Тайна 12 Невесты. Наталья Шевцова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36

АННОТАЦИЯ

Это ж подумать только, какими наглыми и беспардонными порой бывают некоторые душегубы!

   Нет, чтобы продолжать и дальше злодействовать, не привлекая к себе особого внимания,

   они вдруг решают заявить во всеуслышание:

   «Несметно богат, знатен, знатнее некуда, похоронил трёх жен и теперь ищу следующую...

   Требование к финалистке отбора: остаться в живых.

   Требование к будущей жене: срочно научиться летать:)»

ПРОЛОГ

– НИ-И-И-КОЛА-ААС! ЧТОБ ТЕБЯ И ТВОЮ ПРЕДВЕЧНУЮ ззз... Ууух Я б тебя! – несмотря на толстые стены кабинета и три этажа, весенним громовым раскатом пронесся по коридорам Совета Предвечного Королевства голос его главы.

   – Вот это его зима предвечная наградила голосом! – неодобрительно пробурчал Николас, услышав рёв двоюродного прадеда, который, как и обычно, почувствовал правнучатого племянника, едва только тот перешагнул порог здания Совета.

   Рёв, к слову, был таким, что, хотя снующие по коридорам Совета служащие и понимали, что уж кому-кому, а Великому Огненному лорду бояться нечего, всё равно провожали Николаса сочувствующими взорами. И некоторые даже желали ему вслед удачи…

   И как старому лису это удаётся? В который уже раз задался вопросом Николас. Он на меня что, какое-то особое следящее заклинание повесил? Или выплачивает премии тем из служащих Совета, кто первым меня заметит и сообщит ему о моём появлении? Или он меня и в самом деле по запаху определяет, как он всегда говорит? – осенила его следующая, весьма неприятная, к слову сказать, мысль. Настолько неприятная, что Николас даже поднял ладони вверх, поднёс их к носу и принюхался. Да, нет, не настолько уж и сильно несло от него драконом, успокоился он.

   – Ладно… – пробормотал он себе под нос и предвкушающе усмехнулся: – По крайней мере, сегодня я знаю, чем я опять и снова вызвал его недовольство.

   Зайдя в кабинет и плотно закрыв за собой дверь, Николас, как и обычно, наткнулся на неодобрительный взгляд грозно суженных колючих глаз прадеда, который он привычно проигнорировал. Вслед за чем, не дожидаясь, приглашения, столь же привычно, уселся в стоящее напротив восседающего за огромным столом хозяина кабинета кресло. После чего расплылся в ясной, радостной и тёплой, как солнечный летний день улыбке и нарочито уважительно вопросил.

   – Вы хотели меня видеть, дорогой дедушка?

   Я тебя не видеть, а придушить хотел бы! Мысленно ответил «дорогой дедушка». Кровопийца и изувер, ты этакий! Расселся тут, понимаешь ли, передо мной и лыбится, как ни в чём не бывало!

   Однако Герцог Маранский почитал себя человеком воспитанным, да и не положено столь опытному политику, каким он себя мнил, правду в глаза тем, кто много сильнее и могущественнее его, говорить. А посему на улыбку он ответил улыбкой. Более того, если бы при этом вдруг не решила напомнить о себе его давняя и заклятая подруга – поджелудочная железа (причём резанула проклятая с такой силой, словно ему кто под ребро стальной кинжал вогнал), то и улыбнуться он сумел бы не менее радостно и искренне, чем правнучатый племянник.

   Насчёт того, что поджелудочная атаковала его вдруг, старик, впрочем, несколько погрешил против истины. Диету лекарь прописал ему ещё двадцать лет назад. И с тех пор, каждый раз, когда Клиффорд её нарушал – поджелудочная выставляла ему счёт в единицах боли.

   Неужели ему всё же придётся навсегда отказаться и от любимых шашлычков и от острого соуса и от коньячка? И от поросёнка на вертеле… И от плова… И свежей выпечки в пользу овсянки на воде и только овсянки на воде и снова только овсянки на воде.

   А ещё у него почки, простата, подагра и сердце… Да уж старость не радость…

   Ясное дело, что мысли эти герцогу Маранскому настроение не улучшили, а наоборот ухудшили. Тем более, что вот он – причина всех его бед сидит перед ним, самодовольно и неуважительно пышет здоровьем и нагло улыбается!

   Никакого, твою вечную лютую зиму, уважения к старости! Убил бы! Но не получится!

   Силён зараза!

   Надежда рода и империи! Мать его!

   И толку, что четвёртый! Силища такая, что подобных ему в многотысячелетнем их роду – по пальцам одной руки пересчитать можно.

   – Хотел, – кивнул Клиффорд и вдруг оробел…

   Как робел всегда в присутствии всех Великих лордов, хотя уже тысячу раз давал себе слово не робеть и что, гораздо важнее, этих Великих лордов он уже троих пережил. И вполне, возможно, переживёт и чётвертого…

   Вот этого самого мальчишку, которого он не то, чтобы боялся, скорее уж разумно опасался, поскольку знал, что правнучатый племянничек его зело недолюбливает.

   И потому голос его взамен запланированного грозного и возмущенного тона, приобрёл тон заискивающий и просящий.

   – Потому как хотел узнать, что… что вот это такое?

   Николас взял в руки протянутый ему конверт, извлёк из него покрытую золотым теснением карточку и усмехнулся.

   – Лично мною написанное и лично мною отправленное приглашение, а что?.. – невозмутимо известил и одновременно поинтересовался он, уставившись на прадеда насмешливым взором своих ярких каре-желтых глаз.

   – Лично значит?! – скорее обреченно констатируя, чем ехидничая или юродствуя, повторил герцог Маранский. – И могу я узнать, зачем ты лично сообщил каждой из твоих потенциальных невест, что ищешь новую жеНртву?

   – Женртву? Я написал «женртву»? – переспросил Николас, сделав вид, что удивился. – Вот это я дал! Дедушка, честное слово, я был уверен, что написал «ищу новую жену»!

   – И про то, что ты похоронил уже трёх жеНтрв, ты тоже случайно написал? – язвительно поинтересовался старый герцог.

   – «Жентрва», вместо «жена» – как я уже и объяснил, написалась совершенно случайно, а что до остального, должен же я был предупредить девушек, с кем именно им предстоит иметь дело, – тоном, настолько исполненным собственной правоты, что спорить просто бесполезно, ответил Николас.

   И настолько поганец при этом в себе уверенным выглядел, что почтенному главе Совета от возмущения вдруг даже дышать нечем стало.

   – Стало быть, и требование к кандидаткам в жёны, дожить до конца отбора и к будущей жене, научиться летать – это тоже твоя самодеятельность? – ядовито поинтересовался он.

   – Ага, – подтвердил поганец. – Предупредил честь по чести и будущих невест и будущих жён и их родственников!

   – И кляузу анонимную императору на себя самого от имени обеспокоенной общественности, разумеется, тоже ты накатал? – ехидно поинтересовался старик. И чуть не захлопал в ладоши (да что там, мог бы, и в пляс пустился бы) увидев, как вытянулось лицо правнука.

   – А она что только одна была? – искренне изумился Николас.

   – Угу, – злорадно усмехнулся старик. – Одна одинёшенька! Бедный мой глупый и наивный мальчик, – покачал он головой. – Неужто ты думал, что предупреждением о всего каких-то трёх мёртвых женах и двух несчастных случаях, ты сможешь отпугнуть алчущих твоего титула и твоих богатств маменек и папенек и прочих родственников потенциальных невест? Как, впрочем, и самих потенциальных невест тоже!

   Искоса глянув на правнучатого племянника и оценив его ошарашенную физию, герцог Маранский уверился в правильности поставленного им диагноза: думал.

   – Эх, видно пороли тебя мало! И потому вырос ты наивным дурачком и бестолочью! На мою на беду! А всё почему, потому что четвертый! Кто ж знал, что к четвертому дар перейдёт? Вот и не пороли! То есть, не учили, как следует! А мне теперь, вот, расхлёбывай! – ворчливо посетовал старик.

ГЛАВА 1

Вивиан сидела в удобном кресле, попивала маленькими глоточками кофе и молчала.

   В кресле напротив тоже сидел, тоже попивал кофе маленькими глоточками и тоже молчал хозяин кабинета Его Светлость Франциск, герцог Руанский, глава особого департамента Канцелярии тайных розыскных дел Империи Объединенных Королевств.

   Молчание затягивалось.

   Это понимали оба. И обоим от этого было одинаково неуютно.

   Его Светлости было неуютно от того, что конкретно этого агента ему и самому очень не хотелось вмешивать в новое дело.

   Вивиан было неуютно от того, что начальство терпеливо ждало её ответа, подчёркивая тем самым одновременно и то, что решение только её и то, что она особенная.

   Вот только опять и снова особенная она не потому что – лучшая в своём деле, а потому что – принцесса. И ещё, потому что она – женщина. И именно потому, что она – принцесса и женщина, по иронии судьбы, она и подходит лучше всего для этого задания.

   Единственного задания, которое вполне возможно, она провалит. Из-за того, что не верит… Категорически не хочет верить в виновность главного, да и по большому счету, единственного подозреваемого.

   Провалит на радость всем тем, кто с самого начала ей твердил, что девице, а тем более, принцессе – не место среди агентов тайной канцелярии.

   И хотя этих злорадствующих будет совсем немного. Служба тайным агентом тем и хороша, что настоящую личность агента знает весьма и весьма узкий круг людей.

   Тем не менее, факт останется фактом. И потому она никак не может допустить провала.

   Поскольку, тем самым подведет не только отца, который пять лет назад, преодолев сумасшедшее сопротивление Совета Великих лордов, издал указ, согласно которому женщинам дозволялось наравне с мужчинами наследовать имущество и титулы, а также служить на благо Отечества, но и всех женщин, которым этот указ открыл дорогу к личной независимости и свободе выбора своего жизненного предназначения и пути.

   Наконец, хозяин кабинета не выдержал и заговорил.

   – Вивиан, я и твой отец, мы не очень хотели бы вмешивать тебя в это дело, но ставки слишком высоки, чтобы мы позволили себе хотя бы не попытаться… В общем, если ты откажешься, мы не просто поймём, а будем скорее рады…

   Девушка вздохнула и усмехнулась.

   – Дядя, ты прекрасно знаешь, что я не откажусь, – покачала она головой. – И также хорошо это знает и папа. Да, у меня как и у вас есть сомнения, самая ли я подходящая кандидатура для подобного расследования… Но я не откажусь! Ни в коем случае… Наоборот! Я ведь знаю Николаса… Точнее, знала когда-то. Но я знаю в чём его обвиняют и я не верю! – поскольку мысли её прыгали одна вперед другой, она говорила сбивчиво. При этом, однако, в голосе её не было и тени неуверенности, только пылкость и убежденность. – Да, я понимаю, что три покончившие собой жены – это слишком много для случайного совпадения. Слишком много, чтобы не заподозрить мужа…

   – И два несчастных случая с невестами, – любезно подсказал герцог.

   – Да, какие они невесты! – поморщившись, словно от зубной боли, прокомментировала девушка, всплеснув при этом обеими руками. – Кандидатки в невесты, а не невесты, – прокомментировала она. Вслед за чем вздохнула и кивнула. – Вы правы, полноценные они были невесты они или нет – в данном случае, особого значения не имеет. Три девушки покончили собой, с двумя случился подозрительно своевременный, для нежелающего связывать себя узами нового брака мужчины, несчастный случай. Вот только… – она вздохнула и неверяще покачала головой, – я знаю Николаса. Точнее, знала когда-то… Но всё равно, я уверена! Я совершенно уверенна, что он не имеет ни какого отношения к смерти этих девушек! – с горячностью, которая удивила даже и её саму, заверила она.

   Вивиан понимала, что пятнадцать лет большой срок, но она не верила в то, что Николас – чудовище и точка!

   Она улыбнулась своим мыслям, вспомнив их первую встречу на новогоднем балу.

   Старший брат её вот уже как десять минут лучшей подруги потряс её настолько, что она тут же и заявила:

   – Ты такой красивый, что я хочу за тебя замуж!

   Ей было шесть лет. Ему – шестнадцать. И он уже был Великим огненным лордом. И сильнейшим магом Империи Объединенных Королевств. И на тот момент, как она потом узнала, у него уже была невеста. Более того, он понятия не имел, что перед ним не просто какая-то девчонка, а младшая дочь Верховного Лорда Империи. И всё же он не рассмеялся, а приклонил пред нею правое колено и на полном серьёзе поинтересовался?

   – Прямо сейчас?

   Она тогда задумалась и честно ответила.

   – Прямо сейчас папа не разрешит, потому что он считает меня маленькой. Но когда я выросту…

   Николас улыбнулся.

   – И когда же ты вырастешь? Сколько мне тебя ждать?

   – Не зна-ааю… – протянула она и задумалась.

   Мама вышла замуж в восемнадцать. Значит, ещё двенадцать лет. Ничего себе долго! Мысленно ужаснулась она. Но, к сожалению, стать женой своего любимого быстрее, в её понимании, никак не получалось. И она снова честно призналась.

   – Двенадцать лет.

   – Долго! – подтвердил её опасения «будущий муж». – За двенадцать лет многое может измениться. Например, ты можешь меня разлюбить?

   – Никогда! – убежденно заверила она его.

   – Мне очень хочется в это верить, – улыбнулся ей Николас. – И всё же если вдруг подобное случится, я хочу, чтобы у тебя было право отказаться от нашей помолвки…

   – Ух ты! Это значит, что мы уже помолвлены?! – радостно захлопала она в ладоши.

   – Разумеется, помолвлены, – улыбнулся он ей. – Разве могу я устоять перед такой красотой! Вот только я не один такой, а потому… я не стану привязывать тебя к себе, а предлагаю соглашение. Если за эти двенадцать лет ты вдруг влюбишься в кого-то другого, то просто дай мне знать, и я подарю тебе свободу!

   Вивиан любила его целых три месяца! А потом ей исполнилось семь лет, и на балу в честь её дня рождения она встретила Кирби Монтгомерского. И… поняла, что её любовь к Николасу была лишь детской влюбленностью. Потому что у них с Николасом не было ничего общего, а с Кирби – ну очень много: начиная с общей классной комнаты и заканчивая общими домашними заданиями.

   Вивиан в очередной раз улыбнулась, вспомнив насколько мужественно, по мнению её семилетней, Николас воспринял как известие о том, что она его больше не любит, так и предложение – остаться друзьями.

   Он повёл себя аж настолько благородно, что она снова в него влюбилась. Однако прежде чем она успела осчастливить своего только что отвергнутого жениха известием о том, что она уже передумала и решила, что снова хочет за него замуж – их перебили…

   Собравшиеся у вершины самой высокой горы черные, тяжелые тучи неожиданно заслонили собой солнце, превратив день практически в ночь. И в ту же секунду над предвечным королевством прокатился призыв боевых горнов, возвестивших о нападении врага.

   Извечные враги Объединенных королевств, хримтурсы в очередной раз атаковали Защитную Стену и Николасу, само собой разумеется, стало не до неё.

   Да и ей тоже. Потому что не успела она ещё и опомнится, как её уже подхватили, закинули в карету и увезли прочь из Предвечного королевства.

   Её так быстро эвакуировали, что она даже не успела попрощаться с Британи. Своей самой лучшей в мире подругой, которую ей больше никогда не предстояло увидеть живой.

   Потому что Британи покончила собой.

   Жизнерадостная, озорная, полная планов и надежд семилетняя девочка и вдруг покончила собой, сбросившись с Защитной Стены.

   Как после неё, сделали это же одна за другой и все три жены Николаса.

   Тогда, после гибели Британи, никто не только не обвинял Николаса, но и даже не подозревал.

   И именно поэтому Вивиан так и удивил… И не просто удивил, а врезался калёным железом в память приснившийся ей сон.

   В этом сне Британи не только настоятельно просила её не верить в то, что она покончила собой, но и в то, что в её смерти повинен её любимый брат Николас.

   Точнее, сказать удивил Вивиан не весь сон, а лишь та часть, в которой Британи просила не верить в то, что в смерти её повинен Николас. Ибо в то, что любимая подруга покончила собой, Вивиан и так никогда не верила.

   – Я не верю ни в то, что Николас способен довести кого-либо до самоубийства, ни в то, что он способен подстроить кому-либо несчастный случай, но если всё же вина на нём, то я – уверенна, что мне хватит профессионализма не закрыть глаза на правду, – собравшись, наконец, с мыслями, наконец, произнесла Вивиан.

   – Что ж, – кивнул герцог. – Раз ты приняла окончательное решение, то я должен признать, что ни я, ни твой отец – как и ты, тоже не верим в его виновность. Точнее, не хотим верить. Да, к сожалению, сошедшие с ума Великие лорды случались, но крайне и крайне редко. А вот что случалось часто, так это желание извести Великого лорда. Из зависти ли, из тщеславия ли, из корыстолюбия… Или, например, даже из чувства справедливости. Хотя вернее будет сказать, извращенной справедливости… Николас ведь самый младший из четырёх братьев и именно ему почему-то взял и достался дар Великого Огненного лорда. Даже будь это обычным делом, и то его старшим братьям подобный жребий судьбы мало бы понравился. Но обычно дар достаётся первому ребенку, реже второму, почти никогда третьему. Что же, касается четвёртого ребёнка, то случай Николаса – вообще единственный, насколько я знаю.

   – Представляю, насколько обидно было его старшим братьям, – согласилась с доводами дяди Вивиан. – И кто из них менталисты?

   – В том-то и дело, что все четверо, – тяжело вздохнул герцог Руанский.

   – И Николас, разумеется, самый сильный из них, – понимающе кивнула девушка.

   – Намного более сильный, – подтвердил герцог. – Я как-то наблюдал, как он подчинил себе порядка трёхсот человек сразу…

   – Так вот почему вы с папой не хотите с ним связываться, – насмешливо хмыкнула девушка.

   – И поэтому тоже, – усмехнулся герцог. – И потому что магу с таким уровнем ментального дара, как у Николаса, если ему, настолько не хотелось оставаться женатым, что ради этого он заставил покончить самоубийством по очереди всех своих жён, не было никакой необходимости убивать их настолько демонстративно. Как вариант, конечно, возможно, что Николас сумасшедший и ему просто нравится доводить жён до самоубийства… Но тогда бы он, как подсказывает логика, продолжал бы жениться снова и снова. А он, если верить досужим домыслам, начал удовлетворять свои маниакальные потребности, подстраивая несчастные случаи кандидаткам в жены! Дальше больше, уступив требованию своего Совета – срочно жениться, он на следующий же день разослал всем своим потенциальным невестам приглашения на так называемый «Отбор на выживание»…

   Вивиан округлила глаза и хихикнула.

   – Так называемый «Отбор на выживание»?

   Его Светлость Франциск, герцог Руанский фыркнул.

   – Не смотри на меня так, это не я придумал столь чудное название для кастинга невест, а наш сошедший с ума Великий Огненный лорд. Кстати, он и тебе приглашеньице тоже прислал.

   – Мне? – удивлено переспросила девушка. Глупое сердце которой вдруг радостно встрепенулось и подпрыгнуло.

   Ох уж эта детская любовь. Мысленно вздохнула Её Высочество. Пятнадцать лет прошло, а я до сих пор помню, как солнечные лучи превращали его волосы в чистое золото, как неотразима была его белозубая улыбка и как подобно двум солнцам сияли его глаза. В те три месяца, что она была в него влюблена, он даже не казался ей богом. Он был её богом. Да, она потом много раз увлекалась другими. Она вообще была да и оставалась по сей день очень непостоянной в своих любовных увлечениях. Но увлечение Никалосом всё же так и осталось самым запоминающимся и ярким впечатлением из всех её влюбленностей. Наверное, просто потому, что оно было первым. Да, определенно, потому что оно было первым.

   – Ага, тебе, – кивнул Его Светлость, – хочешь ознакомиться?

   – Конечно! – с удивившим дядю возмущением и нетерпением в голосе воскликнула Вивиан. – Ещё как! Приглашение же моё! – добавила она, чтобы смягчить впечатление.

   – Прошу, – с хитрой-хитрой такой усмешечкой, какую Вивиан только вчера видела на лице своего кузена. Перед тем как этот трёхлетний поганец, сначала попросил её закрыть глаза, а потом вместо обещанной красивой ракушки положил ей в раскрытую ладонь жабу.

   По крайней мере, его отец, хотя бы не предлагает ей закрыть глаза. Поэтому, прежде, чем взять конверт в руки она сможет хорошенько его рассмотреть.

   Конверт, как конверт. Кроме того, её дядя, не трёхлетний сорванец, а взрослый, серьёзный мужчина и всеми уважаемый глава Тайной канцелярии, и потому ему можно доверять. Наверное.

   Ладно. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Смело взяла в руки конверт, развернула, достала приглашение.

   «Глубокоуважаемая бла-бла-бла… – быстро пробежала глазами по строчкам обязательного по этикету приветствия Вивиан и зависла… Подняла недоуменно округлившиеся глаза на дядю.

   – Несметно богат, знатен, знатнее некуда, похоронил трёх жен и теперь ищу следующую... – прочитала она. – Он не мог этого написать. Только не Николас. Да и вообще никто в здравом уме такого не написал бы в приглашении на отбор…

   – Который на выживание? – невинно уточнил Его Светлость и, вновь одарив племянницу всё той же проказливой усмешечкой мелкого пакостника, предвосхитил: – Это ещё не всё, читай дальше!

   – «Требование к финалистке отбора: остаться в живых. Требование к будущей жене: срочно научиться летать»? – прочитала девушка и совершенно искренне поинтересовалась: – Он что сошёл с ума?

   Высокоуважаемый глава Тайной канцелярии широко и сладко улыбнулся, точь-в-точь, как его жен вчера, когда она, испугавшись жабы, завизжала.

   – Он утверждает, что да! – ещё шире улыбнувшись, объявил он. – Вот, – протянул он, – этот то ли донос на самого себя, то ли чистосердечное признание он прислал вместе с твоим приглашением.

   Быстро пробежав глазами то ли по доносу, то ли чистосердечному признанию Вивиан, в очередной раз недоуменно уставилась на дядю:

   – Провалы в памяти? У Великого лорда? А такое вообще возможно?

   – Возможно всё, – усмехнулся Его светлость. – Но вот насколько это реально?.. И логично?... – задумчиво проговорил он. – И мне и твоему отцу всё это кажется очень и очень нелогичным и странным… И пока мы не разберемся во всём, сама понимаешь, менталиста и огневика такой силы лучше иметь в союзниках, чем во врагах, – со вздохом констатировал опытный и острожный глава тайной канцелярии. – Опять же нам не понятно, зачем менталисту такой силы, даже если ему очень нравится доводить жён до самоубийства, настолько однозначно подставляться, провоцируя настолько явные самоубийства. Он мог бы, например, первой жене внушить, что она смертельно больна, второй подстроить несчастный случай, третью бы заставил сбежать и погибнуть в горах, для четвертой придумать что-нибудь ещё… Да, рано или поздно, слухи бы поползли. Но далеко и далеко не сразу. Поэтому я дал задание своим ребятам покопать. И оказался прав. Мы обнаружили ещё двадцать шесть загадочных прецедентов, случившихся за последние пятнадцать лет. Большинство, то ли самоубийства, то ли несчастные случаи, однако пять из них, и что примечательно самых давних – вне всякого сомнения, убийства. О причине смерти сама догадаешься, или мне тебе подсказать?

   – Несовместимое с жизнью повреждение мозга? – предположила Вивиан.

   – Именно, – усмехнулся глава тайной канцелярии. – И это, я уверен, мы ещё не все случаи откопали.

   – Другими словами, все эти годы убийца непрестанно тренировался в ментальном воздействии, ставя эксперимент за экспериментом? – сделала вывод девушка.

   – Похоже на то, – подтвердил герцог.

   – И так как эти случаи он не выпячивал, то явно не хотел, чтобы о его тренировках узнали, – задумчиво проговорила Вивиан. – Николасу же тренировки были ни к чему. Да и особого мотива, кроме того, что ему якобы ну очень не нравится быть женатым – у него тоже нет.

ГЛАВА 2

Двумя месяцами раньше описанных в прологе и первой главе событий.

   Услышав позади себя сдавленный вскрик боли, Великий Огненный лорд Предвечного королевства Николас Лонгартский резко развернулся и выругался.

   Он не ошибся, его истекающий кровью капитан, которому бритвенно-острое ледяное копьё хримтурсов рассекло почти у самого основанию шею, продолжал упорно следовать за ним.

   – Мариус, я же сказал тебе, немедленно разворачивайся и дуй к целителям! – прорычал он.

   – Но сэр… – прохрипел капитан.

   – Выполнять! – не терпящим возражений тоном оборвал он. – Иначе достану с того света и разжалую в рядовые!

   Идиот! Неужели он не понимает, что с таким ранением, чем быстрей он покажется целителям, тем больше шансов у него выжить, мысленно негодовал Великий лорд.

   Что ему ответил капитан, Николас уже не слышал, поскольку его ответ утонул в бешеном свисте ветра в ушах и реве его ездового дракона.

   Дабы лучше разобраться в ситуации, Великий лорд использовал заклинание приближения и улучшения видимости, и происходящая внизу на Защитной Стене битва предстала перед его взором в увеличенном виде.

   Защитная Стена была построена на основе протянувшегося на тысячи километров горного хребта и представляла из себя массивное каменное сооружение порядка пятьсот метров в высоту и столько же в ширину.

   К сожалению, капитан не преувеличивал, положение Северо-западной заставы и, в самом деле, довольно скоро грозило из опасного перерасти в отчаянное.

   Несколько десятков тысяч столпившихся под Защитной Стеной инеистых великанов занимались тем, что сооружали насыпь из снега, льда и трупов своих же товарищей. Это был тактический ход, который хримтурсы и раньше использовали в своих атаках. Однако никогда ещё они не собирали столь многочисленное войско.

   По крайней мере, на памяти Николаса, который свой первый боевой опыт получил уже в двенадцать лет. И за прошедшие с тех пор почти двадцать лет, с наступлением зимних морозов не проходило и недели без новых столкновений с хримтурсами.

   Отряд Заставы отвечал своим обычным способом – лили на голову врага кипящее масло и сыпали магическими огненными стрелами. И столетие за столетием этого, учитывая исполинские размеры стены, было более чем достаточно, чтобы остановить атаку чувствительных к огню инеистых великанов, самый мелкий из которых был в три раза крупнее и мощнее самого рослого и могучего из бойцов Предвечного королевства.

   Однако в последние годы, и особенно, в последние пять-семь лет, мало того, что зима каждый год наступала всё раньше и всё позже и позже сдавала свои позиции, так ещё и холода с каждым годом становились всё крепче и крепче. Как следствие, хримтурсы не только становились сильнее, но ещё и их набеги с каждым годом начинались всё раньше и заканчивались всё позже. С каждым годом выматывая силы защитников Предвечного королевства всё больше и больше, до такой степени, что всё чаще и чаще случалось так, что они уже не были в состоянии справляться собственными силами.

   По команде Николаса, его дракон спустился чуть ниже…

   И его внезапно обожгло гораздо более сильным потоком холода, чем тот который хримтурсы обычно приносили с собой.

   Поверхность брони, словно бы по мановению чьей-то руки, мгновенно покрылась настолько толстым слоем льда, что Николас был вынужден срочно призвать огонь. Иначе он бы не смог двинуть ни рукой, ни ногой.

   Настолько сильный холод, мог означать только одно – хримтурсы стали ещё сильней.

   И это его вина.

   Николас почувствовал, как непроизвольно сжимаются его зубы. От гнева. От отчаяния и безвыходности.

   Почему дар достался ему! Достанься он любому из его братьев и его народу не пришлось бы страдать, а его солдатам не пришлось бы умирать.

   А этим! Что им надо?! Чего они лезут и лезут?! Николас с ненавистью посмотрел на штурмующих стену длинноруких и большеголовых чудовищ, тело которых было покрыто многослойным, с редким прожилками тонкого белого меха, делающего их практически невидимыми на заснеженных арктических просторах.

   Ярко синие глаза хримтурсов ярко блестели из-под белых косматых бровей, и пара острых, массивных, длинных клыков выступала над квадратными, словно бы высеченными изо льда челюстями. Каждый хримтурс держал в руках копьё из неестественно прочного льда, поверхность которого была усыпана шипами. Однако не менее страшным оружием был также веявший от каждого из них холод зимы.

   Его люди отчаянно сопротивлялись, пытаясь закрыть образовавшуюся в обороне брешь. Но, к сожалению, огненные маги уже исчерпали практически все свои силы и потому заклинания, которые должны были подогревать стену и тем самым держать её свободной ото льда, не справлялись с ледяным дыханием хримтурсов. Вследствие чего защитная стена медленно, но неумолимо покрывалась коркой льда, позволяя хримтурсам продвигаться вперед и захватывать всё новые и новые участки стены.

   Без подмоги отряд Северо-западной заставы смог бы продержаться ещё с полчаса, не больше.

   После чего орда инеистых исполинов разделалась бы с ними, и беспрепятственно двинулась бы дальше. И ещё через полчаса она дошла бы до Норзерна, и, хотя защитники этого города – весьма опытные и хорошо подготовленные воины, которые к тому же неустанно продолжают тренироваться, в сражении с таким огромным количеством врагов им не выстоять. В лучшем случае, они продержались бы достаточно долго для того, чтобы позволить их женщинам и детям успеть уйти достаточно далеко, чтобы прежде, чем их нагонят хримтурсы, им на помощь подоспел отряд с соседней заставы. В худшем…

   К счастью, в этот раз защитникам Норзерна не понадобится ни уповать на лучший вариант, ни тем более, беспокоится о худшем. Он успевает как раз вовремя. С его помощью отряд сможет удержать заставу до прихода подмоги.

   Он защитит свою землю и своих людей от нашествия ледяных монстров, также как это испокон веков делали его отец, его дед, его прадед и все Великие лорды его рода.

   Николас позволил своему гневу разгореться жарким белым пламенем и вытащил меч из ножен на боку. Его воинственное настроение тут же передалось его дракону, и он огласил окрестности исполненным первородной ярости громогласным рыком.

   Николас выплеснул испытываемую им к врагу ненависть в небо и обрушил на землю.

   И земля и небо ответили.

   Ещё мгновение назад ясное голубое небо забурлило и почернело от грозовых туч. Николас почувствовал как его решимость и ярость немедленно вступить в бой, выплескиваясь в меч, с шипением и свистом разливаются по лезвию алым пламенем…

   Подняв высоко над своей головой меч, пылающий в морозном воздухе, словно внезапно разогнавшее черные тучи солнце, и осветив им небо вокруг себя, Великий лорд издал боевой клич, и земля вздрогнула от вторившего его кличу громового раската.

   Отсвет его меча упал на уже отчаявшихся защитников Заставы, и в ту же минуту по их рядам прокатился рёв ликования. Ибо теперь они уже не просто надеялись, но знали, что означал услышанный ими несколько секунд назад раскат грома.

   Уверенность в том, что подмога близко, придала им новые силы, и их начавшие было отступать ряды, сомкнув свои щиты, снова жестко и твёрдо закрепились на своих оборонных позициях.

   Блеснула новая молния… Настолько яркая, что свинцово-серые небеса в одно мгновение поменяли свой цвет на багряный.

   Раздался новый разряд грома… Настолько мощный, что в этот раз земля не просто вздрогнула, а содрогнулась. Вместе с ней содрогнулись также и горы.

   А вместе с горами содрогнулись и… непонимающие, что происходит хримтурсы.

   И именно этот момент Николас выбрал, чтобы вступить в бой.

   Пришпорив дракона, разъяренный, как сто тысяч огненных демонов, подобно ураганному ветру вынырнул он из бури и обрушил всю мощь своего пламени на врагов. Сорвавшись с его меча, оно вначале понеслось вниз коршуном, но затем уже в полете расправило свои исполинские огненные крылья, которые вдруг у самой земли особенно ярко вспыхнули и, рассыпавшись на миллиарды искр, пролились на ледяных монстров дождём огненных стрел.

   Жаркие, словно только что из под кузнечного молота, искры внесли панику и смятение в ряды хримтурсов, в мгновение ока превратив их из сокрушительной и неодолимой силы, в визжащую, как свиньи на бойне, беспорядочную толпу.

   – Ну что, твари! Теперь вам не до наступления! Как я вижу! – прокомментировал Николас, наблюдая как обезумевшие от боли и ужаса враги, один за другим срываются со стены и с воплями летят вниз. – А ведь это ещё не всё! У меня для вас ещё кое-что есть! – «уведомил» он врага и, заставив своего дракона спуститься ещё ниже, направил кончик своего меча точно в центр наибольшего скопления хримтурсов внизу стены, после чего снова призвал огонь.

   На сей раз это был раскаленный столб пламени, который по мере полета превратился в исполинский конус, большая в радиусе часть которого накрыв собой инеистых исполинов, уничтожила их всех в радиусе пятнадцати метров и нагрела при этом стену.

   Внезапно совсем рядом с Николасом и при этом с разных сторон просвистело сразу несколько ледяных копей.

   – Твою ж предвечную бездну! – выругался он, успев уклониться в последнюю секунду от одного из них и отбить мечом другое. – Быстро они в этот раз пришли в себя и собрались с мыслями! Что ж и это тоже не плохо! – не расстроился он.

   Великие лорды Предвечного королевства всегда были вожделенной целью для хримтурсов, поэтому в данный момент самые тщеславные из исполинов и думать забыли об атаке на Заставу.

   У них новая цель!

   Снова призвав огонь, Николас возвёл вокруг себе огненный щит. Теперь его сила будет расходоваться в два раза быстрее, чем, если бы он только атаковал. Однако на пару-тройку заклинаний его ещё хватит. А там, глядишь, и подмога, наконец, подоспеет.

   – Что ж, кто там из вас самый смелый? – «обратился» он к хримтурсам. – Я иду прямо к вам руки! Только смотрите, не обожгитесь! Я горячий!

   И взяв поудобней свой смертоносный меч, окруженный огненным щитом, он понесся в самую гущу взбирающегося по стене врага, не давая никому из тех, кто оказался на его пути ни малейшего шанса на выживание.

   Хримтурсы были смелыми и опытными воинами и потому понимали, что стоит им выбить из рук Великого лорда его меч, и справиться с ним станет на порядок проще.

   Вот только кто ж им позволит?

   Только не Николас!

   Даром что ли он один из лучших мастеров меча в объединенных королевствах! Нет, недаром. И он доказал это, уничтожив более двух сотен врагов, прежде чем один из сражающихся с поистине дикой свирепостью хримтурсов, зацепил его предплечье острым кончиком своего копья.

   – Бывает! – философски отметил про себя Николас, не замедлившись даже на секунду.

   Однако всего через несколько минут он не был уже столь благодушен.

   – Твою ж...! – столь витиевато, что, пожалуй, даже у портового грузчика уши скрутились бы в трубочку, выругался он, в третий раз к ряду ощутив острую боль и поняв, что теперь у него пробиты не только оба предплечья, но и грудь.

   Боль была адская, но Николас не собирался ей уступать. Если ему суждено было умереть, то не раньше, чем он убедится, что Застава в безопасности.

   Да, он не смог спасти этих глупых влюбленных в него девочек…

   Предвечная пустошь! Чего не хватало его женам?! Что им ещё нужно было от него?! Да, он не был безумно влюблён ни в одну из них. Но они ему нравились. Он их уважал. Он заботился о них, насколько мог и умел. И он был верным мужем. Возможно, не самым внимательным и обходительным. Но ни одной из них он никогда не сказал даже одного кривого слова. И тем более, пальцем не тронул.

   Тем не менее, все три предпочли покончить жизнь самоубийством, чем остаться жить с ним.

   Неужели он и сам не понимает, насколько он чудовище? Нет, не понимает… Ответил он сам себе. И виной тому, провалы в его памяти. Каждый из которых совпадал со смертью его первой, второй и третьей жены.

   Неужели это он их заставил прыгнуть с Защитной Стены? Но зачем ему это? Ни одна из них ничем ему не мешала. Наоборот. Каждая из его жен приносила с собой более позднюю зиму и более раннюю весну. Таково уж то ли проклятие, то ли благословение его рода.

   Ранняя весна и поздняя осень, и как следствие, богатые урожаи, случались в Предвечном королевстве только в те периоды, когда Великий лорд был счастливо, ну или относительно счастливо женат.

   Николас же после самоубийства его третьей жены оставался одиноким вдовцом уже семь лет.

   И с каждым годом зима наступала всё раньше, а весна приходила всё позже.

   Если бы это было в его силах, он с радостью передал бы свой дар любому из своих старших братьев.

   Более того, он пытался. Но у него ничего не вышло. Таков уж дар Предвечности – его невозможно ни отдать, ни подарить, ни передать. От него совершенно невозможно отказаться самому. Дар Огненной Предвечности сам и только сам решает, кого собой благословить. И кому с ним жить.

   В общем, то ещё проклятие извечного чувства долга, обязанности и вины перед своим народом и Империей…

   И Николас его чувствовал сполна. И с каждым годом всё яснее понимал, что сильные морозы, обильные снегопады, затянувшаяся холодная погода и, вследствие них, неурожайные годы – это его вина. А значит, он не имеет права думать о себе, о том, что и новую его жену постигнет та же участь, что и трёх предыдущих. И что ему от этого будет очень больно…

   Был, конечно, вариант, покончить собой, но Николас пока ещё не был к нему готов. А значит, ему придётся снова жениться. И сделать это он должен как можно скорее. Потому что его людям нужна передышка…

ГЛАВА 3

Николас чувствовал, как его гнев, боль, отчаяние и чувство вины выплескиваясь в меч, разливаются по лезвию кроваво-багряным пламенем, искры которого превращаясь в смертоносные стрелы, сражают врага на повал.

   – Вперё-ооод! Во славу огненной предвечности! Дави монстро-ооов! – взревел он.

   – Во славу огненной предвечности!!! – громыхнули в ответ опытные и закаленные в боях легионеры Северо-Западной заставы.

   И буквально через несколько секунд им вторили также и ещё несколько тысяч голосов:

   – Во славу огненной предвечности!!!

   – Подмога пришла, и что особенно хорошо, вовремя, – с облегчением выдохнул Великий лорд и, пришпорив, своёго ездового дракона, взлетел на самую высокую гору хребта.

   С которой перед ним, словно на ладони раскинулись его и вражеские войска.

   – Щиты! – рявкнул кто-то. И два легионера тут же оказались рядом ним, прикрывая его широкими щитами от летящих в него со всех сторон ледяных копей и стрел.

   Между тем, почти одновременно прибывшие на подмогу легионеры Восточной и Центральной Заставы столь же одновременно обрушились с флангов на хримтурсов и принялись теснить их к краю Защитной Стены.

   И вскоре сопротивление противника, который ещё несколько минут назад был весьма и весьма близок к сокрушительной победе, треснуло и поплыло, подобно льду с приходом тёплых и солнечных весенних дней.

   Расслабляться, однако, было ещё не время. Враг был всего лишь оттеснен, а не обращён в бегство и уж, тем более, не сокрушен.

   Впрочем, и увлекаться тоже не следовало…

   Не то сейчас было время года, чтобы рисковать сунуться за границы Защитной Стены. А значит, никакой погони.

   «Не сметь продолжать преследование! Не сметь покидать Защитную Стену! Просто держать оборону!» – немедленно телепатировал он всем своим людям, до которых только сила его разума могла дотянуться.

   – Не сметь покидать Защитную Стену! – прокатилось по рядам его легионеров. – Высокий лорд отдал приказ: «держать оборону!»

   Николас не сомневался, что никто не посмеет ослушаться его приказа и потому сосредоточил всё свое внимание на покрытых многовековым льдом подножиях Защитной Стены.

   Получится или нет? В теории это, конечно, было возможно, но вот на практике… Ясное дело, не попробует, не узнает…

   Опять же, настолько ли именно сейчас критический случай, чтобы так рисковать? Ведь ошибись он на несколько метров и вместо того, чтобы погребсти под завалами вражескую орду, он вполне может обрушить Защитную Стену.

   Пока он думал, хримтурсы пришли в себя от неожиданной атаки с флангов, перестроились и вновь перехватили инициативу. Более того, судя по надвигающейся с севера исполинской снежной буре, к ним спешило подкрепление. Причём не слабенькое такое подкрепление…

   Что ж, значит, выбора нет. Придётся положиться на точность расчетов сейсмической активности этой местности его магов земли и рискнуть…

   – Игнашка, – обратился Великий лорд к своему могучему транспортному средству, похлопав того по шее. – Видишь, куда указывает луч моего меча. Вот туда, как обычно, пли на счет три.

   – Урргрр-урргру-ууург! – воодушевленно проревел Игнашка. И тут же уточнил: – Рррр-иии?

   – Да, на счёт три, – подтвердил Николас.

   – Ррррра-аас! – не став откладывать то, что, по его мнению, можно было сделать сейчас, на потом, тут же и принялся отсчитывать дракон.

   – На мой счёт три! – уточнил хозяин.

   – Урррр-уруру-ууу! – на сей раз уже разочарованно и скорее даже не проревел, а проворчал ящер. – А рррряааа ррррарррра-аа? – обиженно поинтересовался он.

   – Возможно, в следующий раз, – пообещали ему. – Если ты, конечно, сейчас не промажешь!

   – Урррр-урурух! – обиженно фыркнул ящер. – Ара-ра нирррра-ра!

   – Да знаю я, – любовно погладив дракона по шее, проговорил Николас. – Мне просто нравится над тобой подшучивать, – с улыбкой добавил он. И произнес: – Раз…

   – Ррррра-аас! – вторил ему радостным рыком дракон.

   – Два…

   – Рррррр-ааа! – ещё более воодушевленно прорычал Игнашка.

   Великий лорд выпрямился, перехватил поудобнее рукоять своего меча, проверил не сбился ли прицел, приказал своим людям убрать от него их щиты и, наконец, изрёк:

   – Три!

   – Рррррри-ииии! – проревел дракон, изрыгая столб пламени, который в одно мгновение нагнал и обогнал служившую ему наводкой струю огня, а в следующее – ударил прямо в цель…

   И промозглый, серый ноябрьский день вдруг стал по-летнему жарким и ярким.

   Вот только тепло и свет ему подарило не трусливо прятавшееся за толщей косматых, чёрных туч солнце, а ослепительно белое пламя, что стремительной полноводной горной рекой обрушилось на врага, дабы утопить его в своих огненных водах.

   На какой-то момент, время словно бы замедлилось…

   Легионеры на стене застыли, силясь увидеть хоть что-нибудь сквозь взметнувшиеся вверх густые и плотные клубы смешанного с чёрным дымом и подсвеченного снизу алыми отсветами лавы пара.

   Но вот сокрушенный пламенем дракона многовековой ледяной покров не выдержал и треснул.

   Да, что там лёд, подобного тёплого привета от Великого лорда и его лучшего друга дракона Игнашки не выдержал даже Предвечный горный хребет…

   Он вдруг затрясся и подпрыгнул, кряхтя и скрепя, словно попавший колесом в выбоину старый фургон. С той большой разницей, что случись подобное со старой колымагой, она потеряла бы колесо. Хребет же с каждым новым «прыжком» лишался… одной из своих горных вершин. Каждая из которых рухнув, погребала под собой, как минимум, пару сотен инеистых исполинов.

   Те же, коим посчастливилось достаточно уцелеть, чтобы передвигаться на своих двоих – обратились в бегство.

   Николас поднял руки, устало прошептал заклинание линзы дальновидения и, посмотрев в воображаемую трубу, с удовлетворением выдохнул и только теперь, наконец, позволил огню покинуть свой меч.

   Заметив его движение, потухший меч и расслабленную счастливую улыбку, заклинание линзы дальновидения активировали также и многие другие маги. Не то, чтобы они не верили своему Великому лорду, просто очень уж хотелось увидеть самим как улепетывает, сверкая белыми пятками их извечный враг.

   И буквально через несколько секунд Предвечный хребет сотряс новый взрыв, только на сей раз это уже был взрыв ликования и триумфа! И затем легионеры начали скандировать имя своего Великого Лорда.

   Николас улыбнулся и приветствовал своих людей, слегка склонив голову и приложив кулак к сердцу.

   Склонить голову перед своими легионами и прижать кулак к сердцу в знак признательности за их верную службу – было традицией.

   Однако в движениях Николаса не было и тени дани традиции, им руководило искренние уважение и признательность к своим людям.

   Они были его силой.

   Они были его опорой.

   Он жил для своих людей и ради своих людей.

   События последних месяцев измотали его морально, его магический резерв был на нуле, он истекал кровью и еле держался на ногах, однако вместо того, чтобы немедленно отбыть к целителям, он потребовал, чтобы целители сию же секунду занялись тяжело раненными.

   Наконец, Николас замолчал и хорошо чувствующий состояние своего хозяина верный ездовой дракон тут же сорвался с места и с максимальной скоростью, на которую только был способен, понёс его к личному лекарю Великого лорда.

   Игнашка был на редкость умным драконом, но даже, если бы он был на редкость тупым, то всё равно сделал бы тоже самое – потому что вот уже лет десять, а то и все двенадцать, все до единой стычек с хримтурсами для его хозяина заканчиваются одинаково – парочкой-тройкой ранений и полным магическим истощением.

ГЛАВА 4

Воздушный экипаж мягко приземлился, и действующее на нервы Вивиан завывание ветра, наконец, утихло. Правда, лишь для того, чтобы его почти тут же сменил рёв духового оркестра и бой барабанов.

   Девушка поморщилась и пробормотала под нос.

   – По крайней мере, честно!

   – Что «честно»? – отозвалась с противоположного сиденья Эльжбета.

   – Музыка. Под такую как раз самое оно приступать к заранее обреченному на провал самому крупному в твоей карьеру делу, после которого на твоей карьере поставят большой и жирный крест, – объяснила Вивиан.

   – Ещё под такую самое оно идти под венец, – предложила свою версию подруга, подразумевая, что замужество – это всё тот же жирный крест на карьере тайного агента и, как следствие, конец жизни. – Или подниматься на эшафо… – начала она было озвучивать очередную версию, но тут отворилась дверца кареты и она в изумлении уставилась на…

   Нет, не на статного красавца офицера, галантно протянувшего ей свою руку, а на Белый замок…

   Вивиан понимающе улыбнулась.

   Расположенный на отвесном зубчатом утесе самой высокой скалы Предвечного королевства, сверкающий своими белоснежными мраморными стенами и многочисленными огромными витражными окнами, он, словно бы парил над бескрайней синевой Лонгартского моря, которое, несмотря на близость Инеистой вечности никогда не замерзало. Это его особенность – объяснялась тем, что дно его покрывали многочисленные действующие вулканы, которые к слову и питали силу Великих Лонгартских Огненных лордов.

   – Прошу вас, миледи, – повторил офицер.

   – Благодарю, – сумев, наконец, оторвать взгляд от поистине величайшего и прекраснейшего из всех творений имперских зодчих, кивнула Эльжбета и протянула руку…

   Вот только руку её никто не принял, ибо выяснилось, что это второе «прошу вас, миледи» относилось уже не к ней, а к Вивиан.

   «Какой ушлый, малый! И не поленился же карету оббежать! – восхитилась она энергичностью, расторопностью и пройдошливостью красавца. – Надо будет к нему присмотреться.

   Вивиан между тем приняла руку ушлого пройдохи красавца и вышла из экипажа на свет магических ламп.

   Было уже довольно темно и, хотя она хорошо помнила, что в детстве Защитная Стена казалась ей настолько же безопасной, насколько и центральная площадь столицы Империи Объединенных Королевств Руании, она вдруг отчётливо вспомнила и то, что стена пятьсот метров в высоту, и то, что её лучшая подруга и три жены Николаса отправились в свой последний путь именно с этой стены.

   И почувствовала безотчётный страх.

   Внезапно ей почудилось, что её позвали.

   – Ви-и-и-иви-иии…

   Вернее, она сама сразу же решила, что ей лишь почудилось. Потому как, во-первых, звук был очень и очень тихий. Даже не звук, а перешептывание ветра со снежинками. Во-вторых, никто не звал её Виви. Больше не звал…

   Тем не менее, на звук голоса она обернулась… Просто для того, чтобы убедиться, что и зов и показавшийся знакомым голос ей всего лишь почудился.

   – Предвечная бездна… Это не можешь быть ты… Ты умерла, Тани… – прошептала Вивиан.

   Заметив как побледнела вдруг подруга, Эльжбета заглянула ей в глаза и увидела, что зрачки той расширились до такой степени, что от радужки осталось только тонкое голубое кольцо, окружающее их.

   – Тани? – мягко переспросила Эльжбета. – Ви, ты видишь Британи?

   – Вижу, – кивнула Вивиан. – Но больше не слышу, хотя она и пытается мне что-то сказать… Я пытаюсь расслышать, но не слышу.

   – Ви, прислушайся. Сконцентрируйся, – взяв подругу за руку и сжав её ладонь, прошептала Эльжбета.

   – Я пытаюсь, но… – с отчаянием в голосе ответила Вивиан и вдруг вскричала: – Тани, нет, подожди! Не уходи!

   Ещё мгновение она слепо смотрела в некуда, потом перевела взгляд на подругу.

   – Мне не показалось, Бета! Я видела её, как вижу сейчас тебя.

   – Я знаю, – кивнула та. – Я не видела её, но почувствовала. Точнее, я ощутила присутствие чего-то, что не принадлежит этому миру.

   – А вот я видела её так, как сейчас вижу тебя! – не обращая внимания на удивленно взирающую на неё приветственную делегацию молодых офицеров, почти вскричала Вивиан. – Она была из плоти и крови!

   – Я верю тебе, милая, – заверила подругу Эльжбета. – Но сейчас нас ждут… – и она многозначительно кивнула в сторону красавца офицера, который словно только и ждал, когда же на него, наконец, обратят внимание.

   – Капитан Мариус, к вашим услугам, Ваше Высочество, – тут же поклонился он Вивиан. – Ваша Светлость, – поклонился он Эльжбете. – От имени моего господина, Его Предвечности Николаса Лонгартского, добро пожаловать в Предвечное королевство!

   Вивиан склонила голову. Несмотря на то, что она была очень тепло одета (по её мнению), непривычно холодный воздух заставил ее поёжиться и задрожать от холода.

   – Благодарю вас, капитан.

   – А позвольте поинтересоваться, капитан, – надменно произнесла Эльжбета. – Как так вышло, что Великий огненный лорд не явился сюда, чтобы встретить Её Императорское Высочество лично?

   – Он бы очень хотел! Но, к сожалению, его обязанности Великого лорда этих земель ему в этом помешали, – ответил тот без запинки.

   – У него есть обязанности более важные, чем проявить уважение к дочери своего Императора? – недоуменно поинтересовалась Эльжбета.

   Капитан Мариус уставился на возмущенную леди немигающим взглядом и, развернувшись к ней спиной, указал рукой в направлении севера Защитной Стены.

   – Посмотрите, Ваша Светлость и скажите мне, должен ли был Великий лорд прервать свои обязанности, чтобы встретить вас! – ответил капитан и протянул подзорную трубу.

   Дёрнув подругу за рукав, Вивиан многозначительно посмотрела на неё, говоря ей, мол, давай пока не зарываться.

   Эльжбета кивнула и приняла трубу.

   – И мне, пожалуйста, – мягко попросила Вивиан.

   – Вот, прошу вас, Ваше Высочество! – почти мгновенно отреагировал капитан на просьбу.

   Сначала Вивиан не поняла, что происходит.

   Около сотни то ли легионеров, то ли мастеровых заканчивали строительство чего-то похожего на громадный, многоэтажный деревянный постамент, на полки которого загружали всё новые и новые ящики…

   Которые по своей форме были похожи… О святые небеса и вечная мать!

   С содроганием, не имеющим ничего общего с низкой температурой воздуха или ледяным ветром, Вивиан поняла, что ящики не были тарой.

   Это были гробы.

   – А-аа, святые небеса, простите, – прошептала Эльжбета тихо и сочувственно. – Я не знала…

   – Вы сжигаете своих героев?.. – то ли задала вопрос, то ли констатировала Вивиан.

   Капитан Мариус кивнул.

   – Такова традиция. Мы сражаемся против вечной мерзлоты. И потому, пока хоть кто-нибудь из нас жив и дышит, мы не позволим своим товарищам мёрзнуть вечно.

   – Но это же не легионеры, – вдруг воскликнула Эльжбета, присмотревшись к несущим факелы фигурам. – Э-это…

   – Да, – кивнул капитан. – Это жены, матери, сёстры и невесты… И нет, их никто не заставляет и никто ни к чему не обязывает…

   – Я… я понимаю. Они провожают своих родных и любимых в последний путь, – с задумчивой печальностью кивнула она, наблюдая затем, как пламя факелов с почти нежной и третной неторопливостью окутывает собой последние пристанища мощей героев, и как поразительно тихо один за другим вспыхивают гробы.

   – И Николас всегда лично поджигает каждый из факелов? – Вивиан кивнула на стоявшую внизу высокую статную фигуру.

   – Великий лорд? Да, конечно, – кивнул капитан. – Сначала он поджигает факелы, а затем отправляет на небеса души…

   – Отправляет на небеса? – удивленно переспросила девушка.

   – Смотрите, Ваше Высочество, и вы сами всё увидите, – благоговейно прошептал Мариус.

   Николас между тем сложил ладони чашей, приложил их к губам и дунул. И в то же мгновение, в такт с этим его движением высоко вверх, к самому небу, взметнулось пламя… Словно это было и не пламя вовсе, а фейерверк.

   Хотя почему же словно? Это и был фейерверк. Фейерверк ярких, как искры душ, что взлетев в ночное небо и, рассыпавшись по нему, присоединились к звёздам.

   Это было столь волшебно и невероятно, что когда небо погасло, и Вивиан вновь опустила глаза, она ничуть не удивилась тому, что на месте громадного погребального костра – нет ничего: ни остатков гробов, ни каркаса, ни даже пепла.

   Куда-то исчезли и матери, невесты, жены и сёстры тоже…

   Остался только склонивший голову и закрывший обеими руками лицо Великий лорд.

   – Ох, Нико, – сочувственно выдохнула Вивиан.

   Даже находясь на расстоянии в несколько сот метров, она почувствовала отголоски его горя, боли и чувства вины.

   – И так почти каждый день, – печально прошептал стоявший рядом с ней капитан Мариус.

   – Я не представляю, – прошептала девушка. – Я не представляю, как он это выдерживает… Он ведь винит себя. И только себя. А вы, вы тоже его вините? – она испытывающе посмотрела на своего собеседника.

   – Я… Я нет, никогда! Но есть другие, которые… – в глазах капитана блеснула злость и боль, губы его сжались. Однако уже в следующую же секунду, вспомнив с кем он разговаривает, он спохватился. – Я пойду, напомню Высокому лорду, что вы прибыли, – проговорил он уже совершенно другим голосом, ровным и исполненным уважения.

   Вивиан не стала требовать объяснений словам, невольно сорвавшимся с губ явно любящего своего лорда и готового отдать за него жизнь офицера.

   – Благодарю, – кивнула она.

   Капитан кивнул в ответ. И исчез.

   – Ох, ох, Нико… – вновь тяжело вздохнула девушка. – Что же у вас здесь творится?

ГЛАВА 5

Напоминать о прибытии высокородных гостей своему Высокому лорду, впрочем, капитану не пришлось. Он уже и сам заметил девушек и спешил им на встречу.

   Николас помнил Вивиан белокурой, голубоглазой то ли шестилетней, то ли семилетней девчушкой, прелестной, нежной и хрупкой как подснежник. С искренним, сияющим взглядом и дарящей тепло и свет улыбкой. А ещё он помнил, что она была лучшей подругой его проказницы сестры. Маленького рыжего демонёнка с лукавым взглядом угольно-чёрных глаз и заразительным смехом. Как же он скучал по этому смеху. И как же он горевал по этому демонёнку. Ему все твердили, что со временем боль утраты притупится и станет легче…

   Боль, и правда, притупилась, но легче не стало.

   Вивиан вдруг поняла, что очень хочет… Нет, даже не так, она просто страстно желает и мечтает, чтобы Николас узнал её. И желание было настолько сильным, что она не просто удивилась, а испугалась.

   С времён её страстной детской влюблённости прошло пятнадцать лет. Неужели все эти годы глубоко в душе она любила его? Нет, глупости. Если и любила, то не его, а детскую мечту.

   Эта мысль её немного успокоила.

   Или её успокоило то, что Высокий лорд шёл прямо к ней, не сворачивая и не замедляя шага?

   Впрочем, вряд ли, охвативший её трепет, участившийся пульс, окатившая волна жара и вспыхнувшие румянцем щёки – были признаком душевного спокойствия. Увидь её сейчас маменькины фрейлины, и сплетен было бы не избежать. Они бы наверняка не упустили из виду ни её зардевшиеся щёки, ни невольно вырвавший вздох. Уж эти замечают всё. И настолько хорошо, что Вивиан порой подозревала, а не окружают ли её матушку сплошные тайные агенты, причём самого высокого уровня подготовки.

   К счастью, она сейчас находилась не при дворе, а за тысячи километров от него на Защитной Стене. Обдуваемая со всех сторон колючими, ледяными ветрами, а потому, во-первых, в румянце не было ничего удивительного, а во-вторых, немного согреться на таком морозе ей совершенно не повредит.

   Значит, он её узнал?!

   Нет, Вивиан, это значит лишь, что он дружит с логикой. Твоего прибытия ожидали. Ну а то, что Её Высочество Вивиан, как и все её семейство – пепельная блондинка, а не брюнетка – знают все. Мысленно опустила она сама себя с небес на землю.

   К тому же она не виновата, что за прошедшие годы Николас стал ещё более потрясающим воображение. Он и пятнадцать лет назад излучал подавляющую всех вокруг силу, власть и энергию, сейчас же… она даже слов не могла подобрать, чтобы описать свои ощущения. А ещё…

   Он стал ещё красивее!

   Хотя возможно это ей кажется лишь потому, что ей всегда импонировали мужчины похожие на её отца, то есть, суровые и серьёзные, а Николас пятнадцать лет назад был лучащимся беззаботностью и радостью повесой и гулякой.

   Предмет её размышлений между тем приблизился к ней на положенное по этикету для приветствия расстояние. Вежливо поклонился. Сначала ей, затем Эльжбете.

   – Ваше Высочество. Ваша Светлость.

   Вивиан и Эльжбета склонили голову и присели в лёгком реверансе.

   – Ваша Высокосветлость.

   А вот и ещё одно отличие у того Николаса были сияющие как солнца, полные жизни и огня глаза, а у этого – усталые, запавшие и потускневшие от горечи и боли.

   – Я сожалею, что не смог приветствовать вас лично, – тусклым, надтреснутым голосом принёс он свои извинения.

   – Я понимаю, конечно, Ваша Высокосветлость, – кивнула Вивиан. – Я… Я… примите мои соболезнования, по поводу гибели и страданий ваших людей. Возможно, я или Его Императорское Величество, мы чем-то можем помочь?

   Николас хмыкнул. И устало махнул рукой.

   – Вы должно быть устали. И вижу продрогли. Ваши комнаты готовы. Мариус, проводи, пожалуйста, Её Высочество и Её Светлость в их комнаты.

   Вслед за чем, Николас столь резко развернулся и столь быстро зашагал прочь, что его алый плащ, взметнувшись, так и продолжал развеваться в воздухе, подобно крыльям.

   Вивиан вздохнула и поёжилась от неожиданно обдавшей её волны холода.

   – Он просто очень устал, – по-своему понял её капитан.

   – Я понимаю, – кивнула в ответ Вивиан и чтобы перевести разговор на более нейтральную тему, заметила: – Я и забыла уже как холодно здесь у вас… – и ещё не договорив, поняла, что и эта тема не такая уж и нейтральная.

   Капитан, впрочем, её понял правильно и потому поспешил заверить:

   – Это только на стене. В городе, гораздо теплее. И чем ближе к морю, тем теплее. По территории же замка и вовсе можно передвигаться легко одетыми. Даже по открытым террасам. Полы с подогревом и магические завесы обеспечивают и на них тоже комфортную для тела температуру воздуха. В общем, всё сами скоро увидите и…

   – Я уже видела, – улыбнулась молодому человеку Вивиан. – Правда, это было давно... Очень давно, – последние два слова она повторила практически одними губами и печально вздохнула.

   Не зная, как ему следует реагировать на вздох высокородной собеседницы, капитан замолчал.

   – А другие невесты уже приехали или мы первые? – поинтересовалась у него, напомнив о себе Эльжбета.

   – Вы первые, – лаконично ответил Мариус.

   – Но они же приедут? Другие невесты, я имею в виду? – продолжала допытываться Её Светлость.

   – Приедут, – снова лаконично ответил капитан.

   – Все? – не прекращала допрос девушка.

   – Подтверждение о прибытии прислали все, – столь же кратко и исчерпывающе, как и предыдущие два раза, ответил на вопрос Мариус.

   – И когда? – уточнили у него, имея, разумеется, в виду: «Когда начнут прибывать другие невесты».

   Однако капитан Мариус то ли и в самом деле неправильно её понял, то ли, как позже заподозрила Эльжбета, из вредности сделал вид, что неправильно её понял.

   – Сегодня утром.

   – Сегодня утром?!! Но как это возможно?!! – раздраженно фыркнула Её Светлость.

   – Как обычно, с помощью магического вестника, – успел исчерпывающе-вежливо ответить допрашиваемый, прежде чем его собеседница возмущенно напомнила ему:

   – Но вы же только что сказали, что невесты ещё не прибыли!

   – Не прибыли, – невозмутимо подтвердил капитан.

   Закрыв рукавом лицо, Вивиан спрятала улыбку.

   Эльжбета ж поскрежетав с пару секунд зубами, сдалась.

   Да и толку было продолжать тратить на этого невоспитанного солдафона нервы, раздраженно подумала она. Даже, если он что-то и знает «этакое», такой как он, всё равно случайно лишнего не сболтнёт. А не случайно – тем более. Ох уж эти суровые северные мужчины!

   – Ваше Высочество, Ваше Сиятельство, пожалуйста, сюда, – между тем говорил невоспитанный солдафон. – Мы более чем вовремя, наши маги-элементальщики как раз только что закончили воздушную дорожку для вас…

   Вивиан удивленно приподняла бровь.

   – Вы соорудили специально для нас воздушную дорожку?! Но заче-ээм? – изумленно выдохнула она. – Мы вполне могли бы спуститься и по обычной лестнице.

   Мариус покачал головой.

   – Нет, не могли. У нас здесь нет обычных лестниц.

   – Не-эээт? – изумленно выдохнула Её Высочество.

   – Это одна из мер безопасности, миледи, – объяснил молодой офицер. Помолчал с мгновенье и затем продолжил: – Если вдруг случится такое, что ледяные исполины всё же захватят Защитную Стену, мы не хотим упрощать им задачу по спуску с неё. Они достаточно находчивы и опасны и без какой-либо помощи с нашей стороны.

   – Но как же в таком случае ваши легионы поднимаются на стену? Неужели тоже с помощью воздушных элементалей? Но это же сумасшедшая прорва магической энергии, которую, насколько я знаю, в таком количестве и взять-то нигде, – удивленно уточнила Эльжбета, хотя и дала себе ранее слово, больше не разговаривать с этим невоспитанным солдафоном.

   – На драконах, – с присущей ему краткостью, ответил капитан.

   – А-аа мы? – обиженно, словно ребенок, которого лишили обещанного развлечения, выдохнула Вивиан. – Почему мы не на драконах?

   – Прошу прощения, миледи, но это ещё одна мера безопасности, – ответил вдруг вместо капитана вынырнувший из-за их спин Великий лорд. – Дело в том, что в отличие от воздушных элементалей, драконов невозможно полностью подчинить. И так как, на мой взгляд, и двух несчастных случаев – это уже на два больше, чем хотелось бы, я решил не рисковать. Искренне говоря, если бы я знал, что прибудете вы, Ваше Высочество, я бы не дал позволения на посадку вашему воздушному экипажу на Защитной Стене, но я думал… – он вдруг замолчал и махнул рукой. – Короче, неважно, что я думал! Что случилось, то уже случилось.

   Николас с трудом сдерживал злость. Нет, это была даже не злость. Это было чистой воды бешенство. Он был уверен, что из столицы прибудут дознаватели Тайной канцелярии, и поэтому его нисколько не удивило, что они сразу же хотят увидеть своими глазами, откуда именно отправились в последний полёт его жёны. И его сестра. А прибыли две девчонки. Две великосветские фифы. Одна, из которых не только дочь самого Императора, но ещё и в прошлом, лучшая подруга его погибшей в детстве сестры.

   В том же, что младшая дочь Императора – именно великосветская фифа Николас не сомневался.

   Нет, он и не был частым посетителем столицы и, тем более, завсегдатаем светских балов. И это, если мягко говоря…

   Говоря же откровенно: он уже и не помнил, когда в последний раз он был в столице или даже просто заглядывал к кому-то из соседей со светским визитом.

   К сожалению, последние семь лет, всё его внимание и время принадлежало исключительно и только хримтурсам.

   Тем не менее, за происходящими в Империи событиями, в том числе и сплетнями, Николас следил. И потому не раз слышал, сколь блистательной молодой леди выросла младшая дочь Императора.

   Не то, чтобы он следил за судьбой бывшей подруги своей младшей сестры, просто мозг автоматически отмечал знакомое имя. Как и то, что ничего другого от столь романтичной, экзальтированной и восторженной малышки, с раннего детства мечтавшей только о том, чтобы поскорее выйти замуж, он и не ожидал.

   Ладно, Франциск, размышлял Николас, от этого старого лиса всего можно ожидать, даже использования собственной племянницы в качестве приманки. Вот только приманки для кого? Для него? Можно подумать, его надо ловить? Остановить, возможно, но уж точно не ловить.

   Но Малькольм! От Его Императорского Величества Николас настолько безответственного отношения к жизни своей младшей дочери не ожидал. Возможно, он бы понял его, если бы Вивиан было не двадцать один, а сорок один год. Хотя нет, и тогда бы он всё равно его не понял! Всё же дочь, есть дочь, сколько бы ей ни было лет. Возразил он сам себе. Но сейчас, сейчас, он не понимал его ещё больше! Точнее, не понимал совершенно!

   Может просто письмо затерялось, а пришло только приглашение?

   Да, нет же, дед ведь спрашивал его о письме императору! В очередной раз возразил он себе.

   Твою ж предвечную, лютую зиму! Неужели дед перехватил его письмо, и оно так и не попало к императору?! Вдруг осенило его. Твою ж…

   Он должен срочно поговорить с Вивиан! Он должен срочно убедить её уехать и передать вместе с ней ещё одно письмо!

   Предвечная бездна, неужели он теперь не может полагаться и на свою магию тоже? Потому что иначе, дед ни за что бы не перехватил его магического вестника. И не только дед, никто бы не смог перехватить его вестника…

   – Ваше Высочество, не окажите ли вы мне честь, присоединиться ко мне за ужином? – вдруг ни с того ни с сего предложил он.

   По крайней мере, именно так это прозвучало для Вивиан, Эльжбеты и даже невозмутимого капитана Рафаэля Мариуса.

   Впрочем, Её Светлость графиня Арданская и лорд Рафаэль Мариус были слишком хорошо воспитаны и высокопрофессиональны, чтобы не суметь скрыть своё изумление.

   Что же касается, Её Высочества, то она хотя и была удивленна приглашением Николаса, в обход всем правилам светского этикета и приличий, поужинать с ним наедине… Стоп, а почему она вообще решила, что он имеет в виду именно наедине?! Тормознула она полёт своего не на шутку разгулявшегося воображения.

   – Наедине? – услышала она вдруг, словно бы со стороны свой скорее преисполненный надежды и предвкушения, чем изумления голос.

   Запоздало сообразивший, насколько неприемлемое он сделал предложение молодой девушке, Высокий лорд закашлялся.

   – Я ни в коем случае не хотел оскорбить вас, Ваше Высочество, и, тем более, вашего отца! Наоборот! – откашлявшись, заверил он. Вслед за чем, насколько мог исчерпывающе, объяснил, что он имел в виду под «наоборот»: – Я как раз и хотел поговорить с вами исключительно как с дочерью вашего отца. Об очень важном, неотложном и конфиденциальном деле.

   – Ваше Высокосиятельство, не волнуйтесь. Я именно так сразу и подумала. И исключительно именно поэтому я принимаю ваше любезное предложение, – заверила Вивиан, стараясь, чтобы голос её звучал, насколько возможно более официально, и менее язвительно.

   Очевидно, это ей не совсем удалось, потому как теперь уже закашлялась Эльжбета. За что и получила тычок под ребро. Учитывая толщину меховой шубы он, конечно, вряд ли получился чувствительным, но подруга намёк поняла и кашлять перестала.

ГЛАВА 6

Как ей лучше поступить, раздумывала Вивиан, застегивая молнию на облегающем платье из небесно голубого шелка, сразу вручить Николасу письмо от дяди и отца или вначале послушать, что же такого важного, срочного и конфиденциального он ей сообщит? Пожалуй, правильнее всё же будет сразу вручить. Да, если она хочет, чтобы он ей доверял, то лучше сразу. А игры она оставит дяде и отцу.

   Она провела щеткой по волосам и заметила, что так и не вдела во второе ухо сережку.

   Вивиан соберись! Потребовала она у самой себя. Ты взрослая, умная женщина. Ты профессионал, в конце-то концов!

   Вот только Николас этого не знает.

   И поэтому, ещё неизвестно как он отреагирует, когда поймёт, что она и есть тот дознаватель, которого он ожидал, и потому, как она понимала, и разрешил посадку императорскому экипажу на Защитной Стене.

   Хотя, почему неизвестно.

   Всё ей прекрасно известно! Он отреагирует также, как и практически все мужчины в её жизни.

   Все, кроме дяди и отца.

   Возможно, если бы у неё был более широкий выбор, то в её жизни появились бы и другие мужчины, способные принять то, чем она занимается…

   Однако род её деятельности был таковым, что чем меньше людей знали, что младшая дочь Императора – агент Тайной канцелярии – тем полезней было и для дела и безопасней для самой Вивиан.

   Девушка взяла с туалетного столика сапфировую сережку, которая лежала прямо перед ней, поднесла к уху и задумалась…

   Правильно ли она поступает, практически безоглядно веря в невиновность Николаса? Достаточно ли у неё для этого оснований? Да, явного мотива у него нет. Да и прямых улик или свидетельских показаний тоже нет. Зато у него есть провалы памяти. А у неё есть тот давний сон…

   Поняв, что у неё никак не получается вдеть серьгу в ухо, Вивиан вынырнула из раздумий и приблизила своё лицо к зеркалу.

   И тут же отпрянула.

   Из зеркала на неё смотрела не стройная, изящная блондинка двадцати одного года отроду, а шестилетняя златовласка с огромными печальными карими глазами, овальным личиком.

   – Тани? – выдохнула Вивиан, во все глаза уставившись в зеркало.

   Девочка в зеркале кивнула и протянула руку. И Вивиан увидела её маленькую ладошку так, как если бы их разделяло обычное прозрачное стекло, а ладошка прижималась к нему всей своей площадью с другой стороны.

   Повинуясь безотчетному порыву, Вивиан повторила вслед за девочкой и, протянув руку, тоже прижала к его поверхности ладонь.

   Британи вдруг наклонилась к самому её лицу и, ласково улыбнувшись, восторженно прошептала: – Я так и знала! Ты меня видишь!

   – И даже слышу, – улыбнулась Вивиан. – Хотя и не верю в это… Настолько не верю, что почти искренне уверена, что либо выдаю желательное за действительное либо ты один из зазеркальных духов, решивших со мной поиграть.

   – Почему? – удивилась девочка. – Ты же говорила, что когда вырастешь, то станешь медиумом как твоя мама. Вот я и ждала… Но ты так долго росла! Что это просто жуть предвечная как долго!

   – Жуть предвечная… – с улыбкой повторила Вивиан любимое возмущенное восклицание подруги, и, прижав пальцы обеих рук к губам, прошептала: – О-оох, Британи! Неужели это ты? Неужели я тебя вижу?

   – И слышишь, – подсказала малышка. – И да, я это, я! – заверила она. – Виви, ну сама подумай, откуда в замке Великого Огненного лорда взяться зазеркальным духам! На замке же защита! Причем ни какая-нибудь, а от источника, который питает силу Лонгартских Огненных Лордов.

   – И правда, откуда?.. – с улыбкой кивнула Вивиан. – Но я всё равно не могу поверить, что вижу тебя и слышу…

   – Но почему?! – повторила вопрос девочка. И на сей раз в её интонациях прозвучало уже даже не удивление, а недоумение.

   – Да потому, что я не вижу призраков! – с отчаянием и затаенной болью в голосе воскликнула Вивиан. – Потому что я так и не стала такой же, как мама!

   – Но ты же выросла?! – недоуменно поинтересовалась её зеркальная собеседница.

   – Выросла, – кивнула Вивиан. – Но такой же, как мама, так и не стала. Я не могу призывать духов, а также видеть их и разговаривать с ними. Точнее, не могла до тебя… Хотя то, что я вижу тебя, если это, конечно, действительно ты, – это не моя заслуга, а твоя, Тани. Ты всегда была настойчивой и решительной, и если уж чего хотела, то добивалась своего. Потому-то у моего латентного медиумического дара просто не было другого выбора, как откликнуться на твой призыв.

   – Я разбудила твой дар! Ух ты! – захлопала в ладоши девочки. – И теперь ты сможешь и других призраков тоже видеть?!

   – Не уверена… Скорее, вряд ли, – покачала головой Вивиан. – Я не сенсетивынй эмпат, как мама, а осязательный. Поэтому и дар Смерти у меня осязательно-эмпатический. Я не могу призвать душу, но я могу увидеть память умершего человека. Правда, для этого мне нужно тело умершего или хотя бы череп… Кое-что я могу почувствовать и по любой, самой маленькой косточке скелета, но в этом случае информация приходит исключительно на уровне ощущений и эмоций, связанных именно с тем суставом, частью которого при жизни была эта косточка. Совсем крохи информации, но порой, когда расследование заходит в тупик, то радуешься даже и таким крохам…

   – Расследование? – удивленно переспросила призрак и глаза её загорелись восторгом. – Ты участвуешь в расследованиях?

   Вивиан присела в церемонном реверансе.

   – Позвольте представиться, старший дознаватель и глава особого подразделения Тайной канцелярии по расследованию серийных убийств.

   – Не может быть! – восторженно выдохнула Британи.

   Да, именно Британи, а не кто-то другой или что-то другое: увидев такие знакомые ей неподдельный восторг и искреннее восхищение в глазах подруги, окончательно убедилась Вивиан.

   Она видит, слышит и разговаривает именно с Британи.

   – Может, – рассмеявшись, заверила она. – Не одна ты у нас настойчивая и решительная! Правда, если бы не случай, то возможно мне бы и не удалось добиться своего… Всё же одно дело, как мои старшие сёстры, заседать или в Сенате или Магическом Совете, а совсем другое – иметь дело с трупами и убийцами.

   – Сёстры? – переспросила девочка. – Может братья?

   – И братья тоже, разумеется, – кивнула Вивиан. И тут только до неё дошло, что удивило подругу. – Прости, забыла, что ты умерла ещё до того, как мой отец уровнял всех женщин Империи в правах с мужчинами.

   – Ух ты! Здорово! – захлопала в ладоши девочка. – Жалко, конечно, что я не дожила до этого! А как было бы здорово дать Марку в глаз, и на сетование бабушки, о том, что «негоже девочке, а тем более, маленькой леди, драться», гордо ответить, что очень даже гоже! Поскольку у меня на это есть право, дарованное мне самим Императором!

   Вивиан рассмеялась.

   – Да, уж в этом случае бедный был бы Марк!

   И сразу же прикусила губу, чтобы не ляпнуть чего лишнего.

   Например, о том, что Марк не только теперь тоже заседает в Совете магов, но и о том, что он уже женился и у него у самого теперь есть сын.

   Поскольку, хотя подруга так и не призналась ей ни разу, всегда подозревала, что Британи – её договорной жених и принц соседнего королевства очень нравится. Да и её подруга Марку тоже очень нравилась.

   Иначе не терпел бы, считающий себя взрослым, девятилетний мальчишка от шестилетки – многочисленные пакости и даже побои. И не прощал бы каждый раз великодушно, как только та снисходила до того, чтобы извиниться перед ним. И это при том, что он знал, что извинялась Британи исключительно потому, что иначе её лишили бы на несколько дней сладкого.

   Словно поняв о чём именно думает Вивиан, призрак сменила тему.

   – И что за случай?

   – Случай? – переспросила, вынырнув из воспоминаний Вивиан.

   – Угу, случай, – кивнула девочка и пояснила: – Тот случай, который помог тебе стать дознавателем.

   – Ах, этот случай… – закивала головой Вивиан. – Это было очень громкое дело. По всей Империи пропадали не просто красивые и юные девушки, но представительницы самых знатных родов и известных фамилий, и к тому же магически одаренные. И в какой-то момент, паника достигла уже такого размаха, что Империя рисковала остаться совсем без юных и красивых магичек благородной крови…

   – Ни-че-го себе! Ого! – перебила её малышка. – Они что каждый день и сразу целыми толпами исчезали?

   – Нет, – рассмеялась Вивиан. – Девушки исчезали по одной и не чаще, чем раз в две недели, а то и реже, а толпами каждый день увозили за границу своих дочерей опасавшиеся за их жизни матери и отцы.

   – И правильно делали, – одобрила призрачная малышка и вдруг прижала к губам обе ладошки. – И тебя тоже пытались похитить? – с ужасом в голосе прошептала она.

   – Нет, – улыбнулась Вивиан. – Этот мерзавец знакомился с девушками на балах. А мне тогда было всего пятнадцать, и я ещё не была представлена свету. И нет, сестёр моих тоже никто не похищал. Да и не похищал он никого, девушки сами к нему сбегали.

   Глаза призрачной малышки округлились от удивления, но уже в следующее же мгновение её озарила догадка: – А-ааа, – изрекла она и понимающе кивнула.

   – А вот и нет! – самодовольно усмехнулась Вивиан. – Он не был менталистом.

   – Ааа, – открыла рот и попробовала было выдвинуть следующую версию Британи.

   – И сирином он тоже не был. И сенситивным эмпатом тоже, – предупредила её предположения Вивиан. – Поверь мне, ты ни за что не догадаешься, как именно он это делал! А если продолжишь меня перебивать, то и узнаешь не скоро. По крайней мере, не в ближайшие несколько часов, потому что меня твой брат ждёт на ужин.

   – Хорошо-хорошо! Молчу-молчу! – заверила призрачная девочка.

   – Узнав, что следствие зашло в тупик, я начала по очереди доставать то отца, то дядю разрешить мне посмотреть память тех четырёх из двадцати девушек, тела которых всё же удалось обнаружить! – продолжила повествование Вивиан. Вспомнив, как реагировали на её предложения и тот и другой, она не удержалась и улыбнулась.

   – И, в конце концов, дядя мне всё же уступил. Ясное дело, что сделал он это только по причине полного и беспросветного отчаяния. И только после того, как с телами и душами жертв поработали все более или менее именитые медиумы, мастера смерти и некроманты. И, само собой разумеется, без разрешения отца и, тем более, мамы…

   Поэтому мне пришлось, точно также как и всем до единой жертвам серийного маньяка, в тайне от всех сбежать из дому.

ГЛАВА 7

Вивиан в очередной раз улыбнулась своим воспоминаниям.

   Помню, как я шла и думала, а что если мой дядя и есть маньяк?! Страшно было до дрожи во всём теле. Но я всё равно шла, потому что мне очень хотелось опробовать свой дар, так сказать, на настоящем деле! Ну и ещё потому, что я понимала, что это, возможно, моей единственный шанс – стать дознавателем! И когда-нибудь узнать, что на самом деле произошло с тобой…

   – Так ты всё-таки помнила обо мне! – радостно встрепенулась малышка. И тут же вспомнила, что обещала не перебивать. – Ой, прости, молчу-молчу!

   – Конечно же, я помнила о тебе! Я всегда помнила о тебе. И я никогда не теряла надежду на то, что мне всё же удастся найти твоего убийцу! Никогда, даже тогда, когда моя мама… Мне всё-таки удалось её упросить – вызвать твой дух. Но ты не явилась. И она сказала мне, что это значит, что ты не хочешь, чтобы тебя беспокоили, и поэтому не отзываешься. Но я не поверила. Ты ведь приснилась мне… И ты сказала, чтобы я не верила в твоё самоубийство. Что же это, если не просьба о помощи? Но мой дар, он мог бы мне помочь только, если бы нашли твоё тело, а на это не было надежды. И поэтому я потратила годы и годы на то, чтобы попытаться развить в себе дар медиума… – Вивиан тяжело вздохнула.

   – Но медиумом ты так и не стала, – закончила за неё призрак. – И всё же ты видишь меня. И ты слышишь меня, а значит, все эти годы были не зря. Но ты отвлеклась. Я хочу знать, как ты раскрыла то настолько безнадежное дело, что твой дядя всё же решился привлечь тебя к расследованию! Ты ведь его раскрывала?

   – А то! – не удержалась от хвастливого возгласа старший дознаватель специального отдела. – Но прежде, чем я продолжу свой рассказ, я хочу услышать твой. Ты ведь знаешь, что с тобой произошло, не так ли? Ты знаешь, кто тебя убил?

   Призрак тяжело вздохнула.

   – Я знаю только, что у меня и в мыслях не было прыгать со стены. И что на стену я не сама пришла…

   Я не уверена, Виви, но мне, кажется, что я увидела что-то очень страшное. Настолько страшное, что я не смогла сдержать возглас ужаса и выдала себя. Меня, наверное, оглушили каким-то ментальным заклинанием, потому что… Следующее, что я помню – это белоснежные вершины гор и ощущение падения в бездну…

   Затем была боль. И мысль-сожаление о том, что я так и не успела рассказать Николасу…

   И меня поглотила тьма.

   Холодная, беспросветная, равнодушная… В которой меня буквально по пятам преследовали алчущие пожрать мою душу монстры. Сначала я их боялась, потом поняла, что они пока я сама им не поддамся… Не поддамся одиночеству, тоске, боли и бессмысленности дальнейшего существования – облизываться и скалить зубы – это всё, на что они способны. И я перестала их бояться. Я просто ждала. Ждала, пока ты вырастешь и, наконец, сможешь призвать мой дух. И я расскажу тебе всё, что сейчас рассказала, а ты поможешь мне вспомнить. Ты ведь поможешь? – огромные печальные глаза златовласки с надеждой уставились на свою взрослую уже подругу.

   – Я сделаю всё для этого. Всё, что окажется в моих силах и возможностях, – торжественно пообещала Вивиан. – Тани, а жёны Николаса? То есть, их ду-у… – начала говорить, пытаясь сформулировать правильный вопрос Вивиан.

   – Жёны? – переспросила девочка, широко раскрыв глаза. – Николас женат? И у него не одна жена, а две?

   Вивиан улыбнулась и неосознанно покачала головой.

   Глаза малышки стали ещё круглее.

   – Что, ещё больше? У него что гарем? Твой отец, что и многоженство тоже разрешил?

   Удивление на детском личике было столь искренним, что Вивиан не удержалась и рассмеялась.

   – Нет, Тани, и многомужество и многоженство, по-прежнему, запрещены! Николас – просто трижды вдовец. Точнее, не просто, – криво усмехнулась она. – Всё совсем непросто. Все три жены твоего брата… В общем, с ними случилось тоже, что и с тобой …

   – Их убили? – догадалась Британи.

   Вивиан кивнула.

   – И подозреваю, точно таким же способом, как и тебя. Ментально оглушили и сбросили со стены, – объяснила она. – Вот я и подумала, что…

   – Что я ними встречалась? – предположила призрак. – Нет, – покачала она головой. – Не встречалась. Ни с кем не встречалась. И никого и ничего не видела. Вообще никого и ничего. Только разве что тьму. Всё это время я была совершенно одна. Если, конечно, не считать, монстров. Но, вполне вероятно, что и их тоже я придумала. Что они есть только в моём воображении.

   – Прости меня, Тани, – виновато потупилась девушка. – Если бы я знала, я заставила бы маму взять меня с собой… Но она сказала, что даже, если ей удастся призвать твой дух, я всё равно не смогу ни увидеть тебя, ни поговорить с тобой. И все мои преподаватели говорили это же самое.

   – Ох уж эти взрослые! – нахмурив бровки, осуждающе проговорила малышка. – Они всегда уверены, что всё знают лучше детей! Ладно, чего уж теперь! Расскажи лучше, что там дальше было?

   Вивиан кивнула и открыла рот, чтобы продолжить повествование, но тут постучали в дверь, и она вспомнила об ужине с Николасом.

   – Открыто! – щелкнув пальцами и повернув тем самым ключ в замке, пригласила она того, кто был за дверьми.

   Воспользоваться её приглашением, однако, никто не спешил. Зато из воздуха вдруг материализовался магический вестник.

   – Это капитан Мариус, Ваше Высочество, – сообщила птица.

   – Всё равно, открыто! – закатив глаза и усмехнувшись предупредительности молодого офицера, уведомила Вивиан.

   После этих её слов дверь, наконец, отворилась. Однако на пороге оказался вовсе не капитан Мариус, а горничная.

   – Ваше Высочество, Его Высокосветлость, попросил меня проводить вас к нему. Гмм… Гммм… Потайным ходом, – явно смущаясь, сообщил переодетый девицей молодой офицер, после того, как закрыл за собой дверь. Девица, к слову, из капитана получилась премиленькая.

   – Расслабьтесь, капитан, – улыбнулась Вивиан. – Я понимаю, что Его Высокосветлость просто заботиться о моей репутации. Как бы странно это ни звучало в данном контексте, – хихикнула она.

   – Фууух, – выдохнул Мариус. – Как же я рад, что вы это понимаете. Вы позволите мне войти, то есть, пройти в спальню?

   – В мою спальню? – хозяйка комнаты вопросительно выгнула бровь.

   Молодой офицер настолько сильно покраснел, что Вивиан испугалась, как бы его удар не хватил.

   Но обошлось. Капитан не только выжил, но и дар речи не утратил. Ну а то, что заикаться стал, так это, во-первых, быстро прошло, а, во-вторых, не так уж и сильно он заикался.

   – Ддда, нннам нужно пройти в ввввашу спальню. Тттто есть, не пппройти. Хотя всё же ппппройти. В общем, там потайная дверь! И поэтому нам туда нужно! – под конец довольно бодро отрапортовал он.

   – Потайная дверь в моей спальне? – ледяным тоном недоуменно уточнила Вивиан. – И я только сейчас об этом узнаю?

   – Сссразу ппппосле ууу-уужина вввас переселят в другие апартаменты! – с готовностью и новым приступом икоты заверил на сей раз уже побледневший Мариус. – Без потайной двери в спальне! Клянусь! Эти покои были временными. Только до ужина, который сейчас будет.

   – А ну так бы сразу и сказали, – сменила гнев на милость Вивиан. – Мне нужна буквально пара минут, поэтому подождите меня пока за дверью.

   Капитан развернулся и хотел было выйти в ту же дверь, что и вошёл, но Вивиан его окликнула.

   – Ма-аари…ус! – и указала головой на дверь спальни. – За этой дверью подождите меня.

   Едва только за капитаном закрылась дверь спальни, Вивиан подошла к зеркалу и позвала:

   – Тани, ты ещё здесь?

   – А где ж мне ещё быть? – с одновременно грустным и ироничным вздохом ответила, снова появившись в зеркале, её маленькая подружка.

   – Меня Николас ждёт на ужин. И за мной уже пришли… – виновато сообщила Вивиан.

   – Тебя ждёт Николас? – глаза малышки загорелись. – А мне с тобой можно?

   – Со мной? – переспросила Вивиан, не сразу найдя, что ответить. – А ты можешь?

   – Ну я же нашла тебя здесь? – фыркнула малышка.

   – Нашла, – с улыбкой кивнула Вивиан. – И насколько я помню, разрешение моё при этом тебе не понадобилось!

   В ответ на это её призрачная подружка лукаво усмехнулась и подтвердила.

   – Не понадобилось! Но залог настоящей дружбы – доверие, – вдруг резко посерьезнев, сообщила девочка. – И поэтому, если ты не разрешишь мне проследовать за тобой, я не пойду… – искреннее пообещала она.

   Однако вид призрачной малышки при этом был настолько грустным и потерянным, что сердце Вивиан не выдержало. И хотя она помнила, как легко Британи таким вот несчастным видом, крутила взрослыми, всё равно сразу сдалась. И даже более того, мгновенное убедила себя, что без подруги на ужине ей ну просто никак нельзя!

    – Конечно же, тебе можно со мной! И даже более того, нужно! – заверила она. – Потому что, на этом так называемом ужине, мне может понадобиться кто-то, кто за меня вступится!

ГЛАВА 8

Вход в потайной туннель, как оказалось, был не только прикрыт изображавшей горный пейзаж, висевшей на стене исполинских размеров картиной, но и зачарован и запечатан личной печатью Великого лорда.

   Это напомнило Вивиан, почему в её воображении Николас всегда казался ей героем, который только тем и занимался, что спасал прекрасных дев от страшных и ужасных драконов.

   Правда, их с Тани он спас не от драконов, а от кое-кого похуже. От жен его старшего и среднего братьев, Марицы и Лукреции, которые почему-то решили, что младшая сестра их супругов обязана во всём им подчиняться.

   Тани, разумеется, была против. И Вивиан, как истинная подруга, тоже.

   И началась война. Но поскольку силы были не равны, то само собой, военные действия велись ассиметрично.

   К чести, маленьких партизанок, прежде чем объединенные вражеские силы всё же сумели загнать их в ловушку и взять в плен, они успели изрядно потрепать обеим девицам не только нервы и наряды, но и очень больно ранить самолюбие, выставив их изрядное число раз на посмешище.

   Потому попав в плен, маленькие диверсантки пощады не ждали. И уж тем более, не собирались просить прощения!

   И вот их плененных, но непокоренных уже вели под конвоем, дабы они предстали пред суровым родительским судом, который наверняка признал бы их виновным и жестоко наказал бы, поскольку, во-первых, в плен партизанок взяли с поличным, а, во-вторых, их предупреждали. Многократно причем.

   И потому, естественно, что при первой же появившейся возможности пленницы планировали предпринять попытку к бегству.

   В том, чтобы просто сбежать, к слову, сложного не было ничего. Сложность была в том, чтобы сбежать вместе с уликой. Которая к тому же ещё была и членом их диверсионной группы.

   Это был маленький щенок, по имени Гуффик, которого юные партизанки выдрессировали безошибочно опознавать обувь врага и справлять нужды исключительно в эти, подчас баснословной стоимости, сосуды.

   Иначе говоря, Гуффик был не каким-нибудь там салагой, а высококлассным и высокомотивированным специалистом своего дела.

   Справедливости ради надо отметить, что на осуществляемую им вредительскую деятельность у Гуффика имелось полное моральное право, потому что этими самыми «сосудами» ему и его братьям и сёстрам не раз доставалось от их владелиц, когда маленькие щенки случайно попадались им под ноги на конюшне.

   А потому, о том, чтобы оставить столь высококлассного и высокомотивированного бойца в руках злобных и жестоких врагов не могло быть и речи. К тому же те, кто борется против жестокости и тирании, своих товарищей в беде не бросают.

   Надежду на то, что экстракция Гуффика всё же удастся, давало то, что невестки Британи считали себя слишком леди, чтобы нести щенка в руках, и потому запихали его в мешок.

   Портьера даже не шелохнулась, когда из-за неё даже не выглянул, вытек ещё один борец против тирании новоиспеченных хозяек дома – дымчатый кот Джордж. Британи поймала умный взгляд ярко-голубых глаз кота и кивнула на мешок.

   Джордж с достоинством кивнул. Мол, задачу понял. Сделаем всё в лучшем виде.

   И прежде чем, словно бы почувствовавшая неладное и потому резко оглянувшаяся, Лукреция его заметила снова исчез за портьерой.

   А буквально через несколько секунд из-за угла пулей вылетели два дымчатых метеора и повисли на платьях Марицы и Лукреции.

   – Ах! Моё платье! Ах, ты тварь! Ах, вы твари! Прочь! Аа-аах! – неистово замахали руками и завопили те.

   Одновременно с этим, пользуясь замешательством врага, третий дымчатый метеор ловко взобрался по мешку и вцепился зубами в руку жены старшего брата Британи, в которой та несла мешок с щенком.

   – А-аааа! – взвыла та от боли и, как от неё и ожидалось, выпустила из руки мешок.

   Британи с Вивиан, не будь растяпами, тут же его подхватили и со всех ног бросились бежать.

   Потрепанные и слегка покусанные кошачьей братией Марица и Лукреция пришли в такое бешенство, что запустили вслед убегающим девочкам парализующее заклятие, которое, наверняка бы нагнало бы беглянок.

   Если бы ни Николас.

   Настолько вовремя появившийся, что Вивиан не удивилась бы, узнай, что он уже какое-то время наблюдал за событиями, и вмешался только тогда, когда в этом возникла насущная, по его мнению, необходимость.

   В Николасе всегда был сильно развит инстинкт защитника более слабых. Настолько сильно, что после его показаний на родительском суде, Британи и Вивиан получили полную амнистию за все совершенные против Марицы и Лукреции преступления. И даже более того, Марицу и Лукрецию обязали дать кровную клятву, что они больше никогда не посмеют применить ни свою магическую, ни физическую силу против кого-либо из живых существ.

   Вот и сейчас он позаботился обо всём. И о её репутации. И о том, чтобы никто не смог проникнуть в её покои сквозь потайную дверь – ни случайно, ни намеренно.

   Резанувший по барабанным перепонкам неожиданно громкий пронзительный скрежет тяжелой железной двери, вырвал Вивиан из воспоминаний.

   Это капитан, наконец, справился и с чарами, и с печатью и с замком двери и с самой дверью. Ну почти…

   Поскольку с последней молодой офицер всё ещё продолжал бороться. И судя по тому, с каким напряжением он удерживал её приоткрытой, дверь не просто оказывала отчаянное сопротивление, но и постепенно отвоёвывала утраченные позиции.

   – Ваше Высочество, – натужно простонал он. – Шире не могу. Простите…

   Оценив узенькую щелочку, в которую ей предлагали протиснуться, и, представив, что станется с её внешним видом, если она воспользуется любезным предложением капитана, Вивиан улыбнулась и ответила.

   – Это вы меня простите.

   После чего, прочитав заклинание, сделала пас рукой…

   И дверь даже не покорно, а именно: послушно, в том смысле, что без возмущенного скрежета и недовольного визга, распахнулась.

   Ибо, вопреки распространенному мнению, конкретно эта дверь была далеко не глупа, а наоборот, расчетлива и дальновидна и потому по-настоящему сильным соперникам не только не оказывала сопротивления, но и даже слова поперек пискнуть не смела.

   – Я могла и раньше, но не хотела уязвить ваше мужское самолюбие, – объяснила Вивиан, ответив на одновременно обалдевший и слегка укоризненный взгляд капитана.

   Лукавила, конечно. Раньше она никак не могла, ибо так глубоко задумалась, что и думать забыла о своём сопровождающем.

   – Не думал, что когда-нибудь кому-нибудь скажу это, но я очень благодарен вам, что вы всё же ранили моё самолюбие, – с улыбкой и лёгкой самоиронией в голосе парировал честный капитан. – Что ж прошу, тогда! – и он галантно склонился, пропуская даму вперед.

   Воздух в проходе был затхлым и сырым, что дополнительно объяснило строптивое поведение привыкшей к тому, что её никто не беспокоит, двери.

   И лишний раз порадовало Вивиан, так как это означало, что у Николаса не было привычки тайком приглашать к себе девиц. А ведь она, грешным делом, успела об этом подумать. И мысль о том, что её поселили в покоях, предназначенных для фавориток Высокого лорда – её не то, чтобы оскорбила, но и приятных чувств тоже не вызвала.

   Пробормотав одно за другим несколько бытовых заклинаний, Вивиан освежила воздух, очистила стены от пыли и паутины и зажгла магический фонарик. Капитан между тем закрыл, зачаровал и запечатал дверь.

   – А я всё думал, как вы обходитесь без личной гувернантки, – признался Мариус.

   – И теперь вы за меня спокойны, – не удержалась от легкой подколки девушка.

   – И успокою всех остальных обеспокоенных, – с улыбкой парировал юноша.

   – Боюсь, на всех вас не хватит, – улыбнулась Вивиан. – Поэтому, хотя я прекрасно могу и сама обходиться, завтра к вечеру или послезавтра к утру прибудет положенное мне по статусу сопровождение, – при этих словах девушка слегка закатила глаза. После чего с озорным, нарочито заговорщицким тоном добавила: – Мы с Эльжбетой сегодня просто от них сбежали.

   И частично это было правдой. Вивиан слишком не терпелось приступить к делу, чтобы дожидаться, пока сначала дядя введет в курс дела и проинструктирует всех по очереди отобранных им для этого расследования сотрудников. Вслед за чем этих сотрудников передадут по очереди старшему дворцовому камердинеру и церемониймейстеру, чтобы те провели для них краткий вводный курс, что полагается делать при представительнице императорской семьи её свите.

   Покои Николаса очевидно находились совсем рядом с апартаментами, в которые Вивиан временно поселили. И это сказало ей о том, что она ошиблась только насчет Николаса. Что же касается апартаментов, то они определенно предназначались для фавориток Высоких Лордов Предвечного Королевства.

   «Что ж, никто не мешает мне надеяться на то, что тайна этих покоев испокон веков хранилась под самым высоким грифом секретности. И передавалась строго и исключительно от старого Высокого лорда – новому» – иронично подумала Вивиан.

ГЛАВА 9

Когда Вивиан и капитан Мариус приблизились к покоям Высого Лорда, Николас их уже ждал.

   Мужчины обменялись кивками, и капитан тут же развернулся и отправился туда, откуда только что пришел.

   Высокий лорд же, галантно склонившись, пригласил даму прошествовать в его спальню, поскольку потайной ход вёл именно в неё.

   Взгляд Вивиан полыхнул возмущением, однако возмутила её вовсе не спальня, а…

   Если в глубине души она и надеялась пусть не на интимный, при свечах, но хотя бы на дружеский ужин, то едва только увидев красивый парадный мундир хозяина и богато украшенную саблю, что висела на его поясе – от каких-либо иллюзий и надежд у неё не осталось и следа.

   Высокий лорд был одет в высшей степени официально. И оделся он так, как подозревала Вивиан, не из уважения к ней и тем более, не для того, чтобы покрасоваться мундиром и саблей, а дабы сразу дать ей понять, в каком качестве он видит её.

   Исключительно в качестве дочери своего отца. Малькольма Великого, Императора Объединенных Королевств.

   Эта его демонстративная официозность была столь нарочитой, что девушка даже почувствовала себя оскорбленной.

   Да что он о себе возомнил?! Что я надеялась на ужин при свечах и всех прилагающихся к нему атрибутам?! Неужели он думает, что я всё ещё та влюбленная в него по уши шестилетка?!

   И в то же самое время он был столь хорош, в этом своём парадном красном мундире, что дух захватывало. И потому совсем не получалось злиться на него. А просто хотелось смотреть на него и смотреть… Любуясь разворотом широких плеч, статью сильного тренированного тела воина, бликами магических светильников в его золотых волосах и светом в его янтарного цвета глазах; как, впрочем, и «гусиными лапками» в их уголках и даже упрямыми складками у рта и бороздками неглубоких морщин на его лбу.

   Вот только поддаться этим хотениям, означало бы подтвердить уже сложившиеся у Николаса мнение о ней, как о влюбленной в него дурочке, которая спит и видит, как бы стать Высокой леди Предвечного королевства.

   А она не мечтает! Ну может быть совсем чуть-чуть…

   Но не столько о том, чтобы стать Высокой леди Предвечного королевства, хотя не только для младшей, но и для старшей дочери Императора – это был бы весьма выгодный с политической точки зрения брак, а о том, чтобы Николас увидел в ней друга, которому он может доверять.

   Увидев, как полыхнул сначала возмущением, а затем потупился в смущении взгляд его гостьи, Николас поспешил заверить.

   – Ваше Высочество, прошу прощения, если оскорбил вас, но это не намёк, это просто проход… Он соединяет между собой спальни. Что же, касается, ужина, то уверяю вас, он будет целиком официальным. И не здесь, а в гостиной, в которую мы как раз сейчас и идём.

   – Разумеется, он будет целиком и полностью официальным, а каким же ещё?! – раздраженным тоном парировала Вивиан и, не дожидаясь очередного приглашения, гордо задрала голову и проследовала через широко распахнутую дверь в смежную комнату. Которая, к слову, оказалась не гостиной, как у неё, а коридором.

   – Третья дверь справа, та, которая открыта нараспашку, – подсказал шедший позади неё хозяин апартаментов.

   Перешагнув порог огромной залы, ярко освещенной десятком массивных хрустальных люстр, в центре которой стоял уже сервированный на двоих и заставленный разнообразными яствами стол, Вивиан остановилась, словно громом, пораженная знакомым запахом.

   – Вы приготовили для меня мой любимый клэм-чаудер с тмином и прованскими травами ? – восторженно прошептала она, прежде чем поняла, какую несусветную глупость ляпнула.

   – Что?

   Переспросил Николас, опешив от столь неожиданного вопроса. Хотя скорее поразил его не вопрос, а прозвучавшие в голосе девушки экзальтированный восторг и искренняя радость.

   Ну вот никак не ожидал он от дочери Императора столь бурной радости по поводу какого-то супа из морепродуктов.

   Неужели седьмая подряд затяжная зима привела к настолько серьёзному дефициту на морепродукты, что они теперь и для членов Императорской семьи роскошь?

   Эта мысль настолько обеспокоила и встревожила Высокого лорда, что вместо того, чтобы недоуменно поинтересоваться: неужели он похож на того, кто проводит своё время, стоя за плитой, честно даже не ответил, а чуть ли не виновато признался.

   – Это не я. Это наш шеф-повар. Жан-Марель. И готовил он. И меню для ужина тоже он составлял, – сообщил он. Вслед за чем, весьма кстати, вспомнив о своих обязанностях гостеприимного хозяина, поинтересовался: – А вы так и будете стоять посреди гостиной? Или всё же присядете за стол? – сказав это, Николас подошёл к столу и, отодвинув от него стул, вопросительно-приглашающее посмотрел сначала на гостью, а затем снова на стул.

    Вспомнив добродушного долговязого поварёнка, которому пятнадцать лет назад часто перепадало от его деда и одновременно тогдашнего шеф-повара, как за его любовь к кулинарным экспериментам, так и за то, что он регулярно отдавал юным партизанкам лучшие куски мяса для их питомцев, Вивиан не сдержала восторженного восклицания.

   – Так Жан, теперь шеф-повар?! – то ли уточнила, то ли констатировала она.

   – Вы помните Жана? – переспросил удивленный Николас.

   – Ещё бы, я не помнила Жана! – улыбнулась каким-то своим воспоминаниям гостья, усаживаясь, наконец-то, на предложенный ей стул.

   И странное дело, и то, что она помнила какого-то мальчишку с кухни и то, как она улыбнулась своим воспоминаниям об этом мальчишке, приятно его удивило. Возможно, потому что стоявшая перед ним великосветская красавица напомнила ему ту столь же непосредственную, отзывчивую и добрую, как и непоседливую, озорную и смешливую голубоглазую малышку, память о которой в его воспоминаниях была тесно переплетена с его золотоволосым ангелом, его сестрой Британи.

   – Я передам ему. Ему будет приятно, – великодушно пообещал Великий лорд, присаживаясь вслед за гостей за стол.

   – Да я и сама могу! – не оценила столь «великодушного» обещания гостья. – Завтра, как только проснусь, первым же делом спущусь на кухню и повидаюсь со старым другом.

   – Нно… – начал было возражать Николас, и замолчал. Поскольку вовремя сообразил, что лучше пока свои соображения о том, чем ей правильнее бы заняться завтра с самого утра – попридержать при себе.

   Вивиан прекрасно поняла, что подразумевал под этим нечаянно соскользнувшим с его языка «но» этот только с виду гостеприимный хозяин. Однако, как и мечтавший поскорее избавиться от неё хозяин этого замка, предпочла попридержать и свою проницательность и своё мнение пока при себе.

   – Что «но»? Неужели вы думаете, что я и не найду дорогу на кухню?! Да, я не только на кухню найду дорогу, но и на конюшню?! – с нарочитой гордостью в голосе объявила она. И вдруг вспомнила, как на этой самой конюшне они с Британи однажды подсматривали за тем, как Николас и старший конюх принимали роды у кобылы. Она вспомнила и то, насколько ласков и терпелив был Николас с роженицей и то, как он в буквальном смысле слова воскресил родившегося мертвым жеребенка, пропустив через его грудь разряд молнии.

   Высокий лорд выставил перед собой ладони в шутливом жесте самозащиты.

   – Что вы? Что вы? Какое «но»? Ничего подобного мне даже в голову не пришло! – заверил он. – Я сказал не «но», а «вино?», то есть, взял на себя смелость предложить вам вина.

   – Ага! Так я вам и поверила! – фыркнула девушка и рассмеялась. И Николас рассмеялся вместе с ней. – К вашему сведению, у меня со слухом всё в порядке. Но, что же касается вина, то идея хорошая. Не откажусь! Тем более, что ваши ледяные вина известны не только по всей Империи, но и по всему миру.

   Не менее гордый своими винодельнями, чем своими ратными подвигами Высокий Лорд польщено улыбнулся.

   – Особенно мне нравится ваше «Мистблинди», – продолжала между тем гостья.

   – Ну тогда Жан и здесь попал в точку, потому что у нас здесь есть и «Мистблинди», – кивнул он на выстроившиеся, словно солдаты, на плацу бутылки вина, и… «Форньот», – торжественно добавил он, специально выдержав небольшую паузу. – Рискнёте, продегустировать новинку? – провокационно предложил гордый своей новинкой виноделец. – Или всё же остановитесь на старом и привычном «Мистблинди»?

   – А вы как думаете? Рискну или не рискну? – в тон ему провокационно поинтересовалась гостья.

   Вместо ответа Высокий лорд поднялся с места, взял в руки бутылку предмета своей гордости, подошёл к гостье и налил в её бокал-флейту вина.

   Вивиан поднесла бокал к губам, вдохнула аромат и, закрыв глаза от удовольствия, неторопливо пригубила.

   Вновь занявший своё место Высокий лорд терпеливо ждал вердикта.

   Наконец, девушка открыла лучащиеся полным восторгом глаза.

   – Всё те же вишня, клубника, клюква и гранат, дух северного ветра, снега и мороза, но всё же это не «Мистблинди» вкус более тонкий, свежий и нежный. И какой-то более морозный что ли? Вы сумели сделать ледяное вино сухим? – она вопросительно посмотрела на хозяина.

   – Невероятно, га?! – гордо усмехнулся Николас. – Да, мы, наконец-то, сделали это. Разлили предвечные метели по бутылкам! Так выпьем же за это! – подняв бокал на высоту вытянутой руки, отсалютовал он своей гостье и, дождавшись от неё ответного жеста, отпил из него.

   И вдруг понял, что вечер, который он заранее уже полагал испорченным, из неприятного, но обязательного жеста уважения к представительнице императорской семьи, приносит ему удовольствие. Более того, впервые за долгие годы он по-настоящему наслаждался обществом красивой женщины…

   Мысль эта и особенно осознание того, что он видит в бывшей маленькой проказнице женщину и, причем женщину соблазнительную, настолько его поразила, что он поперхнулся. И при этом настолько неудачно, что дыхание удалось восстановить далеко не сразу…

   В связи с чем, так напугал свою гостью, что та решила, будто бы вино отравлено.

   О том, что Её Высочество посетила именно эта мысль, Николас догадался по её испуганному взгляду, который заметался между ним и её собственным бокалом.

   – Я просто поперхнулся, – прохрипел он, преодолевая надрывный кашель. – Просто поперхнулся, – повторил он для большей убедительности. Да ещё и добавил, чтобы полностью успокоить некоторых особо впечатлительных девиц: – Не переживайте, Ваше Высочество, вино не отравлено.

   Разумеется, не отравлено. Он же огненный лорд. А даже самого слабого огненного мага тяжело отравить, а Николас один из сильнейших, если не самый сильный. Мысленно согласилась с ним очень недовольная собой Вивиан. Ну и чего это я?! Я же знаю это!

   Так она ему и сказала. Ну почти…

   – Вы забываете, что я тоже пила это вино! И если бы кого-то и хотели отравить, то скорее это была бы я, а не вы! Кроме того, вы огненный лорд. Высокий Огненный лорд, – многозначительно повторила она. – Поэтому, я прекрасно понимала, что от яда вам умереть не грозит, а только от закупорки верхних дыхательных путей! И потому единственное за что я переживала, это должна я или не должна немедленно позвать на помощь…

   Высокий лорд усмехнулся и понимающе кивнул.

   – И тем самым свести на нет все предпринятые нами меры по сохранению вашей репутации.

   Вивиан не выдержала, фыркнула и умыла. Умыла по полной программе!

   – И тем самым поставить вас, во-первых, в идиотское, а во-вторых, двусмысленное положение! Лорд Лонгартский, во-первых, вы подавились своим лучшим вином, качество и слава которого многим поперек горла. Во-вторых, подавились вы им, ужиная в моём обществе. Только и исключительно в моём обществе! Молодой, незамужней девушки, дочери императора и кандидатки в ваши жёны, между прочим. И, в-третьих, ужин наш происходит накануне прибытия на отбор других кандидаток в ваши жёны. Вы понимаете, к чему я клоню?

   Николас представил себе огромный рекламный слоган его драгоценного и поистине революционного вина – Форньот: «Это то самое вино, отпив которое Великий лорд Предвечного королевства Николас Лонгартский чуть не умер!» и расхохотался.

   – Оригинальная была бы реклама!

   – Не то слово! – улыбнулась Вивиан.

   – Что же до «во-вторых» и «в-третьих»… – отсмеявшись, продолжил он.

   Однако гостья не дала ему договорить.

   – Забудьте, – предложила она. И призналась: – Я просто разозлилась! Хотя и сама не знаю на что… Вы ничего такого не сказали. Репутация важна для любой молодой леди.

   Мужчина кивнул.

   – Да, репутация важна, – задумчиво проговорил он. – И не только для девицы. Но и для Высокого лорда и для его вина.

   И улыбнулся. По-настоящему. Открыто. И искренне.

   И… ещё, Вивиан не была уверена, но ей показалось, что в этой его улыбке промелькнула также ещё и лёгкая тень самоиронии и… то ли вины, то ли сожаления.

   Однако она вполне могла просто выдать желаемое за действительное. Не мог же он догадаться, что ненароком обидел её уже одной только своей излишней официальностью. И тем, что обращался к ней не по имени, а исключительно: «Ваше Высочество». Определенно не мог.

   Или…

   Вдруг озарило её: или же он чувствует себя виноватым за то, что только ещё собирается ей сказать!

   И, к сожалению, резко посерьёзневшее лицо хозяина подтвердило эту её догадку.

   Однозначно собирается.

   Тот ещё гостеприимный хозяин! Раздраженно подумала девушка. Нет, чтобы сначала дать гостю спокойно поесть, а только потом испортить аппетит…

   Вот только не на того гостя напал! Зря, что ли, Жан для неё старался?! И кроме того, она голодна!

   И потому, взмахнув рукой, Вивиан извлекла из пространственного кармана два конверта: одно от дяди и второе от отца.

   – Вот, это вам, – сообщила очевидное она.

   После чего, наплевав на правила хорошего тона, предписывающие гостям начинать трапезничать только одновременно с хозяином или чуть позже него, но ни в коем случае не раньше, пододвинула к себе тарелку с клэм-чаудер, взяла в руки ложку и принялась есть.

   Потому как, дела и любовь приходят и уходят, а кушать хочется всегда. Тем более, такую вкуснятину как клэм-чаудер, аромат которой сводил её с ума. Медленно и уверенно. И, возможно именно поэтому, предположила Вивиан, она и вела себя настолько не похоже на саму себя.

ГЛАВА 10

Николас первым делом вскрыл конверт от Императора. Достал письмо. Прочитал. Нахмурился. Бросил одновременно озадаченно-недоуменный и заинтригованно-подозрительный взгляд на свою гостью.

   Увлёченная поглощением супа гостья, однако, на взгляд его никак не отреагировала, поскольку не заметила. Да и не хотела замечать.

   А потому Высокому лорду больше ничего не оставалось, кроме как молча вскрыть второй конверт, тот который был от главы Тайной Канцелярии.

   Едва начав читать которое, он, начисто забыв манерах, присвистнул.

   – Старший дознаватель тайной канцелярии и полномочный исполнитель Императорской воли? Оказывать полное содействие в расследовании… Любое противодействие требованиям, просьбам или рекомендациям полномочного исполнителя будет считаться преступлением против Императорской власти и караться по всей строгости закона? Он… Они оба это серьёзно? – недоуменно пробормотал он, окинув гостью скептическим взглядом.

   – Вы у меня спрашиваете? Или сами с собой советуетесь? – невозмутимо уточнила старший дознаватель и полномочный исполнитель Императорской воли.

   В ответ мужчина посмотрел на неё так, словно то ли пытался понять, что она только что сказала, то ли, в принципе, сомневался, что она вообще что-то сказала.

   Вивиан усмехнулась в ожидании ответа.

   И ответ последовал, правда, несколько не тот, которого она ожидала. Её ироничный выпад Высокий лорд просто-напросто проигнорировал.

   – Ваше Высочество, боюсь, ваш отец и дядя неправильно поняли суть проблемы, – медленно цедя и растягивая даже не слова, а чуть ли не буквы, проговорил мужчина. – Сложившаяся ситуация нуждается не столько в расследовании, сколько в том, чтобы нашёлся кто-то, кто остановил бы убийцу, которым, с огромной степенью вероятности, являюсь я. А потому мне здесь нужна не новая жертва или наживка, а команда опытных и сильных боевых магов. Причем, в первую очередь, команда сильных боевых магов-менталистов, а вы, насколько я знаю, ни первым, ни вторым, ни третьим не являетесь!

   При словах: «которым, с огромной степенью вероятности, являюсь я» в голосе Николаса прозвучала такая горечь, что Вивиан сразу же простила ему всего его шовинистические комментарии. И потому, вместо того, чтобы оскорбленно поинтересоваться у своего собеседника, а почему собственно он так уверен, что она не является ни первым, ни вторым, ни третьим, поспешила его успокоить:

   – Уверяю вас, мой отец и дядя очень хорошо это понимают. И именно поэтому завтра или, в крайнем случае, послезавтра под видом моей свиты в замок прибудут лучшие агенты Тайной канцелярии, среди которых будут и менталисты, и мастера смерти и даже провидцы, каждый из которых не только опытный дознаватель, сильный маг и боец, но и сам по себе секретное оружие Империи.

   В глазах Великого лорда мелькнуло молчаливое одобрение. Однако к её нахождению в его замке, как она вскоре поняла, оно не относилось. На этот счёт он остался при прежнем своём мнении. Как впрочем, и насчёт её умственных способностей.

   – Иначе говоря, вас прислали не только в качестве наживки, но и ширмы? – понимающе кивнул он. – Довольно изящное решение, – кивнул он. – Хотя и совершенно бессмысленное теперь, когда вы раскрыли все карты тайной канцелярии мне, главному и, даже более того, единственному подозреваемому! Вот уж воистину говорят, любовь слепа! И, если раньше, я не понимал только вашего отца, то теперь не понимаю также и вашего дядю!

   И он действительно не понимал.

   О главе Канцелярии тайных дел Империи, Франциске, герцоге Руанском, ходили самые разные нелицеприятные, а порой и просто жуткие слухи. Говорили, что власти у него больше, даже чем у самого Императора. Называли беспринципным политиканом, изворотливым дельцом, лицемерным мерзавцем, бессердечным манипулятором, жестокосердным тираном, помешанным на власти маньяком и даже жестоким убийцей. Но никто и никогда, даже просто к красному словцу, не называл его сентиментальным глупцом или бесхарактерным разгильдяем. Никто и никогда не обвинял Герцога Руанского в непотизме , непрофессионализме, в безответственном и, тем более, халатном отношении к своему делу.

   Да, что там «не называл» или «не обвинял», Николас был уверен, что никому и никогда ничего подобного даже на мгновение не приходило в голову.

   Никому и никогда до сегодняшнего дня. Никому и никогда до него.

   Что уже само по себе звоночек… Звоночек для него, что, возможно, он неправ.

   Николас тяжело вздохнул.

   Напомнил себе, что из них двоих прожженным интриганом и махинатором является именно Франциск. И вдруг понял, что поспешил с выводами: на самом деле, Вивиан не сказала ему ничего, чего бы он и так не знал или не подозревал.

   И он уже открыл было рот, чтобы извиниться за свои несправедливые обвинения, однако его опередили.

   – Я раскрыла вам, как вы выражаетесь, все свои карты не потому, что болтлива или непрофессиональна, а потому, что даже мысли не допускаю, что вы и есть убийца! Просто я доверяю вам! – громко звякнув ложкой о тарелку, с горячей убежденностью и горькой обидой в голосе заявила его гостья.

   И он понял, что, по крайней мере, частично, но он был прав: с этой принцессы такой же агент тайной канцелярии, как и с него самого. То есть, никакой!

   И тут же решил для себя: какую бы игру не затеял пройдоха и интриган Франциск, он не собирается в ней участвовать. Даже если у главы тайной канцелярии были самые благие намерения, например, проучить возомнившую себя дознавателем самоуверенную племянницу и во всём потакающего ей отца-императора, он не станет ему подыгрывать.

   Он не из тех, кто сознательно рискует жизнью маленьких глупых девочек, какими бы избалованными и настырными они не были и каким бы самомнением они не обладали. С него вполне достаточно того, что он их убивает бессознательно…

   Именно убивает. Именно он. Никаких «возможно» или «кажется».

   ОН УБИЙЦА!!!

   В этом у него не было никаких сомнений! Больше не было!

   С тех пор как сегодня утром он проснулся в своём охотничьем домике с КРОВЬЮ НА РУКАХ.

   Он не сразу это понял.

   Магический будильник звенел и звенел, и у него появилось смутное ощущение, что звенел он уже так целую вечность, а значит, он опять проспал что-то очень важное.

   С ним это и раньше случалось.

   Нет, не просыпаться в своём охотничьем домике, не зная, когда и как он здесь оказался. На тот момент, он ещё не понял, что проснулся не в своей комнате в замке, а в охотничьем домике.

   С ним случалось и раньше просыпаться с ощущением, что он проспал что-то важное, что он должен был бы помнить, но забыл.

   И вот снова.

   Он лежал в коконе одеяла.

   Что было обычным для подобных пробуждений. И потому вызвало в его мозгу лишь одно воспоминание. Точнее даже не воспоминание, а слово:

   Опять!

   Без подушки под головой, потому что все подушки были раскиданы по комнате.

   Опять!

   Голова раскалывалась с такой силой, что, казалось, стоит ему только ею шелохнуть и его череп рассыплется на несколько сотен мельчайших осколков.

   Опять!

   Николас знал, что это означает. И это знание в очередной раз заставило его застонать.

   Приложив значительные усилия, он высвободился из кокона одеяла и, прежде чем сообразил, что делает, выбросил вперёд правую руку и запустил молнией в источник сводящего его с ума слишком громкого и резкого звука.

   В результате чего, очередной ни в чём неповинный будильник почил смертью храбрых при исполнении служебных обязанностей.

   И так и замер с вытянутой рукой.

   Она… Его рука… Его ладонь и пальцы были в бурых пятнах.

   Что это? Скорее заинтересовался, чем испугался или даже озадачился он. Поскольку на тот момент – это было чем-то новеньким.

   Медленно. Очень медленно Николас вытянул перед собой также и вторую руку.

   И сглотнул, охваченный дурным предчувствием.

   Поскольку подозрительно похожие на кровь бурые пятна покрывали и левую руку тоже.

   Пятна были засохшие, не влажные.

   И всё же, приблизив руки к лицу, он смог почувствовать запах крови, резкий и металлический, настолько сильный, что его желудок сжался и к горлу подступила тошнота.

   Кровь. Это всё-таки была кровь.

   Великий лорд встал с кровати и на негнущихся ногах, спотыкаясь, потащился в ванную.

   Остановился возле раковины. И посмотрел на себя в зеркало.

   Из отражения на него смотрело белое, изможденное лицо человека, на лбу, щеках, подбородке и шее которого в ярком свете магического светильника алели всё те же пятна крови.

   И не только на них. Что за субстанция склеила его всклоченные волосы, догадаться было не сложно – это тоже была кровь.

   Вцепившись руками в раковину, Николас прошептал.

   – Предвечная ледяная бездна! Почему?! Почему, демон меня подери, я опять ничего не помню?! Как это возможно?! Как это возможно, чтобы он – сильнейший в империи менталист и не был способен извлечь из своей памяти свои собственные воспоминания?!

   Что с ним? В который уже раз задавался он вопросом и в который раз с ужасом осознавал, что существует очень большая вероятность того, что у него раздвоение личности.

   На лорда «Совершенство», которым он хотел и стремился быть и которым, что греха таить, ему очень нравилось слыть.

   И лорда «Абсолютное зло или Проклятие рода», которым его, с момента обретения им дара Высокого Огненного лорда, стали считать его старшие братья.

   Николас не был глупцом. Не был он и слабохарактерным или внушаемым. И всё же…

   Братьям каким-то образом удалось внушить ему чувство вины. И это чувство вновь и вновь заставляло его сомневаться в том, а достоин ли он своего дара? Не по ошибке ли он его получил? Чудовищной ошибке, ставшей результатом происков хримтурсов?

ГЛАВА 11

Возможно, такие мысли и чувства посещали Могущественного Высокого лорда потому, что он тосковал по временам, когда браться его любили. Играли с ним, обучали всему тому, что сами знали, баловали его и гордились его успехами.

   И маленький Николас тоже любил их. Очень любил. Каждого из троих. И хотел быть похожим на каждого из троих. Они казались ему богами…

   Наравне с отцом.

   Вот только братья были понятными и благосклонными к нему богами, а отец – был далёким богом, который, если и снисходил до самого своего младшего и незначительного, как он считал, наследника, то лишь по дням его рождения, объявляя тост в честь именинника.

   Возможно, кто-то бы и обижался на отца за подобное к нему пренебрежение, но только ни Николас.

   Зачем ему любовь холодного, пренебрежительного по отношению к нему и вечно занятого Высокого Огненного лорда, если у него есть братья. Каждый из которых был ему в тысячу раз большим отцом, чем этот суровый и совершенно чужой ему Высокий лорд.

   Да и кто он такой, чтобы обижаться на Высокого лорда – всего лишь четвертый, совершенно лишний, сын, рожденный только потому, что матушка мечтала о дочери. А родился – он. Ни разу не девочка. А снова мальчик.

   И хотя матушка никогда не давала повода заподозрить её в том, что она жалеет о его появлении на свет, Николас знал, что родись он девочкой – девочке она обрадовалась бы больше. И потому, старался, как мог – заменить ей дочь.

   Не только танцевать, но и даже вышивать научился!

   Однако по-настоящему с матерью сблизил его интерес к выращиванию и выведению новых сортов морозостойкого винограда. Более того, оказалось, что у него есть талант к этому делу. И так как продажи вина и винограда когда-то приносили весьма внушительный доход в королевскую казну, то, наконец-то, всем, и самому Николасу, в том числе, стало ясно – зачем появился на свет четвёртый сын. Его предназначением было – сделать так, чтобы виноградники и винодельни вновь стали приносить тот же внушительный доход, какой они приносили при пра-прабабушке Николаса.

   К слову, именно с её лёгкой руки управляющими виноградниками и винодельнями автоматически становились жёны Великих Лордов Предвечного королевства. Вот только всех их, за исключением его матери, интересовали исключительно балы и развлечения.

   Николас солгал бы, если бы сказал, что осознав это своё «предназначение» – почувствовал себя абсолютно гордым и счастливым. Всё же он был потомком практически бесконечной череды воинов.

   И его обожаемые братья, все как один, тоже были воинами, а он… Он воином не был. И подозревал, что уже и не станет. И, что греха таить, очень по этому поводу, обижался и злился на судьбу.

   Он ведь тоже был мужчиной! И он ведь тоже был Предвечным лордом. Пусть и самым младшим, но он был и мужчиной, и лордом!

   И, тем не менее, осознавал он, воином ему никогда не стать. И уж, тем более, не стоило и мечтать о том, чтобы стать ВЕЛИКИМ ВОИНОМ. А ему, как и любому мальчишке, так этого хотелось.

   На его счастье, братья это понимали и с удовольствием занимались с ним и фехтованием и кулачным боем. И они же обучали его атакующим заклинаниям и прочим приёмам боевой магии.

   А вот будь на то воля отца – он бы не только не научился держать меч в руках, но ему бы его даже и в руках ни разу подержать не дали. То же самое, разумеется, и боевой магии.

   Именно поэтому Николасу настолько больно было услышать от всех троих его братьев, что они проклинают тот день, когда он родился и, что знай они, что он за выродок – никогда бы над ним не сжалились и никогда бы и ничему не стали его учить.

   Возможно, будь он постарше, их презрение и ненависть не настолько больно бы по нему ударили, но ему было всего двенадцать лет.

   Несмотря на то, что все Высокие Лорды Предвечного королевства обладали выдающимися по своему могуществу магическими способностями – ни одному из них так и не удалось умереть своей смертью, рано или поздно всё они погибали в бою.

   Это не было проклятием, скорее личным выбором Высоких лордов.

   Молодыми Высокие лорды погибали исключительно, благодаря собственной глупости, обусловленной либо излишней самонадеянностью, либо неопытностью. А вот дожившие до преклонных лет опытные и мудрые Высокие лорды – просто-напросто предпочитали смерти в постели, смерть в бою.

   Поскольку отец Николаса был удостоен сомнительной чести стать самым молодым из безвременно почивших Высоких лордов – он, очевидно, не просто относился к первым, но и превзошёл их всех своей глупостью и самонадеянностью.

   И потому неудивительно, что потрясением для всех стала не его смерть, а то, что покинувший его огненный дар выбрал своим вместилищем его самого младшего сына. Его ЧЕТВЁРТОГО двенадцатилетнего сына! И это притом, что у Высокого лорда было три других уже совершеннолетних сына.

   Одни считали, что произошла чудовищная ошибка. Другие, что – это предвещающий несчастья знак богов. Третьи, что – это происки короля хримтурсов Лафея.

   Однако, были и такие, и к сожалению, это были самые близкие ему люди, кто считал, что для всех было бы лучше, если бы неподготовленный к принятию дара предвечного пламени мальчишка не пережил инициацию. Более того, если бы как-то можно было помочь Николасу её не пережить – ему бы помогли.

   Причём помогли бы с чувством выполненного долга перед своим народом и во имя будущего благополучия королевства.

   Вот только к Избранному предвечным пламенем в момент его инициации было не подобраться. Ибо это было всё равно, что пытаться сражаться с извергающим огненную лаву ходячим вулканом.

   Николас до сих пор не знал, каким образом ему удалось пережить те страшные семь дней бесконечной пытки пламенем, в котором он поочередно сгорал дотла и возрождался из собственного пепла, но так и не поддаться ни на его угрозы, ни на увещевания, ни на обещания.

   Его ведь никто не готовил к испытанию пламенем. Никто и никогда не предупреждал его, что предвечный огонь знал все его слабости, ведал о самых потаенных его мечтах и страхах и, что уступи он его угрозам, увещеваниям или обещаниям и для него бы это означало верную смерть. Никто и никогда не рассказывал ему как то, что обида, месть, злость и боль – питают пламя, как и то, что уступи он пламени и дай ему свободу – и оно не просто выберет для себя другое вместилище, но и не остановится до тех пор, пока новый Избранный его не остановит. Никто и никогда в принципе не объяснял ему, каким образом проходит инициация и что она вовсе не вечна…

   И, тем не менее, он не согласился предоставить пламени полной свободы действий ни в обмен на прекращение своих мучений, ни в обмен на обещание славы величайшего из воинов, ни в обмен на любовь девушки, в которую он был влюблён со всем пылом двенадцатилетнего мальчишки, впервые познавшего страсть. Но не смевшего не только надеяться, но и мечтать о взаимности, поскольку девушка эта была женой его старшего брата.

   Сколько лет прошло, а воспоминания Николаса о тех страшных днях не померкли ни йоту. Он помнил, как покрывалась волдырями и лопалась его кожа. Помнил, как обугливались его кости. Помнил тошнотворный запах собственной горящей плоти. Помнил каждый раз, когда умирал. И помнил каждый раз, когда возрождался. Помнил боль, боль и боль. А ещё жажду. Каждый раз, когда он возрождался, ему невыносимо хотелось пить. Настолько невыносимо, что за один только глоток родниковой воды он готов был бы отдать всё на свете. Всё, кроме того, чтобы уступить пламени.

   Помнил, как ревел, как бесновался огонь. Как злилось пламя. Как оно хохотало, бахвалясь тем, что ему некуда спешить: ведь оно, в отличие от него, никчемного, глупого мальчишки – вечное. И из них двоих, говорило ему пламя, больно только ему, ничтожному маленькому человечку. И слабеет с каждой новой ушедшей в безвозвратное прошлое секундой именно он, упрямый и глупый мальчишка, а оно, пламя, становится лишь сильнее.

   Николас не помнил, о чём он думал, сгорая заживо снова и снова. Знал только, что вариант – сдаться – им даже не рассматривался. Потому как он видел в этом сражении – свой единственный шанс – доказать всем и, прежде всего, самому себе, что он – настоящий мужчина. Он – великий воин.

   И он доказал. Тогда он доказал и себе и другим.

   И с тех пор, вот уже двадцать лет никто не сомневается ни в том, что он – настоящий мужчина, ни в том, что он – великий воин.

   Никто, кроме него самого, с сегодняшнего утра.

   Потому что настоящий мужчина никогда бы не поднял руку на женщину, тем более, только что родившую дитя, а настоящий воин никогда бы не обрушил свой меч на два беззащитных, ни в чём не повинных существа, тем более, если одно из них – новорожденный ребёнок.

   О том, чья именно кровь была на его руках, он узнал уже в полдень того же дня.

   Два окровавленных тельца: женское и новорожденного младенца обнаружил живший по соседству фермер. Он был влюблён в жившую уединенно местную ведунью Кассандру. Однако открыто проявлять свои чувства он пока не смел. Женщина всего несколько месяцев как овдовела и к тому же ждала ребенка от погибшего мужа. И потому просто помогал, чем мог: продуктами, починить что-нибудь. Вдова была гордой и не признавала благотворительности, поэтому влюбленный фермер помогал ей также с продажей сборов, настоев трав и амулетов.

   И тем злополучным утром он приехал к вдове, как обычно, с продуктами и за травами да амулетами.

   Николас понимал, что, несмотря на показное увлеченное поедание супа, его гостья ждёт, что он скажет в ответ на её заявление о том, что она верит ему.

   В том то и беда… Кассандра тоже ему верила.

   Ведунья была уверена, что на него оказывают какое-то черно-магическое воздействие. Говорила, какое именно сказать не может, видит лишь враждебную тень, которая, словно бы, стоит за его спиной. И всё пыталась амулет для него смастерить, который бы защитил его от этой тени.

   Смешно!

   Ведунья, которую и магом-то полноценным назвать было нельзя, считала, что ей под силу его защитить. Ей, разумеется, он ничего подобного не сказал. Он с женщинами по пустякам в принципе не спорил, а с беременными, тем более.

   Было бы смешно, если бы не было так горько. Лучше бы себя защитила.

   Возможно, скажи он ей, что, на самом деле, думает о её ворожбе, она осталась бы жива. Обиделась бы. Отказала бы от дома. И осталась бы жива. Но он так устал никому не доверять. А Кассандре взял и рассказал всё как на духу. В первый же вечер, как пришёл.

   Муж Кассандры был магом иллюзий и, уводя за собой хримтурсов, давая тем самым возможность остальным членам своего отряда спастись, знал, что погибнет. Поэтому Николас лично хотел удостовериться, что вдова героя обеспечена всем необходимым.

   Да уж убедился, горько подумал он. Так убедился, что теперь ни Кассандра, ни её только что рожденный ребёнок определенно и точно ни в чём не нуждаются.

   Ребёнок!

   Ребёнок не давал ему покоя. Как так вышло, что он пропустил рождение ребёнка Кассандры? Ему просто никто не сообщил о рождении ребёнка, несмотря на его распоряжение? Или же он знал, но забыл о появлении ребёнка на свет? Надо будет как-нибудь аккуратно этот вопрос прояснить, сказал он себе.

   Но это уже завтра, а сейчас он должен для себя решить, что ему делать с его гостьей.

   Гостья тем временем самоугощалась пирожными с чаем. Однако едва только Николас на неё посмотрел, она словно почувствовав его взгляд, повернула голову и вопросительно посмотрела прямо в ему в глаза.

   – Как вам пирожные? – поинтересовался Николас, дабы дать себе ещё хотя бы несколько секунд на принятие решения.

   – Совершенно великолепны. И чай тоже. И суп. Всё выше всяких похвал, – исчерпывающе ответили ему. – А вот общество, честно скажу, отвратительное! Я пытаюсь быть терпеливой, понимающей и благожелательной. А вы… – Вивиан на миг запнулась и уверенно продолжила, – то хамите, то молчите! Я верю в то, что вы не виновны, но вы не оставляете мне выбора, кроме как объяснить вам, что вы – подозреваемый. А я – дознаватель. Дознаватель, уполномоченный не кем иным, а самим Императором. И уже только поэтому я заслуживаю пусть не уважения, его, я уверенна, от вас я не дождусь, уже только потому, что я – женщина, но ответов на свои вопросы.

   – А вы задали какой-то вопрос? – искренне удивился Николас.

   – Да, задала, – кивнула девушка. – И повторила его дважды.

   Вот это я – отморозок! Дал предвечности льда, хоть мелкого, но много! Мысленно выругал себя Николас.

   – Прошу прощения, – покаянно изрёк он. – Поверьте мне, я ни в коем случае вас не игнорировал, просто задумался. И поэтому не услышал вашего вопроса, ни в первый раз, ни во второй. Но, если вы будете так добры и повторите свой вопрос в третий раз…

   – Четвертый! – многозначительно поправила разгневанная гостья.

   – Просто задайте уже вопрос, и я на него отвечу, – с лёгким раздражением в голосе попросил мужчина.

   Глаза Вивиан опасно сузились, с языка уже готова была сорваться колкость, но в последний момент она сдержалась.

   – Я хочу знать есть ли что-то ещё, что заставляет вас думать, что именно вы являетесь убийцей? Или возможно – это ни что-то, а кто-то? – ровным и бесстрастным голосом поинтересовалась она.

ГЛАВА 12

Испокон веков Высокие лорды Предвечного королевства сражались на войне, до которой никому за границей королевства никогда не было никакого дела. Никто не задумывался о цене, которую платят Высокие лорды и их люди, удерживая границы Предвечного королевства.

   И поскольку подобное положение вещей не только взваливало на плечи Высоких лордов огромную ответственность и целый набор не самых приятных обязанностей, но и ставило Высоких Лордов Предвечного королевства практически на одну ступень с Императором – то до поры до времени всё всех, и его в том числе, устраивало.

   И дальше бы устраивало, если бы Николас, как и все Высокие лорды до него, оказался способным решать все свои проблемы самостоятельно.

   А он оказался неспособен.

   Он хорошо умел воевать. И он хорошо умел делать вино. Однако, что касается дознавательских способностей, то они, по-видимому, обошли его стороной. Иначе б он не играл неизвестно с кем в жмурки с повязкой на глазах, воском в ушах и на носу с прищепкой, а имел, по крайней мере, хоть какое-то представление, что происходит. Иначе б он не подозревал себя. Он бы точно знал, он это или не он. Казалось бы, после сегодняшнего происшествия сомнений в его виновности быть не должно, но как же ему не хочется верить, что он – убийца.

   Он всё-таки решился. Обратился за помощью. И вот она прибыла. Вот именно ОНА.

   Девочка, при одном взгляде на которую, у него щемит сердце, настолько она напоминает ему о сестре. Не совсем уже девочка, девушка, но от этого она не выглядит менее беззащитной, нежной и хрупкой, как первый подснежник. Ну какой из неё дознаватель?!

   Он мог бы попытаться выдворить её за пределы королевства... И испортить при этом отношения с Императором. И всё равно ничего не добиться.

   Потому что она всё равно вернётся, просто, чтобы настоять на своём. Просто, чтобы доказать, что она ничем не хуже мужчин-дознавателей. Ох уж эти принцессы-феминистки. Да ещё и с папочкой, который им во всём потакает!

   А потому, к гадалке не ходи, вернется. Вот только в этот раз с уже более серьёзным сопровождением. И всё равно продолжит ему доверять, потому что он был её самой первой большой любовью, по её собственным словам, и потому что он был их с Британи героем, который по первому их требованию всё бросал и бежал спасать очередного котёнка, пёсика, хомячка, то снимая первого с дерева, то перевязывая второму лапу, что же до хомячков…

   Николас не сдержался, улыбнулся воспоминаниям. Улыбка эта, впрочем, тут же сползла под метающим молнии взглядом девушки.

   Кажется, он снова слишком надолго задумался.

   Что ж, ладно… Как там говорят, если хочешь в чём-то убедить женщину, то сделай так, чтобы она убедила в этом себя сама.

   Он тяжело вздохнул и, наконец, ответил:

   – Вы правы, Ваше Высочество, есть кое-что, что заставляет меня думать о себе, как об убийце. Во-первых, я точно знаю, что при желании более чем способен контролировать все ментальное пространство Предвечного королевства. Поэтому мне не составило бы труда, заставить своих жён сначала подняться на стену, а затем и прыгнуть со стены. К слову, я без проблем могу проделать подобное и с вами.

   – Охотно вам верю, – кивнула девушка, с таким спокойствием и безмятежностью в тоне, словно ей только что не смертью угрожали, а признались в чём-то незначительном. – А что, во-вторых?

   Николас в очередной раз тяжело вздохнул.

   – А во-вторых, сегодня утром я проснулся с кровью на руках.

   – Продолжайте, – кивнула Вивиан, на лице которой, вопреки его ожиданиям, не только не отразился шок, но и даже ни один мускул не дрогнул.

   И он продолжил. И рассказал всё, как на исповеди.

   Не потому что безгранично доверял или вдруг увидел в сидящей напротив него девочке своё спасение, а потому что не мог больше молчать. Смерть Кассандры и её ребенка слишком потрясла его, чтобы он мог позволить себе скрывать свою причастность к их смерти.

   – Кровь была только на кистях ваших рук или и на предплечьях тоже? – сухим, казенным голосом дознавателя уточнила Вивиан, как только Николас закончил свою исповедь.

   – Что? – растерянно переспросил он, поскольку ожидал от своей слушательницы совершенно другую реакцию. Более девчачью, что ли? Или даже более человечную? Но уж точно не этот официальный тон.

   Уже не просто гостья, а дознаватель бесстрастно повторила свой вопрос.

   Николас вспомнил, как раздевшись, он проверил каждый дюйм своего тела в надежде, что это всё же окажется его кровь. Но не нашёл ничего, даже царапин.

   – И предплечья тоже… – мрачно подтвердил он. И мысленно застонал: предвечная бездна, предплечья… Он проснулся с руками, которые в буквальном значении этого слова были по локти в крови!

   – Угу, – задумчиво кивнула девушка. – Значит, в крови была ваша одежда и руки по локоть. И ребёнок, о котором вы не знали. Угу… – снова кивнула она. И сообщила: – Конечно, для того, чтобы сделать более или менее определенный вывод, мне не хватает заключения некромантов и лекарей, но я почти уверена, что кровь на ваших руках и одежде появилась не в процессе убийства вами женщины, а когда вы принимали у неё роды…

   – Ро-оды, я-ааа? – Николас был так поражен подобным предположением, что его голос даже петуха дал. – Да, я скорее поверю, что я убийца! Я бы никогда! Мне бы ни за что не пришло подобное в голову! В конце концов, это было бы абсолютно безответственно с моей стороны! Я ведь даже и рану толком перевязать не умею, настолько я не лекарь, а тут роды! Нне-ээт, – замотал он головой. – Я бы не стал сам принимать роды, я бы вызвал лекаря! Сразу! И ни одного, а всех, всех сразу, настолько бы я был в панике и не знал бы что делать!

   Вивиан кивнула.

   – В обычной ситуации да, вызвали бы. Но не в ситуации, когда перед вами орущая от боли и истекающая кровью женщина и ни один лекарь не откликается на ваш зов, – резонно заметила она.

   – Чтобы ни один из моих лекарей не откликнулся на мой зов?! – скептически переспросил Николас. – Такая ситуация в принципе невозможна! – уверенно заявил он.

   Девушка иронично усмехнулась и елейным голосом поинтересовалась.

   – И даже в том случае, если ни один из лекарей не получил вашего зова?

   Высокий лорд горько полухмыкнул-полуусмехнулся и покачал головой.

   – Я ценю вашу веру в мою невиновность, Ваше Высочество, но и это тоже невозможно. Мой уровень ментального дара таков, что…

   – Я знаю про ваш уровень дара, Ваше Высокосветлость, – раздраженно-нетерпеливо отмахнулась принцесса-дознаватель. – Как знаю и про ваши провалы в памяти, в естественную причину которых я тоже, к слову, не верю! И мой отец и дядя тоже не верят, между прочим! Что же до вашего уровня дара, то в своей работе я с такими случаями сталкивалась, по сравнению с которыми воздействие на одного вас – просто детские игрушки!

   – Так уж и детские игрушки? – насмешливо уточнил Николас, в душе которого, тем не менее, зажглась пусть и слабая, но всё же надежда.

   – К сожалению, да, – кивнула Вивиан. – Об одном из таких случаев я как раз сегодня рассказывала Тани, вернее…

   – Тани? – услышав знакомое имя, встрепенулся мужчина.

   Его гостья кивнула.

   – Да, Тани. Вы всё правильно услышали, Ваша Высокосветлость. Я не была уверена, говорить ли вам о том, что я вижу вашу сестру, но…

   Хозяин замка не дал ей договорить.

   – Что значит, видите?! – отрывисто и резко уточнил он и с явным скепсисом в голосе добавил: – Как в детстве, во сне?

   – Нет, не во сне, – покачала головой девушка. – Сегодня я сначала увидела её на стене, а потом в зеркале, когда собиралась на ужин.

   – Сегодня? То есть, только что? – в очередной раз уточнил он. Однако на сей раз его тон звучал скорее взволнованно и растерянно, чем скептически. Было заметно, что он очень бы хотел, чтобы услышанное им оказалось правдой, вот только он знал наверняка, что это невозможно. – Ввы уверены?.. Точнее, откуда у вас уверенность, что вы видели именно Британи? С момента её гибели прошло почти пятнадцать лет, а её ведь и по свежим следам не смогли дозваться… Причём не кто-нибудь, а сильнейшие медиумы Империи. Ваша мать, в том числе. А вы, насколько я слышал, не унаследовали талант матери. Или у меня неверная информация?

   – У вас верная информация, – кивнула девушка. – К счастью, отсутствие у меня таланта медиума, не помешало Британи самой со мной связаться.

   После этих её слов лицо мужчины вновь приобрело откровенно скептические выражение. Он хмыкнул, цокнул языком и, закатив глаза, открыл было рот, чтобы рассказать глупой принцессе, какие именно твари могли с ней связаться посредством зеркала. Однако глупая принцесса опередила его.

   – Прежде чем в очередной раз обвинить меня в некомпетентности и наивности проверьте защиту своего замка! – ледяным тоном даже не предложила, а распорядилась она.

   На Николаса так давно никто не повышал голос и, тем более, не отдавал ему распоряжений, что он в буквальном смысле на миг потерял дар речи. Переведя обескураженный взгляд на гостью, он физически ощутил, как в его крови вспыхнул огонь возмущенного негодования…

   Он её всё-таки отправит домой. Прямо сейчас. Потому что иначе он её точно прибьёт!

   Однако тут до него, пусть и с опозданием, но дошло, что речь идёт о его замке и о защитных заклинаниях, которые он сам лично установил. И он понял, что хотя командирские замашки Её Высочества его и бесят, но она права: сначала надо проверить защиту. А посему он закрыл рот и поинтересовался:

   – А я-а… Я..а могу увидеть мою сестру? С вашей помощью, я имею в виду?

   Вместо ответа Вивиан встала из-за стола, подошла к ближайшему зеркалу и прикоснулась к нему ладонью.

   В отражении тут же появилась маленькая девочка с огромными зелеными глазами на бледном овальном личике.

   Вивиан улыбнулась ей и повернулась к своему сотрапезнику.

   – Ну и… Что скажете? Вы можете её видеть?

   Николас покачал головой.

   – Я вижу только вас.

   Вивиан вновь повернулась лицом к подруге. Та тяжело вздохнула и грустно улыбнулась.

   – Не видит. Я так и знала. И что же теперь? Он так тебе и не поверит?

   – Я тебя умоляю! – закатила глаза Вивиан. – Куда он денется? – подмигнула она подруге и, вновь повернувшись к Николасу, предложила: – Спросите у Тани что-нибудь, что могла знать только она и вы и больше никто.

   Мужчина растерялся.

   – Я так сразу не могу. Столько лет прошло. Мне нужно подумать.

   Британи фыркнула.

   – Скажи ему, что это я на него сыпуна с лишаём наслала перед свиданием с Корнелией.

   – Что ты сделала? – искренне удивилась Вивиан. – Но зачем? Ты ведь любила Николаса.

   Малышка закатила глаза и объяснила:

   – Так ради любви и наслала, чтобы он на свидание к этой мерзкой Корнелии не пошёл!

   – И чем же она тебе не угодила? – не удержалась, чтобы не поинтересоваться Вивиан.

   – Тем, что она хотела замуж за Николаса! А я хотела его для тебя сохранить! – объявила её шестилетняя подружка.

   Вивиан покачала головой и честно слово в слово передала свой диалог с призраком Николасу.

   – Передай ей, что за Корнелию я не в обиде. Но вот за лишай и сыпун… Если бы я тогда узнал, она бы мне ответила! На год бы сладкого лишил! И за Квентина она бы мне тоже ответила! Я же был уверен, что это он меня осчастливил и поэтому вызвал его на дуэль и чуть не убил при этом! А теперь выясняется, что это наша заботливая маленькая сестричка! Меня на неделю лишаём и сыпуном осчастливила, а братишку – на всю жизнь женой! – на последнем слове он не сдержался и хохотнул. Затем вдруг посерьёзнел и добавил. – Информация, должен признать, интересная, Ваше Высочество, но…

   – Но вы думаете, что я поделилась с вами собственным воспоминанием? – подсказала Вивиан. – Так за чем же дело, спросите у Тани то, что я точно, по вашему мнению, не могла бы знать.

   Мужчина задумался на несколько секунд. Почесал затылок, но и это тоже не помогло. Прошёлся по гостиной несколько раз взад вперед.

   – Я не знаю, что спросить, – разведя руками, сокрушенно признал он. – Я стал