В мечтах о любви. Елена Боброва

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Элена всегда мечтала стать чародейкой, магия искусства притягивала ее. Мечты о подлинной любви помогали ей создавать интересные истории, полные чувств. Юная писательница, будущая сценаристка и постановщик поступила в академию Несанета и познакомилась с чародеем актерского направления. Генри стал ее другом, хотя парень надеялся на большее. Сможет ли он завоевать сердце независимой красавицы или проиграет другому?

ГЛАВА 1.

Первым, что я увидела, выйдя из стационарного портала на вокзале Несанета были часы на высоком зеленом фонаре, циферблаты с острыми стрелочками располагались с четырех сторон украшавшей его башенки. Еще на фонаре висели непосредственно сами лампочки и указатель. Учитывая, что я застыла на пороге портальной кабинки, то вскорости меня подпихнули сзади нетерпеливые прибывающие.

   Вокруг было столько людей: кто-то куда-то быстро шел, кто-то сидел на лавочке в ожидании своего рейса. На этом вокзале пользовались не только порталом, он был нужен больше для дальних перемещений, а по городу и пригороду люди предпочитали перемещаться на транспорте. Постоянно пользоваться порталами весьма накладно.

   Отойдя немного с прохода, я задрала голову: над нами как раз пролетал дирижабль, интересно будет на нем прокатиться. С детства мечтала переехать в этот грандиозный город, когда я маленькая, а потом уже подростком приезжала сюда с родителями, то пообещала себе, что буду тут жить и учиться в самой лучшей академии магии во всем Хилале!

   В нашем провинциальном городке Тэлиме в Масрекебии тоже есть академия магии, но она не так впечатляет. Да и Несанет – столица страны с одноименным названием запала в душу. Это город моей мечты – технологичный, мощный, развитый, а главное, здесь несколько иллюзиумов – это место, где я хочу работать. Сначала мечтала стать великой актрисой, тем более мои преподаватели актерского мастерства в школе в один голос утверждали, что у меня талант, но мне ужасно не нравится, когда мною помыкают, а постановщики уж больно любят это делать.

   Потом решила стать писателем, у меня неплохо получалось сочинять истории, собственный Муз появился (они сами выбирают чародеев и далеко не всех). Правда ужасно вредный и надоедливый, но, как говорится, родственников не выбирают, а он мне стал даже роднее.

   Когда же мне повезло самой поставить спектакль в школе на один из праздников (наши руководители удачно тогда слегли с простудой, ну как удачно, для них-то не очень, а вот для меня в самый раз: мне пришлось все взять в свои руки), тогда и поняла – это именно то, чем хочу заниматься! Придумывать истории и некоторые из них ставить в иллюзиуме на сцене, чтобы все могли увидеть их.

   Иллюзиум – самое волшебное место во всем Хилале! Это не просто сцена, не просто спектакль, это магия в чистом виде. Магия искусства! Начиная от магических подвижных, меняющихся, практически живых декораций, заканчивая магией актеров, которые умеют делать все: становиться другими людьми или созданиями, незаметно перемещаться, менять голоса, быть старше или моложе, красивее или ужаснее. Они умеют мастерски создавать иллюзии. Во время спектакля зрители как будто погружаются в другой мир, он окутывает их, проникает под кожу, в сознание, заставляя почувствовать себя необыкновенно. Иногда во время действия зрители на самом деле могут переместиться в другой мир, но это, конечно, если постановщик договорился с опытным разведчиком, иначе будет не представление, а беда.

   Почему же мне хотелось быть постановщиком, да еще и писать сценарии? Это сложно, но я хочу полностью погружаться в процесс создания представления, хочу быть не частью этого действа, а связующей нитью, которая будет скреплять всю эту магию. Быть всевидящим оком, направляющей линией, замыкающим контуром и просто-напросто всеми командовать. А что? Должен же и этим кто-то заниматься. Актеры – создания нежные, чувствительные, требующие особого отношения, вот я и буду с ними делиться то кнутом, то пряником, добиваясь филигранного совершенства.

   Мне не терпелось побыстрее добраться до академии магии, но погулять по Несанету хотелось больше. Я соскучилась по этому потрясающему городу. Даже разорилась на портал, мне не терпелось поскорее сюда приехать. Зато не пришлось тащиться в карете или паровозке, и будет время освоиться, хотя про академию я знаю многое, буклеты для поступающих затерла до дыр. Мечта сбылась! Лучшая академия магии, лучший факультет чародейства, лучшие иллюзиумы в Хилале! О да! Восторг накрывал меня с головой!

   Буквально подпрыгивая от счастья, я отправилась на Центральную улицу, она так и называлась. Главная улица столицы, на которой было все. Благо со мной только небольшая дорожная сумка, а тяжелый чемодан отправила доставкой прямиком в академию. Очень удобно. Даже этой, казалось бы, незначительной, но приятной мелочью порадовал меня обожаемый всей душою Несанет.

   От вокзала до Центральной улицы было рукой подать. Несмотря на то, что в городе я была довольно давно, многое здесь узнавала: вот здание банка, крупнейшего в Хилале, надо будет зайти сюда и открыть счет, отец обещал закинуть мне на расходы приятную сумму. Здание высокое и очень живописное: его опоясывали различные трубы, еще какие-то гигантские винты и шестеренки на стенах, окнах, огромной входной двери. Еще и пар из труб вырывался, наверно система охлаждения работала. Казалось, что здание дышит.

   Кажется, на улицах Несанета стало еще больше людей. Мне не давали задержаться на одном месте и поглазеть на грандиозные постройки, то и дело толпа подхватывала засмотревшуюся меня и утаскивала туда, куда мне совсем и не хотелось. Самое настоящее течение, но не подводное, а уличное.

   От шума и суеты улиц скрылась в знаменитом ювелирном бутике. Меня встретили со сдержанной улыбкой. Конечно, мой дорожный наряд не был самым изысканным, но вполне презентабельным, а, главное, удобным. На прилавках все искрилось и манило, как красиво! Ну и цены у них тут… но отец обещал раскошелиться и сделать мне подарок в честь поступления в лучшую академию магии, вот пусть и платит. Выберу что-то по сердцу, а счет отправлю ему. Он же говорит, что любит меня, но проявляется это исключительно в финансовом эквиваленте. Мы почти не видимся в последнее время. Возможно, поэтому я люблю Несанет: именно здесь была по-настоящему счастлива в последний раз. Тогда мы были тут втроем. Гуляли по улицам города всей семьей, больше этого в моей жизни не было.

   В детстве я зачитывалась сказками о любви, но мое доверие к этому чувству пошатнулось, когда горячо любимые родители расстались. Папа встретил другую и полюбил, а мамины глаза потухли, в них больше не было того света, ни искорки. С этого момента я не перестала мечтать о любви, но понимала, что настоящей она будет лишь в моих историях.

   Выбрала украшение: красивые серьги с голубыми бриллиантами под цвет глаз на повседневную носку, будет красиво смотреться с академической формой. Продавец, конечно, удивился, что я выбрала отнюдь не самое дешевое изделие, да и в принципе что-то купила, но выучка не дала показать свои настоящие эмоции. Вот он, истинный артистизм, неплохо-неплохо.

   Довольная покупкой снова влилась в толпу, к которой уже начала привыкать, и отправилась в Гранд-отель. Мне хотелось там пообедать, если, конечно, получится занять столик. Заранее его не заказывала и думала, что моя затея вряд ли удастся, но мне повезло. Пожилая пара как раз освободила столик, и никто на него не претендовал, кроме меня.

   Заказала свою любимую пасту с морепродуктами и дорогущий коктейль из неведомых ингредиентов. Ждать пришлось достаточно долго, зато смогла насладиться игрой пианиста. Играл самый настоящий чародей. Он был виртуозен, что я представила себе все, что мастер хотел донести до слушателей. Все в этом зале вели себя спокойно, даже степенно, их движения подчинялись виртуозной плавной мелодии, говорили посетители полушепотом или молчали вовсе. Да, настоящий мастер может заворожить своим искусством кого угодно. Тоже так хочу.

   Пообедав, снова влилась в толпу и позволила волне подхватить себя в сторону парка Бустани. Там уже недалеко и до академии. Сегодня нужно хотя бы вещи разобрать, да написать письма маме и подругам.

   В конце Центральной улицы показалась Академия магии Несанета. Ох, какая же она огромная. Несколько корпусов, соединенных внутренними и внешними переходами, создавали ощущение, что перед тобой единый организм и он дышит, он движется, выпуская облачка легкого пара. На улице еще властвовало лето и пар применялся явно охлажденный, но скоро все изменится, осень отберет свои права, и как же приятно будет сидеть на широком подоконнике уютной комнатки, учить какие-нибудь лекции и попивать ароматный чаек на сушеных травах. Все это я уже представляла, глядя на корпус общежития для чародеев. Пока еще полупустой, но скоро обещающий превратиться в настоящий улей. Как же я все это уже обожаю! Надо поскорее заселиться.

   Да… общага поразила мое воображение! Я ожидала увидеть довольно строгое, даже скучное внутренне убранство, но увиденное поражало своей изысканностью и масштабами! Сразу видно, что тут живут художники, скульпторы, декораторы и другие любители прикладного искусства. Любая фешенебельная гостиница позавидовала бы такому холлу. Тут и фрески на любую тему, но удивительно сочетающиеся друг с другом, и многочисленные картины, и скульптуры. Когда одна из них вдруг протянула мне руку, я чуть не завизжала на всю округу. Ох и шутники эти чародеи! Я улыбнулась еще шире от мысли, что и мне теперь предстоит стать частью этого сказочного мира искусства. Да, мой талант вряд ли можно назвать прикладным, слово в камень не закуешь, на холсте не запечатлеешь. Но книга, как и картина, или скульптура, – все они могут сказать многое тому, кто захочет услышать. Каждое творение автора содержит часть его души. Делиться душой боязно, вдруг не поймут, не примут, не оценят, но иногда чародей не может по-другому. Чародеям важно делиться своей душой, так проявляется и развивается их магия.

   – Добрый день, леди! – обернулась на скрипучий старческий голос и увидела высокого старика с достойной его возраста выправкой. Он улыбался с пониманием, видимо оценил мой потрясенный вид. – Добро пожаловать в Академию магии и общежитие чародеев, впечатлены?

   – Да, как же тут красиво! – не стала скрывать свои чувства, чем вызвала одобрительный кивок пожилого мужчины.

   – Вам известен номер вашей комнаты?

   – Да двести сорок первый, сэр. Мое имя Элена Бэвер, факультет чародейства, первый курс.

   – Отлично, просто замечательно. Получите ваш ключ и распишитесь в том, что его получили и несете ответственность за сохранность предмета, как, впрочем, и комнаты. Ключ можно не сдавать до конца обучения. Комнаты рассчитаны на двоих, но часто никого не подселяют.

   – Странно, почему?

   – Комнат обычно хватает на всех обучающихся, в академию попасть сложно, вот и поступают немногие.

   – Да, об этом я знаю не понаслышке! – сама не надеялась поступить, но все силы положила на это и у меня получилось. Самое сложное, что мало кто из девушек идет на режиссерский, да еще и пишет сценарии. Точнее случаев пока не было, но преграды по направлению к мечте – это сущая мелочь.

   Поднявшись на второй этаж по светлой широкой мраморной лестнице, я быстро нашла свою комнату. Легкий щелчок замка, и я внутри. Ух ты! Комната оказалась не хуже вестибюля: достаточно большая, светлая. Удобная мебель в пастельных нейтральных тонах. Стены расписаны, возможно даже одним и тем же чародеем. Вкус у него или у нее определенно был. Нежный растительный орнамент перемежался с техническими деталями, а потолок над головой точь-в-точь небо. При этом оно было живое, меняющееся. Сейчас на нем были густые облака, и, казалось, что вот-вот пойдет дождь. Надеюсь, он будет не настолько реалистичным, чтобы намочить меня, учитывая, что чародеи-художники обожают оживлять свои произведения.

   По обеим сторонам окна стояли довольно вместительные кровати под атласными покрывалами с высокими подушками. С виду удобные для сна, и посидеть на них можно, почитать на ночь в свое удовольствие. Широкий подоконник между кроватями вполне может стать моим самым любимым местом и для работы, и для мечтаний. Люблю помечтать перед сном. Вполне можно было сидеть и на нем, и за ним, подвинув вот этот мягкий стул. Стульев было несколько, хм, как будто намек, что гостей приглашать можно и нужно. Посмотрим, в правилах об этом ничего не было сказано.

   К уютному, но достаточно стандартному образу комнаты можно было прибавить два шкафа у стен, стоящих друг напротив друга. Заглянула, отлично, очень вместительный шкафчик, поместится и форма, и наряды на выход.

   Надо бы, конечно, разобрать чемодан, но мне не терпелось написать маме и школьным подругам. Я уже скучала по ним, жаль, что здесь в академии нет никого из девчонок. Уверена, друзья в академии точно найдутся.

   Посмотрела еще раз на чемодан и махнула на него рукой, никуда он от меня не денется. И села за письма.

   Стоило только задуматься с чего начать, как над ухом послышался звук порхающих крылышек. Ну вот, явился – не запылился красавчик.

   – Муз, давай я сегодня уж как-нибудь сама справлюсь, мне нужно всего лишь пару писем написать, – попыталась избавиться от золотистого мотылька.

   – И что, думаешь, если это письма, то можно не стараться? – Муз возмущенно вскинул крошечные лапки и еще активнее затрепетал крылышками от чего весь мой стол-подоконник засыпало искристой пыльцой.

   – Думаю, я прекрасно справилась бы сама.

   – Ты что! Как же можно, это же первые письма домой! Их ждут! – я кивнула в знак согласия, Муз прав, письмами хотелось успокоить мамочку и впечатлить подруг. Жаль для второго случая я не встретила великолепного мужчину в самом соку, но и это, уверена, не заставит себя ждать. С моей ангельской внешностью и общительностью у меня с поклонниками никогда не было проблем, кроме одной: я никому не верю. Спасибо папочке, который относительно недавно решил, что он готов к новой любви, к приключениям и прочим радостям жизни, совершенно забыв, что у него есть семья. Теперь он откупается от нас с мамой, а мы скучаем.

   Я снова отвлеклась и загрустила. Не хочу грустить, это лишает меня сил, а мне нужно еще все режиссерское отделение убедить, что я лучшая! И заручиться поддержкой актеров и прочей чародейской братии. Моя цель – поставить грандиозный выпускной спектакль в настоящем иллюзиуме и мне плевать на все преграды, я этого добьюсь!

   Сосредоточилась на письме маме, старательно подчеркивая, что в академии очень безопасно, комната уютная, просторная, есть и душевая, правда, одна на этаж, но занять ее не проблема, и все очень чистое. Мне нужно быть максимально убедительной, иначе мама продолжит настаивать на отдельном жилье, но не пожить в общаге для меня значит так и не стать настоящей чародейкой, мне нужна вся эта атмосфера братства, движения, погружения в творчество. Поэтому и настояла, чему очень рада. Это непередаваемая атмосфера, как будто находишься в огромной гостинице, которая собрала под своей крышей людей с одинаковыми интересами.

   Подругам же в подробностях описала прогулку по Центральной улице Несанета, особенно, конечно, ювелирный бутик и Гранд-отель. Заострила внимание на столичной моде, на суете улиц, которая, если привыкнуть, начинает бурлить и у тебя внутри, заряжая силой и заставляя двигаться четче, резче и активней.

   Говоря об академии, вспомнила, как мои подруги помогали мне со вступительным экзаменом, старались, репетировали сцены из моей истории день и ночь, в итоге мы запечатлели иллюзию в отражающем кристалле и отправили в приемную комиссию. Учитывая, что меня не просто приняли, но и сразу назначили куратора, с которым еще предстояло познакомиться, впечатлить комиссию получилось.

   – Ты забыла рассказать о вокзале, технических новинках, которые здесь повсюду, – напомнил вездесущий Муз.

   – В следующий раз расскажу, сейчас мне уже пора на ужин, иначе все интересные знакомства пропущу, – отмазывалась я.

   – Это пара строк, а девчонкам, уверен, будет интересно! Садись и пиши!

   – Как был вредной гусеницей, так ею и остался! – пробурчала я.

   – Я все слышал, и, если ты надеешься, что у тебя получится меня обидеть и я исчезну, то глубоко ошибаешься, – вздохнула и принялась дописывать письмо, но у меня с трудом получалось скрыть улыбку, если бы не Муз, меня бы здесь и не было. Пусть он немного сварливый, порой не в меру говорливый, но он единственный, кто полностью меня понимает и поддерживает в любой ситуации. Ему я могу доверить свои тайны, разделить с ним свои печали и, конечно, радости, а он все выслушает и поможет выплеснуть эмоции на страницы, очищая душу.

   Наконец, написав все, что потребовал Муз, я была свободна. Снова махнув рукой на распаковку чемодана, решив отложить это гиблое дело, отправилась в трапезную залу.

   Даже, учитывая, что магов в академии было пока мало, в основном только вновь поступившие, которые, как и я надеялись освоиться перед началом занятий, в трапезной был аншлаг. Еще бы, это же сосредоточие всей жизни общежития, центр притяжения.

   Гомон голосов на входе меня оглушил. Я в восторге замерла на пороге. Что самое интересное, сразу поняла кто где сидит.

   Рядом со входом был стол с целителями, их отличали добрые взгляды, открытые улыбки, какая-то теплая, притягательная аура. Плюс удобная одежда, не стесняющая движений.

   В дальнем же углу, подальше от всех сидели явно заклинатели, они, в отличие от других магов как раз не выделялись из толпы, выглядели обычно, но цепкие взгляды, которыми они периодически окидывали остальных выдавали их с головой. Заклинатели способны повлиять на любого ментально, их навыки можно использовать в дипломатии, торговле, сыскной, руководящей работе. Их способности весьма полезны во многих областях.

   Рядом с заклинателями совершенно их игнорируя чем-то очень увлеченно занимались волшебники-артефакторы. Эти неутомимые труженики все время были заняты, что-то изобретали, ковырялись в каких-то шестеренках, и от них лучше бы держаться подальше во избежание попадания машинным маслом или деталью в лоб из-за произошедшего взрыва.

   Демонологи безусловно выделялись любовью к черному цвету и строгому стилю. Даже форма у них была черна, как ночь – их любимое время суток. Эти загадочные личности общались с миром духов. К ним точно лучше не соваться. Хотя меня парни с демонологического отделения всегда привлекали своей неординарностью и мрачной брутальностью.

   Стол с разведчиками выделялся значительным перевесом мужского пола, способность строить порталы редко доставалась женщинам. Слишком энергозатратно, для строительства портала требовался не только большой магический резерв, но и огромная физическая сила. Да, крепкие ребята, еще и харизматичные, просто загляденье! Одни их трофейные наряды из других миров чего стоили. Конечно, в этом плане первокурсники еще отставали.

   И, наконец, в самой середине просторного зала, чтобы всем хорошо было видно, как на сцене располагались чародеи – самые шумные, заметные, яркие, привлекающие всеобщее внимание своим порой вызывающим поведением, полные энергии и желания делиться ею с окружающими. Маги искусства, несомненно, притягивали мой взгляд, все разные и при этом похожие. Вокруг них воздух будто пульсировал.

   Я быстренько закинула на поднос первое, что попалось под руку, и помчалась за стол своего факультета.

   – Всем привет! – поздоровалась достаточно громко.

   – Привет! Добро пожаловать! Доброго вечера! – отовсюду послышались слова приветствия, я поймала несколько заинтересованных взглядов от парней. Явно актеры – эти своего шанса закадрить хорошенькую и новенькую девчонку не упустят. Но вот серьезности от них в отношениях ждать не стоит.

   – Ты актриса? – вместо приветствия спросила одна из сидящих напротив девушек, определенно сосредоточенных на своей внешности. Я старательно улыбнулась ей. Придется быть любезной, чтобы не ссориться с будущими коллегами.

   – Нет, я поступила на режиссерское отделение, а еще пишу сценарии.

   – Ой, как интересно, но странно, – отозвалась вторая красавица.

   – Да что тут странного, она просто поняла, что ей будет сложно на актерском кого-то закадрить, вот и пошла на то отделение, где парней намного больше, – изрекла о-очень глубокую мысль первая красотка.

   – Ну и правильно, ты нас, если что познакомишь с хорошими парнями со своего отделения?

   – Конечно! – ответила я бодро, но уж очень фальшиво. Меня эти девчонки поразили своим интересным мышлением. Конечно, сложно отрицать, что в их словах есть зерно справедливости, но это их точка зрения, уж точно не моя. С этого ракурса я свое поступление точно не рассматривала.

   – Хочешь, мы тебе поможем подобрать более подходящие наряды? – я окинула взглядом свое голубое платье, одно из любимых, кстати, и помотала головой, так как говорить не могла, усиленно жевала, чтобы побыстрее умотать от этих липучек. Вот пристали. Положили себе из еды по листику салата, и сидят болтают вместо того, чтобы есть. Еще и до меня докопались. Мой образ меня совершенно устраивает, а подстраиваться под чьи-то представления совершенно не собираюсь.

   – Как хочешь, но скрываться за закрытыми нарядами не модно, – разочаровано протянула одна из актрис.

   Тут раздался хлопок со стороны волшебников, у них снова что-то пошло не так. Девчонки, сидящие напротив, взвизгнули, а я закатила глаза. Ну точно, актрисы.

   Прислушалась к разговорам парней неподалеку, они обсуждали будущее представление в иллюзиуме. Хм, надо будет обязательно выбраться и посмотреть на столичных профессионалов.

   Еще нужно было забрать книги из библиотеки и выяснить, что предстоит изучать.

   Обратила внимание на небольшую компанию за нашим столом, они были громче остальных. Явным лидером среди этих шумных парней и девчонок был вот тот смазливый блондинчик. Привлекателен и прекрасно об этом знает. Красуется перед толпой что-то рассказывая, при этом активно жестикулируя. Хорош, надо будет с ним познакомиться, если смогу заполучить его для своего спектакля, то это точно будет успех.

   – Ты сильно на него не заглядывайся – это все равно бесполезно, – актрисы снова решили дать мне совет.

   – Почему?

   – Да ты себя видела? – фыркнула пышногубая красотка.

   – Ему даже мы не нравимся, – решилась на честность вторая, грустно взмахивая слишком длинными ресничками. Ну да, куда уж мне. Усмехнулась про себя.

   Еще раз посмотрела на парня, да, интересный персонаж, захотелось бы проверить его в деле. Мне нужны глубокие и интересные герои, чтобы могли воплотить грандиозный замысел. Мой сосредоточенный взгляд в итоге поймали и вернули со спецэффектами, точнее с подмигиванием. Будущий актер на мгновение сбился и чуть было не провалил представление, а я с легким осуждением покивала головой, актера ничто не должно отвлекать, тем более зрители. Он же быстро стряхнул оцепенение и продолжил перфоманс. Ммм, неплохо.

   Досматривать представление одного актера не стала, отправилась в библиотеку. Лучше сегодня забрать книги и разложить их вместе с вещами. Завтра здесь будет не протолкнуться.

   Глаза мои поползли на лоб при виде башни из книг, половина которых были по истории искусств. Не спорю, предмет интересный, но не настолько же! Хорошо, что вместе с книгами выдавали воздушную платформу – изобретение артефакторов, книги на нее, конечно, с трудом помещались, но вполне могли перемещаться по этажам общежития до самой комнаты.

   Вспомнила, что мне в кураторы назначили профессора Кеншина. Спросила о нем библиотекаря, оказалось, что он преподает как раз историю искусств. Да уж, я думала меня приставили к какому-нибудь великому постановщику, а тут история… Не интересно. Гарантировано, что он зануда! Эх, ну что ж, дареному куратору претензии не предъявишь. Придется еще больше стараться и учиться-учиться-учиться, чтобы самой стать лучшим постановщиком.

ГЛАВА 2.

Незаметно прошли последние свободные деньки перед началом занятий. Я еще пару раз прогулялась по городу, особенно мне понравилось гулять в Оуд парке. Зеленый массив был разбавлен ажурными белыми беседками и лавочками. Это была самая настоящая территория искусства, поражающее воображение пространство в тени многовековых деревьев. В этом удивительном месте перемежалось величие времен и свежее дыхание современности, восхищало художественное искусство в виде барельефов на фасадах зимних крытых беседок и скульптур, которые поражали своей реалистичностью и изяществом. Вот кажется, что под кустом сидят самые настоящие кролики, но вблизи становится понятно, что это статуэтки. Или, к примеру, гномы, как живые, целая семейка. Множество волшебных созданий можно встретить тут, но они иллюзорны, при этом настолько искусны, что кажутся настоящими. В этом парке гармонично соседствуют культуры и традиции разных эпох и народов мира Хилал.

   Здесь даже есть театральная сцена, свой небольшой иллюзиум, где по вечерам дают концерты и представления для гуляющих в парке. Представления не большие, но такие забавные, что не хотелось и уходить, пока не дождешься завершения и не получишь весь спектр эмоций, которые вдохновляют на созидание. Я могла часами бродить в Оуд парке, заглядывая то в один, то в другой уголок, придумывая свои истории. Муз не мог нарадоваться тому, что у меня очередной творческий порыв. Он часто говорит: «Я живу, когда ты творишь». И я творила. Чуть не пропустила встречу со своим куратором.

   Как-то комендант передал мне записку, что профессор Кеншин ожидает меня утром следующего дня в своей аудитории. Перед этим всю ночь сидела над новой историей. Нервничала немного и очень удивилась, когда увидела профессора. Ожидала встретить сгорбленного (еще бы столько книг по истории искусств таскать) старичка в очках (все по той же причине, книг-то много), но увидела какого-то пирата. Он сидел у открытого окна аудитории и нисколько не стесняясь курил трубку. Загорелая кожа, практически полностью седые волосы, оформленные (хотя это, конечно, громко сказано) в странную для мужчины прическу: густая рваная торчащая вперед челка и не очень опрятный хвост. Складывалось ощущение, что этому магу было лень стричься, а челку он обкорнал, потому что в глаза лезет.

   – Кхм, – постаралась привлечь внимание, да и дым щекотал горло. Профессор повернулся и внимательно, я бы даже сказала пристально всмотрелся в мое лицо своим ястребиным взглядом.

   – Элена Бэвер? – кивнула. – Интересно-интересно, я вас представлял совсем другой (надо же, взаимно-то как). Не думал, что подобное безобразие может сотворить такая очаровашка. Вы очень милы.

   – Эээ, спасибо! – и преодолев стеснение немного возмущенно спросила: – Почему же безобразие?

   – Так разве ж трагедии бывают столь странными? – усмехнулся профессор.

   – Вообще-то я создавала романтическую сцену! – начала злиться, этот пират, кажется, надо мной издевается!

   – Вот значит, как, а я и думал, почему все в конце живые, при том, что все представление помирали.

   – Что вы имеете ввиду? – уже хотелось нагрубить и уйти, хорошенько хлопнув дверью, желательно ему по носу, но недопустимо вести себя с преподавателем подобным образом, да и хотелось понять, чего от меня добивается этот чудак.

   – Слишком не канонично, – зануда!

   – Зато новаторски! – хотелось добавить: ничего вы не понимаете!

   – Да, молодежь этим новаторством сейчас всякую муть обзывает, думаете историю искусств просто от нечего делать все три года обучения изучают? У классиков надо учиться, особенно таким, как вы, Элена, – с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Думает, что если перед ним симпатичная блондинка, то и в голове обязательно пусто? Ну уж нет, я ему еще покажу муть!

   – Профессор Кеншин, – начала с нажимом, – у вас есть конкретные замечания по моей вступительной работе? Желательно в письменном виде. Я бы хотела изучить их досконально.

   – Ну что ж, я бы, конечно, мог предоставить вам длинный список с перечнем ваших ошибок, но у меня найдется работка поважнее, – вот-вот, как дошло дело до конкретики, сразу слился, пират. – Вы лучше напишите что-то посерьезнее и предоставьте мне на проверку, допустим, к следующим выходным, а я на досуге почитаю, затем обсудим вашу работу.

   – Хорошо, – буквально процедила, – но прошу делать конкретные замечания (или не делать их вовсе), иначе я не смогу учесть их в дальнейшей работе.

   – Договорились, – профессор Кеншин выглядел на удивление довольным. Что же его порадовало? Может, наш разговор? Да уж, странный мне достался куратор.

   Первая же лекция была как раз у Кеншина. Интересно, каким он будет перед всей толпой. Оказалось, таким же. Теперь весь поток чародеев выглядел так же озадаченно, как и я при первой нашей встрече.

   Села рядом с худеньким парнем с очень красивым, каноничным лицом, как бы назвал его профессор по истории искусств, который сейчас пытался погрузить нас в истоки этого самого искусства. Да, конечно, безусловно, однозначно в современном, технически и магически оснащенном иллюзиуме понадобятся знания о наскальной живописи, я бы сказала всенепременно!

   – Привет, я Элена, – решила познакомиться с соседом.

   – Генри Сайверсон, рад познакомиться.

   – Элена, прошу вас не шуметь! – Кеншин спалил наш разговор, еще и показал всем, что знает мое имя, теперь попробуй, объясни, что он куратор, язык отвалится объяснять. Вот же… пират! Хотя сегодня он был одет в мантию преподавателя, но его ботинки на высокой подошве отличалась от общепринятой спокойной по стилю и цвету учебной обуви.

   Мы с Генри дальше лишь молча переглядывались. Я любовалась его голубыми ясными со смешинками глазами, ровным носом с легким налетом веснушек, улыбкой, которым может позавидовать любой, высоким лбом, выдающим ум обладателя, темные брови и темные с волной волосы добавляли романтичности образу. Очень симпатичный парень, но уж слишком худой.

   – Ты на актерском? – Генри улучил момент и спросил меня.

   – На режиссерском, – шепотом ответила я.

   – Неожиданно, – удивился парень.

   – Почему?

   – Ты очень красивая, – ответил собеседник и покраснел, а я пожала плечами.

   – А ты на актерском? – спросила, но почему-то в этом не сомневалась.

   – Конечно, всегда об этом мечтал.

   Профессор снова грозно на нас глянул, а переговаривались мы отнюдь не единственные.

   Наконец, пытка историей закончилась, но стоило признать, Кеншин рассказывал интересно. И то, как он себя вел немного проясняло, почему его поставили моим куратором. У него будет чему поучиться. Удивительно, что, когда профессор ходил перед нами и рассказывал о происхождении искусства, от него невозможно было оторвать глаз, маг источал свет, который приманивал нас, как светлячков. Великий актер скрывается под толщей истории.

   Следующая лекция была ненамного веселее, чем история, но тоже весьма полезная. Основы чародейства вела профессор Эмилия Варлок. Маленькая женщина средних лет, с аккуратной прической и очках казалась полной противоположностью профессору Кеншину, и, действительно, оказалась вполне себе милой. Материал излагала понятно, споро и так активно, что мы даже встрепенулись, загруженные после истории.

   Мы с Генри, не сговариваясь сели вместе. Мне показалось, что он из всей толпы первокурсников-чародеев самый приятный в общении. Конечно, он и смущался сначала, видимо, не привык общаться с девчонками, но быстро освоился, что делает ему честь. А мне лично очень нравились его глаза, красивые, и выражение у них умное, проницательное, понимающее. Рядом с нами сели близняшки с актерского, очень милые девчонки, настоящие и живые, не то, что многие на этом направлении чародейства.

   Мы всю лекцию потихоньку знакомились все вчетвером. Благо профессору Варлок было безразлично, что делаю именно я, и замечаний в наш адрес не поступало.

   Темноволосых, белокожих, очень худеньких и угловатых близняшек звали Лита и Мелия, они приехали издалека, а Генри, как оказалось, практически местный, его семья из пригорода Несанета. Мы договорились все вместе отправиться как-нибудь на выходных в иллюзиум, в котором работает дядя Генри. Девчонки были в восторге от этой идеи, и я, конечно, тоже.

   Следующим, что мы изучали было мастерство актера. Полезная дисциплина как для самих актеров, так и для режиссеров. В отличие от истории и основ чародейства, предмет был гораздо увлекательнее, мы даже повеселились, учась общаться с другими людьми, как наказал профессор Толкен.

   Насмеявшись, в хорошем настроении отправились на обед.

   Набрав полные подносы, отправились к столу чародеев. Мест было еще меньше, чем в прошлый раз, и пришлось сесть рядом с той шумной компанией во главе с блондином-павлином. Судя по всему, это вообще старшекурсники.

   Мы, все еще пребывая в состоянии веселости, немного забылись и расхохотались над шуткой Генри, который пытался изобразить профессора Кеншина, применяя все свое актерское искусство, и привлекли ненужное внимание.

   Блондин, очевидно, был возмущен, что своим смехом мы перетягиваем внимание, которое предназначено ему одному. Лениво, делая вид, что идет вовсе не к нам парень перекинул ногу через лавку, встал и двинулся в нашу сторону.

   – Привет, девчонки, – поздоровался красавчик, который вблизи еще больше впечатлял. Близняшки стушевались, а я сузила глаза, этот павлин проигнорировал Генри. – Что обсуждаете? Поделитесь?

   – Ну уж точно не тебя, можешь не трепыхаться, – поздоровалась я.

   – Ммм, а что такая злая? – взгляд ярких зеленых глаз переметнулся на меня, в них явно проглядывалась заинтересованность.

   – Я очень даже добрая, – улыбнулась своей фирменной улыбочкой для нечестных продавцов и приставучих болванов. Добилась странного эффекта, обычно эта моя улыбка-оскал пугала прилипал, а тут что-то пошло не по плану. Блондинчик плавно перетек в мою сторону и попытался приобнять.

   – С Кеншином, говорят, ты тоже добра или это он с тобой? – усмехнулся павлин. Как знала, что внимание профессора истории искусств ко мне не останется незамеченным.

   – Извинись! – тут же взвился Генри, который до этого лишь молчал и постепенно краснел до состояния вареного рака. Я тихонько цокнула языком, жалея о том, что не смогла остановить эту сцену в самом ее начале.

   – Хм, с чего бы. Ты недоразумение меня заставишь? – блондин распрямился в полный рост и, главное, ширь. Генри на его фоне выглядел еще мельче, чем обычно.

   – Ну что поделать, если ты сам не желаешь понимать, что с девушками так не разговаривают, – на удивление спокойно ответил Генри, удерживая взгляд противника.

   – Хорошо, пойдем поговорим? – приподняв бровь предложил павлин, явно ожидая, что противник точно стушуется.

   – Пойдем, – с поразительной готовностью ответил Генри, как будто только этого и ждал. Я попыталась схватить его за руку и остановить, он осторожно меня отцепил и улыбнулся.

   Мы с близняшками остались сидеть за столом, настроение, естественно, испортилось, говорить уже и не хотелось. Компания павлина хихикая поглядывала на нас. Хотелось встать и уйти, но нужно было дождаться Генри и узнать в порядке ли он, надеюсь, они просто поговорят и разойдутся. Не дождались. На обед они с павлином уже не вернулись.

   Переживая за нового приятеля, мы пошли его искать.

   Сначала осмотрели коридоры рядом с трапезной, следов парней не обнаружили. Потом решили, что надо бы сбегать в медблок, может, все так серьезно, что их унесли туда?

   Пока выяснили, где он, и добежали, парней не застали. Оказывается, их приводил какой-то преподаватель, который их же и разнял, но потребовал не лечить, а просканировать на серьезные повреждения, чтобы прочувствовали всю гамму ощущений и больше не устраивали драки на территории академии или общежития.

   На мужскую половину общаги нас не пустили, оставалось ждать новостей от самого Генри. Вечером на ужин ни он, ни павлин не пришли. Утром же на завтрак приковыляли. Точнее Генри еле двигался, а блондин выглядел живчиком. Что и требовалось доказать – это я читала в глазах окружающих и самого блондина, но что-то не сходилось, почему павлин не пришел тогда на ужин, если чувствовал себя великолепно?

   Меня раздражал победный вид блондина и огромный фонарь под глазом Генри, хотя приятель отнюдь не выглядел поверженным. Он поражал своим спокойствием, если бы не огромный синяк, то сложно было бы заподозрить неладное.

   Лита взволновано спросила у Генри:

   – Ты как?

   – Отлично, – улыбнулся парень, хорошо хоть зубы целы остались и красивый нос не сломан.

   – Зачем ты вообще вмешался? – не выдержала я. – Думаешь не смогу себя защитить? Зря что ли нас с девчонками в школе учили актерскому мастерству? Я умею давать пощечины красиво и непринужденно.

   – И что? Полезла бы с ним драться? – Генри возмутился в ответ.

   – Нет, конечно, ударить можно и словом, оно бывает порой посильнее кулаков. Слово не спрячешь, не растопчешь! – хм, а я, пожалуй, и воспользуюсь магией слова, чтобы отомстить павлину, уж очень мне не нравится его довольная физиономия. – Знает кто, как зовут этого блондина?

   – Кажется, Коппер, имя рода не знаю, – отозвалась Мелия.

   – Эля, ты что задумала? – спросил Генри. Мне понравилось, как он сократил мое имя.

   – Ничего особенного, – на мои слова парень вздохнул, и правильно, что не начал спорить, со мной, когда я в таком настроении, даже родители не спорят.

   Вечером, после занятий я уселась за письменный стол-подоконник и начала ваять статью в академический вестник. Еще раньше слышала о том, что в академии издают что-то похожее на информационные листовки, сегодня нашла ребят, которые этим занимаются и предложила написать статью, чтобы разбавить на удивление скучную информацию чем-то необычным и забавным. Сначала они поломались, опасаясь гнева преподавателей, но я уговаривать умею, и в итоге мы договорились попробовать.

   Как только я села писать, Муз был тут как тут, снова засыпав весь стол золотистой пыльцой.

   – Привет, Элена! Что сегодня пишем? – Муз предвкушающие часто-часто махал крылышками.

   – Статью в местный вестник, хочу поставить одного болвана на место, ну или хотя бы показать ему, что он тут не самый главный.

   – Оу, как интересно, ты уже успела с кем-то поругаться? Узнаю мою девочку! – Муз наконец-то приземлился мне на плечо и умиленно приложил лапки к круглым щечкам.

   – А что поделать, и вообще он первый начал, я лично никого не трогала. Таким личностям лишь бы кого-то задирать, ну что ж, в этот раз блондинчик не на ту напал. Мне, конечно, приятно, что Генри вступился, но вдвойне приятней, когда я сама могу себя защитить. Чем сейчас и занимаюсь.

   – Что за блондинчик и кто этот Генри?

   – Они будущие актеры, Генри нормальный парень, а блондин Коппер меня бесит.

   – Хм, понравился, значит? – хитро улыбнулся Муз.

   – Генри? Нет, он просто приятель.

   – Я про Коппера, – пояснил Муз.

   – С чего ты взял?! – возмущенно воскликнула и тут же замолчала, и правда, странно, что меня зацепила эта ситуация, обычно я более-менее равнодушна к обидчикам, да и лезут ко мне редко.

   – Вот с того и взял, что ты остро реагируешь.

   – Так, я не пойму, ты прилетел мне помочь написать статью, или будем парней обсуждать?

   – Писать, конечно! И обсуждать, – ответил мой хитрющий помощник.

   Почти всю ночь я просидела над статьей, пока не осталась довольна результатом. Да и Муз не отстал от меня, пока ему не понравилось написанное. Надеюсь, у меня получится убедить редакторов вестника добавить иллюстрацию, милую, ушастую.

   Статью мою в вестник взяли и даже добавили иллюстрацию, как я просила. Ох и весело было наблюдать за Коппером, когда кто-то из его компании притащил информационный листок и развернул его на столе. Я старалась не пялиться в их сторону, чтобы не выдать себя, статью моим именем никто не подписывал. Надеюсь, Коппер не побьет еще и издателей.

   Сначала очевидно никто не понял, что же имел ввиду автор статьи «Занимательные факты об ослах: где живут эти вьючные животные, каких размеров достигают, что едят и с кем дружат», но иллюстрация с очень симпатичным осликом со светлым хохолком и удивительными зелеными глазками помогла понять, о чем, а, главное, о ком написано.

   Когда дошло, поднялся шум, кто-то в компании возмущался, кто-то, а конкретнее сам Коппер откровенно ругался, а кто-то начал хохотать. Ну вот, хоть у кого-то из этой компании есть чувство юмора.

   Близняшки, с которыми мы сидели за столом, заняв сегодня по моей инициативе места подальше от шумной компании, смотрели на выскочек с удивлением, не понимая в чем же причина суеты, пока Мелия не сходила к столу с листовками и не принесла одну для нас, посмотреть.

   Девчонки начали наперебой читать статью вслух, в их устах слова про повадки диких ослов, которые живут стадами, выбирая главного самца, обычно самого задиристого и громкого, звучали неоднозначно, отражая именно тот смысл, который я и вкладывала в эти слова. Генри присоединился к нам и тоже оценил живое описание поведения вьючных животных. Друзья еле сдерживали смех, а я все поглядывала из-за плеча Литы на Коппера Лесела. Узнала имя его рода, когда объясняла издателям вестника ситуацию. Именно личность моего обидчика и, как оказалось, не только моего, сыграла главную роль в том, что ребята согласились опубликовать статью. Блондин выглядел взбешенным, и, как назло, он поймал мой взгляд. Выражение его глаз мне не понравилось, кажется, меня все-таки побьют.

   Снова спряталась за Литу и быстренько допив свой чай, поспешила убраться из трапезной. Спешила по коридору в сторону женской половины общежития, решив до начала занятий отсидеться в комнате, пока страсти-осласти улягутся, но не тут-то было. Услышав быстрые шаги позади, не стала оглядываться, но практически перешла на бег, и не успела. Меня схватили под локоть и развернув, прижали к стене.

   – Это твоих рук дело, выскочка? – глаза Коппера угрожающе сверкали, он чуть ли не рычал.

   – Ты о чем? – постаралась ответить спокойно и немного заинтересовано.

   – О том, что ты опозорила меня перед всей академией!

   – Ты первый начал! – мне надоело разыгрывать святую невинность, и я жестко, вкладывая всю злость во взгляд, посмотрела на противника. Тот даже немного отшатнулся и… засмотрелся. Он стоял молча, разглядывал мое лицо: долго смотрел в глаза, потом перевел внимание на губы, у меня возникло ощущение, что их приласкали без прикосновения, снова поднял взгляд, прошелся по волосам, которые свободно лежали на плечах, опускаясь ниже на грудь, до которой добрался изучающий взгляд.

   – Так и быть, прощу тебя, – немного странным сдавленным голосом проговорил Коппер, – но ты будешь мне должна… свидание.

   – Еще чего, ничего я тебе не должна, и уж точно не свидание, – ответ вышел противоречивым, как и мои ощущения от нашего приватного разговора.

   – Ты допросишься, выскочка! – уже совсем не зло, а каким-то уж очень заигрывающим мягким тоном ответил блондин.

   – Хм, посмотрим еще, кто допросится, – отозвалась я, не в силах скрыть улыбку, наш спор приносил мне удовольствие, а близость этого сильного высокого парня, который все еще прижимал меня к стене, будоражила.

   Коппер начал ко мне наклоняться, и я подалась немного вперед, в моей голове звучала мысль, что надо вырываться, но тело успешно игнорируя абсолютно все мысли тянулось к парню.

   – Кхм, извините, конечно, что отвлекаю, но скоро начало занятий, – рядом с нами, буквально в полуметре стоял профессор Кеншин, лениво опершись о стену. Мы с Коппером вздрогнули от неожиданности и готовы были бежать в разные стороны, но профессор остановил меня:

   – Элена, останьтесь ненадолго, нужно кое-что обсудить, – Коппер с жалостью глянул на меня, но не вмешался, явно опасаясь профессора.

   – Что случилось? – я снова включила тон невинной овечки, а Кеншин на это лишь усмехнулся.

   – Хлопание ресниц оставьте для сверстников, на меня это давно не действует. Вы мне лучше расскажите, что это за фокусы с вестником? С каких пор информационные листовки стали орудием мести или… флирта?

   – Не знала, что статьи в вестнике размещать запрещено.

   – Да все вы знали, но уговорили редакторов пойти вам на встречу, – мои аргументы закончились, и я опустила глаза.

   – В принципе, мне понравилось то, что вы написали, одно плохо, что свой талант вы размениваете по мелочам – недостойное занятие, – от тона профессора у меня загорелись уши, казалось, что он отчитывает меня за торговлю собственным телом.

   Так и подмывало шаркнуть ножкой и сказать, что больше не буду. Или еще лучше: молча развернуться и обиженно уйти, но с куратором и то, и другое вряд ли прокатит.

   – Мы сделаем следующее: в наказание вы теперь будете писать статьи в вестник на регулярной основе и редактировать остальной материал вместе с Диком и Куртом, но не нужно тратить время и ресурсы на тех, кто этого на самом деле не заслуживает. Пишите о достойных, хотя… иногда можно и указывать на некоторые недостатки тем, кто на это напрашивается, но подобные статьи обязательно согласовывайте со мной. И, надеюсь, не нужно напоминать, что я жду от вас работу на проверку в скором времени.

   Во время долгой и неоднозначной речи Кеншина мое настроение то резко поднималось вверх (писать статьи – это я с удовольствием), то падало вниз (давать материал на проверку Кеншину – так себе новость), в итоге скатилось окончательно. Я думала куратор не серьезно о том, чтобы показывать ему свои работы, учитывая, что он очень своеобразно критиковал их, не называя конкретных замечаний, будто издеваясь.

   – Знаете, я, конечно, выполню все ваши требования, но не могу промолчать. Статью считаю обоснованной, не потерплю издевательств над собой и своими друзьями и буду бороться с несправедливостью любыми способами, профессор, – распрямилась и задрала подбородок.

   – Ну хорошо, только не пойму, вам мало было того, что Лесел еле передвигался в тот вечер?

   – Но на следующее утро он выглядел абсолютно здоровым!

   – Очевидно, у него есть связи, которые позволили парню тайно воспользоваться услугами лекаря, я лечить участников драки запретил.

   – Это вы их разнимали?

   – Да, чуть сам не получил в нос, еле увернулся.

   – Ничего, это ему за хитрость, получилось, как будто Генри весь избитый, а он цел и невредим! – поймала себя на том, что мне стал нравиться наш открытый разговор с Кеншином, он мудрый маг, справедливый, и пытается меня понять. Это весьма лестно для меня, первокурсницы.

   – Хорошо, – профессор поднял руки, сдаваясь в этом споре, – согласен, заслужил. Хм, златогривый ослик, давно так не смеялся! Бегите на занятия, Элена, а то опоздаете.

   – Спасибо, профессор! – в хорошем настроении побежала в комнату за сумкой с тетрадями и сразу на лекцию по Установке иллюзорных и магических декораций.

   Мне очень понравилась лекция по использованию декораций, нам объясняли, как устанавливать магические основы с помощью способностей чародеев-художников и добавлять к ним иллюзии для совершенства форм и их изменчивости, теперь мне стало понятно в общих чертах, как добиваются этих потрясающих эффектов в иллюзиуме, когда кажется, что ты смотришь не на сцену, а на другой неизведанный мир. Да и не просто смотришь, а погружаешься в него.

   Теперь я зажглась идеей найти идеального чародея-декоратора для своего представления, но нужно сначала определиться, чего мне хочется в оформлении, хотя бы время года определить или общее настроение. У меня было множество идей, но ни одна пока что не выдерживала критики.

   Первая неделя занятий подходила к концу, и чародеи решили устроить небольшой праздник на берегу озера Дым в пригороде Несанета. Предполагался общий пикник и веселые купания.

   Не думала я, что мне во время обучения в академии понадобится купальник, поэтому первую половину выходного дня пришлось потратить на его поиски. Не хотелось брать первый попавшийся. Тем более пройтись по магазинам в Несанете – это всегда приятно, особенно имея и цель, и средства. С удовольствием потратила почти все деньги, что прислал отец, купила не только достаточно открытый купальник яркого голубого оттенка под цвет глаз, но и платье под тон и даже шляпку с голубой лентой. Получился замечательный комплект, создающий легкий праздничный образ и подчеркивающий все мои достоинства.

   Учитывая однозначный интерес Коппера, мне не терпелось поразить его еще больше. Конечно, это все не серьезно, увлекаться актерами себе дороже (это я так себя уговаривала), но легкий флирт, говорят, полезен для здоровья, вот и будем совмещать приятное с полезным.

   Мы уже неизменной четверкой с близняшками и Генри собрались у входа в общежитие и направились к озеру. Наш приятель, как местный житель и знаток окрестностей обещал проводить нас самым кратчайшим путем.

   Девчонки сначала обогнали нас и шли впереди, а мы следом вдвоем. Я удивленно посмотрела на парня, когда тот взял меня за руку. Пойманный с поличным, Генри руку не убрал, а спокойно улыбнулся. Ладно, пойдем за ручку.

   Пригород Несанета видела впервые, когда мы бывали в этом потрясающем городе с родителями, нам хватало развлечений и в его пределах. Теперь же я жалела о том, что мы не выходили за высокую ограждающую стену, которая переливалась защитными заклинаниями.

   – Как же тут красиво! – восхищенно воскликнула я, оглядывая бесконечные холмы вокруг, которые покрывали шелковые ковры разнотравья, и виднеющийся вдалеке темный лес.

   – Давайте скорее! – крикнула Мелия, они с сестрой шли по брусчатой тропинке.

   – Подождите! – крикнул Генри и махнул девчонкам рукой. – Мы пойдем другим, коротким путем, я же обещал показать.

   Девчонки развернулись и пошли за нами, уже мы с нашим гидом шли впереди. Знала бы что придется лазить по еле заметным козьим тропкам, не согласилась бы на этот короткий путь.

   Туфельки мои хоть и без каблука, но удобством не отличались, так что скоро я выдохлась, преодолевая очередной неподъемный подъем, и Генри тащил меня на буксире, поражая своей силой и выдержкой. Его даже не трогал тройной поток нытья. Лита и Мелия абсолютно поддерживали меня, хныкая позади.

   – Девчонки, ну что ж вы такие неженки, потерпите, осталось совсем немного, – подбадривал Генри, когда мы остановились перед очередным высоким подъемом.

   – Может, не надо? – взмолилась я, умоляюще сложив руки.

   – Эля, немного усилий и ты будешь вознаграждена за терпение. Этот вид, уверен, твои прекрасные глаза цвета переменчивого мартовского неба, запечатлеют на всю жизнь! Поверь мне.

   – Хорошо, верю, – улыбнулась я. Каков же хитрец, сделал комплимент и так ловко, что и крыть нечем.

   – Что ж, давайте сделаем это! – Лита была, как всегда, настроена по-боевому.

   И мы полезли на холм. Думала уже не доползу, но как только оказалась на вершине и подняла голову, забыла, как дышать. Дым – очень верное название для этого сказочного места. Оно удивительное! Над переливающейся радугой поверхностью воды, действительно стоял то ли пар, то ли дым. Это выглядело потрясающе волшебно. Все же природа – самый великий чародей!

   – Оно будто дышит! – воскликнула впечатлительная Мелия.

   – Это нечто! – вторила сестре Лита.

   – Ну что, налюбовались? – спросил довольный произведенным эффектом приятель. – Тогда пойдем поближе, а то все хорошие места займут.

   Мы нашли место дислокации первокурсников и присоединились к веселящейся толпе. Чародеи радовались потрясающей возможности попрощаться как следует с летом, которое, к сожалению, уже закончилось, но его теплое дыхание осталось.

   Я с трудом проигнорировала восхищенный взгляд Генри, сняв платье. Когда он так смотрел, сложно было воспринимать его как друга, а флиртовать с ним я не собиралась, ни к чему хорошему это не приведет, только потеряем взаимное расположение и зарождающуюся дружбу. Парень, несомненно, симпатичный, приятный в общении, не заносчивый, как многие актеры, но меня к нему не тянет, а общаться нравится. Вот и старалась удержать общение в нужной мне плоскости, периодически игнорируя его попытки заигрывания. Тем более он, судя по всему, нравился Лите.

   Когда мы с девчонками уже собирались идти поплавать в теплой воде, которая подогревалась подземными источниками и поэтому активно испарялась, Генри, наконец-то решился снять одежду. Он оказался, как пушистый кот, который кажется вполне себе упитанным в сухом виде, но стоит его намочить, как он превращается в скелет. Вот так и наш приятель, не зря он столь нехотя снимал одежду. Его надо срочно откармливать! Сплошные острые углы, начиная с торчащих ключиц, заканчивая тонкими ногами со смешными коленками.

   Тут, как назло, мимо проходила компания Коппера с вредным блондином во главе. И, конечно же, они не смогли пройти мимо.

   – Привет, выскочка! – беззлобно поздоровался красавчик, он на самом деле был неотразим: загорелая кожа была натянута сильными мускулами, которыми он будто невзначай поигрывал, чем одновременно привлекал и забавлял. Как дитя, честное слово.

   – Привет, – хотела добавить «мой златогривый ослик», но не стала нарываться.

   – У тебя улетная фигурка, зря на актерский не пошла, но, если передумаешь, я могу подсуетиться, – павлинистый ослик старательнее распустил перья и пытался выставить себя еще более значимым.

   – Спасибо, конечно, но я лучше воздержусь, – снова сказала не то, что хотела, сдерживаясь, чтобы не язвить, но уже с трудом.

   Судя по выражению лица Коппер разозлился из-за моего прохладного тона, но друзья уже тянули его идти дальше, но парень решил съязвить напоследок. Его слова не были обращены в мой адрес, что было даже обиднее.

   – Сайверсон, а ты бы оделся, зачем же пугать своих подружек? Гляди, а то разбегутся с визгами, – компания павлина загоготала. Вот нарвутся еще на статейку, Кеншина я точно смогу убедить, пусть потом не жалуются.

   Очевидно, именно эти мысли прочел Коппер, глянув на меня, поэтому поспешил убраться с глаз долой, чтобы не злить мое воображение.

   Перевела взгляд на Генри, тот наклонившись нарочито спокойно складывал вещи, но настроение у него явно упало.

   Близняшки тоже это заметили, поэтому мы втроем, не сговариваясь, сгребли друга в охапку и помчали в воду. Какое же это блаженство: вода ласковая, теплая, словно парное молоко и чистая, судя по всему, живности и растениям в такой воде жарковато, нам же в самый раз. Ветерок к вечеру становился весьма освежающим, но вода согревала, что и не заметишь этой прохлады.

   – Знаешь, Генри, – я, конечно, могла и промолчать, но лимит молчания на сегодня был уже перевыполнен, – фигура – дело наживное, и ты еще наберешь форму при должном усердии, в твоей профессии – это важно. Зато у тебя потрясающие глаза и улыбка.

   – Спасибо за поддержку, Эля, не хочу оправдываться, но скажу, что в это лето я неожиданно вырос почти на треть, вот и выгляжу сейчас, будто тянули меня в разные стороны. Насчет улыбки и глаз даже спорить не буду, это у меня в маму, она у меня красавица, прямо как ты, – ну вот, снова смущающий комплимент. Сложно дружить с парнями. – А еще у тебя на щечке родинки словно созвездие, будто Вселенная поцеловала.

   Генри дотронулся до моей щеки невесомым прикосновением, словно Муз пролетел и коснулся своим крылом. Я вздрогнула, прикосновение было неожиданно очень приятным.

   Вечер прошел замечательно, были и танцы, и купания до поздней ночи. Я настолько устала, что не помнила, как доплелась до своей комнаты.

ГЛАВА 3.

Следующая учебная неделя началась занимательно. Меня радовало то, что в учебный план группы постановщиков включили журналистику. Когда у нашей группы, наконец, прошло первое отдельное от потока чародеев занятие, я смогла получше рассмотреть своих одногруппников. Одни парни, при этом не самые презентабельные и общительные, при попытках с ними заговорить начинали заикаться, бледнеть, как будто вот-вот упадут в обморок. Разве можно будущим постановщикам теряться при виде симпатичных девушек? Как они будут руководить актрисами? На меня смотрели все, как на богиню, сошедшую с небес, боясь даже приблизиться. Жаль, но похоже друзей мне тут не найти.

   Вдохновившись на паре по журналистике и вооружившись множеством идей, отправилась к редакторам вестника Дику и Курту. Они очень забавные ребята, постоянно шутят и подначивают друг друга, но со мной неизменно вежливы.

   – Привет, ребята! – редакторы были на своем рабочем месте, которое они занимали после занятий.

   – О, Элена! – первым заметил меня Дик. Этот высокий крупный темноволосый парень с круглым лицом и такими же круглыми карими глазами всегда был весьма громогласным.

   – Приветствую, коллега, – поддержал друга Курт – полная его противоположность, худенький, невысокий, русоволосый, светлоглазый парень в очках. – Ты принесла статью? Кеншин сказал, что теперь ты в нашем штате. Мы очень рады! Наконец-то вестник будут читать!

   – Странно, что никто раньше не писал в вестник, учитывая количество чародеев на квадратный метр академии, – решила разведать обстановку и узнать интересующие меня моменты.

   – Ну почему же, писали, только в том году все желающие выпустились и больше рвущихся бесплатно работать не нашлось.

   – Тогда понятно, – поставила галочку в голове: надо будет поговорить с профессором насчет оплаты труда ребят, а то действительно обидно. Я-то ладно, в наказание работать буду, но скорее за идею. Если бы мне не хотелось писать, никто бы меня не заставил.

   Сказать хочется многое, а окружающие не особо хотят слушать, им вечно некогда: свои дела, мысли, интересы, но, когда люди остаются наедине с книгой или в данном случае статьей, они слышат то, что ты хочешь им сказать. В тишине чтения мысли звучат особенно громко.

   Я люблю писать, история, изложенная автором – это путешествие для души. В книгах хорошо, спокойно, весело. Даже опасности в них не могут навредить, поэтому можно без страха их преодолевать. В жизни все намного сложнее.

   Нить за нитью, слово за словом ткешь историю, как полотно и после посмотрев на тот узор, который удалось соткать из волшебства мысли, удивляешься полученному результату. Когда история удалась и интересна читателям, за спиной вырастают крылья. Нет счастливее автора, произведения которого читают.

   – Элена, ау! – Курт помахал рукой и улыбнулся, когда я выплыла из своих мыслей.

   – Задумалась, – улыбнулась в ответ.

   – Бывает, – добродушно отозвался Дик, попытавшись по-дружески хлопнуть меня по спине, я ловко увернулась, мне хватило и прошлого раза.

   – Статьи готовой пока нет, я принесла заготовки, хотела с вами обсудить, что лучше пустить сначала, – парни от моих слов важно приосанились, им явно польстило, что их воспринимают всерьез.

   Мы долго обсуждали идеи, спорили до хрипоты, но, учитывая общеизвестную поговорку, истина все же родилась.

   С вестником разобрались, осталось самое сложное: придумать нечто каноническое и при этом интересное для вредного профессора. Хуже не придумаешь, когда нужно сочинять под давлением, даже у Муза при этом крылья сворачиваются в трубочки. Так и получилось, что, взявшись за историю для Кеншина, я не могла ничего придумать. Металась по комнате среди ночи, за мной уже не летал, а семенил мой замученный Муз на своих малюсеньких лапках и тихо возмущался, что ну его этого профессора, ничего он не понимает и нечего обращать на него внимание.

   Я была согласна со своим помощником, но поразить Кеншина хотелось, чувствовалась в нем сила истинного чародея, живущего искусством, поэтому мне было важно доказать ему, что и у меня есть талант.

   Очевидно, чувствуя мое настроение на потолке началась самая настоящая гроза. Это, конечно, выглядело незабываемо. Хорошо, что дождь на меня не выливался. Выглядел потолок, по сути, как огромное окно, в котором было видно одно лишь небо. Вот и сейчас темноту комнаты разрезали молнии, отдаленно слышался раскатистый гром, от которого по телу пробегали боязливые мурашки. Стихия бушевала совсем близко, откликаясь в душе.

   И вот оно! Гроза навела меня на мысли о необычной, но достаточно классической истории. Что может быть более каноничным, чем сказка? Сказки, как цветы, принимающие в каждой стране свои формы, оттенки. На моей родине столько разных историй, но и в Несанете есть похожие. Это давние истории о героях, живших в незапамятных временах. Поучающие, приключенческие, любовные.

   В детстве я особенно любила истории о юношах и девушках, спасающихся из плена, например, с помощью брошенных вещей, оказавшимися на самом деле артефактами: обычный гребень превращается в непроходимую чащу, а простое с виду полотенце в реку. Упоминалось огромное множество других волшебных вещиц.

   Как всегда, при появлении идеи пространство вокруг изменилось: замелькали картинки, герои задвигались, заговорили. История стала жить сама по себе, а я только и успевала записывать: давным-давно жил да был обычный мальчишка, он пламенел своей самой прекрасной мечтой; все ему обещали простую судьбу, как у многих, кого он повстречал, но во снах он летал с кораблем по простору морей…

   История получилась проникновенная, все как я люблю: испытания на пути к мечте, упорство, щепотка хитрости, отчаяние смелости. Мой герой не побоялся оставить родные края, пробраться тайком на корабль и отправиться на встречу к приключениям. Он обрел счастье, преодолев страхи и исполнив свою мечту. Сила любит смелых! Кто-то прячется от жизни, а кто-то идет вперед, распахнув объятия всему, что встречает на своем пути. Кто-то проходит свой путь до конца, кто-то же стоит всю жизнь на месте! Третьего, к сожалению, нам не дано.

   Это был тот самый момент, когда Муз не просто летал надо мной, а сел на плечо и тихонько внимал написанному, периодически испуганно взлетая от раскатов грома. Буря на потолке усилилась, молнии сверкали одна за одной, но это лишь еще больше раззадоривало мое воображение, которое чуть не привело отчаянного мальчишку к гибели.

   Муз в очередной раз подлетел и снова засыпал мою рукопись золотистой пыльцой, хорошо, что она сама исчезает, а то замучилась бы делать уборку.

   – Не бойся, у него все будет хорошо! Ты же знаешь, я не умею писать истории без счастливого финала, для меня важно позаботиться о героях и оставить их счастливыми, чтобы люди, читая, вдохновлялись и смело шли вперед, преодолевая свои жизненные испытания.

   – И тебе никогда не хотелось написать трагедию? Чтобы зрители рыдали над твоей пьесой?

   – Мне больше по душе слезы радости. Серьезные темы – это не ко мне! Меня больше увлекают позитивные эмоции. Обожаю, когда после моих историй плачут от счастья и смеются, обнимают весь мир. Испытывают любовь к персонажам, начинают верить в победу добра! Отдыхают душой. Оказываются дома, рядом с родными, даже находясь далеко от них.

   – Ну что ж, тогда пора спасать беднягу, а то он у тебя сейчас сгинет в этом адском шторме!

   – Не переживай, я сейчас подкину ему амулет для вызова дриады-помощницы, симпатичной, шустрой, хотя и немного похожей на рыбку.

   – Думаю – это отличная идея!

   Дописав историю, я легла спать далеко за полночь. Шторм на потолке поутих, и я смотрела, как нехотя расползаются тяжелые темные тучи, небо очищается, светлеет и появляются звезды. Заснув, еще долго плавала вместе со своим героем, исследуя акваторию бескрайнего мира, куда нас случайно занесло судьбой.

   Утром, горя от нетерпения, еще до начала занятий отправилась искать Кеншина. На удивление нашла довольно быстро на кафедре. Он, к моей радости, был один, как будто ждал кого-то.

   Поздоровалась, объяснила причину своего раннего появления. Профессор кивнул в знак приветствия и молча протянул руку, и я так же молча отдала ему рукопись. Он тут же начал читать и сразу хмыкнул, очевидно посчитав начало слишком банальным, но ухмылка довольно быстро сошла с лица.

    – Ну я пойду? – тихонько спросила, на меня махнули рукой. Я бочком-бочком вышла из кабинета и лишь потом выдохнула, сложив пальцы крестиком. Надеюсь, понравится!

   Решила сбегать на завтрак, на который уже и не планировала успеть, рассчитывая потратить все утро на поиски Кеншина.

   Литы и Мелии за столом не наблюдалось, зато Генри сидел какой-то понурый.

   – Привет! Как дела?

   – Пойдет, – судя по тону приятеля мне не показалось, у него точно что-то случилось.

   Я быстро-быстро жевала свои блинчики, чтобы не опоздать на первую пару, какие же они тут вкусные, язык можно проглотить. Генри продолжал молчать и без аппетита ковырялся в своей каше.

   – Зря ты блинчики не взял, – не знала, как завязать разговор. Конечно, можно было оставить парня в покое, но мне казалось, что он не случайно засиделся в трапезной. – Будешь? – подцепила вилкой кусочек сладкого теста и протянула Генри. Он удивленно поднял на меня глаза, но, недолго думая, съел предложенное угощение.

   – Вкусно, – легкая улыбка коснулась уголков его губ.

   – Вот и хорошо, тебе надо усиленно питаться.

   – И бабуля так думает, вчера приперла в общагу целый холодильный сундук продуктов, еще бегала по всем комнатам и каждого спрашивала, где я, нет бы у коменданта спросить. Надо мной и без этого все парни вечно ржут, да и преподы всерьез не воспринимают, а тут она выставила меня дитем неразумным, который и поесть сам не может! – высказавшись Генри успокоился и потянулся к моей тарелке, а я хлопнула его по руке.

   – Не поняла, ты что бабулю застеснялся? – Генри снова посмотрел на меня своими удивительными лазурными глазами.

   – Ну не то, чтобы застеснялся…

   – Ты ее в комнату пригласил?

   – Нет, – парень ответил тихо, почувствовав надвигающуюся бурю.

   – Давай еще раз: бабуля, которая живет в пригороде, притащила тяжеленный сундук с вкусностями любимому внуку, а он на нее обижается и выгоняет?

   – Ты бы видела, как реагировали другие! Они теперь меня заклюют, – уже не столь уверено проговорил Генри.

   – Да плевать на всех! Они поэтому так к тебе и относятся, что ты остро реагируешь. Чувствуют твою слабость! Бабуля любит тебя, заботится, а ты оглядываешься на тех, кому на тебя плевать! Как ты мог ее обидеть?! Теперь на коленях должен просить прощения! Тоже мне пуп Хилала нашелся! – я окончательно завелась и во избежание жертв, встала и пошла на занятия.

   Сначала почти бежала, потом притормозила и начала успокаиваться. Вспоминала своих бабушек и дедушек, они баловали меня в детстве, а теперь их нет. Я безмерно скучаю.

   Я понимаю Генри, он не уверен в себе, но это недопустимо. Вера в себя – самое важное на пути к успеху! В итоге решила на него не злиться, а взяться за его перевоспитание. Он еще станет самым лучшим актером, даже не сомневаюсь.

   Днем была, как на иголках. Все ждала, когда меня вызовет Кеншин, но он не звал, зараза. Я вся изнервничалась и искрутилась, попыталась грызть ногти, но осуждающий взгляд Генри, который со мной не разговаривал и строил из себя обиженного, остановил меня. Как же сложно ждать вердикта.

   После обеда не выдержала и отправилась на кафедру. Подойдя, вдруг оробела, сейчас нарвусь еще на выговор за нетерпение и заодно работу забракует назло мне. Остановилась у двери в раздумье, переминалась с ноги на ногу и уже собиралась уходить, как дверь резко открылась и выглянул виновник моих переживаний.

   – И что ты тут мнешься? Раз пришла, заходи! – вздохнула и перешагнула порог. – Что ж, ознакомился с твоим творчеством, – по лицу профессора было сложно сказать, что он думает, – в общем-то неплохо. Лучше, чем я ожидал, – выдохнула, – можешь же, когда захочешь.

   – А замечания есть? – пребывая в состоянии полета, уточнила я.

   – Единственное замечание – излишняя наивность произведения. В жизни бывает иначе.

   – Ну и что, мне нравится быть немного наивной, хотя я бы не назвала именно таким образом свое отношение к жизни и персонажам, – бросилась защищать свою точку зрения. – Просто мои работы полны доброты, она пронизывает истории словно неуловимый свет, его присутствие сложно ощутить, но, если его нет – это заметно всем без исключения. Не хочу, идя по болоту, вязнуть в самой трясине грязных эмоций и чувств, буду малодушно искать, где суше. По кочкам-по кочкам к светлому будущему. Как лягушечка.

   – Хорошо-хорошо, – профессор поднял руки, сдаваясь на милость моим аргументам, – эта позиция тоже имеет право на жизнь. Но запомни, Элена, жизнь не книга – ее, не замаравшись, не прочтешь.

   – Я постараюсь, профессор.

   – Уговорила, – открытая и на удивление приятная улыбка мужчины была приятна, появилось ощущение, что меня наконец приняли.

   – Я могу идти?

   – Постой, у меня к тебе предложение.

   – Да? – снова насторожилась.

   – Не пугайся ты так, лягушечка, дело предлагаю. Ты слышала о традиционных творческих вечерах, которые проводят чародеи зимой перед каникулами?

   – Краем уха.

   – Хочешь поучаствовать?

   – В смысле?

   – Не тормози, Элена, твоя история заслуживает внимания, предлагаю сделать из нее сценарий и поставить несколько сцен на творческом вечере.

   – В этом году?

   – Да! – Кеншин закатил глаза.

   – Но в творческих вечерах не участвуют первокурсники!

   – Ну и что, – профессор снова усмехнулся в своей излюбленной манере.

   – Может как-нибудь потом поучаствую? – малодушно протянула я, мне стало по-настоящему страшно, что не справлюсь. Это же увидят все!

   – Что я слышу? Трусость недопустима в вашей профессии!

   – Да знаю, сама всегда так говорю, – задумалась, действительно, чего это я, мне предлагают карт-бланш, а я сомневаюсь.

   – Тем более. Я внесу тебя в список и помогу, чем смогу, но основное придется взять на себя.

   – Даже выбрать актеров?

   – Конечно, в процесс я вмешиваться не буду, только, если понадобится помощь. И это будет твоя следующая проверка.

   – Договорились, – просветлела я, моя решительность снова встрепенулась, возвращая мне уверенность в своих силах.

   – Вот и прекрасно. Держи рукопись, жду теперь сценарий.

   – Спасибо, профессор!

   Вышла с кафедры на ослабевших от радости ногах. До меня окончательно дошло, что сейчас случилось. Кеншин признал мой талант и не просто признал, а одобрил. Это восхитительно! Захотелось попрыгать от восторга. Если бы не идущие мне навстречу преподаватели, так бы и сделала!

   Но пора брать себя в руки и срочно приступать к делу! Времени отнюдь не так много, как хотелось бы.

   В первую очередь нужно поговорить с Генри, он идеально подходит на главную роль. Придется мне первой с ним мириться, но, если будет продолжать выпендриваться, найду кого-то посговорчивее.

   Недолго думая, отправилась в мужское крыло общежития, дальше входа меня не пустят, но можно было позвонить в комнату, в каждой из них был артефакт внутренней связи, который сначала я принимала за элемент декора, пока он как-то не затрезвонил, напугав меня до полусмерти: близняшки вызывали меня из холла.

   Не успела подойти к коменданту, как с лестницы слетел куда-то бегущий приятель, который радостно заулыбался, увидев меня.

   – Элечка! Ты ко мне пришла? – Генри был явно рад меня видеть. – А я к тебе бежал. Ты прости меня, дурака, ты была абсолютно права! Бабушке отправил цветы с извинениями и благодарностями.

   – Молодец! И да, я шла к тебе, – пыталась оставаться серьезной, но было сложно сдержать улыбку. – У меня к тебе деловое предложение.

   – Ух ты! Пойдем тогда прогуляемся во дворе и обсудим?

   – Хорошо.

   Мы вышли из общежития и двинулись по ухоженным дорожкам. Двор академии был огромным, почти что парк: с замысловатыми прогулочными аллейками, лавочками различных форм и размеров с металлическими украшениями и гладкими деревянными сидениями, медными фонарями с множеством деталей и нарочито объемными лампами. Наконец, мы уселись на лавочку, похожую на длинного жука, у которого вместо ног колеса, несмотря на необычный вид было очень удобно.

   Расположились около оранжереи, больше похожей на арочный свод, белый, воздушный и очень ароматный: из огромных открытых окон доносились опьяняюще сладкие ароматы цветов и даже фруктов.

   – Так что ты хотела? – Генри был сама любезность, видимо его проняла моя отповедь, и теперь он пытался вернуть мое расположение.

   – В общем, я написала одну историю и показала нашему профессору истории искусств, – парень понимающе закивал, – кажется, ему понравилось, и он предложил показать историю на сцене, а точнее на зимнем творческом вечере чародеев.

   – Ничего себе! Ты будешь единственной первокурсницей, участвующей в представлении за всю историю этих вечеров! – Генри всем своим видом демонстрировал радость за меня, даже схватил меня за руку и потряс, поздравляя.

   – Ты будто всю историю творческих вечеров знаешь, – усмехнулась я. – И, надеюсь, что единственной как раз не буду.

   – В каком смысле? – Генри все еще держал меня за руку, и я поймала себя на мысли, что его прикосновения меня не напрягают, а, наоборот, дарят ощущение тепла и покоя.

   – Ты будешь в главной роли, – без дальнейших предисловий объяснила я.

   – Да ну, – парень недоверчиво уставился на меня и руку мою отпустил.

   – Я считаю, что ты идеально подойдешь на эту роль.

   – Вряд ли, у меня еще крайне слабые актерские навыки.

   – И я не мастер-постановщик! Страшно до жути, а ты не хочешь меня поддержать? – включила актрису-вымогательницу.

   – Хочу, конечно!

   – Тогда хватит упираться, давай лучше обсудим детали, – снова переключилась на деловой тон, в моей голове в ускоренном темпе закрутились шестеренки, а потом я вдруг вспомнила: – А ты меня зачем искал? Помириться?

   – Да, конечно, а еще хотел позвать тебя в иллюзиум в качестве извинений, тем более обещал.

   – Ты не только мне обещал, но и близняшкам.

   – Их тоже позовем, – как-то не очень обрадовался Генри моему замечанию.

   Мы долго просидели на лавочке, ну как просидели: кто-то из нас постоянно подскакивал и начинал ходить туда-сюда, эмоционируя, размахивая руками, споря и доказывая, что вот так точно будет лучше. На удивление мнение Генри чаще ожидаемого совпадало с моим. Он не случайно был частым гостем в иллюзиуме, где работает его дядя, и явно проводил там время с пользой. Парень хорошо разбирался в подноготной творческого процесса. Его советы были весьма дельными и при этом он не смотрел на меня свысока, показывая, что знает больше моего. Помощь Генри станет отнюдь не лишней при постановке моего представления.

   Долго ждать обещанного не пришлось. В первый же выходной вечер мы договорились собраться вчетвером в холле женского крыла общежития. Внизу меня уже ждали друзья.

   Лита и Мелия выглядели интересно и необычно в своих перекликающихся в деталях черно-белых нарядах. Я же долго выбирала подходящее платье на сегодняшний вечер и в итоге остановилась на белоснежном брючном костюме и огромных не самых любимых шпильках… Мне хотелось выглядеть старше и не банально. Кажется, у меня получилось.

   Спускаясь по лестнице, я чуть не споткнулась от жадного взгляда Генри. Обычно спокойный, добродушный и стеснительный парень смотрел на меня совсем иначе. Именно в этот момент я поняла, что он далеко не так прост, как мне казалось. Это был взгляд не мальчика, а мужчины. Я судорожно вздохнула и перевела взгляд на вход в здание и натолкнулась на еще один очень заинтересованный взгляд Коппера. Они издеваются? Опустила глаза, смущают тут всякие, и во избежание падения вцепилась в перила. Что кривить душой, мне понравился эффект моего торжественного спуска с крутой лестницы на шпильках.

   Меня на лестнице еще и подрезали. Прямо к блондину неслась какая-то девушка в очень пестром ярком наряде. Она кинулась к нему в объятия и бесстыдно поцеловала при всех. При этом павлин продолжал смотреть прямо на меня.

   Да, когда уже кончится эта лестница?!

   Наконец, мне удалось спуститься и то благодаря Генри, который в итоге очнулся и поднялся наверх, подав мне руку, на которую я с благодарностью оперлась. Все-таки шпильки были плохом выбором, не спорю, ноги смотрелись эффектно. Главное, теперь эти самые ноги не переломать.

   Мы гордой четверкой прошли мимо Лесела, который продолжал нагло меня рассматривать, пока его пестрая девушка что-то активно рассказывала, постоянно поправляя на нем одежду. Я старалась в его сторону не смотреть, но чувствовала, как у меня постепенно разгораются уши. Недовольно вздохнула. Что-то не радует моя реакция, еще ревности к этому павлину не хватало, мне же он не нравится! Не нравится, я сказала.

   Судя по всему, Коппер тоже собрался с девушкой в иллюзиум. Мы снова столкнулись на остановке трамвая. Мне еще не приходилось пользоваться подобным транспортом, у нас в Тэлиме есть только паровозки и то мало, в основном все еще передвигаются верхом или в запряженных лошадьми повозках. Несанет в этом плане гораздо прогрессивнее: тут есть и наземные и воздушные трамваи, подвешенные на специальные линии; есть и паровозки, их тут гораздо больше, у многих личные; не говоря уже о дирижаблях, которые могли доставить людей загород. Для дальних направлений использовались, естественно, порталы.

   Долго ждать не пришлось. Мы заняли места в воздушном трамвае, он ехал плавно, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Мы сели спиной к Копперу и его подружке, Генри подсуетился. Он явно заметил мою реакцию на блондина, но ничего, конечно, не сказал. Гордость не позволила – это определенно плюс, заслуживает уважения. Ненавижу, когда предъявляют претензии по поводу и без.

   Когда я увидела иллюзиум, забыла обо всех и вся: это было не здание, но архитектурное облако! Нечто ажурное, воздушное, устремляющееся вверх, белоснежного цвета сложно было называть зданием или помещением. Иллюзиум потрясал воображение уже внешне, но, когда мы вошли внутрь, поднявшись по высокой лестнице (точно в следующий раз пойду сюда без каблуков), я задохнулась от восторга! Прямо в холле с бесконечно высоким потолком был водопад, он разливался, шумел на противоположной входу, кажущейся отвесной стене.

   В приглушенном свете то и дело вспыхивали яркие цветы, вырастающие из ниоткуда, проносились редкие пестрые птицы, мимо проходили животные, встретив которых в другом случае, я бы уже сверкала пятками. Когда моей ноги коснулся пушистый хищник черного окраса, вздрогнула, если бы не держалась за Генри, который успокаивающе положил руку поверх моей, то точно бы взвизгнула на потеху толпе. Умом понимаю, что это иллюзия, но глаза-то воспринимают все вполне реальным. Даже запахи экзотических цветов были вполне ощутимы. Как это возможно? Поспорить сложно, чародейство – это нечто!

   В зале мы расположились с комфортом, провалившись в мягкие кресла. Представление смотрела, забывая дышать, буквально живя рядом с актерами, которые так тонко передали смысл задуманного автором. Они не играли, они проживали историю: рождались, росли, взрослели, любили, страдали, понимали, прощали и умирали. Мое лицо был залито слезами, я не могла их сдержать, сопереживая героям истории, хотя в представлении не было особо грустных моментов, но эмоции захлестывали с головой и их избыток выливался слезами. Ничего не могла с собой поделать. Генри все представление держал меня за руку, но даже мягкое поглаживание его тонких пальцев не могло меня успокоить.

   – Как бы я хотела здесь работать! – мой восторженный шепот заставил Генри улыбнуться.

   – Будешь, я не сомневаюсь, – приятель поднес мою руку к своим губам и поцеловал пальчики, которые до этого наглаживал и не отпускал, пользуясь моей отвлеченностью. Его действия и слова успокоили меня, и я улыбнулась в ответ.

   – С детства люблю иллюзионные представления. Теперь же быть частью всего этого – моя заветная мечта! – снова перевела взгляд на сцену.

   – Все хорошее в мире начинается с мечты, – простой ответ снова вызвал улыбку, как же хорошо, когда находятся единомышленники. Как я счастлива, что мы здесь и сейчас, и рядом, и близко.

   После представления Генри познакомил нас со своим дядей. Оливер Сайверсон оказался достаточно строгим, неразговорчивым, но вполне учтивым мужчиной. Он, как ни странно, больше походил на профессора, чем тот же Кеншин.

   Из разговора между дядей и племянником я заподозрила, что приятель скрывал кое-что важное:

   – Твой дядя – руководитель этого иллюзиума? – шепнула я, когда мы распрощались со старшим Сайверсоном.

   – Да, а что? – Генри улыбнулся с пониманием, при этом тон у него был абсолютно невинным.

   – Что? Ты еще спрашиваешь?! Это же грандиозные возможности!

   – Я никогда не рассчитывал на дядю, мне нравится добиваться всего самому.

   – Это глупо, у тебя туз в рукаве, а ты ходишь с шестерок?

   – Пусть так, зато победа будет чистая и приятная, тем более дядя многое мне дал, столько знаний, сколько я получил, крутясь с детства за кулисами не сравнить ни с каким обучением.

   – Не согласна с тобой ни по одному пункту. Во-первых, нужно использовать все возможности в жизни, а во-вторых, учиться полезно, даже зная многое, важно изучить основы, получить ту базу, на которую станет весь твой опыт.

   – Вы опять спорите? – проговорила Лита, близняшки наконец пробились сквозь толпу выходящих из иллюзиума и сровнялись с нами.

   – Представляете, оказывается здесь руководит дядя Генри?

   – Ничего себе! – Мелия округлила глаза. – Мы думали он у тебя актером работает.

   – Актером он тоже работал, да и сейчас иногда поигрывает.

   – Хм, он совсем не похож на актера, – выразила общее мнение Лита.

   – Почему же? – удивился Генри.

   – Слишком уж строгий у него вид, – пояснила я.

   – Это лишь вид, он отлично управляет своими эмоциями, – объяснил парень.

   – Тогда понятно, – мы с девчонками закивали.

   На обратном пути я делала вид, что обижена на Генри, чтобы хоть немного держать дистанцию. Парень во время спектакля воспользовался моим восхищенным настроением и слишком сократил расстояние, разделяющее нас. Теперь я пыталась его вернуть, удивляясь самой себе: мне на самом деле все больше нравились прикосновения парня, у него будто получалось проникнуть сквозь мою колючую защиту, возникшую после ухода отца. С тех пор у меня не было доверительных отношений с парнями, я стала видеть их всех под другим, вовсе неприглядным светом. Генри же вызывал у меня странные, но приятные эмоции. Еще и явное его расположение, спокойное, но настойчивое внимание отличалось от того же грубого, хоть и заводящего поведения Коппера.

   Когда мы заходили в дверь общежития, Генри удалось ухватить мою руку. Лита с Мелией уже попрощались и пошли наверх, а я вопросительно посмотрела на приятеля.

   – Ты очаровательно дуешься, Эля, но твоя улыбка мне нравится больше. У меня для тебя сюрприз, ты сходи, переоденься во что-то удобное и спускайся, пока двери не закрыли.

   – Что ты задумал? – забыв обо всех планах держаться от Генри подальше, я заинтригованно посмотрела на него.

   – Мы вернемся в иллюзиум после закрытия, и я покажу тебе его сокровища.

   – Серьезно? – у меня во рту пересохло от открывшейся перспективы.

   – Да, дядя разрешил.

   – Но как же мы вернемся в общагу? – разум все-таки не совсем оставил меня.

   – Можем провести там время до утра, завтра выходной, а, если надоест или устанем, можно снять комнату на ночь, – прозвучало очень неоднозначно, я посмотрела на Генри с недоверчивым прищуром. Он ответил мне кристально честным взглядом.

   – Ладно, уговорил. Встретимся здесь же через полчаса, – парень серьезно кивнул, с очевидным трудом удерживая улыбку кота, наевшегося рыбки. Я еще раз глянула на него и побежала переодеваться. Ну как побежала, поковыляла на этих дурацких шпильках наверх в свою комнату. Теперь я не скоро соглашусь на эту пытку.

   Выходили из общежития довольно поздно, практически перед закрытием, но комендант промолчал, проводив нас скучающим взглядом. Трамваи уже не ходят в это время, пришлось ловить паровозку.

   Удивительное устройство, но довольно шумное и трясет сильно, конструкция слишком легкая. Зато доехали очень быстро.

   В ночи здание выглядело еще прекраснее: немного подсвеченные белоснежные стены таинственно светились в темноте. Мы не в пример быстрее, чем до этого забрались на лестницу, удобная обувь – это здорово! Я направилась к главному входу, но Генри, покачав головой, потянул меня в другую сторону.

   – Нам сюда, – парень взял меня за руку, и мы шагнули к неприметной двери сбоку от главного входа.

   – Нас точно не будут здесь ловить?

   – Не волнуйся, дядя разрешил, защита меня знает, ты, главное, руку мою не отпускай, – я покрепче вцепилась в парня.

   Когда мы зашли в холл иллюзиума у меня снова отпала челюсть. Тут ничего не было! Гулкая пустота и несколько металлических конструкций по углам. Огромное помещение было пустым и выглядело довольно мрачно. Неужели вся та красота, которую я видела здесь сегодня действительно иллюзии?

   – Как это возможно? – мой тихий голос разнесся по зданию, отталкиваясь от стен и превращаясь в пугающий гул.

   – Именно так, поэтому и хотел тебе показать изнанку. Я тоже, еще будучи совсем малышом был поражен, когда увидел пустое здание. Зрительный зал тоже пустой, остались кресла и подмостки. Но здесь есть кое-что настоящее. Пойдем? – я кивнула, мои глаза зажглись предвкушением.

   Наши шаги были слышны, кажется, во всем здании. Оно было полым, звонким, казалось ненастоящим, картонным.

   Генри быстро шел в известном лишь ему направлении, я же старалась не отставать. Парень двигался почти бесшумно, поражая меня своей грацией и ловкостью, у меня так не выходило, все время обо что-то спотыкалась, при том, что на полу по идее ничего не должно было лежать.

   Наконец, мы добрались до искомого: Генри, блеснув в темноте глазами полными предвкушения, открыл какую-то очередную неприметную дверцу и зашел внутрь, не забыв завести и меня.

   – Ну и куда мы пришли? – я вглядывалась в темноту, различая странные очертания, которые были похожи на затаившихся монстров. Моя бурная фантазия никогда не дремлет и очень любит домысливать увиденное.

   – Сейчас, Элечка, терпение, – Генри на мгновение отпустил мою руку и куда-то потянулся, что-то дернул и произошло чудо: зажегся приглушенный уютный свет в нескольких лампах и осветил комнату, в которой, судя по всему, собран реквизит.

   Казалось, будто мы попали в другой мир, полный самых разных интересных вещей: тут находилась и мебель, часть которой была пустой, видимо использовалась для представлений, другая часть стояла заполненная костюмами и мелкими предметами, тут были и сундуки с оружием и какими-то украшениями, явно ненастоящими, слишком нарочитыми, в самый раз для сцены. В углу даже притаилась паровозка, похожая на ту, в которой мы приехали.

   – Смотри, – Генри скинул покрывало с огромного зеркала, – оно выполняет роль портала, – парень протянул руку, и она исчезла в отражающей поверхности.

   – Ничего себе! Это как? – я немного испугалась за конечность Генри.

   – А вот так, – парень смело шагнул в зеркало и тут же вышел с другой стороны.

   – Немыслимо!

   – Специальный артефакт, вообще здесь полно артефактов и интересных штук, в детстве я тут практически жил. Вот диванчик, на котором часто засыпал. Дядя всегда знал, где меня искать, если я приходил к нему на работу.

   – А дядя брат отца?

   – Верно, не зря же у нас одно имя рода.

   – А родители чем занимаются?

   – Они артефакторы, многое здесь дело их рук, точнее мама не маг, только отец. Она мастерски обрабатывает детали, а папа уже заряжает их магией и направляет функцию артефакта.

   – Здорово, что твои работают вместе! Если бы моих родители объединяло одно занятие, возможно, они не расстались бы.

   – Сочувствую, – Генри неожиданно притянул меня к себе и обнял, не стала брыкаться – это было то, что мне сейчас нужно. Уткнулась носом в твердую грудь и вздохнула, от парня приятно пахло, и вообще в его объятиях мне было удивительно спокойно, не удержалась и обняла его талию.

   Мы постояли так довольно долго, не двигаясь, словно в полусне. Атмосфера наполненной волшебством комнатки с неярким теплым светом способствовала романтическому настроению, в этот миг мне ужасно захотелось, чтобы меня поцеловали, захотелось почувствовать себя желанной, нужной девушкой, а не брошенной и забытой девочкой. Судорожный вдох и я поднимаю взгляд на Генри, он смотрит, не отрываясь, следя за всеми изменениями на моем лице. Легкая улыбка и сигнал принят, парень улыбается в ответ и наклоняется ко мне. Поцелуй превзошел все мои ожидания: нежный, ласковый, будоражащий, самый лучший поцелуй в моей жизни, коснувшийся самой души.

   – Подожди, – я нашла в себе силы отстраниться. – Не надо, пожалуйста.

   – Почему, Эля? Тебе не понравилось?

   – Понравилось, но я не могу спешить, я не хочу сейчас романтических отношений, понимаешь?

   – С трудом, если нас тянет друг к другу, зачем чего-то ждать? – Генри похоже начал злиться.

   – Мне очень хорошо, когда ты рядом, но я не готова пускать кого-то в душу, слишком она отравлена.

   – Из-за твоего отца? – я кивнула.

   – Но не все такие, как он, если не рисковать, то можно всю жизнь провести в одиночестве.

   – Я не говорю за всю жизнь, но мне нужно немного времени и свободы, пойми, мне уже сейчас хочется сбежать. Мне страшно.

   – Меня ты можешь не бояться, никогда, слышишь, я не предам тебя и буду ждать, сколько потребуется.

   – Давай оставим пока этот разговор, – решительно посмотрела на Генри, и он согласно кивнул, понимая, что давление ни к чему не приведет.

   – Посидим? – парень показал мне на тот диван, на котором он спал еще в детстве. Изящный, но вполне удобный предмет мебели на удивление не был пыльным. Судя по всему, здесь работали артефакты-пыльники.

   У меня вдруг заурчало в животе, что вполне закономерно, если не есть целый день. Обед и ужин я благополучно пропустила, было не до них, а теперь в покое и уюте голод решил напомнить о себе.

   – Жаль тут нечего погрызть, все не съедобное, – пошутила я.

   – Ты голодная? – Генри встрепенулся, я кивнула. – Чего же молчишь, я кое-что прихватил.

   Парень деловито полез в свой рюкзак, на который до этого момента я не особо обращала внимание, и достал какую-то коробочку, затем бутылочку.

   – Надеюсь, ты не против вина и сыра, я взял их на всякий случай, – приятель, кажется, немного покраснел, а до этого держался вполне уверено. Видимо у него был план по моему соблазнению, но все пошло не так, как задумывалось.

   – Только за! – было приятно, что Генри заботится обо мне.

   Мы еще долго сидели на том диванчике, пили, ели, разговаривали. В основном о детстве, я рассказала о своих родителях. О маме чародейке-актрисе, об отце разведчике, о том, как хорошо нам было вместе, и как потом мой мир рухнул с их расставанием и до сих пор теперь отстраивается.

   Генри тоже о многом рассказал, периодически вставая и притаскивая что-то показать мне из этой чудесной комнаты. Он говорил о том, как с детства мечтал быть чародеем, как любит мир искусства. Его слова отзывались в моей душе, я все удивлялась тому, как схожи наши мнения и представления о чародействе. Мы оба понимали, что это титанический труд, что достичь настоящего мастерства выходит далеко не у всех. Сошлись на том, что мы оба ценим правила, но обожаем исключения и на том, что рождение мага – это уже сказка, и мы против того, чтобы превращать сказку в биографию.

   Мы, кажется, проболтали до утра. Не помню в какой момент заснула, но очнулась от легкого прикосновения губ к своему виску.

   – Просыпайся, красавица, нам пора возвращаться.

ГЛАВА 4.

Утром мы с Генри не спешили обратно в академию, еще раз уже в свете раннего утра осмотрели пустой иллюзиум и отправились в город позавтракать.

   Несмотря на выходной и ранний час улицы были полны людей, пусть не все спешили, но волна накрывала приличная. Мы держались за руки, чтобы нас не размыло в разные стороны. Было забавно гулять не одной, а с другом, который, честно говоря, теперь уже совсем не скрывал заинтересованных, я бы сказала, любующихся взглядов.

   – Я знаю тут одно местечко, совсем не пафосное, но симпатичное, девушкам нравится, – проговорил Генри.

   – Каким девушкам? – неожиданно для себя самой спросила я.

   – Всем, – кажется парень не понял моего ревнивого выпада.

   – Ааа, ну хорошо, – выдохнула, а Генри глянул на меня с удивлением, обратив внимание на мой странный тон и смущенный вид. Поразительно, как много изменила сегодняшняя ночь, как сблизила нас. Даже не знаю теперь, как к этому относиться.

   Кафе было уютным и безумно ароматным. Запах свежей выпечки взбесил мой аппетит, давно у меня не было столь хорошего, праздничного настроения. Генри забавляло мое желание попробовать все и сразу, он явно не раскусил мой коварный план по его откармливанию.

   Мы уселись за небольшой столик, покрытый белоснежной кружевной скатертью. Все в этом кафе было таким домашним, оформление, как на бабушкиной кухне. Эту мысль я и озвучила, и Генри согласился, сказал, что на кухне его бабули действительно все оформлено очень похоже, но здесь не хватает шкафчиков с посудой и припасами.

   В утреннем ярком переливистом свете я засмотрелась на парня, его милые веснушки были сейчас особенно заметны, захотелось расцеловать их обладателя.

   Генри стоически пробовал со мной все, что я заказала и даже не переставал улыбаться. Рассказывал забавные случаи, связанные с бабушкой. Мне показалось, что эта героическая женщина, терпевшая все выходки озорника, достойна отдельного эпоса. Мой приятель с детства обожал шутить над окружающими, меняя облики сначала с помощью одежды и грима, но по пробуждении магии совсем разошелся. Больше всего от этих представлений страдали бабушкины нервы.

   От хохота над рассказами Генри или от огромного количества выпечки у меня разболелся живот. Пришлось идти и искать фармацию. Несмотря на боль в желудке, мы не переставали смеяться. Будто вместе с булочками съели смешинку.

   Решив, что в общаге делать опять же нечего, продолжили гулять. Теперь уже я хотела показать Генри свое любимое место. В Оуд парке было прохладно даже в такой ясный солнечный денек.

   Зеленые аллеи встретили нас тенистой прохладой и легким налетом осени, скоро листья совсем пожелтеют и тут будет сказочно. Уже стал меняться воздух, становясь прозрачнее и приобретая легкий запах прелой листвы.

   Я обожаю осень – это самая лучшая пора для писателей, на мой взгляд, именно в глубокие осенние дни в окружении золотого и красноватого покрова пишется особенно сочно. Душа становится такой чувствительной, ее затрагивает музыка дождя, звучащая по крышам зданий; приглушенный свет пасмурного дня создает особое уютное настроение. Заворачиваешься в теплый плед, садишься у окна в дождливую погодку и мечтаешь о любви, что может быть лучше?

   – Ты задумалась, – тихо проговорил Генри, когда мы стояли возле очередной скульптуры, которая напомнила мне мою историю про парнишку-моряка.

   – Да, отдыхать, конечно, хорошо, но нужно заняться сценарием. Еще многое потребуется: выбрать актеров, к примеру, продумать сцены, декорации, свет, образы и еще множество деталей.

   – Главное помнить, что история на бумаге воспринимается иначе, чем на сцене. Нужно показать сюжет так, чтобы зрители почувствовали все эмоции, заложенные в нем. Важно уделить внимание главным героям, сюжетной линии и интересным деталям. Если нужны будут артефакты для представления, говори. Я попрошу родителей помочь. Кстати, они хотят с тобой познакомиться, – если до этого я слушала приятеля, постоянно кивая головой, соглашаясь, то теперь резко остановилась и развернулась к Генри. – Это как-нибудь потом, – тот сразу пошел на попятную под моим рассерженным взглядом.

   – Ладно, как-нибудь потом, посмотрим, – отозвалась я, мне вдруг стало не по себе от его плотной осады.

   Настроение легкости ушло, разговор оставил странный осадок. До академии дошли молча, но держась за руки. Я пыталась отобрать руку, но Генри выиграл молчаливую схватку, при этом сохранив совершенно невозмутимое лицо. Поцеловать на прощание даже не пытался, тепло попрощался, приобняв, чмокнул в макушку.

   Я же мыслями ушла в разработку сценария. Зайдя в комнату, схватила банные принадлежности, сбегала в душ и приступила к работе. Хорошо, что ко мне никого и не подселили, никто не зудит на ухо. Нет, беру свои слова обратно. Все-таки зудит.

   Как только я взялась за работу, появился золотистый мотылек и закружил над моей кипящей головой.

   – Ну наконец-то приступила к делу, а то все ходишь непонятно где!

   – Ничего подобного, я изучала устройство иллюзиума!

   – Да-да, заливай мне тут, как птичка. Не поверю, что именно ночами нужно что-то изучать и непременно с кем-то.

   – Ну и не верь, мне какое дело, – насупилась, и Муз сразу нервно затрепетал крылышками прямо перед лицом. – Не трепыхайся, ты отчасти прав, но давай не будем об этом.

   – Тебя кто-то обидел? – Муз сделал угрожающую рожицу, которая всегда меня забавляла. – Ты мне скажи, я же им покажу!

   – И что же ты сделаешь?

   – Вдохновлю тебя на самую зловредную статью, вот что!

   – Хорошо, – хихикнула я, вспомнив лицо блондина, когда до него дошло, что статья про него. – Ты лучше вдохнови меня на удачный сценарий, а то я даже не знаю с чего начать.

   Дальше мы с моим маленьким золотистым пылящим в разные стороны от переизбытка стараний и трепыханий помощником выкладывали историю в виде сценария. Не сказала бы, что получалось хорошо, опыта катастрофически не хватало. Я раньше, конечно, сценарии писала, но все это казалось теперь детской возней, совсем не подходящей для творческого вечера чародеев, где будут представлены лучшие работы сильнейшей академии магии. Я злилась от чувства собственной бездарности, Муз меня успокаивал и напоминал, что нужно шаг за шагом идти к цели, что, если смотреть на вершину горы, она покажется недостижимой, а, если делать небольшие шаги и смотреть куда наступаешь, вершина будет тут как тут.

   Когда дело пошло, Муз не на шутку разошелся:

   – Это будет волшебно! Это будет грандиозно! Я бы сказал феерично! – последняя фраза прозвучала особенно эпично, учитывая, что мой помощник букву «ф» не выговаривает. Мотылек уже устал летать и теперь бегал по мне.

   – Хватит уже по мне ползать! Лучше помоги придумать, как именно показать шторм, – попыталась согнать надоедливого мотылька с головы, но он лишь перебежал на руку, ужасно щекотно перебирая малюсенькими ножками по коже.

   – Здесь без помощи иллюзии не обойтись, нужен хороший художник, умеющий делать качественные движущиеся изображения. Артефакты тоже не помещают для оформления, корабль еще нужен или его часть.

   – С артефактами мне уже пообещали помочь.

   – И кто же?

   – Генри, я тебе про него говорила.

   – Хм, не он ли ночью тебе иллюзиум показывал?

   – Он и что?

   – Да так, ничего, – Музу точно надо идти было в актеры, учитываю крошечность его мордочки все эмоции на ней были настолько читаемы и выразительны, что любой чародей позавидует. Ох и вредная букашенция.

   – Остальное уже завтра, я с ног валюсь, а впереди новая учебная неделя. Нужно выспаться.

   – Спокойной ночи, Элечка, – хм, надо же, только мама, Муз и Генри меня так называют, все остальные зовут Элена, удивительно.

   Учебная неделя началась с новых дисциплин. Когда я увидела в расписании физическую культуру, очень «обрадовалась». У кого, интересно, хватило фантазии называть эти мучения культурой? Но зря я переживала. Дисциплина оказалась одной из самых интересных, а все спасибо физруку – бывшему разведчику, он нас гонял не так чтобы очень, и добрую половину пары рассказывал про свои приключения. Чуть ли не попросила говорить его помедленнее, чтобы записывать.

   Погода немного испортилась, но пасмурное небо создавало нужное настроение для интересных разговоров. Мы окружили профессора Сана, усевшись прямо на турниках, стараясь занять место поближе к рассказчику. Его истории – это нечто! Другие миры, да и неизведанные уголки Хилала – кладезь для идей и фантазий, неиссякаемый и необыкновенный. Лишь в конце пары мы все дружно закрыли рты.

   Наравне с бесподобными рассказами физрука мне была интересна пара по проекции мыслей – очень важное умение для постановщика, одно дело рассказывать актерам, что ты от них хочешь, другое дело показать. Никто кроме меня очевидно не понял, как важно подобное умение, вообще группа у меня была на редкость несерьезная, разболтанная. И это в лучшей академии магии! Странные, добиться поступления и так несерьезно относиться к обучению.

   Профессор Нейли, поняв, что ее не слушают стала говорить почти шепотом, а когда все догадались замолчать, сказала, что соберет тетради на проверку записей в конце пары. Что ж, строго, но справедливо, нечего болтать на занятиях, тем более таких полезных.

   Обед прошел весьма продуктивно. Я показала Генри и Лите с Мелией наметки сценария. Они, к моему удивлению, были в восторге, я же воспринимала свою работу намного критичнее.

   Наше живое обсуждение снова привлекло ненужное внимание. Нам следует найти другое место для дискуссий. Коппер, на которого я старалась даже не поглядывать, хотя, несомненно, для меня это был интересный объект для наблюдений, снова обратил на нас внимание. Медом ему намазано что ли. Пусть у меня к нему чисто научно-исследовательский интерес, и я получаю эстетическое удовольствие, глядя на него, но общаться с ним не так приятно. Интересно было посмотреть на мощного, но элегантного блондина с выразительными чертами лица и живой мимикой истинного чародея. Он притягивал всех девушек в достаточно обширном диаметре. Я сопротивлялась его обаянию на чистом упрямстве. Да и взгляды Генри, который радовался моему появлению, как восходу светила, охлаждали мой никчемный интерес к всеобщему любимчику.

   – Ну привет, выскочка, чем вы тут занимаетесь? – Коппер навис надо мной, опершись с двух сторон о стол, и я почувствовала жар, идущий от него. Горячий парень, ничего не скажешь.

   – Не твое дело, – огрызнулся Генри, положил свою руку на мою и угрожающе распрямился.

   – Хм, Элена, ты помнишь о свидании, о котором мы договаривались? – Генри перевел хмурый вопросительный взгляд на меня, сжав мою ладонь.

   – Ничего я тебе не обещала, – строго отвечаю и пытаюсь отпихнуть настырного блондина.

   – Тогда требую другую компенсацию за оскорбление, – смотрит вызывающе, будто это я тут из штанов выпрыгиваю, и сама к нему пристаю.

   – Я подумаю, – наконец, не выдерживаю всего этого напряжения и малодушно пытаюсь взять паузу.

   – Хорошо, буду ждать твоего решения, – о-очень многозначительно практически на ухо горячим шепотом соглашается Лесел.

   Провожаю блондина задумчивым взглядом, пока не натыкаюсь на горящий взгляд его пестрой подружки. Жесть, нажила врагов на ровном месте.

   Опускаю глаза, и слышу закономерный вопрос от приятеля:

   – Интересно, о чем это он, м? – глянула на Генри, взгляд ревнивого мужа примерно через сорок лет брака, мол куда это тебя, дорогая, понесло?

   – Не обращай внимания, – попыталась отмахнуться.

   – Ты тоже, – намек понят, хотя я и не собиралась, но вот эта ревность и невысказанная претензия подбивает меня на бунт.

   – Мы пойдем, – Лита, более решительная из близняшек, молча смотревших на все происходящее, не выдержала наши пререкания и встала, Мелия помахала нам рукой, и девчонки ускакали.

   – Знаешь, – протянула я, снова взяв в руки вилку и пытаясь хоть что-то съесть, с этими разговорами все остыло. – Больше всего на свете мне не нравится, когда указывают, что делать. Буду честна, ты переходишь границы, и, если тебе еще хочется со мной общаться, рекомендую учесть сказанное.

   – Он тебе нравится? – Генри по-своему понял мою тираду.

   – Это не важно, – не стала давать прямой ответ, не люблю врать. – И вообще, мне пора на занятия. Не ходи за мной.

   – У меня та же пара.

   – Твое дело, – пожала плечами и отправилась на лекцию своего уже почти любимого куратора (если он, конечно, снова не вздумает меня критиковать).

   Генри сел со мной рядом, но держался отстраненно. Надо же, обиделся. Ну и пусть воду возит, а я пока отдохну от него. Если он думает, что один поцелуй позволяет ему диктовать какие-то условия, то он глубоко ошибается.

   После пары отдала Кеншину сценарий, надеясь, что он подскажет, где и что нужно подправить. Я не лелеяла надежды, что ему понравится абсолютно все, наоборот, ждала конструктивную критику.

   За ужином мы четверо просидели грустные, я вяло переговаривалась с девчонками и не смотрела в сторону Генри. Он быстро поел и ушел.

   – Знаешь, Элена, ты зря игнорируешь Генри, он без ума от тебя, – вдруг огорошила Лита, проводившая парня грустным взглядом.

   – Тебе кажется, – не согласилась я, но в моем голосе явно прозвучала неуверенность.

   – Хотелось бы, но нет, не кажется. Неужели тебе больше нравится этот индюк Лесел? Он только и умеет, что красоваться, а Генри другой.

   – Какой?

   – С красивой душой, – вмешалась в разговор Мелия, поддержавшая сестру.

   – Зачем ты это все говоришь? – посмотрела на Литу, чтобы понять, о чем она думает, очевидно же, что Генри ей нравится, тогда почему хочет, чтобы я обратила на него внимание.

   – Мне обидно за него. Ты считаешь себя лучше Генри, заигрываешь с другими, а он переживает, – Лита разошлась не на шутку.

   – Если он тебе не нужен, отпусти его, – Мелия не отставала, надо же обе набросились на меня.

   – Девчонки, о чем вы вообще говорите, мы знакомы всего ничего, как можно что-то решать уже сейчас? Мы дружим и все.

   – Он явно так не думает, – поджав тонкие губы проговорила Лита.

   – Это его проблемы, – огрызнулась, разговор начал мне надоедать.

   – Как знаешь, – Лита встала и пошла на выход. Мелия, конечно, отправилась следом за сестрой, а я осталась сидеть, совсем одна. Кажется, я осталась без актеров, на которых рассчитывала, и имею все шансы потерять зародившуюся дружбу.

   Вернувшись в комнату, расстроено плюхнулась на кровать и задумалась о произошедшем. Почему на меня ополчились друзья? Что я такого сделала, чтобы стать вдруг кругом виноватой? Если я не хочу торопиться, принимать чьи-то ухаживания, то, что в этом плохого? Да, мне симпатичен Генри, нравится проводить с ним время, но как с другом. Не зря говорят, что с парнями сложно дружить. Но пусть решает сам, если ему не подходит моя позиция, то мы разойдемся, как в море корабли. И уж точно не близняшкам решать, как мне жить. Никому не позволю властвовать над своей душой и сердцем. Лишь я им хозяйка.

   Утром настроение испортили еще больше. Буквально на выходе из комнаты меня поджидали пестрая подружка Коппера и пара ее соратниц по высказыванию своего неинтересного мнения в мой адрес.

   Все трое явно актрисы второго или старшего курса. Пока я закрывала комнату, на меня уставились три пары глаз в обрамлении неестественно пышных ресниц. И эти взгляды не предвещали ничего хорошего.

   – Выскочка, иди сюда! – поприветствовала меня пестрая подружка.

   – Меня зовут Элена Бэвер, – я не хотела к ним подходить, но мой путь шел как раз мимо.

   – Да знаю я, как тебя зовут, а ты знаешь кто я? – о, Небо, за что мне это?

   – Не интересовало как-то, – отозвалась как можно беззаботнее, но у меня уже начал закипать адреналин в крови и зачесались кулаки.

   В школе я как-то подралась, такие же вот нарывались, но, учитывая, что я умею собирать магию в руках и даже училась пользоваться боевой сферой, пока их окончательно не запретили, раскидала тогда обидчиц знатно. Потом были еще более крупные разборки. Мама замучилась отбиваться от обиженных родителей и взяла с меня слово больше так не делать. Отец же молча одобрил мой поступок.

   Виноватой я себя не чувствовала, но мне очень не понравилось всеобщее осуждение. Вот интересно, а, если бы побили меня, было бы тот же эффект? Что-то мне подсказывает, что вряд ли. Кто больше воняет, того и жалеют, а я жаловаться терпеть не могу. Единственное, что меня сейчас удерживало от атаки – это мысль, что меня могут отчислить, а это недопустимо.

    – Послушай сюда, выскочка, если еще раз приблизишься к Копперу, я тебе твои волосенки повыдергиваю! – кто бы говорил, у меня-то волосы светлые от рождения, мягкие и длинные, а у этой мадам такая пакля на голове, хоть гнездо отстраивай.

   – Я, конечно, могла бы пообещать, но не люблю заведомо обманывать, – пестрая подружка захлопала ресницами быстрее обычного, видимо переваривая сказанное.

   – Ты отстанешь от него? – как-то уж очень заинтересованно и неожиданно проговорила одна из молчаливых девчонок, изображающих группу поддержки. Сказано было так, что даже пестрая подружка что-то заподозрила, а я не удержалась от ехидной ухмылки, кажется, тут намечается междусобойчик для подруг-соперниц.

   – Я к нему и не приставала, прекратите колыхаться и дайте пройти, – нарочито небрежно опираюсь о стену и по ней начинают расходиться трещины, кажется, мне необходимо сотворить что-то, чтобы выпустить энергию, и идея не заставила себя ждать.

   Девушки уставились на стену в священном ужасе, а я пошла вперед, точно зная направление. Сейчас будет ход конем.

   Трясло меня знатно, терпеть не могу разборки. Пока я шла в трапезную, у меня от переизбытка адреналина стучали зубы. Ну все, я злая, спасайтесь теперь, кто может.

   Влетела в помещение и сразу увидела виновника торжества. Коппер как обычно что-то рассказывал с улыбкой превосходства на лице, а его компания гоготала. Видимо опять кому-то кости перемывают. Ну все, попался миленький, конечно, нехорошо мстить ему за его поклонниц, но злость затмила мое сознание и требовала выхода.

   Я походкой хищницы начала движение к столу чародеев, пристально глядя на Коппера, он стоял полубоком и сначала не заметил моего появления, но моя уверенная проходка в его сторону привлекла внимание его окружения и постепенно все вокруг блондина замолчали и уставились на меня.

   Видела себя будто со стороны: вот я медленно приближаюсь, не ускоряясь даже, когда Коппер ко мне повернулся и выжидающе посмотрел в глаза. Мое появление заметили и мои, надеюсь, все еще друзья, но им я все объясню потом, верю, что поймут.

   Подошла к блондину и обвила руками его талию.

   – Привет, – томно, подражая его подружкам произнесла я. Ответом мне был кивок пораженного парня, который не смог скрыть удивления от моего интригующего поведения. – Помнишь, я обещала подумать? – снова кивок. – Так вот, я подумала, – замолчала.

   – И? – не выдержал Коппер, а я сделала вид, что тянусь к нему для поцелуя.

   – Я придумала, как отплачу тебе, – шепчу прямо в губы.

   – Продолжай, – Коппер шумно вздохнул, а вокруг была тишина, похоже все в трапезной прислушивались к нашей милой беседе.

   – Понимаешь, – говорила тихо, глядя в глаза, – мне поручили подготовить несколько сцен в творческом вечере, – понимающий кивок Коппера и его пристальный взгляд на мои губы. – Так вот, мне нужны актеры, и для тебя, столь искусного чародея у меня есть замечательный персонаж. Я подумала, что будет справедливо отдать тебе лучшую роль в представлении в виде компенсации за мою провинность, – хлопаю глазами, будто готовлюсь на взлет.

   – Конечно, дорогая, я весь к твоим услугам, – соблазнительным хриплым голосом отвечает Коппер, а я как муха потираю лапки. Попался, голубчик, при всех согласился и теперь не отмажешься.

   – Тогда завтра после занятий приглашаю тебя на чтение ролей, – распрямилась и деловито заявила все еще пребывающему в состоянии гипноза парню.

   Ох и сладко мстить.

   Когда я подошла к своим друзьям, меня встретили хмурыми, даже злыми взглядами. Небрежно с размаха завалилась на лавку, обвела их веселым ответным взглядом и по-прежнему деловитым тоном проговорила:

   – Ну все, я нашла нам дварфа.

   Сначала ноль реакции, но по мере того, как до них стало доходить, лица их стали искажаться от с трудом сдерживаемого смеха: губы поджаты, на глазах слезы. Когда стало невозможно терпеть, Генри с трудом проговорил:

   – А давайте позавтракаем бабушкиными пирожками во дворе, она как раз еще партию на заре прислала.

   Мы молча кивнули и чуть ли не бегом отправились вон из трапезной. Как только мы скрылись от взора толпы, расхохотались, согнувшись пополам. Долго ползли по стеночке, не в силах перестать смеяться.

   Моя выходка стала искуплением за все косяки перед друзьями, так что мы отдали должное бабушкиным пирожкам, сидя на лавочке, весело переговариваясь и беззаботно болтая ногами. Отлично позавтракали, решили почаще собираться и трапезничать именно здесь.

   Когда шли обратно к корпусу, Генри приостановил меня и, заглядывая в глаза, спросил:

   – Мир?

   – Конечно, – с нежной улыбкой ответила я.

   Генри ответил мне такой счастливой улыбкой, что и в моей душе стало на несколько градусов теплее.

   – Вечером погуляем?

   – Хорошо, а где?

   – Сюрприз, – улыбка трансформировалась в хитрющую.

   – Снова? – Генри довольно кивнул.

   – Хорошо, уговорил, – сделала вид, что вовсе не заинтригована, но на самом деле было очень интересно, что еще придумал этот хитрец. В этот момент мне самой нестерпимо хотелось чмокнуть Генри, но я сдержала порыв, он снова не так меня поймет, он эмоции воспринимает за чувства, ни к чему это. Подобное общение, как сейчас мне больше нравится, друзья и союзники – идеально.

   Вечером мы с Генри вместо ужина встретились на порожках общаги, и он снова куда-то меня повел. Мне импонировала его изобретательность, обожаю приключения, повседневная жизнь, встречи, наши переживания, мысли и чувства, как пища для творчества, а приключения – самый настоящий деликатес.

   – Мы далеко собираемся? – забеспокоилась, когда поняла, что Генри ведет меня в сторону вокзала.

   – Потерпи, ты же хотела приключений! – сейчас, когда парень уверенно направлялся по известному лишь ему пути, а я старалась не отставать, он казался таким взрослым, от того весьма привлекательным.

   Смотрела на его профиль и отмечала упрямый подбородок, выраженную линию челюсти, ровный нос, пухлую нижнюю губу, все больше ловя себя на любовании им. Приходилось напоминать себе же, что торопиться не хотелось и переходить от дружбы к романтическим отношениям пока не стоит. Не хочу разочарований.

   В этом мире никто никому не нужен, а, если вдруг найдется небезразличный человек – это настораживает. У кого-то получается любить, а у кого-то мечтать и писать об этом. Каждому свое. Но сказки очень нужны, иначе сердце зачерствеет. И друзья нужны. Мне очень!

   Я снова задумалась, и у Генри получилось поймать мой взгляд, устремленный на его словно вылепленное чародеем лицо. Ему явно понравилось, что я его разглядываю, красивое лицо озарила улыбка, сделав его неотразимым.

   – И куда мы направляемся? – смутившись попыталась отвлечь парня.

   – Говорил же, сюрприз, но не переживай, приятный.

   Мы, наконец, добрались до вокзала и направились на стоянку дирижаблей. Ах вот оно что, интрига была раскрыта, но, погодите:

   – Мы что, полетим загород?

   – Да, Элечка, ты меня раскрыла.

   – К закрытию общаги вернемся?

   – Постараемся, – да уж, утешительный ответ. – На улице спать не придется, я в любом случае что-нибудь придумаю, – как ни странно, верилось. В этом парне чувствовалась спокойная уверенность во всех его действиях, хоть и разбавленная стеснительностью, но это красило его, наглость – не самая любимая моя черта в мужчинах, радовало, что Генри она не присуща.

   Билеты были куплены заранее, и что мы сразу прошли на посадку. У меня немного задрожали коленки. Это не шутки, сейчас я буду летать! Давно, конечно, хотелось прокатиться на этой огромной летающей штуковине, но страшновато.

   Схватилась за Генри, тот понимающе сжал мою руку и погладил пальчики привычным уже движением.

   Мы зашли в гондолу, которая была, по сути, брюшком огромного