Попасть в историю. Злодейка в академии. Надежда Мамаева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Хотела попасть в книгу, а вляпалась в историю? Сама виновата: мечтая, нужно уточнять детали. Иначе в конце романа получишь не заздравное «долго и счастливо», а посмертное «поделом ей»! Точнее, мне. Ведь я очутилась в роли злодейки.

   Никто не подскажет: как можно обменять уготованный автором эшафот на жизнеутверждающий эпилог по выгодному курсу?

   Но едва я пытаюсь изменить ход событий, как сюжет мстит: возвращает все на круги своя и мешает ускользнуть от одного умного, холодного и расчетливого дракона, который, кажется, начал что-то подозревать.

   Если хочу дожить до финала, то стоит держаться от этого крылатого героя подальше. Только почему-то, когда он рядом, сердце бьется все чаще, а мир вокруг становится все реальнее...

ГЛАВА 1

– Счастье не украсть, а принца – можно, – тихо выдохнула я, пытаясь приободрить саму себя. Тем более что стащить нужно было не его дракошество целиком, а всего лишь письмо наследника.

   Последнее уже было надежно спрятано в моем корсете, а точно такой же на вид листок, правда, с иным содержимым, был вложен в тот же самый конверт и запечатан. Высочеству останется лишь отправить послание.

   Подлог, к слову, происходил с полного одобрения главы тайной канцелярии. Неспокойно лорду Грассу, видите ли, стало за монаршего отпрыска, хотелось убедиться, что после церемонии обручения, что состоялась накануне, тот ничего не задумал. Переживал серый канцлер за сына императора, за будущее страны, за политические связи с соседними державами…

   А я из-за этого – за себя. А как не нервничать, когда осторожно переступаешь босыми ногами, цепляясь пальцами за малейшие неровности кладки? Подо мной в вечерних сумерках зияли, точно бездна, четыре этажа летней императорской резиденции. Хотя, с учетом высоты потолков в залах, все шесть.

   Парапет, выглядевший вполне широким и надежным, на деле оказался узким и коварным. К тому же я переоценила свои стройность с ловкостью и сейчас изо всех сил вжималась в стену, потому как шансы расшибиться у меня были просто шикарные. Правда, не избавься я от пышного платья с турнюром – те оказались бы еще выше.

   Верхняя одежда дожидалась меня пятью покоями левее, припрятанная в нише. Там же лежали и нижние юбки, и красивые, но очень неудобные туфли, а с ними и скользкие шелковые чулки. Пришлось оставить все в кабинете, чтобы залезть в так удачно распахнутое окно спальни принца.

   Сейчас же я ее покидала. Не успела пройти и первый пролет между окнами, как раздался звук хлопнувшей двери, а следом и хриплый голос высочества. Я замерла на месте. В голове успели промчаться мысли с пометкой «государственная измена»: если только меня застук… пардон, застигнут за шпионажем…

   Но последовавшие затем шуршание, сдавленные женские стоны и прочие интригующие аккомпанементы любви позволили перевести дух: сейчас высочеству немного не до политики и интриг. Его одолевал вопрос демографии…

   Я же споро начала переступать по парапету, держа курс на балкон. На моем пути их было целых два. А еще – с десяток окон.

   Да уж… Непросто девушке попасть в спальню высочества. Особенно если она не главная героиня. Злодейке же – и подавно. А именно ей я сейчас и являлась. Хотя еще два года назад была не леди Тэрвин, а студенткой Елизаветой Вельской, которая порой, погружаясь с головой в очередную книгу, ловила себя на мысли: вот здорово бы стать героиней романа!.. Только не Оруэлла. И не По. И, черт возьми, не пособия по хирургии!..

   Так что мне в некотором роде даже повезло. Угодила хотя бы не в какой-нибудь «Некрономикон».

   Я попала в историю о любви, магии и академии, которую почти успела дочитала. Осталась какая-то пара страниц. Это был плюс. Из минусов – злодейку должны были убить в последней главе. Только если я не буду крепко держаться, то конец конкретно для меня наступит прямо сейчас. Безо всяких «долго и счастливо», скорее он будет «быстро и в лепешку».

   От этой мысли сердце бешено застучало, казалось, готовясь выйти из тела вон, проломив грудную клетку, а заодно и каменную кладку. На висках выступили бисеринки пота.

   На небо выкатилась круглая, как начищенный медный грош, луна. Ее свет отражался в струях фонтанов опустевшего парка. Через последний стрелами шли аллеи буков, вязов, кленов, лип. Они начинались от самого дворца и заканчивались у залива. А между деревьями были зеленые лабиринты, беседки, статуи, клумбы.

   Но всю эту красоту мне созерцать было некогда. Я цеплялась за жизнь и за выступы камней изо всех сил. Миновав три пролета и два окна, добралась до балкона, где и планировала перевести дух, прежде чем продолжить мой эпохальный заполз по парапету.

   Только схватилась правой рукой за мраморные перила, как резко распахнулась дверь. Это стало для меня полной неожиданностью. А я сама – таковой для вышедшего подышать воздухом незнакомца.

   Он был жилистый, высокий, темноволосый. Шелковая рубашка с закатанными до локтей рукавами не скрывала поджарого тела. Стоявший передо мной явно не пренебрегал тренировками. И, сдается, те не ограничивались бегом и подтягиваниями. Могу поспорить, что в списке занятий имелись и фехтование, и магические поединки... О последних свидетельствовала и вязь татуировок на запястьях.

   Помнится, в книге упоминалось, что такие часто можно увидеть у боевых чародеев: они позволяли стабилизировать ток силы, если резерв был большим. Но главное – я печенкой чуяла в этом брюнете воина. Опытного, опасного и сильного.

   Одно то, что в первый миг вместо удивления в его глазах мелькнул хищный блеск, говорило о многом. Впрочем, уже в следующую секунду брюнет смотрел на меня с легким интересом, какой и положен беспечному придворному, не ожидающему опасности в стенах дворца. И это насторожило еще больше.

   – Добрый вечер, – выпалила я.

   А что еще делать в такой подвешенной меж небом и землей ситуации? Только и остается, что быть вежливой.

   Окинув мою фигуру ироничным взглядом, маг протянул:

   – Спасибо вышним за такой подарок.

   Его голос оказался низким. Такой еще называют «бархатным». Поймала себя на мысли, что в другой бы раз его с удовольствием послушала, но не сейчас, когда руки от напряжения уже начали дрожать.

   – Можно я тут постою? – выдохнула, старательно симулируя надежду.

   – А флирт, чувственные взоры и томные вздохи будут? – насмешливо поинтересовался этот невозможный тип.

   Но я вспомнила взгляд, которым он обжег меня в первый миг встречи. Потому не поверила ни расслабленной позе незнакомца, ни его обманчиво благодушному тону.

   – А надо? – уточнила деловито.

   – Ну, я мужчина, который предпочитает прелюдию...

   – Какую? – испуг у меня получился очень даже натурально.

   – Желательно соблазнительную, – словно речь шла о выборе меж чаем и кофе, отозвался маг.

   Меж тем мысли лихорадочно метались в моей голове. Я пыталась понять: с кем из героев книги меня угораздило столкнуться? Вот два года мне, несмотря на поручения канцлера, удавалось избегать дворца в целом и принца в частности. Ведь именно он должен был отдать приказ о моей казни.

   Благо наследник престола обучался в академии магии, ныне на выпускном курсе, и при дворе появлялся нечасто. Я тоже не особо там мелькала, стараясь оставаться в тени. Да и на задания тайная канцелярия отправляла в основном в провинции империи. Так что я уже успела поверить, что с героями истории удастся разминуться.

   Но, похоже, свой лимит везения я исчерпала. И если от наследника удалось уйти, то в кого же меня угораздило вляпаться?

   Еще раз посмотрела на стоявшего передо мной.

   Высокие острые скулы. Прямой нос. Четко очерченные губы. Небольшая щетина, что успевает появиться к вечеру. Прямые, вразлет, угольно-темные брови…

   Внешность больше всего походила на Риквара Ханта – друга принца, адепта выпускного курса академии, который, по сюжету, тоже влюбился в главную героиню. Только в романе он был описан беззаботным повесой.

   Незнакомец же показался мне каким угодно, только не беззаботным. Это был опасный, умный и сильный противник, который успел меня оценить и сейчас пытался спровоцировать, чтобы выяснить всю правду.

   Я же представила, как выгляжу со стороны: рыжие растрепанные волосы, коротенькая, тонкая, почти прозрачная батистовая сорочка без рукавов, корсет, панталоны до середины бедра и… ничего больше! И крадусь я по парапету из спальни принца. Тут два варианта: либо то, чем я, собственно, занималась, либо высочество срочно избавлялось от одной любовницы, когда внезапно нагрянула вторая. Ведь до встречи с героиней принц не чурался дам. А они его – тем более!

   Решила, что лучше быть падшей женщиной в мужских глазах, чем упавшей и разбившейся фактически. Потому как я уже умирала, и мне это не понравилось категорически.

   Покрепче схватившись за перила обеими руками, спросила:

   – Я как-то насоблазнялась уже. Хотела устроить высочеству сюрприз, но перед дверьми была стража. Вот я и решила прилечь в постель через окно… – отозвалась, давая понять, что мой вид предназначался отнюдь не для хозяина балкона.

   – А тут вернулась Сесиль? – понимающе отозвался маг.

   Я не знала, кто такая Сесиль, но подозревала, что официальная фаворитка принца. Поэтому на всякий случай согласно кивнула.

   И в этот момент мои пальцы дрогнули. Я сорвалась бы, если бы не брюнет. Его рука в последний миг схватила мое запястье, не дав упасть. А после меня легко, как пушинку, втянули на балкон.

   Я нервно выдохнула:

   – А раньше этого сделать было нельзя?

   – Мой балкон – мои правила, – усмехнулся этот… предположительно, Риквар.

   – А какие тут еще есть правила? Нет среди них, например, такого: одолжи одежду девушке в беде и помоги ей скрыться?

   Брюнет сделал вид, что задумался, а затем произнес:

   – Правила нет, но халат есть. Нужно?

   Я горячо заверила, что да, не отказалась бы… Правда, импровизированный махровый пеньюарчик оказался мне велик. И еще как. Зато я наконец-то не была возмутительно раздета. И, только завернувшись в махровую ткань, поняла, как продрогла. На дворе хоть и было лето, но в его позднем исполнении: с уже начавшими желтеть листьями, витавшим в воздухе запахом астр, холодными звездными ночами. И закат уже догорел, оставив там, где воды залива встречались с небом, багровый росчерк.

   Но брюнету было не до красивых видов из окна. Он пристально посмотрел на меня, словно просканировал. Не знаю, увидел ли что или только предположил, но темные брови сошлись к переносице, а черты мужского лица стали вдруг резче и острее.

   Насторожилась, ощутив, как под взглядом мага по ложбинке позвоночника пробежала холодная капля пота. Сердце пропустило удар. А в следующую секунду забилось как сумасшедшее, казалось, ударяясь сразу о барабанную перепонку. «Бум-бум-бум», – зазвучало в ушах.

   В воздухе начало разливаться напряжение. Было ощущение, еще немного – и брызнут искры разряда.

   Безумно захотелось сделать шаг назад. А лучше – развернуться и дать деру. Выскочить в коридор, благо у дверей мага не стоит охрана, как у покоев принца. Только, если побегу, меня обязательно догонят. Так что уходить нужно медленно и стервозно… В смысле уверенно.

   Так что я, стараясь не показать своей тревоги, повернулась к выходу, произнеся:

   – Спасибо за все, но мне пора… – И только дошла до порога, как рядом с моим виском просвистел кинжал, впившись своим острием в створку двери.

   Глядя на засевшее в дереве на уровне моих глаз узкое ровное стальное лезвие, я подумала, что это самый прямой намек из тех, что мне делали.

   – Сначала верни, что украла у принца… – холодно произнес маг.

   Да чтоб его! Я уже успела поверить, что Риквар купился на мою историю. А он не поверил ни слову. Но как мастерски сыграл ироничного простака! Флирт, прелюдия…. Ну-ну… А все это было для того, чтобы не упустить подозрительную особу, которая едва не сорвалась с крючка и с балкона разом…

   Но в чем я допустила ошибку? Прокрутила в голове наш разговор, поняла, что нигде не прокололась, разозлилась и сделала то, что сделала бы всякая нормальная, адекватная и уравновешенная девушка в критической ситуации, – устроила образцовую истерику!

   – Я? Украла? Да это у меня самой похитили! – выпалила, лихорадочно прикинув: что мог бы украсть высочество у почти голой девицы? Самый очевидный ответ был: – Честь!

   – Добровольно отданное не считается сворованным, – бесстрастно отозвался брюнет и добавил: – И была ли она вообще?..

   – Была! Только невинная девушка может стать для дракона истинной…

   – …дурой, – закончил за меня маг.

   То, с какой интонацией он выдохнул это слово, давало надежду, что у меня еще есть шанс уйти. А все потому, что удалось вывести брюнета на эмоции. Настоящие, а не притворные. Он разозлился, услышав напоминание о древней легенде. Она же – любимый авторский прием под названием «невинная-истинная-не-такая-как-все-для…» – и дальше подставить нужное.

   В книге об этом упоминалось вскользь. Но, как я успела убедиться, много чего осталось за кулисами сюжета. Например, это предание, согласно которому у каждого крылатого властелина неба есть своя пара. Обязательно непорочная… И дракон, познав чистоту девы, мог так проникнуться ею, что сразу повести ее под венец. Только о характере «проникновения» в легенде не уточнялось. И многие понимали все буквально.

   В общем, в романе, когда читала, упоминалась лишь истинная и все было красиво… А на практике, благодаря этой сказочке про нареченную, у крылатых аристократов имелся отличный предлог, чтобы удобнее было совращать простых человеческих девиц. Но сейчас местный миф стал для меня отличным прикрытием.

   – Так это все ложь?! – выкрикнула я, вживаясь в роль обманутой собственными иллюзиями девицы, которая только что поняла, как ошибалась… Я буквально кожей врастала в этот образ, потому что если сейчас сама до конца не поверю в него, то и брюнет тоже. Руки начали дрожать, я закусила губу. До боли, так что из глаз потекли слезы. Я решительным шагом вернулась от двери к брюнету. Вскинула голову, сжала руки в кулаки и требовательно спросила: – Тогда почему он мне ничего не сказал? Какие же вы, крылатые, сволочи! И первая сволочь из вас…

   Я уже приготовилась к оплеухе. Все же это был лучший способ остановить и женскую истерику, и оскорбления венценосной особы. А уж получив пощечину, я бы развернулась и, обиженная, выскочила бы вон…

   Только маг выбрал другой прием. Тоже надежный, помогающий заткнуть рот крикливым особам. Риквар сделал шаг вперед и стремительно поцеловал.

   Я ощутила твердость сильного мужского тела и то, как мужские губы уверенно и властно накрыли мои, чуть приоткрытые от удивления. И если поначалу поцелуй был напористый, жесткий, то чем дольше все это продолжалось, тем касания становились все более чувственными, страстными, дикими, горячими. Такими, от которых можно забыть обо всем, кроме этих губ, этого горячего мужского дыхания, этих рук, которые ласка… Нет! Обыскивали меня! И мало того: успели проверить все, кроме выреза корсета!

   Осознание последнего прошило молнией. Твою ж… Да что за недоверчивый герой мне попался! Так и норовит проверить, вместо того чтобы поверить в мою правдивую ложь!

   Я резко отстранилась, тяжело дыша, и посмотрела в глаза Риквару, в которых сейчас в отблесках огня плясала тьма. Сколько страсти, пыла, эмоций… Ни за что не поверишь, что это рвение не ради меня, а ради короны! Точнее, его высочества.

   – Я ничуть не хуже принца, – хрипло выдохнул маг.

   Я даже не посмотрела в сторону кровати, но намек прекрасно поняла и проигнорировала: если только дойдет до постели, то меня ждет двойное разоблачение. Обнаружится и письмо, и пресловутая честь, в пропаже которой я так горячо уверяла.

   Я уперла ладонь в мужскую грудь, словно пытаясь оттолкнуть брюнета. Проще было шкаф сдвинуть. Но я виду не подала. Лишь усмехнулась и холодным тоном произнесла:

   – Не стоит... Раз легенды врут, то нет смысла тратить время на проверки и сравнение.

   – А тратить его на удовольствие? – прищурился брюнет.

   – Хорошо прожаренная отбивная и крепкий сон доставят мне куда больше удовольствия… – ответила я и прошлась выразительным взглядом по мужской фигуре, словно оценивала товар. И тот мне не приглянулся настолько, что взяла бы я его только по большой скидке. И та – с балкона.

   Мне нужно было изобразить стерву. Расчетливую, самоуверенную, невозмутимую. Только такая могла выйти из этой комнаты сама. Сейчас. Сомневающуюся дурочку, наивную простушку, расстроенную обманом девицу до дверей брюнет проводил бы. Но только утром. Слишком напористым и хитрым оказался Риквар. И хотя он вроде бы убедился, что у меня ничего нет, но мужской охотничий азарт… А после поцелуя, судя по взгляду, маг успел почувствовать во мне свою добычу.

   А я ей становиться не планировала. Потому развернулась так, что распущенные рыжие волосы ударили брюнета по лицу, и с идеально прямой спиной подошла к двери. Открыть ту мешал торчавший кинжал. Обхватила его рукой, напрягая мышцы. И на миг представила, что у меня не получится выдернуть железяку с первого раза. Тогда придется упираться коленкой в стену и… прощай мой эффектный уход. Как и любой другой.

   Пальцы сжали рукоять, усилие и… И сталь вышла из дерева. Я взяла ее за лезвие и повернулась к брюнету со словами:

   – Не имею привычки брать чужое, – кинула оружие, особо не глядя куда, лишь бы вбок, а не в мага. А то решит еще, что это покушение.

   Метать клинки я не умела, но… Сегодня, похоже, мое второе имя было «везение». А первое «не». Потому как недостаток опыта с лихвой компенсировала неудача: лезвие вошло прямиком в глаз. Благо не Риквара, а лорда, изображенного на портрете, что висел на стене.

   Маг посмотрел на картину, потом перевел взгляд на меня, а я… Гордо вскинула голову и вышла в коридор, хлопнув дверью, чтобы там, подхватив халат, устроить беззвучный забег, пока никто из стражников меня не увидел, а маг не вздумал преследовать.

   Влетев в пустовавшие покои, где оставила свои вещи, метнулась в нишу, где под прикрытием кадки с пышным кустом меня дожидались платье, чулки, туфли. Только надевать их я не спешила. В пышных юбках прятаться не так удобно... А мне нужно было пересидеть где-то, пока все не уляжется. Да и канцлер ждет меня у себя лишь к полуночи, так что отдохну в тишине. Под сенью пышного фикуса. За то время, что я работала на лорда Грасса, передышки случались у меня редко, так что я научилась использовать каждую возможность… А ведь когда-то один выходной в воскресенье казался мне такой малостью…

   Мысли вернули меня на два года назад… Настроение в тот день, когда я попала сюда, было свирепо-счастливое. Я оказалась жива! Но не совсем...

   Последнее, что помню, – это фонтан искр. И, увы, те были не от озарения блестящей идеей. И даже не из глаз. Они брызнули из моей собственной ладони, которая держала телефон. Тот вспыхнул, точно пульсар.

   А начиналось все с летнего дождя. Спелого, теплого, частого, налетевшего враз и не сумевшего тучей закрыть до конца солнце. Он ударил крупными каплями по крыше остановки, на которой я коротала время в ожидании автобуса. Стояла не одна, а в хорошей компании. С книгой. Читала ту с экрана смартфона, возвращаясь с ночного дежурства в больнице. Как раз дошла до главы, где злодейка взошла на эшафот.

   Истошный визг тормозов заставил меня оторваться от дисплея, и я увидела, как вылетевшая из-за поворота на полной скорости машина мчится на меня. Не успела ничего подумать, не то что пошевелиться. Лишь представила, как сейчас эта явно неуправляемая колымага врежется в остановку и… Драндулет действительно врезался. Только в электрический столб, что стоял совсем рядом.

   Выдохнула, благодаря небеса за чудо… Рановато. От столкновения провод на столбе замкнуло, он брызнул искрами и оборвался, чтобы в следующий миг удариться о землю…

   Время будто остановилось. Словно в невероятно замедленной съемке я увидела, как по поверхности лужи змеится молния, как ее тонкие стрелы разлетаются все дальше. Вот разряд касается моей ноги и поднимается выше. Колено. Бедро. Рука, держащая телефон.

   Тот взрывается. Абсолютно беззвучно, будто я в космосе. Искры и пластик брызгами летят в стороны, но так плавно, словно вокруг не воздух, а вязкая смола. А потом кто-то выключил солнце. И этот мир. И меня.

   А вот дождь – нет. Его холодные капли я ощутила на своем лице. Они били меня по щекам, словно пытаясь достучаться до сознания, которое плавало в каком-то сиропе.

   – Ваше сиятельство, кажись, девка-то живая… – раздался чуть сиплый, как будто простуженный мужской голос.

   А после этого меня чем-то ткнули под ребра. Не сильно, но болезненно. Я застонала, и почти тут же в нос ударил резкий запах, от которого глаза открылись сами собой, чтобы увидеть небо, сплошь затянутое тучами. Из последних лил дождь. Только с тем, летним, который вымочил мне все ноги на остановке, он не имел ничего общего.

   Стылый, осенний. Такой выбивает из тела не только остатки тепла, но, кажется, и саму душу. Место для этого, к слову, было подходящее – кладбище. Ограды, надгробия…

   «Вот это скорость доставки, – была первая мысль, – не успела умереть, а уже на погосте. Только почему-то лежу я не чинно-благородно в гробу, а, судя по ощущениям, на стылой земле, к тому же и в луже».

   Да и склонившийся надо мной тип на работника ритуальной службы не походил. Ну разве что они, с тех пор как я умерла, обзавелись треуголками, серыми мундирами с галунами и плащами образца позапрошлого столетия.

   – Ну точно живая, вон как глаза лупит, – между тем просипел мужик и склонил свое одутловатое, рябое лицо еще ниже, так что я почувствовала ядреный чесночный дух.

   – После сорванного ритуала черного призыва не выживают, – холодно отчеканил второй голос откуда-то сбоку. – Темная магия всегда требует жизнь в плату за неосторожность.

   Я повернула голову и увидела еще одного серомундирного. Этот был без плаща, так что удалось разглядеть даже эполеты. Впрочем, и шляпы на нем не было. Зато прямо над головой имелся прозрачный купол. Ну точно гигантский зонт, что защищает от дождя.

   – Не думал, что сумею поймать дочь самого лорда Тэрвина, – протянул задумчиво тип с эполетами.

   А когда я осознала и смысл сказанного, то подумала, что брежу. Ну точно! Это было бы самое логичное объяснение. Наверняка сейчас меня с ветерком мчит скорая в больницу, а мой мозг, спасаясь от болевого шока, погрузил хозяйку сюда, в историю, которую я только что читала, и она отложилась в памяти… Ведь имя леди Тэрвин упоминалось как раз в последнем романе.

   Значит, это все бред, просто бред, но какой-то он болезненный. Бок аж прострелило, когда меня снова пнули сапогом по ребрам со словами:

   – Вставай, раз живая. Чего разлеглась, когда с тобой господин капитан разговаривает! – меж тем просипел толстяк в мундире. – Как беззаконную черную магию творить – силы есть, а как отвечать – так мы мертвыми прикидываемся… А ну, живо!..

   Сапог занесся надо мной в третий раз, но начальство остановило подчиненного окриком.

   – Довольно! – гаркнул капитан, а затем добавил: – Поднимите ее и тащите в карету. Думаю, канцлеру будет интересна наша находка…

   После этих слов откуда-то появились еще два агента тайной канцелярии. Теперь, поняв, какой фортель выкинуло мое подсознание, я стала вспоминать детали книги и узнала эти серые мундиры и их носителей.

   Пришедшие офицеры подхватили меня под мышки и потащили в арестантскую карету с решеткой на окне и замком с внешней стороны. Едва я оказалась внутри, как на запястьях защелкнулись оковы. Металл отливал фиолетовым, намекая, что это не просто сталь. «Если мир магический, то логично, что и наручники должны сдерживать не только физически, но и магически», – подумала отстраненно, глядя на свои руки, которые начали мелко подрагивать. Не от страха. От холода. Никогда не думала, что в бессознательном состоянии может быть так зябко…

   К тому моменту, как мы приехали, у меня уже зуб на зуб не попадал и все мысли были лишь о том, как согреться. Так что я не обратила особого внимания на место, в которое меня привезли. В памяти остались лишь темные коридоры, подвалы, лязг засовов, каземат, куда меня кинули на пару часов, а потом привели в кабинет, где я увидела главу тайной канцелярии.

   Уже немолодой, с военной выправкой, худой, смуглый, с длинным носом и седыми висками. Он смотрел на меня, как грач на червя, раздумывая: сожрать сейчас или еще немного понаблюдать?

   И чем дольше меня буравили взглядом, тем сильнее я чувствовала, как тот жжет меня почище клейма. Казалось, он проникал под кожу раскаленными углями, вызывая дикую боль. Зато о холоде и думать забыла. Согрелась так, что аж паленый запах почудился. Не знаю, как я смогла выдержать и не отвести глаз. Но спустя несколько минут этой адской пытки глава тайной канцелярии удовлетворенно выдохнул:

   – Впечатляет… – сказал, как долбанул клювом, этот канцлер-грач. – Сильный темный дар, отличная сопротивляемость. А судя по тому, что нашли рядом с твоим телом на погосте, еще и хорошее знание запретных чернокнижных заклинаний. Только похоже, что вместе с родовой магией ты, Бриана, унаследовала и упрямый характер своего отца-ренегата…

   Канцлер говорил, а я тем временем пыталась собрать мысли в кучу и принять правила собственного бреда. Ведь если пробудиться не удается, то нужно как-то выжить тут. Потому как что-то мне подсказывало: второй смерти, хоть и в подсознании, мой мозг может не пережить. Тем более слишком уж тут все реалистично. Особенно боль. Так что будем адаптироваться…

   В первую очередь попыталась понять, в какой момент книги я попала. Судя по всему, оказалась в истории задолго до пролога. Во всяком случае, действие в первой главе началось уже в академии, со вступительных экзаменов героини, где она первый раз и столкнулась с леди Тэрвин. У меня же, судя по всему, пока учеба не маячила даже на горизонте. Зато, кажется, вот-вот случится вербовка в агенты тайной канцелярии.

   Потому как его сиятельство Вейлор Грасс, сидя в своем кресле напротив, описал мне достаточно доходчиво, во что я вляпалась. Точнее, не я, а настоящая злодейка, Тэрвин. Но кого это волнует?

   Получила тело – отвечай за сотворенное им дело. А напортачила леди знатно – провела запрещенный ритуал на кладбище. Вернее, пыталась провести, но что-то пошло не так. Как итог – бессознательное тело нашли на погосте. Пентаграмма, жертвенная кровь, плетения – все свидетельствовало о незаконной темной магии. За использование той полагалась смерть, которая в редких случаях заменялась пожизненной каторгой.

   – Ну, так что именно вы хотели сделать? – облокотившись на стол, спросил серый канцлер.

   – Не помню… И о магии тоже ничего не помню…

   Я, взращенная на могучей культуре сериалов, постаралась достоверно изобразить амнезию. Благо мелодраматический багаж был богатым: едва ли не в каждом втором фильме сценаристы использовали этот прием.

   Жаль только, что канцлер о любимом сюжетном ходе современного кино понятия не имел и проникаться им не желал. Я же отчаянно не хотела становиться шпионкой, но глава тайной канцелярии умел угрож… убеждать. Так что выбор оказался невелик – работа на корону или в забое, на рудниках.

   Слушая «заманчивое» предложение о работе на корону, я мысленно костерила автора романа. Она даже не упоминала, что Тэрвин сотрудничает с тайной канцелярией! По сюжету Бриана, а теперь я, была соперницей героини за внимание принца, и только…

   Обнадеживало то, что в книге злодейка строила козни героям до самого конца и лишь в последней главе отправилась на плаху. В таком контексте собственная казнь даже обнадеживала. Ведь она должна была произойти гораздо позже, чем сейчас. А в данный же момент у меня был шикарный выбор при полном отсутствии альтернатив. Так что пришлось принести серому канцлеру клятву служения.

   Едва я произнесла слова зарока, как ощутила, что внутри поднимается волна. Она все набирала силу, чтобы с разбегу удариться о ребра изнутри и растечься по телу с током крови. Меня на миг накрыла эйфория, а затем я увидела, как из кончиков пальцев струится… магия! Самая настоящая.

   – Вот, а ты уверяла, что все забыла. Только силу-то призвала на раз, – уверенно заявил канцлер.

   Однако спустя некоторое время ему все же пришлось поверить, что с даром я не в ладах. И он даже дал мне наставника, который помог обуздать магию. А дальше я уже училась плести чары сама. Урывками, между заданиями, на которые был щедр лорд Вейлор Грасс.

   Вот после очередного такого я и отсиживалась сейчас в нише, наслаждаясь тишиной и покоем. Жаль, длились они недолго. Безмолвие нарушил звук открывшейся входной двери. Раздавшиеся после этого шаги заставили насторожиться. Неужели друг принца решил меня найти?

   Прислушалась. Нет, судя по всему, вошли двое. Стража? Я затаилась, забыв, как дышать. И тут раздался щелчок, с каким часто ставят полог тишины.

   Вот только мы все еще были в зоне действия охранных чар. Те простирались на покои всей монаршей семьи. Целая система амулетов и плетений отвечала за безопасность и глушила большинство заклинаний: личины слетали на раз, как и пологи невидимости и тишины, телепорты перебивались. Именно из-за этого и пришлось ползти вдоль стены: распахнутые створки окна разомкнули сторожевой контур, и у меня появился способ обойти стражу.

   Те же, кто сейчас зашел в комнату, похоже, были не в курсе всего этого, раз полагались на магию. Прозвучавшие дальше слова это лишь подтвердили.

   – Свадьба не должна состояться, – произнес скрипучий голос с сильным акцентом. – Этот союз может помешать нашим планам.

   Так, похоже, это был кто-то из послов. На днях в летней резиденции был прием в честь обручения принца с младшей дочерью императора сопредельной державы. И по этому случаю иностранных делегаций в стенах дворца было как собак нерезаных.

   – Что от меня требуется, господин? – а вот второй собеседник говорил ровно и четко.

   – Действуй на свое усмотрение. Но срок тебе – месяц, – проскрипел первый и добавил: – А мы щедро оплатим твое старание…

   Эти двое еще перебросились парой фраз и разошлись.

   А я и чувство грядущих неприятностей остались. В их компании я и скоротала оставшиеся два часа, прокручивая в голове услышанный диалог.

   Интересно: кто это был? Ведь кандидатов в заговорщики – хоть отбавляй. Династический брак сулил империи многие выгоды, а ее заклятым союзникам – многие печали. Да и внутри страны интриганов было достаточно, так что…

   За этими размышлениями я и ждала полуночи, поглядывая на хронос, который на время вылазки остался, как и связка остальных артефактов, в нише вместе с верхней одеждой. Местный аналог часов напоминал браслет. Двенадцать камней разного цвета, вставленных в звенья, шли один за другим. Каждый час зажигался новый кристалл, а предыдущий гас. Так с полуночи до полудня, пока эстафетный светлячок не добирался до застежки, чтобы начать свой круг заново.

   Сейчас тусклым блеском засиял янтарь. Я прикрыла хронос манжетой и прицепила шатлен со связкой амулетов к поясу под платьем. Теперь до нужных мне артефактов можно было добраться, просунув руку в небольшой вырез юбки, спрятанный меж складок.

   Поправив одежду, амулеты, ножны для метательного ножа, что крепились на запястье под прикрытием пышного рукава, я отправилась на встречу с серым канцлером.

   Грач ждал меня в своем кабинете, как всегда окруженный бумагами, точно матерый оборотень – сворой охотников при облаве.

   – Ну, темной ночи, Бриана… – поприветствовал меня Грасс и, как человек экономный, не привыкший растрачивать зазря ни время, ни силы, ни слова, перешел к сути: – Достала?

   Я лишь кивнула и протянула письмо, выведенное рукой его высочества. Канцлер пробежал по строкам глазами и удовлетворенно хмыкнул:

   – Волчонок стал волком и научился сам давать отпор… Наконец-то…

   По этой скупой фразе я поняла: зря рисковала. Можно было и не подменять письмо, раз принц и так написал то, что, по мнению Грасса, следовало. Стиснула зубы от досады. Но попробуй что-то пикнуть главе тайной канцелярии…

   – Все прошло гладко? – уточнил Грач.

   – Да, мессир, – ответила я и все же решила добавить: – В покоях принца меня никто не видел, а вот когда я выбралась из них, то подслушала разговор…

   И в подробностях описала беседу двух заговорщиков. Грач удивлен не был. Лишь побарабанил пальцами по столу и спросил:

   – Что-то еще?

   – Простите за мое любопытство, это не относится к делу, но раз уж мне приходится выполнять поручения, связанные с безопасностью короны, их величеств и высочеств, то можно ли узнать чуть больше об их окружении… Чтобы ненароком не засветиться. Например, о Рикваре Ханте… – закинула я удочку.

   Ведь сведений в том романе, что я читала, об этом маге оказалось слишком мало. И, как мне кажется, не все они были верны. У главы же тайной канцелярии вся информация прошла проверку, проверка – анализ, а анализ еще и был подвергнут тщательному допросу.

   Меж тем Грач приподнял бровь, внимательно глянул на меня, словно размышляя, ответить или послать на… задание! И спустя пару мгновений все же выбрал первый вариант.

   – Риквар дружен с принцем и учится, как и его высочество, на выпускном курсе академии. Потому все ошибочно считают, что и возраст их одинаков. Однако на самом деле наш герцог старше высочества на пять лет… – начал Грасс, раскуривая трубку.

   Но та раскуриваться категорически отказывалась, лишь чадя. Глава тайной канцелярии от этого раскашлялся.

   – Вам даже ваш организм намекает, что курить вредно, – заметила я.

   – Поговори мне еще тут. Это просто табак отсырел, – проворчал серый канцлер и недовольно отложил трубку. Курение было пагубной привычкой, с которой Грасс боролся, но вот уже сорок лет ей проигрывал. И, вернувшись к теме разговора, он продолжил: – Мой организм ни на что не намекает, а вот я тебе безо всяких экивоков говорю прямо: будь внимательна и осторожна с этим Хантом. А если удастся – и вовсе устрани.

   – Вы говорите это таким тоном, словно у вас к нему личные счеты.

   – Счетов пока нет, но недоверие есть. И еще какое, – проворчал канцлер и, сев в кресло, побарабанил пальцами по столешнице.

   – Отчего же? – спросила я, насторожившись.

   При всей моей нелюбви к вынужденному начальству, я не могла не признать, что господин Грасс чертовски умен. И если ему кто-то или что-то не нравится, значит, на то есть веские причины.

   – Слишком умен, ловок, независим, высочество прислушивается к его словам…

   – И при этом он еще не завербован вами, – продолжила я, поняв причину досады канцлера. По его мрачному взгляду поняла: угадала. И пока недовольство Грасса не успело на меня вылиться, поспешила вернуться к теме разговора: – И как же так получилось, что Хант настолько старше принца?

   Вместо ответа глава тайной канцелярии подошел к своему несгораемому шкафу, приложил руку к охранному плетению, отчего дверца открылась, и достал из железных недр папку. Та была жиденькой, на вид – всего пара листов, и озаглавлена «Граф Риквар Хант».

   – Долго рассказывать. Лучше сама ознакомься.

   Я взяла личное дело мага и вчиталась в строки, выведенные четким почерком. Из написанного выходило, что брюнетистый маг был сыном графа Ханта, рожденным от второго брака. А значит, не наследным. Первая супруга – драконица из аристократического рода – умерла от красной лихоманки через три года после того, как явила на свет первенца.

   Его чешуйчатое сиятельство носил траур недолго и спустя год женился на обычной человеческой девушке, виконтессе, без искры магического дара. На этот раз не по расчету, а по любви. Только и эта супруга скончалась. Родами.

   Хант возненавидел за это своего второго сына и не желал его видеть. Потому ребенка отдали на воспитание сначала нянькам, а потом отставному боевому магу, чтобы тот, как только у мальчика начнет пробуждаться магия и дракон, дал знать своему господину. Но время шло, дар не проявлялся. А без него не было шанса пробудить и крылатую ипостась.

   К тринадцати годам граф решил, что стоит проверить сына на наличие магии и инициировать силу. А лучший способ для мага это сделать – очутиться на грани меж жизнью и смертью. И граф эту грань организовал. Риквар оказался на краю крыши башни, откуда собственный отец его же и столкнул.

   Повезло, что внизу стояла подвода с сеном, куда пацан и приземлился. Дара не приобрел, но обзавелся парой переломов. Глядя на это, отец решил, что полукровка ни на что не годен, и отправил его служить короне в целом и меченосцем магу в частности.

   В то время на границах империи часто случались набеги нежити, на которые оправляли боевых чародеев. Так что пацан оказался в гарнизоне, где научился в совершенстве владеть телом и мечом, а главное – побеждать. А заодно распрощался со всеми юношескими иллюзиями.

   Сиятельный же господин Риквара, коротая время меж битвами, скучал по светскости и решил, что раз императорский двор далеко, пусть за его атмосферу отвечает меченосец. Ну и стал обучать слугу манерам, а вместе с ними и всему, что должен знать лорд.

   Год от года стычки становились все чаще, и однажды произошел полноценный прорыв. В том кровавом месиве, что после нарекут Битвой у Алой реки, погиб господин, которому служил юный Хант. И тогда-то у Риквара случилось пробуждение дара. Резким скачком, через семь ступеней, с трансформацией в крылатую ипостась.

   Черный дракон взмыл в небо, заменив павшего мастера. Нежить была уничтожена. Как и гарнизон. Из десяти тысяч воинов выжила пара сотен.

   Хант был награжден за отвагу и мужество и зачислен в академию магии без экзаменов и вступительного денежного взноса. Так Риквар стал адептом в двадцать пять. Во время учебы он и познакомился с его высочеством…

   Я пробежалась взглядом по оставшимся строкам и положила папку на край стола Грача.

   – Ознакомилась? – поинтересовался канцлер.

   – Да, – отозвалась я, переваривая прочитанное.

   – Вот и отлично. Потому что на следующем задании тебе придется иметь дело с этим Хантом.

   – Что? – вырвалось у меня.

   – То самое. Ты отправишься в академию под видом адептки и вычислишь убийцу принца.

   Из сказанного я поняла две вещи. Первая: Грач о заговоре знал и без меня. Вторая: кажется, я вляпалась…

ГЛАВА 2

Напутствие серого канцлера, оно же приказ, было кратким – устранить подосланного к высочеству наемника и желательно при этом не стать причиной, по которой в стенах академии заведутся призраки.

   – А разве там уже нет духов? – усомнилась я.

   Грач на это фыркнул:

   – Есть, конечно. Правда, в основном это дух обучения и прилежания. Но есть еще свободомыслия, а порой и разгильдяйства. А призраков – нет, – сурово отрезало начальство и пояснило: – Слишком много желающих заполучить себе в слуги если не лича, то хотя бы потустороннюю сущность. И это я не говорю еще про магов с факультета некромантии, на который ты и поступишь…

   – А если я провалю экзамен? – задала насущный вопрос.

   – Ты из рода Тэрвин. Ты по определению не можешь этого сделать, – отрезал канцлер. – Так что завтра, – тут он осекся и поправился: – Точнее, уже сегодня, к часу изумруда, отправляешься в академию. Поступать. И приступать к слежке. Отчеты будешь направлять через Норса… Он сам тебя найдет в академии.

   Последние слова начальства заставили мысленно скривиться. Многоликого химериуса – любимца серого канцлера – я, мягко говоря, не переваривала. Хотя, если сварить из этого пернатого гада суп…

   Чаще всего пернатого, потому как эта тварюшка именно облик ворона и принимала, хотя порой перекидывалась и в другие. Но главной особенностью этой магической зверюги была память. Норс мог запомнить сказанное ему послание и передать то нужному адресату. При этом вестник никогда не путал получателей и лишнего не каркал. Это были, пожалуй, все плюсы химериуса. В остальном этот паразит состоял из сплошных недостатков: вредный, злопамятный, мстительный, сварливый, с хронической язвой характера…

   В общем, мелкий пернатый был большой такой сволочью, которая никак не могла забыть, что полгода назад я оттаскала ее за клюв. А все потому, что не нужно было тем щелкать и зудеть у меня над ухом, когда я сидела в засаде.

   После этого мы с химериусом подчеркнуто друг друга игнорировали, но сейчас, похоже, придется мириться. Причем не только с ним, но и с обстоятельствами нового задания. С главным обстоятельством по имени Риквар.

   Но об этой брюнетистой проблеме я решила, что подумаю с утра. Пока же хотелось лишь наспаться в зюзю. Этим я и занялась, как только аудиенция у канцлера была окончена и я вернулась домой.

   Последний, к слову, принадлежал настоящей Бриане и ее семье. Оная, кстати, предпочитала жить в своем замке, а не в шумной столице, где так много лишних глаз, ушей, да и вообще обладающих ими стражей закона, с которыми Тэрвины издревле были не то чтобы совсем не в ладах, но, скажем так, всегда знали сотню лазеек, чтобы пробраться через частокол из правил на темную, запретную сторону магии. А отец Бри и вовсе решился открыто пойти против короны, став ренегатом. За что и поплатился головой. Но при упоминаниях поднятой темным лордом армии нежити люди до сих пор вздрагивали и говорили: «Поделом ему!»

   Весь род Тэрвинов тогда не казнили. Официально – император помиловал супругу и ее детей. Неофициально – правитель поостерегся. И даже не самой вдовы, а сестры темного лорда. Магия у той была чудовищной силы. И спусти тетушка ее с цепи – пролились бы реки крови.

   Но Вайриша Тэрвин была дьявольски умной черной ведьмой, потому-то, хоть ее брата и осудили, семью не тронули, лишь приглядывали. Навязчиво так.

   Потому-то жена почившего темного мага, тетушка, сама Бри и ее старший братец предпочитали не показываться в столице. Ровно до того дня, когда меня обнаружили на погосте.

   Что замыслила Бриана, так и осталось тайной. Но она не так сильно меня волновала, как новоявленные родственнички. Те могли обнаружить подмену…

   Так что в лоно семьи я предпочла не возвращаться, потому как оное легко могло стать ложем. Предсмертным. Особенно если узнают о том, что я теперь служу тому, кто казнил отца…

    Вот только тетка просто так отпускать свою племянницу не захотела и в скором времени прибыла в столицу. Родственница нашла меня по заклинанию поиска в съемной комнате. Ту удалось арендовать на втором этаже у галантерейщицы на выданное Грачом жалованье.

   Пришлось все же рискнуть и рассказать Вайрише кое-что. Версия о потере памяти, отрепетированная и доработанная после премьерного показа перед канцлером, на этот раз удалась куда лучше. Дескать, я очнулась на кладбище, вся в цветах, думала – похоронили… Но потом два господина в сером объяснили, что пока еще нет. Но в скором будущем возможны варианты…

   Дальше говорить не позволила клятва служения, но Вайриша все поняла без дополнительных объяснений, помрачнела. Я уже приготовилась, что меня попытаются убить по-тихому, но…

   – Бри-Бри… – выдохнула уже немолодая грузная чародейка, садясь на кровать и оглядывая скромное убранство комнаты. – Мы-то было решили, что ты сгинувшая пропаданка, а ты – непутевая попаданка… Попалась в загребущие когти Грасса…

   При этих словах у меня душа едва не ушла в пятки. Она бы там и оказалась, если бы по пути не застряла в корсете.

   – Выбор был невелик: смерть или служение, – произнесла я, про себя молясь, чтобы тетушка не вспылила и не гаркнула: «Лучше уж смерть!»

   Но Вайриша, когда-то выторговавшая жизни своей семье и, сдается, заплатившая за это сполна, оказалась женщиной разумной.

   – Ты хоть и очень похожа на своего отца, – в голосе чародейки проскользнули теплота и горечь сожаления о брате, – но оказалась умнее его, раз сумела избежать плахи, – заключила тетушка.

   А после согласилась, что при таком раскладе возвращаться не стоит. Мой брат наверняка будет другого мнения о том, что стоило выбрать. Да и матушка тоже…

   Но родная кровь не водица, и совсем тетушка племянницу не бросила. Мне достался давно пустовавший дом в столице, овеянный скверной славой, и немного сбережений, которые за годы служения короне удалось приумножить в разы.

   Род от меня тоже не отрекся. Но ни мать, ни брат видеть не пожелали, чему я про себя радовалась. А вот о чем порой жалела – это о том, что нельзя поближе узнать тетушку: она показалась мне очень мудрой женщиной. Но, общаясь, я могла ненароком себя выдать.

   Вайриша же хоть и поверила в мою потерю памяти, но вера эта была некрепкой, и давать поводы для еще больших сомнений не хотелось.

   С такими мыслями я и заснула, чтобы спустя пару часов восстать с кровати злым зомби и отправиться в академию, где сдавали экзамены и нервы.

   К воротам той я подъехала на карете. Правда, дверцу пришлось распахивать самой: кучер был уже стар и гонять его каждый раз с козел ради такой мелочи мне не позволяла совесть. А держать мальчишку-слугу, чтоб тот трясся на запятках экипажа ради пары мгновений, когда я сажусь или выхожу… Зачем? К тому же у сорванцов есть дурная привычка подслушивать, подглядывать и рассказывать об этом незнакомцам за звонкую монету.

   Так что я предпочитала следовать заповеди нашего декана химфака – перестраховываться. Профессор, ведя практикумы, любил напоминать, что Нобель не первый, кто изобрел динамит. Просто Альфред был осторожным. А остальных, увы, не смогли опознать. Поэтому мы должны быть как Нобель (увы, не в смысле ума): не забывали о технике безопасности и перепроверяли реагенты. Я же в нынешних реалиях перепроверяла людей…

   Паранойя? Возможно. Но за то время, что я провела в этом романе, успела убедиться: герои здесь не картонные, а самые что ни на есть настоящие. И интриги плетут вполне себе опасные. Так что лучше перестраховка, чем поминальные псалмы и каркающие над могилой вороны.

   К слову, о птичках. Одна такая, неприметная, уселась на ветку дерева, едва я подошла к воротам академии. Черный ворон выглядел обычно, если бы не одно но: смотрел он прямо на меня.

   – Уже шпионит, – прошипела я сквозь зубы, узнав химериуса, и, выпрямив спину, двинулась к каменной арке с коваными створками.

   Последние сейчас были призывно распахнуты, приглашая желающих попробовать войти. Почему попробовать? Потому как беспрепятственно пропускали они лишь магически одаренных. Вот такой вот первый этап собеседов… теста на чародейскую профпригодность.

   Помнится, героиня очень переживала, что у нее всего лишь искра дара и она может не пройти не то что отбор, а через ворота.

   Я же не сомневалась, что переступлю порог академии. Хотя мне этого ой как не хотелось. И не только из-за одного брюнетистого мага. Главная загвоздка состояла в том, что именно с экзаменов и начиналась история, в которую я угодила.

   За спиной раздались цокот подков и шум колес, застучавших по брусчатке: это отъезжала моя карета. Закралась предательская мысль: а что, если попробовать изменить ход событий? Например, не пойти на экзамен? Ведь можно шпионить за высочеством, будучи, например, библиотекарем, секретарем, да работницей кухни, в конце концов… Зато так я точно смогу гораздо меньше сталкиваться с главной героиней.

   А что до приказа стать адепткой… Может, начальство возлагало на одну шпионку большие надежды. Те-то ее, в смысле меня, и придавили. И вообще, вдруг ректор темных магов на дух не переносит? Что, если на них в роли студентов у главы академии, да и у всей приемной комиссии, случилась массовая аллергия?

   С такими мыслями я прошла через ворота, чтобы после миновать двор академии с круглым фонтаном, подняться по мраморным ступеням центрального входа и очутиться в просторном вестибюле главного корпуса. И все это – чувствуя спиной прожигающий взгляд ворона, чтоб этот проклятый химериус облысел!

   Внутри царило оживление, но, увы, не такое плотное, чтоб в нем можно было скрыться от бдительного ока моего надсмотрщика, который, как назло, перелетел с ветки дуба у ворот на подоконник одного из окон. И сейчас расхаживал по нему, сверля меня своими глазами-бусинами.

   Пришлось подходить к столу, за которым сидел регистратор. Судя по форме – адепт. Судя по скептическому взгляду с налетом безразличия – старшекурсник. Потому что на молодняк так смотреть может только закаленный практикумами и сессиями студент.

   – Имя, титул, если есть, возраст… – вместо приветствия перечислил парень, мазнув по мне взглядом и взяв в руки перо для записей на листе.

   – Бриана Тэрвин, – отчеканила я, опустив титулы, которые в этих стенах были не приняты.

   Адепт послушно начал выводить литеры, но остановился ровно на середине.

   Затем он поднял голову, во всклокоченной шевелюре которой потерпела бы поражение даже самая стойкая расческа, уставился на меня удивленно и уточнил:

   – Та самая Тэрвин, из темных?..

   – Та самая… – заверила я. И предложила: – Могу проклясть, если сомневаешься. Причем сделаю это качественно, с гарантией и даже бесплатно.

   – Лучше поверю на слово и откажусь, – хмыкнул адепт, справившись с удивлением, которое тут же сменили любопытство и наглость. – А ты не боишься такое предлагать? – переходя на панибратский тон, спросил маг и добавил: – Чернословие-то под запретом…

   – Это если без добровольного согласия, – хмыкнула в ответ. – А с ним – все обоюдно и в рамках закона, который я, хоть и темная, чту, знаю и могу даже процитировать…

   – Вот теперь даже сомнений нет, что ты Тэрвин, – усмехнулся парень, вновь принимаясь за перо. – Будешь сорок седьмой.

   – А Одри Хайрис запишите сорок восьмой, – раздался мелодичный девичий голос из-за спины.

   Услышав его, я чуть не взвыла. И вовсе не потому, что он звучал как-то неприятно. Нет. Просто Одри была главной героиней! Той, кого я хотела обойти по столь широкой дуге, что не заметила, как эта линия замкнулась в круг и ударила меня в за... задворки!

   – Ты тоже поступаешь? – меж тем, и не подозревая о моих мыслях, спросила Хайрис, обогнув меня и встав рядом со столом так, что мы оказались рядом.

   – Да, – вынужденно ответила я, спеша избавиться от компании белокурой девицы.

   А затем уточнила у адепта, где находится аудитории, в которой принимают экзамен. Выслушав объяснения парня, я поспешила на второй этаж, оставив позади блонди и адепта, не успевшего записать имя девушки.

   Судя по тому, как парень на нее глазел, выводить литеры он будет долго. Еще и попытается познакомиться поближе…

   Я же, подобрав юбки, шустро начала подниматься по лестнице. Обернулась украдкой на середине ступеней. Ну точно, адепт явно пытался флиртовать с Одри.

   «Так вот ты какая в действии – магия главной героини…» – промелькнула мысль. Помнится, когда я читала роман, не могла представить, как вокруг Хайрис адепты в штабеля укладывались. А вот сейчас увидела это вживую. И пожалела… Ну почему мне такой мощной харизмы не досталось?

   С такими мыслями дошла до нужного кабинета. Под его дверью было уже многолюдно и немного драконово. Все же представителей высшей крылатой аристократии не так и много во всей империи…

   Одни маги готовились к сдаче экзаменов, вторые томились уже в ожидании оглашения итогов.

   Я ввинтилась в толпу, что была в небольшом холле, так, чтобы из окон крылатый шпион не смог меня увидеть. А затем начала тихонько пробираться к коридору. Всего-то нужно было затаиться, переждать подведение итогов и потом с грустным видом сообщить Грачу, что не прошла, но готова поработать в поте лица на благо академии. Согласна даже уборщицей под прикрытием. Главное, что это будет тем поворотом сюжета, из-за которого мне можно будет безопасно следить за развитием событий, оставаясь в стороне…

   Так что я целеустремленно порысила, в смысле плавно пошла по коридору, подальше от столпотворения, когда увидела, что навстречу мне движутся неприятности. Две штуки. Одна из них носила имя Риквара Ханта. А вторая, судя по всему, была его дракошеством принцем Ричардом.

   Ну кто бы сомневался, что главного героя, будущего императора, могут звать по-другому, в любовном-то романе? К царственному имени прилагались флер величия и красивая внешность. Высокий, широкоплечий, с голубыми глазами, шевелюрой цвета льна – образ высочества приковывал взгляды. А если учесть, что он еще и был словно подсвечен софитами… Так, чтобы наследник трона блистал, даже просто идя по коридору.

   Его же смуглый друг Риквар меж тем оставался словно в тени, точно был сыном тьмы.

   Мне же сумерки всегда нравились больше, чем безжалостно палящее солнце в зените. А ночь… Это время, когда мысли срываются с привязи и становятся свободными, а мы сами – теми, кем нам следовало бы быть, а не теми, кем нас сделала жизнь…

   Последняя, к слову, у меня могла сильно осложниться в ближайшее время, если я прямо сейчас не сменю курс. Если меня узнает Хант, то наверняка спросит высочество о вчерашнем вечере и моей прогулке по парапету в одном исподнем…

   До разоблачения осталось три десятка шагов. Это плюс. Минус – что они по прямому, как стрела, коридору, где ни ниш, ни окон с длинными пышными и плотными портьерами… В общем, никаких условий для маскировки. А двери аудиторий, скорее всего, закрыты…

   Нет, конечно, можно было подойти к одной из них наугад и проверить. А вдруг… Но если та не откроется, то время будет упущено. А повторять попытку – точно привлечь к себе внимание. Так что я решительно развернулась на каблуках, словно что-то внезапно вспомнила, и поспешила обратно, в толпу поступающих.

   «Пересеку ее насквозь и выйду с другой стороны».

   Вот только, когда я стрелой вонзилась в центр бурлящей магомассы, дверь экзаменационного кабинета распахнулась и зычный голос возвестил:

   – На проверку приглашается номер сорок семь! Бриана Тэрвин.

   Встрепенулась ли я от звуков собственного имени? Ничуть! Даже виду не подала. Благо через окно мой надсмотр… в смысле напарник пернатый мог лишь созерцать происходящее, но никак не подслушивать…

   Я намеревалась и дальше осадным бревном пройти насквозь, как рядом со мной точно черт из табакерки выскочила главная, редактора на нее нет, героиня.

   – Она здесь! – вместо меня возвестила Одри и даже рукой замахала, показывая, где именно здесь.

   На мне тут же скрестились взгляды присутствующих. А главное – меня увидел грузный, уже немолодой маг, который и приглашал юных дарований на экзамен по одному.

   Вот верно говорят: люди делятся на тех, кто делает добро, и тех, кому от этого одно сплошное зло. Златовласка была явно из первых, удружив мне со своим: «Она здесь!»

   Я на миг прикрыла глаза, пытаясь унять раздражение. Такой план ворону под хвост…

   Одри же, по-своему истолковав мое состояние, подумала, что я испугалась, и решила приободрить:

   – Не переживай! У тебя все получится! И уровня дара будет достаточно для поступления, – произнесла Одри. А затем лукаво улыбнулась и добавила: – К тому же, по моим ощущениям, ты чародейка с большим потенциалом сил…

   – А по моим ощущениям, я чародейка сил моих больше нет! – выдохнула сквозь стиснутые зубы и направилась к двери.

   Когда же я очутилась в аудитории, то увидела перед собой стол, за которым восседали несколько преподавателей и, судя по всему, ректор. В книге он был описан как маг с черными волосами, в которых у висков затесалась пара лент седины, и небольшим шрамом, рассекавшим бровь.

   Тип по центру под это описание весьма подходил. Я пристально посмотрела на главу академии. Он – на меня. Словно мы были двумя противниками, что оценивают друг друга.

   – Я чем-то вам не нравлюсь? – задала прямой вопрос, без обиняков, посмотрев на главу академии, в надежде спровоцировать его выставить меня вон безо всяких экзаменов…

   Хотя экзамен, как выяснилось, было очень громким словом к банальному тесту на уровень дара. Теоретической части, билетов и собеседования, как позже выяснилось, в академии не было. Потому как поступающие слишком сильно разнились по уровню подготовки. Аристократ мог позволить себе частных учителей, а простолюдин часто едва умел писать… Но если у последнего был дар выше шестой ступени, то он становился адептом и корпел над учебниками, наверстывая грамматику с арифметикой. А если не корпел, то с треском вылетал из академии без права повторного поступления в любое магическое учебное заведение.

   – Всем, – отрезал ректор, и звуки его голоса вернули меня в реальность. – Особенно фамилией, – намекая на мое темное происхождение и папочку-ренегата, закончил этот главарь банды… тьфу, глава приемной комиссии и академии в одном лице.

   – Ну вы, как мужчина, можете ее изменить, – отозвалась я тоном студентки химфака, которой настолько понравился парень, что она приглашает его к себе домой на чашку Петри. Для проведения экзотермической реакции. Выразительно так приглашает. С перспективой брака.

   Ну, если после этого мне не укажут на дверь, то глава академии кремень.

   Но вместо грозного окрика: «Что вы себе позволяете?!» – комиссия дружно закашлялась, словно репетировала. И сквозь хор кхеканий я расслышала тихое:

   – Раньше девицы ломились в академию за принцем, но чтоб за вами, господин Трэвор, – это что-то новенькое...

   Кажется, это произнесла сухопарая дама, что сидела рядом с главой академии. И ее услышали не только я и ректор, но и сидевший с краю кругленький профессор. Он, откашлявшись, в нетерпении поерзал на стуле, поправил на переносице круглые очки в роговой оправе и, видимо решив не затягивать с проверкой, слегка раздраженно произнес, подгоняя:

   – Что вы застыли? Проходите к артефакту и прикладывайте к нему ладони.

   Ну, меня послали – я и пошла. Приказали – я и сделала. А то, что при этом сломался артефакт, – так моей вины нет.

   Вернее, сложный чаромеханизм сначала никак не прореагировал на легкое касание, когда я подошла к небольшому постаменту и дотронулась до этого магического датчика. Последний, к слову, представлял собой сложный прибор со множеством шестеренок, кристаллов, энергетических тяжей и силовых контуров. А с двух боков от его стенок поднимались параллельно друг другу две небольшие пластины. Меж ними – свободное пространство. Через него-то и должен был проскочить магический разряд.

   Цвет молнии определял стихию мага, а ее мощность – уровень дара, который измерялся в ступенях. Первая – низший. Десятка – максимально возможный. В зависимости от того, насколько одарен поступающий, столько кристаллов в артефакте и загоралось.

   – Этого не может быть! – фыркнул кругленький профессор, выразив тем общее удивление экзаменационной комиссии. Ну да, я, как и пятеро магов, была удивлена тем, что артефакт не сработал. В академию-то я через ворота прошла, значит, сила у меня есть. – Давайте приложите как следует! – скомандовал он.

   А затем, не дожидаясь, пока я это сделаю, выскочил из-за стола и мячиком подкатился ко мне, встал напротив и сам прислонил мои ладони к пластинам. Как следует приложил. А я – профессора. Правда, магией. Потому как тьма во мне наконец проснулась, потянулась к кончикам пальцев и…

   Разряд полыхнул. Мощный. Он с громом рассек воздух меж металлическими панелями так, что и меня, и кругленького мага отбросило в разные стороны. Причем преподаватель еще и упал на спину.

   Артефакт же, недовольно потрескивая и слегка дымясь, показывал восемь кристаллов чернильного цвета и подмаргивающий тьмой, словно в нервном тике, девятый.

   – Профессор Карэлл, замените преобразователь, – меж тем спокойным голосом произнес ректор, словно примерно чего-то такого и ожидал.

   Чародеем, к которому обратился глава академии, оказался мужчина средних лет всклокоченной наружности.

   – Да-да, сейчас-сейчас, – засуетился кучеряво-растрепанный маг и, словно оправдываясь, произнес: – Судя по всему, артефакт слишком много пропустил через себя светлой магии, так что мраку начал сопротивляться.

   Меж тем кругленький магистр начал подниматься с пола, кряхтя и зыркая на меня недобрым взглядом. Да уж… Лизка, ты в своем репертуаре: хотела завалить экзамен, а получилось профессора.

   Хотя, может, это не так уж и плохо? Магистр после того, как я продемонстрировала, на что способна, зауважает меня целиком и мое личное пространство в частности... Причем последнее настолько, что станет обходить девицу Тэрвин за километр. А то и вовсе не позволит поступить в академию. И сделает это отнюдь не потому, что питает неприязнь, а исключительно из большого уважения!

   Я уже было успела обрадоваться, что нет худа без добра, когда услышала:

   – Значит, потенциал у Тэрвин может быть и больше? – раздался голос молчавшего дотоле экзаменатора, последнего из пятерки. До этого на все происходящее он взирал с некоторой отрешенностью и даже скукой. Сейчас же магистр отчего-то оживился и, не дожидаясь ответа, добавил, словно меня тут не было: – Если так, то я беру эту чародейку на свой факультет: с темным даром прямая дорога в некроманты. А такими талантами не разбрасываются. Хоть даже оный происходит из рода Тэрвин.

   После этих слов ректор посмотрел на говорившего – словно гвоздь в крышку гроба вбил. Но когда маги смерти (а кем еще мог быть глава факультета некромантии) боялись похорон? Даже если те твои и организует их собственное начальство…

   Так что экзаменатор только провел пятерней по темным, с проседью, волосам длиной до плеч и лишь выпрямился, сидя на стуле. Глава академии, поняв, что одних взоров мало, произнес:

   – Магистр Солвейг, вы понимаете, что нет ничего опаснее, чем женщина, вооруженная знаниями, тем более темными.

   – Так это же отлично! Ее будут бояться даже умертвия на практикумах, – усмехнулся профессор.

   – Ну если лишь при таком раскладе ваши адепты не будут бегать по погосту и забираться на деревья в ожидании, пока боевые маги зачистят периметр, то да… Тэрвин стоит взять, – с невинной интонацией произнесла сухопарая чародейка и уколола некроманта острым, как булавка, взглядом.

   Та-а-ак, кажется, у этих двоих старые, если не древние, счеты. И сводят они их регулярно. Вот, например, сейчас.

   Я внимательно посмотрела на единственную чародейку за столом: она была изюминкой приемной комиссии. В смысле высохшей и слегка сморщенной. Эта леди и не подозревала, что только что мы с ней стали союзницами в моей нелегкой игре на вылет.

   – Вы так говорите, словно сами имеете на нее виды, – меж тем недовольно заметил магистр Солвейг.

   – Темный маг – и целитель?! – возмущенно воскликнул чародейка. – Вы издеваетесь!

   – Прощу прощения, – вклинилась я в перепалку, поняв, что вот он – мой шанс не поступить. – Но я действительно хотела бы стать целителем. Спасать жизни людей…

   На этот раз лица вытянулись у всей приемной комиссии. Первой из ступора вышла магесса и, видимо, шагнула из него прямо в истерику.

   – Ко мне? Да ни за что! Вы, Тэрвин, спасете больше жизней, если просто не будете никого убивать!

   – Вот именно из-за этих стереотипов я и не хочу быть некроманткой! – возразила чародейке, которая была готова вот-вот взорваться от злости и обеспечить тем контузию психики всем присутствующим. – Все видят во мне лишь отца. А я не такая, как он! Я, может, хочу нести людям свет! – закончила на пафосной ноте.

   – Вы темная, – сухо напомнил ректор.

   – Вы ненавидите темных? – тут же въедливо уточнила я.

   Глава академии уже было открыл рот, чтобы ответить, но его перебил декан Солвейг:

   – Что вы! Наш ректор не делает различий среди своих адептов по цвету дара…

   «Он ненавидит всех абсолютно одинаково», – некромант не добавил, но так промолчал, что додумать именно этот вариант окончания фразы не составило труда.

   – Спасибо, профес… – сухо начал было глава академии тоном, намекавшим, что благодарность он с радостью выразит в особо раздраженной валюте, но тут его снова перебили.

   На этот раз не кто-то из экзаменаторов, а заискривший кристалл. Он затрещал, словно под напряжением, а после вспыхнул, и артефакт задымил.

   По аудитории пополз едкий, густой и противный чад, от которого враз захотелось кашлять. И пусть его быстро ликвидировали заклинанием, но запах никуда не делся. Пришлось открывать окна.

   Кучерявый чародей, покраснев, сказал, что, похоже, это дал знать о себе остаточный заряд моей магии. А поскольку еще одного запасного кристалла у профессора с собой не было, ему пришлось пойти за ним в другой кабинет.

   За всей этой дымовой завесой, суетой с кристаллом и открытием окон на проветривание маги и не заметили, как в аудиторию проник еще кое-кто.

   Здоровенный пасюк каплей ртути скользнул на подоконник и затаился за шторой.

   Вот ведь крыса этот химериус! Теперь он будет не только смотреть, но и слушать. А это значит, что теперь от поступления не отвертеться и не соврать, что провалила я его из-за ректора. Обо всем гад пернатый, точнее, в данный момент хвостатый доложит.

   Я лишь вздохнула и, когда взоры комиссии вновь сошлись на мне, безмятежно заявила:

   – Ну раз вы, господин ректор, направляете меня на темный факультет, так тому и быть. Стану некроманткой.

   Глава академии, который не ожидал такой перемены моего решения, и мало того – никуда меня не направлял, разве что только в мыслях посылал, причем далеко и желательно безвозвратно, все же не выдержал и выдохнул раздраженно:

   – Ну знаете, Тэрвин… Как вас еще земля носит?

   – Как украшение, – тут же ответила я и фальшиво улыбнулась, про себя телепатируя: «Ну, пошли же меня взашей отсюда, ну, пошли…»

   Увы, но то ли моя мысль телепала до ректорского мозга слишком медленно, то ли магистр смерти оказался чересчур проворен…

   – Ну вот и отлично! – возвестил он. – Жду вас завтра, Тэрвин, в деканате факультета некромантии… Давайте сюда свою руку, поставлю вам печать адепта академии.

   Последнюю фразу Солвейг произнес поспешно, словно старался успеть, пока ректор не сказал своего веского «нет». Но сдается мне, что, захоти глава академии запретить, Солвейг ни за что не успел бы.

   Догадка, озарившая меня, заставила взглянуть в глаза главы приемной комиссии, и по тому, как пристально, оценивающе ректор посмотрел на меня, стало понятно: это все была его игра. Не моя. Потому что именно так глядит дракон на новую драгоценность в своей сокровищнице…

   Вот ведь…

   Выходя из аудитории, я от души приложила дверь о косяк. Вот почему так?! Только пыталась изменить ход событий, ненамного, лишь на малость, и… Ничего. Мало того, едва не столкнулась с принцем. Словно… сюжет мне мстил!

   Додумать эту мысль мне помешал нетерпеливый голос:

   – Ух! Долго ты! Прошла?

   Кто бы сомневался! Главная героиня собственной персоной. Захотелось рявкнуть в ответ, что без ее помощи точно бы пролетела… мимо двери. К моей огромной радости. Но это бы прозвучало по меньшей мере странно, поэтому вынужденно сквозь зубы процедила:

   – Да.

   – Ну, теперь моя очередь! Пожелай мне удачи, – это было сказано с таким волнением, что закралась невольная мысль: блондинка не столько помогала мне зайти в кабинет, сколько себе. Так сказать, подпихни впередистоящего, чтоб самому побыстрее продвинуться… Как будто за Одри гнались.

   Хотя… «как будто» здесь лишнее: я запоздало припомнила, что за девицей из рода Хайрис и вправду гнались. Сразу двое: отчим и жених. А героиня по канонам жанра спасалась в академии. Причем так активно, что стены учебного заведения едва устояли. А вот прекрасный принц, в отличие от них, пал. Заваливаться, правда, он начал еще в середине романа, и хоть я не успела дочитать последнюю главу, но была абсолютно уверена: в ней-то его дракошество обязательно рухнет и в пучину чувств, и в высокие травы вместе с возлюбленной… Но перед этим непременно сделает предложение руки и перца, как диктуют законы жанра.

   «Эх, жаль, нельзя организовать тотализатор на то, кого выберет наследник себе в жены. Я бы столько заработала…» – промелькнула мысль. Лишние деньги бы мне не помешали… Да, корона платила, но не столько, сколько бы хотелось, а содержание дома в столице – удовольствие не из дешевых. Опять же жалованье слугам…

   Так что я была не то чтобы совсем стеснена в средствах, но вынужденно предпочитала разумную экономию. А тут такой шанс подзаработать, и увы: придется его упустить. Потому как я и так уже привлекла к своей персоне излишнее внимание. Экзаменационной комиссии – уж точно. К тому же что-то подсказывало: ректор и до нашего личного знакомства не питал к роду Тэрвин теплых чувств. А сейчас непременно обеспечит мне пристальный и всесторонний надзор, чтобы я в его вотчине чего не назлодействовала.

   И как вот в такой обстановке прикажете работать, выслеживать наемника, подосланного к принцу? Или наемницу? Лично я бы поставила на девицу. Потому как подозреваю, что половина адепток, которые поступили за последние годы в академию, пришли сюда не за дипломом, а за короной. Ну или за местом фаворитки, раз уж венец в силу политических причин нынче уже не светит...

   В этакой толпе охотниц за короной легко затеряться той, кто отправился на промысел не за титулом, а за жизнью высочества…

   Над этим стоило поразмыслить. А еще издалека присмотреться к наследнику. Пока же мне стоило поспешить с докладом к канцлеру. Хотя я не сомневалась, что пернатая зараза меня опередит. Но куда важнее для меня было не отчитаться о поступлении, а выбить на учебу деньги, точнее, на проживание в академии. А то с рачительных казначеев тайной канцелярии станется не выделить мне и гнутой медьки на отдельную комнату в общежитии. Дескать, там же и бесплатные места есть, живи давай в них, леди, нечего государственные деньги транжирить. А то, что соседок минимум три будет, – так вы, девицы, разговоры же любите, наоборот, хорошо…

   В общем, скважистую натуру казначея я знала хорошо: не раз приходилось сталкиваться с этим типом – первым рачителем государственных денег, который, как последний гад, так и норовил сэкономить на мне!

   Свои же сбережения тратить не хотелось, а глазастые соседки мне были ни к чему. Об этом я и сообщила начальству. Грач покивал на мои доводы и распорядился выдать деньги девице Тэрвин не только на насущные траты, но и на проживание.

   Когда я принесла бумагу с подписью канцлера казначею, скряга так отчаянно заскрипел зубами, словно я отбирала его кровные. Но я таки добилась своего. Вот могу же, когда уже не надо! Только почему с поступлением-то не вышло по-моему?

   Но ничего, я еще только в начале основного сюжета, так что если не убьюсь на его поворотах раньше времени, то обязательно что-нибудь придумаю. А пока же нужно было по-быстрому собирать все для переезда в академию.

   По-быстрому заняло остатки дня, двух горничных и все мои мысли. Так что на следующее утро явилась в деканат задумчивая, получила там необходимые бумаги, внесла в канцелярии плату за комнату, а слуга – мои вещи в оную. И, лишь оставшись одна, смогла выдохнуть, но, увы, на этом все и закончилось.

   «Тук-тук-тук» – настойчиво задолбил клювом в стекло ворон. Химериус, чтоб его, зараза. Пришлось впустить напарника и выслушать голосом начальства распоряжение – передавать каждый вечер отчет.

   После чего птица недовольно каркнула и начала расхаживать по подоконнику, с интересом поглядывая на сундуки.

   – Даже не думай! – предупредила пернатого. – Драгоценности все хорошо спрятаны, так что в этот в этот раз вместо украшений ты, воришка, вынесешь их этих комнат лишь разочарование и унижение.

   – Р-р-размечталась, р-р-разиня, – каркающе отозвался ворон. – Тебе не удастся меня обставить.

   – Мне нет. А трем проклятиям, двум порчам, четырем подселенцам и одному злословию – да.

   – Надо же, как ты меня уважаешь, – польщенно выдал мой заклятый напарничек и поинтересовался: – Работать-то будешь? Или мне так и передать его сиятельству, что сегодня ты отлынивала?

   Ненавижу этого химериуса! Фискал несчастный. Рыкнув, встала с кровати и отправилась в кормовые угодья принцев и прочих адептов – в столовую. Место, где можно поживиться не только едой, но и слухами, а также завести нужные знакомства. К тому же банально хотелось есть: позавтракать не успела, а время было уже за полдень.

   Так что я сменила пышное платье на более простое, без турнюров со шнуровкой спереди, собрала свои рыжины под сетку для волос, которая помимо того, что являлась красивой и удобной, была еще и зачарованной, придавая моей шевелюре темный, ныне популярный оттенок. Правда, в отличие от столичных красавиц, я не гналась за модой. Мне просто нужно было не привлекать внимания.

   Так что, использовав эту минимальную маскировку, я прихватила холщовую сумку с вещами, перекинула ее ремень через плечо и отправилась за добычей. А сведений или пищи – это как повезет.

   Нужное мне здание нашлось почти сразу. Обнаружила я его не столько по карте академии, которую прихватила с собой, сложив в небольшую сумку, сколько по довольным сытым лицам адептов, что нестройным потоком двигались мне навстречу. Их вид вселял надежду, что еда тут хорошая и тут можно заморить только червячка и никого больше.

   Ворон, весь путь следивший за мной, не иначе как решил, что больше не стоит оставлять меня не только без присмотра, но и без прослушки. Потому, едва я вышла из тени буковой аллеи, он спикировал с края крыши, на котором вольготно сидел, и приземлился мне прямо на сумку, поддел клювом небрежно перекинутую застежку и каплей ртути просочился внутрь торбы под мое возмущенное:

   – Какой гангрены ты тут забыл?

   – У меня приказ, – сдавленно каркнул химериус и завозился, поудобнее устраиваясь внутри.

   Причем делал это так активно, что я не удержалась:

   – Ты еще там гнездо свей… – Хотя больше всего хотелось перевернуть сумку и вытрясти наглую птицу оттуда.

   Но этот гад же упираться всеми перьями и хвостом будет и точно поднимет шум. А мне лишнее внимание сейчас ни к чему. Особенно когда на горизонте замаячили двое преподавателей. Видимо, тоже отстоловавшихся. Поэтому пришлось стерпеть и сделать вид, что все в порядке. И вообще, живой ворон в дамской сумке – вещь обыденная.

   – Ну если напарница просит, как я могу отказать? – раздалось из торбы тихое. А затем послышались звуки рвущейся бумаги.

   Я едва слышно сквозь стиснутые зубы отозвалась:

   – Если уж залетел, то сиди, молчи и не дергайся.

   – Звучит как совет для глупой девки, которая в подоле вот-вот принесет, – ехидно отозвался химериус тем тоном, который намекал, что эта самая девка из нас двоих явно не он.

   – Если ты сейчас же не замолчишь, а лучше на всякий случай заранее не умрешь, то обещаю, я попрошу канцлера отправить тебя в живой уголок! – выпалила я.

   – А что такое? – заинтересованно уточнил птиц из сумки и даже клюв от любопытства высунул наружу.

   За него-то я ворона и схватила, упихав любопытного пернатого обратно в недра торбы. Затем как ни в чем не бывало улыбнулась поравнявшимся со мной преподавателям и, когда они прошли мимо, тихо ответила:

   – Это место на погосте, где обычно живет сторож. А будешь ты вместо него, если станешь мне мешать. – И после этих слов разжала птичий клюв.

   Ворон, что удивительно, трепыхаться и возмущаться не стал, лишь едва различимо каркнул:

   – Вот за что я люблю тебя, Тэрвин, так это за угрозы. Они всегда у тебя оригинальные. Не то что у остальных… Они только и знают, что башку свернуть… Ну, ощипать максимум…

   Я лишь мысленно хмыкнула… Вот никогда не думала, что буду кому-то нравиться за угрозы… все же химериус – мастак извращать. Как собственную форму, так и привычные для всех смыслы слов.

   С такими мыслями я толкнула входную дверь обители яств. Хотя… с последними я, кажется, погорячилась. Потому как передо мной на столе предстали рагу сомнительного вида и в малой пиале нарезанная на четвертушки единственная редиска.

   Правда, перед этим пришлось подсмотреть, как здесь, по правилам этикета, принято добывать еду. Адепты здесь прикладывали тыльную сторону ладони к столешнице. После чего учебная печать активировалась, и перед магом возникала полная тарелка.

   И только когда я увидела перед собой оную, то поняла: садиться нужно было не сюда. Столы для богатых располагались в другой, более освещенной и просторной части зала. И возникали перед состоятельными адептами тарелки не с простым овощным рагу, а с салатом, жареным мясом, сырной нарезкой и десертом.

   А у меня же было первое, второе, а третьего не дано. Решить эту философско-гастрономическую дилемму можно было, пересев, но курсировать меж столами – моветон, да и наблюдать не так удобно…

   Так что я осталась на месте, давясь рагу, словно была ярым последователем заповеди: «За что уплочено, должно быть проглочено». Только вот на редис сил уже не хватило, но я решила, что не стоит страдать в одиночестве, когда есть напарник. Поэтому четвертинки редиса запихнула в сумку и скормила ворону. Пернатый не то чтобы был в восторге, но склевал, не забыв возмутиться скупердяистости поваров.

   Под ворчание химериуса я начала пристально разглядывать сидевших за столами адептов, ища будущего информатора. В идеале мне нужен был не первокурсник, а тот, кто уже хорошо знает все об академии, а особенно о ее обитателях.

   Пока я раздумывала, выбирая меж несколькими кандидатами, в зал стремительно вошла невысокая брюнетка. Она была выдающейся девушкой. Особенно в груди. Впрочем, и пышные бедра, и широкая талия, и пухлые ручки тоже привлекали внимание. Хотя, может, будь смуглянка повыше, ее фигура не выглядела бы такой округлой.

   Чернявая, почти не глядя, двинулась в мою сторону.

   – Сяду? – то ли спросила, то ли предупредила она и, не дожидаясь ответа, отодвинула стул, на котором лежала моя сумка, и с размаху плюхнулась на него.

   Я успела выдернуть холщевую торбу из-под брюнетки в последний момент. Химериус, что-то не иначе как почуявший своим хвостом, затрепыхался, ткань заходила ходуном, благо пернатый промолчал. А незваная пышка выдохнула:

   – Какие же все мужики – идиоты! – и с этими словами она положила руку на стол. Магическая печать на коже брюнетки мигнула, и в следующую секунду перед ней явилось рагу. На него адептка уставилась с таким возмущением, словно перед ней возник таракан.

   – Это стол для бесплатников, – мрачно пояснила я. – Ты, наверное, ошиблась местом: богатые садятся вот там. – И я кивком указала на другую часть зала.

   Девица посмотрела туда. Ее губы сжались в линию, а взгляд стал еще мрачнее. А затем она с каким-то остервенением взяла ложку и пробормотала:

   – Ну уж нет! – После чего подцепила ей рагу и отправила то в рот. И, лишь прожевав его и слегка скривившись от вкуса еды, пояснила: – Мой отец отказался оплатить проживание. Сказал, что учеба – это блажь бабская, которую я должна выкинуть из головы. А если нет, то он мне больше ни медьки не даст. Так что я теперь дурю. А заодно привыкаю жить по средствам, которых почти нет, – призналась пышка и представилась: – Меня, кстати, Кимерина зовут, пока что баронесса Брасвин, если мой папочка чего не удума…

   Она не договорила, а я уже мысленно выругалась. Смачно. Час от часу не легче. Мало мне того, что я вчера в героиню вляпалась. Так теперь ее лучшая подруга чуть не расплющила моего напарника. А между прочим, химериус хоть и гад, но уже свой, родной… Мне бы было его почти жаль! К тому же перед канцлером бы ответ пришлось держать.

ГЛАВА 3

Дракошество, Риквар, главная героиня, ее подруга… Кто следующий? В глубину сюжета меня утягивало так стремительно, словно я уже была трупом. Ну тем самым, у которого на ногах тазик с цементом. Но я тонуть категорически не хотела. И на плаху тоже!

   А что до роли антагониста... Примерно в каждом первом романе такой просто обязан быть! Хотя бы затем, чтобы повесить на него все обвинения (и ляпы автора). Так сказать, главный злодей на все случаи книжной жизни… И несколько – на всякий случай.

   Вот с одним из последних я бы с удовольствием поменялась местами… А то что-то сольная партия не вдохновляла. Мне бы в подтанцовку, на вторые роли. А для этого нужно вычислить настоящего наемника. Весь вопрос: как?

   Чтобы найти ответ, мне нужна была информация. И сидевшая за столом Кимерина ей отчасти обладала. В книге упоминалось, что баронесса была девицей из состоятельного рода, часто выходила в свет и была в курсе многих интриг и сплетен.

   Так что я мысленно вздохнула, сделала «лицо лица», как выражалась моя подруга из прошлой (аж со смертельным исходом) жизни Аля, и только приготовилась задать первый вопрос, как соседка по столу меня опередила:

   – Извини, я такая злая была, когда сюда влетела, что совсем забыла о вежливости и не узнала твое имя. Как тебя зовут?

   – Бриана, – отозвалась я, не желая называть свою фамилию. Ведь она была ярким подтверждением мнения о том, что не так тяжело приобрести хорошую репутацию, как избавиться от плохой. А у Тэрвин была слава не просто плохой, а отвратительной. Чтобы смягчить столь резкий и короткий ответ, произнесла: – Можно просто Бри.

   – Тогда я просто Ким, – ничего не заподозрив, улыбнулась пышка.

   – А на какой факультет ты поступила? – закинула я удочку и, припомнив леди из приемной комиссии, добавила: – Не на целительский, случаем?

   Ким прыснула в кулак, разом повеселев, и, ехидно усмехнувшись, ответила:

   – Не-е-е, упаси небеса! Я в гонке за перцем принца не участвую.

   – Может, сердцем? – уточнила я.

   – Сердцем – это если очень повезет и ты западешь наследнику в душу. А перцем – если просто упадешь в постель, – саркастически ответила Ким. – Второй вариант осуществить реальнее. Так что, хоть на запястье наследника уже и застегнулся помолвочный браслет, охотниц за высочеством в этом году тоже изрядно. И все они ломятся на целительский.

   – А почему именно туда? Неужели профессия лекаря так популярна? – иронично спросила я, уже зная ответ на вопрос. Но надо же выстраивать дружеские связи. А, как известно, лучший цемент для возведения оных – совместно обсуждаемые сплетни.

   – Не очень, – ответила Ким и скривилась. Надо полагать, не от правды, которую признала, а от вкуса редиски, которую отправила в рот. Прожевав, баронесса продолжила: – Но только, чтобы завладеть вниманием высочества, нужно оказаться подле него. И легче всего это сделать в академии, будучи адепткой. Только на боевой факультет абы кого не берут. На трансформатора, алхимика или артефактора учиться тяжело. Магическое право – нужно хорошо теорию знать. В стихийники – уровень дара не меньше семерки, некромантом – не каждая захочет в грязи возиться и лопатой на погостах махать... А тут – целительский. Белые переднички, тяжелее скальпеля ничего поднимать не нужно…

   – Только анатомию нужно отлично знать и быть готовой на живых людей с ножом идти, чтоб резать, – не удержавшись, хмыкнула я.

   – Ты с целительского, что ли? – распахнув глаза, спросила Ким. – Неудобно вышло…

   Я махнула рукой и поспешно отреклась от такого предположения:

   – Да нет, я на некромантию поступила. Просто знаю, что лекарское дело – это только со стороны чисто, опрятно и легко. А по факту – грязно и тяжело. То же самое почти, что и некромантия, только клиенты еще живы.

   Баронесса на эти слова хмыкнула, наставила на меня вилку с наколотым на нее последним кусочком редиса и протянула:

   – Во-о-от! Ты с пониманием. Хотя про тяжело и грязь – это скорее для настоящих лекарей. А многие приходят, видя только белый передник. Но потом, по слухам, и выносят их штабелями после первого практикума в трупницкой. Сознания девицы теряют при виде мертвых тел. Кто поумнее из адепток – на травниц переводится, гербарии собирать. А многих по окончании первой же сессии отчисляют, и декан целительского факультета вторую половину года может дышать свободно. Мне вот интересно: Сесиль после излома зимы выпрут или нет?

   – Какую Сесили? – уточнила я лишь затем, чтобы поддержать беседу.

   – Бывшую фаворитку его высочества Ричарда. Он на днях ей отставку дал, сразу после официального объявления помолвки с эльфиней. Так Сесиль умудрилась вчера поступить в академию. На целительский! Видимо, чтоб вернуть принца и стать ему если не официальной женой, то законной любовницей. Это же главная светская новость!

   Я вспомнила наконец, где слышала ее имя. От Риквара, когда он остановил мои балконные поползновения мимо его покоев. В памяти тут же всплыл образ брюнета. Светлая рубашка и темная щетина, решительный взгляд и бархатный голос, образ беззаботного повесы и повадки матерого хищника. За этими противоречиями таилась опасность. Ее я чуяла печенкой, как девушка, сидящая на диете, – запах испеченной за два квартала от нее свежей сдобы.

   Так что стоило поскорее закрыть недавнее прошлое, связанное с Рикваром, а то сквознячок от воспоминаний был такой, что меня этим ураганом того и гляди сдует на границу к эльфам.

   «Так, Лизка. Думай о чем-нибудь другом», – мысленно приказала сама себе и украдкой бросила внимательный взгляд на Ким, которая оказалась отличным источником информации. Несмотря на то, что чародейка, по ее словам, из семьи ушла, но, похоже, в курсе придворной жизни осталась.

   – Мне кажется или ты не очень жалуешь эту Сесиль? – заметила я словно бы невзначай.

   – Тебе не кажется, – отозвалась баронесса и охотно пояснила: – Видишь ли, наши с леди Бромвиль, – последние слова Ким произнесла с ноткой иронии, – отцы весьма дружны. А раз родители дружат, то и их дети обязаны. Так что Сесиль еще в детстве дружественно лупила меня по голове куклой и швыряла в глаза песок. Я в долгу не оставалась. Время шло, многое менялось, но наше тайное чувство взаимной вражды лишь росло и крепло. И во имя него я уже поставила на провал Сесиль десять медек. Дала бы и больше, но, увы, личные привязанности и скудный бюджет плохо совместимы. Но я с удовольствием займу место в первых рядах, чтобы понаблюдать за этим представлением. А уж с учетом того, что в академию по обмену «случайно» прибыла группа эльфов, будет вдвойне забавно наблюдать за попытками Сесиль вернуть внимание Ричарда.

   – Это вон тех? – уточнила я, кивнув на только что вошедших в зал остроухих.

   Ким порывисто повернулась и с придыханием протянула:

   – Да-а-а…

   Судя по реакции баронессы, хоть она и была наслышана о дивных, вживую она видела их впервые.

   Я тоже посмотрела на эльфийских делегатов: на их стройные, изящные, словно высеченные из белого мрамора, фигуры, на обманчиво плавные движения. Величественные. Невозмутимые, холодные настолько, что кажутся напрочь отморожен… отрешенными. Эти сыны леса ассоциировались у меня почему-то с ртутью: столь же податливые грубой силе и опасные для человеческого здоровья в целом и девичей психики в частности.

   Вот Ким уже, кажется, слегка ими приболела. Я же как-то имела сомнительное счастье столкнуться с дивными на одном из своих заданий, и теперь у меня на эльфийское загадочное обаяние стойкий иммунитет. Потому что как бы ни был хорош собой длинноухий, если он пытается тебя убить, то продолжать с ним знакомство не стоит.

   – Какие же они все-таки удивительные… – не отрывая взгляда от тройки дивных, произнесла баронесса.

   – Снобы, – продолжила за нее я, глядя, как трио дивных усаживается за огороженный стол в платной части зала. – Могу поспорить, вокруг них еще и силовой барьер, чтобы никто не смог подойти, пока эльфы вкушают свой обед.

   – Думаешь? – неуверенно спросила Ким.

   – Скоро увидим. Наверняка кто-нибудь из адептов захочет к ним подойти.

   И мы с баронессой стали ждать. Сидели на своих стульях в засаде, не говоря ни слова, и вскоре (и минуты не прошло!) были вознаграждены. Первый делегат двинулся к длинноухим походкой человека, который сам до конца еще не понял зачем, но уже четко осознал: ему к эльфам очень надо!

   Адепту до остроухих оставалось ровно два шага, когда вспыхнул защитный барьер, и мага отбросило на пару метров назад. Он ошалело помотал головой, приходя в себя, а Ким, которая следила за происходящим с открытым ртом, тихонько спросила:

   – Откуда ты знала про защиту?

   – Всего лишь предположила, – ответила я и пожала плечами. – Я же говорю, что они, – кивок в сторону дивных, – те еще снобы. Так что наблюдать за высочеством в академии будут издалека, с высоты своих моральных устоев.

   Причина, по которой несколько эльфов из посольства пожелали упрочить и приумножить свои знания в стенах академии, не была секретом, хотя ни разу официально и не называлась.

   Дивные желали присмотреться к будущему супругу эльфини поближе. Так что остроухие прибыли сюда не только учиться, но и как бы невзначай приглядывать за принцем. А тайный агент империи – за ними. В том, что кто-то такой обязательно есть, я, зная Грача, была абсолютно уверена. Как и в том, что шпион составит свое мнение об остроухом посольстве минимум на десяти листах отчета. А если дивные окажутся в нестандартной ситуации (хотя в стенах академии правильнее говорить не «если», а «когда»), то доклад канцлеру распухнет до объемов курсовых.

   – Интересно, – меж тем протянула Ким, – а этот барьер – личная инициатива эльфов и проявление их высокомерия или просто ректор решил отгородить гостей от остальных адептов, переживая за репутацию академии? – последние слова она произнесла со смешком.

   Улыбнуться было отчего. Маг, которого отбросило защитное поле, решил не сдаваться и позориться до конца, потому пошел на второй заход. На этот раз уже осторожно.

   Впрочем, не он один жаждал общения с эльфами. Судя по тому, как тихонько колебался воздух вокруг эльфов, барьер пытались взломать дистанционно. И многие.

   Заметила это и Ким, в глазах которой дивный ореол вокруг гостей, похоже, слегка приугас.

   – Нелегко им у нас придется с такой-то отстраненностью, – глядя на подчеркнуто невозмутимых эльфов, прокомментировала она. – Наверняка для адептов станет делом чести вторгнуться в их эльфийскую приватность…

   – Скорее уж врезаться в нее осадным тараном, – хмыкнула я. – Хотя в столовой или на занятиях это вряд ли кому-то удастся. А вот в свободное время… – начала было я, но Ким меня перебила:

   – Слушай, вроде бы говорили, что эльфов четверо будет, а тут только трое…

   – Может, один в комнате отдыхает. Или следит за высочеством? – предположила я.

   – Как в карауле? – хихикнула баронесса.

   – С учетом того, что за принцем охотятся адептки, скорее, тут не караул, а целая оборона… – протянула с намеком.

   – А это идея! – просияла вдруг Ким. Бросила взгляд в сторону сидевших за столом эльфов, убедилась, что барьер вокруг них и не думает давать трещину, а значит, ничего увлекательного не предвидится, предложила: – Давай пойдем понаблюдаем за Сесиль, оставшимися эльфом и высочеством! Принц, как утверждают слухи, как раз в это время часто бывает в тренировочном зале. Уверена, там сейчас намного интереснее…

   Я про себя усмехнулась: не иначе как картина, как дивный отбивает заклятую подругу у Ричарда, захватила воображение Ким. Я же против плана баронессы ничего не имела: это был отличный способ понаблюдать за особо охраняемым объектом со стороны и прикинуть свои дальнейшие действия.

   Потому как пока четкого плана по поиску у меня не было. Не проверять же всех поступивших в этом году в академию. А ведь стоит учитывать еще и персонал, новых преподавателей… Это минимум пара сотен имен.

   В таком свете проще всего было ловить наемного убийцу на живца. Только вот приманка столь ценная, что, боюсь, мою эффективную методику расследования начальство не одобрит.

   Стоило только вспомнить о начальстве, как в сумке завозился доносчик канцлера. Благо мы уже поднялись с места и шевеление в холщовой торбе внешне оказалось не столь заметным, но оттого не менее ощутимым моим бедром.

   Я запустила руку внутрь и тихонько сжала ворона, давая понять, что, если он сейчас не сможет прикинуться трупом, я организую ему настоящее умерщвление. Птиц намек понял и шуршать перестал, но в отместку тюкнул меня клювом, зараза.

   Пока же шел мой с Норсом незримый для остальных бой, Ким по дороге до тренировочного зала болтала вовсю. В том числе и об академии.

   – Смотрю, ты неплохо разбираешься в здешних порядках, – заметила я.

   – Я целый год втайне от отца готовилась сюда поступать! – запальчиво отозвалась баронесса.

   – А без диплома разве не будет? – спросила я.

   – Ха! Скажешь тоже, – раздраженно бросила баронесса. – Для отца девка – синоним дуры. По его мнению, только мужчины достойны… Да всего! А если носишь юбку, то ты никто и голоса не имеешь. Другое дело –дипломированная чародейка… – мечтательно протянула Ким.

   – А если и по характеру сущая ведьма – еще лучше, – добавила я.

   – Точно! – прыснула баронесса.

   Так, болтая, мы и добрались до тренировочного зала.

   Тот напоминал огромный крытый манеж. Правда, весь пафос с колоннами, статуями у подножия лестницы и фронтоном заканчивался сразу за порогом. Внутри царили сугубо практичность и аскетичность. Видимо, ректор решил, что не стоит тратить деньги на украшательство там, где адепты оттачивают свои боевые навыки. Потому как маги, возносясь на вершину воинского мастерства, часто по пути что-то ломали: руки, ноги, нервную систему преподавателей, стены, потолок, окна…

   О том, что ремонты в манеже – дело регулярное, свидетельствовали куски обвалившейся штукатурки, обнажавшие добротную каменную кладку. В этом свете подпалины от фаерболов на целой известке выглядели вполне гармонично.

   Да на них никто из собравшихся и не обращал внимания! Все зрители были заняты тем, что наблюдали за поединками, проходившими в кругах силы. Таких в зале я насчитала с два десятка. И все заняты тренирующимися.

   Правда, следили не за всеми сражавшимися адептами одинаково. Больше всего зрителей, конечно, наблюдали за боем принца и… Я вытянула голову, чтобы рассмотреть противника его дракошества. Ну точно, кто бы сомневался! Риквар-р-р!

   Круг, в котором танцевали эти двое с учебными мечами и пульсарами, был достаточно большим, чтобы не только уклониться от удара, но и взять небольшой разбег. Шагов двадцать в диаметре, не меньше. Граница была очерчена вязью рун. Выведенные на полу, сейчас они полыхали алым, а над ними завис прозрачный барьер, по контуру которого то и дело пробегали магические разряды.

   Именно благодаря им зрители держались в паре метров от преграды. Ким же, похоже, такие мелочи, как магическая контузия, не смущали: адептка активно заработала локтями, пробираясь в первые ряды. При этом она явно держала курс на светлую девичью макушку, волосы на которой были стянуты в пышный хвост и украшены бирюзовой лентой.

   Я пристроилась в фарватере, с интересом наблюдая за Ким, принцем и выслушивая стенания ворона из торбы.

   – В таких стесненных условиях невозможно работать! – шипел химериус. – Ты меня сейчас раздавишь! Выпусти немедленно.

   – Угу. Только у меня приказ быть незаметной. А если птичка вылетает из дамской сумочки – это слегка привлекает внимание…

   – Если только в этом проблема… – тут же прошипел химериус, и в следующий миг в холщовых недрах что-то завозилось, а из торбы показалась кошачья башка, а за ней и вся киса целиком, чтобы тут же, в лучших традициях усатых, спрыгнуть на землю и затеряться меж зрительских ног.

   Ну, как говорится, доносчик из сумки – шпиону легче. С такими мыслями я ящерицей начала пробираться следом за Ким, которая уже была рядом с блондинкой. До баронессы я добралась в тот момент, когда она разочарованно протянула:

   – А, это ты, Одри… Я думала, что Сесиль. У нее такая же лента сегодня утром в волосах была, – с досадой закончила Ким и, увидев, что я стою рядом, решила побыть пусть и раздосадованной, но вежливой девочкой и поспешила представить меня: – Одри, это Бри, моя соседка по столу, Бри, это Одри, моя соседка по комнате.

   – А мы уже знакомы, – поспешила ответить блондинка. – Вчера на вступительном экзамене встречались. Кстати, Бри, ты произвела на комиссию сильное впечатление.

   – В смысле ректор сильно ругался или сильно дергал глазом? – уточнила я.

   – Нет, магистры хором сказали, чтобы я была очень осторожна с артефактом, а то он едва выдержал при замере уровня дара у моей предшественницы, – отозвалась златовласка и добавила: – А ты еще переживала, что твоих сил не хватит.

   Я хотела уточнить, что хоть выражения «моих сил не хватит» и «сил моих больше нет» похожи, но между ними есть нюанс, но не стала и промолчала.

   Именно в этот момент раздался звук лязгнувшей стали. А после – секунда оглушительной тишины, которую нарушил истошный кошачий мяв. За ним – отчаянная брань в толпе. А после боковым зрением я заметила, как черная молния с пушистым хвостом метнулась между двумя тренировочными кругами и ловко закогтила одну из деревянных опор, которые поддерживали перекрытия крыши.

   В мгновения ока котик оказался на балке, гордо задрав хвост, продефилировал на ней и уселся с независимым видом, игнорируя всю ту брань, что неслась в его адрес от пары адептов из толпы. Судя по долетавшим восклицаниям, химериус расписал магов не хуже, чем Микеланджело Сикстинскую капеллу.

   Впрочем, посчитать точное число матерных этажей, которые в сердцах наваяли раненые, не получилось. Принц вновь атаковал. Теперь я, когда стояла у барьера, могла увидеть, как дракошество налетел на Риквара рубящим ударом сверху. Затем добавил боковой.

   О том, что это был тренировочный бой, свидетельствовали лишь учебные, незаточенные клинки. Принц не красовался, выкладываясь по полной. Наследник отлично владел мечом, в каждом его замахе чувствовались немалый опыт, сдержанная сила и мастерство.

   Одри как завороженная следила за Ричардом, а я – за ними обоими. И еще за Хантом и вообще за периметром. Потому как, может, у главных героев это и первая встреча, но моя задача – сделать так, чтобы она же не стала последней!

   Так что я бдела. Но при этом не могла не отметить, что, как бы принц отлично ни владел мечом и магией, все же он с трудом мог противостоять натиску Риквара, когда тот из защиты перешел в нападение. При этом я оценила не только воинское, но и актерское мастерство брюнета. Не читай я его досье, и вправду решила бы, что Хант – просто везунчик, которому удается теснить своего венценосного противника лишь благодаря своей ловкости, гибкости и некоторой неуклюжести (последнюю Ханту сыграть удавалось особенно хорошо).

   Только вот я сильно сомневалась, что тот, кто столько лет воевал в приграничье против демонов, одерживал победы лишь благодаря удаче. Я видела, как Риквар постоянно менял тактику, послав троллю в зад дуэльный кодекс, он отводил удары высочества, выставляя силовые щиты в последний момент, и сам нападал, чередуя пульсары и клинок, не давая принцу передышки.

   Дракошество держался стойко и отвечал напором на стремительность, силой на ловкость.

   Росчерки лезвий в воздухе, огрызающиеся сталью мечи. Это был завораживающий своей скоростью танец, от одного взгляда на который сердце так и норовило пропустить удар, а грудь забывала сделать очередной вдох.

   Вот пульсар сорвался с пальцев высочества. Брюнет и не подумал уклониться от атаки. Прекрасно видя летящую в него опасность, он словно успел все просчитать и… Магический заряд просвистел в пяди от лица Риквара, оставив после себя на скуле дракона алый росчерк. Зато дракон не потратил драгоценные доли секунды, чтобы отпрянуть. Он атаковал так стремительно, что высочеству пришлось попятиться.

   Рик теснил принца, нанося удары и заставляя наследника уйти в глухую оборону, финалом которой стал рубящий удар Ханта.

   Дракошество принял его на свой клинок. Сталь заискрила под натиском силы. Если бы это были боевые мечи, в этот момент они бы налились магией: в реальном сражении чародеи использовали именно такое оружие, способное стать проводником их силы.

   Мне пару раз доводилось видеть, как вспыхивают смертельно опасные руны, высеченные на лезвиях. Зрелище было жутким, но завораживающим.

   Сейчас же был лишь тренировочный поединок, в котором принц явно проигрывал. Златовласка, как и положено главной героине, следила за своим нареченным (причем нарек их влюбленными автор сразу в первой главе) по всем правилам трех «з»: затаив дыхание, закусив губу и забыв, что рядом тоже есть добрые люди, всегда готовые пихнуть тебя в спину.

   Именно последнее и произошло, когда кто-то толкнул Одри меж лопаток. Она качнулась вперед и полетела бы носом прямо в силовой барьер, если бы я не успела хватить ее в последний миг за юбку.

   Так что когда Ричард держал удар брюнета, то я – будущую невесту наследника, а химерус – всю ситуацию под наблюдением. В общем, все были заняты. Правда, мне было немного легче: все же вес Одри оказался не столь велик, да и она сама, тут же переступив, вновь обрела равновесие.

   – Спасибо, что помогла,– смущенно пролепетала златовласка.

   А затем она вновь посмотрела на Ричарда. Принцу, в отличие от Одри, помочь было некому. Потому он усиленно спасал себя сам – от напряжения на его шее даже вены вздулись, на висках выступила испарина пота, а на плечах четко обозначились бугры мышц. Высочество едва ли не рычал.

   Хант отвечал ему мрачной решимостью.

   Это был разговор двух воинов, который они вели без единого слова. Лишь взглядами, клинками, магией.

   И в тот момент, когда казалось: еще немного – и брюнет дожмет принца, Хант вдруг… оступился. Едва заметное движение, но Ричард использовал это, чтобы отвести удар, и в следующую секунду шибанул волной чистой силы.

   Рика отбросило назад, протащив по земле почти до самой границы тренировочного контура. Как раз к тому месту, где мы стояли. И не успел лежавший маг опомниться, как к его груди был приставлен клинок со словами:

   – Ты проиграл. – Правда, следующая фраза Ричарда, сказанная гораздо тише, так что я скорее прочитала по губам, чем услышала, свела на нет весь пафос первой: – А значит, тебе и платить за сегодняшнюю пирушку в таверне.

   – С удовольствием, ваше высочество, – шутливым тоном отозвался Риквар, как и положено беззаботному балагуру, и принял протянутую принцем руку, вставая с пола.

   И едва оба мага оказались на ногах, барьер пал, а вязь рун на полу, до этого светившаяся алым, угасла.

   И тут же за контур ступила первая из зрительниц, экзальтированно выдохнув:

   – Ричард, вы просто великолепны! – И столько восторга было в словах адептки, что казалось: обязательно за этим восклицанием должны последовать фанфары, а за ними и залпы фейерверка, не иначе. – Разрешите вас поздравить! – закончила девица и тут же ринулась, собственно, поздравлять.

   Судя по раскинутым рукам – минимум профессиональным висом на мужской шее.

   Только путь ей заступил брюнет со словами:

   – А как же утешить меня? Ричарду и так достались победа и слава…

   – Вот еще, – фыркнула блондинка, пытаясь обойти Ханта.

   Я же, следя за ее штурмом, холодно поинтересовалась у стоявшей рядом Ким:

   – Это и есть та самая Сесиль?

   – Она самая, – мрачно отозвалась баронесса. – Пойду, пожалуй, поздороваюсь с подругой детства… – произнесла Ким тем тоном, которым объявляют кровную месть всему роду.

   Одри сделала нерешительный шаг, следуя за баронессой, заступила за контур круга и оказалась напротив принца. Тот как раз вскинул голову и…

   Взгляды героев встретились, в воздухе проскочила искра... Только не от любви. А самая что ни на есть натуральная. Такую я видела не далее как накануне, когда ухайдок… пардон, когда на экзамене сломался (сам!) артефакт из-за накопившейся разницы магических потенциалов: остаточного светлого и моего темного.

   Только вчера перепад сил был ничтожным. А сейчас… Статический заряд барьера мог отправить мага к целителям, значит, для возникновения дугового разряда темный противовес должен был быть не меньше мощности тренировочного контура. Поэтому возникшая искра хоть и была ничтожно мала, но несла в себе огромную силу, способную уложить не то что на лекарскую койку, а сразу в гроб. С гарантией.

   Все эти мысли пронеслись в моем мозгу с бешеной скоростью, и тут же вспыхнули алым руны на полу, поднимая круговой щит.

   Но за миг до этого я рванула вперед и буквально прыгнула на принца, стоявшего в паре шагов от меня. Повалила его дракошество, накрыв его собой и уткнувшись носом в мужскую грудь. И тут же ощутила, что кто-то упал на меня сверху.

   В следующую долю секунды над нами просвистела та самая искра, чтобы врезаться в стенку барьера и исчезнуть, словно ничего и не было. И тут же магический контур круга мигнул и исчез. Все случилось так быстро, что в первый момент я подумала: показалось. Не произошло никакого покушения, а были лишь мои сдавшие нервы. Ведь, судя по реакции остальных, никто ничего не заметил и не понял.

   Только вот придавившее меня тело намекало: кому-то еще, похоже, привиделось то же, что и мне…

   Не успела додумать эту мысль, как тело сверху активно завозилось, и я услышал ироничное:

   – Как я, однако, неудачно оступился или, наоборот, весьма удачно. Это с какого ракурса посмотреть.

   – Если с моего – ты грохнулся просто ужасно, Рик. Думаю, и сбитая тобой леди со мной согласится.

   Из сказанного я поняла две вещи. Во-первых, если принц с другом и догадались, что это покушение, виду они не подают. Во-вторых, та самая леди, которую они обсуждают, – я.

   Хант пока не видел моего лица, но, как только это произойдет, он меня узнает и… Мне срочно нужны были хотя бы несколько запасных секунд. А где их добыть благородной даме, находящейся в таком затруднительном положении? Правильно, в обмороке! А что? Это отличное место, куда можно сходить, чтобы побыть одной, подумать, прийти в себя… Особенно если до этого слегка из себя вышла и погорячилась. Например, со спасением принца.

   Я закрыла глаза и постаралась дышать через раз и неглубоко. Потому как для качественной симуляции мало просто лежать, нужно делать это бесчувственно.

   Высочество не иначе как проникся моей игрой, потому что взволнованно уточнил рядом с моим ухом:

   – Леди, вы ведь согласитесь? – В ответ я не издала ни звука, да и вообще вела себя как образцовый покойник: тише ночного погоста, ниже надгробия. Одним словом, лежала на дракошестве и давила на него всем грузом шпионской ответственности, которую на меня возложило начальство. Наверное, под ее-то гнетом (а вовсе не под моим весом!) наследник и занервничал, выдохнув: – Рик, кажется, ты ее оглушил…

   – Смею заметить, Ричард, – тут же насмешливо отозвался Хант, – что из нас двоих оглушительным успехом у дам пользуешься именно ты…

   – Это гнусный намек? – уточнил Ричард.

   – Это грустная правда для меня, – с нарочитой печалью обделенного сиротинушки отзывался Хант и иронично добавил: – Ну и грубая попытка подольститься к наследнику престола тоже…

   Впрочем, приятель принца не только болтал языком в лучших традициях шутника, но и был занят делом – стаскивал мое тело с монаршей особы.

   Я почувствовала, как меня обхватили одной рукой за талию, второй обняли за плечо, а затем и аккуратно положили на пол рядом с высочеством. Едва моя голова коснулась досок, как я ощутила: ладони, что меня держали, буквально закаменели.

   «Узнал», – промелькнула мысль, а следом за ней сердце пропустило удар. Контролировать же дыхание мне и вовсе не понадобилось: грудь забыла, зачем ей вообще нужен кислород, и застыла недвижимой.

   – Кажется, это не я так удачно упал на девушку, а она… – начал было Хант, но не успел договорить. Его перебил звонкий девичий голос:

   – Бри, ты в порядке?

   Впервые я так радовалась появлению главной героини. Вот есть от нее толк! Иногда, правда, но все же есть!

   – Ее нужно отнести к лекарю, – вторила Одри Ким. – Вдруг сотрясение?

   – А вдруг это просто попытка привлечь к себе внимание принца? – вмешался еще один женский голос, мне не знакомый, но с характерными неприятно-скандальными нотками. Если бы услышала такой раньше – ни за что бы не забыла.

   – Позвольте помочь элайе. Я целитель, – меж тем произнес мелодичный мужской голос с легким эльфийским акцентом.

   Та-а-ак, а вот и эльфийский наблюдатель пожаловал. То ли лечить, то ли выяснять, отчего это обрученное высочество со всякими сомнительными девицами валяться изволит. Но если все же первое, то раскроют мой обман на раз-два. Да и в обмороке я залежалась что-то… Пора бы и поработать над заданием. А это значит – в первую очередь постараться запомнить тех, кто в круге. Судя по гомону голосов, народу много.

   Выигранная пара секунд на оценку ситуации помогла собраться с мыслями и… Я медленно подняла глаза и увидела склонившегося надо мной Риквара. Его напряженное лицо, сведенные к переносице брови, плотно сжатые губы намекали на то, что меня ждет как минимум допрос с пристрастием. Максимум же уходил в бесконечность под названием «Неприятности».

   Но то – в будущем. А в настоящем я споро выпрямилась, сев на полу и оглядевшись. Ближе всех были принц и Хант, в паре шагов стояли Одри и Ким, рядом с ними еще одна блондинка – видимо, та самая Сесиль.

   Чуть поодаль был огненно-рыжий адепт. А рядом с ним – брюнет с хвостиком и серьгой в ухе. Еще справа от меня, почти на границе контура, – какой-то вертлявый парнишка, весь словно состоявший из костей, мослов и сухожилий. Слева – эльф, которому на вид было от двадцати до двадцати пяти (а в этом промежутке – едва ли не до бесконечности). Прямо по курсу за спинами девиц маячила чья-то темная макушка. Но разглядеть лицо мага мне мешала фигура Одри.

   Потому качнулась под пристальным взглядом Ханта со словами: «Опять голова кружится», – и начала заваливаться в сторону сидевшего, как и я, на полу дракошества. Конечно, тут же была поймана бдительным брюнетистым другом принца.

   Этот жест, который со стороны выглядел как забота, на деле оказался железным захватом. Но я успела главное – разглядеть нужного мне адепта. А рядом с ним – молодую леди в очках.

   Так, кажется, всех запомнила, теперь можно обратно в обморок. Только, сдается мне, ушастый целитель не отпустит, а если все же вырвусь в забытье, Хант меня оттуда быстренько вернет как миленькую. Словно в подтверждение моих мыслей, он предостерегающе прошептал:

   – Даже не думай…

   – А если я хочу на ручки? – внаглую намекнула я, понимая: разбирательства с приятелем наследника не избежать. Но хотя бы так оно будет наедине, а не при скоплении бурлящей эмоциями адептской массы.

   – А ты не обнаглела? – вкрадчиво поинтересовался Рик.

   – Могу попросить принца, – тут же ответила я, блефуя. – Он не откажет бедной обессиленной девушке… Донесет ее до лазарета.

   Ответом мне стал звук стираемой зубной эмали. Брюнет зло сверкнул глазами в строну эльфа, который внимательно наблюдал за моим с Хантом обоюдным шипением, а затем произнес, громко обращаясь к дивному:

   – Думаю, раз леди пришла в себя, то острой необходимости в целителе уже нет. – Брюнет произнес это тоном, который словно намекал остроухому: «Принес пользу? А теперь уноси ее обратно, чтоб не мешала». А затем добавил: – Но если адептка… Бри, – тут он замялся на миг, словно вспоминая мое имя, названное главной героиней, – не против, то я все же отнес бы ее в лекарский кабинет.

   Мне оставалось лишь благодарно кивнуть. Хант же сначала протянул руку другу со словами:

   – Тебе помочь?

   – Только попробуй, – в шутку фыркнул принц и поднялся сам одним слитным грациозным движением.

   После этого я была подхвачена брюнетистым магом на руки под злорадную ухмылку Сесиль: наверняка она решила, что моим замыслом было прокатиться на руках у принца, и сейчас блондя праздновала, как она думала, его провал.

   А для меня это был вовсе не провал, а вполне себе удача: его дракошество осталось живо! А вот относительно собственной судьбы у меня были некоторые вопросы. Вернее, один. Большой такой, злой, сверливший меня пристальным взглядом темных глаз все то время, что шел через тренировочный зал с девицей Тэрвин на руках.

   А едва мы очутились в коридоре, как за ближайшим его поворотом меня просто-напросто бросили на пол. Точнее, попытались, но недобросили. И не потому, что у одного темного (шевелюрой, а не даром) мага силенок не хватило. Просто у меня за годы службы выработался рефлекс – быть всегда готовой спасать мир. Хотя бы свой. Внутренний. В основном физический. От ножевых ранений. А до духовного обычно дело и не доходило. Так что, когда руки у Риквара резко опустились и мое тело полетело вниз, я инстинктивно вцепилась в мужскую шею.

   Причем так крепко, что ногти вонзились в кожу, расцарапав ее. Из Ханта донеслось шипение, как из проколотой шины. Жаль только, лишь звуками маг не ограничился, а ловко перехватил мое запястье, заставив отнять руку. Благо к тому моменту я уже стояла на ногах.

   – А теперь говори правду. Кто. Ты. Такая, – выдохнул Риквар, полоснув меня взглядом.

   – Бриана Тэрвин, – ответила я, понимая, что не стоит злить человека, который держит тебя формально за руку, но фактически – за горло. Потому как во второй свободной ладони адепта разгорался огненный смерч – заклинание высшего порядка, способное превратить меня в пепел.

   – Интересно… Тэрвин, и почему ты здесь? – уточнил маг, и хватка на моем запястье стала еще сильнее. Еще немного, и, кажется, затрещат кости – и лучевая, и локтевая разом.

   – А где мне еще учиться? – выдохнула я, чувствуя, как во мне поднимается ответная злость.

   Да, сейчас правильнее было бы обуздать ее, сдержаться, но… Какая крыша не любит быстрой езды. Особенно когда все достало! Я только что принца, между прочим, спасла. И плевать, что и без меня высочество прикрыли вторым слоем. А если бы приятель дракошества не успел? Он же стоял куда дальше… И вот теперь вместо того, чтобы вынести мне от лица друга наследника благодарность, мне выносят мозг!

   Да и вообще, если так посудить: в столице академия магии одна! И что, настоящая Бриана не могла захотеть, например, обелить свою черную репутацию?

   Судя по следующей фразе Риквара, нет, не могла.

   – В гильдии воров или убийц, например. Такой ловкой особе там прямая лестница вверх.

   – А сам тогда почему по ней не карабкаешься? – съязвила я.

   – Некогда, милая, мне друга спасать надо…

   – А мне – собственную шкуру! – рявкнула я.

   – Да неужели? – жестко усмехнулся Риквар, – Те, кто ею так дорожат, обычно отлично умеют выворачиваться наизнанку и линять. С места преступления в том числе…

   Чтобы посмотреть в глаза Ханту, пришлось чуть откинуть голову. А все из-за гадской разницы в росте: моя макушка была вровень с мужским подбородком.

   – Представь себе, – зашипела я в ответ. – Если бы в зале с наследником что-то случилось, обвинили бы кого? Правильно, темную. Меня! Потому что я просто стояла рядом, а мой отец – ренегат! Все, этого достаточно. Так что уж извини, когда я увидела заряд с разностью потенциалов, то сделала все, что могла.

   – Упала в обморок? – глядя глаза в глаза, саркастически спросил маг.

   – Поправка: прицельно упала в обморок и прикрыла собой принца. А ты… – Я ткнула указательным пальцем в грудь Ханта. Та, по ощущениям, была просто каменной, так что в первый момент руку пронзила такая боль, что показалась: сломала фалангу. Позорно взвыть помешала лишь гордость. На ней-то одной я и удержалась и спустя секунду продолжила: – Едва меня своей тушей не покалечил.

   – Но ведь не покалечил же… – ничуть не смутился этот невыносимый тип.

   – И на том спасибо! – фыркнула я, убирая указательный палец, которым ткнула до этого, как стилетом, в рубашку Ханта. Жаль только, что кроваво-красного ореола по ткани не расползлось…

   – Пожалуйста, – светски холодно отозвался Риквар и добавил: – Только за всем этим шкурно-благородным спасением поясни-ка мне, леди Тэрвин, как ты смогла понять, что Ричарда хотят убить?

   – Да потому что увидела, как заряд от разницы потенциалов летит прямо в него! – выпалила я.

   – И ты так сразу смогла распознать в крохотной искре смертельную опасность? – не поверил маг.

   – Представь себе – да! – Я дернула руку, пытаясь высвободить ее. Куда там. Запястье оказалось словно в гранит вмурованным. Похоже, этот паразит не отпустит меня, пока не узнает всего, что хочет. Так что пришлось продолжить: – Не далее как вчера видела такую же искру на экзамене. Тогда моя темная сила вошла в конфликт с остаточной белой магией в артефакте. Сегодня я увидела точно такую же и попыталась спасти наследника.

   – Занятая ложь, – процедил Риквар. – Только я ей не верю. Может, ты просто испугалась в последний момент и решила отвести от себя подозрения? – в тон мне продолжил маг.

   От такого заявления я возмущенно выдохнула и дернулась.

   Тут же в ответ на мою попытку высвободиться Риквар резко притянул мою руку к себя. А вместе с ней и меня всю.

   Мы и так стояли рядом, и, чтобы не упасть от рывка, я качнулась вперед и… познакомилась с телом мага – ближе не бывает. И теперь мне еще больше хотелось послать владельца оного куда подальше. Так что я вскинула голову и зло процедила:

   – Да ты вообще кому-нибудь веришь?

   – На доверии подрываются и гибнут даже самые опытные боевые маги, – мрачно ответил Хант. – Я же предпочитаю быть живым.

   – Я, знаешь ли, тоже не хочу умирать.

   – Странное заявление для той, кто предпочитает смертельные прогулки вдоль стены из покоев Ричарда… Кстати, я уточнял у него на твой счет. Так вот. Никакой рыжеволосой девицы он у себя в покоях не принимал.

   Вот темная, точнее, брюнетистая сволочь! Припомнил! Я сглотнула, чувствуя себе кроликом. Тем самым, который бежит и все никак не может добежать до норы. И плевать, что в ней – целое безумное царство со шляпниками и красными королевами. Это сумасшествие свое, уже привычное. А тут – опасность. Цельный змей. Умный. Опасный. Сильный. Расчетливый. Циничный. Посмотрела на Риквара, нависшего надо мной. Ну точно. Змей. Крылатый, драконистый, способный выписывать в облаках своим гибким телом петли и восьмерки, а главное – атаковать быстро, точно небесная молния.

   Вот только если я дам этому чешуйчатому физический отпор, вырвусь, атакую, то лишь подтвержу то, что опасна для принца и от меня нужно избавиться как можно быстрее.

   – Я хотела устроить принцу сюрприз! А он вломился в спальню вместе с Сесиль! – парировала я, хотя свободная рука так и чесалась, чтобы нырнуть в сумку и достать из ее недр короткий стилет. – А вручать ему себя как подарок при свидетельнице мне совесть не позволила.

   – То есть влезть в спальню в неглиже она тебе позволила, а продолжить втроем – нет…

   – Да! Я девушка порядочная! И считаю, что любовницы должны идти по порядку: сначала одна, потом вторая, а не сразу скопом.

   – А как же твоя украденная невинность? – меж тем продолжил этот змей-допроситель зловещим тоном, впрочем, втягивая в ладонь огненный вихрь. Хотя я не сомневалась, что в любой момент брюнет может призвать силу обратно. – Ты так о ней переживала…

   – Я расстраивалась наперед. Впрок, так сказать. Потому что представила, что это уже произошло! – возразила я.

   – Запасливая. Совестливая… Ты, Тэрвин, не девушка, а просто клад…

   «Который, откопав, хочется поскорее зарыть обратно и поглубже», – Риквар не сказал, но так выразительно промолчал, что додумать труда не составило.

   Только я сделала вид, что экивока не поняла и вообще с мыслительным процессом сегодня разминулась. И не то что не испугалась завуалированной угрозы – наоборот, воспрянула духом. И тому была причина: если Хант перешел от прямых угроз к намекам, значит, в открытую ему мне предъявить нечего. А вот мне – было.

   – А ты не иначе как такой сквалыга, что выпускать из рук сокровища не хочешь! – И я выразительным взглядом указала на свое запястье, которое все еще сжимал Змей.

   Вот только, посмотрев на наши руки, вдруг поняла, что мы стоим не просто близко, а вплотную! Я не замечала этого в запале нашего то ли спора, то ли допроса, хотя, скорее, спорного допроса. А сейчас вдруг ощутила, как поднимается мужская грудь при каждом вдохе, как там, под ребрами, гулко бьется сердце Ханта.

   Кажется, осознал это и Риквар. Он сглотнул, глядя мне в глаза, и произнес, словно сам не задумывался о смысле собственных слов:

   – Просто сомневаюсь в подлинности...

   Его горячее дыхание коснулось моего виска. И я еще острее почувствовала через разделявшую нас ткань жар тела Ханта. А еще его едва уловимый запах с нотками острого перца и инжира, который обволакивал меня.

   От этого аромата…. Да-да, от него, а еще от усталости, перегоревших, как провода под высоким напряжением, нервов со мной случилось то, чего давно не было. Я растерялась. Я потерялась. Я не представляла, что нужно сейчас солгать. И нужно ли вообще?

   Тот, кто стоял рядом, казалось, был способен увидеть любой мой обман… А значит, придется сделать то, что я ненавидела больше всего.

   – Небо – в свидетели. Магия и моя жизнь – в зарок моим словам. Да лишусь я всего, если говорю неправду: сегодня в тренировочном зале я не покушалась на его высочество принца Ричарда, а пыталась его спасти.

   Добавлять про то, что хотела предупредить чей-то злой умысел, не стала. Всегда была ничтожная доля вероятности, что это не спланированное покушение, а случайность. Рисковать же собой лишний раз ничуть не хотелось.

   Едва произнесла – как мое тело окутали языки черного пламени, взметнулись враз и тут же опали, не опалив меня. И хотя я осталась невредимой, все равно поморщилась. Не от боли. От воспоминаний. Такую же присягу меня вынудили дать несколько лет назад в тайной канцелярии. И вместе со словами зарока нацепили на меня невидимый ошейник. Удавку. После этого давать обеты я, мягко говоря, ненавидела.

   Змей же, что примечательно, так и не отпустил моей руки, даже когда темный дар вырвался наружу. И сейчас маг смотрел на меня серьезно. Без тени раздражения, превосходства или насмешки. Лишь глаза Ханта с расширившимися зрачками казались непроглядно-темными.

   Мне под этим его испытующим взглядом хотелось судорожно вдохнуть и выпалить: «Достаточно? Доволен?!» Но я молчала. И Риквар молчал.

   Мы так и стояли, замерев. И вокруг нас словно и время тоже застыло. Я сглотнула, больше не в силах выдерживать это молчаливое противостояние. А в следующую секунду и Змей на миг опустил веки, словно внутри него шла борьба. И она отнимала все силы Ханта, все его внимание… Когда же он вновь посмотрел на меня, то мрак из мужских глаз исчез, сменившись отблесками вороненой стали. И тут же я ощутила, как медленно-медленно, осторожно разжимаются пальцы на моем запястье. Так, словно они еще недавно и не были тисками, сжимавшими руку.

   – Твоя взяла, Тэрвин, – выдохнул Змей.

   А я… Я не верила, что он это сделал. Вот так просто? Шаг назад. Второй. Третий... Пятый… Седьмой… Продолжая все так же смотреть на Риквара. А затем – неожиданное шебуршание, отчаянный крысиный писк под ногами. Я обо что-то запнулась и полетела спиной вперед.

   Змей в молниеносном броске схватил меня за руку, не дав упасть, но кое-чего он все же не успел. Боль, прошившая ногу от пятки до колена, заставила меня вскрикнуть.

ГЛАВА 4

– Что еще? – прошипел Рик, медленно опуская меня на пол.

   – Нога… – простонала я, чувствуя, как лодыжка буквально горит.

   – Сначала обморок, теперь это…

   Судя по тону, маг явно не спешил мне верить, но все же опустился на колено и, приподняв подол платья, посмотрел на чулок. То, как буквально на глазах от отека раздувало ткань, заставило меня зашипеть, как чайник, который забыли снять с огня. И так же, как он, я едва ли не выпускала пар. А еще слова, которые могут ошпарить нежные девичьи уши до красноты.

   На счастье, Рик нежной барышней не был и смущаться не думал. Скорее, наоборот, действовал, и весьма активно.

   Мужская рука уже смело скользнула под юбку к колену, а оттуда – к подвязкам.

   – Какого демона ты творишь? – возмутилась я, осознав, что спасение стремительно превращается в совращение. Как иначе назвать то, что тяжелая мужская ладонь сначала расстегнула ремешок и стянула туфлю с моей ноги, а затем скользнула по бедру к колену и выше?

   Мне же разврат был категорически противопоказан, ибо чуть выше начиналось уже тайное крепление с парочкой боевых артефактов.

   – Пытаюсь помочь, – меж тем кратко отозвался Хант.

   Его пальцы аккуратно отцепили чулок от подвязки, начали его стягивать. Медленно так, осторожно. Точно я была разрывным проклятием, которое вот-вот рванет… Хотя ну какую я сейчас, с покалеченной ногой, опасность-то представляла?

   Видимо, маг считал иначе, потому как гулко сглотнул, когда с чулком было покончено. Выражение лица Змея я не видела: много ли можно было разглядеть в полутемном коридоре, мрак которого разбавлял лишь свет факелов? Да еще к тому же Змей склонил голову так, что темные волосы свесились на лоб, закрыв от меня часть мужского лица. Я могла лишь рассмотреть волевой подбородок, плотно сжатые губы, напряженную шею… Мышцы на мужских плечах вздулись так, что легкая ткань рубашки не скрывала их рельефа.

   – У тебя вывих. Пока отек не стал еще сильнее, нужно вправить. Будет немного больно… – Рик поднял голову и посмотрел на меня снизу вверх. А по ощущениям – выстрелил в упор. И добил контрольным: – Ты мне доверяешь?

   – Нет! – выдохнула я.

   – Вот и правильно, – согласился Рик тоном человека, который не просто планирует войти в доверие, но и запереть за собой дверь, чтоб никто не смог удрать.

   В следующий миг лодыжку вновь опалило, словно огнем. От этого разом потемнело в глазах и просветлело в голове. Я четко и окончательно поняла: Змей – гад! И это я не про зоологию.

   Стиснула зубы, пытаясь справиться с болью. Сдержаться и…

   – Дыши, Тэрвин, – произнес Хант, глядя на меня и так и не выпустив из рук вправленной лодыжки.

   Моя грудь словно только и дожидалась этого то ли совета, то ли приказа. Я шумно втянула ртом воздух. Стало легче. А после и вовсе начало отпускать… В какой-то момент я сквозь алую пелену даже начала ощущать легкие прикосновения пальцев к коже. Они вызывали странные чувства. А те, в свою очередь, – еще более странные мысли. От «кажется, меня все же не убивали, а лечили» до «почему героиня выбрала принца?». Как по мне, Ричард в закнижье оказался слишком… Другим. Но другим же был и Змей. Гораздо умнее, проницательнее, расчетливее и сильнее, чем на страницах романа.

   Хант на поверку оказался тонким дипломатом и политиком, который понимал, что высочество в глазах подданных всегда должен быть победителем, но при этом научиться достойно сражаться, не надеясь на поддавки. Так что я оценила тактику брюнета – вести все сражение на пределе возможностей дракошества, заставляя наследника уверовать не только в собственный триумф, но и в возможность поражения. Именно эти сомнения наверняка и заставляли Ричарда осваивать сложные приемы защиты и нападения, выкладываться по полной.

   Только вот это походило больше на наставничество, а не на дружбу. А если учесть разницу в возрасте, а главное – жизненном опыте воина и наследника, никогда не бывавшего на бранном поле… Сдается, не дракошество сам выбрал себе приятеля, а император надежного товарища сыну. Но владыка сделал это так тонко, что его наследник, похоже, ничего не заподозрил.

   Для всех Хант был весельчаком и беззаботным повесой. И этот книжный образ шел вразрез с тем хмурым, сосредоточенным Риком, который стоял передо мной на колене.

   Хотя… Повествование же велось от первого лица. И в глазах Одри принц доблестно и абсолютно честно победил в поединке. А вот я, судя по словам автора, упала на Ричарда после сражения, чтобы обратить на себя внимание…

   В этот момент я поняла всю прелесть изложения от третьего лица. Плевать, что там долгие описания и порой пространные размышления. Нет той яркости эмоций и погружения. Зато всю историю видишь целиком! Со всех ракурсов. Как говорится, и в фас, и в профиль, и в гробу!

   А следующая мысль за этим была: «Вот гадство!»

   Потому как до меня наконец дошло: произошедшее в тренировочном зале точь-в-точь повторило одну из сцен романа! Сюжет вывернулся наизнанку, полностью поменяв свой смысл, но оставив хронологию нетронутой. А это значит, что я еще на одну главу ближе к плахе!

   Я невольно вздрогнула от этой мысли. Но Рик истолковал причину, по которой я дернулась, иначе:

   – Все так же болит?

   – Нет, меньше, – ответила я и нехотя добавила: – Спасибо за помощь...

   – Может, я лишь хотел убедиться, что это не очередной обман? – пристально посмотрев на меня, отозвался Рик.

   Это был слишком открытый взгляд, слишком обнажающая честность. Я отвыкла от такого в мире интриг, пакостей и подвохов. Поэтому невольно захотелось прикрыться. Хотя бы одернуть подол платья так, чтобы спрягать под него босую ступню. Но я лишь сжала пальцы в кулаки, чтобы точно не поддаться этому порыву.

   – Убедился? – спросила я, и голос прозвучал как-то надсадно, будто простудилась. Похоже, что от сквозняка в голове. Потому что, по-хорошему, нужно было поскорее отделаться от Ханта и больше с ним постараться не встречаться, иначе в моем задании все будет по-плохому.

   Только вот выйти из нынешнего неоднозначного положения мне мешали ноги. Вернее, нога. Но только ли она?

   – Да, – выдохнул Рик, и его пальцы, все еще державшие мою лодыжку, замерли.

   И время тоже точно замерло. И мы в нем. Это был странный миг, в котором Хант словно видел во мне правду, а я в нем. В эту секунду ни я, ни он не принадлежали себе полностью, но оба – отчасти друг другу.

   Внезапно захотелось коснуться мужской руки и…

   Раздавшийся скрип двери спугнул время, и оно заполошным трусливым зайцем понеслось вскачь. Как и мое сердце, которое начало бухать о ребра и по-дурацки сбиваться с ритма.

   Все исчезло, хотя все остались на местах. А Хант, стиснув зубы, взял мой чулок и споро начал обматывать лодыжку, фиксируя ее и уже больше не глядя на меня. А когда закончил, вновь подхватил на руки.

   – Раз уж я пообещал отнести тебя в лазарет, все же придется это сделать, – сухо произнес Змей.

   Больше на всем пути в лекарскую он не проронил ни слова. Да и я не порывалась болтать: слишком много было мыслей, чтобы место осталось еще и на слова.

   Лишь когда мы оказались в палате и по указанию уже солидной и телом, и возрастом целительницы Хант уложил меня на кровать, он выдохнул мне тихо-тихо на ухо:

   – Полежи тут пока. Можно даже в обмороке. Когда ты в нем, и миру хорошо, и Ричарду безопасно…

   – Значит, назло буду в сознании, – фыркнула я, впрочем, так же негромко.

   – Даже не сомневался, – усмехнулся этот Змей-возмутитель, вновь входя в роль гуляки и шалопая.

   Правда, зрителей пока, кроме меня, не было: целительница, до этого бегло осмотрев вывих и убедившись, что тот вправлен, приказала оставить меня на койке и вышла. То ли за мазью, то ли за кем-то из старшекурсников лекарского факультета. Ну правда, не одна же я болезная, в академии сорвиголов много, а значит, и травм тоже. И те могут быть куда серьезнее моей.

   Хант же тем временем развернулся на пятках, уже намереваясь уходить, и… Не знаю, что было раньше: подозрительное шурование в углу или молниеносная атака Ханта. Хотя, как по мне, случилось и то и другое одновременно. Пульсар просвистел мимо меня, угодив в мышиную нору и разворотив небольшую щель до размеров парадного входа для матерого пасюка.

   В воздухе запахло горелым. Надеюсь, это спалилась обычная мышь, а не…

   – Ты в своем уме! – рявкнула я и подскочила с места, забыв о больной ноге.

   Та тут же о себе напомнила, и я, взвыв, вновь упала на койку.

   – Я целился не в те… – начал было Хант.

   Договорить он не успел. Дверь палаты распахнулась, и с порога донесся окрик:

   – Что здесь происходит?

   У входа стоял адепт в зеленой хламиде с корзинкой в руках. Из той торчали горлышки каких-то склянок и бинты.

   – Борьба с грызунами, – невозмутимо ответил Рик, словно у него после случая в коридоре с теми были личные счеты. И лишь затем добавил: – И тебе привет, Нил.

   – А, это ты, Хант, – сменив гнев на показную суровость, отозвался маг жизни, поудобнее перехватив корзинку. – Слушай, давай ты будешь бороться где-нибудь в другом месте. В тренировочном зале, например.

   – Я как раз оттуда, – отозвался Змей и, указав на меня взглядом, гордо, словно я была добытым (и добитым) мамонтом, продолжил: – Вот, принес...

   То, что двое адептов выпускного курса знали друг друга, не удивило. Наверняка Рику приходилось бывать у целителей. Другое дело – эти двое разговаривали так, будто меня тут не было.

   Впрочем, Змея это не смущало, он перемолвился еще парой фраз с Нилом, затем небрежным пассом залатал пробитую им же в стене дыру, а после попрощался и ушел.

   Старшекурсник же наконец обратил все свое внимание на меня, хлопнул в ладоши, растер их меж собой и деловито выдохнул:

   – И что тут у нас?

   – Обморок и вывих, – мрачно ответила я, ибо странно было бы, если бы я озвучила лишь второе. Все же из зала меня вынесли из-за того, что я, по официальной версии, потеряла сознание.

   – Неудачно упала? – меж тем уточнил адепт, сразу перейдя на «ты».

   – Упала я как раз удачно, на мягкое. А вот ногу повредила, пока меня от тренировочного зала сюда несли.

   По взметнувшимся бровям Нила стало понятно: такое в его пока что скромной целительской практике впервые. Впрочем, маг вслух ничего не сказал и сначала осмотрел мою забинтованную чулком лодыжку, хмыкнул, затем провел рукой над отеком, сканируя, а затем резюмировал:

   – К вечеру все пройдет. Но пару часов полежать с повязками придется.

   Впрочем, и маг жизни в палате не задержался. Наложив мазь и зафиксировав голеностоп тугой повязкой, он отбыл. Едва за ним закрылась дверь, я тут же осторожно встала с кровати, допрыгала до угла и, достав из рукава метательный нож, споро отковыряла залатанную магией дыру. Нужно убедиться…

   Благо работать лезвием долго не пришлось, и уже спустя пару минут я ощутила, как в нос ударил запах гари. Затем последовало остервенелое шебуршение, и показался нос, клок обугленной черной шерсти, а затем и весь химериус. Взъерошенный и подпаленный. Но живой!

   – Убить мало этого идиота! – фыркнул Норс, сев у норы на задние лапы и остервенело начав чесать передними лапами усы, словно умываясь.

   – Нам по служебным инструкциям спасать, а не убивать нужно, – напомнила я.

   – Нарушать предписания начальства ради собственных нужд – это основы выживания при шпионаже, – назидательно отозвался напарник и чихнул. Помотал башкой, потер еще нос лапой, потом втянул воздух, будто пробуя его на вкус, и с раздражением добавил: – Ничего не чувствую!

   – Пахнет жареным мясом, – не подумав, ляпнула я.

   – Это не мясо! Это мое профессиональное выгорание так пахнет! – взвился Норс и тут же начал деловито осматривать проплешины в своей шкуре.

   – А не нужно было проявлять излишнее служебное рвение и путаться у старших под ногами, – в свою очередь заметила я. – Или скажешь, это не ты был в том коридоре?

   – Зато ты, как всегда, добилась своего, – ничуть не смутился химериус.

   – О чем ты? – выдохнула я.

   – О том, что раз этот чернявый начал нести на руках, то донес до конечной даже при дерьмовом раскладе! И кто помог тебе в этом? Правильно, я! – подняв лапу с одним оттопыренным коготком вверх, произнес химериус.

   Никогда еще мысли о дератизации не были для меня столь заманчивы. Но усилием воли подавила соблазн и заставила себя вернуться к работе.

   – Весь разговор подслушал?

   – А то ж! Я же лучший соглядатай канцлера, – горделиво отозвался перевертыш.

   – Слушай, соглядатай, а ты всех в круге запомнил, когда на принца покушение было?

   – Покушение?.. – удивленно протянул Норс. – Я думал, ты в обморок хлопнулась, чтобы к себе внимание наследника привлечь и быть к нему как можно ближе, пока вычисляешь наемника…

   Та-а-ак, если искры не заметил даже хвостатый наблюдатель, то что говорить про остальных зрителей? Пришлось подробно Норсу описывать случившееся. После чего задумался уже химериус. Ведь угробить напарникам друг друга – это одно. А общее дело (и наследника) – совсем другое.

   Так что пришлось мне напрягаться и вспоминать всех, кто в момент покушения был рядом. Я даже достала из сумки лист бумаги и начертила на нем корявый круг, который должен был олицетворять собой тренировочный контур. А затем решительно вывела по центру рисунка корону. Рядом появились надписи «я», «Змей», «ГГ». Последними литерами химериус, перекинувшийся в ворона и усевшийся ко мне на плечо, заинтересовался.

   – Это что?

   – Сокращение, – отмахнулась я, пытаясь мысленно воссоздать расстановку фигур сразу после покушения.

   – Гадский головорез? – меж тем не унимался Норс, активно помогая мне тем, что мешал, но всего лишь вполсилы. Но бесил-то при этом во всю!

   Хотела рявкнуть на пернатого, что нет, это главная героиня. Она же громадный геморрой и головная боль для многих на протяжении всего романа, но вовремя сдержалась. Потому что подобное заявление по меньшей мере смахивало на начальную стадию безумия. А о таком мой напарник непременно доложит начальству, и меня быстренько снимут с задания и посадят в палату дома скорби…

   Хотя, может, это и не такой плохой вариант? По сравнению с эшафотом-то… Впрочем, перспективка белых стен и толпы психов в оной как-то не прельщала. Поэтому решила, что разыграю карту двинутого джокера лишь в крайнем случае.

   – Нет, голубые глаза, – ответила я и добавила: – Не успела узнать имя адептки, поэтому пусть пока будет так.

   Уф, кажется, выкрутилась.

   Больше сокращать не рискнула, хотя места на листе было немного. Свои места заняли Ким, Сесиль, эльф. Напряглась и вспомнила, что в круге еще стояла какая-то леди в очках, а за ней – бледный брюнет. Чуть левее короны написала «рыжий» и рядом «корсар», окрестив так адепта с серьгой в ухе.

   Кажется, все… Критически осмотрела рисунок, и тут в голове всплыл образ пацана, который был таким тощим, словно его всю жизнь кормили не едой, а обещаниями. Вписала и его с пометкой «Худоба», задев контур.

   Каждую запись я вносила теперь уже с пояснением, так что по завершении, чтобы сверить наши с напарником воспоминания, уточнила:

   – Похоже? – уточнила я у химериуса.

   Тот критически осмотрел мой рисунок и каркнул, перебирая на моем плече лапами:

   – Смотря на что…

   – На то, как подозреваемые стояли в момент покушения.

   Норс критически склонил голову набок и выдал:

   – Эта белобрысая, которую ты как Сесиль подписала… Ну она в тебя еще пальцем тыкала и орала, что ты ненатурально в обморок грохнулась…. Так вот она за кругом стояла и вошла позже… Вот тут.

   И ворон, склонившись, тюкнул клювом в лист за кругом, пробив в бумаге брешь. Я критически осмотрела ее и загадала: путь это будет единственная дыра в нашем плане по поиску наемника.

   – Ты уверен? – нахмурившись, уточнила я у Норса.

   – Абсолютно, – каркнул ворон.

   Я скривилась. Ну да, у химериуса была ужасная память. В смысле он помнил все! Хотя некоторые (например, мои неудачи) я была бы рада, чтобы он забыл.

   Так что потянулась за пером, чтобы вычеркнуть Сесиль, но… мстительно пририсовала к ее имени стрелочку вне переделов круга. Плевать, что даже на мелкую месть это не тянуло, но чувство мелочного удовлетворения я все равно получила. Ибо бесить бывшая пассия принца еще как бесила! Сожри меня дракон, в обмороки я падала натурально! Специально отрабатывала этот навык перед зеркалом.

   А затем решила вычеркнуть из списка еще и Одри с подругой. Все же у них было железное алиби, причем уже задокументированное на страницах романа. Но напарник возмутился:

   – Чего это ты их калякаешь?

   – Отсекаю самых маловероятных, – отозвалась я и добавила: – Их проверю попозже.

   – С чего бы? – возмутился напарник, который, судя по его виду, поздоровел всех, всегда и всюду.

   – Интуиция, – отмахнулась я, списав знание сюжета на пресловутое женское чутье.

   – Слушай, может, внутренний голос и твой, но сидит-то он в печенках у меня! – вознегодовал напарник. – Попробуй прислушаться не к нему, а к разуму.

   Именно в этот момент у химериуса заурчало в брюхе.

   – Похоже, твой разум говорит о пище, – не удержалась я от ехидного комментария.

   – Для размышлений! – не растерялся Норс и с ноткой снобизма добавил: – И вообще, голод – естественное состояние для пытливого ума. Но тебе оно, похоже, не свойственно.

   Я выпад напарника никак не прокомментировала. Вместо этого взяла перо и пунктиром нанесла траекторию движения искры, которая летела в принца. Хотя… Магический заряд не пуля. Он и по дуге пройти может. Так что теоретически запустить его мог любой из тех магов, что были в круге. Но проще всего, конечно, в таких условиях по прямой… И если так, то самое выгодное положение было у Корсара… Чуть дальше него, но все на той же линии стоял тот тощий рыжий. Мысленно продолжила линию, и она уперлась в стенку барьера.

   Мог ли пальнуть кто-то, стоявший за контуром?

   Припомнила детали и пришла к выводу, что все же нет. Стена тренировочного круга поднялась на долю секунды раньше. А это значит, атаковать мог только тот, кто был внутри него.

   Задумалась: покушение, не вмешайся я, выглядело бы очень похожим на несчастный случай. А что? Темный маг, активировав свою силу, перешагнул через барьер, и светлые чары того дали сбой… То, что разряд от разницы потенциалов угодил в наследника, – трагическая случайность, виновата в которой для всех девица Тэрвин. Ведь каждая собака в империи знает: в нашем роду исключительно темные маги. Причем сильные. И все они не в ладах с короной… Так что мотив для следователей был бы очевиден: я и поступила в академию, чтобы поквитаться за смерть отца.

   Гадство! Гадство! Гадство!

   Кто подставил Бриану Тэрвин? Кто эта сволочь? Я еще раз окинула взглядом круг с именами. Похоже, дело по поимке убийцы становится личным. Ведь если наемник подставил меня один раз, то что мешает ему вновь сделать меня своим прикрытием? На роль злодейки, со своей-то репутацией, я подходила идеально…

   Заскрипела зубами от злости.

   – И что ты будешь делать дальше? – каркающий голос ворона оторвал меня от размышлений.

   – Думать, – честно ответила я. – Но сначала писать. Отчет. И ты его отнесешь канцлеру.

   – Тогда пиши поменьше, а то мне потом послание тяжело нести, – проворчал химериус и добавил: – А я пока слетаю на разведку.

   И перемахнул на подоконник, а оттуда вылетел в полуоткрытое окно, чтобы вернуться спустя час сытым и довольным. Видимо, рекогносцировку Норс проводил где-то в районе кладовых, не иначе. Для помоек химериус был слишком привередлив.

   – Еще не все? – вознегодовал ворон, увидев, что я строчу донесение.

   – Подожди немного, я не дописала, – не отрываясь, отозвалась я.

   Химериус ничего не ответил, лишь стал расхаживать по подоконнику из стороны в сторону и тем бесить.

   Впрочем, мельтешил он недолго. Спустя совсем немного времени в палату заглянул и целитель-старшекурсник. Я как раз в тот момент заканчивала отчет и точно так же, как от Норса до этого, отмахнулась со словами:

   – Подожди немного, я не долечилась…

   – Чего-о-о? – опешил адепт, впрочем, быстро справился с удивлением и, кашлянув, проворчал: – Это я вообще-то решаю, кто тут здоров, а кто еще болен.

   –Угу, – выводя последние литеры, согласилась я, взмахнула рукой, призвав простейшее заклинание сушки чернил, и лишь после этого взглянула на мага жизни.

   Пальцы же меж тем привычными движениями сворачивали лист, исписанный убористым почерком с обеих сторон. В общем, я позаботилась о том, чтобы старшекурсник не узнал чего лишнего. А Норс – чтобы маг не увидел кого ненужного. Химериус, судя по шуршанию, смылся с подоконника раньше, чем дверь в палату отворилась.

   Ловко спрятав сложенный лист в карман, наконец широко улыбнулась адепту. Тот ответил мне угрюмым взглядом и, подойдя к койке, уделил все свое внимание моей ноге. После короткого осмотра парень заключил, что я окончательно и бесповоротно здорова и нечего занимать палату.

   Я же, прислушавшись к собственным ощущениям, убедилась, что с лодыжкой и вправду все хорошо, и, попрощавшись с целителем, поспешила покинуть лазарет.

   На улице меня уже ждал Норс, который схватил послание для Грача и во все крылья понесся к тому с докладом. Я же огляделась, прикидывая: даст мне наемный убийца время передохнуть или новое покушение случится совсем скоро?..

   В любом случае стоит быть поближе к принцу. Мне для этого даже особо предлог искать не нужно: Сесиль вон с ходу решила, что я мечу в фаворитки его дракошества. Так что роль охотницы за принцем, можно сказать, сама меня нашла. Или не она, а… чертово повествование?

   Вот почему нормальные герои просто живут, не обращая особого внимания на то, что происходит вокруг, сосредотачиваются на самых важных вещах, таких как поесть, посплетничать, выдать пару задуманных автором реплик, и продолжают существовать в полной гармонии с собой. А вот я, как только встаю с постели, с размаху получаю оплеуху всем сюжетом разом!

   Вот как не стать злодейкой для всех при таком раскладе? Но ничего… До кульминации еще есть время, и я использую его по максимуму! Но чем более грандиозная цель стоит – тем больше к ней шагов. И один из них – это получить книги в библиотеке. Пока я разлеживалась на лекарской койке, все нормальные адепты учебники уже разобрали. Так что мне стоит поторопиться, пока хотя бы что-то осталось… Заодно, может, кого-то и из подозреваемых увижу, присмотрюсь…

   Но, как оказалось, смотреть в оба мне пришлось лишь за горой книг, чтобы та не развалилась, пока я ее тащу до комнаты. Фолианты и свитки мне выдал хранитель читального зала. Стопка из них была такой высокой, что я едва дотащила ее до комнаты. Сгрузив эту кипу на стол, поняла, что на сегодня, похоже, подвиги подошли к концу. Потому что я сама закончилась.

   Хорошо еще, что единой формы для адептов не было в принципе, как и особого смысла в ней. Основная задача такой одежды – стирать сословные различия. Но когда на одном – казенная линялая и вытянувшаяся куртка, а на другом – такого же образца, но новенькая, дорогого сукна и подогнанная по фигуре, различия в статусе бросаются в глаза еще больше.

   Так что в свитке поступившему, который выдавали каждому первокурснику, значилась рекомендация – приходить на занятия в удобной одежде, не стеснявшей движений.

   Думаю, больше всего обрадовался этому казначей. Я ему еще в тот раз, когда речь зашла о комнате, нанесла сразу два удара: финансовый и сердечный.

   Впрочем, я тоже была счастлива, что униформы нет. Это значило, что и идти за ней не нужно. Потому что по телу разлилась дикая усталость.

   Запоздало вспомнила, что заклинание заживления вытягивает немало сил из организма. Так что теперь глаза просто слипались. Не знаю, куда я, не раздеваясь, упала раньше – на постель или в сон.

   А разбудил меня долбящий звук. Норс с настойчивостью дятла стучал в окно. Так что пришлось вставать и открывать створки, пока стекло не разбилось.

   – Вставай, засоня! – каркнул напарник, влетев в комнату и усевшись мне на макушку. – Побудку пр-р-роспишь! Завтр-р-рак уже пр-р-роворонила!

   И тюкнул после этих слов в темя. Зар-р-раза!

   – Не клюй мне мозг! – махнула я на химериуса, сгоняя его с головы. Тоже мне, гнездо нашел.

   А потом подошла к зеркалу и… М-да, похоже, и оно, и я разом встали не с той ноги, потому как себя я узнала не сразу. Отражение показало мне помятую девицу, для которой прическа типа «гнездо» была явным комплиментом.

   Раздирать колтуны пришлось в спешном порядке, как и умываться. Благо в моей персональной комнате была еще и небольшая помывочная. Так что забег по коридору до общей умывальни совершать не пришлось.

   Хотя традиционных крана, раковины и душа у меня в местном санузле не было. Имелись лишь самонаполняемые таз и бадья. Первый – для умывания. Вторая, подвешенная у потолка и имевшая шнур, – для споласкивания. Нужно было дернуть за него, и тебя окатывала вода из бадьи. Едва та опорожнялась, как срабатывало заклинание транс-переноса и теплая вода наполняла лохань снова. Но ополаскиваться полностью времени уже не было.

   Так что я лишь умылась, переоделась и поспешила во двор на построение. Согласно все тому же свитку, оно проходило сразу после завтрака, а после начинались занятия.

   Глянула в расписание, которое тоже было в выданном свитке, закинула в сумку учебники, писчий набор, чистые листы и поспешила во двор, где адепты уже выстраивались по факультетам и курсам.

   Норс же предпочел на этот раз не рисковать жизнью в моей сумке, а вести наблюдение с воздуха, так что, едва я вышла на улицу, мы разделились. Химериус полетел искать удобный сук, а я – свою группу.

   Найти некромантский факультет особых трудов не составило: в углу неровной шеренгой стояли зомбеобразные фигуры. Еще и с полуопущенными веками. Похоже, будущие маги смерти все как один верили в раздражение с первого взгляда и глаза продирать предпочитали попозднее.

   Хотя, скорее, причина, по которой они поутру были заспанными и больше походили не на людей, а на свои же учебные пособия, все же крылась в принятии ими темного дара. Оно в первые годы обучения забирало много сил.

   Мне повезло: настоящая Бри овладела магией рано, ее тело привыкло к тьме. У большинства же единение с мраком происходило гораздо позже и попадало как раз на период от семнадцати до двадцати трех лет.

   Увидев своих, резво потрусила к ним и встала последней в строю: я оказалась самой мелкой. До моего слуха донеслось:

   – А Фартис где?

   – Да отсыпается, наверное… – завистливо ответил кто-то с задних рядов.

   – И почему все построения в такую рань? – вопросил другой голос.

   – Угу, лучше бы эти утренние построения проводить вечером, – поддакнул еще кто-то.

   Обменивались фразами в основном старшекурсники, стоявшие сзади. Их же взгляды я чувствовала затылком. Впрочем, до разговоров дело не дошло: протрубил рог, и началось построение.

   В центр мощенного камнем двора вышел ректор и коротко всех поприветствовал. Напутствие его было столь скупым, будто он платил налог на слова.

   Мне же приветственная речь главы академии была не сильно-то и интересна. Я внимательно разглядывала лица. Мне нужно было найти тех, кто вчера был в кругу и чьих имен я пока не знала.

   Взгляд первым выцепил тощего, как щепка, парня – одного из шести подозреваемых. Он стоял среди адептов боевого факультета. В первом ряду. Значит, как и я, первокурсник. А затем я заметила и Корсара. Этот маг с серьгой в ухе и залихватским хвостиком темных волос был среди тех, кто стоял на задворках все той же могучей кучки боевиков. И возвышался над однокурсниками на полголовы. Если бы не это, я и не разглядела бы его.

   Ого. Два самых перспективных подозреваемых – и оба с одного факультета. Первому атаковать было ближе и сподручнее, но он выпускник. Второй – первокурсник, и шансы, что он-то и есть наемник, куда выше. Только был он в момент нападения дальше.

   Отметив это, я попыталась узнать среди адептов еще кого-то. Выхватила взглядом светлую копну высочества, рядом – темную макушку. Хант. Кто бы сомневался. Отчего-то губы невольно растянулись то ли в ухмылке, то ли в подобии улыбки. А затем разглядела рыжую кучерявую шевелюру. Точь-в-точь такую же, как у вчерашнего адепта, стоявшего в кругу. Сегодня этот тип был среди алхимиков.

   Глянула влево от него и… Оказалось, что речь ректора закончилась.

   Вот как так! Нет, я, конечно, не любила болтунов, но… Что, глава академии подольше поораторствовать не мог? У меня тут опознание идет полным ходом! Но, увы, у всех остальных были иные планы. Учебные.

   Да и мне тоже стоило бы поторопиться на первое занятие, если не хочу получить наказание, еще даже не приступив к учебе.

   Так что, поправив на плече ремень сумки, направилась в корпус. Первым (и единственным до обеда) предметом была теория магии. Ее-то и склоняли на все лады шедшие со мной рядом сокурсники. Ну еще бы! Заставить продрать глаза в такую рань будущего некроманта, чья стихия магии – смерть, мрак и ночь, – это просто издевательство. Особенно если учесть, что все остальные занятия у нас были во вторую половину дня. А практикумы на погосте и в трупницкой и вовсе после заката. А все из-за особенностей дара, который наиболее силен в темное время суток.

   Вот только страдания дюжины адептов – деталь не столь значимая в глобальной вселенной, именуемой учебным расписанием. Особенно если преподаватель один, групп много и всем разом нужно отчитать лекцию. Ведь предмет-то один из основных.

   Все это я узнала из обрывков разговоров, пока шла к аудитории. А та встретила меня утренними лучами. Они проникали сквозь высокие стрельчатые, с характерной расстекловкой в мелкую клетку, окна и освещали парты лекционного зала. Те, к слову, были расположены амфитеатром и уже почти все заняты. Ну это и неудивительно, если учесть, что после построения нам, некромантам, пришлось топать через весь двор. Те же, кто был к выходу поближе, пришли раньше, ну и, естественно, заняли места получше.

   Поэтому я озадачилась поиском свободного. Выбирала я его с прицелом, чтобы хорошо видеть не только преподавателя, но и адептов. Все же надеялась опознать еще кого-то из подозреваемых. Мой взгляд скользнул по партам, чтобы убедиться: плотность молодого магонаселения была атипичная для гор. Обычно в тех самыми густонаселенными были подножия, а чем выше и круче — тем народу меньше. Но то у нормальных людей. А у адептов… К концу лекции быстрее всего может приблизить сон, а храп соседа или громкий голос преподавателя – отдалить. Вот и «селились» чародеи повыше, там, где потише…

   Я уже приметила себе парту у стены, поближе к задним рядам, когда неожиданно увидела эльфа. Да еще того самого эльфа, который был вчера в круге! И вот удача: сидел он пока в гордом одиночестве. Весь такой величественный, утонченный и надменный настолько, что от него, как от витрины со зеленью, веяло прохладцей. Причем той, которая дарит не ощущение свежести в жаркий день, а как минимум простуду.

   Длинные светлые волосы остроухого, собранные в тонкие косички у висков, светились под лучами солнца. Гордая осанка. Четкий профиль – хоть сейчас монеты чекань. Одним словом, посольский эльф источал одухотворение всем своим видом в целом и презрение ко мне в частности.

   Я посмотрела на этого потенциального подозреваемого и решила, что ему для компании, счастья и тонуса рядом не хватает только меня. А если я задумала кому-то помочь, то ему стоит забыть о спасении.

   Так что я, круто развернувшись на каблуках, шагнула вниз и… едва не врезалась плечом в чей-то лоб.

   – Поосторожнее, тупица! – услышала я надменный противный голос и увидела перед собой изящно уложенную копну белокурых волос.

   А когда ее обладательница вскинула голову, то и саму девицу. Сесиль.

   Судя по злому взгляду, бывшая пассия принца тоже меня узнала и, мало того, набрала в грудь воздуха для еще одной гадости, но я ее опередила:

   – Наверное, ты очень много работала над тем, чтобы так быстро забыть даже основы вежливости. Или ты их не знала? – невинно поинтересовалась я. Еще и сделала это в лучших традициях иронии – оскорбила с улыбкой на лице.

   Сесиль покраснела от этих слов и выпалила:

   – Ах ты, дрянь…

   – Твоя манера речи тоже весьма симпатичная: такая краткая и дегенеративная… – произнесла я в ответ, а затем наклонилась к замершей на месте и пыхтящей от злости блондинке и прошептала так, чтобы лишь она услышала: – Отойди с дороги. А то тебя отнесут с моего пути в гробу…

   И после этого, пододвинув блондю плечом, продолжила спуск. Правда, пока шла, ждала, что в спину прилетит что-то. От слов до проклятия, поэтому на всякий случай подготовила щит, но… Видимо, оскорбления у Сесиль закончились, а приличных слов было мало, поэтому она решила их сэкономить.

   Я же меж тем поравнялась с партой эльфа.

   – Занято, – вместо приветствия отрезал он, как только понял, что я собралась приземлиться рядом с ним. И даже сумку свою демонстративно положил рядом на скамью.

   Ну вот, и этот туда же! Что тут все такие… не госте-, в смысле незлодейкоприимные? Я, может, с чистой душой и почти не грязными, лишь слегка замаранными помыслами…

   – А по-моему, вполне свободно, – заметила я и потянулась, чтобы отодвинуть кожаную торбу подальше и сесть.

   — Только попробуй, — прошипел он едва слышно.

   Ну что ж, раз мне указали на дверь, полезу в окно, и со словами:

   – Зачем пробовать, если можно сразу взять и сделать? – плюхнулась на скамью.

   Дивный опасно прищурился и выдохнул:

   — Я предупреждал.

   Он произнес это веским тоном верховного судьи, который не иначе как зачитывает приговор отпетому преступнику. Но ту, кого и так в последней главе ждет эшафот, одними грозными интонациями не запугать. Тем более и плахи пока нет рядом. А что до этого спесивого остроухого… Что-то мне подсказывает, что эту серьезную посольскую птицу можно разделать под орех.

   – Слушай, твой металл в голосе отдать бы на переплавку, такие подковы выйдут… – протянула я в лучших традициях практичных гномов. И ведь чистейшую правду сказала. А дивный отчего-то обиделся. Да так, что в мою сторону полетело проклятье! Высокоуровневое.

   Благо защитные амулеты, как и злость, всегда были при мне. Первые частично отразили атаку, вторая придала сил для нападения. Так что эльф получил от меня ответный подарок. И кто сказал, что боевыми заклинаниями не благодарят? Еще как.

   А кто не увернулся от такой любезности – тот дивный. А что? Сам виноват. И вообще, кто тут благородный сын леса, а кто – главная злыдня романа?

   Вот только жаль, что злословие у ушастого было столь качественным и сильным, что амулет, приняв часть его на себя, не выдержал и рассыпался. Как под рукавом, от запястья к локтю, проскользило крошево от этого далеко не самого простенького артефакта, я ощутила отчетливо. Впрочем, и то, что меня неудержимо тянет убраться отсюда. Вот встать и ножками уйти. Чтобы этого не произошло, я руками вцепилась в парту.

   Мой сосед же застыл прижизненным памятником самому себе, не в силах пошевелиться. Вот так мы и сидели: эльф – нем и недвижим, я – бегоодержима.

   Пока заякоривалась о столешницу, промелькнула досадливая мысль: а этот остроухий силен. И, бездна дери, силен в темном искусстве! Но чтобы сын леса – и маг смерти? Только почему же он не среди некромантов? Или этих посольских не проверяли на детекторе, а сразу зачислили, без экзамена? Если так, то передо мной идеальный кандидат в наемники! По бумагам – белый маг, а на деле – сплошной мрак.

   Мысли замельтешили в голове с бешеной скоростью. А что, если те, кого я подслушала во дворце, как раз из эльфов? Ведь союз дивных и людей мог не нравиться не только другим расам, но и части эльфов. Может, для части остроухой аристократии такой брак не выгодная сделка, а мезальянс? И если дивной оппозиции не удалось отговорить правителя по добру, она решила обеспечить по нездорову для жениха?

   Скосила взгляд на соседа по парте.

   Именно в этот момент рядом со мной появился второй дивный. С намеком так появился, дескать, это место вообще-то его. Правда, мне на это было начхать. Ибо скамья, может, и его, а сидевший рядом на ней дивный – мой. И упускать такого перспективного кандидата в наемники я была не намерена. Так что вцепилась в него, в смысле в столешницу, еще крепче, набрала побольше воздуха в грудь и…

   – Присаживайтесь, господа адепты, – прозвучал от двери голос преподавателя.

   С намеком так прозвучал, дескать, неважно, обычный ты оболтус или делегированный из иноземных земель, не мешайте мне. Господин эльф экивок понял и приземлил свою пятую точку на скамью на пару рядов выше.

   Но перед этим дивный номер два на меня так посмотрел… Грач бы этот взор оценил: пожелать одним взглядом сразу и четвертование, и виселицу, и отсечение головы и еще пять вариантов казни, причем не на выбор, а последовательно, – это прям талант!

   Я умеренно оным восхитилась и принялась усердно удерживать свои позиции, а еще пытаться запомнить материал лекции, который магистр Фопс Грёгг выдавал в невероятно скоростных и громадных объемах. Да, многое я уже знала, но кое-что было внове. Увы, конспектировать я не могла себе позволить: стоило только ослабить хватку, как тело так и норовило вскочить.

   Мой сосед, впрочем, тоже не хватался за перо. Заморозка все еще действовала. Так что вскоре наша парочка начала вызывать вопросы у лектора. Впрочем, магистр был опытным преподавателем, я – опытной шпионкой, эльф – опытным гадом, поэтому шансы, что занятие пройдет без эксцессов, были неплохие. Или нет… Судя по тому, что остроухий начал отмирать и плести новое заклинание, вероятности вариантов разной степени моей летальности резко возросли.

   А я от старого проклятья еще не успела до конца избавиться. Только-только левая нога перестала дергаться. Хотя, как показали дальнейшие события, мне оказалось достаточно и ее, чтобы сбить противнику чары. Мой каблук точно врезался в нос мужского сапога, эльф вздрогнул, на миг потеряв концентрацию. Его тут же окатило вырвавшейся из-под контроля силой. Да так, что ушастого толкнуло вбок и он вылетел со скамьи в проход, выдохнув что-то на эльфийском. Наверное, процитировал какого-нибудь поэта, вроде Лириэля Пефериинского.

   Преподаватель высокого штиля не оценил и на этот выпад (и выкрик) с места нахмурился. Его белоснежные кустистые брови сошлись на переносице, и он сурово произнес:

   – Вы что-то хотели добавить, адепт…

   Многозначительная пауза в конце требовательно намекала, что стоит представиться.

   Эльфусу, который единым слитным движением поднялся с пола, ничего не оставалось, как назвать свое имя:

   – Тианель Сормирский.

   – Так что вы хотели добавить, господин Сормирский? – осведомился преподаватель.

   – Скорее спросить, – быстро нашелся этот ушастый. – Каков коэффициент преломления потоков силы при проклятии третьего уровня, если масса живого объекта, – тут он бросил мимолетный взгляд на меня, словно прикидывая вес будущего гроба, – около восьми стоунов, а сопротивляемость – не менее третьего уровня.

   «Ну наглец…» – восхитилась я мысленно. Это он сейчас пытается за счет магистра вычислить, как скоро я избавлюсь от его чар?

   Кажется, понял это и преподаватель, и уже обратился ко мне:

   – Думаю, у вашей соседки уже готов ответ, – усмехнулся преподаватель и кивком указал на меня.

   Я же только этого и дожидалась. Резво вскочила. Проклятие эльфа, вся сила которого до этого мига уходила на борьбу с моим сопротивлением, начало перестраиваться и… В этот-то миг я и добила его потоком сырой силы. Как говорится: не взломала, так размозжила. И, ощутив, что злословия на мне больше нет, представилась:

   – Бриана Тэрвин. Коэффициент преломления при сопротивлении будет нулевым, – ответила я на вопрос тоном «так что можешь даже не пытаться».

   Эльф смерил меня злым взглядом. Преподаватель же довольно усмехнулся, а затем кивком позволил и мне, и дивному сеть на место. Больше до конца лекции на меня не покушались. Как приятно, когда мужчины понимают намеки…

   Только вот зря я потеряла бдительность: едва прозвенел колокол, ознаменовав окончание лекции, как магистр Грёгг попросил меня и соседа задержаться.

   Оказалось, что для торжественного вручения нам первого наказания. Эльфу – за попытку срыва лекции. Мне – за попытку срыва нежной эльфийской психики. А то, что той можно драконов без динамита глушить, – это не в счет. В общем, и в этот раз говорящая фамилия Тэрвин все сказала за меня.

   Так что вышли мы с Тианелем, или, как я его про себя назвала, Тианом, из аудитории с одним штрафом на двоих.

   – Лучше бы полы мыть заставил, – выдохнула я, глядя на магическую цепь, что соединяла два браслета. Один из них был на моем запястье, второй – на эльфийском.

   Вот, хотела быть к подозреваемому поближе – получи, распишись. Ближе не бывает. «Оковы разомкнутся ровно к седьмому часу заката. Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы вы нашли общий язык, — вспомнила я слова магистра. — Завтра на занятии сдадите мне их. Взламывать не советую».

   – Как ни прискорбно это признавать, но ты права, – мрачно отозвался эльф и поинтересовался: – Только меня терзает вопрос: почему наказали тебя? Я-то понятно – попался.

   – А я Тэрвин, – отозвалась мрачно.

   – Я в курсе, ты называла свое имя, – недовольно процедил остроухий.

   Пришлось пояснить:

   – Ты не понял, я из тех самых Тэрвинов, что когда-то подняли восстание нежити против короны…

   На меня посмотрели с интересом. Минимум – как на живой труп. Ну или на потенциального сообщника. Так-так-так… Неужели мне так повезло, что я с ходу наткнулась на наемника?

ГЛАВА 5

Впрочем, как оказалось, заинтересовала эльфа не сомнительная девица, а причинно-следственные связи мятежа нежити и моего наказания.

   – То есть тебя заковали сейчас за то, что натворил кто-то из твоих предков много лет назад? – требовательно вопросил дивный и поднял запястье с браслетом. Цепь на последнем выразительно звякнула.

   – Ну не совсем так, – протянула я. – Просто за дела отца меня слегка недолюбливают. В том числе и преподаватели. Считают, что яблоко от яблони и все такое… – закинула я удочку, почти прямым текстом говоря: ну, смотри, ушастый, я идеальная кандидатка в сообщницы, если что.

   Но то ли дивный предпочитал работать один, без соавторов, так сказать, то ли я ошиблась и он не наемник…

   Хотя этот Тиан отлично бы подошел на роль подосланного убийцы. Темной магией владел – раз. В круге при покушении был – два. Замаскировался неплохо – три. Делегата же будут подозревать в последнюю очередь, ведь для всех эти остроухие здесь именно затем, чтобы проникнуться человеческой культурой, укрепить дипломатические связи, наладить отношения между двумя расами... Вот они и стараются, лажают по полной! Держатся отстраненно и холодно, не утруждая себя общением с простыми смертными, так еще и, как выяснилось, не чураются темной магии.

   Хотя именно это-то меня и насторожило. Неужели наемник вот так бы просто прокололся на проклятии? Но не всегда злодейские планы должны быть гениальны, сложны и изящны… Уж мне-то ли не знать!

   «В любом случае, преступник этот Тиан или нет, а я его уже нечаянно арестовала, – подумала, потирая рукой браслет с цепью, что сковывала нас с дивным. – А по ходу дела разберемся».

   Видимо, так же решил и остроухий. В смысле, что разбираться буду я. Только не с его виновностью, а с нашим общим ограничителем…

   – Ну раз ты из тех самых Тэрвинов, – передразнив меня, произнес эльф, – то справиться со взломом для тебя будет плевым делом… Это же даже не преступление, а так, незначительное нарушение порядка, – едко заметил дивный.

   – Да ты минуту назад еще не знал о моей семье ничего, а сейчас уже смеешь обвинять меня… – вспылила я и ткнула пальцем в мужскую грудь.

   – Я схватываю все на лету – самодовольно отозвался остроухий.

   – Не все нужно хватать. Например, от летящего кинжала или стрелы стоит и уклониться, – ехидно отозвалась я, напомнив о недавно пойманных дивным чарах заморозки.

   Тиан намек понял и сжал зубы так, что четко обозначились желваки.

   – Учту, – прошипел он и потребовал: – А теперь снимай эти кандалы. Я опаздываю на травоведение.

   – Я не умею, – произнесла я самым милым голосом.

   – Тогда ты пойдешь со мной, – решительно отозвался эльф, словно попасть на занятие было для него делом чести.

   – С чего бы мне куда-то идти с тем, кто напал на меня? – Я демонстративно скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что и с места не сдвинусь.

   – И это говорит мне та, что применила заклятие пятого порядка. – Глаза эльфа сузились от злости.

   – Это была самозащита, – возразила я.

   – Это было атакующее заклинание!

   – Атакующая самозащита! – не сдавалась я.

   В этот-то момент снова ударил колокол: началось следующее занятие.

   – Ну все, времени нет, и ты меня достала! – выдохнул Тиан, приходя в состояние холодного бешенства. Даже рукава засучил, всем своим видом говоря: после них на очереди буду я. Меня он тоже закатает. Только не до локтей, а под мостовую.

   Я уже мысленно представила матрицу боевого плетения. Так сказать, приготовилась себя снова защищать, а этот ушлый ушастый возьми и вместо атаки начни меня похищать!

   Мужские руки подхватили меня, чтобы перекинуть через плечо. Только вот подобный трюк мог сработать с девушками, жаждавшими дивных объятий. У меня же были принципы! А еще – рефлексы! И один из них – бить, когда тебя пытаются сцапать. Так что, едва эльфийская длань покусилась на мои территории в районе бедер, я выразила ноту протеста посредством колена. Этот поступок положил конец оккупации и заморозил любую любовную деятельность остроухого на несколько седмиц точно. Зато активизировал переговоры.

   Правда, не сразу, а спустя несколько секунд, когда мой словарный запас стал чуть больше пары фраз. И цензурнее. А сложившийся пополам Тиан начал разгибаться.

   – Еще раз что-то подобное выкинешь – и я организую тебе не синяк, а перелом всего тела. Целиком, – пообещала я начавшему распрямляться из полусогнутого положения эльфу.

   – Я целитель. Так что с лекарской постели себя как-нибудь подниму, – оскалился в ответ дивный, чуть морщась от боли.

   – А я некромант. Так что позабочусь, чтобы ты не только с койки не встал, но при случае и удобно лег. В гроб, – в тон Тиану отозвалась я.

   – За такие угрозы первородному простолюдина ждет казнь, – процедил выпрямившийся эльф, смерив меня взглядом.

   Та-а-ак, похоже, кто-то понял, что магический и физический поединки у нас прошли с ничейным счетом, и решил прибегнуть к главному оружию дипломатии – шантажу! Ха! На соревнованиях, где этот эльф занял первое место по запугиванию противника, я сидела в жюри!

   – Так на что только не пойдет бедная девушка, к которой грязно пристают! Даже на угрозы... – протянула для начала.

   – Я к тебе не приставал! – выпалил ошарашенно эльф.

   – Ну тогда при разбирательстве ты будешь готов поклясться, что твоя рука не касалась моего бедра? Ты не пытался взять меня силой?

   – Что-о?! – рявкнул взбешенный дивный. – Я лишь пытался поднять тебя с пола!

   – Поднять и взять – синонимы, – посвятила я остроухого в особенности человеческого языка и добавила: – А я, поверь, отлично умею вырывать слова из контекста.

   Эльф аж задохнулся от такой наглости. Ну да, его можно понять: на дивных человеческие девы всегда гроздьями готовы были сами вешаться – выбирай любую. А тут раз – и обвинение в домогательствах!

   – Тебе не поверят, – с сомнением произнес Тиан.

   – Проверим? – приподняв бровь, предложила я, отчаянно блефуя.

   Вспомнилась фраза канцлера: «Если врешь, то ври уверенно. Только тогда твои слова смогут сойти за правду». И сейчас я в который раз убедилась в правоте Грача. Мой напор, убежденность и наглость сделали свое дело. Эльф дрогнул. А затем и вовсе пошел на попятную. Точнее, сел на пятую точку. Причем с независимым видом того, кто уже никуда не торопится, потому что успел опоздать везде. Даже на собственные похороны. Скрестил ноги под собой и… начал медитировать.

   – И что это значит? – поинтересовалась я, глядя сверху вниз на дивного.

   – Твоя взяла, – охотно пояснил Тиан, – так что я просто жду нового наказания для нас обоих за прогулы. Раз уж мы оба не идем на занятия…

   Вот ведь… сволочь ушастая! Сумел привести весомый аргумент.

   – Предлагаю сделку, – произнесла, стиснув зубы. – Сначала мы ходим вместе на твои занятия, потом на мои.

   И с этими словами протянула ушастому руку.

   – А разве у первокурсников они не в одно время? – усомнился дивный, не спеша пожимать мои пальцы.

   – Я же сказала, что некромант. У нас все занятия, кроме теории магии, после полудня...

   – Ну хорошо, – отозвался эльф и поднялся с пола.

   Прчем он так охотно это сделал, что у меня зародились подозрения: кто тут кого провел? Все это демонстративное медитирование было не иначе как прелюдией к переговорам? Что ж… все же, похоже, у нас ничья не только в магических, но и дипломатических поединках.

   Про забег до аудитории и говорить нечего: тут наш почти одновременный приход к финишу обеспечит цепь. Повинуясь ее натяжению я и зашагала по коридору.

   На ходу поправила сумку, которая так и норовила съехать сплеча, а затем и начала допрос:

   – А на какой практикум мы сейчас так торопимся?

   – Межрасовая анатомия, – буркнул Тиан, переходя на бег.

   – И что, вы все четверо – целители?

   – Нет, – отозвался мой арестованный и, поняв, что на этом я не остановлюсь и задам еще парочку уточняющих, сразу пояснил: – Ланивиэль изучает магическое право на пятом курсе, Вормирэль – боевое искусство на четвертом. А я и Марвирэль – маги жизни первого курса.

   «Угу, только с темным даром», – усмехнулась я про себя. Впрочем, и то, что ушастые обложили его дракошество со всех сторон, тоже оценила. Если верить словам Тиана, выходит, что один из дивных будет вместе с принцем на лекциях по магическому праву, второй, который боевик, – во время отработки боевых приемов на полигоне, и два целителя, если дракошество вдруг окажется на лекарской койке. Вроде внимание дивных и не сильно навязчиво, но от него не укрыться…

   Впрочем, все эти мысли как ветром выдуло у меня из головы, когда я очутилась перед порогом аудитории.

   Тиан же, даже не запыхавшись, бросил взгляд на наши запястья и выдохнул:

   – Раз ты взломать это не можешь, то хотя бы наложи иллюзию, чтобы не позориться.

   Я с таким предложением была согласна.

   Легкий пасс Тиана – и цепь стала невидимой. Впрочем, ощущение тяжести с запястья никуда не исчезло.

   Лишь после этого Тиан постучал в дверь и, дождавшись: «Войдите!» – толкнул створку.

   Я стояла за порогом, скрытая от глаз преподавателя спиной эльфа, и лишь могла услышать, как дивный оправдывается за опоздание.

   Преподаватель милостиво разрешила ему войти. А за Тианом вошла уже и я, но, сделав всего один шаг, застыла. А все оттого, что практикум по межрасовой анатомии вела леди Дэнвер.

   Судя по ее взгляду, участница приемной комиссии тоже узнала меня и приготовилась скрестить наши с ней… скальпели.

   Потому как именно ими адептам-то и было предложено орудовать при вскрытии трупа, лежавшего на столе. Мы же с Тианом заявились как раз в тот момент, когда магесса рассекла грудную клетку умершего лекарским ножом. Этот этюд в багровых тонах и лицезрели (не без некоторого содрогания) будущие целители, стоявшие вокруг стола полукругом.

   Мой подозреваемый в первый миг от подобной картины тоже отшатнулся. Да уж… наемничек…

   А вот от гневного вопроса магессы отшатнулась уже я.

   – Что. Вы. Здесь. Делаете? – чеканя каждое слово, вопросила она, в упор глядя на меня.

   – Пришла к вам на занятия вольнослушательницей, – отозвалась я и, не удержавшись, добавила: – Я же еще на вступительном испытании говорила, что хочу в целители!

   Ну а как еще объяснить ей, что я здесь делаю? Цепи-то не видно…

   – А я тогда же, помнится, говорила, что темным даром жизнь на лекарском столе не спасешь. А уж с вашим-то наследием здорового человека в труп превратить – раз чихнуть. Так что вам, адептка, прямая дорога в трупницкую, к мертвякам, – возразила мне целительница.

   В чем-то эта уже далеко не молодая леди была права: наследил отец настоящей Бри изрядно. Запачкал репутацию на поколения вперед. Но отступать мне было некуда, так что я оптимистично произнесла:

   – Так у вас как раз такой и лежит… – И я кивнула на стол. А затем, чувствуя, что вот-вот меня (и эльфа заодно) выставят за дверь, затараторила, вложив всю искренность, какая была, в слова: – Дайте мне хотя бы шанс убедиться, что целительство – не моя стезя! Я лишь в стороночке постою, мешать не буду, даже ланцет в руки не возьму…

   Тут-то в толпе адептов раздалось тихое фырканье, и женский сдавленный голосок самодовольно протянул:

   – Сейчас этой выскочке покажут, что есть магия для избранных, а есть – для отребья вроде нее…

   И сказано-то это было негромко, почти шепотом, но в наступившей тишине фраза прозвучала отчетливо. И едва леди Дэнвер это услышала, как переменилась в лице. А после, медленно обернувшись, прошипела матерой гадюкой:

   – Кто это здесь мнит себя элитой?

   Мне даже не нужно было особо утруждать себя предположениями, кто же произнес этот едкий комментарий. Сесиль стояла в толпе первокурсников и глумливо улыбалась. Решила унизить меня прилюдно за нашу с ней недавнюю стычку.

   Только вот вышло все совсем иначе, чем предполагала блондя.

   Магесса Дэрвин отреагировала на услышанное… порывисто. Точно юница, которая только-только научилась считать. И считала теперь тех, кто не разделяет ее взгляды, личными врагами.

   – Может, еще думаете, что и лечить вы должны только высокородных пациентов? – вскипела магесса. – Да еще чтобы у тех была лишь какая-нибудь возвышенная мигрень, а не плебейская непроходимость кишечника?

   Посмотрела на седой пучок на затылке леди, на ее подчеркнуто прямую спину, на сжатые в кулаки руки… Да, я еще при первой нашей встрече поняла: магесса Дэнвер, мягко говоря, недолюбливает меня. Но, похоже, больше Брианы Тэрвин в роли адептки целительского факультета преподавательницу бесила мысль о том, что кто-то из ее учеников будет считать себя вправе решать, какой больной достоин жизни, а какой нет.

   Эти догадки подтвердились, когда преподаватель заговорила. Ее речь была долгой и эмоциональной. Если пересказывать кратко: быть лекарем – значит служить своему народу. Всем. Каждому. Не бояться запачкать руки. А кто с этим не согласен – может сразу выметываться из аудитории.

   В словах магессы звучала боль, превратившаяся с годами в злость, что-то такое личное… Мне даже на миг показалось: когда-то она сама столкнулась с целителем, для которого деньги стояли выше человечности. Кому этот маг не помог? Самой Дэнвер? Или кому-то из ее близких? Скорее, второе, раз чародейка сумела пройти столь долгий жизненный путь. И не потеря ли родного человека сделала из нее столь сильную, опытную целительницу?

   Я взглянула на ту, с кем у нас вспыхнула ненависть с первого взгляда, по-другому. И она на меня, похоже, тоже. Иначе как объяснить тот факт, что после своей речи чародейка вновь повернулась ко мне и отчеканила:

   – Если так хотите быть целительницей, Тэрвин, докажите: берите крючки и будете мне ассистировать…

   Ну я и взяла. А куда деваться? Моему арестованному, собственно, тоже бежать было некуда, так что он вынужденно пристроился рядом со мной и вел себя как образцовый одуванчик. В смысле сначала тянулся прочь от меня, как от тени, шатался, зеленел, потом побелел и улетел бы… Правда, не ввысь, а на пол, не подопри его сзади второй дивный. Марвирэль, кажется.

   Украдкой бросила мимолетный взгляд на эту остроухую команду поддержки, представленную одним-единственным участником, и не смогла не отметить: в отличие от Тиана, второй эльф выглядит спокойным. Я бы даже сказала – буднично-деловым, словно видел подобное не единожды, а может, и вовсе был уже дипломированным целителем.

   Но если так, что он тогда забыл на первом курсе?

   Этот вопрос так и остался без ответа. Да и, если честно, размышлять над ним было особо некогда. Я была занята архиважным делом – пыталась удержать одновременно лицо – невозмутимым, содержимое желудка – внутри себя, а крючки в руках – разведенными в стороны. Последние помогали раскрыть края разреза так, чтобы адептам было все хорошо видно.

   Леди Дэнвер же меж тем объясняла, где распложены поверхностные мышцы, где глубинные, где проходят основные сосуды…

   Бум!

   Звук упавшего тела прервал ее речь.

   – Вынесите за дверь, как придет в себя – пусть возвращается, – не отрываясь от препарирования, произнесла чародейка и продолжила объяснение.

   Я к тому моменту уже еле-еле стояла на ногах. Нет, трупы мне и до этого видеть приходилось. Я даже однажды сама им стала. Но умершие в моей практике до этого все как-то были... Скажем так, в закрытом состоянии. Так что происходившее сейчас было внове. Я получила массу незабываемых впечатлений, после которых я поняла две вещи. Во-первых, жаль, что у меня не бывает провалов в памяти: порой иметь их не так уж и плохо. Во-вторых, похоже, что в целители идут люди и нелюди с нежной тонкой психикой. Одним словом, маньяки…

   И таковых, судя по моему нынешнему окружению, около двух дюжин. Хотя нет, к концу занятия осталась ровно половина. Остальные попадали в обмороки. Как я не оказалась среди потерявших сознание – сама поражаюсь.

   – Что ж, хоть какая-то польза есть от того, что вы Тэрвин, адептка… – скривившись, процедила целительница, откладывая скальпель, когда занятие было окончено и адепты споро удирал… покидали аудиторию. – Хотя бы не лишаетесь чувств при виде трупа… но это был первый и единственный раз, когда вы были на моем занятии. Больше я вас в аудиторию не пущу.

   Сказать, что я удивилась, – значит ничего не сказать. Видимо, удивление на моем лице было столь явственным, что леди расщедрилась на пояснение:

   – Это был урок не для вас, а для моих адептов. Я всего лишь наглядно показала, что, если они будут заносчивыми, высокомерными и скудоумными снобами, их место займут другие.

   – Такие, как я? – вскинув бровь, посмотрела на Дэнвер.

   – Такие, как вы, – подтвердила она.

   Мы посмотрели друг другу в глаза как равные.

   – Надеюсь, я не увижу больше вас в дверях своего кабинета? – светски спросила магистр.

   – Я все же еще недостаточно двинулась для того, чтобы стать целителем. Вот когда совсем сойду с ума – обязательно приду, – отозвалась ей в тон.

   На что магесса удовлетворенно кивнула и, тонко усмехнувшись, коброй поплыла к выходу из аудитории.

   Я же, глядя ей в след, прикидывала, хочу ли пойти в столовую на обеденный перерыв, который только что начался, или мой желудок еще все под впечатлением. Едва преподаватель вышла, я услышала от стоявшего рядом Тиана:

   – Знаешь, у меня было ощущение, что между собой о чем-то непонятном для всех только что договорились две ведьмы…

   – Я вообще-то некромант, – напомнила остроухому язве.

   Мы только-только отошли на пару шагов от стола с трупом и были последними, кто покидал аудиторию. Даже второй эльф уже успел уйти.

   – Угу, а леди Дэнвер вообще маг жизни. Но вы выглядели как две ведьмы – и точка, – поделился наблюдением остроухий, который вновь стал бодр и свеж и ни капли больше не походил на одуванчик-перестарок. Но отчего-то именно с этим цветком Тиан у меня теперь прочно ассоциировался. Одуванчик, и все тут.

   Наверное, это-то меня и подвело. Я на миг ослабила бдительность, позволила себе такую слабость, как честность, и с губ сорвалось:

   – Ну, тебе, как темному, со стороны виднее.

   – С чего ты взяла, что я темный?

   Тиан так резко остановился и развернулся, что я, сделавшая по инерции шаг вперед, ощутила, как натянулась невидимая цепь.

   В воздухе тут же разлилось напряженное молчание. Оно звенело, вибрировало, отдаваясь в натянутых струнами нервах. Враз вспомнила, кто я, где, а главное, что совсем близко тот, кто вполне мог быть наемным убийцей.

   Но сказанного не вернуть, как и не изменить прошлого, которое еще миг назад было настоящим. Но вот за будущее можно было побороться… Причем во всех смыслах.

   – А разве нет? – выдохнула я, чувствуя, как каждый произнесенный звук буквально режет горло. Словно это были не слова, а одна сплошная острая до состояния заточенного лезвия кромка тонкого льда. Того самого, на который я так неосторожно ступила.

   А моя рука меж тем аккуратно, вроде бы невзначай, нырнула под манжету, и пальцы схватили короткую рукоять метательного клинка, что покоился в ножнах на предплечье. Эльф стоял слишком близко – заклинание не швырнешь. Но даже без магии обеспечить вторым наглядным пособием леди Дэнвер у меня шансы были…

   И Тиан ударил. Только не кулаком, а вопросом, но зато точно под дых.

   – Да кто ты вообще такая, чтобы задавать подобные вопросы?

   Я даже подавилась вдохом.

   – А кто ты? – ощерилась в ответ я, прикидывая, как лучше напасть на противника.

   – Я – первородный. А ты – простая смертная. Изворотливая, как гадюка, и наглая, как портовая девка... – высокопарно начал эльф.

   Но я его перебила:

   – То есть по-хорошему признаваться не хочешь…

   Да уж… Вот хотела ведь по-тихому, деликатно все узнать… Но, похоже, придется выбивать из остроухого признание, пока он не вышиб из меня самой душу.

   – Да иди ты! – рявкнул совершенно не по-дивному Тиан и толкнул меня, желая пройти к выходу, который я загородила.

   Вот зря он это сделал. Я рефлекторно взмахнула рукой. Клинок вышел из ножен и чиркнул в какой-то пяди от дивного носа.

   Эльф шарахнулся назад, к столу с трупом. Цепь вновь натянулась. Я, чтобы не упасть, дернула ее на себя и… Грохнулся остроухий. Причем на спину, рядом с покойником.

   Понимая, что второго шанса не будет и нужно воспользоваться тем, что удалось уложить противника на лопатки, я подскочила к столу и рявкнула:

   – Говори, кто послал тебя убить принца Ричарда?!

   И занесла клинок над блондинистой башкой. Специально не стала спрашивать, он ли наемник, а сразу дала понять: я в курсе его дел, и мне нужен не исполнитель, а заказчик.

   – Что-о-о? Я никого не убивал! – стремительно бледнея и кося взглядом на лежавшего рядом мертвяка, выдохнул Тиан.

   – Конечно, еще нет, только пытался, – покладисто согласилась я и, поняв, что соседство с умершим отлично оживляет нашу с эльфом беседу, начала давить – и психологически, и своим весом, навалившись на Одуванчика: – Говори правду: зачем тебя послали сюда?!

   И тут Тиана прорвало:

   – Меня сослали в эту демонову академию шпионить, как последнего шваха, за принцем. Но чтобы причинить наследнику вред – никогда!

   – Врешь!

   – Клянусь жизнью и даром: я не убийца! – выкрикнул эльф, становясь белым как полотно.

   Едва он это сказал, как его тело окутало сияние: мироздание принимало слова зарока. И это значило одно: я прокололась. От досады с размаху воткнула нож в столешницу. Рядом с башкой Тиана.

   Он посмотрел на лезвие, которое пригвоздило рядом с его скулой прядь светлых волос, потом повернул голову, узрел в полной красе вскрытое наглядное пособие и… лишился чувств.

   Ангидрид твою валентность… Вот и поговорили. Я похлопала эльфа по щекам. Ноль реакции. И как теперь быть…

   Пришлось вытаскивать сначала клинок из дерева и убирать его обратно в ножны, потом поднимать эльфа – эту временную гантель моей жизни. Закинуть его на плечо, как он еще недавно хотел меня, я бы не смогла при всем желании, но вот положить его руку коромыслом через собственную шею – вполне. Вот так, полуволоком, до двери я его и дотягала.

   Выдохнула. Огляделась. Коридор был пуст. Даже тех, кто сознание на практикуме потерял, след простыл.

   Посмотрела на бессовестно бессознательного эльфа. Сколько планов этот ушастый мне своим признанием только что порушил. А ведь такие надежды были на его темный дар… Но клятва однозначно дала понять: Тиан не наемник. Тогда кто же убийца?

   С такими мыслями я потащила дивное тело по коридору. Хорошо хоть, первый этаж, не нужно по лестнице спускать. Посидим на свежем воздухе. Может, эльф и придет в чувство.

   Вот только стоило присесть под ясным солнышком на крыльце корпуса, как почти тут же надо мной навис мрачной тучей Змей.

   – Ричард будет ранен тобой в самое сердце, – едко сообщил мне Хант вместо приветствия.

   Он остановился на пару ступеней ниже, так что мне даже не сильно-то пришлось запрокидывать голову, чтобы посмотреть в его черные, как сама смерть, глаза. В них плескалось концентрированное недовольство.

   Я же до этого момента сидела на лестнице уставшая, вымотанная, и казалось, что даже на эмоции нет больше сил. Но тут пришел Змей и парой добрых слов… Взбесил.

   – Я даже в него не думала целиться! – возмущенной коброй зашипела я на подобный наглый поклеп.

   – Как же… А прицельный обморок? Ты так удачно упала в него, что запала принцу в самую душу. И сейчас, уехав во дворец, он, может статься, традает по одной ветреной особе, у которой сегодня уже новый кавалер… – Змей кивнул на эльфа.

   Последнее он произнес обвиняющим тоном. А я и так была уже на взводе. Так что после этих слов Ханта и вовсе вскипела. Вот враз – за секунду – превратилась в пар. И обожгла негодующим взглядом Ханта. Это еще что за обвинения? Да я даже еще не официальная злодейка! И вообще, я тут делом занята, наемника ищу, а мне тут какие-то любовные претензии предъявляют!

   Руки сами собой сжались в кулаки. Я бы вскочила со ступени, на которой сидела, чтобы хотя бы физически (раз уж морально не получается) возвыситься над Змеем. Но, увы, стоило только дернуть локтем, как стало понятно: эльф подмял под себя цепь. А вместе с ней и мой план по возвышению!

   Так что… Змий стоял, чуть склонившись, я — откинув голову. И если бы взглядами можно было убивать, то мы бы давно прикончили друг друга.

   – Да какое тебе дело до моих ухажеров? – прошипела я. – Кого хочу, того и тащу… В смысле с тем и встречаюсь.

   – Мне? До тебя? – процедил Хант, и я увидела, как в глубине его глаз заклубилась тьма. – Никакого. А вот до эльфийского адепта по обмену – да. Он посол другой страны, наш гость…

   Ну все, Змей! Достал!

   – Нравится? – перебив Ханта, произнесла я и кивнула на эльфа. А затем, коварно прищурившись, не дожилась ответа, предложила: – Могу отдать задаром!

   Не успела добавить про «только забирай», как возмутился уже дивный:

   – Протестую! Работорговля на Старом Континенте запрещена!

   Причем произнес это ушастый, не поднимая головы. Так что за нависшими на лицо волосами и не разглядеть: открыл он глаза или нет?

   Да и неважно. Главное – очнулся. Потому, забыв про мою с Хантом перепалку, я переключилась на дивного. Так что, пока появилась возможность узнать, куда теперь его полутрупное остроушество нужно тягать, я требовательно поинтересовалась:

   – У тебя где следующее занятие?

   – Опять допрос? – изможденно простонал он и попытался вновь лишиться чувств.

   Глядя на то, как я тормошу эльфа, Хант не преминул саркастично заметить:

   – Смотрю, Тэрвин, от тебя просто так никуда не деться. Даже в отключку, – произнес он, а затем словно бы невзначай поинтересовался: – Кстати, что этот дивный пролопотал про допрос?

   Вот ведь… Мало мне одного пернатого наблюдателя, которого канцлер всучил, так судьба еще второго подарила – чешуйчатого. Только вот если Норс свой клюв сунет куда не надо, то я химериуса по оному всегда могу щелкнуть. А вот стоявшему рядом Ханту подобный «намек» что дракону дробина.

   Нужно было срочно менять тему разговора, пока тот уже традиционно для меня с Хантом не перетек в дознание. И, увы, не со мной в роли следователя… Поэтому я, благополучно проигнорировав вопрос, ответила лишь на первую фразу Змея:

   – Скажешь тоже… «Никуда не деться», – фыркнула я. – Да у этого неправильного целителя на счету уже один успешный побег в беспамятство!

   Дивный не стерпел такой поклеп и тяжко простонал:

   – Почему это неправильный?

   – Да потому что нормальный лекарь не должен падать в обморок при виде крови! – в сердцах выпалила я. – Это кровь при виде лекаря должна пугаться и сворачиваться! – И, пользуясь тем, что дивный пока с нами, требовательно спросила: – Говори, что дальше у тебя в расписании? Это в твоих же интересах!

   – А что, до этого ответы были не в его интересах? – тут же насторожился Змей, вернувшись к своему вроде бы случайному вопросу.

   Да чтоб тебя, Хант! И в кого это ты у нас такой любознательный и памятливый на мою голову? Спас меня на этот раз, сам того не зная, дивный.

   – Травоведение, – пробормотал эльф и обморочно затих.

   Я же обрадовалась тому, что можно снова уйти от скользкой темы, перевела взгляд на Змея и поинтересовалась:

   – Ты не в курсе, где эти занятия по травкам проходят?

   Рик, видимо, злой оттого, что эльф нам мешал полноценно поцапаться, после секундной паузы процедил:

   – Да, в бестио-алхимическом корпусе. Отсюда через аллею и направо.

   Услышав это, я почувствовала, как разом заныло все тело. Как же далеко тащить-то! И, толкнув эльфуса под бок, решительно произнесла:

   – Я так далеко тебя не уволоку!

   Ответом мне стало невнятное дивное мычание. Ясно. От этого эльфа ничего путного не добиться. Другое дело дракон… Я окинула Ханта взглядом.

   Высокий, сильный, подтянутый… Широкие плечи, на которые так удобно будет переложить ответственность за иностранного делегата… Заодно и отомщу этому не в меру наглому ящерюге, который сует свой нос, хвост и крылья в мои дела. Ну и бонусом – транспортировку тела организую…

   Последнее, к слову, весило немало. И плевать, что выглядел эльф худым. Видимо, сердце у него было золотое. И руки. И голова… И характер… В общем, все тяжелое!

   А я была категорически против поднятия тяжестей! Даже несмотря на то, что это эффективно воздействует на фигуру.

   Одним словом, я всегда считала, что лучший способ привести себя в порядок – это сбросить вес… Камня. Ну того, который на душе. А еще скинуть с шеи тех наглецов, которые на нее уселись. В моем случае – одного конкретного Одуванчика. Вот только если я его стряхну на землю и пойду, то из-за цепи Тиан будет за мной волочиться. И, увы, не как мужчина…

   Дракона, видимо, насторожило мое внимание, и он, прищурившись, заметил:

   – Ты смотришь так, словно готовишься мой памятник ваять. Надгробный.

   – Вообще-то я прикидываю твою подъемную силу, – честно ответила я.

   – Крыла? – педантично уточнил дракон и весь подобрался, словно ожидал, что следующий вопрос будет про размер его гнезда в целом и частоту яйцекладки в частности.

   – Тела, – произнесла и добавила на всякий случай: – Эльфийского.

   – Ну, это же твой эльф. Меня с ним ничего не связывает, – отозвался Змей, тем непрозрачно намекая, что мне ушастого и переть.

   – Меня тоже до лекции у Грёгга ничего не связывало. А вот как магистр повесил оковы – так и все! – вынужденно признала я.

   – У тебя руки свободны, – заметил Хант.

   Пришлось коротко пояснить про иллюзию. Змей на слово не поверил и решил проверить, даже потрогал невидимую цепь, а после… его до этого мрачное лицо прояснилось.

   – Значит, первое наказание? – усмехнулся он.

   – Поможешь мне его перенести? – вопросом на вопрос ответила я и постаралась, чтобы голос звучал как можно мягче и… соблазнительнее? Последнему я и сама удивилась. Очаровывать Ханта в мои планы не входило.

   Змей же на мое предложение хмыкнул и уточнил:

   – Полагаю, перенести не морально, а до бестио-алхимического корпуса?

   Вот люблю понимающих мужчин! С ними не нужно тратить время на прелюдию из спора и шантажа: они быстро все осознают и делают вид, что принимают твои условия игры.

   – Да, – охотно согласилась я, и уже в следующее мгновение Хант склонился над моим утяжелителем и закинул руку эльфа себе на плечо.

   Я точно так же поднырнула под мышку дивного с другой стороны, и мы поволокли Тиана на занятия.

   Тащить у Рика получалось гораздо лучше, чем у меня. Половину аллеи мы преодолели минут за десять. Я – кряхтя. Дракон – даже не запыхавшись. Вот только, когда мы поравнялись с зарослями бузины, я услышала сдавленно-недовольное ворчание дракона:

   – Нет, бывало, ухаживая, я носил девушкам цветы. Украшения. Но чтобы