Трудовые будни его котейшества. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Вас страшит туманное будущее? Вы хотите узнать, какие испытания готовит вам судьба? Подозреваете соседку в наведенной порче? Полагаете внезапно вспыхнувшие чувства результатом приворота? Желаете снять венец безбрачия? Обратитесь в "Салон его котейшества". Наш опытнейший специалист Базилевс непременно поможет и решит все ваши проблемы. Диплом? Ах, что вы, кого волнуют такие мелочи! Хвост, уши и усы – вот лучшие документы честного кота!

    Алиса живет честно, тихо и скромно. Гадает на картах, заглядывает в хрустальный шар и проводит вечера вдвоем с котом. И никто даже не догадывается, что вовсе она не Алиса, а кот ее – не совсем кот. Но однажды прошлое вернется и заставит осознать простую истину: от себя не убежишь.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Некоторые люди – просто чемпионы по пляскам на граблях, – элегически заметил Баська, зевнул во всю зубастую пасть и растянулся на подоконнике, свесив полосатый хвост. – Попросту говоря, идиоты.

    Я согласно кивнула, пусть и не одобряла столь грубые высказывания. Только что нас покинула клиентка, возжелавшая выйти замуж в очередной раз. Если точнее, то в пятый. И каждый – каждый! – ее супруг являлся точной копией предыдущего. Томный бледный юноша, хрупкий и изящный, непризнанный гений со взором горящим. Различались они разве что избранной стезей: первый малевал ужасные картины из цветных хаотично разбросанных по полотну пятен, второй писал стихи без ритма и рифмы, третий сочинял музыку, от которой уши выкидывали чудный фокус: сами собой сворачивались в трубочки. Четвертый мастерил скульптуры из гнутой проволоки и бутылочных осколков, а нынешний жених решительно покорял театральные подмостки. Как с гордостью заметила клиентка, режиссер заметил яркий талант и доверил ему роль со словами. Правда, реплика была всего одна, но это ведь только начало!

    Мне не требовалось заглядывать в хрустальный шар и раскидывать карты, чтобы понять, чем закончится эта история. Как и его предшественники, все, как на подбор, провинциалы без гроша в кармане, будущий супруг номер пять обживется в столице, обзаведется знакомствами, отъестся на дармовых харчах, обновит гардероб в соответствии с последними веяниями моды. И все это за счет наивной, но очень обеспеченной возлюбленной. А потом растворится в туманной дали, оставив лишь записку, полную пафосной чуши о том, что для творческих мук необходимы страдания, а счастливая семейная жизнь его оных страданий лишает. Подобный сценарий повторился уже четыре раза, и пятый будет отличаться разве что мелкими деталями.

    Все мои попытки осторожно предупредить влюбленную даму оказались бесплодными. Она пришла в салон, чтобы услышать предсказание удачного замужества, и твердо рассчитывала получить желаемое.

    Что мне оставалось? Я пообещала ей пламенную страсть и незабываемые эмоции – о, их гений номер пять точно обеспечит супруге с лихвой! И отделалась смутным предсказанием о том, что клиентка станет для своего подопечного, тьфу, муженька подлинной музой. С тем она и удалилась, крайне довольная, покачивая необъятными бедрами. Ей бы обратить внимание на кого-нибудь более приземленного, но мистрис Лейтон, возглавлявшая крупнейший торговый дом города и ловко ведущая унаследованные от отца дела, эта зубастая акула бизнеса, в вопросах любовных отличалась редкостной непрактичностью.

    – Может себе позволить, – поделилась я с Баськой мыслями. – Она себе десяток таких мужей прикупит и еще одиннадцатого на сдачу прихватит. И ее счет не слишком уменьшится. И вообще, должны же быть у солидной деловой дамы маленькие слабости.

    Баська опять зевнул. Вообще-то назвали его поистине царским именем – Базилевс, но на Басю он тоже откликался охотно. Правда, далеко не всем позволял такую фамильярность.

    Я стянула парик и скинула черную кружевную шаль. День выдался жарким, так что париться под маскировкой лишние минуты желания не было. А у нас с Баськой сейчас законный отдых, обеденный перерыв. Следующий клиент только через два с половиной часа, так что можно прогуляться до небольшого кафе на соседней улице, где готовят восхитительные блинчики.

    Увы, планам не суждено было осуществиться. В дверь робко поскреблись, и София, недавно нанятая на место администратора, просунула в щель курчавую голову.

    – Простите, госпожа Эрия, там к вам пришли.

    – Клиент? – вздохнула я и потянулась за париком.

    Почему-то люди не слишком доверяют бледнокожим синеглазым блондинкам в плане предсказаний. Жгучие смуглые брюнетки видятся им более подходящими для роли гадалок. Ну а я – я соответствую чужим представлениям, вот и все. И имя Эрия, разумеется, придуманное. Звучит куда более внушительно, чем родное Алиса. Есть в моем псевдониме нечто этакое, мистическое и даже потустороннее. Роковое. А Алиса – что Алиса? Скромная девочка с мечтательными глазами и пепельными волосами, нежная и застенчивая. К такой не придут за знаками судьбы.

    София замотала головой.

    – Нет, там это… инспектор!

    Баська так и подпрыгнул.

    – Из санэпидстанции? Опять у меня блох искать станет? Не позволю! Не дамся! Мр-ряу!

    При воспоминании о том, как этот паршивец оцарапал инспектора, настроение стремительно упало. А уж если вспомнить, в какую сумму в итоге вылилось замять скандал… м-да, о таком лучше не думать вовсе!

    – Если ты, негодяй хвостатый, опять нанесешь инспектору при исполнении повреждения средней тяжести, – зашипела я рассерженной змеей, – то я тебя…

    – Ой, да какая там тяжесть! – фыркнул пушистый нахал. – Подумаешь, пара царапин! Больше крику было!

    София прислушивалась к нашей перебранке с нескрываемым любопытством. Еще бы – она работала всего вторую неделю, и ту эпопею с оцарапанным инспектором не застала.

    – Нет, господин Базилевс, – обратилась она к Баське почтительно, а я поморщилась: нахальный комок меха и без того много о себе мнил. – Это не из санэпидстанции. Инспектор Торнльсон из полиции.

    – Мяу? – изумился Баська.

    А я так растерялась, что повторила за ним:

    – Мяу? Тьфу, то есть, что от нас потребовалось полицейскому?

    – Не могу знать, – пробормотала София. – Он не сообщил. Сказал, что дело срочное и важное. Вот! Так его пригласить?

    – Зови, – вздохнула я.

    А что делать? Не пустить инспектора – себе дороже выйдет. Еще вызовет повесткой, или заявится с конвоем, или устроит еще какую гадость. Признаться, вся доступная мне информация о методах работы полиции черпалась из прессы, а журналисты наших бравых правоохранителей отчего-то не особо жаловали.

    София кивнула и скрылась за дверью, а я показала Баське кулак.

    – Веди себя прилично, понял?

    Он раздраженно дернул хвостом.

    – Могла бы и промолчать. Что я, совсем дурак, что ли? Да и полицейский, надо понимать, блох искать не полезет.

    Я в задумчивости побарабанила пальцами по столу. Да, вряд ли блохи или отсутствие оных представляли интерес для инспектора Торнльсона. Как и хрустальный шар или колода потрепанных карт. Или огнетушитель и ведро с песком, на которых так настаивала служба противопожарной безопасности. Но зачем-то ведь полицейскому понадобился наш салон? Зачем?

***

Инспектор Торнльсон выглядел как ожившая девичья мечта: высокий широкоплечий блондин с правильными, пусть и немного грубоватыми, чертами лица и открытым взглядом голубых, словно весеннее небо, глаз. Я невольно залюбовалась, а вот Баська, подлец пушистый, расчихался.

    – Будьте здоровы, – машинально произнес инспектор.

    Глядел он при этом на меня, так что показать паршивцу кулак возможности не представилось.

    – Простите, – с некоторым недоумением произнес инспектор, – но как у вас это получается?

    – Что – это? – мрачно осведомилась я.

    Его высокие четко очерченные скулы слегка порозовели.

    – Ну, это, – неопределенный жест рукой, – с закрытым ртом?

    Ну вот, как только попадется красавец-мужчина, так сразу и подкидывает повод разочароваться! Неужели он подумал, что я это я чихаю? Да, похоже, именно так и подумал.

    – Это не она, – прогнусавил нахальный комок меха с подоконника. – Это я. Ап-п-п-чхи!

    К чести Торнльсона, подпрыгивать на месте и вопить: «Ой, говорящий кот!» он не стал. А ведь некоторые клиенты, не обладавшие столь похвальной выдержкой, именно так и поступали. А клиентки еще и норовили потискать Его Котейшество, вызывая тем самым высочайшее неудовольствие.

    – Будьте здоровы, – вежливо повторил инспектор. – А вы, простите, кто?

    – Бази… ап-п-п-чхи! Базилевс! Чем это от вас несет?

    – Баська! – ахнула я. – Ты что себе позволяешь?

    – А что? У меня ал… ап-п-п-чхи! У меня аллергия на цитрусовые! Ап-п-п-чхи!

    Нежно-розовый румянец инспектора погустел, приобрел красновато-багровый оттенок.

    – Простите.

    – Ап-п-п-чхи!

    Я не выдержала, встала, подхватила усатого нахала на руки и вышла в приемную.

    – София! Присмотрите за ним!

    – И молока, – тут же встрял Баська. – Молока пусть нальет. За вредность.

    – За твою вредность тебе ничего не положено! – отрезала я. – Кроме, разве что, хорошего такого подзатыльника. Хочешь пить – вода в мисочке.

    И вернулась в кабинет, где инспектор оглядывался, не скрывая любопытства. Интерьер я подбирала такой, чтобы производил впечатление на клиентов прямо с порога. Темно-синие обои с крохотными серебряными звездочками, плотные чернильного оттенка занавеси, сейчас раздвинутые. Множество свечей в причудливых подсвечниках. Таинственные письмена на стенах – в темноте они загадочно мерцали.

    – Простите, а что означают эти знаки? – поинтересовался визитер.

    Я пожала плечами. Да ничего не означают, мы с Баськой их сами придумали, немало повеселившись в процессе!

    – Понятия не имею, – полиции лучше не лгать без особой надобности. – Вы пришли по поводу моей практики?

    Сейчас, когда он стоял близко, я уловила аромат его одеколона. Действительно цитрусовый с легкими древесными нотками, свежий и очень приятный. И что за сцену устроил Баська?

    – Что? Нет, госпожа Эрия…

    – Алиса, – перебила я. – Алиса Эйсвик. Эрия – мой псевдоним для клиентов.

    Взгляд Торнльсона скользнул на столик и задержался на парике.

    – Понятно.

    А он совсем не дурак, просто не ожидал встречи с говорящим котом. Не воспринял название салона серьезно, как, впрочем, и многие до него. Зато те, кто хоть раз у нас побывал, впечатлялись всерьез и надолго. И знакомым рассказывали, на что и был расчет.

    Денег на рекламу у меня, увы, не было. Дар вот имелся, но странный. Его можно бы счесть слабеньким, если бы не парочка тех случаев, вспоминать о которых я не очень любила. Так что мне требовалось нечто неординарное, такое, что выделило бы салон среди прочих и вызвало любопытство клиентов, заставило возвращаться их снова и снова. Так что звездой стал его котейшество Базилевс, и на вывеске появилось именно такое название: «Гадальный салон его котейшества». Звучит, правда ведь?

    – Так вот, мистрис Эйсвик…

    – Мисс, – опять перебила я. – Я не замужем.

    Могу поклясться недельной выручкой, взгляд инспектора потеплел, стал заинтересованным, и интерес этот не имел ничего общего с профессиональным!

    – Мисс Эйсвик, мне нужно задать вам несколько вопросов. Позволите?

    – Да, конечно, – спохватилась я. – Присаживайтесь, инспектор.

    Он занял то место, где обычно располагались клиенты, и я невольно усмехнулась: те тоже ожидали от меня ответов на вопросы.

    – Чай, кофе?

    – Благодарю, но нет, мисс. Прошу, взгляните сюда. Узнаете ли кого-нибудь из этих людей?

    И разложил на столе три фотокарточки.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Признаться, мне стало не по себе. И первую карточку я взяла осторожно, с опаской, за уголок. А ну как инспектор ждет от меня опознания трупов по фото? К счастью, мужчина на снимке был вполне себе жив. Во всяком случае, в тот момент, когда фотографировался. А вообще на сегодняшний день – увы, но нет. Дар у меня хоть и невелик, но такие вещи настоящая гадалка всегда чувствует. И нет, никогда прежде мне солидного господина с намечающимися залысинами и объемным брюшком встречать не доводилось. Или же встреча оказалась настолько мимолетной, что господин не остался в памяти даже крохотной зацепкой.

    – Нет, этого не знаю.

    И уже увереннее подхватила второй снимок. Совсем молоденький юноша, мальчик даже. Хрупкий, изящный, светловолосый, с тонкими чертами лица и большими серыми глазами. Он смотрел серьезно, без улыбки. А вот он до сих пор живой и здоровый, если вылечил больной зуб, то и вовсе ни на что не жалуется.

    – И этого тоже.

    Взяла третий снимок – и вздрогнула невольно.

    – Нет, не помню.

    Кажется, мой голос прозвучал достаточно равнодушно. Во всяком случае, не сводивший с меня взгляда инспектор ничего не заметил.

    – Значит, вы ничем не можете нам помочь?

    – Простите, – решилась я после нескольких мгновений колебания, – а почему вы ищете этих людей? Они совершили что-то плохое?

    – Не имею права распространять информацию, – казенно отозвался инспектор. – Тайна следствия. Мисс Эйсвик, скажите, а не замечали ли вы в последнее время чего-нибудь подозрительного? Странного? Необычного?

    Я задумалась.

    – Так сразу и не припомню. Ну, вот мистрис Джейн – простите, инспектор, называть фамилии мне бы не хотелось – обычно гадает на старшую дочь, а на днях попросила сделать расклад на супруга. Понимаете, она желает выгодно выдать дочь замуж, а тут заподозрила, что муж ей изменяет. Но, наверное, это не то, что вам нужно. Или мистер Томас – он приходит перед каждой крупной сделкой и уже давненько не появлялся. Но это тоже еще ни о чем не говорит, он мог просто уехать на курорт, ведь скоро лето. Еще есть постоянные клиенты из игроков, но я соблюдаю законы и не сообщаю, на какую лошадь ставить на бегах, не говоря уже о рулетке в казино.

    – Зачем же тогда они приходят? – заинтересовался инспектор.

    – Хотят знать удачные и неудачные дни. Это разрешено.

    Торнльсон кашлянул.

    – Это все, кхм, весьма интересно, но вы правы, к делу отношения не имеет. Мне бы хотелось услышать о чем-нибудь, не связанном с салоном. Странное происшествие на улице. Наезд автомобиля, например. Разбитый фонарь. Выбитое стекло.

    – Нет, ничего такого, – твердо ответила я.

    – Бурная ссора под вашими окнами? Драка?

    – Нет. Район у нас тихий, спокойный.

    Даже, пожалуй, респектабельный. Нет, конечно, не самый дорогой в столице, но окружавшие салон конторы выглядели солидно, двери их украшали медные таблички, а клиентуру составляла публика обеспеченная. Дверь в дверь с нами находилась нотариальная контора с полуторавековым опытом, чуть поодаль – брачное агентство, а через дорогу – агентство по найму прислуги. В свое время мне пришлось приложить немало усилий, чтобы снять здесь помещение, да еще и небольшую собственную квартиру на втором этаже. Пришлось продать те немногие ценности, что остались от мамы. Баська отнесся к начинанию скептически, но я верила – нет, даже не в свои силы, а в любовь людей к разного рода экзотике. И не прогадала: кот-предсказатель вошел в моду в определенных кругах. Пусть поначалу нам и пришлось туго, но мы справились. Вон, даже администратора в салон наняли, а до того – и приходящую уборщицу. Первые четыре месяца мне приходилось мыть полы самостоятельно.

    Инспектору Торнльсону мои ответы не пришлись по душе. И в хрустальный шар заглядывать не надо: вон, как хмурится, поджимает губы! Признаться, от шара только и пользы, что посетителей впечатляет, сама я, сколько ни вглядывалась в клубящийся внутри белесый туман, так ничего и не разглядела.

    Дверь осторожно приоткрылась.

    – Кто? – тут же вскинулся инспектор. – А, это ваш кот.

    – Мр-р-р, – подтвердил любопытный Баська.

    – Да ладно, приятель, я уже в курсе твоей особенности, забыл?

    – Бездомный пес тебе приятель, – меланхолично отозвался противный комок меха: фамильярности от посторонних наш Базилевс не переносил.

    Я ахнула, принялась что-то лепетать, оправдываясь.

    – Я не сержусь, мисс Эйсвик, – заверил инспектор. – Глупо злится на кота, все равно, что на младенца. Или на попугая, тот тоже говорить умеет, но ничего не соображает.

    Ну-ну. Кое-кто отлично так соображает и знает, что получит выволочку, стоит нам остаться наедине. Пушистый негодяй презрительно фыркнул и отвернулся.

    – Вот моя визитка, позвоните, если что-нибудь вспомните, хорошо?

    Я машинально кивнула. Понятия не имею, что могу вспомнить, но отчего же не пообещать? Вспомню – позвоню, непременно. Сейчас мои мысли больше занимал гневный монолог, который я намеревалась прочесть вконец обнаглевшему хвостатому чудовищу.

    – Обязательно.

    – Тогда до встречи, мисс Эйсвик.

    А голос-то мягкий какой, теплый, мягкий, глубокий, обволакивающий. И слышится в нем обещание и тонкий такой намек, настолько тонкий, что и не поймешь, вправду ли он позвучал или же некая мисс все сама себе напридумывала. И странное томление охватывает, и начинаешь ждать обещанной встречи, еще не распрощавшись.

    – До встречи, инспектор.

    Стоило Торнльсону покинуть мой кабинет, как из приемной тут же донеслось оживленное щебетание Софии. Администратор явно желала очаровать красавчика-инспектора. Ну, успехов ей. Я же занялась вопросом более насущным: воспитанием совсем утратившего связь с реальностью питомца.

    – Ты что себе позволяешь, нахальный клубок шерсти? Это тебе не желающая снять венец безбрачия клиентка, а самый настоящий инспектор полиции! Он в рот говорящему коту смотреть не будет!

    Баська дернул усами и фыркнул.

    – Не нравится он мне.

    – А он и не должен тебе нравиться! Не красивая банкнота с двумя нулями, а государственный служащий! Еще раз повторю: это с клиентами ты можешь изображать из себя капризное существо, только что выпавшее из астрала, на некоторых из них такие штучки действуют. А с чиновниками и полицией нужно вести себя серьезно. Сам понимаешь, стоит им только заподозрить, что ты неблагонадежный гражданин или нечестный налогоплательщик, утомишься доказывать, что это не так.

    – Презумпцию невиновности никто не отменял, – блеснуло эрудицией мое личное хвостатое наказание.

    – И мало кто применял! – огрызнулась я. – На практике, имею в виду.

    – Кстати, – Баська подозрительно сощурил зеленые глазищи, – вот ты заладила: полиция, полиция! А этот тип тебе удостоверение показал, а?

    И тут я была вынуждена признать свою оплошность.

    – Нет. А поинтересоваться мне и в голову не пришло. Думаешь, он самозванец?

    Базилевс со смаком потянулся, запрыгнул на подоконник, зевнул.

    – Думаю, – произнес несколько раздраженно, помахивая кончиком хвоста, – что кое-кто ведет себя излишне легкомысленно. И не прислушивается к советам мудрых компаньонов. Вот клиенты – те меня уважают, внимают, можно сказать, с раскрытыми ртами. Не то, что некоторые. Стоило на пороге показаться красавчику – сразу уши развесила.

    От такой несправедливости я только рот открыла. И не сразу нашлась, что ответить. Да что там слова – у меня горло перехватило от возмущения так, что и звука не выдавить. Пришлось прибегнуть к мерам серьезным и показательным: подхватить со стула бархатную подушечку, на которой обыкновенно и сидел во время сеансов наш предсказатель, и швырнуть прямо в наглую усатую морду.

    – Мяу! – выдал Баська и слетел с подоконника. – Чего швыряешься? На правду не обижаются!

    – Ах, на правду! Ты что это, хвост твой драный, тут понапридумывал?

    – И вовсе у меня не драный хвост! – оскорбился кот. – А очень даже ухоженный и пушистый! Я его, между прочим, по нескольку раз на день намываю!

    – А я, между прочим, не теряю разум от красавчиков! Тебе ли не знать?

    – Ладно, – тут же пошел на попятную Баська. – Ты просто растерялась. Так вот, в следующий раз будешь знать, что стоит для начала посоветоваться с умным котом. А не грозить ему голодом и лишениями, мр-ря! А теперь рассказывай, что понадобилось от нас этому Торнльсону – если он, конечно, на самом деле Торнльсон. В чем лично я уже сомневаюсь.

    Говорить правду не хотелось, так что я слегка покривила душой:

    – Он мне снимки каких-то типов показывал, расспрашивал, не замечала ли я чего необычного. Ну, вот пришлось его разочаровать.

    Но Баську не так-то легко обвести вокруг когтя.

    – И что за типы?

    – Откуда мне знать? – со всей возможной искренностью удивилась я. – Торнльсон сослался на тайну следствия.

    – Хм. А ты…

    Но что именно «а я» так и осталось невысказанным, потому что в дверь опять постучали, София приоткрыла створку, просунула голову и торжественным шепотом возвестила:

    – К вам пришли!

    – Опять из полиции?

    София разочарованно вздохнула, похоже, не отказалась бы снова увидеть красавчика-инспектора.

    – Нет, клиентка. Ей не назначено, но она очень взволнована и просит принять ее без записи. Обещает двойную оплату.

    Баська тут же оживился.

    – Мр-р, и почему эта милая дама до сих пор в приемной?

    – Звать?

    – Пусть заходит через пять минут, – решила я.

    И принялась за привычные уже действия. Когда через пять минут дверь робко приоткрылась, то кабинет слабо освещался горящими восковыми свечами. Пахло жасмином, сандалом и розовым маслом. Сквозь плотно задернутые шторы не проникал ни единый солнечный лучик. Таинственно мерцал на столе хрустальный шар, тускло поблескивали причудливые металлические штуковины. Об их истинном назначении я и сама не догадывалась, нашла как-то в крохотном магазинчике, торгующем всяким барахлом, и решила, что они выглядят достаточно загадочно. Рядом расположились две карточные колоды рубашками вверх и резная шкатулка из слоновой кости. За столом важно восседала госпожа Эрия, бледная брюнетка с пухлыми алыми губами, облаченная в темно-красный балахон. А на соседнем стуле умостился крупный полосатый кот, тут же уставившийся на посетительницу немигающим взглядом. Котяра разинул рот, демонстративно зевнул и произнес:

    – Проходите, дражайшая.

    Клиентка так и подпрыгнула на месте.

    – Ой! Говорящий кот!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Базилевс вновь широко, во всю пасть, зевнул, потянулся, выгнув спину. Посетительница наблюдала за ним во все глаза, а я тем временем рассматривала ее. Молоденькая, лет восемнадцати – двадцати, невысокая, пухленькая, но небольшая полнота шла ей удивительным образом. Уютная такая, будто теплая булочка с изюмом и ванильной сахарной пудрой. Миленькое личико, розовые губки сердечком, небольшая россыпь мелких веснушек на курносом носике. Огромные кукольно-голубые глаза. Светло-рыжие кудри выбивались из-под соломенной шляпки, модное платье цвета слоновой кости плотно охватывало грудь и талию, расширяясь от пояса колоколом. Девушка была хороша собой и, что очевидно, обеспечена. Я отметила и туфельки из мягкой бежевой замши на невысоком каблуке, и сумочку от известного модного дома, и скромный на вид браслет со вставками из перламутра. Кто-нибудь другой принял бы украшение за серебряное, но в действительности оно было из платины. Базилевса клиентка рассматривала с таким искренним наивным удивлением, словно с ней заговорила висящая на стене картина. Кстати, что именно изображено на этой мазне, я бы ответить затруднилась. Как по мне, то какие-то кляксы, черные, фиолетовые и почему-то золотые. Модное направление в искусстве, очень модное, да. Для натур настолько утонченных, что тоньше уже некуда.

    – А что вас так удивило, дор-р-рогая? – промурлыкал наш пушистый предсказатель. – Разве вы не знали, куда пр-ришли?

    – В салон, – растерянно ответила клиентка. – В гадальный салон.

    – Под названием? – подсказал хвостатый негодяй.

    Я незаметно пнула ножку его стула. Предложил бы даме присесть, невежда!

    – Ой! Но я думала… то есть… ну… что это так… ну… чтобы необычно…

    Значит, пришла не по рекомендации. Иначе точно бы знала, к чему быть готовой. И понимала бы, что название салона несет в себе определенный смысл.

    – Да вы мр-располагайтесь, – сжалился Баська. – И расскажите, что вас к нам пр-ривело.

    Она осторожно опустилась на краешек стула, уселась, сложив руки на коленях и выпрямив спину – ни дать, ни взять примерная ученица перед строгим директором.

    – Я… наверное, нужно для начала представиться, да?

    – Если пожелаете, – вкрадчивым голосом вступила я.

    – Ой! А как иначе?

    – Вы вольны назваться любым именем, каким захотите. Здесь не просят предъявить документы.

    Лишь бы расплатились настоящими купюрами. Но это условие осталось не произнесенным вслух.

    Клиентка немного поколебалась.

    – Хорошо. Меня зовут… Мари. Да, Мари. Можете обращаться ко мне так.

    – Мар-р-ри. А я – ведущий специалист салона, магистр-мр Базилевс.

    – О!

    Розовые губки приоткрылись. Я исподтишка в который за сегодня раз показала Баське кулак. А ну как девица спросит, магистром каких таких наук является сие хвостатое чудовище?

    Обошлось. Впечатленная Мари смотрела на самозваного магистра с величайшим почтением. Я кашлянула, привлекая к себе внимание.

    – А я – госпожа Эрия, о чем вам, вероятно, уже сообщили.

    – Моя помощница.

    Мари небрежно мне кивнула и вновь уставилась на Базилевса. Стянула шляпку, пристроила ее на коленях, жадно подалась вперед.

    – Вы ведь поможете мне, уважаемый магистр?

    С чем, интересно бы узнать? Или же она полагает, что прорицатели сами должны видеть, с какой проблемой заявился к ним клиент? Вынуждена разочаровать – так оно не работает. Возможно, где-то и существуют столь сильные одаренные, что с первого взгляда выложат кому угодно всю его подноготную, вот только в гадальных салонах такие специалисты подвизаться точно не станут. Их приберут к рукам спецслужбы – или кое-кто похуже.

    – Отчего же не помочь столь очар-мр-ровательной юной мисс? – мурлыкнул Баська.

    Я откинулась на спинку стула и предоставила ему вести диалог. Пока что котяра отлично справлялся. И если вам показалось, что меня задели его слова о помощнице, то вы ошиблись. С такими восторженными девицами, как нынешняя посетительница, подобный метод срабатывает вернее всего. Не просто кот-предсказатель, но кот, имеющий в подчинении личного человека – о, это производит впечатление! Хотя, как по мне, так личный человек, а то и не один, прилагался к каждому домашнему коту, просто мало кто из наивных девушек об этом задумывался.

    На щеках Мари выступил едва заметный в тусклом свете румянец.

    – О! Благодарю вас! – польщенно произнесла она.

    Я же раздраженно побарабанила пальцами по столешнице. Как, по ее мнению, мы должны ей помочь, если никто не спешит нас ввести в курс дела?

    – Так что у вас приключилось? – вкрадчиво спросил Баська. – Не несчастная любовь – я вижу, что вы пришли не потому, что влюблены безответно.

    За время работы салона он успел кое-чему научиться и порой важно заявлял, что мог бы работать частным сыщиком благодаря умению подмечать мелкие детали. Я всегда отвечала, что с радостью отпущу его на вольные хлеба, на что вредный комок меха надувался и не разговаривал со мной минут так десять. В случае особенно сильной обиды – и все пятнадцать. Но Мари даже не задумалась о том, какие выводы можно сделать из отсутствия кольца на пальце у столь юной особы – с женщинами постарше, кстати, можно и ошибиться, далеко не все они носят символ брака. Но молоденькая девушка, недавно вышедшая замуж, как правило, с гордостью демонстрирует колечко окружающим. И вид у нашей посетительницы жизнерадостный, что с несчастной любовью не вяжется.

    – О! А как вы узнали? Ну, что я не замужем и… Ой, простите! Вы ведь все это увидели, правда, магистр? Вам подсказали высшие силы? Вы правы, вы абсолютно правы! Я пришла к вам из-за призрака!

    Вот такого никто из нас не ожидал.

    – Вам докучает призрак? – уточнил Баська.

    А у меня с языка едва не сорвалось: «А причем здесь мы?». Существует, в конце концов, бюро по взаимодействию с неупокоенными духами, вот туда и следует обращаться, если в вашем доме завелось неучтенное привидение. Учтут, внесут в реестр и обяжут вести себя законопослушно и живым пакостей не устраивать, а нет – так быстро упокоят. И если кто думает, что с призрака спрос невелик, можно подмахнуть бумаги и потом вести себя как заблагорассудится, то нет. Сотрудники бюро – ребята серьезные, с ними шутки шутить не следует. Довелось мне как-то наблюдать их работу в одном старинном замке, впечатление осталось сильное.

    Мари опять отчего-то смутилась.

    – Нет, вы неправильно поняли, – пробормотала она, теребя застежку сумочки. – Не докучает, а… как бы сказать…

    – Да как есть, так и говорите, – подсказал Баська, убрав из голоса раскатистые нотки. – У вашего призрака документы имеются?

    Кто бы спрашивал! У самого из всех документов – хвост и усы, даже ветеринарного паспорта с родословной нет, потому как он кот беспородный!

    – Да-да, – поспешно ответила Мари. – И порядковый номер, и заключение специалиста, что он не представляет опасности. Все как полагается.

    – И все же вас что-то беспокоит.

    – Не то чтобы… понимаете, он отказывается отвечать на мой вопрос! Один-единственный вопрос!

    Кажется, ситуация начинала проясняться.

    – Куда спрятаны ценности? – мрачно спросила я.

    Наконец-то клиентка удостоила и меня вниманием. Вскинула удивленный взгляд и сказала:

    – Да, а откуда вы… Ой, простите! Простите! Все время забываю!

    Я многозначительно погладила хрустальный шар.

    Мари надула губки и стала похожа на капризную маленькую девочку.

    – Да, вы правы. Я его спрашивала, а он не отвечает! Вот ни в какую!

    – Может быть, – осторожно подбирая слова, начала я, – он не имеет права…

    – Вот еще! – перебила она. – Я – наследница! И все это мое!

    – А ваша семья? – вкрадчиво спросила я. – Родители? Они-то что думают по этому поводу? И пытались ли они поговорить с призраком?

    Мари раздраженно щелкнула замочком сумочки.

    – Они умерли, я живу с тетей. А она ничего не знает, – призналась неохотно.

    – О призраке? Или о кладе?

    – О кладе, конечно! Призрак ей прекрасно знаком!

    Так-так. Что-то мне резко разонравилась девица, желающая обмануть родную тетю. Возможно, конечно, что я плохо о ней подумала, и в действительности Мари готовит тетушке сюрприз, но что-то сомневаюсь.

    – А зачем вам деньги? – бесцеремонно встрял Баська. – Не похоже, чтобы вы нуждались.

    Мари сверкнула глазами, но окорачивать кошачьего магистра поостереглась. Пробормотала себе под нос что-то о том, что деньги никому лишними не будут. И опять же, в целом я с утверждением согласна, но вот методы ее мне все равно не по душе. Но как отказать клиентке и не получить обвинения в некомпетентности – ума не приложу. Хотя… побеседовать с призраком можно, а если он и при мне наотрез откажется откровенничать, так я не виновата. Главное – повести разговор так, чтобы все выглядело естественно.

    – Вы ведь понимаете, что мы не можем заставить дух выдать те семейные тайны, которые он обязан хранить?

    Мари уже щелкала застежкой беспрерывно – нервничала.

    – А разве вы не можете на него воздействовать? Применить какую-нибудь из своих штучек?

    – Это незаконно, – любезно напомнила я. – Применять, как вы выразились, штучки.

    Мне стоило больших трудов удерживать на лице приветливое выражение.

    А вот если бы взять, к примеру, хрустальный шар – весит эта штуковина преизрядно – да и опустить клиентке на голову, чтобы глупостей незаконных не предлагала. Увы, нельзя.

    За недолгое время гадательной практики мне доводилось сталкиваться с разными людьми. И я определила для себя две разновидности тех, с кем, будь моя воля, никогда не имела бы дела. Первые – скептики. Нет, даже не так. Скептики все ставят под сомнение, а вот в салон порой заявлялись на редкость упертые особы, уверенные в том, что я – шарлатанка. Ну а кто еще, скажите на милость, станет зарабатывать на жизнь предсказаниями? Они задавали каверзные вопросы и излагали придуманные детали собственной биографии в надежде подловить меня и вывести на чистую воду. Стоит отметить, что успеха они не достигли, но нервы мне помотали изрядно. К счастью, с тех пор, как «Салон его котейшества» начал входить в моду, подобные экземпляры появлялись на его пороге все реже и уже почти не докучали нам с Баськой. Во всяком случае, за хвост его давно уже не дергали. А то попадались порой умники, желавшие удостовериться, что кот настоящий, а не механический. Следы от когтей, надеюсь, послужили достаточно убедительным доказательством.

    Увы, нет в мире совершенства. Первая категория посетителей дорогу к нам позабыла, зато зачастила вторая. И я даже затруднилась бы сказать, какая из них хуже. Потому что теперь меня вновь полагали нечистой на руку особой, только и разницы, что в дар мой верили. Как верили отчего-то и в то, что я за вознаграждение пойду на нарушение закона.

    – Мы чтим уголовный кодекс, – пришел мне на помощь Баська и сверкнул зелеными глазищами. – Расспросить привидение можем, угрожать ему – нет. Как и причинять какой-либо вред. Только добровольное сотрудничество.

    И угрожающе распушил хвост.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Солидный длинный автомобиль лаково поблескивал черными боками. Шофер в униформе услужливо распахнул дверцы и помог устроиться сначала хозяйке, а затем и мне. Базилевс сам заскочил на сиденье из светлой кожи, уселся важно и спросил:

    – А чем здесь угощают?

    Я мысленно ахнула: порой кошачья наглость выходила за все возможные пределы. А вот Мари не удивилась, ответила так, словно подобный вопрос сам собой подразумевался во время недолгой поездки:

    – Есть охлажденное игристое, апельсиновый сок, минеральная вода. Что будете, магистр?

    Котяра сощурился.

    – А молочка не найдется?

    Вот теперь она растерялась. Исчезло самоуверенное выражение с лица, хлопнули длинные, угольно-черные, явно накрашенные, ресницы.

    – Н-н-нет.

    – Плохо, – попенял Баська. – Ладно, так и быть, налейте мне воды. Только без газа.

    Он вел себя, словно звезда мировой величины, приглашенная в провинциальный городишко. Брезгливо дергал ушами, пофыркивал, пушил хвост. Налитую в изящную чашечку – у меня в гостиной сервиз попроще будет! – воду для начала понюхал, осторожно лизнул, затем благосклонно кивнул и вылакал примерно треть. На Мари его манеры, как ни странное, производили впечатление положительное. Она смотрела на Базилевса с уважением и даже некоторой опаской, со мной же снова держалась так, словно и не замечала. Ни воды, ни сока, ни игристого не предложила, хотя сама лихо опрокинула бокал: похоже, нервничала. Отметив про себя лихорадочно заблестевшие глаза клиентки и выступивший на пухлых щечках легкий румянец, я чинно сложила руки на коленях и уставилась в окно, предоставив Баське вести разговор. Сама же, напустив на себя скучающий вид, внимательно прислушивалась к каждому слову.

    – Расскажите о призраке поподробнее. Кем он вам приходится? Дедом? Прадедом? Более дальним предком?

    Мари дернула плечом – я уловила движение краем глаза.

    – К сожалению, противный дедуля не мой кровный родственник, – нехотя призналась она.

    Это меняло дело.

    – И вы утаили столь важный факт! – возмутился Баська.

    – А что, это имеет значение?

    Неважная из нее актриса, слишком уж наиграно прозвучало удивление в голосе. Явно столь существенную деталь она от нас скрывала специально. Боялась, что не возьмемся? Потому и предлагала нарушить закон?

    И правильно боялась, честно говоря. Клиентка нравилась мне все меньше, а от ее предложения дурно попахивало. Да что там – откровенно смердело неприятностями!

    Я уже открыла рот, чтобы отказаться. Пусть велит шоферу разворачиваться или даже останавливаться: ничего, если высадят прямо на дороге, доберемся до салона сами. Но тут Баська выдал:

    – Двойной тариф.

    «Хвост надеру», – мрачно подумала я и понадеялась, что Мари примется спорить. Вот тогда-то я и разыграю обиду! Но нет, она поспешно согласилась:

    – Да-да, как скажете, магистр.

    А сильно же ее прижало! Неужели так срочно понадобились деньги? Или дело в чем-то ином?

    Увы, расспросить не получилось. Во-первых, Мари по-прежнему воспринимала меня деталью обстановки, а полосатый негодяй не догадался задать хотя бы парочку наводящих вопросов. А во-вторых, автомобиль уже въезжал в распахнутые ворота старинного особняка в имперском стиле.

    Мне редко доводилось бывать в подобных домах: все-таки не совсем мой круг общения. Но я примерно представляла, что увижу внутри: сдержанная роскошь, без бьющего в глаза и выставленного напоказ богатства. Никаких золотых дверных ручек или фонтанов в холле, расставленных там и сям статуй или ваз, на которые вечно натыкаешься, если неловко повернуться. Свет и простор, дерево и мрамор, обманчивая простота обстановки. Так оно и оказалось.

    – Чаще всего он появляется в картинной галерее, – пояснила Мари. – Еще в библиотеке и совсем редко – в кабинете. Где вам будет удобнее, магистр?

    Баська важно распушил усы и посмотрел в мою сторону. Еще бы, не ему ведь вызвать призрака! Я украдкой показала два пальца.

    – Библиотека, – торжественно изрек он.

    Пожалуй, кабинет был бы удобнее, но раз он отчего-то призраку не нравится – попробуем в книгохранилище. Вот галерея меня устроила бы меньше всего, но и там попытаться можно. Но закрытое помещение подходит больше, и чем оно меньше, тем проще моя задача.

    К счастью, нахальный хвостатый клубок шерсти вспомнил о своих обязанностях и принялся задавать обязательные вопросы:

    – В доме есть еще привидения?

    Мне показалось или Мари не мгновение замялась?

    – Н-нет. Нет, насколько мне известно.

    – Что значит – насколько вам известно? – тут подозрительно прищурился Баська. – Это что же, не ваш дом?

    – Мой! То есть, я в нем живу! Не одна, конечно же.

    Хм, а между утверждениями «этот дом принадлежит мне» и «я живу в этом доме» имеется все-таки существенная разница. И Базилевс прекрасно ее понимал. Хотя, как и положено любому коту, сам для себя эти понятия не разделял. Где кот живет – там и есть его территория, так-то, мр-ря!

    Но вдаваться в подробности хвостатый «магистр» не стал. Судя по поведению шофера и встретившей нас в холле экономки, Мари в этом доме действительно являлась если не хозяйкой, то родственницей хозяев, и точно жила, а не гостила, к примеру. Так что имела полное право пригласить медиума или вот нас с Баськой, к примеру. А если призрак не пожелает отвечать на ее вопросы – так к нам какие претензии?

    – Хорошо, значит, других призраков нет. А как обращаться к духу? Имя, фамилия, семейное прозвище?

    Она опять задумалась, но ненадолго.

    – Лучше по имени. Сэр Генри. Вот, пришли.

    Библиотека производила впечатление. Длинные ряды крепких шкафов из темного дерева вдоль стен, плотно уставленные томами полки. Специальная лесенка на колесиках. Мягкие кресла и письменный стол для желающих поработать прямо здесь, небольшой овальный столик и удобная софа для тех, кто захочет расположиться с комфортом. Люстра под потолком и светильники на стенах, а еще – настольная лампа на изогнутой ножке. Письменный прибор, толстая стопка бумажных листов. Отдельный стеллаж для газет и журналов. Я прошла вглубь помещения, присмотрелась к книгам и мысленно присвистнула. Среди привычных томиков, имеющихся едва ли не в каждом доме, встречались и редкие, коллекционные издания. И даже несколько старинных. И все это стояло вот так запросто на полках, а не хранилось в специально отведенном помещении. Наверное, семья Мари не поскупилась на защиту.

    – Итак, приступим, – важным рокочущим тоном начал Базилевс, благо, прекрасно знал, что именно нам понадобится. – Нужно задвинуть шторы и зажечь свечу.

    – Я сейчас велю принести, – засуетилась Мари.

    Баська снисходительно хмыкнул.

    – Не нужно. Первая попавшаяся свеча не подойдет, требуется особая. У нас все с собой.

    Я тем временем осматривалась, выбирая место. Хоть свеча и не слишком толстая, и гореть будет неярко, но все-таки огонь и книги – не лучшее сочетание. И библиотека наверняка зачарована от пожара, так что остается только надеяться, что слабый огонек защита не воспримет как угрозу и не погасит. Я-то, предположим, обойдусь и так, но антураж в нашем деле играет важную роль.

    Немного подумав, я поставила подсвечник на овальный столик. Баська расположился на софе, Мари, задернув шторы, устроилась в кресле. Посматривала с опаской, старалась держаться от свечи подальше. Я соединила ладони перед грудью и низким грудным голосом – специально долго репетировала, чтобы получалось немного потусторонне – позвала:

    – Сэр Генри! Сэр Генри! Покажитесь!

    И тут бесшумно приоткрылась дверь.

    – Что здесь происходит?

    Щелкнул выключатель, зажегся яркий свет, настолько ослепительный, что я непроизвольно зажмурилась, уже понимая: сеанс вызова призрака сорван.

    – Марианна?

    Ага, значит, клиентка попросту сократила собственное имя.

    – Анри! – недовольно этак, капризно. – Вечно ты все портишь.

    Я приоткрыла глаза. Горела люстра под потолком, а вот моя свеча погасла, скорее всего, от сквозняка. Баська скрутился клубком и старательно делал вид, будто безмятежно дрыхнет. Прикрыл нос кончиком хвоста и прикидывался самым что ни на есть обыкновенным котом без каких-либо особых способностей. А вошедший в библиотеку как назло остановился за моим плечом. Скосив взгляд, я рассмотрела только неясный силуэт, а суетливо вертеть головой – не лучшая тактика в моем положении.

    – И что я тебе испортил на этот раз?

    Неуловимое движение – и тот, кого клиентка назвала Анри, опустился на диван рядом со мной. Наконец-то я могла взглянуть на него беспрепятственно и, увидев, едва удержалась от изумленного возгласа. А кто бы на моем месте не удивился? Только сегодня утром инспектор Торнльсон показывал мне снимок светловолосого парня – и вот, пожалуйста, он сидит рядом!

    Вживую он выглядел старше, чем на фотографии, но все равно оставался узнаваем. Если пареньку на снимке я дала бы лет шестнадцать или семнадцать на вид, то настоящий Анри, похоже, уже справил двадцатилетие, возможно, год или два назад. Сходства с Марианной-Мари я не заметила, но вывод о том, что они не родня, делать рано. Иногда даже близкие родственники почти не имеют общих черт.

    И все… Марианна – пухленькая, округлая, с ямочками на щеках, большими голубыми глазами и вздернутым носиком. А вот Анри смахивал на юношей с картин стародавних мастеров: тонкие изящные черты, прямой нос, четкий рисунок губ. Мраморно-белая кожа, удивительно темные при отливающих платиной волосах прямые брови и длинные, на зависть девушкам, ресницы. Серые глаза, сейчас глядящие прямо мне в лицо… с насмешкой? Я вспыхнула.

    – Тебя никто сюда не звал! – перешла в атаку Марианна.

    Анри отвлекся от меня, приподнял бровь в наигранном удивлении:

    – Вот как? Я и не знал, что мне, оказывается, нужно спрашивать разрешения, чтобы войти в библиотеку в три часа дня.

    Я невольно перевела взгляд на стену: часы действительно показывали ровно три. Прощай, обед! На пять назначено постоянной клиентке, а ведь надо еще как-то уладить вопрос с сэром Генри и добраться до салона. Хотя подозреваю, что сегодня поговорить с призраком никак не выйдет.

    – Ты нам помешал!

    – Вот я и спрашиваю, дорогая сестрица, чему именно? А ты все выкручиваешься и никак не отвечаешь. Подозрительно, не находишь?

    Значит, они все-таки брат и сестра. Больше никаких выводов я сделать не успела, потому что Анри повернулся ко мне и спросил:

    – Тогда, быть может, вы меня просветите, прекрасная незнакомка? Кто вы такая и что здесь делаете?

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вот уж чего я точно не собиралась делать, так это отвечать на его вопросы. Да, Мари-Марианна не была честна с нами, многое скрывала, а кое-какую информацию намеренно исказила, например, заявила, что наследство сэра Генри ей положено по праву – но это не так, раз она не его кровная родственница. Семейные ценности, как правило, остаются в семье, и привидения имеют полное право не раскрывать тайники тем, кто пришел со стороны: зятьям, невесткам, приемным детям. Могут не показывать, где хранятся сокровища, тем, кого считают недостойными наследниками из числа кровной родни, но здесь уже имеются способы вытянуть нужные сведения. Не совсем законные, и к ним бы я прибегать не стала, но в случае с Мари они и не сработают. И, тем не менее, как бы она ни поступила с нами, но ставить свою репутацию под удар я не собиралась. А именно это и случится, если пойдут слухи, что госпожа Эрия выбалтывает секреты своих клиентов. Жаль, конечно, напрасно потраченного времени, но придется уходить.

    Подумав так, я обворожительно улыбнулась Анри и мило прощебетала:

    – Увы, вынуждена с вами попрощаться. Дела, понимаете ли.

    – Как? – неискренне изумился он. – Вы уже уходите?

    А вот на лице его сестры промелькнула целая гамма сложных чувств: недоумение, досада, откровенная злость.

    – Постойте! – выкрикнула она и вскочила с места. – Мы еще не закончили!

    – Что именно не закончили? – повернулся к ней братец.

    Базилевс – вот умница! – все это время прикидывался диванной подушкой. Я решительно встала и подхватила его на руки. Пусть разбираются без нас!

    – Это мое дело! – запальчиво воскликнула Марианна.

    А дальше выкинула такой фокус, которого я от нее никак не ожидала. Подлетела к двери, провернула в замочной скважине ключ и спрятала его в карман с торжествующей ухмылкой. Я остановилась, не дойдя до выхода всего-то пару шагов. Застыла резко, словно налетела на невидимое препятствие. Изо всех сил старалась сохранять внешнее безразличие, в то время как в голове заполошно метались мысли.

    Что делать? Отнять ключ силой? А получится? Марианна пониже меня, зато тяжелее, мощнее. И она может вызвать полицию. Или ее брат… Хотя нет, его самого полиция ищет. Или не полиция? Торнльсон ведь так и не показал удостоверение. И Анри вовсе не скрывается, развалился вон на диване и наблюдает за разыгрывающимся на его глазах представлением.

    – Выпустите меня, – сказала я, придав голосу всю твердость, на какую только оказалась способна. Увы, повелевать и приказывать – не мое, я и с Баськой-то частенько справиться не могу, но прозвучало не жалобно и не взволнованно – и то хлеб. – Я тороплюсь.

    – Двойная оплата, – сверкнув глазами, напомнила клиентка.

    Она что, все еще рассчитывает на сеанс спиритической связи? Жадный котяра, притворяющийся плюшевой игрушкой, выпустил когти и впился мне в плечо: посторонним не заметить, а мне больно, между прочим!

    – Да хоть тройная! Откройте двери!

    – Та-ак, – протянул Анри. – Все интереснее и интереснее. И за что же, любезная сестренка, ты намерена платить этой мошеннице?

    Вот такого оскорбления я спустить уже не смогла.

    – Я – специалист первой категории, – отчеканила, глядя ему в лицо. – С дипломом Академии короля Магнуса, между прочим. А вот ваша семейка во мне доверия не вызывает.

    И некоторых ее представителей полиция, между прочим, разыскивает. Фраза вертелась на языке, но я ее благоразумно проглотила. Потому что если Торнльсон действительно полицейский, а милый юноша Анри разыскивается за какое-то серьезно преступление, то не захочет ли он убрать свидетельницу? Просто так, на всякий случай. Хотя будь Анри опасен, то полиция ведь обязана была меня предупредить? Или нет? Срочно, срочно нужно прочитать уголовный кодекс, тот самый, который так чтит Базилевс! И еще что-нибудь из книг по юриспруденции. Кажется, занимательное чтение на неделю вперед как минимум мне обеспечено. И быстрое засыпание – тоже.

    Анри склонил голову к плечу.

    – А могу ли я увидеть ваш диплом?

    Прозвучала сия невинная фраза в его исполнении как-то на редкость пошло. Будто не о документе о получении высшего образования речь шла, а о чем-то интимном.

    – Можете, – резко ответила я. – Если придете в «Салон его котейшества». Там и полюбуетесь. С собой диплом я не ношу.

    Он откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди, посмотрел заинтересованно.

    – А-а-а, так вы есть та самая госпожа Эрия?

    Надо же, он обо мне слышал! А его сестра – нет.

    – А это ваш знаменитый кот? Который якобы разговаривать умеет, да еще и предсказания делает? Любопытно, как вам этот трюк удается? Покажете? А можно погладить котяру? Эй, кис-кис!

    И тут не вытерпел уже Баська. Он терпеть не мог, когда к нему тянули немытые руки всякие там посторонние личности.

    – У кис-киса имя, между прочим, есть! – злобно фыркнул он. – И конечности убрал! Передние! Невежда!

    – Так он действительно разговаривает? – изумился Анри. – А я думал, что это какой-то ловкий трюк.

    Отвечать на глупый вопрос я не стала: и так понятно, что преотлично Базилевс болтает. Вместо этого посоветовала:

    – Вы бы его действительно лучше не трогали. Он царапается. Инспектора вон оцарапал.

    То, что инспектор был из санэпидстанции, не уточнила. Внимательно наблюдала за выражением лица нового знакомого: как он отреагирует? Подумает ли о полиции, примется ли выспрашивать подробности? Удивится? Испугается? Но на его физиономии читалось только веселое любопытство.

    – Так ты можешь постоять за себя, а, хвостатый дружище?

    – Да что ко мне сегодня всякие шавки подзаборные в приятели набиваются? – взвыл Баська.

    И на сей раз, в отличие от случая с инспектором, я его окорачивать и приносить извинения обиженному не стала.

    – Видишь, братец, – язвительно протянула Марианна, – магистр с первого взгляда увидел твою суть. Как ни строй из себя аристократа, а так и останешься подзаборной шавкой. И никакие костюмы на заказ и элитные парфюмы не помогут.

    Интересные взаимоотношения в этом семействе, ничего не скажешь!

    Скулы Анри окрасились бледно-розовым румянцем.

    – Я-то хотя бы уверен, что могу точно назвать имя своего отца, сестрица!

    Марианна сжала кулаки, закусила губу.

    – Может, вы все-таки откроете дверь? – вклинилась я. – И как-нибудь без нас разберетесь?

    К моему удивлению, клиентка промолчала. Возразил Анри:

    – Ну, уж нет! Признавайтесь, с какой целью эта ненормальная вас сюда притянула? Хотя постойте, сейчас сам угадаю. Клад дедули Генри, верно?

    – А если и так, то что? – прошипела Марианна. – Наябедничаешь тетушке, как в детстве?

    – Знаешь, а это может быть интересным. К тому же я наслышан о госпоже Эрии и ее коте, так что не откажусь поразвлечься. Госпожа Эрия, прошу вас.

    Он поднялся и отвесил преувеличенно глубокий поклон.

    – Вы хотите, чтобы я продолжила сеанс? Полагаете, призрак сэра Генри появится после того цирка, что вы здесь устроили?

    – А вы попытайтесь, – вкрадчиво предложил Анри.

    – Двойная оплата, – напомнила Марианна.

    Я опять посмотрела на часы. Время еще оставалось, так почему бы и не попробовать?

    – Оплата вне зависимости от результата, – выдал Баська. – Если призрак не захочет с вами говорить, то лично я его прекрасно пойму.

    И сверкнул зелеными глазищами в сторону Анри.

    – Сядьте, пожалуйста, возле сестры, – попросила я. – Вы нервируете ко… магистра.

    Анри пожал плечами и занял указанное место.

***

Дубль второй.

    Свет погашен, пламя свечи слегка подрагивает. Ярко горят в темноте глаза Базилевса.

    – Сэр Генри…

    – Мне дадут когда-нибудь отдохнуть?

    Он не выплыл из книжного шкафа и не спустился с потолка, а словно соткался из полумрака, проявился светлым пятном и постепенно принял очертания сухощавого, слегка сутуловатого джентльмена почтенных лет. Поредевшие волосы коротко острижены, в руке – трость. Этой тростью он и замахнулся, по счастью, не на меня.

    – Негодный мальчишка! – проскрипел сэр Генри, обращаясь к Анри. – Говорил, говорил я Эдит – нечего селить всякое отребье под кровом предков!

    Анри вскочил, сжал кулаки.

    – Знаете…

    – Знаю, – ехидно прервал старик. – Пока моя внучка приводит на водах здоровье в порядок, ты каждый вечер таскаешь в ее дом непотребных девиц! Порядочные мужчины в курсе существования борделей, между прочим! И ходят для удовлетворения потребностей туда! Подсказать адресок?

    Марианна громко хихикнула, и призрак повернулся к ней.

    – Ничего смешного! Приличный джентльмен не обедает в кабинете и не курит сигару в столовой! И не путает свою спальню с заведением для утех!

    – Не надо мне читать мораль полувековой давности! – огрызнулся Анри.

    Но сэр Генри уже переключил внимание на Марианну.

    – А ты – твои грязные секретики мне тоже известны!

    – Что, подсматривали за мной в ванной? – дерзко осведомилась девица.

    Призрак помутнел от злости.

    – Я же сказал, что приличные мужчины занимаются всякими непотребствами в строго отведенных для этого местах!

    – А грязь я смываю только в ванной, – парировала Марианна. – Да и то, редко когда приходится испачкаться. Я, дражайщий дедуля, не судомойка и не коровница.

    – Не смей называть меня так! – взвился сэр Генри.

    Марианна закинула ногу на ногу. Вот теперь она окончательно сбросила маску застенчивой скромной девушки.

    – Но почему же? Вы – прадед тетушки Эдит, значит, мой прапрадед.

    – В тебе нет ни капли моей крови! Если Эдит вышла в свое время за мерзавца, то это еще не повод привечать его родню! Я так ей и говорил!

    – Значит, – вкрадчиво осведомился Анри, – вы признаете, что настраивали тетушку против нас?

    Призрак не удостоил его ответом. Он резко крутанулся – по библиотеке прошла волна ледяного воздуха, зашелестели страницы журналов – и переместился ко мне. Просверлил недобрым взглядом и грозно вопросил:

    – Это ты меня вызвала? Зачем?

    Но меня такими штучками не пронять. Подумаешь, глазами сверкает! У Баськи, когда тот злится, получается более эффектно. Так что я спокойно ответила:

    – По просьбе ваших внуков.

    – Они мне не внуки! В них…

    – Нет ни капли вашей крови, – непочтительно перебил Баська. – Мы это уже уяснили. А теперь давайте перейдем к делу, мр-мя. Понимаете ли, мы тор-ропимся.

    Призрак воззрился на него с изумлением и выдал стандартное:

    – Надо же, говорящий кот!

    – И что? – обиженным тоном ответствовал Базилевс. – Я же не выгибаю спину, не вздыбливаю шерсть и не ужасаюсь, мол, надо же, говорящий дух! Будьте уж так любезны, вспомните о своем происхождении и ведите себя достойно! Мр-ряу!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Никаких сведений о кладе от сэра Генри, разумеется, никто не добился. Марианна всячески намекала, что мне бы стоило применить что-нибудь из арсенала запретных штучек, но я придерживалась политики невмешательства. Мое дело – вызвать призрака, вот я его и вызвала. И удерживала в библиотеке, не позволяла удалиться. Раньше, как я поняла из перебранки милого семейства, он показывался ненадолго, бросался колкими оскорблениями и растворялся в воздухе, не удосужившись попрощаться. Ну вот, сегодня ему пришлось выслушать все, что братец с сестрицей – сводные, между прочим – намеревались сказать. Анри больше отмалчивался, а Марианна уговаривала, после чего перешла к неприкрытым угрозам.

    – Развоплощу, – уверяла она, сжимая кулаки. – Даже если эта не хочет – плевать! Найду того, кто согласится, и развоплощу.

    – Собранные поколениями моих предков ценности не достанутся жадным чужакам, – пафосно провозгласил сэр Генри. – Я даже Эдит не открою, где тайник!

    – Послушайте, – вмешался Анри, – но ведь у тетушки Эдит нет своих детей. Ваш род все равно прервался. Так кому достанутся в итоге побрякушки?

    – Не тебе! – прогремел призрак. – И не ей! И уж точно не тому никчемному юнцу, что увивается за ней в расчете на приданое!

    Марианна охнула, прижала ладони к груди и громко всхлипнула.

    – А вот с этого места, – после паузы медленно и негромко проговорил Анри, – поподробнее, пожалуйста.

    – Пф-ф-ф, могу и подробнее. Она думает, что никто не знает. Эдит вечно занята в своем благотворительном обществе, ты, мальчишка, тоже целыми днями где-то пропадаешь. Интересно, кстати, где именно? Раз уж даже адрес веселого дома тебе неизвестен, то куда ходишь?

    – В Университет, – на удивление хладнокровно ответил Анри. – Это в ваши времена джентльмен отлучался из дома только ради посещения паба или борделя. А я учусь, представьте себе! В аспирантуре. Но мы отвлеклись от темы. Так что там за кавалер у моей дражайшей сестрицы?

    – Некий Альфредо, – злорадно сообщил призрак. – Постоянно ей названивает, и она часами висит на телефоне – кажется, так у вас, молодых, принято говорить?

    Я машинально кивнула. А сэр Генри неплохо приспособился к современности! В его речи почти не проскальзывали старомодные словечки и обороты, как бывает у некоторых привидений. И вывод из этого следует один: наш призрак – любитель подслушивать и подсматривать.

    – Альфредо, значит, – процедил братец Анри.

    Сестрица Марианна съежилась в кресле.

    – Тощий такой, вертлявый, – доложил сэр Генри. – Чернявый и с напомаженными усиками.

    – Кажется, я знаю, о ком вы. Ладно, побеседую с этим Альфредо по-дружески. Даже почти по-родственному.

    – Нет! – вскрикнула Марианна. – Не смей! Слышишь? Не лезь в мою личную жизнь!

    – Дура! – выругался Анри. – Да твой ненаглядный живет за счет престарелых прелестниц. Самая молодая из его любовниц, насколько мне известно, три года назад отметила полувековой юбилей.

    Сэр Генри совсем не по-аристократически присвистнул.

    – Однако же! Я недооценил юношу! Выдающихся, э-э-э, мужских качеств молодой человек.

    Я закашлялась, маскируя смешок, но на меня никто не обратил внимания. Семейный скандал набирал обороты.

    – Это не твое дело! Мы с Аликом любим друг друга, понятно?

    – Алик? Прелестно, дорогая. Не смею вставать на пути вашей любви. Только скажи мне, а где вы собираетесь жить? И за чей счет? Сомневаюсь, что тетушка Эдит согласится содержать твоего Алика. Хотя-а-а… он может переключиться на нее. Опять же, возраст подходящий, Алик привык к таким дамам.

    – Не смей говорить о моей внучке в таком тоне, мальчишка!

    – Ну-ну, дражайший дедуля, вы ведь сами признали, что ваша внучка не умеет выбирать мужчин.

    – Какой я тебе дедуля?

    – Мр-ря! – перекрыл Баська всю эту какофонию одним рявком. – Вы тут, полагаю, и без нас р-р-разберетесь, кто кому какой родней приходится. А мы, пожалуй, пойдем. У нас, мр-р-р, дела, знаете ли. Выпишите чек, будьте любезны. Или вы р-рассчитаетесь наличными?

    Даже в слабом свете свечи было заметно, как побагровела Марианна.

    – Но… но он не рассказал, где клад! – возопила она, тыча пальцем в сторону сэра Генри.

    – А это и не входило в условия. Вам, мр-ряу, что обещано было? Р-разговор с р-родственником. Вот и беседуйте, сколько хотите. Но уже без нашего участия.

    – Так ты хотела на ценности, собранные поколениями моей семьи, содержать этого своего Альфонса? – запоздало понял сэр Генри.

    – Альфредо!

    – Да какая разница!

    – Наши деньги! – напомнил Баська, распушив хвост.

    Расплатился в итоге Анри, поскольку у его сводной сестры, как выяснилось, собственных средств не имелось. Все те дорогие вещи, по которым я и сделала вывод о ее благосостоянии, оплачивала тетушка Эдит. Ей же принадлежал и автомобиль, а племянникам позволялось пользоваться машиной. Для нас с Баськой Анри вызвал такси, так что на встречу с постоянной клиенткой мы не опоздали, а вот обсудить один важный вопрос не успели, пришлось отложить на потом.

    Слава всем богам, сеанс прошел как обычно. Клиентку в основном интересовала личная жизнь сына, очень уж хотелось даме поскорее увидеть своего кукусика женатым, в окружении розовощеких ребятишек. Даже не заглядывая ни в карты, ни в хрустальный шар, я могла сказать твердо: в ближайшее время желание не исполнится. А все потому, что заботливая мамочка сватала кукусику невест на свой вкус, девушек строгих правил, чопорных и даже занудных. А вот сынок любил, наоборот, хохотушек и несколько легкомысленных особ.

    – Привел вчера! – восклицала клиентка, потрясала всеми тремя подбородками и закатывала густо подведенные глаза. – Ох, дорогая госпожа Эрия, вы бы ее видели! Платье – с мой носовой платок, клянусь! И абсолютно не умеет себя вести! Тараторит, не закрывая рта! Ах, я так переживала, так переживала! Ночь не спала! Скажите, мой кукусенька ведь не женится на этой девке?

    Старательно пряча улыбку, я всмотрелась в хрустальный шар, потом попросила посетительницу вытянуть из колоды три карты. Ничего неожиданного те не показали.

    – Нет, не женится. Они скоро расстанутся.

    Базилевс дремал на подоконнике. Клиентка приходила в салон вовсе не за спецэффектами, а для того, чтобы излить душу и успокоиться. Баську такие случаи не интересовали.

    – Ах, дорогая госпожа Эрия! Как вы меня утешили! Это точно-точно?

    – Точно-точно, – заверила я.

    Все подружки кукусика сбегали на следующий же день после знакомства с потенциальной свекровью. Странно, что она сама не заметила закономерность и не сделала правильных выводов. Но нам и лучше, иначе давно перестала бы приходить.

    Когда же она ушла, оставив в кассе неплохую сумму, я отпустила Софию, заперла дверь, стянула парик и потерла лоб ладонью. Визитка Торнльсона на стойке притягивала взгляд, словно магнит. Звонить или не звонить?

    Баська потерся о ногу, намекая, что пора бы вспомнить о своих прямых обязанностях и подать компаньону вкусный ужин.

    – Мр-р-р!

    Я наклонилась и почесала его за ухом.

    – Слушай, мне нужен совет.

    – Мудр-р-рый?

    – А зачем мне глупый? Так вот, инспектор…

    – Который не факт, что инспектор.

    – Не факт, – согласилась я. – Так вот, он мне показывал снимки.

    – Мр-да, ты говорила. Незнакомых типов.

    Память у Базилевса хорошая, да что там – отличная память. Мало у кого из людей такая. Особенно на нехорошие поступки по отношению к нему. Если кто случайно наступит Басеньке на хвост и не попросит прощения, кланяясь при этом до пола, не загладит вину вкусной рыбкой или паштетом, то не советую я этой неосмотрительной личности снимать в салоне обувь и даже шляпу. Даже через год. Впрочем, даже если не снимать, все равно не спасет. Единственное, носки не промокнут. И вонять не будут. Если повезет.

    – Один из этих типов с недавних пор перешел в разряд знакомых.

    – Анри, что ли?

    Во-от, умом и сообразительностью мой напарник тоже всегда отличался.

    – Что ли, – подтвердила я.

    – И теперь ты думаешь, звонить ли этому мошен… инспектору, рассказывать о сегодняшней клиентке и ее братце?

    Я кивнула.

    – Ну, так вот тебе мой мудр-р-рый совет: не торопись. Анри за ночь никуда не денется, особняк тетушки Эдит вместе с сэром Генри тоже. И Торнльсон, кем бы он ни был, не испарится. До утра ничего не случится, никакой спешки нет. Он ведь не сказал, что дело срочное?

    – Нет.

    – Да и поздновато уже беспокоить малознакомых людей. Этак, глядишь, и время ужина пройдет. А у меня р-р-режим, между пр-рочим.

    В его голосе отчетливо слышались грозные раскатистые нотки: пушистый комок меха намекал, что не стоит испытывать его терпение и задерживаться с ужином.

    – Ладно, – вздохнула я. – Пойдем, перекусим.

    – Хочешь – пер-рекусывай, а лично я намерен основательно подзапр-р-равиться. У нас еще остался тот пр-рекрасный утиный паштет?

    Паштет еще оставался, и в холодильнике нашлись кусочки курицы в желе, а еще – овощная запеканка для меня. Наша квартира располагалась на втором этаже, прямо над салоном – очень удобно. И можно спуститься по лестнице прямо в небольшое помещение рядом с кабинетом.

    Кое-какие клиенты предпочитали появляться уже в сумерках, чтобы избежать любопытных взглядов. Большинство, разумеется, записывалось на рабочее время, но я не отказывала и тем, кто непременно желал посетить салон после закрытия. Платили такие посетители по двойному тарифу, так что мы с Баськой не жаловались. Так что когда затрезвонил дверной колокольчик, я удивилась, но не сильно. Конечно, принято сначала созвониться и назначить время, да и после одиннадцати вечера мне еще работать не доводилось, но мало ли, какое у человека срочное дело? Я натянула хламиду и парик госпожи Эрии и отправилась открывать. Баська терся у моих ног, а уже в приемной отстал, запрыгнул на стойку.

    – Кто там? – спросила я и выглянула в дверной глазок.

    Да, район у нас благополучный, здесь я Торнльсону не соврала, но благоразумие все равно не помешает.

    – Госпожа Эрия? – раздалось с той стороны. – Откройте, пожалуйста.

    И я повернула ключ в замке.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В помещение ввалился – иначе и не скажешь – взъерошенный незнакомец. Растрепанные темные волосы, распахнутый светлый плащ.

    – Госпожа Эрия?

    Я кивнула.

    – Она самая. А вы?..

    – Дерек. Называйте меня просто по имени. Мне нужно предсказание. Срочно.

    Хм, любопытно, весьма любопытно. Среди ночи еще можно ожидать появления кого-нибудь из постоянных клиентов, но этого Дерека – если это его настоящее имя, конечно – я видела впервые. И что за срочность такая?

    – Я заплачу, – неправильно истолковал мое молчание посетитель. – Сколько скажете.

    – Р-р-разумеется, – подал голос Базилевс. – Бесплатно здесь никто не р-р-работает.

    Дерек опустил взгляд и ухмыльнулся.

    – А вы, значит, и есть тот самый знаменитый кот, мистер?

    Если он думал расположить к себе Баську при помощи лести, то ошибся.

    – Значит, да. Он самый.

    И мой пушистый компаньон задрал хвост трубой и направился в кабинет, уверенный, что двуногие последуют за ним. Я же еще раз взглянула на посетителя, повнимательнее. Не похоже, что он сильно взволнован, держится спокойно.

    – А вы отважная женщина, госпожа Эрия, – заметил Дерек, усаживаясь напротив меня. – Даже, пожалуй, безрассудная. Вот так открыть двери незнакомому мужчине среди ночи – это…

    Он замялся, подбирая слова, и я с усмешкой подсказала:

    – Слабоумие и отвага, хотели сказать? Нет, это вовсе не мое жизненное кредо. Во-первых, район наш – вполне благополучный, здесь не то что ограблений, а даже карманных краж на моей памяти не случалось.

    – А во-вторых?

    Я пожала плечами и перетасовала колоду карт.

    – А во-вторых, я все же гадалка. И опасности от вас не почуяла.

    – И что, вы можете вот так? Сходу определить, с кем имеете дело?

    – Сходу – нет, – призналась я, невольно вспомнив наивную крошку Мари, оказавшуюся хитрой интриганкой Марианной. – Но серьезную угрозу вряд ли пропущу.

    Был, правда, в моей жизни случай, когда интуиция вопила изо всех сил, что от человека нужно держаться подальше, но я, глупая и юная на тот момент особа, к ней не прислушалась. Что же, у каждой ошибки своя цена, и счет мне пришлось закрыть. И не стоит в ночи будить давно уснувшие воспоминания. Так что я протянула посетителю колоду.

    – Сдвиньте.

    Он повиновался. Я еще раз перетасовала карты.

    – А теперь вытяните три штуки и положите рубашкой вверх.

    Но он так и держал руки на столешнице, переплетя пальцы в замок. Узкие запястья, изящные кисти. Физическим трудом Дерек себя вряд ли утруждал, хотя слабаком точно не был. Несмотря на худощавое телосложение, в нем чувствовались крепость и сила.

    – Ну же! – поторопила я.

    Он что, до рассвета намерен сидеть истуканом?

    – Привет вам от Рамона, Алехандра, – внезапно выдал он.

    Колода выпала из моей дрогнувшей руки, карты разлетелись по столу.

    Баська вскочил, выгнул спину, вздыбил шерсть, распушил хвост и грозно зашипел.

    – Какой у вас защитник! – без тени улыбки заметил Дерек. – Успокойте его: я не причиню вам зла.

    Не отрывая взгляда от лица визитера, я протянула руку и почесала кота за ухом.

    – Не стоит, – шепнула. – Давай лучше выслушаем.

    – Похвальная мысль. Впрочем, Рамон говорил, что вы – особа здравомыслящая.

    – Как он?

    Голос все-таки дрогнул, выдавая волнение.

    – У него все в порядке. Более чем. Он просил передать вам вот это.

    В руке Дерека словно по волшебству появился синий замшевый мешочек. Ловкое движение – и по столу, прямо поверх карт, рассыпались ослепительно сверкающие камешки. Я на мгновение замерла, завороженная их сиянием, разноцветными переливами, вспыхивающими в гранях искрами.

    – Драгоценные камни наиболее выигрышно смотрятся в свете свечей, – мягким тоном проговорил Дерек.

    Я зажмурилась и потрясла головой.

    – Уберите это. Я не возьму.

    – Мяу? – вопросил Баська, не иначе как от возмущения позабыв человеческую речь.

    – Я обещал Рамону…

    – Мне плевать, что и кому вы обещали! Я – это – не – возьму!

    Подождав еще немного, Дерек сгреб камни обратно в мешочек.

    – Что же, Алехандра, если таково ваше решение, то я сейчас уйду. Но мы видимся не в последний раз.

    Мне хотелось закричать, чтобы он проваливал ко всем демонам подземного мира и никогда больше не показывался на моем пороге. Чтобы не смел напоминать о старательно похороненном прошлом. Чтобы не называл меня именем той, кто давно уже не существует. Но я молчала, до боли прикусив губу.

    – Сколько я должен вам за сеанс?

    – Нисколько, – каркнула я незнакомым хриплым голосом. – Вы отказались от гадания.

    Вот такого Базилевс никак не мог перенести. Вся его чувствительная к финансовым вопросам натура воспротивилась, и он издал истошный вопль:

    – Мр-ряу! Не слушайте ее, мистер, она до сих пор не пр-роснулась как следует! Гр-резит наяву, мр-мя! Пойдемте, я выпишу вам чек… вернее, не выпишу, у меня же лапки! Но вы можете выписать сами, а я подпишу.

    – Лапками? – усмехнулся Дерек.

    – Отпечаток поставлю, – не смутился хвостатый нахал. – Любой лапы по вашему выбору или даже хвоста, мр-р. Прошу вас.

    Я прекрасно понимала, что любая попытка воздействовать на Баську обречена на провал, потому даже не пыталась вмешаться. У Базилевса тоже имелась трагедия в прошлом: он едва не погиб на улице от голода. Когда я его подобрала, крохотного, тощего, с дрожащим шнурком-хвостиком, он от нехватки сил даже пищать уже не мог, лишь разевал беззвучно рот. С тех пор он боялся одного: остаться однажды снова без еды. Ну, а раз вкусности покупаются за деньги – значит, о пополнении денежных запасов и будем беспокоиться. Кошачье мировоззрение отличалось простотой и прямотой, и никакие моральные терзания ему знакомы не были.

    – Ничего не хочешь рассказать? – спросил предмет моих мыслей, возвращаясь в комнату.

    Я покачала головой.

    – Нет. Пойдем лучше перекусим, раз уж все равно проснулись.

    Насчет перекуса Баська всегда был только за.

***

По выходным салон не работал, исключение делали только для постоянных клиентов, да и то лишь в неотложных случаях. Сегодня таковых не оказалось, поэтому мы с Баськой почти до полудня продрыхли, компенсируя бессонную ночь, потом лениво позавтракали и решили отправиться на прогулку. День выдался солнечный, теплый и безветренный, и прекрасной погодой следовало воспользоваться, пока в город не пришел летний зной. После Ночи Тысячи Огней столица словно вымирала. Все, кто мог себе позволить, разъезжались в более прохладные места: на северное побережье или в горную долину. Многие имели загородные домики: там жара тоже переносилась легче, нежели в сплошной столичной застройке. Уезжали и на юг, к теплому ласковому морю. Те же несчастные, кто вынужден был оставаться, изнывали от нехватки свежего воздуха и не показывались на улицах в часы солнцепека. Бурная жизнь начиналась с рассветом и прерывалась, когда солнце восходило в зенит, чтобы вновь очнуться уже ближе к закату.

    Но до лета оставалась еще парочка благословенных недель, и у меня имелось в запасе время подумать, что же делать дальше. Судя по опыту прошлых лет, салон ожидал мертвый сезон: наши обычные посетители уезжали из города кто куда. Пожалуй, и мы в этом году могли бы позволить себе короткий отдых, тем более, что только за вчерашний день – и ночь, разумеется – касса пополнилась на внушительную сумму. Да и София намекала на отпуск.

    Я поделилась соображениями с Баськой, тот почесал за ухом и задумчиво изрек:

    – Пожалуй, идея хорошая. Никогда не видел моря, а ты?

    А я видела, но эти воспоминания принадлежали той, прошлой жизни, о которой так хотелось позабыть. Это Алехандра жила в особняке на самом побережье, а вот Алиса Эйсвик на все каникулы устраивалась подрабатывать официанткой в небольшое кафе и никуда, кроме как на студенческие пикники в парк, не выбиралась. Заработанного да еще стипендии хватало на скромную жизнь, а уже после выпуска я подобрала на улице тощего котенка – и вместе с ним свою удачу. Неважно, верите ли вы в судьбу или нет, она в любом случае свернет на предначертанный вам путь.

    – Значит, решено! Заглянем в туристическое агентство, возьмем проспекты и вечером выберем себе отель.

    План Баська одобрил, а пока же приступил к не менее ответственному выбору. Дело в том, что на прогулку мой хвостатый друг любил принарядиться. Мало ли, а вдруг повстречает какую-нибудь очаровательную кошечку. Поводок Базилевс не переносил на дух, заявлял, что шлейка унижает его достоинство, а вот ошейников имел изрядное количество, причем выбирал их самостоятельно. На мой ехидный вопрос, не унижает ли его кожаный ремешок со стразами, котяра презрительно фыркнул и заметил, что еще не встречал бы даму, посчитавшую колье на шее признаком подчиненного положения. Да и мужчины порой носят цепочки, так отчего же приличному коту отказываться от маленькой невинной слабости?

    Маленькая невинная слабость обошлась нам в кругленькую солидную сумму. Вошедший в раж полосатый модник хотел даже заменить стразы на драгоценные камни, но я остудила его пыл. Даже крошка вышла бы непомерно дорогой, а главное – привлекла бы ненужное внимание. Да, мало кто поверил бы, что кошачий ошейник украшен не осколками стекла, а настоящими рубинами-сапфирами-изумрудами, но вдруг Баське попался бы человек разбирающийся? И не факт, что добрый и порядочный. А обидеть кота может каждый. Правда, не всем удастся убежать после, но это уже детали. Так что в качестве компромисса одну из кожаных полосок усеивали кусочки зеленоватого оникса и золотистого янтаря – чтобы подчеркнуть цвет глаз владельца. Именно это украшение сегодня Баська и выбрал.

    Уже запирая дверь салона, я спохватилась, что так и не позвонила Торнльсону, да и вообще до этого момента не вспоминала ни о нем, ни об Анри. Встреча с Дереком и его слова всколыхнули полузабытые воспоминания и вытеснили все прочие заботы и мысли из головы.

    – Подумаю об этом вечером, – произнесла я вслух.

    – Об чем? – тут же полюбопытствовал Баська.

    – О инспекторе и его просьбе.

    Его котейшество тут же надулось.

    – Кажется, мы договор-р-рились, что вечером думаем о мр-мор-ре. А не о всяких глупостях! Отель выбир-раем, а это, мр-между пр-рочим, очень ответственное задание! Плохой отель испортит нам весь отпуск, а ты никак не пр-роникнешься сер-рьезностью момента!

    Баське Торнльсон пришелся не по душе, это я прекрасно понимала. Пришлось успокаивать компаньона и клятвенно обещать, что подойду к важной задаче по выбору отеля со всем возможным тщанием.

    Наконец, пушистый манипулятор сменил гнев на милость, и мы направились в городской парк.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я медленно шла по аллее, усаженной цветущими магнолиями, вдыхала нежный аромат и подставляла лицо ласковым солнечным лучам. Загар ко мне почти не прилипал даже на побережье, веснушки никогда не появлялись на нежной бледной коже, так что я наслаждалась теплом. И даже шляпку не носила – так и не привыкла к столичной моде. В моих родных краях смуглые красотки тоже не прятались от солнца, а смоляные локоны справедливо считали украшением – и не думали их прикрывать. У Рамона волосы тоже были цвета воронова крыла, а я вот уродилась синеглазой блондинкой, в маму. Маму, которую видела лишь на портрете.

    Да полно! Сколько можно думать о прошлом! Это все Дерек виноват, всколыхнул своим появлением спокойную заводь памяти. Я прикусила губу, возвращаясь в настоящее.

    Баська свободно шнырял между деревьями, держась, впрочем, так, чтобы мне не приходилось долго искать его взглядом. Подозреваю, что он за мной тоже присматривал: прохожие мужского пола окидывали меня заинтересованными взглядами, а кое-кто норовил завязать знакомство. Вот, например, как молодой человек в модном кепи, низко надвинутом на лоб. Он сверлил меня взглядом, а когда мы поравнялись, заговорил:

    – Простите, мисс, мы случайно не представлены друг другу? Ваше лицо кажется мне знакомым.

    И вовсе даже не кажется, ведь мы общались только вчера, в особняке его тетушки Эдит. Просто Анри – а это был именно он – видел брюнетку с ярким макияжем, закутанную в балахон, а сейчас перед ним светловолосая девушка в голубом модном платье, с губами, едва тронутыми розовой помадой. Я улыбнулась и покачала головой. А он наблюдателен! Прежде никто из клиентов меня не опознал при случайной встрече. Но вот разговаривать с ним точно не стоит.

    – Это досадное упущение следует исправить! – с воодушевлением заявил Анри, а я ускорила шаг.

    Любой джентльмен сразу бы понял, что дама не настроена на продолжение разговора, и откланялся. Любой, но только не навязчивый братец Марианны.

    – Мое имя Анри, – сообщил он, слегка склонившись ко мне и подстраиваясь под мой шаг. – Вообще-то, полностью это звучит как Генрих Людовик Дарстран, но все близкие зовут меня просто, по-домашнему.

    Я скрипнула зубами. Кажется, начинаю понимать сэра Генри. Его внучатый племянник преследует меня всего-то несколько минут, а желание схватить ветку потолще и огреть прилипалу как следует уже становится нестерпимым.

    – Ну вот, мы почти знакомы! – жизнерадостно заявил наглец. – Осталось только узнать ваше имя! Вы ведь назовете его?

    – Нет, – проскрежетала я.

    Он изумился, причем всерьез. Неужели действительно ожидал, что все девицы должны падать к его ногам, стоит ему лишь одарить какую-либо из них своим вниманием?

    – Но почему?

    – Не хочу, – все тем же чужим механическим голосом выдала я.

    – Я вам не нравлюсь?

    И столько в этом вопросе было искреннего недоумения, столько поистине ребяческой обиды, что мне стоило огромного труда не расхохотаться. Или хотя бы не улыбнуться – чего, несомненно, этот нахал и добивался.

    – Посмотрите, – принялся расхваливать он себя, словно рыночный торговец – подзалежавшийся товар. – Я молод. Привлекателен. Даже не так – невероятно привлекателен. Умен.

    Сомневаюсь. Хотя да, поумнее сестренки, это уж точно.

    – Вы все еще не хотите свести со мной близкое знакомство? Тогда продолжу. Передо мной открываются блестящие перспективы. Вы когда-либо слышали о профессоре Вертене? Нет? Смею заверить, он – мировая величина. Светило! Так вот, он весьма похвально отзывался о моих работах. Наконец, у меня серьезные намерения!

    Я споткнулась, и он тут же подхватил меня под локоть.

    Баська показался из-за деревьев, готовый броситься на подмогу, посмотрел вопросительно, и я едва заметно покачала головой. Если Анри его увидит, то сразу же обо всем догадается. Понятливый кот снова скрылся из виду.

    – Я не шучу, – абсолютно серьезным тоном продолжал мой навязчивый спутник. – Вы верите в судьбу?

    Разумеется, в судьбу я верила, а вот в то, что именно Анри этой самой судьбой мне ниспослан – нет. Даже в качестве наказания. Вот сэр Генри, тот может роптать, ему от племянничков никак не избавиться. Я же намеревалась в самом ближайшем будущем улизнуть от излишне надоедливого кавалера.

    Правильно говорят – бойтесь своих желаний. Потому как сбыться они могут таким образом, что вы никак не обрадуетесь. Анри все так придерживал меня под руку, и мне пришлось бы вырываться и, возможно, даже устроить безобразную сцену, чтобы заставить его разжать пальцы. Привлекать к себе внимание не хотелось, и я покорно шла рядом, прикидывая пути к отступлению. Если, например, закашляться и попросить воды? Хрипящим полузадушенным тоном, разумеется. Неужели Анри откажется сбегать к лоточнику или хотя бы к фонтану, чтобы спасти объект своих симпатий от удушья? А то, что никого не обнаружит, вернувшись – ну, это уже его проблемы.

    Я уже поднесла к горлу свободную руку, чтобы достоверно изобразить приступ, как на сцену вышел новый персонаж, и кашель получился сам собой, без притворства.

    Дерек показался из-за поворота и, каким бы невероятным это ни казалось, узнал меня с первого взгляда. Либо же, как я запоздало сообразила, Рамон показывал ему мои снимки, без парика и грима, само собой.

    – Алехандра! – воскликнул ночной гость и просиял радостной улыбкой. – Какая встреча!

    – Алехандра? – негромко повторил Анри.

    Ну да, это мое имя! Было некоторое время назад.

    – Познакомите меня со своим спутником? – светским тоном осведомился Дерек и подцепил меня под свободный локоть.

    Выглядела наша троица со стороны, должно быть, презабавно, но я, если честно, досады вовсе не испытывала. Лучше уж общество посланника из прошлого, чем попытки ухаживания от Анри. Тот с появлением моего вчерашнего знакомца как-то скис, пробормотал извиняющимся тоном:

    – Простите, я тороплюсь. Буду счастлив увидеть вас снова, прекрасная Алехандра.

    И действительно поспешным шагом удалился. А вот Дерек остался. Остановился, посмотрел внимательно мне в лицо.

    – Этот тип надокучал вам?

    – Немного, – отмахнулась я. Не хватало еще делиться с ним своими переживаниями! – Как вы меня узнали? По старым фотографиям?

    Он недоуменно нахмурился.

    – По каким еще фотографиям? И почему я должен был вас не узнать? Или вы всерьез полагаете, что меня обманул ваш вчерашний маскарад?

    Вообще-то, именно так я и полагала, и решительно не понимала, почему бы и нет. Прежде ведь все обманывались! Вот только с Дереком что-то пошло не так. И, возможно, с Анри – оставалась еще вероятность, что он раскусил мою маскировку и попросту валял дурака. Но с какой целью? Ответа на этот вопрос у меня не имелось.

    – К тому же я появился здесь не случайно, – усмехнувшись, признался Дерек. – Меня разыскал ваш кот. Умнейшая зверюга! Сказал, что вы нуждаетесь в помощи. И, судя по тому, что я увидел, не солгал. Вам ведь было неприятно общество того человека, верно?

    Я кивнула, не зная, о чем говорить дальше. Поблагодарить за помощь и попросить оставить меня одну? Нет, невозможно. Если о вбитых накрепко с младенческих лет хороших манерах я порой заставляла себя позабыть, то неблагодарностью никогда не страдала.

    – Расскажите… расскажите мне о нем, – вырвалось неожиданное. – Вчера вы обронили, что у него все хорошо. Это действительно так?

    К чести Дерека, он не стал изображать недоумение и спрашивать, кого я имела в виду.

    – Я не стал бы вам лгать. К тому же, вы собственными глазами видели камни.

    Видела. Вот только для Рамона богатство никогда не было смыслом жизни. Деньги сами так и прилипали к его рукам – мне ли не знать! Он мог сесть за карточный стол и за каких-то полчаса выиграть целое состояние. Любое его вложение, пусть даже в кажущееся безнадежным предприятие, окупалось многократно. Но тот, кто с детства привык к роскоши, зачастую воспринимает финансовое благополучие как нечто само собой разумеющее.

    – Я не о том.

    Дерек помолчал. И заговорил спустя некоторое время, когда я уже уверилась, что ответа не дождусь.

    – Он… держится. Пожалуй, именно так.

    Держится?

    – Он хочет вернуться?

    – А вы разве нет? – ответил он вопросом на вопрос. – Разве вы отказались бы от возвращения в родной дом?

    – Мой дом здесь!

    Получилось резко, куда более резко, чем мне хотелось. Но рана, как оказалось, вовсе не затянулась окончательно. И упоминание отдало слишком сильной болью где-то в груди.

    – Уверены? – вкрадчиво уточнил Дерек. – Алиса Эйсвик… Да, я навел справки. Гадальный салон, кот-предсказатель. Это ли то, к чему вы стремились? О чем мечтали?

    – Я довольна тем, что имею.

    И не солгала. Ни словом не солгала. Меня действительно устраивала моя жизнь, спокойная и размеренная. Я испытывала глубочайшее удовлетворение и, пожалуй, даже гордость, думая о том, что всего добилась сама. Без денег, без поддержки, без влиятельных родственников, даже без сильных способностей. Разве что Баська помогал – ну так его я тоже сама подобрала! И выходила, и выкормила, и полагала своим лучшим другом еще до того, как он произнес первое слово. В отличие от человеческих младенцев, было это вовсе не «мама». Нет, Базилевс и тут отличился. Первым его словом стал глагол, причем не из тех, каковые принято употреблять в обществе приличном. «Офонареть», – вот что он произнес. И я, между прочим, повторила. Потому как вовсе не ожидала услышать от своего кота какие-либо иные звуки, кроме привычных мяуканья, мурлыканья, шипения и пофыркивания.

    – Алехандра…

    – Вы навели справки, – несколько едко напомнила я. – Меня зовут Алиса Эйсвик, а вовсе не Алехандра.

    – Вы действительно пытаетесь убежать от прошлого? – после непродолжительного молчания спросил Дерек. – Все позабыть? Но от себя не убежишь.

    Я резко остановилась.

    – Вот только не надо банальных истин! Со своей жизнью я разберусь как-нибудь сама! А ему… ему передайте, что у меня все хорошо. И я не нуждаюсь в его… подачках!

    Серые глаза потемнели, лицо Дерека словно окаменело, застыло, резче выделились скулы, сжались в тонкую линию губы.

    – Зря вы так, – упрекнул он.

    – Прощайте, мистер.

    И я, круто развернувшись, зашагала прочь. А в спину мне долетело негромкое:

    – Полагаю, мы еще увидимся, сеньорита Альенде.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– Тебя что-то тр-р-ревожит.

    Баська, исполняя долг всякого порядочного кота, свернулся клубочком у меня на коленях и негромко мурлыкал что-то успокаивающее. Я рассеянно почесывала его за ухом и смотрела в окно, на догорающий ало-золотыми полосами закат. Из парка нам пришлось поспешно удалиться, но, несмотря на это позорное бегство, день мы в целом провели неплохо. Пообедали в модном кафе, куда дозволялось приходить со своими питомцами. В заведении обитали кошки хозяйки, милой пожилой дамы, и Баська тут же воспользовался случаем пообщаться с очаровательными ухоженными кошечками, гладкошерстной черной и пушистой белой. После того случая, в результате которого он обрел человеческую речь, на некоторое время ему отшибло умение общаться на родном, кошачьем языке, но спустя несколько недель все восстановилось. Иногда только мой хвостатый приятель путается и вставляет в разговоре привычные с детства междометия, но ни одного слова при общении с сородичами ни разу не произнес, так что разоблачения я не опасалась. Хозяйка кафе похвалила его грациозность и лоснящуюся шерстку, его такие симметричные полоски и яркие глаза, и самолюбивый паршивец зажмурился от удовольствия и подставил ей треугольную башку, чтобы погладила.

    – Ой! – засмеялась седовласая дама. – Ведет себя так, словно каждое слово понимает. Впрочем, я уверена, что кошки поумнее некоторых людей будут, да-да. И все-то они понимают, только сказать ничего не могут.

    Вот здесь она сильно ошибалась. Данный пушистый экземпляр еще как мог высказаться, так что сейчас своим умением воспользовался и пристал ко мне с расспросами.

    – А так ведь хорошо сидели, – вздохнула я. – Сделай одолжение, лучше спой что-нибудь.

    – Я пою своей любимой серенаду, – заголосил усатый негодяй, отчаянно фальшивя.

    От удивления я вздрогнула.

    – Это что?

    – Песня. Сама попросила.

    – Я имела в виду помурлыкать, а не… не вот это вот.

    – Не хочешь – не надо, – обиделся Баська. – Так чего к тебе тот тип пристал? Дерек или как там его на самом деле.

    – Знаешь, – задумчиво произнесла я, – как-то в последнее время вокруг нас вертится подозрительно много личностей, о которых можно сказать «как там его на самом деле». Не находишь?

    – Вокруг тебя вертятся, – поправил котяра.

    – Хорошо, – покладисто согласилась я. – Пусть будет вокруг меня, неважно.

    – Ничего такого я не замечал, – проворчал Баська. – Что я тебе – какая-то, мр-ряу, нежная барышня, у которой на уме одни любови?

    – Да-да, – ехидно поддакнула я. – То ли дело две кошечки в уютном кафе, правда? Ты хотя бы определился, кто тебе нравится больше, блондинка или брюнетка, а, сердцеед хвостатый?

    Базилевс сердито фыркнул.

    – Я просто провел время в пр-р-риятном обществе, вот! Ничего такого, о чем ты подумала.

    – А о чем я подумала?

    Он почесал за ухом.

    – Пожалуй, ты права, подозрительно все это, – вернулся к прежней теме, проигнорировав вопрос: он всегда так поступал, если его загоняли в угол, делал вид, будто ничего не слышал. – Как-то одновременно появились все эти типчики. Так что, мр-р-р, ты ничего не хочешь мне рассказать?

    – Я?

    – Ты, ты. Кто такой Рамон, напр-р-ример-р-р? И почему его приятель назвал тебя чужим именем? Алехандра Альенде, так? Вернее, сеньорита Алехандра Альенде. Или это имя как раз-таки вовсе даже не чужое, мр-р?

    – Ты подслушивал! – ахнула я.

    – Пр-роявлял бдительность, – отбрил Баська. – За тобой же пр-р-ристмотр-р нужен. Чтобы чего не натвор-р-рила.

    Раскатистые нотки в его речи проявлялись все чаще: верный признак, что кот взволнован.

    – Защитник мой, – умилилась я и почесала его за ухом.

    Кот довольно зажмурился, мурлыкнул:

    – Мр-р-да, я такой. Ответственный.

    И очень-очень самовлюбленный, да. Сам себя не похвалишь – никто не заметит.

    – Так вот, Алиса, мне кажется – а пр-редчувстствие меня подводит р-редко – мне кажется, значит, что корни всех нынешних событий уходят в твое пр-рошлое. И Торнльсон этот заявился неспроста. И Дерек с подозр-р-рительными камешками.

    – Которые ты хотел взять, – съязвила я.

    Баська взглянул укоризненно.

    – А кто по добро-рой воле отказывается от этакого богатства? Я еще не сошел с ума. Ладно, камни ты не захотела, так я деньгами взял.

    Я ахнула.

    – Сколько он тебе заплатил?

    И почему мне даже не пришло в голову заглянуть в ящик, заменявший нам кассу, и пересчитать купюры после ухода Дерека? Хотя с Базилевса, хвостатого негодяя, сталось бы и припрятать денежки.

    – Достаточно. Но ты отклоняешься от темы. Кто такой Р-р-рамон?

    Я вздохнула. Зажмурилась. Задержала дыхание, досчитала до пяти, открыла глаза и выпалила:

    – Рамон Альенде – мой брат. Подающий надежды молодой человек. Блестящее образование, безупречное воспитание. Внешность… Скажем так – Анри умер бы от зависти. Чрезвычайно одарен, даже, пожалуй, талантлив во многих областях.

    – Не нравится мне такое начало, – проворчал Баська. – И что же ухитрилось натворить сие совершенство во плоти?

    – Он совершил ошибку.

    Зеленые глаза округлились, из пасти вырвался какой-то странный звук: не то шипение, не то покашливание. Из мягких подушечек высунулись когти и больно впились мне в бедро.

    – Базилевс!

    – Прости, я не хотел. Но – ошибка? Ошибка, из-за которой родная сестра вынуждена бежать из отчего дома и сменить имя? Бросить все, что ей дорого?

    – Он тоже не хотел. И потом, кто сказал, что Рамон – мой родной брат?

    – Сомневаюсь, что кузен, – проворчал Баська. – Это ж как надо насолить кому-то, чтобы взялись преследовать дальних родственников?

    Я невесело усмехнулась.

    – В тех краях, где я выросла, кузены считаются очень близкой родней. Но ты прав. Мы с Рамоном – не просто брат и сестра. Мы – близнецы.

    Я смотрела в окно, но видела вовсе не булыжную мостовую, не аккуратные кусты цветущей сирени, не текущую по тротуарам толпу в легких светлых одеждах. Перед моими глазами стояло небо совсем иного края – блеклое, выцветшее от безжалостного солнца. Вместо бежевых, голубых и розовых оттенков девушки наряжались в яркие цвета: лазурно-синий, изумрудно-зеленый и, конечно же, алый. Кружились под аккорды гитары в танце широкие юбки, взметались высоко, открывая стройную ножку, и все мужчины замирали, не в силах отвести взгляды. За столиком в тени потягивали напитки из запотевших стаканов почтенные седоусые сеньоры – даже возраст не мешал любоваться юной танцовщицей. Вот она подняла тонкие руки к затылку, тряхнула головой – и смоляные кудри рассыпались по узкой спине. И Рамон тоже застыл, словно завороженный.

    Могла ли я винить Изабеллу в том, что случилось с нами?

    – Близнецы, значит, – повторил Базилевс. – Извини, но мне не понять, почему вы, люди, считаете, будто между котятами из одного помета существует какая-то особая связь. Как по мне, так ничего подобного. Наверное, все дело в том, что у людей чаще появляется на свет по одному ребенку.

    Я дернула плечом.

    – Возможно.

    Углубляться в различия психологии людей и котов не хотелось. Но одно я знала точно: связь между мной и Рамоном действительно существовала. И объяснить это тому, кто никогда не испытывал подобного… нет, не получится. А у котов действительно все несколько иначе.

    – Так что же натворил твой братец?

    – Он влюбился, – коротко ответила я. – В неподходящую девушку.

    Сцепила руки в замок на коленях, до боли закусила губу. Поморгала, прогоняя так некстати навернувшиеся на глаза слезы. А я ведь говорила, предупреждала! Но Рамон был словно одержимый, ничего не желал слышать. Он сам не обладал даже крохотной искрой дара предвидения – тот передавался в нашей семье по женской линии и доставался исключительно девочкам. И брат верил в мои способности, конечно, не мог не верить, но всегда упрямо твердил, что свою судьбу человек выбирает сам. И что достаточно сильный духом всегда сможет свернуть с предначертанного пути. И что все возможно изменить, нет ничего незыблемого и непоправимого. И все в таком роде – вполне логично для того, кто всегда шел по жизни победителем и ни в чем не знал отказа.

    – Его чувство… оно было взаимным, к сожалению.

    Я снова умолкла, и Баська потерся головой о мое предплечье, мурлыкнул успокаивающе.

    – И кто был против этого горячего союза юных сер-р-рдец? Р-родители? Или р-ревнивый любовник?

    Все-таки он очень проницателен, мой кот.

    – Отец… ну, он, конечно, не пришел бы в восторг. Если бы узнал, конечно.

    Баська встрепенулся.

    – Он не знал?

    Я покачала головой и слабо улыбнулась.

    – Нет. Он был в отъезде, и у Рамона оказались развязаны руки. Впервые в жизни мы с ним были предоставлены сами себе, понимаешь? Нет, не так. Брат оставался за старшего. Отец счел его достаточно взрослым, чтобы присмотреть и за домом, и за сестрой. Прежде нас препоручали заботам кого-либо из родственников.

    – И зря не поступили так в тот р-раз, – проворчал кот. – Дур-р-рень твой Р-рамон.

    – Он так гордился, – продолжала я. – Еще бы – ему доверили вести все семейные дела. И он справлялся, действительно справлялся. Ну и… я помогала, конечно. Но в случае с Изабеллой оказалась бессильна.

    Отец бы не одобрил. Точно не одобрил. Но и вмешиваться бы не стал, вздумай сын привести в дом неподходящую девушку. Ведь сам он в свое время тоже пошел наперекор воле семьи, женившись на маме. Нет, их брак не был мезальянсом: в родовитости невеста не уступала жениху. Но дед и бабка, конечно же, мечтали совсем об иной супруге для единственного сына. Они даже почти сговорились с деловым партнером деда – и нет в том ничего такого, все поступают подобным образом. Так принято. Для нас папа тоже подыскал подходящие партии, и для меня, и для Рамона. И не его вина в том, что из затеи ничего не вышло.

    Если бы все зависело только от решения отца… Но брату пришлось схлестнуться совсем с иным человеком.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

…За окном все затянуто мутной пеленой, ливень шумит, грохочет, и от этого грохота не спасают даже крепкие каменные стены. Порой сверкает ослепительно молния, раскалывает пространство на две части, содрогается от грома земля. Горничная закрывает ставни, зажигает светильники и удаляется. Рамон сидит прямо на полу, на шелковом рийсинском ковре, скрестив ноги. Перед ним ваза с виноградом, и он отщипывает по ягоде, закидывает себе в рот.

    – Помнишь, в детстве мы с тобой любили бегать под дождем, Ксанита?

    Ласковое имя изобрел он сам, а потом его подхватили окружающие: отец, управляющий, слуги, многочисленная родня.

    – И нам здорово влетало, – отзываюсь я. – К тому же в грозу я предпочитаю не высовываться на улицу, сам знаешь.

    У меня на коленях раскрытая книга, но перипетии судьбы героев не увлекают. Что-то темное, тяжелое давит, не дает вздохнуть, набрать полную грудь воздуха. И нет, дело вовсе не в предшествующей грозе духоте, как уверяет брат. Не духота стискивает сердце острыми ледяными когтями страха.

    – Оставил бы ты Изабеллу в покое, – негромко говорю я.

    И Рамон снова вспыхивает, мгновенно, как спичка, и злость его разгорается ярким пламенем.

    – Опять ты за свое? Снова будешь ссылаться на предчувствия? Не верю я во всю эту ерунду!

    – Это не ерунда, – возражаю мягко. Пока еще мягко. – Папа говорит, я унаследовала его. Дар мамы. Да ты и сам видел…

    – Да что я видел? – ярится брат. – Вот скажи, что? Ну, говорила ты Лоле, чтобы та поаккуратнее была у печи, а она обожглась? Ну, так ничего удивительного, все кухарки обжигаются время от времени, и пальцы ножами режут, и мало ли что еще! И Стефано предсказала, что он с лошади упадет – да все знали, что рано или поздно так случится! Дурака вечно на пьяную голову на подвиги тянуло.

    – И все же его сбросила лошадь, – напоминаю я. – Не свалился с балкона Хуаниты, не утонул в море, не ввязался в ножевую драку.

    – Угадала!

    Он так не думает, нет. Сам себя