Кэтрин уже шесть лет работает в популярном журнале и даже не смеет заглядываться на главного редактора, который ей нравится, – неотразимого Ричарда Малруни, по слухам, невероятного ловеласа. Но внезапно открывается вакансия его заместителя, и, чтобы выбрать себе нового помощника, Малруни приглашает Кэтрин и ее невольную соперницу, роскошную блондинку Сару, в деловую поездку на издательскую конференцию в Майами. Бизнес, море, пляж, коктейли и внимание Ричарда – это всего лишь обычный флирт или же нечто большее? Стоит ли рискнуть и довериться своему сердцу?..
- Кэтрин! Что я вам сейчас расскажу!
Она подняла голову и посмотрела на Аниту, секунду назад влетевшую в кабинет.
- К земле летит огромный астероид? Он упадет через пять минут, и ты хочешь, чтобы мы успели поставить материал в номер?
Анита шутку не восприняла.
- Нет, все гораздо интереснее астероида. Я услышала... случайно...
- Ты слишком много слышишь всего случайно, - мягко укорила секретаршу Кэтрин.
- Тем не менее, я услышала! Ни за что не поверите! Мистер Боббс уходит!
Кэтрин выпрямилась (иногда она невольно горбилась, сидя за компьютером, и ругала себя за это – потом ведь спина болит) и переспросила:
- Что?
- Вот так! – Анита смотрела на нее торжествующе. Ее темные глаза блестели. – У мистера Малруни была приоткрыта дверь в кабинет, а я проходила мимо, и случайно услышала. Они с мистером Боббсом обсуждали уход мистера Боббса! Он, кажется, переезжает с женой в Нью-Йорк, и будет теперь работать там!
- И ты все это услыхала, просто проходя мимо? – уточнила Кэтрин.
- Какая разница!
Действительно, разницы никакой. Подслушивала Анита или нет – это дело Аниты, тем более, что ее не поймали.
- Значит, Боббс уходит. – Кэтрин откинулась на спинку офисного кресла и в задумчивости скрестила руки на груди. – Интересно.
- Это значит, что вы...
- Не будем торопить события, Анита. Спасибо! Но не подслушивай больше, ладно?
- Ладно. – Мексиканка, сияя шоколадными глазами, была очень собою довольна. – Принести вам кофе, мисс Уайт?
- Чуть попозже, минут через пятнадцать. И с молоком. Спасибо.
Когда за Анитой закрылась дверь, Кэтрин продолжила сидеть неподвижно, только обводила взглядом комнату.
Она любила свой кабинет. Когда вселилась сюда, тут было пусто и безлико – офисная мебель, широкое окно в тонких полосках старых жалюзи, темный ковролин, чтобы, наверное, не были на нем так заметны пятна пролитого кофе. В редакции большого еженедельного журнала постоянно пьют и проливают кофе: он вроде топлива, на котором все работает. Если ты не выпил кофе с утра, считай, весь день проведешь вялым овощем.
Так вот, кабинет. Кэтрин купила цветы, которые сейчас достигли невероятных размеров (особенно алоэ, вымахавшее метровой высоты и наплодившее детей столько, что хватило бы еще на десяток подобных кабинетов), повесила на стены черно-белые авторские фотографии и устроила на столе творческий беспорядок. Относительный, конечно: полного хаоса Кэтрин не терпела и всегда старалась содержать окружающее пространство в гармонии с собой. Какая может быть гармония, если вокруг громоздятся грязные пластиковые чашки с остатками вездесущего кофе, какие-то клочки бумаги, на которых записаны важные телефоны, и распечатки макетов, и бог знает что еще? Как у Боббса в кабинете.
Того самого Боббса, заместителя главного редактора. А Боббс уходит.
Это значит одно: открывается вакансия.
У Ричарда Малруни, главного редактора еженедельного журнала «Чикаго Телескоп», было два заместителя. Один из них, мистер Фэйрчайлд, занимался техническими вопросами – верстка, печать, корректура. Второй, мистер Боббс, отвечал за наполнение – например, составлял предварительный план номера и курировал материалы, да и вообще занимался творческой работой. Это была та вакансия, о которой Кэтрин всегда мечтала, во всяком случае, ей казалось, что подобная должность для нее создана. Или она создана для этой должности. И теперь у нее есть шанс! Возможно...
Сама Кэтрин заведовала в «Чикаго Телескоп» отделом культуры. На нескольких разворотах писали о важных событиях в мире культуры, о премьерах, бестселлерах, выставках и прочем, что Малруни непочтительно называл «шумом за сценой». Кэтрин пришла работать в журнал сразу после окончания факультета журналистики в Северо-Западном университете, что располагался в пригороде Чикаго, Эванстоне. Ее семья – родители и младший брат – по-прежнему жила в Эванстоне, а сама она перебралась поближе к центру города, чтобы утром не так рано вставать на работу.
Она пришла сюда уже шесть лет назад...
За это время она дослужилась до начальника отдела культуры и с удовольствием бы стала заместителем главного редактора, да все возможности не представлялось. И тут... Боббс уходит. Какая удача.
Не стоит рассчитывать, что кроме нее, никто не будет претендовать на эту должность. Конкуренты есть. Вполне возможно, что Малруни хочет взять человека со стороны, по рекомендации. У него уже может быть намечен кандидат. Тогда с мечтой можно распрощаться. Ну что ж! Кэтрин умела принимать жизнь такой, какая она есть. Если не удастся, это можно счесть намеком от вселенной и, наконец, сделать то, чего давно хотела и о чем никому не говорила. Даже родителям и брату...
Малруни собрал совещание во второй половине дня.
Они устроились в переговорной, пропитанной запахом кофе и пиццы так, что даже навороченные кондиционеры не справлялись. И кофе, конечно же, пили почти все. Кэтрин боялась вспоминать, которая это чашка за день.
Собралось определенное общество – начальники отделов. Простых смертных, то есть журналистов, не облеченных некоторой властью, на совещание не звали. Кэтрин устроилась в уголке, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Лучше понаблюдать из засады. Так она увидит реакцию практически всех, кто находится в комнате. Это позволит определить возможных конкурентов и подумать о том, что она может им противопоставить. Ведь офисы – это джунгли, где постоянно идет охота. Умелые охотники выживают и приносят домой шкуры пещерных медведей.
Малруни, как обычно, садиться не стал, а принялся выхаживать перед собравшимися туда-сюда, заложив руки за спину. Когда он так ходил, то напоминал журавля. Кэтрин постаралась скрыть улыбку.
А вообще, Малруни был красивый. Она сразу это заметила, когда он еще ее на работу брал – он был очень молодой главный редактор, на шесть лет старше нее, а она тогда была совсем девчонка. Сейчас-то эта разница не слишком заметна, а тогда... Может, именно потому Кэтрин сразу понравилось в «Телескопе». Она словно почувствовала, что здесь будет хорошо работаться.
И работалось. Вот уже шесть лет.
Как забавно иногда совпадают цифры.
Чтобы не думать о всякой ерунде, Кэтрин стала ерундой заниматься – то есть, разглядывать Ричарда Малруни. Дело, по сути, бесполезное, потому что она видела главного редактора уже десять тысяч раз, и все равно – смотреть на него было приятно. Просто приятно, и все.
Он был из тех, кто быстро делает карьеру и умудряется не растерять по дороге то, чему научился. Некоторых власть развращает, некоторые, получив ее, успокаиваются и начинают лениться; Малруни явно был не из таких. Ему нравилось быть редактором журнала, именно этого журнала, и он никому не собирался его уступать. Официально «Чикаго Телескоп» принадлежал огромному медийному холдингу, что выражалось в большом количестве бумаг, которые следовало подписывать каждый месяц, и весьма странной бухгалтерской системе, но Малруни с его командой эти проблемы решал – как орешки щелкал. Его ценили в верхах и давали ему пирожные за хорошее поведение. А «Телескоп» полз все выше и выше по строчкам в рейтинге средств массовой информации.
Рабочие качества приятно сочетались в Малруни с привлекательной внешностью. Он был темноволос, только в волосах виднелись рыжие полоски – новомодное мелирование; это почему-то делало Ричарда похожим на тигра. Он и двигался как тигр, мягко. Только если руки за спину закладывал, то походил на журавля. Не человек, а зоопарк.
Глаза у Малруни были яркие серо-зеленые – Кэтрин еще ни у кого не встречала столь выразительных глаз именно такого оттенка. Взгляд шефа был известен всем, до последнего курьера. И если эти глаза заволакивала пелена ярости... О, проще спрятаться под столом и переждать! Некоторые и прятались, Кэтрин своими глазами видела. Так как главный редактор занимал кабинет со стеклянными стенами – чтобы быть на виду у всей редакции, и разборки часто тоже происходили у всех на виду. Не слишком приятно, зато действенно. Без дела Малруни никогда не распекал.
А еще он был бабником, или, если выражаться культурно, ловеласом. Это все знали. Сколько красавиц перебывало в его постели. Просто ужас! Не стесняясь, Ричард заводил романы с моделями, которые позировали для журнала, а иногда даже со всякими дивами, про которых писали в разделе культуры. Они появлялись, вспыхивали ненадолго и исчезали, словно падающие звезды в траве.
Самым длинным – ровно месяц, в редакции засекали, так как на продолжительность интрижек заключались пари и даже ставились какие-то небольшие деньги, - оказался роман с некоей художницей, которая писала мрачные картины в черно-синих тонах, навевавшие депрессию, и мазала веки черно-синими же тенями. Что Ричард в ней нашел, оставалось только гадать, - художница была отнюдь не красавицей, скорее всего, Малруни привлек ее оригинальный взгляд на мир.
Одевался Ричард всегда отлично – он словно родился в деловом костюме. И галстуки у него были хорошие, а иногда смешные. Он летал в командировки и оттуда привозил галстуки ручной работы. Иногда с нарисованными городами, иногда с вышитыми райскими птичками, или вот как сегодня – с забавными рыжими котами...
Началось совещание не с того вопроса, которого с нетерпением ждала Кэтрин, а с общих. Ричард для порядка поругал всех, выслушал оправдания по нескольким спорным моментам, кое-кого похвалил, и Кэтрин было приятно оказаться в их числе. У нее все на этой неделе шло отлично, материалы в номер поставили хорошие, так что для чтения на уик-энд журнал годился. Он выходил в субботу утром, а сегодня пятница.
Наконец, Малруни добрался до того, что хотела услышать Кэтрин.
- У меня для вас новость – скорее приятная, чем нет. Мистер Боббс нас покидает. Патрик, объяснись.
- Да все просто, - поморщился Патрик Боббс, - жена настаивает на переезде, а я подкаблучник.
Журналисты рассмеялись. Назвать решительного Боббса подкаблучником – хорошая шутка. Вот то, что он до безумия любит свою жену, - это правда. И если она сказала, что хочет уехать из Чикаго...
- Так что я с вами распрощаюсь. Буду делать карьеру в Нью-Йорке, надкушу Большое Яблоко...
- Главное, чтобы червячок не попался! – хмыкнул кто-то.
- Мясо полезно, - парировал Боббс.
- Так как Патрик уходит, открывается вакансия. Я – начальник демократичный, потому рассмотрю все предложения. – Малруни скорее не улыбнулся, а оскалился. Точно как тигр. – Дерзайте. Ваши заявки должны быть у меня на столе не позднее сегодняшнего вечера. Я рассмотрю их на выходных, и в понедельник оглашу решение. Какое бы то ни было. Конечно, испытательный срок, все понятно. Если среди вас не окажется человека, который подходит мне, значит, буду искать через кадровое агентство.
Начальники отделов зашумели.
- Не надо через кадровое!
- Сами разберемся!
- Я так и думал, - сказал Ричард Малруни. – На этом все.
Выходные Кэтрин провела в одиночестве и в задумчивости. Обычно на уик-энд она ездила к родителям, однако нынче те, прихватив младшего брата, отправились в Детройт к бабушке и дедушке, и это не меньше, чем на неделю. Там свой дом, там хорошо, а лето только начинается...
Кэтрин очень любила лето.
Она радовалась выпавшему свободному уик-энду, потому что в обычное время у нее почти не оставалось возможностей побыть наедине с собой. Кэтрин часто брала работу домой, а работы всегда бывало достаточно. Ведь толстый журнал, который выходит раз в неделю, - это не шутка. И это репутация. Необходимо тщательно подбирать материалы, чтобы она держалась на нужном уровне.
На данном жизненном этапе у Кэтрин не было бойфренда, поэтому никто не мешал ей провести эти два дня так, как хочется. Она поработала над тем проектом, о котором никому пока не говорила, и убрала всю квартиру до блеска, и сходила в магазин, и еще осталось время посмотреть телевизор и почитать. Таким образом, уик-энд пролетел быстро, и наступил понедельник.
Кэтрин собиралась на работу со всей тщательностью. Она очень любила деловой стиль и предпочитала его, перемежая с просто элегантным. Ей нравилось выглядеть, как европейская принцесса: вроде бы все просто, а производит определенное впечатление. В юности Кэтрин прочитала книгу о Коко Шанель, написанную Анри Гиделем, и набралась нужных знаний. Потом это все расширялось, углублялось, и сейчас, в двадцать восемь лет, Кэтрин очень нравилась сама себе и, судя по всему, окружающим.
Она была невысокая, с небольшой грудью, но красивых и, как это принято говорить, плавных форм: тонкая талия, узкие (но не чрезмерно) бедра, высокая шея. И лицо было привлекательным, и глаза – чудесного орехового цвета, как у мамы, и стрижка каре Кэтрин очень шла.
Сегодня нужно выглядеть привлекательно, однако нельзя переборщить с этой привлекательностью – она не ножки свои Малруни будет демонстрировать, а готовность работать на благо журнала. Поэтому после долгих размышлений была выбрана юбка миди сдержанно-бежевого цвета, легкий топ в тон и летний пиджак цвета кофе с молоком. Элегантные туфли на высоком каблучке, неприметные, но о многом говорящие аксессуары, - и Кэтрин была готова.
Она приехала в офис достаточно рано. Впрочем, в понедельник все приходили пораньше, потому что сначала проводилась общая «летучка» с участием руководства, а затем – совещание самого руководства, с планами на неделю. «Летучку» Кэтрин отсидела как на иголках, но Малруни коварно ничего не сказал. Потом отпустили журналистов работать, а начальство осталось. Последовало длинное и горячее обсуждение грядущего номера, и уже в конце, когда все одурели от споров, Ричард объявил:
- Я рассмотрел ваши предложения, дорогие претенденты на пост моего заместителя! К сожалению, большинству из вас я вынужден отказать – не потому, что вы такие плохие, а потому, что еще не доросли. Но два кандидата у нас есть. – Он сделал интригующую паузу. – Мисс Уайт и мисс Паттерсон, зайдите после совещания ко мне в кабинет.
Кэтрин невольно скривилась, однако тут же превратила эту непочтительную гримасу в улыбку.
Сару Паттерсон Кэтрин терпеть не могла.
Та была признанной первой красавицей редакции – только потому, подозревала Кэтрин, что мужчины падки на подобных особ, а в «Телескопе» работало немало мужчин. Сара была воплощением мечты сексуально озабоченного подростка, впервые в жизни взявшего в руки «Плэйбой»: высокая, с роскошной гривой медово-золотистых волос, пронзительными синими глазами и высокой пышной грудью, при виде которой мужчины теряли волю и готовы были сдаться на милость победительницы. Впрочем, редакционные представители сильного пола Сару не интересовали. Разве что Ричард Малруни, однако... Тот, конечно, слыл бабником, только вот на своей территории не охотился никогда. Все его женщины были со стороны, ведь модели и художницы приходят и уходят, а журналисты остаются. Так что Сара, как ни старалась, не смогла привлечь особое внимание главного редактора. И вообще, мстительно думала Кэтрин, судя по тенденции, Ричарду нравятся брюнетки.
И все же Сара сильно раздражала Кэтрин – в основном потому, что считала, будто из-за красоты ей все позволено. Мисс Паттерсон руководила отделом читательских писем, формировала круг интересов читателей и вообще занималась связями с общественностью – весьма успешно. Наверное, именно поэтому Малруни ее выбрал. Помощнику главного редактора требуется коммуникабельность, особенно тому, кто претендует на место Боббса.
И, конечно, высокая грудь...
Кэтрин старалась не иронизировать. Даже внутренне. От этого портится карма.
Она пришла следом за Сарой в кабинет Малруни и уселась в кресло, аккуратно положив ногу на ногу. Кэтрин умела сидеть, как принцесса, да и элегантные наряды способствовали нужному впечатлению. Она знала, что все это работает совершенно определенным образом.
Сара же уселась так, чтобы юбка открывала не только колени, но и значительную часть бедра. Ножки у нее были что надо. Впрочем, у Кэтрин не хуже.
- Итак, - сказал Ричард Малруни, усаживаясь в начальственное кресло. – Вы двое – самые лучшие кандидатуры на место моего заместителя. Признаться, выбрать не так просто. И я пока не выбрал.
- Может, мы как-нибудь этому поспособствуем? – мурлыкнула Сара. У нее был теплый грудной голос – ну просто верх совершенства, а не женщина!
- Именно за этим я вас и позвал. В среду я планирую вылететь на издательскую конференцию в Майами. Она продлится неделю. Вы обе поедете со мной.
Соперницы переглянулись.
Открыто между Кэтрин и Сарой вражды не было. Кэтрин, как уже было сказано, недолюбливала Сару, но они просто мало общались, чтобы быть полноценными врагами. Да и что им было делить?
Нечего – до сегодняшнего дня.
- А что предполагается в программе, сэр? – осведомилась Кэтрин.
- Много разговоров, много докладов, много встреч и пожимания рук. На таких конференциях устанавливаются связи, заводятся новые знакомства, поддерживаются старые. Мы ведь живем в мире, где информация – это бог. Нет иного бога, кроме информации, и СМИ – пророк ее! – провозгласил Малруни, весело блестя глазами. Кэтрин невольно улыбнулась. – Конечно, коктейли, так что берите вечерние платья. Ну и... это же Майами. Песок, пальмы, море. У вас будет свободное время. Проведите его с пользой.
- Я возьму два... нет, три купальника, - мечтательно вздохнула Сара.
- А я – два, нет, три деловых костюма, - буркнула Кэтрин. Сара фыркнула, но больше ничего не сказала.
- Отлично. Считаем дело решенным, - сказал Малруни. – Сейчас от вас пока ничего особенного не требуется. Вам нужно будет сопровождать меня и учиться работать с теми людьми, с которыми необходимо, а таких, поверьте, там достаточно. Посмотрим на ваши достоинства и недостатки в боевой обстановке. Вопросов нет? Свободны!
Кэтрин готовилась к поездке со всей тщательностью. Во-первых, от этого зависит ее карьера. Во-вторых, она уже сто лет не была в отпуске, а тут возможность не только поработать, но и отдохнуть. Хотя карьера, конечно, на первом месте! Если Малруни понравится, как она работает, тогда открывается просто заманчивая перспектива. Стать помощником главного редактора крупного журнала в двадцать восемь лет – это хороший виток карьеры, верно ведь?
Не то чтобы Кэтрин всегда мечтала работать именно в журналистике. Когда-то ее манили писательские высоты. Но ведь кушать что-то надо, и время терять не следует. Поэтому она старательно трудилась на ниве журналистики, мечтая о том, что другое когда-нибудь ее настигнет. И предпринимая определенные шаги в нужном направлении: под лежачий камень вода не течет.
Ну, а в-третьих, если быть честной, Кэтрин была рада побыть подольше с Ричардом Малруни. От него многому можно научиться. И вообще он такой человек, который не может не нравиться.
Карьера – чудесная вещь, но она никого не может согреть в холодную ночь. Не то чтобы Кэтрин заглядывалась на Ричарда в этом смысле. На него все женщины заглядывались. Однако понятно, что перспектив никаких, и терять время бесполезно. Хотя Малруни и относился к тому типу мужчин, что всегда привлекали Кэтрин.
Он был умный, обаятельный и с чувством юмора – убийственное сочетание в то время, когда большинство мужчин считают верхом остроумия, если в комедии кто-то падает мордой в торт. Ричард хорошо выглядел, умел расположить человека к себе и точно знал, что ему от жизни нужно. А еще он никогда не сидел без дела.
Однажды отец рассказал Кэтрин притчу – и когда закончил говорить, Кэтрин поняла, что это для нее в точности о Ричарде Малруни. Она вспоминала ее обязательно в те моменты, когда главный редактор извлекал из рукава очередной козырь для журнала – и никто не знал, чего Ричарду это стоило. Кэтрин могла только догадываться.
Было так. Жил один человек и всю свою жизнь Бога искал. Только и делал, что искал. Просиживал много дней в безмолвных медитациях и проникновенных молитвах. Совершал ритуалы и поклонения. И ничего больше – только поиск Бога.
Другой человек, живший примерно в то же время, всю свою жизнь что-то делал. Мастерил и строил, учился и учил, ошибался и делал открытия. Его спрашивали, что ты Бога-то не ищешь? Пора ведь уже. А он отмахивался, мол, не до поисков Бога, когда столько незаконченных дел.
Пришло время им умереть. Предстали их души перед Создателем. Подивился Господь жизни самоотверженного искателя. Это ж надо было угробить единственную жизнь на поиски того, что и так было всегда доступно. Жаль стало Богу этого человека, и оставил он его у себя.
Великого труженика решил Бог расспросить, что и как (хоть и без этого все Богу известно, но поговорить с интересным человеком всякому приятно):
- Ты всю жизнь в трудах провел, человече?
- Всю жизнь, Господи, жаль, жизнь коротка, успел мало.
- А что же ты обо мне не вспоминал часто, молитвы не возносил?
- Так мои труды и были молитвами тебе. У тебя же трудов и на небесах хватает, а кому, как не человеку, на земле тебя заменить?
- Мудро. Вот что я решил. Жить тебе до скончания времен на земле. Искать Бога – невелик труд, хоть и уважаем, а вот заменить Бога в трудах – это дорогого стоит.
Так и повелось с тех пор. Кто-то ищет, а кто-то создает. Искателю – счастье в находке. Создателю удовольствие в труде.
Ричард Малруни ни единой минуты не казался Кэтрин искателем. Искателей она не понимала, относила их к неизбежному добру, если можно так выразиться. Ричард был деятелем, всегда и во всем, и за это Кэтрин его очень уважала и старалась у него учиться.
Работать с ним будет настоящим откровением и истинным наказанием, но оно того стоит.
Кэтрин подумала, подумала и все-таки взяла второй купальник. Мало ли.
Рейс в Майами оказался ранний. Неприлично ранний. Вылет в половине восьмого утра – значит, в аэропорт хорошо бы приехать без опоздания! Кэтрин встала ни свет ни заря, зато и не опоздала ни на минутку. Она вошла в здание аэропорта ровно в условленное время, и сразу же увидела Ричарда, поджидавшего своих сотрудниц у кофейного автомата.
- Доброе утро! – жизнерадостно приветствовал ее главный редактор, извлекая из автомата картонный стаканчик с невообразимой бурдой, только по недоразумению называвшейся кофе. – Летать боитесь?
- Нет, - заморгала Кэтрин.
- И правильно. За всю историю человечества больше людей были убиты ослами, чем погибли в авиакатастрофах.
- В каком смысле?
- В прямом. Осел – опасное животное. – Малруни огляделся и сменил тему: – Вы не видели мисс Паттерсон?
- Нет.
- Разве вы с ней не подруги? Я думал, вы приедете вместе.
- Нет, мы не дружим, мистер Малруни.
- Очень жаль, придется подружиться. Склок вокруг себя я не потерплю. И кстати, если уж вы об этом заговорили, называйте меня Ричард. А я вас буду звать по имени – Кэтрин. У вас очень красивое имя.
- Спасибо, Ричард, у вас тоже. Королевское.
- Вы про того, который Львиное Сердце? – усмехнулся он. – Я пока еще не заслужил такого прозвища. Хотя у всех великих деятелей должны быть прозвища. Как вы считаете?
- Арнольда Шварценеггера в детстве называли Золушка, а теперь он губернатор Калифорнии, - заметила Кэтрин. – А Камерон Диаз в школе была Скелетиной. Я писала об этом статью.
- Многообещающе. Львиное Сердце звучит как-то лучше.
- Конечно.
Кэтрин развеселилась от этого разговора и совсем проснулась.
Через некоторое время появилась запыхавшаяся Сара, тащившая огромный чемодан.
- Простите! – скороговоркой выпалила она. – Эти таксисты такие медленные!
- В следующий раз предупреждайте, если задерживаетесь, - спокойно сказал ей Малруни, и Кэтрин порадовалась про себя и тут же на себя рассердилась.
Конечно, в карьере все средства хороши... ну, почти. Не годится испытывать негативные чувства по отношению к конкурентам. Во всяком случае, не стоит радоваться мелочам, которые хороши для тебя, но нехороши для кого-то другого. Иначе переродишься в следующей жизни каким-нибудь червячком в яблоке. Разве это правильно?
Хотя жизнь червячка точно спокойнее. Жуешь себе яблоко и жуешь. Никаких карьерных гонок. Разве что Боббс какой надкусит...
Багажа больше всех оказалось у Сары, ее чемодан едва не лопался по швам – даже на глаз было заметно, насколько туго он набит. У Кэтрин был чемоданчик поменьше, но тоже весьма объемный. Малруни на фоне женщин выглядел скромником: его чемодан темно-серого цвета оказался совсем небольшим. Ну, ему так и полагается.
Они прошли на посадку, и оказалось, что летят они бизнес-классом, а там два места в ряд. Малруни непринужденно уселся на место у окна и уткнулся в журнал, предоставив девушкам самим разбираться, кто станет сидеть с ним рядом. Сара успела первой, и Кэтрин вынуждена была сделать вид, что ее это вовсе не волнует. Это, конечно, волновало, но скорее забавляло, чем раздражало. Она тоже села у окна, как раз за спиной у Малруни, и вытащила из кармашка переднего кресла журнал. Тут же подбежала вежливая стюардесса, чтобы предложить еду, напитки и прессу.
Большую часть полета Кэтрин продремала, хотя до нее доносился оживленный голос Сары, вовсю пользовавшейся свалившимся на нее преимуществом и болтавшей с Ричардом. Малруни, правда, отвечал в основном односложно, из чего Кэтрин сделала вывод, что он тоже хочет спать, а ему не дают. Она его даже пожалела немножко.
Когда самолет приземлился в международном аэропорту Майами и пассажиры вышли, Кэтрин невольно зажмурилась от счастья и тут же открыла глаза, чтобы ничего не упустить.
Она любила жизнь и старалась наслаждаться ею каждую минутку. А как тут не насладиться? Температура воздуха – двадцать семь градусов, как сказали перед самой посадкой, легкий бриз с моря, синее-синее небо, пальмы и загорелые люди кругом! Кэтрин сразу нацепила на нос солнечные очки: уж слишком жарило солнце. Начало лета, начало высокого сезона в Майами. Народу вокруг было очень много.
Их ожидало такси, заранее заказанное секретаршей Малруни. Аэропорт находился в двенадцати километрах от центра города, а вообще предстояло ехать около двадцати минут – до отеля, в котором будет проходить конференция.
- Мы живем там же, - объяснил Ричард. Он сбросил пиджак, так как было жарко, и закатал рукава белоснежной рубашки. Кэтрин порадовалась, что предусмотрительно посмотрела в Интернете прогноз погоды и оделась легко. – Пятизвездочный отель «Ритц Карлтон Сауф Бич». Это самый центр, квартал Ар-Деко.
- Исторический квартал? – уточнила Кэтрин.
- Да, - Малруни повернулся и посмотрел на нее своими удивительными глазами. – Вы бывали в Майами?
- Нет, я здесь впервые. Но тут проходит много выставок, и вообще это один из центров культурных событий, а мы о них пишем.
- А я бывала, - томным голосом протянула Сара. – Здесь просто чудесно, просто чудесно! Центр настоящей жизни, вот что такое Майами!
- Центр настоящей жизни вокруг человека, который сам ее создает, - пожала плечами Кэтрин.
- Это сказал какой-то философ? – уточнила Сара.
- Это сказала я.
- Значит, вы философ, - хмыкнул Малруни.
- Не совсем, Ричард. Я просто жить люблю.
На это он ничего не ответил.
Машина неслась по трассе. Все кругом было залито солнцем, и казалось, что вот тут он и есть, рай на земле! Сверкание ярких красок, которые кажутся еще ярче, потому что светит солнце. Дома, утопающие в зелени. Между деревьями и домами синей улыбкой сверкало море. Залив Бискейн.
Отель «Ритц» оказался громадным, как океанский корабль. Он, может, был не так высок, как многие другие отели (всего одиннадцать этажей), зато прилегающая территория смотрелась роскошно. И пляж – совсем недалеко! Кэтрин размечталась, как пойдет туда в первые же свободные минуты.
- «Чикаго Телескоп», - сказал Малруни клерку за стойкой ресепшн. – Забронировано три номера.
- Одну минуточку, - любезно попросил клерк.
Кэтрин с любопытством оглядывалась. Отель, построенный в шестидесятых, впечатлял: черная «венецианская мозаика» полов, громадная лестница лобби, изящная стена с огромным количеством блестящих светильников, а также работы латиноамериканских и европейских художников, украшающие стены холла. Роскошь напрокат.
- Два номер «Делюкс» с балконом и видом на океан и один «Оушен Вью Сьют», - провозгласил клерк. – Пожалуйста, распишитесь вот здесь, мистер Малруни. И добро пожаловать в «Ритц»! Мы рады видеть вас снова.
Некоторое время заняли формальности, а затем Ричард бросил взгляд на часы.
- Хорошо бы позавтракать, самолетную еду я терпеть не могу. Встречаемся в холле через полчаса. Начало конференции через два часа, надеюсь, мы все успеем.
- Да, мистер Малруни, - привычно хором ответили Сара и Кэтрин.
- Ричард, - поправил он их, - запомните, наконец. Неужели у меня такое трудное имя?
Номер оказался прекрасным, мебель красно-коричневого цвета великолепно сочеталась с гаммой морских цветов: голубого, ярко-зеленого и сияющего золотого. Он состоял из спальни и мраморной ванны. Кэтрин дала на чай бою, доставившему багаж, закрыла дверь и, не в силах удержаться, вышла на балкон. С седьмого этажа открывался изумительный вид на океан, узкую полоску пляжа, лохматые макушки пальм и разноцветные зонтики. Море – в белых крапинках парусов. Теплый ветер ерошил волосы и навевал легкие мысли.
- Как хорошо жить на свете! – сказала сама себе Кэтрин.
Правда, что плохого? Она в Майами, чудесном городе, где еще никогда не бывала, и проведет здесь неделю с пользой для карьеры и для души. Ричард сказал, что сидеть на конференции они будут не все время, что будут свободные часы. Значит, остается возможность сходить на пляж, побродить по Ар-Деко, прикупить себе что-нибудь... Лето прямо-таки дышало счастьем, наполняя им все вокруг.
Кэтрин развернулась и пошла обратно в номер, чтобы принять душ, переодеться и спуститься вниз.
Через полчаса она вышла из лифта и села на диванчик в холле, поджидая Ричарда и Сару. В зеркале напротив Кэтрин видела свое отражение: элегантная женщина с тщательно уложенными волосами и практически незаметным, но производящим определенный эффект макияжем; кремовая шелковая юбка, топ и жакет в тон. На шее – цепочка с жемчужной подвеской. Туфли на высоком каблуке. Кэтрин любила высокие каблуки и умела на них ходить, в отличие от многих девушек, которые, нацепив подобные туфли, опасно качаются и могут вот-вот упасть. Высокий каблук – это искусство, не каждому подвластное. Кэтрин нравилось ощущение, которое она сама испытывала, когда ходила в таких туфлях. Ощущение уверенности в себе.
Ричард появился ровно в срок, Сара опять опоздала – на сей раз, на две минуты. Малруни окинул Кэтрин взглядом с головы до ног и что-то пробормотал, она надеялась, что одобрительно. Сам он предпочел обычный деловой костюм благородного серого цвета и, на сей раз, на галстуке – никаких рыжих котов и замысловатых завитушек. Еле заметные ромбики, и все.
Сара же выглядела сногсшибательно: ее одежда явно была призвана подчеркивать все, что необходимо подчеркнуть, дабы иметь успех у мужчин. Она тоже была на каблуках, в юбке выше колен с вышивкой по краю и в жакете, надетом, как показалось Кэтрин, прямо на голое тело. Позже, во время завтрака, Кэтрин убедилась, что права: когда Сара наклонялась, было видно, что под жакетом у нее только кружевной лифчик, и все.
Сара явно рассчитывала впечатлить Малруни, но впечатлился ли он, вот в чем вопрос? Ричард спокойно завтракал, а в процессе рассказывал о конференции и о том, что на таких конференциях обычно творится. При этом он не смотрел конкретно на Кэтрин или Сару, его взгляд пропадал в пространстве между ними. Весьма дипломатично. И никаких обещаний.
- Нам предстоит выслушать уйму докладов, о тенденциях развития издательского бизнеса, о СМИ в условиях мирового кризиса, о финансировании и рекламе. Я представлю вас многим влиятельным в издательской сфере людям. Постарайтесь запоминать, кто есть кто, и не путать их имена.
Кэтрин кивнула. У нее была отличная память и на имена, и на лица, поэтому она думала, что легко справится. О том, как справится Сара, она не размышляла – это проблемы Сары, к тому же, конкуренция. Впрочем, Саре необязательно запоминать людей, ее саму запомнят гораздо лучше и все простят. Практически все. В деловой сфере есть области, которые не взять вот этим жакетиком...
Кэтрин глубоко вздохнула. Ну почему ее так раздражает Сара? Надо быть добрее к людям. Это во всех религиях утверждается. Хотя нет, не во всех... Ветхий Завет советует око за око, зуб за зуб, в Коране тоже не все миролюбиво, а уж что говорить о верованиях народов Центральной Африки! Там тебя вообще слопать могут, невзирая на жакетик. Кэтрин постаралась не улыбаться, тем более что Малруни мог решить, будто она несерьезно относится к поставленным задачам. А легкомыслия Ричард не терпел.
Она делала вид, что занята завтраком, а сама украдкой разглядывала Малруни. Кэтрин любила смотреть на людей – как они двигаются, как сидят, как едят... В мимике и жестах крылись микроскопические подсказки, говорящие о том, что на самом деле испытывает сидящий напротив человек.
Ричард Малруни был спокоен и, пожалуй, немного устал. Наверное, потому, что не удалось выспаться в самолете.
- Сегодня – только открытие, некоторое количество торжественных речей. После того, как все наговорятся, вечер свободный. Намечается фуршет, но вы со мной туда не пойдете, это для тех, кто уже сидит в удобных начальственных креслах. Можете распоряжаться этим временем, как захотите.
- Спасибо, - кивнула Кэтрин.
- В Майами сложно заскучать, - заметила Сара.
Позавтракав, они направились в конференц-зал – огромное помещение площадью около тысячи квадратных метров, где сейчас находилось достаточно много народу. Кое-кого Кэтрин знала, кого-то узнавала по фотографиям, но многие были ей незнакомы. Тут присутствовали известные издатели, владельцы медийных холдингов, ведущие журналисты таблоидов, главные и второстепенные редактора... Пестрая человеческая масса, гудевшая, как растревоженный улей. И вместе с тем, это вдохновляло. Кэтрин всегда нравились большие сборища народу – это показывало, что она занята важным и ответственным делом, которое делает вместе со всеми этими людьми. Ощущение причастности к великому – одно из самых приятных. А никто не отрицает, что пресса – это великое.
Через некоторое время все расселись (Ричард – между своими сопровождающими, чтобы никому не было обидно, надо полагать, а может, чтобы продемонстрировать своим знакомым, как он хорошо устроился), и началось время торжественных и не очень речей. Говорили про тенденции развития бизнеса, про общую ситуацию в условиях мирового кризиса...
- Основная мировая тема – активный и динамичный рост издательского бизнеса, как в газетном, так и в журнальном сегменте, - вещал со сцены высокий лысоватый тип в дорогом костюме. – Причем это не просто ренессанс печатных СМИ, о котором мы говорили два-три года назад, а переход на качественно новую ступень развития – кросс-медийность, новые форматы подачи информации, технологические новации. Наконец-то все согласились, что новые медиа для печатных СМИ не конкурент, а дополнительный носитель, формат представления информации. Сегодня мы воспринимаем свой бизнес как производство контента для различных медиаканалов и развиваем мультимедийный бренд, внедряем кросс-медийные продажи рекламы...
Кэтрин слушала внимательно, кое-что отмечала в блокноте – кое-какие тезисы, которые хорошо бы запомнить, и факты, о которых потом тоже хорошо бы почитать в Интернете. Сара ничего не записывала, слушала, кажется, вполуха и иногда бросала косые взгляды на Ричарда. Тот сидел, скрестив руки на груди и полузакрыв глаза. Сторонний наблюдатель мог бы решить, что Малруни дремлет, однако Кэтрин знала эту позу: Ричард именно так слушал и воспринимал информацию, когда сам не дирижировал происходящим. Он и на совещаниях так частенько сидел, а потом, переварив все услышанное, выносил вердикт.
Открытие продолжалось три с половиной часа. Когда в ушах уже звенело от повторяющихся слов «медиа», «тенденции», «СМИ», - объявили перерыв до завтрашнего дня. Журналисты начали разбредаться.
Кэтрин бросила взгляд на часы – всего-то четыре, даже вечер еще не наступил.
- Что ж, желаю вам приятно провести время в Майами, - сказал Ричард, поднимаясь. – Меня еще ждут общественные обязанности в виде коктейлей в обществе магнатов, а вы свободны. Завтра встречаемся в девять, и хорошо бы, чтобы вы к тому моменту позавтракали.
- Нам снова предстоит слушать доклады? – осведомилась Кэтрин.
- Сначала будет много трепа, конечно. Потом все разбредутся по углам, тут-то и начнется самое интересное. – Ричард отхлебнул глоток из бутылочки с минеральной водой. – Настоящая работа. Будем говорить с людьми.
- Отлично! – с энтузиазмом воскликнула Сара.
- В таком случае, до завтра, сэр, - вежливо попрощалась Кэтрин.
- До завтра. – Он кивнул ей и Саре и отошел. Женщины, оставшись одни, переглянулись.
- Мы пока с тобой не поговорили, - заметила Сара, накручивая на палец золотой локон.
- А ты считаешь, нам нужно поговорить? – вздернула брови Кэтрин.
- Наверное, нужно. Мы ведь конкурентки. Я не думаю, что Ричард назначит на место своей заместительницы сразу нас обеих.
- Ну да, он нам все еще в Чикаго объяснит. Я надеюсь, что не станет затягивать.
- Побеждает сильнейший, Кэтрин.
- А в чем сила в данный момент, ты знаешь?
- У каждого своя, - усмехнулась Сара. – Вопрос в том, что нужно Малруни.
- Давай без этих штучек, - Кэтрин поморщилась.
- Каких штучек? Ты о чем? – невинно вопросила Сара, еле заметно улыбаясь.
- О твоем жакете, например. Это солидная издательская конференция, а не пляжная вечеринка.
- Да ладно! – махнула рукой Сара. – Это же Майами! Тут все немного не так, как в нашем консервативном городе. Посмотри вокруг.
- Чикаго не настолько консервативен. А Майами не настолько легок.
- Откуда тебе знать? Ты тут в первый раз, - поддела ее Сара. – А мне вот случалось бывать. Как бы тебе не показаться сухарем в твоих классических костюмчиках.
- Я не желаю с тобой скандалить.
- Ты первая начала.
- Может быть. И первая закончу. Пока, Сара, удачного тебе вечера.
- И тебе не скучать.
Они разошлись в разные стороны.
Ну, это ведь не война? Кэтрин размышляла об этом, поднимаясь к себе в номер. Она не хотела воевать с Сарой. Конкурировать – да, конкуренция – обычный факт в деловой сфере. А война подразумевает личное отношение. Или она и относится к Саре... лично?
Конечно. Кэтрин раздражается, глядя на нее, потому что не терпит людей, которые подают себя так. Да еще эти взгляды на Малруни, как будто между ними все давно сговорено и уже либо состоялось, либо вот-вот состоится. Из Сары так и лезет эта нарочитая сексуальность. Все напоказ. А ведь это действительно деловая поездка, не отпуск за счет Ричарда. «Телескоп» оплачивает пребывание всех троих в Майами.
Кэтрин впервые задумалась, как все это должно выглядеть с точки зрения Малруни. Он берет с собой на конференцию двух не самых гадких девушек в редакции. В «Телескопе» и так уже много чего напридумывали по этому поводу, Анита, ловившая все сплетни и слушавшая разговоры, доложила Кэтрин. Ну и ладно. Какое ей дело до сплетен, в конце концов. Кэтрин приехала сюда делать карьеру, и будет ее делать не через постель босса. К тому же босс никаких поползновений не делает и пошлыми намеками не фонтанирует. Вот и отлично, вопрос закрыт.
А Сару Паттерсон мы как-нибудь переживем.
Кэтрин переоделась и решила сходить на пляж, пока тепло. Вообще-то в Майами в это время сезон дождей, однако нынче погода радовала, и обещали солнце чуть ли не всю неделю – если верить прогнозам в интернете. Можно было бы растянуться на лежаке у бассейна и там отдыхать, однако Кэтрин хотелось ласкового прикосновения океана, хотелось пройтись по золотистому песку и почувствовать прибой. Она заторопилась, чтобы все это произошло скорее, и практически вылетела из номера.
Пляж оказался выше всяких похвал. Кэтрин оставила вещи на лежаке, сбросила легкое шелковое платье и пошла к воде. По глади залива, удивительно спокойного сейчас, скользили серфингисты. Кэтрин сдвинула очки на лоб, чтобы лучше видеть. Она никогда не ходила под парусом, хотя на озере Мичиган и есть пара клубов. Все как-то не хватало времени, а может быть, запала...
- Вас тянет прокатиться? – раздался голос рядом с ней.
Кэтрин подпрыгнула и обернулась – у нее за спиной стоял Ричард. Малруни переоделся, теперь на нем красовались льняные шорты и легкомысленная гавайская рубашка с разноцветными корабликами и ужасающим, берущим за душу кровавым закатом на груди.
- Привез в прошлом году из Доминиканской республики, - объяснил Малруни, заметив, что Кэтрин уставилась на закат. – Этим там торгуют испаноговорящие негры. Не купить просто невозможно, они вас не отпустят, пока не согласитесь... Так вы серфингистка?
- Почему вы так решили? – Она снова надела очки, чтобы скрыть глаза от яркого солнца.
- Вы так пристально за ними наблюдаете.
- Я просто вышла на пляж. Тянет купаться. А серфингом я не увлекаюсь. А вы?
- Я пробовал когда-то, но давно. Оказалось – не мое.
- А что ваше?
- Не знаю. Судьба, наверное.
- Судьба? – удивилась Кэтрин.
Малруни зашел в море по колено (пластиковые пляжные тапки он держал в руке) и, не оборачиваясь, объяснил:
- Я люблю повелевать судьбой и собственной жизнью. По сравнению с этим, волны – так, мелочи.
- То есть предпочитаете плавание по океану жизни?
Ричард обернулся и усмехнулся.
- Да, именно так.
Усмешка у него была приятная и необидная, к тому же, когда он улыбался и были видны очень белые зубы, Кэтрин отчего-то становилось тепло и щекотно в животе. Как всегда, когда Ричард смотрел на нее подобным образом. Впрочем, случалось это редко.
- А как же ваши коктейли? – вспомнила она. – Вы ведь сейчас должны их пить.
- Бог с вами! Сейчас еще слишком рано. Туда полагается являться в смокингах, а если нынче все нацепят смокинги, там же дышать невозможно будет, несмотря на кондиционеры. Коктейли обещают в восемь. Поэтому я решил пока выйти сюда. – Он обвел рукой пляж. – Отлично, как вы считаете?
- Мне очень нравится, - созналась Кэтрин.
- Я мешаю вам купаться? Отвлекаю своей болтовней и не даю поймать волну?
- Присоединяйтесь, - предложила она.
- А где вы оставили вещи? Ах, вон. Я займу соседний лежак, если вы не против?
- Конечно, - согласилась она, испытывая непонятный трепет.
Ричард ушел, а Кэтрин вошла в воду и поплыла. Океан мягко качал ее на волнах, словно любимая бабушка, укачивающая засыпающую внучку. Кэтрин отлично плавала, ведь ее бабушка – одна из – жила прямо у озера Мичиган, и можно было бегать купаться столько, сколько захочешь. Дед учил ее Кэтрин, а она барахталась и смеялась, поднимая каскады солнечных брызг...
Кто-то шумно фыркнул рядом. Кэтрин перевернулась на спину и увидела Ричарда.
- Прекрасная вода, прекрасный пляж, и жизнь вообще прекрасна! – Он, как и она, не снял очки, чтобы солнце не слепило глаза. Отражаясь в воде, оно было словно не только на небе, но и вокруг. – Вы как считаете?
- Точно так же.
- Ах да, вы же любите жизнь, вы так сказали сегодня в такси.
- А это плохо?
- Это чудесно. Люди, которые не любят жизнь, самые несчастные существа на свете.
- Я тоже так думаю...
- Приятно найти единомышленника.
Они еще некоторое время плавали, потом выбрались на берег. Кэтрин чуть приотстала, не в силах отказать себе в возможности рассмотреть Ричарда Малруни. У него оказалась стройная, подтянутая фигура – наверное, регулярно занимается спортом. Надо признать, выглядит он классно.
Кэтрин вытерлась и упала на лежак, надев широкополую шляпу.
- Вы так похожи на кинозвезду, которая не желает быть узнанной, - заметил Малруни, растягиваясь на своем лежаке. – Эта шляпа и очки...
- А вы тут многих видели кинозвезд?
- Иногда они здесь встречаются. Включая тех, которые маскируются слишком хорошо, чтобы их узнали. Однажды я нос к носу столкнулся с Наоми Кэмпбелл.
- Она и правда такая эффектная?
- Очаровательная. И недостижимая.
- Мужчины мечтают о фотомоделях, - сказала Кэтрин в сторону.
- Что-что? Ах, вы об этом. Ну, фотомодели – это вроде высокой планки в конном спорте. Можно перепрыгнуть, а можно сбить. Многие не решаются.
- Вы решились? С Наоми?
- Нет. Говорят, она скоро выходит замуж за какого-то русского или украинского олигарха. Зачем мне связываться? Он прислал бы ко мне ужасных киллеров, которые не говорят по-английски и не стали бы слушать моих просьб о пощаде. Славяне все сумасшедшие.
- Журналист не должен обобщать, - поддела его Кэтрин.
- Я сейчас не в своем кабинете. Дайте немного расслабиться!
Она рассмеялась – так забавно Ричард это произнес.
- Ладно. Расслабляйтесь.
- Я вам на нервы точно не действую? Только сбежали от шефа, как он приперся на пляж и начал приставать с разговорами.
- Я отдохну, когда вы уйдете пить коктейли. Все в порядке, Ричард.
Кэтрин и вправду не испытывала никакого дискомфорта от его присутствия. Наоборот. С приходом Малруни жизнь словно заиграла новыми красками, и день стал насыщеннее. К тому же приятно пообщаться с ним в неформальной обстановке. Гонка за должностью – это прекрасно, но даже если Кэтрин не получит пост заместителя, она не умрет в страшных мучениях. Это всего лишь работа, о ней можно ненадолго забыть. И словно раствориться в этом искрящемся дне...
- Хорошо. Будете коктейль?
- Вы хотите уже начать?
- Безалкогольный. – Он, приподнявшись, помахал официанту. – Молочный. Нет?
- Да.
Ричард сделал заказ, и официант ушел. Солнце жарило, и Кэтрин чувствовала себя, как рыбка на сковородке. Ах да, крем для загара! Совсем забыла. Кэтрин полезла в сумку, которую захватила с собой на пляж, и достала тюбик. Она сильными уверенными движениями растерла крем по ногам, рукам и плечам, а затем изогнулась, пытаясь намазать спину.
- Вам помочь? – спросил Малруни.
Все это время он внимательно наблюдал.
- Если не сложно, - помедлив, согласилась Кэтрин.
Ричард сел, взял у нее тюбик с кремом и, выдавив немного на ладонь, провел ею по спине Кэтрин. Его рука оказалась горячей, а крем – прохладным, и по телу Кэтрин побежали мурашки. Интересно, заметил ли это Ричард или нет?
- Спасибо.
- Да не за что. – Он отдал ей тюбик и снова улегся. – Это удовольствие и честь.
- Честь?
- Намазывать спину кремом красивой женщине – всегда честь.
Это флирт, или как?
- А вот и наши коктейли!
На некоторое время разговор прервался. Кэтрин лежала, потягивала через трубочку абрикосово-манговый коктейль и чувствовала себя если не самой счастливой женщиной на земле, то весьма близко к этому.
- Как нынче просто заполучить коктейль, - заметил Ричард через некоторое время. – Охотиться не нужно, собирательством заниматься не нужно. Позвал официанта – и все.
- А может, официант занимается охотой и собирательством? Вы же вождь. Вождь обязан лежать и ничего не делать, а племя приносит ему добычу.
- Из вас бы получилась недурная жена вождя текеста!
- Кого?
- Это исчезнувшее индейское племя, обитавшее на атлантическом побережье на юге штата Флорида к моменту прибытия первых европейцев. То есть прямо здесь. Их территория простиралась в районе современных округов Брауард и Майами-Дейд, ну, и архипелаг Кейз захватывала. Где-то в шестнадцатом или семнадцатом веке текеста поселились тут, на мысу Сейбл, крайней оконечности полуострова Флорида. – Ричард неопределенно махнул рукой куда-то в сторону океана. – Их главное поселение, которое тоже называлось Текеста (незамысловато, верно?), находилось, по-видимому, в устье реки Майами, на побережье вот этой самой бухты. Текеста жили в основном сбором плодов, грибов и кореньев, рыболовством и охотой. А потом вымерли, в результате войн, болезней, обращения многих индейцев в рабство и принудительных переселений. К девятнадцатому веку никого из них не осталось. Но до этого там, конечно, были вожди – и простые индейцы, которые приносили вождям коктейли!
- Да уж, - сказала Кэтрин, - откуда вы так много знаете, Ричард?
- Я все время учусь. Мир – очень интересное место, и я стараюсь знать про него как можно больше. А он, в свою очередь, не перестает меня удивлять.
Кэтрин кивнула и посмотрела сквозь очки на синее-синее небо. По нему двигались легкие обрывки облаков, словно стаи огромных чаек.
- Хорошо бы дождей не было.
- Говорят, не будет.
Они провалялись на пляже полтора часа, непринужденно болтая. До сих пор Кэтрин не удавалось так поговорить с Ричардом Малруни. Так просто и откровенно, словно со старым приятелем. Он оказался отличным собеседником, как она и подозревала, и знал множество всяких вещей.
Через полтора часа он, извинившись, оделся и ушел, чтобы поработать в номере, а Кэтрин осталась еще на некоторое время, испытывая приятное послевкусие, словно хорошо пообедала. В желудке забурчало от голода, и Кэтрин вспомнила, что завтрак был давно, обед благополучно пропущен, значит, хорошо бы накормить себя, любимую, ужином.
Вернувшись в номер, она переоделась и отправилась бродить по Ар-Деко.
Ар-Деко – это центр ночной жизни Майами с многочисленными ночными клубами и кафе. Район состоит преимущественно из небольших зданий, построенных в двадцатые годы двадцатого века в стиле «модерн» - здесь его называли «арт деко», что и послужило названием района, - и считающихся национальными памятниками.
Именно здесь был убит знаменитый модельер Версаче, здесь находится принадлежавший ему особняк. Легендарный Джанни Версаче некогда купил в Ар-Деко небольшой отель с рестораном, который перестроил и превратил в шедевр. Нынче вилла «Капелька Саулино» принадлежала японскому мультимиллионеру, а туристы могли взглянуть на ступени, где был застрелен один из самых талантливых людей из мира большой моды. Кэтрин, дойдя до особняка, остановилась и тоже посмотрела, но недолго. Места, где людей настигла смерть, никогда ее особо не притягивали.
Ар-Деко очень понравился Кэтрин. Дома тут были красивые настолько, что каждый хотелось сфотографировать, и Кэтрин долго щелкала захваченным с собою маленьким цифровым фотоаппаратом – специалист из нее в этом плане никакой, но для памяти вполне достаточно. Дома толпились вокруг – разноцветные, подмигивавшие оригинальными окнами, с любопытными балкончиками. И было так хорошо бродить по улочкам, где теснились бары, рестораны, клубы...
В итоге Кэтрин выбрала бар, находившийся на пляже, и там поела и выпила немного белого вина. Настроение зашкаливало за отметку «отличное». И казалось еще, что сегодня случилось что-то очень-очень хорошее, только вот что именно – Кэтрин так и не смогла понять.
На следующее утро она была в холле ровно в девять. Малруни пришел раньше нее. Он сидел в кресле и листал «Нью-Йорк Таймс», и, судя по легкой улыбке в уголках губ, отлично выспался. Усталость исчезла из него, будто и не было ее. Кэтрин даже подумала – может, вчера привиделось? Ведь она не знает Ричарда так хорошо, чтобы угадывать все его настроения. До сих пор между нею и Малруни сохранялась определенная вежливая дистанция. И хотя Кэтрин была в «Телескопе» уже шесть лет, она не очень близко знала главного редактора и не умела вот так запросто читать по его лицу.
Однако если им предстоит работать вместе, то придется научиться...
- Меня радует ваша пунктуальность, Кэтрин, - заметил Малруни.
- Это деловая вежливость, сэр.
- Не называйте меня «сэр», ладно? Я начинаю себя от этого чувствовать членом английского парламента. А это кресло – словно мешок с шерстью.
Кэтрин улыбнулась. Ричард действительно очарователен – с чувством юмора, эрудирован, умеет понравиться... Неудивительно, что самые красивые женщины падают к его ногам. А работая редактором модного журнала, он имеет отличный выбор. Кэтрин вспомнила некоторых его подружек и слегка погрустнела. Хотя, по-хорошему, это вовсе не должно ее касаться.
Запыхавшаяся Сара появилась с опозданием на семь минут. Ричард выразительно взглянул на часы, но ничего не сказал.
- Извините, - пробормотала мисс Паттерсон и неприязненно взглянула на Кэтрин, как будто та виновата в ее опоздании. Кэтрин ответила лишь легкой полуулыбкой.
Она чувствовала свое преимущество перед Сарой. Во-первых, мисс Паттерсон гораздо меньше годится для такой работы, как заместитель главного редактора, чем Кэтрин. Сара рассеянная, никогда не приходит вовремя, не умеет держать вещи в порядке. Кэтрин знала, что Сара несколько раз допускала неприятные ошибки в работе. Она не злорадствовала, вовсе нет. Но бизнес не любит, когда ошибаются. И еще меньше это любит начальство.
На сей раз Малруни сел на ряд впереди, чтобы пообщаться с кем-то из знакомых, оставив своих помощниц сверлить взглядом его спину.
- Черт, - пробормотала Сара, поправляя кружева над вырезом весьма откровенной блузки, - надеюсь, он не слишком разозлился. Я проспала. Почти ничего не успела, собиралась, как на пожар.
И действительно, глаза у нее были накрашены кривовато. Интересно, а на настоящий пожар мисс Паттерсон накрасилась бы? Скорее всего, да.
- Сочувствую, - без тени сочувствия произнесла Кэтрин. – Хорошо провела вечер?
- А! – Сара махнула рукой. – До четырех утра плясала с одной компанией в баре в Ар-Деко. Ну, а ты? Отправилась спать в восемь?
- В десять. Мы вчера неприлично рано встали.
- Сегодня, по-моему, тоже...
- Кто как.
Сидевший рядом мужчина шикнул на них, и Сара с Кэтрин примолкли. Минуты через две мисс Паттерсон прошептала:
- А как называет семинар?
- «Издательская инициатива. Стратегия развития рынка распространения прессы», - любезно ответила Кэтрин и протянула Саре информационный листок, взятый при входе.
- Спасибо, - буркнула та.
Кэтрин решила больше не отвлекаться на нее и сосредоточиться на семинаре. Докладчик ей сразу понравился – он прекрасно выглядел, несмотря на то, что был уже в возрасте, и говорил не казенными неудобоваримыми фразами, а понятным языком. И это действительно было полезно, даже для людей, которые уже много лет работают в СМИ.
- Привет всем. Меня зовут Дон Каммерфилд, и я представляю FIPP (Международная федерация журнальной прессы – Прим.автора), в которой – я в это верю! – состоит большинство из вас. Вообще-то сейчас все мы находимся в трепетном ожидании: в состав FIPP входят пятьдесят девять стран, и мы с нетерпением ждем, кто окажется шестидесятой, чтобы можно было закатить грандиозную пирушку по этому поводу. – В зале раздался сдержанный смех. – И хотя наши журналы отличаются по странам и по регионам, могу сказать, что вся наша индустрия здорова на сегодняшний день, прибыльна и очень быстро растет и развивается в таких регионах, как Восточная Европа. Мы, так же как и все остальные СМИ, сейчас стоим перед новой задачей, происходит много технологических изменений. Никогда у потребителей СМИ не было такого огромного выбора. Посмотрите на лотки, посмотрите на стойки в магазинах, они просто завалены нашими изданиями! Но в сутках все-таки двадцать четыре часа. И у пользователей СМИ сейчас есть не только традиционные СМИ, но и интернет, и смартфон, куда тоже могут поступать какие-то новости и информация. Именно потребители СМИ сегодня диктуют условия. И об этом следует помнить. – Его голос стал жестче. – Мы сейчас должны приспосабливаться к их желаниям и стилю жизни потому, что они решают, что хотят потреблять и когда. Глобальные изменения в технологиях, которые также отразились на изменении поведения медиапользователей, заставили поволноваться всех, кто занимается СМИ, в том числе газетами и журналами. Я думаю, что нам не стоит ничего бояться, кроме самого страха, как говорится. Я думаю даже, что у тех, кто делает газеты и журналы, есть сейчас прекрасная возможность добраться до более широкого круга потребителей, благодаря новым платформам. Сейчас очень хорошее время для тех, кто занимается журнальным бизнесом. Я жалею, что не так молод, а то я бы еще лет сорок в этой отрасли проработал.
Снова смех в зале; Кэтрин тоже засмеялась, и тут Ричард повернулся и бросил на нее внимательный быстрый взгляд. Она не успела понять, что это означает, потому что Малруни тут же вновь уставился на докладчика.
- Я рад приветствовать всех в прекрасном Майами. У нас в Лондоне отвратительная погода, а здесь солнышко. Постараюсь быть кратким, чтобы все могли пойти насладиться солнечными ваннами. Мы регулярно проводим мероприятия, на которых со всего мира собираются те, кто издает журналы и газеты. Мы собираем людей вместе для того, чтобы они делали совместный бизнес, несмотря на границы. Если вы когда-либо интересовались статистикой, то знаете, что журнальный бизнес самый международный после кино. Журналы гораздо легче пересекают границы, чем газеты, радио и телевидение. И очень многие журналы, которые хорошо известны своими названиями, уже печатаются в пятидесяти-семидесяти различных странах мира. А сейчас мы поговорим с вами о том, какие перспективы развития есть у журнальной индустрии, и какие инновации нам грозят, если мы все-таки будем ориентироваться в первую очередь на интересы нашей аудитории...
Кэтрин не заметила, как пролетели три часа. Она от души аплодировала Каммерфилду, когда его доклад закончился, и сообразила, что намечается перерыв, только когда Ричард напрямую об этом сказал.
- Обсудим услышанное за обедом. Мы с Доном старые приятели, хотя он, конечно, намного старше. Но дело есть дело, - усмехнулся Малруни. – Так что мы обедаем с ним и еще парочкой упертых старых ослов. Вы довольны?
- Это отличная возможность, - высказалась Кэтрин.
- О, конечно, - сказала Сара.
- Обед в два в ресторане отеля. Жду вас. Без опозданий. – Ричард выразительно взглянул на Сару и удалился в сторону лифтов.
Сара скорчила рожицу ему вслед.
- Подумаешь! Я едва не заснула.
- А мне понравилось.
- Конечно, ты сухарь, тебе все нравится! – заявила Сара и ушла, покачивая бедрами. Кэтрин видела, как мужчины в холле провожают ее взглядами.
Кэтрин поднялась к себе в номер, чтобы немного отдохнуть и переодеться. После обеда семинаров больше не предвидится, предвидится какое-то обсуждение в зале поменьше, а туда жара проникает гораздо легче, несмотря на кондиционеры. Вот в номере очень жарко. Кэтрин, в светлой юбке и блузке, босиком вышла на балкон, оперлась на перила и задумчиво посмотрела на океан. Кажется, день начался неплохо.
Она отметила про себя, что вроде бы не сказала ничего лишнего и не вела себя с Ричардом как-то по-особенному. То, что они вчера непринужденно болтали на пляже, еще не делает их друзьями, правда ведь? Другая могла бы похвастаться перед Сарой вчерашними достижениями, да вот только это не достижения вовсе. Ричард вышел на пляж, и они с Кэтрин случайно встретились – только и всего. Он не ушел и был очень вежлив. И эти забавные истории про индейцев... Кэтрин невольно улыбнулась. Откуда он знает столько всего?
Прежде чем идти обедать, она долго придирчиво разглядывала себя в зеркале, чтобы понять, как будет выглядеть в глазах окружающих. Нет... в глазах Ричарда. Сейчас только его мнение важно. Он не должен увидеть в ней ничего такого, что ему не подойдет в его заместительнице. Уже то, что он из всех претендентов выбрал двух женщин, одна из которых займет пост, о многом говорит. Сейчас в редакции нет сильных конкурентов мужского пола, которые могут по профессионализму соперничать с Кэтрин и Сарой. Нельзя заставлять Ричарда жалеть о сделанном выборе. А то он и в кадровое агентство может обратиться.
И хотелось еще чего-то, чего-то неуловимого... Хотелось понравиться ему. Понравиться. Просто так.
Официант провел Кэтрин к столику, и она с удовольствием увидела, что снова пришла раньше Сары. Судя по одобрительному взгляду Малруни, все было в порядке. Мужчины поднялись ей навстречу.
- Позвольте вам представить одну из моих помощниц, мисс Кэтрин Уайт, - сказал Ричард. – Мисс Уайт – мистер Дон Каммерфилд, мистер Сайрус Баркли и мистер Джонатан Льюис.
- Очень приятно, - произнесла Кэтрин, и все расселись.
- Это честь для нас, - объявил Каммерфилд. Вблизи он выглядел еще лучше, седина и морщины ничуть его не портили, скорее, облагораживали. – Ричард, кажется, раньше ты приглашал на деловые обеды своего немногословного заместителя, а не прекрасную даму!
- Эта прекрасная дама может стать моей заместительницей, - объяснил Малруни. – Или не она, а другая. В любом случае, обе мои спутницы – очень ценные сотрудницы журнала «Чикаго Телескоп».
- Обе? – приподнял клочковатые брови Льюис. – А где же вторая?
Ричард еле заметно поморщился.
- Сейчас придет, я полагаю... А вот и она.
- Ничего себе! – присвистнул Баркли, и Кэтрин невольно оглянулась.
Сара предпочла выйти к обеду в ультракоротком платьице бирюзового цвета и ярких аксессуарах, похоже, ручной работы. Она плыла по ресторану, дивно ступая на высоченных каблуках, и даже официанты затормозили, не в силах оторвать от нее глаз.
Кэтрин мельком посмотрела на Малруни, но в кои-то веки не смогла понять, одобряет он происходящее или нет. Да и откуда ей знать, может, он именно такого эффекта добивается? Может, ему нужна на деловом обеде именно такая блондинка, чтобы сбивать противников с толку и получать выгоду для себя, пока деды смотрят Саре в декольте? Стратегия может оказаться чрезвычайно заковыристой.
Церемония представления повторилась, и Сара уселась рядом с Кэтрин, между нею и Льюисом. Круг таким образом замкнулся, и начался собственно обед, сопровождаемый разговором о мировом кризисе и том, как кризис влияет на журнальный сегмент.
Кэтрин некоторое время слушала, однако после того, как принесли суп, решилась задать первый вопрос, осторожно вклинившись в дискуссию:
- То есть рынок печати, вопреки слухам, не стагнирует?
Каммерфилд, с интересом глядя на нее, ответил:
- Ну, если говорить о мировом рынке, то лет десять назад эксперты действительно говорили о кризисе: падение тиражей, рекламы. Сейчас о стагнации никто не говорит, издатели развивают свой бизнес с учетом новых мультимедийных возможностей. Отрасль на подъеме.
- Вы думаете, мы все еще можем конкурировать с интернетом?
- Интернет призван нам помогать. Именно там мы ищем новых читателей. Но вообще, конечно, вопрос актуальный. Когда пришло понимание, что вымирает традиционная аудитория печатных СМИ и нужно привлекать молодежь к чтению прессы, некоторое время царила, как бы так сказать, легкая паника. – Каммерфилд ухмыльнулся. – Нельзя говорить, что молодежь не читает вообще – те же блоги пользуются большой популярностью, - но молодая аудитория не понимает ценность прессы, когда профессиональные редакции фильтруют огромный объем информации и публикуют наиболее интересные факты, аналитику, комментарии.
- Я думала об этом, - сказала Кэтрин и, намного волнуясь, продолжила, поощряемая твердым взглядом Ричарда. – Наш журнал ориентирован на всю семью, и, конечно, мы хотим, чтобы молодежь тоже его читала. Для вовлечения молодых читателей в чтение прессы нужно не только использовать современные форматы подачи информации, подчас приходится менять редакционный стиль и дизайн.
- Этой теме посвящено сейчас множество международных мероприятий, - заметил Баркли. – А что предприняли вы?
- Мы долго бились с дизайнерами, - хмыкнул Малруни, - которые застряли на консерватизме. В итоге нам удалось несколько... расцветить журнал, особенно рубрику читательских отзывов. Этим занимается Сара.
Та кивнула.
- Да, нам стали охотнее писать, с тех пор, как увидели, что дизайн слегка изменился. Для молодежи это важно – чувствовать, что им идут навстречу и что их интересы тоже учитываются...
Она говорила вроде бы деловым тоном, но подпустив в голос бархатистости, как будто этими словами обещала окружавшим ее мужчинам нечто особенное, неповторимое. Кэтрин видела, что собеседники невольно начинают улыбаться по-особенному – так улыбаются мужчины, оценивающие женщину не только как специалиста, но и как женщину. Это внимание ни с чем не ступаешь. И тут Сара владела ими полностью.
Кэтрин нечего ей противопоставить в этом плане. Да и нужно ли? Разве в этом главное? Или – она оглядела сидевших за столом – все-таки в этом?
Разговор продолжался с переменным успехом. Сара не растерялась и, весьма неплохо ориентируясь в своей области, высказала парочку остроумных суждений. Все-таки у нее были мозги. А не только грудь и ноги. Грудь и ноги – это приятное дополнение к мозгам. Кэтрин вздохнула.
Однако она не собиралась сдаваться, справилась с мелкой первоначальной скованностью и говорила больше и чуть-чуть громче, чем вначале. Она ощущала, как Ричард оценивает ее и Сару, как он размышляет. Какая жалость, что она не умеет читать мысли и не может понять, что именно он думает. Это было бы очень интересно узнать. Очень.
Ричард, в отличие от своих помощниц, говорил немного. Кэтрин понимала, зачем он пригласил их на этот обед: чтобы проверить, каковы они в деле. Это не просто трапеза, это экзамен. И она надеялась, что проходит его неплохо.
Когда обед завершился, и все вежливо распрощались, Ричард, оставшийся наедине с помощницами, лишь сказал:
- Дискуссия по вопросам финансирования через полчаса. Знаете, где? Отлично.
День пролетел незаметно, и к концу его Кэтрин ощутила, что очень устала. Голова гудела от полученной информации. Ричард сдержанно похвалил их с Сарой, сказал, что они обе молодцы и могут отдыхать до завтра. Кэтрин возвратилась к себе в номер, где некоторое время просто валялась на широкой кровати, глядя в потолок, а затем решила спуститься вниз и пройтись по пляжу.
Она проходила по дорожке, вымощенной белыми камнями и извивавшейся в направлении пляжа, когда увидела их – Ричарда и Сару, сидевших под зонтиками на летней террасе отельного ресторана «ДеЛидо Бич Клаб». Перед ними стояли бокалы с разноцветными коктейлями – у Ричарда ярко-красный, у Сары бирюзовый, под цвет все того же платья. Стильно. Сара негромко смеялась и легким движением откидывала волосы с плеч назад, как будто они ей мешали, - извечный, выверенный жест женщины, желающей продемонстрировать красивую шею и маленькие ушки. Кэтрин приостановилась. Они ее не видели. Ричард слушал, что говорит Сара, на его губах не было улыбки, но он ведь сидел здесь с нею, смотрел, как она отбрасывает волосы, взъерошенные свежим океанским бризом, и не поглядывал на часы.
Кэтрин посмотрела еще минуту, а затем развернулась и пошла назад, чтобы выйти к морю другой дорогой.
В том, что она увидела Ричарда и Сару за коктейлями, нет ничего необычного. Малруни – любитель красивых женщин, и Кэтрин постоянно повторяла это себе. Конечно, на фоне Сары она сама смотрится бледновато: роскошная настоящая блондинка всегда эффектнее брюнетки, мужчины так говорят во время опросов. Блондинка – это нечто инстинктивное, не поддающееся описанию, но такое привлекательное. Только ведь это вопрос карьеры. Или... карьеру обязательно нужно сделать в постели Ричарда Малруни?
Такая мысль Кэтрин раньше в голову не приходила. А тут пришла – за одиноким ужином в одном из ресторанчиков в Ар-Деко. Что, если Малруни просто осторожен в офисе и не афиширует своих романов? Вдруг у него с Сарой уже давние устоявшиеся отношения, и они оба просто талантливо изображают равнодушие на публике? Ричард никогда не казался Кэтрин лицемером, но ведь правду говорят, что чужая душа – потемки...
Что она, в сущности, знает о нем? Он любит женщин – это факт. Он умеет и любит работать – тоже факт. А что еще? Как он относится к варианту «заработай свою должность со мной»? А вдруг для него это – если не обычное дело, то вполне допустимый прием? И двух красивых женщин он пригласил, чтобы выяснить, которая из них более податлива?
Кэтрин привыкла думать о людях хорошо, хотя за свою жизнь сталкивалась с разными случаями. Невозможно работать в большом журнале и не видеть, что проходит через твои руки, какие драмы подчас разыгрываются рядом, о чем ты читаешь, что тебе говорят. Жизнь подбрасывала различные факты. Если следовать логике, такой вариант развития событий, что Малруни заинтересован в Кэтрин и Саре... сексуально, нельзя сбрасывать со счетов.
Если он только посмеет, Кэтрин немедленно подаст на него в суд. И выиграет процесс, черт побери.
Но тогда вера в человечество покроется мелкими трещинками.
Ей отчего-то хотелось верить в беспристрастность Ричарда в этом вопросе. Как будто он был мерилом нравственности и чистоты, одним из трех слонов, на которых стоит земля. Или китов? Там еще черепаха присутствовала... На самом деле земля ни на ком не стоит, она несется с бешеной скоростью в космическом пространстве. Вот незадача.
Кэтрин теперь невольно приглядывалась к Ричарду, выискивая подтверждение или опровержение своей теории. Он никак не реагировал и, скорее всего, ее нового интереса просто не замечал. Все шло мило и незаметно до обеда следующего дня, когда Малруни заявил:
- Сегодня вечером – достаточно важное мероприятие. Пятница! Господа и дамы, зубры издательского бизнеса, хотят выпить. На этот коктейль я приглашен со спутницей. Со мной пойдет...
Обе женщины замерли.
- Кэтрин.
Сказать, что она удивилась, значит ничего не сказать. Кэтрин была уверена, что он выберет Сару, как только Ричард заговорил об этом. Однако Малруни произнес имя совершенно отчетливо и уверенно.
- Однако... – начала Сара.
- Мисс Паттерсон, - вежливо сказал Ричард, - я не хочу вас обижать. Поэтому вы, конечно, тоже отправитесь на этот вечер. Я попросил моего старинного друга из «Нью-Йорк Таймс», Роджера Джерси, сопровождать вас. Он как раз оказался без спутницы. Все в порядке? Вас что-то не устраивает?
- Меня все устраивает, - процедила Сара. Кэтрин подумала, что она, если б могла, убила бы сейчас Ричарда взглядом, но это было невыгодно.
- Я благодарю вас за оказанное мне доверие, - Кэтрин решила, что не грех поблагодарить главного редактора. Это намек на повышение, разве нет? Или нет?
- Не за что, - откликнулся Ричард. – Это всего лишь коктейли.
Вот и как это расценивать?
Кэтрин готовилась к выходу со всей тщательностью. Этим вечером ей хотелось быть красивой.
Во-первых, ее грело осознание того, что Ричард все-таки выбрал ее. Какими бы причинами он ни руководствовался (Кэтрин считала, что работала лучше Сары все эти дни, и такая награда заслуженна), он пригласил ее, и она радовалась. Во-вторых, перспектива провести бок о бок с Малруни несколько часов оказалась привлекательной.
- Только не увлекайся, - пробормотала Кэтрин, глядя на себя в зеркало. – Только не думай, что все это что-то значит.
Значит не продвижение по службе, а нечто иное. Кэтрин не знала, хотела бы она или нет, чтобы Ричард обратил на нее внимание... в этом смысле. Она вспомнила его красивое тело, которое видела там, на пляже, и глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь. Она еще в форме, если на нее обращают внимание такие мужчины. Она не хуже Сары.
И при чем тут – хуже, лучше? Разве их можно сравнивать? Их красота полярна. Словно день и ночь. Сара, конечно, эффектнее... впрочем, хватит думать об этом. Кэтрин тоже умела быть эффектной. Она только не знала – насколько ей позволено?
А, к черту. Это вечеринка, это Майами, и здесь можно немного пошалить. Если Саре простилось ее бирюзовое платье сегодня за обедом, когда все по возможности старались выдерживать деловой стиль, то что взять с женщины, которая собралась как следует повеселиться в обществе своего начальника?
В «Ритце» к услугам постояльцев было все, что они пожелают, и Кэтрин сходила к парикмахеру, который тщательно уложил ее волосы. Затем в своем номере она, поразмыслив, все же решительно сняла с вешалки одно из привезенных с собой платьев.
Если Ричард не назначит ее своей заместительницей, Кэтрин хотя бы развлечется. Будет что вспомнить.
Они условились встретиться в холле (Ричард предлагал зайти, однако Кэтрин отказалась, решив, что эффект на виду у всех будет лучше). Ровно в восемь Кэтрин вышла из лифта и начала спускаться по лестнице, мягко скользя ладонью по перилам.
Ричард стоял неподалеку, что-то обсуждая с приятелями. Он смеялся и выглядел весьма, весьма элегантным в смокинге, белоснежной рубашке и черной «бабочке». Он поднял глаза, осекся на полуслове и уставился на Кэтрин так, как будто привидение увидел. Кажется, у него даже челюсть отвисла.
Для этого вечера Кэтрин выбрала алое шелковое платье до щиколоток, облегающее, с широкой разлетающейся юбкой. Для пущего эффекта, платье было с открытой спиной – только тонкие завязки перекрещивались. Высокие каблуки, умелый макияж, прическа, а фигурка у Кэтрин всегда была идеальная – есть от чего застыть, словно жена Лота!
- Добрый вечер, мистер Малруни, - сказала она, оказавшись рядом с Ричардом.
- Добрый вечер. – Он, кажется, все еще пребывал в шоке. Его приятели смотрели на Кэтрин, не скрывая восхищения. – Вы чудесно выглядите!
- Спасибо за комплимент. – Она улыбнулась, чтобы закрепить свою маленькую победу. Не одной же Саре производить впечатление на мужчин!
- Что ж, идемте. – Ричард подал ей руку, и они медленно двинулись в сторону конференц-зала, который с легкой руки хозяев отеля вечером превращался в зал для приемов. – Я не покривил душой. Вы прекрасны. – Он украдкой заглянул ей за спину, видимо, чтобы удостовериться, и сказал: - Гм.
Конечно, подумала Кэтрин, до сих пор Ричард видел ее только в офисных костюмах, в этой классике, которая так уместна на работе – и совершенно неуместна здесь, в ярком мире для мотыльков. Сегодня они все мотыльки, прилетевшие на ослепительный свет, и почему бы не расправить крылышки и не покружиться всласть?
Кэтрин шла рядом с Ричардом по залу и кивала его знакомым – кое-кого она уже знала. Малруни привык к тому, что все вертится вокруг офиса. Сара всегда одевается, как девушка на выданье, старающаяся привлечь как можно больше женихов, - а вот Кэтрин Уайт вроде бы простенькая. Но в каждой тихоне дремлет кошка, которая только и ждет случая, чтобы выпустить коготки. Шелк придает уверенности, алый цвет – огня. Кэтрин знала, что ее глаза сверкают, знала, что сегодня ей подвластна та истинная, глубокая женская магия, которая подвластна всем без исключения женщинам – просто некоторые не умеют этим пользоваться.
Когда-то и она не умела. Когда-то она носила очки, а волосы связывала в два хвоста и украшала их разноцветными резиночками. Потом Кэтрин научилась этой магии, и с тех пор та не покидала ее. Просто обычно она дремала, ее не нужно было вытаскивать на свет на совещаниях, когда вокруг летают пух и перья, или в бытовых ситуациях, когда приходит ругаться нервная соседка из квартиры напротив. Магия – для таких случаев, и магия – для таких мужчин, как Ричард Малруни. Почему бы и нет?
Почему бы и не похулиганить немного, думала Кэтрин, и шелк льнул к коже, и она знала, что этим вечером все удастся.
Она говорила со всеми спокойно и чуть напевно, и пустила в ход кое-какие штучки для обаяния – тут наклонить голову к плечу, словно любопытная птица, там опустить ресницы, здесь приподнять уголки губ. Рука лежала на рукаве смокинга Ричарда – так удобно и так приятно. Кэтрин ощущала его тепло, стоя так к нему близко, и иногда позволяла себе посмотреть в его лицо – очень красивое лицо, надо сказать.
Знаменитый саксофонист Джордж Батс, который обычно играл по вечерам в местном баре «Лапидус Ланж», сегодня оказал честь гостям конференции – по огромному залу плыл джаз.
- Джаз всегда ассоциируется у меня с ностальгией, - сказала Кэтрин, когда они с Ричардом остались на некоторое время одни и отошли к окну.
- Вот как? – Малруни остановил проходившего мимо официанта и снял с его подноса два бокала с шампанским, один из которых протянул Кэтрин. – Почему именно с ностальгией?
- Под джаз хорошо скучать по дому. Например, если вы уехали в Рождество, вам нужно работать, вы в командировке. Вы едете в машине по какой-нибудь Айове, валит снег, дворники почти не справляются, и вдруг радио передает джаз – и сразу кажется, что вы скоро вернетесь. И знаете, что вас ждут.
Она глотнула шампанское. Ледяное.
- Или, например, вы оказались на другом краю света, - вдруг вы европеец, а приехали в Майами. У вас дома жена, двое детей и толстая кошка. И вы сидите на пляже, вроде все прекрасно, вечер, официант приносит коктейль, плещется океан, и тут на эстраде кто-то начинает играть джаз. И вы глотаете свой клубничный дайкири и думаете: хорошо бы оказаться сейчас дома, в Париже, и чтобы кошка на коленях, а жена и дети – под боком. Джаз – коварная вещь.
- Напиток с надеждой, - сказал Малруни.
- Что?
- Джаз – это напиток с надеждой, - задумчиво объяснил он, - я так всегда думал. Мы с отцом ехали в машине, когда я в первый раз услышал «Разве она счастлива?» - помните, ту, что поет Джек Тигарден, а играет Бен Гудмен? И вот тогда мне показалось, что это песня о надежде. Хотя, по-моему, это грустная песня.
- Очень грустная, - согласилась Кэтрин, и они с Ричардом внимательно посмотрели друг на друга.
- А я ведь ничего о вас не знаю, - сказал он, - почти. Знаю, что у вас есть родители и брат.
- Вы изучали мое досье?
- Нет, вы как-то обмолвились на совещании, а я запомнил. Я запоминаю всякие мелочи. Может, ненужные. – Он смешно сморщил нос.
- Почему ненужные? Людям приятно, если о них такое помнят. Вот мне приятно.
- Я рад, что вам приятно, - сказал Ричард. Глаза его смеялись.
- У меня есть родители и младший брат, все верно. Он еще не закончил колледж, мечтает стать футболистом и с детства занимается в футбольном клубе. Но это скорее хобби, я думаю. А мои родители дантисты. – Кэтрин прищурилась. – А вот о вас я ничего не знаю.
Ей в этот миг хотелось знать о нем все – откуда он родом, из какой семьи и что любил в детстве – почему-то нахлынуло это желание, глупое и совсем ненужное. Однако, прежде чем Ричард успел открыть рот, раздался возглас:
- Ах, вот вы где!
Да, Сара тоже подготовилась к вечеру. Она тоже оделась в облегающее – на сей раз серебристое в блестках платье, на тоненьких бретельках. И короткое, конечно же. Очень короткое.
Сара держала под руку высоченного типа (метра два, не меньше!) с весьма удивленным выражением лица. Как будто он не знал, какая именно спутница достанется ему на вечер, и никак не может поверить, что вот эта. Кэтрин вспомнила, что при первой встрече Сара обычно производит на мужчин именно такое впечатление.
- Роджер Джерси – Кэтрин Уайт, - представил их друг другу Ричард. Он, кажется, не обрадовался тому, что разговор прервался. Кэтрин и сама была не рада, но это ведь деловая вечеринка, тут повсюду шепчутся об издательском бизнесе, а она посмела завести с Ричардом личную беседу... Ну и что. Ничего предосудительного.
- Я восхищен, - сказал Джерси. – Вам нравится вечер, мисс Уайт?
- Я очарована, - высказалась Кэтрин и умолкла. Повисла пауза. Кэтрин краем глаза видела, как Ричард прищурился. Нет, он не собирался никому помогать.
Первой не выдержала, конечно же, Сара.
- Вы уже пробовали закуски? Они восхитительны.
- Закуски! – воскликнул Ричард таким тоном, как будто его только что осенила идея, тянущая как минимум на Нобелевскую премию. – Конечно же! Кэтрин, простите меня. – Он с покаянным видом прижал руку к сердцу. – Я морю вас голодом, утомляю разговорами и вообще невнимателен. Вы примете мои самые искренние извинения?
- Может быть, - нейтрально сказала она, принимая игру.
- Роджер, Сара, - он кивнул им по очереди, - надеюсь, вы извините нас. Вы, по всей видимости, уже отведали закуски и так любезно напомнили нам о них! А я так виноват перед своей спутницей. Кэтрин, - он подал ей руку. – Еще раз прошу нас извинить.
И они отошли от Рождера и Сары, просто отошли!
- Не могу поверить, что вы это сделали, - шепнула Кэтрин, когда они с Ричардом пересекали зал.
- Не могу поверить, что меня ни на минуту не хотят оставить в покое, - откликнулся он весьма раздраженно. – Один мой школьный учитель говорил, что когда пробуешь людей сделать добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходишь к желанию перебить их всех! Я хотел отдохнуть.
- Но вы же говорили, что это деловой вечер...
- Ага, - хмыкнул Ричард, - деловой. Для тех, кто сможет стоять на ногах через час. Поверьте мне, Кэтрин, я бывал не на одной такой вечеринке. Сначала все бодры, возбуждены и обсуждают результаты прошедшего дня. Потом опустошают блюда с закусками и налегают на коктейли. Потом часть общества отправляется танцевать, часть продолжает пить – эти быстро выбывают из игры, - а часть перемещается в бар, где дальше мусолит несчастный издательский бизнес. Вы в какой партии хотели бы оказаться?
- Если я буду примерной сотрудницей, то в третьей, - дипломатично высказалась Кэтрин.
- А если вы будете просто моей спутницей? Знаете, никакого «Чикаго Телескоп», маячащего за спиной, как телохранитель в исполнении Кевина Костнера? Просто Кэтрин и Ричард?
Кэтрин внимательно посмотрела на него.
- Вы не думайте, что я... – Он осекся и свободной рукой поправил бабочку. – Я всего лишь предлагаю вам расслабиться и провести приятный вечер. Я пригласил вас, потому что мне приятно пойти именно с вами. Или это обидно?
- Это лестно, - созналась Кэтрин.
- Мне лестно, что вы согласились.
- Вы же мой начальник, я не могла не пойти...
- Могли. Вообще-то это необязательное мероприятие. Я не сказал? Не сознался? – он вздохнул. – Сейчас – сознаюсь! Вас никто не заставлял. Теперь вы меня покинете? Бросите на произвол судьбы?
- Вы играли в театральной студии в колледже?
- Как вы догадались? – с любопытством спросил Малруни.
- У вас страсть к театральным эффектам, Ричард. Конечно же, мне приятно пойти именно с вами. Я ценю это. Спасибо, что пригласили меня.
- А, вот и закуски! – воскликнул Ричард с некоторым облегчением.
Кэтрин еле заметно нахмурилась. Не из-за вида закусок – которые выглядели великолепно, лучше, чем некоторые гости! Почему Ричарда так волновало, что она могла бы не согласиться? Или она что-то не так поняла? Он совершенно точно нервничал. Слегка.
- Морепродукты? Канапе? Чего вы хотите?
- Ну... честно говоря...
- Не стесняйтесь, - подбодрил он ее. – Это пятизвездочный отель в Майами. Здесь есть все.
- Сэндвич, - созналась Кэтрин, - с помидорами, ветчиной и сыром, - и Ричард захохотал.
Он смеялся так громко и заразительно, что на них оглянулись те, кто стоял рядом. Кэтрин даже смутилась немного и рассердилась, что он так хохочет.
- Я сказала что-то смешное? – прошипела она.
- Нет, - он перестал смеяться, но все еще широко улыбался, - просто вы меня развеселили.
- Чем же?
- Тем, что не побоялись сказать, чего хотите. На фоне всех этих красиво разложенных морепродуктов! – он указал на блюдо с королевскими креветками, крабами и мидиями. – Не любите?
- Люблю, но хочу сэндвич.
- Сделайте даме сэндвич, - велел Ричард ближайшему официанту, который с непроницаемым лицом слушал их диалог, - непременно как она хочет!
- И еще с петрушкой, - подсказала Кэтрин.
Официант кивнул и исчез.
- Вы мне нравитесь, - проговорил Малруни, - не боитесь говорить, что думаете. Мнение человека, как транспорт: если у тебя нет личного, приходиться пользоваться общественным. А у вас, фигурально выражаясь, свой автомобиль.
- А зачем притворяться, если дело касается сэндвича, и вы утверждаете, что это просто вечеринка?
- Вы правы. Если не питаться нормально, мигом превратитесь в «крейсерскую» мумию.
- А почему «крейсерскую»? – заинтересовалась Кэтрин.
Ричард поманил ее поближе, и она невольно
Вы прочитали ознакомительный фрагмент. Если вам понравилось, вы можете приобрести книгу.