Мертвый сезон в раю. Татьяна Солодкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ЧАСТЬ 2
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49
• ГЛАВА 50
• ГЛАВА 51
• ГЛАВА 52
• ГЛАВА 53
• ГЛАВА 54
• ГЛАВА 55
• ГЛАВА 56

АННОТАЦИЯ

В прошлом он — маг-целитель, занимающий престижную должность в столичном госпитале. В настоящем — лишившийся дара неудачник, сосланный в самую глушь с глаз долой.

   Она — темный маг с высоким уровнем дара, дочь самого могущественного мага королевства, бегущая прочь от воспоминаний и несчастной любви.

   Ее сердце разбито, его — сожжено дотла в прямом и переносном смысле.

   Они — полные противоположности и на дух не переносят друг друга.

   Однако, когда в маленьком приморском городке происходит серия загадочных убийств, а райский уголок превращается в место преступления, им придется найти общий язык и научиться сотрудничать. Чтобы выжить…

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

Нечисть визгливо захохотала и, напоследок плюнув в обидчицу едкой зеленой субстанцией, споро поскакала по уходящему вверх водостоку.

   Элинор еле успела пригнуться, и слизь пролетела над ее головой. Несколько капель упали на плечо, запенились, прожигая плотную черную ткань. Эль лишь скосила взгляд, отметив, что такое количество яда не способно прожечь плащ настолько, чтобы повредить кожу, и, сдув с лица упавшие на него волосы, вновь бросилась вслед за своей добычей.

   Поставить ногу на скобу-крепление водостока, ухватиться выше… Она сдавленно зашипела от боли, когда незащищенная кожа наткнулась на слизь, оставшуюся на поверхности металлической трубы, и торопливо переставила руку. Упереться, оттолкнуться и — вверх.

   Вниз с грохотом посыпалась черепица. Кто-то из столпившихся на улице зевак громко охнул. Кто-то вскрикнул. А кому-то пришло в голову радостно заулюлюкать. Еще бы, такое зрелище: черный маг за работой. А если этот маг еще и девушка в выглядывающем из-под плаща платье с многослойной юбкой и с разметавшимися волосами, бывшими всего несколько минут назад сложной прической, то интерес зрителей обеспечен.

   Эль скрипнула зубами, когда подол вышеупомянутого платья зацепился за некстати торчащий на краю крыши гвоздь, и нетерпеливо дернула ткань на себя. Естественно, вырвала «с мясом». Чертыхнулась, но погоню не прекратила. Еще чего! Какой-то там злыдень чуть ее не обставил!

   — Не… уйдешь… — упрямо пропыхтела она, взбираясь по скользкой от мелкого дождя черепице на конек крыши. Выпрямилась в полный рост, на мгновение расставив для равновесия руки, и, убедившись, что крепко стоит на ногах, понеслась вслед за нечистью на соседнюю крышу.

   О злыднях им рассказывали на занятиях. Нечасто встречающаяся в городах зловредная нечисть, поселяющаяся в жилых домах, душащая некрупных питомцев, а порой и самих хозяев. Обожает прятаться на чердаке или под потолком и хохотать оттуда, будучи невидимой, а заодно сбрасывать на головы зазевавшихся жильцов что-нибудь тяжелое сверху. Мелкий почти безобидный пакостник, говорили им. Если посмотреть в магическом спектре, похож на лягушку, рассказывал преподаватель…

   Что ж, почти не соврал. Улепетывающее от Эль по крышам нечто весьма походило на лягушку. На огромную прямоходящую лягушку размером с двухлетнего ребенка, чтоб ее! Плюющуюся ядовитой слизью. И прекрасно видимую без всякого магического зрения.

   Сколько же эта тварь отъедалась на людском страхе и отрицательных эмоциях, если вымахала в такое чудище? И о чем думали люди, обитающие с ней под одной крышей, так долго не вызывая Гильдию магов?

   Узкие коньки крыш мокро блестели в фонарном свете, сливаясь под ногами в серебристую путеводную нить. Прыжок, пробежка, еще прыжок… Чертово платье, то и дело путающееся между ног!

   Бежать по мокрой крыше в неподходящей для этого одежде — то еще удовольствие. А сооружать на бегу магическую «петлю» — просто его апогей. Ни должной концентрации, ни расчета сил. Первые две неполучившиеся «петли» улетели на землю тонкими короткими нитями. Достаточно длинной и крепкой вышла только третья.

   Бросок — промазала.

   Бросок…

   Наконец, «петля» обвила заднюю лапу злыдня. Тот взвизгнул от боли, покатился по кровле, продолжая визжать, и, отчаянно дергая лапами в тщетных попытках освободиться, только сильнее затягивал узел.

   Засмотревшись на дело своих рук, Элинор чуть было не упустила конец «петли», еле успела поймать и сжать в кулаке. Вовремя: злыдень как раз сорвался с края крыши и теперь повис в воздухе на уровне окон, раскачиваясь в «петле» из черной магии, словно в паутине.

   — Вон он, лови! — тут же закричали снизу.

   Несколько плечистых мужиков, одним богам известно где раздобывших ночью посреди города вилы и лопаты, кинулись ко все еще верещащей нечисти, сжимая в руках свои орудия.

   — Не ходи! — взвыла какая-то женщина, грудью ложась поперек черенка и заслоняя своему «рыцарю» путь.

   Этот крик отрезвил. Эль моргнула и дернула «петлю» на себя, сокращая ее длину и оттаскивая злыдня от незваных помощников.

   От рывка тварь подлетела вверх, и Элинор сожгла ее прямым точным ударом магии — прямо в воздухе.

***

— Ну и наделала же ты шума, — делился впечатлениями белый маг Кларенс, провожая Элинор в лазарет Гильдии магов. — Весь город гудит о том, что какая-то девица с боевым кличем носилась ночью по крышам!

   Целитель посторонился, открывая перед ней дверь, и Эль первой вошла в маленькое светлое помещение с двумя пустыми койками под белыми простынями.

   — С боевым кличем? — Обернулась к старому знакомому, досадливо прикусив нижнюю губу.

   Кларенс хмыкнул и развел руками.

   — Так говорят.

   Вот же черт. И не поспоришь. Было бы здорово, если бы Эль сама помнила, что кричала в пылу схватки. Кричала же? Раз говорят, значит, кричала. Ну а как не кричать, если эта лягушка чуть не удрала, предварительно проломив голову опытному черному магу. Это еще повезло, что Эль с друзьями проходила мимо…

   Так и не найдя, что возразить, Элинор только пожала плечами и сбросила с них безнадежно испорченный плащ. Впрочем, вечернее платье под ним сохранилось не лучше: ядовитая слизь прожгла подол в нескольких местах, и теперь в прорехах на темно-синей ткани, так удачно гармонирующей с цветом глаз Эль, была отчетливо видна белая нижняя юбка. Об оторванном куске сбоку и говорить нечего…

   Поймав взгляд светлого мага на своем колене со сбившимся чулком, Элинор попыталась сдвинуть остатки платья так, чтобы прикрыть ногу. Но не преуспела, а потому плюнула. Хочет — пусть смотрит. Подумаешь, колено.

   — Лечить будешь? — буркнула она, вытягивая перед собой руку с обожженной ладонью.

   Целитель наконец моргнул и оторвал взгляд от ее чулка. То-то же.

   Похотливый придурок, решила Эль. А ведь знает ее с пеленок…

   Но польстило, чего уж там.

ГЛАВА 2

Не то чтобы Элинор придавала большое значение вещам или имела недостаток нарядов, но испорченное платье, только вчера купленное для празднования окончания экзаменационной недели этого семестра, здорово подпортило ей настроение.

   А ведь она надеялась надеть его, когда приедет... Уже неважно.

   От этого стало еще грустнее. И, должно быть, не угости ее Кларенс вкусным кофе и булочками, Эль и впрямь загрустила бы всерьез. Но полный желудок грусти не способствовал, а ночная победа над злыднем все еще грела душу.

   Часы на стене показывали девять утра, светлый маг заканчивал исцелять последнюю ссадину на ее теле, а Элинор сидела на койке, покачивая ногой, и думала, куда бы применить полученный кофеином заряд энергии. После бессонной ночи ее, конечно же, хватит от силы до обеда. Но сейчас Эль казалось, что, прежде чем лечь спать, она еще готова свернуть горы.

   Экзамены закончились, начались каникулы, день полностью свободен…

   Купить новое платье взамен испорченному?

   Эль довольно прищурилась, воображая, как тот, кого ей пришлось уже так долго ждать, наконец заходит в двери их особняка, а она, непременно в новом, таком же синем — к глазам! — платье, бросается ему на шею. И он ее кружит, кружит, шелестят объемные юбки...

   А потом она падает. Не Эль, а папка с бумагами, с грохотом врезавшаяся в столешницу, когда Кларенс разжал пальцы.

   Элинор смутилась и даже покраснела. Так замечталась, что не заметила, как светлый закончил исцеление и отошел.

   — Так одолжить перо и бумагу? — кажется, уже не в первый раз задал вопрос целитель.

   Она недоуменно моргнула.

   — Зачем?

   Чем тут же вызвала у светлого снисходительную усмешку.

   — Писать доклад о произошедшем, разумеется.

   И для наглядности своих слов еще и потряс в воздухе вынутыми из папки листами.

   Эль поморщилась: грубиян. И решила, что когда тот заинтересованно пялился на ее коленки, то нравился ей гораздо больше.

   Спрыгнув с койки, она одернула остатки юбки и, подхватив со стула свой дырявый плащ, решительно направилась к выходу.

   — Не надо. Передам на словах!

   Доклады, отчеты... Она еще не сотрудник гильдии, чтобы переводить бумагу. И вообще, всего лишь проходила мимо.

   Осталось только объясниться с местным начальством, не забыв слезно попросить не делиться событиями прошлой ночи с отцом, — и дело в шляпе.

   Вот тогда можно и за платьем.

***

Утро, начало нового рабочего дня. Еще пустые, когда ее сюда привезли после столкновения с нечистью, коридоры гильдии наполнились магами. Запах кофе и свежей выпечки, смех и улыбки, приветствия и звон посуды...

   Эль обожала эту гильдейскую суету. Еще в детстве прибегала сюда к отцу, пряталась в каком-нибудь укромном месте и наблюдала, мечтая однажды стать частью всего этого.

   Правда, тогда маленькая Элинор еще не понимала, что за утренним кофе у местных сотрудников последует беготня по городу в погоне за кем-то вроде ночного злыдня. Но это уже детали. Эль давно выросла, гораздо ближе познакомилась с нечистью и нежитью, с которой изо дня в день боролись темные маги, несущие службу в гильдии, и своего решения не изменила: когда-нибудь она станет частью этого. Как боевая единица, а не папина дочка.

   Ее здесь знали и сразу же узнавали. Кто-то приветливо махал рукой, кто-то улыбался и кивал. Эль улыбалась в ответ и думала, что очень правильно решила по выходе из лазарета накинуть на плечи изодранный плащ. Лучше уж пусть все видят его, чем голую коленку.

***

Преодолев длинный коридор и зал для совещаний, в котором перед заступлением на дежурство собралось наибольшее количество магов, и раздарив еще пару десятков приветственных улыбок, Элинор решительно свернула в так называемое начальственное крыло.

   Последний рывок — и можно ехать домой с чистой совестью. Мама, конечно, будет недовольна, что она, не предупредив, осталась где-то на ночь. Но мама — это мама, Эль непременно что-нибудь придумает, чтобы та не волновалась попусту. Главное, что отец в командировке — его-то так просто не проведешь.

   В приемной обнаружился Рид, тощий молодой светлый маг с поразительно черными волосами для его бледной кожи. У него в академии даже было прозвище — Клякса. Потому что казалось, будто кто-то окунул его головой в чернила. Элинор хорошо его знала — он был на несколько лет старше нее и выпустился только в этом году.

   Поэтому без лишних экивоков взмахнула рукой.

   — Привет, Рид! У себя?

   И, не дожидаясь ответа, уверенно направилась к двери с табличкой «Зирилл Приуз, соглава Королевской гильдии магов».

   Конечно же, как темной ей следовало бы отчитываться перед темным же магом. Но Эль была не в курсе, кого отец оставил себе на замену, а испытывать судьбу не хотелось. Вкратце рассказать о случившемся тому, кто хорошо ее знает и наверняка будет снисходителен — идеальный расклад. А пожилой белый маг Приуз знал Элинор буквально с рождения. Вот уж кто точно не станет читать ей нотации и задерживать дольше необходимого.

   — У себя, — растерянно пробормотал черноволосый секретарь, как всегда, смешавшись в ее присутствии, и пришел в себя только тогда, когда она уже занесла руку, чтобы постучать. — Эль, погоди! — Она недоуменно обернулась, и бедный Рид смутился еще больше. — Э-э… Тут такое дело… — Элинор вопросительно приподняла брови, и тот наконец выпалил: — Господина Приуза еще нет на месте!

   Ну и как это называется? Спросила же сразу.

   Эль крутанулась на пятках, теперь повернувшись к Кляксе всем корпусом.

   — Ты же сказал, что он у себя.

   Рид торопливо закивал, глядя на нее большими и отчего-то испуганными глазами. А потом, для полного счастья, еще и сглотнул.

   Кадык на тощей шее так красочно дернулся, что Элинор, почувствовав неладное, резко опустила взгляд: чем черт ни шутит, может, она опять демонстрирует коленки? Но нет, плащ прекрасно скрывал и ноги, и порванную юбку. Пара дырок на черной ткани — ничего существенного.

   Нахмурившись, Эль снова подняла взгляд.

   Рид же, виновато пожав плечами, указал острым подбородком на соседнюю дверь с той, в которую гостья только что собиралась постучать.

   — Он. — Секретарь красноречиво округлил глаза. — Здесь.

   Понадобилось несколько секунд, чтобы Элинор в полной мере осознала значение этой пантомимы.

   Осознала, выругалась, хлопнула себя ладонью по лбу. Вот же засада!

   — Полчаса, как приехал, — словно извиняясь, доложил Рид.

   И Эль выругалась повторно.

   А ведь утро так хорошо начиналось...

   Вздохнув и смирившись с неизбежным, Элинор повернулась к «правильной» двери. «Лорд Мартин Викандер, соглава Королевской гильдии магов», — гласила надпись на табличке, как две капли воды похожей на соседнюю. Но, в отличие от прошлой попытки постучать, на сей раз Эль занесла руку с куда меньшим энтузиазмом.

   — Открыто! — тут же ответил на стук до боли знакомый голос.

   И Элинор сперва сжала зубы, а затем натянула на лицо самую невинную из улыбок, на которую только была способна.

   Толкнула дверь и резво переступила порог, не давая себе шанса передумать и позорно сбежать, поджав хвост.

   — Доброе утро, папочка! Не знала, что ты уже вернулся!

ГЛАВА 3

Элинор аккуратно разложила на покрывале новое, только этим утром купленное платье, с любовью разгладила складки и попятилась от кровати, подперев кулаком щеку и рассматривая свое приобретение. Превосходно! Даже лучше, чем прошлое, испорченное, несмотря на то что прежнее шилось на заказ, а это было уже готовым, просто наскоро подогнанным под ее мерки.

   Прекрасно, просто прекрасно. А уж когда она наденет его и спустится к ужину…

   Ей не позволили додумать мысль и вырвали из мечтаний о будущей встрече с предметом ее обожания самым что ни на есть наглым образом: дверь в комнату резко распахнулась на весь размах петель, с грохотом ударилась о стену за ней, а помещение наполнилось конским топотом и конским же ржанием. Вот же… кони!

   — Эй! — Элинор возмущенно уперла кулаки в бока и только собиралась разразиться гневной тирадой, как поперхнулась словами: мало того, что один из «коней» бессовестно запрыгнул на кровать и пронесся прямо по обновке, сминая ее, так вторая «лошадка», присев, будто под обстрелом, попыталась спрятаться за самой Эль, как клещами, ухватившись за юбку ее домашнего платья и поворачивая Элинор, словно куклу, чтобы прикрыться от опасности. Откуда только силы взялись?

   — А ну, стоять! — рявкнула Эль, когда ей в живот прилета запущенная с ее же кровати подушка.

   Она редко повышала голос на младших брата и сестру. В общем-то, в их доме разговаривать на повышенных тонах было в принципе не принято. А потому эффект не заставил себя ждать. Оба нарушителя ее личного пространства и спокойствия замерли, будто попали под действие замораживающего заклятия: Луиза — так и вцепившись в юбку старшей сестры чуть ниже талии, а Кардин — стоя в изголовье кровати и уже замахнувшись вторым метательным снарядом, то есть подушкой.

   Правда, «заморозка» продлилась недолго. Уже через мгновение Лу высунулась из-за своей защитницы и по совместительству ширмы, чтобы показать брату язык. Кард же, отмерев, разочарованно уронил руку с подушкой.

   — Ну, Э-э-эль, — заканючил младший. — Ты опять испортила все веселье.

   — А ты испортил мое платье, — мрачно возразила Элинор, и брат озадаченно опустил взгляд на смятую синюю ткань у своих ног, стоящих на светлом покрывале прямо в ботинках.

   — Ой, — сорвалось с его губ, а щеки пристыженно заалели.

   — Эль, мы случайно, — пискнула Луиза, наконец разжав хватку и перестав прятаться за ее спиной. — Извини, а?

   Элинор только отмахнулась и шагнула к кровати. К счастью, кажется, платье не пострадало (повезло, что брат в своих ботинках еще не был сегодня на улице), только измялось.

   — А ну, прочь с моей кровати, — велела она уже негромко, но снова действенно: Кардина как ветром сдуло на пол. То-то же.

   Эль расправила складки и, плюнув на настоятельные советы отца как можно меньше использовать магию в быту, накрыла особенно измятый участок подола ладонью. С платья сорвалось облачко пара, а его поверхность немедленно разгладилась.

   — Вот бы и мне так, — завистливо протянул Кард, вытянув шею и разглядывая, что Эль только что сделала.

   — Мечтай, неудачник! — брякнула в ответ на это быстро избавившаяся от несвойственного ей чувства вины Луиза, как и ее брат, не унаследовавшая от отца магического дара, и во второй раз за несколько минут показала Карду язык.

   — Леди так не делают, — тут же набычился Кардин, воинственно сдвинув брови к переносице, и, сжав кулаки, пошел на сестру.

   Элинор закатила глаза.

   — А вот и не подеретесь.

   Конечно не подерутся. Со всей своей врожденной вредностью, Кард же не идиот — за последний год Луиза обогнала его в росте больше чем на голову. А кому хочется быть битым девчонкой?

   Поэтому брат не нашел ничего лучше, чем в один прыжок перемахнуть через кровать, теперь преграждающую ему путь к выходу, и бегом бросился к двери.

   Сестренка с боевым кличем кинулась за ним.

   В этот момент снова распахнулась дверь, и на пороге появилась мать. Не иначе как чудом эта бешеная парочка не впечаталась ни в саму дверь, ни в дверной косяк и, ловко пригнувшись, чтобы проскочить под рукой матери, все еще не успевшей отпустить ручку, понеслась дальше.

   — Дурачье, — проворчала Эль и в очередной раз твердо решила: когда придет время ее материнства, она ни за что не будет рожать детей с такой разницей в возрасте.

   То ли дело в семье ее подруги Дианы: все братья и сестры были рождены с разницей всего в два года, а потому прекрасно уживались и имели общие интересы. Элинор, в ее девятнадцать, сложно было найти что-то общее с десятилетней Луизой и восьмилетним Кардином.

   — Не сердись, они просто заигрались. — Когда топот умчавшейся ребятни окончательно стих, мать наконец прикрыла за собой дверь и вошла в комнату.

   Эль скорчила гримасу. В этом вся мама — всегда защищает всех.

   Та же подошла к кровати и, аккуратно сдвинув подол разложенного на ней платья, бережно провела ладонью по гладкой ткани.

   — Очень красивое.

   Что и говорить, переключать внимание мама тоже умела мастерски.

   Плюнув на мелких засранцев, по распоряжению судьбы приходящихся ей братом и сестрой, Элинор немедленно расплылась в довольной улыбке.

   — Тебе нравится, правда? Мое новое платье испортилось, а это единственное оказавшееся в лавке синее, а я хотела именно синее… — Эль вдруг запнулась под внимательным и в то же время проницательным взглядом матери и, зардевшись, опустила глаза. — В общем, вот.

   Замолчала на пару секунд и вновь осторожно подняла взгляд: мама улыбалась. И Эль, вдруг воспрянув духом и расправив плечи, в приливе смелости и откровения спросила:

   — Ему понравится, как ты думаешь?

   А вот теперь между бровей матери пролегла морщинка.

   Леди Викандер была еще молода — немногим за сорок. А потому до нее еще не добрались возрастные изменения, от которых, сколько Эль себя помнила, страдала ее бабушка: покупала краску для волос, заказывала из-за границы омолаживающие кремы и примочки и бесконечно вызывала целителей из Гильдии магов — для лечебных массажей, которые должны были вернуть ей прежнюю гибкость и стать. В темных же длинных волосах матери, блестящих сейчас в лучах заходящего солнца, еще не было даже намека на седину. А ее воистину королевская осанка явно говорила, что ни о каких омолаживающих массажах пока не может идти и речи. Так что эта внезапно появившаяся между бровей морщинка смотрелась на ее красивом лице как нечто чужеродное и неправильное.

   — Эль… — начала леди Викандер, и Элинор почувствовала неприятный холодок внутри. — Присядь. — Мама похлопала ладонью по покрывалу возле себя.

   Почему-то вспомнилось детство. Когда Эль была еще совсем маленькой, младше, чем сейчас Кард, и вытворяла что-нибудь запрещенное или неправильное, мама всегда делала именно так: приходила к ней в комнату, садилась на кровать и, похлопывая по ней, мягко говорила: «Юная леди, присядьте, пожалуйста. Нам с вами нужно кое-что обсудить».

   Прекрасное время… Тогда именно мама была строгим нравоучителем, а отец всегда выступал в защиту своей маленькой любимицы и пытался свести все в шутку. Увы, утренняя встреча с ним только еще раз напомнила: Эль больше не ребенок, и спрос с нее как со взрослой.

   Вздохнув, Элинор подхватила с покрывала платье и, встряхнув его на вытянутых руках, пристроила на плечики, которые прицепила на неплотно закрытую дверцу шкафа. После чего вернулась и присела возле матери.

   Леди Викандер немедленно обняла дочь за плечи, и Эль приятно окутал аромат ее любимых цветочных духов. Элинор вздохнула глубже и с удовольствием положила голову матери на плечо.

   Все-таки не все потеряно, еще может быть как в детстве... Даже забавно, что, когда ночью целитель Кларенс пялился на ее коленки, она испытала некую гордость: мол, наконец-то ее не воспринимают как ребенка.

   Увы, отец умеет вернуть с небес на землю.

ГЛАВА 4

— Расскажешь, что произошло ночью? — голос леди Викандер звучал мягко. Она не требовала, не настаивала и не ругала, просто спрашивала. Это подкупало.

   Эль поморщилась.

   — Я влезла в работу гильдии.

   И замолчала. Почему-то, когда азарт погони за злыднем истаял, а она смогла мыслить трезво, вся эта беготня по крышам теперь виделась в совсем ином свете.

   — Прямо-таки влезла? — подтолкнула леди Викандер, видя, что иначе продолжения не последует.

   — Угу. — Элинор уныло пожала плечом. — Мы только-только вышли из трактира, где праздновали.

   — Мы?

   — Я, Говард, Диана, Шоппин и Лилли, — уточнила Эль, прикрыв глаза и окончательно пригревшись в материнских объятиях. — Дерек и Ни вызвали экипаж, а мы решили прогуляться. А там — шум, толпа, крики. Злыдень… — Элинор прервалась и, открыв глаза, приподняла голову, чтобы заглянуть матери в лицо. — Ты знаешь, кто такой злыдень?

   — Знаю, — улыбнулась леди Викандер, ласково гладя дочь по плечу в длинном рукаве домашнего платья.

   И Эль угнездилась обратно.

   — В общем, злыдень. Он попал цветочным горшком прямо в голову черному магу из патруля и, пока белый напарник приводил того в чувства, кинулся наутек. А тут мы.

   — Проходили мимо. — Элинор не видела, но даже не сомневалась, что в этот момент мама поджала губы.

   — Проходили, — буркнула она. А потом не выдержала, выпуталась из рук матери и села ровно; вскинула подбородок. — Ну, мама, разве я могла не вмешаться? Эта зеленая гадость спряталась бы и продолжила калечить людей! Как я могла дать ей уйти?!

   Впрочем, ее друзья, Шоппин, Диана и Лилли, тоже были черными магами, и ни у кого из них не возникло и мысли ввязываться в погоню за нечистью. Говард вон сразу же побежал вызывать подкрепление из гильдии… Подкрепление, которое подоспело как раз к тому моменту, когда все уже было кончено, и забрало Эль лечиться в здание гильдии.

   — А что на это сказал твой папа? — улыбнулась леди Викандер, как всегда, уловившая самую суть.

   Элинор обиженно фыркнула и даже поежилась, вспоминая их утренний разговор.

   Отец, отсутствующий целый месяц и так некстати вернувшийся из командировки именно в это утро. Это же надо было так «повезти». Ведь, положа руку на сердце, Эль не могла ответить, поступила бы она так, как поступила, знай, что отец в городе. Помня о его отсутствии, Элинор почувствовала не только некую ответственность за происходящее в городе, оставшемся без главного черного мага, но и… вседозволенность?

   Эль понурилась.

   — Папа сказал, что с моей стороны это было крайне безответственно.

   А еще он сказал, что хорошо, что все хорошо закончилось. Но если бы Эль, всего лишь студентка магической академии, а не штатный сотрудник, пострадала бы, то ему пришлось бы наказать магов, состоящих в тот момент в патруле. И за невыполнение обязанностей, и за отсутствие оцепления вокруг опасного участка.

   — Но ведь это и правда так, — мягко напомнила леди Викандер.

   Элинор окончательно надулась и против воли еще и покраснела. О да, отчитывал ее отец этим утром долго и красочно. И нет, он не кричал и, по сути, даже не ругал Эль за, как он выразился, самоуправство. Всего лишь приводил факты, напоминая, что она, помимо всего прочего, не простая смертная, а его дочь. А следовательно, на ней, как и на нем, лежит немало ответственности. Репутация, внимание общественности, слухи и пересуды… И в его положении как главы черных магов Реонерии непозволительно делать поблажки собственной дочери, наказывая за подобное других.

   — И до чего договорились?

   Эль обиженно отвернулась.

   — Я повредила несколько крыш. А так как я гражданское лицо, то и возмещать ущерб не из королевской казны, а мне лично.

   — Но своих денег у тебя нет.

   Ну вот, мама поняла мгновенно, а когда отец только завел об этом разговор, до Элинор не сразу дошло, к чему он ведет.

   — Угу. Вот именно, — пробормотала она, уставившись в стену. — Поэтому вместо каникул, как другие, я буду работать в Гильдии магов, чтобы заработать средства на ремонт крыш.

   Повисла пауза. На мать Эль так и не смотрела, но была готова поклясться, что та прячет усмешку.

   И правда «смешно». Обхохочешься просто.

   — Но разве это не то, чего ты сама хотела? — леди Викандер таки справилась с эмоциями и спросила совершенно спокойно.

   А вот Элинор взвилась.

   — Конечно хотела! — Она даже притопнула по ковру ногой в мягкой домашней туфле. — Но не в качестве же наказания! — Эль мечтала окончить академию, получить диплом и прийти в Гильдию магов полноправным ее членом. — Он же приставит ко мне нянек!

   — Наставников, — не согласилась мать.

   Эль снова фыркнула. Назвать это можно как угодно — суть одна.

   — Нянек, — повторила уперто.

   И можно только благодарить богов, что отец сам не рядовой гильдеец, разъезжающий по вызовам, иначе контролировал бы ее сам. А это — тоска и никакой самостоятельности.

   Видя настрой дочери, леди Викандер мудро решила не продолжать тему. Ласково погладила Эль по плечу в знак поддержки.

   — Все будет хорошо.

   Еще бы. Пусть только попробует не быть.

   — Будет, — повторила Элинор твердо, неосознанно сжимая ладони в кулаки. А потом вдруг вспомнила, с чего начался их разговор, и ее руки мгновенно расслабились, безвольно упали на колени. Эль вскинула глаза к лицу матери. — Мам, он же приедет сегодня на ужин? Я же не зря... — Элинор не договорила, просто мотнула головой в сторону висящего неподалеку платья. От резкого движения из-за уха выбилась длинная прядь волос и повисла перед лицом, но Эль не стала ее поправлять, чтобы не отвлекаться и не упустить реакцию леди Викандер на свой вопрос.

   А мать снова нахмурилась. И вновь появилась та ужасная, совершенно ей не идущая глубокая морщинка между бровей.

   Элинор напряглась. Она-то думала, мама хмурилась из-за произошедшего ночью. Но вот разговор снова о платье и о том, кто придет на ужин, и…

   Леди Викандер неожиданно отвела глаза и, протянув руку, сжала ладонь дочери, все еще лежащую у той на коленях.

   — Милая, Линден…

   Эль гневно прищурилась и нетерпеливо высвободила руку.

   — Не тот, кто мне нужен? — уточнила воинственно.

   Леди Викандер прекрасно знала о детской влюбленности дочери, со временем превратившейся в настоящее, серьезное и глубокое чувство, несмотря на то что они очень давно не разговаривали на эту тему. Это лет в десять Эль могла целый день рассказывать матери, как красив и умен Линден, а значит, когда она вырастет и они поженятся, у них будут красивые и умные дети. В двенадцать Эль даже смастерила себе свадебную накидку из простыни и женихом воображала, естественно, Линдена Айрторна. Потом Элинор повзрослела и перестала болтать о своих чувствах, считая, что первым о любви должен заговорить именно мужчина. Но в душе, как и в десять, двенадцать и четырнадцать, Эль по-прежнему не сомневалась, что свадьбе таки быть — реальной, с настоящей накидкой, не из простыни.

   Улыбка матери сделалась печальной и даже несколько виноватой.

   — Видишь ли, милая…

   Она не договорила — дом наполнился звоном.

   — Пришли! — подскочила с кровати Эль и только теперь поняла, что мама уже соответствующе одета и готова к приему гостей. А она — в домашнем и лохматая, как бешеный снус! — А-а! Вот же черт! — Элинор в панике заметалась по комнате, не зная, за что хвататься: за одежду или за расческу.

   В их доме было не принято одеваться при помощи слуг, и Эль всегда снисходительно посмеивалась, когда Диана говорила, что не может застегнуть корсет без камеристки. Но сейчас она как никогда позавидовала подруге — вот бы и ей помощницу, которая сделала бы ее красавицей за считанные минуты.

   — Собирайся, — понимающе улыбнулась леди Викандер, тоже встав с кровати. — Не паникуй, все равно без тебя за стол не сядем. — И направилась к выходу.

   Эль, прикусив нижнюю губу, проводила ее идеально прямую спину раздосадованным взглядом.

   Легко сказать «без тебя не начнем». Там же Линден пришел. Линден, которого она не видела полгода!

ГЛАВА 5

Линден Айрторн был сыном лорда Бордена Айрторна, самого влиятельного и состоятельного лорда Северной провинции Реонерии. Поговаривали, что характер у того под стать месту жительства — как у северного медведя. Столицу, как и столичных жителей, лорд Борден терпеть не мог, а потому никогда сюда не приезжал и, если того требовали дела, присылал вместо себя доверенных лиц.

   Всего у лорда Айрторна имелось семеро детей, и шестеро из них были лишены магического дара, впрочем, как и он сам. Лишь младший, Линден, унаследовал магию от предков давно почившей матери. Причем не просто дар, а высочайший уровень из всех известных — девятый, обладателями которого являлись лишь десять магов во всем королевстве.

   А великий дар — огромная ответственность. Так Линден еще в возрасте восьми лет покинул отчий дом, будучи отправленным на обучение в столицу.

   Отец Эль, лорд Мартин Викандер, также обладатель девятого уровня силы, стал наставником для юного черного мага. А так как ученик оказался оторван от семьи в раннем возрасте, то лорд Викандер поселил его в собственном доме, сделав еще одним членом семьи.

   Элинор было всего два года, когда отец впервые привел новоприобретенного воспитанника и ученика в дом. «Мама, это ангел?» — спросила тогда маленькая Эль, увидев глаза цвета неба и светлые с серебристым отливом волосы незнакомца.

   Этого вопроса она, конечно, не помнила и знала о нем из рассказов взрослых. Но в памяти четко отложилось, как после продолжительного отсутствия по каким-то рабочим делам возвращается отец, открывает дверь и пропускает вперед незнакомого светловолосого мальчика. Самого красивого на свете.

   Прошло семнадцать лет, а мнение Эль не изменилось: Линден Айрторн по-прежнему был ее идеалом.

   Он был ее другом с ранних лет. И другом, и защитником, и партнером для игр. Словно потерянным и внезапно найденным старшим братом. Братом, как считала сама Элинор, пока не начала взрослеть и не посмотрела на Линдена совсем другими глазами.

   Эль становилась старше, а он все так же оставался рядом. Только, увы, по-прежнему относился к ней как к маленькой. А когда его обучение закончилось, Линден и вовсе съехал из их особняка, предпочтя жить отдельно, и навещал подругу детства только от случая к случаю.

   А в прошлом году отец, будучи уже не наставником Линдена, а начальником на службе, отправил его в поездку по королевству. Эль знала немного (отец всегда старался оставлять рабочие дела за порогом), но из вскользь брошенных фраз поняла, что Айрторн занимался какими-то проверками как доверенное лицо главы гильдии, переезжая из города в город. Долго. Уже больше полугода.

   На последнем месте, где он проводил проверку, случились какие-то сложности, поэтому отец отправился к нему на подмогу. После чего они и вернулись вместе.

   Домой. Сегодня.

   У Эль сердце замирало при этой мысли.

   Что там какие-то злыдни? Она бы переловила сотню таких зловредных лягушек, однако встречи с Линденом Айрторном боялась так, что перехватывало дыхание.

   Полгода — большой срок, особенно в разлуке. Он не может не понять, что она уже выросла, не заметить…

   На это и был расчет: разлука, тоска по дому и близким, Эль, повзрослевшая, нарядная, радостно бросающаяся ему навстречу. Не может он не заметить в ней женщину, отчаянно влюбленную женщину, столько ждущую его и… дождавшуюся?

   Элинор лелеяла эти мысли больше двух недель — с того самого момента, как отец написал, что все дела улажены и они с Линденом отправляются домой. Две недели пути — целая вечность для Эль.

   Только, по ее расчетам, они должны были прибыть лишь послезавтра. И теперь Элинор казалось, что она совершенно не готова. Еще и тот разговор с отцом, заставшим ее с утра пораньше в здании гильдии, для полного счастья, в разодранном платье — можно сказать, пойманной с поличным.

   Интересно, Линден тоже в курсе ее ночных приключений? Его она в гильдии не видела (вернувшись в город, он поехал к себе, это лорд Викандер сразу же отправился на службу), но слухи расходятся быстро.

   Стоя перед высоким зеркалом, Эль прижала отчего-то ледяные ладони к пылающим щекам. Наряд и прическа были в полном порядке, чего нельзя было сказать о глазах — огромные, испуганные, как у загнанной лани, в морду которой кто-то сунул пылающий факел.

   Вдох-выдох… Выдыхай, Эль, ты справишься…

   Она простояла у зеркала еще несколько минут, пока не убедилась, что ее внутреннее волнение больше не бросается в глаза. После чего встряхнула волосами, расправила плечи и решительно направилась к двери.

   Сейчас или никогда.

   В том, что Линден тоже любит ее, Элинор даже не сомневалась. Осталось дело за малым: чтобы он понял, что она уже тоже выросла, что уже можно.

***

— Линден!

   Напрасно она столько готовилась, репетировала каждый жест и каждое слово. Не просто вышла из комнаты — вынесла себя, а затем вплыла в гостиную. Все чинно, благородно, по-взрослому.

   Но стоило увидеть его, как все заготовленное и фальшивое испарилось. Вот же он, живой, настоящий — здесь!

   И, забыв обо всем, Эль кинулась ему навстречу.

   Когда она вошла, они сидели в диванной зоне в гостиной: лорд и леди Викандер и Линден. Родители — на диване, боком к выходу, а он — в кресле лицом к двери, а потому увидел ее первым; поднялся.

   Совершенно не помня, что она собиралась быть взрослой и степенной дамой, Элинор с разбега врезалась ему в грудь.

   — Лин, как я рада!

   Он тоже рассмеялся, подхватил ее, закружил в воздухе.

   Такой же красивый, как раньше, а может, еще красивее. Мог ли он стать за полгода выше? Вряд ли, но возмужал, определенно, и нравился Эль еще больше.

   Наконец Айрторн поставил ее на пол, но не отстранился, остался по-прежнему рядом. А Элинор, дурея от собственной смелости, положила ладонь ему на грудь, чувствуя, как быстро бьется чужое сердце. Она так и знала, так и знала…

   Линден перехватил ее кисть и, сверкая ярко-голубыми глазами из-под длинных темных ресниц, поднял руку Эль и прикоснулся губами. Словно крылья бабочки погладили кожу.

   — Как ты тут без меня, моя леди?

   Он улыбался широко и открыто. Любимый, близкий, долгожданный…

   Кажется, Элинор покраснела, но в этот момент, когда он сжимал в своей руке ее руку и стоял так близко, она была по-настоящему счастлива.

   И тут до нее дошло, что же не так с его внешностью.

   — Что с твоими волосами? — Она потянулась к его лицу, коснулась совсем коротких серебристых прядей у виска.

   Тело темных магов — само по себе артефакт. Отец Эль обычно использовал в работе свою кровь, Линден же усиливал эффект магии, сжигая собственные волосы. А потому отращивал их с пятнадцати лет. Когда он уезжал из столицы полгода назад, длина его роскошных волос доходила до уровня талии, сейчас же едва достигала ушей.

   — Щекотно! — Айрторн со смехом вывернулся из-под ее руки. — Подстригся. Не все же мне носить косы, как девчонка.

   Элинор удивленно распахнула глаза. Как девчонка? Серьезно? Может, Линден и не отличался могучим телосложением, но на женщину уж точно не походил.

   — А… — начала было она, но тут их прервал еще один звонок в дверь.

   — Это Рикхард, — обрадовалась леди Викандер и вспорхнула с дивана. — Пойдем встретим гостей, — позвала с собой супруга. — Пусть молодежь пока пообщается.

   «Спасибо», — произнесла Эль одними губами, когда родители проходили мимо.

   Леди Викандер подарила ей понимающую улыбку.

ГЛАВА 6

Рикхард — это Рикхард Брэниган, старший брат матери и лучший друг отца. Для Элинор, Луизы и Кардина — просто «дядя Рик», любимый и единственный дядюшка. И, естественно, он не мог не прийти на ужин в честь возвращения из долгой поездки лорда Викандера и его помощника, который тоже давно стал частью их семьи.

   В визите Брэнигана Эль даже не сомневалась, а вот то, что он пришел не один, стало для нее сюрпризом. Ему компанию составляла не кто иная, как Шиана Колсберри, и представлена она была дядюшкой не иначе, как его невеста. А их приход, по сути, являлся объявлением о помолвке: сперва — для самых близких, затем, в скором времени, — официально и во всеуслышание.

   Сдавалось Эль, что пересудов на эту тему будет немало. Шутка ли: сам единокровный брат короля женится на юной аристократке из обедневшего не слишком знатного рода, да еще и на девушке, годящейся ему по возрасту в дочери. Впрочем, брак с разницей в возрасте в высшем обществе вряд ли способен кого-то удивить, а вот мезальянс — дело всегда шумное и обсуждаемое.

   Элинор даже испытала гордость за дядюшку: она и не сомневалась, что он не из тех, кто боится трудностей.

   А вот Шиана… Та была примерно ее ровесницей или на год старше, и они были давно знакомы: не единожды встречались на званых ужинах, приемах и балах, где Крошка Ши, несмотря на практически бедственное положение своей семьи, непременно задирала нос и всеми способами пыталась продемонстрировать свою значимость. От одного того, что к девушкам своего возраста та неизменно обращалась «милочка» и «дорогуша», у Элинор сводило зубы.

   И она — с дядей Риком? Кто бы мог подумать…

   Судя по лицу леди Викандер, сюрприз удался не только для Эль. И первые несколько минут после прихода гостей в гостиной царила атмосфера неловкости, истаявшая только к тому времени, как подали ужин и пришла пора идти к столу.

   Впрочем, кажется, первой расслабилась и почувствовала себя как дома именно незваная гостья, а не хозяева. Шиана активно участвовала в беседе и, никого не стесняясь, норовила коснуться руки жениха при любом удобном случае. А такие случаи, по ее мнению, подворачивались каждые несколько минут.

   Сидя напротив, Элинор старалась побольше смотреть в тарелку, но потом не выдержала и принялась считать: за полчаса Ши потрогала дядю шестнадцать раз. Шестнадцать! Ну, куда это годится?

   Правда, стоило перевести взгляд на дядюшку, как Эль стало стыдно — тот светился, как натертый до блеска светильник. Да и непохоже, что Шиана липла к нему только для демонстрации своих чувств — то, как она смотрела на жениха, ясно говорило, что если в ее выборе спутника жизни и имели значение его деньги и положение в обществе, то отнюдь не решающее. Кажется, они были действительно счастливы и влюблены. А это самое главное.

   Так думала Эль, пока будущая родственница общалась со всеми, кроме нее.

   А потом гостья капризно произнесла:

   — Милочка, ты не передашь мне соль?

   Подобным тоном Элинор не обращалась даже к слугам, и единственное, чего ей захотелось в данный момент, так это запустить тяжелой солонкой будущей тетушке прямо в лоб.

   — Я передам, — с готовностью вызвался сидящий рядом Линден, что-то прочтя в выражении ее лица.

   Элинор благодарно ему улыбнулась, после чего повернулась и перехватила предупреждающий взгляд отца. Лорд Викандер едва заметно качнул головой и чуть расширил глаза, мол, не вздумай.

   Эль едва не закатила свои: и все-то ее знают лучше нее самой.

   Ну да, когда ей было тринадцать, она исхитрилась незаметно высыпать банку перца в вино противной леди Удрен. Но, во-первых, та была сама виновата, потому что начала рассуждать за столом, что в мужском седле ездят только падшие женщины и пропащая молодежь, и при этом постоянно бросала взгляды на Элинор, которую ей довелось увидеть верхом незадолго до этого. А во-вторых, Эль все-таки уже не тринадцать.

   Лу и Кард, быстро проглотив ужин, довольные, как раз сбежали из-за стола. И Элинор проводила их тоскливым взглядом. Она бы тоже сбежала. Желательно с Линденом.

   Это же надо было так долго ждать этого вечера, чтобы его испортила вредная Ши!

   Стало обидно и неприятно, и, поняв, что из-за собственных переживаний готова расстроить личную жизнь любимого дяди, Эль попросила прощения и покинула комнату.

   Прогуляться, освежиться, отвлечься на несколько минут — и можно назад.

   Посетив дамскую комнату и подправив макияж, Элинор как раз раздумывала, пора ли уже возвращаться или разумнее успокоить нервы, прогулявшись еще некоторое время, как ее окликнули.

   Эль нахмурилась.

   — Что ты здесь делаешь?

   И плевать на то, что с гостями таким тоном не разговаривают. Дядюшки тут нет, а Шиана слышала от нее и не такое в ответ на своих «милочек».

   Гостья же даже не подумала обижаться. Какого-то черта оказавшаяся одна посреди коридора, она подплыла к Эль, плавно покачивая крошечным ридикюлем на затянутом в длинную перчатку запястье.

   — Я-то? — произнесла с придыханием. — Конечно же, попудрить носик, дорогуша.

   Ковер гасил шаги, и от этого Ши двигалась настолько беззвучно, что в полумраке коридора, в своем светлом платье и со светлыми же волосами, напоминала призрак.

   Эль усмехнулась от этой ассоциации, и лицо наглой гостьи некрасиво вытянулось.

   — Тебе смешно? — уточнила она с вызовом, делая очередной беззвучный шаг назад и смеша Элинор еще больше.

   — Очень, — призналась Эль, отступая с дороги. Указала рукой направление. — Вторая дверь направо, чувствуй себя как дома.

   Ей показалось, что она сказала это максимально дружелюбно, но не тут-то было.

   Шиана снова вздернула свой маленький носик и гордо прошествовала мимо. Будто ей указала дорогу не хозяйка дома и племянница ее будущего мужа, а просящая милостыню грязная нищенка. Впрочем, боги свидетели, Эль никогда не смотрела на бездомных с подобным пренебрежением.

   «Лишь бы дядюшка был счастлив, — мысленно повторила Элинор как заклинание. — Это не мое дело, лишь бы был счастлив».

   За спиной у дяди Рикхарда, к его сорока шести годам, осталось уже столько неудачных романов, что за него и его наконец обретенное счастье стоило только порадоваться. Не Эль же жить с этой выскочкой, в самом-то деле?

   Элинор вдруг снова развеселилась, представив, как пройдет знакомство будущей родственницы с их бабушкой. Со своей любовью к процедурам омоложения у белых магов, леди Брэниган была в прекрасной физической форме, чего нельзя было сказать о ее ментальном здоровье. Увы, старческое слабоумие не лечится магией, и бабушка могла забыть, кто перед ней и с кем она говорит, на середине фразы. А потому для общения с ней требовалось немало терпения.

   К слову, дядя Рик до сих пор проживал в фамильном особняке вместе со своей престарелой матерью. Вот уж будет сюрприз для Шианы!

   Злорадно хихикая себе под нос, Эль направилась обратно к обеденному залу. Так и знала, что не зря решила прогуляться — упавшее было настроение стремительно поднималось.

   Однако она успела сделать лишь несколько шагов.

   — Он скоро женится! — донеслось ей в спину, и Элинор встала как вкопанная.

   Что?

   Обернулась.

   — Кто? — переспросила, нахмурившись. Что это вообще за дешевые эффекты: прошла мимо, потянула время, окликнула. — Кто женится?

   — Лорд Айрторн. — На лице будущей леди Брэниган появилась победная улыбка, а ее нос и подбородок приподнялись еще выше. — Лорд Линден Айрторн. Рик поделился радостью, — это слово она буквально просмаковала, видя, как вытягивается в ответ лицо Эль. — Так и знала, что ты не в курсе. — Победная улыбка собеседницы стала еще шире и теперь напоминала волчий оскал. — Так что я скоро выйду замуж по взаимной любви. А тебе, дорогуша, об этом только мечтать.

   В ответ Элинор лишь моргнула, все еще пытаясь осознать услышанное.

   После чего молча же развернулась и направилась-таки к обеденному залу, не чувствуя под собой ног.

   Дорогу длинными коридорами она толком не заметила и не запомнила — все вокруг было как в тумане. Только одна пульсирующая мысль в голове: дойти до места и все выяснить, потребовать правды. В конце концов, она имеет право знать. Имеет…

   Как толкала двустворчатые двери, Эль тоже не помнила, зато вздрогнула, когда они загрохотали, распахнувшись.

   Присутствующие обернулись на звук. Отец от неожиданности даже привстал со стула — выработанная годами привычка реагировать на опасность.

   Но опасности не было. Была Эль. Раскрасневшаяся, взъерошенная. С бешено горящим взглядом, который мгновенно нашел за столом одного-единственного человека и прикипел к нему.

   — Ты женишься?!

   Дядя Рикхард удивленно вскинул брови и завертел головой от Эль к остальным и обратно. Леди Викандер расстроенно сжала губы в прямую линию. Лорд Викандер отвел взгляд. Это означало одно: дядюшка понятия не имел о безответной влюбленности племянницы, а родители прекрасно знали и о ней, и о будущей свадьбе ее возлюбленного.

   Свадьбе. Не с ней.

   Но все это доходило до Эль где-то на периферии сознания. Прямо она смотрела только на Линдена, и смущенное и немного виноватое выражение, появившееся на его лице, говорило о многом. А главное, о том, что Ши не солгала.

   Вспыхнув, Элинор резко развернулась и бросилась прочь.

   Женится.

   Не на ней.

ГЛАВА 7

Она сидела в оранжерее, с ногами забравшись на большой декоративный камень между раскидистых фикусов — любимцев леди Викандер. Подтянула к себе колени, обняла руками и, уперев в них подбородок, просто смотрела перед собой.

   Элинор не собиралась плакать, не хотела. Не планировала, черт возьми! Потому что она сильная. И вообще, у нее еще вся жизнь впереди. Подумаешь, ошиблась, размечталась...

   Но в тех, годами лелеянных мечтах Эль была так счастлива, что теперь от этого хотелось кричать и что-нибудь разбить. Да, непременно разбить.

   Она же уже все распланировала: выбрала храм, где им с Линденом следует обвенчаться, присмотрела фасон подходящего платья. Это должно было быть сногсшибательное платье. Сногсшибательная свадьба. Сногсшибательная счастливая жизнь!

   С ног ее действительно сшибло, вот только не счастьем.

   Дура!

   Элинор не хотела плакать, но в какой-то момент таки почувствовала соленую влагу на своих губах.

   Зарычала от злости на саму себя, замотала головой. Но сделалось только хуже: бегущие по лицу капли разлетелись в стороны, в том числе и на ярко-синий подол этого треклятого платья, мгновенно впитавшись в ткань и оставив после себя мокрые пятна-кляксы.

   Нужно было покупать пестрое, зло подумала Эль. В горошек!

   Шмыгнула носом и спрятала лицо в коленях, обняв ноги еще крепче.

   Сколько она так сидела, Элинор не знала — совершенно потеряла счет времени и оторвалась от реальности. Поэтому вздрогнула, когда ее плеча коснулась чья-то теплая ладонь.

   — Подвинешься?

   Услышав этот голос, Эль зажмурилась крепко-крепко, до рези в глазах. Однако Линден так и стоял неподалеку, ожидая ее ответа и явно не собираясь уходить. Она не поднимала головы, поэтому не видела его — только чувствовала. А еще знала: он все равно не уйдет.

   Элинор с шумом втянула в себя влажный воздух оранжереи.

   — Дай мне минуту, — попросила хрипло. Поняла, как прозвучал ее голос, и откашлялась. — Я сейчас.

   — Без проблем, — откликнулся Айрторн и действительно отошел.

   А Эль еще раз вздохнула, подняла голову и принялась вытирать лицо — чем было: сперва собственными руками, а затем уже и без того испорченным слезами подолом платья. К мокрым пятнам добавились разводы от туши — черт ее дернул накрасить сегодня ресницы!

   Должно быть, она сейчас и правда представляла собой жалкое зрелище. Но бежать, чтобы Линден не увидел ее распухшего от слез лица, перемазанных тушью щек и покрасневшего кончика носа, было бы глупо. Кто-кто, а он видел ее любой.

   Не его вина, что не увидел той, кем она мечтала.

   — Я готова, — не оборачиваясь, позвала Эль и, копируя мать, похлопала по валуну рядом с собой.

   Айрторн не заставил себя долго ждать: тут же уселся рядом, подобрав под себя ноги.

   Однако заводить разговор не спешил, просто сидел и молчал. Но от этого становилось хорошо и спокойно — он всегда на нее так действовал.

   — Прости меня, — наконец прервал молчание Линден, видимо, устав любоваться фикусами.

   Эль горько усмехнулась, дернула плечом.

   — За что? За то, что меня не любишь? — Смотрела при этом исключительно на фикусы.

   Линден тоже усмехнулся, только вовсе не горько.

   — За то, что заранее не предупредил, дурында. — А потом и вовсе притянул ее к себе одной рукой, а второй бессовестно взъерошил ей волосы на макушке. — Люблю я тебя, маленькая заноза, ты же знаешь.

   — Эй! — Эль дернулась, попыталась вырваться. Но не тут-то было, этот дуралей держал крепко. — Ну ладно... — пропыхтела она, начав отбиваться уже всерьез.

   Он хохотал и уворачивался.

   Через минуту засмеялась и Элинор.

   — Все? — мягко спросил Линден, все еще ее удерживая.

   — Все, — буркнула Эль, силясь выровнять дыхание. Он выпустил тут же. — Придурок, ты вывихнул мне шею! — Она потерла ладонью больное место — кажется, и правда потянула мышцу, идущую от плеча к затылку.

   — А ты своими острыми локтями отбила мне ребра, — весело отозвался Айрторн.

   Глядите-ка, покалечила, как же.

   Эль фыркнула.

   — И поделом!

   Линден же снова усмехнулся, прищурился, склонив голову набок и теперь глядя на нее в упор.

   — За то, что собираюсь жениться?

   — За то, что придурок! — рявкнула Эль, воинственно уперев руку в бок.

   Он рассмеялся, и Элинор откровенно засмотрелась. Однако быстро взяла себя в руки и отвернулась. Снова обняла свои колени, но уже без прежнего напряжения.

   — Какая она? — спросила, когда молчание затянулось.

   Айрторн хмыкнул, задумался.

   — Сложная, — наконец определился с ответом.

   Элинор возмущенно вскинула к нему глаза.

   — Ты совсем обнаглел? Я, что ли, простая?

   Но Линден и не думал пугаться ее напускного гнева, только скорчил рожицу.

   — Ты — понятная, — пояснил, когда она закатила глаза в ответ на его жест. — Для меня — понятная.

   — Пф-ф, — из вредности отозвалась Эль.

   — Ты писалась в кровать на моих глазах! — возмутился Айрторн. — Чего ты от меня хочешь?

   И правда. Насчет «на глазах» Элинор не помнила, а вот как однажды, в пять или шесть лет, увидев ночной кошмар и описавшись от страха, по какой-то причине не побежала к матери и не позвала служанку, а кинулась к Линдену, в памяти отложилось прекрасно. Вот уж вышел сюрприз так сюрприз.

   Эль не сдержалась и прыснула.

   Айрторн поддержал ее смех.

   — Мир? — спросил, когда они оба отсмеялись.

   И ее ответ был для него по-настоящему важен, она видела. По глазам.

   Элинор улыбнулась и ответила совершенно искренне:

   — Мир.

   Конечно мир. Потерять его окончательно из-за собственного эгоизма она была категорически не готова.

   Кажется, Линден выдохнул с облегчением.

   Обнял ее, поцеловал куда-то в висок — по-братски.

   — Люблю тебя, моя мелкая пиявка. — Он звал ее так с детства, потому что маленькая Эль действительно порой вцеплялась в него мертвой хваткой и не давала прохода.

   — И я люблю тебя, — прошептала она, зажмурившись и тайком наслаждаясь теплом его объятий. — Будь счастлив.

ГЛАВА 8

— Это что за бал-маскарад? — иронично поинтересовался отец, когда на следующий день Элинор вошла в его рабочий кабинет в Гильдии магов. Прошелся по дочери взглядом с головы до пят и, вздохнув, подпер голову кулаком, показывая, что никуда не спешит и внимательно ее слушает.

   Эль же вспыхнула, вскинула подбородок.

   — Это не маскарадный костюм. Это рабочая форма. Или ты предпочитаешь, чтобы я продолжила бегать по крышам в платье?

   И даже притопнула ногой в высоком сапоге на плоской подошве. Мол, смотри, папа, и привыкай к новому образу дочки.

   А образ и правда был новым. Прежде Элинор носила брюки только при прогулках верхом. Подобную обувь — тоже. Но она же теперь сотрудник гильдии, хоть и в наказание, хоть и недобровольно, пусть и временно, но все же сотрудник. Поэтому долой юбки, каблуки, красивую укладку волос. Теперь она — гильдеец. А значит, брюки, заправленные в высокие сапоги, простая рубашка, черный безликий плащ и волосы, стянутые в тугую косу.

   Мало того, с утра она даже стерла с ногтей цветное покрытие и подстригла их под самый корень. Никакой изнеженной аристократки, заботящейся о своей внешности, — новая жизнь так новая жизнь.

   У разглядывающего ее лорда Викандера дернулся уголок губ, как если бы он хотел рассмеяться, но сдержался, чтобы не обидеть.

   — Похвальное рвение, — произнес он нейтральное и жестом указал на стул для посетителей с обратной стороны своего стола. — Это же не все, я полагаю?

   Теперь он смотрел ей строго в глаза. Все, тема одежды исчерпана и закрыта, он удивился преображению дочери, и только — ее выбор, ее решение. Что же касается того, что она заявилась в его кабинет без приглашения не просто для того, чтобы показать новый наряд, он не ошибся.

   Элинор выдохнула, как перед прыжком в холодную воду, и, чеканя шаг, направилась к предложенному месту. Опустилась на сиденье — идеально прямая спина, руки, сложенные на коленях, приподнятый подбородок.

   Лорд Викандер заинтересованно изогнул бровь, но от комментариев воздержался — ждал.

   Эль прочистила горло.

   — Я полностью согласна с тобой, что должна расплатиться с городом и поэтому работать, а не отдыхать на каникулах…

   — Та-а-ак, — протянул отец, едва заметно поморщившись — уже догадался, что ее последующие слова ему не понравятся.

   — …но я прошу тебя отправить меня на отработку куда-нибудь подальше от столицы. Север…

   Лицо отца мгновенно закаменело.

   — Нет, — отрезал он тихо, но так, что у нее не возникло и мысли поспорить.

   Элинор качнула головой.

   — Все равно куда: север, юг, запад, восток — подальше. Не в часе и не в дне пути от дома.

   Губы лорда Викандера сжались в прямую линию, а взгляд ни на мгновение не отрывался от лица Эль.

   — Из-за Линдена? — наконец его губы разомкнулись, а вот взгляд так и не прекратил прожигать в ней дыру.

   Она ненавидела эти глаза, темно-синие, точно такие же, как у нее. Вернее, любила, конечно же. Элинор обожала отца. Особенно когда их интересы не пересекались. Но этот взгляд… Пронизывающий, прожигающий насквозь и, казалось, проникающий в самую душу.

   — Из-за меня, — твердо ответила она. — Линден тут ни при чем.

   Не он устроил скандал во время семейного ужина. Не он выдумал себе счастливое будущее с тем, кто об этом и понятия не имел. И не ему теперь испытывать чувство неловкости при встрече с каждым, кто присутствовал на том злосчастном ужине.

   А главное, никто из них ничего ей не скажет. Может, разве что Шиана, когда никого другого не окажется поблизости. Зато будут смотреть с жалостью и немедленно отводить глаза, стоит ей перехватить такие взгляды.

   А такое молчаливое понимание и сочувствие хуже пытки!

   Но дело даже не в стыде, который Элинор испытывала за свою несдержанность прошлым вечером. Было и кое-что другое.

   — Пап, мне тесно здесь, — сказала чистую правду, от напряжения сжав ладони между коленей в непривычных брюках.

   Губы лорда Викандера тронула улыбка.

   — Тесно в огромной столице, поэтому ты просишь отправить тебя в какую-нибудь мелкую гильдию в провинции?

   — Нет. — Элинор снова мотнула головой, краем сознания отметив, что в тугих косах таки есть свое преимущество — от резкого движения из прически не выбилось ни волоска. — Мне нужно сменить обстановку. Нужны новые лица, места, впечатления.

   А не город, в котором она прожила всю свою жизнь бок о бок с Линденом. Дом, где они жили буквально в соседних комнатах, крыша конюшни, куда они вместе сбегали с одеялами, чтобы смотреть на звезды, кофейни и таверны, куда заезжали во время прогулок по окрестностям.

   Пусть столица и велика, для Эль она вся пропиталась ее прошлым, в котором непременно присутствовал Айрторн, и будущим, в котором его уже точно не будет.

   Лорд Викандер чуть прищурился, глядя на нее, переплел на столешнице пальцы.

   И Элинор вдруг задержалась на них взглядом. Тонкие, длинные, гибкие пальцы опытного мага, для которого руки не просто часть тела, но и рабочий инструмент. У Линдена точно такие же.

   Черт возьми, до нее вообще только сейчас дошло, что, не являясь им родственником по крови, Айрторн вырос очень похожим на ее отца. То же худощавое телосложение, аристократические черты лица: высокий лоб и прямой нос, — манера себя вести.

   А ведь не зря говорят, что девочки всегда выбирают мужчин, напоминающих им отцов…

   Эль так глубоко задумалась, что пропустила первую часть фразы. Очнулась уже на:

   — …уедет в течение месяца. Вернется в Прибрежье. Минимум на два года.

   И не сразу поняла, о чем он. Потом сообразила: о ком — снова о Линдене, ну конечно же.

   Все забудется, это отец имеет в виду?

   — И я хочу уехать, — твердо повторила Элинор. — Мне это нужно, понимаешь?

   Долгая минута глаза в глаза и…

   — Понимаю, — серьезно кивнул отец. Расплел пальцы и откинулся на спинку своего кресла, по-прежнему не сводя взгляда с дочери. — Три месяца каникул — не больше. Тесно тебе или не тесно, нормально или невыносимо, больно или хорошо, но через три месяца ты вернешься домой и продолжишь обучение в академии, — выдвинул затем свои условия.

   Согласен? Правда? У Элинор от радости перехватило дыхание.

   Она же, как ни крути, домашняя девочка, никогда не расстававшаяся с родителями больше чем на один день. Когда Эль только приняла это решение и собиралась к отцу на службу, она готовилась к длительному противостоянию и спорам. Думала даже привлечь на свою сторону мать, если отец окажется слишком несговорчивым. В конце концов, именно он всегда опекал ее больше других. И вот… так легко?

   — Рано радуешься. — Лорд Викандер опасно прищурился. — Хочешь уехать — пожалуйста. Хочешь самостоятельности — ради богов. Но в таком случае никаких поблажек, никакого снисхождения. Это понятно?

   Элинор торопливо закивала, пока он не передумал.

   — Хорошо, — кивнул в ответ отец. И если она обрадовалась и расслабилась, то он, напротив, стал еще более собран и напряжен. — Я уточню, где требуются в помощь черные маги, и дам тебе ответ к вечеру.

   Где заодно найдутся няньки, которые смогут за ней присматривать и ненавязчиво контролировать, это он хотел сказать?

   Однако не в положении Эль было спорить. Отпускает — уже победа.

   Лорд Викандер усмехнулся, глядя в ее разрумянившееся от предвкушения лицо.

   — Иди уже домой, у меня много работы. — Кивнул на кипу бумаг на столешнице у своего локтя. Стопка и правда выглядела внушительно.

   На сей раз Элинор не заставила себя долго ждать и, вскочив со стула, быстро обежала стол, чтобы крепко обнять повернувшегося к ней отца.

   — Папочка, ты самый лучший!

   Он усмехнулся.

   — А ты — подлиза.

   Она довольно улыбнулась и обняла его крепче.

ГЛАВА 9

Прим, южное побережье Реонерии

   Крылатая фея плавно подлетела к широко распахнутому бутону цветка и опустилась прямо в его ярко-желтую сердцевину. А может, и не фея… В розово-фиолетовой дымке было не разобрать. Длинный острый нос и пушок, сплошь покрывающий обнаженное тельце, больше подошли бы птице. Или не пушок… Перья? Да, этакий гибрид феи из сказки и мелкой птахи с длинным хоботком.

   В ответ на эти мысли нос-клюв как по команде удлинился, а его острый кончик загнулся вниз. Точно — хоботок.

   Тем временем дымка вокруг пернатого создания на цветке стала плотнее и приобрела сизый отлив, окончательно уйдя от нежно-розового. Еще немного — и посерела. Теперь это, без всякого сомнения, был обычный дым.

   В нос ударил запах гари. Послышался треск огня, и цветочное поле потонуло в пламени.

   Крылья феи-птицы оплавились практически мгновенно и опали на тлеющую спинку безжизненными обрезками черной ткани.

   А еще через миг дым сгустился настолько, что полностью перекрыл обзор.

   Треск пламени, запах гари и горелой плоти, крики боли и ужаса.

   Постойте, почему фея кричит мужским голосом?..

   Эта мысль была последней связной, а потом все смешалось перед глазами и в разуме. Только жар пламени, грохот бьющегося где-то под горлом сердца и холодный пот, вмиг покрывший все тело, будто его окатили ледяной водой.

   — Ну, все, все… — чужой голос ворвался в сознание вместе с ощущением прикосновения прохладных пальцев к вискам. — Грегори, вы меня слышите? Вы больше не там, возвращайтесь.

   Легко сказать — возвращайтесь. Сколько раз ему это говорили: родственники, друзья, коллеги и просто неравнодушные посторонние, любящие совать свои носы туда, где им уж точно не место. Забудь, живи полной жизнью, вернись…

   Грег закашлялся от несуществующего в реальности дыма и все-таки, сделав над собой усилие, открыл глаза. Потолок, белый, не слишком аккуратно покрашенный, так, что видны мазки кисти и кое-где выпавшие из нее щетинки, намертво засохшие в толстом слое краски. А на фоне потолка — серьезное морщинистое лицо склонившегося над своим пациентом целителя.

   Грегори захотелось закатить глаза — уж слишком много сочувствия читалось в направленном на него взгляде из-под мохнатых седых бровей, — но не стал. Сдержался. Мотнул головой, без слов прося убрать от него руки, и сел.

   Комната качнулась, но лишь раз — определенно успех по сравнению с прошлым визитом к целителю, когда после выхода из транса Грега вывернуло наизнанку, а потом еще и штормило несколько часов кряду. Так что, да, несомненный прогресс: хочется выблевать легкие от фантомного дыма, но блевать по-настоящему не тянет. Да он счастливчик!

   — Что вы видели?

   Вопрос прозвучал вовремя, а то его и правда стошнило бы. На сей раз от жалости к себе и отвращения. И еще неясно, что хуже. В смысле жалость или отвращение от самого себя. В рвоте, ясное дело, как ни крути, мало приятного.

   Пожилой белый маг все еще смотрел на него со всей серьезностью в ожидании ответа.

   Грегори поморщился.

   — Цветочную поляну, — буркнул не так чтобы дружелюбно.

   — Та-а-ак, — поощрительно протянул целитель. — Что-то еще?

   Грег таки закатил глаза. Неужели он сам так разговаривал со своими пациентами и… бесил их не меньше?

   Грегори проглотил готовое вырваться грубыми словами раздражение и потер ладонями лицо, послушно вспоминая.

   — А на этом лугу…

   — Луг? Вы же сказали: поляна?

   Интересно, тот услышал, как он скрипнул зубами?

   Спокойно, спокойно, это его работа. Коллега, как-никак. Хоть и бывший.

   И все же Грег не сдержался:

   — Поляна, луг… Вы, что ли, ценитель? Какая разница? Откуда я знаю?!

   — В… хм… масштабе, — с запинкой таки уточнил собеседник.

   В масштабе бедствия, он хотел сказать?

   Грегори мотнул головой, не желая углубляться в эти самые масштабы, и сбросил ноги с койки. Тело слушалось плохо и все еще ощущалось наполовину деревянным, как всегда бывает после погружения в глубокий транс.

   — Хм-м, — снова протянул целитель Бирн. — Так что вы увидели на этом лугу, Грегори?

   Прекрасно, теперь с ним говорят как с умалишенным. Хотя бы с небуйным, и на том спасибо.

   Грег дернул плечом и потянулся к брошенным на полу ботинкам.

   — Фей.

   — Фей?! — Брови старика-целителя взлетели к волосам. Нет, не заслужил он памятник в свою честь. Что за бестактность, в самом-то деле?

   — Фей, — твердо повторил Грегори, теперь не глядя на собеседника и натягивая на себя обувь. — Ну, знаете, такое… полубаба-полуптица. С хоботком.

   Второй ботинок уже занял свое место на правой ноге, а ответа на последнее откровение так и не последовало. Пришлось поднимать взгляд. Бирн смотрел… недобро.

   Грег поморщился.

   — И что делали эти… хм… полу… хм… бабы?

   Что-то подсказывало, что ответ «жрали нектар» целителю не понравится. Поэтому Грегори выбрал более нейтральную и вежливую формулировку:

   — Обедали.

   Взгляд Бирна не стал добрее. Да и черт с ним.

   Грег спрыгнул с совершенно неоправданно высокой койки. Комната не закружилась, ноги не подогнулись — успех во всей красе.

   — А потом?

   А потом цветочное море поглотило море огня. С соответствующими картинке запахами и звуками. Все, ставьте уже диагноз «неадекватен» и отправляйте в дом призрения…

   — Потом вы меня разбудили, — спокойно ответил Грегори и даже выдавил из себя улыбку.

   — Вы кричали.

   А еще взмок, как будто попал под ливень — он с отвращением передернул плечами в еще влажной рубашке, — и вообще чуть не обделался от страха. Всего-то.

   — Не знаю. Не помню.

   Бирн продолжил сверлить его своими бледно-голубыми, будто водянистыми глазами, но Грег стоял на своем. Нужно посещать целителя раз в месяц — пожалуйста. В остальном — оставьте его в покое.

   Старик — белый маг скорбно вздохнул и отправился к столу выписывать рецепт.

   Грегори проводил взглядом его широкую спину в серой хламиде. Сам он никогда не носил такие «мешки». Мода на них среди белых магов прошла лет двадцать назад, но такие старики, как Бирн, не желали мириться с переменами.

   Впрочем, как и принимать новые методы лечения.

   В столице прогресс был налицо, а тут, на чертовой окраине королевства, время будто вообще остановилось. Когда Грег приехал сюда в прошлом году, то даже глазам не поверил. А когда наведался в местный лазарет, и вовсе едва не начал истерически хохотать.

   У них в столичном госпитале все было иначе…

   — Вот, возьмите, Грегори. — Белый маг наконец-то заполнил рецепт и, вновь поднявшись из-за стола, шагнул вперед и протянул ему листок. — Выполняйте все инструкции, и жду вас у себя в следующем месяце.

   Грег оторвался от стены, к которой успел привалиться плечом во время ожидания.

   — Обязательно, — клятвенно пообещал он и, забрав бумагу, двинулся к выходу. — Всего доброго.

   — Не отчаивайтесь! — окрик-напутствие нагнал его уже на пороге.

   Грегори не обернулся, только заиндевел спиной.

   — Обязательно, — повторил еще раз и наконец шагнул в жаркий полдень.

   Щурясь от южного солнца, к жару и яркости которого так и не привык за целый год, Грег завернул за угол, где уже без опасности быть пойманным с поличным смял только что выписанный ему рецепт и выбросил его в притаившееся в тени у стены мусорное ведро.

   Он и так знал, что там было написано: эти травки утром, эти в обед, эти — на ночь. А еще извечная запись в графе «Диагноз»: «Сожжение резерва, лишение магических способностей». И, как всегда, свежая приписка после очередного визита: «Результат отсутствует. Резерв не реагирует».

   Будто бы он сам всего этого не знал…

ГЛАВА 10

— О, какие люди!

   После жаркой улицы войти в прохладное помещение было радостью. Едва переступив порог, Грегори с облегчением повел плечами и с удовольствием проморгался. Чертово южное солнце. Какой дурак решил, что пекло юга — самое место для выздоровления того, кто чуть не сгорел заживо?

   Впрочем, вопрос риторический: имя того, кто подписал тот идиотский указ о его переводе, было известно каждому магу в Реонерии…

   Снова передернув плечами, на сей раз отбрасывая от себя все лишнее, Грег скорчил гримасу, отвечая на приветствие коллеги.

   — Вообще-то, я тут работаю.

   Из-за открытой створки расположенного на полу невысокого шкафа высунулось веснушчатое лицо, обрамленное облаком огненно-рыжих волос, но только затем, чтобы насмешливо вздернуть и без того от природы вздернутый нос еще выше и хитро прищурить глаз.

   — А вот некоторые так не считают, — хмыкнул Найлз и снова спрятался за створкой, увлеченно застучав какими-то склянками.

   Грегори устало вздохнул и, сняв с вешалки рабочий халат, отодвинул ногой какого-то черта брошенное посреди помещения пустое ведро, направился к боковому столику за перчатками.

   — Что, Корлин заходил? — уточнил понимающе.

   — О да-а, — с чувством раздалось из недр шкафа. Склянки застучали громче.

   Грег прищурился, прикидывая, что можно там так долго делать, и пришел к неутешительным выводам: естественно, изображать бурную деятельность и отлынивать от работы.

   — У нас труп? — задал следующий вопрос, впрочем, уже не сомневаясь в том, что угадал и на этот раз.

   Прим — он такой. Здесь редко случается что-либо, выходящее за рамки привычного. Начальник просыпается не в духе и начинает с самого утра шерстить все подразделения на предмет лентяев и опоздавших и, только слив желчь на окружающих, убирается восвояси — в свой рабочий кабинет с мягким кожаным креслом и бутылкой чего-нибудь ядреного в нижнем ящике стола. Найлз, второй работник морга, неплохо пишет отчеты и лебезит перед тем самым начальником (кто-то ведь должен, не Грег же). А вот если начинает прятаться, делая вид, что чем-то безумно занят, значит, жди беды, вернее, свежего трупа. А может, и несвежего — как повезет. Но это тоже в рамках привычного: разгар купального сезона — хоть бери сеть и вытаскивай этих отдыхающих.

   — Как ты узнал? — Вновь высунувшееся из-за створки лицо уставилось на него круглыми от удивления глазами.

   Грег дернул плечом.

   — Угадал. — Натянул вторую перчатку и направился к ширме. — Да вылезай ты уже, — бросил, не оборачиваясь. — Сейчас все сделаю. — За спиной зазвенело, а несчастная створка протяжно скрипнула. — Не разбей нам последнюю тару…

   Его голос заглушили звон бьющегося стекла и оханье опять не совладавшего со своей координацией движений коллеги.

   — Что ты сказал?!

   Грегори закатил глаза к облезлому потолку с продолговатыми лампами.

   — Ничего! Когда подметешь, сделай заказ на новую посуду!

   — Ага! — с готовностью донеслось в ответ. — Это я мигом!

   Ничего удивительного: что угодно, лишь бы не соприкасаться с мертвецами напрямую — в этом весь Найлз.

   Грег резко отодвинул в сторону шуршащую штору; сталкиваясь, зазвенели металлические кольца-держатели, а перед глазами предстало лежащее на столе тело, полностью укрытое белой простыней. Ее Грегори тоже безжалостно сдернул.

   Женщина. Молодая, красивая, только неестественно синяя. Одежда — простая нижняя сорочка — все еще влажная. В длинных, кажущихся совершенно черными от воды и искусственного освещения волосах запутались водоросли.

   — Давно привезли?! — спросил Грег, перекрикивая звон собираемых в совок осколков.

   — Около часа! Я собирался начать, когда закончу с реактивами, а тут ты!

   Привычная ложь, чтобы не признаваться в своем страхе приближаться к умершим.

   Грег вздохнул и не стал спорить. В конце концов, в последние три месяца, после того как его напарником поставили Найлза, стало гораздо веселее. Прошлый коллега был стар, глух на оба уха и больше всего на свете любил наставлять молодежь на путь истинный. Желательно: на завтрак, обед и ужин. У Грегори зубы сводило, едва «премудрый» старикан раскрывал рот, чтобы поучить его жизни в очередной раз. Так что да, пусть уж лучше трусишка Найлз. А с трупами он и сам справится.

   Скомкав и убрав простыню в сторону, Грег снова вернулся к обитому металлом столу. Глубоко вздохнул и положил одну ладонь на лоб усопшей, вторую — на грудь.

   После пожара он лишился дара целителя, однако магическое зрение все еще сохранилось — через касание. Как это работало, черт его знает. Во всяком случае, сам Грегори понятия не имел. Но с удовольствием пользовался крупицами магии, которые у него еще остались.

   Женщина — молодая, здоровая. Все внутренние органы в порядке, никаких болезней, пораженных тканей и прочего. Девственница… Грег хмыкнул, на мгновение потеряв концентрацию, и перевел взгляд на лицо умершей. Прикинул: лет двадцать пять, не младше. Снова хмыкнул и вернулся к осмотру.

   Впрочем, дальнейшее исследование не дало ничего нового: все в полном порядке, не считая воды в легких. М-да, красавица, кто же лезет купаться, не умея плавать?

   — Местная? Сыскари ничего не говорили? — уточнил Грег у напарника.

   Звон сметаемого стекла на мгновение стих.

   — Мне? Издеваешься? — скептически хмыкнул Найлз и вновь принялся за уборку.

   И то верно. Работники морга для местных сотрудников Королевского сыска — всего лишь вспомогательный персонал. А Найлз и вовсе что-то вроде предмета обстановки.

   — Ладно, их проблемы, — отозвался Грегори, ища взглядом то, что ему было нужно. Но металлический поддон на приставном столике оказался пуст. Выдраен и натерт до блеска (нужно отдать напарнику должное), но девственно пуст. — Дай мне скальпель, нужно взять пробу воды из легких.

   Звон стекла снова прекратился, а сам Найлз, вооруженный метлой, наконец-то появился в зоне видимости. Остановился сбоку от стола, правда, на значительном расстоянии, чтобы лишний раз не приближаться к телу, и сложил руки на черенке своего орудия.

   — Зачем?

   Грег вскинул на него глаза.

   — В смысле зачем? Это, как бы, наша работа, да?

   В ответ напарник бесхитростно пожал плечами.

   — Вытащили ее из моря, значит, и вода в легких морская. Корлин сказал проверить, не придушили ли, написать отчет и поскорее выдать тело родне. Зря резать не велел.

   Корлин, ну конечно же. Если Грег и ненавидел что-то больше тягучей, словно застывший мед, однообразной жизни Прима, так это кого-то — местного начальника отделения Королевского сыска.

   Глубоко вздохнув, чтобы не сорваться на не заслужившем этого Найлзе, Грегори с раздражением принялся стаскивать с себя перчатки, которые тут же с чувством швырнул в поддон, где стоило бы лежать рабочим инструментам, и, впечатывая подошвы ботинок в пол, направился к двери.

   — Да чего ты бесишься?! — донеслось вслед. — Нам же лучше!

   Не лучше. Никому не лучше. Умершей девушке точно не лучше — ей уже все равно.

   Грег не ответил и только от души хлопнул дверью.

ГЛАВА 11

— Ну и чего ты от меня хочешь?

   Жирный, как откормленный боров, начальник сыска, как всегда, восседал в своем любимом кресле. Недавно он велел подсобным рабочим избавиться от впивающихся в бока подлокотников и теперь просиживал в нем зад в полном комфорте.

   — Я хочу, чтобы мне не мешали делать мою работу, — отчеканил Грегори, уперев ладони в столешницу и нависая над расплывшимся собеседником напротив.

   — Да-а? — И без того узкие, заплывшие жиром глазки предостерегающе сузились, а все четыре подбородка так воинственно заколыхались, что Грег невольно вспомнил детскую страшилку про кисель-убийцу. «Не будешь пить кисель, он обидится, затаится, пока не застынет, а потом выйдет из чашки, как река из берегов, и отправится на поиски непослушных ребятишек», — рассказывала бабка Герлена, к которой они в детстве бегали всей улицей — послушать страшные сказки, конечно же. — А я вот хочу, чтобы мой сотрудник приходил на работу вовремя…

   — Я был у целителя Бирна, — возразил Грегори, но его, естественно, даже не стали слушать.

   — …и чтобы относились с почтением и понимали, что такое субординация!

   Увы, субординации по отношению к человеку с мозгом и телосложением слизняка в кресле вместо панциря Грега не учили.

   Он скрипнул зубами и повторил то, что уже недавно сказал:

   — Я был у целителя Бирна, которого, согласно распоряжению столичной Гильдии магов, обязан посещать не реже чем один раз в месяц. Согласованный график этих посещений приложен к моему досье.

   В ответ Корлин цокнул языком и отмахнулся, мол, да кто там читал это досье. Вот еще, когда можно занять себя чем-то более приятным, например, опустошением алкогольного запаса. А в том, что к полудню улиткообразный начальник успел уже здорово налакаться, не было никаких сомнений: стоящее в воздухе зловоние говорило само за себя, даже распахнутые окна не спасали.

   — Гильдия магов… — хотел было продолжить Грег, но на сей раз его бессовестно перебили.

   Для обозначения своей значимости начальник даже сподобился чуть привстать, демонстрируя, что под чудовищным слоем жира таки скрывается все еще функционирующий позвоночник, и водрузить пухлые ладони с толстыми короткими пальцами на стол.

   — Так и шуруй в свою Гильдию магов, если такой умный, — прошипел тот, опасно потемнев глазами. — Двери открыты.

   И пошуровал бы, с превеликим удовольствием. Только в гильдии даже уборщики и те владеют хотя бы слабенькой магией. И Грег со своей жалкой способностью видеть состояние организма во время касания — там даром не нужен. Все, его списали — со счетов и в утиль. Спасибо, что хоть оставили на довольствии и официально не уволили — отправили в распоряжение Королевского сыска.

   Должно быть, начальник что-то прочел в его лице, потому что еще больше осклабился.

   — А не можешь, так слушай, что тебе говорят. А я сказал: никакого вскрытия. Нечего попусту тратить реактивы и тупить инструменты там, где все и так очевидно, — жестко закончил отповедь желеобразный Корлин. — Я нужен тебе гораздо больше, чем ты мне, так что… — Массивные руки взметнулись вверх — чтобы разойтись над столешницей в стороны.

   — Я понял, — буркнул Грег; поджал губы и отступил от стола.

   Он мог бы сказать еще очень много: о том, что вода в легких еще ни о чем не говорит, что преступник мог утопить жертву в домашней ванне, а затем сбросить в море, заметая следы. О том, что нарушение протокола осмотра единожды может привести к халатности в будущем. О том, что проведенное по всем правилам вскрытие наверняка защитит их от претензий родственников покойной. О том… Что толку говорить с тем, кому важна лишь галочка в документах и как можно скорее?

   Больше не собираясь спорить, Грегори развернулся и направился к выходу.

   Но все же не сдержался. Остановился на пороге и обернулся.

   — Когда на моем столе будет лежать ваше тело, обещаю, палец о палец не ударю — все как вы любите.

   И прежде чем покрасневший от злости начальник успел перевести дыхание, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, Грег уже вышел за дверь.

***

— Ты чего пыхтишь, как дикий барсук? — когда он вернулся, вскинулся сидящий за столом Найлз, кропотливо заполняющий какие-то документы.

   Грегори не ответил. Зыркнул недобро и молча прошел к столу за ширмой.

   Рванул штору в сторону, отчего одно из давно треснувших колец-держателей таки не выдержало и свалилось на пол. Грег отшвырнул его с дороги ботинком и подошел к столу.

   За время его «прогулки» волосы лежащей на нем усопшей успели высохнуть, а потому заметно посветлели. Одежда тоже оказалась уже совсем сухой, он убедился, когда вспарывал светлую ткань — от горловины до самого низа.

   — Э-э… — раздалось откуда-то сбоку, и Грегори вскинул голову. Заинтересовавшийся происходящим Найлз бросил бумаги и подошел ближе, правда, так и не выпустив перо из рук. Грег красноречиво посмотрел на предмет в руке напарника, и тот, спохватившись, не придумал ничего лучше, чем засунуть его себе за ухо. — А что, позволь полюбопытствовать, ты делаешь?

   А на что, по его мнению, похоже?

   Грег невесело усмехнулся.

   — А как ты думаешь?

   После чего протянул руку к шкафчику и, не дожидаясь помощи напарника, сам вывалил на поддон все нужные инструменты. Помещение наполнилось звоном.

   Найлз хмыкнул.

   — А как же Корлин?

   А Корлин может идти в задницу — со своими убогими решениями и приказами.

   Грегори не ответил, молча поднес скальпель к бледной коже умершей в районе груди.

   Найлз издал какой-то невнятный каркающий звук и, зажав рот руками, бросился наутек.

ГЛАВА 12

Утро встретило его, безжалостно ударив по глазам солнечными лучами. Это же надо было завалиться спать, не зашторив окна! Пришлось подниматься, часто моргая, и быстро соображать, сколько времени и не опоздал ли он еще на службу. В последнее время Корлин и так лютовал, а уж после недавнего скандала спал и видел, к чему бы придраться. Перебьется!

   Но нет, часы на прикроватной тумбе показывали семь утра.

   Ну конечно же, это ведь солнечный Прим, а не вечно пасмурная столица. Несусветная рань, а от солнца уже хочется выколоть себе глаза и спрятаться под какой-нибудь ветошью, чтобы не трогали.

   Грегори сцепил зубы, несколько раз глубоко вдохнул теплый, без намека на утреннюю прохладу воздух. Календарь на стене ехидно показывал, что до местной зимы еще далеко и понижения среднесуточных температур ждать не меньше нескольких месяцев. Зимой, правда, тут тоже жарко, но есть хотя бы шанс не запечься на солнце, как яичница. Чертов Прим!

   Рывком поднявшись с постели, Грег сделал привычный комплекс утренних упражнений и отправился в душ — хоть как-то взбодриться.

   Отфыркиваясь от холодных струй, бьющих по голове и плечам, Грегори пытался настроиться на новый продуктивный день. «Чаще напоминайте себе, что все будет хорошо, что жизнь продолжается», — напутствовал его старикан Бирн, по какому-то праву вообразивший себя не только лекарем, но и его духовным наставником.

   Напоминать не очень-то получалось. Поверить — тем более.

   «Все. Будет. Хорошо», — повторил Грег мысленно. И тут же, неловко поставив ногу, поскользнулся и, больно впечатавшись плечом в стену, некрасиво выругался.

   Все будет хорошо? Как бы не так.

   Прекрасное начало дня!

***

Несмотря на то что работы для бывшего белого мага в гильдии не нашлось, жильем его таки обеспечили. Комната в общежитии для одиноких гильдейцев — невесть какая роскошь, но Грегори устраивало. Более того, прожив так почти целый год, Грег ни разу всерьез не задумался о переезде. Зачем, если все свободное от службы время он проводил на кровати с книгой? Не все ли равно, если комната станет просторнее, а кухня достанется ему в единоличное пользование?

   На общую кухню он и пришел, наскоро вытершись жестким, отвратительно впитывающим воду полотенцем. Близость к морю и южное расположение обеспечивало Приму не только жаркий климат, но и вездесущую влагу. Поэтому полотенце, выстиранное всего два дня назад, по дороге снова пришлось отправить в стирку — в нем опять поселился, казалось, неистребимый запах сырости.

   И это, пожалуй, было еще одним плюсом проживания в общежитии гильдии — не нужно было наведываться в прачечную лично: приходящая уборщица за собранную вскладчину сумму занималась этим за жильцов.

   Соседи еще спали, и Грег принялся варить себе кофе в одиночестве. Набрав воды в небольшую кастрюльку, он водрузил ее на плиту, коснулся нагревающего артефакта и — ничего. Постучал пальцем — эффект тот же. Подержал ладонь подольше — та же история.

   — Да чтоб тебя!

   Он в сердцах грохнул кастрюлей об стол, убирая ту с невключившейся плиты, и с отвращением оттолкнул от себя. От резкого движения вода в посуде качнулась и выплеснулась через край. Грег поморщился, но вытирать не стал. Оперся ладонями на край столешницы, широко расставив руки, и зажмурился, сцепив зубы до хруста.

   Вдох-выдох…

   Все будет хорошо, да?

   А как быть с тем, что он даже не в состоянии зарядить элементарный нагревательный артефакт? Позорище…

   — Чего шумишь? — раздался за спиной жизнерадостный голосок.

   И Грег от неожиданности вздрогнул; обернулся.

   Инесса, ну конечно. Кто еще умеет передвигаться беззвучнее кошки?

   Он натянул на лицо улыбку. Кривую и ненатуральную, надо полагать.

   — Кастрюлю… уронил.

   Губы девушки из привычного «бантика» тут же сложились в удивленное «о», а огромные голубые глаза распахнулись еще шире обычного.

   — Не выспался? — спросила она через долгие полминуты, которые, вероятно, придумывала, что же такого понимающего можно сказать в ответ.

   И снова воззрилась на него глазами-блюдцами, для полного счастья еще и несколько раз моргнув.

   У Грега скулы свело от ее уже набившего оскомину желания ему понравиться. Ну не привлекают его девочки-фиалки. А уж навязчивые — тем более.

   Под его пристальным взглядом Инесса смущенно опустила глаза, ненароком заправив за ухо выбившуюся из прически белокурую прядь.

   — Наверное, — буркнул он и отступил от стола, освобождая место вновь прибывшей. — Можешь зарядить нагревательный артефакт? Наш разрядился, а я хочу кофе.

   — Конечно! — Девушка с готовностью вскинула голову. — А… — Между светлых бровей залегла морщинка, ясно говорящая о бурной мыслительной деятельности, а затем губки соседки снова округлились, но на сей раз в понимающее «о». — Прости, — залепетала она. — Конечно, сейчас.

   И загремела посудой: вернуть кастрюлю на плиту, накрыть крышкой и только потом заняться артефактом.

   Грегори прошелся взглядом по ее напряженной от усердия спине в легком светлом платьице и отвернулся. Отодвинул от стола стул, со скрипом проехавшийся ножками по полу, и плюхнулся на сиденье.

   — Я просил зарядить артефакт, а не варить мне кофе, — напомнил, когда девушка взялась за ступку, чтобы перетереть кофейные зерна.

   Хотел было встать, чтобы забрать все и продолжить самому, но Инесса шарахнулась от него, будто он попытался отнять у нее самое дорогое.

   — Не нужно, мне несложно, — пропищала, прижав ступку к груди.

   И Грегори не стал настаивать, остался сидеть на месте.

   — Платье испачкаешь, — буркнул коротко и отвернулся к окну.

***

Инессе Лоуфорд было немного за двадцать, но она была уверена, что стоит на пороге того возраста, когда ее можно будет называть старой девой. А потому все время, сколько Грег был с ней знаком, очень хотела замуж.

   По нелепому стечению обстоятельств — за него.

   Нет, с одной стороны, Грегори ее понимал: он старше всего на несколько лет, подходит ей по цвету магии, а еще раньше у него был высокий уровень дара, и, значит, у них могли бы родиться одаренные дети. Но, черт возьми, в его понимании, для брака все же требовалось что-то больше банальных объективных причин. Симпатия или хотя бы влечение, в конце концов. А «милашка» Инесса с глазами на пол-лица совершенно не привлекала Грега как женщина.

   Однако, увы, его холодное и порой откровенно хамское отношение так и не вразумило девушку, твердо решившую осчастливить своего соседа…

   Поставив перед Грегори большую глиняную кружку свежесваренного, еще парующего кофе, Лоуфорд пристроилась на стуле с противоположной стороны стола с маленькой чашечкой чая и теперь время от времени молча бросала на него задумчивые и одновременно печальные взгляды из-под ресниц.

   Недавно она выработала новую тактику: больше не заигрывала и не кокетничала, а била на жалость и пыталась угодить во всем, — бесило неимоверно.

   Кофе встал поперек горла. Да сколько можно-то?

   Под удивленным взглядом соседки Грегори выпил обжигающую жидкость практически залпом. После чего поставил опустевшую кружку в мойку и, не прощаясь, быстро направился к выходу.

   Правда, убежал недалеко — на пороге едва не столкнулся с заходящей на кухню и явно спящей на ходу Мэйв.

   Грег еле успел затормозить, чтобы не снести соседку с ног. Однако все равно получил в свой адрес порцию чего-то совершенно нецензурного и, судя по построению фраз, не иначе как трехэтажного.

   О да, если Инесса Лоуфорд была в этой «клумбе» романтичной фиалкой, то Мэйв Венье — сорняком-колючкой. Этакий классический черный маг из детских страшилок периода гонения темных. Платьев она не признавала, коротко стриглась, а ее грубыми тяжелыми ботинками запросто можно было дробить кости. А как она ругалась — заслушаешься!

   — Куда прешь? — закончив свою пламенную речь уже вполне невинным вопросом, Мэйв наконец-то протерла глаза. — А, это ты...

   Грегори в ответ только скорчил гримасу.

   — И тебе не хворать, — огрызнулся беззлобно.

   В сравнении с прилипчивой Инессой, колючка Мэйв была вполне сносной соседкой.

   В ответ та взоржала не хуже дикой лошади, но таки посторонилась.

   — Проваливай уже, — проворчала себе под нос.

   Грег не заставил себя долго ждать.

   Он был уже в коридоре, когда до него снова донесся недовольный голос Мэйв:

   — А, и ты тут. Ясно теперь, от кого он так дал деру.

   И тихие сбивчивые оправдания Лоуфорд.

   Все как всегда.

   Грегори закатил глаза к потолку и ускорил шаг.

ГЛАВА 13

Прим всегда просыпался резко — быстро, а не как постепенно раскачивающаяся для нового дня столица. Так что, когда Грегори только вышел из общежития, дороги и тротуары были практически пусты, однако, когда добрался до центра городка, где располагалось отделение Королевского сыска с прилегающим к нему моргом, на улицах уже было не протолкнуться.

   — Господин, купите шляпу! — кинулся к нему босоногий мальчишка с плетеными изделиями в руках.

   Грег отрицательно качнул головой и прошел мимо. Предрассудки, но, даже несмотря на свое бедственное положение, он еще не был готов превратиться из целителя в белом халате в босоногого рыбака в широкополой соломенной шляпе. При чем тут босые ноги — кто его знает, но ассоциация в мозгу закрепилась намертво. Нужно еще самокрутку в зубы и удочку на плечо — и образ готов.

   Он уже почти дошел до нужной ему двери, как, заметив неудачу коллеги-продавца, к нему наперерез кинулся другой мальчишка — со стопкой газет в руках.

   — Господин! Господин! Горячие новости! Покупайте! Свежий выпуск!

   Причем, если первый держался со своим шляпами на расстоянии и позволял себя обойти, новый мелкий нахал преградил ему путь, широко отставив в сторону свободную руку. Грегори невольно задержался взглядом на загоревшей до черноты коже и подумал, что, если он таки не уберется из Прима в ближайшие месяцы, однажды ему придется сдаться и купить шляпу — хотя бы чтобы не стать таким же загорелым «трубочистом».

   — Купите? — заблестел глазами мальчишка, заметив, что Грег полез за деньгами в карман.

   — Куплю.

   Это же новости, в конце концов, а не вызывающая внутренний протест треклятая шляпа. Отчего не купить?

   Пацаненок разулыбался щербатым ртом, и Грегори как бывший целитель автоматически отметил, что молочные зубы у парня должны были смениться давно, и, стало быть, он умудрился потерять в какой-нибудь потасовке уже коренные.

   Тот же радостно сгреб медные монеты, протянутые ему на раскрытой ладони, и, всучив Грегори газету, понесся дальше, ловко освобождая себе путь в толпе острыми локтями.

   Грег усмехнулся, проводив его взглядом.

   — Господин Тэйт? — внезапно раздался за спиной хриплый женский голос. — Это ведь вы — Грегори Тэйт?

   Он обернулся.

   Женщина, за пятьдесят, невысокая и полная, открытые ниже локтей руки того же цвета, что и у мальчишки-газетчика, шея и рыхлая грудь в вырезе платья — такие же. А вот испещренное морщинами, с явными отеками лицо — нет (в отличие от Грега, незнакомка явно не гнушалась носить головные уборы). Однако тем виднее были синяки под покрасневшими глазами с набухшими веками. Женщина была или серьезно больна, или много плакала последние дни. Грегори ставил на второе.

   — Д-да, — ответил он с запинкой, поняв, что слишком долго ее рассматривает. — А вы?

   Незнакомка тут же потупила взгляд.

   — Камилла Делси. Господин Тэйт, я…

   Делси? Что-то до боли знакомое…

   Однако Грег не успел вспомнить, а та — договорить.

   — Мама! — пронзительно прозвенело откуда-то сбоку. — Вот ты где!

   Женщина воровато обернулась на этот окрик и тут же втянула и без того короткую шею в плечи, словно ее только что застали за чем-то непристойным.

   Уже предчувствуя, что за этим не последует ничего хорошего, Грегори тоже повернул голову: через поток спешащих в разные стороны горожан, словно упрямый ледокол, наперерез людскому потоку к ним пробивалась высокая угловатая девица того неопределенного возраста, когда уже не ребенок, но еще точно не женщина.

   Добравшись до матери, она мертвой хваткой вцепилась в ее локоть и, вскинув голову, воинственно уставилась на Грега сквозь частокол упавших на лицо несвежих волос.

   — Зачем ты пошла сюда, мама? Я же говорила! — При этом смотрела исключительно на Грегори, будто он лично был в чем-то виноват.

   — Но я… — растерялась женщина от такого напора. — Должна была…

   Девица же продолжала испепелять Грега взглядом с таким видом, будто еще мгновение — и вцепится ему в глотку.

   Что за представление с плохими актерами, в самом-то деле?

   — Простите, но я спешу, — буркнул Грегори и собрался идти своей дорогой.

   Буквально два шага — и он уберется из-под палящего солнца и спрячется в приятной прохладе морга. Если бы не задержавший его газетчик, Грег уже давно убрался бы с улицы.

   Но не тут-то было.

   — Да постойте же! — чуть ли не взвыла женщина, кинувшись вслед за ним. — Вы должны нам помочь!

   Грегори едва не расхохотался в голос. Помочь? Он? С самого детства к нему обращались за помощью: соседи, знакомые, знакомые знакомых, затем пациенты госпиталя и клиенты гильдии. Но тогда он действительно мог помогать, сейчас же…

   Грег резко остановился, обернулся.

   — Вы меня ни с кем не перепутали? — уточнил тоном, далеким от дружелюбного. — Я сотрудник морга, а не лекарь.

   Девчонка скривилась, а ее мать торопливо закивала.

   — Вы Грегори Тэйт, и это вы делали вскрытие моей девочки. — После чего громко всхлипнула и прижала к лицу огромный носовой платок.

   Дочь ласково погладила ее по плечу, наградив Грега очередной порцией ненависти во взгляде.

   Да что за?..

   И тут он вспомнил. Ну конечно! Делси. Кариной Делси звали недавнюю утопленницу. Прошло уже несколько дней, и за это время из моря выловили еще парочку неудачливых купальщиков, так что Грег счастливо о ней забыл.

   Как оказалось, зря.

   Он нахмурился, больше не пытаясь сбежать от этой странноватой парочки.

   — Да, делал. И все было выполнено строго по правилам. Ваша дочь утонула, мне жаль, — в конце Грегори чуть смягчил голос, однако все равно прозвучало не слишком сочувственно. В топку, он не утешальщик.

   Впрочем, вряд ли матушка Делси обиделась на его тон, скорее уж не заметила его вовсе.

   — Моя девочка не могла утонуть, — зачастила она, сминая платок в толстых коротких пальцах. — Карри боялась моря с тех пор, как чуть не захлебнулась в детстве. Даже близко к воде не подходила! — К концу фразы в ее голосе уже откровенно звенели слезы.

   Отчего младшая дочь разозлилась еще больше.

   — Пойдем, мама, — зашипела девчонка ей на ухо. — Ты же видишь, он такой же, как все. Всем законникам все равно.

   Однако безутешная мать теперь просто качала головой, глядя себе под ноги, и не спешила никуда уходить, время от времени протирая лицо своим гигантским, уже чумазым платком.

   — Мы обращались к господину Корлину… Просили провести повторное вскрытие… Найти причины, начать расследование…

   Но Корлин радостно назвал его фамилию, надеясь, что скорбящие родственники потреплют ему нервы вместо него? Вот же мстительный боров.

   Грегори поморщился при упоминании уже порядком набившего ему оскомину имени.

   Вздохнул, собираясь с мыслями.

   — Сожалею, но господин Корлин прав. — Если бы эти слова услышал сам начальник, наверное, даже протрезвел бы от удивления. — Я подтверждаю, что на теле вашей дочери не найдено следов чужого воздействия. Оснований для возбуждения дела нет.

   — Но она не могла! — Женщина снова вскинула к нему полные слез глаза; нижняя губа некрасиво выпятилась и задрожала. — Она бы близко не подошла к воде! Не подошла бы, — повторила, как заклинание.

   Грегори посмотрел на нее с жалостью, но, увы, от этого его мнение не изменилось. Он сделал все, что мог, несмотря на препятствие в лице вредного Корлина. Карина Делси нахлебалась морской воды, никто не душил ее, не хватал за руки и не применял физическую силу. Девушка просто утонула. Грустно, но так бывает.

   — Повторного вскрытия не будет, — твердо сказал Грег. — Похороните дочь.

   После чего развернулся и, не оглядываясь, направился к моргу.

ГЛАВА 14

В итоге на работу Грег пришел в отвратительном настроении.

   Не улучшило его и вновь оказавшееся на проходе ведро. Звон от резкого соприкосновения металлической тары с каменным полом заполнил помещение, а Грегори от души выругался. Он успел среагировать и отпрыгнуть — достаточно прытко, чтобы не искупаться, но и не настолько быстро, чтобы его светлые брюки не окатило брызгами до самых колен.

   — Найлз! Мать твою!

   Тот выскочил из-за ширмы со шваброй наперевес и с таким выражением лица, будто всерьез собирался ею обороняться.

   — А, это ты… — выдохнул с облегчением и, наконец перестав держать «смертоносную» швабру на манер копья, опустил ее на пол.

   — Нет, феи с хоботками, — огрызнулся Грег, проигнорировав по-совиному округлившиеся глаза напарника. Подхватил с вбитого в стену гвоздика еще одну тряпку и, бросив ее в лужу, повозил по ней ногой, чтобы та впитала в себя больше воды.

   Найлз, главный специалист по мытью полов в этом месте, скептически хмыкнул и молча отправился устранять незапланированный потоп.

   — Что, и сюда ломились? — Грегори бросил на напарника взгляд, и тот энергично закивал.

   — Раньше меня пришли, дежурили под дверью.

   Грег поморщился, будто съел что-то горькое. Одни с рассвета подпирают двери морга, вместо того чтобы заниматься похоронами. Другой ставит баррикады из ведер — вместо того чтобы поговорить и дать от ворот поворот…

   Кое-как отряхнув воду с брюк, он сдернул с вешалки халат и набросил его на плечи.

   — Работа есть? — спросил серьезно, кивнув в сторону ширмы.

   — Трупов нет! — торжественно, как на присяге, отчитался сразу повеселевший Найлз.

   — Еще бы честь отдал, — буркнул Грегори и направился к кухонной зоне, расположенной в противоположном от ширмы углу помещения.

   Во рту горчило то ли от переслащенного кофе Инессы, то ли от недавнего разговора с родственниками мертвой Карины, и ему срочно требовалось смыть это отвратительное послевкусие.

   Чайник оказался холодным.

   Грегори коснулся нагревательного артефакта и… снова выругался, в сердцах долбанув по столешнице ладонью.

   Что это? Всеобщий заговор? Каковы шансы, что оба артефакта, домашний и рабочий, разрядятся в одно и то же утро?

   — Ты чего? — не понял отвлекшийся было, чтобы отжать тряпку, напарник.

   — Ничего, — огрызнулся Грег. Рассказывать человеку, рожденному без дара, каково это — потерять магию и теперь ежедневно чувствовать себя калекой? Найлз либо не поймет, либо пожалеет — бессмысленно. — Как домоешь, закажи мага из гильдии, — попросил уже спокойнее. — Нагреватель разрядился.

   — Как скажешь, — отозвался напарник.

   Они никогда об этом не договаривались, но Найлз не работал с трупами, а Грег лишний раз не связывался с гильдейцами — негласное правило, которое устраивало обоих.

   Напарник вернулся к мытью полов, а Грегори, сделав по уже вымытому пространству бессмысленный круг, плюхнулся на стул у стола и, закинув руки за голову, уставился в высокий мрачный потолок.

   Нет, все-таки кофе тут ни при чем. На душе было мерзко от недавно произошедшего разговора. А каково ему было бы, послушайся он Корлина и таки не доделай работу? Грег себя знал: уже извелся бы.

   — Хорошо, что мы все-таки тогда взяли пробы воды и все проверили на совесть, — пробормотал вслух.

   Шуршание жесткой тряпки по полу внезапно стихло, и многозначительное «хм», изданное напарником, прозвучало особенно громко.

   — Не понял… — Грег резко опустил руки и выпрямился. — Что значит «хм»?

   — Ну-у… — мучительно краснея, как умеют только рыжие, протянул Найлз, обеими руками обняв черенок швабры. — Ты злился, Корлин бушевал, и я подумал…

   Грегори громко выругался. Какой уже раз за сегодняшнее утро? Десятый? Сто пятидесятый? Если так пойдет, скоро он сможет дать фору даже Мэйв.

   — Черт тебя, Найлз, ты не провел пробу воды из ее легких и желудка?

   Напарник виновато пожал плечами и потупился.

   — Ну, никому же от этого не стало хуже, — пробормотал, впрочем, не слишком уверенно.

   Обалдеть. Он его надул! Нагло соврал и подделал отчет — блеск, просто блеск.

   Интересно, что следующее?

   Больше Грег не успел ничего сказать — следующее не заставило себя долго ждать: распахнулись двустворчатые двери служебного входа, и на пороге появилось двое местных работников с носилками в руках. Под белой простыней лежало нечто объемное и, судя по покрасневшим лицам и вздувшимся венам на руках носильщиков, еще и тяжелое.

   — У нас труп! — с нервным весельем в голосе объявил вовремя избежавший нотаций Найлз.

   — Еще какой, — пропыхтел один из вновь прибывших.

   Осененный внезапной догадкой, Грегори вскочил со своего места и бросился к носилкам. Рывком сдернул с лежащего на них тела простыню и… не сдержал грубых слов в очередной раз.

   Сказав на днях Корлину, что ждет не дождется, когда перед ним на столе окажется его труп, он точно не думал, что это случится так скоро.

ГЛАВА 15

— Привет, меня зовут Эллена Кардинес, — прорепетировала Эль, важно уперев руку в бок и приподняв подбородок. — Да-да, Эллена Кардинес.

   Отражение в небольшом прямоугольном зеркале, размещенном на стене каюты, ответило недоуменным выражением лица. И Эль начала снова:

   — Эллена Кард… ди… Тьфу! Что за имя-то такое?!

   Зеркало молчало.

   Чертыхнувшись в очередной раз, Элинор сделала еще один бессмысленный круг по помещению. Впрочем, не только новое имя, но и новое временное пристанище было далеко от привычного — тесная темная каюта уступала размерами даже платяному шкафу в ее комнате дома.

   Признаться, когда Эль придумала эту поездку, она даже не предполагала, что ей придется ехать куда-то инкогнито, да еще и в таких условиях. Однако отец оказался непреклонен: их имя слишком известно, а у него слишком много врагов. Поэтому либо отряд охраны, который всюду таскался бы за ней и задушил бы своей опекой, не давая ступить и шага, либо выдуманная легенда и общие условия сперва путешествия, а затем и жизни.

   Естественно, Элинор выбрала второе.

   И, естественно, уже сто раз пожалела о своем эмоциональном решении.

   Отец же как в воду глядел: стоило ей добраться до порта и подняться на борт, тут же прислал послание, спрашивая, не передумала ли она, и уверяя, что ее немедленно отвезут домой, стоит ей только попросить.

   То письмо Эль сожгла прямо в руке и из вредности отправила ответ лишь тогда, когда судно оказалось в открытом море.

   «Нет, папа, я не передумала, все прекрасно».

   Она даже не сомневалась, что он не поверил, но и сдаться на полпути не позволила гордость.

   Нет уж, может, Элинор и ошиблась, но теперь была вынуждена идти до конца. Или родители так и будут воспринимать ее как маленькую капризную девочку, не способную прожить без них и пары дней.

   Ни за что. Эль твердо решила, что примет этот вызов и не проиграет.

   Какой из нее будущий гильдеец, если она готова спасовать перед первыми же трудностями?

   Линден же… не писал. Попрощался на пороге их особняка, когда ее увозил экипаж, обнял и чмокнул в щеку, пожелав удачи, и все. Он собирался закончить дела в столице и мчаться обратно в захолустное Прибрежье к своей невесте — чем скорее, тем лучше. У него не было на Элинор времени.

   И это тоже был своего рода вызов.

   Ему хорошо без нее? Отлично, пусть будет счастлив.

   Ей тоже будет хорошо. Как-нибудь…

   Разозлившись от этих мыслей, Эль подхватила волосы у шеи и резкими, рваными движениями принялась собирать их в высокий «хвост», не оставляя на свободе ни единой пряди.

   Затянула шнурок потуже, опустила руки по швам и теперь уставилась на свое отражение с самым что ни на есть решительным видом.

   — Приветствую! — отчеканила, как на плацу. — Мое имя Эллена Кардинес, и в ближайшие полтора месяца я буду у вас работать!

   Без упертой в бок руки вышло гораздо лучше. Прическа тоже соответствовала образу. Никаких папиных дочек — перед вами полноправный сотрудник Гильдии магов, и никак иначе.

   Ее рассуждения прервал раздавшийся снаружи топот быстро бегущих ног, и Эль заинтересованно вскинула голову, прислушиваясь. А потом над палубой разнеслось громкое: «Земля-а-а-а!» — к которому затем присоединилось множество радостных голосов. Доплыли.

   У Элинор бешено заколотилось сердце — не понять, то ли от предвкушения, то ли от страха. Но обратной дороги не было. Поэтому, бросив в зеркало последний взгляд и подмигнув своему отражению, она решительно развернулась и отправилась собирать разбросанные по каюте личные вещи.

   Прибыли.

   Здравствуй, новая жизнь!

***

Путешествие морем заняло почти три недели, и, конечно же, все это время Элинор не сидела в каюте безвылазно: прогуливалась по палубе, общалась с другими пассажирами и командой. И чем ближе судно приближалось к пункту своего назначения, тем теплее становилось. Эль знала, что Прим, куда она держала путь, был самой южной точкой Реонерии — небольшой приморский городок, куда многие отправлялись поправить здоровье и отдохнуть на пляже. Естественно, там должно было быть жарко.

   Однако в пути свежий морской ветер приносил приятную прохладу. Стоило же подойти к пирсу, ветер пропал и сделалось душно, как в дальнем отделении оранжереи леди Викандер с особо теплолюбивыми растениями.

   Признаться, к такой жаре Элинор оказалась откровенно не готова.

   Обычная рубашка, простые брюки и высокие кожаные сапоги без дополнительного подклада — ей казалось, эта одежда вполне соответствует лету. Соответствовала — столичному.

   Так что, стоило Эль с вещами выбраться на палубу, рубашка тут же начала неприятно липнуть к спине, а в сапогах начался настоящий пожар.

   Эль с завистью покосилась на прошедшего мимо члена команды, который сбросил с плеч китель и остался в одной рубахе без рукавов, и с досадой потерла свое закрытое плотной тканью предплечье. Да уж, с гардеробом она точно не угадала…

   Впрочем, переодеваться в любом случае было поздно. Поэтому, перекинув широкий ремень сумки через плечо, Элинор отошла в сторону, чтобы не мешать самым спешащим — в такой жаре толкаться в толпе совершенно не хотелось, — и замерла у борта, ожидая своей очереди.

   Вздохнула полной грудью и чуть не закашлялась от непривычно горячего и одновременно влажного воздуха с отчетливым запахом несвежей рыбы и гнилых водорослей. Вот и пригодился длинный рукав — им хотя бы можно было зажать нос и сделать несколько мелких вдохов через ткань, привыкая.

   Берег Прима пестрил разноцветными зонтиками торговых палаток, между которыми сновали люди преимущественно в шляпах и в светлой одежде. В толпе суетились торгаши и носильщики. До Эль донесся собачий лай и глухие удары.

   Воображение немедленно нарисовало одноглазого пирата в яркой косынке поверх круглой лысой головы, который устроился под одним из цветных зонтов со своим уловом и, сверкая на покупателей золотым зубом, рубил головы рыбам прямо на прилавке…

   Узкие деревянные сходни жалобно поскрипывали и прогибались под весом спускающихся.

   Правда, не очень-то преуспела: кто-то из спускающихся вслед за ней пассажиров то ли подвернул ногу, то ли не рассчитал дистанцию и врезал ей по спине чем-то тяжелым и твердым — должно быть, чемоданом.

   Толчок придал ускорения. Эль охнула, понимая, что не может остановиться, и, чтобы не сверзиться вниз, побежала вперед, не иначе как чудом умудрившись обогнуть на узких досках впереди идущих.

   — Ишь, какая нетерпеливая! — проводил ее сварливый старческий голос, обладательницу которого Элинор не видела.

   Ощущение устойчивых досок пирса под ногами принесло небывалое облегчение. Однако радовалась Эль зря — ей тут же больно зарядили в бок чем-то твердым и угловатым. Ящиком? Она не стала рассматривать и поспешила убраться подальше от основного пассажиропотока.

   Солнце продолжало нещадно палить сверху, тяжелая сумка оттягивала плечо. И Элинор вспомнила добрым словом отца и Линдена, в один голос советовавших ей не брать с собой слишком много вещей. Ох и «весело» бы ей было с кучей чемоданов и без помощи.

   В своих выводах она убедилась уже через несколько минут, когда над пристанью разнеслось зычное:

   — Держите вора!

   Как она поняла, сошедшая с судна женщина заплатила какому-то мальчишке-носильщику за помощь с ее багажом, а тот был таков вместе с чужими вещами.

   Началась давка. Кто-то сердобольный бросился за воришкой. Другие спешили освободить дорогу. Третьи — поскорее покинуть пирс.

   — Вон он!

   — Стража-а-а!..

   Смотря на всю эту суету, Элинор инстинктивно попятилась к ограждению.

   В груди шевельнулся страх — одна, неизвестно где, далеко от дома, без родных и друзей. Но Эль тут же затолкала это чувство поглубже. Не затем она так стремилась к свободе и независимости, чтобы поддаться панике и сбежать, позорно поджав хвост.

   Тем не менее, несмотря на логику таких рассуждений, опустевший от пассажиров борт, с которого моряки принялись сгружать какие-то крупные бочки и ящики, притягивал взгляд — последний шанс взбежать по сходням назад, спрятаться в каюте и ждать, пока ее отвезут обратно.

   Притягивал настолько, что Элинор упрямо фыркнула и решительно отвернулась.

   Не дождутся!

ГЛАВА 16

Эль предстояло жить в общежитии для одиноких гильдейцев, а глава местной Гильдии магов должен был отправить кого-то, чтобы встретить ее и проводить до места.

   Однако в толпе было невозможно кого-то рассмотреть. Напрасно Элинор попыталась перейти на магическое зрение, чтобы издалека узнать встречающего — от разнообразия людских аур пестрило в глазах. Ауры магов также угадывались то там, то здесь: несколько белых, двое черных. Но и те и другие не похоже чтобы кого-то ждали или искали. Один из белых прокатил увесистый чемодан мимо, едва не проехавшись колесиками прямо по ее ногам…

   — Черт-те что, — пробормотала Эль и оставила это неблагодарное занятие. Не бросят же ее на пристани, в самом-то деле?

   Поэтому, опустив тяжелую сумку у своих ног прямо на пыльные доски, она присела на корточки рядом и извлекла из кармашка перо и бумагу.

   «Я на месте. Все хорошо. Вокруг лето. Люблю вас», — написала коротко и сразу же отправила отцу.

   Ответ прилетел прежде, чем она успела убрать перо обратно.

   «Развлекайся», — отреагировал лорд Викандер одним единственным словом.

   Элинор оценила: ни нотаций, ни предостережений. Отец обещал дать ей свободу и держал слово.

   Тоска по дому вдруг стала такой сильной, что Эль чуть было не начала писать в ответ «Спасибо», но вовремя осадила себя и убрала-таки пишущие принадлежности в сумку. Снова выпрямилась в полный рост и осмотрелась. К счастью, толпа на пристани значительно поредела.

   Взгляд зацепился за миниатюрную девушку в светлом платье в мелкий цветочек. Короткие рукава-фонарики, открывающие вид на тонкие изящные руки, легкие тканевые туфли (никакой кожи — счастливица!) и аккуратная соломенная шляпка, подвязанная под подбородком синей шелковой лентой — в цвет узору на платье.

   Аура девушки светилась ровным светом белого мага среднего уровня дара, при этом ни в ее руках, ни подле нее не обнаружилось багажа. А сама незнакомка стояла к Эль боком и, приподняв подбородок, явно кого-то высматривала, время от времени привставая на носочки и поворачиваясь в разные стороны.

   Кажется, она.

   Элинор вздохнула, готовясь к первому знакомству, подхватила с досок свою сумку, забросила на плечо и уверенно шагнула навстречу.

   — Здравствуйте, я Эллена Кардинес, — выдала на одном дыхании, точь-в-точь как репетировала в каюте. — Вы за мной?

***

Девушку звали Инесса Лоуфорд. Ей недавно исполнилось двадцать три года. Не замужем, детей нет, уровень дара — четвертый. Вот уже три года она работала в Гильдии магов, ходила в патрули совместно с темными коллегам и жила в общежитии для одиноких гильдейцев, удачно воспользовавшись служебным положением и сбежав из-под гиперопеки матери, у которой благо осталось еще пятеро младших детей.

   Все это словоохотливая новая знакомая вывалила на Элинор буквально в первые минуты знакомства.

   — Кстати, можешь звать меня Инни, — добавила она, дружелюбно улыбаясь, — мы ведь почти ровесницы и теперь соседки.

   — Тогда меня просто Эль. — Элинор выдохнула с облегчением, что не придется лишний раз привыкать к своему псевдониму, и с удовольствием пожала протянутую ей ладонь.

   — Тебе нужно будет купить шляпку, — тут же выдала Инни, нахмурив светлые брови и пройдясь по облику Эль придирчивым взглядом.

   Знала бы она, что творилось в этот момент в ее сапогах…

   — И переодеться, — с чувством согласилась Элинор.

   Рассмеявшись, Инесса по-дружески, совершенно неформально толкнула ее плечом в плечо.

   — Привыкнешь. Пойдем!

   И, не дожидаясь реакции, поспешила к уходящей от пристани узкой дороге, ширины которой едва ли хватало, чтобы по ней могли разъехаться два экипажа. К слову, прямо сейчас на ней застряли, сцепившись краями, две крытые повозки, намертво заблокировав проезд для другого транспорта.

   — Пешком? — удивилась Эль, бегом догоняя будущую соседку.

   Та даже притормозила от удивления и уставилась на Элинор как на блаженную из дома призрения.

   — Конечно. Тут всего часик ходу. Пусть избалованные богачи ждут, пока рассосется пробка. — Кивнула в сторону застрявших повозок, извозчики которых отчаянно спорили о том, кто из них прав. — А мы ножками, ножками — по-простому.

   Весело подмигнув новой знакомой, мол, догоняй, девушка бодро зашагала по обочине.

   «Избалованные богачи, значит?» — возмутилась про себя леди Элинор Викандер, воинственно прищурившись.

   По-простому так по-простому.

   И, в очередной раз поправив впивающийся в плечо ремень сумки, поспешила за своей провожатой.

   Подумаешь, жара. Подумаешь, одежда не по сезону. Подумаешь, тяжелая ноша. Подумаешь, дорога… идущая в гору?!

   — Не отставай, заблудишься! — поторопила Инесса, обернувшись через плечо и весело подмигнув. И без паузы, стоило Элинор с ней поравняться: — У нас тут рай, правда? — При этом девушка глубоко вздохнула и расплылась в улыбке от удовольствия, сдвинув шляпу со лба и подставляя лицо солнечным лучам.

   Эль попробовала последовать ее примеру, но тут же закашлялась от дорожной пыли.

   — Привыкнешь, — уже во второй раз пообещала ей Инни и ускорила шаг.

   Элинор оставалось только закатить глаза, пока никто не видит, и поспешить следом.

ГЛАВА 17

— Найлз, ты хоть понимаешь, что это преступление? — Грег сидел за столом, поставив на него локоть и подперев кулаком щеку, и не мог отвести взгляд от противоположного конца помещения, где за ширмой все еще лежало мертвое тело.

   На что напарник не жаловал мертвецов, сейчас даже он не поторапливал убрать труп в холодильный шкаф. Съежился на соседнем стуле, как наказанный ребенок, сложив руки на коленях и вжав голову в плечи, и молчал.

   Грегори, только что вскрывший бывшего начальника и лично проведший пробы жидкостей из его тела, тоже не находил слов.

   — Да как ты... — начал и замолчал.

   Что тут скажешь? Это же какой-то... Первое, что приходило на ум, это трехэтажный мат, которым обложила его с утра Мэйв, — самое точное описание ситуации, ни убавить, ни прибавить.

   Грег набрал в легкие побольше воздуха. Вдох-выдох, спокойно. Не орать, не душить этого идиота. Спокойно...

   — Сколько раз, Найлз?

   Напарник вздрогнул, будто его огрели чем-то тяжелым, и сгорбился сильнее.

   — Я-а… это... — Шмыгнул носом и отвернулся. — Не считал я.

   И Грегори таки высказался. Мэйв бы одобрила.

   — Угу, — мрачно согласился Найлз, а потом наконец встряхнулся, вскинулся, заблестел глазами, будто утопающий, который увидел вдалеке лодку. — Но я же не сам! Это все Корлин! Он велел экономить реактивы! Я же строго по приказу!

   Грег скрипнул зубами.

   — Лучше заткнись.

   Найлз заткнулся.

   А как тут не заткнуться, когда перед ними на столе лежит вытащенный из моря труп, который по всем признакам и утонул в этом самом море? Никаких следов насилия или сопротивления. Утонул, по всем показателям — утонул... И Корлин действительно утонул, вот только вода в его легких оказалась пресной.

   Каково? По мнению Грегори, хуже не придумаешь.

   А ведь мать Карины Делси утверждала, что ее дочь никогда не полезла бы в море. Что, если и она захлебнулась вовсе не морской водой, а этого никто не проверил?

   Сколько утопленников побывало у них на столе за последние недели? Месяцы? Купальный сезон, чтоб его. Как их теперь проверить? Как узнать?

   — Ну, может, он пил, захлебнулся и упал в море? — снова подал голос Найлз. — Или...

   Он не договорил, осекся под убийственным взглядом Грега.

   — Пил болотную воду?

   Найлз снова понурился.

   — Ну да, вряд ли. Хотя-а-а...

   — Что «хотя»? — обозлился Грегори. — Жрут же любители галлюциногенные грибы. Так чего бы не попробовать воды с тиной, а? Вдруг вставит? Так, что ли?

   Напарник мучительно покраснел и сгорбился еще больше. Как только умудрился так согнуться — почти надвое? Гимнаст чертов.

   Грег бросил на него взгляд и резко поднялся со своего места, принялся стаскивать с себя рабочий халат.

   — Ты куда? — испугался Найлз. И если до этого он краснел, то теперь мгновенно побледнел, будто вся кровь отхлынула от его лица разом.

   — Донос на тебя писать, — огрызнулся Грегори. — Шучу, хоть и стоило бы, — пришлось пояснить, потому что напарник, кажется, с дуру поверил. — Пойду к семейству Делси. Надеюсь, они не вняли моему совету и еще не похоронили Карину.

***

Пока он выяснил адрес, пока добрался до места, пока помыкался среди сплошь закрытых домов с пустыми дворами, пока узнал у встретившейся на улице полуслепой старухи, куда все подевались, и пока наконец добрался до кладбища — было уже поздно. Когда Грегори вошел за чугунную ограду и по звуку голосов сориентировался, куда ему идти, на месте он встретил уже холм свежей земли.

   Пришедшие проводить Карину Делси в последний путь окружили ее могилу плотным кольцом. А работник погоста, седовласый старик в линялой панаме набекрень, как раз устанавливал временный памятник — прямоугольную доску с высеченными на ней кривыми цифрами: датами рождения и смерти. На расстоянии Грег не мог разобрать написанного, но уже знал и так: девушке было двадцать три года, она собиралась замуж, не была склонна к самоубийству и до ужаса боялась воды.

   Он остановился в отдалении, так и не приблизившись.

   Грегори и сам не знал, какого черта поперся сюда, когда понял, что похороны уже начались. Хотел перехватить процессию по дороге? Помешать? Попросить перенести погребение на завтра?

   «Повторного вскрытия не будет. Похороните дочь»…

   Кто, спрашивается, тянул его за язык?

   Как бы то ни было, сейчас было уже слишком поздно. Убрав руки в карманы брюк, он с досадой сжал в кулаке лежащие там пробирки; стекло тихо звякнуло.

   А ведь какие-то полчаса, и он бы успел…

   Если бы не рассиживался в морге, занятый тем, что читал напарнику нотации, разумеется.

   От злости на самого себя Грегори сильнее сжал кулак, и на сей раз тонкие стеклянные стенки не просто звякнули, соприкоснувшись друг с другом, а захрустели, трескаясь. Ладонь обожгло болью. Он торопливо разжал пальцы и выпростал руку из кармана — поперек ладони пролегла длинная полоса пореза, быстро набухающая кровью.

   Грег выругался себе под нос и, не имея с собой ничего, чем можно было бы перевязать рану, просто снова сжал руку в кулак.

   Церемония прощания проходила в части погоста, расположенной в низине, и со своего места Грегори прекрасно видел все происходящее. Вот беспрестанно заваливающуюся деревяшку-памятник наконец вкопали достаточно глубоко, чтобы она замерла в вертикальном положении. Вот мать Карины, громко заголосив, рухнула на колени возле могилы дочери. Вот кто-то из родственников принялся ее утешать. Вот крик-плач подхватили соседки…

   Грег попятился и невольно сжал кулак крепче, отчего накопившаяся в ране кровь побежала сквозь пальцы с новой силой и, словно весенняя капель, сорвавшись с ладони, полетела вниз, для полного счастья еще и запачкав светлые штаны на уровне колена.

   Грегори, снова пробормотав ругательства, торопливо отставил руку подальше от одежды.

   Хорошо быть магом: пара ударов сердца — и подобные порезы затягивались сами собой. Только он больше не маг…

   Скрипнув зубами, Грег потряс рукой, избавляясь от лишней крови — пустяковая рана, а целый ручей! Хорошо хоть, не ночь, а то вся нежить перебудилась бы…

   А когда вновь поднял глаза, то столкнулся взглядом с другими глазами: круглыми каре-зелеными, глядящими на него, как и прошлым утром, через частокол несвежих волос.

   Бриэлла. Бриэлла Делси — так ее звали. Он прочел в досье, когда искал их адрес проживания. Младшая сестра Карины четырнадцати лет.

   Бриэлла стояла в толпе скорбящих недалеко от матери. Только если все остальные смотрели на могилу, то она в другую сторону — прямо на него. И было в этом взгляде нечто такое, отчего Грег почувствовал в горле ком размером с огромную южную дыню, — не агрессия и не злость, как в их прошлую встречу. А кое-что во много раз хуже — надежда.

   Девочка не шевелилась, замерла, словно статуя, и единственным живым в ней оставались только глаза. Полные надежды и горя.

   Грегори даже не сомневался: стоит ему дать ей знак, как она сорвется с места и бросится к нему, вмиг забыв все претензии к его работе, и выполнит все, о чем он попросит. Будет нужно — разгонит всех с кладбища. Нужно — сама выроет сестру. Все что угодно — лишь бы он помог их семье докопаться до правды.

   Грег крепче сжал зубы и резко отвернулся, разрывая контакт взглядов.

   Уверенно и не оглядываясь зашагал обратно — в сторону кладбищенских ворот.

   Вскрывать только что закопанную могилу и тревожить дух усопшей — на погосте, без присутствия черного мага и официального разрешения от властей?

    Помилуйте, даже он еще не настолько сошел с ума.

ГЛАВА 18

Разбудило ее даже не солнце, уже полчаса отчаянно бьющее в окна. Нет, оно раздражало, но Эль так хотела спать, что попросту повернулась на другой бок.

   «Почему никто не зашторил с вечера окна?» — проплыла в голове мысль и пропала.

   Однако стоило Элинор снова погрузиться в сон, как ее плеча коснулась чья-то ладонь.

   — Встава-а-ай, утро уже в разгаре, — произнес кто-то над самым ухом, а потом уже не просто дотронулся до нее, а еще и потряс.

   — Мирта, я не буду завтракать… — сонно пробормотала Эль и попыталась отвернуться. Но не тут-то было — с другой стороны располагалось окно. — О черт! — взвизгнула Элинор, накрыв лицо руками. Казалось, солнце не просто ударило по глазам, а навечно выжгло узоры на внутренней поверхности ее век.

   Рядом кто-то рассмеялся.

   — Кто это — Мирта? Твоя сестра?

   «Какая еще сестра?» — раздраженно подумала Элинор, а потом вдруг окончательно проснулась и рывком села на кровати, опершись на отставленные назад вытянутые руки.

   Присевшая на краю ее постели Инесса хихикнула, зато перестала ее трясти.

   — Доброе утро, — пропела жизнерадостно.

   Белый маг, ну конечно же. Кто еще будет настолько свеж и весел с утра пораньше?

   — Доброе, — пробормотала Эль, все еще часто моргая после солнечного «ожога».

   Да уж, это вам не добрая кухарка, зашедшая к ней, чтобы спросить, что она будет на завтрак. И не отчий дом… Маленькая тесная комнатка, всю обстановку которой составляли односпальная кровать, узкий шкаф, письменный стол и колченогий стул с облезшей от краски спинкой.

   Элинор перевела взгляд в сторону. Окно оказалось незашторенным по самой банальной причине — на нем в принципе не имелось штор.

   Точно, Эль с досадой потерла лоб, Инесса говорила вчера, что за занавесками и прочими мелочами следует сходить на гильдейский склад…

   — Ох и горазда же ты спать, — снова прощебетала Инни и вспорхнула с кровати.

   Сегодня на ней было другое платье — тоже светлое и тоже с рукавами-фонариками, но с зеленым узором. — Хорошо, что я догадалась тебя разбудить. Соседи уже разошлись, а ты все спишь. Дай, думаю, зайду…

   Она ворковала еще о чем-то, но Элинор не слушала, растирала ладонями лицо, чтобы прийти в себя после долгого крепкого сна. Бессмысленно объяснять белой, что черный маг бывает бодр с утра только в одном случае — если не спал всю ночь. Это Эль уяснила еще в академии: совам никогда не понять жаворонков и наоборот — это закон.

   — Присоединяйся, я уже напекла нам блинчиков, — все так же позитивно сообщила Инесса и выскользнула из комнаты. Беззвучно, как мышь.

   Элинор нахмурилась.

   Вчера, с непривычной поклажей, на непривычной жаре, тащась за своей провожатой в непривычную гору, она основательно выдохлась и вместо вечерней экскурсии по городу или знакомства с соседями предпочла лечь спать. Это Инни обещала ей час пешей прогулки. В итоге дорога заняла больше двух часов, и Эль, никогда не считающая себя слабачкой, еле доползла до постели, не иначе как получив тепловой удар.

   Тем не менее, если она и не обратила внимания на отсутствие штор, то протяжный скрип дверных петель запомнила четко.

   Гонимая этой мыслью, Элинор спрыгнула с постели и подбежала к двери, открыла и закрыла, поморщившись от неприятного громкого звука.

   Может, она еще спит?

   Но нет, дверь определенно скрипела — Эль убедилась, повторив действие дважды.

   — Как она это делает? — задумчиво пробормотала в пустоту.

   А потом встряхнулась, отбрасывая от себя все лишнее, и, развернувшись на пятках, на полном ходу устремилась в ванную.

   Первый день службы! Она должна показать себя.

***

Столичное здание Гильдии магов состояло из трех этажей, его крыльцо украшали мраморные колонны, а крышу венчали острые шпили. Величественное, притягивающее взгляд и вызывающее трепет и уважение у каждого, кто проходил мимо.

   Местное отделение гильдии мало чем отличалось от деревянного барака, в котором Эль провела сегодняшнюю ночь. Та же расположенная рядом лавка сладостей с огромным ярко-розовым пончиком на козырьке выглядела не в пример красивее и привлекательнее.

   — Эта дверь в каморку дежурного, — с энтузиазмом рассказала Инесса, пока они шли по коридору со скрипучими половицами. Впрочем, скрипели они исключительно под ногами Эль, Инни по-прежнему умудрялась двигаться с грацией кошки. — Окошко для принятия заявок — с другой стороны. Люди подходят с улицы и подают в него документы... Привет, Шарль!

   — Доброе утро, — тоже поздоровалась Элинор.

   Однако проходящий мимо молодой светлый маг кивнул персонально Инессе, Эль же одарил таким взглядом, каким смотрят на внезапно оказавшуюся в супе лягушку, и, проигнорировав, прошел мимо.

   — Какой грубиян, — не сдержалась она, ускоряя шаг.

   — Шарль-то? — изумилась Инесса. — Что ты, милейший парень. Доброе утро, Дрю.

   Новое действующее лицо вырулило из прилегающего к этому коридора и являлось на сей раз черным магом среднего возраста.

   — Доброе, — коротко ответил темный и заторопился к выходу.

   С этим Эль не то чтобы намеренно не поздоровалась — не успела. Тот зыркнул на нее с явным неодобрением и был таков. Какой… быстрый.

   — Этот тоже милейший? — со вздохом уточнила Элинор.

   — Конечно, золотой души человек, — с готовностью подтвердила соседка и тут же переключилась: — А вон туда — столовая, — указала рукой направление. — Выпечка там — пальчики оближешь. У матушки Шерлиз первый уровень дара, но она так рвалась служить на благо общества, что Даррен не смог ей отказать и нанял кухаркой. В этом она и правда хороша... Вот там зал для совещаний… А там…

   — Погоди, — Элинор нетерпеливо прервала этот поток сознания. — А Даррен — это кто?

   Удивившаяся такому вопросу Инни даже замедлила шаг, чтобы посмотреть на нее как на неразумного младенца.

   — Как «кто»? Даррен — это глава гильдии, к которому мы сейчас и направляемся. Ты что, разве не знала?

   Эль дернула плечом. Знала, конечно. Но во всех документах, которые она видела, значился некто «Д. Вэйд» — без всякой расшифровки.

   — То есть вы зовете главу по имени?

   Рай раем, но как же субординация?

   Однако Элинор снова ошиблась.

   — Нет, что ты, — рассмеялась Инесса. — Он просто мой родной дядюшка… А вот это…

   Эль мученически возвела глаза к потолку и решила пока не задавать лишних вопросов.

   Разберется по ходу.

ГЛАВА 19

— Эллена Кардинес, значит, — задумчиво протянул тот самый «Д. Вэйд», оказавшийся светловолосым белым магом среднего возраста, средней степени упитанности и того же уровня небритости — в лучах бьющего из окна солнца его по меньшей мере трехдневная щетина отчетливо отливала рыжиной.

   Настроение, надо полагать, у главы примской гильдии тоже находилось где-то на отметке «средне», ближе к «отвратительно». Потому что «Так вот ты какая» произнесено не было, но ясно повисло в воздухе.

   Эль с трудом поборола желание поерзать на стуле для посетителей, на котором сидела прямехонько напротив начальственного стола.

   Было… неуютно. Особенно учитывая направленный на нее внимательный, изучающий взгляд светлых глаз. Нет, в нем не было ни злости, ни раздражения, ни откровенного недовольства. Но усталое: «И на черта ты на мою голову?» — считывалось превосходно.

   «Сама не знаю», — чуть было не ляпнула Элинор, но вовремя прикусила язык. Все, никакого ребячества и необдуманных поступков. Папы здесь нет.

   Однако этот вывод был явно преждевременным.

   — Леди Викандер, ваш отец… — начал глава, и ей захотелось закатить глаза. Она-то наивно надеялась, что тот сохранит ее инкогнито для всех. Но не тут-то было: папа был бы не папа, если бы не перестраховался. — …просил присмотреть за вами в период вашего нахождения в Приме. И, как вы понимаете, моя главная задача сейчас — его… хм… не подвести, — пауза перед последним словом и его очевидное выделение интонацией были более чем красноречивы.

   Элинор серьезно кивнула.

   — Мне бы тоже очень не хотелось его подвести.

   Разочаровать. Больше всего она не хотела разочаровать отца и не справиться с оказанным им ей доверием. Но в этом она ни за что бы не призналась.

   Тонкие губы Даррена Вэйда тронула скупая улыбка.

   — В таком случае у нас с вами, леди Викандер, одна цель, и это значительно упрощает задачу.

   — Эль, просто Эль.

   И едва проявившаяся на лице светлого мага улыбка испарилась, будто ее и не было.

   — Я помню, — обронил он таким тоном, что у Элинор пропало всякое желание спорить.

   О да, глава прекрасно помнил и ее полное имя, и сокращенное, и настоящее, и вымышленное. И особенно — чья она дочь и что его ждет, если с ней здесь что-нибудь случится.

   — Господин Вэйд, мне не требуется особого отношения, — начала было Эль, — я… — Но была остановлена властным поднятием прежде расслабленно лежащей на столешнице руки.

   — Давайте без патетики, — попросил глава, едва заметно поморщившись, отчего в уголках его глаз и у рта четче обозначились морщинки. И Эль подумала, что, кажется, ошиблась в оценке возраста этого человека — ему не около сорока, а как минимум на десяток лет больше. — Вот. — Она моргнула, поняв, что отвлеклась совершенно невовремя. — Это приказ о вашем зачислении в штат. — Вэйд положил на стол и подвинул к ней бумажный листок с несколькими строчками текста и круглой печатью местного отделения Гильдии магов внизу. — Это, — следующий лист, — приказ о заселении в общежитие. — Это, — еще один, — приказ о назначении денежного довольствия. Прочтите и подпишите, если согласны.

   Можно подумать, у нее был выбор.

   Нет, конечно же, был — бросить все прямо сейчас и вернуться домой. Но черта с два она бы пошла на это, даже не поборовшись.

   — Согласна, — твердо ответила Элинор, принимая протянутое ей через стол перо, и уже занесла его над первым листком, автоматически собираясь написать привычное «Викандер», когда прозорливый глава подсказал:

   — Кардинес. Пишите: Кардинес.

   Эль прикусила нижнюю губу, чувствуя, что мучительно краснеет.

   Как он догадался, черт возьми?!

   Благодарная улыбка, которую она таки из себя выдавила, должно быть, вышла больше похожей на гримасу боли. Благо ее новоиспеченному начальнику хватило чувства такта, чтобы сделать вид, что ничего не заметил.

   — Благодарю, — сухо поблагодарил он, подвигая бумаги обратно к себе. — Сегодня настоятельно вам рекомендую посетить склад и взять оттуда все необходимое, — продолжил глава, складывая подписанные листки друг на друга, чтобы затем поставить их вертикально и постучать ими по столу, выравнивая тонкую стопку. — Также, если вы не привезли артефакты с собой... — Документы отправились в картонную папку. — …на складе вам выдадут кольца-накопители. Сдадите, когда будете уезжать. — Папка оказалась с завязками, и глава принялся скрупулезно сооружать из них бантик, продолжая разговаривать с Эль как бы между делом. — На службу выйдете завтра в девять утра…

   В девять?! У них даже учеба начиналась позже!

   — Что-то не так? — глава вновь удивил своей прозорливостью.

   Элинор мысленно чертыхнулась. Откуда он такой внимательный на ее голову? Ведь даже не смотрел в этот момент в ее сторону. Прямо как отец…

   — Все чудесно, — соврала она, на сей раз улыбнувшись вполне натурально.

   Ерунда, подумаешь, девять утра. Она и в гору по жаре раньше не поднималась — справилась же.

   — Чудесно, — эхом отозвался глава. Закончив с бантом, он с глухим хлопком отправил папку в ящик стола и только теперь вновь обратил к Эль взгляд. — В таком случае на сегодня я вас больше не задерживаю.

   И вроде бы беседа вышла недолгой, но Элинор почувствовала небывалое облегчение оттого, что все наконец закончилось. Впрочем, судя по тону и выражению лица ее нового начальника, ему хотелось отделаться от ее общества не меньше, чем ей от его.

   Но это все мелочи. Ее приняли, официально оформили — первый шаг сделан, все действительно хорошо.

   — Благодарю, — кивнула она, вставая. — Приятно было познакомиться.

   В ответ на это заявление глава лишь дернул уголком губ и тоже вежливо кивнул на прощание. Правда, молча — приятно ему явно не было.

   — И да, Эль! — голос начальника догнал ее уже почти на пороге.

   Она удивленно обернулась: светлый маг теперь сидел, откинувшись на спинку своего кресла, и, сложив руки на груди, смотрел ей вслед.

   — Переоденьтесь.

   — Что? — Рука, уже было потянувшаяся к ручке двери, безвольно упала вниз.

   Нахмурившись, Элинор окинула себя взглядом. Да, одета не совсем по-летнему, зато вполне подходяще для предстоящей работы. Черные брюки, черная же рубашка, рукава которой пришлось подвернуть, так как с изначально короткими у нее в багаже не было, ботинки на устойчивой плоской подошве...

   Собирая вещи в поездку, Эль руководствовалась тем, что в столице темные маги чаще всего предпочитали темные же цвета в одежде. На службе же главное — удобство и функциональность. Она уже поняла, что из-за жары местные выбирали светлые тона. Но разве это не личное дело каждого, может, ей вовсе не жарко в черном?

   Вот только что-то подсказывало, что глава явно имел в виду не беспокойство о ее здоровье и комфорте.

   — В Приме черный считается цветом смерти, скорби и проклятия, — сообщил Вэйд, по-прежнему глядя на нее в упор. И одобрения в этом взгляде не было и на медяк. — Для каждого встречного местного вы — дурное предзнаменование, обещание кары богов и стихийных бедствий. Так достаточно ясно?

   — А вы?.. — Эль с трудом сглотнула вставший поперек горла ком.

   Так вот почему на нее косились люди на улице. Вот по какой причине не поздоровались встречные гильдейцы…

   — А я, — губы главы изогнулись в улыбке, однако она так и не добралась до глаз, — прожил здесь достаточно долго, чтобы проникнуться местными суевериями.

   «Так достаточно ясно?» — он повторять не стал. Но Элинор все равно почувствовала себя так, будто ей в лицо плеснули ледяной водой.

   — Поняла, — выдохнула она. — Позвольте идти?

   — Идите, — равнодушно отозвался глава, по-прежнему не меняя ни позы, ни выражения лица.

   Выскользнувшая за дверь Эль еще долго чувствовала на себе его взгляд —вверчивающийся между лопаток, вызывающий зуд и желание… переодеться немедленно!

ГЛАВА 20

— Почему ты не сказала мне, что у вас нельзя ходить в черном? — зашипела Эль, ухватив Инессу за локоть.

   Инни ждала ее в коридоре и, стоило Элинор выйти из кабинета главы, радостно шагнула навстречу. Но не тут-то было.

   Добрая, хотя и немного навязчивая соседка, искренне пытающаяся ей помочь? Как бы не так. Кажется, Эль снова приняла свои фантазии за действительность. Как это случилось со «взаимной» любовью Линдена.

   Эта мысль заставила поморщиться и выбросила в кровь новую порцию злости.

   — Говори. — Элинор в прямом смысле прижала Инессу к стенке и только теперь выпустила ее локоть. — Это был хитрый план, чтобы все возненавидели меня с первого взгляда? Месть? За что? Или…

   Запал иссяк так же резко, как и появился, потому как с каждым произнесенным Эль словом девушка вздрагивала, будто бы голосом можно ударить, а потом и вовсе приподняла руки, словно собиралась защищать голову.

   Элинор растерянно моргнула и даже попятилась, увеличивая между ними расстояние.

   — С ума сошла?! Да не собираюсь я тебя бить!

   Инесса медленно, как-то заторможенно моргнула, осмысливая это заявление, а потом заморгала часто-часто и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.

   — Прости, — вместе с этим словом с ее губ сорвался нервный смешок. — Я просто…

   — Знатно подставила меня, — припечатала Эль, однако больше не рискуя приближаться. Не хватало ей еще и обвинения в попытке избиения в первый же день на новом месте.

   Доказывать что-либо и требовать объяснений больше не хотелось, как и, собственно, слушать оправдания. Поэтому Элинор просто развернулась и пошла прочь.

   Правда, обида никуда не делась. Она ведь так старалась, черт возьми! Настраивалась и — опростоволосилась в первый же свой визит в гильдию. Черный цвет под запретом даже у черных — кто бы мог подумать!

   Вновь разозлившись, уже не столько на Инни, сколько на весь мир, и пользуясь тем, что узкий коридор, заканчивающийся дверью в кабинет главы, был пуст, Элинор взмахнула рукой прямо на ходу.

   Да, отец всегда был против растраты резерва по бытовым вопросам, а дома и вовсе запрещал использовать магию без надобности. Но Эль готова была на все, лишь бы не попасться в таком виде на глаза еще кому-нибудь из будущих коллег. Где там эти лавки с готовой одеждой — пойди еще найди.

   Магия послушно сорвалась с пальцев и прошлась по черной ткани сперва рубашки, а затем и брюк. Благо ботинки Элинор надела сегодня коричневые, и не пришлось «перекрашивать» и их. Миг — и остальная одежда сделалась им под стать. Рубашка цвета кофе с молоком и брюки на тон темнее — превосходно.

   Не считая того, что пуговицы какого-то черта остались черными. Неправильно направила вектор силы?

   Эль даже остановилась на мгновение, озадаченно глядя на себя сверху вниз. Увидь это отец, отчитал бы в первую очередь не за трату резерва, а за халтурную работу. А в академии и вовсе поставили бы неуд…

   На сей раз основательно сосредоточившись и избавившись от посторонних мыслей, она аккуратно коснулась пуговки на своей груди кончиком пальца и послала импульс. Один удар сердца — и все пуговицы изменили цвет в соответствии с тканью рубашки.

   То-то же. Не зря молодых магов учат, что эмоции — главный враг одаренного. Вот тебе и наглядный пример.

   Эль ухмыльнулась, довольная собой и своей работой, весело щелкнула пальцем по получившейся пуговице. Вскинула голову, одновременно делая следующий шаг и… вдруг натолкнулась на чужой, пристальный и одновременно осуждающий взгляд.

   Он остановился в самом начале коридора, мужчина, судя по ауре, бездарный. Молодой, темноволосый и худощавый, как и все здесь, в светлой одежде — свободных рубахе и брюках. В общем-то, в нем не было ничего примечательного: обычный парень, видимо, какой-то проситель, направляющийся на аудиенцию к главе гильдии. Иначе что делать в этом месте не магу? Только этот взгляд… На мгновение Элинор вообще показалось, что, будь у незнакомца возможность, он убил бы ее прямо здесь и сейчас. И вовсе не взглядом.

   Да что за?..

   Эль нахмурилась, совершенно не понимая, чем вызвала такую реакцию у человека, который видит ее впервые. Она же уже даже не в черном!

   Тот же, тоже отмерев, уверенно пошел навстречу. И по мере приближения его узкое лицо с весьма выдающихся размеров носом перекашивалось от отвращения все сильнее.

   Элинор не стала замедлять шаг, лишь гадала, как поступить, когда они наконец столкнутся: защищаться или уступить дорогу, как Инни несколько минут назад, врезавшись в стену. Но нет, мужчина сам изменил траекторию буквально в шаге от нее и обошел Эль едва ли не по дуге, насколько позволяла ширина коридора.

   — Да что за?.. — пробормотала Элинор на сей раз вслух.

   Незнакомец не обернулся. Так и прошествовал мимо с идеально прямой спиной, будто на завтрак съел кол, и, не останавливаясь и не стучась, рывком распахнул дверь в кабинет начальника.

   — О, Грег, — успела пискнуть оставшаяся в конце коридора Инесса, но не была удостоена не то что ответом — даже взглядом.

   После чего дверь за незнакомцем с грохотом захлопнулась.

   — Что еще за псих? — поинтересовалась Элинор, тут же позабыв все обиды на соседку — информация важнее.

   У подошедшей к ней Инни лихорадочно блестели глаза. В понимании Эль, в соответствии с ситуацией и откровенным хамством этого странного типа, девушке стоило бы обидеться или разозлиться. Но Инесса так разрумянилась и заулыбалась, будто ее только что не грубо проигнорировали, а по крайней мере признались ей в любви.

   Повторять «что за…» в третий раз было бессмысленно, но это единственное, что крутилось у Элинор в голове в данный момент. Да что здесь происходит, черт возьми?

   — Это не псих, — собравшись с силами, наконец с придыханием ответила Инни, не забыв обернуться на давно захлопнувшуюся за носатым грубияном дверь. — Это Грегори Тэйт, наш с тобой сосед.

   И произнесено это было с таким обожанием, что Элинор растерянно распахнула глаза.

ГЛАВА 21

— Ты правда на меня больше не обижаешься? — уже в третий раз спросила неугомонная Инни, вынудив Элинор (также в третий раз) закатить глаза.

   — Правда, — ответила Эль со вздохом, силясь поудобнее перехватить тяжелый баул, который несла, прижав к груди.

   Отправляясь на склад гильдии, Элинор ждала разве что маленький сверток со сменой постельного белья. Однако ей выдали не просто смену, а целых три комплекта, несколько полотенец, шторы, коробку с пишущими принадлежностями, банный халат и домашние тапочки и — просто вишенка на торте! — тяжеленный ночник.

   И напрасно Эль отбивалась от кладовщицы, которая, для полного счастья, оказалась еще одной их с Инессой соседкой. Госпожа Першильд («Зови меня «госпожа Першильд», деточка, и никак иначе, а то разозлюсь») оказалась непреклонна: положено по ведомости — будь добра, получи, распишись и не вякай.

   При этом все, что говорила эта тщедушная, в общем-то, миниатюрная старушка, больше всего походящая на скелет, обтянутый кожей, было произнесено таким командным и ультимативным тоном, что любые попытки Элинор возражать действительно звучали как жалкое «вяканье»:

   — Что вы, мне не ну…

   — Нужно, я сказала!

   — Погодите, у меня есть…

   — Захлопни ротик, девонька, и слушай, что тебе говорят старшие!

   Так что Эль взяла все, что ей всучили, лишь бы отвязаться от вредной старухи.

   «Госпожа Першильд», надо же…

   Теперь-то стало ясно, почему такая дружелюбная ко всем и каждому Инесса трусливо осталась ждать спутницу в коридоре, отправив ее на склад в одиночестве. Пожалуй, теперь и Эль поостережется лишний раз сталкиваться с этой «госпожой Першильд».

   — Правда-правда? — снова пристала Инни какой-то десяток шагов спустя.

   Элинор как раз пыхтела, пытаясь удержать норовящий выскользнуть из рук объемный тюк. Вздрогнула от заданного в самое ухо вопроса, и… вещи, сложенные в одну из простыней, завязанную сверху на узелок, выпали из рук и с грохотом рухнули на мостовую. Мало того, простыня еще и развязалась, и мелкие предметы разлетелись по дороге.

   — Че-о-о-орт… — простонала Эль, присаживаясь на корточки возле груды вещей.

   — Ой, — пискнула Инесса. — Держи, укатился. — И, подняв, протянула Элинор разбитый ночник.

   Вот так и знала, что от него нужно было отказываться в первую очередь!

   — Спасибо, — буркнула Эль тоном, далеким от благодарного, и, выхватив дурацкий светильник из рук соседки, сунула его в кучу постельного белья. Звякнули битые стекла.

   Прекрасно, просто прекрасно.

***

Пока Элинор собирала свои пожитки, Инесса причитала рядом, однако не больно-то напрягалась, чтобы помочь. Если не считать помощью сочувственные вздохи и заламывание рук («Ах, как нехорошо получилось!»), разумеется.

   — Но ты правда больше не сердишься? — уже, кажется, в сотый раз уточнила соседка, когда они подходили к общежитию.

   За это время с Эль, тащащей свою теперь еще и перепачканную после встречи с мостовой ношу, уже сошло семь потов, и, ясное дело, настроения это не прибавило.

   — Правда, — огрызнулась она, на ощупь поднимаясь по ступеням крыльца — огромный тюк перекрыл весь обзор.

   Однажды Мирта, верная кухарка дома Викандеров, испекла на день рождения сладкоежки Кардина высоченный многоэтажный торт с башенками. Так вот, когда она внесла его в столовую, были видны лишь руки и ноги женщины — все остальное было скрыто за гигантским тортом. Сейчас Элинор, должно быть, выглядела примерно так же. Только на такой жаре при воспоминаниях о сладостях еще и затошнило.

   — Дверь… открой, — пропыхтела она, привалившись плечом к стене.

   Если бы не проклятое инкогнито, Эль бы взяла извозчика или вообще заказала бы доставку без своего присутствия. Но она же теперь дочь лавочника, откуда у Эллены Кардинес лишние деньги?

   — Сейчас-сейчас. — Инесса, как всегда, беззвучной птичкой взлетела по ступеням и поспешила открыть дверь. Правда, Элинор думала, та пропустит ее вперед вместе с поклажей, но не тут-то было: девушка придержала дверь, пока она не зашла, а потом побежала вперед, тараторя на ходу: — Я очень-очень сожалею, что обидела тебя. Даррен действительно порой бывает слишком резок, но я не знала, как тебе сказать. Подумала, что могу ранить твои чувства, а если это скажет он…

   — То мне станет сказочно хорошо, — проворчала Эль себе под нос.

   — Что-что? — не расслышала Инни.

   — Все хорошо! Все отлично! Я не злюсь! — уже практически прокричала Элинор и тут же чуть не растянулась, столкнувшись с кем-то, кто так не вовремя вышел из расположенной по ходу движения кухни.

   — Куда прешь?! — рявкнул голос с хрипотцой, после чего Эль оттолкнули от себя, словно мяч.

   Да что ж за место такое? Кажется, беготня по крышам и та была безопаснее, чем пребывание в этом «раю».

   — Какого?!. — возмущенно охнула Элинор, силясь удержать равновесие и устоять на ногах. — Вы что себе позволяете?! — рявкнула она, наконец убедившись, что ее больше не шатает, и высунулась из-за своего объемного кулька. Кой черт не опустила его на пол, кто его знает.

   На нее уставилась… молодая женщина? Девушка? По правде говоря, стоящей напротив нее темной можно было на вид дать от семнадцати до всех тридцати пяти. Кто-то невысокий и очень худой. По фигуре — вообще мальчишка-подросток. Да и стрижка «под мальчика» с длинной челкой набок — соответствующая. А вот «боевой» раскрас на лице (густо обведенные черным глаза и ярко-красные губы) точно не мальчишеские. Женщина, точно женщина.

   — А ты чего уставилась?! — ответила та вопросом на вопрос все так же враждебно.

   «Подеремся?» — мелькнуло у Эль в голове.

   Честно говоря, недружелюбный юг за один день выбил ее из колеи настолько, что, чтобы Элинор вспыхнула, осталось только поднести к ней спичку. Можно даже не зажигать: просто показать — и получишь взрыв.

   Видимо, именно это и было в этот момент написано на ее лице, потому как незнакомка неожиданно приподняла руки, но не чтобы напасть, а показывая, что не собирается драться.

   — Эй-эй, полегче, — пробормотала она, теперь уже в ответ с интересом разглядывая Элинор. Прищурилась, проходясь по ней взглядом с головы до ног, а затем вновь распахнула оба глаза и уставилась на Эль. — Семерка?!

   И Элинор не отказала себе в удовольствии, чтобы вскинуть подбородок и гордо сообщить:

   — Восьмерка.

   Это в детстве, когда она узнала, что не унаследовала от отца величайший уровень силы — девятый, — а родилась всего лишь восьмеркой, Эль расстраивалась и завидовала Линдену, равному лорду Викандеру по силе. С возрастом она поняла, что восьмерок лишь немногим больше девяток и что на фоне сплошных троек и четверок быть восьмеркой — уже необычайное везение и повод для гордости. Оставалось только не упасть в грязь лицом, учась и развивая этот дар. И до утреннего фиаско с пуговицами Элинор искренне считала, что преуспела…

   — Ого, — протянула черноволосая, надо понимать, еще одна соседка. Как еще не присвистнула? — Неожиданно.

   — О да, — согласилась Элинор, сдув с лица упавшую на него влажную прядь, и наконец сообразила поставить свою нелепую ношу на пол у ног. — Еще как неожиданно. — Правда, она имела в виду столкновение на полном ходу. — Я Эль. — Первой протянула руку.

   Темная хмыкнула, но уже вполне дружелюбно, и на рукопожатие ответила.

   — Я Мэйв, пятая комната. — Качнула головой в ту сторону, где, видимо, располагалась ее дверь. — Пятая комната, пятый уровень. Имей в виду, если что.

   — Учту, — серьезно ответила Элинор.

   И только хотела еще что-нибудь спросить, все-таки эта первая черная, с которой она заговорила по прибытии, как ее перебил звонкий голос Инессы:

   — О, вы уже познакомились?

   Эль не выдержала и поморщилась. Интересно, сколько та успела пробежать вперед, болтая сама с собой, пока заметила, что ее спутница отстала?

   Мэйв же, перехватив взгляд Элинор, одобрительно усмехнулась и красноречиво закатила глаза.

   — Представь себе, — грубо бросила темная замершей на безопасном от нее расстоянии Инни и шагнула в сторону, обходя брошенное на полу «богатство».

   Эль думала, что она просто переступит и пройдет мимо, но Мэйв замерла, задумчиво глядя себе под ноги, а потом вдруг обернулась в сторону кухни, откуда недавно так резко вырулила, и гаркнула не хуже госпожи Першильд:

   — Эй, Тэйт! А ну, неси сюда свою тощую задницу!

ГЛАВА 22

Грегори и сам не помнил, когда в последний раз бывал в здании гильдии. В прошлом месяце? В прошлом полугодии?

   Когда его только сослали в это адское пекло, он таскался в Гильдию магов чуть ли не каждый день, мозолил глаза, пытался выбить себе место под солнцем, как бы от местного солнца ни тошнило. Кем угодно, каким-нибудь помощником целителя. Он ведь видел ауры, прикасаясь, — видел же! А значит, мог быть полезен даже с такими куцыми способностями.

   Но нет. Главный целитель Прима, старик Бирн, на которого Грег возлагал основные надежды, первым же дал ему от ворот поворот. «Куда вам, Грегори? Вам нужно отдыхать и восстанавливаться. Служба подождет». Только как восстановить то, что бесповоротно мертво, старикан так и не придумал.

   Зануда Вэйд, как прозвали местные своего главу, с Бирном был полностью солидарен. Оно и понятно: зачем ему лишняя суета и проблемы со столичной гильдией, которая прямым текстом уже отправила Грегори на покой?

   Спасибо, что хоть подсуетился и подписал разрешение на сотрудничество Грега с Королевским сыском. Морг или не морг — Зануде Вэйду было без разницы, лишь бы с глаз долой.

   Так что зачем бы Грегори было лишний раз мозолить эти самые глаза? Совершенно незачем. А по делу всегда можно было отправить Найлза — чем не вариант?

   Вот только в этот раз отправлять напарника было бессмысленно. Особенно проштрафившегося напарника, который и заварил всю эту кашу своим раболепием перед покойным ныне Корлином.

   И кашу эту без вмешательства Гильдии магов не размешать, как ни крути.

   Потому-то Грег с утра и отправился к Зануде Вэйду. Ну, а к кому? Сыск нынче обезглавлен, замену свиноначальнику когда еще пришлют, а значит, просить одобрить эксгумацию можно только в гильдии.

   Разрешение и черный маг в придачу — идеальный план. Стоило только все это тщательно аргументировать — и дело в шляпе.

   Но не зря Грегори так скептически относился к шляпам и всему, что с ними связано: идеальный план затрещал по швам, стоило ему только прийти в здание гильдии.

   С утра он заскочил в морг, предупредил Найлза, что отлучится, а потому прибыл на место, когда многие маги уже разошлись по рабочим вопросам. Практически пустые коридоры, сонный как муха дежурный и ни одного просителя у его окошка…

   Грегу даже не пришлось по дороге ни с кем здороваться. Все шло отлично, а потом он повернул за угол — в последний коридор, ведущий к кабинету начальства, — и остолбенел.

   Посреди коридора обнаружилась незнакомая ему магичка, видимо, та самая темная новенькая, о которой упомянула утром на кухне Инесса. Столичная студентка, решившая подработать на каникулах в провинции.

   Темных магов Грегори в принципе недолюбливал. Пожалуй, живущие в общежитии Мэйв и Дрюнел были единственными из их братии, с кем он еще умудрялся найти общий язык. А так вечно одно и то же: обделенные обиженки, которым вечно кажется, что их права где-то да ущемили.

   Бесспорно, в прошлом черным изрядно досталось. Когда один из них убил короля Лагуста, отца правящего ныне Лионара Первого, все темные без разбора подверглись гонениям. Вот там действительно было ущемление прав: и презрение со стороны общества, и оплата ниже, чем белым, за ту же, по сути, работу. Пятнадцать лет все темные носили ограничивающие артефакты, запрещающие им применять магию к бездарным людям и светлым магам, — считай, ошейники.

   Но, черт возьми, это было двадцать лет назад. Двадцать!

   Теперь нет не то что «ошейников», во главе столичной Гильдии магов стоит темный маг, который фактически является правой рукой короля во всех делах магических. В патрулях на улицах темные и светлые работают не как преступник и надзиратель, а как равноправные во всем напарники. Всем давно плевать, кто белый, а кто черный. Кроме самих вечно обиженных темных, разумеется.

   Так что появление в общежитии еще одной черной Грега, естественно, не порадовало. Но, по большому счету, ему было плевать. Он не тот, кто готов часами гонять с соседями чаи и разглагольствовать на разные темы. «Привет-пока» и разошлись по комнатам — вот его идеальный вариант мирного сосуществования. Приехала еще одна темная — не праздник, но и не потеря. Черт с ней, лишь бы не лезла в душу, как беспардонная Инесса Лоуфорд.

   Но так он думал ровно до личной встречи.

   Во-первых, новенькая блеснула умом, нарядившись во все черное. Это кем надо быть, чтобы не уточнить о традициях в месте, куда ты едешь? А во-вторых, эта дамочка, которую, вероятно, только что как раз и просветили о местных традициях, вместо того чтобы пойти переодеться, взяла и перекрасила свою одежду магией.

   Грегори не видел аур на расстоянии, но даже не сомневался: это же полрезерва коту под хвост!

   Он отдал бы все ради жалкой крупицы магии, чтобы его резерв не то что стал прежним, а хоть как-то отреагировал бы, наполнился хотя бы на пятую часть. А эта черная спустила энергию, которой хватило бы на несколько рабочих смен, только для того, чтобы сэкономить время на переодевание!

   Да у него даже в детстве хватало мозгов вести себя более ответственно.

   А она наконец заметила, что на нее смотрят. Вскинула голову и уставилась на него темно-синими, как штормовое море, глазищами, должно быть, не уступающими в размерах глазам Инессы, но уж точно не напоминающими плошки. Красивая. И явно одаренная, раз способна скорректировать материальные предметы и не упасть без сил, где стояла.

   И наглая. Как она на него глянула! Мол, что, тебе так слабо?

   А когда Грег справился с оцепенением от увиденного и, наплевав на новенькую, пошел дальше своей дорогой, в кабинет главы, эта обнаглевшая особа еще и поперла прямо на него. На таран, что ли, решила брать? Врезаться в него, а потом, как это принято у черных, объявить, что ее толкнули исключительно из-за цвета магии, а вовсе не из-за того, что она перлась посреди коридора?

   Перебьется.

   Грегори уверенно свернул в сторону и обошел ее, стараясь оставить между ними как можно больше места — не придраться. Правда, отвлекшись на незнакомку, чуть не наступил на откуда ни возьмись бросившуюся ему под ноги Инессу.

   — О, Грег, — пропищала девушка-фиалка.

   И он понял, что если ответит ей прямо сейчас, то это будет трехэтажный мат, которому позавидует даже Мэйв.

   Поэтому молча рванул на себя дверь кабинета главы и поспешил закрыть ее за собой уже изнутри.

   Связываться с черными себе дороже — потом еще затаскают по судам…

ГЛАВА 23

Он как раз варил себе кофе, когда в кухню, громко топая грубыми ботинками на толстой подошве, ворвалась Мэйв.

   — Жрать хочу, как сто аленсиейцев! — провозгласила она и без промедления начала заглядывать под крышки стоящих на плите и на столе кастрюль. Как назло, все они оказались девственно пусты. — Есть что? — Закончив с поисками, соседка уставилась на него голодными глазами.

   Грегори, как раз успевший вовремя снять с плиты чуть было не сбежавший кофе, пожал плечом.

   — Печенье в шкафу. Позавчерашнее. Хочешь — возьми.

   — Плевать, — тут же откликнулась Мэйв и ринулась в указанном направлении. Полминуты, хлопок дверец — и кухню наполнил хруст. — Пфафипо, — пробубнила соседка уже с набитым ртом.

   — Ешь, все равно выкидывать, — флегматично отозвался Грег.

   И тут же получил другой несвежей печенькой между лопаток.

   — Козел, — высказалась Мэйв, прожевав, и тут же вгрызлась в следующую.

   В ответ он только хмыкнул. Молча подобрал с пола испорченное печенье и бросил в мусорную корзину. Уборщица придет только завтра, а грязь Грегори как бывший целитель патологически не выносил.

   — Чего такой кислый? — поинтересовалась Мэйв, когда он тоже устроился за столом со своей кружкой.

   Утолив первый голод, соседка заметно подобрела, а Грег… Не то чтобы он нуждался в компании и жаждал общения, но Мэйв, в отличие от большинства живущих здесь, по крайней мере, не напрягала. Была и была, спрашивала и спрашивала. Во всяком случае, Грегори прекрасно знал, что стоит ему ответить: «Не твое дело», — она не разобидится и не начнет читать нотации. Максимум обзовет еще каким-нибудь парнокопытным.

   А когда не настаивают, почему бы и не ответить?

   — Пообщался сегодня с Вэйдом.

   — О-о… — От удивления Мэйв чуть не подавилась печеньем. — Ты был в гильдии?

   Грег скорчил гримасу.

   — А еще я живу в гильдейской общаге.

   И, несмотря ни на что, все еще числится сотрудником гильдии, как бы это нелепо в его случае ни звучало.

   — И чего он? — В глазах соседки зажегся живой интерес, правда, пожирать выпечку ей это не мешало.

   Она даже гостеприимно пододвинула к Грегу мешочек с его же печеньем, но он уверенно покачал головой. Аппетита не было, так что пустой горчащий кофе — самое оно.

   — Да ничего. — Грегори поморщился, сделав очередной глоток. — Послал меня к черту.

   Темная тут же взоржала.

   — Там тебе и место.

   — Только после тебя, — не остался он в долгу.

   Помолчали, каждый задумавшись о своем.

   Должно быть, у Мэйв в жизни тоже не все было гладко. Недаром же она уже не первый раз бегает по кухне в поисках, чем бы поживиться. Те, у кого все хорошо, могут позволить себе купить еду.

   Но она не рассказывала, а Грег не спрашивал. Что толку допытываться? Попросит одолжить денег — он одолжит. А пока не просит — не его дело.

   Куда важнее было то, что Зануда Вэйд ему отказал. Нет, мол, это не наши проблемы, а сыска. Вот как сыск подаст заявку, выделим черного мага, пойдешь и все проверишь. А не подадут, так и вопроса нет.

   Что сказать? В этом весь Вэйд. «Меньше инициативы — меньше головной боли» — его главный девиз по жизни. Маг и начальник он добросовестный, но выше положенного — нет уж, увольте. За энтузиазмом — это не к нему.

   Да и не к Грегу, в общем-то. Не в последнее время уж точно. Но дело Карины Делси его зацепило. И вопрос был даже не в установлении правды, поиске справедливости и прочих возвышенных целях. Дело в том, что он сам облажался. Из-за Найлза, строго говоря, но не суть. Нужно исправлять оплошность, а не искать виноватых.

   Может, Грегори и не отличается человеколюбием, но если из-за его бездействия появится еще одно выловленное из моря тело с пресной водой в легких, он себе этого не простит.

   — Слушай, Мэйв, — он первым нарушил повисшее молчание. Насытившаяся соседка уже клевала носом, подперев голову кулаком и лениво дожевывая последнее печенье. От его голоса она вздрогнула и шире распахнула густо подведенные черным глаза. — А ты не вскроешь для меня одну могилу?

   Мэйв ошарашенно моргнула и даже перестала жевать. Судя по движению горла, проглотила целиком.

   — Тэйт, мать твою, ты перегрелся?!

   Но Грегори смотрел на нее серьезно и не собирался отказываться от своих слов.

   — Черт. Ты серьезно, — сделала вывод Мэйв.

   — Угу, — мрачно подтвердил Грег. — Поможешь?

   — Нет! — Соседка даже шарахнулась от него, отчего ножки стула, на котором она сидела, проехались по полу. — Нет, нет и еще раз нет!

   — Ничего такого, ты просто проконтролируешь, чтобы на кладбище никто не пробудился и…

   — Нет! — на сей раз Мэйв практически рычала.

   Грегори нахмурился: с чего такая бурная реакция?

   — Нет так нет, — ответил спокойно.

   Что уж теперь? Разберется… как-нибудь.

   Тем не менее Мэйв не закончила.

   — Нет, серьезно, — сказала уже тише. — Я уже в заднице. — Он вопросительно приподнял брови, а она закатила глаза. — Натворила кое-что, ясно? — Грег пожал плечами, мол, я и не спрашивал подробности. — Зануда ясно сказал: еще один прокол — вылечу из гильдии со всеми потрохами. — А вот это уже странно. Вэйд никогда не угрожал и не докапывался попусту. Значит, соседка и правда в чем-то знатно оплошала. — Так что я теперь паинька и действую строго по уставу, — закончила Мэйв. — Нет разрешения — нет дела.

   — Понял, — кивнул Грегори.

   Можно, конечно, обратиться к еще одному соседу — Дрюнелу. Но тот правильный и принципиальный до мозга костей. Такого нельзя просто попросить об услуге — такому придется рассказывать все от и до, причем с подробностями. А этого-то Грегу как раз и хотелось избежать.

   — Ладно, бывай, — буркнула Мэйв и направилась к выходу.

   Грег же, оставшись в одиночестве, принялся перебирать в уме всех черных в гильдии, с кем он был знаком. Выходило негусто.

   В этот момент в коридоре что-то грохнуло. Заругалась только что вышедшая Мэйв, ей кто-то ответил, он не узнал голос. Потом что-то запищала Инесса.

   И эта уже тут, Грегори поморщился. Надо бы скорее допивать свой кофе и уносить из кухни ноги, пока «старая дева» Лоуфорд не начала опять с ним заигрывать.

   Но он успел лишь поставить опустевшую чашку в мойку, когда из коридора донесся громкий голос Мэйв:

   — Эй, Тэйт! А ну, неси сюда свою тощую задницу!

ГЛАВА 24

В коридоре Грегори застал весьма занятную картину, а главное, целую кучу действующих лиц, которых он не то чтобы хотел видеть. Ну и в прямом смысле кучу — завязанных в простыню вещей у ног новенькой темной. Принесла же нелегкая…

   Синеглазая нахалка стояла прямо у своего кулька, расставив ноги на ширине плеч и сложив руки на груди, и, стоило Грегу показаться на пороге, важно приподняла подбородок и прожгла его взглядом.

   Топчущаяся неподалеку Инесса в своей вечной соломенной шляпке с шелковой лентой у горла тут же разрумянилась и часто заморгала.

   Одна Мэйв, стоящая с противоположной стороны тюка, не стала меняться от его присутствия.

   — Поздравляю, Тэйт, ты поймал удачу за хвост, — провозгласила она, боднув его кулаком в плечо.

   Звучало подозрительно радостно.

   — Чей хвост? — мрачно уточнил он, еще раз обведя взглядом присутствующих.

   Инесса мгновенно уставилась в пол. Боги, да сдалась она ему?!

   Зато синеглазая и не думала отворачиваться, смотрела в упор, да еще и с вызовом, будто готова прямо сейчас пальнуть в него «Мельницей смерти». Грег однажды видел такой прием темных: бешено вращающиеся лезвия, сотканные из черной энергии, способные в два счета перерубить надвое что угодно и кого угодно. Зрелищно и кроваво.

   Не желая уступать, он уставился на новенькую в ответ и тоже далеким от дружелюбия взглядом.

   — Чей-чей, — усмехнулась Мэйв, делая вид, что не замечает их переглядываний. — Ее, конечно, — кивнула в сторону синеглазой.

   Та в ответ на такое заявление возмущенно на нее зыркнула. Что Мэйв, естественно, мастерски проигнорировала.

   — Знакомьтесь. — Темная соседка развела руки в стороны, как гостеприимный хозяин, снова «не заметив», что этим жестом как бы отрезает от их компании Инессу. — Это Грег, а это Эль.

   — Эллена Кардинес, — важно поправила ее новенькая, не забыв задрать нос повыше.

   Кардинес, Сардинес — ему-то…

   Представляться полным именем в ответ Грегори не посчитал нужным.

   Повернулся к Мэйв, скептически вздернув бровь.

   — И?

   Соседка мученически закатила глаза к потолку.

   — Что «и»? — передразнила язвительно. — У нее тяжелый мешок, у тебя — дело к черному магу. Мешок — маг. — Для наглядности Мэйв потыкала пальцем в каждом направлении. — В общем, разберетесь. — Затем отмахнулась и направилась к двери своей комнаты.

   — А?.. — начала было растерянно Инесса, чем некстати привлекла к себе внимание соседки.

   — Без «а», — шикнула на нее Мэйв и, подхватив под локоть, потащила по коридору за собой. — Пошли, цветочек, не мешай людям вести деловые разговоры.

   Грегори в этот момент был занят тем, что испепелял дамочку Сардинес убийственным взглядом, поэтому не смотрел вслед уходящим и не видел, пошла ли в итоге Инесса к себе добровольно, или Мэйв таки запихнула ее в комнату силой. Только услышал два хлопка дверями с промежутком в пару секунд. А затем наступила тишина.

   Сардинес ехидно приподняла брови, мол, что скажешь?

   Судя по взмокшим волосам вокруг ее лица, она и правда готова была идти на уступки, лишь бы не тащить дальше свой тюк. А учитывая то, что вредная бабка Першильд наверняка насовала туда кучу всего ненужного, что в итоге не поместится в крохотной комнате, и потребуется тащить все это добро еще и на чердак, то-о-о… То перспективы получить помощь от черной рисуются действительно неплохие.

   Поэтому, усмехнувшись, он первым разорвал контакт взглядов и наклонился, чтобы поднять гигантский сверток. Черт, и как она его только дотащила? Грегори готов был дать руку на отсечение, что неженка Инесса помогала девчонке только советом и сочувствием.

   — Ну, куда нести? — буркнул из-за пузатого бока тюка.

   — Двенадцатая комната, — откликнулась Сардинес все с тем же ехидством, но и с явным удовольствием, что дальше тащить этот мешок не ей. — Последняя по коридору.

   — Я в курсе, — бросил Грег сквозь зубы и пошел в нужном направлении не иначе как на ощупь — простыня закрывала весь обзор.

   Что эта бешеная бабка опять туда навалила?

***

На самом деле, нести чертов тюк осталось один длинный коридор, и Элинор справилась бы сама. Если бы выбора не было, разумеется. Но когда на горизонте появилось мужское плечо, способное оказать помощь, с какой стати ей от этого отказываться?

   И дело даже не в том, что дома Эль всегда могла вызвать на помощь обслуживающий персонал. Разве, когда рядом был Линден, ей приходилось хоть раз поднимать что-то тяжелое?

   А в академии? Там тоже всегда были парни, готовые взять дело на себя. Это же не стащенный в библиотеке стол, который они как-то с Дианой на пару уволокли в лабораторию. Со второго этажа в подвал, между прочим. Но это было дело чести — тащили-то на спор.

   Так что ничего плохого в том, чтобы воспользоваться мужской помощью в быту, Эль не видела. Ну и нельзя списывать со счетов банальное любопытство — почему-то же этот Тэйт ее возненавидел с первого взгляда. Не сказать чтобы она горела желанием подружиться с этим носатым зазнайкой, но хотя бы понимать, что к чему, ей бы не помешало.

   А то, что Мэйв упомянула, что ему нужна помощь черного мага, так Элинор лично никому ничего не обещала. Попросит что-то необременительное и законное — пожалуйста, а если решит использовать ее в каких-то своих темных делишках, так и получит от ворот поворот.

   Обогнав Тэйта, она первой подбежала к двери в свою комнату и вставила ключ в замок. Петли вновь противно заскрипели.

   — Сюда. — Эль распахнула дверь шире, чтобы помощник с объемной ношей в руках таки умудрился пролезть в узкий дверной проем.

   — Куда это? — спросили из-за гигантского свертка.

   По-хорошему на кровать, конечно. Но несчастная простыня уже полежала и на мостовой, и в коридоре, поэтому Элинор пожала плечами.

   — На пол.

   В общем-то, больше некуда: ни на крохотный столик, ни на стул куль бы не поместился.

   И Тэйт, не скрывая облегчения, опустил ношу возле кровати. Жалобно звякнули внутри останки светильника.

   — Это еще что? — удивился носатый.

   — Сюрприз от «госпожи», — буркнула Эль, только потом сообразив, что стоило бы ответить как-нибудь завуалированно и при этом остроумно. Но битые стекла в постельном белье совсем не способствовали придумываю быстрых и емких ответов.

   Тэйт на это не то усмехнулся, не то хрюкнул, давая понять, что понял, о ком речь, и ничуть не удивлен. А потом так и остался стоять напротив, не торопясь ни уйти, ни озвучить свою просьбу.

   — Ну? — скрестив на груди, спросила Элинор сама. — Что я должна сделать взамен?

   Тэйт одарил еще одним мрачным взглядом, после чего упер руки в бока и уставился в потолок, словно на что-то решаясь.

   Эль инстинктивно напряглась. Он что, действительно собрался просить о чем-то незаконном или… непристойном?

   В этот момент Тэйт наконец отвел взгляд от потолка и посмотрел ей прямо в глаза.

   — Мне надо выкопать труп.

ГЛАВА 25

«Он предложил мне выкопать труп, представляешь?!» — писала Элинор одной рукой, второй — активно двигая во рту зубной щеткой.

   Переписка с подругой затянулась, а утром предстояло снова вставать ни свет ни заря, поэтому Эль пыталась сэкономить время, делая два дела одновременно.

   «А ты что?»

   Если до этого Диана отвечала с небольшими паузами, то после такого заявления отреагировала практически мгновенно.

   «Что-что… — Перехватив бумажный лист еще в воздухе и наскоро пробежав глазами, Элинор перевернула его и тут же начала писать ответ. — Послала его, конечно же. Мне кажется, он вообще того».

   «Кого того?»

   Получив очередную смену листочка, Эль закатила глаза из-за непонятливости, видимо, опять не выспавшейся подруги и, закусив за щекой щетку, поспешила пояснить:

   «Не «кого», а «чего». Тю-тю. Больной на всю голову. Странный. Так понятно?»

   «Не ори на меня», — тут же ответила Диана.

   Элинор усмехнулась и снова заскрипела пером.

   «Я не ору. Я поражена, что какой-то парень может просто взять и попросить вскрыть с ним на пару могилу!»

   На сей раз пауза между письмами затянулась, и Эль успела сбегать в ванную, избавиться от зубной щетки и прополоскать рот.

   Когда вернулась, ответ уже лежал на столе.

   «На пару» — хорошо звучит, учитывая твое разбитое сердце. Он симпатичный?»

   — Писаный красавец, — проворчала Элинор себе под нос и снова заскрипела пером.

   «Ни капли. Один нос чего стоит. Да при чем тут красота?!»

   «Красивый мужчина может скрасить любую поездку?»

   «Ты меня спрашиваешь?»

   «Я намекаю».

   «Ди!»

   «Эль».

   К последнему сообщению подруга еще и пририсовала какую-то смешную подмигивающую мордочку с высунутым набок языком. Да уж, Диана кто угодно, но только не художница.

   Усмехнувшись и покачав головой, Элинор опять перевернула листок, но оказалось, что и там уже нет свободного места. Пришлось брать новый.

   «Он вообще меня пугает. Инни сказала, что раньше он был белым магом высокого уровня, кажется, седьмого. Работал в Центральном госпитале. А потом случился пожар, ну, помнишь, года полтора назад? Наверняка слышала, все слышали. И он там пострадал и лишился дара».

   На что Диана «глубокомысленно» ответила:

   «О, так красавчик тоже из столицы?»

   — Да чтоб тебя, балда, — еле сдерживая смех, пробормотала Эль, опять берясь за перо.

   «Это страшная трагедия, понимаешь? Вдруг он пострадал не только физически, но и тронулся умом?»

   «Ага. — Элинор живо представила, как подруга морщится и возводит глаза к потолку. — А твой отец ничего не заметил и отправил опасного для общества типа загорать на солнышке. Так, что ли?»

   «Может, не папа, а Приуз», — тут же ответила Эль.

   Светлый соглава гильдии, коллега отца, имел равные лорду Викандеру полномочия, так что тут пятьдесят на пятьдесят.

   «Ну так спроси», — прилетело от Дианы.

   Элинор даже на мгновение задумалась, прикусив кончик пера, а потом мотнула головой, решительно отбрасывая от себя эту идею.

   Хотела самостоятельности — получи. И не бегай теперь к родителям по каждому вопросу. «Папочка, а, папочка, а этот дядя хороший, можно мне с ним дружить?»

   Эль даже фыркнула при этой мысли. Во-первых, «дружить» она с этим странным типом не собиралась. А во-вторых, пара таких писем-вопросов, и отец быстро велит собирать ей вещи и возвращаться домой. Не способна сама решить свои проблемы — будь добра, обратно под родительское крыло.

   Нет уж, на это она была категорически не готова.

   «И не подумаю», — категорично написала Диане.

   «Пф-ф», — откликнулась подруга.

   Экономия бумаги — это точно не про нее, как и рисование.

   «Сама разберусь. Но вовлечь себя в какие-то сомнительные делишки не позволю».

   «Не надо, конечно, если он несимпатичный», — ответила на это Ди.

   Боги, ну вот кто о чем…

   «Ладно, до связи. Скучаю», — написала Элинор, первой ставя точку в этой зашедшей в тупик беседе, и убрала перо в подставку.

   Встала из-за стола, покружилась по комнате, не зная, куда себя деть. Энергии к вечеру было хоть отбавляй, а утром она наверняка снова встанет с кровати как выжатый лимон. Ну что за несправедливость?

   К черту. Спать.

   Элинор переоделась в ночную сорочку и распустила волосы. Стоило бы тут же нырнуть в постель, но, проходя мимо стола, она вдруг помедлила.

   А что, если написать не папе, а Линдену? Он в курсе многих дел гильдии. А полтора года назад, когда произошел тот пожар, еще жил в столице. Дело-то было громким, вдруг он знает этого Тэйта? Они примерно одного возраста, могли учиться вместе, или…

   Эль уже даже потянулась к подставке, чтобы снова взяться за перо, как резко отдернула руку, будто ее ошпарили.

   Нет уж. Ни за что. Минутная слабость, не более.

   Никакого Линдена Айрторна, ни в мыслях, ни в письмах. Не для того она сбежала от него на другой конец королевства.

   Поэтому Элинор решительно повернулась на пятках, отходя от стола, и взмахнула рукой, выключая свет. Выдохнула, только когда комната погрузилась во тьму.

   Да что же это за болезненная привязанность, в самом-то деле?

   Нет-нет-нет, в ее жизни больше нет Линдена.

   Забудь-забудь-забудь…

   Мысль прервалась, когда Эль проходила мимо окна. Теперь, когда внутри было темно, двор и уходящая от него вдаль дорога, освещенные уличными фонарями, были как на ладони. И она не могла не заметить худощавую фигуру, бегом спустившуюся с крыльца и устремившуюся куда-то быстрым уверенным шагом.

   — Тэйт, черт тебя… — прошептала Элинор, ни на миг не усомнившись, куда тот направился.

   Один, без дара, ночью — на кладбище? Да одним богам известно, что или кого он может там пробудить, даже если не убьется сам.

   Катастрофа!

   А в следующее мгновение Эль уже торопливо сдернула с себя ночную сорочку и бросилась к шкафу с одеждой.

ГЛАВА 26

Примское кладбище не понравилось Эль еще на подходе — мертвечиной от него разило издали.

   «Отца на них нет», — мысленно ругалась Элинор, взбираясь на очередной пригорок, стараясь одновременно не выпустить Тэйта из вида и раньше времени не попасться ему на глаза.

   Несмотря на позднее время, было удушающе влажно и душно, и с нее уже сошло семь потов. Кто вообще может называть раем это адское место, где нет и метра ровной поверхности? Вверх-вниз, вверх-вниз, да еще и по жаре, даже без солнцепека.

   Зацепившись в темноте за какой-то вздыбившийся корень, Эль совсем не грациозно упала, больно припечатавшись об землю коленом и разодрав в кровь руки. Ругнулась, вставая, и припустила за успевшим отдалиться Тэйтом уже бегом.

   Не мешало бы зажечь «светлячок», но Элинор не хотелось быть замеченной. Кто знает, что в голове у этого носатого зазнайки? Еще решит, что ей не безразлична его судьба. Еще чего! Просто она дочь своего отца и обязана присмотреть за порядком, раз уж тот сейчас далеко. Это же додуматься только — эксгумировать труп без темного мага!

   Взбежав на очередной пригорок, Эль остановилась, чтобы осмотреться и перевести дыхание. Согнулась, уперев руки в колени, давая себе мгновение отдыха, и снова выпрямилась.

   Теперь погост был как на ладони. Огромный, зловещий, светящийся в магическом спектре ядовитым зеленым светом.

   Насколько она могла определить, защитный купол, накрывающий кладбище, был цел, но сам он был настолько тонким и слабым, что вряд ли мог остановить кого-то крупнее мыши.

   На столичное кладбище в ночное время Элинор не то что не вошла бы без специального пропуска — не приблизилась бы. Здесь же, стоя уже буквально в сотне шагов от границы купола, она не чувствовала ни малейшего сопротивления.

   А фигура в светлой одежде уже преспокойненько вошла в ворота и двинулась в одном ей известном направлении.

   Эль фыркнула: вот же придурок. Куда его, спрашивается, несет? Жить надоело?

   Нет, она знала много случаев, когда лишившиеся дара маги предпочитали свести счеты с жизнью, чем влачить жалкое существование. Но не таким же способом! Хочешь умереть — умирай в одиночестве. Не надо тащить за собой половину города.

   Восстановив наконец дыхание после поспешного подъема, Элинор потрусила вниз, к воротам погоста. Светлая спина отчетливо виднелась вдалеке — хоть какой-то плюс от местной моды. Сама Эль второпях оделась во все черное и вряд ли могла быть замечена на расстоянии.

   Чем больше она подходила к воротам, тем сильнее становился запах мертвечины. Не буквально запах — магическая вонь, которую может почувствовать только черный маг.

   Когда прошла за ворота, зловоние стало практически нестерпимым, и ей пришлось зажать нос рукавом. Можно было бы поставить щит, но так она могла прозевать что-нибудь действительное важное и опасное. Поэтому приходилось терпеть.

   В какой-то момент Элинор испугалась, что потеряла Тэйта (поверхность наконец стала более-менее ровной, и тот умудрился скрыться между могильных плит). Остановилась, покрутилась на месте, напрягая магическое зрение, но у этого самоубийцы почти не было ауры, вернее, она была настолько блеклой, что увидеть ее на расстоянии оказалось той еще задачей. Линден бы точно смог…

   Эта мысль тут же вызвала у нее злость, и Эль упрямо мотнула головой. Айрторн бы смог, отец бы смог… А она? Восьмой или девятый уровень — невелика разница. Местных выше шестого тут, похоже, в принципе нет.

   «Так что не ной, а работай», — строго велела она себе и, стоило успокоиться, тут же заметила край бледной ауры за одним из памятников.

   — Попался, — выдохнула Элинор и ускорила шаг.

   Кто из темных магов боится кладбищ? Никто, естественно. Вот и Эль не боялась. Обычно. Но на примском погосте было по-настоящему жутко. Зеленые огоньки неупокоенных душ светились под слоем земли то там, то тут, а в воздухе клубились сгустки черной энергии, кое-где такие плотные, что полностью перекрывали обзор даже магическому зрению. И то и другое было безопасным лишь теоретически: не трогай — и есть шанс, что пронесет, причем может проносить годами, как тут, вероятно, и случилось; а тронешь — накрывай голову и беги. Восьмерка она или девятка, в одиночестве при таком скоплении «нечистот» может стать по-настоящему жарко.

   Да где этот самонадеянный тип? Почему даже с тяжелой лопатой в руках он умудрялся так быстро перемещаться между могил? Где он вообще ее взял? Заранее где-то припрятал?

    Стараясь никого не потревожить, Элинор осторожно ступала по мягкой земле погоста. Один раз ее ботинок оказался в опасной близости от «дремлющего» зеленого огонька, притаившегося под одним из старых покосившихся надгробий, и она торопливо отдернула ногу.

   — Спи, спи, мой хороший, — прошептала Эль. — Мы потом с тобой разберемся. Спи, маленький…

   Идиотское поведение, ясное дело. Она прекрасно знала, что ее никто не слышит, но собственный тихий голос почему-то успокаивал.

   Да где этот недоумок?! Не дай боги уже успел вскрыть захоронение…

   Элинор закрутила головой по сторонам и умудрилась оступиться, не заметив в темноте канаву. Нога поехала вниз, Эль схватила руками воздух и тут же растянулась уже второй раз за эту «прогулку».

   — Чтоб тебя, Тэйт… — прошипела, поднимаясь и отряхивая руки. В свежие царапины вновь попала грязь, ладони защипало. — Не убьешься без меня, сама тебя прибью…

   Теперь болели не только руки, но еще и подвернутая нога, что однозначно не добавляло Эль доброты и понимания.

   Труп ему достать, что-то там проверить… Ох она ему проверит… Ох достанет…

   В итоге Элинор все-таки опоздала: добралась до неугомонного могилораскапывателя лишь тогда, когда возле нужного ему захоронения уже образовался внушительный холм свежей земли, а сам нарушитель спокойствия с лопатой по пояс скрылся в разрытой яме.

   Да какой он бывший лекарь, спрашивается? Землекоп со стажем.

   От злости передумав прятаться, Элинор зажгла над собой «светлячок». Впрочем, ничего нового не увидела, зато заметавшиеся по погосту тени сделали его на вид еще более зловещим.

   — Кто здесь? — настороженно спросил голос из могилы, и из ямы показалась взъерошенная голова бывшего мага.

   То-то же, наконец-то струхнул.

   — Гильдия магов. Вы арестованы за осквернение могилы! — выпалила Эль трагическим шепотом и подошла ближе. «Светляк», естественно, повторил ее маневр и тоже приблизился к яме.

   Замерший было Тэйт на мгновение прищурился, а потом, флегматично пожав плечами, вернулся к своему темному делу.

   — А, это ты, — вот и все, что он сказал, рассмотрев, кто к нему пожаловал.

   Одуреть! Эль даже на миг лишилась дара речи от такой наглости.

   — Вылезай, кому говорят. — Она подошла к самому краю вырытой ямы. — Тут не кладбище, а шкатулка с секретом. Если чего добудишься, сами тут ляжем.

   Однако в ответ получила лишь издевательское фырканье.

   — А ты тогда на что?

   Нет, ну вы видели? Поразительное твердолобие.

   Элинор присела у могилы на корточки, чтобы тот, кто в ней возился, наверняка расслышал.

   — Я, — прошипела все так же, понизив голос, чтобы никого не потревожить, — одна-одинешенька. А ты, как меня уже просветили, больше не силен в исцелении, чтобы помочь, если меня покалечат.

   Внезапно выпрямившийся в могиле в полный рост бывший белый маг одарил ее таким говорящим взглядом, что Эль от неожиданности дернулась, инстинктивно желая увеличить расстояние между ними, и… некрасиво плюхнулась задницей прямо на землю. Блеск, просто блеск.

   Другой вопрос, кто тянул ее за язык? Сама же недавно рассуждала, что из-за потери дара можно и сойти с ума от горя, и желать наложить на себя руки. Так зачем дергать тигра за усы, спросил бы отец. Где ее сострадание — покачала бы головой мать.

   Тэйт же продолжал прожигать ее немигающим взглядом. Вечером Эль показалось, что у него светлые глаза, то ли серые, то ли голубые, но сейчас, при искусственном освещении, они выглядели совершенно черными и бездонными, как колодцы.

   — Ты или помогаешь, или проваливаешь, — выдал бывший маг безапелляционно и снова взялся за лопату.

   — Помогать копать? — огрызнулась Элинор. Она сомневалась, что удастся подняться, не кряхтя, как старушка с больной спиной, поэтому осталась сидеть, где упала. Во всяком случае, ей хотелось верить, что хотя бы сидеть у нее получалось с достоинством.

   Впрочем, Тэйт уже на нее не смотрел.

   — Помогать никого не пробудить, — ответили ей из глубины могилы, и Эль прикусила язык.

   В общем-то, прав. Что толку уже сотрясать воздух? Если бросить на полпути, уже не факт, что никто не нападет на них по дороге к воротам.

   — Пока никого, — сказала она уже почти миролюбиво. — Но тут такое творится…

   — Что? — не понял тот и снова высунулся наружу.

   — Жесть что, — в сердцах ответила Элинор, для наглядности округлив глаза, но так как собеседника слепил «светлячок» над ее головой, она не была уверена, что он заметит ее мимику.

   Кажется, понял. Хотя бы не стал спорить или еще что-то спрашивать. Многозначительно хмыкнул и вернулся к работе. Не бойся Эль кого-нибудь потревожить, она вполне могла бы помочь ему магией, но предпочла пока что затаиться.

   Да и тратить резерв в таких обстоятельствах было недальновидно — зловещие огоньки и сгустки тьмы так и притягивали взгляд.

ГЛАВА 27

— Готово, — глухо раздалось из темноты, потом заскрипели доски вскрываемого гроба, после чего что-то защелкало. Огниво? Видимо, прежде для своего темного дела Тэйту хватало лунного света, теперь же требовалось освещение.

   — Не жги огонь, — шикнула на него Элинор, наконец поднявшись и на корточках приблизившись к краю. — Он теплый. — Пояснять, что имела в виду, не стала, молча направила в яму свой «светляк». — Держи это.

   К счастью, Тэйт и не задавал вопросов. Или в свое время хорошо учился и знал, что «светлячки» не выделяют тепла, способного привлечь нежить, или понял-таки, что время дорого.

   Внизу что-то звякнуло. Стекла?

   Эль пронзило любопытством, и она таки заглянула в могилу. В ноздри ударил сладковатый запах тления. Но заставил отшатнуться ее вовсе не он, а то, что мертвая девушка в гробу оказалась… не целой.

   — Вот черт, — прохрипела Элинор, борясь с приступом тошноты. — Зачем ты ее разрезал?

   Тэйт не ответил, снова чем-то звякнул, а потом над поверхностью появилась его голова.

   — Подержи-ка. — Протянул ей несколько стеклянных пробирок, измазанных чем-то темным.

   Совсем спятил?

   — Даже не подумаю, — решительно отказалась она и даже отодвинулась. У этого человека вообще есть порог брезгливости?

   — Помощница, — огрызнулся Тэйт и бережно уложил пробирки на землю.

   Эль оскорбленно фыркнула. Вообще-то, она не нанималась ни в помощницы, ни в сопровождающие. Она тут, можно сказать, по доброте душевной. Ну, или по дурости, что, как считают некоторые, одно и то же.

   Тэйт снова завозился внизу, а Эль наконец поднялась в полный рост и огляделась. Стало… тише. Нет, тихо было и прежде: ни голосов птиц, ни стрекота кузнечиков. Они тоже разговаривали негромко. Однако сейчас погост будто накрыл купол тишины. У Элинор разве что волосы на загривке не зашевелились. Тело пробил озноб.

   — Тэйт, — тихо позвала она.

   — Что?

   — Тэйт, пожалуйста, поторопись, — шепот прозвучал придушенно. Хамить и обмениваться колкостями больше не хотелось. К черту, лучше она будет милой и вежливой, лишь бы он послушался и не тратил время на споры.

   — Да что случилось? — К счастью, тому хватило ума верно истолковать перемену в ее настроении — он выбрался наружу, весь перемазанный, взмокший. Уставился на нее, не понимая.

   — Пока ничего, — прошептала Эль, переступив с ноги на ногу и пытаясь смотреть одновременно во все стороны. — А сейчас кое-что! — взвизгнула она, выбрасывая черную энергию сразу из обеих ладоней.

   Призрак, только что материализовавшийся прямо за спиной Тэйта, осыпался на землю серебристым пеплом.

   Элинор с досадой прикусила губу: переборщила, можно было вложиться меньше.

   Тэйт же, резко обернувшийся и успевший увидеть, что его только что чуть не сожрало, заметно побледнел даже при таком освещении.

   — Валим, валим, — прошипела Эль, забыв про брезгливость, и ухватила бывшего мага за перепачканный локоть.

   Спутник поджал губы — понял. Тем не менее с досадой во взгляде обернулся на раскопанную могилу.

   — Потом, — пообещала Элинор на невысказанное возражение. — Я тебе потом все зарою… Бежим!

   Она дернула спутника на себя, готовая, если понадобится, тащить его за собой силой. Но, к счастью, если тот и был со странностями, на реакцию не жаловался — бросил все (не считая своих пробирок, их он подхватил и сунул в карман) и побежал, как и было велено.

   Погост просыпался. Тусклые зеленые огоньки становились ярче и разрастались.

   — Пригнись! — рявкнула Эль, бросая молнию в летящий прямо на них черный сгусток.

   Пригнуться самой, накинуть на них обоих щит, ударить в нового нападающего…

   Она не раз видела, как работали и отец, и Линден. У них обоих это выглядело красиво: каждый жест, каждое переплетение пальцев, каждый выброс магии. Они будто танцевали, четко контролируя свое тело и свой дар. Сейчас же Эль почувствовала себя настоящей коровой на льду — неловкой и неповоротливой.

   — Сзади! — крикнул Тэйт, и она успела вовремя обернуться, чтобы отбить атаку.

   Уже сформировавшихся призраков могут видеть даже бездарные. Но как он умудрился увидеть бесформенное нечто, не обладая не то что черной, никакой магией?.. Спросить было некогда.

   — Слева!

   Эль крутанулась на пятках и только теперь осознала, что уже не она, а он вцепился в ее руку мертвой хваткой. Он что, видит нежить через нее?!

   Но новая атака опять заставила отложить вопросы на потом.

   Из одной из могил высунулся призрак, вцепился Элинор в икру крючковатыми острыми пальцами. Она взвыла от боли и зарядила мертвецу ботинком в полупрозрачное лицо. Тот откинулся затылком на землю и тут же получил молнией в грудь.

   От резкого движения Тэйт отцепился от нее, щит с него тоже слетел, и он, по сути, остался совершенно беззащитен перед армией нежити, продолжающей наступать сразу по всем фронтам.

   — Черт, черт, че-о-орт, — простонала Эль, кусая губы.

   Что бы сделал отец?

   Руны, ну конечно!

   — Продержись минуту! — крикнула она Тэйту и швырнула в него щитом. Тот вышел слабым и тонким, но мог дать бывшему целителю шанс не быть сожранным хотя бы это короткое время. — Я сейчас! Не подходи!

   Она присела на корточки и, схватив первый попавшийся под руку камень, принялась вырисовывать на земле рунный рисунок. Вышло бы быстрее и лучше, если бы ее то и дело не атаковала новая нежить. Эль охнула, когда призрачные то ли пальцы, то ли клыки впились в плечо, и швырнула молнией наугад. Резерв истощался стремительно.

   Кажется, Тэйт это тоже понял.

   — Эй, что ты делаешь? — возмутилась Элинор, видя, что тот пятится назад, увеличивая между ними расстояние. — Щит сейчас лопнет!

   — Я в курсе, — огрызнулся Тэйт и, достав из кармана одну из непригодившихся пустых пробирок, вдруг раздавил ту в руке и чирканул осколком по своему предплечью. Хлынула кровь.

   Нет ничего более желанного для нежити, чем кровь кого-то живого. Белого мага — особенно. Впрочем, даже если в крови Тэйта и не осталось светлой магии вовсе, он явно оставался вкуснее Эль. Потому как все, кто на нее в этот момент нападал, перекинулись на него.

   — Я их отвлеку!

   Вот же…

   — Идиот, какой же идиот, — простонала Элинор и зачертила камнем быстрее.

   У нее не осталось выбора: или она закончит и спасет их обоих, или бросится спасать этого недомага сейчас и подставится сама.

   Резать руку, чтобы подпитать руну собственной кровью, пришлось тем же камнем. Рана вышла грубая и рваная — больно чудовищно! — но зато кровь хлынула в рисунок на земле щедрым потоком.

   Руны вспыхнули алым. В небо ударил столп света, и вся нечисть, которая успела выбраться на поверхность, мгновенно истаяла. Кладбище засыпало пеплом.

   — Ух, — выдохнула Эль, поднимаясь в полный рост и зажимая здоровой рукой еще кровоточащую рану. — Получилось.

   — А могло не получиться? — хмыкнул подошедший к ней Тэйт. Живучий, зараза. Вид, правда, у него тоже был тот еще: весь в грязи, крови и черном пепле.

   Элинор предпочла только дернуть плечом. Не рассказывать же ему, что до настоящего специалиста ей еще расти и расти.

   — О боги, — в этот момент раздался жалобный голосок откуда-то сбоку и сзади. — Что это только что было?

   И из-за надгробий показалась тоненькая фигурка в светлом платье с рукавами-фонариками.

   — Инни? — ахнула Эль, не веря своим глазам.

   — Лоуфорд, — одновременно с ней произнес Тэйт, как ей показалось, с неприкрытым отвращением. — Какого черта?

   Инесса же только всхлипнула и опустила глаза.

   — Я просто увидела, что вы…

   Пошли куда-то на ночь глядя — и решила проследить? Вот и доследилась. Спасибо, что вовремя сориентировалась и накрыла себя щитами. Нежить, видимо, ее даже не заметила.

   Эль прищурилась, вглядываясь в соседку. О да, в щиты та выложилась по полной: ее резерв был почти полностью опустошен.

   — Я хотела помочь, — пробормотала Инни и шагнула к ним. Оступилась и в попытке сохранить равновесие взмахнула руками, задела острый угол одного из надгробий; распорола палец. — Ой…

   Вот именно что «ой». Элинор разделалась со всеми, кто уже успел пробудиться. Но кровь белого мага, ночью, на кладбище — это просто убийственное сочетание.

   — Берегись! — крикнула Эль, вскидывая руку, чтобы ударить в полупрозрачную дымчатую нежить, выросшую из земли прямо перед растерявшейся Инессой.

   И… ничего не произошло. Резерв почти опустел, и молниеносного броска не вышло: с пальцев слетело лишь несколько блестящих искр.

   — Щит! — заорал Тэйт Инессе, быстрее той сообразив, что произошло.

   Однако Инни, то ли уже будучи не в силах поставив защиту из-за потраченной ранее энергии, то ли банально запаниковав, не вняла его совету и, громко завизжав, бросилась наутек. Какого-то черта к Тэйту!

   — Сейчас… сейчас… — шептала Элинор себе под нос, отчаянно пытаясь сосредоточиться в такой обстановке. Поторопившись, кольца-накопители она с собой не взяла, но, если поднапрячься и собрать последние крохи резерва воедино… — Сейчас… Сейчас! — Наконец-то ей это удалось. — Пригнитесь! — крикнула она, замахиваясь.

   Инни была уже в полушаге от Тэйта, призрак — прямо за ней. Им стоило лишь убрать головы с линии атаки, и все было бы кончено.

   Черт возьми, Эль даже не сомневалась, что ее «Пригнитесь!» более чем понятно. Вас сейчас сожрет нежить, ложитесь и не мешайте черному магу работать. Все ведь просто, правда?

   Оказалось, для Инни — нет. Завизжав еще громче, она кинулась не вниз, а за Тэйта, который-то отреагировал как раз как надо. Но чтобы перехватить обезумевшую от страха девушку, ему пришлось снова выпрямиться в полный рост и сместиться в сторону.

   А черная молния уже сорвалась с пальцев…

   И ударила не в призрака, а прямехонько в Тэйта.

ГЛАВА 28

Грегори давно так хорошо и крепко не спал. Никаких кошмаров, пламени, подбирающегося к нему, искаженных от паники и боли обгорелых лиц.

   Спокойствие, умиротворение и в то же время — ощущение свободы, чувство, что может свернуть горы.

   В последний раз он ощущал себя так, когда…

   Мысль на грани сна и реальности отрезвила и заставила окончательно проснуться. Он резко распахнул глаза и уставился… нет, не в облезлый потолок в общежитии — над головой раскинулось черное звездное небо.

   Кладбище, темная синеглазка, атака нежити и выскочившая откуда ни возьмись Инесса Лоуфорд…

   Вот же черт.

   Грегори сел, вскинув тело рывком. От резкого движения закружилась голова, и ему пришлось опереться на отставленные назад руки.

   Через мгновение до него донеслось сбивчивое:

   — Держись... Держись, пожалуйста…

   А в следующее за этим — он почувствовал боль. Не свою, чужую, будто запах, висящую в воздухе и пропитавшую все вокруг. Чудовищно знакомое и вместе с тем полузабытое ощущение.

   — Держись, я сейчас… Я что-нибудь придумаю…

   Грег обернулся.

   В нескольких метрах от него обнаружилась стоящая на коленях темная. Как там ее? Эллена? Эллина? Он запомнил только родовое имя, связанное с сардинами. Но это было неважно — боль шла не от нее.

   Каким-то клочком ткани синеглазая магичка зажимала рану на шее распростертого перед ней тела в когда-то светлом, а теперь перемазанном кровью и грязью платье.

   — Только не умирай, я сейчас вызову помощь… — Безуспешно пытающаяся остановить кровотечение темная всхлипнула совершенно по-детски, ее плечи дрогнули.

   Чтобы вызвать помощь, ей надо было отпустить пострадавшую и достать пишущие принадлежности. Где-то достать, потому что с собой у нее явно не было ничего подобного. А если отнять руки и позволить кровотечению усилиться…

   Судя по всему, Сардинес (он наконец-то вспомнил ее фамилию) это прекрасно понимала, а потому бессильно плакала, зажимая рану, и, судя по всему, рассчитывала только на знаменитое самоисцеление белых.

   Светлого мага и правда непросто убить. Вот только все обычно забывают, что это действительно так только при полном резерве. Инесса же спустила на щиты почти все, что у нее было, и теперь ее аура не то что не сияла — едва теплилась, угасая все больше с каждым ударом сердца.

   Грег встал. Некогда было думать о том, почему он снова чувствует чужую боль, каким образом видит ауры без прикосновения. Боль Инессы, растекающаяся по кладбищу вместе с кровью, словно звала, будила, как он думал, давно забытые инстинкты. В пальцах ощутилось знакомое покалывание, и он шагнул ближе.

   На вскинутом к нему лице Сардинес и правда пролегли влажные дорожки, а на скуле красовалась кровавая полоса.

   — Тэйт, ты живой! — выдохнула темная, и ее заплаканное лицо вдруг преобразилось до неузнаваемости — улыбка вышла по-настоящему лучезарной, радостной, счастливой. — Ты живой.

   Она попыталась подхватить сорвавшуюся с ресниц и покатившуюся по щеке слезу, на мгновение оторвав руку от уже порядком пропитавшейся кровью тряпки, но только вновь перепачкалась и торопливо вернула кисть обратно.

   — Отойди, — строго велел Грегори, наконец перестав, как осел, пялиться на синеглазую темную, и, поджав губы, внимательно всмотрелся в распростертую на земле Инессу.

   — Ты… — не поняла Сардинес, а затем растерянно моргнула, после чего ее глаза пораженно округлились. — Как ты?..

   Она увидела его ауру, Грег даже не сомневался. Нельзя увидеть собственный свет, но он чувствовал. Сила переполняла его, клокотала в заполненном до краев резерве, готовая сорваться с пальцев в любой момент. Казалось, еще миг, и если он не сольет излишки бурлящей в нем энергии, то его разорвет на части — лучшее чувство на свете.

   К счастью, повторять не пришлось: стоило ему опуститься на корточки возле раненой, Сардинес тут же убрала от нее руки и отодвинулась. Правда, по-прежнему смотрела на него во все глаза.

   Грегори постарался сосредоточиться. Опустил веки и распростер руки над умирающей — счет шел уже на секунды, он даже не сомневался.

   Ему больше не нужны были глаза. Не было необходимости убирать пропитанную кровью тряпицу — он видел и так, внутренним взором, даром светлого целителя. Глубокая рана, вероятно, укус, в районе трапециевидной мышцы, рваные края, сломанная ключица — все это теперь было перед ним как на ладони.

   Грег выдохнул, открывая глаза, взял Инессу за безвольную кисть, а свою вторую ладонь положил ей на лоб.

   Магия сорвалась, как бешеный пес с цепи, хлынула в тело раненой стремительным потоком. Тело Инессы выгнуло дугой, а с обескровленных губ сорвался полувздох-полустон. Кости срастались, волокна мышц соединялись и возвращались на свои места, заживала кожа.

   Слишком быстрое исцеление — опасная штука, которая может как спасти пациента, так и добить, если маг недостаточно квалифицирован и сдуру торопится. Грегори не торопился, он точно знал, что делает, и рассчитывал силу. Просто… этой силы было слишком много — хоть черпай ковшом.

   Свобода, бесконечное ощущение правильности происходящего — он снова стал собой. Что бы ни сделал с ним удар черной магией, он снова стал собой. И от этого хотелось плакать и смеяться одновременно.

   Несколько минут, и рана на шее Инессы полностью затянулась, оставив на коже лишь розоватое пятно, которое должно было исчезнуть уже к вечеру следующего дня. На лицо девушки вернулся румянец. Она глубоко вздохнула и распахнула свои огромные, как блюдца, глаза, уставилась на склонившегося над ней Грега.

   — Грегори, — прошептала, расплываясь в счастливой и немного идиотской улыбке, — ты пришел. — И потянулась к нему рукой, надо понимать, чтобы коснуться щеки.

   Он отдернул голову и торопливо поднялся.

   Инесса обиженно заморгала и неловко села, окинула темное кладбище, освещаемое лишь до сих пор висящим над их головами «светлячком», еще мутным после пробуждения взглядом. Затем нашла им Сардинес и охнула, пухлые губки сложились то ли в испуганное, то ли в удивленное «о».

   — Эль, ты…

   Точно, вот как ее зовут — Эль.

   А выглядела темная и правда весьма живописно: всклокоченные волосы, порванная на рукаве рубашка, кисти рук и щека, перемазанные кровью.

   В данный момент она стояла чуть в отдалении, обнимая себя руками, и сама смотрела на «воскресшую» соседку как на чудо расчудесное.

   Перехватив направленный на себя взгляд, Сардинес повернулась к Грегу.

   — Вау, Тэйт, это было…

   Поразительно? Восхитительно? Волшебно?

   Он и сам знал. И если самолюбование — смертный грех, то Грегори только что заслужил себе место в аду.

   Вот только делиться своими чувствами с Сардинес, чуть было не поджарившей его вместо призрака, он точно не собирался.

   — Руки давай, — велел Грег, решительно шагнув к ней.

   Темная удивленно моргнула, но таки протянула ему распоротую камнем ладонь.

   Грег накрыл ее своей.

ГЛАВА 29

— Вот так, ложись… — Элинор первой вбежала в комнату соседки и откинула на кровати покрывало. — Ложись, полежи…

   Она сама толком не отдавала себе отчет, почему кружилась возле Инни, как курица-наседка. Но вид вырванного из ее шеи куска мяса Эль по-настоящему впечатлил. То, что после такого она выжила, было сродни чуду. По правде говоря, зажимая тогда рану и чувствуя тщетность своих попыток остановить кровотечение, Элинор уже прощалась с Инессой. Чудовищное ранение, она даже не знала, кто из белых магов смог бы с таким справиться. Разве что сам Приуз...

   А Тэйт, действительно не иначе как чудом, не просто сумел, но и сделал это в считанные минуты.

   Тогда, когда она случайно попала в него молнией, а оставшийся на свободе призрак бросился на Инессу, Эль думала, что Тэйт уже нежилец. Но нет, он не только встал, но и каким-то образом вернул себе дар.

   Что и говорить, ночь полная чудес.

   Но, как и все, чудеса в скором времени заканчиваются…

   — Да не хочу я лежать! — Инни нетерпеливо выдернула руку, за которую Элинор пыталась подвести ее к кровати. — Я абсолютно здорова!

   — Здорова, — буркнул Тэйт, какого-то черта тоже увязавшийся с ними в личную комнату девушки.

   Пока Эль ворковала вокруг Инессы, он взял стул и уселся на него в углу. Сгорбился и понурился, не говоря ни слова. Это его «здорова» было первым, что он произнес с тех пор, как они покинули кладбище.

   С тех пор, как его магическая аура снова пропала, а резерв схлопнулся...

   Он даже улыбался. Серьезно, Элинор никогда бы не подумала, что этот тип умеет улыбаться. Улыбался и даже двигался как-то совершенно иначе: плечи распрямились, и он словно стал выше.

   Исцелил Инни, залечил Эль ее порезы и ссадины и вдруг… погас. Резко и неожиданно. Его резерв не истощался постепенно, как у всех, — он просто отключился. А вместе с ним исчезла и магия.

   В тот момент у Тэйта было такое выражение лица… Он будто постарел на несколько лет.

   Элинор даже стало обидно: ему очень шла улыбка, на фоне которой даже великоватый нос, который в первую встречу ее так впечатлил, и то смотрелся на его лице весьма гармонично.

   И вот — как щелчок пальцев — молодой светлый маг исчез, а на его смену пришел сгорбленный старик без крупицы дара.

   Эль даже не хотелось ехидничать. Оказаться на его месте — страшно даже представить.

   Она бросила взгляд на понурую фигуру в углу и поспешила отвернуться. Вот только увидеть в ее глазах жалость ему не хватало. Нет уж, никакой жалости, это же вредный Тэйт — расхититель могил.

   — Не хочешь прилечь, так присядь. — Эль уперла руку в бок и сурово посмотрела на все еще упрямящуюся Инни.

   Та демонстративно закатила глаза, мол, это совершенно излишне, но все-таки послушалась. Вернула покрывало на место, чтобы не запачкать постель, и аккуратно присела на краешек, как прилежная ученица, сложив руки на коленях.

   На самом деле, в этот момент больше всего Элинор хотелось высказать ей все, что о ней думает: и о том, что та поперлась за ними на погост, и о том, что была недостаточно осторожна, умудрившись пустить себе кровь в месте, полном нежити, и — особенно! — о том, что не послушалась, когда ей ясно велели пригнуться и не мешать.

   Черт возьми, она же сама говорила, что ходила в патрули с черными. Умение подчиняться внезапным приказами напарника во время опасности у нее уже должно быть выработано до автоматизма. И неважно, что Эль ей никакой не напарник. Должно быть!

   Но, видимо, Инесса была из тех белых, кто контролирует зевак и не приближается к темному, пока тот не разберется с проблемой.

   Впрочем, представить эту нежную девушку в шляпке с ленточкой бросающейся в самую гущу боя с нечистью или нежитью и правда было сложно.

   Эль вздохнула, провела ладонью по лицу, успокаиваясь, и присела перед Инни на корточки, заглянула в глаза.

   — Инесса, могу я тебя кое о чем попросить? — спросила так мягко, как только могла.

   Соседка улыбнулась и с готовностью закивала.

   — Конечно, я тебя слушаю. — А сама метнула взгляд в сторону Тэйта, видит ли он, какая она милая и добрая с окружающими.

   Тщетно: тот на них не смотрел, очевидно, уйдя глубоко в себя.

   Уголки губ Инессы печально поползли вниз.

   — Я хочу попросить тебя не рассказывать своему дяде о том, что произошло этой ночью, — сказала Элинор, снова переводя внимание на себя. — И не только ему.

   — Что? — Соседка округлила глаза и дернулась, будто ее чем-то огрели. — Ты шутишь?!

   Эль пожала плечом: хотела бы пошутить, но нет. Да и после случившегося ей было не до шуток.

   Во-первых, она несанкционированно пошла на кладбище. Во-вторых, не доложила начальству о намерении соседа совершить там нечто преступное. В-третьих, не вызвала подмогу, пока было можно. В-четвертых, применила рунную магию, которая, вообще-то, считалась крайне опасной и знание которой отец строго-настрого велел не афишировать. В-пятых… Черт возьми, в-пятых, она чуть не убила Тэйта! Большее фиаско даже представить сложно.

   Впрочем, большим фиаско было бы, если бы один из них все же не вернулся с «прогулки» на своих двоих.

   Но все выжили, и теперь нужно было разгребать последствия, причем как можно скорее.

   Элинор даже зажмурилась, представив, что будет, если обо всем произошедшем узнает глава гильдии. В том, что он немедленно напишет лорду Викандеру, не было ни малейшего сомнения. А отец… Вэйд, конечно, сам получит от него по первое число за то, что творится у него под носом, но и Эль не останется безнаказанной — как пить дать отправится домой первым же судном.

   Поэтому нет, раз уж ночной патруль не заметил ни вспышки, ни изменения магического фона и не примчался выяснять, что стряслось, она была намерена выкручиваться, а не каяться. Каяться — это уже на крайний случай.

   — Ну, все ведь кончилось хорошо? — Элинор выдавила из себя улыбку, заискивающе заглядывая Инни в глаза. То, что та сидела на кровати, а Эль перед ней на корточках на полу, играло ей на руку — просящий взгляд снизу вверх наверняка смотрелся весьма эффектно.

   — Ну-у, — замялась Инесса. — Я не зна-а-аю…

   Черт ее, расскажет же, первым делом, с самого утра — расскажет.

   Эль досадливо закусила губу и обернулась, бросила взгляд на Тэйта. Тот так и сидел и, кажется, не видел и не слышал ничего вокруг себя.

   — Его вышвырнут из гильдии и лишат пенсии, — решилась Элинор на крайние меры, теперь ее голос звучал твердо. — А может, вообще посадят. Ты ведь понимаешь, что Тэйт совершил преступление?

   Инесса ахнула и поднесла ладонь к губам.

   — Но я думала…

   — Ему конец, — мрачно подтвердила Эль. — Он же тебе не безразличен, правда?

   Инни быстро-быстро закивала.

   Тэйт вдруг резко поднялся, громыхнув стулом, и вышел из комнаты.

   — Он нас слышал? — в ужасе прошептала Инесса.

   Элинор тоже перевела взгляд на только что захлопнувшуюся дверь.

   — Ну, не глухой же, — пожала плечами. А потом наконец поднялась на ноги, чем заставила уже собеседницу вскинуть к ней лицо. — Даешь слово, что никто не узнает о сегодняшней ночи? — спросила серьезно.

   Инни все еще колебалась. Кто знает, чего ей хотелось больше: выслужиться перед дядей или поведать окружающим, в какой переплет попала и выжила, — но и доставлять проблемы парню, на которого имела виды, явно в ее планы не входило.

   — А?.. — начала было девушка, но Эль уверенно ее перебила:

   — Не проблема, я все устрою, никаких следов.

   И плечи Инессы расстроенно опустились.

   — Я никому не расскажу, обещаю. — Видимо, поделиться своими «приключениями» ей таки очень хотелось.

   — Спасибо. — Элинор подбадривающе коснулась плеча соседки. — Тэйт обязательно оценит.

   И, не дожидаясь, пока Инни засомневается в своем решении и данном только что обещании, выскользнула за дверь.

   Хотя бы частично пополнить резерв с помощью колец-накопителей, и можно возвращаться на кладбище.

***

Тэйт сидел на крыльце. Как и она, он даже не переоделся и не умылся. Устроился на нижней ступени, расставив колени и опустив между ними сцепленные между собой руки. Хмуро смотрел себе под ноги, а может, внутрь себя, кто знает?

   Элинор потопталась возле двери, а потом решительно приблизилась.

   — Значит так, — сказала твердо, копируя тон отца, — у тебя два варианта: сидеть тут и дальше жалеть себя или поднять свой зад и пойти со мной наводить порядок на кладбище. Скоро рассвет. На все про все у нас пара часов.

   Тэйт не ответил, а она не стала ждать, пока он что-то там для себя решит.

   Если такой нытик и тряпка, то пусть ложится и умирает в каком-нибудь темном углу. Эль же намеревалась исправить все, что пока еще можно было исправить.

   Хотя странно, там, на кладбище, Тэйт не показался ей тряпкой…

   Она успела дойти до калитки, когда ступени крыльца за спиной скрипнули и сзади раздался звук догоняющих ее шагов.

ГЛАВА 30

С кладбищем и правда пришлось повозиться. Спасибо отцу, который обучил ее рунной магии. Без нее Элинор ни за что бы не справилась.

   Тэйт немного ожил, хоть и по-прежнему оставался скованным и по большей части молчал. Бродил по погосту, засунув руки в карманы, и время от времени указывал Эль на места, где еще оставался след чужого вторжения.

   И напрасно Элинор первое время пыталась его растормошить: он отвечал односложно или вообще ограничивался взглядами.

   А потом ей вдруг пришло в голову, что сейчас они в том же положении по отношению друг к другу, как бегун и инвалид, лишившийся ног. И ее жизнерадостный треп тоже сошел на нет. Тэйту не требовалась жалость, но он не нуждался и в утешении. Поэтому Эль тоже замолчала и просто выполняла свою работу.

   С делом покончили, когда уже окончательно рассвело, и они, прикрывшись щитом от посторонних глаз, так же молча вернулись в общежитие.

   — Спасибо за помощь, Сардинес, — буркнул бывший маг на прощание и скрылся в своей комнате прежде, чем шокированная таким обращением Элинор успела бы возразить.

   Сардинес? С ума сойти, он назвал ее рыбой? Да сам он рыба. Снулая!

   Но дверь перед ее носом уже захлопнулась, и Эль пришлось довольствоваться лишь возмущенным пыхтением наедине с собой.

   Невыносимый тип! Вот и помогай людям после такого…

   Комната встретила тишиной, заправленной постелью и… бьющим в глаза солнечным светом. И Элинор тут же бросилась к шторам — она успела повесить их еще вечером, но так и не задернула.

   Выдохнула с облегчением, когда в помещении наконец-то воцарился спасительный полумрак, покружилась на месте, решая, за что хвататься и что делать в первую очередь, а потом уверенно направилась в ванную.

   Задача номер один — смыть с себя последствия этой ночи и переодеться.

   Все остальное — позже.

***

Выданный старухой-кладовщицей банный халат воистину огромных размеров неожиданно пришелся весьма кстати. Завернувшись в него по самый нос, Элинор как раз выбралась из ванной, на ходу пытаясь просушить волосы полотенцем, когда в дверь постучали.

   Не спрашивая, кого принесла нелегкая, она распахнула дверь и удивленно воззрилась на визитера… Визитершу. А та уставилась на нее в ответ.

   Несмотря на раннее время, Мэйв была уже полностью одета и готова к схватке. Со всем миром, надо полагать, учитывая ее боевой раскрас и воинственный вид.

   Соседка прищурила густо обведенный черным правый глаз и выпалила вместо приветствия:

   — Вы ночью все-таки ходили на кладбище?

   Вот так прямо в лоб, нахрапом.

   «Да, мы вскрыли чью-то могилу, разворотили весь погост, а потом чуть не угробились сами. Но ты не переживай, все уже в порядке, мы все исправили»…

   Эль еле сдержала нервный смешок при этих мыслях. Нет уж, несмотря на то что Мэйв сама надоумила Тэйта обратиться к ней со своей дурацкой просьбой, подробности ей лучше не знать. А признаваться, когда можно выкрутиться, — последнее дело.

   Поэтому Элинор покачала головой.

   — Нет, конечно. Я же не чокнутая. Тэйт просил, но я отправила его восвояси и легла спать. А ты…

   — У меня была ночная смена, — перебила Мэйв, не сводя с нее придирчивого взгляда. — И я кое-что почувствовала.

   Почувствовала, но не видела — уже хорошо.

   — Рада за тебя, — буркнула Эль, борясь с желанием прямо сейчас захлопнуть дверь перед носом настырной соседки.

   Мэйв что-то прочла в ее взгляде — предупредительно положила ладонь на дверь чуть выше ручки.

   — Я, пятерка, из центра города почувствовала изменение магического фона в районе кладбища. А ты, чтоб тебя, восьмерка, была в двух шагах от места энергетического возмущения и в это время спала и в ус не дула?

   «Ты или дура, или врешь, и я тебя за это придушу», — так и читалось в выражении ее лица и позе.

   Но если бы той наверняка было что-либо известно, она бы не пришла спрашивать, не так ли? А ее уровня силы явно не хватало, чтобы рассмотреть, что у собеседницы знатно потрачен резерв.

   — Не надо, — спокойно произнесла Элинор, отчего темные брови соседки взлетели под челку. — Не надо «чтоб меня», — пояснила, все так же твердо отвечая на направленный на нее обвинительный взгляд.

   Мэйв возмущенно фыркнула. Эль приподняла подбородок чуть выше.

   Знала, что Тэйт собирался на кладбище, что-то почувствовала… Так почему, спрашивается, продолжила патрулировать улицы в центре, а не кинулась на окраину на потревоженный погост? Потому что наверняка знала о том, как обстоят дела на местном кладбище, и понимала, что до утра туда лучше не соваться в одиночку, вот почему. Плевать, что сосед может там сгинуть, своя рубаха ближе к телу — так?

   Если Элинор и следовало перед кем-то отчитываться за свои необдуманные действия, то только перед отцом. Каяться перед соседкой, которая не рискнула вмешаться, зная, что бездействие может поставить под удар даже не одного Тэйта, а весь городок, она точно не собиралась.

   — Ладно, — первой сдалась Мэйв, резко разорвав контакт взглядов и одновременно убирая руку с двери. — Нет так нет. Просто странное совпадение.

   Соседка отступила, явно намереваясь уйти, и тут Эль передумала: дела на кладбище обстоят отвратительно, не время для обид.

   — Погоди, — окликнула она. Мэйв обернулась через плечо, прищурилась. — Если хочешь, можем вместе сходить на кладбище и все проверить?

   Вдруг они с Тэйтом, уставшие и невыспавшиеся, и правда что-то не заметили? Еще одна проверка лишней в любом случае не будет.

   Однако уже закрывшая для себя эту тему Мэйв ее энтузиазма не разделяла; качнула головой, отчего слишком длинная косая челка упала на глаза.

   — Не хочу. Я уже доложилась в гильдии. Пусть следующая смена решает вопрос. Я — спать. — После чего отвернулась и, не оглядываясь, направилась к комнате с номером пять.

   «Следующая смена пусть решает вопрос, — мысленно передразнила Элинор, с раздражением захлопывая дверь. — Папы тут на вас нет».

   Что-то подсказывало ей, что плачевная ситуация на местном кладбище сложилась как раз из-за такой позиции: пусть делает кто-то другой.

   «Если не мы, то не мы», — любил шутить дядюшка Петер, опытный военный и старый друг лорда Викандера.

   Кажется, только теперь Элинор в полной мере осознала смысл этой шутки.

ГЛАВА 31

— Эй, ну, ты чего там? Все самое интересное пропустишь! — Найлз ворвался в морг, подобно урагану, и, естественно, налетел на им самим же оставленное с утра на проходе ведро. — Уй! — Пустая тара противно загрохотала, и напарник, поморщившись, отодвинул ее от себя ногой; понесся дальше. — Ну, чего ты сидишь? Пошли, кому говорят.

   Грегори в это время сидел за столом, молча наблюдая за сим непотребством; лишь отклонился от микроскопа и вскинул брови, следя за перемещением по залу этого лохматого чудища.

   — Ну же! — Найлз наконец достиг стола и остановился рядом, уперев кулаки в бока и нетерпеливо пританцовывая. — Там… — Выбросил руку в сторону выхода, явно намереваясь уже пояснить, что же «там» такого интересного, но вдруг замер, заметив, чем Грег занимается. Рыжие брови сошлись на переносице. — Ты все-таки это сделал, да? — звонкий прежде голос прозвучал придушенно. — Раскопал эту… как ее?

   Грегори скривился. Ну отлично, давайте еще всему миру расскажем, что он натворил, и не забудем повторить еще пару раз на каждом углу.

   — Раскопал нашу проблему, — ответил он, четко выделив голосом последнее слово. Нечего тут, пусть даже не привыкает болтать на эту тему.

   После чего брови напарника устремились к волосам.

   — О-о, ты и правда это сделал…

   Округлившиеся глаза вдруг напомнили другие глазища-плошки — Инессы Лоуфорд. Грегори поморщился.

   — Сделал, — признался со вздохом. Воспоминания о том, как это происходило и какую мощь и свободу он чувствовал после удара черной магией, нахлынули совершенно некстати. Так что пришлось встряхнуться и дать себе мысленный подзатыльник, чтобы продолжить. — И не зря, кстати говоря.

   — Ы-ы, — выдал нечто невнятное напарник, схватившись за край стола, будто во время качки. — Только не говори, что вода…

   С радостью бы не говорил. И с еще большей радостью не проверял бы. И уж точно с радостью не допустил бы такого промаха изначально.

   — Пресная.

   Найлз тяжело сглотнул.

   — Но… учитывая степень начавшегося разложения и…

   — Пресная, — повторил Грег, жестко пресекая все возражения на корню.

   Плечи напарника расстроенно поникли.

   — И что будем делать?

   Хотел бы Грегори знать. Погибшую девчонку не воскресить, как и Корлина, о котором он, откровенно говоря, не то чтобы печалился. Но ведь могли быть и другие, и если это серия убийств, то душегуб до сих пор на свободе и может угробить еще неизвестно сколько людей.

   — Признаваться, — решил Грег. Прикрывать свой зад и тем самым развязать убийце руки он точно не собирался. — По крайней мере, частично.

   Найлз окончательно сник, а Грегори отвернулся и побарабанил пальцами по столу.

   Вэйд ничего знать не хочет, сыск обезглавлен. Бывший зам Корлина сейчас слишком занят затиранием в документах собственных проколов, которые спускал ему с рук бывший начальник и может не простить будущий, а потому явно не будет рад, если Грег подсунет ему еще одну «проблемку»…

   — Было б еще кому, — пробормотал он задумчиво.

   На что у Найлза неожиданно нашелся ответ.

   Он громко хмыкнул, а когда Грегори вскинул к нему глаза, качнул головой в сторону выхода, откуда так лихо появился несколько минут назад.

   — Так я ж и говорю: все самое интересное пропустишь. Новый начальник приехал!

***

В том, что место главы примского Королевского сыска не будет пустовать слишком долго, Грегори даже не сомневался. Но то, что замена найдется уже через несколько дней, стало для него неожиданностью.

   Подпирая стену в зале для совещаний, он хмуро поглядывал на взбудораженных сотрудников сыска, готовящихся к встрече с новым начальником, и печенью чуял, что ничего хорошего от нее ждать не стоит. Будь присланный хоть самым расчудесным человеком, после Корлина ему достанется такой груз заметенных под коврик дел и недоделок, что ему точно будет не до нормальной службы — с чужими хвостами бы расквитаться. А в расчудесных людей Грег не больно-то верил.

   Зал все больше наполнялся людьми, и вскоре пустых сидячих мест и вовсе не осталось. Не потому что в сыске работало так много народа — просто помещение было маленьким. Как, собственно, и все местное отделение. Райский уголок же — какие тут преступления и их расследование? Купайтесь, ребята, в море, загорайте и не заморачивайтесь.

   — Простите… извините…

   Услышав знакомый голос, Грегори вскинул голову: к нему протискивался Найлз. К этому времени возле стены, которую он изначально облюбовал, чтобы иметь возможность улизнуть с ненужного ему собрания сразу же, как только появится такая возможность, уже столпились другие припозднившиеся.

   — Ага, спасибо, простите, — в очередной раз извинился напарник, ставший после этой полосы препятствий еще более взъерошенным, чем обычно, и, выдохнув с облегчением, пристроился рядом с Грегом, подперев лопатками стену. — Ну, как тут? — Сверкнул полными любопытства глазами.

   В этом весь Найлз — отряхнулся от неприятностей, как пес, попавший под дождь, и побежал дальше, виляя хвостом. Грегори так не умел.

   — Как видишь. — Он пожал плечами, кивнув в сторону переполненного зала перед ними. — Пока ничего.

   — Нагнетает, — сделал вывод Найлз и даже потер руки в нетерпении. — Говорят, тот еще суровый тип.

   Грег заинтригованно на него покосился.

   — Прям-таки суровый? — уточнил недоверчиво.

   Суровый — еще чудеснее. Значит, будет сурово перекладывать косяки прежнего начальства на тех, кто с ним работал.

   — Так говорят, — заговорщически усмехнулся Найлз, который и опоздал только потому, что бегал собирать сплетни. Едва они вышли из морга, он бросил Грегу, что догонит, а сам помчался греть уши в курилке. Сам напарник не курил, но обожал наведываться в отведенное для этого занятия место за зданием, где всегда можно было узнать самые свежие новости. — А еще говорят, ниоткуда его не присылали, тут и был, — добавил Найлз, выдержав театральную паузу и на всякий случай еще больше понизив голос, так что Грегори пришлось наклоняться к его плечу, чтобы расслышать.

   — В смысле тут? — не понял Грег. — Местный?

   Очень странные дела. Зачем держать интригу, если до главы повысили кого-то из здешних?

   — В смысле отдыхал тут, — зашептал донельзя довольный собой Найлз. — Говорят, то ли с Прибрежья, то ли с Заморья…

   Грегори нахмурился.

   — Что еще за Заморье?

   — Ну, значит, Прибрежье, — отмахнулся напарник, родившийся и выросший в Приме и нигде больше не бывавший. — Приехал на отдых, а тут Корлин… хм… откинулся, и решили назначить его, ну, чтобы по-быстрому.

   Грегори в ответ многозначительно хмыкнул. По-быстрому, как же. Этот новенький еще не видел, какую разруху оставил после себя его предшественник.

   — Идет, идет! — раздался от входа громкий шепот кого-то из сыскарей, а затем послышался звук приближающихся шагов — быстрых, уверенных, громких.

   — Ой-ей, — прошептал Найлз в предвкушении.

   А затем на пороге показался новоиспеченный глава примского Королевского сыска…

ГЛАВА 32

Действительно ли новый глава примского сыска являлся суровым человеком, судить пока было рано. Но то, что на первую встречу с будущими подчиненными он напялил на себя в жару форменную кожаную куртку, выглядело и правда… сурово.

   Довольно молодой, совсем немного за тридцать, широкоплечий, как рыцарь древности, Андер Ферд вошел в зал для совещаний поступью полководца, только что одержавшего славную победу в бою и решившего спуститься с холма к побежденным.

   Цепкий взгляд и легкий прищур темных до черноты глаз, распущенные волосы длиной до плеч, какие в Приме никто не мог позволить себе носить из-за жары, походка и манера держаться, будто этот человек действительно на параде, а не на обычном, в общем-то, собрании в крохотном отделении Королевского сыска, судя по всему, и правда должны были вызвать у подчиненных трепет и… раболепие? Нет, нет то слово. Может быть, уважение? Впрочем, за что можно начать уважать человека с первого взгляда, Грегори тоже не знал. Однако в любом случае на нем задуманное не сработало. Скорее уж дало обратный эффект.

   А уж когда Ферд заговорил…

   Найлз, как и многие другие, слушал торжественную речь нового начальника едва ли не с придыханием. Грег же, подпирая плечом стену, откровенно скучал и жалел, что его таки оттеснили от выхода — вдруг удалось бы улизнуть незамеченным?

   Ну на кой ему это слушать? Про наведение порядка и практически поднятие с колен системы местного правосудия. Этому «рыцарю» следовало бы податься в жрецы, вот где паства оценила бы его проповеди.

   — Мне сообщили, что в данный момент процент раскрываемости преступлений в Приме ничтожно мал… — продолжал вещать новый начальник, и Грегори пришлось поднести ладонь к губам, чтобы подавить зевок.

   Боги, где только делают таких зануд? Найлз сказал, что «подарок» прислали из Прибрежья. Вот уж не подумал бы. Бабушка Грега была оттуда родом, и в детстве он бывал там несколько раз — глушь не лучше Прима, только равнинная, а вместо солнца извечный туман и слякоть. То есть еще одно «райское» местечко. Так откуда такие амбиции? Повышение вскружило голову?

   Черт, и надо же было пробегать с Сардинес всю ночь…

   Грегори как раз пытался подавить очередной зевок, когда голос «проповедника» вдруг прозвенел металлом:

   — А вам, молодой человек, надо понимать, скучно?!

   Нет, конечно же, тут всем весело, язвительно думал Грег, ковыряя носком ботинка и без того облупившийся плинтус, обхохочешься просто…

   — Я к вам обращаюсь!

   Грегори и не подумал поднимать голову — пусть сами разбираются. Его дело — отстоять в уголке эти злосчастные полчаса (весьма оптимистичный прогноз, учитывая красноречие нового начальника) и убраться обратно в морг, где можно будет поспать хотя бы сидя за столом. Чертова ночная прогулка…

   А в помещении вдруг повисла воистину мертвая, гробовая тишина.

   И буквально в тот момент, когда до сонного Грега наконец-то дошло, что тут что-то не так, его толкнул плечом Найлз.

   — Это он тебе, — прошипел напарник, почти не разжимая губ, однако в полной тишине и этот шепот прозвучал весьма отчетливо.

   По рядам пробежали смешки, которые практически мгновенно смолкли под строгим взглядом новоиспеченного начальства.

   — Представьтесь, — велел главный ныне примский сыскарь, испепеляя нерадивого сотрудника гневным взглядом. Грегу даже показалось, что коричневая кожа его куртки натянулась на плечах до скрипа — еще чуть-чуть, и лопнет. Как и ее обладатель — от оказанного ему неуважения.

   Пришлось отрываться от стены и поворачиваться к недовольному начальству анфас.

   — Грегори Тэйт. Гильдия магов.

   При упоминании магов суровое лицо Ферда на мгновение дрогнуло. Но, увы, действительно лишь на мгновение, и Грег не успел прочитать проскользнувшую по нему эмоцию. Впрочем, то, что это точно была не радость, не вызывало сомнений.

   — И вы здесь?.. — Справившись с первым удивлением по поводу присутствия в зале мага, которого в сыске вроде как быть не должно, Ферд вперился в него пристальным взглядом.

   — Я здесь — сотрудник морга.

   Хотелось добавить «господин начальник», но он вовремя прикусил язык. Это все бессонная ночь и отвратительное настроение, а нарываться с первой встречи — последнее дело. Они даже с Корлином впервые сцепились уже через пару месяцев после знакомства.

   Ничего лишнего Грег так и не произнес, однако сыскарь одарил его таким взглядом, будто умел читать мысли.

   — Значит, так, Грегори Тэйт из Гильдии магов, сотрудник морга, — отчеканил тот, по-прежнему не сводя с него препарирующего взгляда, — я прошу вас задержаться после собрания.

   «Просит» он, как же…

   — Как скажете, — равнодушно откликнулся Грег.

   Стоящий по правую руку от него Найлз испуганно побледнел.

***

Впервые на своей памяти Грегори видел, как после собрания с начальством отделение Королевского сыска не просто быстро опустело, а прямо-таки вымерло в мгновение ока.

   Обычно-то местных работников и палкой не выгонишь до кофе, плюшек и папирос — привычного утреннего ритуала перед тем, как приступить к своим непосредственным обязанностям. Что ж, видимо, речь новоиспеченного начальника отбила аппетит не только у Грега.

   Жаль, что не отбила еще и сон. Потому как несмотря на то что Ферд велел ему задержаться («попросил» — очень смешно), принимать его у себя тот не спешил, и Грегори пришлось маяться в коридоре в тщетных попытках не уснуть прямо на полу или на подоконнике.

   Интересно, девчонка Сардинес тоже чувствует себя так, будто ее пропустили через соковыжималку?

   Черные маги любят работать ночами, но не тогда же, когда приходится вставать с утра пораньше. Да и резерв она наверняка потратила изрядно. Грегори не видел ауры на расстоянии, но то, сколько энергии использовала темная на кладбище, не могло пройти для нее бесследно.

   Какой, кстати, у нее уровень? Он точно знал, что Мэйв — пятерка, но и той было бы не под силу выстоять перед таким напором нежити. Неужели в Прим наконец-то прислали кого-то сильного?..

   Расхаживая по коридору взад-вперед, Грегори мотнул головой, отделываясь от этих мыслей. Сдалась ему эта Сардинес, в самом-то деле.

   Сдалась, признал он уже через минуту, сделав еще один бессмысленный круг и сжав в раздражении челюсти.

   Сдалась. Потому что именно она прошлой ночью сделала что-то, отчего его резерв не просто откликнулся — ожил и мгновенно наполнился до краев.

   Остановившись, Грег опустил взгляд на свои руки. Вытянул их перед собой, сжал и разжал пальцы — ничего, ни малейшего ощущения присутствия магии.

   — Что же ты сделала, сардина синеглазая?.. — прошептал он себе под нос.

   Что бы она ни сделала, он заставит ее повторить! Обязан.

   Убрав ненавистные в своей беспомощности руки в карманы, Грегори в сердцах пнул ни в чем не повинную стену перед собой.

   И, словно в издевку, именно в этот момент за спиной скрипнула дверь.

   — Хм, — многозначительно прокомментировал его поведение показавшийся на пороге Ферд. — Как только закончите портить казенное имущество, можете зайти.

   После чего скрылся в своем новом кабинете, а Грегори, от души ругнувшись, очень «по-взрослому» таки пнул стену во второй раз.

ГЛАВА 33

За то время, что Грегори прождал в коридоре, новый начальник преобразился. Во-первых, наконец избавился от неуместной куртки, развесив ее на спинке кресла позади себя. Во-вторых, собрал волосы в хвост, мудро убрав их в духоте подальше от шеи.

   Правда, на этом преображение и закончилось. Обнаружившаяся под курткой белая рубашка оказалась застегнута на все пуговицы, включая те, которые находились на манжетах, что вместе с жестким воротником-стойкой по-прежнему придавало ему очень официальный вид. Чересчур официальный вид.

   Под изучающим и одновременно хмурым взглядом новоиспеченного хозяина кабинета Грегори прошел к стулу для посетителей.

   — А вы давно в городе? — первым задал вопрос, отчего брови начальника изумленно приподнялись.

   — Меньше недели, — тем не менее ответил он, но тут же снова нахмурился. — А какое это имеет значение?

   Грег покачал головой.

   — Никакого.

   Хотя, на самом деле, весомое. Дамочка Сардинес приперлась в гильдию в черной одежде по дурости, не сообразив заранее разузнать о месте, куда приехала. Ферд же пробыл тут несколько дней, что ясно говорило: наряд он выбирал намеренно — чтобы с первого своего появления на рабочем месте ясно дать понять присутствующим, кто есть кто. Яркий штрих к его портрету.

   — Зато вы уже давно, — наконец произнес новый глава сыска, видимо, устав испепелять Грега взглядом, и потянулся к раскрытой папке, лежащей у его левого локтя; подвинул к себе. — Родились и выросли в столице королевства, работали в Центральном госпитале, подавали большие надежды и…

   Грегори с трудом удержал равнодушное выражение на своем лице. К чему этот дешевый спектакль, театральные паузы? «И чуть не сгорели заживо», — это он хотел сказать?

   — И были отправлены на заслуженный отдых в Прим, — закончил Ферд. Весьма, надо признать, тактично.

   Грегори молчал. Новый начальник — приемы старые. Сейчас его будут, как щенка, тыкать носом в собственное дерьмо — эка невидаль.

   Однако Андер Ферд его удивил: не стал уподобляться Корлину с его порядком набившим оскомину «и раз ты больше ни на что не годен, тебя приписали к нам».

   — Здесь написано, что вы лишились магического дара, но способны определять состояние организма при прикосновении. Это правда?

   Так и хотелось огрызнуться, что раз уж напи-и-исано…

   — Правда, — ответил Грег. — В Гильдии магов на данный момент нет таких обязанностей, которые можно было бы мне поручить. Здесь же мои умения весьма полезны.

   Ферд опасно прищурился.

   — Так решил мой предшественник?

   — Так решил Мартин Викандер, — отрезал Грегори и с тайным удовольствием наблюдал, как вытянулось лицо собеседника.

   О да, маги или обычные люди без дара — лорда Викандера знали все. Правая рука его величества во всех делах, касающихся магии. И что бы там ни говорили названия должностей, имя белого соглавы гильдии Зирилла Приуза уже давно было не более чем вывеской на двери его кабинета — все важные вопросы решал именно Викандер.

   Он же и подписал тот треклятый приказ, согласно которому Грегори вышибли из столицы практически пинком под зад, отправив в это адское пекло якобы восстанавливать здоровье. Он же и предложил Вэйду приписать Грега к моргу, когда он замучил местного главу настолько, что тому пришлось обратиться за советом к вышестоящему начальству.

   Так что ничего удивительного, что имя Викандера имеет вес даже для бездарного сыскаря. Смотрите-ка, как вытянулось его лицо, любо-дорого.

   — Хм… — как-то придушенно произнес Ферд, потянувшись к верхней пуговице своего воротника-удавки, и расстегнул ее, давая себе больше воздуха. — И Рикхард Брэниган, я так понимаю, это назначение одобрил? — Полный досады взгляд, брошенный на лежащую на столе папку, говорил сам за себя: ни о каких закулисных решениях власть имущих в официальных документах не было сказано ни полслова.

   Грегори пожал плечами. Если он не ошибался, Брэниган — это глава всего Королевского сыска. Фамилия на слуху, но что за должность у ее обладателя, черт его знает. Впрочем, судя по страдальческому выражению лица, мелькнувшему у собеседника, Грег угадал. Его приписало к сыску большое-большое начальство, и Ферду, пусть и давясь, придется это проглотить и облизнуться.

   Собеседник же вдруг встряхнулся, будто на что-то решился, черты его лица заострились, а взглядом можно было бы смело косить прибрежные заросли.

   — Так вот почему вы позволяете себе столь вольное поведение — у вас сильные покровители…

   Грегори от удивления даже не удержал маску равнодушия на своем лице и шире распахнул глаза. Нашел покровителя — Викандер разве что не закопал его заживо!

   — …но, уверяю вас, здесь, со мной, этот фокус у вас не пройдет. Если вы служите под моим началом, то мне и подчиняетесь.

   И следует падать ниц при одном его появлении, надо полагать? Молодой, еще не успевший разжиреть и спиться Корлин номер два, добро пожаловать.

   Грег скривился, уже не таясь. К черту его.

   А Ферд еще пару минут распылялся о регламенте, субординации и прочей чуши, которую Грегори большей частью пропускал мимо ушей. И наконец закончил:

   — У вас есть что еще добавить к уже вышесказанному?

   Например, то, что нормальные люди в обычной речи не используют выражение «к уже вышесказанному». Если они не пишут научную работу, разумеется.

   Грегори встретился взглядом с хозяином кабинета и четко произнес:

   — Никак нет, господин Ферд. Позволите идти и приступить к своим обязанностям?

   Хочет показухи и официальных формулировок — пусть получает.

   Грег был в одном шаге от того, чтобы рассказать о том, что неизвестно сколько тел не были обследованы должным образом, что, возможно, в Приме бродит серийный убийца, что… Что толку делиться всем этим с чуть измененной копией Корлина?

   — Идите, — отрезал новый начальник.

   После чего Грегори встал и молча направился к выходу.

   К черту этого самовлюбленного показушника.

ГЛАВА 34

Она выбросила из ладони черное пламя, и снус, безуспешно пытавшийся удрать в щель между хозяйской кроватью и шкафом, превратился в горстку темного пепла.

   Эль выдохнула с облегчением, отерла вспотевшие от напряжения руки о собственные брюки и направилась к выходу. В полумраке умудрилась боднуть бедром острый угол притаившегося у стены комода и зашипела от боли.

   Чертов недосып — координация движений просто отвратительная. Да еще и снус, мелкая домашняя нечисть, похожая на колючую кошку, но отчетливо видимая лишь в полумраке, из-за чего гоняться за ней пришлось в потемках.

   — Готово? — Стоило Элинор выйти из домика, как к ней подбежали его владельцы, загорелые до черноты люди, как и все здесь, в светлой одежде. — Можно заходить? — Женщина в платье с несколькими крупными заплатами на подоле смотрела на нее со смесью надежды и опасения во взгляде.

   Хозяин же не тронулся с места. Стоя чуть в отдалении, он сложил руки на груди и глянул на появившуюся на пороге Эль недовольно и даже враждебно. От выбранной позы рубаха на его плечах натянулась, и стало заметно, что она не просто неновая, а застирана до полупрозрачности ткани и того и гляди вот-вот расползется на нитки.

   Элинор вдруг стало неловко, что она так долго рассматривает незнакомых ей людей, и она отвела взгляд.

   — Готово, — кивнула хозяйке, избегая смотреть на ее чем-то недовольного супруга. — Можете заходить и открывать ставни. Дом полностью безопасен.

   Женщина робко улыбнулась и обернулась к мужу, мол, я же говорила.

   А пока Эль спускалась с крыльца, к заказчикам споро подбежала Инесса с целым ворохом документов в руках.

   — Вот, подпишите здесь и здесь, — заворковала светлая, пристраивая листки на невысоком плоском сверху столбике ограды.

   При этом повеселевшая было хозяйка понурилась, а хозяин нахмурился еще сильнее.

   И тут до Элинор дошло, почему они не рады — да у них же просто нет денег!

   Более чем скромная обстановка жилища, плетеные циновки вместо нормальных мягких ковров, поношенная, сто раз чиненная одежда, сильный загар — все это говорило о том, что, чтобы сводить концы с концами, этим людям приходилось много и упорно работать.

   — Почему так дорого?! — подтверждая ее умозаключения, ахнул мужчина, разглядев в документах стоимость оказанной ему услуги. — Ваш дежурный обещал вдвое меньше!

   И столько отчаяния было в его возмущенном голосе, что Эль стало нехорошо.

   Однако Инессу гневная тирада явно не впечатлила. Вот что значит опыт работы с клиентами.

   — Совершенно верно, — деловито покивала она из-под своей соломенной шляпки с неизменной шелковой лентой под подбородком. — Вам озвучили минимальную стоимость при формулировке «у нас в доме завелась какая-то нечисть». Смотрите сюда, — тонкий пальчик уверенно указал в нужную строчку в документе, — от этой суммы. А дальше все зависит от сложности задания и опасности нечисти. В вашем же случае это был… э-э… — Девушка обернулась к Элинор, вопросительно приподняв брови. — Снус, правильно?

   — Угу, — буркнула Эль, мечтая об одном — убраться отсюда подальше.

   Ерунда вроде бы. Какое ей дело до материального состояния людей, которых она видит в первый и в последний раз? Тем не менее настроение окончательно испортилось.

   — Вот видите, — снова закивала светлая, — снус. А снус у нас… Подержите. — Всучив заказчику так и не подписанный документ, чтобы его не унесло со столбика ветром, Инни принялась перебирать остальные бумаги. — Вот, нашла! — объявила торжественно и тут же сунула горожанину под нос. — Снус относится к нечисти уровня «опаснее среднего». Стало быть, цена гораздо выше, чем если бы это был… м-м… — Она снова заглянула в бумаги. — Скажем, хохотун или чертик. — Лицо смотрящего на нее мужчины вытянулось. — О, не переживайте, — беспечно отмахнулась от него девушка. — Нежить стоит гораздо дороже, так что вам невероятно повезло, что это был не призрак.

   — Невероятно, — мрачно подтвердил тот, глядя на лист в своих руках, словно на ядовитую жабу.

   К нему подошла жена и тоже заглянула в листок.

   — Ой… — Женщина побледнела.

   — Подписывать будете? — улыбнулась им Инесса, а Эль еще больше нахмурилась.

   Насколько она знала, оставляя заказ на вызов гильдейцев в окошке дежурного, эти люди уже должны были подписать документы с обязательством выплатить необходимую сумму. Отказ в этом случае — дело подсудное. А Гильдия магов есть Гильдия магов — слишком крупная и важная организация, чтобы хоть один судья принял решение не в их пользу.

   К счастью, это понимал и хозяин дома.

   — Будем. Куда мы денемся.

   Он снова разложил лист на столбике, принял услужливо протянутое Инессой перо и поставил размашистую подпись сразу в трех местах. На последней подписи его рука дрогнула, и перо продырявило бумагу.

   — Это ничего, — заверила Инни, по-прежнему безмятежно улыбаясь, и поспешила забрать лист и сложить вместе с другими документами.

   Подошедшая к ней Элинор как раз успела увидеть назначенную за ее работу цену. Два серебряных? У этих людей? Да ладно!

   — Что такое? — не поняла Инни, заметив выражение ее лица. — Где-то ошибка? — Между светлых бровей девушки пролегла озабоченная морщинка, и она снова всмотрелась в договор. — Нет, кажется, все правильно…

   У Элинор от напряжения ногти впились в ладони.

   Спокойно… Это жизнь, это правила, принятые задолго до ее рождения. Гильдия магов не благотворительная организация, а королевская казна не в силах покрыть все ее расходы, и гильдии приходится содержать саму себя благодаря вот таким вот заказам…

   Спокойно… Это просто бессонная ночь, спущенный больше чем на половину резерв и стресс в связи с переездом…

   Сегодняшний день дался Эль непросто. Это с утра после ночных разборок с нежитью она была полна сил и энергии. А уже к обеду, когда они с Инессой отправились на первое из полученных у дежурного заданий, Элинор уже откровенно клевала носом. Взбодрилась, пока изгоняла из огорода заказчиков заблудившегося путальщика. Потом чуть не уснула носом в салате во время обеда и вот провела бодрые полчаса, пытаясь выманить из-под кровати хитрого снуса.

   Это все усталость, которая была на некоторое время вымещена активной деятельностью…

   Спокойно…

   — Да, тут ошибка! — выпалила Эль, вырывая листок из тонких пальцев Инессы и сжигая его прямо в руке. — Это был не снус!

   Хозяева домика растерянно переглянулись.

   Инесса ошарашенно моргнула.

   — А кто же?

   Хотела бы она сама знать. Кто там самый дешевый? Список с ценами Элинор не видела, но если прикинуть по энергозатрате…

   — Завистник, — вдохновенно соврала она.

   Теперь уже пораженно моргнул хозяин.

   — Хм-м… — протянула Инесса и полезла в документы. — Пойдем-ка отойдем, — предложила уже через минуту, видимо, найдя в них искомое. — Мы на минуточку, — пропела светлая заказчикам совсем другим тоном и, вцепившись в локоть Эль с удивительной силой для таких хрупких пальцев, потащила ее в сторону. — Ты что творишь? — зашипела на нее, стоило им остаться наедине. — Я все понимаю, это твой первый день и второе дело на службе, но это четверть той цены, на которую они подписались. — Оказалось, девушка-цветочек неплохо оперировала цифрами. — А это наш доход и будущая премия. Понимаешь? — Голубые глаза уставились на нее в ожидании. — Понимаешь? — зачем-то повторила Инни, будто боялась, что Элинор ее не услышала.

   Эль же бросила взгляд на заказчиков. Мужчина в этот момент стоял к ней спиной и о чем-то негромко переговаривался со своей супругой. Ткань прохудившейся рубашки на его плечах снова опасно натянулась.

   — Понимаю, — твердо сказала Элинор, вновь встретившись взглядом с соседкой. — Я правда ошиблась. Я же говорила, что еще учусь и… — Не договорив, она развела руками в воздухе, мол, что тут еще скажешь?

   Плечики Инессы разочарованно поникли.

   — Ладно, как скажешь, — вздохнула она, словно ребенок, у которого отняли леденец. — Я сейчас заполню новую форму. — И, развернувшись, отправилась обратно к облюбованному столбику.

   Эль же осталась там, где стояла. Потопталась на месте, а потом обняла плечи руками и отвернулась.

   Слишком сложный первый день. Все из-за нехватки сна, не иначе.

ГЛАВА 35

К вечеру Эль уже почти не чувствовала под собой ног. И это еще спасибо, что выпала дневная смена. Ночью просыпаются нечисть и нежить куда опаснее. Подумаешь, встреченные ею сегодня путальщик и снус — был бы полный резерв, и вовсе не заметила бы.

   Но даже это, как оказалось, было мелочью, потому как самое отвратительное ждало ее впереди — отчет о проделанной работе.

   Хорошо было в столице после пробежки за злыднем по крышам. Там она отмахнулась от бумажной волокиты, и ей все простили как дочери своего отца. Рядовой сотрудник гильдии Эллена Кардинес не могла позволить себе таких вольностей.

   — А, вот ты где! — Элинор как раз дописывала отчет, умостившись за дальним столом в общем зале в здании гильдии, когда к ней подошла Инесса. Веселая и бодрая, будто это не от нее откусили прошлой ночью кусок, Эль даже поежилась, несмотря на духоту, от этого воспоминания. — А я тебя везде ищу!

   — Зачем?

   Инесса улыбнулась шире.

   — А тебя дядюшка зовет. Сказать, что ты подойдешь позже? — Взмахнула длинными ресницами.

   Подкрасилась, решила Эль, уверенная, что еще днем те были значительно короче. Накладывать макияж перед тем, как идти домой? Кто так делает?

   Только тот, кто намерен впечатлить кого-то, кто живет в том же общежитии…

   Элинор качнула головой, одновременно и отвечая, и отбрасывая от себя мысли о том, что ее совершенно не касалось.

   — Нет, не нужно. Я уже иду. — Поставила точку посреди недописанного предложения и свернула бумагу в трубочку.

   Инесса в ужасе распахнула глаза, явно намереваясь сказать, что нельзя так беспечно относиться к отчетным документам. Но Эль уже устремилась к выходу. Чем скорее поговорит с главой, тем скорее доберется до постели. Все остальное — завтра.

   — Тебя подождать?! — крикнула ей вслед Инесса.

   — Доберусь! — отмахнулась Элинор и ускорила шаг.

   Спать хотелось больше, чем жить.

***

Когда Эль вошла в кабинет начальника, глава гильдии стоял к ней спиной и поливал из лейки какой-то колючий цветок на подоконнике.

   — Добрый вечер, господин Вэйд! — поздоровалась Элинор и заметила, как плечи светлого мага устало опустились, будто вместо приветствия она кинула ему на спину тяжелый мешок.

   — Кардинес, — все еще не оборачиваясь, вздохнул глава. — Минуту. Присаживайтесь. — И принялся взрыхлять землю в цветочном горшке тонкой деревянной палочкой.

   Эль помедлила, любуясь на этот приступ растениелюбия, потом пожала плечами, решив, что у всех свои причуды, и, положив свой отчет на край стола, устроилась на предложенном стуле.

   Правда, сидя стало не лучше. Глаза слипались, а голова упорно клонилась к груди. Провозись начальник со своим «питомцем» подольше, у него были бы все шансы застать подчиненную дрыхнущей прямо на стуле для посетителей.

   К счастью, Вэйд не стал тянуть. Оставив лейку и цветок на подоконнике, он обернулся и, окинув Эль придирчивым взглядом, нахмурился.

   — Вы плохо выглядите.

   Вот так, напрямик. Бестактно по отношению к леди Викандер, но вполне уместно при обращении к рядовой Кардинес, Эль оценила.

   — Трудный день, — чистейшая правда. — Первый. — Она позволила себе смущенную улыбку.

   После рабочего дня, ее аура уже наверняка заметно поблекла, и вряд ли этого можно было не заметить. Но откуда белому магу знать, сколько резерва тратит черный на уничтожение домашней нечисти? По крайней мере, Элинор на это рассчитывала.

   И не прогадала.

   Глава сдержанно улыбнулся.

   — Да, с непривычки всегда тяжело. Я видел отчет Лоуфорд. — Интересная привычка — называть родную племянницу по фамилии. Чтобы подчеркнуть, что все тут равны? — Путальщик и?..

   — Завистник, — подсказала Эль и глазом не моргнув. Неужели Инесса таки поймала ее на неумелой лжи, да еще и сдала дядюшке?

   — Да, завистник, — кивнул Вэйд, и она тайком выдохнула с облегчением.

   Все-таки не сдала…

   Однако радовалась Элинор, похоже, преждевременно, потому как глава по-прежнему и не спешил занимать свое кресло. Так и остался стоять, широко расставив руки и опираясь ладонями на столешницу, и задумчиво на нее смотрел.

   Эль тяжело сглотнула.

   Или сдала?

   — Господин Вэйд, на самом деле…

   — Кардинес, тут такое дело…

   Они заговорили одновременно и одновременно же замолчали.

   Черт-черт-черт. Элинор захотелось дать себе ладонью по лбу. Никто ее ни в чем не уличал, а она уже попыталась оправдываться. Вот же паникерша!

   — Да, господин Вэйд? — Она поспешила пойти на попятную.

   Глава нахмурился.

   — Вы же хотели что-то сказать.

   — Уже нет. — Кажется, улыбка застыла в положении «криво».

   И вряд ли Вэйд этого не заметил, скорее уж решил не связываться. Во всяком случае, Элинор очень надеялась, что он счел, будто она хотела на что-то пожаловаться, но передумала.

   — Венье доложилась, что… — начал глава и вдруг прервался. — Вы знаете Мэйв Венье? — Эль кивнула. — Уже познакомились? Хорошо, — продолжил Вэйд. — Венье доложила, что прошлой ночью на местном кладбище был подозрительный всплеск энергии. — Элинор приподняла брови, показывая, что вся внимание и знать не знает ни о каких всплесках. — Отправляя вас сюда, лорд Викандер проинформировал меня о ваших умениях и о делах, к которым вас можно смело привлекать. — Что ж, этому она даже не удивилась. А глава встретился с ней взглядом. — Как вы смотрите на то, чтобы лично заняться проверкой защиты и очисткой погоста?

   А вот это ее уже удивило всерьез. Он ей предлагает, а не приказывает, не велит?

   Она поспешила кивнуть, пока начальник не передумал.

   — Конечно, я с радостью. Пропуск…

   — Пропуск вам не понадобится. — Вэйд наконец опустился в кресло. — Лорд Викандер четко дал понять, что вас не следует привлекать к ночной работе. Днем вы прекрасно войдете на кладбище и без пропуска. — Естественно, учитывая то, что стоящий над погостом купол не способен воспрепятствовать проникновению в принципе. — Это понятно? — не получив от нее ответа на свои последние слова, глава заговорил строже.

   — Абсолютно, — заверила Элинор.

   Самостоятельно восстанавливать защиту кладбища — это же подарок, бесценный опыт. Когда ей еще такое поручат?

   — И еще. Мне бы не хотелось… — продолжил было Вэйд, но вдруг замолчал и посмотрел на Эль задумчиво; побарабанил пальцами по столешнице.

   Он знает, знает, что на погосте творится черт знает что, поняла Элинор. И понимает, что она сразу увидит, едва приблизится, а значит, может сболтнуть отцу лишнего. Знал бы он, что Эль уже там видела и делала…

   Она кивнула в знак того, что поняла, о чем он.

   — Я приехала сюда работать, а не шпионить, — сказала твердо.

   Вэйд удовлетворенно кивнул в ответ.

   — В таком случае я временно освобождаю вас от регулярных смен. Занимайтесь кладбищем столько, сколько нужно. Я также отправлю белых обновить защиту с нашей стороны. А вам если понадобится помощь, сообщите.

   — Конечно, — заверила Эль. — Не переживайте, я справлюсь.

   На «не переживайте» у Вэйда нервно дернулся уголок губ. И что-то подсказывало ей, что нервничал он вовсе не из-за того, что не был уверен в ее профессиональных навыках.

   — Свободны, Кардинес.

   И Элинор не заставила себя долго ждать.

   Несмотря на энтузиазм, связанный с только что полученным поручением, спать хотелось просто зверски.

ГЛАВА 36

— Ешь, деточка, ешь, — приговаривала матушка Шерлиз, накладывая в стоящую перед Элинор тарелку новую порцию еще горячих оладий.

   Эль пришлось потесниться, чтобы пышнотелая старушка поместилась в узком пространстве между ее плечом, плитой и столешницей.

   Зато сидящая с противоположной стороны стола госпожа Першильд и не думала идти на уступки. Напротив, расставила костлявые локти, как хищная птица крылья, и беспардонно зарядила одним из них в мягкий бок соседки. Смотрела старуха при этом исключительно на Элинор.

   — Ешь, ешь. — Тонкие губы искривились в ехидной ухмылке. — А когда наешь задницу-батут и спасательный круг вокруг талии, помяни бабушку Шерлиз добрым словом. — Эль от такого напора даже перестала жевать, а госпожа Першильд, воодушевившись произведенным эффектом, воскликнула совсем уж экспрессивно: — Как жир-то на себе таскать будешь, если раздобреешь, подумала?!

   Элинор от неожиданности подавилась, закашлялась до слез из глаз. Матушка Шерлиз заботливо подала ей стакан с водой.

   — Кто же тебя за язык тянет, когда люди ужинают? — попеняла соседке.

   — А кто тебя тянет раскармливать всех до своих габаритов, — не осталась та в долгу. — Ладно на службе, но дома-то? Тьфу! Стыд и срам!

   — Ну, точно, язык без костей…

   — А ты свои кости хоть прощупать-то сможешь?!.

   Эль видела обеих соседок вместе второй раз в жизни, и второй раз они вели себя друг с другом как кошка с собакой. Эти женщины, кстати говоря, обе обладательницы слабого светлого дара и относящиеся примерно к одной возрастной категории, будто сошли с афиши какой-то комедийной театральной постановки: тощая, как жердь, желчная госпожа Першильд и… хм… весьма объемная, румяная, добрая матушка Шерлиз. Первая была старой девой, вторая недавно развелась и имела множество детей и внуков (не зря же она попросила называть себя «матушкой»). Першильд безвыездно прожила в Приме всю жизнь. Шерлиз часто переезжала вместе со своим огромным семейством, пока, когда уже пошли правнуки, не решила пожить для себя и осесть на южных берегах. Першильд, казалось, ненавидела всех и вся, нежно лелея одну в жизни привязанность — к складу гильдии. Шерлиз, несмотря на свое решение расстаться с мужем и позволить детям жить самостоятельно, явно тяготилась одиночеством и готова была обласкать своим вниманием всех и каждого, а потому с удовольствием готовила не только в гильдейской столовой, но и в общежитии. Полные противоположности. Заклятые соседки.

   «Обе с дурнинкой», — охарактеризовала их Инни, когда рассказывала Элинор об обитателях общежития.

   «Кто из нас без дурнинки?» — подумала тогда Эль и явно недооценила уровень бедствия. В том, чтобы оказаться меж двух огней, оказалось мало приятного.

   — Да ты кушай, кушай, — снова вспомнила о ней матушка Шерлиз.

   Элинор вымученно улыбнулась и отодвинула от себя тарелку.

   — Спасибо, я наелась.

   — Вот! — тут же вскинулась госпожа Першильд. — А я говорила.

   И пошло-поехало:

   — Да что ты там брехала опять?

   — Что слышала! Или уши жиром заплыли!..

   Эль мученически возвела глаза к потолку и решила, что самое мудрое в этой ситуации — ретироваться. Прошмыгнув под рукой размахивающей раскаленной сковородой Шерлиз, она поспешила покинуть кухню, в которой поднялся жар отнюдь не от горячей плиты.

   Как только эти кумушки до сих пор не поубивали друг друга? Это же с ума сойти — жить с кем-то бок о бок и будто постоянно находиться в зоне военных действий…

   Все, спать. И чем скорее, тем лучше.

   Она и так уже потеряла уйму времени, заглянув на кухню попить воды и напоровшись на матушку Шерлиз, которая напала на нее с оладьями и не отпускала, загородив своим могучим телом проход, пока Эль таки не сдалась и не согласилась поужинать.

   Знала бы, что уже через несколько минут в помещении появится невыносимая Першильд, отказалась бы во что бы то ни стало.

   Однако планам Элинор не удалось сбыться в очередной раз.

   Да они что все, сговорились?

   — Надо поговорить, — заявил оказавшийся в коридоре Тэйт, в которого Эль, разогнавшись во время своего побега из кухни, чуть было не врезалась на полном ходу.

   Резко затормозив, она вскинула голову к его лицу, враждебно прищурилась.

   Надо откопать труп, надо поговорить… Что еще ему понадобилось? Кого-нибудь убить с ним за компанию?

   На самом деле, это было несправедливо, и в глубине души Элинор это прекрасно осознавала. После повторного похода на кладбище они расстались, конечно же, не друзьями, но вполне мирными соседями, которые совершили оплошность и вместе же ее исправили. Однако недосып сделал свое дело, и Эль чувствовала, что если еще хоть кто-нибудь встанет на ее пути к кровати с подушкой, то она и правда начнет убивать — не по чьей-либо просьбе, а по велению души.

   Больше полутора суток на ногах — ну куда еще больше?

   Она не успела ничего сказать. Тэйт, видимо, сам понял все по ее лицу; приподнял руки, то ли собравшись обороняться, то ли сдаваясь.

   — Это недолго. Много времени не займу.

   А в кухне, оставшейся за спиной, разгорелась настоящая баталия.

   — Да ты ополоумела, старая клюшка!..

   — На себя посмотри, куропатка ощипанная!..

   Эль опасливо обернулась через плечо, и в этот момент Тэйт нагло схватил ее за руку чуть выше локтя и просто-напросто потащил за собой, как на буксире.

   — Эй! — возмутилась она, вырывая руку. — Ты совсем обнаглел?!

   На физиономии бывшего мага мелькнуло раздражение, однако он быстро взял себя в руки и даже выдавил из себя улыбку. Фальшивую, надо сказать, сладко-любезную, не идущую ни в какое сравнение с той искренней, которую Эль успела увидеть, когда к нему ненадолго вернулся дар.

   — Все, не трогаю. Видишь? — Тэйт снова поднял руки.

   Он точно был целителем людей, а не животных? Ведет себя так, будто приручает дикую зверюгу из леса.

   — Вижу, — огрызнулась Элинор и демонстративно сложила руки на груди, принимая закрытую позу. — Вижу, что для тебя личные границы ничего не значат.

   Тэйт скривился. Ну наконец-то правдивая эмоция.

   — Пойдем поговорим? — кивнул в сторону уходящего от кухни коридора.

   К нему? К ней? То, как он тогда забрел за ними в личную комнату Инни, только еще раз говорило, что о границах этот человек не думает в принципе.

   Поэтому Эль не двинулась с места, лишь вздернула подбородок.

   — Никуда я с тобой не пойду. Если есть что сказать — говори. — А потом еле успела поднести ладонь к лицу, чтобы прикрыть неудержимый зевок. — Прошу прощения, — вырвалось у нее автоматически, на что бровь Тэйта удивленно поползла вверх.

   Вот же наблюдательный тип!

   Элинор уже собиралась сказать ему что-нибудь язвительное, но снова не успела — Тэйт таки озвучил свою просьбу…

ГЛАВА 37

«Ди, он чокнутый, правда».

   «Снова придумал что-нибудь противозаконное?»

   «Самоубийственное!»

   «О, подруга, на этом поподробнее».

   Элинор даже не сомневалась, что в этот момент Диана предвкушающе потирала руки. Усмехнулась и снова перевернула листок с перепиской на другую сторону.

   «Он хочет, чтобы я еще раз ударила в него молнией!»

   Написала и отправила, после чего подперла кулаком подбородок и уставилась в окно. Рассвело около часа назад, и на улице пока почти никого не было. Сквозь открытую форточку доносился звук метлы дворника и тянуло теплым влажным воздухом. Какого черта, спрашивается, Эль встала в такую рань, когда ей не нужно на службу по расписанию…

   Она поняла, что надолго задумалась, только тогда, когда материализовавшийся над столом листок пролетел мимо ее лица, задев уголком кончик носа. Элинор подхватила бумагу, когда та уже практически достигла столешницы.

   «Ну знаешь… — писала подруга. — Это серьезная заявочка».

   — Тьфу ты! — Эль в сердцах отшвырнула от себя лист. Думала, хоть Диана подскажет что-нибудь умное. Не с отцом же советоваться. И не с Линденом…

   «Прочь из мой головы!» — мысленно прикрикнула она на появившийся перед внутренним взором образ Линдена Айрторна. Нечего возвращаться к прошлому. У ее друга детства все хорошо, и у нее тоже. Будет. Непременно.

   Элинор скрутила мешающие волосы в жгут и перекинула их через плечо, после чего вновь заскрипела пером, с силой вдавливая его кончик в ни в чем не повинную бумагу.

   «Очень смешно. Обхохочешься. Что делать-то с ним, скажи?»

   «Послать?» — на сей раз ответ прилетел практически мгновенно.

   «Послала».

   «А он?»

   «Сказал, что поговорим на эту тему позже».

   «Упорный».

   И что-то подсказывало Эль, что это слово подруга использовала отнюдь не в отрицательном смысле.

   — Упертый, — буркнула Элинор себе под нос и смяла исписанный листок, швырнула в мусорную корзину у своих ног.

   Жаловаться на жизнь расхотелось. Основное все равно уже рассказала, а Ди — это Ди: если продолжить, она в любом случае наверняка сведет все к обсуждению мужчин и спросит, нет ли там поблизости какого-нибудь южного красавчика.

   «А он правда совсем несимпатичный?» — прочла Элинор на вновь спикировавшем на стол листке и ничего не смогла с собой поделать — расхохоталась. Диана в своем репертуаре. Хоть что-то не меняется, и это, черт возьми, здорово!

   Она уже занесла перо, чтобы уверенно написать «нет», как вдруг помедлила.

   Ну, не урод, конечно, откровенно говоря. Но эта его кислая мина. И нос… Тоже, в общем-то, не такой гигантский, как ей сперва показалось, тем не менее…

   И Эль написала как есть:

   «Когда улыбается — вполне симпатичный».

   Отправила Диане и отчего-то занервничала. Кой черт ее дернул? Подобный ответ для той все равно что рыба для кота — только помани.

   И подруга, как всегда, не разочаровала:

   «Ну так, если симпатичный, долбани его, как просит. Что тебе стоит?»

   Элинор застонала и, сложив перед собой на столешнице руки, несколько раз от души стукнулась об них лбом.

   Что ей стоит? А если он умрет? Что, если сердце не выдержит? Да она и так в прошлый раз чуть было не изжарила его, как котлету. Где гарантии, что снова повезет?

   «Мне пора, спасибо за поддержку», — написала подруге уже без всякого энтузиазма, убрала перо в подставку и встала из-за стола.

   Диане там, на расстоянии, весело, но это не шутки, это человеческая жизнь. И Эль не станет ею рисковать. Нет, нет и нет…

   Поток мыслей был прерван громким стуком в дверь.

   Элинор вздрогнула от неожиданности, перекинула волосы уже через другое плечо и отправилась открывать.

   Ну, если это Тэйт пожаловал к ней со своей дурацкой просьбой с утра пораньше, она за себя не отвечает…

   — Доброе утро, — пропела Инесса, сияя радушной улыбкой. — Идешь на службу?

   Эль выдохнула, провела ладонью по лицу. И чего, спрашивается, она так раздухарилась?

   — Нет, — качнула головой. — Твой дядя велел мне заняться кладбищем.

   Небесно-голубые глаза напротив озадаченно округлились.

   — Тебе?

   «Нет, моему папе!» — чуть было не выпалила Элинор.

   — Да, он считает, что мой уровень дара подойдет для этой работы, — ответила спокойно. — Пойдешь со мной?

   Инесса же в ответ на это предложение даже отшатнулась.

   — Что? Я? Нет, ни за что на свете. — Ее ладонь инстинктивно накрыла место укуса призрака.

   Помнит — хорошо. Значит, в другой раз будет осмотрительнее.

   — Нет так нет, — стойко приняла ее отказ Элинор. — Тогда… хорошего рабочего дня?

   Не сказать чтобы Инесса так уж понравилась ей с первого взгляда. И то, что та не предупредила о цвете одежды, тоже ее изрядно разозлило. Но поведение Инни на кладбище, неподчинение приказам, когда счет шел на секунды, и попытка спрятаться за Тэйта убили в Эль всю возможную симпатию к этой девушке.

   Диана тоже человек-улыбка. Вот только ей в действительно опасной ситуации смело можно подставить спину. А Инесса, похоже, скорее запрыгнет на эту спину сама.

   Эль была уже уверена, что вежливая беседа закончена. Однако соседка рассудила иначе.

   — Можно я войду? — Инни как бы невзначай поставила свою ногу в аккуратной туфельке так, чтобы, не убрав ее, дверь закрыть было нельзя; улыбалась все так же приветливо. — Хочу обсудить с тобой кое-что. — Она приставила ладонь ребром к губам и заговорщически понизила голос: — Без лишних ушей.

   Коридор за спиной девушки был абсолютно пуст, но ей-то виднее, кто тут живет. Вдруг кто-то из местных только и ждет возможности, чтобы подслушать?

   Эль пожала плечами и отступила в сторону, шире распахивая дверь.

ГЛАВА 38

— Ты что от меня хочешь? — ахнула Элинор, выслушав Инессу и не веря своим ушам.

   — А что? — Светлая обиженно заморгала, однако не передумала. — Ты же уже поняла, что мне нравится Грегори. Так почему бы и нет?

   Почему нет? Ну что ей стоит, как писала Диана. Действительно. Они что, сговорились все, что ли?

   — Хотя бы потому, что я его толком не знаю! — возмутилась Эль. — Почему я-то?

   Немыслимо: пойди и устрой ей свидание с Тэйтом.

   Элинор так и представила, как отреагирует бывший маг на подобную просьбу. Вряд ли мягче, чем она на его предложение опять ударить в него молнией. Только еще и пальцем у виска покрутит. И будет прав, черт возьми. У нее в своей личной жизни полный бедлам, а ей предлагают вмешиваться в чужую.

   Вот только Инни ее мнения не разделяла. Девушка уперла кулачок в бок и вздернула носик.

   — Ты — потому что ты мне должна.

   Серьезно? Эль даже моргнула от неожиданности. За то, что просила ту не распространяться о случившемся на кладбище? Ну так в любом случае больше всего эта информация повредила бы именно Тэйту. Она разве не понимает?

   — За то, что прикрыла тебя вчера с подлогом документов, — ответила Инесса на так и не заданный вслух вопрос.

   — Что?

   Бред какой-то. Элинор явно недооценила соседку.

   — Что слышала, дорогая, — пропела Инесса и вдруг подплыла к ней, ухватила под руку, увлекая за собой к кровати. Эль же была так поражена происходящим, что даже не воспротивилась. — Вот так, вот так, — продолжала ворковать соседка, чуть ли не силой усаживая ее на покрывало и пристраиваясь рядом, при этом не выпуская руки Элинор. — Думаешь я не поняла, что ты пожалела тех людей? Я тоже им невероятно сочувствую. Я их знаю, у них сын утонул полгода назад, и сразу после этого дочь сбежала с каким-то проходимцем. — Эль в ужасе выпучила на нее глаза, но Инни продолжала как ни в чем не бывало: — Такая трагедия, да. Но служба есть служба, что поделать. И там, в домике, был снус, ты же сама сказала, а потом…

   — Я ошиблась, — огрызнулась Элинор, наконец высвободив свою руку.

   — Ты поддалась порыву своего доброго сердца.

   — Ошиблась, когда сказала, что это снус.

   — А вот и нет. — Улыбка соседки стала шире. — Не считай меня дурочкой, пожалуйста. Мне