(Пока) Если Смерть не разлучит нас. Лилия Альшер

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Редкий вид
• ГЛАВА 2. Яблоня раздора
• ГЛАВА 3. Маяк
• ГЛАВА 4. Если смерть не разлучит нас
• ГЛАВА 5. Башня
• ГЛАВА 6. К Серпу
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Некроманты — бесстыжее зло и ужас! Это Катарина с детства хорошо уяснила. Поэтому не только держится от них подальше, но и собственный дар скрывает от каждой живой души.

   От автора: принимать всерьез строго запрещается!

ГЛАВА 1. Редкий вид

Человек влюбляется так же, как падает с лестницы. Это несчастный случай. (Р. Саунти)

   По стеклу кареты беспрерывно ползли змейки дождя, почти полностью размывая пейзаж. Осень наступала неотвратимо, не заглядывая в календарь, который сулил еще месяц лета. Впрочем, и лето в этом году выдалось холодным.

   Катарина отвернулась от окна, в котором все равно ничего не было видно, к маленькой переносной печке, где в прорезях дверцы бушевал магический огонь. Забытая книга заклинаний соскользнула с колен, и за ней пришлось наклоняться. В этот же момент карета подпрыгнула на кочке, как резвая лошадка, и Катарина боднула каштановой головой Аниту, полулежавшую на сиденье напротив.

   — Извини, — она потерла макушку.

   Подруга только поплотнее завернулась в коричневый шерстяной плед и вздохнула. Ее светлые волосы растрепались из прически, легли на плед, и она была похожа на нахохлившегося седого воробья или сову.

   — Боги, как надоел этот дождь. Я скоро позеленею и заквакаю, если так и будет продолжаться.

   Катарина отложила книгу на обшарпанное сиденье и достала из сумки термос с травяным чаем. В тесной наемной карете трудолюбиво трещала тепловыми брусками печь, но щелей вокруг было слишком много, чтобы она могла вытравить холод, пропитавший воздух. Помогало только подставлять теплу то один бок, то другой. Долгое сидение на одном месте и дождь тоже уюта и радости не добавляли.

   Катарина налила себе горячего чая и вытянула ноги в мохнатых шерстяных носках ближе к печи. На одном носке вызывающе торчала длинная нитка.

   — Да уж. Если в Мертвых пустошах хоть на градус теплее, я сама готова выйти замуж за некроманта.

   Анита присвистнула: для Катарины это была самая крайняя степень признания, что холод зверский, ведь она магов Смерти буквально на дух не терпела. Анита поколебалась, вытащила из недр пледа руку с пустой чашкой и протянула к термосу. Конечно, лишняя чашка чая приблизит встречу... нежного тыла с непогодой, но окоченела и затекла она невыносимо. Как и тыл.

   — Думаю, там еще холоднее. Мне вообще кажется, чем дальше мы от дома, тем хуже погода. Но Стеллу это, видимо, не останавливает. — Анита поерзала на месте и обняла чашку ладонями.

   — И как она решилась выйти замуж за это умертвие? — больше у самой себя спросила Катарина.

   Главной новостью последних двух дней, да и целью поездки, была неожиданная помолвка их школьной подруги с некромантом. И не просто помолвка: подающая надежды травница в начале мая поехала в пустоши изучать местную флору, и вот, спустя каких-то пару месяцев вместо гербария присылает приглашение на свадьбу с местной фауной. В пустоши. Письмо, приложенное к приглашению, не проясняло, где Стелла откопала себе жениха, но убеждало, что настроена она серьезно.

   — Технически, он некромант, — дотошно поправила Анита, шаря в кармане в поисках конфетки.

   — Технически, каждый некромант немножко умертвие, — с легким отвращением поспорила Катарина.

   — Может, он пообещал ей любовь до гроба? — романтично закатила глаза Анита. А потом мерзко захихикала и добавила: — И после гроба.

   — Насколько я знаю, для этих извращенцев даже после не предел, — передернула она плечами то ли от холода, то ли от омерзения и решила сменить тему, пока фантазия не подтолкнула их падение еще ниже: — Кстати, я посмотрела маршрут. Боюсь, добираться дальше придется своим ходом, от Оннера ни порталов, ни омнибусов. Повезет, если раздобудем лошадей. Такое чувство, что туда вообще никто не ездит.

   — Так, никто и не ездит, — зевнула Анита. — Там же приграничье с миром неупокоенных. Никому, кроме некромансеров да чокнутых ботаников, вроде Стеллы, Пустоши вообще не сдались. Даже зоомагам делать нечего. Пустыня-с... Мрак-с...

   Катарина была полностью согласна и кивнула в такт с повозкой. Ей Пустоши тоже не сдались. Мама и бабушка с самого детства говорили, насколько ужасна некромантия и маги, практикующие ее. Сначала она думала, что это из-за отца, который предпочел упырей семейному очагу и родной дочери. Но в университете поимела сомнительное удовольствие познакомиться с ними поближе и самостоятельно возненавидеть. Особенно совместную практику. Спроси ее, даже не ответит, что хуже — их надутая самоуверенность, дурацкое чувство юмора, фетишистская любовь к амулетам или предмет исследования.

   Поэтому в глубине души Катарина была уверена, что лучших магистров Смерти в Пустошь ссылают работать и жить, чтобы держались подальше от нормальных людей со своими гулями и зомби. Впрочем, некоторых, особо отличившихся, оставляют преподавать. Она нахмурилась, потерев старый шрам на запястье, и где-то тревожно икнулось ее университетскому профессору.

   Шрам напомнил и то, как он уговаривал не дурить и принять наследие отца. Такой талант, такой талант... Да уж. Кому-то бриллианты в наследство достаются, а ей непрошенное счастье видеть духов. Но со своей стороны Катарина сделала все, чтобы подавить этот подарочек и остаться нормальной.

   — Хотя... — задумчиво вернулась она к разговору, — можно, наверное, попробовать к торговому обозу пристроиться. Так безопаснее. А может, кто-то еще на свадьбу или в Серп поедет, и можно будет проводника найти.

   — Скукотища. — Анита уже явно придумала себе миллион приключений, которые они вдвоем героически преодолеют. Очень уж соскучилась по ботаническим походам и экспедициям. Но потом вспомнила, что она травница, а Катарина — бытовой маг. — Давай.

   Дождь перестал только к вечеру, дороги превратились в раскисшее болото, и девчонки не вполне сошлись во мнениях, приплыли они или доехали до Оннера. Последние двадцать километров пролегали через низину, и дорога была дном. Полнейшим дном. Вся вода концентрировалась под колесами. Так что, запланированные два часа превратились во все пять, и постоялый двор уже подсвечивали последние лучи заката, когда он показался вдали. Из-под тяжелых дождевых туч солнце сияло, как насмешка.

   — Это и есть Оннер? — не поверила Анита деревянной табличке у дороги.

   Потеки белой краски от названия выглядели жутковато. Как и шутливая детская приписка «Бигите». А может, не детская. А может, и не шутливая.

   — Н-да... На торговый обоз можно не рассчитывать... Если они и доезжают сюда по ошибке, то сразу разворачиваются.

   Городок оказался совсем крохотным, как вымирающая деревня на краю цивилизации. Что было относительно верно: все-таки, самая крайняя обитаемая людьми точка перед Пустошами, дальше на много километров вперед только сторожевые крепости да редкие владения мелких лордов. Как правило, первые от вторых почти не отличались. Их же путь лежал в Серп. Почти официально — город некромантов, обязанный своим названием их чувству юмора и шуткам про Мрачного жнеца, загадочный город-полумесяц у другого края Пустоши, где вполне бурлила жизнь... Личная жизнь Стеллы, в том числе. Хоть и своеобразная.

   — На что же похож их постоялый двор? — Катарина отвела взгляд от закрытого крошечного бакалейного магазинчика к двухэтажному оружейному с пушками у входа и сверилась с картой, которая обещала все удобства, включая почту и ночлег с питанием.

   — И где же он наконец, черт его дери?! — Анита отняла карту и покрутила в руках.

   — Где-то за гранью терпения.

   По традиции, двор стоял чуть за городом, на тракте. Как последнее предложение еще раз хорошенько подумать, место для разворота торговых обозов. Да и в Оннере ему место вряд ли нашлось бы — слишком большой для крошечных улиц.

   Анита разглядывала из окна приближающееся крепкое двухэтажное здание с открытыми ставнями и двумя квадратными башенками. В теплом свете и под свинцовыми тучами деревянные стены казались невозможно уютными. Яркими бликами отражалось солнце в стеклах, распахнутая входная дверь живописала радушие.

   — Кажется, не так все плохо, — оптимистично заключила Анита и ткнула пальцем в окно.

   Катарина послушно посмотрела в ту сторону и зачаровано уставилась на приближающуюся вывеску с нарисованным нетопырем и большущую доску объявлений с доброй сотней поисковых листков и объявлений. Искали здесь не только потерявшихся животных...

   — Неплохо по сравнению с чем?

   Анита пожала плечами. А потом хихикнула и с ответом нашлась:

   — По сравнению с нашей общагой в универе.

   Пред мысленным взором девчонок пролетела вся студенческая жизнь: вечные очереди в туалет, ледяная вода в купальне с издевательским напором, щели в окнах такие, что даже сквозняки выли от холода... Много чего пролетело, в общем.

   — Я бы не спешила с выводами. Навскидку... Три общаги из десяти.

   Анита рассмеялась.

   Карета остановилась не доехав каких-то пять метров до края террасы: кучер явно торопился отдать усталых лошадей конюшему, который уже показался из-за угла, а себя — в щедрые руки подавальщиц эля... Стоило девушкам выйти из кареты, как в руки им полетели дорожные сумки с багажа.

   — Спасибо! — насмешливо крикнула кучеру Анита, поймав свой холщовый рюкзачок на лету, и изобразила шутливый поклон.

   Кучер изобразил, как он рад избавиться от них, закатив глаза.

   — Ну, — протянула Катарина, стоя по щиколотку в грязи и обнимая одной рукой большую мягкую сумку, похожую на подушку, а второй держа саквояж, — с приплыздом нас...

   Анита закинула на плечо лямку и первой пошла форсировать месиво дороги. Они так и не согрелись толком, так что движения выходили резкие, дерганные. Катарина поплелась следом, разглядывая охранные руны, вырезанные на перекладинах ограждения и вписанные в сложный узор, похожий на вышивку. Было даже красиво, но чем больше она вглядывалась, тем больше их замечала. Да тут почти весь учебник по некромагии был вырезан. По крайней мере, за третий курс. И не только на ограде, но и на рамах окон. А еще всюду виднелись глубокие царапины разной степени свежести. Может, поэтому спешил кучер?

   Будто подтверждая эти догадки, к постоялому двору приблизились еще несколько всадников. Игнорируя коновязь, они проследовали прямо к конюшням, даже не сбавляя скорости. Последние лучи солнца сияли на башенках с флюгерами. В самом доме тоже слышалось какое-то оживление. А еще накрапывал дождь. Пока лениво, но грозил перейти в ливень, как только скроется солнце.

   — Пошли скорее, — поддалась общей спешке Анита, хватаясь за перекладину террасы и под ней заскакивая на высокий край. — А то еще и комнаты не достанется. Может, поэтому все так спешат в конюшню?

   — Может, они знают, что конюшня здесь приличнее, чем комнаты?

   Катарина бросила свои вещи на террасу и залезла туда за подругой, немного обтряся грязь с сапог.

   — Ты ужасная пессимистка, — Анита цапнула одну из сумок и поволокла скорее ко входу.

   — Ужасная, зато живая! А оптимисты так далеко еще не заходили!

   Анита обернулась и показала язык.

***

— А мне нравится, — зайдя в дом, сообщила Анита.

   Внутри пахло тушеным мясом. Это вообще единственное, на что Катарина обратила внимание, когда зашла в полумрак просторного зала. Оголодавший желудок высказал робкое желание познакомиться с ним поближе и немедленно. Взяв себя в руки и потерев живот, она заметила и остальное.

   Хозяева не стали ухищряться и, если судить по перечню услуг в рамке, объединили на первом этаже и таверну, и почту, и стойку регистрации. Барную. Поэтому на вошедших со спокойным ожиданием, опершись на эту самую стойку, смотрел плотный высокий мужчина со шрамом на щеке.

   Анита остановилась у рамки и пальцем пробежалась по строчкам.

   — Удивительно, что еще и похоронное бюро не организовали. Какое упущение!

   — Погоди, может, они на заднем дворе хоронят, — утешила Катарина и потянула ее к стойке.

   — Или в Пустошах. Чтоб от клиентов отбоя не было.

   Вокруг было шумно, тепло и людно, все люстры горели, две румяные девчонки таскали подносы и заигрывали с постояльцами. Зал с десятком столов поражал размерами, но полностью этаж не занимал. Таинственные двери и стены скрывали остальные помещения, а подальше стойки поднималась широкая лестница к жилым комнатам. Все выглядело чистым, добротным, надежным и процветающим. То есть, дорогим.

   — Выглядит, как два общежития из десяти, — пробормотала Анита.

   — Спорим, что цены здесь такие, будто отправляют в последний путь?

   — М?

   — Мертвым не нужны деньги, — пояснила Катарина ворчливо и подошла к стойке с самой лучезарной своей улыбкой. — Добрый вечер!

   На мужчину за стойкой лучезарность не подействовала, он даже в лице не изменился.

   — Нам нужна комната, — попытала счастье Анита.

   — Неужели? — лениво уточнил мужчина и насмешливо посмотрел на их сумки. — Пять золотых за ночь.

   — Сколько?! — даже Катарина удивилась такой жадности, хотя изначально иллюзий не питала. — На эти деньги можно в столичном ресторане три дня гулять.

   — С кормежкой на двоих шесть, — бесстрастно сообщил он. А когда гостьи переглянулись, добавил: — Можете поискать другой постой. Но места у нас дикие. Не впустят — плохо, а впустят — ... хм... тоже не шибко хорошо.

   Анита дернула ее за рукав поговорить. Катарина бросила на наглеца за стойкой гневный вгляд и отошла с подругой на пару шагов.

   — После заката дверь запираем, — предупредил наглец и поскреб щетинистую щеку.

   — Так уже закат!

   Катарина запальчиво ткнула в открытую дверь, где сгущались сумерки, но за стойкой только пожали плечами.

   — Ждем одного гостя.

   — Это грабеж! — прошипела ей на ухо Анита, оттаскивая еще подальше. — Наверняка, конюший дешевле берет.

   — Наверняка, он тоже в доле. А ценник всего на пару золотых меньше.

   — Могу сбегать спросить.

   Катарина поколебалась, но представила себе тесную компанию, которая уже собралась в конюшне и все удобства ароматных стоил, и с отвращением фыркнула. Нет, даже за один золотой она не готова ночевать в стойле. Спать же придется среди сена, мышей и сомнительных типов.

   — Черта с два! Впереди — почти неделя дороги по Мертвым пустошам, и если меня сожрут, то пусть сожрут отдохнувшей и сытой!

   Она молча, хотя за нее все прекрасно говорило выражение лица, развернулась, отсчитала шесть больших золотых монет и выложила на стойку.

   Монеты понятливо исчезли под большой ладонью, и вместо них появился ключ с медным номерком. Тринадцать.

   — На счастье, — полувопросительно прокомментировала Анита.

   Катарина чиркнула их имена в гостевой книге, цапнула ключ и потащила себя и сумки к лестнице. Усталость, предчувствуя близкую кровать, навалилась сильнее, добавляя веса ее ноше.

   — Ужин в нумера поднять иль тут будете? — донеслось в спину. По непрошибаемости этого нахала можно было заключить, что он хозяин этого богоугодного пристанища.

   — В «нумера», — огрызнулась Катарина.

   Она уже вполне готова была еще приплатить, лишь бы не видеть его больше. Но как ни странно, дополнительной таксы не последовало.

   Комната нашлась быстро и оказалась очень даже приличной. С настоящим умывальником, столом, маленьким камином с сушильной решеткой, парой стульев и кроватью. Одной. И не сказать, что широкой.

   — Вот упырина жадная! — взорвалась Катарина, бросая вещи на пол. — Да за шесть золотых он должен меня еще и поцеловать в...

   Она выскочила обратно в коридор, как ужаленная, поэтому конец предложения смазался и остался где-то за хлопнувшей дверью.

   — Письмо заодно Стелле отправь, — крикнула в закрытую дверь Анита и растянулась на кровати с блаженным вздохом. — Пусть порадуется, что мы раньше приедем.

   Катарина летела по коридору к лестнице, как жаждущий возмездия призрак, зеленые глаза так и искрили. В голове роилось так много вариантов, что сказать противному троллю в первую очередь, не переходя сразу к проклятиям, что она даже не заметила, что у перил кто-то оставил несколько сумок. Обогнув самую большую, она споткнулась о ремень другой и с криком полетела вниз. Рефлексы, как всегда, сработали быстрее головы. На этот раз к счастью. Каким-то чудом ей удалось сгруппироваться, оттолкнуться руками от ступенек где-то на середине лестницы, перекувырнуться, выпрямиться и... на полной скорости влететь в парня на последней ступеньке. Приземление вышло запоминающимся: она вцепилась в его плечи, как испуганная кошка в падающее дерево, а парень феерично приложился затылком об пол, когда они рухнули под гогот зевак.

   Их глаза встретились на целую вечность, длившуюся всего один удар сердца и его мученический стон...

   Парень был, кажется, на пару лет старше нее, лет двадцать пять, не больше. Его чистые серые глаза будто сияли на загорелом лице и потрясающе оттеняли необычные волосы, словно выцветающие из темно-русого в серебристый. Одну бровь пересекал старый двойной шрам, но казался частью образа — длинные волосы у висков были заплетены в несколько тонких косичек, заканчивающихся вычурными серебряными эглетами. Катарина пока видела только ворот куртки, на которой лежала, но и там хватало серебряных рун и мелких артефактов.

   — Фу, некромант! — совершенно искренне выпалила она. Рефлексы же всегда раньше головы срабатывали...

   — Фу, живая, — не остался в долгу незнакомец и скинул с себя девчонку на затоптанный пол.

   Хохот усилился. За представлением смотрели все.

   Она упруго поднялась на ноги, злобно отряхиваясь.

   — Отличный полет, я такой только у мортара встречал, — прокомментировал кто-то из зевак, вызвав еще один взрыв и так не смолкавшего хохота.

   — Полет валькирии, — восхищенно поддакнул ему другой.

   Парень тоже уже поднялся и посмеивался с остальными, стряхивая с дорожной одежды грязь.

   — Да нет, — ответил он. — Я такой вопль перед нападением только у пустынной баньши слышал.

   — Так надо было «сетью» подсекать или жечь формулой Альбреха, — насоветовал кто-то через гоготание. — Теряешь сноровку, Ярвен!

   Парень улыбнулся и подмигнул уже белой от возмущения Катарине:

   — Ну как можно! Это же редкий вид. Одни зубы по три серебряных за штуку.

   Под несмолкаемое веселье Катарина послушно оскалилась, демонстрируя богатство. И решила прервать чужое остроумие.

   — Какого беса драного вы свои сумки разбросали по всей лестнице?!

   — О, а теперь вопит, как моя бывшая жена, задери ее шишига, — не прервалось остроумие над столами. Послышался солидарный звон кружек.

   — А какого беса драного вы под ноги не смотрите и на людей кидаетесь? — поднял брови некромант.

   Она задохнулась от изумления:

   — То есть, я сама виновата?

   — Я, по крайней мере, вас поймал.

   — Вы встали у меня на пути! — возбужденно махнула рукой Катарина. — Я приземлилась бы на ноги, если бы вы под ними не путались.

   — То есть, у вас все равно виноват я.

   — Именно!

   — Хорошо, в следующий раз ловить не буду.

   — Следующего раза не будет, — отрезала она и пошла обратно в комнату.

   — Вы, кажется, куда-то торопились до этого, — тактично напомнил он, вешая на плечо упавшую сумку. — На пожар?

   Катарина обернулась, с отвращением окинула взглядом большой зал, где до сих пор жадно следили за спектаклем, и поняла, что еще одного акта просто не вынесет. А еще захотелось в эту же секунду оказаться как можно дальше от этого... Ярвена.

   — Вас поприветствовать, — огрызнулась Катарина и на сей раз ушла. Под свист и улюлюканье. Парень тоже рассмеялся.

   Как оказалось, спектакль оценили не только внизу, но и Анита. Падения она не видела, прибежала уже на шум и хохот и спряталась за углом, где начинались комнаты. Оттуда отлично просматривалась их перепалка и часть зала.

   — Это что было? — вцепилась Анита в ее рукав, источая лихорадочное любопытство.

   — Сборище чертовых некромантов... — обессиленно ответила Катарина и потерла виски, — задери их шишига...

   Анита прыснула: она тоже слышала ту шутку про жену.

   — Про сборище не знаю, но один из них точно хорошенький, — поддразнила Анита, положив ей голову на плечо. — Если Стелла такого себе нашла, то я ее понимаю... А что вы там не поделили?

   — Лестницу.

   — А поподробнее?

   — Сходи у хорошенького спроси, — устало предложила она. — Он с удовольствием расскажет. А остальные еще и красок добавят.

   Анита с сожалением обернулась в строну лестницы, откуда до сих пор неслось веселье, и приняла более разумное решение — поддержать подругу. Хотя, при других обстоятельствах сбегала бы на разведку. И глазки построить. Умертвие или нет, у нее никаких предубеждений не было. А временами еще и стыда с совестью.

   — Да нет, — прикрыла Анита дверь. — Скоро ужин принесут.

   До ужина они как раз успели умыться, немного разобрать вещи, растопить камин и отдохнуть. Потом одна из подавальщиц принесла еду, и девчонки расположились за столом.

   Запахи стояли умопомрачительные. Да, до этого они хотели есть, но теперь просто умирали от голода. И если здесь что-то и стоило своих денег, то это еда. На деревянном подносе тесно стояли горшочки с тушеным мясом с картошкой, запотевший кувшин с брусничным морсом, чайник с травяным чаем, четыре румяных пирожка, хлеб и две пиалы с густым супом. И посуда. Как служанка донесла это все наверх, осталось загадкой.

   — М-м, — застонала Анита, подтягивая к себе сразу и суп, и второе, — за это можно все простить.

   Катарина неопределенно хмыкнула, что, должно быть, означало, что ее не так легко задобрить, но промолчала. Некоторое время они просто ели.

   — Кажется, нас откармливают, чтобы нежити не пришлось глодать кости, — расправившись с пирожком, Катарина сыто откинулась на спинку стула, обнимая ладонями чашку с чаем.

   — Думаешь, сейчас придет этот жуткий тип из-за стойки и предложит подышать воздухом?

   Они обе непроизвольно посмотрели на дверь и рассмеялись. После ужина настроение заметно улучшилось. Катарина сложила пустую посуду на поднос, отодвинула на край стола и вытащила мятую карту из сумки и карандаш. Анита подлила себе и ей чая и подсела ближе. За окном уже стемнело, ветер бросал мелкие россыпи дождя в стекло, и желтый свет от магического светильника над столом добавлял особого уюта и тепла комнате.

   Катарина потыкала острием карандаша в место, где предположительно находился постоялый двор. Он примыкал к большому коричневому пятну с неровными краями, которое представляло собой Пустоши на бумаге. Будто кто-то пролил кофе на карту. Так и хотелось потереть пальцем. Анита тоже смотрела на пятно и на полумесяц города за ним. Серп. Действительно, как коса Мрачного жнеца, занесенная над этими землями. Точки сторожевых башен неизвестный художник рассыпал по пятну, как звезды. Анита и Катарина видели эту карту уже добрую сотню раз, а в Серп вели несколько дорог, но путь не становился яснее.

   — Жаль, что нельзя просто объехать эту чертову плешь, — Катарина почиркала карандашом под Пустошами, по приграничной с Астоном горной гряде.

   — Кажется, нам все-таки нужен проводник, — без малейшего веселья сказала Анита и тяжко вздохнула, покосившись на подругу. Катарина теперь скорее клятую шишигу в попутчики возьмет, чем кого-нибудь из местных постояльцев. — И, кажется, у нас проблема...

***

Несколько часов спустя Катарина лежала в мягкой хрустящей кровати, упоительно пахнущей свежевыстиранным бельем, и слушала мирное сопение подруги на соседней подушке. Тишина комнаты ощущалась почти физически, шелестела, смешиваясь с шорохом дождя, и давила в сонном полумраке, убаюкивая. Но Катарина лежала без сна, рассматривая, как вязь защитных рун едва заметными бликами переливается на раме окна. Боги свидетели, она просто зверски устала. Возможно, даже слишком, чтобы спать. Ныло затекшее тело, не давая уснуть. Слишком долгий день, перепалка в зале и Пустоши за окном будоражили, лезли в голову навязчивыми мыслями. Они причудливо смешивались с набегающими грезами, но так и не давали провалиться в дрему. Сон раздражающе кружил над ней, как комар — не оставлял в покое, но и не садился. И еще этот... Ярвен... никак из головы не выходил, упокойте черти его душу!

   Катарина шумно выдохнула и закрыла глаза в очередной раз.

   — Кэтти... — послышалось сквозь шелест тишины, будто вздох ветра. — Кэттии... Кээттии...

   Она распахнула глаза. Невесомые клочья сна окончательно слетели, а сердце стучало по ребрам, будто бежало куда-то. Подальше отсюда. И ее за собой настоятельно звало.

   — Кэттии... — нежно повторился зов, убеждая, что это не грезы.

   Взгляд ее метнулся к окну. По стеклу сетью трещинок со звоном поползла изморозь. Сияние вязи на раме усилилось и стало тревожно красным, к нему добавилось тихое сердитое жужжание защитных чар. Длинные когти, красноватые в отсветах магии, стукнулись о стекло и отпрянули. Алые угли в камине жутковато перемигивались то ли с нежитью за окном, то ли с рунами.

   Первым порывом было швырнуть в окно какое-нибудь универсальное заклинание. Но Катарина остановила себя на этот раз: хитрой твари только и надо, чтобы она разрушила непроницаемый контур. Первый испуг прошел, как только она начала думать как дипломированный маг, а не испуганная девчонка. Это всего лишь нежить, в конце концов! Наверняка, мелкая и даже неопасная, убеждала она себя.

   Катарина полустекла-полувстала из-под одеяла и на цыпочках подкралась к подоконнику. Одинокий фонарь у входа выхватывал из ночной мглы огромный кусок бугристой дороги и скудную поросль пустоши, начинавшейся уже здесь. И зависшего перед окном бледного призрака в рваном полуистлевшем саване.

   Призрак слабо светился сам, и яркий фонарь делал его бледное лицо гротескным. Но узнаваемым. Катарина невольно нервно хихикнула и закрыла рот руками. Анита проворчала во сне, что-то невразумительное, благо, не заклинание, и перевернулась на другой бок. Катарина снова посмотрела в окно. Оттуда на нее пристально и призывно смотрел ее бывший учитель по некромантии, не к ночи будь помянут.

   — Хорошая попытка, оборотень, — оценила она и задвинула веселенькую шторку в мелкий цветочек, окончательно отгораживаясь и от призрака и от неприятных воспоминаний.

   Катарина посмотрела на маленькие часики в виде тыковки, оставленные на столе Анитой. Стрелки двигались к часу ночи. С ума сойти, как долго она пролежала без сна! Босые ноги начали замерзать от холодных половиц, но возвращаться в кровать, такое удобное и мягкое пыточное орудие бессонницей, не хотелось. За спиной снова безуспешно ткнулся в стекло призрак, и Катарина вздрогнула. Слушать это тоже не хотелось: до рассвета будет пытаться пробраться внутрь, пока чувствует живое тепло.

   Она неосознанно потерла шрам на руке. Может, зря она вообще поехала в эти Пустоши? Уже завтра ее от нежити не будет отделять надежный контур рун. Можно было просто потратить больше больше денег, но добраться через соседнюю страну — Астон. Ну или вообще не ехать, сказаться больной. Катарина нахмурилась, подумав, что больная она именно, что поехала. На голову.

   Разозлившись на себя, она тихонько оделась и выскользнула из комнаты. Полумрак коридора встретил мягкой обволакивающей тишиной и слабым теплым свечением со стороны лестницы. Кто-то, похоже, сидел в зале, коротая время с бессонницей, как и она. Катарина с опаской спустилась, но за столом у стойки увидела всего одного постояльца, удостоившего ее безразличным усталым взглядом. Ни насмешек, ни заносчивости, ни интереса. Катарина немного успокоилась и прошла в зал.

   Он был немолод, седые жёсткие волосы едва касались ворота заношенной кожаной куртки с серебряными амулетами. Да, некроманты практически все рано седеют — чем глубже соприкасаются с магией Смерти, тем сильнее и быстрее. Но на лице этого мужчины глубокими морщинами отметилось время. Перед ним на столе стоял остывший ужин и кувшин, но Катарина сомневалась, что он притронулся к еде.

   — Не спится с непривычки? — проницательно спросил он, как-то по-отечески просто, и обессиленно потянулся к стакану, словно только заметил его.

   Странно, но Катарина не почувствовала к незнакомцу обычного отвращения, скорее, он вызывал безотчетное уважение. Изможденный маг после тяжелого дежурства. Она остановилась у стойки.

   — Дух-оборотень, — ответила она, будто это все объясняло, но к ее удивлению, маг кивнул.

   — Гештальт. Притворяются людьми из прошлого. Могут изрядно помотать нервы перед тем, как выпить жизнь. За мной сюда увязался. Обычно они дальше четвертого круга не суются, но этот настырный попался. Или очень голодный.

   Незнакомец даже говорил медленно и через силу. Он потер лицо ладонями, и Катарина заметила свежие царапины и слегка обугленные заклятием развоплощения пальцы. Даже серебряные кольца почернели. Ему пришлось много, очень много колдовать сегодня... Катарина закусила губу. Ни о каких кругах упоминаний в библиотеке не встречалось.

   — Четвертого круга?

   Он посмотрел на нее, словно впервые увидел. Точнее, чуть более внимательно рассмотрел.

   — Вы раньше не были в Пустошах? — Она кивнула, и он неодобрительно покачал головой, но продолжил: — Мы делим Пустоши на рабочие круги. Всего их пять. Чем ближе к центру, тем опаснее и непредсказуемее твари там встречаются. Пятый — относительно безопасный, здесь излучение почти иссякает, мы как раз сейчас на краю.

   Катарина стояла задумчивая, не решаясь дальше лезть с расспросами. По всему выходило, что она вообще ничего толком не знает о Пустошах. И не потому, что легкомысленно отнеслась к поездке, нет. Просто о них почти не упоминали на «большой земле». Некроманты работу выполняли исправно, и нежить отсюда не терроризировала людей, только раз в полгода-год газеты истерически разражались шокирующими сенсациями об очередном наплыве тварей на соседние города и села, героически остановленном работниками лопаты и осинового кола. Но это нисколько не оправдывало Стеллу, которая ехала в составе большой экспедиции и могла бы и предупредить. А то половина гостей точно не доедет. А вот интересно, как суженый-ряженый собрался транспортировать будущую тещу? Мать у Стеллы, конечно, боевая тетка, но против умертвий Катарина бы на нее не поставила.

   Заметив ее состояние, незнакомец сжалился и указал на место напротив. Катарина послушно села, а он достал из сумки, висящей на спинке стула, затертую карту.

   — Василий. Петрович. — Скупо представился он и протянул руку для пожатия.

   Она приняла жест:

   — Катарина. Очень необычное у вас имя.

   — Да я не отсюда. Для наших мест обычное. По делам заехал на ваши погосты.

   Он аккуратно расправил карту на столешнице, подвинув тарелку к краю стола. Пометок в ней было не в пример больше, чем в их новенькой. Маг очертил пальцем кусок с Пустошами, и они разрослись на весь пергамент. Катарина с интересом смотрела на криво нарисованные тушью свежие круги, крестики и черепушки, на аккуратные значки башенок и подписи крошечным угловатым почерком. Василий ткнул в самый центр, где кривой усмешкой змеилась жирная линия с подписью «разлом».

   — Вот тут разлом, — озвучил он ее мысли. — Он фонит и питает всю нежить в округе. Это сторожевые башни, — палец ткнул в несколько пиктограмм с башенками, — они связаны и создают защитный контур. Типа барьера...

   — Барьеры и есть круги?

   — Да.

   — Получается, — подытожила Катарина, — нежить, вроде этого гештальта, может преодолеть барьеры до четвертого круга?

   — Вроде того. Чем ближе к центру, тем разнообразнее население. Но в первый круг и слабая нежить не суется. Из разлома частенько выползает... что-нибудь этакое, — он лениво мазнул пальцами по воздуху. — Твари из Пустоты не брезгуют поглотить и мертвечину, им только энергия нужна, вытянут из всего, чего можно и нельзя.

   — А нежить не брезгует и плотью, если сама плоть имеет, — закончила за него Катарина.

   Маг благосклонно кивнул, как учитель. Катарина смотрела на его пальцы и думала, в каком же круге побывал сегодня некромант. Он ее взгляд заметил, конечно же.

   — Второй. Застрял там с гнездом игошей. Как они вообще там завелись — вопрос... Не успевал до башни добраться, пришлось напрямик сюда. К полуночи доехал, спасибо Миросу, впустил по старой дружбе. А тебя сюда как занесло? На некромантку ты не похожа, а остальным тут делать нечего.

   — В Серп еду, — проигнорировала Катарина намек на второй вопрос.

   — О, Серп, прекрасный город-полумесяц, уж сколько жизней оборвал, — поэтически протянул он строку из старой некромантской песни. — Уже нашли проводника?

   Катарина покачала головой.

   — Нет. Надеялись здесь кого-нибудь найти, но пока не повезло. А вы...?

   — Нет, — уверенно качнул он головой. — Извините, но я и так загостился. Домой мне пора. Жена второй месяц тихим незлым матом поминает, чую скоро наколдует мне геморрой, чтоб в седло даже садиться не вздумал.

   Катарина усмехнулась простым радостям семейной жизни.

   — Тогда... Какой путь посоветуете?

   Он хрипло рассмеялся:

   — Только обратный, девочка. — Видя, как она сморщила носик, он опустил взгляд в карту. — Ну... чисто теоретически... Если все время держаться пятого круга... От башни до башни. И ехать только в течение дня... Может, что и получится.

   Он с сомнением почесал кустистую бровь и провел пальцем по самым крайним пиктограммам, рисуя невидимый маршрут.

ГЛАВА 2. Яблоня раздора

Безумству храбрых — венки со скидкой. (Древняя мудрость)

   Новый день начинался вполне сносно, пока Ярвен не спустился в зал завтракать. Низкие светлые тучи хоть и заволокли небо над Пустошами, но растеряли весь запал еще вчера, так что, дорога до Серпа в перспективе могла стать посуше. А еще ему удалось неплохо выспаться, и даже несмотря на то, что Мирос просил вчера подновить защитные чары в стенах, некромант чувствовал себя отдохнувшим.

   По его расчетам, междугородний омнибус с мадам Селеной и подружками невесты прибывал в Оннер только к полудню, а значит, у него было целых три часа, чтобы найти лошадей и переговорить с оружейником. Поэтому он бодро спустился вниз и слегка удивился царящей пустоте. Только за стойкой откровенно скучал Мирос, подобрав под себя сложенные руки, как большой кот, да в плафоне под потолком жужжала заблудившаяся муха.

   — Доброе, — поприветствовал Ярвен кивнувшего Мироса и подсел прямо к стойке на высокий стул. — А где все?

   Хозяин двора, обладавший потрясающе неэмоциональной мимикой, чуть поднял брови, что, вероятно, заменяло ему пожатие плечами.

   — Под Лароссом час назад повозка с людьми перевернулась, поехали помогать.

   — Все?! — изумился Ярвен. Из кухни высунула нос подавальщица и помахала ему ладошкой. — Доброе, Йана.

   — Ну как... — нехотя продолжил диалог Мирос. — Нежить на них напала. На повозку, я имею в виду. Они ж раскорячились, считай, посреди версанского погоста. А от дождя сам знаешь, мертвяки дюже беспокойные делаются. Повыползали, как дождевые черви. Вот, все наши и понеслись с улюлюканьем. Кто спасать, кто смотреть.

   Ярвен нахмурился и посмотрел на ясеневую дверь. Вся эта дорога шла через задницу кикиморы с самого начала, так что, он прикидывал вероятности, каковы шансы, что нежить доедает именно нужный ему омнибус и будущую тещу брата. Хотя, может, это и не так уж плохо? Интуиция подсказывала, что в данный момент невеста Вуорену дороже братских уз, и невеста эта расстроится. А следом и Вуорен подарок судьбы не оценит. Разве что лет через пять, когда появится первая плешь от семейной жизни.

   — Да не гоношись, — неправильно прочитал его задумчивость Мирос. — Туда уже человек пятнадцать умчалось, нежити-то на всех не хватит. Хоть по разочку бы пальнуть успели.

   — А что за повозка-то? — кисло уточнил он.

   — Да, которая в полдень обычно до Оннера добирается.

   Ярвен беззвучно застонал нецензурное. В этот момент Йана как раз принесла миску наваристой каши, бекон, кофе и яйца и поставила поднос перед некромантом, но испугавшись его страдальческого стона, поспешно отобрала. Ярвен хотел было возразить, но понял, что времени у него все равно нет, и только чашку кофе забрал с подноса. Ехать однозначно придется. Всадник не тяжеленный омнибус — полчаса туда, полчаса обратно...

   — Сделай мне пару бутербродов, и я поеду. Мирос, у тебя лошади остались свободные?

   — Ну... Как сказать. А тебе зачем? У тебя же Чертополох в конюшне.

   — Да. И три заказанные лошади в Ортасе. Но, если новости про омнибус разошлись по округе, то Винч уже передал их нуждающимся втридорога. Не хочу рисковать. Проверю, как вернусь. А сейчас надо забрать кое-кого с... версанского погоста, — пробормотал он, уже перестраивая планы.

   — Тогда только Роза.

   Ярвен поморщился. Розу, все кто знал эту скотину, давно переименовали в Козу. Белая, как первый несмелый снег, кобыла, была прекрасна как лошадиный ангел. И обладала отвратительным шипастым нравом: при любой возможности пыталась лягнуть или куснуть. Только что не бодалась за неимением рогов, спасибо богам за малые радости.

   — Да мне только до Ларосса и обратно.

   — А все равно только она одна осталась.

   — Я видел вчера Повилику и Росянку.

   — Так то вчера. А сегодня только Роза. Девчонка вчерашняя лошадей забрала.

   При воспоминании о вечернем приключении его губы сами собой изогнулись в усмешке, а затылок отозвался укоряющей легкой болью. Неслабо она его уложила.

   — Тоже поехала спасать людей?

   — Эта-то? Никак не пойму, парень, когда ты шутишь, а когда просто ерунду говоришь, — ворчливо признался Мирос, и Ярвен рассмеялся. — Она в Серп поехала. Почти сразу, как рассвело достаточно, чтобы видеть что-то дальше носа.

   — В Серп? Одна?

   Где-нибудь в другой части страны Ярвен этому бы не удивился. Но не сказать, что Серп был популярным направлением для путешествий у молодых девушек. Да и на некромага она не была похожа. Как и на безумную поклонницу некромантов или культистку Смерти, которых сюда иногда заносило в поисках острых ощущений и горячих знакомств. Один ее вопль чего стоил, когда она его рассмотреть успела. Их с Вуореном сестра так только при виде мышей орала. Живых.

   «Фу, некромант!»? А кого она тут рассчитывала встретить? Пресвятого Пантуфля? Или любовь всей своей жизни? Хотя, девчонка симпатичная, надо признать. И за словом в карман не лезет. Действительно, живая.

   — Не, не одна, — зевнул Мирос. — С ней подружка была. Поэтому обеих лошадей и забрали. То есть, купили. В залог. А то сомневаюсь я, что они обратно поедут.

   Ярвен напрягся. Главное правило некромантов гласило, что, если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так, да еще и не туда. А может, это было проклятие. Йана притащила с кухни бутерброды в вощеной бумаге и положила перед ним, трепеща длинными ресницами. Ярвен даже не заметил. Ни бутербродов, ни Йаны, ни ее роскошных ресниц.

   — Они в гостевую записывались?

   — А как же!

   Мирос передвинул поближе пухлый журнал с растрепанными желтыми страницами и ткнул в одну из записей.

   — Тысяча червей, — скупо прокомментировал Ярвен написанное любимой дядиной поговоркой. — Да вы издеваетесь.

   От досады тихий смешок сорвался с его губ. У него была одна довольно простая задача — перехватить трех гостей по пути на свадьбу и проводить в Серп, чтобы доехали живые и не по частям. Но он их еще не встретил, а уже всех растерял. Расползлись по всей пустоши, как восставшие подснежники по весне. Кажется, это новое личное достижение.

   — Что ж, будем надеяться, что тещу Вуорена еще никто не увел, — пробормотал себе под нос Ярвен.

   — Что? — не расслышал Мирос.

   — Я беру Козу.

   Ярвен не глядя сунул сверток с бутербродами за пазуху, одним глотком допил кофе и гибко соскользнул с места.

   — Ладно, — отозвался Мирос. — Только не подставляй ей ничего важного, парень.

   Ярвен покачал головой и рассмеялся. Но следуя наставлениям Мироса, подставил Козе то, что было не жалко — конюха. Тот с мерзкой кобылой не церемонился, затянул подпругу, как корсет на кокотке, и шлепнул по оскаленной морде мягкой кожаной перчаткой.

   — Забирай, — еще разок шлепнул конюх Козу по покатому крупу, выгоняя из стойла.

   Кобыла возмущенно заржала, но кусаться не стала: наверняка, решила отыграться на следующем человеке. Ярвен, уже предчувствуя заготовленную гадость, подавил соблазн попросить впридачу к лошади большущую перчатку конюха. Ее размер и правда успокаивал без слов — будто троллю на вырост.

   Ярвен, не зевая, перехватил покрепче и повыше поводья и потянул Козу к выходу. Она, разумеется, потянула некроманта обратно. Но безрезультатно. Конюх с праздным любопытством следил за их препирательством, привалившись к толстой перекладине. Точно с таким же видом в конюшню смотрел Чертополох, готовый к дороге.

   — Шевелись, несносная ты корова, — прошипел Ярвен, волоча ее по гладким доскам конюшни, усеянным золотистыми соломинками, и оставляя на полу чистую полосу. Проще было на руки взять, честное слово.

   Лошадь обидчиво взбрыкнула и, наоборот, рванула вперед, едва не вырывая поводья вместе с рукой, но не на того напала. Реакция у некроманта была отменная. И бурная. Он с силой дернул ее на себя, и в итоге они встретились практически нос к носу. Одинаково недовольные друг другом. У Ярвена пронеслась крамольная мыслишка просто свернуть ей шею и сделать прекрасное послушное чучело. Тот же Мирос только спасибо скажет: у него от Козы сплошные убытки. Завсегдатаи постоялого двора вообще половину покалеченных в Пустошах списывали на Козу, а не на нежить, и сложно было определить, где врут, а где жалуются. Поэтому после двадцатого покусанного Мирос прекратил проставлять эль бесплатно. Некоторые же предлагали вызвать к лошади демонолога, чтоб бесы обратно в адище уволокли это дьявольское отродье.

   Видимо, что-то из размышлений отразилось в его глазах, а может, лошадь наконец почуяла, привкус магии Смерти, которая пропитывала Ярвена как несмываемые духи. Морозный такой холодок с тонкой осенней горечью. Она стриганула ушами и примирительно фыркнула, кивая огромной головой.

   Ярвен вздохнул и ласково потер ладонью ее бархатную переносицу.

   — И чтоб больше без фокусов, — шепнул он ей и все-таки вывел понурую красотку из конюшни. — Иначе поедем в последний путь.

   В надежности и организованности Чертополоха Ярвен был уверен не в пример больше, поэтому нехотя влез в седло Козы, а своего коня подозвал жестом. Ярвен закрепил длинные поводья, чтобы не болтались и не мешали коню, почесал его между ушами. Всю дорогу Чертополох держался на полкорпуса позади, подстраховывая любимого хозяина, как сторожевой пес. В том числе от дурного нрава Козы. Обвешанный некромантскими амулетами массивный конь тоже производил впечатление, и она не дурила.

   Место крушения Ярвен увидел задолго до того, как добрался. Вокруг было черным-черно от некромантов, будто стая ворон-переростков слетелась на старое кладбище, галдит и пирует, но никаких признаков боя не ощущалось, только пепельный привкус магии упокоения в сыром прохладном воздухе. Мирос был прав, уничтожили нежить быстро. И старый погост, наверное, еще никогда не был таким благообразным. Лет пять никто из покойных пальцем не пошевелит, и неровен час, жрецы Светлого отстроят церквушку, чтобы застолбить себе божественное избавление.

   Омнибус уже вытащили из канавы и сейчас прилаживали колесо. Именно оно и стало поводом для остановки, неприятным, но не критическим. Маленькая толпа пассажиров, не больше дюжины, в окружении вещей стояла на обочине, наблюдая за работой кучеров и помощников. Они резко выделялись разнообразием цветов в одежде, что не так уж и трудно на фоне некромантов.

   По пути сюда Ярвен встретил с десяток спешащих в сторону постоялого двора всадников. Но среди них не было ни одной подходящей по возрасту на роль тещи женщины. Дорога же, как редкая нитка бус с бусинами Оннером, Ортасом и Лароссом, была одна. Так что, мадам Селена где-то здесь. Подъезжая, Ярвен начал присматриваться к толпе. Взор неотвратимо привлекала пухленькая женщина в розовой шляпке с кошмарной большой розой из шифона и в розовом платье в тон, еще добавляющем пышности формам. Руки ее покоились на ручке зонта-трости. Тоже розового. Она вся была похожа на праздничный кремовый торт среди поминок, а рядом громоздились чемоданы.

   «Это моя, точно моя, — подумал он обреченно. — Иначе счастье будет не полным».

***

— Давай остановимся, — беспомощно проныла Анита чуть поодаль, запрокидывая голову.

   — Ты шутишь? Мы полчаса назад останавливались.

   Катарина повернулась к ней, что было не слишком удобно в седле. Но подруга только по-детски сморщилась.

   — Мне нужно в кустики.

   Катарина изогнула бровь и повернулась обратно к дороге. Впереди на много километров дальше, прямо до горизонта, простиралась безжизненная цветастая пустыня. Точнее, конечно, тундра. Редкая мелкая растительность, жесткая и суровая, покрывала неровные просторы, как узорчатый ковер. Иногда пейзаж разбавляли кривые стволы мертвых деревьев и блестящие небольшие зеркала черной воды, но чаще взгляду не за что было зацепиться, и он бесконечно блуждал по ярким просторам. Здесь было очень красиво. Если забыть, насколько опасно.

   Когда-то очень давно, пару веков назад, еще до разлома, здесь были вполне плодородные земли, приграничные города и деревушки, с шелестящими полями злаков. И жизнь. А потом от разлома, как инфекция, расползлась некроэнергия, вытягивая эту самую жизнь даже из земли, заковывая почвы вечной мерзлотой, превращая их в болота и камень. Так поля стали урочищами и пустошами. Потом — Мертвыми пустошами. И вот теперь это лишь край лишайников, стертых временем и ветрами руин и сторожевых башен. И нежити. Днем — ленивой, медлительной и трусливой, да. Но все-таки...

   — Здесь нет кустиков, — поддразнила Катарина, отвлекаясь от созерцания неземных пейзажей на более насущную проблему. — Может, потерпишь до ближайших?

   — Ближайшие будут только у башни, знаю я тебя, а мне нужно сейчас.

   Если говорить на чистоту, Катарина не была уверена, что даже у башни растет что-то выше лишайников. Но делиться подозрениями не собиралась.

   — А надо было меньше чая пить, — не могла не уколоть она.

   — Вот, и не пей. А меня на лошади растрясло. Не могу уже. Все, приехали.

   Больше не слушая нравоучения, Анита остановила лошадь и спрыгнула на тракт. Хоть дорога и была утоптана и некогда даже засыпана камнями, все равно грязи местами было по щиколотку, поэтому в стороны от торопливых шагов полетели жирные брызги. Анита не обратила на это внимания и рванула к еще более сырой обочине. Катарине ничего не оставалось, как остановиться тоже.

   — Осторожнее там, а то некромышь укусит.

   Анита засмеялась и возмущенно завопила:

   — Не смеши меня, я сейчас лопну! Или упаду!

   Катарина прикусила губу и пропела старую детскую песенку:

   — О, боги, что за гадость, мышь в штаны забралась...

   Анита беспомощно всхлипнула, но руки у нее были заняты спущенными штанами, иначе точно бы кинула в подругу какой-нибудь камешек. Катарина потянула короткий воротник куртки повыше и выдохнула облачко пара. Погода совсем не напоминала конец июля, скорее уж сентябрь. Низкие тучи плотно висели над Пустошами, будто с места не трогались, а воздух наполняла влага, оседающая на волосах и одежде.

   Света облака пропускали мало, и казалось, что уже вечереет. Просто стоять на пустой дороге нервировало. Катарина не замечала этого, пока они двигались, но сейчас у нее было ощущение, что за ней следят. И что сама земля тянет из нее силы и тепло. По спине прошел неприятный липкий холодок. И она обернулась, как загнанный зверь.

   Пустошь молчала. Пустошь замерла и ждала. О, боги, да практически обещала добраться, как только представится шанс...

   — Анита, шевелись, я не хочу ночевать на этой чертовой дороге, — Катарина постаралась сказать это с улыбкой, но натянутые панические нотки все же просочились в голос.

   Она коснулась длинного кинжала у пояса, пальцы нащупали холодные серебряные руны на ножнах. Кинжал — слабенькое средство защиты, зато немного успокаивающее тревогу и с серебряным покрытием. Но если случится что-то серьезное, рассчитывать придется в основном на магию и скорость лошадей. И на удачу.

   Катарина мысленно прикинула карту, пытаясь сообразить, как далеко они уже забрались. Несколько часов они ехали вдоль границы круга, как и советовал ее полуночной собеседник. По вчерашним расчетам, к полудню дорога должна была уже разделиться и свернуть к первой башне. Но развилку они пока не встретили, а проехать мимо просто не смогли бы — дорога-то одна. Наверняка задержались из-за Аниты, которая просила третью остановку за утро.

   — Да все уже, все, — кряхтела Анита, звеня пряжками и застежками. — Еще двух часов нет. Остановиться еще раз десять можно.

   — Но не нужно. Я отниму у тебя чай.

   — Это не чай, это последняя радость в жизни, — шмыгнула носом Анита, забралась на лошадь и сразу потянулась к термосу восполнить водный баланс. — Я без него вообще окочурюсь от холода. Кстати, а когда мы пообедаем? Только не говори, что в башне.

   — Тогда не скажу.

   Ощущение чужого взгляда сделалось совсем нестерпимым. Будто за ней уже кто-то стоит, дыша в затылок. Катарина поддалась эмоциям и развернула лошадь по кругу. Спокойная и осторожная Повилика стриганула ушами и вздрогнула. Катарина потянулась и погладила ее по шее.

   — Мне тоже не нравится здесь, девочка.

   Анита закупорила бутыль и обернулась, поддавшись общему настроению. Пустошь окружила их безмолвной пустотой.

   Катарина сглотнула и подобрала поводья:

   — Поехали уже. Надо быстрее найти этот поворот.

   — Да подумаешь, не этот поворот, так следующий.

   — Я хочу быть уверена, что мы успеем до темноты.

   — Так надо было брать проводника, — ворчливо надавила на больное Анита. — Если бы не твоя дурацкая гордость...

   — Да, она у меня есть, — огрызнулась Катарина, посылая лошадь вперед. — Может, в башне проводника найдем.

   — Ты уже про Оннер так говорила.

   Катарина и сама уже соглашалась, что слегка погорячилась, но признаваться вслух не собиралась. Тем более, до сих пор, кроме разыгравшегося воображения, им ничего не доставляло хлопот. Ну, может, еще излишняя любовь Аниты к чаю...

   — Ой, подумаешь, под лестницей растянулась при свидетелях, с кем не бывает, — продолжила Анита. — Зато нормально бы поехали напрямик, а не этими волчьими тропами. Глядишь, еще б и на лошадях сэкономили.

   Катарина слегка покраснела. То, как именно, вернее, на ком, Катарина растянулась, Анита не видела, а просвещать ее не возникало желания. Этот позор она заберет в могилу, даже, если сойдет туда по собственной глупости.

   — Вообще не понимаю, чего тебе...

   Катарина скорее почувствовала, чем увидела опасность. Тень, едва замеченная краем глаза... И ощущение беды навалилось на нее резко, как ледяной поток водопада, просто обрушилось и все. Еще не совсем понимая, что происходит, она резко пришпорила лошадь и рванула к горизонту, как ужаленная.

   — Ты чего...

   Анита, не вполне разобравшаяся, что случилось, замешкалась, растерялась, и просто последовала примеру, ударив по бокам Росянки каблуками. Только через пару ударов сердца она обернулась и задохнулась от мгновенно выбившего дух ужаса — с обеих сторон дороги за ними целенаправленно стекались черные горбатые твари, бегущие как бабуины.

   — Сейчас же день! — крикнула Анита.

   — Им это скажи!

   Катарина крепко сжала зубы и пригнулась к лошади, лихорадочно соображая, что делать. Подгонять Повилику не приходилось — она и сама чуяла нежить на хвосте. Нет сомнений, их выслеживали уже некоторое время. Что это за звери? На ум почему-то не приходило ничего похожего. Слишком приземистые для гулей, слишком тощие и гладкие для волколаков... Что это, некромант их побери?

   — Кто это такие, вообще? — Анита тоже задавалась сакраментальными вопросами, гоня Росянку, как бесноватую.

   — Остановись и спроси, — зло фыркнула Катарина, не сбавляя хода.

   Катарина обернулась. Неопознанные твари неслись по дороге, разбрызгивая грязь. Она уже даже видела их алые глаза, горящие неутолимой жаждой крови и чужой жизни. Ее бросило в жар. Черта с два! Желанная развилка показалась впереди большим заметным столбом с табличкой.

   — Скоро развилка! — крикнула она Аните.

   Анита подняла голову от шеи лошади. И вдруг потянула повод вправо, и Росянка послушно соскочила с дороги.

   — Нет! — почти взвизгнула Катарина в спину быстро удаляющейся Аните, которая решила срезать путь. — Там болота!

   Выбора не оставалось. Только рискнуть. И она понеслась следом за подругой. Повилика летела по мхам и лишайникам, как стрела, из-под копыт брызгали мелкие цветы и листья, ветер рвал волосы Катарины и выл в ушах от ужаса. Катарина больше не смотрела назад, сердце и так выпрыгивало из груди в такт ударам копыт Повилики.

   До побочной дороги оставалось всего ничего.

   Вот только дерево обогнуть, торчавшее из мерзлой сырой земли, как выбеленная временем рука скелета-гиганта...

   И вдруг... Анита коротко вскрикнула. Росянка рвано скакнула в сторону, резко меняя траекторию. Анита неловко подпрыгнула мячиком на седле и мгновенно скатилась вниз с воплем. Она буквально плюхнулась в грязь, а ее нога запуталась в стремени. Лошадь все еще скакала вперед, поэтому протащила ее по черной грязи, прежде чем Анита выпуталась, извиваясь, как змея. Все это заняло какие-то секунды, Катарина даже не успела рассмотреть все в деталях.

   — Хватайся, — крикнула Катарина и свесилась с седла, намереваясь поймать Аниту за талию.

   Та поднялась, но, похоже, ее крепко оглушило. Анита замедленно протянула к Катарине дрожащие и ослабевшие руки, уцепилась и... не смогла запрыгнуть. Отяжелевшее тело не послушалось. Вместо этого она неосознанно дернула Катарину, они потеряли равновесие, и обе свалились обратно в грязь.

   Росянка и Повилика, подгоняемые ужасом и духом нежити, припустили, больше не обремененные тяжестью всадниц. Фора, которую дали лошади, стремительно сокращалась.

   — Проклятье!

   Катарина вскочила, подняла Аниту под мышки, как мешок с мукой, и побежала со всех ног к дереву. Мокрая заболоченная почва чавкала и чмокала, будто престарелый сластолюбец, пытающийся удержать и поцеловать, хватала за сапоги, но сейчас и все демоны Пустоты не смогли бы остановить Катарину. Бегать она любила, и теперь бежала как в последний раз, показывая лучший результат по скорости. Анита за ее спиной тоже бежала как в последний раз — задыхаясь, срываясь на хрип и почти разваливаясь на куски.

   На дерево Катарина взлетела, как кошка, даже не успев до конца оценить, настолько хороша эта мысль. Еще пара минут — и им что на земле, что на дереве хана. Аниту она практически за шиворот втянула следом, и та от страха продолжила карабкаться выше. Катарина поднялась еще на пару толстых ветвей и замерла, прижавшись всем телом к стволу. Адреналин бурлил в крови, обостряя восприятие, она дрожала, как натянутая пружина.

   Твари быстро преодолели расстояние, которое их разделяло, и закружили под деревом, рыча и истекая зеленой слюной. Их было шесть. Наконец у Катарины было и время и возможность налюбоваться ими вволю. Зрелище ни малейшего удовольствия не доставило. Твари обладали темно-серыми коренастыми и безволосыми телами с тонкими изогнутыми лапами, крупными сплюснутыми мордами со складками кожи, в которых утопали светящиеся алые глаза, и нетопыриными подвижными ноздрями. Они жадно принюхивались, рыли землю, пытались прыгать на гладкий ствол, царапали его черными когтями, но не доставали до нижних веток и только хрюкали и рычали, захлебываясь слюнями.

   — Что это за мерзость? — Анита тоже зачарованно смотрела на нежить.

   — Понятия не имею.

   На курсе травников некромантию не преподавали, и боги милостиво лишили Аниту радости познакомиться поближе с разнообразием форм жизни и смерти. Катарина же честно отзубрила вводный курс на четверку из жалости, но ничего подобного в учебниках не припоминала. Впрочем, какая разница, как именно называют чудовище, которое пытается вас сожрать?

   Катарина обнялась со стволом покрепче, фиксируясь на месте и освобождая руки, и начала вспоминать плетение универсального упокоения. Прыгающие снизу бешеные морды немного отвлекали, но Катарина пыталась вспомнить правильное движение. Зачерпнуть воздух плавно и быстро, добавить заклинание и... Как же там в конспектах было?

   — Там что-то розовое! — завопила Анита, болтаясь на макушке дерева.

   Катарина отвлеклась от увлекательных практик и посмотрела в сторону, где ждал их опрометчиво покинутый дом. От горизонта действительно приближалось что-то большое и розовое, трепеща на ветру.

   — О, боги, это еще что за кошмар?

   — Не знаю, но оно летит сюда.

   На краткий миг девчонки забыли даже о тварях под ногами, сосредоточившись на жутком видении. А потом у розового миража начали вырисовываться более понятные очертания. Потом отделилось бело-черное пятно рядом.

   — Да это же человек! — выдохнула Анита. — Два человека!

   — Но почему... в розовом?

   — Какая разница? Эй! Сюда! СЮДА!

   Анита орала во всю глотку, размахивая руками. Потом стянула шарф и замахала уже им над головой, как черным пиратским флагом.

   — Не думаешь, что не слишком гуманно звать сюда людей?

   — Пусть лучше ими закусят, чем нами, — прагматично заявила Анита, продолжая махать. — Сюда!

   Ее явно заметили. Но отреагировали довольно странно. Яркая вспышка зеленого света с золотыми искрами будто взорвалась за спиной розового видения. Грянул гром. И розовое нечто стало приближаться от горизонта еще быстрее. С заполошным чисто женским воплем и истерическими причитаниями.

   Катарина обескураженно хлопнула глазами, обнимаясь со стволом. Она совершенно не понимала, что происходит. Даже твари внизу отвлеклись от выжидания, когда они с Анитой опадут с яблони, как перезрелые ранетки, и обернулись к источнику мерзкого звука, сбившись в стаю. Катарина глазам не верила! Да это же... На дерево во весь опор неслась толстая тетка в развевающемся розовом платье и в шляпе. И неслась она на большом боевом коне, увешанном некромантскими цацками и какими-то чемоданами и сумками. А еще она истошно орала, перемежая ор с молитвами и с «ой, батюшки». Тетку преследовали стая тех же тварей, что сидела под деревом, и некромант на белом брыкающемся коне. Очень знакомый Катарине некромант!

   — Мамочки, — всхлипнула Анита с широко распахнутыми глазищами.

   — Папочки, — машинально поддакнула Катарина.

   Тетка катастрофически приблизилась к дереву, и ее озарила еще одна мощная вспышка заклинания. Таран не удался. Под грохот разряда магии, несмолкаемые вопли, кобылье ржание и душевную брань некроманта тетка пролетела мимо яркой кометой и унеслась дальше бороздить просторы Пустошей. Следом проскакала белая дурная кобыла. Уже одна. Но все так же брыкающаяся в воздух и ржущая.

   Анита обернулась им вслед.

   — А где?

   На ее вопрос ответили следующие мощные и громкие вспышки заклинаний — зеленые и серые, перемежаясь с облаками серебристой пыли, в которую превращалась пораженная ударом нежить. А потом некромант выпрыгнул из скопища нежити к дереву и оттолкнулся ногой от гладкого ствола, взлетая вверх. Он уцепился руками за нижний сук, легко подтянулся и сел. Дерево жалобно заскрипело, и Ярвен подвинулся к основанию ветки. Он выдохнул и с обаятельной улыбкой посмотрел вверх. К рычанию тварей снизу прибавилось рычание Катарины сверху.

   — Добрый день, дамы! Прекрасная погода для прогулки сегодня, не находите? — галантно уточнил некромант.

   Нежити, кстати, тоже прибавилось. Количественно. Вместо шести, их поджидало уже восемь отвратительных рыл. Остатки еще пяти валялись на красочном ковре лишайников. Одна из тварей прыгнула и едва не вцепилась в сапог Ярвена, так что, он взобрался на ветку выше и почти сровнялся с Катариной. Она прожгла его испепеляющим взглядом. Но некромант не испепелился. Вот, если бы она добавила пару заклинаний...

   — Опять вы! — возмущенно приветствовала его Катарина.

   — Как тесна Пустошь, правда? — нисколько не смутился он.

   Откуда-то сверху донеслось хихиканье Аниты. Откуда-то снизу вторил ей голодный скулеж нежити.

   — Настолько, что во всей Пустоши вы не нашли себе другого дерева? — продолжила ругаться Катарина. — Это наша яблоня! Найдите себе другую!

   Вокруг, как назло, больше ни одной чахлой осины не наблюдалось. Ярвен демонстративно обвел просторы рукой, как заправский экскурсовод. Посмотрите направо, посмотрите налево... И везде одно и то же — Пустошь.

   — Поверьте, нам всем здорово повезло найти эту.

   — А вы еще поищите, — уговаривала Катарина с великосветским оскалом.

   — Уступаю эту честь прекрасным дамам, — ответил Ярвен с достоинством, устраиваясь поудобнее на ветке.

   — Меня все устраивает, — заверила Анита с макушки яблони, с которой уже почти сроднилась.

   Катарина вероломство подруги восприняла нормально — как кровную обиду. Но сдаваться не собиралась.

   — А меня — нет! Будьте джентльменом и уступите дерево. И вообще, вы же некромант, это ваш долг и профиль — сражаться с умертвиями. Или вы так себе некромант?

   Ярвен на яд в ее голосе не отреагировал. У него был иммунитет и от более смертоносных вещей, чем слова обиженной девчонки.

   — Достаточно хороший, чтобы понимать, когда в драку лезть не стоит. Так что, если вам на месте не сидится, можете проявить инициативу.

   Катарина прищурилась. Непрошибаемость некроманта выводила ее из себя до кровавых зайчиков в глазах. А расслабленная самоуверенная улыбочка доводила до бешенства даже этих зайчиков. Хотелось размазать ее чем-нибудь тяжелым по этому красивому лицу. Катарина поджала губы и по-детски спихнула наглеца ногой с ветки.

   Ярвен такой подлости не ожидал даже от нее, поэтому успел только выругаться за краткий полет и приземлиться, как кошка, среди обалдевшей от счастья нежити.

   — Кати! — испуганно ахнула Анита.

   Катарина тоже крикнула бы свое имя, когда осознала, что сделала, но это все равно не помогло бы и не вернуло бы время назад.

   Нежить кинулась. Но в тот же самый миг Ярвен пригнулся, пропуская сразу двоих тварей мимо себя, перекувырнулся, пробежал несколько шагов и развернулся к стае уже с мечом. Клинок блеснул серебром и черными рунами, а потом Ярвен ударил нежить магией. Одно легкое движение, будто случайное, будто наотмашь, и серая пелена с его пальцев лезвием прошла по первым атакующим умертвиям. Они буквально взорвались облаками серой пыли. Воздух наполнился запахом тлена и паленых костей.

   Никогда прежде Катарине не доводилось видеть работу некроманта так близко. Не разборки студентов и преподавателя с раздаточным материалом, а настоящую работу. Он был сосредоточен и невероятно быстр. Его лицо освещали всполохи смертоносной магии, отражаясь в холодных глазах и окрашивая волосы на краткий миг разными цветами. Зеленый-красный-голубой-серый-зеленый-голубой... И так по кругу. Снова и снова. Грохот разрядов энергии сотрясал Пустошь так, что уши закладывало. Кровь Катарины буквально застыла, по венам словно побежала