Штормовой прилив или любовь не выбирают. Маришка Вега

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45
• ГЛАВА 46
• ГЛАВА 47
• ГЛАВА 48
• ГЛАВА 49
• ГЛАВА 50
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Судьба не балует меня подарками. Рано потеряла мать, выдали замуж без любви, а в довершение всего муж оказался заговорщиком, что не сулит мне ничего хорошего. Помилование, как второй шанс в моей судьбе, где я не позволю мужчинам решать за меня. Никакого второго брака, ни за что! Лучше работать с утра до ночи, помогать другим, чувствовать свою нужность. Даже лорд следственного отдела, что опять ворвался в мою разрушенную им же жизнь, не сможет мне помешать!

ГЛАВА 1

— Эванис Стомрис, за совершённое преступление против императорской власти, заговор с целью убийства, вы приговариваетесь к смерти и конфискации всего имущества в пользу империи, — голос судьи был суров и холоден, он совсем не сочувствовал обвиняемому.

   — Ювилия Стомрис, ваше участие в заговоре не установлено, поэтому вы приговариваетесь к выселению из столицы на три года, из имущества можете забрать только личные вещи. Приговор должен быть осуществлен в течение трёх дней. Приговор понятен?

   — Да, вир судья, — тихо ответила я, ощущая, что у меня так свело мышцы, что шея одеревенела, а во рту пересохло. До последнего не верила, что не отправлюсь на плаху вместе с мужем. Даже смотреть на него не было желания. Ему всегда всего было мало, а хотелось многого. О том, что ему должны предоставить, он мог разглагольствовать бесконечно.

   — Лорд высшего звена Силрус, я возражаю, — голос дознавателя звучал возмущённо. — Она не могла не знать, она же его жена и человек, а значит, виновна!

   Его хлёсткие фразы отражались от стен, и я вздрагивала от каждой новой.

   — Лорд высшего звена Тронсовар, вы не нашли никаких доказательств, подтверждающих ваши слова, так что вина не доказана! Ваши эмоции неуместны!

   Было слышно, как дознаватель со свистом втянул воздух, но более ничего не добавил.

   Муж всё-таки влез в заговор против императора. Чем это могло ещё закончиться для нас? На что он надеялся? Что люди победят вингов? Смешно.

   Люди пришли на земли крылатых давно, спасались от гонений в своих исконных королевствах. Раса вингов, то есть крылатых, не гнала переселенцев, но и милостями не осыпала. Я бы сказала, что они просто терпели людей на своих землях. Зла не причиняли, но и радушного какого-то взаимодействия не предлагали.

   Однако люди нигде спокойно жить не могут, поэтому спустя какое-то время стали слышны идеи, что людскую расу притесняют, необходимо дать возможность занимать ключевые посты в империи, уравнять в правах с вингами.

   Спрашивается, а с чего исконные жители этой земли должны хотеть наделять пришлых хоть чем-то?

   Все эти радикальные настроения лет сто бродили среди масс, пока наконец, не сформировался заговор с целью убийства императора и смены власти в империи Лировингии.

   Мой муж именно в нём и умудрился принять участие, грезил большими должностями и богатствами, за что теперь отвечать нам обоим.

   Радовало, что более никого не было, я и так росла с пожилым отцом, который меня выдал замуж за Эваниса, хотя я просила этого не делать, но он настаивал. И умер через полгода после свадьбы. У мужа также не было родни, так что и заступиться за меня было некому, поэтому решение судьи меня удивило.

   Я перевела взгляд на вира Кристофа Тронсовара, лорда высшего звена, главу следственного отдела. Он больше всех ратовал за наше совместное наказание. Его холодный взгляд был устремлён прямо на меня, челюсти крепко сжаты. Весь его вид говорил, что он не согласен с приговором, но перебить судью не мог.

   За что он так меня ненавидит, было совершенно непонятно. Он был абсолютно уверен, что я поддерживала решение мужа. Но мужчина ошибался. Узнала я обо всём, только когда в наш дом вошли следователи и зачитали обвинение. Видела, как побледнел и испугался муж, его злобное отчаянье. Вот тогда я и поняла, что всё это правда.

   — Лира Стомрис, вы свободны. — Отодвинулся стражник и дал мне пройти.

   Я шла, будто во сне. Никто не предложил мне вызвать извозчика, а в тюрьме не давали держать деньги при себе, поэтому всю дорогу до дома пришлось преодолевать пешком. Шла часа два, так как еле переставляла ноги, кружилась голова. Мне вообще казалось, что ещё чуть-чуть и я упаду посреди дороги.

   В голове билась фраза судьи «Три дня»! Ведь надо куда-то уехать, но куда?

   В доме меня ожидала только одна живая душа — повариха, которая раньше работала у нас с отцом. У неё не было семьи, так что меня она любила как дочь, которой у неё не было.

   — Боги, ты вернулась, моя крошка! Вернулась, — причитала она, увидев меня на пороге дома. — Я уже и надеяться не смела. Этот полоумный ввязался всё же в неблагодарное дело, пусть покарают его боги.

   — Завтра покарают, — устало ответила ей. — Приговор приведут в исполнение.

   — Он сам виноват! — Женщина упёрла руки в бока. — Пусть и отвечает! Чуть тебя за собой не утащил, ирод!

   — Лира, мне в три дня наказано покинуть столицу, так что нужно придумать, куда ехать, взять можно только личные вещи, — всхлипнув, сказала ей.

   Я села в кресло, обхватив себя руками, меня знобило.

   — Куда ехать без денег и имущества? Я не представляю, — тихо шептала, смотря вперёд, но не видя ничего.

   — Как куда? Едем к твоему дяде! — Лира Мросис, будто не понимала, какие ещё могут быть варианты.

   — Ты имеешь в виду к дяде Нистосу Протрису? — недоверчиво спросила её. — Маминому брату?

   — Конечно.

   — С чего ты взяла, что он примет меня? Мы не виделись с ним ни разу, мама умерла уже двадцать два года назад. А я к тому же жена имперского преступника, казнённого за измену. Думаешь, он с радостью меня примет?

   — С радостью или нет, но примет. Ты его родная кровь и плоть, так что за порогом не оставит. Не по дорогам же нам скитаться без денег? Приедем к нему, а там думать будем, искать выход.

   — Может, ты и права, — тихо произнесла в ответ.

   Теперь, когда есть хоть какой-то план действий, дышать стало легче.

   Эва накормила меня ужином, так как в тюрьме хоть и не морили голодом, но разносолами не баловали, да и какой аппетит, если тебя вот-вот приговорят к лишению головы. Меня бесконечно подташнивало от ожидаемой участи, поэтому ела я редко.

   Исхудала за последний месяц до костей.

   — Кушай, деточка, тебе силы нужны, чтобы всё пережить, а в тебе и душе зацепиться не за что, — приговаривала кухарка, поглаживая меня по спине. — Скоро всё наладится, вот увидишь.

   — Не верю я, что скоро наладится, не знаю почему, но не верю, — ответила ей. Не было во мне этой уверенности, сама не знаю почему. Какая-то обречённость поселилась внутри, заледенела душа.

   Будто в ответ на это в дверь раздался стук. Даже не так, в неё барабанили, будто опять стража явилась. Я вздрогнула и уронила ложку.

   — Боги! Это ещё кто? — спросила лира Мросис, подходя к двери.

   В дом вошёл лорд Тронсовар. Весь его вид выражал злобу.

   — Вам удалось улизнуть, лира Стомрис, но это только в этот раз, — буквально прорычал он. — Но не начинайте этому радоваться! Я буду следить за вами. И рано или поздно я докажу, что вы достойны разделить участь своего мужа! Вы не имеете права ходить по землям империи после содеянного! Вы мне омерзительны!

   Я смотрела на него, сжав руки под столом до синевы. Вот он мой страшный кошмар, который хочет сжить меня со свету. И, доказать, что я ничего не знала, не представляется возможным, поэтому я и не пыталась больше. Всё, что могла, рассказала на процессе. Что ещё я могу добавить?

   — Не говорите так! — возмутилась лира Мросис. — Ювилия никогда бы на такое не пошла!

   — Не смейте её выгораживать! — рявкнул он. — Не смейте!

   Его крылья, что у виров сложены за спиной, как плащ, стали раскрываться, что говорило о сильной эмоциональной нестабильности.

   — Не кричите на лиру Эву, — тихо сказала ему. — Как найдёте доказательства, так и прилетите, а сейчас уходите, мне нужно готовиться к отъезду.

   — Это будет самым счастливым днём в моей жизни, когда это случится!

   — Мне очень жаль, — ещё тише сообщила в ответ.

   — Чего вам жаль? Себя?

   — Что нет у вас в жизни другой радости, кроме меня и моего убийства. Это печально.

   — Вы ничего не знаете — это не убийство, а наказание, которое вас настигнет.

   — Что ж, на этом и расстанемся. Уходите.

   Я встала, гордо расправив спину, сама не знаю, откуда взялись силы, прошла к двери и распахнула её.

   — Не заставляйте меня вызывать стражу, ещё три дня это мой дом, — чётко проговорила, глядя ему в глаза.

   Они практически стали прозрачными от ярости, хотя и так были светло-серыми.

   Чеканным шагом он вышел за дверь, поцедив на прощанье, что я пожалею, что родилась на свет.

   Дверь я за ним закрыла с большим удовольствием.

ГЛАВА 2

Собирать вещи оказалось не так долго, как я думала. Много брать было нельзя, поэтому одежда и кое-какие мелочи вроде гребней и расчёсок могли оказаться очень кстати в моей новой жизни. Купить что-то новое мне, видимо, придётся нескоро. Хорошо, если я бродяжкой не окажусь.

   Денег в доме практически не было, наскребла всего несколько серебряных монет и медяшек.

   Мы не были богатеями или аристократией, но всё же доход имели приличный, так что голодать и ужиматься не приходилось.

   Теперь придётся. Я даже точно не знаю, хватит ли этих денег, чтобы добраться до дяди.

   Знаю, что он живёт в приморском городе, который называется Иловий.

   Это то немногое, что я о нём знаю.

   — Эва, — обратилась я к кухарке, — как думаешь, стоит ли тут доживать эти три отпущенных дня?

   — Если честно, то, думаю, стоит убраться отсюда завтра утром, не дожидаясь повторного визита того грубияна, что сегодня орал на тебя. Он отчего-то стойко уверен, что ему полегчает, только если отправит тебя вслед за муженьком, а мне эта идея совсем не нравится! Хам!

   — Ты не слишком громко ругайся на винга, а то и тебе «состряпают» обвинение. Со мной нынче опасно стоять рядом, не то что жить, — горько ответила женщине. — Не знаешь, как пострадать могут окружающие.

   — Я не боюсь. — Обняла она меня. — Мне терять в этом мире нечего, кроме тебя, так что не брошу. Ложись-ка ты спать, а то завтра надо встать пораньше, чтобы отправиться в путешествие.

   — Ты так говоришь, будто мы в отпуск отправляемся, а не выселяемся по распоряжению суда, — слабо улыбнулась ей.

   — А почему нет? Пусть суд подтолкнул к нему, но это и хорошо. Ты совершенно зачахла с Эванисом, он совершенно тебя подавил. Да, мы едем путешествовать! Будем отдыхать на побережье, дышать солёным воздухом и строить новую жизнь! Почему нет? Ты теперь свободна!

   — Но как же траур? — робко спросила кухарку.

   — Ты с ума сошла? Никакого траура по государственному преступнику. Он и так чуть тебя за собой не утянул. О какой дани уважения ты собралась говорить?

   — Может, ты и права, — вздохнула я. — Пойду и лягу, не знаю, правда, усну ли, но полежу хотя бы.

   Хоть мне и казалась, что в таких обстоятельствах сон меня не посетит, но я ошибалась. Стоило голове коснуться подушки, и я провалилась в забытьё. Никаких снов, только тяжёлая усталость и нервное перенапряжение, которые меня утомили до полного отключения от действительности.

   Казалось, я только уснула, а Эва уже трясла меня за плечо.

   — Ну же, Юви, просыпайся, девочка моя, нам пора, а то пропустим утренние повозки, — приговаривала она, собирая последние вещи в дорожный саквояж.

   Я разлепила тяжёлые веки, было ощущение, что мне песка в глаза насыпали, а в голове поселилась пустота. Больше всего на свете сейчас мне хотелось обратно закрыть глаза, но я, сделав титанические усилия, села на кровати.

   — Вот и умничка, иди умойся, позавтракаем и в путь.

   Я сделала, как велела лира Мросис. Механически прожевала еду, даже не почувствовав вкуса. Она будто камень упала в желудок. Есть не хотелось, но кухарка настаивала.

   Затем мы подхватили собранные вещи и покинули дом.

   Обернулась, когда мы отошли на несколько шагов. Я не была счастлива здесь совсем. И окончание этой муторной жизни было и вовсе трагичным. Что ж. Хочется верить, что я оставляю в прошлом эту унылую тягостную жизнь и начинаю всё с чистого листа.

   Мы дошли да каретного двора, откуда купцы, извозчики и простой люд уезжали во все концы страны из столицы. Кто-то вёз товары, кто-то почту, кто-то перевозил людей, нам бы подошёл любой, кто недорого возьмёт за провоз.

   Я в нерешительности остановилась. Никогда не покидала пределов города, поэтому даже не знала, с чего начать. Подойти и спросить близкостоящего ко мне человека?

   — Стой тут с вещами и смотри за ними внимательно, чтоб пронырливая беднота не утащила, — решительно велела мне Эва, — а я пойду разузнаю, кто куда едет.

   Она ловко проскользнула между повозками, и я потеряла её из виду. Народ только прибывал. Отовсюду слышались голоса, смех, ругань, даже песня, которую выводил скрипучий мужской голос.

   Я перевела взгляд на вещи. Да тут и вправду не стоит отводить взгляд от них. Оттащила сумки чуть в сторону и уселась на них сверху для надёжности, только саквояж остался на коленях, так как он небольшой и там более ценные вещи.

   Ждать пришлось совсем недолго, кухарка вернулась минут через десять.

   — Юви, нам очень повезло, к побережью направляется небольшой обоз за товаром, так что там имеются крытые повозки, и они пустые, пока, и за очень умеренную плату мы можем доехать с относительным комфортом. Тент — это отлично, хоть не намокнем, хотя матрасов не обещают.

   — Сколько просят? — уточнила я.

   — Серебрушка за человека, — улыбнулась она, но пропитание в эту сумму не входит, так что наши запасы придётся растянуть на три дня пути, — вздохнула женщина. — Или докупить на стоянке у охраны обоза.

   — Это более чем приемлемо, я боялась, что нам на проезд не хватит. — Впервые в моём голосе обозначилась радость. — Остаётся ещё немного, так что есть на что купить еду. Они наверняка на костре будут готовить похлёбку. Горячего сможем прикупить.

   — Вот и отлично, пошли быстрее, пока удача от нас не отвернулась! — Эва подхватила часть сумок и двинулась вперёд, указывая мне путь. Пришлось поторапливаться, чтобы не отстать.

***

Путь был не так плох, как мне вначале казалось.

   Крытая повозка — это глубокая телега, над которой натянута высотой в полтора метра непромокаемая холщовая ткань. Вот и всё удобство.

   Нам выделили одну, так как их было десять, а пассажиров всего шесть человек, не считая нас. Семья с двумя девочками-близнецами и два матроса, которые ехали обратно на свои суда. Десять человек охраны и столько же извозчиков. Это не самый быстрый транспорт, но мы и не торопились.

   Первый день большую часть проспали. Конец лета, так что темнело рано. Давно я не спала столь крепко. Скрип колёс, довольно мерное покачивание повозки, голоса людей вокруг, вот и результат.

   Когда проснулась, оказалось, что телега стоит, вокруг темно, а чуть в стороне горит костёр. Живот тут же недовольно буркнул, напоминая мне, что я непозволительно редко его кормлю.

   Выбралась наружу и увидела, что Эва в двух шагах от повозки разговаривает с одним из извозчиков.

   Я отошла до ближайших кустиков, а потом приблизилась к ним.

   — О, ты проснулась, это хорошо. Гревис продаст нам горячую похлёбку, как только она доварится, — сообщила мне кухарка.

   — Уже скоро, лиры, минут двадцать, и начнём разливать, — кивнул мужчина в сторону костра. — Можете идти погреться, вечера уже не такие тёплые.

   Отказываться не стали. К костру были подтянуты несколько брёвен, на которых народ и расположился. Миски уже расставили на холстине, которая заменяла стол.

   Больше всех страдали нетерпением девчушки. Это их первое путешествие, надо полагать, им всё было интересно, и они всех успели замучить вопросами.

   — А наша империя большая? — вопрошала первая, широко раскрыв глаза, будто выпытывая страшную тайну.

   — Большая, — отвечал один из извозчиков.

   — А много ли народу живёт?

   — Ну, расы всего две: винги и люди.

   — А больше кого?

   — Теперь уж людей.

   — А раньше?

   — Раньше это была целиком империя вингов, и жили тут только они.

   — Почему так? — присоединилась вторая малышка.

   — Ну, крылатые дольше живут, лет до двухсот тридцати, а люди всего до восьмидесяти или девяноста если повезёт, и деток у них рождается мало, а у людей много. Вас, вон, парами, мама с папой, делают, — улыбнулся рассказчик.

   — А вы на море были? — опять вступила первая в разговор.

   — И на море, и на океане, и в лесу, и в горах. Много где был.

   — Расскажите, всё расскажите, мы-то нигде не были!

   — Девочки, не утомляйте окружающих, — строго сказала им мать.

   — Да, ничего, лира, мне нетрудно поболтать, — усмехнулся мужчина, — особенно с такими очаровательными лирами.

   И малышки, как заправские кокетки, зарделись, а затем совсем по-детски приложили ладошки к щекам.

   — Слушайте внимательно, — начал он голосом бывалого сказителя. — Далеко-далеко на востоке раскинулись горы нашей империи. Там на их макушках лежит вечный снег. Возле подножий охотники караулят дичь, чтобы добыть мясо, шкуры, ценные рога животных. На севере раскинулись Вечные леса. Встречаются такие огромные деревья, что их и втроём не обхватить, а крона столь велика, что может дать тень всему нашему обозу!

   — Ого! — раздался дружный возглас девчонок.

   — Да, а на юге лежат Уримские топи, где надо знать тропки, чтобы не кануть навеки. Однако же живут и там люди.

   — Что же они там делают? — совершенно искренне изумилась одна из малышек.

   — Собирают целебные растения, яд у змей, ягоду очень полезную, особенно клюквяночку, грибы в более сухих местах растут. Охотятся на диких птиц. Мы же с вами едем к Великому океану, который занимает всю западную оконечность империи. Он огромен и соединяет разные государства, с которыми торгуем мы. Воды его прекрасны и опасны, но так было всегда.

   — А что же тогда в центре между горами, лесом, топями и океаном? — нахмурила лобик вторая малышка. — Пустота? Мы из неё выехали?

   — Нет, конечно, — рассмеялся мужчина, в центре находится Великая вингийская равнина. А почти в её центре расположена столица империи — Лировия.

   — Заканчивай болтать, — вклинился в разговор второй возничий, — пора ужин разливать, пока вся похлёбка не выкипела под твои байки!

   — Дак, я и не против перекусить. Всегда за! Что ж, юные лиры, приступаю к следующей своей обязанности как воспитанного лира — накормить вас ужином.

   — Благодарим, это было бы весьма кстати, — чопорно сообщила одна из малышек, и все окружающие не могли удержаться от смеха. Даже я хихикнула, до того это было мило.

ГЛАВА 3

Все три дня мы провели на привалах очень весело и интересно. Подобралась такая удивительно милая компания, что я на время отложила все горести и заботы, просто наслаждалась приятным обществом людей, которые никак не были со мной связаны в прошлом.

   Но путешествие не могло быть вечным, поэтому к концу третьего дня мы доехали до конечной цели, а это было грустно.

   Новый дом, если всё пройдёт хорошо, встретил меня и Эву проливным дождём. Огромные серые тучи висели столь низко, что можно было предположить о возможности дотянуться до них рукой. Сырость была просто невообразимая. Создавалось ощущение, что просто дышишь влагой.

   — Это к счастью! — тут же выдала кухарка, отчего я на неё удивлённо посмотрела.

   — Ты считаешь, что эта жуткая погода говорит о нашем дальнейшем благополучии? — удивилась я.

   — Может, ты и не веришь в приметы, Юви, но это вовсе не значит, что они не работают.

   — Видимо, я пессимист. — Тяжело вздохнула и поправила платок на плечах, который так и норовил сползти с плеч. — Но этот дождь не кажется мне чем-то очаровательным или предвестником перемен к лучшему.

   — И что тебе этот пессимизм даёт в жизни? — скептически спросила меня Эва.

   — Наверное, что всё в моей жизни именно так, как я и думаю, то есть тягостно, а если случится какая-то радость, то это меня приятно удивит, — слабо улыбнулась я.

   — Мне такое объяснение не нравится. Ты же всегда была сильной девочкой, не время раскисать.

   Женщина была права, умом я это понимала. Но как заставить себя быть сильной, когда внутри ты надорван до такой степени, что любые чувства в тягость? Когда хочется свернуться комочком на кровати и накрыться тёплым и тяжёлым одеялом с головой, чтобы оно спрятало тебя от всех проблем и чувств, которые ими вызвано.

   Повозки ехали в порт, поэтому нас там и высадили. Женщинам в тёмное время суток не рекомендовано гулять по таким местам. Но какой у нас был выбор?

   — Люди — везде люди, — успокаивала меня Эва. — Сейчас расспросим, кто-то да поможет нам найти лира Протриса.

   Мы очень быстро, насколько позволял багаж, засеменили в сторону здания порта. Оно было совсем не огромным: два этажа, построено из серого камня, только вывеска была деревянной. А вот склады и пристань были огромными, но нам туда было не нужно.

   Когда забежали под крышу, с нас лилась ручьями вода, её холодные ручейки совсем неприятно остужали кожу, и я поняла, что такими темпами мы скоро подхватим простуду.

   Эва сразу же пристроила меня возле камина сторожить вещи, а сама ринулась узнавать про место жительства дяди.

   — Но я тоже могу порасспрашивать, — попыталась возразить ей, — а ты погрейся пока.

   — Милая, когда мужчин расспрашивает симпатичная женщина, они мало думают о сути вопроса, так что стой тут, — строго велела мне женщина и отошла к конторкам, где стоял народ и что-то обсуждал.

   Я никогда не задумывалась о собственной привлекательности. Зачем? Мне не разрешали выходить одной из дома, я не участвовала в выборе мужа. Так зачем мне сидеть и разглядывать себя в зеркале? Я обычная женщина с каштановыми волосами ниже лопаток, слегка вьющимися, но не более того, с тёмно-серыми глазами и пухлыми губами (моё достоинство, как мне казалось).

   Однако сейчас я выглядела скорее заморенным подростком из-за чрезмерной худобы. Волосы давно потускнели, бледность иногда переходила в синеву под глазами. Так что до местных красоток мне будет далеко, да я и не стремилась их перещеголять. Дом бы найти.

   Мои грустные думы прервала Эва, которая подошла ко мне, а я и не заметила.

   — Уже спишь стоя? — спросила она. — И немудрено в такую погоду. Оказывается, тут совсем недалеко до твоего дяди! Он держит гостиницу на берегу под названием «Звёздное небо». Представляешь? Так что есть надежда, что для нас найдётся лишняя комната.

   — Да, новость хорошая, только как искать её в такой дождь?

   — Тут ты права, пешком в непогоду мы и заблудиться можем, ведь дороги-то не знаем.

   — Лиры, — вдруг окликнул нас один из охранников обоза. — Я знаю, где эта гостиница, и иду туда на постой. Хотите, провожу? Ждать окончания дождя смысла нет. Он ещё три дня может лить.

   — О, это было бы прекрасно, — встрепенулась кухарка, — мы были бы очень признательны за помощь.

   Пришлось идти под проливным дождём. Хоть на улице и не мороз, а лето ещё не закончилось, но назвать дождь тёплым никто бы не смог. Мокрые юбки мешали ходьбе, облепляя ноги и замедляя и без того небыстрое продвижение. Когда мне стало казаться, что я сейчас упаду от усталости, впереди показалось здание, в котором горел свет.

   — Вот и она! — крикнул наш попутчик. — Мы здорово срезали путь, так как шли по пляжу!

   Мне это таким преимуществом не казалось, потомку что ноги всю дорогу вязли в песке, и я даже подвернула ногу, хорошо, что несильно. Однако говорить об этом благоразумно не стала, ведь нищим выбирать не приходится.

   Минут через двадцать мы всё же дошли, пальцев рук я уже не чувствовала, так как намертво вцепилась в вещи.

   В холл ввалились всей гурьбой, на полу под нами тут же образовались лужи от стекающей воды.

   — Ох, ты ж, кто это в такое ненастье нас посетил? — раздался мужской голос за нашими спинами.

   — Будь здрав, Нистос! Это я, Ярем!

   — А, всегда рады постоянным клиентам, даже в непогоду!

   Мы все обернулись, чтобы взглянуть на хозяина заведения.

   Среднего роста, с волосами такого же цвета, как у меня, но густо припорошенными сединой. О нём можно было сказать, что он жилистый.

   — А кто с тобой? Ты семьёй никак обзавёлся?

   — Нет, это я к тебе твою семью доставил, так что я в свой обычный номер, а вы разговаривайте. — И мужчина скрылся на лестнице второго этажа.

   Мы же остались стоять в некотором неловком молчании.

   — Дядя Нистос, я твоя племянница, Ювилия, — робко произнесла я. — Мама должна была вам написать про меня, когда я родилась.

   — Да, писала, — сказал он, подходя ближе, — но свидеться так и не довелось, а твой отец совершенно оборвал всю связь после её смерти.

   — Да, я знаю, хоть и не пойму, с чем это связано, — вздохнула я. — Но и он умер несколько лет назад. Я попала в непростую ситуацию и не знала, к кому обратиться.

   — Теперь, когда рассмотрел тебя поближе, то вижу, что ты похожа на неё, — чуть улыбнулся дядя. — Но что же я вас держу на пороге! Заходите, пока не простыли, выделю вам комнаты!

   Мы прошли по первому этажу, и он указал на две двери, видимо, тут мог жить персонал.

   — Переодевайтесь и подходите, буду ждать вас у камина в холле, расскажете мне свою историю, — сообщил дядя и ушёл.

   — Видишь, — сжала мой локоть Эва, — не выгнал же! Иди, надень сухое, и пойдём разговаривать.

   Не стала противиться, а зашла в комнату. Она была совсем небольшой. Тут вполне помещались шкаф, маленький камин, но и это роскошь, стол со стулом, кровать и потёртый ковёр.

   Сбросила мокрое, развесив, как могла, на стуле, так как огонь тут не был разведён, натянула сухое платье, домашние туфли и промокнула волосы. Более ничем помочь себе не могла, так что вышла, куда велели.

   Эва и Нистос уже сидели там, а возле них крутилась симпатичная девица с подносом, расставляя чашки и тарелки.

   — Оставь нас, — велел симпатичной блондинке дядя, и она неохотно удалилась, так как явно рассчитывала что-то подслушать, но ей не дали такой возможности.

   — А теперь рассказывай, что с тобой приключилось, — велел он мне, пододвигая чашку с чаем.

   Сделав несколько живительных глотков, я стала рассказывать о своих злоключениях, не скрывая ничего. Нет смысла, ведь всё равно рано или поздно ему донесут, и тогда может стать только хуже. Когда я закончила рассказ, наступила тишина.

   — Да, уж. Что тут скажешь. Твой отец был жёстким и необщительным человеком, поэтому я не удивлён, что он не спрашивал твоего мнения при выборе мужа. Он просто сделал, как считал нужным. Муж твой — изрядный идиот, так что теперь уж он отправился к предкам, и говорить о нём незачем. А вот что с тобой делать? Я совсем небогат, не могу обеспечить тебя приданым, чтобы ты могла более счастливо устроить свою судьбу. Жить — живи, комната есть. Эва будет работать по умениям. На кухне всегда руки нужны.

   — И я могу работать, — робко сказала ему. — Вот как та девушка, что приносила поднос с едой.

   — Отказываться не буду, раз есть желание работать. Постояльцы у нас есть, порт рядом, но назвать их богатеями нельзя, так что доходы от гостиницы невелики, но с голода не умрём. Раз выпал шанс быть семьёй, будем ей.

ГЛАВА 4

Прошло три месяца

   Я стояла на берегу океана и смотрела вдаль. Слёзы лились из глаз, и я не пыталась их останавливать. Зачем? Хотелось хоть как-то выплеснуть боль потери. В руках я сжимала урну, в которой покоился прах дяди Нистоса. Старый упрямец. Он дал мне почувствовать себя в безопасности, позволил поверить, что семья у меня теперь действительно есть, но также внезапно всё это пропало.

   Он работал на улице и простудился. Я уговаривала его обратиться к доктору, но дядя лишь отмахивался от меня, говорил, что это простой кашель, нечего тратить из-за него деньги. Был уверен, что доктора цепляются за любую мелочь, чтобы стрясти с клиента деньги.

   Но кашель только усиливался, и спустя неделю он уже не мог подняться с кровати, весь «горел в лихорадке» и начинал бредить. Тут уж я не выдержала и сама пригласила доктора.

   Тот посмотрел и послушал дядю, покачал головой и сказал, что столь запущенного воспаления он давно не видел у вполне обеспеченных людей. Выписал порошки, сообщил, что будет приходить каждый день, так как состояние тяжёлое.

   Мне было страшно от его слов. Я успела привязаться к мужчине. Он не надоедал мне опекой, не отпускал едких замечаний, не одёргивал за мысли и слова, которые я говорила.

   Сама эта местность меня стала радовать. Приехала я в ненастье, но, когда оно прошло и выглянуло солнце, пришло понятие, за что любят этот край местные.

   Бесконечная синева океана, голубое небо над головой, которое ночью приобретало какой-то особенный синий оттенок, и по этому бархатному полотну были разбросаны звёзды.

   Правее нашей гостиницы, метров четыреста, как мне кажется, располагался маяк, вечером его свет был путеводной нитью для кораблей. Далее располагались пристань и порт.

   Мне нравилось смотреть, как прибывают и отплывают корабли, их силуэты на любом небосводе были прекрасны. Расправленные паруса ловили ветер, моряки перекрикивались на мачтах и палубах, солёный ветер дул в лицо. Это было так прекрасно, что я стала забывать о тяготах, что давно меня сопровождали.

   И вот теперь он покинул меня. Болезнь победила, и доктор ничего не смог с этим сделать.

   Утром зачитали завещание дяди. Он велел мне развеять его прах над любимым океаном, оставлял мне в наследство гостиницу, то есть всё, что у него было.

   Недалеко от нас в городе жил, как я потом узнала, мой двоюродный брат Невиас Протрис, он был стряпчим, уважаемым человеком тридцати пяти лет. Это сын дяди, но общались они редко. Мать его умерла лет десять назад, так что я была сильно удивлена такому завещанию. Всё прояснило письмо, что дядя оставил мне.

   В нём говорилось, что сын не любит гостиницу и просто продаст. Пусть он и его сын, но уже взрослый и состоявшийся человек, а мне нужна помощь, поэтому дядя оставляет её мне и просит содержать в надлежащем виде до момента, пока я не найду своё счастье, а до того времени это мой дом.

   Кузен не выказал никаких негативных эмоций, чего я в душе от него ожидала, ведь его обошли с наследством. Никакой неприязни, что очень обрадовало меня.

   — Милая кузина, отец имел полное право так поступить, так что никаких обид я не держу. Я не бедствую, заниматься этим делом мне некогда, так что хорошо, что есть кому позаботиться о гостинице. Надеюсь, что вы не будете возражать, если я буду иногда заходить, чтобы проведать вас и убедиться, что с вами всё хорошо.

   — Конечно, вы можете навещать меня, — кивнула я в ответ. — Мне радостно оттого, что вы столь добрый человек.

   — Ну что вы, ни к чему эти комплименты.

   На том мы и расстались. Мне вручили урну, письмо, и я ушла.

   Тут я и прочитала письмо, которое теперь покоилось в моём кармане. Несколько скупых строк, что согрели мне сердце.

   Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и открыла крышку урны. Надо выполнить пожелание дяди, не время малодушничать.

   Аккуратно зачерпнула пепел и развеяла по ветру, потом ещё одну горсть и ещё. Вот так я отпустила из своей жизни ещё одного родственника.

   Сполоснула руки в океане. Закрыла урну и пошла домой.

   Теперь мне нужно заботиться о постояльцах, протекающей крыше, вредной девице по имени Майка. Именно её я видела в тот вечер, когда попала в гостиницу. Она меня невзлюбила с первого взгляда, как мне кажется. Всё, что я делала, она пыталась высмеять, хоть и завуалированно, могла толкнуть или ещё что-то сделать.

   Майка не любила меня, а вот симпатичных постояльцев гостиницы обожала, а уж если они ещё были и щедрыми, то становилась просто медовым пряником. Льстила напропалую, обхаживала клиента, выбирала лучшие куски на кухне, помогала снимать куртки и многое другое.

   Что мне теперь с ней делать? Уволить? Как-то неблагодарно получалось. Она работала за весьма скромную зарплату, выполняла все поручения хорошо, посетители её любили. Наверное, теперь Майка будет потише, коль я стала хозяйкой. Может быть, она ревновала дядю ко мне. Раньше он опекал только её, а потом появляюсь я, его родная кровь, и приоритеты сдвигаются в мою сторону. Девушка-сирота могла почувствовать себя брошенной.

   Зайдя в холл, я успела только поставить урну на каминную полку, когда Майка подбежала ко мне и бросила полотенце на стол, уперев руки в бока.

   — Ну что? Я уже уволена, и можно собирать вещички?

   — А что ты успела натворить? — удивилась я.

   — В смысле натворить? — Опустились у неё руки. — Ты же теперь хозяйка?

   — Я, — кивнула ей. — Но это не значит, что я всех начну увольнять без причины. Работаем как раньше. Единственное, я не буду терпеть твои бесконечные подколки в мой адрес. Веди себя прилично и работай спокойно.

   Она помялась, переступила с ноги на ногу, подняла полотенце, которое не знала, куда деть, поэтому повесила на плечо.

   — Ну ладно, тогда пойду, доубираю в комнате, что сегодня утром освободилась.

   — Хорошо, — кивнула ей, — а я пока счета просмотрю.

   На этом мы и расстались. Я отправилась сначала на кухню, чтобы сообщить Эве новости, если она ещё не знает.

   — Твой дядя поступил правильно! — заявила она. — До смертного одра буду читать за него молитвы. Он позаботился о тебе, как о менее защищённой в этой жизни.

   — Кузен тоже поступил со мной благородно, не стал кричать или пытаться оспорить наследство.

   — Да, это характеризует его как приличного человека.

   — Что ж, дяди мне будет ужасно не хватать, но некогда прохлаждаться, нужно засесть за книги и проверить, как идут дела, есть ли деньги на ремонт гостиницы.

   — Как же плохо, что тебе самой приходится всем заниматься, — вздохнула кухарка.

   — Не всем, у меня есть вы, работники этого заведения, а то, что надо работать, так это у всех так. Никто не прохлаждается, если только высокородные леди, но я не из их числа, так что пойду разбираться с книгами.

   — Хорошо, приготовлю на ужин яблочный пирог, который ты любишь, чтобы хоть немного тебя порадовать.

   — Не знаю, поднимет ли это мне настроение, но я его обязательно съем, Эва, так что спасибо.

   У дяди не было отдельного кабинета, поэтому с книгами он возился у стойки в холле или у себя в комнате. Я решила воспользоваться первым вариантом, потому что это позволяло следить, не прибыл ли кто-то в гостиницу, так как горничные наверху, и их всего двое — Майка и Нелли.

   Вторая горничная была женщиной чуть за сорок, многое умела, не любила болтать попусту и растила сына, муж был моряком и вот уже четыре месяца не возвращался из плаванья. Мы все гадали, что это могло значить? Она же надеялась на лучшее, но было видно, что иногда утирает скупую слезу.

   На кухне трудилась Эва и две девушки-помощницы, совсем молоденькие, им лет по шестнадцать, они помогали своим семьям.

   Так что я осталась внизу, чтобы присмотреть за холлом.

   Через двадцать минут я так погрузилась в расчёты, что не слышала рокота океана, криков людей и птиц.

   Одно я поняла точно: просто не будет. Доход от гостиницы совсем небольшой, только на еду и иногда на одежду. Где взять на ремонт или хотя бы небольшое обновление интерьера?

   — Нам нужна новая клиентура, а не только моряки, — вздохнула я вслух, — люди, у кого есть деньги, чтобы они приезжали на отдых.

   Мой взгляд бегал по берегу, который был виден в открытые двери, ища, за что бы зацепиться, что может привлечь публику на отдых.

   Да, нелегко быть управляющей, обо всём надо самой думать. Но мне надо справиться, дядя в меня верил!

ГЛАВА 5

Из дум меня вывел детский голосок.

   — Хозяйка, а есть ли какая-то работёнка для меня?

   Удивлённо посмотрела в проём двери ещё раз, но никого не увидела. Привстала и заглянула через стойку. Там стоял паренёк лет пяти, возможно, семи, но никак не больше. Его потрёпанные вещи, не везде залатанные, давно стоило бы выкинуть. Чумазое лицо выражало решительность.

   Работы тут полно, но вот за чей счёт и как её выполнять — это был насущный вопрос.

   Малыша мне было жаль до слёз. Раз в таком возрасте ищет работу, значит, семья голодает, или её нет.

   Мне не довелось узнать счастья материнства. Муж не особо-то мечтал о детях, но их отсутствие также ставилось мне в вину. Ни на что не годна. Так он думал и говорил. Поэтому мне украдкой приходилось любоваться чужими детишками в парке или в лавке. Иногда даже удавалось с ними поболтать, когда гордые матери рассказывали о своих чадах, самых лучших и умных на свете.

   А тут вот стоит он, никому не нужный ребёнок.

   — Ты откуда такой храбрый взялся? — с интересом спросила я.

   — Так, из городского приюта, — шмыгнул он и отвёл глаза в сторону.

   — Вас там теперь и работать заставляют? — удивилась я.

   — Нет, не заставляют, но кормят раз в день, да и одёжку не особо выдают, только крыша над головой и есть.

   — Какой ужас! — возмутилась я. — Разве так можно?!

   — Раньше получше было, но последние года три снабжения, как говорит директор, почти нет. Вингам не нужны человеческие дети, поэтому так.

   Я что-то сильно сомневалась в справедливости этих слов, так как в столице приютские дети были чистыми, одетыми и накормленными. Иногда богатые дамы устраивали благотворительные вечера и собирали дополнительные средства, которые потом тратили на игрушки, сладости, добротную обувь. Никогда я не слышала про одноразовое кормление детей.

   — Знаешь, работы много, но я тоже совсем не богачка, могу покормить вкусно и досыта за помощь по хозяйству, — предложила ему.

   — Тоже можно, — заинтересованно протянул паренёк.

   — Как тебя зовут?

   — Лисис Фойлис, лира, — поклонился он мне.

   — У тебя отличные манеры, Лис. Ты не против, если я так сокращу твое имя?

   — Вовсе нет, лира, меня все так и зовут.

   — Я Ювилия Стомрис, но можешь звать меня Юви.

   — Благодарю. Так что мне надо делать?

   — Возьми в подсобке веник и подмети территорию вокруг гостиницы, если крупный мусор, то его бросай в мусорную яму позади здания. Только сам в неё не свались.

   — Хорошо! Это я могу!

   Мальчишка унёсся за угол здания, а я перестала улыбаться и вздохнула. Я бы и так его накормила, но надо же пожалеть гордость ребёнка. Он так старается выглядеть важным и взрослым, способным работать, чтобы не быть попрошайкой. Это заслуживает уважения. Но мне непонятно, как дела в приюте дошли до такого плачевного состояния? Может, чем-то можно детишкам помочь?

   Мы с Эвой обязательно напечём пирогов и сходим угостить детишек, но это же разовая акция, и никакого существенного перелома в сложившейся ситуации не будет. Но возможно придумать ещё что-то. Благотворительное мероприятие мне пока не по карману. Самой бы по миру не пойти, но я подумаю ещё над сложившейся ситуацией.

   Я задумчиво покусывала кончик косы, что было ужасной привычкой, но, когда я «уходила» в себя, непроизвольно начинала это делать.

   — Добрый день, кузина. Вы столь задумчивы сегодня, что совсем не замечаете ничего вокруг, — вдруг раздался голос Невиаса.

   Вздрогнув всем телом, несколько раз моргнула. Кузен стоял недалеко от меня, у стойки, и внимательно рассматривал.

   — Ой, лир Протрис, извините меня. Я и вправду совсем замечталась, — смутилась от своей невнимательности.

   — И о чём же ваши тяжкие думы? Возможно, я смогу помочь? — осторожно и мягко спросил он.

   — Ну что вы, зачем же вы будете думать о моих заботах?

   И так было неловко, что мне досталась гостиница, которая должна была стать его наследством. Ещё и проблемы свои на него повесить? Это как-то совсем уж нагло, как мне кажется. Однако кузен придерживался другого мнения, и мягко допытывался, что меня гложет, поэтому я сдалась. Очень уж хотелось с кем-то поделиться.

   — Мне бы хотелось обновить интерьер гостиницы. Построить террасу, чтобы можно было выставить столики и чтобы люди приходили пообедать или поужинать. Здесь красивый вид на океан и маяк, вечером всё просто потрясающе выглядит. Влюблённые парочки смогли бы прогуливаться вдоль берега, особенно если бы была возможность развесить небольшие фонарики. Придумать какой-то завлекающий ход для отдыхающих, чтобы они ехали к нам.

   — Например? — удивился он.

   — Ну, надо местные продукты рекламировать, у нас, например, много водорослей, которыми женщины вместо мочалок пользуются, а мы можем сказать, что свежие маски из них производят омолаживающий эффект! Приезжайте и насладитесь свежим морским воздухом, что укрепит ваше здоровье, морепродуктами, что продлят ваше долголетие, и целебными масками, благодаря которым вы будете всё это время потрясающе выглядеть!

   — Смотрю, ты уже и текст в газету придумала, — задумчиво протянул мужчина. — Что ж, такая инициатива мне нравится. Так зачем же дело стало? Боишься, что не пойдёт?

   — Нет, просто денег нет на всё это. — Опустила я взгляд.

   — Ах да, деньги. Вечный вопрос. Раз у тебя такая интересная идея, я тебя поддержу. Вложусь в твоё дело.

   — Ой, Невиас, вы с отцом и так много для меня сделали! Куда ещё мне у тебя деньги брать!

   — Глупости, но если это тебя так беспокоит, то я напишу бумагу, что становлюсь твоим компаньоном, и ты будешь перечислять мне часть выручки, допустим, двадцать пять процентов, после ремонта гостиницы.

   — Даже не знаю, что сказать, — растерялась я.

   — Скажи «да» и воплощай свои идеи в жизнь. Я могу тебе выделить пятьсот золотых.

   — Это солидная сумма, — смутилась от его предложения.

   — Так и планы у тебя немаленькие, — усмехнулся стряпчий. — Давай так, ты всё обдумаешь, а я зайду на следующей неделе, и ты мне дашь ответ. У тебя есть время посчитать свои траты на ремонт, узнать цены на материалы.

   — Хорошо.

   — Вот и славно, а теперь мне пора. До встречи, Ювилия.

   Кузен откланялся и ушёл, а я осталась вся в растрёпанных чувствах. Так хотелось начать преображение моего нового дома, но это же большие деньги! Соглашаться или нет?

ГЛАВА 6

Терзаться этим вопросом я не переставала, пока заселяла двоих постояльцев, что прибыли на торговом судне, перевозящем специи. Так что была надежда, что будут ещё гости.

   Вызвала Майку, чтобы она их устроила в комнатах. Девушка с огромным удовольствием щебетала про ужин, виды и корабли, рассчитывая на хорошие чаевые.

   Я же продолжила работу, перейдя от книг к составлению заказов на продукты и составлению меню. Параллельно с этим в голове вертелись мысли о том, что можно разработать полезное меню для женщин, желающих хорошо выглядеть. Многим просто необходимо что-то делать в борьбе за красоту, иначе они становятся несчастными.

   К тому же обеспеченным дамам вообще надо чем-то заниматься, а то от скуки можно зачахнуть. Знаю по себе. Муж мне работать никогда бы не разрешил: это же просто скандал! Поэтому все мои дела были исключительно домашними.

   Можно придумать расписание на весь день для скучающих женщин, чтобы им и думать не нужно было, как себя развлечь. Думаю, это пользовалось бы спросом.

   Осталось только найти необходимое количество достопримечательностей в нашей округе.

   От всего этого размышления меня отвлёк Лис, который вернулся с улицы.

   — Лира Ювилия, я закончил. Проверьте работу, — важно сказал он, убирая веник.

   — Конечно, идём.

   Я с самым сосредоточенным видом прошлась вокруг здания. Надо сказать, что мальчик меня удивил. Мало того, что он вымел весь сор, даже травинки, что пробивались сквозь настил и под зданием он выщипал. Давно тут не было такого порядка, так как Майка такую работу выполняла за пятнадцать минут и с большой неохотой.

   — Ты просто молодец! Проходи, мой руки, сейчас распоряжусь о твоём ужине, — сообщила я, ведя на кухню.

   — Спасибо, — смутился парень.

   — Эва, вот, покорми моего сегодняшнего помощника. Он так убрал прилегающую территорию, что любо-дорого посмотреть. Его зовут Лис.

   — Ох, ты ж, такой работяжка! — захлопотала кухарка. — Смотри-ка, что у меня есть. Рыбная похлёбка с клёцками и ягодные пироги.

   Она налила ребёнку большую миску, которую тот просто пожирал взглядом, постоянно сглатывая слюну. Голодным он был на славу.

   Ложкой работал с такой скоростью, что я сильно подозревала, что глотал, не жуя, что вредно, но останавливать его сил не было. Поэтому просто оставила мальчика в покое и вернулась в холл, так как тот опять оказался пустым.

   Я была права, и люди с корабля стали прибывать. Для них мы готовили еду посытнее. Рыба им надоедала и в море, поэтому они получали жаркое, отбивные, рагу, пироги с яйцами, грибами и луком, разносолы из птицы и дичи. Я старалась заказывать всего понемногу, чтобы было разнообразие. Назвать это дешёвыми продуктами на побережье было трудно.

   Приходилось вертеться, резать на маленькие кусочки, покупать то, что не раскупили по скидкам, и тому подобное, но это позволяло мне держаться на плаву.

   Хотя всегда масса работы. Ведь трое служащих на тридцать номеров — это ужасно мало. Рук не хватало на уборку и стирку, так что все выполняли разную работу с утра и до вечера.

   Вот со входом беда. Нельзя же холл оставлять пустым, чтобы гости искали кого-то из служащих, но в это время я могла бы помогать с уборкой или стиркой, или готовкой, так как денег на зарплату катастрофически не хватало.

   С какой стороны ни посмотри, получался тупик, нужно увеличивать доход. Кузен подал отличную мысль про газету, но необходимо же отремонтировать апартаменты и привести всё в надлежащий вид, чтобы приглашать кого-то финансово состоятельного, так что мысленно я опять возвращалась к предложению Невиаса.

   Смущало только одно. Что делать, если не смогу вернуть деньги? Останется только продать гостиницу и наниматься самой кому-то в услужение. Работа меня не пугала, но я была не слишком наивной и понимала, что женщине без связей и защиты хорошего места не найти. Так что мне было что терять. Сейчас у меня есть немногое, а может, и вовсе ничего не стать.

   — Лира Ювилия, — подошёл ко мне Лис со свёртком в руках, — спасибо за всё.

   — Пожалуйста, это Эва тебе с собой передала перекус? — улыбнулась ему.

   — Э, не совсем, я сестре пирожки взял. — Прижал он их к себе, будто я могла начать их отбирать.

   — О, а сестра маленькая?

   — Нет, ей двенадцать лет, но я боюсь её на работу отправлять, она симпатичная, кабы чего не вышло, — нахмурился он, а у меня сердце сжалось. Такой малыш, но уже понимает, что его сестрёнке ничего хорошего не грозит на работе. С сиротой никто церемониться не станет.

   — Скажите, а могу я приходить к вам, узнавать, есть ли работа? — робко спросил мальчик, глядя на меня с такой надеждой, что я почувствовала наворачивающиеся на глаза слёзы. — Если что-то требуется, буду выполнять, нет — по городу похожу.

   — Приходи, — кивнула ему, — и знаешь, приводи сестру. Посмотрим, может, она тоже пригодится. У меня стирки полно, если с людьми работать не хочет, посуду надо мыть, полы, окна. Да всегда есть работа, вот только с оплатой туго. Могу предложить пока только еду.

   Тут уже и я смутилась. Помощница человечества, сама перебиваюсь, но ведь еду тоже надо добыть, если не кормят. За воровство детям плетей «всыпят», да таких, что не каждый после них встанет. Закон суров.

   — Спасибо! Она хорошая, вот увидите! Будет вам помогать, только скажите! Мы придём!

   На этом радостном для него моменте Лис убежал.

   — Вот что ты за человек? — задала вопрос Майка, отталкиваясь от дверного косяка, где она стояла, а я и не заметила. — Сами еле живём, а ты нищебродов тянешь. Зачем тут лишние рты? Пусть их приют содержит. Скоро уже ночлежка образуется, а не гостиница, забулдыги станут захаживать.

   — Сама ты давно сиротой быть перестала? — резко спросила её. — Может, мне их за еду нанять, а не тебя за деньги да ещё выслушивать твоё мнение?

   Майка сразу успокоилась и перестала ехидно улыбаться.

   — Ой, вот стоит только правду сказать, а ты сразу начинаешь! Бери, кого хочешь, но потом не говори, что тебя не предупреждали, что они своим видом отпугивают постояльцев!

   Высказав всё это, она удалилась. В общем-то, девушка права. Надо бы переодеть ребят. Такими чумазыми и оборванными им ходить не стоит. Это и вправду не слишком хорошо.

   Надо покопаться в кладовой. Я давно обещаю себе её разобрать, так как дядя туда сгружал всё, что считал ненужным, но выкидывать было жаль, вдруг пригодится.

   Возможно, что-то нужное найдётся, а если нет, то выброшу мусор, освобожу помещение.

   После ужина этим и займусь, пусть Майка покараулит стойку регистрации.

ГЛАВА 7

Она оказалась совсем не против, ведь нет ничего сложного в том, чтобы ничего не делать. Майка с удобством уселась в старое плетёное кресло у двери, щёлкая дешёвые орешки и что-то напевая себе под нос.

   Я же со спокойной душой влезла бочком в кладовку. Чего тут только не было: сломанные часы, которые, видимо, не отнесли починить, треногий стул, узел со старыми вещями, банки с гвоздями, инструменты, удочки, сети, вёдра, лопаты, старые фонари, несколько пар обуви разных размеров, две дешёвые шкатулки с поцарапанными крышками, пара саквояжей и матросский рюкзак.

   Такое ощущение, что дядя хранил тут и свои вещи, и забытые постояльцами, не особо разбирая их. Скидывал всё сюда, вдруг спросят, и забывал.

   В задумчивости стояла над этим добром. Часы пока оставлю тут, возможно, их можно починить, фонари выкину, проще новые купить. Шкатулки можно подарить Лису и его сестре, так как им всё будет в радость, когда ничего нет.

   Гвозди и снасти тут и оставлю, может, и пригодятся, инструмент так же.

   Протирала полки от пыли и клала всё обратно аккуратно, чтобы легко можно было найти.

   Обувь мужская, большого размера, так что её если только просто передать в приют, вдруг кому подойдёт.

   В рюкзаке оказалась пара рубах, вполне целых, из простой ткани и одни штаны. Я покрутила их и решила, что можно ушить, тогда для Лиса будет новая одежда без дыр. Надо бы заняться.

   В саквояжах тоже были вещи, которые могли пригодиться, да и сами саквояжи хоть и не новые, но вполне могли ещё послужить новым владельцам. Не буду выбрасывать.

   Узел тряпья решила разобрать на свежем воздухе, а не в кладовке, где не было окон. Нечего глаза портить.

   Вышла на улицу с чёрного хода, который был на кухне.

   Эва закончила мыть посуду и сидела с чашкой чая за столом, устало подперев голову.

   — Эва, иди спать, ты еле сидишь, — сказала ей, проходя мимо.

   — Ничего, сейчас отдохну, и всё хорошо будет. Что это ты задумала? — спросила она, глядя на узел.

   — Хочу разобрать всё, что в нём есть.

   — Пойдём на улицу, правильно, нечего в доме сорить, — кивнула она и засеменила следом за мной. — Ты в детстве тоже кукол шила. Они у тебя все были красавицами.

   — Я этого уже не помню.

   — А я помню, вся комната в них была. Сидели на креслах, кровати, подоконниках. Везде были.

   — Куда же они все делись, раз я их не видела.

   — Так, батюшка твой распорядился их выкинуть, когда тебе двенадцать стукнуло годочков, и пригласил учителей. Сказал, что хватит играть, пора грамоте и танцам учиться.

   Уселись на лавку и стали разбирать узел. В нём оказались и вещи, и обрывки ткани, парусины, верёвок.

   — Наверное, дядя для ветоши хранил. — Пожала я плечами. — Вряд ли у него были вещи в красный горошек.

   — Да, я тоже этого представить не могу. Из таких расцветок только куклам платья шить! — рассмеялась она.

   — Верно, — задумчиво проговорила я. — Знаешь, я предложила Лису завтра прийти вместе с сестрой. Может, она сможет нам помогать, мыть посуду или стирать? Как думаешь? Майка злится за это на меня.

   — Нашла кого слушать. Это девица только о себе и думает. Сухая она. Вредная. Я бы на твоём месте её выгнала, ничего хорошего я от неё не жду.

   — Выгнать всегда успеется. Она тут до нас работала, а сейчас выгонять как-то нехорошо. Работает Майка исправно.

   — Может, и так, да уж больно тебя не любит.

   — Успокоится. Мне кажется, здесь простая ревность. Раньше она у дяди была советчица и опора, а тут мы нагрянули, и внимание с неё переключилось. Вот она болезненно и восприняла.

   — Это уж тебе виднее, но от этого не легче.

   — Я тут подумала, — решила перевести разговор на другую тему, — может, мы что-то для приюта сделаем?

   — Что? — спросила кухарка.

   — Да вот хотя бы из тряпок этих кукол детишкам нашьём, испечём пироги и отнесём подарки в приют.

   — Это дело благое, — закивала Эва.

   — Там их почему-то всего раз в день кормят. Разве так можно?

   — С чего ты это взяла?

   — Лис сказал. Да и сама ты видела, как он одет. Там дыр больше, чем ткани.

   — Помяни моё слово, директор их нечист на руку. Винги хоть и относятся к людям прохладно, но никогда бы такого не сделали. Значит, мухлюют в этом приюте.

   — Вот, заодно и постараемся разузнать.

   — Тебе своих бед мало? Куда ты лезть собралась? Вот узнаешь и что? Кому ты жаловаться пойдёшь? Мэру? Так он, может, в доле или дружит с этим директором, и тогда что? Правдоискательница!

   — Так что же, делать вид, что всё в порядке?

   — Остальные в городе не замечают, по-твоему, но молчат, значит, нечисто там что-то, — насупилась кухарка.

   — Специально на рожон лезть не буду, но и молчать нельзя. Они там с голода умрут.

   Мы замолчали, раздумывая каждая о своём. Я машинально перебирала ткань, прикладывая одну к другой, подбирая, что подойдёт для куклы.

   Парусину можно пустить на голову, руки, ноги. Цветную в горох — на платье. Верёвки — на волосы. Лицо вышить нитками. Будет мягкая кукла для какой-то обездоленной девочки.

   Не откладывая дело в долгий ящик, поднялась к себе за швейным набором, поставила фонарь поближе, так как солнце быстро катилось к закату, и принялась за дело.

   Время за работой летело незаметно, прохладный ветерок овевал лицо. Сейчас было приятное время года — лето, так что с улицы и уходить не хотелось.

   Даже не заметила, когда ушла Эва, настолько увлеклась.

   Когда кукла была закончена, звёзды радостно сияли на небосводе, а маяк радостно подмигивал находящимся в пути кораблям. Судя по всему, сейчас глубокая ночь, а мне ведь некогда спать до обеда.

   Осмотрела свою первую куклу и осталась довольна. Таких можно много наделать, было бы время на всё, но я очень постараюсь его найти.

   Зашла в гостиницу и заперла дверь, прошла в холл, закрыла входную дверь, которую Майка оставила открытой, и ушла спать. Что хочешь с ней, то и делай! Она считала, что красть у нас нечего, поэтому можно смело не запираться, так как это бесполезно.

   — Кому нужно наше барахло? Нет ни денег, ни дорогой посуды, ни драгоценностей! — возмущалась служанка. — Так что это ты льстишь себе, что кто-то придёт воровать здесь!

   — Твоё мнение я услышала, но поступать будем, как я скажу, — спокойно ответила ей тогда, но, видимо, каждый остался при своём мнении по этому вопросу.

   Так что я, широко зевая, направилась в свою комнату, которая находилась недалеко от входа, чтобы принять и ночных постояльцев, если такие найдутся. Такое бывало.

   Скинула платье, легла на старый матрас и тут же уснула без всяких сновидений.

ГЛАВА 8

Проспала я до половины пятого утра. Проснулась, как от толчка, голова гудит, дышится тяжело, дождик постукивает по стёклам, но неравномерно, а будто бы волнами накатывает, значит, ветер порывистый на улице.

   Повернулась на другой бок, но сон не шёл. Вздохнула. В комнате было душно, будто кислорода не хватает, поэтому решила, что нечего мучиться, пойду, сяду у двери, посмотрю на буйство стихии, там точно свежо.

   Покопалась в запасах одежды, которые хоть и не совсем скудные, но точно скромные, нашла тёплую шаль, накинула на плечи. Утром бывает прохладно на улице, а тут ещё и ветер. После смерти дяди стала подспудно бояться сквозняков и ветра, ведь умер тот от простуды, а не старости. Никогда тепло не одевался.

   Было темно, так как небо затянули свинцовые тучи. Они, словно огромные киты, плыли по небу, радуя окружающих всеми оттенками серого цвета. Набегали друг на друга, сливались, а потом меняли форму. Это зрелище завораживало. Я села в кресло на пороге, чтобы до меня не долетали мокрые капли, смотрела на буйство стихии, радуясь, что я в сухости и тепле, а ведь кто-то вынужден в такую погоду работать. Им не позавидуешь.

   Поплотнее запахнула шаль. Скоро встанет моя кухарка, тогда схожу попить с ней крепкого чая с тостом. Это так напоминает детство, когда мы вдвоём завтракали.

   Под этот мерный шум я стала задрёмывать. Вот почему мне в кровати-то не спалось?

   Голова мотнулась, и я открыла глаза, тяжело вздохнув. Пойти, что ли, ещё поспать. Я сонно щурилась на волны, которые набегали на берег. Что-то мелькало там, и я видела какое-то пятно.

   — Доска или плот? — сонно удивилась вслух. — Далековато.

   Я продолжала наблюдать за непонятным объектом, так как делать всё равно было нечего. Он опять попал в поле моего зрения. Была какая-то неправильность в его поведении, даже не знаю, будто он сопротивлялся волнам.

   — Что за… — начала я говорить, и тут мне показалось, что я увидела руку над волной.

   Резко встала из кресла, до рези в глазах всматриваясь в волны. Из-за того, что они постоянно то вздымались, то опускались, загораживая мне обзор, разобрать точно, что я вижу, было очень трудно. Ещё и дождь размывал окружающее пространство.

   Решительно вбежала в гостиницу, скинула шаль на стойку и накинула плащ на плечи, надела ботинки. Капюшон не было смысла накидывать при таком ветре.

   Волосы тут же намокли, стоило только выйти из-под навеса. Я со всей возможной скоростью бросилась к старенькой лодке. Сколько сил мне стоило её перевернуть и столкнуть в воду! Но я была уверена, что там барахтается человек. Не прощу себе, что не помогла ему, видя, как он тонет.

   Уже через десять минут я не была уверена, что догребу до него, но я упиралась изо всех сил. Сама не знаю почему, но было так важно доплыть до человека и помочь. Помочь тому, кто оказался в смертельной опасности. Океан — это не шутка. Ведь до берега совсем близко, если бы не шторм.

   Руки давно гудели, дыхание со свистом вырывалось из лёгких, мне казалось, что от перенапряжения я сама могу потерять сознание.

   Но вот, наконец, заметила его по правому борту. Мне показалось, что его плащ распластался по воде.

   — Боги, спасибо! — с чувством сказала я и стала подбираться к тонущему. Он уже не шевелился, а просто держался на воде, хотя странно, что ещё под воду не ушёл.

   И вот моя рука дотянулась до его одежды, и я ухватилась за край, рискуя вывалиться за борт сама, но очень хотелось подтянуть его к лодке, так как при такой качке могу его задеть.

   Но моя рука схватила не ткань. От неожиданности я отпустила её. Дрожащей рукой отодвинула волосы со лба и смахнула влагу с глаз.

   Не может быть! Это не плащ, а крылья. Просто они намокли и распластались по воде. Именно благодаря им винг не утонул ещё. На секунду я замерла, не зная, что делать, но потом решительно перегнулась через борт и опять ухватилась за край крыла, подтягивая тело крылатого ближе.

   Не дать же ему умереть, хоть меня до сих пор знобит при воспоминании о суде. Нельзя всех судить по некоторым представителям расы.

   Затягивать в лодку неподвижное тело тоже оказалось совсем нелёгким делом. Пришлось упираться двумя ногами в борт, чтобы не перевернуться.

   Но спустя какое-то время мне это удалось. Когда винг упал на дно лодки, я также повалилась без сил. Завтра я рук не смогу поднять — это точно, но ещё сегодня надо догрести до берега и посмотреть, что с незнакомцем.

   Я еле приподнялась и чуть отодвинула крылья, сложить их — тот ещё фокус, чтобы убрать волосы с лица. Меня обуял ужас. Брежу я? Или это кошмар?

   На дне моей лодки лежал мой обвинитель — лорд Кристоф Тронсовар! Глаза его были закрыты, грудь едва приподнималась. Не хватало только, чтобы меня обвинили в его смерти. Что он тут забыл? Меня преследует?

   Но слишком долго думать не было времени.

   — Ладно, — подбодрила себя, — потом разберёмся, что происходит. Сейчас бы на пару дух не испустить. Компания не располагает.

   Опять взялась за вёсла. На руках уже волдыри вздулись от непосильной работы. Мокрые ручки вёсел так и норовили выскользнуть из рук.

   Я гребла изо всех сил, боясь, что в следующий момент могу просто не поднять руки, но на чистом упрямстве продолжала.

   — Зачем тебе это, человечка? — едва слышно вдруг спросил лорд. — Почему ты борешься, если мы сейчас погибнем?

   — Потому что так надо, это вам не с крыльями родиться, где вашей заслуги в этом нет, а потом всю жизнь этим кичиться!

   Он закрыл глаза и отвернулся от меня, так даже лучше.

   — Хочу и гребу, спасительницу изображаю, — буркнула я. Он ещё и недоволен!

   Не заметила, когда мужчина пришёл в себя. Мне особо некогда на него любоваться. Пессимист нашёлся. Я пока умирать не планировала.

   Светлее не становилось, надо полагать, что шторм решил бушевать весь день.

   Не знаю, сколько мы болтались по волнам, но в конце концов нос лодки уткнулся в песок и гальку. У меня даже силы появились от радости, чтобы выпрыгнуть и на очередной волне подтолкнуть лодку глубже на сушу, чтобы опять не унесло.

   Естественно, я тут же промокла до нитки, хотя на мне и до этого было немного сухой одежды. Ветер казался ледяным.

   Пришлось тормошить лорда, тряся за грудки и хлопая по щекам, чтобы привести в сознание, так как донести его я, конечно, не в силах.

   — Ну очнись же, — шептала я, — надо добраться до дома. Там сухо и тепло, есть чай!

   Лорд Тронсовар едва приоткрыл глаза, с какой-то вселенской мукой посмотрел на меня, но всё же предпринял некоторые усилия, стараясь мне помочь. Не скажу, что ему это хорошо удавалось, но хоть как-то он ноги переставлял, пусть и опирался на меня всем весом.

   Когда мы ввалились в холл, там никого не было, к моей большой радости. Надо было куда-то деть его, но куда?

   Решила затащить его в комнату дяди. Она пустовала, но большим достоинством было то, что комната находилась на первом этаже и была по другую сторону холла, а значит, далеко от наших комнат.

   Туда и направилась, едва переставляя ноги под тяжестью тела винга. Чтоб его!

ГЛАВА 9

Добрались мы до комнаты на последнем издыхании, по-другому не скажешь. Я ногой прикрыла дверь, чтобы никто не увидел винга, а то ещё и паника поднимется. Простые люди не слишком жаловали крылатых, так как мало с ними общались, да и в целом не стремились сильно сблизиться.

   На кровать мы рухнули вдвоём как подкошенные. Меня всю трясло от перенапряжения, а лорд, надо полагать, сознание потерял.

   Вообще, он был еле живой, надо его осмотреть, возможно, винг ранен. В воде было не разобрать характер травм.

   Эта мысль заставила меня собраться и сесть, обратив свой взор на лорда. Его бы ещё и переодеть, он же мокрый весь, уже и покрывало под нами намокло. Я с кряхтением сползла с кровати и принялась за дело. Стянула сапоги, штаны снимала с нехорошими словами, так как ремень не желал расстёгиваться, затем рубаху. Её проще всего снять, потому что из-за крыльев у неё была сборная конструкция.

   Вот под ней-то нашлась ножевая рана, не сказать, что сильно глубокая, но длинная, будто оружие прошло вскользь. Но от правой подмышки и вниз, к копчику, у него теперь будет шрам. Повезло, что холодная солёная вода не дала ему быстро истечь кровью. Накладывать швы я не умела, поэтому просто промыла рану и забинтовала плотно чистой тканью.

   — Для этой раны странная бессознанка, — пробормотала я.

   Осенённая догадкой, я переместилась к его голове. Там и нашлась отгадка на мой вопрос. Большущая шишка на голове и даже рана, из которой тоже стала опять сочиться кровь.

   — Видимо, не одну меня ты довёл до белого каления, — вздохнула над его телом.

   Но делать нечего, промыла рану и приложила прохладный компресс. Тут бы их целителя пригласить. Только где мне такого взять?

   Расправила крылья, пока он лежал на животе, чтобы тоже просохли.

   Собрала грязные тряпки и сырое покрывало, тихо вынесла их в прачечную. Постояльцы уже проснулись, голос Майки слышался на втором этаже, так что надо бы не попасться им на глаза. Сама я выглядела не лучше винга.

   Прихватила сухое одеяло, кувшин воды и направилась опять к нему. Укрыла его, а кувшин поставила рядом. Затем обдумав ситуацию, закрыла комнату на ключ снаружи, чтобы никто не вломился. Буду надеяться, что лорд Тронсовар не станет ломиться в дверь и требовать, чтобы его выпустили, а то я не знаю, что тогда говорить и делать.

   Сама бегом бросилась к себе, чтобы ополоснуться и переодеться. Это заняло минут двадцать. Нашла заживляющую мазь и нанесла на руки. Она хорошо помогала от мозолей, поэтому дядя и держал её. Подходит ли мазь как средство от таких ран, как у винга, я не знаю.

   Со вздохами причесалась. Волосы были влажными, поэтому просто заплела их в косу. Самой бы не простыть. Я так замёрзла, что страшно сказать. Пронизывающий ветер никому здоровья не прибавляет.

   Решительно направилась на кухню, чтобы выпить крепкого горячего чая, который умела готовить Эва по рецепту своей бабушки.

   Когда я вошла в кухню, кухарка раскатывала тесто на пирожки, тихо что-то напевая себе под нос.

   — Девочка моя, на тебе лица нет! — воскликнула она, только взглянув на меня. — Ты заболела?!

   — Тише, Эва, пока всех не перебудила, — шикнула на неё и оглянулась. — Тут такое случилось, что сама не знаю, не больная ли я.

   — Рассказывай, — решительно сказала кухарка, — только сейчас чаю тебе заварю, а то ты белая, как мамина парадная скатерть.

   Я грустно улыбнулась, усаживаясь за стол, да, была такая у моей матери. Огромная и белоснежная. Её доставали только по праздникам, чтобы потом сразу выстирать и убрать до следующего торжества.

   Чашка возникла передо мной, так что пришлось выныривать из воспоминаний. Я с большим удовольствием сделала несколько живительных глотков, тепло стало распространяться по телу, и я немного расслабилась.

   — Эва, я сегодня утром выловила тело лорда Тронсовара в океане, — сообщила я кухарке, которая на меня напряжённо смотрела.

   Видела, как округлились её глаза, руки взметнулись к груди, и она сдавленно охнула.

   — Тело? Зачем оно тебе? — непонимающе спросила меня.

   — Когда я ринулась спасать тонущего, то не знала, что это он.

   — А когда узнала? — подозрительно прищурилась женщина.

   — Когда доплыла. Ну не бросать же его там? — возмутилась я.

   — Ты подумала о том, что тебя в его смерти могут обвинить? Какого хряка он делал возле нас? Следил за тобой?

   — Откуда мне знать? — Растёрла я лицо руками. — Но он жив, я положила его в комнате дяди, только без сознания. У него на голове здоровенная шишка.

   — Ты что сделала? — просипела кухарка. — Зачем он тут? Ты что?

   — Куда мне было его девать? На улице непогода, он идти не может.

   — Ты рассчитываешь на его благодарность, Юви? Думается мне, что он просто не знает значения этого слова. Я помню, как он с тобой разговаривал в столице.

   — Не рассчитываю, но и бросить умирающего не могу. Кем я буду после этого?

   — Ох, Юви. Ну в кого ты такая добрая душа?

   — В маму, наверное. — Отвернулась к окну.

   — Да, пожалуй.

   Мы помолчали некоторое время. Она лепила пирожки, а я пила чай.

   — Я закрыла его на ключ, чтобы никто не зашёл по ошибке, — возобновила разговор, — надеюсь, буйствовать не будет. Он ранен.

   Я подробно пересказала все события, что произошли со мной с момента пробуждения и до прихода на кухню.

   — Ладно, увидим. Теперь уже что сделано, то сделано. Судя по твоему рассказу, у него контузия, раз кто-то попытался расколоть его череп, как яйцо. Пару дней будет лежать бревном, с тошнотой. Так что еды ему можешь не носить, а вот тазик рядом с кроватью лучше припасти.

   — Постираю его одежду, как раз высохнет, а то ему надеть нечего будет.

   — Дядину одолжит, — сурово сказала кухарка, — не в его положении нос воротить, пусть будет рад, что у тебя сердечко нежное, а то бы уже рыб кормил!

   — Ладно, пойду разведу огонь в камине, а то сегодня сыро и не жарко, так что будет теплее и уютнее с огнём.

   — Иди, а потом сама к огню садись, ты явно простыла. — Покачала она головой. — Я тебе туда завтрак принесу.

   — Спасибо.

   Сначала развела огонь у винга, он продолжал лежать неподвижно. Поставила тазик рядом с кроватью и нашла зимнее одеяло, чтобы накрыть его ещё и им. Вдруг знобить будет, но укрыла до крыльев, так как они были ещё сырыми.

   Вообще, лорд был потрясающе сложен. Весь такой накачанный и подтянутый. Ещё бы характер не такой мерзкий, и можно было бы считать его идеальным.

   Отвесила себе мысленный подзатыльник и отправилась к камину в холле. Он был большим, и огонь получался жарким. Когда хорошо разгорелся, я сходила за шалью и, укутавшись в неё, села рядом с теплом. От него меня разморило, и я задремала.

ГЛАВА 10

Когда открыла глаза, то увидела на подносе рядом с собой чайник с чаем и тарелку с пирожками. Огонь спокойно горел в камине, а в холле никого не наблюдалось.

   В приоткрытую дверь виделось всё ещё неспокойное море и накрапывающий дождь. Погода нисколько не улучшилась, видимо, затяжное ненастье, такое бывает.

   Осторожно высвободилась из шали. Всё тело ломило, чувствую, мне этот подвиг ещё долго будет аукаться. Налила себе чаю и стала прихлёбывать мелкими глоточками. Это было так приятно, что я растягивала удовольствие. Пара пирожков также оказалась нелишней, я даже повеселела после трапезы.

   Воровато оглянулась и тихо занесла в комнату оставшийся пирожок и чашку с чаем.

   Винг уже лежал на боку, крылья сложены, на лице написана мука, но глаза закрыты. Аккуратно поставила на стол припасы, он не пошевелился. Не стала тревожить и ушла обратно к креслу.

   Немного поразмышляла, чем можно заняться, но в такую погоду только домашние дела, поэтому я решила развлечься шитьём. Принесла корзинку с вещами, что хотела перешить на Лисиса, и тряпки на кукол. Раз ненастье не собирается стихать, то займусь этим.

   Но не успела я ничего достать, как открылась дверь, и внутрь прошмыгнули две фигурки. Лис с надеждой посмотрел на стойку, но меня там не было, я тихо улыбнулась в ответ на его расстроенную мордашку.

   Встала и подошла к ним.

   — Здравствуйте, ребята, — с улыбкой сказала им.

   — Доброго дня, — тихо ответила девочка.

   — Вот, я привёл сестру. Погода плохая, но решили всё же прийти. Вдруг что нужно, — сообщил он, забыв поздороваться.

   — Пойдёмте на кухню, сегодня на улице работать нельзя, так что в доме будем.

   Нас встретила Эва, у которой даже косынка на волосах набок съехала от скорости передвижения.

   — О, помощь прибыла, — расплылась она в улыбке, на минуту останавливаясь. — Что ж, работы много. Что сможете делать? Посуду помоешь? — обратилась она к сестре мальчика.

   Та робко кивнула.

   — Зовут как?

   — Авелия.

   — Будешь Ави, — отрезала кухарка. — Платье бы тебе без дыр найти и будешь хорошенькой. Мой тщательно руки, а потом уж за посуду берись. Вон фартук, — указала она на стену. — Лис, я так полагаю? — посмотрела женщина на парня.

   — Да, лира, — кивнул он,

   — Картошку будешь учиться чистить.

   — Я умею, — выдал мальчик.

   — Отлично. Вот тебе пирожок, жуй и за работу, вон то ведро с картофелем всё твоё, — ткнула Эва пальцем в угол. — Юви, а ты сходи в мою комнату, помнишь, я говорила о платье, которое мне мало стало, синее такое. Оно на столе свёрнутое лежит. Неси сюда, переодену малышку, а то мне её голое тело, видимое сквозь дыры на спине, не даст спокойно работать.

   Я пошла исполнять пожелания кухарки. Платье нашла быстро, оно, конечно, в талии велико будет, но не рваное и ткань мягкая.

   Вернулась на кухню. Дети доедали пирожки, что презентовала им Эва.

   — О, вот и оно. Ави, иди переоденься и возвращайся.

   Девочка вся красная как рак от смущения вышла в кладовку и вернулась уже переодетой. Как я и полагала, в талии было широко, но кухарка, не смущаясь, накинула на неё фартук и завязала тесёмки по размеру.

   — Как на неё сшили, — улыбнулась я.

   — Вот тебе косынка, — протянула мне чистый лоскут Эва, — приступай к посуде, а то скоро обед, а мы тут никак не начнём!

   Дети быстро рассредоточились по рабочим местам, а я ушла, чтобы не мешать всем, да и двери остались без присмотра.

   Только хотела сесть, как на пороге возник постоялец.

   — Добрый день, мне бы комнату, — сказал он.

   — Конечно, на сколько ночей?

   — Три, корабль разгрузим и снова в путь, — устало поделился мужчина.

   — В такое ненастье разгружать тяжело.

   — И не говорите, все руки в кровь стесал.

   — Есть мазь для ладоней, хотите?

   — О, не откажусь.

   Я прихватила банку с мазью и повела мужчину наверх. В пустой комнате выдала ему полотенца. Подождала, пока вымоет руки, и наложила мазь, замотав его ладони.

   — Есть пирожки после завтрака. Будете или обеда дождётесь?

   — Сначала посплю, потом поем, — решил гость.

   Было видно, что он мечтает упасть и уснуть. Не стала его более тревожить, положила ключ от комнаты на тумбочку и удалилась.

   Но присесть не удалось. Ещё пара матросов появились на пороге, и всё повторилось.

   Через три часа свободных номеров уже не осталось. Двоих последних селила в один, так как мест не было, но они отказались искать другое место. Кровати у нас широкие, так что можно свободно лечь и вдвоём. Кровать рассчитана на семейную пару, но не все постояльцы согласны делиться спальным местом, а тут друзья-матросы не выделывались. Тоже еле на ногах стояли.

   Майка металась с первого на второй этаж без остановки: носила чистые полотенца, подносы, вещи на просушку.

   Заглянула на кухню. Там также кипела работа. Авелия намывала посуду без остановки. Благо горячая вода была. Дядя когда-то не поскупился на дорогущий артефакт огневиков, который грел воду в баке, так что теперь руки у его работников не сводило в ледяной воде, да и стирка с уборкой стали намного приятнее и легче.

   Лис почти дочистил картошку.

   Я же отправилась в прачечную и замочила постельное бельё в мыльном растворе, чтобы «отъелась» грязь. Не все постояльцы были аккуратистами, и пятна оказались не редкостью, а обычным делом.

   После уже присела в кресло и занялась штанами и рубахой для паренька. До самого вечера шила, но я осталась довольна результатом.

   После обеда Лис подмёл лестницу и второй этаж. Делал он это очень тщательно, так что потребовалось немало времени, потом и пол протёр.

   На ужин парень получил тушёную картошку с кусочками мяса и салат из морепродуктов.

   Все постояльцы остались довольны. Перед сном мы всем принесли дров, чтобы затопить камины, это внезапное похолодание давало о себе знать, а морякам ещё и обувь надо было просушить, и многие не экономили на дровах.

   Тоже надо бы еще дров заказать, а то топить будет нечем.

   Закончили, когда уже стемнело.

   — Вас не будут искать? — с тревогой спросила я. — Не влетит за опоздание?

   — О чём вы, лира? — усмехнулся Лис. — Мы же сироты, нас никто не ищет и не считает. Двери не запираются, поэтому никому нет дела до нашего местонахождения.

   — Тогда, может, останетесь на ночь? А то темно, не хочу вас на улицу в такую погоду отпускать.

   — Мы только рады, где нам пристроиться можно?

   — Да, тут вопрос. На чердаке есть комнатушка, посмотришь?

   — Конечно.

   В той комнате хранили запасные матрасы, подушки и одеяла, так как она была очень сухой. Размер вроде бы и приличный, но всё заставлено и заложено вещами, оставалось совсем небольшое пространство.

   — Вот тут тихо и сухо, только тесновато, — сказала ему.

   — Тут хоромы по сравнению с нашим обычным местом, — заверил он.

   — Тогда идёмте, покажу, где помыться, так как от моих работников не должно пахнуть, а потом примеришь костюм, я там подшила немного.

   Лис так на меня посмотрел, что мне неловко сделалось, у него даже слёзы в глазах набрались, но я пошла вперёд, чтобы его не смущать.

   Они с сестрой быстро помылись в прачечной, девочке я подарила одну свою ночную рубашку, иначе бедняжке пришлось бы спать в платье. Она не сдержалась и расплакалась, тут уж я её обняла и утешила, сказав, что им необязательно уходить, раз тут лучше, чем в приюте.

   Лис в новых штанах и рубахе выглядел как чей-то подмастерье, он тоже радовался и крутился перед зеркалом, которое находилось в холле.

   Затем я отправила их отдыхать, а сама расположилась у камина, продолжив мастерить куклы и ожидая, когда всё затихнет, чтобы проведать крылатого постояльца. В комнате было тихо, так что можно было думать что угодно: то ли он без сознания, то ли просто лежит, чтобы не привлекать внимание.

ГЛАВА 11

Решилась идти проверять больного винга только ближе к полуночи, когда стихли последние шаги и шорохи. Сложила своё шитьё в корзинку, которую решила оставить тут же, у камина, подбросила пару поленьев, чтобы был хоть какой-то свет. Светильники не зажигала на ночь, стараясь не тратить лишнего запаса магии.

   Тихо прокралась к двери и открыла её ключом, стараясь не скрипеть. Камин почти потух, только угли светились красными. На ощупь пробралась к окну, плотно задвинула тяжёлые шторы, чтобы с улицы ничего не было видно. Вернулась к камину и стала разводить огонь. Это заняло некоторое время, но иначе никак. Надо бы на рану посмотреть. Всё ли там в порядке?

   Когда весёлые языки пламени разгорелись, и стало намного светлее, я обернулась к кровати и чуть не упала от неожиданности. Лорд пристально смотрел на меня, почти не моргая, отчего я начала нервничать ещё больше. Этот холодный взгляд был мне знаком, снился по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту.

   — Всё-таки ты, — проговорил он столь тихо, что я могла бы и не расслышать, если бы не тишина вокруг. — Надеялся, померещилось.

   — Увы, — ответила также спокойно, хотя внутри всё дрожало, — но вы умудрились тонуть прямо у меня на глазах. Могли бы выбрать другое место, раз так неприятно меня видеть!

   — Не знал, что требуется разрешение преступницы, чтобы передвигаться по империи моих предков.

   — А я и не преступница, это постановил суд, так что это уже преследование и ничто иное!

   — Не бери на себя слишком много! — прошипел он и набрал в грудь воздуха, чтобы высказать мне очередные свои недовольства, но мужчина забыло ране, а она ему о себе тут же напомнила, отчего винг зашипел и ничего не произнёс.

   — Вы полегче с телодвижениями, — сказала ему, — я не знаю, куда написать, чтобы за вами приехали или целителя прислали. Так что диктуйте адрес, утром отправлю письмо.

   — Что там у меня? — наконец спросил лорд после длительной паузы, во время которой я не знала, как поступить.

   — Длинный порез на спине и огромная шишка на голове. Не знаю, что первично.

   — Насколько глубокий порез?

   — Вроде не слишком, но я не лекарь, точно не знаю, шить не умею, и в любом случае, если не лечить, будет некрасивый шрам.

   — Тогда никому ничего сообщать не будем, буду лечиться тут, а вы мне поможете.

   — С чего это я вам помогать должна?! — возмутилась я такой простотой. — Я и так сделала больше, чем нужно для вас, не дав утонуть, перевязав и предложив передать вас в руки целителей. Какую ещё помощь вы тут требуете? Ничего я вам не должна!

   — Не должны, но поможете.

   — Не собираюсь вас содержать, благодаря вам, я еле свожу концы с концами. Завтра же отправлюсь в мэрию и сообщу о вас. Пусть забирают!

   — Содержать меня? — Его аж подбросило на кровати. — Я вам что, содержанка?

   — Естественно! Вы занимаете целую комнату, вам нужна еда и одежда, лекарства и уход. На чьи, простите, средства вы всё это получаете? — высказала я всё, что накипело в груди.

   Было видно, как ему хочется высказаться в ответ, но он титаническими усилиями сдерживался, но не ради меня и приличий, просто мужчине было так плохо, что он боялся открыть рот. Нижняя челюсть так напряглась, что я стала бояться за её сохранность.

   Нечего было подскакивать. Молниеносным движением подставила таз на постель, куда его благополучно и вывернуло.

   Да, чувствую, нелегко с ним будет. Никакого чувства самосохранения и благодарности окружающим за заботу.

   Аккуратно помогла ему лечь ровно, вынесла таз, ополоснула и вернула чистым, потому что он может ещё понадобиться.

   Лорд Тронсовар лежал с закрытыми глазами и белым лицом, да, ему нехорошо, но я более ничем не могу ему помочь.

   — Ну что? Куда писать письмо? — ещё раз спросила я у него.

   — Никуда не писать, — прошипел он. — Сам поправлюсь тут, а, чтобы вы не называли меня содержанцем, напишу вам расписку, что за помощь следствию и лечение выплачу вам сто золотых!

   — Сколько?! — У меня ступор наступил от такой суммы. — Вы умираете? Или расследуете очередной заговор?

   — Не ваше дело, что я расследую! Главное, чтобы вы не болтали обо мне, пусть думают, что я погиб.

   — Не думайте, что я мечтаю похвастаться вами. Возможно, вы удивитесь, но никто из людей не мечтает с вами встретиться, да и из вингов тоже. Вы абсолютно непопулярная личность!

   — Вам откуда знать? — удивился мужчина.

   — Я общаюсь с окружающими, у меня есть уши, и я знакома с вами лично, так что ничего удивительного в этом не вижу. Вы злобный, надоедливый, предвзятый, узколобый тип. Единственное ваше хорошее качество — это преданность империи, но на этом всё!

   — А вы-то сами кто? Несамостоятельная, избалованная, чёрствая, ленивая, ненужная лира, которая и одного положительного качества не имеет!

   — Что вы говорите? — вдруг улыбнулась я.

   Стало так приятно, что он неправ по всем статьям, ведь именно тут я опровергаю всё то, что он сейчас перечислил. Ха!

   — Надо полагать, что я вас спасла, чуть не надорвавшись, от величайшей чёрствости и лени. Завтра принесу перо и бумагу для расписки.

   На этом развернулась и ушла, оставив этого ненавистника женщин с самим собой, пусть упивается собственной злобой.

   У меня дел полно. Я так и не смогла выбраться на рынок, прицениться к ремонту гостиницы из-за этого остолопа, так что надо завтра обязательно съездить на рынок.

   Не постирала ничего, уже замоченное бельё стоит полдня, а я тут выслушиваю о себе не пойми что. Поэтому отправилась в прачечную. Сняла свою одежду и тоже положила в стирку. Час потратила на приведение одежды в порядок. Затем сама вымылась, так как была вся мокрой от тяжёлой работы, накинула чистую ночную рубашку, развесила всё сушиться и отправилась спать. Солнце скоро начнёт вставать, а я ещё не ложилась, но работа так меня вымотала, что я уснула, едва легла.

ГЛАВА 12

Лорд Кристоф Тронсовар

   Процесс по делу о заговоре против императора был длинным и тяжёлым. Столько доказательств нужно было собрать, оформить. Император не хотел, чтобы вышла осечка, или какие-то вопросы были малоубедительно рассмотрены, ведь это и политический вопрос тоже.

   Людей на наших землях стало больше, чем нас, вингов, поэтому нужно быть аккуратными с обвинениями.

   Я так не считал, хотелось показать силу этим зарвавшимся людишкам. Они пришли к нам как беженцы, мы не стали их прогонять, а они теперь захотели захватить власть! Как посмели только?

   На допросах только и кричали, что это у них должны быть права, они должны стоять у власти. Совсем сдурели, видимо.

   Больше всех настаивал на этом абсурде Эванис Стомрис, похоже, он уже и корону примерил на себя где-то в своих фантазиях. Всё повторял, что его жена достойна ходить в шелках и бархате, отдавать приказы армии слуг, а он — принимать судьбоносные для империи решения.

   Целители подтвердили, что мужчина сам верит в то, что говорит, со временем всё больше погружаясь в свой выдуманный мир, где он правит всеми.

   Вот его жена меня вводила в какое-то неподконтрольное негодование. Холодная как камень. Она сидела в застенках. На допросах, в зале суда с одинаково отрешённым видом холодной рыбины. И вот она должна быть правительницей? Видимо, муж её был полоумным и до суда. Уж не она ли внушила ему эти идиотские мысли? Я не мог понять. Никаких доказательств, подтверждающие её вину, я так и не смог найти.

   В зале суда не сдержался, когда её оправдали, но судья меня не послушал, и её отпустили.

   Император также сказал прекратить преследовать лиру, так как она невиновна, однако я не сдержался и вечером наведался к ней, чтобы высказать всё, что думаю.

   Второй вызов к императору был неприятен. Он приставил ко мне слежку и не ошибся.

   — Ты, видимо, не слышишь меня, Кристоф. Разве я неясно выразился насчет преследования лиры? Я тебя разжалую из лордов высшего звена, если ты ещё раз станешь ей докучать. Она и так лишилась всего из-за своего муженька, а ты ещё её и травишь. Мне не нужны народные восстания. Уймись. Займись полезным делом — найди жену. Ты уже не мальчик, а всё бегаешь по расследованиям, ни о ком не заботишься, наследника нет. Неудивительно, что люди возомнили себя главными, у нас-то численность не двигается с мёртвой точки!

   Тут уже ничего не оставалось делать, как отступить. Разговоров о семье я не переносил. Родители меж собой мало общались и не любили друг друга, поэтому я привык, что никому не нужен и заботиться надо о себе самому. Теперь уже и их нет. Но жить в такой атмосфере снова меня абсолютно не тянуло. Одному лучше. Мимолётные романы меня вполне устраивали.

   Сама лира на следующий день исчезла из столицы, а мне было запрещено возвращаться к этому делу.

   Дни летели быстро, новые расследования захватили меня. На некоторое время я даже стал забывать о семействе Стомрис.

   Но вот новое дело насторожило вновь. Меня вызвали из-за убийства служащего мэрии, винга Стратиса. Его нашли на побережье с проломленным черепом. Никакого явного мотива не обнаружили.

   Я выехал в прибрежный городок Иловий, чтобы разобраться в том, что случилось на месте. Собирал показания, разговаривал со свидетелями.

   Надо полагать, что я подобрался к разгадке близко, раз поздно вечером на пристани, в районе складских помещений, меня попытались зарезать. Годы практики помогли почувствовать опасность, но полностью избежать её не удалось. Удар ножом прошёл по касательной, но вот по голове меня огрели от души. Мир померк в одну секунду.

   Не знаю, сколько я был без сознания, но когда открыл глаза, то первое, что увидел, — это лицо Ювилии Стомрис. И после смерти нет мне покоя от этой женщины!

   Правда, выглядела она странно: вся мокрая, абсолютно белое лицо, в лодке ещё и шторм кругом. Воспалённое сознание выделывало невероятные кульбиты. Я следил за тем, как она отчаянно борется со стихией, будто не видит, что её сил недостаточно. Из последних сил обратился к ней:

   — Зачем тебе это, человечка? Почему ты борешься, если мы сейчас погибнем?

   — Потому что так надо, это вам не с крыльями родиться, где вашей заслуги в этом нет, а потом всю жизнь этим кичиться!

   От этих слов захотелось её вытолкнуть из лодки. Что она понимает? Опять я виноват. Но я не мог и пальцем пошевелить, тело болело, сознание мутилось, внутри будто перемешали всё. Пусть борется, зачем я с ней разговариваю?

   Опять лицо этой настырной особы возникло передо мной. Причём она меня хлестала по щекам и трясла, как дерево со спелыми плодами, призывая очнуться и встать на ноги. Какими словами только не обозвала. Нахалка.

   Не знаю, каким чудом, но я смог подняться с её помощью и доплестись до какого-то здания, где опять отключился на кровати. Хотя справедливости ради надо отметить, что добрались мы до неё благодаря Ювилии. Я практически висел на ней, как она не упала под моим весом — для меня загадка. Упёртая дамочка — этого у неё не отнять.

   Следующая минутка сознания накрыла меня, когда я был один. Лежал на животе, крылья расправлены, и, что самое главное, абсолютно голый. Интересно. Решил повернуться набок, но это оказалось делом совсем непростым. Всё болело, в голове шум, ощущение, что сейчас меня стошнит или я сознание потеряю. Видимо, второе оказалось верным, так как, опять открыв глаза, я понял, что вижу Ювилию, которая разводит огонь в камине, а вокруг непроглядный мрак.

   Женщина была худа и бледна, огонь красиво оживлял цвет её лица. Она старалась не шуметь.

   Размышлял, что та задумала, как оказалась здесь, зачем меня спасала, зная, как я её ненавижу. Иногда и сам не мог понять силу этой неприязни. Я никого из преступников не люблю, мне они безразличны, а тут просто не могу взять себя в руки.

   Прищурился, потому что огонь разгорался всё ярче.

   В этот момент Ювилия обернулась и вздрогнула всем телом, хотя не издала ни звука.

   Не ожидала, что я очнулся.

   Естественно, мы поругались. Теперь она не молчала, а била наотмашь по моим недостаткам, я тоже не стал сдерживаться, но мне это дорого стоило. Двигаться было противопоказано, я же устроил тут прыжки, вот и вывернуло в тазик, который она мне подпихнула под голову.

   Так неловко мне не было никогда в жизни. Только свидетельницей моей слабости она ещё не была.

   Относится ко мне будто я какой-то ненадёжный элемент общества! Помогать не хочет. Назвала меня содержанкой на её попечении. От злости чуть опять сознание не потерял.

   Решил заплатить ей, чтобы не быть должным, ведь, как ни крути, она меня спасла. Но её возмущение, что это слишком много, меня опять разъярило.

   Я лорд высшего звена! Моя жизнь стоит намного больше ста золотых монет, а она считает это перебором! Зла не хватает на эту женщину!

   Ну почему меня спас не кто-то другой, и приходится просить помощи у неё, той, которая меня ненавидит, а я её презираю!?

   Боги смеются над смертными.

ГЛАВА 13

Следующее утро выдалось суматошным. Постояльцы отбывали на корабль, надо было убрать комнаты, поставить стирку, наготовить еды с собой, а мне ещё и на рынок очень нужно.

   Самым поганым в этой ситуации было то, что я всё же простыла. Озноб и насморк были именно тем, чего мне так не хватало! А то проблем мало!

   Не знала, как среди домочадцев поделить весь фронт работ. В итоге Авелия осталась помогать кухарке, а Лис — Майке. Я же твёрдо решила побывать на рынке, иначе не узнаю, стоит ли принимать деньги от кузена.

   Заодно бы неплохо микстуру от жара прикупить. Видимо, не избежать мне последствий спасения винга.

   — Ювилия, работы полно, а ты уходишь? — удивилась Майка. — Как же так!?

   — Надо очень, так что не стой столбиком, иди работой. Как вернусь, буду вам помогать.

   — Выглядишь ты ужасно, — не выдержала она. — Не заболела ли? Зайди к лекарю!

   — Хорошо, — кивнула я, увидев, как девушка удивилась тому, что я не спорю, и молча ушла на второй этаж.

   Я брела в сторону Иловия не спеша, так как чувствовалась слабость в теле. Идти недалеко, его хорошо видно, но это, когда ты здоров.

   На полпути меня нагнала телега из порта, в ней ехал моряк по имени Крус, кто частенько ночевал у нас.

   — Лира Стомрис! Садитесь, подвезём, — предложил он. — Что ножки топтать!?

   — Благодарю, — не стала отнекиваться я. Сейчас мне это было очень нужно.

   — Вас куда-то подвезти? Мы не очень торопимся.

   — Если можно, то к строительным рядам, — обрадовалась я.

   — Ремонтик затеваете?

   — Хочется немного обновить гостиницу, но надо бы прицениться, — не стала я врать.

   — Это да, цены нынче высокие на всё для рабочего человека. Но там есть один честный винг, который обсчитает всё честь по чести. Познакомить? Он продавал строительные материалы дяде моего друга, тот ну очень был доволен, что хоть и винг, а ни монетки лишней не взял.

   — Тогда знакомьте, я совсем не против честного торговца.

   Так, под рассказы моряков, сравнение цен и тому подобное мы доехали до нужного места.

   Были торговые ряды не совсем в центре, но оно и понятно. И все же совсем недалеко, четырьмя улицами восточнее. Тут можно было и купить всё, что нужно, и рабочих найти что для маленького ремонта, что бригаду для стройки.

   Крус провёз меня в конец первого ряда к неприметному с виду прилавку и помещению за ним.

   — Вот тут. Сейчас позову его. — Мужчина быстро спрыгнул и зашёл внутрь, я же осталась у прилавка, опираясь на него.

   Что-то, мне кажется, что температура решила подняться.

   На пороге показался пожилой винг, а за ним матрос.

   — Вот вин Никорус, это лира Стомрис, хозяйка гостиницы «Звёздное небо». Хорошая женщина, так что уделите ей время, — представил меня Крус.

   Мы с интересом смотрели друг на друга. Волосы винга были уже полностью седыми, крылья, сложенные за спиной, были светло-серыми с белёсыми вкраплениями, тонкие черты лица, морщин мало. Приятное впечатление — это всегда хорошо.

   — Всё, я побежал, — напомнил о себе Крус. — Приеду на следующей неделе!

   Он быстрым шагом направился к телеге, где его ждали товарищи, и они отправились дальше.

   — Что же, лира, расскажите мне, что бы вы хотели отремонтировать, — предложил винг дружелюбным тоном, — Давайте присядем вон там, за прилавком есть стол и стулья, так будет удобнее.

   Я с большим облегчением опустилась на стул, отёрла лоб ладонью.

   — Мне кажется, вам нехорошо, — проницательно заметил он.

   — Немного, — вздохнула я. — Вчера под дождь попала, и ветер был такой сильный.

   — Тогда позвольте вас угостить фирменной настойкой моей семьи, что лечит уже не одно поколение. Очень помогает, не хуже микстуры местных лекарей.

   Мужчина принёс чайный поднос и флакон из тёмного стекла, из которого накапал пять капель тёмной и тягучей жидкости. Всё тщательно размешал и подал мне.

   Я вдохнула чудесный аромат, в котором сочетались разные оттенки чего-то сладкого и была нотка кислинки. Совершенно непередаваемый аромат и вкус, в чём я убедилась, сделав глоток.

   — Потрясающе, — честно сказала я.— Мне неловко, что я вас задерживаю.

   — Ничего страшного, лира, жизнь нужно уметь прожить, а не пробежать. Куда торопиться? Попейте спокойно чаю, а потом расскажете мне, чтобы вы хотели построить.

   Мне точно нравится этот винг, он из простых, а среди них часто были хорошие и негордые имперцы.

   Я отставила чашку, поблагодарила хозяина и приступила к рассказу о модернизации гостиницы.

   — Я не знаю, насколько мне хватит денег, поэтому и пришла, — закончила рассказ.

   — Что ж, думаю, можно сделать красиво, не используя слишком дорогие материалы, например местные, что, естественно, будет дешевле, — выдал он, кивая мне задумчиво. — Площадку замостить плитами светло-серого цвета из местных. Это выйдет примерно тридцать золотых. Столики из дерева и стулья, около семнадцати штук со стульями обойдутся примерно в такую же сумму. Заборчик вокруг и столбы для фонарей — около десяти золотых. Со временем можно будет поставить навес или крышу.

   — А сколько это будет?

   — Навес из плотной ткани двадцать золотых, а полноценная крыша в два раза дороже.

   — Навес мне, кажется, будет легче смотреться. Особенно светлый, например белый или голубой.

   — Пожалуй, что так.

   — Надо отремонтировать террасу, и я бы хотела украсить её углы витыми решётками белого цвета.

   — Тут надо смотреть, сколько ремонта потребуется, ну примерно двадцать золотых.

   — Также следует осмотреть и починить камины, там есть места, где выпадают камни, окна поставить новые не рассохшиеся, чтобы хорошо закрывались, полы посмотреть и покрасить.

   — Так, я понял суть проблемы. Можно сделать так. Если вы заинтересованы в моей помощи, то я могу приехать, всё осмотреть, чтобы точно знать масштаб работ.

   — Это было бы чудесно, — не стала лукавить.

   — Тогда ждите меня послезавтра. Лекарство возьмите в качестве подарка.

   На этом мы распрощались с ним, а я решила заглянуть в лоскутные ряды и прицениться к постельным принадлежностям.

   Сколько же красивых вещей попалось мне по пути. Была бы моя воля, я бы всё скупила, а так, только восхищалась. Однако поняла, что на все номера не смогу закупить нужное. Пятьсот золотых совершенно нерезиновые.

   Также заглянула в лавку зелий, очень оригинально оформленную, что привлекло моё внимание.

   В ней торговала молодая девушка, очень бойкая и смешливая. Она готова была рассказать обо всём, дать попробовать любой продукт и говорила с такой силой убеждения, что я ей верила! Вот какой работник мне бы пригодился, если я решусь проводить процедуры для клиентов.

   Я взяла баночку крема для рук, чтобы не получилось, что она зря старалась, и всё же навестила лекаря, чтобы купить немного лекарств, а то уже двое больных.

   Больше сил ходить у меня не было, поэтому пошла домой, чтобы заняться делами там, а то и так большую часть дня потратила.

ГЛАВА 14

Домой я уже буквально приползла. Даже Майка, увидев меня, велела сесть и не шевелиться, правда, в её излюбленной манере.

   — О боги моря, что за вид у тебя! Ты заболела! Иди сядь у камина и никуда не суйся, чтобы всех не заразить, я чаю туда принесу!

   Не стала даже ей пенять за столь наглую манеру общения, но раз уж предложила чайку принести, то и промолчать можно.

   Через пару минут передо мной стоял чай и пара бутербродов.

   — Вот, Эва сказала, чтобы ты обязательно съела, — кивнула на тарелку девица. — А то с утра ни крошки во рту.

   — Как там Лис?

   — Ой, не хочется признавать, но он и правда мне очень помог, никогда бы не подумала, что такая мелюзга так проворно всё будет делать. Так что пусть остаются, они не мешают, — сообщила она и отправилась наверх.

   — Вот твоё мнение точно будет решающим, — пробормотала я.

   Немного посидела, чтобы отдышаться, потом с подносом отправилась в комнату дяди. Винг там целый день один, а то ещё решит, чего доброго, что я его там насильно удерживаю.

   Тихо открыла и вошла внутрь. Шторы были также плотно закрыты, камин давно потух. Ничего не было видно. Буквально на ощупь добралась до тумбочки и опустила поднос, затем дошла до окна и распахнула шторы. Тюль тут густой так что без света ничего не будет просвечиваться.

   Лорд лежал на спине, стараясь не шевелиться. Видимо, голова у него трещит немилосердно, раз рот боится лишний раз открыть.

   — Добрый вечер, — решила быть вежливой, — принесла вам чаю и лекарство.

   — Благодарю, хоть вы и не торопились, — прохладно отозвался он.

   — Я прихожу, когда могу, моё предложение написать вашим знакомым или родным ещё в силе, — напомнила ему.

   — Я вам уже сказал, что не приму его. Моё расследование важнее моих болезней.

   — Вас чуть к праотцам не отправили, а вы упрямитесь, — нахмурилась я.

   — Оставим эту тему, — не сдавался этот упрямец. — Что за лекарство?

   — Лекарь дал от головной боли, и один винг мне подарил для укрепления организма.

   — Винг вам подарил? Вы рассказали обо мне?!

   — Угомонитесь! Он мне его подарил, потому что я простыла, выуживая вас из океана.

   — И чем же вы заслужили такой подарок? — прищурился он.

   — Личным обаянием, — съязвила я столь откровенно, что мужчина так и затих. — Пить будете? Или принципиально страдать намерены, чтобы из рук жены преступника ничего не брать?

   — Выпью, — еле слышно ответил винг мне.

   Надо полагать, что плохо ему уже давно, раз наступил на горло своему жуткому характеру.

   — Хорошо бы и повязку сменить, обработать рану.

   — Попробуйте.

   Чудеса покладистости!

   Я осторожно отодвинула одеяло, перекатила пациента на левый бок, чтобы размотать повязку. Кожа его на ощупь была горячей, а рана воспалённой. Грязь всё же попала.

   — Так, лорд Тронсовар, у вас рана воспалилась и поднимается температура, — растерянно сообщила ему. — Могу наложить мазь, предложить питьё, но более я ничего не могу сделать.

   — Делайте, — вот и всё, что он сказал.

   Я аккуратно распределила мазь по ране и перевязала чистой тканью. Затем достала пару подушек из дядиного шкафа и положила их друг на друга, потом уж перевернула винга на спину, чтобы он принял полулежащее положение. Иначе его напоить не представлялось возможным.

   В чай накапала зелье продавца, с ложки дала выпить обезболивающее, затем чай. Бутерброды он есть отказался, что было и неудивительно. Жар не пробуждает аппетита.

   Собрала всё на поднос, чтобы уйти, но следователь меня остановил.

   — Не уходите. Расскажите мне что-то об этом городе, — как-то неловко попросил он. Не привык просить, судя по всему.

   — Мне бы самой перекусить, пока не упала, а то вы тут в гордом одиночестве останетесь.

   — Так сядьте и выпейте чай с бутербродами, — велел лорд, — у вас же целый чайник.

   Это правда, но чашку мне выдали всего одну, и я её отдала вингу. Подумала немного, что можно её и помыть, поэтому использовала таз для умывания вместо раковины.

   Чуть приоткрыла окно, чтобы разогнать затхлый воздух. Морской бриз ворвался в комнату. Дышать стало легче.

   — Оставьте окно открытым, — попросил винг, — свежий воздух тут такой солёный.

   — Хорошо, закрою ночью, — кивнула я, устраиваясь в кресле.

   Себе я также плеснула настойки в чай и с удовольствием его выпила. Бутерброды были вкусными, поэтому съела оба.

   Сидела в раздумьях, что ему рассказывать о городе, у нас нет ничего интересного.

   — Вы можете рассказать о вашем расследовании? С чего оно началось?

   — Зачем вам? — насторожился винг.

   — Уж точно не мемуары писать. Хочу понять, как вы оказались в столь плачевном положении и что вам нужно рассказать о городе, — усмехнулась я. — Любопытная я, каюсь.

   Следователь внимательно смотрел на меня, будто пытаясь определить мои намерения по выражению лица.

   — Хорошо, — вдруг сказал он, — вы будете мне помогать, поэтому стоит посвятить вас в курс дела, но, если вы хоть кому-то проболтаетесь, я вас точно посажу за решётку.

   — Я знакома с вашей навязчивой идеей, можете не повторяться, — отмахнулась от него.

   — Всё началось примерно неделю назад. На празднике, посвящённом почитанию предков, нашли в пруду служащего мэрии, лира Стратиса. Его ударили камнем по голове и бросили в пруд. Никаких свидетелей и улик, поэтому я направился к месту службы и работы, чтобы разузнать подробности его жизни. По описаниям выходило, что он обычный гражданин без всяких странностей. Небольшой круг друзей, но весьма примечательный: директор приюта, ювелир, лир Фростис, и директор гимназии для мальчиков. Жены нет, но говорят, что он собирался связать себя узами брака с молодой вдовой, которую его друзья даже не видели, а я не смог найти. Его бывшая невеста, лира Глитис, утверждала, что они давно расторгли помолвку, поэтому она не знает о его нынешней жизни. Соседи сообщили, что он часто ходил на пристань, но не знают зачем. Тогда я тоже отправился туда в надежде разузнать что-то полезное. Там-то меня и подкараулил с ножом какой-то тип, пока я от него уворачивался, оказалось, что он не один, и меня стукнули по голове, сбросив в воду. Вот пока и всё расследование. Что скажете?

   — Что вам невероятно повезло дважды: не проломлен череп, не утонули.

   Про себя же подумала, что всем известное вещество не тонет, так что характеристика следователя складывалась не радужная.

   — Не могу не согласиться. Ещё меня тревожит «набор» друзей убитого. Буквально на днях у меня возникло ощущение, что директор приюта нечист на руку.

   — Это с чего вы решили? — удивился лорд Тронсовар.

   — Ко мне пришёл мальчик в поисках работы, согласен был работать за еду, сказал, что из приюта. Одет в сущие лохмотья, как бродяжка. Он сообщил, что их кормят только раз в день. Я собиралась лично навестить тот приют, но тут случились вы, и я приболела.

   — Не может быть, — нахмурился винг, — император выделяет приличные средства на содержание приютов.

   — Вот и я так подумала, видела же приютских детей в столице, ничего общего с этими. — Разгладила я ткань на коленях.

   — Будет ещё одно дело, которое нужно будет расследовать.

   — Или это связано с вашим убитым.

   — Всё может быть, — задумался винг, — четыре друга не из бедных слоёв общества, но один мёртв, другой, скорее всего, ворует. Чем же порадуют оставшиеся?

   — Трудно сказать, надо слушать и смотреть.

   — Этим и займусь, как только смогу хотя бы ходить.

   — Да, пока вы едва головой ворочаете. Поэтому я пойду, а вы спите.

   — Постойте ещё одну минуточку, — как-то замялся следователь. — Я вчера и сегодня раздумывал о сумме, которой хотел отблагодарить за моё спасение, и решил, что сто золотых — это слишком мало за третьего человека в империи, поэтому увеличу её до тысячи монет, так будет справедливее.

   — Я же сказала, что не нужно.

   — Нет, нужно, так как я не хочу оставаться должным!

   — У вас всё равно нет с собой этих денег.

   — Я их вам отдам, как только смогу дойти до банка!

   — Вот тогда и поговорим! — Подхватила поднос и вышла из комнаты, не забыв её запереть.

   Самовлюблённый он до неприличия! Обиделся, что его столь дёшево оценили! В голове не укладывается.

   Мне, конечно, деньги очень нужны, но брать их за спасение живого существа… хотя если вбил себе в голову, что это снимет с него долг, и он сможет и дальше меня ненавидеть, то всё равно отдаст их мне.

   Ну почему он не может убраться из моей жизни и дать мне спокойно заниматься своими делами?!

   Лорд будто не слышит, что я говорю. Невыносимый тип!

ГЛАВА 15

На кухне, куда я принесла поднос, царило оживление, так как кухарка накрывала на стол. Авелия активно старалась помочь, а Лис просто болтал ногами, сидя на стуле.

   — Добрый вечер, — поприветствовала я всех.

   — Лира Стомрис, присоединяйтесь! — тут же предложил он, спрыгивая со стула и пододвигая его ко мне.

   — Поем и прилягу, что-то простудилась я.

   Эва чутко в меня всматривалась, пытаясь разглядеть что-то неведомое мне, но понятно, что беспокоится за меня. Она-то знала, что я присматриваю за вингом и пыталась понять, как дела, ведь спросить при посторонних не было возможности.

   — Конечно, крошка моя, так и сделай. Тебе беречь себя надо.

   — Спасибо, Эва, но сбрасывать на вас всё — это слишком.

   — Лира, — робко сказала Ави, — если нужно, я могу ещё девушку привести, мы дружили в приюте. Она хорошая и шить умеет. Мать была швеёй, но умерла пару лет назад, так что она не выросла в нём.

   Я взглянула на кухарку, сердце обливалось кровью слушать такие истории. Та мне тихо кивнула.

   — Что ж, если она готова пока работать за еду и ночлег, то пусть приходит. Надо на чердаке разобрать запасы, может, что-то уже пора выкинуть.

   — Зачем выкидывать!? — встрепенулся Лис. — Всё, что не нужно, отвезём в приют, там про матрасы только мечтать можно!

   — Хорошо, если завтра встану «живой», то после обеда попробую выделить время.

   — На что? — спросила Майка, входя в кухню.

   — На разбор чердака, — спокойно ответила ей.

   — Если без меня, то пожалуйста, и так еле поспеваю везде, — фыркнула она.

   — Как прикажет Её Величество, — съехидничала кухарка и грохнула тарелку перед носом Майки, та аж подпрыгнула. — Жуй и не выделывайся! Кто тебя главной назначил, а мне забыл сказать?

   — Никто, — буркнула та в ответ и опасливо взялась за ложку.

   — Вот и не суйся в раздачу заданий!

   Больше к этой теме не возвращались до конца ужина.

   — Ювилия, я хочу в город сходить и погулять, — обратилась ко мне Майка, когда тарелка опустела.

   Я не сильно удивилась, время от времени она отпрашивалась и у дяди. Я, конечно, не собиралась её удерживать, так как она свободный человек, но хотелось бы мне знать, куда она ходит. В таверну? На танцы? Мне она точно правды не скажет, даже не хочу пытаться.

   — Иди, утром к десяти приходи, постояльцев немного.

   — А можно до обеда? — замялась она, что совсем не привычно для неё.

   — Ну, хорошо, раз надо. — Пожала я плечами, а сама подумала, что, возможно, оно и к лучшему, если кузен приедет, поговорю спокойно без свидетелей.

   Девушка быстро ретировалась с кухни, детей также отпустили, они за сегодня наработались.

   Эва оперлась о стол и, задумчиво глядя на дверь, где все скрылись, сказала:

   — Хотелось бы мне знать, куда это она намылилась. Замышляет что? Или по мужикам шастает? Заканчивается это одинаково, приживёт себе дитяти!

   — Надеюсь, что так грустно всё не закончится, — вздохнула я, — но запретить-то гулять я ей не могу.

   — Верно, — тяжело вздохнула Эва. — Соберу тебе поесть, а то вдруг ночью проголодаешься.

   Посмотрела она в мою сторону столь многозначительно, что я поняла, что кухарка намекает на нашего тайного постояльца. Вот же конспираторша, даже хихикнула, не сдержавшись.

   Подхватила поднос и направилась в комнату дяди. Но там меня ждал мечущийся в жару пациент. Вот же несчастье, а я-то надеялась, что всё обойдётся.

   Аккуратно поставила поднос с ужином на стол. Ему сейчас явно не до еды.

   Сходила за лекарствами и корзинкой с шитьём. Уходить пока нельзя, а то вдруг дело примет совсем печальный оборот. Пусть сколько хочет обижается, но я тогда пошлю за целителем их расы.

   Одеяло сползло, так как лорд не мог спокойно лежать, а когда перекатывался на повреждённый бок, тихо стонал от боли.

   Я развела в стакане лекарство и подошла к кровати, чтобы дать ему напиться воды и микстуры, но это оказалось совершенно невозможным делом, потому что его голова моталась из стороны в сторону, и как бы я ни подошла к кровати, пациент отворачивался. Пять минут игры в такие догонялки меня изрядно вымотали, я и сама больна.

   В раздумьях смотрела на винга, примериваясь к предстоящей операции.

   — Я ещё об этом пожалею, — сообщила сама себе и полезла на кровать.

   Мне пришла только одна мысль, что нужно прижать его ноги, тогда я буду перед ним и волью лекарство в рот.

   Ну в моих мыслях всё было проще, чем оказалось в действительности. Винг порядком крупнее, а значит, и тяжелее меня, так что просто прижать его ноги у меня не хватало сил, едва не упала с кровати. Тогда, вся уставшая и злая, я уселась на него верхом. Фокус был ещё в том, чтобы стакан не уронить!

   — Будто дикого жеребца объезжаю! — рявкнула я, вконец умаявшись. — Замри, задери тебя морское чудовище!

   Лорд и вправду остановился, радостно подползла к нему ближе, оказавшись в совершенно неприличной позе, зато руки достали до головы, и я, приподняв его, влила лекарство между губ.

   — Ещё, — едва слышно выдохнул пациент, и я приподнялась, чтобы достать кувшин.

   Его руки тут же взметнулись и, схватив меня за талию, потянули назад.

   Я уже была пунцовая от таких телодвижений.

   — Да не ухожу я, — хлопнула по рукам, — дай воды возьму.

   Еле дотянулась, лорд оказался на редкость упрям.

   — Сознания нет, а повадки всё те же, — процедила сквозь зубы. — Командир выискался.

   В итоге он выпил два стакана воды, не считая лекарства, жар шёл от него нешуточный.

   Самое смешное, что мужчина не желал меня отпускать, как бы я ни пыталась удалиться с кровати, меня будто в колодки заковали.

   Всё, что мне удалось, — это сползти с него и лечь рядом, так как я тоже устала. Было от него так тепло, что и одеяло не нужно, видимо, поэтому я и уснула незаметно для себя.

   Проснулась от какого-то непонятного ощущения, что мне щекочет лицо. Приоткрыла глаза, пытаясь определить раздражитель, и не поняла, где это я. Лежу на постели — это точно, но, вот что закрывает меня с головой, понять не могу.

   Аккуратно подняла руку и отодвинула край чего-то упругого, при ближайшем рассмотрении оказавшегося крылом, и наткнулась на разгневанный взгляд владельца этого крыла.

   Лорд Тронсовар просто пылал яростью, ещё чуть-чуть, и набросится на меня с кулаками.

   — У вас есть пять секунд, чтобы объяснить мне, что вы делаете в моей постели и под моим крылом!

ГЛАВА 16

Вообще, не люблю, когда на меня орут. Ещё больше, когда орут по утрам. И не перевариваю воплей от наглых и самовлюблённых нахалов, которых совсем никто не приглашал!

   — Начнём с того, что это моя кровать, как и все остальные кровати в этом доме! Затем хочу вам напомнить, нисколько не уважаемый лорд высшего звена Тронсовар, что не я тут настаивала на секретности, но вы орёте как потерпевшая барышня! И ещё! Не я вцепилась себе в руку, оставляя синяки и так, что я не смогла уйти, напоив вас жаропонижающим! А то, что вы разбрасываете свои крылья, где вам вздумается, не повод орать на окружающих, а то ещё и их откинете, не приведи боги!

   — Вы мне угрожаете? — спросил он таким голосом, словно не понимая, в своём ли я уме, или это шутка неудачная.

   — Я вас ставлю перед фактом вашего вопиюще наглого поведения! И в который раз прошу собрать свои вещи, крылья, руки и выселиться вон из моей гостиницы!

   — Да вы просто без чувства самосохранения! — прорычал винг.

   — Это точно, а то вместо лекарства плеснула бы вам яда и оттащила в море, откуда и принесла столь хлопотный груз!

   Мне казалось, что я задохнусь от переполнявшего меня раздражения на этого неблагодарного засранца. Что-то внутри мешало дышать. Ночь не спишь, караулишь его, чтобы он копыта не откинул вместе с крыльями, а вместо «спасибо» получаешь «У вас есть пять секунд»!

   Так и знала, что мне эта доброта обязательно аукнется, но не думала, что так скоро. Молчать больше не буду! Всю жизнь молчишь: отцу не перечь, мужа слушайся, а теперь и этот лезет с указявками!

   За собой бы присмотрел, а то благодарные граждане империи чуть череп не проломили в порыве чувств.

   — Вот вы у меня уже где! — приложила я ребро ладони к горлу, обрисовывая степень своей сытости его обществом, отчего рукав платья поднялся.

   Винг внимательно проследил за этим несчастным куском ткани и никак не отрывал от него взгляда, что и я заинтересовалась, что он там рассматривает, и опустила глаза.

   Оказалось, что на моём запястье отчётливо видны синяки от его «мёртвого захвата», из-за которого я была вынуждена ночевать рядом.

   — Так, вы очень ясно донесли до моего сознания степень вашего раздражения моими необоснованными обвинениями, — сдавленно проговорил винг. — Можете более не показывать. Был не прав.

   — О, какое извинение! Даже не знаю, зачем мне оно, всего хорошего!

   Я развернулась на пятках и стремительно удалилась из комнаты, чтобы самой его чем-то не приласкать. Сил нет никаких от этого лорда. Был не прав! Ну надо же? Он кругом всегда не прав, но, видимо, не подозревает об этом.

   Отдышалась, стоя за дверью, мстительно сунула ключ в карман и пошла помыться. Страшно посмотреть на себя в зеркало, ведь наверняка буду выглядеть как чучело в мятом платье и с нечёсаными волосами. Хорошо, что ещё рано, поэтому я мышкой проскользнула к себе.

   Сегодня уделила побольше внимания своему виду, чтобы напомнить себе, что я женщина, а не только владелица гостиницы.

   Не забыла нанести крем на лицо и руки, уложила волосы в причёску, пусть и простую, но всё же видно, что она есть.

   Надела платье светлого песочного цвета и накинула тонкую белоснежную шаль, чтобы выглядеть представительно, ведь сегодня обещали заглянуть лир Протриус и вин Никорус, а это деловые встречи.

   Башмачки на каблуке я носила редко, однако сегодня был именно тот день, когда они очень нужны. Стук набоек по каменному полу выдавал моё присутствие, хотя прятаться было не от кого.

   На кухне уже кипела работа, поэтому я взяла чай, пару тостов с джемом и отправилась за стойку. Ави на кухне помогает, а Лис убежал за её подругой, Майку же до обеда сама отпустила, так что не стоит оставлять рабочий пост.

   В чай накапала капли, подаренные вингом, и с удовольствием отпила глоточек.

   Вообще я очень любила раннее утро, когда ещё тихо и слышно, как волны набегают на берег, вдалеке иногда раздаются крики птиц и людей на пристани. Можно спокойно подумать, попить чаю, просмотреть счета или книгу почитать. Сейчас это роскошь. Книги стоят денег, а я на всём экономлю, но раньше у меня был целый книжный шкаф, и, когда становилось совсем тоскливо, я уходила от реальности в них.

   Сейчас же я позволяла себе только газету, чтобы быть в курсе новостей, и можно было предложить её постояльцам. Надо сказать, что в империи практически все были грамотными. Писать и считать учили бесплатно при храмах.

   Я только успела закончить завтрак, как приехала пара постояльцев-супруги. Судя по их рассказу, муж занимался продажей рыбы и искал новых поставщиков, а его жена просто сопровождала его за компанию.

   — Так хотелось подышать морским воздухом, — сообщила мне лира Гростон. — Возможно, у вас есть какие-то процедуры в округе?

   — Пока только в разработке, но могу найти для вас чудодейственную омолаживающую маску для лица, её просто так не купить, распространяем только между своими. Но раз уж вы приехали… — улыбнулась я.

   — О, дорогая, очень вас прошу, я на себя денег не жалею.

   — Конечно, к вечеру постараюсь всё организовать, — пообещала я.

   — Буду ждать.

   Я сама проводила их в комнату и предложила располагаться, после вернулась к стойке регистрации. Там меня уже ждал Лис с девушкой, о которой шла речь. По виду она была старше Ави.

   — Здравствуй, — обратилась к ней, — как тебя зовут?

   — Фиона, лира.

   — А сколько тебе лет?

   — Шестнадцать, лира.

   — Ты согласна на условия, о которых говорил Лис?

   — Да, лира.

   — Когда смогу, я и зарплату постараюсь выплачивать, а пока кров и стол. Платье сейчас тебе подберём и фартук тоже. Лис, покарауль стойку, а я пока покажу Фионе её работу.

   — С удовольствием, лира! –Он запрыгнул на стул и с важным видом уставился на дверь, будто через секунду готов встречать гостей, я только головой покачала от такой непосредственности.

   Новую девушку отвела сразу в прачечную.

   — Сначала сама помоешься, чтобы люди от тебя не шарахались, я сейчас принесу чистую одежду, потом постирай простыни, что стоят вон в той корзинке. Верёвки за той дверью.

   — Хорошо, лира, — послушно ответила она, не поднимая глаз.

   Я вышла, чтобы принести обещанное, из головы не уходила мысль, что девушка почти взрослая, ведь семнадцать в империи — это нормальный возраст для замужества. Надо во что бы то ни стало платить ей за работу, чтобы у неё были деньги хоть на скромное, но приданое.

   Вещи ей оказались велики, что неудивительно, так как приютские все тощие, поэтому передником подтянули лишнюю ширину платья.

   — Вот какой ты красивой стала, — улыбнулась ей. — Предупрежу кухарку, что у нас ещё один работник. Лис принесёт что-нибудь перекусить.

   — Спасибо, — кивнула Фиона и сразу приступила к делу. Было заметно, что она знает порученную ей работу, значит, проблем не будет и стоять за спиной не нужно, поэтому я отправилась опять в холл.

   В двери как раз входил кузен, так что я попросила Лиса принести нам чай и поспешила навстречу родственнику.

   — Доброе утро, лир Протрис, — радушно сказала я.

   — И вам, лира Стомрис, чудесно выглядите, — поклонился он.

   — Присядем, — предложила ему. — Сейчас принесут чай.

   — Отчего бы и нет. Я ненадолго — дела, но помнил о нашей договорённости, поэтому и зашёл.

   — Я вам очень благодарна, кузен, и я склонна согласиться на ваше щедрое предложение.

   В этот момент кухарка принесла чай и поставила между нами на столик. Я тут же разлила ароматный напиток по чашкам и одну протянула лиру.

   — Рад, что вы всё же решились, — благосклонно кивнул мужчина, принимая напиток. — Надеясь на ваше согласие, даже прихватил обещанную сумму и договор, чтобы не мучить вас ожиданиями. Вот, извольте ознакомиться.

   Мне был протянут лист плотной бумаги, на котором составлялись разного рода документы. Моё помилование тоже на таком написали.

   Я взяла его слегка дрожащей рукой и развернула.

   Ничего сложного там не было. Мне предоставляли пятьсот золотых монет на ремонт гостиницы «Звёздное небо», за что я обязуюсь пять лет платить четверть прибыли кузену. Если эта прибыль за указанный срок будет меньше оговоренной выше суммы, то срок продлевается ещё на два года, и так, пока долг не будет погашен. Ничего необычного.

   — Мне просто нужно подписать?

   — Да, лира, — важно кивнул лир Протрис.

   Я подошла к стойке и подписала два экземпляра документа, затем он тоже подписал и протянул один мне. Потом положил на стойку мешочек денег.

   — Прошу, пересчитайте.

   — Ну что вы, я верю вам, — смутилась в ответ на такое предложение.

   — Кузина, деньги нужно считать, веры тут быть не может, — строго сказал мужчина. Пришлось пересчитывать. Вся сумма была на месте.

   — Благодарю за чай, он, как всегда, чудесен, но мне пора, — произнёс лир Протрис.

   Проводила его до двери, и мы распрощались. Медленно выдохнула. Всё, пути назад нет.

   Теперь только вперёд!

ГЛАВА 17

Лорд Кристоф Тронсовар

   О, это лежание в доме Ювилии Стомрис было похоже на сущую пытку! Так плохо мне никогда не было. Мало того, что голова кружилась немилосердно, болела от любого движения, ножевая рана просто «горела», так ещё она всеми силами пыталась меня выставить. Её нисколько не интересовало, что мне нужно спрятаться на время из-за расследования дела.

   Конечно, ещё мне хотелось бы разобраться, кто так умудрился меня огреть по голове, и, вообще, не хотелось появляться в столице в столь плачевном виде.

   Я столько лет не попадал в такие унижающие моё достоинство передряги, что совсем разучился переносить их стойко. Раздражало всё: эта духота в комнате, пренебрежение от какой-то человечки, которую мне осудить не дали, слабость, как у котёнка. И становилось только хуже.

   Ещё чуть-чуть, и придётся признать, что лира Стомрис была права, когда сразу предложила вызвать мне целителя.

   Белокрылые уже бы «подняли меня на ноги», но это не осталось бы незамеченным. Их род обладал удивительной способностью делиться регенерирующей магией. Раны залечивались за несколько часов, а тут уже несколько дней лежу и еле жив. Ничего-то люди не умеют делать хорошо! Чего же я надеюсь на их лекарские умения?

   Ещё одной мукой была скука. Я привык всегда что-то делать. Не помню уже, когда бездельничал, просто прогуливался или летал в своё удовольствие ради полёта, а не спешил по делам империи.

   Наверное, в отрочестве, когда был влюблён в соседку — прекрасную вину Кристиану Линсноу. Вот она была из рода целителей. Прекрасные голубые глаза, белокурые локоны, белоснежные крылья. Какие только кульбиты я не выделывал перед её окнами в надежде привлечь внимание очаровательной вины. Всё было бесполезно. Никогда её благосклонный взгляд не обращался в мою сторону, ни одна нежная улыбка не была предназначена мне.

   В один совсем нечудесный день, в сотый раз столкнувшись со мной, она нахмурила свой прекрасный лоб, скривила губы и, подбоченившись, высказала, что давно хотела.

   — Вин Тронсовар, я сдерживалась сколько могла, надеясь, что моя холодность даст вам понять, что я совсем не заинтересована в вашей персоне! Сколько можно маячить перед моими окнами и путаться у меня в крыльях, как надоедливая муха!? Мои друзья устали потешаться над вашими неуклюжими попытками привлечь моё внимание. Этого не будет! Я хочу найти спутника жизни из своего же рода, чтобы у нас было общее дело! Оставьте меня, очень вас прошу!

   На этом девушка улетела, оставив меня в страшном несчастье. Я опять не нужен никому. Наверное, именно тогда у меня появилась эта целеустремлённость в профессии. Я хотел быть лучшим, чтобы никто больше не смог посмотреть на меня презрительно.

   Добился своего спустя несколько десятков лет, я третье по значимости лицо в империи. Меня боятся, уважают, знакомят со своими дочерьми, которые вьются вокруг меня. Они пытаются «нечаянно» встречать меня на работе, возле дома, в лавке, да где угодно, что страшно утомляет. Наконец, и мне довелось познать это чувство раздражения, которое когда-то продемонстрировала Кристиану Линсноу.

   Вину Кристиана Линсноу сделала так, как обещала, и связала свою жизнь с таким же увлечённым целительским делом. Теперь она заместитель главного целителя столичного госпиталя. Влюблённые в своё дело — страшные люди. Они его заложники. Теперь я это понимаю.

   И вот опять! И презирает меня, и пытается избавиться от моего общества не какая-то благородная дама из вингов, а человечка! Жена осуждённого преступника смотрит на меня как на жука, что мешает её жить! Слов нет, чтобы точно описать моё возмущение по этому поводу!

   Единственное, что меня удивило в этой даме, так это интерес к расследованию, которое я провожу. Сначала не хотел ей ничего говорить, но помощь местных бы не помешала, поэтому изложил вкратце суть дела. Думал, что в подробностях надобности нет. Если для того, чтобы она меня спрятала, требуется немного поделиться информацией, чтобы унять любопытство, то я готов.

   Ювилия тут же выдала мне свои подозрения по поводу директора приюта, не успел я закончить рассказ, что, естественно, меня заинтересовало. Хотелось немедленно наведаться в тот приют и убедиться лично в подозрениях лиры Стомрис, возможно, это важно. Должно быть так! Однако я ничего не мог сделать, мне было плохо. Я бы и до окна добрался уже в полуобморочном состоянии, что говорить о приюте. Оставалось только ждать.

   Вообще, в этой гостинице было что-то необычное. Долгое время не мог понять, что не так, а однажды вдруг пришло понимание: тут очень тихо. Прислуга не переговаривается, не раздаётся смех, нет частых шагов за дверью, зато пару раз я слышал детские голоса. Возможно, что это те, кто приходил к лире искать работу. Один был совсем мальчишеский. Будто смеялся ребёнок лет шести. Такой малыш? Меня даже тряхнуло от негодования.

   Что творится в этом городе? Дайте только добраться до того приюта, я там устрою ревизию, век помнить будут! Я хоть и не поклонник людского рода, но заставлять работать детей?! Видимо, за то и не люблю их: они друг друга-то не жалеют. А остальные почему-то должны?

   К вечеру одного из дней мне стало совсем худо. Голова будто плавилась, хотелось вылезти из собственного тела на свежий воздух. Я метался по кровати и не мог остановиться. Сознание мутилось, я проваливался во тьму, что начинало пугать. Не знаю, сколько я так прострадал, но когда очнулся, то сильно обрадовался, что не отправился к предкам.

   Однако радость была недолгой. Рядом со мной кто-то спал, укрывшись моим крылом, как одеялом. Озвереть!

   Я повернулся в сторону зашевелившейся особы, которая вылезла из-под него, и, конечно, это оказалась лира Ювилия! Строила тут из себя недотрогу и оскорблённую невинность, а как шанс представился, пока я был беспомощным, залезла в кровать, будто её приглашали!

   Думал, что она сейчас начнёт строить глазки, что-то лепетать в своё оправдание, трепетать ресничками, но не тут-то было. Оказалось, что это я во всём виноват! Вся гостиница — её, вместе со всем содержимым, а я могу лететь на все четыре стороны. В конце речи, когда лира демонстрировала степень сытости моим обществом, рассмотрел синяки на её запястье, которые поставил, надо понимать, я, будучи не в себе.

   Н-да. Хоть извиняйся за поспешность выводов, и я даже уже почти собрался это сделать, как злобная фурия выскочила из комнаты, повернув ключ в замке и удалившись чеканным шагом.

   Значит, я наказан? Давно со мной такого не случалось. Сам не знаю почему, вдруг улыбнулся. И не боится ведь. Сумасшедшая лира!

ГЛАВА 18

Деньги нужно убрать в надёжное место, только, по правде сказать, тут такого и нет. Никаких зачарованных магией ящиков или шкатулок. Я даже как-то растерялась. Куда деть такую сумму? Воров у нас не было, но всё может быть.

   В задумчивости оглядывала расфокусированным взглядом помещение, будто ища ответ на этот вопрос. В холле прятать деньги неразумно, тогда придётся ждать, пока все выйдут, чтобы их достать.

   Раньше я бы положила в комнате дяди, в шкаф, и заперла и его, и комнату, но там теперь несносный винг, а это значит, что тоже не вариант.

   Остаётся моя комната, однако там даже шкафа приличного нет.

   Нет денег — это проблема, есть деньги — это тоже проблема. Остаётся надеяться на лучшее. Я быстро направилась к себе. Деньги рассыпала в три мешочка: один спрятала под матрас, распластав монетки в нём, как смогла, другой положила в сундук, закопав под вещи, а из третьего, самого маленького, взяла несколько монет, чтобы были с собой, сам же мешочек отнесла на кухню и вручила Эве на закупку продуктов.

   — О, хорошо, что деньги появились! — обрадовалась она, — А то у нас запасы совсем истощились.

   — Найми телегу да закупи разом побольше, там сумма приличная, — задумчиво сказала я, — Надеюсь, что скоро потребуется еда в большем количестве. Да и сидра, пива возьми больше обычного, можно даже пару бутылок вина.

   — Ты всё-таки решилась расширяться? — спросила кухарка.

   — Пути назад нет, ты же понимаешь, деньги я уже взяла у кузена, надо же будет их и отдавать, — вздохнула я.

   — Боги тебя не оставят, деточка, я уверена, — серьёзно сказала она. — Даже этот хам причалил к нашему берегу не просто так.

   — Ты права, надо с него за постой как следует взять, — мстительно заметила я. — Таких постояльцев жалеть нельзя.

   — Уверена, он и сам должным не захочет остаться, гордый сильно, а нам и хорошо. Монетка к монетке — счастье на пороге, — проговорила Эва.

   — Как скажешь, соберёшься ехать — сообщи. Только не сегодня. Ладно? А то мне тоже надо будет отлучиться, чтобы прикупить кое-что.

   — Конечно, девочка моя, занимайся, я тогда чуть впрок наготовлю, чтобы было на время моего отсутствия чем перекусить.

   На этом мы и разошлись. Я позвала Авелию, которую отослала снять бельё на время нашего разговора, и вернулась в холл.

   Ещё пару постояльцев, что прибыли в наш город по делам, разместила сама. С нетерпением посматривала на двери, чтобы не пропустить приход винга. Уж очень хотелось начать преобразование гостиницы.

   Наконец, он показался летящим невысоко над землёй и опустился метрах в тридцати от входа, чтобы войти в дом, а не влететь. Такое поведение считалось актом вежливости к хозяевам.

   — Лира Стомрис, — поклонился мне мужчина, останавливаясь у стойки. — Вы очаровательны сегодня. Моя настойка творит чудеса, как и обещал, — улыбнулся он.

   — Да, благодарю, вин Никорус, действительно чудесная вещь, с помощью которой я с удовольствием лечусь, так как и вкус у неё очень приятный. Хотите чаю?

   — Пожалуй, сначала осмотримся, я сделаю замеры, потом уже чай. Хорошо?

   — Конечно, вам виднее, как нужно. Куда пойдём в первую очередь?

   — С чердака до подвала, после снаружи осмотрим территорию.

   — Идёмте на чердак, а подвала тут нет, океан же близко.

   — Это просто фраза такая, — рассмеялся гость. — Идёмте.

   На чердаке винг осмотрел балки, потрогал чуть ли не каждую доску, простучал всё, что только можно было. Проверил окошко.

   — Так, тут ничего трогать не будем. Крыша в очень хорошем состоянии, видимо, её чинили некоторое время назад, так что тратить деньги незачем, — объяснил он мне.

   Я тихонечко выдохнула. Экономия денег — это всегда хорошо.

   — Пройдёмте тогда на второй этаж. Только зайдём в пустующие номера, чтобы постояльцев не беспокоить, — неуверенно предложила ему.

   — Конечно, они, я так понимаю, в одинаковом состоянии?

   — Да. Дядя не делал выборочного ремонта, судя по его рассказу.

   — Вы недолго с ним жили? — спросил винг.

   — Совсем недолго, через несколько месяцев после моего приезда он умер.

   — Мне очень жаль, — мягко произнёс винг. — Все мы смертны.

   — Спасибо.

   Смотрела на этого воспитанного крылатого и не могла понять, почему же лорд Тронсовар так непроходимо упёрт и резок? Почему он не может быть вот таким воспитанным вингом?

   Номера осматривались с такой же тщательностью, разгребанием всех углов, простукиванием полов, заглядыванием в камины.

   — Что скажете? — не выдержала я.

   — Что ж, хочу отметить, что пол в отличном состоянии, древесина очень качественная, его можно просто чуть подновить, чтобы блестел. А вот камины я бы предложил прочистить и облицевать местным светлым камнем, это очень красиво. Перила балкона надо менять, там прогнили стойки, и они не слишком надёжные. Если на них будет нагрузка, могут и проломиться, но раз вы хотите ремонт террасы, то это уместно. Переделаем всё в едином стиле, новые опоры выдержат те украшения, которые вы хотели. Возможно, придётся заменить хотя бы некоторые окна, те, что совсем прогнили.

   В коридоре мужчина тоже всё осмотрел и сказал, что можно подновить без внушительного вложения средств.

   На первом этаже тоже ничего особо переделывать не требовалось, только «освежить».

   — Но вот лестницу на второй этаж я бы рекомендовал перебрать, тогда ступеньки будут новые, не будет скрипа.

   — Дорого? — только и спросила я.

   — Лучше один раз подороже, зато на много лет. Где-то сорок золотых.

   — Да уж, — вздохнула я.

   — Будут деньги — можем обновить центральный камин, — сообщил винг.

   На кухне сразу предложил заменить стол на каменный.

   — Да как же так? — удивилась Эва.

   — Вот так, уважаемая лира, это очень удобно, потому что не надо скоблить стол. Просто протёрли тряпкой, и всё, плюс он долговечный и не гниёт во влажном климате.

   — Да вы что? Не нужно скоблить?! — восхитилась она.

   — Да, и плитки пола некоторые нужно заменить, если на весь пол не хватит, — задумчиво выдал винг.

   Так мы просмотрели всё здание метр за метром. Гость делал пометки у себя в небольшой книжечке, даже что-то зарисовывал, но я не заглядывала, так как это невежливо.

   Старалась не пропустить ничего из того, что он говорил, ибо вин Никорус всё очень подробно объяснял и указывал, что и где конкретно лучше использовать.

   Стол из твёрдого камня, чтобы он не впитывал влагу и был прочным. Его лет на сто пятьдесят хватит. Для камина можно использовать малообработанные камни, будет выглядеть красиво и под старину. А можно отшлифованным до блеска камень, тогда красивые прожилки станут видны, только цена возрастает.

   Когда вышли на улицу, и я показала место, где будет площадка для танцев и столиков, мастер тут же заметил, что плитку надо брать шероховатую, чтобы дамы не скользили и не падали, особенно после дождя, когда мокро будет.

   — Я бы вам ещё посоветовал построить рядом открытый очаг, тогда можно будет готовить еду прямо тут, это часто нравится людям. Запах вкусный распространяется по воздуху, огонь красиво горит, еда аппетитно скворчит.

   — О, отличная идея, — поразилась я. — Это очень дорого?

   — Совсем нет, так как сложить его можно из простого камня, даже кирпича.

   — Я уже вижу, как поджаривается филе рыбки и картофель! — сказала я мечтательно.

   — Вы будите мой аппетит, обязательно буду ходить к вам с семейством. Кстати, о нём. Муж моей дочери занимается тканями, а сын мебелью. Поэтому если накопите на перетяжку ваших кресел и диванов, лакировку столиков, то обращайтесь, сделают по разумной цене.

   — Огромное вам спасибо, даже не знаю, что бы без вас делала.

   — Приятно помочь лире, которая не боится работать и столь радеет о своём деле, — улыбнулся он мне. — Теперь давайте попьём чаю, и я обсчитаю минимальный и максимальный бюджет.

   Я быстро прошла на кухню, чтобы приготовить поднос, всё равно вингу надо немного времени для подсчётов, а значит, моё общество ему не столь необходимо. И мне бы отдышаться от открывающихся перспектив.

   Эва сразу стала выставлять самое вкусное, что было в закромах, узнав, что это для строителя.

   — Какой винг! Ты подумай, какой хороший мужчина, такой внимательный! Слушай, а он женат? — Посмотрела она на меня испытующе.

   — Откуда мне знать? И он же крылатый.

   — И что? Он же не лорд, чтобы брезговать человеческой женщиной, и потом он не мальчик, наследники точно уже есть. Теперь и для себя можно пожить!

   — Эва, ради богов, ну что ты говоришь!? Я тут пытаюсь наладить быт и работу, а ты только о мужьях думаешь!

   — Так, ты же о них не думаешь вовсе, вот и приходится всё бедной кухарке размышлять, — всплеснула она руками.

   — Всё! Мне пора. — Подхватила я поднос и удалилась.

   Эва просто неподражаема, как и всегда. Ей бы только пристроить меня в надёжные руки, а мне свободы хочется, а не опять в кабалу попасть. Вот только жить начинаю.

   Винг как раз откладывал свою книжечку, когда я вошла с чаем.

   — Как раз успел, — сказал он. — Что ж, скажу вам, что самый минимум ремонта с площадкой, очагом, камином, перилами, террасой и кухней, как вы пожелали, будет стоить четыреста двадцать семь золотых. Если считать все мои предложения, которые я вносил, то сумма увеличится до семьсот сорока восьми золотых.

   — Ух, даже дух захватывает от таких цифр, — вздохнула я и протянула вингу чашку с напитком. — У меня сейчас есть для минимума, так что с него и начнём. Но в перспективе могут быть ещё поступления, или накоплю, если дела пойдут, как надеюсь, и тогда мы и до максимума доберёмся.

   — Очень разумное решение, лира Стомрис, — кивнул он.

   — Вин Никорус, скажите, а вы женаты? — решила спросить я.

   Мужчина удивлённо вздёрнул брови и посмотрел на меня с улыбкой.

   — Нет, вдовец, а почему спрашиваете?

   — Вы просто до дрожи в руках понравились Эве, вот, чувствую, что она захочет познакомиться ближе. Вы просто поразили её воображение насчёт планирования кухни и обходительными манерами. — Опустила я глаза в чашку.

   Раз моей кухарке так