Награда для героя, или Третий сорт - не брак. Янина Веселова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ЭПИЛОГ
• ГЛАВА. ГЛОССАРИЙ

АННОТАЦИЯ

Очередная сказка про попаданку. Добрая и, надеюсь, веселая история про Алису, которую угораздило оказаться избранной для настоящего полковника.)))))

   Казалось бы, живи да радуйся. Ан нет! У судьбы-злодейки другие планы. Сначала она разделяет героев, потом кардинально меняет их внешность, да еще и соперников настырно подсовывает. Узнают ли Алиса и Коул друг друга, обретут ли счастье, вы узнаете, дочитав эту книгу.

   Розовые сопли, любовь, котики и летающие собакены в наличии.

   Возрастные ограничения 16+

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   Где-то в другом мире.

    Стук в дверь раздался чертовски не вовремя. Коулу в кои-то веки приснился хороший сон. Нормальный. Мирный. Не кровь, бой и дым коромыслом, а красивая баба. Вернее дама. Ибо черноглазая, пышногрудая чаровница, призывно раскинувшаяся на алом шелке простыней, бабой явно не являлась. Алебастрово-белая кожа ее сияла в полумраке спальни словно перламутр, нежные губы улыбались, тонкие пальчики манили...

    – Кого там черти несут? – рявкнул принудительно разбуженный.

    – Виноват, ваше высокоблагородь! – вытянулся во фрунт денщик. – Да только кличут вас.

    – Кто? – проглотил ругательства Коул. В конце концов Жан – парень не глупый, понапрасну не станет тревожить командира. Наверняка причина серьезная: срочная депеша из штаба или еще какая беда. Хвала богам прорыва вражеских войск можно не опасаться. Бельтранской гадине перерубили хребет, (имеется в виду полное поражение войск Бельтрана) капитуляция не за горами. И он – Коул Кресли, командир третьего рейтарского гвардейского его величества Дэзмонда III полка внес свою лепту в эту победу.

    – Жрица местная, – верный Жан вжал голову в плечи, зная грозный нрав командира. – Ну не мог я ей отказать, ваше высокоблагородь, – выдал скороговоркой. – Жрице Илиры (богиня, покровительствующая браку и деторождению) не отказывают, сами знаете.

    – И чего надо этой... уважаемой женщине? – скрипнул зубами Коул, понимая, что продолжения сна про красотку ему не видать, как своих ушей.

    – Не могу знать, – сделал морду кирпичом бравый служака. – Но говорит, что дело важное, и никак не можно погодить.

    – Иду, – смирился с неизбежным Кресли. Ссориться со служителями мстительной, как и все женщины Илиры, в самом деле не стоило. К тому же главнокомандующий в последней депеше велел оказывать всемерную помощь мирному населению. Вольно ж ему в ставке мудрить, небось забыл уже, каково приходится полевым командирам. Впрочем, это нытье, а приказы командования не обсуждаются.

    – Ну и где она? – выглянув в коридор полковник не застал никого кроме верного Жана и мальчишки-послушника.

    – Так в святилище уже, – сусликом пискнул парнишка. – Мать Марида испросила для вас высшего благословения у Великой. Надо бы поторопиться.

    – Святые помидоры, – скривился Коул, далекий от великих таинств и прочей мистической мути. – Ну, веди тогда.

    – И я с вами, – не спрашивая позволения, следом за командиром увязался Жан. – Мало ли чего, может, я подсобить смогу.

    Кресли лишь плечом дернул. Мол, твое дело. А денщику только того и надо. Не гонят и спасибочки. Стало быть, и поворчать можно. Чтоб, значится, напомнить отцу-командиру, что от некоторых храмов подальше держаться надобно, когда на постой встаешь. Особенно от тех, в коих бабы заправляют. Знаем-знаем их благословения, небось денег просить станут или того хуже – невесту из местных подсунут.

    – Сглазишь, в зубы дам, – среагировал на тихий бубнеж Коул. – Ишь, волю взял.

    – Дак я... – расстроился Жан.

    – Пришли, – прервал нарождающуюся дискуссию служка. – Преклоните головы перед величием Илиры! – торжественно провозгласил он, распахивая двери в главное святилище и пропуская аттилийцев внутрь.

    Древний храм был... уютным. Коул почувствовал это всей душой. На минуту суровому кирасиру почудилось, что он вернулся домой. Не в смысле доставшегося от батюшки имения, а в глобальном, всеобъемлющем. Словно пришел туда, где тебе всегда рады.

    – Подойди ближе, доблестный воин, – подала голос сгорбленная старуха, надо полагать, та самая мать Марида и поманила его точь-в-точь как давешняя красотка из сна.

    Аттилиец хоть и поморщился, но не дрогнул. Чеканя шаг, прошагал по выложенной алым камнем дорожке и остановился перед статуей богини.

    – Прими милость Илиры, – проскрипела старуха, устав ждать проявления каких-либо слов со стороны мужчины. – Ибо Великая отметила тебя, а взамен...

    – То есть прекраснейшей из богинь что-то от меня нужно? – правильно растолковал посыл старой жрицы Коул.

    – Самая малость, – мать Марида прожила долгую жизнь и осознавала, кто стоит перед ней. Заносчивый, но честный, благородный, беспощадный к врагам, рано повзрослевший мальчик. Сколько ему исполнилось? Пятьдесят? Шестьдесят? А он уже который год воюет. Виски посеребрила седина. У губ легла жесткая складка.

    Впрочем, это все лирика. Не для того она пустила в святая святых врага, чтоб предаваться жалости. Отнюдь. Будь ее воля захватчик не покинул бы святилище живым. Увы, но пресветлая Илира возжелала отметить аттилийца своей милостью. Мариде остается только подчиняться. Хотя кто запретит ей поторговаться? Вот именно, никто!

    – Взамен на милость Великой ты не позволишь своим головорезам грабить город, - потребовала старуха и остолбенела, услышав веселый смех избранного богиней.

    – Ха-ха-ха, – от души потешался он. – Мы стоим в Газали третий день, а ты все ждешь погромов, старая? Да будет тебе известно, Дэзмонд III велел щадить жителей Бельтрана, и вам ничего не угрожает. Хотя будь моя воля, вы ответили бы за каждую каплю иттилийской крови.

    – Что ж, враг мой, сын моего врага, возрадуйся, мне не о чем больше просить тебя.

    – Отлично, – оживился Коул. – Так я пойду?

    – А как же милость Илиры? – остановила его Марида. – Возрадуйся, смертный, сейчас ты узришь свою судьбу! – торжественно возгласила жрица.

    – Не стоит, – торопливо отказался убежденный холостяк.

    – Вау, – одновременно с ним восхитился Жан. – Повезло вам, высокоблагородь! Истинная... Про такое только сказки сказывают. Вроде является она своему суженому сразу с фамильяром и магическим помощником. И вся из себя такая...

    – Какая? – невольно заинтересовался Кресли.

    – Самая лучшая, словно под тебя скроенная. – Вон хоть у жрицы спросите. Она подтвердит.

    – Верно, – спрятала улыбку в уголках губ Марида.

    – Я, конечно, слышал о подобном. Вроде бы супруга дедушки нашего короля была из призванных, но это было давно. К тому же все так неожиданно... Одним словом, я не готов... – мямлил, не узнавая сам себя, грозный кирасир. Ну не готов он жениться. Тем более так – с размаху.

    – Поздно, – мстительно уронила старуха. – Богиня уже отметила тебя своей милостью. Узри же! – с этими словами Марида взмахнула руками словно собиралась взлететь под самый купол святилища. Туда, где рождался огненный смерч.

    – Что за черт?.. – только и выдавил из себя счастливый по самые помидоры избранный.

***

Одновременно с этим. Москва, Россия.

    – Ну вот и все, – бодрый мужской голос донесся до Алисы словно сквозь вату. – Можете закрыть рот и открыть глаза.

    – Шпафибо, дохфор, – прошамкала женщина, покрепче прикусывая ватный тампон. – Можшно идти?

    – Нужно, – обрадовал страдалицу стоматолог, только что удаливший ей верхнюю левую пятерку. – Идите, милейшая Алиса Михайловна, но помните, что через три дня я вас жду. Будем обтачивать зубы и делать слепок.

    – Да, – корпулентные достоинства не помешали женщине ласточкой слететь со стоматологического кресла и ринуться на выход.

    – Два часа не есть и не пить, – суровый окрик эскулапа догнал Алису Михайловну уже в дверях.

    – Конешшно, – нетерпеливо причмокнула она, взявшаяся наркозом левая половина лица мешала разговаривать.

    – Можно вопрос? – не унимался стоматолог, которого страшно развлекала эта пациентка. Не раздражала, нет. Она никак не мешала лечебным манипуляциям, но так «вкусно» пугалась, что просто невозможно было удержаться от шуток. Достаточно деликатных, но все же...

    – Да, – со вздохом согласилась та. – Для ваш любой каприжш.

    – Почему вы всегда так страдальчески морщитесь? Анестезия же лошадиная.

    – Потому што страсшно, – обиделась Алиса Михайловна. – Славянский вы, доктор Менгеле, – почти прошептала она, в глубине души надеясь, что жизнерадостный эскулап не расслышит, торопливо вышла в коридор и облегченно привалилась к двери. – Шлавфа боху, – выдохнула счастливо.

    Все самое страшное осталось позади. Перетерпеть обточку зубов, посидеть с ментоловым на вкус гипсом (из чего на самом деле изготавливают слепки Алиса Михайловна не знала и не стремилась узнать), подождать несколько дней, и новые красивые зубки готовы. Какое счастье! Она еще раз мечтательно вздохнула и открыла подернутые поволокой глаза.

    – Пожвольте, а где штоматологичешкая поликлиника? – возмутилась жертва анестезии.

    Между прочим, совершенно справедливо возмутилась. Уютный холл весьма недешевой клиники, лечение в которой Алисе Михайловне оплачивал один из многочисленных племянников, исчез, сменился... да, хрен знает чем, он сменился. Куда занесло добровольную жертву стоматологии? В музей, языческий храм, египетскую гробницу?

    Алиса Михайловна, конечно, специалистом в области истории не была, но темный, усыпанный золотыми звездами потолок, лес колонн, светлые, испещренные рисунками стены вызывали ассоциации с Долиной царей, фараонами и прочими скарабеями. Вот и статуя женщины с головой коровы до странности напоминала египетскую Хатор (в египетской мифологии богиня неба, радости, любви, опьянения, материнства, плодородия, веселья и танцев). Впрочем, все это относилось лишь к внешнему убранству помещения, а не к хозяевам окружающей роскошности.

    Ни русоволосый здоровяк при мундире и оружии, ни сгорбленная, обряженная в охряную хламиду старушонка на египтян не походили не капельки. Здоровяк так уж точно. Он вообще на добра молодца смахивал. Косая сажень в плечах, русые волосы до плеч, васильковый взор – девичья сухота, а не мужик. Алиса Михайловна даже загляделась – застыла, прикусив ваточку и чувствуя приятное томление.

    Это было странно. Молодые красавчики давно перестали интересовать женщину. По правде сказать, она и в юности их сторонилась.

    – Мужчина должен быть немного симпатичнее крокодила, а моей красоты на двоих хватит, – всякий раз, смеясь, заявляла она. И ничуть не лукавила.

    Даже сейчас в неполные шестьдесят женщина сохранила остатки былой привлекательности, а уж по молодости мало кто оставался равнодушным к черным очам красотки Алисы. Взять хоть мужа, тот, бывало, с ума сходил от любви и ревности. Жаль умер молодым, прибрал Господь. После его смерти замуж Алиса Михайловна больше так и не вышла, не сложилось. Любовники, конечно, были, куда без них, но и только.

    Зато с детьми повезло, точнее с племянниками. Сестра с мужем пятерых родили и еще столько же усыновили, вот Алиса и возилась с малышней, не деля сорванцов на своих и чужих. Помогала родне чем могла, не потому что просили – самой хотелось. У них в семье всегда так было принято. Испокон друг за друга горой вставали.

    Подросшие племянники и племянницы науку старших переняли и несмотря на то, что обзавелись собственными семьями, до сих пор держались вместе. Даже бизнес совместный замутили – эко-отель.

    Каждому нашлась в нем работа. Алиса Михайловна тоже в стороне не осталась. Будучи терапевтом, она не только дежурила в гостиничном медпункте, но и занялась изготовлением натуральной косметики. Очень увлекательное дело оказалось, да и востребованное. Шампуни, бальзамы, аромамасла и прочие всякие лосьоны гости отеля не только охотно пользовали во время отдыха, но и с собой с удовольствием покупали. Пришлось даже помощницу в срочном порядке обучать, одна Алиса Михайловна уже не справлялась.

    Аннушка, будучи фармацевтом, теткину науку усвоила с легкостью, взяв на себя добрую половину обязанностей старшей родственницы. Вот Алиса и решила заняться апгрейдом: стрижечку поменять, обновить гардероб, да и зубами давно следовало заняться. Клятая левая пятерка стала ныть под коронкой. Вот и занялась на свою голову.

    «До чего же забористую хрень вколол мне милейший Роман Сергеевич, – еще раз оглядев странное святилище и присутствующих в нем людей, подумала Алиса Михайловна. – Вон как меня торкнуло.»

    – Проштите, пожалуйшта, не могли бы вы подскажать, в каком меште я окажалась? – как можно дружелюбнее заговорила она. Даже во сне, а тем более в таком необычном хорошие манеры не помешают.

    – В храме Илиры, – тут же откликнулась старушка, подтверждая аксиому о пользе вежливости. – Всемилостивейшей матери нашей.

    – Шпашибо, – прошамкала Алиса Михайловна. – А?..

    Договорить она не успела. Под потолком сильно громыхнуло, засверкало, окутало несчастную женщину огнем и так же неожиданно схлынуло, оставив у ее ног тощего кота самого разбойного вида и крохотную трясущуюся собачонку.

    – Свершилось! – обрадовалась явлению живности старушка. – Магические помощники обрели свою хозяйку. Внемли же, доблестный воин, – развернулась она к молчаливому красавчику и насмешливо прищурилась, – се судьба твоя!

    – Вот это вот моя судьба? – внимательно оглядев толстуху с перекошенным лицом и прижавшихся к ней заморышей, уточнил тот. – Да ты издеваешься, старая?! – гаркнул, разгневанно нависая над служительницей богини. – Кого ты мне подсунула, ведьма? Совсем ума лишилась, или жить надоело?

    – Не гневи богиню, аттилиец, – надменно выпрямилась та. – Илира каждому посылает его половину, и нет греха больше, чем отказаться от ее милости.

    Алиса Михайловна ничего не поняла, но на всякий случай решила затаиться. Мало ли как оно сложится у этих психованных, а ну как переубивают друг друга. А ей оно нужно, крайней оставаться?

    – Издеваешься, – догадался красавец. – В игрушечки играешь. Думаешь, сан тебя спасет? – могильным заступом звякнул голос. – Никому не дозволено потешаться над воинами Дэзмонта III, ибо деяние сие карается смертью.

    Сказанное моментально отрезвило бабку в красном. Спесь и бесстрашие слетели с нее как по волшебству.

    – Пресветлой Илирой клянусь, – рухнула на колени жрица, – нету моего умысла в случившемся. То воля богини.

    – Воля говоришь? – бессильно сжал кулаки разгневанный воин. – Что ж, будь по-твоему, – с этими словами мужчина безошибочно шагнул к затаившейся в глубокой тени Алисе Михайловне, схватил ее за руку и потащил прочь из храма. – Только не удивляйся, – затормозил он в дверях, – если я не смогу удержать солдат от грабежа. Война, знаешь ли. Всякое бывает.

    С тем и вышел, волоча за собой призванную. Пес и кот следовали в арьергарде, стараясь не отставать.

***

Мужчина шел быстро, и Алисе Михайловне приходилось практически бежать, чтобы поспеть за ним.

    – Поштойте! Да поштойте же! – взмолилась жертва зубного протезирования, которую порядком напрягло затянувшееся сновидение.

    Никакой реакции.

    – Объясните мне, что здесь происходит, – сплюнув надоевшую ваточку, потребовала она.

    – Счастливое воссоединение, – зло отозвался мужчина, ускоряя шаг.

    – И все же я требую подробностей, – принципиально снизила скорость Алиса Михайловна. – И отпустите меня уже, в конце концов вы делаете больно.

    Удивительно, но никакого страха перед незнакомцем она не испытывала.

    – Я?! – развернувшись на месте, он со злобой уставился на «божью милость». – Впрочем, вы совершенно правы, простите.

    Последняя фраза далась красавчику тяжело, зато она порадовала его собеседницу. Общаться с вменяемым человеком всяко приятнее.

    – Ерунда, – проявила благородство Алиса Михайловна. – То есть прощаю, конечно же. Насколько я поняла, мое появление явилось для вас неприятным сюрпризом.

    – Так оно и есть, – со вздохом признал мужчина. – Вы себе представить не можете сколько хлопот доставляет ваше присутствие.

    – Так верните меня обратно, – предложила Алиса, незаметно щипая себя за руку. Делала она это не в первый раз – все надеялась проснуться или на крайний случай очнуться. Желательно на руках испуганного стоматолога. Пусть знает гад, как над пациентками издеваться.

    – Увы, это не в моих силах.

    – Тогда отведите в храм этой, как ее... Илиры.

    – Тоже не могу, простите. От избранных не отказываются. Небожители накажут, – повинился мужчина.

    – И что же делать? – растерялась «божья милость».

    – Определю вас в обоз, – ошарашил собеседницу блондин.

    – В каком смысле? – растерялась Алиса Михайловна.

    – В прямом. У нас тут, видите ли, война. Полк расквартирован на вражеской территории. Женщины размещаются в обозе.

    – Ага, – почувствовала дурноту та.

    – Не волнуйтесь. По моему распоряжению вас разместят со всем возможным комфортом. Только... – замешкался добрый молодец.

    – Я не должна распространяться о своей избранности, – догадалась Алиса. Уяснив, что щипки проснуться не помогают, она вонзила ногти левой руки в костяшки правой и едва не взвыла от боли.

    – Да, – обрадовался мужчина. - Я был бы вам премного благодарен за это, уважаемая лэра... – тут он снова смутился, вспомнив, что так и не удосужился познакомиться со старухой, которой его наградили боги. – Позвольте представиться, Коул, – отрекомендовался со всей возможной учтивостью.

    – Алиса Михайловна.

    – Очень... необычное имя, – передернуло красавчика, и Алиса обиделась. Подумаешь, Клоун какой выискался. От злости она так сильно впилась себе в руку, что аж взвыла.

    – С вами все в порядке? – всполошился тот.

    – Нет, – отрезала Алиса Михайловна. – Мне очень плохо.

    Сказала так и почувствовала, что говорит правду. Самочувствие с самого начала оставляло желать лучшего, а теперь и вовсе ухудшилось: сдавило виски, закружилась голова, заныли кости.

    – Присядьте, – тут же сориентировался мужчина. – Сейчас вам помогут.

    – Да, – Алиса Михайловна послушно опустилась на удачно подвернувшуюся каменную лавку и, борясь с дурнотой, стала наблюдать за тем, как Клоун, который Коул развил бурную деятельность по спасению нежеланных избранных.

    Для начала высвистал откуда-то денщика, нагавкал на него и велел держать язык за зубами насчет произошедшего в храме.

    – Если хоть одна собака узнает, кто это, – невежливо ткнув пальцем в сторону Алисы Михайловны, голову оторву, – посулил проникновенно.

    – Буду нем как рыба, ваше высокоблагородь, – преданно вытаращился на начальство детина.

    – Смотрю у меня, – чуть успокоился Коул. – Видишь, лэре Алисе нехорошо. Нужно ее определить на постой да лекаря позвать.

    – И куда ж барыньку? – последовал закономерный вопрос. – Я гляжу, она совсем сомлела.

    – В обоз, – снова разозлился Клоун. – К Тильде.

    – Прямо к ней? – натурально обомлел малый.

    – А куда еще? Подскажи, раз такой умный.

    – Ну так-то да, – пошел на попятный тот. – Но Тильда, она ведь с характером баба. Если не сказать бешеная.

    – Сам знаю, но до утра ничего другого придумать не могу. Давай, подхватывай лэру слева, а я справа...

    – Я сама, – оттолкнула мужские руки Алиса Михайловна. – Мне лучше, – бессовестно соврала женщина, после чего посадила в сумку неведомо как оказавшуюся на руках собачонку, подхватила облезлого кота и поднялась с лавочки.

    Ее, конечно, не послушались, подхватили с двух сторон и повлекли куда-то в темноту. По пути избранной становилось все хуже, что было расценено ей как добрый знак. «Наконец-то, просыпаюсь. Представляю, как перепугался Роман Сергеевич. Тоже мне коновал от медицины. Удод криворукий (автор в курсе, что удод птица),» – предвкушала Алиса Михайловна.

    На радостях ей даже полегчало, так что крытый фургон и его разъяренную хозяйку избранная разглядела во всех подробностях. Что сказать? Увиденное не порадовало. И транспортное средство, и рыжая красотка нуждались в заботе и уходе. Им явно не хватало изысканности и лоска. Первый представлял из себя обшарпанный рыдван на колесах, вторая была хабалкой. Натуральной такой. Незамутненной. Еще и неухоженной.

    Впрочем, послушав претензии скандалистки, Алиса Михайловна была склонна во многом с ней согласиться. Не дело это селить чужую, пусть даже старую бабу к любовнице, а Тильда приходилась именно любовницей Клоуну.

    – Это только до утра, – чудом вклинившись в монолог хозяйки фургона, пообещала Алиса. – Потом мы уйдем.

    – Мы? – обалдела Тильда.

    – У лэры при себе котик и собачка, – разъяснил невозмутимый Жан, подсаживая избранную в фургон. – Ты не ори понапрасну, замолчь лучше, – посоветовал он проникновенно. – Ступай вон к его высокоблагородию да повинись за ор и скандал, а то ведь и до отставки недалеко.

    Та фыркнула насмешливо, но послушалась – прыгнула с облучка к хмурому словно осенний вечер любовнику. Осознала, видать. Алиса Михайловна вникать не стала.

    Опять же возраст. Она, слава богу, не Пугачева, а Коул не Галкин.

    – Вот туточки ложитесь, уважаемая лэра, – между тем ворковал Жан, прекрасно ориентирующийся в душной темноте фургона. – Спите на здоровьичко.

    – Спасибо, – выдавила из себя Алиса Михайловна, опускаясь на кучу каких-то тряпок.

    – Доброй вам ночи, барынька, – пожелал Жан.

    – И тебе не хворать, дружок, – зевнула она, после чего подсунула по бок сумку, обняла звериков, профилактически щипнула себя за руку и уснула. Словно в яму рухнула.

ГЛАВА ВТОРАЯ

    Все когда-нибудь случается в первый раз, даже лекция, которую читает крылатая собака. Маленькая, бородатенькая, но исполненная собственного достоинства, если не сказать, важная. Сев напротив Алисы Михайловны, она многозначительно пошевелила густыми бровями, гавкнула тоненько, а потом заговорила:

    – Добрейшего утречка, дорогая хозяйка. Погоды нынче стоят чудесные.

    – И вам не хворать, – показала себя воспитанной особой собеседница. – А вы, позвольте узнать, кто?

    – Имени пока не имею, не сподобился, зато хозяйкой обзавелся и готов приступить к исполнению непосредственных обязанностей.

    – Очень рада за вас, – Алиса Михайловна улыбнулась серьезному милахе. Прелесть какая. А до чего ж на Идефикса (вест хайленд уайт терьер – собака Обеликса) похож, просто одно лицо, то есть морда.

    – А уж я-то как рад, – признался собачек. – Так, значит, вы не против? – встревоженно уточнил он.

    – Ни в коем разе, – расстраивать белую крылатую прелесть решительно не хотелось.

    – В таком случае начнем, – завилял хвостом лектор. – Не ошибусь, если скажу, что вам знакома теория о множественности миров.

    – Допустим, – согласилась Алиса Михайловна, поняв, что от нее ждут ответа.

    – Чудесно, – обрадовался докладчик, но быстро взял себя в лапы и принял самый серьезный вид. – Мир, в котором мы с вами пребываем, называется Иолан. Он населен созданиями, обладающими магией.

    – Что вы говорите? И что прямо-таки все обладают магическими способностями?

    – Только разумные, – смутился собак. – Да и то не все, – подумав, признал он. – Тут видите ли какое дело, уважаемая...

    – Алиса, – подсказала та.

    – Какое звучное имя, вам очень подходит. Так вот о магии... Дается она всем только в разной мере. Кому-то достается много, большинству крохи. Впрочем, никто не жалуется. Ведь даже малости достаточно для того, чтобы продлить жизнь лет до двухсот, а то и двухсот пятидесяти, развить какое-нибудь умение, чаще всего профессиональное.

    – Очень интересно, – кивнула Алиса Михайловна, – только непонятно, для чего вы все это мне рассказываете.

    – Конечно же, для того чтобы вы могли ориентироваться в окружающей действительности. Вы же милостью Илиры попали на Иолан в качестве избранной для того русоволосого громилы. Помните?

    – Допустим... – Алисе вспомнился давешний добрый молодец. Что сказать? Хорош. Просто картинка. Да и воспитан. Не хамил, не грубил, на постой определил. Пусть и был ошарашен больше ее самой. Мало кто на месте Коула повел бы себя столь достойно. Хотя, ее племянники тоже не ударили бы в грязь лицом...

    – О чем вы думаете? – прервал поток размышлений собак.

    – О том, что ассоциирую Коула с племянниками, – как на духу призналась Алиса Михайловна.

    – Очень интересно, – возбужденно замахал крыльями лектор. – Я бы даже сказал поразительно. А позвольте вопрос?

    – Валяйте, – махнула рукой женщина.

    – Сколько вам лет?

    – Вообще-то дам не принято спрашивать о возрасте, – погрозила пальцем Алиса. – Но раз уж я сама разрешила... Мне пятьдесят восемь.

    – И в вашем мире нет магии, правильно?

    – Только в сказках, – не понимая куда ведет заумное животное, моргнула Алиса. – Но к чему все эти вопросы?

    – А к тому, достойнейшая, что на Иолане шестьдесят – самый расцвет юности. Как я вам уже говорил, магия продлевает жизнь. Скорее всего Коул старше вас, – сообщил собак, и пока Алиса приходила в себя, добавил: – Знайте, попав сюда вы помолодеете.

    – Я?

    – Вы, уважаемая. Не я же.

    – А почему? – бездумно поинтересовалась Алиса. Помолодеть, конечно, хотелось, вот только не верилось, что это в принципе возможно.

    – Потому что я и так молод, – песик вильнул хвостом и взмахнул крылышками. – Впрочем, мы немного отвлеклись, – насладившись эффектом, который произвела его речь, докладчик продолжил. Если сократить красивости, то дело обстояло так:

    Издавна по воле богов на Иолан приходили избранные. Не герои, которым предстояло спасти мир, а вторые половины отмеченных небожителями счастливчиков. И это было благом. Мужчина обретал самую подходящую ему партнершу, женщина получала защиту, благополучие, крепкое потомство, магических помощников...

    – Каких еще помощников?

    – В смысле, каких? – сбился с мысли крытатик, услышав вопрос. Впрочем, он тут же взял себя в лапы и продолжил почти спокойно. – Избранной полагаются спутники: магическое существо и фамильяр.

    – И какая между ними разница?

    – Фамильяры разумны, – почесал за ухом пес. – Магические существа обладают лишь зачатками разума. Но это в обычном случае. У вас, то есть у нас все пошло не так. В результате какого-то сбоя избранной стали вы, а мы с котом... Помните того облезлого кошака? Так вот, мы стали вашими спутниками.

    – Так вы мой фамильяр? – сон становился все интереснее и интереснее, что не могло не радовать. – А почему тогда вы один? Без кота?

    – Так и знал, что вам больше понравился этот блохастый, – песик печально развесил ушки. Все любят котиков...

    – Вот и неправда, – отбросив церемонии, Алиса Михайловна подхватила на руки грустного милаху. – Ты просто прелесть. Чудо расчудесное. Если бы я только могла, дала бы тебе самое прекрасное имя. Самое нежное.

    – Имя это, конечно, хорошо, я безумно благодарен. Но нежное... – еще сильней расстроился песик. – Надо мной же смеяться будут...

    – Кто?

    – Да все, – тяжело вздохнул милаха. – В первую очередь облезлый кошак.

    – Не, ну этого я допустить никак не могу, – решительно заявила Алиса Михайловна. – Поэтому нарекаю тебя... Я же имею право дать тебе имя? – вовремя притормозила она.

    – Да-да-да-ав! – от нетерпения собак сорвался на лай.

    – В таком случае нарекаю тебя в честь грозного стража подземного царства мертвых. Отныне быть тебе Цербером!

    Стоило отзвучать этим словам, как крылатого малыша окутало сияние.

    – Цербер, – следом за хозяйкой повторил он и восторженно запрыгал. – Ура! Я получил самое прекрасное имя. Спасибо, хозяйка, что я могу сделать для вас?

    – Я бы так не сказала, но дело твое. Лучше расскажи мне еще об этом мире.

    – С удовольствием, – счастливо гавкнул Цербер и продолжил рассказ. – Знание языка вам дано при переходе, сможете читать и писать на всеобщем.

    – Это хорошо, – обрадовалась Алиса Михайловна.

    – Еще бы, – подтвердил пес. – И все это благодаря магии, если бы не она, говорить бы вам на языке того государства, на территории которого стояло святилище.

    – А как, кстати, оно называлось? Государство в смысле?

    – Тут такое дело, – Цербер виновато отвел глаза.

    – Какое? – насторожилась Алиса Михайловна.

    – Мы с кошаком тоже не местные. Не из этого мира.

    – Так вас тоже по ошибке выдернуло? – расстроилась за бедных звериков женщина.

    – Не то чтобы по ошибке, – поспешил успокоить хозяйку милаха. – Мы для того и рождены, чтобы сопровождать сильную магичку. Просто не думали, что занесет настолько далеко от дома. Но так даже лучше, больше самостоятельности, – горделиво выпятил грудь он. – Правда?

    – Ага, – согласилась Алиса Михайловна, понимая как ей крупно «повезло». Мало того, что в чужой мир угодила, так еще и в помощники заполучила двух юнцов. – Что еще хорошего расскажешь? – чувствуя, что плохие новости не закончились, спросила она.

    – Погода хорошая, – предпринял неловкую попытку увильнуть от разговора Цербер. – А еще мы с блохастым проспали...

    – В смысле? – не поняла Алиса.

    – В прямом, – признавшись в самом страшном, по его мнению, преступлении, песик начал каяться. – Магическим помощникам не спать у хозяйки под боком полагается, а за обстановкой следить и обеспечивать безопасность. А мы... – он снова тяжело вздохнул. – Оказывается межмировой переход магическим созданиям тоже тяжело дается. Вот нас и разморило вчера...

    – Что случилось? – устав от недомолвок хвостатого лектора, потребовала Алиса Михайловна. – Говори.

    – Я и говорю... Спим мы, а тут нападение. Кто? Куда? Зачем? Почему? Ничего понять не можем, сообразили только фургон защитным пологом накрыть, а уж когда Тильду на наших глазах порешили, тут и вовсе испугались. Простите, хозяйка.

    – Погоди, – перебила та. – Говоришь, что погибла та девушка из обоза?

    – Многие погибли, схватка нешуточная была, – поняв, что на него не сердятся, Цербер заговорил побойчее. – Мы с котярой вообще такого прежде не видели. Не принято на войне маркитанток убивать. Берегут их и свои, и чужие. А здесь, наоборот, старались как можно больше женщин уничтожить.

    – Ужас какой, – покачала головой Алиса Михайловна. – А победил-то кто?

    – Тут такое дело... – опять смутился собак. – Даже и не знаю, как сказать...

    – Как есть, так и говори, не рассусоливай, – велели ему.

    – Испугались мы с кошаком, – покаялся Цербер. – Судите сами: ночь, бой, непонятно, где свои, где чужие...

    – Дальше, – поторопила Алиса Михайловна.

    – Подхватили мы с блохастым фургон и перенесли подальше от места боя. Насилу управились, между прочим.

    – А Клоун, то есть Коул? Он где?

    – Там, – неопределенно махнул лапочкой пес. – Где-то. Скорее всего около храма Илиры. Мы впопыхах не запомнили ориентиры и обратно вернуться не сможем. Ругаться будете, хозяйка?

    – Вот еще выдумал, – пытаясь осмыслить ситуацию, фыркнула та. – Если хочешь знать, я благодарна за спасение.

    – Но ведь ваш избранный далеко, – осторожно забросил удочку Цербер.

    – За это отдельное спасибо. Сам посуди, зачем мне у молодого парня в ногах путаться?

    – Вы ровесники, – напомнил милаха. – А может Коул и постарше будет.

    – Неважно.

    – К тому же в момент попадания на Иолан у вас запустился процесс омоложения организма. Отсюда и плохое самочувствие, и сонливость.

    – Свежо предание, а верится с трудом, – нахмурилась Алиса Михайловна.

    – Скоро сами убедитесь, – посулил Цербер, улыбаясь во всю пасть. – Даже раньше, чем думаете.

    – Почему это? – насторожилась женщина.

    – Как? – наигранно удивился собак. – Я разве не сказал, что кроме скарба и припасов в повозке Тильды было трое детей?

    – Каких еще детей?!

    – Я в них не очень разбираюсь, – повесил нос собачек. – Но кошак утверждает, что это две девочки и мальчик. Старшей лет восемь, младшей годика три. А про младенца и вовсе нечего сказать, кроме того, что он орет и воняет.

    – Ну да... – потянула Алиса Михайловна. – Младенцы, они такие. И что же делать?

    – Я думал, вы подскажете, – пригорюнился Цербер. – Думаю, для начала хорошо бы их накормить. Козу мы с блохастым по пути прихватили, но доить ее по понятным причинам не можем.

    – Да вы банда, – не хотела, а улыбнулась женщина. – Это что же получается: вы похитили детей, фургон с припасами и козу?

    – Мы нечаянно, хозяйка.

    – За нечаянно бьют отчаянно, – хмыкнула она. – Да не дрожи ты, это присказка такая. Народное творчество.

    – Я так и понял, – опасливо приоткрыл один глаз Цербер. – Так я вас бужу?

    – Буди, чего уж там, – все еще не веря в реальность происходящего, дала отмашку Алиса.

    – Понял, выполняю, – оживился малыш. – Только еще один момент... Процесс омоложения занимает много времени. Это болезненное дело. Готовьтесь к тому, что ваше самочувствие будет желать лучшего. Мы с блохастым, конечно, поможем, но доить козу и кормить детей не сможем.

    – Ясно, – приняла к сведению Алиса Михайловна. – Буду готова, – чувствуя себя пионеркой, пообещала она... и проснулась.

***

– А я до последнего надеялась, что это всего лишь сон, – внимательно рассмотрев внутренность фургона, Алиса Михайловна повернулась к крохотной дрожащей собачонке. – Цербер, это ты?

    – Я, – завилял хвостиком фамильяр. – Как хорошо, что вы меня узнали, хозяйка.

    – А где же крылышки? – не удержалась от вопроса та.

    – Тут тесновато...

    – И грязновато, – согласилась женщина и, кряхтя, стала подниматься. – Сдается мне, Тильда была не самой лучшей хозяйкой. Впрочем, о мертвых или хорошо, или ничего. А где все? – не понимая, куда в такой тесноте могли подеваться дети, удивилась она.

    – Там, – показал мордой направление пес. – Пойдемте, провожу.

    – Давай, – кряхтя как древняя старуха, Алиса Михайловна пошла вглубь фургона.

    Ну как пошла? С трудом сделала пару шагов, отодвинула грязную тряпку, и оказалась в так называемой детской. На это всячески намекала люлька, в которой надрывно плакал малыш. Девочки находились тут же. Та, что постарше сидела на перевернутом вверх дном ведре и безучастно смотрела на противоположную стену. На ее коленях примостился знакомый кот. Младшая пыталась утешить горластого страдальца, раскачивая зыбку (тут люлька).

    – Какая ты молодец, – похвалила ее Алиcа Михайловна, подойдя ближе. – Настоящая хозяюшка.

    – Лялька пачет, – с готовностью растолковала малышка, совершенно спокойно реагируя на появление чужой тетки. – Залко.

    – Сейчас попробуем унять крикуна, – пообещала Алиса, склоняясь над колыбелькой. – Как ты тут, богатырь? – подхватывая на руки покрасневшего от плача младенца, спросила она. – Ну-ну, не сердись за глупые вопросы, – улыбнулась ласково. – Сейчас полегчает. – Цербер, – позвала она, – где детские вещи?

    – Тут, хозяйка, – гавкнул собак, вспрыгивая на узкий придвинутый к стене сундук.

    – Прекрасно, – обрадовалась женщина.

    Что сказать... С вещами было не очень, но перепеленать крикуна и перестелить постельку получилось. Вот только с едой пока было непонятно. И со стиркой. И с готовкой. И... Запретив себе думать, Алиса сунула малышу рожок с подслащенной водой и, оставив его на попечение младшей из девочек, поспешила на дойку. Старшая, что интересно, все это время просидела неподвижно.

***

Коза была впечатляющая. С полкоровы, а то и больше. Увидев ее, в первый момент Алиса Михайловна оторопела. Захотелось оказаться от серого рогатого монстра как можно дальше, но в фургоне заплакал ребенок...

    – Привет, красотка, – сглотнула вечная пионерка. – Как ты тут? Не обидел тебя Цербер? Нет? Вот и хорошо, – не переставая разговаривать, она ополоснула козье вымя и начала доить. – Как ты говоришь, тебя зовут? – спросила негромко.

    Коза по понятным причинам не ответила, но глаз скосила заинтересованно, словно понимала, о чем идет речь. Вот Алиса Михайловна и стала предлагать различные клички рогатой кормилице, хоть и чувствовала себя при этом дура дурой. Даже мысли о том, что вокруг волшебный мир не помогали.

    Не, ну правда. Может у них тут козы фору некоторым нашим профессорам дать могут. Кто его знает. Мемекнула же полукорова, услышав кличку Дереза.

    – Ты точно уверена насчет Дерезы? – переспросила Алиса Михайловна и услышала в ответ уверенное: «Ме-е-е.»

    – Как скажешь, – с долей облегчения согласилась женщина. – Знаешь, я тут совсем с ума схожу. Знакомлюсь с козами и собаками, а как детей зовут не спросила.

    – Ме-е-е, – сочувственно склонила голову Дереза, словно говоря: «Всякое бывает. Не парься.»

    – Ладно, – вздохнула Алиса, соглашаясь. – Давай-ка я тебя привяжу да водички оставлю, а то Церберу это не под силу, – совершенно справедливо добавила она.

    Тут надо отметить, что слабость, которую чувствовала «избранная» с момента пробуждения, никуда не делась. Наоборот, к ней прибавилась ломота в костях, почти незаметная, но непрерывная, нудная.

    – Молодею, – крякнула Алиса Михайловна, поднимаясь и оглядываясь по сторонам. Как говорится – лучше поздно чем никогда.

    Фургон стоял аккурат посреди круглой словно тарелка поляны, поросшей низкой шелковой травой как раз такой, в которой любят расти беленькие. «Надо бы глянуть при случае,» – мимоходом отметила Алиса. Впрочем, пока других забот хватало.

    К ограничению свободы коза отнеслась философски, длины веревки вполне хватало, чтобы пройтись туда-сюда и выбрать пучки травы поаппетитнее. Пожалуй, она даже осталась довольна несвободой – слишком уж рогатую пугал поставленный Цербером охранный контур

    Алисе Михайловне он показался похожим на сотканный из тумана забор, отделяющий поляну от леса. Неподалеку бежал ручей, рождаясь из крохотного родничка. С неба светило солнышко...

    – Жить можно, – постановила Алиса и подалась к детям.

***

Весь день она хлопотала по хозяйству: кормила, стирала, убирала, готовила и так умаялась, что свалилась, едва закончив с вечерней дойкой.

    – Цербер, порядок и безопасность на тебе, – зевнула и потерла глаза. – Ивушка, ляжешь со мной? – посмотрела на белобрысую малышку, все еще напоминающую чумазого ангелочка.

    – Да, – обрадовалась та, устраиваясь у женщины под боком.

    Старшей – Оливии обустроили спальное место напротив. Девочка по-прежнему была тиха и невозмутима. Единственным, кто смог привлечь ее внимание, оказался кот. Его она гладила, невесомо касаясь белой шерстки. Создавалось впечатление, что остальные попросту не существовали для девочки. «С этим надо что-то делать, – еще раз зевнула Алиса. – Но не сейчас.»

    – Завтра будем разбираться с припасами, попробуем разведать местность, вымоемся и... – тут она посмотрела на котика. – Я так благодарна, что ты присматриваешь за Оливией. Подумай, какой имя ты хочешь. Пусть оно станет хоть каким-то оправданием моему невниманию.

    C тем и уснула. Спасла беспокойно: то сны тревожные одолевали, то кости ныли. Несколько раз приходилось встать к малышу, который оказался вовсе даже не новорожденным. Пупок у мальца зажил, головку он держал хорошо, ловко ворочался с боку на бок, да и вес имел немаленький.

    – Месяца четыре тебе, друг мой ситный, – смеялась Алиса Михайловна. – Никак не меньше.

    Сытый, а потому благодушный парень не спорил, улыбался себе беззубым ртом и гулил. Он вообще оказался беспроблемным ребенком – кушал, спал, пачкал пеленки, следил за Ивой и почти не плакал.

    Ивушка тоже порадовала Алису Михайловну. Не по годам разумная, веселая кроха играла с малышом и не капризничала. Оливия... Вот с ней было сложнее всего. Вернее тревожнее. Неподвижная, неживая девочка пугала. А ну как она очнется от своей окаменелости, ухватит ножик и того самого... Одна надежда на Цербера, безымянного котейку и свой чуткий сон.

***

Очередное утро в новом мире началось слишком рано, но оно и понятно. Надеяться на долгий сон при таком количестве детей было глупо. Брайн, имя которому накануне выбирали всем миром, не подвел закряхтел возмущенно, требуя внимания и чистых пеленок.

    – Иду-иду, – дисциплинированно откликнулась Алиса Михайловна, поднимаясь на лежанке.

    Девочки и Цербер еще спали, и она, торопливо накинув на плечи платок поспешила к малышу.

    – Не буянь, красавчик, сейчас печку растопим, покушаем.

    Зря давеча Алиса ругала покойную маркитантку, называя ее нерадивой хозяйкой. У Тильды все было устроено по уму. Несмотря на тесноту, в повозке нашлось место и для припасов, и для постелей, и для печурки, чем-то напоминающей нашу «буржуйку». А что касается беспорядка и грязи, так попробуй соблюдать чистоту в войсковом обозе с детьми на руках и при полном отсутствии помощников.

    Алисе Михайловне в этом плане было куда как легче: зверики помогали, чем могли. То за детворой приглядят, то насмешат, то подскажут. К примеру, печку топить, они хозяйку научили. Не подумайте, у себя дома Алиса Михайловна прекрасно и с камином, и с мангалом, и с печью управлялась, но магический мир вносил свои коррективы даже в такое, казалось бы, привычное занятие.

    Представьте, эта буржуйка грелась благодаря специальным «долгоиграющим» топливным брикетам, которые полагалось помещать в топку и активировать магической искрой. Удобно, бездымно, экономно. Поначалу с растопкой Алисе помогал Цербер, но потом фамильяр начал вредничать, утверждая, что его хозяйка способна на настоящие чудеса, что уж говорить об этакой безделке.

    – В вас полно магии, поверьте, – оживленно гавкал он, прыгая вокруг растерянной женщины. – Она прямо-таки кипит и требует выхода.

    – Совсем другое во мне кипит, – отмахивалась та. – Нашел тоже мага, нету у меня ничего такого, и никогда не было!

    – Есть! – не унимался собак.

    – Нет!

    – Есть!

    – Тьфу на тебя! – сплюнула выведенная из себя Алиса, и о чудо – брикет вспыхнул синим племенем. – Мамочки мои, – испугалась новоявленная чародейка. – Это что же такое?

    – Это волшебство, хозяйка, – важно сообщил милаха. – Привыкайте. Вот омоложение закончится, займемся развитием внутренних резервов организма и познанием тайн магии.

    На этом разговор прервался. Цербер не стремился раньше времени грузить хозяйку, а та и рада. Без магии забот выше крыши. Хотя печка зачетная, да...

    Только убрать бы ее куда-нибудь, а то страшно, что дети обожгутся. Жаль некуда.

    – А вот и есть куда-у, – тягучий мурлыкающий голос прозвучал так неожиданно, что Алиса Михайловна вздрогнула.

    – Кто тут? – шепотом вскрикнула она, тщетно выискивая глазами нежданного собеседника.

    – Я-у, – выгнул тощую спину кот.

    – Так ты тоже того?.. – схватилась за сердце хозяйка зверинца. – Ты как Цербер?

    – Я лучше-у, – обиделся котейка. – Я ме-у-таморф.

    – Тоже крылья отращиваешь? – помахав ручкой здравому смыслу, поинтересовалась Алиса Михайловна. А чего психовать зазря? Ну разговаривает она с кошками и собаками, разжигает плевками печки, с кем не бывает.

    – В разных звере-у-й пре-у-вращаю-у-сь, – важно сообщил кот.

    – Очень любопытно. Покажешь? – укладывая сытого и довольного Брайна в колыбельку, предложила Алиса Михайловна.

    – А то-у, – самодовольно улыбнулся котей, перетекая... Пожалуй именно так можно было назвать процесс превращения, вернее смены формы. В общем, только что перед глазами Алисы сидел кот, и вот уже рядом с ней переминается с лапы на лапу горилла. Белая, как и давешний котей и такая же худая. – Ну как-у-к? - робко спросила она, то есть, конечно, он.

    – Ну ты, блин, даешь, – сглотнула впечатленная по самое не балуйся зрительница. – Халк натуральный.

    – Это мое-у и-у-мя? – вопросительно муркнул метаморф.

    – Да, – Алиса Михайловна несколько раз кивнула, словно боялась, что с первого раза ее не поймут.

    – Хоро-у-шее и-у-мя, сильное, – обрадовался свежепоименованный. – Спасибо, хозя-у-ка.

    – На здоровье, – через силу улыбнулась Алиса. Мурлыкающая горилла ее здорово напрягала. – Ладно, пошла я Дерезу доить, а ты пригляди тут за Брайном.

    – Хозя-у-ка, а можно мы с ва-у-ми? – смутился обезьян.

    – Почему бы и нет, – прикинув, что сон на свежем воздухе пойдет на благо ребенку, согласилась она.

    Прихватив люльку с восторженно пищащим младенцем, они отправились на улицу.

***

– Как думаешь, мы тут надолго? – немного погодя поинтересовалась Алиса Михайловна.

    – До тех по-у-р пока не зако-у-нчится ваше омоло-у-жение, – ни на минуту не задумался Халк.

    – А точнее?

    – Ме-у-сяца по-у-лтора, – обезьяний лоб пошел складками, наглядно демонстрируя процесс мышления метаморфа. – Ника-у-к не-у меньше.

    – Значит, будем обустраиваться тут, – постановила Алиса Михайловна. – Дерезе хорошо бы загончик сделать, печку на улицу вынести, по такой жаре готовить в фургоне – натуральное смертоубийство. Опять же припасы... Они лишними не бывают.

    – Э-у-то вы про что, хо-у-яйка? – Халк заинтересованно вытянул шею.

    – Ягоды, грибы, орехи, травы, – перечислила та.

    – А что-у насчет мя-у-са и ры-у-бы?

    – Хорошо бы, но мало осуществимо, – развела руками женщина. – Сам подумай, какая из меня охотница.

    – А если я-у по-у-могу? – отставив подальше корзинку с задремавший Брайном, Халк еще раз сменил форму.

    – Никогда к такому не привыкну, – не сводя глаз с вольготно разлегшегося на травке тигра альбиноса, икнула Алиса.

    Зверь только с боку на бок перевернулся, демонстрируя себя во всей красе, а потом щелкнул пастью, сожрав зазевавшуюся бабочку. Вот, мол, глянь какой я хороший, сильный и красивый охотник.

    – Вижу-вижу, какой ты полезный, – через силу улыбнулась Алиса.

    – Да, хозя-у-ка, я такой, – довольно прижмурился тигр.

    – Умница и красавец, – похвалила она. – А теперь превращайся обратно, нечего мне Дерезу пугать.

    – Сдае-у-тся мне-у, – послушно меняя форму, сообщил Халк, – что неспо-у-койно как раз ва-у-м, а со-у-всем даже не ко-у-зе.

    – Умный, да? – Алиса Михайловна наградила укоризненным взглядом невозмутимую Дерезу и довольного как слон после купания метаморфа. – С вами, конечно, хорошо, но дела сами себя не сделают. Пора мне завтрак готовить.

    – Мы-у с Брайном е-у-ще погуляем, – понеслось ей в спину. – Больно сла-у-дко спит карапуз.

***

В фургоне Алиса не стала осторожничать – спокойно занялась делами. Будить никого специально не будила, но и на цыпочках не бегала. Поставила настаиваться заваренные травы и занялась блинчиками. Занятие это всегда ее успокаивало и настраивало на медитативный лад. Вот и сейчас, отбросив эмоции, женщина постаралась проанализировать сложившуюся ситуацию.

    Как это ни грустно, но приходится признать – она попала. Точно, как те, героини, о которых любила читать и рассказывать Аннушка. Жаль, что занятая делами Алиса Михайловна особо не прислушивалась. Может, сейчас было бы легче. Впрочем, к чему ориентироваться на книжных героинек, занятых дрессировкой назойливых кавалеров, когда надо налаживать быт и заботиться о детях.

    Лучше накормить всех завтраком да искупать пока тепло, а потом заняться ревизией припасов. Как-никак покойница Тильда была торговкой, значит водился у нее какой-никакой товар. Чем там промышляли промышляли маркитантки? Занимали место нынешних снабженцев тыловиков, совмещая его с обязанностями походно-полевых жен? Вроде так, но точной уверенности у Алисы Михайловны не было.

    Из всех маркитанток она знала только мамашу Кураж и то не лично – спектакль о ней смотрела лет семь назад. Как там было-то? Хочешь от войны хлеба – давай ей мяса (Бертольд Брехт). Вот Тильда и дала, сполна заплатила дань... А Алисе этого не надо, она человек мирный, о прибылях сроду не мечтала. Вот и сейчас все ее мысли о детях и их благополучии, а не о молодых любовниках и кровавых барышах.

    Хватит и того, что эти крохи на войне побывали. Небось неспроста Оливия молчит да в стену смотрит. Кто знает, что пришлось пережить бедной девочке?

    – Значит, отъедаемся, отдыхаем, пополняем запасы, а к людям пока не лезем. Вернее, вообще не лезем. Сперва Халка на разведку посылаем, он умненький, – подвела итог размышлений Алиса.

    – Я тоже не дурак, – привлеченный аппетитными запахами из-за занавески показался заспанный Цербер. – И тоже могу в разведку.

    – Ах, ты ж моя ревнивая прелесть, – Алиса подхватила милаху на руки. – Ты зачем Халка условно разумный обзывал? – шепнула в дрогнувшее розовое ушко.

    – Это вы про кошака, хозяйка? – невинно заморгал мелкий хитрован. – Я просто имел в виду, что наша с вами связь куда как прочнее. Я ведь фамильяр, а он просто магический спутник.

    – Нужно было тебя назвать в честь самого известного в моем мире ревнивца, – вздохнула она, поглаживая притихшего песика. – Хотя, нет... Отелло из-за своей дурости столько дров наломал, что мама не горюй. Нам такого не надо.

    – Хозяйка сердится? – расстроенно развесил ушки Цербер.

    – Просто хочу, чтобы у нас в семье царили мир, дружба и взаимопомощь. Вспомни, как вы вместе с Халком вытащили меня из боя? Как работали в команде? Здорово же было.

    – Здорово, – совсем сник малыш. – Получается, если кошак станет издеваться и вредничать, я должен молчать и вспоминать совместную работу?

    – А вот и нет, – Алиса не выдержала и чмокнула расстроенного фамильяра в мохнатый лобик. – Таких жертв я от тебя требовать не стану. Огрызайся на доброе здоровье. Просто не заводи интриги за спиной. И это, кстати говоря, всех касается, – повысила голос она, прекрасно понимая, что брезентовый полог не мешает Халку греть уши. – А теперь давайте будить девочек и завтракать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

    Ива и Брайн купались с удовольствием, Оливия... Девочка слушалась, но интереса к происходящему не проявляла. Сказали: «Разденься.» Разделась. Велели сесть в корыто с подогретой водой села. И все с отрешенным видом.

    – Что же с тобой случилось, малышка? – намыливая худенькие плечики, пригорюнилась Алиса Михайловна. Ответа она по понятным причинам не ждала, и зря как оказалось.

    – С оборотнями такое бывает, хозяйка, – гавкнул Цербер, и у женщины зашлось сердце. – В храм ее отвести нужно. Там подскажут, что делать, – не подозревая о предынфарктном состоянии попаданки, вещал собак.

    Алиса Михайловна как стояла, так и села, чувствуя, как подступает дурнота.

    – С какими-такими оборотнями? – слабым голосом спросила она.

    – Так сразу и не скажешь, но явно что-то хищное. Скорее всего волчица, хотя ручаться я не могу... Что с вами? Почему вы так побледнели? Лови ее, Халк!..

    В себя Алиса пришла от того, что ее лицо старательно вылизывали. Да не просто так, а с причитаниями.

    – Ой, да на кого ж вы нас покинули? – то и дело срываясь на горестное тявканье, плакался Цербер. – Хозяюшка, дорогая, вернись! Все для тебя сделаем.

    – Для начала прекрати слюнявиться, – оттолкнув разошедшегося фамильяра, просипела жертва информации.

    – А я-у гово-у-рил, что хозя-у-ке это не по-у-нравится, – Халк все еще в обезьяньем облике сгреб за шкирку четвероногого коллегу. – Я предупрежда-у-л.

    – Предупреждал он, – задергался милашка. – Зато подействовало! Мы – симарглы страсть какие целительные.

    – С ума-у сво-у-дящие вы, – не повелся обезьян. – Не обра-у-щайте на это-у-го слюнявого плакальщика никакого вни-у-мания, хозя-у-ка. Крылатые они все-у с при-у-ветом. Во-у-т держите, – метаморф протянул Алисе влажное полотенце.

    – Спасибо, дружок, – хрипнула та.

    – Как вы, хозяюшка? – потянулся к ней непризнанный эскулап. – Да пусти меня, орясина, – гавкнул она на Халка.

    – Пущу, но не-у потому, что-у испугался, про-у-сто за О-у-лив пригляд нужен, – согласился гигант. – Да и во-у-бще дети без при-у-смотра... – проворчал он, отворачиваясь.

    – Не ссорьтесь, – чувствуя, что процесс омоложения вкупе с новостями превратили ее в древнюю развалину, взмолилась Алиса Михайловна.

    – Все-все, – завилял хвостиком Цербер. – Мы исправились и больше не будем. Правда, верзила?

    – Тьфу на тебя-у, маля-у-ка, – дернул плечом метаморф. – Кончай суетиться, лучше хозя-у-ке про оборо-у-тней расскажи.

    – Не учи ученого, – огрызнулся милаха, поставил передние лапочки на колени Алисе и проникновенно на нее посмотрел. – Оборотни – разумные магические существа. Как правило они имеют две ипостаси: человеческую и звериную. Некоторые виды предпочитают находиться в частичной трансформации. К примеру наги...

    – Что, и наги тоже есть? – голос Алисы дрогнул.

    – И наги, и драконы, и волколаки, и беры. Кого только нету.

    – Ох... - схватилась за сердце Алиса. – Ужас какой. И они все кусаются?

    – В каком смысле? – растерялся фамильяр.

    – В прямом, – вспомнив зловещего Фенрира Сивого из саги о Гарри Поттере, сказала она. – Я читала. После укуса оборотня можно превратиться в волколака.

    – Читала? – симаргл растерянно посмотрел на хозяйку. – Где именно, позвольте узнать.

    – В сказках, – смутилась Алиса Михайловна.

    – Тогда понятно, – обрадовался Цербер. – Видите ли, в действительности ничего подобного не случается. То есть укусить оборотень, конечно, может. В принципе даже порвать или вовсе загрызть, но только не обратить. Скажи, Халк.

    – Дава-у-й, пуга-у-й дальше хозя-у-ку, – на свой кошачий лад поддержал коллегу метаморф. – Ей ка-у-к раз нехо-у-рошо от твоих научных вы-у-кладок становится.

    – Но я же прав, – недоумевающе моргнул песик. – Впрочем, если вы хотите, могу выразить свою мысль проще. Оборотни разумны, причем разумны в обеих ипостасях, хотя и подвержены влиянию ночного светила.

    – Обо-у-ротнем можно только ро-у-диться, – перебил лектора Халк, безошибочно вычленяя из его рассказа главное.

    – Во всех мирах, которые они населяют, оборотни соблюдают ритуалы колеса года, – продолжил Цербер. – Знаете, что это такое?

    – Очень смутно, – призналась Алиса Михайловна, немного успокоившись. – Кажется, это что-то связанное с временами года и солнцестояниями.

    – Примерно так, – не стал углубляться в дебри ритуалистики собак. – Сдается мне, что Олив пропустила какое-то важное празднество, возможно даже ритуал посвящения Луне.

    – Это опасно? – поежилась женщина.

    – То-у-лько для самой де-у-вочки, – снова вклинился Халк, с жалостью глядя на Оливию. – Окружающим ничего не-у угрожает.

    – Но мы же можем как-нибудь помочь бедняжке?

    – Конечно можем. Это проще простого. Отведем Олив в храм, и все дела. Нужно только подобрать подходящий день. Значит так, – Цербер смешно склонил голову набок, подсчитывая. – Белтайн мы пропустили, на Литу совершают брачные обряды, а вот Лугназад (с 1 на 2 августа) как раз подойдет.

    – Ты же говорил, что не из этого мира, - подозрительно прищурилась Алиса. – А сам чешешь как по писанному, даже названия праздников называешь.

    – Праздники колеса года одинаковы во всех мирах, – обиделся Цербер. – А названия вам слышатся знакомые по прошлой жизни. То же самое относится и продуктам, и остальному прочему. Магия языка адаптирует для вас, ну и для нас с кошаком, привычные понятия и термины.

    – Ясно.

    – И все же вернемся к оборотням. Напрасно вы их так боитесь, хозяйка. Оборотни вполне разумны. Они ничем не опаснее эльфов или вампиров, к примеру.

    – Угу, – решив замять для ясности, энергично кивнула Алиса Михайловна. «Информацию нужно дозировать, а то крыша поедет окончательно, и вампиры чудиться начнут,» – поняла она. – Значит, ждем Лугназада, а пока активно омолаживается.

    – Вот именно, – обрадовался малыш.

    – Не хо-у-чу ме-у-шать, – прервал напарника Халк, – но вода у Олив по-у-чти остыла, да и Бра-у-йн воро-у-чается.

    Пришлось срочно завязывать с научно-просветительскими беседами и возвращаться к делам. И все-таки мысли об оборотнях не отпускали. А ну как перемкнет у Олив, да как кинется девчонка, да как грызанет... И будешь на луну выть и за зайцами бегать.

***

Разбор вещей, оставшихся после умершего, – занятие не из приятных. Кажется, что вторгаешься во что-то личное, лезешь грязными лапами туда, где тебе не рады. Да еще и грустно делается, хоть волком вой. Думаешь, жил себе человек, добра наживал, и нету его...

    Вот и Алиса чувствовала себя то ли мародершей, то ли воровкой. Даже оправдания, что все это делается ради детей, не особо успокаивали. Пожалуй, только врачебная закалка помогала держать себя в руках. И все же...

    – Цербер, пообещай, что, когда все закончится, мы найдем родных Тильды и вернем ее наследство.

    – Хорошо, – кивнул собачек.

    – А чего-у искать? – обернувшийся котом Халк, удивленно посмотрел на хозяйку. – Во-у-т же наследник, – о махнул мордой в сторону спящего в люльке Брайна.

    – Тем более, – расстроенно вздохнула Алиса Михайловна. – Мальчик должен расти с родными людьми.

    – Я бы не был сто-у-ль ка-у-тегоричен, – отвернулся метаморф. – Мы-у почти ничего не-у знаем об этом ми-у-ре. Мы-у даже назва-у-ние стра-уны, из кото-у-рой перенеслись не зна-у-ем.

    – И где сейчас находимся неизвестно, – подгавкнул Цербер. – И кто с кем воевал, и родовое имя Коула, и...

    – Хватит, я поняла, – остановила фамильяра Алиса. – Но ты все равно пообещай, мне так легче. Понимаешь?

    – Мы с Халком постараемся. Зуб даю, – оскалил мелкие клычки фамильяр.

    – Спасибо, – Алиса благодарно посмотрела на своих... друзей. Пожалуй, что так. – Тогда давайте продолжим.

    И они продолжили. От крохотного Цербера помощи было, конечно, мало, а вот превратившийся в гориллу Халк оказался неоценимым. Он с легкостью поднимал тяжелые бочонки, ворочал мешки и сундуки. Алисе Михайловне оставалось только придерживать шуструю Ивушку да смотреть, чтоб на задумчивую Оливию не свалился куль с добром.

    С инвентаризацией запасов закончили ближе к вечеру. Выяснилось, что больше всего в хозяйстве Тильды было крепкого алкоголя. А еще обнаружился неплохой запас круп, полмешка муки, пара мешков сахара, достаточное количество соли. В пятилитровом бутыльце плескало ароматное подсолнечное масло, а вот с мясом рыбой, и яйцами было напряженно. Очевидно, маркитантка не запасала их впрок. Ну оно и понятно, учитывая отсутствие холодильника.

    Кроме всего прочего было обнаружено большое количество брусков грубого, похожего на наше «Хозяйственное» мыла, несколько рулонов льняной ткани, нитки, иголки, вязальные спицы. В одном из углов отыскалась самопрялка.

    – Буду тебя вычесывать и носки вязать, – пообещала метаморфу Алиса Михайловна.

    – Дого-у-рились, – обрадовался тот, перетекая в зверюгу, не уступающую лохматостью бобтейлу (староанглийская овчарка).

    – А меня? – запрыгал вокруг хозяйки Цербер. – А меня вы будете вычесывать?

    – А смы-у-сл? – опередил Алису Халк. – У тебя-у шерсти только на полрукави-у-чки для Бра-у-йна хва-у-тит.

    – С тебя и пользы – одна только шерсть, - обиделся фамильяр. – А я могу пространственные карманы открывать! Выкусил?!

    – Пфе, – презрительно скривился Халк.

    – И вещи обновлять тоже! – гавкнул милаха. – Правда, не просто так, а в обмен.

    – Ничего не понимаю, кроме того, что вы оба жутко полезные, – подхватив Цербера под теплое пузцо, сказала Алиса. – А ну-ка, друг мой крылатый, поведай о своих способностях подробнее. – Что ты там про пространственные карманы говорил?

    – Я могу увеличить наш фургон в пять раз, – довольный вниманием хозяйки расхвастался фамильяр. – Вернее продублировать пять раз это пространство, – он смешно повел носом из стороны в сторону.

    – То есть снаружи будет один фургон, а внутри поместится пятикомнатная квартира? – Алисе снова вспомнился Гарри Поттер с волшебными палатками и прочими чудесами.

    – Не совсем. Скорее пять одинаковых фургонов. Совсем одинаковых: и по площади, и по отделке.

    – И по обстано-у-ке, – насмешливо прищурился Халк.

    – А вот и нет. Обставлять комнаты можно по-разному, – не понял шутки пёсель.

    – Это просто замечательная новость, – обрадовалась Алиса Михайловна. – Я о таком и мечтать не смела. А что ты говорил об обновлении? – она обвела глазами груды хлама.

    – Для того, чтобы обновить одну вещь, мне нужно состарить другую – ненужную. Просто так не получится.

    – Ясно, – Алиса с нежностью посмотрела на своих помощников. – Какие же вы замечательные, ребята. Без вас я бы пропала.

    – На-у-м то-у-же повезло-у, – признался Халк, а Цербер ничего не сказал. Маленький негодник снова напал на хозяйку с поцелуями.

    – Тьфу, пусти, злодей усатый, – со смехом отбивалась та, но голос не повышала – боялась разбудить спящих утомившихся малышей.

    И так-то непонятно, как они умудряются спать в такой тесноте и шуме. Хотя... То, через что пришлось пройти крохам, закалило их, приучило жить в спартанских условиях. Война есть война, и детям на ней не место.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

    Прошла неделя, промелькнула другая, началась третья...

    – А хорошо мы поработали, – как-то вечером сказала Алиса Михайловна.

    – Хозяйка довольна? – поднял мордочку от миски молока Цербер.

    – Очень, – погладила фамильяра по теплой спинке та. – А если бы не чертово омоложение совсем бы счастлива была, – с сердцем добавила женщина.

    И это была чистая правда. Алиса уже сто раз прокляла идущее семимильными шагами оздоровление организма. К суставной боли добавилась резкая потеря веса. Словно деревья на ветру закачались зубы. На голове, ероша стильное платиновое каре, пробился иссиня-черный колкий ежик, и словно мало всего вышеперечисленного пришли месячные.

    – Во дворе расцветает акация,

    Я сегодня сама не своя,

    У меня началась менструация,

    Значит я не беременная!

    С большим чувством продекламировала Алиса Михайловна, «радуясь» лишней стирке. Впрочем, с этим теперь было полегче. По крайней мере в плане горячей воды.

    Халк откуда-то принес плоскую каменную плиту и под чутким руководством хозяйки устроил на улице импровизированный очаг – выложил каменное костровище, установил над ним плоскую каменюку, притащил два бревнышка...

    – Для по-у-сидеть, – куртуазно выразился метаморф, складывая сушняк в аккуратную поленницу. Магическое топливо по здравому размышлению решили экономить, обходились хворостом.

    Глядя на это дело, Цербер установил над импровизированной кухней магическую защиту от солнышка, заодно и загончик для Дерезы пологом закрыл. Рогатая не возражала. В отличие от своей сказочной тезки она оказалась на редкость спокойной животиной. Жевала травку и исправно давала около десяти литров молока в день, чем несказанно радовала окружающих.

    Ведь это было гораздо больше, чем требовалось даже с учетом аппетитов Халка, и дабы полезный продукт не пропадал, решено было варить сыр.

    – Не пармезан, конечно, но сойдет, – снимая пробу, постановила спустя некоторое время Алиса.

    – Кусно, – поддержала ее малышка Ива, чинно сидя за кухонным столиком.

    Да-да, именно так. Теперь в фургоне была настоящая кухня. А еще спальня Алисы, детская, кладовая и передняя. Ну как передняя... Вздумай посторонний заглянуть в фургончик, он увидел бы некое подобие жилья Тильды: узкие сундуки вдоль стен, крохотный столик, плетеная люлька, коврик на полу... Вот, собственно, и все. Ах, да, в торце был отгорожен загон для Дерезы. Не бросать же кормилицу в лесу, когда семейство отправится в путь.

    Правда пока до этого было далеко. И дело даже не во внешности и самочувствии Алисы, все упиралось в отсутствие информации об окружающем мире. Жители фургончика занимались улучшением жилплощади и попутно решали, кого послать на разведку.

    В процессе они несколько раз крепко поругались, перевели чертову кучу рухляди и убили бессчетное количество нервных клеток. Но зато настил, колеса и оси стали крепки, полог радовал глаз небесной синевой, корпус лаково поблескивал, а главное, был выбран разведчик. Им стал Цербер.

    – Во-первых, я умею летать, – с плохо скрываемой гордостью перечислял малыш. – Во-вторых, могу становиться невидимым, о высоком уровне развития интеллекта вообще молчу.

    – Вот и мо-у-лчи, – насупился метаморф, которому выпало ему оставаться дома.

    – Не грусти, тут тоже интересно будет, – утешила питомца Алиса, которую внезапно озарило. – Будем сгущенку варить. Тебе понравится.

    – А что-у это, хозя-у-ка? – заинтересованно дернул ушами Халк.

    – Начнем мыть банки, расскажу, – коварно пообещала та.

    Тут надо отметить, что покойная Тильда, царствие ей небесное, была тем еще запасливым хомяком. К примеру, в ящике под дном фургона обнаружилась целая прорва стеклянных банок, заботливо обернутых в старую военную форму.

    Так что форменное алое сукно отдали Церберу. Маленький симаргл поколдовал по-своему и вуаля – полог полностью обновился, а мундиры рассыпались в пыль. Только пуговицы с орлами остались. С ними фамильяр расставаться отказался, пообещал приспособить сию прелесть для своих нужд.

    – Игра-у-ться будет, – доверительно шепнул Алисе Халк.

    – Да и на здоровье, – откликнулась та, привязывая лоскутный бантик к крепкой бечевке. – Мы и тебе забаву организуем.

    – Во-у-т еще-у, – презрительно прищурился метаморф. – Меня-у такими штучками не про-у-мешь.

    – Дело твое, – не стала спорить Алиса Михайловна. Отдала игрушку Ивушке, показала, как лучше котика дразнить и занялась делами. И что вы думаете? Не прошло и пяти минут, как грозному метаморфу до зарезу понадобилось поймать верткий бантик.

***

– Так что-у за задумка? – зорко присматривая, чтоб Ива не свалилась в ручей, пока хозяйка моет стеклянные банки, поинтересовался Халк.

    – Займемся консервированием, – откликнулась та.

    – Не по-у-нял, – удивился метаморф.

    – Видишь ли, друг мой хвостатый, существует не такое уж большое количество способов сохранения продуктов впрок. К примеру, замораживание, сушка, копчение, засолка.

    – Знаю, – Халк махнул лапой в сторону сохнувших под навесом соленых лещей. – Са-у-м ло-у-вил.

    – Добытчик, – похвалила Алиса Михайловна. – Понимаешь, – она распрямилась и задумчиво посмотрела вдаль, – это дурацкое попадание вкупе с омоложением и необходимостью выживать совершенно сбило меня с толку. Представь, выхожу я от зубного и попадаю в древний храм. Жрица, факелы, богиня со звериной головой... У нас такое в далекой древности было. Опять же волшебство, оборотни, чудеса... И вдруг стандартизированные стеклянные банки, крышки... Получается, что никакая не древность вокруг, а достаточно развитое общество. В технологическом плане так точно. Цивилизация короче.

    – А консервиро-у-вание-то тут при-у-чем? – не понял Халк.

    – Сама не знаю, – пожала плечами Алиса. – Как-то смешалось все в одну кучу и не разгребешься. И слов правильных не подберешь – мысли путаются, настроение скачет. И тревога все время, – она снова замолчала, а потом улыбнулась. – Но тут уж ничего не поделаешь. С такой гормональной разбалансировкой в организме можно только смириться.

    – И заня-у-ться ко-у-нсервированием, – понятливо подхватил метаморф.

    – Да, – согласилась она. – Консервировать и ждать, когда все придет в норму. А начнем мы со сгущенки. Благо, молока Дереза дает в избытке, да и сахара у нас полно.

***

Усталый, голодный, но страшно гордый собой Цербер вернулся, когда уже стемнело. Влетел в круг света, отбрасываемого костром, красуясь, поднялся вверх, а после камнем кинулся вниз, чтобы в последнюю минуту оказаться на руках у восхищенной хозяйки.

    – А вот и я! – гавкнул радостно, позволяя поглаживать крылышки.

    – Да уж ви-у-дим, – хмыкнул ревнивый метаморф. – Прилетел на-у-ш орел. Что удалось узнать?

    – Не торопись, – остановила Халка Алиса. – Пусть малыш отдохнет, поест, а потом и рассказывает. Устал, хороший мой?

    – Еще бы, – маленький артист украдкой показал сопернику язык, закатил глаза и бессильно раскинув лапки, растянулся на хозяйских коленях.

    – Позер, – муркнул Халк и отвернулся, не желая смотреть на кривляку, а тот и рад стараться.

    Впрочем, долго подобное безобразие не продлилось. Помня, что ссоры и ревность между питомцами до добра не доведут, Алиса ссадила симаргла с колен.

    – Ешь, солнышко, – подвинула разведчику миску с кашей.

    – Спасибо, – перестав изображать умирающего лебедя, малыш с жадностью накинулся на угощение.

    – Про-у-глот, – скривился злопамятный метаморф. – А еще а-у-ристократа из себя-у корчит. Шлялся нез-у-намо где целый день, пока мы не покла-у-дая ла-у-п работали. Сгущенку ва-у-рили, – приосанился он.

    – А что это? – отвлекся от ужина любопытный песель.

    – Стра-у-шенная вкусня-у-тина, – облизнулся метаморф, которому перепало целое блюдечко. Еще одно дожидалось крылатого разведчика.

    Сгущенка пришлась по вкусу всем, даже флегматичной Оливии. Обделенным остался только Брайн, в силу возраста ему сладкое не полагалось. Впрочем, совсем скоро Алиса собиралась вводить парнишке прикормки. Не сгущенку с вареньем, само собой, а фруктовые и овощные пюре. Как врач она ставила здоровое питание во главу угла.

    Поэтому Цербер и Халк поначалу сладкое не получали.

    – Сахар дает осложнение на почки, что со временем может привести к летальному исходу, – непреклонно заявила она питомцам. – Особенно это касается собак.

    – По-у-нял, неудачник? – хмыкнул метаморф.

    – К котам это тоже относится, – нахмурилась Алиса.

    – А к обезья-у-нам? – обращаясь в гориллу, поинтересовался ехидный Халк.

    – А к симарглам? – обиженный песик вспорхнул на крышу фургона. – Вообще-то мама каждый вечер давала мне молоко с медом.

    – Бунт на корабле? – прищурилась Алиса Михайловна.

    – По-у-пытка прийти ко взаимопо-у-ниманию, – Халк решил, что обострять ситуацию неразумно. В конце концов о них заботятся. - Хозя-у-ка, мы ведь ма-у-гические созда-у-ния.

    – Вот именно, – гавкнул с крыши Цербер. – А магическим созданиям для нормального функционирования необходима глюкоза, которая, как известно, находится в сахаросодержащих продуктах.

    – Правда? – уточнила Алиса.

    – Со-у-врать вам мы не мо-у-жем, – комично развел обезьяньими лапищами метаморф.

    – А по-хорошему объяснить тоже не судьба? Устроили тут представление. Не дело это друг друга в грязь и глупость носом тыкать. У нас семья или не семья?

    – Семья, – хором ответили хвостатые, пребывая в растрепанных чувствах. Вроде и отстояли себя, а вроде и не утеснял никто. Даже отвоеванные сладости не радовали первое время.

***

– До-у-ел? – едва дождавшись, когда миска покажет дно, спросил Халк. – Расска-у-зывай. Мы-у извелись все.

    – И правда, – поддержала Алиса. – Не тяни.

    – Разве ж я против, – зевнул во всю пасть объевшийся докладчик. – Слушайте.

    Если верить симарглу, а не верить ему никаких оснований не было, то занесло фургончик и его обитателей в приграничную чащу, разделяющую Северный и Южный Даргар.

    – Милях в двух отсюда протекает река, по которой и проходит граница княжеств.

    – И как она называется? – уточнила внимательно слушавшая Алиса Михайловна.

    – Рона, – степенно ответствовал симаргл. – Эта река считается у местных священной. Правда, я пока не разобрался почему.

    – Неважно, ты все равно молодец. Рассказывай дальше.

    – Мы находимся на территории Северного Даргара. Проход на территорию южного соседа свободный. Я специально летал на заставу, там все спокойно. Охрана границы чисто номинальная. Между соседями мир, взаимопонимание и династический брак.

    – Значит, войны тут не было давно? – задумчиво потянула Алиса. – Интересно...

    – Я тоже поинтересовался, хозяйка, – надулся отважности фамильяр. – Удалось узнать, о конфликте между Аттилией и Бельтраном, завершившимся полным разгромом последнего.

    – Вот это да! – восхитилась она. – И как же тебе это удалось?

    – Очень даже просто, – смутился собак, не способный врать покровительнице. – В трактире все только об этом и говорили, – под ехидное кошачье хихиканье признался он.

    – Не смущай малыша, – Алиса подхватила Цербера на руки и принялась почесывать того за ушком. – Он как и все нормальные мужчины любит покрасоваться. – Продолжай, умничка, – улыбнулась она порядком смущенному докладчику.

    – Да-да, пой, пте-у-нчик, – вредный кот развалился кверху пузом и по-барски махнул лапочкой.

    – Северный и Южный Даргар населены оборотнями, – недобро глянул на соперника Цербер.

    – Ох... – только и вымолвила Алиса.

    – Вам ли бояться оборотней, хозяйка? – весьма разумно вопросил симаргл. – Вы же буквально окружены ими, то есть нами. Мы же все в некотором роде оборотни...

    – Деточка, все мы немножко лошади, – Алиса вспомнила Маяковского и тяжело вздохнула.

    – Зато в чаще разрешено охотиться, – скороговоркой выдал Цербер, стараясь хоть чем-то порадовать хозяйку. – Считается, что этот лес ничейный.

    – Это хорошо-у, – протянул метаморф. – Можно будет меня-у-ться с местными. Мы им дичь, они нам... О чем вы дне-у-м мечта-у-ли? – он требовательно потрогал задумчивую женщину лапкой. Мол, не молчи, подруга.

    – Овощей бы нам, – с готовностью откликнулась та. – Только зачем местным дичь? Что они сами оленя не загонят? Чай оборотни, а не нежные фиялки.

    – Хо-у-рьки не заго-у-нят, хоть и не откажутся от мя-у-сца, – презрительно фыркнул Халк. – Есть тут хо-у-рьки, пернатый?

    – Неподалеку на хуторе хомяки живут. Семь дворов. Страсть какие зажиточные, – по-военному кратно отчитался симаргл. – Огороды у них громадные.

    – О, – оживился метаморф, – слыха-у-ли? Этим прогло-у-там всего надобно. И побо-у-льше, побо-у-льше.

    – А разве они не травоядные?

    – Чисто теоретически, – фыркнул Цербер. – На практике оборотни-хомяки чего только не жрут. Одна беда – торговаться с ними тяжело, жадные очень, - добавил он.

    – Что-нибудь придумаем, – немного повеселела Алиса.

ГЛАВА ПЯТАЯ

    К хомякам собрались через неделю. Раньше никак не получалось – коллективно мучились зубами. У Брайна резались передние нижние зубки, у Ивушки верхние вторые моляры, у Алисы Михайловны... Да-да, к дружной компании неожиданно для себя присоединилась бодрая пенсионерка. У бедняжки выпали передние зубы, зато на месте приснопамятной верхней левой пятерки прорезался новехонький зубок.

    – Надо понимать, что и остальные вырастут, – Алиса сплюнула отвар дубовой коры, которым полоскала рот.

    – Я же говорил, что ваш организм полностью омолодится, – отвлекся от вылизывания блюдечка с пенками земляничного варенья симаргл. – А вы не верили.

    – Я и сейчас не верю, – созналась Алиса, с улыбкой поглядывая на сладкоежку.

***

Приграничная чаща была щедра к обитателям фургончика. Таких земляничных полян как тут Алиса нигде не видела, разве что в мультиках. Помните старую сказку про дудочку и кувшинчик? В пуще было нечто похожее. Опушки казались красными от созревших ягод. Крупная, сладкая земляника дурманила ароматом, и сама просилась в рот.

    Махнув рукой на зубную боль, Алиса наскоро доила козу и забирала всю семью в лес. Там устроив Брайна, Иву и Оливию со всеми возможными удобствами, оставляла их на попечение фамильяров и собирала ягоду. Малыши не жаловались, а старшенькой было все равно. Она, кстати, стала иногда улыбаться. Слабо, едва заметно, но хоть как-то.

    – Лиха беда – начало, – расчесывая белые словно лен волосы девочки, приговаривала Алиса. – Прогоним мы твою хворь, детка. Вот увидишь. Печенкой чую.

    Оливия не отвечала, но казалось, что она молчаливо соглашается. Хотя, кто знает, как оно там было на самом деле...

***

Хомяки, как и докладывал Цербер, жили богато. На широкую лапу, так сказать. Все поля вокруг хутора были засеяны.

    – Пшеница, кукуруза, картошка, подсолнечник, – перечисляла Алиса. – Это хорошо. – А там что? Огороды? – щурилась на солнышко она. – Еще лучше.

    – Почему? – деловито уточнил далекий от агрономии Цербер, которому и на этот раз выпало сопровождать хозяйку.

    Метаморф остался на хозяйстве. Как ни хотелось ему наведаться на хутор, пришлось остаться с детьми – крошечный симаргл с ними попросту не управился бы.

    – Защища-у-й хозяйку, – напутствовал песика он. – Чуть что не та-у-к, ста-у-вь защиту.

    – Все сделаю, не волнуйся, – героически выпятил грудь милаха. - Никого к Алисе не подпущу, – оскалился он.

    И обещание свое выполнил. Стоило вдали показаться хутору, как он вспорхнул хозяйке на плечо и сделалася невидимым. Алиса на это только молча крякнула и продолжила путь. Предосторожность, принятая фамильяром вовсе не показалась ей излишней. Отнюдь.

    Одно только понимание, что вокруг чужой мир, мир, о котором, она не имеет ни малейшего представления, заставляло чувствовать свою беззащитность. Впрочем, сдаваться и сидеть, сложа лапки, она не собиралась – не имела такой привычки. Поэтому просто ускорила шаг, приближая встречу с настоящими всамделишними оборотнями. И даже хорошо, что они были безобидными хомяками, к волкам, к примеру, Алиса бы не сунулась.

    Волнение не помешало заметить правоту Цербера. Малыш не ошибся, утверждая, что этот край давно не знал войн. В пользу этого говорило буквально все: и тучные пашни, и отсутствие ограды вокруг хутора. Нет, забор, конечно, имелся, но это был отнюдь не частокол, да и ворота не могли похвастаться крепостью.

    Очень порадовали крытые железом дома, большие застекленные окна которых, явно давали понять, что Средневековье давно миновало, а может, тут его и не было вовсе. Кто их знает эти магические миры.

    Люди, вернее оборотни, выглядели под стать своим жилищам – сытые солидные приземистые. Одеты они были достаточно просто, но опрятно, обуты в крепкие сапоги. Впрочем, за всех Алиса ручаться не могла – видела лишь троих: старика, покуривающего на завалинке, да двух загружающих телегу мужиков.

    – Здравствуйте, уважаемые, – поприветствовала хуторян Алиса Михайловна.

    – И тебе не хворать, – откликнулся старший, оценивающе оглядывая незваную гостью. Увиденное оборотню явно не понравилось, а потому церемониться он не стал. И его таки можно было понять.

    Выглядела Алиса Михайловна не лучшим образом – беззубая, замотанная в платок да еще и в одежде не по размеру. Тильда, царствие ей небесное, была женщиной высокой и статной, усохшая Алиса Михайловна в ее нарядах попросту потерялась.

    – Садись-ка на завалинку, странница, – указал на место рядом с собой хомяк, – да расскажи-поведай про себя. Кто такая да по какой надобности в наши края попала?

    Алиса чиниться не стала, приглашение приняла. Уселась рядом с дедом и завела неторопливый разговор:

    – Зови меня, Лисой, уважаемый, так оно вернее будет. Как ты уже понял, я неместная, дом мой очень далеко отсюда, – она замолчала, подбирая слова. Откровенно врать не хотелось, но и всей правды открывать нужды не было.

    – Как же ты одна в Даргаре очутилась? – прищурился... пожалуй, что хозяин хутора.

    Да и остальные прислушивались: мужики остановились у телеги, из приоткрытого окошка высунулась любопытная рыжая девка, на резное крылечко вышла дородная женщина.

    – Боги привели, – чистосердечно призналась Алиса Михайловна, вспомнив богиню с коровьей головой. Как ее звали-то? Илира вроде?.. – К тому же я не одна, с семьей. Мои в пуще остались.

    – В приграничной? – охнула женщина. – И не страшно вам?

    – Да вроде нет, – пожала плечами Алиса.

    – Допустим, что мы тебе поверим, – кинул недовольный взгляд на любопытную оборотницу старик. – И даже спрашивать не станем, какая нужда тебя в чаще держит. Не наше дело чужие тайны выпытывать.

    – Да какие тайны? Травы мы собираем, коренья и другое всякое. Я сама из лекарей...

    – А по виду так и не скажешь, – дробно рассмеялся старик-хозяин. – По виду, не в обиду будь сказано, ты не на знахарку, а на ведьму смахиваешь.

    – Что же касается дела, которое меня к вам привело, – пропустила насмешку мимо ушей Алиса, но заметочку себе сделала, – то есть у меня предложение.

    – Взаимовыгодное? – еще один смешок.

    – Это уж вам судить, я навязываться не стану, – скромно поправила платочек женщина. Хомяки нравились ей все меньше. Может и зря она сюда пришла? Хотя чего гадать, сейчас все и разъяснится. – Есть у меня возможность добыть вам дичи...

    – Какой? – перебил старик.

    – Какой и сколько скажете.

    – Допустим, а взамен чего хочешь? – глазки бусинки в упор смотрели на Алису, и в глубине их клубилось всякое: и недоверие, и насмешка, и угроза, и испуг на донышке...

    – Душу точно не попрошу, – не удержавшись, хмыкнула та. – А вот в овощах потребность имею, да и от медка не отказалась бы.

    – А дичь, стало быть, любую добыть могёшь? – потер руки оборотень, и началась торговля.

***

Несмотря на явный скептицизм, старик торговался как зверь. Хотя, почему как? Хомяк он и есть хомяк. Хозяин хутора аки лев сражался за каждый затребованный Алисой огурец, морковку и прочую другую петрушку. Вот только соперник, вернее соперница ему попалась достойная.

    Прошедшая сквозь горнило девяностых и закаленная многолетней работой в районной поликлинике Алиса умела и любила торговаться. Поддаваться иномирному куркулю, готовому удавиться за мешок картошки она не собиралась. Впрочем, тот и не настаивал. Мирону, а именно так звали вредного деда, мечталось о другом – о натуральном обмене, эквивалентом которого стал олень.

    Мешок картошки – туша оленя, бочонок меда – олень, ведро огурцов – ну вы поняли...

    – Кровопийца хренов, где ты видел такие цены? Грабитель рода человеческого! Пару голубей за ведро картошки получишь, и то много.

    – Торгуешься, как будто у тебя есть те голуби, – насмехался хомяк. – Лекарь в обносках.

    – Просто предположи, что у меня имеются и олени, и лоси, зайцы с тетеревами, а потом назови свою цену, – кровно заинтересованная в результатах женщина сцепила оставшиеся зубы и терпела, терпела, терпела, а еще радовалась, что с проклятыми грызунами не нужно расплачиваться деньгами. Эти деляги оставили бы ее без штанов и на возраст не посмотрели бы.

    Откуда деньги, спросите вы. Так от Тильды остались. Опять же у Алисы с собой было, да и драгоценности – пара приличных колец, серьги, две цепочки, нитка жемчуга, браслет. Любила Алиса Михайловна украшения. Причем отдавала предпочтение золоту.

    Лет до сорока носила серебро, а потом как отрезало. Тогда же и от косы избавилась.

    – С распущенными уже не походишь – не девочка, – сказала с горечью. – А пучок не по мне – в старухи рано записываться.

    – Вам прекрасно подойдет каре, – посоветовала бойкая мастерица из салона красоты и не ошиблась. С тех пор платиновое каре и жемчуг в золоте стали неотъемлемой частью имиджа Алисы Михайловны. Это, да еще хорошие духи. Жаль, что почти все осталаось в прошлой жизни.

    Впрочем, отчаиваться и рефлексировать Алиса не любила. Как бы трудно ни было, не сдавалась, перла танком, тащила из последних сил, да еще и улыбалась при этом.

    – На зло врагам, на радость маме, – со смехом приговаривала в тяжелые минуты, а если и плакала, то тайком от всех, считая слезы непозволительной роскошью.

    Но вернемся к нашим баранам, то есть хомякам. По итогу договаривающиеся стороны сошлись на том, что в обмен на двух секачей хуторяне отдадут два мешка картошки, полмешка моркови и лука, два ведра свеклы, пятилитровый бочонок меда. Помидоры, огурцы, перец с кабачками и прочую всякую капусту тоже не забыли. Правда картошка была прошлогодняя, а помидоры еще только начинали краснеть.

    – Сойдут и восковой спелости, – махнула рукой Алиса, понимая, что еще один виток торга с двуипостасными куркулями она не выдержит. Да и не нужно ей больше.

    – Значит, через три дня ровно на этом месте, – Мирон указал клюкой на клумбу перед окошком, – будут лежать две кабаньих туши.

    – Могу поклясться, – подученная Цербером, который суфлировал в нужных местах, Алиса прямо посмотрела на оборотня. – Только уж и вы поклянитесь Луной и благословением рода, что не обманете и отдадите все обещанное сполна.

    – А ты не проста, как я погляжу, – скривился оборотень, но на попятную не пошел, согласился на обряд.

    Тут же ударили по рукам, поклялись, и Алиса заторопилась домой. Ее не задерживали, к столу не звали, вслед смотрели насмешливо. Мол, спасибо дурочке блаженненькой, позабавила. И еще развлечет, когда ее через три дня ее гром разразит. Ибо нечего головы честным труженикам морочить и от работы понапрасну отвлекать.

    Алисе Михайловне ожидания хуторян были до одного места, а вот Цербера задело. Зацепило прямо. «Будут еще всякие суслики переростки поднимать хвост на мою хозяйку! Сволочи толстозадые, вы у меня еще попрыгаете,» - скалил острые зубки крылатый ангел мщения, и в тот момент когда Алиса вышла за ворота, укрыл хозяйку невидимостью.

    Пусть хомяки подумают на досуге, кто к ним приходил да клятву стребовал.

    – Вот же сволочи, – не подозревая о самоуправстве фамильяра, кипятилась Алиса, – жлобы. – Да если бы не дети, я к ним бы и носу не сунула. Уж как-нибудь щавелем и крапивой обошлась. Прокормилась бы, не облезла. И главное насмехаются еще, нет бы радоваться, что нашлась дура, готовая за овощи такую заоблачную цену платить.

    – Хомяки, – презрительно подтявкивал хозяйке Цербер. – Еще и яйца свои зажали.

    – К несчастью куриные, – фыркнула Алиса. – Как думаешь, не обманут они нас?

    – Не посмеют, жить и хомякам хочется.

    – Да? – Алиса впервые задумалась о серьезности магической клятвы. – А мы-то сами справимся?

    – Не сомневайтесь даже. Видел я в какую страховидлу Халк превращаться может, – передернулся симаргл. – Такому чудовищу кабаны на один укус будут.

    – А я почему не видела?

    – Кошак стесняется, – сдал приятеля с потрохами Цербер. – Да и пугать вас не хочет.

    – Может он и прав, – Алиса глянула на стоящее в зените солнце и прибавила шагу. Хотелось как можно скорее в тенек, а то в дурацких тряпках по такой жаре и свариться недолго. Что же касается ужасного облика Халка, пусть его... В конце концов котик имеет право на свои маленькие тайны.

    Женщина уходила все дальше, не подозревая, какая паника поднялась на хомячьем подворье.

    А вызвана она была... Да-да, таинственным исчезновением странницы. Шутка ли – раствориться прямо на глазах почтенных оборотней. И ладно бы только на глазах. От жары всякое случается, даже массовые мороки. Но ведь и запах исчез, и следов будто не было.

    Одно слово – дух, а не женщина из плоти и крови.

***

– А я говорила, что твоя дурость до добра не доведет, – наступала на струхнувшего старика давешняя оборотница. – Это же надо чего удумал – с хозяйкой чащи собачился, насмешки строил. Всю семью погубил.

    – Да ладно тебе, Глафира, может, все еще обойдется, – оправдывался взбледнувший Мирон. – Кто же знал, что побродяжка вона кем окажется? Да и не точно это...

    – Ах, не точно?! – окончательно взбеленилась та. – А кто на глазах у нас исчез? Кто любую дичь сулил да луной клялся? Кто старухой бессильной прикинулся, чтоб натуру твою гнилую проверить? Ты, пенек трухлявый, совсем нюх потерял?

    – А ты? Сама-то куда смотрела? – не остался в долгу Мирон. – Тоже мне хранительница очага. Ворона слепая, а не хозяйка хутора. Гнать тебя!..

    Не дослушав, взбешенная Глафира подхватила прислоненный к забору дрын и от души приласкала богоданного супруга вдоль хребта. Тот тихо охнул, закатил глаза и опустился в дворовую пыль.

    – Так-то оно лучше будет, – враз успокоилась валькирия. – Андриан, Егор, берите отца, в дом несите – пусть отдохнет на прохладе. Да быстрее возвертайтесь, будем думать, как беды неминучей избежать.

    Ей не перечили, знали, что молчаливая да спокойная Глафира из себя выходила редко, но если уж такое случалось, то лучше на пути у нее не стоять. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. Потому закинув на кровать отца, молодцы поспешили на зов матери. Дело и правда принимало неприятный оборот.

    Предстояло срочно придумать, чем и как задобрить хозяйку заповедного леса.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

    Время промелькнуло незаметно. Алиса только и успела обобрать смородину, что поспела на низком берегу лесной речки, да наварить ‘пятиминутки’ на зиму, а уж пора к хомякам собираться. На этот раз отправляться пришлось всем.

    – Ничего, мы быстренько, – успокаивала себя Алиса Михайловна. – К тому же с погодой повезло, не жарко сегодня.

    – Не во-у-лнуйтесь, хозя-у-ка, – мурлыкнул Халк, – Спра-у-вимся. Ка-у-банчики уже за-у-ждались, залежа-у-лись, я бы ска-у-зал.

    – Ага, – немного нервно согласилась та, подхватывая Брайна на руки. – Ну, с богом.

    – С богами, – подал голос дотошный Цербер. – Тут многобожие.

    – Твоя правда, – вздохнула попаданка. – Спасибо, что напомнил.

***

До хутора добрались быстро, словно помогал кто. Дорога сама под ноги стелилась, дети не капризничали, солнышко не жарило.

    – Я ва-у-с ненадо-у-лго оставлю, – притормозил у околицы метаморф. Был он прикрыт мороком, а потому невидим для спутников.

    – Удачи, – шепнула Алиса, поудобнее перехватила Брайна, сжала ручку Ивушки, улыбнулась Оливии и решительно подошла к воротам, которые тотчас же гостеприимно распахнулись навстречу, являя сияющего хомяка.

    – Добро пожаловать, гостьюшка дорогая, – широко улыбнулся Мирон. – Заждались мы тебя.

    – И вам не хворать, уважаемый, – Алиса не торопилась принимать приглашение. Я ненадолго...

    – Да как же так? – перебил расстроенный оборотень. – Уж мы ждали-ждали, столы накрыли.

    – Недосуг мне, да и не по чину, – помня о прошлом приеме и о том, что ее приняли за попрошайку, как можно тверже отказалась лесная жительница, но снова не договорила – у хомяка словесный понос приключился, не иначе. А может, скалка жены мозги на место поставила.

    – Уж куда нам, – скривился старик. – Про гнев твой ведаем, и про то, что дары наши не принимаешь тоже. Да только ты пойми, не со зла мы обиду нанесли – по глупости великой да по скудоумию, но уж раскаялись, гостинцы на опушку третий день носим, а они нетронуты...

    – В договоре о том речи не было, – сухо напомнила Алиса, мысленно сопоставляя наведенную симарглом невидимость, испуг хомяков и разговоры гостинцах. Похоже хуторяне приняли ее за лесную нечисть, вот и откупаются. Непонятно только, почему жители пущи их подношениями не прельстились.

    – Да какие договора промеж соседей? – ненатурально удивился Мирон. – Мы тебе, матушка, и так всего дадим! – куркуль вытаращил глаза от собственной щедрости и быстро, пока хозяйка леса не передумала, поправился. – В пределах разумного, конечно.

    – Само собой, – усмехнулась Алиса. – Вижу я, что пределы эти тесны до безобразия.

    – О чем ты, уважаемая?

    – О том, что обещанных овощей не видать, о мёде и вовсе молчу.

    – Так и мясом пока не пахнет, – оскалился уставший пресмыкаться старик.

    – А ты принюхайся, – насмешливо посоветовала Алиса, которой Цербер только что доложил о полной готовности. – Может чего и унюхаешь. – А лучше приглядись.

    – Да чего я там не видел, – отмахнулся хомяк. – Почитай сто лет гляжу и ничего...

    Хуторянина прервал громкий многоголосый крик, а еще визг. Дикий. Сумасшедший.

    – Ась, – дернулся оборотень. – Чего это?..

    – Мясо, – любезно ответила Алиса. – Кабаны.

    – Кабаны, – словно загипнотизированный повторил за ней Мирон.

    – Парочка секачей, как и договаривались.

    – Что ж они орут как недорезаные? – удивился хуторянин, с трудом отводя глаза от «хозяйки леса».

    – Сложно сказать, – ушла от ответа Алиса. Причем в самом прямом смысле. Просто отодвинулась от створки ворот и встала в сторонке.

    Сделала она это как раз вовремя. Ор, в который вплелись панический крики хуторян и возмущенное хрюканье кабанов, достиг апогея. Замер на самой высокой ноте, словно готовая накрыть побережье волна, и вновь обрушился на хутор. Только в этот раз к нему добавился хриплый тенорок Мирона и топот.

    Могут ли кабаны топотать как слоны? Так, чтобы от их поступи дрожала бы земля, а все живое замирало в ужасе? Спрошу я вас. И сама же отвечу:

    – Могут.

    Порукой тому ласточкой вспорхнувший на створ ворот пузатый хомяк и его оседлавшее крыши семейство, рассевшееся на нагретом металле словно стая ворон. Даже Глафира, и та не удержалась, вспомнила детство золотое. А все секачи: огромные, напуганные, готовые дорого продать свои жизни.

    Дело в том, что оскорбленные в лучших чувствах Цербер и Халк подговорили Алису проучить зарвавшийся куркулей.

    – Будет еще всякая крыса издеваться над моей хозяйкой, – воинственно топорщил крылышки симаргл.

    – Во-у-т именно-у, – в кои-то веки соглашался с ним метаморф, раздраженно метя хвостом. – На-у-до их поучить. Ишь чего-у удума-у-ли сволочи то-у-лстозадые. Зла-у не хва-у-тает.

    – Да плевать на них, – отмахивалась от мстительных питомцев Алиса. – Получим свое, и пусть живут как хотят.

    – Свое мы в любом случае получим, но и скаредность с насмешками просто так спустить нельзя, – Цербер решил на сто процентов оправдать собственную кличку. – Ладно вы, – он махнул лапочкой в сторону обомлевшей Алисы, – слабая женщина, но мы-то... Мужчины мы или где? – симаргл гордо вскинул голову. – Не волнуйтесь, хозяйка, за вас есть кому вступиться.

    – Э-у-то он дело го-у-ворит, – зевнул во всю пасть метаморф.

    – А ведь есть и другие, – благодарно кивнув приятелю, пролаял разогнавшийся «волкодав», – те, кому неоткуда ждать помощи и защиты. Бедные сиротки...

    – Аленушки и Настеньки, – понимающе кивнула женщина. – Ты, продолжай, продолжай, дружок, – подбодрила она воинственного милаху. – Не обращай на меня внимания, это я сказку вспомнила, потом расскажу.

    – Ко-у-роче, – видя, что симаргл сбился с мысли, свои пять копеек вставил Халк, – у нас есть пла-у-н по укрощению зарвавшихся хо-у-мяков.

    – Вкрай зарвавшихся, – подтвердил Цербер. – А насчет безопасности вы не беспокойтесь, – опережая вопросы и возмущения хозяйки, блеснул глазами он.

    Так и очутились на клумбе перед главным хуторским домом два здоровенных секача, увязанных на манер колбасы, но несломленных и дико разозленных. Пойманные поутру, к обеду кабаны дошли до той степени исступления, которая требовалась хвостатым заговорщикам.

    Отпущенные на волю они неслись вперед быстрее собственного визга, изо всех свинячих сил желая отомстить обидчикам. Да-да, бедным хуторянам, порскнувшим в стороны словно испуганные зайцы да непростые, а сказочные зайцы крышелазы.

    Укрытая непроницаемой защитой (Цербер клялся и божился, что кабаны в случае чего всмятку расшибутся о его чары) Алиса наблюдала за творящимся безобразием и гадала: как же так случилось, что она – взрослая, разумная женщина согласилась на подобную авантюру? Напрочь перемкнуло омоложением буйну голову? Гормональным взрывом разнесло мозг? И ладно бы сама потащилась мстить хомякам оборотням, так нет же, приперла с собой детей.

    Дура старая! Выжившая из ума идиотка! Да чтоб она еще раз повелась на уговоры фамильяров... Взбешенные секачи рванули в раззявленный створ ворот и, не разбирая дороги помчались к лесу. На опустевший хутор опустилась тишина, и Алиса смогла перевести дух и разжать сведенные судорогой руки, отпуская детей.

    – Мамоська, не пачь, – попросила сердобольная Ивушка. – Свинки убезали. Все холосо, мамоська.

    – Мамочка... – эхом повторила за сестрой Олив, и Алису снова накрыло. Как же она могла подвергнуть опасности детей?! Своих нежных девочек? Таких любимых. Таких родных.

    – Хозяюшка, прости нас грешных, – заискивающий голос Мирона прервал новый виток самобичевания. – Дозволь к земле припасть.

    – Молчи, адиет старый, – шикнула на него супруга. – Хуже сделаешь.

    – Куда уж хуже? Вороты и так самое дорогое защемили. Сидеть никак не можно, – надрывно кукарекнул хозяин хутора. – А так мы бы слезли с сынками да подмогли хозяюшке снедь до рощи донести.

    – А где она – снедь ваша? – очнулась означенная особа.

    – Так в сарае, – с готовностью откликнулся Мирон, – вон в ентом, – он махнул рукой, указывая. – Там все дожидается.

    Стоило старику умолкнуть, как заскрипели двери сарая – укрытый невидимостью Халк отправился за припасами. И скоро мешки, короба и бочонки гордо поплыли по воздуху в сторону пограничной рощи. Оборотни зачарованно провожали их глазами.

    Стоило горе снеди покинуть хутор, как на клумбе перед главным домом появились кабаньи туши. Маленький, но мстительный симаргл аж выдохнул от удовольствия, наблюдая за выражениями хомячьих лиц, то есть морд (на всякий случай поясняю, что до этого крылатый интриган держал кабанчиков под пологом невидимости. Он вообще перенапрягся в это день, переколдовал бедняжка и даже надумал требовать дополнительную порцию сгущенки, но не нашел поддержки у перепсиховавшей хозяйки... Бедный, бедный недооцененный Цербер).

    «Хозяйка рощи» со товарищи сдержали слово. Пообещали принести мяса и принесли. Пусть хомячки кушают да Алису добрым словом поминают.

    – Яйцы-то, яйцы забыли! – вспомнил о наболевшем Мирон. – Ну да ничего, мы вам завтрева свеженьких отнесем. На северной опушке у дороги оставим. Вы заходите, если что, – мученически поморщился он, сползая со створа. – Мы завсегда рады.

    – Пока-пока, – попрощалась с хомяком воспитанная Ивушка и помахала смешному дедушке.

    Остальные никак не отреагировали. Брайн придремал на свежем воздухе, Цербер устал как две собаки сразу, у Халка были лапы заняты, Оливия вернулась к своему обычному состоянию, а Алиса все никак не могла успокоиться, мысленно распекая себя на все корки. Впрочем, чем выше вырастала стена леса, тем спокойнее становилась она.

    Слава богу, в этот раз все обошлось, а в следующий... Следующего не будет.

***

Стоило нашим друзьям скрыться под пологом пущи, как метаморф не выдержал:

    – О че-у-м думаете, хозя-у-ка? – прервал предгрозовую тишину он.

    Алиса внимательно осмотрела парящую в воздухе гору продуктов и поняла, что ругаться на четвероногих помощников не будет. И нервы себе и детям мотать не станет. А потому...

    – Никак не могу понять, почему хомяки не обратились? – склонила голову она. – Кабаны же подслеповатые. Они ни за что не увидели бы мелких грызунов. Я собственно на это и рассчитывала, думала, что секачи ничем не угрожают хуторянам, а получилось...

    – Видимо человеческое в них превалирует, – задумчиво склонил мордочку Цербер, сидящий на мешке картошки.

    – А мо-у-жет хо-у-мяки боя-у-лись попасть во власть хозя-у-ки пущи, – в тон ему предположил Халк. – В любо-у-м случае смо-у-трелись они великолепно. Осо-у-бенно Мирон. Чисто о-у-рел. С куриным за-у-дом, – подумав, добавил метаморф, и все с ним немного злорадно согласились.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

    С самого детства Алиса любила лето. Обожала его тепло, беззаботность, веселье. Наслаждалась изобильностью. Каждый год ездила к морю, чтобы как следует отдохнуть и в праздном безделье напитаться солнечной энергией, накопить ее на долгую зиму, а если повезет, что и на слякотную весну.

    Стоит ли говорить, что сейчас все было по-другому? Этим летом Алисе Михайловне отдых только снился. Она пахала как папа Карло, стараясь заготовить как можно больше припасов, которыми столь щедро делилась приграничная пуща. Ягоды, грибы, орехи, травы – все это нужно было не только собрать, но и переработать. Она сушила малину и чернику, калила орехи, варила варенье, умудрилась даже цикория накопать и приготовить вполне сносный кофейный напиток.

    – Конечно, еще рановато для сбора цикория, – приговаривала Алиса. – Но кто знает, будет ли у меня осенью время на это?

    Под потолком кухни висели низки сушеных грибов. В кладовой от ароматов трав кружилась голова, полки и сундуки были заставлены банками с консервами: варенье, сгущенка, тушенка, рыба. Ну а куда прикажете девать здоровенных судаков, которых Халк повадился приносить чуть не каждый день?

    – Люблю ры-у-бку, – щурился мурлыка метаморф. – И мя-у-сцо то-у-же, – добавлял он на следующий день, оделяя хозяйку битой птицей, более крупную дичь Алиса не жаловала.

    – Я не хомяк, мне кабанов не надо, – не уставала повторять та, вспоминая давешних секачей.

    Осень и зима в незнакомом мире да еще и с детьми на руках пугали женщину. Вот она и сбивалась с ног, стараясь отогнать костлявый призрак голода.

    – Дети должны сытно есть, крепко спасть, у них должен быть надежный дом, а не брезентовый полог фургона, – подбадривала себя Алиса. – И, конечно, дети должны быть здоровы, – ни на минуту не забывая о том дне, когда придется покинуть гостеприимную пущу и отправится в храм, твердила она. – Я все сделаю для этого. Поверю в местных богов, поклонюсь, принесу дары. И пусть это наивно и антинаучно. Пофиг. Главное, чтоб Олив помогло.

    Между тем праздник со смешным названием Лугназад приближался. Правда Алисе Михайловне было совсем несмешно, а временами даже очень страшно.

    Свой страх она старательно прятала, бодрилась и во всем искала позитив. Попала в незнакомый магический мир – прекрасно! Обрела вторую молодость и научилась разжигать костер плевком или щелчком пальцев – замечательно. Очутилась в окружении оборотней – еще лучше. Можно не опасаться за их здоровье. Регенерация и иммунитет у двуипостасных будь-будь.

    А уж если вспомнить магических питомцев, то впору самой себе завидовать и если плакать, то только от радости. Такой вот своеобразный аутотренинг.

***

День отъезда, как водится, подкрался незаметно. Кажется только вчера в рощу перенеслись, а уже пора отправляться в дорогу.

    – Дерезу возьмем с собой, – закончив доить, решила Алиса.

    – Может, Мирону ее оставим? – предложил симаргл. – Он – мужик хозяйственный, козочку не обидит. Да и ей...

    Договорить собак не успел. Наклонив голову, увенчанную рогами длиной с хороший шампур, его перебила возмущенная Дереза. Мемекала она громко, с чувством, недвусмысленно намекая, каким будет ответ на несвоевременные инициативы Цербера. Симаргл проникся и поспешно вспорхнул на крышу фургона. От греха.

    – Не волнуйся, девочка, – успокаивающе погладила воинственную особу Алиса. – Никому я тебя не оставлю. Тем более хомякам.

    – Так ведь вы вроде помирились? – напомнил пернатый правдоруб.

    – Установили добрососедские отношения, – кривовато улыбнулась его хозяйка.

    – Если э-у-то вообще мо-у-жно назвать отно-у-шениями, – перевалился с боку набок дремлющий на солнышке метаморф.

    – Можно, – подумав, признала Алиса. – Это натуральный обмен. Мы берем то, что нужно, оставляя дичину. По-моему все справедливо.

    – А по-моему это расточительно, – возмутился экономный симаргл. – Оборотни и так нам должны за тех кабанов, – в пылу спора он неосмотрительно высунулся и чуть было не попал на рога мстительной козе. – Ай, зараза прыгучая! – гавкнул испуганно и взлетел выше. – Не бодайся, я же пошутил!

    Дереза не поверила. Под дружный хохот Алисы и Халка она выцеливала мелкую увертливую вражину, кружа по поляне.

    – Злые вы, – обиделся Цербер. – Уйду я от вас, – и не дожидаясь извинений, упорхнул.

    – Он верне-у-тся, – успокаивая то ли хозяйку, то ли козу, то ли себя сказал Халк. – Е-у-ще до зака-у-та.

    – Я знаю, – мягко улыбнулась Алиса. – Цербер нас не бросит.

    Так оно и получилось, позабывший об обидах сияющий симаргл вернулся через пару часов. Сделал традиционный круг почета и мягко спланировал на плечо хозяйке.

    – Хотите знать, куда Мирон подевал яйца? – на зависть всем кошкам мурлыкнул песик.

    Не ожидавшая такого вопроса Алиса закашлялась.

    – В храм отнес, – правильно понял Цербер. – Неподалеку от пограничного поста устроен алтарь, посвященный хозяйке пущи. Вот туда хомяки и носят гостинцы, в основном хлеб и куриные яйца.

    – Хорошо, что мы не знали, а то налет бы устроили, – сглотнула набежавшую слюну Алиса. Ей хлеб уже сниться начал. Румяные багеты, свежие, одуряюще пахнущие ломти белого, посыпанные солью горбушки.

    Будь у нее печка... Не это фургонное недоразумение, а настоящая печь с духовкой. Ох и побаловала бы Алиса домашних печевом, да и сама бы душу отвела. Но чего нет, того нет.

    – Да уж, – со-у-блазн был бы сли-у-шком велик, – поддержал метаморф. – Я бы не уде-у-ржался – по-у-лез за яйца-у-ми.

    – А то ты мало по гнездам лазаешь, – подколол приятеля Цербер.

    – Я же просила, ты обещал... – расстроилась Алиса. – Там же птенчики...

    – У те-у-х те-у-теревов, которые пошли на тушенку то-у-же птенчики бы-у-ли, – обиженно пробубнил Халк. – И у глухарей с фаза-у-нами, – еще тише добавил он.

    – И у кур, – гавкнул справедливый Цербер. – Речь не о том. Пример благочестивых хомяков так вдохновил пограничную службу и паломников, что организован сбор средств на строительство храма хозяйки леса.

    - Оба-у-лдеть, – ошарашенно моргнул метаморф. – Во-у-т это мы на-у-делали дело-у-в.

    – Да уж, – щекотно посопел хозяйке в ухо Цербер.

    – Знаете, а я рада, – улыбнулась Алиса. – У этого леса замечательная хозяйка, она заслуживает самого лучшего. Спасибо ей, что приютила наш цыганский табор.

    Слова сорвались сами собой, вспорхнули с уст словно пушинки. Их тут же подхватил бродяга ветер и потащил в чащу. В самое ее сердце. В лесную сокровищницу. Ибо нет ничего дороже истинной благодарности.

***

Рассвет еще только занимался, а жители фургончика уже были на ногах. Пришла пора отправляться в дорогу.

    – Дети накормлены, Дереза подоена, мусор мы собрали. Вроде ничего не забыли...

    – Забывать нечего, – зевнул невыспавшийся Цербер. – Еще с вечера все собрано и сто раз проверено.

    – Да-да, – рассеянно согласилась Алиса, ловчее перехватывая Брайна. – Я просто немного волнуюсь. Непривычно, знаешь ли...

    – Э-у-то вы про те-у-лепортацию хозя-у-ка? – догадался Халк (скорее всего он употребил какое-то другое слово, но заклинание перевода интерпретировало его именно так). – На-у-прасно – это совершенно безопасно.

    – К тому же мы несколько раз тренировались, – похвастался фамильяр.

    – И на ком же?

    – В основном на кабанах, – смутился милаха, – но пару раз и лоси попадались.

    – Что ж, тогда я спокойна, - «поверила» Алиса.

    – По-у-прошу про-у-йти в фургон, – скомандовал серьезный как никогда Халк, и все, включая Дерезу, торопливо заняли свои места. Плотно задернули полог.

    – Поехали, – сурово гавкнул Цербер... И ничего не произошло.

    Пассажиры непонимающе переглянулись и решили немного подождать. Потом еще немножко. И еще. Первой потеряла терпение Дереза – притопнула копытцами и звонко взмемекнула. К ней присоединил басовитый рев придремавший было Брайн.

    – Не пачь, – стала успокаивать бутуза Ива.

    – Ты тоже могла бы высказаться, – Алиса требовательно посмотрела на Олив, не забывая укачивать крикуна. Молчаливая беляночка лишь пожала плечами, что всеми было расценено как благополучный знак.

    Между тем полог отодвинулся и в фургон влез Цербер.

    – Ну, – он строго оглядел присутствующих, – и долго вы еще будете тут сидеть?

    – В каком смысле? – уточнила Алиса.

    – В том самом, – горделиво задрал мордочку собак, – что мы уже успели заждаться. Халк все удила изгрыз.

    – Погоди, так вы что?.. Вы уже?

    – А вы думали, мы будем до вечера канителиться? – подмигнул милаха.

    – Неть, – засмеялась Ивушка, сгребая песика в охапку и чмокая в нос.– Тока до обеда.

    – Пусти, маленькая вредина, – для виду отбивался тезка сторожа царства мертвых. – Крылышки помнешь.

    – Кстати, о крылышках, – встрепенувшаяся Алиса поспешила вылезти из фургона чтобы перекинуться парой слов со вторым своим питомцем. – О-о-о, – восхищенно выдохнула она при виде белоснежного тяжеловоза, смирно стоящего