незнакомое место. Подходить ближе мешал страх, сковывающий на самой границе леса. Казалось, ступи она хоть кусочком лапы на территорию людей — всё, назад пути не будет. Отныне ей закрыта дорога в города, к людям, что точно испугаются её нового вида.

   Вот так она и проводила дни, следя за далёкой жизнью города. Тот паренёк больше не появлялся на горизонте, хотя девушка хотела его увидеть. Лёгкое чувство благодарности заставляло её часами лежать в тени, не сдвигаясь с обзорной точки. Конечно, она могла забыть о том случае и продолжить жить как прежде. Однако воспитание, вбитое в прошлой жизни, не позволяло так просто забыть о долге. Вот и приходилось терпеливо ждать в надежде, что парень покинет городские стены. До Сяомин не доносились местные сплетни и слухи, она не слышала слов горожан и не понимала, какова обстановка в городе.

   Осень уже сдавала позиции, сменяясь зимними заморозками. Ещё недавно мир окунулся в осенний водоворот, освобождая поля от урожая, а теперь люди кутались в тёплые плащи. Почему-то сезон дождей так и не пришёл, либо же девушка не заметила его, погружённая в новую жизнь. Впрочем, это не слишком её волновало, не пришлось мочить шкуру — вот и славно. Никто не любит затяжные дожди, кошки так тем более.

   Спустя неделю, может, чуть больше, знакомая фигура появилась в воротах города. Паренёк направлялся в сторону леса, размахивая небольшой тканевой котомкой. Всё в том же платье он заметно выделялся среди толпы блеклых людей. Привстав от нетерпения, Сяомин замерла в ожидании. Вот он. Наконец-то. Облизнувшись, кошка плавно последовала вслед за парнем. Теперь-то он от неё не скроется, главное, Сяомин мысленно усмехнулась, не сожрать этого незнакомца. Звериные инстинкты так и кричали: «Сожри! Его мяса надолго хватит, утолит голод на несколько дней!»

   Не подозревая, как близко находится дикий зверь, парень, насвистывая, топал по дороге. Он явно наслаждался прогулкой, от него за версту несло радостью. Скрываясь среди кустов, благо расцветка позволяла, Сяомин шла в нескольких метрах от своего спасителя. Под её лапами не ломались веточки, не шуршала трава. Подобно выслеживанию пугливой дичи, кошка всё больше поддавалась азарту охоты. В её крови бурлила смесь предвкушения и жажды, так и хотелось накинуться со спины и насладиться тёплым мясом. Нельзя. Он спас её жизнь, пощадил, пусть и по собственным мотивам. Его нельзя сожрать, это против законов Дао. Втягивая сладковатый запах парня, кошка чуть слышно урчала, прикрывая золотые глаза.

   Парень в конце концов замер посреди небольшой поляны, осмотревшись по сторонам, достал из котомки покрывало и расстелил на земле. Бросив опустевшую котомку возле него, он опустился на ткань. Закинув нога на ногу в слабом подобии позы лотоса, парень немного поёрзал на заднице. Сяомин стояла на небольшом отдалении, полностью скрытая тенью деревьев. Неужели он собрался медитировать? И правда, вон, даже глаза закрыл.

   Осмелев, прекрасно помня, что из транса так просто не выйти, кошка вышла из-за деревьев. Подкравшись вплотную к парню, она села напротив и наклонила голову к плечу. Время шло, незнакомец продолжал сидеть на одном месте, сложив ладони в знак порядка. Вокруг него мерцала дымка ци, что исходила прямиком из тела. Сяомин некоторое время переминалась с лапы на лапу, после чего не выдержала и легла. Широко раскрыв пасть, она издала протяжный зевок. Скучный он, странный и скучный. Хотя пахнет приятно, этого не отнять, как и смазливую мордашку. Конечно, Юйлун был гораздо красивее, имея при себе нескончаемую харизму и сексуальность. Этот же слишком юн и ещё не познал всю прелесть своей внешности.

   — А-а-а! — закричал парень, почти падая на спину. Он только закончил медитировать и открыл глаза, сразу уткнувшись взглядом в пантеру перед собой. Отползая, незнакомец широко раскрыл глаза и уже попискивал от страха.

   — Р-р-р? — заинтересованно рыкнула Сяомин, на брюхе подползая поближе. Её позабавила реакция парня, и хотелось подразнить его ещё немного. Аромат страха приятно щекотал нос, так и искушая кошачью натуру.

   — Н-не е-ешь м-меня, — заикаясь, простонал парень. Он вот-вот потеряет сознание, осознала Сяомин, и это заставило её замереть на месте.

   Плавно сев, она попыталась улыбнуться. Видимо, не получилось. Парень последний раз пискнул и закатил глаза, падая на спину. Эх, хиленький он, печально подумала кошка. Встав и приблизившись к бессознательному телу, она со злорадным оскалом потыкала его кончиком когтя. Дышит, неплохо, значит, разрыв сердца не произошёл. Немного подумав, Сяомин поставила передние лапы ему на грудь и чуть надавила. Паренёк захрипел, тут же раскрыв глаза.

   — Т-ты т-та к-кошка, — прохрипел незнакомец, с ужасом глядя в золотые глаза Сяомин.

   В ответ ему было урчание, отдалённо похожее на смех.

ГЛАВА 8

Сяомин потопталась на мужской груди, наслаждаясь сдавленными стонами. Она не забыла ту злосчастную палку, которой он тыкал ей в бок. Пусть в полной мере насладится этим моментом, прочувствует свою беспомощность. Довольно мурлыча, большая кошка издевалась над побледневшим пареньком. Вскоре ей надоело, и она нехотя спустила лапы на землю. Сев рядышком, она внимательно изучила серый пояс на талии несчастного. Незнакомые руны и иероглифы соседней страны. Если она правильно помнила, то они принадлежали провинции Цин. А там, хм, обосновалась Академия по подготовке просвещённых.

   Заинтересованно поднеся морду прямо к поясу, Сяомин едва не принялась тыкать в неё когтем. Она слышала, что местные обучались в строгости и несли службу в храмах богини Си Ванму. За это Владычица запада наделяла их своей милостью и защитой, к ней многие стремились ради получения благословения. В детстве Сяомин много читала об Академиях, выбирая, куда поступить в будущем. Приоритет, конечно же, был у Академии Инь, единственной женской, однако и о Цинь она успела узнать достаточно. Сносное местечко, особенно если не бездельничать.

   Рассматривая наряд парня, кошка даже не замечала, как он задержал дыхание. Уловив судорожные хрипы, она подняла глаза к покрасневшему от напряжения лицу. Боги, да он же сейчас лопнет. Хмыкнув, Сяомин немного переместилась в сторону, сразу же услышав глубокий полный счастья вдох. Смешной парень, его попытки отползти вызывали сдавленные кошачьи смешки. Он был первым человеком, что повстречался в этой жизни. Возможно, его появление — знак Богов.

   — Эй, не знаю, как с этим у магических животных, — отдышавшись, робко начал парень, — но у людей не принято есть тех, кто им помог.

   — Р-р-р? (Серьёзно?) — проворчала Сяомин, с грустью осознавая, что её в любом случае не поймут.

   — Да-да, не едят. — Парень словно понимал, однако его скептическое выражение лица так и просило дать пинка. Казалось, он разговаривает с домашней кошкой, которая вроде и понимает, что от неё хотят, но делает по-своему. Сев на покрывало, он уставился в глаза Сяомин и чётко сказал, тыкая пальцем себе в грудь: — Друг. Жизнь спас. Жрать нельзя.

   — Мр-р-р (Не больно-то и хотелось), — отворачивая морду, проурчала кошка. Нет, ей очень даже нравилась мысль пожевать его бок или бедро, они точно мясистые. Однако она помнила, что парень может не выжить, лишившись некоторых частей тела. Он ещё пригодится, Сяомин это чувствовала.

   — Вот и договорились, — облегчённо выдохнув, парень слабо улыбнулся. Его глаз дёрнулся, стоило кошке зевнуть. Немного нервно он протянул раскрытую ладонь в сторону Сяомин: — Меня зовут Ху Вэньмин. Читается как учёный долгожитель.

   Сяомин молча ткнулась лобастой мордой в ладонь. Вот и познакомились, хотя её имя всё ещё оставалось тайной для него.

   — А тебя… я буду звать Конг. Разумная. Что скажешь? — почёсывая лоб кошки, расслабленно выдал Вэньмин.

   — Р-р-р! (Ни за что!) — гневно зарычала Сяомин, услышав это подобие прозвища. Оскалив зубы, она со злостью посмотрела на перепуганного резкой сменой её настроения парня.

   — Н-нет? Ладно-ладно, — испуганно заикаясь, произнёс Вэньмин, примирительно выставляя руки перед мордой кошки. — Может, тогда Дэйю? Вроде красиво, чёрный нефрит, прям как твоя шерсть.

   Уже лучше, Сяомин мысленно перекатила новое имя на языке. Вроде неплохо, хоть и не связано с её прошлым именем. Рассвет давно оборвался, так что пришло время превратиться в чёрный нефрит. Благосклонно кивнув, кошка убрала оскал с морды. Это заставило парня нервно икнуть и криво улыбнуться. Взаимопонимание достигнуто, знакомство прошло отлично. Пора и уходить, грациозно вставая, подумала Сяомин. Потянувшись всем телом, она не спеша потрусила в сторону леса.

   — Я буду приходить сюда раз в неделю! Принесу тебе чего-то вкусненького! — закричал вслед Вэньмин, глядя на удаляющийся силуэт большой пантеры.

   Помахивая хвостом, пантера вальяжно скрылась среди деревьев. Вэньмин оказался довольно забавным, можно понаблюдать за ним, прежде чем отправиться дальше странствовать. Прокручивая общение с парнем, Сяомин понадеялась, что он не станет рассказывать другим о странной пантере. Вся надежда на его умение держать язык за зубами, тем более что он первым решился нарушить принятые нормы. Никто другой в здравом уме не стал бы отпускать дикого зверя из ловушки. Это могло навлечь беду на весь город, окажись Сяомин злопамятной и кровожадной.

***

Поляна стала их общим местом, тайным и скрытым от других. Как и обещал, Вэньмин приходил раз в неделю, принося с собой остатки обеда. Сяомин с благосклонным видом принимала подачки, урча и мурлыча поедая человеческую еду. Пусть и простую, не сравнимую с дворцовыми яствами, но такую вкусную после свежего мяса с кровью. В такие моменты кошка была готова простить всё что угодно, любой проступок парня. Даже насмешки не вызвали привычного желания потрепать его худосочную тушку, лишь лёгкое ворчание и дружелюбный оскал.

   Он действительно скрыл факт их общения, что не могло не радовать. Принося свежие сплетни из Академии и городка, Вэньмин часто жаловался новой знакомой. Кошка вполуха слушала его стенания, занимаясь более важными вещами — умывалась или вылизывала лапы, приводя в порядок шерсть. Конечно, иногда парень рассказывал действительно интересные вещи, но это случалось довольно редко.

   — И вот, представляешь, Ван лаоши (учитель) говорит: «Кто не сдаст экзамен — вылетит из Академии. Нам не нужны неучи и бездельники!» — чуть не плача, произнёс Вэньмин, не забывая пародировать своего наставника.

   Как поняла Сяомин, вскоре у них зачётный урок, после которого ученики смогут повысить свой уровень. Сейчас Вэньмин находился на третьей ступени, как и Сяомин когда-то. Этот уровень прозвали Продвинутым, хотя по факту он едва отличался от Начального. Ограниченные способности, слабый контроль над духовным оружием и только-только проявляющиеся навыки. Неудивительно, что Академия не станет терпеть в своих стенах тех, кто не может преодолеть третий уровень.

   — А я, я ведь так стараюсь, — продолжал хныкать парень, рассеянно поглаживая спину Сяомин. Та неодобрительно поглядывала на его руку, решая, когда же ему надоест пачкать её чудесный мех. — У всех уже получается без проблем вызывать свой духовный инструмент, а мой всё никак не хочет проявляться.

   — Р-р-р? (Как же ты тогда поступил?) — удивлённо проворчала Сяомин, припоминая, что для поступления Академия требовала наличие проявленного инструмента.

   — С поступлением родители помогли, надеялись, за год обучения я продвинусь, — уронив голову, простонал Вэньмин. Понятное дело, он не понимал, о чём ворчит кошка, но, на удивление, его ответы почти всегда совпадали с вопросами.

   — Мр-р-р (Медитируй больше), — мурлыкнула Сяомин, подбивая головой руку парня.

   Лениво поднявшись на лапы, она отошла в сторону и вновь легла на брюхо. Широко зевнув, явив миру два ряда белоснежных зубов, кошка опустила голову на лапы. Ей нравилось наблюдать за тренировкой парня. Он выглядел таким умиротворённым, спокойным. Смотря на его позу, так и хотелось присоединиться, прочувствовать то же, что и он. Прикрыв глаза, Сяомин пыталась уловить вибрацию ци. В какой-то момент ей почти удалось это сделать, однако ощущение резко оборвалось.

   Восторженный крик парня заставил открыть глаза, недовольно глядя на его счастливую физиономию. Чуть ли не подпрыгивая на месте, Вэньмин держал в руках сверкающий кинжал. Его глаза сверкали счастьем, приковано всматриваясь в оружие. Сяомин немного приподнялась, пытаясь рассмотреть возникшее из воздуха орудие убийства. Неужели у него получилось призвать духовный инструмент? Неплохо, кинжалы всегда ценились среди холодных орудий. Молодец парень, теперь точно сможет пройти свой драгоценный экзамен.

   Немного печалило пропавшее чувство ци, которое так упорно ловила Сяомин. Ей хотелось верить, что это не было иллюзией или обманом восприятия. Нет, Сяомин помнила, что обычные звери не обладают ци, однако в душе теплилась искорка надежды. Вдруг она уникальный вид, способный управлять духовными частицами. Смогла же она в конце концов переродиться, этого должно быть достаточно, чтоб признать себя единственной и неповторимой.

   После того случая Вэньмин начал активно обучаться владению кинжалами. Чего он только ни делал с несчастным орудием, куда ни засовывал в исследовательских целях. Сяомин даже жалко стало духовный инструмент, на чью долю выпал столь изобретательный хозяин. Видя неприкрытую радость Вэньмина, она с грустью вспоминала свою внутреннюю кошку, что постоянно жила взаперти. Какой же дурой была девушка, отказавшись от своего духовного зверя. Всё из-за того красивого придурка, проворчала Сяомин, скалясь в пустоту. Она отказалась от всего, чтобы в итоге погибнуть среди его брошенных наложниц.

   Пока Вэньмин пропадал на учёбе, кошка старалась не тратить время попусту. Когда не было необходимости охотиться, она упорно пыталась ощутить в себе ци. Однажды она слышала, что магические звери по природе мало отличаются от просвещённых. Им доступны некоторые способности, а также они могут повышать уровень, убивая сородичей. Те звери, что смогли прожить долгую жизнь, крайне ценились у учеников и наставников — за их души боролись и убивали, делали всё возможное в попытках заполучить редкие умения. Поэтому Сяомин решила попытать удачу в своём новом теле.

   Ничего не получалось. Ци упорно ускользала от неё, не даваясь в лапы. Возможно, допускала девушка, её тело отличалось от остальных магических зверей. Тогда и способ раскрытия должен быть другой, более сложный. Она пробовала медитировать, погружаться в себя и искать внутреннее озеро. Ничего. Лишь ощущение водной ряби, неуловимое и неосязаемое. В те моменты, когда ци почти была в лапах, Сяомин с трудом сдерживала раздражённый рёв. Как же бесили постоянные неудачи, от них лапы просто опускались и нападала хандра.

   Приходы Вэньмина ненадолго возвращали желание бороться. Он словно приносил с собой веру в благополучный исход. Видя, как ему всё лучше даётся духовный инструмент, Сяомин вспыхивала от желания что-то делать. Он делился интересными знаниями, что рассказывали на уроках. И в такие моменты кошка внимательно слушала, боясь упустить даже полслова. Приближался зачётный экзамен, и парень всё больше нервничал, стараясь максимально впихнуть новые знания в голову. Поэтому на поляну Вэньмин приходил не только с покрывалом, но ещё и конспектами. У бедной Сяомин лапы так и чесались заглянуть в записи, лично прочитать лекции уважаемых учителей Академии. Но нельзя. Нельзя выдавать свой выдающийся разум, способный понимать иероглифы.

   Вот и приходилось довольствоваться скудными обрывками лекций, которые вызывали у Вэньмина трудности. Зима уже полноправно вступила в права, и парню приходилось постоянно двигаться, чтобы не замёрзнуть. Его платье теперь скрывалось под тяжёлым светлым плащом, подбитым мехом незнакомого зверька. Когда он говорил, из его рта вылетало облачко пара. Повезло ещё, что снег запаздывал. Укрой лес снегом, о встречах можно было бы позабыть. Всё же пробираться сквозь снежные завалы сложно, как и объяснять другим ученикам отлучки в непогоду.

   Спустя время, в одну из холодных ночей, Сяомин смогла словить ци за «хвост». Впервые ей удалось впасть в нужное состояние, прочувствовать бегущую по жилам духовную силу. Вдыхая морозный воздух, кошка покрывалась рябью туманной дымки. От её чёрной шерсти исходило едва заметное свечение, переливаясь в лунном свете. Погрузившись вглубь себя, Сяомин медленно приручала сверкающие хаотические звёздочки. Они летали вокруг неё, словно насмехаясь над жалкими попытками поймать себя. Однако сам факт их наличия означал огромный прогресс. Ещё немного стараний, попыток, и у девушки получится раскрыть свой потенциал. Нужно лишь время и терпение, целый океан терпения.

ГЛАВА 9

Погрязнув по самые кончики ушей в тренировках, Сяомин не замечала, насколько быстро пролетает время. Она без конца медитировала, прерываясь лишь на сон и охоту. Последняя с каждым разом занимала всё больше времени — наступившие холода загнали дичь глубоко в норы. Сменив режим, кошка старалась охотиться в течение дня, когда шанс словить хоть кого-то увеличивался. Многие животные мигрировали, судя по витающему в лесу запаху и отсутствию следов. Это раздражало, ведь последовать за остальными кошками она не могла. Ей до ужаса не хотелось покидать Вэньмина, который стал довольно близким человеком.

   Его визиты всегда заставляли Сяомин испытывать лёгкую грусть от невозможности нормально поговорить. Она старалась изо всех сил показывать ему доброту и покладистость, скрывая кровожадные порывы кошачьей натуры. Не следует парню знать, что в особо голодные ночи кошка мечтает о его теле. И ладно бы это были мысли о телесной связи, так нет же, она прямо спит и видит, как жуёт особо мясистые кусочки. От этого было неловко, человеческая душа постанывала от столь диких снов.

   Медитации начали приносить первые плоды — внутреннее озеро ци теперь без проблем показывало себя, позволяя без ограничений ловить духовные частицы. Без этого невозможно продвигаться дальше, так что Сяомин испытывала невообразимый прилив счастья. Не зря она так упорно истязала себя, у неё действительно есть шанс стать лучше и сильнее. Пусть даже в этом теле, но она попробует достигнуть бессмертия. Магические звери тоже его заслуживают, что бы ни говорили наставники и борцы за свободную охоту. Свобода и вольная жизнь, они были доступны магическим существам лишь на территории Звериного царства. Только там у них был шанс выжить, минуя загребущие лапы браконьеров и просвещённых. Однако путь в царство стал недостижимым для кошки, что раньше принадлежала человеческому роду.

   Несмотря на это, Сяомин даже не думала расстраиваться. Плевать ей на царство, у неё от него шерсть дыбом встает. Лучше уж она будет странствующим зверем, хоть мир посмотрит и сравнит с жизнью в гареме. Помнится, послы рассказывали много интересного, расхваливая свои родные земли. Интересно, звёзды везде одинаковые? Лёжа на спине, кошка попыталась лапой схватить одну из точек на ночном небе. Мерцающие созвездия вызывали восторг, детский и искренний. Вот бы такая звёздочка попалась в руки, Сяомин протяжно вздохнула, ей хотелось ощутить, каково это — держать звезду в руках.

   Немного покрутившись на спине в попытке успокоить немного зудящую кожу, она перевернулась на живот. Плавно сев, найдя более удобную позу, кошка прикрыла глаза. Ей недоступны жесты и другие позы, но даже так она могла погрузиться в себя. Вызвав свою ци на поверхность, Сяомин принялась ловить духовные частицы. Ей не хватало самой малости, чтобы пройти на следующий уровень. Всего парочки особо вёртких звёздочек, что крутились на озёрной глади.

   Раньше вокруг её озера царил день, наполненный светом. На берегу виднелись цветы и бабочки, которые олицетворяли духовные частицы. Теперь же словно опустилась глубокая ночь — небеса окрасились в насыщенный тёмно-синий оттенок, прекраснейший из всех существующих на свете. Берега растворились в полутьме, скрытые белёсым туманом. Сизая дымка плавала по озёрной глади, подсвечиваясь крохотными светлячками. Их можно было спутать с духовными частицами, однако девушка быстро поняла, что это обычные букашки. Частицы падали с неба, вспыхивая, подобно маленьким фейерверкам, что любили запускать во время праздников в Зверином царстве.

   В этом месте у неё нет тела, лишь разум и сила воображения. Спустя долгое время ей удалось добиться целого хоровода из духовных частиц. Ловко управляясь с ними, Сяомин научилась выстраивать их в самые настоящие созвездия. Для полноты картины оставались лишь три крохотных звёздочки, которые одна за другой нехотя подчинялись воле кошки. Едва последняя частица встала в ряд созвездия Феникса, озеро ярко засветилось. Под водной гладью проступили очертания водорослей, а свет плавно поднимался из глубины. Достигнув определённой точки, он окутал весь мир вокруг.

   Тело Сяомин подозрительно зачесалось, хоть это и было невозможно. Находясь в трансе, все ощущения теряются, скрываясь по ту сторону реальности. Однако кошке показалось, что странный зуд нарастает. Он расходился по телу, вызывая лёгкий дискомфорт. Первая волна радости схлынула, забрав с собой удовольствие от проделанной работы. Вслед за первой волной пришло понимание, что происходит нечто из ряда вон. Волнение начало охватывать разум, подкидывая плохие мысли. Завертевшись в этом бесконечном потоке света, Сяомин попыталась вынырнуть из транса.

   Открыв глаза, первым делом девушка ощутила пронизывающий холод. Порывы ледяного ветра обескуражили — когда она погружалась в себя, погода не причиняла столько неудобства. Теперь же она словно вышла голой посреди зимы, ощущая холод каждой частичкой тела. Обхватив себя руками, Сяомин едва не закричала. Руки, такие родные человеческие руки.

   Выдохнув облачко пара, Сяомин сотрясалась от дрожи. Совершенно голая, посреди лесной поляны, под затихающим лунным светом и зимним ветром. Даже если это сон, он не продлится долго, с грустью подумала девушка. Подняв глаза на небо, она заметила первые лучи солнца. Они медленно поднимались из-за деревьев, прогоняя ночную мглу. Крохотная слезинка сама собой скатилась по щеке, падая на грудь девушки. Едва солнечный луч коснулся краешка девичьей ноги, она начала стремительно покрываться чёрной шерстью.

   Прикрыв глаза, Сяомин с обречённым видом принялась ждать. Сон закончился слишком быстро, возвращая её в суровую реальность. Реальность, где она пантера, а не женщина. Спустя несколько ударов сердца на поляне сидела чёрная кошка. Всего мгновенье, несколько минут в таком родном облике, подаривших безграничное счастье. Их безжалостно забрало солнце, насмешливо поднимающееся на небосвод. Открыв золотые глаза, она издала протяжный рёв.

***

Сегодня должен прийти Вэньмин, его появления кошка ждала с самого рассвета. На протяжении недели она экспериментировала над собой, пытаясь вновь принять форму человека. Как сумасшедшая, пробовала разные сценарии, при которых надеялась на благополучный исход. Истязая тело, подвергая опасности и рискуя травмироваться, Сяомин не прекращала попыток. В итоге всё, что удалось узнать — с наступлением заката у неё появлялась способность к обороту.

   Во второй раз, когда девушка уже осознанно приняла форму человека, она едва не замёрзла на смерть. При обороте одежда не появлялась, даже крохотного клочка ткани не возникало вместо шерсти. Это раздражало и беспокоило, ведь не станет же кошка таскать с собой котомку с одеждой. Это неудобно и странно, у любого возникнут вопросы, повстречайся такая диковинка на пути.

   Также Сяомин не знала, как поступить с Вэньмином — одна половина рвалась рассказать всё при первой же встрече. Вторая же часть, более осторожная и рассудительная, твердила этого не делать. Слишком мало они знакомы, неизвестно, как он воспримет это, не захочет ли убить столь редкое создание. Эти пугающие мысли преследовали по ночам, снились, перерастая в кошмары. Душа разрывалась между человеческой верой в чужую доброту и кошачьей подозрительностью. Словно она разделилась на две половины, как было в самом начале после перерождения. Но тут проблема была поважнее убитого зайца или куницы, что неосторожно попались в лапы голодной пантеры.

   Вот и металась кошка по поляне, стирая лапы о колючие иглы хвои. Её взгляд не отрывался от тропинки, по которой обычно приходил Вэньмин. Сегодня. Она расскажет, чего бы это ни стоило. А дальше пусть решают Боги, лишь им ведома судьба людей. Давя в душе панику и страх, девушка изнывала от нетерпения. Да где же он? Куда запропастился, когда она решилась на такой важный шаг? Опять, наверное, пытается украсть булочки на кухне. Что за невозможный парень, он их крадёт и даёт лишь кусочек, почти без бобовой начинки.

   Треснула ветка. Зашуршала ткань тяжёлого плаща. Сяомин замерла прямо в движении, удерживая в воздухе поднятую для шага лапу. Поведя ушами, улавливая нужную сторону и взмахивая хвостом, кошка рванула к парню. Он даже не успел ступить на поляну, как его с ног сбила пантера. Повалив Вэньмина на землю, она принялась возмущённо мять его грудь. Неосознанно всаживая в ткань длинные когти, она с упрёком вглядывалась в его полные непонимания глаза.

   — Эй, Дэйю, в чём дело? — простонал Вэньмин, ощущая, как когти пробили его плащ и коснулись ткани платья.

   — Р-р-р! (Ты слишком долго шёл!) — ворчала кошка, продолжая удерживать парня. Как он мог, она ведь ждёт его с самого рассвета.

   — Прости, я сегодня без булочек, — виновато протянул парень, думая, что всё дело в этом.

   — Гр-р-р! (Да сдались мне твои булочки!), — не переставала Сяомин, переходя на сдавленный рык.

   — Я не понимаю тебя, — простонал Вэньмин и попытался спихнуть кошачью тушу с груди. Не получилось, на кошачьей морде появился лёгкий оскал. — Да прекращай уже! Земля холодная, а у меня экзамен через неделю.

   — Фр-р-р (Ладно), — фыркнув, Сяомин наконец-то слезла с парня и села рядом. Слишком он недогадливый, словно котёнок.

   Парень, с опаской поглядывая на кошку, поднялся. Отряхнув одежду, он полез в свою извечную котомку. Покопавшись в ней, неловко явил на свет покусанный кусок пирога. Немного покрутив его в руках, будто раздумывая, он тяжело вздохнул и протянул пирог Сяомин. Принюхавшись, пантера благосклонно приняла вкусно пахнущую выпечку. Мням, с красными бобами, как она любит. С урчанием она за два укуса съела пирог и довольно облизнулась. Хороший он всё-таки, заботливый, вот повезёт какой-то вертихвостке.

   После короткого отчёта за неделю, Вэньмин так делал постоянно, парень принялся за медитацию. Удобно умостившись на покрывале, он погрузился в транс. Пантера, насытившаяся пирогом, довольно прилегла рядом и принялась ждать. Нужно придумать, как задержать его до наступления ночи. Вскоре просто лежать ей надоело и в голову пришла сумасшедшая идея. Оглядываясь на парня, Сяомин прокралась к его котомке и аккуратно достала конспект. Так-так-так. Подцепив когтем первый лист, кошка погрузилась в чтение лекций.

   Продираясь сквозь ужасный почерк Вэньмина, девушка изучала материалы уроков. Довольно интересное чтиво, занимательное, как жаль, что она лично не вела эти записи. За чтением время летело незаметно — солнце всё ниже опускалось к горизонту, принося вечерний мороз. Сдавленный кашель оторвал Сяомин от конспекта, заставив поднять голову от исписанных чернилами листов. Выпучив глаза и раскрыв рот, Вэньмин пялился на неё. Резко отбросив листы с записями, кошка попыталась придать морде невинное выражение.

   — Т-ты ч-что делала?! — сдавленно выдавил Вэньмин, переводя взгляд с кошки на листы и обратно.

   — Мр-р? (Ничего?) — невинно мурлыкнула Сяомин, плавно поднимаясь и делая несколько шагов к парню.

   — Н-не подходи! — испуганным голосом сказал парень, отползая подальше.

   — Мр-р-р (Ну чего ты, я же ничего такого не сделала), — мурлыча, тянула Сяомин, подходя всё ближе. Подумаешь, в конспекты залезла, это же такой пустяк.

   — Прочь, демон! — завопил Вэньмин, в страхе подрываясь с места и пытаясь сбежать.

   Сяомин в несколько прыжков догнала его, повалив на живот. Дурак он, а не милашка. Назвал её демоном, как только в голову пришло? Она ведь расскажет ему всё, так чего пугаться раньше времени. Придавив парня всем телом, кошка подняла голову к небу. Закат. Долго же она читала, даже не заметила, как время прошло. Стащив с Вэньмина плащ, она рычала на все его попытки подняться. Не хотел по-хорошему, теперь будет в таком виде с ней знакомиться. Истеричка, хоть и парень.

   Короткий миг оборота, и вот уже черноволосая девушка кутается в тёплый плащ. Поправив распущенные волосы, она потуже запахнула мех. Холод всё ещё пробирался к её нежной коже, но хоть не обжигал, как прежде. Только ступни неприятно колол ковёр из хвойных игл, но это уже мелочи. Прокашлявшись, она постучала по плечу лежащего на земле парня. Он заторможено приподнялся на руках и повернул голову, смотря прямо на Сяомин. Моргнул, ещё раз моргнул, и его глаза превратились в два медных диска. Хихикнув, девушка протянула ему руку, предлагая встать. Не отрывая от неё взгляда, Вэньмин медленно встал на ноги и сделал шаг назад.

   — Привет! Меня зовут Дэйю, рада знакомству, — слегка растягивая «р», произнесла Сяомин, мягко улыбаясь ошарашенному парню.

ГЛАВА 10

Сяомин с улыбкой наблюдала, как парень бледнеет. Да, слабый он, в который раз убеждалась девушка. Вэньмин несколько раз обвёл её взглядом с ног до головы, задерживаясь в районе груди, скрытой его плащом. Немного наклонив голову к левому плечу, Сяомин приподняла бровь, что-то он слишком долго соображает. Судя по его крикам перед этим, сейчас парень должен бежать со всех ног. Хм, уже сделал несколько шагов назад, не отрывая от неё глаз. Неужели действительно сбежит? Вот так просто, словно между ними ничего не было?

   — Ик. Д-демон, ты куда дела мою Дэйю? — сдавленным шёпотом выдавил Вэньмин, продолжая пятиться. В его руке начал пробуждаться кинжал, его очертания проступали в воздухе едва заметным сиянием.

   — М-м-м, съела? — невинно предположила Сяомин, показывая острые клыки в улыбке. Что же, можно его немного поддразнить, отыгрываясь за все прошедшие события.

   — Н-не м-может быть, — слабо заикаясь, запротестовал парень, махая головой. Сяомин показалось, что в его глазах заблестели слёзы. Краем глаза она заметила, как мужская рука крепко схватила рукоять кинжала. Выставив оружие вперёд, он выкрикнул: — Верни мне мою кошку!

   — Зачем? — заинтересованно спросила девушка, делая шаг к парню. Полы тяжёлого плаща скользнули по промёрзшей земле, норовя собрать как можно больше грязи. — Зачем тебе эта пантера? Она была довольно вкусной, пусть и горчила на языке.

   — Он-на… Она мой друг, — всхлипнув, произнёс Вэньмин. Его глаза наполнились слезами, а в тёмных омутах зрачков виднелась зарождающаяся печаль. Сяомин даже жаль стало несчастного парня, и она испытала лёгкий укол совести.

   — Ладно, хватит шуток, — вздохнула Сяомин, склоняя голову. Её чёрные волосы скользнули по щекам, скрывая предательский румянец, который окрасил кончики ушей и лицо. Поведя ногой по земле, ощущая колючие иглы, она мягко спросила: — Вэньмин, почему ты считаешь меня демоном? Разве за это время я навредила тебе? Попыталась убить, съесть или порывалась отобрать твою душу?

   — Н-нет, — сдавленно сказал парень, продолжая наставлять на кошку кинжал. Взгляд карих глаз приковался к опущенной голове Сяомин, когда она подняла голову, он вздрогнул от пронизывающего взгляда золотых глаз. — Только демоны могут принимать облик разных существ, значит, ты — демон.

   — Интересная логика, — спокойно сказала Сяомин, прикусывая нижнюю губу. Об этом она не подумала, как же теперь ему доходчиво объяснить всё и не вдаваться в излишние подробности? Немного подумав, она продолжила: — Может, я уникальный магический зверь. Ты ведь сам говорил, что у меня четвёртый уровень. Кто знает, на что способны долгоживущие животные.

   — Ну нет, всем прекрасно известно, что не бывает такого, — упрямо заявил Вэньмин, хотя в его голосе сквозила лёгкая неуверенность. — Признавайся, монстр, где моя кошка? Ты действительно сожрала её?

   — Ох, какой же ты… — вздохнув, протянула Сяомин, но замолчала, не зная, как помягче его назвать. — Я твоя Дэйю, именно меня ты спас из ловушки учеников Академии. Ты довольно забавный и мы связаны долгом жизни, поэтому я торчу в этом лесу уже бездну дней и не покидаю его.

   — Не может быть, — потрясённо выдохнул парень, роняя кинжал. Открыв рот, он наблюдал, как девушка отрастила на голове два чёрных кошачьих уха и её зрачки вертикально вытянулись. — Я не верю тебе. Нет. Это невозможно.

   Круто развернувшись спиной к Сяомин, парень рванул со всех ног по тропинке. На поляне осталась растерянная девушка, скомканное покрывало и брошенная пустая котомка. Поправив на плечах плащ, Сяомин грустно вздохнула. Пусть идёт, ему есть над чем подумать, всё же не каждый день встреченная кошка превращается в женщину. Собрав вещи Вэньмина в котомку, она повесила её на высокий сук, так, чтобы дикие звери не добрались. Позже, когда наступит утро, она повесит туда ещё и плащ.

   Сев на поваленную сосну, Сяомин затянула тихую мелодию. Ей не хватало флейты, способной передать всю палитру звуков. Смотря на полную луну, девушка вспоминала своё прошлое. Друг. Были ли у неё когда-то друзья? Может, в детстве. После вхождения в гарем друзья стали роскошью, недоступной девушке. Дэмин была предана и исполнительна, но разве её можно назвать подругой? Нет, ведь их общение никогда не переходило черту хозяйка-слуга. Остальные наложницы были в первую очередь конкурентками, готовыми на всё ради привлечения внимания. Вот и получалось, что друзей-то у Сяомин не было.

   Очень хотелось верить, что Вэньмин вернётся. Не бросит её только из-за того, что она оказалась не так проста. Он назвал её другом, был готов бороться с демоном, чтобы вернуть кошку назад. Значит, она дорога ему, ведь так? По щекам Сяомин потекли слёзы, ей стало до ужаса тоскливо посреди залитой лунным светом поляны. Вытирая кулаком влажные щёки, она судорожно всхлипывала.

   — Не хочу вновь остаться в одиночестве, — тихо выдохнула Сяомин, глядя на круглый диск золотой луны.

   Ощутимо замёрзнув, несмотря на меховую подкладку плаща, девушка обернулась кошкой. Аккуратно взяв зубами плащ Вэньмина, она оттащила его к остальным вещам парня. С трудом закинув его на сук сосны, она удовлетворённо выдохнула облачко пара. Потянувшись всем телом и размяв холодные мышцы, Сяомин сорвалась в бег. Без цели, не глядя на дорогу, просто бег ради бега. Прыжок через кусты, оттолкнуться лапами от внезапно появившегося на пути ствола ели, спугнув спящую в ветвях сову.

   Хотелось забыться, очистить голову от переживаний и тоски по прошлому. Мыслей, которые раз за разом возникали в голове: «А что было бы, повстречайся мы раньше, до моей смерти? Он бы смог назвать меня другом?» От этого кошка фырчала и рычала, пытаясь увеличить и так быструю скорость бега. Выбежав к руслу реки, что когда-то свела их вместе, Сяомин замерла, как вкопанная. Тяжело дыша, едва стоя на дрожащих лапах, она сделала два шага и рухнула на брюхо. Свернувшись калачиком, спрятав чёрный нос под кончик хвоста, кошка прикрыла золотые глаза. Он точно вернётся, просто обязан. Он не бросит её, не отвернётся, не предаст. Вэньмин хороший друг, надёжный.

***

Она ждала, сидя на их поляне, цепенея, подобно дворцовой статуе. Первая неделя прошла быстро, однако в положенный день Вэньмин не пришёл. Сяомин помнила, что у него экзамен, и поэтому не особо переживала. Её терпению позавидовали бы многие просвещённые, ведь даже им неподвластно столь долгое сидение на одном месте. Переминаясь с лапы на лапу, поджимая уши при порывах ледяного ветра и слыша, как в кронах сосен завывает непогода, девушка верила, что вскоре парень появится и всё будет как раньше.

   Вторая неделя. Вера всё ещё жила в сердце кошки, которая продолжала терпеливо ждать на поляне. Видимо, на него навалилось много лекций. Экзамены сложные были, может, ему пришлось пересдавать. Ничего страшного, Вэньмин способный парень, он придёт, как только разберётся с учёбой. Именно так. По-другому быть не может.

   В конце третьей недели напряжение Сяомин достигло своего пика. Она больше не могла сидеть на одном месте, изо дня в день подметая землю хвостом. Теперь, подобно зверю в клетке, она металась по поляне и не могла успокоиться. Он не пришёл, вдруг с ним что-то случилось? Он попал в беду и не способен прийти к ней? Или, тут кошка сбилась с шага и замерла, он решил бросить её? Счёл недостойной дружбы и таким способом просто оборвал их связь. Нет. Это невозможно. Сяомин вновь принялась мерить шагами поляну, её хвост раздражённо хлестал по чёрным бокам.

   Казалось, она вот-вот свихнётся от переполнявших мыслей и чувств. Это невозможно передать, описать всю гамму эмоций и душевных терзаний, обрушившихся на несчастную. Не выдержав, Сяомин дождалась заката и обернулась человеком. Плевать, что ночи холодны и лучше их пережидать в теле кошки. Она больше не в силах испытывать себя, мучаясь от переживаний и страха. Уж лучше рискнуть, увидеть и услышать лично, выслушать, почему он не появляется. Схватив плащ, обвернувшись как можно плотнее в мех, девушка поспешила к городу.

   Городские стены оказались гораздо выше, чем ей казалось с холма у леса. Тёмный камень сливался с ночным небом, создавая ощущение безграничной преграды. Врата, на удивление, были распахнуты. Город спал, даже животные тихо посапывали в своих домиках. Стражей тоже Сяомин не увидела, на мгновенье показалось, что все вымерли. Скрываясь в тени стен, аккуратно переставляя голые ступни, девушка кралась к воротам. Её шаги поглощала ночная мгла, мягко стелящаяся к ногам. Оглядываясь по сторонам, опасаясь повстречаться с кем-то из жителей, кошка вошла в город. Быстро скользнув в тень ближайшего дома, она поспешила убраться подальше от стены.

   Сяомин не знала, где находится Академия. Она впервые попала в это место, тускло освещённое небольшими фонарями. Насыщенный сотней запахов, с истоптанными ногами дорогами, без указателей и обозначений. Неуверенно покрутив головой, девушка впервые испытала разочарование. Как найти иголку в стоге сена? Ночь разогнала всех по домам, даже спросить не у кого. А те люди, что бродят по городу в столь поздний час, скорее всего, отправят её в бордель. И это в лучшем случае, не хватало ещё оказаться зажатой в тёмной подворотне, ощущая грязные лапы пьянчуги.

   Как жаль, что она не может дождаться утра. Пантеру точно посадят на кол, едва завидят в стенах города. Придётся искать наугад, если не удастся в этот раз — Сяомин придёт во второй, и так до бесконечности, пока не найдётся эта злосчастная Академия. Выбрав прямую улицу, ведущую в неизвестность, она решила начать с неё. Все дороги ведут в центр, ведь так? В Зверином царстве кварталы шли от бедных к богатым, чем ближе городские стены — тем беднее обитатели дома. Как с этим обстояло в провинции Цинь, только предстояло узнать.

   Бредя по тёмным улочкам, боязно оглядываясь по сторонам на любой шорох, Сяомин продвигалась к центру. Она проходила мимо закрытых лавочек, покосившихся домиков за низкими заборами. Вдалеке виднелись очертания более высоких