Оглавление
АННОТАЦИЯ
Незадолго до Нового года в ленте соцсети мне попалась заметка – каждая женщина, родившая ребёнка в следующем году, станет матерью дракона. Почему? Ну, потому что этот год по восточному календарю – год дракона. Прикольно, хотя вообще-то я не собиралась ею становиться.
Но так получилось, что стала.
ПРОЛОГ
– Дамир, тебе нужно жениться, – сказала Изабесса.
Мать и сын стояли у окна в роскошной гостиной на самом верхнем этаже горного замка Гелиодор и смотрели на свои владения, которые с высоты были хорошо видны. Горы, долины, равнина, леса, поля, реки, озёра. Даже край моря виден. На некоторых горных вершинах виднелись такие же величественные замки, как тот, в котором сейчас находились Изабесса и Дамир. Городки и деревеньки в долинах на берегах рек и озёр создавали идиллическую картину. Особенно сейчас, в летнее время года. Но и осенью, зимой и весной было, на что посмотреть.
Правда, разговор, который снова завела мать, немного испортил настроение сыну.
– С чего бы? – спросил Дамир с усмешкой. – Мне и так хорошо.
Он был красивым мужчиной лет двадцати пяти на вид, высоким, темноволосым, кареглазым.
– Сынок, ну, нельзя же обижаться на женщин всю жизнь из-за одной дурочки, которую ты любил двадцать лет назад, – сказала Изабесса.
Она выглядела лишь чуть старше сына – лет на двадцать восемь – тридцать. Волосы были такие же темные, глаза синие.
– Я и не обижаюсь, – ответил сын. – Просто не хочу больше иметь с ними ничего общего.
– Если у тебя не появится первый ребёнок до конца будущего года, твоего отца переизберут, и он уже не будет правителем Тайбора. Такой ультиматум вчера объявило высокое собрание.
– Народ не захочет, чтобы отца переизбрали, – сказал Дамир.
– Да кто будет спрашивать народ? – усмехнулась Изабесса. – Бароболы спят и видят, как бы прийти к власти. Мельвисы тоже, – она сначала указала на один горный замок, видневшийся вдали, потом на другой. – Думаешь, они будут так же печься о народе, как твой отец?
Дамир так не думал.
– Мой отец не стар, он сможет править еще лет сто, – сказал он. – У меня есть время.
– У правящей семьи должна быть крепкая династия, – назидательно проговорила Изабесса. – Иначе её считают недостойной править. Ты должен знать это, как никто другой, ведь именно ты должен стать отцом наследника правителя Тайбора. Я еще пять лет назад говорила тебе, что пора заводить семью.
– У моего отца уже давно был бы наследник, и может, даже не один, если бы эта дурочка не... – Дамир махнул рукой, не договорив.
– Но не все же девушки такие, – заметила Изабесса.
– А другие спят и видят, как выскочить замуж за сына правителя, – раздражённо проговорил Дамир. – Видеть их не могу!
– А придется, сынок, – жестко сказала мать. – Так или иначе, ты должен дать отцу наследника к концу следующего года.
– Мне ведь необязательно для этого жениться, правда? – усмехнулся Дамир.
– Необязательно, но какая же девушка захочет отдать тебе своё дитя без всяких обязательств с твоей стороны? – спросила Изабесса.
– Её ребёнок в будущем станет правителем Тайбора, этого что, мало? – ответил Дамир.
– Одной гордостью за сына сыт не будешь, – заметила мать.
– Она не будет ни в чём нуждаться, – сказал Дамир.
– Разве что этой девушке совсем не нужен ребёнок, – добавила Изабесса.
– Я найду такую, – ответил Дамир и вышел из комнаты.
Изабесса продолжила смотреть в окно. Разговор с сыном оставил неприятный осадок в душе, но созерцание красоты, раскинувшейся вокруг горного замка Гелиодор, всегда поднимало ей настроение.
Вскоре мимо окна пролетел большой красивый дракон. Изабесса проводила его любящим взглядом и отправилась на кухню – отдать распоряжение поварам, чтобы накрывали стол к обеду.
ГЛАВА 1
– Дэн, представляешь, каждая женщина, родившая в будущем году, станет матерью дракона, – сказала я своему парню, увидев такой пост в ленте соцсети.
Я познакомилась с Денисом на втором курсе, почти год назад, когда он перевёлся к нам из другого универа. Мы сразу сблизились, может, потому, что оба совершенно обыкновенные. Родители наши – не бизнесмены, не чиновники, не знаменитые артисты, не телеведущие, не известные блогеры. Нет у нас ни яхт, ни машин, то есть похвастать совершенно нечем, хотя и не бедствуем.
И внешность у обоих совершенно невзрачная, абсолютно никаких изюминок. Рост у меня средний, волосы длинные темно-русые, глаза серые, фигура стройная, но до фотомодели мне далеко, и одеваюсь скромно. Самое красивое во мне – это имя, Маргарита. Денис тоже, не сказать, чтоб красавец, хотя и не урод. Роста небольшого, худощавый, глаза болотного цвета, волосы светлые.
Оказалось, что он снимал квартиру недалеко от дома, где я снимала квартиру, мы стали ходить в универ вместе, и на лекциях садились рядом. Очень скоро выяснилось, что у нас много общего. Нам нравятся одни и те же фильмы, книги, музыка. Оба любим кошек, а не собак, обожаем путешествовать на поезде и гулять пешком. Мы уже почти весь наш город Киров обошли. И нам никогда не было скучно вдвоём.
Месяца через два знакомства с Денисом я уже удивлялась, почему он сначала показался мне некрасивым. У него такой нежный овал лица и одухотворённый взгляд, и улыбка очень милая. И мне показалось, или он действительно смотрит на меня с восхищением?
В общем, мы признались друг другу в любви, и Денис пригласил меня жить вместе. Я согласилась.
– Это ты сейчас таким завуалированным образом сообщила мне, что беременна? – спросил Денис.
Был субботний вечер, тридцатое декабря, мы проводили его в квартире, которую снимали вместе. Уже поужинали и сидели каждый за своим ноутбуком, Дэн за письменным столом, а я на кровати.
– Ну, нет, конечно, – ответила я. – И вовсе я не беременна. Просто интересно получается, ведь следующий год по китайскому календарю – год Дракона. И «мать дракона» звучит красиво, как в сериале «Игра престолов».
Но Денис всё равно смотрел на меня с подозрением.
– Марго, мы же договорились, никаких детей и никакой свадьбы, пока не окончим учиться, – сказал он, в голосе звенел лёд.
Ну да, он сказал мне об этом в первый же день, когда мы стали жить вместе в его съёмной квартире, потому что она ближе к универу. Я согласилась, и мы больше на тему детей и свадеб не говорили.
– Я же сказала, что не беременна! – рассердилась я. – Ты что, мне не веришь?
– Извини, но нет, – ответил Денис. – Девушки никогда не заговаривают о беременности просто так. И всегда начинают, как ты, издалека.
– Ой, можно подумать, у тебя было много девушек! – взъелась я.
– У тебя же до меня были парни, почему ты считаешь, что у меня не могло быть девушек? – парировал он.
Ну да. Были у меня парни. Один в школе, другой на первом курсе. И Дэн даже не был моим первым мужчиной. Но мы с ним ни разу об этом не разговаривали. Ладно, предположим, были у него девушки до меня. Пусть не с первого взгляда, но в него очень даже можно влюбиться, я же влюбилась.
Но почему он так неадекватно реагирует на тему рождения детей? Может, девушки уже и беременели от него?
– Я про беременность ничего не говорила, это ты сказал, – заметила я.
– А что я должен подумать, если ты вдруг решила стать матерью дракона? – спросил он обвиняющим тоном.
– Да ничего я не решила! Я не беременна! И не собираюсь! Как я, по-твоему, забеременеть могла?
Оправдываться мне не в чем, и потому было неприятно, что мой парень меня в чём-то подозревает. А даже если бы я на самом деле была беременна, то в этом он тоже принимал активное участие, почему я одна должна чувствовать себя виноватой?
– Не знаю. Может, презерватив специально проколола.
– А вот это сейчас обидно было. Если не веришь, что я не беременна, давай завтра тест куплю, сам увидишь, – предложила я.
– Не стоит, – ответил Денис. – Потому что мы расстаёмся сегодня.
Он закрыл ноут, встал из-за стола и добавил:
– Сейчас я пойду ночевать к другу, но когда завтра вернусь, чтобы тебя и твоих вещей тут не было.
Я от удивления и возмущения просто потеряла дар речи. Неужели это тот самый человек, который еще полчаса назад говорил мне: «Я тебя люблю»? Дарил цветы с поводом и без, целовал, носил на руках, хвалил мою стряпню? Или его внезапно подменили? Я не могла поверить ушам.
Когда он вышел в прихожую, я всё-таки бросилась за ним и сказала:
– Дэн, это же просто шутка из интернета!
– Извини, такие шуточки не по мне. Прощай, – ответил он, оделся, взял свой ноутбук и вышел.
Еще несколько минут я ошеломлённо стояла в прихожей. Мы почти год знакомы, восемь месяцев из них прожили вместе, и я, оказывается, совсем не знала Дениса! Выходит, он вот так же точно бросил бы меня, если бы я на самом деле оказалась беременна?
Это может означать только одно, что он и не любил меня совсем. Ему со мной было просто удобно! Не знала я, что столько времени прожила с настоящим подлецом!
Я вернулась в комнату и начала собирать свои вещи. Да я уйду прямо сегодня, сейчас же! Ни минуты больше не хочу тут оставаться!
Вещей у меня не так уж много, так как сезонные я храню дома, у родителей. Ничего из того, что мы с Денисом покупали вместе, я брать не стала – коврики, посуду, полотенца. Не взяла и его подарки: мягкую игрушку-медвежонка, подаренную на восьмое марта и ночную сорочку – на день рождения. Лишние воспоминания – лишние слёзы.
Всё вошло в один чемодан и спортивную сумку. Я даже не стала проверять, не оставила ли чего. Если что и забыла – без того обойдусь. Свой ключ от квартиры оставила на полочке у зеркала в прихожей, а дверь просто захлопнула. Оделась, подхватила вещи, вышла из дома во двор, со двора – на улицу.
И остановилась.
Куда же мне идти? На дворе поздний вечер, а та квартира, в которой я жила восемь месяцев назад, занята другими жильцами, я и ключ хозяевам давно отдала. К подругам идти не хочу. Не хочу, чтобы они думали, что Денис меня выгнал, хотя по сути это так и есть. Мои родители живут в соседнем городке, Кирово-Чепецке, он недалеко от Кирова, всего два часа на автобусе, но все рейсы сегодня уже ушли. Да и городской транспорт в это время ходит редко. Можно вызвать такси, но я не хотела приезжать домой среди ночи. А то что родители подумают? Я не хотела их беспокоить.
Потихоньку пошла в сторону железнодорожного вокзала. Проведу остаток ночи там, а утром пойду на автовокзал. Он с железнодорожным рядом. Сяду на автобус до своего города. Всё равно после встречи Нового года, второго января я собиралась туда на каникулы. Ничего, приеду на два дня раньше, папа и мачеха будут только рады.
Идти от дома Дениса до вокзала не близко, но идти всё-таки лучше, чем стоять, не так холодно, и время быстрее проходит.
У нас ведь были планы на Новогодние праздники...
Завтра мы собирались пойти по магазинам, купить маленькую ёлочку, игрушки, и украсить её. Купить вкусностей, сделать салатики, запечь курицу, чтобы потом до самого отъезда по домам второго января не думать о приготовлении пищи. Купить мне красивое вечернее платье для встречи Нового года, я уже присмотрела, но хотела, чтобы Денис оценил, прежде чем я его куплю. А Новый год мы собирались встретить в Гауди-холле, там будет специальная новогодняя программа, будут выступать артисты, которые нравятся нам обоим. И билеты уже куплены.
Хотя от билета еще не поздно отказаться, он же виртуальный. Проще простого, зайти на сайт и сделать отмену. И деньги вернут, но, может не сразу. Ну и ладно, главное, вернут.
Я остановилась под фонарём, поставила спортивную сумку на чемодан и достала из кармана телефон.
И вдруг поняла, что очень устала. Чемодан не то чтобы тяжёлый, на колёсиках, но тротуар припорошен снегом, снег налип на колёса, и они почти не крутились. А спортивная сумка, в которой лежит обувь и ноутбук, ощутимо оттянула плечо.
Ну, вот что мне в квартире не сиделось? Подождала бы до утра, и вызвала бы такси до автовокзала.
А могла бы вообще не уходить, и завтра утром, когда Денис придёт, снова попытаться выяснить отношения. Может, к завтрашнему утру он бы понял, что сморозил глупость, выгнав меня.
Но нет, я знаю, что поступила правильно. Даже если бы Денис пришёл утром и извинился, а я бы его простила, уже никогда не смогла бы ему доверять, как раньше.
Я включила телефон, вышла на сайт, где мы покупали билеты.
И вдруг передумала сдавать билет.
Я так мечтала побывать на этом новогоднем представлении! И билет стоил не так чтобы дёшево, но их расхватывали, как горячие пирожки. Мы едва успели купить. Через полчаса я зашла посмотреть, есть ли еще билеты, а они уже закончились.
Так что я пойду на это представление, и мне плевать, если Денис меня там увидит. Хотя он, скорее всего, один не пойдет и уже сдал свой билет.
Но не жить же на вокзале целые сутки! Я огляделась и заметила, что стою как раз напротив небольшого и недорогого отеля «Ассоль». В нём всегда останавливаются мои родители, когда приезжают в город не на один день. Открыт он всегда, можно заселяться хоть утром, хоть днём, вечером или даже ночью.
Я решительно направилась к отелю. Главное, чтобы нашёлся свободный никем не забронированный номер.
Мне повезло, номер был, я удовольствием разделась, приняла душ и завалилась спать.
Снилось что-то хорошее из детства, когда еще была жива мама, и, проснувшись утром, не могла понять, где нахожусь и почему я здесь. Когда остатки сна улетучились, вспомнила, что рассталась с парнем из-за полнейшей ерунды, и снова стало так обидно, так жалко себя, что я заплакала.
Когда слёзы закончились, я решила, что не буду больше плакать из-за урода, который бросил меня и выгнал из квартиры и из своей жизни только из-за подозрения в том, что я беременна. Поэтому решила планов не менять.
Пойду по магазинам!
Ну и что, что одна, зато не надо советоваться ни с кем, какое вечернее платье купить. Я потому и хотела сначала показать платье Денису, а потом уже покупать. Потому что оно совершенно не в стиле той одежды, что я всегда носила. Слишком яркое, со слишком глубоким декольте, и слишком высоким разрезом. Наверняка он забраковал бы это платье, сказал бы, что я в нём выгляжу слишком вызывающе. На этот случай у меня на примете было еще одно, которое нравилось меньше и выглядело скромнее, хотя тоже очень красивое.
Но на то и Новый год, чтобы быть яркой!
И ёлку с игрушками покупать не надо, в номере уже есть.
Вкусняшек куплю, только таких, которые не требуют приготовления. Я сняла номер на два дня, надо же всё это время чем-то питаться. Холодильника в комнате нет, но есть общий на общей кухне. Постояльцев не так чтобы много, ведь новый год многие стараются встретить дома. Ну, или на таком мероприятии, как будет в Гауди-холле, но не в отеле.
Потом пойду в парикмахерскую и сделаю новую прическу. Не пропадать же записи, я ж заранее за целый месяц записывалась. Только теперь не такую сделаю, какую тогда хотела. Обрежу нафиг косу до самых лопаток и сделаю химическую завивку. Давно кстати, хотела, но сначала не решалась, а потом Денис не давал, ему моя коса нравилась.
Примерила в магазине платье, и осталась довольна. Несмотря на то, что чувствовала себя в нём почти голой и не в своей тарелке. Ничего, привыкну. А после пары бокалов шампанского мне будет на это всё равно.
Зашла в магазин, потом в пекарню, купила чай, сахар, йогурты и выпечку.
Сходила в парикмахерскую, сделала себе кудри. Мне понравилось, хотя и непривычно. Раньше заплетешь волосы в косу, или в хвост затянешь, и целый день забот не знаешь. А эти кудряшки такие красивые, что в хвост завязывать жалко, а не завяжешь, всё время на лицо падают, мешают.
Ладно, привыкну. Другие-то девушки как-то ходят с распущенными волосами. У нас на курсе есть такие, я их прическам всё время завидовала.
Вернулась с покупками и новой прической в отель и остаток дня валялась на кровати перед телевизором. Правда, просмотр фильмов не очень-то помогал мне избавиться от грустных мыслей. Еще вчера я была абсолютно счастливым человеком, с того момента и суток не прошло. И вот я уже брошенка, пытающаяся хорохориться, будто мне глубоко наплевать на то, что меня бросили. Уверяющая себя, буду счастливой назло Денису. Хотя прекрасно понимаю, что назло счастливой не стать.
Зачем только я сказала Дэну про этот дурацкий пост в соцсети?
Но, с другой стороны, если бы не сказала, то так и продолжала бы жить с подлецом, и не знала бы об этом.
К вечеру тридцать первого декабря я осталась в отеле чуть ли не единственным постояльцем, почти все разъехались. Я стала одеваться для вечера и встречи Нового года в Гауди-холле.
Полюбовалась на себя в зеркало, в новом платье и с новой прической. Сделала и более яркий макияж, потому что пастельные тона, которыми я обычно пользовалась, с ярким красным платьем не смотрелись от слова совсем. И в зеркале я видела не себя, а лишь немного похожую на меня уверенную раскрепощенную красавицу.
Но я-то себя такой не чувствовала!
Я так готовилась к этому вечеру, так о нём мечтала, но когда подошло время отправляться в Гауди-холл, я даже чуть не осталась в номере. Вдруг накатила странная апатия. Зачем я это делаю? Что и кому хочу доказать? Ведь я не хочу никуда ехать, не хочу веселиться, ничего не хочу.
С трудом взяла себя в руки, вызвала такси и поехала.
Никогда не ходила на подобные мероприятия одна, поэтому чувствовала себя неуютно. Несмотря на то, что из зеркала в фойе Гауди-холла на меня смотрела та же уверенная в себе красотка.
Решила, посмотрю концерт, он как раз закончится к двенадцати, потом быстренько встречу новый год бокалом шампанского, потом сразу вызову такси и вернусь в отель. А утром уеду к родителям.
ГЛАВА 2
О том, что если Денис не сдал билет, и мне придётся сидеть с ним за одним столом, я раньше как-то не подумала. А теперь чуть не повернула обратно, когда шла к своему столику, находившемуся на круговом балконе над основным залом.
Но не повернула, и обрадовалась этой небольшой победе над собой.
За столиком еще никого не было, и я села на своё место. Парни за соседними столиками заинтересованно поглядывали в мою сторону. Настроение немного поднялось. Без партнёров по танцам точно не останусь.
Зал был украшен по-новогоднему. На столах стояли бутылки с шампанским и газированной водой, фужеры и закуски. Сцена была еще пуста.
Минут через пять к моему столику подошла девушка примерно моих лет, может, чуть моложе, и села напротив. Она старалась казаться завсегдатаем подобных заведений, но я поняла, что это не так. Слишком напряженная поза, слишком вымученная улыбка. Ясно, что носить открытое вечернее платье ей непривычно. Она то и дело поправляла тонкие бретельки и чуть подтягивала их, хотя лиф платья вовсе не сползал.
Неужели и я так же выгляжу?
Постаралась придать себе более расслабленную позу и выражение лица.
– Девушка, а вы тоже одна пришли? – спросила соседка по столику, чуть подавшись ко мне.
– Да, – ответила я.
– Фух, а я думала, здесь одна такая буду, – облегчённо вздохнула девушка. – Мой парень не любит ходить в подобные места, и говорит, что дорого. Я плюнула и пошла одна. Меня Наташа зовут, а тебя?
– Маргарита, можно просто Рита, – ответила я, хотя Ритой меня зовут только дома, а в универе все называют Марго.
– А можно я буду тебя Марго называть? – спросила Наташа. – А то Рита – это как-то по-деревенски.
– Ладно, тогда я буду называть тебя Натали, – ответила я.
– Идет! – девушка улыбнулась, моя версия её имени ей понравилась.
Мне стало почти совсем хорошо. Вот и есть у меня компания на вечер.
Натали опасливо огляделась, и достала из дамской сумочки бутылку сухого вина. И как только пропустили? На входе всех проверяют, потому что со своим нельзя. Меня не проверяли, но у меня с собой всего лишь клатч на тонкой цепочке, в который поместился только телефон, пудреница, помада и носовой платок, и пакет с туфлями, которые я принесла с собой. У моей соседки сумочка всего чуть-чуть больше моей. Может, поэтому тоже не проверили. Но как в такую маленькую сумку поместилась целая бутылка?
– Это я для храбрости с собой взяла, – пояснила Натали и предложила: – Давай за знакомство.
Пить мне не хотелось, но согласилась, только чтобы Натали не обиделась. Мне еще с ней весь вечер за одним столом сидеть. Она налила вино в фужеры, мы выпили.
– А ты почему одна? Твой парень тоже не любит на такие мероприятия ходить? – доверительно спросила Натали.
– Нет, мы вчера расстались, – ответила я.
– А, – понимающе кивнула Натали. – Сочувствую тебе.
– А я себе нет, – ответила я.
– А вот интересно, кто к нам присоединится, парни или девчонки? – спросила Натали.
Мне тоже очень интересно, Денис сам придёт или всё-таки сдал билет?
– Увидим, – ответила я.
И мы стали ждать оставшихся соседей, болтая о всякой ерунде.
Первым пришёл мой бывший. Натали в это время кто-то пригласил потанцевать, и я сидела за столиком одна. С новой прической он меня сначала вообще не узнал, заулыбался, увидев, какая красивая девушка сидит вместо его бывшей серой мышки. Но подошёл поближе и понял, что эта девушка и есть его бывшая. Улыбка завяла. Денис сделал вид, что улыбался кому-то позади меня.
– Ты что тут делаешь? – нахмурился он.
– А ты? – спросила я.
– Я думал, ты сдала свой билет, – вместо ответа сказал Денис.
– Неужели ты надеялся, что я откажусь от шоу, потому что мы с тобой расстались? – усмехнулась я.
Пусть думает, что наше расставание меня нисколько не трогает, так же, как и его.
Наташино вино оказалось как раз кстати, тоже придало мне храбрости.
– Если ты пришла сюда, чтобы выяснять отношения, или надавить на мою совесть, то не дождёшься, – сказал Денис. – Я делал всё, от меня зависящее, чтобы этой беременности не случилось, так что, извини, разбираться с ней будешь сама.
Вот вбил себе в голову мысль, что я беременна, и сам в это поверил. Снова доказывать, что это не так, не было никакого смысла, да и желания.
Я увидела возвращающуюся с танцпола Натали и сказала Денису:
– Молодой человек, не приставайте ко мне, я с вами не знакома, и знакомиться не собираюсь.
– Ну что ж, ладно, – ответил он и сел рядом со мной.
Последним пришел еще один парень, выглядевший лет на двадцать пять, темноволосый и кареглазый, но не с восточными, а с европейскими чертами лица. Такой красивый, что я не могла отвести от него глаз. Он был в классическом костюме-тройке, ослепительно белой рубашке и галстуке с золотым зажимом, сверкающим мелкими камешками, может, даже бриллиантами, в отличие от Дениса, одетого в джинсы и джинсовую рубашку. Мой бывший в компании двух девушек в красивых вечерних платьях и мужчины в костюме теперь смотрелся оборванцем.
– Доброго вечера всем, – сказал незнакомец и сел напротив Дениса на последнее свободное место за нашим столом.
И заинтересованно посмотрел на меня.
Подошла Натали, мельком взглянула на нового соседа, но на неё он, видимо не произвёл такого впечатления, как на меня. Да и Денис её тоже не впечатлил.
– О, вот и вся компания в сборе, – сказала она практически безразличным тоном. – Марго, может, пойдем, потанцуем?
Как раз зазвучала мелодия быстрого танца.
– Может, сначала познакомимся? – спросил кареглазый парень. – Меня зовут Дамир.
– Денис, – буркнул мой бывший.
– Натали, – представилась моя соседка напротив.
– Маргарита, – назвала я своё имя.
– Приятно познакомиться, – сказал Дамир.
– Мне тоже, – искренне ответила я и улыбнулась парню, краем глаза увидев, как скривился Денис.
Мне эта его кислая гримаса была, как бальзам на рану: неужели ревнует, гад? Пусть посмотрит, что я о нём совсем не страдаю, пусть локти кусает, что от такой девушки, то есть от меня, отказался.
Тут на сцену вышла моя любимая группа, и я перестала обращать внимание на всё вокруг. Музыка звучала очень громко, хотя наш столик находился далеко от сцены. Я была рада, что не надо ни с кем разговаривать. Мы с Натали, как и другие молодые люди, танцевали прямо тут, в проходе между стеной и столами. Дамир смотрел на нас, но сам не танцевал. Денис тоже не танцевал, сидел и смотрел на сцену.
В перерыве между музыкальными номерами мы с Натали снова сели за стол, чтобы подкрепиться салатиками.
– Присоединитесь? – Натали взяла бутылку с сухим вином, налила мне и себе, и взглянула на парней.
– Нет, – сказал Денис.
– Да, – сказал Дамир.
Натали вылила остатки вина в его фужер и мы выпили. Дамир смотрел на меня. Его взгляд казался заинтересованным. Мне это было приятно.
– Тебе же нельзя пить, а ты вино полными бокалами хлещешь, – тихо сказал Денис, наклонившись к моему уху.
– Почему это нельзя? – так же тихо осведомилась я, повернувшись к нему.
Алкоголем мы оба не увлекались, но выпить в праздники бокал-другой сухого или шампанского в компании не отказывались.
– Ты же беременна.
– А тебе не всё равно? – прошипела я.
– Конечно, не всё равно, это же мой ребёнок, – ответил он.
– Ты же только что говорил, что он тебе не нужен! – разозлилась я.
– Но тебе-то нужен, – не замедлил с ответом Денис.
– Вот твой – точно не нужен! – возмущённым шепотом воскликнула я.
– О чём это вы шепчетесь? – полюбопытствовала Натали.
– Да так, ни о чём, – ответила я.
А Дамир так и не сводил с меня заинтересованного взгляда. Если он и слышал нашу перепалку с Денисом, то вида не показал.
Музыкальная группа снова вышла на сцену, и зазвучала медленная танцевальная мелодия. К Натали сразу подскочил парень из компании за соседним столиком, а Денис и Дамир одновременно встали и повернулись ко мне.
Я на Дэна даже не взглянула, встала и через стол протянула руку Дамиру. И мы пошли танцевать.
– Чего хочет от тебя этот Денис? – спросил Дамир во время танца. – Мне показалось, он тебе не нравится.
– Не показалось, – вздохнула я.
И, повинуясь внезапному порыву, рассказала всё о себе и Денисе. Просто потому, что хотелось выговориться. Да, Денис поступил подло, но это не значит, что мне легко с ним расставаться. Разлюбить за один день невозможно. И я хотела, чтобы Дамир, если я на самом деле ему нравлюсь, и он захочет со мной встречаться, понял бы, что я не могу вот так сразу полюбить его, хотя он мне очень нравится.
Когда я закончила рассказывать, мне снова стало так жалко себя, что я едва не расплакалась, но сдержалась, чтобы не поплыл макияж.
Казалось, Дамир меня понял. Он крепче прижал меня к себе, и поцеловал в макушку. Мне было приятно.
– А чего он от меня хочет, понятия не имею, – добавила я. – Мы ведь уже расстались.
– И ты точно не беременна и не хочешь ребёнка? – спросил Дамир.
– Точно, – кивнула я.
Танец закончился, мы снова сели за столик. И Натали пришла и села. Денис, пока мы танцевали, сидел один.
На столе почти не осталось еды, а до встречи нового года было еще два часа.
– Ну, я вообще-то думала, стол здесь будет побогаче, – сказала Натали, выуживая из вазы последнюю конфетку, и предложила мне: – Хочешь половинку?
– Нет, – отказалась я.
Потому что хотелось чего-то более основательного, чем половинка конфеты.
– Девушки, давайте, схожу в буфет и куплю что-нибудь? – предложил Дамир.
Мы уже видели, как другие приносят полные подносы за свои столики, и как между столиками официанты разносят заказы. Можно даже заказать горячие блюда. Но за отдельную плату.
– Хотим, – едва ли не хором сказали я и Натали.
Дамир встал, спросил:
– Денис, на тебя заказывать?
– Да, я потом деньги отдам, – кивнул тот, и Дамир ушёл к буфету.
– Но вообще мне здесь нравится, – сказала Натали. – Всё так красиво, и музыка хорошая.
Я поддержала беседу и рассказала, что это одна из моих любимых групп.
Денис сидел молча.
Через минуту Натали шепнула мне:
– Сбегаю в дамскую комнату, – и ушла.
Я и Денис снова остались одни. Я начала высматривать, где там Дамир, но буфет с нашего места не видно. Сидеть рядом с бывшим и чувствовать на себе его осуждающий взгляд было некомфортно. И чего я с Натали в дамскую комнату не ушла?
– Что-то ты очень быстро в другого влюбилась, – заметил Денис.
– Да, так же быстро, как ты разлюбил, – ответила я без промедления.
– А я может, не разлюбил, – сказал он.
– А кто это не далее, как вчера, попросил меня выметаться из твоей квартиры? Что, увидел меня с другим и заревновал? Удивлён, что я не сижу дома и не рыдаю о тебе в подушку?
– Я, в отличие от тебя, ни с кем не заигрываю и глазки никому не строю! Еще суток не прошло, как мы расстались, а ты уже с каким-то незнакомцем обжимаешься!
– А я, между прочим, со вчерашнего вечера свободная женщина! С кем хочу, с тем и обнимаюсь! И когда хочу, тоже!
– Смотри, это ведь опасно, встречаться с незнакомцами. Заведет куда-нибудь, изнасилует, ограбит и сбежит!
Не знаю, до чего дошла бы наша ссора, но тут вернулась Натали, и я не стала отвечать Денису. Вскоре вернулся Дамир, и наш стол стал выглядеть самым богатым из всех окружающих. Мы ели, беседовали, танцевали, слушали музыку, в общем, прекрасно проводили время.
Натали вполне освоилась, вела себя раскованно и естественно, и наслаждалась вечером на полную катушку.
И я бы тоже наслаждалась на полную, если бы рядом со мной не сидел мой бывший с кислой миной. Он ни с кем не танцевал, почти всё время молчал, только изредка вставлял в общую беседу колкие реплики. Я старалась не обращать на него внимания и вела себя так, будто мы познакомились только в начале вечера, и я не захотела продолжать знакомство.
А с Дамиром захотела.
Весь вечер он танцевал только со мной. Во время танцев я пыталась познакомиться с ним поближе, но он о себе ничего не рассказывал, сказал только, что нездешний. Да по нему и так заметно. Наверное, он из Москвы или из Питера, а, может, вообще за границей живет. Где работает или учится, тоже не сказал, пошутил только: «Коммерческая тайна».
Мы встретили год Дракона, еще немного потанцевали, и я собралась уходить. Встала из-за стола:
– Ребята, с вами было хорошо, но мне пора.
И достала из клатча телефон, чтобы вызвать такси.
– Марго, ну, останься еще ненадолго! – попросила Натали. – Мне еще уходить не хочется!
– Давайте я провожу Марго, а ты останешься не одна, а с Дамиром, – быстро предложил Денис, тоже встал и положил ладонь мне на плечо.
– Спасибо, но нет, – ответила я, сбрасывая его руку. – Я никуда не хожу с незнакомыми парнями.
– Я провожу тебя, можно? – спросил Дамир.
– Можно, – разрешила я.
– Можно подумать, с ним ты знакома дольше, чем со мной, – в голосе Дениса слышалась обида.
– Нет, но он мне нравится больше, – ответила я, и это была чистая правда.
– А я вот с этим мрачным типом оставаться не хочу, – скривилась Натали и указала на Дениса.
– Я могу проводить вас обеих, – улыбнулся Дамир. – Сначала Натали, потом Марго. Идёт? А пока мы ждем такси, можем еще немного потанцевать.
– Согласна! – воскликнула Натали, и я тоже кивнула.
– Ты с ним назло мне, да? Совсем дура, или прикидываешься? – прошипел мне на ухо Денис.
– Видимо, да, раз тебя, такого умного, не слушаю, – с усмешкой ответила я.
Я вызвала такси, и минут через десять мы уже ехали по ночным улицам города. Натали сидела на переднем сиденье рядом с водителем, я и Дамир – на заднем. Парень обнял меня, и мне так хорошо было в его объятиях, что хотелось, чтобы Натали жила в соседнем городе, и мы всё ехали бы и ехали, а потом еще столько же возвращались бы.
Несколько раз я чувствовала, как Дамир целовал мои волосы. А мне очень хотелось, чтобы он поцеловал меня в губы.
Ну и что, что мы знакомы всего несколько часов. Могу я хотя бы один раз в жизни сделать то, что мне действительно хочется? А хотелось мне, чтобы Дамир остался со мной на всю ночь. Даже если я потом всю жизнь буду жалеть об этом. Даже если потом мы расстанемся навсегда.
Мы доехали до дома Натали слишком быстро, и еще быстрее – до моего отеля. Дамир заплатил таксису и проводил меня до моего номера, я открыла дверь, мы вошли в прихожую.
И начали целоваться. Это было... так здорово, будто в первый раз. Глаза сами собой закрылись, мне казалось, будто мы взлетели. Голова приятно кружилась, и во всем теле разлилась нежная истома, словно этот поцелуй был чем-то большим, чем просто поцелуй. Мне хотелось, чтобы это состояние длилось вечность.
– Ты останешься со мной? – спросила я, когда бесконечный поцелуй всё-таки закончился, и мы опустились с небес на землю.
– Нет, – ответил он, и мне показалось, что в голосе слышалось сожаление. – Но ты будешь счастлива. Тебе всегда будут сопутствовать удача и успех.
– Мы еще увидимся? – спросила я, уже зная, какой ответ получу.
Не знаю, откуда он взялся в нашем провинциальном городе, и почему именно со мной решил встретить новый год, но я чувствовала, что мы из совершенно разных социальных кругов. Просто богатенькому мальчику захотелось узнать, как развлекаются обычные люди.
– Нет, – ответил Дамир, шагнул за порог и прикрыл дверь.
Несколько мгновений я стояла, еще не понимая, что на самом деле больше никогда не встречусь с Дамиром, а поняв, выскочила в коридор, чтобы удержать хотя бы до утра, или увидеть его хотя бы еще один раз.
Но коридор был пуст. Я разочарованно вернулась в номер, сбросила шубу и сапоги, плюхнулась на кровать и уснула.
И мне всю ночь снилось, как я занимаюсь любовью с Дамиром.
Я проснулась полностью раздетая среди скомканных простыней, будто на самом деле всю ночь занималась любовными играми. Хотя выспалась и отдохнула прекрасно. Но когда я успела раздеться? Неужели была так пьяна, что не запомнила? Нет, я всё прекрасно помню. На вечере я выпила всего два фужера сухого вина и фужер шампанского. Наверное, я опьянела от внимания красавчика Дамира, который весь вечер не отходил от меня.
Жаль, что он не остался, и я больше с ним не увижусь.
Я встала, приняла душ, позавтракала остатками вкусняшек, собрала вещи. На первый рейс до моего города уже опоздала, но через час будет следующий. Проверяя, не оставила ли чего, обнаружила на полочке у зеркала в прихожей золотой зажим для галстука.
Блин! И как же я теперь его отдам, если Дамир даже номера телефона не оставил?
А, может, он не забыл эту вещицу, а оставил её мне на память? Тогда ладно, буду хранить. А если вдруг... ну, мечтать ведь не вредно, да? – мы когда-нибудь случайно снова встретимся, вот тогда и отдам.
Положила зажим в косметичку, подхватила чемодан и сумку и отправилась на автовокзал.
ГЛАВА 3
Я оказалась дома на день раньше, чем рассчитывала – первого января, хотя родителям говорила, что приеду второго. Но это было еще до того, как я рассталась с Денисом.
Когда восемь месяцев назад я объявила папе и мачехе, что собираюсь жить с парнем, которого люблю, и который любит меня, папа сказал:
– Надеюсь, Рита, ты уже взрослая, и понимаешь, на что идёшь.
Папа у меня молодец, с тринадцати лет считал меня взрослой и относился соответственно, никогда ничего мне не запрещал просто потому, что он старше и ему лучше знать, что можно, а что нельзя. Например, в четырнадцать лет я захотела сделать тату. Если бы запретил – всё равно бы сделала. А так он мне просто сказал: «Делай, но подумай, как оно будет выглядеть лет через пятьдесят». Я посмотрела в интернете, как выглядят тату, сделанные в молодости, на пожилых женщинах. До пожилого возраста мне было еще как до неба, но я всё равно передумала.
– То есть ты согласен, чтобы твоя дочь жила с парнем без брака?! – возмутилась мачеха. – Семён, я против, так и знай!
– Мама, я уже большая девочка, – заметила я, и напомнила, если кто забыл: – Мне двадцать лет.
А могла бы вообще им не говорить, что буду жить с парнем, или сказать, что буду снимать квартиру вместе с однокурсницей.
– Оля, а ты полагаешь, если влюблённые парень и девушка будут жить отдельно, они не найдут времени и места, чтобы переспать? – усмехнулся папа.
Вот какой у меня папочка, поддержал дочку! Люблю его.
– Вот именно! – горячо согласилась я, потому, что мы это уже делали, и спрашивать на то разрешения у родителей я не собиралась. – И вдвоем снимать квартиру дешевле.
– Что ж, ладно, – что-то Ольга Сергеевна уж очень быстро сдалась, но строго добавила: – Только смотри мне, в подоле не принеси!
– Сама принесу – сама и воспитаю, – ответила я шутливо.
Так что разрешение жить с Денисом я получила. А даже если бы не получила. Я взрослая девочка.
Потом несколько раз родители спрашивали, когда привезу своего парня знакомиться с ними, и когда мы, в конце концов, собираемся узаконить отношения. Я отшучивалась: «Вот когда принесу в подоле, тогда и свадьбу сыграем, на свадьбе и познакомитесь».
Дома меня встретили с радостью, папа, младшая сестра и мачеха. Так-то мачеха у меня хорошая. Строгая, но справедливая. Никогда не делала разницы между своей дочкой и мной, с поправкой на возраст, правда, – Лилька моложе меня на десять лет. Я мачеху уважаю, можно сказать даже люблю, и называю мамой.
Но всё же она подколола:
– Риточка, а мы тебя только завтра ждали. Как же твой Дэн отпустил тебя так рано?
Ответила честно:
– Мы расстались.
– А что так? – поинтересовался папа.
– Характерами не сошлись, – вздохнула я.
– Неужели вам, чтобы понять это, понадобилось целых восемь месяцев? – удивилась Ольга Сергеевна. – Наверняка между вами что-то произошло. Я вот думаю, он наигрался с тобой, и бросил.
– Ничего и не бросил, мы расстались по обоюдному согласию. Просто поняли, что мы не пара, – ответила я.
– Это значит, тебе опять одной придется квартиру снимать, – посетовала мачеха.
– Ничего, справлюсь как-нибудь, – ответила я.
Учусь я на преподавателя иностранных языков, и, надо сказать, учусь неплохо, и уже два года подрабатываю репетитором. Так что оплачивать квартиру для меня не вопрос, вопрос в том, что снова её придётся искать, и получится ли так удачно, как в первый раз, не знаю.
– А говорила, что любите друг друга, – заметила Ольга Сергеевна.
– Значит, ошибались, – спокойно ответила я.
Не знаю, может, встреча с Дамиром на меня так повлияла, что я уже не чувствовала никакой боли от расставания с Денисом. Вот если бы он не оказался таким подлецом, тогда да, жалко было бы, что расстались.
– Любовная лодка разбилась о берега обыденности быта, – философски высказался папа и добавил ободряюще: – Ничего, встретишь другого, лучше этого.
Вот если бы встретить Дамира... Я была бы счастлива. А просто другого мне и не надо. Но ответила:
– Конечно, встречу, какие мои годы.
Дома на каникулах так хорошо! Учить ничего не надо, еду готовить не надо, и спать можно долго. И всё это целых две недели! Красота!
Первого января, в день моего приезда, родители устроили семейный новогодний ужин. Он отличался от обычных семейных ужинов тем, что происходил не на кухне, а в гостиной, и из красивой посуды, которая обычно стояла в серванте. И с подарками.
Я подарила сестре планшет, а папе и мачехе по паре варежек, которые сама связала. Мачеха подарила нам Лилькой одинаковые шёлковые платки, папе – одеколон. А папа традиционно подарил всем, и себе тоже, билеты денежно-вещевой лотереи.
Папа покупал и дарил нам эти билеты на каждый праздник. Призы, равные стоимости билета, попадались часто, что-то более существенное – очень редко. Мне так вообще ни разу больше пятисот рублей выиграть не удалось. Билет Ольги Сергеевны однажды выиграл сумму, которой хватило Лильке на велосипед.
К концу ужина по телевизору как раз показывали розыгрыш нашей лотереи.
И – о, чудо! – я выиграла! Не джекпот, но приличную сумму. Сразу вспомнила Дамира – перед тем, как уйти, он сказал, что мне будет всегда сопутствовать удача. Но, наверное, совпадение.
В следующие дни мы с сестрёнкой ходили кататься на горки, на каток, на лыжах, в кино, я сводила её на детское новогоднее представление в Дом Культуры, и в детское кафе. Встретилась с несколькими одноклассницами, которые тоже приехали к родителям на каникулы, или вообще никуда не уезжали.
Седьмого января у нас снова был семейный ужин, теперь уже рождественский. Папа снова подарил нам лотерейные билеты.
И я снова выиграла! Совпадение? Или, может быть, Дамир – волшебник? Но так как волшебников не существует, пришлось признать, что это тоже совпадение. Бывает. Если может не повезти двадцать раз подряд, то, наверное, может и повезти подряд, хотя бы два раза.
– А чего это все выигрыши Ритке? – обиделась Лилька. – Это нечестно! Я тоже хочу!
Пришлось пообещать купить ей то, что она пожелает, когда получу оба выигрыша.
Главное блюдо на Рождество у нас всегда жареная курица. А готовит Ольга Сергеевна очень вкусно. Она и меня многому научила. Так что Денис никогда не жаловался на то, как я готовила. Надеюсь, он долго будет жалеть, что со мной расстался.
Мы все ели курицу и нахваливали. А к курице Ольга Сергеевна традиционно подавала жареную картошку и солёные грибы собственного приготовления. Папа собирал, она солила. Я всегда была к грибам равнодушна, хотя все, кто пробовал соленья моей мачехи, говорили, что это бесподобно. Обычно я больше налегала на картошку, а грибы так, только пробовала, чтобы Ольга Сергеевна не обиделась, что она старалась, готовила, а я не ем.
Но сегодня я просто не могла наесться этими грибами. И чего я раньше их игнорировала? На самом деле очень вкусно!
– Мам, в этом году у тебя грибы – просто объедение, – сказала я, доедая последний гриб из салатника.
– Грибы как грибы, такие же, как всегда, – ответила Ольга Сергеевна. – Принести еще?
– А есть? Конечно, – кивнула я.
Ольга Сергеевна взяла салатник, сходила на кухню, наполнила его, поставила на стол, потом наклонилась ко мне и вполголоса спросила:
– А чего это, Ритуся, тебя вдруг на солёненькое потянуло? Уж не беременна ли ты, часом?
– Конечно, нет! – возмущённо ответила я.
Конечно, я не беременна, с чего бы? Мы всегда пользовались противозачаточными средствами. Денис насчёт этого был очень щепетилен. А если у меня случалась задержка месячных хотя бы на пару дней, я всегда проверяла подозрения тестом на беременность.
– А по утрам тебя, случайно, не тошнит? – заботливо спросила мачеха.
– Нет, не тошнит, – почти честно ответила я.
Ну, было один раз, вчера, и не утром, а вечером. Так это после того, как мы поели пирожных, купленных в кондитерской за углом. Правда, их все ели, и Лиля, и Ольга Сергеевна, и папа, а тошнило меня одну. Но, может только мне попалось чуть подпорченное пирожное. Вкус у него был немного странноватый...
– Ну что ж, тогда приятного аппетита, – сказала Ольга Сергеевна и села за стол.
Эти её вопросы так испортили мне настроение, что я с трудом доела свою порцию жареной курицы, и уже вообще не чувствовала никакого вкуса. Но пришлось изображать зверский аппетит.
После окончания плотного ужина родители и младшая сестра остались в гостиной смотреть телевизор, а я ушла в свою комнату.
Квартира у нас четырехкомнатная. Одна комната – гостиная, в другой – спальня родителей, а третья и четвертая – моя и сестры. То есть раньше квартира была трехкомнатной, но когда родилась Лиля, папа передвинул стену самой большой комнаты, немного уменьшив кухню, и разделил большую комнату на две, благо там было два окна, и каждой досталось по одному. Комнатки получились узкие и длинные, с тонкой перегородкой, сквозь которую слышно каждое слово, сказанное громче, чем шёпотом, зато у каждой своя.
Я легла на кровать и задумалась. Вопросы мачехи про беременность смутили и обеспокоили меня. А вдруг она права? Мы были близки с Денисом последний раз на прошлой неделе в субботу вечером, перед тем, как зависнуть в ноутбуках. То есть восемь дней назад. А вдруг в тот последний раз нам попался бракованный презерватив? Правда, я ни разу не слышала, чтобы симптомы беременности начинали проявляться так рано. Но замужние и уже имеющие детей подруги утверждали, что это у всех бывает по-разному.
Даже не знаю, как мне удалось уснуть в эту ночь. Утром я вскочила раньше всех и в ванной, пока умывалась и чистила зубы, прислушивалась к себе: не затошнит ли?
Нет, не затошнило.
Я успокоилась. Не беременна! Но солёные грибы, которые никогда особо не любила, продолжали мне нравиться.
Беззаботное время каникул подходило к концу, скоро предстояло возвращаться к учёбе, я уже начала подыскивать новую квартиру, чтобы была не хуже старой и недалеко от универа.
Уже нашла и собиралась договариваться о цене, как вдруг за обедом меня затошнило ни с того, ни с сего. Пришлось даже вскочить и бежать в ванную под удивлёнными взглядами папы, сестры и мачехи. Пока бежала, тошнота внезапно прошла. Я вернулась за стол, как ни в чем не бывало и продолжила есть с прежним аппетитом.
Папа сделал вид, что ничего не произошло, а Ольга Сергеевна ничего не сказала, но посмотрела осуждающим взглядом.
На следующее утро, едва я вышла из комнаты, мачеха шагнула ко мне из двери кухни, будто только и ждала, когда я появлюсь, и сунула мне в руки коробочку с тестом на беременность.
– А давай-ка проверим, из-за чего тебя вчера тошнило.
Обидно, что она мне не доверяет, но уже самой стало очень интересно, а вдруг на самом деле беременна? Задержки месячных еще не было, но сейчас тесты очень чувствительные, могут определять беременность чуть ли не с первого дня зачатия.
Сделала всё, как написано в инструкции, и не поверила глазам: тест показал две полоски!
Я сидела на унитазе и тупо смотрела на две розовые черточки на индикаторной панельке теста. Ну как так-то? Денис что, знал, что презерватив был бракованный, и потому решил подстраховаться и бросить меня? Ну, ерунда же! А как я теперь на учёбу вернусь? Ведь там будет Денис! И как теперь смотреть в глаза мачехе? Ведь я утверждала, что не беременна! Вот хоть прямо сейчас проваливайся сквозь землю от стыда!
Послышался осторожный стук в дверь. Очевидно, я провела в туалете слишком много времени, и мачеха решила меня поторопить.
Если бы пожелание Дамира сбылось, то эти две полоски на тесте должны были исчезнуть! Чтобы мне не пришлось сейчас краснеть перед Ольгой Сергеевной. Но полоски никуда не делись. Не сидеть же в туалете вечно! Пришлось выйти. Я сунула тест в руки стоявшей под дверью мачехи, стараясь делать вид, что мне на это пофиг, сказала:
– Поздравляю, ты скоро станешь бабушкой.
И скрылась за дверью ванной. Включила воду, села на край ванны и задумалась, что мне теперь делать.
Аборт как вариант отмела сразу. Мне папа рассказывал, что из-за него умерла моя мамочка. Потому что сразу после того, как родилась я, она снова забеременела. Но в то время она не хотела второго ребёнка, и сделала аборт. А когда они решили завести второго, мне тогда было лет пять, ничего не получилось. Они пытались целый год, и всё напрасно. Мама прошла детальное обследование, и выяснилось, что она больше не может иметь детей из-за того аборта. Она была очень расстроена этим, и, когда шла домой из больницы, от слёз ничего вокруг не видела, и попала под машину.
А когда мне исполнилось девять, папа женился на Ольге Сергеевне, и через год у меня появилась сестра Лиля.
Но я не хочу избавляться от беременности не только потому, что боюсь делать аборт. Да, Денис – подлец, но я же его любила, он был для меня самым лучшим. Вот ради того лучшего Дениса я и хочу родить этого ребёнка. Правда, и бывшему, и Дамиру я сказала, что не хочу ребёнка от Дениса. Но я сказала это на эмоциях, и на самом деле так не думаю, по крайней мере, сейчас. Я буду любить этого ребенка независимо от того, какой его отец козёл.
Сколько не сиди в ванной, выходить всё равно надо. Папе скоро на работу, так что долго тут скрываться мне не дадут. Да и какая разница, сейчас я выйду, или через час? результат будет один и тот же.
Умылась. Вышла.
Думала, мачеха начнет меня стыдить и ругать, будет кричать так, что разбудит не только папу и Лильку, но еще и соседей.
На кухне был накрыт стол к завтраку. Ольга Сергеевна сидела у стола, и весь её вид выражал оскорблённое достоинство. Но кричать, ругаться и стыдить меня она не стала. Сказала:
– Садись, ешь.
Голос звучал холодно. Я и так есть не хотела из-за новости о беременности, а её тон отшиб последний аппетит. Хотя на столе стояли мои любимые ватрушки с творогом и слойки с маком, горячие, румяные, только что из духовки.
Отказалась:
– Я не голодна.
– Ешь, говорю! – приказала мачеха. – В твоём положении голодать нельзя. Если, конечно, ты не хочешь избавиться от ребёнка.
– Конечно, не хочу, – буркнула я.
– Тогда садись и ешь, – сказала мачеха чуть потеплевшим тоном, но всё еще очень холодным.
Я с трудом запихнула в себя одну ватрушку и запила чаем.
– А теперь звони своему разлюбезному Денису, и назначайте день свадьбы, – сказала Ольга Сергеевна.
– Нет, – ответила я. – Я не хочу за него замуж.
– Что, будешь растить ребёнка одна? – прищурилась мачеха.
– Значит, буду одна, – кивнула я.
– Рита, ты ведь в курсе, городок у нас маленький, все друг друга знают, – начала Ольга Сергеевна.
Да, маленький, всего лишь районный центр, но так уж и все. И причем тут моя беременность?
– Твой папа – не последний человек в городе, и его-то наверняка знают все, по крайней мере, в нашем микрорайоне, и считают нашу семью образцовой, – продолжила Ольга Сергеевна.
Это правда. Мой папа – преподаватель русского и литературы и директор самой престижной в нашем городке школы.
– И вдруг его дочь рожает без мужа, – добавила мачеха. – Это позор на весь город, ты это понимаешь?
Уверена, Денис будет отрицать, что это его ребёнок, и откажется жениться на мне. Конечно, его можно припереть к стенке анализом ДНК, заставить признать ребёнка и вынудить жениться. Но это только когда ребёнок уже родится. А для папиной репутации это ничуть не лучше варианта, если его дочь родит совсем без мужа.
А даже если Денис безропотно согласится жениться на мне, я за него не хочу. Но и папину репутацию портить не хочу.
Ответила:
– Понимаю. И что, мне теперь идти замуж за того, в ком я разочаровалась? Или аборт делать?
– Надо головой думать, прежде чем отдаваться мужчине, не будучи с ним в браке, – назидательно проговорила мачеха.
– Не в девятнадцатом веке живём, а в двадцать первом, – заявила я. – Сейчас такое сплошь и рядом.
– Согласна, нравы стали куда свободнее и распущеннее, чем даже двадцать пять лет назад, – ответила мачеха. – Если бы твой отец был обычным обывателем, каких в нашем городе девятьсот девяносто девять на тысячу, я бы тебе слова не сказала, живи, как хочешь. И ребёнка мы помогли бы поднять.
– Сама справлюсь! – вскинулась я.
– Но раз ты вместо головы думала одним местом, – добавила Ольга Сергеевна, не обратив внимания на мою реплику, – скажи спасибо, что у тебя есть я, чтобы подумать за тебя.
Слова резкие и обидные, и тон такой же, но я их проглотила. Если у неё есть идея, как выйти из этого дурацкого положения, я согласна выслушать её любым тоном. Спасибо говорить, конечно, не стала, но посмотрела на мачеху вопросительно.
– Есть у меня дом в другом районе нашей области, – сказала Ольга Сергеевна, выдержав эффектную паузу. – Прогода назад от двоюродной бабушки достался. Посёлок хоть и дальний, но не маленький и не глухой, районный центр, как наш, между прочим. Почта, больница, магазины, школа, интернет – всё есть. Хотели с твоим папой этот дом продать, но решили подождать, когда цены на дома в сельской местности начнут расти. А может, и сами туда переехали бы, когда Лиля подрастёт и замуж выйдет. Стали бы огородом заниматься, корову, курочек бы завели...
– То есть, ты предлагаешь мне поехать туда жить? – спросила я. – А смысл? Если я внезапно сорвусь куда-то, все начнут догадки строить, пересуды пойдут. Чем это будет лучше для папы?
– Не пойдут пересуды, – ответила Ольга Сергеевна. – То, что моя двоюродная бабушка умерла, здесь никто не знает. Мы с Сёмой скажем, что бабушка заболела, и ты уехала за ней ухаживать. Родишь там ребёнка, а может, и мужика какого справного себе там найдешь. За домом сейчас соседка бабки смотрит, так что не в развалюху въедешь. И учиться сможешь, дистанционно, или на заочное переведешься. Денег ты много выиграла, целый год можно не работать и жить нормально, потому что никакой работы ты в посёлке не найдёшь.
Не хотелось мне так далеко уезжать, но, наверное, это единственный выход. Потому что в город я в любом случае вернуться не могу. Месяца через четыре моя беременность будет заметна всем. Даже если никому не расскажу, кто отец ребёнка, все догадаются. И почему мы с Денисом расстались, догадаются. Не хочу, чтобы меня считали несчастной брошенкой.
– Ладно, я подумаю, – без энтузиазма сказала я. – С папой посоветуюсь... Может, ему наплевать на общественное мнение.
– Ему-то, может, и наплевать, а вот мне – нет, – ответила мачеха. – Я не позволю никому порочить его имя и полоскать в сплетнях, даже собственной дочери.
Интересно, кого она имела в виду? Лильку или меня?
Наверное, всё-таки меня, потому что кому бы она меня не представляла при знакомстве, всегда говорила: «Это моя старшая дочь Рита». Или: «Это наша с Сёмой старшая дочь Рита».
– Я уверена, Семён согласится с моим планом, – добавила она.
На кухню зашел папа.
– Это какие вы тут планы строите? – улыбнулся он, поцеловал сначала меня, потом жену.
– Иди, умывайся и садись завтракать, а потом мы тебе о нашем плане и расскажем, – ответила Ольга Сергеевна.
Пока она обстоятельно раскладывала по полочкам всё, с начала моей беременности и до рождения ребёнка, папа молчал и хмурился.
Потом еще долго хмурился и молчал. Я надеялась, он скажет решительное нет этому плану, и предложит что-то получше, но он, наконец, проговорил:
– Мне всё это не нравится, но другого выхода я не вижу.
Ну, раз и папа не видит, то я и подавно.
– Так я звоню тёте Клаве? – спросила Ольга Сергеевна.
– Звони, – вздохнула я.
Я ненадолго вернулась в город только затем, чтобы перевестись на заочное, встретиться с некоторыми подругами-однокурсницами и рассказать о том, что уезжаю ухаживать за больной бабушкой. И наше расставание с Денисом тут совершенно не причем, мы просто расстались. А если он будет говорить, что бросил меня, то это неправда.
Пока была в городе, жила в отеле, на лекциях не появлялась, поэтому с Денисом ни разу не встретилась. Ну и слава Богу, не очень-то и хотелось. Подруги сказали, он спрашивал обо мне, почему я не явилась на учёбу. Я посоветовала им отвечать ему, что они ничего не знают. Просто исчезла, и всё.
Уверена, сплетничать всё равно будут, но мне всё равно, я же не услышу. А когда года через два вернусь, всё уже забудется... Стоп! А вернусь ли? В плане Ольги Сергеевны никакого намёка на возвращение не было.
Ладно, буду решать проблемы по мере их возникновения. А вдруг мне там так понравится, что и уезжать не захочу?
Так что в конце января я собрала вещички и уехала в село Лебяжье за триста километров от родного города. Вещей взяла с собой не много, того, чего не хватит, смогу купить на месте, а остальное родители обещали прислать почтой. Ехала одна, папа не мог меня сопровождать, так как в школе начались занятия, а от компании мачехи сама отказалась.
Я взрослая девочка, мне двадцать один год.
ГЛАВА 4
Дом двоюродной бабушки Ольги Сергеевны стоял в конце длинной улицы с частными домами, был небольшой, кирпичный. Две комнаты и кухонька с печкой. Соседка тётя Клава протапливала её раз в неделю, так что в доме не то чтобы тепло, но и не как на улице. Запас дров в ограде еще не маленький. Тетя Клава сказала, дрова – не проблема, можно купить, были бы деньги. Но на эту зиму, сказала она, дров точно хватит.
Огородик у дома был совсем маленький, примерно как наш садовый участок, может, чуть побольше. Им в прошлом году тётя Клава пользовалась, за то, что за домом присматривала. Я сказала, что мне огород не нужен, поэтому не буду иметь ничего против, если она и в этом году посадит в нём свою картошку.
Всё вещи в доме были старинные, можно сказать, даже антикварные. Но нашлись и современные – холодильник, автоматическая стиральная машина, электрическая плита. Не новые, но во вполне рабочем состоянии. Единственное, что мне не нравилось, это туалет на улице и отсутствие ванной комнаты. Хорошо, что хотя бы водопровод был.
Поэтому, потратив некоторую часть выигрышей в лотерею, я купила водонагреватель и душевую кабинку, мне их установили в углу за печкой. Пришлось завесить её ситцевой шторкой, чтобы не бросалась в глаза.
Но, в общем и целом дом меня устраивал. Не устраивало только, что он на самом краю посёлка, а сразу за огородом – опушка леса. И соседка только одна, старенькая тётя Клава. Иногда, проснувшись ночью, я умирала от страха, услышав из леса треск ломаемых веток или щелчок, похожий на выстрел. Тётя Клава сказала, ветки ломают лоси, бояться нечего. А щелчки – деревья трещат от мороза. Но я всё равно вздрагивала, услышав звуки из леса или неистовый лай собак, которые прогоняли непрошеных гостей – лису или куницу.
Заочная учёба не отнимала у меня так много времени, как очная, половина школьников, у кого я была репетитором, не согласились заниматься по видеосвязи, и работы у меня стало в два раза меньше. Потому свободного времени был вагон. Но делать в посёлке практически нечего. За несколько дней прогулок я обошла его весь. Из развлечений тут были только пара кафе, а я не любитель посещать такие заведения, и кинозал в Доме Культуры, в котором в будни показ фильмов только по вечерам, и лишь в выходные сеансы и днём, а по вечерам после кино – дискотеки.
Подумала, что до рождения ребёнка я тут со скуки умру, и отправилась искать работу. Нашла на удивление быстро. Повезло, что в местной школе как раз требовался преподаватель иностранных языков. Хотя я еще не окончила университет, меня взяли учителем английского.
Я скоро привыкла к размеренной неторопливой жизни в провинции. У меня появились подруги, и даже воздыхатели, готовые взять меня замуж с ребёнком – здесь мне незачем было скрывать, что я беременна. Но я взаимностью никому не отвечала, потому что никто мне не нравился так, как Дамир, или хотя бы так, как Денис. Да и не собиралась я всю жизнь жить в посёлке. Хоть и нравилось, но я всё-таки больше городской житель, и скучала по оживлённым улицам, толпам людей, вереницам машин и множеству магазинов.
Однажды, это случилось в марте, я возвращалась из школы поздно – у нас был вечер английского языка, – и на своей улице повстречала большую собаку. Не знаю, откуда она взялась, на нашей улице я всех собак уже знала, и они меня тоже, и ни у кого такой нет. Я прижалась к забору чьего-то палисадника, стараясь не дышать и надеясь, что собака не заинтересуется мной и пробежит мимо. Но она, почуяв во мне чужую, остановилась в трёх шагах, и начала на меня грозно лаять.
Я позвала на помощь, но голос от страха пропал, пропищала: «Помогите!», только вряд ли кто услышал. А собаки тут постоянно лают, так что никто внимания не обращает.
Вдруг из-за забора выскочил большой черный кот, зашипел и заорал на собаку. И, хотя он был раза в три меньше собаки, она попятилась, попятилась, и потом убежала. Коты могут быть очень страшными, если захотят. Я отлепилась от забора и на дрожащих ватных ногах пошла домой. Кот с победным видом выступал рядом. Когда он пригладил вздыбленную шерсть, стал казаться меньше, но всё равно был довольно большим, хотя и не мейн-кун.
– Спасибо, – с благодарностью сказала я коту. – Ты меня спас.
Мы вместе дошли до крыльца моего дома. Кот по-хозяйски взбежал по ступенькам и оглянулся на меня.
– Ты чей? – спросила я, но кот, конечно, не ответил. Только повернулся ко мне и посмотрел так, будто говорил: «Как это чей? Твой, конечно. Открывай скорей».
Я его впустила.
Решила, что он наверняка домашний, хотя длинная пушистая шерсть кое-где свалялась. Кот был не слишком тощим, но явно недокормленным. Март на дворе, наверное, просто давно обитал на улице. И шерсть оказалась не вся чёрная. Под подбородком было маленькое белое пятнышко, и такое же на животе. Когда я его помыла и расчесала, кот стал очень красивым. Терпеливо сносил и помывку, и расчесывание. Я поделилась с котом ужином. Он съел всё, благодарно потерся об мои ноги и растянулся на спинке дивана, которая была прислонена к печке.
На следующий день я купила кошачий корм, но кот только взглянул на него, брезгливо потряс лапами и ушёл. Значит, не привык к такому. Я снова поделилась с ним своей едой.
С котом мой дом стал гораздо уютнее и веселее, и я перестала пугаться звуков из леса, потому что кот никак на них не реагировал. Но всё же попыталась найти хозяев, расклеила объявления о том, что найден кот, расспросила соседей.
Хозяева не нашлись, а тётя Клава предположила, что кота выкинули или сам выпрыгнул из проезжающего через посёлок автомобиля.
Так он и остался жить у меня. Встречал на повороте на нашу улицу и сопровождал до дома, когда я возвращалась с работы или из магазина. Назвала его Пушок. Кот не возражал. Мышей не ловил, да их в моём доме, наверное, и не было, зато любил смотреть телевизор.
Живот у меня уже был не маленький, но, как переехала из города в посёлок, токсикоза и других неприятностей беременности я больше не испытывала. И теперь даже была рада, что переехала.
Родители и сестра навещали меня, но не часто, примерно раз в месяц. А я приезжала в город только один раз в начале лета, на сессию, но так как заочники сдавали экзамены в другое время, ни с кем из знакомых однокурсников не встретилась.
Мой приблудный котик очень понравился Лиле, она даже хотела его с собой в город забрать. Но я не отдала, да и он сам не хотел. Как только она однажды сказала, что заберет его с собой, уверенная в том, что не откажу ей, Пушок убежал и спрятался так, что я не могла его найти, пока родители и сестра не уехали. Лилька обиделась, когда я ей отказала, тогда Ольга Сергеевна пообещала ей купить котенка, какого она пожелает.
В конце сентября я родила прелестного мальчика. Волосики у него были тёмные, как у меня, а глазки голубые. Странно, потому что у меня серые, а у Дениса зелёные. Но медсестра в роддоме мне сказала, что цвет еще изменится. И в интернете я про это читала.
Назвала сына Радомир, отчество дала Алексеевич, чтобы ничего не напоминало о Денисе. Ребёнок, кстати, был на него совершенно не похож. Чему я была очень рада. Но Ольга Сергеевна сказала, что мальчик еще слишком мал, чтобы так сразу понять, в кого он уродился. Не всем везёт сразу быть похожим на одного из родителей.
Папа и мачеха приехали ко мне, посмотреть на малыша, и, увидев внука, сразу в него влюбились.
Ольга Сергеевна не отходила от ребёнка, Лилька даже заревновала. «Со мной, наверное, ты так не носилась! Я же знаю, что ты хотела мальчика, а не девочку!» А она только отмахнулась, и реально помогала мне, переодевала, пеленала, укладывала Радика спать. Давала дельные советы. И даже предложила мне вернуться, всем сказать, что в Лебяжье вышла замуж, а муж вскоре погиб. Потому и осталась одна с ребёнком. Но я не согласилась. Я уже в посёлке привыкла, да и для малыша здесь лучше. Тишина, воздух свежий, овощи-фрукты-ягоды – свежее не бывает. Ну, это когда они ему понадобятся. Решила, поживём с сыном годика два-три на природе, а потом можно и в город вернуться.
Радик был очень спокойным ребёнком, плакал редко, никогда не капризничал. Я удивлялась рассказам моих замужних подруг, уже имеющих детей, которым те неделями не давали спать, и засыпали только, когда их носили и качали на руках. У меня таких проблем не было от слова совсем, поэтому я не уставала, и всё успевала.
Когда сыночку исполнилось два месяца, у меня внезапно пропало молоко. Было начало декабря, я немного простыла, температурила, и три дня не кормила его грудью, чтобы не заразить, а потом молока и вовсе не стало. Тётя Клава сказала, так бывает, жар его высушил. Пришлось срочно покупать молочную смесь. Некоторые подруги рассказывали, что их дети отказывались есть заменители грудного молока. Но не мой Радик. Он с таким же удовольствием ел молочную смесь, как и материнское молоко.
Так что Дамир и тут оказался прав. Мне повезло не только в лотерее, и в поиске работы, но и с ребёнком.
Да у меня еще и усатый нянь был отличный – кот Пушок. Стоило малышу беспокойно завозиться в кроватке, как он бежал ко мне и будил, если я в это время спала, или была чем-нибудь занята в другой комнате или на кухне.
Я чувствовала себя абсолютно счастливой.
До того момента, как Радика похитили.
Случилось это в середине декабря, моему сыну было два с половиной месяца.
В тот вечер на улице бушевал настоящий буран. Я уложила Радика спать, легла сама и крепко уснула под вой ветра и шуршание снега по стеклу за окном.
Проснулась оттого, что замерзла. По комнате гулял холодный ветер, и в открытое окно густым роем летела снежная крупа. Я бросилась к кроватке сына и увидела, что она пуста. И Пушка нигде не было.
Кто открыл окно? Почему я не проснулась от скрипа створок? Почему кот не разбудил меня?
Я ничего не стала трогать, даже окно не закрыла. Позвонила в полицейский участок и только потом разревелась.
Полицейские пришли утром, и смотрели на меня с подозрением. Взяли у меня отпечатки пальцев, и сняли отпечатки с ручек окна, перил кроватки и других поверхностей. Как почти сразу выяснилось, на окне не было чужих отпечатков пальцев, только мои, и полосы от когтей кота – он царапал створки, прося меня открыть окно. Но это было летом, а зимой я его вообще не открывала. Никаких чужих следов вокруг дома не было. Вообще никаких не было, потому что ночью всё замела пурга.
Следователь с помощниками перерыли весь снег в огороде и палисаднике, потом попросили открыть подвал, которым я даже не пользовалась.
– Зачем? – спросила я.
– Может, вы сами убили ребёнка, может, даже не намеренно, прикопали его в подвале, а перед нами Ваньку валяете, что его похитили, – пояснил следователь.
– Не валяю я никакого Ваньку! – я снова разрыдалась от обиды за необоснованные обвинения. – Я проснулась, окно открыто, а его нет!
– Но и нет никаких следов похищения, кроме открытого окна, которое кроме вас, никто открыть не мог, – ответили мне. – Ну, не кот же его открыл, правда? А снаружи оно не открывается.
На самом деле, может, и кот, но кто поверит? Да я и сама не верю, хотя Пушок очень умный.
– Да смотрите, сколько хотите, – сказала я и открыла подвал.
Конечно, там полицейские ничего не нашли, только нетронутую пыль и паутину. Проверили и чердак, не там ли я спрятала труп сына. Но я туда ни разу не поднималась, поэтому и наверху не было никаких моих следов.
Полиция проверила и старый колодец во дворе, которым я тоже не пользовалась, потому что в доме есть водопровод, и даже выгребную яму в туалете.
Взяли пробы золы из печки, сажи из дымохода, чтобы проверить, не сожгла ли я труп ребёнка.
Ушли, так ничего и не обнаружив.
Сказали, будем искать, и попросили никуда не выезжать из посёлка.
Спасибо, что в тюрьму не посадили! Потому что у них не было никаких версий, кроме одной, что я сама убила сына и спрятала труп. И это только вопрос времени, когда они его найдут.
Или решат, что я очень хорошо его спрятала, и закроют дело за неимением улик.
Или посадят меня в тюрьму по той причине, что окно кроме меня открыть было некому, хотя это – косвенная улика.
Когда я позвонила родителям и рассказала, что произошло, и что меня подозревают в убийстве сына, папа озабоченно спросил:
– Риточка, ты, правда, этого не делала? Может быть, ты случайно?
И за его сочувствующим голосом фоном расстроенный голос Ольги Сергеевны:
– Боже мой! Что ж теперь будет-то, когда все узнают, Сёма? Твоя дочь – убийца! Хорошо, что Лиля еще в школе, и ничего этого не слышала!
Даже папа подозревает меня! А про мачеху вообще молчу. Всегда была наша дочь, а теперь – твоя. Я искала у них поддержки, а они вынуждают меня оправдываться. И что бы я ни сказала в своё оправдание, всё равно не поверят.
Ответила:
– Нет. Позвоню, когда Радик найдётся. Пока.
Нажала на отбой, и больше домой не звонила. Было так обидно, что хотелось пойти и утопиться. Ну, или как-то по-другому переместиться в мир иной. Но я не могла себе этого позволить, потому что чувствовала, что мой сын жив, я ему еще нужна, и должна его найти.
Очень тяжело было продолжать жить в сразу опустевшем доме. Бродила по посёлку, пытаясь найти хотя бы кота, с уверенностью, что если найду Пушка, найдётся и ребёнок. Мне казалось, их исчезновение связано. Не просто так же они пропали одновременно. Ночи снова стали страшными, потому что я никак не могла заснуть, засыпала только под утро на пару часов, и из-за этого днём чувствовала себя вялой и разбитой.
Я даже сходила в лес, думала найти там Пушка, ведь в первый раз, когда я его встретила, он прибежал со стороны леса. Напрасно только по сугробам лазила, не обнаружила никаких следов.
Из полиции мне сообщили, что в пробах из печки продуктов сгорания человеческого тела не найдено. Кто бы сомневался, только не я. Но подозрений с меня не сняли.
Папа иногда сам звонил, спрашивал, как идут поиски.
А никак они не шли!
Никто искать моего сына и не собирался!
Надо бы искать самой, но с чего начать, не имела понятия. Из-за невозможности хоть что-то предпринять, чтобы найти Радика, я за неделю стала тенью самой себя – не могла ни есть, ни пить, ни спать. Ходила из угла в угол по дому, с одной только мыслью в голове: «Где ты, мой сыночек? Где ты?»
За два дня до нового года ко мне зашла соседка, тётя Клава. По-моему, только она не считала меня убийцей, и относилась ко мне по-прежнему, без всяких подозрений.
– Я тут подумала, Риточка, может, сыночка твоего цыгане украли? – сказала она. – Ты сама могла им открыть, а они потом сделали так, что ты об этом забыла.
Мысль дельная, только вот я в нашем посёлке ни разу цыган не встречала.
– Откуда тут цыгане? – безнадёжно махнула я рукой.
– Километрах в двадцати от нас в заброшенной деревне зимует табор, – сказала тётя Клава. – Редко, но иногда они к нам в посёлок заходят. Тогда и куры пропадают, и белье с верёвок.
– Мне надо сходить к цыганам? – оживилась я. – А где эта заброшенная деревня? Как туда пройти?
Да я бы даже к чёрту лысому сходила, и в ножки поклонилась бы, и пообещала всё, что угодно, если бы это помогло узнать, где мой сын.
– Да нет, к ним идти пока не надо, – ответила тётя Клава. – Ты, вот что, ты сначала к одной бабке сходи, к ясновидящей, в соседней деревне она живет, всего километров восемь отсюда будет.
Я мысленно усмехнулась. Ясновидящая, как в сериале? Как баба Нина или мама Рая? Не верю я ни в каких ясновидящих.
Заметив мой скептический взгляд, тётя Клава добавила, словно прочитав мои мысли:
– Бабка эта, баба Нюра, на сериальных ясновидящих не похожа. И по заказу видеть не может, потому и нету у её дома очередей из страждущих узнать своё будущее. Или какие-нибудь тайны из прошлого. Но вот таким, отчаявшимся, как ты, у которых настоящее горе, она помогает. И если ребёночка твоего цыгане украли, она об этом точно скажет, и куда увезли, может указать.
– Где эта деревня, тётя Клава? – спросила я.
Пять минут назад я к чёрту лысому была готова идти, и в табор цыганский, так почему не сходить к бабе Нюре? А вдруг правда поможет? Мне сейчас любая помощь не помешает.
ГЛАВА 5
Соседка подробно объяснила, где находится деревня, в которой живет ясновидящая, и на следующий день я отправилась туда. С меня взяли подписку о невыезде, а про не выход ничего не говорили. И я же не насовсем ухожу, а только на несколько часов.
Пока шла, подумала, а вдруг это Денис забрал моего сына? Может быть, он каким-то образом узнал про мою беременность и про ребёнка? И в отместку за то, что я скрыла это от него, обставил всё так, будто я убила сына и спрятала тело. Чтобы, если меня в тюрьму не посадят, так хотя бы нервы изрядно помотали. Хотя это почти нереально, но нельзя сбрасывать со счетов такую версию.
Старый деревянный дом на краю маленькой деревни нашла быстро. Тётя Клава рассказала, что баба Нюра живет с дочерью Лизаветой, которая тоже уже немолодая, в общем обе не пенсии.
Дом, хотя и старый, выглядел ухоженным, и тропинка к нему аккуратно расчищена. Я подошла и постучалась. Через минуту на крыльцо вышла женщина лет шестидесяти.
– Здравствуйте, – сказала я. – Вы, наверное, Лизавета? Мне бы бабушку Нюру повидать.
– И вам не хворать, – ответила женщина не слишком дружелюбно. – Зачем вам понадобилась моя мама? Откуда вы про неё узнали?
Я не знала, что сказать, пришлось бы объяснять слишком долго, а на улице минус двадцать. Я-то в шубе и зимних сапогах, и то холодно, а она выскочила в одном халате и тапочках. Но я не успела ответить.
– Лизавета, кто там пришел? – послышался из глубины дома женский старческий голос.
– Городская какая-то тебя видеть хочет, – сказала Лизавета.
– Впусти, – ответила баба Нюра.
– Ладно, заходи, – сказала мне её дочь.
Я прошла за Лизаветой через небольшие сени в дом. «На избу», так тут говорят.
Дом ясновидящей был похож на все деревенские дома. В центре большая русская печь, справа от печи – прихожая, слева – кухня. Три окна выходят на улицу. Между вторым и третьим окном – дощатая перегородка, отделяющая маленькую комнатку с одним окном. Пол застлан полосатыми домоткаными дорожками. По-деревенски уютно и очень чисто.
В большой комнате с приветливой улыбкой меня встретила полненькая старушка маленького роста.
– Здравствуйте, бабушка Нюра, – сказала я.
– Здравствуй, девушка, – ответила та. – Горе у тебя.
Это не вопрос был. Она просто констатировала факт. Впрочем, ничего удивительного. Не заметить это по моему убитому виду мог только слепой. Но баба Нюра не слепая. Она даже очков не носит.
– Да, – кивнула я.
– Раздевайся, садись, рассказывай, – сказала баба Нюра. – Если смогу, помогу. Лизавета, налей-ка нам чайку, девушка замёрзла.
Я сняла шубу, повесила на крючок у входной двери.
Дочь ясновидящей принесла чай и большое блюдо с печеньем.
– Вот, сегодня утром мама заставила испечь, сказала, гости будут, – пояснила она.
Мы попили чаю с печеньем, таким вкусным, что я съела неприлично много. Но я с момента пропажи сына почти ничего не могла есть, аппетита не было. Съедала что-нибудь только тогда, когда понимала, что еще немного – и свалюсь от слабости. И сегодня вышла из дома, не позавтракав.
Потом я рассказала, всё как было, и предположение тёти Клавы насчет цыган, и своё насчет бывшего. И о том, что меня подозревают в убийстве. А в конце не удержалась, разревелась.
Старушка внимательно меня выслушала, подождала, пока я успокоюсь, и сказала:
– Твой бывший парень не причем. И цыгане твоего сына не крали. Но найти его будет трудно. Не в нашем мире он сейчас.
– То есть он умер, да? – спросила я, и слёзы снова полились градом.
– Не умер, успокойся, – сказала баба Нюра. – Просто он в другом мире.
Я поняла, что совершенно зря проделала путь в восемь километров по морозу. Бабушка просто выжила из ума. Если её дочери сейчас шестьдесят лет, то ей не меньше восьмидесяти. Так что не удивительно. Только из уважения к старости ничего говорить не стала. Но сказать, что я была разочарована – это ничего не сказать. Я чувствовала себя раздавленной. На что надеялась, дура? Утопающий хватается за соломинку, но не факт, что это его спасёт.
Уже хотела встать, сказать: «Спасибо, вы мне очень помогли», и уйти. Но баба Нюра снова заговорила:
– Понимаю, не веришь мне. Но сначала выслушай, а потом сама решай, что тебе делать. Найти сына будет сложно, но не невозможно.
– Ладно, предположим, он в другом мире, – сказала я. – Как он туда попал?
– Отец твоего ребёнка не тот, на кого ты думаешь, – ответила баба Нюра. – С отцом своего сына ты встретилась один раз, и вы были вместе всего несколько часов. Он и забрал мальчика в свой мир. Ты сможешь попасть туда. Его и твой миры теперь связаны порталом, который не закроется, пока ты или твой сын не умрёт. Или вы не окажетесь в одном и том же мире. Портал находится в окне, через которое ребёнка забрал его отец.
Дамир... неужели отец моего ребёнка и правда он?
И насчет того, что он из другого мира, баба Нюра права. Только он не за каким-то мифическим порталом, а здесь, на Земле, но на недосягаемой для меня высоте, в светских кругах нефтяных и газовых магнатов, владельцев заводов, интернет-сервисов и круизных лайнеров.
Конечно, если бы на самом деле Радик оказался сыном Дамира, а не Дениса, я была бы только рада. Я считала, что близость между нами мне приснилась, потому что прекрасно помнила тот вечер. Дамир ушёл, и я легла спать одна. Но... сон-то был будто совсем не сон, всё происходило, как наяву!
Сказать, что я удивилась – это ничего не сказать. Я потеряла дар речи от изумления. Откуда баба Нюра узнала о Дамире? Я о нём никому не рассказывала.
А, может, она все-таки знает, о чем говорит? Или нет? Есть одно «но», которое стоит этих двух совпадений.
– Но тот парень не может быть отцом моего сына. У меня с ним ничего не было, – заметила я.
– Это ты так думаешь, – улыбнулась баба Нюра.
Я спросила:
– То есть, он сделал так, чтобы я думала, будто мне всё приснилось? Он что, волшебник?
А, может волшебство не причём? Просто подлил мне что-то в сок... отложенного действия. И зачем он так со мной поступил? Что плохого я ему сделала? Мне вообще казалось, я ему понравилась...
– А это у него спросишь, если найдешь, – ответила старушка. – Я дальше нашего мира не вижу. Если решишься пойти в тот мир за своим сыном, возьми с собой вещь, которую его отец в нашем мире оставил. Возможно, она поможет тебе найти и отца, и сына, а как, точно сказать не могу.
Откуда она узнала, что Дамир оставил в моём номере зажим для галстука? И о нём я никому не рассказывала, никому не показывала, ни родным, ни подругам. Вообще никому. Совпадение? Снова?
Баба Нюра добавила:
– Но когда войдешь в портал, вернуться обратно не получится, если нет у тебя здесь прочного якоря – человека, которому ты дорога. Когда пойдешь, возьми с собой и какую-нибудь вещь этого человека, чтобы прийти назад помогла. Если, конечно, захочешь вернуться.
– Спасибо, – поблагодарила я, вставая из-за стола. – Вы мне очень помогли. Сколько я вам должна?
– Нисколько, – ответила баба Нюра. – Я денег за помощь людям не беру. Мне и дочери моей пенсию платят, чай, не бедствуем. Только, если из того мира вернёшься, не сочти за труд, приди, расскажи мне о нём.
– Хорошо, приду, – кивнула я и попрощалась: – До свидания.
Лизавета проводила меня до двери уже куда ласковее, чем встретила. Улыбнулась сочувственно и сунула мне в руки кулёк с оставшимся печеньем.
– Спасибо. Ваше печенье очень вкусное, – сказала я, взяв подарок. – До свидания.
– Ты моей маме поверь, – сказала Лизавета. – Другие миры на самом деле существуют.
– Я верю, – ответила я, хотя еще колебалась, верить или нет.
Шла обратно в посёлок и раздумывала над словами бабы Нюры.
С одной стороны, если не брать в расчет того, что она угадала про парня и его вещь, это бред сивой кобылы. В существование других миров можно верить или не верить, но еще никто научно не доказал, что они существуют.
Но с другой стороны, никто не доказал и обратного. Если мы о чём-то не знаем, вовсе не значит, что этого нет.
Когда я в сумерках подходила к посёлку, то уже почти решила, что попытаюсь пройти через этот портал. А если не смогу вернуться? Да нет, наверняка смогу. У меня ведь здесь папа, сестра, мачеха. Обиделась я на них, конечно, сильно, но это ведь мои родные. Даже если не Ольга Сергеевна и не Лилька, то папа послужит мне якорем для возвращения.
Лебяжье вовсю готовилось к встрече нового года, до которого остался всего один день. На главной площади поставили ёлку, зажгли праздничную иллюминацию. Я с грустью вспоминала встречу прошлого года в Гауди-холле, и другие встречи, которые проводила в кругу семьи или с друзьями. Было очень жаль, что не могу поехать домой и встретить Новый год с близкими.
Но они-то могут приехать ко мне. Еще до того, как моего сына похитили, Ольга Сергеевна высказывала такое предложение, потому что ребёнок был слишком мал, чтобы его куда-то везти.
Почти две недели прошли после его пропажи, и после того первого раза всё это время я домой не звонила. Только отвечала на папины звонки. Он звонил примерно раз в два дня, и всегда начинал с вопроса, нашелся ли Радик. Я сухо сообщала, что его еще не нашли, и нажимала на «отбой». Но в последний раз, два дня назад, папа вроде бы хотел еще что-то сказать, а я не стала слушать и прервала разговор.
Теперь я проглотила обиду и позвонила папе сама.
– Радика нашли? – был его первый вопрос, едва мы успели поздороваться.
– Пока не нашли, – как обычно ответила я.
На этом я обычно прерывала беседу, но в этот раз добавила:
– Папа, вы с мамой и Лилей где будете отмечать Новый год?
– Дома, как всегда, – ответил он. – А ты что, собираешься приехать?
В голосе слышалось беспокойство. Интересно, по какому поводу? Не хочет, чтобы я нарушала подписку о невыезде, или вообще не хочет, чтобы приезжала?
– Нет, но у меня есть предложение, – сказала я. – Приезжайте на новый год ко мне все вместе.
Сегодня тридцатое декабря, если завтра в четыре дня они выедут из Кирова, то полвосьмого вечера уже будут здесь. И у меня будет весь завтрашний день, чтобы подготовиться к встрече гостей и нового года.
– Риточка, прости, мы, наверное, не сможем приехать, – с наигранным сожалением в голосе ответил папа. – Видишь ли, Лиля всё еще не знает, что тебя подозревают, а там ей кто-нибудь может об этом сказать. А ты же знаешь, какая у твоей сестрёнки ранимая психика. Да и Оля в последнее время чувствует себя не очень, сердце частенько прихватывает.
Я прям ощутила его неодобрение в свой адрес. Ольга Сергеевна чувствует себя плохо из-за меня и моих проблем. То есть из-за того, что я сначала родила ребенка без мужа, а потом стала убийцей – случайно или намеренно, это дела не меняет.
– Папа, скажи, ты веришь, что я не убивала сына? – спросила я.
– Конечно, верю, дочка, – сказал он, но я почувствовала небольшую паузу перед тем, как он ответил.
Значит, сомневается.
– Ладно, тогда с наступающим, пока, – ответила я и прервала связь.
Вот и нет у меня здесь никакого якоря. И новый год придется встречать в одиночестве. Хотя зачем мне его встречать? Без сына мне и праздник – не праздник. Лучше пойду своего ребёнка искать.
Потому что ничего больше меня в этом мире не держит. Так какая разница, вернусь я или нет. Без сына мне нет смысла тут оставаться. До конца жизни мои родные будут считать меня убийцей. Потому что если баба Нюра права, Радик не найдётся, даже если его начнёт искать вся полиция страны, все частные сыщики и Интерпол. Так что мне лучше сгинуть в другом мире, если не смогу там найти сына.
Я думала, встречу новый год с родными, повидаю их перед отправлением на поиски Радика, и у папы какую-нибудь вещь возьму, а то сейчас у меня ничего папиного нет. Значит, не судьба мне вернуться.
А что брать с собой? Как вообще этот другой мир выглядит? Такой же как наш, или нет? Одни вопросы, и никаких ответов. И не подскажет никто.
Да что я, собственно, беспокоюсь? Может, и нет никакого другого мира, а бабка всё нафантазировала. Но я чувствовала, она сама верила в то, что говорила.
Я всё же приготовила тёплые сапоги, шубу, шаль, положила в рюкзак все документы и пластиковые карты, косметичку, в которой был набор косметики и минимальный набор медикаментов. А так же лежали мои немногочисленные драгоценности – золотые цепочка с кулоном, серёжки, колечко, несколько пар серебряных серёг, цепочки и подвески, и Дамиров зажим для галстука. Положила в рюкзак так же мыло, зубную щётку, пасту и полотенце. Смену белья, домашний халат, туфли.
Нарезала бутерброды с сыром и колбасой. Налила в термос горячего чаю. И Лизаветино печенье в рюкзак положила. Ноутбук и телефон, конечно, тоже. Хотя кому мне там звонить, и существует ли в том мире сотовая связь и интернет? Но всё равно взяла.
Рюкзак получился довольно увесистым. Да ладно, лучше, если что не пригодится, выброшу без сожаления, чем если оставлю что-то, а оно понадобится.
Всё в доме прибрала, написала записку тёте Клаве. Что ушла туда, куда баба Нюра послала искать сына. Вернусь ли, не знаю. Попросила передать это моему папе, когда они меня потеряют. Положила на видное место в прихожей. Дверь оставила не запертой, чтобы тётя Клава могла войти.
Оделась, взвалила рюкзак на плечи, дождалась ночи, когда на нашей улице погасло последнее окно. Это чтобы если ничего не получится, никто не увидел, как я через окно из дома вылезаю.
Открыла створки, опасливо выглянула, не появится ли какой-нибудь запоздалый прохожий.
На улице никого не было. Шёл лёгкий снежок, серебрясь в свете уличных фонарей. Я подумала, как смешно буду выглядеть со стороны, в шубе, с рюкзаком, вылезающая из окна. Мысленно усмехнулась. Что только не сделаешь, чтобы найти сына. И пусть я уже не кормлю его грудью, и он еще слишком мал, чтобы скучать по маме, мне кажется, что ему без меня плохо. А уж как мне без него плохо, словами не передать.
Фундамент у дома высокий, окно примерно метр с четвертью от земли, но в палисаднике сейчас не меньше чем полметра снега.
– Сыночек, я иду к тебе, – прошептала я, забралась на подоконник, зажмурилась и прыгнула.
ГЛАВА 6
Показалось, я летела вниз немного дольше, чем должна. И в снегу утонула не по колено, а по пояс. Открыла глаза, и увидела лишь темноту.
До этой минуты не верила, что получится. Но я на самом деле попала в другой мир!
Когда глаза привыкли к темноте, начала различать более и менее тёмные участки вокруг себя. Похоже, я вывалилась прямо из воздуха, потому что оказалась в лесу на небольшой поляне среди высоких деревьев. Нигде не было видно ни одного огонька.
Куда идти?
Можно, конечно, выбрать любое направление, но хотелось бы верное. Чтобы не уйти вглубь леса, а выйти хотя бы к какой-нибудь дороге.
Чтобы не заблудиться, пришлось подождать утра. На моё счастье здесь было немного теплее, чем в нашем мире. Но к тому времени, как начало светать, я всё равно замёрзла.
Едва забрезжил рассвет, я стала рассматривать место, в котором оказалась. На одном из толстых ветвистых деревьев метрах в двух над головой увидела большое дупло. Наверное, я свалилась оттуда. Надо бы как-то отметить это место, но я поняла, что всё равно потом его не найду. Да и вернуться не смогу, ведь ни одной папиной вещи у меня нет. Хотя ноутбук он мне подарил, так, может, портал сработает. Но о возвращении пока думать рано.
Посмотрела, в какую сторону лучше направиться. Повезло, я оказалась недалеко от опушки леса. И пошла туда, где в просветах между деревьями виднелось заснеженное поле.
Ну как пошла. Почти поплыла по пояс в снегу. Когда добралась до опушки, мне уже стало жарко.
И опять повезло. Я вышла из леса и увидела, что оказалась в широкой долине между гор, и она обитаема.
Склоны гор до середины высоты покрыты лесом, местами спускающимся в долину, выше – голые крутые скалы. Посередине долины текла незамерзшая река. Через реку перекинуто несколько мостов. На берегах виднелись деревни, из домовых труб поднимались дымки. Остальное пространство долины занимали заснеженные поля или луга. А вдалеке, на вершине горы, я увидела нереально красивый величественный замок. Приглядевшись, дальше, на другой вершине, увидела еще один замок, тоже очень красивый. Пришлось даже приглядеться, а не привиделись ли мне эти замки? Но нет, не привиделись. Я разглядела остроконечные шпили над башенками и стрельчатые окна, которые блестели в лучах восходящего солнца.
Я будто оказалась в сказке. Интересно, кто живёт в этих замках?
Любоваться идиллической картиной мне было недосуг. Тем более что солнце закрыли облака, пошёл снег, замки пропали из виду, и я уже была не уверена, что видела их. Я оглянулась на лес, из которого вышла, и заметила, что прошла как раз между двух высоких сосен – все остальные на треть ниже. Повезло! Вот и ориентиры. По ним смогу дерево с порталом найти. Хорошенько запомнила их, повернулась и побрела по сугробам к дороге.
Деревня, которую видела с опушки леса, оказалась дальше, чем я думала, хотя по дороге идти было легче. Навстречу попалась пара всадников на лошадях, проехал мужик на телеге с возом сена, которую тоже лошадь тянула. Меня обогнал конный экипаж, похожий на дилижанс начала девятнадцатого века. В длинную карету была запряжена пара лошадей.
На меня никто не обращал внимания. Очевидно, я не выглядела необычно для этого мира. Идет какая-то странница, ну и пусть себе идет. А я пока видела только мужчин, и их одежда напоминала моду начала двадцатого века. То есть никаких пуховиков, только пальто, шубы и дублёнки разной длины.
Я не заметила столбов с проводами, и решила, что в этом мире не придумали электричества. Значит, по меркам моего мира здесь конец восемнадцатого – начало девятнадцатого века.
На полпути я почувствовала, что очень хочу есть. Еще немного, и ноги не смогу передвигать от слабости. Я ведь вчера только чаю с печеньем попила у бабы Нюры, и больше ничего не ела. Пришлось остановиться, присесть на сугроб на обочине, и достать свои припасы.
Пить горячий чай на холоде было очень приятно. А бутерброды и печенье показались мне гораздо вкуснее, чем обычно, и аппетит появился. Я съела половину бутербродов и почти всё печенье.
– Привет, странница, – услышала я рядом юношеский голос.
Быстро обернулась и увидела парня лет семнадцати. Из-под шапки-ушанки торчали соломенного цвета волосы, зелёные глаза смотрели весело. Был он в овчинном полушубке и валенках. Может, потому и не слышала, как подошёл. Удивлена была не него видом, а тем, что заговорил на чистом русском языке. И очень обрадовалась, что языкового барьера не возникнет. Я, честно говоря, вообще не задумывалась о том, на каком языке буду разговаривать с местными. Хотя, чего удивляюсь? Дамир с нами на русском же разговаривал.
– Увидел, как ты ешь и понял, что умираю от голода, – добавил парень. – Поделишься? А я в долгу не останусь.
– Привет. Присаживайся, – сказала я, наливая чай в стаканчик от термоса и доставая последнюю пару бутербродов и остатки печенья.
Парень не заставил приглашать его дважды, сел, снял рукавицы и взял угощение.
– Горячий! – удивился он, взяв в руки стаканчик. – Волшебный сосуд?
И указал на термос, стоявший в небольшом углублении на снегу.
Волшебный? То есть о свойствах термоса здесь никто ничего не знает? Тогда, конечно, волшебный. На всякий случай сказала:
– Да.
– Так ты волшебница? – спросил он, с аппетитом уплетая бутерброд с колбасой.
Вопрос был задан вполне серьёзно, без шутливого тона. Так тут и волшебники есть? У меня создалось впечатление, будто сплю и вижу сон. Даже тайком ущипнула себя за руку в рукаве. Больно! Ответила:
– Нет.
– А кто?
– Просто странница. Меня Маргарита зовут. А тебя?
– Янислав. А куда ты путь держишь, странница Маргарита?
– Да как тебе сказать... – замялась я.
Ну, раз тут и волшебники существуют, то может, и страннице из другого мира не удивятся? Добавила:
– Я из страны, которая очень далеко отсюда. Поэтому ничего тут не знаю. Не согласишься побыть моим ги... сопровождающим, и рассказать, как у вас тут и что?
– Так ты через портал пришла, – сказал Янислав, ничуть не удивившись. – Обещал же в долгу не остаться. Конечно, я помогу.
– А что, у вас часто появляются странники из порталов? – спросила я.
– Не, нечасто. И это обычно волшебники так путешествуют. Им время на переезды на лошадях или почтовых каретах тратить неохота. Тебя ведь, наверное, тоже волшебник через портал сюда отправил.
Это был не вопрос. Я поняла, что порталы здесь создают волшебники, чтобы путешествовать по миру или посылать в путешествие еще кого-то. Но из других миров на лошади не доедешь. То есть про другие миры пока лучше помолчать.
– Ну да, – кивнула я.
– А зачем? – полюбопытствовал парень.
– Мне надо кое-кого найти, – ответила я. – А ты куда направляешься, Ян? Может, я тебя от каких-то дел отрываю?
– Не. Я из города иду, – он показал туда, откуда пришёл, потом показал в другую сторону. – Домой в деревню. В городе я на кузнеца учусь. А скоро новый год, и кузнец меня на каникулы отпустил. Побуду дома недельку, и обратно. Но если ты хочешь ехать в город сейчас, я провожу.
Парень вернул мне стаканчик. Я убрала в рюкзак термос и пустой пакет, и встала.
– А в твоей деревне есть, где остановиться? – спросила я. – Трактир какой-нибудь, или таверна? Хочу тут немного осмотреться.
– Конечно, есть, – кивнул Янислав, тоже вставая. – Если волшебник выпустил тебя из портала здесь, то и тот, кого тебе надо найти, наверняка где-то близко. Ну что, идём?
Я сделала два шага и вдруг остановилась.
– Ой!
У меня же совсем нет денег! А безналичные с пластиковых карт тут вряд ли принимают.
– Что? – спросил Янислав.
– Забыла взять с собой денег, – сказала я.
– Ну, я же сказал, что помогу, – парень порылся в карманах, достал монету, на вид медную и протянул мне. – Вот, на. На сутки постоя хватит, а потом что-нибудь придумаем.
– Спасибо, – я взяла монету и опять вспомнила Дамира.
Не с его ли подачи мне повезло встретить такого отзывчивого юношу? Наверняка Дамир не простой человек, возможно, на самом деле волшебник, раз сумел одарить меня таким везением. Мне не повезло только в одном: что он забрал у меня сына. Когда я найду Дамира, то спрошу об этом. А я найду, если мне будет так же везти и дальше.
– У меня есть серебряные и золотые украшения, – вспомнила я и предложила: – Я могу с тобой расплатиться ими. Например, отдам тебе золотое кольцо. Потом невесте подаришь.
– Не, кольцо стоит гораздо дороже, чем монета, что я тебе дал, – отказался Янислав. – Купить его у меня никаких денег не хватит. Вот если в скупке продать... Но у нас в деревне скупщика и оценщика нету. В городе украшения надо продавать.
Мы продолжили путь к деревне. Янислав рассказал, что сегодня в двенадцать часов ночи будет встреча нового года. А завтра будут гулянья, они всегда очень весёлые.
Мне, конечно, сейчас не до веселья, зато смогу посмотреть, как тут люди живут.
– А в твоей деревне есть волшебник? – спросила я.
– Есть, – кивнул Янислав.
Наверняка это Дамир! Я повеселела.
Попутчик довёл меня до трактира, напомнил, чтобы не забыла в двенадцать ночи выйти на улицу и встретить новый год. Пообещал прийти завтра утром, отвести на гулянье, и ушёл домой.
За монету, которую дал Янислав, трактирщик выдал мне ключ от одноместного номера, вполне приличного, и сказал, что я могу в нём находиться до завтрашнего утра, сегодня пообедать и поужинать, а завтра еще и позавтракать.
Я оставила большинство вещей в комнате и вышла прогуляться.
Деревня оказалась большая. Я бы даже сказала, село, или посёлок, потому что по размеру она не уступала Лебяжьему.
На центральной улице, где стоял трактир, еще находились разные магазины. Что любопытно, их названия написаны на русском языке. «Колбасы», «Пекарня», «Всё для шитья», «Посуда», «Кузнечные изделия». Закралось подозрение, что это грандиозный розыгрыш, и я участвую помимо своей воли в невероятном сказочном реалити-шоу.
Несмотря на то, что завтра новый год, никаких украшений на улицах не было, ни нарядных ёлок, ни огней. Я вообще не заметила, чтобы здесь было электричество. В своём номере я видела плафон под потолком, но где включается свет, не нашла.
На улицах стояли фонари, а никаких проводов между ними не наблюдалось.
Народу на улице было мало. Бегали дети, собаки и кошки. Если проходили взрослые, они почти не обращали внимания на меня. Одежда здешних женщин мало отличалась от моей. Они были тоже в шубах и платках. Шубы были из меха белки, как у меня, а еще зайца, лисы, чаще из овчины. Только почти все, мужчины, женщины и дети в деревне носили валенки, у немногих из них на ногах были сапоги.
В конце ряда магазинов на небольшом доме обнаружилась скромная вывеска «Магические услуги».
Кстати, ни на одном магазине не указаны часы работы. И на лавке магических услуг они тоже отсутствовали. Я толкнула дверь наудачу. И она открылась. Тоненько зазвенели колокольчики.
Я надеялась увидеть Дамира, но вдруг, за минуту до того, как встретилась с хозяином заведения, поняла, что не увижу его здесь. Он же такой утончённый, импозантный, и одежда на нём была не дешёвая, когда мы в Гауди-холле год назад встретились. Я не могла представить его в овчинном полушубке и валенках. Если Дамир и волшебник, то наверняка не в деревне, а в городе.
Я вошла в небольшое помещение. В центре стоял стол, на нём большой стеклянный шар на подставке, и несколько поменьше, свечи, колода карт. На полках противоположной от входа стены стояли чаши, бутыли и колбы с различными жидкостями, жестяные банки уж не знаю, с чем, и книги.
Я была разочарована. Интерьер, как у обычной гадалки в моём мире! Сама я у них не бывала, но в кино видела достаточно. Наверняка тут никакой не волшебник, а обычный шарлатан. Уже хотела развернуться и уйти, но тут из-за занавески вышел хозяин. То есть хозяйка – девушка лет семнадцати-восемнадцати. Роста небольшого, глаза синие, волосы чёрные, коса до пояса. Одета в обычное платье ниже колен, без шубы, зато в валенках, не накрашена. То есть на гадалку из нашего мира совершенно не похожа. Улыбнулась мне и сказала:
– Здравствуйте. Я волшебница Таная. А как ваше имя? Вижу, вы нездешняя. Какая магическая услуга вам нужна?
– Здравствуйте, – ответила я. – Меня Маргарита зовут... Вы меня извините, я просто так зашла... из любопытства.
– Может, вы считаете меня слишком юной для волшебницы? – спросила Таная чуть обиженно.
– Что вы, нет, – смутилась я.
– Я магическую школу с отличием закончила, – добавила девушка. – И мне восемнадцать лет... скоро будет. А многие, как и вы, увидят вместо старушки девчонку, так сразу разворачиваются и уходят.
– У меня просто нет денег, чтобы платить за магические услуги, – призналась я.
– А вы расскажите, какая у вас проблема, – подсказала Таная. – Может, я и не смогу помочь, хотя и с отличием окончила школу магии, но пока еще не всё умею. А может, с помощью магии её и не решить. Но, может, смогу подсказать, к кому обратиться. И платы за это не возьму.
– Так у меня же всё равно платить нечем, – пожала я плечами. – Хотя... у меня есть золотые и серебряные украшения, если вы захотите взять что-то в счёт оплаты.
– Давайте насчет оплаты потом, – махнула рукой Таная, села за стол и жестом пригласила меня занять стул напротив. – А если помочь не смогу, то тоже никакой платы не потребую.
– Хорошо, – я сняла шубу, повесила на спинку стула и села. – Я пришла издалека, и мне нужно найти здесь одного человека. Лет ему примерно двадцать пять – двадцать шесть. Рост высокий. Волосы темные, глаза карие. Может быть волшебником. Зовут его Дамир. Больше ничего о нём не знаю.
– Имя мне не знакомо, – сказала Таная. – Но я же не всех магов в стране знаю. Если он волшебник, я смогу с ним связаться. Смотрите в шар, Маргарита, и представьте этого человека, чтобы я тоже могла его увидеть.
И почему я не догадалась хотя бы раз сфотографировать Дамира на камеру телефона? Хотя за этот год не забыла, как он выглядит. Я уставилась в шар, представляя его лицо, но видела только увеличенное сосредоточенное лицо Танаи, смотревшей в шар с другой стороны.
Не получится ничего, наверное...
В следующий момент прозрачный шар вдруг стал белым, словно в нём заклубился густой туман, а потом сквозь него проступило объемное изображение человека. Фигура была видна по пояс.
Это он, Дамир!
И изображение было живое! Глаза моргали, губы шевелились, наверное, он говорил что-то собеседнику, стоявшему рядом, которого мне было не видно, но Дамир смотрел на того человека. Вдруг он повернулся и посмотрел прямо на меня.
Я вскрикнула от неожиданности, и изображение тотчас исчезло. Шар снова стал прозрачным.
– Это тот человек, которого вы ищете? – спросила Таная.
– Да, это он, – кивнула я.
– Он не маг, – сказала Таная. – Иначе он получил бы мой сигнал и подал бы мне знак.
– Это значит, найти его мы не сможем? – разочаровано спросила я.
– Есть способы находить и простых людей, – ответила девушка. – Маргарита, а почему вы думали, что он волшебник?
– Перед тем как уйти, он сказал, что мне будет сопутствовать удача, и мне на самом деле несколько раз крупно повезло, а мелкое везение я уже и считать перестала. Что это, если не магия?
– Ну, каждый может ненадолго стать волшебником, потому что волшебное желание можно купить, для себя или для кого-то другого, – сказала Таная. – Например, вы идёте в незнакомый лес за грибами, и не хотите заблудиться. Вы покупаете это желание у местного волшебника, и точно не заблудитесь. Или можете передать желание другому человеку, если хотите, чтобы он не заблудился. Хотя желание везения стоит дорого, судя по одежде этого человека, он мог это себе позволить.
– А если я хочу купить желание найти Дамира? – загорелась я. – Сколько это будет стоить?
– Нисколько, – ответила волшебница. – Такое желание купить нельзя. Вы не должны желать одушевлённый предмет.
– А если каждый купит желание найти много денег? – поинтересовалась я. – Все сразу станут богатыми?
– Нет, это так не работает, – возразила Таная. – Если вы, например, пожелаете найти деньги, вы их найдете, но одновременно кто-то их потеряет, такие желания покупать не принято. Я их не продаю. Их продают только нечестные маги, а таких у нас в стране не много. Конечно, вы можете купить тайное желание, о котором волшебник знать не будет, и пожелать найти много денег. Но есть большая опасность применить тайное желание неправильно, и вы потеряете больше, чем найдёте. Тайные желания я тоже не продаю.
В голосе Танаи проскользнула осуждающая нотка.
– Прости, я просто не знала, – оправдалась я. – Там, откуда я пришла, нет магов. Я вовсе не собираюсь покупать желание найти деньги. Я просто хочу найти Дамира.
– Если у вас есть его вещь, я могу установить, где сейчас находится её владелец, – сказала Таная.
– Да, у меня есть! – обрадовалась я.
Рюкзак я оставила в номере, но ценные вещи взяла с собой. Моя косметичка большая, на длинной цепочке, и её можно носить, как сумку через плечо. Всё мои золотые и серебряные украшения и зажим для галстука лежали в ней, телефон – в кармане шубы. А ноутбук брать не стала. Если в мой номер заберётся воришка, эта вещь вряд ли его заинтересует.
Пока я среди других украшений искала зажим, Таная убрала со стола большой стеклянный шар и свечи, остальные вещи сдвинула к краю и расстелила на столе карту страны. Она была похожа на обычную географическую карту, с высотами и низменностями, сушей и водой. С единственной разницей, что очертаниями страна не походила ни на одну из тех, что есть в моём мире, так же, как и ландшафт не напоминал ничего определённого. Я прочитала на карте несколько названий городов, деревень и рек, и название страны – Тайбор.
– Вот, – я положила на карту зажим для галстука.
Таная взяла его, привязала на шелковую нить и начала раскачивать над картой, бормоча непонятное заклинание. Зажим одним концом едва не задевал бумагу.
Вдруг раскачивание шнурка прекратилось само по себе, нитка натянулась, отклонившись от вертикали на несколько градусов.
Она показывала на горный пик, если я правильно поняла, что соответствующий цвет означает высоту над уровнем моря. Он был совсем белым, а вокруг, по мере удаления от вершины, цвет становился более тёмным, от желтого до коричневого. Реки, озёра и море были обозначены одинаковым синим цветом.
Горы назывались Тайборскими, а горный пик, над которым завис зажим для галстука, носил название Гелиодор.
Дамир находится на вершине горы?
ГЛАВА 7
Я удивлённо взглянула на Танаю, и заметила, что её взгляд стал очень странным: подозрительным и одновременно любопытным.
– Откуда у вас этот зажим, Маргарита? – спросила волшебница. – Зачем вы ищете его владельца? Я не скажу вам больше ни слова, если не расскажете правду.
– Если думаете, что я украла его, то ошибаетесь, – ответила я.
– Ну, так расскажите, откуда он у вас, – сказала Таная.
– Я познакомилась с Дамиром год назад, – ответила я. – Мы провели вместе всего один вечер, и он оставил эту вещь в моём номере в отеле, где я тогда жила. Я не могла её вернуть, потому что он не оставил своего адреса. Через девять месяцев у меня родился сын. А две недели назад мой ребёнок пропал. Одна ясновидящая сказала, что его забрал отец, и живёт он где-то здесь. Вот я и хочу найти Дамира и спросить у него, зачем он похитил моего сына.
Последние слова я проговорила, уже чуть не плача. Смахнула набежавшие слёзы и полезла в косметичку за носовым платком.
– Маргарита, прости меня за мои подозрения, – виновато проговорила Таная.
– Да ничего, я не в обиде, – махнула я рукой. – А почему ты подумала, что я украла этот зажим?
– Ну, потому что драконы никогда никому ничего не дарят, – сказала Таная.
– Драконы? Какие драконы? – удивилась я.
– Ну, ты что, еще не догадалась, что твой Дамир – дракон? – усмехнулась Таная.
Я с минуту хлопала глазами от изумления. Вспомнила, что еще утром любовалась замками на вершинах гор и размышляла, кто же может жить на такой высоте. А потом пошёл снег, замки скрыла снежная пелена, и я забыла о них до этой минуты. Ну да, я читала фэнтези о драконах, которые могут превращаться в людей, но это же фэнтези! Просто сказки!
Но, с другой стороны, если есть волшебники, то могут быть и драконы, правда?
– Почему ты решила, что Дамир – дракон? – спросила я.
– Потому что на вершинах гор живут только драконы, – пояснила Таная. – У них, конечно, есть слуги-люди, но чтобы заиметь ребёнка, людям не надо прибегать к подобным способам. Теперь поняла?
– Теперь поняла, – кивнула я, когда ко мне вернулся дар речи. – Я вообще не знала, что драконы существуют.
– Как так? – удивилась Таная. – В какой глухой деревне ты жила?
– Не в глухой деревне, а вовсе даже в городе, – призналась я. – Только в другом мире. Там ни магии, ни драконов нет от слова совсем.
Девушка подумала немного, на её лице читалось недоверие, наверное, она не могла и представить мира без магии. Я убедилась в этом, когда она с недоумением спросила:
– Как же вы там живете?
Ответила:
– Неплохо. По крайней мере, так было, пока не явился дракон из вашего мира, и не украл моего сына...
И вдруг меня как током ударило!
– Так, значит, мой сын – наполовину дракон?
– Да, только не наполовину, а полноценный дракон, – кивнула волшебница и пояснила: – Дракон должен спариться с человеческой женщиной, чтобы гарантированно получить ребёнка мужского пола, и быстро. Если дракону пол ребёнка неважен, он может спариваться и с драконессой, они рожают и мальчиков, и девочек, но это как повезёт, и они гораздо менее плодовиты, чем люди. А все дети от дракона, неважно, кто их родил – человеческая женщина или драконесса – чистокровные драконы. Твоему Дамиру, очевидно, был очень нужен сын, но не жена.
– Вот только этот дракон забыл, что мне мой сын тоже нужен, – сердито сказала я, и добавила: – Ну, так что, Таная, мы нашли Дамира? Ты знаешь, как добраться до Гелиодора? Я хочу отправиться туда немедленно.
Мы и не заметили, как перешли на «ты».
Волшебница отвязала шёлковую нить от зажима, подвинула его ко мне, и только потом сказала:
– Я сожалею. Ты никак не сможешь попасть в Гелиодор.
– Почему? – разочарованно спросила я.
– Потому что, чтобы туда подняться, нужны крылья. А они есть только у птиц и у драконов.
– Неужели нельзя пойти пешком?
– Пешком по отвесным скалам не пройдёшь. Никаких дорог в замки драконов нет.
– Но у них есть слуги-люди, ты сама только что это говорила, они-то должны как-то спускаться и подниматься, хотя бы за продовольствием! Значит, тропа должна быть!
– Конечно, у них есть слуги, но драконы сами переносят их вниз и обратно наверх, если надо. И они не станут переносить абы кого.
– А я не абы кто, я мать дракона, – заявила я.
Вот ведь какая ирония судьбы! Я стала матерью дракона! И вовсе не в шутку, не просто потому, что родила ребёнка в год Дракона, а на самом деле!
– Это так, но дракон совершил взаимовыгодный обмен: ты ему – ребёнка, он тебе – удачу.
– Вообще-то мы так не договаривались! – возмутилась я. – Мне нужен мой сын! И мне неважно, драконом он родился или еще кем-то! Я думала, Дамир нормальный парень, а он мало того, что драконом оказался, так еще и обманул меня! Они ни полсловом не обмолвился об обмене! И я даже не помнила, что переспала с ним! Думала, мне это приснилось! Поэтому для меня это никакой не взаимовыгодный обмен, а обман и похищение! Понимал, наверное, гад, что я на такой обмен ни за что не соглашусь! Я доберусь до этого чертова дракона, и заставлю его вернуть мне моего ребёнка!
Дамир мне нравился, я бы, может, даже влюбилась в него, если бы мы пообщались подольше. Но теперь я его просто возненавидела! Я могла ожидать любой подлости от Дениса, когда узнала, на что он способен, но не от Дамира, он казался таким благородным...
Очевидно, драконы понимают благородство несколько иначе, чем люди.
– Маргарита, нам ли, людям, бодаться с драконами, – вздохнула Таная. – Утешься тем, что твой сын сейчас с отцом, и у него будет гораздо лучшее будущее, чем ты могла бы ему дать, и чем можешь себе представить. Живи и радуйся. Давай помогу тебе в твой мир вернуться.
Ага, щаззз! Я не хочу, да и могу вернуться домой без сына, меня ж в тюрьму посадят, никакая драконья удача не спасёт.
Волшебница заметила моё протестующее выражение лица, и добавила:
– Ну, или в нашем мире оставайся, дело какое-нибудь заведешь, с твоей удачей быстро поднимешься. Можешь и в город переехать, если деревня тебе не по нутру.
Жить здесь, зная, что мой сын где-то рядом, но никогда не узнает собственной матери? А я, даже увидев его через несколько лет, тоже могу не узнать? Для меня это будет не жизнь, а пытка. Нет уж, спасибо.
– Таная, лучше покажи мне дорогу к Гелиодору, и я пойду.
– Но ты же не сможешь добраться до замка, – сказала Таная.
– Я попытаюсь. В нашем мире альпинисты поднимаются на самые высокие и крутые горные пики, значит, и я смогу! У них, правда, есть специальные приспособления и снаряжение. Но ведь на моей стороне удача!
Таная поколебалась еще немного, и указала на карту. Водя по ней пальцем, заговорила:
– Вот здесь наша деревня, а вот Гелиодор. Надо идти на восток вот через этот город, и через этот вот в тот. Он называется Тайборис, это столица нашей страны. Она расположена как раз у подножия горы Гелиодор. Дорога туда не близкая, но можно поехать на почтовой карете. За неделю доберешься. Сегодня вечером через нашу деревню как раз будет проезжать карета из Мелана до Тайбориса. Сядешь на неё, если свободные места будут. А уж как будешь на гору забираться, не знаю, и помочь не могу.
– Спасибо, ты и так мне уже очень помогла, – я встала со стула.
Вдруг мне в голову пришла отличная мысль, и я спросила:
– Таная, а ты можешь превратить меня в птицу? Тогда я смогу полететь на гору!
– Могу, – ответила волшебница. – Но кто тебя там превратит обратно в человека? Среди драконов волшебников нет.
А даже если среди людей, живущих в замке драконов, есть волшебник, как ты объяснишь ему, что тебя надо превратить в человека? И потом, у птиц мозг такой маленький, что не может вместить всю сущность человека. Ты будешь помнить только то, зачем превратилась в птицу. Если ты пробудешь птицей дольше пары часов, то, вернув обратно тело человека, можешь не вернуть всю память, а если больше суток, то можешь вообще забыть, что была человеком.
– Ладно, нет, так нет, – сказала я. Оставаться птицей всю оставшуюся жизнь и забыть, кто я, совсем не хотела. – Заберусь на гору другим способом. Сколько я тебе должна?
– Для матери дракона – всё бесплатно, – ответила волшебница, глядя на меня с состраданием и даже сожалением в глазах. – Да я почти ничего магического и не делала.
– Послушай, я ведь не нищая, – сказала я. – Не надо меня жалеть.
– Да я не поэтому, – ответила Таная и тяжко вздохнула. – Погибнешь ведь ни за что...
– А я постараюсь не погибнуть, – как можно жизнерадостнее проговорила я.
Тут я вспомнила еще кое-что.
– Таная, а как ты хотела мне помочь вернуться в мой мир? Ты умеешь создавать порталы?
– Умею, – кивнула волшебница.
– А ясновидящая мне сказала, что я не смогу вернуться, если у меня в том мире нет надёжного якоря, – сказала я.
– Да, это если ты хочешь вернуться через тот портал, через который сюда попала, – ответила Таная. – И если у тебя с собой есть вещь, принадлежащая тому человеку, которому ты дорога.
– Да вот я как раз не уверена, что такой человек есть, – вздохнула я.
– А я могу другой портал открыть, без якоря, но ты должна очень чётко представлять место, в которое хочешь попасть, – добавила Таная. – А ты всё-таки решила вернуться?
– Нет. Но если ты можешь создать портал между мирами, то можешь создать и портал между точками одного мира?
– Могу, – кивнула Таная.
– Значит, ты можешь создать портал в замок Дамира?
– Не могу.
– Почему?
– Я же только что сказала, нужно очень точно представлять место. А ни ты, ни я в замке дракона никогда не были.
Таная поменяла мне один серебряный кулончик на деньги, сказала, этого хватит, чтобы доехать до столицы и снять какое-нибудь жилье там на первое время, я тепло попрощалась с юной волшебницей, и вышла на улицу.
Солнце стояло высоко, и пики с драконьими замками снова стали видны. Я сориентировалась по сторонам света, надеясь увидеть замок Гелиодор, но не увидела, наверное, он слишком далеко, раз до него надо неделю ехать. И народу на улице прибавилось. Двери магазинов открывались и закрывались, люди оживлённо сновали туда-сюда, наверное, к празднику готовились.
В трактире обеденный зал тоже был полон. Трактирщик сразу спросил, как только я вошла:
– Сударыня, желаете обедать? Здесь будете или принести в номер?
– В номер, если можно, – ответила я.
В общем зале было шумно, а мне хотелось посидеть в тишине и подумать. Ушла в свою комнату. Пообедаю и пойду на станцию, ждать почтовую карету до столицы.
Сегодня тридцать первое декабря, и я впервые в этот день одна. Интересно, позвонит ли папа, чтобы поздравить меня с новым годом? И что будет делать, когда не сможет мне дозвониться? Жаль, я никак не смогу узнать об этом.
В дверь постучали.
– Войдите! – разрешила я.
– Ваш обед, сударыня, – в комнату вошла девушка в белом переднике с подносом в руках и поставила его на стол. – Приятного аппетита.
– Спасибо, – ответила я.
Здесь принято давать прислуге на чай или нет? А если да, то сколько? Я в местных деньгах еще плохо разбираюсь. Снова открыла косметичку, которая служила мне и в качестве портмоне, чтобы достать мелкую монету, но служанка не стала ждать, поклонилась и вышла.
Я села за стол и принялась за обед.
Борщ со сметаной был такой вкусный, какого я в жизни никогда не пробовала. Жаркое в глиняном горшочке – просто объедение, а хлеб и еще тёплая булочка с маком к чаю – выше всяких похвал. Моя мачеха отлично готовила, я её стряпню всегда любила, но едой в этом трактире была просто восхищена. Если здесь везде так готовят, то мне этот мир нравится!
Потом я поняла, почему всё так вкусно. Никакой химии, искусственных красителей, загустителей, ароматизаторов, всё натуральное.
Когда я выходила из трактира через общий зал, трактирщик снова подошёл ко мне, увидев, что я с рюкзаком:
– Сударыня, вы разве не останетесь до утра?
– Я должна как можно скорее ехать в столицу, – ответила я. – Почтовая карета будет сегодня, а следующая только через неделю. Мне у вас очень нравится, но столько ждать я не могу.
– В таком случае, верну вам половину того, что вы заплатили.
Я не стала отказываться. Мне могут понадобиться разные альпинистские приспособления, чтобы подняться на гору Гелиодор. Здесь таких не существует, но что-нибудь подобное наверняка найду. Верёвки, скобы, колья, молоток, более удобную одежду. Не в шубе же на гору лезть. Неизвестно, сколько денег может на это уйти.
Трактирщик вручил мне горсть мелочи, и я вышла на улицу. Надо еще забежать к Яниславу, долг вернуть. Дом его семьи как раз по пути к станции. Монетку того же достоинства я уже приготовила. Подошла к дому, остановилась в растерянности. Ни звонка, ни дверного молотка не обнаружила. Пока решала, постучать в дверь или в окно, парень сам вышел, наверное, увидел меня. Улыбнулся:
– Ты погулять решила? Хочешь, чтобы я тебе деревню показал?
– Нет, на станцию иду, я сегодня уезжаю, – достала монету и протянула Яниславу.
– Ты же хотела осмотреться тут, – сказал он. – А завтрашние новогодние гуляния как же?
– Ян, прости, но мне надо в Тайборис, чем скорее, тем лучше. Я ходила к вашей волшебнице, и она сказала, что тот, кого я ищу, там. Так что я сегодня поеду. Спасибо тебе за всё. До свидания.
Я вложила монету в его ладонь, повернулась и побежала к станции.
Станция представляла собой большой дом с собственной гостиницей для проезжающих, перед домом был широкий навес для почтовых карет, а позади – конюшня. Над навесом висела вывеска «Почтовая станция Серебряный Бор». Это значит, и деревня так называется. Красиво.
Дверь в здание была только одна. Я открыла её и вошла. И оказалась в зале ожидания с удобными креслами, в котором сейчас было пусто. Когда я вошла, из внутренней двери вышел мужчина – смотритель станции.
– Здравствуйте, – сказала я. – Мне сказали, сегодня будет почтовая карета из Мелана в Тайборис.
– Да, должна прибыть часа через полтора-два, – ответил смотритель, взглянув на ходики, висевшие на стене, которые показывали без пяти минут два. – Вы кого-то встречаете?
– Нет, хочу уехать. Если будут места.
– Ну, так подождите. Присаживайтесь, – он указал на ряды кресел в зале. – Принести вам чаю? Или, может, морса?
– Спасибо, ничего не нужно.
В трактире я так наелась, что, казалось, этого хватит до следующего обеда.
Я села в одно из кресел. Смотритель скрылся за дверью. В зале было тепло и тихо. Слышно только тиканье часов на стене, да иногда голоса с улицы. Делать было совершенно нечего. Меня так разморило, что я задремала, и неудивительно, ведь прошлой ночью совсем не спала.
И вдруг в моём кармане зазвонил телефон!
Вот уж чего никак не ждала!
От неожиданности я аж подскочила. Мелодия звонка показалась такой громкой, что казалось, сейчас сюда сбежится вся деревня и половина соседней. Еще в кармане быстро нажала на кнопку отключения звука, и только потом достала телефон и посмотрела на экран.
Звонил папа. И приём сети полный. Как такое может быть? Он в том мире, а я – в этом, как мне вообще может оттуда кто-то звонить?
Я заметила, что на часах уже почти четыре, за окнами темно, а в зале светло. Свет струился из белых плафонов, таких же, какие я видела в своём номере в трактире. Разбираться, почему плафоны светятся, было некогда.
Приняла звонок и сказала в трубку вполголоса:
– Слушаю тебя, папа.
– Рита, ты где? – сразу спросил он. – Нам только что твоя соседка тётя Клава позвонила. Сказала, что зашла к тебе, а тебя дома нет, только записка. Что ты ушла искать сына туда, куда