Подарок судьбы или Кофе с хомяком. Елена Северная

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Я всегда любила кофе и была уверена – это поистине божественный напиток. Но, если бы знала, что попала в самую точку с «божественностью»! Именно любовь к кофе и привела богиню к нам в кафе. И почему бы мне не поработать у этой самой богини бариста? Тем более что у меня долгожданный отпуск. Денежек подзаработаю на учёбу, другой мир посмотрю. Короче, я согласилась. Согласилась только на подработку, а вот на всё остальное – не подписывалась! Да только кто меня спрашивал? Угодила в такие передряги, что, если бы не бабуля, воскресший дух которой поселился в мягкой игрушке, то совсем туго пришлось бы. Но зато теперь у меня есть дракошка, любимый муж-полубог, интересная работа и, вообще, – некогда мне! Тут работы невпроворот!

   История про полубога Вишну и девушку Ким из нашего мира.

***

У богинь одного из ожерелья миров нежданным образом появился племянник – сын их старшего брата – Создателя – от человеческой женщины. И угораздило же его влюбиться в истинную демона! До самого конца её жизни Вишна, так звали полубога, лелеял надежду, что возлюбленная обратит на него внимание. Но нет. Маша оказалась верной своему мужу. Вишна пришёл в полное отчаяние. Ему совсем не хотелось ничего. Соорудив в подаренном ему отцом мире избушку, накрыв её пологом невидимости, Вишна предался вечному сну, ведь умереть-то он не может. Отец-Создатель возгневался на своих сестричек и приказал найти сына. Вот богини во главе с богиней судьбы и озадачились. Нужно не просто найти спавшего вечным сном племянника, но и разбудить в нём жажду к жизни. А это сможет только любовь, поселившись в сердце. Да только любовь взаимная! О том, что из этого вышло и повествует эта история.

ПРОЛОГ

Бывают такие дни, когда за окном отвратительно прекрасная погода, вот просто до неприличия. А ты не вписываешься в этот, с позволения сказать, экстерьер мира ни кончиком носа, ни даже уха. Потому, что всё бесит. И болит голова. Вот с самого утра. Проснулась – а она болит. И то, что поздно спать легла, совсем не причина.

   Вот так чувствовала себя богиня Судьбы, или, как её ещё уважительно величали – Леди Судьба, хмуро глядя на голубое небо и резвящихся в нём молодых драконов. Разлетались, блин. Весело им. А тут, хоть на стенку лезь. И всё сестрица младшая, Любка, – Леди Любовь, – поднеслась с «креативным коньячком» с утра пораньше. А какие планы ведь у Леди Судьбы были на это утро! Так нет же.

   – Софочка! Сегодня выходной! – радостно вещала сестрица, виртуозна сервируя столик на веранде летней резиденции. Леди Судьба с лёгким неодобрением следила за тем, как та уверенно хозяйничает на её вотчине. – Мне вчера та-а-акой чаёк презентовали! М-м-м-м-м! Язык проглотишь! Вот я и подумала: негоже мне одной наслаждаться, – щебетала Любовь, – и вот я тут! Ну, чего стоишь? Садись и вкушай райское наслаждение!

   Угу. А потом было: «Ой! А тут ещё бутылочка коллекционного коньячка! Где твои рюмочки?». Короче – просидели до вечера. Хорошо посидели, душевно. А теперь пришла расплата. Периферическим зрением Леди судьба заметила, как мимо окна пролетело что-то увесистое и шлёпнулось оземь. Страдальчески морщась, она нашла глазами это «что-то» и поморщилась с ещё большим энтузиазмом: внизу на клумбе красовался будущий комок удобрений, произведённый резвящимся драконом.

   – Нет, ну это уже ни в какие рамки! – тихо возмутилась богиня и отшатнулась: за стеклом, туповато лябысь, застыл производитель. Вот он отдал честь – хвостом к рогатой башке, – и взмыл вверх. – Справился, и счастливый, – буркнула страдалица.

   Небесное светило радостно подмигнуло, вперив свой яркий лучик прямо в глаз Леди.

   – Да ёшки-крошки! – психанула она. – Никакого покоя!

   И тут в измученную барабанным постукиванием голову пришла великолепная идея: а не попить ли кофейку? Надумано – сделано. И уже через несколько минут в одно из кафе, расположенных в тихом безмагическом мире, входила роскошная дама в лёгком летнем костюме и с печатью головной боли на красивом холёном лице. Она выбрала самый дальний столик в затемнённом росшей в кадке пальмой уголке, величественно опустилась в мягкое кресло и стала ждать официанта.

   Леди Судьба любила это кафе и частенько сбегала туда отдохнуть от трудов праведных и просьб настойчивых. Чашечка кофе, креманка мороженого с шоколадной крошкой – красота! Главное, – никто её здесь не ищет, никто не узнаёт в шикарной даме могущественную богиню. Можно спокойно созерцать протекавшую мимо жизнь людей и не думать о куче накопившихся дел. И ведь, сколько бы она не разгребала эту кучу, а та всё равно умудрялась образовываться с настойчивой регулярностью.

   Леди Судьба с наслаждением ощутила, как трудолюбивая птичка дятел, что просыпалась в голове по утрам после «чаепития» с сестричкой, всё больше утомляется. Вот уже её перестук значительно замедлился, а вот уже и почти стих. Так, остались отголоски совести. Да и те уже вытеснялись звуками, наполнявшими кафе в этот утренний час. Например, за соседним столиком кипели страсти. Богиня изволила прислушаться.

   – Нет, ты только посмотри! – возмущалась красивая блондинка, тряся перед носом другой девушки небольшой мягкой игрушкой. – Нет, Ким, ты только представь! Это он мне? Представляешь? Мне!

   – Что ты буянишь? – спокойно спросила та, которую назвали Ким. – Милая зверюшка, – пожала она плечами.

   – Милая?!

   От возмущения блондинка поперхнулась собственным вздохом.

   – Ты только сюда посмотри! – взвизгнула девица и ткнула в лицо картонную этикетку, прицепленную на тонкий ошейник зверька.

   – «Хомяк Люся», – прочитала Ким и нахмурилась. – Н-ну-у, согласна, здесь ошибка. Если «Люся», то это точно не хомяк, а хомячиха, – добавила она, пытаясь сдержать улыбку.

   Богиня судьбы расслаблено наблюдала за парочкой. Сейчас её уже ничего не беспокоило. Головная боль утихла, великолепный кофе послужил бальзамом на вечную душу, а холодное лакомство немного охладило разгорячённое воплощённое тело. Красота! Блаженство! Она с наслаждением оперлась о спинку кресла и в который раз порадовалась, что это кафе не в каком-нибудь снобском мире, где приходилось соблюдать этикет и «держать спину».

   Однако блаженствовала она недолго: в левом ухе завибрировала серьга-переговорник. И завибрировала она тем неповторимым тембром, который возвещал конец безделью. Братец. Создатель ожерелья миров. Только он мог звонить по такому каналу, и только его вызов богиня не могла проигнорировать. С тяжким вздохом она подозвала официанта, расплатилась местной монетой и, сожалея, что не удастся узнать, чем же закончиться разговор за соседним столиком, покинула кафе и мир.

ГЛАВА 1.

Высокий светловолосый мужчина брёл по девственному лесу, не разбирая дороги. Его душа догорала в болезненном пламени, которое медленно пожирало остатки внутреннего света. Он больше не хотел жить. Зачем? Любимая женщина давно счастлива с другим, в их семье уже выросли дети и внуки, в её сердце он всегда был только другом. Сил на то, чтобы ждать перерождения её души, уже не осталось. Мужчина шёл, спотыкаясь, упрямо преследуя только ему известную цель. Он хотел жить и умереть вместе с любимой. Но он был бессмертен. Он – полубог.

   В то же время в резиденции основателя ожерелья миров.

   На светлой террасе две неопределённого возраста, – хотя всё же ближе к юному, – дамы наслаждались крепким ароматным напитком в маленьких пузатеньких чашечках. На небольшом столике исходили умопомрачительным запахом свежеиспечённые булочки с клубничным вареньем.

   – Вот скажи мне, Люся, – откусывая большой кусок выпечки, вопросила та, что была одета в лёгкое кремовое платье, – как ты умудряешься столько жрать без вреда для фигуры?

   Вторая дама в алом шёлковом одеянии обиженно поджала губы:

   – У меня работа нервная. Пахала бы ты, как я, то о фигуре не задумывалась бы.

   – Ну, у меня тоже нагрузка большая. Ты же только сводишь, а я сопровождаю души, все их жизни во всех воплощениях, – с этими словами она умыкнула последнюю булочку и вонзила острые зубки в румяный бочок.

   – Ой, Софа, много ты с ними возишься. Пусть сами живут, как хотят.

   – Ну да, – хмыкнула Леди Судьба, – а это была именно она, – им дай волю. Всё погрузится в хаос. Везде должен быть порядок! – она подняла вверх изящный указательный пальчик с длинным ноготком.

   – Как это скучно! – вздохнула Леди Любовь. – То ли дело у меня: всегда драйв! Это так темпераментно и интересно!

   – Угу, – мрачно взглянула на сестру богиня Судьбы. – Мне в принципе, фиолетово, как ты развлекаешься, но то, что ты в свои игры втянула брата, – это перебор.

   – Он такой зануда, – протянула девушка, с сожалением бросая взгляд на пустое блюдо. – Вот я его и расшевелила маненько.

   – Да уж! – возмутилась другая. – Так «маненько», что девица родила пацана!

   – И что? Ведь племяшка славный получился!

   – А в кого он влюбился? – не унималась Судьба.

   Леди Любовь на секунду сникла, затем воинственно наставила на сестру маленькую кофейную ложечку:

   – А это ты проглядела! Зачем в закрытый мир шастала?

   – Сама знаешь, – буркнула Судьба, – магия плеяды нуждалась в возрождении. Маша как нельзя лучше подходила.

   – А с демоном зачем свела? – вскипела Любовь. – Я же Вишне хотела пару подобрать!

   – Ну так получилось! – развела руками девушка в кремовом.

   – Жаль племяша, мучается, страдает.

   – Ничего. Немного осталось. Душа Маши скоро покинет физическое тело и уйдёт на перерождение. А там уж я сведу её с Вишной.

   – Жаль мужика. Ведь исстрадался весь. А кстати, – оживилась Леди Любовь, – ты обратила внимание, какой он мир отстроил? Я бы сама там жила!

   – Да-а-а, – горделиво повела плечами Леди Судьба, – мальчик рукастый.

   – А давай навестим его? – предложила алая. – Заодно и кутнём! У меня вино обалденное есть!

   – А давай! – согласилась кремовая.

   Девицы подскочили к зеркалу миров и принялись определять местоположение племянника. Их взору и предстала безрадостная картина отчаявшегося мужчины.

   – И что будем делать? – растерянно пролепетала Любовь.

   – Пока подождём, – сурово сдвинула брови Судьба. – Пусть немного остынет.

   Мир Мариа.

   Вишна всё шёл и шёл. Можно было подумать, глядя на его отрешённое выражение лица, что он не знает и не понимает куда идёт. Но он знал. В глубине густого непроходимого леса он выстроил маленькую избушку. Туда теперь Вишна и направлялся. Он тяжело поднялся по ступеням. Внутри деревянного домика было сухо и тепло. Сквозь узкие окна пробивался тусклый свет. Мужчина лёг на лавку, вытянулся и приказал своему сердцу остановиться. Конечно, тётка Смерть никогда не примет его в свою обитель, но в его силах сковать себя вечным сном. Так будет лучше. Для всех.

   Через несколько минут большое сердце полубога последний раз трепыхнулось и застыло. Избушку накрыло покрывало невидимости. Теперь никто не сможет зайти и потревожить сон хозяина мира. Он выполнил обещание, данное отцу – Создателю ожерелья миров. Дарованный ему мир стал одним из прекраснейших, населённый только животными и птицами. Здесь боги устроили себе что-то вроде зоны отдыха. Сейчас и ему, Вишне, можно отдохнуть.

***

– Ну? – нетерпеливо теребила рукав сестры Леди Любовь. – Он что, так и будет бревном лежать? Надо же что-то делать!

   Леди Судьба задумалась. История с девушкой Машей, в которую угораздило влюбиться племяннику, камнем висела над душой. Маша-то выбрала другого, и прожила с ним долгую счастливую жизнь. Она уже перешла в «мир иной», душа терпеливо ждала перерождения, да только всем известно, что истинные пары притягиваются, но… Вот это самое главное: истинных могло быть несколько. В каждом мире мог отыскаться «тот самый». И Леди Судьба методично искала ту, кто поможет любимому племяннику. Для Машиной души она приготовила уже сосуд, осталось найти только подходящее тело. И где же его искать?

   – Пошли, – нахмурилась она. – Будем искать невесту для нашего племяшки.

   – Э не-е-ет, – тут же замахала руками сестра. – Сама выпутывайся. А я только в конце подключусь. Так будет надёжнее.

   Леди Судьба скептически покосилась на младшенькую и согласилась:

   – И то верно. А то опять куда-нибудь ты нас вляпаешь.

   – Это я вляпаю? – взвизгнула богиня. – Да я …

   – Да ты такая правильная и тэ дэ и тэ пэ, – куртуазно продолжила её пламенную речь кремовая. – Пойдём. Работы по горло, некогда вино лакать.

   Богини прикрыли зеркало мира призрачным покровом и покинули зал наблюдения.

   Несколько веков спустя.

   – И по какому поводу сей междусобойчик? – стройная седовласая красавица хмуро взирала на меньших сестёр.

   Те, пьяненько хихикая, прятали плутоватые глазки в бокалах с янтарной жидкостью.

   – Я вас спрашиваю? – наседала на девиц брюнетка в далёком прошлом, а сейчас обладательница серебристых локонов.

   – Завтра – полнолуние, – икнула кремовая.

   – Вот это новость! – деланно удивилась красавица. – И по этому поводу надо нализаться коньяком?

   – Сём, – девица в алом театрально облизала губы остреньким язычком. – Не будь букой. И так скука смертная. Дай хоть раз в месяц развлечься.

   – Это потому вас скука зажрала, что тунеядничаете, – свела тонкие брови Леди Смерть. – И должна вас огорчить: полнолуние было вчера. Отстали вы от течения мировых потоков, – она ехидно прищурилась.

   – Ой, – забеспокоилась Леди Судьба. – Мне же это … преконтрр … подконл … тьфу, – сдалась она. – Мне Машину душу надо пристраивать! Сегодня как раз можно попытаться! Полнолуние же!

   Она шустро, насколько позволял пошатывающийся пол, поползла к выходу.

   – Я с тобой! – взвизгнула Леди Любовь, опрокинула рюмочку и с лимончиком в зубах отправилась следом.

   – Ну-ну, – усмехнулась Леди Смерть. – Чтоб вы без меня делали! И полнолуние вчера было, – добавила она в пустоту.

   В просторном кабинете высшей божественной бухгалтерии царил полумрак. Деловито стучали по клавишам клерки, огромное кресло натужно постанывало под необъятными э-э-э, … скажем так, – формами нижней части тела главного бухгалтера. Это была потрясающая дама. При чём, потрясающая во всех отношениях. Для неё не составляло труда и сотрясти воздух зычным криком, и заставить дрожать магически укреплённый пол вкупе с девочками-бухгалтерами, и трепетать полуобморочных просителей, которые осмеливались явиться перед суровые очи правой руки Леди Судьбы. Эту идеалистическую картину нарушили три божественные сущности, ввалившиеся в кабинет.

   – Цилестия, дорогая, – возвестила леди в кремовом платье. – Я пришла лично ознакомиться со свободными сосудами для особенных душ!

   – С какого ряду? – одарила хозяйка кабинета цепким взглядом хозяйку заведения.

   – С четырнадцатого!

   – Конкретнее, – повела бровью повелительница учета и порядка.

   – Конкретнее, – начала раздражаться Леди Судьба, – меня интересует душа с ячейки 14М.

   – Ой! – пискнуло белокурое создание слева. – А она только что пошла на перерождение!

   – В смысле? – подпрыгнула Леди Судьба и в момент приземления, вернее, прикабенетивания, из неё разом исчезло опьянение. – Не-не-не, что-то не сходится! Отправка должна начаться вечером!

   – Это у ВАС что-то не сходиться, – оскалилась Цилестия, – а у МЕНЯ – только юбка, – она многозначительно ткнула пальцем в толстую булавку, при помощи которой была увеличена длина пояса выше озвученной вещи. – В остальном – всё чики-пуки. У нас всё точно. Я за этим слежу!

   Дама обвела грозным взглядом свои владения.

   – Цилечка, дорогая, – заискивающе затрепетала ресницами начальница, – а можно как-то задержать процесс? Я хочу сама удостовериться в теле носителя!

   Цилестия щелкнула пальцами по клавиатуре своего компьютера. Экран изобразил фигуру из трёх пальцев.

   – Очень занимательный смайлик, – еле сдерживая смех, прокомментировала Леди Смерть. – И, главное, жизнеутверждающий такой!

   – Совершенно верно! – царственно качнула башней на голове главный бухгалтер.

   Где-то внизу, на земле, закричала женщина, а следом раздался писк младенца.

   – Процесс завершён, – отчиталась Цилестия и захлопнула крышку монитора.

   – Цилечка, – пролепетала Леди Судьба, – а где это?

   – Всё согласно разнарядке! – гаркнула дама. Богини присели от мощности звуковой волны. – И вообще, за окном уже утро. У меня закончилось рабочее время.

   Девочек-клерков сдуло. Кабинет опустел. Цилестия поднялась во весь немаленький рост и хмуро указала пальцем с массивным перстнем на дверь.

   – Выход ТАМ! Следующие на перерождение – сосуды с полки под номером 15!

   – Я её боюсь, – передёрнула плечами Леди Любовь, когда за ними закрылась дверь святая святых. – Как ты с ней управляешься?

   – Это кто с кем, – вздохнула кремовая. – Может колданёшь ей какого-нибудь мужичка? Хоть блохастенького?

   – Блох жалко, – подумав, сказала алая, – они у неё питаться и размножаться по плану будут, а это твари вольные, долго не выдержат. Подохнут.

   – Раньше надо было думать, а не лакать коньяк литрами, – резюмировала Леди Смерть. – Делаем вывод: мальчика вы просрали, выражаясь народным языком.

   – И что теперь? – хлюпнула носом младшая из сестёр. – Вишну жалко.

   – А всё ты! – взорвалась средняя. – Какой коньяк! – передразнила она младшую. – Твоё бухло и рядом не стояло! Что теперь? Да нас брательник сошлёт в самый отсталый мир с пауками и змеями!

   – Ну, никого нового в этих мирах не прибавиться. Вы ещё те змеючки. Как бы местным от вас не досталось! – «успокоила» сестёр старшая.

   Она постучала ноготком по стене, пробормотала заклинание и вскоре богини могли наблюдать за происходящим внизу из магически созданного окна. А там, на земле, на широкой кровати лежала молодая красивая женщина с испариной на бледной коже. Рядом стояла усталая лекарка, держа на руках тёплый комочек.

   – Угу, – уныло прокомментировала увиденное Леди Любовь, – опоздали.

   Они пригорюнились.

   – Прямо картина маслом! – раздалось за спинами девиц. – Три змеюки под окном, в кольца вьются вечерком.

   Богини взвизгнули и обернулись, чтобы тут же столкнуться с грозным взором старшего брата. Он стоял поодаль, сложив могучие руки на не менее могучей груди.

   – Что на этот раз задумали?

   – Да так, братец, – пролепетала младшая, а старшая старалась незаметно деактивировать окно. – Наблюдаем за жизнью смертных.

   – Во-во, – кивнул Создатель. – В последние столетия только и наблюдаете. Посмотрите, во что превратился мир моего сына? Самое прекрасное, восхитительное творение! И что с ним стало?

   – А что? – захлопали глазами девицы.

   – Лишу силы! Отправлю … – он заозирался и остановил мстительный взгляд на старшей. – На исправление!

   – Нет-нет! – Леди Смерть, единственная из сестёр, позволяла себе безнаказанно спорить с братом. – У меня приличная резиденция, а не лечебница для тунеядцев и алкоголиков!

   – Вон с глаз моих! – взревел верховный бог. – И без Вишны не возвращайтесь!

   Одним движение руки он отправил каждую в их обитель.

   – И не сметь встречаться! – напутствовал он. – Может, хоть сейчас займутся делом, – проворчал он.

ГЛАВА 2.

– Так, – с мрачной решимостью в голосе молвила Леди Судьба, – как говаривала матушка: если в твоей жизни наступила полная или тощая задница, в просторечии именуемая жопой, – да, так душевнее звучит, – надо надеть на неё кружевные трусики и продолжать радоваться. А без кофе радость не ощущается, ощущается голая задница, – она улыбнулась, добавив: – так что, пойду-ка я выпью кофейку! Заодно узнаю, чем же дело с хомяком закончилось.

   И перенеслась в тот самый мир и в тот самый миг, из которого её вырвал звонок божественного брата.

***

Ким.

   У меня с сегодняшнего дня первый отпуск за два года! В мае месяце. Пока открыли это кафе… Дядя Коля, то есть Николай Петрович, хозяин заведения, вероятно, окончил курсы по верховой езде. Он гонял весь персонал, словно беговых коняшек. Выли все. Но держались. Зарплату хозяин платил вовремя и не жлобился. Поэтому мы старались, из кожи вон лезли. Как результат, наше кафе стало одним из лучших в городе. А так как расположено оно в торговом центре, то и начальство этого самого центра носили Петровича чуть ли не на руках. Ведь, хочешь не хочешь, а в какой-нибудь бутичок после чашки кофейка заглянешь. А я в этом кафе – главная по кофе. То есть, это я решаю: у кого закупить зёрна и какого сорта. Поэтому и пахала без выходных и проходных. Всё изучала, сравнивала, экспериментировала. Но вот, вроде бы всё наладилось, и парнишка-сменщик смышлёный, и девочка-напарница шустрая. Причин дневать и ночевать на работе поубавилось. Зато прибавилось количество постоянных клиентов. Мне особенно импонирует одна дама. Она всегда одета как истинная леди, всегда при шляпке и перчатках, всегда аристократично молчалива и божественно прекрасна. Глядя на неё, я мечтала, что вот встану на ноги и обязательно буду такой, как она. Ну, мечты мечтами, а финансы в кошельке сами не образовываются, их надо туда класть самой, до этого заработав. Но с сегодня у меня отпуск!!! Имею полное право пойти в кафе как простой посетитель. Я и пошла. Тем более подруга Люська уже с утра звонила и истерила. Что-то там у неё случилось и это «что-то» требовало похода для «отвлечься».

   Вот теперь сижу и работаю (в свой отпуск!) жилеткой.

   – Нет, ты только посмотри! – возмущалась красивая блондинка, тряся перед моим носом небольшой мягкой игрушкой. – Нет, Ким, ты только представь! Это он мне! Представляешь? Мне!

   – Что ты буянишь? – Спокойно, так как никак не могла понять, что же так возмущает Люську, спросила я. Да, кстати, Ким – это я. – Милая зверюшка, – я пожала плечами. Нет, ну, правда, очень няшный зверёк.

   – Милая?!

   От возмущения подруга поперхнулась собственным вздохом.

   – Ты только сюда посмотри! – взвизгнула Люська и ткнула в лицо картонную этикетку, прицепленную на тонкий ошейник зверька.

   – «Хомяк Люся», – прочитала я и нахмурилась. – Н-ну-у, согласна, здесь ошибка. Если «Люся», то это точно не хомяк, а хомячиха, – добавила, пытаясь сдержать улыбку.

   Наблюдать, как пыхтит подруга, всегда забавно. Люся отличалась взрывным характером. Но, как часто она взрывалась, так же быстро и остывала. И, вообще, девушка обладала весёлым нравом, что делало её душой любой компании. Она легко находила общий язык с незнакомыми людьми, несмотря на взбалмошность. Хотя, может быть, именно эта черта характера и позволяла ей быть такой лёгкой в общении. Что нельзя было сказать обо мне. Серьёзная и немногословная, я рано лишилась родителей. Те погибли, когда мне едва исполнилось 6 лет. Вертолёт, на котором родители летели к месту очередных изысканий, – они оба были геологами, – в тумане зацепился за кроны деревьев и врезался в скалу. Погибли все, кто находился на борту. От родителей мне осталась двухкомнатная квартира, в которой я сейчас жила, и непривычное уху русского человека имя.

   В первый класс меня отвела бабушка, вернее, прабабушка, но я всегда называла её бабушкой. Так и прожили мы вместе с ней в маленьком городке до самого окончания школы. Денег, которые поступали от сдачи в наём квартиры в областном центре, хватало, плюс пенсия, короче, – жить можно. Кстати, бабушку тоже звали Люся, то есть Люда, и в молодости она была та ещё оторва, да и сейчас шебутная старушка частенько наводила шороху во дворе, гоняя проказничающую ребятню. Я закончила швейный колледж, но маленькую городскую фабрику закрыли, и мечты о достойно профинансированном будущем лопнули. На помощь пришёл сосед дядя Коля. Он как-то сразу влился в изменяющуюся экономику, так сказать, чутко отреагировал на изменения окружающей среды. А именно, открыл небольшую забегаловку на рынке. Дела пошли хорошо, и вот он уже важно, колыхая мужским богатством, – имеется в виду животом, а не чем другим, – вышагивал по шикарному керамограниту торгового центра, где арендовал помещение для кофейни, и покрикивал на рабочих, что на скорую руку и скромный бюджет, делали ремонт в будущем кофейном оазисе. Зная мою любовь к этим коричневым зёрнышкам, он предложил мне место бариста, даже оплатил курсы в соседнем городке. Когда раскрутился, продал бизнес в нашем маленьком городке и перебрался в областной центр, что стало очень кстати и для меня. Бабушка к этому времени уже перебралась на постоянное место жительства в мир иной, я осталась одна. Тогда я тоже продала квартирку бабули, затем переехала в родительскую. Первое кафе дяди Коли мы открывали вместе с ним. А потом было второе, и сейчас я работала уже в третьем. Хозяин уже несколько раз предлагал перейти на должность администратора, но я отнекивалась. Не по душе были эти администраторские обязанности, возлагающиеся на плечи. Я гораздо увереннее чувствовала себя за стойкой, творя волшебство с кофейными зёрнами. Появились постоянные клиенты, как та дама, и частенько оставляли щедрые чаевые. Короче, на жизнь хватало. Но деньги я не тратила куда попало, а любовно складывала в кучечку, чтобы потом отнести в банк и положить на счёт. Мечта у меня была – выучиться на ресторатора и открыть свою сеть. Даже во сне частенько видела, как мерцают огни на здании, где находится мой ресторан, и как в газетах и по телевидению мелькают новости о знаменитостях, что являлись моими постоянными клиентами. Ну, это мечты. А пока… Пока я сижу, пью кофе и не могу понять свою подругу. Чего ей не хватает? Парень – просто золото, а она выпендривается. К слову сказать, мне он тоже нравился, но вставать между ними желания не было. Подло это, нехорошо.

   – Пашка совсем с дуба рухнул, – буркнула Люська, неожиданно успокаиваясь. – Нет, чтобы колечко какое подарить, так он фигню всякую подсовывает.

   И тут мой взгляд остановился на той самой даме, что всегда поражала своим аристократизмом и красотой. Она сидела совсем рядом, за соседним столиком. Странно, почему я раньше её не заметила? Дама заинтересованно следила за нашим разговором, обнимая изящными пальчиками белую фарфоровую чашечку с ароматным напитком. Ну, конечно, Люськины вопли разлетались пол всему залу. Это надо быть совсем глухим, чтобы не слышать. Я непроизвольно принюхалась, проверяя качество приготовления кофе. Хмыкнула: косячит бариста, для этого вида напитка использовал другой помол, не тот, что рекомендован мной. По-видимому, дама тоже это просекла. А как тогда объяснить, что она не допила кофе? Всегда ж допивала.

   – Игрушка замечательная, зря ты Павла костеришь,– я нашла в себе силы отвлечься от «аудиторской проверки», и переключилась на подругу.

   – Ну, и забирай себе его! И этого гадского хомяка тоже! – вызверилась Люська, отшвырнув от себя милого хомячка.

   Тот отлетел и с жалобным стуком шлёпнулся на стол дамы в сногсшибательном костюме. Вот только скандала мне и не хватает. Ну, Люська! Ну, зараза белобрысая! Вон, сама постучала каблучками-шпильками на выход, а мне нужно дамочку успокоить, всё ж это моя подруженция взбрыкнула. Хотя страхи и неприятные ожидания не оправдались. Леди с королевской выдержкой только бровь слегка изогнула и воззрилась на меня огромными сверкающими глазами.

   – Простите, – пролепетала я. Слишком уж глупая ситуация. – Моя подруга не хотела ничего плохого, у неё личная драма.

   – Бывает, – мелодичным голосом ответили мне. – Сегодня выходной? – уточнила она, кивнув на стойку, где сейчас крутился напарник.

   Почувствовала, как щёки заливает румянцем. Да, приятно, что такая леди меня запомнила. Значит, я, действительно, стою тех денег, что дядя Коля мне платит в качестве премии.

   – Отпуск, – губы сами разъехались в улыбке. – Вот решила отдохнуть.

   – Немного неудачное начало, – улыбнулась дама.

   – Простите, ещё раз. Что я могу для Вас сделать? – Внутри проснулся деловой азарт.

   – Посиди со мной, – она величественно качнула головой, указывая на соседний стул. – Ничего, что на «ты»? Я много старше, могу себе позволить.

   – Да, ладно, – я с облегчением вздохнула и присела. – Мне всего 20. Не привыкла, чтобы на «Вы».

   – Чем планируешь заняться в отпуске?

   Казалось, что дама спрашивает с искренним интересом. Странная какая-то. Хотя, у этих богачек свои тараканы в голове. А то, что она богачка, так это и козе понятно. Одна маленькая сумочка, что небрежно висит на спинке стула, стоит годовой моей зарплаты.

   – Не решила пока, – не стала выпендриваться я. – Хочется сначала выспаться. А потом… Потом хочется приключений. Наверное, запишусь на какой-нибудь квест.

   – А путешествия? Неужели не хочется отправиться в далёкие страны? Посмотреть мир?

   У-у-у, змея-искусительница! Хочется? Да я мечтаю об этом! Только где ж взять такие деньжищи? Но вслух сказала:

   – Как-нибудь потом. Может, когда на пенсию выйду, не нужно будет никуда спешить, и не отзовут назад на работу.

   Дамочка тихо засмеялась. Блин! Она даже смеётся, как королева! Вот бы мне так научиться!

   – Ну уж, прямо-таки и на пенсию! А сейчас? Вот сейчас? Какие планы?

   А сейчас… Какие планы могут быть у полунищей девушки, которая копит на обучение? Где-нибудь ещё заработать! Но вот так открыто заявлять об этом неудобно.

   – Сторожить диван, – нагло соврала я. Под недоумённым взглядом шикарной кофеманки стало стыдно за своё враньё, и я добавила: – Ну, это на крайний случай. А в идеале – совершить кругосветное путешествие или покорить Эверест.

   Вот! Пусть думает, что и у меня есть возможность для…э-э-э-э, ну, просто возможность.

   – М-м-м-м, – она лукаво прищурилась, постукивая ноготками по полированной глади столика. – У меня к тебе есть предложение. Не отказывайся сразу, подумай до утра, – он величественно прислонилась к спинке стула.

   Вот даже слово «откинулась» не подходит, именно «прислонилась»! И что-то было такое в её голосе, что я вся напряглась, а внутри съёжилось чувство самосохранения. Не смотря на это, я с жадностью приготовилась внимать. Вдруг, что стоящее?

   – Итак, – леди отодвинула чашку с недопитым кофе. – У меня очень ответственная работа. Иногда – круглосуточная. Часто – нервная. Хороший кофе для меня лучше всяких снадобий. Вот ЭТО, – она легонько стукнула ноготком по белому тонкому фарфору, – это не кофе. Это – пародия. А вот то, что варишь ты, мне подходит. В ближайший месяц я буду очень занята, и просто катастрофически буду нуждаться в хорошем кофе. Можно, конечно, готовить самой, но гораздо удобнее доверить это профессионалу. Я хорошо заплачу. Тебе хватит на все хотелки. Единственное неудобство – так это то, что я могу потребовать кофе в любое время суток. Поэтому, если согласишься, тебе придётся этот месяц пожить в моём доме. Я живу одна, изредка приходят сёстры в гости, за порядком следить не надо. Для этого у меня есть специальный персонал. Оплата будет…

   И назвала такую сумму, что даже волоски на спине встали по стойке смирно.

   – Значит, от меня требуется только кофе? – слабым голосом спросила я.

   Леди утвердительно качнула изящной головкой и уточнила:

   – Только кофе. Но в любое время суток! Я могу потребовать его в любое время суток!

   Ха! И только? Это, после круглосуточной беготни перед открытием кафе, просто санаторий. Да ещё и не за бесплатно! Я для приличия пошевелила губами, похлопала ресницами и согласилась. Нет, вот, а что я теряю? Не думаю, что дама будет лакать кофе литрами. А уж пару-тройку чашек я ей сварю с превеликим удовольствием. И даже в три часа ночи. Или, когда ей там приспичит.

   Леди как-то странно отреагировала. С улыбкой голодного вампира она величественно поднялась и изрекла:

   – Тогда до завтра. Собери необходимые личные вещи. Самые необходимые, – подчеркнула. – Остальное – форму и другую одежду, – получишь на месте. Завтра, в семь утра по вашему времяизмерению, я буду ждать тебя около твоего дома. Не опаздывай. Нам далеко ехать.

   Затем так же величественно выплыла из кафе. Я посидела немного, переваривая информацию. Какие такие «остальные вещи»? Не надо мне никаких других, достаточно и формы. Вздохнула: придётся завтра в пять утра вставать. Пока я свою гриву в порядок приведу, пока сама кофе напьюсь, уже и семь будет. Ой! Я ж ей адрес не сказала! Ну, вот, пригорюнилась я, накрылся мой обалденный огроменный заработок медным тазиком.

   – Ты чего такая расстроенная? – участливо спросила официантка Раечка, споро убирая со стола.

   – Да так, – промямлила я и встала, собираясь уходить. За своё кофе леди рассчиталась, и мы с Люськой оплатили свой сразу же.

   Раечка нагнала меня уже в дверях.

   – Ким! Хомячка забыла!

   Верно. Пушистая игрушка так и осталась лежать на столике. Вернулась, подхватила хомячка и пошла к выходу. Блин, возвращаться плохая примета. Надо было попросить Раечку, чтоб принесла. А так… Хотя, планируемый заработок накрылся. Куда ещё хуже?

   Дома я на всякий случай покидала немного одежды в сумку, туда же отправились несколько пар белья, шампунь, гигиенические принадлежности и электронная книга. Люблю читать. Только времени на это действо совсем мало. Вот и скачиваю книжки, а потом в дороге или перед сном читаю. Посмотрела на убитую дорожную вещицу, – этой сумке 100 лет в обед будет, – устыдилась её обтрёпанного вида и завалилась спать.

ГЛАВА 3.

Любите ли вы бегать по утрам? Я – да. Бегаю часто и с чувством. И с криком – проспала!!! Сегодня я тоже проспала. Хитрая будильничья морда соизволила вяньгнуть только в половине седьмого. Так же, как и вчера. И, хоть я и была уверена, что леди не приедет, но тараканы, что квартировались в голове, были уверены в обратном. Они громко и воодушевлённо орали в предвкушении обещанных приключений. Только задница хмуро отмалчивалась. Она-то всегда оказывалась крайней и получала по полной.

   – Подъём! – вопили тараканы.

   – В путь! – поддерживал мозг.

   – А может не надо? – слабо вякнула попа. Только один раз.

   – Оно нам надо? – вторил ей червячок сомнений.

   – Молчать! – рявкнула надежда. – Пока я жива, нам надо всё!

   Быстренько закрутив волосы в пучок, прополоскав рот, я натянула джинсы с белой блузкой, и уселась кофейничать. Звонок мобильника чуть не стал причиной невротического заикания. Это кого там приспичило в такую рань? Экран сообщал, что номер скрыт. Чувство самосохранения что-то тревожно икнуло. Да, я знаю, что отвечать на такие звонки опасно. Я не хотела! Не хотела, говорю! Но ответила.

   – Алё…

   – Кимми, – прожурчал в ухо искажённый динамиком знакомый голос, – я жду около подъезда. Спускайся.

   И отключилась. А мне понравилось, как она произнесла моё имя. Кимми. Так меня называла мама. Я блаженно зажмурилась и улыбнулась. А в следующую секунду понеслась в прихожую. Сумка стояла там с вечера, оставалось обуть лоферы и я готова. В коридоре чуть не растянулась, споткнувшись обо что-то мягкое. Этим «что-то» оказалась Люськина игрушка. Я повертела её в руках и, сама не знаю почему, сунула в недра сумки. Затем проверила – всё ли я опасное выключила: холодильник, утюг телевизор и прочую технику. Мало ли, вдруг будет крупный скачок электроэнергии, тогда погорит всё нафиг, а у меня включён режим жёсткой экономии. Захлопнув дверь, понеслась вниз. Живу на втором этаже, так что лифтом не пользуюсь.

   Скатившись по ступенькам, около выхода остановилась, пару раз глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, и степенно вышла из подъезда. Вышла и услышала какой-то странный стук. И только через несколько мгновений поняла, что стучала моя челюсть о крыльцо. Такой машины я ещё не видела! Даже на картинках. Даже по телевизору в передачах, где показывают жизнь верхушки общества. Перламутровый изящный мастодонт поражал размерами и ярким блеском. Цвет этой громадины напоминал античную бронзу, – я знаю, у нас в кафе все блестящие металлические штучки таким покрыты, – добавьте ещё перламутровую крошку и тонировку стёкол в цвет кузова, и всё, – автошопоголики слюной поперхнутся. За рулём восседала будущая работодательница. Она опустила боковое стекло и царственно кивнула:

   – Сумку поставь на заднее сидение, а сама садись вперёд.

   Внутри это произведение автопрома неизвестной марки выглядело ещё роскошнее. Светлая бархатистая кожа сидений прямо обволакивала, панель приборов подмигивала небольшими лампочками, а ремень, к которому я потянулась, чтобы пристегнуться, был похож на самую настоящую змею, только тёплую и плоскую. Живут же люди!

   Дама тронула пальчиком изящный рычаг и машина мягко тронулась с места. По городу ехали молча, и только выехав за его границу, леди соизволила начать разговор. А до этих пор я сидела молча, как мышь под веником.

   – Ко мне можно обращаться леди София, – сказала она. – Где ты научилась так готовить?

   Готовить? Да я кроме кофе мало чего умею. Яичницу могу приготовить со всякими изощрениями, омлет, пиццу на сковородке, супчик простенький с вермишелькой, на десерт – блинчики и, если проворонила и молоко скисло, то оладушки. А! Ну и конечно картошку. Пюре, там, или отварить с лучком, а лучше поджарить. С зарплаты покупала кусочек бекона, резала тонкими пластинками, вытапливала и на жиру жарила картошечку, а потом добавляла кусочки выжарок и сливочное масло. И сверху посыпала мелконащипанным укропчиком. Именно, нащипанным, а не нарезанным. Сам процесс, когда от стебля отделяешь зелёное кружево, уже один запах аппетит так нагоняет! А больше ничего не умею. Вот это всё и озвучила.

   – М-м-м-м, – подняла уголок губ леди, – картошка с беконом? Интересно! Надо попробовать!

   – Только это, – я немного покраснела, – она калорийная.

   – Ах, милая, – леди София махнула ладошкой, затянутой в тонкую перчатку, – при моём темпе работы, лишний вес мне не грозит.

   Ну, и ладно. Я предупредила. Потом мы болтали о всякой чепухе, я даже не заметила, как пейзаж за окном изменился. Вместо редкой лесополосы дорога пролегала теперь среди густого леса с буйной зеленью листвы. И само полотно вдруг как-то сузилось, и покрытие совсем не асфальтовое. Ну, надо же, у нас в стране и такое бывает! Наверное, едем в какой-нибудь закрытый посёлок, куда въезд только по пропускам, по периметру высокий забор, а на входе суровая неразговорчивая охрана в виде амбалов тестостеронистых.

   Однако я ошиблась. Авто подкатило к большому деревянному двухэтажному дому, стоящему в лесу. Вот прямо стоял среди деревьев и надменно сверкал окнами.

   – Приехали, – возвестила леди София. – Это моя м-м-м, скажем так, резиденция на ближайший месяц.

   Отворив дверь, она выпорхнула из машины и поцокала каблучками по деревянным кругляшам на земле, которыми была выложена широкая тропинка. Я тоже вылезла и офонарела: дороги не было!!! Машина стояла на небольшой площадке, под ней травка немного примята и всё! Я зажмурилась, помотала головой и вновь распахнула глаза. Ничего не поменялось. Кроме входной двери. Та была сейчас гостеприимно раскрыта, а хозяйка в нетерпении постукивала каблучком по деревянному крыльцу.

   – Кимми, поторопись! Мне уже пора, а я хочу познакомить тебя с домом.

   Чего? Это она про «показать дом»? Ну, ладно. Я подхватила сумку и бегом припустила к крылечку. Внутри дома тоже было красиво: деревянные стены, покрытые каким-то бесцветным лаком, светлые ковровые дорожки, гобелены, под потолком ряд небольших светильников.

   – Пойдём, покажу тебе кухню, а комнату себе сама выберешь. На втором этаже есть свободные, они открыты, а те, что закрыты – уже заняты. Я же говорила, что ко мне иногда сёстры захаживают, вот там и останавливаются.

   Я потопала следом за хозяйкой на кухню. Что сказать? Сказать, что кухня представляла собой мечту самой привередливой хозяйки? Так это ничего не сказать. Чего там только не было! А когда леди открыла стеновую панель, я вообще обалдела. Там столько всего, чего я даже никогда не видела!

   – Кофе – здесь, – она указала пальчиком на высокий узкий шкафчик, – турка, кстати, она досталась мне по случаю в одном из демонических миров, умеют демоны делать утварь, – и техника из технических миров, – вот тут, – пальчик переместился на другой шкаф, более широкий. Со всем тебя познакомит Малуша. Малуша! – позвала, подняв голову к верху.

   – Чегось? – раздалось снизу. А там появилась маленькая, сантиметров 70 роста, женщина в добротном сарафане и блузке с вышитыми рукавами.

   И я выпала в осадок. Нет, у меня точно галлюцинации! Наверное, воздух тут очень чистый, вот мне и мерещится всякое: то дорога исчезла, то карлицы неожиданно материализовываются, нет, даже не карлицы, а просто уменьшенные женщины.

   – Малуша, – продолжал журчать серебром голос леди, – это Ким. Она будет готовить мне кофе. Покажи ей всё и выдай форму. Всё, девочки, до вечера!

   И уцокала вон. А я осталась стоять и таращиться на маленькую Малушу.

   – Ну и славно, – довольно кивнула та, – а то я уж замучилась с этим кофием. То то не так, то это… А леди как не в настроении, так всем места мало. Пойдём, девонька, комнатку выберешь, да одёжку тебе спроворю. А то у нас в таком не ходят, – она красноречиво посмотрела на мои джинсы.

   «Глюк», – решила я. Самый настоящий. Ущипнула себя за руку. Блин, больно! А глюк никуда не делся. Стоит и терпеливо дожидается, пока я отвисну.

   – Пойдём, – Малуша решительно потянула меня к лестнице, – тебе, видно, всё впервой, ну ничё, отдохнёшь маненько, я тебе отварчику успокаивающего принесу, – ласково, словно маленькому ребёнку, говорила она, – ты, ваще, кто по расе? На эльфийку не похожа, – тех по заячьим ушам признать сразу можно, на двуликую – тож, аура одна, и для гномки ты больно высока, – рассуждала Малуша, теперь уже подпихивая меня по ступенькам.

   – Человек я, – промямлила, вконец растерявшись. Мамочки, это куда ж я попала? Может, мы в аварию угодили, и я сейчас в коме? Так нет, я ж щипала себя, вон на руке и синяк наливается.

   – Да ну? – удивилась странная женщина. – Вот человеков у нас ещё не бывало, – покрутила головой и вздохнула, – ну, значится, тому и быть. А я домовушка. Живу тут, значит, за домом смотрю, да хозяйку обихаживаю. Тута у неё кабинет, значит. Это, когда работы много, она сюда перебирается. А так-то не часто тута бывают, не-а, не часто.

   – А чем хозяйка занимается?

   Я уже немного успокоилась. Сопоставила факты и успокоилась. Одно из двух: либо я под действием наркотиков, которыми обкололи в больнице, либо я попала в другой мир. А что? Я фэнтези люблю, читала. Только вот думала, что всё это сказки для взрослых. А хоть бы и так? Когда ещё удастся в сказке побыть? Вот я расслабилась, бросила сумку на кровать первой предложенной мне комнаты и успокоилась. Ровно до того момента, как Малуша ответила на вопрос:

   – Так знамо чем: Богиня она. Следит, чтобы, значит, всё по порядку было, чтобы все испытания душа прошла, да подарки дарит тем, кто не сплоховал. Ну, вот тута и постелька свежая, а тама, – она махнула маленькой ручкой в стену напротив, – уборная, и душевая. Всё, как положено. Вот. Тута в шкафу форма твоя, и обувка. Ну, осваивайся, а я пойду обед готовить, – Малуша направилась к двери. Уже взялась за ручку, как хлопнула себя по лбу: – Ой, что ж это я, голова садовая, совсем из уму выпало. Я ж тебе переговорник не дала! Вот, держи, – она протянула мне маленькую серёжку-капельку. – Надень на ухо. Как хозяйке понадобишься, серьга задёргается. Вот, теперя всё. Как обед сготовлю, покличу.

   Я машинально взяла маленькую капельку и прилепила на ухо. Она прямо приросла! А домовушка утопала на кухню. Ёшки-матрёшки! Вот это приключение в отпуске! Да я о таком и не мечтала! У-и-и-и-и! Здорово-то как! Значит, тут есть магия! А вдруг и у меня какие-нибудь способности откроются? Э-э-э-х-х-х-х! Плюхнулась в позе снежного ангела на широкую кровать, где таких, как я, поместится четверо, и вздохнула с предвкушением чего-то сказочного.

   – Хух! – послышалось жизнерадостное восклицание.

   Я с испугу скатилась с кровати, заозиралась, а в следующую минуту просто застыла. Нервная система испытывала шок. Восклицала моя, МОЯ, мягкая игрушка! Та самая, что с барского плеча была подарена подругой. Хомячиха Люся. Вдобавок к этому, пушистый комок говорил голосом бабы Люды. Глюк номер два.

   – Хэх! – снова радостное, но уже под аплодисменты пухленьких лапок по не менее пухлым ляжкам. – А ничё так! Думала, на том свете так же буду тощей воблой, шо деду и подержаться не за шо будет. Больше от него всё равно толку нетути, а так – хоть точечный щипловой массаж.

   – Бабуля?! – всё ещё не веря ни глазам, ни ушам, пролепетала Ким.

   – Чаво, унученька? – уставился хомяк, вернее, хомячиха, на девушку блестящими весёлыми глазками.

   – Это как так?

   – Да вот так. Видимо, тут так потоки завихряются, шо мени затягнуло в цю зверушку.

   – Прости, – слёзы полились градом. Не ожидала я, что утащу за собой бабу Люду, да ещё в таком виде.

   – Это за шо ще? – натурально изумилась та.

   – Ну, – я растерялась, – вот за это, – и неопределённо покрутила ладошкой, намекая на не совсем человеческий вид бабушки.

   – Тю! – всплеснула хомячиха лапками. – Было б об чём переживать! Дывись-ка! – она несколько раз подпрыгнула, смешно тряся хвостиком. – Ничё не отваливается! И даже, як шо отвалится, то пришити можно и буду новенькая. А раньше и чхнути боялась лишний раз. Вдруг яка жизненно важная запчастина видвалится. А наши дохтора тилько диагнозы по интернету могут шукати, и кажный раз попадают пальцем у… ну, пущай будет, у небо.

   – Тогда ладно, – слабо улыбнулась я. – Тогда пойдёт. Только, – я опять растерялась, – а где это мы, что ты разговариваешь?

   – Тебе, унуча, в каком смысле? Географически, экономически или анатомически?

   – А, если три в одном? – Мысли всё же начали собираться в то место, где им и положено быть.

   – Ежли три в одном, то китайцы описали бы це так: зараз мы на уровне нижних полушарий мозгу радуемся витсутствию цивилизации и представителей самой цивилизации.

   – Эк ты загнула!

   – А то! Китайцы – народ мудрий, даром, шо рукастый. Однаково всё фунциклирует: и руки и бОшки. Хотя нет: и руки и то, чем бОшки наполнены.

   – Ба, а ты надолго здесь?

   – А чаво? Вже надоела, шоль? – она подозрительно покосилась блестящей пуговицей глаза.

   – Да ты что? – моё возмущение застряло в горле. – Ты даже не представляешь, как я рада!

   – А, ну тода ладно, – милостиво кивнула баба Люда лохматой головой. – Тода пишлы до кухни. Трэба пообидать, вже солнце високо, а живит порожний! (нужно пообедать, уже солнце высоко, а живот пустой).

   Бабуля моя по матери хохлушка южная. Замуж вышла вот в город и всю жизнь пыталась говорить правильно по-русски, но к старости хохлячьи корни всё ж прорвали русскоязычную дернину, и всё чаще в её речи проскакивал южнорусский говорок. Этакая ядрёная смесь белорусского и украинского наречия. Выходило так певуче и прикольно, что во дворе уже почти все бабушки понимали её и не переспрашивали. Но иногда, когда требовали обстоятельства, бабуля изъяснялась на чистом русском языке. Вот, как сейчас. Начинала на русском, а закончила в своей любимой манере.

   – Давай, давай, шеволи ногами-то! – попрыгала она к выходу, смешно тряся хвостиком.

   Я и пошевелила. Шла и радовалась: значит, дух бабулин с того света или где он там всё время был, за мной последовал. Пусть и в таком виде. Но всё ж родное …

ГЛАВА 4.

– Ну, чаво ты тама встряла? – подгоняла меня баба Люда. Она уже допрыгала до кухни и теперь стояла, нетерпеливо дёргая усиками и прядая ушами.

   – Ой, ба, у меня от всего туман в голове, – я скорчила жалобную моську, но припустила быстрее.

   В кухню мы ввалились вдвоём. Наткнулись на удивлённый взгляд Малуши, который плавно перетёк в ошарашенный. Особенно после слов хомячихи:

   – Дай этой припадочной чаво-нить поесть, а то еённый туман в голове скоро конденсируется у словесную воду.

   – Чего это «припадочная»? Я с головой пока что дружу, и даже у нас с ней договор о сотрудничестве, ага, прям с самого рождения, – возразила я, и тут же рот наполнился слюной: так вкусно пахло что-то, что готовилось на плите!

   – Эй-я, милая, да у тебе энтот договор похерился уже давно. И с головой ты не дружишь, прям с того самогу дня. Так, осталось на стадии знакомства и то, по знакомству.

   –Ой, – всполошилась домовушка, – и правда, чего это я? Ты ж с дороги, устала, проголодалась, а я со своей готовкой. На вот, чайку или молочка попей, с булочкой. Булочки свежие, утречком пекла.

   На небольшом столике, что скромно притулился около стеночки, по мановению маленькой ручки глюка номер один появились большое блюдо с румяной выпечкой, стеклянные стаканы в резных подстаканниках, кувшин с молоком и две кружки.

   – Давай вже свои булочки, – ворчливо заявила баба Люда, сунула розовый блестящий нос в кувшин и скривилась: – Да-а-а, молочко у вас знатное, конечно, но не мартини, отнюдь.

   – Ой! – вновь подпрыгнула домовушка. Она смотрела на пушистого зверька и обалдело показывала на него маленьким пальчиком. – Это что такое? Что за зверь невиданный? Тварь неведанная?

   Опа! Не одной мне впадать в зоологический шок от вида новоявленных глюков. То-то же. А глюк номер два опасливо отодвинулся к стеночке и рыкнул:

   – Вот не надо тыкать в мене пальцем, лучше себе в глаз, ежели не хошь мене бачить.

   Вид ошарашенной домовушки впечатлял. Но нужно было возвращать Малуше способность ясно мыслить, и как можно скорее, так как на плите «что-то» очень уж сердито забулькало.

   – Это, как бы сказать, моя бабушка, но в несколько изменённом виде, – я попыталась сгладить. – Эту игрушку мне подарили, и дух бабулин в неё вселился, когда мы сюда приехали.

   Малуша прыснула в кулачок и посмотрела на меня сочувственно.

   – Да уж, вы, леди, совсем не подарок.

   – Ну-у, дорогуша, ты тоже не именинница, – огрызнулась баба Люда.

   Они застыли, сверля друг друга глазами, затем баба Люда вздохнула, поняв, что питаться придётся из рук домовушки, и пошла на мировую.

   – Як говорила моя подружака соседка Нюрка – в любой непонятной ситуации ставь самовар.

   – А у нас нет самовара, – Малуша прижала ручки к груди и смотрела виноватыми глазами. – Как мы из этой непонятной ситуации будем выбираться?

   До чего ж она наивная! Или просто отвыкла от общения? Одна ведь тут? Поневоле одичаешь. Я молча прошла вглубь и с восторгом обнаружила подобие электрического чайника, только платформы видимой у него не было, но рычажок ярко светил прямо в глаз. А по нему и клацнула. По рычажку, разумеется.

   – Понятненько, – кивнула Малуша.

   Я с удовлетворением заметила – первый шок у домовушки прошёл. Она подскочила к сердитому вареву, поводила пальчиком по крышке кастрюльки, там, в кастрюльке, всё успокоилось.

   – А то! – баба Люда горделиво выпятила грудь. – Унуча у мене шустра, да смекалиста.

   – Ты ж говорила, что она с головой не дружит? Договора у них нет? – с прищуром поймала её на не соответствии домовушка.

   Но бабуля – это бабуля. Ей и при жизни в человеческом виде опасно было палец в рот совать, тяпнет так, что и голову откусит. А тут вообще – поле не паханное! Сколько новых знакомцев можно найти, в новом мире-то! Поэтому она также прищурилась и доверительно прошептала на ухо Милуше:

   – Так, але сплять-то вони вместе! – и пока маленькая хозяюшка соображала, что к чему, баба Люда прошмыгнула к столу, взобралась на стул и деловито осведомилась:

   – Ну, кормить нас будут? Або предложат ждать милостей вид природы? Так у нас тильки долги! И вообще, мы не гордыя, сами можемо взяти!

   Я молча налила молока в широкую чашку, придвинула хомячку, предварительно оценив глазом окружность самой чашки и её соответствие хомячьей морде, а себе заварила чаю. Малуша подсунула мне мешочек с душистыми листьями, их и заварила. На некоторое время в кухне повисла тишина. Все были заняты делом. Мы с хомяком чревоугодничали, а домовушка хлопотала около плиты.

   – Ох, – охнула хомячиха, отвалясь от стола, – Правильное питание – залог долгой, обеспеченной и плодотворной жизни. А самае правильная     питания – в гостях, – резюмировала она. – Так шо бери, Кимка, у зубы две булочки, и у руки по одной, и пишлы наверх результат замацувать. И вообще, я б от чего-нибудь сладенького не видмолвилась бы.

   Баба Люда со значением покосилась на Малушу.

   – Так вот, мармеладик есть! – молвила та, и на столе появилась коробочка с мармеладом. – Яблочный! – с гордостью добавила она, уточнив: – Сама делала!

   – Яблошный? – разочаровано протянула хомячиха. – Я б вид мясногу не отказалась.

   – Это от какого мясного? – сразу встала в стойку домовушка. И её можно было понять. Как это она не знает такое блюдо?

   Баба Люда преисполнилась своей значимости и важно кивнула:

    – Ну, добре, покуль вы тут неприятно дивуете организм чаем, я поделюсь своим фирмовым рецептом!

   Малуша застыла с поварёшкой в руках.

   – Ох, как странно говорите, уважаемая! Такой речи слыхом не слыхивала за всё время, что здесь живу!

   Я подёргала хомячка за хвостик и прошипела:

   – Ба, вспоминай, что ты всю жизнь в русском городе прожила! Малуша не хохлушка!

   – А жаль! –зыркнула она на меня. – Соскучилась я по родному говору.

   Бабуля ушла в мир иной уж года три как. Наверное, ТАМ, в небытие, вообще не разговаривала. А при жизни она могла трещать без умолку о-о-очень долго. Например, когда я училась на курсах бариста и снимала маленькую комнатку у одной старушки, она звонила мне на городской телефон. Так вот, эта самая старушка, бывало, раз пять за час подходила к застывшей около телефона мне и осведомлялась, чего это я так долго молчу в трубку. А я не молчала, я просто разговаривала с бабулей, только не могла вставить и слово в её болтовню, поэтому приходилось лишь красноречиво слушать. Упаси боги, пропустить хоть что-нибудь! Баба Люда тогда принималась рассказывать это по второму, третьему и так далее разу. Лучше уж с первого всё услышать. Вот я сейчас тоже только промолчала на сколько могла красноречивее.

   – А что ж такое этот мясной мармелад? – вклинилась в наше перемолчанивание Малуша. Видимо, в ней не на шутку взыграло поварское любопытство.

   – Ладно, готовь ингредиенты, – кинув на меня взгляд победительницы, провозгласила баба Люда. – Покажу. А мне понадобиться следующее: свиные ножки, свиная рулька, морковка, лук репчатый, лавровый лист, чеснок, перчик горошком.

   Я тихо тряслась от смеха, стараясь не выпустить из рук блюдо с булочками. Судя по перечисленному, бабуля имела в виду ХОЛОДЕЦ! Самый обыкновенный холодец! А назвала-то как! Мясной мармелад!

***

До комнаты мы еле доползли. С полным животом, да на второй этаж, это то ещё приключение. Поставив блюдо на столик около окна, я прилегла на кровать, чтоб немного уложить всё в желудке, да и задремала.

   Проснулась уже вечером. Голубой свет местной луны мягко путешествовал по комнате через незакрытое окно.

   – Блин! – Я кубарем скатилась с кровати. – Мне ж с оборудованием надо знакомиться! Вдруг леди прибудет с минуты на минуту, а я не в курсе, где что лежит!

   Прямо в джинсах я поскакала вниз во владения Малуши. А там застала очень интересную картину: баба Люда важно восседала на высоком стульчике, – знаете, такие обычно деткам маленьким ставят, чтоб они, вроде как, за общим столом могли сидеть, – и не менее важно покрикивала на суетящуюся около плиты домовушку:

   – Соли трохи добавь! А лаврушку рано кидати! Рано, я сказала, весь дух спортишь! Чесночок зубчик добавь, токмо не дави, а прямо цилый кидай, остальное апосля добавишь. И огонь убавь. Варево должно слегка побулькивать, дробними пузырьками, а не кипети, прости господи, як в адовом казане.

   Малуша с энтузиазмом выполняла все указания и принюхивалась к новым запахам. Как ни хотелось мне не вмешиваться, но пришлось. Да только зря я так переживала. Домовушка ткнула пальчиком на два шкафчика, что мне показывала леди, и коротко сообщила:

   – Всё там.

   Ну, там, так там. Я открыла дверки шкафов и потерялась «там» на ближайшее время. О таком разнообразии можно только мечтать! До глубокой ночи я возилась с турками, кофеварками, рожками, пакетиками с добавками, кофемолками и прочей дребеденью, так любимой всем кофеманами. И, когда дом почтила своим присутствием Леди Судьба, я уже полностью была «готова к эксплуатации».

ГЛАВА 5.

По дому пробежала легкая звуковая волна.

   – Леди прибыли, – пояснила нам непонятливым Малуша. – Сейчас кофию потребуют, а потом уж ужинать будут.

   Я приготовилась и с туркой наперевес застыла около своей плиты. Да, кстати, для приготовления кофе тут тоже своя плита была, и на ней отделение, где можно было подогревать песок. Неожиданно ухо, где была прилеплена серьга-переговорник, кольнуло, и в голове прозвучал голос хозяйки дома:

   «Кимми, я с сестрой. Удиви нас!»

   – А Вы дома останетесь до утра? – вслух спросила я. Фиг его знает, куда нужно говорить, микрофона нигде не наблюдалось. А может, это односторонняя связь?

   Оказалось – нет.

   «Не нужно произносить слова вслух. Просто подумай, и я услышу. И, да, мы останемся до утра», – я даже представила, как леди поморщилась от моего вопроса.

   Ну и что? Я же не из любопытства спрашиваю, а из профессионального интереса.

   – Вино есть? – обратилась я к Малуше.

   Домовушка укоризненно посмотрела, вздохнула и буркнула:

   – Есть, а как жа без вина.

   – Ты, чай, напоить хозяйку задумала? – хихикнула баба Люда.

   – Да ну вас! – отмахнулась я. – Просто хочу приготовить кофе по-турецки на вине! Смотри, какая жаровня классная!

   Да, жаровня помещалась в специальное отделение в плите, а сама она была с толстыми стенками, украшенными кованным кружевом. Такое впечатление, что прямо из кухни какого-нибудь султана или шейха.

   – Лохань, как лохань, – фыркнула хомячиха, – не отвлекай нас от процесса! У нас туточки ноги вже зварылися, расчиняти трэба. Малушка, выдай этой ненормальной бутылку, нехай наслаждается!

   Домовушка с недоверчиво поджатыми губами поставила передо мной стеклянную ёмкость с янтарной жидкостью. Я открыла пробку, понюхала, лизнула. То, что надо! Вино сухое, как раз какое нужно. А дальше произошло погружение меня в таинство кофеприготовления.

   Первым делом надо хорошенько разогреть песок. Песок тут тоже, надо сказать, отличного качества, дома у меня была самодельная жаровня, и песок обыкновенный, строительный, – его пришлось долго промывать с кислотой лимонной, а тут песочек чистенький, меленький, беленький, вероятно и прогреваться будет быстро, и запахов посторонних не имеет. Периодически помешивая лопаткой содержимое жаровни, я достала две небольших турочки и погрузила их в песок, – пусть греются. Мне нужно, чтобы турки разогрелись до очень горяча. Приготовила небольшую подогревательную панельку – про неё я в процессе выяснила, когда знакомилась с содержимым шкафа, – и водрузила две толстостенных чашечки с подходящим объёмом, чтоб тоже грелись. Сахар не понадобится для этого напитка, а вот зёрна надо смолоть в пыль. Благо кофемолка тутошняя зверь-машина. Я переключила рычажок на самое большое число и нажала кнопочку. Как и от чего она питается, если нигде не видела электрического шнура, – понятия не имела. Вот просто на кнопочку нажала, и она зажужжала. А через прозрачную крышечку очень удобно наблюдать за процессом. Когда вся крышка «запотела» от мелкой пыли, выключила кофемолку. Помешала песок, подвигала турки. Они по самое горлышко сидели в песке и уже ощутимо нагрелись, судя по жару, исходящему от жаровни. Самое время добавлять вино. По пропорциям не стала ничего выдумывать, так и оставила – 30 процентов вина, остальное вода. Придвинула чайник с тёплой водой и налила вино в турки. Теперь меня ничто не должно отвлекать, так как обе руки были заняты. Я вращала турки по жаровне, пока вино в них не закипело. Кухню тут же наполнил приятный фруктовый запах, даже перебил чесночный, что шёл от холодца. Вино немного покипело, та-а-ак, можно добавлять тёплую воду. Добавила, теперь по три ложечки кофейной «пыли». Ложка для кофе тут тоже классная, пользоваться ею одно удовольствие. Ручка длинная, тонкая, с причудливым вензелем на конце. Теперь опять надо вращать турки и внимательно следить за их содержимым. На поверхности должна образоваться пенка, но ни в коем случае напиток нельзя доводить до кипения. Вот уже по краям турок появились пузырьки, стала подниматься кофейная шапочка. Я приподняла их, чтобы в песке оставалось только дно, – шапочка опала. И так три раза. На последнем – подождала, пока пенка соберётся в кучку, оставляя в середине маленький пятачок кофейной пыли, и вынула турки из песка. Теперь осталось только перелить в подогретые чашки и… А, кстати, с чем же мне подать кофе? Как-то не подумала. Ну не с булочкой же!

   – Малуш, – пошла на поклон к домовушке, – а есть у нас такие небольшие сладости? Или воздушная халва?

   – Пушмание, что ль? – равнодушно выдала та.

   Я чуть не запищала от восторга. Да-да! И даже не стала исправлять её «пушмание». Лучше, конечно, какие-нибудь сладости вроде пахлавы, но и пишмание тоже очень ничего.

   – А есть?

   – Есть, – уже более добродушно ответила повелительница кастрюль и поварешек, когда увидела, что я вина немного только использовала, да и то весь алкоголь выпарился, пока оно кипело в турках.

   Домовушка нырнула в другой хладник, а когда вынырнула, то в ручках держала небольшую коробочку с витиеватой надписью, похожей на арабскую вязь. Ну, надо же! И тут такие лакомства есть! И даже упаковка похожа на нашу.

   – Вот, – она торжественно вручила мне сласть, – давно лежит. Я как-то попробовала: что-то непонятное, как сладкая вата на зубах.

   – Самое то! – искренне обрадовалась я, выбрала из шкафа с посудой маленькую тарелочку с похожей золочёной вязью, переложила зеленоватые квадратики с кусочками фисташек и выдохнула: – Ну, пожелайте мне удачи!

   – Иди вже отсель, – замахала лапками баба Люда, – навоняла своим кофием, тилько запах нам весь перебила.

   А сама водит носом около кастрюли с холодцом, и глазки закатывает. Видимо, ей запах отварных свиных голяшек с чесноком нравится больше. Баба Люда и в человеческом виде не любила этот напиток, и всё время долбила, что «для здоровья краще компот, вид кофия колер лиця портится».

   В гостиную я вошла с видом победителя в битве шеф-поваров ресторанов турецкой кухни. Стараясь не таращиться на гостью, хотя очень хотелось, сервировала небольшой столик у камина, пожелала «Приятного кофепития!» и выскользнула за дверь. Самолюбие не позволило закрыть плотно дверь, оставила ма-а-аленькую щёлочку, чтобы можно было слышать, о чём там говорят. У меня же сейчас сердце выскочит из груди от волнения. Интересна же реакция леди на мой кофе! И вот совсем не стыдно подслушивать. Не стыдно, я сказала!

   – Ты горничную наняла? – мелодично проурчала гостья в ярком алом платье.

   – Нет, эта девушка – барита. Она мне кофе будет готовить.

   – Никогда не понимала этой твоей страсти, – фыркнула леди в алом.

   Некоторое время было тихо, наконец, тишину разрезал блаженный вздох моей работодательницы:

   – М-м-м! Это просто сказка! И попробуй, скажи, что не так! – это она своей сестрице.

   Далее последовала вялая реакция гостьи:

   – Ну, получше, чем раньше было.

   Даже через прикрытую дверь было слышно то, с какой неохотой и недоумением произносила эти слова леди в алом.

   – То-то же! – довольно «фыркнула» моя леди.

   Только сейчас обнаружила, как вцепилась одной рукой в форменный белоснежный фартук, и расслабилась. Перспектива получить кругленькую сумму за месяц работы в этом доме обозначилась более рельефно. Я облегчённо вздохнула и на цыпочках пошла обратно на кухню.

***

Так потянулись дни. Первую неделю я наглым образом отсыпалась и отъедалась. Леди София носилась по своим делам, приезжала уставшая, сердитая и недовольная. Что-то у них не ладилось. На исходе восьмого дня моего пребывания в этом доме она заявила:

   – Меня не будет пару дней, отбуду завтра рано утром, а ты можешь прогуляться по лесу. В нескольких минутах ходьбы протекает речка, она неглубокая и не холодная, для купания как раз. И никто не помешает. В округе нет никаких поселений, да и животных опасных тоже. Лесовой за этим следит.

   Лесовой? А это ещё что за нелюдь? Хотя, по аналогии с «домовым», то есть с «домовой», можно сделать вывод: это тот, кто следит за лесом. А у нас в мире они назывались лесовиками. Возможно, ошибаюсь, ну, да ладно.

   – Благодарю, леди, – я уже привычно склонила голову в знак благодарности (7 лет работы в кафе это великий опыт!). – Только боюсь заблудиться, ведь я всю жизнь в городе прожила. Вот в каменных джунглях ориентируюсь отлично, а в зелёных – шаг вправо, шаг влево – географическая катастрофа.

   Леди прошуршала шелками платья до стола и указала изящным пальчиком на коробку, в которой насыпом лежали разноцветные шарики, размером с шарик для пинг-понга. Красивая коробка, резная, сквозь прорези видны эти самые шарики. Часть из них имела нежно-розовый цвет, часть – ярко-алый.

   – Бери эти одноразовые порталы. Они с привязкой на дом. Пользоваться знаешь как?

   Я помотала головой. Откуда?

   – Просто бросаешь под ноги и шагаешь в портал. Только м-м-м-м, – она слегка задумалась. – Бери только розовые, красные без привязки, они ментального направления.

   Ага. Можно подумать, я всё поняла, особенно про ментальное направление. Хотя, розовые, так розовые. «Клиент всегда прав». На этом ликбез закончился.

   – Они, наверное, дорогие, – вздохнула я. Честно, не хотелось бы, чтоб из зарплаты потом вычитали. И дома могу посидеть. Не велика в перьях, как говорит дядя Коля.

   Леди равнодушно пожала плечами:

   – Не знаю, меня ими брат снабжает, а зачаровываю сама, – тут она лукаво блеснула глазами: – Бери, сколько нужно будет! Не бойся, считай, что это тебе мой подарок.

   Эх, знала бы, что подарки Леди Судьбы все, как один, с секретом! Но я... Я сервировала стол к ужину и пошла на кухню, – сказать Малуше, что хозяйки пару дней не будет.

***

На кухне, как всегда в последние дни, шёл жаркий спор на кулинарную тему. Сегодня домовушка и баба Люда выясняли, как правильно готовить рассольник – с рисом или с перловкой? Вдруг баба Люда застыла, смешно встопорщив шерсть. Я проследила за её взглядом и сама чуток поёжилась: по кухне вышагивал сфинкс. То есть не тот сфинкс, который египетский, а тот, который кошка породы сфинкс.

   – Это что за чудовищ-щ-ще? – страшным свистящим шёпотом вопросила бабуля.

   – Это кошка, ба, – хихикнула я.

   – А, это! – отмахнулась Малуша, сосредоточенно помешивая мусс в кастрюльке. – Хозяйская любимица. Обычно она в другом доме живёт, но иногда хозяйка привозит её сюда, так сказать на вольный воздух.

   Ага. У нас это называется – проветрить хвост. Бабуля некультурно икнула. А я призадумалась: когда леди привезла сюда кошку и почему мы раньше не встретились? Бабуля продолжила всё тем же шёпотом:

   – Я многое повидала и усё понимаю, но почему вона наизнанку?

   – Ба, это порода такая!

   Домовушка сняла кастрюльку с плиты, поставила на резную подставочку и только тогда засюсюкала с кошкой:

   – Ты ж моя красавица, ты ж моя хорошая, кушать хочешь?

   «Красавица» прошествовала к окну, взмыла в одном изящном прыжке на подоконник и улеглась, поджав передние лапки.

   – И це чудовисько ви называете кишкой? – поперхнулась баба Люда. – Та ви на лапы её подивитесь!

   Мы с Малушей дружно уставились на обтянутые светло-серой кожей костистые конечности.

   – Обыкновенные кошачьи лапы, с острыми коготками, – Малуша пожала плечами и непонимающе повернулась к хомячихе.

   – Це у обныкновенных котив лапки! – возопила та. – А у вашого чудовиська кулаки! Вы тилько подивитесь!

   Мы с домовушкой опять воззрились на кошкины конечности, но более внимательно. Мда-а-а, в чём-то бабуля права. Чудовисько в ответ совсем недружелюбно оскалилась. Ой, чую я всем своим нутром, что аукнутся нам ещё бабулины возмущения!

   – Маркизушка, лапочка, не нервничай, – засуетилась Малуша, видимо, тоже почуяв что-то такое похожее, – давай, я тебе сливочек налью! Свеженькие, только сегодня доставили!

   Семенящей походкой она кинулась к хладнику за банкой сливок.

   – Маркиза? – взвыла возмущённым сусликом баба Люда. – З неё маркиза, як з мене царивна-леблядь! Чудовисько лысо, а не кишка!(кошка).

   Чудовисько злобно прищурилось, внимательно изучая объект будущей охоты. Не знаю, чем бы это всё закончилось, если бы не Малуша с полной миской жирных сливок, в которую Маркиза тут же опустила морду.

   – Не в коня корм, – не унималась баба Люда, – стильки жрёт, а тоща, як вобла навесни.(весной)

   Маркиза сверкнула жёлтыми мстительными глазами, но демонстративно продолжила невозмутимо лакать. Дескать, у меня сейчас более важное занятие, а с вами я после разберусь, на сытый желудок. У меня тут же вспыхнула в голове новая идея, как использовать сливки для кофе. Но это потом, надо только узнать: как относится к ним леди. А сейчас я схватила бабу Люду в охапку, и, не слушая её верещание, поскакала наверх. Не нужны мне выяснения отношений между меховым и не меховым зверьём.

ГЛАВА 6.

Хомячиха ещё долго припоминала мне наш демарш из кухни, бурчала, устраиваясь в своём логовище из тёплого одеяла на кресле, и воспитывала такую непутёвую меня.

   – Кимка! До 25 лет дожила, а розуму не нажила! – вещала она, высунув розовый нос из своего кубла. – Я в твои годы вже вдруге раз замижня була и бабке твоей сопли вытирала, а ты усё бережёшься непонятно для чого. Золота вона у тебя, шо ль? Досидишься в дивках, мохом усё позарастэ так, ще и не пробитися никому.

   Я молча натянула пижаму и нырнула под одеяло. Какой толк спорить с бабой Людой? Её и наши бабки-спорщицы во дворе не могли переговорить, как в той поговорке: от семерых еле отбрехалась. Моя бабуля от всего двадцатичетырёхквартирного дома могла отговориться, куда уж мне, после вдолбленного дядей Колей «Клиент всегда прав!». Да и с утра леди, с вероятностью 100 процентов, потребует кофе.

    Сварю ей американо. Зёрна обжарила ещё утром. Я каждое утро готовлю зёрна на четыре чашки. Обжарила, остудила и перекладываю в ёмкость с герметичной крышкой и клапаном для «отдыха» на пару дней. Сразу после охлаждения готовить пробовала, но не понравилось – теряются некоторые нотки вкуса. Так что лучше дать зёрнышкам отдохнуть и раскрыть все свои вкусовые качества. Каюсь, тоже участвую в кофепитии, хотя бы пару чашек выпиваю. Дома пила больше, а тут страшно, ведь мы не обговаривали эту деталь нашего договора, а без разрешения неудобно. На две чашки мне Малуша даёт добро, так что здесь без зазрения совести. А вот больше… До дома потерплю. А обжаривать кофейные зёрна тут просто в удовольствие! Только я никак не могла допытать у домовушки: откуда хозяйка приволокла такой ростер? У нас, в нашем мире, барабан, куда помещают зёрна, делают из металла, и для того, чтобы посмотреть на какой стадии обжарка, приходится пользоваться ложечкой – доставать небольшую порцию из барабана. А тут – он полностью прозрачный! Всё можно контролировать, не прерывая процесс. И горелка под барабаном на весь его бочок, а не просто круглая, как у нас, то есть прогрев идёт по всей площади. Здорово! Это сокращает время до крэка – времени, когда из зерна начинают выходить газы. Жаль только, что такой ростер я не смогу увезти в свой мир – он тоже работал не пойми на какой энергии, так как никакого шнура за ним не наблюдалось.

   Всё. Спать.

   Я открыла глаза. По комнате начинали робко шагать сиреневые лучи рассвета. Значит, самое время вставать. Леди предупредила, что уедет рано утром. Быстро проделав утренний туалет, тихонько спустилась на кухню. Дом ещё спал. Мне нравилось такое время: можно побыть наедине с собой, выпить чашечку кофе с кусочком горького шоколада, не спеша подкорректировать планы на день и вообще подумать о житие своем. Чем я сейчас и занималась. Благо кофемолка мало того, что зверь-машина, но и бесшумная. Тоже на неё облизывалась, но понимала, что и тут без вариантов – не будет она работать в моём мире. А жаль.

   – Чего полуночничаешь? – спросила появившаяся домовушка.

   – Скорее уж полуутриннячаешь, – улыбнулась я маленькой женщине. – Что у нас сегодня на завтрак?

   – Блинчики сейчас спроворю. Хотела с малиновым вареньем, да оно закончилось. Леди Любовь уж очень уважает его, а вчерась всё, видимо, подъела, – она огорчённо шныряла по полкам кладовки, из-за этого голос слышался глухим и мало разборчивым.

   – А если купить малинки? Рынок у вас есть?

   – Есть, а как жа! – высунулась она из-за двери. – Да только зачем покупать-то? Она растёт тут недалече. Вот Сильван как придёт, так я его пошлю.

   Сильван – это наш лесовой. Небольшой мужичок с окладистой светло-русой бородой и такими же русыми густыми кудрями. Я его пару раз видела здесь, на кухне, когда он приносил что-то из заказанного Малушей. Между двумя этими маленькими нелюдями ощутимо искрило симпатией, однако, они смешно пытались скрыть это от нас с бабой Людой. Да только мою бабулю не проведёшь.

   – Ты бы бачила, як Малушка заманливо холодец навиртала! – делилась она своими впечатлениями. – Трескати банан и дура може, а ось холодцем мужика запалити – это, я тоби кажу, умети надо! А хто научив? Баба Люда научила. И тебя научу, горе моё бесхозяйное, – добавляла бабуля, каждый раз сетуя, что так рано пришлось уйти в мир иной, не успев пристроить меня, неприкаянную, под крылышко какого-нибудь «стоящого мужичка».

   Да-а-а, «мясной мармелад», как окрестила холодец Малуша, пришёлся лесовому по вкусу. Он наяривал его за обе щёки, а уж после того, как баба Люда ещё и горчицу ядрёную научила домовушку делать, так и за ушами трещало. Ага, даже я слышала. А Малуша только подкладывала, да вздыхала. Своими вздохами она вводила бабулю в замешательство.

   – Ну як можна бути такою дурою? – возмущалась она. – Мужика трэба брати, пока вин тёпленький! И не дивысь на мене так. Баба Люда знае, шо говорить! У бабы Люды опыт! На чотырьёх мужах випробованний!

   Короче, бабуля была полна решимости устроить нашу с домовушкой личную жизнь. Хорошо ещё, что на леди не покушалась. Наверное, лапки не дошли, ведь первоочередными задачами были мы с Малушей. И она постоянно твердила, что не даст нам умереть, пока не пристроит к какому-нибудь «стоящему мужику». А мужик просто обязан быть стоящим, поскольку она своё дело знает и воспитанницы её, – то бишь мы, бесхозные, – «дивки правильни и серьёзни».

   Вот сейчас эти «дивки» наслаждались утренней тишиной и отсутствием тотального бабыЛюдыного контроля. Я уже нагрела воду для кофе, – был тут чайничек со встроенным термометром, мечта! – и ждала, пока придёт на переговорник сигнал от леди. А заодно и планировала предстоящий день. Так как леди покидала дом на пару суток, то у меня выпало свободное время, и я решила провести его с пользой, а именно – сходить по ягоду-малину.

   – Малуш, а где эта малина растёт?

   – Да ты, никак в лес собралась? – всплеснула ручками домовушка. – Погодь, покуда солнышко встанет, да росу утренню приберёт, а то все ноги промочишь и юбки выпачкаешь.

   Вот уж в чём в лес я не ходила, так это в юбках. На этот случай у меня есть джинсы, – не убиваемый вариант! Но об этом промолчу. Не хочется портить такое спокойное и тихое утро.

   – А, может, всё ж, Сильвана подождём? А то, не ровен час, и заплутаешь. Места у нас хоть и спокойные, Сильван свою работу знает, но всё ж.

   – Не, Малуш, мне леди порталами одноразовыми разрешила пользоваться, не заплутаю.

   – А-а-а-а, ну, тода, конечно, – закивала головой домовушка и поставила на плиту сковородку.

   Глядя на то, как маленькие ручки споро управляются с тестом, у меня неожиданно возник вопрос:

   – А куда ты деваешь еду, которую не съели?

   Готовит-то Малуша много, и не каждый раз всё съедается.

   – Так по порталу в кафе суседнее переправляю, а они продукты после передают. Расчёт у нас ведётся. И остальные продукты там же закупаем.

   – А не дешевле других поставщиков найти?

   – Может и дешевле, да только хлопотно это, – домовушка ловко сняла блин со сковородки и промазала его маслом. – Мы ж не каждый день готовим, а как хозяйка тут. Да и удобно. Бывает, принесётся откель, вся взъерошенная, злая, а у меня готового мало чего, так я в кафе запрос – раз! И мне всё свеженькое. И за качество продуктов хозяин головой отвечает, так что я спокойная на этот счёт.

   О, как! А домовушка-то у нас расчётливая оказывается! И только я хотела уточнить про кафе, как просигналил переговорник. Ну, немного времени на варку и всё готово! И Малуша успела горку блинчиков напечь.

   Как и планировала вечером – буду готовить американо. Классический американо немного отличается от кофе по-турецки. Для этого напитка в подогретую турку(!) кладут одну-две ложки кофе, – это кто как любит, – прогревают его до появления сногсшибательного аромата, затем добавляют сахар – опят-таки, по желанию, перемешивают, а только затем в ход идёт вода. Горячая или холодная. Мне больше нравится чуть тёпленькая, так, на мой нюх лучше раскрывается букет. Водички наливаем по самое узкое место в турке и ставим на медленный огонь. Доводим до образования кофейной пенки, как только шапочка начинает подниматься – убираем с огня, даём ей осесть и опять на плиту. И так три-четыре раза. Даём немного опасть, постучим, туркай по столу, добавим ложечку холодной воды – чтобы быстрее осела гуща, чуток дадим постоять и переливаем в тёплую (!) чашку. Всё! Можно, конечно, добавить специи вместе с молотым кофе, кто-то кладёт соль – совсем чуть-чуть, пару-тройку кристалликов, – но я предпочитаю без всего этого. Просто: вода, кофе, сахар и хорошее настроение!

   Завтраком леди осталась довольна. Кофе мой похвалила, напомнила про порталы-шарики и… исчезла! Вот прямо – раз! – и нет её в комнате! Чудеса. Раньше думала, читая книги, чего это все попаданки так удивляются. Должны же они понимать, что в мире магии всё по-другому, а теперь сама каждый раз удивляюсь и испытываю непередаваемые ощущения от столкновения с магией.

   На кухне Малуша тщательно вымывала свиные ножки и рульку. Я усмехнулась – ждёт своего Сильвана, если холодец ставит вариться. Пока сгружала посуду в специальный шкаф для мойки – что-то сродни нашей посудомоечной машине, – она деловито сложила всё в кастрюлю и зажгла печь.

   – А ноги почистила? – раздалось сварливое и нашим очам предстала лохматая недовольная баба Люда. – Шкуру подрала? – она, переваливаясь, прошла к стулу, кряхтя забралась на него и хмуро уставилась на домовушку. – Ноги должны промочитися у холодний води 2-3 часу. А тильки потом пошкуритися и поставити варити. Не забула?

   – А как жа? – всплеснула руками Малуша. – Всё чин по чину, как ты учила!

   – А то! – хмыкнула хомячиха, на этот раз довольно. – Так и надо! – Она со вкусом потянулась и переключилась на меня. – Ну, унуча, чим сьегодни займёмося? Може, в село сходимо? Людей поглядимося, к нелюдям придывимося?

   Идти в селение не хотелось от слова совсем. Чую, что бабуля начнёт присматривать там мне жениха. Ведь все уши прожужжит. Нет. Лучше – в лес, на свободу. Там свататься некому.

   – Не, бабуль, – с самым серьёзным видом, на который только способна, заявила я, – у нас варенье малиновое закончилось. Надо сходить в лес и нарвать ягод. А Малуша сварит новое.

   Вопреки ожиданиям, баба Люда милостиво согласилась.

   – Ну, в лес, так в лес. Хвист и правда трэба провитрити. Колысь йдэмо? – осведомилась она, попутно зорко следя за действиями домовушки.

   А та, тем временем, готовила всё для заварки горчицы.

   – Розсил огурковый е? – деловито спросила баба Люда. – На розсоли знатна горчица виходить.

   Домовушка озадачилась.

   – Маринованные огурцы или квашеные?

   – А це на любителя, – с видом эксперта мирового масштаба кивнула бабуля. И уже мне: – Ты поела? Пидэмо вже, набридло мени дома сидети, аж стины тиснуть.

   – Щас! Только шарик путеводный возьму! – Я с готовностью поскакала наверх за порталами.

   – Тьфу, ты, оголошенная, – бурчала бабуля, прыгая за мной. – Не-ет, пора замиж, пора! З дитём, або з животим особливо не побигаешь, – пыхтела сзади меховая сводница.

   В кабинет, где лежали шарики-порталы мы ввалились вместе. Хомячиха опасливо прядала ушками и морщилась.

   – Ох, як смердить духами! Чисто кофием твоим!

   А я зависла перед коробкой. Вот, убей – не помню, какого цвета мне нужны шарики! Красные или розовые? Наверное, произнесла это вслух, так как баба Люда, деловито проскакав до стола и сунув розовый нос в коробку, сморщилась и выдала:

   – Ну, конечно червони! На фига нам розовы? Блидни и некрасиви. А червони – само те!

   И с победным видом вытолкнула из коробки два красных шарика. Э-э-э-эх, и зачем я послушала эту неугомонную горе-сваху!

ГЛАВА 7.

Под неодобрительным взглядом Малуши – я всё же надела джинсы! – и под довольное бабыЛюдыно: «Пущай подывяться, яки у моей унучи ножки!», я собиралась в первую вылазку за стены этого гостеприимного и щедрого, в плане размера будущей зарплаты, дома. Домовушка всучила мне корзинку для ягод и сумку с едой, сопроводив наставлениями:

   – На свежем воздухе аппетит играет! И не тяни в рот всё, что нравится, можешь отравиться. До смерти не отравишься, конечно, а вот все кустики по пути будешь удобрять до самого утра.

   – А неча всяку пакость в рот тягнути! – согласно кивала баба Люда. – Нас и тут добре кормят!

   И мы пошли. Солнце как раз поднялось, приветливо ласкало своими лучами мою бледную, не избалованную городским солнцем и солярием, кожу. Правой рукой я держала корзинку для малины, на левом плече висела сумка с провиантом и хомяком. Баба Люда высунула мордочку, пошевелила усами, втягивая утренний свежий воздух и постановила:

   – Сгодится. Почапали!

   Малуша очень подробно рассказала, куда идти, даже ориентиры описала, но… Пресловутое «но»! Я же предупреждала леди, что страдаю географическим, вернее, топографическим кретинизмом, как говорила подруга Люська! Результат – мы заблудились. Поначалу баба Люда подхихикивала, но к вечеру ехидства значительно поубавилось.

   – Ось шо ты за детина такэ? – философствовала бабуля, сидя в полупустой сумке. – Тобе ж пояснили, розжували, куды и як идтить, а ты?

   Я благоразумно помалкивала, ибо знала: стоит только открыть рот и что-то вякнуть, баба Люда не заткнётся до самого дома. А так у неё нет повода для столь длительных нравоучений. Я же внемлю! Внезапно она затихла и принялась копаться в сумке. Моя интуиция заворочалась в предчуствие «чтотонетака».

   – Яка ты всё ж дурёха! – радостно воскликнула баба Люда из сумки. – Про шарики, шо хозяйка подарувала, забула! Ось! – и высунулась, держа в вытянутых лапах красный портал. – Це як у сказки: кинь клубочек, вин тебя до суженого и приведе!

   Кому что, а бабе Люде меня б замуж выпихнуть! Я разозлилась не на шутку. Тут ноги уже не ходят, устала так, что хочу сдохнуть и спать! А бабуля… И тут ОНО и произошло. ПЕРЕХОД. Чёрт бы побрал эти корни! Какой-то из них неожиданно выставил свою корявую подлючью сущность прямо мне под ноги. Выставив руки перед собой, я изящной коровушкой полетела на земельку сырую, а баба Люда с испугу выронила портал. Он и активировался. Мда. Надо было брать «розовы». Вот и провели внеплановый ликбез по порталам с ментальной привязкой.

   Падала я долго. Несколько раз переворачивалась и летела совсем в другом направлении. Баба Люда сначала вопила, потом заткнулась, только тихо взвизгивала, когда мы меняли курс. Слава богу, что я как-то умудрилась вдохнуть перед тем, как провалиться в этот чёртов портал, и воздуха до сих пор хватало. В голове каруселью крутились две мысли: 1 – Чтоб я ещё раз!.. 2 – Да ни в жизнь!!!

   Хрясь! Это я рухнула на что-то. Это «что-то» оказалось «кем-то». Вернее, мужчиной. Очень симпатичным мужчиной, который, судя по тому, что возлежал на широченном ложе со шкурами, мирно спал. Угу. До того момента, пока я не вывалилась прямиком на него из воронки портала. А сейчас хозяин ложа мрачно взирал на мои растрепавшиеся кудри и сопел. Яростно так сопел, смачно, раздувая крылья породистого носа.

   – Ой, – только и смогла пискнуть я, аккуратно, чтоб не потревожить ещё больше, пытаясь сползти на пол.

   Должен же быть пол под кроватью! Она же на чём-то стоит! Пока я шарила ногой по низу, баба Люда решила взять управление нашим спонтанным знакомством в свои руки, то есть лапы.

   – Итить твою! – крякнула она из сумки. – Кимка! Хватай мужика, поки вин не расчухал шо до чого! Ты поглянь, який екземпляр! И, главное, ничийный! Кольца-то нетути!

   Как она смогла рассмотреть руки мужчины со своего ракурса, понятия не имею. Наверное, тут сыграл четырёхмужний опыт.

   До пола я так и не дотянулась. Решила, пока «вин не расчухал» сползти куда упаду. Что-то у меня мурашки на спине всполошились от страха. А у мужика глаза стали наливаться бешенством. Мамочки…Они у него синие-синие, как умытое тёплым дождём весеннее небо… И волосы…Золотые кудри рассыпались по плоской подушке спелой пшеницей. Господи, не дай мне потерять себя полностью, так как голову я, похоже, уже потеряла. Перекинув вторую ногу, попыталась скатиться вниз. Не тут-то было. Мужик облапил мои нижние полушария мозга своими лапищами и водрузил на прежнее место. А руки-то у него горячие-горячие!

   – Кимка, ты думаешь, шо вин молодий або тильки прикидается? – не унималась баба Люда. – А то я знаю цих магив. Наколдують собе внешность бога Любови, а у самих аппарат миж ногами вже давно пидлягае утилизации за вислугою лет.

   Ну, что молодой, я это чувствую очень даже явственно. Аппарат в рабочем состоянии. Даже больше скажу – уже готов к работе. А вот насчёт «мага», – тут не знаю. У меня у самой способностей никаких, ауры не вижу, магических потоков не ловлю, эманаций не ощущаю.

   А тем временем горячие лапищи взбешённого мужчины настойчиво стали прокладывать путь к моей девичьей чести, то есть полезли под ремень брюк. Чтобы там баба Люда ни говорила, но расстаться с ней – честью – вот так вот, неизвестно с кем и неизвестно где, – это никак не соответствовало моим мечтам. И вообще, что этот хам синеглазый себе позволяет? Нет, я, конечно, согласна компенсировать столь неординарную побудку, но не своим же телом! У меня, между прочим, в сумке что-то из съедобного осталось, и судя по жалобному поскуливанию мужского проснувшегося желудка, – это вполне себе достойная замена. Короче, я заорала так, что у самой уши заложило, не то, что у объекта напротив, вернее, подо мной. У него от неожиданности ослабла хватка и я мигом воспользовалась этим и кубарем скатилась с кровати.

   Мужик, морщась, прочистил ухо и скорбно вопросил:

   – Что ж ты так орёшь?

   – Ось и я хочу зпросить про тож, – прокряхтела баба Люда, выбираясь из сумки. – Глотка луджённа, а розум дивочий. Профукала мужика, дуринда! Такий момент був! Ех! – Она никак не могла выбраться и бурчала себе под нос: – Соромишься, чи шо? Так я не дывлюся, а хоч би и подывилась, шо я там нового побачила бы? А ничого. Тильки душею отдохнула бы и про молодисть свою зпомнила. Эх, Кимка, дура дивка, ей богу, дура!

   Всё ж она выбралась из сумки и облегчённо выдохнула:

   – Хух! – села на попу и сложила лапки на пухлом животе. – И чо зенками лупаем? – грозно зашевелила она усами. – Не вишь, шо дамы с дороги? Где у тебя тут условия? Помытися с дороги, та повечерять трэба.

   Златокудрый от хомячьей наглости слегка подзавис. Он медленно сел на кровати, прищурил синие глаза и стал внимательно разглядывать радужный комок шерсти, который принялся расхаживать по небольшой комнатушке и совать нос во все углы и закутки. А чего там искать? Одна комната с бревенчатыми стенами, кровать на полкомнаты, запылённое окно, что еле пропускало свет и какое-то устройство непонятное в углу. Может, минипечка? И где дверь? Никакой двери я не наблюдала. Через потолок сюда он ходит, что ли.

   Я отползла подальше, судорожно соображая куда бежать. По-хорошему, надо бы бабу Люду в охапку и тикать, но пока я буду её ловить, мужик поймает меня и… А что будет дальше, об этом думать не хотелось. Вон как глазищами сверкает!

   Атмосфера в хатёнке накалялась с каждой минутой. Повисшая в воздухе тишина, безмолвно переругиваясь с летающей пылюкой, – это мы своим попаданием подняли тут кучи пыли, – намекала на более громкое и бурное развитие событий.

   – Это что? – синеглазый, изловчившись, сцапал хомяка за шкирку.

   – А ну, видпусти! Фулюган! Поставь, кажу, на мисто, откель взяв! – истошно верещала бабуля.

   – Баба Люда, – ответила я, зачарованно глядя в синие очи.

    «Фулюган» невозмутимо приподнял хомячиху за хвост, обозрел пушистую задницу и хмыкнул:

   – Ну, что не «деда», это я вижу. ЭТО вообще ЧТО? – не обращая внимания на возмущённые вопли тяжёлой тушки хомячихи, он встряхнул её, словно скорняк, когда рекламирует покупателю свой товар.

   Я пожала плечами.

   – Была игрушкой, а потом вот, – развела руками, – заговорила бабыЛюдыным голосом.

   – Я бы сказал «разговорилась», – хозяин хаты разжал пальцы, и баба Люда шлёпнулась на пол, подняв очередную кучу пыли.

   Потерев ушибленный бок, она тихо выругалась и храбро спряталась мне за спину.

   – Кимка, – прошипела бабуля, теребя ремень от джинсов, – давай отсель тикать, бо чую, шо екземпляр для тебе непидходяший. Рука тяжёлыя у нёго, и глазюки похабни, – пояснила она следом. – А шо? Буде потим по бабам бигати, вытягай його потом з постелей чужих. Воно нам надь? – задала бабуля риторический вопрос и сама же ответила: – Нам такэ чм…диво не надь. Пишли шукать шо получшее. И де тута выход? Ни фига не бачу. Пылюки, словно тыщу лет не прибиралися.

   Я тоже не смогла обнаружить, где тут дверь, поэтому благоразумно промолчала, только притиснула хомячиху к стенке, чтобы не выскочила ненароком. А потом, как увидела, что мужчина поднялся во весь свой немаленький рост, и вовсе впала в ступор. Да он одним пальцем зашибёт нас!

   Златокудрый меж тем сложил руки на могучей груди и ласково так, с плохо скрываемой злостью, пророкотал:

   – Ну, что ж, гости дорогие, нежданные и нежеланные, расскажите мне: как вы сюда попали через мою защиту?

   Мы с бабулей переглянулись. А что сказать? Что он не понял очевидного? Я сама не знаю, почему нас сюда занесло и, главное, КАК! Но у бабы Люды было, как всегда, своё особое мнение.

   – Я ось тэж хотила зпросить живчиков своего второго мужа, когда розумела, шо залетела. Не получилося. Они не балакучи попалися, но дюже хвостатые. Сразу двоих окрутили. Ага. Машку и Сашку. Кстати, – она обернулась ко мне, – Машка це твоя бабка. Ось, шо бывае, колысь мужик нацюцюрник не одягае.

   – Какая Машка? Какая Сашка? Какой нацюцюрник? – у златокудрого брови полезли на лоб поперед глаз.

   – Та знамо якый, – в возмущении подскочила баба Люда. – За 10 рублив за штуку, в любом магазине на кассе продають! А вин грощи зажал, падлюка!

   Мужик, по ходу, совсем потерял нить разговора. Это же моя бабуля! Она кого хочешь с толку собьёт.

   – Я вас про эту хибару спрашиваю? – разъярённо рявкнул он.

   Мне показалось или на самом деле стены дрогнули и крыша скособочилась? Ну и голосище! А ещё мне пенял на мой визг. Даже пылюка мгновенно рассредоточилась по стенкам и прилипла намертво, никаким доместосом или Мистером Пропером не отчистить.

   – Та хто ж знае вашу магию, итить её! – бабуля всплеснула хомячьими лапками. – Йшли, никого не трогали, и тут тоби – раз! – и моя унуча у тоби на брюхе разлеглася!

   – Так! Стоп! – громыхнуло опять и барабанные перепонки жалобно тренькнули.

   – Та я шо? Я ничОго, – бормотала баба Люда, повиснув на ремне джинсов, пока я на цыпочках кралась к кровати. – Я мовчу.

   Златокудрый подождал, покуда я примостилась на краешке и только затем поторопил:

   – Ну?

   – Ни нукай, – огрызнулась баба Люда, – не запрягти ишо!

   Пришлось ущипнуть её за попу. Бабуля недобро покосилась на меня, но замолчала.

   – Да в принципе и сами не понимаем, – откровенно призналась. – Я работаю в кафе, кофе делаю, – коряво, но, кто его знает, может он не знаком с нашей земной классификацией профессий, – сейчас в отпуске, но сюда меня пригласила постоянная клиентка. Я у неё сейчас подрабатываю. Малуша хотела блинчиков с малиновым вареньем напечь к завтраку, а варенье закончилось, а малины нет. Вот и пошли мы с бабой Людой за малиной. Заблудились. А леди дала нам портал, чтобы мы, если заблудимся, его активировали и сразу дома были. Я споткнулась, бабуля портал уронила, но он оказался неправильным, он активировался сам и мы тут оказались.

   – Ясно, – синеглазый помолчал, затем спросил: – А эта леди, она кто?

   – Богиня, – с печальным вздохом призналась я, ожидая, что меня сейчас примут за умалишённую.

   – Та-а-ак, – мужик, напротив, стал проявлять наиживейший интерес. – А где ты с ней познакомилась?

   – В кафе у дяди Коли. Я там работаю бариста, – всё же вырвалось.

   – Ты из другого мира, что ли?

   – Ну да, – мне стало страшно. Реально страшно. Вдруг, тут не привечают иномирников? Ведь бывает же!

   – Оч-ч-чень интересно, – протянул хозяин хибары. Между прочим, сам так назвал своё жилище. – А скажи-ка мне… Кстати, тебя как зовут?

   – Ким.

   – А скажи-ка мне, Ким, как зовут ту леди?

   – София, – понурилась я и внутренне съёжилась. Ну вот. Сейчас и смерть моя настанет, и я денег, обещанных леди, не заработаю, и не поступлю в институт, и не…

   Все внутренние метания прервал громоподобный хохот. Синеглазый ржал как в первый или последний раз в жизни. Отхохотавшись, он хлопнул себя по мускулистым бёдрам, и сказал:

   – А нет ли у этой Софии чудесной кошечки Маркизы?

   Я обрадованно закивала, а баба Люда пробурчала:

   – А то як же ж! Чудовисько облизлое, тьфу ты, господи, а не кишка!

   И усунулась обратно мне за спину.

   – Ладно. Знаю я эту богиню. Сейчас верну вас к ней.

   Я облегчённо выдохнула: за сумасшедшую не приняли, убивать не собираются, а собираются от меня избавиться. Здорово. Жаль только, что знакомство наше ни к чему хорошему не привело.

   Мужчина выпрямился, развёл руки в стороны, затем резко сомкнул ладони и… Ничего.

   – Что за ррырх, – пробормотал он и опять развёл руки в стороны. И опять ничего. – А ну-ка, так, – он с явным беспокойством покрутил кистями рук над полом. Ничего не произошло. – Не понял, – помотал головой и повторил движения.

   – Чого ж тута непонятного? – выглянула из-за спины баба Люда. – Немае у тебе магии. Хе-хе, скончилася.

   – Да не-ет, – синеглазый рухнул рядом. Кровать обиженно крякнула, прогнувшись от тяжести. – Кончиться не могла. Если только… – он с усилием потёр лоб. – Она ещё не проснулась.

   – Кто? – это мы с бабулей в один голос.

   – Магия моя, – задумался мужчина. – Я был в магическом сне. А вы меня из него вырвали. Но магия так и продолжает спать.

   – И когда она проснётся? – осторожно спросила я, внутренне ликуя, что расставание откладывается. Знаю, что это нехорошо, но мне не стыдно. Вот нисколечко!

   – Понятия не имею, – он растерянно поморгал обалденными глазами.

   – Тогда нам надо самим до дома добираться, – решила я. – Проводишь? А то страшно по вашему лесу ходить. Тебя как зовут?

   – Вишна, – на автомате ответил он.

   – Дозвольте направити ваш разговор в потрибне русло, – активизировалась хомячиха, сообразив, что убивать нас и кормить тут не собираются. – Вопрос першый: де дверь?

   Мы с Вишной, – какое интересное имя! – посмотрели друг на друга, потом пошарили глазами по стенам и опять уставились друг другу в глаза.

   – А у вас только один неправильный портал был?

   Что-то мне эта фразочка показалась знакомой. Но это после, а пока:

   – Ба! Точно! Ты же два шарика брала!

   И бросилась к сумке. Вывалила всё содержимое на меховую шкуру, что служила постелью, и принялась судорожно рыться. Но кроме пакетов с хлебом и сыром и бутылки с водой, полупустой, кстати, ничего не обнаружила.

   – А где?

   – У надёжниму мисти, – мрачно выдала бабуля.

   – И где это место? – вкрадчиво спросил Вишна.

   Чёрные блестящие глазки хомяка воровато забегали, но, припёртая к шкуре неведомого зверя, баба Люда вынуждена была признаться:

   – Ось, – она похлопала себя по пухлому пузику. – Я його проковтнула. Нечаянне! Чесне слово!

   Мы с синеглазым разочарованно простонали.

   – И вообще! – Баба Люда сиганула на пол и обвинительно вытянула лапку в сторону Вишны. – Це ти в усёму винен! Ничого було так орати! Я зпереляку! Мало не вдавилась, меж прочим!

   – Ну-у-у, – промурлыкал «виновник» исчезновения второго портала, – если портал в животике, то достать мы его можем прямо сейчас!

   – А я не хОчу в туалет! – завопила бабуля и опасливо отодвинулась подальше от нас, поближе к стеночке.

   – Ещё чего! – фыркнул синеглазый. – Я прямо из живота достану. Вот вскрою и достану.

   Тут уж завопила я:

   – Нет! Не дам!

   Баба Люда, почуяв поддержку, прыгнула мне в руки и стала пытаться залезть под блузку.

   – И тем приятнее мне будет выковыривать тебя! – ухмыльнулся гад златокудрый.

   – Через мой труп! – прошипела я.

   Вишна опять рассмеялся и дружелюбно сказал:

   – Ладно. Уговорили. Пойдём другим путём.

   – Через трубу, что ли? – полюбопытствовала я. – Так и трубы нет.

   – Зачем? – он искренне удивился. – Я просто проломлю стену!

   Вскочил с кровати и … просто проломил. Несколько брёвен вылетели наружу, оставив после себя достаточно широкий проём. Через него мы и выбрались.

ГЛАВА 8.

– Ну вот, – отряхиваясь, сообщила пыльная я, – теперь надо добраться до ближайшего селения.

   – Я тебя огорчу: тут нет никаких селений. Этот мир необитаем, – усмехнулся Вишна.

   – Да нет, – ехидно оскалилась я, – это я тебя огорчу: очень даже обитаем. Только я не знаю – кем. Но Малуша заказывает еду в кафе. Значит, кто-то тут живёт, и довольно неплохо, раз может себе позволить питаться в кафе.

   – Подожди, – Вишна ошарашенно замер. – Ты хочешь сказать, что тут ЖИВУТ мыслящие существа?

   – Ага, – я подхватила лежащую на траве хворостинку и помахала ею в воздухе. Ничего так, сойдёт на всякий случай.

   – А какой сейчас год? – его голос звучал глухо и надломлено.

   – Я не знаю, – пожала плечами и пояснила на хмурый взгляд синеглазого: – Я ж с другого мира. Не знаю тут ничего. Жила у леди Софии, никуда не выходила, только со слов домовушки представление имею.

   Мы всё ещё продолжали топтаться около полуразрушенной избушки. Вишна на некоторое время ушёл в себя, а я его не торопила. Пусть немного пообвыкнет. Наверное, долго спал.

   – Домовушка, – повторил он за мной пару минут спустя, – значит, тут есть магия.

   – Конечно есть! – поддержала я его с горячностью. – Ты бы видел кухню у леди Софии! Там чего только нет! И работает всё без электричества!

   – Электричество? – опять эхом повторил он. – А как твой мир называется?

   – Земля.

   – Земля… Не может быть.

   – Чаго його зайило? – осведомилась хомячиха. Она уже перестала беспокоится за целостность своего игрушечного тела и теперь беспечно прыгала по траве. – Як пластинку стару на патифони шо у сарайке на даче захован.

   А Вишна стоял, закрыв глаза, и на лице его породистом отражались непонятные чувства. Но то, что мужика проняло, было видно и невооружённым глазом.

   – Не может быть, это просто совпадение, – очнулся он и пытливо воззрился на меня.

   Под таким взглядом любой почувствовал бы себя неудобно, что уж говорить про одну маленькую бедненькую испуганную меня? Вот, чего он так вылупился? Что во мне не так? Джинсы на месте, блузка не порвалась, коса растрепалась немного, но это же не повод так таращиться!

   – Послушайте, господин хороший, – выставив руки перед собой в защитном жесте, я аккуратно пятилась подальше от нехорошего взгляда Вишны. – Я тут вообще ни при чём. Мы с бабой Людой за малиной ходили.

   – Да ты что? – как-то странно вопросил мужчина и сделал шаг вперёд в мою сторону.

   – Честное слово! – я сделала шаг назад.

   – Что-то малины тут не наблюдается. Ни одного кустика! – шаг вперёд.

   – Ну, так мы заблудились! – шаг назад.

   – И поэтому полог невидимости на избушке разрушили! – шаг вперёд.

   – Не было никакого полога! Она сама подставилась! – шаг назад.

   – Стесняюся спросити, – внезапно прозвучало откуда-то сверху. – А шо це за танец?

   Мы с Вишной одновременно задрали головы в сторону говорившего и узрели радужную хомячиху, восседавшую на коньке крыши. Баба Люда что-то увлечённо жевала и косилась на нас любопытными чёрными глазками.

   – Ты зачем туда залезла?

   – А шо? – она перестала жевать, плюнула вниз и скривилась: – гадость яка, це ваша трава. Мъясо определённо лучшее. Таки шо? Можа перестанете топтати травичку в ритуальних танцях? Хочется скорийше добратися до людей або хто тут проживае, и поисты нормально!

   Мы с синеглазым переглянулись, и он обречённо вздохнул:

   – Наверное, я слишком долго спал, раз мир успели населить люди или кто там ещё. Придётся приспосабливаться. Эй! Мешок с опилками! – позвал он бабу Люду. – Слезай! Пойдём, поищем. Есть и правда хочется.

   – У мене не опилки! – оскорбилась хомячиха. – У мене холофайбер!

   – Да без разницы, – начал раздражаться мужчина.

   Ну да. Он же голодный. А голодный мужчина – злой мужчина. Это всем известно. И даже того запаса еды, что оставалось в сумке, точно не хватит, чтоб накормить его, такого здоровенного. Я переминалась с ноги на ногу в ожидании, что бабуля спрыгнет, но она медлила.

   – Я висоты боюся, – выдала она.

   Не, как прыгать – она высоты боится, а как карабкаться наверх, – так и страх потерялся. И, кстати, как она туда вообще забралась и, главное, – зачем?

   – И что ты предлагаешь? Мне за тобой лезть? – прорычал голосом голодного медведя Вишна.

   – Ну зачем жа тебе? – баба Люда уселась на краешек конька и невозмутимо озвучила свою версию дальнейших событий: – А ты Кимку пидсади, вона меня и зниме.

   Златокудрый гад стал с интересом примериваться на мою попу. Ну, бабуля… Это она так решила «познакомить нас поближе», а ещё пару минут назад шипела в ухо с предложением «тикать отседава». А шиш ей! У нас демократия в стране! Сама буду выбирать себе парня! И в тот момент, когда Вишна протянул ко мне свои лапы, – хотя, справедливости ради, вынуждена признаться: руки у него очень красивые – сильные, с длинными пальцами и горячие, это я помню, – я завизжала и отскочила назад. И врезалась в бревенчатую стену. Строеньице, и так полуразрушенное хозяином, почему-то решило разрушиться окончательно и начало это дело с крыши. Баба Люда, вереща, как голодная злобная белка, цеплялась за сползавшие брёвна, голосила на всю округу:

   – Ой-ёй! Люди добри! Не дайте померти голодний! Покормите перед смертушкой мъяском с самогоночкой!

   – Да сигай уже! – рявкнул Вишна. Он с выражением боли от бабулиного визга, стоял и протягивал руки уже к хомячихе.

   Но надо знать вредный характер бабы Люды. Она до последнего цеплялась за «соломинку» сантиметров 20 в диаметре, а потом плюхнулась на землю, пролетев совсем в другом направлении.

   – Я хОчу мъяса и зрелищ!

   После жёсткого приземления, она вдруг выпучила глаза, открыла рот и выпустила из себя розовый пузырь, который, подобно мыльному, раздулся до огромного шара и лопнул с оглушительным треском. На мгновение всё заволокло розовым поросячьим туманом, а когда он развеялся, то мы все оказались в каком-то зале, судя по виду, обеденном. И находился он, по-видимому в местном кафе или как тут такие места называются. По ходу, сработал второй портал, что был помещён в «надёжное место» у хомяка. Мяса и зрелищ заказывали? Да пжалста!

    Нас окружали невысокие бревенчатые стены, зал был небольшим, квадратов 80, если в метрах, деревянные столы, скамьи и стулья, на окнах весёленькие занавесочки, имелась даже маленькая эстрада, пустовавшая пока. И вообще, было довольно чистенько и миленько. А пахло просто одуряюще. Наши желудки были абсолютно согласны с носом и мозгом и тут же заурчали.

   – Итить твою! Наконец нормальна йедальня! – баба Люда выплюнула шматок травы и деловито потопала к ближайшему столику. – Эй! Любезный! – позвала она местного официанта.

   Бедный паренёк стоял около барной стойки и таращил ошалевшие глазёнки.

   – Чаво зенки вылупил? Вишь, гости голодни, давай одна нога здеся друга тама! Неси чаво поесть! И мъяса! Мъяса поболе!

   Оправившись от первого шока, паренёк кинулся в приоткрытую дверь, из которой тут же выполз огромный толстый мужик, бандитской наружности, смахивавшей на гоблинскую. Такие же огромные нос и уши, лысая голова и зеленоватая кожа. Он оценивающе осмотрел нашу компанию и прогудел:

   – Деньги есть? Чем платить будете?

   Денег у нас не было. Замаячила перспектива быть изгнанными из столь великолепно пахнущего заведения. Вишна, чуть прищуривши синие очи, уже открыл было рот, но и тут его опередила голодная бабуля. И вот мне кажется, нет, я уверена, что голодная бабуля ещё злее голодного мужика, а главное, предприимчивее. Потому, как она, баба Люда, тут же переспросила:

   – А окромя грощив чим платити можна?

   Мужик, вероятно, хозяин, ещё раз придирчиво осмотрел нас с Вишной, причём при взгляде на меня он слегка поморщился и пробасил:

   – Вот этот, который повыше, на дворе сгодится, там работы скопилось. А этот, который плюгавый, на кухне может отработать. Работники мои приболели, уж второй день сам кручусь.

   Это он обо мне? Он меня за парня принял? «Плюгавый»? Я возмущённо засопела, но Вишна сжал руку под столом, и пришлось положиться на более опытного товарища.

   – Комнату для ночлега и по рукам! – принялся торговаться Вишна.

   Я одобрительно на него покосилась. Действительно, отдохнуть не мешало бы. Тем более, за окном глубокая ночь.

   – Одну комнату и ваша зверушка завтра развлекает посетителей! – вступил на тонкий лёд торговли гоблин.

   – Ще чого! – возопила баба Люда. – Не буду я шутом працювати!

   – А без еды на улицу? – предложил Вишна.

   Баба Люда мрачно зыркнула на ночную тьму, что приветливо чернела в окнах, и понурилась.

   – Ладно. Тильки один день!

   – По рукам!

   Златокудрый предводитель нашей голодной компании и зеленокожий бугай скрепили предварительный договор рукопожатием и принялись обсуждать детали. Мы с бабулей тоскливо переглядывались и молчали. Есть хотелось неимоверно. Мужчины препирались минут пять, затем одобрительно покивали и опять пожали друг другу руки. Но в этот раз между ладонями вспыхнул слабенький голубой огонёк. Я уже не первый день в этом мире, и, хоть и была в тепличных условиях, но сообразила, что договор они скрепили магией. Блин, во что мы вляпались?

   – Так, сейчас пошли на кухню, – распорядился подошедший Вишна, – там нас покормят. Потом спать. А завтра на работу. Я подписал контракт на неделю.

   – Неделю? – ужаснулась бабуля. Я не успела, только рот открыла.

   – Тс-с-с, – зашипел Вишна. – Я сказал, что ты мой брат, и немного того, – он покрутил пальцем у виска, – немой и со странностями. А что? – он кивнул на мои джинсы. – Тут в штанах только «весёлые» женщины ходят, да наёмницы. Рубашка на тебе свободная, да и особых выпуклостей не заметно. На наёмницу ты никак не тянешь. Или хочешь с утра отрабатывать телом?

   Отрабатывать телом не хотелось. Оно у меня для любимого бережётся. Я испуганно замотала головой, хотя немного оскорбилась за свои выпуклости. Пусть уж лучше думают, что я дурачок. А златокудрый рывком поднял меня из-за стола и потащил в подсобку.

   На кухне однозначно понравилось больше, чем в зале. Тут крутилась толстая тётка – кухарка, наводила порядок перед окончанием работы, пахло ещё более приятно, так как запахи шли из большой кастрюли, где что-то булькало. За маленьким столиком сидел уже не такой ошарашенный паренёк-официант и с аппетитом наворачивал густую похлёбку.

   – Это Вишна, Ким и Люська, – представил нас сей компании гоблин. – Они поработают тут недельку. Накорми и комнату покажи, – это он тётке.

   И ушёл.

   – Ну, садитесь, коли так, – отозвалась кухарка. – Меня Гурзой кличут, а это, – она кивнула в сторону паренька, – Стенька. Кушайте и идите спать. Завтра утром дел – куча! Столько накопилось, пока Фимка с Ксанкой хворают.

   Долго упрашивать ей не пришлось. Совсем не пришлось. Мы тут же попадали рядом со Стенькой. Баба Люда с оскорблённой меховой мордой забралась на стул и с печалью в голосе изрекла:

   – Якщо дел куча, то лучше их не чипати. А то ця куча рухнет и завалит з головою. Давайте, лучше я буду готувати, а вы там с циею кучею разбиратися, – внесла она конструктивное, по её собственному мнению, предложение.

   – Ха, – осклабилась Гурза, – ты думаешь, готовить это так просто?

   Она ловко поставила перед нами по большой глубокой тарелке, в которые щедро налила густой ароматной похлёбки и положила по ломтю хлеба.

   – Конечно, – бабуля водила носом и никак не могла решить: с чего же начать? – Йе ж як: йде пар – значить, готовиться, а пишов дым – готово!

   – А перед тем, как «готовиться» нужно ещё и положить что-то в кастрюлю! – хмыкнула кухарка. – Ладно, некогда мне тут с вами прохлаждаться. С утра на рынок надо. Доедайте, посуду за собой вымойте. А я пошла.

   А мы усердно заработали ложками.

   – И что, правда, магический договор на неделю заключили? – полюбопытствовал Стенька, когда за спиной Гурзы закрылась дверь.

   Вишна молча кивнул и потянулся к тарелке с булочками. Паренёк с всё тем же любопытством уточнил:

   – А на какую неделю?

   – В смысле? – рука с булочкой так и застыла в воздухе.

   – Ну, у нашего Дорба, – ага, значит, гоблина зовут Дорб, – незаконченное юридическое образование, а женат он на гномке Ириде.

   – И?

   – И надо было уточнить: какую неделю, – пояснил нам Стенька. – А если не уточнили, то, как пить дать он с вами заключил контракт на неделю, следующую за выходным днём. Так ведь?

   – Та-а-ак, – уже понимая, что вляпались куда-то в очень липкое и вязкое, медленно протянул Вишна. Булочка мягко легла около чашки с компотом и на неё тут же заимела планы баба Люда.

   – Сегодня – выходной день, значит, контракт начнётся завтра. Так?

   – Та що ты заладив? – подпрыгнула бабуля, в прыжке перемещаясь поближе к булочке. – Конкретно говори!

   – Так и за следующим выходным тоже последует неделя! – победно оглядел нас парнишка и добавил уже более жалостливо: – Попали вы в вечное рабство! Как и мы все, – он развёл руками.

   – Чтоб я сдох, – медленно произнёс Вишна.

   – А и мы не против! – радостно провозгласила бабуля и спёрла таки у него выпечку. – Нема йего – нема контракту, – буднично так пояснила она вытаращившейся на неё мне.

   – Ладно, – угрозу в голосе синеглазого не почуял бы только глухой. – Разберёмся. Позже, – многозначительно глянув в мою сторону, добавил он.

   Не понял бы только тупой. Что ж тут непонятного? Это он намекает, что, как только магия проснётся, то кранты придут всем контрактам Дорба.

   – Как хотите, – равнодушно пожал плечами паренёк. – Я тут уже лет пять работаю, и никак не могу найти лазейку. И бежать пробовал, да только магия кругами водит вокруг трактира.

   Блин, так это трактир? Не кафе? Хотя, чего это я? Другой мир, другие порядки. Но, помнится, Малуша упоминала, что именно из кафе еду доставляют, если срочно надо. Странно. А была надежда, что домовушка нас найдёт здесь.

   Пока я так рассуждала, всё, что нам выделила Гурза, было съедено и выпито. Мы со Стенькой дружно убрали со стола, а затем он повёл нашу уставшую, но сытую компанию на второй этаж. Лестница вывела сразу в длинный коридор с ковровой дорожкой, по обе стороны которого были расположены двери. Я насчитала по 10 штук с каждой стороны. Стенька открыл самую первую и мы опять оказались на лестнице. На этот раз она вывела в тёмный узкий коридорчик всего с четырьмя дверями – по две с каждой стороны. Паренёк подвёл к самой дальней, толкнул и широким жестом предложил войти в «апартаменты».

   – Располагайтесь! Это ваше жилище на ближайшие бесконечные недели! – с грустной жизнерадостностью возвестил он. – Моя комната напротив. Рядом – Фимка с Ксанкой. А Гурза живёт рядом в доходном доме. Там комнаты сдают. У неё двое малолеток, а хозяин не выносит детского визга, вот и пустил её там жить. Доходным домом его жена заведует, Ирида. Отдыхайте. Завтра Дорб запряжёт вас по полной!

   С этими словами Стенька помахал рукой и скрылся за дверью своей комнаты. Я огляделась и нахмурилась: хоть комнатушка и вмещала в себя две кровати, между которыми с трудом можно было пройти к стоящему напротив двери шкафу, но отчего-то спать в одной комнате с синеглазым мне не улыбалось.

   – Умыться бы, – пробормотал предмет моих метаний и зашарил по стене руками в поисках чего-то непонятного.

   – Чёй-то вин? – озаботилась состоянием психического здоровья нашего предводителя бабуля.

   Я пожала плечами и тоже с беспокойством уставилась на соседа по жилищу.

   – Тут где-то должны быть удобства, – пояснил своё шебуршание по стеночкам Вишна. – Только дверка очень уж неприметная.

   Оказалось, что, несмотря на супер экономную жилплощадь, за стенкой были крохотный душ, раковина и самый обыкновенный унитаз. Я скептически оценила размер «удобств», прилагаемых к «шикарным апартаментам» и хмыкнула: я-то помещусь, а вот сосе-е-ед…

   Не знаю, каким образом ему удалось втиснуться в блага цивилизации, но это, активно применяя волшебные слова из непереводимого фольклора, ему удалось.

   – И чаво ты так лаявся матом? – прокомментировала его фееричное выползание из душевой комнаты, баба Люда. – Тут, миж прочим, молода дивчина находится. И ци твои перлы не для её вушек!

   - Ну почему сразу «ругался»? – Вишна протиснулся в узкую дверь, пардон, задом к нам, так как полотенца хватило только на сам зад, крепкий такой, любому манекенщику на зависть.

   – Накось, прикрый срам! – баба Люда указала на простыню, кою мы достали из шкафа, пока Вишна совершал подвиг омовения.

   Он с облегчением завернулся в сероватое полотно и повалился на кровать. А я юркнула в душевую. Синеглазый был прав в одном – умыться хотелось. Повесив такую же серую простыню на крючок, что торчал на обратной стороне двери, я уже разделась и встала под тёплые струи. Вот, когда начинаешь ценить блага цивилизации!

   – Ким! – донеслось из-за двери. – Там рядом с душем маленький такой коробочек, видишь? – я кивнула, только зачем? Всё равно Вишна ничего не видел. – Ты вещи свои туда положи. Пока будешь мыться, они почистятся.

   О как! А я всё гадала, как это ему удалось и шмотки свои постирать и высушить, если у него магии нет! А тут магические блага цивилизации присутствуют. Может, не такой уж злобный, этот Дорб. Вон, в тех фэнтезийных книжках, что читала, таких удобств отродясь не было, и сами удобства находились в общем пользовании всеми служащими такого ранга, в коем мы сейчас были.

   После душа, я хотела и бабу Люду засунуть и помыть. Но она неожиданно воспротивилась:

   – А щас прям! Так я тебе тут и оставила с цим баламошкою наодинци!

   Вишна устало фыркнул:

   – Успокойся. У меня к Ким только дружеские чувства. Я могу их выразить только словами и заботой.

   – Ага! – бабуля раздухарилась и никак не могла успокоиться. – А вже мои-то чувства до тебе можна выразить тильки лопатою, – выдала баба Люда, – або топором, на худий кониц, – внимательно воззрилась на безмятежно возлегавшего на кровати мужчину и завопила:– Забери взад думки от ея тила!

   Вишна наградил её не очень добрым взглядом, но отвернулся к стенке. Я быстренько натянула на себя свои вещи. В душевой особо не оденешься, так как парко очень, всё сразу же прилипнет к телу.

   – Предлагаю собрание на тему «Что нам делать и как быть» считать открытым, – философски изрёк мужчина, глядя в стену.

   – Тож мени Чернышевский знайшёвся! – продолжала фырчать злобным ёжиком бабуля.

   Вишна пропустил её ворчание мимо ушей и продолжил:

   – Значит, так. Ким, тебе придётся и дальше изображать немого паренька. Есть у меня сомнения, что, окажись ты девушкой, тебе Дорб может найти другое применение. А голос подделать сложно, вернее, контролировать его тембр. Можем спалиться.

   Баба Люда забралась на мою кровать, распушилась и мрачно кивнула:

   – Можемо.

   – Поэтому, – по достоинству оценив бабулино согласие, Вишна помягчел, – и дальше придерживаемся такой версии.

   – И як долго? – ещё больше помрачнела бабуля.

   – Пока моя магия не проснётся.

   Бабу Люду такой ответ не удовлетворил. Я уже говорила, что при жизни она была очень дотошной? Вот в прямом смысле – въедливая до тошноты?

   – И колысь нам ждать таке диво? Розголоси точну дату!

   Точной даты Вишна не знал.

   Ждать пришлось долго. А потом произошло то, что навсегда перевернуло мою жизнь и разделило её на «без» и «вместе».

ГЛАВА 9.

За окном уже вовсю хозяйничала зима. Дорб платил неплохо, тем более баба Люда стала местной звездой, и мы смогли купить недорогую зимнюю одежду. Вишна с каждым днём становился всё мрачнее и мрачнее. Временами он надолго застывал около окна и смотрел в никуда. В такие минуты мне очень хотелось подойти и обнять его, чтобы он чувствовал нашу поддержку. А он чувствовал себя виноватым. Надежда на серьгу-переговорник не оправдалась. Эта штука оказалась совсем бесполезной.

   – У неё радиус действия только на определённое расстояние, – пояснил Вишна, когда я посетовала, что меня не ищет работодательница, что притащила в этот мир.

   Трактир – «У Дорба» – располагался на краю городка, а сам городок находился на дорожном тракте, так что посетителей было больше, чем достаточно, особенно с похолоданием. Редко какой номер пустовал. Моя «немота» позволила откосить от обязанностей по их уборке, так как иногда посетители высказывали свои требования и их нужно было передавать на кухню либо хозяину. Горничной работала Ксана – дородная полуорчиха, с ней не забалуешь. А меня, «дохлого», приставили к кухне. К зиме Дорб нанял ещё двух официанток. Их поселили в соседней комнатке. Две симпатичные девицы с первого дня принялись строить глазки Вишне. Это дико бесило. Синеглазый красавчик стойко выдерживал все атаки, но девицы не сдавались. Кухарка, жалостливо поглядывая в мою сторону, частенько говаривала Стеньке, что, мол, если бы не моя немота и странности, то отбоя от девиц не было бы, очень уж привлекательная у меня мордашка, прям, как у девушки. Эх, знала бы она, как близка к истине! А я в который раз возносила хвалу Вишне за придуманный образ. Так что поползновений в мою сторону не наблюдалось и синеглазый отдувался за двоих. Вот и сегодня одна из официанток, Льюла, у которой был выходной, прибежала из города вся вдохновлённая и принялась щебетать на кухне и хвастаться новым бельём и платьем, что купила на распродаже. Я покосилась и хмыкнула: платье, может и на распродаже, а вот бельишко точно в магазине с особенным названием приобрела, уж больно вид у него был своеобразный. Этакие полупрозрачные тряпочки с верёвочками.

   – Тьфу, срам какой, постыдилась бы трусить тут таким, – отмахнулась полотенцем Гурза. – Парень-то у нас работает, а ты трясёшь исподним! – и на меня показала.

   – Ой, – захихикала девица, – что ему, ущербному понять!

   Я мыла очередную партию грязной посуды и злилась. Так бы и вылила на неё всю жирную воду! Гадина. Ещё чуть-чуть и взорвусь.

   Но тут на кухню ввалилась баба Люда, а за ней взбешённая Мирка, – это вторая официантка. Она вывалила на стол содержимое подноса и зашипела:

   – Гад толстопузый! – негодовала девушка. – Видите ли, он не будет, есть заливное из языка, потому, что тот у коровы во рту был! Похлёбка жирная, и вообще, он аристократ, не по статусу есть такое! – выпалила она, явно передразнивая посетителя. – Ну и шёл бы жрать то, что по статусу в ресторацию! Чего сюда припёрся? Ещё и кофу требует!

   Баба Люда сиганула на стул и затряслась от смеха:

   – Ви б бачилы ту рожу! Ха-ха! Вин аж позеленивши!

   – Ну, и что я ему сейчас предложу? – ужаснулась Гурза. – У нас из ресторацких деликатесов только это заливное!

   – Да омлет пожарь, – предложила бабуля, уже немного успокоясь. – Це швидко. Аристократы це едять.

   – Да? – кухарка скептически посмотрела в сторону корзины с яйцами. Их только что принесли. – А ты знаешь ОТКУДА берутся яйца?

   – Ой, фу-у-у, конечно, из задницы курячей, вестимо, – скривилась баба Люда и подмигнула кухарке: – главное, щоб цей гад не знав!

   – Ну, не знаю, – протянула Гурза.

   Мне стало её жаль. Хорошая тётка, всегда оставляет мне чего-нибудь вкусненькое. Я быстро шмыгнула к хладнику и провела ревизию. А всё потому, что в голове созрела идея – приготовить что-то вроде роллов! Конечно, тут нет пластин из водорослей, но можно использовать омлет! А в хладнике как раз стояла кастрюлька с отварным рисом, Гурза планировала приготовить запеканку с мясом, так мне немного и надо. И рыбку малосольную она удачно с рынка принесла сегодня. Я вытащила кастрюлю с рисом, рыбу и свежие огурцы – они тут длинные, сантиметров тридцать будут. Уж роллы-суши я любила. И как могла про них забыть? Выложив всё это на стол, достала миску, чтоб яйца взбить для омлета. Все присутствующие заворожённо следили за моими перемещениями по кухне, и только баба Люда деловито осведомилась:

   – Кимка, ты шо, плов з рибою будешь готовити?

   Я подмигнула и принялась взбивать яйца венчиком. Трёх штук хватит. Взбила, добавила соль и сахар, процедила через ситечко, чтоб белковые канатики убрать, выбрала квадратную сковородку и начала печь блинчики. Получилось три тонюсеньких блинчика. И быстро, так как печь их нужно только с одной стороны, другая из-за малой толщины сама пропекается. В духовке у Гурзы томилось мясо, я туда рядышком пристроила кастрюлю с рисом, чтоб подогрелся, а сама быстро настругала огурчик кусочками – часть с семечками вырезала, а остальное настрогала, и рыбку порезала на кусочки. Здесь бамбукового коврика нет, придётся изменить немного форму, но содержание-то будет таким, каким задумала! И где-то в том же хладнике был сливочный мягкий сыр с зеленью! С зеленью, к сожалению, закончился, но и просто сливочный пойдёт. Пока рыскала в поисках сыра, подогрелся рис и остыли блинчики. Я добавила в отварной рис немного злакового уксуса (дома использовала рисовый), скатала несколько шариков, пришлепнула каждый и, положив в серединку огурцы и рыбку, придала им вид бочонков. Гурза, быстро смекнув, что к чему, бросилась мне помогать. Скоро у нас получилось 21 бочонок.

   – Дальше что? – с горящими от любопытства глазами, спросила кухарка. Ещё бы! Такое необычное блюдо!

   А дальше я размазала по блинчику тонким слоем мягкий сливочный сыр, Гурза повторяла за мной точь в точь. Был бы коврик бамбуковый, не пришлось бы так изгаляться, но на нет и суда нет. Потом я разрезала блинчик на семь полосок, положила на край бочонок рисовый и завернула его в яично-сырную одёжку. Конечно, вышло не так красиво, как, если бы разрезали целый блин или лист водорослей, но такого уж точно здесь не делали. Оставалось придумать, что использовать вместо соевого соуса. Вспомнила про любимый Люськин тузлук. Это же проще простого! В сметану добавила соль, жгучий перчик, чеснок, порезанный очень мелко – благо оставался от того, чем Гурза мясо шпиговала,– и добавила немного красной икры, так, чтобы придать слегка рыбный запах, и всё! Готово!

   Кухарка уже подогрела большую круглую тарелку, мы быстренько выложили наши ролловские бочонки, на поднос поставили розетку с соусом, и всё это великолепие Мирка с большими круглыми глазами понесла в зал. А мы высыпали в коридор и прильнули к щелке. Интересно же!

   Толстопузым гадом оказался пожилой господин. Он и правда был злой, хотя уже прикончил свиные рёбрышки под соусом. Вовремя мы с роллами поднеслись, как раз когда он отодвинул в сторону пустую тарелку. Мирка трясущимися руками переставила все тарелки на стол и съёжилась в ожидании скандала. Господин настороженно принюхался к тому, что ему предложили, нерешительно подцепил ролл, макнул в соус и положил в рот. Некоторое время он молча жевал, затем его лицо приняло благостное выражение. Мирка облегчённо выдохнула и мы следом за ней.

   – Йес! – пискнула баба Люда. – Знай наших!

   А в зале дальше происходил разговор.

   – А скажи мне, любезная, что это за блюдо? Как называется?

   Мирка попятилась и захлопала глазищами. Они у неё огромные, почти на пол-лица, тёмно-серые, как грозовая туча, под черными тонкими дугами бровей. В общем, девчонка была очень красивой, учитывая и довольно внушительные достопримечательности пятого размера, поэтому я и бесилась, когда она подкатывала к Вишне. У меня-то эта выдающаяся часть тела была совсем не выдающейся, где-то на двоечку. А сейчас и вовсе приплюснутая полоской ткани. Короче, Мирка прикинулась рыбкой, а клиент ждал ответа. И чем дольше ждал, тем больше начинал мрачнеть. На помощь пришла, вернее, прискакала баба Люда.

   – Так ролла ця! – провозгласила она, шлёпнувшись на соседний стул. – Специально для вас приготували!

   Господин внимательно оглядел говорящего хомяка, зачем-то потыкал пальцем толстенькую щечку – баба Люда, недовольно фыркнув, отодвинулась, – и откинулся на спинку стула.

   – Ну, коли специально для меня такое необычное блюдо приготовить смогли, то и кофе сделаете необычным. Жду! – он махнул белой матерчатой салфеткой, как бы давая старт.

   Бабуля шмякнулась попой на пол и потрусила к нам за дверь. А я, вдохновлённая произведённым эффектом, ломанула на кухню. Уж кофе-то смогу сварить так, что он долго помнить его вкус будет!

   Гурза по выходным дням пекла имбирные пряники. Вот я и решила приготовить кофе с имбирём, тем более что на улице стояла холодная ветреная погода. Турки в трактирной кухне не было, пришлось взять кастрюльку для молока. Сразу положила 6 чайных ложек кофе мелкого помола – смолола в ручной кофемолке, благо кофейные зёрна трактир закупал, в меню было кофе, – добавила кружку воды, полторы ложки молотого имбиря и ложку сахара. Поставила на огонь, дождалась, пока начнёт закипать, только после этого убрала с огня и так три раза. Дала настояться немного, перелила в тёплую чашечку, подумала и добавила немного корицы. На кухне, пока готовился кофе, стояла напряжённая тишина.

   – Готово!– крякнула баба Люда. – Мирка, неси клиенту.

   – Ну, Ким, если что, – угрожающе прошипела девица, – я за тебя отвечать не буду!

   – А ты кофточку нижче опусти, щоб грудь виднейше була, и постой рядом, – огрызнулась бабуля, – клиент и помои выкушае, лишь перед носом шось колыхалося!

   На что Мирка оскорблённо фыркнула:

   – Это у кого-то «шось»! А у меня – вот! – и выпятила и без того выпирающую часть ещё больше.

   Эх, жаль Стеньки нет! Он всегда удостаивал вниманием пышную Миркину грудь, но только во второй половине дня на работу выйдет. Пропустил такое зрелище! Если бы девицу кто-нибудь толкнул, то грудь и вовсе лишилась бы прикрытия.

   – Потом собачиться будете, – нетерпеливо замахала руками Гурза.

   Кухарка сама поставила чашку на поднос, да ещё положила на тарелочку румяную булочку с клубничным вареньем, и вытолкала Мирку в зал.

   Мы опять заняли свои наблюдательные позиции. Только бабуля поскакала следом за официанткой. Для контроля, как она сказала.

   Кофе господин долго обнюхивал, поворачивая чашку, – можно подумать, с другого бока будет пахнуть по-другому, – несколько раз лизнул ложечку, вынув ту из самого напитка, затем всё же насмелился и стал пить медленными небольшими глотками. Лицо ничего не выражало. Просто маска какая-то.

   – Ким, – пихнула меня в бок кухарка, – зря ты имбирь добавил, ох, зря!

   Я сердито отпихнулась и насупилась. Ничего не понимают эти дремучие особи в кофе! Абсолютно! Разобиженная, я вернулась к своим прямым обязанностям – мыть посуду. Макнула тряпку в мыльный порошок и принялась с остервенением тереть тарелку. Домывала уже десятую, когда на кухню ввалилась белая, как мел, Гурза с вытаращенными глазами.

   – Ой, Кимушка, что буде-е-ет! – она в ужасе прижала полные руки к груди. – Сейчас тот господин Дорба нашего вызвал. Они пошли в кабинет и что-то там разговаривают! Наверное, толстопуз жалобу на тебя говорит!

   Я никак не успела среагировать, так как следом заскочила красная Мирка и зашипела:

    – Иди! Тебя хозяин требует!

   – Ой, Кимушка! – простонала Гурза, сползая по стеночке. – Этот-то, толстопузый, у драконов служит! Сама слышала.

   Хорошая она, Гурза-то.

   В кабинете ждали злой пыхтящий Дорб и озабоченный клиент-толстопуз. Оба уставились на меня. Только взгляд Дорба обещал мне пытки вселенского масштаба, а вот господин смотрел с интересом. Так смотрит учёный-биолог на новый объект своих опытов. Я поёжилась.

   – Вот, – протолкнула меня вперёд Мирка. – Это он приготовил. Его и наказывайте!

   И выскочила. Даже дверью хлопнула, словно отсекая меня от всех остальных. Здравствуй, крематорий. Сейчас меня тут поджарят. Этот господин же у драконов служит, наверняка научился пуляться огнём. Вон как смотрит внимательно.

   – Он? – удивился господин и интерес в его глазах только увеличился. Даже встал, подошёл поближе и принялся, не стесняясь, рассматривать. Да и чего ему стесняться? Тут у кого есть деньги, тот и на коне. А по одёжке видно, что деньги у него есть. – И что ты ещё можешь?

   Я благоразумно промолчала.

   – Да убогий он, – рыкнул гоблин. – Немой и в мозгах завихрения. Пристроил из жалости. Брат у него толковый, да зверушка-хохотушка.

   – А-а-а, – кивнул господин, – это тот разноцветный зверёк со странным говором?

   Дорб угукнул и зыркнул на меня. Захотелось прикопаться. Вот прямо здесь и сейчас. И ничего, что тут полы из морёного дерева, я с энтузиазмом дырочку прогрызу и за собой заштукатурю.

   – Пойдёшь работать к герцогу?

   Глаза вытаращились сами: тут и герцоги водятся? О, господи! А может я в лесу, пока малину собирала, нанюхалась какой-нибудь гадости и лежу в наркотическом дурмане? Или вообще от счастья, что отпуск на работе дали, дома в своём мире впала в неконтролируемую кому? А по телевизору какой-то сериальчик крутят?

   – Па-а-азвольте! – вскинулся Дорб. – Он у меня сожрал больше, чем заработал!

   – Так Вы же сами сказали, любезный, что приютили парня из жалости, – господин разговаривал с гоблином, а продолжал изучать меня.

   – У меня на него были большие планы по весне! – торговался гоблин.

   Но господин не сдавался.

   – Представь, что возникла внеплановая ситуация: я покупаю этого парня, – он сделал ударение на последнем слове и как-то странно на меня посмотрел.

   На всякий случай я постаралась придать себе придурковатый вид. Получилось откровенно плохо, судя по тому, что потенциальный покупатель прищурился и покачал головой, как бы говоря тем самым: врёшь, ой, как врёшь! Я стала стараться ещё сильнее. Хотела даже палец в нос засунуть, но тут вломилась грозная баба Люда с не менее грозным воплем:

   – Не трожь убогого! Руки геть вид хлопця! Вин не продаэться!

   – Даже так? – хмыкнул господин.

   Он явно наслаждался представлением. Чего нельзя сказать о гоблине. Дорб позеленел ещё больше, глаза налились кровью, а когти на руках удлинились.

   – Да! – продолжала буйствовать баба Люда. Она тоже наслаждалась произведённым эффектом и пребывала в эйфории. – Мы йдэмо комплектом! Я, Вишна и Ким!

   – Да! – оживился Дорб. – Они идут комплектом! Вишна дал клятву за всех троих. Платите за троих!

   – Какую клятву? Магическую? – вкрадчиво уточнил покупатель. – Кто-нибудь из этой троицы маг? – И тут я поняла, почему хозяин трактира так нервничал: бывший клиент как-то подобрался, посуровел и вымолвил: – Это противозаконно. Магические клятвы с лицами, не имеющими магических способностей, строго запрещены, – и опять стал таким «беззаботно-прожорливым и любопытным». – Так я забираю их? Или пригласить представителей правопорядка?

   – Забирайте, – вымученно процедил Дорб, сообразив, что продать нас теперь не получиться. Сам виноват. Нечего было про магическую клятву языком ляпать.

   Я с удивлением воззрилась на гоблина. Лучше не смотрела. В его взгляде я прочитала себе приговор: «Ты труп!» Волосы на затылке встопорщились, словно у соседской овчарки, когда она отстаивала своё право на миску у наглых клювастых претендентов поживиться на халяву, – это я про ворон, если что. Не знаю, чем бы закончилось наше с гоблином бодание глазами, но в кабинет влетел Вишна:

   – Что тут происходит?

   – А! Это тот самый «брат толковый»? – оживился толстячок, переместив своё внимание на Вишну.

   – Он самый, – согласился гоблин. И мне очень понравился его кислый вид, словно бальзам на душу. Так его, гада! Будет знать, как обманом завлекать к себе работников и превращать их в рабов! Хотя, платил он хорошо, тут уж ничего не скажешь. – А тот разноцветный меховой мешок – это зверушка ихняя, уж больно весёлая, зараза.

   На что бабуля тут же оскорбилась:

   – Ты гляди який заботливый! А ничого, що я тоби выручку збильштла? Якби не я так и перебивався бы з гоблина на перевертня, а так, дывись, и маги стали захаживати, – и красноречиво выпучила глазки на толстопузика.

   – У меня к вам троим деловое предложение, – маг не удостоил внимания бабыЛюдыно высказывание, а прямиком обратился к Вишне. – Я аннулирую вашу клятву хозяину трактира, но за это вы поедете со мной в замок герцога Затонского. Временем я не ограничиваю. Как только твой брат, – кивок в мою сторону, – обучит повара своему искусству варить кофе, можете быть свободны. По рукам?

   Мой златокудрый с сомнением посмотрел на протянутую магом руку, затем на хищную морду Дорба, и остановился на мне.