Гром и Молния. Соня Марей

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1. Встреча
• ГЛАВА 2. Деликатное поручение
• ГЛАВА 3. Молния с веером
• ГЛАВА 4. Тревога
• ГЛАВА 5. Приманка
• ГЛАВА 6. Слезы матери
• ГЛАВА 7. Исчезнувшая
• ГЛАВА 8. Древо желаний
• ГЛАВА 9. Озеро Тамзи
• ГЛАВА 10. Берега памяти
• ГЛАВА 11. Слишком много чувств
• ГЛАВА 12. Ловушка
• ГЛАВА 13. Вместе
• ГЛАВА 14. Я бы выбрала такого, как он
• ГЛАВА 15. Чужая земля
• ГЛАВА 16. Великий Эйро Ардай
• ГЛАВА 17. Прекрасная госпожа
• ГЛАВА 18. Неотвратимое и необратимое
• ГЛАВА 19. Между нами, женщинами
• ГЛАВА 20. Рука в руке
• ГЛАВА 21. Танец клинков
• ГЛАВА 22. Платье с мотыльками
• ГЛАВА 23. Искусство вести переговоры
• ГЛАВА 24. Молниеносная троица
• ГЛАВА 25. Мудрые советы
• ГЛАВА 26. Правдой по сердцу
• ГЛАВА 27. Прекрасные новости
• ГЛАВА 28. Уроки соблазнения
• ГЛАВА 29. Неожиданность
• ГЛАВА 30. День Женщин и Поцелуев
• ГЛАВА 31. Случайное касание
• ГЛАВА 32. Свидание
• ГЛАВА 33. Бремя тайн
• ГЛАВА 34. Шрамы на сердце
• ГЛАВА 35. Род Лилий
• ГЛАВА 36. Ты — достойнейший
• ГЛАВА 37. Новые проблемы
• ГЛАВА 38. Недосказанность
• ГЛАВА 39. Меж двух огней
• ГЛАВА 40. Наставница
• ГЛАВА 41. Жених
• ГЛАВА 42. Секрет удачных переговоров
• ГЛАВА 43. Я не прощаюсь
• ГЛАВА 44. Иного не дано
• ГЛАВА 45. Твоя женщина
• ГЛАВА 46. Дождь
• ГЛАВА 47. Горький вкус мести
• ГЛАВА 48. Сладкий вкус любви
• ГЛАВА 49. Возвращение
• ГЛАВА 50. Книга с алой обложкой
• ГЛАВА 51. Я не буду мешать
• ГЛАВА 52. Самая красивая невеста
• ГЛАВА 53. Самое страшное предательство
• ГЛАВА 54. Друг навсегда
• ГЛАВА 55. Демон
• ГЛАВА 56. Пора остановиться
• ГЛАВА 57. Ждала тебя
• ЭПИЛОГ. Страница из будущего

АННОТАЦИЯ

Я – Молния. А он – Гром. Не подумайте лишнего, так просто совпало. Он – мой враг, но я должна его в себя влюбить. Задания хуже не придумаешь, ведь громы и молнии между нами полыхают вполне настоящие! Какие тут могут быть чувства?

   Но все меняется, когда нам приходится объединиться перед лицом общей опасности.

   Как там говорят? От ненависти до любви всего один шаг?

   Боюсь, что скоро мы это проверим...

ГЛАВА 1. Встреча

Молния

   — Весь дворец на ушах стоит. И было бы, ради чего. Такой позор мы не скоро забудем!

   Я задернула шторы и рывком обернулась к тете. Подошла, опустилась возле нее на корточки и накрыла прохладные ладони своими.

   — Этот ужасный человек, Гром, тоже будет здесь. Не хочу, чтобы вы с ним пересекались. Ох, чувствую, быть беде… — тетушка Ризэ зажмурилась. — Скажись больной и не ходи на собрание! Поняла?

   Стоило услышать прозвище «Гром», как дыхание перехватило, а сердце заколотилось, будто птица в силках. Волна неконтролируемой паники охватила тело.

   — Нельзя, ты же знаешь. Как я могу ослушаться приказа Главы?

   Ссутулив плечи, тетя коснулась моих щек — рукава платья сползли, явив темный рисунок вен. Только сейчас я заметила, что в угольно-черных волосах ее запутались ниточки седины, а в уголках глаз появились глубокие морщины.

   Я столько лет моталась туда-сюда, не замечая, как она стареет.

   — Это он заставил тебя рисковать жизнью, а мой муж ему потакал! А все из-за чего? Из-за проклятой магии, все зло от нее! — В глазах тети вспыхнули искры. — Из-за нее мы чуть тебя не потеряли. Ну что за жизнь у тебя, девочка моя? Тебе надо цвести и радовать взоры, а не это вот все…

   — Не будем о грустном. Ты обещала помочь мне собраться, помнишь? — произнесла я в попытке отвлечь ее.

   Тетушка Ризэ рассеянно кивнула. Она специально отослала служанок, чтобы побыть со мной наедине. Помню, как в детстве она долго-долго мыла и расчесывала мне волосы. Вот и сейчас взялась водить гребнем по отросшим локонам, успокаивая знакомыми движениями.

   — Ты такая красивая, — тепло заметила она.

   — Да брось.

   Меня всегда смущали подобные разговоры, хотелось свести все к шутке. В каком это месте я красивая?

   — Наряжаюсь, как на свадьбу, — выдавила я кисло и отвела взгляд от зеркала.

   — Нельзя предстать перед всеми посмешищем. Ты у меня девица на выданье, так что изволь выглядеть прилично. Даже в гадюшнике.

   Моя строгая тетушка еще не оставила надежды слепить из меня образцовую невесту, а после — жену.

   — Сегодня все опять скажут, что я из последних сил ищу мужа, — я не удержалась и хихикнула. — Даже среди врагов.

   А потом, не желая обижать тетю, скромно опустила ресницы и разгладила полы запашного шелкового платья. Синий пояс так туго перетянул талию, что было тяжело дышать.

   В тонком серебристом одеянии, украшенном изящными лилиями, я чувствовала себя уязвимой. Еще подъюбник из десяти слоев воздушной ткани шуршал при каждом движении. Где я и где все эти вычурные тряпки?

   — Глава специально велел тебе присутствовать на собрании, чтобы позлить Грома.

   — Возможно, — я кивнула и поморщилась.

   Господин Сандо — тот еще интриган и манипулятор. Зная его характер, он не смирится с поражением в этой войне. Его битва будет окончена лишь после его смерти.

   — Гром ведь не знает, что ты жива. Он будет в ярости, — продолжала тетушка, дергая мои волосы и укладывая их в замысловатый пучок.

   Но все шло наперекосяк: шпильки гнулись, а волосы путались.

   — Он даже не знает, что я женщина. Готова отправиться в этот змеюшник только ради того, чтобы посмотреть, как вытянется его лицо. Или нет? Все говорят, что Гром невозмутим и холоден, как лед.

   Тетушка цокнула.

   — Да что ты будешь делать! Ничего не получается, я только все испортила.

   — Не беда. Давай просто распустим их.

   Не успела она возразить, как я потянула шпильку, и волосы окутали плечи темным каскадом.

   — Это же неприлично! — тетя Ризэ уставилась на меня в ужасе.

   — Я делала много неприличных вещей. Одной больше, одной меньше, какая разница?

   Тетушка нахмурила брови, потом смягчилась и порывисто обняла меня.

   — Ничего-ничего, Мирай. Скоро это все закончится, и ты заживешь, как нормальная девушка. Ууу, изверги! У моей девочки вместо женственных округлостей одни кости!

   — Да все нормально у меня, — на всякий случай я бросила взгляд вниз и повертелась вокруг своей оси. — Ты меня откормила.

   — Ненормально! — безапелляционно заявила она. — Ты должна научиться любить и беречь себя.

   — Госпожа Ризэ! — послышался скрипучий голос начальницы над слугами, и мы увидели ее смуглое морщинистое лицо. — Господа Сори и Этлан опять подрались, требуется ваше вмешательство.

   Тетя раздраженно отложила гребень.

   — Ох уж эти мальчишки, я с них шкуры спущу! — обернулась ко мне: — Мирай, прости, но я вынуждена тебя оставить. Послать тебе служанок?

   — Не нужно, я почти готова. И время поджимает, Глава ненавидит опоздания.

   Тетушка Ризэ убежала. Я приподняла бровь, разглядывая отражение в зеркале.

   На меня смотрела незнакомка с моим лицом. Кожа под слоем пудры слишком бела, на скулах нарисован нежный румянец. Помада сделала губы полней, подчеркнула лукавый изгиб.

   Я прошлась по лицу влажной хлопковой тканью. Так-то лучше. Прости, тетя.

   Пока никто не видел, я сдернула подъюбник и запихнула в сундук. Сняла с манекена нагрудник, украшенный воинскими регалиями, и принялась завязывать ремешки. Не хочу предстать на собрании наряженной куклой.

   Особенно перед ним. Перед Громом.

   Я, как-никак, командир шестого отряда, хоть и бывший. Ранение в самом конце войны выбило меня из строя. Думали, что не выживу.

   Но я выжила, только возвращаться было уже некуда. Мой отряд юнцов перешел под чужое командование и был разбит, а война проиграна.

   Я сжала пальцы в кулаки, чувствуя, как ладони покалывает от прилива магии. Так случалось всегда, когда я вспоминала о Громе. Глаза б мои его не видели!

   Но мы заключили мирный договор с Сетторией, и сегодня мой враг и глава нашего рода, господин Сандо, его подпишут.

   Я остановилась перед зеркалом, зажала темную прядь между носом и верхней губой и пошевелила бровями.

   — Соберись и не трусь, Мирай, — подражая тону Главы, велела сама себе. — Ты не сопливая девчонка, а боевой маг! Где твоя гордость? А Грому мы еще наваляем!

   Хорошо, что тетушка Ризэ не видела этого маленького представления.

   «Ведешь себя неподобающе!» — сказала бы она.

   И была бы права.

   Я мчалась переплетениями коридоров, уже зная, что дико опаздываю. О, повелительница Молний, спаси меня от гнева господина Сандо! Поворот, лестница, еще поворот… Каблуки цокают по каменному полу. Сегодня в горах ветрено, в ушах стоит свист, в боку покалывает. Я еще не полностью восстановилась, и от собственной слабости противно.

   К Грозовой зале ведут белоснежные овальные плиты, зависшие в воздухе стараниями магов-архитекторов. Дворец Молний стоит на головокружительной высоте, ближе к небу — ведь так мы под крыльями богов.

   Периметр залы огораживают колонны, венчает конструкцию полупрозрачная крыша, сотканная из молний. Туда приглашают самых знатных и именитых гостей, меня же позвали впервые.

   Члены собрания расселись за длинным мраморным столом. Едва я появилась на пороге Грозовой залы, лица присутствующих обратились ко мне, удивленные и недоумевающие. А я застыла, потому что из десятков собравшихся взор выхватил именно его.

   Человека, чей образ преследовал меня в кошмарах. Боевого мага, из-за которого мы проиграли эту проклятую войну. Того, кто удостоился чести попасть в список моих врагов.

   Грома — повелителя воды, снега и льда.

   И смотрел он только на меня.

   — Госпожа Мирай О-Таари, командир шестого отряда, — прозвучал голос распорядителя церемоний.

   В тот злополучный день я не разглядела лица Грома во всех красках, взор был затянут алой пеленой. А теперь видела перед собой мужчину с тяжелым взглядом, темными бровями вразлет и темными волосами, в которые, как дорожки ртути, вплетались серебряные нити.

   И глаза у него — синие, холодные, как зимнее ночное небо.

   А еще тонкий шрам над бровью. Я это помнила. И черты резкие, волевые, жесткие — черты того, кто всегда бьет без промаха и не привык сомневаться.

   Он был одет в черный доспех с сапфирами-артефактами. На плечи, которые казались шире, чем у всех сидящих по соседству, был накинут плащ с меховым воротником.

   Красивый, как изваяние грозного бога в нашем храме. Я бы сочла его интересным, но сейчас красота эта вгоняла в ужас. Хотелось спрятаться, закрыться, только бы не смотреть.

   Пространство вокруг смазалось, умолкли голоса. Где-то за пределами этого кокона гудел ветер, небо рвали молнии, а гулкие раскаты сотрясали горы.

   Тянущая боль сковала грудную клетку, свернулась пульсацией в левом боку. Непроизвольно магия стала собираться на кончиках пальцев, подушечки покалывало — тело, повинуясь инстинктам, готовилось защищаться.

   И снова перед глазами слепящая метель и взгляд, что я никогда не забуду. Острые мгновения, которые остались между нами и связали невидимой нитью.

   У нас с ним своя история и свои счеты. Это, можно сказать, судьба.

   — Что здесь делает женщина? — спросил один из сетторцев негромко, но под конец фразы его голос взвился до высоких и истеричных ноток.

   — У вас проблемы с ушами, господин Хидэ? Тогда рекомендую обратиться к лекарю! — не остался в долгу дядюшка Комо.

   Он никогда не сдерживался в выражениях, был импульсивен и горяч. Что поделать — эти черты свойственны всем нам, владельцам стихии молнии.

   Я сдержала ухмылку и опустила взгляд к полу, как и положено воспитанной девице. Имя Мирай давали как девочкам, так и мальчикам. Неудивительно, что враги считали меня именно мужчиной. Вот так сюрприз.

   — Это чисто мужское собрание, я не потерплю здесь бабы!

   — Сам ты баба! — дядя вскочил и гневно ударил по столу. — Там, где остальные бежали, трусливо поджав хвосты, она выстояла одна! И ваши сетторцы наложили в штаны!

   Повисла гробовая тишина — такая плотная, что после нее обязательно должна была разразиться буря.

   Кто-то сдавленно хихикнул. Это был Искен — мой братец, они с Рэйдо сидели в конце стола. Увидев меня, парни закивали и стали подмигивать. Даже в самых серьезных ситуациях эти двое оставались все теми же оболтусами.

   — Никто не принижает заслуг вашей племянницы, дорогой Комо, — негромко произнес Глава.

   — Давайте уже начинать. У меня нет времени слушать ваши споры, — равнодушно отозвался Гром, и я вздрогнула, услышав его голос.

   Он не обратил внимания на грубость дяди, словно был выше этого и его не способна заляпать грязь. Сетторцы находились здесь на правах победителей и воспринимали попытки шиссаев их задеть как агонию проигравших.

   Под прицелом внимательных взглядов я одолела половину залы и опустилась между Искеном и Рэйдо. Сделала глубокий вдох, чтобы успокоить сердце.

   — Ты что такая бледная? — зашептал братец мне в ухо, когда началось собрание. — Покойника увидала?

   — Да он живее всех живых, — тихо отозвался Рэйдо, и его перекосило от злости. — Я бы все отдал, чтобы увидеть его бездыханное тело. Но вместо этого придется жить с ним на одной территории.

   — Заткнитесь, пожалуйста, — я опустила голову.

   — Я никогда не прощу Грома за то, что он с тобой сделал, Мирай.

   — Не хочу вспоминать, оставь это в прошлом.

   — И не мечтай, — буркнул Рэйдо и сжал кулаки.

   Мой закадычный друг был весьма симпатичен: платиновые кудри, белая кожа и ясные голубые глаза, сводившие с ума девушек. Но за миловидной внешностью скрывалась жестокая и мстительная натура. Горько плакали те, кто посмел перейти ему дорогу.

   Обсуждали отвод войск и восстановление дорог, переход под власть Сеттории земель южнее озера Тамзи, а еще…

   — Зачитайте имена тех, кто отправится в Сетторию в роли дипломатов и будет блюсти интересы Шиссая, — велел господин Сандо.

   Я невольно усмехнулась. Дипломатов, как же. На самом деле это будут высокородные пленники, гарант мира между странами. Нарушь мы какую-нибудь договоренность, их головы полетят первыми.

   Как победившая сторона, Сеттория потребовала не только земли, но и залог в лице шести членов благородных семейств. И мой двоюродный брат должен стать этим залогом. А еще мой близкий друг Рэйдо, внук самого Главы.

   И друг, и братец те еще идиоты и балагуры, но я их искренне любила. Мы с детства были неразлучны и всегда прикрывали друг другу спины. Будет не хватать их смеха и шуток, я все время буду представлять, как они там, на чужбине, и тосковать.

   Я нащупала под столом руки парней и сжала, подбадривая. И пусть они переросли меня едва ли не на голову, я всегда буду за них переживать.

   Церемониймейстер развернул свиток и начал зачитывать имена. И в конце, когда я на мгновение прикрыла веки, тишину расколол голос Грома:

   — Мирай О-Таари тоже будет в этом списке. Она отправится с нами в Сетторию.

   Сначала показалось, что я ослышалась. Распахнула глаза, повертела головой по сторонам.

   — Как? Мирай? Не позволю! Моя племянница уже достаточно настрадалась, не трогайте бедную сиротку! Вы и так забираете моего сына! — снова вспылил дядя, но глава рода опустил ему на плечо ладонь.

   Уж кем-кем, а бедной сироткой меня назвать было трудно.

   — Если это требование победившей стороны… — собственный голос показался чужим.

   — А тебя никто не спрашивает! — рявкнул дядя.

   Он искренне любил меня и боялся потерять, едва вернув под свое крыло. И только он мог позволить себе перечить главе рода.

   — Господин Комо, вам следует покинуть Грозовую залу, — произнес Глава, сощурив змеиные глаза. А потом повернулся к Грому: — Ваше требование будет исполнено. Забирайте Мирай.

   «Забирайте Мирай».

   Это прозвучало, как самое настоящее предательство. Человек, которому я служила много лет, с радостью передает меня в руки врага. Как корову или козу.

   И никто, никто меня не спрашивает.

   Но зачем Грому я? Хочет отомстить?

   Конечно. После того, что я сделала, он должен меня ненавидеть.

   Я метнула в его сторону осторожный взгляд. Сидит невозмутимо, даже головы не повернул. Опять же — словно он выше этого, его наши перепалки не касаются. Высокомерие так и хлещет!

   Дядя вскочил со своего места, его ноздри гневно раздувались, а щеки покрылись красными пятнами. Слово Главы — закон, который нельзя нарушать. Несколько секунд дядя Комо стоял неподвижно, как истукан, а потом направился прочь, чеканя шаг.

   Господин Сандо поднялся со своего места — собрание подошло к концу.

   — Сегодня вы наши гости, маги из Сеттории. Война окончена, распри должны быть забыты. Я гарантирую вам безопасность на территории дворца Молний, а вечером состоится пир в вашу честь.

   Искен и Рэйдо сжали мои холодные руки.

   — Не могу поверить, что эта мразь хочет забрать и тебя, — прошипел брат.

   — Я поговорю с дедом, он не должен этого допустить! — раздался гневный голос Рэйдо.

   — Зато мы будем там вместе, — я попыталась ободрить их улыбкой. — Вместе не так страшно, правда? Тем более, как вы будете в Сеттории одни? Таких дураков нельзя оставлять без присмотра.

   Искен застонал.

   — Ну началось! Моей старшей сестре-зануде обязательно надо кого-нибудь повоспитывать.

   Я поднялась и поправила платье, стараясь не смотреть в сторону Грома.

   — Не жалуйся, Искен. Без меня ты даже носки найти не можешь.

   — Госпожа Мирай, — за спиной послышался тихий голос секретаря Главы. — Господин Сандо приказал вам пройти в его кабинет.

   Ну вот, все только начинается. Уверена, этот приказ не сулит ничего хорошего.

ГЛАВА 2. Деликатное поручение

Молния

   — Проходи, Мирай, — начал он беспристрастно, но чутье шепнуло: господин Сандо доволен.

   Это хорошо, потому что я готовилась к выволочке.

   — Поздравляю. Все случилось как нельзя лучше.

   Глава рода Таари восседал в массивном кресле за столом из мрамора. Из панорамного окна открывался вид на заснеженные вершины.

   Господин Сандо был крепким и сильным мужчиной, несмотря на почтенный возраст. Длинные серебристые волосы рассыпались по плечам, лоб пересекала повязка с символом рода — молнией, пронзающей облако.

   Он принадлежал к правящей ветви, поэтому его фамилия имела приставку «А». Я же со своей родней принадлежала к побочной, зовясь О-Таари. Этот человек приходился мне четвероюродным дедом.

   — Как нельзя лучше? — повторила я.

   Мой отъезд для него — это благо? Почему?

   — Конечно, ведь ты сумела смутить разум нашего врага. Я не могу отправить тебя в Сетторию, не дав последних указаний, — деловито произнес он и откинулся на спинку кресла.

   Осознание больно ударило в грудь и затопило горечью.

   — Вы все предвидели, верно? Знали, что Гром захочет выместить на ком-то злость, когда поймет, что его провела женщина. Девчонка, — я сжала зубы, чтобы не наговорить лишнего.

   Меня называли самым загадочным боевым магом Шиссая. В бою я никогда не снимала маску, и принять меня можно было за хрупкого молодого мужчину. Вот и Гром обманулся.

   Господин Сандо даже не спорил.

   В крови вскипела злость, обида, ненависть. Я вцепилась пальцами в кромку стола и, тяжело дыша, процедила:

   — Как вы могли, господин Сандо? Разве я это заслужила?

   — Умерь пыл, Мирай, — отмахнулся он. — Я не наказывал тебя за все твои срывы и глупые выходки лишь потому, что ты приносила пользу. И сейчас хорошо мне послужишь. Все прошло так, как я и задумал. Гром проглотил наживку, теперь дело за тобой.

   Он наклонился вперед. Цепкий взгляд сковал по рукам и ногам.

   — Он должен увидеть в тебе не врага, а жертву обстоятельств. Хрупкую женщину, сироту, которую жестокий глава рода заставил сломать себя и отправиться на войну. Пусть ненавидит и винит меня, а тебя он должен пожалеть, предложить защиту. Ты не только сильный маг, но и красивая женщина. И достаточно хитра, чтобы хорошо сыграть роль.

   То, что он говорил, не укладывалось в голове.

   Бред! Полный вздор!

   Я даже рот приоткрыла, но не могла выдавить ни слова.

   — Сблизься с ним. Ты ведь понимаешь, о чем я?

   И взгляд, и слова резали без всякой жалости.

   — Вы хотите, чтобы я стала его любовницей?

   — Заставь его полюбить тебя, тогда он станет уязвим. Ради любви мужчины часто совершают глупости. А ты должна стать его слабостью.

   Нет-нет. Слух наверняка меня обманывает, такое просто невозможно, немыслимо. Этот приказ переходит все границы.

   Я слишком долго и потрясенно молчала, поэтому Глава добавил:

   — Не делай вид, что тебя оскорбили мои слова. Ради Шиссая каждый воин должен отдать все, что у него есть. Честь, свободу, жизнь.

   — Меня вовсе не этому не учили, — проговорила я, сдерживая ярость. — Да и Гром, учитывая обстоятельства нашей последней встречи, вряд ли подпустит меня близко. Ну… только если пожелает снести голову.

   — Не смей перечить!

   Я проглотила стоящий в горле ком и продолжила звенящим шепотом:

   — Вы говорили, что после озера Тамзи для меня все закончилось. Что больше не придется сражаться.

   Он с горечью усмехнулся и покачал головой.

   — Война еще не окончена. Мы воюем всегда, даже когда спим, вкушаем пищу или воспитываем детей. Вся наша жизнь — это борьба.

   — Но почему именно я?

   — У меня нет более подходящей кандидатуры. Ты хороша собой, но главное — ты опытный боевой маг.

   Я низко опустила голову и сцепила пальцы. Вся моя жизнь сейчас казалась глупой и бессмысленной. Мы бегаем по кругу, уничтожая друг друга. И ради чего?

   — Гром меня ненавидит, — повторила упрямо.

   — Мудрецы говорят, а жизнь показывает, что от ненависти до любви всего один шаг. У вас уже есть своя история, надо лишь ее продолжить.

   Я поморщилась.

   — Хороша история!

   Господин Сандо поднялся и невозмутимо прошествовал к окну. Замер спиной ко мне и лицом к пропасти.

   — У тебя нет выбора, Мирай. Один раз приняв путь воина, сойти с него невозможно. Невозможно отсидеться в кустах, пока другие борются. Из-за твоего непослушания твой дядя может лишиться всего, за что бился долгие годы. А твои младшие братья могут никогда не занять высоких постов. Это расстроит твою любимую тетю, верно? Ты ведь желаешь своей семье только блага и процветания?

   Проклятый шантажист. Знает, куда надо давить.

   — Я могу запереть тебя в темнице, казнить или отправить в ссылку. Неужели это лучше того, что я тебе поручил?

   Я молча сверлила взглядом широкую спину. Он поглядел на меня из-за плеча. Его глаза были такими светлыми, что издалека Главу можно было принять за слепца.

   — Постарайся, Мирай. От тебя многое зависит, — произнес господин Сандо уже мягче. — Главный бой еще впереди. Я рассчитываю на тебя. Когда придет время, ты должна… — он поманил меня пальцем, заставляя подойти ближе, и заговорил тихо-тихо.

   Эти слова отозвались спазмом в горле.

   — Поняла?

   Я медленно кивнула. Все прозрачнее некуда. Вот только господин Сандо переоценивает мои силы, у меня ничего не выйдет. И Гром вовсе не глуп, он не попадется на удочку.

   — После того как тебя обработают менталисты, ты забудешь мое последнее поручение. Не сможешь выдать его даже под пытками. Закладка активируется при определенных обстоятельствах, ты вспомнишь задание и выполнишь его. А теперь иди и готовься к пиру. Оденься получше и постарайся попасться на глаза Грому, нужно начинать сближение уже сейчас. Надеюсь, ты понимаешь, что наш разговор не должен покинуть этих стен?

   Я почтительно кивнула и направилась к выходу. Горький ком подкатил к горлу, но господин Сандо не увидит меня сломленной.

   — Мирай, — позвал он, и я обернулась. — Ты сильная ветвь нашего рода, ты — элита. Шиссай — твоя единственная родина. Помни об этом, что бы ни случилось.

   Я кивнула и поклонилась. Мне нечего было ему ответить.

   А еще проклятые металлисты! После их обработки я буду сама не своя. Но сейчас я должна пойти на это ради своей семьи. Знаю, какой жестокой может быть месть Главы, а наказывал за непослушание он даже самых близких.

   Закладка, которая активируется при определенных стимулах — частая практика в Шиссае. Тайная практика, о которой не знает ни один враг.

   Порой, выполнив задание, воин получал приказ ликвидировать себя. Мы хорошо берегли свои тайны.

   Но я не смогу даже приблизиться к Грому и заговорить с ним. От одной мысли внутри все сжимается. А если представить, как он до меня дотронется?

   Я или убью его, или сама умру от страха.

   Нет, не стану исполнять этот позорный приказ, господин Сандо. Даже если у меня в мозгах покопается с десяток менталистов.

ГЛАВА 3. Молния с веером

Гром

   — Господин, вы хотели меня видеть?

   Я кивнул.

   — Лу, выясни все, что сможешь, о госпоже Мирай О-Таари.

   Парень кивнул и растворился в воздухе. По части добывания информации ему не было равных.

   Я ни на чем не мог сосредоточиться. Подумать только! Молния, которого я убил своими руками, внезапно ожил. И оказался женщиной.

   Мирай.

   Я хмыкнул и отбросил тубус с документами.

   У нее даже имя мужское!

   Про Молнию много говорили в наших рядах. Она всегда появлялась внезапно и не оставляла после себя ничего, кроме выжженной земли. Но на собрании она не казалась такой решительной. Смотрела на меня, не моргая и не дыша. Только ресницы дрожали, как будто она изо всех сил пыталась не зажмуриться.

   Когда увидел ее, сперва даже глазам не поверил.

   Но нет. Это все-таки была она. Я видел в широко распахнутых глазах тот же страх, что и на озере Тамзи. Правда, тогда ее лицо закрывала белая фарфоровая маска.

   Сколько ей лет? Двадцать? Двадцать пять или намного больше?

   Я сразу понял, что включу ее имя в список заложников-дипломатов. Больше не позволю господину Сандо использовать таланты Молнии. С этого момента она будет у меня под присмотром и никому не навредит.

   Чуть позже наша делегация спустилась в торжественный зал. Ненависть шиссаев я чувствовал всей кожей. Они считали дикарями нас, но сами ничего не знали о манерах. Темпераментом походили на огневиков, но те гасли так же быстро, как вспыхивали. А эти годами носили в себе злобу. Молния и ветер — их основные стихии. Изменчивость и жестокость шли с ними рука об руку.

   С такими заключать союзы — все равно что совать руку в пасть бешеному волку. Но выбора не осталось.

   Я пытался найти в толпе фигуру Молнии. И вот заметил — одну, у статуи бога Ветра. Она стояла вполоборота, чуть опустив голову и о чем-то размышляя.

   Почему она выбрала войну, хотя имела полное право этого не делать?

   Все дело в магии и силе?

   Я все смотрел и смотрел на нее. Лицо, фигура, осанка — все это воскрешало неприятные воспоминания. Мой прокол, мой недосмотр, которым эта женщина воспользовалась.

   Она была в черном, как будто пришла на похороны. И черный веер держала, крепко стиснув ручку.

   Госпожа Мирай подняла голову и заметила меня. Долго, не моргая, смотрела мне в глаза. Взгляд ее медленно тяжелел.

   Я стал приближаться, отмечая, как сужаются ее зрачки.

   — Не ожидал увидеть вас снова, госпожа Мирай, — произнес, глядя в побледневшее лицо.

   — Так удивлены? — Молния отвела взгляд, всем своим видом показывая, насколько я ей не мил.

   — Как вам удалось выжить?

   Несколько мгновений она молчала, только пальцы все крепче сжимали рукоять веера. Одинокая голубая искра скользнула по шелковой ткани.

   — Слава богам, у меня есть верные друзья. А вам следовало убедиться, что я действительно мертва.

   — Ваша правда.

   Мой равнодушный ответ подкинул дров в костер ее негодования.

   — Больше так не ошибайтесь, — процедила она сквозь зубы.

   — До этого дня я даже не догадывался, что под маской боевого мага прячется женщина. Вам хорошо удавалось хранить свою тайну, — признался я.

   Это был наш первый разговор.

   — А если бы знали, то что? И для чего я вам? — Молния полоснула меня взглядом. — Решили довести начатое до конца?

   — Полагаю, вы должны радоваться, что теперь у вас появится шанс отыграться.

   Губы Молнии сжались, глаза полыхнули яростью. И это было… заразительно.

   — Не приближайтесь ко мне, — она отвернулась. — Я не желаю вас видеть.

   — Не получится. В Сеттории вы, как и ваши товарищи, будете под моим абсолютным контролем. Если господин Сандо поручил вам шпионить, передайте ему, что это плохая идея.

   Она метнула дикий взгляд из-за плеча.

   — Под контролем? Лучше убейте меня сразу.

   — Умереть вы всегда успеете, а сейчас не теряйте время. Используйте его, чтобы попрощаться с родными. Их вы увидите нескоро.

   — Ваши советы просто бесценны, — она зло усмехнулась. — Вы их бесплатно раздаете?

   — Вам — да.

   Молния выдохнула и отвернулась. Но я чувствовал, что ей хочется вцепиться мне в горло. Ее эмоции — яд. А этого добра мне и так хватает.

   — Оставьте их для себя, — выдохнула она еле слышно.

   И мы разошлись, как будто ничего не было.

***

Молния

   Этот хищник нарочно выслеживал меня. Зря только пыталась стать незаметной, надев черное. Не могла я улыбаться Грому и соблазнять его. Я его боялась, именно страх заставлял дерзить и огрызаться.

   Контролировать он меня будет, как же. Тогда я устрою ему веселую жизнь! Сам вернет меня в Шиссай, еще и доплатит, чтобы забрали.

   Не выйдет изображать перед ним нежную и слабую деву, жертву обстоятельств. Я скорей покусаю его, чем поцелую. И как такой вздор мог прийти в голову господину Сандо? Между мной и Громом — пропасть, взаимная ненависть и отвращение.

   Пиршественный зал остался позади, я сбежала оттуда сразу после разговора с Громом. Там тесно и воздуха не хватает.

   Я покачнулась и зажмурилась, держась за стену. К горлу подкатила тошнота, перед глазами заплясали мушки. Это все последствия от вмешательства ментальных магов. Очередные эксперименты над моим сознанием.

   Поборов приступ дурноты, я пробралась домой. Наше поместье располагалось в отдалении от дворца, по темным комнатам гулял сквозняк. Слуги подготовили меня к отбытию, и я с отвращением оглядела чехлы с изысканными платьями.

   Было здесь и… О, боги. Это же нательное белье из тончайшего кружева! Господин Сандо позаботился, чтобы в Сеттории я щеголяла красоткой.

   Щеки затопил румянец стыда.

   Яркий синий свет собрался на кончиках пальцев. Я шарахнула молнией в эту цветастую вульгарщину, и через пару мгновений от нее остался серый пепел.

   Подавитесь, дорогой Глава.

   Надо захватить больше оружия, костюмов для боя и тренировок. Ни на миг не расслаблюсь, всегда буду начеку. Может, повезет и в Сеттории я буду не только с Громом. Может, случай сведет меня и с другим давним врагом?

   «Не тех мужчин ты коллекционируешь, Мирай. Ох, не тех!» — зазвенел в голове голос тетушки.

   Ну да, я такая. И что теперь?

   Послышался шорох, и я рывком обернулась.

   — Искен! Брось свою дурацкую привычку подкрадываться, — и приложила руку к груди.

   — Что за вонь? — он скривил нос и осмотрелся. — Ясно. Моя любимая сестра опять что-то спалила.

   — Это были подарки господина Сандо. А ты что здесь делаешь?

   — Надоело пялиться на рожи сетторцев на пиру, — брат нагло развалился на моей постели и сделал вид, что его тошнит. — Ты говорила с Громом.

   — Это была не самая приятная беседа в моей жизни.

   — Мне показалось, он тебя искал после того, как ты исчезла.

   Я застыла, прижав к груди халат.

   — Мирай, — взгляд Искена сделался серьезным, — не знаю, что вы с ним обсуждали, но дам тебе братский совет: не нарывайся.

   — Удивительно слышать это от тебя. И я ничего такого не сделала.

   — Он не тот, с кем можно шутить. И мне не нравится его интерес. Он смотрел на тебя так, будто хотел порезать на кусочки и сожрать.

   — Ну пусть попробует!

   Я прошла к окну и высунулась на улицу.

   В лицо ударил порыв влажного ветра. Над ущельем собирался туман.

   — Ты не поняла, — брат приблизился ко мне сзади. — Он смотрел на тебя не просто как на врага. Это был очень мужской интерес, поверь моему опыту. Он смотрел на тебя как на женщину, пусть это и кажется невозможным.

   Меня передернуло от замечания Искена. Что за глупости он несет?

   — Он меня ненавидит. А тебе просто померещилось.

   Я не хочу вызывать у него интерес. Хочу, чтобы он просто не замечал меня. Особенно после приказа господина Сандо.

   — Если что, я предупредил. Постарайся стать невидимкой и не попадайся ему на глаза. Хотя это будет непросто.

   — Вы все сговорились, что ли? — спросила я, когда дверь за братом закрылась. — Мысли только об одном.

   Нет, меня точно ждет веселье, и надо как следует к нему подготовиться.

   Хотела тихой жизни? Смешно! Столько дел еще не сделано, месть пока не состоялась.

   Я достала из ножен отцовскую хиту и коснулась полированной глади металла.

   Не время быть слабой. Мой путь только начинается.

ГЛАВА 4. Тревога

Молния

   Всю ночь накрапывал мелкий дождь, а поутру горы покрылись туманом.

   Я стянула волосы на макушке лентой и поежилась. Опять в дорогу. Когда теперь вернемся домой?

   Тетушка Ризэ хлопотала, раздавая последние указания. Дядя молчал, только брови хмурил.

   — Мама, перестань. Ты как будто нас хоронишь, — попросил Искен. Брат выглядел, как черная туча.

   — Я не хочу смотреть, как страдают мои дети. Всю жизнь я только и делаю, что молюсь! — она не успевала промокать глаза, слезы все катились по щекам.

   — Прекрати разводить сырость, Ризэ, — одернул жену дядюшка Комо, а потом повернулся ко мне и произнес глухим шепотом: — Не волнуйся, девочка моя, я все устрою. Тебе надо немного потерпеть.

   — Что ты придумал на этот раз? — я сжала шершавую ладонь.

   Он наклонился ко мне и зашептал:

   — Ты сможешь покинуть Сетторию, выйдя замуж. Твой жених приедет и потребует твоей руки.

   — Жених? — брови поползли на лоб. — Какой еще жених?

   Дядюшка Комо уверенно гнул свою линию:

   — Которого я подыщу. Самого лучшего.

   Я устало прикрыла веки. Он явно не в курсе планов господина Сандо. О них знаем только мы двое.

   — Дядя…

   — Не спорь. Сетторцы не станут противиться брачным обычаям, ты ведь женщина, — он похлопал меня по плечу. — Продержись какое-то время. Искен и Рэйдо тебя защитят. Не понимаю, почему Сандо согласился с требованиями Грома, неужели струсил?

   — Дядя, обещай, что не пойдешь против него, — я схватила его за руки и строго посмотрела в глаза.

   Зная его характер, стоит ожидать бури. Мы ведь с дядюшкой одного поля ягоды. Если вспыхнем, то не успокоимся, пока все не разнесем.

   Глава силен и талантлив, никто не осмелится бросить ему вызов. Что ни говори, многие его уважают — за силу, жестокость, упорство. Много лет назад он захватил власть над обеими ветвями рода Таари, заключил выгодные союзы с кланами помельче, приструнил дикие горные племена. Кого сманил деньгами, кого угрозами.

   — Дай мне обнять тебя, девочка! — тетя сжала меня в объятиях. — Береги себя, не давай этому оболтусу… — она кинула предостерегающий взгляд на Искена, — чудить. Я там тебе крем положила и маску для волос, набор новых шпилек, черепаховый гребень, который приносит удачу, а еще духи утренние, дневные и вечерние… Ну и еще по мелочи. Чего ты на меня так смотришь? Думаешь, я не видела, что ты сундук одним железом набила? Может, все не так уж и плохо, Мирай? В Сеттории руки господина Сандо до тебя не дотянутся. Тебе больше никогда не придется воевать.

   Я улыбнулась и с нежностью погладила ее маленькие ладони.

   — Спасибо тебе за все, тетушка Ризэ.

   Я всегда относилась с большой теплотой к той, что заменила мне мать. У нее самой трое сыновей: старший Искен и близнецы. Сори и Этлану в этом году исполнилось четырнадцать. Тетушка всегда мечтала о дочери и долго плакала, когда узнала, какой путь я выбрала для себя.

   Стать боевым магом для женщины нашей страны — уму непостижимо. Это странно, нас сторонятся и смотрят косо, игнорируя пользу, которую мы приносим. Осуждение всегда было моим спутником.

   Я такой родилась и даже не пыталась сбежать от судьбы. Наоборот, со всех ног летела ей навстречу.

   — Мирай! Искен! — к нам уже спешил Рэйдо — бодрый и подтянутый. С зажатой в руке птичьей ножкой, которую ел прямо на ходу. — Отлично выглядишь, — бросил он, оглядев меня с головы до ног.

   — Спасибо, что пытаешься поднять мне настроение, — я выдавила улыбку, но в следующий миг она сползла с лица.

   Толпа расступилась, и я увидела до боли знакомую фигуру. Гром возвышался над своими людьми на полголовы и тоже смотрел в мою сторону.

   Что ему нужно?

   Рэйдо с Искеном трепались, ничего не замечая. Немой диалог с Громом длился до тех пор, пока мне в лицо не ткнулась жареная птичья нога, а Рэйдо не произнес:

   — Угощайся, Мирай. Очень вкусно.

   — Мы еще не успели выдвинуться, а ты уже жрешь! — Искен страдальчески закатил глаза.

   — Я сегодня не завтракал, — возразил друг. — Перед дорогой надо подкрепиться.

   Стоит поблагодарить его за то, что отвлек. К счастью, Гром больше на меня не смотрел.

   Мы отправлялись в путь конными. Подарив родным последние объятия, я взлетела в седло. Ветер разогнал клочья тумана, открыв дорогу на перевал.

   Я старалась не оборачиваться, не рвать себе сердце. Наши спутники были угрюмы и молчаливы, но я то и дело слышала шепотки и приглушенные голоса. То, мол, недобитые демоны в долине бродят, то паводок смыл одну из деревень…

   — Веселая нас ожидает дорога, — жеманно протянул братец, поравнявшись со мной.

   Он стянул длинные темные волосы в высокий хвост. Темно-серый дорожный костюм был застегнут под горло.

   — Про демонов — бред, если ты о них. Самый главный демон это… — я метнула осторожный взгляд на мелькающую впереди спину, покрытую синим плащом.

   После знакомства с ним никакие демоны не страшны.

***

Первый отрезок пути миновали без приключений. Я исподтишка наблюдала за сетторцами, пытаясь понять, что они за люди. Прежде я смотрела на них как на врагов, а теперь надо что-то делать со своим мировоззрением. Придется как-то уживаться.

   Конечно, не обошлось без лекции от Грома, когда он велел нам, дипломатам от Шиссая, вести себя прилично: не обнажать оружие без причины, не шуметь, не спорить и не ругаться с сетторцами. И, главное, не пытаться сбежать.

   Конечно-конечно, мы будем паиньками, можете не сомневаться.

   Я привыкла в уме называть его Громом, хоть и знала настоящее имя. Хотела, чтобы он оставался обезличенным. Ведь дай врагу имя — и он станет чуточку ближе. Роднее.

   Старшим из нас выбрали Асая — наследника рода Сури. Через него Гром и передавал все, что нам следовало знать. Раньше я мало общалась с этим парнем, и сейчас он держался особняком, словно наше общество было ему в тягость.

   — По роже Асая даже не видно, что он думает обо всем этом. Как будто ему плевать, — Искен ворчал и ворчал, комментируя то, о чем его даже не спрашивали.

   — Что ты от него хочешь? Большую часть жизни он общается не с живыми людьми, а с… — Рэйдо многозначительно приподнял брови.

   Перед наступлением сумерек мы остановились на ночлег. Я наблюдала за тем, как сетторцы накладывают маскирующее и защитное водное плетение вокруг лагеря. Работа сложная, требующая больших энергозатрат, но именно водные чары считались самыми лучшими в плане маскировки. Вода отводила глаза, рассеивала свет, создавала непроницаемый туман.

   В горах темнело быстро. Совсем скоро лагерь укутала бархатная чернота, затрещали костры.

   — Гляди, вон палатка Грома. Поставил на отшибе, подальше от нас, — сообщил Рэйдо.

   — Боится, что мы у него что-нибудь стырим, — Искен кивнул, а я закатила глаза.

   — Сколько можно, мальчики?

   Опустившись на землю между Искеном и Рэйдо, я стянула ботинки и пошевелила озябшими пальцами. Я умела разгонять магию по телу, чтобы согреться, но тепло костра и его мягкий свет были приятней.

   — Жаль, что лепешки твоей матушки закончились, — негромко произнес Рэйдо и бросил прутик в костер.

   — Конечно закончились, — с сарказмом заметил Искен. — Ты ведь их сожрал.

   — Разве я виноват, что они были вкусными?

   — Такими темпами ты разжиреешь годам к тридцати.

   — Я столько не проживу, не волнуйся.

   Искен растянулся на спине, подложив руки под голову, и мечтательно посмотрел вверх. В темных глазах отразился свет далеких звезд, и братец блаженно сощурился.

   — Все как в старые добрые времена, да? Снова вместе, плечом к плечу.

   Он умел видеть хорошее даже в самой безвыходной ситуации. Я не заметила, как начала улыбаться.

   — И снова мне придется спать с вами в одной палатке. Постарайтесь, пожалуйста, не храпеть. Все, кроме дежурных, уже улеглись. Пора и нам.

   Сзади упала черная тень, и я обернулась. Гром стоял возле нашей компании, сложив на груди руки и хмуро взирая сверху вниз.

   — Ваши разговоры мешают остальным.

   Рэйдо с Искеном глянули на него двумя волчатами, но куда им тягаться с матерым волком?

   — Мы просим прощения, — я поднялась и опустила взгляд.

   Не хочу смотреть ему в лицо.

   По телу поползла дрожь, я сжала пальцы в кулаки, вспоминая пережитую по его вине боль.

   — Извинения приняты, — отчеканил Гром и зашагал прочь.

   Статуя. Проклятая глыба льда.

   — Зачем ты извинилась перед ним? — накинулся на меня Искен. — Он просто хочет указать нам на наше место.

   — Мы не в том положении, чтобы спорить, — я рухнула на подстилку без сил.

   Даже короткое появление Грома выпило из меня всю кровь.

   — Мирай права, — глухо отозвался Рэйдо. — Давайте уже спать.

   Братец еще что-то бубнил, но я не слушала. Голова раскалывалась, дико клонило в сон. Втроем мы забрались в палатку, и я улеглась между ними.

   Сетторцы будут говорить обо мне боги знают что, но плевать. Рэйдо с Искеном шумные, зато теплые. Я ни за что не лягу одна, когда вокруг чужаки.

   Меня уже покачивало на мягких волнах сна, когда предчувствие заставило распахнуть глаза и вскинуться. В тот же миг стоянку огласил громкий крик:

   — Тревога!

ГЛАВА 5. Приманка

Молния

   Мгновение — и мы уже наготове, с оружием в руках. Благо научены долгими годами скитаний. Палатка тут же втянулась в походный артефакт Искена.

   — Демоны! — новый предостерегающий крик.

   Я сразу поняла, в чем дело.

   Черная тень скользнула рядом и исчезла. Меня обдало холодом. Повисла мертвенная тишина. Стоянку защищал контур высокого уровня, демоны не могли проникнуть снаружи.

   Значит, изнутри? Кто-то вызвал их?

   — Асай! — я стиснула рукоять хиты и рывком развернулась, чтобы высмотреть в скоплении людей знакомую фигуру.

   Не верю, что это сделал он.

   Но в Шиссае лишь один род, который имеет прямую связь с этими тварями — Сури. Род Асая. На вызов демонов из мира мертвых стоял запрет, однако, когда стало ясно что войну мы проигрываем, господин Сандо дал добро.

   Но это не помогло. Зато недобитки расползлись по стране, их до сих пор вылавливают.

   Асая настолько переполнила ненависть, что он решил отомстить? Только не подумал, что вместе с сетторцами демоны могут прихватить и нас.

   А может, кто-то вложил ему в голову эту чудную идею?

   — Вы их видите? — зазвенел тревожный шепот Искена.

   — Нет. Зато они нас чувствуют.

   Об этой разновидности я читала в старых книгах. Они слепы и глухи, но их привлекает тепло человеческого тела. Выпив жизненную силу жертвы, демон становится сильнее.

   Сетторцы уже покрыли себя защитой — водной или земляной оболочкой. Я призвала магию, на выдохе сплетая доспех из молний. Тысячи тонких мерцающих линий окутали тело. Рэйдо с Искеном последовали моему примеру.

   Это должно сбить демонов с толку. Но раз они почуяли кровь, не уйдут. Будут метаться туда-сюда, выжидая, пока кто-нибудь, ослабев, не сбросит покров.

   Значит, тварей надо быстро уничтожить.

   Кто-то уже пострадал. Я видела неподвижные тела на земле.

   — Они обретают материальное воплощение перед атакой. — Я вздрогнула, услышав спокойный голос Грома за спиной. Он говорил со своими людьми.

   — Каков приказ, господин? — обратился к нему сетторец — молодой мужчина с длинными светлыми волосами. По его фигуре как будто водная рябь разбегалась.

   — Делимся на три группы: правая, левая и центр. У каждой будет своя приманка…

   Этот человек должен встать в центр круга и снять защитный покров, выставив уязвимость напоказ. Демоны бросятся в атаку и будут уничтожены.

   В запасе останется лишь миг. Защитники должны не упустить его и не ранить свою же приманку.

   — Сделаем все быстро, — подытожил Гром. — Демоны не самые сильные, зато быстрые и упрямые.

   Сетторцы работали слаженно, будто всю жизнь только этим и занимались. Мы с Рэйдо и Искеном оказались в центральной группе, и лысый сетторец в летах спросил:

   — Есть доброволец?

   — Я.

   В ответ — гробовое молчание.

   — У меня молниеносная реакция, это особенность нашего рода, — объяснила я, глядя сетторцу в глаза.

   Кажется, именно он возмутился, что на собрание допустили «бабу». Как же его зовут? Господин Хидэ?

   Разум тревожно звенел: «Зачем-зачем-зачем? Кому и что ты хочешь доказать?»

   А теперь сетторцы будут прикрывать мне спину. Да из них каждый второй, если не первый, мечтает спустить с меня шкуру!

   — Хорошо.

   Я повернулась на голос Грома. Он тоже решил стать приманкой для голодных демонов. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом я сжала рукоять хиты и отвернулась.

   — Мирай, — процедил братец.

   На лицах Искена и Рэйдо была написана ярость. Как будто они забыли, что еще пару лет назад я ими командовала по праву старшинства!

   Но господин Хидэ не дал спору разгореться. Велел молча исполнять приказ.

   Операция по отлову демонов началась.

   Вокруг меня сомкнулось кольцо из пятнадцати боевых магов: и сетторцев, и дипломатов Шиссая.

   Только куда делся Асай? За все мне ответит, проклятый идиот. Надеюсь, он еще жив и не пострадал.

   Водника из левой группы страховало человек десять-двенадцать. А Грома… всего пятеро? Поразительная самоуверенность.

   Господин Хидэ смотрел на меня, сжав челюсти и сузив глаза. Наверняка представлял, как демоны рвут меня на клочки.

   Сейчас посмотрим, кто есть кто. Главное не опозориться, хотя мертвой будет уже все равно.

   Рука старика медленно поползла вверх… Он резко опустил ее, давая знак сорвать магический покров.

   Кожи коснулся прохладный ветер, когда щит молнии вокруг моего тела погас. Воздух застыл в легких. И тишина… Такая тишина, что было слышно шум крови и биение сердца.

   Я превратилась в сжатую пружину, только глазные яблоки бегали туда-сюда.

   Предвкушение и тонкий голосок страха щекотали нервы. От напряжения я готова была сорваться, как вдруг…

   Из темноты ринулась бесформенная серая масса. По лезвию хиты скользнул синий разряд — удар! Чавкающий звук, хрип — демон рухнул к моим ногам.

   У этих тварей отсутствовало чувство страха, их вел слепой голод. Не успела опомниться, как в мою сторону кинулись сразу трое. Защитники отреагировали быстро: одного демона разорвала водная бомба, второго молния Искена или Рэйдо, третий пал под градом водяных игл.

   Четвертого я разрубила пополам.

   Исчадия мира мертвых делились на несколько классов. Эти были одними из самых примитивных: шишковатое тело, слепые глаза, глубоко вдавленные в крупную голову. Конечности, похожие на корявые отростки. Ими они сжимали жертву в смертельных объятиях и пили жизненный сок.

   Как дела у других приманок, я не смотрела. Но отовсюду неслись заклинания, воздух дрожал под напором магических техник. Демоны, озверев, нападали стаями.

   Сколько же их? Когда они закончатся?

   Я припала на колено — над головой пронесся водяной конус и разорвал в щепки дерево, стоящее за моей спиной. В плечо попала ледяная игла, выпущенная кем-то из сетторцев.

   И ведь не скажешь, что они хотели убить меня. Целились-то в демонов. Наверное.

   Я успела обернуться и разнести тварь шаровой молнией, пока она не вцепилась в меня. Бежали мгновения, и вдруг я поняла, что демонов становится меньше.

   Последний одиночка вынырнул из пустоты и пал, пронзенный молнией Рэйдо.

   Давно я так быстро не двигалась! И теперь сердце отчаянно колотилось, щеки залил румянец, лоб и виски усеяли капли пота. Рука с хитой подрагивала.

   Я ссутулилась и позволила себе выдохнуть.

   — Ах!

   Еще один, самый хитрый демон, хотел напасть исподтишка. Но его пронзило ледяное копье, просвистевшее в ладони от моего бока.

   Спасибо тебе, добрый человек, кем бы ты ни был.

   — Все целы? — спросил Гром, приблизившись к нашей группе.

   Он выглядел так, будто только что вернулся с увеселительной прогулки.

   Первым нарушил тишину голос одного из сетторцев. Низкий и плотный, как бочонок на ножках, парень выкатился вперед и зло скривил губы:

   — Шиссаи сделали это нарочно! Призвали демонов, чтобы те нас перебили!

   — Ложь!

   Рэйдо с Искеном отделились от толпы и встали по обе стороны от меня. Я сосредоточилась на дыхании, чтобы успокоиться. Сердце пульсировало даже в ладонях — так крепко я сжимала кулаки.

   А ведь в чем-то этот коротконогий прав. Асай желал нашим врагам смерти, это желание затуманило разум, раз решил подставить под удар и нас. Ему было на все плевать, а я… Я не хочу закончить жизнь таким образом. У меня еще куча планов.

   В руке Грома мрачно поблескивал клинок. Его свет меня заворожил. Вдруг он описал в воздухе дугу, и острие замерло перед нашими лицами. На мне сетторец задержал взгляд чуть дольше, чем на остальных.

   И снова это чувство — будто от него ко мне протянулись невидимые стальные нити, вонзились в грудь и оплели сердце. А ведь ненадолго показалось, что мы можем сражаться вместе, а не только друг с другом.

   — В списке дипломатов был член рода Сури, их еще называют друзьями демонов, — холодно произнес Гром, поочередно нас оглядев. — Он погиб при нападении. Я сам видел его тело.

   Земля под ногами зашаталась, колени ослабли. За годы сражений я должна была привыкнуть к потерям, но броня оказалась слаба. Сколько еще шиссаев и сетторцев должно погибнуть, прежде чем это закончится?

   — Асай не виноват. Он никогда бы не подверг нас опасности, — возразил Рэйдо.

   Мой друг смотрел на Грома исподлобья, ноздри раздувались от тяжелого дыхания. Кто-то ранил его, и половину лица покрывала засохшая кровь.

   — Мы ведь сражались вместе с вами, — добавил Искен.

   А я молчала. Рот словно забила клейкая масса, язык присох к небу.

   Интересно, если получится доказать, что это дело рук Асая, что сделают с нами? Слышала, Гром скор на расправу, а такую подлость от вчерашних врагов он терпеть не станет.

   Ну да, сейчас мы вместе истребляли тварей, но все позади. Настало время разбираться и карать виновных.

   Отточенным движением Гром отправил клинок в ножны.

   — Если Асай Сури действительно призвал демонов, то я сочту это актом агрессии против Сеттории и мирный договор будет расторгнут. Каждый вызов демонических сущностей проявляется на теле печатью, — продолжил он, а я слушала, холодея. — Молитесь, чтобы я ее не нашел.

   Что теперь будет?

   Не хочется верить в вину Асая, но все указывает на него. В Шиссае остались войска сетторцев, вдруг Гром отдаст приказ уничтожать все на своем пути? Говорили, он хотел сравнять с землей Дворец Молний и вырезать наш род, но его остановил старший брат. Он их Глава, единственный, кому Гром повинуется.

   Я устало выдохнула и закрыла глаза.

   — Асаю уже все равно, а нам отдувайся, — пробурчал Искен, стирая кровь с плеча.

   — Тише, заткнись, — одернул его Рэйдо.

   — Сам заткнись.

   — Заткнитесь оба! — рявкнула я шепотом. — Нашли время препираться, мы в полной…

   Договаривать не пришлось, ребята и сами все понимали. Мы обменялись взглядами. Вокруг нас как бы невзначай смыкалось кольцо сетторцев. Я видела грозно мерцающие глаза господина Хидэ, перекошенное от ненависти лицо человека-бочонка. Остальные были мрачными, усталыми. Других дипломатов из Шиссая от нас оттеснили.

   — Что делать-то будем? — продолжал шептать Искен.

   — Драться, — опустив голову и почти не разжимая губ, произнесла я.

   Я храбрилась, но в глубине души понимала, что у меня не хватит сил тягаться с одним из лучших боевых магов континента. А кроме него тут еще куча врагов.

   Но так жаль…

   Жалко моих непутевых друга и брата, они ведь совсем юны. Жалко Шиссай, который Гром непременно решит разрушить по вине одного мстительного идиота. А император только рад будет. Ему выгодно, что крупные роды воюют и ослабляют друг друга.

   В том, что призвать демонов велел наш Глава, я уже сомневалась. Для господина Сандо такой план слишком глуп.

   Шло время, душные минуты ползли, как улитки, а новостей не было. Я извелась в ожидании и искусала губу.

   Если Гром найдет ее…

   Вдруг толпа сетторцев расступилась, пропуская своего командира. На заднем плане белое тело дипломата заворачивали в полотно. Мертвый он выглядел таким худым и жалким.

   — Я не нашел на коже Асая Сури демонической печати, — произнес Гром, глядя почему-то на меня.

***

Гром

   Магам со стихией молнии порой не нужно слов — все мысли и эмоции написаны у них на лице. Вот и в глазах госпожи Мирай промелькнуло ни с чем не сравнимое облегчение, а вертикальная складка на лбу разгладилась. Рука, которой она сжимала рукоять клинка, повисла вдоль тела.

   Как твари попали к нам в лагерь, да еще и в таком количестве?

   Я нашел в защитном контуре небольшой дефект. Но сомнительно, что сквозь него могла просочиться целая орда.

   Не верится, что они кружили поблизости в ожидании, когда мимо пройдет наш отряд, а с наступлением ночи напали.

   Если бы вина Сури была доказана, все было бы логично. В Шиссае никто кроме этих проклятых не водился с демонами, никто не мог призвать их из темного мира.

   — Тогда почему? Как? — спросила госпожа Мирай и переглянулась со своими товарищами.

   — Демоны проникли через дефект в защитном контуре.

   Я поднял руку и, прежде невидимый, засиял купол из голубых нитей.

   — Видите это место? Ткань заклинания здесь ослабла.

   Или доброжелатель помог. Что более вероятно.

   Господин Хидэ нахмурил брови и покачал головой. Этот старый вояка не упускал случая со мной поспорить, но сегодня молчал.

   Молния задумчиво кусала губу и бросала косые взгляды то на купол, то на меня.

   Думаю, кто-то желает расшатать хрупкий мир между Сетторией и Шиссаем. Не всем он по нраву. Большинство сетторцев мечтали сравнять Шиссай с землей. А опыт научил, что предать может даже самый близкий.

   Рэйдо Таари тоже доверия нет, он один из внуков Главы. Парень молод, но имеет большой потенциал, железную выдержку и решительный характер. «Молниеносная троица» когда-то попила у нас крови.

   — Все по местам, — велел я. — Раненым оказать помощь, остальные — спать. Завтра тяжелый день.

   Я выясню, кто виноват. Но позже. Надо дать этому человеку почувствовать свою безнаказанность, тогда он снова проявит себя. И вместе с тем могут вскрыться новые, очень интересные детали.

   Команда целителей кинулась к пострадавшим. К счастью, кроме Асая Сури никто не погиб, но эпизод был сам по себе неприятен. Мы обещали обеспечить дипломатам безопасность.

   Светловолосый Рэйдо обнял Молнию, а та положила голову ему на плечо. Сразу видно, что они близки, даже спят вместе. Прилюдное проявление нежных чувств у нас было не принято.

   Вообще, биография госпожи Мирай вызывала большие вопросы. Слишком много тайн в ней зарыто.

   А еще Молния так и не научилась оглядываться. Слишком рано расслабилась и не увидела демона.

   Мое ледяное копье разнесло его в клочья. Раньше я даже представить не мог, что прикрою ее спину. Но защитить того, кто сражался с тобой плечом к плечу, было делом чести.

   Даже если это бывший враг.

ГЛАВА 6. Слезы матери

Молния

   — Ненавижу вас.

   Я просыпалась под споры и бубнеж соседей по палатке. А они еще шикали друг на друга, мол, Мирай разбудим — даст по башке. Ну что за несносные мальчишки!

   — Ты уже проснулась? Все равно объявили подъем, — сообщил Искен, собирая темную гриву в высокий хвост. — Рэйдо, ты не видел мои носки?

   — Зачем вообще было разуваться? Чтобы при очередном нападении демоны покусали твои голые пятки?

   О боги! Спасите меня от этих двоих.

   Тут я вспомнила ночные события и помрачнела.

   Асай мертв, демонам удалось напасть на стоянку опытных боевых магов, повредив защитный контур. Что это было? Случайность или провокация?

   Может, сам Гром это и затеял?

   Я недовольно тряхнула волосами.

   Нет, глупости. Да и какой смысл? Он не настолько мелочен. Если и будет мстить, то с размахом.

   — Во сне ты опять называла его имя, — внезапно заметил Рэйдо и хрустнул пальцами. — Давно этого не было.

   Спросонья я подумала на Грома, а потом догадка придавила тяжелой плитой. Друг не о сетторце сейчас говорит.

   — Еще надеешься найти его? Прошло столько лет.

   — Давай не будем.

   Вспоминать те события не хотелось. Тем более Искен и Рэйдо знают далеко не все. Самое главное я хранила в секрете долгие годы. Не время ворошить прошлое.

   — Если что, мы с тобой, Мирай.

   — Это только мое дело, — я подняла взгляд на друга. — Простите.

   Правильно тетушка говорит, не тех мужчин я коллекционирую. Но что поделать, если они только во враги набиваются?

   Лагерь уже проснулся. Наскоро перекусив и закинув в рот пилюли с растительными стимуляторами, мы двинулись дальше. Меня окружали хмурые лица, я то и дело ловила косые взгляды.

   Наш путь начался с дурной приметы, то ли еще будет? Надо держать ухо востро, ведь если демонов вызвал кто-то из отряда, он может повторить попытку или что похуже устроить.

   Мы спустились на равнину. На пути встречались мелкие деревушки, поля и рабочий люд. Война войной, а землю надо возделывать. А крестьяне… Иногда мне казалось, что им наплевать, кто ими командует. Сеттория, Шиссай — какая разница? Они устали от дрязг власть имущих и разорительных войн.

   Чем дальше мы продвигались, тем меньше вдохновлял пейзаж. Лужи вдоль дорог, серость, деревья с едва проклюнувшимися почками — еще слабые и сонные. Радовали глаз только зеленые пятна можжевельника и магнолии, выбросившие первые бутоны.

   — А в Сеттории вовсю цветут деревья.

   Со мной поравнялся всадник. Услышав его негромкий мечтательный голос, я дернулась и повернула голову.

   — Сейчас только начало весны, тепло в эти края приходит позднее, — ответила и присмотрелась к сетторцу.

   Молодой, ровесник Искена и Рэйдо. Длинные светлые волосы, собранные на макушке, серые глаза, волевые черты и шрам на переносице. Тонкие губы были изогнуты в легкой полуулыбке, руки небрежно сжимали поводья. От него не веяло агрессией или ненавистью, мой собеседник был абсолютно расслаблен.

   — Простите, забыл представиться. Май Бунье, стихия земли и дерева.

   — Мирай О-Таари. Стихия молнии.

   Назвать при знакомстве имя рода и вид своей магии было не просто данью вежливости, но и знаком того, что ты не собираешься воевать.

   Никто не знал, но я переживала из-за того, что владею лишь одной стихией. В моем окружении были дистихийники, те же Рэйдо с Искеном кроме молнии могли обращаться с ветром, а мой дядя — с металлом.

   Встречались и трехстихийники, но их было гораздо меньше. К примеру, Гром владел водой и ее производными, а еще землей и ветром. А господин Сандо — молнией, ветром и водой. Эти три элемента усиливали друг друга, делая Главу опасным противником.

   Я же старалась компенсировать надуманную слабость, усердно тренируясь и развивая единственный подвластный элемент.

   — О-Таари, — задумчиво протянул сетторец. — Приставка «О» означает принадлежность к чему-то?

   — Верно. А приставка «А» — главенство.

   — Знаю, — кивнул новый знакомый и добродушно улыбнулся. — В Шиссае интересные порядки. Кстати, я взял несколько образцов местных трав. Мой род занимается садоводством, им будет любопытно.

   — И что же вы выращиваете?

   Маги земли были сильны в земледельчестве, а Сеттория славилась лесами и полями. Говорили: «Воткни в землю палку, и она зацветет».

   — Мы специализируемся на плодовых деревьях, у нас они плодоносят до восьми месяцев в году. Готов поспорить, таких сочных персиков вы в жизни не пробовали.

   Я сама не заметила, как начала улыбаться в ответ.

   Надо же, мы с бывшим врагом говорим, как столкнувшиеся на рынке соседи, которые обсуждают урожай и цены на овощи. Может, Маю показалось, что мне одиноко и страшно, вот и решил поддержать?

   — Буду рада, если вы меня угостите плодами из вашего сада.

   — Договорились. Не буду докучать вам, госпожа Мирай. Но если захотите поговорить, я к вашим услугам, — Май вежливо кивнул и направил лошадь вперед.

   — Что он от тебя хотел? — раздался голос Рэйдо, и я увидела хмурого друга.

   Я пожала плечами.

   — Рассказывал про персики.

   Глаза парня полезли на лоб. Интересно, что он успел себе придумать?

   И тут подоспел Искен.

   — Меньше откровенничай с сетторцами, Мирай. Они только и ждут возможности всадить нож в спину.

   — Не вам решать, что мне делать, а что нет, — я пришпорила лошадь и оставила этих двоих позади.

   Внутри кипело раздражение. Говорили, что магия дает свободу и власть, что мы стоим над простыми смертными.

   Очень смешно. У меня выбора меньше, чем у самого последнего бедняка. Не могу даже решать, с кем побеседовать.

   Взгляд зацепил темную фигуру на вороном жеребце. Гром держался во главе отряда, и я замедлила ход, чтобы не сокращать расстояние. Чем он ближе, тем сильнее начинает колотиться сердце, а воздуха не хватает. Тело, захлебываясь, кричит об опасности.

   Дело шло к вечеру. Гром решил остановиться в одной из мелких деревень, которых тут расплодилось, как грибов после дождя. Бедные лачуги жались одна к другой. Стайка детей бросилась врассыпную, едва отряд показался на дороге.

   Крестьяне выстроились в несколько рядов и все как один рухнули на колени и уткнулись лбами в землю. Только высокий и прямой, как палка, старик отделился от них, чтобы произнести слова приветствия.

   Внезапно вперед вырвалась женщина в поношенном платье. Она бросилась на колени перед лошадью Грома и запричитала:

   — Господин! Помогите, не оставьте в беде! Помогите бедной матери, умоляю!

   — Уйди, безумная женщина! — старик в ужасе метнулся к ней, но та заголосила еще громче.

   Я наблюдала за этой сценой, сжимая луку седла. Так может кричать только тот, кто потерял что-то очень дорогое. Мне часто приходилось видеть подобное, и каждый раз внутри болезненно дергалось. А еще мучил стыд — хотелось отвернуться и не смотреть, ведь я ничем не могла помочь.

   — Оставь ее в покое, — послышался голос Грома.

   Женщина рухнула на землю бесформенным кулем и начала скулить.

   — Говори, в чем дело.

   — Дочь у нее пропала, господин генерал, — ответил все тот же старик. Скорее всего, это был деревенский староста. — Второй день найти не можем.

   Бедняжка!

   У меня детей не было, но я могла понять материнское горе. А времена сейчас неспокойные: по дорогам рыщут дезертиры обеих армий. Одичавшие от голода крестьяне сбиваются в стаи, как псы, недобитые демоны встречаются то тут, то там.

   — Только не наказывайте нас, господин! — проблеял староста, рухнул на колени и принялся отбивать поклоны. — У нас нет ничего ценного, на всю деревню две тощие клячи.

   Гром прервал его властным жестом и велел отряду спешиться и разбить лагерь. В суете я так и не поняла, куда увели бедную женщину. Зато вскоре на площади развернулись палатки и запылали костры.

   Походная пища отличалась от той, что мы ели дома. Но в этот раз тетушка превзошла сама себя и велела поварам наготовить деликатесов, которые заботливо упаковали в зачарованные свертки. Они уменьшали объем и вес пищи и сохраняли ее свежей несколько недель.

   Помню, какой голодной и тощей я когда-то была, ведь магия сжигала все ресурсы организма. И как у нас неделями не было ничего, кроме травяных пилюль. Разбухая, они заполняли желудок и ненадолго притупляли чувство голода. Меня тошнило только от воспоминаний об этом.

   Наученные горьким опытом, крестьяне разбежались по домам и даже носов не показывали. Но любопытные дети шныряли туда-сюда. Близко не подходили, смотрели издали, а потом убегали, как вспугнутые зайцы.

   — Эй, малый, иди угощу, — Искен поманил мальчишку пальцем, но тот дал стрекача — только босые пятки засверкали. — Я что, такой страшный?

   — Ты само очарование, — я потрепала его по плечу. — Пойду разомнусь перед сном.

   — Этот… велел не разбредаться, — с неудовольствием напомнил Рэйдо.

   — Не переживайте. Я в пределах лагеря.

   — Ладно, тогда и мы пройдемся. Надо поговорить с нашими.

   И Рэйдо с Искеном отправились к другим дипломатам. После гибели Асая нас осталось шестеро, но остальные не искали нашего общества. Тибаст Сэми признавал только таких же, как он, целителей, считая боевых магов тупыми и неотесанными. Шите из рода библиотекарей был угрюмым молчуном, а плоские шутки Саира мне не нравились.

   Вскоре я пожалела о решении пройтись. Стоило мне появиться в поле зрения, все бросали свои дела и пялились на меня. Я всегда предпочитала скрытность, а сейчас казалось, что меня заставили выйти голой на площадь.

   Я окликнула нового знакомого, Мая Бунье.

   — Мирай? — он удивился. — Ты что-то хотела?

   Я осторожно огляделась и поинтересовалась вполголоса:

   — Ты не видел, куда увели женщину, у которой пропала дочь?

   — Видел, — кивнул тот и указал мне за спину.

   Я обернулась. Несчастная мать стояла у стены дома, сжимая в руках тряпку, похожую на платье. Рядом застыли два мрачных сетторца.

   — Сейчас с ней Джен и Лейо, они лучшие поисковики в отряде. Если девочка жива, они ее отыщут.

   Казалось бы, какое сетторцам дело до одной из тысяч крестьянских дочерей? И все же…

   — Спасибо, Май.

   Я прошла мимо недоуменно моргающего Мая, мимо кучки сетторских магов. У одного на коленях сидел мальчишка лет четырех и, давясь от жадности, уплетал лепешку. А воин умилялся и что-то рассказывал своим товарищам.

   Я хмыкнула. Не верилось, что это происходит со мной. Как будто уснула и не могу выбраться из сна.

   Когда я приблизилась к несчастной женщине, ее уже покинули Джен и Лейо. Кто из них кто, я так и не поняла — мужчины были похожи, как две капли воды.

   Крестьянка подняла на меня усталые заплаканные глаза. Я не знала, что можно сказать в утешение. Мысли не отпускали, я все это время думала о ее дочери.

   Она заговорила первой:

   — Ди так похожа на вас, госпожа. Ей всего тринадцать, — слезы покатились по худым щекам.

   — Ее найдут. Не переживайте.

   И видно, что женщине так хочется в это верить. И в то же время все слишком хорошо знали, что означает пропажа человека. Почти никто и никогда не возвращался.

   Но мне ведь удалось. Я тоже однажды пропала.

   У меня не слишком хорошо получалось утешать горюющих, поэтому я кивнула, дотронулась до локтя бедной матери и медленно пошла в другую сторону.

   — Тсс! — еле слышный звук заставил обернуться и удивленно распахнуть глаза.

   Прячась в темном проходе между двумя хижинами, на меня смотрел мальчишка. Светлые глаза казались огромными на исхудавшем лице, уши торчали, а указательный палец прижимался к губам.

   — Тебе чего? — поинтересовалась я негромко и бросила опасливый взгляд в сторону лагеря.

   Но этот паршивец только рукой махнул и исчез.

ГЛАВА 7. Исчезнувшая

Молния

   Ругаясь про себя, я юркнула в проход и попала на задний двор, заваленный хламом. Там же топтался светловолосый мальчишка лет девяти.

   Что ему надо?

   Он подождал, пока я подойду ближе, и зашептал:

   — Я знаю, где она, но ей требуется помощь.

   — Кто? Пропавшая девочка?

   Тот кивнул.

   — Я нашел ее, но магам нельзя это знать, — малец бросил настороженный взгляд мне за спину.

   — Я тоже маг.

   Он цепко схватил меня за руку и потянул за собой.

   — Ты наша. Шиссайка. Идем со мной, госпожа.

   — Куда? — я строго взглянула на него.

   Мальчик затрясся, как молодое деревце на ветру.

   — Клянусь, госпожа, я говорю правду. Пусть поразит меня священная молния, — он скрестил средний и указательный пальцы в знаке истины. — Ди на окраине деревни, совсем рядом.

   Ох, чувствую, я об этом пожалею! Но глаза мальчика умоляли, он торопил меня и вел темными закоулками, опасаясь, что нас могут увидеть.

   — Почему ты не сказал ее матери?

   — Она помочь не сможет. Ди моя подруга, и ей очень плохо. Она может умереть.

   Я твердо решила, что только посмотрю, а потом сразу доложу обо всем Грому. Сейчас мы должны ему подчиняться во избежание проблем.

   — Так что с девочкой?

   — Я точно не знаю.

   Показалось, что мальчишка лукавит. Я схватила его за плечо и развернула к себе. Он тут же поник и шмыгнул носом.

   — Ладно, сама посмотрю.

   Как любит говорить Искен, это не проблемы ищут меня, а я их. Что случилось с девочкой такого, что сетторцам об этом говорить нельзя? Надеюсь, ничего ужасного.

   Внутренний голос твердил, что я поступаю неразумно. Но мы почти у цели, на этом краю деревни никто не живет. Дома заброшены. Из раззявленных окон торчат ветки, крыши давно провалились и сгнили.

   Я сразу поняла, о каком сарае говорил мальчишка. Он замер на месте и ткнул в сторону деревянной постройки пальцем. Стены могли рухнуть от одного дуновения ветра.

   — Простите, госпожа, но дальше я не пойду.

   Смелость оставила мальчугана, и он задрожал.

   — Ладно, — я кивнула и на всякий случай приготовила боевое заклятье и хиту.

   Левую ладонь привычно потянуло, под кожей рассыпались колючие искры.

   Дверь, висящая на одной петле, натужно заскрипела, когда я к ней притронулась. За спиной раздался топот детских ног — маленький провожатый бросился наутек.

   Вот сопляк бесстыжий! Он или обманул меня, или хитро скрыл половину правды. Впрочем, мне ли бояться? Чего я только не видела.

   Внутри пахло пылью, с потолка свисали клочья паутины. Я подсветила себе миниатюрной шаровой молнией, убеждаясь, что в сарае не прячется вражеский отряд.

   Внезапно в углу пошевелилась гора тряпок, послышался тонкий жалобный писк. Кажется, исчезнувшая здесь.

   Я медленно, выверяя каждый шаг, подошла. Подцепила ветошь острием хиты и отбросила прочь. Внутри тоскливо сжалось, и я опустила клинок.

   Свернувшись калачиком, на холодном полу плакала девочка. Худые плечи сотрясались в рыданиях, она обнимала себя и пыталась согреться, да только никак. Ее колотило от озноба.

   — Ты в порядке, дитя? — ласково спросила я, уже догадываясь, на что напоролась.

   Все звуки стихли. Девочка неловко села и подняла лицо.

   Бледную кожу расчертил серебристый узор, похожий на тот, что мороз рисует на поверхности луж и стекол. Так жутко и так прекрасно. Линии этого узора были живыми: ползли, извивались. Из-под закрытых век текли дорожки слез.

   Я опустилась на одно колено и взяла девчушку за подбородок. Да, она нашлась — и это хорошая новость. А плохая — тело ее занял демон, и он уже начал перерождение.

   Это не тупые прожорливые твари, что атаковали нас накануне. Этот умней и осторожней. Пока он не опасен, но если не остановить процесс, к утру будет поздно.

   Зачем только господин Сандо позволил выпустить этих тварей? Сетторцев они не остановили, зато сейчас нападали на своих же. Они ведь не дураки, кому захочется возвращаться в мир мертвых, когда тут живыми можно полакомиться? Я бы на их месте тоже не вернулась.

   — Потерпи, мы поможем. Сопротивляйся ему, — твердо велела я девочке, как вдруг за спиной послышались шаги, а потом и голос:

   — Я же велел не разбредаться! Или для вас законы не писаны, госпожа Мирай?

   Я рывком обернулась.

   Выражение лица взбешенного Грома тут же изменилось. Едва увидев Ди, он все понял. Во взгляде сверкнула холодная сталь, шаг за шагом он начал приближаться. Неумолимо и грозно, как стихия.

   Сердце зашлось от ужаса, но я взвилась с пола и заслонила девчонку собой. Раскинула руки в стороны, стиснув правой рукоять хиты.

   — Не трогайте дитя, — прошептала срывающимся голосом. — Пожалуйста.

   Есть простой и быстрый способ уничтожить перерождающегося демона — убить тело, которое он занял. И Гром это сделает не раздумывая.

   — Прочь, — процедил сетторец и замер, когда между нами осталось не больше локтя.

   Сила, исходящая от него, давила, приказывала подчиниться. Она окутала меня, как грозовая туча, по телу прокатилась волна дрожи и осела в животе. Я видела, как вздымается его грудь, как сужаются холодные глаза.

   — Обращение не закончено, — заговорила срывающимся шепотом. — Надо отвезти ее в храм Рассвета, он в нескольких часах езды. Если выехать сейчас, то успеем. Служители помогут изгнать и уничтожить демона.

   — Не успеем. С дороги.

   Я не сдвинулась и рук не опустила. Пусть сам катится к демонам. Я тут перед ним распинаюсь, а он… Так бы и двинула!

   — Я клялась защищать каждого жителя Шиссая. И аристократа, и самого паршивого оборванца. Вы уже убили достаточно наших людей. Если попытаетесь ей навредить... Вы знаете, на что я способна.

   Лицо Грома исказилось от гнева. То была самая чистая и яркая эмоция, которую я у него видела. Мгновение — и на подбородке сомкнулись стальные пальцы, а лопатки встретились со стеной сарая.

   — Если бы у вас была хоть капля разума, госпожа Мирай, вы бы вспомнили, что вода изгоняет демонов не хуже рассветных лучей, — процедил он, приблизив свое лицо к моему.

   Я шумно сглотнула. Дыхание остановилось, накатила паника, которую я пыталась вырвать, как сорную траву.

   Дышать… просто дышать…

   Наши колени соприкасались, свободная ладонь Грома легла рядом с моей головой. Его взгляд был жуток, но я не могла оторваться. Смотрела в пропасть как завороженная.

   Такое уже было когда-то. Снова он так близко, что сердце останавливается.

   — Я могу вам верить? Вы изгоните демона, не убив ее? — проговорила, кое-как совладав с собой.

   Пальцы Грома разжались, он сделал шаг назад.

   — Могу. Если не станете мешать.

   Гром склонился над девочкой. Она снова начала плакать и что-то неразборчиво шептать.

   — Так и будете стоять над душой? — бросил он раздраженно. — Тогда обездвижьте ее хотя бы.

   Я заморгала, окончательно приходя в себя. Только сейчас я поняла, что сильно оскорбила его своими подозрениями. Обвинила в том, что он хочет убить ребенка!

   Стыдно.

   Гром сказал, что сможет изгнать демона и надо обездвижить Ди… Так чего я время теряю?

   Тонкая сеточка мерцающих молний укрыла тело, пригвоздив девчонку к полу. Она слабо задергалась, а потом демон, почуяв недоброе, пробудился. Рвался из пут, метался, хотел покинуть занятое тело и сбежать, но наша общая ловушка не пускала.

   Гром невесомо коснулся груди девочки, поднял руку, и за ладонью потянулась мерцающая голубая лента. Пальцы его соткали в воздухе знак. А потом еще один, и еще, пока по воздуху не побежали целые строки.

   Символы ползли и по телу девочки, вскоре всю ее окутало мягкое свечение. Я видела, как темное, гнездящееся в ее душе, таяло и растворялось под действием очищающего водного заклинания.

   — Это могут делать все водники? — спросила я шепотом.

   — Очистительная водная молитва доступна не всем, только некоторым, — нехотя бросил он, даже не повернув головы.

   Я наблюдала за преображением, как заколдованная. Едва все закончилось и свет погас, девочка обмякла и погрузилась в сон. Ее лицо было тихим и безмятежным, ресницы подрагивали. От присутствия демона не осталось и следа. Он отправился туда, откуда пришел — в царство мертвых.

   Гром укутал худенькую Ди своим плащом и поднял на руки. Не удостоив меня и взглядом, зашагал к выходу. Я несколько мгновений смотрела ему в спину, потом подхватила хиту и побрела следом.

   Едва мы вышли на улицу, как в темноте замелькали силуэты сетторских магов: подоспели поисковики, а с ними еще пять человек. За ними пыталась угнаться мать Ди, но сил не хватало, бедняжка спотыкалась от усталости.

   — Вот она где! Ди, девочка моя! — раздался надрывный крик, и она бросилась к Грому. При виде спасенной дочери открылось второе дыхание, женщина летела, как на крыльях. — Спасибо господин, вы нашли ее!

   — Благодарите госпожу Мирай, — бросил он небрежно, а я застыла как вкопанная.

   Женщина отвесила мне торопливый поклон до земли и засеменила за Громом.

   — Господин, я вас провожу… век буду помнить вашу доброту… — причитала она, ловя руку своей дочери и прикладывая к губам.

   Вот все и закончилось. Девочка вернулась к семье, а еще один демон отправился в мир мертвых.

   Я опустилась на корточки и потерла веки. Меня охватило такое сильное смятение, что грудь распирало от эмоций.

   — Мирай! Вот ты где!

   — Мы все обыскали, уже думали, что тебя сожрали какие-то хищные твари.

   Уж лучше бы сожрали…

   Ко мне со всех ног спешили Рэйдо с Искеном, но больше всего на свете я хотела побыть в одиночестве.

   — Ну и ночка выдалась! Что тут произошло? — Рэйдо бросил на меня странный взгляд. — Ты так внезапно исчезла.

   Пока мы возвращались в лагерь, я успела рассказать о случившемся. Все еще не верилось, что Гром так поступил. Казалось бы, что ему до какой-то девчонки?

   «Не смей делать так, чтобы я думала о тебе лучше».

   Страх и ненависть были привычней, я держалась за них, как за якорь. А если их не будет, то рухнет весь мой привычный мир.

ГЛАВА 8. Древо желаний

Гром

   Мы покинули деревню с первыми лучами солнца. Этой ночью я почти не спал, но, как обычно, спасали походные стимуляторы. Благо до утра нас ничто не беспокоило.

   Я закрыл глаза, и под веками тут же возник образ упрямой Молнии. Не лезла она у меня из головы, хоть тресни. Она все время оказывалась в центре внимания: то становилась приманкой, то пропадала, ни слова не сказав.

   Не найдя ее в лагере, я сразу заподозрил неладное. Едва уловимый след ее ауры вел все дальше от нашей стоянки, к окраине богами забытой деревни. Как я был зол тогда! Это прямое нарушение моего приказа.

   Даже подумал, что она решила сбежать. И собирался проучить, наказать, чтобы впредь не позволяла себе таких выходок. Мне нужен был повод, но…

   Госпожа Мирай нашла ту девочку и собиралась защищать ее ценой собственной жизни. А обо мне была не самого лестного мнения, раз полагала, что я пришел убить невинное дитя.

   Проклятая шиссайка. Почему меня это так задело? Разве я хуже демона?

   Детей, кстати, я никогда не трогал. В отличие от ее родни.

   Я замедлил дыхание и прикрыл глаза, чтобы унять волну злости. Призраки войны, взаимная ненависть и ярость еще слишком сильны. Сколько лет должно пройти? Позволят ли нам все забыть?

   С каждым шагом мы приближались к Сеттории. Шиссай всегда казался мне мрачным и неприветливым краем: бурлящие реки, острые камни, туман. Но сегодня вышло солнце. Первое весеннее солнце, которое я увидел под этим небом.

   Мой отряд повеселел, усталые лица разгладились. Каждый предвкушал встречу с родными.

   Я перекинулся взглядами с Лу, и тот кивнул. Этот парень обладал редким родовым даром — мог считывать воспоминания, заглянув в зрачок своей жертве. Но он был слишком молод и неопытен, поэтому получалось только с обычными людьми. А врожденная защита магов не позволяла проникнуть в их память.

   Ничего, все юнцы взрослеют и набираются опыта.

   Лу обошел Дворец Молний, как тень, заглядывая в глаза слугам, нянькам, поварам. Собирал все что мог, и среди этих крупиц я нашел сведения о Мирай О-Таари.

   К примеру, никто никогда не видел ее мать, а ее отец явился из дальнего странствия с маленькой дочерью на руках. Говорили, та женщина была простой наложницей с дальних островов.

   Молния начала тренироваться рано, и слуги замка чаще видели ее на тренировочном поле, чем в детской. Она водила близкую дружбу с внуком Главы — Рэйдо. А в тринадцать ее отправили на один из фронтов. Шиссай тогда воевал и с нами, и с огневиками.

   Она редко появлялась во Дворце Молний, о ней было известно до смешного мало. Но я чувствовал, что в ее прошлом есть тайна. Тайна, которую и она, и ее род тщательно скрывают.

   Я обернулся и сразу напоролся взглядом на госпожу Мирай. Она о чем-то беседовала с Маем Бунье и сейчас мало напоминала себя обычную. На губах играла легкая улыбка, на щеках — румянец, глаза опущены. И это было слишком странно и даже слишком… по-женски.

   Должно быть, все дело в Мае. Его характер полностью соответствует имени — «Цветущий». Он может обаять кого угодно, даже Молнию.

   Я хмыкнул и отвернулся.

   Надо сказать ему, чтобы не обольщался. Я видел настоящее лицо этой женщины. Сейчас на ней просто маска, необходимая для выживания.

   После дня пути я велел разбить привал на вершине пологого холма. Магам и лошадям требовался качественный отдых, впереди самые неспокойные отрезки пути.

   Солнце садилось, делая горизонт алым. Поднялся ветер.

   Я сорвал перчатки и сунул за пояс, сжал и разжал пальцы. Скорее бы домой. Я так давно не был в Сеттории!

   Вдруг спину прожег чей-то пристальный взгляд. Я обернулся.

   Она шла быстро и решительно.

   «Не зря ее прозвали Молнией», — мелькнула мысль.

   Глаза госпожи Мирай взволнованно блестели, губы были плотно сжаты. Вот она остановилась напротив меня, словно налетела на преграду. Сделала глубокий вдох. Каждый раз, говоря со мной, Молния преодолевала сама себя — это было заметно. И сейчас собиралась с силами, прежде чем произнести:

   — У меня есть одна просьба. Прошу выслушать.

***

Молния

   В стороне от стоянки, у подножия холма, росло дерево шимме. Я узнала его по широкому приземистому стволу и узловатым ветвям, раскинувшимся во все стороны подобно крыше. Они не успели покрыться листвой, но кто-то уже повязал ленты — яркие полоски ткани колыхались в такт дуновению ветра.

   Леи, моя первая и единственная подруга, верила в его силу. Однажды наш отряд проходил мимо древа шимме, Леи сняла с волос ленту и повязала на ветку, сказав, что когда лента сгорит, желание исполнится. Парни ее тогда обсмеяли, мол, только простолюдины верят в такие глупости. Я вступилась за подругу и тоже получила словесных тумаков.

   Как давно это было! Будто в прошлой жизни. Много воды с тех пор утекло, а я стала совсем другой. И только сны — мост к тем далеким дням.

   Я встала так, чтобы свет заходящего солнца не бил по глазам, и сложила ладонь козырьком.

   Неизвестно, когда в следующий раз увижу священное древо, в Сеттории они не растут. Желание прикоснуться к его стволу, постоять под кроной и вознести молитву было неодолимым.

   Можно даже загадать что-нибудь. В память о Леи и остальных.

   Я метнула осторожный взгляд в сторону сетторцев. Если хочу подойти к дереву, сначала придется спросить разрешения у Грома. Я не желала иметь с ним ничего общего, говорить и узнавать его ближе, особенно учитывая поручение Главы. Но и позволять страхам отравлять мое существование тоже не могла.

   «Он смотрел на тебя так, будто хотел порезать на кусочки и сожрать».

   Глядя на меня, Гром вспоминает нашу первую встречу. Он не может забыть, и я прекрасно понимаю, почему. В этом мы схожи, я ведь тоже не могу.

   Сначала принципы, а потом остальное.

   Пока не успела передумать, я двинулась в его сторону. Внутри словно вырос барьер — закрыться, не приближаться к нему.

   Тело все помнило и выдавало защитную реакцию.

   Гром меня почувствовал. Обернулся и посмотрел с интересом.

   — У меня есть одна просьба. Прошу выслушать.

   Я вытянулась по струнке, словно передо мной был капитан еще той, старой команды из детства, которого я боялась до трясучки. Но было одно отличие: Гром жив, а ни капитана, ни моих боевых товарищей давно уже нет.

   — Слушаю, — произнес холодно.

   — Вы позволите отойти ненадолго?

   — Зачем?

   — Мне надо вознести молитвы под деревом шимме, — я указала пальцем направление. — Это совсем рядом. Я все время буду у вас на глазах.

   Зря я это затеяла. Видно же, он не тот, кто оценит мои сентиментальные порывы. Он с трудом меня переносит, даже общая борьба с демонами этого не исправила.

   Гром внезапно отмер и стал похож на живого человека. Непонимающе нахмурил брови:

   — Дерево шимме?

   — Его еще зовут древом желаний. Так вы меня отпустите?

   — Никто не может препятствовать желанию человека помолиться богам. Это право есть даже у идущих на смерть, — сказал он, немного подумав. — Хорошо, госпожа Мирай.

   И, когда я задержала дыхание от удивления, замешательства и еще какого-то странного чувства, он добавил:

   — Но одну я вас не отпущу. Я пойду с вами.

***

Гром

   — Вы будете сопровождать меня к месту молитвы, не доверив это дело никому из своих людей? Окажете такую честь?

   Показалось, или в ее словах действительно мелькнул сарказм?

   Не объяснять же, что я не могу ей доверять. Не маленькая, сама должна понимать.

   Она смотрела на меня как-то зло и одновременно беспомощно. Эти эмоции укрывали ее, как броня. Старший брат говорил, что я ничего не понимаю в чувствах. Но то, что ощущала в этот момент Молния, я понимал прекрасно.

   — Вы так опасны и непредсказуемы, что я никому не могу доверить столь тяжелую ношу, — решил подыграть я. — И вдруг мне тоже захочется помолиться?

   — Благодарю.

   Она подавила то ли фырк, то ли вздох, отвернулась и зашагала по склону холма. Не выдержала.

   Ветер перебирал темные пряди, собранные в высокий хвост, теребил края черной накидки. По гладкой темной ткани скользили вышитые серебристые молнии — эта женщина не изменяла себе. Мы спустились и немного прошли по каменной насыпи, пока госпожа Мирай не остановилась у кряжистого дерева. Его ствол был сплетен из нескольких стволов, ветви тоже были перекручены.

   Между мной и Молнией оставалось шагов пятнадцать. Ветви дерева шимме раскинулись во все стороны и укрывали нас, словно крыша.

   Я застыл, сложив на груди руки. Какое-то время она просто стояла, глядя на толстый ствол с потрескавшейся корой. Потом бросила на меня взгляд из-под полуприкрытых век.

   — Можете начинать.

   — Спасибо, — отрезала она и опустилась на колени, сложив ладони в молитвенном жесте.

   И сразу стала такой спокойной, а ведь мгновение назад глядела волчицей. Уверен, она знает, что я на нее смотрю. Внимательно, ни на миг не отводя взгляда.

   Внутренне ожидаю подвоха?

   Даже если она что-то задумала, я успею ее остановить.

   Думаю об этом и понимаю, насколько это глупо. Насколько проросло во мне это все.

   А она стояла на коленях под приземистым деревом. На ветви его, длинные и раскинутые в стороны, суеверные простолюдины повязали цветные ленты. Ветер колыхал их, выцветшие от дождя и солнца.

   Меня кто-то окликнул, но я поднял руку, подавая знак не приближаться. Подождут.

   Она стояла на коленях долго. Очень долго. Я уже начал терять терпение и еле сдерживался, чтобы не прервать госпожу Мирай. Она что, нарочно тянет время? О чем можно так долго просить? Даже приговоренные к смерти молятся быстрее.

   В какой-то момент я поймал себя на мысли, что сам утратил счет времени. Просто провалился куда-то и, страшное дело, расслабился. То ли сказалась накопившаяся за долгие месяцы усталость и необходимость все время держать себя в напряжении. Плоть ведь нельзя истязать бесконечно, подпитывая стимуляторами и магией. Однажды наступает откат.

   То ли сама атмосфера и тонкие, исходящие от дерева вибрации всему виной.

   Молния открыла глаза и посмотрела на меня.

   — Это священное дерево. Оно передает наши желания богам.

   Зачем она это рассказывает? Тем более мне.

   — Боги глухи к мольбам.

   — Не говорите так.

   — И сильно они вам помогли?

   Взгляд спустился к ее животу. Под слоями темной ткани ничего не видно, но я представлял, что под ними скрывается. Растерянность на лице госпожи Мирай быстро сменилась раздражением и злостью.

   — Вас это не касается, — огрызнулась она.

   — Закончили? Солнце почти село.

   — Почти. Осталось только повязать ленту на дерево.

   Между нами как будто выросла стена из ледяных игл. Волна враждебности была плотной, как грозовое облако.

   Она потянулась к волосам. Темный водопад рассыпался по плечам, когда Молния сняла удерживающую их алую ленту. Но ветер вырвал ее из женских пальцев и швырнул ко мне.

   Надо было позволить кусочку ткани спланировать на землю. Но, до конца не осознавая, что делаю, я перехватил ленту и быстро, почти не глядя, повязал на ближайшей ветке.

   — Все? Ритуал окончен?

   Мне правда надоело ждать.

   Госпожа Мирай открыла рот, потом закрыла, при этом смотря на меня чуть ли не с ужасом.

   — Что вы наделали? Это же дерево шимме!

   Я развернулся и зашагал прочь, надеясь, что она последует за мной.

   — Это было мое желание!

   Я обернулся, удивленный отчаянием, прозвеневшим в ее голосе. Сейчас Молния больше походила на обиженного ребенка, чем на боевого мага. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, потрясенная моим поступком. Так, будто я совершил что-то недопустимое, посягнул на святыню.

   Может, недаром брат называет меня бессердечной дубиной?

   — Зачем вы это сделали? — прошептала она. — Зачем?

   — Что именно я сделал?

   Настолько глубоко чужих традиций я не знал. Да их сотни! И в каждой деревне разные. И мысли этой сумасшедшей я не читаю.

   Раздражает. И она, и ее вера в дурацкие знаки.

   Лицо госпожи Мирай стало пунцовым, даже шея и уши приобрели такой же оттенок.

   — Уже не важно, — процедила она.

   Не важно так не важно! Демон с ней.

ГЛАВА 9. Озеро Тамзи

Гром

   Мысли о древе желаний не покинули меня ни на следующий день, когда мы продолжили путь, ни еще через три. С Молнией мы с тех пор не разговаривали, она словно в невидимку превратилась.

   Нутром я чуял, что был неправ, хотя обычно не обращал внимания на такие мелочи. Но сейчас в голове зудела эта заноза. Единственный способ унять зуд — выяснить, что за традицию я нарушил.

   — Май, — я придержал лошадь, чтобы подождать мага земли.

   Тот поднял на меня взгляд добрых светлых глаз.

   — Слушаю, господин. Вы что-то хотели?

   Я решил начать издалека.

   — Ты ведь лучше меня разбираешься в растениях.

   Тот скромно улыбнулся:

   — Я люблю их с детства. Это моя родная стихия, моя кровь.

   — Что ты знаешь о традициях, связанных с деревом шимме?

   — О, их много, — он нахмурил лоб, вспоминая. — С чего мне начать, господин? Вас интересует что-то конкретное?

   Перед глазами стояло лицо растерянное лицо госпожи Мирай, ее стремительно алеющие щеки. Обида и гнев во взоре.

   — Что значит повязывание лент?

   Май пустился в объяснения:

   — Многие шиссаи верят, что если загадаешь желание и повяжешь ленту на дерево шимме, то боги непременно его исполнят. Сама же лента сгорает в лучах солнца, когда оно сбывается.

   Это говорила и Молния. Звучит наивно, но разве можно винить людей в том, что они верят в сказки? А я, выходит, испортил ей весь ритуал. Отнял надежду на исполнение заветного желания.

   — Есть и брачные обряды, — серьезно заявил Май.

   — Правда? — я недоверчиво глянул в его сторону.

   — Да, господин. Новобрачные приходят к дереву шимме, где невеста снимает с волос ленту и отдает жениху, а тот повязывает ее на ветке. Они загадывают, чтобы брак был долгим и счастливым и чтобы их не разлучили ни люди, ни боги. Если к рассвету лента сгорит — так и будет. Важно только, чтобы лента принадлежала именно девушке, — маг земли наставительно поднял вверх указательный палец. — Чтобы она ее долго носила. И чтобы та была дорога ее сердцу.

   Вот почему Молния так разозлилась! Я не только отнял ее желание. Все выглядело так, словно мы, как юные новобрачные, только что побывали в храме, а потом пришли к священному древу просить богов о милости. И все это, учитывая наши «высокие» отношения.

   Глупо вышло, признаю.

   — И что? Такие браки самые крепкие?

   Май, кажется, что-то заподозрил, но тактично ответил:

   — Знают только боги. Я тоже загадал желание под этим деревом и повязал на его ветвь ленту.

   — Ты веришь, что дерево, растущее на вражеской земле, исполнит твое желание? — я скептически приподнял бровь.

   Май есть Май. Все время витает в облаках, забывая о реальности.

   — Какая разница, господин? Все мы дети одной земли, — произнеся это, он умолк. Молчал и я.

   У древесных и земляных магов особая философия. Эти стихии считались самыми миролюбивыми, как и люди, ими владеющие.

   — Спасибо. Это было очень познавательно.

   Парень спрятал улыбку, низко наклонив голову.

   — Обращайтесь, если что-то будет нужно. От наставника у меня нет секретов.

   Меж тем мы приближались к южным границам Шиссая. Горы сменились равнинами и лесами, пейзаж стал более привычен глазу.

   Впереди раскинулось озеро Тамзи — знаковое место для многих из нас. Чуть больше двух месяцев назад битва на его берегу унесла жизни двадцати молодых магов Сеттории.

   А я впервые встретил Молнию.

***

Молния

   — Чего такая задумчивая, сестренка? Что тебя гложет? — сзади, пожевывая травинку, подошел Искен.

   — Я такая же, как всегда. И разве у меня не может быть причин для раздумий?

   По правде говоря, причин этих — море. Но все так или иначе сводилось к одному и тому же человеку. Все нити вели к нему.

   — Нет, — он помотал головой, — последние дни ты какая-то… грустная, что ли.

   Взгляд брата светился заботой, и от этого на душе потеплело. Настроение портилось не только из-за того, что мы все ближе подбирались к границе. Меня беспокоил Гром.

   То, что я чувствовала, не было простой ненавистью и страхом. Меня беспокоило грядущее. Пресловутая судьба.

   Сначала наши отцы погибли в битве друг с другом. Мой нанес его отцу последний удар, но и сам не ушел с поля боя. Пал рядом со своим врагом.

   Потом мы с Громом столкнулись на берегу озера, которое уже вот-вот покажется на глаза.

   Теперь и древо желаний.

   Было не слишком приятно молиться под пристальным взглядом холодных глаз. Казалось, меня со всех сторон окружили ледяные пики. Но стоило опустить веки, это чувство быстро ушло, и я потеряла счет времени. Не удивительно, что Гром разозлился.

   В конце я попросила богов послать знак, смогу ли когда-нибудь стать счастливой. И они послали, о да. Просто взяли и посмеялись! Потому что этот человек поймал мою ленту и завязал на одной из ветвей.

   Мир вокруг исчез, подернулся туманом, у меня даже перед глазами потемнело.

   Гром ведь ничего не знал о традициях и обычаях Шиссая! Иначе никогда бы так не сделал. Это слишком интимное действо, которое проводят только молодожены. Женская лента и узел, который завязывает мужчина — как обещание любить друг друга вечно.

   И тем карикатурней выглядел этот ритуал в нашем исполнении.

   Так ведь глупец даже не понял, что сделал! Ему бы только мечом махать и разрушать все своими заклинаниями. Вот это у него хорошо получается.

   Нет, мы, конечно, не поженились. Этого еще не хватало. Просто выглядели как два идиота. Пускай Гром и дальше пребывает в неведении. Если бы на его месте был кто-то другой, я бы отнеслась к этому спокойней.

   Утром мы покидали место стоянки. Дерево шимме стояло чуть в стороне, но я не удержалась и стала искать взглядом свою ленту.

   Ее не было.

   Вот просто не было и все. Неужели она сгорела в лучах утреннего солнца?

   Я отлично помнила унизительное поручение господина Сандо, он словно стоял за спиной и толкал меня к Грому. Вместе с тем голову щекотало чувство, что я забыла нечто очень важное. И чем глубже копала, тем меньше понимала, что со мной происходит.

   Солнце играло на водной глади озера Тамзи. Его назвали так в честь богини Печали, которая оплакивала умершего возлюбленного.

   Когда я была тут в прошлый раз, вокруг бушевала зима, а воды озера сковал толстый слой льда. Снежный ветер хлестал по лицу, выстуживая до костей. А сейчас берег был тихим и светлым, усыпанным мелкими белыми цветами. Ничто не напоминало о том, что творилось здесь чуть больше двух месяцев назад. Земля быстро затянула свои раны.

   Еще недавно противоположный берег принадлежал Шиссаю, а сейчас там Сеттория. Остался последний рубеж, и я окажусь на территории врага.

   Люди и лошади нуждались в отдыхе, мы и так несколько дней выжимали из себя последние силы. Сетторцы бегали к воде освежиться, наш лагерь стоял на берегу Тамзи. Раз им можно, то и мне тоже, да?

   Ожидая, что в любой момент меня могут остановить, я медленно дошла до кромки. Полуденное солнце освещало озеро до самого дна, в толще воды резвились стаи мелких рыб.

   — Все, что за нашими спинами, шиссаи сохранили благодаря вам, — раздался голос, который я меньше всего хотела услышать.

   Он подошел сзади совсем неслышно. Как настоящий разведчик.

   — Снова следите за мной? — скрестив руки на груди, я повернула голову и встала полубоком, чтобы видеть собеседника.

   — Я ведь обещал, что отныне не спущу с вас глаз.

   Гром, как обычно, был сосредоточен и хмур.

   — Мне льстит, что один из лучших боевых магов континента признает мои способности, — я невесело усмехнулась и пнула камешек носком ботинка. Он проскакал и плюхнулся в озеро, запустив серию кругов.

   Мы стояли рядом и, могу поспорить, думали об одном и том же. Заново переживали день, который едва не стал для нас обоих последним.

   — Может, вы просто следите, чтобы я не утопилась с горя?

   Глубоко внутри сидело недостойное желание поддеть Грома. Физически и магически мне его не одолеть, остаются только слова.

   — Сколько вам лет, госпожа Мирай? — спросил он вдруг, проигнорировав мой вопрос.

   Я вскинула удивленный взгляд.

   Хочет услышать ответ, а потом заявить, что я веду себя как глупая малолетка?

   Ах, конечно, Гром спрашивает не из праздного любопытства. Всем известно, что магический источник растет до двадцати пяти. Грубо говоря, что ты успел наработать в молодости, с тем и живешь до старости. Вот и интересуется на всякий случай.

   — Двадцать два.

   А он взял и опять меня удивил:

   — Это правда, что вас отправили на войну ребенком?

   — А с вами разве не так было? Все мы… — я запнулась и поморщилась, будто от этих слов на языке разлилась горечь, — …все мы дети этой проклятой войны.

   — Дети? — он невесело хмыкнул. — Я бы сказал, пасынки.

   Гром меня понимает?

   Мы замолчали, глядя друг другу в глаза. Как звери, которые еще мгновение назад скалились, а потом внезапно замолкли, учуяв родство.

   Его левая бровь поползла выше, и шрам над ней стал более явным. На виске запульсировала голубая жилка, черты заострились, взгляд стал глубоким, как то озеро за нами.

   — Пожалуйста, не нужно продолжать.

   Не могу говорить с ним об этом. Говорить о себе и слышать о нем — ни к чему. Это лишнее. Ведь чем выше между нами стена, тем спокойней.

   — Хорошо. Но я пришел к вам не за этим. Я признаю, что был не прав у древа желаний, и приношу свои извинения.

   Я сперва решила, что он шутит, но в холодных глазах Грома не было ни капли веселья.

   — Хорошо, что вы это признаете.

   В таком духе я могла говорить с Искеном или Рэйдо, а вышестоящим дерзить не имела права. Все-таки он — генерал.

   — Если вы разговариваете подобным образом и с господином Сандо, то я не удивлен, что глава рода отдал вас без боя.

   Прежний настрой его смазался. Гром скрестил руки на груди и взглянул на меня так, будто больше всего на свете мечтал открутить мне голову. Слова извинения дались ему нелегко. А я, вместо того чтобы принять их с распростертыми объятиями и слезами на глазах, огрызнулась.

   И все-таки сейчас в его взгляде не было той ненависти и горячечной ярости, что испугала меня два месяца назад.

   Но порой отступление — лучшая тактика.

   — Вы злорадствуете над женщиной, которую бросили в стан врага?

   Ага, отступление. Говорил же Искен: «Не нарывайся». Но жизнь меня ничему не учит. Если молния вскипела в крови, не успокоюсь, пока не выпущу пар.

   — Вы почетный дипломат, а не пленница. Не стоит драматизировать.

   «Заткнись, Мирай! Заткнись!» — завопил внутренний голос с интонациями Искена.

   Я вперила взгляд в озеро, надеясь остыть, но и там увидела отражение Грома. Он стал моим личным проклятием. Его тень нависала надо мной, заслоняя солнце.

   — Вам была дорога та лента?

   Почему это его интересует? Откуда такие странные вопросы? Как будто на что-то намекает.

   Я посмотрела на него искоса и осторожно ответила:

   — Да.

   — Откуда она у вас?

   — Мне подарил ее дядя Комо. Для меня она была как талисман. А вы… — я запнулась и медленно опустила взгляд, но получилось, что оглядела Грома с головы до мысков сапог. Он снял нагрудник, и черная ткань прилегала к телу, не скрывая очертаний хорошо развитых мышц. — Вы казались мне менее общительным.

   — Я спросил у Мая, что значил тот ритуал, — сообщил Гром бесстрастным тоном.

   Внутри все перевернулось, а потом съежилось от мучительного и болезненного стыда.

   — Госпожа Мирай, — его голос стал капельку теплей. — Не переживайте, нам это не грозит.

   И развернулся, чтобы уйти и оставить за собой последнее слово.

   — Да, верно. Вы совершенно правы! — пальцы сжались в кулаки, по ним скользнули тонкие голубые молнии и как змеи свернулись на запястьях. — Ведь мужчина должен завязать на дереве ленту своей любимой девушки. То должен был быть жест вечной любви, а не вечной ненависти.

   Он замер, а потом медленно повернулся. Пока приближался, взгляд его блуждал по моему лицу, изучая. Я напряглась, готовая обороняться.

   — У меня нет к вам ненависти, — проговорил негромко, но четко. — Ненавидеть и мстить женщине недостойно. Есть лишь досада.

   И все равно оставил последнее слово за собой!

   Какая досада? На кого? На меня или на себя? Кто поймет этого Грома?

   Ненависти у него ко мне нет! А маска благородства-то не треснет?

   Досадно наверняка потому, что ему пришлось сражаться с женщиной. И что не удалось спасти своих людей на этом проклятом озере.

   Фантомная боль пронзила левый бок, и я поморщилась. Вместо шаровой молнии метнула ему новый, пропитанный ядом вопрос:

   — Раз пришли извиняться, не хотите ли попросить прощения еще и за то, что два месяца назад на этом самом месте проткнули меня насквозь и бросили умирать?

   Я поняла, почему его называют Громом. Он был похож на бурю. Нас разделяло шагов десять, но чувство было таким, что он стоит рядом и сжимает пальцы на моей шее.

   Поднялся ветер, и показалось, что по щеке мазнули снежинки. Волна озноба прокатилась по всему телу.

   — За это я прощения просить не стану, — процедил Гром. — Вы слишком много о себе возомнили, но всему есть предел, госпожа Мирай. Если снова попробуете мне дерзить, особенно при остальных, я накажу вас. Уверяю, вам это не понравится.

   Я знала, что он не шутит. Вот и докажи теперь, что нет ненависти. Ты просто маскируешь ее, Гром.

   Опуская голову, я чувствовала, какой деревянной стала шея. И не хотела, чтобы он видел выражение моего лица. Столько лет училась себя контролировать, держать в руках, но появился он, и все пошло прахом.

   — Приношу извинения за свои необдуманные слова. Больше такого не повторится, — произнесла я сухо.

   Посмотрев на меня, как на самое раздражающее в мире существо, Гром коротко кивнул и зашагал прочь. Он отдалялся, а ко мне возвращалось спокойствие, буря в душе утихала.

   Долго наслаждаться одиночеством не выйдет, пора возвращаться в лагерь. Я бросила взгляд на безмятежное озеро — как же тихо! Солнечные зайчики скачут на воде, у дна качаются плети водорослей и скользят юркие серебряные рыбешки.

   Я прикрыла глаза, и шквал воспоминаний закружил, перенес меня на два месяца назад, в самый разгар ледяной метели.

ГЛАВА 10. Берега памяти

Молния

   Стояла зима, и враг уже сутки без всякой жалости пытался нас заморозить. Сама природа была на его стороне.

   Становилось все холодней и холодней. Срывался ледяной дождь вперемешку с хлопьями снега. На земле эта каша быстро превращалась в лед.

   Колючий ветер жалил лицо, пробирал до костей, выстуживал даже душу. Отогревались магией как могли, и все равно нас становилось все меньше и меньше. Уйти? Нет, этого я не могла позволить.

   Обе стороны были потрепаны и обескровлены. У сетторцев дела шли не так хорошо, как им хотелось. Они воевали не только с нами, но и с другими соседями, и с дикими степными кланами, которые никому не подчинялись.

   Никто не хотел уступать, а император был слишком слаб, чтобы навести порядок на окраине своих земель. Либо ждал, когда сильные роды, способные сместить его с трона, повырезают друг друга.

   Раньше я не сталкивалась с Громом. Но недавно он вернулся с юга, когда окончательно разгромил пустынников. Явился, как самый страшный из демонов, и теперь весь мой отряд дрожал от ужаса. Новобранцы, совсем зеленые мальчишки не справлялись и либо срывались в истерику, либо теряли сознание от истощения магических сил. Я была старше этих сопляков всего на пять-шесть лет!

   Примерно за полгода до этого нас с Рэйдо и Искеном разделили, дав каждому свой отряд. Господин Сандо как будто посмеялся, прислав мне этих дрожащих щенят. Я успела забыть, что когда-то была такой же.

   — Нас слишком мало!

   — Посмотрите, госпожа Мирай, мы умираем от холода!

   — Мы не дождемся подкрепления, нас все бросили!

   — Гром просто медленно нас заморозит! Он не идет в атаку, чтобы сберечь своих людей!

   — Мы сами нападем на них! Дайте только приказ!

   В их глазах было столько звериного страха, беспомощности, ярости, что я волей-неволей начинала испытывать то же самое. Единицы держали себя в руках.

   — Мы не можем уйти, — говорила, а у самой в голове стучало: «Где же Искен? Где Рэйдо? Почему так долго? Может, их давно нет в живых?»

   Мы должны были встретиться на этом берегу.

   Я знала, что скоро Гром со своими людьми решит перейти озеро. Он не станет ждать вечно. Вот-вот накопит достаточно сил, оклемается, пока мы тут замерзаем. Врага следовало поторопить, спровоцировать, чтобы он как можно скорее двинулся вперед.

   Артефактов сокрытия не осталось, а способностью закрывать источник, который мог засечь любой, даже самый посредственный маг, владели далеко не все. Уж не знаю, чем было продиктовано мое решение: жалостью к этим неоперившимся юнцам, которым и семнадцати не сравнялось, либо помутнением рассудка от холода, но я отправила их прочь. Назад, чтобы встретить опоздавшее подкрепление и не светить тут своей магией. Сама я прекрасно умела скрывать присутствие.

   Хорошо помню, что была вся в белом. Прямо-таки невеста. А еще идеально сливалась с проклятым снегом, который все сыпал и сыпал. Я спрятала темные волосы под капюшон, на лицо легла белая маска. Нужна была вся магия до последней капли, поэтому я перестала себя согревать и не стала плести чары невидимости. В такую пургу и так ничего не разберешь.

   Поверхность озера Тамзи покрылась толстым льдом — даже обходить не нужно. Просто идеальный путь к сердцу Шиссая. И совсем скоро Гром по нему прошествует, сминая все на своем пути.

   Успеть бы, пока руки и ноги слушаются. Почти ничего не видя из-за слепящего снега, я шла туда, где по моим прикидкам начиналась вода. Встав на колени, расчистила глубокий снег и стянула зубами перчатки.

   Лед был темно-синим и плотным, как камень.

   Что-то подсказывало, что я не уйду с этого берега, и воды Тамзи укроют меня вместе с Громом. Не самое лучшее соседство, но выбирать не приходилось.

   Не знаю, сколько прошло времени. Я жила только чувствами и, наконец, дождалась. Они все-таки вышли на озеро и двинулись к противоположному берегу. Подумали, что мы либо сбежали, либо позамерзали насмерть.

   Озеро было широким и очень глубоким, а враг двигался быстро. Я не знала, получится ли.

   На вдохе почувствовала, как сила из источника льется по рукам, сосредотачиваясь в пальцах. Я вонзила их в лед, как нож в масло. Шипение, призрачный голубой свет, а потом — молния пробила озеро до дна.

   Объем моего источника и долгие годы тренировок позволяли создавать масштабные разрушительные заклинания. Молнии вспарывали лед, серые куски взлетали в воздух. Очень быстро смертоносная сеть охватила все озеро.

   На какой-то миг в моей промерзшей насквозь душе шевельнулась жалость к сетторцам. Такого удара не пережить — вода отличный проводник.

   Когда бело-голубые сполохи погасли, я медленно встала с колен и попятилась. Силы иссякли, от усталости пошатывало. Зато мне больше не было холодно.

   Ветер завывал над озером, швыряя туда-сюда клоки пара и крупные снежные хлопья. Вода беспокойно рябила. Не было никаких мыслей, голова опустела. Чувства сгорели. Я не ощущала своего врага, ничего перед собой не видела.

   Не было сил, чтобы сделать даже самый крошечный шаг. И вдруг — один миг, одна быстрая тень…

   Я успела материализовать в руке хиту, и сразу получила удар под ребра. Лезвие прошло насквозь, как игла. Я даже боли в первый момент не почувствовала, только дыхание вышибло.

   Потом удивлялась: как он сумел? Так быстро?

   А тогда видела перед собой только черную тень и бесконечную ненависть в глазах — синих и холодных, как лед на озере. А еще сжатые челюсти, шрам над бровью, напряженные плечи и руки, которые сжимали длинную рукоять.

   Я сразу поняла, что это Гром. Ни мгновения не сомневалась.

   Он вытащил клинок, одновременно толкнув меня в грудь. Веером разлетелись алые капли. Я упала на спину в холодное снежное покрывало. Сквозь пелену видела: Гром стоит и смотрит, а потом исчезает. Словно его, как призрака, уносит ветер.

   Я была слишком упряма, чтобы умирать. Хотя закрыть глаза и отдохнуть, избавиться от боли и уйти подальше от всего этого было слишком желанно.

   Но нельзя.

   Я тряхнула головой, выныривая из воспоминаний. Это место совсем лишило меня равновесия, здесь тянуло в прошлое со страшной силой.

   Ученые мужи Шиссая утверждали, что из всех стихий молния ближе всего человеческой природе. Они называли ее элементом или электрином. Им можно было управлять даже внутри своего или чужого организма. Особенно много его было в мозге. Он, как вестник, передавал телу команды, заставляя его двигаться, говорить или дышать.

   Тогда, лежа на снегу, я смогла активировать тот самый элемент, заставив стенки порванных сосудов сжаться, дыхание и сердцебиение замедлиться и уменьшить потерю крови. У меня получилось себя заморозить, даже холод встал на мою сторону.

   Уж не знаю, как мне поддалась такая тонкая материя. Выжигать молнией огромные площади куда легче, чем управлять ею на уровне клеток.

   Способность к быстрой регенерации была только у целителей и членов давно забытого рода О-Юри. А ту технику я назвала «Искусственной смертью». Она позволила протянуть до тех пор, пока Искен и Рэйдо не нашли меня.

   Ноги сами принесли обратно в лагерь, где меня и застал жизнерадостный голос Искена:

   — Сестренка, иди сюда! Тут угощают! Выпивка тоже есть!

   — Давай быстрей! — вторил ему Рэйдо.

   Надо же, эти балбесы уже точат лясы с сетторцами, поглощая безумно пахнущее мясо. Оно источало аромат редких специй, которые выращивали только в Сеттории.

   Я усмехнулась.

   Кто бы сомневался, что моих мальчиков можно приманить едой? Жаль, сетторцы раньше не сообразили, что на Рэйдо с Искеном надо ставить отнюдь не магические ловушки.

   Брат и друг спелись с такими же молодыми магами, ведь те, кто постарше, глядели на нас с мрачным подозрением. И неудивительно. Совсем недавно мы убивали друг друга изощренно и с завидным упорством.

   Тем не менее у костра ребята мирно обсуждали совсем обыденные вещи. Кто-то даже смеялся. Мой брат активно жестикулировал и пытался что-то доказать одному сетторцу.

   Может, это тайный план Рэйдо и Искена? Втереться в доверие?

   Боги, как вкусно пахнет! И живот сводит от голода, и слюна во рту собирается, а голова начинает кружиться.

   Я с силой моргнула, загоняя обратно слезы. Нельзя сейчас взять и раскиснуть.

   И ничто не мешает сделать шаг к ним и согреться. Воспоминания о той зиме превратили меня в кусок льда. Вот стою и, кажется, стоит шевельнуться — заскриплю, как старая телега.

   Словно меня выдернули из детства и закинули сразу в старость, и я уже не смогу найти общий язык с этими ребятами. Слишком мы разные.

   — Что вы там стоите? Не стесняйтесь, госпожа Мирай. Ваши товарищи уже оценили нашу стряпню, — сетторец отсалютовал мне кружкой.

   Он был молодым и довольно милым. Вообще я заметила, что многие в отряде Грома молоды, но сильны. Он бы не стал окружать себя бесталанными слабаками.

   — Спасибо, не голодна, — буркнула я и позорно сбежала.

   Я шла почти вслепую, не замечая ничего вокруг. Остановилась только, когда уткнулась в походный стол.

   Да что ж такое?! Опять он.

   Сидит и что-то старательно выводит на пергаменте. Хмурый, как осенняя туча,, губы сжаты в упрямую линию.

   Рядом, попыхивая трубкой, устроился господин Хидэ. У него неприятное обрюзгшее лицо, коричневые веки и взгляд старого змея.

   Я надеялась ретироваться, прежде чем Гром меня заметит. Но он уже оторвал взгляд от пергамента и выжидательно уставился на меня.

   — Что-то хотели, госпожа Мирай?

   И глава рода хочет, чтобы он увидел во мне милую и беззащитную женщину? Сироту, которую заставили воевать против ее воли? Чтобы я стала ему близка и узнала все секреты?

   Да Гром скорее вырежет себе сердце, чем это случится. Господин Сандо просто старый дурак!

   — Вы разрешаете солдатам пить в походе? — в голосе прорезалось что-то противное, незнакомое. — Это нарушение воинского устава.

   — Как смеешь ты хамить! — вспылил Хидэ, поперхнулся дымом и закашлялся. — Невоспитанная девка! Аристократка с конюшни!

   От слов старого хрыча у меня зачесались пальцы. Гром правильно сделал, что попросил господина Хидэ нас оставить. Тот фыркнул и, бросив напоследок недобрый взгляд, удалился.

   — Подойдите ближе, госпожа Мирай.

   Он не хотел повышать голос, и я шагнула, стараясь не выдать страха. Ладони легли на гладкое дерево, я наклонилась чуть вперед, не отрывая взгляда от лица бывшего врага.

   — Вы не вняли моему предупреждению?

   Кажется, он просил не дерзить. Особенно при свидетелях. Обещал даже наказать.

   — Я просто волнуюсь об успехе нашего похода.

   — Почему я вам не верю?

   Гром откинулся на спинку кресла и, уперевшись в подлокотники, склонил голову к плечу. Он смотрел на меня со скрытой… насмешкой?

   — Не знаю, — я пожала плечами, мечтая сбежать.

   — У сетторцев в крови содержится вещество, которое не дает опьянеть. Проще говоря, хмельные напитки для нас безопасны, — он снизошел до разъяснений. Говорил со мной таким тоном, будто я для него была кем-то вроде городской сумасшедшей. — А вот вашему брату и вашему возлюбленному передайте, чтобы не налегали. Иначе мне придется привести их в чувство ледяной водой.

   Кровь хлынула мне в лицо.

   — Непременно передам, генерал.

   Сначала я хотела возразить, что мы с Рэйдо только друзья, но передумала. Кто он такой, чтобы перед ним оправдываться?

   — Еще приказы будут?

   И ведь понимала, что веду себя неосторожно, но молния ударила в голову. Рядом с ним я не могла быть спокойной и собранной. Но как ни крути, сейчас я под началом Грома, он мой командир — как бы смешно это ни звучало. Значит, надо соблюдать субординацию и следовать законам, которые написаны сотни лет назад.

   Но как трудно!

   Он молча глядел мне в лицо, о чем-то раздумывая. На миг показалось, что мысли его далеко отсюда, в другом времени и измерении.

   — Нет. Вы можете быть свободны, госпожа Мирай. Только не уходите за пределы лагеря.

   — Есть, генерал, — выдохнула я, радуясь, что наше общение подошло к концу.

   Перво-наперво я вернулась к веселой компашке, где мой братец и лучший друг решили дать себе волю.

   — Искен, я тебя за уши оттаскаю. Как в детстве, — прошипела ему на ухо, а Рэйдо схватила за руку. — Пора отдыхать, мальчики.

   — О, мамочка пришла, — широко улыбнулся Искен.

   Он выпивал редко, но если это случалось, то мой грозный младшенький становился сентиментальным и был готов полюбить весь мир.

   — Быстро в палатку, если не желаете отхватить за пьянство. Простите, но им уже достаточно.

   — Да у нас все под контролем!

   — Мы им много не наливали! — тут же загомонили парни.

   Привлеченный шумом, к нам приблизился Май и опустился возле костра на корточки.

   — Если хотите, я могу сварить эликсир от похмелья. У меня есть нужные травы, — взгляд его был мягким и чуть насмешливым. Не чета вечно пасмурному Грому.

   — Спасибо. Конечно, они хотят.

   — Мирааай, — дружно заныли великовозрастные обалдуи.

   — Ты напоминаешь мою старшую сестру. Она так же обо мне заботится, — поделился Май. — У меня четыре сестры.

   — А мне — мою девушку. Она ругается похоже, — добавил рыжий сетторец. — Надеюсь, она меня дождалась и не сбежала замуж.

   — За кого? За дряхлого старика?

   — Молодые воюют.

   — Не сбежала твоя красавица, не переживай. А если и так — тебе же лучше!

   Послышались смешки. Рыжий засмущался и покраснел, как мальчишка, а Искен напоследок утащил кусочек мяса.

   — Кто-то еще недавно ругал их на чем свет стоит. Сменили мнение из-за вкусной еды? — заметила я и поразилась тому, сколько яда в было в моем голосе.

   Я уже давно разучилась получать удовольствие от простых вещей. И говорила так, потому что… завидую?

   Мы как раз уселись возле сумок, чтобы перебрать оставшиеся артефакты. День пошел на убыль, солнце скрылось за облаками. Я с раздражением дернула завязку и зашипела — та оторвалась с корнем.

   — Ничего не изменилось, — сонно заметил Рэйдо и опустил голову мне на плечо.

   Слова Грома заставили подумать о нем не в том ключе, в котором я привыкла его воспринимать. Для меня Рэйдо всегда был другом, товарищем, способным подставить плечо и прикрыть спину. Человеком, с которым меня связывали общие предки. Тем, с кем можно шутить, у кого на груди можно поплакать. Я бы без раздумий отдала за него жизнь.

   А вот он любил меня много лет.

   Мы познакомились, когда мне было пять. Отец уже погиб, и дядя Комо привез меня во Дворец Молний. Мы с нянькой пошли гулять, но я самым наглым образом ускользнула.

   Исследуя незнакомые места, наткнулась на очаровательную среброволосую девочку, которая тоже гуляла одна. Она была младше меня на год, но показалась очень смышленой и веселой. Мы болтали о разной детской ерунде, копались в грязи и гладили котят, которых родила местная кошка.

   А потом моя новая подруга захотела по-маленькому. Именно так я узнала, что передо мной мальчик. Мне кажется, у шиссаев особое чувство юмора, ведь добрая половина наших имен подходит как мальчикам, так и девочкам. И костюмы у нас с Рэйдо были похожими: длинная рубашка на запах и широкие штанишки.

   Лет с тринадцати я стала замечать, что Рэйдо в моем присутствии начал вести себя странно. А потом Искен, который был младше нас обоих, но соображал в таких вещах больше, объяснил, что друг просто-напросто в меня влюбился. Помню, меня это жутко смутило. Я не знала, как реагировать.

   Рэйдо никогда не досаждал мне своими чувствами. Да и я считала, что романтика там, где мы растем и живем, неуместна. И все-таки он признался, когда мне исполнилось двадцать, а ему — девятнадцать.

   Я сказала, что он для меня не просто друг, он мне как брат. Люблю я его соответственно, и мое отношение к нему никогда не изменится.

   С тех пор мы больше не заводили разговоров о любви, и я выдохнула, когда он ко мне остыл. Я знала, что у него были увлечения. Рэйдо завидный жених: внук Главы, сильный воин и просто симпатичный парень.

   Наши ночевки в одной палатке и теплые жесты не остались незамеченными для Грома.

   Какое ему дело до нас?

   Ничего, скоро мы прибудем в Сетторию, а там, надеюсь, Гром обо мне и не вспомнит.

ГЛАВА 11. Слишком много чувств

Гром

   Я обошел лагерь по периметру и замер на берегу озера. Поверхность его была гладкой, как усыпанное звездами черное зеркало.

   Вода всегда успокаивала и усмиряла гнев, но с этим местом связаны дурные воспоминания. Паршиво от мысли, что именно здесь я повел людей на смерть. Слишком дорого стоила та ошибка.

   Но досталось и мне — грудь расчертили шрамы от молний. Я недооценил госпожу Мирай, из-за нее мы не смогли взять больше земли, из-за нее мне пришлось повернуть назад. Я отступил впервые за несколько лет.

   Мало кто мог скрывать присутствие так же виртуозно, как магичка из Шиссая. При ее-то объемах источника! Это умение можно развить только годами упорных тренировок.

   Да, она была именно упорной. Я знал такой тип людей, они добиваются своего или умирают. Их невозможно согнуть, только сломать. При этом в ней было куда больше женского, чем казалось поначалу.

   «...мужчина должен завязать на дереве ленту своей любимой девушки. То должен был быть жест вечной любви, а не вечной ненависти».

   Когда она бросала мне в лицо эту фразу, взгляд ее был пламенным, гневным, живым. Таким, будто она после стольких лет грязи и крови еще верит в любовь.

   Я усмехнулся и сунул руки в карманы.

   Точно! У нее же есть привязанность — тот парень, внук господина Сандо. То обнимет ее прямо на людях, то за руку возьмет. А спать в одной палатке с мужчинами — у нас так не принято. Но госпоже Мирай законы не писаны.

   Ее эмоции настолько заразительны, что рядом с ней вода, моя стихия, превращается в кипяток. Молния яро ненавидит нас всех, но забывает, что шиссаи первыми пришли на нашу землю с оружием. По их вине погибли мои родители и младшие братья — совсем еще дети.

   Теперь мы вернули свое. Так что пусть радуется, что ее родственники живут и дышат. И что род Таари не стерт с лица земли.

   И все-таки, как она выжила? Какими тайными знаниями владеет?

   Я это выясню. Непознанное всегда манило меня, было моей страстью.

   Сообщив караульному, что все тихо, хотел отправиться спать. Внезапно в одной из палаток началось движение.

   Кто бы сомневался! Молния выбралась наружу и сонно потянулась. Отшатнулась и чуть не упала, когда заметила меня.

   — Вы всегда оказываетесь рядом. Как мое проклятие.

   — Я ведь обещал, что не спущу с вас глаз, — ответил и сделал знак отойти, чтобы не мешать остальным.

   Она приближалась, не отводя подозрительного взгляда. Я всмотрелся в ее глаза — миндалевидные, зеленые, как малахит. С приподнятыми внешними уголками, как у кошки. Эти глаза я запомнил хорошо, они глядели на меня из-под маски с болью и обреченностью, когда я нанес свой удар.

   — Отчего не спите? Мучают кошмары?

   — Как вы угадали? — спросила госпожа Мирай и зябко повела плечами. А потом сощурилась и произнесла: — К счастью, хотя бы сегодня в моем кошмаре не было вас.

   Опять дерзит и совсем не боится наказания. Удивительно бесстрашная женщина. Или безрассудная.

   — Кто отнял у меня право быть вашим кошмаром? — спросил я, остановившись в двух шагах от нее.

   Ее наглый взгляд на несколько мгновений стал растерянным. Она опустила глаза и сказала:

   — Не важно. Вы хотели о чем-то поговорить?

***

Молния

   Неожиданная встреча с Громом стряхнула с меня остатки сна. Интересно, он хотя бы иногда спит или только следит за всеми?

   А еще у него странный юмор. Не поймешь, говорит он серьезно или шутит, потому что на все случаи жизни у него одинаково хмурое выражение лица.

   — Следующие три дня мы будем проходить местность близ владений огненных, а с другой стороны лежит Эна, страна металлов. Не самое лучшее соседство, они до сих пор точат зуб на Сетторию и Шиссай. Ваши люди когда-нибудь сталкивались с ними?

   Роды огненных и металломантов из Эны были разобщены еще сильнее, чем наши с Громом страны. И только в одном они были единодушны — в нападении на соседей. Тогда эти воинственные разбойники сбивались в стаи и кусались не хуже бешеных собак.

   Я кивнула и обняла себя за локти.

   — Да… сталкивались. И с теми, и с другими.

   Сегодня в кошмаре я снова видела темный колодец, звала по имени человека, который первым пополнил список моих врагов. И да, это он сегодня отнял у Грома почетное право пугать меня во сне.

   Мой старый враг мнил себя богом. Но на самом деле у него внутри не было ничего, кроме скверны и трусости.

   — Но с тех пор прошло уже много лет, — добавила я тихо и посмотрела в сторону, чтобы избежать зрительного контакта с Громом.

   От его близости было не по себе, но тиски, сжимающие грудь, ослабли. Дышать стало легче, его аура перестала давить.

   — Тогда вы должны знать их приемы, — удовлетворенно кивнул Гром. — После гибели Асая Сури вы следующая по старшинству. Я надеюсь, вы сможете убедить ваших товарищей соблюдать осторожность более щадящими методами, чем это сделал бы я. И до того, как с ними случится беда.

   Он прав, я самая старшая в нашем маленьком шиссайском отряде. Рэйдо двадцать один, Искену и остальным по двадцать. Но что за высказывания он себе позволяет? И вообще…

   — Мне вы доверяете больше, чем другим? Почему не назначите главным Рэйдо? Он выше всех нас по положению, — я пыталась возразить, но Гром осадил меня долгим пронзительным взглядом.

   — Вас я знаю лучше, чем его, госпожа Мирай.

   — Мы знакомы всего ничего.

   — Мне этого достаточно.

   В его тоне была стальная уверенность и намек, что спорить не стоит. Он выделяет меня среди остальных шиссаев? Не скажу, что это великая честь, но… Очень странно. Непонятно.

   — Вы считаете, что кто-то из моих товарищей может совершить глупость? Будет неосторожным?

   — Я наблюдал за всеми вами, — он скрестил руки на груди и посмотрел на серебристую гладь озера. — Из-за ваших стихий — молнии и ветра — и вспыльчивого нрава ваши люди слишком торопливы, эмоциональны и подвержены иллюзиям.

   Вот сноб! Кто виноват, что он сам бесчувственный, как камень? Или как ледяная лужа.

   — Земля за озером теперь принадлежит Сеттории. Разве вы не сделали ее безопасной? — мне хотелось уколоть его, заставить смутиться и признать свое несовершенство.

   Гром бросил задумчивый взгляд на противоположный берег. Луна вынырнула из-за облаков, осветив темный профиль мужчины.

   — Эта земля еще не успела остыть, госпожа Мирай. Веками она переходила из рук в руки, поэтому магические ловушки длительного действия могут скрываться под каждым камнем. Но не пугайтесь слишком сильно, встретить их — маловероятно. Тем более, я изобрел новое заклинание, которое их вскрывает и обезвреживает. И все же я посчитал своим долгом напомнить об осторожности.

   Переживает, что напугал меня, заботливый какой. С ума сойти!

   Я очень хотела высказать все, что об этом думаю, но вдруг голову пронзила мысль.

   — Постойте, вы сказали: подвержены иллюзиям?

   — Чем больше в маге чувств и эмоций, тем он восприимчивей к ментальному воздействию. Я недавно пришел к этому выводу.

   — Вы думаете, во мне тоже слишком много чувств? — спросила я.

   Он посмотрел так пристально, будто знал все мои мысли и тайные страхи. Ощупал взглядом мое лицо и плечи.

   — Вы как открытая книга, госпожа Мирай. Все ваши чувства и эмоции как на ладони, и это ваша слабость.

   Я решила сделать вид, что не услышала последней фразы. Произнесла как можно вежливей:

   — Спасибо, что предупредили об иллюзорных ловушках.

   Я в них не попадала, но слышала чужие рассказы. Иллюзия — это дитя извращенной фантазии своего хозяина, он волен создать там все, что угодно. Жертва иллюзорного мира может напасть на своих товарищей, думая, что это демоны или враги. Там оживают любые страхи.

   — Огневики традиционно считаются лучшими в менталистике и искусстве иллюзий, — продолжил Гром. — В открытом бою желательно не смотреть им в глаза.

   — Это все знают, но они настолько изобретательны, что постоянно выдумывают что-то новое, — я с раздражением пнула камешек носком ботинка.

   Зато Гром держал себя в руках и был спокоен, как море в штиль.

   — Есть предметы-ловушки, есть приманки, пропитанные аурой хозяина. При касании она внедряется в мозг и переносит разум в иллюзию.

   Какая жуть! Напугал меня, теперь до утра спать не буду. Буду крутить в голове эти мысли и думать, как бы в ловушку не угодить.

   — Как распознать эти предметы?

   Гром указал куда-то пальцем, вынуждая проследить направление. Мы стояли, почти соприкасаясь плечами. Вопреки ожиданиям от него шел не холод, а жар. И пахло чем-то еле уловимым, но приятным. Чем-то древесным, пряным.

   — Видите ореол вокруг луны? Под определенным углом эти предметы начинают так же светиться, — он говорил спокойно и медленно, не догадываясь, какие чувства меня одолевают.

   — Поняла. Значит, руками ничего не хватать.

   Мы синхронно повернулись и посмотрели друг на друга.

   — Да. Но, как я и сказал, моя новая техника вскрывает и обезвреживает эти ловушки, — в тоне Грома послышались легкие нотки самодовольства.

   — Хотелось бы верить, — я усмехнулась. — Ведь вы отвечаете за безопасность дипломатов Шиссая. Одного мы уже не досчитались.

   Кажется, мне удалось задеть его за живое. Он ответил скептичным взглядом и следом добавил:

   — Помните, если вдруг окажетесь в иллюзии, соблюдайте спокойствие. Сама по себе она не слишком опасна, больший вред человек причиняет себе сам. А теперь идите спать, госпожа Мирай. Час уже поздний, завтра всем понадобятся силы.

   — Есть.

   От мысли, что наше общение подошло к концу, на душе полегчало. Обойдя его по широкой дуге, я зашагала обратно к палатке. Но не могла отделаться от ощущения, что Гром смотрит мне в спину.

ГЛАВА 12. Ловушка

Молния

   Я честно исполнила поручение Грома, собрав вокруг себя товарищей и напомнив о правилах безопасности.

   — Иллюзорные ловушки. Какая глупость, — скучающе выдавил Тибаст, молодой наследник рода Сэми.

   — Это потому что ты настоящего боя не нюхал, — набычился Рэйдо. В голубых глазах зажегся опасный блеск. — Все тебе глупости да глупости!

   — Я из клана целителей, вообще-то. Специализируюсь на боевом целительстве. Знаешь сколько таких, как ты, через меня прошло? Безногих, безруких…

   — Хватит, прекратите, — я опустила ладонь другу на плечо, и тот накрыл мои пальцы своими. — Все помнят, как избавляться от иллюзий?

   Парни закивали. Уроки противодействия ментальным техникам входили в программу подготовки боевых магов.

   — Ни одна ловушка не может быть хуже общества сетторцев, — Искен почесал подбородок.

   Братишка выглядел мрачным и невыспавшимся, под глазами залегли серые тени. Волосы, которые обычно лежали волосок к волоску, были взлохмачены.

   — От кого я это слышу? Не ты ли вчера ел и пил в их компании? — поинтересовалась иронично.

   Он поморщился с досадой.

   — Демоны попутали. Но тот светловолосый стихийник неплохой парень. По крайней мере, его пойло спасло от похмелья.

   — Его зовут Май, — напомнила я.

   За эти дни у меня уже сложилось представление о каждом из сетторцев. Сила, потенциал, возраст, тип стихии. Они не были болтливыми, но то случайно оброненное слово, то неосторожная фраза. Развязавшийся язык, когда думали, что никто не слышит.

   Я знала, что Гром запретил своим людям трогать заложников, иначе нас бы уже разорвали. Считать, что нас примут за своих — лгать себе.

   Самые лютые взгляды в нашу сторону метал парень со стихией земли, которого я мысленно прозвала бочонком. На самом деле его звали Зен. У него были темно-рыжие волосы и шрам на виске. И господин Хидэ все никак не мог уняться, постоянно что-то шептал Грому, кося на меня мутными глазами.

   Но были и те, кто нас просто не замечал. Другие относились не с теплом и наивным дружелюбием, а, скорее, с любопытством. Например, маги, которые вчера разделили с ребятами трапезу.

   Мы выдвинулись ранним утром. Гром создал широкий ледяной мост, соединивший оба берега Тамзи. Копыта моей лошади осторожно ступали по присыпанной белой крошкой зеркальной поверхности, оставляя темные следы.

   Воспоминания нахлынули с новой силой. Думать, что где-то там, на дне, нашли последний приют два десятка сетторцев, было жутко.

   Солнце выглянуло из-за облаков, и ледяные кристаллы засияли. Подняв голову, я перехватила задумчивый взгляд Грома. Сама не заметила, как успела с ним поравняться.

   Челюсти его были плотно сжаты, пальцы стискивали поводья гнедого жеребца. Тоже вспоминает, по глазам видно.

   Я отстала, вновь оказавшись в компании брата и друга. Они болтали как ни в чем не бывало.

   — Мирай, ты как? — спросил вдруг Рэйдо.

   — Терпимо. Спасибо, что поинтересовался.

   Между нами повисло неловкое молчание. Горячие и вспыльчивые парни поклялись отомстить Грому за все, что он со мной сделал, но мирный договор связал руки. Я и не хотела, чтобы Искен и Рэйдо вмешивались. Это только наше дело.

   Озеро было широким, каменистые берега поросли лесом. На сушу я ступала с облегчением. На ледяном мосту казалось, что неупокоенные души сейчас поднимутся из холодных вод и утянут меня на дно.

   Порыв теплого ветра окатил лицо и открытую шею, я блаженно прикрыла веки. Боги, как давно я не обращала внимания на то, что творится вокруг. А ведь пришла весна. Из почек показались треугольные кончики молодых листьев, снег растаял, обнажив бурую прошлогоднюю траву. Сквозь нее уже пробивалась свежая изумрудная поросль.

   Впервые за много месяцев я почувствовала легкость, даже улыбнуться захотелось.

   Мы двигались на юг весь день без остановок, минуя крупные поселения. Я видела, как Гром то и дело отправляет кому-то послания и отдает приказы. С наступлением вечера меня окутала неясная тревога и напряжение.

   Впереди расстилался длинный и узкий, как стрела, участок суши. По правую руку — Эна, страна металлов. По левую — владения огненных. Последние три года между нашими землями была относительная тишина, но кто знает, как долго она продлится? Недаром Гром предупреждал меня. Он что-то чувствовал.

   Лошади фыркали и прядали ушами, им тоже не нравились эти места. Над землей и в воздухе, будто призрачные змеи, вились серые ленты тумана. Он имел магическую природу и принадлежал Грому. Туман — один из элементов стихии воды.

   — Это и есть ваше новое заклинание?

   Я не хотела к нему приближаться, но любопытство пересилило.

   Сетторец кивнул.

   — Поисковый туман. Реагирует на проявления чужеродной магии. Как бы хорошо ни была замаскирована ловушка, она всегда оставляет магический след.

   И вдруг, подтверждая его слова, слева от дороги дымка сгустилась и стала темно-фиолетовой. Раздался щелчок — неприметный серый булыжник раскололся надвое и почернел.

   — Это то, о чем я говорил. В камне была скрыта ловушка. Скорее всего, огненная.

   Я смотрела на обезвреженную ловушку, пока та не скрылась из вида.

   — Мирай! — раздался голос Искена, и я повернула лошадь, оглядываясь по сторонам. — Иди сюда!

   И где же он? Ничего не видно, одни серые тени!

   Я нахмурилась, начиная нервничать. Тишина давила на уши, туман клубился, словно хотел укутать плотным покрывалом и задушить.

   Вот… Гром! У твоего заклинания есть существенный недостаток. Как ты намерен с ним бороться?

   Отточенная годами чуйка на опасность заставила уклониться за миг до того, как туман разорвал огненный сгусток. Он метеором пронесся у меня над головой и ударил в дерево. Следующий миг — и я уже на земле, посылаю в ответ белую шаровую молнию.

   Испуганная лошадь заржала и скрылась в тумане, оставив меня одну. Что здесь творится? Почему никого вокруг? Или я угодила в свою личную иллюзию, как и предупреждал Гром? Но по ощущениям огонь был настоящим, я чувствовала его жар!

   Сейчас лучше всего ничего не делать, чтобы не навредить товарищам. Я коснулась указательными пальцами висков, собирая на них магию и запуская технику очищения разума.

   Один, два, три… Сердце отсчитывало удары. Выждав достаточное количество времени, я опустила руки.

   Сначала ничего не изменилось. А потом туман начал медленно рассеиваться, небо голубело. Под ногами выросла зеленая сочная трава с россыпью белых цветов. Запахло свежестью, как после дождя.

   Я озиралась по сторонам, выискивая, за что бы зацепиться. Материализовала в руке хиту.

   Увидеть бы лицо Грома, когда он поймет, что его техника не безупречна.

   Была еще одна деталь, которую я заметила не сразу. Магия утекала из источника, как вода, хотя одиночная шаровая молния и очищение разума забирали лишь крохи сил. В чем же дело и где враг?

   Тут меня накрыло понимание. Ударило, как гром среди ясного неба.

   Это не иллюзия. Это куда более опасная ловушка.

   Пространство пошло рябью, а следом из портала шагнули шестеро в темно-красной униформе огненных. Лица были закрыты черными полумасками, но в глазах одного из них мелькнуло удивление.

   — Где он? — спросил грубый мужской голос.

   Даже гадать не надо, о ком этот тип говорит. Естественно, речь о нашем дорогом враге — Громе. В ловушку, предназначенную ему, каким-то образом угодила я!

   — Пошел ты, — буркнула, складывая знак и касаясь земли пальцами.

   Ломаные линии молний пронзили твердь, заставив огненных брызнуть в разные стороны. Одновременно я соткала вокруг тела защитную оболочку — и вовремя. Вокруг засияли огненные цветы, трава вспыхнула и почернела. Пространство заволокло едким дымом.

   Если это место тянет силы, надо покончить с нежданными гостями как можно быстрей. Нет времени предаваться раздумьям и сетовать на превратности судьбы. Надо спасаться!

   Никто в здравом уме не отправит убивать такого сильного мага, как Гром, слабаков. Эти воины далеко не новички. Техника ближнего боя здесь точно не подойдет, надо держать дистанцию. В дальних атаках я могу больше, чем в ближних.

   Молния в крови обостряла реакцию. С линии атаки я ушла прежде, чем над головой разразился огненный дождь. Атаковать вслепую — не самый лучший вариант, особенно когда любое движение оборачивается потерей силы. Но выбора особо и нет, поэтому сейчас — площадная техника уничтожения.

   Битва только началась, а зеленая трава с трогательными белыми цветами превратилась в выжженное поле. От дыма резало глаза и наворачивались слезы, кашель рвался из легких.

   Быстрое движение пальцами — тело действовало само, на рефлексах. В землю у ног ударила молния, следом бело-голубой столб взмыл в небеса, и оттуда рухнул слепящим дождем.

   Надеюсь, огненные прожарятся до хрустящей корки.

   Появилась одышка, голова стала тяжелой. Искусственное пространство поддерживает себя, используя силу жертвы. Само по себе оно не может существовать долго. Значит, схлопнется, когда вся моя магия иссякнет? Если, конечно, меня не убьют раньше.

   Темный вихрь налетел со спины. Низко присев, я пропустила удар клинком у себя над головой и прошила хитой врага снизу вверх. Отпрянула, готовясь к следующей атаке.

   Он упал, как подкошенный. Тело его задрожало, потемнело и разлетелось осколками металла. Один их них срезал локон с головы, два других распороли плечо и голень.

   Не страшно. Просто царапины.

   А вот ловушка, основанная на смерти — одна из традиционных техник огненных и металломантов. Они часто вступали в браки, и на свет появлялись дети, владеющие обеими стихиями. Железо и огонь — мощное сочетание.

   Один выбыл, остальные явно решили измотать меня и загнать, как дичь. Сюда бы Рэйдо с Искеном, втроем мы работали четко и быстро. Да хоть того же Грома, это ведь на него ловушка!

   Но пока никто не спешит на помощь. Значит, придется выкручиваться самой!

***

Гром

   Она исчезла так же внезапно, как и появилась. Лошадь госпожи Мирай обогнала меня на каких-то три шага и… канула в пустоту вместе с всадницей.

   По нашим рядам пронесся гул, вперед вырвались ее брат и возлюбленный.

   — Мирай!

   — Всем назад! — скомандовал я, и людское море отхлынуло на несколько шагов.

   Это была новая ловушка, о которой я пока не знал. Враги не стояли на месте.

   — Куда она пропала?! — взревел Рэйдо. — Она жива?!

   Я спешился и, разогнав туман, опустился на одно колено. Тонкая бледно-алая нить была натянута у самой земли, создавая едва заметные колебания магического фона.

   — Это пространственная ловушка. Такой я еще не встречал.

   Не удивительно, что моя туманная техника ее не засекла. Проклятье.

   А госпожа Мирай везучая! Приобрел я на свою голову проблем, когда потребовал ее в качестве дипломата-заложника.

   — Она пала случайной жертвой, — проговорил господин Хидэ. Однако ни капли сочувствия в его голосе не было. — Спасла вас от беды.

   — Я тебе сейчас такую случайную жертву покажу, старый ты ублюдок! — брызжа слюной, заорал брат госпожи Мирай. — Я сам за ней отправляюсь!

   — И я! — обнажив хиту, произнес Рэйдо.

   — Я отправлюсь туда, — поднявшись, я оглядел своих людей.

   — Вы не можете рисковать собой! — взъярился старик Хидэ, его щеки побагровели, а глаза выкатились из орбит. — Ваша жизнь важна для Сеттории, вы должны блюсти интересы своей страны! Ваш риск неоправдан, это глупо и расточительно!

   — Мы обещали обеспечить безопасность дипломатам, — отрезал я.

   — Да какие они дипломаты? — зашипел он. — Так, жалкие пленники. Кому они нужны?

   — Мои приказы не обсуждаются. Не мешайте, господин Хидэ.

   — Они только этого и ждут! — старый пень никак не мог успокоиться, даже пытался преградить мне путь. Сбавив тон, зашипел как змей: — Неразумный мальчишка, я все доложу твоему брату.

   — Я терплю вас лишь благодаря вашему почтенному возрасту, опыту и былым заслугам, — произнес я так, чтобы меня слышал только он. — Еще одно слово наперекор, и я высеку вас перед строем.

   Показалось, что сейчас у Хидэ откажет сердце. Он побледнел и сдулся, уступая дорогу. Метнул в мою сторону последний неодобрительный взгляд.

   — Мы отправляемся с тобой! — никак не мог уняться Искен, ему вторил Рэйдо.

   Неугомонные шиссаи снова вырвались вперед с клинками наголо.

   — Нельзя терять время!

   — Не пускать их, — велел я своим людям и поддел огненную нить мыском сапога.

   Надеюсь, Молния еще жива.

ГЛАВА 13. Вместе

Молния

   Ближе всего стихии молнии были вода и ветер, а вот с огнем она не дружила. Совместные атаки не удавались, бороться с ним тоже было трудно. А если учесть, что огневиков пятеро на меня одну, положение серьезное.

   Огненная сеть упала сверху, заставив отступить. Расход магии сказывался на скорости движений, и я начала ошибаться. Едва не пропустила атаку, сама промахнулась, позволив врагу уйти. Они понимали, что я хочу прикончить их дистанционной масштабной техникой, поэтому все время пытались сократить расстояние и закидывали меня мелкими, но неприятными заклинаниями.

   Огневики были потрепаны, но чувствовали себя лучше, чем я. Они здесь на правах хозяев, а я — гость и донор энергии.

   Как разрушить эту ловушку и выбраться?

   В голове крутились одни ругательства. Как меня угораздило? Благодаря Грому моя жизнь приобрела новые оттенки коричневого!

   Они окружили меня так, что я оказалась заперта в центре пятиугольника. Лавовые ручейки потекли ко мне, выжигая остатки травы. Сейчас главное не с огнем бороться, а уничтожить носителей магии. Может, тогда ловушка разрушится?

   Лучше бы это оказалась иллюзия!

   Молнии сорвались с пальцев, одна из них зацепила огневика, и тот рухнул, как подкошенный. Однако через мгновение пошевелился, пытаясь отползти.

   — Соберитесь! Пора добить эту ушлую тварь! — велел командир. Он был тут самым сильным. — Плазма!

   Защитная оболочка вокруг моего тела мигнула, намекая, что долго не продержится. Не хочется закончить свою жизнь в виде уголька!

   А они разошлись всерьез. Главарь собрал в ладонях сферы из жидкого огня, схлопнул их вместе и отправил в меня поток белого ревущего пламени.

   Солнечная техника, я с ней уже встречалась.

   Только хотела выставить щит, поглощающий атаки, как раздалось яростное шипение. Я едва успела отскочить — клубы горячего пара ударили во все стороны.

   Неужели…

   Глазам не верю!

   За моей спиной стоял злой как сотня демонов Гром. В этот миг я была даже счастлива его видеть!

   — Это энергетическая ловушка! — закричала, вовремя уйдя с линии атаки.

   Враг пустил огненный шторм по новой цели.

   Следом за ревущим пламенем поднялась огромная волна. Все накрыло паром, а, когда он развеялся, я увидела сверкающую ледяную стену. Меня бесцеремонно схватили за руку и прижали к этой стене.

   — Тихо.

   — Вы как раз вовремя.

   — Энергетическая ловушка? — переспросил он, и я кивнула. Мы почти соприкасались носами. — Тогда надо как можно быстрее избавиться от огненных. Молния с водой хорошо сочетаются, ударим по ним вместе.

   — Я не смогу сразу под вас подстроиться…

   — Тогда я подстроюсь под вас, — заявил Гром, ни капли не сомневаясь.

   Новый партнер в бою — это всегда риск. В идеале надо хотя бы месяц тренироваться вместе, научиться чувствовать друг друга, резонировать, чтобы стихии не конфликтовали.

   Мы с Искеном и Рэйдо совпадали безупречно. А с Громом? Если мы не срезонируем и совместная атака ударит по нам же?

   Но он, в отличие от меня, такими мелкими вопросами не задавался. Его железная уверенность передалась и мне, проникла в кровь и побежала по венам.

   — Цельтесь туда, — приказал он и я, не задумываясь, ответила:

   — Есть.

   Знак молнии сложился легко, а в следующий миг к нему присоединилось мощное водное заклинание. Столб воды, окутанный сверкающими разрядами, на лету разделился на острые конусы, увеличив площадь поражения.

   Полыхнуло знатно.

   У нас получилось! Получилось же?

   Я повернулась к Грому, распахнув глаза и тяжело дыша. Он смотрел туда, куда отправилось наше общее заклинание. На щеках играли желваки, на виске колотилась голубая жилка.

   — Так и знала, что ловушка была по вашу душу.

   Он глянул на меня, приподняв бровь.

   — Конечно по мою. По чью же еще?

   — Все вас любят, куда ни посмотри, — сыронизировала я. Не то чтобы мне хотелось его поддеть — момент не самый подходящий. Но…

   Сейчас его гнев меня даже позабавил. Показалось, что следующее заклинание полетит уже в меня — таким говорящим стал взгляд холодных синих глаз.

   Нашла время дразнить врага, хоть и бывшего. Сейчас мы должны действовать заодно, чтобы выбраться.

   — По крайней мере, троих мы сняли. Я их не чувствую, — процедил он.

   — Осталось двое, — согласилась я и замерла, прислушиваясь.

   Огневики рассчитывали заманить Грома в эту ловушку. Надеялись, что он быстро истратит силы и тогда его можно будет добить. Правда, они не знали, что сюда угодят двое.

   Внезапно огненный веер ударил по ледяной стене — во все стороны брызнули капли и острые осколки. Враг выдал себя. Гром уже держал наготове руки, водный знак — из земли взмыло поле ледяных кольев. А я добавила россыпь шаровых молний.

   Все утонуло в треске грозовых разрядов. Техника отняла у меня прорву сил, я согнулась пополам и уперлась руками в колени. Перед глазами поплыло.

   — Никого не осталось, — заключил Гром. — Но почему подпространство не исчезло и нас не выбросило обратно?

   Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, строя догадки. Сетторец не выглядел измотанным, только учащенное дыхание и блеск в глазах выдавали усталость.

   Друг от друга нас отвлек грохот. Тела врагов полыхнули, сгорая дотла в считанные мгновения. Алое зарево прокатилось по небу, земля дрогнула — со всех сторон вокруг нас взмыли багровые стены.

   Мы оказались заключены в гигантском шестиугольнике. Воздух наполнил сухой жар и треск, словно кто-то зажег огромный костер.

   — Что это?! — я отшатнулась и вопросительно посмотрела на Грома. Может, хоть он понимает, что происходит?

   — Шестигранная огненная ловушка, — процедил он, с ненавистью оглядывая нашу темницу.

   Шесть граней и столько же стен — по количеству мертвых огневиков.

   Недолго думая, я собрала в ладонях ярко-голубую сферу и со всей силы шарахнула ею по стене. Она пошла рябью и только, зато меня чуть не снесло отдачей.

   — Ваша молния здесь бесполезна, — взгляд Грома бегло исследовал контуры. — Ловушка завязана на смерти, а значит, крайне сильна. Раньше я сталкивался только с четырехгранной.

   — Завязана на смерти? Что это значит?

   Я пока не знала, но чувствовала, что это что-то очень, очень плохое.

   — Огненные заключили договор с богом Смерти, — он вернул самообладание, но сжатые кулаки выдавали тревогу и раздражение. — Когда их убивают в бою, их души идут в жертву богу без шанса на возрождение. За это он обещает уничтожить тех, кто забрал их жизни. Таков обмен.

   — Я не согласна! Пусть бог Смерти нами подавится! — вырвалось у меня.

   — От ваших эмоций сейчас нет никакого толку, госпожа Мирай, — осадил меня Гром. — Скоро контур начнет сужаться, стенки схлопнутся, превратив нас в горстку пепла. Это при неблагоприятном исходе.

   — А что, есть благоприятный? — едко спросила я.

   По земле от Грома поползли ручейки льда. Затянули огненные стены, немного охладив знойный воздух.

   — Можно попытаться разрушить ее. Наши враги принесли Смерти хорошую жертву. В отличие от нас.

   Я непроизвольно попятилась. В глазах Грома снова было столько стали, столько правды и жестокости. Он совершенно безнаказанно может убить меня, принеся еще одну жертву богу Смерти. Снискать его милость и выйти из ловушки живым.

   Никто не посмеет его обвинить, ведь он мужественно пытался спасти госпожу Мирай, даже отправился за ней в другое изменение. Но не смог. Так тоже бывает.

   — Что с вами? Думаете, я вас прикончу? — во взгляде мелькнуло непонимание.

   — Это было бы рационально.

   — Не судите всех по себе, — непонимание сменилось холодом. — Сейчас мы по одну сторону, а сетторцы не предают тех, с кем сражаются плечом к плечу.

   Сколько пафоса! Но хоть какое-то облегчение.

   — Есть у меня одна мысль. Ловушку можно попробовать обойти, — продолжил Гром, словно это не мы мгновение назад поцапались.

   — Как?

   — Под землей, — он оценивающе взглянул себе под ноги.

   — Насколько глубоко она уходит?

   — Думаю, настолько же, насколько и вверх.

   Я запрокинула голову. Неутешительно.

   — Я погружу нас под землю настолько глубоко, насколько смогу. Мы выйдем за границами ловушки. Чем ниже, тем слабее будет огонь, и я пробью стену льдом, — он протянул руку. — Ну, чего вы ждете?

   Я ахнуть не успела, как моя ладонь оказалась в ладони Грома. Второй рукой он обхватил мою талию и прижал к себе, как куклу. Я запрокинула голову и посмотрела ему в лицо.

   Внезапно голову пронзила совершенно неуместная, нелепая мысль: а Гром ведь мужчина. И мужчина красивый. Молодой.

   Я всегда это знала, но никогда не воспринимала его вот так.

   — Не доверяете мне, госпожа Мирай? — его голос стал тише.

   Вокруг горит мир, а мне мерещится всякое… глупое.

   — Д-доверяю.

   — Тогда почему вас трясет? Не надо бояться, это бессмысленно.

   — Если мы погибнем, знайте, что ваша компания не самая худшая для того, чтобы встретить конец, — призналась я.

   Внезапно Гром улыбнулся. Точнее, уголки губ дернулись, смягчив суровое выражение лица.

   — Это комплимент?

   — Считайте, что да.

   Он кивнул и приготовился сложить заклинание свободной рукой.

   — Мы выйдем отсюда, и тогда вы скажете мне это снова. Если осмелитесь.

   Я набрала в грудь воздуха, чтобы выдать возмущенную тираду, но под ногами вспыхнули магические знаки. Земля под нами раскололась, и мы рухнули в темный тоннель.

ГЛАВА 14. Я бы выбрала такого, как он

Молния

   Однажды я оказалась заперта в осушенном колодце. Стены давили со всех сторон, меня окружала лишь затхлая тьма. В такой обстановке легко сойти с ума, и сейчас ощущения вернулись.

   Земля давила, воскрешая то, что хотелось забыть. Страх почуял мою слабость и вырвался из тисков, свернулся ледяной змеей в животе, сдавил щупальцами грудь. Я не хочу снова чувствовать себя слабой и беспомощной девчонкой, которая ничего не может сделать.

   Почва расползалась под ногами, сверху сыпались комья земли. Над головой — маленький клочок неба, который все отдалялся. Я не выдержала и обхватила торс Грома, вжимаясь в него со всей силы. Плевать, кто передо мной. Главное, что я не одна в этом темном мешке.

   Рука его лежала на моем затылке. Пальцы шевельнулись, путаясь в волосах.

   Наше погружение становилось все медленней. Почему? У него заканчиваются силы?

   Гром выругался сквозь зубы.

   — В чем дело?

   Вокруг было так узко, что шевелилась я с трудом. Земля стискивала со всех сторон, прижимая нас друг к другу.

   — Я не чувствую нижнего края ловушки. Он слишком глубоко, а магия на исходе. Это пространство высасывает силы быстрее, чем я успеваю их восстанавливать. Придется рискнуть и пробивать ледяным клином прямо здесь.

   Я явственно ощутила, насколько хрупка может быть человеческая жизнь и насколько ее легко потерять. Я могу не выбраться отсюда, навсегда останусь в этой ловушке, как и Гром. Какая ирония! Еще недавно мы были друг против друга, а теперь вместе против обстоятельств.

   Если каждый будет думать о себе больше, чем о другом — пиши пропало. Надо только вместе, только друг за друга.

   — Постойте, возьмите остатки моей силы, — предложила я. — У меня все равно не получится сформировать серьезное заклинание, а вам может пригодиться любая капля.

   — Вы владеете техникой передачи магии? — спросил Гром после нескольких мгновений замешательства.

   — Конечно. Мой уровень это позволяет. Постойте, я должна…

   Согнуть руки получилось с трудом. Каждый вдох давался все тяжелее, голова шла кругом. Я боялась, что потеряю сознание прежде, чем осуществлю задуманное. Но ты тоже не подведи, Гром.

   Необходимо положить ладони на грудь над тем местом, где пульсирует магический источник. Я коснулась прохладного металла.

   — Госпожа Мирай, мои доспехи и одежда не проводят чужеродную магию, они зачарованы особым образом, — обрадовал он меня.

   — Как это не проводят? Вы что, смеетесь? А если снять?

   Но я сама понимала, что в этом узком тоннеле не развернешься, на доспехе с десяток ремешков и завязок, а время на исходе.

   — Меня восхищает ваша решимость, но давайте я как-нибудь сам? — Гром накрыл мою руку своей, мягко отстраняя.

   Но если я что-то решила, то уже не отступлю. Из нашей «молниеносной» троицы я всегда была самой настойчивой.

   — Можно просунуть руки под доспех. Помогите мне… сейчас…

   Я решительно протиснулась под нижний край панциря и водолазки из какой-то жутко дорогой зачарованной ткани. Пальцы скользнули по животу и, вопреки моим представлениям, кожа Грома оказалась не ледяной, а очень даже горячей. Услышала протяжный выдох сквозь сжатые зубы.

   Возможно, в другое время я бы посмеялась над этой бестолковой возней, но сейчас было не до смеха.

   — Вы всегда поступаете по-своему? Я ослаблю боковой ремень…

   — Главное, не застрять, — прокомментировала я, сгорая от неловкости. – Вдруг разогнуться не смогу?

   — Осторожней, госпожа Мирай. Вы можете потерять сознание. Передача магии — процедура не из легких.

   Наконец я расположила пальцы над источником Грома. Руки начали затекать от неудобной позы и давления доспеха.

   — Вы меня тут не бросите, если что? — я запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. В тусклом магическом свете они казались черными.

   — Не брошу.

   Я до сих пор сомневаюсь в его благородстве? Он скорее руку себе откусит, чем совершит то, что может запятнать честь воина и мужчины.

   Магия покидала тело плавным потоком, вливаясь в чужой источник. Удивительно, как хорошо мы совпали. А я боялась, что пойдет реакция отторжения.

   — Я бы пошутила на эту тему, но не могу. Обычно в моменты опасности меня веселил Искен. Когда я волнуюсь, то могу говорить очень странные вещи. Тем более, ваша близость влияет на меня неоднозначно, — призналась я.

   — Вот как?

   Показалось, или он усмехнулся?

   — В прошлый раз, когда мы с вами были так же близко, ваша хита торчала у меня из спины. Хороший был удар, — похвалила я. Только было не весело, было горько.

   — Спасибо, — скупо отозвался он. — Госпожа Мирай, обязательно обсуждать это сейчас?

   — Вы правы. Сейчас не лучшее время, — я с силой моргнула, чтобы вернуть зрению четкость.

   Мир уплывал с завидным упорством, и я цеплялась за его осколки.

   — Вы сейчас рухнете, — произнес он, придерживая меня за талию. — Довольно, госпожа Мирай.

   Я знала, что сейчас все зависит только от него, поэтому не пожалела магии. Выпотрошила свой источник до дна, рискуя лишиться не только сознания, но и жизни. И теперь вкладывала свою судьбу в руки другого человека.

   Бывшего врага.

   Если бы врагов можно было выбирать, я бы выбрала такого, как он.

   Гром сплел ледяную технику, и меня окутал холод. Лицо сетторца стало сосредоточенным, взгляд — жестким. Он не мог ошибиться, не было у него такого права.

   Земля снова задрожала, где-то за моей спиной почва покрылась коркой, захрустела.

   — Осторожно, — предупредил Гром, и в этот миг хрустнуло особенно громко.

   Конус из замороженной земли, пронизанный тонкими мерцающими молниями, провернулся сначала неохотно, потом вращение ускорилось. Он понесся вперед, раздвигая пласты земли и оставляя после себя темный тоннель.

   С замиранием сердца я следила и ждала, не смея обернуться и посмотреть на своего случайного союзника. Сбоку от моей головы лежала его ладонь, укрепляя магией стены.

   Момент столкновения льда, земли и молнии с огненной стихией я почувствовала всей кожей. Оно отдалось волнением в источнике, воздуха резко стало не хватать, мне на голову что-то посыпалось. Ловушка под землей была гораздо слабее, чем над ней.

   К протяжному гулу примешался звук, словно лопнула натянутая леска.

   Огненная магия перестала давить, а меня чуть не снесло волной ликования и чистого восторга.

   — Она разрушена! — услышала я свой голос, будто со стороны.

   На большее меня не хватило. Сознание поплыло, веки стали неподъемными. Вокруг сомкнулась темнота.

   В себя приходила я долго. Руки-ноги не слушались, на языке разлилась странная горечь. Зато дышалось свободно, в воздухе пахло влажной травой и озоном, как после грозы.

   Я больше не под землей? Меня не похоронило в темном узком мешке?

   — Уже очнулись? — послышался знакомый голос.

   Гром.

   Я распахнула веки.

   Упершись коленом в землю, он склонился надо мной. Лицо его было серьезным, лоб прорезала вертикальная складка. А вот глаза сейчас казались намного светлее. Скорее темно-голубыми, чем синими.

   Я проглотила вязкую слюну и поморщилась.

   — Откуда этот ужасный привкус? — спросила скорее себя, чем его, но Гром невозмутимо признался:

   — Это энергетическая пилюля. Чтобы быстрее проснулись.

   — Вы положили ее мне в рот?

   Наверное, выражение моего лица была уж слишком говорящим. Он перестал надо мной нависать. Поднялся и скрестил руки на груди.

   — Хорошо, в следующий раз не буду так делать.

   Мне показалось, или Гром сыронизировал? Я думала, этот человек не совместим со словами «ирония» или «сарказм».

   — Надеюсь, следующего раза не будет, — отозвалась я и попыталась встать. — Никогда не забуду это приключение.

   Одежду и руки покрывал слой грязи, она была даже у меня на лице. Особо жирная полоса, высохнув, стянула кожу.

   Не верилось, что все позади, что нашим жизням ничто не угрожает. И что мы с бывшим врагом действовали сообща, как единое целое. Понимали друг друга с полуслова.

   Гром в считанные мгновения смог под меня подстроиться, когда создавалось общее заклинание. Потом я передала ему остатки своей магии, и он ее принял.

   — Как мы выбрались?

   — После удара структура подпространства оказалась сильно повреждена, оно просто не выдержало. Нас выбросило недалеко от того места, где шел отряд. Они уже на подходе.

   Я огляделась. Вокруг высились деревья, а мы с Громом находились в центре небольшой поляны.

   — У вас, случайно, нет воды? — спросила я, а потом поняла, как глупо звучит подобный вопрос, заданный водному магу.

   — Жажда мучает?

   — Нет, хочу помыться, — я развела руки в стороны, демонстрируя грязную одежду. — Ну конечно…

   В этот миг на меня обрушился ледяной водопад, едва не прибив к земле.

   Зато всю грязь смыло — это несомненный плюс.

   Медленно обтекая, я подняла недовольный взгляд на чистого и сухого сетторца. Мои мокрые волосы облепили лицо и плечи, как речные водоросли, мешая обзору.

   Вот гад! Он нарочно так сделал!

   Гром покачал головой, усмехаясь. И вода поползла ручейками, повинуясь движению его пальцев — одежда стала совершенно сухой через пару мгновений.

   — А вы отлично читаете мысли!

   — Не мог предоставить вам ванну, уж простите, — он пожал плечами как ни в чем не бывало.

***

Гром

   Я часто попадал в опасные ситуации. Как иначе, если с детства растешь в ожидании нападения? Потеряв своих близких, и я, и старший брат обещали, что станем сильнее. Чтобы больше не хоронить тех, кто дорог.

   За годы сражений я привык к хождению по краю, но сегодня ощутил что-то новое. Еще никогда мне не приходилось действовать заодно с бывшим противником. Я признавал силу Молнии, ее опыт, талант. Если бы она родилась в Сеттории, все могло сложиться по-другому.

   Ее магия была очень гибкой. Под нее оказалось легко подстроиться, мы с ней хорошо сочетались. Даже не думал, что она решит отдать мне остатки своих магических сил — эта процедура была рискованной и очень личной.

   С кем попало энергией не делятся.

   В тот момент время замедлилось, сомкнулось вокруг нас коконом. Я чувствовал теплые руки на своей коже, аромат ее волос перебивал запахи влажной земли.

   Мимо пролетали столетия, лица, события. Только образ Молнии оставался неизменным и нерушимым якорем в этом безумном водовороте.

   Госпожа Мирай понемногу приходила в себя, даже дерзить начала. Ничего, что я истратил на нее последнюю энергетическую пилюлю? Вкус ей, видите ли, не тот.

   Женщины…

   — Теперь я хотя бы не похожа на земляного голема, — она манерно отряхнула рукав.

   — Напомните, что вы говорили, когда мы оказались в шестигранной ловушке?

   Под землей она вцепилась в меня, как в дерево над пропастью. У нее есть страхи, связанные с темнотой? Однажды кто-то сильно напугал госпожу Мирай.

   Она наморщила лоб, делая вид, что усиленно вспоминает.

   — А что я говорила? Я испытала такое потрясение, что уже ничего не помню.

   — Ясно. Так и думал, — я хмыкнул.

   Перед лицом смерти чего только не скажешь, души обнажены до предела. Потом даже стыдно бывает. Проще сделать вид, что ничего случилось.

   — Вы храбро сражались, госпожа Мирай.

   — Вы тоже.

   Она отвела взгляд и замолчала. Я вдохнул стылый воздух и обернулся. Скоро нас догонит отряд, я чувствовал его приближение. И не ошибся.

   Я решил не останавливаться на ночевку в этом проклятом месте. Пока мы отсутствовали, на отряд напала банда огневиков и металломантов, но мои люди отбились.

   Не помешает наведаться к ним снова. Нужно, чтобы брат отдал приказ. Тогда я соберу отряд и сравняю их с землей. Давно здесь не было порядка.

   — Мирай!

   Молнию с обеих сторон окружили неизменные спутники — ее младший брат и Рэйдо. Они почти всегда были неразлучны, их даже называли «молниеносной троицей».

   Я наблюдал, как светло и ласково она улыбается своему любимому, как позволяет себя обнимать. Почему меня это волнует? Шиссайка занимает слишком много моих мыслей.

   Это явно не к добру.

ГЛАВА 15. Чужая земля

Молния

   Наше путешествие на юг продолжалось — до столицы Сеттории оставалось всего полтора дня пути. И сегодня мы достигли земель клана Бунье, которые славились своими садами. Сады эти стали для меня самым ярким положительным впечатлением за все время пути.

   Бесчисленное множество деревьев тянулось ровными рядами до самого горизонта. Все оттенки розового смешивались между собой и утопали в багрянце заката. Персики, яблони, вишни…

   Больше всего мне понравился миндаль. Ветки еще не успели покрыться листьями, зато были усыпаны нежными цветами.

   От царивших вокруг ароматов кружилась голова, они настраивали на романтический лад. И не только меня. Все чаще я замечала улыбки на хмурых лицах окружавших меня мужчин. Они думали о чем-то приятном, о доме, об очаге, о любимой жене или невесте.

   Рэйдо не удержался, сорвал цветок и протянул мне.

   — Смотри, чтобы за такое тебе руки не оторвали, — погрозила я в шутку.

   Высокомерные сетторцы называли свою страну «Землей богов». Пожалуй, доля истины в этом есть. Но для меня это чужая земля, я здесь нежеланная гостья.

   Отряд остановился передохнуть на территории рода Бунье, и я видела родственников Мая: престарелого отца, мать, которая не скрывала слез радости и счастья, его сестренок. Правда, младшая была слишком слаба и почти не вставала с постели.

   Поздний ужин хозяева накрыли в саду, под сенью цветущих деревьев, где буйствовала сама жизнь, а птичьи голоса не смолкали даже ночью. За прошедшие дни мы с Громом почти не разговаривали, но я то и дело ловила на себе его задумчивые взгляды.

   — Миндаль цветет.

   — Как красиво, — доносились чужие голоса.

   Я остановила куда-то спешащего Мая:

   — Ты обещал, что дашь попробовать фруктов с земель твоего рода. А я все жду и жду.

   Парень покраснел и хлопнул себя по лбу.

   — Точно! Прости, Мирай. Чуть не забыл. Сама понимаешь, я столько не был дома.

   Мы успели перейти на ты и общались совсем как старые знакомые. Это было просто, потому что я не чувствовала в нем ненависти.

   Радушные хозяева угостили не только меня. Фрукты подали на стол в огромных глиняных мисках. А после было то, что окончательно растопило мне сердце.

   Купальня.

   Наконец-то удалось нормально помыться и почистить одежду!

   Этот прекрасный день завершился сном в мягкой постели, и наутро я почувствовала себя отдохнувшей. И даже немного счастливой.

   Но по мере приближения к главному городу тревога все сильнее скручивала внутренности.

   Как отнесется к нам глава рода Ардай? Этот род издревле правил здешними землями, подмяв под себя более мелкие кланы.

   Старший брат Грома, Эйро Ардай, был настоящим уникумом, сетторским алмазом — четырехстихийником. А еще интуитом. Ему подчинялись вода, земля, дерево и ветер. Он возглавил род в свои семнадцать, когда умер его отец. Этого человека следует опасаться больше кого бы то ни было.

   Если Гром в моих глазах обрел хоть какую-то человечность, то Эйро казался жутким монстром из кошмаров. Почему-то в последние годы о нем мало слышали, хотя когда-то он в одиночку обратил в бегство целую армию.

   Ну ничего, переживу. Все равно деваться некуда, впереди темнеет город, раскинувшийся вширь и вдаль и окруженный непроходимыми лесами. Еще немного, и за нами захлопнутся ворота столицы.

   Гром заранее отправил гонца, и наш отряд уже встречали. Толпа празднично одетых людей наводнила улицы, но мне такое повышенное внимание претило. И не только мне.

   Я видела лицо Грома. Он явно не желал оказаться в центре толпы и стать идолом для поклонения.

   Пока мы продвигались вперед, я глазела по сторонам. Здесь все было другим. Если в нашем городе улицы располагались ярусами на горе, а на самом верху стоял Дворец Молний, то здесь они шли параллельно и перпендикулярно друг другу, расчерчивая столицу на аккуратные прямоугольники.

   Если у нас чаще использовали камень, то здесь дома и здания строили из дерева. В Шиссае все стремилось в небеса, а тут разливалось по земле, как бескрайнее зеленое море. Стоило вспомнить хотя бы поля, которые мы проезжали. И рощи, и фруктовые сады. Я ощущала себя посреди теплого лета, а не в самом начале весны, когда снег нехотя покидает овраги и ущелья.

   Здесь все было крепким, основательным, чувствовалась какая-то фундаментальность и приземленность. Искен и Рэйдо тоже глазели с любопытством. Мы никогда не вторгались на земли Сеттории так далеко.

   Наконец, мы приблизились к трехэтажному зданию с высокими арочными окнами и верандами. На остроконечной крыше реяло знамя Сеттории — черное дерево на фоне золотого солнца.

   А вот символ Шиссая — молния, пронзающая облако.

   Поднялась суета. Воины спешивались, переговаривались, куда-то шли. Мы последовали их примеру, спешились и передали лошадей в заботливые руки юных прислужников.

   К нашей группе приблизился человек в темно-зеленой униформе и произнес:

   — Дипломатов из Шиссая велено проводить в специально обустроенный дом. А вечером вы будете представлены главе рода, господину Эйро Ардаю.

   Я ощутила невольный трепет. Совсем скоро я увижу знаменитое чудовище, и оно, возможно, решит мою судьбу.

   Перекинувшись взглядами с Искеном и Рэйдо, я хотела пойти вместе со всеми, но меня остановили вежливым:

   — Простите, госпожа, но нам поступало распоряжение устроить мужчин. Про женщину ничего сказано не было.

   Я замерла на месте и нахмурилась, брат и друг тоже ничего не понимали. В этот момент показался Гром, и я успела заметить мелькнувшее на его лице замешательство.

   Он что, забыл обо мне рассказать?

   — Хорошо, ступайте, — велел он провожатому, а потом бросил в мою сторону быстрый взгляд. — Следуйте за мной, госпожа Мирай.

   — Вы же не оставите ее на улице? — подозрительно осведомился Рэйдо, чем заработал презрительный взгляд Грома.

   — Можете не переживать. С ней все будет в порядке.

   И направился ко входу в здание со стягом.

   — Удачи, — Рэйдо показал сжатый кулак, а Искен бросил:

   — Скоро увидимся, сестренка.

   Стараясь не дать волю тревоге, я быстрым шагом догнала Грома. Боги, я еле за ним поспеваю! Неудивительно. У него ноги не в пример длиннее моих.

   — Куда мы направляемся?

   — К главе рода, — произнес он, не оборачиваясь. Теперь от него снова веяло холодом, как будто не было пройденного вместе испытания.

   Глыба льда. Бесчувственная и беспощадная.

   — Ваш брат пожелал меня видеть?

   — Он пока не знает о вас. Но, уверен, ему будет интересно с вами познакомиться.

   А я так надеялась оттянуть этот момент!

   Первый этаж был просторным, панорамные окна выходили во двор. Деревянные колонны оплетали неизвестные растения, усыпанные мелкими душистыми цветами, на полу зеленели островки травы и мха. Казалось, что Дом Приемов, как окрестил его Гром, находился в дремучем лесу, а не посреди столицы.

   Гром останавливался, чтобы перекинуться приветствием то с одним, то с другим. Ему низко кланялись, выражая свое почтение. Меня старались не замечать, но я время от времени ловила на себе любопытные взгляды.

   — Нам на верхний этаж, — обронил он скупо и пропустил меня вперед.

   Поднявшись по ступенькам, мы, как по команде, замерли в узком лестничном пролете.

   — Может, мне разрешат вернуться в Шиссай, если здесь мне не нашлось места? — спросила я, задирая подбородок и заглядывая в суровое, будто высеченное из камня лицо. — Решение включить меня в список заложников — всего лишь ваша прихоть. Мимолетное желание. А теперь вы не знаете, что со мной делать.

   Во время этой обличительной речи я чувствовала злое вдохновение. Мне до боли хотелось увидеть живые эмоции на лице Грома, услышать из его уст, что я права.

   — Вы не вернетесь в Шиссай и не продолжите заниматься тем, чем занимались, — ответил он спокойно.

   Как волной, меня окатило злостью и раздражением.

   Почему он думает, что может решать за меня? Они оба — господин Сандо и Гром — обошлись со мной, как с вещью, как с разменной монетой. И хуже всего то, что я не могла ослушаться.

   — Война окончена. Я больше не планировала заниматься тем, чем занималась.

   — Только на бумаге, — возразил Гром.

   А потом, словно борясь с собой, шагнул ко мне, протянул руки и сжал мои плечи. Я следила за ним, оцепенев от удивления. Хотела еще что-то сказать, но язык приклеился к небу.

   — Она окончена на бумаге. Вы ведь сами это прекрасно понимаете, госпожа Мирай. Загляните внутрь себя и увидите ответ.

   — Вы говорите, как господин Сандо! — разозлившись, я сделала шаг назад, чтобы разорвать контакт. Под кожей бегали грозовые разряды, молния била в голову. Воздух между нами стал сухим и колючим — вот-вот громыхнет. — Выходит, все ваши слова про мирный договор — ложь. Вам просто надо набраться сил и перевести дух, чтобы начать все сначала.

   Я отвела взгляд, лишь бы не смотреть в его лицо. Прижала к губам сжатый кулак и обнаружила, что рука трясется. Ходит ходуном, словно я чем-то больна.

   Ложь. Везде только ложь и притворство.

   И тут, совершенно неожиданно, Гром перехватил мое запястье. Мой пульс стучал ему в пальцы, а тело превратилось в сгусток пульсирующих нервов.

   — Я бы тоже не хотел, чтобы это продолжалось.

   Не знаю, что повлияло больше: его успокаивающее, почти мягкое прикосновение к моей руке, голос или само присутствие. Ему удалось ослабить взбунтовавшуюся внутри меня молнию, пока она не успела сжечь остатки здравого смысла.

   Мне казалось, что именно сейчас я вижу настоящего Грома без маски. Это были странные мгновения в одном из самых неподходящих мест. Моя дрожь не прошла, напротив, разносилась по телу все более сильными, оглушительными волнами. Кровь шумела в ушах, сердце колотилось в горле.

   Он смотрел мне в лицо, не отрываясь и не говоря ни слова. Я пыталась найти в его глазах злость или раздражение, но их не было.

   Внизу послышались голоса. Я выдернула свою руку и спрятала ее за спину.

   — Нехорошо заставлять главу вашего рода ждать, — произнесла ледяным тоном.

   — Вы правы.

   И мы двинулись дальше, больше не останавливаясь и не касаясь друг друга. С каждым шагом я ощущала, как волнение магического фона становится все сильней и сильней. Я не сомневалась в том, кто являлся его источником. Если к Грому, трехстихийнику, я хотя бы немного привыкла, то выносить близкое присутствие четырехстихийника было непросто.

   — Подождите здесь, госпожа Мирай, — произнес Гром и оставил меня в коридоре за дверью.

   — Постараюсь не сбежать.

   Но он уже не слышал моих слов. Наверное.

   Пока его не было, я пыталась вообразить себе, как выглядит этот глава рода, наместник в Сеттории, а по сути полноправный правитель. Интересно, он намного старше Грома? Похожи ли они?

   В каких они отношениях?

   Гром — его правая рука, но не метит ли сам на место брата? Не желает ли власти? Мне кажется, что такой человек, как он, не привык быть вторым и прятаться в тени.

   О чем они беседуют за закрытой дверью?

   Конечно, подслушать не получится. Тонкие печати заклинаний-глушилок и защитных чар оплетали стены.

   Наконец раздался тихий скрип. Дверь, управляемая чьей-то волей, отворилась. Меня пригласили внутрь.

   Прямо напротив двери располагался длинный письменный стол. За ним, в массивном деревянном кресле, спиной к окну восседал Эйро Ардай. Гром, нахмурившись и скрестив руки на груди, подпирал подоконник слева от него.

   Два брата были похожи и не похожи одновременно. Те же темные волосы, черты лица — резкие, но благородные. Я не могла оторвать глаз от знаменитого четырехстихийника. Он тоже меня рассматривал, упершись локтями в стол и сложив пальцы домиком.

   Его взор был нацелен прямо в душу, и от этого становилось еще более неловко. Такое чувство, что с меня сорвали одежду, и я стою в окружении толпы.

   Он был лет на десять старше Грома. Это читалось даже не во внешности, а во взгляде. В нем отпечаталось больше пережитого, увиденного, испытанного.

   Не стоит забывать, что господин Эйро — интуит. А это значит, что он может читать эмоции и чувства.

   Я почтительно поклонилась.

   — Так вот ты какая, Молния, — услышала я его голос. Низкий, бархатный, но твердый, как земля.

   Я подняла на него взгляд, и тогда господин Эйро сделал то, чего я никак не ожидала.

ГЛАВА 16. Великий Эйро Ардай

Молния

   Он улыбнулся. Еле уловимо, но строгое лицо и внимательные темные глаза осветились мягким внутренним сиянием. Как будто зажглись два маленьких солнца в обрамлении лучей-морщинок.

   Нет, он совсем не похож на Грома. Они разные, как небо и земля!

   Эйро Ардай кажется более открытым и мягким человеком, чем его брат. Или это только иллюзия? Ведь глава большого и сильного рода, правитель целой страны, не может быть добрым.

   — Ваше прибытие стало неожиданностью, госпожа Мирай, — продолжил он. — Поэтому подготовить женский гостевой дом мы не успели. Дипломату-женщине делить кров с мужчинами, даже если это родичи, я не могу позволить. Попрошу жену выделить покои в восточном крыле нашего родового поместья.

   — Брат? — спросил Гром, и в этом суровом, холодном и твердом голосе прозвучала тень сомнения и удивления.

   — Что-то не так? — повернулся к нему господин Эйро, сверкнув белозубой улыбкой.

   А я стояла, переводя взгляд с одного на другого и ничего не понимая. Он что, приглашает меня жить к ним домой?

   Меня?!

   Молнию, которая воевала против их народа?

   — Госпожа Мирай не может поселиться в твоем доме, — произнес Гром с нажимом.

   Идея брата не нравилась ему так же, как и мне. Хоть в этом мы солидарны! Если это родовое поместье, то Гром тоже обитает там. От мысли, что придется жить с ним под одной крышей, стало дурно.

   — Почему? Мне интересна твоя позиция.

   — Вы и сами все понимаете, Глава.

   Господин Эйро откинулся на спинку кресла и переплел пальцы. Чуть наклонил голову вбок и посмотрел на брата с лукавым прищуром.

   — Не вижу проблемы. А во избежание эксцессов у меня есть ты. Я ведь могу на тебя положиться, дорогой брат?

   Выражение лица Грома сделалось таким забавным, такое искреннее возмущение было на нем написано, что я еле удержалась от смеха.

   Сейчас эти двое казались типичными старшим и младшим братьями, когда хитрый старшенький сваливает всю тяжелую работу на младшего. У них явно теплые, неформальные отношения, раз господин Эйро позволяет Грому разговаривать с собой в таком тоне. Они совсем не стесняются, как будто меня здесь нет!

   — Конечно, вы можете на меня положиться, Глава, — процедил Гром сквозь зубы и глянул на меня искоса.

   «Ну что, съел? — хотелось спросить. — Приобрел головную боль в моем лице по своей собственной воле, теперь отвечай! Но, так и быть, я буду примерной девочкой. Возможно».

   — Для меня это большая честь, господин Эйро, — ответила я с легким кивком.

   С одной стороны — да, это честь. Глава рода Ардай не говорит прямо, но выказывает доверие. Делает шаг навстречу бывшему врагу. Наши народы почитают гостей, а гость, в свою очередь, не должен вредить хозяину. В противном случае боги проклянут. Жаль, что не все соблюдают священные правила гостеприимства и пятнают древнюю традицию.

   — История Сеттории и Шиссая омрачена годами кровопролития, — заметил господин Эйро. Его рука потянулась к нити с деревянными бусинами. Он обмотал ее вокруг запястья, и лицо старшего Ардая сразу стало спокойным и умиротворенным. — Но вы можете не бояться, госпожа Мирай. Здесь вам ничего не грозит. А пока отдохните с дороги. Вечером состоится ужин, на котором у меня будет возможность узнать дипломатов Шиссая поближе. А у вас — познакомиться с нашими традициями и нашим народом. Вас проводят, — произнес Эйро, давая понять, что я свободна.

   Не удержавшись, я метнула в сторону Грома короткий взгляд.

   Тот кивнул, как бы говоря: «Иди уже отсюда, женщина».

   Я покидала кабинет с чувством нереальности происходящего. Не может Эйро Ардай быть таким приветливым. Это ложь, иллюзия. Здесь есть какой-то подвох. Может, они с Громом что-то задумали?

   Но я обязательно выясню их истинные намерения!

***

Гром

   Молния скрылась за дверью, а я еще некоторое время смотрел ей вслед, пока Эйро красноречиво не кашлянул.

   — И что это было? — осведомился я, пристально глядя на брата.

   Тот ответил невинным взглядом и пожал плечами.

   — Что именно?

   Опять он прикидывается, что ничего не понимает! Видят боги, сейчас забуду о том, что соскучился, и хорошенько настучу по голове.

   — Зачем ты велел поселить госпожу Мирай в семейном поместье? Ты не думал, что это опасно? Там твои дети, твоя жена.

   Хотя, с женой я погорячился. Саяну по прозвищу Алая Лисица не так-то легко обидеть.

   А еще я успел немного узнать Молнию как человека. Она не казалась той, кто может напасть исподтишка. И все же жизнь научила, что нельзя никому верить. Она шиссайка и всегда будет помнить об этом.

   Эйро смотрел на меня долгим взглядом, потом произнес, сложив пальцы под подбородком:

   — А как же поговорка «Держи врага ближе»?

   — И ты готов рискнуть?

   Я не хотел сталкиваться с Молнией ежедневно. Она вызывала у меня противоречивые эмоции. А все, что нарушало мое душевное равновесие, я не мог терпеть с детства.

   Но почему брат так смотрит? Будто знает то, что неведомо мне.

   — У меня есть ты, помнишь? Ты — моя правая рука и самый лучший помощник, — выдал Эйро с самой обаятельной на свете улыбкой. — Кому я могу доверять больше, чем себе? Именно ты будешь опекать дипломатов от Шиссая. Не пленников, заметь. Дипломатов. Так что никаких грубых мер. А держать в поле зрения госпожу Мирай вообще твоя святая обязанность. Это ведь ты захотел взять ее с собой. Не понимаю, о чем ты думал? — продолжал рассуждать он. — Ты никогда не принимал спонтанных решений, из нас двоих именно ты был самым здравомыслящим. Зачем на самом деле тебе понадобилась эта девушка? Уж не решил ли ты ей отомстить?

   Я молча дослушал длинную, чуть насмешливую речь Эйро и покачал головой.

   — Дело не в мести. Она поступила ровно так же, как на ее месте поступил бы я или любой другой воин. А вот господин Сандо пригласил Молнию на совет специально, чтобы ткнуть меня носом и позлить. Продемонстрировал мне ее, как…

   Эйро прервал меня печальным смешком.

   — И ты поступил в точности так, как Сандо и рассчитывал.

   — Что? — я нахмурился и почесал переносицу. Только сейчас начал смутно понимать мотивы старого хитреца.

   — Ты уже попался, брат, — предупредил Эйро.

   Откинувшись на спинку кресла, он перебирал гладкие деревянные бусины. Это его успокаивало.

   — Объяснись. Хочу убедиться, что правильно тебя понял.

   Взгляд Эйро был красноречивее любых слов.

   — Господин Сандо рассчитывал, что тебя заинтересует ее личность, ты захочешь получить ответы. Ты уже заинтересован. Кто знает, как далеко может зайти твой интерес?

   — Ты считаешь, что меня может заинтересовать женщина, убившая столько наших людей?

   Это решительно невозможно. Даже если на мгновение вообразить, что это случилось, между нами всегда будут стоять призраки мертвых. Это как предательство.

   Уверен, госпожа Мирай со мной согласится.

   Кое в чем мы с ней похожи.

   — Все мы люди со своими слабостями, — философски добавил Эйро.

   — Нет у меня слабостей.

   Я сжал кулаки и неосознанно посмотрел в сторону двери, за которой скрылась Молния.

   — Ладно, мой всесильный брат, у которого нет слабостей. У меня тут наметился вопрос жизни и смерти. Без твоей помощи не обойтись, — Эйро встал из-за стола и подошел к окну.

   — И что за вопрос? — я даже обрадовался, что он оторвал меня от неправильных мыслей.

   — Видишь? — Эйро ткнул пальцем за окно и коснулся моего плеча. — Не туда смотришь, вон там.

   — Что я должен увидеть?

   Во дворе были навалены камни, торчали побеги диких растений. Даже гадать не надо, кто их тут вырастил. Ничего подозрительно я не видел и не чувствовал.

   И тут Эйро меня удивил. Его тон был серьезен до крайности, словно он решал, куда повести свою армию.

   — Не знаю, как завершить композицию. Придать ей идеальную геометрию или добавить легкой небрежности? — он взялся за подбородок и нахмурил брови.

   Иногда брат творил странные вещи, но я понимал, что они помогают ему усмирять своих демонов. Быть носителем четырех стихий тяжело и вредно для психики.

   Разобрать гору речных камешков по размеру и форме, нарисовать причудливые узоры, оттачивая каждый штрих. Собрать стеклянную мозаику из тысячи мелких деталей. Все эти дела помогали ему вернуть внутреннее равновесие.

   Не только сильный маг, но и мощный интуит, Эйро унаследовал дар от матери. Харизматичный, никогда не сдающийся, не унывающий, он был поцелован Небом и благословлен звездой. В ночь его рождения над Сетторией показалась комета, и люди сразу поняли, что в мир пришел невероятный человек. Новый Избранный.

   Иногда Эйро был чересчур сентиментальным и мягким, но враги произносили его имя шепотом. Имя человека, который в свои семнадцать остановил и обратил в бегство целую армию. В нем уживались две личности. Одна мягкая, всепрощающая и всепонимающая, и вторая — кровожадная и жестокая.

   Когда враги слышали, что идет Эйро Ардай, то впадали в отчаяние, зная, что вряд ли вернутся с поля боя. Немногие маги этого мира могли ему противостоять. Его уважал даже желчный старик Сандо.

   Но мир не может существовать без равновесия — огромная сила имела свою цену. И она не жалела того, кто ею владел.

   — Думаю, можно добавить небрежности, — я покосился на брата.

   Немного помолчав, Эйро вдруг произнес:

   — Она сразу напомнила мне Саяну. Только у той взгляд был совсем дикий, когда ее привезли в Сетторию. Наши страны были вчерашними врагами, она чувствовала себя здесь чужой и нежеланной. А на следующий день состоялась наша свадьба. Ей было очень тяжело и страшно. Думаю, они с госпожой Мирай найдут общий язык.

   Хотелось бы. Я рассчитывал, что Молния не доставит хлопот и будет вести себя в Сеттории примерно. Она умная девушка, хоть и вспыльчивая.

   — Считаешь, что господин Сандо мог поручить ей соблазнить тебя? — спросил я.

   Эйро расхохотался.

   — Ну что ты, мой глупый младший брат! Все знают, что я глубоко и надежно женат и жене не изменяю. А вот ты…

   — Хватит, не продолжай, — я выставил вперед ладонь. — И все-таки, что-то здесь не вяжется. У госпожи Мирай не тот характер.

   — А ты уже и характер ее успел изучить? Чем вы по дороге занимались? — поддел меня Эйро.

   Он и в детстве был таким: живым, веселым, насмешливым. Правда, потом стало не до шуток. Эйро пришлось взвалить на свои плечи ответственность за весь род, и на долгие годы он перестал даже улыбаться.

   — Чем занимались? Отбивались от демонов и огневиков, — буркнул я. — Я напишу письменный отчет и положу тебе на стол через несколько часов…

   Эйро прервал меня, опустив на плечо руку.

   — Сначала отдохни, Эйдан.

   — Я не могу отлынивать от работы, пользуясь своим статусом.

   — Сегодня я тебе разрешаю, — Эйро улыбнулся. — Должна же быть хоть какая-то польза от статуса! А вечером я жду тебя на ужин. Мне необходимо познакомиться с дипломатами, чтобы понять, что они за люди. Надеюсь, ты меня поддержишь.

ГЛАВА 17. Прекрасная госпожа

Молния

   До поместья рода Ардай меня сопровождали маги-охранники. Мы шли вдоль живописных зеленых лужаек и я представляла, что это обычная прогулка.

   Никому не было до меня дела. Народ торопился по своим делам, и я смогла внутренне расслабиться — словно невидимые тиски разжались. Я воображала, что все будут тыкать в мою сторону пальцами, крича: «Шиссайская убийца!» И придется отбиваться от толпы.

   Но все оказалось куда проще.

   Дома и здания были не построены, а выращены при помощи стихий земли и дерева, поэтому, как и настоящие растения, они отличались друг от друга. Каждая постройка обладала уникальными чертами и характером. Прежде я никогда не обращала внимания на особенности чужого быта, архитектуру, традиции и менталитет. Не до этого было. Все мысли лишь о том, чтобы убить врага прежде, чем он убьет тебя.

   Тем удивительней я себя сейчас ощущала.

   Из головы не шло знакомство с главой рода Ардай, господином Эйро. Странный он. Надеюсь, его радушие не окажется фальшивым. В глубине души хочется верить, что он желает настоящего, а не бумажного мира с моей страной. Что бы там ни говорил Гром.

   Слова его тоже из головы не шли. Вот он точно считает, что наше перемирие временное и Шиссай снова точит клинки.

   Поместье Ардаев я увидела издалека. Оно оказалось огромным, а большую его часть занимал шикарный сад. Мы шли по вымощенной камнем дорожке мимо живописных лужаек, миниатюрных прудов и юрких ручейков, и всюду меня сопровождал аромат цветов.

   Мои провожатые молчали всю дорогу, да и я не горела желанием с ними говорить. Но вдруг один из стражей нарушил молчание:

   — Госпожа Саяна вас встречает.

   И правда. В конце дорожки стояла женщина в золотом платье, расшитом цветами. Длинные рукава спускались до земли, тонкая талия была перетянута рубиновым поясом.

   Еще издали я поняла, что это именно Саяна, прозванная Алой Лисицей. Ее приметные рыжие волосы на солнце отливали красным. Гладкие и густые, как дорогой шелк, они струились до самых колен, словно кровавый плащ.

   Ее окружала стайка пестро одетых женщин, но все они меркли по сравнению со своей великолепной госпожой. Чем ближе я подходила, тем больше понимала, как мне до нее далеко. В своем пропыленном костюме, бесформенной черной накидке под горло, с руками в мозолях от оружия и сухой от ветра кожей я напоминала битого жизнью солдата, а не молодую женщину.

   — Приветствую вас в Сеттории, госпожа Мирай. Надеюсь, ваша дорога была легкой? — ее голос лился, как ручеек. Взгляд янтарных глаз быстро прошелся по мне сверху вниз, оценивая.

   Она была ниже меня, тонкая и гибкая, как ветка ивы. Но я ощущала пламя, что бушевало в ее крови. Саяна происходила из огненного рода, и огонь этот тлел на дне янтарных, с лисьим разрезом, глаз.

   Раз меня встречает сама хозяйка поместья, то я точно не в статусе пленницы. Я гостья, и мне выказывают уважение.

   Хотя кто знает, что у нее на уме.

   — Благодарю за радушный прием, госпожа Саяна. Для меня большая честь находиться в вашем прекрасном доме, а наш путь сюда благословили сами боги.

   Ага, если только бог Смерти. Но этикет требовал сделать слова приветствия настолько сладкими, насколько это возможно.

   По ее лицу нельзя было судить об истинных эмоциях, она прекрасно держала себя. Легонько кивнув, так, что солнечные лучи заиграли на рубиновых серьгах, Саяна указала рукой в сторону особняка.

   — Прошу, добро пожаловать. Вас устроят в гостевых женских покоях, служанки подадут все самое необходимое для того, чтобы вы могли отдохнуть и подготовиться к ужину.

   Я произнесла витиеватые слова благодарности, так что и у нее, и у меня заныли зубы от их сладости. Это было заметно по тому, как неуловимо сморщила носик Алая Лисица.

   Мне не хотелось, чтобы она считала меня врагом. Я не собиралась вредить их роду, но пока только предстоит доказать свои добрые намерения. Надеюсь, Саяна тоже не решится вредить мне или делать мелкие пакости.

   Она думала, что я не замечаю ее взглядов. Хозяйка изучала меня исподтишка, пока мы шли ко входу. Пристально, внимательно, с опаской. Интересно, она не прикажет меня отравить?

   Главный дом тоже был выращен из дерева. Невысокое, всего два этажа, но длинное и широкое здание с переходящими из одного в другой корпусами. Оно казалось частью живой природы.

   — Вас проводят в покои, — Саяна слегка склонила голову. — Приятного отдыха.

   Ничто в ее утонченных манерах и прекрасной внешности не могло выдать того, что прекрасная госпожа когда-то была боевым магом. Когда я была еще ребенком, она принимала участие в решающей битве между Сетторией и Орзданом — маленькой, но воинственной южной страной.

   Кажется, именно тогда она призвала великого огненного демона. Чудовище, которое смог уничтожить только ее будущий муж, Эйро Ардай.

***

Мне выделили просторные покои на первом этаже с выходом в сад. Стоило открыть распашные деревянные рамы с натянутой на них светло-голубой тканью, как я оказалась на террасе. Узкая и длинная, она опоясывала все строение. На ней можно было отдыхать и наслаждаться ночной тишиной.

   Я любила гулять ночами в более-менее спокойные времена. Ходить в лес, в скалы, собирать с Искеном и другими братьями красивые камешки на дне ущелья.

   И смотреть на звезды, конечно.

   Я не писала стихов, как Рэйдо, но и меня светила вдохновляли на что-нибудь красивое и хорошее.

   Кроме спальной комнаты и небольшой гостиной в моих покоях была личная ванная с деревянной купелью и пушистые полотенца. Потрогав их, я чуть не застонала. В походах приходилось мыться, где придется, и вытираться грубой тканью. А теперь я могу ощутить себя дочкой императора!

   Молодцы, сетторцы. Мягко стелют.

   Прислужницы уже разобрали вещи, доставленные в пространственных свитках. Только сейчас я рассмотрела все, что тетушка Ризэ мне положила.

   Для чего эти притирания, кремы и прочие цветные баночки?

   Два десятка заколок и шпилек?

   Косметика?!

   Абсолютно бесполезные вещи. Но тетя считает, что это может научить меня любить себя. А за что я должна себя любить? Найти ответа я не могла.

   Пальцы сжались на темно-зеленом шелке. Опомнившись, я оставила ткань в покое. При мысли о том, что мне велено соблазнить Грома, засосало под ложечкой.

   Как господин Сандо собирается проверять мои успехи в этом задании? Мне надо будет посылать отчеты с подробным описанием? Пока непонятно, но не стоит рассчитывать, что Глава обо мне забудет.

   Я честно пыталась избежать сближения с младшим Ардаем, но нас постоянно сталкивало друг с другом. Я уже увидела в нем то, чего видеть не хотела: человечность. Черты, которые выделяли его из толпы. Теперь он был для меня не просто абстрактным злом и врагом без имени.

   А проживание бок о бок? То еще испытание.

   Конечно, поместье большое, и не факт, что мы постоянно будем сталкиваться. Но господин Эйро сказал, что присматривать за дипломатами Шиссая — обязанность Грома. Значит, с ним придется контактировать.

   «В Сеттории я не спущу с вас глаз», — обещал он.

   Ну и ладно!

   Я разозлилась и швырнула комок, в который превратилось платье, на кровать. Не верится, что уже этой ночью смогу лечь, как настоящая аристократка, и спокойно закрыть глаза.

   Я не буду мерзнуть на жестких камнях. Никто не будет храпеть в оба уха и толкаться, а по утрам спорить из-за носков и прочей ерунды.

   Надеюсь, ужин пройдет спокойно, хотя в Искене и Рэйдо я немного сомневалась. Они, особенно братец, плохо умеют держать язык за зубами.

   К назначенному часу служанки помогли мне собраться. Я выбрала платье из темно-синего шелка с запахом, со струящейся юбкой и длинными рукавами. В ткань была вплетена серебряная нить, и при движении узор вспыхивал молниями.

   Ворот наглухо закрывался, поэтому ни бус, ни кулонов я надевать не стала. Только серьги с лилиями. Немногие знали, что для меня лилия — не просто цветок. Это символ рода моей матери.

   Прическу украсил крупный гребень. И снова — в отражении чужая женщина. Незнакомка.

   Пальцы стали холодными от волнения, тревога сдавила грудь.

   Даже не тревога, а предвкушение чего-то неотвратимого.

   Я искусала губы настолько, что они стали алыми, как ягоды вишни. На бледном лице проступил лихорадочный румянец. Боги, я так не волновалась, даже когда шла одна в стан врага.

   Я не видела ничего, пока меня вели по длинным и просторным коридорам. Словно разом растеряла всю сноровку. Боевой маг, называется! Самообладание пошло трещинами.

   В самой красивой части сада был выстроен павильон. Невесомые прозрачные занавески колыхались, подчиняясь дуновению ветра. Стол ломился от яств. Прямо на меня смотрела миска с темно-фиолетовым виноградом, ягоды лопались от зрелости.

   Собрались все, кроме хозяина и хозяйки. Мы с Рэйдо встретились взглядами, и друг кивнул, предлагая занять место подле него. Но внезапно мужчина в наряде старшего прислужника низко поклонился и произнес:

   — Госпожа, позвольте сопроводить вас к вашему месту.

   Я молча проследовала туда, куда он указал. Опустилась на мягкий табурет без спинки и только тогда подняла глаза. И поймала внимательный взгляд.

   Неотвратимое обрушилось на меня гигантской волной. Прибило к берегу.

   Показалось, что это не он. Просто кто-то очень похожий.

   Гладко выбритый, сменивший походный наряд, тяжелый плащ и доспехи на традиционную сетторскую одежду, Гром выглядел куда моложе. И даже не так пугающе. Но одно осталось неизменным — любовь к синему и черному цветам.

   Показалось, над столом замерцала молния и прокатились громовые раскаты — так между нами заискрило. Мурашки усыпали руки, мелкие волоски встали дыбом, и я с силой провела ладонями по предплечьям.

   От взаимосозерцания нас отвлекло появление господина Эйро и госпожи Саяны. Красота и гармония этой пары ослепляли, даже сидящий с мрачным видом Искен разинул рот.

   — Вижу, все в сборе, — широко улыбнулся господин Эйро и потер ладони. — Значит, пора начинать!

ГЛАВА 18. Неотвратимое и необратимое

Молния

   Присутствующие дружно поднялись и не садились до тех пор, пока свои места не заняли хозяин с хозяйкой. Они были прекрасны в ало-золотых нарядах, да и вообще, за столом преобладали яркие краски. Только мы с Громом, не сговариваясь, выбрали темное. Все оттенки зимнего ночного неба, бури и туч.

   Слева от Грома с выражением крайней скуки на лице ковырялась в тарелке девица. От прочих ее отличали необычная прическа и цвет шевелюры. Темно-зеленые блестящие локоны были перекинуты на левое плечо, правая часть головы от верхнего края уха и ниже была выбрита. Эту «поляну» украшала татуировка с растительными мотивами. В ухе висела длинная серьга в виде листа ивы.

   Девушка выглядела изящной и тонкой, как лоза. У нее были длинные пальцы, тонкие запястья, темные миндалевидные глаза и острые скулы. Я ощущала исходящую от нее силу. Она одна из Ардаев, а значит, не может быть бездарностью. Ее основная стихия — дерево.

   Кто она? Сестра или чья-то невеста?

   Может ли она быть нареченной Грома?

   От меня не укрылись ее переглядки с Искеном. Смотрела она на него так, будто хотела прирезать. Интересно, в чем мой братец провинился? Когда только успел?

   Я пихнула его коленом под столом, чтобы перестал ухмыляться. В ответ он отправил мне недоумевающий взгляд, мол, а что я такого сделал?

   Пока ничего. Надеюсь, пронесет.

   Господин Эйро внимательно осмотрел каждого. По левую руку от меня сидели еще три моих земляка. Они отводили глаза, то ли не желая смотреть на главу враждебного рода, то ли просто боясь. Прямой взгляд на того, кто выше по положению, иногда можно принять за вызов.

   А вызовы бросать никто не хотел.

   — Напомню, что вы здесь гости, а не пленники, — начал господин Эйро. — Посланники ваших славных родов. От крупного рода Таари присутствуют сразу трое, и с госпожой Мирай я сегодня уже познакомился, — легкая улыбка тронула его губы. — Я обязательно побеседую приватно с каждым из вас. А сейчас позвольте представить мою лучезарную супругу, госпожу Саяну. Она, как и мой брат, поможет вам адаптироваться и изучить наши традиции.

   Взгляд, отправленный им жене, был полон любви и нежности. Алая Лисица цвела под этим взглядом, ее глаза сияли, как искры. Какая же она очаровательная, тонкая, нежная!

   Ядовитая игла зависти кольнула меня прямо в сердце. Сейчас я остро завидовала этой холеной женщине. Хотелось бы, чтобы меня тоже так любили и так смотрели. И чтобы чувство это было взаимным.

   — От лица шиссайских дипломатов выражаю сердечные благодарности, — вежливо, но сухо произнес Рэйдо. — Госпожа Саяна, ваша красота превратила этот вечер в яркий день. Пусть она сияет и дальше, как солнце.

   Саяна ответила дежурной улыбкой, а старший Ардай весело рассмеялся.

   — Хорошо ли вы устроились? — спросил господин Эйро, стараясь расшевелить беседу и снизить напряжение, повисшее над столом сизой тучей.

   Потихоньку шиссаи втягивались в разговор, только у меня не находилось слов. Все блюда выглядели очень аппетитно, а напиток на травах расслаблял и согревал. Я снова пихнула Искена, намекая, чтобы не налегал. Кто знает, как на нас подействуют сетторские травки.

   Все это время Гром смотрел на меня. Он, как и я, хранил гробовое молчание. Усилием воли я задушила желание поднять на него взгляд. Не хватало мне еще этого… неотвратимого.

   Не хочу, чтобы оно снова меня захлестнуло.

   Внезапно господин Эйро выдал потрясающую мысль:

   — В последнее время я все больше и больше склоняюсь к идее объединить две противоборствующие стороны браком, — он повернулся к госпоже Саяне и продолжил с ласковой улыбкой: — Наши страны тоже воевали. Но нам удалось положить этому конец. Как вы смотрите на такое предложение? Это самый надежный способ покончить с враждой.

   Над столом разлилось густое и мрачное молчание, а у меня сердце ушло в пятки.

   Стой, Мирай. Остановись. С чего ты решила, что эти слова имеют к тебе отношение?

   — Господин Рэйдо, вы ведь не женаты. К тому же близкий родственник Главы Сандо. Или вы, господин Искен?

   Меня отпустило так резко, что я едва не упала. Но тут же снова напряглась в предчувствии грозы. Сейчас что-то будет! Надеюсь, этот идиот не ляпнет ничего, что может разозлить Эйро Ардая.

   Глава Сеттории повернулся к зеленоволосой девице.

   — Моя прекрасная сестра Эймей, дочь моего дяди, достигла брачного возраста. Я люблю и ценю ее, поэтому даю волю в выборе мужа. Но буду рад, если один из отважных воинов, почетных дипломатов Шиссая, станет ей добрым и верным супругом.

   Сама девица энтузиазма двоюродного брата не разделяла. Она была бела, как полотно. Пальцы крепко сжимали бокал. Темные и глубокие, как бездна, глаза смотрели затравленно.

   Эйро вдруг подмигнул разрумянившемуся Искену.

   — Советую присмотреться к Эймей. Она не только красавица, но и хозяйка хорошая, и талантливый маг.

   И тут Искен это сделал. Открыл свой рот.

   Рот, который не помешает как следует вымыть с мылом.

   — Не люблю деревянных, — ляпнул он и икнул.

   Я его просто убью, как только закончится ужин! Если раньше меня это не сделает кто-нибудь из сетторцев.

   — То есть, я хотел сказать, что моя магия не гармонирует со стихией дерева. Поэтому брак между нами вряд ли возможен. К моему огромному сожалению, — паршивец обаятельно заулыбался, а я ощутила стойкое желание врезать ему по зубам.

   И не я одна. Пальцы Грома сжались в кулак, а Эймей вдруг поднялась со своего места и выплеснула напиток Искену в лицо.

   Брат широко распахнул глаза и заморгал.

   Вокруг стало так тихо, будто кто-то накинул покрывало безмолвия. Над столом разлилась плотная и тяжелая аура чьего-то гнева. Лоб усеяли капли холодного пота.

   — Что это вы творите, молодежь? — обманчиво мягко поинтересовался господин Эйро.

   Не стоит забывать, что перед нами не милый весельчак, а человек, уничтожавший врагов сотнями. Сминавший армии во времена, когда я была сопливой девчонкой. Тогда он находился в расцвете своей силы.

   И сейчас он очень, очень зол.

   — Любовь моя, не сердись на этих юных глупцов, — послышался мелодичный голос.

   Саяна обняла мужа за плечо, ласково заглянула ему в глаза. Напряжение стало потихоньку отпускать, темный взгляд Главы посветлел, суровая складка на лбу разгладилась.

   — Они сейчас извинятся за свои необдуманные слова и поступки, — намекнул Гром таким тоном, что сразу стало ясно — тут спорить бесполезно. — Сделаем скидку на то, что оба еще очень молоды и не успели нажить достаточно ума.

   Я аккуратно посмотрела на Грома. Он сверлил моего братца тяжелым взглядом, мечтая размазать его по земле.

   На самом деле Искен мало кому нравился. С самого детства он нарывался, ввязывался в драки и влипал в дуэли благодаря своему длинному языку. Это была ядовитая заноза с насмешливой улыбкой и язвительными речами. Порой он так изящно маскировал словесные гадости, что их считали комплиментами.

   Я перевела взгляд на Эймей. Девушка была не просто бледна, она стала зеленой — под цвет своих волос. Нижняя губа ее задрожала.

   — Простите, Глава. Я п-провинилась, — заикаясь, вымолвила она.

   Эйро кивнул, почти такой же добрый и расслабленный, как в начале ужина. Жена крепко держала его внутренних демонов. Госпожа Саяна, мягко улыбаясь, гладила мужа по плечу.

   — Конечно, сестричка. Ты провинилась. Но я в тебя верю и надеюсь, что такого больше не повторится.

   Искен поднялся со своего места и отвесил низкий поклон. Я еще не видела его таким жалким и испуганным.

   — Прошу простить меня за невежливость, я… я больше не буду.

   — Ваши извинения приняты. Будем считать, что всему виной ваш горячий темперамент, — в голосе Главы прозвучала усталость.

   Словно все ему до жути надоело. Он, как бог, со скукой взирал на копошение жалких людишек.

   Раньше я не особо задумывалась над тем, почему последние годы имени великого Эйро почти не было слышно. Думала, он безвылазно сидит в столице, защищая Сетторию, потому что это его долг как главы рода. Но теперь видела, что причина не только в этом.

   И от этого беспокойно.

   — Расскажите о себе, госпожа Мирай, — вдруг попросила Саяна, сложив изящные длинные пальцы под подбородком. — Вы — одна из прославленных боевых магов Шиссая. Никто и подумать не мог, что Молния окажется очаровательной женщиной.

   — Что именно вы хотите услышать?

   Все взгляды обратились в мою сторону. Я любила оставаться в тени и наблюдать, а не быть объектом для наблюдения.

   — Как вы избрали свой путь? Насколько я знаю, в Шиссае мало боевых магов-женщин.

   — Я не могла позволить своей силе угаснуть, дар молнии проявился во мне особенно ярко. Я унаследовала его от отца и верила, что должна защищать свой дом. Как это делал он.

   Надеюсь, ответ их устроит и ни Эйро, ни Гром не вспомнят, что их отец погиб в битве с моим. Мне не хотелось обсуждать острые темы, чтобы ненароком не спровоцировать конфликт. Хватит с меня Искена.

   Взгляд сам собой упал на руки Грома. Пальцы его были сжаты в кулаки.

   — А ваша мать? — продолжила опасный допрос Алая Лисица. — Она тоже была боевым магом?

   Я спрятала руки под стол.

   — Нет, она была… обычной женщиной. Наложницей с дальних островов. Я ее совсем не помню.

   Последнее было уже правдой. В далеком детстве я плакала в подушку от одиночества, но теперь это в прошлом. Я давно выросла. Не по статусу лить слезы.

   — А как же исконно женское предназначение? — поинтересовался господин Эйро, и я ощутила, как заливаюсь краской под этим внимательным, но мягким взглядом.

   Хорошее настроение вернулось к главе клана Ардай. Лицо, еще недавно напоминавшее восковую маску, приобрело нормальный цвет, на скулах выступил румянец.

   — Я бы хотела исполнить его, стать матерью и женой только в одном случае, — я помедлила, собираясь с мыслями. — Если буду уверена, что моим детям не придется пройти через все то, через что прошла я.

   Уверена, каждому знакомы мои чувства.

   — Эти времена скоро наступят. Вы, как и ваши дети, будете в безопасности, — серьезно произнес господин Эйро. — Интересно, почему никому не нравится идея с браком? Мы бы могли подыскать для вас в Сеттории подходящего мужа, чтобы укрепить международные отношения. Я попрошу своего дорогого брата этим заняться.

   Мы синхронно посмотрели на Грома. Я — с ужасом. Господин Эйро — с усмешкой.

   — Боюсь, у меня недостаточно опыта в сводничестве. Может, вы обратитесь к старейшинам, Глава? Среди них есть мудрые женщины, — отчеканил Гром.

   — Ладно, — господин Эйро смирился с тем, что его гениальные идеи не находят понимания. — Я добрый, я не буду никого принуждать.

   Да-да, я уже успела увидеть, какой он добрый! Только с виду. Этого человека лучше не злить.

   — Пока не буду, — добавил он и, видя, как насторожились собравшиеся, расхохотался.

   Раз такой умный, то почему брата не женит? Выбрал бы ему выгодную невесту.

   — У господина Сандо есть внучки подходящего возраста, — произнесла я, поднимая бокал. — И они до сих пор не замужем.

   Нет, я ни на что не намекала! Почему тогда Гром устало провел ладонью по лицу? Потом увидел, что я на него смотрю, и вопросительно вздернул бровь. Как бы спрашивая: «А вам-то что от меня нужно?»

   — Почему все такие хмурые? — осведомился Эйро. — Давайте выпьем за этот прекрасный вечер!

   Напитки здесь были странными. Не горячительные, но расслабляющие. Сетторцы использовали какие-то местные ягоды и травы, под их воздействием развязались языки и исчезла неловкость. Прошло всего ничего, а Рэйдо на пару с другим дипломатом начали травить байки, смеша господина Эйро до слез. Искен с Саиром и Шите набивали животы.

   Госпожа Саяна отщипывала крупные виноградины и изящно отправляла их в рот. Я все время ловила на себе ее изучающий взгляд. Что нужно жене Главы? Если хочет о чем-то спросить, пускай говорит прямо.

   Я ожидала, что вечер будет официальным, при таких-то высокопоставленных лицах. Но вышло что-то вроде веселой попойки. От меня не укрылось, как Саяна с милой улыбкой пинала мужа под столом, когда его особенно резко заносило, а шутки приобретали совсем дурной характер.

   — Благодарю вас, друзья мои. Это были важные шаги для налаживания международных контактов, — вещал раскрасневшийся глава рода Ардай под убийственным взглядом младшего брата и жены.

   Наверное, и Гром, и Саяна давно привыкли к странностям своего родича.

   — Вы устали, Глава, — послышался негромкий, но твердый голос. — Вы столько делаете ради нас, пора бы и отдохнуть.

   Эйро опрокинул в себя еще один бокал и посмотрел на младшего брата с укором.

   — Как обычно, ты портишь мне все веселье, Эй. Мой младший брат — настоящий тиран. Я ведь только начал веселиться, а Рэйдо не успел рассказать ту историю, когда его перепутали с… ик! Женщиной!

   — Это было очень смешно! — вклинился Искен. — Мы тогда поспорили…

   — Он просто слишком смазливый, поэтому его часто принимают за девицу, — съехидничал Тибаст.

   — А вот и нет! — Рэйдо хлопнул по столу ладонью.

   — Даже Мирай думала, что ты девочка. Пока ты не достал свой… — Искен сник под убийственным взглядом Грома.

   Судя по лицу младшего Ардая, у него из ушей скоро дым повалит. Он явно не любитель шумных мероприятий. А я так вымоталась, что хотелось скорее лечь в постель и закрыть глаза. Поэтому только обрадовалась, когда Глава и его жена начали собираться.

   Мы обменялись вежливыми прощальными фразами. Согласно этикету, все остальные должны дождаться, пока хозяева скроются из виду. Вслед за ними, ни с кем не попрощавшись, исчезла Эймей. Девушка буквально испарилась! Надо будет спросить у Искена, что они не поделили.

   На дорожке нас ожидал отряд магов в одинаковой темно-коричневой форме.

   — Отряд сопровождения? Как мило, — губы Искена расплылись в ядовитой улыбке. — Господин Эйро только что сказал, что мы дипломаты, а не пленники.

   — Скажите спасибо за то, что ваши шкуры охраняют мои люди, — отрезал Гром. — Иначе некоторые, особо горячие и безрассудные сетторцы могут поквитаться с вами за убитых братьев и товарищей.

   Неужели снова? Только господин Эйро удалился, как эти глупые мужчины вспомнили о вражде!

   — Господин Эй…дан, — я грудью вклинилась между братом и Громом, который, нехорошо щурясь, надвигался на языкастое недоразумение. — Прошу, дайте мне немного времени, чтобы переговорить с братом. Это очень, очень срочный вопрос. Пожалуйста.

   Скорее всего, бить Искена не будут, но… кто знает? Надеюсь, мне удалось отвлечь Грома от его жертвы. Теперь взгляд синих, потемневших от раздражения глаз, был сосредоточен на мне.

   — Пожалуйста, — повторила я.

   Он моргнул, сжатые челюсти расслабились.

   — Хорошо. Только быстро.

   Сделав Искену знак следовать за мной, я зашагала к зарослям ивы в стороне от поляны. Длинные плети ветвей свешивались до самой земли, как девичьи косы. Убедившись, что нас отсюда не видно, я развернулась и отвесила брату пощечину.

   Удар был усилен магией. Искен покачнулся и едва устоял на ногах.

   — За что?! — совершенно искренне изумился этот придурок, потирая алеющую щеку.

   — А то ты не понимаешь! Ты весь вечер хамишь и нарываешься. Что старший, что младший Ардай могли раздавить тебя, как букашку, — я сжала пальцы в кулак и потрясла им перед его носом. — За что боги даровали мне такого дурного брата?

   — Да что я сказал? — пробубнил тот, но без особого энтузиазма. Понимал, гад, что виноват. — И вообще, эта стерва зеленоволосая начала первой.

   — Ни за что не поверю.

   — Мирай, слушай, — Искен схватил меня за запястье и, оглядевшись, взволнованно зашептал: — С Эйро Ардаем что-то не так. И об этом должен узнать господин Сандо.

   В голове что-то полыхнуло. Я схватила его за грудки и привстала на цыпочки. Когда-то я возвышалась над ним, а теперь приходилось задирать голову — младший давно меня перерос.

   — Не вмешивайся. Это не наша игра. Если кто-то из вас посмеет что-то передать Сандо — убью, — прошипела я ему в лицо.

   В глазах Искена мелькнул настоящий испуг. Брат много раз видел меня в гневе, но раньше никогда так не пугался.

   — Что с тобой случилось, Мирай? — а потом сказал еле слышно, так, что я прочла скорее по губам: — За кого ты?

   И, отцепив мои пальцы, ушел. Только напоследок бросил растерянный взгляд. А я несколько мгновений стояла, не понимая, что на меня нашло.

   Топнув ногой, я вернулась туда, где оставила остальных, но мои земляки уже исчезли.

   — Вы долго собираетесь здесь стоять? — со скучающим видом поинтересовался Гром.

   — Не знала, что вам выпала честь сопровождать меня до покоев, — ответила ему и тут же прикусила язык.

   Хватит с него моего болтливого братца, если и я начну его дразнить — точно жди беды.

   То ли Гром слишком устал за сегодня, то ли пропустил мои слова мимо ушей. Молча развернулся и стал удаляться по выложенной галькой дорожке.

   Почему именно он? Почему ко мне не приставили хотя бы одного охранника?

   Может, Гром хочет лично проследить, чтобы я ничего не натворила?

   Или я себя накручиваю, и нам просто по пути?

   — Прошу прощения за своего брата. Искен не желал ничего плохого, — заговорила я, поравнявшись с мужчиной.

   — Именно поэтому вы его побили.

   Я в смущении прикусила губу.

   — Совсем немножко. Так, по-сестрински.

   Гром усмехнулся.

   — Стихия накладывает отпечаток на темперамент, но куда большую роль играет воспитание и самоконтроль. У вашего брата нет ни того, ни другого.

   — Мне обидно слышать ваши слова.

   — Я привык говорить то, что думаю, — отрезал Гром.

   — Поэтому дипломат из вас плохой.

   — Как и из вас.

   Мы замолчали. Я не знала, о чем с ним говорить. Покоя не давали слова Искена: «За кого ты?»

   Почему он так сказал?

   Тем временем мы ступили на узкий арочный мостик без перил, который нависал над небольшим озерцом. В звездном свете было заметно, как блестит чешуя резвящихся у дна рыб.

   — Мы идем не через главный вход?

   — Зайдем с террасы. Так ближе, — коротко объяснил Гром.

   И мы снова замолчали.

   Внутри зудело и не давало покоя странное чувство. Темнота, ароматы цветов и трепещущие на ветру травы только усугубляли его. Это было что-то, похожее на тревогу, неловкость, но не совсем. Я не находила себе места рядом с этим человеком.

   — Можно вопрос, господин Эйдан?

   Было непривычно называть его по имени, но не могу же я обращаться к нему «Гром» или «Эй». За такое можно впасть в еще большую немилость.

   — Слушаю.

   — Мне будет позволено гулять без присмотра? Тренироваться?

   — Мой брат ясно сказал, что вы здесь не пленники.

   — Да, — я кивнула. — Но он не вы.

   Гром бросил на меня нечитаемый взгляд.

   — Вы можете тренироваться и гулять, госпожа Мирай. В пределах разумного. Вам покажут полигоны для тренировок и расскажут правила, но это будет уже не сегодня.

   Наконец мы ступили на дощатый настил террасы, обошли жилой корпус и остановились у дверей моих покоев. Гром коснулся ее ладонью, под которой вспыхнул бледный голубой свет.

   — Я поставил на вашу дверь защиту, пропускает она ограниченный круг лиц. Для вашей же безопасности, — он посмотрел на меня из-за плеча.

   — Спасибо.

   — За что? Это часть моей работы.

   — Наверное, вам неприятно возиться с теми, с кем еще недавно воевали?

   И снова за язык что-то дернуло! Может, меня незаметно покусал Искен, иначе откуда эта тяга испытывать на прочность чужое терпение?

   — Я же говорил, — он приоткрыл для меня распашную створку. — Что у меня нет к вам ненависти.

   — Только… горечь? — я нахмурилась, вспоминая. — Или досада? Так вы говорили?

   Он еще несколько мгновений смотрел мне в лицо, играя желваками. Потом произнес:

   — Доброй ночи, госпожа Мирай.

***

Гром

   Я еще некоторое время стоял возле двери, за которой она скрылась. Потом развернулся и зашагал прочь. Спать совершенно не хотелось. Может, провести тренировку?

   Шиссаи снова оправдали репутацию несдержанных, наглых и невоспитанных особ. Точнее, один конкретный шиссай. Искен раздражал меня одним своим присутствием, и я бы раскатал его по земле тонким слоем, если бы не брат. Эйро такого не одобрит.

   Молния тоже была не в восторге от выходки своего родича. Удивительно, насколько они разные, хоть и воспитывались в одной семье. У госпожи Мирай было хотя бы достоинство, в отличие от этого сопляка.

   Но и она пыталась меня задеть. Как будто ей это нравилось.

   Я понял, что уже долгое время пытаюсь воскресить перед мысленным взором ее облик. Если я силой воли себя не остановлю, то может запуститься необратимый процесс. Эйро что-то почувствовал, заподозрил. Брат куда проницательней меня и сразу понял, что надвигается нечто неотвратимое.

   Мирай.

   Это имя я повторил мысленно уже раз двести. Как заклинило. Это просто заноза, а не Молния.

   «Кто знает, как далеко может зайти твой интерес?»

   Да никак!

   «Нет никакого интереса, это все твои выдумки, Эйро. Интуит, который думает, что знает все о человеческой натуре».

   Молния для меня — живое напоминание о моем промахе. Провале.

   Следы этого я ношу на своем теле так же, как носит она. Я знаю, что от сквозного удара у нее должен остаться шрам.

   И это все, что нас связывает.

ГЛАВА 19. Между нами, женщинами

Молния

   Первая ночь под чужой крышей прошла спокойно, если не считать мутных образов из прошлого. Темного земляного колодца, лиц моих совсем юных друзей. Они были так далеко и одновременно близко, что, казалось, только руку протяни. Но у меня не получалось. Как и тогда, много лет назад.

   Утром, едва проснувшись, я обнаружила, что моя кровать вдруг пустила росток. Перед лицом покачивался тонкий побег с тугим зеленым бутоном. Вот так подарочек! Сразу видно, здесь властвует магия земли и дерева, все вокруг пропитано их силой.

   Умывшись и приведя себя в порядок, я выскользнула на террасу. Утро только начиналось: серое небо пронизали бледно-розовые лучи, на траве блестели капли росы. Приятная свежесть смахнула остатки сна, и я решила немного пройтись по саду. Это ведь не запрещено? Они сами говорили, что я могу гулять.

   Медленно шагая по узкой тропе из белой гальки и любуясь необычными цветами, я услышала звуки и ощутила еле уловимое колыхание магического фона. Повернув направо и обойдя широкую деревянную беседку, вышла к небольшой тренировочной площадке.

   Едва проснувшееся солнце падало на ярко-рыжие пряди, подсвечивая их алым. Госпожа Саяна делала разминку с деревянным шестом из гладко отполированного дерева, орудие порхало в ее руках так, словно не весило ничего.

   Невольно замерев, я смотрела на то, как грациозно она двигается, с каждым мгновением все ускоряясь и не сбиваясь с ритма. Она была старше меня лет на десять, если не больше, но выглядела совсем молодой. Точеную фигуру с небольшой грудью облегал коричневый костюм для тренировок: длинные свободные штаны с низкой посадкой и короткий топ. Весь живот был открыт, и я заметила поблескивающий в пупке драгоценный камень.

   Я бы никогда не осмелилась так одеться и в былые времена, а уж теперь…

   — Госпожа Мирай! — она остановилась и откинула со лба тонкие алые прядки.

   Стало неловко от того, что меня поймали за подглядыванием.

   — Уже проснулись? Хотите присоединиться?

   Надо же, сама любезность. Я не стала отказываться.

   — Вы отлично двигаетесь, — похвалила, подходя ближе.

   Она внимательно следила за каждым моим шагом.

   — Я тренируюсь каждый день, не хочу терять форму, — Саяна расслабленно оперлась на шест. — Я уже давно не считаю себя воином, но после рождения детей поддерживать фигуру и здоровье особенно важно.

   Я улыбнулась уголками губ.

   — Вы выглядите прекрасно. Сколько у вас детей?

   — Трое, — ответила женщина без колебаний и вдруг рассмеялась. — Но шумят они за десятерых. Так где ваша знаменитая элементарная хита? Покажете?

   Элементарным мой клинок назывался из-за того, что металл мог проводить элемент молнии или электрин. И делал это в сотню раз быстрее и сильнее, чем обычный клинок.

   Его выковали для моего отца, когда тот закончил обучение. Потом, когда он погиб, хиту привез с поля боя дядя Комо. Я сразу заявила, что она будет моей, и слово свое сдержала. Хотя все только головами качали и смотрели с сочувствием на пятилетнюю девчонку.

   — Мы даже можем устроить небольшой разминочный поединок, — госпожа Саяна с предвкушением улыбалась, обнажив ровные жемчужные зубы. И в этот момент особенно сильно походила на хищную лису.

   — А есть тренировочные клинки? — я огляделась в поисках подходящего оружия, но его не было.

   — Зачем они вам? Боитесь? — она изогнула бровь.

   — Боюсь поранить вас, госпожа Саяна, — сообщила я с улыбкой.

   — Вы меня не пораните. Уважьте хозяйку поместья, госпожа Мирай. Или вам больше по нраву, когда вас называют Молнией?

   Мне не нравилось веселье, с которым она говорила. Нарочно пыталась меня поддеть, и я, конечно же, повелась. Сотру надменную усмешку с губ аловолосой красотки и либо получу ее уважение, либо…

   Получу по шее от Грома.

   Но это будет потом.

   Я вытянула правую руку, чувствуя, как кисть наливается тяжестью. Одна из самых полезных манипуляций с пространством — способность хранить оружие в личном пространственном кармане. Мастера-запечатыватели наносят на участки кожи невидимые магические чернила, которые поддерживают связь между хозяином и его оружием. Услуги таких умельцев стоят очень дорого, но я не пожалела денег.

   Хита появилась в моей руке в считанные мгновения.

   — У вас будет только деревянный шест? — поинтересовалась я с усмешкой.

   — О да. Только он, — Саяна провернула запястье, шест сделал полный оборот и застыл параллельно земле.

   А в следующий миг на обоих его концах выросли широкие лезвия. Они маслянисто блестели в утреннем свете. Густая капля сползла по кромке и упала в траву.

   Яд.

   Они отравлены.

   — Слабовато для Алой Лисицы, — я хмыкнула. — Это все, что осталось в вашем арсенале?

   Глаза женщины опасно сузились.

   — Нет, не все, — ответила Саяна обманчиво спокойно, и шест окутало голубоватое пламя. — Бывших боевых магов не бывает, Молния. Я давно хотела взглянуть на тебя поближе, так что не разочаруй меня.

   — Тогда нападай, — я приняла боевую стойку.

   Нельзя недооценивать врага. И нельзя забывать, что это не скромная жена и мамочка троих детей. Это маг с сильным огненным даром и способностью призывать демонов. Если у нас, в Шиссае, этим занимался род Сури, то на родине Саяны — выходцы из ее клана.

   А те, кто способен общаться с демонами, обычно безжалостны и хитры.

   Саяна не заставила себя ждать. Она была великолепна, как может быть великолепен сильный и опасный противник. Двигалась так быстро, что даже мне, боевику с молниеносной реакцией, было сложно за ней уследить.

   Лисица навязывала свой темп и свою игру. Она прекрасно владела обеими руками, смертоносный шест то крутился, как лопасти мельницы, то замирал, нацеленный мне в грудь или в голову.

   Лезвия рассекали воздух со свистом.

   Мы изучали друг друга. Прощупывали слабые места.

   Саяна не даст сократить дистанцию. С таким оружием бьют издали, к себе не подпуская. Но я должна во что бы то ни стало подобраться к Лисице.

   Кровь бурлила, подогреваемая азартом. А вот рассудок оставался холодным.

   Выпад, обманный маневр, и она колет с таким остервенением, что я не сомневаюсь — эта женщина хочет меня убить.

   Раз-два-три!

   Три укола, только успевай уклоняться. А она уже наступает и сыплет следующими.

   Саяна была неподражаема.

   Сразу видно, что времени даром она не теряла. Каждый день оттачивала свою форму и скорость. Лисица привыкла напирать, нападать, не давая опомниться и перевести дух.

   Но это палка о двух концах. Устает противник, устаешь и ты. Такая тактика хороша только для быстрого боя. А потом дыхание сбивается, мышцы слабеют, магия расходуется зря. Внимание начинает ускользать, теряется концентрация.

   И ты ошибаешься.

   Одного раза достаточно, чтобы больше не встать.

   В бою, когда счет идет на доли мгновения, думать надо молниеносно. И чаще всего роль играют рефлексы, вбитые в подкорку.

   Один из моих наставников любил повторять: «Обращай внимание не только на врага, но и на то, что вас окружает».

   Солнце только разгоралось, и день обещал быть жарким. Но трава пока была влажной от росы.

   Сейчас или никогда. Нельзя дать Лисице себя измотать.

   Ухожу вбок — солнце аккурат у меня за спиной. Саяна ловит каждое мое движение, поэтому яркие лучи бьют ей по глазам. Она всего на миг, на один краткий миг зажмуривается, уходя назад в повороте, прочь от моей атаки.

   А дальше все происходит одновременно.

   Шест описывает круг низко над землей. На уровне моих бедер.

   Опрокидывая себя на спину, проскальзываю по мокрой траве ногами вперед и поднимаю хиту. Лисица понимает в чем дело слишком поздно. Мне хватает одного взмаха ресниц, чтобы оказаться у нее под ногами. Достаточно низко, чтобы горизонтальное движение шеста меня не затронуло.

   Хруст, и клинок, усиленный молнией, перебивает шест. Нога цепляет лодыжку — Саяна падает навзничь. Выбиваю части древка с отравленными лезвиями. Окутанные пламенем, они летят в траву, и та шипит.

   Давлю Лисице стопой на живот, острие хиты прижимается к белому горлу.

   Смотрим друг на друга, сузив глаза. А потом Саяна откидывает голову и смеется.

   — Ты меня не разочаровала, Мирай. Ты и правда быстрая, как Молния.

   Ее довольная улыбка приводит меня в замешательство.

   — Не удивительно, что нашему Эйдану ты приглянулась.

   Я сделала шаг назад и убрала хиту.

   — Спасибо, госпожа Саяна. Вы были великолепны.

   И ведь не соврала. Только удачное стечение обстоятельств помогло мне победить эту бешеную Лису.

   — Ко мне можно на ты, — она села и соединила стопы, обхватив их пальцами. — Завтракать будешь?

   Я замерла и осоловело моргнула.

   — Наверное. Спасибо.

   Прямо тут, на траве, Саяна развернула узелок с тонкими ломтями соленой рыбы, хлебом, сыром и овощами. Ела она со зверским аппетитом, но по-своему элегантно. Бой поднял ей настроение.

   — Так как же получилось, что ты оказалась в числе дипломатов? Тебя не было в списке.

   Я пожала плечами.

   — Так решил Гром.

   — Мой деверь всегда был себе на уме. Человек-загадка. Но, в чем его нельзя упрекнуть, так это в его болезненной честности. Эй любит заявлять, что всегда говорит то, что думает. А по мне так он просто нетактичный чурбан.

   Я прикрыла рот ладонью и рассмеялась. Как точно она охарактеризовала Грома!

   — Хочешь узнать о нем больше? — сверкнула глазами Саяна.

   Я поспешно мотнула головой.

   — Нет. Лучше расскажи о себе. Сколько тебе лет? Ты так молодо выглядишь, но участвовала в последней битве между Сетторией и Орзданом.

   О ее родине я знала мало. В основном то, что Орздан – это страна песков, и там очень тепло.

   Лицо Саяны на миг стало каменным.

   — Так давно это случилось… Сейчас мне тридцать четыре, а тогда восемнадцать едва исполнилось. Мой род потерял слишком много бойцов, пришлось отправлять нас, молодняк. А битва обещала быть жаркой, ведь в ней принимал участие Эйро.

   Я приложила пальцы ко рту и покачала головой.

   — Не надо меня жалеть, — попросила Лисица. — Мой муж был тем, кто научил меня всему и заставил захлопнуть дверь в прошлое. Всем следует поучиться у него, как жить дальше и не бояться будущего. Его отец был тираном, пытался переломить ему хребет и вырастить свое подобие, но Эйро оказался сильнее. Он удивительный.

   Эмоции на лице госпожи Саяны сменялись со скоростью урагана. И теперь, говоря о муже, она улыбалась.

   — Правда, что ты призвала великого огненного демона, а господин Эйро его убил? — спросила я.

   Губы Саяны сжались в полоску. Глаза заволокла пелена, женщина словно перенеслась на годы назад.

   — Да, — она дернула недовольно головой. — Только он его не убил.

   Едва я приоткрыла рот, чтобы продолжить расспросы, Саяна подняла руку:

   — Я бы хотела это забыть, но некоторые вещи забыть невозможно. Непозволительно.

   Это точно. Они становятся ночными кошмарами и приходят во снах.

   — Я хочу все-все помнить. Я кое-что пообещала одному человеку и должна сдержать слово.

   Понимала, что откровенность может выйти мне боком, но не могла не поделиться. В Саяне я почему-то видела свое отражение. Мы с ней были похожи.

   — И все же забывать — полезное умение, — заметила она, смягчившись.

   — Забывать, но не прощать. Сначала я отомщу, а потом уже забуду.

   — А ты кровожадная, — Саяна ухмыльнулась. — Случайно не Грому отомстить желаешь? Учти, мне деверь живым и здоровым нужен, — Лисица в шутку погрозила пальцем.

   — Нет. Есть и другой.

   Я сосредоточила взгляд на носках своих ботинок.

   — Но я даже не знаю, жив ли он.

   — Так может, оставить все это дерьмо в прошлом? — выпалила Саяна, подавшись ко мне.

   Она снова удивила меня, такие грубые слова никак не вязались с ее лощеным образом.

   — Я так и сделала. Мое прошлое было слишком паршивым для того, чтобы в нем барахтаться. Я только вернулась с войны — разбитая, сломленная, озлобленная. Не успела отойти от всего, как меня выдали замуж за незнакомца. Отправили как гарант мира, как трофей, в чужую страну, — она усмехнулась и заправила за ухо прядь огненно-красных волос. — Я ненавидела его заранее, даже не успев узнать. Но Эйро пленил мое сердце.

   Я не заметила, как тоже начала улыбаться. С такой любовью Саяна говорила о своем муже.

   — Может, тебе не интересны мои речи? — вдруг спросила она. — А то, знаешь ли, я люблю обсудить типично женские темы: мужчин и красивую одежду. Кстати, у тебя есть жених?

   — Нет. Я не обручена.

   — Ладно, — задумчиво протянула Саяна. — Ты хочешь вернуться домой? Тебе здесь плохо?

   — Никто мне ничего плохого здесь не сделал. Не понимаю, зачем твой муж поселил меня в вашем родовом поместье, я ведь, по сути, враг.

   — Я не вижу в тебе врага, и Эйро тоже не видит. Ты напоминаешь нам меня, я была такой же, как ты. С тех пор много песка утекло, — она задумчиво поправила алую прядь. — Я верю чутью своего мужа.

   — Я слышала, что у него есть дар интуита.

   Саяна кивнула.

   — Да, он помогает ему в общении с другими людьми. Эйро умеет располагать к себе.

   — А Гром? Он тоже интуит?

   — У него тоже есть частица ментального дара, унаследованная от матери. Но это лучше тебе у него спросить, — сказала Лисица с усмешкой.

   Ага, представляю, как он преподносит мне все свои тайны на блюде. Даже смешно!

   — И верно, прости. Больше не буду задавать такие бестактные вопросы.

   Многие хранили часть своих способностей в секрете, чтобы не давать противникам преимущество. И все-таки интересно, каким ментальным даром владеет Гром?

   Опять о нем вспоминаю. Я не чувствую его физического присутствия, но дух его всегда рядом. За спиной, перед глазами, сбоку. Словом, не важно. Он просто назойливый призрак, навязчивый образ, который я не могу прогнать.

   — Ты любишь праздники? — вдруг поинтересовалась Саяна. — Вот-вот начнется сезон праздников и фестивалей, будет весело. Мы с Эйро решили, что в этом году не стоит лишать людей веселья. Хватит траура, мы заслужили каплю радости.

   — Какие праздники? — спросила я подозрительно.

   — Например, праздник женщин, фестиваль цветения, праздник урожая… Все не перечислишь.

   Глаза Алой Лисицы загорелись.

   — Тебе тоже надо принять участие. Это полезно, вот увидишь. А еще… — Она закусила губу, словно что-то собиралась сказать, но никак не могла решиться. — Черное у нас носят только старухи. Или скорбящие. Ты понимаешь, о чем я?

   — Конечно, — произнесла я мрачно. — Я люблю темные цвета. И они не так привлекают внимание.

   Уж мне ли не знать? В тылу врага надо быть незаметной.

   Но все изменилось, правда? Или нет?

   — А знаешь, что я люблю чуть больше красивого оружия? Красивую одежду. У меня огромная коллекция платьев, — Саяна развела руки в стороны, пытаясь объять необъятное. — Приглашаю тебя поучаствовать в наших прогулках. Я со своими придворными часто хожу в город по вечерам. Что скажешь, Мирай?

   — Я не против. Благодарю за приглашение.

   Может, мне и правда стоит немного развеяться? Или развлечь собой толпу…

   — Вот и замечательно. Ты не заметишь, как станешь совсем другим человеком.

   Я никак не могла разгадать ее. Она хочет мне помочь или меня переделать? По Саяне видно, что она любит устраивать суету и переполох.

   — Кого я вижу! — внезапно ее лицо озарилось нежной улыбкой.

   Я обернулась и застыла.

   К тренировочной площадке приближался молодой мужчина в темной трениро…

   Это Гром?

   Я распахнула глаза. Снова его не узнала! На плечах у него восседала пухленькая девчушка лет четырех. С темными волосами, забранными в два торчащих хвостика. Вторая, точно такая же, цеплялась за руку мужчины и беспрестанно что-то тараторила. Обе были одеты в одинаковые тренировочные костюмы ярко-голубого цвета.

   Он и… дети?

   Мои брови полезли на лоб, и в этот момент Гром посмотрел на меня. Малышка, которую он нес на плечах, вдруг с силой схватила его за щеку, оставив алые следы от своих цепких пальчиков. А потом попыталась открутить нос.

   — Мамочка! — запищали девчонки в один голос, увидев Саяну.

   Та, что шла пешком, сорвалась на бег. Вторая стала извиваться у Грома на плечах, пока он не ссадил ее на траву.

   — Вы уже закончили тренировку? — Саяна по очереди обняла и расцеловала обеих.

   Ясно. Это их с Эйро дочери. В них угадываются черты обоих.

   — Эйка и Тамина делают успехи в овладении стихией воды, — похвалил Гром.

   Он больше на меня не смотрел. Делал вид, что меня тут нет.

   — Спасибо тебе, Эйдан, — улыбнулась Лисица. — Ты хорошо ладишь с маленькими детьми. Не рассматривал вариант набрать себе группу из малышей?

   — Дети, конечно, это прекрасно, но… Ладно, я подумаю, — он закинул руку за голову и потер затылок.

   Если у шиссаев было в порядке вещей давать одинаковые имена мальчикам и девочкам, то у рода Ардай большинство имен начиналось на «Эй».

   Как они друг друга не путают?

   — А мы с госпожой Мирай разговаривали, женские вопросы обсуждали.

   — Я заметил, — суровый взгляд прошелся по мне, как плеть.

   И что ему опять не нравится?

   Я ответила ему таким же недовольным взглядом.

   — Ты кто? — внезапно поинтересовалась одна из двойняшек, дернув меня за штанину.

   — Я Мирай.

   Девчушка была такой забавной, что я невольно разулыбалась.

   — Я тебя раньше не видела. Откуда ты взялась, теть?

   — Милая, госпожа Мирай — наша гостья. Ведите себя с ней вежливо, — попросила Саяна.

   Девчонки молча переглянулись, при этом лица у них стали, как у маленьких хитрых демонят.

   — Хорошо, мамочка!

   — Вот и славно. Пойдемте, мои дорогие, — женщина взяла обеих за ручки и повела в сторону поместья. — Мирай, не забудь, что я тебе сказала!

   — Ага, — я кивнула и собралась уходить, но Гром преградил мне путь.

ГЛАВА 20. Рука в руке

Молния

   Он стоял передо мной, сложив руки на груди, и глядел сверху вниз. Весь такой неприступный и надменный.

   — Вы что-то хотели?

   С детьми он был такой милый. Просто совсем другой человек.

   — Я видел, как вы сражались. Саяна — опытный и сильный противник. Вы ее одолели.

   Я ожидала от Грома совершенно других слов. Порицания, гнева, недовольства… Чего угодно, кроме похвалы.

   — Идемте, — бросил он и зашагал прочь с тренировочной площадки.

   — Куда?

   — Вам интересно посмотреть, где располагаются полигоны для тренировок боевых магов?

   — Да, конечно! — я догнала его в два шага. — Вы меня отведете?

   — Я сам туда сейчас направляюсь. Нам по пути.

   — Милые у вас племянницы, — заметила я. — И видно, что вас любят.

   — Удивительно, что Эйка и Тамина меня не забыли. Меня долго не было дома.

   — Вы недооцениваете детей. Я заметила, как вы были недовольны тем, что господин Эйро поселил меня в родовом поместье. Думали, я могу причинить кому-то вред? Например, этим детям?

   Стоило помолчать, но ядовитая молния ни с того ни с сего вскипятила кровь.

   Гром замер на месте как вкопанный и медленно повернулся ко мне всем корпусом.

   — А у меня что, действительно есть причины так думать?

   — Я не читаю ваших мыслей, — я повела плечами.

   — Тогда лучше помолчите, госпожа Мирай. Мне эти беседы не доставляют никакого удовольствия. Пожалуй, вы ничем не лучше вашего младшего брата. Оба не умеете держать язык за зубами.

   Его взгляд стал цепким, как у хищной птицы.

   — А что вас так рассердило? Я помню, что вы говорили о шиссаях. Что мои родичи убивали детей Сеттории. Но разве вы чем-то лучше?

   Я подковырнула его рану, но остановиться не могла, словно летела с вершины горы. Грудь драло какое-то мерзкое едкое чувство, и оно воплощалось в словах.

   Мне обязательно нужно высказаться. Выплеснуть наболевшее. И кандидатуры лучше него не найти.

   — Почему вы решили поговорить об этом? — обманчиво спокойно произнес он, делая шаг ко мне. — Зачем стараетесь выбить меня из равновесия? Вам это нравится? И какое вам дело до того, что я о вас думаю, госпожа Мирай? Не все ли равно? Или мое мнение для вас имеет какую-то ценность?

   Разум кричал остановиться, но куда ему. Мне хотелось увидеть яркие и чистые эмоции Грома, даже если это раздражение, злость или ненависть. Они питали меня, хотелось ощутить на себе их силу. Все что угодно, кроме равнодушия.

   Почему? Не знаю.

   — Или так хочется расшатать хрупкое равновесие между нашими странами?

   — Мне наплевать, что вы думаете обо мне, — огрызнулась я. — Просто не хочу, чтобы вы лгали, называя нас чудовищами. Я не чудовище.

   — О, — усмешка исказила лицо мужчины. — Конечно, нет. Конечно, вы всего лишь невинная жертва обстоятельств.

   Моя рука оказалась в его руке. Пальцы Грома держали крепко. Он поднес мою ладонь к своему лицу и провел по ней большим пальцем. Я хотела отступить, но он не пустил.

   — Ваши руки, конечно же, не залиты кровью по самые локти. И вы никогда не покидали пределов родного Шиссая с оружием наголо. Это не ваша молния уничтожала целые села вместе с людьми. Хотя бы мне не лгите, госпожа Мирай. У вас была сила, а сила — это власть. Она всем нравится. И вы не исключение.

   Вода — самая спокойная, самая тихая стихия. Но только с виду. Недаром говорили, что водных магов злить нельзя, они долго терпят, но потом их ярость льется через край, уничтожая все на свете.

   Синие глаза его совсем заледенели. Под его взглядом мне захотелось съежиться, я уже начала жалеть, что открыла рот. Гром ведь был нормально ко мне расположен. Собирался отвести на тренировочный полигон, а я все испортила!

   — Опустите, — попросила, дергая руку, но Гром переплел наши пальцы. — Мне больно.

   От его темного взгляда стало страшно.

   — Больно? Идемте, я вам кое-что покажу.

   Все случилось так неожиданно, что я даже слова сказать не успела. Гром сжал в кулак свою подвеску с кристаллом и активировал портал.

   Меня подхватил вихрь, в глазах потемнело. Показалось, что тело сначала разбили на тысячу осколков, а потом одним махом слепили воедино.

   Ненавижу артефакты переноса.

   Когда земля под ногами перестала кружиться, я проморгалась и ахнула.

   Собиралась гроза. Небо заволокло тучами, дул пронизывающий ветер. Перед нами раскинулась долина, усеянная белыми плитами. От тягостной, мрачной атмосферы этого места стало больно в груди.

   Гром все еще властно сжимал мою руку, словно боялся, что я убегу.

   — Где мы? Это кладбище?

   — Да. Здесь обрели покой сотни людей из моего рода.

   Я ощутила его внутреннюю боль. Ее было так много, что волна эта оглушила. Гром держал меня за руку, не отпуская от себя. Так мы и двинулись вперед, вдоль плит с высеченными именами, словно пришли на свидание в это жуткое место. От траурной белизны резало глаза.

   Земля под ногами перестала быть твердой и незыблемой. Если бы не теплая ладонь Грома, я бы сошла с ума от атмосферы горя и утраты, которая пропитала сам воздух.

   — Там похоронены мои отец и мать, — он указал в сторону массивного надгробия. Его оплетали каменные лозы с шипами и цветами.

   Я замерла, глядя на последнее пристанище врага, бывшего главы рода Ардай. Человека, который стал причиной смерти моего собственного отца.

   — Вы хорошо их помните?

   Гром кивнул.

   — Мать помню лучше, чем отца. Его я вообще редко видел, он был слишком занят войной. Впрочем, как и ваш. Меня вырастил Эйро.

   А ведь он прав. Война занимала наших отцов больше, чем собственные дети. Вот и из нас с Громом что выросло, то выросло. Так часто бывает.

   — Здесь есть еще имена, — я сощурилась, пытаясь разглядеть надпись.

   Это место было в стороне от столицы. Там ярко светило солнце, а здесь небо заволокло тучами.

   И лилии. Заросли диких белых лилий устилали землю ковром. Они еще не распустились, успели только бутоны выпустить. Всем известно, что эти цветы питаются энергией мертвых.

   — С ними в могиле мои младшие братья. Их убили члены вашего рода, придя на нашу землю, — ответил Гром.

   — Перестаньте, — я вырвала руку из его крепких пальцев. Отвернулась, чтобы не глядеть ему в лицо. — Хватит. Я тут ни при чем.

   Сморгнула злые слезы, лишь бы он их не видел. Это не из-за него.

   — Я знаю.

   Его голос был спокойным и негромким, зловещим даже. Чтобы убедиться, что Гром не собирается закопать меня рядом со своими родственниками, я боязливо оглянулась.

   Он даже не смотрел на меня. Замер напротив надгробия, как каменное изваяние, засунув руки в карманы тренировочных штанов.

   Прежде чем заговорить, я долго смотрела на суровый профиль.

   — Вы говорили, что хотели стереть с лица земли весь наш род. Это бы не вернуло вам братьев. И мать с отцом.

   — И это я тоже знаю.

   Он посмотрел на меня. Немного устало, но с нарастающим любопытством. Как будто разглядел в моих глазах что-то новое и интересное. А потом его взгляд скользнул чуть ниже.

   Он смотрел на мои губы. Изучал.

   Это Гром, или его подменили? Потому что настоящий не может этого делать!

   — Мне жаль, что так вышло, — произнесла я.

   А что еще я могла сказать?

   Опомнившись, он нахмурился и отвел взгляд. Подошел ближе к ряду белоснежных плит и сел на пятки.

   — Идите сюда.

   Немного поколебавшись, я приблизилась и встала на колени — в знак уважения к мертвым. Даже если это враги, надо помнить о традициях и вести себя соответственно. Духи могут быть еще здесь, нельзя их злить.

   — Это что, шаг… к пониманию и примирению? — спросила я шепотом.

   — И к сближению.

   В голосе Грома почудилась ирония.

   — Вы слишком сложный человек. Вас невозможно понять.

   — Да? А Эйро говорит, что я прямой, как палка.

   — Знаете, я ведь подумала, что вы привели меня сюда, чтобы убить, — призналась я, опустив голову и скрыв лицо за волосами.

   Отчего-то стало стыдно.

   — Вы снова думаете обо мне плохо. Хуже, чем я есть на самом деле.

   — Я не хочу думать о вас хорошо. Я вообще, если на то пошло, не хочу о вас думать!

   Я в ужасе накрыла ладонью рот. Гром смотрел на меня с непониманием и шоком.

   — Я хотела сказать, что…

   — Не важно, — перебил он меня. — Ничего не говорите, госпожа Мирай. Любые слова сделают только хуже.

   Вдали зарокотала стихия. Первая дождевая капля упала Грому на лоб и прочертила влажную дорожку через все лицо. Вторая повисла на ресницах. Я смотрела на него, как будто видела впервые. Изнутри поднималось что-то горячее, неподвластное моему пониманию. И такое большое, что вытесняло из легких воздух.

   Оно вырвалось из меня, и в глазах стало темно. В голове зашумело. А проморгавшись я увидела, что лилии развернули плотные белые лепестки с алой бахромой по краям.

   Гром протянул руку и осторожно коснулся цветка, раскрывая блестящие от влаги лепестки, черпая клейкий сок и бархат пыльцы. За пальцами потянулись серебристые нити. Он медленно растер их, думая о чем-то своем. Потом поднес к лицу и вдохнул аромат.

   Не знаю, почему, но я, забыв дышать и двигаться, наблюдала за его действиями. Только сердце бешено гоняло кровь по телу, а румянец жег щеки.

   Гром поднял взгляд, в котором — нескрываемое изумление.

   — Я знаю этот аромат, — произнес негромко и задумчиво. — Крови, лилий и озона, который я чувствовал на озере Тамзи. Ваш запах. Как вы это сделали?

   — Сделала что?

   Меня смущало и настораживало его пристальное внимание. Я не могла предугадать, что Гром сделает в следующий момент, и это пугало. Мое бедное сердце колотилось уже где-то в горле, а еще эти демоновы цветы…

   — Вы заставили лилии расцвести. Но вы не владеете ни магией земли, ни стихией дерева.

   — Это не я!

   — А мне показалось, что вы, — настаивал он.

   — Вам показалось и только, — я мотнула головой, и волосы хлестнули по щеке.

   Капли дождя настырно барабанили по листьям. Скоро тут будет целое озеро.

   — Давайте вернемся. Находиться здесь долго слишком тяжело, — взмолилась я, вставая на ноги.

   Гром не спорил. Молча поднялся и протянул руку.

   — Портал перенесет вас, только если я буду вас касаться, госпожа Мирай.

   Почему пальцы дрожат, когда я тяну их, чтобы вложить в чужую ладонь? И почему тело пронзает тысяча молний одновременно, когда мы соприкасаемся и долго смотрим друг на друга. В окружении чужих могил, посреди моря диких лилий, на фоне моросящего дождя.

   Я желала растянуть эти мгновения и отчаянно анализировала ощущения, которые рождало единство наших рук.

   Пальцы его сжались сильнее. Я сжала в ответ свои.

   — Готовы? — спросил он.

   Я кивнула. Свободной рукой он сжал кристалл на цепочке, и меня захватил водоворот.

ГЛАВА 21. Танец клинков

Молния

   Из тени молодых ив я наблюдала за тренировками боевых магов. Сюда же пришли остальные дипломаты Шиссая, чтобы размять мышцы. Рэйдо с Искеном нашли себе в пару молодых и резвых сетторцев, и теперь парни с энтузиазмом дубасили друг друга. Но я замечала и девушек, хоть и было их значительно меньше.

   Ребята передали мне свиток с правилами поведения и безопасности, разработанными наверняка Громом. Кто еще мог быть настолько педантичным и придумать столько пунктов?

   — Запрещено применять магию против гражданских лиц… — читала я себе под нос, то и дело закатывая глаза. — Запрещены дуэли и поединки вне тренировочной площадки…

   Эмоции от нашего похода на кладбище до конца не улеглись. Исследовать их было опасно, но притягательно. Я словно оказалась в эпицентре огненной бури, когда воздух вокруг плавится. И, раз за разом прокручивая в памяти события, я чувствовала странное удовольствие. Это как чесать корку на ране.

   Но самое удивительное — это лилии. Белые лилии, как на гербе моей матери. Это одна из немногих деталей, о которых я знала, и о чем хватило ума молчать. А еще были слова отца, услышанные в раннем детстве. Что-то о том, что это ради моей безопасности, что мне не следует знать какой-то секрет, что лучше мне все забыть.

   Шли годы, я начала взрослеть и искать ответы. Дядя Комо угрюмо отмалчивался, тетушка ничего не ведала, и только один человек подтолкнул меня к разгадке. Тот, кто являлся в кошмарах, с кем были связаны самые жуткие воспоминания. И если Грома я могла уважать, как врага, то Тидрэ Саара презирала.

   А он, оказывается, хорошо знал мою маму. Этот огненный, увидев меня, не поверил глазам. Узнавание стало приговором и для меня, и для всего моего отряда вместе с командиром.

   Я успела вовремя среагировать. Бросок в сторону — и туда, где я только что сидела, вонзилось каменное копье.

   — Хватит зевать! Так можно и без головы остаться!

   — Она спать сюда пришла, что ли?

   — Грязная шиссайка!

   На меня обрушился целый шквал ругани и возмущений.

   — А ну-ка, пасть закрыл! — вклинился Искен. — Еще раз на мою сестру вякнешь — останешься без языка!

   Гром сказал, что только члены его отряда в курсе, что я — это та самая Молния. Для всех остальных я просто племянница одного из уважаемых в Шиссае чиновников, дальняя родственница господина Сандо.

   А сейчас на меня смотрели сразу пять молодых сетторцев, одного из которых я знала. Он был в отряде Грома, коренастый стихийник Зен. Этот парень еще обвинял нас, что мы призвали демонов. У него явно личные счеты.

   — Кого ты назвал грязным? — обманчиво ласково поинтересовался Рэйдо.

   — Достаточно! — я вышла из-под прикрытия уютной тени и оглядела всех участников словесной потасовки. — Вы языки сюда точить пришли или тренироваться? Мне доложить обо всем вашему командиру?

   И я бросила красноречивый взгляд на Грома, который показывал упражнения с хитой парнишкам лет тринадцати. Он так увлекся, что ничего не слышал. Его движения были плавными, легкими и текучими, как ртуть. И в то же время острыми, четкими, как ледяные